О Евангелиях и евангельской истории
По поводу книги «Жизнь Иисуса» соч. Э. Ренана
(Vie de Jesus, par E. Renan)
Опыт обзора и разбора так называемой отрицательной критики Eвангелий и евангельской истории
Содержание
Глава I. Общий обзор истории отрицательной критики в последнее время Глава II. Внешние свидетельства о происхождении канонических Евангелий от апостолов Прибавление к главе II. о так называемом Евангелии от евреев. (΄Еναγγέλιον καθ ἐβραίους. Evangelium juxta Hebraeos.) Глава III. Внутренние признаки происхождения первых трех Евангелий от апостолов Глава IV. Внутренние признаки происхождения четвертого Евангелия от апостола Иоанна Богослова. Глава V. Кажущиеся противоречия в Евангелиях Заключение Приложения I. О взаимном отношении Евангелий II. О неканонических и апокрифических Евангелиях
Вступление
Книга Ренана «Жизнь Иисуса» (1863 г.), наделавшая столько шума и произведшая столько соблазна в Европе, особенно во Франции, в сущности есть не что иное, как легкое популярное (общедоступное) изложение результатов тех исследований, которые сделаны в области евангельской истории так называемыми отрицательными направлениями библейской исторической критики, особенно в протестантской Германии, и преимущественно в продолжение последних 40 лет, – изложение, написанное бойким и изящным языком, с некоторыми современными социальными тенденциями и с характером романа в изображении описываемых событий. Оттого – а) огромный успех этой книги в публике, сравнительно с учеными книгами немцев того же направления. Как известно, публика, особенно некоторые слои её, не очень любит строго ученые, научные исследования, требующие при всяком направлении серьёзной, иногда напряженной, мысли и труда, а склонна к более легким, популярным сочинениям, которые бы не очень утруждали мысль и не обременяли её работой. Неудивительно поэтому, что книга Ренана разошлась в огромном количестве экземпляров, тогда как сочинения, которые он популяризовал, далеко не имели такого успеха, исключая разве может быть книги Штраусса, которые в свое время наделали ещё более шума и произвели ещё более соблазна, хотя менее раскупались. Надобно впрочем присовокупить, что в книге Ренана есть одно внешнее качество, которым она, в соединении с упомянутыми сейчас качествами, преимуществует перед тяжелыми кабинетными книгами немцев: это наглядное знакомство её автора с местами действия изображаемых событий; описания этих мест весьма много оживляют книгу и заинтересовывают читателя, хотя в них много преувеличений и риторики. Оттого – б) в книге Ренана нет ничего ни нового, ни самостоятельного сравнительно с теми исследованиями, которые в ней популяризуются. Всё, что в ней есть, высказано уже в других исследованиях и гораздо полнее и подробнее, чем в ней. С обычной лёгкостью француза, автор взял только результаты тех исследований, и высказал их живо, легко и изящно. Нового и самостоятельного у него столько же, сколько и у всякого популяризатора, т.е. он не следует рабски букве сочинений, которыми пользуется, свободно воспроизводит их сущность в своеобразном представлении и изображении, с некоторыми своеобразными оттенками и – только; да ещё ново то, что изображению священнейших событий истории кощунственно придан характер тенденциозного романа. Оттого – в) в ней нет даже той внешней кажущейся формальной основательности (хотя много цитат и примечаний под строкой), какая есть в тех исследованиях. Как популяризатор, автор отбросил почти все тяжелые принадлежности немецкой учёности, оставив разве только самые необходимые, и то, кажется, более для красоты книги, чем по сознанию их значения. Оттого – г) научным образом нельзя иметь дела собственно с этой книгой; в ней самой нет ничего научного, и потому она ниже всякой научной критики 1. В отношении к ней вопрос может быть только тот, на сколько верно изложены в ней чужие исследования; но этот вопрос конечно не стоит решать; довольно и того, что они изложены, и притом на изящном языке Франции, и – увлекают нетвердых и неопытных.
Вот почему сочли мы более полезным писать для русской публики по поводу книги Ренана, а не о самой книге, иметь дело главным образом с теми воззрениями и исследованиями, которые в ней популяризованы. Нельзя скрывать того факта, что идеи, теории и воззрения, в них раскрываемые, смутно бродят и в нашем обществе, особенно в некоторых слоях его, и книга Ренана, кажется нам, потому нашла себе в нем некоторое сочувствие, что в ней оно увидело выражение, и притом завлекательное, этих смутно бродящих в его сознании идей, теорий и воззрений, – выражение, соответствующее времени. Разобрать и рассмотреть поэтому нужно их: в них все дело; а популярное изложение их, как бы хорошо ни было сделано, если они окажутся несостоятельными, потеряет свою силу и обаятельность само собою; главное – нужно разбирать их, и разбирать прямо, открыто. Здесь не помогут ни голословная брань, ни остроумная насмешка, ни грозное проклятие, ни хитрая уклончивость: здесь нужно серьёзное изучение и научный разбор, тщательный, осмотрительный, логический; только в этом случае эти воззрения и исследования, равно как и популярные изложения их, могут терять свою силу и обаяние. – Легко относиться к этим отрицательным направлениям нельзя уже по тому одному, что они тяжело дают себя чувствовать в жизни, внося в неё разлад, раздвоение. Притом же они, как показала история, составляют неизбежное историческое явление в развитии школьной философии в её соприкосновением с богословием, – явление, в развитии которого участвуют люди и ученые и умные, а такие явления препобеждаются не лёгким отношением к ним. Напрасно опасение, что знакомством с этими отрицательными направлениями можно повредить, можно увлечься и увлечь: гораздо более увлекает таинственность, в которую они облечены, недоступность сферы, в которой они вращаются, поползновение к ним, как к вещам запрещенным, боязливое упоминание о них мимоходом и т. под.; и напротив гораздо безопаснее прямое отношение к ним, внимательное рассмотрение их с исторической и теоретической стороны. Едва ли ошибёмся, если скажем, что некоторое сочувствие к ним и нашей публики основывается на неполном, одностороннем и отрывочном знакомстве с ними и недостатке изучения их в историческом и теоретическом их развитии. Все пленительное, кроме истины, более пленительно издали, на известном расстоянии, при известном освещении, при неполном, отрывочном знакомстве с ним; а – подойти к нему поближе, всмотреться попристальнее, вникнуть в него, так сказать, в домашнем быту, и красота его, как мнимая, теряет свою обаятельность, и становится человек в должное отношение к нему, без увлечения. То же самое и с этими идеями, теориями и воззрениями; если уже нельзя не знать их, то прямое отношение к ним – лучшее средство против увлечения ими и какими бы то ни было популярными их изложениями. Правда, это трудно, нужна работа и борьба; но что истинно-полезное и правое совершается без работы и борьбы? ... До тех же пор, пока у нас не будут прямо и серьезно разбираемы и обслуживаемы эти самые идеи, теории и воззрения в их сущности и историческом развитии, всякая книга, подобная Ренановой, всякое популярное изложение их неизбежно будет волновать общество нетвердых и неискусных, более чем при отчетливом знакомстве с ними, особенно если подобные книги будут прикрываться красивой наружностью, которая так часто соблазняет и увлекает многих даже из проницательных. До тех пор будут волновать общество даже статьи, относящиеся к богословию и Библии, какого-нибудь Энциклопедического Словаря, составлявшегося русскими учеными и литераторами, где личный произвол и уродливые произведения фантазии выдаются смело за последнее (будто бы) слово науки. До тех пор всякий, кому не случайно или случайно попалась такого рода книга, или кто наслышался о подобных книгах и узнал о них и из них кое-что, также может волновать и увлекать. – Нужно, говорим, прямое отношение к этим идеям, теориям и исследованиям, нужно их разбирать в их сущности и историческом развитии, по мере сил и возможности, а не популярные только изложения их, подобные Ренановой книге. Мы и возьмем книгу Ренана только как исходный пункт для отправления в область этих исследований, результаты которых в ней изложены.
Да не оскорбится религиозно-нравственное чувство читателей, когда, в изложении этих исследований, а равно и оснований их – философских воззрений школ, встретится могущее оскорбить религиозно-нравственное чувство. Что же делать? Умалчивать о них нельзя, когда самые популяризации их обнаруживают, и, придавая им еще более внешней пленительности, увлекают…
* * *
Как это можно видеть например из критики на эту книгу аббата Гетэ, помещенной первоначально в «L`Union chretienne» за 1863 и 1864 годы, а потом вышедшей отдельною книгою в четырёх выпусках под заглавием «Refutation de la pretendue Vie de Jesus de M.E.Renan, – par M. l`abbe Guette». Автор подробно разбирает каждое положение и доказательства книги Ренановой и обличает их неосновательность и несправедливость. На русском языке книга эта вышла выпусками же в переводе Тимковского. – Таков же отзыв о научной стороне книги Ренана и всей серьёзной немецкой и французской богословской литературы.