Церковь во имя Рождества св. Иоанна Предтечи, что в Боровицкой башне, в Московском Кремле

Древнейшая, ныне несуществующая, церковь св. Иоанна Предтечи у Боровицких ворот, в Московском Кремле

Рисунок Виктора Дмитриевича Кокорина.

В первой половине XIX века к числу дворцовых церквей в Москве была присоединена вновь устроенная в Боровицкой башне церковь во имя Рождества св. Иоанна Крестителя. Церковь эта заменила собою древнейшую из Московских церквей, носившую название «под Бором». Последнее слово, по мнению Забелина, вернее всего указывало на то, что обозначенная местность, лежавшая хотя бы и за рекою, в действительности, находилась под сению кремлевского бора. Часть этого леса, вероятно, произрастала и по замоскворецкому берегу, но главный сплошной бор все-таки простирался по Кремлевской нагорной стороне реки, почему и явилось урочище «под бором», каковое, как местность древнего поселения, должно относиться к отдаленной древности¹.

По свидетельству летописи, до построения в Кремле в 1460 г. каменной церкви Рождества св. Иоанна Предтечи, здесь была деревянная церковь «на Бору», в том лесу и срубленная, которая была «соборною» при св. митрополите Петре, а двор его был поблизости². Забелин не без основания допускает то предположение, что эта церковь была здесь выстроена вскоре после крещения здешнего населения. Некоторым указанием на это служат найденные в 1847 году под кирпичным полом каменного жертвенника разрушенного храма св. Иоанна Предтечи скотские кости: лошадиная голова и две голени, из которых одна была признана за бычью, а другая за коровью³. Возможно, что первая деревянная церковь и была воздвигнута на самом месте древнего языческого капища. Самое наименование церкви Рождества св. Иоанна Крестителя также может служить своего рода указанием на бывшие здесь языческие празднества в честь Купалы, которые совершались именно накануне христианского праздника во имя Рождества св. Иоанна Предтечи, 24 июня. Известно также и то, что во время первого крещения русских племен повсюду поставлялись на месте прежних языческих требищ храмы⁴.

Когда первоначальный деревянный храм пришел в ветхость, тогда на место его в лето 6968 (1461) был заложен каменный⁵ перед двором князя Юрия Васильевича⁶, а в следующем году великий князь Василий Васильевич устроил при нем придел во имя преп. Варлаама Хутынского⁷. В 1493 г. храм выгорел⁸, и под ним погибла казна великой княгини Софии⁹. Пожар этот, по свидетельству Софийского временника, произошел от небесного огня, возгоревшегося на церкви св. Николы на Песку, и, вследствие сильной бури, перенесшегося на другую сторону Москвы реки ко Всем Святым, а оттоле за Неглинною к каменной церкви, к Егорию Святому, и в тот час начался пожар во многих местах... и за Архангелом выгорело, и митрополичий двор и у Пречистыя алтарь обгорел под немецким железом... и церковь Иоанна Предтечи у Боровицких ворот выгорела и запала. А пожар был так велик, прибавляет современник, что, по сказанию летописцев и старых людей, как Москва стала, не бывало такого пожара¹⁰.

Погоревшая церковь была вновь построена в 1508 году мастером Алевизом, а в следующем году 5 ноября освящена митрополитом Симоном¹¹. В царствование Иоанна IV придел был переименован в честь св. мученика Уара, в день памяти которого родился в 1583 г. царевич Димитрий, которому, по древнему обычаю, было дано два имени – одно при рождении его – Уар, а другое при крещении – Димитрий¹². В 1606 г., когда последовало перенесение мощей св. царевича Димитрия из Углича в Москву, до уготовления им места в Архангельском соборе, они были поставлены на некоторое время в приделе св. мученика Уара, после чего и самая церковь св. Иоанна Предтечи часто стала именоваться по сему приделу¹³. В XVII в. к названию сей церкви прибавлялись еще слова «что у Аргамачьих или государевых конюшен», так как последние находились близ нее¹⁴. Кроме того, вследствие близости церкви ко дворцу, местоположения ее определялось названием, «что на дворце и за дворцом»¹⁵. В 1658 г. храм дал свое название Боровицким воротам, которые с этого времени были переименованы по указу царя Алексея Михайловича в «Предтечевские». После моровой язвы, во время которой было погребено много умерших на кладбище, находившемся около церкви св. Иоанна Предтечи, указом того же царя было запрещено впредь хоронить умерших на этом кладбище во избежание заразы¹⁶.

В начале XVIII в. храм, окруженный каменными и деревянными зданиями – с одной стороны набережными палатами, а с другой – потешным и конюшенным двором с конюшенной канцелярией, конторами, конскою аптекою и каретным сараем вблизи самой церкви¹⁷, уже значительно обветшал, и в 1722 г., по именному указу Государя, как в главном храме, так и в приделе, внутри и снаружи «всякая каменная ветхость и при той церкви паперть» были починены заново московскими записными каменщиками и покрыты на железных стропилах листовым железом, а трапеза – гонтом, и обе эти крыши выкрашены красною краскою, швы замазаны густым грунтом, а главы покрыты черепицею. Кроме того, вновь было сделано 15 окончин, а 5 починено и, наконец, местные иконы починены с приписями. Весь же ремонт обошелся в крупную сумму – 1628 р. 60 к. Пожар 1737 г. повредил стены церкви, которая была снова возобновлена под наблюдением архитектора Мичурина¹⁸. При нашествии французов на Москву в 1812 году храм был разграблен ими и, по уходе их из Москвы, некоторое время до своего возобновления служил пристанищем для бесприютного духовенства¹⁹. Между тем, крайняя ветхость храма, находившегося недалеко от дворца и состоявшего в числе ружных, побудила архиепископа Августина от 14-го августа 1817 г. обратиться к главноначальствующему экспедицией кремлевских строений, князю Юсупову, с представлением о том, чтобы церковь, в виду ее ветхости, была освидетельствована и исправлена. Представление архиепископа было уважено и архитектору Бакареву было поручено осмотреть храм. Осмотр, сделанный подробно и обстоятельно, засвидетельствовал полнейшую ветхость храма. В своем рапорте в экспедицию строений архитектор так описывал состояние Предтечевской церкви. «В церкви Уара мученика, где есть придел и настоящая св. Иоанна Крестителя, что в Кремле, у Боровицких ворот, каждая мною осмотрена; оказалось, много трещин, а именно: в алтаре снизу и доверху, равно, где стоит жертвенник, и от оного вдоль церкви на запад и позади купола поперек в сводах также трещина, притом мною усмотрено в алтаре, что была оная церковь починяема и прежде, что видно из положенных для укрепления проемных связей, да и трапеза, полагаю, пристроена после вместо контрфорса, что доказывает обнаружившийся с западной стороны бут, в настоящей же церкви замазана старая трещина. Трапеза оная, думаю, построена не на настоящем материке и оттого имеет немалые трещины в стенах и сводах. Малый же придел Уара мученика пристроен к оной церкви сбоку и к оному род трапезы в старой городовой стене, которая сломана, и оставшаяся часть оной при церкви делает безобразие; а ежели сию часть отобрать, то пристроенная к малой трапезе стена, помещенная большею частью к старой городовой стене, может отвалиться, а потому нужно будет подделывать под трапезу фундамент и вокруг оной церкви цоколь, на что, равно как и на заделку трещин и другие исправления, потребна немаловажная сумма²⁰».

Надо полагать, что экспедиция кремлевских строений устрашилась таких больших расходов на ремонт храма, и вопрос о том не возбуждался уже до 1825 г., а между тем, храм все более и более ветшал. В 1825 г. настоятель Архангельского собора, протоиерей Кутневич, счел необходимым отнестись в строительную экспедицию в Москве с просьбою о том, чтобы в церкви Рождества Св. Иоанна Предтечи и придела мученика Уара отнять трапезу и малый придел с южной стороны, а прочие части оной исправить починкою, на что уже имелось согласие архиепископа Филарета. По просьбе духовной консистории, новый осмотр храма вместе с протоиереем Кутневичем был произведен дворцовыми архитекторами Мироновским и Томанским. Последние далеко не нашли той опасности вследствие ветхости церкви, какая была усмотрена архитектором Бакаревым. По мнению Мироновского и Томанского, хотя и были трещины в стенах и сводах, а также местами и фундамент ослаблен, но совершенной опасности не предвиделось, и все эти ветхости могли быть исправлены починкою.

Согласно такому заключению архитекторов, был приглашен для исправления ветхостей в храме подрядчик Владимир Мыскин, который обязался: 1) под всею церковью и с приделом прибрать местами бут и вырыть рвы до материка; 2) кругом под всею церковью подвести цоколь из белого камня на извести с алебастром; 3) трещины в стенах, сводах, арках и столбах пробрать на извести с алебастром и, если будет нужно, положить связи вновь; 4) входную дверь с северной стороны заложить кирпичом и в ней сделать окно с железною решеткою и рамою из дубового дерева со стеклами и окрашением белилами; также в верхнем ярусе по обе стороны входной двери проделать новые окна и поставить такие же рамы с железными решетками; 5) старое наружное крыльцо отломать и, вместо оного, с западной стороны сделать новое и над оным крыльцом устроить арку для колоколов, а под оным – палатку для клажи; дверь в церковь сделать одну новую железную, а другую – деревянную со стеклами и в палатку также деревянную; 6) в придельной церкви – на полуденной стороне – арку, и на западной – дверь заложить кирпичом и сделать в них окна с железными решетками, двойными рамами из дубового дерева со стеклами и окрашением белилами; 7) входную дверь из главной церкви в придельную распространить и сделать в ней деревянную дверь со стеклами и окрасить белилами; 8) в оной предельной церкви сделать вогнутую полуциркульную печь из белых изразцов; 9) церковь с приделом ее внутри оштукатурить и покрыть, какою будет назначено краскою, и снаружи выбелить или покрыть краской, исправив, где нужно, карниз и проч.; 10) полы во всей церкви выстлать лещедью из белого камня на извести, с заливкою алебастром; 11) рамы во всей церкви сделать новые, из дубового дерева, с окрашением белилами и со стеклами; 12) старую кровлю вычинить новым железом, а если старое железо окажется негодным к починке, то покрыть всю новым на прежних железных стропилах и с окрашением медянкою; 13) главу на Предтечевской церкви, покрытую черепицею, исправить починкою, а на Уаровской – покрыть железом, и кресты на оных окрасить масляною краскою; 14) пристроенные трапезы и приделик с полуденной стороны отломать и фундамент вынуть дочиста, а железо, как кровельное, так и связное и стропильное, какое найдется, и проч., а равно и решетки²¹ и бут отдать в пользу подрядчика²². Все указанные работы были произведены, и настоятелем Архангельского собора, к которому был приписан Предтечевский храм, в том же 1825 г. было испрошено разрешение на малое освящение, как главного, так и придельного храмов²³.

Между тем, время показало, что соображения архитектора, производившего осмотр храма в 1817 г. и давшего свое заключение о крайней ветхости оного, оказались более справедливыми, нежели соображения архитекторов Мироновского и Томанского. В 1838 г. потребовался новый осмотр храма, и 5-го октября сего года производившие оный архитекторы Чичагов и Вяхирев в своем рапорте вице-президенту дворцовой конторы барону Боде указали на необходимость перестройки Предтечевского храма, на что требовалась сумма в 31,500 руб. Как оказалось по осмотру, необходимо было существовавшие над церковью приделом и входом, крыши разобрать, а равно стены и своды главной церкви и придела и пол в последнем и, наконец, стены и своды в колокольне. После же разборки, на террасе парапета с тумбами и решеткою надлежало пробить в стенах оконные пролеты, а в приделе разобрать иконостас, подделать цоколь в стене, где был придел, и под пилястры всей церкви вытесать базы, а равно и самые пилястры и карнизы на оных, пробить стены и положить на место со скреплением скобами и подделать около оных стен кирпичом, вытесать карниз под крышу алтарной стены с наложением на место, проложить вновь и пробить пролет откоса из кирпича с устройством перемычек под оным, шириною в 2,5 кирпича, около окон обделать наличниками из белого камня, притолки для колод и верхи окон обделать по рисунку; в окна положить подоконные доски, окна же алтаря, как светлые, так и фальшивые, обделать наличниками из белого камня; сломать полуциркульные фронтоны из кирпичей и по щипцам фронтонов положить карнизы из белого камня, во фризы между пилястрами и на алтарной стене и в тимпанах фронтонов поставить изразцы, сложить стены и свод главы из кирпичей и положить железные укрепления, вытесать на пилястре около главы капитель и карниз на оную из белого камня, обделать цоколь в барьере из того же камня и перекрыть пол лещедью, сделать столбы из белого камня с вытескою колонн и капителей на оные, вытесать также из белого камня архивольты с подвесками и положить железные укрепления, по щипцам фронтонов положить карниз из белого камня, сложить перемычки под архивольт и сделать своды из кирпича над входом, выковать железные стропила на купол главы крыши над церковью и над входом, поставить оные на места и по оным покрыть листовым железом²⁴.

Надо полагать, что московское дворцовое управление устрашилось того расхода, который требовался на возобновление или, вернее сказать, на перестройку Предтечевской церкви и, воспользовавшись пребыванием Государя в Москве в октябре 1846 г. для осмотра нового Кремлевского дворца, испросило Высочайшее соизволение на то, чтобы церковь перенести в башню у Боровицких ворот, а существовавшее до сего времени строение разобрать²⁵.

К великому удовольствию почитателей глубокой старины, сохранились сведения о внутреннем устройстве и украшении древнейшей церкви в Москве, а равно и фотографический снимок ее наружного вида. Года за два до разрушения Предтечевской церкви известный археолог того времени Снегирев, вероятно, уже вследствие возникшего вопроса об упразднении сей церкви, поспешил не только снять наружный вид храма, но и подробно описать его внутренность. Из этого описания узнаем, что церковь по своей форме представляла квадрат с одной главой, крытой черепицей и осененною четвероконечным крестом с приделанными на концах меньшими крестами. Кирпичные стены ее древней кладки были сведены вверху треугольными фронтонами; на внешних стенах, северной и западной, выдавалось по четыре лопатки; на восток она оканчивалась тремя полукружиями, между которыми были вставлены пилястры, а над ними карниз, цоколь ее был поделан вновь из белого камня, причем над ним были видны остатки прежнего карниза. Окна были одни древние, узкие с дугообразными перемычками, а другие, вновь разделанные, с прямыми перемычками. Вход в храм был один, с запада; к нему недавно было пристроено каменное крыльцо, служившее вместе и колокольнею. Вход с севера был обращен в окно. К южной стене примыкал придел во имя св. Уара, с осьмиконечным крестом древнего стиля, сходным с первым. Внутренность храма своею простотою соответствовала его наружности; поновления же в нем изменили стиль и характер его. Коробовые своды храма, образующие подобие креста, покоились на двух четырехгранных столпах с откосными карнизами, которые соединялись перемычками с другими двумя столпами, отделявшими алтарь от храма. По-видимому, между первыми были палаты или хоры, на кои вела в угловом столпе лестница, имевшая сообщение и с колокольницею. Иконостас был старинный, но не древний, с образами греческого стиля, поновленными неопытною кистью. Он состоял из четырех поясов, оканчивавшихся теремками с изображением праотцев. В северной стене алтаря была видна закладенная дверь, которая, может быть, вела в другой придел. В Уаровском приделе на южной стороне иконостас нового стиля, уже обветшалый. Стоявший здесь, современный св. Димитрию – Уару, царевичу, образ св. мученика Уара с частью его мощей, к которому притекают матери молиться о своих больных детях, теперь находится в одном из приделов Архангельского собора, к коему приписан этот храм, достойный сохранения»²⁶.

Из описи же, составленной при разборке иконостаса храма, узнаем об иконах, находившихся в нем. Местные образа по правую сторону царских дверей были: Спасителя, сидящего на престоле, и Рождества св. Иоанна Крестителя с житием его, на котором было 17 изображений; на южной двери было изображение архидиакона Лаврентия, по левую сторону царских врат были местные иконы: Иверской Б. Матери и четырех московских святителей. На северной двери был изображен архидиакон Евпл и около нее – также местная икона двунадесятых праздников. Подле же иконостаса в киотах были иконы с южной стороны: Боголюбской Б. Матери и св. великомуч. Феодора Стратилата, и с северной – Знамения Б. Матери и св. Игнатия Богоносца. Кроме того, по обеим сторонам царских дверей было 14 икон; из них на левой стороне 6 архидиаконов. В царских вратах было 6 икон, а над сими вратами – 5 икон и в средине их – Предвечный Младенец в купели, по сторонам его два ангела. Во втором ярусе, над местными иконами было 15 образов, и в средине их – икона Спасителя, сидящего на престоле. В третьем ярусе было 13 икон; в средине – Распятие и по сторонам – 12 Господских праздников; в четвертом ярусе 15 икон. В средине – Богоматерь, сидящая на престоле, а по сторонам – 14 изображений пророков; в пятом ярусе было также 15 икон: в средине – Господь Саваоф, а по сторонам – 14 праотцев. В главном же храме, в алтаре, было 4 иконы и столько же икон в киотах по стенам. В приделе св. мученика Уара в иконостасе было две местные иконы, северная дверь и вверху иконостаса одна икона, в алтаре 2 и по стенам церкви 13 икон²⁷.

Намереваясь приступить к разборке древнего храма, на что по смете было положено 700 р., дворцовые архитекторы высказались за перенесение в Боровицкую башню одного только главного храма. В своем рапорте в дворцовую контору они указали на то, что, по их мнению, следовало перенести в Боровицкую башню один только главный храм во имя Рождества св. Иоанна Крестителя и особенно в виду того, что Боровицкие ворота по имеющемуся на них древнему образу именуются предтечевскими. Что же касается придела в честь святого мученика Уара, то, так как этот придел уже давно закрылся за ветхостью, причем и самый чтимый образ²⁸ св. мученика Уара перенесен в Архангельский собор, где ему и служат молебны, архитекторы не находили надобности устраивать этот придел вновь²⁹.

Согласившись вполне с этим мнением архитекторов и в то же время, опасаясь могущих возникнуть в народе неблагоприятных толков по поводу разрушения древнего храма, вице-президент дворцовой конторы, барон Боде, заручившись наперед одобрением своей мысли со стороны такого авторитетного лица, как митрополит Филарет, предложил в своем представлении Министру Двора от 12 августа 1847 г., для устранения оных толков, на стене башни, обращенной ко дворцу, сделать на особо вделанных камнях надпись, объясняющую причину сего перенесения церкви, причем он указал на то, что митрополит Филарет уже сам составил две надписи, из коих одна могла бы быть помещена на правой стороне наружного портика устроенной в башне церкви, а другая – под верхним крестом. Как самая мысль барона Боде, так равно и текст надписей удостоились высочайшего одобрения³⁰.

На возобновление внутренности Боровицкой башни с устройством лестницы и наружного входа и на построение нового храма здесь было ассигновано 10000 р.³¹ Устройство железных дверей со всеми принадлежностями принял на себя подрядчик Шатров за 89 р., окраску всей церкви – маляр Платонов за 125 р., оштукатурку – Грибанов за 200 р., разбивку и пролом частей Боровицкой башни для помещения престола – Челноков за 475 р. и устройство нового иконостаса из соснового дерева – Покрушин... Наиболее трудная работа пришлась на долю Челнокова. Последний для устройства наружной входной двери должен был разобрать в стене нижнего этажа башни пролет, вышиною и шириною по 5 аршин, а глубиною во всю толщину стены, а также разобрать ступени внутренней лестницы, шириною по своду – 1 1/2 арш. и длиною – 8 саженей, и для устройства внутренней входной двери в церковь разобрать в стене пролет, вышиною 4 аршина и шириною – 4 1/2 арш. и глубиною во всю толщину стены. Он же во внутренности башни устроил 16 оконных пролетов, обтесал боковые верхние и нижние откосы – всего по окружности до 40 саженей, шириною 3 1/4 арш. и глубиною – до 12 верш., и внутри церкви обтесал кирпичную лопатку, высотою 2 2/3 сажени, шириною – 1 аршин и толщиною – 6 верш., а в стенах церкви пробил каналы для отопления квадратно 12 вершков, погону в сложности – 32 сажени, разобрал также два верхних наружных переплета по длине в сложности 45 саженей, высотою до 2 1/2 и шириною до 1-го аршина и, наконец, для нового иконостаса из брусков обвязки и окрасил их масляным колером. Для сохранения же приличного вида церкви были сделаны Грибановым и штукатурные вытяжные украшения за 35 р. Пол в церкви был устроен из Подольского камня по 44 р. за квадратную сажень на протяжении 16 2/3 квадратных саженей, а также были сделаны рамы двойные из соснового дерева, с фрамугами, двойные двери со вставкою бемских стекол, высечены орнаменты из белого камня на наружном крыльце. Все эти последние работы, а равно и окончательное устройство Боровицкой башни были произведены Челноковым за 1045 р. Во впадине алтаря, для помещения ризницы, был устроен шкаф, а при клиросах, для помещения икон, киоты, самые клиросы были сделаны из моченых балок и выкрашены на масле светлыми красками под масть сообразно с иконостасом церкви праведного Лазаря. 20 августа 1847 г. были перенесены из прежней церкви в новую иконы рещиком-подрядчиком Степановым, и вольноотпущенным Карташевым были вставлены в новую повязку царские двери, а также северная и южная дверь исправлены, вокруг икон возле жертвенника вновь были устроены багеты, а Петенкин, производивший иконописные и живописные работы в храме за 40 р., окрасил иконостас и за такую же сумму написал масляными красками над церковными дверями и боковыми изображения серафимов. Он же исправил все иконы, взятые из иконостаса прежней церкви, так как они, вследствие своей ветхости, нуждались в возобновлении ликов, позолоте венцов, чистке фонов, покрытии краскою и лаком, а некоторые даже переписывания вновь и вызолочения, окрасил местные иконы с задней стороны масляною краскою перлового цвета и написал на аналой икону Рождества Св. Иоанна Предтечи – за 800 р. Престол был сделан Степановым из камня с дубовою доскою. Паникадило и подсвечники были исправлены, причем для паникадила были устроены вновь Шатровым цепи по образцу древних, бывших в Уаровском приделе, и, наконец, находившийся над Боровицкими воротами орел был снят, и над ним водружен крест, вызолоченный по гольдфарбе³². Незадолго же до освящения новоустроенного в Боровицкой башне Предтечевского храма были приобретены новый антиминс и сшиты новые облачения на престол, жертвенник и аналой, а также воздухи, ризы и стихари³³, а у купца Красавина куплены три небольшие иконы для поставления их в приготовленные места в трех косетонах арок наружного крыльца, при входе в храм. Художник же Петенкин исправил и покрыл лаком 7 икон, поставленных в алтаре, на горнем месте³⁴. Над крыльцом, при входе в башню, был водружен древний крест, находившийся раньше над Уаровским приделом, а другой крест над храмом, бывший над прежнею церковью. Художником же Петенкиным были написаны масляною краскою вокруг креста ангелы, согласно Высочайше утвержденному рисунку, и под крестом составленные митрополитом Филаретом надписи, из коих одна для церкви была такая: «повелением благочестивейшего Государя Императора Николая I храм Рождества Св. Иоанна Предтечи, построенный при великом князе Василии Васильевиче Темном в 1461 г., временем и взрывом 1812 г. приближенный к разрушению, перенесен в сие здание башни над Предтечевскими (по народному наименованию, Боровицкими) вратами освящен Филаретом, митрополитом Московским во 2-й день Мая 1848 г». Другая же надпись над крестом такая³⁵: «сей древний крест церкви Рождества Св. Иоанна Предтечи, построенной в 1461 г., на настоящее место перенесен в 1841 г.»³⁶

Что касается до предела св. мученика Уара, то, после извещения бароном Боде митрополита Филарета о предположенном закрытии его, за неимением для него помещения в Боровицкой башне, архипастырь сделал распоряжение о том, чтобы настоятель Архангельского собора принял по описи все иконы из сего придела и перенес их в свой собор до усмотрения Богоявленского архимандрита и обозрел все части здания собора с целию найти здесь помещение для Уаровского придела и тщательно осмотрел перенесенные в Архангельский собор престолы Предтеченской церкви и Уаровского придела относительно их прочности³⁷.

Самое освящение новоустроенной в Боровицкой башне Предтечевской церкви совершено было митрополитом Филаретом 2-го мая 1848 года, причем им было произнесено слово, имевшее целию оправдать упразднение древнего храма и устроение взамен его нового. Вот отрывок из сего примечательного слова: «Должно ли много сетовать на то, что храма святого Предтечи Господня, созданного великим князем Василием Темным, после того, как над ним тяготели уже три с половиною века, коснулось в годину искушения действие враждебной руки, устремленной на конечное истребление здешней священной древности? Посещены жезлом грехи наши, но и велики были знамения Божией милости, когда важнейшая древность и святыня дивно сохранена. Сохранен со своею святынею великий первенствующий храм Пресвятыя Девы Богородицы, Успенский, с существованием которого святитель Петр связал предречение о благоденствии и славе Москвы. Сохранен со своею святынею храм святого архангела, посмертное покоище древних властителей Москвы и России. Сохранен со своею святынею храм Благовещения, особенно чтимое святилище царского дома. Сохранены со своею святынею и древностию храм обители святителя Алексия. Сохранен храм Преображения, покрывающий место предшествовавшего ему храма, древнейшего на горе Кремлевской. Сохранено и еще многое древнее, святое, драгоценное, что долго было бы теперь исчислять. Итак, не очень тяжкая потеря, если камни Василия Темного не остаются на своем месте, когда храм, в них обитавший, со своею внутренней святынею и даже с осенявшим его древним крестом, переселился в другие древние стены.

Напротив того, будем утешены и благодарны Благочестивейшему Государю Императору, который из расседающихся камней выносит древнюю святыню храма и сохраняет в другом вместилище, тогда как здешний царский дом его уже преизобилует храмами более или менее древними, приявшими от него или обновление, или совсем новое, по долгом запустении, существование, что произошло именно с храмом святого Лазаря.

Наконец, из настоящих размышлений и представившихся примеров извлечем для себя наставление: прилепляться любовью и благоговением не просто к вещественной древности храмов, но паче к духовной в них благодати и святыне; искать в них не старинных только имен и летописных чисел, но наипаче нашего обновления и освящения; не того бояться, чтобы время не разрушило наших священных памятников, но страшиться и деятельно беречься того, чтобы их не разрушила наша греховность и недостоинство, от чего по вере, от дальних и близких предков нам преданной, державным примером охраняемой и поддерживаемой, да сохранит нас Бог Своею преизбыточествующею благодатию во веки»³⁸.

В своем донесении от 8-го мая 1848 г. Министру Императорского Двора относительно состоявшегося освящения перенесенной на новое место Предтечевской церкви и сломки стен прежней, барон Боде, уже на основании фактических данных, обнаружившихся при разборе храма, настойчиво отметил всю необходимость сего разбора. Как оказалось, стена здания держалась только наружным цоколем, обложенным в виде террасы белым камнем и возвышавшимся от горизонта земли на три аршина, причем самое основание церкви, т.е. фундамент, было выше горизонта до 2-х аршин и, следовательно, всякое малейшее движение причинило бы быстрое разрушение здания церкви, под которою притом не обнаружилось ни подвалов, ни сводов и не было найдено никаких древних предметов и вообще особенно любопытного³⁹.

Но, несмотря на это донесение и даже на то, что сам митрополит Филарет в своей речи при освящении храма в Боровицкой башне проводил одинаковую с бароном Боде мысль о необходимости совершившегося разбора древнейшего храма в Москве и о перенесении его на новое место, вследствие крайней ветхости прежнего здания, нашлось немало лиц, которые не только устно, но и письменно восставали против уничтожения памятника древней старины. Одним из выразителей подобного протеста был близкий к митрополиту человек – Андрей Николаевич Муравьев, который, еще только услышав о намерении разобрать древний храм, обратился к митрополиту с просьбою о содействии к сохранению оного, но из ответного письма митрополита Муравьеву видно, что просьба его несколько запоздала, так как крест с церкви был уже снят и поставлен там, куда она переносилась, и иконостас также устраивался в новом месте, и поправлялись ветхости икон для поставления оных в нем, а предел св. мученика Уара уже было предположено устроить при Архангельском соборе. В заключение же своего ответа Муравьеву митрополит писал: «простите меня, что я поклоняюсь древним иконам и прочей святыне, а не расседшимся камням Василия Темного»⁴⁰.

Обращался, как видно из писем Муравьева, он и к князю Сергею Михайловичу Голицыну, тогдашнему московскому генерал-губернатору, с просьбою сохранить храм свят. Иоанна Предтечи на прежнем месте, но также напрасно, так как Государь в то время был заграницей, а данное Им повеление было исполнено весьма скоро.

В том же 1848 г., уже после освящения храма, благочинный протоиерей Покровский заявил барону Боде о том, что перенесенных на Боровицкую башню от разрушенной церкви св. Иоанна Предтечи четырех малых колоколов весьма недостаточно, как по значительной высоте башни, так и для сохранения приличия в звоне, почему он предлагал пополнить звон на Боровицкой башне еще пятью колоколами, употребив для того один колокол с Троицкой башни, из числа находившихся там без всякого употребления, и сверх того 4 колокола, хранившиеся в инвалидной роте.

По осмотру архитектора, эти колокола были найдены подходящими к помещению на Боровицкой башне. При сем один подрядчик, принимавший участие в устройстве церкви в Боровицкой башне, а именно – Леонов, выразил свое желание пред благочинным снять один большой колокол с Троицкой башни и повесить на Боровицкую с производством всех нужных для сей цели работ без всякого вознаграждения от казны. За поднятие четырех колоколов, хранившихся в кладовой инвалидной роты, за устройство ко всем колоколам железных языков и укрепление их моржовыми ремнями и железными пряжками и за подвеску к балкам всех пяти колоколов на своих железных хомутах с болтами и щеколдами и с вырезом на большом колоколе надписи, означающей время, случай и причину перенесения его на Боровицкую башню, колокольных дел мастер Богданов назначил 80 р. Для подвески же колоколов на Боровицкую башню оказалось необходимым положить крестообразно два бруса и для укрепления их сделать откосы и стойки из бревен⁴¹. Усердием же частных благотворителей был устроен небольшой иконостас при входе на лестницу, ведущую в храм. Во главе сих благотворителей стоял бывший в то время церковным старостою московских придворных соборов и церквей купец Лепешкин, который в 1867 г. обратился к вице-президенту московской дворцовой конторы, князю Трубецкому, с просьбою о разрешении ему устроить на свой счет иконостас при входе на лестницу к церкви св. Иоанна Предтечи, указав в объяснение своей просьбы на то, что, по возобновлении на Боровицких воротах икон, многие из жителей Москвы, проходя чрез оныя ворота, изъявляли свое благоговение к сим иконам⁴².

С течением времени не могли не обнаружиться следствия сырости самого помещения, которое занимала новая церковь. Так, в 1876 г. образ св. мученика Уара, написанный на деревянной доске, вследствие того, что деревянный киот, в котором он помещался, близко соприкасался со стеною башни, был найден настолько повредившимся, что вся краска на нем облупилась. Реставрация иконы была поручена художнику Фартусову, который по условию должен был, по тщательном исправлении на доске существовавшей трещины и возобновлении облупившегося левкаса, написать вновь и дополнить некоторые утратившиеся части изображений, состоявших из фигур деревьев, зданий и надписей, и работу эту исполнил самым лучшим мастерством, с сохранением стиля живописи и точности первоначального рисунка. Для устранения же повреждения образа на будущее время было признано за лучшее укрепить киот в стене с отступкою от оной так, чтобы между нею и киотом мог проходить свободно воздух⁴³.

В настоящее время Предтечевская церковь представляется в следующем виде. Небольшое крыльцо, покрытое железом и увенчанное древним крестом с главы предела прежней церкви о пяти ступенях, ведет в малую часовню. На крыльце, на стене образ Усекновения главы св. Иоанна Предтечи. В часовне же, в иконостасе, помещены иконы: посредине – Спасителя, а по сторонам – Богоматери и Иоанна Предтечи;

Крест, бывший над пределом св. Уара мученика из упраздненной церкви св. Иоанна Предтечи, ныне находящийся над портиком пред входом в Боровицкую башню

Рисунок Виктора Дмитриевича Кокорина.

все эти иконы в ризах. На стенах справа – образ св. Стефана, епископа Пермского, а слева – трех исповедников – Гурия, Самона и Авива; выше посредине – Спасителя с предстоящими Архангелами: Михаилом и Гавриилом. Кроме сих икон, по стенам имеется еще несколько небольших. Из часовни довольно узкая каменная лестница о 22 ступенях ведет в узкий коридор, освещаемый двумя старинными окнами. Отсюда дверь налево ведет в самый храм, который занимает довольно высокое и светлое помещение. В церкви внизу на одной стороне одно окно, а на другой – два, а вверху – 7 неодинаковой формы и величины. Длина алтаря 3 арш. 13 верш., ширина 11 арш. 2 верш., длина церкви от иконостаса – 6 арш. 7 верш., а ширина 11 арш. 4 верш. В алтаре с правой стороны внизу окно, над ним другое, и над последним третье, а на восточной стороне, вверху, два окна. В алтаре же в восточной стене две двери, из коих одна ведет наружу, на колокольню, а другая – в устроенный в стене шкаф для ризницы. Иконостас простой и довольно грубой работы в пять ярусов. На царских дверях изображены Благовещение Пресвятой Богородицы и 4 евангелиста со своими символами, в клеймах, и с раскрытыми на первой главе евангелиями; на столбцах царских дверей представлены св. диаконы в диаконских одеждах, с ладоницей в одной руке и с кадилом в другой, Спаситель, Богоматерь и святители: Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Николай Чудотворец, Афанасий Великий и Кирилл Александрийский. Над царскими дверями три – медальона изображений, в среднем клейме представлен Богомладенец, лежащим на дискосе и покрытым звездицею, причем два ангела справа и слева держат рипиды над Спасителем, а в двух боковых клеймах – Тайная Вечеря. Внизу под медальонами – орнамент в виде трав, а вверху всевидящее око. По правую сторону царских дверей – местная икона Господа Вседержителя, восседающего на престоле, десницею благословляющего и шуйцею держащего евангелие, раскрытое на словах: «Приидите благословеннии Отца Моего». За иконою Господа Вседержителя – древняя храмовая икона Рождества св. Иоанна Крестителя в серебряной золоченой ризе, представленная в деяниях и состоящая, кроме центрального изображения, из 16 боковых. Икона эта по своей древности и достоинству кисти художника, писавшего ее, заслуживает более подробного описания. В средине иконы – самое событие: Рождество св. Предтечи. Здесь праведная Елизавета представлена лежащею на постели, вверху которой приподнятый занавес. Пред родильницею находятся кувшин и чаша, и женщины, подносящие прав. Елизавете дары. Внизу направо – прав. Елизавета, держащая пред Захариею младенца на своих руках, а налево – омовение младенца. В боковых клеймах представлено: 1) «Явление ангела Захарии»; 2) «Целование Елизаветы с Захарией»; 3) «Целование Елизаветы с Мариам»; 4) «Крещение св. Иоанна Предтечи», причем младенец представлен стоящим в купели, с правой стороны ангел, простирающий к небу руки, а с левой – св. Елизавета с пеленами в руках; 5) «Биение святого Иоанна Предтечи»: здесь представлена прав. Елизавета, убегающая с младенцем на руках в пустыню от преследования вооруженного копьем воина; 6) «Ангел ведет отрока Иоанна в пустыню»; 7) «Молится Иоанн Предтеча в пустыне»; 8) «Видение руки святому Иоанну Предтечи»; 9) «Крещение Иоанном Крестителем в реке народа»; 10) «Прииде св. Иоанн к Ироду»; 11) «Ирод приказывает отвести Иоанна в темницу»; 12) «Усекновение главы Иоанна Предтечи»; 13) «Несение главы Иоанна Предтечи»; 14) «Принесение к Ироду главы Иоанна»; 15) «Обретение главы Иоанна Предтечи»; 16) «Обретение в соборе Иоанна Предтечи». На правом клиросе икона с изображением двунадесятых праздников и около иконостаса образ св. мученика Уара в житии. По левую сторону царских дверей – местные иконы: Смоленской Божией Матери, четырех московских святителей и Боголюбской Божией Матери. На северной двери изображен св. архидиакон Стефан, а на южной – Лаврентий. Во втором ярусе – деисус с предстоящими Спасителю по обеим сторонам Богоматерью, Предтечею и 10 апостолами, в третьем ярусе – двунадесятые праздники, в четвертом – посредине Богоматерь и по сторонам 14 пророков, в пятом – посредине икона Господа Саваофа и 14 праотцев. В алтаре на стенах помещены иконы: св. Николая – оплечное изображение, апостола Матфея, Богоматери с Богомладенцем на левой руке и со скипетром в правой руке, а у Спасителя – держава в руках, св. Димитрия Ростовского, Благовещения, Господа Вседержителя, Знамения Божией Матери, Николая Чудотворца, преп. Варлаама Хутынского, архангелов Гавриила и Михаила, св. Иоанна Крестителя, акафиста Богоматери в 24 клеймах и над царскими дверями – икона Божией Матери. По стенам самой церкви размещены иконы: Сретения Господня, Благовещения Пресвятой Богородицы, две иконы св. Николая, икона св. Игнатия Богоносца, Знамения и Казанской Божией Матери на одной доске. Пред иконостасом висит большое паникадило.

В настоящее время богослужение в Предтечевской церкви совершается 24-го июня и 29-го августа.

Прот. Н. Извеков