Происхождение и историчность книг Ездры и Неемии

Вопрос о происхождении книги Ездры частью уже предрешен нами при обзоре книги Паралипоменон, где отмечено, признаваемое всеми исследователями, не исключая и новых критиков¹, тесное взаимоотношение в содержании, характере и идее, повествований книг Паралипоменон и Ездры. По вопросу о единстве и идейности книги Ездры, новая критическая литература, подобно древней, высказала очень немного. Идейно-систематическую обработку и выбор из древних письменных памятников у писателя книги признают и новые критики², а потому и не будем разбирать их своеобразных выводов по этому вопросу. Продолжим лишь сказанное в книгах Паралипоменон об идее первой книги Ездры.

Книга Ездры повествует о послепленных иудеях, непосредственно продолжая повествование второй книги Паралипоменон, причем указ Кира о возвращении Евреев из плена частью помещается в конце второй книги Паралипоменон (36:22–23), частью в начале книги Ездры (1:1–4). В дальнейшем своем повествовании свящ. Историк обращает внимание на те же факты, что и в книге Паралипоменон, т. е. на благочестие еврейского народа, проявлявшееся в построении храма, учреждении богослужения, исполнении обрядового закона и т. п. Так, в первой части он говорит о сосудах храмовых, возвращенных Киром, о построении в Палестине жертвенника, праздновании праздника кущей и начале построения храма (1– 3 гл.). Затем повествует о препятствиях построению храма, устранении их, об окончании и освящении храма (4–6 гл.). Во второй части повествуется о такого же рода событиях: возвращении Ездры, принесенных им жертвенных дарах храму, о жертвоприношениях Евреев в храме и расторжении браков с иноплеменницами во исполнении Моисеева закона (7–10 гл.). О всех других событиях за обозреваемую эпоху он умалчивает, хотя сведения о них у него и были. В этом нельзя не видеть идейности и систематичности писания и умелого обращения свящ. писателя с обширным историческим материалом. При этом у него заметны и некоторые особенные намеренные «пропуски» необычные для обыкновенных историков. Так, свящ. историк, излагая во второй части повествование от собственного лица-священника Ездры (7:27, 9:15) и давая законное основание признавать этого священника Ездру писателем всей книги, ничего почти не говорит о себе и своей частной и общественной жизни. Касается его повествование свящ. Ездры лишь как участвовавшего в возвращении из плена и расторжении браков (7–10 гл.). Так, ветхозаветные историки забывают себя и свою личную жизнь и знают лишь жизнь народа и историю его спасения… Тоже мы видели в книге Иисуса Навина, не упоминающей о частной жизни Иисуса Навина, и в 3 и 4 Царств, совершенно умалчивающих и пророке Иеремии.

Понятно также из представленных указаний, что свящ. историк сообщает не все известное ему за описываемое время и относительно других лиц и событий: о Зоровавеле и Иисусе, возвращении из плена, расселении Евреев по Иерусалиму и Палестине, внутренней жизни их, самоуправлении, отношении к персидским сатрапам и разным начальникам, и пр. Обо всем этом нет ни слова, и мы узнаем о существовании персидского правительства лишь по его противодействию или содействию построению храма. В этой особенности историографии мы узнаем также древних свящ. историков, начиная с Моисея, ничего не сказавшего о современных ему египетских фараонах…

По всем указанным, общим с другими ветхозаветными историческими книгами, отличительным чертам историографии книги Ездры, можно думать, что целью ее было изложить систематически те события, в коих проявилось попечение Господне об избранном народе по окончании 70-летнего вавилонского плена: в построении храма, в восстановлении богослужения и церковного порядка, согласно древним законам и учреждениям, в расторжении браков с иноплеменницами, предохранявшем новое еврейское общество от языческого образа жизни и обычаев. Восстановление храма и богослужения и отчуждение от язычников служило для нового общества необходимым условием единства народа Божия и наследника обетований Господних о „святом семени” и исполнителя пророчеств о спасении человеческого рода. Храм соединял и поддерживал все духовное и высокое среди Иудеев, их надежды и чаяния (Агг. 2 гл. Зах. 3 гл.). Господь воздвигал нарочито пророков Аггея и Захарию, чтобы поддерживать руки строителей его (1Ез. 5:1–4). Храм доставлял спасение подзаконному человечеству. Если Иисусу Христу надлежало быть „в тех, яже Отца” Его (Лук. 2:49), то всем силам Иудеев должно было сосредоточиться на построении этого дома Божия (Ин. 2:16). История построения храма, как самое важное в жизни послепленного иудейства, излагается в книге Ездры. Из всего вышеизложенного ясно, что и эта книга, подобно предыдущим историческим книгам, есть „идейное” систематическое писание, а не простой случайный набор фактов. Очевидно, свящ. историк был весьма „разборчив” в своем повествовании и обращал внимание на самые существенные исторические вопросы.

О личности писателя книги Ездры в иудейском предании сохранилось определенное свидетельство: „Ездра написал свою книгу” (Baba Batra 15a). Согласно этому преданию и способу изложения книги, синопсисы Афанасия и Златоуста замечают, что „сам Ездра, бывший священником и чтецом, рассказывает и записывает в ней возвращение из плена и пр.”. След. также признавали писателем Ездру.

Все вышеуказанные отличительные черты повествования книги Ездры вполне совпадают с этим свидетельством предания. Он сам, по свидетельству книги, заботился о храме, священстве, богослужении, чистоте жизни Евреев, ему же свойственно отразить и на своем писании следы и характер той же заботы и тех же идей и целей. Это предание подтверждается немалыми и ясными указаниями второй части книги, где рассказ ведется большей частью (7:27, 9:15) от лица самого Ездры, как писателя книги. Что касается повествования первой части книги (1–6 гл.), то здесь не мог вестись рассказ от лица Ездры, так как события, здесь описываемые, совершились ранее прибытия Ездры в Палестину и последний не был их очевидцем и современником. Но происхождение и этой части от Ездры подтверждается сходством ее языка со второй частью³ и тесной логической связью ее со второй частью. Последняя начинается: „после сих происшествий, в царствование Артаксеркса”… (7:1). Очевидно, под „сими происшествиями” могут разуметься лишь события первой части (1–6 гл.), известные писателю и предварившие в его книге дальнейшее повествование о современных ему событиях. Вероятно, писатель второй же части сделал вставку имени Артаксеркса в первой части (6:14). Сравнивая книгу Ездры с книгами Паралипоменон, богословы справедливо предполагают, что книги Паралипоменон Ездра назначал преимущественно для своих современников, чтобы возбудить в них энергию и благочестие образцами древности, а книгу Ездры – для последующих поколений, чтобы в них было подражание мужам, возвратившимся из плена. Посему в этой книге помещено много указов персидских правителей, на коих основывались права строителей храма и правителей иудейских, на которые и после можно было делать ссылки в нужных случаях.

Вышеупомянутые особенности языка Паралипоменон, вполне тождественны с языком книги Ездры (см. 238 стр.) и указывающие на личность и эпоху Ездры, доказывают и с этой стороны подлинность книги Ездры. С другой стороны, при указанных немалочисленных положительных доказательствах, едва ли можем считать очень веским высказываемое в новой критической литературе основание позднейшего, в эпоху Александра Македонского, происхождение книги Ездры: наименование „царь Персидский” в приложении к персидскому царю (1:1. 2. 8; 4:24), так как название „царь Персидский” встречается в записи самого Ездры (7:1; 9:9), признаваемой и критиками подлинною, и в древних персидских памятниках.

Исторический характер книги Ездры, как не заключающей в себе чудесных повествований, мало подвергался сомнениям. Не перечисляя их⁴, укажем положительные доказательства историчности книги. Пророки Аггей, Захария и Малахия подтверждают многие события и действия лиц, описываемых в книге Ездры. Так, Аггей упоминает о построении храма, начинавшемся и прерывавшемся при нем неоднократно, и об участии в этом современных ему правителей иудейских: князя Зоровавеля и первосвященника Иисуса (Аг. 1:1–15; 2:1–4. 21–23). Пр. Захария также упоминает о построении храма и об участии в этом первосвященника Иисуса (3, 6:11) и Зоровавеля (4:6–10). Время деятельности этих пророков и современных им иудейских правителей и духовное состояние Евреев вполне соответствует параллельному повествованию о тех же лицах и событиях книги Ездры (3:8–13; 5:1–6). Пророк Малахия упоминает, из того же периода иудейской истории, о браках Иудеев с иноплеменницами и своевольном расторжении браков законных, о чем горько плакал Ездра (Мал. 2:11–16 ср. Ездры 9–-10 гл.). Иисус сын Сирахов упоминает о Зоровавеле и Иисусе, как строителях храма Господня (Прем. Сир. 49:13–14).

Достоверность книги видна из ее документального характера. Так, в ней излагаются события, можно сказать, „числом и весом”. Напр., перечисляются храмовые сосуды, „число и вес их” при передаче их из персидских казнохранилищ Зоровавелю (1:8–11), исчисляются пожертвования иудейского народа на дом Божий (2:68–-69), число жертвенных животных, принесенных Иудеями (6:17; 8:35), вес серебра, хлеба, масла и соли для жертв, в каком должно отпускать деньги и продукты персидское правительство (7, 22), число и вес пожертвований Артаксеркса храму (8:25–28, 33–34). В параллель с исчислением разных предметов исчисляются многократно и „записываются” в разные списки поименно люди: пришедшие с Зоровавелем (2:1–65), пришедшие с Ездрою (8:1–14), взявшие иноплеменных жен (10:18–44); перечисляются даже животные, выведенные из Вавилона (2:66–67). В параллель с подобными исчислениями, как видно встречающимися едва не в каждой главе, встречаются многократные, также едва не в каждой главе, упоминания о письменных памятниках и дословное воспроизведение их. Таковы: указ Кира (1:1–4), письмо Артаксерксу персидских чиновников (4:11–16), ответ Артаксеркса на него (4:17–22), письмо тех же начальников Дарию (5:6–17), письмо к ним Дария (6:1–12), письменный указ Артаксеркса Ездре (7:11–26). Иудеи сами тщательно „записали” все пожертвования (8:34). Замечательно, что все поименованные указы и письма излагаются на арамейском языке, тогда как сам свящ. историк пишет по-еврейски. Естественен отсюда вывод о полной дословной точности свящ. писателя в цитации этих памятников, вероятно тщательно хранившихся у Евреев, так как они необходимы были на случай позднейших интриг Самарян и взяточников персидских „областеначальников” (4:5). Замечательно также в 5:4 выражение: „тогда мы сказали – אמרנא “. Здесь идет речь об эпохе до Ездры и первое лицо можно лишь объяснить буквальною выдержкою из памятника, принадлежавшего древнему современнику событий; т. е. видно отношение к древним историческим памятникам, какое мы видели в книгах Царств (напр. 3Цар. 8:8, 12:19) и Паралипоменон (2Пар. 5:9, 10:19). Этою же точностью и прагматичностью свящ. историка объясняется и тот факт, что по арамейски изложен им весь обширный отдел (4, 8–6, 8) о построении храма. Очевидно, он имел под руками подлинный современный событию исторический памятник и целиком его поместил в своей книге. Исчисление имен лиц, возвратившихся с Зоровавелем (2, 1–65), с точностью воспроизводится в книге Неемии (7, 1–70). Таким образом, все события, случившиеся до Ездры, излагаются языком древних памятников и точных „исчислений”. А современные Ездре события излагаются от его собственного лица, как современника, участника и руководителя их. Его повествованиям, конечно, не имеем права не доверять по его великому авторитету, не только у Иудеев, но и у современного ему языческого правительства (7гл.). предпринятое им расторжение браков (9–10) упоминается и в книге Неемии (13 гл.), а молитва его покаянная (Ез. 9 гл.) сходна с его молитвами изложенными также у Неемии (8–9 гл.). таким образом, все почти повествования книги Ездры имеют „двух свидетелей” т. е. книги Ездры и Неемии. Повествования книги Ездры имеют себе также не мало параллелей и подтверждений во внебиблейских памятниках. Так, язык указа Кира (1, 1–4) имеет сходство по воззрениям и оборотам с другими, сохранившимися от этого царя памятниками. Исторические указания на Самарян (4, 1–10) и их историю, на историю персидских царей и правителей (4, 5–8) находят себе много подтверждений в ассиро-вавилонских и персидских памятниках этой эпохи⁵.

Внутренний характер и общий тон повествования доказывают его полную историчность. Если в предыдущих исторических книгах мы видели резкую критику и строгий суд на древних иудейских правителей, то в настоящей видим „покаяние” свящ. историка за деяния древних и современных Иудеев (9, 1–15). Думается, что такой тон может быть лишь у вполне беспристрастного и достоверного историка. А потому вместе с вышеотмеченною документальностью, повествования его должны действительно стоять выше всяких подозрений. Достоверность книги Ездры, наконец, подтверждается всем последующим иудейством, его богословием, философией и жизнью, опирающимися на Ездру, как на главу и родоначальника своего.

О происхождении книги Неемии иудейское предание довольно неясно замечало, что „Неемия закончил их” (Baba Batra 15), т. е. генеалогии Паралипоменон, изложенные Ездрой, а равно и все ветхозаветные книги. Христианская древность не решала этого вопроса⁶. На основании же плана и отличительных черт историографии книги Неемии и согласно прямым свидетельствам свящ. историка, называющего себя многократно Неемией (1:1–4. 2:1–20, 4:1–23, 5:6–19, 6:1–19, 12:31, 13:6–11), следует считать Неемию писателем книги его имени. В плане и характере повествования книги Неемии заметны следующие особенности, параллельные особенностям книги Ездры и подтверждающие происхождение книги от Неемии. Как священник Ездра отразил на своей книге заботу об упорядочении религиозной жизни Евреев, возвратившихся из плена, так придворный человек Неемия отразил на своей книге заботу об упорядочении гражданской жизни еврейских переселенцев. Соответственно этому, как в книге Ездры описываются события, относящиеся к восстановлению храма и богослужения и упорядочению церковно-религиозной жизни евреев, так в книге Неемии описываются события, относящиеся к восстановлению Иерусалима и организации общественной жизни. Писатель подробно описывает скорбь и слезы Неемии по поводу Иерусалимских развалин (1:4), его заботы о восстановлении стен Иерусалима (2:7–18), перечисляет евреев, сооружавших стены (3гл.), описывает борьбу с иноплеменниками, препятствовавшими восстановлению Иерусалима (4 гл.); – содержание строителей (5:18); перечисляет Евреев, заселивших Иерусалим (11 гл.); указывает беспорядки в общественной жизни и устранение их (13 гл.), и т. п. Упоминание обо всех этих фактах было особенно дорого самому Неемии, принимавшему в них живое участие. Писатель подтверждает это предположение, так как большею частью излагает повествование от лица Неемии (1:1–4, 2:1–20, 3:1–23, 5:6–19, 6:1–19, 7:1–5). О деятельности Неемии мало упоминается лишь во второй части книги (8–10 гл., только 8:9, 10:1), описывающей преимущественно деятельность Ездры. Но эта часть несомненно написана человеком, не принадлежавшим к Левиину колену. В собственном рассказе писатель излагает обещание свое платить священникам дань и приводить на их рассмотрение первенцев (10:36–37). Это обещание было невозможно в устах человека из священнического рода (вопреки предположению западных богословов, напр. Клейнерта, Геферника и др., о написании 8–10 гл. священником Ездрою). Немного разнясь, как точная передача молитвы Ездры 98 и 9 гл.), и существенно сходствуя с другими несомненно принадлежащими Неемии частями (1 и 3) книги, эта часть также должна быть приписана Неемии, не принадлежавшему к священническому классу⁷. В третьей части (11–3 гл.) ведется рассказ, как и в первой, от лица Неемии (12:31, 38, 40; 13:6, 7–11, 13–31). На основании приведенных свидетельств можно думать, что книга Неемии написана самим Неемиею⁸.

В параллель с книгою Ездры, и в книге Неемии, при изложении всех описываемых событий, видно постоянное Промышление Господне об избранном народе. Свящ. историк постоянно отмечает, что Господь оказывал помощь Неемии возвратиться из плена (1:5, 2:8, 12, 18) и построить стены Иерусалима (2:20), разрушал козни врагов (4:1–5, 15), одушевлял строителей (6:16), помогал чтению закона (8:6) и упорядочению общественной жизни Евреев (13:14, 29), очень часто в его книге перед началом и во время совершения всякого дела упоминаются продолжительные и горячие молитвы Неемии к Богу об успехе предпринимаемого, начинаемого и совершающегося дела и благодарные по окончании его. Часто встречается в них и характерное выражение Неемии: „помяни меня, Боже мой, во благо мне” (1:5–11; 2:4; 4:4–5. 9; 5:19; 6:14; 8:9–10; 12:27–47; 13:14, 29, 31), коим заканчивается и вся книга, как бы богословским выводом из всего повествования (13:31).

Точно также в параллель книге Ездры и другим историческим ветхозаветным книгам, книга Неемии сходна с ними, как общим теократическим своим воззрением на излагаемые события, так и отношением к личности писателя. Как Ездра мало говорит лично о себе, подобно другим священным историками, так и Неемия, хотя излагает повествование о современных ему событиях, как все лично им виденное, но о себе говорит настолько, насколько он был участником общественной жизни Евреев. Из его книги о его частной жизни, даже о жене, детях, родителях и пр., ничего не знаем. Подобно Иисусу Навину, Неемия описывается лишь по его „делам” в истории еврейского народа. А потому совершенно невозможно его книгу уподоблять „автобиографии” Неемии. Она имеет совершенно теократически-общественный, а не индивидуальный, автобиографический характер.

Историческая достоверность книги Неемии, как и параллельной ей книги Ездры, мало подвергалась сомнениям, да и невозможно серьезно сомневаться, потому что писатель был очевидцем, современником и даже личным участником всех описываемых здесь событий. Допускать же в его повествовании лживость невозможно и неестественно, насколько характеризуется его личность и деятельность в его книге. Такими же почти словами характеризуется деятельность Неемии Прем. Сирахом, упоминающим о том, что „Неемия воздвиг павшие стены, поставил ворота и запоры и возобновил разрушенные дома” (Прем. Сир. 49:15). Приводимый в седьмой главе книги Неемии именной список Иудеев, возвратившихся из Вавилона с Зоровавелем, сходен с таковым же списком, находящимся во второй главе книги Ездры. Точность и документальность всего повествования служит также доказательством историчности книги. Так напр. в 3 главе перечисляются поименно строители Иерусалимских стен и их места указываются, кто подле кого стоял на работе: „встал Елиашив.. до башни Хананэла. После него строили Иерихонцы, а подле них Закхур, сын Имрия. Ворота рыбные строили уроженцы Сенаи: они покрыли их, вставили двери, замки их и засовы их. Подле них чинил стены Меремоф” … (1–4 ст.) и т. д. во всей третьей главе идет подобное же исчисление. Подобные же точные именные списки находятся в 7 главе (возвратившихся из плена), в 10 главе (1 –27 ст. приложивших печати), в 11 главе (1–36 ст. поселившихся в Иерусалиме), в 12 главе (1–25 ст. – священников и левитов, пришедших с Зоровавелем). При освящении стен Иерусалимских, в 12 главе, свящ. историк, как и в 3 главе, указывает всем „места”: „поставил два больших хора… за ними шел Гошаия... из сыновей священнических с трубами шли … подле ворот источника взошли по ступеням города Давидова, по лестнице … Другой хор шел насупротив, и за ним Я и половина народа на стене от печной башни до широкой стены … потом оба хора остановились …” (12, 22–23). Такая же точность в именах (напр. 7–13 ст.) и особенно в бытовых картинах поражает читателя и в 13 главе, где описываются разные беспорядки, замеченные Неемией, выговор, делавшийся им, последствия его (особ. 7–8:10. 15–16. 19. 21. 24. 28 стт.) и т. п. Можно ли сомневаться в правдивости подобного историка?… Нет. Он замечает, что у Иудеев велись точные „списки”, напр. левитов и глав поколений (12:22–23), также „записи” современных событий и обязательств (9, 38), даже с приложением именных печатей к подлинникам подобных записей и обязательств (9, 38). Очевидно, при таком строгом отношении современников Неемии к событиям и их сохранению для грядущих поколений, невозможно свободное отношение к ним и священного историка. Несомненно вышеупомянутые отделы, состоящие из точного исчисления и мен разных лиц (3. 7. 10. 11. и 12 гл.), имели в своей основе точные официальные записи и таблицы. Точность в хронологических датах, определяющих не толлько года (2:1; 13:6), но и месяцы (2:1; 8:1) и даже дни (9:1; 8:1) и части дней (9:3; 13:19), служит также доказательством историчности книги.