Ответы старца на вопросы келейного ученика

Старец: Опытом дознано, что ничто так не укореняет в человеке навыка к сей святой молитве, как основанное на вере крепкое убеждение в том, что только усиленным понуждением к непрестанному ее совершению удобно достигается сия спасительная цель. Посему должно с твердым терпением нудить себя во всяком состоянии духа и при всех делах произносить сию молитву, дабы удобнее ей научиться. Сия молитва есть ключ к Царствию Божию; а Господь, Спаситель наш, изрек, что «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12).

Старец: Много способствуют сему телесное воздержание, строгое рассуждение о своих деяниях и исследование своей жизни от самой юности.

Старец: Самолюбие в нас усиливается от недостатка самопознания, оно есть излишнее к самому себе уважение и возрастает в душе при невнимании нашем к себе и при внимании к льстивым похвалам от людей; корень его есть прирожденная нашей поврежденной природе гордость. Уничтожается самолюбие памятованием смерти, внимательным исследованием своих поступков, а паче представлением Страшного Суда Божия.

Старец: Во-первых, представлением сладчайших плодов того мира духовного, который снискивается посредством подвига; во-вторых, познанием себя и светлым взглядом на природу; в-третьих, произвольным напряжением духа в исполнении заповедей и, наконец, в-четвертых, памятованием сокрытой в правосудии Божием вечной казни грешным и неизъяснимой небесной награды праведным.

Старец: Дух уныния, при всяком удобном случае нападающий на подвизающегося, побеждается: во-первых, чтением душеспасительных книг, кои останавливают на себе внимание и согревают сердце; во-вторых, рукоделием, сопровождаемым молитвою Иисусовою; в-третьих, братским советом человека, опытного в духовной жизни и искусного в распознавании духов лестчих. Некоторые из подвижников при охлаждении духа старались приводить себе на память подвиги прежде их бывших отцов, прилагая скорби свои к их терпению, а от сего и снискивали себе утешение и поощрение к дальнейшим подвигам. Иные же дух уныния побеждали послаблением на некоторое время постоянного их воздержания. Они, сим способом убеждаясь в пустоте и суетности утешений жизни и самого даже позволительного развлечения, получали теплое расположение к вящим подвигам.

Старец: Кто неискусен в обуздании своего языка, тому более всего должно помнить произносимый Святою Церковью к Богу псаломский глас сей: «положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих» (Пс. 140, 3). Притом, особенно начинающему жизнь духовную, надобно смиренно рассуждать в себе, что те, которые позволяют себе говорить, делают сие в разуме духовном и им это пристойно; а ты считай себя недостойным разговора с ними; когда же спросят тебя, отвечай с благоговением. Если ж, и несмотря на это, увлечешься когда-либо своей слабостью, кайся и старайся неотложно исправиться, зная несомненно, что «неудержимое зло» язык, «исполнен смертоносного яда»; если же кто «не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело» (Иак. 3, 8, 2).

Старец: Уверь себя, что это тебе кажется так от невнимательности и нерассуждения твоего. Не должно никого осуждать, ибо ты не знаешь, с какою целью они сие делают, равно с какою целью и я с кем-либо так, а не иначе поступаю. Старайся более внимать себе, а не разбирать дела, обращение и поступки других. Ты пришел в училище самоотвержения исполнять повеленное тебе и потому не имеешь права судить, где, когда, как и с кем поступают. Для юных много непонятного в самых простых действиях старца, но для опытного подвижника очень ясны часто самые сокровенные побуждения труженика юного.

Старец: Не может быть, чтобы у них не было любви – так должно думать. Если же ты не видишь в них любви, то потому, что ты сам в себе любви не имеешь; покажи прежде сам истинные признаки любви, а тогда увидишь, что любовь в них обитает и к тебе хранится обильно. Притом мы имеем заповедь Божию: любить чистосердечно ближних; а о том, чтоб имели мы право требовать от них любви, без любви к ним, нигде не сказано. А что они не могут или, лучше сказать, не дерзают беседовать с тобой от Писания, то ты не должен искать сего с ревностью. Где смирение, там и простота, а сия отрасль Божественной мудрости не испытывает судеб Божиих: она только верою повинуется и до времени довольствуется теми понятиями, которые ей открывает вера. Знай, что Бог не будет судить послушника за то, почему он не богословствовал, но почему он не внимал себе. Если Богу благоугодно будет, то для их спасения Он откроет им тайны Своего смотрения; и разум, просвещенный светом Божиим, по мере веры, выше всякого учения; ибо, и по естеству рассуждая, видим, что разум изобрел учение, а не учение породило разум.

Старец: Вера потеряна от подозрительности, благоговение – от дерзости, а недействие старческих назиданий на сердце бывает от того, что мы их слушаем только из любопытства. По своей пытливости, ты блазнишься тем, что они решают твои вопросы самыми простыми понятиями. Оставь любопытство; храни умеренность в вопрошении; веруй, что Бог в лице других тобой руководствует; не высокомудрствуй; держись в простоте сердца послушания; и будешь тогда ощущать совсем другое в душе твоей. Если же ты благоразумной простоты не имеешь, приобретай оную недоверием к себе и памятью о твоем намерении, с каким пришел ты в обитель, воспоминай тот жар, те расположения души, которые ты ощущал в самом начале твоего водворения в святой обители. Для истинного послушника, при Божией помощи, нет ничего неудобного: истинное самоотвержение всегда будет чувствовать спасительное иго легким. Если и бывают искушения, не малодушествуй, поскольку никакие искушения сами по себе не превышают даров Божественных, то есть сил и средств к преспеянию в добродетели; а потому желающий спастись «вся может» силою укрепляющего Господа Иисуса, и это столь священная истина, что в ней никто, имеющий сколько-нибудь живой веры, никогда не усомнится. Для маловерного и пылинка кажется горою, а для верующего и преставлять горы искушений весьма удобно и легко.

Старец: Первое и обыкновенное средство к отсечению плотской страсти состоит в удалении предметов, разжигающих душу, равно как и строгое воздержание, соединенное с безмолвием. Трудно уцеломудриться среди соблазнов мира. Также памятование о своей тленности и скором приближении часа смертного к погашению ее очень полезно. Для многих, еще не познавших сладости целомудрия и не начавших чистой жизни внутренней, полезно может быть и представление пагубных последствий блудной страсти, которая, кроме всецелого отвлечения души от любви Божией (что гибельнее всякого греха), сама в существе своем гнусна. Как жалко видеть людей, прежде обладаемых ею, поверженными в неудобоцелимые болезни, или лишившимися ума, или изнуренными ревностью, пронзенными вероломством и изменою и мучающимися прежде смерти в адском огне отчаяния.

Старец: Как многие древние отцы, так, подобно им, и в наши времена ищущие спасения находят действительными к истреблению тщеславия следующие средства:

Начинающий подвизаться непрестанно должен думать о себе, что он, не разумевая благодеяний Божиих, ежеминутно льющихся на него, вместо благодарности к Богу много погрешает пред Ним, почитая дарования Божии собственными своими, за что не похвалы, а порицания достоин. Если он услаждается хвалою человеческой, то презирает Божии щедроты, коими награжден единственно по человеколюбию всех благ Подателя. Притом чаще представлять должно, что Тот, Который наградил оными, без сомнения, может и лишить их. Хвала и честь, надмевающие мысль нашу, проистекают со стороны других более от лести, нежели от прямого к нам уважения; а потому достойны быть отвергаемы, как дары, подносимые с лукавством и не от искреннего сердца. Многие отцы убегали чести и славы и, будучи возведены на высоту почестей, равнодушно их с себя слагали. Так Исаак Сирин, пробыв полгода епископом, ради смирения оставил сан сей и удалился на безмолвие; так святой Ефрем Сирин, когда хотели против его воли возвести его в сан архиерейства, притворился юродивым; так Дамаскин, ученый, мудрый и сановный муж, охотно променял всю славу свою на самое строгое послушание простому иноку.

Старец: Принявший чин иноческий должен помнить, что он при торжественном собрании Ангелов и человеков, в присутствии Самого Бога, добровольно произнес обет быть готовым к исполнению всякого дела благого и должен крепко содержать в памяти своей оный день святых обетов. Воспоминание о сем, обнимая более и более всю душу и мысли подвизающегося, породит ревность к стяжанию дел благих и изженет всякую тяжесть и обленение духа. А чтобы тяжесть плоти не отнимала у духа бодрственности,– для сего нужно самое умеренное употребление пищи, пития и удаление от людей, ищущих телесного наслаждения.

Старец: Опытом дознано, что против всякого рода скорбей, облежащих душу, полезнейшее врачевство есть благоговейное размышление о спасительных страстях Иисуса Христа, Искупителя нашего. Воспоминай постоянно: предание Его иудеям руками неверного ученика, премудрое и смиренное молчание на суде пред Пилатом, жестокое ударение по ланите, бесчисленные раны, на пречистое тело Его наложенные, возложение на главу тернового венца, пригвождение ко Кресту и прободение ребр; представляй, что все страдание Его сопровождалось совершенным терпением и окончено молитвою о врагах, ясно показавшею крайнее Его незлобие. Мысль скорбящая, направляясь по спасительным следам распятого за нас Господа, конечно, скажет всякому: «Бесконечно малы страдания твои в сравнении со страданиями Всесладостнейшего Иисуса».

Старец: Благоговейным и благодарственным размышлением о даруемом благодатию величии души своей и многоценности её в очах Божиих. Представь себе, как на картине, обширность земли и рассмотри беспристрастно вещества, наполняющие ее: сколь они ничтожны покажутся тебе в сравнении с достоинством души человеческой, возведенной Божиим человеколюбием, священнотайне, до степени совершенства равноангельского. Из сего увидишь, что всякая вещь до крайности малоценна пред высоким благородством души христианской. «Какая польза человеку»,– говорит Господь наш,– «если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16, 26). Если ж это так, то подумай – несравненно худшее недостойно быть любимо пред драгоценнейшим и без сравнения лучшим, то есть тленное вещество пред нетленной и бессмертной душою. Посему правильная любовь к своей душе требует ревновать о дарованиях и благах духовных, для спасения нашего полезных, а не увлекаться пристрастием к тленным вещам, не могущим насытить бессмертную душу.

Старец: Полезно исследовать и внешнюю вину возникшей теплоты; если она окажется порожденною или посредством благочестивого размышления, или чрез какую-либо благую деятельность, то устремить все внимание к расширению деятельности. Но поскольку во всяком случае ощущаемая душою теплота возрастает по действию на душу нашу Божественной благодати, то как можно более надлежит смиряться, признавая себя не по достоинству, но туне приявшим толико драгоценный дар Божий. При сем нужно заметить, что часто получаемая теплота духа охлаждается в нас и оттого, когда, ощутивши ее, мы приписываем к числу плодов нашего подвига. Наконец, для поддержания теплоты духовной полезно и то, чтоб блюсти великим хранением свое сердце от страстных помыслов и печалей житейских, при усилении коих любовь чувственная, преодолевая небесную, удаляет сердце от Сладчайшего Иисуса. Далее, если кто ощутил, хотя однажды, восхищение духа, при охлаждении душевном может согревать себя и приведением на память тех златых минут, кои разверзали в душе его небесный мир, не говоря уже о том, что Божественное рачение при твердой надежде на Божественную помощь всегда сильно возгревает духовный огнь в сердце нашем.

Старец: Словом Божиим, молитвою, смиренным, покаянным и благодарным в отношении к Богу чувствованием сердца во всех изменениях, не только внешнего состояния, но и внутреннего.

Старец: О словах их должно думать так: я не понимаю по скудоумию моему, что и на какой конец они так говорят, а не зная их цели, не должно смеяться. Если же нечаянно и невольно осклабишь лицо свое, обвиняй самого себя, помня истинные свидетельства святых отцов, что ничто так «не разрывает цепь добродетелей и любви евангельской, как смех и смехотворство». Как кружение скверных мыслей во внутренней нашей храмине лишает душу присутствия благодати, так упражнение в смехе и склонность к нему удаляют от нас Ангела Хранителя. У изыскивающего повод к смехотворству добродетели бывают тщетны, вокруг каждой обвились какие-либо блазненные помыслы, и сушат корни ее душевные какие-либо пороки; ограда бодрственности и мира разрушается. Сам Господь наш, Спаситель мира грозит вечной горестью любящим смехотворство: «Горе вам, смеющиеся ныне!» (Лк. 6, 25).

Старец: При виде жен должно хранить ум и чувства от всякого развлечения и движений нескромных, особенно ничего не должно говорить без осмотрительности и скорее удаляться из их собрания. Если же блазнит подвижника воображение, воспламеняемое демонской лестью, то нужно удерживать порывы мыслей и с благоговением ограждать себя крестным знамением. Для предохранения себя от плотских и мысленных сладострастных волнений полезна благоразумная во всем умеренность; но первее и более всего должно умолять Господа Всемогущего о защите от нападения на нас лютейшей сей страсти, ибо человек сам собою никогда ее не искоренит. Но при нашем произволении и молитве Бог Премилосердый угашает порывы сего пламени тихим наитием Своей благодати.

Старец: Если, по демонскому насилию, поползновенный твой ум обуяли сладострастные помыслы, то сойди мыслию твоею в преисподнюю и при свете Божественного Писания, равно и некоторых тайнозрителей, посмотри там на мучения плотоугодников. Ужели ты пожелаешь за временную сладость греха ужаснейшей вечной погибели? Помни непрестанно час смертный и страшное безобразие разрушающейся тогда нашей телесной красоты. Смиренно проси Бога-Помощника, да отразит разжженные сии стрелы врага, неукротимо бунтующего против законов нашего духа.

Старец: При появлении помыслов, побуждающих тебя к осуждению ближнего за нанесенную им тебе обиду, когда рассвирепевшая буря мысли устремится к отмщению, сообрази состояние скорби твоей с бывшим состоянием скорби Спасителя мира. Сей Великого Совета Ангел, Сын Божий, будучи без греха, терпел от грешников величайшее поругание и скорби; не тем ли более должны терпеть горесть и оскорбления мы – люди грешные, достойные наказаний. В подобных случаях мы должны сами обвинять себя за нашу гордость, нетерпение и преступную слабость и леность в подъятии первых подвигов крестоношения, на которые призывает всех Господь наш и к которым обязались мы обетом. Оружием самоосуждения мы должны сражаться с возмутителем духа нашего, невидимым филистимлянином, окрадывающим Богообразный кивот души нашей. Того, напротив, который наносит нам оскорбления, мы должны почитать благодетелем нашим: ибо если терпеливо примем обиду, сие послужит для души благоприобретением. Таким образом, когда мы будем почитать обижающих нас благодетелями и когда начнем приучать себя к самообвинению, тогда приметно успеем в образовании внутреннего нашего человека; тогда сердце наше, с помощью Вышнего, может сделаться мягким и кротким и дух наш соделается вместилищем благодати и мира духовного. Тогда душа почувствует такой мир, которого мы прежде не ощущали или вкушать не могли. Сей-то мир будет просвещать разум подвижника; заря кротости духовной прольет лучи свои на ум, слово, чувство и видение. Когда же разум не будет мрачен, тогда он удобнее может отразить зло, покорить и посвятить сердце всему тому, что только спасительно; напрасные от других огорчения тогда будут казаться уже радостными и приятными.

Старец: Должно уединиться, принудить себя к молитве, к излиянию души пред Богом. Когда несколько умягчится душа, тогда должно изыскивать причину такой хладности. Если возникло нечувствие духовное от неудовлетворения какой-либо страсти, то презри движение страсти и удали от себя предмет, ее разжигающий; а когда сие столь горестное ожесточение водворилось от непроницаемых причин, то более проси Всеведущего Господа, да отразит благодатию Своею все страстные прилоги и теплотою ее да согреет охладевшее сердце твое.

Старец: Можешь успеть в том, если будешь искренно продолжать послушание, ибо тогда не будешь ни в чем настоятельно склонять старших к соглашению с твоей волей и выискивать их благоволение к себе. Паче же можем успеть в том, если в духе сокрушения и совершенном сознании немощей своих совершенно повергнем свое ничтожество пред Богом; тогда всемогущая благодать Его не оставит тебя страдать неисцельно сим недугом и ты возможешь, со временем, избавиться от тщеславия. Сия страсть от юности до преклонных лет, нередко и до самого гроба обдержит человека; она не только преуспевающих, но иногда и совершенных преследует, почему и требует со стороны человека немалой осмотрительности. Лишь бесстрастный Творец может в нас искоренить ее. О, коль трудно душе избегнуть сего яда, убивающего плоды и самых зрелых добродетелей!

Старец: Желай исправиться, и Бог Всемогущий даст тебе по сердцу твоему, ибо начало добродетелей в источнике их есть расположение, желание добра о Господе. Страсти человек должен обуздывать, но победить их сам собою не может. Это дело десницы Вышнего, произведение Его Божественной силы. С нашей стороны должно только неослабно хранить данное нам от Бога святое произволение и по оному прилагать старание достигнуть святой области бесстрастия, а Вышний, без сомнения, увенчает успехом подвиг желающего. Итак, если желаешь воспрянуть от омертвения страстей, то имей о том всегда внимательную мысль, попечение, неуклонную деятельность и ревность; веруй и уповай на могущего показать силу Свою в немощах наших, благодатию Своею, Бога – и спасешься.

Старец: Моляся устами, молися и умом, то есть устремляй ум в силу слов молитвы. Если по немощи или прилогу вражию увлечешься среди молитвы размышлением о каком-либо предмете, то, ощутив свою неосмотрительность в том, воздохни с сокрушением ко Господу и с б´ольшим жаром углуби свое внимание в молитву; всегда поступай так и ощутишь пользу. Постоянство ума и бодрственность привлекают в душу особенные дары благодати.

Старец: Если ты нерешительно будешь сражаться с леностью, то никогда не победишь оной; а коль скоро восстанешь против нее с твердым намерением, хотя и не без внутренней болезни, то с помощью Божией можешь одержать над ней победу. Отражать врага есть знак верного и доброго воина, но обращать хребет свойственно одному ленивому и недостойному оруженосцу. Человек до гроба должен наблюдать за собой относительно сего порока, дабы не услышать в последний день ужаснейшего определения Сердцеведца. В Писании сказано, что «верному до смерти даст Господь венец жизни» (ср.: Откр. 2, 10). Значит, дается венец только тому, кто выходит на борьбу с твердым намерением вести брань до последнего издыхания, не оставлять оружия даже в минуту самых ужасных опасностей и не предает сердца своего врагу. Таковой хотя и бывает иногда повержен, однако не ослабляет своего священного рвения и никогда не теряет надежды; а потому, успевает или не успевает, за одно свое намерение и непреклонность венчается, как добрый воин, стремившийся к небесной почести.

Старец: Вероятно, ты увлекаешься к нему собственной волей. Если оставишь самораспоряжение и будешь исполнять предприятия и дела с благословением, то с благословением и пожнешь мир душевный и прочие плоды Святаго Духа. Если оставишь совершенно свою волю, то никогда не будешь ощущать невыносимой тяжести уныния. Свирепеющие волны страстей утихнут; на их месте возникнут: ясность мыслей, тишина помыслов, кротость духа, нелестная любовь, которые приосенят тебя и водворятся в душе твоей. Если ты сохранишь в подвигах послушания непрерывное внимание и неослабное самонаблюдение, то уподобишься мудрым девам и внидешь в чертог бессмертного Жениха. «Жених грядет в полуночи!» Блюди же, да не отягчишь сердце твое унынием. «Воздайте славу Господу Богу вашему, доколе Он еще не навел темноты» (Иер. 13, 16). Гряди, во имя Господне, путем самоотвержения, если желаешь истинно спастись. Уныние преследует всех, даже в великих подвижниках может оно погубить спасительные плоды трезвения; посему нужно внимание к себе и постоянство на пути подвижничества. Кто отвергся себя и стезею послушания идет с упованием на Бога, тому о чем унывать? В таковом иноке «врагу оскудеша оружия в конец» (Пс. 9, 7).

Старец: Покаяние есть врачевство, грех истребляющее; оно есть дар небесный и сила чудесная, которая, по милости Божией, силу возмездия за преступление закона превозмогает. Вот почему оно не отвергает блудника, не отгоняет прелюбодея, не отвращается пьяницы, не гнушается идолослужителя, не презирает укорителя, ни хульника, ни гордого, но всех переменяет: ибо покаяние есть горнило, всецело очищающее грех. Настоящая жизнь наша есть время покаяния. Великая опасность предстоит нам, обремененным грехами, если покаянием не предотвратим вечного наказания, не «предварим лице Его в исповедании» (Пс. 94, 2) и не угасим пожар греховный слезами раскаяния и умиления. Велик огонь греха, но угашается слезами.

Старец: Бог не требует долгого времени к покаянию. Грешник, как только в истинном сокрушении объявил грех свой, так и оправдался, как только искренно покаялся, так и помилован стал. Не время удовлетворяет Божией правде, но усердие кающегося уничтожает грех; ибо возможно в долгое время провождающему покаянную жизнь не получить спасения и в кратком времени искренно покаявшемуся освободиться от греха.

Старец: Бог долго терпит, чтоб согрешающий покаялся. Апостол Петр пишет: «Господь… долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2Пет. 3, 9).

Старец: Конечно, будешь; только веруй в крестные заслуги Сына Божия и надейся на Его человеколюбие. Поскольку покаяние привлекает милость Божию, а человеколюбие Божие безмерно, и благость Его неизреченна. Злоба наша имеет меру, а преизбыток благодати спасающей меры не имеет: каков бы ни был грех наш, он есть грех человеческий; и неизреченное милосердие Божие всегда сильно преодолеть злобу нашу, в какой бы степени она, по нашей немощи, ни развилась. «А когда умножился грех», говорит святой Апостол, «стала преизобиловать благодать» (Рим. 5, 20). «Оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак» (Рим. 6, 1).

Старец: На вопрос этот отвечать тебе не легко; знай только, что не место спасает человека, но добронравие и сердечное произволение. Адам, живя и в раю, согрешил, а Лот и в Содоме спасся; Иов на гноище заслужил оправдание, а Саул, и находясь в царских чертогах, лишен царствия настоящего и будущего. Спастися убо возможно на всяком месте и при всякой доле, по судьбам Всевышнего нам доставшейся.

Старец: «Надменного нищего, лживого богача и старика-прелюбодея» (Сир. 25, 4). Отвращается еще и памятозлобного человека, надменного сердца и гневливой души. Хотя бы мы были и довольно праведны, но и если памятозлобствуем, то все дела наши тщетны и бесплодны, и спасения получить не можем. А потому всякую вражду непременно должно уничтожать и всегда иметь мир и любовь со всеми, без коих «никто не увидит Господа» (Евр. 12, 14).

Старец: Возможно; ибо в Писании упоминается «опьяневший, но не от вина» (Ис. 51, 21). Без вина упивается тот, кто не оставляет исступление и не удерживает буйство страстей благочестивым рассуждением. Можно и употребляющему вино быть трезвым душою и добрым во всех душеспасительных делах; ибо если бы сие было невозможно, святой апостол Павел не дал бы святому ученику своему, апостолу Тимофею, такого совета: «употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов» (1Тим. 5, 23). Ибо пьянство не что иное есть, как исступление естественного ума, превращение сердца, оскудение смысла, лишение разума; все оное не от одного винного пьянства происходит, но и от пьянства ярости и непорядочного похотения.

Старец: Добродетель человека есть любовь к Богу, знание себя самого и честность в отношении к ближним. Потому не составляют оную ни богатство, да не боимся нищеты, ни здравие тела, да не страшимся болезни, ни народное мнение, да не вменяем в бесчестие злословие, ни жизнь, да не ужасна будет смерть. Беспристрастие ко всем вещам есть добро; а потому уклонивыйся Господа ради от мира уже более не должен прилепляться к мирским вещам, потому что исчезнувшие страсти удобно опять возвращаются в человека.

Старец: Оставляющему мир для блага души необходимо избрать для жительства такое место, где нет суетных утешений и нет пищи для тщеславия и гордости. Если же останемся с теми же страстями, как и прежде, то подобно птицам с места на место перелетать токмо будем, нисколько не сокровиществуя благ духовных, необходимых для вечного нашего спасения. В избранном месте полезно также скрывать свое благородство и не величаться ни богатством, ни знатностью.

Старец: Непостоянство сердца и перемена мест не из послушания привлекают к монаху соблазны и бедствия. Склонные к перехождению с места на место часто сами не знают, чего ищут. Если они ищут, как и подобает монаху, подвигов самоотвержения, то зачем бегут от них? Если ж они ищут убежать от них, то где с ними не встретятся? Для монаха место или обитель, в коей он обитает, да будет гробом, а из гроба никто до общего воскресения не исходит. Знай притом, что когда мы, намереваясь перейти с одного места на другое, чувствуем внутри себя борьбу, то сие да будет знаком, что на прежнем месте наше служение было угодно Богу.

Старец: О наносящих оскорбления должно думать как о наших друзьях, содействующих нашему улучшению, а об озлоблениях, наносимых ими, надобно знать, что они очищают нашу душу от страстей. Часто люди, когда кого в лицо бранят обидными словами, чрез сие открывают его недостатки и таким образом возбуждают в нем желание исправиться.

Старец: Никогда не должно слушать клевет и уважать того, кто клевещет на ближнего; лучше сказать таковому: «Перестань, брат, я сам ежедневно еще в тягчайшие сих впадаю грехи, а потому не могу и не должен никого осуждать». Сими словами, как целебным лекарством, исцеляются две болезни, своя и клевещущего.

Старец: Познанием того, что многоглаголание есть знак невежества, истребление сердечного умиления и рассеяние мыслей. Любящий ходить по распутиям выгоняется из храмины души своей своим же многоглаголанием. Редкие могут удержать воду без плотины, редчайшие – обуздать уста свои невоздержные. Молись со усердием Богу: «Положи, Господи, хранение устом моим, и дверь ограждения о устнах моих!» (Пс. 140, 3.) А притом знай, что только изнуривший свое чрево силен заградить уста свои. Ибо от невоздержания в пище и питии усиливается язык; а потому всеми силами должно сражаться с чревом своим, побеждать его и всячески трезвиться.

Старец: Чревообъедение и неумеренность есть причина многих зол наших и елей для пламени страстей; оно было причиною падения Адамова, погибели Исава, пагубы израильтян, обнажения Ноя, истребления Гоморрского, кровосмешения Лота и смерти сынов Илия первосвященника. Во всю жизнь свою не должно верить воплям бренной своей плоти, ни надеяться на воздержание, требуемое природою телесною; не должно думать, что мы по причине своей осторожности не можем впасть в излишество. Только пост и молитва суть действительные средства к возвышению духа и его бодрственности в обуздании плоти.

Старец: Ничто так смирить нас не может, как искреннее послушание и убожество: ибо тогда только являем мы себя прямыми боголюбцами, когда и можем выситься, но всемерно убегаем всякой высоты, представляя свою духовную скудость, а все свои добрые успехи приписывая благодати Божией.

Старец: Время всегда одинаково, равно и природа людей одна. На людей не время действует или споспешествует развитию сил духа, а произволение и собственное их сердце: потому что, кто истинно и вправду хочет спастись, того ни время, ни место, ни обстоятельства жизни, одним словом, ничто не совратит с евангельского пути. Бог всегда был, есть и будет Богом спасения; так же были, есть и должны быть, до последнего дня, люди ангельской чистоты. Мир не мог бы стоять, если бы во всяком роде и в каждом периоде времени не было таких людей, которые силою молитв своих служат оплотом человечества и ходатайствуют пред Божиим милосердием за грешных собратий.

Старец: Никакое дело святое, предпринимаемое с чистой и святой целью, не противно обетам монашества. Кто ради спасения своей души странствует по святым местам, тот получает великую пользу. Он молитвою своею ко святым, именами которых прославлены самые места их земного жительства, снискивает себе в них сильных помощников и теплых предстателей пред Богом и здесь, и в день Последнего Суда. Примеров таковых странствований имеется бесчисленное множество в истории святых.

Старец: Самая лучшая книга для чтения твоего есть скрижаль послушания; в ней все написано для твоего спасения, именно: пост, вретище, пепел, слезы, исповедь, молчание, смирение, бдение, мужество, мороз, труд, бедствие, уничижение, сокрушение, непамятозлобие, братолюбие, ласковость, простая и нелюбопытная вера, небрежение о мире, оставление его благ, бесстрастие, простота с незлобием, самопроизвольное презрение себя. Кто успешно изучает сию скрижаль, тому не вредна никакая книга, исполненная мудрости и читаемая смиренными подвижниками.

Старец: Многообразно и непонятно злых духов коварство, и немного таких, кои не неразумевают помышлений сатанинских; ибо отчего сие бывает, что мы иногда, постясь и плоть свою изнуряя, бедственно, в сон погружаемся? Или каким образом, будучи в безмолвии, ожесточаемся, а в обращении с людьми умиленны бываем? Когда бываем тощи, во сне искушение претерпеваем, а когда пищею удовольствованны, без искушения остаемся? В молитве являемся рассеянны и жестокосерды, а когда бываем в умилении, внутренно сим превозносимся? Да внимаем себе, чтобы не быть нам поруганными от исконного врага нашего.

Старец: Как змее не можно совлечь с себя старой своей кожи, если она не проползет сквозь тесную скважину или ущелье, так и мы застарелых своих к грехам привычек и греховной одежды ветхого человека совлечь с себя не можем, если не будем ходить по тесному и прискорбному пути пощения и самоотвержения.

Старец: При молитве не должно мудрствовать своими словами, но и нельзя возбранять устам словес, истекающих из чистого и распаленного молитвою сердца; ибо часто простой и нехитростный детский лепет Отцу Небесному бывает приятен. Также многоглаголание при молитве не пользует, ибо Божественное Писание очевидно уверяет, что и мытарь умилостивил Бога, и разбойник спасся кратким речением, с верою произнесенным.

Старец: Когда просят нас молиться о спасении другого, то мы не должны отрицаться, хотя и не стяжали еще дара молитвы. Ибо часто вера того, который просит, спасает его при его старании исправить свою жизнь.

Старец: Души зараженных страстями подобны различным водным вместилищам: души чревоугодников и винопийц подобны водам грязным и зловонным, а души сребролюбцев и любостяжателей – водам, наполненным жабами и разными кровожадными насекомыми; души гордых и завистливых подобны водам, в которых витают змеи. Гордый разум подобен гнилой воде: никому не хочется почерпать оттуда, по причине горести нрава и зловония нечистых дел.

Старец: Когда увидишь кого-либо по жизни развратного, а по словам соблазнительного, вспомни о змие, о котором Писание говорит: «Змей же был мудрее всех зверей, сущих на земле» (ср.: Быт. 3, 1), и не последуй, подобно Еве, его злым обаяниям. Эта мудрость и ему во вред, потому что не сопутствуется добродетелью и должна устрашать всякого невинного и неопытного, как самая губительная, смертоносная язва.

Старец: Нисколько не нужно, ибо честь не в нашей власти; в нашей власти только возможность сделаться ее достойными. Лучше стараться о том, чтобы быть достойными истинной похвалы от братии, избегая всячески гласного изъявления оной. Ничто не делает нас более достойными чести, нежели равнодушие ко мнению людей, соединенное с пламенным желанием поступать правдиво и делать добро. Посему должно учиться быть добрыми и достойными чести и вместе равнодушными к ней.

Старец: Духовные отцы не должны объявлять преступлений грешника, дабы не отнять у него последнего средства ко спасению, поселивши в нем боязнь к святому Таинству Покаяния, и дабы выше силы не обличить его тогда, когда он после подробного грехов своих исповедания непосредственное получает прощение в них из уст самого же отца духовного.

Старец: Кто из настоятелей под видом человеколюбия и кротости снисходит порокам своих подчиненных, тот потворствует и прельщает их, а не пользует, ибо для засыпающей во грехе совести своим потворством уготовляет мягкое возглавие.

Старец: Любовь их взаимная «никогда не перестает» (1Кор. 13, 8). Но для усовершения искушаемых в терпении, братолюбии и самоотвержении и праведные мужи, при чудном сплетении обстоятельств и недоразумений, при вмешательстве чужих нечистых страстей, несмотря на то, что одушевлены любовию, смирением, безусловным послушанием воле Божией и бескорыстным служением благу своих ближних, входили иногда в разногласие между собою, не выходя, однако, из своего незлобия и искреннего благожелательства. Это, впрочем, есть один из высших крестных подвигов мужей высокой святости, недоступный плотскому суду и разумению человеческому.

Старец: Кто хочет стяжать добродетель, тот прежде должен возненавидеть противное ей зло. Итак, если ты хочешь иметь печаль о Бозе и плач, должен возненавидеть суетные радости и смех. Хочешь ли иметь смирение? Возненавидь гордость. Хочешь быть воздержным? Возненавидь пресыщение. Хочешь быть целомудренным? Возненавидь сладострастие. Хочешь быть милостивым? Возненавидь сребролюбие. Желающий жить в пустыне, подвизаться в безмолвии пусть возненавидит суету и гордость житейскую. Желающий не развлекаться пусть пребывает в уединении. Желающий удержать язык пусть заградит уши свои, чтобы не слышать многого. Желающий всегда иметь страх Божий пусть возненавидит самомнение и тщеславие, возлюбит скорби и тесноту и тогда искренно может служить Богу.

Старец: Кого смущает помысл, что он напрасно отрекся от мира и не может спастись в монастыре, да знает таковой, что хотя грехи наши и препятствуют нам войти в обетованную землю, однако же лучше прешельствовать в пустыне, чем возвратиться в Египет.

Старец: В каком бы кто состоянии ни жил, всякий по вере в заслуги Христа Спасителя, при помощи Его Божественной благодати будет идти ближайшим путем спасения, если он будет следовать примеру святых отцов; и если он до конца пребудет в истинной вере, любви и уповании на Бога, то придет наконец туда, где все лики святых отцов, и будет участвовать с ними вечно в радостях небесных.

Старец: Самая труднейшая добродетель в подвижничестве – молиться Богу непрестанно. Когда только захочет человек молиться, враги стараются отвлечь его, ибо знают, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу. Во всяком подвиге, какой бы ни предпринимал человек, после усильного труда он получает успокоение, а молитва, хотя и доставляет по временам небесные и святые утешения, но до последней минуты жизни подвижника требует от него бдительности. Чтоб неослабно иметь побуждение к молитве, инок должен непрестанно внимать себе и обличать душу свою, говоря: «Увы мне! Как я предстану на суд Христов и чем буду оправдываться пред Ним?». Если всегда будет так размышлять, может спастись.

Старец: Кто хочет, чтобы Бог услышал молитву его, тот, когда станет пред Ним и прострет к Нему руки свои, прежде всего, даже прежде молитвы о душе своей, должен от всего сердца молиться о врагах своих. За сие доброе дело Бог услышит его, если предмет молитвы угоден Ему.

Старец: Сокровище твое да будет произвольная нищета, а драгоценное украшение – послушание. Кто имеет послушание, тот будет услышан Богом и с дерзновением предстанет пред Распятого: ибо воплотивыйся Господь был «послушным даже до смерти» (Флп. 2, 8).

Старец: Три сии подвига многоценны пред Богом: во-первых, когда человек, впадши в напасть и подвергаясь новым искушениям, принимает их с благодарением; во-вторых, когда кто старается, чтобы все дела его были сокровенны от людей и чисты пред Богом и не имели суетных побуждений; в-третьих, когда кто пребывает в послушании своему духовному отцу и отказывается от всех своих желаний. Последний получает один лишний венец против прочих.

Старец: Инок должен каждодневно вечером давать себе отчет в том, какие дела о Бозе совершил он из числа тех, которых требует от нас Бог, и не допустил ли каких из числа тех, которые Бог запрещает; так он должен проводить всю свою жизнь. Его обязанность – стараться каждый день стоять пред Богом и молиться Ему так, как бы он был пред Ним лицем к лицу. Не предписывать самому себе произвольно измышленных заповедей и никого не осуждать. Ему должны быть чужды: клятвопреступление, ложь, проклятие, обида и смех.

Старец: В Писании сказано: «Имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже» (Пс. 41, 2). Олени в пустыне едят много змей, и потом, когда яд змеиный начнет жечь их, они быстро бегут к воде, и, когда напьются, воспаление от яда проходит. Так и иноков, живущих в пустыне, жжет яд злых помыслов, внушаемых бесами, и они с нетерпением ждут субботы и воскресенья, чтобы идти на источники водные, то есть приступить к Телу и Крови Господней, дабы очиститься от скверн лукавого.

Старец: В пустыне поста нет постоянного жилища, стремись вперед, доколе не достигнешь земли обетованной – духовного бесстрастия и единения с Богом. Встретятся воды Мерры – уныние, душевная тягость и горечь? Повергай в них древо креста – живое размышление о страданиях Господа, за нас подъятых, – и горечь усладится. Нападут амаликиты – темные помыслы, нечистые пожелания? Простирай руки, подобно Моисею, во образ креста, к Спасителю, – и враг отразится. Будут угрызать змеи – внешние соблазны от мира и плоти? Паки подобно израильтянам, исцелявшимся от воззрения на вознесенного в пустыне змея, взирай на древо креста – и силою Распятого на нем исцелится всякая язва. Мы считаем дни говения, а там, на небе, уже сочтены дни нашей жизни. Будем бодрственны в подвиге, ибо мы трудимся ради своего спасения. Придет время, когда за день люди заплатят веком, целой вечностью.

Старец: Объедения и пьянства всячески должно блюстися, ибо они суть начало и корень блуду и нечистоте, ходатаи и предуготовители вечной муки, от них тягость души, помрачение ума, воспаление плотской похоти, возгорение гнева, удобный приступ к нам бесу, а Божественной любви отчуждение. Напротив, жизнь воздержная и трезвая есть рай – еще на земле; тогда как растленная и греховная – есть величайшее томление души и ад на земле.

Старец: Если бы, от чего сохрани Бог, всякую меру превзошел грех наш, и тогда не должны мы отчаиваться и безнадежно скорбеть, поскольку нет греха, побеждающего милосердие Божие. Все наши грехи не сравняются с бездною щедрот нашего Господа, Который спасает нас туне милосердием Своим.

Старец: Можем принести отраду его душе милостынями и молитвами за него, а паче – бескровной жертвой, приносимой за него. Хотя душа преставившегося обретается на время в некотором месте в удержании за свои прегрешения (которых у кого нет?), но совершаемые Церковью молитвы сильны искупить его от долгов, и мы, грешные, сим брату нашему поспешествовать можем.

Старец: Жизнь наша есть море, постоянно воздвизаемое бурею напастей, страстей и соблазнов; продолжение жизни – непрерывное плавание, ежеминутно сопряженное с великими опасностями. Опасность в плавании по ней производят ветры искушений, внезапные приключения. Много путей в многобедственной жизни сей, и на каждом встречаются свои скорби; на пути добра нужна борьба со злом. Утешительно для нас то, что не попустит нам Бог искуситься сверх наших сил, но дарует Свою помощь, чтобы искушения могли мы перенести.

Старец: Если ты видишь соблазны вокруг себя, то обращайся от них к святилищу твоего духа, и они легко останутся вне тебя. Гнетут ли сердце твое обиды, обращайся к живущему в тебе Духу благодати, и они составят евангельское блаженство. Затрудняют ли путь твоей жизни мрачные обстоятельства, держись «помазания, которое имеешь от Святаго», и оно «научит тебя всему» (ср.: 1Ин. 2, 20). Изнемогают ли в чем твои силы, ты и прежде не должен был надеяться на них, а теперь опытом убеждаешься прибегать к силе Божией, которая любит совершаться в наших немощах.

Старец: В Библии содержатся дух и жизнь для верующего. Учение Церкви есть раскрытие того, что содержится в Священном Писании; а потому крепко мы должны быть убежденными в том, что учение пастыря Церкви заемлет свою силу от Божественных словес. Священное Писание произведено не усилиями человеческими, но от Святаго Духа просвещаемые глаголали святые Божии человеки.

Старец: Чистота сердца путеводит к видению Бога. Росток ее восходит и цветет в душе при отвращении от всего греховного. Если хочешь, чтобы сердце твое было чистым местом для таин нового мира, то прежде обогати его заповеданными иноку делами: постом, бдением, служением, подвижничеством, терпением, истреблением худых помыслов. Прилепись умом своим к чтению Священного Писания и к упражнению в нем. Заповеди Господни имей всегда пред очами своими. Непрерывным упражнением в молитве исторгни из сердца твоего всякий образ и предмет, которыми ты был занят прежде. Приучи ум твой всегда упражняться в размышлении о благах, дарованных нам Спасителем, и тогда уразумеешь, сколь полезна чистота.

Старец: Область терпения широка и протягается в долготу всей жизни человека, равно как объемлет собою и все судьбы человечества в сем мире. С терпением человек приобретает и сохраняет блага, успевает в предприятиях, достигает исполнения желаний, безвредно выдерживает приражения зол; вышедши из терпения, он тотчас в опасности утратить благо и пострадать от зла или, что более бедственно, сделать зло. Без терпения нет подвига, а без подвига нет добродетели, ни дарования духовного, ни спасения. Ибо «Царство Небесное силою берется» (Мф. 11, 12).

Старец: Дабы всегда иметь покой, не должно полагаться на свои силы, а постоянно поучаться в Божественном слове. Оно нам опора, крепость и спокойное пристанище. Есть в Священном Писании обетование Господне, которое для нас стена и ограда. Господь нам изрек: «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28, 20).

Старец: Скорби, подобно водам Мерры, неизбежно встречаются на пути нашем к небесному Отечеству, ибо венец получается не иначе, как по неуклонном несении креста. Когда глава наша увенчана тернием, прилично ли ногам ходить по путям, усыпанным розами? Скорби и болезни суть святые врачевства; мы можем услаждать их верой и усердной молитвой, но мы сами по большей части делаем их горькими, прилагая в чашу испытания примесь наших нетерпения и маловерия. А притом скорби всегда полезны. Они в деснице Господа суть средства для уврачевания духовных наших недугов, для смирения гордости и укрощения страстей. Они смягчают жестокое сердце наше, заставляют прибегать с молитвою к Богу, делают нас нищими духом и ничтожными в собственных глазах.

Старец: Все пути Божия Провидения касательно нас имеют целью преславный конец: иногда внешнее благо наше, потребное для сей жизни, а всегда – благо духовной и вечной жизни нашей. Все так называемые случаи, которые видим в мире, служат к той же цели; они направлены к распространению славы Отца Небесного и спасению верных чад Его. Каждые болезнь или немощь, приключившиеся с нами, каждая потеря, нами понесенная, всякая укоризна, нами претерпенная, всякое неправедное презрение, для нас не легкое, всякое бедствие, огорчающее сердце наше, всякие тоска и мука, терзающие нас,– все клонится ко благу нашему. Напасти научают нас выше ценить исполнение обязанностей святой веры, способствуют ненавидеть мир или, по крайней мере, ослабляют любовь к нему; они заставляют нас уклоняться от земных вещей, открывая их непостоянство и тленность; побуждают прилепляться сердцем к Богу, не искать надежного утешения в людях. Словом, чрез них в душе скорбящего благие желания менее обретают препятствий, немощь – менее преткновений, вера сердечная находит более пособий, страсти – более обуздания, даже добродетель – более цены.

Старец: Утешение есть дар небес, и от небес только, из дальних стран горнего Отечества нашего можно получать оное. А потому не друг наш утешает нас, но Бог посылает нам друга или в утешение, когда мы в огорчении, или на вспоможение, когда находимся в нужде, или для уврачевания, когда мы больны, или в исцеление, ежели уязвлены, или для советов, когда в недоумении и не знаем, на что решиться.

Старец: «Чрез меру трудного для тебя не ищи, и что свыше сил твоих, того не испытывай» (Сир. 3, 21). Сколько нам дано знать, видим, что слава Божия и спасение наше есть конец всех намерений Божиих на земле; все, что видим в мире, должно служить к увеличению Царства Божия на земле. Добродетель и пороки, владычество и подчинение, успех и неудачи, богатство и бедность народов, возвышение и упадок государств – словом, все в порядке вечных законов должно содействовать образованию и возграждению горнего Иерусалима. Тираны очистили веру гонениями, праведные подкрепляют ее любовью, святые угодники суть свидетели чистоты ее; пастыри – хранители учения, а православные цари суть покровители веры и Церкви.

Старец: Слава земная не что иное, как обман духа нашего и следствие сего обмана. Еще курится фимиам народной хвалы над прахом умершего: но пройдет один день, и все исчезло. Но чье сердце без особенной Божией помощи и благодати может совершенно охладеть к ее волшебным прелестям? Пленяя юношу своими лучезарными призраками, венком лавровым и плеском народным, она манит и старца к своим монументам долговечным, к памятникам заслуг и благодарности потомства.

Старец: Из всех страстей самая опаснейшая для истины и добродетели – зависть. «Завистью диавола вошла в мир смерть» (Прем. 2, 24); завистью же и грех плодится в земной юдоли. Сей один порок порождает многие другие и особенно опасен потому, что обладаемые им скрывают его даже от самих себя. Сей непримиримый враг добродетели и заслуг раздражается всем тем, что возбуждает в людях удивление, и не прощает никому и ничему, кроме порока и незнатности. Надобно соделаться недостойным всеобщего воззрения, чтобы привлечь к себе его взоры и пощаду. Нет зла, которому бы не сродна была зависть, нет такой низости, на которую бы она не решилась или которой бы не старалась извинить. Как скоро зависть возобладает душою, то ее из сосуда, устроенного в честь, делает сосудом бесславия и всякой мерзости.

Старец: Человек, стяжавший истинное раскаяние, говорит мало и действует решительно. Придя в чувство, он спешит изменить к лучшему жизнь свою в уверенности, что настала для него минута спасения. Волнуемый сильными размышлениями о превратностях мира и переменах своей прежней жизни, он изыскует уединенное место, где бы свободнее мог беседовать с собою и проливать обильные потоки слез. Не могши более владеть своей печалью при воспоминании прежних своих деяний, он преклоняет чело свое к земле и не смеет возвести взоры к небесам, откуда, впрочем, ожидает помощи и избавления; он часто из глубины сердца воздыхает ко Господу, прося у Него помощи к укреплению в добродетели.

Старец: Напрасно раздавать имение нищим, если в сердце нет любви, которая «долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается... все покрывает, всему верит…» (1Кор. 13, 4, 5, 7). Без исправления нравов щедроты наши одни сами собою не могут спасти нас. Милостыня очищает грехи, в коих мы раскаялись, но не оправдает тех, в коих упорно коснеем. Она есть долг наш, но не единственный долг, и хотя не исполнить его значит нарушить закон в самом его основании, однако же, исполнив оный, мы обязаны сохранять и другие заповеди закона.

Старец: Оттого, что мир сей исполнен искушений и все, что ни окружает нас, ополчается, совокупно с растленной природой нашей, против нас: богатство развращает нравы, бедность выводит из терпения, счастье надмевает, несчастье крушит, дела развлекают, бездействие нежит, знания напыщают, невежество сдружает с заблуждением, здравие поддерживает страсти, немощи наклоняют к нечувственности или ропоту, словом, все, что ни есть в нас или окрест нас, становится для грешного и неосмотрительного человека сетью и камнем преткновения. Одна надежда ко спасению осталась для человека – простирать непрестанно вопль к Престолу Всемилосердого Бога, да благоволит Сам прийти на помощь нашу, обуздать неукротимые страсти, озарить невежествие, укрепить немощи, управить к победе духовную борьбу и восставить от падения.

Старец: Плоды запрещенного древа по грехам нашим размножились везде – змии искусители доселе не престают шептать в слух каждого: «не умрете», а «будете, как боги» (Быт. 3, 4, 5). Преступая закон Божий, мы повторяем преступление нашего праотца, а чрез сие и в святом месте предаемся опасности погубить свою душу. Нужно внимание к себе и трезвенное житие, чтобы наше пребывание в обители соделалось душеспасительным для нас.

Старец: Если приближается к нашему сердцу похоть плотская и своими воплями призывает нас к чувственному наслаждению, мы можем отвечать ей: «Удались от нас, мы пришельцы и странники, а на пути не пиршествуют и не роскошествуют. Мужественно перенесши лишения нашего странничества, мы безмерно будем вознаграждены в нашем Отечестве». Если похоть очес представит воображению нашему тленные богатства и разные земные, тленные вещи и спросит, для чего мы мало имеем их, для чего не стараемся пользоваться ими более, отвечай и ей: «Мы пришельцы и странники; для странников всегда удобнее нести с собою мало, нежели много, и благоразумнее нести несокрушаемое, нежели скорогибнущее. Сохранив душу свою нестяжательною в странничестве, в Отечестве найдем для нее сокровища, которые «ни моль, ни ржа не истребляют и… воры не подкапывают и не крадут» (Мф. 6, 20)». Если гордость житейская станет беспокоить нас, зачем мы не довольно возвышены и почтены, обязаны сказать ей: «Не смущай нас напрасно – мы здесь пришельцы и странники, а имеем такое высокое Отечество, где невысоким почитается возвышенное на земле. Поэтому горами ли, дебрями ли ведет нас невидимая рука Провидения, все равно, только бы привела нас в наше горнее Отечество».

Старец: Потому что лицемер «глаголет мир с ближними своими, но в сердце его злая» (ср.: Пс. 27, 3). Часто приветствует гласом ангельским, объемлет отверстыми объятиями, лобзает, являет готовность к услужению и дружбу; но тогда же направляет «лук», уготовляет «стрелы, еже состреляти во мраце правыя сердцем» (Пс. 10, 2). Свойство лицемера пророк Давид изобразил сими словами: «умякнуша словеса его паче елея, и та суть стрелы» (Пс. 54, 22). И точно стрелы! «Лучше меч поражающего врага, нежели язык льстивого»,– сказал некто из отцов. Врага можно избежать, но от лести лицемера кто удобно может избавиться? Ибо когда лобзает, тогда предает; когда услуживает, тогда погубляет и разоряет; когда хвалит совершенства, тогда, как злое насекомое, умножает раны, громко проповедуя слабости и падения ближнего и видя всякий сучец в оце брата своего. Великий и язвительный грех есть лицемерие!

Старец: Не все даже после продолжительных трудов приходили к полному утешению духовному. Иные редко на земле ощущали духовные наслаждения. И сие по смотрению небесного раздаятеля благ Бога, Который всегда лучше о нас промышляет. Ибо мы, будучи как младенцы в рассуждении полезного для нас, нередко у Него просим того, что по достоинству своему и силе спасительно, но по нашему неискусству может быть употреблено нами со вредом для нас. Потому любвеобильный Отец светов скрывает от некоторых и благочестивых Свои дары. Он хотя и всегда внемлет молитве избранных Своих, но желаний их иногда не исполняет и единственно для того, чтобы, по Божественному Своему намерению, устроить все лучше. Но видеть себя вне преспеяния не есть еще совершенное непреспеяние. Когда ты подлинно имеешь сознание, что лишен плодов духовных, то старайся неослабно усиливать свое стремление к Богу. Когда мы находим себя лишенными добродетелей и потому не имеем самомнения, то сие самое может привлекать к нам Божественное призрение, которое укрепит нас надеждой против смертного греха – отчаяния. Успели ль мы или не успели в добродетелях, нет ближайшего средства ко спасению, чем смиренномудрие. Высокомерие и при добродетелях богопротивно, но кроткая мысль пред Богом забвенна не будет.

Старец: Имеются к сему многие способы, а именно:

Обретши уединение, следует устроиться так, чтобы очи, уста и слух ограждены были от всего возмущающего. Держать пост до некоторого изнеможения и неопустительно пребывать в телесных трудах. Убегать общения с людьми, дабы вовсе искоренить гнев и осуждение; подчиниться в безусловное послушание наставнику и принять от него правило, как расположить свои действия по часам дня и ночи и сколько числом произносить молитв по четкам и полагать коленопреклонений. Если кто уединения найти не может, тот должен наипаче держаться телесных трудов, дабы более смириться; в общении с людьми хранить как можно более молчание; памятование о Боге при всех занятиях непрестанно удерживать в мысли. Говорить молитву языком вслух себе одному так: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго». При усталости можно ее не произносить вслух. Когда же будут обуревать помыслы или дремание, опять говорить оную гласно. «Даяй молитву молящемуся», то есть молящемуся прилежно (со вниманием) телесною (гласною) молитвою, даст Бог умную молитву; а пребывающему в ней со тщанием – безвидную и не воображенную. Старайся более упражняться в богомыслии, в благочестивых беседах, читай Священное Писание и отеческие наставления о молитве и силе ее. В книге «Добротолюбие» дается такой совет: «Сев в келии безмолвно и собрав ум твой, введи оный в путь, где воздух входит в сердце, и подвижи его, принудя вкупе сойтись со вдыхаемым духом в сердце; и тогда ум твой, по соединении с душою, исполнится неизреченной сладости и веселия. А потому старайся приучить ум не скоро оттуда исходить, ибо при начале нередко от созатворения и утеснения внутренних он унывает; но когда привыкнет, тогда с охотою удаляется от всего внешнего, познав, что «Царствие Божие внутрь нас есть» (ср.: Лк. 17, 21). Причем должно знать, что ум, находясь в таком положении, не должен быть в праздности, но непрестанно поучаться в сей молитве: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Святой Иоанн Златоуст говорит: «Умоляю вас, братие, никогда не нарушайте и не презирайте правила молитвы сей. Должен инок, когда ест, или пьет, или сидит, или служит, или путешествует, или иное что творит, непрестанно вопить это: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя»«. Да имя Господа Иисуса, сходящее в глубину сердца, смирит змия, содержащего пажити, душу же спасет и оживотворит. Убо непрестанно пребуди в имени Господа Иисуса, яко да поглотит сердце Господа, и Господь сердце, и да будут два сия в едино...» Наконец, необходимо искреннее расположение к молитве и в простоте сердца всегдашнее предавание себя Богу с сильным желанием в правом намерении сердечной молитвы,– и тогда увидишь исполнившимися над тобою слова преподобного Мелетия Галисийского: «Молитва, возлюбленный, учителя не требует, но тщания, но рачения и множайшего усердия, и бывает ее учителем Сам Бог во всех».

Впрочем, чтобы вышеизложенные способы сопровождались верным успехом, нужен искусный руководитель. Если найдешь такового, держись его, как твердого оплота, и повинуйся ему.

Старец: Случалось, что и Божественные веления открываемы были во сне мужам праведным; но такие сны имели ясный признак откровения свыше, ибо сопровождались явлением Ангелов или святых угодников и даже Самого Господа. Но вообще в сновидениях должно остерегаться, как бы чрез них не впасть в самообольщение, ибо чрез веру снам многие прельстились. Любомудрый старец Феостирикт, составивший Параклисис Пресвятой Богородице, вверившись снам, наконец так ими прельстился, что погиб. Посему нужна осторожность, чтобы не увлечься сонными мечтаниями. Верующий сновидениям подобен бегущему за своей тенью и покушающемуся схватить оную; а никакому мечтательному сну не верующий есть истинный любомудр.

Старец: Пресвятая Дева Мария удостоена высочайшего избрания, потому что превысшею всех явилась по Своим душевным качествам и чистейшему девству. Подражающий Ее девству может чаять особенной благодати Божией и приближения к Богу. Славящие уста утомились бы в продолжение веков, если бы на глас молитв и славословий не присещала верующих Пресвятая Богородица Своей могущественной помощью, принося душам их благодать Иисуса Христа, подобно как Она является носящей Его на руках в наших священных изображениях. Если опасность, бедствие, скорбь, тебя постигающие, колеблют твое мужество и истощают твое терпение, то помяни Матерь Господа, стоящую при Кресте Его, и рассматриванием Ее безмерной и безвинной скорби, непобедимого мужества и терпения возбуди себя к мужеству и терпению в твоих, по сравнению, конечно, малых и, вероятно, не безвинных скорбях, прося в то же время от Нее помощи к благодушному оных перенесению. Приятен же Ей тот, кто творит волю Сына Ее Иисуса Христа и в покаянии провождает жизнь до конечного издыхания.

Старец: Всех несчастий первоначальной причиною суть грехи; за грехи насылаются печали, за грехи – беспокойства, за грехи – брани, за грехи – страдания; и все, ныне приключающиеся нам неудобоцелимые болезни первоначально произошли от греха. Бог, налагая жене за преступление наказание, сказал ей: «в болезни будешь рождать детей» (Быт. 3, 16), и болезнь оказалась плодом греха. Но как рождающийся от древа червь снедает самое древо, так и печаль, от греха рожденная, потребляет грех, если соединяется с покаянием. «Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению» (2Кор. 7, 10).

Старец: Кто без благословной вины исходит из церкви прежде окончания Божественной литургии, тот уподобляется Иуде предателю, который с последней вечери, когда все еще оставались, вышел. Если бы он не выходил, не сделался бы предателем; если бы не оставлял прочих учеников, не погиб бы; если бы от пастыря не отлучался, не был бы похищен зверем.

Старец: Окончивши прошедший и встречая Новый год, мы должны, сокрушаясь сердцем, размыслить: прошедшие дни жизни нашей безвозвратно протекли, но что в оные мы сделали доброго? Остальное время приближает нас к старости, кончина безвестна, а суд Божий не коснит. Потому непременно должно каждому начать новую жизнь о Христе Иисусе.

Старец: Один богобоязненный и трудолюбивый инок, когда у него спросили, имеет ли он родных, ответствовал так: «Имею. Отец мой на земле тот, кто поучает меня постоянству в подвиге и печется об очищении моих грехов; мать моя – сердечное сокрушение, могущее смыть мои нечистоты; брат – вместе подвизающийся и помогающий в путешествии к небу; сожительница – память смертная; чада – сердечные стенания; слуга – тело, а друга стараюсь стяжать в Ангеле Хранителе, да сопутствует мне по разлучении души моей от тела».

Старец: Приобретение христианских книг по мере средств весьма полезно, ибо и самый взор на сии книги останавливает в нас стремление ко греху и побуждает сильнее стремиться к правоте. А чтение Священного Писания есть великая защита от греха; незнание же Божественных письмен есть великая стремнина и глубокая пропасть. Между книгами полезнейшие для инока – писания святых отцов Церкви и сказания о жизни святых угодников Божиих.

Старец: Видимая природа есть огромная книга, в которой крупными буквами написаны и в живых картинах изображены необходимые и первоначальные истины, направляющие нас на путь спасения; ее могут и должны читать все. Благодетельные явления природы раскрывают и питают чувство любви и благодарности к Господу; явления грозные внушают чувство страха и благоговения к Нему; явления тихие – чувство кротости; явления трогательные – чувство умиления и молитвенное расположение духа; явления высокие и поразительные порождают в нас чувство человеческой нашей немощи и бессилия, а потому возбуждают чувство смирения, производят веру и живое упование на Творца вселенной.

Старец: День естественный есть неумолкающий проповедник величия и славы Божией, явленных в мире видимом чрез творение и промышление Творца вселенной; «день дни отрыгает глагол», говорит Псалмопевец, «и нощь нощи возвещает разум» (Пс. 18, 3). День христианский есть проповедник сколько величия и славы Божией, столько долготерпения и неизреченного милосердия Божия, явленных и являемых нам Спасителем нашим. День каждого человека есть начало новой жизни его, определяющейся разными родами деятельности его; потому каждый день есть для нас новое побуждение к преуспеянию в добродетели.

Старец: Верно слово: если ты со Христом умрешь для греха, то и оживешь с Ним; если переносим скорби, живя по учению Иисуса Христа, то с Ним и царствовать будем. Но если отвергнемся умереть для греха и жить по учению Христову, то и Христос отвергнется нас. Помни же это верное слово, говорит апостол Павел (см.: 2Тим. 2, 11, 12).

Старец: На земле нет совершенного счастья, ибо здесь не время утешения, но скорби. Высокий сан имеет свои труды и лишения, простое звание – особенные печали и неудобства, мир – свои прихоти, уединение – свои горесть и скуку, брачное состояние – свои утраты и заботы, дружество – свои неприятности и вероломство, благочестие – свои горести. По уставу, неизбежному для чад Адамовых, всяк обретает на своем пути волчец и терние. Тысячи случаев убеждают нас, что к блаженству нашему на земле всегда многого и многого недостает.

Старец: В духовной жизни должно совершаться подобное тому, что некогда представлялось в Храме Ветхозаветном. Ты закалаешь твою жертву, когда духом умерщвляешь плоть со страстями и похотями; омываешь ее, когда оплакиваешь прежние грехи твои; возжигаешь ее, когда огнь любви Божией объемлет и наполняет сердце твое, так что силой оного темные стихии ветхой плотской жизни разрешаются и очищаются и сквозь них проникает новая светоносная, горе парящая жизнь духа. Ты приносишь фимиам – одну из самых благовонных для неба жертв, проникающую во святая святых,– когда приносишь молитву. Ибо еще во дни сени и гаданий разрешал сию священную тайну тот, который воспевал: «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою, воздеяние руку моею, жертва вечерняя!» (Пс. 140, 2). Приносишь в жертву главу, когда пленяешь разум твой в послушание веры и умом твоим предаешься богомыслию. Приносишь рамо, когда благодарственно приписываешь Богу силу, тебе дарованную. Приносишь тук, когда посвящаешь Богу твою радость и веселие. Приносишь агнца, когда ходишь в незлобии. Приносишь птенца голубина, когда хранишь чистоту. Приносишь работного тельца или юницу, когда ревностно подвизаешься для Бога или благодушно трудишься ко благу ближнего.

Старец: Для того, что священник есть раздаятель небесных благословений по чину благодатного тайноводства. Еще в первоначальном постановлении о законном священстве Бог сказал священникам: «благословляйте сынов Израилевых» (Чис. 6, 23), и паки о них же: «Так пусть призывают имя Мое на сынов Израилевых, и Я Господь благословлю их» (Чис. 6, 27). Благословение иерея во имя Святой Троицы изливает свет и мир в души, цельбу в тела, благопоспешество в начинания и дела, благоустройство в семейства, освящение на благословляемые места и вещи, невидимую, но плодотворную небесную росу на землю. Посему просящий благословения должен стараться, чтобы грехами своими не отдалять от себя силы благословения.