Глава V. Патриарх Тихон в июне – декабре 1923 г.

Начиная с апреля 1923 г. документы Политбюро и АРК свидетельствуют о некотором изменении тактики власти по отношению к Церкви. Во многом это было связано с тем, что главные организаторы антицерковной кампании 1922 г. Ленин и Троцкий в силу разных причин утратили влияние на партийный курс. Проходивший в Москве с 17 по 25 апреля 1923 г. XII съезд РКП(б) принял специальную резолюцию – «О постановке антирелигиозной агитации и пропаганды». В резолюции осуждались «нарочито грубые приёмы» в антирелигиозной пропаганде и оскорбление чувств верующих¹²³⁶. Тактический манёвр власти состоял в отказе от чрезвычайных мер по искоренению религии. Было признано, что в такой религиозной стране, как Россия, искоренить религию в короткие сроки невозможно, поэтому предлагались более гибкие долговременные меры.

Как отмечает Н. Н. Покровский, «никоим образом не следует преувеличивать значение этого недолгого тактического манёвра для судеб церкви и религии»¹²³⁷. Отчёты и другие материалы 6-го отделения СО ГПУ свидетельствуют, что карательные органы не отказались от репрессивной практики в отношении религиозных организаций. До начала 1925 г. ГПУ продолжало вести борьбу против Патриарха Тихона, но уже не прибегая к его открытому преследованию: не возбуждая против него следственных действий, не вызывая на допросы, не выдвигая обвинений.

Перед Патриархом, только что выпущенным на свободу, стояла трудная задача – борьба за само существование Русской Православной Церкви. Ни АРК, ни ОГПУ, ни Политбюро не собирались отказываться от своих планов раскола и уничтожения Церкви. Не имея возможности устранить Патриарха физически, власти взяли курс на подрыв его авторитета среди верующих. Первыми шагами в этом направлении, как уже отмечалось, являлись «раскаяние» Патриарха перед советской властью, а также два воззвания к верующим. ГПУ разработало план дальнейшей дискредитации Патриарха. Тучков и Ярославский намеревались «провести через Тихона», как говорится в протоколах АРК, введение в Церкви нового стиля и новой орфографии, а также включение в состав церковного руководства обновленца Владимира Красницкого. Патриарх не отклонил ни одного из этих «указаний», но на деле они не были реализованы.

Патриарх Тихон применяет в этот период новую тактику взаимоотношений с властями. Путём сложных переговоров и формального согласия с требованиями властей он пытается лавировать таким образом, чтобы эти требования не были реализованы.

Влиять на Патриарха после его освобождения, как признавал сам Тучков, стало значительно сложнее. Об этом свидетельствуют неоднократные распоряжения АРК изменить редакцию патриарших воззваний или не допустить публикацию вариантов посланий, составленных Патриархом Тихоном. Также принимались решения о конфискации тиражей опубликованных воззваний. Для проведения тщательной цензуры Тучкову поручалось рассылать всем членам АРК тексты воззваний до их публикации. Ужесточение цензуры было значительным: в печати запрещались публикации церковного характера без санкции властей, а в центральной прессе – без санкции Е. А. Тучкова. Таким образом, можно говорить о том, что Патриарх был лишён возможности свободно обращаться к верующим через послания, а их содержание должно было согласовываться с АРК и ГПУ.

27 июня 1923 г., в среду, Патриарх был освобождён. Согласно А. Левитину-Краснову, сведения которого не всегда достоверны, ГПУ специально пригласило извозчика Патриарха к зданию на Лубянке: «Раньше всего известие об освобождении патриарха пришло в маленький деревянный домик на окраине Москвы, в котором проживал старый московский извозчик Кирилл Иванович, который в течение пяти лет (с 1917 по 1922 г.) возил патриарха. Рано утром сюда явился неизвестный товарищ в кожаной куртке с портфелем в руках и предложил Кириллу Ивановичу быть в 12 часов дня с фаэтоном на Лубянке, у гостиницы «Россия» (там тогда помещалась ЧК). На встревоженный вопрос извозчика посетитель, слегка улыбнувшись, ответил: «Не бойтесь: своего старого хозяина на волю повезёте"»¹²³⁸.

А. Левитин-Краснов так описывает освобождение Патриарха: «Ровно в 12 часов из одного из подъездов вышел высокий старик, в патриаршем куколе и шёлковой рясе. На груди у него сверкала драгоценная панагия. Однако на ногах были старые галоши без сапог. Он по-прежнему держался величаво и прямо, однако заметное дрожание обеих рук и восковая бледность лица говорили о том, что долгие месяцы заключения не прошли даром.

Выйдя из подъезда, он осмотрелся по сторонам, и в это самое время старый картинный кучер Кирилл Иванович, соскочив с облучка, без шапки повалился в ноги старцу...

Благословив извозчика и трижды облобызавшись с ним, патриарх затем также благословил и облобызался с Яшей¹²³⁹ и стал усаживаться в фаэтон. В толпе репортёров защёлкали аппараты. Люди в кожаных куртках бесстрастно, с каменными лицами, наблюдали эту сцену.

«В Донской монастырь», – тихо сказал патриарх. Кучер тронул лошадей. В этот самый момент за подножку уцепилась какая-то женщина, проходившая откуда-то (видимо, с рынка) с подушкой. «Подушку для Святейшего, – воскликнула она. – Подарок от чистого сердца», – и положила подушку на колени Яше. Святейший издали благословил её и, улыбнувшись, сказал: «Ну вот, теперь у меня и подушечка есть». Снова повторил: «Поедем, Кирилл Иванович, в Донской монастырь"»¹²⁴⁰. По сообщению А. Левитина-Краснова, у монастыря Патриарха уже ждали верующие: «Была ли это народная интуиция или уже заранее просочились с Лубянки какие-то слухи, но факт остаётся фактом: не успел патриарх подъехать к воротам монастыря, его буквально забросали цветами, почти вынесли его на руках. Послышались приветственные возгласы и рыдания. С монастырской колокольни раздался трезвон. Архимандрит Алексий, настоятель монастыря, в сопровождении нескольких монахов подошёл к Святейшему под благословение. Патриарх молча его благословил и с ним облобызался»¹²⁴¹. Патриарх направился в Большой собор монастыря, где пропел тропарь Донской иконе Божией Матери и до вечера совершал благословение народа. Автор Богослужебного дневника Патриарха сообщает, что Святейший «совершил пение тропаря Донской иконе Божьей Матери в большом Соборе Донского монастыря и благословение народа»¹²⁴². А. Левитин-Краснов и В. Шавров писали: «Войдя в храм, патриарх приложился к Престолу, опустившись на колени, помолился перед иконой Донской Божией Матери...»¹²⁴³. К рассказу авторами сделано примечание: «Все обстоятельства освобождения Патриарха Тихона сообщены покойным Яковом Евгеньевичем Горожанкиным»¹²⁴⁴, которому тогда было 15 лет и он являлся посошником Патриарха. Вместе с извозчиком он встречал Патриарха у ворот здания ОГПУ. Однако авторы книги допустили ряд неточностей. Так, они указывают, что Патриарх написал воззвание об отношении к советской власти в день освобождения, «вечером, уединившись», хотя оно было написано до его освобождения. Следует учитывать и указанное выше мнение протопресвитера Василия Виноградова, который считал, что Патриарх не находился в тюрьме в момент освобождения, а был освобождён из-под домашнего ареста в Донском монастыре¹²⁴⁵. В сводках наблюдения за Патриархом, которые составляли сотрудники ГПУ, момент освобождения не описан, наблюдение было начато вечером 27 июня в Донском монастыре.

Согласно сводкам ГПУ, около 17 часов 30 минут Патриарх закончил благословлять народ и направился в свой корпус осматривать помещение, где ему предстояло жить. Сотрудник ГПУ сообщал: «Ввиду освобождения б[ывшего] Патриарха Тихона 27/VI в 5 1/2 час[а] вечера в вышеуказанный монастырь стала прибывать публика, собралась у выхода 5[-го] корпуса, где он осматривал себе помещение»¹²⁴⁶. То, что Патриарх осматривал помещение в Донском монастыре, говорит в пользу версии, согласно которой 27 июня он приехал в монастырь после освобождения.

В комнатах Патриарха «стояла весёлая суматоха – во всем чувствовался праздник. В передней патриарха встретил толстый весёлый архимандрит Анемподист и патриарший келейник Яков»¹²⁴⁷. Когда Патриарх вышел из корпуса, согласно сводкам наблюдения к нему под благословение подошли несколько десятков человек: «В 5 час[ов] 45 мин[ут] он вышел из этого корпуса, и к нему бросились навстречу человек 35»¹²⁴⁸. То, что в сводке упоминается об осмотре Патриархом одного из корпусов обители, косвенно свидетельствует, что Патриарх для своей резиденции выбрал иное помещение, чем то, в котором он находился в заключении и которое примыкало к стене монастыря. То, что святитель Тихон после освобождения захотел иметь резиденцию в ином, более просторном и удобном помещении Донского монастыря, нежели три комнатки, где он размещался во время домашнего ареста, выглядит логичным и естественным. Описание кабинета Патриарха оставил А. И. Кузнецов: «Комната, в которую я вступил, была довольно просторной и сводчатостью низкого потолка приятно напоминала старинные боярские хоромы или игуменскую келью большого монастыря. В левом углу стоял огромный кипарисовый киот с образом Богоматери, перед которым горела разными огоньками большая серебряная лампада, цепочками прикреплённая к потолку. Около киота на зелёной ковровой дорожке стоял аналой, с раскрытой богослужебной толстой книгой. Справа стоял широкий книжный шкаф, этажерка с книгами, на стене висела зелёная мантия, около неё в углу стоял жезл, а на маленьком угольнике – белый патриарший куколь. У ломберного стола, стоявшего у стены, против входной двери, и покрытого вязаной черной скатертью, из-под которой виднелись ярко-зелёные разводы, стояло два кресла с высокими спинками»¹²⁴⁹. Один из посетителей епископа Илариона описывал, что корпус, где жил Патриарх, имел два этажа, Патриарх жил на первом, а кабинет епископа Илариона располагался на втором¹²⁵⁰. Судя по этим описаниям, Патриарх имел резиденцию в настоятельском корпусе обители (в архимандритских покоях), построенном в 1745–1750 гг.

По сообщению наблюдателя из Московского отдела ГПУ, в 6 часов вечера 27 июня начался молебен святителю Николаю Чудотворцу¹²⁵¹. Верующие, успевшие подойти к Патриарху под благословение, в разговорах отмечали его весёлость: «...другие говорят, что они к нему под благословение подходили, какой он весёлый батюшка»¹²⁵². Отмечается также, что Патриарх был «одет в монашеской одежде» и не облачался в патриаршее облачение, поэтому верующие спорили о том, будет ли Патриарх облачаться в дальнейшем.

Патриарха сразу окружили верные ему представители духовенства. А. Д. Самарин писал: «Когда Патриарх вышел из своей тюрьмы, его, естественно, окружили епископы и священники, оставшиеся верными ему во время его заточения. Из этих лиц предполагалось составить Патриаршее и епархиальное управления»¹²⁵³.

Решение Патриарха пойти на компромисс и подписать «покаянные» документы не отменяло перспективы суда над ним, но давало освобождение из-под ареста и возможность «церковной деятельности», хотя и под постоянной угрозой судебного процесса.

Освобождение Патриарха Тихона стало шоком для обновленцев. 30 июня состоялось экстренное совместное заседание ЦК «Живой церкви» и «Союза общин древлеапостольской церкви» (далее: СОДАЦ). Но «архиепископ» Александр Введенский и другие лидеры СОДАЦ на это заседание не явились¹²⁵⁴. Введенский уже знал о планах властей по созданию нового единого органа руководства расколом, поэтому порвал с СОДАЦ. 26 июня АРК на заседании приняла решение отказать СОДАЦ в регистрации устава¹²⁵⁵.

В день освобождения Святейшего газета «Правда» вышла с передовицей «Конец гнусной комедии», написанной её главным редактором Н. И. Бухариным. В статье говорилось: «Спасайте Тихона! – сделалось лозунгом международной контрреволюции, той, которая должна была поднять самые тёмные крестьянские массы и придать видимость крестового похода против Советской России.

Резюме этой кампании мы имеем в знаменитой ноте Керзона, который всей мощью Британской империи вступился за «Божье дело, за мученика-патриарха», стараясь извлечь его из пасти большевиков...»¹²⁵⁶.

28 июня Патриарх Тихон отправился на Лазаревское кладбище проститься с о. Алексием Мечёвым¹²⁵⁷. Известно, что в 1920 г. Патриарх Тихон наградил протоиерея Алексия крестом с украшениями. Святитель Тихон очень почитал духовные дарования старца Алексия. «Патриарх Тихон при хиротонии всегда учитывал отзыв о. Алексия о кандидатах в священники и предложил... [ему] взять на себя труд по объединению московского духовенства»¹²⁵⁸. Старец скончался в подмосковной Верее, гроб с его телом был доставлен в родной храм святителя Николая в Клённиках. 27 июня 1923 г. были совершены две заупокойные всенощные: одна в церкви и другая во дворе храма. Литургию и отпевание совершил епископ Феодор (Поздеевский) с сонмом духовенства.

Согласно данным Православной энциклопедии, «литию на кладбище служил архим[андрит] Анемподист [Алексеев]. Святейший Патриарх благословил опускаемый в могилу гроб, первый бросил на него горсть земли»¹²⁵⁹.

Слух о намерении Патриарха принять участие в похоронах о. Алексия Мечёва пронёсся по Москве в день освобождения Святейшего. На кладбище собрались тысячи москвичей, к которым Патриарх обратился со словом. А. Левитин-Краснов писал: «...Святейший благословил народ и тут произнёс свои первые слова к народу: «Вы, конечно, слышали, что меня лишили сана, но Господь привёл меня здесь с вами помолиться». И всё кладбище огласилось криками: «Святейший! Отец наш родной! Архипастырь, кормилец!» <...> К патриарху бросилась толпа, его буквально засыпали цветами, целовали его руки, одежду. Весь фаэтон патриарха был завален цветами»¹²⁶⁰. Патриарх убедился воочию в том, что народ по-прежнему считает его Патриархом, несмотря на акт обновленческого собора о снятии с него сана.

В докладе сотрудника ГПУ говорится о том, что Патриарх сам совершил панихиду на похоронах протоиерея Алексия: «28/VI с. г. в 16 час[ов] по направлению от Сухаревской Башни до 1[-й] Мещанской ул[ицы] проходила церковная демонстрация приблизительно 2000 чел[овек] при похоронах одного умершего протоиерея, затем толпа через церковный двор церкви Наталия Андриана вышла на 2[-ю] Мещанскую улицу через 3[-ю] Мещанскую ул[ицу] по Орловскому пер[еулку] двинулась на Лазаревское кладбище, где всю толпу похоронников встретил бывш[ий] Патриарх Тихон, который проводил гроб до могилы, где отслужил панихиду и уехал»¹²⁶¹. А. Левитин-Краснов сообщает, что Патриарх был на кладбище длительное время: «В течение трёх часов патриарха не отпускали с кладбища, сплошным потоком шли народные толпы к нему под благословение. И тут было впервые объявлено, что Святейший будет служить в воскресенье литургию в Донском монастыре»¹²⁶².

В этот же день, 28 июня 1923 г., было опубликовано послание Патриарха к верующим. В нем, в частности, говорилось: «Я решительно осуждаю всякое посягательство на Советскую власть, откуда бы оно ни исходило. Пусть все заграничные и внутренние монархисты и белогвардейцы поймут, что Я Советской власти не враг»¹²⁶³. В первоначальный текст послания сотрудниками ГПУ были, по-видимому, внесены значительные изменения. То, что послание было написано по прямому указанию и отредактировано ГПУ, позволяет говорить об авторстве Патриарха лишь условно. Тщательный источниковедческий анализ послания провёл С. Г. Петров. Он пришёл к выводу, что основные идеи, изложенные в послании, были сформулированы Е. М. Ярославским в письме в Политбюро от 11 июня. В тексте послания от 28 июня, которое было составлено ещё во время нахождения Патриарха под арестом, приводились три основных тезиса Е. М. Ярославского: покаяние перед советской властью в прошлых «грехах», осуждение Русской Православной Церкви Заграницей и согласие с обновленческим переходом на новый стиль.

Это послание стало компромиссом между властью и Патриархом. В следственном деле имеются сведения о том, что «председатель тихоновского Епархиального управления профессор Виноградов, при посещении Коломны, рассказывал «служителям культа»: «Редакция отречения Патриарха от всех своих контрреволюционных деяний вырабатывалась три раза: первая редакция, с которой Тихон не согласился[,] – выработана ВЦИК. Вторая, – с которой ВЦИК не согласился[,] – выработана Тихоном. Наконец, третья, – принятая обеими сторонами[,] – обеими же и составлялась"»¹²⁶⁴. Эта модель затем будет применяться и к другим документам «вынужденного авторства».

29–30 июня Патриарх оставался в Донском монастыре, проводя совещания с епископатом, обсуждая будущее направление своей деятельности. Возможно, что к этому времени в Москву прибыл епископ Иларион (Троицкий).

Согласно выписке из протокола заседания Коллегии ГПУ от 22 июня 1922 г., годовой срок высылки епископа Илариона заканчивался 7 июня 1923 г.¹²⁶⁵ 21 июня святителю объявили, что ему разрешён выезд в Москву¹²⁶⁶. 23 июня 1923 г. датирован документ, выданный на руки епископу Илариону архангельскими чекистами: «о том, что он по отбытии срока ссылки в Архангельской губернии направляется Архгуботделом ГПУ в город Москву с обязательством явиться в 6-е отделение СОГПУ, что и удостоверяется»¹²⁶⁷.

Чекисты надеялись, что епископ Иларион будет согласовывать свою деятельность с ними. Руководители Архангельского отдела ГПУ 30 июня 1923 г. подписали и направили в Секретный отдел ГПУ следующую характеристику епископа Илариона: «Что касается личных качеств и взглядов ТРОИЦКАГО, то будучи, пожалуй, если можно так выразиться[,] «идейным» попом, но отнюдь не фанатиком, обладая здравым умом и прямодушным характером, порицая целый ряд религиозных и главным образом церковных предрассудков, он хотя и не примкнул ни к одному из обновленческих течений, но считает, что обновление безусловно необходимо, но обновление не поверхностное (в чем он обвиняет «Живую Церковь», а коренное, и поэтому в настоящее время ТРОИЦКИЙ наиболее склонен к взглядам «Союза Общин Древне-Апостольской Церкви», но и проекты её мероприятий считает ещё недостаточными»¹²⁶⁸. Очевидно, в беседах с архангельскими чекистами епископ Иларион, говоря о церковном обновлении, имел в виду не обновленческие инициативы, а действительно назревший пересмотр некоторых моментов в деятельности Патриаршей Церкви с учётом изменившейся реальности.

29 июня 1923 г. в «Известиях» было опубликовано интервью Патриарха сотруднику РОСТА, инициированное ГПУ¹²⁶⁹. Оно было призвано подтвердить подлинность «покаянных заявлений» Патриарха и его намерение твёрдо стоять на позиции отмежевания от политики.

30 июня, в субботу, Патриарх совершил выход на «Хвалите имя Господне» на всенощной в Донском монастыре¹²⁷⁰.

Ещё до освобождения Патриарха было составлено второе воззвание к верующим. Оно было опубликовано 1 июля и содержало те пункты, которые требовала от Патриарха Антирелигиозная комиссия, – в частности, Патриарх признавал свою вину в «жертвах, получившихся в результате этой антисоветской политики»¹²⁷¹. Далее в послании говорилось: «Сознав Свою провинность перед народом и Советской властью, Я желал бы, чтобы так поступали и те, которые[,] забыв свой долг пастыря, вступили в совместные действия с врагами трудового народа – монархистами и белогвардейцами...»¹²⁷². Далее осуждалась «антисоветская деятельность» митрополита Антония (Храповицкого) и других иерархов Зарубежной Церкви, в отношении которых было сделано следующее предупреждение: «...а иначе придётся звать Преосвященных владык в Москву для ответа пред церковным судом и просить власть о разрешении им прибыть сюда»¹²⁷³.

Власти надеялись, что этими посланиями Патриарх будет скомпрометирован в глазах верующих. Но, как писал протопресвитер В. Виноградов, «Советская власть просчиталась в своих расчётах, ибо не учитывала, как безбожная, одного и решающего фактора в церковной жизни, именно того, что Дух Божий правит Церковью. Случилось совсем не то, что советские властители ожидали по чисто человеческим расчётам. «Покаянное заявление» Патриарха, напечатанное в советских газетах, не произвело на верующий народ ни малейшего впечатления. Без малейшей пропаганды весь верующий народ каким-то чудом Божиим так формулировал своё отношение к этому «покаянному заявлению»: «Это патриарх написал не для нас, а для большевиков"»¹²⁷⁴.

С. Г. Петров показывает, что это послание содержало пункты, выработанные Е. М. Ярославским и Антирелигиозной комиссией. Патриарху удалось вставить в это послание пункты, направленные против обновленчества: «Появилось много разных групп с идеями «обновления церковного», о коих Мы уже высказали Своё мнение в предыдущем Нашем обращении к православному народу. Обновленцы эти бессознательно или сознательно толкают Православную Церковь к сектантству, вводят совершенно ненужные реформы, отступая от канонов Православной Церкви»¹²⁷⁵.

В доверительных беседах с духовенством Патриарх Тихон просил не верить заявлениям, которые под его именем появляются в советской печати. Среди москвичей ходили разговоры о том, что «могут всё написать» и что Патриарх не подписывал это воззвание¹²⁷⁶. Говоря о причинах освобождения Патриарха, москвичи рассуждали так: «Патриарх Тихон взят на попечение Англией, и потому советская власть не может его арестовать, то что писали в газетах большевики, что патриарх покаялся в грехах и признал Сов[етскую] Власть, то неправда, патриарх сидел год и страдал, а потому и покаялся теперь, а признать Сов[етскую] Власть он не мог»¹²⁷⁷. В Можайском уезде верующие говорили: «Тихон никакого раскаяния не писал[,] а это раскаяние выдумано самими коммунистами»¹²⁷⁸. По слухам, собранным агентами власти, Патриарх говорил, благословляя народ: «Совет¹²⁷⁹ меня мучил и хотел от меня добиться правды... до кровавого пота буду молиться Богу и просить, чтоб он избавил нас от таких извергов в Совете... скоро придёт конец и мы дождёмся хороших дней»¹²⁸⁰.

Сам Е. А. Тучков так излагал реакцию на «покаяние» Патриарха: «По одной версии Тихон сошёл с ума, по другой [–] продался большевикам и по третьей [–] всё это подделка[,] и даже некоторые верующие самого Тихона считали поддельным, а главным образом боялись того как бы Тихон не перешёл в обновленцы – это верующих пугало больше всего. Когда же было выпущено Тихоном первое воззвание, то верующие убедились, что Тихон – противообновленец[,] и к нему отношение сразу изменилось в лучшую для него сторону, а его раскаяние пред Советской Властью дало возможность верующим безбоязненно с ним общаться»¹²⁸¹.

1 июля, в воскресенье, Патриарх совершил литургию в Донском монастыре и благословение народа во дворе с малой кафедры, которое продолжалось до 5 часов вечера¹²⁸².

Наблюдатели сообщали, что Патриарху сослужили два епископа и богослужение прошло «при большом стечении народа»¹²⁸³. На службе присутствовали представители иностранной (вероятно, американской) миссии («цвет флажка на автомобиле белый с красным»¹²⁸⁴), производившие фотосъёмку облачения¹²⁸⁵ Патриарха¹²⁸⁶. Об этом же сообщает другой наблюдатель, находившийся в храме: «Я услышал такой разговор, что сейчас здесь была Миссия, которая приезжала на двух автомобилях[,] и на автомобиле был замечен флаг (белый с красным)[,] что эта миссия во время службы снимала фотографические снимки с патриарха, а также, что патриарх дал согласие принять эту миссию в понедельник в 1 час дня, т. е. 2 Июля с./г.[,] и что эта миссия прошла в Алтарь боковым входом»¹²⁸⁷. Очевидно, речь идёт об американской миссии.

Москву моментально облетело известие о том, что Патриарх совершает богослужения в полном Патриаршем облачении. 3 июля один из сотрудников властей сообщал: «Довожу до в[ашего] сведения, что идут слухи среди верующих, что б[ывший] патриарх ТИХОН освобождён на свободу и служит церковные службы в патриаршем облачении»¹²⁸⁸.

Вечером 1 июля¹²⁸⁹ Патриарх пригласил к себе всех женщин, которые в течение долгих месяцев заключения обеспечивали его быт: стирали белье, покупали продукты, содержали повара и т. д. Одна из них рассказывала М. Е. Губонину об этом: «Патриарх терпеливо усадил всех их за стол, просил «не беспокоиться» и сказал при этом примерно так: «Сидите и не вставайте! Вы мне много послужили за последнее время, когда все покинули меня; вы ни на один день не оставили своих забот обо мне – всеми забытом и оставленном. А теперь я сам хочу послужить вам в малости, чтобы хоть немного отблагодарить вас за всё... А вы – сидите и угощайтесь, никого мне в помощники не нужно...» И добавил: «Все духовенство оставило меня, а вы поддержали своими постоянными заботами, и я не забуду этого до конца своей жизни!» Он сложил руки на груди и, поклоняясь своим гостям, произнёс: «Спаси вас Господи!.. Спаси вас Господи!..» [–] и, оборачиваясь в стороны, делал поясные поклоны. Все были взволнованы, сидели и чуть ли не плакали»¹²⁹⁰. Патриарх очень почтил своих служительниц: «Чаепитие продолжалось два часа, в течение которых Святейший без устали угощал своих дорогих гостей: сам наливал из самовара и разносил каждому чашки с чаем, потчевал вареньем и пирогами с рисом и сладким, с яблоками, и прочим. Среди хозяйственных забот он успевал со всеми поговорить, каждому сказать ласковое или шутливое слово и ко всем вообще проявить своё тёплое внимание и хозяйское радушие»¹²⁹¹.

Почтил Святейший и единственное духовное лицо из своего окружения – иеродиакона Викентия (Шуленина), служившего ему в заточении: «Наконец, обратившись к своему престарелому иподиакону отцу Викентию (иеродиакону «из простецов»!), искренне любившему Святейшего и служившему ему всё это время, сказал с болью, указывая присутствующим женщинам на него рукою: «А это вот единственный представитель среди нас от... русского духовенства!"»¹²⁹². Отец Викентий был не таким уж старым, как казался, на тот момент ему было 42 года. В анкете, которую он заполнил вместе с другими насельниками Троицкого подворья в 1921 г., он указал, что родился в 1881 г. в крестьянской семье Тульской губернии¹²⁹³. По данным В. М. Мироновой, автора рассказа об этой встрече, о. Викентий до кончины Патриарха служил ему: «Что же касается до «единственного представителя русского духовенства» на этом скромном пиршестве – любимого Патриархом о. Викентия, – благообразного пожилого человека с седеющей головой и смиренным взором, то он до конца дней Первосвятителя служил ему верой и правдой, пока не был сослан куда-то в глушь, где вскоре же (как говорили) направился вслед за своим – ушедшим уже – любимым Патриархом...»¹²⁹⁴.

Дальнейшая судьба о. Викентия была прослежена Н. А. Кривошеевой: «...вернулся в г. Сергиев [Посад], где весной 1932 г. был арестован за «поминовение расстрелянных за «контрреволюцию» «врагов народа» и приговорён к трём годам ссылки в Казахстан. В 1935 г. вернулся в Московскую область, жил в Можайске, где был вновь арестован и приговорён к высшей мере наказания – расстрелу. Расстрелян 25 февраля 1938 г. на полигоне Бутово»¹²⁹⁵.

2 июля Патриарх должен был принять представителей иностранной прессы¹²⁹⁶. Одной из причин освобождения Патриарха явилось давление Запада, поэтому власти были заинтересованы в организации заранее подготовленного интервью. Однако в этот день представителей прессы не допустили к Патриарху в связи с тем, что это мероприятие ещё не одобрило Политбюро.

3 июля Политбюро приняло решение об организации интервью Патриарха с иностранными корреспондентами¹²⁹⁷.

4 июля, в среду, Патриарх Тихон прочитал акафист Божией Матери в Донском монастыре¹²⁹⁸.

5 июля в Донском монастыре Патриарх совершил выход на полиелей на всенощной, которая совершалась накануне празднования Владимирской иконы Божией Матери¹²⁹⁹.

Период подготовки к активному служению закончился. Патриарх выработал план дальнейших действий, направленных к восстановлению канонического строя церковного управления и ликвидации раскола. Святейший воспользовался некоторым замешательством в ГПУ и АРК после принятия Политбюро решения о его освобождении.

Летом 1924 г. Патриарх Тихон в послании Константинопольскому Патриарху Григорию VII упоминал о собрании архиереев, которое имело место вскоре после его освобождения: «Не честолюбие или властолюбие заставило нас снова взять крест патриаршего служения, а сознание своего долга, подчинение воле Божьей и голос верного Православию и церкви епископата. Последний, получив разрешение на собрание, ещё в июле прошлого года соборным голосом осудил обновленцев, как схизматиков, а ко мне обратился с просьбой снова встать во главе Русской православной церкви и быть её кормчим до того момента, когда Господу Богу угодно будет даровать мир церкви голосом Всероссийского Поместного Собора и засвидетельствовать перед всем миром нашу правду»¹³⁰⁰.

Вероятно, одним из итогов этого собрания, состоявшегося в период со 2 по 5 июля 1923 г., было создание Временного Высшего Церковного Управления, куда первоначально вошли епископы Иларион (Троицкий) и Гурий (Степанов) и, возможно, ещё кто-то из архиереев. До момента переформирования, произошедшего 3 августа, Временное ВЦУ успело выпустить 53 постановления. Епископ Гурий постоянно сопровождал Патриарха на богослужениях и, по всей видимости, в этот период исполнял обязанности управляющего Сергиевским викариатством. 4 июля именно на его имя было подано прошение иеромонаха Троице-Сергиевой лавры Исидора, в котором он приносил покаяние за признание обновленцев и сослужение с ними¹³⁰¹. В рапорте Патриарху епископ Гурий писал, что по благословению Святейшего 29 июня и 5 июля он совершил службы в Сергиевом Посаде: «...всё городское духовенство принесло покаяние в вынужденном признании неканонической церковной власти и выразило своё полное повиновение Вашему Святейшеству. Благочинный округа протоиерей Рождественской церкви Александр Константиновский испросил прощение у народа, исполнение же благочиннических обязанностей передал своему заместителю. ...Так как из сельских церквей благочиния стали приезжать в Сергиево причты с покаянием, то заместитель благочинного о. протоиерей Николай Соколов Вознесенской церкви мною уполномочен принимать означенное покаяние. Причём ему даны соответствующие указания об образе действий. Ему же оставлен лист с подписями священнослужителей»¹³⁰².

В первые дни июля Патриарха посетил бывший обер-прокурор Святейшего Синода А. Д. Самарин, являвшийся представителем значительной группы епископата и духовенства, позднее получившей название «даниловской оппозиции». Согласно следственному делу, по которому А. Д. Самарин проходил в 1926 г. вместе с митрополитом Петром (Полянским), он приезжал к Патриарху с вопросом о его «покаянных» заявлениях¹³⁰³. По словам К. А. Виноградова Патриарх в шутку говорил, что «при даниловском монастыре состоит обер-прокурором Самарин»¹³⁰⁴.

«М. Е. Губонин включил в свой сборник «Современники о Святейшем Патриархе Тихоне» рассказ Г. И. Червякова «Самарин в Донском монастыре», где говорилось: «Передавали, что А. Д. Самарин, в обществе другого, такого же, как он сам, бывшего высокопоставленного лица, в 1923 г., по освобождении Святейшего из заключения, будучи весьма чувствительно затронутым известным заявлением Патриарха на имя Верховного Суда РСФСР об изменении ему меры пресечения и проч., решил лично проверить подлинность этого, опубликованного в мировой печати документа, к которому весьма многие и у нас, а особенно за границей, отнеслись как к самой явной фальшивке. С этой целью они направились в Донской монастырь. <...> Явившись в Донской на аудиенцию к Святейшему и убедившись из его недвусмысленных слов в том, что заявление действительно написано им лично, хотя, конечно, не без согласования с кем следует (да и странно, если бы было иначе!), «высокие» визитёры демонстративно удалились, бросив на прощание следующую фразу: «Тогда этот визит наш – последний и, простите, мы больше не будем впредь тревожить Ваше Святейшество». В ответ Святейший Патриарх будто бы ничего не ответил и лишь слегка пожал плечами, разведя руки: вам, мол, виднее!"»¹³⁰⁵.

Свою позицию А. Д. Самарин излагал так: «Известно, что всякий пошедший на малейшее соглашение с ГПУ становится через несколько времени его полным рабом. Патриарх не учёл этого, когда, поверив обещаниям полной свободы и независимости в церковных делах, согласился выступить с публичным покаянием и заявлениями о своей лояльности по отношению к советской власти. Выманивая эти заявления, редактированные в такой унизительной для Патриарха форме, ГПУ рассчитывало этим изолировать его, поколебав его авторитет в массах. На первых порах это не удалось: народ встретил Патриарха с энтузиазмом, отчасти не поверив в подлинность этих заявлений, отчасти простив ему их в надежде на упорядочение церковных дел освобождённым хотя бы и такой ценой Пастырем. Но предоставить Патриарху свободу в управлении Церковью вовсе не входило в намерения гражданской власти, поэтому тотчас по его освобождении она поставила себе двойную задачу: всячески дискредитировать Патриарха в глазах народных масс и опутать его такими сетями, которые не оставляли бы ему никакой свободы движения в управлении церковью»¹³⁰⁶.

В результате Патриарху не удалось объединить свои усилия с «даниловским синодом». Е. А. Тучков в отчёте о своей работе за 1923 г. писал о результатах «покаяния» Патриарха следующее: «В результате всего этого получается отход от Тихона наиболее черносотенной публики, считающей его слабым, неустойчивым руководителем, а его некоторых епископов прямо называли агентами ГПУ. Таким образом, Тихон в глазах этой публики теряет свой высокий авторитет»¹³⁰⁷. В другом докладе руководству Е. А. Тучков более конкретно пишет о той части духовенства, которая осудила Патриарха: «...часть видных монархистов, главным образом, епископов (Данилов монастырь) от Тихона отстранились и образовали свою группу более правого направления, считая такового советским Патриархом»¹³⁰⁸.

В сообщении сотрудника МГО ГПУ от 7 июля 1923 г. отмечалось: «Часть церковников возмущена отречением патриарха. Среди них находится еп[ископ] Феодор»¹³⁰⁹.

После совещаний с архиереями Патриарх принял решение перейти в решительное наступление на обновленцев, хотя понимал, что это вызовет противодействие властей. Патриарх, не жалея себя, совершал ежедневные богослужения, утверждая Православие и изгоняя обновленцев, приводя многих к покаянию. Прихожане Симонова монастыря рассказывали, как Патриарх принимал решение о том, куда поехать служить: «К нему приходят прихожане различных церквей с просьбой приехать к ним и совершить службу, но он спрашивает[:] как священник примкнул к красной церкви[?] и если получал ответ, что да, то он отказывался»¹³¹⁰. По их словам, Патриарх Тихон также говорил приходящим священникам-обновленцам: «Просите прощения у прихожан, если они вас простят, то приеду, если нет, то можете идти и служить Ленину»¹³¹¹.

Епископ Иларион был главным помощником Патриарха Тихона в борьбе с обновленчеством. Владыка по поручению Патриарха принимал покаяние у бывших обновленцев и утверждал документы об их возвращении в лоно Церкви. Верующие москвичи передавали друг другу, что всех кающихся клириков-обновленцев Патриарх Тихон «посылает к Илариону»¹³¹². Левитин-Краснов писал:

«Великолепный, пламенный проповедник, умевший говорить просто и эмоционально, ревностный служитель алтаря, владыка Иларион пользовался огромной популярностью среди московского духовенства и буквально обожанием народа. <...> Быстро поняв новую позицию патриарха, епископ сразу стал её активным проводником. Он в эти дни переговорил с сотнями священников, мирян, монахов и монахинь. Он договорился с приходами о чине их присоединения к патриарху, разработал чин покаяния, принял тут же десятки обновленцев, пришедших к патриарху с покаянием.

Благодаря неукротимой энергии этого человека церковная организация в Москве была восстановлена в два дня»¹³¹³.

Тактика антиобновленческих действий обсуждалась епископом Иларионом с другими епископами. В доносе в ОГПУ, датированном 9 июля, Красницкий писал: «Имею долг представить ГПУ, что в доме № 55 кв. 1 по Большой Царицынской улице, около Новодевичьего монастыря – у священника Ивана Левицкого, проживают сейчас три тихоновских архиерея – Иларион, Филипп¹³¹⁴ и Николай¹³¹⁵. Глубокой ночью, около 2-х часов происходят регулярные тайные собрания...»¹³¹⁶.

Отказавшиеся от покаяния священники-обновленцы изгонялись из храмов, куда назначались новые настоятели. Так, в сообщении от 9 июля 1923 г. говорилось, что в храме Воскресения Словущего «назначен новый настоятель тихоновец, а старого[,] давшего подписку к Живой Красной церкви[,] уволил и выселяет его с квартиры, где он живёт при церкви»¹³¹⁷. Один из священников рассказывал, как приносил покаяние его коллега: «...раскаялся у Тихона, стоя в монастырской церкви на коленях[,] и теперь получил разрешение служить опять»¹³¹⁸.

6 июля, в пятницу, Патриарх Тихон совершил литургию в Сретенском монастыре с переосвящением храма.

Уже днём 5 июля, накануне праздника в честь Сретения Владимирской иконы Божией Матери, на улицах Москвы появились объявления следующего содержания: «23 июня (ст. ст. – Авт.) в день иконы Владимирской Божией Матери Божественную литургию в 10 часов утра совершит ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВО СВЯТЕЙШИЙ ТИХОН, Патриарх Московский и всея России, в сослужении: Архиепископа Уральского Тихона, Епископа Илариона и Гурия, Архиепископа Парфелия¹³¹⁹. Всенощную накануне в 6 часов совершит преосвященнейший Епископ Иларион»¹³²⁰. Одно из таких объявлений было сорвано и сохранилось в следственном деле Патриарха Тихона.

Накануне праздника в честь Владимирской иконы Божией Матери, 5 июля 1923 г., епископ Иларион освятил великим чином собор Сретенского монастыря. Подобное освящение совершается в случае осквернения храма. Именно таким осквернением святитель считал обновленческие «богослужения». Чтобы оценить значение этого события, нужно вспомнить, что на этот момент обновленцам принадлежало большинство московских храмов. К обновленцам примкнули около половины епископата, десятки тысяч священников. Святитель Иларион со всей ясностью показал, что обновленчество – не только раскол в Церкви, это скверна перед Богом. Это отрезвило очень многих. Обновленческие епископы и священники сотнями потянулись в Донской монастырь к Патриарху Тихону и архиепископу Илариону приносить покаяние, чтобы вернуться в Церковь Христову. Уже к осени 1923 г. огромное число бывших обновленческих епископов и священников принесли покаяние и вернулись в Церковь, а влияние обновленческих центров было существенно ослаблено.

После богослужения епископ Иларион «произнёс проповедь, в которой обратился к священству, вступившему в обновленческие группы, чтобы они покаялись в церкви всенародно, иначе он не допустит их к службе в алтаре. Присутствующее духовенство публично покаялось, и Иларион освятил церковь от осквернения еретиков»¹³²¹.

Один из сотрудников ГПУ так характеризовал святителя Илариона: «...известнейший проповедник, по своим способностям превосходящий известного проповедника Храповицкого (митрополита Антония. – Авт.). Иларион пользуется громаднейшей популярностью среди верующих и любим за свои проповеди, проникнутые чистейшей тихоновщиной»¹³²². Другой агент ГПУ сообщает, что, по его оценкам, на богослужении присутствовало более 1000 человек, так что народ заполнил не только храм, но и монастырский двор¹³²³.

6 июля богослужение совершалось по пасхальному чину. Началось оно в 10 часов, а закончилось лишь в 18 часов. Служба совершалась не только в храме, но и во дворе, потому что храм не мог вместить всех пришедших. Во время богослужения производилась киносъёмка. В проповеди святитель Тихон назвал прежних «хозяев» монастыря – антониновцев – самозванцами. Патриарх спросил народ, за какую они Церковь. «За старую! Долой самозванцев антоновцев!» – был ответ. Сообщается также, что в храм во время богослужения пытались войти некоторые «товарищи» в шапках, «но тут публика начинала перешёптываться: «коммунист», и были случаи, что шапки сбрасывались с головы проходившего»¹³²⁴. В докладах говорится, что во время богослужения присутствовали мужчины, женщины и подростки, многие не могли войти в храм, «ввиду этого в саду монастыря около церкви стояли толпами. В саду богослужение совершал какой-то ещё священник»¹³²⁵. Во время литургии диакон помянул Патриарха Тихона и пропел ему многолетие.

Перед причащением мирян святитель Иларион произнёс проповедь, которая была посвящена Владимирской иконе Божией Матери и расколу в Церкви. Святитель говорил о безблагодатности раскола и призывал раскольников к покаянию. Во время этой проповеди святителя из толпы раздавались выкрики: «Стоим за старую Церковь!» Многие плакали. После литургии проповедь произнёс Патриарх Тихон, но говорил, по свидетельству очевидцев, о Владимирской иконе Божией Матери. После этого Патриарх вышел из храма и начал благословлять народ. Благословение продолжалось в течение трёх часов. После этого «чуть ли не на руках толпа вынесла его на Лубянку, где он сел на ожидавший его извозчик и поехал по направлению к Лубянской площади»¹³²⁶. На этом богослужении побывал автор воспоминаний о Москве 1920-х гг. Н. П. Окунев, которого поразила внешность Патриарха: «Патриарх постарел, пожелтел, похудел. Когда он приехал в Сретенский монастырь, мне его лицо показалось настолько исстрадавшимся, что я, грешный человек, подумал: а не посидел ли он на электрическом стульчике?»¹³²⁷. Это ещё одно свидетельство того, что во время заключения и домашнего ареста в отношении Патриарха применялись меры физического воздействия.

7 июля, в субботу, Патриарх совершил литургию в храме Рождества Иоанна Предтечи, что на Трех Горах на Пресне¹³²⁸.

В этот же день Патриарх принял представителей Польской дипломатической миссии, с которыми беседовал более двух часов¹³²⁹. Кроме того, он принял много представителей духовенства: «На приёме у патриарха много народа, особенно духовенства, последние являются к ТИХОНУ на благословение и большей частью виниться в сочувствии прогрессивным церковникам. Провинившихся принимает предварительно еп[ископ] ИЛЛАРИОН; патриарх здорово всех кающихся пробирает»¹³³⁰. Было зафиксировано и одно высказывание Патриарха, сделанное в отношении обновленцев в этот день: «Тихон характеризует движение как чисто кастовое, не затрагивающее мирян»¹³³¹.

В этот же день Патриарха посетил архимандрит Евгений (Кобранов), настоятель Новоспасского монастыря: «Среди посетивших ТИХОНА – высланный было, но амнистированный ВЦИК архимандрит Новоспасского монастыря Евгений КОБРАНОВ. При своём посещении оправдывался перед патриархом в неприятии со своей стороны мер против прогрессивных. На заседании В.Ц.С. после посещения предложил возгласить «Многая лета» патриарху и советской власти»¹³³².

Вероятно, именно 7 июля 1923 г. архимандрит Евгений высказал предложение примириться с обновленцами. Патриарх Тихон, выслушав его, «указал на неосуществимость его предложения из-за позиции обновленческого руководства»¹³³³.

Вечером 7 июля Патриарх совершил всенощное бдение в храме святителя Николая в Николо-Ваганьковском переулке¹³³⁴.

Богослужение началось в 18 часов 30 минут. Проповедь произнёс настоятель строящегося храма святого Александра Невского на Миусской¹³³⁵. Он просил пожертвований на завершение строительства. Народу на богослужении было очень много¹³³⁶. Ни Патриарх Тихон, ни епископ Иларион, который сослужил Святейшему, проповедей не произносили¹³³⁷. Разговаривали верующие, в частности, о том, что епископ Иларион «назначен Тихоном митрополитом Крутицким»¹³³⁸, т. е. управляющим Московской епархией. Богослужение закончилось только около 23 часов, «после чего патриарх ТИХОН и все его приспешники пошли к священнику этой же церкви ночевать»¹³³⁹. Таким образом, Святейший остался ночевать здесь же, в доме одного из священников. Он даже совершил здесь пешую прогулку: «7 и 8 июля ТИХОН гулял некоторое время около ф[абри]ки Трёхгорной м[ануфакту]ры»¹³⁴⁰.

8 июля, в воскресенье, Патриарх «с соборными архиереями»¹³⁴¹ совершил литургию в храме святителя Николая в Николо-Ваганьковском переулке¹³⁴².

Информатор сообщал, что богослужение началось, как обычно, в 10 часов, хотя верующие пришли в храм гораздо раньше. После окончания службы Патриарх благословлял народ до двух часов дня. Проповедь «против АНТОНИНА»¹³⁴³ произнёс протопресвитер Николай Любимов. Во время богослужения производилась кино- и фотосъёмка. Сообщается также о том, что после обеда (вероятно, после отъезда Патриарха) состоялся крестный ход вокруг храма¹³⁴⁴. В 2 часа Патриарх поехал обедать к церковному старосте (приводится адрес: Средняя Пресня, д. 20)¹³⁴⁵. После этого Святейший поехал на Ваганьковское кладбище отслужить панихиду на могиле архидиакона К. Розова – в тот день исполнилось 40 дней со дня его смерти.

Архидиакон Константин Розов умер 30 мая 1923 г. в возрасте 49 лет от миокардита. Он оставил предсмертную записку, в которой просил, чтобы его не отпевали обновленцы¹³⁴⁶. На первой панихиде по великому архидиакону, совершенной митрополитом Трифоном (Туркестановым)¹³⁴⁷, в Крестовоздвиженском храме бывшего Крестовоздвиженского монастыря присутствовали композиторы А. Д. Кастальский, П. Г. Чесноков и другие представители творческой интеллигенции¹³⁴⁸. 3 июня состоялись похороны патриаршего архидиакона. Гроб был установлен в храме «Большое Вознесение» у Никитских ворот. Накануне совершалась всенощная. Во главе с протопресвитером Н. А. Любимовым служил весь причт кремлёвского Успенского собора, клириком которого до закрытия этого храма весной 1918 г. был и протодиакон К. Розов. Протопресвитер Н. А. Любимов произнёс замечательную надгробную речь, закончив её словами: «И сегодня светлый именинник первый раз празднует день своего ангела на небесах»¹³⁴⁹.

Сотрудник ОГПУ сообщал: «В 4-м часу Патриарх прибыл на Ваганьковское кладбище, где был встречен с крестным ходом, затем[,] отслужив панихиду на могиле РОЗОВА, был провожен с крестным ходом до экипажа»¹³⁵⁰. «До панихиды, – продолжал он далее, – около церкви стояла кучка людей, в которой был диакон Румянцев, в которой шёл разговор о том, что к Патриарху всё время идут на покаяние попы, что на днях был протодиакон Холмогоров и что всех Патриарх посылает к Архиерею Иллариону... и тут Румянцев сказал, что у Вознесения Большого, обедню служил Илларион, за которой произнёс проповедь [–] даже волос дыбом стал [–] и на проповедь народ ответил, что это правда, но Илларион сказал, «я знаю"»¹³⁵¹.

По сообщению одного из наблюдателей, не присутствовавшего в храме лично, но со слов знавшего, что 8 июля Патриарх посетил храм преподобного Сергия на Ульяновской улице, где «выступил с проповедью против новоявленной церкви и заставил двух священников раскаится (так в тексте. – Авт.) среди молящихся, и те исполнили его приказание, говорили, что они якобы под каким[-]то давлением вступили в ново-обновлённую церковь»¹³⁵².

8 июля, в воскресенье, Патриарх служил всенощное бдение в храме Спаса Преображения на Большой Спасской улице.

Сотруднику ГПУ попасть в храм не удалось из-за огромного стечения молящихся, по его подсчётам там собралось две-три тысячи человек. Богослужение закончилось в половине десятого вечера, и он стал свидетелем того, как «по подъезде Тихона из церкви ему была устроена овация... многие из богомольцев цеплялись за его экипаж, на котором он стоял и благословлял подходящих, бросились бежать за экипажем и только на улице отстали»¹³⁵³. Это подтверждает и другой наблюдатель: «...экипаж поехал[,] и ТИХОН стал в экипаже благословлять народ, то вся толпа устремилась за ним, давя друг друга[,] и таким образом бежала до самой Сухаревской площади»¹³⁵⁴.

9 июля, в понедельник, Патриарх совершил литургию в храме Тихвинской иконы Божией Матери в Лужниках¹³⁵⁵.

Планировалось, что богослужение в этот день состоится в церкви Тихвинской иконы Божией Матери в селе Косине Ухтомской волости Московской области¹³⁵⁶. Об этом тогда же стало известно в ГПУ, из-за чего, видимо, поездку в подмосковный храм пришлось отменить. Полагаем, что причиной этого явился срочный вызов Патриарха в ГПУ (который имел место незадолго до 10 июля), где состоялся разговор по поводу публикации в эмигрантской газете «День» послания Патриарха от 6 декабря 1922 г. Патриарх должен был дать обещание подписать опровержение, которое было опубликовано 10 июля в «Известиях»¹³⁵⁷.

Прихожане Симонова монастыря также ожидали приезда Патриарха 10 июля. Настоятелем монастыря был архимандрит Пётр (Руднев)¹³⁵⁸. О нем в сообщении сотрудника ГПУ от 7 июля 1923 г. говорилось: «Игумен Симоновского монастыря заявляет, что не желает признавать ни живой, ни тихоновской церкви»¹³⁵⁹. М. Е. Губонин сообщал, что ещё в июне 1923 г. Патриарх дал разрешение служить в обители епископу Назарию (Андрееву), однако архимандрит Пётр не допустил его служения.

Вечером 10 июля, во вторник, накануне празднования памяти Сергия и Германа Валаамских, Патриарх Тихон в сослужении ряда епископов совершил всенощное бдение на Валаамском подворье.

Богослужение началось в 18 часов, а закончилось только в 23 часа. Патриарх заночевал на подворье¹³⁶⁰. Наблюдатель особенно обратил внимание на подчёркнутую предусмотрительность в отношении Патриарха: «Было заметно как всё духовенство нянчилось с ним, точно с ребёнком[,] прислуживая во всем. Было приготовлено много явств»¹³⁶¹. Агент ГПУ отметил присутствие множества молодых монахинь, которые, прячась от него, пытались подойти к Патриарху «поклониться ему, целовать ему[,] как обычно[,] ноги и т. д.»¹³⁶². Другая наблюдательница писала, что в храме были почти одни рабочие, которые все поддерживали Патриарха¹³⁶³.

Значительное усиление Патриаршей Церкви, обусловленное освобождением Патриарха Тихона, заставило АРК и ГПУ начать работу по созданию нового единого центра обновленческого церковного управления. Чтобы поддержать обновленцев материально, АРК 10 июля 1923 г. приняла решение передать им кладбищенские храмы Москвы¹³⁶⁴. Одновременно АРК решила продлить на неопределённый срок следствие по делу Патриарха¹³⁶⁵.

Вероятно, есть прямая зависимость между заседанием АРК и появлением в тот же день опровержения от имени Патриарха в отношении послания от 6 декабря 1922 г. Опровержение было опубликовано 11 июля:

«В редакцию газ[еты] «Известия ВЦИК».

Гражданин редактор!

Покорнейше прошу не отказать поместить в Вашей газете следующее опровержение:

В заграничной газете «Дни» от 28.5 (10 июня) с. г., за № 184, напечатано послание, якобы исходившее от меня[,] по поводу отношения нашего к В.Ц.У. и Советской власти, датированное 6 декабря 1922 года в Донском монастыре.

Настоящим заявляю, что такого послания я не писал и что таковое является поддельным и не соответствующим нашему взгляду. Это не что иное, как новая попытка зарубежных врагов Советской власти использовать нас ещё раз, как патриарха, в политических антисоветских целях.

Донской монастырь, 10 июля 1923 года.

Патриарх Тихон»¹³⁶⁶.

Само по себе это опровержение не решает вопроса подлинности послания от 6 декабря и должно рассматриваться наряду с посланиями от 28 июня и 1 июля в качестве документов «вынужденного авторства».

11 июля, в среду, Патриарх Тихон совершил литургию на Валаамском подворье.

Богослужение началось, как обычно, в 10 часов утра. По оценке наблюдателя, «все разговоры были направлены против власти»¹³⁶⁷. Верующие восхищались мужеством Патриарха: «Публика была на стороне Тихона, сочувствуя ему, восхваляя его страдания, и те труды, как выражается публика, которые он переносит в настоящее время по службе, т. е. почти[,] говорят[,] день и ночь служит»¹³⁶⁸.

Вечером Патриарх должен был служить всенощную в храме мучеников Адриана и Наталии, где его, несмотря на дождь, ждало много верующих¹³⁶⁹. Однако Патриарх не смог поехать туда или из-за давления властей, или из-за плохого самочувствия и отслужил всенощную в Донском монастыре¹³⁷⁰.

В небогослужебные дни утро Патриарх посвящал приёму посетителей: «В Донском Патриарх принимал ежедневно от 9 до 12 ч[асов] всех, кто желал его лично повидать, за исключением, конечно, тех дней, когда он бывал занят богослужением»¹³⁷¹.

За несколько первых дней июля Патриарх сумел нанести решительный удар по обновленчеству. В сводке МГО ГПУ за 6–9 июля говорится о том, что в Серпуховском уезде обновленчество также терпит поражение: «...предполагается посылка делегации к патриарху за получением указаний»¹³⁷². 11 июля в Сергиев Посад снова выехал епископ Гурий (Степанов), который освятил после обновленцев церкви и потребовал от двух лидеров обновленчества в уезде поехать на покаяние к Патриарху¹³⁷³.

Обновленцы были крайне напуганы решительными действиями Патриарха и его окружения. Обновленческий Высший Церковный Совет 7 июля выпустил специальное воззвание к верующим, бывшее ответом на воззвание Патриарха Тихона от 1 июля 1923 г. В этом воззвании в отношении Патриарха Тихона говорилось: «...он вновь предал Церковь Православную[,] и[,] будучи лишённым сана и монашества, он приступил к совершению божественной литургии и тем разорвал ризу Христову, разорвал единство церковное, положил начало церковному расколу... но всё, чтобы бывший Патриарх не говорил[,] его вина перед Церковью неизгладима и непростительна. С руками[,] обагрёнными кровью[,] вполне сознавая все вины свои перед Матерью Церковью[,] по гордыне и самомнению толкаемый прежними своими советниками[,] он вновь назвал себя Патриархом... тот же безвольный и преступный старик хочет вести вас и теперь...»¹³⁷⁴. Воззвание, отпечатанное десятитысячным тиражом, подписали председатель ВЦС епископ Георгий Добронравов, его заместитель В. Красницкий¹³⁷⁵ и члены президиума ВЦС. В эти же дни, по сообщениям ГПУ, Антонин (Грановский) «ходил в Кремль», чтобы узнать, «зачем выпустили Тихона»¹³⁷⁶. Об этом в Москве было много разговоров. Так, 16 июля в Донском монастыре верующие говорили: «Антонин пришёл к Калинину и жаловался, зачем выпустили Тихона... Калинин как будто бы указал, что это не его дело, что церковь частное дело[,] и пусть они сумеют завоевать себе массы»¹³⁷⁷.

Красницкий в письме в ГПУ от 9 июля писал: «Усердно прошу обратить внимание на крайне провокаторскую, контрреволюционную деятельность Тихоновского ессесента (так в тексте. – Авт.) Илариона, 6/VII проповедуя в Сретенском монастыре, он произнёс такую погромную речь... в толпе, в ограде и на улице произвели физические толкования[,] и дело кончилось арестами. За пережитых 10 дней тихоновцы чрезвычайно обнаглели, держатся вызывающе и готовы перейти к избиению – и это настроение – определённо погромное и ярко антисоветское [–] создаётся им, епископом Иларионом. Если его явно контрреволюционной деятельности не будет положен предел, то неизбежные общественные беспорядки и избиение церковников-обновленцев»¹³⁷⁸.

По словам одного из рабочих, зафиксированным 8 июля, накануне «он был в Храме Спасителя за обедней[,] и что КРАСНИЦКИЙ подвязал щеку[,] и он читал воззвание к народу[,] в котором называл Патриарха Стариком[,] и что на него падёт вся вина[,] и по окончании воззвания он обратился к народу, чтобы тот одобрил это воззвание, но народ на это ничего не сказал[,] и в это время в толпе было негодование к КРАСНИЦКОМУ и послышались возгласы[:] «ДУРАК[!] НАРОД[,] ГНАЛИ БЫ ЕГО В ШЕЮ[,] схватили бы за шиворот и тащили бы с амвона, экия черти самозванцы"[,] и ясно было видно, что народ стоит за Тихона»¹³⁷⁹.

Вскоре «ввиду толков неблагоприятных, распространяемых по городу Москве и даже в общественных местах[,] касающихся лично Высокопреосвященнейшего Архиепископа Крутицкого Александра (Введенского)»¹³⁸⁰, Е. А. Тучков удалил из Москвы Красницкого, который вернулся в Петроград.

Е. А. Тучков так описывал реакцию обновленцев на усиление Патриаршей Церкви: «Освобождение Тихона обновленцев напугало[,] т. е. первоначально они толковали это как свою ликвидацию гражданской властью и ставку на Тихона...»¹³⁸¹.

Власти должны были принять решительные меры, иначе обновленчество в ближайшее время могло полностью исчезнуть. Буквально за неделю ежедневных служений Патриарха и его сподвижников обновленчество было практически уничтожено и могло надеяться выжить только при активном вмешательстве властей.

12 июля Политбюро приняло решение: «Продлить следствие по делу Тихона и не возражать против изменения меры пресечения и тем из сопроцессников его, которые публично покаяться в своих преступлениях»¹³⁸². Таким образом, Патриарх оставался под следствием, а это означало, что оказание ему поддержки могло быть воспринято властями как антисоветский акт.

Е. А. Тучков писал, что после первоначальной растерянности обновленцы «убедились в том, что их позиция в отношении власти также крепка и что Тихон от суда отнюдь не освобождён[,] – приступили к организации своих сил и наметили путь для борьбы с Тихоновщиной, для чего всюду стали переформировать свои ряды и привлекать к себе более авторитетных архиереев[,] дабы противопоставить Тихону крепкую и серьёзную оппозицию[,] и с этой целью ВЦУ для авторитетности назвали прежним именем «Священный Синод"[,] кооптировав в состав его старых[,] тихоновских архиереев»¹³⁸³. Власти начинали предпринимать попытки остановить «триумфальное шествие» Патриаршей Церкви.

12 июля, в четверг, Патриарх Тихон служил в храме Петра и Павла в Лефортове¹³⁸⁴.

На следующий день, 13 июля, Патриарх не совершал богослужений¹³⁸⁵ и даже не выходил из своих покоев в Донском монастыре¹³⁸⁶.

В результате активной деятельности Патриарха Тихона и епископа Илариона московское духовенство стало массово возвращаться под омофор Святейшего. Так, 12 июля состоялось собрание духовенства Пречистенского сорока, где было вынесено решение «о присоединении к Тихону»¹³⁸⁷. Святитель Иларион не только лично принимал духовенство, но и работал с письменными прошениями. 13 июля 1923 г. он рассматривал прошение священника московского Всехсвятского единоверческого женского монастыря Сергия Сунгурова, который просил дать ему место священника, так как устроился рабочим, чтобы не служить в обновленческом приходе¹³⁸⁸.

Однако Патриарх принимал не всех обновленцев. 10 июля 1923 г. было созвано экстренное пастырско-мирянское собрание г. Петрограда, постановившее послать к Патриарху «для выяснения его позиции по волнующим всех вопросам депутацию представителей от беспартийных и от обновленческих групп в лице протоиерея Крылова и Боярского»¹³⁸⁹. Когда Боярский прибыл к Патриарху, он не смог получить аудиенцию: ««Выйдя из патриаршего кабинета» к А. И. Боярскому, о. архимандрит Анемподист [Алексеев] «вежливо сказал, что Патриарх просит его извинить за огорчение, но ничего общего он с Живой Церковью не имеет и потому вынужден отказать себе в удовольствии видеть её лидеров...»»¹³⁹⁰.

13 июля архиепископ Иларион совершил всенощную накануне престольного праздника в храме святых бессребреников Космы и Дамиана. В сообщении ГПУ об этом говорилось: «Всенощную в честь храмового праздника совершал епископ Иларион с другими священствующими лицами. Народу было очень много. Во время богослужения Иларион сказал присутствующим проповедь и указал на новое церковное управление[,] называя Антонина самозванцем, конечно присутствующие более симпатизируют Тихону»¹³⁹¹. В другом сообщении говорилось: «В церкви Козьмы и Демьяна служил епископ ИЛАРИОН – говоривший о самозванцах в ВЦС и ругавший Антонина»¹³⁹².

14 июля, в субботу, Патриарх совершил литургию в церкви святых Косьмы и Дамиана на Полянке.

Наблюдатель из ГПУ сообщал, что выезд Патриарха сопровождался преднесением креста: «В 9 ч. 40 м. появляются 2–3 попа, выносят крест и хоругвь[,] за ними в своём одеянии появляется Тихон... с попами он целуется... спросил одного из попов при целовании: «Вы из Киева?», тот ответил: «Нет, из Пскова», Тихон спросил: «Ну как у вас там?"»¹³⁹³. Ответ священника наблюдателю расслышать не удалось. Крест везли впереди Патриарха иподиаконы и когда Святейший ехал на богослужение¹³⁹⁴.

В храме на Полянке молящихся было меньше, чем на прежних патриарших службах. Патриарх не вышел благословлять народ, как делал это ранее, а сразу после литургии ушёл пить чай, после чего уехал¹³⁹⁵. Вероятно, отказ от многочасового благословения народа был следствием давления властей. Не исключено, что Патриарха вызывали в эти дни в ГПУ, так как 15 июля по Москве прошёл слух, что его арестовали¹³⁹⁶.

Наблюдатель в Донском монастыре докладывал о служении Патриархом молебна: «Сам Тихон совершил молебен в местной церкви[,] в 18.15 выходит опять с крестом впереди и направляется к церкви... на колокольне благовест, собралось в конце концов 150–200 чел.»¹³⁹⁷. Патриарх совершал молебны перед Донской иконой Божией Матери накануне Богородичных праздников, в этот раз – накануне праздника положения честной Ее ризы во Влахерне.

15 июля, в воскресенье, Святейший выехал в храм в 9 часов 30 минут, выйдя из своих покоев с преднесением креста¹³⁹⁸. Патриарх совершил литургию вместе с епископами Иларионом (Троицким), Гурием (Степановым), архиепископом Тихоном (Оболенским) и двумя другими архиереями в храме Воскресения в Кадашах¹³⁹⁹.

После богослужения епископ Иларион огласил патриаршее воззвание против обновленцев. Есть основания утверждать, что епископ Иларион сам подготовил проект послания. В нем обновленческое Высшее церковное управление (ВЦУ) называлось самовольно установленным органом и объявлялось о восприятии патриарших полномочий, временно переданных митрополиту Агафангелу (Преображенскому):

«Ныне же торжественно и во всеуслышание с сего священного амвона свидетельствуем, что все эти столь решительные заявления о соглашении с Нами и о передаче Нами прав и обязанностей Патриарха Российской Церкви ВЦУ, составленному священниками Введенским, Красницким, Калиновским и Белковым, есть ложь и обман! И что перечисленные лица овладели церковной властью путём захвата, самовольно, без всяких установленных правилами Нашей Церкви законных полномочий. На таковых св[ятая] Церковь изрекает строгие прещения: по 16-му правилу Антиохийского Собора епископ, отступивший от указанного порядка и самовольно вторгнувшийся в чужую епархию, хотя бы об этом просил его и весь народ, изгоняется из неё и извергается из сана за грех нарушения церковных законов. Лица, учредившие самозваное ВЦУ в Москве и повинные в этом перед Церковью, отягчили своё положение ещё посвящением епископов в захваченные области, так как поставили себя под действие 31-го правила св[ятых] Апостолов, угрожающего лишением сана как посвящающим, так и посвящённым. <...> Всем этим они отделили себя от единства тела Вселенской Церкви и лишились благодати Божией, пребывающей только в Церкви Христовой. А в силу этого все распоряжения не имеющей канонического преемства незаконной власти, правившей Церковью в Наше отсутствие, недействительны и ничтожны! А все действия и таинства, совершенные Отпавшими от Церкви епископами и священниками, безблагодатны, а верующие, участвующие с ними в молитве и таинствах, не только не получают освящения, но подвергаются осуждению за участие в их грехе»¹⁴⁰⁰.

19 июля АРК по поводу этой редакции распорядилась следующим образом: «Воззвание в такой редакции к опубликованию не допускать. Разрешить к опубликованию при условии, если будет измена редакции»¹⁴⁰¹. Воззвание так и не было опубликовано.

Это послание в дальнейшем рассматривалось самими обновленцами как событие, окончательно разделившее «тихоновцев» и обновленцев. 19 сентября 1934 г. обновленческий Синод принял решение, что принятие в их сообщество священников в сущем сане возможно, если они были рукоположены до 15 июля 1923 г., т. е. «до образования б[ывшим] патриархом Тихоном самочинного сборища»¹⁴⁰².

После богослужения община храма в Кадашах преподнесла Патриарху богатое богослужебное облачение. Наблюдатель, имевший номер «41» и принадлежавший, очевидно, к клиру, сообщал: «После обедни ТИХОН с 5 епископами отправился на квартиру Смирнова Евг[ения] Ник[олаевича], где был устроен лёгкий завтрак, от Смирнова ТИХОН на 3-х извозчиках[,] нанятых за 1500 р.[,] отправился на Пятницкую ул. д. 11 к владельцу шляпной мастерской гр. СИДЕЛЬНИКОВУ, где был устроен обед с выпивкой, патриарх также выпил одну рюмку»¹⁴⁰³. Община храма в Кадашах была известна практикой совершения агап. По наблюдениям «41-го» эта община участвовала в трапезе: «На обеде присутствовала Кадашевская община «Агапистов"[,] в этом же доме часто собираются для устройства АГАП»¹⁴⁰⁴.

Этот же наблюдатель 17 июля сообщил своим кураторам: «Епископ Иларион вызывался в ГПУ по поводу прочтения воззвания в церкви Воскресения Кадаши»¹⁴⁰⁵. Содержание послания, оглашённого епископом Иларионом, не было согласовано с Е. А. Тучковым, что послужило причиной вызова епископа Илариона в ГПУ.

Один из земляков архиепископа Илариона вспоминал о встрече с ним в Донском монастыре в день посещения Владыкой ГПУ: «Я, интересуясь церковной жизнью, поехал в Донской монастырь. Меня поразило огромное стечение народа, духовных лиц, стоящих около здания, где жил и работал недавно вышедший из заключения Святейший Патриарх Тихон. Среди присутствующих были маститые, заслуженные протоиереи, и иереи, и, по-видимому, в штатском, церковные старосты. Оказалось, что дожидались Владыку Илариона, который ежедневно вызывался в ГПУ и оттуда прямо пешком [шёл] к Святейшему Патриарху на рабочий день. Он в это время управлял делами Московской Патриархии, поэтому к нему и обращались все пришедшие со своими церковными нуждами за разрешением (разъяснением) трудных дел, связанных с действиями живоцерковников. Нужно было авторитетное слово для руководства делами Церкви. Этим всем и занимался преосвященный Иларион как первый помощник Святейшего Патриарха Тихона. Как только появлялась его высокая стройная фигура в бархатной черной скуфейке на длинных бело-русых волосах, всех охватывало волнение и возбуждение, и каждый стремился к нему под благословение и за советом. Преосвященный Иларион на всем пути от врат монастыря до здания, где жил Святейший Патриарх, благословлял подходивших к нему просителей и беседовал с ними»¹⁴⁰⁶.

Автор воспоминаний свидетельствует, что даже во время краткой беседы с ним епископ Иларион всё время должен был отходить к Патриарху для совещаний, так как его кабинетом была одна из трёх комнат помещений второго этажа корпуса, где жил Патриарх: «Скоро меня вызвали к нему, и я поднялся на второй этаж, где меня поджидал Владыка Иларион. Он посадил меня против себя и стал спрашивать о семье моей, о знакомых, о Туле – всё его интересовало, и всё время повторял с горячностью, ему свойственной: «Говори, говори обо всем!» Но, видимо, требующих санкцию от Святейшего Патриарха было много, и он то и дело должен был отрываться от беседы и уходил к Святейшему»¹⁴⁰⁷.

Регулярные вызовы епископа Илариона в ГПУ, начавшиеся, очевидно, 16 июля, также были связаны с тем, что до образования Синода он фактически выполнял функции последнего, постоянно совещаясь с Патриархом по разным вопросам, готовя для него решения и документы. А. Д. Самарин писал, что его вызывали в ГПУ, где оказывали давление: «Прочие члены вызываются к Тучкову, и он угрожает им ссылкой. Основанием служит для арх[иепископа] Иллариона какое-нибудь неосторожное выражение в проповеди или на публичной лекции...»¹⁴⁰⁸.

В понедельник, 16 июля, Патриарх совершил литургию в храме Филиппа Митрополита на Мещанской¹⁴⁰⁹.

В 14 часов 30 минут Патриарх вернулся в монастырь и начал приём духовенства, продолжавшийся до 18 часов¹⁴¹⁰.

17 июля, во вторник, с 10 часов Патриарх принимал духовенство, около 50–60 человек, почти все из которых пришли с раскаянием за переход в обновленчество и с просьбой утвердить их в местах служения¹⁴¹¹. Закончив приём, в 17 часов 30 минут Патриарх уехал совершать всенощное бдение в храме Воскресения в Гончарах (на Таганке)¹⁴¹². 17 июля епископ Иларион также служил всенощную: «В церкви Сергия, что по Ильиновской[,] служил епископ ИЛЛАРИОН, управляющий Московской епархией Тихоновской церкви. Говорил о жизни Сергия»¹⁴¹³.

18 июля, согласно сводке наблюдения за Патриархом, в 10 часов Патриарх в сослужении епископата совершил в Донском монастыре молебен преподобному Сергию, а затем принимал духовенство. Однако в «Богослужебном дневнике» говорится о том, что Патриарх совершал литургию в храме Воскресения Христова на Таганке вместе с епископом Лукой (Войно-Ясенецким)¹⁴¹⁴. Вероятно, сотрудник ГПУ в сводке наблюдения называет молебном всё богослужение, совершавшееся в Донском монастыре, – литургию и молебен. Возможно, среди сослужащих Патриарху был и епископ Лука (Войно-Ясенецкий), хиротонию которого Патриарх безусловно признал. Сам святитель Лука писал: «Архиереем я стал 18/31 мая 1923 г. Когда сообщили об этой хиротонии (покойному) Патриарху Тихону, то он, ни минуты не задумываясь, утвердил и признал законной мою хиротонию»¹⁴¹⁵. Хиротония была тайной, возглавлял её епископ Андрей (Ухтомский). Святитель Лука писал в 1946 г.: «...Патриарх Тихон, находившийся под домашним арестом, дал ему право избирать кандидатов для возведения в сан епископа и тайным образом устраивать их хиротонии»¹⁴¹⁶. Эта информация подтверждается тем, что Патриарх Тихон в 1922 г. из Донского монастыря передавал записку епископам.

Биограф святителя Луки В. А. Лисичкин сообщает: «После литургии Патриарх Тихон беседовал с ним. Он разъяснил свою позицию, изложенную в послании от 15 июля 1923 года¹⁴¹⁷, где содержится заверение Советскому правительству в его гражданской лояльности и выражается сожаление по поводу некогда занимаемой им антисоветской позиции, от которой он, однако, по его словам, отошёл уже в 1919 году»¹⁴¹⁸.

ОГПУ были продиктованы условия, согласно которым Патриарх отказался от массового благословения верующих. Так, при выходе из храма после молебна преподобному Сергию его окружала «цепь молодых сильных парней», не дававших никому подойти под благословение¹⁴¹⁹.

18 июля, судя по объявлению, размещённому в монастыре заранее, Патриарх должен был участвовать во всенощном бдении в Донской обители¹⁴²⁰.

17 июля АРК приняла ряд постановлений в отношении Патриарха Тихона: «...а) Поручить т. Тучкову тактично воздействовать на Тихона, чтобы Тихон дал разъяснение через газету и интервью с иностранными корреспондентами о том, что он действительно сам лично написал воззвания и заявления о своём раскаянии.

в) (так в публикации. – Авт.) Признать желательным, чтобы остальные сидящие под стражей по делу Тихона[,] так же как и он[,] раскаялись.

г) Тихоновских епархиальных Управлений пока допускать не следует за исключением тех районов, где особо прочно засели обновленцы.

д) Не возражать против моления Тихоновцев за Советскую Власть.

е) Признать необходимым, чтобы Тихон о своём раскаянии в воззваниях написал письмо Кантерберлийскому епископу»¹⁴²¹. Интересно отметить, что в том же протоколе после слов: «Поручить т. Тучкову тактично воздействовать на Тихона...» – говорилось: «...чтобы он служить по Москве не разъезжал»¹⁴²², однако последние слова были зачёркнуты.

Анализируя по данным агентуры события июля, Е. А. Тучков и руководство Секретного отдела предложили меры, направленные на ослабление влияния Патриарха. Прежде всего предлагалось заставить Патриарха ввести моления за власть, а также написать в Англию о поддержке власти.

Настойчивые требования ввести за богослужением поминовение властей начались сразу же после освобождения Патриарха. Как отмечал протопресвитер В. Виноградов, советская власть «хотела этим актом самым решительным и окончательным образом скомпрометировать патриарха политически, как на внешнем фронте[,] среди русской эмиграции, так особенно и прежде всего среди того церковного народа, который теперь снова встал под церковное водительство патриарха»¹⁴²³.

Кроме того, важной задачей для ГПУ было не допустить крушения обновленчества на местах. Опыт Московской губернии показывал, что обновленчество сдало здесь позиции за очень короткий срок.

В 20-х числах июля в Москве и на местах прошли аресты представителей духовенства, которые, оставаясь на свободе во время заключения Патриарха, активно боролись с обновленчеством. 25 июля в Саратове были арестованы епископ Пётр (Соколов) и помогавшее ему духовенство¹⁴²⁴.

В этот период Патриарх Тихон направил своих представителей в подмосковные уезды для приведения к покаянию местного клира. Архимандрит Борис (Рукин) был послан в Клин, где 8 июля 1923 г. переосвятил местные храмы после пребывания там обновленцев¹⁴²⁵. 12 июля он совершил в городе торжественное богослужение. Он также убедил принести покаяние местного обновленческого уполномоченного протоиерея Фаворского. При этом в Московском отделе ОГПУ стало известно, что, по словам верующих, архимандрит Борис говорил, что на борьбу с обновленчеством есть согласие ГПУ¹⁴²⁶. 15 июля 1923 г. архимандрит Борис предполагал устроить всенародное покаяние в обновленчестве, но власти не позволили ему это сделать. Эта деятельность послужила причиной его ареста 18 июля 1923 г. Московским губернским отделом ОГПУ за «распространение ложных слухов и устройство самочинных собраний... ведение агитации, в которой использовал пункт английского ультиматума, указывающий на существование, якобы, в СССР гонения государством церкви»¹⁴²⁷. Через несколько месяцев он был освобождён, однако есть основания предполагать, что это было результатом его согласия сотрудничать с ОГПУ.

19 июля 1923 г. состоялось внеочередное заседание АРК (протокол № 30а), на котором решался вопрос о досрочном освобождении «церковников»¹⁴²⁸. Это было необходимо для создания оппозиции Патриарху Тихону «справа».

19 июля Патриарх вёл приём посетителей, начавшийся, как обычно, в 10 часов и продолжившийся с перерывом на обед до 20 часов¹⁴²⁹. Епископ Иларион принимал бывших обновленцев. Несмотря на то что епископ специально вышел из монастыря, чтобы поговорить с одним из священников, его слова были услышаны агентом: «Слова обновленцев – лишь обман», а «их истинное лицо – лицемерие»¹⁴³⁰.

20 июля, в пятницу, Патриарх вёл приём по обычному графику – с 10 до 14 часов. Посетителей из-за сильного ливня было мало¹⁴³¹.

Вечером 20 июля Патриарх совершил всенощную в храме Казанской иконы Божией Матери на Калужской¹⁴³².

21 июля, в субботу, в том же храме – литургию.

Патриарх выехал на службу в 9 часов 30 минут, хотя планировал в 9 часов 10 минут, так как храм был удалённый. Кучер опоздал, за что получил нагоняй от патриаршего келейника Я. А. Полозова¹⁴³³. Патриарх начинал литургию в 10 часов и никогда не опаздывал. Проповедь за литургией произносил епископ Иларион. Он говорил о времени, переживаемом Церковью: «В своей речи сказал, что нужно молиться, а то наша церковь в этот ужасный момент, который мы переживаем, находится в ужасном положении»¹⁴³⁴. Верующие постарались встретить Святейшего достойно. Сообщалось, что «после богослужения ему была устлана вся дорога зеленью до трапезной, куда он отправился обедать»¹⁴³⁵. Накануне настоятель храма протоиерей Державин просил верующих принести цветы, чтобы устлать ими дорогу Патриарху¹⁴³⁶. После трапезы, начавшейся в 13 часов 30 минут, на выходе его ожидала толпа богомольцев, желавших получить благословение¹⁴³⁷. В 15 часов Патриарх выехал в Донской монастырь.

В этот же день, 21 июля, в 18 часов Патриарх совершил всенощное бдение в храме Святой Троицы, что на Капельках, на 2-й Мещанской ул. Верующих в тот субботний день было более 2000.

22 июля, в воскресенье, Патриарх совершил литургию в храме святителя Николая Чудотворца в Студенцах¹⁴³⁸. Патриарху сослужил епископ Николай (Могилевский), викарий Черниговской епархии.

23 июля Патриарх вёл приём посетителей. Приём также вёл епископ Иларион. Он советовал прихожанам изгонять священников-обновленцев. «К нему подошла одна женщина, по-видимому представительница прихода, говорила, что приход не хочет своего священника-обновленца, а тот их не слушается[,] и спросила, что делать. Илларион[,] спросив, признает ли этот священник патриарха[,] и получив отрицательный ответ, сказал: «Это дело прихода, если он его не хочет, с завтрашнего дня рассчитайте его и дело кончено"»¹⁴³⁹. Вечером Патриарх гулял в саду монастыря¹⁴⁴⁰.

24 июля, во вторник, Патриарх Тихон совершил литургию в храме Ржевской иконы Божией Матери на Пречистенском бульваре.

Служба началась, как обычно, в 10 часов и продолжалась до 13 часов. Народу было много: «К началу службы церковь была набита битком и толпы народа стояли во дворе около церкви»¹⁴⁴¹. Верующие обсуждали освобождение протоиерея А. Хотовицкого, которое было следствием решения АРК от 19 июля.

Одновременно с освобождениями духовенства власти начали укреплять обновленчество. 24 июля Антирелигиозная комиссия рассмотрела вопрос «об объединении всех трёх обновленческих групп, а именно: Живая церковь, древле-апостольская церковь, возрождение в одну обновленческую группу под новым названием»¹⁴⁴². Комиссия решила «признать возможным объединение в одну группу»¹⁴⁴³.

20 июля 1923 г. в Москву из Одессы по вызову Е. А. Тучкова прибыл митрополит Евдоким (Мещерский)¹⁴⁴⁴.

25 июля Патриарх совершил всенощную в храме Грузинской иконы Божией Матери в Грузинском переулке. Служба продолжалась с 18 до 21 часа¹⁴⁴⁵.

26 июля, в среду, Патриарх вёл приём духовенства, начавшийся в 9 часов 30 минут и проходивший целый день¹⁴⁴⁶.

27 июля, в пятницу, Патриарх выехал совершать литургию в храм пророка Илии в селе Карачарове Московской губернии по приглашению местного церковно-приходского совета. В село была привезена икона Спасителя из Новоспасского монастыря для поклонения верующих. Завершив службу и отобедав у настоятеля, Патриарх около 15 часов выехал в Москву.

Поездки в подмосковные храмы были вызваны стремлением поддержать местное духовенство и верующих, против которых начались репрессии. В сводке Московского городского отдела (МГО) ОГПУ за 22–31 июля 1923 г. говорилось, что аресты прокатились и по Московской губернии, было арестовано около 200 человек¹⁴⁴⁷.

Накануне были проведены массовые аресты среди близкого к Патриарху духовенства. В сводке МГО ГПУ сообщалось: «Аресты ряда крупных тихоновцев, членов церковно-приходских советов, сильно взволновали церковников. Патриарх Тихон и епископы, ему сочувствующие, оповещены об арестах. Верующие предлагают им воздержаться от служб»¹⁴⁴⁸. А. Д. Самарин считал, что ГПУ специально убирало верных Патриарху людей, чтобы внедрить в его окружение своих протеже: «Когда Патриарх вышел из своей тюрьмы, его[,] естественно[,] окружили епископы и священники, оставшиеся верными ему во время его заточения. Из этих лиц предполагалось составить Патриаршее и епархиальное управления. Но не прошло и месяца, как все они (около 5 человек) были арестованы. Из них уцелел только арх[иепископ] ИЛЛАРИОН, только что возвратившийся из ссылки и ставший правой рукой Патриарха»¹⁴⁴⁹.

28 июля приём в Донском монастыре Патриарх не проводил.

29 июля, в воскресенье, Патриарх совершил литургию в храме подмосковного села Косина¹⁴⁵⁰.

30 июля Патриарх вёл приём в Донском монастыре. Вечером он выходил благословлять верующих.

31 июля, во вторник, Патриарх Тихон служил всенощную в храме священномученика Власия в Староконюшенном переулке¹⁴⁵¹.

31 июля должен был состояться первый публичный диспут епископа Илариона с Введенским. В сообщении сотрудника ГПУ, присутствовавшего на этом диспуте, говорится: «Публики приблизительно до 1500 человек. ИЛЛАРИОН на диспут не явился, прислав выступить вместо себя гражданина ПОТОЦКОГО»¹⁴⁵². Потоцкий сказал, что причиной того, что епископ Иларион не пришёл на диспут, явилось служение всенощной в канун дня памяти преподобного Серафима¹⁴⁵³.

1 августа, в среду, Патриарх Тихон совершил литургию на Антиохийском подворье, в церкви священномученика Ипатия в Ипатьевском переулке, что на Ильинке.

Патриарх возглавил хиротонию епископа Иоанна (Братолюбова)¹⁴⁵⁴. Святейшему сослужили епископы Иов (Рогожин)¹⁴⁵⁵ и Трофим (Якобчук)¹⁴⁵⁶. Епископ Трофим, которого в 1922 г. хиротонисал епископ Андрей (Ухтомский), был не первым епископом из «андреевцев», признанным Патриархом. Ранее Патриарх сослужил с епископом Лукой (Войно-Ясенецким), а 31 июля утвердил хиротонию епископа Иоанна (Пояркова).

2 августа, в четверг, Патриарх Тихон совершил литургию в храме Илии Пророка на Воронцовом поле¹⁴⁵⁷.

После совершения литургии Патриарх возглавил молебен пророку Илии¹⁴⁵⁸.

Наблюдатель писал о том, что служба закончилась около 12 часов, затем на паперти храма состоялся молебен, «а после, молебна Тихон во всем облачении пошёл на квартиру чай пить... через час Тихон вышел в сопровождении Епископа, а публика лезла к нему под благословение и тянули руки, а некоторые крестились. Поехали с церковным звоном»¹⁴⁵⁹.

Следствием политики властей, направленной на поддержку обновленчества, стало принятие «Инструкции о регистрации православных религиозных обществ». Ею значительно ущемлялись права верующих, относящихся к Патриаршей Церкви, по регистрации общин и закреплению за ними храмов. Как справедливо отмечает С. Г. Петров, «инструкция была направлена на удержание православных общин в лоне обновленчества»¹⁴⁶⁰. Впервые этот вопрос был поднят на заседании АРК 10 июля 1923 г. Комиссия поручила заместителю председателя ГПУ В. Р. Менжинскому и заместителю наркома юстиции Н. В. Крыленко подготовить проекты инструкций по регистрации¹⁴⁶¹. 24 июля 1923 г. АРК рассмотрела проект «инструкции о порядке регистрации религиозных обществ православного культа»¹⁴⁶². Было принято решение: «Поручить тов. Менжинскому и Тучкову всё замечания, сделанные Комиссией[,] внести в проект инструкции и предоставить таковой на рассмотрение Комиссией»¹⁴⁶³.

5 августа АРК приняла доработанную инструкцию и распорядилась «срочно провести» её через Политбюро, предварительно согласовав с Наркоматами юстиции и внутренних дел¹⁴⁶⁴. Текст этой инструкции сохранился в фонде Ем. Ярославского в РГАСПИ (ф. 89). В левом углу документа имеется помета: «т. Ярославский. Прошу срочно поставить на П[олитбю]ро ЦК. Тучков. 8/8»¹⁴⁶⁵.

Документ имел название «Инструкция по проведению регистрации православных религиозных групп (общин)». Для того, чтобы не допустить выборов «тихоновцев» в члены приходских советов, инструкция предусматривала ряд ограничений.

1. В подаваемом в местные исполкомы заявлении на регистрацию «должно быть указано решение не иметь в числе своих руководителей (членов приходского совета) лиц осужденных или состоящих под судом и следствием за уголовные и политические преступления»¹⁴⁶⁶. Так как большинство «тихоновских» епископов и значительная часть духовенства привлекались или находились под следствием по политическим обвинениям, это лишало их права руководить общинами.

2. Исполкомам предоставлялось «право отвода или последующего отстранения членов группы (общины)... опасных в политическом отношении»¹⁴⁶⁷.

3. Органы власти могли отказать в регистрации общине, «если члены таковой уклоняются от ответов на вопросы» и если она «объединяется около лица, лишённого права или состоящего под судом и следствием»¹⁴⁶⁸.

4. Не зарегистрированные в отводимые сроки общины «считаются закрытыми, договор с ними о пользовании храма и культовым имуществом считается расторгнутым, храм и имущество может быть передано другой группе на общем основании»¹⁴⁶⁹. Это давало возможность передавать зарегистрированным обновленческим общинам здания и имущество лишённых регистрации «тихоновских» общин.

5. Зарегистрированные общины, как указывалось в проекте инструкции, «на общем собрании большинством голосов выбирают членов приходского совета и служителей культа, поимённые списки коих... представляются на утверждение местным епархиальным управлениям. Епархиальные управления утверждённые ими списки представляют на регистрацию Отделов управления Губернских и Областных Исполкомов»¹⁴⁷⁰. Между тем зарегистрированных епархиальных управлений Патриаршей Церкви не существовало. Такое решение приняла АРК на своём заседании 17 июля 1923 г. (протокол № 30, п. 2.): «Тихоновских епархиальных Управлений пока допускать не следует за исключением тех районов, где особо засели обновленцы»¹⁴⁷¹.

Кроме того, инструкцией не предусматривалась регистрация религиозных обществ, имеющих «другие цели, кроме отправления религиозного культа», – имелись в виду братства, «общества ревнителей» и т. д.

Таким образом, инструкция лишала возможности легальной деятельности приходские советы и общества мирян Патриаршей Церкви и являлась препятствием для деятельности «тихоновских» приходов.

Однако глава АРК Е. М. Ярославский не стал представлять проект инструкции, подготовленный Е. А. Тучковым, для утверждения Политбюро. Причиной являлось то, что инструкция входила в противоречия с политикой И. В. Сталина, направленной на временное снижение давления на Церковь.

А. Д. Самарин в письме митрополиту Антонию так описывает процесс формирования Синода: «Так как всякое лицо, которое Патриарх пожелал бы ввести в своё управление вопреки желанию ГПУ, немедленно было бы арестовано, ему поневоле пришлось вести об этих назначениях предварительные переговоры с Тучковым. На присутствии в нем предателей он настаивал, к участию в нем допускал только тех, кто не способен был к противодействию планам ГПУ.

Исключение составлял арх[иепископ] ИЛЛАРИОН, которого терпели и которым надеялись со временем овладеть»¹⁴⁷².

Председателем Синода стал архиепископ Серафим (Александров), членами – епископ Иларион (Троицкий), архиепископ Тихон (Оболенский). «Вы его должны помнить по Собору – теперь это расслабленный во всех отношениях старик», – писал о последнем Самарин митрополиту Антонию¹⁴⁷³.

Около 20 августа¹⁴⁷⁴ досрочно был освобождён из ссылки и введён в Синод епископ Пётр (Полянский): «...ничем не выдающийся, но честный. Он только что возвратился из ссылки, освобождённый за несколько месяцев до срока»¹⁴⁷⁵. Его также часто вызывали в ГПУ: «Прочие члены вызываются к Тучкову, и он угрожает им ссылкой. Основанием служит для арх[иепископа] Иллариона какое-нибудь неосторожное выражение в проповеди или на публичной лекции, для арх[иепископа] Петра <пропуск в копии> или его досрочное освобождение. После этого они возвращаются в Донской монастырь в подавленном настроении, и сила их сопротивления оказывается ослабленной»¹⁴⁷⁶. Председателем Московского епархиального управления был назначен протоиерей В. Виноградов¹⁴⁷⁷.

«Даниловцы» не без основания считали архиепископа Серафима (Александрова) и протоиерея В. Виноградова людьми, выполнявшими задания ГПУ. А. Д. Самарин писал: «В то же время Патриарху были указаны лица, которых желали бы видеть его ближайшими сотрудниками. Это – СЕРАФИМ, арх[иепископ] Тверской (Александров), которого Вы, конечно, помните по Собору, и прот[оиерей] В. П. Виноградов, профессор Московской Духовной Академии. Вся Москва убеждена, что эти два лица являются тайными агентами ГПУ и проводниками всех его замыслов в Патриаршем управлении. Их близость с Тучковым, главным следователем по церковным делам в ГПУ, их постоянные визиты к Тучкову и таинственные совещания с ним, их поведение в Патриаршем управлении подтверждают это»¹⁴⁷⁸. Согласно сообщению в ГПУ одного из мирян, пользовавшегося доверием «даниловцев», «Федоровская компания молодых учёных монахов держится как-то обособленно и особенно враждебно настроена против Вас[илия] Петр[овича] Виноградова и Архиеп[ископа] Серафима (Александрова)»¹⁴⁷⁹.

Негативное отношение «даниловцев» к Патриаршему Синоду сформировалось ещё до его возникновения, когда вопрос формирования Синода обсуждался на встрече Патриарха и епископа Феодора. Левитин-Краснов писал: «Архиепископ (так в тексте; правильно – епископ. – Авт.) Феодор во время своего свидания с патриархом предостерегал его против слишком больших уступок власти и против каких бы то ни было переговоров с обновленцами. (Епископ Иларион считал нужным оставить этот вопрос открытым.) Архиепископ остался недовольным свиданием: патриарх показался ему недостаточно твёрдым и властным. Самая манера говорить, свойственная патриарху, часто прибегающему к юмористическому тону, раздражала сурового монаха. «Все хи-хи, ха-ха, и гладит кота», – ответил он одному из своих приверженцев на вопрос о том, как он нашёл патриарха»¹⁴⁸⁰.

А. Д. Самарин писал о том, что решения Синода невозможно было обнародовать: «Распоряжения Синода лишь с большим трудом могут быть оглашены, так как в советской печати их замалчивают, а иметь свой орган для этого не позволяют. Пробовали печатать определения Синода отдельными листами для рассылки по церквам и епархии. Несмотря на то что на это всякий раз испрашивалось разрешение цензуры и всё печаталось с соблюдением общих законов, готовые листы отбирались агентами ГПУ, как только их привозили из типографии в Донской монастырь»¹⁴⁸¹.

Е. А. Тучков требовал полного контроля над деятельностью Синода: «Деятельность Патриаршего управления протекает под непосредственным управлением Тучкова: сначала он посещал только Патриарха, потом стал вызывать к себе повестками членов Синода для инструкций, наконец стал ездить на заседания Синода и таким образом превратился в настоящего обер-прокурора. Теперь ни одно назначение, ни одно решение не проходит без его соизволения. Но он не ограничивается ролью наблюдателя и протестами, но диктует Синоду свою волю, требует постановлений, очень вредных для Церкви[,] и при помощи своих подручных и угроз умеет их провести...»¹⁴⁸².

3 августа Патриарх вёл приём, сделав перерыв для выезда в город с 11 часов 20 минут до 13 часов 20 минут. Согласно сводке наблюдения за Патриархом, он выезжал на два часа на приём к П. Г. Смидовичу, который, по данным наблюдения, вызвал Патриарха к себе¹⁴⁸³. Наблюдение зафиксировало, что после возвращения Патриарха от Смидовича к нему пришёл архиепископ Тверской Серафим (Александров): «К группе присоединяется Серафим Тверской, все целуются с ним»¹⁴⁸⁴.

Причиной визита к Смидовичу был вопрос о регистрации при Патриархе временного Священного Синода. Регистрацию Синод так и не получил. А. Д. Самарин писал: «Хотя тотчас после сформирования Синода было возбуждено ходатайство о регистрации его, но до сих пор на это ходатайство не получено никакого ответа. Из этого вытекает то практическое последствие, что собрание Синода и деятельность канцелярии при нем являются с точки зрения советских законов нелегальными и лица, участвующие в них, могут быть арестованы в любой момент за недозволенные собрания. Не было разрешено Патриарху и иметь печать»¹⁴⁸⁵.

Е. А. Тучков не разрешил ввести в состав Синода епископа Гурия (Степанова). Более того – он должен был покинуть Москву. «Даниловский синод» разрешил ему выехать в Петроград, где не было православного архиерея. Патриархом и Синодом был принят указ за № 54, адресованный епископу Гурию (Степанову): «Вдовствующая Петроградская епархия крайне нуждается в православном епископе. В заботах о благоустроении Петроградской епархии и для удовлетворения ходатайств верующих Временное Высшее Церковное Управление поручает Вашему Преосвященству вступить во временное управление православными приходами Петроградской епархии. Одновременно с сим поручается Вашему Преосвященству забота и архипастырское попечение и о православных приходах Псковской епархии»¹⁴⁸⁶.

В начале августа в Петербурге начались массовые аресты духовенства и членов двадцаток, отказавшихся от обновленчества¹⁴⁸⁷.

Ознакомившись на месте с положением Патриаршей Церкви в этой епархии, епископ Гурий тотчас же покинул Петроград и уехал в Псково-Печерский монастырь. В этом же году он был арестован за «нахождение в пограничной полосе» и помещён в Псковскую тюрьму, но вскоре был освобождён. Вместо епископа Гурия управлять Сергиевским викариатством был назначен епископ Иларион (Троицкий)¹⁴⁸⁸. По воспоминаниям епископа Вениамина (Милова), Патриарх предлагал ему, тогда архимандриту, стать епископом-викарием этого викариатства, но получил отказ¹⁴⁸⁹.

Одновременно, как говорилось выше, было сформировано Московское епархиальное управление (МЕУ) под председательством протоиерея В. Виноградова. В его состав вошли также юрист Иван Матвеевич Глаголев и протоиерей Сергей Максимович Садковский. Именно этот состав МЕУ упомянут в сводке 6-го отделения МГО ОГПУ от 27 сентября 1923 г.¹⁴⁹⁰

Обновленцы также создали свой Синод. 8 августа 1923 г. состоялось заседание пленума обновленческого ВЦС, которое возглавил Евдоким (Мещерский) – один из старейших архиереев, бывший ректор Московской духовной академии, сторонник умеренной линии в церковных реформах, не разделявший крайних взглядов В. Красницкого, с одной стороны, и Антонина (Грановского) – с другой. Было принято решение об образовании вместо ВЦС «Священного Синода Российской Православной Церкви». В первом обращении Синода к верующим говорилось: «...мы, старейшие архипастыри и пастыри Ваши... объявляем, что нет больше группировок, партийных разделений и разноимённых церковных организаций, а есть единая Святая Соборная и Апостольская Православная российская Церковь»¹⁴⁹¹. В противовес прежним призывам к отказу от догматического и канонического строя Церкви новое обновленческое руководство заявляло: «Но мы свято, твёрдо и непоколебимо блюдём и будем блюсти до скончания нашей жизни чистоту учения Православной веры, её таинства и догматы»¹⁴⁹². В обращении говорилось также, что новый «Священный Синод» поддержали Восточные Православные Патриархаты¹⁴⁹³. Изменилась политика обновленческого руководства в отношении перевода богослужения на русский язык: повсеместно произошло возвращение на церковнославянский язык.

«Архиепископ Крутицкий» Александр Введенский вошёл в состав Синода в качестве второго заместителя председателя и возглавил образованные при Синоде административный и просветительный отделы и миссионерский совет¹⁴⁹⁴. «Комиссаром» при Евдокиме был поставлен агент ГПУ А. И. Новиков.

4 августа, в субботу, в патриарших покоях, согласно сводкам наблюдений, состоялось некое собрание. Наблюдатели отмечали, что к Патриарху приходили только «попы», под которыми имелись в виду и архиереи. Исходя из этого есть основания предположить, что у Патриарха проходило совещание архиереев. Патриарх находился в монастыре до 17 часов 45 минут¹⁴⁹⁵, а затем поехал совершать всенощную в храме святого Александра Невского в Миусах¹⁴⁹⁶.

5 августа, в воскресенье, Святейший совершил литургию в храме Никиты Мученика на Кузнецкой улице¹⁴⁹⁷.

В монастырь Патриарх вернулся только в 2 часа дня¹⁴⁹⁸, а в 18 часов 15 минут¹⁴⁹⁹ выехал на всенощную в храм святых Бориса и Глеба у Арбатских ворот¹⁵⁰⁰.

5 августа было выпущено «Послание Святейшего Патриарха Тихона о недействительности обновленческих священнодействий». О нём упоминает М. Е. Губонин¹⁵⁰¹, но текст послания неизвестен. Вероятно, об этом послании шла речь на заседании АРК (протокол № 33), экстренно собранном в то же воскресенье 5 августа. Здесь обсуждался вопрос «О протесте Главлита по поводу конфискации воззвания Тихона»¹⁵⁰². Уже отпечатанное в одной из типографий Главлита послание было изъято сотрудниками ОГПУ. По этому вопросу комиссия решила: «...а) предложить Завед[ующему] Главлитом, чтобы все произведения рел[игиозного] характера (воззвания, послания, брошюры) на время отсутствия тов. Попова¹⁵⁰³ посылались на предварительный просмотр члену комиссии тов. Тучкову[;] б) конфискацию воззвания Тихона считать правильной»¹⁵⁰⁴.

Столь решительные меры властей были связаны с тем, что обнародование послания могло нанести сокрушительный удар по обновленчеству, которое ещё не успело перестроить свою систему управления и тактику согласно плану ОГПУ. Антирелигиозная комиссия в составе Е. М. Ярославского, главы ОГПУ В. Р. Менжинского и Е. А. Тучкова собралась в этот день, чтобы поставить точку в вопросе о продолжении подготовки процесса над Патриархом. Было решено: «...судить Тихона теперь несвоевременно»¹⁵⁰⁵. По мнению «антирелигиозных мудрецов», необходимо было разжигать противостояние тихоновцев и обновленцев, что уже начало происходить: «вызванная освобождением Тихона непримиримость обновленцев с тихоновцами внесла в церковь форменный распад»¹⁵⁰⁶. Ставка была сделана на недопущение превращения Патриарха в мученика путём его компрометации: «Суд над Тихоном теперь предал бы ореол мученика, который с него можно целиком сорвать его дальнейшим сотрудничеством с Соввластью. ...Необходимо чтоб[ы] над Тихоном продолжала висеть угроза Суда»¹⁵⁰⁷. Такое решение было принято под влиянием политической конъюнктуры.

В этот день Патриарх утвердил хиротонию ещё одного епископа, тайно рукоположенного епископом Андреем (Ухтомским), – Иоанна (Пояркова): «6 авг[уста] Преосвященный Иоанн Еп[ископ] Давлекановский назначается временно управляющим Уфимск[ой] епархией. Патриарх Тихон»¹⁵⁰⁸.

6 августа 1923 г. Патриарх Тихон не совершал богослужений и работал с бумагами. Он рассмотрел письмо верующих, в котором говорилось: «...когда все архипастыри Екатеринославской епархии: архиепископ Агапит, епископы Андрей и Серафим оставили своих пасомых и перешли в группу «Живая Церковь», епископ Иоанникий, уповая на помощь Божию, путём архипастырского своего воззвания и наставления к пасомым вверенной ему паствы, удержал в Екатеринославской епархии до половины приходов от перехода их в группу «Живая Церковь»... Впоследствии, находясь в заключении в течение более 9 месяцев, епископ Иоанникий, как истинный «пастырь добрый», с риском для своей жизни, всё же не оставил вверенной ему Богом паствы своим попечением о сохранении православной веры...»¹⁵⁰⁹. Верующие просили также возвести его в сан архиепископа. На письме Святейший наложил резолюцию: «За смертью архиепископа Агапита¹⁵¹⁰ назначить временно управляющим Екатеринославской епархией Преосвященного Иоанникия»¹⁵¹¹.

Иоанникий (Соколовский) был рукоположен 21 октября 1921 г. во епископа Бахмутского, викария Екатеринославской (Днепропетровской) епархии. В письмах Патриарху Тихону в 1923–1924 гг. он именовал себя епископом Донецким и Бахмутским, управляющим Екатеринославской епархией. В письме Патриарху Тихону от 24 июля 1923 г. епископ Иоанникий сообщал, что единственным из епископов Екатеринославской епархии сохранил верность Православию (тогда как правящий епископ Агапит (Вишневский) и два викария стали обновленцами) и боролся с обновленчеством, за что два раза находился несколько месяцев в заключении¹⁵¹². Ранее епископ Иоанникий писал Патриарху, что экзарх Украины митрополит Михаил (Ермаков) ввиду отпадения епископата в обновленчество вручил управление ему, выделив его викариатство в самостоятельную Донецкую епархию¹⁵¹³.

7 августа Патриарх служил всенощную в храме преподобного Сергия на Б. Дмитровке¹⁵¹⁴. Во время службы комсомольцы пытались выкрикивать оскорбления в адрес Патриарха, но были остановлены верующими¹⁵¹⁵. Богослужение закончилось в 21 час.

8 августа Святейший совершил литургию в храме священномученика Ермолая на Козьем болоте¹⁵¹⁶.

Приёма в этот день Патриарх не вёл¹⁵¹⁷.

9 августа Патриарх Тихон служил в храме бывшего Богоявленского монастыря. Наблюдатель ГПУ сообщает о разговоре прихожан около храма: ««Да», – говорит один худощавый с поясом формы кавказца, [–] как сказали, что ИЛЛАРИОН не приедет, то[,] говорит[,] закричали и давайте деньги обратно, другой поддакивает, что говорит, что Илларион умный человек – это приемник Тихона, когда Иларион приходит в какую-нибудь живую церковь, то сначала возьмёт да и возьмёт окрещивать св[ятой] водой, приговаривая: «Изыде вся нечисть»»¹⁵¹⁸. Сохранились документы, свидетельствующие о том, что верующие храмов Москвы и Московской губернии просили епископа Илариона приехать к ним и переосвятить храм. Епископ Иларион не смог приехать на это богослужение. Народу было так много, что Патриарх с трудом смог выйти из храма после богослужения, дорогу ему «прокладывал архим[андрит] Анемподист, которого агент ГПУ принял за архиерея: «Выходит, или вернее на руках плывёт ТИХОН, впереди прочищает дорогу здоровенный архиерей Анасадис¹⁵¹⁹, по виду его можно назвать «осади-назад», потому что от него все как шарки от топора летят»¹⁵²⁰.

10 августа, в пятницу, в праздник Смоленской иконы Божией Матери, Патриарх Тихон служил литургию в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря¹⁵²¹.

11 августа приёма Патриарх не вел. На дверях его приёмной была вывешена записка: «Церковное Управление при Патриархе просит граждан с контр-революционными и антисоветскими предложениями не появляться»¹⁵²².

Вечером 11 августа Патриарх совершил всенощную в храме мученика Иоанна Воина на Божедомке¹⁵²³. Упоминания об этом богослужении в Богослужебном дневнике нет.

11 августа 1923 г. датируется резолюция Патриарха, подписанная архиепископами Серафимом (Александровым), Тихоном (Оболенским) и епископом Иларионом (Троицким)¹⁵²⁴, управляющим Московской епархией. В этот день, вероятно, проходило заседание временного ВЦУ.

12 августа, в воскресенье, Патриарх совершил литургию в храме мученика Иоанна Воина на Божедомке¹⁵²⁵. Верующих было очень много, так что они не поместились в храме.

13 августа, в понедельник, в 12 часов состоялось наречение архимандрита Иоанна (Братолюбова)¹⁵²⁶ во епископа. Ещё 22 января 1922 г. он был определён Патриархом и Синодом епископом Берёзовским, викарием Тобольской епархии¹⁵²⁷. Наречение возглавил Патриарх Тихон: «Совершался обряд посвящения в епископы одного священника при участии Тихона и Илариона»¹⁵²⁸.

Вечером, 13 августа, в 18 часов Патриарх совершил вынос Креста в Донском монастыре¹⁵²⁹.

14 августа, во вторник, Патриарх совершил литургию в Скорбященском монастыре.

На литургии состоялась хиротония архимандрита Иоанна (Братолюбова), который был назначен управляющим Тобольской епархией. Хиротонию совершали Патриарх Тихон, архиепископ Уральский Тихон (Оболенский), епископ Николай (Могилевский) и епископ Иннокентий (Летяев). Последний, как сообщает довольно безграмотный наблюдатель из ГПУ, принёс публичное покаяние в обновленчестве: «Происходило раскаяние священника Эникентия, который клялся перед верующими, что он теперь переходит всецело на сторону Патриарха Тихона»¹⁵³⁰.

Практика публичных покаяний архиереев была выработана, вероятно, на заседаниях ВЦУ.

Антирелигиозная комиссия собралась в этот день, чтобы ещё раз рассмотреть вопрос о Патриархе Тихоне. П. Г. Смидович отчитался о своей беседе с Патриархом. Анализ протоколов АРК показывает, что многие решения этой комиссии в протокол не вносились, так что, возможно, существовало решение о временной изоляции Патриарха, не отражённое в протоколе.

Патриарх Тихон, понимая, что у него нет возможности обращаться к верующим открыто через печать, делает это с помощью живой проповеди. Летом 1923 г. Патриарх служил очень часто, практически ежедневно, нередко совершая по два богослужения в день. Только за период с 28 июня по 1 сентября 1923 г., согласно материалам дела Патриарха Тихона, он совершил около 50 богослужений. Причём речь идёт только о тех богослужениях, о которых было известно ГПУ благодаря постоянному наблюдению за Патриархом.

Сразу же после освобождения, во время проповеди в Донском монастыре Патриарх сказал о том, что для Церкви необходимо «отмежеваться от политики»¹⁵³¹. Патриарх указал на истинную задачу Церкви: «...сеять учение Христа о мире всего мира, о братстве, о всепобеждающей любви»¹⁵³².

В этот период Патриарх практически ежедневно вёл приём священнослужителей. Он принимал до 50 человек ежедневно. В беседах со священниками Патриарх излагал своё видение ситуации, наставлял, вразумлял. Материалы наблюдений за Патриархом показывают, что у ГПУ не было возможности прослушивать эти беседы. Наблюдатели присутствовали на всех службах Патриарха и тщательно фиксировали разговоры, которые велись среди верующих. Их донесения свидетельствовали о том, что авторитет Патриарха возрастает, а обновленцы окончательно дискредитированы в глазах верующих.

15 августа, в день памяти Василия Блаженного, Патриарх должен был служить в Покровском соборе на Красной площади. Как обычно, Патриарх выехал к 10 часам на службу, что было зафиксировано наблюдателями ОГПУ в монастыре, причём до времени окончания наблюдения (до 17 часов) Патриарх в монастырь не возвращался¹⁵³³. Однако власти не разрешили Патриарху совершать богослужение под стенами Кремля. Наблюдатель в самом храме Василия Блаженного писал: «По слухам Тихон заболел»¹⁵³⁴. Богослужение возглавил епископ Иларион. Услышав, что Патриарх Тихон не приедет, многие ушли. Интересно, что в этот же день по Москве были разбросаны и расклеены листовки, несколько экземпляров которых нашли милиционеры, о чём по линии ГПУ было доложено в центральный аппарат. В тексте говорилось: «Сообщение русскому народу. Патриарх Тихон расстрелян Советской Властью в союзе с попами и иностранцами 26 апреля 1923 г., а сейчас сидит подделанный, тайно выбранный ими»¹⁵³⁵. Очевидно, эта провокация задумывалась или обновленцами, или в ОГПУ. Ясно одно: на Патриарха и епископа Илариона было оказано сильное давление. Вероятно, они имели длительную беседу в ГПУ с Е. А. Тучковым.

16 августа Патриарх не служил и не вёл приёма, дежурный наблюдатель в монастыре его не видел¹⁵³⁶.

В тот же день И. В. Сталин подписал циркулярное письмо ЦК РКП(б) № 30 «Об отношении к религиозным организациям». За всю историю довоенного периода он стал самым «про-церковным» актом властей. Проект, подготовленный П. Г. Смидовичем, в сокращении был отредактирован И. В. Сталиным. В циркуляре говорилось о случаях нарушения прав верующих местными органами власти: «ЦК предлагает всем организациям партии обратить самое серьёзное внимание на ряд серьёзных нарушений, допущенных некоторыми организациями в области антирелигиозной пропаганды и, вообще, в области отношений к верующим и к их культам»¹⁵³⁷. Циркуляр запрещал закрытие церквей «по мотивам неисполнения административных распоряжений о регистрации», за неуплату налогов, аресты «религиозного характера», если они не связаны с контрреволюционными деяниями¹⁵³⁸. Циркуляр предостерегал от гонений на верующих, так как «гонения только укрепляют религиозные предрассудки»¹⁵³⁹.

То, что автором основной части документа является И. В. Сталин, установил в результате текстологического анализа исследователь С. Г. Петров:

«В результате проведённого текстологического анализа можно сделать вывод о том, что первый проект циркуляра в ЦК РКП(б) («т. Сталину лично») прислал член АРК П. Г. Смидович, хотя Политбюро поручило составить его Н. Н. Попову. На основе этого проекта неизвестным лицом была создана вторая редакция текста данного документа, по сути, второй проект, после серьёзной правки которого сформировался окончательный вариант циркуляра, отправленный типографским листком на места. Согласно анализу редакторской правки документа, её можно однозначно атрибутировать как принадлежащую Сталину. По всей видимости, именно правщик привнёс в циркуляр ранее отсутствовавшее в нем пояснение, что незаконные действия в отношении верующих ведут к срыву «достижений партии в области разложения церкви и рискуют сыграть на руку контрреволюции"»¹⁵⁴⁰. То, что этот документ был утверждён Политбюро¹⁵⁴¹, говорит о намечавшемся повороте в отношении религиозных организаций, что соответствовало интересам И. В. Сталина во внутриполитической борьбе с Л. Д. Троцким. Однако циркуляр фактически саботировался на местах.

17 августа 1923 г. в Политехническом музее состоялось публичное выступление архиепископа Илариона на тему: «Тихоновцы и обновленцы». В нем он охарактеризовал все обновленческие группы как раскольничьи и антиканонические, кроме того, осудил решение обновленческого собора 1923 г. о снятии сана с Патриарха Тихона¹⁵⁴².

18 августа, в субботу, Патриарх не служил. В Богослужебном дневнике указано, что он совершил всенощную в Донском монастыре¹⁵⁴³, однако наблюдатель в самом храме указал, что служил другой епископ¹⁵⁴⁴.

Вообще с момента выезда Патриарха утром 15 августа до 19 августа его имя в сводках наблюдения не упоминается. В Москве появились слухи, что Патриарх арестован. Один из наблюдателей ОГПУ докладывал: «Доношу, что среди населения идут слухи, что бывш[ий] Патриарх Тихон не служит, потому что он арестован, а не больной»¹⁵⁴⁵. Таким образом, по официальной версии причиной отмены богослужений было недомогание Патриарха.

Протопресвитер В. Виноградов писал, что Е. А. Тучков практиковал короткие аресты членов ВЦУ: «Под постоянным гнетом таких неприемлемых к исполнению требований ни один член Патриаршего Управления, идя утром в Управление, не мог быть уверен, что он не будет там арестован за участие в нелегальном учреждении или что он не найдёт патриаршее помещение уже запечатанным. Под таким же страхом находились и все посетители Патриаршего Управления. Помимо того, Тучков время от времени вызывал к себе в помещение ГПУ то одного, то другого члена Управления, а прежде всего архиереев, и требовал от них согласия на проведение того или другого его требования, и в случаях несогласия арестовывал на одну, две или три ночи. И такая игра «кошки с мышкой» с Патриаршим Управлением продолжалась до самой кончины патриарха»¹⁵⁴⁶. Такому кратковременному аресту мог быть подвергнут в эти дни и Святейший Патриарх Тихон.

18 августа в газете «Известия ВЦИК» (№ 186) было опубликовано подписанное явно под давлением Послание Патриарха и членов Синода, архиепископов Тихона (Оболенского) и Серафима (Александрова), а также епископа Илариона (Троицкого). В нем говорилось:

«Ныне Церковь решительно отмежевалась от всякой контрреволюции. Произошла социальная революция. Возврат к прежнему строю невозможен. Церковь не служанка тех ничтожных групп русских людей, где бы они ни жили – дома или за границей, – которые вспомнили о Ней только тогда, когда были обижены русской революцией, и которые хотели бы Ею (Церковью) воспользоваться для своих личных политических целей. Церковь признает и поддерживает Советскую власть, ибо нет власти не от Бога. Церковь возносит молитвы о стране Российской и о Советской власти. Православные епископы убеждены, что смута церковная прекратится только тогда, когда будет восстановлен канонический строй церковного управления и когда верующими в точности будут соблюдаться касающиеся Церкви законы государства. Православное Церковное Управление прежде всего не должно вмешиваться в жизнь тех общин, которые не выразят свободного и добровольного согласия подчиниться его руководству. Православные общины, сознающие необходимость для них иметь законнопреемственную иерархию, сами вступят в духовный свободный союз с Православным Церковным Управлением... Церковь переживает важный исторический момент. Священники обязаны подробно выяснять себе и своим пасомым, что Русская Православная Церковь ничего общего не имеет с контрреволюцией. Долг пастыря довести до сознания широких масс верующего народа о том, что отныне Церковь отмежевалась от контрреволюции и стоит на стороне Советской власти»¹⁵⁴⁷.

Епископ Иларион как управляющий Московской епархией 18 августа 1923 г. обратился к верующим с воззванием, в котором отмечалось:

«Православные люди! Около храмов, где служит Святейший Патриарх Тихон, происходят ожесточённые споры и столкновения. Бывали даже случаи насилия. А что всего хуже, так это то, что ведутся речи контрреволюционного содержания. Все это совершенно недопустимо. Врагам нашего строя, разного рода черносотенцам, нет места около Святейшего Патриарха, который ясно всем сказал, что он ничего общего с контрреволюцией не имеет. В богослужении совершаются только молитвы. Злые и ненужные политические разговоры, а тем более всякое насилие, совершаемое возле храма, оскорбляют храм и набрасывают тень и подозрение на Святую Церковь и её служителей. Прошу и умоляю православных людей никогда не бесчинствовать, особенно около храмов. В ком горят политические страсти, тот лучше оставайся дома. Упорные же нарушители мира и порядка да знают, что таковых мы будем отлучать от Святого Причащения, как не щадящих Святой Церкви и позорящих её. Управляющий Московской епархией – Епископ Иларион»¹⁵⁴⁸.

Послание было также вызвано давлением властей, озабоченных значительным падением обновленческого влияния в Москве. Послание епископа Илариона и обращение «От епископов Русской Православной Церкви» должны были подчеркнуть лояльность к власти Патриаршей Церкви, что было важно, так как послание Патриарха о недействительности обновленческих хиротоний могло быть воспринято как антисоветское. В связи с тем, что послание Патриарха не было обнародовано, два других послания не стали распространять, поэтому они сохранились только в отрывках.

Активное служение Патриарха очень разозлило обновленцев. Владимир Путята в августе 1923 г. направил своему покровителю А. В. Луначарскому для пересылки в Политбюро записку-«резюме», где писал: «...достаточно присмотреться к контингенту молящихся за службами «папы» и особенно до сих пор ещё свободно действующего во славу реакции «вождя-громилы» Илариона...»¹⁵⁴⁹. С 19 августа богослужения Патриарха стали более редкими, он должен был каждый раз заранее получать в ГПУ разрешение на службу.

19 августа, в воскресенье, Патриарх совершил литургию в храме Преображения Господня на Сретенке.

Наблюдатель из ОГПУ, который вёл наблюдение только в Донском монастыре¹⁵⁵⁰, в этот день начал наблюдение в 9 часов «по месту богослужения быв[шего] Патриарха на Сретенке у Храма Преображения»¹⁵⁵¹. Наблюдатель писал: «Народ стал стекаться к 10 час[ам]. Когда приехал б[ывший] патриарх церковь была переполнена»¹⁵⁵². Другой наблюдатель из МГО ОГПУ сообщал, что служба началась в 10 часов, как об этом и объявил накануне на всенощной совершавший её епископ Иларион. Отмечается особая радость верующих, встречавших Патриарха¹⁵⁵³. Было много тех, кто «приходили только взглянуть на Патриарха и тут же уходили»¹⁵⁵⁴.

В 13 часов Патриарх окончил службу и, не совершая ни молебна, ни благословения народа, уехал в Донской монастырь. До 28 августа из монастыря на служения он не выезжал, что, видимо, было обусловлено отсутствием разрешения из ОГПУ.

20 августа Патриарх приёма не вёл¹⁵⁵⁵.

21 августа Патриарх вёл приём только с 11 до 14 часов, приняв не более 15 священников¹⁵⁵⁶. Патриарх работал с документами и произвёл несколько архиерейских назначений. Резолюция Святейшего Патриарха от 21 августа 1923 г. касалась принятого из обновленчества епископа Иннокентия (Летяева): «Преосвящ[енный] Иннокентий, б[ывший] епископ Клинский, назначается на Черноморскую кафедру с местожительством в г. Краснодаре при Ильинской церковной общине»¹⁵⁵⁷. Епископу Елисаветградскому Онуфрию (Гагалюку) было поручено «управление православными Кривого Рога с подчинением правящему епископу Екатеринославской епархии»¹⁵⁵⁸.

21 августа состоялось заседание обновленческого Синода во главе с «митрополитом» Евдокимом. А. Левитин-Краснов писал: «Обратиться с воззванием ко всем верующим от имени Святейшего Синода и старейших иерархов Православной Церкви с призывом к миру и единению, с осуждением действий бывшего патриарха Тихона, ведущего Церковь по пути раскола церковного и на новую кровавую Голгофу»¹⁵⁵⁹.

22–24 августа Патриарх также не служил, ведя приём посетителей и работая с бумагами¹⁵⁶⁰.

25 августа, в субботу, в 12 часов состоялось наречение архимандрита Гавриила (Красновского) во епископа Клинского, викария Московской епархии. Наблюдатель описал это так: «Было объявлено, что собором пастырей Московской епарх[ии] от[ец] Гавриил избран в сан епископа Московской епархии, потом новый епископ держал речь, потом просил благословления Тихона и прочих архипастырей. Тихон благословил и вместе с присутствующими пропел ему многое-лета»¹⁵⁶¹.

Вечером Патриарх возглавил всенощную в Донском монастыре. Планировалось, что всенощная пройдёт в храме Воскресения Христова в Сокольниках, но ГПУ не дало на это разрешение. В сводке ГПУ говорится: «Назначенная всенощная, которую должен совершать патриарх Тихон с многочисленным духовенством в храме Воскресения Христова, что в Сокольниках, не состоялась, а служба перенесена в Донской монастырь... собралось много народа, но узнав, что Тихон не будет служить[,] стали расходиться»¹⁵⁶². Верующие объясняли то, что Патриарх не приехал служить, запретом со стороны ГПУ¹⁵⁶³.

Снижением активности деятельности Патриарха власти решили воспользоваться, чтобы усилить позиции обновленцев. Их лидерам – епископу Антонину и А. И. Введенскому – предоставлялись лучшие залы для лекций и антипатриаршей пропаганды. Так, 20 августа Антонин, выступая в театре Зимина, обрушился на Патриарха Тихона с заявлением о своём непризнании «тихоновского раскаяния, что Патриарх борется с Живой церковью из-за власти»¹⁵⁶⁴. ГПУ поставило перед новым обновленческим руководством главной задачей «борьбу с Тихоном и Тихоновщиной – методом авторитетного воздействия на верующих, с этой целью Синод даёт отпуски и отставки тем попам и епископам[,] имена коих были для верующих совершенно идеозны, в первую очередь пошёл в отставку АНТОНИН, а затем в бессрочный отпуск КРАСНИЦКИЙ и вместо их Синод ставит старых быв[ших] Тихоновских архиереев, имеющих 20–30 лет архиерейской практики и борьба принимает серьёзный характер»¹⁵⁶⁵. Против этих архиереев, отмечалось в «Обзоре политико-экономического состояния СССР», «ни миряне, ни тихоновцы спорить не могут». Там же отмечалось, что «авторитет Синода укреплялся и число его сторонников среди духовенства растёт, ввиду чего раскол в церкви можно считать совершившимся фактом»¹⁵⁶⁶. В отчётном докладе Е. А. Тучков отмечал, что «привлечение ЕВДОКИМОМ таких архиереев и попов без нашего негласного содействия было бы равно нулю, но благодаря всего того же осведомления приток оказался в весьма внушительных, так[,] например[,] к настоящему времени у синода одних только епископов насчитывается более 200 человек»¹⁵⁶⁷. В другом докладе «о церковниках», 18 сентября, Е. А. Тучков писал: «Таким образом, раскол между тихоновцами и обновленцами всё становился серьёзнее и серьёзнее. И к настоящему времени эти две определённо враждебные между собой группы, считающие одна другую «раскольниками», окончательно и непримиримо раскололись»¹⁵⁶⁸.

Отказавшись от многих реформ, обновленцы позиционировали себя уже не как обновлённую церковь, а как «советскую» церковь. Именно «контрреволюционность» Патриарха Тихона они использовали в качестве основного аргумента в полемике с Патриаршей Церковью. 24 августа 1923 г. Синод выпустил циркуляр, в котором перечислялись репрессии властей по отношению к Патриарху Тихону как «контрреволюционеру», и говорилось, что «поминовение имени Тихона за богослужением есть акт, представляющий возможность привлечь таких лиц к уголовной ответственности по ст. 68 уг[оловного] кодекса»¹⁵⁶⁹.

Циркуляр предписывал всем епархиальным управлениям немедленно прекратить вознесение за богослужением имени Патриарха Тихона. Вместо его имени предписывалось поминовение по следующей формуле: «Вселенские Православные Патриархи, Высшее Церковное Управление, преосвященные епископы, честное пресвитерство, во Христе диаконство и весь причт и люди...»¹⁵⁷⁰. Настоящую формулировку предписывалось незамедлительно объявить через благочинных всему духовенству епархии и неуклонно исполнять. Циркуляр был подписан лично заместителем председателя Совета протоиереем В. Красницким¹⁵⁷¹.

26 августа, в воскресенье, Святейший отмечал День Ангела. Литургию он совершил в сослужении восьми епископов¹⁵⁷² в Донском монастыре. В 10 часов Патриарх вышел из своих покоев, его встречали архиереи и духовенство.

Во время литургии состоялась хиротония епископа Гавриила (Красновского), а также священника и диакона¹⁵⁷³. Наблюдатель сообщает: «Было роздано попам много наград, чествования как именинника Тихона в церкви не было»¹⁵⁷⁴.

Сообщается также о произошедших во время службы проявлениях беснования: «За обедней были кликуши, которые себя выявили криком во время причастия и умолкали только тогда, когда Тихон их благословлял»¹⁵⁷⁵.

После службы, в 14 часов 30 минут, Патриарх вышел из храма вместе с епископом Гавриилом. Наблюдатель сообщает: «С трудом пробирается через толпу, старающуюся приложиться к его руке»¹⁵⁷⁶. Патриарху возглашают многолетие и дарят цветы. В покоях и возле них собралось более 500 человек. Среди верующих ходят разговоры о том, что литургию в этот день Патриарх должен был служить в Сокольниках, но ему не разрешило ГПУ. В сообщении упомянут также некий блаженный старец, который на вопрос, кто ему подарил посох, ответил, что Патриарх Тихон¹⁵⁷⁷. Народу на богослужении было меньше обычного. Это объясняется тем, что верующим объявили о том, что служба будет в Сокольниках. Люди комментировали это так: «Тихон всё равно урвёт момент побывать в народе своем»¹⁵⁷⁸.

В этот же день, вероятно, вечером состоялась встреча архиепископов Серафима (Александрова), Илариона (Троицкого) и Тихона (Оболенского) с Евдокимом (Мещерским). Сохранилась копия письма трёх вышеназванных архиереев «митрополиту» Евдокиму, датированного 10 ноября 1923 г. и повествующего об истории этих переговоров. Из письма следует, что, получив от Евдокима приглашение, эти три архиерея 26 августа 1923 г. с благословения Патриарха, по их словам, «вели лишь предварительные переговоры» для ознакомления с предложениями Евдокима, которые они «обязаны были потом повергнуть на благоусмотрение Святейшего Патриарха и на обсуждение Православных епископов»¹⁵⁷⁹. Далее архиереи добавляют:

«Вполне понятно, что принимать какие-либо условия в виде резолюций до выяснения взглядов... епископов едва ли можно, не имея на то никакого права и никаких полномочий; мы тогда же... в самой решительной форме заявляли, что никаких резолюций принимать мы не можем.

На нашем совещании 26 августа и не было принято никаких постановлений, не было вынесено никаких резолюций, не было даже ни составлено, ни подписано никакого протокола. Высказанные Вами пожелания (об отречении Патриарха. – Авт.)... разумеется, нас ни к чему не обязывали»¹⁵⁸⁰. Так же описывает ситуацию и другой очевидец событий, протопресвитер В. Виноградов, тоже участвовавший в этой встрече: «Пытаясь всякими способами подорвать авторитет патриарха и его ближайших сотрудников в глазах народа, он (Евдоким Мещерский. – Авт.)... уведомил патриарха, что... желает войти в переговоры о примирении... с патриархом. <...> На этом заседании архиеп[ископ] Евдоким, к изумлению патриаршей депутации, повёл речь совсем не о «примирении» его и обновленцев с патриархом, а о том, что патриарх ради мира и блага Церкви должен отречься от власти и что члены патриаршей депутации должны сделать патриарху в этом смысле предложение. Депутация, выслушав длинную речь архиепископа Евдокима, с трудом подавляя своё негодование, ответила, что ей поручено вести переговоры о примирении Евдокима и обновленцев с патриархом, обсуждать же вопрос об отречении патриарха она никак не уполномочена и не может...»¹⁵⁸¹. Патриарх, как передаёт протопресвитер В. Виноградов, отреагировал следующим образом: «Так я и предполагал обман; от Евдокима другого и ожидать было нельзя»¹⁵⁸².

27 августа был подписан указ о возведении в сан архиепископа епископа Илариона (Троицкого). Недавно благодаря усилиям благочинного Сретенского монастыря иеромонаха Иоанна (Лудищева) указ был найден и опубликован: «Святейший Патриарх и временное Высшее церковное управление при нем, принимая во внимание ревностное и усердное служение Церкви Божией преосвященного Илариона, управляющего Московской епархией, постановили:

– наградить преосвященного Илариона, управляющего Московской епархией, саном архиепископа 27 августа 1923 года.

[Подписи] патриарх Тихон; Серафим, епископ Тверской, и архиепископ Уральский Тихон»¹⁵⁸³.

27 августа Патриарх совершил всенощное бдение в Донском монастыре, где принял покаяние митрополита Сергия (Страгородского)¹⁵⁸⁴.

Таким образом состоялось восстановление в церковном общении митрополита Сергия, который вскоре на долгие годы займёт главенствующие позиции в управлении Церковью. «Даниловцы» были уверены, что его возвращение в лоно Патриаршей Церкви является реализацией замысла ГПУ, направленного на окружение Патриарха подконтрольными этой организации архиереями. А. Д. Самарин сообщал: «Уже давно Тучков настаивал на введении в патриаршее управление обновленческих Епископов. Уступая этим настояниям, Патриарх принял в общение после публичного покаяния Митр[ополита] Сергия и тотчас же пригласил его войти в состав своего синода»¹⁵⁸⁵.

По всей видимости, митрополит рассчитывал, что его примут без всякого покаяния. В феврале 1925 г. архиепископ Финляндский Серафим (Лукьянов) сообщал митрополиту Антонию (Храповицкому) о сведениях, полученных им от московского духовенства, о покаянии митрополита Сергия: «Митрополит Сергий просил патриарха благословить ему служить с ним в Донском. Патриарх отказал, ссылаясь на то, что он был в «живой» церкви. Митрополит Сергий стал доказывать, что он не согрешил, и патриарх согласился допустить его к служению без публичного покаяния»¹⁵⁸⁶.

Согласно показаниям епископов-«даниловцев», вопрос о принятии митрополита Сергия ими обсуждался на закрытом совещании епископата¹⁵⁸⁷. Епископ Амвросий (Полянский) показывал в 1926 г.: «Беседы у нас в Данил[овом] м[онасты]ре были в порядке обмена мнений; в отношении митрополита Сергия вопрос ставился так: согрешил ли он признанием ВЦУ или нет, о чём было обнародовано в журнале «Живая церковь» и о моем служении с ним»¹⁵⁸⁸. Очевидно, имелся в виду вопрос о том, может ли епископ Амвросий сослужить с митрополитом Сергием всенощную 27 августа 1923 г., к служению которой последний был допущен после покаяния.

«Даниловский синод», согласно обвинительному заключению в деле митрополита Петра (Полянского) от 1926 г., составляли епископы Амвросий (Полянский), Николай (Добронравов), Парфений (Брянских), Дамаскин (Цедрик), Герман (Ряшенцев), Прокопий (Титов), Гурий (Степанов)¹⁵⁸⁹. Согласно письму в совещании участвовали 27 архиереев. Практика таких совещаний подтверждается источниками. В сводке ГПУ по 6-му отделению от 27 сентября говорится: «Временами в Донском монастыре устраиваются так называемые епископские советы, число участников которых доходит до 10–12 епископов»¹⁵⁹⁰.

На совещании «конспиративного синода» в Даниловом монастыре было принято решение настаивать в ультимативной форме на публичном покаянии митрополита Сергия. Патриарху приходилось считаться с мнением епископов-«даниловцев» во главе с епископом Феодором (Поздеевским), который зачастую давал негативную оценку действиям самого Патриарха.

Архиепископ Серафим (Лукьянов) писал митрополиту Антонию (Храповицкому) в цитированном выше письме: «Когда митрополит Сергий явился в Донской и стал надевать мантию, дабы вместе с другими архиереями идти навстречу патриарху (там завёлся такой порядок)¹⁵⁹¹, то архиереи заявили ему, чтобы он не выходил навстречу и не служил с патриархом. Он стал ссылаться на благословение патриарха¹⁵⁹², тогда они заявили ему, что если он будет служить, то они все и священники не будут служить и оставят их вдвоём, так как решение, данное патриархом, считают незаконным. Вместе с тем они предложили митрополиту Сергию сначала принести публичное покаяние, а потом уже служить. Митрополит Сергий вынужден был подчиниться. Вообще тут вышло очень скандальное дело, и митрополит Сергий сильно уронил себя»¹⁵⁹³. В послевоенные годы это событие стало подаваться в ином, благоприятном для митрополита Сергия ключе.

Митрополит Мануил (Лемешевский) сообщает некоторые подробности покаяния:

«Он договорился с первоиерархом, и в день праздника Успения Пречистыя Богородицы в Донском монастыре за 3-м часом вышел величественный седой старец, без панагии в простом монашеском клобуке, следом за ним несли на блюде панагию с крестом и белый клобук и особь посох святительский. <...> Свят[ейший] Патриарх Тихон... обставил чин покаяния и приёма митрополита Сергия в соответствующей величественной обстановке, давившей на его не ложное смирение и сокрушение сердечное.

И вот, этот отец всех чаяний русской современной богословской мысли... стоит на амвоне, лишённый моментом покаяния и архиерейской мантии, и клобука, и панагии, и креста... Кланяется низко Святейшему Тихону, восседавшему на кафедре, в сознании своего полного уничижения и признанной им вины приносит он дрожащим от волнения на этот раз негромким голосом своё покаяние. Он припадает до пола и в сопровождении патриарших иподиаконов и архидиакона тихо сходит с солеи и приближается к вершителю его судьбы, к кроткому и всепрощающему Свят[ейшему] Тихону. Снова земной поклон. Постепенно вручаются ему из рук Святейшего панагия с крестом, белый клобук, мантия и посох. Патриарх Тихон в немногих словах тепло[,] со слезами приветствует своего собрата во Христе взаимным лобзанием и, прерванное чином покаяния, чтение часов возобновляется. <...> Митрополит Сергий участвует в сослужении с Патриархом Тихоном за Божественной всепримиряющей литургией»¹⁵⁹⁴. Нужно сказать, что сам митрополит Мануил на этой церемонии не присутствовал, поэтому некоторые детали повествования могут не соответствовать действительности. Так, он сообщает неверную дату события – 28 августа, а не 27-е, как об этом говорят другие источники. Вероятно, митрополит Сергий сослужил Патриарху и 28 августа.

Мнение о том, что митрополит Сергий сразу получил от Патриарха назначение на Нижегородскую кафедру, не соответствует действительности: слишком велико было недовольство митрополитом среди епископата. Управляющим Нижегородской епархией

Патриарх Тихон в 1923 г. утвердил викарного епископа этой епархии Филиппа (Гумилевского)¹⁵⁹⁵, которого митрополит Сергий сменил только в марте 1924 г., о чём будет сказано ниже. Очевидно, до этого времени митрополит продолжал жить в Москве, но нет никаких упоминаний о его сослужениях с Патриархом в этот период. Нет данных и об участии митрополита в деятельности Синода. Вероятно, против его вхождения в Синод резко возражали «даниловцы» и митрополит Сергий не был включён в состав Синода до мая 1924 г., до того, как ОГПУ арестовало большинство «даниловского» епископата.

28 августа, во вторник, в праздник Успения, Патриарх совершил литургию в храме Богоявления в Елохове¹⁵⁹⁶. Архимандрит Гервасий (Малинин) был хиротонисан Патриархом Тихоном во епископа Ахтырского, викария Ставропольской епархии¹⁵⁹⁷.

29 августа, в среду, ещё до 9 часов 20 минут, когда началось наблюдение¹⁵⁹⁸, Патриарх уехал в Московскую губернию. Он совершил всенощную и чин погребения Божией Матери в храме Василия Исповедника в Новой Деревне. Такой дальний выезд был разрешён ОГПУ в связи с тем, что планировалось проведение совещания епископов в Донском монастыре, на котором присутствие Патриарха было нежелательно. Причиной было то, что в этот день власти попытались реализовать план устранения Патриарха с помощью части епископата. В копии письма архиепископов Серафима (Александрова), Илариона (Троицкого) и Тихона (Оболенского) «митрополиту» Евдокиму от 10 ноября 1923 г. говорится о переговорах с Евдокимом 26 августа и совещании 29 августа¹⁵⁹⁹.

М. Е. Губонин приводит имена некоторых участников совещания:

«... 1. Тихон [Оболенский], архиепископ Уральский и Покровский[.]

2. Серафим [Александров], архиепископ Тверской и Кашинский[.]

3. Пётр [Полянский], митрополит Крутицкий¹⁶⁰⁰ [.]

4. Иларион [Троицкий], архиепископ Верейский, в[ременно] у[правляющий] Московской епархии[.]

5. Пахомий [Кедров], архиепископ Черниговский и Нежинский[.]

6. Амвросий [Полянский], епископ Каменец-Подольский[.]

7. Борис [Рукин], епископ Можайский¹⁶⁰¹ [.]

8. Вассиан [Пятницкий], епископ Новогеоргиевский[.]

9. Парфений [Брянских], епископ Ананьевский[.]

10 Гервасий [Малинин], наречённый епископ Арзгирский...»¹⁶⁰².

По замыслу ГПУ некоторыми епископами был поднят вопрос об уходе Патриарха на покой. Три указанных выше архиерея, как говорится в их письме Евдокиму, рассказали о предложении Евдокима архиерейскому совещанию, проходившему 29 августа в Донском монастыре. Власти пытались добиться ухода Патриарха на покой через архиепископа Серафима (Александрова). По данным 6-го отделения СО ОГПУ, этот архиерей был «сторонником объединения с обновленцами»¹⁶⁰³.

Архиепископ Серафим (Александров) сказал собравшимся архиереям:

«Богомудрые архипастыри, мы только что сейчас, в качестве трёх уполномоченных Святейшим патриархом Тихоном лиц, были у Высокопреосвященнейшего митрополита Евдокима, где около двух часов беседовали с ним обстоятельно по вопросу о ликвидации нашего церковного разделения. Высокопреосвященнейший митрополит Евдоким предложил нам обсудить три вопроса по этому делу безотлагательно, принципиально, с коими мы согласились. Это:

1. Согласны ли мы на примирение с ним. Если мы согласны, то надо:

2. Завести сношения и начать совместную подготовительную работу к предстоящему Поместному Собору.

3. Поместный Собор открывает Святейший патриарх Тихон. На этом Соборе патриарх Тихон должен отказаться от управления церковью и уйти на покой.

Если мы согласны будем провести это в жизнь, то высокопреосвященный Евдоким дал нам обещание, что патриарх Тихон будет на Соборе ими восстановлен в сущем сане»¹⁶⁰⁴.

Многие епископы, в частности Амвросий (Полянский), осудили архиепископа Серафима за признание Евдокима в сущем сане и желание пойти ему навстречу. Епископ Гервасий (Малинин), позже уклонившийся в обновленчество, так передавал слова архиепископа Илариона (Троицкого): «...другого выхода нет как только одно – подойти к Священному Синоду РПЦ, договориться с обновленцами, не нарушая канонических устоев Православной Российской Церкви. Все наше разделение... основано на недовольстве некоторыми иерархами и православными мирянами личностью Патриарха Тихона»¹⁶⁰⁵. Патриарх Тихон, по данным этого источника, сказал архиепископу Серафиму (Александрову) и другим архиереям: «Надоел я вам, братцы, возьмите метёлку и гоните меня»¹⁶⁰⁶. Однако большинство архиереев высказались против отстранения Патриарха и объединения с обновленческим Синодом: «Закрытой баллотировкой проект примирения и соединения с обновленцами большинством голосов был провален и собрание закрыто»¹⁶⁰⁷.

Аналогичные слухи распространял в августе 1923 г. секретарь обновленческого Синода А. И. Новиков (Айзенштейн): «...заявление председателя диспута и секретаря Священного Синода Новикова о том, что Иларион вместе с другими архиереями приходил ночью (из боязни своих) в Синод и вёл там переговоры о примирении с живоцерковниками и об отправлении Тихона на житье в какой-нибудь отдалённый монастырь (этого заявления Иларион не смог своевременно опровергнуть, так как оно было сделано Новиковым уже по уходе Илариона)...»¹⁶⁰⁸. Опровергая эти слухи, архиепископ Иларион «заявил, что он причастится скорее с коммунистом, чем с живоцерковником»¹⁶⁰⁹.

Власти с помощью обновленцев попытались изобразить дело так, что совещание всё-таки вынесло решение об уходе Патриарха на покой. Вот как об этом пишут архиереи в названном письме: «...в тот самый день, 29 августа, когда мы предлагали высказанные Вами пожелания на обсуждение Собора 27 епископов, Вы писали на имя своего рязанского цер[ковного] управления: «В Донском началось полное разложение и смятение. Тихон прислал уже к нам трёх депутатов с просьбой о перемирии и примирении. На объединённом заседании даже его сторонники вынесли резолюцию: «сложить все полномочия и отдать себя на суд Собора епископов». Резолюция уже вручена Тихону«»¹⁶¹⁰. Через несколько дней в газетах появилось интервью Евдокима, в котором он «заявил, что будто бы теперь «даже такие ближайшие сотрудники патриарха, как епископ Иларион, пришли к убеждению в необходимости, ради пользы Церкви, отречения патриарха от власти и что они уже уговаривали патриарха согласиться на это отречение»»¹⁶¹¹.

Для обновленческих иерархов и их кураторов в ОГПУ самым главным было добиться удаления Патриарха. А. И. Кузнецов писал: «Обновленцы шли на уступки и готовы были предложить женатым епископам отпустить от себя своих жён или уйти на покой, без права служения архиерейским чином. Второбрачных же готовы были лишить сана. Но они упорно требовали отказа Святейшего Патриарха от управления Церковью и удаления на покой до созыва нового Поместного Собора в Гефсиманский скит или иную обитель. Новый Собор должен был пересмотреть всё дело Патриарха и вынести своё объективное решение. Потом, в ходе переговоров[,] они хотели, чтобы при Патриархе, если он останется или будет избран другой, всегда состоял и действовал Священный Синод, и чтобы этот Синод ограничивал Патриарха в его функциях и он без обсуждения в Синоде не решал никаких дел»¹⁶¹². Сторонников удовлетворения этих требований среди епископата было немного, поэтому переговоры с обновленцами ни к чему не привели.

Архиепископ Иларион в тактических целях придерживался политики компромиссов в отношениях с властями. Стоя на позициях лояльности к власти, он всеми силами боролся с обновленчеством. Однако это не означает, что среди епископата в это время не было сторонников отречения Патриарха. А. Д. Самарин констатировал: «Этот обновленческий синод вошёл в сношения с патриаршим синодом и предложил ему удалить Патриарха на покой. Это предприятие, нашедшее себе сочувствующих и в патриаршем управлении, разбилось о стойкость Патриарха, который решительно отказался покинуть свой пост»¹⁶¹³. Устранение Патриарха, по его словам, было одной из задач ГПУ: «Влияние, приобретённое ГПУ, нужно ему для разрушения Церкви её собственными руками. Хорошо понимая значение Патриаршества и расположение народа к Патриарху, ГПУ стремится подорвать авторитет Патриарха и оттолкнуть от него верующих, чтобы потом устранить и его самого»¹⁶¹⁴.

М. Е. Губонин упоминает о письме Святейшего Патриарха Тихона епископу Феодору «с выражением признательности за линию поведения архиереев-"даниловцев» на Малом Соборе епископов, проходившем летом 1923 г. в Михайловском храме Донского монастыря»¹⁶¹⁵.

Попытка устранения Патриарха подтверждается архивными данными. В «Кратком информационном отчёте Антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) Пленуму ЦК РКП(б) о проделанной работе», составленном между 15 и 25 сентября 1923 г., говорилось: «По инициативе тихоновцев состоялось тайное совещание с участием трёх епископов-тихоновцев и двух обновленцев. Было решено, что Тихону необходимо отречься и самоустраниться, и тогда возможно будет объединение. Тихону об этом решении сообщили. Он заявил, что вовсе не намерен отрекаться от патриаршего звания, что если его приверженцы не хотят с ним работать, то пусть уходят к обновленцам, а он проживёт без них, так как народ любит его, его поддержит и обеспечит»¹⁶¹⁶. Здесь описана подлинная позиция Патриарха Тихона, который вовсе не был готов к тому, чтобы его «гнали метёлкой» собственные архиереи. Патриарх считал необходимым пресекать попытки прямого неповиновения и непочтения по отношению к нему. Так, в конце сентября 1923 г., по данным следственного дела, «Тихоном за резкий отзыв о себе отстранён с епископства Богородского викарий Московской епархии Никанор (Кудрявцев)»¹⁶¹⁷.

31 августа, в пятницу, накануне праздника в честь Донской иконы Божией Матери, Патриарх служил всенощную в Донском монастыре.

Икона крестным ходом была вынесена и поставлена перед храмом для поклонения верующих¹⁶¹⁸. Народу собралось не менее 1000 человек.

1 сентября, в субботу, в день праздника Донской иконы Божией Матери, Патриарх совершил литургию в Донском монастыре.

На торжество собралось не менее 2000 человек. Литургия продолжалась до 2 часов дня, а затем Патриарх вышел служить молебен перед Донской иконой. Патриарху сослужил протодиакон Михаил Лебедев¹⁶¹⁹, голос которого восхищал всех присутствовавших. Верующие в разговорах выражали восхищение Патриархом и говорили о том, что со временем он привлечёт всех русских людей в Церковь¹⁶²⁰. Люди прикладывались к иконе, стоявшей на улице, до 6 часов вечера¹⁶²¹.

2 сентября, в воскресенье, Патриарх совершил литургию в храме «Большое Вознесение»¹⁶²².

4 сентября, во вторник, – литургию в храме Вознесения у Серпуховских ворот¹⁶²³.

В этот день в Политехническом музее состоялось выступление архиепископа Илариона. Темой стал обновленческий собор 1923 г. В своём выступлении святитель последовательно и методично показал антицерковный и неканонический характер собора, в частности указав на ряд подлогов, осуществлённых обновленцами: присвоение группой живоцерковников патриарших полномочий в мае 1922 г.; «подлог общественного мнения – печатание победных реляций о всеобщем якобы обновленчестве»¹⁶²⁴. Он указал также на то, что сторонникам Патриарха Тихона не было разрешено присутствовать на соборе и что в деятельности собора участвовали женатые епископы. Архиепископ указал на полную неканоничность лишения сана Патриарха Тихона, которому даже не был послан вызов на собор. Как отметил архиепископ Иларион, собор «санкционировал все преступления против церкви, совершенные в разное время представителями Живая церковь и прочими обновленцами»¹⁶²⁵.

В сообщении сотрудника ГПУ, побывавшего на диспуте, говорится: «Выступивших обновленцев – слушали. Льва¹⁶²⁶ и КРАСОТИНА¹⁶²⁷ прерывали шумом. Обновленцу Серафиму Костромскому¹⁶²⁸ иногда даже аплодировали»¹⁶²⁹. В сообщении другого сотрудника ГПУ, побывавшего на этом диспуте, говорилось:

«В кратком предисловии Илларион сослался на предшествовавшие свои лекции по вопросам церковного обновления. Он лишь указал на характерные по его мнению черты церковного обновления, которые заставить должны отшатнуться от этой чисто раскольнической группы даже лиц, наблюдавших церковную жизнь со стороны и в делах церкви мало заинтересованных.

Эти характерные черты следующие:

1) Подлог полномочий своих, с которого начала инициативная группа белого духовенства «Живая церковь» – присвоение себе административной церковной [власти] в то время как патриарх согласился лишь на посредничество этих лиц по передаче его, патриарха, канцелярии – намеченному ему заместителю, что не помешало этим лицам присвоить себе власть и ввести в заблуждение других.

2) Подлог общественного мнения – печатание победных реляций о всеобщем якобы обновленчестве, о переходе к обновленцам ряда епископов и т. д.

3) Подлог иерархии – выразившийся в поставлении самочинных архиереев, распоряжении и помыкании остальными епископами.

4) Неканоничное и недопустимое с точки зрения православной церкви поведение с[ъ]езда Живой Церкви, имевшего место в августе 1922 г. На с[ъ]езде – с[ъ]езде узко-партийном, не представлявшем большинства церкви, [–] принят ряд решений крупного характера, проводившихся затем всеми правдами и неправдами в жизнь. В общем отмечается резко-профессиональный характер с[ъ]езда: единая церковная касса¹⁶³⁰, вопрос о вторичных браках духовенства¹⁶³¹ и т. д. Эти моменты с достаточной яркостью выявили сущность всего обновления. Постепенно все отходят лица, к нему примкнувшие вследствие ли увлечения своего этим движением, примкнувшие ли к нему «страха ради иудейска» (подлинные слова докладчика – в аудитории смешок)»¹⁶³².

Запись лекций архиепископа Илариона велась для того, чтобы затем оказывать на него давление за неосторожные фразы. Особенно болезненно ГПУ относилось к фразам, даже отдалённо похожим на антисемитские.

6 сентября 1923 г. Патриархом Тихоном и архиепископом Иларионом было подписано Постановление Святейшего Патриарха и Священного Синода № 209: «Открыть в г. Оханске Пермской епархии викарную епископскую кафедру, назначить на неё настоятеля Давидовой пустыни Московской епархии архимандрита Никона (Соловьёва) с поручением временного управления Пермской епархией»¹⁶³³.

Тем же днём датировано Постановление Святейшего Патриарха за № 25: «Открыть в Самарской епархии кафедру викарного епископа в г. Мелекесе и назначить на неё епископа Никольско-Уссурийского Павла (Введенского)»¹⁶³⁴.

8 сентября, в субботу, Патриарх совершил литургию в храме мучеников Адриана и Наталии на Мещанской¹⁶³⁵.

9 сентября, в воскресенье, – литургию в храме преподобного Пимена Великого в Сущеве, а также всенощное бдение в Страстном монастыре¹⁶³⁶.

10 сентября, в понедельник, – всенощное бдение в Донском монастыре¹⁶³⁷.

11 сентября, во вторник, – литургию в храме святого Иоанна Предтечи на Земляном Валу¹⁶³⁸.

В этот день АРК поддержала решение Моссовета, согласно которому было поручено оформить все кладбищенские храмы Москвы как приписные к принадлежащему обновленцам храму Христа Спасителя. Кладбищенские храмы традиционно приносили хороший доход за счёт отпевания умерших. Кроме того, обновленческому синоду было разрешено выпускать журнал¹⁶³⁹.

16 сентября, в воскресенье, Патриарх совершил литургию в храме мученика Трифона в Напрудной, а также всенощную в храме иконы Божией Матери «Неопалимая Купина» в Зубове¹⁶⁴⁰.

20 сентября, в четверг – литургию в храме иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» в Марьиной Роще¹⁶⁴¹.

В сводке ГПУ за этот день упомянуто, что епископ Феодор (Поздеевский) объединял вокруг себя недовольных деятельностью Патриарха¹⁶⁴². В сводке указывается также, что один московский диакон на ектении помянул за упокой императора Николая и его супругу¹⁶⁴³. Протодиакону того же храма Румянцеву предложили помянуть советскую власть, чтобы смягчить впечатление, но тот отказался¹⁶⁴⁴.

Вечером 20 сентября Патриарх служил всенощную в Донском монастыре¹⁶⁴⁵.

21 сентября, в пятницу, – совершил литургию в храме Рождества Богородицы в Бутырках. Во время службы архимандрит Августин (Беляев) был хиротонисан во епископа Иваново-Вознесенского, викария Владимирской епархии. Вечером Патриарх совершил всенощное бдение в храме Иоакима и Анны на Якиманке¹⁶⁴⁶.

21 сентября датирована резолюция Патриарха Тихона и Священного Синода¹⁶⁴⁷, в которой говорится: «Ввиду нахождения в Уфимской епархии 6 православных епископов и отсутствия в соседних – в Челябинской, Екатеринбургской, Омской и Пермской ни одного – Святейший Патриарх и Священный Синод постановили временно для управления Екатеринбургской епархией назначить Преосвященного Давлекаловского Иоанна. Преосвященному Марку, епископу Стерлитамакскому, поручить управление Пермской епархией»¹⁶⁴⁸.

22 сентября в Михайловской церкви Донского монастыря состоялось наречение во епископа Лужского архимандрита Мануила (Лемешевского)¹⁶⁴⁹. Возглавил чин наречения Святейший Патриарх Тихон.

В этот же день Патриарх занимался разбором докладов, поступивших с мест. В том числе был рассмотрен доклад епископа Сарапульского Алексия (Кузнецова), ранее принятого после покаяния из обновленчества и оставленного на прежней кафедре. Епископ жаловался на оппозицию духовенства, которое не могло простить ему уклонение в раскол. Патриарх резолюцией призвал оппозиционеров во главе с иеромонахом Аркадием (Григорьевым) к послушанию своему архиерею¹⁶⁵⁰.

23 сентября, в воскресенье, Патриарх совершил литургию в храме Димитрия Солунского на Благуше.

За литургией Патриарх хиротонисал архимандрита Мануила (Лемешевского) во епископа Лужского, викария Петроградской епархии. Он был возведён в сан архимандрита 21 сентября 1923 г. в Даниловом монастыре¹⁶⁵¹, что говорит о полной поддержке его кандидатуры «даниловцами». В хиротонии принимал участие архиепископ Верейский Иларион (Троицкий).

В напутственном слове Патриарх Тихон сказал: «Посылаю тебя на страдания, ибо кресты и скорби ждут тебя на новом поприще твоего служения, но мужайся и верни мне епархию»¹⁶⁵². Наблюдатель из ГПУ сообщал, что при приезде Патриарха в храм многие верующие опустились на колени¹⁶⁵³.

29 сентября 1923 г. епископ Мануил прибыл в Петроград. К моменту его приезда, по мнению митрополита Иоанна (Снычева), из 123 приходов города 115 находились в обновленчестве и только восемь сохранили верность Патриаршей Церкви¹⁶⁵⁴. По данным Е. А. Тучкова, на момент начала деятельности епископа Мануила «тихоновскими» в Петрограде было «не с большим 10 церквей»¹⁶⁵⁵.

4 октября 1923 г. по Петроградским храмам было разослано послание епископа Мануила, в котором он обратился с призывом к пастве остерегаться раскола, быть верными чадами Патриарху Тихону, названному в послании истинным Первосвятителем¹⁶⁵⁶. В течение октября 1923 г. три четверти петроградских храмов присоединились к Патриарху Тихону. В первые же дни пребывания в Петрограде по благословению епископа Мануила архимандрит Серафим (Протопопов) написал «Чин покаяния обновленческих священнослужителей», утверждённый Патриархом Тихоном для применения его в Петроградской епархии.

Деятельность епископа Мануила описана в рапорте секретного сотрудника ОГПУ, в начале января 1924 г. посетившего Петроград. Он писал: «Тихоновщина приняла широкие размеры. Вождём её является епископ Мануил»¹⁶⁵⁷. По данным источника, епископ говорил, что к нему в последнее время неоднократно являлась Богоматерь и произносила: «Дерзай, Мануил». В сообщении говорится, что епископ Мануил рассказывал о бывших других ему явлениях: «Являлись также и угодники и рекомендовали всячески стоять за веру православную. Кроме голоса свыше Мануил утверждает, что он не прикосновен, как патриарший ставленник»¹⁶⁵⁸.

Успехи епископа Мануила значительны: на 29 сентября 1923 г. в Петрограде было лишь 93 священнослужителя, которые не приняли обновленческий Синод, а через две недели, 15 октября, число священников, верных Патриарху Тихону, возросло до 191 человека. 4 декабря обновленческий «митрополит Петроградский» Артемий (Ильинский)¹⁶⁵⁹ также принёс покаяние в уклонении в обновленческий раскол.

В следственном деле Патриарха имеется копия инструкции Московского Епархиального Совета всем благочинным Московской епархии, датированной 25 сентября 1923 г., в которой говорилось: «Распоряжением его святейшества, согласно постановлению епархиального совещания вводится за богослужениями следующее моление о Правительстве Российской Советской Республики. На великой ектении перед прошением: [«]о граде сем... и богохранимой стране Российстей и о власти ея – Господу помолимся[»]. На сугубой ектении... [«]Еще помолимся о богохранимой стране Российстей и о властех ея[»]. На многолетствовании «богохранимой стране Российстей и о властех ея – многая лета«»¹⁶⁶⁰. Кроме того, удалялась формула заупокойного моления «о благочестивых царях и благоверных царицах». В этой инструкции также предписывалось, что «на всех богослужениях в надлежащих случаях после имени свят[ейшего] Патриарха надлежит произносить имя управляющего Московской Епархией в такой форме: «И о господине нашем преосвященнейшем архиепископе Иларионе»»¹⁶⁶¹.

Протопресвитер В. Виноградов сообщает интересные подробности переговоров патриаршей делегации с Тучковым о том, какой должна быть формула поминовения власти. Тучков требовал указать наименование «о советских властях», но его с трудом удалось убедить в том, что это слово русское и его нельзя вставить в славяноязычную богослужебную формулу. Интересно замечание протопресвитера Виноградова: «В новой... формуле не было никакого дополнительного выражения, которое бы указывало: о чём, собственно, нужно молиться при поминовении «властей», – о их ли благоденствии или же их вразумлении и обращении на путь истины... или же, наконец, об избавлении от неё»¹⁶⁶². Протопресвитер В. Виноградов отмечал: «...акт введения поминовения властей за богослужением прошёл для верующего народа совершенно безболезненным образом. Народ отнёсся к этому акту совершенно спокойно, понимая, что патриарх принуждён был здесь уступить только ради бытия патриаршей Церкви»¹⁶⁶³. Инструкция эта исполнялась далеко не во всех храмах, часто диаконы произносили вместо слов «о стране Российстей и властех её» слова «о стране Российстей и областех её». ГПУ не прослеживало выполнение инструкции: в сводках 6-го отделения об этом не упоминается.

А. Д. Самарин также сообщает, что инструкция о поминовении властей практически не выполнялась: «Вскоре после освобождения Патриарха из заключения от него потребовали, чтобы он ввёл моление за властей во время богослужений в расчёте на неблагоприятное впечатление, которое должно было произвести на верующих такое распоряжение. Патриарх вынужден был издать такое распоряжение. Оно не принесло большого вреда, потому что не вошло в жизнь: приходы его не послушались и не стали поминать гонителей веры в церквах»¹⁶⁶⁴.

Усиление правой оппозиции и в дальнейшем инициирование раскола в Церкви было одной из главных задач АРК и ГПУ после освобождения Патриарха 27 июня 1923 г.

3 сентября 1923 г. Антирелигиозная комиссия постановила: «Поручить тов. Тучкову принять меры к усилению правого течения[,] идущего против Тихона, и постараться выделить его в самостоятельную противотихоновскую иерархию»¹⁶⁶⁵.

В Информационном отчёте АРК Пленуму ЦК РКП(б) в сентябре 1923 г. Е. М. Ярославский выделил как особо важную задачу «выявление наиболее правых, активных политически элементов церковной организации»¹⁶⁶⁶. Следующим направлением работы по разложению «тихоновской церкви» была компрометация Патриарха путём навязывания ему реформ. «Но когда выяснилась действительная позиция Тихона, от него стали отходить наиболее правые элементы церкви и верующих и образовали (не вполне оформлен[н]о) правое течение во главе с одним из видных московских архиереев. Они не признают ни Тихона, ни Синода, относятся отрицательно ко всем мероприятиям Тихона. Таким образом, всякие отступления Тихона в сторону реформ предполагают выявление наиболее правых, активных политически элементов церковной организации¹⁶⁶⁷. Группа эта пока ещё небольшая, но несомненно способная собрать вокруг себя всех недовольных «левой» политикой Тихона»¹⁶⁶⁸.

В докладе руководству Е. А. Тучков характеризует ту часть духовенства, которая осудила Патриарха: «...часть видных монархистов, главным образом епископов (Данилов монастырь)[,] от Тихона отстранились и образовывают свою группу более правого направления[,] считая такового советским патриархом»¹⁶⁶⁹.

В следственном деле митрополита Петра (Полянского) и других имеется заключение, составленное на основе свидетельских показаний. В нем говорится: «Тон настроениям даниловского монастыря давало своеобразное бюро, состоявшее из 3-х человек: ФЕОДОРА, АМВРОСИЯ, ПАРФЕНИЯ, а после ареста Феодора из двух последних»¹⁶⁷⁰. «Заседания бюро были нерегулярны и происходили в комнате епископа ФЕОДОРА, куда доступ был затруднён: «строгий этикет» монастыря не допускал в комнату Феодора без предварительного разрешения. Пахомий объясняет такую строгость «этикета» тем, что «посторонним неудобно было слышать о чём говорят"»¹⁶⁷¹. «Когда же посторонних не бывало, то разговор шёл на специальные темы. Пахомий на некоторых таких специальных беседах присутствовал благодаря своей особой роли примирителя противоположных мнений. Примерами таких специальных тем были: решения вопроса, идти или не идти в создаваемый патриархом Синод из либеральных епископов [–] решили не идти...»¹⁶⁷².

Таким образом, «даниловские» епископы на своих заседаниях каждый раз обсуждали, подчиняться мнениям Патриарха Тихона или нет, и решали исходя из собственной бескомпромиссной позиции. Власти пытались углубить наметившийся раскол, отделить их от Патриарха, а также лишить Патриарха возможности ссылаться на позицию «даниловцев» при попытке уговорить его выполнить инспирированные ГПУ решения. Позднее люди, близкие к Патриарху, показывали на следствии о Даниловском монастыре: «Влияние монастыря было очень велико. Патриарх Тихон прямо называл монастырь «даниловским синодом» и очень считался с его мнениями, часто размышляя перед тем, как принять какое-либо важное решение: а что скажет по этому поводу Даниловский синод»¹⁶⁷³.

М. Е. Губонин сообщал о письме Патриарха Тихона архиепископу Феодору с выражением признательности за поддержку, благодаря которой близкие архиепископу Феодору епископы «заняли чёткую и твёрдую линию в пользу признания деятельности Святейшего Патриарха безукоризненной и незапятнанной»¹⁶⁷⁴. М. Е. Губонин писал об уважении, с которым Патриарх относился к епископу Феодору, несмотря на сам факт существования «даниловской оппозиции»: «Святейший Патриарх Тихон – со своей стороны – с большим респектом относился к Высокопреосвященному Феодору, хотя прекрасно был обо всем осведомлён и знал о существовании «оппозиции справа» с самого момента её возникновения. Он всё это учитывал и в то же время шутливо называл владыку Феодора с его окружением «конспиративным Синодом». С суждениями «конспиративного Синода», быть может, он даже в какой-то степени считался, но явно в область своей административной деятельности влияния «Данилова» не допускал, как вообще не допускал никаких и ничьих закулисных влияний в деле высшего руководства Церковью. И насколько это было в его силах – твёрдо держался этой линии»¹⁶⁷⁵. В то же время М. Е. Губонин констатировал противостояние «даниловцев» Патриарху Тихону и его окружению: «...но ему (архиепископу Феодору. – Ред.) (как и многим другим), по-видимому, казалось, что Святейший Патриарх Тихон, при всех неотъемлемых от него высочайших качествах его духа, «как-то не так» и, может быть, «не совсем туда куда следует» ведёт Русскую Церковь. Отсюда – надуманная настороженность и некоторое повышенное критиканское шипение (не без доли яда) по отношению к Святейшему

Патриарху Тихону и окружающему его высшему руководству Церковью»¹⁶⁷⁶.

18 сентября 1923 г. АРК на заседании постановила: «Признать целесообразным, чтобы Тихон и К-о¹⁶⁷⁷ в первую очередь фактически провели в церкви новый стиль, разгромили приходские советы и ввели второбрачие духовенства, для чего разрешить им издание журнала»¹⁶⁷⁸. Насаждение нового стиля было одним из способов внесения раскола в Церковь. Е. А. Тучков пытался убедить одного из архиереев – вероятнее всего, епископа Феодора – отколоться от Патриарха: «Вы слышали, что Патриарх заводит новый стиль? Для чего это? Кому это нужно? Неужели вы согласитесь с ним? Отделитесь от Патриарха, вас вся Москва любит и за вами пойдёт, мы вас поддержим»¹⁶⁷⁹. Как известно, епископ Феодор отказался от этого предложения.

24 сентября 1923 г. состоялось «совещание епископов при Святейшем Патриархе». С помощью этого совещания власти пытались заставить Патриарха пойти на значительные уступки. Главный вопрос был связан с новым стилем, на введении которого настаивали власти¹⁶⁸⁰. Введение нового стиля, по замыслу властей, могло бы значительно ослабить авторитет Патриарха, так как новый стиль в сознании верующих прочно ассоциировался с обновленчеством. Патриарх Тихон был противником нового стиля, но вынужден был уступить. Епископское совещание постановило неотложно принять новый стиль в церковную жизнь, но ввести его так, чтобы предстоящий Рождественский пост фактически обнимал полностью законный срок – 40 дней – и поэтому должен был начаться 15 ноября уже по новому стилю (2 ноября по-старому).

Как писал Патриарх, «24 сентября сего года совещание епископов, возглавленное мною, постановило принять в церковное употребление новое времяисчисление со 2 октября старого стиля и осведомить об этом Российскую церковь через особое послание»¹⁶⁸¹. На Архиерейском совещании было принято следующее постановление: «По чину Вселенского Патриарха и в согласии с другими Православными Автокефальными Церквами пропустить во времяисчислении 13 дней так, чтобы после 1 октября старого стиля следовало 14-е.

Вопрос о времени празднования Пасхи решить в согласии с Православными Церквами по постановлениям бывшего в Константинополе, в сем году[,] Православного Собора.

Призвать особым посланием всех архипастырей, пастырей и верующих мирян без смущения принять исправление церковного времяисчисления, так как это исправление нисколько не затрагивает ни догматов, ни священных канонов Православной Церкви, необходимо по требованиям астрономической науки и потребно для согласования церковной жизни с установленным уже во всех христианских странах времяисчислением»¹⁶⁸². Архиереи-«даниловцы» восприняли это решение резко негативно и на некоторое время разорвали общение с Патриархом и его окружением.

26 сентября, в среду, Патриарх в сослужении сонма архиереев совершил литургию в храме Воскресения в Барашах.

Неизвестная прихожанка описала это богослужение: «Мимо нас его провели под руки. И когда мы увидали его старческое, больное, измученное и кроткое лицо, нам самим стало ясно, что ничем его утруждать нельзя. Нельзя было и смотреть на него без боли сердечной, и вместе с тем радостно всколыхнулась душа. <...> Радость сопровождала его всегда. Она точно излучалась им и передавалась окружающим»¹⁶⁸³. Она описала исцеление, которое совершил Патриарх в этот день: «Двое мужчин удерживают за руки извивающуюся в корчах молодую женщину. В надежде на её исцеленье они хотят подвести её к Патриарху. Но она упирается ногами в землю и издаёт какое-то дикое мычание. По багровому лицу струится пот, волосы растрёпаны, блуждающие глаза горят исступлением.

«Кликуша порченая», – проносится сочувственно по толпе, и передние расступаются, чтобы дать больной дорогу. Провожатым удаётся подтащить её к проходу Патриарха. Подойдя к ней вплотную, Святейший останавливается и молча кладёт ей на голову свою руку. Одержимая тотчас смолкает, судороги прекращаются, и с тихим плачем она припадает губами к благословляющей её руке. Провожатые и многие из присутствующих набожно крестятся»¹⁶⁸⁴.

В этот же день, 26 сентября, Патриарх служил всенощную в бывшем Крестовоздвиженском монастыре.

На следующий день, 27 сентября, в четверг, Патриарх совершил литургию в храме Троицы в Капельках¹⁶⁸⁵. Патриарх возглавил хиротонию архимандрита Григория (Козырева) во епископа Петропавловского, викария Омской епархии¹⁶⁸⁶.

30 сентября, в воскресенье, Патриарх совершил Божественную литургию в храме Покрова в Красном селе и всенощное бдение в Алексеевском монастыре.

1 октября 1923 г. появилось обращение к Патриарху архиепископов Тихона (Оболенского) и Серафима (Александрова). Оба этих иерарха вынуждены были во многом руководствоваться в своих действиях указаниями Е. А. Тучкова. А. А. Кострюков сообщает, что для написания письма они пользовались данными, полученными из ГПУ: «Анализ документа показывает, что авторы письма получили указание на обращение к Патриарху из ГПУ. Так, в письме цитируются фрагменты из журнала «Церковные ведомости» – официального органа РПЦЗ. Конечно же, в СССР журнал не распространялся и авторы письма могли получить его номера либо подпольно, либо от большевиков. Первый путь получения журнала представляется маловероятным: авторы письма не стали бы компрометировать себя, в письменной форме свидетельствуя о знакомстве с белоэмигрантской прессой. Поэтому ГПУ является единственным местом, где архиепископы могли ознакомиться с «Церковными ведомостями"»¹⁶⁸⁷. В обращении иерархи спрашивали Патриарха, существует ли Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей с его благословения или нет; если нет – то надо его осудить¹⁶⁸⁸. Характерно, что это обращение не подписал архиепископ Иларион (Троицкий), который также являлся членом Синода.

7 октября, в воскресенье, Патриарх совершил Божественную литургию в сослужении сонма архиереев в храме Спаса Преображения в Каретном Ряду На литургии была совершена хиротония архимандрита Иова (Василевского) во епископа Бронницкого. Всенощную Патриарх служил в храме Богоявления в Дорогомилове¹⁶⁸⁹.

8 октября, в понедельник, Патриарх совершил литургию в Донском монастыре¹⁶⁹⁰.

13 октября, в субботу, Патриарх служил всенощное бдение в Донском монастыре¹⁶⁹¹.

В этот день в Политехническом музее состоялся диспут архиепископа Илариона (Троицкого) с «архиепископом» А. Введенским на тему «Враги церкви». В выступлении архиепископ Иларион указал на тесную связь властей и обновленцев. О Патриархе он сказал, что тот не является контрреволюционером и не выступал против изъятия церковных ценностей, и подчеркнул, что сторонники Патриарха никогда врагами Церкви не были, «а если являемся врагами, то не церкви, а раскольниче-обновленческой церкви, поэтому мы освящаем соборы после обновленцев»¹⁶⁹². Заканчивая выступление, архиепископ добавил, что Патриарх Тихон никогда не пойдёт на компромисс с обновленцами. Введенский на этом диспуте потерпел полное поражение.

Послушные властям иерархи, окружавшие Патриарха, давали ГПУ надежду на проведение в Церкви обновленческих по сути реформ. В «Кратком информационном отчёте Антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) Пленуму ЦК РКП(б) о проделанной работе»¹⁶⁹³ в сентябре 1923 г. Е. М. Ярославский указывал: «Приверженцы Тихона сознают, что дальнейшее упорство Тихона может привести их к ещё более серьёзным столкновениям и не только с обновленцами, но, быть может, и с советской властью, так как они боятся[,] что «этот старик на всё способен». Они пытаются повлиять на Тихона в том смысле, чтобы Тихон сам ввёл ряд новшеств и изгнал от себя всякого рода подозрительных в политическом отношении, с точки зрения советской власти, лиц, они считают необходимым, несмотря на упорное сопротивление, которое встречает в крестьянских низах эту реформу, провести введение нового стиля с 1 октября [19]23 года, распустить и переизбрать все приходские советы, мотивируя эту меру тем, что они являются скрытыми черносотенными организациями (что в значительной степени верно), также ввести второбрачие духовенства. Эту меру тихоновцы намерены провести от имени самого Тихона и с этой целью испрашивают разрешения на издание церковного журнала»¹⁶⁹⁴. 13 октября 1923 г. на запрос епископа Арзамасского, викария Нижегородской епархии Михаила (Кудрявцева), когда вводить новый стиль, Патриарх написал: «14 октября, после Покрова – П. Т.»¹⁶⁹⁵.

14 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, Патриарх служил литургию в Покровском монастыре и вечерню в храме Успения Пресвятой Богородицы на Покровке¹⁶⁹⁶.

После литургии Патриарх попросил протоиерея Виноградова прочесть составленное архиепископом Иларионом послание о введении нового стиля. Протоиерей Виноградов оставил подробные воспоминания об этом:

«Опубликование этого патриаршего послания последовало 1 октября ст. ст. в праздник Покрова Божией Матери при патриаршем служении в Московском Покровском монастыре. До самого момента «запричастного стиха» никто из сослуживших патриарху не знал, кому он поручит прочтение своего послания – все полагали, что громогласному протодиакону. Но вот патриарх вдруг подозвал старейшего по положению из сослуживших ему иереев – председателя Епархиального Совета проф[ессора] протоиерея Виноградова и, вручив ему рукописный (единственный в этот момент) текст послания, предложил ему тотчас прочесть послание перед народом. Обладая слабым голосом, о. Виноградов пытался отказаться, ссылаясь на то, что при слабости голоса и плохой акустике громадного храма мало кто услышит его чтение. Но патриарх с обычной ему улыбкой возразил: «Ну это ничего, ничего, прочитайте Вы, прочитайте». В результате недостаточно громкого чтения о. Виноградова только передние ряды богомольцев могли, и только частично, расслышать кое-что из послания; до подавляющей же массы богомольцев долетали только отдельные слова, из которых она могла лишь понять, что речь идёт о новом стиле; а что именно о нем здесь возвещалось – осталось для неё неясным. Может быть, и даже вернее всего, благодаря именно этому народная масса, переполнявшая храм, никак не реагировала на послание ни в храме, ни около него. <...> После, в частной беседе, он спрашивал патриарха: «Почему вы настаивали, чтобы я именно читал ваше послание, тогда как вы хорошо знаете, что у меня голос слишком мало подходит для такого всенародного чтения?» Патриарх с улыбкой ответил: «Это ничего, ничего... Вы не беспокойтесь об этом"»¹⁶⁹⁷. По нашему мнению, причина, по которой Патриарх попросил прочитать Виноградова послание, – в другом. Духовенству и многим верующим была известна его связь с ГПУ, и этим Патриарх давал понять, что послание вынужденное и не отражает подлинной воли Патриарха.

Послание о введении нового стиля было отпечатано в типографии тиражом 5000 экземпляров только к началу ноября. Оно было таким же «вынужденным посланием», как и предыдущие. А. Д. Самарин писал: «Под влиянием окружающих и вследствие недостаточной информации с востока Патриарх уступил, и новый стиль был введён с 1-го Октября. Москва покорно подчинилась этому распоряжению за исключением немногих непримиримых во главе с Епис[копом] Феодором, но провинции решительно отказались последовать за Патриархом...»¹⁶⁹⁸.

«Даниловцы» отказались служить по новому стилю, в то время как близкие к Патриарху архиереи и он сам в октябре – ноябре 1923 г. делали это. Материалы следственного дела Патриарха Тихона подтверждают, что «даниловцы» в этом и в других случаях, не соглашаясь с решениями Патриаршего Синода, прекращали в своём монастыре поминовение Патриарха.

Архимандрит Алексий (Трапицын), наместник Донского монастыря, говорил по поводу патриаршего послания о новом стиле: «Все равно народ не пойдёт на это, потому что мы скажем, кому нужно из своих, что Патриарх разослал послание не по своей воле, а под давлением, и благословим всех совершать праздники по старому стилю. Мы уже здесь обдумали так: во все церковные праздники по старому стилю мы будем служить без звона или будем звонить по-будничному, и народ всё равно к нам пойдёт, и нас за это не осудит, потому что поймёт, в каких тисках мы находимся»¹⁶⁹⁹.

Причём указы о введении нового стиля были разосланы только благочинным Москвы, а епархиальные архиереи их не получали, так как архиепископом Кларионом (Троицким) было испрошено у Тучкова разрешение этих указов «в провинцию» не посылать, пока не будет отпечатано патриаршее послание, объясняющее указ. Протопресвитер В. Виноградов отмечает, что «новый стиль был официально объявлен и введён только в церквах города Москвы и нигде больше»¹⁷⁰⁰.

Материалы следственного дела подтверждают то, что Патриарх не собирался переходить на новый стиль и лишь ждал удобного момента для его официальной отмены. Так, в «Докладе о деятельности тихоновской группы за октябрь месяц 1923 г.», составленном Московским отделом ГПУ, говорилось о том, что Патриарх «служит по приглашению церковные праздники и тогда, когда они служатся по новому стилю[,] и по старому стилю»¹⁷⁰¹. Об этом же говорит и то, что послание Патриарха о переходе на новый стиль не было разослано. Выше уже цитировались слова митрополита Петра (Полянского) о том, что вынужденные советской властью послания Патриарха необходимо считать необязательными, так как они не являются волей Патриарха, а даны для того, чтобы сохранить Церковь от репрессий¹⁷⁰². Эти слова сказаны по поводу послания о переходе на новый стиль, но они в равной мере относятся и ко всем другим посланиям Патриарха, которые он выпустил в ответ на требования властей. Причём необходимо отметить, что это не была только точка зрения митрополита Петра, который подчёркивал: «Я вам скажу то же, что сказал бы вам и святейший, ибо я им на всё уполномочен и он решительно во всем со мной согласен»¹⁷⁰³.

Пояснительные проповеди произносил в московских храмах и архиепископ Иларион. Так, в одной из сводок ГПУ «Заметки по религиозникам» отмечалось, что в конце октября 1923 г. в храме Рождества Богородицы он произнёс проповедь на тему «Новый стиль. Неизменность впредь веры православной». После службы, как сказано в документе, «тащили его до извозчика на руках»¹⁷⁰⁴. Такая восторженная реакция была бы невозможна, если бы архиепископ показал себя сторонником нового стиля. Патриарх понимал: для того чтобы ввести новый стиль в провинциях с 15 ноября нового стиля (а это было необходимо, чтобы Рождественский пост сохранил свои 40 дней), нужно было уже 1–3 ноября разослать на места послания о введении нового стиля. Это сделано не было, с одной стороны, потому, что типография не напечатала послание к началу ноября, а с другой – потому что сам Патриарх делал всё возможное, чтобы послание не было разослано.

С 15 октября Патриарх начал служить, придерживаясь нового стиля.

17 октября Патриарх служил всенощную в храме Тихвинской иконы Божией Матери в Сущеве.

18 октября – литургию в Донском монастыре¹⁷⁰⁵.

Между тем в этот период по инициативе Е. А. Тучкова в печати появилось сообщение о том, что «Всеправославный Конгресс», вынесший решение о введении нового стиля, носил обновленческий характер. Это было сделано для того, чтобы выставить Патриарха обновленцем и скомпрометировать его.

20 октября состоялась встреча архиепископов Серафима (Александрова) и Илариона (Троицкого) с двумя обновленческими архиереями¹⁷⁰⁶. «Обновленцев на переговорах представляли архиепископы Алексий (Баженов) и Серафим (Руженцев). Православных – архиепископы Серафим (Александров) и Иларион (Троицкий)»¹⁷⁰⁷. Обсуждались условия примирения: иерархи Патриаршей Церкви «потребовали от обновленцев запрещения в священнослужении женатых архиереев, второбрачных и третьебрачных клириков и признания Святейшего Патриарха законным главой Российской Церкви. Делегация обновленцев заверила, что она согласна с такими условиями. Но уже через неделю» Евдоким сообщил членам Синода, что готов продолжить переговоры «при условиях, признанных вами ранее приемлемыми, а именно: а) удаление бывшего Патриарха Тихона от дел управления, б) удаление бывшего Патриарха Тихона на жительство впредь до Собора в Гефсиманский скит, в) перенесение окончательного решения дела бывшего Патриарха Тихона на Собор»¹⁷⁰⁸.

21 октября Патриарх служил литургию в храме Отцов Седьмого Вселенского Собора (в день празднования памяти этих отцов по старому стилю) близ Новодевичьего монастыря и всенощную в храме Казанской иконы Божией Матери в Старом Сущеве накануне празднования Казанской иконе по новому стилю¹⁷⁰⁹.

22 октября Патриарх совершил литургию в празднование Казанской иконе Божией Матери по новому стилю в Казанском соборе на Красной площади. Ему сослужили архиепископы Пётр (Полянский), Пахомий (Кедров) и архимандрит Анемподист (Алексеев). Епископ Феодор (Поздеевский) отказался совершать службу этого церковного праздника по-новому стилю¹⁷¹⁰.

23 октября Патриарх совершил Божественную литургию в Донском монастыре¹⁷¹¹.

24 октября служил литургию в Воскресенском храме в Сокольниках и всенощную – под праздник Иерусалимской иконы по старому стилю – в храме Иерусалимской иконы Божией Матери (близ боен)¹⁷¹².

25 октября 1923 г. в газете «Известия» было опубликовано официальное отношение Евдокима на имя митрополита Антония (Храповицкого) следующего содержания: «Б[ывший] Патриарх Тихон запутался совершенно и, поняв это, подал заявление в священный синод о примирении с отклонившимся от него духовенством и народом. Смешанная комиссия устами даже его ярых защитников (епископа Илариона) вынесла ему следующую резолюцию: «Сложить все полномочия и удалиться в монастырь и ждать над собой суда собора епископов"».

Архиепископ Иларион после посещения 26 октября Павлова Посада был вызван на допрос на Лубянку. 27 октября 1923 г. состоялся допрос святителя Илариона на Лубянке. В тот же день было оформлено постановление о привлечении епископа Илариона в качестве обвиняемого в том, что он «распространял ложные слухи о связи ГПУ с ВЦУ»¹⁷¹³. Со святителя была взята подписка о невыезде из Москвы¹⁷¹⁴.

27 октября, в субботу, Патриарх совершил всенощную в храме мучеников Флора и Лавра на Зацепе¹⁷¹⁵.

28 октября, в воскресенье, – литургию в храме мученицы Ирины в Покровском, на Ирининской улице¹⁷¹⁶.

30 октября 1923 г. на запросе из епархии Патриарх написал резолюцию о возможности возвращения к старому стилю¹⁷¹⁷. С этого момента сам Патриарх стал служить в дни памяти святых и в праздники по второму разу, т. е. уже по старому стилю.

1 ноября Патриарх совершил литургию в храме Космы и Дамиана на Таганке¹⁷¹⁸.

2 ноября 1923 г. Патриарх и ВЦУ под давлением властей приняли решение об удалении епископа Феодора (Поздеевского) из Москвы. Его с повышением в сане хотели переместить в Петроград: «Преосвященного епископа Феодора, настоятеля Данилова Московского монастыря, во внимание к его выдающейся деятельности на пользу святой Православной Церкви возвести в сан архиепископа и назначить управляющим Петроградской епархией»¹⁷¹⁹. Постановление Святейшего Патриарха и ВЦУ № 90 подписали Патриарх Тихон, архиепископы Серафим (Александров), Иларион (Троицкий), Тихон (Оболенский) и Пётр (Полянский). Указ, направленный епископу Феодору, заверил «Член В.Ц.У. при Св[ятейшем] Патриархе архиепископ Пётр»¹⁷²⁰. Инициатива назначения исходила из ГПУ, которое хотело удалить епископа Феодора из Москвы, где он мешал насаждению нового стиля, и сместить таким образом епископа Мануила, громившего обновленцев в Петрограде.

В конце октября, по данным ГПУ, епископ Феодор высказывался «за активную наступательную политику против Тихона»¹⁷²¹, выражая явное недовольство принятием нового стиля.

На обороте постановления ВЦУ епископ Феодор написал: «Настоящую бумагу получил и прочитал с признательностью к Святейшему Патриарху и ВЦУ, но принять на себя изложенное в ней не могу – епископ Феодор. 21 [октября] / 3 ноября, Данилов монастырь»¹⁷²².

4 ноября, в воскресенье, Патриарх совершил литургию в Казанском Головинском женском монастыре Москвы¹⁷²³. Новое празднование Казанской иконе было совершено уже по старому стилю.

8 ноября Патриарх Тихон указом отменил своё распоряжение о введении нового стиля. В патриаршем указе № 422 говорилось: «По независящим от нас обстоятельствам послание о введении нового времяисчисления вышло из печати лишь в начале Ноября, когда удобное время для перехода на новый стиль уже прошло.

Во время печатания послания стало известно, что другие православные церкви, с которыми российская церковь всегда должна быть в единении, временно введение нового стиля отложили.

Поэтому и мы признаем необходимым повсеместное и общеобязательное введение нового стиля в церковное употребление временно отложить»¹⁷²⁴. Позднее Патриарх ссылался на протесты верующих: «...Мы сочли своим пастырским долгом принять во внимание голос верующих, чтобы не произвести насилия над совестью народной...»¹⁷²⁵.

Чтобы смягчить последствия отказа от нового стиля, Патриарх решил удовлетворить требование ГПУ, в котором предлагалось отмежеваться от Русской Православной Церкви Заграницей. Это требование, как упоминалось выше, ещё 1 октября было направлено Патриарху архиепископами Тихоном (Оболенским) и Серафимом (Александровым).

В связи с этим в тот же день, 8 ноября 1923 г., появилось ещё одно известное постановление Патриарха и ВЦУ, касающееся заграничного Архиерейского Синода и осуждавшее выступления митрополита Антония. В нем говорилось:

«Заслушав настоящее представление, Святейший Патриарх и Высшее при нем Церковное Управление признает необходимым:

1) Заявить, что ко всем политическим выступлениям заграничных иерархов, направленных к опорочению нашей государственной власти, ни Святейший Патриарх, ни состоящее при нем Церковное Управление никакого отношения не имеют и таковые осуждают.

2) Объявить, что появившиеся в заграничной печати после освобождения Святейшего Патриарха письма от его имени им писаны не были.

3) Запросить назначенного после упразднения в апреле 1922 г. церковного заграничного управления заведовать заграничными церквами митрополита Евлогия о том, какое и на каком основании существует ныне церковное управление за границей под именем заграничного архиерейского Синода.

4) Заявить, что живущий за границей митрополит Антоний не имеет никакого права говорить от имени всей Русской Православной Церкви и всего русского народа, как не имеющий на то полномочий»¹⁷²⁶. Следует отметить, что это постановление за границу направлено не было, что косвенно свидетельствует о его вынужденном характере.

Однако осуждения деятельности Русской Православной Церкви Заграницей, чего добивалось ГПУ, Патриарх Тихон не допустил. Он продолжал считать зарубежную иерархию находящейся в его каноническом подчинении, уважая зарубежных иерархов, которых пытался назначать на зарубежные кафедры. Митрополиту Евлогию (Георгиевскому) этот указ направлен не был.

В тот же день Патриарх и четыре входивших в Синод архиепископа утвердили постановление № 104: «Преосвященного архиепископа Феодора освободить от управления Петроградской епархией, оставив его управляющим Московским Даниловым монастырём в сане архиепископа»¹⁷²⁷. Возможно, постановление ВЦУ об оставлении архиепископа Феодора в Москве и отказ от попытки введения нового стиля совпали не случайно, ведь именно Данилов монастырь был центром оппозиции любым компромиссам ВЦУ с властями. Владыка Феодор – главный противник нового стиля и уступок властям – был оставлен в Москве.

9 ноября, в пятницу, Патриарх совершил всенощную в храме мучеников Флора и Лавра на Зацепе¹⁷²⁸.

10 ноября, в субботу, – литургию в храме мученицы Ирины на Ирининской улице.

13 ноября состоялось заседание Антирелигиозной комиссии, в основном посвящённое вопросам деятельности Патриаршего управления. Была заслушана «информация ГПУ о церковниках (Тихон и обновленцы)»¹⁷²⁹. Сохранились тезисы доклада Е. А. Тучкова, где он описывает значительные успехи Патриаршей Церкви в борьбе с обновленцами в Москве и губернии¹⁷³⁰. Доклад был принят к сведению. Также был рассмотрен вопрос о тех, кто был заключён под стражу по делу Патриарха Тихона и оставался в заключении. «Антирелигиозные мудрецы» постановили: «Содержать впредь до рассмотрения вопроса о деле Тихона и в зависимости от этого решить вопрос о их дальнейшем содержании под стражей»¹⁷³¹. Недовольство АРК вызвало и предоставление Главмузеем, в ведении которого находился Донской монастырь, одного из корпусов обители Патриарху: «О действиях Главмузея, выразившихся в предоставлении Тихону музейного помещения и т. д.». Члены АРК решили, что Главмузей «без ведома соответствующих органов... не имел права» предоставлять Патриарху помещение в монастыре¹⁷³².

В протоколы заседаний АРК вносился только «сухой остаток» обсуждавшихся на заседаниях вопросов. Однако даже из этих кратких текстов ясно, что члены АРК были крайне недовольны активностью Патриарха и его окружения. Е. А. Тучков должен был принимать срочные меры, чтобы не навлечь на себя гнев партийного руководства.

Представляется, что, как это было в ряде других аналогичных случаев, Е. А. Тучков начал предпринимать решительные меры сразу после заседания АРК. Именно 13 ноября, видимо, произошли события, описанные А. Левитиным-Красновым, – вызов Патриарха к Е. А. Тучкову в ОГПУ и о состоявшемся там жёстком разговоре: «В ноябре Тучков вызвал к себе лично патриарха, до этого все переговоры велись Иларионом. Легко себе представить, с какими чувствами вновь переступил патриарх порог зловещего здания на Лубянке. Тучков был строг и решителен. В скупых и резких выражениях он предъявил ультиматум: патриарх должен немедленно принять Евдокима и выработать совместно с ним декларацию о примирении. Отказ патриарха от примирения будет рассматриваться как контрреволюционный выпад, и патриарх будет арестован вновь. Этому разговору предшествовал целый день томительного ожидания в приёмной Тучкова, куда патриарха ввели под конвоем. Однако патриарх Тихон неожиданно заговорил ещё более резким тоном: категорически отверг требование Тучкова и заявил, что никто в мире не навяжет ему таких действий, которые отвергает его совесть... Изумлённый Тучков быстро сменил тон – стал осведомляться о здоровье патриарха, шутить и вежливо с ним простился. Через несколько дней после этого был арестован архиепископ Иларион (Троицкий)»¹⁷³³. Несмотря на возможное наличие додуманных А. Левитиным-Красновым подробностей, общая канва событий изложена им верно. Патриарх подвергся жёсткому прессингу, но отказался идти на компромисс в вопросе объединения с обновленцами. За этим не могли не последовать репрессии.

14 ноября, в среду, Патриарх совершил Божественную литургию в храме Космы и Дамиана на Таганке.

Затем состоялось заседание Высшего Церковного Управления в составе Патриарха Тихона и членов Синода архиепископов Тихона, Серафима, Петра и Илариона¹⁷³⁴. Было принято постановление Патриарха и Священного Синода за № 132: «Так как Святейший Патриарх Тихон вступил в управление Российской Православной Церковью, то причина, по которой Константинопольский Патриарх считал нужным временно подчинить Финляндскую Церковь своей юрисдикции, ныне отпадает, и Финляндская епархия должна возвратиться под ведение Патриарха Всероссийского. Посему предложить Преосвященному Архиепископу Финляндскому, обсудив положение дела со своим Церковным Советом, выяснить в сношении с правительством Финляндской Республики возможность возвращения церковных дел в Финляндии в их законное положение»¹⁷³⁵. Указ заверил «Член Священного при Патриархе Синода Архиепископ Иосиф»¹⁷³⁶. На том основании, что указ подписан архиепископом Ростовским Иосифом (Петровых), а не самим Патриархом, в Финляндии многие считали его подложным¹⁷³⁷. Архиепископ Иосиф только заверил копию Указа, при том что подлинник, подписанный Патриархом, в Фонде Патриаршей канцелярии отсутствует. Другим поводом для сомнений в подлинности указа было то, что Финляндская Церковь называется здесь епархией, несмотря на дарованную ранее Московским Патриархатом автономию¹⁷³⁸. На наш взгляд, это свидетельствует лишь о давлении властей и вынужденности этого указа, текст которого согласовывался с Е. А. Тучковым. Именно в 1923 г. советские власти начинают проявлять интерес к зарубежной собственности Русской Церкви. Митрополит Сергий (Страгородский) считал, что Патриарх Тихон не разрывал общения с Финляндской Церковью, хотя и не утвердил автокефалию, дарованную Константинопольским Патриархатом¹⁷³⁹.

14 ноября на заседании Высшего Церковного Управления было утверждено несколько новых архиерейских хиротоний и назначений. Ожидая репрессий, Патриарх хотел успеть поставить больше ревностных епископов. Он распорядился открыть Шлиссельбургскую викарную кафедру Петроградской епархии, назначить на неё архимандрита Григория (Лебедева) и поручить ему временно исполнять обязанности наместника Александро-Невской лавры, братия которой незадолго до этого вернулись в Патриаршую Церковь. Рапорт об этом был направлен епископом Мануилом 11 ноября: «Рапорт Преосвященного Мануила, епископа Лужского, от 11 ноября 1923 г. Сообщает о решении Александро-Невской Лавры 15/28 октября в полном составе войти в общение с Патриархом и Православной Церковью. Так как Преосвященный Николай Петергофский находится в изгнании в Усть-Куломе, Зырянского края, а возглавлять Лавру должен викарный епископ – просит ризничего Данилова монастыря архимандрита Григория (Лебедева) посвятить во епископа Шлиссельбургского – «...покорнейше прошу не отказать в сем ходатайстве, и, открыв новое викариатство – Шлиссельбургское, возглавить его архимандритом Григорием как достойнейшим и желанным для Петроградской епархии"»¹⁷⁴⁰. Хиротонию и наречение Патриарх распорядился произвести в Москве. То, что «Даниловский синод» отпустил своего архимандрита в Петроград, говорит о примирении с Патриархом, что явилось следствием отказа от нового стиля. Однако хиротонию архимандрита Григория пришлось отложить до 2 декабря из-за начавшихся репрессий.

Было также принято постановление № 123: «Преосвященного Иннокентия Можайского¹⁷⁴¹ по возрасту и болезни уволить на покой, назначить епископом Можайским архимандрита Бориса (Рукина)»¹⁷⁴². М. Е. Губонин так характеризовал этого клирика: «Экспансивный и увлекающийся (кстати и кокаинист)»¹⁷⁴³. Патриарх знал особенности характера архимандрита Бориса, но надеялся, что он сумеет их преодолеть. Кроме того, в ожидании репрессий приходилось спешить с новыми хиротониями. В этот же день было принято постановление Святейшего Патриарха и Священного Синода (№ 112) открыть викарную Александровскую кафедру во Владимирской епархии. Сюда был назначен высланный с Украины и пребывавший на покое епископ Павел (Кратиров)¹⁷⁴⁴. В будущем епископ Павел станет известен как один из самых активных деятелей иосифлянства и непримиримый противник митрополита Сергия (Страгородского).

Тем же днём датировано ещё одно решение ВЦУ: «Вполне признавая дарованную собором 1917–1918 гг. автономию Украинской церкви, но, принимая во внимание, что в настоящее время нет в ней ни митрополита, ни замещавшего его Экзарха, нет и Священного Синода, Святейший Патриарх и Высшее при нем Церковное управление благословляет открыть в г. Глухове кафедру викарного епископа Черниговской епархии, на каковую назначить указанного архиепископом Черниговским архимандрита Дамаскина (Цедрик[а])»¹⁷⁴⁵.

15 ноября по новому стилю должен был начаться Рождественский пост, продолжающийся 40 дней до Рождества, которое по новому стилю должно было отмечаться 25 декабря. Стало окончательно ясно, что пост начнётся по старому стилю, т. е. через 13 дней, а значит, усилия ГПУ оказались тщетными. В этот день канцелярия Патриарха Тихона ещё функционировала. Согласно сделанной одним из её сотрудников помете, «15 ноября послано с оказией 8 экземпляров воззвания Святейшего Патриарха с резолюцией о восстановлении старого стиля»¹⁷⁴⁶. Вероятно, были предприняты и другие усилия, направленные на срочное оповещение духовенства и паствы о возвращении к юлианскому календарю.

Вечером 15 ноября началась спецоперация ОГПУ по разгрому Патриаршего Управления.

В ночь на 16 ноября был арестован архиепископ Иларион (Троицкий). Главным «виновником» провала операции по введению нового стиля в ОГПУ считали архиепископа Илариона, ведь именно он убедил Тучкова не направлять послание Патриарха епархиальным архиереям. В сводке ОГПУ о положении в стране за ноябрь 1923 г. отмечалось, что «Иларион начинает проявлять себя как антисоветский элемент»¹⁷⁴⁷.

Действительно, архиепископ Иларион жертвовал своей свободой, а в конце концов и жизнью ради сохранения церковной традиции, ведь ранее он не без успеха убеждал Е. А. Тучкова в своей полной лояльности и готовности выполнять требования властей. Е. А. Тучков говорил святителю Илариону: «Уговорите Патриарха завести новый стиль; неужели он не может сделать маленькой уступки для власти? Если советская власть завела этот стиль, то пусть и церковь покажет, что она солидарна с нею»¹⁷⁴⁸. Как писал сам Патриарх, церковный народ связывал арест святителя Илариона с отменой нового стиля: «Архиепископ Иларион [Троицкий], Наш ближайший помощник, арестован и по неизвестным причинам в административном порядке сослан в Соловки... Верующие усмотрели в этой репрессии, явившейся в результате Нашего распоряжения о приостановлении реформы календаря, и доказательство вмешательства гражданской власти во внутренние дела Церкви»¹⁷⁴⁹.

А. Д. Самарин писал, что архиепископ Иларион понёс наказание как главный «виновник» отказа от нового стиля: «Патриарх убедился, что необходимо считаться с этим противодействием народа и, воспользовавшись более точными сведениями, наконец полученными из заграницы, и тем, что послание о переходе на новый стиль не было выпущено из типографии и к концу ноября, отменил своё распоряжение. Москва с радостью возвратилась на старый стиль. В ГПУ поднялась целая буря. Отмена распоряжения о реформе церковного календаря была приписана влиянию Арх[иепископа] Иллариона и других. У многих епископов, живущих в Москве, был произведён обыск[,] и два из них, Арх[иепископ] Илларион и Еп[ископ] Николай Звенигородский (Добронравов) были арестованы. Еп[ископ] Николай через два дня был освобождён, но с него взята подписка, что он не будет посещать Патриарха и принимать участия в патриаршем управлении, а Арх[иепископ] Илларион выслан на два года в Соловки»¹⁷⁵⁰.

За арестом святителя Илариона последовали репрессии против духовенства из окружения Патриарха. Аресты, произведённые ГПУ в ночь с 15 на 16 ноября 1923 г., коснулись и сотрудников Московского Епархиального Управления. 15 ноября был арестован епископ Николай (Добронравов), который вынужден был написать в тот же день прошение об уходе на покой, так как «в настоящее время он не может заниматься делами церковного управления»¹⁷⁵¹. В результате спецоперации ОГПУ была прекращена деятельность Патриаршей канцелярии, прекратились заседания Высшего Церковного Управления.

16 ноября, в пятницу, по всей видимости, Патриарх побывал в ОГПУ у Е. А. Тучкова. Он пришёл просить за арестованных представителей духовенства, особенно за архиепископа Илариона. Также он подал Тучкову и заявление с просьбой освободить приговорённых к высылке в Туркестан симферопольских священников Дмитрия Игнатенко, Евгения Эндека и протодиакона Трофима Хоменко. Письмо их жён Патриарху с просьбой о ходатайстве о них перед властями датировано 10 ноября 1923 г. На письме имеется резолюция Святейшего Патриарха от 16 ноября 1923 г.: «Заявление сдано мною в ГПУ»¹⁷⁵². Очевидно, Е. А. Тучков требовал не только возврата к новому стилю, но и создания нового ВЦУ с участием обновленцев. Патриарх, вероятно, поступил так же, как всегда в подобных случаях: ничего не обещая, взял время на раздумье, ожидая проявления Промысла Божия. Богослужений за пределами Донского монастыря Патриарх проводить уже не мог.

18 ноября, в воскресенье, Патриарх служил литургию в Донском монастыре.

Патриарх возглавил хиротонию архимандрита Дамаскина (Цедрика) во епископа Стародубского¹⁷⁵³. Хиротонию также совершали архиепископ Черниговский и Нежинский Пахомий (Кедров), епископ Ананьевский Парфений (Брянских)¹⁷⁵⁴.

20 ноября, во вторник, Патриарх служил всенощную в Донском монастыре.

21 ноября, в день празднования Архангела Михаила, там же – Божественную литургию.

На состоявшемся 20 ноября заседании Антирелигиозной комиссии Е. А. Тучкову после его доклада об итогах «работы» с Патриархом и обнаружении в Патриаршей канцелярии тиража патриаршего воззвания о введении нового стиля было велено добиться возвращения нового стиля в церковную жизнь: «...поручить тов. ТУЧКОВУ провести через Тихона новый стиль и отменить введение старого. ...Поручить ему же срочно расклеить и распространить Тихоновское воззвание о введении им нового стиля»¹⁷⁵⁵.

Е. А. Тучков немедленно приступил к исполнению поручения. Патриарх Тихон в своём заявлении во ВЦИК в 1924 г. писал, что после возвращения к старому стилю «канцелярия Наша была опечатана агентами Правительства, из неё были взяты не разошедшиеся экземпляры Нашего, тогда уже отменённого послания о введении нового стиля и оказались расклеенными по улицам столицы без Нашего ведома и согласия»¹⁷⁵⁶.

Патриарх Тихон, получив отказ Е. А. Тучкова об освобождении арестованных архиереев, стал действовать через голову ОГПУ. 20 ноября в письме П. А. Красикову Патриарх просил освободить архиепископа Илариона и отменить намеченную на 26 ноября высылку архиепископа Петра¹⁷⁵⁷. 22 ноября 1923 г. заведующий 5-м отделом Наркомюста Красиков обращался с письмом в ГПУ к Тучкову с просьбой «срочно сообщить о причинах ареста епископа Илариона, положении его дела и возможности его освобождения из-под ареста до суда»¹⁷⁵⁸.

Патриарх Тихон категорически отверг требование Тучкова и заявил, что никто в мире не навяжет ему таких действий, которые отвергает его совесть. Такая принципиальная позиция вызвала жёсткую реакцию со стороны ОГПУ.

В период 21–23 ноября была опечатана канцелярия Патриарха. Об этом говорил в Петрограде епископ Мануил. По данным ГПУ, «Мануил утверждает, что он не прикосновен, как патриарший ставленник, а также что патриарх не подписывал тех манифестов и воззваний, которые расклеиваются правительством от его имени. Напр[имер,] воззвание от 1 октября выкрало у патриарха ГПУ, оно же заставило патриарха написать новое воззвание о том же новом стиле, а сам патриарх всецело за старый стиль и вообще за старое»¹⁷⁵⁹.

Будучи фактически временно отстранённым от церковного управления и ожидая ареста, 23 ноября 1923 г. (указав эту новостильную дату) Патриарх Тихон подписал завещательное распоряжение: «В случае моего ареста, осуждения гражданского, насильственного удаления от дел управления или кончины назначаю, до избрания Патриарха канонически и свободно созванным Собором Православной Русской Церкви, своим заместителем Митрополита Ярославского Высокопреосвященного Агафангела, а в случае его отказа или устранения – Митрополита Казанского Высокопреосвященного Кирилла»¹⁷⁶⁰.

Это завещательное распоряжение было написано в двух экземплярах (помета «2 экз.» видна на фотокопии этого документа¹⁷⁶¹). Его удалось сохранить в тайне от властей, так как упоминаний о нем в следственном деле Патриарха Тихона нет. И. В. Попов, у которого хранилось завещание, 31 января 1924 г. написал на конверте с завещательным распоряжением от 23 ноября 1923 г.: «В случае моей смерти прошу передать этот пакет настоятелю московского Данилова монастыря епископу Феодору (Поздеевскому), в случае же моего продолжительного ареста или ссылки хранить его и выдать тому же епископу Феодору, как только от него поступит на это требование»¹⁷⁶².

Настрой Святейшего можно понять, если учесть, что «в это время патриарх Тихон часто говорил, что он никогда бы не стал выходить из заключения, если бы знал, что обновленчество сделало столь малые успехи и что теперь (когда он спокоен за судьбу Церкви) он с удовольствием пойдёт в тюрьму»¹⁷⁶³.

В тот же день глава Московского Епархиального Управления протоиерей В. П. Виноградов обратился с «докладной запиской» к П. Г. Смидовичу с просьбой создать «особую комиссию» из государственных чиновников, которая контактировала бы с органами Церковного Управления и таким образом способствовала их легализации. По его словам, эти органы «делали всё возможные с их стороны попытки войти и действовать в возможно более полном контакте с отдельными представителями Гос[ударственной] Власти Г.П.У. и НКЮ, но все эти попытки не могли привести к желанной цели вследствие частного, случайного неофициального характера бывших для сего сношений»¹⁷⁶⁴. Очевидно, в этом можно видеть попытку избежать ситуации, когда все вопросы, связанные с Церковью, государство предоставляло решать ОГПУ. Здесь выражено желание иметь открытый диалог с властью, а не «игру в кошки-мышки» с Е. А. Тучковым, который постоянно предлагал в обмен на улучшение положения Церкви пойти на сделку со своей совестью, нарушить канонический строй церковной жизни.

С. Л. Фирсов справедливо указывает на то, что «Виноградов стучит в закрытую дверь, не желая видеть очевидного – нормальные отношения с Православной Церковью, возглавляемой Патриархом Тихоном, власти не нужны»¹⁷⁶⁵.

В условиях, когда деятельность ВЦУ была невозможна, все решения, в том числе касающиеся хиротоний и перемещений архиереев, Патриарх стал принимать единолично.

24 ноября, в субботу, Патриарх совершил первую после репрессий середины ноября литургию за пределами Донского монастыря. Она состоялась в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Левшинском переулке¹⁷⁶⁶.

25 ноября, в воскресенье, Патриарх Тихон совершил литургию в храме великомученицы Анастасии на Бутырках.

За литургией 24 ноября Патриарху сослужил только что освобождённый из Бутырской тюрьмы протопресвитер Михаил Польский, рассказавший в своей книге «Положение Церкви в советской России: Очерк бежавшего из России священника» о беседе со Святейшим, состоявшейся накануне богослужения:

«Патриарх по-прежнему был добр и благодушен, но такой худенький, измученный, что, прощаясь с ним, я заплакал от чувства жалости. Приклонив мою голову к своей груди, Патриарх спросил: «Что же ты плачешь?» Я совершенно неожиданно для себя самого ответил: «Мне кажется, что я вас больше не увижу...» Конечно, не Патриарха я видел перед собою весьма недолговечным, а внутри меня была полная уверенность, что и я долго на свободе не прохожу... Патриарх рассмеялся и сказал: «Ну, гора с горой не сходится, а человек с человеком сходится. Послужи завтра со мною».

Кстати сказать, в беседе с Патриархом я ему покаялся, что, сидя в тюрьме, не раз мысленно осудил его за сдачу позиций большевикам. Патриарх благодушно прощал меня и говорил о том, что его свобода хуже тюрьмы, и сам вспоминал своё сидение как лучшее время. На другой день я ещё раз сослужил Патриарху в церкви великомученицы Анастасии, что у Бутырской заставы. Затем был арестован и отправлен в Соловки. Больше я Патриарха не видел»¹⁷⁶⁷.

Измученный вид святителя Тихона, описанный протопресвитером М. Польским, показывает, какое тяжёлое впечатление произвели на него репрессии в отношении его окружения и попытки и угрозы Е. А. Тучкова. Как писал о Патриархе священник Д. Хвостов, «Святейший никогда и нигде не показывал людям свою скорбь и своё страдание и только стремился своей улыбкой и шуткой рассеять скорбь других, снять с плеч чужое бремя»¹⁷⁶⁸.

26 ноября Патриарх рассмотрел прошение епископа Пензенского Иова (Рогожина) от 7/20 ноября 1923 г., который сообщал, что в Пензенской епархии нет ни одной общины, сохранившей верность Патриаршей Церкви, в связи с чем просил перевести его на Пятигорскую кафедру. Кроме того, проживая в Москве, он опасался ареста. Патриарх Тихон наложил резолюцию о назначении его епископом Пятигорским¹⁷⁶⁹.

28 ноября, в среду, Патриарх совершил литургию в храме мученика Иоанна Воина на Якиманке¹⁷⁷⁰.

В этот день без участия Синода Патриарх принял решение по заявлению епископа Филиппа (Перова), уклонявшегося в обновленчество, наложив резолюцию: направить на Нижне-Ломовскую викарную кафедру в Пензенской епархии¹⁷⁷¹.

30 ноября, в пятницу, Патриарх совершил литургию в храме святителя Василия Кесарийского на Тверской¹⁷⁷².

В этот день Святейший рассмотрел доклад епископа Сарапульского Алексия (Кузнецова) «об открытии самостоятельной Вотской епархии»¹⁷⁷³. Однако Патриарх Тихон отверг это ходатайство, потому что «находил несвоевременным дробление и разделение епархий вообще и Сарапульской в частности»¹⁷⁷⁴. В ответ на доклад епископа Алексия Патриарх своей резолюцией снова призвал духовенство епархии во главе с иеромонахом Аркадием (Григорьевым) к послушанию своему архиерею¹⁷⁷⁵.

30 ноября 1923 г. Патриарх также предписал:

«Преосвященному Фаддею немедленно выбыть из Москвы в Астрахань»¹⁷⁷⁶. Такое предписание архиепископу Фаддею (Успенскому) было продиктовано опасениями Патриарха, связанными с возможным арестом этого святителя. 30 ноября 1923 г. заместитель начальника Секретного отдела ОГПУ Я. С. Агранов и Е. А. Тучков сообщали Красикову на его запрос от 22 ноября: «Гр. Троицкий арестован за контрреволюционную деятельность, выразившуюся в антисоветской агитации на устраиваемых им диспутах, лекциях и в распространении провокационных слухов с контрреволюционной целью. Дело его находится в производстве следствия. Считаясь с серьёзностью состава преступления, удовлетворить ходатайство быв. патриарха Тихона Белавина СО ОГПУ не находит возможным»¹⁷⁷⁷. 7 декабря Комиссия НКВД по административным высылкам приняла следующее решение в отношении архиепископа Илариона (Троицкого): «Троицкого заключить в концлагерь сроком на три года»¹⁷⁷⁸.

Архиепископ Пётр (Полянский) вышел на свободу, намеченная на 26 ноября его высылка из Москвы была отменена. В декабре 1923 г., убедившись, что архиепископ Иларион (Троицкий) не будет освобождён в ближайшее время, Патриарх Тихон назначил архиепископа Петра управляющим Московской епархией.

2 декабря, в воскресенье, в сослужении сонма архиереев Патриарх Тихон совершил литургию в храме Рождества на Стрелке (на Солянке)¹⁷⁷⁹.

На литургии архимандрит Григорий (Лебедев) был хиротонисан во епископа Шлиссельбургского, викария Петроградской епархии. При его назначении в Петроград Патриарх сказал такие слова: «Посылаю вам жемчужину»¹⁷⁸⁰.

3 декабря, в понедельник, Патриарх служил всенощную в Донском монастыре.

4 декабря, в день шестилетия Патриаршей интронизации, там же – Божественную литургию.

4 декабря 1923 г. чином, разработанным епископом Мануилом (Лемешевским), обновленческий митрополит Петроградский Артемий принёс покаяние в уклонении в раскол. Е. А. Тучков докладывал об этом: «...архиепископ Артемий перешёл в Лагерь Тихоновщины, который при торжественном служении трёх епископов публично раскаялся о своём вступлении в обновленческую группу»¹⁷⁸¹.

8 декабря, в субботу, Патриарх совершил всенощное бдение в храме Георгия, что на Всполье¹⁷⁸².

Чтобы поставить Патриарха вне закона, Наркомюст выпустил циркуляр № 254 от 8 декабря 1923 г., в котором поминовение Патриарха во время богослужений признавалось уголовно наказуемым деянием¹⁷⁸³. Циркуляр запрещал поминовение на церковных богослужениях лиц, находящихся под судом, «в частности, в отношении гр. Белавина»: «Поскольку такое чествование, выражающееся в упоминании имени данного лица в публичных молитвах, проповедях и т. п., с присоединением к этому звания, по состоянию в котором это лицо совершило вменяемое ему преступное деяние, носит характер явной политической демонстрации против рабоче-крестьянской власти или направляется с явным намерением возбудить в населении недовольство или дискредитировать власть, оно является деянием уголовно наказуемым»¹⁷⁸⁴. Не имея возможности в этот момент арестовать Патриарха, власти попытались запретить его поминовение. Это ставило под угрозу сохранение Патриаршей власти в Церкви. Патриарх, понимая, что ситуация угрожающая, вынужденно пошёл на уступки в отношении нового стиля.

9 декабря, в воскресенье, Патриарх совершил Божественную литургию в храме великомученика Георгия в Грузинах, всенощную – в храме иконы Божией Матери «Знамение» в Зубове¹⁷⁸⁵.

10 декабря 1923 г. датировано воззвание Патриарха Тихона к верующим, в котором говорилось: «Объявляем, что наше обращение о введении нового стиля в церковное употребление остаётся в силе для всех верующих, но не исключается возможность в зависимости от местных условий епархий те или иные праздники отправлять по старому стилю, испрашивая на это разрешения и гражданской власти, если таковые праздники не совпадают с установленными декретом государственной власти днями отдыха»¹⁷⁸⁶. Это обращение было опубликовано в газете «Известия ВЦИК» 19 декабря 1923 г.

Как свидетельствует протопресвитер В. Виноградов, ему не удалось установить происхождение этого документа, так как через Патриаршее Управление он не проходил, никому не рассылался и известен только по газетам. Никакого практического применения в церковной жизни этот документ не имел. Протопресвитер В. Виноградов предполагал, что «этот документ... составленный кем-то и как-то наспех, понадобился Тучкову, чтобы затушевать перед какими-то высшими советскими властями полную неудачу своих махинаций при попытке навязать патриаршей Церкви новый стиль»¹⁷⁸⁷. Публикация подложных посланий от имени Патриарха была крайним средством для Е. А. Тучкова, которому так и не удалось сломить волю Святейшего. Решение же АРК от 5 декабря 1923 г. надо было выполнять. Причиной своих неудач Тучков считал нехватку сотрудников. 29 ноября 1923 г. в рапорте руководству он просил увеличить штат 6-го отделения, однако в результате сюда пришёл только один сотрудник, А. В. Казанский, который работал ранее в «антицерковном» подразделении Московского городского отдела ГПУ, ликвидированном в октябре 1923 г.¹⁷⁸⁸

Сам Патриарх Тихон не спешил выполнять предписания этого вынужденного послания о возвращении нового стиля, поскольку не писал его, хотя и молчаливо согласился с его публикацией. 10 декабря на вопрос духовенства г. Пропойска, «по какому стилю служить», он ответил: «Пока по-старому – П. Т.»¹⁷⁸⁹. А уже 13 декабря написал: «Держимся старого, если желают прихожане – можно справлять и по-новому – П. Т.»¹⁷⁹⁰.

12 декабря, в среду, Патриарх служил всенощную в храме Софии Премудрости Божией на Софийской набережной¹⁷⁹¹.

В этот день Патриарх одобрил решение о рукоположении по пострижении в монашество протоиерея А. Дмитриевского во епископа Армавирского, викария Кубанской епархии¹⁷⁹², а также утвердил епископа Иринея (Шульмина), рукоположенного во епископа викариями Уфимской епархии в январе 1923 г., быть епископом Мензелинским, викарием Уфимской епархии.

В этот день Антирелигиозная комиссия приняла решение: «Поручить т. Тучкову провести через Тихона увольнение Платона [Рождественского] от должности»¹⁷⁹³. Тучкову также было поручено провести через Патриарха Тихона и Синод «осуждение Польскому правительству за гонения на правосл[авную] церковь»¹⁷⁹⁴.

Однако до конца 1923 г. Тучкову не удалось ничего сделать для проведения в жизнь этих решений.

13 декабря, в четверг, Патриарх Тихон совершил Божественную литургию в храме Софии на Софийской набережной. При этом храме жил архиепископ Тихон (Оболенский)¹⁷⁹⁵.

15 декабря, в субботу, Патриарх совершил литургию в храме святителя Николая Чудотворца на Берсеневской набережной; всенощную – в храме Рождества Богородицы в Столешниках¹⁷⁹⁶.

18 декабря, во вторник, – всенощное бдение в Донском монастыре¹⁷⁹⁷.

19 декабря в среду, – литургию в храме святителя Николая Чудотворца в Ваганькове, на Пресне.

20 декабря на вопросы трёх православных общин села Поворина Борисоглебского уезда Рождественской волости Патриарх ответил: «Мы справляем праздники по старому»¹⁷⁹⁸.

Множество вопросов, задаваемых Патриарху по поводу публикации в «Известиях» от 19 декабря его подложного послания, вызвало необходимость разослать его разъяснения о совершении богослужений в наступающий праздник Рождества Христова. Патриарх не мог назвать эту публикацию подложной, поэтому в документе говорилось: «...этим обращением не предписывается безусловно отправление богослужения в день Рождества Христова по новому стилю в нынешнем 1923 г., так как такой экстренный переход вызвал бы нарушение богослужебного устава и поста»¹⁷⁹⁹. При этом указывалось, что где население хочет праздновать Рождество Христово по новому стилю, там и служба рождественская может совершаться по-новому¹⁸⁰⁰.

21 декабря произошла встреча Патриарха с епископом Мануилом (Лемешевским): «На вопрос Святейшего Патриарха Тихона: «Ну, а как с новым стилем?» [–] владыка Мануил ответил: «Мы воздержались от этого». На это Святейший Патриарх сказал с ласковой улыбкой: «Вот хорошо сделал, что не перешёл. Это ты мудро поступил. А у нас, было, перешли, да через несколько дней обратно, на старое. Народ не принял"»¹⁸⁰¹. Архимандрит Вениамин (Милов) в воспоминаниях писал, что будучи наместником Покровского монастыря в Москве, где было прочитано послание о введении нового стиля, он служил по старому стилю. Патриарх, узнав об этом, лишь слегка пожурил: «Отца надо слушаться», – но не наказал будущего епископа, зная, что тот продолжает придерживаться старого стиля¹⁸⁰².

23 декабря, в воскресенье, Патриарх Тихон совершил всенощное бдение в храме Харитона Исповедника в Огородниках¹⁸⁰³.

Накануне Рождества по новому стилю Патриарха спрашивали, как праздновать. Он ответил: «Праздновать по желанию прихожан»¹⁸⁰⁴.

25 декабря, во вторник, в сослужении епископа Сергиевского Варфоломея (Ремова) Патриарх совершил литургию в храме святителя Спиридона Тримифунтского на Козьем болоте¹⁸⁰⁵.

27 декабря Патриарх Тихон одобрил «Соображения на случай дезорганизации церковной жизни»¹⁸⁰⁶.

28 декабря Патриарх написал резолюцию на обращении епископа Иоанникия (Соколовского): «Преосвящ[енному] Иоанникию Екатеринославскому поручается временное попечение о православных приходах Херсонско-Одесской епархии, если предоставится возможность жить в ней»¹⁸⁰⁷.

30 декабря, в воскресенье, Патриарх совершил Божественную литургию в храме святителя Николая на Покровке; всенощное бдение в Покровской общине сестёр милосердия.

31 декабря 1923 г. появилось разъяснение Управляющего Московской епархией архиепископа Петра (Полянского) за № 678: «В связи с циркуляром НКЮ за № 254 от 8 декабря с. г., напечатанном в еженедельнике Советской Юстиции № 48, на имя губернских и областных прокуроров, о публичном чествовании лиц, осужденных или опороченных по суду[,] с указанием в частности имени Патриарха Тихона. Означенный циркуляр по разъяснению представителей государственной власти в отношении поминовения Святейшего Патриарха Тихона за богослужением не говорит о том, что молитвенное возношение имени Патриарха само по себе является актом уголовно наказуемым, если это поминовение совершается в приходских организациях политически благонадёжных и лояльно настроенных по отношению к существующему государственному советскому строю, и если оно не носит демонстративный антисоветский характер. При сем само поминовение обязательно для верующих, находящихся в молитвенном каноническом общении с Святейшим Патриархом»¹⁸⁰⁸.