Иоанн IV Постник

Иоанн IV Постник, патриарх константинопольский с 12-го апреля 582 г. до 2 сентября 595 г. Сын небогатых родителей, Иоанн в молодости сделался рещиком. Но природное влечение к аскетической жизни вскоре направило его на иной путь. Он стал сближаться с лицами монашествующими и у них именно искать пищи, которой требовала религиозно настроенная натура. Его первоначальным учителем был палестинский монах Евсевий, который долгое время проживал у него в доме. Под внешним воздействием врожденные наклонности Иоанна к аскетизму обнаруживались сильнее, а это обстоятельство дало повод Евсевию сообщить о подвигах своего ученика тогдашнему патриарху Евтихию. Евтихий, сам замечательный подвижник, обратил внимание на Иоанна, постриг его в монахи и посвятил в диакона при храме св. Софии. Патр. Иоанн III Схоластик поручил ему должность сакеллария. В ведении сакеллария находились все как мужские, так и женские монастыри константинопольской епархии. Он наблюдал не только за внешним благосостоянием их, но и за их внутренним порядком: был уполномоченным от патриарха блюстителем монастырской дисциплины и поведения лиц монашествующих. Молва об аскетических подвигах Иоанна, а равно его пастырская опытность, выказанная в управлении монашеством константинопольского округа, остановили на нем внимание царя и столичного духовенства, как на достойном кандидате на патриаршую кафедру по смерти Евтихия. Когда было сделало ему предложение в этом смысле, он решительно отверг его, считая себя недостойным. Импер. Тиверий нашелся вынужденным сделать распоряжение – привести его во дворец. – Вступив в управление обширною паствой, несмотря на увеличение забот и обязанностей, Иоанн остался верен своей прежней подвижнической жизни. Иногда он по целым дням повергался ниц и молился. А насколько велико было его воздержание в пище, об этом достаточно говорит уже одно название «Постника», указывающее, что подвиги его в этом отношении были необычайны и вызывали удивление у современников и потомства. К этому присоединялся крайне незначительный отдых: Иоанн спал большею частью сидя; а для того, чтобы проснуться в положенное время, он свечу прикреплял к веревке, протянутой над сосудом с водою; свеча, догорая, сжигала веревку, которая падала в воду и этим будила подвижника. При такой жизни неудивительно, если Иоанн поражал слабостью и худобою. Но, строгий и требовательный по отношению к себе, Иоанн отличался замечательною терпимостью, снисходительностью и сострадательностью в отношении к другим. Это последнее качество патриарха проявлялось в широкой его благотворительности. Он раздавал все, оставаясь в жалком рубище. Он нередко делал займы у императора и умер должником Маврикия, не успев уплатить по расписке на несколько талантов, взятых под залог всего его движимого имущества, которое оказалось состоящим из обветшалой подстилки, ничего не стоящей верхней одежды и деревянной кровати. – Замечательная терпимость Иоанна сказалась особенно ясно в его отношении к еретикам монофизитом и язычникам. В царствование Тиверия неожиданно обнаружилось, что в азиатских провинциях и больших городах существует множество язычников, прикрывающихся именем христиан, притом на важных государственных должностях. Начались бесконечные процессы. Иоанн предстательствовал за несчастных и часто добивался для них снисхождения. – Еще в большей степени нелюбовь к насильственным стеснительным мерам и религиозную терпимость патриарха испытали на себе монофизиты. Иоанн резко изменил в отношении к ним политику своих предшественников. Когда особенно ревностные враги монофизитов стали ходатайствовать о стеснительных мерах по отношению к последним под предлогом охранения православия и при этом ссылались на авторитет распоряжений Евтихия, то Иоанн ответил им: «Я хочу, чтобы покой и мир были в мое время; но если вы испрашивали позволения у Евтихия, то идите и теперь к нему – и, если он вам дозволит, делайте это». – Как все истинные подвижники, Иоанн все свои подвиги вменял ни во что. Слухи о его суровом аскетизме еще при жизни стали создавать ему славу чудотворца, Сам же Иоанн смущался такими воззрениями на него. Но, – чтимый греческими современниками и потомством, как «образец воздержания, смирения» и вообще «всех добродетелей», для латинской церкви Иоанн сделался и остался до сих пор предметом горячих нападок, как человек, «гордости которого не мог вместить весь мир», который «погиб невозвратно в своем упорстве», который «под овчим видом скрывал волчьи зубы» и пр. Такое, воззрение латинской церкви на Постника есть результат знаменитого спора о титуле «вселенский», поднятого папами Пелагием II и Григорием великим. В 588 г. на соборе в Константинополе рассматривалось дело патриарха антиохийского Григория. Акты собора были отправлены к папе. Пелагий II утвердил акты, но протестовал против употребления в них титула «вселенский» в применении к Иоанну. Пелагий II вскоре умер и дело на этот раз заглохло. С новою силою протест раздался уже при Григории в начале 595 г. по такому же поводу. – В настоящее время наукою твердо установлены следующие положения: 1) Иоанн Постник никогда не называл себя сам патриархом «вселенским»: так именовали его только другие; 2) приложение этого титула к иерархам константинопольским со стороны других лиц имело место задолго до Постника: так величались Иоанн II Каппадокиец и Мина; этот титул обычен в новеллах Юстиниана, адресованных константинопольскому патриарху; 3) Григорий Вел. не был прав в своем понимании титула «вселенский» (он не знал греческого языка): этот титул не означал притязания на всемирное господство. Совершенно ясно это видно из следующего совпадения: император Юстиниан в 131-й новелле говорит: sanctissimus seteris Romae papa primus omnium saeerdotum est; в другом месте он заявляет, что папа есть caput omnium sanctarum ecclesiaruin. И в то же время Юстиниан употребляет титул «вселенский» в тексте новелл, адресованных Епифанию и Иоанну Схоластику. – В последнее время имя Постника часто встречалось в наследованиях русских канонистов по поводу эпитимийного номоканона, приписываемого в некоторых рукописях Иоанну Постнику. Принадлежность этого номоканона нашему патриарху в настоящее время оспаривается при помощи таких аргументов, устранить которые очень затруднительно. Номоканон этот переведен очень рано на славянский язык и оказал значительное влияние на покаянную дисциплину нашей церкви.

Проф. И. Андреев