I. Сказание об успении Пресвятой Богородицы, правленое царем Алексеем Михайловичем

Все приведенные до настоящего времени в известность сказания об успении пресвятой Богородицы, вращавшиеся и вращающиеся как в Восточной, так и в Западной церквах, разделяются на четыре группы или редакции¹. Древнейшим из них, по появившимся не ранее V века по Р. X., времени возникновения вообще сказаний о земной жизни пресв. Богоматери², признается греческое сказание, автором коего называется ап. Иоанн Богослов. В VII веке или около этого времени возникли остальные древние сказания об успении пресв. Богородицы, из коих одно приписывается Иоанну архиепископу Солунскому (ум. в конце VII в.), другое ученику ап. Иоанна Богослова – Мелитону епископу Сардийскому, жившему во II веке, и третье Иосифу Аримафейскому, положившему тело Господне в своем гробе. Два из этих сказаний, именно приписываемые ап. Иоанну Богослову и Иоанну архиеп. Солунскому, довольно рано переведены были на славянский язык: И.И. Срезневский сказание – слово ап. Иоанна Богослова нашел в списке XII века, а Андрей Попов в списках XIII-XIV вв.³ Оба эти сказания и особенно второе (Иоанна архиеп. Солунского) были очень распространены у нас⁴ и довольно часто встречаются в рукописях обыкновенно под именем «слов» наряду с другими «словами» в теперешнем смысле, проповедями на успение Божией Матери, принадлежащими разным отцам церкви, как то: Григорию Двоеслову, Андрею архиеп. Иерусалимскому, Иоанну Дамаскину, Григорию Солунскому, Иоанну Златоустому, Клименту еп. Словенскому, Григорию Цамвлаку и др.⁵ Эти сказания и опять главным образом приписываемое Иоанну архиеп. Солунскому служат источником и для всех новейших повествований об успении пресв. Богородицы⁶. В виду весьма близкого отношения их к новому найденному мною сказанию об этом же событии, я кратко отмечу их содержание⁷.

Пресв. Дева Мария, читаем в сказании ап. Иоанна Богослова, имела обыкновение ходить на гроб Господень молиться. Иудеи донесли о сем «старейшинам жреческим»; но стража, которую последние допрашивали, заявила, что они никого не видали приходящим на гроб. «В един от дней» пресв. Богородица пришла на гроб молиться и во время Её молитвы отверзлось небеса и сошедший архангел Гавриил возвестил о скором Её отшествии из мира. Возвратившись в Вифлеем, Божия Матерь обратилась с молитвой к Богу о том, чтоб Он послал к Ней ап. Иоанна, равно как и других апостолов, как еще живущих, так и уже умерших. «Молящейжеся Ей приидох аз Иоанн, будучи восхищен Духом святым из Ефеса». После приветствий Божия Матерь обратилась опять с молитвой к Богу об исполнении обещанного Им – прийти с ангелами, когда Она будет отходить из мира, чтобы иудеи не могли исполнить свое желание – сжечь Её тело. Последовавший с неба голос предуведомил о скором собрании к Богородице апостолов и св. сил. Силою св. Духа все апостолы (живые и уже умершие) были перенесены по воздуху в Вифлеем к Божией Матери. После приветствий Она спросила апостолов – откуда и каким образом они прибыли к Ней и апостолы (каждый отдельно) стали рассказывать о своем путешествии и о том, что они делали перед сим. По окончании рассказа Богородица воздала благодарение Богу и начала общую молитву вместе с апостолами, во время которой «бысть гром с небесе, а затем внезапу явися» солнце и луна и последовали различные исцеления. «Иереи иудейстии, завистью тяжкою ниспадающе», обратились с жалобой к игемону, прося удалить из Вифлеема Божию Матерь. После усиленных с их стороны просьб игемон послал в Вифлеем с войском тысячника, который не застал уже Божией Матери и апостолов, так как они Духом святым по воздуху были перенесены в Иерусалим. Иудеи хотели было сжечь дом Богоматери, но огонь обратился против них самих и попалил множество народа. Апостолам в Иерусалиме было указано святым Духом на важное значение недели (воскресного дня) в новозаветных событиях, и они были предуведомлены, что и успение пресвятой Богородицы последует в воскресенье же. В воскресенье во время молитвы Божией Матери явился «с вои ангельскими» Господь, сказавший Ей, чтобы Она не скорбела, но чтобы Её сердце веселилось и радовалось, так как Она обрела благодать, что тело Её будет преложено в рай, а душа на небо в сокровища Отча. Богородица воздала благодарение Господу и затем по просьбе апостолов оставить всему миру благословение, обратилась с мольбой об этом к Богу. Господь, ответив об исполнении её желания, говорит ап. Петру: «приспе время, начни пение». Во время пения силы небесные пели аллилуйя. Лицо Богоматери просветилось паче света, Она благословила каждого апостола; душу Её принял Господь в Свои руки. По возложении тела на одр апостолы понесли его. Один еврей хотел уронить одр, но руки его, которыми он схватился за одр, невидимым мечом были отсечены и только по молитве ап. Петра опять прилепились на свое место. Апостолы с телом Богородицы были восхищены в рай, где видели Елизавету – матерь Иоаннову, Анну – матерь Богородицы, Авраама и Давида, поющих аллилуйя, и вся лики святительские. Таково содержание слова Иоанна Богослова.

Иоанн архиеп. Солунский свое изложение события успения Божией Матери с одной стороны сопровождает некоторыми новыми подробностями, с другой стороны опускает кое-что из передаваемого в сказании ап. Иоанна Богослова. Он говорит, что за три дня до отшествия Богородицы из мира пришел к Ней великий ангел, передал Ей пальмовую ветвь (вравие), которую должно нести пред её гробом, и известил, что к Ней вскоре соберутся все апостолы, которые и погребут Её. Богородица спросила: почему ангел принес Ей только вравие, а не всем? Ангел сказал, чтобы Она не сомневалась о вравии и чтобы показать его силу, повел Богоматерь на гору Елеонскую. Когда они вошли на гору, все деревья приклонились. Ангел подтвердив, что он при отшествии Её придет не один, но с воинством ангелов, исчез. По возвращении Божией Матери с вравием в дом «дом потрясеся славы ради вравия». Богоматерь обратилась с молитвой к Богу, чтобы при Её отшествии ни едина власть не пришла на Нее и получила ответ Господа, что Он Сам придет по душу Её. Пресвятая Дева, воздав благодарение Богу, послала за знаемыми и по их приходе обратилась к ним с пространным словом об исходе души от тела (о приходе при смерти человека ангела доброго и злого и проч.). Приходит ап. Иоанн; пресвятая Дева говорит ему обширное приветствие и просит его стеречь Её тело, чтобы иудеи не сожгли. Апостол, узнав о скором Её отшествии, заплакал. Богородица утешает его, просит отдать Её ризы вдовицам и нести его данное Ей вравие. «Исходящим им из хранительницы бысть гром» и затем с облаков спустились апостолы, которые сами удивились, увидав всех собранными, и спрашивали друг друга: каким образом они внезапно здесь очутились. Ап. Петр молится о ниспослании им Духа святого, чтобы они уразумели – для чего собраны. Ап. Иоанн Богослов рассказывает прочим апостолам, что он делал, когда был подхвачен на воздух и как прибыл в Иерусалим. Все входят к Богородице, которая, увидев их, благодарит Бога за исполнение её желания. Ап. Петр говорит весьма пространное слово «назидания» апостолам, девам, Богородице и всему народу о девстве, как о самой высокой добродетели и как самом удобном и верном пути ко спасению. «На третий день бысть гром», – приходит Спаситель с ангелами. Богородица воссылает благодарения и предает душу. Господь принимает ее и передает архангелу Михаилу. Описывается вид души. Господь говорит ап. Петру: «скутай тело девы Марии скоро». Положили тело на одре. Разговор о том, кому нести вравие: Иоанну или Петру. – Затем в слове Иоанна архиеп. Солунского идет общий с словом ап. Иоанна Богослова рассказ о перенесении тела и нападении со стороны иудеев, о последовавших чудесах (отсечении руки и проч.). Еврей уверовавший посылается с проповедью. Принесли тело и положили в гробе новом.

Таковы две наиболее распространенные версии рассказа об успении Божией Матери.

В делах Тайного приказа, среди бумаг царя Алексея Михайловича, мною найдено еще особое сказание об успении пресвятой Богородицы, которое отлично от всех доселе известных. О нем в описи бумаг этого приказа, составленной в 1713 г., отмечено: «письмо из книг о успении пресвятыя Богородицы»; лежало оно в «дубовом ящике», в котором находились «собранные из разных мест столпы и тетради и в связках свертки письма и черненья руки блаженной памяти великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича»⁸. Теперь оно хранится в Государственном Архиве (в Петербурге)⁹ в особой отдельной обложке; остальные дела этого отдела Архива состоят главным образом из бумаг Тайного приказа и самого царя Алексея Михайловича. Сказание написано на 8-ми ныне развернутых и расклеенных столбцах; кроме них здесь же находится еще особый 9-ый небольшой лоскуток бумаги, служивший в прежнее время очевидно обложкой (столбцы прежде свертывались в трубку), на котором рукою конца XVII или начала XVIII века написано: «писмо о успении пресвтые Бцы» и ниже «48» (вероятно №, под которым это дело значилось в прежнем каталоге). Столбцы, содержащие сказание (все они обычной ширины; длиною первые семь по 8 вершков, а последний 8-й столбец около 3 вершков), писаны одним неизвестным лицом, отчетливой крупной скорописью XVII века и кроме того в нескольких местах имеют поправки, «черненье», как говорили в старину, произведенное несомненно самим царем Алексеем Михайловичем. На обороте и по склейкам столбцов нет никаких помет, скреп и вообще каких-либо надписей.

Сказание это по своей форме отлично от всех доселе известных, находящихся в рукописях и старопечатных книгах: это ни слово ап. Иоанна Богослова, ни слово Иоанна архиеп. Солунского, ни какое-либо из других сказаний, приписываемых еп. Мелитону или Иосифу Аримафейскому. Это – особое литературное произведение, но не самостоятельное, а представляющее из себя дословную компиляцию из слов ап. Иоанна Богослова и Иоанна архиеп. Солунского, весьма сильно сокращающую их. Оно имеет здесь и особое свое заглавие: «о успению пресвятей Богородицы»; слово ап. Иоанна Богослова озаглавливается: «месяца августа 15, слово св. Иоанна Богословца о покои св. Владычицы нашея Богородицы. Отче благослови», а слово Иоанна архиеп. Солунского: «месяца августа в 15 день слово на успленье св. Богородицы Ивана архиеп. Селунскаго правоверна св. мужа слово исписан о преставлении пресв. пречистыя Владычицы нашей Богородицы приснодевы Марии». Первая половина найденного мною сказания списана из слова Иоанна архиеп. Солунского¹⁰. Начинается она здесь теми же словами: «егда прииде время изыти от телеси пресвятей Богородицы, прииде к Ней великий ангел и рече Ей...» и проч. Но составитель этого нового сказания, дословно списывая Иоанна архиеп. Солунского, в то же время постоянно сокращает его слово, выкидывая не только фразы, но и целые периоды и рассказы. Так из заимствуемого им начала слова, заключающего в себе 40 строк, он исключает 16 строк; далее он пропускает из слова Иоанна архиеп. Солунского 244 строки¹¹ и затем берет отсюда же, из слова же Иоанна архиеп. Солунского 17 строк, выкидывая только в одном месте половину строки. После этого он обращается к слову ап. Иоанна Богослова, из средины которого заимствует несколько строк: из целого отдела его, заключающегося на 117 строках, он берет 47 строк, выкидывая остальные 70 строк (начало слова ап. Иоанна Богослова первые 107 строк и последние – 32 строки совсем опускает). Заключительные строки своего сказания автор берет опять из слова Иоанна архиеп. Солунского, именно из его второй половины, оставляя затем без внимания все остальное, находящееся в нем (93 строки). Таким образом, начало и конец нашего сказания взяты из слова Иоанна архиеп. Солунского, а средина из слова ап. Иоанна Богослова, причем ⁶/₇, этих слов выкинуто (из 660 строк, заключающихся в обоих словах, выкинуто около 560 строк и оставлено только около 100 строк, немного даже менее).

Я позволю себе отметить, что именно исключено из слов ап. Иоанна Богослова и Иоанна архиеп. Солунского составителем найденного мною сказания при первоначальном его редактировании (о поправках царя Алексея Михаиловича речь будет ниже).

Первую половину сказания автор, как я говорил, берет из слова Иоанна архиеп. Солунского и первые 13–17 строк его дословно сходны с словом, но затем автор выпускает рассказ о хождении пресвятой Богородицы вместе с великим ангелом на гору Елеонскую и о поклонении им деревьев, о собрании Богородицей к себе знаемых, прощании с ними и все речи Её, говоренные при этом (об исходе души из тела), о приходе ап. Иоанна, об его скорби при вести о приближающейся кончине Божией Матери, об утешении его Ею, о пришествии апостолов по воздуху к Богородице, их приветствиях, рассказ ап. Иоанна, как он из Ефеса прибыл в Иерусалим и все «слово назидания» апостола Петра. После этих пропусков опять начинаются в найденном мною сказании заимствования из слова Иоанна архиеп. Солунского о приготовлении Богородицы к успению и пришествии к ней Господа. Заимствование из слова Иоанна архиеп. Солунского оканчивается на предсмертной речи Богородицы, после чего автор обращается к слову Иоанна Богослова и из средины его берет молитву Богородицы, присоединяет ее к предыдущей и из обеих этих молитв делает одну. Из слова Иоанна Богослова автором взято также: рассказ об извещении апостолов, что успение Божией Матери будет в воскресенье, о пришествии к Ней Господа и дальнейшее повествование об Её успении и принятии Её души Господом. – Из слова Иоанна Богослова автор исключает рассказы: прежде всего всю первую его часть вплоть до начала заимствования (об обыкновении пресвятой Девы ходить на Господень гроб молиться, об извещении Ей о приближающейся кончине, о пришествии ап. Иоанна и всех апостолов по воздуху, рассказы их об их путешествии, о волнении среди иудеев и их жалобах игемону и просьбе удалить Богородицу из Вифлеема, о перенесении Божией Матери по воздуху из Вифлеема в Иерусалим), затем из заимствуемого отдела рассказы: о бывшем громе и пришествии вой ангельских, о последовавших чудесах, о посылке тысячника в Вифлеем для удаления оттуда Божией Матери и апостолов, о перенесении Божией Матери и апостолов по воздуху из Вифлеема в Иерусалим, о попытках иудеев сжечь дом Богородицы в Иерусалиме, и наконец всю последнюю часть этого слова, содержащую повествования: о перенесении тела Богородицы апостолами, о нападении при этом жидов на гроб и последовавших чудесах, о принесении тела Богородицы в рай апостолами и о виденных ими там лицах. После отмеченного из слова ап. Иоанна Богослова заимствования автор обращается опять к слову Иоанна архиеп. Солунского и берет оттуда свои заключительные 10 строк, именно о повелении Господа ап. Петру скутать тело Божией Матери и о последовавшем от тела возгласе и ответе Господнем. Конца слова и Иоанна архиеп. Солунского в найденном мною сказании также нет. Именно опущено известие о передаче души Богородицы архангелу Михаилу и о внешнем её виде, о перенесении тела Богородицы в Гефсиманию, о последовавших при этом нападениях со стороны жидов и чудесах, об отсечении невидимым мечом руки одного жида, хотевшего уронить гроб Богородицы.

Но кроме этих отмеченных мною исключений из сказаний ап. Иоанна Богослова и Иоанна архиеп. Солунского, сделанных составителем найденного мною сказания, в нем находятся, как я говорил, различные исправления, принадлежащие царю Алексею Михайловичу и состоящие главным образом в исключении тех или других строк, от 2 до 12 на столбце (на столбце всего около 25 строк; зачеркнуто на 2 столбце 2 строки, на 3-м – 12, на 4-м – 5, на 6-м – 9), и в прибавлении некоторых слов или фраз, необходимых для связи речи. Что поправки эти сделаны самим царем, в этом не может быть сомнения. За это говорит: 1) почерк поправок: при сличении его с бумагами, писанными, несомненно, самим царем, напр. его письмами к сестрам, хранящимися в том же Государственном Архиве, не трудно убедиться в тождестве обоих почерков; 2) местонахождение этого сказания – среди бумаг самого царя Алексея Михайловича; 3) свидетельство описи 1713 г., приведенное выше и 4) известное расположение, любовь этого царя к церковным вопросам¹².

Эти последние исправления я теперь и перечислю.

Первая поправка находится на втором столбце. После ответа Господа Богородице о том, что Он Сам придет по душу Её, первоначально в этом сказании следовали, как и в слове Иоанна архиеп. Солунского, слова: «ныне убо приближися болезнь рождающи и помолися глаголющи: благодарю Тя, свет превечный» и пр. Царь Алексей зачеркнул: «ныне убо приближися болезнь рождающи и помолися глаголющи» и вписал: «и рече святая Мария», так что согласно исправлению это место так должно читаться: «и рече святая Мария: благодарю Тя, свет превечный» и пр.

На следующем третьем столбце находится наибольшее место из всего сказания, подвергнутое исключению, 12 строчек, ½ столбца. Царем Алексеем сперва, вероятно, были зачеркнуты следующие строки, находящиеся в средине всего исключенного отделения: «свидетельствуют (гром и воня благоухания) о преславней чистей Владычице истинныя Богородицы Марии и славе Ея», потом уже, вероятно, исключены 5 строк до этого места и 5 строк после этих строк, зачеркнутые поперечной чертой. Судя по находящимся в начале и конце сего отделения выносным знакам и тем же знакам, находящимся на 5 столбце, нужно думать, что все эти строки должны быть перенесены или сперва предназначались к переносу на 5 столбец. На этих строках говорится о бывшем громе и воне благоухания и о пришествии к Богородице Господа с архангелом Михаилом.

На 4 столбце слова: «сущим нам с Нею апостолам в Иерусалиме рече св. Дух» исправлены царем Алексеем Михаиловичем так: «и рече св. Дух ко апостолам во Иерусалиме». В этом же столбце при изложении важности воскресного дня совсем выкинуты слова: «и в неделю чада иерусалимская с ваиями изыдоша противу Исусови во стретение его глаголюще: осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне».

На 5 столбце сделаны царем Алексеем выносные знаки, о которых я говорил, и тут же прибавлены слова: «и паки».

На последнем столбце (6) с поправками царя Алексея Михайловича встречаем их несколько. На всем этом столбце излагается молитва Богоматери, начинающаяся на предыдущем столбце и заканчивающаяся на последующем. Молитва эта, с которою пресвятая Дева обращается к Господу пред своею смертью, составлена из трех её молитв, находящихся в слове Иоанна Богослова. Указание на это, на то, что это три разные молитвы, и выкинуто царем Алексеем, так что в исправленном виде все эти молитвы сливаются в одну. Именно, здесь по окончании первой молитвы выкинуты царем Алексеем слова: «помоливжеся Мати Господня, рече в своей молитве сице: Боже еси с небесе послал благостию единороднаго Твоего Сына вселитися в смиренное мое тело и родитися от Мене». Последние слова, слова молитвы, быть может, исключены потому, что предшествующие этому строки первой молитвы излагают то же самое, именно: «Господи.., прими рабу твою, изволивый родитися от Мене смиренныя спасения ради рода человеча». После этого исключения на следующих далее трех строках продолжается молитва Богоматери, и затем царем Алексеем делается опять исключение 4 строк, первая из которых опять указывает на то, что далее идет особая молитва; именно выкинуты слова: «и паки помолися рече: Господи Царю Владыко, иже вся можеши на небеси и на земли, сие моление приими, молю имя Твое святое на всяко время». Дальнейшие изменения, сделанные царем Алексеем Михайловичем, состоят в замене слова «ему» – «им» и в приписке союза «и» в двух местах и слова «твое».

Благодаря всем этим исключениям, произведенным составителем нового сказания об успении пресв. Богородицы и царем Алексеем Михайловичем, оно является пред нами в ином, отличном от всех других сказаний, виде. Об успении пресвятой Богородицы здесь так повествуется: когда приблизилось время «изыти от телеси» пресв. Богородицы, к Ней пришел «великий ангел», которой, отдавая Ей «вравие», предуведомил о предстоящей скорой кончине Её и собрании к Ней апостолов для погребения. На вопрос Божией Матери об имени его и почему он принес одной Ей только вравие, ангел, уклонившись от сообщения имени своего, убеждал не сомневаться о вравии и обещал при кончине Её прийти не один, но с «вои ангел». После этого ангел исчез, а пресв. Дева вошла в дом свой, который потрясся «славы ради вравия сущаго в руце Ея». Положив вравие в «плащаницу», она обратилась затем с молитвой к Господу о том, чтобы Он защитил Её при исходе, «да ни едина власть приидет на Mя в час он», чтобы Он Сам пришел к Ней. «Возшедшу же солнцу и воставши», св. Мария обратилась снова с молитвой к Богу: «призри на молитву Матери Своея, скончай глаголанная Ми Тобою». По молитве она легла на одр, «ап. Петр седяше возглавии Ея, Иоанн у ног, прочии апостолы около одра Ея». Приходит в дом Господь. Пресв. Дева благодарит Господа за приход. Св. Дух, указав апостолам на важное значение воскресного дня в евангельской истории, предуведомляет их, что и успение пресвятой Богородицы последует в воскресенье. В воскресение Божия Матерь говорит апостолам о скором приходе Господа и приказывает вложить фимиам в кадильницы. Приходит Спаситель со множеством ангелов во славе. По просьбе Её он благословляет Ее. Богородица обращается с молитвой благодарственной и потом просительной за «весь род». Господь, утешив Ее и обещав исполнить Её просьбу, обращается к ап. Петру с словами: «приспе время, начни пение». При отпевании «силы небесныя отпеша аллилуйя», лицо Божией Матери просветилось паче солнца, а Она благословила каждого апостола. Господь, приняв душу Её, приказывает ап. Петру «скутать» тело Девы Марии. Изложением последнего возгласа тела Её, ответа Господа и словами: «се глаголя Спас невидим бысть» оканчивается найденное мною сказание об успении пресв. Богородицы.

В этом своем сокращенном виде оно ближе всего стоит к тому сказанию, которое помещалось и ныне помещается в Прологах; но оно значительно отличается и от этих сказаний¹³. Проложное сказание начинается известием об обычае Богородицы ходить для молитвы на гору Елеонскую, где поклонялись Ей деревья. Этого нет в сказании царя Алексея Михайловича, но в последнем вместо этого помещается отсутствующий в проложном сказании рассказ о явлении Богородице вел. ангела и даче Ей вравия. В сказании царя Алексея нет находящихся в Прологе известий о предсмертных распоряжениях Богородицы, о шествии апостолов по воздуху и их скорбях по случаю предстоящей кончины Её; но зато находятся отсутствующее там: о двукратном пришествии к Божией Матери Господа, молитвы Её и известие о последнем возгласе тела Божией Матери и Господнем ответе. В сказании царя Алексея далее выпущены проложные известия о перенесении тела Божией Матери, последовавших исцелениях и отсечении руки и об ап. Фоме, обнаружившем взятие тела Богородицы на небо.

Таким образом найденное мною сказание об успении пресв. Богородицы значительно разнится и от проложного сказания.

Как уже выше было говорено, новое сказание, содержащее выписки из слов ап. Иоанна Богослова и Иоанна архиеп. Солунского, писано на отдельных столбцах. В виду этого может быть поставлен вопрос о сохранности столбцов, содержащих новое сказание: все ли они дошли до нашего времени? Предположив пропажу части столбцев, можно далее построить гипотезу, что новое сказание представляет из себя не что иное, как часть тех столбцов, которые, если бы все сохранились, содержали оба сказания (в их полном виде) ап. Иоанна Богослова и Иоанна архиеп. Солунского, списанные каждое отдельно; а теперь де вследствие пропажи в средине и конце столбцов и кажется, что это особое сказание.

На обороте столбцов, как уже сказано, нет никаких помет, вследствие чего при ответе на сей вопрос мы не можем пользоваться этим наиболее легким и верным способом решения вопроса. Но, во всяком случае, только что изложенное предположение не может быть принято. Дело в том, что не все столбцы излагают текст одного только того или другого сказания (ап. Иоанна Богослова или Иоанна арх. Солунского): на двух столбцах 4-м и 7-м приводится сперва несколько строк из одного сказания, а потом из другого; столбцы эти не имеют склеек, след. пропуски различных мест из сказаний ап. Иоанна Богослова и Иоанна архиеп. Солунского, находимые в новом сказании, обязаны своим происхождением составителю его, а не тому обстоятельству, что столбцы, содержавшие отсутствующие места, не дошли до нашего времени. Таким образом, перед нами все-таки особая редакция сказания об успении пресв. Богородицы.

Но вместо только что изложенного предположения может быть высказано другое: быть может эта особая редакция сказания дошла до нас не в полном виде? Быть может те пропуски различных подробностей, которые отмечены выше, потому только на лицо, что пропали столбцы, содержавшие их?

Относительно начала и конца сказания мы можем положительно отвечать, что наше сказание их имеет: сомнения в первом никакого быть не может, а за второе говорит внешняя форма последнего столбца. Все столбцы найденного мною сказания одинаковой длины: исключение представляет только последний 8-й столбец, который почти в 3 раза короче всех. Это обстоятельство и указывает на то, что перед нами заключительные слова сказания: при прежней скупости на бумагу писец, видя, что остается написать только несколько строк (3½), намеренно взял небольшой столбец бумаги, или отрезал часть её; за это говорит также и то, что кроме исписанного остается на последнем столбце еще чистого места строк на 5, на котором и было бы написано продолжение, если бы оно было. Следовательно, вопрос может быть только о целости середины сказания, нет ли пропусков между столбцами? Сличая новое сказание с известными текстами сказаний ап. Иоанна Богослова и Иоанна архиеп. Солунского, мы придем к тому результату, что между всеми столбцами, за исключением одного места (между 2 и 3 столбцами), речи о пропуске быть не может, что речь, кончающаяся на одном столбце, продолжается на следующем столбце. – В пользу этого могут быть указаны и внешние признаки. Как известно, при прежнем способе письма – на столбцах, приклеивавшихся друг к другу, обычное явление, что окончания букв или росчерки с одного столбца переходили на другой, от последней строки предыдущего столбца на последующий, равно как и обратно от первой строки последующего столбца на предыдущий. Если присоединить столбцы нового сказания друг к другу так, как они некогда были склеены, то части букв и росчерки вполне совпадут с окончаниями их на другом столбце. Следовательно, между столбцами нет пропуска.

Сомнение может быть (точнее не столь наглядные и убедительные доказательства могут быть представлены) только относительно одного места, именно между 2 и 3 столбцами. На втором столбце заканчивается рассказ о явлении пресв. Деве Марии «великого ангела» и излагается её молитва; на третьем же столбце говорится о восходе солнца, о молитве Богородицы и её приготовлении к смерти, причем упоминается и о присутствующих при этом апостолах. По полному тексту сказания Иоанна архиеп. Солунского между этими столбцами пропуск в 244 строки. Это обстоятельство, конечно, может возбуждать подозрения. Кроме того, могут быть указываемы внутренние основания для предположения о пропуске. В новом сказании ничего не говорится о том, как очутились при Божией Матери апостолы: не говорится ни того, чтобы они были пред успением Богородицы около Неё, ни чтобы они были собраны с разных концов земли и перенесены по воздуху: они являются (на 3 столбце) действующими неизвестно откуда и когда прибывшими. Эти два обстоятельства и могут давать основание предполагать между 2 и 3 столбцами нового сказания пропуск, пропажу столбцов, на которых излагалось если не все, то, по крайней мере, часть того, что находится в соответствующем месте сказания Иоанна архиеп. Солунского (стр. 48–60 по изданию Андрея Попова) и особенно рассказа о собрании апостолов в Иерусалим к пресв. Деве Марии.

В подтверждение или опровержение этого мнения мы не можем привести решительных доказательств на основании внешних признаков. Последняя строка 2-го столбца и первая 3-го, к сожалению, не заключают букв, окончания или росчерки от которых переходили бы на другой столбец. Судя же по следам, оставшимся от склейки (неровному краю в одном месте на 3 столбце, причиной чего была неосторожность при расклейке, и наоборот утолщению в этом же месте на 2 столбце вследствие оставшегося кусочка бумаги от другого столбца), нужно думать, что 2 столбец в прежнее время был приклеен к 3-му, и что, следовательно, и между ними нет пропуска.

Найденное мною сказание об успении пресв. Богородицы, как я говорил, представляет новое неизвестное доселе произведение.

Редактирование его, как уже сказано, принадлежит, несомненно, царю Алексею. Вопрос может быть только о том – кто составил это сказание, в его первоначальном виде, в том виде, который уже потом исправлял царь Алексей Михаилович. Отсутствие при произведенных тщательных розысках в московских библиотеках среди рукописей и старопечатных книг другого списка найденного мною сказания, равно как и молчание других исследователей о существовании его где-либо, устраняют совсем мысль о том, что оно списано с какого-либо находившегося в рукописях или старопечатных книгах сказания, что оно есть копия существовавшего уже сказания, которым царь Алексей был недоволен и подверг исправлениям. Шероховатости в слоге составителя первоначальной редакции, вызвавшие стилистические поправки царя Алексея, также указывают на то, что перед нами новое литературное произведение, которое только что составлялось, а не то, которое находилось уже в употреблении¹⁴.

Внешняя форма бумаги, на которой писано сказание, столбцы, – форма исключительная для литературных произведений, равно как и самый почерк, которым писано все сказание, дают основание предполагать, что оно написано каким-либо подьячим. Нахождение этого сказания среди бумаг приказа Тайных дел, приказа состоявшего в ближайшем заведовании самого царя Алексея Михайловича, позволяет присоединить к этому, что сказание писано подьячим, вероятно, Тайного приказа. Но кто именно из подьячих Тайного приказа писал это сказание, – неизвестно¹⁵.

Заслуживает внимания то обстоятельство, что текст найденного мною сказания следует очевидно текстам сказаний ап. Иоанна Богослова и Иоанна архиеп. Солунского, находящимся в Макарьевской Четии-Минеи. (См. слово Иоанна архиеп. Солунского, напечатанное Андреем Поповым по списку XIV века Троице-Сергиевой лавры с разночтениями слова по Макарьевской Четии-Минеи). Писец поновляет только слог, вместо «прейде» пишет «прииде», вместо «телесе» – «телеси», вместо «великый» – «великий» и т. п.; отступление он делает в одном месте: вместо «се рек к ней ангел, быв яко свет, взиде на небеса» он пишет: «и се рек невидим бысть». (См. Попова стр. 47–48 и л. 2 сказания). Если бы можно было доказать, что при составлении нового сказания автор пользовался Макарьевскими Четии Минеями, в которых находятся оба слова и ап. Иоанна Богослова и Иоанна архиеп. Солунского, что он отсюда списывал их, то следовал бы вывод, что составитель нового сказания находился в Москве, что было бы вполне согласно с только что высказанным предположением, что оно писано подьячим Тайного приказа.

Был ли этот подьячий простым писцом, переписчиком чернового, или он же был и составителем так сказать черновой редакции памятника, это – опять вопрос: материала для ответа на него мы не имеем почти никакого. Судя по работе писца, по некоторым мелочам, напр. по недописке строки в тех случаях, когда далее следовал пропуск, по различным стилистическим поправкам царя, нужно думать, что писец нашего сказания скорее был простым переписчиком, чем составителем; он или переписал черненый экземпляр или, что пожалуй вероятнее, списал его с рукописей согласно данным ему указаниям, – что писать, что пропустить и пр. т. п. В этом последнем случае лицо, так сказать размечавшее рукописи, и должно быть считаемо составителем сказания. Если царь Алексей давал указания откуда и что именно должно быть списано, если ему принадлежат разметки тех литературных произведений, из которых сказание составлено, сшито, то он же должен считаться и составителем его. Допущение этого предположения нисколько не будет противоречить тому, что мы знаем о сем царе. Религиозность его и любовь к вопросам, относящимся до церкви, достаточно известны; известна также наклонность его и к литературному творчеству. Естественнее также предположить, что царь Алексей исправлял (с таким вниманием, касавшимся самых мелких подробностей – союза «и» и пр. т. п.) свое собственное произведение, чем чужое)¹⁶.

Но допустим ли мы это предположение или нет, во всяком случае за царем Алексеем остается несомненное право – право на редакторство этого памятника. Мы выше уже говорили, что об этом, т. е. о том, что царь Алексей был редактором нового сказания, не может быть и сомнения. Всех его редакционных поправок насчитывается около 13. Они состоят или в прибавке слова или союза для ясности речи, в замене некоторых фраз другими или в исключении совсем иных мест. Царь Алексей особенно, кажется, старался о том, чтобы удалить из сказания все намеки на процесс составления его, на то напр., что приводимая в сказании речь или молитва составлена из нескольких речей или молитв. Новое сказание значительно короче его оригиналов – слов ап. Иоанна Богослова и Иоанна архиеп. Солунского. Но царь Алексей при своем редактировании нашел нужным сделать еще несколько исключений, повыпустить несколько лишних мест. К своей работе он относился очень внимательно. За это особенно говорят его немалые поправки стилистические (прибавки союза «и» и т. п. мелочи): он не только «составлял» сказание, но и всюду исправлял его слог; очевидно, ему хотелось, чтобы сказание было возможно лучшим не только с внутренней, но и с внешней стороны.

Для ответа на вопрос – чем вызвана была эта работа, какая была конечная цель, мы не имеем решительно никакого материала. Ни в сказании, ни где-либо и в каких-либо памятниках или исторических документах мы не встречаем никаких намеков в объяснение этого. Иконография успения пресв. Богородицы также ничего не дает нам. Признаваемая древнейшей на Руси, икона успения Божией Матери (XI в.), находящаяся в Киево-Печерской лавре, изображает это событие так же, как и древние иконы Восточной церкви (X-XII вв.): при одре Богородицы находятся Иисус Христос с парящими ангелами и 12 апостолов, жида Афония нет¹⁷. Древнейший русский подлинник дополняет это изображение прибавлением 2 жен вдов и 2-х святителей. Местная икона Московского Успенского собора, приписываемая митроп. Петру, представляет это событие в еще более распространенном виде: кроме бóльшего числа апостолов при одре пресв. Богородицы, находящемся в Её храмине и Господа с Её душою, здесь находим еще «боготечные звезды» –апостолов, в сопровождении ангелов переносимых по воздуху в Иерусалим, и жида Афония, стремящегося уронить гроб пресв. Богоматери и наказуемого за то отсечением рук¹⁸. Эта последняя подробность – случай с жидом Афонием, по мнению некоторых, появляется на иконах в сравнительно позднее время главным образом в XVI-XVII веках и отчасти в XV в. На иконах XVII в. Московской Руси жида Афония мы встречаем постоянно, но на киевских иконах мы его не находим. О том, чтобы в XVII в. последовала какая-либо перемена в иконографии успения пресв. Богородицы или чтобы о сем было какое-либо правительственное распоряжение решительно ни откуда не видно и на это нет нигде никаких намеков¹⁹. Поэтому и невозможно что-либо сказать: стоит ли появление нового сказания в связи с последовавшей в то время переменой в иконографии или нет. Но нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что в XVIII столетии изображение успения Божией Матери чаще изображалось в сокращенном виде, без жида Афония, и более приближалось к древнейшему и простейшему виду его – на киевской иконе²⁰.

В объяснение происхождения нового найденного мною сказания об успении пресвятой Богородицы могут быть высказаны два предположения.

Первое основывается на форме сказания, приближающейся наиболее к форме проложного сказания; что и дает повод думать – не предполагалось ли оно к замене того сказания, которое мы находим в Прологе и которое читалось в Успенском соборе за праздничной всенощной?²¹ Против этого могло бы говорить то уважение и даже, пожалуй, благоговение, которое питали наши предки к писанному или печатному слову. Но в данном случае это обстоятельство, кажется, не должно иметь место. Пролог, как известно, был напечатан в Москве впервые только в 1643 году по одной славянской рукописи, которая при печатании подвергалась исправлениям, и потому к тексту его могли относиться с бόльшей свободой.

На другое предположение наводит мысль: нет ли какой-либо связи между новым сказанием и киевским изображением успения пресв. Богородицы, которое при царе Алексее, когда, как известно, в Москве было сильно киевское влияние, могло быть привезено киевлянами, или вообще изображением успения в сокращенном виде, близком к киевскому изображению? Не предназначалось ли новое сказание к тому, чтобы служить так сказать оправданием киевского и сокращенного изображений этого события, отсутствия на нем жида Афония, апостолов, переносимых по воздуху и прочих иконографических подробностей? Одну из подобных икон с сокращенным изображением события успения Божией Матери и потому в данном случае представляющую особенный интерес находим в Московском Успенском соборе над дверьми в Петропавловский придел. Икона эта, писанная на «цке выгибной», по свидетельству соборной описи 1701 года, «в празднишные дни» прежде поставлялась на налой²². В настоящее время она покрыта ризой и потому её рисунок виден не во всех подробностях. Средину её занимает одр Богородицы, в ногах его 6 апостолов и в возглавии 5 апостолов; Господь держит душу Божией Матери, за Ним небольшое изображение ангела – очевидно архангела Михаила, и более нет никаких других иконографических подробностей. Такое изображение события успения пресв. Богородицы стоит весьма близко к тексту нового сказания о сем, вполне согласно с ним. Когда эта икона поступила в Успенский собор – прямых сведений нет; но в соборных описях, составленных в первой половине XVII в., она не упоминается, а впервые она появляется в описи 1701 г.²³ Если же эта икона появилась во второй половине XVII в. при царе Алексее, в то же самое время, к которому относится и составление нового сказания, то невольно напрашивается вопрос: одновременное появление и сказания и иконы, не стоит ли в какой-либо связи между собой?

Во всяком случае, найденное мною сказание об успении пресв. Богородицы весьма любопытно и как новое литературное произведение, указывающее на процесс своего составления, – и как произведение царя Алексея, дающее ему право на звание духовного писателя, – и как новая неизвестная доселе редакция сказаний об успении пресв. Богородицы, – в виду чего я и привожу его полный текст.

(л. 1) О успению прес(вя)тей Б(огоро)д(и)цы

Егда прииде время изыти от телеси пр(е)с(вя)тѣй Б(огоро)д(и)цы, прииде к Ней великии ангелъ j рече Ей: М(а)рие! Воставши приими си вравие, еже ми даст насадивый рай j даждь с²⁴ апостолом, да держаще е поютъ пред Тобою. По трехъ бо²⁵ днех jзыдеши от тѣла; се бо вся ап(о)с(то)лы пошлет к Тебѣ Г(о)с(по)дь и тии погребут Тя и славу Твою узрят от Тебе, дóндеже принесут Тя на мѣсто Твое. – Отвѣщавши М(а)рия и рече ко ангелу, г(лаго)лющи: почто се едино принеслъ еси j не принесе комуждо вравия? Или како есть имя твое, да аще вопросят Мя j реку имъ? – И рече к Ней ангел: что Ты jмени моего ищеши? Дивно бо есть слышати е. О вравии же убо не сумнися. – Тогда г(лаго)ла ему М(а)рия: киимъ образом приходиши к земным ко избраннымъ? Аще ли убо есть на Мнѣ, что подобает Ми сотворити, да внидеши и восприимеши Мя? – Г(лаго)ла Ей: что имаши М(а)ти Б(о)жия? Егда бо посланъ буду к Тебѣ, не аз един (л. 2) прииду, но и вси вои ангел приидут и воспоют пред Тобою, jмуще вравие. J се рекъ невидим бысть.

М(а)рия же вниде в дом свой, абие потрясеся дом славы ради вравия, сущаго в руцѣ Ея. Потом же вниде в хранилницу j положи вравие в²⁶ плащаницу; тогда помолися г(лаго)лющи: услыши, Г(о)с(по)ди, м(о)л(и)тву M(a)т(e)ре Своея, посли на Мя Твое бл(а)гословение²⁷, да ни едина ж власть приидет на Мя в час онъ; но соверши реченное Тобою, егда плакахся пред Тобою: Г(о)с(по)ди, Г(о)с(по)ди! Что сотворю, да мимо иду бл(а)гословити грядущая по д(у)шу Мою, – отвеща Ми г(лаго)ля: не плачи; не ангели бо приидутъ по Тя, ни архангели, ни херувими, ни серафими, ни jны власти, но Сам Аз прииду по д(у)шу Твою²⁸. И рече святая Мария: бл(а)годарю Тя, Свѣт Превѣчный, в нем же живеши, и бл(аго)с(ло)влю все насаждение руки Твоея, еже пребывает во вѣки.

(л. 3) Возшедшу же солнцу и воставши с(вя)тая М(а)рия, jзыде вон, воздевши руце свои, моляшеся, г(лаго)лющи к Богу: Вл(а)д(ы)ко! Призри на м(о)л(и)тву М(а)т(е)ре Своея, скончай г(лаго)ланная Ми Тобою. – По м(о)л(и)тве же вшедши j леже на одр, совершающи строи свои; Петр же седяше возглавии Ея, Иоанн же у ногу Ея, прочии же ап(о)с(то)ли окр(е)ст одра Ея²⁹. Вшед же Г(о)с(по)дь, обрете ап(о)с(то)лы у с(вя)тыя j целоваша я; j посем же целова М(а)рию М(а)т(е)рь Свою с(вя)тую Б(огоро)д(и)цу. Отверзши же уста Своя с(вя)тая Б(огороди)ца бл(аго)с(ло)вяше и г(лаго)лющи: (л. 4) бл(а)гословлю Тя, Вл(а)д(ы)ко Г(о)с(по)ди, якоже обещася рабе Твоей, не остави Мене; рече бо Ми древле Вл(а)д(ы)ко: не оставлю ангел приити но д(у)шу Твою, но Сам прииду по ню. J бысть Ми по г(лаго)лу Твоему. Кто есмь Аз смиренная, яко толицей сл(а)ве сподобихся? Кланяюся j хвалю многохвалное имя Твое, Г(о)с(по)ди, яко призрел еси на смирение рабы Своея, Г(о)с(по)ди Ц(а)рю Вл(а)д(ы)ко, и сотворил Ми еси велико ты силне, jжe блажат Мя вси роди³⁰.

И рече с(вя)тый Д(у)хъ ко апостолом во Иеросалиме: вѣсте ли яко в н(е)д(ѣ)лю Бл(а)говѣщение прият М(а)рия Д(ѣ)ва от ангела Гавриила j в н(е)д(ѣ)лю ради Сп(а)са в Виѳлиомѣ³¹ и в н(е)д(ѣ)лю воскресение из мертвыхъ и в н(е)д(ѣ)лю jмать приjти с н(е)б(е)се судити живым j мертвымъ, и в н(е)д(ѣ)лю jмать приити с н(е)б(е)се в славѣ и чести преставления ради с(вя)тыя Д(ѣ)вы (л. 5) рождьшия Сп(а)са. – И в ту же н(е)д(ѣ)лю г(лаго)ла М(а)ти Г(о)с(по)дня ко ап(о)с(то)ломъ: приимите кадило и вложите ѳимиян, яко Г(о)с(по)дь грядет с вои ангелскими. J се Г(о)с(по)дь приде к Ней, седя на пр(е)столѣ херувимстем, и всѣм м(о)л(и)тву творящим явися безчисленное множество ангел с Ним j свѣтло знамение приходя на с(вя)тую Д(ѣ)ву пришествием единороднаго С(ы)на Ея. И возг(лаго)лаше Г(о)с(по)дь к М(а)тери j рече Ей: М(а)рие! Она же отвѣща: се Аз, Г(о)с(по)ди. J рече Ей Г(о)с(по)дь: не скорби М(а)ти Моя, но да веселится с(е)рдце Твое j радуется, обрѣла бо еси бл(а)годать, виждь сл(а)ву Мою, юже jмам со Отцемъ Моимъ. И возрѣвши с(вя)тая М(а)рия М(а)ти Б(о)жия, видѣ славу Б(о)жию на Нем, ея же уста ч(е)л(о)в(ѣ)ча не могутъ jсповѣдати, ни разумѣти³². И паки с(вя)гая М(а)рия рече к Нему: Г(о)с(по)ди Ц(а)рю Вл(а)д(ы)ко! Наложи на Мя десницу Свою j бл(а)гослови Мя. Простре Г(о)с(по)дь десницу Свою j бл(а)гослови ю. С(вя)тая же Д(ѣ)ва М(а)ти Г(о)с(по)дня держащи лобзаше ч(е)стную Его десницу г(лаго)лющи: кланяюся десницы сей, сотворшей н(е)бо j з(е)млю³³, молю мн(о)гохвалное jмя Твое, (л. 6) Г(о)с(по)ди Jс҃e Хр(и)сте Б(о)же Ц(а)рю всѣх вѣк, единородный С(ы)нъ Отечь! Приими рабу Твою, изволивый родитися от Мене смиренныя сп(а)сения ради рода ч(е)л(о)в(ѣ)ча³⁴. Помилуй³⁵ весь родъ Твой j всяку³⁶ д(у)шу нарицающу jмя Твое с(вя)тое и бл(а)гое, егда прославлена будет рождьшая Тя³⁷; j jдѣже бывает память имени моего ос(вя)ти мѣсто то j прослави прославляющая Тя Моим jменем, приемля таковыя на всяко приношение; j подай же имъ³⁸ помощь Твою j всяку м(о)л(и)тву и обѣт.

Сиде же молящи Ей, Г(о)с(по)дь же рече к Ней: веселится и³⁹ радуется с(е)рдце Твое⁴⁰, всяка бо бл(а)годать j всяк Ти дар данъ бысть Отцемъ н(е)б(е)сным j Мною j с(вя)тым Д(у)хомъ; j всяка д(у)ша, (л. 7) jже Тя призываетъ, не jмать постыдѣтися j⁴¹ всяк кто Тебе призываетъ на м(о)л(и)тву, но да обрящет м(и)л(о)сть j утѣху и заступление и дерзновение в нынешний вѣк и в будущии пред Отцем Моим н(е)б(с)снымъ. – Обратижеся Г(о)с(по)дь к Петру j рече: приспѣ время, начни пѣние. Петру же наченшу пѣние, вся силы н(е)б(е)сныя отпѣша аллилуjя. J тогда лице М(а)т(е)ре Г(о)с(по)дни нросвѣтися паче солнца и возведшися своею рукою бл(а)гослови когождо ап(о)с(то)ла j воздахом сл(а)ву Богови; простре же руцѣ свои Г(о)с(по)дь j Б(о)гъ и приятъ с(вя)тую j непорочную д(у)шу Ея. Восхождением с(вя)тыя Ея д(у)ша jсполнися воня бл(а)гия j неизреченно на мѣсто то j глас с н(е)б(е)се г(лаго)ля: бл(а)женна ты в женахъ. Посем же рече Петрови Г(о)с(по)дь: скутай тѣло Д(ѣ)вы М(а)рия. Си г(лаго)лющу Сп(а)су возопи тѣло пр(е)с(вя)тыя Д(ѣ)вы М(а)рия пред всѣми г(лаго)ля: помяни Мя, яко Твое создание есмь; помяни Мя, яко сохраних преданное Ми сокровище. Тогда рече Jсусъ⁴² к тѣлу: (л. 8) не оставлю Тебе сокровище печатлѣнно пребывши, дóндеже взыщется. J се г(лаго)ля Сп(а)съ невидим бысть⁴³.