Глава 2. Библейское Откровение о «днях» творения и созидания мира через изреченное Слово Божие

Разве дни Твои, как дни человека, или лета Твои, как дни мужа...

Иов 10:1

Словом Господа сотворены небеса, а духом уст Его все воинство их.

Пс. 32:6

Сказал Бог... и стало так.

Книга Бытия

Создание мира, согласно Книге Бытия, есть не мгновенный акт, а процесс, совершающийся во времени. Наивное религиозное сознание обычно представляет себе каждый акт творения как мгновенный, не задумываясь над тем, почему же все-таки в Откровении говорится не о мгновениях, а о днях. Ведь день – не краткий миг, а всегда некая длительность времени.

Наивному сознанию кажется, что именно мгновенность должна выражать и подчеркивать силу Божества. Если человеку достаточно мгновения, чтобы, например, поворотом рубильника заставить вспыхнуть электрический свет, то кажется, что также и Сам Бог творит свет или твердь¹⁸. И хотя в тексте речь идет не о мгновении, а о дне, причем даже не об одном, а о шести днях, вопрос о длительности этих творческих дней остается в тени.

Постепенность становления мира подчеркивается в библейской Книге притчей, где на поэтическом языке сообщается картина возникновения мира по воле Творца через присущую Ему премудрость, которую Он дает миру: «Когда Он уготовлял небеса, я была там. Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны, когда утверждал вверху облака, когда укреплял источники бездны, когда давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его, когда полагал основания земли...» (8:27–29).

Вся эта фраза, в особенности слова: «Когда Он уготовлял небеса», говорит именно о процессе созидания мира, а не о его мгновенном появлении. Точно так же и Моисей в Книге Бытия говорит о процессе становления мира в течение шести творческих дней. Поэтому мы понимаем создание мира как процесс, происходящий во времени.

Переводимое как день библейское слово иом (древнееврейское) есть слово-символ. Оно может означать и день, и сутки, и эпоху, и период, и момент, и вообще любой отрезок времени. Нечто подобное мы имеем и в нашем родном языке. У нас слово день имеет два значения и служит как для обозначения календарных суток, так и для обозначения только их светлой части. Однако вполне понятно, что не о наших календарных сутках идет речь в Библии, ибо бытописатель говорит о днях задолго до того, как сказал о Солнце и о смене дня и ночи. Следовательно, понимать иом в смысле земных суток невозможно. О том же говорит и тот факт, что во второй главе словом иом обозначено уже все время творения: «Вот происхождение неба и земли, при сотворении их, в то время (иом), когда Господь Бог создал землю и небо» (Быт. 2:4). В славянском тексте иом переводится в этом же месте словом день, а в русском – словом время. Подобное встречаем и в других текстах. Слова: «В день, в который ты вкусишь от него (дерева), смертью умрешь» (Быт. 2:17) также явно означают, что под словом день нельзя мыслить обычный календарный день, ибо Адам не умер в тот день. При этом выражение смертию умрешь (двойная смерть) означает, что, умерши в такое-то время (иом) телесно, он умрет навсегда и для жизни вечной.

Слово день в переносном, условном смысле, а не в смысле суток – например, в выражении день Господень – было употребительным и в позднейшие библейские времена. Разговаривая с фарисеями, Иисус Христос говорит о Своей деятельности: «Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой ...» (Ин. 8:56); отсюда видно, что и в разговорной речи слово день означает период времени, определенную эпоху (см. также Иоил. 2:1; Соф. 1:7; 1:14).

Интересно отметить, что и в современном языке также существуют относящиеся ко времени термины, которые, подобно библейскому иом, условно обозначают какой-то умозрительно представляемый, иногда не совсем точно очерченный отрезок времени. Таковы известные всем слова и выражения: эпоха, эра, век, рабочий день, тайм и др. Слово век, например, мы употребляем не только для обозначения в точности ста лет, но и условно дга обозначения сроков человеческой жизни, для обозначения современности – наш век, для обозначения какого-то отрезка культурной жизни – такой-то век в искусстве, и даже для обозначения больших отрезков исторической жизни – каменный век, бронзовый век.

Моисей ничего не говорит о длительности дней творения, но само понятие дня, как какого-то отрезка времени, не позволяет толковать его, как одно мгновение, исключающее какую-либо длительность.

В IV веке по Р.Х. один из основоположников христианского богословия святой Василий Великий, который был передовым мыслителем своего времени и держался теории шаровидности Земди, писал в своем «Шестодневе», что библейские дни нельзя понимать в смысле обычных земных суток и что они представляют собой какое-то особое деление времени. Вообще, библейское понятие день несоизмеримо с понятием суток, Псалмопевец, обращаясь к Богу, говорит: «Пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел» (Пс. 89:5). Все это говорит о том, что библейское слово иом – это некоторый промежуток времени, в течение которого происходят изменения.

Если мы понимаем Моисеево повествование, как историю о происхождении всего мира, а не только нашей Земли, то можем представить себе возникновение света, тверди, собрание вод и явление суши, как процессы становления, для которых, может быть, нет даже возможности временного исчисления. По всей вероятности, нет таких масштабов, применительно к которым мы могли бы завести «часы» наших исследований. Не так давно наука приблизительно исчислила время, протекшее от начала бытия Вселенной. Но возникновение и становление Вселенной не хронометрируется нашими часами. Мы получили возможность говорить о том, что такое время и возможность исчислять солнечное, звездное, биологическое время (которое не совпадает со временем обычным, так как отсчитывается не ударами маятника, а биением сердца) уже после того, как Космос был сотворен.

Говоря об основных элементах мироздания, возникновение которых описывается в ходе первых дней, – свет, вещество, движение – следует отметить, что наука не имеет данных для их хронологического разграничения. Возможно, это указание на то, что в Откровении порядок исчисления первых космических четырех дней является скорее онтологическим, чем хронологическим.

Когда же мы будем читать тот же самый текст, относя его лишь к нашей планете, то мы будем иметь гораздо больше оснований считать, что описываемые дни идут в хронологической последовательности. Поэтому мы не можем ограничить слово день каким-либо одним его значением – онтологическим или хронологическим.

Вчитываясь в текст Книги Бытия, мы видим, что каждый космический иом представляет собой некую пространственно-временную совокупность нашего четырехмерного мира, которая воспринимается нами и может описываться только в хронологической последовательности, подобно тому как только в хронологической последовательности мы можем выделять (называть) разные элементы какой-либо совокупности. Невозможно в один и тот же момент произнести несколько слов хотя свойства или части предмета, о которых говорится, существуют одновременно. Каждый космический день творения представляет собой не просто отдельный следующий за другим акт, но содержит в себе особый тип бытия, определенную ступень развития мира, нечто специфическое, что свойственно лишь ему и означает определенную систему однотипных образований, возникших в мире.

В каждом иоме различаются его периоды: сначала вечер, потом утро. Таким образом, вместо привычного, установленного нашей жизнью порядка, когда мы начинаем наш день утром и заканчиваем его вечером, мы видим здесь иной порядок. Эта необычная для нас временная последовательность указывает на то, что речь идет не об обычной хронологической смене явлений – начале и конце. Мы предполагаем, что слова вечер и утро здесь символически означают границы качественно различных состояний бытия. Начало каждой ступени мироздания как бы скрыто от глаз в темноте вечера, вызревание нового происходит незаметно, в тайне следующей за вечером ночи, а утром оно является на свете как уже совершившийся факт.

Это утро каждой ступени и есть начало того нескончаемого дня, в котором уже не будет вечера. Все призвано к бытию в невечереющем, нескончаемом Царстве Славы, когда будет Бог все во всем (1 Кор, 15:28). Эту мысль, весьма трудную и даже непосильную для понимания древнего человека, Моисей высказывает прикровенно, скрывая ее до полноты времен в словах-символах.

Переходя к описанию созидания конкретных форм мира, автор Книги Бытия говорит, что они возникают по творческому Слову: «И сказал Бог … »

Исходя из предположения, что некоторые наши читатели совершенно незнакомы с библейским учением о творении и созидании мира через изреченное Слово Творца, мы должны сделать необходимые пояснения.

Христианский Символ Веры содержит в себе учение о едином Боге, Творце всего существующего, видимого и невидимого. Бог один, но троичен в Своих ипостасях, что мы на русский язык далеко не полно переводим как лица.

Это – основной догмат христианской религии. Поскольку этот догмат имеет отношение к теме творения, прежде чем перейти к дням творения, необходимо пояснить библейскую терминологию, чтобы было ясно, что значат символические слова: «И сказал Бог … »

В речении Книги Бытия: «И сказал Бог...» мы видим аналогию тому, что говорится в Евангелии от Иоанна о творении мира через Божественное Слово – Логос.

Иоанн Богослов начинает свое Евангелие с откровения о второй ипостаси Единого Бога – Божественном Логосе: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1:1–3).

Святой евангелист Иоанн употребляет этот, уже знакомый всему цивилизованному миру, термин – Логос – для наименования воплотившегося в лице Иисуса Христа Сына Божия, Который по Своему Существу есть истинный Бог: «И Слово (Логос) было Бог». Речь здесь идет о Логосе не как об отвлеченном понятии общей разумности, не как о некоем посреднике между Творцом и тварью, а как об истинном Боге, то есть о второй ипостаси Божественной Троицы.

Иоанн говорит о Самом творческом Слове, а Книга Бытия – только о Его проявлении. У Иоанна говорится о Слове в Самом Себе и Его Творческой Силе, а у Моисея – только о Его действии. Сопоставляя оба текста – новозаветный: «В начале было Слово … », и ветхозаветный: «И сказал Бог … », – одинаково выражающие мысль о Боге Творце, но различные по форме изложения, мы видим, что Иоанн, говоря об Ипостасном Логосе (Слове), может выражать Его Сущность только через имя существительное. Ветхозаветный же автор, говорящий лишь о Его Божественной Силе, проявляющейся в созидании мира, должен употреблять глагольную форму (И сказал Бог).

Автор Книги Бытия, говоря о творении мира за 1500 лет до воплощения Божественного Логоса, еще не может употреблять те же термины и понятия, что и Иоанн. Он не может сказать людям своего времени о Божественном Логосе, как об ипостаси Бога. В его время это могло бы повести к мысли о существовании какого-то промежуточного между Богом и миром Существа – Демиурга, как и думали о Логосе философы Платон и Филон, а в позднее время – ариане. Поэтому применительно к своей теме – сотворение мира – бытописатель говорит только о процессе возникновения мира по творческой воле единого Бога. Как ветхозаветный человек, он не касается темы троичности единого Божества, раскрывающейся лишь в Евангелии Иисуса Христа.

В библейском антропоморфизме и сказал ... заключен еще и тот смысл, что тем самым указывается на определенное родство человеческого сознания с Творцом в Его образе и подобии. Членораздельная речь и есть специфика человека. Поэтому библейское и сказал … , относимое к Богу в Его обращении к тварному миру, есть нечто, что отражается и в человеке. Человек, по образу и подобию Бога, также произносит свое и сказал ... по отношению к тому, что он совершает на Земле. Человеческое слово есть не только элемент звучащей речи, оно выражает и всю предварительную психическую деятельность человека, весь комплекс его духовной жизни; тем самым оно есть признак его богоподобия, признак, образ, который роднит его с Богом.

Как видим, библейское выражение и сказал ... весьма антропоморфично. Конечно, к Творцу, к Его Воле и Мысли неприменимы никакие человеческие атрибуты. Но и у нас, и у Моисея нет других слов для отображения действий Бога, как только наши слова, обозначающие наши же действия. Антропоморфизм неизбежен во всякой речи, касающейся Бога. Конечно, мы не можем сравнивать свой процесс мышления с «мышлением» Бога, мы не можем отождествлять наше сказал с выявлением внутреннего побуждения Творца. Но слово сказал не выражает тот смысл, который оно имеет для человека – название процесса звукового воплощения мыслей. Оно служит для выявления нашего образа и подобия Божеству.

Антропоморфизм библейской речи о делах Божиих есть единственно возможный способ раскрытия перед человеком тайны творения мира. Это – изложение применительно к нашему человеческому пониманию темы, которая недоступна для полного уяснения, так как касается того, что вообще превышает способности нашего сознания. Только путем уподобления Божественного творческого акта нашей человеческой мысли и деятельности автор Книги Бытия может развернуть перед нами картину происхождения всего материального мира.

Человеческое «я» как бы рождает из себя разум, являющийся образом, отражением Божественного Творческого Разума – Логоса. Разум есть нечто внутренне присущее человеку, его свойство, качество, всегда рождаемое из недр таинственного «я». Но, употребляя слово свойство, мы чувствуем, что оно не совсем точно, что у нас не хватает слов, не хватает терминов и четких понятий для выражения сложных сторон человеческой души.

Разум проявляется в мышлении. Мышление выражается вовне через слово. Произнесение слова есть, с одной стороны, проявление внутренней психической жизни, а с другой – уже начало проявления внешней жизни, нашего воздействия на окружающий мир. Слово еще не есть дело, но оно – оформление той мысли, в результате которой человек приступает к выполнению обдуманного дела. Слово выражает определенное понятие, и мы, приступая к делу, всегда имеем предварительное понятие о наших предстоящих действиях. Прежде чем начать какое-либо дело, надо иметь замысел о нем в своем уме, как образе и подобии Божественного Логоса.

Изреченное слово Творца становится разумной основой мироздания, законами природы и тем самым может быть постигнуто нашим разумом. Наука есть плод разума, и имеет предметом своего изучения те закономерности природы, которые суть воплощения творческой Мысли Логоса Божия. Эти закономерности говорят о необходимости признания Бытия Бога, как их первопричины. Апостол Павел поясняет, что через рассмотрение премудрого устроения мира становятся «видны» невидимые свойства Божии: «Невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы». (Рим. 1:20).

После Пролога, в котором говорится о творении материального мира, о его единстве и о его одухотворении, автор Книги Бытия переходит к картине постепенного творения и созидания всех основных форм (основных категорий) мироздания. Из текста первой главы видно, что все миросозидание, то есть образование всех форм Вселенной, происходит не как мгновенный акт, а как процесс становления, длящийся во времени.

Основные элементы мироздания постепенно возникают из одухотворенной материи по творческому Глаголу. Обсуждая вопрос о днях творения, следует различать понятия становление и творение. В Прологе раскрывалась идея творения двух основных архетипов – неба и земли. Когда же у автора Книги Бытия идет реч! о возникновении ряда конкретных форм этого материа л ь н о го мира, то есть нашей Вселенной, то оно раскрывается уже не как совокупность актов творения, а как последовательность актов созидания, то есть становления этих форм «внутри» самой первозданной материи. «Да будет свет!.. И стал свет... Да будет твердь! И стало так». И свет, и твердь возникают (становятся) из уже сотворенной материи. «Да произведет земля!.. И произвела земля ...» Лишь когда будет идти речь о возникновении к бытию души живой и появлении на Земле человека, автор Книги Бытия вновь пишет: «И сотворил Бог».

Поясним, что вообще в философии мыслится под словом становление. Становление – это одна из философских категорий, выражающая развитие бытия. Становление – это процесс, главная черта которого состоит в том, что существование явления уже началось, но еще не приобрело завершенной формы. Становление есть единство бытия и небытия, ведущее к результату – ставшему. Оно выступает как возникновение возможностей и превращение их в действительность (Философская энциклопедия, т. 5, М., 1970, с. 126).

Отметим, что это определение верно, но не совсем полно. Его необходимо дополнить указанием, что становление всегда предполагает какую-либо конечную цель, которая поставлена до возникновения процесса и к которой стремится весь процесс. Собственно говоря, в этом и заключается сущность становления. Без имеющейся заранее цели никакого становления быть не может, процесс перестает быть становлением и является простым изменением или хаотическим бесцельным блужданием. Это слишком существенная черта становления, чтобы она могла быть опущена в определении.

В философии идея становления мира впервые смутно была высказана у Гераклита (544–483 до Р.Х.), который учил, что первовещество природы – огонь, и из него произошел мир и все вещи в целом, и даже души. По Гераклиту Космос вечно существует, он порой загорается, а порой угасает. Мировой процесс цикличен, по истечении великого года все вещи снова становятся огнем. У Гераклита нет идеи стремления всего мира к высшей цели, то есть к беспредельному совершенствованию и вечному бытию его форм. Человеческая душа есть только одна из деталей мира, и, как таковая, она тоже в конечном итоге подлежит ввержению в огонь.

Ветхозаветное Откровение о мире, возникающем из абсолютного небытия и стремящемся через совершенствование своих форм к бытию абсолютному, внесло в сознание человека идею осмысленного становления. На нем, как на фундаменте, Христос возвестил Свое Евангелие. Обращаясь к человеку, как духовной вершине мироздания, Евангелие внесло в его сознание идею беспредельного становления человеческой личности, как продолжения и завершения становления всего тварного мира. В этом – принципиальное отличие христианского миропонимания от античного и древневосточного.

В новое время идея становления детально разрабатывалась Гегелем (1770–1831). Его философия была детищем христианской культуры, поэтому идея становления в ней иная, нежели у Гераклита. Гегель однажды даже высказал мысль, что он вообще ничего нового не сказал по сравнению с тем, что уже дано в христианском катехизисе. Действительно, вся его философия проникнута библейской идеей становления мира, в которое включается и бесконечность Гераклита. Творческая идея возводит творение на высшую ступень. Все становление есть безудержное движение к совершенству.

Библия почти за тысячу лет до Гераклита и задолго до Гегеля и Дарвина раскрывает картину постепенного становления всех форм бытия материального мира.

Небывшее возникает к бытию. Все формы возникают для того, чтобы стать и существовать. Это есть именно безудержное движение, безудержное стремление к совершенствованию, которое не имеет на своем пути никаких преград, ибо совершается по воле Всемогущего.

Мир возникает из небытия, а его элементы постепенно становятся, то есть последовательно принимают все более совершенные формы. Это возвещается уже с первых стихов первой главы Книги Бытия: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Быт. 1:3).

Библейское слово иеги, переведенное на русский как да будет, происходит от корня гаия, что значит: быть, существовать, жить, становиться. Это же выражение да будет мы встречаем и когда речь идет о возникновении тверди. И сказал Бог: «Да будет твердь... И стало так» (Быт. 1:6 –7).

В рассказе о возникновении процессов неживой и живой природы можно проследить – если не по букве, то по смыслу – ту же концепцию становления: «Да будет ... И стало так». Тот же смысл прослеживается и в тексте о возникновении человека: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни (жизней), и стал человек душею живою» (Быт. 2:7).

Акт творения мира и образования его форм для Бога есть проявление Его всемогущества, Его воли; но, для Природы, осуществление этой воли есть акт становления, то есть длительный и постепенный процесс, протекающий во времени. В ходе развития может возникать множество переходных форм, иногда служащих лишь ступенями для появления форм более совершенных, тех, которые призваны к вечности.

Особенно труден и даже трагичен процесс становления человека, которому, благодаря дарованию ему свободы, надлежит многое совершить самому.

Дни, о которых говорится в Книге Бытия, представляют собой как бы лестницу совершенствования. Каждая ступень является более совершенной и более сложной по своему устроению, нежели предыдущая. Все развитие направлено к одной цели – к возведению творения на ту ступень, на которой оно может стать, в лице человека, уже образом и подобием самого Творца и войти с Ним в единение.

Об этом единении с Творцом еще не говорится в Книге Бытия. Здесь говорится только о том, что уже есть, то есть о том, каков мир и каким сотворен человек, явившийся на Земле образом и подобием Божиим. Идея единения с Творцом – цель, возвещенная уже в Новом Завете. Это идеал, данный Иисусом Христом, который мог появиться только на определенной ступени развития самого человека, когда, по словам Апостола Павла, настала полнота времени (Гал. 4:4), когда творение уже подготовлено для воплощения Творца.

В Книге Бытия человек показан, как возникающий именно для безудержного становления. Он сотворен по образу и подобию Самого Бога. Как носящий в себе дыхание вечной жизни (Быт. 2:7)¹⁹, исходящее из уст Животворящего Бога, человек есть беспредельная возможность, субъект безудержного движения, каким мы и видим его в жизни. Но ему надлежит самому, по своей воле, не слепо подчиняясь воле Творца, как все в природе, а по любви к Нему продолжить процесс своего становления, соверш енствования, чтобы достигнуть вершины – возможности духовного единения с Творцом.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. И сказал Бог: «Да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один» (Быт. 1:3–5).

До недавнего времени знали только одну форму света – поток лучей, исходящих от Солнца и других небесных тел. Теперь открылась необозримая картина электромагнитного поля, имеющего множество проявлений. Это радиоволны, инфракрасное излучение, ультрафиолетовое излучение, рентгеновские и гамма-лучи. Видимый свет – только часть колоссального диапазона колебаний невидимого света. Мы своим зрением воспринимаем только середину этого диапазона.

Стоящее в библейском подлиннике слово ор означает не только свет в обычном нашем понимании, но и свечение вообще, излучение. Можно предполагать, что здесь словом свет обозначается вся волновая природа материи. Возможно, это слово означает вообще все виды физических взаимодействий, в том числе, силу тяготения, то есть гравитацию.

Свет, как слово-символ, или синекдоха (краткое обозначение многих однородных явлений), – это вся волновая природа материи, то есть своеобразный подъем и падение, как бы чередование сжатия и расширения.

Вся природа полна света, все пронизано потоком различных лучей, большую часть которых мы не видим. Мы не видим, например, радиоволны, магнитное поле и биополе нашего тела. Вокруг нас, в нас самих, всюду и везде, вечно сменяясь, совпадая и взаимопроникая, несутся волны света. Каждое живое тело светится, то есть излучает волны особым образом. Каждая живая клетка светится, проявляя себя в окружающей среде.

Свет (поле) есть онтологически первая ступень мироздания. Мы мыслим материю иначе, как, прежде всего, обладающей качеством волновой энергии. Представить себе материю без того, чтобы она была вся связана, хотя бы, гравитационными силами тяготения, мы не можем. Иначе мы вынуждены были бы вернуться к тому ее состоянию (ноумену), о котором говорится в Прологе Книги Бытия: «Безвидна и пуста, и тьма над бездной». Но это – ноумен, а становление – уже феномен вселенского бытия. В Прологе говорится о ноумене материи, а в днях – о ее феноменах.

Свет – онтологическая первооснова вселенского бытия. Поистине, он – альфа космического устроения Вселенной.

Из современной теории происхождения Вселенной путем «Большого взрыва» вытекает, что первой стадией развития Вселенной было состояние лучистой энергии²⁰. Мы можем условно назвать этот период эрой света.

Следовательно, свет и есть хронологически первая ступень мироздания. Заметим, что в Откровении говорится не о сотворении, а только о создании света. Свет не есть нечто, выходящее из небытия или за пределы уже сотворенной материи. Это только ее частное состояние.

ДЕНЬ ВТОРОЙ. И сказал Бог: «Да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так» (Быт. 1:6–7).

Стоящее в подлиннике слово ракия, переведенное словом твердь, означает поверхность какого-либо предмета, может означать и самый предмет, ограниченный поверхностью, например шатер или покрышку. В греческом переводе «Семидесяти толковников» слово ракия переведено через стереома, что означает геометрическое, стереометрическое тело, имеющее в нашем понимании три измерения, вообще нечто, обладающее твердостью и поверхностью.

Можно полагать, что, вслед за эрой света, началась эра вещества, то есть образования того, что сейчас принято называть физическим телом. Это – состояние материи в конкретной форме, ограниченной конкретной поверхностью (твердь), позволяющей производить измерения объема. Физическое тело есть нечто ограниченное поверхностью – ракией, отделяющей его от всего, что находится за этой поверхностью.

Именно этот смысл имеет библейский стих, в котором говорится о создании тверди, как конкретной поверхности, отделяющей воду, которая под нею, от воды, которая над ней.

В Библии, разумеется, не употребляются современные термины. Учтем и то, что только совсем недавно мы стали различать понятия материя и вещество, так как мы не знали материи в состоянии поля и полагали, что материя возможна только в виде вещества. Для Галилея и Ньютона понятие материя было тождественно понятию масса.

На символическом языке, который должен быть понятен человеку всех времен, автор Книги Бытия именует водою, в данной связи, все, что ограничено ракией, то есть формой (поверхностью). Классическим образцом этого служит жидкость и, в первую очередь, – вода.

Второй день – это возникновение пространственных физических тел, начиная с атомов, имеющих объем и три стереометрических измерения. Может быть, это и имели в виду знакомые с учением античных философов об атомах переводчики, переведя ракия через стереома.

В частности, для нашей планеты такой стереометрической поверхностью, отделяющей находящуюся под ней землю от всего, что лежит над нею, является наше небо. Об этом небе, именуемом в Библии твердью, мы будем говорить, когда перейдем ко второму аспекту Откровения –образованию нашей Земли. Заметим, что здесь говорится не о сотворении, а только о создании тверди. Твердь, как и свет, есть только частное состояние уже сотворенной материи.

Второй день – онтологически вторая ступень возникновения мира. Выше мы видели, что современная физика допускает существование материи, состоящей из одного только света. Но представить себе материю, состоящую только из вещества, лишенного того, что мы условно называем светом, то есть внутренне присущей ему энергии, хотя бы гравитационной, мы не можем²¹.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ. И сказал Бог: «Да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо».

И сказал Бог: «Да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя [по роду и по подобию ее, и] дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду ее, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий» (Быт. 1:9–13).

День третий, если взять его в целом, то есть в отношении как неорганических, так и органических процессов, включает в себя взаимосвязь первых двух дней, совокупность всех процессов и явлений. Он может быть мыслим только на основе этих первых двух дней.

Как видно из текста, день третий творческим глаголом разделяется на два «момента». Первый «момент» – это возникновение стихийных процессов, то есть неживой природы, состоящей из воды и суши. Второй «момент» – возникновение процессов, происходящих в живой природе, возникновение жизни в растительной форме, которая служит основой жизни вообще. Возникновение и тех, и других процессов отнесено к одному дню. Тем самым библейское Откровение предостерегает нас от ошибочных представлений о чрезмерном и каком-то принципиальном различии между процессами мертвой и живой природы.

Третий день завершает описание порядка взаимодействия всех первооснов Вселенной. Свет, твердь, разделение суши и воды – эти фундаментальные основы вселенского бытия, основные формы движения материи, естественно, должны вести к наивысшей форме этого движения – жизни. Поэтому автор Книги Бытия завершает свое повествование о первых трех днях творения словами о появлении жизни, описывая, в качестве примера, ее формы, которые свойственны нашей Земле. Иначе он и не мог быть понят не только своими современниками, но и всем ученым миром на протяжении тысячелетий, истекших с тех пор – вплоть до самого последнего времени, когда возник и стал обсуждаться вопрос о возможности внеземной жизни в Космосе.

О самом процессе возникновения жизни сейчас ведутся серьезные споры. Несомненно лишь то, что жизнь возникла на базе процессов, происходящих в неорганическом мире, в процессе поступательного развития форм материи, как об этом и говорится в Откровении, то есть на основе первого и второго и в ходе третьего дня становления материального мира.

День третий как онтологически, по своему содержанию, так и хронологически, по своему возникновению, – необходимо позднее первых двух дней. День третий представляет собой нечто особенное для нас, так как он есть начало жизни.

Вникая в текст, мы видим, что во второй его части говорится о формах жизни, существующих на нашей Земле. Можем ли мы сказать, что здесь говорится о формах, существующих только на нашей Земле? На этот вопрос у нас пока нет ответа, так как пока неясно, существует ли какая-то жизнь вне нашей Земли. Но все же, если говорить в принципе, жизнь возможна и в других точках Космоса. Для появления жизни нужны такие основные условия: наличие на планете воды и углерода и температуры, позволяющей протекать процессам кристаллизации и полимеризации, которые необходимы для создания биосферы. Об этом хорошо сказано у палеонтолога иезуита Тейяра де Шардена. Известны и расчеты американского физика Дрейка о вероятности существования жизни в Космосе. Сначала он определяет число звезд в нашей Вселенной, а затем оценивает, какая их часть обладает планетами, так как на самих звездах, конечно, жизни быть не может. Число планет во Вселенной велико. Но, даже при наличии на каких-то из них воды и углерода, возникает вопрос о возможности самостоятельного образования дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), являющейся основой для образования белков. По расчетам другого ученого – Холдена, вероятность эта чрезвычайно мала. Она выражается единицей, деленной на астрономически большое число. И тем не менее, при такой малой вероятности образования ДНК, жизнь все же возникла на нашей Земле! Значит, в принципе она возможна и в Космосе.

Известный русский ученый В. И. Вернадский (1863–1945) был убежден, что жизнь есть явление космическое. В работе «Живое вещество» он пишет: «Газовый обмен Земли с другими планетами и проникающая небесные пространства космическая пыль не являются безразличными, с точки зрения геохимической истории живого вещества. На Земле одним из важнейших источников водорода являются биохимические процессы. Организмы же связывают и переводят в соединения поступающий на Землю водород. Явления газового обмена между планетами мало до сих пор разработаны, но тем более они заслуживают сейчас нашего внимания».

Вероятно, еще большее значение имеют организмы для космического обмена в форме твердой пыли, и, таким образом, как мы увидим ниже, живая материя является тем агентом земной коры, который приводит твердую материю в наибольшее распыление. Очень вероятно, что значительное количество теряемой нашей планетой пыли могло на ней образоваться только благодаря живой материи.

Таким образом, мы видим, что эти отношения должны изменяться в сторону пустынности в значительной мере в связи с увеличением космического значения живого вещества.

В настоящее время число данных о возможности жизни в Космосе растет, хотя все же они очень скудны. Впрочем, заниматься решением вопроса о наличии жизни в космических просторах и о том, каковы могут быть ее формы, – это дело ученых. Библейское Откровение ничего не говорит о наличии какой-либо органической жизни на иных небесных телах, поэтому и мы должны прекратить наш разговор на эту тему, так как наша задача говорить только о том, что является общим для Откровения и науки. О космическом аспекте жизни мы упоминаем только потому, что сейчас мы рассматриваем третий день творения в космическом аспекте Откровения. Необходимо отметить все же, что поскольку наша планета есть часть Космоса, то можно говорить о становлении жизни и в космическом аспекте. В Космосе – пусть хотя бы только на одной нашей Земле, но принципиально все же в Космосе – возникла жизнь. Вечно торжествующая, вечно исполненная стремлением к совершенству и уже одним своим бытием славящая Творца, ЖИЗНЬ, завершающим звеном которой должен стать человек!

«И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий» (Быт. 1:12–13).

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. И сказал Бог: «Да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов; и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие: светило большее для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды; и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. «И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый» (Быт. 1:14–19).

При первом чтении кажется, что все небесные тела созданы исключительно для Земли и что вообще весь данный текст можно понимать лишь в земном аспекте, в плане нашего повседневного бытия. В практической жизни мы видим, что все небесные тела действительно существуют для нас. Люди тысячелетиями жили на Земле, греясь в лучах Солнца, используя светила небесные для исчисления времени, то есть буквально, как говорится в тексте, для знамений, и времен, и дней, и годов. Было бы совершенно непонятно, если бы автор вместо своей прямой цели – показать человеку его место во Вселенной среди космических образований – стал бы излагать трактат по вопросу о «Большом взрыве», или о звездообразовании, или о происхождении квазаров, то есть обо всем том, что является достоянием исключительно науки, а не религии. Нам еще предстоит рассматривать данный вопрос в другом месте, когда перейдем ко второму аспекту понимания Откровения – о происхождении нашей Земли и о том, как протекали все эти дни в отношении именно к Земле.

Теперь вернемся к обозрению всех четырех дней. День первый нашей Вселенной – это волновая, доатомная природа проявления материи. День второй – это появление вещества, начиная с атомов, появление трехмерных тел, отделенных друг от друга поверхностью (твердью). Может быть, лучше сказать – возникновение возможности существования этих тел. День третий – это принципиальная возможность возникновения всех процессов материального мира.

Во всех этих днях онтологические возможности переплетаются с хронологическим их осуществлением²².

Только после того, как было сказано о принципиальной возможности возникновения этих форм и о фактическом их осуществлении, автор Книги Бытия может перейти к общей картине мироздания, ко всему Космосу в его совокупности, включающему в себя и первый, и второй, и третий дни, а вместе с тем сказать о том, каким стал Космос в данное время. Только теперь появляется возможность показать всю картину Вселенной, то, во что вылилось содержание первых трех дней, о том, что же существует перед тем «моментом», когда в мир придет человек и застанет все это уже существующим.

День четвертый – это картина целостной Вселенной, это синтез, завершающий тот аналитический обзор, который был дан описанием дней – первого, второго и третьего, когда о свете, тверди и их взаимосвязи говорилось большей частью символически. Теперь, в день четвертый, принципиальное и конкретное уже сливаются в одно целое. Теперь автор Книги Бытия может дать общую картину всего Космоса, хотя отчасти из-за своей общей цели избежать сухого научного изложения и отчасти из-за невозможности говорить иначе, пишет, что весь Космос создан для того, чтобы служить человеку.

Для нас несомненно, что человек есть высшая точка бытия Вселенной, но оставим сейчас в стороне вопрос о том, было ли или не было целесообразным строить весь Космос только для того, чтобы он из себя произвел количественно малую, но качественно превосходящую все единицу – человека. Если мы будем исходить исключительно из количественных масштабов, помня о том, что в ближнем Космосе обитаема только наша Земля, но и на ней человек, качественно превосходящий все, составляет ничтожную часть по отношению ко всей массе планеты, то мы, конечно, должны будем сказать, что существование Космоса с единственной целью произрастания в нем такой «песчинки», какой является человек, – непозволительная роскошь природы. Если же мы будем исходить из качественной точки зрения, то вывод может уже быть иным.

Мы видим, что Моисей, хотя и руководствовался в изложении Откровения своей основной задачей – открыть человеку тайну происхождения мира и показать ему его место среди этого мира, мудро поставил описание Космоса лишь после того, как сказал обо всем том, что является его основными элементами – о его волновой природе, о веществе, о процессах, происходящих внутри него, и только после этого стал говорить обо всем целом.

Для религиозного сознания порядок происхождения основных элементов мироздания, конечно, безразличен, так как все они, в равной мере, суть создания Бога. Но, поскольку религиозное сознание высокоразвитого человека неотделимо от его потребности везде искать истину, человек хочет знать всю историю того окружающего мира, в котором Творец поставил его хозяином и владыкой. Великий прозорливец Моисей понимал это и писал свою Книгу Бытия так, чтобы она могла быть прочитана и верующими – простецами, и верующими – мудрецами – как в древнее время, так и в наши дни.

Поместив картину Космоса в четвертый день, он тем самым дает нам понять, что все эти таинственные дни надо понимать не только в планетарном масштабе, но и в космическом. Только после первых трех дней может быть раскрыта картина всего Космоса в целом, во всем его объеме, со всеми наполняющими его небесными телами. Весь строй Вселенной существует сейчас одновременно, но возник постепенно. Рассказ об этом строе также должен вестись постепенно. Книга, лежащая на нашем столе, существует вся в своей целости. Но читать листы этой книги мы можем только последовательно. Чтение каждой страницы совершается во времени, хотя, повторяем, книга уже вся написана. Так мы читаем и Великую книгу природы. Освоение этой книги идет постепенно, и каждая страница является для нас новой.

Прочтя библейский текст о первых четырех днях творения и убедившись, что все сказанное относится и ко всему Космосу, и к нашей планете, далее мы уже не можем говорить и о Космосе, и о нашей Земле, ибо и в Книге Бытия, и в Книге науки о жизни на иных небесных телах ничего не написано. Поэтому, когда мы перейдем к пятому и шестому дням, к явлениям тех форм жизни, которые нам известны лишь на Земле, то не будем фантазировать и утверждать, что все, что говорится о пятом и шестом днях, справедливо и по отношению ко всему Космосу в целом.

Кстати, мы должны упомянуть, что известный всем философ-фантаст (отнюдь не ученый, а только фантаст!) Джордано Бруно, был осужден не за его гипотезу о множественности обитаемых миров. Этот пункт был внесен в общий перечень его заблуждений потому, что все они вносили смятение в умы простых людей. Если же исходить из буквы Священного Писания, то его гипотеза вполне может быть принята. Слова Иисуса Христа: «В доме Отца Моего обителей много...» (Ин. 14:2) вполне могут быть истолкованы как указание на множество обитаемых миров. Однако Церковь всегда была далека от того, чтобы что-то не до конца понятное истолковывать как вполне определенное.

Все, что является содержанием следующих двух дней, то есть явления жизни животных и человека, известно только на одной планете. О существовании этих форм бытия во Вселенной ничего не известно. В Книге науки нет никаких данных, чтобы мы могли сличать ее здесь с Книгой Откровения.

На этом мы заканчиваем исследование первого аспекта творения, относящегося ко всему мирозданию, а не только к одной нашей Земле, ибо все, о чем говорилось выше, то есть и свет, и твердь, и происходящие во Вселенной процессы, и вся совокупность небесных тел| безусловно относятся ко всему Космосу в целом.

Исходя из современных понятий о строении Космоса, мы выше рассматривали Моисеево сказание не с геоцентрической, а с космоцентрической точки зрения. Теперь вернемся к Прологу и к первым дням творения и перенесем «наблюдательный пункт» своего исследования на Землю, чтобы попытаться понять дни творения с «земной» точки зрения.

«В начале сотворил Бог небо и землю». С геоцентрической точки зрения – это сотворение всего существующего, а с антропоцентрической – всего, что окружает человека.

Небо и земля! Это есть то Все, среди чего живет человек, единство всего видимого и ощутимого, познаваемого и переживаемого. Образно выражаясь, небо является престолом Божиим, а земля – подножием Его ног. «Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю» (Пс. 120, 2).

Небо для человека – всегда реальность, которая возвышается над ним и возвышает самого человека над землей. Древние поэты восторженно говорили о нем, как о месте, где пребывает Всевышний – Эль Элион. Небо есть совокупность всего, дающего силу урожаю – Солнце, свет, воздух, благодатный дождь. Небо – символ всего возвышенного в жизни человека. То видимое, родное небо, под которым живет и дышит человек, неизмеримо ближе ему, чем небо науки, о котором он узнал сравнительно недавно.

Земля, из которой состоит человек, есть его родная мать. Она – его колыбель, она же и его гроб. «Небо – небо Господу, а землю Он дал сынам человеческим» (Пс. 113:24). Небо всегда будет над человеком. Родившись под небом, он всегда будет любить его, как божественный покров, созданный для человека Творцом. Земля всегда будет ниже человека. Произойдя из нее, он должен возвыситься над ней.

Сказав о сотворении неба, бытописатель больше не упоминает о нем и говорит далее только о земле. И это умалчивание вполне понятно. В те времена человеку достаточно было знать только о том, что есть нечто высшее, то есть небо, за пределами которого обитает Творец. Только спустя ряд веков тема неба вновь возникла в устах Основателя Нового Завета, поведавшего человечеству о Своем Небесном Отце и о Царствии Небесном. Далее речь священнописателя обращена только к земле. «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною». Научная мысль до сих пор еще теряется в догадках о том, как образовалась Земля. Но к ее первозданному состоянию вполне применимы эти слова автора Книги Бытия: «безвидна и пуста, и тьма над бездною».

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ: И сказал Бог: «Да будет свет. И стал свет» (Быт. 1:3). Свет – это первое, что было положено в основу всех процессов, происходивших при формировании Земли. Под словом свет мы имеем в виду энергию всех полей, исходящих от Солнца, – гравитационных и электромагнитных. Свет есть первое условие жизни Земли, это – первый день ее бытия. Земля наша образовалась в потоке космических и солнечных лучей, в поле гравитационных волн, исходящих от Солнца. А влияние солнечной активности на жизнь Земли после ее образования как планеты – постоянная тема современных научных и научно-популярных журналов.

Известно, что вращение Земли вокруг Солнца и даже сама форма ее зависят от силы солнечного притяжения. Все физические и химические процессы, в результате которых образовалась наша Земля, происходили непосредственно под влиянием солнечных лучей. Появление жизни на Земле могло произойти только при условии восприятия Землей солнечной энергии. Растительная жизнь на Земле, по сути дела, представляет собой форму аккумуляции солнечной энергии через процесс фотосинтеза. Фактически вся Земля представляет собой «кладовую» солнечной энергии. Энергия солнечного света, получаемая Землей в течение суток, равна по величине всем запасам энергии, накопленным на Земле с момента ее образования в форме угля, нефти и т.п.

Электромагнитное излучение Солнца настолько велико, что оно не только согревает Землю, но и влияет на все, без исключения, явления жизни. Оно может положительно или отрицательно влиять на состояние нашей сердечно-сосудистой системы, нервной системы. Как выяснилось недавно, это излучение может оказывать влияние даже на жизнь плода в утробе матери, вызывая при некоторых условиях предрасположение к шизофрении²³.

Совсем недавно мы узнали о существовании льющихся на Землю из вселенских просторов космических лучей, о которых раньше догадывались лишь астрологи, наивно полагая, что они идут от планет. Эти лучи также весьма активны и имеют большое значение для жизни Земли. Если бы мы стали выяснять, какое условие для появления жизни на Земле является первейшим, то смело могли бы сказать, что такое условие – свет. Свет, во всех материальных процессах, и ныне происходящих на нашей планете, является всегда первым движущим началом. Для Земли он всегда будет первым условием ее существования, в онтологическом смысле – днем первым.

Если же говорить о хронологическом значении этого дня для Земли – о том, сколько времени находилась Земля в состоянии формирования под влиянием света, – то длительности этого дня мы пока не знаем. Наука лишь крайне предположительно говорит об этом периоде, как о чрезвычайно большом. Возможно, длительность этого дня еще долгое время не будет определена.

ДЕНЬ ВТОРОЙ для Земли – это образование ее зримых форм, поверхностей: образование ее сферического атмосферного покрова, то есть нашего неба (тверди), а затем и ее твердой поверхности. Длительность этого иома также пока точно не определена. Лишь приблизительно возраст земной коры исчисляется в четыре или 5 миллиардов лет. Свет есть первое условие бытия Земли. Ракия – твердь, созданная во второй день, является вторым условием этого бытия.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ: И сказал Бог: «Да соберется вода, которая под твердью (небом), в одно место, и да явится суша. И стало так. И назвал Бог сушу землею, а собрания вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду ее, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий» (Быт. 1:9–13).

Как видим, день третий – это возникновение сначала геологических процессов, а затем – и процессов жизни. Обрисовываются границы суши и морей. О времени возникновения геологических процессов столь же приблизительно можно сказать, что оно составляет 2–3 млрд. лет. Во второй «половине» этого третьего дня возникает растительная жизнь.

Где и как зародились на нашей Земле первичные формы жизни мы не знаем. Есть предположение, что жизнь возникла в морской пучине. В последнее время выдвинуто много возражений против этого и высказывается мнение, что жизнь возникла в заболоченных местах суши, где было больше возможностей для получения света, воздуха и тепла. Так или иначе, но жизнь зародилась после собрания вод и явления суши, то есть именно так, как об этом говорит Книга Бытия.

В день третий на Земле возникает живой организм – саморегулирующаяся система, сложный центр, осуществляющий обмен веществ и созидающий из сравнительно простых природных продуктов свое значительно более совершенное тело. Организм не только поддерживает свое существование, но и дает жизнь другим, тождественным ему организмам, выделяя зачатки их из самого себя.

Так на Земле возникает непрерывный поток живых существ. В дальнейшем организмы становятся все более и более совершенными – происходит эволюция жизненных форм.

Живой организм сам постоянно воспроизводит и как бы созидает свое тело. На этом факте самосозидания чаще всего строится доказательство неуместности творения. Это доказательство имело бы силу, если бы, к моменту возникновения жизни, Земля была внутренне мертва, представляла собой мертвое нагромождение камней. Но Земля была уже напоена силою Духа Святого, носившегося над первозданным миром, о чем сказано в Прологе. Теперь она по творческому замыслу – слову Сущего – должна сама извести из себя все многообразие форм жизни. Как говорит Василий Великий в своем Шестодневе: «Бог не творит каждую былинку в отдельности, предоставляя одухотворенной Им Земле самой извести из себя все богатство растительной жизни». Творчество Бога заключается в том, что в каждой былинке, в ее сложнейшем и премудром устроении заключена та общая Премудрость, та зиждительная сила, которая дана в начале. «Одна травка или одна былинка достаточна занять всю мысль твою рассмотрением искусства, с каким она произведена, как, например, стебель пшеницы опоясывается коленцами, чтобы они, подобно связкам, удобно поддерживали тяжесть колосьев, когда, исполненные плодами клонятся к земле» (Василий Великий «Шестоднев», беседа 5).

Эта мысль хорошо изложена в известном гимне «Коль славен наш Господь...», где говорится: «Творец велик на небесах на троне, и на Земле в былинках Он велик».

Жизнь, как мы ее знаем на Земле, – это устойчивость форм, передающаяся из поколения в поколение. Все живое, изменяясь, остается самим собою. Мы не знаем тайны происхождения видов. Палеонтология открывает нам только образцы существовавших видов. Как они трансформировались, как возникали новые виды – мы не знаем. Конечно, мы имеем массу гипотез и предположений. Несомненным остается тот факт, что каждая форма жизни воспроизводит себя – такова основная истина генетики. Библия облекает эту истину в конкретную формулу: «Да произрастит плод по роду своему...».

Так впервые, задолго до Линнея и Менделя, дается понятие рода, как устойчивой формы жизни.

Жизнь на нашей Земле реализуется через существование бесчисленного множества организмов, которые обладают всей совокупностью свойств, отличающих их от неживой материи: клеточной организацией, обменом веществ, движением, раздражимостью, ростом и развитием, размножением, изменчивостью, наследственностью и приспособляемостью к условиям существования. Организм – это целое, которое не сводится к сумме своих частей. Организм есть высшее единство всевозможных форм движения, единство, обнимающее собой все, что возникло во Вселенной в течение предыдущих дней. В нем заключены процессы атомистики, механики, физики, в нем все виды энергии – тепловой, химической, электрической. Всякий организм – это сложный комплекс, имеющий центр, хотя его геометрическое местоположение не всегда ясно – как, например, в случае растений.

Поскольку характерной чертой процесса жизни является самовоспроизведение, передача эстафеты существования следующим поколениям, то организм, как конкретное явление жизни, прекрасно приспособлен к передаче этой эстафеты. Более того: характерной чертой организма является способность к совершенствованию в процессе смены ряда поколений. Процесс жизни – это процесс ее эволюции. Порождающих эволюцию причин наука пока не знает. Объяснение ее борьбой за существование и отбором черт, присущих организмам-победителям, явно неудовлетворительно. Отбор есть только отбор. Он не может быть конструктивным, созидательным фактором эволюции. В результате отбора погибают слабые организмы, а точнее – те, которые не могут приспособиться к окружающей среде, подчинить ее себе.

Остаются наиболее приспособленные. Но что делает их такими, какая сила вызывает эти необходимые для выживания и конкуренции изменения в их организмах? Случайные мутации? Но тогда что же служит причиной поступательной эволюции, что направляет ее ход от простого к сложному? Отбор не может быть такой причиной. Он не может решать никаких творческих задач. Он –только отбор и ничто более.

По-видимому, в организме существует какая-то скрытая от нас сила, которая не только помогает ему выживать и передавать эстафету жизни дальше, но и заставляет его как-то бессознательно искать пути к совершенствованию. В современной материалистической философии это называется тенденцией к развитию, однако никакого объяснения ей не дается. Вполне понятно, что эта таинственная тенденция есть что-то совершенно иное, нежели простой отбор. Надо отметить еще совершенно загадочную способность организмов аккумулировать в себе энергию, которая не нужна в повседневной жизни и служит резервом, сохраняемым на «черный» день. Такие резервы не могут образовываться в процессе простого приспособления к текущим условиям. Они преднамеренны и указывают на заранее поставленную цель.

Пути совершенствования и образования новых организмов как конкретных ступеней на восходящей лестнице эволюции нам не известны. Нам не известен ни процесс видообразования, ни те силы, которые его вызывают, ни его характер – плавный, постепенный или, наоборот, резкий, скачкообразный (последнее, как это уже признается биологической наукой, более правдоподобно). Но так или иначе, жизнь есть поступательное развитие, направленное к тому, чтобы создавать все более и более совершенные виды. Это стало ясным в результате выдающихся достижений и открытий в области палеонтологии. Ископаемые останки животных от начала появления жизни на Земле и вплоть до тех времен, которые уже можно считать историческими, представляют собой яркую иллюстрацию к первой главе Книги Бытия.

В организме все органы находятся в неразрывном единстве с целым и между собой. Страдает один орган – страдает с ним весь организм. Эта мысль прекрасно изложена у основоположника христианской философии природы Апостола Павла, который в своем послании к Коринфянам за много столетий предвосхитил современные взгляды на организм, сменившие еще недавно господствовавшие взгляды немецкой рационалистической медицинской школы Вирхова на организм только как на сумму органов, когда считалось, что нужно лечить каждый орган в отдельности, а не восстанавливать организм в целом. «Органы не могут быть обособленными, так как получают питание и защиту от других органов и связаны с ними единой целью» (1Кор. 12:12–26).

Отсюда мы ясно видим, что единство организма – не только в его материальности, ибо материал есть лишь материал для осуществления единства. Единство организма – в его едином замысле, в его общей цели, в нерасторжимой жизненной взаимосвязанности его органов, координируемых центром.

Понятие центра организма очень разнородно. Этот центр не есть сумма частных стремлений отдельных органов, но именно центр, носитель и выразитель общей цели всего организма. Как возникает центр – мы не знаем. Однако это факт, с котором мы должны считаться.

Отдельные органы в организме не есть нечто обособленное, что могло бы повлечь за собой некий индивидуализм, но они и не поглощены своим организмом. Каждый орган имеет свою специфику, свою частную цель, гармонически увязанную с общей целью, сохраняет свою индивидуальность, свою функцию, свое значение. Эту мысль мы находим в другом послании Апостола Павла – к Римлянам, где он увещевает христиан жить во взаимосвязи и любви, как живут органы одного организма (Рим. 12).

Подытоживая все сказанное об организме, мы можем сделать вывод, что организм – это исключительное для всей природы явление – множественность в единстве и единство во множественности. В зодчестве организма наиболее ярко видна творческая Премудрость изреченного Слова. Организм, или иначе – живое тело, есть как бы образ и подобие того великого и несравненно более таинственного организма, имя которому – основанная Христом Церковь.

День третий нашей жизни – это только зачаток, предтеча грядущих дней, которые должны завершиться наступлением того уже нескончаемого дня, когда явится во всей Своей славе Сын Человеческий, и обретет новую и вечную жизнь наиболее совершенный организм тварного бытия – Церковь.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. Геология говорит, что на грани каменноугольного периода рассеялся облачный покров, застилавший Землю от прямых лучей Солнца и звезд. Только с этого дня стали видимы на Земле светила небесные, и Земля осветилась прямыми лучами Солнца. Этот период отстоит от нас приблизительно на миллиард лет.

Солнце и звезды стали видимы, но еще не было человека для возделывания земли (Быт. 2, 5). Когда же явился человек, Солнце, Луна и звезды стали для него средством исчисления времени. Нужно обратить внимание на то, что светила поставлены на небе для знамений и (исчисления) времен, и дней, и годов. И действительно: понимание человеком Вселенной основывается главным образом на изучении того, что в просторечии принято называть небом. Небо дает человеку возможность исчислять время, начиная от земных дней и годов и кончая, так называемым, звездным временем, когда необозримые космические пространства исчисляют в тысячах и миллионах световых лет. Через познание знамений неба человеку открываются законы устроения Вселенной.

Интересно отметить, что Василий Великий указывает на то, что Солнце и Луна, являющиеся для человека, по словам Книги Бытия, великими, являются такими не по своему физическому объему, ибо они малы по сравнению со звездами. Светила эти названы великими потому, что они велики для нас, ибо имеют объем, достаточный для того, чтобы изливаемыми из них лучами осияватъ небо и воздух и распростираться по всей земле и морю... ибо предметы, далеко отстоящие, видим несколько меньшими... (Шестоднев, беседа 6). Мысль для IV века чрезвычайно прогрессивная!

Интересно отметить и то, как святой отец, разъясняя слова Откровения о назначении светил для знамений, и времен, и дней, и годов, ополчается на составителей гороскопов и на разного рода гадателей по звездам; астрологическим рассуждениям он предпочитает соображения о наследственности и влиянии социальных условий на жизнь и судьбу человека. Здесь воочию видна чистота христианского сознания, та основа, на которой, в дальнейшем, может возникнуть гармоническое согласие между истинами Библии и науки.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ. Исключительно лаконичные слова Откровения о происхождении земных живых существ напоминают по своей краткости и точности математическую формулу: И сказал Бог: «Да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею по тверди небесной. И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо». И благословил их Бог, говоря: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле. И был вечер, и было утро: день пятый» (Быт. 1:20–23).

Наука только в XIX веке обнаружила ту постепенность, с какой возникали на Земле живые существа. Сравнительно молодая наука – палеонтология – подтвердила истинность библейского сказания о постепенном развития жизни на Земле. Мы до сих пор не знаем, где именно зародилась жизнь, но несомненно то, что она первоначально зародилась в воде. Из числа позвоночных самыми первыми появляются рыбы, затем пресмыкающиеся, гигантские ископаемые – завры, только после них, как более совершенные по своей структуре, – птицы. Так возникла первая ветвь позвоночных. Именно такую картину постепенного возникновения земных живых существ бытописатель символически раскрывает перед нами, как пятый день задолго до того, как о ней узнала наука.

Говоря о появлении в пятый день животных, обладающих душой живой, то есть психическими свойствами, бытописатель во второй раз употребил в своем повествовании слово бара – сотворил, так как речь идет о принципиально новом акте – о возникновении в мире того, чего еще в нем не было, даже в потенции – души живой. О свете, тверди, Солнце и звездах говорилось, что они не сотворены, а созданы, ибо они созидались из уже сотворенной материи (земли). О душе (психике) говорится, что она творится, а не создается. Второе бара – сотворил – говорит нам, что на земле возникло нечто принципиально новое. Возникла к бытию душа живая, то, что на современном научном языке называется психикой.

Появление психики предполагает существование определенной материальной базы, на основе которой она может появиться, – существование развитой нервной системы и мозга (хотя бы в примитивной его форме).

Психика сейчас определяется, как продукт сигнального взаимодействия живой системы с окружающим миром. Однако это определение ничего не говорит о сущности самой психики. Слово продукт ничего не объясняет, оно только говорит о последовательности явлений, о причинности, но не о самой сущности. Если психика только продукт, то в таком случае вопрос о ее сущности переносится на то, что подразумевается под действием живой системы. Мы хорошо знаем, что действия системы выражаются в обмене веществ и прочих физиологических явлениях. Но физиологическими процессами, лежащими в основе функционирования нервной системы, отнюдь не исчерпывается все богатство психических явлений. Психика как более высокая форма движения материи не может быть продуктом качественно более бедной основы. Она не может быть сведена к физиологии. Мы знаем, что то, что мы называем психикой, само побуждает к деятельности нервную систему. Нервная система, как таковая, есть только орган. Она не может быть причиной целесообразных и, зачастую, очень далеко рассчитанных, прямо-таки разумных действий живых существ. Защита жизни, забота о потомстве, способы ловли, добычи и прочие действия не могут быть объяснены, как результат физиологических процессов организма. Психика представляет собой нечто принципиально новое, уже в том смысле, что она есть не имеющая протяженности внепространственная реальность, хотя локализуется в определенной области пространства – в организме. Психика есть нечто принципиально новое и в том смысле, что она не эквивалентна ни одному виду энергии. Все виды энергии могут переходить друг в друга. Но энергия психическая не может переходить ни в одну из известных форм энергии.

Мы знаем, что процессы превращения энергии из одной формы в другую регулируются строго определенными численными эквивалентами – из этих фактов и выводится закон о неуничтожимости энергии: убывание одной ее формы обязательно сопровождается возрастанием другой. Но психика не подчиняется этому закону, следовательно, ее нельзя назвать одной из форм энергии.

С точки зрения классификации психики, как одного из проявлений материального мира, она остается для науки загадкой. В каком смысле она материальна? Если мы будем называть все реальности, какие только существуют в мире, материальными, полагая нематериальным одного лишь Творца, как об этом учит Церковь и как об этом пишет в своем «Точном изложении Православной веры» один из величайших учителей и Отцов Церкви святой Иоанн Дамаскин, то мы и психику, как несомненную реальность, должны считать материальной, однако принципиально отличающейся от всех других видов материи.

В философской литературе можно встретить утверждения и об идеальности психики. Мы не будем сейчас касаться того разграничения, которое проводит современная философия между двумя терминами – материальное и идеальное. Это очень сложный вопрос. Слово идеальное применяется для характеристики человеческого сознания, основанной на гносеологическом противопоставлении этого сознания материальному, то есть объективной реальности. «Идеальное... не имеет самостоятельного бытия, существуя лишь в соотнесении человеческой деятельности к объективному миру» (Философский словарь, 1968, с. 125). Идеальна ли психика человека и животных в вышеуказанном смысле или она материальна? Не вдаваясь сейчас в сущность этих сложных определений, скажем только, что она реальна. Психика –это несомненная реальность, а не только соотносительность. Но, конечно, она не имеет самостоятельного бытия вне того существа, которому она принадлежит²⁴.

Как подлинная реальность, психика материальна в том смысле, что в тварном мире нет никакой иной реальности, кроме сотворенной Богом материи. Но ее можно назвать и идеальной в том смысле, что она представляет собой нечто иное, чем материя в привычном для нас понимании. Она – не поле и не вещество. Мы не можем установить, из какого «материала» возникает психика, не можем выразить ее и в каких-либо мерах энергии или подвести ее под категорию движения материи. Во всяком случае, она не есть «вещь» и не состоит из каких-либо известных нам элементов земли. Душа живая есть нечто совершенно особенное, чего еще не существовало в мире в виде каких-либо ее составных частей или элементов. «Не из земли явилась сокрытая в ней душа бессловесных, – пишет Василий Великий в своем «Шестодневе», – но возникла по повелению« (Шестоднев, беседа 9).

Душа живая сотворена, а не создана из какого-то материала, как ранее были созданы Солнце, твердь, звезды из уже сотворенной материи. Она сотворена, то есть возникла к бытию, чтобы ей быть. Она имеет бытие в созданных, из уже сотворенной материи, организмах, о появлении которых говорится в дне пятом. Поэтому когда далее бытописатель переходит ко дню шестому, к описанию того, как создавались (а не творились) более высокоорганизованные существа, он уже не говорит о творении души, ибо душа уже существует в мире, она в принципе одинакова для всех одушевленных тварей, которым надлежит явиться в мир. Земля должна только извести из своих недр эти более совершенные одушевленные существа во всем их многообразии. Возникновение скотов, гадов и зверей земных есть только продолжение развития той животной жизни, о которой говорилось в день пятый. Это только явление нового класса живых существ.

По этому поводу Василий Великий говорит: «Рассуди же, что глагол Божий творит самое естество, и повеление, данное тогда твари, определило порядок сотворенного и на последующее время. День и ночь созданы однажды, но с тех пор продолжают чередоваться...».

Итак, душа живая, присущая всем животным, сотворена в том смысле, что она есть нечто принципиально новое, чего не было на Земле ранее. Но по телу своему живые существа созданы в том смысле, что каждое из них возникает в свое время из имеющегося уже материального субстрата.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ: И сказал Бог: «Да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо». (Быт. 1:24–25).

Может показаться странным, почему бытописатель относит пресмыкающихся и птиц к пятому дню, а млекопитающих – к шестому. Однако биология и палеонтология говорят нам, что птицы произошли от пресмыкающихся и что выход части земноводных из моря и образование из них другой ветви позвоночных – млекопитающих – является большим скачком по ступеням эволюционной лестницы.

Как известно, в биологической науке XIX веке существовали две противоположные теории развития. Одна теория (Кювье) утверждала, что жизнь восходит по эволюционным ступеням скачками через ряд катастроф и геологических катаклизмов. Другая, выдвинутая Дарвином несколько позднее, доказывала, что эволюция происходит постепенно, через незаметное приобретение новых биологических свойств в процессе борьбы за существование. Основными факторами, благодаря которым совершенствовалась жизнь на Земле, эта теория считала случайность и отбор. Природа не делает скачков, полагал Дарвин, объясняя ход эволюции. Более близкое к истине предположение было высказано Де-Фризом в его теории мутаций, согласно которой новые свойства накапливаются постепенно внутри организма, не проявляясь до времени вовне, и затем внезапно, подобно взрыву, обнаруживаются в виде новых органов и их функций.

Грань между животными пятого и шестого дней довольно резкая, во всяком случае, более резкая, чем между животными внутри одного пятого дня. Так, например, пресмыкающиеся и птицы производят на свет свое потомство путем откладывания яиц, а млекопитающие рождают уже полностью подобные себе существа. Интересно отметить и то, что если о происхождении птиц непосредственно от водных пресмыкающихся достоверно известно (найдены ископаемые переходные формы от завров к птицам), то происхождение млекопитающих не вполне ясно (еще не найдены соответствующие переходные формы). Вообще между животными пятого и шестого дней мы видим большой скачок.

И Книга Бытия отмечает этот скачок, относя эти две ветви живых существ к двум различным дням. К шестому же дню относит она и появление человека. Тем самым показано родство высших животных с человеком в биологическом отношении. О сотворении человека мы будем говорить особо во 2 части, целиком посвященной библейской антропологии.

Сопоставляя теперь все дни творения, мы видим, что, прежде всего, возникло то, на основе чего могла появиться жизнь (первый, второй и первая половина третьего дней). Затем явились и самые формы жизни – сначала растительные, затем животные, причем, последние, опять-таки, в порядке постепенного восхождения к совершенству. И все это в полном соответствии с палеонтологической летописью Земли.

Получается, что библейское Откровение, более чем за три тысячилетия до нашего времени, дает принципиальную схему той эволюционной лестницы жизни, которая была открыта только в XIX веке на основе изучения ископаемых обломков этой лестницы. Но не только об этой лестнице развития земных существ говорит Откровение Священного Писания. Оно отвечает и на коренной вопрос мироздания – об эволюции всего Космоса в целом²⁵.

Разумеется, Откровение об эволюции Вселенной дается в Книге Бытия не в форме научного трактата, которых так много сегодня, причем изрядная часть из них устарела, хотя они написаны всего несколько лет назад. Оно дается в форме общего указания на постепенность становления Вселенной и постепенность развития животного мира, побуждающего человека своими силами, своим умом узнавать, как, каким путем вода и земля изводили из себя все множество форм растительного и животного мира.

Откровение о постепенном появлении растений и живых существ в порядке их совершенствования, а также об основах генетики дано лишь в принципиальной и чрезвычайно краткой форме. Дело науки – отыскивать переходные формы, если таковые существовали, исчислять те сроки, которые нужны были для перехода одного вида в другой.

Была ли это чрезвычайно медленная эволюция, совершавшаяся в силу только лишь счастливых случайностей и происходившего отбора, в котором сами растения или животные играли лишь пассивную роль или это были какие-то скачки, прыжки из одного вида в другой в силу неизвестных нам причин? Для религиозного сознания все это не имеет никакого значения. Принцип эволюции нисколько не противоречит религиозному пониманию сущности творения. Да и для ныне живущего человека заповедь Творца о дальнейшем совершенствовании – уже не биологическом, а духовном – остается непреложной.

Жизнь есть ступень в процессе общего развития материи. На этой ступени материя, соединяющаяся в живой организм, является более свободной, нежели мертвое физическое тело. Биологический организм весь целенаправлен, весь сконструирован так, чтобы быть, в большей или в меньшей степени, самостоятельным.

Живое существо, в котором проявляется психика, более свободно, нежели растение. Человек более свободен, нежели животное. Так постепенно в процессе совершенствования материи все более и более проявляется свобода.

Таким образом, весь эволюционный процесс можно рассматривать, как лестницу, по которой материя восходит от необходимости, от слепого подчинения Творческому Разуму – к свободному состоянию.

Человек, возникающий по телу из земли, из недр материи, призван к тому, чтобы, восприняв в своем сознании через Откровение то, что он должен осуществить на Земле, уже по свободному своему волеизъявлению претворить в жизнь ту программу, которая ему предназначена, ту необходимость, которая связывает воедино весь тварный мир.

В этом и только в этом аспекте мы можем согласиться с известной формулой Гегеля, что свобода есть осознанная необходимость. Гегель, будучи во всех своих концепциях рационалистом, назвал весь творческий замысел о мире необходимостью, тогда как он больше, чем необходимость, – это не извне навязанная необходимость, но внутренняя потребность, это – ликующий процесс становления. Слово осознанная в применении к такой необходимости также недостаточно, ибо свобода есть не только осознанная, но прежде всего желанная необходимость.

Эту мысль о соотношении свободы с той общей необходимостью, которая запрограммирована во Вселенной от начала, более четко, нежели Гегель, сформулировал на своем поэтическом языке автор 39-го псалма, влагая ее в уста человеку, ожидавшему осуществления свободы: «Ты открыл мне уши²⁶... Тогда я сказал: вот, иду; в свитке книжном написано о мне²⁷: Я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце» (Пс. 39:7–9).

По содержанию своему этот псалом есть пророчество о Христе – Новом Человеке, у Которого Закон Бога всегда в сердце. И поскольку Христос есть родоначальник и возглавитель всего возрожденного Им человечества, то это также пророчество и о человечестве, которое, не только осознав общую Необходимость, то есть общий замысел Творца о мире и человеке, но и возжелав в сердце своем исполнить этот Закон, творит волю Зиждителя на земле, как она уже сотворена на небе.