Под Великий пост

Источник

Рассказ

I.

Наступил последний день масленицы – так называемое прощальное воскресенье. В большом селе Прутках обедня только что кончилась. Народ гужем повалил из церкви. Последним вышел церковный староста Игнат Петрович. Это был отставной николаевский солдат, доживавший уже шестой десяток лет, но с виду еще очень бодрый. Мирно и счастливо текла жизнь Игната Петровича; но вот среди ясных дней вдруг на него набежала черная туча в лице его единственного сына Андрея.

Два года тому назад этот последний отправился на заработки в Таврическую губернию. Как человек грамотный и расторопный, он скоро нашел себе хорошее место у одного богатого купца, который и отправил его на свои хутора в качестве надсмотрщика. Житье там было привольное; одно только не хорошо: слишком далеко от родины и поблизости нет храма Божия, и хуторяне все народ молоканской веры. Жутко ему было среди иноверцев… Молокане скоро это заметили и потому не пропустили случая воспользоваться обстоятельствами. Через каких-нибудь пять-шесть месяцев Андрей был уже в числе последователей их секты, так что, по возвращении на родину, он открыто объявил себя молоканином и порвал всякую связь со своим отцом в вере и молитве. Мало того, через два месяца он окончательно отделился от отца и вместе с женой переселился в свой новый домик, стоящий почти на краю села.

Тяжелый был удар для сердца набожного отца… Несколько раз он пытался вразумить Андрея – ничто не помогало. Он всякий раз уклонялся от бесед с отцом, но однажды не вытерпел и сказал:

– Да что мне, тятька, с тобой разговаривать-то, хоть ты мне и отец, но принадлежишь к «церкви лукавнующих» (Пс.25,5), значит не со Христом, а кто не со Христом, тот враг Его. Иже несть со Мною, сказал Он, на Мя есть (Лк.11:23). Потому враг ты и мне, так как я со Христом, а ты нет.

Каково было слышать это глубоко верующему отцу… Сердце его готово было разорваться на части… Бедняга не мог сказать и слова, сотворил лишь молитву, перекрестился и, вздохнув, с грустью пошел прочь… С тех пор Игнат Петрович потерял почти всякую надежду на возвращение своего сына в лоно православной церкви, тем не менее не отчаявался и продолжал горячо молиться Богу. «Господи, – не раз бывало со слезами на глазах взывал он во время своих продолжительных ночных молений, – вразуми заблудшего раба Андрея, настави его на путь истинный, не дай ему погибнуть до конца, ибо Ты Сам сказал: «не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего, и живу быти ему» (Иез.33:11).

Тяжелые думы одна за другой мрачней наполняли голову несчастного отца. Мысль о сыне, изменившим православной вере, не покидала его ни на минуту. Вот и теперь, возвращаясь из церкви, Игнат Петрович не мог забыть своего горя. «Приближаются великие дни поста, – думал он дорогой, – кому пост, кому молитва, а моему Андрюше… Эх, Господи, Господи, наказал же Ты меня за грехи мои. Не умел я воспитать свое детище в страхе Божьем, не умел при себе держать, и на что это только я отпустил его Бог знает куда?!.. «Там, говорят, заработки хорошие, почему, мол, и тебе не отпустить своего сына, коли на то есть его охота». Большие заработки, то-то грехи-то наши тяжкие, все мало нам. Вот и отпустил… Уж никак было бы легче, если бы он у меня помер, а то легко ли, мои матушки, богоотступником стал и от отца ушел, потому, дескать, враг ты мне и противник Христа…»

Идет Игнат Петрович и не замечает, что давно уже прошел мимо своего дома. Грустное настроение его сегодня усилилось еще более. Причиной тому была сказанная священником проповедь о прощении обид. Глубоко врезалось в память Игната Петровича это поучение, особенно слова блаженного Августина, приведенные священником в доказательство необходимости примирения с ближними: «ни поста, ни праздника не может быть там, где вражда и злоба. Кто живет в раздоре с христианами, тот не может быть в единении с Христом».

– Господи, что это такое со мною, да я ровно как бы без памяти, – произнес Игнат Петрович, в недоумении оглядываясь по сторонам, – все село прошел, до самого конца…

Вместо того, чтобы поворотить назад и идти домой, он остановился и задумался. «Вот что, – вдруг мелькнула у него мысль, – может быть, Сам Господь внушил мне завернуть в этот край, дай-ка я зайду к Андрюше-то, ведь с тех пор, как он от меня отделился, я еще ни разу у него не был, кстати и день-то ныне такой». «Аще убо принесеши дар твой ко олтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред олтарем, и шед, прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (Мф.5:23–24), вспомнил он тут и направился к калитке прямо стоящего пред ним дома его сына.

II.

– Здравствуй, Андрей, с праздником!

– Милости просим, спасибо, – не без смущения ответил тот, недоумевая, чем объяснить неожиданный приход отца.

За столом, кроме Андрея и его жены, сидел еще один сторонний посетитель, то был молоканский пресвитер, крестьянин соседней деревни, Абрам Титыч.

– А, Игнату Петровичу, мое почтение, добро пожаловать, – сказал Абрам Титыч, – ну как проводил масленицу-то, теперь небось тужишь?

– Да, масленица почти прошла, только ты напрасно говоришь, что я тужу об этом.

– Будет лицемерить-то, знаем мы вас, как вы блинами-то объедаетесь, да водочку попиваете. И что это у вас за порядки только, не пойму никак, целую неделю так куролесят, что «срамно есть и глаголати», а потом и ну морить себя голодом; хороша вера, нечего сказать. Потому я вот и сказал, что ты, небось, тужишь, как проводил такое веселое времячко. Вот наша вера в этом случае поистине хороша, у нас таких переходов нет. Блажен, кто перестал ходить во тьме, как, например, Андрей Игнатыч, он познал истину, присоединился к нашему обществу и таким образом теперь со Христом, а прежде был враг Его. Не так ли, Андрей Игнатыч? – обратился пресвитер к Андрею.

Ничего не сказал ему на это Андрей, он только исподлобья посмотрел на отца и затем низко опустил голову, задумался.

– Хоть и мастерски, Абрам Титыч, говоришь ты, а послушать, не в обиду будь сказано, нечего. Православные плохо живут, ну а ваши все хороши?

– Все, не все, а уж масленицу нам против вас не справить: блины, пьянство, песни, пляска, драка… ведь это что? – Срамота! У нас этого ничего нет, мы, как видишь, вместо того занимаемся чтением слова Божия. (На столе пред Абрамом Титычем лежала раскрытая Библия).

– Вот что, Абрам Титыч, судить своих ближних – это не наше с тобой дело, ибо Един есть законодатель и судия могий спасти и погубити: ты же кто еси осуждаяй друга? (Иак.4:12). Нет, не осуждать, а молиться нам должно за грешников: Братие, – пишет св. апостол Иаков, – аще кто в вас заблудит от пути истины, и обрашит кто его, да весть, яко обративый грешника от заблуждения пути его спасет душу от смерти, и покрыет множество грехов (Иак.5:19–20). Опять ты вот глумишься над нашей верой: «хороша, мол, у вас вера, когда вы то-то и то-то делаете». Человек ты как будто бы умный и в слове Божием начитанный, а говоришь такие глупости.

– Это как так?

– Да как же, суди сам, ну разве вера виновата в том, что православные живут не хорошо. Кто же вам сказал, что наша вера учит грешить?!

Смутился Абрам Титыч. «Если сказать, – думал он, – что вера православная хороша – это значит отказаться от своих слов, противоречить себе, а сказать, что – худа, не позволяет совесть…»

В это время Андрей, все время со вниманием слушавший беседу отца с пресвитером, как-то недоверчиво поглядел на Абрама Титыча, переглянулся с женой и снова задумался…

– Так-то, – продолжал Игнат Петрович, – сучок-то мы у других видим, а у себя и бревна не замечаем. Ну положим, не хорошо делают православные, допуская всевозможные бесчиния на масленицу (хотя, конечно, и далеко не все), но вот наступает великий пост, многие будут говеть, соблюдая строгое воздержание в пище и питье, исповедаются и получат отпущение всех своих грехов, а причастившись Св. Таин, тесно соединятся с Самим Иисусом Христом, ибо Он сказал: «ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во мне пребывает и Аз в нем» (Ин.6:56). Теперь видишь, масленица, за которую ты упрекаешь православных, у нас бывает только одну неделю, а потом наступает целых семь недель великого поста, у вас же посты никогда не соблюдаются, значит, круглый год все масленица, потому всегда едите скоромное, не даром вас и молоканами-то зовут.

– Ну вот, какие-то посты еще выдумал.

– Нет, посты не я выдумал, их установила святая православная церковь, имея на то основание в Священном Писании.

– Где ж это вы там нашли закон о постах?

– Не знаешь, где говорится о том, что нужны посты, а тоже Библию читаешь и пресвитером называешься, – покачивая головой, сказал Игнат Петрович.

– Гм… что ж я, по-твоему, значит, малосведущий, – улыбаясь и как-то самоуверенно сказал Авраам Титыч, – да если хочешь, я тебе враз докажу, что никаких постов соблюдать не нужно, слушай: не входящее во уста сквернит человека: но исходящее изо уст, то сквернит человека, – прочитал он II стих 15 главы Евангелия от Матфея.

– Для чего же ты это прочитал, ведь о посте тут и речи нет; здесь объясняется только то, что телесная нечистота ничто в сравнении с душевной; слова эти Иисус Христос сказал в ответ фарисеям на их вопрос: почему ученики Его не умывают рук, когда едят.

– Или вот апостол Павел в первом послании к Коринфянам пишет, – продолжал пресвитер, как бы и не слушая объяснений Игната Петровича, – брашно нас не поставляет пред Богом (1Кор.8:8), т. е. пища, какая бы она ни была, постная или скоромная, не приближает нас к Богу, значит, для чего же и поститься, когда и скоромное не грех употреблять?

– Что ты, Абрам Титыч, Бог с тобой, да мог ли апостол учить несоблюдению постов, когда сам он много и часто постился, в пощениих многаши был я, – пишет он о себе (2Кор.2:27). Нет, в 8 главе первого послания к Коринфянам святой апостол Павел совсем не о постах говорит, а о пище, окропленной идоложертвенной кровью, в каком виде язычники и продавали ее на рынках, с целью осквернить христиан. При этом нужно сказать тебе еще вот что. Наша святая православная церковь заповедует пост совсем не потому, что одна пища, например, скоромная, оскверняет нас, а другая, – постная освящает, приближает к Богу, но потому, что воздержание от скоромной пищи в известное время и умеренное употребление постной служит пособием для того, чтобы ослабить наши плотские страсти, всякие греховные пожелания и помыслы. Видишь, пользу-то нам, значит, приносит не сам по себе пост. Потому-то еще в Ветхом завете Бог осуждал иудеев за то, что они соблюдали только один пост наружный, без внутреннего, т. е. без исправления своего сердца. Не сицеваго поста Аз избрах, и дне, еже смирити человеку душу свою: ниже аще слячеши яко серп выю твою, и вретище и пепел постелеши, ниже тако наречете пост приятен, – говорил Он через пророка. Нет, пост спасительный, и, следовательно, угодный Богу, должен состоять вот в чем, как говорит Господь: разрешай всякий союз неправды, разрушай обдолжения насильных писаний… Раздробляй алчущим хлеб твой и нищия бескровныя введи в дом твой: аще видиши нага, одей (Ис.58:5–7). Пример такого поста представляют нам Ниневитяне, которые были помилованы не за то только, что они постились, но за то, что они воздержались от злых дел. И заповедаша (мужие ниневийстии) пост…, и виде Бог дела их, яко обратишася от путей своих лукавых: и раскаялся Бог о зле, еже глаголаше сотворити им, и не сотвори (Ион.3,5,10).

– Ну, а что ты нам скажешь вот на это: не ядый ядущаго да не осуждает (Рим.14:3)?

– Так что ж, по-твоему, ядущий, значит, уж и прав, если ближним не дана власть осуждать его? Я думаю, этого никто не скажет. Ядущаго, да и вообще всякого, осуждать мы не должны, но, ведь, это не оправдает грешника в грехах его.

– Однако ты, Петрович, говорить-то тоже мастер и в слове Божием силен, право, хоть куда, когда это только ты и научился!

– Эх, Абрам Титыч, Абрам Титыч, да и что же мне теперь делать-то, как не «поучаться в законе Господнем день и ночь» (Пс.1,2). Я положил себе за правило каждый день, отходя ко сну, прочитывать по несколько глав из Библии, вот и научился кой-чему, к тому же с нашим батюшкой о. Петром часто о божественном беседую.

– Да, поучаться в слове Божием – это хорошее дело, жаль только то, что многое в нем ты, как видно, не понимаешь и толкуешь по-своему.

– Это я-то по-своему, не наоборот ли?

– Ну ладно-ладно, – перебил его Абрам Титыч, – пусть будет по-твоему, не станем спорить, ты вот лучше покажи-ка нам, где это сказано, чтобы нужно было посты какие-то соблюдать.

– Всех таких мест, я, конечно, не знаю, вот если бы к о. Петру обратиться, тот все бы тебе высказал.

– Что нам твой о. Петр? Доказывай сам!

– Коли так, то слушай. В прошлом году как раз об эту пору священник подарил мне небольшую книжечку, и вот что я из нее вычитал. Пост был дан еще в раю нашим прародителям Адаму и Еве, когда Бог сказал: от всякого древа, еже в раи, снедию снеси: от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него (Быт.2:16–17). Вот это повеление Божие: одно вкушай, а другое нет и было заповедью о посте. Впоследствии же пост был утвержден законом. Для примера прочитаем 2 главу книги пророка Иоиля. И ныне глаголет Господь: обратитеся ко Мне всем сердцем вашим, в пост и в плачи и в рыдании… Вострубите трубою в сион, освятите пост (Иоиль2:12–15). И народ действительно постился; постились и такие праведники, как Моисей (Исх.2:24), Даниил (Дан.10:3) и др.

– Все это так, – заметил пресвитер, – но то было в ветхом завете, а в новом ничего этого не нужно, потому теперь: «все древнее прошло, – теперь все новое и христиане» нова тварь (2Кор.5:17).

– Значит, ты все-таки согласен с тем, что в ветхом завете был закон о постах, и народ соблюдал его?

– Пусть так, но то, что было тогда, теперь для нас не обязательно.

– Вот ты, Абрам Титыч, и спутался. Да разве Иисус Христос приходил на землю за тем, чтобы уничтожить закон? – Не мните, – говорит Он, – яко приидох разорити, но исполнити (Мф.5:17). Поэтому-то Иисус Христос не уничтожил и пост, установленный еще в ветхом завете; напротив, Он часто беседовал о постах, указал их значение, пользу и даже дал наставление, как поститься; читай об этом у евангелиста Матфея в 6 главе 16–18 ст., в 17 главе – 21 ст., у евангелиста Марка во второй главе 18–20 ст. Сам Иисус Христос, исполняя закон, освятил пост своим примером, когда, по сказанию евангелиста, Он был возведен духом в пустыню и постився дний четыредесять и нощий четыредесять, последи взалка (Мф.4:2). Постились также и св. апостолы, как сами – одни, так и вместе со всей церковью. Служащим же им (т. е. антиохийским христианам с апостолами) Господеви и постящимся рече Дух Святый: отделите Ми Варнаву и Савла на дело, на неже призвах их. Тогда постившеся и помолившеся, возложите руки на ня, отпустиша их (Деян.13:2–3), а из 27 главы 9 стиха той же книги видно, что еще при апостолах для постов было установлено определенное время. Много же времени минувшу, и сущу уже небезбедну плаванию, занеже и пост уже бе прешел, советоваше Павел… Значит из Библии видно, что пост был узаконен самим Богом, что постился Сам Иисус Христос, постились апостолы и первенствующие христиане, как же ты говоришь, что посты не нужны?..

Ничего не мог сказать на это Абрам Титыч, он, видимо, сильно смутился. Водворилось молчание… Вдруг раздался удар колокола, призывающего к вечернему богослужению. Игнат Петрович при этом перекрестился.

– Эка я как долго ныне засиделся у тебя, Андрей Игнатыч, – сказал пресвитер, – теперь меня давно ждут домой; до свиданья! – И с этими словами вышел.

– А я, сынок, зашел к тебе, чтобы исполнить христианский обычай. Ты, ведь, знаешь, что сегодня прощальное воскресенье; ныне православные христиане, верные призыву своей матери-церкви и памятуя слова Спасителя: аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный (Мф.6:14) испрашивают друг у друга прощение в нанесенных обидах и оскорблениях. Для тебя, как отделившегося от православной церкви, этот обычай может быть и не обязателен, но мне иначе нельзя. Прости же меня, Андрюша, и ты невестка, чем я когда-либо обидел вас, – и при этом поклонился до земли.

– Что ты, тятька, – кинулся Андрей поднимать отца, – ты нас не обижал, Бог тебя простит… Прости и ты нас.

– Ну, детки, а теперь мне пора к вечерне, – сказал Игнат Петрович и, поклонившись еще раз, удалился.

III.

Весь остаток дня Андрей провел молча, видимо, чем-то очень занятый. Так, ни слова не сказав, он лег, а спать, но не до сна ему было. Беседа отца с Абрамом Титычем была предметом его ночных размышлений. Рассветало, а Андрей, как говорится, еще не смыкал и глаз.

– Дарья, а ты ни того… ничего не вари скоромного-то, – обратился он утром к жене, когда та собралась готовить. – Как ни толкуй, а что-то меня взяло раздумье: ну да как в самом-то деле мы заблуждаемся, ведь вот Абрам Титыч ничего же не мог сказать в ответ отцу, когда он доказал от писания, что посты нужны.

– Оно, Андрей, и я так своим бабьим умом думаю, как это нам грешным не поститься, когда наш Спаситель и другие святые постились?! Вон татары басурманской веры и то говеют. Да и какой Абрам Титыч есть учитель, о. Петр тот по крайности человек ученый, потому не даром говорится, что «не уча в попы не ставят», ему, значит, и поверить можно, а этот что? Мужичишка, да еще гордый, слава только, что он грамотный и в слове Божием горазд, небось и те, что на Таврии совратили-то тебя, были такие же мужики.

– Резонно ты, Дарья, говоришь, что правда, то правда, по ученью наших пресвитеров с православными священниками не сравняешь.

Сильно тогда задумался Андрей. Под свежим впечатлением от всего случившегося, он готов был сейчас же идти к священнику и чистосердечно во всем покаяться, но такая поспешность пугала его. Он еще никак не мог примириться с тем, чтобы вдруг порвать всякую связь с молоканством… Как бы то ни было, он все-таки не решился привесть в исполнение свое намерение. Но если он и продолжал числиться молоканином, то в душе снова был православным… Все переменилось в его жизни. Абрам Титыч в качестве пресвитера более уже не принимался, в переднем углу была поставлена икона, пред которой Андрей с женой теперь начали совершать свои обычные молитвы, истово полагая на себе крестное знамение, не употреблялось и скоромное в течение всего поста… Так прошел почти весь великий пост. «Скоро наступит Вербное воскресенье, – думал Андрей, – православные пойдут в церковь и будут стоять с зажженными свечами и вербами, там Страстная неделя, потом Пасха… какие великие дни, а я… Нет не могу более терпеть… Господи, прости меня богоотступника!..»

***

В пятницу на 6-й неделе великого поста Андрей и Дарья были присоединены к православной церкви. Исполнилось, таким образом, желание Андрея побывать у заутрени на Вербное воскресенье, поговеть на Страстной неделе и по православному встретить Светлое Христово Воскресение. Теперь Андрей снова живет вместе со своим отцом и сделался одним из ревностных сынов церкви Христовой, на радость себе и своему престарелому отцу.

– Благодарение Господу Богу, – не раз бывало говаривал Андрей, – за Его мудрое промышление о нас грешниках; в самом деле: не приди тогда, под великий пост, ко мне отец, – а и пришел-то он как бы случайно, знамо, не без Божией на то воли, – не знаю был ли бы я теперь в числе «детей Отца Небесного»; поистине «дивны дела Твои Господи…»

Священник Л. Колчев


Источник: Колчев Л., прот. Под Великий пост : Рассказ // Тамбовские епархиальные ведомости. (Неофициальная часть). 1899. № 10. С. 224-235.

Комментарии для сайта Cackle