Двенадцатый член символа веры

(Чаю) и жизни будущего века.

«Мы умрем и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать; но Бог не желает погубить душу и помышляет, как бы не отвергнуть от Себя и отверженного». (2Цар.14:14).

«Во всех делах твоих помни о конце твоем, и во век не согрешишь». (Сир.7:39).

«Тогда праведники возсияют, как солнце, в Царстве Отца их». (Мф.13:43).

«Слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но пришел от смерти в жизнь». (Ин.5:24).

«В доме Отца Моего обителей много». (Ин.14:2).

«Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою». (Ин.17:24).

«И побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! приими дух мой!» (Деян.7:59).

«Написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его». (1Кор.2:9).

«Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу». (1Кор.13:12).

«Сеется в уничижении, возстает в славе; сеется в немощи, возстает в силе; сеется тело душевное, возстает тело духовное». (1Кор.15:43–44).

«Ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда». (2Пет.3:13).

«Имею желание разрешиться и со Христом быти, потому что это несравненно лучше». (Флп.1:23).

«Мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть». (1Ин.3:2).

«И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло». (Откр.21:4).

«В аду, когда прибывает кто-нибудь, сделается тесно; в раю, когда является новый житель, становится просторнее».

«Ад скрыт за наслаждениями, а рай за трудами и лишениями». (Магомет).

«Различное наименование загробных мучений (огонь, червь, тьма) означает различие состояний, сообразно разным родам порочности». (Св. Василий Великий).

«Бог – жизнь, отчуждение и удаление от Бога есть зло, несноснейшее даже будущих мучений геенских, зло, самое тяжкое для человека, как для глаза – лишение света, для животного – отнятие жизни». (Св. Василий Великий).

«Я счастлив буду, если за пятнадцать минут до смерти припомню свои пороки». (Франциск Сальский).

«Никого не называй счастливым прежде конца и погребения». (Овидий).

«Земная жизнь есть постоянное умирание».

«Человек, когда ты родился, ты плакал, а все радовались; живи же так, чтобы при смерти твоей все плакали бы, а ты радовался». (Коран).

«Чтобы никогда не страшиться тебе смерти, всегда ожидай ее». (Сенека).

«Горько, горько, а еще бы столько» (т. е. пожить). (Погов.).

В Постановлениях Апостольских советуется по усопшим творить молитвы и Евхаристию с раздачей милостыни, при чем добавлено: «но это говорим о благочестивых; а что касается нечестивых, то хотя бы ты дал за них нищим все блага мира, никакой не принесешь пользы нечестивцу, ибо кто при жизни был врагом Божиим, тот явно враг же Божий и по представлении».

Однако, «Богу угодно, чтобы мы помогали друг другу. Иначе для чего бы Он велел молиться о мире и благосостоянии мира? Для чего о всех людях? Хотя здесь между всеми есть и разбойники, и гробокопатели, и воры, и исполненные безчисленных пороков, но мы молимся за всех. Может быть, это послужит сколько-нибудь к их облегчению. Посему, как мы молимся за живых, которые нисколько не отличаются от мертвых, так можно молиться и за умерших». (Св. Иоанн Златоуст).

«Отшедшие, предки, вместе с своим бытием в памяти прошлого, имеют тайное существование и в настоящем и получат явное в будущем: они обладают и действительностию, и будущностию. Только на этой основе возможно настоящее воспитание. Если мы равнодушны к будущности наших предков, – в силу чего мы будем заботиться о будущности нового поколения? Если мы не можем иметь безусловной нравственной солидарности с теми, которые умерли, то откуда возьмется солидарность с теми, которые непременно умрут?» (В. С. Соловьев).

«Как в полном свете нет мрака, так в свете лица Божия никто не почувствует ни темноты, ни лишения чего-либо в душе своей. Если будет тогда разность между небожителями; то преимущественно в глубине или обширности их приемлемости. Источник блаженства – один для всех, но каждый будет почерпать из него столько, насколько приготовлен к тому здесь и предочистил сосуд души своей». (Сергий, м-т Моск.).

«Если блаженную жизнь можно сравнить с колодцем, то участников этой жизни можно сравнить с сосудами разной вместимости».

«Можно ли назвать мужеством, если человек при последнем издыхании вздумает противиться всемогущему и вечному Богу?» (Паскаль).

«Человек мыслит, – так он создан. Ясно, что он должен мыслить разумно. Разумно мыслящий человек прежде всего думает о том, для чего ему дана жизнь? Он думает о душе, о Боге. Посмотрите же, о чем думают мирские люди? О чем угодно, только не об этом. Они думают о плясках, о музыке, о пении и тому подобных удовольствиях; они думают о постройках, о богатстве, о власти; они завидуют положению богачей и царей. Но они вовсе не думают о том, что значит быть человеком». (Паскаль).

«Кого божество любит, того рано берет у мира». (Менандр).

«Если бы только капля небесной сладости попала в ад, то ад обратился бы в небо. Если бы вся поверхность земли сделалась чистым золотом, если бы море со всеми потоками обратилось в целительный бальзам, если бы скалы и горы стали диамантами, то все эти богатства в сравнении с небом были бы ничтожны. Рай настолько превосходит все земные радости, насколько солнце ярче угля, снег белее смолы, день приятнее ночи, лебедь привлекательнее вороны, орел сильнее воробья, звезда значительнее ракеты». (По бл. Августину).

«Если смерть есть переход из этого мира в другой, и если правда, что там находятся все, прежде нас умершие мудрые и святые люди, то разве может быть благо больше того, чтобы жить там с этими существами? Я желал бы умереть не раз, а сто раз, только бы попасть в это место. Всем людям, я думаю, следует не бояться смерти и помнить одно: для доброго человека нет никакого зла ни в жизни, ни в смерти». (Сократ пред судьями).

«Я пришел к убеждению, что жизнь не может быть иная, как только вечная, что безконечное совершенствование есть закон жизни, что всякая способность, всякая мысль, всякое стремление, вложенное в меня, должны иметь дальнейшее развитие; что мы обладаем мыслями, стремлениями, которые далеко превосходят возможности нашей жизни земной и происходят не от наших чувств, но из области, находящейся вне земли, и могут быть осуществлены только вне ее». (Иосиф Мадзины).

«Вряд ли существовал когда-либо на земле хотя один нравственный человек, который мог бы примириться с мыслию, что со смертью все кончается, и чей благородный образ мыслей не возвысился бы до надежды на будущую жизнь». (Кант).

Положи свою жизнь в освобождении от грехов, – и болезни, старость, всякие телесные невзгоды, близость смерти будут благом. Ослабеешь, стареешься, умираешь телом; духом же крепнешь, растешь, рождаешься.

«Не в презрении к жизни заключается приготовление к вечности, но в презрении к смерти». (Р. Кегель).

«Неужели тебя страшит перемена? Ведь, ничто не делается без перемены. Нельзя согреть воды, чтобы не сделалось превращения с дровами. Питание не возможно без изменения пищи. Вся мировая жизнь есть ничто иное, как перемена. Пойми, что ожидающее тебя превращение имеет точно тот же смысл, что оно необходимо по самой природе вещей». (Марк Аврелий).

«Когда ты явился на свет, ты плакал, а кругом все радовались; сделай же так, чтобы, когда ты будешь покидать свет, все плакали, а ты один улыбался». (Магомет).

«Если рай не в тебе самом, то ты никогда не войдешь в него». (Ангелус).

«Для того, чтобы заставить себя поступать хорошо, почаще вспоминай, что непременно очень скоро умрешь. Только представь себе, что ты накануне смерти, и ты наверное не будешь ни хитрить, ни обманывать, ни лгать, ни осуждать, ни бранить, ни злобствовать, ни отнимать чужое. Накануне смерти естественно делать только самые простые добрые дела: помогать, утешать, оказать любовь. А эти дела и всегда самые нужные и радостные. Поэтому-то хорошо всегда помнить о смерти. Быть готовым к смерти – значит жить хорошо. А мы каждый день понемногу умираем и смерть всегда стоит над нами. Кто скажет, в каком месяце, дне и часе оборвется нить нашей жизни? Нет ничего вернее смерти: никого она не забудет, никого на пропустит.

Если в чем сомневаешься и не знаешь, как поступить, представь, что умрешь к вечеру, и сомнение живо разрешится. Дело долга возьмет верх над твоими личными желаниями.

«Как скоро тебе придется умереть! А ты еще не можешь освободиться от притворства и страстей, не можешь отстать от предразсудка считать, что мирское внешнее вредит человеку, не можешь стать кротким со всяким». (Марк Аврелий).

Работай, будто жить тебе вечно, а поступай с людьми, будто перед смертью.

Чтобы в жизни не мучиться, надобно надеяться на радости впереди. Но что же делать, если впереди только старость и смерть? Надобно полагать жизнь не в телесных благах, а в духовных, не в том, чтобы становиться богаче и знатнее, а в том, чтобы становиться добрее, терпеливее, ласковее, и тогда старость и смерть будут не пугалом, а достижением желаемого.

Обыкновенно думают, что жизнь стариков не важна. Это неправда: в старости идет самая нужная жизнь и для себя и для других. Хорошо бы, если бы это понимали и старики и окружающие их.

Христианская кончина. В 258 г. император Валериан присудил к смерти Сикста 2-го, папу Римского. Его диакон Лаврентий, прощаясь с папой, спрашивал:

– Отец, куда идешь ты без своего сына? Куда спешишь ты, священник, без своего диакона? Ты, ведь, ни одной обедни не совершал без диакона.

Опечаленному разлукой диакону папа предсказал, что тому придется еще более потерпеть за веру и в течение трех дней принести в жертву Христу свою жизнь. Так и случилось. Римский наместник потребовал от Лаврентия церковных богатств, и Лаврентий явился к наместнику с нищими и калеками. Это сочтено было за насмешку, и диакону присуждено было медленное сожжение на железной кровати.

Христианская кончина достижима и в наше время. Один христианин за завтраком почувствовал приближение последнего часа. Он воскликнул:

– Дочь! Господь зовет меня!

Он попросил открыть Библию на 8-й главе к Римлянам и положить его персты на стихи 38 – 39.

– На этих словах мои пальца? Спросил умирающий и, получив утвердительный ответ, сказал:

– Ну, храни вас Господь, детки; с вами ныне позавтракал, а вечерять буду с Господом.

В помянутых стихах изображено: «ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни начала, ни силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией».

Куда иду? «Мне нужно знать, куда я иду. И если я считаю безумным того человека, который сядет на поезд или на корабль, не спросивши себя, куда пар или ветер принесет его, – как нужно назвать тех, которые пускаются в путь жизни, не зная, идут ли они на мрак или к свету, на осуждение судом неумолимым или на обладание безконечной любовию». (Берсье).

По наклону. Когда пильщики пилят дерево, они по наклонению его почти всегда могут предугадать, куда оно упадет. Точно также и человек по смерти упадет в ту сторону, в какую он больше наклонялся в течение жизни или, как выражаются ученые, упадет в сторону центра тяжести. Если в тебе преобладает зло, то по смерти ты упадешь в сторону зла; если ты клонился к добру, то по смерти перейдешь в царство мира, правды и любви.

Два исхода. Поезд осторожно спускался с крутизны на мост. Одна пассажирка очень трусила при этом спуске.

– Господин кондуктор, спросила она, что будет, если поезд разойдется?

– Наложат тормоз.

– А если это не поможет?

– Затормозят вдвойне.

– Ну, а если и это не остановит поезда, куда мы слетим?

– Одни на небо, другие в ад, – кто что заслужил, отвечал кондуктор докучливой барыне.

На память. Царь Павзаний обратился к мудрецу Симониду с просьбою сказать что-либо на память. Мудрец отвечал:

– Помни, что ты – человек и смертен.

Царь и шут. Это было в старые годы. Царь подарил своему шуту тросточку и сказал ему, что он должен держать при себе эту тросточку до тех пор, пока найдет кого-нибудь дураче себя и передаст ему этот подарок. Несколько лет шут терпеливо носил тросточку, как признак своей неподражаемой глупости. Однажды царь сильно заболел. Беседуя с шутом, царь сказал ему, что они скоро разстанутся.

– Куда же ты идешь? – спросил шут.

– В другой мир.

– А через месяц вернешься?

– Ни в каком случае.

– Так через год?

– Нет.

– Когда же?

– Никогда.

– А какие ты сделал приготовления, чтобы тебе удобно было жить в другом мире?

– Никаких.

– Как?! закричал шут: никаких! Так получай же скорее эту тросточку. Переходить в другой мир на всегдашнее житье и не сделать себе там приготовлений, – такой глупости я не встречал во всю свою жизнь!

Хорошо было бы, если бы такая глупость была редка. Наоборот, очень многие не делают никаких приготовлений для переселения на вечное жительство в другой мир.

Смерть – уравнительница. Земной шар – огромное кладбище. Если бы все умершие были равномерно распределены на поверхности земли, то на каждый квадратный аршин пришлось бы до 12 человек, а каждая могила вмещала бы свыше 100 человек. В день умирает около 130 тысяч человек, в час более 5300, в минуту около 88...

И все же люди с каким-то недоумением смотрят на смерть, как будто общий закон смерти может сделать исключение именно для них: и боятся смерти, и не хотят верить в ее близость и необходимость.

Про Людовика XI, французского короля, разсказывают, что он всякий раз одарял врача своего денежными взятками, когда тому приходило в голову угрожать царю смертию. Этими угрозами врач в несколько месяцев заработал около 15000 руб.

Страшна смерть даже земным владыкам, но истинным христианам она безвредна, как пчела без жала. Могущественный император Север восклицает на смертном одре:

– Всем я обладал, а какой в том прок?

А гонимый, не имевший ни дома, ни родины, ни средств к жизни, физически изнеможденный апостол Христов на закате дней своих пишет:

– Я подвизался добрым подвигом; теперь готов мне венец...

Смерть для христианина – славный конец битвы, снятие боевых доспехов, получение наследства, сборы на званный вечер, прибытие на родину, рассчет и отдых после трудового дня, похвала и ласка Хозяина...

Часто смерть застает людей врасплох, неготовыми, но вина этой неподготовленности лежит в большинстве случаев на самих умирающих, смерть же предупреждает их, подсылая вестников, то подходя, то на время удаляясь.

Исстари передается разсказ о юноше, заверенном смертию, что она не придет к нему без предупреждения. Юноша жил в свое удовольствие, спокойный за будущее. Миновала юность, а с нею и здоровье. Болезни стали докучать любимцу смерти, а он думал: «это – не беда; смерть не близка, вестовщиков еще не присылала». Слегка поправившись, он опять стал вести беззаботную жизнь. Раз кто-то сзади тронул его за плечо. Он оглянулся и увидал смерть. Она сказала ему: «за мной! твой час пришел!»

– Как? вскричал любитель жизни. Это – не по уговору: ты хотела ранее твоего прихода прислать вестовых.

– Молчи! сказала смерть: я тебе присылала вестовых. Разве не была у тебя лихорадка? Разве не навещало тебя головокружение? Не чувствовал ты ломоту в костях и сердцебиение? Не было ли у тебя шума в ушах и потемнения в глазах? Не гнили ли твои зубы и не седели ли волоса? Не напоминал ли тебе обо мне каждый вечер мой любимый братишка – сон? Этот брат мой до того похож на меня, что только глупцы позабывают о сходстве.

Человек ничего не мог возразить и по следовал за великой уравнительницей. Да, смерть всех уравнивает в могиле, но не в вечности...

Неожиданность смерти. Величественный корабль после долгого плавания снова приближается к родине. На очищенной до блеска палубе стоит пожилой суровый матрос и пристально всматривается в чуть видный на горизонте скалистый берег родины. Радостная улыбка смягчает черты лица его и он шепчет: «завтра дома». На корабле были пассажиры, которые покинули родину в юности, а теперь возвращались в нее стариками. Со слезами на глазах они видели берег родины и поздравляли друг друга, говоря: «завтра мы дома». Мать высоко поднимала шестилетнего сына и, целуя его, шептала: «завтра мы у себя».

Но это радостное «завтра» не наступило. Легкая зыбь перешла в ветер, а к вечеру разыгралась сильная буря. Порывы ветра изорвали в клочья паруса, сломалась корма. Корабль стало бросать по прихоти волн, пока он не разбился о подводные скалы у берегов родины. Немногие пассажиры спаслись.

Так бывает и с нами. Мы все надеемся на «завтра», строим предположения то приобресть, другое построить, третье исправить, будто исполнение этих предположений успокоит наш мятежный дух. Во всех своих заботах о временном мы позабываем вечное и его вестника – смерть. Она застает нас неготовыми, как того цыгана, который с юных лет барышничал лошадьми и в пятьдесят лет, заболевши, узнал, что его состояние безнадежно. В предсмертной тоске он стонал и метался. Родные успокаивали его тем, что он много потрудился на своем веку.

– Да, бормотал страдалец: я скакал, хлестал, божился, суетился и выхлопотал себе саван да четыре тесины.

Последний час. Их двенадцать и один – наш, мой последний. Но и остальные придвигают меня к последнему. На городских часах в Миндене между цифрами была надпись: «все ранят, один убивает» (Omnes vulnerant, ultima caedit). В Нюренберге на башенных часах на циферблате значилось: «один из них – последний» (Una harumm ultima). В Страсбурге часы внушали: «не знаете, в какой час придет хозяин дома». (Nescitis, qua hora veniat herus).

Танцуй по паркету, красивый юноша; твои щеки пылают и локоны развеваются. Танцуй хоть всю жизнь, но не избегнешь холодных объятий смерти. Мчись в своей роскошной коляске, начальник края! Быстры твои кони, но не увезть им тебя от того счетчика, который считает дни и часы твоей жизни. Собирай, рачительный хозяин, твое добро; веди в порядке счета и книги, умножай день ото дня свои сбережения. За твоими плечами ждет сторож, который не знает ни вражды, ни любви. Он бесстрастно зачеркнет твои счета, смешает итоги.

Один персидский царь спросил своих мудрецов, какое самое великое несчастие на земле. Один отвечал: «старость с телесной и душевной слабостью, с нищетою и болезнию». Другой сказал: «безнадежно больной, не обладающий терпением и одинокий, – всех несчастнее». Третий: «всего страшнее иметь пред глазами смерть и знать, что жизнь прошла бесплодно и ничего не приготовлено для вечности».

Для правильной жизни хорошо помнить о неизбежности смерти. Бл. Иероним и днем и ночью, при принятии пищи и при других занятиях непрестанно слышал голос: «вставайте, мертвые, идите на суд Божий» (surgite, mortui, venite ad iudicium Dei).

Но миролюбцы и тогда стараются не думать о смерти и суде, когда сама жизнь напоминает о них. Вышеупомянутый Людовик XI под страхом наказания запретил слугам упоминать в своем присутствии о смерти и умерших. В Западной Европе и ближайшие родные высказывают отвращение к праху своих умерших. Так страус прячет голову при приближении опасности.

Что же будет там? На этот вопрос отвечает одно латинское сказание. Два монаха много думали о будущей жизни и условились, что ранее умерший не оставит без уведомления своего товарища, как там обстоит дело, «так или иначе» (taliter autaliter). Ранее умерший явился пережившему его другу и сообщил ему, что в загробной жизни – «не так и не иначе», но «совершенно по иному» (totaliter aliter).

Перед смертью. Одному офицеру на войне оторвало нижнюю челюсть и язык. Он спросил бумагу и написал: «пошлите жене последнее о мне известие и напишите ей, что в сердце моем царствует мир, как глубокая река».

Путешественник, потерпевший кораблекрушение, написал на доске: «все пропало» и подписал свое имя... Смерть – одна, но итоги жизни – различны.

Смерть стережет. Недавно в Москве скончался епископ по совершении богослужения и произнесении проповеди. Подобные случаи с священнослужителями повторяются, можно сказать, ежегодно. И в других родах служения они изредка бывают: философ Платон умер с пером в руках. Смерть витязя Олега, умершего от ужаления змеей, выползшей из черепа любимого коня, увековечена нашим великим поэтом. Вильгельм III-й скончался от того, что конь его споткнулся о кротовую нору. Один командор, три раза объехавший землю, утонул в узеньком проливе. Капитан Гаррисон, небоявшийся бурь, умер, переезжая с корабля на берег. Путешественник Спик умер от неосторожного обращения с огнем. Эсхил, обладавший лысой головой, убит черепахой, поднятой на высоту и выпущенной орлом для разбития. Вильгельм Завоеватель умер от угара. Роберт Пиль причинил себе смерть, споткнувшись на неровной мостовой. Путешественник Брюс, провожая гостью, упал с лестницы и скончался. Отвей умер, подавившись куском хлеба. Поэт Эдмонд Смит умер от лекарства. Много несчастных умирает уже в могиле, заживо погребенные. В газетах каждодневно встречаются известия об убитых, утонувших, замерзших, сгоревших, словом умерших, по выражению богослужебных книг, «напрасною» (т. е. внезапною) смертию. Для поминовения этих почивших Церковию назначен особый день – суббота перед масляницей.

Но не позволительно думать, что внезапная смерть всегда есть крупное несчастие и наказание за нечестие. Разве не умирают, спасая других из огня, или из воды, или от других опасностей? Златоуст пишет: «если увидишь, что праведник терпит злую кончину, не упадай духом, ибо ему несчастия уготовляют светлый венец. Бог наказывает некоторых на земле, чтобы облегчить им тамошнее наказание или совсем освободить их от оного». (Бес. III о Лазаре). Одного пустынника растерзал лев. Другой, знавший его святую жизнь, пришел в недоумение, что подвижник подвергся лютой смерти. Недоумевающему было внушено в видении, что смерть послана праведнику за тайный грех, за который он сам просил себе наказание у Бога, и послал ему Бог такую кончину ради совершенного очищения души его. У св. Василия Великого два брата причислены к лику святых и две сестры. Но третий брат, живший у отшельников, утонул, ловя для отшельников рыбу. Из святых, подвизавшихся на Афонской горе, один умер, сброшенный испугавшимся лошаком, другой упал с лесов при осмотре храмостроения. И так вопреки распространенному в народе взгляду на внезапную смерть, как на лихую, мы должны убедиться и других убедить, что «жизнь будущего века» зависит не от образа смерти, но от образа жизни.

Человек предполагает. Благочестивый ученый Ньютон говорил что если он будет на небе, то удивится трем вещам: тому, что увидит на небе тех, которых не считал достойными неба; тому, что не найдет там тех, которых ожидал непременно там встретить; всего же более он удивится тому, что сам окажется жителем не ада, а рая.

Привыкай к свету здесь. Во время обеда у митрополита Московского Иннокентия зашел разговор о будущей жизни. Иеродиакон, сидевший против полуденного окна, возразил:

– Владыка! если Бог безмерно милосерд, то как же лишит Он некоторых небесного Царства?

– А ты что вертишь головой и не посидишь спокойно, – спросил митрополит.

– Да солнце мне ударяет прямо в глаза.

– Вот тебе и ответ на твой вопрос, – заключил митрополит: не Бог лишит нераскаянных грешников небесного Своего Царства, а они не вынесут его света, как ты не выносишь света солнечного.

Поэтому еще здесь на земле приучай, христианин, свое духовное зрение к впечатлениям света, чтобы сияние славы Единородного не ослепило тебя, и мрак ада не явился для твоей ослепленной души единственно сродной средой.

Здесь и там. К богатому человеку приехал гость. Хозяин вывел его на балкон дома и показал ему свои владения: леса, поля, реки, фермы, мельницы, заводы, стада и сказал: «все это – мое; я был беден, но приобрел все своим умом, трудом и старанием». Гость молчал. Но когда хозяин прололжал величаться своим богатством, гость показал на небо и спросил, «а там у вас что приобретено?»

– Где?

– На небе.

Там у миллионера ничего не было...

«Сапоги, слишком просторные, поучает Златоуст, будут мешать тебе в ходьбе. Дом, слишком просторный, помешает тебе в пути к небу. Если ты уж непременно хочешь строить роскошные дома, я не препятствую... Но только не на земле, а на небе строй вечные и негиблющие жилища».

Шесть тесин. У одной княгини священник просил два дерева на построение храма. Владелица обширных лесов отказала наотрез, говоря, что деревья ей самой понадобятся. Огневавшись, она приказала вывести настойчивого просителя.

– Из всего леса вам достанется только шесть тесин, проговорил на прощание священник.

Задумалась княгиня о словах священника и приказала его вернуть.

– Что вы хотели сказать своими последними словами о шести тесинах? спросила владелица лесов священника.

– Шесть тесин понадобятся вам на гроб.

Тронулось сердце княгини, и она написала разрешение взять лесного материала для храма, сколько понадобится.

Память смертная. При встрече двух пароходов пассажирам представляется, будто пароход, на котором они едут, движется медленнее встречного. Точно также и мы, замечая, как скоро люди стареют и приближаются к закату жизни, не прилагаем этих наблюдений о скоротечности жизни к самим себе.

Не много и нам с тобой, друг мой, осталось погулять на белом свете. Вот уже снежной белизны волосок на нашей голове пророчествует о зиме нашей жизни. Но мы утешаем себя: «иные седеют с юных лет». Нам понадобились очки, а мы и это не считаем признаком увядания и говорим: «это самый слабый номер». Вот начинают умирать товарищи наших детских игр. Не ложится ли нам на сердце при воспоминании о событиях молодости чувство тихой грусти? Это – предчувствие разлуки с землей.

Мы плывем не тише других. Пора подумать о гавани...

Св. Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский, приказал устроить для себя гроб и поставил в обязанность мастерам приходить в праздничные дни и в присутствии посетителей громко говорить:

– Гроб твой, владыко, доселе еще не окончен; прикажи докончить его, потому что смерть приближается, как тать, и ты не знаешь, в какой час она придет».

И боголюбивые не уверены в своем спасении.Св. Мария Египетская каких не подъяла трудов, но до смерти говорила: «грешница я непотребная, недостойна я никаких милостей Божиих». Один подвижник просиял добродетелями, а умирая плакал. Иноки спросили его: «ужели и ты боишься, отче?» Он отвечал: «всю жизнь ревновал я идти истинным путем, но не знаю, что определит мне милостивый Владыка». Другого святого сатана искушал самоуверенностию. Когда святой умирал, сатана говорил ему: «победил ты меня, – открыт тебе вход в Царство Божие». Умирающий отвечал: «ты – ложь и лжешь, что я победил тебя. Еще не пришло время сказать сие». При прохождении чрез мытарства сатана опять говорит: «победил ты меня». «Отойди, лукавая прелесть, возразил святой: еще не время говорить так». Когда святой входил во врата Царствия, сатана издали кричал: «победил ты меня»; святой отвечал: «теперь верую, что ты побежден, но не я победил тебя, а Господь мой Иисус Христос во мне недостойном победил тебя». Св. Ефрем Сириянин пред смертью испытывал не уверенность во спасении, но тоску и скорбь о грехах.

Перелет. Когда осенний ветер начнет обнажать деревья, нежная птичка летит чрез море, видя наверху хмурое небо и внизу клокочущия волны. Но хотя бы это было первое путешествие для птички и она не видала бы теплых стран, она не заблудится и повинуется непостижимому влечению, вложенному Творцом в ее недолговечную душу. Она не сомневается, что там, за непогодною далью, есть голубой небосвод, теплый воздух, зеленые поля и плодовые деревья. Как эта уверенность напоминает веру христианина, который не допускает сомнения в том, чего не видит!

Погибшая. В одном городе дом и все выходы охвачены были пламенем. У окна появилась женщина с ребенком. Внизу стоял пожарный и кричал: «вам выхода нет; бросайте ребенка, я поймаю его». Женщина поглядела на дитя, а потом на высоту пространства от земли до окна, испугалась, прижала ребенка к груди и бросилась искать выхода. Пламя охватило обоих и через полчаса из пожарища извлечены были трупы.

Грешник! адское пламя уже близко от тебя. Христос ожидает, чтобы ты поверг Ему душу свою. Бросься же доверчиво с своими грехами в Его объятия!

Не хвались завтрашним днем! Молодая дама, обладавшая цветущим здоровьем, жизнерадостная, в сопровождении юного же гостя пришла к праздничному богослужению. Это было в Филадельфии. Проповедник говорил на текст: «Не хвались завтрашним днем, потому что не знаешь, что родит тот день». (Притч.27:1). Он говорил о неустойчивости человеческой жизни, о необходимости обратиться и примириться с Богом. Выразительно отметил проповедник, что для кого-нибудь из собравшихся эта проповедь будет последнею в жизни. На обратном из церкви пути наша веселая дама осмеивала и проповедника и проповедь. И самый текст ей не нравился. Она говорила:

– Я не поверю, чтобы смерть постигла человека внезапно, ни с того, ни с сего. Проповедник не вправе высказывать слушателям подобные мысли. Я могу поручиться, что ни один из нынешних богомольцев не умрет до истечения полных суток.

Это говорилось в полдень. А в полночь неожиданный припадок отнял жизнь у говорившей.

Преданные плотской жизни не охотно думают о будущей жизни, а люди христианского настроения не могут оторваться от мыслей о вечном. Вот преподобный Феодосий на пиру у князя Изяслава среди песен и игрищ вздыхает и говорит:

– Будет ли так на том свете!

Различное понимание. К болящей благотворительнице пришел друг и сказал в утешение ей, что она приближается к небесному покою, к месту, где не будет ночи. Но больная иначе поняла это утешение и сказала: «да, там будет непрерывное служение, без утомления и отдыха».

Завещание. «В те дни Езекия заболел смертельно. И пришел к нему пророк Исаия, сын Амосов, и сказал ему: так говорит Господь: сделай завещание для дома твоего». (Ис.38:1).

Много бывает в жизни случаев, что по смерти человека приходится жалеть об отсутствии завещания. Великое дело – последняя воля человека, итог его жизни. «Человеком утвержденного завещания никто не отменяет и не прибавляет к нему». (Гал.3:15).

Волею Божией освящен обычай составлять завещания. Так как час смерти никому неизвестен, то всякий глава дома должен не при болезни только, но заблаговременно распорядиться своим имением по своим христианским убеждениям. Закон обставил получение завещанного наследства сложною формалистикою. Но приемлющие наследство должны быть выше этих условных форм. Для них должна быть свята и нерушима даже незаписанная воля наследователя. Как горько читать и слышать, что родственники умершего оспаривают завещание, составленное в пользу благотворительных учреждений или бедных людей!

Хороший урок этим сутягам дают шесть Вестфальских братьев-крестьян. Их вызвали к члену суда для получения отцовского наследства. Пред этим они нашли завещание своего родителя, отказавшего 6000 талеров в пользу просвещения язычников. Завещание это было не засвидетельствовано и не оформлено. Братья предъявили это завещание члену суда. Тот ответил братьям, что эта бумажка не имеет никакой силы, и они могут поделить наследство себе, не заботясь о язычниках. Один из братьев на это обидчиво возразил:

– За кого вы нас почитаете, господин судья? Разве может для детей не иметь силы воля отца?

Братья выделили на миссию завещанную сумму, а потом оставшееся разделили между собою.

К завещанию нужно готовиться, как к делу Божию, с молитвою, с проникновением духом Евангелия. Не о родных только думать нужно при составлении завещания, но о царстве Христовом.

Этому мы можем поучиться у маленького мальчика из немецкой фамилии. Когда он умирал, подошла к нему мать и спросила:

– Куда, милый, употребить после тебя деньги, которые ты накопил.

– На язычников... на их ребяток, пролепетал действительно милый ребенок.

Последний час жизни для вечности. Значение последнего часа для спасения души нередко преувеличивается. Ссылаются при этом на благоразумного разбойника, исповедавшего страждущего Христа Царем небесным. Но обстановка этого исповедания совершенно исключительная и почти неповторяющаяся. Разбойник на кресте впервые познал Христа, – могут ли утешаться примером разбойника те, которые с детства приняты Христом в Его церковь, но нарушили верность и чистоту исповедания? Их надежда на последний час так же обманчива, как надежда мореплавателя по крушении корабля спастись на обломке мачты. Для таковых вероятнее участь разбойника неблагоразумного. Растения, которые закрыты от утреннего и полуденного солнца и на которые свет солнечный попадает только вечером, имеют вид жалкий и чахлый. Разсчитывающие в последний час исправить дело всей жизни шутят с диаволом, как будто от него так же легко отвернуться, как прогнать муху с носу. Предсмертное раскаяние имеет небольшую силу. Возвратившись к жизни, христиане обычно позабывают обеты, данные ими под страхом смерти.

Одного гуляку усовещевали подумать о смертном часе. «Я об этом никогда не забываю. Когда мое дело будет плохо, я завоюю небо тремя словами: «miserere mei, Deus» (Умилосердись о мне, Боже). Но когда лошадь сбросила его в реку, он, подняв голову, воскликнул: rapiat omnia diaboius (чтобы все черт побрал) и затем погрузился в воду.

Поздняя уверенность. Блаж. Августин повествует об одном безбожнике, который всю жизнь издевался над верованиями в Бога, небо, ад и диавола. На смертном одре ему привиделся сатана с длинным списком грехов. Он сознался, что существует то, что он так упорно отвергал, и умер с проклятиями на устах.

Неверие и смерть. Оберст Аллер, вольнодумец, читал своему другу доктору Эллиоту выдержки из своего сочинения в опровержение христианства. В это время его позвали к умирающей дочери. Он вошел, когда мать больной только что дочитала ей один из псалмов. Дочь порывисто схватила руку отца и сказала ему:

– Отец! Ты меня воспитывал в неверии, а мать в вере. Я умираю. Скажи мне правду: должна ли я утвердиться на твоем учении или на учении матери?

Помутилось в глазах у невера, задрожал он нервной дрожью и с волнением сказал:

– Дитя! верь, чему тебя научила мать.

Четыре носильщика. Они несут покойника в ад, – два впереди и два позади. Спереди – привычка и дурные товарищи, сзади – глупая надежда на долгую жизнь и острочка покаяния до старости.

Отливка. Пока кипит расплавленный металл, он доступен примеси благородных металлов, способных улучшить звук отливаемого колокола. Но если колокол отлит, то ты уже ничем не улучшишь его состава и звука; можешь только красиво отполировать его. При жизни и мы – в расплавленном состоянии и доступны всякому улучшению. Пусть же серебро слова Божия обильно войдет в состав нашей жизни и образует орган с благородным звуком.

Любовь и смерть. Любовь уничтожает страх смерти. Старушка крестьянка за несколько часов до смерти – радовалась, что умирает летом. Дочь спросила: почему? Умирающая отвечала, что она рада потому, что зимой трудно копать могилу, а летом легко. Старушке было легко умирать, потому что она до последнего часа думала не о себе, а о других. Твори дела любви, и для тебя не будет смерти.

Довершение. Амос навестил однажды своего приятеля Вилдада и застал его в горьких слезах. Амос спросил своего седого друга: «что ты плачешь?»

Вилдад указал ему на кровать с трупом молодого человека, единственного своего сына, умершего от заразы, и сказал: «видишь, здесь лежит моя надежда, добыча тления».

– Твоя надежда! грустно повторил Амос. Но неужели вера моего друга не умерит его горя?

– Увы! отвечал Вилдад: моя вера колеблется и ослабела с тех пор, как нестало предмета моей любви и надежд. Разве я не заботился, не старался развить блестящия способности мальчика? И вот теперь, когда они с каждым днем приближались к полному расцвету...

Хлынувшия ручьем слезы прервали речь отца.

Амос несколько времени молчал, но затем сказал Вилдаду: «Тебе грустно, что ты не мог до конца довести свое дело. Но что же? Неужели, Вилдад, вечная Любовь, давшая ум и способности юноше, не доведет до конца то, что начала?

Наказанная гордость. Один юноша не имел ничего для самовосхваления, кроме длинного ряда изображений своих предков и своего огромного имения. Его предки, исправляли важные должности и со славою предводительствовали войском. Этим-то юноша и надмевался. Однажды он, разъезжая верхом по своим полям и с большим презрением смотря на работников, уже своим видом показывал, как высоко он ставил себя над ними. Проезжая мимо кладбища, он увидел гробовщика, старика лет 70, державшего в руках череп и внимательно разглядывавшего этот череп. Молодой человек спросил старика, что он делает. Этот, глядя то на юношу, то на череп, спокойно ответил:

– Я желаю узнать, принадлежала ли эта голова знатному человеку, или нищему, и мне досадно, что я не вижу, чем отличается один от другого.

Полный стыда, юноша отехал от старика.

Не своя смерть. В древней Руси нечаянная смерть почиталась великим несчастием и предтечею грядущих мук даже в тех случаях, когда нечаянно умершие неповинны были в своей безвременной кончине, напр., нечаянно умирали от падения, от воды, от огня, от мороза и т. п. Этот взгляд на участь умерших не своею смертью распространялся и на смерть младенцев недоношеных, выкинутых, умерших во чреве, умерших до крещения или, хотя крещеных, но заспанных. Участь таких младенцев и в наше время представляется простолюдинами ужасною. И теперь родившая мертвого или успавшая своего крещенного младенца крестьянка сокрушается не столько о своей вине, возможной в первом случае и несомненной во втором, но именно об участи своего младенца. Резкое порицание такого заблуждения было бы не справедливо: этическое и покаянное отношение к смерти младенца и при этом заблуждении у крестьянок более сильно, чем у легкомысленных матерей верхних слоев народа. Но соболезнующее разъяснение заблуждения в данном случае весьма уместно.

Относительно крещеных заспанных или задушенных во время переезда младенцев нужно внушить крестьянкам, что материнский грех, хотя и нечаянный, в таких случаях подлинно велик и требует покаянной дисциплины (эпитимия: пост, молитва, милостыня), но думать, что участь таких младенцев бедственна, значит не право думать о Боге: Бог, любящий и милосердый, без вины не наказывает; а какие же вины у грудных младенцев? Не накажет Бог младенца и за вину матери. Успавшая ребенка должна помнить для себя и другим матерям внушать, что до 10 месяцев младенца ни в каком случае не должно класть с собою. Если бы заспанный младенец явился, по воле Божией, родившей его, он мог бы сказать: «не обо мне плачьте: отрадна моя доля, но о себе плачьте, о своей злобе и грехах».

Не безнадежна и участь младенцев, умерших до крещения. Их вины не было в том, что они не успели восприять крещение. Св. Григорий Богослов в слове о крещении говорит, что такие младенцы не будут ни прославлены, ни наказаны, потому что, хотя и не запечатлены крещением, однако и не худые, и больше сами потерпели, нежели сделали вреда. А если матери их благочестивы, то младенцы их в некотором роде освящаются во время чревоношения верою матери, молитвенным ее настроением, слушанием Слова Божия и приобщением. Спаситель и не крещеных детей благословлял и обнимал.