Смирение и достоинство

Слово «достоинство» очень популярно в современной речи – и люди часто полагают, что оно противоречит смирению, которое христианство считает добродетелью. При слове «достоинство» возникает образ человека, как говорят, «с высоко поднятой головой», который твердо знает свои права и энергично настаивает на них, а вот при слове «смирение» – кто-то робко жмущийся и готовый терпеливо сносить дурное обращение.

С другой стороны, люди удивляются, когда узнают, что христианство полагает гордыню великим грехом – грехом, который сделал сатану тем, кто он есть. Грехом, который хуже всех грехов, хуже воровства или блуда, хуже всего. Есть только один грех, который, возможно, еще хуже – это отчаяние, но он тесно связан с гордыней. Часто люди неверующие реагируют на это с удивлением и обидой – христианство отрицает человеческое достоинство!

Впечатление усиливается, когда люди слышат церковные молитвы (или сталкиваются с проявлениями церковного этикета), в которых православный человек постоянно именует себя «недостойным» и другими, видимо, не слишком почетными словами.

Кажется, всё это может сломать человеку то, что современные психологи называют «самооценкой». А когда люди встречают в духовной литературе выражение «самоцен» как что-то явно плохое, они думают, что самооценка и должна быть разрушена.

Между тем самооценка – положительное отношение к факту своего существования, признание за собой определенных достоинств и способностей – в современном мире рассматривается (и с некоторым основанием) как важное условие здоровой и плодотворной жизни.

Человек, который не ценит себя, легко становится жертвой алкоголя или наркотиков и вообще склонен к саморазрушительному образу жизни, именно потому, что не видит в ней достоинства и ценности.

«Смирение» часто воспринимается из-за пределов Церкви именно как проявление заниженной, даже намеренно подорванной самооценки – и люди шарахаются, узнав, что в Православии оно считается совершенно необходимой добродетелью.

У К. С. Льюиса в «Письмах Баламута» упоминается «филологический отдел» ада, который занят главным образом искажением значений слов, особенно связанных с христианской верой. Так ли это буквально – мы не знаем, но такое искажение налицо.

И одно из самых пострадавших слов – это слово «смирение».

В современном понимании люди «смиряются» с чем-то плохим: проигрышем, унижением, тиранией, отрицанием их достоинства. «Смирение» – это задавленная пассивность, которая готова проглотить всё, любую неправду и обиду. «Смиренные» люди не только терпят зло – они превращаются в его сообщников, молчаливых или даже активных, когда «смиренно» исполняют повеления дурных людей.

Проповедь «смирения» как добродетели исходит (в мирском понимании) от людей или структур, которые хотели бы привить другим это качество, чтобы помыкать ими.

Как-то очень давно, в советском детстве, я прочитал в журнале «Атеистические чтения» язвительный стишок: «Мой сын, смирению учитесь у овец!.. – Боюсь, что стричь меня вы будете, отец».

Людям кажется, что «смириться» – это отказаться от всего, что делает жизнь достойной. От самоуважения, от самостоятельности, от своих планов – и, можно сказать, от себя вообще. Совершить своего рода психологическое самоубийство, превратиться в пустую оболочку, наполненную чужой волей.

Немецкий мыслитель Фридрих Ницше писал о том, что смирение придумали слабаки и рабы. Отчасти потому, что хотели сделать из нужды добродетель – раз уж всё равно приходится заискивать и подчиняться, давайте скажем, что это очень хорошо и правильно. Отчасти, чтобы хотя бы в своем воображении отправить сильных и гордых аристократов в ад.

Но Ницше, как и многие люди, которые его даже не читали, видел мир определенным образом. Главным мотивом всего живущего является воля к власти. Даже когда кажется, что это не так, и смиренный монах проповедует кротость и послушание, потупив очи долу, на самом-то деле это тоже попытка приобрести власть, только уже не прямым насилием, а обманом.

Есть ли в нашем мире «воля к власти»? Конечно, есть.

Возможно ли такое злоупотребление понятием «смирения»? Да, увы, в нашем падшем мире возможно злоупотребление чем угодно.

Лидеры культов или, увы, культообразных сообществ, возникающих на какое-то время внутри Церкви (как например, община бывшего схиигумена Сергия), могут злоупотреблять понятием «смирения», чтобы подчинять доверчивых людей своей власти. Намеренное разрушение самооценки под предлогом «воспитания смирения» – то, с чем вполне можно столкнуться.

Поэтому важно понять, что такое смирение в его первоначальном, подлинном значении.

Смирение – это свидетельство о Царстве, где всё устроено совсем по-другому. Где люди не пытаются утопить друг друга, а, наоборот, возвысить. Где нет места соперничеству и вражде. Где уникальные дары каждого – предмет восхищения, а не зависти.

Гордыня всегда эгоцентрична. Как сказал поэт:

Мы все глядим в Наполеоны;

Двуногих тварей миллионы

Для нас орудие одно.

Смирение обращено к другому – к Богу и к ближнему.

Как говорит святой Апостол Павел в своем знаменитом «гимне любви», «любовь не превозносится, не гордится» (1Кор.13:4).

Примером смирения является Сам Христос:

«Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп.2:5–11).

Тот, Кто по природе выше всех, стал человеком, одним из нас, во всём подобным нам, кроме греха. Более того, среди людей Он не стремился к власти или почестям, но, напротив, занял самое нежеланное и уничиженное место, которое только возможно – на Кресте.

Он совершил это для того, чтобы обратить, спасти и возвысить других – людей, в том числе тех, которые отвергали Его и противились Ему.

Смирение не сосредоточено на себе – оно обращено к другому. Как пишет Апостол, «ничего [не делайте] по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя» (Флп.2:3).

Смирение, таким образом, – это не бормотание «я хуже всех». Это состояние, противоположное духу гордыни и соперничества. Смиренный человек радуется чужой радости, талантам или достижениям больше, чем он радовался бы своим. Там, где гордец видит попытку обойти его, отодвинуть и принизить, человек смиренный видит таланты других – и радуется им от души. Он ценит истину больше, чем свое мнение, и любовь – больше, чем возможность настоять на своем. Это человек, который выслушает вас и постарается понять.

Смиренный человек может сказать «нет» или даже поправлять других, когда это необходимо – всё дело в его мотивах. Он всегда стремится поднять, а не принизить другого. Он всегда чтит в ближнем образ Божий.

Гордец везде находит себе огорчение, потому что везде видит людей, которые превосходят его в каком-то отношении. Смиренный человек везде находит радость. Гордец не может ничему научиться, ведь это значило бы, что он чего-то не знает и вообще не лучше всех. Смиренный человек с радостью обретает новые знания и мудрость.

Быть смиренным – чрезвычайно хорошо, утешительно, радостно и полезно.

Хотя требования превратно истолкованного «смирения» и могут быть использованы в недобросовестных целях, вы с гораздо большей вероятностью столкнетесь с попытками манипуляции вашей гордыней, а не смирением.

Люди, которые захотят использовать вас в своих целях или, самое простое, развести на деньги, будут прежде всего внушать чувство превосходства над другими.

Манипуляторы объяснят вам, что вы-то слишком умный человек, чтобы быть обманутым, что ваше чувство превосходства над другими полностью обосновано, что вы принадлежите к особенной группе (например, «высшей расе») или являетесь выдающейся личностью, уникальные достоинства которой только они и разглядели. А потом они постараются объяснить, что такие высокие достоинства просто требуют, чтобы вы делали то, что от вас хотят.

Как вы, возможно, заметили, слово «достоинство» часто используется в политических лозунгах – когда вождям нужно привлечь массы под свои знамена. Со словом «смирение» этого не происходит. Это не делает само слово «достоинство» – и уж, тем более, понятие – чем-то плохим. Но это делает необходимой определенную разборчивость.

Очень часто «стричь» (и даже «отправлять на бойню») вас будут отнюдь не учителя смирения, а учителя гордыни. Поэтому важно разобраться в том, что же такое достоинство и откуда оно берется.

Первое, что приходит в голову, – это достоинство как категория социальная. Уважение, которое к человеку проявляют окружающие.

В языческом мире достоинство человека – dignitas, как говорили римляне, определялось тем, как он выглядел в глазах других достойных сограждан. Почтенный отец семейства, землевладелец, полководец, принесший победы своему городу, приобретший влияние в обществе, богатый, сильный, верный своему слову, имел много dignitas. Его почтительно приветствовали на улицах, внимательно выслушивали, сажали на почетные места.

Какой-нибудь раб или бедняк не имел dignitas – никто не относился к нему с уважением. Ни закон, не обычай не признавали за ним никаких прав. Рабов обязательно пытали, когда допрашивали по судебному делу – считалось, что рабы по природе своей лживы и без пытки правду говорить не станут.

Одним из сильнейших стремлений в жизни для римлянина было приобретение dignitas – уважения, престижа в глазах сограждан. Ради этого люди шли на войну, убивали и умирали, тратили личные состояния на общественные постройки.

До сих пор люди чаще всего понимают «достоинство» именно в этом смысле. Как сказал поэт, «и помнят все ребята на улице Марата, что я имел большой авторитет».

Такое достоинство легко разрушить – и оно нуждается в постоянной обороне. Если ты сегодня позволишь другим какие-то знаки пренебрежения, насмешки, непочтительность – завтра все решат, что могут обращаться с тобой как с низшим, с кем-то, лишенным достоинства.

Отсюда поведение, которое сегодня может показаться многим из нас диким, – готовность убивать и умирать за единое непочтительное (или показавшееся таким) слово.

Кинжал, шпага, наваха или что там в данной культуре достойные мужчины носят за поясом, должен найти путь к сердцу оскорбителя, иначе достоинство будет попрано и растоптано. Отсюда и практика дуэлей – лучше убить или быть убитым, чем пойти на социальную гибель, которая грозит тому, кто не отвечает на оскорбления.

В наши дни такой тип поведения более всего сохранился в некоторых субкультурах, например, криминальной или тюремной. Впрочем, «культура чести», где престиж в глазах окружающих имеет определяющее значение для человека (и семьи), много где сохранилась практически нетронутой – и, например, девушку, на которую пало подозрение в блуде, должны убить её родственники, чтобы «спасти честь семьи».

Человек видит себя достойным «жизни и свободы» только при определенных условиях – и другие внимательно смотрят, насколько он им соответствует.

Жить в обществе, где люди не доверяют друг другу и всё время нервно теребят рукоять кинжала, тяжело, и от этого постепенно уходят – выстраивают общество, где принято вести себя вежливо, а конфликты решать через суд.

Но представление о том, что достоинство – это социальное явление, «мера уважения, которую человеку оказывают другие», остается практически общепринятым. Подросток может делать что-то опасное, глупое или прямо преступное, чтобы доказать ровесникам, что он не трус – от этого зависит его достоинство в их (и его собственных) глазах.

Люди думают, что достоинство нужно «доказывать», защищать от нападок, что это капитал, который нужно накапливать и которого легко лишиться.

И вот наша вера говорит о том, что достоинство – это не про то, как нас оценивает общество. Нет ничего плохого в общественном признании, но наше подлинное достоинство лежит не здесь. Иногда человек великий перед Богом может быть совершенно унижен перед людьми. Святой Апостол Павел говорит: «Мы как сор для мира, [как] прах, всеми [попираемый] доныне» (1Кор.4:13).

Православная вера говорит о том, что вы обладаете онтологическим достоинством просто потому, что вы – человек. Вам не нужно добиваться этого достоинства или защищать его – вы обладали им уже в утробе матери. Вы не можете его лишиться. Оно не связано с тем, как к вам относятся другие люди, каково ваше общественное положение, чего вы добились или не добились в жизни.

Это как принадлежность к царской фамилии – царский сын обладает великокняжеским достоинством просто в силу своего рождения в царской семье.

Другие люди могут не видеть этого достоинства в вас – и вы сами можете его не видеть, но оно остается вашим абсолютно неотъемлемым свойством. Независимо от мнения людей (или вашего собственного) вы ценны и обладаете достоинством в глазах Того, чей взгляд только и имеет значение – Бога.

Псалмопевец говорит, обращаясь к Богу: «Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы. Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было» (Пс.138:15,16).

Бог решил, что мы нужны в Его мире. Бог – отдаем ли мы себе в этом отчет или нет – хорошо знает каждого из нас (намного лучше, чем мы сами), вникает во все наши трудности и проявляет глубокий, неотступный, терпеливый и любящий интерес к нашей жизни. Как сказано в другом псалме, «Он создал сердца всех их и вникает во все дела их» (Пс.32:15).

Даже если вы не важны для других людей – или даже для себя самого, – вы важны для Бога. Такова истина о нашем сотворении, которую нам открывает Священное Писание.

Но Откровение не останавливается на этом – мы узнаём, что Бог стал человеком и принял в Лице Господа нашего Иисуса Христа крестную смерть ради нашего спасения. Причем Искупление – как и творение – это личное действие Бога по отношению к конкретным лицам: Петру, Павлу, вам, мне.

Как говорит святой Апостол Павел, «живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал.2:20).

Христианская вера открывает, что наша потребность в ценности и значимости не может быть насыщена ничем земным – статус римского императора гораздо ниже того, для которого мы созданы. Мы ценны и значимы для Творца мироздания. Мы имеем для Него значение. Настолько огромное, что, когда мы пали, Он Сам пришел искупить нас.

Эта весть является ошеломляюще огромной, и принять её трудно не только потому, что, будучи падшими существами в падшем мире, мы исполнены недоверия.

Человек, который не видит за собой достоинства, не видит за собой и обязательств. «И чего вы хотите от такого никчемного и ничтожного существа, как я?» Это не слишком радостная, но в каком-то отношении удобная позиция.

Но если мы принимаем как истину то, что о нас, людях, открывает Евангелие, мы обнаруживаем резкий контраст между тем, кем мы являемся в глазах Бога, и тем, как мы себя ведем.

Именно сознание нашего достоинства, как существ, созданных по образу Божию, и открывает нам бездну нашего недостоинства.

Когда животные ведут себя как животные, их не в чем упрекнуть. Альфа-самец шимпанзе ничуть не виноват в том, что ведет себя как альфа-самец: дерется с другими самцами за место в иерархии, ест всё, до чего может добраться, и гоняется за самками.

Его поведение нельзя назвать «недостойным». К нему это понятие вообще неприменимо.

Но когда так ведет себя человек, созданный по образу Божию и призванный к личному общению с Создателем вселенной, – это поистине ужасно и трагично. Мы можем говорить о том, что кто-то поступил недостойно, когда мы видим контраст между тем, что от него ожидалось, и тем, что он сделал.

Более того, узнав о нашем царском достоинстве, мы одновременно узнаем о достоинстве других. Оказывается, любой человек, с которым мы имеем дело, создан, как и мы, по образу Божию. За него лично умер Христос. Он тоже призван войти в общение с Богом. Если он воззовет, Создатель вселенной его услышит.

Оказывается, всё это время я осмеивал, или презирал, или использовал в своих целях того, кто создан по образу Божию и дорог Богу.

Поняв, кто мы такие и сколь велико наше достоинство, мы начинаем понимать, насколько глубока яма, в которую мы упали, и из которой нам теперь предстоит выкарабкиваться.

Быть человеком, созданным по образу Божию и искупленным во Христе, – чрезвычайно высоко и почетно, но и очень трудно.

Открытие своего глубочайшего недостоинства и провала приходит вместе с открытием своего высочайшего достоинства. Так начинается путь исправления и покаяния. Мы, понимая, какими мы должны быть и как далеки мы от этого, начинаем взывать к Богу, прося у Него прощения и сил для того, чтобы исправиться.