Глава XVI. Семь церквей Азии

Хотя представленный нами на предшествующих страницах обзор доказательств, представляемых пророчествами, и не полон, однако, после совокупности пророчеств и множества фактов, показывающих их буквальное исполнение, может ли самый тонкий скептик привести, хотя тень доказательства в подтверждение того, что они могли иметь другое происхождение, кроме божественного откровения. Верное слово пророчеств действительно предсказало много опустошений, коим подверглась земля, но между тем, как оно таким образом открывает действие, составляющее, в некоторых отношениях, «тайну несчастья», оно и само по себе есть часть «тайны благочестия», и в тоже время свидетельство об Иисусе, потому что оно показывает, как только земными развалинами может быть открываемо, успехи и происхождение господства «других владык» над сердцами чад человеческих. Грехи людей и жестокость произвела те ужасные опустошения, о которых было предсказано словом Господним. Были действительно знамения, возвещавшие Его приговоры, но их можно найти только там, где наперед преобладала неправедность. И хотя бы и не было никаких других предостережений, однако, осуществившиеся уже приговоры и исследование тех, которые должны еще наступить, могут заставить нераскаянного и не исправляющегося грешника обратить внимание на угрозы Его слова; проверить пути свои и обратиться к Богу, пока еще есть время для покаяния, ибо прежде, нежели смерть оставит его, он обретет приговор осуждения. А смотря на произведённые Богом на земле опустошения, подтверждающие Его слово, не научится ли человек, который поклоняется миру как божеству, не считать его достойным своего обожания, и не отречется ли он от любостяжания, которое есть идолопоклонство, не дожидаясь минуты, пока идол мамона внутри самого храма не упадёт, как пало изображение Дагона перед кивотом Господним, в котором «свидетельство» было сохраняемо?

Но для призывающих, как делают между людьми миллионы, имя Христа, и в тоже время не оставляющих своего нечестия, есть другой предостерегающий голос, который может проникать глубже в сердце всех. И не только одни опустошённые области, где жили язычники, показывают нам как говорили святые мужи древности, когда они были движимы Святым Духом, но и с развалин некоторых городов, в коих апостолами были устроены церкви, и которые сохранили во всей чистоте веру в Иисуса Христа, раздается тот же голос, чтобы все познали, что Бог не оправдывает виновного, если не раскается в грехе своем. «Имеющий уши, да слышит, что Дух говорит церквам».

Какая церковь могла когда-либо иметь притязание на такой блестящий титул, какой в Св. Писании дан семи церквам Азии, коих Ангелы были «семь звезд в деснице Того, кто есть первый и последний, Того, кто живет и был мертв и имеет жизнь вечную, и у Кого есть ключи ада и смерти, и которые сами были семь златых светильников, посреди коих Он шествовал»? А имеющий уши да слышит смиренно, и да воспользуется тем, что Дух им сказал⁹⁰⁴.

После одобрения первых дел церкви эфесской, к которым ей было приказано возвратиться, она была обвинена в том, что оставила свою первую любовь, и Господь угрожал ей, что если она не раскается, то светильник её будет сдвинут с места⁹⁰⁵. Эфес лежит около пятидесяти миль к северу от Смирны. Он был столицей Ионии и большим, богатым городом, и (согласно Страбону), величайшим рынком Малой Азии. Он был в особенности знаменит храмом Дианы, коему поклонялась вся Азия, который был украшен ста двадцатью семью колоннами парианского мрамора, из коих каждая была из цельной массы и имела шестьдесят футов в высоту, и который составлял одно из семи чудес света. Остатки его великолепного театра, в котором, как говорят, можно было легко поместить двадцать тысяч народа, видны еще до сих пор⁹⁰⁶. Но несколько груд камней, несколько жалких глиняных хижин, обитаемых турками, вот единственные остатки древнего Эфеса⁹⁰⁷. Послание к эфесянам читается всем светом, но теперь в Эфесе читать его некому. Они оставили свою первую любовь; они не возвратились к своим прежним делам. Их светильник сдвинут с места и великого города Эфеса нет более.

Смирнская церковь была признана «богатой», и никакого приговора против неё не было объявлено. Они были предупреждены о предстоящих им десяти скорбных днях (десяти лет преследования Диоклетиана), и им было приказано быть верными до смерти, и обещан в сем случае венец жизни! И, не походя своею судьбой на более знаменитый город Эфес, Смирна есть до сих пор еще обширный город, заключающий в себе около ста тысяч жителей, со многими греческими церквами, и в нем имеют пребывание английский и другие христианские священники. Свет действительно сделался тусклым, но светильник не совсем сдвинут со своего места.

Церкви пергамской воздается хвала за то, что она держится крепко имени Господа и не отступается от веры Его во время преследования. Но там есть некоторые, которые исповедуют учения и совершают дела, ненавистные Господу. Против них Он сражался мечом уст своих и все были призываемы к покаянию. Но не сказано, как про Эфес, что светильник их будет сдвинут со своего места⁹⁰⁸. Пергам лежит к северу от Смирны, на расстоянии около шестидесяти четырех миль, и «был прежде столицей Геллеспонтской Мизии». Он до сих пор содержит, по крайней мере, пятнадцать тысяч жителей, в числе коих греков тысяча пятьсот и армян двести; те и другие имеют свою церковь.

В фиатирской церкви, как и в пергамской, вскоре смешалось с пшеницей несколько плевел. Тот, чьи очи подобны пламени огня, усмотрел то и другое. Но, к счастью, более для душ народа, нежели для спасения города, общий характер церкви, каков он был в то время, описан таким образом: «Знаю твои дела, и любовь, и служение, и веру, и терпение твое и то, что последние дела твои больше первых»⁹⁰⁹. Но тем, которые совершили любодеяние и ели идоложертвенное и не покаялись (а такие, к несчастью, были между ними), хотя Господь и дал им время покаяться в любодеянии, была возвещена великая скорбь, и каждому из них было обещано возмездие по делам. Но те, для которых во время земной жизни их эти предостережения были тщетны, перешли с тех пор давно туда, куда все ежедневно спешат, к тому месту, где нет уже возможности покаяния, ни совершения дел. «Вам же и прочим находящимся в Фиатире, которые не держат сего учения и которые не знают так называемых глубин сатанинских, сказываю, что не наложу на вас иного бремени»⁹¹⁰. Здесь в Фиатире были и такие, которые могли спасти город. Он до сих пор еще существует, между тем как большие города пали. М-р Гартлей, который посетил его в. 1826 г., описывает его окруженным кипарисовыми и тополевыми деревьями. Греки, говорят, занимают триста домов, а армяне тридцать. Те и другие имеют церковь.

Церковь сардийская отличалась от церквей Пергама и Фиатиры. Они не отступились от веры; но Господь имел нечто против них, ибо между ними было несколько виновных в дурных делах, и над ними, в случае не покаяния, должен был совершиться приговор. Но в Сардах, хотя город и был велик, и хотя церковь и была основана св. апостолом, было только немного имен, которые не осквернили одежд своих. И этой-то церкви Дух сказал. «Знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв». Но Господь долготерпелив, не желает ничьей гибели, но хочет, чтобы все спаслись покаянием. И церкви сардийской было сделано следующее предостережение: «Бодрствуй, и утверждай прочее близкое к смерти; ибо я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны перед Богом Моим. Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то я пойду на тебя как тать, и не узнаешь, в который час найду на тебя»⁹¹¹. Нынешнее положение Сард служит знамением того, что предостережением они не воспользовались, и доказывает, что угрозы Господа, оставленные без внимания, обращаются в верные приговоры осуждения. Сарды, столица Лидии, был великий и знаменитый город, в котором были накопляемы богатства Креза, царя его, обратившиеся даже в пословицу. Но ныне одни только жалкие лачуги, «рассеянные кое-где между развалинами», составляют единственные в Сардах жилища, доставляющие скромный приют турецким пастухам, единственным их жителям. Как место христианской церкви, город сей потерял все, что только мог терять–свое имя. Из христиан никто в нем не живет.

«И ангелу филадельфийской церкви напиши: «так говорит святой истинный, имеющий ключ Давидов, который отворяет, и никто не затворит: затворяет и никто не отворит. Знаю твои дела; вот Я отворил перед тобой дверь, и никто не может затворить ее; ты немного имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего. Поскольку ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придёт на всю вселенную, чтоб испытать живущих на земле»⁹¹². Обетования Господа столь же верны, как и угрозы Его. Филадельфия одна долго противилась могуществу турок, и, наконец, говоря словами Гиббона, «вошла в переговоры с гордейшим из оттоманов». «Между греческими колониями и церквами Азии» прибавляет он, Филадельфия все еще существует; она есть колонна среди сцены развалин»⁹¹³, «Действительно, для нас весьма интересно,–говорит м-р Гартлей,–что христианство процветает здесь более, нежели во многих других частях турецкой империи: здесь все еще многочисленно христианское население; оно занимает здесь триста домов. Богослужение отправляется каждое воскресенье в пяти церквах. Не менее интересно и то, что в нынешние, столь замечательные времена, настоящий филадельфийский епископ считает Библию единственным основанием веры». Преобладание пороков между людьми подало повод ко многим знамениям, показавшим, в какой степени ужасны приговоры суда Господня. Но церковь филадельфийская, держась верно Его слова, награждена сохранением на земле её имени и памяти о её верности, между тем как высшая слава, обещанная оставшимся победителями, утвердится на небесах, и им, но не им одним, подтвердит прославленный Искупитель истину своих благословенных слов: «побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего», и это столь же несомненно, как и то, что Филадельфия стояла как колонна посреди сцены развалин в то время, когда все вокруг нее пало.

«И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: «так говорит аминь, свидетель верный и истинный, начало сознания Божия. Знаю твои дела: ты ни холоден, ни горяч, о, если бы ты был холоден или горяч! Но поскольку ты тёпл, а не горяч и не холоден; то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: я разбогател и ни в чем не имею нужды; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить от Меня злато, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и в белую одежду одеться, чтобы не видна была срамота наготы твоей: и глазной мазью помажь глаза твои, чтобы видеть»⁹¹⁴. Все другие церкви были найдены достойными какого-либо одобрения, и во всех них было некоторое благословение. Церковь эфесская трудилась и не изнемогала, хотя она и оставила свою первую любовь; а угрожавшее ей наказание, если она не покается, состояло в том, что светильник её будет сдвинут с места. Несколько неверующих и злых оскверняли церкви пергамскую и фиатирскую своими учениями и своей жизнью; но тело было здорово, и церковь имела часть во Христе. Даже в Сардах, хотя они и были мертвы, была жизнь в некоторых немногих, не осквернивших одежд своих; «и будут ходить со мной в белых одеждах, ибо они достойны».

Но во всем, что Дух говорил церкви Лаодикийской, не было ни одного одобрительного слова: она была тепловата без исключения; а посему она и возбудила к себе совершенное отвращение. Вера в Иисуса Христа сделалась для лаодикийцев обыкновенной вещью. Они хотели печься о ней в такой же мере, как и о других вещах, которые они любили столько же. Они не стесняли своей свободы любовью к Христу более чем другими чувствами. Они могли повторять слова первой великой заповеди закона, и второй, которая ей равна; но они ничем не доказывали, чтобы та или другая была действительно законом для них. Между ними не было ни одной Тавиды, которая, из чистой христианской любви делала бы одежды для бедных. Здесь не было Филимона, которому могли сказать «церковь в дому твоем», и который мог смотреть на слугу христианина, как на «возлюбленного брата». Здесь не было слуги, который старался бы более угодить своему небесному Отцу, чем своему хозяину, заботился бы о воздаянии вечной награды более чем о дневной наемной плате, который старался бы в жизни своей применить вполне учение своего Спасителя.

Они никогда не чувствовали и никогда не жили так, как будто бы знали, что все, что не от веры, есть грех. Их тепловатость была хуже, так как положение их было более безнадежно, чем оно могло быть, если б они были холодны. Ибо скорее почувствовал бы человек в Сардах, что холод смерти охватил его, и стал бы кричать, опасаясь за жизнь, и звать врача, нежели в Лаодикее, где человек мог спокойно считать биение своего ровного пульса и полагать, что жизнь его находится в безопасности, между тем как смерть гложет уже его кости. Характер тепловатых христиан, – самому себе противоречащее слово, – один и тот же в каждом веке. Такова была церковь лаодикийцев. – Как изменился этот город в сравнении с тем, что он был прежде!

Лаодикея была столицей большой Фригии и, как языческие писатели уверяют, обширным и знаменитым городом. Вместо того чтобы клониться к своему падению, она около начала христианской эры достигла высшей точки своего процветания. «Она была главной церковью шестнадцати епископств». Её три театра и огромный цирк, в котором могли поместиться свыше тридцати тысяч и коего остатки (с другими развалинами, погребенными под песком) еще видны, доказывают значительность её древнего богатства и народонаселения, и указывают, что в городе, в котором христиане были порицаемы за свою тепловатость, было большое множество людей, которые любили более удовольствия, нежели Бога. Амфитеатр был построен после того, как апокалипсис был написан и как предостережение духа – быть ревностными и покаяться–было сделано церкви лаодикийцев; но чтобы они здесь ни слышали и чтобы они ни видели, сердца их не хотели ни оживиться новым усердием к служению и славе Бога, ни проникнутся более глубоким сокрушением о грехах своих ни раскаяться. Судьба Лаодикии, хотя и противоположна судьбе Филадельфии, однако, обозначена такими же резкими чертами. Здесь нет теперь ни величественных зрелищ, ни привлекательных сцен вокруг неё Её собственная трагедия может быть коротко рассказана. Она была тепловата – ни холодна, ни горяча, – а посему, она и была мерзостна перед лицом Бога. Она была любима, порицаема и наказана тщетно, и она была уничтожена. Она теперь в такой же мере опустошена, в какой прежде её жители были чужды страха и любви к Богу, и в какой церковь лаодикийцев была лишена истинной веры в Спасителя и ревности к Его служению. Она, как в путешествиях доктора Смита описывается, до крайности опустошена и совершенно без обитателей, за исключением волков, шакалов и лисиц⁹¹⁵. Она не имеет жителей, исключая тех случаев, когда странствующие туркмены раскидывают свои палатки в её пространном амфитеатре. Обломки самой тонкой скульптурной работы можно видеть на значительной глубине в выкопанных между развалинами ямах⁹¹⁶, и полковник Лик замечает⁹¹⁷, что «немного есть древних городов, про которые можно было бы сказать с большей вероятностью, чем про Лаодикею, что в них сохраняется много редких остатков древности под поверхностью почвы; её богатство и землетрясения, которым она подвергалась, заставляют предполагать, что, по всей вероятности, драгоценные произведения искусства были здесь часто погребаемы под развалинами общественных и частных зданий». Страшная знаменательность дана таким образом ужасному объявлению: «Но поскольку ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст моих».

«Имеющие ухо, да слышат, что Дух говорит церквам». Дух ищет всех вещей, да, всех глубоких вещей Господа. Каждая церковь и каждый человек были взвешиваемы на весах правосудия по их делам. Каждая церковь получала одобрение согласно со своим характером, или порицание и предостережение согласно со своими деяниями. Если церковь была сама чиста, то одни лишь зараженные члены были отсекаемы. Если церковь была сама мертва, то немногие имена, в которых, несмотря на то, сохранилась жизнь, были все записаны перед Богом, и ни один из победивших не вычеркивался из книги жизни. Все семь церквей были отдельно увещеваемы духом, смотря по их потребностям. Они все слышали проповедь веры, переданной святым, и они все, как христианские церкви, обладали средствами спасения. Сын человеческий ходил между ними и видел, кто принадлежит к приверженцам Его и кто был Ему чужд.

Каждый из принадлежащих к одной из церквей был предостерегаем проповедью Евангелия и писанным словом во всякой мудрости для того, чтобы он сделался совершенным в Иисусе Христе. И имеющему уши приказано было слышать, что дух говорит всем церквам и каждой отдельно, а именно: обещание тому, кто победит, вечное блаженство без всякого ограничения или исключения. Язык любви, а также увещания и порицания был обращен даже к тепловатым лаодикийцам. И, если какой-либо христианин падал, то это происходило от собственного его сопротивления, от избрания им других владык, вместо Иисуса Христа, от его тепловатости, мертвенности и от его упрямого отказа от добровольно ему предложенного и дорогой ценой купленного милосердия, достаточного, если он только его ищет и любит и ревностно им пользуется, чтобы сделать его способным торжествовать в борьбе с нечестием, к которой Христос призывал своих учеников и в которой, как довершитель их веры, Он в состоянии сделать христианина более чем победителем.

Но если таковы, как дух знал и описал, были тогда церкви и христиане, то что теперь церкви и что теперь христиане? Или, лучше, спросим читателя, в чем состоит ваша собственная надежда в отношении к Богу и в чем состоят дела вашей веры? Если в то время, когда христианство было в своем начале, а божественные истины только что перестали доходить до слуха верующих с уст апостолов, на коих дух видимым образом сошел в виде огненных языков, если, говорю я, даже в это время одна из семя церквей Азии отстала от своей первой любви, если две другие осквернились отчасти ложным учением и дурными действиями некоторых из членов своих, если четвертая имела немного достойных членов, а пятая таковых не имела вовсе, и если, наконец, те, которые были последние и худшие из них, считали себя богатыми, наделенными всеми благами и ни в чем не имеющими нужды, а между тем не знали, что будучи тепловаты, они нечестивы, и жалки, и бедны, и нищи, и слепы, и наги; то вы, с вашей стороны, имеете ли ухо, чтобы слышать, или сердце, чтобы понять такое знание? И не видите ли во всем этом, выдавая себя за христианина, как выдавали себя и они, предостережения вопрошать и исследовать самих себя–так, как бы вас испытывал и вопрошал тот же самый дух о ваших делах, о милостыне, о служении, вере и терпении.

В чем состоят ваши дела любви, или над чем вообще трудитесь вы из любви к имени Того, Коего именем вы называетесь? Какие испытания терпеливо переносит вера ваша, какие искушения преодолеваются ею? Есть ли в вас Христос, надежда славы, и очищено ли сердце ваше этой благословенной надеждой? К церкви, мы уверены, вы принадлежите, но чье царство в вас самих? Какие из правил, коим учили Христос и Его апостолы, приводятся вами когда-либо в исполнение? Где в ваших склонностях и жизни плоды духа–любовь, радость, мир, долготерпение, кротость, благость, вера, смирение, умеренность? Обратите правила Евангелия в вопросы и спрашивайте таким образом, чтобы дух сказал вам, как он говорит церквам.

А то, что дух говорил первым апостольским церквам, в главе коих находился лично возлюбленный ученик, достаточно, чтобы доказать, что никто из тех, которые оставили свою первую любовь, если они когда-либо чувствовали любовь к Иисусу Христу, которые виновны в обольщении других к греху и нечистоте, которые будто живы, но между тем мертвы,–что никто из тех, которые лишь тепловаты, не суть достойные члены христианской церкви и никакое христианское вероисповедание не может быть полезно для упорно-пребывающих в этом положении. Но им дано «время для покаяния». И к ним-то и обращается слово и дух с настоятельными просьбами, ободрениями, увещаниями и предостережениями: чтобы они обратились от грехов своих к Спасителю и чтобы они жили и не умерли. Но если есть хоть один человек в Содоме или в Сардах, принадлежащих Господу, то Он знает и называет каждого из них и смерть Его святых драгоценна перед Его лицом. Некоторые, может быть, погрязли в глубине сатанинской, сохранив, однако ж, наружную связь с какой-либо церковью, хотя бы даже найденной столь же чистой, как некогда церковь фиатирская. Прежде всего ищите царствия Божия и Его праведности: того царствия, которое есть праведность, и мир, и радость в Святом Духе, и той праведности, которая существует через веру в Иисуса Христа, предавшего самого себя для церкви, чтобы ее освятить и очистить. И какие бы тогда опасности не окружали вас, не бойтесь, но только верьте; все возможно тому, кто верит.

Храня слово Господне, не отступая от веры в Него, и прислушиваясь внимательно к тому, что говорят дух, церковь филадельфийская держалась крепко того, что она имела, и никто не похитил её венца, хотя она и находилась непосредственно между церковью лаодикийской, которая была тепла, и церковью Сард, которая была мертва. Но как она ни была мертва, однако, Господь имел в ней несколько человек, которые не осквернили своих одежд–христиан, достойных этого имени, которые жили, как вам самим надлежало бы всегда жить, в вере в Господа Иисуса: как мертвые для греха и как живые для праведности; между тем как все кругом их, хотя и произносили имя Иисуса, были мертвы в преступлениях и грехах. Испытайте вашу веру её плодами; судите самих себя, чтобы вы не были судимы; исследуйте себя, верите ли вы действительно, испытайте ваше собственное я, и, в соединении со спасительным словом Господним, открытым в Его Евангелии, лежащим открыто пред вами, пусть то, что дух говорил церквам, служит вам неизменным правилом собственного вашего испытания.

Если вы видели хотя бы издали приговоры Бога, поразившие землю, то не откладывайте в сторону мысли об этих вещах, как вы отложите в сторону эту книжку. Не поступайте с ними как с простым повествованием, или как будто бы вы сами не должны были быть свидетелем–и более, нежели свидетелем–гораздо большего суда, суда, который будет вашим собственным.

Если, проходя по полю пророчеств, вы нападете на тропинку дотоле вам неизвестную, то пусть эта тропинка ведет вас к кладезю живой воды, текущей в жизнь вечною для каждого, который желает утолить ею свою жажду и пьет ее. Пусть слова нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа будут для вас этим источником христианской жизни. Пусть глагол Господень просветит ваши очи, а от него же и возрадуется ваше сердце. Ищите слова Господня в писаниях; в них заключаются не лживые гадания; они свидетельствуют об Иисусе Христе и в них вы обретете вечную жизнь. Молитесь о наставлении и помощи того духа, вдохновением коего они были даны. А более всего, обращайте христианские добродетели, которые могут свидетельствовать о вашей вере в благотворительность, в любовь к Богу и в любовь к человеку, составляющие основу и ткань новой, благолепной одежды христианина, что и есть плод духа, конец заповедей, исполнение закона и лучший дар, нежели говорить на разных языках, или пророчествовать, и без чего вы были бы ничто, хотя вы и были бы посвящены во все тайны, во все познания. От неимения любви земля покрылась развалинами. Пусть она сделается вашей собственностью, и как бы земной удел ваш ни был беден, однако, она, будет для вас несравненно полезнее, нежели все царства мира и вся их слава. Пророчествам будет конец, языки уничтожатся; познания исчезнут; земля и постройки на ней будут сожжены; но любовь никогда не погрешит.

Если вы хранили слово Господа и не отреклись от Его святого имени, то держите крепко то, что имеете, чтобы никто не похитил вашего венца. Но если вы были доселе тепловаты и без христианской веры, без ревности, надежды и любви, то было бы напрасно, заключая главу о таком предмете, оставлять вас с каким-либо увещанием смертного; слушайте, что дух говорит, и не ожесточайте вашего сердца против небесного совета и славного ободрения, данного вам Иисусом Христом, о котором свидетельствуют все пророки и которому все вещи теперь предоставлены Отцом: «советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы ты мог обогатиться, и белую одежду, чтобы ты мог облечься и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазной мазью помажь глаза твои, чтобы ты мог видеть. Кого я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся. Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним и он со Мною. Побеждающему дам сесть со Мной на престоле Моем, так как и я победил и сел с Отцом Моим на престоле Его. Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам».