Житие иже во святых отца нашего Евфимия Великого

Источник

Предисловие

Честнейшему и поистине добродетельному духовному отцу авве Георгию, пресвитеру и игумену, богонравно безмолвствующему в местности около Скифополя, называемой Веелла, Кирилл о Господе радоватися.

Вера пусть предшествует повествованию об именитом Евфимие, вера основание чаемого, которой мы оправдались, в которой стоим и которой хвалимся в надежде славы Божией; без веры невозможно угодить Богу, ибо, как говорит Писание, «веровати подобает приходящему к Богу, яко есть и взыскающим Его мздовоздатель бывает» (Евр.11:6). Пытающийся говорить или слушать без веры трудится всуе, не будучи в силах доставить себе какую-либо помощь, но тот, кто приобрел веру, все могущую, в силах сделать, что хочет, в особенности если он сохраняет ее твердою, не подпадая неверию; но сохраняя силы и будучи всегда укрепляем верою, не колеблется и не сомневается, ибо: «сумняйся уподобится волнению морскому, ветри возметаему» (Иак.1:6) и прочее.

Я же началом, и корнем, и основанием повествования о преподобном Евфимии полагаю твердую веру, которую должны приобрести читатели, и верить во все, и, при посредстве веры, побуждать свои помыслы к одобрению. И сам ты, честнейший отче, поддерживаемый силою Святого Духа, укрепи себя твердою верою, и я, подкрепляемый ею, составил этот труд, подражая трудолюбивой пчеле, собирающей со многих цветов необходимое для производства меда: употребив старание и молитву, я собрал от правдивых святых и старейших отцов этой пустыни истекшее временем, ходя туда и сюда, соединяя, собирая, и беря как бы из некоей пропасти долгого времени и забвения, твердо веруя, что получу от мздовоздателя Бога награду за обновление памяти о том, что достойно памяти, и за представление читающим образца в этом трудолюбивом старании. Если же я не достигну чего либо достойного хвалимого честного отца, однако я счел благословным, движимый осторожностью, скорее не достигнуть сего, нежели опустить все по неопытности и ослушаться вашей кротости. Вместе с тем я имел в виду и оное страшное осуждение лукавого и ленивого раба, закопавшего талант в землю (Мф.25), и решился, употребив неискусную и неопытную во внешнем образовали речь, начать предлежащее сочинение при помощи и руководстве Божием в изложении, ради молитв преподобного Евфимия, давшего содержание повествованию.

ЖИТИЕ

1. Единородный Сын и Слово Божие, собезначальный и соприсносущный Отцу, и подобосущный, по неизреченному человеколюбию, благоволением Отца и изволением Святого Духа, соизволил нашего ради спасения воплотитися и вочеловечитися от Пречистой Богородицы Марии и родитися из нее, не бесплотный Бог, и не простой человек, но скорее воплотившийся Бог, соединивший в себе человеческое по ипостаси, не подвергшийся слиянию, не претерпевший превращения, не измененный по природе; Он, оставшись чем был, сделался чем не был, причем однако сохранилась разность сшедшихся естеств и неразрывно соединившихся в единое лицо и единую ипостась. Отсюда в обоих естествах является единый и тот же Христос, Сын Бога живого, познаваемый нераздельно и неслиянно.

2. Итак, будучи Богом бесстрастным, Он не возгнушался быть страстным человеком, и, будучи бессмертным, потерпел подчиниться законам смерти, для того, чтобы таковым милосердым к нам снисхождением и вольным истощанием даровать нам восхождение к Себе. Почему и посылая Своих учеников на спасение рода нашего, сказал: «шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф.28:19); они же, приемши сию заповедь и пройдя всю вселенную, словом и делом проповедовали благочестие – словом уча, делом же и жизнью утверждая слово – шествуя через все трудности, гонимые, скорбящие, обнажаемые, нуждаясь в самом необходимом напоследок презрели и смерть, добре во всем подражая Господу. Отсюда воссияло миру богоразумие, отсюда просветилось естество человечества и освободилось от работы диавольской, отсюда явилась отчаянным спасительная благодать различно и многообразно всем благодеющая: отсюда из всех народов выросли сонмы святых мучеников, соревнуя подвигам которых, многие после гонения, подобно светильникам, просияли в иноческой жизни; они сделали свое житие отобразом апостольской добродетели, и к ним применимы следующие слова Писания: «проидоша в милотех, и в козиях кожах, лишени, скорбяще, ...озлоблени, в пустынях скитающеся и в горах и в вертепах и в пропастех земных» (Евр.11:37–38).

3. Причастившись сего непорочного жития, и великий отец наш Евфимий, посвященный с младенчества Богу и поревновавший житию святых, явился приятным Богу и известным людям. Получив повеление написать житие во плоти сего святого отца, без всякого промедления повинуюсь повелевшему, тебе, честный отче Георгий. Ты повелеваешь сладкое и душеполезное, и достойное твоей святыни, потому что справедливо, поистине, мимошедшее временем и известное немногим начертать словом и не допустить, чтобы оно омрачилось в пропасти забвения, но предложить в виде общей пользы, и образа, и примера тем, кто в последствии пожелает помыслить о своем спасении. И так, призвав теперь Сына Божия и Слово, поставленного во главе настоящего писания, я начну повествование об Евфимие.

4. Небесожитель Евфимий имел родителей Павла и Дионисию, которые были не только не неизвестны, но даже весьма родовиты и украшены всею добродетелью о Боге; их отечество и место жительства была Мелитина, славная митрополия Армян. Блаженная Дионисия, живя много лет с своим мужем и будучи бесплодна, не рождала. Чрез это жили оба в большой печали и часто молили прилежно Бога даровать им детище. Придя в близкий к городу храм славного и добропобедного мученика Полиевкта, они пребывали в течении многих дней в молитве, как передает рассказ старцев, дошедший до нас. И когда они молились каждый отдельно, является им некое божественное видение, говоря: «Утешайтесь, утешайтесь! Вот Бог даровал вам дитя тезоименитое утешению, потому что при рождении его дарует утешение церквам своим дарующий вам дитя Бог». Они, заметив время видения, возвратились в свой дом и по времени зачатия узнали, что поведанное видением была истина.

5. Когда дитя родилось, родители назвали его Евфимием и обещали посвятить Богу. Родился же он, как мы узнали, в Августе месяце четвертого консульства Гратиана (377 г.); и пусть разумеют читатели, что видение было истинно: во времена тирана Иулиана и царствовавшего после него на Востоке Валента, святые церкви в продолжении почти сорока лет находились в скорби, поборники православной веры были изгоняемы, Ариане, со времени Константия, производили насилия, и предстояло гонение православных. Когда же родился тезоименитый Евфимий, то все скорби святых церквей превратились в утешение: не исполнился еще пятый месяц, в шестое консульство, богоборец Валент поднялся походом на варваров, грабивших Фракию, и по прошествии короткого времени был поражен на войне и впоследствии понес наказание, достойное своего богоборства: когда он был поражен и бежал, то варвары настигли его в одном селении близ Адрианополя Фракийского и сожгли вместе с селением, в котором он находился. В то время не исполнилось еще первого года от рождения Евфимия.

6. Когда уже наступил третий год, отец его Павел скончался, блаженная же Дионисия имела весьма ученого брата, по имени Евдоксия, управлявшего местной епископией и жившего с епископом; взяв его себе в советники и ходатаи, она привела сына к управлявшему в то время святою Мелитинскою церковью великому Отрию, просиявшему на святом Константинопольском соборе; мать исполнила свой обет и посвятила его Богу, как жертву благоприятную, подобно тому, как известная оная Анна посвятила Самуила (1Цар.1).

7. Великий Отрий, святейший епископ, увидав дитя и узнав от схоластика Евдоксия о явившемся его родителям видении, о том, что мать еще до рождения обещала его, не опасаясь будущего, и что зачатие его было делом молитвы, удивившись сказал: «воистину почил дух Божий на сем отроке». Приняв дитя, крестив его и постригши, он сделал его чтецом подчиненной ему церкви и, взяв его в епископию и некоторым образом усыновив, воспитывал; блаженную же Дионисию, как прилежавшую Богу и божественным, рукоположил во диаконису святейшей церкви. Когда Евфимий был причтен к церковному чину, великий Феодосий принял Римский скипетр; в нем Бог даровал Римской державе и святым церквам божественный дар, исполненный всякого утешения; и случилось тогда, что дела совпали с именами, потому что подобало исполниться явившемуся родителям Евфимия видению о нем.

8. Но прошествии немногого времени, епископ, рассудив, что он уже перешел детский возраст и что ему необходимо заняться ученьем, передает его учителям Священного Писания. Тогда в чтецах были два юноши, почтенные родовитостью и целомудрием и украшенные всяческим смыслом, по имени Акакий и Синодий: они после многих иноческих подвигов получили, каждый в свое время, архиерейство святейшей церкви Мелитинской. Каждый из них вел достойную жизнь, подходящую к архиерейству, и об них дети Мелитинские рассказывают много чудного и поистине соответствующего архиерейству.

9. Они, приняв Евфимия от руки епископа, научили его высшему благочестию; этот Евфимий в короткое время превзошел многих из своих сверстников боголюбием души и любовью к учению; в особенности его готовность превосходила его возраст, так что Акакий дивился его просвещенному разуму. Таким образом святой сей юноша обучается в первом возрасте в епископии и образуется, изучая божественное писание, превосходным и чистейшим образованием, которое, как говорить божественный Григорий, божественный Давид прекрасно называет дневным, и противоположным ночному (Пс.1:2). Он стремился быть подражателем упоминаемым в Писании божественным и добродетельным мужам и огорчался, когда какие-либо празднословы мешали или отвлекали его от божественных словес. Подражая образу жизни своего учителя Акакия, он нисколько не вспоминал о разнообразной пище, не стремился к тщеславию, не праздны были его уста от славословия Бога, но прилежным сердцем и твердым умом в определенное время читал он божественную службу церковного чина; он помышлял, что подобает служить Богу со страхом и трепетом, а не превращать через смех и шепот церковь в сцену театра, но входить в нее с благоговением, так как каждому следует молитвенно предстоять, как перед царем и Богом; промежуточное же время следует денно и нощно проводить в молитве, и псалмопении, и чтении Божественных писанин. Он знал, что «поучаяйся в законе Господни день и нощь, будешь яко древо насажденное у исходищих вод, еже плод свой даст во время свое» (Пс.1:2–3), и приносил Богу в каждое время подобающий плод: во время гнева он плодоносил любовь и терпение, во время желания пищи – воздержание; когда на него находили помыслы какого-нибудь плотского удовольствия, тотчас в нем возрастало целомудрие. Друзей и сверстников он выбирал не из наиболее необузданных, но из наиболее целомудренных, с которыми сближение всего полезнее для стремящегося к благочестию. И так подвизаясь подвигом во все дни, он управил воздержание языка и чрева, конечную нестяжательность, истинное смиренномудрие и телесную чистоту: весьма заботясь о целомудрии, он поддерживал неугасаемым светильник девства, украшенный елеем милосердия и сострадания.

10. Упражняясь так в течении долгого времени, Евфимий достиг совершенства добродетелей, и Божие домостроительство, умудрявшее его так и явившее чрез многие посредства, сначала показало его славным. И так, как было сказано, будучи вскормлен и обучен, и пройдя через все последование церковных чинов, он, против воли, рукополагается епископом того времени во пресвитера святейшей церкви Мелитинской, и получает поручение заботиться и предстательствовать о честных монастырях города; на него была возложена эта забота потому, что он был монахолюбец из детства и, стремясь к безмолвию, проводил большую часть времени в монастыре святого Полиевкта и в обители святых тридесяти трех мучеников; во дни же святые Четыредесятницы он удалялся в гору, близ города, в то время пустынную, ныне же приявшую обитель чудного монастыря, называемого ближними жителями монастырем Вознесения. Эту пустыню он любил от дня святых Богоявлений до праздника Пасхи, подражая любомудрию Илии и Иоанна. По причине этого, как было сказано, ему была поручена забота о тамошних монахах и их устроение.

11. Но славоненавистник и боголюбец Евфимий, полагая, что эта забота послужит препятствием добродетели, ушел из города и бежал в Иерусалим, восхотев жить в этой пустыне.

12. Этот великий отец наш Евфимий, наставляемый Святым Духом, прибыл в Иерусалим на двадцать девятом году жизни и, поклонившись святому Кресту и святому Воскресению и прочим честным местам, и посетив богоносных отцов в пустыне, узнав добродетель и житие каждого и запечатлев в своей душе, пришел в лавру Фаранскую, лежащую в шести поприщах от святого града и, любя безмолвие, поселился в отшельнической келлии, вне лавры, не стяжав себе ничего от века сего. Однако он научился плести веревку для того, чтобы не быть никому в тягость, и чтобы иметь возможность уделять от своих трудов нуждающимся. Освободив себя от всякого земного попечения, он имел только одну заботу, как угодить Богу в молитвах и постах; кроме того, ревнуя о всяческой добродетели, подобно искусному земледельцу, он с корнем ископал терния страстей, очищая помыслы и «всякое возношение взимающееся на разум Божий» (2Кор.10:5); он исполнял пророческое слово, которое говорит: «Поновите себе поля, и не сейте в тернии» (Иер.4:3).

13. Он имел некоего соседа, по имени Феоктиста, мужа богоносного, которого возлюбив, настолько соединился с ним духовною любовью, что оба имели одну волю и образ жизни, и представляли как бы одну душу в двух телах. Поведав друг другу свое намерение о Бозе, они ежегодно удалялись после восьмого дня святых Богоявлений в пустыню Кутила, отлучив себя от всякого человеческого общения, желая молитвенно беседовать с Богом в уединении, и пребывали там до праздника Ваий. Они непрестанно удручали и порабощали тело и приносили душе духовную пищу. Великий же Евфимий препобеждал простотою нрава, и кротостью жизни, и смирений и сердца, почему и приял благодать Святого Духа, как говорить слово Божие: «На кого воззрю: токмо на кроткаго и молчаливаго, и трепещущаго словес моих»? (Ис.66:2).

14. С той поры с каждым днем росло его дерзновение к Богу. Прожив пять лет в Фаране, он, вместе с блаженным Феоктистом, удалился в обыкновенное время в Кутилу и, проходя по пустыне, они пришли к потоку страшному, глубокому и непроходимому; видевши место и обойдя возвышавшиеся над ним утесы, они, как бы наставленные Богом, нашли в северном утесе потока великую и чудную пещеру и, с опасностью пробравшись по стене, с трудом могли войти в нее. Обрадовавшись, как будто это место было приуготовано им Богом, они поселились в нем, питаясь от попадавшихся им трав; эта пещера сначала была логовищем зверей, но, будучи укрощена божественными песнями и неустанными молитвами преподобных мужей, получила освящение Божией церкви.

15. Когда же благоизволил Бог явить их, то Он устроил, что некоторые пастухи Лазария привели стада свои к этому потоку; жившие в пещере, явившись на верху, смотрели на них, так что те, испугавшись, обратились в бегство. Отцы же, увидев их испуг, кротким и ласковым голосом, обратившись к ним, сказали: «Не бойтесь, братие, мы, как и вы, люди, но ради прегрешений наших живем в этом месте». Тогда пастухи, ободрившись, взошли к ним в пещеру и, не найдя у них ничего от века сего, ушли восвояси, дивяся и поведая своим; и с того времени жители Лазария служили им, и Фаранские отцы искали их, и узнав, где они, часто приходили и посещали их.

16. В числе первых отделились к ним два брата, по имени Марин и Лука, и, получив иноческое воспитание от великого Евфимия, явили из себя подвижников отшельнической жизни; через несколько лет они просияли в местах близ селения Метопа и создали монастыри; они привели в монашеское совершенство авву Феодосия, который был великим киновиархом этой пустыни и архимандритом киновий. Когда в короткое время разошлась слава об Евфимии, многие стекались к нему, и, слушая слова Божие, желали жить у него. Но славоненавистник и боголюбец Евфимий, желая вместе с другими получить первое блаженство, и живя в месте на подобие странника, передавал каждого из отрекающихся от мира блаженному Феоктисту, усердно моля его иметь о нем попечение, тот же, не ведая преслушания, принимал попечение на себя и делал все по мысли великого Евфимия. Сначала они не хотели сделать место общежитием, но лаврою, наподобие Фаранской, когда же увидели, что никто не может ночью приходить в церковь, так как это место было, как сказано выше, трудно проходимым, они у входа сделали киновию, а пещеру превратили в церковь. Пребывая в этой пещере, великий Евфимий был врачом, ухаживая за душами и утешая каждого, и ни один из братьев не избегал исповедовать ему свой помысел, и он, обладая большою опытностью, учил их каждого противиться посторонним мыслям, говоря: «Братие, на что вышли вы подвизаться? не небрегите о вашем спасении, ибо ежечасно вам надобно трезвиться и бодрствовать (1Пет.5:8); «бдите, – говорит Господь, – и молитеся, да и не внидите в напасть» (Мф.26:41): первее всего знайте, что отрекающимся от жизни не должно иметь собственной воли, но на первом месте обладать смиренномудрием и послушанием, ждать и пещись о часе суда и смерти, трепетать угрозы вечного огня, желать славы царства небесного». И еще говорил, что: «Инокам, и в особенности, молодым, должно для внутреннего хранения трудиться и телесно, памятуя слова Апостола: «нощь и день делающе, да не отяготим ни единого» (1Фес.2:9); «требованию моему и сущим со мною послужисте руце мои сии» (Деян.20:34). Потому что неуместно, чтобы миряне, бедствуя и трудясь, от своего рукоделия питали детей и жен, приносили начатки Богу, по мере сил делали добро, и, к тому же, платили подати, а мы не имели бы из нашего рукоделия на необходимую телесную потребу, но оставались без дела и движения, пожиная чужие труды, так как апостол не велит есть тому, кто не хочет делать (2Фес.3:10)». Так уча свою дружину, отец наш Евфимий просвещал ее. Он заповедывал никому не болтать в церкви во время канона, ни в трапезе, при еде братии, и негодовал, когда видел в киновии брата, и особенно юного, хотевшего превозмогать дружину в воздержании: он говорил, что: «хорошее воздержание состоит в том, чтобы есть понемногу во время брашна, и блюсти сердце, и тайно бороться с тайными страстями; оружие же монаха есть забота, и рассуждение, и целомудрие, и послушание, еже о Бозе». Просвещаемые и вдохновляемые такими и подобными учениями, братия плодоносили достойно званию.

17. Все древние отцы согласно повествовали мне о старом Теревоне, но всего точнее рассказал его внук, известный в этой местности начальник колена Саракинов. Этот старый Теревон, дед молодого, будучи еще очень маловозрастным, был поражен бесом, вследствие чего вся правая его сторона, от головы до ног, иссохла; отец его, по имени Аспевет, издержав много денег, не принес ему никакой пользы. Этот Аспевет, бывший Еллином и данником Персов, следующим образом сделался союзником Римлян.

18. В начале возникшего тогда в Персиде гонения, под конец царствования царя Персидского Исдигерда, маги, желая переловить всех христиан, расставили повсюду по дорогам начальников колен подвластных им Саракинов, для того, чтобы ни один христианин в Персиде не мог убежать к Римлянам. Аспевет, бывший тогда начальником колена, и видя жестокость и бесчеловечие, проявляемый городскими магами против христиан, сжалился и не препятствовал никому из христиан бежать; наоборот, будучи от предков язычником Еллином, он, движимый состраданием, содействовал бегству. Он был оклеветан перед царем Исдигердом и, взяв с собою своего полусухого сына Теревона, все свое родство и имущество, убежал к Римлянам. Анатолий, бывший тогда стратигом Востока, принял их, сделал союзными Римлянам и вручил Аспевету начальство колена над союзными Римлянам Саракинами Аравии. Когда они расположились станом в Аравии, юноша, видев сонное видение, рассказал отцу, тот же, ни мало не медля, взял отрока и, с толпою варваров и множеством вооруженных, движимый верою, пришел в место, поведанное во сне, где жили преподобные мужи Евфимий и Феоктист. Братия, увидев множество варваров, испугались; блаженный же Феоктист, видя робость учеников, сошел к варварам и сказал им: «Чего ищете?» они же отвечали: «Ищем раба Божия Евфимия». Авва Феоктист сказал им: «До субботы он не видится ни с кем, потому что безмолвствует». Аспевет, взяв за руку великого Феоктиста, показал ему на больного отрока и тот, с согласия отца, сказал: «Я год тому назад получил эту язву в Персиде и, обойдя всех знающих врачей и пустых магов, не получил исцеления; теперь, придя в Римское государство, Божиим изволением рассуждая о себе и мучась от этой болезни, я в одну из ночей говорил сам себе: «О Теревон, где суета жизни и все врачебное искусство, где мечтания наших магов, где сила наших идолов, где призывания и выдумки астрономов и астрологов, где заговоры, и чары, и волхвования? ничто из них не имеет силы без изволения Божия». Рассуждая так, сказал он, я обратился к молитве и со слезами молил Бога, говоря: «Боже великий и страшный, сотворивый небо и землю со всею красотою их, если помилуешь меня в немощи моей и избавишь меня от этой горькой и неисцелимой болезни, то я сделаюсь христианином, отрекшись от всякого беззакония и Еллинского служения». И когда я положил это в своем уме, и был объят сном, вижу некоего монаха с проседью, и с большою бородою; он мне сказал: «Чем ты страдаешь?» и когда я ему показал болезнь, он мне сказал: «Исполни то, что обещал Богу, и Он исцелит тебя». Когда же я затем отвечал, что исполню то, что обещал Богу, если освобожусь от этой болезни, он мне сказал: «Я Евфимий, живущий в восточной пустыне Иерусалима, в десяти поприщах, в потоке, что к югу от пути в Иерихон; и так, если хочешь исцелиться, иди безотлагательно ко мне, и Бог исцелит тебя через меня». Я, вставши, рассказал это моему отцу и вот, отложив все, мы пришли к нему, и я прошу вас не скрывать явленного мне Богом врача». Блаженный Феоктист, услышав это, поведал великому Евфимию, сидевшему в безмолвии, и Евфимий, помыслив, что неуместно противиться божественным видениям, сошел к ним и помоляся прилежно, и знаменовав Теревона знамением креста, восставил здрава. Варвары, пораженные столь внезапным изменением и преславным чудотворением, уверовали во Христа и все, павши на землю, просили принять печать Христову. Чудоносный же Евфимий, разумев, что они от души уверовали во Христа, приказал приготовить малую купель в углу пещеры, сохраняющуюся и до ныне, и, огласив их всех, крестил во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аспевета он переименовал Петром и крестил его первым, а за ним некоего Мариса, брата жены Аспевета; оба они отличались разумом и обладали выдающимися богатствами. Затем он крестил Теревона и остальных, и, продержав их у себя сорок дней, просветив и укрепив Божиим словом, отпустил уже не Агарянами и Исмаилитами, но потомками Сарры и наследниками обетования, через крещение переведенными из рабства в свободу.

19. Марис же, дядя Теревона, не отошел от монастыря, но отрекшись, остался в нем все время своей жизни, и много угодил Богу; все свое имение, бывшее значительным, он отдал на построение и расширение монастыря. После того, как произошло это чудо и молва о нем распространилась повсюду, многие, одержимые различными недугами, стекались к великому Евфимию и все исцелевали. И в короткое время он так просиял на этом месте, что имя его раздавалось по всей Палестине и в окрестных областях. Отец наш Евфимий, видя, что многие ради врачевания беспокоят его, и памятуя о прежнем безмолвии, когда он подвивался один, сильно скорбел и тужил, потому что многие его беспокоили и прославляли. И одержимый великою скорбью, тезоименный утешению, стал искать бежать в Руву. Блаженный Феоктист, узнав об этом, собрал братию и внушил пасть к ногам его, дабы не быть им оставленными; и он, желая сделать им угодное, согласился пока не удаляться.

20. По прошествии немногих дней, взяв с собою одного юношу, по имени Дометиан, родом из Мелитины, добродетельной жизни, вышел из киновии и спустился в Руву; проходя по южной пустыне около Мертвого моря, он пришел на высокую гору, отделенную от других гор, называемую Марда, и, найдя на ней кладезь воды и развалины жилищ, остался там, питаясь от обретавшихся там трав и малои (мотыги). И выстроив там во первых церковь, существующую и доныне, и водрузив в ней алтарь, вышел оттуда и пришел в пустыню Зиф хотя увидеть пещеры, в которые бежал Давид от лица Саула: и в этих местах был создан им монастырь.

21. Поводом же к созданию монастыря было, как говорят, следующее: сын одного старейшины селения Аристовулиады был одержим злым духом и с воплем призывал по имени святого Евфимия. Отец дитяти, услыхав об Евфимие, жившем между этими местами и Капарвариха, и отыскав его, пришел к нему; как только юноша увидел святого, как упав, выздоровел, потому что бес вышел из него. Когда весть о чуде распространилась, то пришли к нему многие из Аристовулиады и окружных селений и выстроили ему монастырь. И сшедшись некоторые благоговейные братия, остались у него, и Бог управлял их телесными потребами. И некоторые из жителей Зифа, прежде держащиеся ереси, тезоименной мание (манихейства), учением сего боговдохновенного, отверглись от нечистой ереси и прокляли ее родоначальника Манента (Мани), и будучи научены кафолической вере, просветились. К другим благодарным дарам, которые приобрел сей божественный Евфимий, он приял от Бога и то, что, когда встречался с плотоядными и ядовитыми животными, то оставался невредимым. И пусть верит этому всякий, посвященный в Божественное Писание, зная точно, что, если Бог вселился и почивает в каком-либо человеке, он подчиняет ему все, как Адаму, прежде нежели он преступил заповедь Божию, и подчиняет таковому не только зверей, но и самые стихии. Свидетельствуют же слову те, которые разделили море, обуздали Иордан, и остановили солнце, и превратили огонь в росу, и соделали тьму других Божественных чудес. Бог, чудодействовавший подобные знамения через угодников своих, подчинил и богоносному Евфимию не только чувственных зверей, но и умных, то есть лукавых духов: таковы Божии дары.

22. Великий Евфимий, видя опять, что его беспокоят многие – место было близ селений – сказал своему ученику Дометиану: «Идем, чадо, посетим преподобного Феоктиста с братиею», и выйдя из монастыря Капарвариха пришел в святое место, где ныне с Богом стоит святая его обитель, отстоящая приблизительно на три поприща от треблаженного Феоктиста. Он весьма возлюбил это место, потому что оно было ровное, и в то же время уединенное и прекрасное, и тогда было особенно пустынно и непроходимо, прежде, чем были созданы в южной пустыне толикие монастыри; а теперь существует проход, так как вся пустыня населена его сеянием. В этом месте он сел во многом безмолвии с учеником своим, в небольшой пещере, в которой теперь находится положение его честного тела.

23. Блаженный Феоктист, узнав о приходе великого Евфимия, взошел с большим тщанием целовать его и молил снизойти в его место, но тот, желая безмолвия, не согласился, кроме того, чтобы совершать им службу вместе по воскресеньям. А Аспевет, он же и Петр, услышав, что в это время прибыл великий Евфимий, пришел к нему со множеством Саракинов – мужей, жен и детей, и просил его сказать им слово спасения; святой же старец, огласив их всех, взял в нижний монастырь и, крестив, пробыл с ними семь дней, а затем ушел, в сопровождении их, в свое место.

24. Петр же, приведя работников, сделал большой двуустый водоем, существующий и доселе в саду, выстроил вблизи пекарню и сделал три келлии святому старцу, а среди келлий молельню или церковь, и бывшие прежде Аравийскими волками, а потом сделавшиеся членами словесного стада Христова, просили остаться близ него. Пустыннолюбец же Евфимий не принял этого ради беспокойства, потому что всецело любил безмолвие, и взяв их в удобное место, сказал: «Если вы хотите быть совсем близ меня, оставайтесь здесь». Место это лежит между двумя монастырями. И назнаменав им церковь и кругом келлии, приказал выстроить храм и оставаться тут. Он часто посещал их до тех пор, пока не поставил им пресвитера и диаконов. И те, которые были крещены ранее, пришли и поселились тут же: и другие, приходя к нему по подъему, были пм крестимы. Когда они таким образом весьма умножились и распространились по различным шатрам, великий отец наш Евфимий послал к патриарху Иерусалимскому Ювеналию прося о хиротонии епископа.

25. И когда тот согласился, он послал к нему Петра, отца Теревона, бывшего весьма способным наставлять души на путь спасения. Итак, впервые рукополагается в Палестине епископ шатров Петр, и можно было видеть, как множество варваров Саракинов приходили к великому Евфимию, крестились у него и научались поклоняться Богу всяческих. И это о Саракинах.

26. Сам же великий Евфимий не хотел сделать свое место ни киновией, ни лаврой. Но когда приходили к нему некоторые, хотевшие постричься, они были им отсылаемы в нижний монастырь к блаженному Феоктисту; также и те, которые хотели что-либо принести. Когда же благоизволил Бог населиться этому месту, он прежде всего послал трех братьев по плоти, родом из страны Каппадокийцев, воспитанных в Сирии и украшенных всяким духовным разумом – Косму, Хрисиппа и Гавриила; они просили его остаться, по он их не принял: три вещи препятствовали ему: любовь к безмолвию, юный их возраст, и то, что Гавриил был скопцом от рождения. И в эту ночь он видит некоего, говорящего ему: «Прими этих братьев, потому что Бог послал их, и впредь не отклоняй никого, хотящего спастись». И тогда святой, приняв их, сказал старшему из них Косме: «Вот я сделал так, как повелел мне Бог: но блюди, чтобы не дозволять младшему брату выходить из келлии, потому что не подобает жить в лавре женскому лицу, вражия ради брани. Ты же, как я думаю, не долго пробудешь здесь, но через некоторое время будешь пасти церковь в Скифополе». После них он принял некоего Домна, родом из Антиохии, племянника Иоанна, архиепископа Антиохийскаго; в те же дни он принял и трех других братьев, Мелитинцев, племянников того Синодия, который, вместе с Акакием, воспитал великого Евфимия – Стефана, Андрея, Гаиана, а также принял трех других из Раифы, Иоанна пресвитера, Фалассия и Анатолия; принял и некоего Кириона, родом из Тивериады, пресвитера честного дома святого мученика Василия в Скифополе. Приняв сих одиннадцать, он поручил епископу Петру построить им небольшие келлии и украсить церковь всяческой красотою. И так он устроил это место, как лавру, по образцу Фаранской. И сошел в лавру архиепископ Ювеналий, имея с собою иже во святых Пассариона, бывшего тогда хорепископом и архимандритом монахов, и освещенного Исихия, пресвитера и учителя церкви.

27. Он освятил лаврскую церковь в мае месяце, седьмой день одиннадцатого индиктиона, в пятьдесят второе лето жизни великого Евфимия. Когда лавра была освящена и имела пресвитеров Иоанна и Кириона, архиепископ рукоположил Дометиана и Домна во диаконов, а великий Евфимий радовался духом, в особенности видя с патриархом Авраамова Пассариона и богослова Исихия, которые оба были преславными светильниками, сиявшими по всей вселенной. Но святой Пассарион почил, когда не исполнилось еще семи месяцев после этого.

28. Когда отец наш Евфиний начал устраивать и свое место, как лавру, и когда бывшие с ним двенадцать братий находились в великом стеснении относительно телесных потреб, при чем экономом на первое время был поставлен великим Евфимием Дометиан, случилось, что толпа мужей Арменийских, числом до четырех сот, шедших из святого града к Иордану, свернула с пути в право, и пришла в лавру; я полагаю, что это произошло не случайно, но так устроил промысел для того, чтобы явилась добродетель и богоданная благодать Евфимия. Увидев их, старец призывает Дометиана и говорит: «Предложи этим людям пищу»; тот отвечал: «Честный отче, в келарне нет чем насытить десять человек, откуда я возьму хлебов, чтобы дать таковой толпе?» Божественный же Евфимий, исполненный пророческой благодати, сказал: «Ступай, как я тебе сказал, ибо Святой Дух говорит: они едят и получат». Дометиан, пойдя в небольшую келлию, называемую некоторыми хлебницей, где лежало немного хлебов, не был в состоянии открыть дверь, потому что божественное благословение наполнило келлию до верха; призвав некоторых из отцов, он вышиб дверь, и хлебы посыпались из келлии; то же благословение произошло и с вином и с елеем; и все ели и насытились, и в течении трех месяцев не могли закрыть дверь келлии. И, подобно тому, как Бог, голосом пророка, соблаговолил, чтобы у гостеприимной вдовицы «не оскудевали водонос муки и чванец елея» (3Цар.17:14), таким же точно образом и этому божественному старцу за гостеприимство даровал равномерную помощь. Дометиан же, удивившись, бросился к ногам учителя, прося получить прощение за то, что помыслил человеческое; старец, восставив его, сказал: «чадо, сеяй о благословении, о благословении и пожнет» (2Кор.9:6); не будем забывать о страннолюбии, ибо им, как говорит апостол: «не ведяще нецыи странноприяша Ангелы» (Евр.13:2). И дерзай: так как если вы и сущие после вас, принимая с верою всех приходящих к вам странных и братий, достойно их угостите, то не оставит Господь места сего отныне и до века: «таковою жертвою благоугождается Бог» (Евр.13:16). И после сказанного чуда лавра начала благословляться и умножаться во входах и исходах и разных видах.

29. Когда содействием Божиим, братия стала умножаться и дошла до пятидесяти, когда были выстроены ей келлии и совершалась литургия в церкви, эконом и был вынужден приобретать им на потребу. Он купил и скот на службу отцов. В лавре был некто родом из Азии, именем Авксентий; его эконом просил взять на себя уход за скотом, так как он был очень годен и считался созданным для этого послушания; но он его не принял. Тогда эконом, когда Авксентий его не послушался, просил братию Иоанна и Кириона пресвитеров убедить Авксентия взять на себя послушание; но тот не послушался и их убеждений. Когда же наступила суббота, эконом поведал великому Евфимию случившееся с Авксентием, и великий Евфимий, послав за ним, сказал: «Послушайся нас чадо, и прими послушание»; тот же отвечал, что не может: «Есть три причины, отче, сказал он, которые мне препятствуют исполнить это: первая – непривычка к стране и незнание местного языка, вторая – страх блуда, третья – что вследствие рассеяния этого я уже не буду в состоянии сидеть в келлии и безмолвствовать». Великий же Евфимий сказал: «Мы призываем Бога, чтобы тебе не повредило ни что из сего, ибо праведен Бог и не забудет послушания твоего, в особенности зная, что за страх перед Ним ты служишь рабам Его по Его заповеди и по даруемой Им силе. Слыши Господа глаголющего: «я не пришел да послужат мне, но послужити» (Мф.20:28) и: «не ищу воли моея, но воли пославшего мя Отца» (Ин.5:30). Когда же это было сказано, Авксентий, ожесточившись, не послушал. Тогда кротчайший Евфимий, рассердясь, сказал: «Мы, о чадо, советуем тебе то, что считаем для тебя полезным; ты же, оставаясь в непослушании, увидишь, какова награда за неповиновение». И тотчас Авксентий, объятый бесовским трепетом, упал на землю; присутствовавшие отцы просили за него великого Евфимия, старец же сказал им: «Теперь перед очами вашими исполнилось Божие слово, глаголющее: «прекословье воздвижет всяк злый: Господь же ангела немилостива послет нань» (Притч.17:11). Когда отцы еще более просили его, то милостивый старец, взяв его за руку, поднял и знаменав знамением креста, восставил здравым. Тогда Авксентий, припав, просил получить прощение за прошлое и молитву на укрепление грядущего; и святой сказал ему: «Велика награда за послушание, ибо хочет Бог послушания паче жертвы» (1Цар.15:22), преслушание же соделывает смертью, и сотворив молитву о нем, благословил его, и Авксентий принял послушание с радостью и готовностью.

30. Авва Кириак отшельник, сияющий добродетелями о Бозе в старой лавре Суха, и прославившийся иноческими подвигами в этой лавре почти в течении семидесяти лет, постригся в юности в киновии великого Евфимия; он долгое время жил с его преемниками и точно узнав всю жизнь и подвиги великого Евфимия, передал мне большую часть рассказов, помещенных в этом писании; в числе их он рассказал мне и следующее: два брата лавры, по имени Марон и Климатий, приготовившись по соглашению, возымели нелепое желание уйти ночью из лавры, без отпущения святого. Когда он безмолвствовал, ему было откровение об них: он видел диавола, набрасывающего на них узду и влекущего в смертоносные сети. Тотчас послав за ними он их вразумлял, много говоря о терпении и убеждая их, «что всюду необходима твердость с Божией помощью, где бы мы ни были. Ибо и Адам, будучи в раю, преступил заповедь Божию, Иов же соблюл ее, сидя на гноище». И к этому увещанию он прибавил, говоря: «Не должно нам допускать лукавых помыслов, которые тайно вселяют в нас печаль или ненависть – или к месту, в котором живем, или к сожителям – или которые всевают беспечность, или советуют переход в другие места, но нам необходимо ежечасно быть трезвыми, противопоставлять свой ум козням бесовским для того, чтобы с переходом нашим не разрушилось наше правило: ибо растение, часто пересаждаемое, не может приносить плод, подобным образом. И монах, переходя с места на место, не приносит плода. Если кто попытается сотворить что либо хорошее на месте, на котором находится, и не сможет, то пусть не думает, что он в состоянии управить это на другом; он не сможет, потому что ищется не место, а способ изволения. На утверждение сказанного, послушайте рассказ некоторых Египетских старцев, который они мне передали: один брат сидел в киновии в Египте и часто гневался; оскорбев, он ушел из киновии и остался в уединении, полагая, что если он не будет иметь ничего против кого-либо и будет безмолвствовать, то страсть гнева утихнет в нем. В один день, когда он наполнил водою сосуд и опустил его на землю, тот опрокинулся, затем будучи наполнен во второй и в третий раз, опять опрокидывался; брат, будучи обольщен демоном, разгневался на сосуд и схватив, разбил его». Когда было сказано это слово, Климатий, но некоему искушению сатанинскому, засмеялся, старец же на него посмотрев, строго сказал: «Ты, брат, прельщен бесом и смеешься безумно и неприлично: ты призван на плач, и смеешься; разве ты не слышал, что Господь ублажает плачущих и скорбит о смеющихся? Узнай же, что неразумно монаху болтать и смеяться неподобно, или быть дерзновенным: дерзновение отцы считают за самое худшее, рождающее все беды». И святой, сказав это и отвернувшись от Климатия, вошел во внутреннюю свою келлию, Климатий же тотчас, пав на лицо, был объять трепетом и дрожью. Дометиан, подивившись подобающей кротости святого старца и приличной твердости, собрал некоторых из святых отец и, вместе с Мароном, привел с просьбою за Климатия. Великий же, вняв молитвам отцов, вышел и воздвиг его лежащего, и знамением креста уврачевал дрожь и успокоил скрежет зубов. Восставив его здравым, он присоединил и врачевство для души, говоря: «Впредь внимай себе прилежно и не пренебрегай Божьими словами и учением отцов, а сделайся весь оком, как мы слышали о херувимах. Монаху должно соблюдать себя отовсюду и иметь душевное око недреманным на стражу себя, так как он всегда ходит среди сетей». Наказав и научив его такими наставлениями, утвердив прочих и устрашив примером, отпустил в мире.

31. В пятьдесят четвертый год жизни великого Евфимия собрался первый вселенский собор в Ефесе. Тогда вышеупомянутый Синодий, муж честный, пресвитер святой церкви Мелитинской, придя на поклонение святым местам, прибыл в лавру, желая целовать великого Евфимия, а также и имея в лавре, как мы уже сказали, трех племянников: Стефана, Андрея и Гаиана. И целовав старца, он рассказал ему о нечестивой ереси Нестория, который, по попущению Божию, короткое время держал престол Константинопольский и возмутил вселенную своими злоучениями, рассказал ему о ревности и правой вере Кирилла архиепископа Александрийского и Акакия епископа Мелитинского, и о том, что будет на Нестория вселенский собор в Ефесе. Святой порадовался, услыхав про Акакия, который некоторым образом воспитал его в юности. Блаженный же Синодий, простившись с ним и взяв из лавры Стефана, своего племянника, пошел во святой град и убедил архиепископа рукоположить его, и архиепископ рукоположил его, Стефана, и Косму Каппадокийца во диаконов святого Воскресения. Когда епископы собирались на собор, и Палестинские хотели отправиться со своим архиепископом, великий Евфимий поручил Петру епископу Саракинскому, также отправлявшемуся па собор, всяческим образом следовать Кириллу архиепископу Александрийскому и Акакию епископу Мелитинскому, как православным и поборникам благочестия. Когда собрался собор в Ефесе и нечестивый Несторий был им низвержен, Петр епископ Саракинский, придя в лавру, рассказал по порядку все, случившееся на соборе великому Евфимию, который, узнав все, сделанное восточными епископами, весьма скорбел об Иоанне архиепископе Антиохийском, который был православным, но был увлечен последователями Нестория.

32. Диакон же Домн, оскорбев мысленно о своем дяде, просил отпустить его в Антиохию для исправления своего дяди, великий же Евфимий не согласился отпустить его, говоря: «Никак не уходи, чадо, ибо тебе не полезно, да и дядя твой не нуждается в твоем присутствии, и если на короткое время и увлечен злыми, однако Бог, ведая его правоту, не дозволит ему погибнуть, и немного спустя явит его в уделе спасенных. И ты, чадо, если останешься в том месте, на которое зван, и не вдашься в помыслы, хотящие отторгнуть тебя от пустыни, получишь успех и прославишься о Бозе: если же преслушаешь меня, то примешь престол дяди своего, но лишишься его от злых людей, которые сначала увлекут тебя невольно». Так сказал иже во святых Евфимий, Домн же, преслушав заповедь святого отца, без его совета ушел в Антиохию и испытал все предсказанное, но потом, придя к старцу, раскаялся.

33. Архиепископ же Ювеналий рукоположил Стефана Мелитинского во епископа Иамнии, Косму же Каппадокийца рукоположил во пресвитера и сделал крестохранителем (хранителем Животворящего Креста Господня). Преемники сего великого Евфимия, и жившие с ним долгое время, рассказывали авве Кириаку, передавшему мне это, и говорили: «Не заставали мы его ядущим или беседующим с кем без великой необходимости, кроме субботы и Воскресенья; не видали никогда спящим на боку, но иногда сидя урывающим немного сна; иногда же он брался обеими руками за веревку, висевшую в углу крыши его келлии и так вкушал немного сна, по телесной необходимости, следуя изречению великого Арсения: «Гряди, злой раб!» Они передавали, что великий Евфимий со сладостью слушал рассказы честных отцов, в разное время приходивших к нему из Египта и повествовавших о жизни великого Арсения, который отечески воспитал и образовал царей Аркадия и Гонория, за что и был назван некоторыми святыми отцами их отцом, и в то время блистал добродетелями в Египетской пустыне. Слушая, он сам прилагал все старание к тому, чтобы подражать доблестям Арсения: уединению и молчанию, смиренномудрию, скромности в одежде, воздержности в пище, воздержанию во всем, постоянному вниманию к себе, по словам его: «Арсений, на что ты вышел?»; он соревновал и его умилению, и его слезам, и всенощным бдениям, пустыннолюбию и ненависти к славе, и нелюбви к беседе, готовности и напряжению к молитве, милости и рассуждению. И так как он со всем тщанием подражал его житию, то и удостоился в изобилии быть причастником присущих ему даров – присутствия Всесвятого Духа, осияния Божественного света и дара прозорливости. Об изобилии даров исцеления и власти над нечистыми духами свидетельствует то, что, как и до днесь мы видим, источает его рака. О даре же прозорливости и откуда оп начал испускать лучи оного и сделался ярким светилом, я начинаю говорить.

34. Некий Анастасий, клирик святого Воскресения, сосудохранитель и хорепископ, бывший учеником и сподвижником иже во святых Пассариона, желал видеть святого Евфимия, и поведав это желание Фиду епископу Иоппы и Косме крестохранителю, пришел к нему вместе с ними, имея с собою и внука епископа Фида, который назывался тоже Фидом, был добр по природе, и состоял чтецом святого Воскресения; он рассказал авве Кириаку, передавшему мне следующее: когда они путешествовали и приближались к лавре, святому было откровение об них, и он, призвав Хрисиппа, эконома лавры, сказал, ему: «Приготовься, ибо вот с твоим братом идет патриарх». И когда те прибыли, то руководимый умными очами, великий Евфимий беседовал с Анастасием, как с патриархом Иерусалимским. Присутствовавшие удивились, а Хрисипп, подойдя, говорит на ухо старцу: «Всечестный отче, здесь нет патриарха; этот же есть Анастасий сосудохранитель: смотри, он носит цветные одежды, которые невозможно надеть патриарху Иерусалимскому». Старец, удивившись, в изумлении сказал: «Верь мне, чадо, что до тех пор. пока ты не говорил, я видел, что он одет в белую одежду». И говорит во всеуслышание: «Во истину я не обманулся, но что Бог промыслил и предопределил, то он всяко сотворить, ибо «нераскаянна дарованья Его» (Рим.11:29).

35. Тот Саракин Теревон, взяв жену из своего рода и долгое время пожив с ней, не имел детей, так как она была бесплодна; приведя ее к чудотворцу Евфимию, он молил его, говоря: «Знаю и верую, честный отче, что послушает молитвы твоей Бог, ибо «Он творит волю боящихся Его» (Пс.144:19). Так как прошло столь долгое время и я не удостоился иметь детище, так как жена моя бесплодна, то прошу тебя, честный отче, помолись человеколюбцу Богу, да дарует нам чадо». Старец, рассудив его веру, знаменовал его трижды знамением креста, и, коснувшись чрева жены, сказал им: «Ступайте о Господе, радуяся; се человеколюбие Его дарует вам трех сыновей». Уверовав слову святого старца, они с радостью ушли восвояси, и бесплодная зачала и родила сына первенца Петра, отца того Теревона, который рассказал мне это, согласно со старцами, после же Петра она родила и двух других сыновей, по пророчеству духоносного отца.

36. Был некий брат в лавре, родом Римлянин, по имени Эмилиан, который однажды ночью, на рассвете Воскресенья, был преследуем бесом блуда и весьма смущался бесстыдными видениями. И вот во время ночного псалмопения, когда святой Евфимий шел в церковь, ему попался на встречу Эмилиан в темном месте; старец, обоняв демонский смрад и подозревая что тут есть некое бесовское действо, дунув сказал: «Упразднит тебя Бог, нечистый душе», и тотчас брат упал, беснуясь и изрытая пену. Святой же, повелев принести свет, сказал собравшимся отцам: «Видите этого брата, который от юности и до ныне жил прекрасно и в чистоте телесной; им, когда он, не на долго увлекся плотской похотью, так овладел бес: посему я всегда говорю вам: будем укреплять себя против всяких бесстыдных призраков, ибо искушаемые плотскою похотью, хотя и не прикасаются телом, однако блудодействуют помыслом. Посему каждый из нас должен со всякою охраною оберегать свои помыслы, и так соделывать свое спасение со страхом и трепетом».

37. «Послушайте душеполезное и истинное повествование, которое рассказали мне некоторые Египетские старцы, бывшие у меня, о некоем, которого все считали святым, но который тайным движением сердца прогневал Бога чрез то, как я думаю, что поддавался бесстыдным помыслам. Они говорили, что в его город пришел некий прозорливец и нашел его в тяжкой болезни, а всех жителей плачущими и говорящими: «Если скончается этот святой, то нам впредь нет надежды на спасение, потому что мы все спасаемся его молитвами». Услышав это, прозорливец со тщанием пошел получить благословение от этого мнимого святого и, приблизившись, увидел много приготовленных свеч, множество клириков и мирян, и даже самого епископа, которые все ожидали, чтобы погрести его. Войдя к нему, он застал его еще дышащим и, взглянув умными очами, увидел, что адский тартар вонзает в его сердце огненный трезубец и с многими муками извлекает его душу, и услышал голос с неба глаголющий: «Как не упокоила меня душа его ни один день, так и ты непрестанно мучь его и извлекай его душу». Я рассказал это для того, чтобы мы всегда подвизались и были приготовлены к исходу души из тела, и чтобы, увлекаясь сластолюбием, в час исхода не были невыносимо терзаемы. И этому брату, как вы видите, Бог попустил, на вразумление нас и многих других, подпасть под власть демона. Но помолимся Богу, наказавшему, но не умертвившему, чтобы Он освободил свое создание от козней нечистого и сластолюбивого духа». И по молитве богоносного отца, вышел бес, крича и говоря: «Я дух блуда», и наполнил все место смрадом, как бы от сжигаемой серы. И с тех пор Эмилиан, освободившись от этого помысла, сделался сосудом избрания.

38. В это время, когда налегло на землю бездождие и все плакали, видя, что исполняется Моисеев глагол, говорящий: «И будет небо над главою твоею медяно, и земля под тобою железна» (Втор.28:23), блаженный Феоктист и отцы лавры великого Евфимия были в туге, так как водоемы не имели воды, и просили великого Евфимия помолиться Богу об этом. Он же не соглашался, говоря: «Бог хочет вразумить нас этим наказанием». Когда это было так, собралась несметная толпа из святого града и окрестных селений в восьмой день святых Богоявлений, в особенности когда узнали, что великий Евфимий хочет по обыкновению уйти в великую пустыню. И они, придя, вопияли: «Господи помилуй», и несли кресты из ближайших сел. Старец же, услышав вопли и узнав, что причиною их настоящая засуха, вышел к ним и сказал: «Что ищете у человека грешника? Я, чада, ради множества моих грехов, не имею дерзновения молиться об этом. Сам же, создавый нас Бог, "благ и человеколюбец и щедроты Его на всех делех Его» (Пс.144:9), но грехи наши стали посреде нас и Его: мы омрачили Его образ, мы осквернили Его храм, работая страстям и разнообразным удовольствиям; мы живем в лихоимстве и зависти и достойны ненависти, так как ненавидим друг друга: сего ради прогневавшись, Он навел на нас это наказание для того, чтобы, вразумленные Им, мы приступили к страху Его, и тогда Он услышит нас; сказано: «близ Господь всем, призывающим Его истиною» (Пс.144:18–19)». Слышав это, они единогласно вопияли, говоря: «Сам, честный отче, моли о нас Бога, и мы веруем, что Господь услышит молитву твою, ибо Он творит волю боящихся Его» (Пс.144:19). Склоненный этими и подобными словами, великий Евфимий, взяв бывших с ним отцов и приказав народу прилежно молиться Богу, вошел, ничего не обещая, в церковь и, повергшись на лице, молил Бога со слезами помиловать тварь свою и посетить землю милостью и щедротами, и напоить ее. Когда оп молился, внезапно подул южный ветер и небо наполнилось облаками, пролился большой дождь и сделалась сильная буря. Тогда святый, восстав и окончив молитву, вышел и сказал народу: «Вот, Господь услышал молитву вашу и даровал вам прошение ваше: Он благословит лето это пред прочими годами. Посему внимайте прилежно себе и прославьте Бога добрыми делами. содеявшего на нас всех милость Свою», и так отпустил их. И дождь продолжал лить ливмя, так что святой в течение многих дней не мог выйти в великую пустыню. И это лето благословилось перед прочили годами, по слову духоносного Отца.

39. Авва Иоанн епископ и молчальник, и авва Фалелей пресвитер, до ныне подвизающиеся в лавре великого Савы, рассказывали мне, говоря, что блаженный Сава и многие другие отцы удивлялись теплейшему рвению великого Евфимия о церковных догматах, хотя он и жил в большой кротости и умеренности разума. Они утверждали, что он отвращался от всякой ереси, противной правому слову веры, в особенности же «ненавидел совершенною ненавистью» (Пс.138:22) следующие шесть ересей: он отвращался от скверноты Манихейской и добле противостоял единомышленникам Оригена, которых тогда было много, особенно в местностях около Кесарии, и которые, под видом благочестия, приходили к нему; он, всячески опровергая вымышленное или предсуществование умов и следующее за ним чудесное восстановление. уничтожал их, и клеймил возникавшие из этого безбожные и нечестивые учения. Он одинаково отвращался от Ариева разделения и Савеллиева смешения, и гнушался их противоположного лукавства и одинакового безбожия: он был научен от Духа Святого почитать единицу в Троице и Троицу во единице – единицу божеством и существом и естеством, но не ипостасью, по Савеллию; Троицу – не естествами или существами – по Арию, но ипостасями, то есть лицами; он научился соединять их словом естество, и разделять ипостасями. Он прославлял одно и единое нераздельное божество, нераздельное по существу и неслиянное ипостасями, познаваемое в Отце, Сыне и Святом Духе. И не только в этом, но и в тайне о Христе он одинаково отвергал и разделение Нестория и слияние Евтихия, благочестно исповедуя, что единый святой и едпносущной Троицы Бог Слово в последок дний воплотился от Духа Святого и пречистой Богородицы Марии, вочеловечился и неизреченно родился от Нее; Он есть Господь наш Иисус Христос, спрославляемый Отцу и Святому Духу. Он признавал единую Его ипостась, сложенную из двух естеств, божества и человечества, а не принимал в исповедании о Христе одно простое естество после соединения, как учил безумный Евтихий, и не в двух ипостасях, по учению жидовствующего Нестория. Он точно знал разницу между естествами и ипостасями, что естество и существо и образ обозначают родовое, а ипостаси и лицо указывают на видовое. Посему этот святой верил, что единение неизреченно совершилось по ипостаси в девической утробе, ибо в ипостаси Бога Слова получила бытие одушевленная плоть, взятая от девы, а не по предсуществовавшей душе и не по предсозданной плоти, ибо не ин Христос, и ин Бог Слово, как учат заблуждающееся баснословцы, но есть един и тойжде единородный Сын Божий Иисус Христос Господь наш, хотя мы и не неведаем различия сшедшихся естеств.

40. В семьдесят пятый год жизни великого Евфимия был собор в Халкидоне на который собрались почти все архиереи вселенной, ради новшеств, которые были за два года распространяемы Александрийцем Диоскором в Ефесе; отцы исключили из списков иереев самого Диоскора и других еретиков и изложили устав веры. На соборе присутствовали ученики великого Евфимия Стефан епископ Иамнии, и епископ Саракинов Иоанн, так как Петр уже скончался, а его преемник Авксилл умер в проклятии, как согласившийся с Диоскором в Ефесе. Они, взяв устав о вере, составленный и произнесенный на соборе, скоро пришли к великому Евфимию. боясь быть проклятыми, как был проклят Авксилл, после прибытия с разбойничьего собора. Отец наш Евфимий, приняв их и ознакомившись с произнесенным в Халкидоне уставом, принял изложенное в нем исповедание веры, как воистину испытатель правомыслия. Когда же разнеслась молва, что великий Евфимий принял устав о вере, произнесенный в Халкидоне, все монахи хотели его принять, если бы сему не помешал некий Феодосий, но образу монах, но предтеча антихриста. Он, придя в Палестину, увлекает за собою бывшую тогда там Евдокию Августу и обольщает весь монашеский чин, громко порицая Халкидонский собор, якобы извративший правую веру и утвердивший учение Нестория. И так, действуя убийствами, он варварским образом похищает патриарший престол Иерусалимский и, ополчившись на божественные каноны, рукополагает многих епископов, хотя (настоящие) епископы были еще на соборе; сотворив многие убийства и брани, он в течении двадцати месяцев имел силу владеть всем. И когда почти все горожане и монахи пустыни последовали его отступничеству, только бывшие с великим Евфимием одни из всей пустыни не хотели войти с ним в общение, и Феодосий, будучи хитрым, послал за ним, как за славным. Но великий Евфимий не пожелал идти в город, и тогда Феодосий посылает к нему архимандритов монашеских Елпидия, ученика и преемника великого Пассариона, и Геронтия, преявшого блаженную Меланию, с просьбою вступить в единение с ним. Когда они пришли и начали просить, то великий Евфимий сказал: «Да не будет мне приобщаться убийствам Феодосиевым или присоединиться к его зловерию». Елпидий же и Геронтий отвечали на это: «Но мы должны приобщаться учению Нестория, утвержденному собравшимся ныне собором в Халкидоне, ради выражения: «в двух». Где же мы слышали в Священном Писании, или от кого из святых отцов приняли, познавать Христа в двух естествах, как утвердил собор»? Великий Евфимий сказал в ответ: «Я не знаком со всем, что в частности рассматривалось и совершалось на этом соборе; судя же но изложенному им уставу, я ничего не имею для того, чтобы порицать его за зловерие: он восхваляет веру трех сот восемнадцати святых отцов, собравшихся в Никее и исповедует, что следует этой вере и блюдет ее незыблемо и неприкосновенно; он учит следовать святым отцам, собравшимся в Константинополе… на нечестивого Нестория, берет себе в поборники Кирилла престольника Александрийского и надписывает его учителем правоверия. Он проповедует Богородицею Святую Деву и исповедует, что из нее родился по плоти единородный Сын и Слово Божие, и к Нему относит два рождения – одно безвременное и бесплотное от Отца, и другое подчиненное времени от девы Марии в теле одушевленном; он исповедует, что в двух естествах познается единый Сын по разумению – в Божестве и человечестве, почему он и прибавляет, говоря: неслиянно, неизмеинно, нераздельно, неотлучно – ради тех, кои дерзают разделять или отлучать неизреченное и неразделимое по ипостаси единство, и ради тех, которые говорят, что Бог Слово сделался плотью чрез обращение, и ради тех, кои объявляют плоть единородного единосущною божеству, и ради тех, кои не исповедуют единения по ипостаси Слова с плотью, но безбожно выдумывают соединение, и слияние и сосущество. Они говорят, что естество божества и естество плоти сделали одно естество, так что по их словам, не может оставаться во Христе ни страстное, по причине бесстрастия Его божества, ни бесстрастное, по причине страстности человечества; и поэтому, с этою целью правомыслия, собор прибавил в свой устав выражение: в двух, не потому чтобы разделял Христа раздельно и по частям, но потому что исповедует Его в том и другом, и то и другое в Нем. Посему и мы, когда слышим, что собор говорит про Христа «в двух естествах», думаем. что он не вносит некоего разделения или рассечения в единую сложную ипостась Господа, по знаем, что он обозначает различие естеств, по учению иже во святых Кирилла епископа Александрийского, который говорит: и не как погибшей через единение разнице естеств, но скорее, сохранившейся особенности каждого естества». После этих слов святого, Елпидий принял их и признал, что великий Евфимий сказал все правильно и благочестно, хотя в то время и не отступил от общения с Феодосием, Геронтий же остался в неповиновении: и так, расставшись в несогласии, они ушли к пославшим их. И Феодосий, овладев всеми делами Палестинскими, тщился льстивыми словами погасить эту единственную оставшуюся в пустыне жизненную искру благочестия, но обманулся в надежде: подобно стреле, встретившей более сильное препятствие, он отскочил, и как дикая морская волна разбился и рассеялся от такового оплота и предстателя правой веры. Однако, он не переставал в обманах, пытаясь убедить его. Великий же Евфимий, видя толикое бесстыдство Феодосия, заповедав отцам не входить в общение с его отступничеством, удалился в великую пустыню; и узнав это, многие из отшельников последовали тому же.

41. В это время был некий великий отшельник, родом из Ликии, по имени Герасим, который, упрочив иноческое житие в своем отечестве и показав много подвигов на нечистых духов, недавно придя из родины, проходил отшельническое житие в Иорданской пустыне. Он, вместе с другими отшельниками, подчинился злоучению Феодосия, но, слыша от всех о сияющей благодати великого Евфимия, пришел к нему в Руву и, пробыв у него долгое время, был убежден присоединиться к изложенному Халкидонским собором уставу и отложиться от общения с Феодосием; с ним были и другие отшельники – Петр, по прозванию Горнит, Марк, Юлиан и Силуан. И великий Евфимий оставался тут, пока не был извержен Феодосий.

42. Сей просвещенный Евфимий через два года взойдя из Рувы в лавру, приносил в Святое Воскресение бескровную жертву Богу, при чем Дометиан стоял справа от жертвенника и держал употребляемое при литургии опахало. И вот, когда совершалось возношение, Теревон Саракин, стоя близ жертвенника и опершись руками об его преграду, внезапно увидел, что огнь, сшедший с неба, распростерся поверх жертвенника, как по полотну, скрыл великого Евфимия и блаженного Дометиана, и оставался от начала трисвятого славословия до его окончания. Этого чуда не видели никто, кроме бывших внутри огня, и Теревона и Хрисипова брата Гавриила, который, будучи скопцом от рождения, через двадцать пять лет тогда впервые вошел в церковь. Это мне рассказывал авва Кириак отшельник, точно узнав об этом от Теревона и Гавриила. Тогда объятый страхом Теревон бежал назад, и с того времени не дерзал более опираться, по своей привычке, о преграду жертвенника, делая это необдуманно и дерзко во время Божественного приношения; но он во время бдения становился позади, близ церковной двери, со страхом и благоговением, согласно повелению заповеди, чтобы сыны Израилевы были смиренны, а не высокомерны.

43. Отцы рассказали мне и то, что просвещенный Евфимий получил от Бога дар по виду появлявшегося человека прозревать его душевные движения и узнавать, с какими помыслами борется каждый, какие одолевает и каким подчиняется; также и когда он приносил Божественные дары, то часто видел ангелов сослужащими ему и рассказывал каждому из своих близких, говоря: «Часто, в то время, как я раздавал братии Божественные Тайны, я видел, что некоторые из приступающих были просвещаемы пречистым приобщением, другие же им были осуждаемы и неким образом умерщвляемы, как недостойные Божественного света». И постоянно поучал братию, говоря: «Внимайте себе, братия и отцы, и каждый из вас «да искушает себя и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет, – как говорит апостол, – творяй же сие недостойне, суд себе яст и пиет» (1Кор.11:28). Посему и иерей, приносящий Богу бескровную жертву, пред ее началом, возвещает, говоря: «Горе имеим сердца» и получив от народа обещание, дерзает принести возношение Богу. Совершив оное, он воздвигает руки к небу и, указывая всем установленное для нашего спасения таинство, громким голосом, в слух всего народа, говорит: «Святая святым»; это тоже, как если бы кто сказал: «Так как я человек подобострастный сам, не знающий дел и мыслей каждого, то я говорю и свидетельствую о Господе: если кто осквернен объедением или соглашением на злые помыслы, если кто омрачен ненавистью или злопамятством, если кто одержим гордостью или хвастовством, тот да не дерзает приступать к сему пречистому и Божественному огню, прежде, чем, омывшись подобающим покаянием, не очистит себя от всякие скверны плоти и духа, завершив освящение; ибо сия святая не для оскверненных, но для святых, которые, уповая на свою совесть, «приступите к нему и просветитеся, и лица ваши не постыдятся» (Пс.33:6)».

44. Блаженная Евдокия, прельщенная Феодосием, отлучилась от кафолического общения и всеми стараниями желала, чтобы отщепенцы получили силу и единство, и вооружалась на православных: в это время все монахи святого града и пустыни находились в этом же отступничестве, хотя Феодосий был низвержен и Ювеналий возвратился на свой престол. Она в разное время получала послания от своего брата Валерия и от зятя ее дочери Оливрия с увещаниями отстать от общения с евтихианцами и приобщиться кафолической Церкви; в особенности же она была удручена случившимися с ней несчастиями, когда зять ее Валентиниан был убит в Риме, и за сим дочь и внуки были полонены в Африке. И тогда она недоумевала в уме и не желая попрать свою совесть предательством ради сострадания к родным, мнимой своей веры, и движимая с другой стороны, любовью к Богу, рассудила за лучшее получить наставление от богоносных мужей и научиться от них истинной вере. Она послала честнейшего Анастасия хорепископа с некоторыми ее мужами в Антиохию, к святому Симеону Столпнику, который тогда был великим светильником и блистал во вселенной. Она изложила в письме свои мысли и просила получить от него богоугодный совет. Святой же Симеон высказал ей, говоря: «Знай, что диавол, видя богатство твоих добродетелей, просил «дабы тебя сеял, яко пшеницу» (Лк.22:31), и тот губитель Феодосий, сделавшись сосудом и орудием диавола, омрачил и смутил твою боголюбивую душу; но дерзай, ибо вера не оставила тебя. Я же весьма удивился тому, что, имея источник вблизи, и не зная его, ты потщилась почерпнуть той же воды издалека – у тебя тут богоносный Евфимий. Следуй его учениям и наставлениям, и спасешься».

45. Блаженная Евдокия, услышав это, не пренебрегла, но узнав прежде, что великий Евфимий не согласится войти в город, она потщилась выстроить столп на самом высоком месте восточной пустыни, к югу от его лавры, приблизительно в тридцати стадиях, желая тут чаще наслаждаться его божественным учением. Она послала Косму крестохранителя и Анастасия хорепископа на искание его. и те, придя в лавру и не найдя его, так как он ушел в Руву, сошли к нему, имея и блаженного Феоктиста; они много его просили, и, убедив с трудом. привели к ней в выстроенный ею столп, на каковом месте теперь стоить обитель Схолариев. Она, увидев святого и обрадовавшись, поклонилась ему и сказала: «Ныне я узнала, что Бог воззрел на мое недостоинство твоим посещением». Святой же, благословив ее, сказал: «Внимай себе, чадо, впредь; ибо из за того, что ты увлекалась лукавством Феодосия, с тобою случилось лукавое и наивраждебное в Италии; и потому отступи от неподобной при, отступи и присоединись к другим трем святым и вселенским соборам: Никейскому, собравшемуся на Ария, Константинопольскому – на Македония, Ефесскому – впервые на Нестория: прими и произнесенный ныне собравшимся в Халкидоне вселенским собором устав и, отступив от общения с Диоскором, общевайся с Ювеналием. епископом Иерусалимским». Сказав это, он помолился и, простясь с нею, ушел. Она же, весьма удивляясь добродетели святого мужа, на деле исполнила сказанное им, как бы слышав это из уст Бога. И тотчас прибыв во святой град, чрез посредство пресвитеров Космы и Анастасия вошла в единение с архиепископом и в общение с кафолической Церковью; и великое множество мирян и монахов, по ее примеру, обратилось к кафолической Церкви.

46. Из двух архимандритов Елпидий, отрекшись от обмана, присоединился к Церкви, Геронтий же, оставшись в прежнем безумном начинании, отлучил вслед за собою много народа, и в числе его были два некие монаха из дружины Елпидия, которые вышли, упорствуя в обмане; имена их были Маркиан и Роман: один устроил киновию близ святого Вифлеема, другой – в селении Фекое. Блаженная же Евдокия, призвав братьев крестохранителя, бывших в лавре великого Евфимия, убедила рукоположить их во пресвитеров святого Воскресения, и взяв Гавриила, сделала его игуменом честного дома святого первомученика Стефана, Хрисипп же, добре пожив в Святом Воскресении, оставил много сочинений, достойных всякой хвалы. Блаженная же Васса, призвав брата Стефана епископа Иамнии из лавры великого Евфимия, поставила его игуменом в церкви Святого Мины, основанной ею.

47. На восемьдесят втором году жизни великого Евфимия пришел к нему блаженный Сава, прося остаться у него; великий же Евфимий, приняв его на короткое время, передал своему ученику Дометиану, и затем, призвав его, сказал: «Не подобает, чадо, чтобы ты, будучи юным, оставался в лавре; юным полезнее быть в киновии». Великий Евфимий всячески остерегался принимать в свою лавру безбородых, ради действий лукавого. Он послал его к блаженному Феоктисту с неким из отцов, сказав ему: «Прими этого юношу и блюди за ним: как я вижу, он прославится в иноческом житии». И это пророчество не погрешило, ибо блаженный Сава весьма прославился и пронеслось его имя от одного конца иноческого жития до другого; его хвалы и подвиги невозможно описать мимоходом; но если угодно Богу, то, окончив находящееся в руках писание, я расскажу о нем немногое в отдельном труде. Ибо и для меня не безопасно скрывать что либо из его богонравных деяний и жизни, переданное мне честными мужами, и не справедливо, чтобы жития нечестивых были почитаемы памятниками со стороны мирян, а те кто выдавался у нас благочестием, были предаваемы молчанию и забвению, по реченному.

48. Когда христолюбивый Лев принял царство Маркианово, Тимофей, по прозванию Елур, потряс и смутил город Александрию: он убил Протерия, архиерея города, во святой крещальне и похитил патриарший престол; когда, вслед за сим, вся Египетская епархия исполнилась шума и мятежа, два достопамятные отшельника, выйдя из горы Нитрийской, прибыли в Палестину и пришли к чудотворцу Евфимию, влекомые разошедшеюся всюду славой о нем. Они остались у него каждый в отдельной келии: один был Каппадокиец родом, но имени Мартирий, другой же назывался Илия и происходил из Аравии. Весьма полюбив их обоих, просвещенный умом Евфимий часто призывал их на беседу, провидя прозорливым оком, что каждый из них в свое время будет преемником престола святого Апостола Иакова. Их он брал с собою в четырнадцатый день Января месяца в пустыню Кутила и Рува, и они пребывали с ним там до праздника ваий, имея с собою и славного Герасима и остальных отшельников, которые, приходя по воскресеньям, приобщались пречистых тайн из рук великого Евфимия. Так как лаврские келии были весьма тесны и неудобны – так распорядился им быть великий Евфимий – то по прошествии некоторого времени Илия ушел в Иерихон и выстроил себе келлию вне города, где созданы ныне его славные и знаменитые монастыри, а Мартирий, найдя пещеру к западу от Лавры, приблизительно в пятнадцати стадиях, безмолвствовал в ней, и там, с Богом, построил преславный монастырь.

49. На восемьдесят третьем году жизни великого Евфимия, архиепископ Ювеналий, исполнив сорок четвертый год в патриаршестве, скончался, и на престол Иакова был возведен в начале июля месяца, избранием всего народа, Анастасий, о котором мы часто упоминали. Он, вступив на престол, и вспомнив о пророчестве великого Евфимия, рукоположил во диакона Святого Воскресения чтеца Фида, прежде пришедшего с ним в лавру и слышавшего пророчество: его он послал вместе с крестохранителем к великому Евфимию, извещая об исполнении пророчества и прося дозволения прийти целовать его. Великий же Евфимий отвечал, говоря: «Любо мне, честнейший отче, всегда наслаждаться твоим святительством; только прежде, принимая вас, я нисколько не тяготился, теперь же присутствие вашего блаженства превосходит мое бессилие, почему и прошу вашу святыню не трудиться к моей мерности: если же изволишь придти, то я приму с радостью и, если приму вас, то приму всякого приходящего и уже не дозволю себе оставаться на этом месте». Услышав это, архиепископ рассудил, говоря: «Если я иду, чтобы оскорбить его, то я не ухожу».

50. Теревон Саракин, бывший начальником колена Саракинов, ушедши в Востры, ради случившейся необходимости, впал в искушение: будучи вовлечен в обман неким соначальником колена, и задержан местным начальником долго был держим под стражей. Узнав это, великий Евфимий пишет треблаженному Антипатру, который тогда управлял церковью в Вострах и повсюду распространял лучи боговедения, чтобы он потщился освободить Теревона из уз. С письмом он послал Гаиана, брата Стефана епископа Иамнии. Иже во святых Антипатр, получив писание великого Евфимия, освободил Теревона и, снабдив его, отослал к великому отцу; Гаиана же задержал, желая у себя иметь семя Евфимиево, и хиротонисал его во епископа города Мидав.

51. Блаженная же Евдокия создала Христу весьма много церквей и такое количество монастырей, странноприимниц и богоделен, что я не в силах их перечислить; одна из созданных ею церквей находится насупротив обители великого Евфимия, приблизительно, в двадцати стадиях, и зовется церковью Святого Петра. Повелев сделать в ней большой водоем, она в дни святые Пятидесятницы пришла посмотреть работу водоема и пристально глядя на распространяющуюся лавру великого Евфимия, имеющую монашеские келлии рассеянные по пустыни, весьма умилилась и обсудила слово Писания, говорящее: «коль добри доми твои, Иакове, и кущи твоя, Израилю» (Чис.24:5). Она послала к великому Евфимию Гавриила, игумена Святого Стефана, прося придти, чтобы насладиться его молитвою и учением. Великий же Евфимий объявил ей, говоря: «Не ожидай еще увидать меня во плоти. Ты же, чадо, к чему заботишься о многом? Я думаю, что ты перед зимою преселишься к Господу. Посему благоволи этим летом собраться и приготовиться к исходу, и не старайся, будучи во плоти, помнить меня, ни письменно, ни без писания – я говорю о даянии и взимании. Когда же ты отойдешь ко Владыке всех, то там вспомни меня, дабы и меня принял с миром, когда восхощет и как восхощет Его человеколюбие». Блаженная, услышав это, весьма оскорбела, в особенности при словах, которые он сказал: не старайся помнить меня письменно, ибо она хотела оставить ему по завещанию много дохода. И поспешно придя во святой град, она послала за архиепископом и рассказав реченное великим Евфимием, приготовила к освящению в пятнадцатый день июня еще неоконченный храм Святого Первомученика Стефана; отделив ему большие доходы, она поставила во главе всего устроения Гавриила, и обошла все созданные ею церкви, освящая их и отделяя для каждой достаточное количество доходов. Когда исполнилось четыре месяца после освящения, она, распорядившись благочестно и богоугодно, предала дух в руце Божии месяца октября в двадцатый день, четырнадцатого индиктиона.

52. В девятидесятый год жизни великого Евфимия великий отец наш Феоктист заболел тяжкою болезнью, от которой и умер в месяце сентябрь, в третий день, в начале пятого индиктиона, будучи старец и исполнь дней. Освященный Евфимий, сойдя посетить его и видя тяжко болеющим, пробыл несколько дней, и, когда тот совершил течение и преселился к Богу, похоронил треблаженного. Архиепископ Анастасий узнав о кончине блаженного Феоктиста и о том, что великий Евфимий остается для погребения, ухватившись за предлог, чтобы целовать его, пришел поспешно и, погребя останки честного отца, взял за руки святого Евфимия и облобызал его, говоря: «Долго желал я облобызать эти святые руки, и вот, удостоил меня Бог! И теперь прошу тебя, честный отче, первее молить Бога, чтобы исполнившееся на мне твое пророчество соблюлось до конца, и затем постоянно писать мне и приказывать то, что тебе покажется нужным». Великий же Евфимий с присущею ему от Бога благодатью отвечал: «Я прошу твое блаженство помнить обо мне в молитвах к Богу». Архиепископ сказал: «Об этом я более прошу и не перестану просить, ибо знаю действенность даров твоих и испытал их силу». Старец же смиренномудро отвечал: «Прости мне, честный отче, и по моей просьбе заботься об этом монастыре». И говорит архиепископ: «Еще при жизни блаженного Феоктиста ты пекся об этом месте и из дикого представил его Христу святым, силою дарованного тебе Духа Святого. И ныне твое передаю тебе». Архиепископ сказав это и простившись с ним ушел восвояси, а великий Евфимий и поставил игуменом обители Мариса, дядю Теревона мужа добродетельного и уже пожилого, сочтя его достойным и весьма способным руководить душами к исполнению Божественного хотения; затем он ушел в свою лавру. А Марис, пребыв в игуменстве два года, скончался.

53. И великий Евфимий, сойдя, положил авву Мариса во гробе великого Феоктиста. и поставил игумном обители некоего достохвального Лонгина. После кончины великого Феоктиста, когда скончался Олимпий, епископ Скифопольский, Косма крестохранитель рукополагается во епископы этой митрополии, а Хрисиппу вручается служение крестохранителя, для того, чтобы исполнилось и о нем пророчество великого Евфимия. Посему и мне грешному пришло на мысль в изумлении сказать от Писания: «Понеже не сотворить Господь Бог дела, аще не открыет наказания своего к рабом своим пророком» (Ам.3:7). И так, сей блаженный Косма весьма просиял во второй епархии Палестинской в течении тридцати лет, по силе управляя тамошнею церковью и украшая ее. Брат же его Хрисипп в течении двенадцати лет безукоризненно потрудился в хранении Честного Креста и сделался чудесным писателем. Подобным же образом и Гавриил, бывший, как сказано, пресвитер Святого Воскресения и игуменом святого Стефана, пробыв двадцать четыре года, построил себе небольшой монастырь в восточной долине горы Святого Вознесения и удалялся туда от восьмого дня святых Богоявлений и; безмолвствовал до праздника Ваий, по преданию святого отца нашего Евфимия; в этом монастыре он скончался в дни святой Четыредесятницы и погребен там, прожив восемьдесят лет и явившись чудотворцем; будучи способным и любя учиться, он выучился правильно говорить и писать на языках Латинском, Греческом и Сирском. – И это здесь сказано об учениках великого Евфимия, а теперь я перехожу к самому отцу нашему.

54. Авва Иоанн епископ и молчальник и авва Фалелей пресвитер рассказывали мне, говоря: «Когда мы раз были в пустыне, блаженный Сава повествовал нам, говоря: когда я был в киновии после кончины блаженного Феоктиста, я пришел с аввой Лонгином, нашим игумном, в январе месяце к великому Евфимию для того, чтобы проводить его в великую пустыню. Видя мою готовность, он взял и меня с собою. И проведя в Руве несколько дней в сопровождены Мартирия и Илии, при чем тут с нами был и иже во святых Герасим, великий Евфимий, взяв меня и блаженного Дометиана, удалился во внутреннюю пустыню. Когда мы проходили ее, то пришли в безводные места, питаясь кореньями мелагрий. Я, будучи еще неопытен в жизни пустынной, весьма возжаждал, так что от сильной жажды не был в состоянии ходить. Великий Евфимий, обернувшись и увидев, что я изнемогаю, сжалился и отступив от нас как бы на вержение камня, пал на лице, молясь Богу и говоря: «Господи Боже сил, даждь воду в земле жаждущей, чтобы утолить жажду брата», и, после молитвы, взяв небольшую мотыку, которую мы носим ради кореньев мелагрий, принялся немного копать. И когда показалась вода, он призвал меня и показал мне ее. И я пив и придя в себя, прославил Бога, так чудодействующего чрез святых своих».

55. К другим дарам, которые приобрел великий Евфимий, ему было даровано и предведение дня успения и того, что случится с его местом. Я же не поленюсь ясно изложить рассказы отцов и об его успении. В восьмой день святых Богоявлений, когда он, по обыкновению, уходил в великую пустыню, то собрались – одни, чтобы его проводить, другие же – ожидая уйти с ним, и в числе их были Мартирий и Илия. Видя же, что он ничем не распорядился и ничего не приготовил – а это он делал обыкновенно – они сказали ему: «Разве ты завтра не уходишь, честный отче?» Святой же отвечал, говоря: «Эту неделю я остаюсь, а в субботу ночью уйду», предсказывая свою кончину. На третий день он приказал, чтобы было всенощное в память святого отца нашего Антония, а в этом бдении, взяв пресвитеров в диаконик, сказал им: «отныне я с вами не совершу другого бдения в этой плоти, ибо призвал меня Бог. Посему выйдите и пришлите мне Дометиана, а утром соберите всех отцов». И когда все собрались у него, он сказал: «Братия моя возлюбленная, я отправляюсь в путь отцов моих, вы же, если любите меня, блюдите эти заповеди: всячески приобретайте чистую любовь, начало и конец всякого добродеяния, «яже есть соуз совершенства» (Кол.3:14). И как невозможно есть хлеб без соли, так не возможно управить добродетель без любви, ибо всякая добродетель зиждется на любви и смиренномудрии искушением, временем и благодатью; смиренномудрие возвышает, а любовь не допускает пасть с высоты, так как «смиряй себя вознесется» (Мф.23:12), «любы же николиже отпадает» (1Кор.13:8). Но любовь выше смиренномудрия, ибо ради любви к нам смирил себя Бог Слово, быв как и мы. Посему мы должны непрестанно волею исповедываться ему и воссылать песни и благодарения, в особенности мы, отрешившиеся от житейских и разнообразных дел, не только ради данного Ему обета, но и ради самой нашей неразвлекаемой жизни, так как мы таким образом освободились от всякого слияния с миром. Посему принесем Ему чистоту души, целомудрие тела и чистую любовь».

56. Сказав это, он спросил их: «Кого хотите иметь игуменом?», они же согласно выбрали Дометиана, но великий Евфимий сказал: «Это невозможно, ибо Дометиан не останется после меня в сей жизни, как только на семь дней». И отцы, пораженные тем, что он так, с дерзновением предсказал будущее, просили себе игуменом некоего Илию, эконома нижнего монастыря, родом из Иерихона. Великий же Евфимий сказал ему при всех: «Вот все отцы выбрали тебя в их отца и пастыря, посему внимай себе и всему стаду твоему. Прежде всего знай то, что Бог благоволил, чтобы эта лавра сделалась общежитием, и будет это не через многое время. И он распорядился и о месте, в каком будет строиться общежитие, и о составе его и о странноприимнице, и о тщании в чине псалмопения и о том, чтобы не пренебрегать братиями, сущими в скорби, в особенности теми, кого тяготят помыслы, но чтобы всегда их побуждать и поучать. Это он говорил к нареченному игумену; всем же он возвестил, говоря: «Братия моя возлюбленная, не запирайте врат имеющего быть основанным общежития ни перед кем, и вам Бог дарует благословение; заповеди мои соблюдайте нерушимо, и если я обрету дерзновение у Бога, то прежде всего буду просить у Него, чтобы духом моим быть мне с вами до века».

57. Сказав это, он отпустил всех, кроме Дометиана, и оставаясь в диаконике, почил в ночь субботы, и был причтен к своим отцам, старец и исполнь дний (473 г.). Говорят про него, что он имел ангельский вид: обращения был простого, нрава кротчайшего, видимый же образ его тела был кругловат, светел, бел и доброзрачен; ростом он был немного низок и весь седой, и имел большую бороду, достигавшую до чрева, все члены его были целы, так что ни очи его ни зубы не были повреждены; он скончался будучи крепок и бодр. Кончина его произошла в двадцатый день месяца января одиннадцатая индикта, от сотворения мира, с тех пор, как время начало измеряться течением солнца, в лето пять тысяч девятьсот шестьдесят пятое, от вочеловечения же от Девы и рождества по плоти Бога Слова в лето четыреста шестьдесят пятое, по списателям времен, святым отцам нашим Ипполиту древнему и знаемому апостолами, и Епифанию Кипрскому, и Ирону философу и исповеднику. Время же его жития во плоти таково: он родился вследствие откровения, и будучи трех лет, посвящен Богу в начале царствования великого царя Феодосия; пройдя все церковные степени, он пришел в Иерусалим на двадцать девятом году жизни, и пробыв в пустыне шестьдесят семь лет, скончался в пятое консульство царя Льва, в шестнадцатый год его царствования.

58. Разнесшаяся по всей окрестности молва собрала неисчислимую толпу монахов и мирян; и святейший архиепископ Анастасий, взяв множество клириков и мирян, а также и воинов, прибыл в лавру; с ним были Хрисипп, и Гавриил, и Фид диакон. Собрались отовсюду и отшельники пустынные, в числе коих был и божественный Герасим. Всех поражала непрерывность чудес. Так как вдруг собралось неисчислимое множество, то святое тело нельзя было предать гробу, даже и при наступлении девятого часа, до тех пор, пока воины, по приказанию патриарха, не отстранили толпу; и тогда с трудом был дан проход святым отцам, чтобы иметь возможность совершить положенное над его подвижническим и многострадальным телом и с приличествующими песнями положить его в многобогатую раку.

59. Скорбь о лишении Евфимия для всех была причиною многих слез: на Мартирия и Илию она действовала наиболее сильно и они очень плакали. Их патриарх, уговорив чрез Хрисиппа крестохранителя и надлежаще утешив, предложил им чаще посещать его. Диакона же Фида, оставив в лавре, поручил ему строение, и, возвратившись во святой град, послал для работы художников и материал, чтобы положить в благоустроенном и приличном месте блаженные останки Евфимия.

60. Дометиан же, во истину великий и присный ученик великого, бывший точнейшим подражателем его жизни и служивший святому свыше пятидесяти лет, не отходил от места и пребывал при раке до конца шестого дня. Когда же он рассудил, что ему более не жить и что совершенно невозможно долее зреть этот свет, по прошествии недели увидел ночью светлого лицом Евфимия, который сказал ему: «Гряди, чадо, насладись уготованною тебе славою; се, сказал он, даровал Бог, чтобы житие наше и здесь было общее». Дометиан, придя на бдение, возвестил это братии, и так сам в радости и надежде грядущих благ оставил жизнь.

61. Диакон же Фид, имея много рабочих и приложив старания, превратил пещеру, где сначала безмолвствовал Евфимий, в прекрасный и большой дом; середину его он отделил для гроба великого отца, а с обеих сторон устроил усыпальницы для пресвитеров и игуменов и прочих честных мужей. Когда все было готово, патриарх тотчас присылает из Иерусалима доску, которая должна лежать на гробнице, серебряный сосуд, преграду и другое, что, как он знал, украшает храм. Затем он сам прибыл в лавру и тогда, вверив собственным рукам святое тело блаженного, со светильниками и псалмами перенес в новопостроенный дом и сохранно положил в святую гробницу, так, чтобы ее нельзя было более открыть и унести оттуда хотя бы небольшую часть мужа. Затем, наложив доску, он прикрепил поверх ее сосуд, приблизительно на груди, и с того времени по настоящий день он источает разнообразную благодать приходящим верующим. Патриарх, совершив с такою славою переложение останков в седьмой день мая, опять возвратился во святой град, взяв с собою Мартирия и Илию, которых рукоположил во пресвитеров и сопричислил к клиру Святого Воскресения. И это было так.

62. Наконец время рассказать и то, откуда и как лавра Евфимия обратилась в киновию, но необходимо начать рассказ немного издалека, для того, чтобы придать повествованию ясность. По прошествии первого года после кончины великого Евфимия, великий и христолюбивый царь Лев скончался, оставив преемником царства родного внука Льва, бывшего еще младенцем. Он жил недолго и царство принял его отец Зинон; но он убежал в Исаврию вследствие козней некоего Василиска, вторгшегося на престол. Он, овладев царством, сочиняет окружное послание против божественного собора в Халкидоне. Опираясь на оное, оставшаяся во святом граде часть отщепенцев, поставив во главе своей архимандритом некоего Геронтия, вводить много новшеств против Церкви, нисколько не менее того, что прежде дерзал Феодосий.

63. На пятый год после сего умер Анастасий патриарх Иерусалимский, в начале января месяца. Зинон, возвратившись из бегства одолел Василиска, который еще владел царством, и принял опять власть, которую сложил. Престол (патриарший) преял часто мною выше упоминавшийся в рассказе Мартирий. Он написал самому царю Зинону и Акакию Константинопольскому об отщепенцах и об их богохульстве и отвратительной ереси. Вручив послание диакону Фиду, он поручил ему не мало сказать и на словах. Тот же, придя в Иоппию, сел на некий корабль, отправлявшийся в Корикий; когда он был уже на Парфенийском море, то попал под сильную бурю и волнение и в середине ночи претерпел кораблекрушение. Уже утопая и не будучи в состоянии бороться с волнением, погибая вследствие глубины моря и ночной темноты, он по нечаянности или, лучше сказать, по милости Божией, наталкивается на какое-то бревно. Ухватившись за него и немного ободрившись от толикого бедствия, он вспомнил о чудном Евфимии и тотчас призвал его на помощь от опасности, воздвигнув обе руки и часто взывая к нему по имени. При таком трудном его положении, является откуда-то великий Евфимий, идя по морю и твердо ступая по самым волнам. И когда вдруг его увидел Фид, то впал в изумление, и святой, хотя тотчас освободить его и от страха и от опасности, сказал ему, приветствуя, как приветствовал и прежде: «Не бойся, я Евфимий, раб Божий. Знай, что путь этот не угоден пред Богом, и ты не принесешь никакой пользы матери церквей. Посему следует тебе возвратиться к пославшему тебя и передать ему от меня, чтобы он нисколько не заботился о расколе отщепенцев: через не долгое время, в твое архиерейство, будет единение и все в Иерусалиме будут одно стадо под одним пастырем. Тебе же нужно отправиться в мою лавру и снять с оснований келлии братии, и выстроить киновию там, где ты соорудил мою усыпальницу: Богу угодно, чтобы это была не лавра, а киновия».

64. Поручив это Фиду, он набросил на него свою мантию, и воочию, а не во сне он тотчас, подобно Аввакуму, был восхищен и легко и быстро поставлен на берег. И как бы восстав от сна – о Божественное домостроительство! – обрелся во святом граде. Будучи столь чудно спасен и возвращен домой, он снимает оную Божественную мантию Евфимия, которая помогла ему перелететь через толикое море быстрее и безопаснее, чем крылья, и надевает обыкновенную одежду. Но должно обратить внимание и на то, что за чудом последовало чудо, подобное и близкое: мантия исчезла, как бы похищенная чьею-либо рукою. Фид, придя в себя и помыслив, какие ужасы объяли его: буря, волны, ночь, отчаяние, все беды этой бури, затем быстрое освобождение от этой неодолимой напасти, великий Евфимий, и как он явился шествуя по волнам и как бы простирая руку, когда тот утомился и сильно задыхался, его истинно веселое лицо и голос, данные ему поручения, как он, облеченный в мантию, как бы по воздуху перелетел толикое море и нечувствительно возвратился домой – помыслив все это, Фид, пораженный, воскликнул: «Теперь я знаю, что великий Евфимий есть истинный раб Божий и будучи послан Богом, избавил меня от несчастия!».

65. Затем он рассказал это матери, и та с удовольствием выслушала, потому что любила не только сына, но и Бога, и поэтому весьма насладившись повествованием о спасшем и о спасенном и проливая из очей слезы, посоветовала сыну исполнить все. Затем Фид, придя к патриарху, возвестил ему все. И тот, будучи весьма поражен чрезвычайным рассказом, сказал: «Во истину великий Евфимий есть пророк Божий и велико и неизреченно у него дерзновение пред Богом. О лавре он предсказал в присутствии всех нас свидетелей, готовясь скончаться о Христе». Сказав это, он и сам поручил Фиду построение киновию, отпустил его туда и обещал, что и сам всеми силами будет помогать делу.

66. И так Фид, взяв с собою большое количество слуг и строителей и одного из художников, пошел в лавру и выстроил киновию, обнеся ее стеною и укрепив. Старую церковь он сделал трапезой, а за нею выше выстроил новую церковь; внутри киновии он соорудил прочный и красивый столп. Случилось так, что по середине киновии было местоположение прекрасное на вид но причине отменной ровности и удобное для монашеских подвигов по причине благорастворения и умеренности его климата. Я попытаюсь описать оное словами.

67. Есть небольшой холм, с востока и запада обнимаемый двумя величественными долинами, сходящимися к югу и соединяющимися одна с другою; на север простирается, приблизительно, на три стадии весьма приятная равнина, а к северу от равнины течет поток, выходящий из восточной подошвы честной горы Святого Вознесения Христа Бога нашего. На этой равнине водружена башня и на нее выходят дверцы киновии. Местность вся весьма мягкая и достойная удивления, ибо, как сказано, имеет умеренный климат: она теплее холодных мест и прохладнее жарких, также и суше влажных и влажнее сухих. Когда была окончена постройка и украшение киновии, в течении только трех лет, благодаря множеству рук и старанию, отцы хотели освятить церковь и киновию в тот самый день, в который были переложены честные останки святого отца нашего и положены в новой усыпальнице; но они были стесняемы неимением воды, ибо случилось в пустыне бездождие и в водоеме не было воды. Так как уже наступил май месяц, то, по вероятию, дождя не ожидали, ибо пустыня с трудом орошается им только зимою, что знают те, кто испытал жизнь в ней в течении многих лет.

68. Очутившись посему в безвыходном положении, игумен Илия и диакон Фид известили авву Лонгина нижняго монастыря и авву Павла игумена обители Мартирия, чтобы они прислали животных того и другого монастыря для того, чтобы, вместе с животными нашей обители, привезти воду из Фар, и они приготовились выехать ночью, после била. В эту ночь является блаженному Илии великий Евфимий, говоря: «Что сегодня делают животные?», и когда тот отвечал, что они отправляются в Фары, потому что у нас нет воды, он упрекнул, говоря; «А отчего вы, маловеры, пренебрегши, не молили Бога? Разве рука Господня не возможет дать вам воду? Бог, изведший народу неверующему и пререкающему и жаждущему воду из обломка скалы, источивый воду Сампсону из челюсти осла, разве не дарует и вам нуждающимся? Ей, говорю вам, Он дарует, если вы попросите Его с верою. Посему не посылайте животных за водою, но возверзите печаль вашу на Господа, и сегодня, до третьего часа, два ваших больших водоема наполнятся».

69. Илия, встав и рассказав видение Фиду и всем прочим, отослал животных по их местам. Когда же взошло солнце, нашла туча и пролился большой дождь кругом монастыря, но только; и до третьего часа наполнились два больших водоема, и тотчас перестал дождь.

70. Архиепископ Мартирий, узнав происшедшее чудо, с большою торжественностью прибыл на освящение монастыря и совершено было бдение со многими свечами, и они, совершив бдение, положили под престолом останки святых и добропобедных мучеников Тараха, Прова и Андроника, в седьмой день мая месяца, в двенадцатый год после кончины Евфимия. По прошествии же некоего времени и диакону Фиду вручается епископство так называемого города Дор.

71. Теперь следует сказать и об единении отщепенцев от Иерусалимской церкви, для того, чтобы показать, что сбылось сказанное на море великим Евфимием. Архиепископ Мартирий, после слов великого, отложил всякую заботу, и по прошествии немногих дней вышеупомянутый Маркиан, создав близ Вифлеема киновию, собрал в нее всех отщепенцев, и вразумленный Богом, сказал им: «Доколе отцы, мы будем раздирать на части Тело церковное, не зная точно Божией воли? Осмотримся, чтобы, желая ходить но церковному пути, не ходить без пути. Попытаемся еще о вере, и, следуя притче апостольской (Деян.1:24), будем метать жребий от лица епископов и чернецов: если жребий падет на чернецов, то мы останемся как есть, если же на епископов, то приобщимся Церкви». Услышав это, они согласились и метали жребий, и он пал на епископов и они, узнав это, единодушно пришли во святой град, соединившись со святою Церковью. Архиепископ приняв их, повелел осветить Святое Воскресение и сотворил большой праздник со множеством чернецов и мирян, и была большая радость по улицам и путям города по поводу единения, и все отщепенцы причастились, кроме Геронтия, управлявшая в течении сорока лет Меланиевым монастырем, и Романа, создавшего монастырь в Фекое. Оба они, вскоре лишившись ума, были изгнаны из своих монастырей и, скитаясь здесь и там, умерли без причастия. И это происходило так в царство Зинона.

72. В год же царя Анастасия Саракинские поселения, устроенные великим Евфимием, были опустошены варварами; начальники колен этих Саракин устроили другие поселения близ Мартириева монастыря и создали церковь. И варвары, придя снова, частью убили их, частью взяли в плен, некоторые же убежали. Блаженный же Илия, добрый пастырь Евфимиева стада, пас оное тридцать восемь лет и, совершив в нем много исправлений, умер. Затем, в течении трех лет пас стадо Симеон из Апамеи и умер о Христе, и принял после него игуменство Стефан, родом из Аравии, имевший праведного брата, по имени Прокопия, который был пастырем церкви Кесарийской. По смерти его Стефан все отцовское имение передал монастырю. В тот же год некий Антиохиянин, именем Кесарий, часто угождавший в мирских должностях, придя во святой град, вскоре впал в сильный телесный недуг; быв принесен в монастырь и помазан маслом, горящим на раке чудотворца отца нашего, он тотчас исцелел, и исцелев принес большие дары и обещался ежегодно делать тоже. Возвращаясь в Антиохию, он пришел к Стефану епископу Трипольскому и рассказал ему о благодеянии святого Евфимия и о своем исцелении. Леонтий же юноша, племянник епископа, услышав это, воскрилился душою, и пришел в монастырь, где и постригся. И когда он добре жил в иночестве, его призвал к себе епископ Стефан и поставил игуменом в церкви Святого Леонтия; впоследствии, вскоре после смерти дяди, он был поставлен во епископа. Некий монастырский пресвитер Нил послан был в Антиохию, за обещанными Кесарием дарами и по пути пришел в Триполь, и епископ этого города Леонтий поставил его во епископа города Орфосиады. Отец же наш Стефан, возвратившись в Евфимиев монастырь, обогатил его, оставив из имения отца своего шесть сот златиц и умер, в 22-й день января месяца, игуменствовав двадцать один год слишком. И некто Фома из Апамеи принял управление над стадом Евфимиевым, и так как оно было очень многочисленно, то уменьшил его в свое игуменство. При нем в монастырь опять пришел славный Кесарий и был приглашен на трапезу. Слышав за нею, что в сосудохранилище имеются небольшие частицы честного древа Святого Креста, данный монастырю Космою и Хрисиппом крестохранителями, сказал: «Бога ради, поклонимся и облобызаем его, и дай нам небольшую его частицу». Игумен обещал и, взяв его тотчас в сосудохранилище, открыл ковчег и Кесарий, поклонившись, взял частицу: они вошли и во внутреннюю часть сосудохранилища, и возвратились за трапезу. Некто Феодосий Галатянин был трапезным служителем, он, входя в сосудохранплище и выходя из него, при открытых ковчегах, где в трех мешках находились вышеупомянутые шестьсот златиц, украл из них нечто и возвратился к работе. Игумен же, торопясь отпустить Кесария, запер ковчег, не заметив пропажи, и отпустил Феодосия с миром. Тот же, встав на другое утро, притворился гневающимся на игумена, говоря: «В этом месте нельзя спастись, потому что велико его неудобство и много в нем соблазна», и вышел из монастыря, имея с собою золото. Он пошел во святой град и остановившись против Мартириева монастыря, взял из одного мешка пятьдесят златиц, остальное положил под большой камень и, заметив место, вошел в Иерусалим. Там, наняв животных, он направился в Иоппию, хотя по дороге взять золото; когда он приблизился к камню, то был прогнан огромным змием, вылезшим из под него, так что в этот день не мог взять золото; придя опять на другой день, он был отогнан на далекое расстояние тем же змием; когда же пришел в третий раз, то некая невидимая сила, напав на него неожиданно, била его как бы палицею, и повергла на пути полумертвым. Жители же Лазария проходя мимо и найдя его лежащим, привели его во святой град, в дом болящих, и он оставался там, лежа в болезни. Однажды он увидел во сне некоего священнообразного, который со гневом говорил ему: «Тебе невозможно встать с сего одра, если не возвратишь Евфимиеву монастырю украденное золото». Тогда Феодосий, призвав монастырского казначея, рассказал ему о золоте, и игумен Фома и Леонтий, узнав об этом, пришли в святой град и когда услыхали, что никто не может приблизиться к месту по причине поселившегося там змия, то Леонтий сказал: «Поди, покажи нам камень издалека, ибо мы не боимся того змия». И посадив его на лошадь, они прибыли на место и нашли золото в сохранности под камнем, змия же не видали: они отпустили Феодосия беспрепятственно, оставив без внимания отделенное им золото. Фома же, восемь лет правив монастырем, умер 25 марта, 5-го индиктиона, в 70-й год после кончины Евфимия, и игуменство было вручено Леонтию, который принял в честный монастырь меня грешника.

73. То, что я слышал о благословении Евфимиеве и что мне «рассказали отцы мои я не утаил от чад их в род ин» (Пс.77:4), но поведал и написал на поучение и будущему роду. Теперь же я могу предать памяти и чудеса, происходившие от святой его раки; и при мне он начал совершать исцеления, так что я, живя там, видел достославные и достопамятные чудеса, исходящие от раки его. Но сперва я скажу, каким образом и в какой год я сподобился вступить в монастырь.

74. В шестнадцатый год богохранимого царства Зинонова я, будучи причтен к церковному клиру, постригся в монастыре твоей святыни, как ты и сам знаешь, честный и чадолюбивый отче Георгий, и от твоей руки принял иноческий образ; с твоего дозволения и по твоей молитве я был отпущен в Иерусалим, под предлогом быть на освящении церкви Пресвятой Богородицы, но, говоря по правде, вследствие желания жить в пустыне. Когда я собирался уйти из Скифополя, мать моя сказала мне, чтобы я ничего, что касается души, не делал без согласия и повеления славного Молчальника епископа Иоанна, живущего в лавре блаженного Савы, для того, чтобы, как говорила она, я при самом начале не был прельщен последователями Оригена и не отступил от твердой веры. Я, побывав во святом граде, поклонился святым местам и Честному Древу Пресвятого Креста, и придя к славному епископу Иоанну а, услышал от него: «Если хочешь спастися, то иди в монастырь великого Евфимия». Я спустился в пустыню до Иордана и там, побывав у отцов, в июле месяце дошел до монастыря великого Евфимия и был принят игуменом Леонтием.

75. В те дни был приведен из Мартириева монастыря один чернец, мучимый нечистым духом, родом из Киликии, именем Павел; его положили в усыпальнице, близ раки святого Евфимия. Немного дней спустя святой Евфимий явился ему в полночь и изгнал нечистого духа, после чего Павел пришел в церковь во время нощного пения и, исповедавшись Богу пред всеми, рассказал происшедшее на нем чудо. И братия того монастыря, узнав это, пришли для того, чтобы его взять, но он не хотел и с большою охотою вышел с нами на работу. И однажды, когда мы были в пустыне для собирания мануфий мы спрашивали Павла, как и чрез кого он исцелился. Он, уверенный в нашей любви, без сомнения рассказал и сам, говоря: «Когда я был в монастыре, мне была поручена работа, и я, взяв ключи от алтаря и не помыслив и не убоявся страха Божия, нечто взял, другое роздал, не помышляя, что все, принадлежащее монастырям и святым церквам, отделено Богу и составляет принесенный начаток. Окончив работу и отдав ключи от святого алтаря, я был позван братиею на вечерю и сильно напился вином. Когда я ушел спать, то тотчас вселились в меня скверные мысли, и я, дав им доступ в уме, весьма смутился и мне представлялось, будто я в самом деле лежу с женщиною. При таких мыслях я внезапно увидел бесовское наваждение, идущее на меня подобно черному облаку, от которого я омрачился умом и мучился много дней. Братия, видя, что меня ежедневно терзает бес, привели меня сюда, и я был положен у святой раки; придя в себя и размыслив, я со слезами молился святому отцу освободить меня от беса и очистить меня от него. И в ту ночь, когда вы видели меня исповедающимся в церкви, в пятый час, я молился со слезами и был как бы в ужасном видении. Я видел себя в некоем славном и страшном месте, славы которого никто не может рассказать, и мне казалось, что у меня на голове куколь черный, косматый и остроконечный; космы же его сильно меня кололи и очень мучили; уста мои отверзлись и я сказал: «Помилуй меня, святой отче Евфимий, и освободи меня от належащие туги». И тогда я увидел святого, сияющего светом, с седыми волосами, низкого роста, с большою бородою и кругловатым лицом, глаза у него были веселы, и он был одет в мантию, более красивую, чем платье и держал в руках жезл. Он сказал мне: «Зачем ты меня обижаешь и что хочешь, чтобы я тебе сделал?». Я со страхом отвечал: «Молю помиловать меня». Он мне сказал строго: «Верь, что ничто не скрывается от Бога. Научился ли ты из своих страданий, как важно не радеть о работе Христовой и не жить просто в монастыре? Понял ли ты по истине, что все, находящееся в монастыре, свято, так как принесено от начаток? и как приносящие монастырю дают Богу и приемлют от Него мзду, так и крадущие обижают Бога и от Него так бывают мучимы; и если Анания с женою, утаив, умерли с толиким осуждением, то какого прощения может сподобиться тот, кто крадет чужое приношение? Но если ты мне обещаешь впредь не обижать монастыря и церкви Божией, не отнимать и не красть ничего у них, но блюсти себя от подчинения скверным помыслам, то Бог умилостивится и исцелит тебя, ибо Он человеколюбец, так как не хочет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти. С тобою это случилось потому, что приняв хранение священных сосудов, ты не сохранил любви к Богу, но предался сребролюбию, украл от врученного тебе а осквернился любодейственными мыслями. Поэтому оставил тебя Бог и ты был объять вражескою бурею и впал в бесовскую напасть». Я, услыхав это, обещал ему никогда ее обижать ни монастыря, ни церкви. Тогда святой, попретив демону, взял меня за куколь и с трудом снял его с моей головы, и в руке его очутился небольшой Мурин (эфиоп), испускавший огонь из очей; посмотрев, я увидел перед ним глубокий и страшный ров, в который он вверг Мурина, и обратившись ко мне сказал: «Се здрав еси, к тому не согрешай, но блюди себе, да не горше ти что будет» (Ин.5:14). Я же, придя в себя, воздал хвалу Богу и с тех нор не было мне зла». Слышав это от Павла, мы прославили Бога и дивились благодеянию чудотворца отца Евфимия.

76. В двух поприщах от Евфимиева монастыря есть два большие водоема, выкопанные как говорят, Аморреями; впоследствии великий Евфимий еще при жизни запер двери одного, для нужд своей лавры, а другой предоставил крещенным им Саракинам. В то время, так как вода оскудела, мы заперли монастырский водоем. Когда же оба Саракинские начальника колен, подчиненные Грекам, Арефа и Асвадей, воевали друг с другом, то Саракины рассеялись по пустыне и сделали много зла, о чем знают многие. Когда однажды мы сидели перед воротами, вдруг пришли два Саракина с одним христианином, но имени Фалава, родственником тех, коих крестил великий Евфимий. Они привели с собой Саракина, сильно бесновавшегося. И Фалава сказал нам, что когда варвары пришли напоить своих верблюдов и нашли монастырский водоем закрытым, то он, взял камень, разбил двери, и тотчас разбил его бес, так что он упал, сталь терзать себя и изрыгать пену. Я, идя мимо и увидав причину, сказал им: «принесите его в монастырь и вы поймете и увидите, что не скроется ничто из обид этого монастыря». Слышав это от Фалавы, мы взяли недужного и положили у раки святого; и когда он был положен там, святой изгнал из него беса, и просветил его духовно, так как мы слышали, что потом он крестился. А Фалава, живший в Лазарие, привел в монастырь свою дочь, которая была бесноватая; в течении трех дней ее мазали от освящения ковчега отца нашего Евфимия: на третий день бес поверг ее и вышел, а Фалава. взяв ее исцеленной, пошел вместе с ней восвояси, радуясь. Сын другого Саракина Аргова, из того же селения, пас овцы в пустыне и подвергся нападению беса, так, что его лице было искривлено. Он стал призывать святого Евфимия и, будучи принесен в монастырь и положен при раке святого Евфимия, через несколько дней очистился от беса и лицо его исправилось. Одна женщина из селения Витавудис, сидя в доме мужа своего, около полудня взбесновалась, и потом бесновалась каждое новолуние. Муж ее тужил и плакался по поводу несчастия с его женой, и помыслив о святом, привел ее в монастырь, и так как женщин не могут вводить в монастырь, то она оставалась три дня и три ночи перед монастырем, прилежно молясь, постясь денно и нощно, беря елей от священной раки святого и пия воду из его кандила, и исцелилась от беса: в третью ночь ей явился святой и сказал: «Верь, ты здорова, иди в дом свой». И ежегодно она приходила в монастырь, славя Бога и святого, лобызая врата монастыря и учреждая братии трапезу.

77. Был в монастыре один брат, родом из Галатии, по имени Прокопий. Он прежде, в течении многих лет носил в себе скрытого беса, устрашавшего и волновавшего его, как рассказывал нам сам Прокопий. Когда же он был принят в монастырь и целовал раку святого, бес обличился и Прокопий оказался бесноватым, часто повергаясь на землю, и язык у него был связан, и если бы он принуждал себя говорить, то разговаривал по Галатски. И что много говорить? И его исцелил святой. И Прокопий жил долго в монастыре, добрым образом работая Господеви. В один день, когда мы сидели и немного заглянули за ворота, мы увидели одного странника идущего к нам и одержимого нечистым духом. Он пришел в монастырь, сильно крича и говоря: «Что мне и тебе раб Божий Евфимий? Куда ты меня влечешь? Не выйду». И при этом бес поверг его перед воротами. Мы, встав, с вратарем, по имени Вавила, с трудом внесли его в усыпальницу, при чем он кричал и говорил: «Зачем несете вы меня к борещемуся со мной, зачем ведете меня к врагу моему? Зачем влечете к жгущему меня? О насилие! Я не пойду с вами, выйду и не останусь!» И когда странник с трудом был донесен, бес опять поверг его, и он лежал перед ракою святого нем до вечера. На утро же встав, он начал говорить разумно, будучи освобожден от всякого действа диавольского. Мы спросили его, говоря: «Как ты пришел сюда и что ты кричал!» и он отвечал, говоря, что не знает ни как он пришел сюда, ни что кричал, не знает. Мы же, слышавши это, прославили Бога, прославляющего любящих Его.

78. В монастыре был один пресвитер, по имени Ахфавий, родом из селения Витакавея, отстоящего на десять поприщ от города Газы: он, проведя в монастыре 45 лет, оказался непостыдным делателем перед Богом. У этого Ахфавия есть родной брат, в том же селении, по имени Роман. Некто, позавидовав имению этого Романа, хотел у него отнять, но безуспешно, и потому еще более неистовствовал против него, и пойдя в город Елевферополь, увидел одного волхва и беседовал с ним, говоря: «Хочу убить человека, но не могу». Тогда волхв, взяв плату, сотворил волшебство, и Роман, выйдя на свое поле с работниками, весь расслабел и был принесен в свой дом; недуг понемногу увеличивался, и он расслаб от водяной болезни, так что через несколько дней врачи сказали ему, что он должен умереть. Мы сидели возле него и плакали, когда он открыл глаза и велел всем выйти, и обернувшись к стене, молился, как некогда молился великий Езекия (4Цар.20:2), говоря: «Господи Боже сил, сказавший: егда возвратився воздохнеши, тогда спасешися» (Ис.30:15), призри на меня недостойного и избави меня от належащия беды». И опять говорил: «Святой отче Евфимие, сотвори милость и помолись Богу, чтобы мне освободиться от сего лютого недуга». Сказав это и помолившись, он был как бы в сильном восхищении и увидел черноризца, всего седого, который ему говорил: «Что хочешь, чтобы я тебе сделал?» Он же испугавшись и обрадовавшись, спросил: «Кто ты, владыко?» Тот же отвечал ему: «Я Евфимий, призванный тобою с верою. Не пугайся, и покажи мне, где ты страдаешь?» И когда тот указал на чрево, то святой, сложив два перста прямо, ударил, и как бы ножом прорезал ему чрево и вынул оттуда оловянную дощечку из чистого олова, с какими то начертаниями и положил ее перед больным на стол, и погладив рукою рану, исцелил его и сказал: это случилось с тобою потому, что в течении многих дней ты не ходил в церковь и не причащался, и один человек, отправившись в Елевферополь, напустил на тебя демонов и те овладели тобою, так как ты не радел о своем спасении. Но ныне Бог помиловал тебя, и ты не пренебрегай впредь молитвой». И когда он сказал это, то сделался невидим. Роман же, придя в себя, тотчас встал и выздоровел, и призвав своих, рассказал видение, и они, узрев его внезапное исцеление, прославили Бога, подающего таковой дар рабам своим. Роман же, взяв своих, пришел в монастырь и, поклонившись раке святого отца Евфимия, рассказал все блаженному Ахфавию игумену и всем нам, и отправился восвояси. И исцелевший в этот день чудотворения творит празднество, и в селении чтит память великого Евфимия.

79. В 15-ти поприщах от Фаранского монастыря, к Востоку, есть селение, называемое Фаран, от которого, как я думаю, получила название и лавра. В этом селении жил один муж, по имени Кирик, имевший стадо, пасшееся в пустыне. Он взял у одного бедного из того же селения десять овец, пастись вместе со своими, причем никто не знал, что произошло между ними. По прошествии некоторого времени, бедный захотел продать своих овец, так как ему пришла к тому необходимость, и Кирик, вместо десяти, возвращал только восемь. И когда тот говорил, что он дал ему десять овец, то Кирик стал отпираться. После долгих пререканий и споров, так как у них не было свидетелей, бедный предложил Кирику поклясться и разойтись, и притом поклясться у раки святого Евфимия. В назначенный день они пошли в монастырь и дошли до пути, ведущего из Иерусалима в Иерихон; когда показался монастырь, то бедный – как он сам рассказывал нам – видя, что тот готов клясться, раскаялся и сказал ему: «Возвратимся, брат; ты уже поклялся, прежде чем дошел до этого места». Но Кирик не хотел воротиться, и когда вошли в монастырь, он, окаянный, клялся перед ракой святого Евфимия и вышел из монастыря, ни почувствовав ничего дурного и думая, что он утаился от Бога: во истину он поступил, как безумец, который «рече в сердце своем: несть Бог» (Пс.13:1). По прошествии дня, на вторую ночь, в седьмом часу Кирик лежал один у себя дома и не спал, будучи смущаем суетными мыслями, и внезапно увидел, что двери сами отворились и вошел честный старец, сияя светом, и имея в руках жезл; с ним были пять юношей. Он сказал Кирику грозным голосом, гневно смотря на него: «Скажи, отчаянный человек, что шел ты сделать в Евфимиеве монастыре?» И когда тот не знал, что сказать, святой сказал юношам: «Возьмите его». И тотчас четверо растянули его, а пятому он дал жезл, говоря: «Бей его, чтобы он не говорил неправды, не клялся, не брал чужого и радел о Божии долготерпении.» Когда они его долго били, святой сказал бьющим: «Уже довольно», и взяв его за волосы, сказал: «Понял ли ты, нечестивец, что Бог воздает каждому по делам его? И вот в эту ночь Он возьмет душу твою, и кому достанется то, что ты отнял? Не заботясь о долготерпении Божии, ты навлек на себя гнев Божий для того, чтобы через тебя все узнали, что не должно никого обижать, ни клясться ложно, но говорить правду». И так они ушли от него; он же, испуганный этим кричал, говоря: «Помилуйте меня Бога ради». Ближние его собрались к нему и услыхав, что с ним случилось и увидав хребет его гниющим от ран, сильно испугались. И он упросил их довести его до монастыря, говоря: «Много согрешил я против святого места». Они, насыпав два мешка мякиной и соединив их плетенкой, положили его и принесли в монастырь, рассказав нам все бывшее и показав раны его, и мы увидели хребет его, покрытый сильными ранами, как бы от батогов; убоявшись, братия с тех пор никому не дозволяли клясться при раке святого отца, Они же, пробыв в монастыре один день, не имели возможности положить Кирика в усыпальнице, так как у него из чрева текла кровь, и он часто блевал, и взяли его полумертвым, и на другой день он умер в муках.

80. Некий странник, гостеприимно принятый в монастыре, придя туда ради молитвы в храме, осмотрел все, там находившееся и среди ночи, пробравшись к гробу святого, не только нечистыми, как говорится, но и вполне нечестивыми руками похитил стоявший на гробе серебряный сосуд и скрыл свое удаление, уйдя ночью никем не видимый. Никто из бывших в монастыре не видал этого коварства, и случившееся было всем неизвестно, и оставалось до тех пор, пока привратник Прокопий, ранее удостоившийся от святого великого исцеления, выйдя немного из ворот не нашел странника – о чудо! – как бы превращенного в столп перед монастырем. Будучи в беспомощном положении и не зная, что делать, он открыл привратнику тайну, и тот ввел его в монастырь и устроил так, чтобы тот исповедал чудо в присутствии всей братии. И тот вкратце рассказал нечто новое и невероятное: когда он около полуночи похитил серебряный сосуд с останков, он тотчас вышел с монастырскими животными и остальное время ночи весьма проворным и скорым шагом прошел не менее тридцати стадий и сильно устав, не был в состоянии выйти из пределов монастыря. Мы же, взяв сосуд, удивились силе и терпению чудотворца отца нашего, а странника, снабдив на дорогу, по причине его бедности, отпустили.

81. Вот то немногое, что я, выбрав из многого, записал, что я видел своими глазами, присоединив это к записанному по слухам о жизни во плоти отца нашего, для того, чтобы читатели и твое преподобие узнали силу Божией благодати, приседящей гробу Евфимия и обсудили, что о светлости его жития во плоти свидетельствуют чудеса, являемые после его успения; он творил чудеса в людях не только когда был во плоти, но и после своей кончины, когда причтен был к ангелам, совершает в нас чудотворения, и находясь в лучшем уделе, не отлучился от нас, но с большею помощью печется и заботится о нас.

82. Отсюда и я, недостойный его раб, несколько раз облагодетельствованный им душевно и телесно, видя благодеяния, источаемые из его раки, дивился сам в себе и размышлял, как сей святой Евфимий, пройдя сию человеческую жизнь, какими подвигами угодил Богу и удостоился толикой благодати? Вследствие этого мною овладело теплейшее желание узнать и записать его житие во плоти, и я тщательно расспрашивал богоносных и наиболее старых отцов этой пустыни, которые по точным рассказам знали о великом Евфимие и были современниками и сподвижниками всехвального Савы. И что я мог узнать и собрать от каждого из них, не только чудеса и подвиги великого Евфимия, но о жизни и деяниях иже во святых Савы, записал без порядка на различных хартиях в нестройных и перемешанных рассказах.

83. По прошествии же краткого времени, когда собравшийся в Константинополь святой пятый вселенский собор предал проклятию учения Оригена и Нестория, жившие прежде в новой лавре, стали поборниками ереси Оригена и отлучились от кафолического общения, вследствие чего и были изгнаны из новой лавры, куда, после их ухода, вселились православные отцы из лавры блаженного Савы и из других доброчестных и непорочных монастырей. Тогда, по мысли и повелению божественного Иоанна епископа и молчальника, я, выйдя из общежития, вселился в новую лавру, имея с собою начертанные хартии о Евфимие и Саве и получил приказание от вашего преподобия, узнавшего о реченных хартиях, занесенные в них главы прилично сопоставить в возможном изложении и сочинении, и прислать вам. Я прожил в безмолвии в новой лавре около двух лет, неотступно занимаясь изложенным в хартиях, но не знал, как начать сочинение, будучи непосвященным, не получившим внешнего образования, неопытным в Божественных словесах и медленноязычным.

84. Но Бог дивных давший всякий язык, подающий недоумеющим умение, облегчающий трудное в делах, гугнивых язык ясен творяй, сотворил нечто чудное и над моим смирением чрез служителей своих Евфимия и Саву: когда я, в неведении слов и оборотов, думал было оставить хартии и только горячо просил и молился. В один из дней, когда я сидел на обычном седалище и держал в руках хартии, около второго часа дня я был объят сном и мне явились преподобные отцы Евфимий и Сава в своих обыкновенных святолепных одеждах. И я услышал, что иже во святых Сава говорит великому Евфимию: «Се, твой Кирилл держит в руках хартии и выказывает теплейшее старание, но, сделав и потрудившись столько, не в силах положить начало сочинению». Великий же Евфимий отвечал ему: «Как же он будет в силах начать сочинение об нас, если он еще не получил благодати изложения в отверстии уст?» Святой Сава сказал: «Дай ему, отче, благодать». И великий Евфимий согласившись, вынул из-за пазухи серебряный алавастр с кистьцею, и взяв оную из алавастра, трижды прикоснулся к устам моим.

85. И когда я отведал сего, то пил воду, это было елей, вкус же быль слаще меда: и воистину говорит Божие слово: «Коль сладка гортани моему словеса твоя, паче меда устом моим» (Пс.118:103). Я пробудился от этой неизреченной сладости и чувствовал еще на губах и во рту духовное оное благоухание и сладость, и тотчас положил начало предисловию к настоящему писанию и, по такой благодати, окончил повествование о великом Евфимие, спеша и уповая на его благодать для исполнения обещания рассказать во втором повествовании о жизни и подвигах небесожителя Савы.

86. Молю их обоих, сверх данной благодати, сотворить молитву обо мне и испросить прощение моих прегрешений, дабы я, грешный и окаянный, пребыл непостыден и здесь и в будущем воскресении, и обрел милость перед престолом Христовым. Ему слава со Отцом и Святым Духом во веки веков. Аминь.


Источник: Кирилл Скифопольский. Житие иже во святых отца нашего Евфимия Великого // Палестинский патерик. 1892. Вып. 2. С. 1-98.

Комментарии для сайта Cackle