Иосиф Волоцкий

Иосиф (Санин), преподобный волоцкий, род. в 1439 или 1440 году, скончался 9 сентября 1515 г.; причислен к лику святых 20 декабря 1578 г. Он был сыном вотчинника села Язвище, в пределах волоколамских; дед его вышел из Литвы.

Первоначальное образование Иосиф получил в монастыре, куда он отдан был на восьмом году жизни. По словам своих биографов, Иосиф уже в молодости отличался столько же красотою, силою и мужеством, сколько разумом и силою воли. С детства он почувствовал стремление к монашеской жизни и 20-ти лет постригся в монастыре Пафнутия боровского. В обители Пафнутия он пробыл 18 лет и это время имело для Иосифа огромное воспитательное значение.

Пафнутий боровский отличался особенною привязанностью к московским князьям, которые в свою очередь платили ему особенным уважением и почти благоговением к его личности, так что после смерти он сделался как бы семейным святым у московских князей; такие отношения уважаемого наставника к представителям светской власти не остались без влияния на сложившееся у Иосифа мировоззрение. Вместе с тем монастырь преподобного Пафнутия, отличавшегося особенными хозяйственными способностями, выделялся редким благоустройством, обширностью и таким богатством, которое служило предметом удивления не только для простых людей, но даже для князей и бояр. И эта сторона монастырского быта не осталась без влияния на Иосифа. По кончине преп. Пафнутия, последовавшей в 1477 г., настоятельство в его монастыре, согласно желанию великого князя Иоанна III и избранию братии, получил Иосиф. Но игуменство его в Боровском монастыре продолжалось недолго. Он задался целью ввести в нем строгое общежитие и применить еще более строгий устав в этом и без того строгом монастыре. Среди братии поднялся ропот. Тогда Иосиф решился проверить и расширить сложившиеся у него взгляды на обязательный для монахов образ жизни посредством путешествия по разным монастырям своего отечества, тайно оставил свой монастырь и около года странствовал по русским обителям. Из этого странствования он вынес решение основать свою собственную обитель по своему собственному плану и уставу, и в 1479 году, на живописном месте вблизи родовой вотчины Саниных, недалеко от города Волоколамска, основал монастырь, получивший впоследствии название Иосифова Волоколамского и скоро приобретший громкую известность. В том же 1479 году удельный князь волоцкий Борис Васильевич пожертвовал основанному в его владениях монастырю деревню; средства нового монастыря начали быстро возрастать и через шесть лет после основания в нем уже была построена большая каменная церковь во имя Успения Богородицы; вскоре отлично обстроился и весь монастырь.

Устраивая церкви, облачения и церковные обряды с возможной пышностью и великолепием, для иноков Иосиф ввел в своем монастыре самое строгое общежитие, причем составил для него свой собственный устав. Сам он с примерною аккуратностью исполнял свои келейные обязанности монаха и три раза в день совершал церковные службы или в качестве священника или в качестве клирошанина; для книгохранилища своего монастыря он переписал собственноручно до одиннадцати рукописей. При нем получила свое начало богатая библиотека Волоколамского монастыря, сохранившаяся до настоящего времени и разделенная в последнее время на три части (лучшая ее часть досталась Московской духовной академии, вторая часть поступила в Московскую епархиальную библиотеку, третья, самая малая, и до сих пор находится в Иосифовом монастыре).

Улучшению материального положения Иосифова монастыря много способствовало то обстоятельство, что преимущественно в нем начали постригаться многие из князей и бояр, которые вносили в монастырь богатые вклады; но это обстоятельство нимало не препятствовало тому, что Иосиф проявлял особенную заботливость о крестьянах и вообще о бедных, нуждающихся в помощи или защите. Он нередко писал к господам, убеждая их быть милостивыми к крестьянам; он оказывал материальную поддержку всякому крестьянину, если только он в ней нуждался. Во время голода Иосиф безвозмездно раздавал голодающим хлеб из монастырских житниц; до семи тысяч человек голодающих получали от монастыря постоянную помощь, в самом монастыре ежедневно пропитывалось от четырех сот до пяти сот человек. Многие из голодающих приводили своих голодных детей к монастырю и здесь оставляли их. Игумен собирал всех этих несчастных детей, устроил для них особый дом и давал им воспитание в монастыре до зрелого возраста. Много забот посвящал Иосиф и больным, покоил их в монастыре и даже сам ухаживал за ними.

Иосиф уже давно, еще как инок Пафнутиева монастыря, известен был великому князю московскому. Как основатель монастыря, скоро сделавшегося знаменитым по своему благоустройству и строгости устава, и как ревностный защитник православия против современных ему еретиков, Иосиф еще более заслужил уважение и почет в глазах Иоанна III. Преемник его, великий князь Василий Иоаннович, относился к преп. Иосифу с религиозным благоговением, слушался его советов, широко покровительствовал основанному им монастырю и, согласно последней воле преподобного, после его смерти принял его монастырь в свое особенное попечение. Он часто навещал монастырь преподобного Иосифа, входил в подробности его внутренней жизни, называл себя «приказчиком» Иосифа по основанному им монастырю, пригласил в крестные отцы к своему сыну (впоследствии Иоанну IV) старца Иосифова монастыря Кассиана Босого; наконец перед смертью своею он окружен был волоколамскими монахами и скончался на их руках. Вообще, монастырь Иосифа сделался как бы придворным монастырем. В первой половине XVI века он получил значение как бы религиозно-исправительного заведения: сюда ссылались на покаяние большинство еретиков и вольнодумцев того времени.

Преп. Иосиф волоцкий известен в истории не только как замечательный организатор монастыря: он в то же самое время является наиболее выдающимся борцом своего времени против тогдашней ереси жидовствующих. Эта ересь, образовавшаяся из целого ряда отрицательных идей и мнений, самостоятельно развившихся на русской почве в качестве реакции формализму современной религиозно-церковной жизни, поддержанных заразительным примером реформационного движения на западе, и случайно получившая особый внешний колорит жидовства от первых своих распространителей, открылась в Новгороде в 1471 году. В 1485 году новгородским архиепископом сделан был Геннадий, человек просвещенный, энергичный и деятельный. Напав на следы ереси спустя два года по прибытии своем на епархию, архиепископ Геннадий немедленно сообщил о появлении ереси великому князю и митрополиту в Москву. Это происходило в 1487 году.

Между тем ересь перебралась в Москву, где начала распространяться довольно успешно, нашедши приверженцев среди лиц, занимавших высокие места на разных поприщах. К числу их относились: Елена, невестка великого князя Иоанна IIИ, вдова его старшего сына Иоанна Иоанновича, два брата дьяки Курицыны и др. Геннадий обратился по делу об открывшейся ереси с посланиями к случайно находившимся в Москве трем епископам. Послания Геннадия оказали свое действие. Составился собор против еретиков, из которых главные были осуждены и подвергнуты торговой казни. В 1489 году на московскую митрополию вступил симоновский архимандрит Зосима, тайный еретик. Со вступлением на митрополию Зосимы настало время самого широкого процветания ереси. Но ревностный новгородский архиепископ обратился и к новому митрополиту и к другим епископам с просьбою о созвании нового собора для осуждения еретиков. Епископы потребовали собора, который и состоялся в октябре 1490 года. И на этот раз собор довольно снисходительно отнесся к еретикам: одни из них были лишены духовного сана, другие посланы на заключение по монастырям; но еретики и после собора 1490 года продолжали спокойно жить в Москве и даже усилили свою пропаганду. Тогда Геннадий вызвал на борьбу с еретиками преподобного Иосифа Волоцкого. Иосиф, лично известный великому князю Иоанну и пользовавшийся уважением великого князя Василия, его сына и наследника престола, употребил всю свою энергию для того, чтобы ослабить ересь. И личными свиданиями с великим князем, и посланиями к влиятельным при дворе лицам, он достиг того, что в декабре 1504 года составился собор, на котором еретики присуждены были к строгим наказаниям: сожжению на костре, урезыванию языка и т.д.

В борьбе с ересью жидовствующих Иосиф волоцкий не ограничился одною богословской с ними полемикой; одновременно с тем он настойчиво предлагал другие средства против ереси – беcпощадное преследование еретиков и применение к ним смертной казни. Для того чтобы уничтожить ересь жидовствующих, существовало, по его мнению, одно средство – это заключение и смертная казнь еретиков. Он строг и неумолим даже и к тем еретикам, которые изъявляли раскаяние. «Аще ли кто восхощет покаятися», писал преп. Иосиф по этому поводу, «мощно есть и в темнице каятися, в скорбех бо и в бедах паче слышит Бог кающихся». В казнях еретиков он видел «ревность по православной вере и любовь к Господу Богу и Пречистой Богородице». Обязанность наказывать еретиков лежит, по его взгляду, на гражданской власти, но разыскивать их должны более всего представители церкви. Главный источник такой нетерпимости Иосифа кроется, конечно, в перенесенной на русскую почву из Византии церковной письменности, которая содержала в себе немало данных, освящавших собою религиозную нетерпимость.

Но между современниками Иосифа находилось немало лиц, которые не считали справедливыми применение жестоких мер против еретиков. Самым решительным образом против Иосифа в этом вопросе выступило целое общество старцев Кирилло-белозерского монастыря и всех монастырей вологодских, носивших общее название заволжских монастырей. Душою всех этих старцев был преподобный Нил сорский, очень гуманно относившийся к еретикам. Самым замечательным и ближайшим учеником Нила был князь инок Вассиан Косой Патрикеев, который принял на себя деятельную роль проводника идей своего учителя. Между Иосифом волоцким и Вассианом Косым по вопросу об отношении к еретикам открылась горячая и любопытная литературная полемика, продолжавшаяся между их последователями и после смерти Иосифа и Вассиана.

Иосиф волоцкий принимал деятельное участие во многих других современных ему общественных вопросах. Он был одним из членов собора 1503 года, происходившего в Москве, на котором обсуждался вопрос о земельных владениях монастырей. Присутствовавший на этом соборе преп. Нил сорский высказал мысль, что в видах возвышения нравственного состояния монашества, полезно было бы отобрать у монастырей земли и крестьян. Иосиф выступил на соборе противником мнения Нила и в защиту своего мнения представил множество канонических и исторических доказательств и разных практических соображений. «Аще у монастырей сел не будет», говорил между прочим преп. Иосиф на соборе, «как честному и благородному человеку постричися? И если не будет честных старцев, отколе взять на митрополию, или архиепископа и на всякия честныя власти? А коли не будет честных старцев и благородных, ино вере будет поколебание». Собор 1503 года признал земли, принадлежащие монастырям, неотчуждаемыми. Решенный юридически вопрос о монастырских имуществах продолжал развиваться в современной литературе и нашел себе как защитников, так и противников. Между представителями обоих направлений, Иосифом волоцким и Вассианом Косым, а после их смерти – между последователями того и другого, по вопросу о монастырских имуществах возникла ожесточенная и продолжительная литературная полемика, прекратившаяся только в начале тридцатых годов XVI столетия.

На том же московском соборе 1503 года предметом обсуждения служил между прочим вопрос о вдовствующих священнослужителях. Собором 1503 года все вдовые священнослужители лишались права священнослужения. Заволжские старцы стояли против соборного решения. Иосиф волоцкий, в защиту соборного решения написал особое небольшое сочинение, в котором проводил мысль, что вдовому священнику чистым оставаться «не мощно».

Преподобный Иосиф был одним из плодовитейших и выдающихся духовных писателей своего времени. Его многочисленные произведения группируются около двух важнейших вопросов: вопроса о монастырском уставе и вопроса о борьбе с ересью жидовствующих; отдельно стоят несколько посланий. Данный Иосифом своему монастырю общежительный устав имеет следующее полное заглавие: «Духовная грамота многогрешнаго и недостойнаго и худаго игумена Иосифа о монастырском и иноческом устроении подлинно же, и пространно, и по свидетельству божественных писаний»; в Макариевской Четьи-Минеи к этому заглавию еще прибавлено: «духовному настоятелю, иже по мне сущему, и всем иже о Христе братиям моим от перваго даже до последняго в обители Пречистая Богородицы честнаго и славнаго ея Успения, в ней же жительствую». Монастырский устав Иосифа имеет предисловие и состоит из четырнадцати глав. Отличительною его особенностью является преобладание обрядности и внешний ригоризм.

Жизнь иноков по этому уставу регулируется до самых мельчайших подробностей. Первое качество, которое требуется от монаха – это безусловное послушание. Настоятель монастыря имеет над иноком неограниченную власть. Надзор его, при содействии разных его помощников, проникает всюду и от него не может укрыться самый маловажный поступок подначального инока. Между самими иноками устав не признаёт равенства: он разделяет их на три класса и для каждого класса точно определяет род занятий, пищу и одежду. Пунктуальность устава Иосифова монастыря доходила до того, что для каждого монаха назначено было в церкви особое место, указаны двери, в какие входить и в какие выходить из церкви. Вообще составитель устава взвешивает каждый шаг монаха и регулирует его во всех его действиях и поступках, «и в хождениях, и в словесех, и в делех». За всякий проступок в уставе назначалось соответствующее наказание, не исключая даже телесного. Что же касается собственно нравственной стороны дела, внутреннего духовного усовершенствования инока, то эта сторона в уставе преподобного Иосифа развита сравнительно слабо. Собственно внутреннее духовное развитие инока за массою предписаний, определяющих его внешнее поведение, стушевывается; нравственной его деятельности предоставляется возможность развиваться и усовершенствоваться более всего путем внешнего механического навыка. Впрочем, устав общежития, составленный преподобными Иосифом, не представляет из себя совершенно нового явления. По общему своему характеру устав этот есть восстановление древнего общежития, основанного преподобным Феодосием печерским, причем Иосиф от себя прибавил преимущественно только строгие определения различных внешних формальностей.– «Устав» не есть единственное произведение Иосифа, изображающее нам его мысли о монашестве; полные взгляды преподобного на этот предмет развиты в других его сочинениях, имеющих своим содержанием вопрос о монастырях и о монашествующих. Сюда относятся: «Послание к вел. кн. Василию Иоанновичу»; «Духовная грамота», с поручением Иосифова монастыря покровительству великого князя Василия Иоанновича; «Послание к четырем духовным лицам о разстригшемся чернеце», «Наставление, о еже не исходи мнихом без благословения из обители»; «Послание старцами о недержании хмельных напитков в монастыре», четыре послания об епитимиях и некоторые другие.

Монастырь, по взгляду Иосифа волоцкого, непременно должен обладать значительными материальными средствами для того, чтобы он всегда мог идти на помощь притекающему к нему простому бедному народу. Главнейшим источником материального богатства монастырей он признаёт владение селами и крестьянами. По его убеждению это есть древнее и священнейшее право монастырей, ставящее их в положение привилегированных правительственных учреждений; это есть необходимое условие, без которого монастыри не могут удовлетворять своему назначению – быть, между прочим, воспитательно-образовательными заведениями, одну из главных задач которых составляет подготовка людей для занятия высших церковных должностей – игуменов, епископов, митрополитов. И преподобный Иосиф успел, действительно, сделать свой монастырь как бы разсадником иерархов тогдашней Руси: в XVI веке ни один монастырь не поставил столько иерархов для русской церкви, сколько выставил из среды себя монастырь Волоколамский: с 1506 до 1589 года из стен этого монастыря вышло до семнадцати архипастырей,– число громадное, при незначительном числе епархий того времени.

Всех выходивших из Иосифова монастыря крепко объединяла верность тем идеям и воззрениям, на которых они воспитались во время пребывания своего в монастыре. Глубокая духовная связь воспитанников Волоколамского монастыря настолько резко бросалась в глаза, что современники всех лиц, выходивших из этого монастыря, обозначали особыми названием «иосифлян».

В связи с борьбою против ереси жидовствующих преп. Иосифом написаны следующие сочинения: «Просветитель», состоящий из шестнадцати слов и представляющий из себя преимущественно выбор из святоотеческих творений; «Сказание о новоявившейся ереси новгородских еретиков» – это единственный памятник, сохранивший историю появления ереси жидовствующих; послания к Нифонту, епископу суздальскому и тарусскому от 1493 года, к брату Вассиану Санину, архиепископу ростовскому, к иноку иконописцу, к архимандриту Митрофану, духовнику великого князя Иоанна III; два послания великому князю Василию о еретиках; послания к великому князю Иоанну Васильевичу на еретика Клеопова, к старцам о повиновении соборному определению, к боярину Василию Андреевичу Челяднину, наконец, недошедшее до нас сочинение, состоявшее из девяти слов – известны только заглавия этих слов.

По характеру своих сочинений преп. Иосиф принадлежит к школе древнерусских книжников, начетчиков, и не может быть назван богословом в строгом смысле. Мерилом истинности всякой религиозной мысли он признаёт «Божественное писание», под понятие которого у него подходит не одно в строгом смысле богодухновенное писание, но вся вообще письменность с религиозным содержанием; в его сочинениях встречаются ссылки и на Священное Писание в тесном смысле, и рядом – на сочинения апокрифического характера и даже сочинения несомненно подложные. В сочинениях преп. Иосифа не видим оценки сравнительной важности того или другого приводимого им церковного авторитета: у него подводится под одну категорию и учение апостольское, безусловно истинное и обязательное для всех, и единичное мнение какого-либо отца церкви или даже простого церковного писателя, которое вовсе не может иметь безусловно обязательного значения. Мало того- в его глазах гражданские законы и постановления византийских императоров имели одинаковое достоинство с постановлениями соборов и правилами св. отцов.

В борьбе с еретиками Иосиф высказал и несколько довольно оригинальных воззрений. Таково например его догматическое учение о «прехищрении и коварстве Божием», выразившихся в сошествии на землю Сына Божия. Безусловное и равностепенное доверие ко всякому церковному авторитету и в области нравственных воззрений заставляло Иосифа защищать и оправдывать всякий и единичный поступок какого-либо святого мужа, хотя бы он находился в противоречии с самым духом христианского учения. Вообще всё мировоззрение Иосифа волоцкого отличается строго консервативным характером. «Быть тому, что уже есть, но быть ему так, как ему должно быть согласно давно признанным авторитетам» – вот дух понятий преп. Иосифа. Он был против всякой новой мысли, всякой новой меры; он признавал их опасными для чистоты веры и нравственности. В этом характере воззрений Иосифа волоцкого лежит объяснение всей его деятельности, в которой он всегда является борцом за сохранение созданного временем и освященного авторитетом старины строя церковно-общественной жизни русского народа. Не без некоторого основания один исследователь о сочинениях Иосифа говорит, что учение его сделалось достоянием той массы книжников, которая полтора века спустя после Иосифа воспротивилась новшествам Никона.

В жизни преп. Иосифа волоцкого был один особый эпизод, который послужил для него поводом к написанию нескольких посланий. По древнему распределению епархий Волоколамский монастырь входил в пределы новгородской епархии. Притесняемый местным владельцем преподобный Иосиф обратился в Москву к великому князю и митрополиту с просьбою принять его монастырь под свое покровительство, и самовольно перешел в другую епархию без благословения своего владыки. Новгородский архиепископ Серапион послал Иосифу неблагословенную грамоту, которою виновный отлучался от священства и причащения Св. Таин. Иосиф обратился к защите великого князя и митрополита. Серапион вызван был в Москву, и по определению собора, он лишен был святительского сана и даже монашества и заключен в один из московских мо­настырей. Приговор собора над Серапионом отличается и крайнею суровостью и вопиющею несправедливостью. Правила церковные все говорили в пользу Серапиона; все симпатии современного общества находились также на стороне несчастного новгородского архиепископа. По поводу столкновения своего с архиепископом Серапионом Иосиф волоцкий написал следующие послания: Послание к митрополиту Симону; Послание к Ивану Ивановичу Третьякову-Ховрину; Послание к Борису Васильевичу Кутузову и Послание к великому князю Василию Иоанновичу, «како миритися со архиепископом Серапионом».

Помимо летописей, разнообразных современных памятников и собственных литературных произведений Иосифа, имеются три жития его. Одно житие составлено неизвестным, другое житие принадлежит Савве, епископу крутицкому и третье, написанное в форме надгробного слова преподобному, составлено его учеником и родственником Досифеем Топорковым. Все три жития Иосифа отличаются от других подобных им современных произведений тем, что в них очень мало общих мест и, напротив, много сведений о нем чисто исторического характера. Изучению жизни и деятельности преп. Иосифа посвящены целиком или отчасти следующие сочинения: Профессор П.С. Казанский: «Иосиф Волоколамский» и «Писания Иосифа Волоколамского» в «Прибавлениях к твор. Св. Отец», 1847 г.; Булгаков, «Преп. Иосиф Волоколамский»; «Просветитель», статья, напеч. в «Православном Собеседнике», 1859 г., ч. III, 153–179; И. Хрущев, «Исследование о сочинениях Иосифа Санина, препод. игумена Волоцкого»; рассмотрение исследования г. Хрущева.– К.И. Невоструева в «Отчете о XII присуждении премий. гр. Уварова»; В. Жмакин, «Митрополит Даниил и его сочинения»; Иеромонах Нектарий, «Историческое описание Иосифова Волоколамского монастыря».