Азбука веры Православная библиотека Николай Константинович Никольский Когда было написано обличительно послание царя Ивана Васильевич IV в Кирилло-Белозерский монастырь?

Когда было написано обличительно послание царя Ивана Васильевич IV в Кирилло-Белозерский монастырь?

Источник

ИЗВЕСТНОЕ послание царя Иоанна Грозного к братии Кирилло-Белозерского монастыря и её игумену Косме, представляющее собою ценный источник для характеристики вотчинного иночества XVI века и в то же время один из памятников литературного творчества грозного царя, обыкновенно в рукописях встречается без даты. Поэтому, составитель IV части Истории Российской Иерархии (М., 1812), издавая послание (стр. 420 и след.), не решился отнести его к тому или иному году. Точно так же издатель I тома Актов Исторических, собранных и изданных Археографической Комиссией (Спб. 1841, № 204, стр. 372 и след.), печатая вновь послание по трем Софийским и одной Кирилловской рукописям, не нашел между ними ни одного датированного списка.

Между тем в зависимости от решения вопроса о времени составления послания находится хронология целого ряда исторических фактов, о которых оно упоминает. Вследствие этого в научной литературе возникло несколько попыток точнее определить время появления обличительного писания царя. И уже в «Актах Исторических» издатель снабдил послание заметкой: «около 1578» года.

К этому времени его приурочил Н. М. Карамзин1, мнение которого было принято и поддержано, кроме Н. М. Строева, преосв. Макарием2, Н. И. Костомаровым, Ясинским3 и другими4.

С другой стороны, А. П. Барсуков в I томе своего исследования «Род Шереметевых» (Спб. 1881), отвергнув, мнение Н. М. Карамзина, высказал предположение, что послание, о котором идет речь, было написано в промежуток времени между весной 1574 года и весной 1575 года (стр. 324–325). Эта новая дата была принята и Д. И. Иловайским.

Но в одной из рукописей бывшей Софийской библиотеки (ныне С.-Петербургской Духовной Академии) № 1152, нам удалось найти список послания, правда неполный, но с точно определенной датой, которая не сходится ни с мнением Н. М. Карамзина, ни с догадкой А. П. Барсукова. Список этот сохранился на последних листах рукописи (л. 117–120) и содержит. только несколько первых страниц послания.

В Софийском списке, при этом, опущено как имя игумена Космы, которому было адресовано послание («преподобному игумену имярек яже о Христе з братиею»), так и имя его автора (опущено: «царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси», а написано: «имя рек челом бьет»). Тем не менее не может. быть сомнения в том, что в рукописи Соф. библиотеки № 1152 мы имеем начало того же сочинения, которое издано в Актах Исторических, том I под № 204, так как начало послания, находящееся в рукописи, соответствует целым 8 столбцам по изданию его в Актах Исторических и отступает от него лишь в немногих вариантах: в пропуске некоторых отдельных слов.

Пред самым началом отрывка в Софийской рукописи сделано следующее ценное указание, писанное тем же почерком, что и остальной отрывок: «Лета /^пк-го послание цря и великаг князя мца сен в кгдн, впрчтпую обитель» и проч., а далее начинается самое послание. Таким образом, определенно и точно устанавливается время составления царского письма – 23 сентября 1573 года.

Этой дате, как нам кажется, и следует отдать научное предпочтение пред всеми другими догадками о времени появления послания.

Историограф полагал, что оно относится к 1578 году, потому что Иоанн в этом письме упоминает о своем Ливонском походе, который окончился около 1578 года5.

Но под походом, о котором говорит Грозный, нельзя разуметь Ливонский поход, окончившийся в 1578 году. Иоанн писал в послании, что он был намерен призвать к себе из Кириллова монастыря Варлаама Собакина, в Миру Василия, но «зиму сю, говорит он, по него потому не послали, что нам поход учинился в Немецкую землю, и как мы из похода пришли, и по него послали и его расспрашивали»6. Как заметил А. П. Барсуков, в 1578 году, когда Иоанн возвратился из Ливонского похода, Василия, в иночестве Варлаама Собакина, уже не было в живых. В Шереметевском послужном списке бояр (Древн. Росс. Вивлиофика, ч. XX, изд. 2-ое) он отмечен умершим в 7083 году (т. е., в 1574–1575 году). Кроме того, можно указать и другое основание, в силу которого под походом в немецкую землю, нельзя разуметь Ливонский поход 1577 года. Из слов Иоанна видно, что он был в походе зимой. Между тем участие в войне (с Ливонией) 1577 года царь принимал только весной и летом. Иоанн прибыл в Новгород весной, а возвратился в Москву в сентябре 1577 года7.

Следовательно, поход в немецкую землю, о котором говорит послание, состоялся не в 1577 году, а ранее.

Н. И. Костомаров указал другое соображение, в силу которого послание следует считать написанным приблизительно в 1578 году. По его мнению, обличительная грамота была составлена уже после казни Воротынского, происшедшей в 1577 году. Под этим Воротынским он разумеет князя Михаила Ивановича, которого, по словам Костомарова, Грозный подвергнул пыткам, отослал измученным на Бело озеро, но на дороге тот скончался и был похоронен в Кириллове монастыре, где вдова Воротынского построила на его могиле церковь8. Но и с этим мнением, обоснованным на известиях, почерпнутых у Карамзина, нельзя согласиться. Во-первых, князь М. И. Воротынский был замучен не в 1577 году, а в 1573 году после 15 апреля9. Во-вторых, Иоанн Грозный в послании нигде не упоминает о Михаиле Воротынском, но говорит только о церкви, поставленной в Кириллове монастыре «над Воротынским» его княгиней, т. е. его вдовой10, а церковь эта была поставлена над могилой брата князя Михаила, Владимира Ивановича Воротынского11, скончавшегося 27 сентября 1553 года12. Михаил же Иванович Воротынский был погребен сначала в Кашине, и лишь в 1606 году был перенесен в Кириллов монастырь13. Но если Грозный в послании упоминал не о событии 1577 года, а о событии 1553 года, то этим самым устраняется основание относить составление послания к 1578 году.

Отвергнув догадку Н. М. Карамзина, А. П. Барсуков высказал предположение, что Грозный написал свое обличительное произведение между весной 1574 года и весной 1575 года. Он обратил внимание на то, что весной пред тем временем, когда Грозный составлял свое знаменитое письмо, были еще живы Собакины: «а что весну сю к вам Собакины от моего лица злокозненную прислали грамоту». Между тем, по сведениям послужного списка старших бояр, изданного в XX части Древней Российской Вивлиофики, все трое Собакиных умерли и выбыли в течение 7083 года14, т. е., с сентября 1574 по сентябрь 1575 года. Отсюда А. П. Барсуковым сделан вывод, что послание не могло быть написанным после весны 1575 года. С другой стороны, под походом в немецкую землю А. П. Барсуков разумеет не Ливонский поход 1578 года, а поход 1573 года, когда царь ходил на Ливонских немцев, ибо во время похода 1578 года (?) не был уже в живых брат инока Ионы – Иван Васильевич Шереметев, убитый в начале 1577 года, тогда как Грозный говорил об обоих братьях инока Ионы, как о лицах живых.

Из этих соображений следует признать справедливым, что послание появилось не позже весны 1575 года. Если доверять показаниям Послужного списка, что все Собакины выбыли и умерли в 7083 году, т.е. в промежуток времени с сентября 1574 по сентябрь 1575 года, то позднейшим предлогом посылки ими злокозненной грамоты должна быть весна 1575 года.

Но если послание, как указал А. П. Барсуков, не могло появиться позже 1575 года, то, вопреки мнению того же исследователя, оно могло быть составлено ранее весны 1574 года. Под походом в немецкую землю действительно следует разуметь поход 7081 (1573) года. Но поход этот состоялся осенью и зимою 7081 года, т. е. в последних месяцах 1572 и в январе 1573 года. Для похода в Эстонию царь уехал из Москвы (осенью)15, в сентябре 1572 года16 и пробыл там зиму. Следовательно, еще весной 1573 года Собакины могли посылать в Кириллов монастырь злокозненную грамоту, а царь мог видеться с Варлаамом Собакпным по окончании похода весной или летом 1573 года. Потому и послание могло быть составленным ранее весны 1574 года, непосредственно после зимы 1572–1573 года и после весны 1573 года. Но мало того, из самого послания видно, что зима 1574 года еще не наступала. Иоанн писал: «Зиму сю по него (т. е., по Варлаама Собакина) потому не послали, что нам поход учинился в немецкую землю, и как из похода пришли» и т. д. Очевидно, что зима, следовавшая за годом похода, т. е., зима 1574 года еще не наступала. С этим согласна и дата новооткрытого списка: 23 сентября 1573 года.

Нам остается теперь проверить, не противоречит ли дата 23 сентября 1573 года другим историческим данным, которые находятся в послании. Для этой цели нет надобности пересматривать все многочисленные сведения о событиях царствования Грозного, упоминаемых здесь. Достаточно разобраться в известиях о живых современниках из состава кирилловской братии.

Во-первых, послание адресовано игумену Косме17, стоявшему во главе Кирилло-Белозерского монастыря со 2 сентября 1572 года18 до 29 декабря 1581 года19. Таким образом 23 сентября 1581 года Грозный имел возможность обращаться к нему с письмом. Но и в самом письме можно видеть намек, что Косма не очень давно стал игуменом. «Год уже равен», писал Грозный, «как был игумен Никодим на Москве; отдоху нет-таки Собакин, да Шереметев, а яз им отец ли духовный или начальник?»20. Следовательно, возможно, что около года пред тем временем, когда Иоанн трудился над письмом, Косма не был еще игуменом, а монастырем управляли Никодим, ошибочно названный в письме игуменом21. Так и было в действительности, ибо Косма был возведен в этот сан 2 сентября 1572 года почти за год до 23 сентября 1573 года.

С другой стороны, в ряду кирилловских иноков в обличительном письме неоднократно упоминается Шереметев, Иван Васильевич Большой, во иночестве Иона, воспоминание о котором не давало Грозному покоя и после удаления Шереметева в Кириллов монастырь. Против инока Ионы, он направлял особенно резкие обличения22. Когда же постригся и скончался этот инок, боярин? В послужном Списке бояр, изданном в XX части Древней Российской Вивлиофики (второго издания) сказано, что он выбыл из. бояр в 7078 году, т. е. в 1574/5 году. Отсюда заключали, что к этому же времени относится и его пострижение. Но из «Вкладной книги» Кириллова монастыря мы узнаем, что он приехал в этот монастырь на жительство 6 июня 1571 года23. Что же касается времени его смерти, то он умер 27 мая 1577 года24. Отсюда ясно, что послание ни в коем случае не могло быть составлено в 1578 году, но могло появиться 23 сентября 1573 года.

Кроме ионы Шереметева Грозный называет в составе кирилловской братии инока Иоасафа Хабарова25, т. е. Ивана Ивановича Хабарова, в иноках Иоасафа26. Когда постригся он, неизвестно, но по сведениям изданной И. Сахаровым «Кормовой книги», он скончался ранее 7090 года, когда Грозный делал по нем вклады27. На время кончины около 1582 года указывает и кирилловский Синодик28, где имя Хабарова значится после имени инока Ионы (Ивана Васильевича Шереметева), умершего 27 мая 1577 года29, но ранее имени Ивана Петровича Шуйского, в иноках Иова, скончавшегося 10 апреля 1589 (1588?) года30. Таким образом, и сведения о Хабарове не идут в разрез с датою послания.

В числе иноков кирилловских Иоанн упоминает также как о лицах живых, о Никодиме и Антоние31.

Из слов Грозного можно понять, что оба они были людьми влиятельными в монастыре. Старца Никодима Иоанн называет даже игуменом32. С обоими он вел беседу, когда (в 1567 году) приезжал на богомолье в Кириллов монастырь. Антоний и Никодим вели сношения с царем в Москве33. Во второй половине XVI века в Кириллове монастыре такими иноками были Никодим Брудков и Антоний Зайцев. Первый на склоне своих дней был вторым после игумена лицом в монастыре. Он был здесь то же, что строитель в других монастырях. Очевидно, что Иоанн имел в виду именно этого Никодима. Последний издавна проживал в Кирилловом монастыре34. При игумене Феоктисге, в 7067 (1559) году, мы видим его уже келарем35. В 1565/6 году он, старец соборный, и в этом звании числился еще 28 июня 1570 (7078) года36. Но жизнь его окончилась, вероятно, в начале 70-х годов XVI века. Кормовая книга, составленная в начале XVII века, считает его умершим уже в 7078 году. Под 10 мая, она говорит о вкладе, сделанном в 78 году царем по старцу Никодиму Брудкову37. Свидетельство это, конечно, не точно, потому что еще в 1574 (7082) году июня 17 в актах упоминается строитель Кириллова монастыря Никодим38, а 11 марта 1576 года – старец Никодим39. Кроме того, во время судебного процесса Кириллова монастыря с Борисом Петровичем Шереметевым из-за села Чиркина 14 января 1630 года кирилловская братия предъявляла грамоту Феодора Васильевича Шереметева 7083 года, в которой старец Никодим значился в составе братии монастыря.

Сведения о старце Антоние, сопровождавшем Собакина в Москву, теряются около того же времени. В одном документе 20 июня 1570 года он называется соборным старцем40, при игумене Кирилле (в 7079–1570/1 году) он был келарем41. 13 февраля 1572 года он упомянут рядом с нареченным игуменом Игнатьем42. Что сталось с ним позже, неизвестно.

Несколько затруднительнее обстоит решение вопроса о Собакиных, один из которых был иноком Кириллова монастыря. События, о которых повествует царь, и сведения о жизни их остаются малоизвестными в подробностях. В числе иноков Кириллова монастыря Грозный не раз называет Варлаама Собакина, посланного сюда по царскому приказу43. Но к какому времени относится его пострижение, и кончина? Из «вкладной книги» Кириллова монастыря мы знаем, что 23 мая 1572 года Василий Степанович Собакин, во иноцехъ Варлаамъ, сделал вклад в Кириллов монастырь44. Таким образом, уже 23 мая 1572 года он был в числе иноков и, быть может, постригся незадолго до этого времени, если принять во внимание, что в Кириллове монастыре существовал обычай делать вклад в монастырскую казну при пострижении. Во всяком случае, к 23 Сентября 1573 года, он был уже иноком. Когда же он умер? Обыкновенно принимают, согласно с показанием «послужного списка бояр», изданного в XX части Древней Российской Вивлиофики (изд. 2, м. 1791), что он скончался в 7083 – 1574/5 году (см. стр. 54). Хотя «послужной список бояр» источник далеко недостоверный в хронологических показаниях о времени Грозного45, тем не менее в данном случае он отчасти согласуется с показанием послания, если относить последнее к 1573 году.

Пробегая послание, не трудно подметить, что в начале его Грозный не раз упоминает о Варлааме Собакине, как о живом и как бы об иноке Кириллова монастыря: «есть бо у вас... и Пилат Варлаам Собакин»46.

«Год уже равен, как был игумен Никодим на Москве: отдоху нет, таки Собакин да Шереметев; а яз им отец ли духовный, или начальник? как себе хотят, так и живут, коли им спасение душа своея ненадобеть. Но доколе молвы и смущения, доколе плища и мятежи, доколе рети и шептания и суесловия, и чесо ради? злобесного ли ради пса Василия Собакина иже нетокмо неведущи иноческого жития, но ни видяще, яко есть чернец»47.

Но в конце послания царь передает, что он хотел было призвать к себе Варлаама Собакина и его расспросить, да понаказать его хотели. «И зиму сю по него потому не послали, что нам поход учинился в немецкую землю: и как мы из походу пришли, и по него послали, и его расспрашивали»48. Таким образом, беседа царя с Собакиным происходила весной, предшествовавшей времени послания. После этой беседы царь отослал Собакина не в Кириллов монастырь, а куда-то в иное место. «И мы видя его сатонинское разжжение любострастное по его неистовому любострастии, в любострастное житие и отпустили жити... А к вам есмя его не послали воистину потому, не хотя себя кручинить, а вас волновать»49. Итак, в то время, когда Иоанн Васильевич писал послание, Собакин сначала был кирилловским иноком, а затем препровожден в иное место и, вероятно, казнен. Это было в конце 1573 года. Неудивительно, если в 1574–1575 году, «послужной список» считает его умершим.

Из лиц, не принадлежавших к составу кирилловской братии, царь упомянул как о живых современниках о братьях инока Ионы Шереметева. «А что на Шереметевых гнев держати, ино ведь есть братья его (т. е. Ивана Васильевича Большого) в миру и мне есть над кем опала положити»50. Следовательно, у кирилловского постриженника в миру оставалось еще по крайней мере два брата, т. е. Иван Васильевич Меньшой и Федор Васильевич. Относительно последнего нам известно, что он пережил обоих братьев, что в 98-м году его постигла опала царя Феодора Ивановича, причем у него были отобраны три вотчины; сам он был сослан в Свияжск, отсюда в Бежецкий Верх, «в Онтонов монастырь», где и постригся, и впоследствии был чернцом Феодоритом на Москве. Что касается до Ивана Васильевича Меньшого, то он был убит 7 февраля 7085 (1577) года51. Следовательно, 23 сент. 1573 года об обоих братьях Грозный мог выражаться, как о своих живых современниках.

Итак, в послании не только не существует данных, которые противоречили бы показанию Софийского списка, но, напротив, оно содержит сведения, доказывающие, что послание было составлено в сентябре 1573 года.

Николай Никольский

* * *

1

История государства Российского, изд. Эйнерлинга, Спб. 1842, т. III, кн. IX.

2

История русской церкви, VII. Спб. 1874, стр. 103

3

Вестник Европы, 1871, октябрь.

4

А. Н. Ясинский. Сочинения князя Курбского, как исторический материал. Киев, 1889, стр. 185.

5

Н. М. Карамзин, История государства Российского, IX, е.с., стр. 156, прим. 37

6

А. И., т. I, № 204, стр. 393.

7

Н. М. Карамзин, о.с. IX, ed. c., прим. 459

8

Вестник Европы, 1871, октябрь, V, стр. 545–549.

9

По словам «послужного списка бояр», в 7081 (1573) году: «Выбыли Бояре: Михайло Яковлевич Морозов, князь Михайло Иванович Воротынский» (Древняя Российская Вивлиофика, изд. 2-е, ч. XX, стр. 52). Н. Устрялов в примечаниях к «Сказаниям князя Курбского» (ч. 1, Спб. 1833, стр. 279, прим. 147) приводит отрывок из Разрядной книги Имп. Академии наук № 43 (л. 387 об.), показывающий, что 15 апреля 1573 года князь Михаил Иванович Воротынский был воеводою в большом полку и стоял под Серпуховым, и что царь положил опалу на бояр и воевод Воротынского, Одоевского и Морозова и «велел их казнить смертною казнью». Наконец, как видно из надгробной надписи, находящейся в церкви святого Владимира в Кирилло-Белозерском монастыре, князь Михаил Иванович Воротынский умер 12 июня 1573 года и был погребен в Кашине, а в 1606 году тело его было перевезено в Кирилло-Белозерский монастырь (Н. Никольский, Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века, т. 1, вып. I, Спб. 1897, стр. 54. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. Вакационные дни профессора С. Шевырева, ч. II, М. 1850, стр. 11–12.

10

«А вы се над Воротынским церковь есте поставили! ино над Воротынским церковь, а над Чудотворцем нет; Воротынский в церкви, а Чудотворец за церковью. И на страшном Спасове судище Воротынский да Шереметев выше станут потому: Воротынский церковью, а Шереметев законом, что их Кириллова крепчает. Слышах брата некоего от вас глаголюща, яко добро се сотворила княгиня Воротынского, аз же глаголю, яко не добро, по сему первое, яко гордыни есть и величания образ, еже подобной Царьстей власти церковью и гробницей и покровом почитатися; и нетокмо души не пособь, но и пагуба: душе, бо пособие бывает от всякого смирения. Второе и сие зазор не мал, что мимо Чудотворца над ним церковь» (А. И. т.I, № 204, стр. 380). Из этих слов видно, между прочим, что над мощами преподобного Кирилла тогда ещё не было церкви, которая была выстроена в 1585–1587 годах (Н. Никольский, Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века, т.I, вып. I, Об основании и строениях монастыря, Спб. 1897, стр. 34–35).

11

Н. Никольский, Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века, т.I, вып. I, Об основании и строениях монастыря, Спб. 1897, стр. 32.

12

См. там же, стр. 49.

13

С. Шевырев, Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. Вакационные дни профессора С. Шевырева, ч. II, М. 1850, стр. 12.

14

А. П. Барсуков, Род Шереметевых, I, Спб.1881, стр. 323–324.

15

«Того же лета (7081) в зиму поход Государя… царя и великого князя под Пайду в ливонские немцы и взятие Пайдинское» (Древняя Российская Вивлиофика, изд.2-е, т. XIII, стр. 435). Сравн. Также Никонов. Летопись, ч. VII, 1791, стр. 316.

16

Н. М. Карамзин, История государства российского, Спб. 1842, IX, 128. 11 августа 1573 года Иван IV был в Новгороде (Разряды, рукопись библ. Сиб. Дух. Академии, № 421, л. 317 об.).

17

А. И., т. I, № 204, стр. 372.

18

См. «списки игуменов Кирилло-Белозерского монастыря» в рукописях бывшей Софийской библиотеки (Спб. Дух. Академии) № 1166, л. 155; № 1165, л. 52 об. В актах игумен кирилловский Косма упоминается 13 октября 1572 года (А. Э. И, № 287, стр. 333), 2 апреля 1576 года (А. Э. И., № 292, стр. 356–357); 26 июня 1576 года (А. Э. И., № 293, стр. 357), 15 янв. 1580 г. (А. Э. И., № 308, стр. 372–373) и т.п.

19

29 декабря 1581 года Косма был хиротонисан в архиепископа Казанского. (П. М. Строев, Списки иерархов и настоятелей монастырей российской церкви, Спб. 1877, стр. 55 и 287).

20

А. И., т. I, № 204, стр. 381.

21

Возможно, впрочем, и иное толкование слов Грозного. См. ниже о старце Никодиме. В «списках настоятелей Кирилло-Белозерского монастыря» предшественников Космы называется Игнатий, пробывший в сане Игумена 9 недель (рукописи бывшей Соф. Библиотеки: № 1166, л. 155; № 1167, л. 152 об.; № 1499, л. 17 об. и друг. В «Списках иерархов» П. М. Строева, о. с., сб. 55 он не упомянуть). Во «Вкладной книге» Кириллова монастыря (рукоп. Кирил. Библ. № 78–1317, л. 16 об.) упоминается нареченный игумен Игнатий 13 февраля 1572 года. Насколько достоверно это показание, трудно сказать, так как в грамотах от июля 1572 года встречается имя предшественника Игнатия, игумена Кирилла (Рукоп. Библ. Спб. Дух. Акад. № А1/17, л. 1214 об. 1215 об.).

22

Инока Иону Шереметева (А. И., т. 1, № 204, стр. 394) Иоанн считал одним из виновников тех послаблений против устава преподобного Кирилла, которые допускала братия из уважения к именитым постриженникам. «Есть бо у вас Анна и Каияфа, Шереметев и Хабаров; и есть Пилат Варлаам Собакин, понеже от царской власти послан; и есть Христос распинаем, чудотворцево предание преобидимо» (А. И., т. 1, стр. 376). «И по тому вашему послаблению, ино то Шереметева для и Хабарова для, такова у вас слабость учинилася чудотворцеву преданию преступление»… «А Шереметеву как назвать братиею? А но у него и десятой халоп, который у него в келье живет, ест лучше братий, которые в трапезе едят» (там же стр. 379, см. также стр. 380, 381, 382). «А ныне у вас Шереметев сидит в келье, что царь, а Хабаров к нему приходит да иные чернецы, да едят, да пьют, что в миру; а Шереметев невесть со свадбы, невесть с родине, рассылает по кельям пастилы, коврижки и иные пряные составные овощи, а за монастырем двор, а на нем запасы годовые всякие»... «А иные глаголют, будто де и вино горячее, потихоньку, в келью к Шереметеву приносили» и т. п. (там же стр. 383, 393, 394). Опасаясь подозрения, что резкие нападки на Шереметева вызваны личными мотивами, царь не раз оговаривался, что он пишет «монастырского для бесчиния, а не на Шереметева гневаючись» (там же стр. 393; см. также стр. 394 и 384).

23

„Того же лета 7079-го мая в 24 день на память преподобного Семиона иже на дивной горе Крымской царь приходил к Москве посады зажгли и в обоих городах хоромы выгорели, а то село Шибутово днем преже Москвы те же Крымские татары сожгли, а Иван Шереметев приехав в монастырь после того пожару да дал то село Шибутово вкладом июня в 6 день» (Рукоп. Кирил. библ.–Спб. Дух. Акад., № 78–1317, л. 80 об.).

24

А. П. Барсуков, Род Шереметевых, 111, Спб. 1883, стр. 157.

25

«Есть бо у вас Анна и Каияфа. Шереметев и Хабаров» (А. И., т. I, № 204, стр. 376). «А Хабаров велит мне себя переводить в иной монастырь: и яз ему не ходатай и скверному житию, а уже больно докучило. Иноческое житие не игрушка: три дня в черньцех, а семой монастырь. Да коли был в миру, ино образы окладывати, да книги оболочати бархаты, да застежки и жуки серебряны, да налои убирати, да жити затворяся, да келья ставити, да четки в руках; а ныне с братией вместе ести лихо. Надо четки не на скрижалех на каменных, но на скрижалех сердец плоти: яз видал, по четком матерны лают: что в тех четках? И о Хабарове мне нечего писать: как себе хочет, так, дурует» (А. И., т. I, № 204, стр. 394). «А ныне прислали естя к нам грамоту, а отдоху от вас нет о Шереметеве; а написано, что говорил вам нашим словом старец Антоней о Ионе Шереметеве да о Асафе Хабарове, чтобы ели в трапезе с братией: и яз то приказывал монастырского для чину» (А. И., т. I, № 204, стр. 394).

26

О нем см. в моей книге: „Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века“, т. I, вып. I, Спб. 1897, стр. 47 и 72.

27

И. Сахаров, „Кормовая книга Кирилло-Белозерского монастыря» в «Записках отделения русской и славянской археологии Импер. Археол. Общества» (т. I, Спб. 1851, стр. 53; «Того же месяца», т. е. сентября, в 10 день: по старце иноке Иоасафе Хабарове корм с поставца. Дачи по нем 90 года Государя, Царя и Великого князя Ивана Васильевича всея Руси денег 254 рубля, да судов серебряных на 20 рублев на 4 алтына с деньгою).

28

Разумеем «Синодик братский» Кириллова монастыря, содержащий список иноков, скончавшихся в монастыре, и известный нам по двум рукописям бывшей Кирилло-Белозерской библиотеки (ныне С.-Петербургской Духовной Академии) № 759 – 1016 и № 754 – 1011. Выдержку из этого Синодика см. в нашей книге: «Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века», т. I, вып. I, Об основании и строениях монастыря, Спб. 1897, стр. 59 и след., см. стр. 72 и 71.

29

А. П. Барсуков, Род Шереметевых, III, Спб. 1883, стр. 157.

30

Русск. Истор. Библ., т. XIII, Спб. 1892, стб. 716.

31

Вспоминая о своем посещении Кирилло-Белозерского монастыря (в 1567 году?), Иоанн писал: «и повелел тогда сущему преподобному вашему игумену Кириллу с иноками от вас братии, всегда в келье сокровенно быть, самому же так же от мятежа и плища мирского упразднившись и пришедши ми к вашему преподобию (т.е. к Косме); и тогда с игуменом бяше Иасаф архимандрит Каменский, и Сергий Колычев (Колачев), ты Никодим, ты Антоней, а иных не упомню (А.И., т. 1, № 204, стр. 373.). Следует, впрочем, заметить, что в списке Соф. Библ. № 1152 нет слов «и Сергий Колычев, ты Никодим, и ты Антоней, а иных не упомню».

32

«Год уже равен, как был игумен Никодим на Москве: отдоху нет, таки Собакин, да Шереметев (А. И., т. 1, № 204, стр. 381). Как видно из этих слов Никодим досаждал Иоанна разговорами и сообщениями о Собакине и Шереметеве, живших в Кириллов монастыре, и, следовательно, имели близкое соотношение с кирилловским братством, но остается неизвестным, считал ли Иоанн Никодима игуменом Кириллова или какого-либо другого монастыря, напр., Ворбозомского? Об отношении Никодима к управлению Ворбозомским монастырем см. ниже.

33

А. И., т. I, № 204, стр. 381 и 394.

34

В документах кирилловского архива, казначей Никодим упоминается еще в 7048 году, но без прозвища «Брудков» (Рукой, библ. Спб. Духовной Академии, № А1/16, л. 1114 об.). Точно также упоминается келарь Никодим 24 декабря 1544 года (А. Юр., №81, стр. 123), а 8 сентября 1551 года–опять Никодим казначей. См. список с надписи на колоколе, отлитом для Кириллова монастыря во Пскове на средства Петра Ивановича Шуйского. (Н. Никольский, Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века, т. I, вып. 1, Спб. 1897, стр. 180–181. Рукоп. Соф. библ. № 1468, л. 182; рукоп. библ. Спб. Дух. Акад. № А1/18, л. 476). С 7051 (1542/з) по 7057 (А8/9) год казначеем кирилловским был Симеон (рукоп. библ. Спб. Дух. Акад. № А1/17, л. 22–23, л. 25–26; № А1/16, л. 314, л. 1118 об., 1119 и об., столб. М. Арх. М. Юст., Белооз., № 797–96), а в первой половине 1551 года ту же должность занимал, по-видимому, Антоний (рукоп. Имп. Публ. Библ., Q, отд. IV, № 113б., стр. 345). По отношению к дате «8 сентября 1551 года» возможно, впрочем, сомнение в виду того, что в список той же надписи кирилловским игуменом назван Афанасий, который, по сведениям, собранным Н. М. Строевым («Списки иерархов», е. с., стб. 55), был посвящен в епископа Суздальского 18 июня 1551 года.

35

Рукоп. Акад. библ. № А1/17, л. 138 –139, л. 170–171 об.

36

Рукоп. И. И. Б., Q, IV, 113б., стр. 379–383: рукоп. Акад. библ. № А1/17, л. 343 об. В документах Никодим (Брудков) упоминается сряду после игумена под 7074 (1565/6) годом (Рукоп. библ. Спб. Дух. Академии № А1/17, л. 140–141 об., л. 171 об.–172; рукоп. Имп. Публ. Библ. № 1136, стр. 379–383), на память мученика Логгина 7077 года (16 октября 1568 года?); именуется строителем 17 июня 1574 года (Рукоп. библ. Спб. Дух. Акад. № А1/17, л. 1578 об.–1579); упоминается также (ранее келаря) в июне 1570 (7078) года (Рукоп. библ. Спб. Дух. Акад. № А1/17, л. 342 об,–343, л. 1578 об.–1579), в 7079 (1570/1) году (там же, л. 145 об.), и в 7081 (1572/з) году (Рукоп. библ. Спб. Дух. Акад. № А1/16, л. 867 и об.). 17 апреля 1564 года старец Никодим исполнял поручения «в игуменово в Кирилово место» (там же, л. 301–302). Упоминается он и 11 марта 1576 года (А. Э., I, № 291, 356). 23 апреля 1567 года бывший игумен кирилловский Варлаам вместе со старцем Никодимом Брудковым подавали царю челобитье, прося послушной грамоты на некоторые деревни Ворбозомского монастыря (Рукоп. Моск. Архив. Мин. Юстиции, Белоз. уезд, № 818–117).

37

И. Сахарова, Кормовая книга Кирилло-Белозерского монастыря. (Записки отделения русской и славянской археологии Имп. Археолог. Общества, т. I, Спб. 1851, стр. 77, под 10 мая: „Да по старца Никодима Брудкова дачи Государя, Царя и Великого Князя Ивана Васильевича всея Руси 78 года 50 рублев”).

38

Рукоп. Акад. библ. № А1/17, л. 1578 об. – 1579.

39

А. Э., т. I, № 291, стр. 356.

40

Рукоп. Акад. библ. № А1/17, л. 343 об.

41

Рукоп. Акад. библ. № А1/17, л. 145 об. – 146.

42

Рукоп. Кирил. библ. 78/1317, л. 17 об.

43

А. И., т. I, № 204, стр. 376–384.

44

Рукоп. Кирил. библ. № 78–1317, л. 121 об.

45

А. Н. Ясинский, о. с., стр. 167 и т. п.

46

А. И., т. 1, № 204, стр. 376.

47

А. И., т. 1, № 204, стр. 381.

48

А. И., т. 1, № 204, стр. 393.

49

А. И., т. 1, № 204, стр. 393.

50

А. И., т. 1, № 204, стр. 384.

51

Древняя Росс. Вивлиофика, изд. II, н. XX, стр. 50.


Источник: Никольский Н.К. Когда было написано обличительное послание царя Ивана Васильевич IV в Кирилло-Белозерский монастырь? // Христианское чтение. 1907. No 6. С. 839-852.

Комментарии для сайта Cackle