Отделение третье. История собрания новозаветной священной письменности, или история канона
J. Kirchhofer Quellensammlung zur Gescluohte des neutestamenthchen Kanons. Zur. 1842. – H. Thiersch Versuch zur Wiederherstellung des histonsehen Standpunetes für die Kritik der neutestamenthchen Schriften. Erl. 1845 S. 305. ff.; особенно S. 309 ff. – К. A. Credner zur Geschichte des Kanons Halle, 1847 и его же Geschichte des neutestamenthchen Kanon, herausg. von G. Volkmar. Berl. I860. – A. Hilgenfeld Der Kanon und die Kritik des N. T. Halle. 1863.
§ 27. Предварительные замечания
Греческое слово ϰανών как у классиков, так и в Н. 3. (ср. Гал. 6, 16; 2Кор 10, 13; Фил. 3:16) означает мерило, правило. Если, сообразно самому существу дела, откровенное учение называлось (ср. Jren. adv. haer. III, 11) ϰανών, ϰανών τῆς πιστεως, ϰανών τῆς ἁληϑείας то легко уже было перенести название учения на самую книгу, которая содержит оное, на состав писаний, которые имели значение правила для веры и жизни как всей Церкви, так и отдельных членов ее. Положительно это сделано было в первый раз Оригеном1260; у Отцов же церкви 4-го века название «Канон» для состава свящ. книг В. и Н. Завета – обыкновенно. Это название указывало как на вдохновение, составление под особенным божественным руководительством, так и на подлинность этих писаний. Как канонические, они служили руководством для веры и жизни, и представляли собою правило, критерий для отличения подлинного от неподлинного в письменных памятниках Откровения, сохранявшихся по преданию. – Многие новейшие ученые, по примеру Землера1261, иначе объясняют название: канонические Писания. Они принимают ϰανών в значении каталога и утверждают, что канон есть состав писаний, назначенных для чтения в церкви и посему внесенных церковный каталог или список книг, назначенных для чтения в церкви, и что этим наименованием вовсе не определяется значение их, как нормы, ее утверждается их подлинность и вдохновение. Но хотя в позднейшее время слово ϰανών употреблялось в значении каталога1262, однако главное значение слова во вcяком случае как у классикой1263, так и в Н. 3. было regula, norma, и только в этом значении употребили оное древние Отцы Церкви1264, почему некоторые в последствии ясно отличали1265 βιβλία ἀναγιγνωσϰόμενα от канонических. Поскольку же писания, служившие правилом веры, признанные за подлинные и божественные, считавшиеся критерием подлинности, действительно были читаемы при богослужении, а писания, назначенные для чтения, внесены были в особый список: то конечно скоро название «Канон» могло быть употреблено относительно этого списка или каталога и название «канонические писания» – относительно содержащихся в оном1266. А если некоторые древние учители церкви (Ириней, Тертуллиан, Климент Александрийский, Августин) номинально причисляли к каноническим некоторые писания, именно к канонических книгам В. 3. – так называемые апокрифы1267, между тем как оные не принадлежали к историческому понятию этого слова1268: то это не говорит против правильности понятия, но доказывает только, что те учители церковные, не всегда строгие в учено-критическом исследовании, не совсем всегда ясно прилагали более твердый масштаб для испытания канонического достоинства и святости писания, но иногда, обманувшись его мнимою или действительною древностью1269, признавали уже святым писание, если только его содержание согласно было с чистым церковным учением.
Противоположность выражению: книга каноническая составляло выражение – книга апокрифическая (ἀπὸ τοῦ ϰρύπτειν по Августину de civ. Dei, XVI, 13. quod eorum origo non claruit patribns), – по первоначальному значению слова книга тайная, потому несколько подозрительная и наконец вообще не имеющая достаточных прав на внесение в канон1270. Об историческом изменении значения названия и понятия апокрифический ср. Gieseler Was heisst apokryphisch? – в Theolog. Stud. Bd. 11. Hettf. 1. S. 141 ff. и потом F. Bleek Ueber die Stellung der Apokryphen des A. T. im christlichen Kanon, в Theol. Stud. 1853 H. 2. S. 267 ff. (в начале)1271.
И в истории собрания Н. 3. или новозаветного канона нельзя видеть только продукт человеческого действования. Как при происхождении новозаветных писаний преобладало божественное действие (во вдохновении), так и при собрании Н. 3. участие божественное, хотя и не столь непосредственное, как при происхождении, несомненно. Оно есть только закрепление действия божественного Провидения в руководствовании однажды навсегда, для одной неизменной цели, основанного царства Божия, причем признание и соединение основоположительных писаний является вполне существенным. При этом руководстве Провидения вовсе не требовалось необходимо, чтобы сохранены были все первоначальные свидетельства; требовалось только, чтобы искупительным советом Божиим основанное царство Божие, новозаветное царство Божие было и оставалось обеспечено от принятия свидетельств ложных и обладало всем тем, что могло вполне выяснить божественное домостроительство спасения людей, как прежде в предуготовительном, так теперь в совершительном состоянии церкви; но вера в такое действие Провидения относительно основоположительных писаний Н. 3. неразрывно связана с верою в самое искупление1272.
§ 28. Первый период истории канона
(предуготовительные начала и первые следы его до половины 2-го века)
Ветхозаветный канон христиане нашли готовым; новозаветный же должен был образоваться только у них чрез принятие и признание писаний, которые и внешне преданы им от апостолов и с апостольским авторитетом, и внутренно носят на себе печать Св. Духа.
Вследствие внутреннего общения первых христиан1273 христианские церкви не только извещали взаимно одна другую о своей судьбе, но и сообщали одна другой для чтения в церквах писания полученные от апостолов и мужей апостольских. – Ап. Павел прямо рекомендует этот обычай относительно своего послания к Колоссянам и так названного послания от Лаодикии (Кол. 4:16), а Поликарп в своем послании к Филиппийцам с. 13 (у Евсев. h. е. 111:36) свидетельствует о таковом же обычае последующего времени1274.
Так во всех христианских церквах содержался почти одинаковый состав священных книг, выбор и передача которых в начале, при небольшом числе христианских писателей1275, при незначительном распространении церкви и небольшом числе христианских общин – могли происходить легко и удобно. Но с течением времени стали увеличиваться затруднения; появилось много писателей, и некоторые из них, для распространения лжеучений и для проведения известных, мнимо-добрых направлений1276, стали выдавать свои писания под именами апостолов. Слова 2-го послания к Солунянам (3, 17–18) показывают, как рано начали появляться такие подложные сочинения; а Иероним (de vir. illustr, с. 7) приводит в подтверждение этому факт1277; со 2-го же и 3-го столетия появилось множество легенд, сказаний о жизни Христа и апостолов1278. При таких обстоятельствах стало непременною потребности определенное собрание подлинно священных, апостольских и служащих образцами веры книг, или, что то же, собрание и отделение таких книг в один состав (Канон), в чем и усматривается великое критическое дело древней церкви.
Уже в первые времена христианства видны следы употреблена и собрания писаний новозаветных, как законоположительных для веры и жизни1279. Конечно, свидетельство Фотия (Biblioth. Cod. 254), будто апостол Иоанн установил новозаветный Канон, не имеет никакого другого исторического основания1280, (хотя в основании его лежит тот истинный факт, что Иоанн был последний из писателей-апостолов и таким образом самым делом заключил Канон новозаветный книг). Но не упоминая о местах из Павловых и других новозаветных посланий, в которых есть указания на речи Спасителей, как они излагаются в Евангелиях1281, более других указывает на некоторое собрание1282 новозаветных писаний (посланий ап. Павла и некоторых других писаний новозаветных) второе послание Петра (во всяком случай один из наиболее древних письменных христианских памятников).
Далее, ясные указания на собрание новозаветных книг1283 заключают в себе писания мужей апостольских (тех церковных писателей, которые были непосредственными учениками апостолов, хотя и не сообщили апостольского авторитета своим Писаниям, подобно Марку и Луке); еще более ясные указания заключаются у них там, где прямо приводятся ими те или другие канонические писания новозаветные (напр. первое послание Павла к Кор. у Климента Римского Ер. 1. с. 47; послание Павла к Ефесеям у Игнатия Ер. ad Ephes. с. 12; послание к Филип. у Поликарпа с. 3.1284, всего же чаще, и в значительном числе, делаются ими несомненные ссылки1285 на те или другие письменные произведения апостольские1286 (у Варнавы на Ев. от Матфея, у Климента Римского на Ев. от Матфея и Луки, послание к Римлянам, первое послание Петрово и послание к Евреям; у Игнатия на Ев. от Матфея, Иоанна, первое и второе послание к Каринфянам, Галатам, Ефесеям, Филиппийцам; у Поликарпа на Ев. от Матфея, Луки, Деяния Апостольские, послания к Римлянам, первое к Коринфянам, Галатам, Ефесеям, 1-е к Тимофею, 1-е Петра и 1-е Иоанна)1287.
Из церковных писателей, ближайших к мужам апостольским, свидетельствует о евангелиях – в частности о евангелиях от Матфея и Марка – Папий в начале второго века в своем сочинении «Λογίων ϰυριαϰῶν ἐξήγησις» (Евс. Hist, eccles. 111:39), хотя он следовал большею частью устным преданиям1288. Вскоре после него ссылается на Евангелие от Матфея Клавдий Аполлинарий1289, одновременно ему Афинагор в своей апологии (IX, XI, ХХVII) приводит места из Евв. от Матфея и Иоанна1290, после них упоминает о Евангелии от Иоанна и других. Феофил Антиохийский (Ad Autol. lib 3. с 12, 13; lib. 2:22). Ἀπομνημονεύματα τῶν Ἀποςόλων, в сочинениях Иустина Мученика (в полов. 2-го века), которые он называет вообще источником своих повествований, в особенности о жизни Иисуса, может быть признано, на основании беспристрастных исследований1291, за свод четырех канонических евангелий1292; ᴕ εὐαγγέλιον διὰ τεσσάρων ученика его Тациана составляет, без сомнения, гармонию четырех Евангелий (труд хотя самостоятельный, но содержащий в себе извлечения из евангелий канонических1293; что же касается до появившаяся во 2-м веке, так называемого, Евангелия от Евреев: то, сколько можно судить по отрывкам из него и свидетельствам древних, оно в главных чертах сходно с каноническим Евангелием от Матфея1294.
Вместе с Евангелиями в то же время делаются известными и признаются и прочие писания Нового Завета. По свидетельству Eвceвия (hist. eccl. III, 39) Папий ссылается также на некоторые места из первого послания Иоанна и первого Петра1295. Афинагор, живший в половине 2-го столбя, в своем сочинении de resurrectione с. XVI, приводит место из первого послания Павла к Коринфянам, как из писания апостольского, и признает второе послание к Коринфянам1296. Иустин Мученик делает ясные указания на места из апостольских посланий1297 и в разговоре с Трифоном (р. 308. ed. Col.) Апокалипсис прямо признает произведением апостола Иоанна1298. Феофил Антиохийкий (ad Autol. 111:14) упоминает о послании к Римлянам, приводит одно место из первого послания к Тимофею (Тим. 2,1:2), а по свидетельству Евсевия (h. е. IV, 24) пользовался и Апокалипсисом.
Таковы первые следы новозаветного канона у древнейших учителей церкви; и не следует удивляться, что нельзя найти у них следов гораздо более ясных. От первых времен церкви до нас дошло лишь немного письменных памятников; при существовавшей тогда передаче, их в рукописном виде, скорое и всеобщее распространение целого состава новозаветных книг соединено было с большими затруднениями, и церковь в первые времена, как ясно показывают свидетельства Поликарпа и Папия1299, была расположена уважать более живое предание, чем письменное. При таких обстоятельствах частое и точное приведение новозаветных мест в первые времена церкви должно было бы казаться даже странным и возбуждать подозрение1300. Только с половины второго столетия вся история времени становится яснее и светлее; с этого же времени и утверждение целого состава канонических книг становится совершившимся фактом.
§29. Второй период истории канона
(до утверждения состава ὁμολογᴕ́μενα в конце 2-го века)
I. Маркион
Между тем как у церковных учителей в половине 2-го века встречаются более или менее ясные следы состава новозаветного канона, один из еретиков того времени Маркион (живший сначала в Синопе, потом в Риме) представляет существование такого собрания новозаветных книг в известной полноте1301. По свидетельству Тертуллиана (contr. Маге. IV , 1–7), он имел собрание новозаветных книг, состоявшее из десяти посланий Павловых1302 и одного Евангелия. Эти десять посланий следующие: к Римлянам, Коринфянам, Галатам, Ефесеям, Филиппийцам, Колоссянам, Солунянам и к Филимону1303. Это перечисление довольно замечательное, как ясное свидетельство о широком распространении в то время новозаветных писаний. Оно показывает, что уже около половины 2-го столетия все эти послания, преимущественно же послание к Римлянам, были известны в отдаленной церкви близ Черного моря1304. Пастырские послания ап. Павла к Тимофею и Титу, как послания совершенно частные, легко могли не войти в собрание Маркиона1305, между тем как послание к Филимону (несмотря на свой еще более частный характер), будучи первоначально написано и отправлено вместе с посланием к Колоссянам, а в последствии1306 и пересылаемо с ним же, достигло более быстрого распространения и заняло свое место в собрании Маркиона. Кроме того, и строго анти-гностическое содержание пастырских посланий должно было вести к совершенному опровержению произвольных мнений Маркиона1307. А что Маркион по догматическим основаниям не только исключил из своего собрания эти послания, но и кроме принятых в нем апостольских писаний знал и другие, которые впрочем он и его приверженцы не принимали, как заключающие в себе мнимочудесные мнения, распространенные от апостолов иудеев, – все это столько же вероятно1308, как и то, что и в посланиях, принятых им, он многое опустил и изменил1309. Евангелие Маркиона, составителя которого он не называет по имени1310, было признаваемо древнейшими церковными писателями, жившими вскоре после Маркиона, – Тертуллианом, и Иринеем1311, за искаженное и испорченное Евангелие от Луки спутника Павлова, и этот взгляд, долгое время остававшейся спорным, подвергавшийся совершенно противоположным решениям, благодаря новейшим исследованиям, утвердился как единственно верный1312.
II. Ириней, Тертуллиан и Климент Алекс.
Вскоре после Маркиона стали определительно известны и другие, более полные, собрания новозаветных канонических писаний. Три замечательнейших из церковных писателей конца 2-го и начала 3-го века, единственные представители голоса современной им церкви, Ириней в Малой Азии, а потом в Галлии, Тертуллиан в Карфагене (а сначала в Риме)1313 и Климент Александрийский (вообще на Востоке). Эти три, – первые твердые свидетели о новозаветном Каноне, между которыми Ириней самый важный1314 и имеет неоспоримый авторитет1315, согласно и без всякого колебания признают четыре Евангелия1316, книгу Деяний Апостольских1317 тринадцать посланий Павловых1318, первое послание Петра, первое Иоанна и Апокалипсис1319. Четыре Евангелия они обыкновенно соединяли под общим и собирательным именем ἐυαγγέλιον, εὐαγγέλιϰόν, ἐυαγγέλιϰὰ, instrumentum evangelicum, а послания апостольские, особенно Павловы, включая сюда же и книгу Деяний апостольских, под собирательным именем ἀπὸςολος, ἀποςολιϰὸν, ἀποςολιϰὰ, instrumentam apostolicum1320. Оба собрания Ἐυαγγέλιον и Απόςολος (соответственно ветхозаветным названиям «закон и пророки») – первое уже совершенно законченное, последнее не вполне утвердившееся – Тертуллиан соединяет под одним общим названием Novnm Testamentum или Novum Instrumentum1321.
Из прочих новозаветных писаний упомянутые церковные писатели прямо признают за кафолическую книгу послание к Евреям1322; но они не согласны между собою в суждении о его происхождении от ап. Павла. Такое происхождение послания признает только Климент (признавая перевод этого послания с еврейского на греческий Лукою), между тем как Ириней, по позднейшему свидетельству; отрицал его происхождение от ап. Павла, а Тертуллиан признает его писателем Варнаву1323. (Так как послание эхо обращалось по преимуществу на Востоке, в среде христиан из иудеев, потому, кажется, в начале оно и не могло иметь всеобщего значения на Западе). О втором послании ап. Петра, о послании Иакова и третьем послании Иоанна, три названные писателя ясно не упоминают, хотя отчасти и ссылаются1324 на них, как на писания определительные; но второе послание Иоанна ясно признается притом и Климентом1325, точно также как послание Иуды – Тертуллианом и Климентом1326.
III. Другие свидетели из 2-го века
а. Пешито
От второго столетия дошли до нас и еще два другие документа, весьма важные для Новозаветного канона – один с Востока, другой с Запада:
1. Древне-сирский церковный перевод Нового Завета Пешито1327. Он содержит: 4 евангелия, Деяния Апостольские, 13 посланий ап. Павла и послание к Евреям, 1-е послание Петра, 1-е Иоанна и послание Иакова, следовательно содержит тот же самый канон, о новом с определенностью свидетельствуют Ириней, Тертуллиан и Климент, только без Апокалипсиса, но с присовокуплением послания к Евреям и послания Иакова. О таковом содержании Пешито свидетельствуют все те его рукописи, за исключением лишь некоторых1328, которые содержат также и послание Петра, 2-е и 3-е Иоанна и послание Иуды. Сверх того, в Лейдене (и в последствии во Флорентийском кодексе) найден и рукописный сирийский Апокалипсис, изданный в 1627 году Людовиком de Dieu. Впрочем перевод четырех малых соборных посланий совершенно отличен по своему характеру от перевода прочих книг, заключающихся в Пешито, и очевидно принадлежит более позднему времени; тоже самое нужно сказать и о сирийском переводе Апокалипсиса, – и он настолько отличен от характера Пешито, насколько сходен с характером позднейшего сирского Перевода Филоксенова, в котором впрочем Апокалипсиса нет1329. Что действительно канон Пешито первоначально не заключал в себе четырех малых соборных посланий и Апокалипсиса, – видно кроме сего и из исторических свидетельств1330. Если Гуг Einleit. ins N. Т. Tb. 1. S. 356 ff. 3. Auf. не без видимо исторического основания замечает, что Пешито первоначально заключал в себе все наши новозаветные писания, и только позднее, в 4-м в., были исключены из него 4 малых соборных послания и Апокалипсис, – то это мнение оказывается ошибочными и шатким1331. Еще не состоятельнее мнения, которое слишком расширяет содержание канона Пешито, другое мнение, которое слишком сокращает содержание его. Михаэлис (Einleit. ins N. Т. Th. 1. S. 363 ff.) думает, что в Каноне Пешито первоначально не было не только тех пяти книг, но и послания к Евреям. Он ссылается на то, что переводчик этого послания цитует Ветхий Завет по ветхозаветному Пешито, а в остальных книгах новозаветных Пешито цитует Ветхий Завет по древнему сирийскому переводу, причем однако же он замечает, что Ветхий Завет в Пешито переведен позднее чем Новый Завет. Впрочем здесь Гуг посмотрел на дело вернее и опроверг Михаэлиса1332. И само по себе очень естественно было, что послание к Евреям, посланное на восток, подобно посланию Иакова, попало и в древний документ востока.
б. Мурариев канон
Древний западный каталог канонических книг на латинском языке, снабженный исагогическими примечаниями по ниже означенному взгляду1333, вроде указателя какого-либо церковного учителя для оглашенных1334, по всей вероятности итальянской, а может быть и римской церкви1335, по собственному его указанию – из 2-го века1336. Этот каталог в начале прошедшего столетия найден был в Милане Мураторием in codice membranaceo vetustissimo, cujus antiquitas ad annos mille accedere visa est, попавшем туда из монастыря Боббио (поэтому и называется Мураториев канон, или Мураториев отрывок). Мураторий потом впервые издал его в своем сочинении Antiquitates italicae medii aevi Т. III. p. 854 sqq1337. Автором этого отрывка Mypaтopий считал римского пресвитера Кая в конце 2-го в., который, но Евсевий h. е. V, 20, точно так же как и отрывок, признавал 13 и только 13 посланий Павловых1338, но по неодинаковости взгляда того и другого на Апокалипсис, так как Кай действительно отвергал его1339, это мнение не имеет никакой вероятности1340.
Из наших новозаветных книг каталог с достоверности признает: 4 Евангелия1341, Деяния апостольские, 13 посланий ап. Павла1342, по крайней мере два (первое и еще одно, – а может быть и все три) Иоанна1343, послание Иуды и Апокалипсис Иоанна1344. По нижеуказанной догадке1345 с немалою вероятностью к книгам приводимым в отрывке должно причислить и 1-е послание Петрово, признанное в то время общим голосом церкви, так как оно (если признать в высшей степени вероятный греческий оригинал отрывка, и принять во внимание ошибку, вошедшую в латинский список в неуместном слове tantum вместо unam, и несколько другую интерпункцию) кажется должно разуметься под так называемым Апокалипсисом Петра, приводимом в отрывке1346. Наконец о послании к Евреям в отрывке упоминается не совсем ясно, и во всяком случае, не признается оно Павловым; но невероятно, что под epistola ad Alexandrinos, которое впрочем также не признается здесь за Павлово произведение, и в котором есть указание на Маркионову ересь, ad haeresin Marcionis, это ad собственно как греческая ϰατα или προς, или как contra или quoad1347, можно разуметь послание к Евреям, потому что совершенное умолчание об этом послании1348 в самом деле было бы вообще странно1349.
Впрочем из внутренних свойств отрывка, который кроме названных новозаветных писаний упоминает1350 еще и о других и оказывается поврежденным, открывается, что его авторитет всегда мог быть только ограниченным (и, исключая его высокой древности, не имеет на внешне исторических данных основанного значения).
IV. Результат и его значение
Итак в конце 2-го в., по общему согласию письменных памятников и представителей письменности христианской церкви во всех странах (Пешито в Сирии, Иринея в Малой Азии и Галлии, Климента в Египте и на Востоке, Тертуллиана в Северной Африке и Риме и Mуpaториева Фрагмента в Италии), к новозаветному канону причислялись: четыре Евангелия, Деяния апостольские, 13 посланий ап. Павла и 1-е послание ап. Иоанна, к чему следует еще причислить 1-е послание ап. Петра1351. Следовательно эти книги к концу 2-го века вообще были признаны в церкви за подлинные, божественные и канонические, в последствии так названные ὁμολογούμενα; непосредственно к ним примыкает и Апокалипсис (потому что только Пешито имел он против себя, и то не положительно; положительно же за себя имел еще Иустина мученика). Но другие книги Нового Завета, вообще впрочем уже известные, встречали больше или меньше противоречия (в последствии они известны были под общим названием ἀντιλεγόμενα); таковы: послание к Евреям, послание Иуды, 2-е и 3-е Иоанна, послание Иакова и 2-е послание Петра1352.
Такое определение древней церкви о каноническом достоинстве новозаветных книг было без сомнения историческое, основывалось на исторических доказательствах, на историческом предании. Главный вопрос, который особенно имелся в виду при внесении новозаветных книг в Канон, как это видно из ясных свидетельств Иринея и Тертуллиана, был такой: имеет ли та или другая книга свидетельство о себе всех обществ, в особенности главных обществ, основанных самими апостолами, а равно и тех, к которым первоначально бы ли они посланы, или не имеет1353? В этом предании отнюдь не могло быть чего-либо нетвердого; напротив, апостольское писание, если бы оно было подложное, не приобрело бы всеобщего признания как в церкви, так и в обществах, основанных самими апостолами, а равно и в обществах и у лиц, к которым оно было отправлено, и которые с самим писателем стояли в близком отношении. – Впрочем, это историческое предание не считалось бы в древней церкви достаточным мерилом, если бы оно противоречило другому, догматическому преданию, содействовавшему признанно канонического достоинства новозаветных писаний. Устное предание естественно служило самым первым источником к познанию христианства1354 еще по Иринееву свидетельству1355. Когда различные общества более и более сближались между собою и скоро приходилось им защищать сообща святое учение против еретических заблуждений: то они узнавали с достоверностью, распространялось ли это учение повсюду одинаково, и если оно распространялось действительно одинаково, то это существенное согласие в учении веры принимали, вопреки произвольному ложному учению, как действие Святого Духа, как отпечаток общего христианского сознания, как устный παράδοσις ἀποστολιϰή или ἐϰϰλησιαστιϰή как, ϰανών τῆς ἀληϑείας, как regula fidei. Что противоречило этому правилу веры, то считалось нехристианским; и таким образом естественно было, что, приняв апостольские послания от всеобщего исторического предания, и сличив с παράδοσις, согласие с regula fidei признавали за критерий истинно апостольского; а согласия относительно всех действительно апостольских писаний не могло не быть1356.
§ 30. Третий период истории канона
(до окончательного утверждения его в 4-м веке)
I. Ориген и его школа
Когда для вопроса о новозаветном Каноне историко-догматическое предание древней церкви теоретически и фактически стало твердою историческою основою: затем все новозаветные писания, которые уже во 2-м веке были повсюду приняты (именно 4 Евангелия, книгу Деяний Апост., 13 посланий ап. Павла, 1-е послание Петра, 1-е послание Иоанна и Апокалипсис) признал каноническими критик Ориген в первой половине 3-го века1357. Свое решительное суждение о новозаветном Каноне и о его составных частях, не надлежащих сомнению, Ориген – этот добросовестный исследователь –1358 прямо основывает (так же как и его предшественники) на церковном предании1359. Оригену были известны и все наши остальные новозаветные писания, но он произносит суждение о них не с одинаковою решительностью –1360. При этом Ориген, вместе с древ ними, различает в новозаветном Каноне два частные собрания – εὐαγγέλιον и ἀπόστολος (Homil. XIX in Jerem. Opp. Vol. III. p. 264), а всю совокупность новозаветных писаний он называет – в чем уже предупредил его Тертуллиан – одним общим именем ἡ ϰαινὴ διαϑήϰη (de princip. I. IV. с. I. vol. I. p. 156), и со времени принятия этого названия – названия εὐαγγέλιον и ἀπόστολος мало-по-малу стали выходить из употребления1361.
Этот Оригенов канон остался в существе неизменным до 4-го века1362, и только знаменитый ученик Оригена Диoниcий Алекс., в половине 3-го века, позволил себе усомниться1363 если не в богодухновенности Апокалипсиса, то в происхождении его от ап. Иоанна, основываясь при этом на внутренних признаках, именно на образе речи и способе представлений1364.
II. Евсевий
Далее, эпоху в истории новозаветного канона составляют в начале 4-го века исследования трудолюбивого история Евсевия Кесарийского1365. Результаты своих исследований, произведенных, по его признанию, на основании древнего исторического предания1366, Евсевий сообщает hist eccl. 111, 251367. 0н перечисляет здесь: прежде всего 4 Евангелия1368, за ними1369 книгу Деяний апост., затем1370 «послания Павла», которые он обозначает этим общим именем, не перечисляя их; далее1371 1-е послание Иоанна1372 и1373 1-е послание Петра и заключает так: «к ним можно, если угодно, причислить и Апокалипсис Иоанна»1374. «Это – говорит он – суть ὁμολογούμενα»1375. За сим Евсевий продолжает: «к спорным – ἀντιλεγόμενα, которые однако ж известны многим, принадлежат:1376 послание Иакова и послание Иуды1377, 2-е послание Петра1378 2 и 3 послания Иоанна»1379. К этому далее он прибавляет: «к подложным – νόϑα следует причислить1380: деяния Павла, книгу «Пастырь» (ποιμήν, Hermae Poster), (так называемый h. е. III, 3) Апокалипсис Петра, сверх того1381 послание, известное под именем Варнавы1382 и так называемые διδαχαὶ τῶν ἀποστόλων, а также, если угодно, Апокалипсис Иоанна1383, который некоторые отвергают, другие же причисляют к ὁμολογούμενα 1384. Все сии книги, заключает он, были ἀντιλεγόμενα»1385. Цель, с которою Евсевий перечислил все эти книги и отделил писания, по церковному преданию, истинные1386 от других1387, была, по замечанию самого Eвceвия, та, чтобы можно было узнать как эти перечисленные книги, так и другие, распространенные еретиками под именем апостолов. К этим последним, наконец, Евсевий причисляет: Евангелия Петра, Фомы, Матфея и некоторые другие, также Acta Андрея, Иоанна и других апостолов, причем он отделяет их от всех, прежде им названных писаний. Ни одно из сих писаний, говорит он, ни один учитель Церкви, начиная от апостолов, не удостоил упоминания в своих сочинениях; след. они не могут быть причислены даже к «νόϑα»1388, но должны быть отвергнуты как ἅτοπα πάντη ϰαὶ δυσσεβῆ.– Так. обр. очевидно, что Евсевий все писания разделяет на три, один от другого отличные, класса; к первому он причисляет ὁμολογούμενα (4 Евангелия, книгу Деяний, Павловы послания, 1-е послание Петра, 1-е Иоанна и Апокалипсис). Этому первому классу он прямо противопоставляет третий класс – книги заведомо апокрифические, ἅτοπα ϰαὶ δυσσεβῆ, поскольку они измышлены еретиками1389. В средине между этими двумя классами он поставляет второй, который содержит в себе книги спорные ἀντιλεγόμενα – или νόϑα 1390; оба названия у Евсевия обозначают в сущности одно и тоже, что открывается из его способа перечисления1391. Это вполне подтверждается и тем, что Евсевий, непосредственно пред исчислением заведомо апокрифических книг, говорит только о двух классах писаний, которые доселе он различал1392; и значение слова νόϑος нисколько не говорит против сопоставления Евсевием понятий ἀντιλεγόμενα и νόϑα1393. Что Евсевий действительно сопоставляет эти два понятия, это подтверждается еще – и притом самым решительным образом – сравнением рассматриваемого нами места с другими местами из истории Евсевия; ибо некоторые книги, обозначенные в рассматриваемом месте именем ἀντιλεγόμενα, в других местах называются νόϑα, и наоборот1394. Наконец вдобавок ко всему этому следует указать в особенности на одно параллельное место, которое прямо содержит указанное разделение книг на 3 класса; в этом месте h. е. III, 31 Евсевий делит на три части, вполне соответствующие указанному нами делению, все писания, как апостольские, так и относящиеся к апостольскому веку1395.
Но впрочем, хотя Евеевий h. е. 111, 25 разделяет писания не на четыре, а на три класса, именно: а) ὁμολογούμενα, b) ἀντιλεγόμενα или νόϑα и с) ἅτοπα ϰαὶ δυσσεβῆ (παντελῶς νόϑα) и между ἀντιλεγόμενα и νόϑα не полагается никакого существенного различия: тем не менее он рассматривает эти средние, подразделяя их, соответственно своему способу обозначения, на два частные отдела (или разряда); ибо послания Иакова, Иуды, 2-е Петра, 2 и 3 Иоанна он, как видно, ставит на первое место и, напротив, указывает второе место прочим Писаниям, какова книга «Пастырь» Эрмы, послание Варнавы и т. д. и, как выражается сам он, если угодно, Апокалипсис Иоанна, который одни отвергают, другие относят к ὁμολογούμενα1396. И это подтверждается тем еще обстоятельством, что Евсевий h. е. II, 231397 говорит о 7 соборных посланиях, к которым он причисляет также поcлания Иакова и Иуды, и затем, как эти два послания, так и другие, одинаковые с ними по достоинству и пополняющие число 7, именно: 2-е послание Петра, 2-е и 3-е послания Иоанна, поставляет в ближайшей связи с посланиями, которые издавна и по преимуществу назывались соборными, след. с писаниями несомненно истинными – ὁμολογούμενα, и след. дает названным, посланиям преимущество пред другими, также отнесенными к классу ἀντιλεγόμενα, писаниями. – Если теперь ὁμολογούμενα, по Евсевию, суть писания несомненно канонические, внесенные в Канон вселенскою церковью, – писания, признанные правилом (нормою) веры (ер, h. е. III, 25 сначала)1398: то ἀντιλεγόμενα след. суть такие писания, которые были относимы к Канону не по всеобщему согласию, – такие писания, о принятии коих в Канон не все были одинакового мнения1399. Если же теперь посланию Иуды, 2-му посланию Петра, 2-му и 3-му посланиям Иоанна и посланию Иакова Евсевий дал преимущество пред остальными ἀντιλεγόμενα и νόϑα: то это преимущество, очевидно, могло состоять только в том, что, по его мнению, церковь была менее несогласна в признании канонического достоинства1400 за этими пятью соборными посланиями, нежели за остальными ἀντιλεγόμενα, и след. быть может имела менее причин возражать (ἀντιλέγειν) против названных пяти посланий, нежели против прочих ἀντιλεγόμενα.
Наконец, что касается послания к Евреям и в особенности Апокалипсиса, то о первом Евсевий не упоминает отдельно h. е. III, 25. Быть может, что под общим именем «Павловых посланий» следует разуметь и послание к Евреям, так как Евсевий h. е. 111, 3 прямо говорит о 14 посланиях ап. Павла1401 и h. е. 111, 38 послание к Евреям (принимаемый им первоначальный еврейский оригинал послания) приписывает Павлу1402. Однако, с другой стороны, Евсевий h. е. 111,3 упоминает также о сомнения некоторых в происхождении послания от апостола1403 и h. е. VI, 13 (также 14) прямо причисляет его к разряду ἀντιλεγόμενα1404; быть может, что и 111, 25 он только забыл упомянуть о нем при исчислении спорных писаний1405. Такое же колебание обнаруживает затем Евсевий и относительно Апокалипсиса, о котором он h. е. 111, 25 упоминает дважды, в первый раз между ὁμολογούμενα, во второй между ἀντιλεγόμενα 2-го разряда. Таким обр.: он сам, как кажется, находился в нерешимости, куда ему следует отнести Апокалипсис – к ὁμολογούμενα или к ἀντιλεγόμενα. Он знал, что некоторые отвергают эту книгу; но ему было также не неизвестно, что другие с полною уверенностью поставляют ее наряду с ὁμολογούμενα. Чтобы сказать что-нибудь положительное, ему можно было причислить ее к спорным первого разряда; но он предпочел1406 оставить совершенно нетронутым в рассматриваемом нами месте этот частный вопрос1407.
III. Утверждение канона
Вскоре после Евсевия новозаветный Канон был окончательно утвержден1408. – В конце 2-го века и у Оригена, из числа принимаемых нами книг, 21 были признаны как ὁμολογούμενα и 6 как ἀντιλεγόμενα. Евсевий из этих книг 20 признал с достоверностью за ὁμολογᴕ́μενα и 5 или 6 (включая в это число послание к Евреям и Апокалипсис) за ἀντιλεγόμενα; кроме того он перечисляет и другие книги, отчасти как ἀντιλεγόμενα 2-го разряда, отчасти как такие, которые вполне должны быть отвергнуты. Но между тем как все эти книги, кроме 27-ми, частью вполне достойны, по мнению Евсевия, отвержения, частью отнесены им к ἀντιλεγόμενα 2-го разряда и мало-по-малу утрачивались, или же были упускаемы из виду: те 7 книг, который были причислены им к ἀντιλεγόμενα̃ 1-го разряда, напротив, были мало-по-малу признаны всеми, так что в конце 4-го новозаветный Канон получил тот самый вид, в каком он существует и в настоящее время. – Правда, 60-е правило Лаодикийского собора (между 360 и 364 г.), признавшее 4-е Евангелия, книги Деяний Апост., 7 соборных и 14 Павловых посланий (след. весь настоящий канон, за исключением Апокалипсиса) может быть заподозрено в подлинности1409, однако же во всяком случае оно принадлежит 4-му веку. Сверх того, почти одновременно с Собором, все эти книги, как канонические, перечисляет Кирилл Иерусалимский Cateches. IV с. 36, также Филастрий de haeresibus с. 88. 891410, равным образом Aфaнасий, который к новозаветным книгам присоединяет еще Апокалипсис, и который все эти книги называет источником спасительного учения1411; затем в то же время Ефрем Сирин1412 пользовался всеми 27 книгами Н. Завета. Наконец на северо-африканском Иппонийском соборе 393 г. (под председательством карфагенского епископа Аврелия)1413 новозаветный Канон был определен так, что он заключал в себе: 4 Евангелия, книгу Деяний Апостольских, 13 посланий ап. Павла, послание ап. Павла к Евреям, два послания ап. Петра, три – Иоанна, одно Иакова, одно Иуды и Апокалипсис Иоанна1414. Вскоре после этого, в конце 4-го века, Руфин Аквилейский, перечислив в своем Ехpositio in symbolum apost. названные книги, это перечисление заканчиваем словами: «Наес sunt, quae patres intra canonem concluserunt, ex quidus fidei nostrae asserliones constare voluerunt». (При этом Руфин, так же как и все поименованные прежде его предшественники, прямо ссылается на предание1415.
Существовавшие до сего времени основания для сомнения в спорных книгах были, смотря по различию книг, различны: отчасти недостаток в определенных исторических свидетельствах об этих книгах (особенно при очень незначительном объеме некоторых книг и при отсутствии в них самих указана на их апостольское происхождение), отчасти неправильное понимание догматических в сих книгах мест и злоупотреблениe ими со стороны некоторых еретических сект, отчасти же то и другое вместе1416. Конечно, недостаток в определенном историческом предании 2-го века невозможно было восполнить никогда, а также и в 4-м веке. Но в это время более точное приложение к спорным писаниям непогрешительного мерила – догматических правил веры (regula fidei), составившихся на основании Канона книг всеми признанных, давало возможность менее стесняться историческими пробелами и правильнее ценить существовавшее в наличности. И в это время спорные книги, без всякого сомнения, были формально приняты в Канон с тем, чтобы, опустив из вида что-либо из апостольских писаний, не впасть в погрешность, и чтобы, сообразно с духом времени, все апостольское возвести на степень полной всеобщности и всеобщей значимости, на степень кафолического значения. Определением Собора Иппонийского окончательно утвержден Канон новозаветных священных книг. Несколько критически-самостоятельных или некритически свободных голосов древности, а равно и критический или точнее некритический произвол средневековых сект, не имели никакого значения для вселенской церкви. После некоторые реформаторы также высказали о некоторых новозаветных книгах свободные мнения; но это были частные мнения, не имевшие влияния на церковное исповедание. Наконец, все сомнения новейшего времени относительно многих книг (и – странно – не столько относительно ἀντιλεγόμενα, сколько ὁμολογᴕ́μενα) несильны ослабить канонического значения ни одной из них.
* * *
Ориген употребляет выражение scripturae canonicae («quas canonicas habemus»), напр. Prolog in Cant. Cant. Opp. Vol. III, ed. Ru. p. 36, р противоположность писаниям апокрифическим; подобно-значащее выражение – regulares libri в Comm. ser. in Matth. § 117 Opp. III, p. 916.
Semler Abhandlung von freir Untersuchung des Kanons. 1, 11. ff.
Так наприм. название γυνἠ ϰανονιϰή означало лицо, которое служило при церкви и было внесено в ϰανόνες. Ср. Suiceri Thesaur. eccl. под словом ϰανών.
Ср Неуnе. Opuscc. Т. V. р. 1. и Ruhnken Histor. oratt. gr. p. 96. (так напр. Eurip. Hecuba, v. 602. ϰανὼν τοῦ ϰαλο̃ω Ioseph. c. App. 11. p. 1072, ϰανόνα τὸν νόμον и т. д.).
Климент Римский. ер. 1. с. 41 говорит о нарушении ωρισμένος τῆς λειτουργίας ϰανὼν и Егезипп. h. е. III, 32 ο ὑγιὴς ϰανὼν τοῦ σωτηρίου ϰηρύγματος; здесь имеет тот же смысл, как соответствующее regula в regulis fidei Иринея и Тертуллиана Руфин в древнем переводе Оригенова места Ser. in Matth. § 117. Оригеново ϰανονιϰὸς переводит прямо regularis. И Евсевий в том месте, где он передает Оригеново объяснение о значении в 4-х, в только 4-х евангелий, и называет его τὸν ὲϰϰλησιαστιϰὸν φυλάττων ϰανόνα (h. е. VI, 25), мог принимать ϰανὠν лишь в значении нормы, если уже не разуметь здесь прямо библейского и новозаветного канона. Также Афанасий (epist fest. Opp. t.1 p. 951) ϰανονιζόμετα объясняет πιστευϑέντα ϑεια εῖναι βιβλία. Исидор Пелусиот даже (ep. 114) обозначает ϑεἰας γραφὰς как τὸν ϰανόνα τῆς ἀληϑέιας кроме того, это значение слова ϰανών находится у Феодорита, – толк. на Гал. 6, 16, Златоуста – homil. 58. и у др. Ср. Suiceri thes. eccles.
Напр. Афанасий – epist. fest. Opp. t. 1. p. 961, который от канонических книг В. 3. (ϰανονιζόμενα) отличает ὰναγινωσϰόμενα – наши ветхозаветные апокрифы; равно в Synopsis scrip s., помещаемый между сочинениями Aфaнасия – Opp. t. II. p. 126, (этот Синопсис не мог быть составлен самим Афанасием Александрийским; Сrednег Zur Geseh. des Кааnons, S. 127 ff. относит его к 10-му веку): οὐ ϰανονιζόμετα μὲν, ὰναγινωσϰόμενα δὲ (μόνον τοῖς ϰατηχουμένοις). Legi quidem – говорит в том же смысле Руфин в своем Expos. in symb. ар. о этих ὰναγινωσϰόμενα – legi quidem in ecclesiis, voluernnt (patres), non tamen proferri ad auctoritatem ex his fidei confirmandam. Он называет их также libri ecciesastici в отличие от canonici.
Bсе канонические писания в первом значении были конечно каноническими в последнем; но не все канонические в последнем (напр. Пастырь-Ермы, первое послание Климента Римского в т. д.) были каноническими в первом. Ср. впрочем Heinr. Planck Progr. de significatu canonis in ecclesia antiqua ejusqne serie rectius constituenda. Götting. 1820, (также в Rosenmüller, Fuldner und Maurer Commentt. theol. 1:209) с Credner Zur Geschichte des Kanons. 1847. S. 1–68.
Климент причисляет также к каноническим книгам писания Варнавы, Эрмы и т. п.
Впрочем, Августин, по крайней мере, полагал различие между ветхозаветными апокрифами и прочими каноническими книгами; он не скрывал, что первые не повсюду признаются, и их внутреннее значение, их вдохновение менее достоверно (de doctr. Christ 11. 8; contr. Gaudent 11:23); только он не заходил так далеко, чтоб их считать прямо апокрифическими, т. е., по его объяснению, (de civ. Dei, 15, 23; с. Faust 22:79) совершенно непринимаемыми. Ср. мою Symbolik 3. A S. 201 ff.
Обманувшись мнимою древностью относительно ветхозаветных апокрифов, Климент Александрийский (Strom. VI, с 5 р 750; 6, 764; 15:804) относительно так называемого ϰήρυγμα Πέτρου; подлинностью происхождения – тот же Климент (Strom. 11, 7, 447; V, 10, 683 и т. д.) относительно послания Варнавы и (Strom. 1:426) относительно Пастыря Эрмы и т. д.
Итак апокрифическая книга была такая, которая не имела значения нормы, или потому что была подложна, «вписана для достижения известной цели, или хотя была и подлинна, но написана писателем, не имевшим особенного божественного руководительства, вдохновения.
Gieseler в сущности вот какие выводы делает о названии и историческом понятии писания апокрифического: (1) βιβλία ὰπόϰρυφα, по первоначальному значению, суть книги тайные, т.е. книги, которые или содержали тайны, или содержались в тайне. В первом смысле называется так у Епифания – haer. 1, 3. Апокалипсис; во втором смысле говорится об апокрифах иудейских у Оригена ер. ad. Afric. р 242. ed. Wetst., Епифания – haer 30, 3, – Дидима – на Деян. 8, 39 – в Wolf Anecdot. graec. Т. IV, р: 35. (2) Такими тайными писателями хвалились еретики, особенно гностики, как источниками их тайного, высшего ведения, напр. у Климента Strom. 1, р. 357. ed. Pott. Эти тайные писания еретиков были столь многочисленны и так часто были упоминаемы в полемике, что если у христиан шла речь о βιβλίοις ὰπόϰρυφοις, то разумелись именно те еретические писания. На них перенесено было посему преимущественно это имя; а так. обр. оно, служа у еретиков рекомендацией писания, у кафоликов означало еретические, отвергаемые писания. Ср. Тертуллиана de anima с. 2; Афанасия ер. ad. Ruf.; Иринея adv. haer. 1, 20; Кирилла Иepyc. Gatech. 4. (3). Эти апокрифы образовали, как бы в противоположность каноническому, некоторый еретический канон; многие из них носили имена свящ. лиц В. и Н. 3. и если бы были подлинны, должны были бы быть внесены в кафолический канон; ср. August contr. adversar. leg. et proph. 1, 20. Так. обр. у кафоликов понятие «апокрифический» сделалось противоположно понятию «канонический»; апокрифическими назывались писания, которые своим именем предъявили права на включение в канон, но не вносились в него, как подложные. См. Иеронима ер 7. ad Laetam., Руфина expos, fn Symb. ар.; также Август – de civ. Dei, ХV, 24. (4). Мало-по-малу понятие «апокрифический» вступило в более резкую противоположность с понятием «канонический», так что все, что не имело достаточных прав на внесение в канон – подложное или неподложное – называлось апокрифическим. Так в первый раз у Иеронима это расширение понятия произвело значительную перемену в определении ветхозаветных и новозаветных апокрифов. Доселе апокрифами ветхозаветными называемы были писания с ложной надписью. (Constitut apost. VI, 16: книги Эноха, Адама и т.д.); Писания же, составлявшие дополнение к LXX, когда стали различать их от канонических, назывались βιβλία ὰναγινωσϰόμενα libri ecclesiastici; по причине их нравственного содержания, их рекомендовали для чтения оглашенным. Их случайная связь с LХХ давала им вид, будто они принадлежали к канону и некоторыми древними учителями Церкви они действительно, хотя погрешительно, причислились к нему. Но поскольку они, как не боговдохновенные, не имели достаточных прав на внесение в канон то Иероним называет их apocryphi (prolog. galeatus). Подобное случилось относительно Н. 3. Вследствие внесения в новозаветный канон евангелий от Mapка и Луки, и писания других учеников апостольских также, по-видимому, имели право на канонизацию; послания Варнавы и Климента, действительно, в некоторых частных церквах были в церковном употреблении; но постепенно все более и более твердо установившееся мнение церкви призвало эти права недостаточными и так. обр. они означены были теперь именем апокрифических. Ср Иерон. catal. с. 6, где называется послание Варнавы апокрифическим не как подложное и еретическое, но как имеющее и, недостаточные права на внесение в канон. Так и в греческой стихометрии, встречающейся прежде Синкелла, послания Климента, Игнатия и Поликарпа и Пастырь – Эрмы причисляются к новозаветным апокрифам (Coteler. patr. apostol vol. II, P. II, p. 273) (5) поскольку, наконец мало-по-малу, вместе с Свящ. Писанием и писания отцев приобрели значение нормы, след. каноническое значение, то понятие апокрифического расширилось еще более. Так, в первый раз, в перечислении книг Гедасия (у Gratian. dist, ХV, 3), весь круг церковных писателей, кроме operibus sanctorum patrum, след. и Тертуллиан, Климент Александрийский и т. под., отвергнуть как апокрифический. Здесь так обр. апокрифическим является то, quod ecclesia non recipit, все христианские писания, которые не были вполне правоверны. – Церковное словоупотребление впрочем относительно Н. 3. в течение столетия столь снова ограничило название апокрифического, что стали исключать из разряда книг апокрифических и писания апостольских мужей, особенно же позднейших, известных писателей, и только писания совершенно неизвестного и анонимного происхождения относили к оным.
Но как ни твердо обоснована эта вера, ученое теологическое исследование исторических отношений, как происхождения, так и принятия и соединения отдельных писаний в одно целое, – совершенно независимо от нее, и только то историческое исследование должно быть совершенно отвергнуто, которое стало бы приписывать обманщикам это ясное, основоположительное свидетельство, истины, и т. обр. разрушало бы в самом основании веру в руководительство Провидения.
Оно освящено уже изначала определенным для всеобщего употребления посланием собора апостолов и старейшин в Иерусалиме в 50 году (Деян. 13, 22 и след.).
Поликарп говорит: Ἐγράϕατέ μοι ϰαὶ ὑμεῖς ϰαὶ Ἰγνάτιος, ἰνα ὲάν τις ἀπέρχηται εις Συρίαν, ϰαὶ τὰ παῤ ὑμῶν ἀποϰομἰση γράμματα ὅπερ ποιὴσω, ὲὰν λάβω ϰαιρὸν εὔϑεον, ἔιτε ὲγὼ ὄν πέμπω πρεσβέυσοντα ϰαὶ περὶ ῦμῶν. Τὰς ὲπιστολὰς Ιγνατίᴕ τὰς πεμφϑεισας ἡμῖν, απὸ αὐτᴕ̃, ϰαὶ ἄλλας ὄσας ἐίχομεν παῤ ἡμῖν, ὲπέμϕαμεν ὑμῖν, ϰαϑὼς ὲνετέιλασϑε ϰ. τ. λ.
Хотя Лука уже указывал на многие повествования о жизни Господа; но весьма естественно, что в начале христианских писателей было менее чем впоследствии.
Такие сочинения не всегда выдавались за подлинные произведения того или другого апостола, но чаще имелось в виду утвердить за ними только характер апостольского учения.
Он рассказывает, что еще при жизни апостола Иоанна некто, живший в Азии, написал сочинение под именем ап. Павла (ср. § 26:11).
Так называемый апокрифические евангелия и деяния (они составляют произведение христианского чувства, неудовлетворявшегося величественною простотою и безискуственностью канонических евангелий и деяний; принадлежать к направлению после-апостольского времени, склонного к чудесному и сказочному; происхождения неизвестного, большею частью еретического). До нас дошло около 50 названий апокрифич. Евангелий под разными именами. См. Fabricii Codex apocryphus N. Т. с дополнением Birch. Переработанное издание этого кодекса у Tbilo, позднее Tischendorf Acta apostolor. apocrypha. Lips. 1851. Его же Evangelia apocrypha Lips. 1853.
Что цитаты из Нов. Завета, приводимые в древнейшие времена, приводятся не в обыкновенном смысле, как ссылки на писания человеческие, но как свидетельства законоположительной важности, об этом см. у Heubner Suppl. zu Büchner S. 14.
Оно могло образоваться на основании свидетельства Евсевия (b. е. III, 24), что Иоанн своим Евангелием имел в виду утвердить и дополнить три первые, и из того обстоятельства, что Апокалипсис Иоанна на самом деле заключил собою Канон.
Ср. Thiersch Versuch u s. w. S. 92, а относит. послания Иакова § 17.
Если слова ап. Петра во втором его послании (3:16) и особенно следующие: (Παῦλος) ὡς ϰαὶ εν πάσαις ταις ὲπισςολαις и ὡς ϰαὶ τὰς λοιπὰς γραφὰς принять в точном грамматическом смысле: то в них не только трудно будет не признать указания на послания Павловы, что само собою ясно, но и на некоторого рода целое собрание писаний не-Павловых. Как возможна была подобная ссылка в последние годы жизни ап. Петра – ясно само собою.
Ср. Polyсаrp. ad. Phil. с. 3, 12, 13 и Hug Einl. 1, 116.
Места см. выше.
При устной передаче этих мест и на память, как это было в то время, приводимые места имеют характер скорее ссылок чем цитат.
Понятно само собою, что при небольшом числе и ограниченности содержания этих писаний, а также с преобладанием в то время устной передачи их содержания, приводимы были из них только немногие места.
Срав. Barnab. ер. с. 4 с Мат. 20, 16. – Clem. Rom. ер. 1. с. 13 с Лук. 6, 36 и д; с. 35 с Римл. 1. 32; с. 16 с Мат. 18, 9; с. 49 с 1Петр. 4, 8; с. 3. 9. 12. 17. 36. 43 с соответствующими местами посл. к Евреям Ignatius (по краткой рецензии его посланий) ер. ad Smyr. с. 6 с Мат. 19 12; ер. ad Polycarp. с. 4 с Ефес. 5, 25 ер. ad Ephes. с. 2 с 1Кор. 1, 10 с. 16 с 1Кор. 6, 9; с. 18 с 1Кор. 1, 18. 20. 23; ер. ad Philad. с. 1 с Гал. 1, 1; с. 7 с Иоан. 3, 8; с. 8 с Филин. 2, 3; ер. ad Rom. с. 3 с 2Кор. 4, 18 и с. 6 с Мат. 16, 26; – наконец Polycarp ер. ad Philipp. с. 1 с Деян. 2, 24; 1Петр. 1, 8 и Еф. 2, 8; с. 2 с 1Петр. 1,13. 21; 3, 9; Лук. 6, 37 и Мат. 5, 3. 10; с. 4 с 1Тим. 6, 7. 10; с. 5 с Гал. 6, 7; 1Петр. 2. 11 и 1Кор. 6, 9. 10; с. 6 с Рим. 12, 17 и 14, 10; с. 7 с 1Иоан. 4, 3; 1Петр. 4, 7; Мат. 6, 13, и 26, 41; с. 8. с 1Петр. 2, 22. 24; с 12 с Еф. 3, 26 и 1Тим. 2, 1. 2. – Если в указанных ссылках остались не приведенными некоторые места, имеющие близкое отношение к приведенным: то этим обстоятельством несколько не заподозривается действительность приведения данных новозаветных мест; каждый писатель может свободно избирать то или другое место, и как древние писатели церковные приводили новозаветные изречения на память; то никому не должно казаться удивительным, если приводя одно место, они оставляли в эту минуту без внимания другое. Довольно и того, если образ мыслей и способ употребления этих мест не стоит в противоречии с ними. – Более подробное перечисление мест из писаний мужей апостольских, в которых содержится указание на Новый Завет, находится y Lardner Glaubwürdigkeit def evangelischen Geschichte. Немецкий перв. Бруна и Гейльмана. 1750. (2. Thle 5. Bd.) Th. 2. Bd. 1. S. 46. Срав. Graul. Die Christliche Kirche an der Schwelle des Irenäischen Zeitalters. Lpz. 1860, S. 144.
Если в своем свидетельстве о том и другом Евангелии Папий допускает нечто затруднительное для объяснения (ср. § 10:11); то этим нисколько не опровергается достоверность того свидетельства, что он знал об этих Евангелиях.
См выше § 10. V.
Именно: Иоан. 10, 30. 38 в apol. с. IX р. 38; Мф. 5, 44 apol. с. XI; Мф. 19, 9 и 5, 27 apol. с. XXVII. Ср. Lardner а. а. О. Th. 11. 13. 16. с. 17.
Winer lustinum Mart. evv. canonicis usum fuisse (Comment, theol ed. RosenmilHer Fuldner et Maurer Т. I. p. 236); De Wette Einleitung ins N. T. S. 86; (2 Aufl. 89);H. Olshausen Die Echtheit der vier canon. Evang. aus der Geschichte d. 2. ersten lahrhunderte erwiesea S. 289–338; D. F. Qastratu De Iustini Mart. biblicis studüs. Vratisl. 1832; Bindemann Theol. Stud. 1842. H. 2; Semisch Die apost. Denkwurdigkeiten Iustins. Hamb. 1848; Luthardt Justin und das Ioh. Evangelium. Erl. Zeitschr. 1836. S. 302 и друг.
Ἀπομνημονέυματα назывались также ἐυναγγέλια и, по словам Иустина, написаны были частью апостолами, частью их спутниками (Dial. с. Thriph. р. 331; ср. apol. maj. p. 98. ed. Par. 1636); по свидетельству Иустина они были читаемы (apoL maj. p. 98) в богослужебных собраниях наране с писаниями пророков и содержали, судя по првводимым им цитатам, в в сущности то же, что и наши канонические Евангелия, преимущественно от Матфея и Луки, (с чем соглашается и Гильгенфельд), отчасти Марка, на место которого Гильгенфельд поставляет Евангелие Петрово, которое в признает по преимуществу Евангелием Иустина. Zellers–Iahrbücher 1853. Н. 3. 5. 400), также Иоанна (об этом последнем у Биндемана только с некоторыми прибавлениями, заимствованными первоначально из арамейского евангелия от Матфея или из так называемого евангелия от Евреев, в его различных редакциях, или же из предания устного. Из того обстоятельства, что Иустин пользуется другим каким-либо устным, а может быть и письменным, источником и приводит места писания на память (как поступает он и в отношении к Ветхому Завету) объясняются его отступления от канонических Евангелий, которые впрочем, что нисколько неудивительно, он приводит, не называя писателей по имени, как поступает, приводя места и из других писателей Ветхого и Нового Завета.
См. Olshausen S. 335; с ним соглашается и de Wette Einleitung S. 101 (2 A, S. 104) ср. § 14.
Во всяком случае относительно евангелия от Евреев остается еще много неясного. Критики особенно несогласны между собою в решении вопроса: смотреть ли на евангелие от Евреев как на повреждение еврейского (мнение Ольсгаузена и др.) или греческого Евангелия от Матфея (мнение Делича в Zeitschr. für die Inther. Theolog. 1850. Н. 3). Первое мнение должно признать вероятнейшим. То, что приводят как основание в пользу последнего мнения (в пользу того, что евангелие от Евреев возникло уже после и на основами греческого Евангелия от Матфея) не может иметь решительного значения (как это вкратце доказал Реусс Gesch. d. N. Т. 2. Ausg. S. 186). Именно, ссылаются на извлечения из евангелия от; Евреев, приводимые Евсевием, Епифанием, Иеронимом и друг.; но понятно, что писатели эти главным образом приводили из него места несогласные с текстом канонических Евангелий, тогда как мест согласных с ними здесь могло быть гораздо более. Притом, если евангелие oт Евреев, как поврежденное и измененное еврейское Евангелие от Матфея, не существовало совершенно и прежде греческого Евангелия Матфея, то непонятно будет, как, с одной стороны, могло бесследно исчезнуть еврейское Евангелие от Матфея, а с другой – каким образом отличавшиеся сильною религиозною нетерпимостью палестинские христиане из иудеев, именно односторонне преданные своей секте евионеи, решились принять для себя евангелие греческое, Впрочем какого бы из указанных взглядов не стали мы держаться, и в том и другом случае останется неопровержимым тот факт, что не Евангелие от Матфея произошло из евангелия от Евреев, а последнее из первого. (Вот что говорить Тирш: «Сирохалдейское евангелие Назореев было третье, дополненное, впрочем неисправленное и неапостольское, хотя в то же время и не еретическое издание палестинского письменного документа. Первое издание еврейское евангелия от Матфея утратилось; второе греческое издание есть наше каноническое Евангелие; от третьей, более полной, редакции, от евангелия Евреев, остались отрывки, служащее к прояснению канонического Евангелия» (Die Kirche in Apostol. Zeitalt. S. 183). Суждение Тирша примиряет и то и другое из высказанных воззрений).
Κέϰρηται ὁ ὰυτὸς – говорит Евсевий о Папие – μαρτυρίαις ὰπὸ τῆς Ιωάννᴕ προτέρας ἐπιςολῆς ϰαὶ τῆς Πέτρᴕ ὁμοὶως.
В том же самом месте (de resur. с. XVI. р. 202), где Афинагор приводит под именем апостола (ϰατὰ τὸν ἀπόςολον) слова 1Кор. 15, 53 приводит он также и слова 2Кор. 5, 10.
Ясное указание на Гал. 4, 12 и вероятно также на Гал. 5, 20 находится в конце его сочинения (р. 40. ed. Col); но если это сочинение н не принадлежать самому Иустину, то по изящному языку оно должно быть приписано автору послания к Диогнету, жившему никак не позже Иустина. (Притом нет основательных причин отвергать происхождение этого сочинения от Иустина. См. Otto De Iustini Mart. scriptis et doctrina. Jen. 1841. p. 33). Евсевий точно также приводит из сочинений Иустина слова: τὸ μέγα τῆς ϑεοσεβεῖας μυςήριον, которые, обозначая характер христианства, несомненно указывает на 1Тим. 3, 16 (Evseb. h. е. III, 26). Другие указания на места из апостольских посланий, находимые у Иустина, приводит Lardner а. а. О. S. 216 и Bindemann а. а. О. S. 394.
Иустин говорит: ϰαὶ παῤ ἡμῖν… Ἰωάννης, εῖς τῶν ἁποςόλων τᴕ͂ Χριςᴕ͂, ὲν ὰποϰαλύϕει γενομἐνη ἀυτῷ… προεφήτέυσεν. Что попытки оспорить и перетолковать это свидетельство принадлежат к области хитросплетений, замечено уже выше.
В церковных собраниях древней церкви обыкновенно читали и объясняли места из Ветхого Завета. Читали, правда, послание апостольские (Колос 4:16), но не всегда повторяли это чтение, а хранили эти послания или пересылали далее Евангельскую историю в первые времена христианства старались, напротив, рассказывать по историческому преданию; а так как это предание в то время было достоверно и довольно чисто, то в письменных евангельских повествованиях и в употреблены их чувствовали еще меньшую нужду. В последствии, при иных условиях времени, дело изменилось. Своею практикою Поликарп и Папий ясно свидетельствуют о предпочтении ими устного предания пред письменным. Поликарп, по словам Евсевия (Н. Е. V. 20), на основании свидетельства Иринея, рассказывает своим ученикам не только то, что он заимствовал из писаний апостолов, но преимущественно то, что слышал от них самих или о них; что же касается до Папия, то он прямо замечает (Evseb Н. Е. III, 39), что при написании своего сочинения εξήγησις λογίων ϰυριαϰῶν имел случай пользоваться письменными источниками, но что он предпочитал следовать устному преданию.
Если от древней христианской церкви вообще нельзя и ожидать очень большого числа исторических свидетельств: то тем более следует ценить и уважать свидетельства, действительно от нее дошедшие. Если в древнейшей церковной письменности примечается наименьшее число указаний на евангелия, чем на другие книги Н. 3. (Тирш впрочем показывает для примера ясные указания на речи Христа S. 92): то здесь усматривается то же самое явление, какое имеет место и относительно новозаветных посланий; они обнаруживают столь же мало очевидного знакомства с речами Христа, между тем как в своем историческом содержании основываются самым делом на Евангелиях.
Если новейшее время, столь богатое своими открытиями, хочет иметь притязание и на то открытие, будто наш новозаветный канон есть труд гностика Маркиона то мнение это есть не более как извращение факт. (Вообще, Маркион принимал только одну часть канона, и именно ту, за существование которой говорят столь много древних свидетельств. Было бы странно думать, что учители Церкви, которые вскоре после Маркиона ясно свидетельствовали о каноне и со всею опровергали Маркиона, сделались учениками; еще более странно, чтобы церковь, иногда даже слишком сильно недоверчивая ко всему еретическому, позволила себе утверждаться на еретическом основании.
Так как он в одном Павле признавал единственно истинное христианство и сам имел притязание на единственно правильное и подлинное понимание Павла.
Маркион расположил впрочем эти послания в ином порядке.
Что Маркион заимствовал свое собрание, очевидно впрочем измененное, из предания церкви своего родного города Синопа, это не может быть подвержено сомнению (Недавно сделана была попытка представить это дело на выворот, будто Церковь свои священная книги приняла от Маркиона, а не он от нее. Чтобы утверждать это, нужно все следы канона до Маркиона вычеркнуть из истории, а это значило бы не менее как в самого Маркиона и известия о его каноне вычеркнуть из истории. Вопрос решался бы тогда не исторически, но a priori).
Что их не было в собрании Маркиона, ясно свидетельствует Тертуллиан Contr. Marc. V, 21.
См. выше о паст. по сл.
См. De Wette Einleitung § 72. s. 121 (2 Ausg.).
О последнем ясно свидетельствуют Тертуллиан (contr. Marc. IV, 3) и Ириней (adv. haeres. 1. 27:2).
Тертуллиан, имея ввиду его взгляд на это Евангелие, говорит «Marcion evangelio scilicet suo nullam adscribit auctorem, quasi non licuerit illi titulum quoque affingere, cui nefas non fuit ipsum corpus evertere». (Contr. Marc. IV, 2). Срав. Dialog. de recta in Deum fide. Opp. Orig. volum. 1. p. 808.
Cp. Теrtull. с. Marc. IV, 1–7. (с. 1: «Evangelium ejus – Marcionis – quod interpolando suum fecit»; c. 2 «Ex his commentatoribus, qnos babemus, Lucam videtur Marcion elegisse quem caederet; затем Тертуллиан приводит основания, почему Маркион сделал этот выбор). Irenaeus (adv. haeres. 27. [2 слова приведены выше § 14] и III, 12:12).
Хотя 18-м столетии многие из ученых (Semler, Löffler, Corodi, Eichhorn, Schmidt и др.) совершенно уклонялись от мнения древних; но и оно в свою очередь имело защитников (Stor, Hug, Paulus, Arneth, Dan. Fr. Schütz, Gratz, Neander). Позднее вопрос этот был решен Ольсгаузеном (Olshausen Echtcheitder kanonischen Evangelien S. III–215), еще, подробнее Ганом (Hahn Das Evangelium Marcions in seiner ursprunglichen Gestalt. Königsberg. 1823). С ними согласен и де Ветте (De Wette Einleitung § 70 ft S. 166 ed. 2), а в новейшее время Франк (Frank Das Evangelium Marcions. Theolog. Stud. und Kritik. 1855 2) в др. После этих исследований становится ясным, что Евангелие Маркиона не было самостоятельным; а то, что говорили против этого Швеглер (Nachapostolisches Zeitalter. 1. 261). Ричль (Das Evangelium Marcions. Tüb. 1846), Баур (Zellers. Tbeol. Jabrbuch. 1846. H. 4. Der Ursprung und Character des Lucasevangeliums. S. 453–615 и Untersuchungen ueber die Evangelien. 1847. S. 393), выдавая Евангелие Мариона не за искажение, а за основной текст Евангелия от Луки: то это объясняется субъективным воззрением школы на историю древней христианской церкви и составляет необходимый последовательный вывод из него. Даже Гильгенфельд и гораздо обширнее чем он, Фолькиар (выше) признавали в Евангелии Маркиона изменение, и искажение Ев. от Луки, и сам Баур в существе дела не противоречил более этому мнению.
На Рим очень определенно указывают свидетельства о нем у Евсевия (h. е. 11:2) и Иеронима (Catal. с. 631, несмотря на всю краткость и по-видимому случайность этих указаний. И из собственных слов Тертуллиана (apologet с. ХVII) несомненно открывается действительность пребывания его в Риме.
Он был родом из Малой Aзии и таким образом весьма близок к центру деятельности апостолов; вместе с тем он был учеником непосредственного ученика апостольского Поликарпа (по собственному свидетельству Иринея в его ер. ad Florinum у Euseb. h. е. V, 20) и один из трех во все времена сохранил славу чистого православия.
В новейшее время пытались однако ослабить авторитет Иринея относительно его суждения о новозаветном каноне (сначала касательно одних Евангелий, а потом и вообще) тем соображением, будто Ириней следовал в своих суждениях об этом предает не историческим, а только догматическим основаниям. (Eckermann Theolog. Beiträge. Bd. V. St. 2; Bretschneider Probabilia и др.; с противной стороны Süskind в Flatts Magazin für Dogmatik und Moral. St. VI S. 95). Но каждый не предубежденный должен согласиться, что как современники Иринея, так и сам он получил новозаветные письменные памятники из общеисторического предания своего времени. (Побуждений – приводить особенные исторические основания у него не было, потому что для древней церкви одно историческое предание было достаточно сильным свидетельством) Если бы он следовал не историческому преданию, а догматическим основаниям, тогда он не стал бы во всем следовать общему суждению, н некоторые из сочинений, исключенные из его и вообще церковного канона – в которых раскрывается его любимая идея о тысячелетнем царстве Христовом – легко мог бы поместить в своем каноне (Если в своем суждении о Евангелиях adv. haer. III, 11, 8 он приводит мистическое основание в доказательство необходимости их четверичного числа [ἐπειδὴ, говорит он, τέσσαρα ϰλίματα τᴕ͂ ϰόσμᴕ, εν ῶ εσμὲν, εισι ϰαὶ τέσσαρα ϰαϑολιϰὰ πνεύματα, ϰατέσπαρται δὲ ἡ ὲϰϰλησία επὶ πάσης τῆς γῆς, οτύλος δὲ ϰαὶ στήρηγμα ὲϰϰλησίας τὸ εὐαγγὲλιον ϰαὶ πνέυμα ζωῆς εἰϰότως τέσοαρας ἔχειν ἀυτὴν οτύᴕς, πανταχόϑεν πνέοντας τῆν άφϑαρσίανί ϰαὶ αναζωπορᴕ͂νςας τᴕ͂ς ἀνϑρώπᴕς. ἔξ ῷν φανερὸν, ὅτι ὁ τῶν ἀπάντων τεχνίτης λόγος, ὁ ϰαϑήμενος επὶ τῶν Χερᴕβὶμ ϰαὶ συνέχων συνέχων τὰ πάντα, φανερωϑεῖς τοῖς ἀνϑρώποις, ἐδωϰεν ἡμῖν τετράμορφον τό ἐναγγέλιον ὲνί δὲ πνἑυματι συνεχόμενον и пр.]: то отсюда еще никак не следует, чтобы эти именно основания привели его к признанию четырех евангелий; иначе скорее вышло бы, что он принял бы три или семь евангелий. По примеру древних, в этом случае он хочет только исторически данное утвердить мистическим толкованием). Не больше имеет значения и то, что в новейшее время поставлено на вид против авторитета Иринея Лютцельбергером (Lützelberger Die Kircblische Tradition über den apostel lohannes. Leipz. 1840) и Швеглером (Der Montanismus. Tüb. 1841. 3, Abschn. Üeber die Aechtheit der lohanneischen Schriften), будто Ириней в частных свидетельствах касательно истории новозаветных писаний сообщает неверное и говорит несообразное. Неверность его свидетельств напр. о времени пребывания ап. Иоанна на Патмосе и написания им Апокалипсиса нужно еще доказать. А если бы где-нибудь он и допустил историческую ошибку, то надобно помнить, что каждый исторический свидетель есть человек не чуждый возможности погрешать, и что вся история основывается на такого рода человеческих свидетельствах. Что же касается до несообразного (или как говорят не критического), что будто бы утверждает Ириней: то в основании его всегда лежало сообразное (и критическое), только Ириней, как и всякий другой смертный, не стоял выше обыкновенного, иногда ошибочного, понимания. Еще ничтожнее следующее возражение: Ириней сообщает и пользуется своими свидетельствами в борьбе против еретиков. Но этот жребий он разделяет наравне со всеми значительными учителями Церкви в эпоху ее борьбы с еретиками.
Ириней adv. haer. III, 11, 8 подробно излагает содержание τετράμορφον εὐαγγέλιον, которое раскрывается в четырех канонических евангелиях, и кратко показывает исторические отношения четырех евангелий (lib. III. с. 1. § 1). Тертуллиан упоминает о четырех евангелиях (Contr. Marc. IV, 2), когда делит их на два класса: «nobis fidem ex apostolis lohan nes et Mattheus insinuant, ex apostolicis Lucas et Mareus instavrant» (см. также IV, 5). Климент у Евсевия называет все четыре Евангелия (h. е. VI, 13) и дает исторические заключения о их происхождении. (Эти места сведены в моем Comm. de schola, quae Alexandriae doruit, catechaetica. P. 11. Hal. 1825. p. 8).
Климент приписывает книгу Деяний апостольских Луке (Strom. V, 12. p. 696 и в свидетельстве, приводимом у Евсевия h е. IV, 16). Как часто Климент и два другие упомянутые писателя приводят и ссылался на эту книгу, как на каноническое произведение, – свидетельствуют указатели к их творениям.
Т.е. все послания ап. Павла, за исключением послания к Евреям. В творениях трех указанных отцев Церкви находится множество ссылок на все эти послания (ср. § 22–24). В частности важнейшие места, приводимые Климентом в моем Comm. de sehola Alexandr. P. П. p. 9). Только послания к Филимону не приводят ясно Ириней и Климент, что достаточно объясняется из его краткости и сравнительно с другими меньшей важности его содержания для апологетических и догматических выводов; но они, без сомнения, знали его так же хорошо как и Тертуллиан и другие их современники.
Места из первого послания Петрова и первого Иоаннова часто приводятся ими (Ср. § 18–19). Апокалипсис признается за произведение апостола Иоанна Иринеем (adver. heres. IV, 20, 11; V, 35:2), Климентом (Strom. VI. § 13 р. 793; Paedag. И. 12, р. 242), Тертуллианом (Contr. Marcion. IV, 5).
Ириней (advers. haeres. 1.1. с. 3. § 6) говорит о Валентинианах: ϰαὶ ᴕ̓ μόνον ὲϰ τῶν εὐαγγέλιϰῶν ϰαὶ τῶν ὰποςολιϰῶν πειρῶνται τὰς ὰποδείξεις ποιεῖσϑαι…, ὰλλὰ ϰαὶ ὲϰ νόμᴕ ϰαὶ προφητῶν, и обозначает четыре Евангелия как τὸ εὐαγγέλιον (τετράμορφον) (advers. haeres, 1. III, II, 8). Подобным образом говорит и Климент Александрийский (Strom. 1. V. § 5. р. 664; VI, 11, 784; VII. 3:836) о εὐαγγέλιον и ὰπόςολος или ὰπόςολοι также Тертуллиан (de baptismo с. 15) о Domini evangelium и apostoli litterae, а в сочинении de pudicitia (с. II, 12) о evangelium и apostolicum instrumentum. Тертуллиан называет de resurr. carnis принадлежащими к instrumentum apostolicum: с. 33. Евангелия, с. 38. Апокалипсис, с. 39. Деяния Апостольские, с. 40. instrumentum Pauli.
В этом смысле Тертуллиан говорит: «alterius instrumenti vel, quod magis usui est dicere, testamenti» (Contr. Marc. IV, 1) и называет его в другом месте Novum Testamentum (advers. Prax. XV); в подобном смысле он упоминает и о «totum ihstrumentum utriusque testamenti» (ibid XX). В ином смысле выражение novum testamentum означает у Тертуллиана не собрание свящ. книг Нового Завета, а христианскую религию (Contr. Marc. ГУ, 22; de pudic. с. 12 «novissimnm testamentum»).
Тоже должно сказать и об Иринее, который, по свидетельству Евсевия (Н. Е. V, 26), в своем сочинении λόγος πρὸς Ἓλληνας пользовался посланием к Евреям и приводил из него некоторые места; к этому следует присоединить и то, что в отрывках из Иринея, изданных Пфаффом, имеющих впрочем не несомненную подлинность, послание к Евреям призывается произведением Павловым.
Климент в недошедшем до нас сочинении Hypothyposes (Evseb. H. Е. VI, 14) τὴν πρὸς Ἑβράιᴕς ὲπιςολὴν Πάυλᴕ μὲν είναι φησἰ, γεγράφϑαι δὲ Ἑβραίοις ᾽εβραῖϰῇ φωνῇ, Λᴕϰᾶν δὲ φιλοτίμως ὰυτὴν μεϑερμηνέυσαντα, εϰδᴕ̃ναι τοῖς Ἐλλησιν. В других своих сочинениях он приводит послание к Евреям за послание Павлово (Strom. 1. 11. р. 420. ed. Sylb. 1. VI. с. 8. р. 771 ed. Patt.). По свидетельству монфизитского писателя V века Стефана Гобара (Phot. Bibl. cod, 232) Ириней не признавал будто бы послании к Евреям за Павлово; но этому очевидно противоречит отрывок, изданный Пфаффом. Наконец Тертуллиан упоминает с великим уважением о послании к Евреям как о каноническом, но приписывает его Варнаве. Он выражается следующим образом (de pudio. с. XX): Et utique receptior apud ecclesias epistola Barnabae… Monens itaque (Barnabas) discipnlos, omissis omnibus initiis ad perfectionem magis tendere.... Impossibile est enim, inquit, eos qui semel illnminati sunt et donum coeleste gustaverunt... за тем приводит целое место из послания к Евреям (6, 4–8) с некоторыми пропусками, после чего Тертуллиан продолжает: Hoc qui ab apostolis didicit et cum apostolis docuit, nunquam» et caet....
Так Ириней приводит, хотя и не называя самого послания, место из послания Иакова 2, 23 (advers. haeres. IV, 16:2), и притом в форме заимствованной из послания Иакова, с словами: «et amicus Dei ocatus est», которых нет ни Римл. 4. 3., ни Быт. 15, 6; точно также ссылается на 2 посл. Петра 3, 8 и тут опять не в форме выражения, употребленной в Пс. 90, 4 (advers. haer. V, 23. 2). Климент (Strom. VI, 18:825) имеет в виду послание Иакова 2, 8 и (cohort, с. X. р. 83) 2-е послание Петра 2, 2.
Ириней приписывает ученику Господа Иоанну (discipnlus Domini Iohannes) слова 2-го послания Иоанна 7. 8., хотя ошибочно относит их к первому посланию (advers. haeres. III, 16, 8; самые слова см. выше § 19.). Это составляет еще более ясное свидетельство о признании за вторым посланием Иоанна апостольского авторитета. Он приводит и другое место из второго послания Иоаннова (11 ст., advers. haeres. 1, 16:3) с следующим замечанием: Ioannes enim Domini discipulns inquit. От Климента осталось краткое толкование первого и второго послания Иоаннова в его Adumbrationes. р. 1009–11, где он и то и другое приписывает Иоанну (ср. Strom, с. 15, р. 464).
Tertullian de habitu muliebri с. 3 (eo accedit, quod Enoch apud Iudam Apostolum testimonium possidet). Clemens Paedag. I. III. c. 8. p. 280; Strom. III. с 2. p. 515; Adumbr. in ep. Iud. p. 1007. (срав. с свидетельством Евсевия Н. Е. VI, 14 о содержащемся в гипотезах Климента толковании послания Иуды).
О глубокой древности этого перевода см. ниже (§ 35).
Они находятся в библиотеке Бодлея в Оксфорде, и из всех новозаветных книг, заключающихся в Пешито по прочим рукописям, содержат только Деяния апостольские, 1-е послание Петра, 1-е Иоанна и послание Иакова.
Следовательно лучше согласиться с тем мнением, что сирийский перевод Апокалипсиса принадлежит Филоксенову переводу, и это мнение подтверждается подписью под этим Апокалипсисом во Флорентийском кодексе. Подпись эта (см. Eichhorn Einl, ins N. Т. Th. IV. S. 459 ff.) показывает даже и то, что этот Апокалипсис списан с автографа Фомы Гераклейского в 7-м столетии (Codex а. 1582. Romae descriptus ab autographo pervetusto, ab ipso, ut perhibetur, Thoma Heracleensi exarato a. 622), а этот Фома тот самый, который (ср. ниже § 36) встречается в истории Филоксенова перевода.
Косма Индикоплевкт, живший в половине 6-го века, говорит в сочинении de mundo lib. III. (in Gollandi Bibloth. patr. t XI. p. 535), что сирийская церковь имела в своем Пешито только три соборных послания 1-е Петра, 1-е Иоанна и послание Иакова (παρὰ Σύροις δὲ εὶ μὴ αί τρεῖ; μόναι αἱ προγραμμέναι ᴕ̓χ ερὐισϰονται λέγω δὲ Ιαϰωβᴕ Πέτρου ϰαὶ Ἰωάννου). Точно также в 12 в. свидетельствует Сириец Бар-Салиба, что в древнем переводе 2-го послания Петра нет, а только в переводе Фомы Харкела; наконец в 14-веке несторианский митрополит Эбед-Иезу замечает также, что 2-го послания Петра, 2-го и 3-го Иоанна, послания Иуды и Апокалипсиса в Пешито нет.
Гуг основывает свое мнение на Ефреме Сирине, жившем в Эдессе, в 4-м в. (ум. 378), Этот сирийский церковный Учитель приводит места из Апокалипсиса и четырех малых соборных посланий (за исключением только 3-го послания Иоанна, которое Гуг стр. 358 несправедливо исключает, поскольку цитат у Ефрема Opp. Graec. t. 1. р. 76, с словами: λέδει γραφὴ, из 3-го посл. Иоанна, ошибочно признает за цитат из 2-то посл. Иоанна); а так как Ефрем не знал греческого языка, то книги эти необходимо должны были находиться в Пешито в его время. – Что Ефрем совершенно не знал греческого языка, это совершенно сомнительно. Гуг приводит в доказательство Созомена h. е. III, 15 и Феодорита h. е. IV, 29, где Ефрему не приписывается греческого образования. Но оно собственно и не было необходимо нужно Ефрему, чтобы приводить некоторые места из Нового Завета по оригиналу. Но так как Ефрем часто приводит греческих писателей (по Феодориту I. с.) и, как признает сам Гуг, приводит в своем комментарии даже отдельные греческие слова: то вероятно, что он не был без всякого знания греческого языка; и если даже это знание было не велико, то все же его было достаточно для того, чтобы быть в состоянии приводить некоторые цитаты из Нового Завета на греческом языке. Во всяком случае о существовании новозаветных книг на греческом языке он мог узнать если не как-нибудь иначе, то от греческого переводчика, что считает возможным и Гуг (что во всяком случае опять потребовало бы от Ефрема собственного знания в известной степени греческого языка); также не невозможно и то (как замечает Bertholdt Einleit. Th. II. S. 635), что во времена Ефрема существовал сирийский перевод тех книг, не входивший в состав Пешито. Наконец главное – Гуг не потрудился доказать, как могли быть в 4-м в. выпущены из Пешито эти 4 соборных послания и Апокалипсис, если они первоначально находились в нем. Ибо как могли быть выпускаемы в Сирии мало-по-малу из канона многие книги, признанные каноническими уже потому, что были приняты в церковный перевод библейских книг; тем более еще, что они и в позднейшее время (как доказывает Филоксенов перевод) были признаваемы подлинными, особенно в то время, когда церковное предание имело такое большое значение, когда за эти книги было свидетельство знаменитейшего учителя той церкви, и когда все остальные христианские церкви торжественно признали их каноническими, – это осталось бы неразрешимою загадкою.
Гуг Einleitung. 1. S 359 ff. доказывал, что в евангелиях и прочих новозав. книгах Пешито цитуется по ветхозаветному Пешито.
К. Wieseler Der Kanon des N. Т. von Muratori, von neuen verglichen und im Zusammenhange erläutert, в Theol. Stud. 1847. H. 4. & 815–857 (ср. его же Der s. g. Kanon von Muratori von neuen untersucht, Theol. Stud. 1856. H. 1. s. 75 ff.).
Часть ли это (по Шарлингу) другого, более обширного сочинения, или (по Креднеру и Фолькмару) самостоятельная статья.
Визелер определенно заключает о месте происхождения этого сочинения в Риме (или же в ближайшем месте от Рима), как из особенного внимания его к Петру и Павлу и путешествию последнего ab Urbe cet., так и на основании латинского языка, признаваемого им первоначальным языком этого сочинения, преимущественно по паре слов: Fel enim cum melle cet. (Напротив, по Креднеру, в Zeller. Iahrbb. 1857. Н. 3. S. 297, этот каталог, вызванный монтанистами, против которых он и направлен, как указатель de libris in ecclesia catholica legendis, появился первоначально в Африке; во всяком случае особенности его слога указывают на происхождение его, если не прямо в Африке, по крайней мере в провинции).
В конце этого отрывка говорится, что указанное в нем после всего сочинение Hermae Pastor написано недавно, nostris temporibus, во время рим. епископа Пия 1-го (получившего епископство около 156 г.); с этим определением времени согласно и то, что в конце его упоминаются и еретики именно того времени. Таким образом этот каталог после Маркиона был бы древнейшим документом для канона. – Гуг в Einleit Th. 1. S. 123 и Th. II. S. 482 относит написание его к началу 3-го в., но его доводы недоказательны. Он основывается на том, что автор отрывка считает послание к Евреям произведением одного Александрийца, Маркионова приверженца, между тем как споры о послании к Евреям приняли неблагоприятный для него оборот только со времени римского пресвитера Кая. В опровержение этого доказательства нельзя указывать на то, что под упоминаемым в отрывке epistola ad Alexandrines не разумеется послание к Евреям, – возможно и противное объяснение, – но аргументами Гуга потому несостоятельны, что в отрывке не сказано ни того, что послание к Евреям есть произведение Александрийца, Маркионова приверженца, ни того, что только со времени Кая и блогодаря именно ему мнение о послании к Евреям стало неблагоприятно для него; помимо того, что говорит Ольсгаузен в Die Echtheit der Evangelien S. 282 ff., о понимании и объяснении Гугом Евсевиева повествования о Кае, уже современник его Тертуллиан считал послание к Евреям Павловым.
После этого он часто перепечатывался (напр. в Routh Reliquiae Sacrae. Vol. IV. p. 1 sqq. в Eichhorn Einleitung ins N. T. Th. IV. S. 35. и в других местах, в последнее время после нового пересмотра оригинала [теперь находащегося в Турине] в Wieseler а. а. О. и после попыток к исправление его у I. С. М. Laurent Neutestamentl. Studien Goth. 1866. S. 195); много раз его толковали и проясняли преимущественно Wieseler а. а. О., Credner Zur Geschichte des Kanons 1847. S. 69–94; он же в Zeller's Iahrbb. 1857 и в его Geschichte des neutestam. Kanons [изд. Volkmar. Berlin. 1860], Dietlein Der 2 Brief Petri. 1851. S. 41; I. van Gilse Diss, de antiquiss. libror. sacror. N. T. catalogo, qui vulgo fragm. Murat appellatur. Amst 1852; Hilgenfeld Der Kanon und die Kritik des N. T. nebst Herstellung und Beleuchtung des Murat. Bruckstückes. Halle. 1862 [на основании исправленного отрывка, сообщенного М. Герцом в Bunsen Analecta autenicaena. vol. 1. Lond. 1854); С. E. Schirling Murat Kanon. Kjövenh. 1835. и др., ранее F. Т. Zimmermann De canone libror. sacror. fragmentum a Muratorio repertum. Ien. 1805 и др.) При всей своей отрывочности и странных повреждениях (с малообъясняющими вводными мыслями, кроме того с поправками и вставками, сделанными Визелером) он читается как: «...quibus tamen interfuit, et ita posuit. Terlio [Terlium] Evaugelii Ibrum secundo (secundum) Lucam. Lucas iste medicus post ascensum Christi cum eo [enm] Paulus quasi ut juris sludiosum secundum adsumsisset, numeni [nomine] suo ex opinione concriset [conscripsit]. Dominum tamen nec ipse vidit in carne, – et idem prout assequi potuit. Ita el a nativitate Joannis incipet (incepit) [incipit] dicere. Quarti [quartum] Evangeliorum Joannis [Joannes] ex descipulis (discipulis). Cohortantibus condecipulis (condiscipulis) et episcopis suis dixit Conjeunate mihi odie (hodie) triduo, et quid cuique fueret (fuerit) revelatum, alterutrum nobis enarremus. Eadem nocte revelatum Andreae ex Apostolis, ut recognoscentibus cuntis (cunctis) Joannis [Joannes] suo nomine cuncta describeret. Et ideo licet varia singulls evangeliorum libris principia doceantur, nihil tamen differt credentium [fides], cum uno ac principali spiritu declarata sint in omnibus omnia de nativitate, de passione, de resurrectione, de conversatione cum decipulis (discipulis) suis, et de gemino ejus adventu. Primo [primus] in humilitate dispectus (despectus) quod fo… …secundum [secundus], potestate regali praeclarum [praeclarus], quod futurum est. Quid ergo mirum, si Joannes tam constanter singula tiam in epistolis suis proferat dicens in seme (semet) ipsu (ipso): quae vidimus oculis nostris et auribus, audivimus, et manus nostrae palpaverunt, haec scripsimus. Sic enim non solum visurem (visorem) sed [se] et. auditorem, sed et scriptorem omnium mirabilium Dominus (Domini) per ordinem profitetur. Acta autem omnium Apostolorum sub uno libro scripta sunt Lucas [optime Theophilo] comprindit (comprehendit), quia [quae] sub praeseutia ejus singula gerebantur, sicut et semote passionem Petri evidenter declarat, sed profectionem Pauli [sed Pauli] ab urbe ad Spaniam proficiscentis. Epistola (epistolae) autem Pauli, quae» a quo loco vel qua ex causa directe (directae) sint voluntatibus (volentibus) intellegere (intelligere) ipse (ipsae) declarant. Primum omnium Corintheis (Corinthiis) scysme (schisma) haeresis interdicens, deinde Callactis (Galatis) circumcisione (circumcisionem) Romanis autem ordine [ordinem] Scripturarum, sed et principium earum esse Chritum intimans [intimans Paulus] prolexius (prolixius) scripsit, de quibus sincolis (singulis) necese est a nohis disputari; cum ipse beatus Apostolus Paulus sequens Praedecessoris sui Johannis ordinem, non nisi nominatim semptem (septem) ecclesiis scribat ordine tali: Accorenthios (Ad Corintbios) prima, ad Ephesios secunda, ad Philippinses (Philippenses) tertia, ad Colossenses quarta, ad Galatas quinta, et Tensalonicensis (Thessalonicenses) sexta, ad Romanos septima. – Verum Corinthiis et Thessalonicensibus licet pro correbtione (correptione) iteretur –, una tamen per omnem orbem terrae ecclesia deffusa (diffusa) esse denoscitur [dignocitur]. Et Joannes enim in Apocalepsy (Apocalypsi) licet septem ecclesiis scribat, tamen omnibus dicit. Verum ad Philemonem una et ad Titum una, et ad Timotheum duas (duae) pro affecto (affectu) et dilectione, in honore [honorem] tamen ecclesiae catholicae, in ordinatione ecdesiastice (ecclesiasticae) descepline (disciplinae) sanctificatae sunt. Fertur etiam ad Landecenses (Laodicenses), alia ad Alexandrinos Pauli nomine finctae (ficta) ad haeresem (haeresin) Marcionis; et alia plura, quae io catholicam ecclesiam recepi (recipi) non potest (possunt?) Fel enim cum melle misceri non congruit. Epistola sane Jude (Judae) et superscriptio (superscript!) Joannis duas (duae) in catholica habentur. Et [; ut] sapientia ab amicis Salomonis in honorem ipsius scripta; Apocalapse (Apocalypsis oder Apocaiypsin) etiam .Iohannis (.) Et Petri tantum recipimus, quam [quem] quidem (quidam) ex nostris legi in ecclesia nolunt. Pastorem vero nuperrime temporibus nostris in urbe Roma Herma (Hennas) conscripsit, sedente cathedra urbis Romae ecclesiae Pio episcopo fratre ejus. Et ideo legi eum quidem oportet, se publicare vero in ecclesia populo, neque inter profeltas (prophetas) completum [completus] numero, neque inter Apostolos in finem temporum potest». За сим в конце находится краткое указание на еритиков в средине 2-го столетия: «Arsinoi autem seu Valentini vel Miltiadis nihil in totum recipimus, qui etiam novum psalmorum librum Mareioni conscripserunt Una cum Basilide Assianum Catafrycum constitutorem…».
Евсевий говорит, что Кай в своем Dialogue упоминает только о 13 Павловых посланиях, не считая с ними (может быть только наравне с прочими) послания к Евреям. См. выше § 25.
Отрывок этот признает Апокалипсис Иоанна, а Кая, усердного противника холиазма, уже a priori очень естественно признают и противником Апокалипсиса Иоаннова; к этому нужно прибавить, что сохраненные Евсевием b. е. III, 28 слова Кая, отвергающие Апокалипсис, как произведение Керинфа, если не с полною достоверностью относятся к Апокалипсису Иоанна (ср. Hug Einleitung. Th II. s. 593.), то по крайней мере ни к какой другой книге не могут относиться так определенно, как к Апокалипсису Иоанна (Кай к Евсевию говорит: Ἀλλὰ ϰα Κήρινϑος ο δἰ ἀποϰαλύϕεων, ὡς ὑπὸ ὰποστόλᴕ μεγάλᴕ γεγραμμένων, τερατολογίας ἡμῖν ὡς δὶ ὰγγέλων ὰυτῶ δεδειγμένας ϕευδόμενος, ὲπισόγει λέγων, μετὰ τὴν ὰνάστασιν ὲπίγειον εῖναι τὸ βασίλειον τᴕ̃ Χριστᴕ̃ ϰ. τ. λ. под чем он сам после того разумеет 1000 лет. Конечно, из чувственных изображений хилиазма, каких, по словам Кая, держался Керинф, Апокалипсис Иоанна во всяком случае ничего не имеет; они произошли от субъективных взглядов Кая или Керинфа).
С меньшею еще вероятностью Бунзен приписывает Mypaториев отрывок Егезиппу.
Хотя в тексте говорится только о Евангелиях от Луки и Иоанна; но в рукописи нет начала, и Евангелие от Луки приводится как третье Евангелие.
В порядке, отличном от нашего: два послания к Коринфянам, одно к Ефесянам, Филипийцам, Колоссянам, Галатам, два к Фессалоникийцам, одно к Римлянам, Филимону, Титу и два к Тимофею. Кроме этих 13-ти посланий автор далее склонен признавать Павловыми и еще некоторые другие. (Под упомянутым между последними epist. ad Laodicenses нужно разуметь конечно апокрифическое послание, для подлога коего могло дать повод место из посл. Кол. 4,16; может быть это-то самое послание, о котором говорит и Иероним при исчислении посланий ап. Павла Catal. с. 5. (15): Legunt quidam et ad Laodicenses (Pauli epistolam), sed ab omnibus exploditur).
Что между посланиями Иоанновыми, признаваемыми отрывком, считается первое послание, в этом нельзя сомневаться при всеобщем согласии относительно его в древней церкви. Также в этом отрывке, когда говорится (см. выше стр. 201) о Евангелии от Иоанна, приводится место из 1-го послания Иоанна (1Иоан. 1:1) со словами: «Quid ergo mirum, si lohannes» cet; и приводится ясно, как место из послания Иоанна, вследствие чего тут именно нужно разуметь первое послание Иоанново. Теперь остается только вопрос, разумеется ли в дальнейших словах отрывка, где речь идет о superscripti (т.е. о вышеписанном) Iohan nis duae только 1-е послание и еще одно, или 1-е считается признанным уже в прежнем и таким образом разумеются 2-е и 3-е послания? (Что здесь действительно вернее читать superscripti, а не как читает Crednersuperscriptae, – это не требует доказательств, потому что superscripti имеет ясный смысл, snperscriptae же выражает нечто неправильное и недействительное. Если же Credner в superscriptae хочет найти доказательство того, что отрывок не признает за евангелистом 2-го и 3-го посланий Иоанна, а признает за ним только вышеупомянутое 1-е послание: то он забывает, что отрывок раньше этому же самому евангелисту приписывает epistolas).
Признает Апокалипсис Иоанна не только в словах: Apocalipsin etiam Ioannis... recipimus, но и в других выше: et Ioannesetiam in Apocalypsi licet septem ecclesiisscribat, tamen omnibus diсit, и именно по смыслу и по связи речи отрывка этот Иоанн, писатель Апокалипсиса, должен быть именно Иоанн – писатель Евангелия и послании, которого автор, при указании на Евангелие, называет апостолом, так как в отрывке кроме этого Иоанна еще ни о каком другом не упоминается. Если же Wieseler (Theol. Stud. 1856), поясняя слова: «ut sapientia ab amicis Solomonis in hon. ips. scripta, apocalypsis etiam Iohannis (sc. in catholica eccl. habetur),» думает, что отрывок, хотя признает Апокалипсис книгою каноническою, но не признает его произведением Иоанна, хотя Апокалипсис сходен с Писаниями Иоанна по содержанию, – то такое мнение Визелера противоречит связи речи, и только с большею натяжкою может быть выводимо из этих слов.
В первый раз в сущности предложенной Гугом в Einleitung Th. 1. 5. 124. ср. meine Beitrage S. 10. ff.
Вместо слов: «ApocaIypsin etiam Iohannis et Petri tantum recipimus, quam quidam ex nostris legi in eccl nolunt нужно бы читать: Apocalypsin etiam Iohannis (sc. habetur). Et Petri unam (в соответствие только – что упомянутым duae epistoloe) ricipimus – cet. В вышеприведенных словах, по обыкновенному чтению, автор признает, и притом с совершенною точностью, кроме Апокалипсиса Иоанна, еще Апокалипсис Петра. Но это было бы очень странно; единственные свидетельства об Апокалипсисе Петра из первых трех веков суть – свидетельство гностика Феодота, приводившего из него некоторые места, у Климента Алекс. Excerpt, ex Theodot. § 49. 50. р. 806 sq. ed. Sylb. – и свидетельство самого Климента Александр., который, по Евсевий h. е. VI, 14. (он и сам называет эту книгу τἠν Πέτρου λεγομένην ἀποϰάλυϕιν, а в h.e. III, 24 приводит ее между νόϑοις) в своем ὑποϑοποσις даже толковал Апокалипсис Петра. Но на Западе он совсем не был известен. Еще страннее было бы отсутствие указания на 1-е послание Петра, признанное всеми прочими документами тогдашнего времени; к этому прибавилась бы еще совершенная невразумительность слова tantum, если не принимать его вместе с Бертольдом Einleit. Th. 1. S 115 в значении «точно также». Поэтому Гуг а. а. О. выразил догадку, довольно счастливо объясняющую слово tantum, делающую из Апокалипсиса Петра 1-е послание Петра и вместе с тем выставляющую 2-е послание как ἀντιλεγόμενον. Он прежде всего читает Apocalypsis etiam Iohannis, как находящееся в связи с предыдущим in catholica habentur, и ставить после Iohannis точку. Затем он полагает вообще (вместе с ним в последнее время и Scharling), что этот каталог не что иное, как только плохой латинский перевод греческого оригинала, и кроме приведенных Гугом месть S. 124. «sic enim non solum visorem» cet и особенно «acta autem omnium apostolorum» cet., которые становятся понятными только при предположении перевода с греческого, в пользу этого предположения говорят и многие другие, напр. aliaplura, quae... recipi non potest (совершенно по-гречески глаголь в единственном числе при множественном существительного среднего рода), также Ioannes вместо Iohannes и т. д. В греческом тексте это место читалось вероятно так: ϰαὶ Πέτρου μόνην παραδεχόμεϑα, ἡς παρέξ τινες ἡμῶν ἀναγινώσϰεσϑαι ἐν ὲϰϰλησία οὑ ϑέλουσιν; а в латинском должно бы стоять собственно вместо tantumunam и вместо quam-extra quam. Предположение греческого оригинала и не должно казаться странным, так как в более ранние времена и западные и в частности римские церковные писатели употребляли в письме язык греческий, наприм. Климент Римский Ириней и т. д., и только Тертуллиан возвысил латинский язык до языка церковного; и игра слов fеl и mel не говорит решительно в пользу латинского оригинала (несмотря на то, что в новейшее время Laurent а. а. О. S. 197 аподиктически говорит, что предположение греческого оригинала падает при указании Визелера на игру слов fеl и mel), потому что отчасти могла быть случайною, так как греческим словам χολὴ и μέλι не иное что и может соответствовать в латинском, как слова fel и mel; отчасти же греческие слова χολὴ и μέλι едва-ли представляют меньшую игру слов, чем латинские fel и mel. (Р. Bötticher в Zeitschrift f. d. luth. Theol. 1854. H. 1 сделал попытку восстановления всего греческого оригинала отрывка, – попытку видимо способствующую пониманию оного). Потом, к латинскому unam удобнее отнести более отдаленное epistolam, чем ближайшее apocalypein, потому что числительное unam соответствуем предыдущему duae. Впрочем догадка Гуга может быть принята только именно до сих пор, потому что дальнейшее предположение перевода греческих слов ής παρέξ τινὲς ἡμῶν латинскими quam quidem ex nostris, и в особенности замена слова quam словами extra quam-оказывается смелою и несостоятельною. По следам Гуга, только другим путем (meine Beitrage S. 12. Thirsch Versuch u. s. w. S. 386 и в сущности Wieseler а. а. О) хотели найти здесь вместо Апокалипсиса Петра 1-е послание его и далее (хотя как ἀντιλεγόμενον) и второе, не придавая впрочем этим догадкам особого значения. (Я в моих Beiträge, не ссылаясь на греческий оригинал, поставил: «apocalypsis etiam lohannis. Et Petri tantum recipimus, quantum (quantum сокращенно могли читать quam) quidamex nostris legi in ecclesia nolunt», – догадка, которая хотя по форме и безошибочна, но в сущности не достаточна и кажется искусственною. Тирш хочет читать: «Petri unam recipimus; secundam [или alteram] quidam ex nostris legi in eccl. nolunt». Изменение слова quam в secundam не может не показаться насильственными. Наконец Визелер, который признает латинский текст за оригинальный текст фрагмента, переменил а. а. О. 1847 слова, самым простым образом – только quam в quem, но перевел и объяснил весьма искусственно: «мы принимаем от Петра столько же», сколько прежде приписано было Иоанну, след. два послания к Апокалипсис, соглашаясь однако же [1836] и иа Petri unam, что без предположения греческого оригинала невозможно). Гораздо лучше держаться догадки Гуга с одним изменением, именно: что первоначально стояло не ής παρέξ τινες, но ἤν τινες, и след. правильно читать quam. И следов. каталог не говорит об Апокалипсисе Петра, а только о послании Петра (конечно о первом), хотя с указанием сомнения некоторых, и даже некоторых западных относительно этого послания (quidam ex nostris): результат, который гораздо более приличествует ограниченности Канона во 2-м столетии, чем тот, который вносит в Канон и 2-е послание Петра, о котором в то время упоминается и редко и неясно.
Если Reuss Geschichte d N. Т. даже в 4-м издании 1864. S. 304. приводит как мое мнение, будто я «пополняю против духа текста слова ad haeresem refutandam»: то это надобно исправить сообразно с вышесказанным.
В каталоге, в котором упоминается даже посл. к Лаодикийцам, Апокалипсис Петра и книга Пастырь – Эрмы.
Предположение Гуга, что под epistola ad Alexandrinos Pauli nomine ficta ad haeresin Marcionis нужно разуметь послание к Евреям, и оспаривал в моих Beiträge S. 7. И в самом деле, нельзя согласиться с Гугом, будто бы в словах: fel enim cum melle misceri non congruit нужно видеть цитат из послания к Евреям 12, 15., тем более, что и сам автор каталога не смотрит на послание к Евреям, как на авторитетное сочинение. Нельзя было бы также разуметь послания к Евреям под ер. ad Alex. cet. и тогда, когда бы надписание его, как думает Гуг (и Thiersch Versuch. u. s. w. S. 385 принимает ad haer. Marc, как πρὸς τὴν Μαρϰίωνος αἴρεσιν, в смысле Маркионовой ереси, а равно и Wieseler в сущности едва ли иначе: «сообразно секте Маркиона, на сколько это для нее необходимо») выражало, что оно составлено самими Маркионитами в пользу их учения; потому что антииудейский гносис Маркиона стоит совершенно в разрез с посланием к Евреям. Но предлог ad в fieta ad haeresin Marcionis никаким образом не может выражать «в пользу», если не допустит пропуска какого-нибудь слова за словом Marcionis, которое бы обозначало достаточно отношение в послании к Евреям христианства к иудейству, как антимаркионитское мнение (слова Pauli nomine ficta совершенно не выражают того, будто бы ер. ad Alex, прямо носило имя Павла, потому что такая надпись указывает только на сочинение под авторитетом Павла); вообще предлог adeb ad haer. Marc, совершенно сходен с греческим ϰατὰ или πρὸς; и быть может в простом переводе с греческого мог стоять в смысле contra или quoad; и что послание к Евреям совершенно естественным образом могло быть подразумеваемо под ер. ad Alexandrinos (к Александрийским христианам из иудеев) – в этом трудно сомневаться, зная как Александрийские представления, так и неизвестность и трудность определения местного назначения этого послания.
Epistola ad Laodicenses, и потом довольно странно (во всяком случае конечно только как ветхозаветная параллель) Sapientia, ab amicis Solomonis in honorem ipsius scripta (Credner Einleit Th. 1. S. 691, точно также и Wieseler, хотят, без сомнения, по праву читать в отрывке вместо et Sapientia cet – ut Sapientia cet, только первый относит к предыдущему, а второй к последующему. «Автор, – говорит Credner, – хотел сказать: два послания Иоанна и послание Иуды [по Визелеру: Апокалипсис], не будучи апостольскими, приняты были в Канон на тех же самых основаниях, на каких принята в христианский канон Премудрость Соломона, не принятая в канон иудейский: неожиданное указание на ветхий завет, или – на книгу Притчей или, гораздо вероятнее, на книгу Премудрости, которая, правда, стоит в каталоге совершенно изолированно, не говоря уже о том, что такое указание на ветхозаветный апокриф довольно странно), и наконец Пастырь – Ермы.
Только Мураториев фрагмент отличается относительно его.
Послание к Евреям было известно всем. Уже Климент Римский признавал его каноническим, пот. что он (и по Евсевий h. е.111:38) пользовался им и в своем послании к Коринфянам (Евсевий говорит о послании Климента: ἐν ῆ τῆς πρὸς Ἐβραίους πολλὰ νοήματα παραϑεὶς, ἤδη δὲ ϰαὶ αὐτολεξεὶ ῥητοῖς τισίν ἐξ αὐτῆς χρησάμενος ϰ. τ. λ.); и вообще в послании Климента можно найти много указаний на послание к Евреям (ср. cap. 3 с Евр. 8, 12; с. 12. с Евр. 11, с. 17. с Евр. 11, 37; с. 36. с Евр. 1, 34; с 43 с Евр. 3, 5. и др.); и последующие отцы Церкви цитовали его подобно другим апостольским писаниям. Но только одна половина этих представителей церковной письменности признавала его действительное происхождение от Павла, а другая (подобно современникам Кая) более или менее ясно отрицала его, – Послание Иуды было Тертуллианом названо апостольским, а Мураториевым фрагментом признано прямо за подлинное послание; а посему оно и имеет больший и древнейший авторитет между всеми антилегоменами. 2-е посл. Иоанна было известно Ирннею и Клименту Алекс.; об этом же послании Иоанна, или о 3-м, а может быть и о обоих посланиях свидетельствует и Муратоpиeв фрагмент; впрочем 3-е посл. Иоанна во 2-м в. Еще ни кем не цитуется. В пользу послания Иакова, которое предназначено было прежде всего для Востока, нет никаких ясных свидетельств, кроме Пешито хотя у Климента Рим. ер. ad Cor. с. 10 (на Иак. 2:23), в книге Пастырь – Ермы (см. выше § 17), у Иринея adv. haer. IV, 16, 2 и даже у Климента Александр. Strom. VI, с. 18 и есть некоторые намеки на некоторые места из сего послания. – Что же касается 2-го послания Петра: то оно в первые два века нигде с его именем не встречается; но несомненные ссылки на него встречаются не только у Иринея adv. haer. V, 23, 2 и Климента Алекс. Cohort, с. 10, а даже у Иустина dial. р 308, Ермы V, S. III, 7. и IV, 3, Климента Рим. ер. 1 с. 7, 11 и Варнавы ер. с 13. (См. выше § 18).
«Age jam – говорит Тертуллиан de praescriptionibus haereticor. с. 36, требуя такого исследования – age jam percurre ecclisias apostolicas, apud quas ipsae ad hue cathedrae apostolorum suis locis praesidentur, apud quas autbenticae litterae eorum recitantur». «Proxima – продолжает он – est tibi Achaia? Habes Corinthum. Si non longe es a Macedonia, habes Philippos. Si potes in Asiam tendere, habes Ephesum. Si autem Italiae adjicelis, habes Romam». «Videamus – объясняется он contra Marcion. IV, 5 (заметив наперед: «in summa, si constat id verius quod prius, id pruis quod et ab initio, ab initio quod ab apostolis; pariter utique constabit, id esse ab apostolis traditum, quod apud ecclesias apostolorum fuerit sacrosanetum») – videamus, quod lac a Paulo Corinthü havserint, ad quam regulam Galatae sint recorrecti, quid legant Philippenses, Thessalonicenses, Ephesü, quid etiam Romani de proximo sonent, quibus evangelium Petrus et Paulus sanguine quoque suo signatum reliquerunt» и de pudicit. c. 10 прямо ссылается на omne concilium ecclesiarum. – Того же самого в сущности, именно in antiquissimas recurrere ecclesias, желает и Ириней, adv. haer. III, 4, 1, и в других местах («Si – говорит он, показывая значение исторического предания adv. haer. III, 4, 1, – si aliqua modica quaestione disceptatio esset, nonne oporteret in antiquissimas recurrere ecclesias, in quibus apostoli conversati sunt, ed ab eis de praesenti quaestione sumeve quod cerium et re liquidum est?» То же самое в сущности и adv. haer. III, 3, 2: «Quoniam valde longum est in hoc tali volumine omnium ecclesiarum enumerare successiones, maximae et antiquissimae et omnibus cognitae, a gloriosissimis duobus apostolis Petro et Paulo, Romae fundatae et constitutae ecclesiae eam quam habet ab apostolis traditionem... per succesaiones episcoporum pervenientem usque ad nos indicantes, confundimus» cet: [Впрочем все это место получает более света чрез перевод на греческий язык, сделанный Тиршем в Theol Studien uud Krit. 1842, 11, S. 512. ff; а что оно не совсем свободно от некоторой темноты, это видно из объяснения его, какое дает ему Рудельбах в Zeitschrift für die lut. Theologie 1848. Н. 3. S. 541.]).
Апостолы и их ученики учили сначала и по преимуществу устно (срав. § 8. 1); и их учение о Спасителе, который примирил на кресте человечество с божеством, было такого рода, что оно не требовало объяснения и по своему свойству в начале и без всякого писания могло чисто посеиваться в сердцах людей.
Еще в свое время говорил Ириней adv. haer. III, 4, 1, 2.: «Quid si neque apostoli quidem scripturas reliquissent nobis, nonne aportebat ordinem sequi traditionis, quam tradiderunt iis, quibus committebant ecclesias? Cui ordinationi assentiunt multae gentes barbarorum, eorum qui in Christum credunt, sine charta et alramente, scriptam habentes per Spiritum in cordibus suis salutem, et veterem traditionem diligenter custodienles».
Не подчиняли письменного апостольского слова устному; напротив, в появлении аиостольских писаний видели особенное действие Промысла, которое в этих чистых произведениях божественного Духа, действующего многоразличным образом, давало постоянный критерий для предания, которое со временем может сделаться нетвердым н неточным. И, без сомнения, с уверенностью могли принимать, что согласия всех действительно апостольских писаний с устного regula fidei не могло не быть, потому что устное учение апостолов не могло стоять в противоречии с их учением письменным.
О 4-х Евангелиях Ориген высказывается очень определенно в первой книге своего толкования на Евангелие от Матфея (см. у Евсевия h. е. VI, 25), где он считает их бесспорно принятыми всею церковью. (Ὡς ἐν παράδόσει μαϑὼν – говорит он здесь – περὶ τῶν τεσσάρων εὐαγγελίων, ἅ ϰαὶ μόνα ανατίῤῥητα στίν ἐν τῇ ὑπο τὸν οὐρανὸν ἐϰϰλησία τοῦ ϑεοῦ ὄτι πρῶτον μὲν γέγραπται τὸ ϰατὰ τόν ποτε τελώνην, ὄστερον δε απόστολον Ἰησοῦ Χριστοῦ Ματϑαῖον… δεύτερον δὲ ϰατὰ Μάρϰον… ϰαὶ τρίτον τό ϰατὰ Λουϰᾶν, τὸ ὑπὸ Παύλου ὲπαινούμενον εὐαγγέλιον... ὲπὶ πᾶσι τὸ ϰατὰ Ἰωάννην. Homil. VII. in Ios, Opp. vol. II. ed. Ruae. p. 412 он выражается так [по древнему переводу, который только и сохранился]: «Sacerdotali tuba primus in evang. suo Matthaeus increpuit, Marcus quoque, Lucas et lohannes suis singulis tubis sacerdotalibus cecinerunt»). О книге Деяний Ориген замечает мимоходом в одной беседе на послание к Евреям, у Евсев. ibid. (Λουϰᾶς ὁ γραϕας τὸ εὐαγγέλιον ϰαὶ τὰς πράξεις), а также homil. VII in Iosuam («et Lucas apostolorum gesta describens» scil. addit tuba canere): В этом последнем месте он кроме того приписывает ап. Павлу 14 посланий, включая в это число и послание к Евреям (Homil. 7 in Ios. p. 412. Opp. vol II. он продолжает: «Novissime autem ille veniens, qui dixit..., et in quatuordecim epistolarum suarum fulminans tubis muros Hiericho et omnes idololatriae machinas et philosophorum dogmata usque ad fundamenta dejecit, точно также он упоминает вообще о посланиях Ап. Павла Tom. V. Comm. in Ioh. у Евсев. ibid. (Παῦλος… οὺδὲ πάσαις ἕγραϕεν, αῖς εδίδαξεν, ὲϰϰλησίαις, ὰλλὰ ϰαὶ αὶς ἕγραϕεν, ὀλίγους στίχους ὲπέστειλε [конечно относительно, особенно по сравнешю с обширными трудами Оригена]); и множество цитат из этих посланий, не исключая даже послания к Филимону (Ориген прямо приписывает это послание ап. Павлу homil. XIX in Ierem. § 2. Opp. vol. III, p. 263) он вносит во все свои сочинения. На 1-е послание Иоанна и 1-е послание Петра он с полным убеждением смотрит, как на подлинные Т. V. in Ioh., у Евсев. ibid. (В отрывке, приводимом Евсевием, он говорит: Πέτρος ἐφ᾽ ῷ οὶϰοδομεται ἡ Χριστοῦ εϰϰλησία…, μίαν ὲπιστολὴν ὁμολογουμένην ϰαταλελοιπεν [прибавляя: ἔστω δὲ ϰαὶ δευτέραν ὰμφιβάλλεται γάρ]; и непосредственно засим он продолжает: Τί δεῖ περὶ τοῦ ὰναπεσόντος λέγειν επὶ τὸ στῆϑος τοῦ Ἰησοῦ, Ἰωάννους, ὅς εὐαγγέλιον ἕν ϰαταλέλοιπεν… ἔγραϕε δὲ ϰαὶ τὴν ἀποϰάλυϕιν…: ϰατα λέλοιπε δὲ ϰαὶ ὲπιστολὴν πάνυ ὀλίγων στίχων [присовокупляя: ἔστω δὲ ϰαὶ δευτέραν ϰαὶ τρίτην ὲπεὶ οὐ πάντες φασὶ γνησίους εῖναι ταύτας]), причем эти два послания он обозначает именем «Соборных посланий» (Т. XVII. in Matth. Opp. III. p. 797; Т. IX in Ierem. ib. p. 181; Т. II. in Ioh. vol. IV. p. 76; Т. XX, p. 323), – имя, в котором он молча отказывает прочим, принимаемым нами соборным посланиям, за исключением послания Иуды. Наконец много раз называет Ориген Апокалипсис писанием апостола Иоанна (кроме места, приводимого у Евсевия h. е. VI, 25 также Т. XVI. in Matth. Opp. vol. III. p. 719 sq.; Т. 1. in Ioh., ed. Huet. vol. II. p. 14 [φησὶν οῦν ὲν τῇ ὰποϰαλ. ὁ τοῦ Ζεβεδαίου Ἰωάννης]; ib. Т. II. p. 50 [ὁ αὐτος δὲ Ἰωάννης ὲν τῇ ὰποϰαλ.]; и пр.).
Ориген с великою ревностью подвергал исследованию все как в христианской церкви, так и вне ее, оценивая все с полною свободою. Так. обр. он сравнил также все подлинные и неподлинные записи божественного Откровения с тем, чтобы научиться поводу отличать истинное от ложного. Отсюда в его сочинениях – известия о множестве апокрифов. Ориген сам говорит contra Cels. VI, 24 о том, как много стран посетил он и как повсюду отыскивал он то, что хотя несколько могло увеличить его познания.
Наученным из преданий – ὲν παραδόσει μαϑών Ориген называет себя, говоря о каноническом достоинстве Евангелия у Евсев. h. е. VI, 25, и Евсевий также говорит о нем, как о держащемся церковного канона – τὸν ὲϰϰλησιαστιϰὸν φυλάττων ϰανόνα; равным образом homil. 1. in Luc. Ориген основывает результата своих исследований на церковном предании.
Послание к Евреям Ориген по большей части приписывает прямо ап. Павлу. (Так в приведенном месте Homil. 7 in Ios. где он упоминает вообще о 14 посланиях ап. Павла; затем в особенности Т. 1 in Ioh. praef. ed Huet. vol. 11. p. 5; ib. Т. II. p. 57; epist. ad Africanum, Opp. ed. Ru. vol. 1. p. 19, 20; в последнем месте Ориген, в противоположность сомнениям других, прямо приписывает посланию происхождение от апостола); впрочем с большею точностью высказывается Ориген о послании к Евреям в одной из бесед на это послание у Евсев. Ь. е. VI, 25. Здесь, выходя из внутренних оснований, он говорит, что послание конечно содержит мысли ап. Павла, однако же оно могло произойти и не от самого Павла, хотя церковное предание говорит в пользу его происхождения от названного апостола. (Кратко указав на различие слога и представлений в послании к Евреям и в Павловых посланиях, а также на содержание первого, вполне достойное апостола, Ориген после сего продолжает: ὲγὡ δε ἀποφαινόμενος εἴποιμ᾽ ἅν, ὅτι τὰ μὲν νοήματα τοῦ ὰποστολου ἐστἱν ἡ δὲ φράσις ϰαὶ ἡ σύνϑεσις ἀπομνημονεύσαντός τινος τὰ ἀποστολιϰὰ ϰαὶ ὡςπερεὶ σχολιογραφήσαντος τὰ εἰρημἐνα ὑπό τοῦ διδασϰάλου, εἰ τις οὑν ἐϰϰλησία ἐχὲι ταύτην τὴν ἐπιστολήν ὡς Παύλου, αὕτη εὐδοϰιμείτω ϰαὶ ὲπὶ τούτῳ οὐ γὰρ εἰϰῆ οἱ ὰρχαῖοι ἄνδρες ὡς Παύλου αὐτὴν παραδεδώϰασι, τίς δὲ ὁ γράϕας τὴν ἐπιστολὴν, τὸ μὲν αληϑὲς ϑεός οἴδεν ϰ. τ. λ.) Говоря о 2 послании Петра и о 2 и 3 посланиях Иоанна, Ориген говорит только о некотором сомнении других относительно этих посланий, не вооружаясь сам против их признания (слова Оригена см. прим. 1.; о 2-м послании Петра он упоминает иногда и в своих беседах, напр. in Levit. hom. IV. Opp. ed. Ru. vol. II. p. 200; in Num. hom. XIII. p. 321); послание Иакова Ориген цитует, как общепризнанное (даже как divina Iacobi apostoli epistola, по переводу Руфина Comm. in ер. ad Rom. с. 5; homil. XIII. in Genes., III. et VIII. in Exod; II. in Levit.), хотя в толковании на Иоанна он называет его φερομένη Ἰαϰώβου επιστολὴ (ὠς ἐν τῇ φερομένη – Ἰαϰώβου επιστολῇ ὰνέγνωμεν – in Ioh. Т. XIX. ed Huet. vol. II. p. 289, ed. Ruae. vol. IV, p. 306), и послание Иуды он прямо приписывает ап. Иуде, хотя и не скрывает сомнения в его подлинности (Ἰούδας, говорит он Comm. in Matth. ХIII, 55. Opp. Ru. vol. III. p. 463. έγραφεν ἐπιστολὴν, ὀλιγόστιχον μὲν, πεπληρωμένην δε τῶν τῆς οὐρανίου χάριτος ἐῤῥομένων λόγων, и писателя этого послания называет de principüs I. 1. с. 2. vol. 1. p. 138. и Comm. in ep. ad Rom. vol. IV p. 549 «ап. Иудою» (в последнем месте он называет послание также epistola catholica; напротив in Matth. XXII, 25. Opp. III. 814 он приводит послание с словами: ἐι δὲ ϰαὶ τὴν Ιούδα πρόσοιτό τις επιστολήν). Наконец в одном, впрочем не особенно определенном месте Ориген все без исключения соборные послания признает прямо каноническими (Homil. VII. in Ios. § 1. vol. II. p. 412: «Petrus etiam duabus epistolarum suarum personat tubis; Iacobus quoque et Iudas. Addit nihilominus et Ioannes tuba canere per epistolas suas»).
С этого времени начала весь Новый Завет разделять на Евангелия, книгу Деяний апостольских, апостольские послания и Апокалипсис.
Разумеется за исключением тех случаев, где суждение Оригена, как напр. его суждение о послании к Евреям, было лишь его личным мнением.
Между тем он с большею определенностью подтверждает происхождение от ап. Иоанна Иоаннова Евангелия и 1-го послания Иоанна, а также не оспаривал подлинности 2-го и 3-го посланий этого апостола.
Дионисий подробно говорит об Апокалипсисе в отрывках, приведенных Евсевием h. е. VII, 25 из его книг περὶ ὲπαγγελιῶν. Дионисий объясняет, что повод к этому подал ему епископ Непот, защищавший хилуазм; но в то же время Дионисий с решительностью вооружается против мнения тех (вероятно Кая), которые, ратуя против хилиазма, совершенно отвергали Апокалипсис. Τίνὲς μεν ούν, говорит он, τῶν πρὸ ἠμῶν ἠϑέτησαν ϰαὶ ὰνεσϰεύασαν πάντῃ τὸ βιβλίον… ϰαὶ οὐχ ὅπως τῶν ὰποστόλων τινὰ, ὰλλ᾽ ουδ᾽ ὅλως τῶν ἁγίων ἤ τῶν ὰπὸ τῆς ὲϰϰλησίας τόυτου γεγονέναι ποιητἠν τοῦ γράμματος, Κήρινϑον δὲ… εγὼ δε ὰϑετῆσαι μὲν οὐϰ ἄν τολμήσαιμι τὸ βιβλίον πολλῶν αὐτὸ διὰ σπουδὴν εχόντων ὰδελφῶν… ϰαὶ οὑϰ ὰποδοϰιμάζω ταὔτα, ἃ μὴ συνεώραϰα ϑαυμάζω δε μᾶλλον, ὅτι μὴ ϰαὶ εῖδον. Свой собственный взгляд на писателя Дионисий высказывает далее: Καλεῖσϑαι μεν οὔν αὐτὸν Ἰωάννην ϰαὶ εῖναὶ τινος ϰαὶ τὴν γραφὴν Ιωάννου ταύτην, οὐϰ ὰντερῶ αγίου μὲν γὰρ εῖναί τινος ϰαὶ ϑεπνεύστου συναινῶ ου μὴν ῤαδίως ἃν συνϑοίμην τοῦτον εῖναί τὸν ὰπόστολον, τὸν υἱὸν Ζεβεδαίου, τὸν ὰδελφὸν Ἰαϰὡβου, οῦ τὸ εὐαγγέλιον τὸ ϰατὰ Ἰωάννην ἐπιγεγραμμενον ϰαὶ ἡ ὲπιστολὴ. Τεϰμαίρομαι γαρ, ὲϰ ᾽ε τοῦ, ἤϑους ὲατέρων, ϰαὶ τοῦ τῶν λόγων εἴδους, ϰαὶ τὴς τοὐ βιβλίον διεξαγωγῆς λεγομένης, μη τὸν αὐτόν εῖναί. И этот взгляд он развивает далее со всею подробностью в духе новейшей критики и с ее приемами, являясь некоторым образом первым представителем умеренного направления этой критики.
О Каноне Евсевия, в особенности o его разделении (относительно чего в прежнее время было столько несогласий), сравн. исследования С. F. Weber в его Beiträgen Zur geschiechte des neutestamentl. Kanons. Tübingen. 1791 S. 142; I. E. C. Schmidt в Henkés Magazin für Religions philosopbie u s. w. Bd. V. St. 3. S. 451 ff; С. C. Flatt в его Magazin für christ. Dogmatik und Moral st. 7. S. 227 ff. и st 8. S. 75; P. I. S. Vogel Commentationes tres de canone Eusebiano. Erl. 1809–11; F. Lücke Ueber den neutestamentl. Kanon des Eus. Berl. 1816, также исследования в моих Berträgen S. 14 ff., и друг.
Выражения в его «locus classicus», также в параллельных местах, дающие видеть принцип, имевший для него решающее значение, неоспоримо указывают на предание; выражения – не говоря уже об общих ὁμολογούμενα и ἀντιλεγόμενα – каковы ἀντιλεγόμενα, γνωρίμων δ᾽ οῦν ὅμως τοῖς πολλοῖς; h. е. III, 25. и ἀντιλεγόμενας ὅμως δ᾽ παρὰ πλείστοις τῶν εϰϰλησιαστιϰῶν γιγνωσϰομένας; (или как говорится h. е. III, 31: ὅμως δ᾽ ὲν πλείσταις ὲϰϰλησίαις παρὰ πολλοῖς δεδημοσιευμένα) далее h. e. III, 3: Πέτρον μὲν οὑν ὲπιστολὴ μία, λεγομένη αὐτοῦ προτέρα ὰνωμολογηται ταύτῃ δε ϰαὶ αί πάλαι πρεσβύτεροι ὡς ὰναμφιλέϰτω εν τοῖς σφῶν αὐτῶν ϰαταϰέχρηνται συγγράμμασι, τὴν δὲ φερομενην αὐτοῦ δευτέραν οὐϰ ενδιάϑηϰον μεν εῖναι παρειλήφαμεν; там же о прочих апокрифических писаниях Петра: ουδ’ ὄλως εν ϰαϑολιϰοῖς ὶσμεν παραδεδμέτα ὄτι μήτε ὰρχαίων μή τε τῶν ϰαϑ’ ἡμᾶς τις εϰϰλησιαςτιϰὸς συνγραφεὺς τοῖς ὲξ αὐτῶν συνεχρήσατο μαρτυρίαις; далее h. е. III, 24, где Евсевий один из своих критических вопросов обещается решить εϰ τῆς τῶν ὰρχαίων μαρτυρίας; и т. д.
Он хочет здесь ὰναϰεραλαιώσασϑαι τὰς ὅηλωϑείσας τῆς ϰαινῆς διαϑήϰης γραφάς (δηλωϑείσας т.е. здесь только: вышеупомянутые; Hug Enleit. Th. 1. § 20. S. 129. 3. A.).
Καὶ δὴ ταϰτέον ὲν πρώτοις τὴν ἀγἰαν τῶν εὐαγγελίων τετραϰτύν.
Οῖς έπεται.
Μετὰ δὲ ταύτην.
Αῖς ἑξῆς.
Τὴν φερομένην Ιωάννου προτέραν.
Καὶ ὁμοίως.
Ἐπὶ τοὐτοις ταϰτέον, εἰγε φανείη, τὴν ὰποϰάλυϕιν Ἰωάννου.
Καὶ ταῦτα μεν ὲν ὁμολογουμένοις.
Τῶν δ᾽ ὰντιλεγομένων, γνωρίμων δ᾽ οῦν ὅμως τοῖς πολλοῖς… φέρεται.
Ἡ λεγομένη Ἰαϰώβου ϰαὶ ἡ Ἰούδα.
Ἥτε Πέτρου δευτέρα ὲπιστολὴ.
Καὶ ή ὀνομαζομένη δευτέρα ϰαὶ τρίτη Ἰωάννου, ειτε του εὐαγγελιστοῦ τυγχάνουσαι, εἵτε ϰαὶ ετέρου ὁμωνύμου ὲϰείνῳ.
Ἐν τοῖς νόϑοις ϰατατετάχϑω ϰαὶ.
Καὶ πρὸς τούταις.
Ἡ φερομένη Βαρνάβα ὲπιστολὴ.
Ἐτι τε, ὡς ἕφην, ἡ Ἰωάννου ὰποϰάλοϕις, εἰ φανείη.
«К этому классу, говорит он еще, некоторые причисляют так же евангелие от Евреев, которым иногда пользуются христиане из иудеев».
Ταῦτα μεν πάντα τῶν ὰντιλεγομένων μεν εῖη.
Τάς τε ϰατὰ τὴν ὲϰϰλησιαστιϰὴν παράδοσιν ἀληϑεῖς ϰαὶ ἀπλάστους ϰαὶ ἀνωμολογη μένας γραφάς.
Καὶ τὰς ἄλλας παρἀ ταύτας, οὐχ ὲνδιαϑήϰους μεν ὰλλὰ ϰαὶ ἀντιλεγεγομένας, ὁμως δε παρὰ πλείστοις τῶν έϰϰλησιαστιϰῶν γιγνωσϰομενας.
Ὅϑεν οὐ δ᾽ ὲν νόϑοις αὐτὰ ϰαταταϰτέον.
Евангелие Петра, Фомы, Матфея и т. д.
По мнению Hug Einleit Th. s. s. 126 ff., Eichhorn Einleit Th. IV s. 54 и др. эти два названия означают два отдельные класса писаний. а) ἀντιλεγόμενα и b) νόϑα; но это может быть принято только в ущерб литературному знанию Eвceвия.
Евсевий начинает так: «к ἀντιλεγόμενα принадлежат», и затем продолжает: «к νόϑα следует причислить также» (ϰατατετάχϑω ϰαὶ) и наконец заключает это отделение словами: «все это суть ἀντιλεγόμενα».
Именно τὰς ἀληϑεῖς ϰαὶ ἀπλαστους ϰαὶ ἀνωμολογημένας γραφὰς (это ὁμολογούμενα), и τὰς ἄλλας παρὰ ταύτας, οὐϰ ἐνδιάϑημένας μὲν, ἀλλὰ ϰαὶ ἀντιλεγομένας, ὅμως δὲ παρὰ πλείστοις τῶν ὲϰϰλησιαστιϰῶν γιγνωσϰομένας (ὰντιλεγόμενα).
Νόϑος означает нередко – притом у самого Евсевия – то же, что νοϑευόμενος (то, что Евсевий употребляет это слово именно в указанном смысле, с очевидностью открывается уже из приводимого в следующем примечании цитата h. е. II, 23).
Так в рассматриваемом нами месте Евсевий упоминает о послании Иакова там, где он говорит: к ἀντιλεγόμενα принадлежат и т. д. и о книге Пастыря – Эрмы после слов: к νόϑα мы должны причислить также и т. д.; h. е 11, 23, напротив, он говорит о послании Иакова: ἰστέον ὡς νοϑεύεται, и h. е. III, 3 о книге Пастырь: ἰστέον ὡς ϰαὶ τοο̃το (βιβλίον) πρὸς μέν τινῶν ἀντιλέλεϰται, δι οὂς οὐϰ ἄν ἐν ὁμολογουμένοις τεϑείη. Равным образом в рассматриваемом месте о послании Иуды Евсевий упоминает, перечисляя ἀντιλεγόμενα, о послании же Варнавы и Апокалипсисе Петра, перечисляя νόϑα, а h. е. VI, 14 все эти три книги (также как Ь. е. VI, 13 послания Иуды, Варнавы, Климента Римского) исчисляет между ἀντιλεγόμενα.
1. Ἰερἀ γράμματα; 2. ἀντιλεόμενα μέν, ὅμως δ᾽ ἐν πλείσταις ὲϰϰλησίαις παρὰ πολλοις δεδημοσιευμένα и 3. τά τε παντελῶς νόϑα ϰαὶ τῆς ὰποστολιϰῆς ορϑοδοξίας ὰλλότρια.
Из того, что Евсевий к первому отделу своих ἀντιλεόμενα присоединяет другой с словами: к подложным – νόϑα – следует причислить, также и из сопоставления этих двух отделов, в самом деле, кажется, не должно вытекать иного заключения.
Здесь Евсевий впервые соединил принимаемые нами 1 соборных посланий под сим общим названием, и таким образом открыл доступ в церковь этому названию, начавшему с того времени все более и более входить во всеобщее употребление.
Евсевий объясняет здесь, что он хочет исчислить книги, принадлежащие к Новому Завету; и если он прежде всего говорит о книгах общепризнанных (ὁμολογοὐμενα), то эта общепризнанность книг должна указывать на их отношение к завету – διαϑήϰη, на их каноническое достоинство. (Это понятие ὁμολογούμενος заключает в себе указание только на признание подлинности книг и истинности их содержания [почему Евсевий ὁμολογούμενα или ἀνομολογᴕμένας γραφὰς называет также ἀληϑεῖς ϰαὶ απλάστους γραφὰς]; напротив, в понятии ὁμολογούμενος не заключается указания на происхождение книг собственно апостольское [как принимают это de Wette и Eichhorn в своих введениях]; в противном случае Евангелия от Марка и Луки, а тем более книга Деяний Апост., не могли бы занять места в ряду ὁμολογούμενα, а еще менее мог бы сказать Евсевий h. е. III, 3 о книге Пастырь – Ермы, что это заведомо неапостольское произведение и не может быть причислено к ὁμολογούμενα лишь по причине противоречия некоторых»).
Ἀντιλεγόμενα, по мнению его суть след. οὐϰ ὲνδιάϑηϰα, впрочем (в отличие от таковых же οὐϰ ενδιάϑηϰα – 3-го класса) известных многим и во многих церквах уважаемых, как книги, достойные чтения в собраниях; οὐϰ ὲνδιάϑηϰα, поскольку только всеобщее согласие древней церкви служило для Евсевия основанием признать то или другое писание несомненно принадлежащим к новозаветному Канону. Недостоверность апостольского происхождения, по мнению Евсевия, не принадлежала сама по себе к понятию ἀντιλεγόμενος (как это опять принимают Eichhorn, de Wette и др.); ибо в противном случае Евсевий не мог бы поставить между ἀντιλνγόμενα послания Климента P. h. е. III, 13, также книгу Пастырь – Ермы h. е. III, 25, и в том и другом месте – послания Варнавы, поскольку никто не выдавал их за апостольские писания. Равным образом сомнение в подлинности книги не вполне совпадало с понятием ἀντιλεγόμενος, – иначе послание Климента Р. всего менее могло бы быть поставлено между ἀντιλεγόμενα, поскольку оно было признано Евсевием за несомненно подлинное h. е. III, 16); впрочем само собою понятно, что понятием ἀντιλεγόμενος уже предполагалось сомнение в подлинности в рассуждении всех тех спорных писаний, кои распространились с именем апостолов; поскольку в противном случае их, как книги апостолов, следовало бы причислить к разряду ὲνδιάϑηϰα.
И в сем случае, как в признании подлинности, так вместе с тем и в признании апостольского происхождения всех посланий.
Τοο̃ δὲ Πϰύλου πρόδηλοι ϰαὶ σαφεῖς αί δεϰατέσσαρες.
Евсевий говорит h. е. III, 38 Павел написал послание к Евреям на отечественном языке; переводчиком одни называют Луку, другие – Климента Римского; и последнее вероятнее по причине одинаковости стиля и сходства в мыслях. – И во многих других местах сочинений Евсевия послание к Евреям приписано Павлу. Эти места цитует Bleek в своем введении в послание к Евреям (1828. S. 149 ff. в примечании).
Евсевий не только приводит h. е. VI, 25 суждение Оригена, склонного отрицать принадлежность послания к Евреям ап. Павлу, но и прямо упоминает h. е. III, 3 о некоторых, кои, ссылаясь на мнение Римской церкви, не соглашались признавать послания к Евреям писанием Павловым (ὃτι γε μὴν τινε, ὴϑετήϰασι μέν τήν προς, πρὸς τῆς ῾Ρωμαίων εϰϰλησίας ώς μὴ Παύλου οὑσαν αυτὴν αντιλέγεσϑαι φῄσαντες). и h. е. VI, 20 упомянув о сомнении римского пресвитера Кая относительно послания, замечает επε ϰαὶ εὶς δεῦρο παρὰ ῾Ρωμαίων τισιν οὐ νομίζεται τοῦ ὰποστόλου το χάνειν.
VI, 13: Κέχρηται δ᾽ εν αὐτοῖς (Климент Алекс.) ϰαὶ ταῖς ὰπὸ τῶν ἀντιλεγομένων γραφῶν μαρτυρἰαις – ῆς πρὸς ἑβραίους επιστολῆς, τῆς τε Βαρνάβα ϰαὶ Κλημεντος ϰαὶ Ἰούδα – He так ясно место VI, 14. Евсевий говорит здесь, что Климент Алекс. в своих гипотипозах (начертаниях) сделал извлечения из всех библейских книг μηδὲ τάς ἀντιλεγομενας παρελϑών, и к αντιλεγόμενα этим Евсевий прямо причисляет «послание Иуды и прочие соборные послания», послание Варнавы и так называемый Апокалипсис Иоанна, и вслед за сим продолжает: ϰαὶ τὴν πρὸς εβραίους επιστολὴν Παύλου μεν εῖναι φησὶ, γεγράφϑαι δὲ ἑβραίοις εβραιϰῇ φωνῇ.
Равным образом – опущение в том же месте послания Климента Римского при перечислении ἀντιλεγομενα, между которыми оно значится h. е VI, 14, очевидно проистекает из забывчивости (VI, 14 послание Климента, подлинность которого в глазах Евсевия не подлежала никакому сомнению h. е. III, 16, приводится прямо, без всяких рассуждений, как ἀντιλεγόμενον).
Думая, что в отношении к Апокалипсису приговор должен быть очень осторожеи, ибо есть сомнения, точно ли он апостольского происхождения.
Впрочем, что Евсевий сам был склонен стать на сторону тех кои видели в Апокалипсисе книгу, относящуюся к ὁμολογούμενα, об этом кажется, можно заключить из параллельных мест об Апокалипсисе h. e. III, 24. 39, так как Евсевий III, 24 обещает примирить различие во взглядах на эту книгу в свое время ἐϰ τῆς τῶν ἀρχαίων μαρτυρίας (путь, следуя котором только и можно было ожидать благоприятного результата относительно Апокалипсиса) и III, 39 он лишь делая уступку соглашается признать другого Иоанна писателем Апокалипсиса, ει μή τις εϑέλοι τόν πρῶτον (апостола).
Правило собора, по исчислении ветхозаветных книг (без апокрифов), исчисляет новозаветные: τὰ δὲ τῆς ϰαινῆς διαϑήϰης ταῦτα Εὐαγγέλια τέσσαρα, ϰαϑὰ Ματϑ., ϰατὰ Μάρϰ., ϰ. Λ., ϰ. Ἰωάν. πράξεις ὰποστόλων. Ἐπιστολαὶ ϰαϑολιϰαὶ έπτὰ, οὕτως Ἰαϰώβου μία, Πέτρου δύο, Ἰωάννου τρεῖς, Ἰούδα μία Ἕπιστολαὶ Παύλᴕ δεϰατέσσαρες (в таком порядке: к Римлянам, Коринф., Гал., Ефес., Филипп., Колос, Сол., Евр. – πρὸς ἑβραίους μία – Тим., Тит., Филим.).
Сравн. Spittler Kritiscbe Untersuchung des 60-sten Laodic. Kanons Bremea 1777. и J. W. Bickell Zur frage über die Aechtheit des Laodic Bibelkanons, в Theolog. Studien und Kritiken. 1830. Hft. 3.
Хотя Филастрий с. 88 при исчислении означенных новозаветных книг насчитывает только 13 посланий ап. Павла, но с. 89 он говорит между прочим и о послании ап. Павла к Евреям, хотя при этом упоминает о сомнениях относительно этого послания (см. выше). Кирилл свое, имеющее важное значение, изъяснение начинает так: 1. с. cap. 33 (р. 67. ed. Tutt.): φιλομαϑῶς ὲπίγνωϑι παρὰ τῆς ὲϰϰλησίας, ποῖαι μέν εὶσιν αἱ τῆς παλαιᾶς διαϑὴϰης βιβλοι, ποῖαι δὲ τῆς ϰαινῆς, ϰαὶ μοι μηδὲν τῶν ὰποϰρύφων ἀναγί νωσϰε. Ὁ γὰρ τἀ παρὰ πᾶσιν ὁμολογούμενα μὴ εἰδὼς, τί περὶ τὰ ὰμφιβαλλόμενα ταλαιπωρεῖς μάτην; затем он прежде всего исчисляет ветхозаветные книги, опять без апокрифов. После этого он продолжает: Τῆς δὲ ϰαινῆς διαϑήϰης τὰ τέσσαρα εὐαγγέλια (причем он замечает, что за исключением этих 4-х Евангелий, все прочие суть апокрифические: τὰ δὲ λοιπὰ ϕευδεπίγραφα ϰαὶ βλαβερὰ τονχἀνει ἔγραϕαν ϰαὶ Μανιχαῖοι ϰατὰ Θωμᾶν εὐαγγέλιον ϰ. τ. λ.). δέχου δὲ ϰαὶ τὰς πρἀξεις τῶν δώδεϰα ὰποστόλων πρὸς τούτοις δὲ ϰαὶ τὰς ἑπτὰ Ἰαϰώβου ϰαὶ Πέτρου, Ἰωἀννου ϰαὶ Ἰούδα ϰαϑολιϰὰς ἐπιστολάς. ὲπισφράγισμα δε τῶν πάντων ϰαὶ μαϑητῶν τὸ τελεοταῖον τὰς Παύλου δεϰατέσσαρας ἐπιστολάς. В заключение он говорит: τὰ δὲ λοιπὰ πάντα ἐξω ϰείσϑω ἐν δευτέρω. Таким образом и Кирилл исключает Апокалипсис. Его современник Григорий Назианзен, напротив, упоминает о нем в своих Ямбах ad Seleuc. Opp. Т. II. р. 194 ed. Col. (сравн. Григор. Carm. 33 ibid. p. 98), но с словами: τὴν δ᾽ ἀποϰάλυϕιν τὴν Ἰωάννου πάλιν τινὲς μὲν ἐγϰρίνουσιν, οἱ πλείους δέ γε νόϑον λέγουσιν.
Афанасий Epist. festalis. Opp. Т. 1. p. 961. ed. Bened. замечает, что он хочет с точностью перечислить (и притом, следуя Луке, так, как προτραπεὶς παρὰ γνησίων ἀδελφῶν ϰαὶ μαϑὼν, ἄνωϑεν) τὰ ϰανονιζόμενα ϰαὶ παραδοϑέντα, πιστευϑέντα τε ϑεῖα εἴναι βιβλία, дабы никто не обольщался апокрифическими и только по-видимому священными книгами; он перечисляет затем ветхозаветные книги, причем дает апокрифам отдельное, второстепенное место (как таким, кои не суть ϰαννιζόμενα, а только ὰναγινωσϰόμενα); потом – новозаветные, и последние совершенно так же как и Кирилл, только с прибавлением: ϰαὶ πάλιν Ἰωάννου ἀποϰάλυϕις. Ταῦτα – заключает он после сего (еще прежде упоминания о ветхозаветных апокрифах) πηγαὶ τοῦ σωτιρίου… εν τούτοις μόνοις τὸ τῆς εὐσεβείας διδασϰαλεῖον ευαγγελελίζεται – (Точно также определяет Канон [предпослав слова: πᾶσα γραφὴ ἡμῶν χιστιανῶν ϑεόπνευστός ἐστιν] Synopsis scripturae s. [Opp. Т. 1. 126] находящийся между творениямн Афанасия. Перечисление новозаветных книг начинается в нем словами: Τἀ δὲ τῆς ϰαινῆς διαϑήϰης πάλιν [как в В. 3.] ὡρισμένα τε ϰαὶ ϰεϰανονισμένα βιβλία ταῦτα, и затем следуют книги в том же порядке, в каком приводят их Афанасий и Кирилл. заключение говорится: Ἐπὶ τούτοις ὲστὶ ϰαὶ ἡ ὰποϰάλυϕις Ἰωάννου τοῦ ϑεολόγου δεχϑεῖσα ώς ἐϰείνου ϰαὶ ὲγϰριϑεῖσα ὑπὸ πάλαι ἁγίων ϰαὶ πνευματοφόρων πατέρων, Τοσαῦτα – таковы общие заключительные слова – ϰαὶ τἁ τῆς ϰαινῆς διαϑήϰης βιβλία, τά γε ϰανονζόμενα ϰαὶ τῆς πίστεων ἡμῶν οἱονεὶ ἀϰροϑίνια ἤ ἄγϰυραι ϰαὶ ὲρείσματα ὡς παρ᾽ αὐτῶν τῶν ὰποστόλων τοῦ Χριστοῦ, τῶν ϰαὶ συγγενομένων ὲϰείνω ϰαὶ ὑπ᾽ αὐτου μαϑητευϑέντων, γραφέντα ϰαὶ ὲϰτεϑέντα книги, по образцу которых были в последствии написаны учителями Церкви бесчисленные другие книги и т. д.).
В своих, как сирских, так и греческих, творениях.
Августин был тогда еще пресвитером Иппонийским.
Canon 86. Concil. Hippon. определяет: «ut praeter scripturas canonicas nihil in ecclesia legatur sub nomine divinanim scripturarum. Sunt autem canonicae scripturae: (следуют ветхозаветные книги и с присовокуплением апокрифов. Затем говорится): Novi autem Testameuti evangelionim libri quatuor, actuum apostolorum liber unus, Pauli apostoli epistolae tredecim, ejusdem ad Hebraeos una, Petri duae, Iohannis tres, Iacobi una, Iudae una, Apocalypsis Iohannis. Ita ut de confirmandoisto canone transmarina ecclesia consulatur». Этот же самый канон был затем утвержден 3-м Карфагенским собором 397 г., а также посланием римск. епископа Иннокентия 1-го (Mansi Concill. vol. III. p. 1040) в начале 5-гo ст. и Римск. Собором при Геласие 1-м 494 г. (Mansi VIII, 146).
Руфин ibid, (ad Calcem Opp. Cyprian, ed. Oxon. p. 26) говорит: «Spiritus S. est, qui in V. T. legem et prophetas, in Novo vero evangelia et apostolos inspiravit... Et ideo, quae sunt Novi ас V. Instrument volumina, qnae secundum majorum traditionem per ipsum Spiritum S. inspirata creduntur et ecclesiis Christi tradita, competens videtur in hoc Ioco... designare». Он перечисляет сначала ветхозав. книги без апокрифов, потом новозаветные: «Novi vero IV ev... actus apostolor... Pauli epp. XIV, Petri II, Iacobi una, ludae una, Iohannis tres, apocalypsis Johannis. Haec sunt, quae patres intra canonem concluserunt» cet. Здесь присовокупляет он еще замечание что кроме сих libr. «canonic», существуют также «ecclesiastici a majoribus appellati»; таковыми он называет в Ветхом Завете наши апокрифы, в Новом – книгу «Пастырь» Ермы. «Quae omnia legi quidem in ecclesiis voluerunt, non tamen proferri ad auctoritatem ex his fidei confirmandam». От этих книг он отделяет книги, совершенно отвергнутые и называет их апокрифическими: «ceteras vero scriptures apocryphas nominarunt, quae in ecclesiis legi noluerunt».
В большей части сих книг сомневались по недостатку в определенных исторических свидетельствах, в историческом предании. Это особенно нужно сказать о 1-м послании Петра, о 2-м и 3-м посланиях Иоанна, которые вдобавок, так же как и послание Иуды, отчасти очень незначительны по объему, отчасти исключительны по содержанию, частью же – как 2-е и 3-е послания Иоанна – не заключают в себе указаний на свое апостольское происхождение. В других, а именно в Апокалипсисе, сомневались не по недостаточности исторического предания, – в нем Апокалипсис не имеет недостатка; сомнения в Апокалипсисе имели по большей части основание догматическое, так как монтанисты и хилиасты злоупотребляли его содержанием. Наконец в послании к Евреям и в послании Иакова сомневались на том и другом основании, так как послание к Евреям отчасти не имело в свою пользу, т.е. в пользу своего происхождения от ап. Павла, распространенного исторического предания, отчасти возбуждало сомнение своим иудействующим, как казалось, содержанием; послание же Иакова вызывало недоумение как в историческом, так особенно в догматическом отношении.