Глава VI. Род и рожаницы. Астрологические верования

Вопрос почитания рода и рожаниц принадлежит к самым темным и запутанным. В историческую эпоху наши предки ясно и определенно не давали себе отчета в том, что такое род и рожаницы. В этой главе мы будем говорить о борьбе против родопочитания, но вместе с тем приходится выяснять и сущность этого культа. Сведения о роде и рожаницах мы почерпаем из обличительной христианской литературы против этих же верований. Но обличители сами не понимали сущности родопочитания и ограничивались преследованием внешних проявлений этого культа. Таким образом недостаточность обличительной литературы для выяснения сущности родопочитания очевидна. Приходится пользоваться другими средствами, а именно народно-устной литературой, верованиями других народов и проч. Настоящая глава, исчерпывая обличительный материал против родопочитания, собственно отвечает на вопрос: что было языческого в почитании рода и рожаниц, и вследствие чего церковь настойчиво преследовала этот культ?

Почитание рода и рожаниц было весьма распространено в древней Руси, и обличение родопочитания занимает видное место в нашей литературе, направленной против остатков язычества в русском народе. Слово «рожаница» одного корня с словом род, рождать, рождение. Верование в рожаниц очень древнего происхождения и распространено не среди одних только славян. Они упоминаются у Гомера под именем Илифий⁵¹⁷.

Εἰλείθυια (ἑλεύσομαι, ἔλεσυις– приход, корень έπχομαι– приходить) Люцина, божество, присутствующее при страданиях родильниц. «Острые стрелы болей роженицу пронзают те, что Илифий мучут, помощницы в муках рожденья, дочери Геры богини, виновницы горьких страданий»⁵¹⁸. По древнейшим мифам, Арес, Геба, Гефест и Илифий были дети Геры и Зевса. Но Геру в Аргосе чтили и как Илифию, богиню родов. Под именем Илифий греки почитали также Артемиду, а Римляне Диану, которая, как и Юнона, носила еще имя Люцины. Смотря на рождение человека, как бы на выход из ночи в день, в Артемиде почитали предствительницу и помощницу в муках рождения; Артемида служила у греков первоначально лицетворением луны и ночи. В то же время Артемиду считали и богиней смерти, «ибо в смерти видели, как бы противоположное рождение, т.е. возвращение опять в ночь»⁵¹⁹. У римлян, как видно из Горация, имена Диана-Илифия, Люцина и Генитала были синонимы. «О, Илифия, рождать без болезней ты матерям помогаешь своею заботою не малой, хочешь ли зваться в молитвах Люциной, или любезней слыть Гениталой»⁵²⁰. «Боги, по мнению древних, были довольны многими прозваниями. Потому Гораций величает Илифию-Диану, покровительницу родов, попеременно названиями Люцины, помогающей человеку явиться на свет, и Гениталы, помощницы в родах⁵²¹. Римляне веровали то в одну специальную богиню родов, соответствовавшую греческой Εἰλείθυια, то в нескольких, именно двух специальных богинь родов, Nixae, соответствовавших греческим Илифиям. Кроме того, в Риме, в Капитолии пред святилищем Минервы, стояли коленопреклоненные изображения, так называемых Nixi di или Nixi, принимаемые некоторыми учеными за изображение божеств, покровительствовавших родам что, впрочем, некоторыми учеными оспаривается⁵²². Артемида считалась доброй пряхой (Εὔλινος), след. Ее считали как будто одною из парок, которые заведовали нитями человеческой жизни. «Имя Артемиды, будучи сродно по идее с γενετύλλις сродно и с латинским названием богини того же рода: «Naxio»⁵²³. Срезневский сближает римскую Люцину (Илифия) со славянскими рожаницами⁵²⁴. Производя имя богинь судьбы – Парок от корня, обозначающего рожать (parca от pario-partus – рождаю, рождение), он полагает, что греческие парки были известны у славян под именем рожениц: парка-роженица, греческ. μοῖρα⁵²⁵. Как известно, было три Парки, от которых зависели рождение, жизнь и смерть человека. Итак, по аналогии с греко-римской религией, наши роженицы – помощницы при родах, одаряющие новорожденных дарами счастья. Рожаницы те же миры, парки⁵²⁶. Действительно, верование в богинь судьбы, присутствовавших при рождении и наделяющих новорожденного долею-счастьяем, распространено среди славян, кельтов, германцев, англосаксонцев⁵²⁷. Вероятно, это остатки доисторического верования, общего арийской семье народов.

Несмотря на распространенность верования в рожаниц, выяснение сущности этого верования является делом сложным и запутанным. Чтобы установить правильную точку зрения и решить, что такое наши рожаницы, рассмотрим памятники, в которых сохранились сведения о них. К сожалению, мы имеем крайне скудные сведения о рожаницах. Памятники древней письменности только упоминают о них, или содержат порицание тем, кто почитал рожаниц.

Слово рожаница упоминается в списках Кормчих. В списках Кормчей в 50 титулов, перевод которых как предполагают, сделан в Болгарии, слово рожаница упоминается в 61 правиле шестого вселенского собора. Приводим это правило по Устюжскому списку: «Кацем же запрещением покорити подобает и влачащая медведи или иная животная на глумление и на прельщение простейших человек, иже в стречю веруют и в роженице (γενεαλογίαν), и во обояние, иже глаголются облаки гоняще. Тако творящим повеле собор шесть лет запрещение дати»⁵²⁸. В Кормчей Московской Духовной Академии⁵²⁹ это правило буквально повторяется: «иже в стречю веруют и в рожениц». В Кормчей книге по рязанскому списку 1284 г. в 61 правиле 6-го Вселенского собора роженицы также упомянуты: «иже в получаи веруют, и в родословие, рекже в рожаница»⁵³⁰.

Итак, в списках Кормчих, перевод которых, как предполагают, сделан на Балканском полуострове (относительно Рязанской Кормчей это известно положительно), слово рожаница упоминается в 61 правиле 6-го вселенского собора. Конечно, мы говорим о списках, сделанных в России с болгарского или сербского перевода. Мы не имеем возможности судить о том, вставлено или слово «рожаница» в России ли же это слово было в оригинале. Последнее вероятнее. В Устюжском и Московской Академии списках это слово органически входит в текст и не представляется вероятным, чтобы простой переписчик мог вставить его. Что же касается Рязанской кормчей, то она была скопирована дословно, так что было внесено даже не идущее к делу предисловие св. Саввы⁵³¹. В Синтагме Матфея Властаря 1474 г., рукописи молдавского письма, в 61 правиле читаем: «или подаящиим хранилища, или иже часть имармену и рождениця»⁵³². Итак, почитание рожаниц было известно и южным славянам. В Новгородской кормчей⁵³³, перевод которой, как полагают, сделан на Рус в 11 ст., помещено 61 правило 6-го вселенского Трульского собора, в котором запрещается волхование и верование «в полоучение рождество и родословествие»⁵³⁴. В толковании, приведенном непосредственно вслед за 61 правилом, непонятное слово родословие (γενεαλογία) истолковано словом рожаница: «и в родословие рекьше в раожиница»⁵³⁵. Итак, если судить на основании Кормчих, то мы должны признать, что почитание рожаниц было известно как на Балканском полуострове, так и в России. В славянских списках Номоканона при Большом Требнике слово рожаница не упоминается. В статье Номоканона, весьм близко воспроизводящей первую половину 61 правила Трульского собора, в соответствующем месте читаем: щастие (рызик и щастие) родословие – Τ΄θχιν και ριςικον και γενεθλιαλογίαν⁵³⁶. По поводу вышеприведенного места проф. Павлов замечает: «Византийцы называли судьбу сначала классическими именами: τύχη (преимущественно в смысле счастливой судьбы), Εἰμαρμένη (в смысле рока, предопределения вообще), а потом по-варварски: ριζικόν (от итальянского visico). Так как судьба, по общему верованию, определялась добрым или злым влиянием тех дней и созвездий, в которые и под которыми кто-либо рождался, то Номоканон осуждает далее и верующих в родословие (γενεθλιαλογία), т.е в астрологические календари, по которым предсказывалась счастливая или несчастная судьба новорожденного человека⁵³⁷.

Слово рожаницы употреблено в древних Паремейниках в чтении из пророка Исаии в четверг цветной недели, гл. LXV, стих. 11–12. Приводим выдержку из Паремейника 1271г.⁵³⁸ «Вы же оставьшеи мя и забышеи, гороу стоую мою и готовающеи рожаницям тряпезу» (варианты рожаници, роду, бесу, рожданице). В нашей славянской Библии: «оуготовляющии демону трапезу, и исполняющии щастию растворение». В греч. ἐποιμάτονες τῳ δαιμόνιῳ τράπεςαν και πληροῦντες τῇ τύχη κέρασμα. Черпание – κέρασμα, разбавленное, растворенное питье; рожаницам – соответствует τῆ τύλῃ, счастью. В списке 16 ст. стоит вместо роженицам – роженици (дат. един.); в списке 15 столетия это место читается так: «готовяще родоу трапезу и испольняюще рожденицам питие смешьно». То же самое место по Троицкой рукописи 15 в. читается без упоминания рожаниц: «готовящеи бесу трапезоу и исполняющеи кумиру чрьпания»⁵³⁹. В русской Библии: «А вас, которые оставили Господа, забыли святую гору Мою, приготовляете трапезу для Гада и растворяете полную чашу для Мени, – вас обрекаю я мечу»⁵⁴⁰. О месте, где сделан перевод Паремейника, исследователь книги пророка Исаии И. Евсеев отказывается высказаться. Основываясь же на сходстве паремийной редакции с древнейшим переводом Евангелия и Апостола, Евсеев полагает, что перевод Паремейника сделан тем же самым лицом, кому принадлежит первоначальный перевод Евангелия, Апостола и Псалтири, т.е. кем-либо из св. братьев первоучителей славян, Кириллом или Мефодием, а может быть ими и совместно⁵⁴¹. Большая часть списков Паремейника с особенностями болгарского письма⁵⁴². Перевод толковых пророчеств относится также к глубокой древности: полагают, что он был сделан никоим образом не позже века царя Симеона⁵⁴³. Та же самая паремия с толкованиями известна под именем «Слово Исаия пророка истолковано святым Иоаном златоустом, о поставляющих вторую трапезу роду и роженицам». В толковании на прор. Исаию, приписываемом Златоусту, ркп. Московск. Акад. №113, неоднократно упоминаются рожаницы вместе с родом. Люде соуть то иже слоужат Бгоу и волю его творять, а не родоу ни роженицам, коумиром соуетным. – Овции вернии людие иже работають Бгоу, а не роженицам.. – Вы же оставльшеи мя и забывающе гору стоую мою и готовающе трапезоу роду и роженицам, наполняюще чръпаниа бесом… – Вы же работающе бесом, и слоужаще идолом, и ставяще трапезу родоу и рожаницам, – А вы поете песнь бесовскую идолоу родоу и роженицам… – Останите – ставлениа трапезы коумирьскыа родоу и роженицам⁵⁴⁴.

Из этих выдержек видно, что в честь рода и рожаниц устраивали трапезы и пели какие-то песни. Составитель слова считает род и рожаниц-идолами, кумирами. Полагаем, что усердное обличение почитания рода и рожаниц в этом слове мы находим потому, что в самой паремии заключается обличение, направленное против идолопочитания, приравненного к славянскому культу рожаниц. Составитель же к рожаницам причислил и род, так как трапезы в честь их на Руси устраивались совместно. Определенных указаний на то что такое были род и рожаницы, в слове Исаии мы не находим: здесь просто констатируется факт ставленья трапезы роду и рожаницам. Полагаем, что это признак древности слова. Здесь, так сказать, родопочитание в чистом виде, без попытки сблизить этот культ с христианским учением. Обличение родопочитания в толковании на прорк. Исаию напоминает замечание Кирика (в 12 в.): «Аще се родуй⁵⁴⁵ и рожанице крают хлебы и сиры и медь. Бороняше велми, негде, рече, молвить: горе пьющим рожянице»⁵⁴⁶. Это же самое место в Дубенском сборнике 16 века, в татье «от Левгитика»⁵⁴⁷. Отметим, что поклонение римской Люцине (греч. Илифии), как и нашей рожанице, состояло также из безкровного обеда: употреблялись хлеб и сыр, пили мед⁵⁴⁸. В Синодальной рукописи 13 в. (№231, л. 195) тоже слово прорака Исаии заключает обличение родопочитание в смгченном, более общем виде⁵⁴⁹.

Важные сведения о культе рода и рожаниц мы почерпаем из слова св. Григория Богослова с толкованиями. Перевод слов Григория Богослова сделан был в глубокой древности на Балканском полуострове; но вставки относительно славянского язычества мы считаем русского происхождения⁵⁵⁰.

Возникновение почитания рода и рожаниц по слову св. Григория приписывается халдеям. «Халдеи начаша требы им творити великия роду и роженицам, по роженью проклятого бога Осира» – Обличив нелепое сказание сорочинских книг о рождении Осирида (Озириса) и происшедший будто бы оттуда один восточный обычай относительно омовения, автор переделки слова в Паисиевом сборнике продолжает, «откудуж извыкоша елени класти требы, Артемиду и артемиде, рекше роду и роженице». Так стали поступать египтяне, а за ними и славяне: «начаша требы класти роду и рожаницам, преже Перуна бога их, а переже того клали требу оупирем и берегиням»⁵⁵¹. Вместо слов Паисиевского сборника о требокладении еллинами Артемиду и Артемиде, т.е. роду и рожанице, в Софийской рукописи №1295, это место читается так: «начаша елини ставити трапезоу родоу и рожаницам»⁵⁵². Итак, Артемид и Артемида соответствовали роду и рожаницам. Усоставителея слова было какое-то основание утверждать, что первоначально славяне поклонялись упырям и берегиням, потом стали кланяться роду и рожаницам и наконец Перуну. И во времена составителя новой редакции слова, в 15 веке, по украинам, вдали от городов, продолжали молиться старым отечественным богам и ставить вторую трапезу роду и рожанице или рожаницам, т.е. родительницам. Составитель сближает упырей и берегинь с родом и рожаницами. Это в высшей степени важное указание. Пусть рассуждения о почитании рода и рожаниц халдеями, египтянами и еллинами фантастичны. Но относительно своей домашней феогонии составитель мог быть компетентнее и с его мнением необходимо считаться. Итак, почитание рода и рожаниц – видоизмененное почитание упырей и берегинь. А упыри несомненно покойники, выходцы с того света⁵⁵³. Берегини-русалки, души умерших, как мы говорили в другом месте. Следовательно, под культом рода и рожаниц разумеется древний культ мертвых, предков, сохранившийся даже и до наших дней.

В конце слова Григория по списку Софийской ркп. 15 в. №1295, имеется весьма важное указание, которого нет в более ранних списках, сказав, что по украйнам продолжают молиться языческим богам и ставить вторую трапезу роду и рожаницам, на прелесть верным христианам, на хулу святому крещению и на гнев Богу, составитель продолжает: по святом крещении, чревоугодники попове «оуставиша трепарь прикладати, рождества богородици к рожаничьне трапезе отклады деюче»⁵⁵⁴, т.е духовенство пело тропарь Рождеству Богородицы над рожаничной трапезой, и делалось это по каким-то невысоким соображениям. Такой обычай, очевидно, вырабатывался постепенно. Яркий обличения родопочитания заключаются в слове Христолюбца⁵⁵⁵. Христолюбец негодует, что русские поклонялись роду и рожанице наравне с другими богами; и делали они это, приняв крещение и отрекшись сатаны. Мы, говорит Христолюбец, Христу не служим, но бесам служим и все угодное им творим на пагубу душам своим. «Смешаем некие чистые молитвы с проклятым молением идольским, иже ставят лише трапезы кутинные и законьнаго обеда иже нарицается незаконьная тряпеза и менимая роду и рожаницам в гневе Богу»⁵⁵⁶, т.е. смешивали некоторые чистые молитвы с проклятым молением и трапезой в честь рожаниц. Выше было сказано, в чем состояло это нечестивое смешение: за рожаничной трапезой пели тропарь Рождества Богородицы. Это так делали потому, что Богородицу смешивали с рожаницей (родительницей), как видно из слова того же Христолюбца⁵⁵⁷. Очевидно, старый доисторический обычай ставить вторую трапезу роду и рожаницам (ставилась кутья-поминальное блюдо) твердо держался в 15 в. Трапеза ставилась некогда в честь рода и рожаниц. Род стал приходить в забвение, но про рожаниц помнили, разумея под ними родильницу, мать – одну или несколько. Под влиянием христианства древние верования вымирали или видоизменялись. Так случилось и с рожаницей: культ мертвых потускнел, но сохранилась память о почитании матери – родильницы – рожаницы. И вот невежды стали смешивать рожаницу с Богородицею. Пение тропаря Рождеству Богородицы во время рожаничной трапезы могло возникнуть в силу простого смешения понятий. Этот обычай мог быть введен духовенством и сознательно, чтобы вытеснить древний обычай и дать ему христианскую окраску. Но почитание рожаниц было так сильно, что изгнать его из народной памяти оказалось затруднительным; заботясь о чистоте христианских верований, лучшие люди того времени стали заботиться о прекращении неуместного пения тропаря Рождеству Богородицы на рожаничных трапезах. В одном худом номоканунце ркп. Конца 16 в. сохранилась подробность рожальничной трапезы. «Аще кто крестить вторую трапезу, роду и рожаницам, тропарем святые Богородица и тои (и то) есть и пиет, да боудеть проклят»⁵⁵⁸. Слово «крестить» в древнерусском языке означало знаменовать крестом, освящать что-либо крестным знамением. Таково значение этого слова и теперь⁵⁵⁹. Следовательно, над рожаничной трапезой пели тропарь св. Богородицы и думали, что трапеза чрез это освящается. Какой тропарь – не упомянуто, может быть потому, что пели вообще один из только тропарей, а не один тропарь Рождества Богородицы. Если это так, то мы можем здесь видеть постепенное потемнение рожаничного культа. Вероятно, кушанья при этом осенялись крестным знамением. Взгляд на рожаничную трапезу в конце 16 ст. столь был определенно выработан, что даже худой номоканунец, не приводя никаких увещаний и доказательств, просто предает проклятию трапезовавших.

На основании разобранных выше памятников мы можем составить себе представление об эволюции верования в род и рожаниц. Составитель слова Григория по Паисиеву сборнику (13–14 в.) род и рожаниц отождествлял с Артемидом и Артемидой, при чем был убежден, что современное ему почитание рода и рожаниц выродилось из древнего почитания упыей и берегинь. Автор отмечает, что славяне в древности клали требы роду и рожаницам; и теперь, в его время, они не могут отвыкнуть от ставления второй трапезы старым божествам. Из слова Христолюбца по Паисиевому сборнику (12–13 в.) мы узнаем, что над трапезой в честь рода и рожаниц употреблялись какие-то христианские молитвы. Из слова Григория по списку 15 в.⁵⁶⁰ узнаем, что попове из корыстных целей, очевдино, уступая традиции, «рикладывали» именно тропарь Рождества Богородицы к рожаничной трапезе. Из слова Христолюбца по списку 15 в.⁵⁶¹ выдно, что рожаничную трапезу ставили в честь Богородицы, которую смешивали с рожаницами. – Полагаем, что такие верования и обычаи возникли следующим образом: с давних пор существовал обычай ставить рожаничную трапезу; под влиянием христианства смысл древнего верования тускнел, и вот стали над этой трапезой, имевшей религиозный харакрет, совершать христианские молитвы. Потом, сближая Богородицу с рожаницами (считая Ее рожаницей – родительницей), начали петь над рожаничной трапезой тропарь Рождества Богородицы. Низшее духовенство само допускало такое смешение христианства с язычеством. Но «христолюбцы2 не потерпели такого довеверия и выступили с ревностными обличениями, которые произвели известное действие.

Приводим другие свидетельства о рожаничной трапезе; они подтверждают сделанный нами вывод. Культ рожаниц, очевидно, имел немоловажное значение для русского народа6 в Московской синодальной рукописи 14 в⁵⁶² рожаница названа первым идолом, вероятно, в том смысле, что почитание ее продолжало существовать, служение же другим языческим богам приходило в забвение. Краткая указанная статья заключает в себе запрещение идольского требокладения «Первый идол рожанице. О них великий пророк Исаия велегласно вопиет: о горе ставящим трапезоу рожаницам». Конечно, это обличение под влиянием паремии пр. Исаии – 65 гл, стих 11–12. Далее приводится свидетельство ап. Павла. Вторым идолом считаются вилы и мокошь. Обличив женщин, призывающих идоломолиц баб, знахарок, составитель статьи прдолжает: се же есть велми злые иже есть прикладати трепрь святыя Богордица к идольстей трапезе». Итак трапеза была идольская, в честь рожаницы, и на этой трапезе пели тропарь в честь Богородицы; тропарь прикладывали, т.е. прибавляли; трапеза была давним привычным обычаем, где все делалось по старине, и только пение тропаря в честь Богородицы было новшеством⁵⁶³. На обороте 34 листа той же Синодальной рукописи №954 заключаются обличения тем, кто творил неподобное и непотребное, ставя хлеб, сыр и вино «и творяще трепрь ржьствоу». Из этой статьи⁵⁶⁴ видно, что трапезы устраивались и прямо в честь Богородицы с пением тропаря рождества, вероятно, Богородицы. Составитель статьи ясно сознавал, что в основе этого обычая лежал старый языческий культ рода и рожаниц, хотя о последних он и не упоминает. Поводом к такому смешению двух различных трапез служило почитание акта рождения, материнства: не даром на трапезах в честь Богородицы пели тропарь рождества. У нас даже существовало наивное убеждение, что рожаничная трапеза учреждена еритиком Несторием, который нечестиво учил о рождении Спасителя. «Се буди всем ведом яко Нестории иеретик, научи трапезу класти рожацную (ставити рожаничную – Арх. М.И.Д. №958–478), мена Богородицу человекородицу Святии же отци Лаодикийского сбора, слышавше о ангела. Зане Богу нелюботворимое то и святей Богородици, Писанием повелеша не творити того. Да кто послушает заповеди святых отец спасен будет аще ли кто не послушает отлучен да будет⁵⁶⁵. По мнению составителя этой статейки, ставящие рожаничную трапезу считают Богородицу человекородицей, т.е. рожаницей, обычной женщиной – родильницей; известно, что о Богородице нечестиво учил Несторий; он, след. Первый и стал ставить рожаничную трапезу.

В конце 16 в. в южной России почитание Божией Матери, как родильницы, было широко распространено: имеем в виду праздник, известный под именем «полог Богородицы». В окружной грамоте 1589 года Константинопольский патриарх Иеремия писал Киевскому митрополиту Михаилу. «Смирение наше уверися от многих, яко со прочиими безместии, яже обретохом в сей епархии, еще же суть сия три: первое, убо паска, второе же название Рождества Христова празнують полог Богородици, и приносят в день он семидалион, муку печену, что есть велико нечестие: понеже Пресвятая Дева роди, и паки девою пребысть неизреченно: и се есть догмат безбожных еретик, иже ее створиша к уничтожению Пречитсыя Богородица и взбранися от шестого Вселенского Собора в правиле 79, яко безместно и беззаконно». Делающий так проклят и непрощен и по смерти не разрешен, дóндеже перестанут творити сия и получат прощение. Под тем же тяжким отлучением да будут и священници, аще кий дерзнет створити се. Тако, а не инако да будет»⁵⁶⁶.

79 правило 6-го Вселенского собора, на которое ссылался патр. Иеремия, гласит следующее «отлучен бывает, иже по рождестве Христове в праздник святой Богородицы муку варит или ино что творит, рекше рождества ради». Как результат послания Иеремии, было послание в 1590 г. митр. Михаила об искоренении многих безчиний в русском народе. «А межи многими иными соблазнами, обретеся некая соблазна.. назавтрие Рождества Христова носят пироги, мнят в честь Богородицы полог навежаючи, еже есть великое нечестие и наука нечестивых еретик. Дева же Богородица, паче слова и разума, нетленно и несказано роди»⁵⁶⁷. Вероятно, под влиянием грамот патриарха Иеремии и митр. Михаила русское духовенство вооружилось против упомянутого обычая. Тем не менее в Малороссии до сих пор народ в этом дне приносит в храм хлеб, проги и пр. Все приношение, по отправлении над ним краткой общей панихиды, обращается в доход причту. В южную Россию перешел этот обычай из Молдавии. С ним явились в храмах и домах иконы, представляющие Богоматерь в муках рождения и бабку, повивающую младенца Спасителя. Это представление внесло и в молитву бабе приемшей отроча6 «Господи Иисусе Христе Боже наш, рождейся прежде век, от Отца… бабою повит пеленами»⁵⁶⁸. В Волынской губ. существует обычай праздновать в честь полога Богоматери, совершаемое в день Собора Ее, 26 декабря. На второй день праздника Рождества Христова женщины приносят в церковь хлебы, пироги и другие предметы, что на местном наречии называется «ходить на родины до Богородицы»⁵⁶⁹. Подобный же пережиток рожаничных жертв в виде приношений Богоматери 26 декабря, в день «Собора Богородицы», до сих пор держится в Веневском уезде, Тульской губ.⁵⁷⁰ Наконец есть указание, что какой-то поминальный обряд (желя) в честь рода и рожаниц совершался по Рождестве в понедельник. В статье «а се грехи» читаем: «желя роду и роженицам по рождестве в пнед. Мукоу варити (и) святей Богородицы а родоу примолвливающе»⁵⁷¹. Полагаем, что эта желя совершалась в первый понедельник после праздника Рождества Христова; варили какое-то поминальное блюдо по случаю праздника Богородицы, а примолвливали роду. Вследствие перенесения этого обряда на понедельник после праздника Рождества Христова рожаничная трапеза несколько замаскировывалась, в чем сказывался результат обличений духовенства. Итак, существовал и существует обычай почитать Богородицу, как родильницу, вследствие смешения Богородицы с рожаницей; и в силу же этого смешения считают Богородицу помощницей при родах. Что касается обычая обращаться к Богородице при родах, то он вообще распространен и может считаться общехристианским⁵⁷². «И егда рождается человек и глеть святая богородице помози ми», молтива будет услышана⁵⁷³. В духовных стихах содержатся такие места: «Аще Пресвятая Богородица помощи своей не воздает, не может ничто на земле в живе родится, ни скот, и ни птица, ни человеком быти»⁵⁷⁴. «Станет аржаница младенца родить, проговорит Богородицын сон, не даст ей Господи долгое мученье, а даст ей Господи скорое души рожденье»⁵⁷⁵.

Выше мы указали, что в основе почитания рода и рожаниц лежит культ предков. Арийцы относились к своим покойникам с большой любовью и благоговением и не верили, чтобы факт умирания, выбытья из среды родных и друзей, мог разорвать все узы, связывающие с ними человека. Каждая семья, каждый род почитали своих «Питри» (отцов), собираясь в положенные сроки для поминания их. На таких поминках беседовали об усопших, припоминали их добрые качества и дела, просили их заступничества, выставляли им угощение: молоко, мед пчелиный, блины. Вся семья садилась за общую трапезу, которой предполагаемое невидимое присутствие придавало таинственную торжественность Душам умерших (Питри) приписывалась большая сила: они могли делать много добра и много зла своим потомкам; но с другой стороны, их собственное благосостояние обусловливалось любовным к ним отношением и памятью живых⁵⁷⁶. «Отец по смерти принимает приношения от своего сына»; «Индра, владыка пищи, приносимой душам», говорится в ведийских гимнах⁵⁷⁷. Масуди, писавший до 950 г., говорит о русь-славянах: «Большая часть их племен суть язычники, которые сожигают своих мертвецов и поклоняются им»⁵⁷⁸. По ведийскому верованию, предки, не получающие следуемых им съестных приношений, ниспадают из их божественного пребывания, а их род, в своих владыках и потомстве, разрушается⁵⁷⁹. В основе наших поминок, которые считаются священнейшею обязанностью живых в отношении близких умерших родственников, лежит вешеприведенное ведийское верование. Но откуда возник обычай «примолвливать» на пирах тропари? Конечно, чтение или пение тропарей возникло под влиянием христианства, но на более древней основе. Попытаемся указать те внутенние мотивы, в силу которых на трапезах наших предков вообще и роженичных в частности, стали исполнять христианские молитвословия. У славян существовал давнишний обычай, отмеченный Гельмольдом, на пирах обносили чашу и над ней произносили какие-то слова во имя богов доброго и злого. Этот обычай был религиозного характера⁵⁸⁰. Нечто подобное существовало и у русских: Ольга приказала своей дружине пить на древлян⁵⁸¹. Такие обстоятельства, в которых была Ольга редки; обычно пируют с друзьями, и потому высказываются только благопожелания; Ольга же была среди врагов, и потому ее дружина пила «на ня», на погибель врагов. Котопан (Κατεπάνος), решившись отравить князя Ростислава, сказал ему: «Княже, хочу на тя пити»⁵⁸². С распространением христианства старый обычай продолжал существовать: по-прежнему на пирах обносили чашу, но обычай произносить слова во имя языческих богов, конечно, был оставлен. Пришлось поминать имя христианского Бога и святых его. Вероятно, произносимые прежде слова благословения или проклятия во имя богов доброго и злого представляли из себя нечто в роде языческих молитв или вообще выражений, употребляемых при языческом богослужении. Может быть по этой причине, а может быть потому, что недавно обращенные славяне затруднялись сказать импровизацию в духе новой веры, прилось прибегнуть к молитвословиям христианского богослужения. По законченности и краткости наиболее пригодными для упомянутых целей были тропари, вследствие этого и получившие значительное распространение на пирах. Что касается обычая пить чаши в честь святых, то это давнишний и распространенный обычай, известный под именем παναγία, πρεσβεία⁵⁸³.

Выше мы указали, что известное слов о тропарных чашах, приписываемое пр. Феодосию Печерскому, не принадлежит ему. Скорее всего это слово занесено к нам приблизительно в 12 в. от балканских славян. Оно пользовалось у нас широким распространением и могло оказать влияние на наши народные обычаи. В слове говорится о крещении кутьи и о многих чашах, сопровождаемых тропарями. Составитель слова допускает только три чаши: первая в начале обеда – Христос Бог славится, вторая в конце обеда – в честь Девы Марии и третья чаша Государю. «Тропарей же в пришу лише трех не велено молвити», след. тропари на пиру сначала читались, а только впоследствии их стали петь. Не способствовало ли слово о тропарных чашах тому, что у нас к рожаничным беседам стали «прекладать», т.е. прибавлять тропарь Рождества Богородицы?⁵⁸⁴ Такое предположение вероятно. Вообще, об освящении («крестить») тропарем говорится во многих русских памятниках, и в этом случае возможно допустить влияние слова о тропаных чашах. Так, в «уставе белечском», приписываемом митр. Георгию, есть такое запрещение: «тропарем не крестити на Господьскыя праздники обеда»⁵⁸⁵. В этом же самом «уставе» есть другая важная «заповедь», «аще кто крестит 2-ю трапезу роду и роженицам⁵⁸⁶ тропарем святыя Богородица и то ясть и пиет да будет проклят»⁵⁸⁷. Итак, из «устава белечского» видно, что существовало одновременно два обычая: тропарем крестили праздничные обеды и тропарем крестили вторую трапезу роду и рожаницам. Хотя подлинность этого устава оспаривается, и возникновение его относится не к 11, а к более поздней эпохе, примерно столению к 13, но отмеченные факты остаются в силе. В правиле митр. Кирилла 3 (в деянии Владимирского собора 1274 г.) есть неясное место об освящении кутьи лицами не духовного звания. «Паки же уведехом в тех же странах (новгородских), яко неции не священии освящеют приносимая к церкви плодоносия, рекше крупы или кутья за мертвыя; повелеваем от сего времени таковому не быти, ни от дьяконов да не освящено»⁵⁸⁸. Место это очень темное. Кажется, дело было так. Некоторые приносили в церковь кутью на панихиды. Какие-то «не священии» лица святили кутью, вероятно дьячки или просфоропеки⁵⁸⁹. Кутья приносилась за мертвых. Духовенство сознавало, что в основе этого обычая лежит нечто языческое и потому отказывалось совершать молитвословия над этой кутьей.

Есть указание, что на Руси и в более позднее время было принято на пирах петь священное песнопения. В одной рукописи Троицкой Лавры 16 в. помещено «поучение евангельское»⁵⁹⁰, в котором излагается беседа Василия и Григория, – вероятно это известные отцы церкви, и рассматриваемая статья представляет из себя отрывок из «беседы трех святителей», или же составлена в духе «беседы». В «поучении евангельском» Василий сначала справшивает, а Григорий изъясняет евангельское изречение «Не мечите бисера перед свиньями», а потом предлагает другой вопрос, – что значит «не дайте святого псам?» Григорий отвечает, что «святое» – это пение, когда поют верные, молятся Богу о грехах своих «в смиренном уме и в трезвом помысле, и в чистом сердце и затишном месте рекше в церкве, а не в пиру пияным пети святого пения». Итак, составитель поучения считал уместным пение священных песнопений только в «затишном месте», т.е. в церкви и в трезвом помысле; пение же божественных песнопений на пирах, где не было у пирующих трезвых помыслов и чистоты сердца, считал святыней, отданной псам. Нельзя сказать, было ли это неуместное пение результатом попытки ввести религиозный элемент в пиры, или же подгулявшие гости начинали петь священные песнопения для собственного развлечения, как, например, и в наше время собравшаяся в праздник добрая компания распевает Херувимские Бортнянского, «Верую» Березовского и проч. Загадочно следующее место, служащее продолжением предыдущего: «за неж величающеся пияни, славу воздающе величавым бесом и гедра веселим и многи невегласы ведуще с собою в вечную муку». Принимая во внимание, что Троицкая рукоапсь №784 относится к 16 в. нельзя ли здесь видеть косвенного указания на пиры Горозного, где безобразия нередко шли рука об руку с религиозным элементом? Если разбираемое слово греческого происхождения, то все же приходится считаться с тем, что составитель рукописи избрал этот отрывок; очевидно, он имел к тому основания в окружавшей его русской действительности. Очевдино, такой обычай существовал и от мог выродится из старой рожаничной трапезы. Приводим другое свидетельство того, что в 16 в. был обычай на пирах «примолвливать к чашам тропари» и при этом приующие напивались допьяна. В той же Троицкой рукописи, и притом почти рядом с предыдущей статьей, находится отрвыок из жития Василия Нового, в котором повествуется, что на «пьянственном» мытарстве бесы, показывая «писание», напоминают душе, что ею в таком-то месте и с тем-то выпито столько-то чаше, «а тропарь стих примолвливаючи к чашам и оупися, онаж (душа) рече, да того ся есмь была лишена давно еже пити с трепарех, и оупися и потом покаялась есмь⁵⁹¹. Здесь только констатируется факт, что к чашам примолвливали тропари. Значение и смысл этих тропарей не указываются, вероятно, потому, что составитель и сам этого не знал, у него только было сознание, что всякому придется дать отчет на том свете за выпитые чаши, даже если эти чаши сопровождаются и тропарями. В других списках и переделках этого слова о чашах не упоминается. В полных списках жития св. Василия Нового при описании пьянственного мытарства не упоминается о тропарях, примолвливаемых к чашам, считаем эту прибавку русской⁵⁹².

Итак, рожаничные трапезы с пением тропарей оказываются явлением слоным. Будучи по своей основе культом мертвых, они осложнились введением христианского элемента: Богородицу у нас тали считать рожаницей и вследствие этого начали сначала читать, а потом и петь тропарь рождества. Возникновение последнего обычая находилось в зависимости от обычая у славня произносить слова во имя богов. Под влянием христианства эти «слова» могли заменится тропарями, которые иногда «примолвливались» на рожаничных трапезах, иногда на обычных пирах. Ревнители чистоты веры восставали против рожаничной трапезы и пения тропарей на пирах. Возможно, что у нас перестали петь тропари на рожаничной беседе, продолжая пение тропарей во время пиров. Это неуместное исполнение церковных песнопений оскорбляло религиозное чувство людей глубоко верующих, вследствие чего неблагоговейный обычай и подвергся обличению. Тем не менее пение тропарей и теперь еще продолжает существовать, хотя на одних только поминках, обнаруживая таким образом связь древнего культа мертвых с культом рожаниц.

Приводим другие обличения культа рожаниц. В слове Паисиева сборника «о твари и о дни кеомом неделе» значится следующее: «а дьяволя работа греси, паче бо согрешенья идолослуженье, прикуп корчемной, наклады резавные, пьянство, еже есть всего горее, ставленье трапезы рожаницам, и прочая вся служенья дьяволя, требы кладомые вилам и покланянье твари»⁵⁹³. Здесь отмечены трапеза рожаницам и требы, кладомые вилам. Текст не дает основания к заключению, какое соотношение между этими языческими обычаями. «Оуклоняйся пред Богом невидимых: молящих человек родоу и роженицам, пореноу и аполиноу, и мокоши, и берегини, и всяким богом и мерзким требам не приближайся»⁵⁹⁴. Род и рожаницы здесь считаются божествами нравлне с Перуном, Мокошью и берегинями. Правописание показывает, что автор или списатель не понимал того, что пишет: Порень вместо Перун, перегини вместо берегини; Аполин, т.е. Аполлон попал в число русских богов, конечно, по недоразумению. Конечно, статья откуда заимствована выдержка, принадлежит к поздним. «С робят первые волосы стригут и бабы каши варят на собрание рожаницам»⁵⁹⁵. У греков стригли волосы в честь мертвых. Значение этого обряда у русских нам неизвестно. Что же касается каши на собрание рожаниц, то, как нам известно, кашу и теперь варят на крестинах: бабка обносит этой кашей гостей за столом, при чем гостями бывают только лица, состоящие в браке. В языческую пору, конечно, праздновались не крестины, а родины. Этот обычай существует в Смоленской губ и в настоящее время. Древнейшие памятники, например, Начальная летопись, не упоминают о роде и рожаницах. Наши писатели и духовенство долгое время не замечали култа рожаниц, в первое время церковь вела борьбу против остатков язычества, обнаруживаемых публично. Почитание же рода и рожаниц было делом семейным, частным. А потому до рода и рожаниц не скоро долшла очередь. Но начатая потом борьба была очень упорна. Кажется, первым из чисто русских писателей вопрос о роде и рожаницах затронул Кирик (12 в.) вследствие того, что был духовником в Новгороде и в силу своего положения должен был касаться самых интимных сторон русской жизни. В 12 веке, повидимому рожаничный культ существовал в чистом виде, но крайней мере с обрядовой стороны: трапезу ставили именно роду и рожаницам. Впоследствии к этой трапезе стали присоединять христианский элемент: Богородицу стали смешивать с рожаницей и к трапезе «прикладали» тропарь рождеству. Обличение Христолюбца и других ревнителей веры главным образом направлены против такого двоеверия, против смешения христианства с язычеством. Культа рожаниц в чистом виде наши обличители не касались. Древний культ предков продолжал существовать; наше духовенство знало это и начало против него гонение, хотя бороться с ним было трудно. Самым удобным поводом к указанию греховности этого древнего обычая была исповедь, которой духовники и пользовались для нравственного воздействия на своих пасомых вообще для искоренения рожаничного культа в частности. Приведем образцы таких исповедных вопросов. «Ли сплутила еси з бабами богомерские блуды, ли молилася еси вилам ли роду и рожаницам, и перуну и хурсу, и мокоши, пила и ела три лета пос(ть) с поклон…»⁵⁹⁶. Женщинам на исповеди предлагаются вопросы: «Не молилася ли еси вилам и роду»? Очевидно, вилы и род считаются понятиями однородными. «А бесом з бабами чи молилася еси еже есть рожаници»⁵⁹⁷. Под влиянием христианских воззрений рожаниц стали считать бесами – общий удел старых богов. Из слова «к невежам» видно, что покойников, для которых в чистый четверг готовили трапезы и бани, представители чистого правоверия считали уже бесами⁵⁹⁸. «Аще блудивши с бабами богомерзкие блуды кы (sic) молишися вилам год поста»⁵⁹⁹. «Или молилась еси вилам рекше идолам»⁶⁰⁰. «Или каши варила во хве ржстве»⁶⁰¹. Очевидно, єто те саміе каши, которіе варились на «собрание рожаниц». Отождествляя Богородицу с рожаницей, наши предки приурочивали єти каши к празднику Родества Христова.

Обратимся к выяснению понятия род. Выше мы высказали мнение, что почитание рожаниц было культом предков, «родителей», в частности женщин-родильниц. Это положение подтверждается сопоставлением рожаниц с родом. Обыкновенно в памятниках древней письменности эти два слова стоят радом: в отдельности же встречаются редко. В слове Даниила Заточника есть такое присловье: «Дети бегают рода, а Господь пьяного человека»⁶⁰². Полагаем, что пред нами народная поговорка. По крайней мере в русском народе и в настоящее время употребляется афоризм. «Сам Господь отходил от пьяного»⁶⁰³. У Даниила «род» представляется существом личным и страшным для детей. В Смоленской губ. (село Лучеса, Ельнинского уезда) детей стращают лизуном, который живет под печкой. Лизун невидим. Он выходит из-под печки только тогда, когда никого не бывает в избе. В Смоленской губ. подпечка считается с одной стороны нечистым, а с другой и священным местом. Туда бросаются обглоданные кости. Когда режут петуха, кровь спускают под печку. В старину богатые крестьяне нередко клали свои деньги в горлач (горшок для молока) и зарывали под печкой. У белоруссов домовой называется «подпечка», у поляков «выгорище»⁶⁰⁴. Следовательно, лизун – тот же домовой. Этот вывод подтверждается малорусским поверьем, что всю посуду на ночь следует перемывать или накрывать, «а то их домовый буде вылызувать», как говорят в селе Никольском Харьковской губ.⁶⁰⁵ В Софийском требнике №1061 – как мы видели, вилы (те же рожаницы) и род отождествляются. «Не молилась ли если вилам и роду»… В рукописи 15–16 в. библиотеки Московского архива Иностранных Дел №478–958 есть такое место о роде «Вседержитель иже един бессмертен и непогибающих Творец, дуну бо ему (человеку) на лице дух жизни, и бысть человек в душу живу: то ти не род, седя на воздусе мечеть на землю груды и в том ражаются дети... – всем бо есть Творец Бог, а не род»⁶⁰⁶. «Таким образом род не есть олицетворение рода (gens), а сам создатель», говорит Бестужев-Рюмин6 груды, которые род мечет на землю, напоминают те камни, которые бросали Пирра и Девкалион после потопа, чтобы снова населить мир людьми⁶⁰⁷. Иоанн экзарх в своем переводе Шестоднева св. Василия Великого (4-е слово), слово род отождествляет с греческим εἱμαμένη (определение, рок, судьба). Сказав, что вера в астрологию ведет к призаниню нравственной невменяемости человеческих поступков, Иоанн экзарх далее пишет: «а великие надежды христианские без вести нам погибнут на правде чьтоме ни осуждаемоу грехоу им же ничесоже своим изволением члцы не творят, ижде бо ноужда имармени, рекьше род дрьжат»⁶⁰⁸. Славяне веровали в род, в прирожденную долю. У греков и римлян было аналогичное верование в прирожденную γένεσις, genitura. Как γένεσις, так и равносильное слово εἰμαρμένη переводились церковнославянским рождение. Εἰ Θεός οὐ γένεσις: аще Бог есть, несть рождение. Εἰ γένεσις, οὐ νόμος, εἰ δε νόμος, οὐ γένεσις: аще рожение, то не закон, аще закон, то не рожение (Иоанна Златоуста περί εἰμαςμένης); иначе родословие или рожаница: «вероут» и в родословие рекше и рожанице γενεαλογίας⁶⁰⁹. В Изборнике Святослава 1073 г., на обороте 89 листа читаем: «а еже убогих не миловати и родство обештано есть и огнь негашушти и с бесы мучение» Слово «родство» здесь употреблено в значении ада. Род под влиянием христианских понятий обратился в диавола, беса⁶¹⁰. Так по крайней мере случилось у южных славян. У русских же к своему роду-домовому всегда хранилось известное почтение. Необходимо отметить, что верование в род не получило такого развития как верование в рожаниц, так как для этого верования не нашлось точек соприкосновения в христианстве. О роде в конце 15 или начале 16 в.в. книжные люди думали, что не от него происходят люди. Люди же обычные полагали, что род, сидя на воздухе, где-то вверху мечет груды, и от того рождаются дети⁶¹¹. С этим верованием нам придется встретиться. Многие рукописи, в которых упоминаются рожаницы, носят явные следы югославянского происхождения, как свидетельствует язык и правописание. На основании югославянских списков Корчей и Паремейника мы можем предполагать, что почитание рожаниц было распространено среди южных славян. Тем не менее верование в рожаниц на Руси не должно считаться заимствованным: верование в рожаниц представляется в старинных памятниках не каким-нибудь местным отражением древнего язычества, а одним из остатков древности общеславянской, и. как такое, было относимо нашими старинными учеными к догматам язычества еллинского и египетского, бывшего – по их мнению – источником всех наших суеверий⁶¹². Человечеству совйственно сознание, что потомство находится в зависимости от предков. Наследственность физических особенностей и нравственных качестве не подлежит и не подлежала никогда сомнению. И потому культ предков, как защитников и охранителей рода, от которых зависела участь потомков, был широко распространен. Славяне достаточно ясно сохранили это верование: вера в долю-счастье и теперь широко распространена среди балканских и русских славян. Этот вопрос разработан академиком А.И. Веселовским в статье «Судьба-доля в народных представлениях славян»⁶¹³. Верование в долю-судьбу является психологическим настроением русского народа, внутренним убеждением, что есть нечто высшее над человеком-судьба, рок. Судьба непреодолима, бороться с нею бессполезно и невозможно, как это видно из народных сказок и преданий, например, о Марке Богатом. Фатализм русского простолюдина – явление общеизвестное. С течением времени, под влиянием христианства, вера в судьбу приняла христианскую окраску, стала будто бы верой в Промысл, Провидение. «Так Богу угодно, что ж делать?» – часто слышим мы, и непосредственно за этим слышим «против судьбы ничего не поделаешь. Видно так на роду написано… От судьбы не уйдешь»… Эти выражения служат откликом давнишнего верования в судьбу, которое теперь стало более смутным и неопределенным, чем раньше.

Народные славянские сказания доказывают нам, что эти верования живут и доныне. Но эти верования в книжной литературе отразились слабо, и потому мы только мимоходом коснемся этого вопроса⁶¹⁴. Не умея объяснить, почему люди пользуются различным положением, простой человек объясняет это прирожденностью: «человек счастлив или нет потому, что так ему суждено, на роду написано»…⁶¹⁵ Талан-доля находится в зависимости от отца-матери и акта рождения; или обусловливается родом, дедами, предками. Последнее мировоззрение древнее. «Бытовая форма рода древнее личной семьи; понятие о доле выработалось впервые в отношениях рода, в связи с культом предков, незримых блюстителей домашнего очага и наростающего поколения. Долю давал Род, которому в старину у славян клали требы, как теперь угощают заменившего его дедушку-домового, также пребывающего у очага⁶¹⁶. Рядом с дедом, родом (домовым) – мать-Рожаница: как и Роду, ей молились, клали требы, ставили трапезу – хлебы, сыры, медь и каши, как и греческим мойрам, приходящим одарить новорожденного долею, ставили хлебы, медь и плоды. Единственная форма – рожаница могла произойти вследствие сближения Рожаницы с Богородицей, мог иметь влияние и перевод греческих слов τύχη, γενεαλογια словом «рожаница». Род и рожаницы ставятся акад. Веселовским в связи с отношениями общинно-родового брака. «Род – производитель, совокупность мужских членов племени, сообща владеющего рожаницами, матерями нового поколения». Долей наделяет не Род, а Рожаница-мать: при условиях общинно-родового брака связь новорожденного с матерью-родильницей была более тесна, чем в отношении других членов рода-племени⁶¹⁷. Вообще же акад. Веселовский полагает, что род и рожаницы входят в общий культ предков, «родителей» русалок, вил⁶¹⁸. С течением времени идея прирожденности получила дальнейшее развитие: рожаницы обособились в отдельные демонические существа, и им придан был человекообразный вид. Они «дают новорожденному долю, часть, участь в жизни, отмеривают талант, и этот акт понимается как приговор, который ои изрекают (рок, нарок), как их суд и ряд, судьба⁶¹⁹. «В старинных русских памятниках», говорит академик Ключевский: «сосредоточием культа предков является с значением охранителя родичей род с своими рожаницами, т.е. дед с бабушками – намек на господствовавшее некогда между славянами многоженство». Тот же обоготворенный предок чествовался под именем чура, щура⁶²⁰.

В 16–17 веках под влиянием западноевропейских идей, медлено проникавших в Московию, среди русского общества возник интерес к астрологии, т.е. развились астрологические суеверия. В то же самое время достаточный материал и поддержку астрологическим бредням довала та же византийская литература произведениями которой с самого принятия христианства питалась Русь. Колядники, Громники и Трепетники, конечно, не остались без влияния на миросозерцание русского человека. Собросив с себя татарское иго, Русь углубилась сама в себя, выработала себе определенные взгляды в смысле носительницы и хранительницы православия. Имена древних божеств окончательно исчезают. Но рожаницы уцелели, хотя им стали придавать иное значение: это звезды и планеты. Верование, что звезды – души людей, общеарийское. По индийскому верованию, отцы – (маны) – души осупших выводят утреннюю зарю на небо, охраняют пути солнца, украшают ночное небо звездами. На десятый день по рождении ребенка был обычай приносить жертву звезде, под которой он родился. У белоруссов есть предание, что всякий человек имеет свою звезду, являющуюся на свет, с человеком, как у хорутан каждый рождающий получает свою рожаницу на земле, свою звезду (рожаницу) на небе. Малоруссы убеждены, что звезды – души умерших и живых людей⁶²¹. Старое верование в звезды, как души предков, от которых зависит судьба новорожденного, никогда не исчезало из памяти и сознания славян. Афанасьев полагал, что под родом и рожаницами подразумевалися светила, именно звезды, впоследствии, под влиянием средневековых астрологических учений рожаницы толкуются, как планеты. Древнейшее представление, связавшее рожаниц с звездами, находит прямое и убедительное подтверждение во многих народных верованиях, по которым душа понимается в виде звезды. Зарождение человека и его будущность тоже связывались старинными преданиями со звездами. Представление души звездою послужило источником, почему рождение и смерть были связаны с появлением и падением небесных звезд. Впоследствии, когда фантазия стала всем невидимым и таинственным деятелем придавать живые человеческие образы, она создала мифических дев, которым вверила начало и конец человеческой жизни и от воли, которых поэтому зависит сияние и падение звезд. Эти девы получили божественнй характер и назывались рожаницами, по влиянию их на рождение и судьбу человека⁶²². Свои воззрения Афанасьев основывает на том, что славяне-язычники представляли душу огнем и звездою⁶²³. Блуждающие на болотах и кладбищах огни дают основание к такому поверию. Афанасьев приводит следующее место из раскольничьей «Истории о отцех и страдальцех Соловецких»: «видеша неции от житель столп огнен от земли до небеси сияющ, и видевше разумена, яко пустынник ко Господу отьиде»⁶²⁴. Падающие звезды до сих пор почитаются в народе знаком чьей-либо смерти. Другие уверяют, что падающая звезда означает след ангела, полетевшегоза усопшей душой⁶²⁵. Песня сравнивает смерть с падающей звездой и угасающей свечей: «Упадает звезда поднебесная, угасает свеча воску яркого, не становится у нас млада царевича»⁶²⁶. Итак, род и рожаницы – γένεσις – это звезды. Это верование могло найти отклик в литературе (в сознании народа всегда существовало) благодаря греческой астрологической литературе, – против которой боролась церковь. В Румянцевской Кормчей 13 в. л. 45 (№230) упоминается звездозьрьць. Начиная с 14 ст. среди отреченных книг обыкновенно встречаются: астромеа, звездочьтиа и пр. К греческой астрологической литературе так пришедшейся по вкусу нашим книжникам, необходимо присоединить западноевропейское влияние, распространявшее астрологические бредни. Это западное влияние шло к нам чрез Новгород и Псков; ему мы обязаны ересью жидовствующих: как известно, жидовствующие учили звездозаконию, «по звездам смотреть и строить рождение и житие человеческое»⁶²⁷. Жидовская ересь развилася у нас в конце 15 в. Полагаем, что к 15 в. относится перемена литературных взглядов на род и рожаницу, это звезды, подательницы счастья-доли, хотя почитание предков, даже старая рожаничная трапеза остались до наших дней, только самые имена «род» и «рожаницы» преданы забвению. Раньше мы упоминали об одном месте в рукописи Архива Министерства Иностранных Дел. «То ти не Род, седя воздусе мечет на землю груды и в том раждаются дети… всем бо есть Творец Бог, а не род»⁶²⁸. Вряд ли древний книжник имел здесь в виду миф о Девкалионе и Пирре. Проще здесь под родом понимать звезду. Так это место понимает и академ. Веселовский⁶²⁹. Из Иловицкой Кормчей видно, что была книга, называемая «Рожденице» Родословие и рожаницы отождествляются. «Рождение и честь звездочьтие нарицае се иже суть и книги глемые рожденице, в родословие рекше рожданице»⁶³⁰. Итак, рождение (γένεσις) определялось по книге рожденице; слов рожденице отождествлялось с родословием γενεαλογία – т.е. рождение – рожаница. Рожаницы в значании планет встречаются в Азбуковниках, этих энциклопедических словарях древней Руси⁶³¹. «Рожаницы – кумиры елленьстии, их же погани вльшвением рождениа нарицаху быти». «Рожаница – стивие, им же си очи утваряху, еже есть чортов камык, им же мазаху очи и лица»⁶³². Стивие (στίβη), которое употребляли в древности для краски бровей. Брови были под особым покровительством Юноны – Люцины⁶³³. «Роженицы – свято дня рождения младенца, в кои же день кто родится, той нрав и осуд приемлет»⁶³⁴. «Рожаницами (Моск. Ак. Роженицами) еллинстии (Погодин. прибавл. звездословцы) нарицают седм звезд глаголемых планиты и хто (Моск. Ак. Кто) в кую планиту родится, то по той планите любопрятся предвозвещати нрав младенца, или к коим похотем естеством уклонителен будет (Моск. Ак. уклонительны будут). И того ради рождшагося (Моск. Ак. рождьшимся) яко же они мнят в планиту прись (Погодин – Арись) предглаголют быти тяжела нравом, яра же и гневлива и дерзка в бранех, а в планиту эфродите (Погодин Афродиту) рождьшагося властолюбца предглаголють быти и удобна на блудное смешение сице и в прочая планиты рождьшихся предглаголють нравы, а не хотят окаянии они звездословцы (Погодин звездом законицы) разумети, яко не по естеству в человецех лежит злое, но по произволению. Бог бо зла не сотвори ни созда, добродетели же многи по естесту от Бога насаждени быша в нас»⁶³⁵. В Азбуковниках планиты объясняются так: «планиты суть седм звезд, иже на аерных седми поясех, кождо на особом поясе: 1) Аррис, 2) Ермис, 3) Зевес, 4) Солнце, 5) Афродита, 6) Крон, 7) Икати, еже есть луна. Сими звездами окаянии звездословцы мнят ся угадывати человеческие нравы и счастье». «Зодиями наричют звездословцы дванадесят звезд… Сими звездами умовреднии астрологи мнятся угадывати счастия и добродейственное и злодейственное житие человеком»⁶³⁶. В одной рукописной астрономии 17 в. сказано: «когда звезда Чигирь будет в таком-то месте, тогда с женами не спи: аще родится сын, ино будет курча и безплодны»⁶³⁷. Рожаница в словаре Памвы Беренды определена так: «матица, породеля, пороженица»⁶³⁸. Итак, люди грамотные в 16–17 в. под рожаницами подразумевали планеты люди же простые, не книжные, склонны были здесь видеть звезду вообще. Впрочем, самое слово рожаница выходило из употребления, вероятно, под влиянием обличения духовенства, но оставалась память, что у каждого есть своя звезда, свое счастье. Так у белоруссов сохранилось предание, что всякий человек имеет свою Зирку, которая неотсупно находистя при человеке. Зирка – значит – звезда и богиня счастья. Зирка появляется на свете вместе с человеком, вом почему «рожаница» истолкована в Азбуковниках звездою. У румын место богини Зирки занимает дух Арминдян, обитающий в той звезде, под которою родится человек⁶³⁹. По мнению сербов, звезда, под которою рождался человек, была обиталищем «девы судицы»⁶⁴⁰. Таким образом рожаница, рождение получили значение определения судьбы. Звезда отождествлялась с богиней счастья или вообще со счастьем. По звездам гадали. Гадание по звездам было известно и южным славянам. «Они нарицаются идолопоклонницы, които гледать на звезди», говорится в болгарской проповеди 18 в.⁶⁴¹ Развитие астрологических верований было у нас в 16–18 вв. под влиянием наплыва идей с Запада. В 16 в. был переведен Люцидариус⁶⁴², критический разбор которого был сделан преп. Максимом Греком. В конце 17 в. наша аристократия нередко пользовалась услугами людей, выдававших себя за астрологов. Так, известно, что боярину Голицыну гадал по солнцу поляк Силин. О степени распространенности у нас астрологической литературы можно судить на основании индексов отреченных книг, среди которых есть книги астрологического содержания. Об этих книгах мы говорим в главе о суевериях. Отреченные книги астрологического содержания, внесенные в индексы, представляются в сущности довольно невинными, при ближайшем с ними знакомстве. По большей части это собрание примет, из которых многие и теперь еще живут в народе. До настоящей, в западноевропейском смысле, астрологии русским было далеко. О гороскопах вряд ли многие у нас имели представление.

Астрология встретила у нас строгое осуждение церкви. Против астрологических верований у нас выступили старец Филофей и Максим Грек. Мировозрение Филофея в общих чертах может быть выражено следующим образом. Движение в мире физическом зависит от ангелов: бездушные небесные светила переносимы от ангельских невидимых сил. Судьба царств, старн и народов зависит не от звезд, а от Божественного Промысла, который сохраняет их или предает гибели соответственно тому, соблюдают ли народы волю Божию. Злые дни и часы Бог не творил. Если бы это было так, то Бог Сам был бы причиной того, что народился злой человек⁶⁴³. Митр. Даниил (ск. 1539 г.) обличал тех, которые веруют «ив случай, и получение, и рождение по звездословию»⁶⁴⁴. Это обличение сделано под влиянием 61 правила Трульского собора. Но необходимо думать, что митр. Даниил боролся с действительным современным ему, а не воображаемым суеверием. Более сильное обличение астрологии мы находим у Максима Грека⁶⁴⁵. Доводы преп. Максима сильны и красноречивы. Мы созданы свободными и свободны в своих делах – добрых и злых, утверждает преп. Максим: «никто над нами властитель, разве создавшего нас, ни ангел, ни бес, ни звезда, ни зодий, ни планит, ни колесо фортуны, бесы изобретенные»⁶⁴⁶. Все, исповедующие истинное православие, да не глаголют хулы, что счастье звездожвижным колесом одним дает власть, других же низлагает и ввергает в беды и несчастья⁶⁴⁷. Вопреки слову Божию и здравому разуму думать, что богатство, слава и саны зависят от звездного схождения. Не от звезд, зодий и планет, но от Самого Создателя исходит всякое деяние благо⁶⁴⁸. Если мы совершаем наши поступки под влиянием звезд, то поступаем в силу необходимости, след. нет ни добра, ни зла, и не будет после смерти ни награды, ни наказания; и Сам Бог оказывается несправедливым, давая одним доброе, другим скорбное, не управляя и не промышляя о тварях. Вера в астрологию приводит к признанию того, что Бог причина зла. Но что может быть нечестивее сего?⁶⁴⁹. В Стоглаве, глава 41, вопрос 22, порицается астрология и перечисляются некоторые астрологические и гадательные книги. Такие же порицания имеются в Домострое⁶⁵⁰. Сильные порицания астрологическим верованиям находятся в «поучении к верующим от прелестного разума, и в наполнение и в ветох и преходня звезды, и во злые дни и часы»⁶⁵¹.

Итак, мы видели, что церковь ревностно боролась против астрологических верований. Мы не занем, каков бы был исход борьбы. События начала 18 столетия, коренным образом изменившие русскую жизнь, отразились и на взглядах на астрологию. Усердно гонимые церковью астрологические верования вдруг получили права гражданства: говорим о Брюсовом календаре, выходившем с 1709 по 1715 г. на шести гравированных на меди досках. Календарь был составлен библиотекарем Василием Киприановым, Брюс же только наблюдал за его изданием, и, может быть, ему принадлежало и редактирование календаря. В этом календаре были изображены круги солнечный и лунный, знаки зодиака с объяснениями, фазы луны, аллегорические изображения стихий, грома, молнии и проч.; кроме того, помещены приметы разного рода, – предзнаменования времени по планетам, предзнаменование действ на каждый день и проч. В календарь Брюса помещаются довольно обстоятельные сведения о влиянии планет на судьбу людей. Есть особая статья: «Описание двоюдесяти небесных знаков действ в рождении человеческом»⁶⁵². Календарь имел исключительный успех. Память о нем до сих пор живет в народе, как о великой волшебной книге. По-видимому, астрология восторжествовала вполне; то, что прежде подвергалось гонению и таилось по отреченным и ложным книжкам и тетрадкам, теперь было напечатано открыто и даже с царским портретом. Но торжество астрологических верований в то же самое время было началом их гибели. Посеянные Петром семена истинного просвещения в конец подорвали веру в астрологию. Со времен Петра образованные люди уже не верили в роковое влияние зодиев и планет. Правда, всякого рода приметы и предсказания продолжали и продолжают помещаться в календарях, но это делалось по старой привычке, больше для развлечения читателей. Уже одно то обстоятельство, что приметы и предсказания печатались открыто и вместо преследования встречали насмешку или презрение, – уже одно это способно было подорвать веру в таинственную и запрещенную науку.

Подводя итоги всему сказанному выше о судьбе астрологических верований на Руси, мы должны признать следующее. Есть основание думать, что в доисторическую эпоху среди русских славян существовало верование во влияние звезд на людей и животных. Это верование рука об руку шло с верованием в рожаниц, которых впоследствии отождествляли с планетами. Наконец и последнее верование в 18 в. стало отходить в область преданий. Тем не менее обрывки этих верований продолжают существовать и теперь. Как мы говорили выше, сын спрашивал у матери, под какой звездой она его родила и каким счастьем наделила. Здесь двойственность и несправедливость убеждения очевидна: счастье зависит от звезды и от матери. В Дорогобужском уезде, Смоленской губ., крестьяне убеждены, что «от счастливой матери и дети родятся счастливые; доля-счастье дается Богом; многое значит и от звезды». В этом сбивчивом и противоречивом взгляде одновременно сказывается и влияние христианства, и вера во влияние звезд, и вера в наследственность, получаемую от матери; в последнем случае усматриваем остаток древнего верования в рожаниц.

Среди образованных слоев русского общества астрология не находит себе сторонников. С развитием грамотности и просвещения вера во влияние звезд исчезнет и среди простого народа.