Иконописная традиция в жизни и слове брата Иосифа

Ирина Ткачук

«Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя... Но кто вникнет в закон совершенный, ЗАКОН свободы, и пребудет в НЕМ, тот, будучи не слушателем забывчивым, но исполнителем дела, блажен будет в своем действовании» (Иак.1:22,25)»

Освоение традиций православного иконописания было главной целью в иконографии брата Иосифа. Именно с этой целью было связано его первое путешествие на Афон. Афон, с давних времен, являлся центром Православия. Афонские монастыри, хранители древних традиций, обогащенные в общении с Константинополем, Солунью, Охридой, крупнейшими болгарскими и сербскими городами, а также с Россией, с древних времен до сегодняшнего дня имеют притягательную силу. Н.П. Кондаков в своих исследованиях отмечает, что духовная культура Афона создалась не только на основе «чисто константинопольского византийского типа», но в ней многое происходило от Солуни, а также из южнославянских стран Балканского полуострова, что оказало знаменательное влияние на духовные традиции России.

Постижение этих глубоких основ Православия образовало брата Иосифа как непоколебимого ученика традиций формы и духа иконописного дела.

Его скромная мастерская постепенно наполнялась плодами его неутомимых сборов всего приуготовительного для иконописи. Это были те трудоемкие шаги, которые научали его видеть и познавать ценность нелегкого пути иконописца и определяли сосредоточенность его духовного зрения на Господнем Мире.

Другими словами можно сказать, что характер направления брата Иосифа в его труде обнаруживает отзвук того аскетического учения, которое хранил Афон с древних времен.

«Аскеза» – учение, первым примером которого были ученики Христа, св. Апостолы и последовавшие им св. подвижники Православия, учение, основанное на отрицании СЕБЯ РАДИ БЛИЖНИХ.

Плененный этой сутью, что проявлялось в чрезвычайной требовательности в приуготовлении себя к иконописному делу, брат Иосиф осознавал, что духовное искусство, в частности иконопись, должна обретать ту форму, которая наиполно отражает действительный духовный опыт. Это являло ЕГО ЖИВОЕ ВОСХОЖДЕНИЕ к духовным традициям православного иконописания, рождая дух бескорыстия с полной отдачей своих стараний в православном становлении.

Древнехристианское аскетическое учение, а также учение об «умном делании», исходя из первохристианских времен, проявилось в общеправославном духе и его традициях – «верным и воистину общим благочестием христиан» (Собор, 1374).

Приверженность к постижению этих основ проявлялась в том, что никакая сторона иконописного дела не совершалась братом Иосифом формально. Он начинал с неустанных поисков природных основ для иконописи, таких как сборы цветных пород, каменьев, глин, растительности, природных клеевых составов и прочего материала, которые были ценны своим традиционным качеством выбора, затем трудоемкий труд – растирания (приготовление пигментов) темперы, левкаса и всего необходимого для традиционной техники. Наконец, написание иконы, в котором «не только дух и душа,

но и тело участвует».

Посвятив свое существо общению с носителями живого духа исторического Православия, брат Иосиф, чем далее вглубь устремлял свое ученичество, тем более расширял свое православное миропонимание, вырабатывая традицию и язык созидания иконописного образа как живого духовного опыта православного подвижника.

Иконы, писанные братом Иосифом, насыщены жизненной силой духа. Скупые, но полные энергии линии, контрастность и ясность цвета, лики, написанные с характерными чертами архаического стиля: резкие тени, насыщенные темным охрением с красноватым отливом – света и, вместе с этим, умение лаконично и сдержанно очертить образ, выявляя его духовную силу (цветные иллюстрации икон бр. Иосифа представлены в конце книги).

Образ «Нерукотворный Спас». Его общий колорит – огненно напряженный. Сочетание глубоких синих тонов фона и огненных крыльев ангелов над Ликом Спасителя отсвечивается теплым заревом в строгих линиях убруса, обрамляющего Лик. Спаситель Своею надмирной силой как бы обращен к великому множеству молящихся. В образе иконописью обозначена завершенность Его земной миссии – Крестных страданий и Воскресения... С Божией помощью иконописцу удалось выразить, в силу своих возможностей, смысл предания о передаче Христом Своего нерукотворного изображения царю Авгарию.

Перед нами поясной образ Спасителя. Лаконизм линий и цвета выражают мощь Его Духа. Христос строг. Он – призывает молящегося на путь единственно спасительный на путь преображения через исполнение Христовых Заповедей. И опять же – сочетание глубоких синих и красных тонов создают особый подъем духовного горения. Эти сочетания синего и красного входят как бы в основной тон палитры иконописца.

Икона Тихвинской Божей Матери. Этот список был сделан с иконы Тихвинской Божией Матери, по преданию написанной св. апостолом и евангелистом Лукой. Икона пребывала в древние времена в Антиохии, в Иерусалиме и в Константинополе. В 1383 г. она является в Россию по волнам Ладожского озера к берегам реки Тихвинки. В истории России икона чудотворно оказывала свою помощь и в «Смутное время» XVII века, и в Отечественную войну 1812 года, и в Крымскую войну 1855–56 гг.

Икона Тихвинской Божией Матери характерна своим контрастом – сочетанием темно-вишневого цвета одеяния Божией Матери с ярко-красным его обрамлением, которое ритмично окружает лик Богоматери. Черты лика тонко очерчены, выражают спокойствие и отрешенность от сиюминутного мира, Ее взор уходит в глубь внутренней Ее жизни. Образ Младенца Христа отображен как образ зрелый и умудренный нездешней премудростью. Образ Младенца Христа, как и образ Божией Матери, отрешен от мира, Они ведают спасительные надмирные пути Господа.

В образе иконы св. Димитрия Солунского – теплый красный цвет подчеркивает силу духа и молодость Святого воина. Надбровные дуги распахнуты и очерчены контрастно-темными бровями. Тонкий очерк лика прост и выявляет спокойствие и непоколебимость в выбранном пути. В иконе отображен образ воина-мученика, его духовное горение, дающие молящемуся помощь и пример духовного стояния за Господа.

Святитель Григорий Нисский в похвальном слове святому великомученику Феодору говорит, что живописец изобразил на иконе. доблестные подвиги мученика, начертание человеческого образа подвигоположника Христа, все это искусно начертав нам красками, как бы в какой объяснительной книге, ясно рассказал подвиги мученика, ибо и живопись молча умеет говорить на стенах и доставлять величайшую пользу (Творение, Москва 1871 г., часть 8, страница 202, pg. 46, 737).

Польза эта – в осознании и претворении возсиявшего с благовестием Евангелия на земле христианского мировоззрения. Св. образ иконы – это насущная помощь верующим в их повседневности, а именно в молитвенном предстоянии перед Богом. Св. образ иконы также учит духовно видеть пример слова воплощенного через опыт православного подвижничества.

Можно сказать, что икона брата Иосифа как многотрудный плод возрождающейся традиции, а именно слова в действии и жизни домостроительства – есть животворящая помощь нам, православным его собратиям.

Нью-Йорк, США,

2002 г.

Сохранена стилистика авторов

Однажды осенью 1974 г. после всенощной, наш отец, придя из церкви, привел к нам в дом молодого испанца, который прибыл из Южной Америки, вернее – Чили. Оказывается, что Хосе Муньоз приехал в Монреаль (Канаду), отозвавшись на воззвание Владыки Виталия, который в свое время его разослал по всем приходам нашего зарубежья, призывая молодых людей вступать в монашествующие ряды нашей Церкви. Было обещано, что на подворье их будут обучать как русскому языку (кто его не знал), так и богословию, и после должной подготовки постригут в монахи.

Приехал Иосиф с благословением архиепископа Леонтия Чилийского, который его перевел в Православие и который был его духовником до самой смерти. Лишившись своего покровителя, Иосиф решается ехать в далекую Канаду и, связавшись с Владыкой Виталием, он переезжает на подворье с целью стать монахом. Начало жизни в холодной Канаде оказалось для молодого испанца довольно трудным, т. к. на Подворье, кроме о. Сергия (Киндякова), говорящего по-испански, никто не мог с ним общаться. Французский же язык Иосифа оказался недостаточным, чтобы Владыка Виталий мог лично с ним объясняться, и, к сожалению, Владыка Виталий не обратил должного внимания на новоприбывшего чилийца. Наше семейство все еще говорило по-испански (после своего десятилетнего пребывания в Аргентине), и мы с удовольствием помогали, чем могли, молодому испанцу, который оказался на редкость образованным и интересным человеком. Музыкальный, обладая приятным голосом (тенором), брат Иосиф увлекался нашим церковным песнопением, оперой и классической музыкой. По профессии учитель рисования (в Чили он преподавал в школах) он обладал незаурядным художественным талантом, который его впоследствии и привел на путь иконописи.

Талант же этот он унаследовал от своей бабушки-англичанки (с отцовской стороны), которая была замечательная акварелистка. Иосиф нам показывал несколько ее работ, изумительных по своему исполнению.

Итак, жизнь на подворье у Владыки Виталия сложилась для новоприбывшего Иосифа главным образом кухонным послушанием, которое он безропотно исполнял. Он выучился даже выпекать куличи под руководством матери о. Павла (впоследствии архиепископа Австралийского), которая в то время была секретаршей Владыки Виталия и заведующей хозяйством. Иосифу она же и преподавала русский язык, но после двух уроков занятия прекратились. С теологией дело обстояло не лучше, и, узнав про существующую Джорданвиллскую семинарию, брат Иосиф просит Владыку послать его туда на обучение, но Владыка не внял его просьбам. Таким образом, Иосифу не оставалось ничего другого, как заняться самообразованием. В то время канадское правительство всем новоприбывшим оплачивало курсы языков, как французского, так и английского. Мы посоветовали брату Иосифу поступить на эти курсы, что он и делает после недолгого колебания. Ему приходится уходить с подворья, т. к. Владыка не хотел его отпускать на такие долгие часы каждодневно (нарушая послушание). Но отношений с подворьем брат Иосиф не нарушает и время от времени ходит и продолжает помогать, чем может, матери о. Павла.

Через год брат Иосиф кончает оба курса, начинает хорошо объясняться по-французски и в 1979 г. поступает в Монреальский университет по изучению теологии. В то же время работает то в отеле, то в магазине (Eaton's) для дальнейшего своего существования в Монреале.

Владыка Виталий направляет брата Иосифа к иконописцу Ник. Ник. Шелехову, но, к сожалению, и тут ему не удается долго учиться, т. к. Шелехов был слишком занят своими заказами, здоровья был слабого и после нескольких уроков перестает заниматься Иосифом.

Брат Иосиф не унывает, сам добивается положительных результатов, много читая про иконопись, начинает принимать заказы и в скором времени может скромно существовать в Монреале (на ул. St. Hubert) уже в своей собственной квартире. Все это время своего пребывания в Монреале брат Иосиф посещает подворье, но Владыка Виталий так и не старается выдвинуть его, послать в семинарию, хотя уже свободно они объясняются на французском языке. И так все продолжалось до тех пор, пока брат Иосиф не поехал на Афон и не получил Иверскую икону Божией Матери. Он возвращается несколько раз на Афон и там после случившегося чуда мироточения Иверской Божией Матери, ему данной в 1982 г., принимает монашеский постриг, о чем он мне лично сказал в один из своих приездов в Ванкувер, точнее – в 1992 году.

Таким образом, после многих лет испытаний исполняется заветное желание Иосифа стать монахом.

Тамара Опульская (урожденная Новицкая) Канада, 1998 г.

Родные! Новоявленная святыня – Икона Божией Матери Иверская, источающая благоуханное миро, посетила наш Свято-Троицкий монастырь в дни всенародного празднования преп. Иова Почаевского, в дни попразднества праздника Успения Божией Матери – 3, 4 и 5 сентября.

И если прежде мы только слыхали о ней рассказы людей, ее видевших, и имели в знак истинности повестования благоухающую ватку от Ее Иконы, то теперь мы сами имели величайшую милость и радость встретить и принять эту новоявленную святыню нашей обители.

В субботу, 3-гo сентября, из монастырского храма Святой Троицы крестный ход направился к кладбищенскому храму Успения Божией Матери, чтобы взять там икону Божией Матери Почаевской. И когда она была взята, и крестный ход приближался к выходу из кладбища, навстречу крестному ходу, или навстречу иконе Божией Матери Почаевской, шла новоявленная святыня – Икона Божией Матери Иверская. И сразу же в воздухе широкой волной разлилось сильное, благодатное благоухание. Эту великую святыню передали в руки двух священников, и крестный ход направился в монастырь. А так как автор этих строк имел милость нести эту святыню в этом крестном ходе, то теперь уже не с чьих-то уст, а сам, лично, могу засвидетельствовать об этом непостижимом, но воистину благодатном чуде наших дней.

Сами мы – немощны и очень грешны. Но, невзирая на все, в наши дни, сознавая всю нашу немощность, стараемся в нашей вере держаться православного вероисповедания. И думается, в поддержку нам, Сама Божия Матерь являет нам эту милость как свой явный знак, что Она, помощница наша, всегда с нами.

По входе крестного хода в монастырский храм Святой Троицы, среди храма, на аналое, покрытые голубыми покрывалами, были, рядом с иконой преп. Иова Почаевского, возложены иконы: Почаевская и мироточивая Иверская. И сразу начался молебен Божией Матери и преп. Иову с акафистом (на распев) преп. Иову. Пела вся церковь. После молебна сразу же – правило для служащих и говеющих. В 6 ч. вечерняя трапеза. И в 7 ч. вечера всенощное бдение. В самой службе еще очень сильно передается праздник Успения Божией Матери. В воскресенье – литургия в 9 ч. утра. После литургии – молебен, пение с обходом вокруг храма со всеми святыми иконами. И после молебна, при прикладывании к кресту, все помазывались благоухающим миром от этой новоявленной святыни. И само благоухание разливалось по всей церкви. В 6 ч. вечера – вечерня, и после вечерни – молебен Божией Матери с акафистом Божией Матери Иверской. Акафист нараспев пелся всей церковью.

И в понедельник в 6.30 полунощница, утреня и за ней божественная литургия. После литургии – молебное пение Божией Матери. Молебен пела вся церковь. И ... после обеда эта великая святыня отбыла вместе со своим хозяином, р. Б. Иосифом, в Канаду. Это была воистину величайшая милость Божией Матери – Ее приход к нам. Это была воистину Светлая Пасха. Это был воистину пир (благодатный пир) нашей веры. Словами этой радости не передать. Это надо пережить. Но маленькую долю этой радости мы рады передать и вам. И пусть этот благодатный и благоуханный дар будет вам благословением от самой Преблагословенной и Пречистой Божией Матери. И пусть всегда Сама Божия Матерь и Ее возлюбленный Сын, Сам Господь наш Иисус Христос, охранят вас на всех путях вашей жизни.

Остаюсь сердечно ваш.

Игумен Владимир (Сухобок) 5.9.1983 г.

Десять лет тому назад я был свидетелем любопытной сценки. Мы сидели в сторожке – две пожилые вахтерши, их бригадир и я. Был Николин день, и начитанный в духовной литературе бригадир начал подробно пересказывать житие Николая Угодника со всеми его подвигами и чудотворениями. Одна из женщин слушала буквально раскрыв рот, то и дело кивая головой и выражая свои чувства восклицаниями. Вторая при первых же словах погрузилась в глубокий сон. Когда рассказ о святом окончился, и мы перешли к обсуждению текущих дел, она сразу проснулась и как ни в чем не бывало включилась в беседу. Первая женщина была верующая, вторая – неверующая.

Идет время, прошлое постепенно забывается, а этот эпизод, наоборот, вспоминается мне все чаще и чаще. Я начинаю сознавать, что передо мной мелькнуло тогда нечто значительное, на мгновение приоткрывшее глубокую истину о мире, обычно скрытую от нас. Мы все убеждены, что всегда поступаем по собственной воле, что каждый наш поступок является результатом свободного выбора, а на самом деле это далеко не так. Конечно, возможность выбора нам дана, но лишь одного: выбора между Богом и постоянно воюющим с Ним персонажем, которого не хочется называть по имени. И тут мы действительно вольны: выбирая Бога, проявляем добрую волю, выбирая Его противника, проявляем злую волю. В первом случае наша жизнь становится добровольной, то есть свободной, а во втором никакой добровольности уже не будет. Злая воля влечет за собой злую долю – мы впадаем в рабство, самая страшная особенность которого состоит в том, что мы его совершенно не замечаем. Тот, кто нас порабощает, слишком хитер, чтобы лишать нас ощущения свободы. Наоборот, он всячески укрепляет это ощущение, хотя оно есть лишь иллюзия. На деле же мы постепенно превращаемся в его марионеток – дернет он за одну ниточку, делаем это; дернет за другую, делаем то.

Сидя в тот далекий вечер в сторожке, я со всей наглядностью увидел, как это происходит. Атеистка, воспитанная на лозунге: «человек – это звучит гордо», при разговоре о божественном настолько внезапно начала похрапывать, что стало ясно: кто-то дернул ее за ниточку. Кто же? Разумеется тот, кто не хотел, чтобы она слышала хвалу ненавистному ему Богу. А когда эта хвала отзвучала, он дернул за другую ниточку, и она проснулась.

Не таким ли несвободным является наше общественное сознание? Грозный признак того, что это так, заключается в его абсолютной нечувствительности к знамениям, т. е. к вестям о Боге, посылаемым нам на языке событий. Очень любопытное ко всему остальному, тут оно становится каменно равнодушным, будто у него захлопывается какая-то входная дверь. Наш коллективный разум – наука – может горячо обсуждать, сохраняется ли комбинированная чётность при таком-то ядерном распаде, но в упор не видит явления источения благовонной жидкости из некоторых икон, хотя оно вопиюще противоречит куда более фундаментальному принципу – закону сохранения массы. Стоит за каким-то фактом замаячить призраку Бога, тут же этот факт перестает существовать для ученых: имея уши, они не слышат, имея глаза, не видят. Значит наша цивилизация сама ничего не решает – смотрит только на то, на что ей дозволено смотреть, и не осмеливается бросить взор на недозволенное. А кто именно дозволяет и не дозволяет – это яснее ясного. Сделав когда-то роковой выбор, она лишилась с того момента возможности выбирать и не ступает ни вправо, ни влево с предписанного ей пути, воображая, что в его конце ей уготована власть над вселенной. А ей уготовано заклание.

Но выбор, сделанный нашей цивилизацией, может не совпасть с выбором отдельных лиц, которым выпало жить с ней в одно и то же время. В совокупности они образуют «малое стадо», которое может получить от Господа спасение на фоне гибели остальных людей. Люди, принадлежащие к малому стаду, не носят членских билетов, не образуют партии, не устраивают массовых митингов и манифестаций, и их количество никому не известно. Но при встрече они быстро узнают друг друга, и между ними устанавливается духовное общение, доставляющее ни с чем не сравнимую радость. Огоньки веры, горевшие в их душах порознь, теперь сливаются и вспыхивают единым пламенем любви ко Христу, в которое они с двух сторон подливают масло бесхитростных историй о чудесах и других знаках Божиего присутствия в нашем лежащем во зле мире. Мой рассказ тоже об этом. Он – для «малого стада».

Среди разных типов знамений мы меньше всего обращаем внимание на тот, который, может быть, и есть самый главный – на рождение в определенную эпоху необыкновенных людей. А в них надо вглядываться. Помимо того, что каждый из них выполняет какую-то высшую миссию, само их появление может многое сказать нам о таких вещах, как Божий гнев или Божия милость, судьба народа, конец времени. Двадцатый век обрамлен двумя такими людьми: великой княгиней Елизаветой Феодоровной и иконописцем Иосифом Муньозом-Кортесом. Первая трудилась во славу Божию в самом начале века, второй трудился в самом конце его. На первый взгляд их сопоставление может показаться странным, но далее читатель убедится, что оно вполне оправдано. О Елизавете Феодоровне написано в последнее время очень много, поэтому каждую часть моего «параллельного жизнеописания» я буду начинать рассказом о менее известном пока Иосифе.

Первая параллель встречает нас прямо у порога. Иосиф, по­испански Хозе, происходит из очень древнего и очень знатного испанского рода – в нем течет «голубая кровь» грандов. Но род этот замечателен не только аристократичностью, но и горячей приверженностью христианской вере. Предки Иосифа были ревностными католиками, а его бабушка почитается теми, кто ее знал, святой. К этому убеждению их склоняют и обстоятельства ее праведной жизни, и ее необычная смерть, час которой она знала заранее. Но ведь и Елизавета Феодоровна, урожденная принцесса Гессенская, принадлежит к одной из знатнейших семей Европы, и тоже имеет бабушку, правда, с прибавлением нескольких «пра», почитаемую святой – на этот раз уже официально. Эта дальняя ее бабушка – канонизированная святым престолом Елизавета Тюрингская, знаменитая своей благотворительностью. Вторая параллель: и Иосиф, и Елизавета Феодоровна наделены от рождения любовью к рисованию и живописи и незаурядным художественным талантом. Так что они вошли в жизнь как бы на одной и той же природной основе. Посмотрим, во что эти сходные предпосылки переработались дальше в судьбах.

Детство Иосифа прошло в Чили, в Сантьяго. Еще мальчиком, идя не то в школу, не то из школы, он услышал доносящееся из дверей какого-то храма дивное пение. Как был, с ранцем за спиной, он вошел в храм и замер от восторга, хотя служба шла на совершенно незнакомом ему языке. Богослужение закончилось, а он все стоял, будто зачарованный. Его заметил служивший в тот день епископ и, подойдя, спросил, что он тут делает. Иосиф ответил вопросом на вопрос: «Скажите, где я нахожусь?». Владыка сказал, что он находится в русском православном храме. «А что такое Православие и чем оно отличается от нашей веры?». Епископ, насколько это было возможно, объяснил и это. «А можно я иногда буду сюда приходить?». А через некоторое время попросил епископа принять его в лоно Православной Церкви.

Это говорит о решительности его характера. В крепких католических семьях такой поступок может не только быть расценен как скандальный, но и навлечь проклятие родителей, которые сочтут его изменой вере предков. Хозе наверняка знал об этом и, видимо, был готов к скорбям. Насколько же неодолимым было его внутреннее влечение к Православию, если он пошел даже на такой риск!

И опять тут вспоминается Елизавета Феодоровна. Она ведь тоже перешла в Православие по чисто внутреннему импульсу, который был таким же властным, как у Хозе, – правда не из католической, а из крепкой протестантской семьи. Ей было при этом около двадцати пяти лет, но решение созрело много раньше. Она долго не осмеливалась сделать этот шаг, боясь расстроить отца, но потом просто не смогла жить двойной жизнью, ибо сердцем уже приняла Православие. По этому поводу она имела трудные объяснения с отцом, который вначале воспротивился, но потом сдался. Их переписка приведена в книге Любови Миллер (Миллер Л., «Святая мученица российская великая княгиня Елизавета Феодоровна»). Я же процитирую здесь фрагмент из ее никогда прежде не публиковавшегося ответа императору Николаю Александровичу, который выразил опасение, что и ее переход в Православие, и взятие на себя игуменства в Марфо-Мариинской обители были поспешными решениями, принятыми в состоянии экзальтации и даже под воздействием «духа прелести». Она пишет на это (перевод с английского): «Многие не поверят, что я самостоятельно, безо всякого внешнего влияния решилась на этот шаг, который кажется им неподъемным для меня крестом, который я либо сброшу на половине дороги, либо упаду под его тяжестью. Но и воспринимаю это не как крестный путь, а как дорогу, залитую светом и указанную мне Самим Богом после смерти Сергея (имеется ввиду великий князь Сергей Александрович – московский генерал-губернатор, командующий московским военным округом. Принял мученическую смерть от рук террористов 4 февраля 1905 г. – ред.), дорогу, которой моя душа шла уже много лет и до этого. Я не могу точно сказать, когда это началось – мне часто кажется, что еще в детстве, когда мне так хотелось помочь всем тем, кто страдает». Из этих строк можно заключить, что характерное именно для православного сознания стремление положить душу «за други своя» возникло у Елизаветы Феодоровны в том же возрасте, в каком перешел в Православие Иосиф.

Вступив в Русскую Церковь, Муньос захотел поставить ей на службу свои художественные способности. Он загорелся мечтой научиться писать иконы. Но где в Сантьяго мог он найти учителей? Ненамного лучше с этим было и в Монреале, в Канаде, куда он впоследствии переехал. Но кто ищет, тот всегда найдет, и собирая знания, как пчелка собирает мед, – то у одного, то у другого советчика, а главным образом по книгам, – он все увереннее осваивал трудное мастерство иконописи и сейчас является в этой области одним из лучших мастеров Запада. Мечта его сбылась – ныне он расписывает женский монастырь в Лесне (Франция) – один из очень немногих русских православных монастырей в Европе. Как тут не вспомнить, что Елизавета Феодоровна была замечательным мастером иконописи! Ее иконы, находящиеся главным образом в частных коллекциях, получают самую высокую оценку профессиональных искусствоведов. И, конечно, она, вместе с работавшими в тесном с ней контакте и ничего не делавшими без ее указаний и советов архитектором Щусевым и художниками Нестеровым, Кориным и Тамонькиным, была главной благоукрасительницей женской Марфо-Мариинской обители в Москве.

Однако Хозе получил известность не как церковный художник, а как владелец «чуда двадцатого века» – Иконы Божией Матери, написанной на доске 2 на 38 на 50 см и уже почти десять лет обильно источающей из себя благоуханную жидкость, которую в Христианстве принято называть «миро». Об этой Иконе и об истории ее обретения Муньос-Кортесом писалось неоднократно со всеми подробностями, есть статья о ней и в данном сборнике, поэтому я не буду этого касаться. Я хочу лишь отметить, что эта Икона Иверская написана на Афоне в Рождественском скиту. Почему я это подчеркиваю? Потому, что именно Иверская Икона (хотя и других размеров) была охранительницей Москвы – привезенная по распоряжению будущего патриарха Никона еще в семнадцатом веке, она находилась в специальной часовне у входа на Красную площадь, – а Елизавета Феодоровна была «первой дамой Москвы», ее «хозяйкой», поскольку ее супруг, великий князь Сергей Александрович, занимал пост генерал-губернатора древней столицы. Таким образом, главная святыня Иосифа – та же, что и главная святыня великой княгини.

Но это еще не все, тут есть и более прямая связь. Когда Иосиф привез Икону в Монреаль, он поместил ее в «красном углу» своей квартиры между двумя другими реликвиями. И ближайшей к ней реликвией был ... лоскуток апостольника Елизаветы Феодровны, в котором она была сброшена в шахту в Алапаевске! Он был подарен ему Чилийским архиепископом Леонтием – вероятно, тем самым владыкой, к которому мальчик Хозе обратил когда-то вопрос: «Скажите, где я нахожусь?». Как промыслительно сошлись в далекой Канаде два побега, тянущиеся из одного корня – из великой древней святыни, первоначальной Иверской, помещенной еще тысячу лет назад над вратами Иверского Афонского монастыря и·поэтому названной «Портаитиссой» (Вратарницей)! Когда Иосиф увозил с Афона свою уменьшенную копию, он приложил ее к оригиналу. Это был один побег. А второй Портаитисса пустила еще триста лет назад, к ней приложили копии «мера в меру», увезенные в Москву, и к одной из этих копий, помещенной в Иверской часовне у Красной площади, а ныне находящейся в храме Воскресения в Сокольниках, неоднократно прикладывалась Елизавета Феодоровна, прося ее помощи в устроении московских дел; потом великую княгиню, игумению обители труда и милосердия, сбросили в шахту, и кусочек платья, в котором она скончалась (может быть, в этом платье она молилась перед Иверской), неисповедимыми путями попал к Муньозу и с того момента ждал ее на стене его келлии встречи с другим побегом. И все же той степени подобия, которая обычно вытекает из генетического родства, у этих двух линий до недавнего времени не было. Мироточением была отмечена лишь кратчайшая из них, ведущая из Афона непосредственно в Монреаль. Но 14 марта 1992 г. миро, наконец, появилось и на другой линии, и так «исполнилась вся правда» – круг действительно замкнулся.

Вот как это произошло. Создатели и руководители духовного театра «Глас» Никита Астахов и Татьяна Белевич летом прошлого года ездили в составе делегации Моссовета в Алапаевск. На месте шахты, куда сбросили в 1918 г. великую княгиню, ныне осталась воронка метров пяти глубиной. Они спустились на ее дно и взяли пару пригоршней земли. Вернувшись в Москву, засунули пакетик с землей за икону Владимирской Божией Матери. И почти забыли о нем.

Но вот на центральном телевидении решили сделать передачу о разных религиях, в которой минут пятнадцать отвели Православию. Режиссер Жаринов позвонил Астахову и спросил, не может ли его театр показать что-то интересное на эту тему. Тот ответил, что в одной из постановок у них есть сцена об убийстве Елизаветы Феодоровны, и ее наша Церковь как раз готовится прославить как святую. Слово за слово, и они пришли к решению, что эта сцена годится, и ее лучше всего снимать на природе, на земле. И тут Никита вспомнил: «А у нас, ведь, есть земля с места убиения!»

«Так возьмите ее в студию», – сказал режиссер.

На следующий день, за несколько минут до отъезда в Останкино, Никита достал пролежавший за иконой около девяти месяцев пакет с землей. И сразу почуял благоухание. Не доверяя своему ощущению, дал понюхать Тане. Та подтвердила, что запах есть. Но заняться более тщательным обследованием было уже некогда, и они вышли из дому, как сказал Никита, «наполовину веря в происшедшее чудо». А на студии все сомнения отпали: к землице подходили десятки людей, и все до одного уверенно свидетельствовали о благовонии – даже те, у которых в этот день был сильный насморк. Пока присутствовавшие один за другим подходили к столику, на котором лежал пакет, Астахов стоял довольно далеко, метрах в трех, и заметил, что запах идет волнами – то больше, то меньше. Когда подошел особенно благочестивый человек, благоухание резко усилилось. То же самое бывает с мироточивой Иверской. Подробный отчет о явлении мироточения из алапаевской земли был подан в комиссию Патриархии по канонизации, и с ним были ознакомлены члены Архиерейского Синода, принимавшие решение о прославлении. Миро истекло из земли в канун церковного праздника, называемого Торжество Православия, а канонизация Елизаветы Феодоровны произошла две недели спустя.

Никита рассказывал мне обо всем этом по телефону, и в конце разговора я услышал, что кто-то стал его отвлекать. «Вот тут Таня просит добавить, – сказал он мне после паузы, – что наше с ней венчание состоялось 18 июля, а только потом мы узнали, что это – день убиения Елизаветы Феодоровны».

Раньше я сильно удивился бы такому совпадению, но теперь мне оно уже не кажется странным. По себе я знаю, что тот, кто как-то соприкоснулся с Елизаветой Феодоровной или Иосифом, вплывает в поток необычного. Приведу только два примера.

Еще в 1984 г., через незнакомую женщину, приехавшую из Калифорнии, я получил в подарок бархатный чехол, в который Иосиф помещал свою Икону, когда ее надо было куда-то перевозить. Приехавшая никого здесь не знала, но хотела, чтобы реликвия находилась именно в Москве, так как была русская по происхождению и православная. А мой телефон она узнала совершенно случайно от нашей общей знакомой. Чехол был насквозь пропитан миром, и наша квартира постоянно благоухала. Это было какое-то удивительное время, которое я сейчас вспоминаю, как волшебный сон. Но постепенно мы пришли к мысли, что такая святыня не должна быть лишь нашим достоянием, что ей надлежит оказывать какое-то более широкое воздействие на людей. Но куда ее определить, не знали. Отдашь в церковь – неизвестно, как ее там будут использовать: это ведь не икона и не утварь. И вдруг неожиданный звонок: «Я духовная дочь псково-печерского старца Адриана, батюшка читал ваши статьи и хотел бы с вами познакомиться. Сейчас он в Москве по такому-то телефону». Я много слышал об архимандрите Адриане, особенно о его даре изгонять нечистую силу, ради которого к нему съезжаются забесовленные со всей России и даже из-за ее пределов, так что очень обрадовался возможности поговорить с ним лично. А когда собрался к нему, меня осенило: чехол должен быть у него! Взял его с собой и передал старцу. Но то, о чем о. Адриан хотел со мною побеседовать, оказалось несущественным. Теперь я вижу: это был только предлог, чтобы получить чехол. Разумеется, сам старец не знал, что это был лишь предлог, но много ли мы вообще знаем о действительных причинах наших поступков? А окончание этой истории таково: батюшка после «отчитки» возлагает чехол на голову больного, и это сильно помогает.

Второй случай. Уже после того, как я лично познакомился с Иосифом (это произошло в 1988 г. в Джорданвилле), мне передали его просьбу достать ему янтарные четки. «Для него из-под земли достанем», – легкомысленно пообещал я. Но, проехавшись по магазинам, я обнаружил, что, хотя янтарных колье действительно полно, бусины на них неправильной формы и для четок совершенно не годятся. Я здорово приуныл и корил себя за преждевременное обещание. И вот, вернувшись с торжеств по перенесению мощей преп. Серафима Саровского, мы с несколькими участниками поездки обедали в ресторане гостиницы «Россия». Увлеченный разговором с сотрапезниками, я все-таки краем глаза углядел, что на обслуживающей нас официантке надеты янтарные бусы. Посмотрев внимательнее, я увидел: десять бусинок мелкие, а одиннадцатая крупная. «Так ведь на вас не бусы, а четки!» – воскликнул я. «Конечно, четки», – ответила она, улыбнувшись. «Так продайте их мне!». Сошлись на цене 600 рублей. Но у меня в кармане было только 120 рублей. И вдруг я вспомнил, что одолжил в Дивееве сидящему напротив меня итальянцу 500 рублей, так как у него была только валюта, а там на нее ничего не купишь. Я тут же востребовал долг, расплатился за четки и завернул их в бумажку. Теперь возникла новая проблема: как переправить их к Иосифу. Обычно это делается через связную, живущую в Монреале, которая всегда знает, где в данный момент находится часто разъезжающий Муньос, и как с ним снестись. Но как передать четки ей? В нашей компании была одна американка, но из Сакраменто, а это за тысячи миль от Монреаля ... И все же, сам не знаю почему, безо всякой надежды, я спросил ее: «Инна, не знаешь ли ты случайно Елену Сергеевну Голицыну из Канады?». «Как не знаю! – возмутилась она, – это же моя родственница. Мой сын недавно женился на ее племяннице!».

А недавно я получил известие: четки у Хозе, и он передает мне благодарность.

Вот какими двумя людьми открывается и завершается наше самое безбожное во всей человеческой истории столетие: людьми великой православной веры! Елизавета Феодоровна была предана смерти на восемнадцатом году его начала, миро хлынуло из Иконы Муньоса за восемнадцать лет до его конца. Белыми воронами выглядят они в этом веке, а может быть, он только на них и на им подобных и удержался, не провалившись за свои грехи в небытие. Подвиг их – самый трудный: ведь они подвижники в миру. Они не ушли от людей, жили среди них, в самой гуще разврата, но тайно жили так, как живут пустынники. Про Елизавету Феодоровну теперь точно известно, что ее супружество было фиктивным, и она была непостриженной монахиней. Точно такой же непостриженный монах – Иосиф. Одно их существование является для нас благой вестью о том, что зло вовсе не всесильно, а, может быть, даже и вообще бессильно, если только его не бояться.

И еще. На фоне характерной для всего двадцатого века русофобии поражает то, что эти нерусские люди добровольно стали русскими, да еще какими! Не говорит ли это о том, что в России таится еще какая-то духовность, на которую и потянулись эти чуткие души? Если так, то нам не надо отчаиваться: может быть, Россия еще и возродится.

Виктор Тростников

Москва, 1992 г.

Какой бы из срезов жизни мы ни взяли, обнаруживается одно и то же: вошли мы в ХХ век при одной ситуации, а выходим из него при совершенно другой, чаще всего – противоположной. И только одно, что присутствовало в ХХ столетии, нисколько не изменилось – каким было в его начале, точно таким же остается и на его исходе. Это неизменившаяся его составляющая – Православие. Ни в догматическом, ни в вероучительном, ни в обрядовом отношениях ничто в нем не прибавилось и не убавилось, хотя различного рода обновленцы все это время оказывали на него бешеное давление, призывая последовать за другими конфессиями, не проявляющими такой консервативности и пытающимися отвечать на запросы современности. Эти наскоки делались и в форе мягких, доброжелательных советов, подкрепленных логической аргументацией, и в форме гневных обвинений с высмеиванием и разоблачениями, и в форме прямых попыток осуществить в каких-то приходах обновление, приводящих к расколам, но все они разбивались о твердую, незыблемую позицию главной носительницы Православия в ХХ веке – Русской Православной Церкви, как ее пастырей и архипастырей, так и верующего народа.

Но как отличить стойкость от упрямства, верность от инерционности, убежденность в своей правоте от ретроградства? Есть ли какой-то объективный критерий, который позволил бы ответить на вопрос: стоит ли за неподвижностью русской церкви какая-то онтологическая неподвижность или она обусловлена чисто психологическими причинами?

Такой критерий существует, и в христианской терминологии он называется свидетельством. Это не совсем то, что обозначается этим словом в обиходном языке, это – перевод с греческого «мартир», что означает одновременно и «свидетель», и «мученик». Это – свидетельство, подтвержденное добровольно принятой мученической кончиной. В первые три века христианской эры оно было самым распространенным и самым убедительным доказательством того, что распятый в Иерусалиме Иисус Назареянин был действительно воплощенным Богом-Сыном, явившимся на Землю ради нас и нашего спасения, так что кровь христиан, как писал Иосиф Флавий, становилась семенем, из которого произрастали новые христиане. И в самом деле, что может быть достовернее? Исторические материалы всегда можно заподозрить в фальсификации, их легко подделать, что-то уничтожить и что-то добавить; показания очевидцев по прошествии нескольких поколений становятся игрой «в испорченный телефон», а вот утверждению человека, готового ответить за свои слова головой и пойти за них на любую пытку, трудно не поверить. Когда в период римских гонений христианину говорили: «Ну что ты упрямишься, мы же просим от тебя пустой формальности, совершенного пустяка: поклонись нашим богам и иди к своей семье и к своим детям», – а он этого не делал, всем становилось ясно, что даже формальное поклонение тем богам, которым ему предлагают поклониться, для него не пустяк, а предательство истинного Бога, Которого он знает, и благорасположение Которого для него дороже всего на свете.

Скажут: но внутренняя убежденность в чем-то есть факт все-таки психологический, а вправе ли мы от психологии заключать об онтологии? Скажем, в первом поколении русских революционеров было немало таких, которые отдавали свою жизнь за идею коммунизма, а ведь выдуманный Марксом и Лениным коммунизм абсолютно неонтологичен. Это возражение, хотя оно на первый взгляд кажется очень сильным, легко отводится. Стойкость, основанная на чисто психологической убежденности, на вере в ложную идею, не идет ни в какое сравнение со стойкостью, обязанной соприкосновению с истиной как сущим. Заплечных дел мастера хорошо знают, что под пыткой любой партийный фанатик откажется от своих взглядов, выдаст все явки и имена и подпишется под любым документом – нужно только время. Это подтверждается и практикой современных войн: отдавая приказ взять «языка», командование знает, что если это удастся, оно будет располагать всей той информацией, которой располагает захваченный. Человек, который даже при применении самых сильных средств дознания «молчит, как партизан», есть лишь художественный образ, и этот образ нереалистичен. Дело в том, что войны сегодня ведутся по политическим причинам, а политическая истина небытийна. А среди христиан языческого Рима, отстаивавших бытийную истину, были тысячи людей, терпевших самые изощренные муки, проявлявших нечеловеческую, поражавшую даже их гонителей, силу духа. Но главное различие тут даже не в величине этой силы, а в ее качестве. Тот, кто отстаивает выдуманную идею, может тоже оказаться упрямым, но его упрямство всегда будет питаться ненавистью к своим мучителям, бесконечным к ним презрением и еще гордыней, не позволяющей ему унизиться перед ними до капитуляции. Совсем иные чувства лежать в основе христианской стойкости на пытках: мученики-свидетели смотрят на своих палачей с любовью и жалеют их, этих бедных людей, лишенных величайшего, несказанного счастья пить из животворящего источника текущей в вечность воды, прикоснуться к краю одежды сладчайшего Иисуса. Христианам не хотелось бы огорчать тех, кто требует от них отречения от Иисуса, но они просто не могли отречься от Него, так как в этом случае их ни с чем не сравнимое счастье тут же было бы ими потеряно, а такая потеря хуже всяких физических страданий и, конечно же, хуже смерти, которая, если они вынесут все страдания, соединит их с Распятым навеки. И именно по этому признаку любви легче всего отличить истинного свидетеля от лжесвидетеля.

Истинные свидетели правой веры были не только в первые века, они появлялись и потом. Были они и в уходящем ныне в историю ХХ столетии. И среди них есть два особенно ценных для нас: один открывает наш век, другой – его завершает.

Первый свидетель – великая княгиня Елизавета Феодоровна, старшая сестра последней императрицы, супруга великого князя Сергея Александровича, бывшего одно время генерал-губернатором Москвы. Выйдя замуж за Сергея Александровича, она вместе с мужем стала посещать православные храмы, и Православие все более стало выступать для нее как истинная вера. Сидеть между двух стульев было не в ее характере, и вскоре она почувствовала, что надо принимать какое-то решение – креститься или оставаться лютеранкой. После некоторого колебания Елизавета все-таки решила принять Православие, о чем и написала отцу. С момента ее входа в ограду Русской Православной Церкви началось ее непрерывное духовное восхождение, этапами которого было основание в 1905 году Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве и принятие мученического венца в 1918 году в Алапаевске.

Второй свидетель-мученик родился в 1950 году в Сантьяго, в Чили, и тоже принадлежал к очень знатному роду – к испанским аристократам Муньос-Кортесам. Помимо своей древности, этот род отличался горячей приверженностью к католической религии и имел немалые заслуги перед римской церковью. Мальчика назвали Иосифом, по-испански Хосе, и уже в детстве он обнаружил склонность к изобразительному искусству. И он, и его родные мечтали о том, что он станет художником. Так к тому и шло. Но в 1962 году, проходя мимо православной церкви по дороге в костел, юный Иосиф услышал доносящееся из открытых дверей дивное пение, и ноги сами повели его внутрь. Когда служба окончилась, к нему подошел настоятель, епископ Леонтий Чилийский, и спросил его, кто он такой. Назвав себя, мальчик задал владыке встречный вопрос: «Скажите, а где я нахожусь?» «В Православной Церкви». – «А чем Православие отличается от нашей веры?» Владыка ответил кратко, так как не имел в тот момент времени, но обещал мальчику рассказать о Православии подробнее, если он зайдет в храм еще раз. Иосиф зашел еще раз, потом еще, потом стал ходить регулярно. И через два года, когда ему исполнилось четырнадцать, перед ним встала та же проблема, что и перед великой княгиней Елизаветой – переходить в Православие или нет? Впрочем, внутри этот вопрос был им уже решен, и он только боялся рассердить мать, глубоко верующую католичку. Как протекало его объяснение с нею, остается неизвестным. Иосиф не любил говорить о себе, и многое в его биографии навсегда останется тайной, но ее согласие было получено. Проучившись три года в православном колледже, он стал учиться иконописи, и так как в Чили он не мог найти людей, у которых мог бы перенять что-то в этой области, он переехал в Канаду, во франкоязычный Монреаль, провинция Квебек: французский язык гораздо ближе к испанскому, чем английский, и он быстрее его освоил.

В 1982 году до того никому не известный Иосиф Муньос­Кортес стал всемирно знаменитой личностью. Подаренная ему на Афоне, написанная за год до этого небольшая икона Иверской Божией Матери явила необыкновенное чудо: 24 ноября в его монреальской квартире из нее потекло благовонное миро в таком изобилии, какого не было отмечено ни в одной летописи с самого основания христианской церкви. С этого момента жизнь Иосифа изменилась: он взял на себя послушание быть хранителем святой иконы н обеспечивать доступ к ней благочестивых христиан, желающих приложиться к ней или обратиться через нее к Богородице с какой-то молитвенной просьбой. Для этого ему пришлось стать легким на подъем и откликаться на приглашения из самых разных мест, где хотели видеть икону. Это тяжкое служение длилось ровно 15 лет. В конце октября 1997 года молодой румын, по-видимому, сатанист, люто ненавидящий Православие, зверски убил Муньоса в Афинах, а икона бесследно исчезла. Иосиф пока не канонизирован, но нет сомнения, что он скоро будет введен Православной Церковью в сонм святых, а для тех, кто его знал, уже является святым. На его могиле в Свято-Троицком монастыре, в Джорданвилле, штат Нью-Йорк, происходят удивительные чудеса: самовозгорание свечей на открытом воздухе под мокрым снегом и порывами ветра.

Итак, Елизавета и Иосиф. Разделенные почти ста годами по рождению, но оба совершившие свое служение и засвидетельствовавшие истинность православной веры в ХХ столетии: одна в его начале, другой в его конце. Замечательно, что между ними есть сходство и близость. Оба они принадлежать к очень знатным европейским родам, известным своей религиозностью – в одном случае протестантской, в другом – католической, поэтому их совместное свидетельство есть свидетельство о том, что полнота истины имеется только в Православии. Это свидетельство особо убедительно уже потому, что исходит от лиц высокой святой жизни и что оно удостоверено их великой любовью к людям и принятой от людей мученической кончиной. Но усиливает его и то обстоятельство, что оно как бы действительно совместное, единое. Икона Муньоса начала мироточить после того, как он поместил ее в своем красном углу рядом с лоскутком платья Елизаветы Феодоровны, который подарил ему владыка Леонтий, узнав, что он чтил ее едва ли не больше всех других святых. Далее: Иверская икона была главной святыней Москвы, где Елизавета Феодоровна была, как сейчас выражаются, «первой леди», и именно Иверская стала мироточить у Иосифа. Еще одна объединяющая их особенность: оба они, будучи нерусскими, бесконечно любили Россию.

Елизавета прожила в России более тридцати лет и объездила все ее святыни. Иосиф так и не увидал их, хотя это была самая заветная его мечта. Помешали ему разногласия между зарубежной церковью, к которой он формально принадлежал, и нашей. Может быть, его трагическая кончина приведет эти исторически разошедшиеся ветви единой Русской Православной Церкви к разумному компромиссу. Но от какого-либо компромисса с ложными верованиями, называемого ныне экуменизмом, эти великие святые предостерегают нас самым решительным образом. Не для того они отдали свои жизни за обретенную ими истину, чтобы мы, имеющие ее по самому своему рождению, перестали осознавать, какое это счастье – быть с нею!

                                                Виктор Тростников

1998 г.

Уже два года как нет брата Иосифа, да и сама Икона находится неизвестно где, но не кажется ли вам, что как-то подспудно, незаметно, может быть, для грубого человеческого сознания чудесная история нашей святыни продолжается? Вот приезжали в нашу Леснинскую обитель паломники из Москвы: опять приходилось рассказывать об Иконе, о брате Иосифе, делиться с ними кусочками уже высохшей, но все еще благоухающей ватки. Как сияли при этом их глаза! Незаметно, тихими тропами распространяется по России незримое шествие благодати, исходящей от Иверской Монреальской иконы Божией Матери, и как тут не припомнить себе, что Церковь живет вне времени: что было, что случилось когда-то, то остается с нею и сейчас и останется навсегда – Церковь Торжествующая временных ступеней не знает.

А со мной сегодня происходит вот что. Как вы знаете, после двух лет здоровья, дарованных мне от Иконы через брата Иосифа, болезнь моя ко мне стала возвращаться очень скорыми темпами. Я уже стала подумывать, уж не в наказание ли мне это за то, что я, много рассказывая устно о чудесном исцелении, так и не удосужилась сделать об этом подробную запись, хотя меня об этом просили. На днях я показала матушке, как осыпало мне руки. Она тут же повела меня к себе и подарила пакетик с довольно большим кусочком ватки, щедро пропитанным миром. «Пока есть – раздаю всем, кто просит, а кончится – так и скажу, что больше нет», – сказала при этом матушка Макрина. Вот уже третий день, как я мажу свои струпья чудесной ваткой, но пока ничего определенного сказать нельзя. Но да будет на все воля Пресвятой Богородицы! Однако не оставляет мысль, что все это – и возвращение болезни, и ватка от матушки (наверное, уже теперь­то последняя в моей жизни. А как щедро изливалась на меня, недостойную, эта благодать в прежние годы, сколько я получила, сколько раздала этих благоухающих: ваток!) – и вот не оставляет мысль, что все это неспроста. Поживем – увидим.

Теперь перехожу к рассказам. Но прежде еще одно маленькое «лирическое отступление». Помнится, А. Солженицын очень мудро заметил, что главное чудо от Иконы не в исцелениях, а в духовном оздоровлении соприкоснувшихся с нею: дословно не помню, но смысл, как будто, таков. Вот и мне думается, что помимо конкретных чудес-случаев, которых от иконы совершилось великое множество – и не думайте, что узнаете обо всех, милейшая и хлопотливейшая Елена Сергеевна! Православный человек, особенно русский, к чудесам относится: как-то по-домашнему: исцелился – ну и слава Богу, ну и хвала Пресвятой Богородице! При случае рассказать соседям, родне или даже случайному попутчику в поезде – это пожалуйста; а вот сесть и записать, или, того хуже, каким-то официальным манером зарегистрировать – это уже не по-нашему, этого не допроситесь! Поэтому ценю ваши усилия, поэтому и твержу себе: «Пиши, пиши, неблагодарная!». А сомнения тут как тут: а ну как что-то я уже подзабыла и напутаю, да и вообще как-то неловко: пишу, а сама уже подумываю, как бы это спрятать за псевдонимом или вообще попросить мои записи опубликовать анонимно. Ну да ладно, когда закончу – подумаю об этом еще раз. Стыдно ведь и скрывать чудеса, выпавшие на мою долю.

Вот первое чудо, о котором я непременно должна рассказать. Мой муж умирал от рака легких с метастазами по многим другим органам. Надежды не было никакой. В октябре мы узнали, что в ноябре икона Божией Матери прибудет в Мюнхен. «Додержись до ее приезда, она тебе поможет!», – умоляла я мужа. Но ему становилось все хуже. Пред приездом иконы мы с друзьями мужа договорились о прокате кресла-каталки, нашли подходящий автобус, чтобы привезти его в храм. За несколько дней до прибытия Иконы мужу стало совсем плохо, он уже не вставал с постели, а накануне самого прибытия иконы лечащий врач сказал, что жить ему осталось несколько часов. Ни о какой поездке в храм не было и речи. Я договорилась с подругой медсестрой, что она посидит с мужем час в начале вечерней службы, чтобы я могла приложиться к иконе. В храм я поехала одна и, конечно, навзрыд рыдала перед Иконой. Наш с мужем общий духовный отец, прот. Николай Артемов, подошел ко мне и спросил, где же Володя? Я сказала ему, что он лежит почти без сознания и привезти его не удастся. Он сказал что-то утешительное, но я его не слышала. Следом подошел брат Иосиф, с которым до этого я не была лично знакома, только видела его во время приездов иконы в Мюнхен. Он спросил, о чем я плачу. Я сказала ему, в чем дело. «Не плачьте. Идите к мужу и ждите. Он не может придти к Иконе, но Икона может придти к нему».

Я поехала домой, отпустила подругу в храм и осталась возле умирающего мужа, не особенно надеясь на приезд брата Иосифа с Иконой. На всякий случай я приготовила столик для иконы, а напротив поставила большое кресло для мужа. Вскоре после девяти часов раздался звонок и вошел брат Иосиф с Иконой, а с ним о. Николай, моя подруга и еще несколько человек. Мы кое-как подняли мужа, посадили его в кресло и стали служить молебен. Он сидел с закрытыми глазами и явно ничего не слышал и не видел. Потом икону сняли со столика и поднесли к нему с пением тропаря: он вдруг раскрыл глаза и стал не отрываясь смотреть на нее. И тут брат Иосиф сказал: «Давайте оставим их одних!». Мы все вышли из квартиры и простояли с четверть часа на лестничной площадке. Потом мы вернулись в дом, мужа отвели обратно в постель, Икону увезли.

Измученная предыдущими бессонными ночами, когда каждый час ожидала смерти мужа, я решила ненадолго прилечь, увидев, что он спокойно спит и болей у него сейчас нет. Пошла в другую комнату, легла и ... крепко проспала до утра. Вскочив с постели и глянув на часы, я увидела, что уже семь часов утра следующего дня. У меня упало сердце: я поняла, что проспала смерть любимого мужа. В ужасе я бросилась в его комнату, но постель была пуста. Ничего не понимая, я заглянула в ванную комнату – умирающий муж исчез! Уже ничего не соображая, я пошла в гостиную и, отворив дверь, обомлела. Володя, полностью одетый, сидел пред радиоприемником и в наушниках слушал «Свободу». До болезни он был режиссером музыкальной программы, и в этот час она как раз звучала по радио. «Володька, что с тобой!?» – закричала я. «Ничего особенного. Я проснулся и почувствовал, что мне стало лучше. Встал, оделся, прошел в спальню, увидел, что ты крепко спишь, и решил тебя не будить. Нашел наушники и стал слушать, что они там без меня натворили с моей передачей».

Мы все решили, что произошло чудо, что Божия Матерь исцелила моего мужа через Иверскую икону. Когда я заговаривала об этом с Володей, он почему-то сердился и говорил: «Я не об этом Ее просил!».

У Володи была дочь от первого брака, жившая в Австралии. В это время у нее как раз были экзамены в медицинском колледже. Она бы приехала к отцу по первому зову, но Володя не хотел срывать ей экзамены и запретил мне сообщать ей о его состоянии. Через полтора месяца, когда экзамены у Леси кончились, Володе снова стало хуже. Она прилетела из Мельбурна, они провели вдвоем три дня, простились, и после этого он скончался. В эти дни он мне признался: «Я просил у Божией Матери только одного: дождаться дочери и проститься с нею».

Во время этих подаренных полутора месяцев Володя причащался каждую неделю, постился и вообще провел их в глубоком покаянии. Накануне смерти его духовный отец, который его «вел за руку» все это время, привез к нему, уже в больницу, другую нашу святыню – Курскую Коренную Икону Божией Матери. Володя причастился и умер через двадцать минут после причастия. Все, видевшие его в эти последние дни, уверены, что он удостоился настоящей христианской кончины и пребывает в Свете.

Другое чудо совсем «простое». Меня замучило тяжелое кожное заболевание – псориаз. Временами становилось легче, порой хуже, но совсем он не оставлял меня все годы эмиграции, больше 15-и лет. Я жила в Леснинской обители, когда брат Иосиф, очень любивший этот монастырь, приехал туда в последний раз осенью 97-го года. Мы уже были с ним знакомы и, смею надеяться, дружны, часто разговаривали, но о своей болезни я с ним никогда не говорила – притерпелась и не хотела надоедать пустяками и без того замученному чужими хворями человеку.

Как-то брат Иосиф сидел на скамейке перед зданием обители, а я шла мимо по каким-то своим цветочным делам (в монастыре я исполняю послушание садовницы). Как раз в этот день мои болячки особенно меня допекали. Неожиданно для самой себя я остановилась пред ним, воскликнула жалобно: «Брат Иосиф!» и подняла подол юбки, обнажив свои покрытые струпьями ноги. Он всплеснул руками и сказал только: «Искушение! Я все понял, я все сделаю...». Для меня этого было достаточно, я повернулась и ушла в сад. Через несколько дней, перед своим отъездом, брат Иосиф принес мне большой полиэтиленовый пакет с ватой, пропитанной миром. Ее было очень много, беречь «лекарство» мне не приходило в голову, так как брат Иосиф обязательно приехал бы к нам Великим постом, как он всегда делал, если не раньше – я начала мазать свои болячки щедро, ни о чем не заботясь. Уже на другой день меня оставили боль и зуд, все трещины зажили, а недели через две я была практически исцелена. Остались два малюсеньких пятнышка на самых щиколотках. «В напоминание, что болезнь была за грехи и может любой день по грехам и вернуться!», – подшучивала я, негодная. Радости моей не было предела: я успела еще позагорать и покупаться, ведь до этого я много лет носила только плотные чулки и длинные юбки, а рукава всегда до самых кистей. Я получила, по крайней мере, два года перерыва в надоедливой и досаждающей болезни.

Скептики могут сказать что-нибудь про самовнушение – очень модное объяснение чудесных исцелений. На это могу сказать следующее. Я – дочь врача, медицине всегда вручала себя с полным доверием, и мне так хотелось исцелиться от моей болезни, что я от каждого нового лекарства или метода с надеждой ждала исцеления, да что-то не получалось...

А в заключение одно «веселое чудо». Я рада, что оно есть у меня в копилке. Подумать только, сколько человеческого горя приняла на Себя Матерь Божия через Свою чудотворную Иверскую Монреальскую Икону, сколько беды прошло через отзывчивое сердце нашего любимого брата Иосифа! Но было, наверно, много таких простых и легких чудес, на которые мы меньше обращали внимание, но которыми буквально дышал воздух вокруг Иконы.

Однажды я стою на будничной вечерней службе все в том же мюнхенском храме; народу почти никого, в правом пределе нас двое – я и моя подруга В. Надо сказать, что В. – человек очень строгих правил, никогда не употребляет косметики и даже не одобряет этого у других. Я стою в двух шагах и вдруг слышу со стороны В. волну чудного аромата. Я немного удивилась, что она надушилась, идя в храм, но тут же решила непременно узнать, что это за чудные у нее духи. А В. в это же время на меня поглядывает как-то очень неодобрительно – и с чего бы это? В конце службы о. Николай вдруг выходит и объявляет, что наш владыка Марк встретился где-то, кажется в Лондоне, с братом Иосифом и уговорил его на денек заехать в Мюнхен... с Иверской иконой. И вот тут я с удивлением поняла, что слышала запах мира от иконы, которая находилась еще в Лондоне и только собиралась нас посетить! Еще больше я удивилась, когда В. подошла по мне и сказала: «Я стояла и грешным делом думала, с чего это ты так надушилась, идя в храм? И только сейчас поняла, что это аромат Иверской иконы!».

Дорогая Елена Сергеевна, в наших беседах я упоминала о чудесах, случившихся в мюнхенском приходе. Первое: больная внучка главы мюнхенского сестричества Виктории Григорьевны Семеновой не могла причащаться; после того, как бабушка заставила Софочку приложиться к Иконе, она в первый раз спокойно причастилась.

Второе маленькое, но умилительное чудо произошло в семье Есиковских, очень благочестивых прихожан, много потрудившихся для нашего храма. Г-н Есиковский был в деловой поездке и не мог присутствовать на службе, когда к нам привезли Иверскую икону. Его супруга очень об этом сокрушалась, слушая акафист: в это самое время замироточила сухая ватка, которую возил с собой в портмоне г-н Есиковский.

Юлия Вознесенская

Леснинский монастырь, 2 ноября 1999 г.

В мае месяце 1996 г. Божиим Промыслом мне выпало счастье быть в Леснинском монастыре, куда вскоре должен был приехать Иосиф Муньоз с мироточивой иконой Иверской Богородицы.

Я знала эту икону и несколько лет назад, будучи тяжело больна (последствия тяжелого обморожения в детстве), в течение года пила миро Иверской Богородицы и молилась.

И вот я в монастыре, куда приехал Иосиф Муньоз или Хосе – так ласково называли его монахи и знакомые.

Никогда мне не забыть, как в первый раз я приложилась к иконе.

Подойдя к ней, я вдруг почувствовала, что у меня действительно есть душа и что она мгновенно соединилась с Кем-то: я затрепетала от благоуханного потока, исходившего от иконы, на мгновение прервалось дыхание, а сердце, как большая уснувшая птица, встрепенулось и захлопало крыльями. Обессиленная, я склонила голову к иконе.

Скорбь ... глубокая скорбь сотрясла мою душу. Слезы горячим потоком хлынули из моих глаз, орошая лицо, руки и падая на икону. Жажда покаяния и слез охватила меня: «Владычице! Матушка! Мати Света! Ты все видишь ... Ты знаешь наши сердца».

Мое поведение смутило стоящих в храме с непокрытыми головами и с любопытством взирающих на меня. Я с трудом отошла от иконы, взяла в руки сандалии, снятые с ног для удобства стоять в храме, и поспешила выйти в коридор, чтобы наедине продлить это благостное мгновение.

После обеда одна из монахинь спросила меня, не желаю ли я два часа подежурить у иконы.

О, Владычице! Как велики Твои щедроты! Я поспешно согласилась. В храме, кроме меня и одной католички, никого не было, и я почти без помех могла продлить свою неоконченную молитву.

Спустя время пришла игумения. Открыла желобок, приделанный к низу иконы, вынула из него небольшой кусочек ваты, пропитанный благоуханным миром, отделила от него довольно большую часть, положила в пакетик и дала мне, а потом вытерла свои руки о мои мокрые от слез щеки и сказала: «Богородица всех нас любит» и ушла.

Когда утихло мое бурное чувство, я погрузила свой взор в Божественный образ.

О, Мати Света! Вся икона была покрыта росой, которая все больше и больше появлялась и, образуя ручейки, непрестанно стекала к подножию иконы.

Весь аналой, на котором лежала икона, был пропитан миром, а воздух, как благоуханная колыбель, и опьянял, и умиротворял.

Рассматривая черту за чертой, текли мысли: «Кем же должен быть человек, который пятнадцать лет пребывал у иконы, дышал этим воздухом и молился? Не иначе как земным ангелом!»

О Иосифе, как и о иконе Иверской Богородицы, писать очень трудно. Это великая тайна, и перед этой великой тайной меркнет всякое слово грешного человека. Скажу только, что ко всему его облику необычайно удачно подходят ирмоса: «Ризу мне подаждь светлу, одеяся светом яко ризою...».

За десять дней пребывания Иосифа в монастыре я ни разу не беседовала с ним, хотя довольно часто присутствовала среди окружающих его. Только однажды спросила: «Иосиф, скажите, какие у вас отношения с Богородицей?».

«Я, как сын, в послушании», – ответил он.

«Вы что-либо пишите о Ней?», – я.

«Нет, мне нельзя, пишут друзья», – последовал ответ.

Дни пребывания моего в монастыре были для меня днями великого испытания. Наслышавшись и начитавшись о подвижниках благочестия, я не находила в монастыре той пищи, которой жаждала моя душа.

Были у меня еще и вопросы, связанные с моей молитвой, которые я надеялась разрешить по приезде в монастырь. Но как я ни молилась Пресвятой Владычице Богородице, вопросы не разрешались. Я потеряла надежду и пала духом.

И вот в день отъезда Иосифа из монастыря, это было в воскресенье, я несла послушание на кухне – готовила обед.

В воскресный день обычно приезжали гости и потчевать их старались какой-либо едой из русской кухни. В этот день благословение было готовить борщ.

Во время самого разгара обеда, вдруг заходит на кухню Иосиф и говорит, что хотел бы кушать здесь, прямо на кухне. Я усадила его за кухонный стол, налила полную тарелку борща и продолжала заниматься своими делами.

Иосиф попробовал борщ и говорит: «Я так люблю борщ, так люблю борщ... я сам его готовлю дома». Немного погодя говорю: «Иосиф, еще?». «Да», – отвечает. Я налила опять полную тарелку и неожиданно для себя спрашиваю Иосифа: «Что каждый раз происходит со мной у иконы, и как это понимать?».

Он быстро положил ложку на стол, поднял руки вверх, и, описал большой круг над головой, сказал: «Богородица очень, очень любит». Потом взял ложку и продолжал молча есть.

Я немного растерялась и повторила свой вопрос. Он опять положил ложку на стол и, описав большой круг над головой, сказал: «Очень, очень любит и дает много благодати».

«А слезы?», – спросила я.

Он сложил лодочкой ладони, а пальцы разогнул в стороны, как лепестки: «Сердце открывается, сердце открывается». И умолк.

На мое предложение добавить борща отказался. «Больше не могу. Вот обойду три раза вокруг монастыря, а потом приду и буду опять кушать», – пошутил он.

Перед уходом я попросила его совета: остаться ли мне в монастыре или уехать домой, на что он горячо отозвался, пообещав сегодня же помолиться Пресвятой Владычице Богородице и узнать, какова Ее воля, прибавив – обязательно!

Ровно в пять часов вечера заходит Иосиф на кухню, подает пакет с миром и освященную икону и говорит: «Всю ночь лежала на иконе (подлиннике) при открытом чехле. Но молиться не успел, молитесь сами».

«Как! Я не знаю, как это делать», – отвечаю.

«Сверните бумажные трубочки, положите у иконы Иверской Богородицы, читайте Ей акафист, а потом возьмите одну трубочку, разверните – Богородица вам ответит», – и вышел.

Как-то одна монахиня сказала, что Иосиф очень хороший человек, но иногда вмешивается в дела нашего монастыря. До сих пор верю, что между словами монахини и «Помолиться не успел...» существует прямая взаимосвязь: не хотел Иосиф вмешиваться в дела монастыря, узнав волю Владычицы.

Прожив еще полтора месяца в монастыре, я уехала домой и до сего дня не сожалею.

Вечером мы провожали Иосифа. Вспоминаю свое деревенское детство. Когда кончался у нас в деревне престольный праздник Казанской Богородицы, и гости расходились по своим деревням, в моем детском сердце еще долго жила святая печаль об ушедшем празднике. Так и здесь, уехал наш дорогой гость и увез наш праздник из праздников. Стояли мы на ступеньках монастыря притихшие и немного осиротевшие.

Паломница Т.

Россия

Великая милость Божия и изумительное чудо осенили нашу Южную Калифорнию во время пребывания у нас мироточивой Иконы Иверской Божией Матери. Первое благодарение за это нужно вознести Господу Богу и Его Пречистой Матери. Следующая благодарность – Преосвященному Виталию, Архиепископу Монреальскому и Канадскому, который дал свое благословение на прибытие к нам св. Иконы.

Чудотворный образ прибыл в Лос-Анжелос 9/22 августа 1983 г. самолетом из Канады в 10. ч. вечера в сопровождении Архиепископа Виталия и хранителя иконы, Иосифа, и был встречен в аэропорту Архиепископом Антонием с группой верующих, откуда все отправились в Преображенский собор, куда прибыли к 11 ч. вечера. Несмотря на позднее время, в соборе ожидали Икону около 50 человек вместе с хором. Ввиду того, что Икона прибыла к нам неожиданно, не было сделано предварительного оповещения, не считая объявления в храме перед самым прибытием Иконы. Число желавших увидеть Икону и помолиться перед ней быстро возрастало по мере того, как весть о ней передавалась прихожанам и друг другу. В соборе сразу был совершен торжественный молебен.

Первое, что поражает, это необыкновенное, очень сильное благоухание, а также струи мира, истекающие большей частью из рук Божией Матери и Младенца Христа, а иногда также из звезды на правом плече Богородицы или из нижней части образа. Это миро появляется неодинаково, большей частью во время молитвы в храме перед Иконой, а иногда тотчас после молитвы. Стекая вниз, оно увлажняет помещенную там вату, которая раздается верующим, причем замечено, что благоухание от ваты держится очень долго, в течение месяцев, и усиливается при усердной молитве. Иногда благоуханное миро появляется снаружи на стекле, что особенно удивительно, и когда вытирается ватой, появляется снова. Дважды за четыре дня пребывания у нас Иконы мира было так много, что оно переливалось из киота наружу.

После прикладывания всех к Иконе, рама киота открывается, и совершается помазывание молящихся миром прямо от Иконы. Во все четыре дня пребывания у нас св. Иконы в Преображенском соборе совершались молебны утром и вечером, а в послед­ю1й вечер – молебен с акафистом. Число молящихся, все время возрастая, дошло на последнем молебне до 500 верующих. Воодушевление многочисленных молящихся и горячая молитва были так сильны, что многие сравнивали этот вечер с Пасхальной службой. В последний вечер моление продолжалось более четырех часов и закончилось благодарственным молебном. Молящиеся нехотя расходились только потому, что нужно было дать отдых уезжающим рано на следующее утро.

В промежутках между утренним и вечерним молением, а иногда после вечернего молебна, Икона посетила еще четыре храма: церковь Св. Иоанна Кронштадтского в Сан-Диего (125 миль –200 км), Воскресенский храм в Санта-Барбара (93 мили – 150 км), Покровский храм в Лос-Анжелосе и Андреевскую церковь в Глендоре (35 миль – 56 км). Посетила также две больницы и старческий дом имени св. Иоанна Кронштадтского, а также отдельных тяжело больных. Везде собиралось предельно много молящихся; в Покровском и Андреевском храме было почти по 200 человек. Все службы проходили с исключительным молитвенным воодушевлением, и везде произносились соответствующие поучения.

Сильное благоухание все время держалось в соборе, в помещении под собором, где Икона находилась ночью, во всех местах ее посещения и в автомобилях, в которых ее возили, держась везде долгое время. Даже после отбытия Иконы некоторые заметили, что когда автомобиль, в котором была Икона, подъезжал к собору, он приносил с собой волну благоухающего воздуха. Помимо розданных свыше 1000 ваток с миром и большого числа помазаний, было собрано в отдельный сосуд некоторое количество чистого мира, имеющего янтарный цвет.

Интересно отметить следующий случай. Когда окончился утренний молебен в последний день пребывания Иконы, и толпа верующих была помазана миром, Икону отнесли в трапезную под собором. Во время шествия, на глазах у всех, вдруг появились четыре обильных струи мира, стекавшие вниз. В это время прибыла группа греков, человек 12, опоздавших к молебну. Они имели возможность близко видеть истекающее миро, и это так поразило их, что, молясь, некоторые начали плакать, и все не могли прийти в себя от поразительного чуда исхождения мира от сухой деревянной Иконы. Долго они не могли оторваться от св. образа.

Многие спрашивают: что означает явление истекающего мира? Вообще, это явление известное. В житиях святых можно читать о мироточивых мощах, например, св. великомученика Димитрия Мироточивого (4-й век, память 26 октября), преп. Симеона Мироточивого (13-й век, память 13 февраля), преп. Феофила Мироточивого (16-й век, память 8 июля), преп. Нила Мироточивого (17-й век, память 12 ноября). Однако, миро из останков этих святых было в древности и впоследствии прекратилось, а теперь мы видим своими глазами благоуханное миро, исходящее из св. Иконы.

Посильное объяснение этого явления следующее. Божия Матерь именуется в Православной Церкви Пресвятой или Всесвятой, Честнейшей херувим и славнейшей без сравнения серафим, т. е. превосходящей своей святостью не только людей, но и ангелов. Она свята Своими помышлениями, Своими чувствами и Своими делами. Другими словами, Она благоухает святостью («Вся благоухала еси» – служба попразднства Успения). Миро, исходящее из Иконы, есть символ Ее святости. Не подлежит сомнению, что истекающим благоуханным миром Божия Матерь указывает нам, что она хочет, чтобы мы благоухали добрыми делами, изменив нашу греховную жизнь.

То обстоятельство, что миро исходит во время молитвы или в результате молитвы, есть указание Божией Матери, что нам необходимо увеличить и усилить наши молитвы.

В течение всей церковной истории замечено, что особые чудеса являлись, когда происходили какие-либо потрясения в Церкви, например, при первоначальных гонениях, когда апостолы и мученики совершали многие необыкновенные чудеса, а в последнее время во время гонений от богоборцев мы видим многочисленное обновление икон. Все это было и происходит теперь для укрепления верующих в испытаниях. Поэтому явление мироточивой Иконы может означать наступление испытаний в Церкви, но одновременно показывает, что Божия Матерь будет чудесной защитницей верующих.

Вместе с тем, миро означает также особую милость Божию. Миром в Православной Церкви называется оливковое масло, к которому примешиваются многие благовонные вещества. Слово «елей» (оливковое масло) по-гречески имеет два значения: 1) «оливковое масло» и 2) «милость». Поэтому, можно думать, что через истекающее миро Божия Матерь возвещает милость Божию, которая всегда была изобильна, по слову Псалмопевца: «Милость же Господня от века и до века на боящихся Его» (Пс.102:17), «Превыше небес милость Твоя» (Пс.107:5), «Милость Твоя предварит мя» (Пс. 58:11), «Милость Твоя поженет мя вся дни живота моего» (Пс.22:6) и множество других подобных мест в слове Божием.

Помазание елеем в Ветхом Завете царей и первосвященников, по объяснению св. Иоанна Златоуста, происходило для напоминания необходимости иметь девизом своей деятельности милость. Совершенно такое же напоминание дается нам помазанием св. миром от Иконы.

Истекающее миро налагает на нас также особую ответственность. Бог не посылает чудес для нашего любопытства. Чудеса бывают для укрепления веры и для помощи в исправлении жизни. Поэтому Бог ожидает от всех, бывших свидетелями поразительного чуда от мироточивой Иконы, изменения жизни.

Есть еще одна причина появления св. мира. Господь Бог посылает это чудо, как благословение на нашу христианскую жизнь, посылает наперед, «предваряет» Своей милостью, по слову св. пророка Давида, в надежде на наши будущие добрые дела и намерения.

Сомневающимся в чуде истечения мира из Иконы следует вспомнить слова св. апостола Павла: «Невидимая Божия благость, мудрость, сила, Божество и величие – видимы через рассматривание премудрых Божиих творений» (Рим.1:20). Вдумчивые и наблюдательные верующие видят, что мы ежедневно окружены удивительными чудесами Божиими, к которым мы привыкаем и поэтому нередко забываем о них, хотя они остаются в полной силе. Ввиду этого, чудесное миро не является чем-нибудь большим и исключительным в сравнении с необыкновенным и чудесным созданием всего нас окружающего. Все это, вместе с чудом от мироточивой Иконы, понуждает нас преклоняться перед силой Божией и Его чудесами, благодарить Его и следовать заповедям Его.

Были ли чудеса от мироточивой Иконы? Да, были. Но помимо бывших исцелений от помазания св. миром, следует считать наибольшим чудом великое действие этого мира на души верующих: сердечное потрясение, молитву, решимость исправиться, покаяние и чувство недостоинства.

Мироточивая Икона Божией Матери есть явление совершенно исключительное, как по величию чуда, так и по своей редкости. Некоторые спрашивают: «Почему это великое чудо явилось нам, грешным, ничем его не заслужившим?». Казалось бы по-человечески, что не здесь, а там, в страждущей России, нужнее помощь. Не потому ли это произошло здесь, чтобы явить благоволение Божией Матери Зарубежной Церкви за прославление Царя Мученика с Семьей и многих миллионов Новомучеников Российских, чего так сильно желали верующие в России? Во всяком случае не ошибемся, если скажем, что это чудо дано нам также для того, чтобы нашей первой и наиболее усердной молитвой перед мироточивой Иконой было горячее прошение о спасении и помощи нашим страждущим братьям, находящимся в мучительных обстоятельствах и тяжком рабстве безбожной власти. Будем молиться также о помощи нам и нашим близким в обновлении христианской жизни и об исполнении других наших благочестивых пожеланий.

«О, Пресвятая Богородице, мосте, преводящий сущих от земли на небо, теплая помощнице, отгоняющая нападения злых духов и во время нашего исхода из этой жизни далеко прогоняющая от нас страшные лица лукавых бесов, – спаси всех нас!»

Архиепископ Антоний Лос-Анжелосский. 1983 г.

Первая наша встреча с мироточивой иконой Иверской Божией Матери была еще в 1985 г., когда наша семья была в небольшой группе людей, которые встречали эту икону в аэропорту рано утром, в субботу, и т.к. народу было мало, и детей было всего четверо наших, то, даже провожая икону до машины, мы успели познакомиться и поговорить с братом Иосифом. По прибытии в собор народу было больше, и после молебна брат Иосиф уже беседовал с нашими детьми и нами, как будто мы давно уже знакомы. Брат Иосиф пообещал нам, что посетит наш дом с иконой, когда она будет в нашем районе. Мы живем в Кабраматте, недалеко от храма Покрова Пресвятой Богородицы, куда икону привезли на следующий день, в воскресенье вечером, к акафисту. Мы тут же при встрече иконы в храме спросили брата Иосифа, посетит ли он наш дом после акафиста, на что он очень расстроено ответил, что Владыка Павел распорядился не возить икону по частным домам. Расстроенные отказом, мы простояли акафист, и когда Владыка пошел в алтарь снимать облачение, то Феодор прошел в алтарь попросить владыку заехать к нам с иконой. Владыка не сразу согласился, но зная нашу семью хорошо, он решил, что им всем надо покушать где-то, и на вечернюю трапезу они с братом Иосифом и иконой заедут к нам. Все мы были в восторге. Феодор сел в машину с Владыкой и братом Иосифом, чтобы указывать шоферу дорогу, а мы с детьми побежали домой, чтобы накрыть на стол и встретить икону. Так вот мы получили благословение от мироточивой иконы тем, что она посетила наш дом. Запах мира пропитал скатерть на столе, и вообще в доме долго чувствовался запах мира. Впечатление чуда, творившегося на глазах у нас в наш грешный век, было незабываемым, и мы ездили каждый день на молебны и акафисты в разные храмы в Сиднее. Даже когда икону повезли в Канберру, нашу столицу, то мы тоже семьей отправились вслед за иконой и даже проследовали за ней и в монастырь в Вомбала, где тогда еще только была часовня и маленькая гостиница. Пока все ждали молебна в часовне – миро текло даже по наружному стеклу на ее киоте. В последний день перед отъездом в Америку владыка разрешил нам сфотографировать икону, чтобы можно было распространять копии иконы. Мы имеем очень удачный негатив иконы, и с тех пор уже более 500 копий раздали и здесь, и в других странах. В один из приездов Владыки Митрополита Виталия в Австралию он вместил 300 копий иконок в свой клобук. С тех пор мы с мужем уже поняли, что посещение иконой нашего дома было в поддержку перенести испытания, связанные с судьбой наших детей. Многочисленные чудеса по молитве к мироточивой иконе продолжают случаться почти каждый день, описать их все просто не успею, но самое для меня явное чудо – это то, что прошло уже больше шести лет, как мы получили миро на ватке от этой иконы, и эти ваточки хранятся в простой вазочке на полочке возле икон, и каждое утро кратко помолясь, я пью св. воду и открываю вазочку, чтоб вдохнуть запах мира. С 1990 г. я стала замечать, что миро пахнет по-разному каждый день! И я замечаю, что степень запаха мира как бы предсказывает мне, какой будет у меня день – если радостный и хороший, то запах мира просто очень сильный, а если в этот день я буду нездорова или буду чем-то огорчена – будь то душевно, за детей, или финансово будет трудно, то и запах мира будет на какую-то степень меньше. Это очень страшно, т. к. зная, что ожидать хорошего в какой-то день не придется, я только и молюсь, чтобы с детьми или внуками ничего не случилось.

Наш дом всегда всем открыт, и нас посещает очень много народу. Многие остаются ночевать, и всем новоприезжим мы рассказываем про мироточивую икону. Кто верит, тем сильно миро пахнет – просят и берут кусочек ватки с собой, а кто не верит, то бывает, что они и запаха не чувствуют.

В ноябре 1985 г. мы, слава Богу, уговорили отца Никиту отслужить акафист в его храме в день памяти иконы, 24 ноября, а в 1986 г. отец Петр согласился, и так несколько лет мы в этих двух приходах служили акафисты и молебны по-очереди. Когда мы служим молебны по семейным датам, то обязательно священников просим отслужить именно Мироточивой иконе, и все наши, даже внук, которому скоро три года, поют тропарь наизусть.

Когда у нас бывали беседы на духовные темы, то отец Сергий Окунев рассказывал, что когда он только прибыл в Австралию, в Мельбурн, то в церкви у отца Михаила Протопопова служили акафист, после которого отец Михаил дал отцу Сергию кусочек почти сухой ватки с миром, чтобы всех присутствующих помазать. Он усомнился, но помазав множество народа, он пошел в алтарь и заметил, что вся правая рука его, и даже рукав, были пропитаны миром!

Нас очень часто посещают новоприезжие русские из бывшего СССР и все, войдя в наш дом, чувствуют эту русско-православную атмосферу. Многие задают вопросы на бытовые или религиозные темы. Многие крестятся, так вот р. Б. Михаил лет 30-ти –крестник Федора, бывал у нас часто, даже некоторое время у нас жил, поехал в 1995 г. заграницу и взял у нас копию-иконку мироточивой Иверской иконы. Он потом возбужденно рассказывал, что когда его таможенники очень тщательно проверяли, то проверили все везде, кроме кармана, где была иконка и некоторые документы, за которые он мог бы попасть в большую беду. Так он всем рассказывал и заграницей, и здесь, что это именно чудо мироточивой иконы.

Пресвятая Богородица, спаси нас!

Татьяна Георгиевна Марковцева Австралия, 14 ноября 1999 г.

Верующий человек не сомневается в обещании Господа пребывать с нами до скончания века, как и не сомневается и в заступничестве за нас Пресвятой Богородицы, Которая, по желанию Своего Божественного Сына, усыновила род человеческий на Голгофе.

Будучи Сама подобной нам по Своей природе, Пресвятая Богородица знает наши немощи и скорби и, как любящая Мать, стремится помочь всем, прибегающим с любовью под Ее покров. «Не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Владычице!».

Внимая непрестанным просьбам Пречистой Матери, Господь непрестанно изливает на нас Свою великую милость и через Ее чудотворные иконы.

И вот даже в наши страшные дни отступления от Церкви и веры, во дни показного, бездеятельного Христианства, во дни нравственного развала, богоборчества и гонений на Церковь и верующих, несмотря на оскудение в нас любви и ежедневно порабощающие нас зло и вражду – Господь даровал Свою милость в поддержку верующих и в назидание маловерных явлением чудотворной мироточивой Иконы.

Недавно и мы, православные в Австралии, оказались свидетелями этого великого чуда.

Ниже приводим описание посещения мироточивой Иконой Божией Матери Иверской (написанной в 1981 г. на Афоне о. Хризостомом) приходов Русской Зарубежной Церкви в штате Виктория.

В течение нескольких дней приходы штата Виктория готовились к встрече Пресвятой Богородицы в Ее чудотворном образе.

Наступила суббота 16/29 июня – день прибытия Иконы из Сиднея в сопровождении ее хранителя Иосифа Муньоза.

Аэроплан ожидали в 3.15 дня, и к этому времени на аэродром приехали настоятель Св.-Покровского собора о. Николай Карыпов, о. Николай Далинкевич, настоятель Св.-Успенской церкви в Данденонге о. Михаил Протопопов, многие певчие и верующие; привезли автобусом детей-школьников.

Авиакомпания ТАА предоставила в распоряжение верующих небольшой приемный зал для первого приветственного молебна перед св. Иконой.

Священнослужители с частью певчих и верующих направились в конец коридора, где ожидали пассажиров указанного полета. Все были охвачены особым волнением и боялись пропустить момент появления Иосифа Муньоза с Иконой.

Всколыхнулись, увидав приближающегося высокого брюнета в темном пальто, поддерживающего спускающийся с правого плеча темно-синий бархатный чехол со звездочкой. Неторопливые движения рук хранителя Иконы, и из чехла плавно поднимается образ Приснодевы с Младенцем и передается о. Михаилу на его попечение в течение вечера. Благоговейным лобзанием приветствуют Владычицу священнослужители и успевшие приложиться близстоящие. Затем, при непрекращающемся пении «Достойно есть», медленно и торжественно сопровождают Икону в приемный зал.

Трудно описать первый, с трудом сдерживаемый, радостный общий порыв к святыне и еще труднее описать сладостное умиление, слезы и трепет, охвативший всех, вдруг овеянных благоуханием мира, наполнившим весь огромный коридор.

В приемном зале Икону возложили на украшенный цветами аналой и приступили к служению краткого молебна. Проникновенные и вдруг особенно понятные слова молитвенного обращения к Пресвятой Владычице, благоговейное пение, душевное устремление молящихся к святыне под благоухающий покров благодати – все это слилось в нечто одно. невыразимое, умиротворяющее, всех объединяющее, наполняя души теплой, тихой радостью. Подходили к святой Иконе с благоговением, со слезами на глазах; отходили, еще и еще раз обращая к лику Пречистой свой взор.

Выходили из здания аэродрома все еще окутанные чудесным благоуханием, еще сильнее ощущаемым на солнце при легком ветерке. Это ощущение благоуханной благодати следовало за верующими по пути в Данденонг или домой.

К пяти часам вечера дом для престарелых начал наполняться людьми. Чувствовалась напряженная сосредоточенность – не любопытство. Икону подвезли к храму и оттуда торжественно несли к старческому дому в сопровождении собравшихся верующих. Шли с зажженными свечами. Встретили Икону радостные лица насельников и гостей. Во время молебна переживались молитвенные обращения к Божией Матери. Будто все мирское отошло, и, забыв болезни и тревоги, души тянулись к образу Пречистой.

После молебна медленно и радостно прикладывались к Иконе, как бы ощущая прикосновение к великой тайне. Вокруг говорили, что чувствуют себя, как на Пасху. Торжество духа!

О. Михаил входил с Иконой во все комнаты насельников и понес ее также в больницу, только что законченную, но еще не открытую. И вот входит в нее Пресвятая Богородица и оставляет в ней Свое благословение этого доброго начинания в самый важный момент жизни благотворительного Общества св. прав. Иоанна Кронштадтского.

Пока св. Икона гостила в доме для престарелых, в храме готовились к ее встрече. Храм был убран по-праздничному, в цветах. Радостно мерцали огоньки в разноцветных лампадах.

Крестным ходом направились к старческому дому о. Михаил Протопопов, о. Николай Карыпов и о. Николай Далинкевич с молодым хором и многочисленными верующими. Вечер был необыкновенно тихим и теплым. Зажженные свечи не гасли и радостно мерцали. Слышались тихие замечания: Как на Пасху! Даже погода радуется! Встретили св. Икону радостно и торжественно при пении богородичных песнопений. Скауты ревностно усыпали путь Владычицы цветами.

В храме Икону возложили на аналой, утопающий в белых и голубых гвоздиках. Каждый по-своему переживал близость святыни во время всенощного бдения, но все с замиранием сердца, многие со слезами на глазах и чувством покаяния, вызванным действием благодати, исходящей из св. образа. Во время богослужения был совершен крестный ход вокруг храма. У входа в храм Икону держали высоко поднятой, и верующие проходили под нею с просьбой о защите их под покровом Царицы Небесной.

О. Михаил обратился к молящимся с проповедью, в которой рассказал также о чудотворной иконе Божией Матери Иверской на Афоне, которою Пресвятая Богородица пожелала охранять иноков Св. Горы вместо того, чтобы быть хранимой ими. Он призвал верующих к молитве о том, чтобы Владычица благоволила быть хранительницей и их Успенской церкви.

В конце всенощной молящиеся подходили к св. Иконе, принимали миропомазание и получали ватку с благовонным миром. Уходя из храма, многие выражали сожаление о том, что Икона только такое короткое время может быть у нас, что не смогут принять Ее в своих домах.

В воскресенье 17 /23 июня, задолго до начала богослужения, верующие начали собираться в собор. С волнением ждали прибытия святой Иконы; дети стояли с цветами в руках. Вышел настоятель о. Николай Карыпов, крестным ходом верующие обошли весь квартал, в котором расположен храм, и остановились на перекрестке в ожидании приезда Иконы. Все время пелись богородичные хвалебные песнопения всеми молящимися. Чувствовалось трепетное напряжение.

Наконец появилась и тихо остановилась машина со св. Иконой. Под пение тропаря о. Николай Далинкевич бережно вынес Икону и передал ее в руки настоятеля, который, высоко подняв ее, благословил молящихся. Неторопливым крестным ходом священнослужители сопровождали святыню в храм, дети и взрослые

бросали цветы по пути ее шествия. Не переставая пел хор, пели и молящиеся.

Икону возложили на убранный цветами аналой посреди храма. Во время богослужения нескончаемой вереницей тихо и благоговейно подходили молящиеся прикладываться ко св. образу и ставить свечи.

Как описать то чувство умиления, трепетного благоговения и любви, как описать глаза в слезах, устремленные с мольбой на образ Пречистой Матери с Младенцем?! Можно только сказать, что вот такие моменты духовной сосредоточенности приближают нас, хотя бы и в ничтожной степени, к пониманию и предвкушению вечности.

В это воскресенье глубоко потрясающей проповедью прозвучало само присутствие в храме святого образа Той, Которая носила в Себе Слово Божие; назиданием служили неописуемый взор Ее прекрасного строгого лика и готовая благословить рука Младенца; утешением было прикосновение к чудотворной святыне и укрепляющей благодатью – помазание благовонным миром, истекающим из св. образа.

После окончания литургии и принятия св. причастия многочисленными верующими был отслужен молебен при участии также и священника из Джилонга о. Гавриила Макарова и о. Олега Смирнова.

Крестным ходом обнесли св. образ Владычицы вокруг храма под пение богородичных хвалебных песнопений.

В заключение этого православного торжества веры был отслужен акафист Пресвятой Богородице. Воодушевленно пел хор, пели и многие молящиеся. Так, в духовном подъеме испытывали все верующие благодать Божию, исходящую из чудотворного образа Богоматери, вместе с благоуханным миром, благодарили Ее «яко пришествием честнаго образа Твоего, стяжавший щит крепкий, стену необоримую и стража неусыпна».

В благоговейной тишине стояли сотни людей и пели чудесной гостье: «Радуйся, Невесто неневестная!».

После акафиста святую Икону возвели на амвон перед царскими вратами – «Радуйся, благая Вратарнице, двери райския верным отверзающая!». Приложившись к Иконе, молящиеся принимали помазание миром и пропитанную миром ватку. Отходили, оглядывались. Не хотелось уходить из храма.

В то же воскресенье, 17 /30 июня, в семь часов вечера св. Икона прибыла в Джилонг. Дети, взрослые и пожилые верующие встречали Икону с великой радостью. Встречали с хоругвями, иконами, зажженными свечами и пением величания. Дети и прислужники бросали цветы к стопам Пречистой. Крестным ходом, с пением богородичных хвалебных песнопений направились к храму. Священники встали с высоко поднятой Иконой у входа, а богомольцы с умилением и многие в слезах проходили под св. Иконой в храм.

В это время начало истекать благовонное миро – но не из самой иконы, а из стекла над иконой, над Младенцем Христом.

Настоятелю о. Гавриилу сослужили о. Николай Карыпов, о. Николай Далинкевич и о. иеромонах Лука из сербского монастыря. Служили молебен с акафистом при проникновенном и торжественном пении всех молящихся.

Храм был переполнен молящимися, как на Пасху, и, действительно, многие потом говорили, что настроение у них было пасхальное, они были исполнены какой-то необъяснимой радостью.

После акафиста аналой со святой Иконой возвели на амвон, и все присутствующие верующие благоговейно прикладывались к чудотворному образу, принимали помазание и ватку с благовонным миром.

«Трудно объяснить свои чувства, охватывающие тебя, когда находишься перед святым образом, – говорил о. Гавриил, – сердце наполняется невыразимой пасхальной радостью, и оно побуждает творить молитву и за себя, и за многих других. Можно только согласиться со словами хранителя святой Иконы Иосифом Муньозом, что Икона эта вызывает в душе молящегося перед нею глубокое чувство умиления и раскаяния. Человек вдруг чувствует себя духовно обнаженным перед Пречистой Владычицей».

***

Уехала святая Икона, но вновь и вновь всплывает запечатленное в душе ощущение благодати и радости. Думается, что каждый, удостоившийся прикоснуться к чудотворному образу, возносит молитву благодарности Творцу за дарованную нам Его неизреченную милость и согревает в себе надежду, что в недалеком будущем мироточивый образ Пречистой посетит нас опять.

Верим также, что радость, которую мы получили от посетившей нас святой Иконы Божией Матери Иверской, разделил с нами и ее хранитель брат Иосиф.

Август 1985 г.

9 мая н. ст. в Мюнхен прибыла чудотворная мироточивая Икона Иверской Богоматери. С иконой всегда разъезжает хранитель ее Хосе Муньос. На Мюнхенском аэродроме Епископ Марк торжественно встретил Икону и провел ее в монастырь, где сразу же был совершен первый молебен. Вечером она ко всенощному бдению прибыла в кафедральный собор. Перед входом в собор ее приняли два священника в облачении и два диакона и внесли ее в собор. Всенощная началась перед чудотворной Иконой до входа на «Свете Тихий». Служба воскресная была соединена со службой иконе чудотворной Иверской, на утрени пели величание. После чтения Евангелия владыка помазывал верующих святым миром от чудотворной Иконы. (Прикладывались до 9-ой песни). После 6-ой песни канона был вставлен акафист чудотворной Иконе Пресвятой Богородицы Иверской. Акафист пели священнослужители перед Иконой в середине храма. По окончании первого часа архиерей раздал вату, напитанную святым миром, источающимся из иконы. В воскресенье 10-гo мая божественная литургия совершалась при еще большем стечении народа, чем всенощная в субботу. В конце молебна, следовавшего за литургией, все верую­щие получили пропитанную миром ватку.

По случаю великого торжества сестричество кафедрального собора устроило, как всегда, прекрасно организованный прием.

Вечером того же дня многие верующие приехали и в монастырь преп. Иова Почаевского, где вечерня совершалась в присутствии чудотворной мироточивой Иконы.

На следующий день – в понедельник 11 мая – после божественной литургии Икона отбыла на машине в Штутгарт, где молебен с акафистом был совершен в обеденное время. Владыка Марк сопровождал Икону по всем приходам нашей епархии. В 18.00 ч. вечера того же дня Икона прибыла во Франкфурт, а поздним вечером – в Висбаден. Во всех этих храмах совершался молебен с акафистом Иверской Божией Матери при большом стечении на рода. Служба в Висбадене длилась, благодаря этому, до половины двенадцатого ночи. Икона настолько обильно источала миро, что на всех хватило, хотя молящихся собралось свыше 600 человек.

Во вторник, 12 мая, Икона посетила наши приходы к Кельне и Ганновере, а в среду, 13 мая, к обеду прибыла в Гамбург. Вечером того же дня она прибыла в Кассель, где на следующее утро был совершен молебен. В четверг, 14 мая, она посетила еще наши приходы в Этлагене и Регенсбурге. Вернувшись в Мюнхен, Икона в пятницу, 15 мая, после литургии и молебна в монастыре Св. Иова отправилась в столицу нашей епархии – Берлин, где в субботу после божественной литургии наша епархия простилась с Иконой.

Все время пребывания чудотворной Иконы Божией Матери в Германии она поражала верующих, почти всех, впервые встречавшихся с живым чудом, – богатым источением мира. Во всех приходах нашей епархии чувствовался большой молитвенный подъем. Надеемся, что Икона Пресвятой Богородицы в скором будущем снова посетит нашу епархию.

1987 г.

Съезд русской православной молодежи под покровом Иверской Чудотворной иконы Божией Матери

С 3 по 10 августа 1991 года в столице Аргентины, богоспасаемом граде Буэнос-Айресе, состоялся VII съезд русской православной молодежи. Девизом съезда этого года устроители его избрали слова: «верны православной вере».

Открылся съезд в воскресенье, 4 августа, в епархиальном зале при храме преп. Сергия Радонежского; попутно замечу, что одной из несомненных удач съезда явилось то, что богослужения в дни съезда проходили во всех храмах Буэнос-Айреса и его ближайшего пригорода, таким образом участники съезда смогли познакомиться с жизнью этой нашей епархии, и многие наши аргентинские прихожане смогли присутствовать и молиться на соборных архиерейских службах, смогли обратиться за помощью и выразить благодарность Заступнице нашей – Матери Божией, акафисты которой служились перед Иверской мироточивой иконой во всех храмах. И Матерь Божия не оставила нас. Пребывание иконы на аргентинской земле было отмечено многими чудесными знаками, чудотворениями.

Милостью Божией автору сих строк довелось быть участником этого съезда. Хочется поделиться некоторыми впечатлениями, которые съезд оставил. Вероятно, должно пройти время, чтобы все неважное, несущественное отошло в сторону, а то главное, что происходило в эти августовские дни 1991 г., еще больше укрепилось, высветилось и оставило цельное и ясное ощущение.

Аргентинская земля встретила нас теплым, по-осеннему ласковым, мягким солнышком и добрыми улыбками наших русских аргентинцев. На съезд были приглашены Первоиерарх Русской Православной Церкви Зарубежом Владыка Виталий, Архиепископ Лавр, Сиракузский и Троицкий; на нем также присутствовал Епископ Иоанн Буэнос-Айресский и Аргентино-Парагвайский и представители духовенства от всего русского рассеяния.

Зная, с каким равнодушием, а иногда и открытым недоброжелательством, гражданские власти почти во всем мире относятся к нашей Церкви, было особенно приятно видеть, что организаторам удалось добиться того, чтобы встреча главы нашей Церкви в аэропорту была устроена на приличествующем его священному сану уровне, без всяких таможенных условностей.

Храм в честь Св. Троицы и отель, в котором разместились участники съезда, расположены в южной части Буэнос-Айреса, где многое, к сожалению, свидетельствует о том, что этот район города пережил свои лучшие времена в конце прошлого, начале нынешнего века. Именно тогда, в 1888 г., по просьбе проживавших здесь православных славян – долматинцев, сербов, болгар, черногорцев, а также сирийцев и греков, при Императорской российской миссии в Южной Америке была открыта православная церковь. И хотя православных русских в Аргентине в то время совершенно не было, император Александр III с сочувствием отозвался на мольбу единоверных иноплеменных собратий наших и утешил их присылкой священника со псаломщиком, которыми 1/13 января 1889 г. была совершена первая на всем материке Южной Америки божественная литургия.

Чуть позже дело российской миссии возглавил человек, которого называли апостолом Южной Америки – протопресвитер о. Константин Изразцов. Его стараниями и усердием на собранные им пожертвования в 1898–1901 гг. построен был пятиглавый храм в честь Св. Троицы.

На дело построения русского храма в Аргентине внесли свои щедрые приношения их императорские величества государь император Николай Александрович и государыня императрица Мария Феодоровна, члены царской фамилии. Храм был построен в стиле московских церквей XVII–XVIII вв. и имеет два престола: главный – во имя Святой Троицы и придельный – в честь Николая Чудотворца и Марии Магдалины, небесных покровителей царственных мучеников. Сейчас попечение и заботу о нем несет протоиерей о. Валентин Ивашевич. И сегодня храм Св. Троицы является центром нашей миссионерской работы в Аргентине. Но парадокс времени нынешнего в том, что миссионерствовать приходится в своем народе – среди русских. Ежедневно в порту Буэнос-Айреса находится около 700 советских моряков. Многие из них сейчас обращаются из нового язычества к истинной вере, и много помогает им в этом о. Валентин. Только за минувший год им было крещено более 50-и человек, среди них был даже капитан одного из кораблей.

Этот дивный храм с его уникальным фарфоровым иконостасом, прекрасно сохранившимся с начала столетия, принял под свой благодатный кров чудотворную Иверскую мироточивую Икону, освятившую своим присутствием съезд молодежи.

Вечером 3 августа сотни людей молились на всенощном бдении, которое служилось в Троицком соборе Преосвященным Архиепископом Лавром в сослужении всего священства Аргентинско-Парагвайской епархии и прибывшего на съезд духовенства. Сотни людей смогли принять помазание святого елея от Иконы Иверской Божией Матери и получить благословение Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви Митрополита Виталия. Многие люди в церкви плакали теми очистительными слезами умиления, коими омывается душа человека, обращающегося к покаянию, к праведной христианской жизни. Для многих, думаю, памятны слова, сказанные Владыкой Митрополитом в этот вечер: «Сегодня Матерь Божия среди нас, и каждый может просить Матерь Божию если не исцеления, то во всяком случае настоящей живой веры, мы все нуждаемся в духовном возрождении, в настоящей живой вере во Христа Бога нашего».

Эти слова нашего Аввы и предопределили духовную настроенность съезда, создали молитвенность и углубленную сосредоточенность, что отразилось и на обсуждавшихся на съезде вопросах, волнующих всех православно мыслящих людей. Достаточно взглянуть только на темы основных докладов съезда, чтобы понять, что, несмотря на острейшую политическую ситуацию у нас на родине, в том числе и в вопросах политики церковной, съезд обсуждал темы исключительно духовные. Вот эти темы: «О духовных талантах» (протоиерей В. Лукьянов), «Значение прошения на ектении о христианской кончине живота нашего» (игумения Иулиания), «Дух дышит, где хочет» (В.С. Русак), «Духовный облик русских императоров» (иерей К. Бусыгин).

После торжественного открытия съезда, на котором с приветствиями и пожеланиями выступили Высокопреосвященный Митрополит Виталий, Преосвященный Епископ Иоанн, протоиерей о. Валерий Лукьянов и представительница организационного комитета съезда Ксения Сергеева, все гости съезда переехали в, может быть, не очень уютное, но довольно просторное помещение Сербской общины. И в дальнейшем основная, так сказать, «рабочая» часть съезда проходила в этом здании: здесь читались доклады, проводились встречи за «круглым столом», беседы священников с молодежью на русском, испанском и английском языках.

Самым ярким воспоминанием о следующем дне работы съезда является литургия, совершенная протоиереем. о. Владимиром Шленевым в храме Всех Святых в земле Российской просиявших. Прежде всего необычен сам храм, а, точнее, история его сооружения. Расположен он в Итусаинго, это пригород Буэнос-Айреса, и построен по образцу известного старого русского храма Покрова, что на Нерли. 22 октября 1946 г. иерей о. Георгий Романов, проживавший тогда в Женеве, получил следующее распоряжение от Архиерейского Синода за подписью Блаженнейшего Митрополита Анастасия: «Священнику Георгию Романову: сим Вы командируетесь в Буэнос-Айрес для работы там по подготовке переселения эмиграции из Европы. Вам надлежит вести переговоры с правительственными и иными учреждениями в Аргентине по вопросу о скорейшем отправлении и приему в Аргентине православных переселенцев из Западной Европы».

Прибыв в Аргентину, о. Георгий начал работать для исполнения данного ему послушания. Было основано общество «Православный русский очаг», при помощи которого было нанято большое помещение (старые конюшни), в которое о. Георгий временно поселял прибывающих переселенцев; там же была устроена походная церковь. Дети, прибывшие с родителями, смогли посещать государственную школу, а в «Очаге» они получали православное и национальное воспитание. «Очаг» имел также свою столярную мастерскую, которая со временем превратилась в существенный источник дохода. Так что в 1955 г. общество смогло приобрести участок земли и начать строительство этого большого, по нашим зарубежным меркам, храма. Закладку храма совершил приснопоминаемый архиеп. Иосаф. В крипте храма, в 1957 г., был освящен еще один престол в честь св. преп. Иоанна Многострадального Печерского, в этом нижнем храме почивает частица его мощей. Время то было необычайно сложным, поэтому проект двух домов, которые строились одновременно с церковью (дом для клира и старческий дом), предполагал, по специальному указанию митр. Анастасия, возможность поселить в них Архиерейский Синод, если по каким-либо обстоятельствам он не смог бы продолжать свою деятельность в США. Но переезд не состоялся, и храм пребывает сейчас в некотором запустении. Интересен этот храм еще и тем, что в нижней церкви устроена, по особому разрешению властей, усыпальница для православных русских людей. Дело в том, что по местному закону, по истечении 5-летнего срока с момента захоронения, кости извлекаются из могил и переносятся в общие захоронения, что конечно не может устраивать православных христиан. Но, к счастью, местные власти пошли на уступки и, по ходатайству нашего священноначалия, разрешили переносить прах наших православных людей сюда, в церковь св. Иоанна Многострадального. По окончании божественной литургии в верхнем храме участники съезда спустились вниз, где была отслужена лития по всем русским людям, нашедшим свое упокоение здесь, в аргентинской земле.

7 августа можно по праву считать днем матушки Иулиании, в этот день прозвучал ее замечательный доклад «Значение прошения на ектении о христианской кончине живота нашего». Уже при входе в «зал докладов» можно было видеть текст многих редких молитв, заботливо переписанных рукой матушки игумении на русском языке. «Господи Боже, помоги мне видеть ничтожность всего земного, величество небесного, краткость времени и продолжительность вечности! Соделай, да приуготовлю себя к смерти... Да страшусь суда Твоего, да избегну ада, да вниду в рай вечного блаженства. Дабы возрадовались все Твои святые и ангелы Твои о спасении моем, и прославили имя Твое, Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». И, конечно, это уже настраивало всех приходящих в тон серьезный, вдумчивый, рассудительный и в то же сердечный.

В тот же день во время вечернего Богослужения все участники съезда исповедовались, приготовляли себя к принятию св. Христовых Тайн. На другой день, рано утром, автобусы привезли всех участников в пригород Буэнос-Айреса Баллестер, где на одной из улочек расположился небольшой, но очень хорошо обустроенный храм преп. Сергия Радонежского, при котором имеются первоклассное приходское здание с залом для собраний и концертов, школа и спортивная площадка для детей. По всему видно, что настоятель рама протоиерей о. Владимир Шленев хорошо заботится о благополучии и процветании этого прихода. Прекрасная торжественная служба в день священномученика Ермолая завершилась причащением всех участников съезда. Волнующее и незабываемое впечатление, когда под пение: «Тело Христово приимите…» к двум чашам подходили и подходили молодые русские люди, приехавшие с разных концов света. Всего в этот день приняли святое причастие около двух тысяч человек.

По окончании праздничной трапезы в доме прихода Св.-Сергиевской церкви состоялся доклад о. Георгия Петренко о проблемах православной семьи и брака, который вызвал закономерный интерес участников, и доклад приехавшего из России молодого писателя Константина Ковалева «О воцерковлении через духовную музыку». До этого участники съезда смогли познакомиться с его телеработой «Об истории русского национального гимна», фильма, в котором впервые в советское время без карикатур и паясничания прозвучал по главной программе телевидения России наш национальный гимн «Боже, Царя храни». Вообще, знакомство с этим молодым русским писателем (читатели «Православной Руси», может быть встречали его книгу о церковном композиторе Бортнянском) оставило очень приятное впечатление, ибо он смог сохранить в себе черты, присущие настоящему российскому интеллигенту-труженику – скромность, порядочность и простоту.

Говоря о гостях, приехавших из России, нельзя не упомянуть об Алексее Денисове, журналисте, известном по своим программам в передаче «До и после полуночи» – об ушедшей, наверное, безвозвратно России. Он привез на съезд и показал свои новые телепрограммы, которые произвели хорошее впечатление.

Заключая свои заметки о съезде, хочу высказать глубочайшую благодарность всем, кто принял активное участие в подготовке и проведении его. Знаю, как не просто сложилось его устроение, и, вероятно, многое на съезде могло быть лучше, но также знаю, что он состоялся, и слава Богу, что молодые люди русского рассеяния смогли вновь собраться вместе, вместе молиться, вместе отдыхать.

Слова благодарности от джорданвильских участников съезда адресую прежде всего Владыке Виталию, который смог выделить время на эту тяжелую для него поездку, каждый день быть с нами на съезде, каждый день выступать. проповедовать, разъяснять, молиться с нами и за нас. Такие же слова благодарности Преосвященному Архиепископу Лавру, Епископам Иоанну и Илариону, не присутствовавшему на съезде. Наша благодарность всему сонму духовенства, приехавшему в далекий Буэнос-Айрес и много потрудившемуся на съезде.

Благодарности заслуживают все члены организационного комитета: Сергей Беликов, Александр Ивашевич, Анна Ракитина, Алексей Попов, Ксения Сергеева, Леонид Голованов и все другие изрядно потрудившиеся, чтобы этот праздник русской православной молодежи в Аргентине смог состояться. Наша благодарность и поклон Хосе Муньосу, хранителю нашего сокровища – Иверской мироточивой Иконы Божией Матери.

Автор также благодарит о. Владимира Скалона за предоставленные материалы, использованные в статье.

Участник съезда 1991 г.

Буэнос-Айрес. Долго ожидали православные в Аргентине приезда св. Иверской мироточивой Иконы Божией Матери. Еще в 1982 г., когда стало известно о великом чуде мироточивой Иконы через протоиерея о. Валентина Ивашевича, настоятеля Св.­Троицкого собора, было выслано приглашение брату Хосе (Иосифу Муньос, хранителю Иконы) навестить Аргентину со св. Иконой, и дать возможность верующим помолиться перед св. образом.

Св.-Троицкий собор, первый православный храм в Южной Америке, находится на улице Бразил, 315, в городе Буэнос-Айресе. Храм был закончен в 1901 г. под руководством покойного протопресвитера о. Константина Изразцова. Указ на постройку храма был великодушным отзывом императора Александра III на просьбы местных православных, главным образом, не русского происхождения. Большая часть средств на сооружение сего великолепного храма с уникальным фарфоровым иконостасом была пожертвована царем-мучеником Николаем II и государыней императрицей Марией Феодоровной.

В дальнейшем церковь эта пережила тяжелые времена. В течение 17-и лет Московская Патриархия и советское правительство пытались отсудить Троицкий храм.

В 1975 г., в результате судебных разбирательств было вынесено решение не в пользу Советского Союза и Московской Патриархии. Они должны были возместить судебные издержки в размере около 100 000 долларов по нынешнему курсу.

Кстати, до сих пор эта сумма не выплачена. Прихожане благодарят Бога, что храм остался за ними, и не намерены продолжать судебную тяжбу.

Пять раз, в течение нескольких лет, объявлялось прибытие к нам св. Иконы, люди готовились к ее встрече, но что-то мешало ее визиту. Мы это объясняли своим недостоинством. Чтобы Царица Небесная смилостивилась над нами, грешными, мы решили усилить свои молитвы. Перед ее иконой ежедневно читался акафист, после каждой литургии всем приходом служился молебен, просительный или благодарственный, перед иконой читались покаянные каноны. Эта копия иконы была подарена Троицкому храму в 1908 г. монахами со святой Афонской горы и хранит в себе частицы многих святых мощей.

27 июля (по новому стилю) 1991 г. Пресвятая Богородица отозвалась на наш зов. Иверская Мироточивая Икона навестила Аргентину! Еще задолго до зари нам сообщили о ее скором прибытии. Тут начались перезвоны по всему городу! Нужно было извещать духовенство и мирян о великом давно ожидаемом прибытии! На аэродроме верующие пребывали в молитве и трепетном ожидании. Встретили св. Икону с православными песнопениями, с любовью и с глубоким чувством благодарности. Встречавшие совсем не стеснялись исповедовать свою веру и открыто показывать свою любовь к Матери Божией. Может быть, поэтому окружающие нас на аэродроме иноверцы смотрели на все происходящее с удивлением, но и с почтением! В 11 часов утра Икона прибыла в наш Троицкий храм, где ее встретили верующие. Был отслужен благодарственный молебен с акафистом. С того дня, пока Икона пребывала с нами, служился молебен два раза в день, утром и вечером, и многочисленные акафисты по­славянски и по-испански.

На первой неделе пребывания в Аргентине св. Икона посетила все храмы в окрестностях Буэнос-Айреса. Была также в уютном Покровском храме (Темперлей), где служит о. Сергий Иванов, пример пастырской любви и смирения. Была в кафедральном Воскресенском соборе, где служил наш Владыка Иоанн и протоиерей о. Владимир Скалон.

Была в храме св. Сергия Радонежского (Вилла Баллестер) на улице, названной Сан-Владимиро (св. Владимира) в честь тысячелетия крещения Руси, там служит о. Владимир Шленев. Была и в церкви Св. Гермогена (Килмес), где больного настоятеля о. Афанасия замещает о. Игорь Булатов, тоже из Троицкого храма Всех святых в земле российской просиявших, в городе Касрелар. Всюду Икона Пресвятой Богородицы обильно источала св. благоухающее миро. Все присутствующие получали ватку с миром и маленькую иконку, копию мироточивой. От души можно воскликнуть: Пресвятая Богородица, чего только не совершило Твое святое присутствие в Аргентине!

3-го августа начался VII Всезарубежный съезд православной русской молодежи, также освященный ее постоянным присутствием. Она как бы говорила молодежи: «Вы – наследники и хранители св. православной веры, укрепляйте и храните ее! Времена тяжелые, но я буду с вами до скончания века». Радостно было видеть св. образ, окружаемый преданной молодежью, которая как бы выполняла духовное завещание нашего первоиерарха митр. Филарета: «Храни, что имеешь!».

И сколько чудес сотворила нам Пресвятая Дева! Опишу вам самые выдающиеся.

Во время пребывания Иконы в соборе Св. Троицы ночью было услышано ангельское пение. Храм был закрыт, и никого там не было. Свидетельствовали об этом брат Хосе и две служанки церковного дома, которые проснулись от пения. Когда спросили у Хосе, что они пели? Он ответил: «"Достойно есть», как при окончании молебна – 3-м гласом».

Молодой моряк с находившегося в аргентинском порту советского рыболовного судна был в отчаянии. Рука его сильно опухла, покраснела и была парализована по неизвестной причине. Моряк не мог работать и опасался быть отосланным на родину без всякого заработка. Он пришел в Троицкий храм за крестиком, и там ему посоветовали помолиться перед св. Иконой и попросить помощи у нее.

Ольга Баратова, наша хористка, взяла его за руку и, кладя ее на Икону, сказала: «Положи ее сюда, Она тебе поможет!». Вскоре, на глазах у всех, опухоль на его руке начала опадать, прошла и краснота. Через два дня моряк вернулся и показал свою совсем здоровую руку. «Радуйся, всех немощных целительнице» (7-й икос акафиста Иверской Иконе).

Множество народа прикладывалось к святыне, было много и римо-католиков, узнавших о чудотворной Иконе от знакомых и друзей. Как-то раз во время всенощной, когда служили Высокопреосвященнейший Митрополит Виталий и Преосвященнейший Архиепископ Лавр, послышался жуткий вопль одержимой. Присутствующие ужаснулись! После службы стало известно, что кричала отроковица, католичка, которая находилась в храме с матерью и бабушкой. Девочка была почти совершенно парализована и психически больна. После акафиста она успокоилась. На следующий день мы узнали от матери, что после прикладывания к св. иконе она начала двигать головой и руками, что раньше не была в состоянии делать. В первый раз после девяти лет поцеловала своего брата, которого ненавидела прежде. Агрессивность исчезла... Некоторое время спустя, после прощального акафиста перед отъездом св. Иконы в Канаду, мать девочки рассказала нам, как все случилось... От друзей мать узнала о присутствии Иконы. Уговорить дочь было сложно, девочка с трудом двигалась. Когда девица увидела ступени, ведущие к храму, она оказала почти нечеловеческое сопротивление, мать, бабушка и другие люди с большим трудом ввели ее в храм. Дальнейшее описано выше. Когда они вернулись домой, то им позвонили друзья и порекомендовали компетентного врача, который может помочь больной девочке. Лечение началось и продолжается с положительными результатами. Мать объясняет перемену состояния дочери заступничеством Пресвятой Богородицы.

«Радуйся, язв душевных и телесных врачевание» (икос 11-й).

В Св.-Сергиевском храме, при помазании миром от Иконы его не хватило. По приказанию Владыки Виталия вложили оставшуюся влажную ватку в сухую и начали их как бы перемешивать. Через пятнадцать минут сухая вата наполнилась миром! Это чудо обратило одного присутствующего, может быть, и еще кого-то, на духовный путь.

Многие прибегали ко св. образу. прося помощи и заступничества, другие благодарили за милости, оказанные им. Во время благословенного пребывания Иконы с нами многие поправились, а иные совсем исцелились от своих недугов. Были и такие, которые искали разрешения духовных и душевных затруднений, и такие, которые через Икону находили новый жизненный путь. У Людмилы Бетин де Моттола, дочери о. Афанасия, настоятеля храма Св. Гермогена, одна из фотографий образа, которые всем раздавались, начала мироточить. Это случилось и еще у нескольких человек. Стекло на чудотворной Иконе покрывалось благоухающим миром, и прикладывавшиеся к Иконе люди прикасались как бы к самой благодати.

Когда 10-го августа окончился съезд молодежи, то Икону повезли в разные уголки Аргентины, а также в Парагвай. Первое путешествие мы совершили в Барилоче, курортный город на юго-западе Аргентины, в Андах. Милость Божия обильно изливалась и сопровождала нас во время нашего пути.

Барилоче. Прибыли мы в аэропорт г. Буэнос-Айреса за 15 минут до отлета аэроплана. Это был канун Успенского поста. Нам нужно было оформить наши билеты и сдать чемоданы. Нас было четверо: Хосе, иеродиакон о. Ефрем из Св.-Троицкого монастыря в Джорданвилле, о. Валентин, его матушка, а провожал нас о. Владимир Шленев. Было время отлета, а мы все еще без билетов! Вдруг подбегает к нам служащая и приглашает немедленно садиться в самолет, а билеты нам обещает послать по «факсу». Мы вчетвером в сопровождении служащей, прибежали через взлетную полосу к аэроплану. Обыкновенно это не дозволяется. Нас ждали, пока мы не сели вместе с Иконой, а потом полетели! Так, с Божией помощью, не пришлось опечалить ожидающих нас верующих в Барилоче! В Барилоче ожидающие нас люди беспокоились, т. к. за два дня до нашего приезда все движение по суше и по воздуху остановилось по причине ожидавшейся снежной бури (Аргентина находится в Южном полушарии, поэтому в августе там зима). Все остальное время пребывания в Барилоче погода была хорошая.

По приезде отслужили благодарственный молебен в семействе Люлич, которое нас приняло. После молебна было решено, что на следующий день постараемся отправиться в часовню отслужить литургию.

Недалеко от города на полуострове Сан-Педро (св. Петр) стоит наша часовня Св. равноапостольного князя Владимира. Пробраться к ней зимой трудно. А когда выпадет снег, то и невозможно. Автобус оставляет пассажиров за 2 км. от нужного места. Ночью была оттепель, весь снег растаял, и горстка людей попала на службу. Какое было наше удивление найти часовню украшенной свежими цветами и веточками ели. «Как хорошо, – думали мы, – что люди украсили храм свежими цветами и ветками! Очевидно, они ждали нас, ждали приезда Иконы». Но когда мы узнали, что эти цветы там находятся уже 6 месяцев, еще с февраля, когда там происходило бракосочетание внука старосты этой часовни, который и рассказал нам об этом, нашему изумлению уже не было границ. С тех пор в часовне никого не было. Мы поняли, что это явное чудо обновления зелени для встречи Божией Матери!

«Радуйся, милость Сына своего до скончания века месту сему обещавшая» (икос 2-ой).

И здесь, в красивейшей части Аргентины, Пресвятая Богородица в первый день Успенского поста смилостивилась над верными рабами своими, послав сие дивное утешение!

После происшедшего служили акафист в городе, чтобы больше народа могло бы собраться. Присутствующих было много, в большинстве молодежь и дети. У многих Икона пробудила уснувшую совесть. Раздоры примирялись, все как-то старались стать лучшими христианами, связанными единомыслием, братолюбием и благочестием. Хотелось, чтобы такие отношения между людьми установились навсегда.

«Радуйся, к горнему умы и сердца направляющая» (икос 10-й). Позже служили в «кинчо» (постройка в саду с соломенной крышей, которая держится на палках), чтобы дать возможность и другим помолиться перед Иконой нашей Небесной Заступницы. День был очень холодный, но во время молебна царил общий дух смирения перед святынею и душевного восторга. И опять сподобил нас Господь быть свидетелями еще одного дивного чуда: у св. Младенца из главы потекло св. миро! Хосе такого явления никогда раньше не примечал, обыкновенно миро текло из дланей Божией Матери и звезды на Ее правом рамене. По нашей человеческой немощи мы старались объяснить случившееся, но не могли. Иеродиакон о. Ефрем предложил следующее объяснение: «Св. Младенец родился в яслях, а это место похоже на то, где Он родился... Место убогое, скромное...». Таким образом Младенец­Господь благословил нас, недостойных.

Перед отъездом из Барилоче Пресвятая Дева оставила подарок семье Люлич. Скатерть, на которой лежала мироточивая Икона, была вся пропитана св. миром. Гостеприимные хозяева приняли сей дар с радостию и благоговением.

Пришло время улетать. Собирался сильный дождь, свинцовые облака закрыли небо, и все полеты были отложены. Нам пришлось сесть на самолет, который имел пересадку в другом городе. Терялось ценное время, а у нас его было так мало! Вдруг, на другом прямом рейсе, оказалось ровно четыре места для нас! Когда мы поднимались на борт самолета, небо разъяснилось, вновь засияло солнце. Барилоче прощался с нами великолепной погодой, наступившей неожиданно, в течение часа. Как бы раскинулся над нами покров Божией Матери. Что у каждого из нас было в тот момент на душе, описать невозможно!

«Радуйся, в странствии нашем утешение» (5-й икос).

Мисионес. В Буэнос-Айрес вернулись раньше ожидаемого! Отслужили благодарственный молебен в Троицком соборе. На следующий день наш путь был в провинцию Мисионес. Эта провинция на северо-востоке Аргентины, на границе с Бразилией и Парагваем. Климат там субтропический. Полет был очень спокойный. В городе Посадас нас встретило множество прихожан. С восторгом и умилением подходили они к св. Иконе. Затем длинная вереница автомобилей, как бы крестным ходом, потянулась к церкви Покрова Пресвятой Богородицы в деревушке Трес-Капонес. Этот храм окормляет также о. Валентин, настоятель Св.­Троицкого собора в Буэнос-Айрес.

Прихожане этой церкви происходят из карпатороссов, переселившихся в Мисионес задолго до большевицкой революции. История этих людей очень своеобразна и достойна подробного описания. Приехали эти добрые люди в Аргентину в конце XIX века, обманутые иностранными авантюристами еврейского происхождения. Им обещали землю, работу, экономические преуспеяния в обмен на их деньги. Целыми семействами прибыли они в «Новый свет» и были брошены здесь на произвол судьбы! Не имея ни крыши над головой, ни воды, не зная местного языка, без инструментов, должны были они бороться за существование. Узнав от местных жителей, что на этой красной почве лучше всего растет «иерба мате» (аргентинский зеленый чай), они принялись его культивировать. Семейства соединились в общих бараках, совместно усердно работали, помогая друг другу. Их глубокая вера в Бога и душевная сила в этой жизненной брани помогали им про­биваться вперед. Сегодня их колония считается одной из самых преуспевающих в выращивании «иерба мате» и черного чая. Чай стали выращивать в Аргентине только с появлением этой русской колонии. Именно русский священник получил первые семена чая из Китая и предложил своим прихожанам из Мисионес выращивать их на чайных плантациях.

Эти православные христиане в начале века попросили у вышеупомянутого протопресв. Константина Изразцова, жившего в Буэнос-Айресе, найти им русского священника для их духовного окормления. Отец Константин, по присущей ему отзывчивости, сам поехал к ним. Дорог в то время не было, можно было передвигаться только в течение нескольких дней по реке Парана до города Пасадас (1500 км). Оттуда на осле надо было проделать еще 90 км по джунглям, под дождем и по болотам до Трес-Капонес. Вначале о. Константин сам их окормлял, лучше узнав их, послал им настоятеля иеромонаха о. Тихона (Гнатюка) из Киево­Печерской Лавры. По благословению о. Константина, с его безусловной помощью, боголюбивый народ построил церковь! Своими руками люди носили камни, рубили деревья и построили церковь во славу Божию! О. Константин помог им устроить комнату для скорой помощи, школу для обучения детей и кооператив для помощи нуждающимся. Предвидя развитие колонии, о. Константин позаботился о многом. Его кончина, а вскоре и кончина настоятеля в Мисионес, оставила паству без пастыря почти на 10 лет; новый настоятель в Буэнос-Айрес не смог отозваться на просьбы прихожан в Мисионес и послать им священника. Люди почувствовали себя покинутыми. В то время активно распространялась в том районе униатская и баптистская пропаганда. В отчаянии многие перешли к ним. Наступило «смутное время», похожее на время властвования Иосафата Кунцевича в Малороссии. Началась братоубийственная война, развязанная униатами, которые преследовали православных. Слышались выстрелы, бросались камни, были жертвы. Что эти люди тогда пережили, нам трудно себе представить!

В 1969 г., по благословению митрофорного протоиерея Феодора Форманчука, о. Валентин Ивашевич отправился в Мисионес с целью ликвидировать все церковное имущество по причине прерванных связей с прихожанами. Три дня ехали туда батюшка с матушкой и с двумя маленькими сынишками. Реку переплывали на пароме. Люди в Трес-Капонес их встретили холодно и не без подозрительности. Церковь совершенно заросла джунглями. Два пеона прорубили к ней путь при помощи мачете. Храм был запущен, в середине росло дерево. Но благодать все же ощущалась... эта благодать исходила от каждой иконы, от каждого предмета, принадлежавшего церкви, и особенно от находившейся в ней иконы Божией Матери. Икона эта выражала в своем облике глубокое чувство любви, материнской нежности с некоторым оттенком грусти. Отец Валентин и матушка, глубоко тронутые видом иконы и всем окружающим, почувствовали, что не могут оставить этих людей и эту церковь!

Утром, впервые за много лет, церковь наполнилась молящимися. Было около пятисот человек! Отец Валентин взял на себя обязанность служения в этой местности.

Он доказал Церковному управлению необходимость поддерживать приход в Трес-Капонес. Он крестил многих людей, отошедших от Православия, что приводило к стычкам с униатскими священниками и протестантскими начетчиками. Батюшка всегда защищал своих пасомых. Божией волею прихожане были свидетелями этих диспутов и могли сравнивать силу и чистоту Православия с мутным ничтожеством еретиков...

Кроме духовного окормления, настоятелю приходилось участвовать и в житейских делах. Так, например, он уговорил жителей провести электричество, чего они раньше боялись. Вскоре провели и воду, которую уже начали качать электрическими насосами. Умилительно было наблюдать, как вначале дети в школе, принадлежащей церкви, по нескольку раз в день просили разрешения умывать руки под новым краном. Как им было весело! Люди приходили к батюшке за советом о покупке машины, инструментов. Установилось общее доверие к новому настоятелю.

Совместно принялись поправлять старую церковь, но при починке убедились, что нужно им строить новую, и на месте старой церкви построили большой, красивый, каменный храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы с блестящими серебряными куполами. Но пока храм нуждается еще в росписи.

«Радуйся, упование наше и покров» (икос 6-й).

Вернемся к рассказу о посещении этой области Иверской мироточивой Иконой. Она прибыла в Трес-Капонес ночью 15-го августа. Прихожане ожидали с зажженными свечами, на коленях, перед церковью. Собрались сотни людей. Трогательная, незабываемая картина!

С самого своего прибытия туда щедро начала изливаться милость Пресвятой Богородицы на этих милых и простых людей. К Ивану Збиглей, пожилому человеку, почти глухому, вернулся слух. Сей раб Божий всегда был ревностным хранителем Святого Православия и большой поддержкой во всех церковных делах. Благодать излилась и на его семью, которая после долгого раздора соединилась. Юлия Збиглей, жена Ивана, повезла ватку со св. миром своей сестре, которая, помазав ею свои глаза, – прозрела! Другая женщина, у которой была проказа на лице, смазав ваткой свое лицо, скоро начала исцеляться на утешение своей семьи. Госпожа Козак, вернувшись домой после проводов св. Иконы и не осмелившись вынуть ватку из пластикового пакета, в котором она находилась, притронулась им к глазам. На следующий день она стала спокойно читать мелкий шрифт без очков; предстоящая операция глаз стала не нужна. Утром, во время службы, подошла женщина с ребенком на руках, который был в обмороке от удара электричества. Хосе посоветовал помазать ребенка миром и помолиться Божией Матери, после чего мальчик пришел в себя. У маленькой девочки были распространяющиеся нарывы на руках, но когда бабушка помазала их миром, они стали заживать на радость родителям и семейству! Много еще было чудес в Мисионес, всех не перечислить!

Икону не оставляли ни на мгновение. Когда повезли Икону в город Энкарнасион в Парагвае, прихожане Покровского храма следовали за ней, а на обратном пути ее провожали прихожане церкви Св. Николая из Парагвая. Не только православные пришли к ней, но и иноверцы. Молодежь Мисионеса, внуки карпато­русских эмигрантов, не отступали от святыни. Они говорили: «Мы себя как-то чувствуем лучше, добрее, так, словно после прощенного воскресенья».

«Радуйся, любовь Твою к обители нашей показавшая» (5-й икос).

Пришел день отлета. На аэродром нас провожало множество народа. Глубокая любовь к св. образу была очевидна. Прощались со слезами.

Знаменательно было то, что на Лике Пресвятой Девы еще в Барилоче заметили маленькую каплю мира под Ее оком. Эта капля росла и тут, в Мисионесе, превратилась в слезу, которая потекла по Ее ланите (миро с главы Младенца еще продолжало струиться). Каково же был значение этого явления? Уже во во время полета Хосе прочел на странице газеты о перевороте, происшедшем накануне в Москве. Хосе сказал, обращаясь к о. Валентину: «Батюшка, может быть, это причина слез?» (Известно одно видение митр. Антония (Храповицкого), в котором ему было открыто, что освобождение России от коммунистов должно произойти между праздниками Преображения Господня и Успения Пресвятой Богородицы – прим. ред.). Так как события в России очень волновали всех русских людей, Божия Матерь, может быть, говорила всем, что необходимо утверждаться в своей вере, что не надо терять спокойствия, приходить в ненужный восторг или впадать в уныние.

Буэнос-Айрес. Вернувшись в Буэнос-Айрес, мы отслужили молебен и панихиду по погибшим во время переворота.

«Радуйся, страны Российския покрове, ширший облака». «Радуйся, православныя веры в ней ограждение и утверждение» (8-й икос).

В Буэнос-Айресе Икона оставалась еще два дня. В это время были службы утром и вечером. Совершилось еще одно чудо: один уважаемый член сербской общины, который всегда щедро поддерживал приход, сообщил, что он не может посетить нас, т. к. его супруга очень больна, слаба и три недели ничего не ела (два раза ее оперировали по поводу рака). Через его секретаршу мы им передали маленький образок и ватку со св. миром, т. к. при всем желании посетить их со св. Иконой это было невозможно – был день отлета. Брат Хосе обещал помолиться за больную перед св. образом.

Позднее этот серб позвонил нам с радостной вестью. Как только его жена получила образок с миром, сразу себя лучше почувствовала, попросила есть и вскоре встала с постели. Муж нашел ее дома в хорошем настроении, когда она играла с внучатами! Доктора пребывали в недоумении! Через неделю супруга посетила храм и благодарила Божию Матерь за оказанную милость!

21-го августа 1991 г. отслужили последний молебен с акафистом. Всем присутствующим хотелось навеки запечатлеть в своих душах то божественное благоухание, которое исходило от св. Иконы. В глубоком молитвенном настроении просили милости Божией. Проводы на аэродром были грустные. Прощались с братом Хосе с благодарностью за то, что он привез к нам в Аргентину такое великое духовное утешение!

Всегда будем вспоминать тех людей, которые вместе с нами пережили благословенные моменты перед святыней: нашего Владыку Митрополита Виталия, показавшего столько любви и смирения перед Иконой, бывшему таким доступным для всех, кто бы к нему не подходил! Владыку Архиепископа Лавра, который с таким благоговением служил и славил Божию Матерь! Нашего Владыку Епископа Иоанна и все духовенство, которое молилось и величало Царицу Небесную!

Всегда перед св. Иконой мы просили о милости, о ходатайстве перед Ее св. Сыном за нас, грешных.

«Радуйся, и мене обнаженнаго добрых дел, не оставляющая...» (11-й икос).

И так оно и есть, Пресвятая Богородица нас грешных и немощных не оставляет... А мы ей отвечаем очень малым...

Может быть, чья-то чистая молитва достигла престола Всевышнего, и сподобил Он нас, недостойных, великой радости посещения земли южно-американской Иверскою мироточивою Иконою.

Глубоко благодарим Царицу Небесную за бесконечную любовь к нам, грешным. За то, что она укрепила нас на духовном пути христианской жизни. Прояснила нашу совесть к любви и служению ближнему, уверила и утешила нас, что вместе мы непобедимы в нашей православной вере!

Кондак 1-ый из акафиста иконе:

«Взбранной воеводе, Владычице нашей Богородице, похвальная пения приносим Ти раби Твои, яко пришествием честного образа Твоего стяжавший щит крепкий, стену необоримую, и стража неусыпна: Ты же, яко имущая державу непобедимую, покрый и защити нас, Владычице, от всех врагов видимых и невидимых, и избави от всякаго вреда душевнаго и телеснаго, да зовем Ти: Радуйся, благая вратарнице, двери райския верным отверзающая».

Матушка Марфа Борбон Дарадо д'Антиер. Перевела с испанского М. Ю. Субботина

Необходимо начать с предыстории. В 1984 г. наша калифорнийская знакомая Маша Беляева прислала письмо, в котором имелись такие строки: «К нам в Сан-Франциско пришла большая радость – мироточивая Иверская Икона. Миро струится из нее явным образом, все это видят, писали даже в прессе. Как-то в храм зашел старец высокой жизни и запел «Достойно есть». Миро прямо потоком хлынуло из звездочек на плечах и чепце Богородицы и из руки и ножки Младенца. Это что-то потрясающее!». Так мы впервые узнали об этой Иконе. И хотя известие нас взволновало, все представлялось в то время чем-то далеким, что никак не может войти в нашу повседневную жизнь...

Но случилось именно это. Осенью того же года из Сан-Франциско в Москву приехала по туристической путевке благочестивая православная христианка Лена Мишкинис. Когда Икона была в их городе, Лена сопровождала в качестве переводчицы с испанского ее владельца, Хосе Муньоса (о нем я скажу дальше), и при отъезде он подарил ей пропитанный миром бархатный чехол, в котором возили Икону при переездах. Лена посчитала, что должна отвезти чехол в Россию. Никого в Москве не зная, она намеревалась зайти в первую попавшуюся церковь и отдать реликвию настоятелю, объяснив ему, что это такое. Но в самый последний момент, когда она уже упаковывала вещи, ей позвонили наши тамошние знакомые, дали ей мой телефон и посоветовали не отдавать чехол наугад, а оставить его мне. Так мы нежданно-негаданно обрели сразу два дара: знакомство с добрым и милым человеком и благоухающую святыню. Вместе с чехлом Лена привезла нам фотографию мироточивой Иконы. О ней надо сказать отдельно.

Через месяц после отъезда Лены, в день Рождества Богородицы, я снимал ее с полки и случайно уронил на пол. Поднимая, держал ее оборотной стороной кверху и вдруг увидел, что там выступило несколько крупных желтоватых капель, от которых исходил аромат. Простая фотокарточка мироточила! Кроме меня, свидетелями этого чуда были еще двое членов нашей семьи, и у них слезы потекли из глаз. Как нам понятно было в тот момент восклицание апостола Петра: «Выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный!». На следующий день карточка покоробилась, как это бывает с бумагой при намокании, и мне пришлось ее разглаживать.

Что касается бархатного чехла, то он благоухает до сих пор, хотя мы все эти годы держим его открытым – он служит у нас паспарту для упомянутой фотографии. Аромат бывает разной силы, но закономерность в колебаниях уловить трудно. Единственное, что можно сказать уверенно, – что он вечером сильнее, чем утром. Без этой святыни мы теперь не представляем своей жизни, и она сделалась мостом, соединяющим нас с мироточивой Иконой, так что, оставаясь географически далекой, она стала для нас вполне реальной и даже родной.

Нечего и говорить о том, что когда решался вопрос о моей поездке в Америку, первой моей мыслью было: увидеть бы Икону!

Но знающие люди сказали мне, что это вряд ли получится, так как ее владелец находится сейчас во Франции, где расписывает храм, а Икона всегда около него. Но потом кто-то добавил: «Впрочем, если Богородица захочет, он приедет в Штаты».

Второго сентября после полудня мы прибыли на машине в Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле, штат Нью-Йорк. Иконы не было. Мне было немного грустно, но ненадолго, так как вокруг было много интересного и нового. А на следующий день вообще некогда было грустить, так как я делал доклад, после которого на меня посыпался град вопросов. Предельно уставший и перевозбужденный, я около пяти часов вечера добрался до гостиницы, прилег отдохнуть и тут же заснул крепким сном – сказалась разница во времени с Москвой. А где-то среди ночи в мой номер забежал Игорь Холодный, у которого я гостил в Америке, и воскликнул: «Икона пришла!». Перекрестившись, я вскочил с постели и спросонок хотел было бежать в храм, но Игорь остановил меня: «Куда ты, все равно ее сейчас не увидишь, она в покоях митрополита, потерпи до утра».

И вот я стою на литургии в метре от той самой Иверской, о которой мы четыре года помышляли с благоговением и любовью, ежедневно обоняя несказанный аромат ее чехла и глядя на сделанное с нее фото. Казалось бы, она так знакома мне, но все-таки это не тот образ, к которому я привык, – я не думал, что она так великолепна, так прекрасна! Сейчас она одета серебряной ризой и заключена в киот мореного дуба; все подобрано с такой любовью, таким тщанием и таким вкусом, что это невозможно передать словами. В течение полутора часов, почти не отрываясь, я смотрел на святой образ, удивляясь тому, что это не сон, а реальность. Воистину неисчислимы благодеяния, даруемые нам Богородицей, и воистину нет для Нее препятствий, когда Она хочет оказать кому-то благодеяние! Вот и мне оно оказано не по грехам моим... И вспоминаются слова из акафиста Богородице в честь Ее Иверской иконы: «Радуйся, святую икону залогом милости давшая».

Но красота красотой, а где же то святое миро, которое прославило эту Икону? Вглядываюсь в звездочки, о которых читал в письме Маши, но они сухи. И тут мой взор случайно падает на нижнюю часть рамы. Что это? В левой ее части появилась как бы смола, и ее становится все больше. Набравшись смелости, прикладываюсь к Иконе прямо во время службы, а сам незаметно провожу рукой по низу киота. Став на свое место, подношу руку к лицу: сильное благоухание! Потом я узнал, что вот таким же образом сотни мирян елозили пальцами, фотографиями и даже крестиками по самой Иконе, когда она не была еще в киоте, и наносили ей царапины, потому-то ее накрыли стеклом. А когда литургия окончилась, протопресвитер Александр Киселев откинул приделанный снизу пенальчик с заранее положенной туда ватой и стал отрывать кусочки, теперь уже пропитанные миром, и раздавать их мирянам. Оказалось, что миро на этот раз текло по задней поверхности иконы. Я стоял рядом и успел заметить, что у края пенальчика была целая лужица жидкого мира. При этой процедуре храм наполнился особо сильным благоуханием.

Мне очень хотелось познакомиться с владельцем Иконы, о котором я много слышал. Но, привезя в Джорданвилл Икону, он куда-то исчез. Говорят, он иногда прячется от людей, так как его буквально рвут на части, приглашая с Иконой то в храмы, то в частные дома, причем приглашают не только православные, но и католики и даже протестанты, а он не умеет никому отказывать. Но вот мне шепнули: «Хосе появился – стоит на крыльце и о чем-то разговаривает». Быстро вышел я из церкви и сразу узнал его. У дверей стоял большой, крупный, широкий в кости и, видимо, сильный молодой человек (Хосе Муньосу, о котором рассказывает автор статьи, в 1988 г. было около 40 лет – изд.) в темной толстовке с необыкновенно добрым, типично испанским лицом. Так мне его и описывали. Но если бы меня теперь спросили, как узнать Хосе в людской толпе, я бы сказал короче: «Когда вы его увидите, то сразу поймете, что это он, а если у вас будут сомнения, значит это не Хосе». Так состоялась вторая дорогая для меня встреча.

Наконец, вопрос: что хочет сказать нам Богородица этим чудом и как мы должны на него реагировать?

Ответить на этот вопрос абсолютно уверенно мы, разумеется, не можем. Но у этого чуда есть один аспект, который, я думаю, очевиден.

Иверская Икона по самой своей сути есть Охранительница, Вратарница. Самая первая Иверская была охранительницей Афона, более поздняя – охранительницей града Москвы, а значит, и всей России. Теперь прославилась третья Иверская – охранительница православных русских, находящихся в рассеянии. Но ведь это три изображения, а изображаемое на всех трех одно. Не следует ли отсюда заключение, что ныне Богородица особенно настойчиво призывает нас к единству – к верности Православию, а через эту верность и к «благосостоянию святых Божиих Церквей и соединению всех»? Эти прекрасные слова мы постоянно слышим в великой ектении, но вслушиваемся ли в них как следует? Кажется, Богородица хочет, чтобы сегодня мы вслушались в них особенно внимательно.

Виктор Тростников, Москва, 1990 г.

Последний раз я видела брата Иосифа в 1996 г., в октябре, на празднике Покрова в церкви Покрова в Наяке (штат Нью­Йорк). Хозе меня знал, т. к. был у нас на дому с мироточивой Иверской Иконой, когда мой муж был очень серьезно болен.

Перед концом службы мы оба вышли из церкви, т. к. хотелось присесть. Мы пошли в зал, где готовилась трапеза, и сели поговорить.

Хотя Хозе был у нас в доме много лет тому назад, он все равно помнил это посещение и всегда при встречах спрашивал о здоровье мужа, который, слава Богу, оправился после двух тяжелых операций.

Зная, что я родилась и жила в Бельгии, Хозе начал мне рассказывать о своем посещении Брюсселя с чудотворным образом несколько лет тому назад. Он был с Иконой в храме-памятнике в Брюсселе и начал свой рассказ вопросом: «Заметили ли вы красивую драгоценную брошку, что приколота внизу на ризе Иконы?».

Я ответила, что нет, не обращала внимания, т. к. когда прикладываюсь к Иконе, то молюсь и не разглядываю ее. Тогда последовал рассказ Хозе о том, как появилась брошка на Иконе.

«Была служба в храме-памятнике, и, как всегда, было очень много народа, который пришел поклониться чудотворному образу. Когда служба кончилась, все подходили к образу и получали ватки с миром. И вот, когда уже почти никого в храме не было, ко мне подошла женщина в черных очках и с большим платком на голове. Она мне сказала по-французски, что она – королева Фабиола и что ее муж, король Бодуэн очень страдает, т. к. у него была операция спины. Она спросила, могу ли я привезти св. образ в королевский дворец, чтобы ее супруг к нему приложился? Я, конечно, согласился, и мы поехали к королю. Когда я был во дворце, то королевская чета горячо молилась перед образом, и тогда королева приколола драгоценную брошку к ризе Иконы в знак ее благодарности. Я понял, что об этом рассказывать не стоит, по традиции король был католиком, и все это могло не понравиться местным властям».

Хозе мне это рассказал в 1996 г. Прошло уже три года как король Бодуэн скончался. По-видимому, слава о чудотворной Иконе была настолько велика, что королевская чета о ее прибытии как-то узнала – хотя об этом в местных газетах не писали.

У Хозе была удивительная память. Несмотря на то, что он соприкасался с бесконечным количеством людей, он всех и все помнил. Я всегда удивлялась, что он помнил обо мне и моем муже, хотя таких встреч, как с нами, у него было бесконечное количество. Вот, что я запомнила о последней встрече и разговоре с Хозе.

Е. А. Дорошина, Наяк, США, 1999 г.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Поздравляю вас, возлюбленные братья и сестры, с праздником нашей Русской Зарубежной Церкви. Нам явилась эта Икона Божией Матери в критический момент нашей жизни, когда открылись закрытые железные врата нашей родины, и у нас теперь такая большая забота и о нашей Зарубежной Церкви, и о нашей родине. Эта Икона явилась нам для того, чтобы нас поддержать. Нас так мало – наша Церковь маленькая, она нищая в сравнении с другими великанами – всякими религиозными объединениями. И вот явилась Божия милость, и вот 10 лет она изливает благодать на нас и людей всего мира, благодать, которую мы можем трогать, можем обонять ее, можем видеть ее, потому что мы не дерзаем сомневаться в сем благодатном чуде.

Чудотворная икона Курская-Коренная 70 лет с нами, мы к ней привыкли, а привычка часто убивает душу. И вот Матерь Божия, чтобы нас укрепить, явила эту Икону с таким ярким чудом, которое нас укрепляет в вере в предстательство Пресвятой Богородицы.

Матерь Божия как бы говорит нам: не бойся, малое стадо Сына Моего, Я с вами. Вот что Она хочет нам сказать. И в наше время самый распространенный грех, который всех нас без исключения посещает, это то, что мы неправильно относимся к иерархии ценностей, т. е. я хочу сказать о том, что должно быть у нас первой ценностью, а что второй. Самая великая ценность – это истина, а Истина – это Христос и Его Церковь. Что такое Церковь Христова? – Это Христос Сам. Потому что Церковь – она богочеловеческая. А Кто заключает в Себе в совершенстве богочеловечность? – Христос, ибо Он Бог, и Он совершенный человек, а образ таинственного соединения человека с Божеством мы можем постичь только в молитве и созерцании, но никак не умом. Выше этой цели ничего нет, И это должно стоять у нас всех на первом месте, и почитаться жизнью нашей – личной, социальной, политической, общественной – какой угодно. Но всегда перед нами должна стоять эта шкала ценностей, и всегда православный христианин должен предпочитать истину, как первую ценность, и ей служить, во-первых, а затем уже идут другие – хотя и ценности, но на втором или третьем месте.

Мы все грешим против этого принципа. Мы слышали сейчас Евангелие, в котором говорится о Матери Божией, что Она слагала в Своей душе то, что Она слышала от Спасителя, и избрала благую часть, которая не отнимется от Нее и тех, кто пойдет по стопам Матери Божией, давшей нам пример всегда предпочитать всему истину, а понятие это очень конкретное, очень существенное и явное. Вот нам нужно идти в церковь, а у нас всевозможные препятствия: погода, болезнь, немощь. Но если мы соберемся с духом, будем мужественны и не обратим внимания на свою болезнь и на свою немощь, или на дождь, или что-то другое – потому что диавол даст нам существенные причины, чтобы не пойти в храм Божий – и тогда мы не согрешим, не поставим на последнее место истину. А посмотрим мы на нашу общественную жизнь – сплошь и рядом у нас истина на втором месте.

У нас есть другая большая ценность – это любовь к нашей родине. Ибо Господь разделил языки, и от языка произошли все национальности. Язык – это величайший дар, от него произошли все народы, каждый из них имеет свои традиции, особенности, которые он любит. И он должен их любить, и он должен любить свою родину, потому что она его вскормила, она родная ему, она близкая ему. А сейчас идет какая-то невероятная – тяжело произносить в этих святых стенах это слово – пропаганда того, что не надо любить свою родину, сейчас распространяются всякие интернационалы, коммунизм, призывы к отказу от веры своей, а значит, потери истины.

Итак, на первом месте стоит у нас истина, но для нашего русского народа, который так воспринял дух святого Православия, для нас любить свою родину – это значит любить Христа! Ведь русский человек, если он не православный – он не русский уже, мы не можем его признать русским. Православие вошло так глубоко в Россию, – все знают ее культуру, – и потому для нас почти однозначно: любить родину и любить истину. Ни один православный народ не воспринял так глубоко истину Православия, как Россия. И любить нашу родину мы должны потому, что она православная во всем: тот, кто не любит Россию – тот ненавидит Христа. Тот, кто ненавидит Христа, он непременно будет ненавидеть Россию – это связано.

Возлюбленные братья и сестры – мы грешим и лично, и общественно, и политически, когда нарушаем иерархию ценностей, а иерархия ценностей, как выше сказано – это истина. Тот народ, который не имеет истины, для него любовь к своей родине стоит не на первом месте. Мы знаем Англию, она не обладает истиной, но как она высоко поднялась в своем завоевательном господстве и была на вершине его потому, что ее народ любил свою родину – это большая ценность. Поскольку она не имела истины, то не могла долго пробыть на этой вершине, и каждый народ, который любит свою родину, непременно будет возвышаться и в силе, и в крепости, и во всем.

Итак, будем стремиться всему предпочитать истину, что бы ни случилось – она должна всегда стоять на первом месте. Потеря истины и есть главный грех современного общества, всех народов и наш также. Не будем совершать этот грех. Нам так легко любить свою родину и быть в истине, как никакому другому народу. Да поможет нам Матерь Божия, Которая всю свою жизнь посвятила почитанию истины, стояла у ног Христовых, приняв истину, которая никогда от нее не отнимется, и теперь Она наша Посетительница в этой иконе, Она невидимо стоит между нами. Так мы верим, так мы молимся в молитве, обращенной к Ней. Когда мы просим и обращаемся к Иконе, то мы обращаемся к Самой Матери Божией, Которая невидимо присутствует здесь. Это величайшая милость к нам. Будем стараться просить Ее помощи в этом ужасном мировом хаосе, который надвигается с каждым днем на нас – все перепутано, все перемешано. Казалось бы, ничего непонятно. Нет, истина остается истиной, и любовь к родине, к нашей несчастной России, остается любовью к истине.

Аминь.

Монреаль, 11/24 ноября 1992 г.

Дорогой о Господе Иосиф! Пишу Вам по просьбе многих, многих русских православных людей, которые с великим благоговением и радостью получили от Вас великую святыню – ваточку с миром от иконы Божией Матери Иверской. Со слезами многие благодарят, т. к. получают исцеления телесные и душевные, но главное – получают укрепление веры. Bсе молятся за Вас и просят у Господа помощи Вам в несении такого славного и трудного послушания.

Как расходилась ватка по России, подробно описала Ирине Борисовне Кулеша. Она, думаю, сможет Вам это все рассказать.

Bсе благодарим Вас за любовь к России, за молитвы о православном народе. В свою очередь с любовью будем молиться о Вас и ждать времени, когда Господь, по неизреченной милости Своей, сподобить нас грешных прикладываться к великой святыне – Мироточивой иконе Божией Матери Иверской.

Простите меня грешную

(Далее следует перечисление главных мест, в которые была передана вата с миром от Мироточивой иконы Божией Матери посланная в большом количестве братом Иосифом, очень многие монастыри и церкви – изд.).

раба Божия Лариса 12 июля 1996 г. Москва

20/7 декабря 1995 г.

После радостной встречи на аэродроме мы поехали в храм, где поместили Икону на специально установленном аналое, обнеся ее предварительно вокруг престола и осенив храм. Я тут же отслужил краткий молебен и освятил присланные нам 1000 иконок-фотографий. Потом мы поехали с Иконой к нам домой, где тоже отслужили краткий молебен, осенили дом, и матушка пригласила всех к столу.

К шести часам в церкви собралось уже много прихожан, аналой был красиво украшен цветами, и, когда Икона Богородицы была вынесена из автомобиля, ее встретили колокольным звоном. Я опять внес Икону в алтарь, обнес вокруг престола и, осенив всех в храме, положил ее на аналое. Тут же началось прикладывание и подготовка к пению акафиста, полученного из России для этой иконы. Молебен с акафистом, певшемся хором вместе с прихожанами, продолжался около часа. За это время храм все наполнялся народом, так что к концу акафиста в храме почти не было места. После молебна началось опять прикладывание, и я каждому давал иконку с ваткой, напитанной елеем от иконы. Было видно, как поверхность иконы была им покрыта.

После прикладывания я начал служить опять, причем акафист, на этот раз обычный, иконе Иверской пелся по-английски. Часть прихожан пошла домой, но пришло и много новых людей, американцев, так что храм оставался полон молящимися. После второго акафиста опять было прикладывание к Иконе, и я опять раздавал иконки с ваткой тем, кто их еще не получил.

В субботу утром мы поехали с Иконой сначала в новостроящийся храм Св. Блаженной Ксении Петербургской на старом русском кладбище, основанном в 1925 или 26 году. Там молебен с акафистом Иверской иконе Божией Матери пелся по-английски, т. к. это миссионерский приход, основанный несколько лет тому назад о. Николаем Баргут, американцем сирийского происхождения, рукоположенном и ранее служившим в нашем Богоявленском храме. Храм, заложенный епископом Иларионом, еще не освящен, и это было первое в нем богослужение. После Молебна о. Николай также благословлял каждого иконкой и кусочком благоуханной ватки.

Из Метухена мы поехали в Ипсвич, в храм Св. Иоанна Русского, заехав по дороге к дьякону и к казначею нашего прихода. Этот храм также был основан как миссионерский приход американцами, выходцами из нашего Богоявленского храма. О. Спиридон также отслужил молебен с акафистом по-английски и благословил каждого иконкой с ваткой, напоенной елеем от иконы.

По дороге из Ипсвича мы заехали в дом старосты нашего храма и в дом бывшей старшей сестры и почти в назначенное время прибыли в Богоявленский храм для служения воскресного всенощного бдения. Храм был уже полон народом, ожидавшим икону Пресвятой Богородицы.

На полиелее, после каждения всего храма и малой ектении, хор опять запел акафист Иконы Богородицы Иверской Мироточивой умилительным московским напевом. После чтения Евангелия и обычной ектении, во время пения канона, опять было прикладывание и помазание каждого святым елеем с раздачей иконок каждому, кто ее еще не получил. Прикладывание продолжалось до девятой песни канона. После всенощной и торжественных проводов Иконы в храме продолжалась исповедь.

В воскресенье утром икона прибыла к чтению часов и опять была торжественно встречена многими молящимися. В течение литургии храм наполнялся все более и более, так что к концу литургии в храм было трудно войти. Было много причастников, а после заамвонной молитвы был отслужен краткий молебен, и началось прикладывание. Опять каждый прикладывавшийся был помазан елеем от иконы, и все, не получившие ранее иконки и ватки, получали их на благословенную память. Всего за три дня было роздано свыше шестисот иконок.

После отпуста я объявил, что на время трапезы, до прощального молебна, Икона будет оставаться в храме, чтобы каждый желающий мог тихо помолиться около нее о своих нуждах. Когда я шел, чтобы благословить трапезу, меня спросили, можно ли опять петь акафист. Я, конечно, благословил, и несколько десятков молящихся опять запели акафист, по очереди читая кондаки и икосы. Пение акафиста продолжалось в течение всей трапезы.

После трапезы все оставшиеся опять собрались в храме на прощальный молебен, после которого опять все подходили приложиться к Иконе, чтобы и быть помазанными святым елеем. Под колокольный звон Икона отбыла.

Настоятель Богоявленской церкви

митрофорный протоиерей Роман Лукьянов, Бостон, США

Множество раз Пресвятая Богородица подавала Свою помощь людям земли нашей, многих Она укрепила и поддержала в трудную минуту. Когда приходит конец слабым силам человеческим, и когда крест носимый склоняет до земли своею тяжестью, тогда только и приходит нечаянная помощь свыше и помогает двигаться дальше по нелегкому пути спасения.

Такую же нечаянную помощь получили и мы, грешные, от Пресвятой Владычицы нашей.

Копия Монреальской иконы, написанная братом Иосифом

Всем, наверное, известна Чудотворная Мироточивая Икона Иверская Монреальская. Многие через нее получили исцеления, а источаемое от Иконы миро тысячи людей сделало причастниками благости Царицы Небесной. Икона эта объездила весь свет, и не была она до сих пор лишь в России. Это очень печалило благочестивого владельца Иконы – иконописца Иосифа. Желая, чтобы благодать, источаемая Чудотворной Иконой Иверской, коснулась и нашей земли, бр. Иосиф решил передать в Россию список этой Иконы. Доску для списка он заказал такую же, как у Чудотворного Образа. В нее бр. Иосиф вложил частицы мощей пяти угодников Божиих – Преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы, свв. бессеребренников мучеников Космы и Дамиана, св. муч. Трифона и св. муч. Виктора. Затем бр. Иосиф подготовил на доске основу для красочного слоя – левкас, вызолотил фон и с молитвой и благоговением приступил к иконописной работе. Краски бр. Иосиф брал самые лучшие. Трудно шла его работа, но все же успешно была завершена. Готовый список бр. Иосиф поместил в прежний киот Чудотворной Монреальской Иконы, имеющей ныне другой, более дорогой и роскошный, и стал думать, кому же вручить эту новую Икону. В ночь на 30 сентября/12 августа 1993 года иконописец увидел во сне своего духовного отца – святителя Леонтия Чилийского, в сиянии, в епископском облачении, с жезлом. Владыка сказал, что Икона Сия должна быть вручена столпу нашей Церкви. Когда бр. Иосиф спросил, кто же это, святитель назвал архиепископа Лазаря. Еще Владыка сказал, что новая икона прославится многими чудесами, а в знак того, что слова его не ложны, спадет покров с чудотворной Иверской Иконы. Пробудившись, бр. Иосиф немедленно пошел к Иверской Иконе и увидел лежащий на полу покров. Это особенно поразило бр. Иосифа: в комнату, где хранится Икона, никто не заходил. Тогда бр. Иосиф понял, что этот сон – знамение из мира горнего и твердо решил выполнить волю Божией Матери, переданную ему святителем Леонтием. Всего через 6 дней, накануне праздника Преображения Господня, благочестивая мирянка Елена Сергеевна Голицына по просьбе бр. Иосифа приехала в Москву, чтобы передать список Иверской Иконы Архиепископу Лазарю. Последнюю перед отбытием ночь список пролежал лицевой стороной на Чудотворной Иконе, затем был вложен в чехол от Монреальской Иконы и в нем 18/31 августа благополучно передан владыке Лазарю. Вместе с образом была передана вата с благоуханным миром от чудотворной иконы и часть ризы архиепископа Иоанна (Максимовича). Все эти бесценные дары доставлены в Одессу ·и радостно встречены членами общины храма Св. пр. Иоанна Кронштадтского. Акафист Божией Матери перед Чудотворной Иконой Иверской читается в вашем храме по воскресеньям еженедельно. Души наши наполняются радостью от сознания того, что Владычица не покинула нас в трудные дни и мы твердо верим, что идем по правильному пути, ведущему к спасению. Пресвятая Богородица, спаси нас!

Настоятель храма· Св. пр. Иоанна Кронштадтского иеромонах Агафангел (Пашковский),

Одесса, 1993 г.

Многим известна история мироточивой чудотворной Иконы Богородицы. Икона много ездит по всем континентам, и Хосе Муньоз сопровождает святыню при поездках. По случаю его работы над иконостасом в Леснинской женской обители под Парижем, чудотворная Икона Пресвятой Богородицы оттуда посетила нашу епархию. Это – второе посещение, первое было в 1987 г.

Еще во время первого посещения в монастыре Преп. Иова Почаевского (думается, и в других местах) сохранялось благоухание и влажность ваты, пропитанной миром пять лет назад. И во многих душах сохранялось незабвенным чудесное впечатление, о котором говорили многие, как будто Сама Божия Матерь посетила нас.

«В наш сухой и маловерный век Пресвятая Богородица явила нам, грешным, такую милость посредством Своей святой Иконы, которая так отвечает всем нашим чувствам, что даже самые огрубевшие души, пожалуй, не могут не ощутить присутствия самой Пресвятой Девы», – пишут нам. «Своим обликом, столь тонким и лучезарным, она входит в нас через зрение; истекающее миро наполняет все пространство, давая нам воспринять некое райское благоухание, проникающее в самую глубь сердца; осязанием –миро, которым мы помазываемся, – входит в нас, напояя нас этой милостью» ... Действительно, благоухание проникает в сердце какой-то особой радостью, о которой один епископ заметил: душа узнает благоухание своего небесного отечества. Не только через зрение воздействует эта Икона, но при богослужебной встрече объемлет все чувства.

Миро является на Иконе малыми капельками. В Мюнхене и Берлине прихожане имели возможность наблюдать это своеобразное запотевание на лике Младенца и видеть, как по лику Божией Матери текла новая струйка мира, как слеза. Но и на одеянии благоуханное миро является, как роса, образуя собою целостный поток в разных местах. Стекающее по Иконе миро собирается внизу в вату, которую священнослужители вкладывают в нижнюю часть киота. Миро может являться и на стекле Иконы, и, порой, изливается так обильно, что на матерчатой дорожке аналоя образуется пятно.

Разные священнослужители нашей епархии, раздававшие верующим по окончании богослужений ватки, замечали, что несмотря на бывавшую сухость ваты, миро при разделении и раздавании ваты начинало стекать по рукам, оставляя впечатление, как будто оно умножается в их руках. Попытки вытереть руки сухой ватой оказывались решительно безуспешными, но по окончании раздачи руки оказывались мгновенно сухими. Что сказать, испарялось ли миро, или так скоро впитывалось, если влажная ватка так долго сохраняет и влажность, и благоухание?

На сей раз мы помещаем рассказ одной верующей, впервые у нас встретившейся с этой святыней.

«Дни Великого поста многотрудны не столько воздержанием физическим, сколько духовным напряжением, пристальным обращением взгляда внутрь себя, к своей болезненной и немощной душе. Поэтому с особым трепетом мы ожидали прибытия в Мюнхен чудотворной Иконы Божией Матери Иверской мироточивой во второй половине Великого поста.

Она прибыла в собор 10 апреля, в день Похвалы Пресвятой Богородицы, неся с собой утешение всем страждущим. Что чувствовали мы в эти дни? Что чувствовала я, считающая себя православной христианкой, а на деле вечно сомневающаяся грешница? Исчезли вопросы, на которые трудно или невозможно найти ответы. Покойно и тихо стало на душе, потому что в это время не думалось о себе.

Икона принесла с собой труднодостижимое единство прихода, общности: всех объединила Богородица. Богослужения совершались каждый день, все присутствующие ощущали совсем особую радость, хор пел особенно торжественно. Несмотря на большое стечение людей, всех вмещала наша церковь: не было ни тесно, ни душно. Всех Богородица пустила подойти к Себе: и страждущих, и недужных, и верующих, и просто любопытствующих. Особенно чутко реагировали на присутствие мироточивой Иконы наши дети: снова и снова подходили они приложиться к Иконе, подолгу стояли пред ней, шепча молитвы или просто вглядываясь в лики Младенца и Богородицы, излучающие живую любовь. Многие прикладывали к Иконе свои нательные крестики, бумажные иконки с фотографическим изображением Иконы.

Совершенно все замирало в соборе в конце богослужений, когда владыка Марк извлекал из киота вату, пропитавшуюся за время службы источаемым Иконой миром. Наши совместные молитвы были услышаны: каждый день Икона являла нам это чудо, мира было удивительно много. Всех присутствующих в церкви владыка помазывал миром и давал кусочек ваты, который с благоговением несли домой. Много в эти дни было и гостей из России, которые увезли с собой на родину не только капельку мира и бумажную иконку, но и укрепившуюся обновленную душу.

Прощались с Иконой вечерним богослужением с литургией Преждеосвященных Даров в среду, 15 апреля. Многие верующие отказывались в этот день от еды и питья, дабы иметь возможность вечером причаститься Святых Тайн в присутствии Иконы.

В тот же вечер Икона Божией Матери отбыла в другие города, оставив по себе несказанное благоухание в соборе и в наших домах. Надолго ли сумеем мы сохранить его в наших душах?».

Священнослужители нашей епархии посетили храмы в Берлине, Людвигсфельде, Регенсбурге, Эрлангене, Дармштадте, Бад Гомбурге, Висбадане, Франкфурте, Штутгарте и Баден-Бадене. Помимо этого, икона приносила утешение на дому престарелым и больным в разных городах (в том числе и детям из России, находящимся в больницах). Был совершен молебен и в здании, которое мюнхенский приход надеется преобразить в православный храм. Хосе не только выразил убеждение, что Пресвятая Богородица благословит нам устроить этот храм, но и обещал прибыть к его освящению. Переговоры, происходившие после этого, прошли весьма удовлетворительно для нашего прихода.

1992 г.

Истинную Пасху праздновала этой осенью православная болгарская земля. С благословения Высокопреосвященнейшего Митрополита Виталия, Первоиерарха Русской Православной Церкви Заграницей, с 10 по 17 октября 1995 года в Софии пребывала чудотворная Икона Божией Матери Иверская Монреальская. Радостный звон колоколов сопровождал торжественный крестный ход с хоругвями и песнопениями при встрече Иконы у нового, строящегося храма Успения Пресвятой Богородицы. С благоговейным трепетом предстоятель Болгарской Старостильной Православной Церкви Епископ Фотий Триадицкий взял в свои руки святыню и осенил ею собравшихся богомольцев. Цветами был устлан весь путь к алтарному своду, под которым образ Пречистой был поставлен для поклонения. Тут же Епископ Фотий вместе с 6 священниками и 2 дьяконами отслужил в честь чудотворной Иконы акафист. Над коленопреклоненно молящимися людьми волнами разливалось благоухание мира, материнское благословение Царицы Небесной.

В продолжение всей недели пребывания Иконы не умолкали перед святым ликом слова акафиста, читаемого священниками. В маленькой церкви Преп. Иоанна. Рыльского, около строящегося храма, каждый день совершалась литургия, а перед святой Иконой хор пел акафист и молебный канон в честь Пресвятой Богородицы. Специально составленную службу «Похвала Богородице пришествия ради Иконы Ея чудотворныя, Иверския, яже в Монреале, в многострадальную землю нашу Болгарскую» Епископ Фотий служил с духовенством на всенощном бдении с 11 на 12 окт., а в самый день – торжественную архиерейскую литургию. «Радуйся, земле Болгарская, радуйтеся, людие вси, зде есть Царица наша Богородица, в церкве предстоящи», – воспевали все в умилении сердец и радостном озарении душ. Двести человек приобщились Святых Христовых Тайн в этот светлый день, который навсегда останется праздником для православных болгар, всем сердцем любящих свою отеческую веру. Каждый год этот день будет отмечаться такой службой. Торжественно чествовали и праздник Покрова Пресвятой Богородицы – 1/14 окт., и последующий воскресный день 2/15 окт. В воскресной литургии принял участие иеродиакон Савва, клирик РПЦЗ.

А в новом, еще недостроенном храме, под празднично синим небесным покровом с раннего утра до полночи не иссякал поток людей, пришедших приложиться к святыне. Православные христиане из паствы Владыки Фотия неожиданно для них самих сделались гостеприимными хозяевами грандиозного православного паломничества, подобного которому Болгария не знала на протяжении по крайней мере полувека. Хотя средства информации сообщили об этом событии весьма скупо, тысячи болгар устремились сюда по зову своих сердец, изнемогающих в пустыне безбожия. Воспитанный в течение 45 лет в обстановке атеизма и презрения к родной вере, насильно оторванный от спасительного лона Матери-Церкви, подавленный и измученный безысходностью экономического кризиса, инфляции и растущей преступности, болгарский народ подвергается сейчас нападениям на свои нравственные устои. Мощная, отлично организованная сатанинская машина усиленно работает в направлении его духовного растления и дехристианизации. Ежедневно отравляемый откровенной пропагандой разврата, насилия и культа нового язычества, соблазняемый экстрасенсами, эмиссарами разных сект и тлетворных чуждых учений, нынешний болгарин, увы, близок к полному отрыву от надежной пристани своей Церкви, имеющей 1000-летнюю историю, Церкви, еще недавно жестоко гонимой, ныне же мучимой раздорами иерархов, подкупаемой соблазнами модернизма, вынужденной участвовать в экуменическом движении и отказаться от своего исконного отеческого календаря.

И вот – стеклось множество людей, в большинстве имеющих смутные представления о Православии и Церкви, и Иконе. Приходили люди, познавшие Божию милость, люди, ищущие ее, такие, которые спрашивали, существует ли она вообще? Старики и деревенские старушки, поддерживающие всю свою жизнь в укромном уголке своего дома огонь домашней лампадки, становились рядом с молодыми людьми и детьми, которые не умели даже перекреститься, как надо. Несмотря на старательное гостеприимство верующих Болгарской Старостильной Православной Церкви, только чудо могло водворить порядок и благочестие среди притекавшего множества людей.

И это чудо совершилось. По 5–6 часов терпеливо стояли в очереди молодые и старые, обремененные житейскими заботами родители с шаловливыми малышами – и никто не роптал, не капризничал, не жаловался. Богомольцы держали в руках свечки, цветы и иконки для освящения. Женщины тщательно стирали губную помаду прежде чем поклониться чудотворному образу, и тысячи людей шаг за шагом шли к Иконе подобно детям, искавшим и обретшим, наконец, свою мать. В лучезарном сиянии благодати, изливаемой пречистым ликом Приснодевы, человеческие души неожиданно расцветали, ощущая благоухание своего Небесного Отечества, и воспарялись ввысь. Вера наших предков, уничижаемая, попираемая, убиваемая, воскресала из самых сокровенных глубин сердца, руки неловко совершали крестное знамение, колени сгибались, по щекам текли очищающие слезы умиления. Под возвышающимся в синем небе крестом, в постоянно оглашаемом молитвенными песнопениями храмовом пространстве Пресвятая Богородица открывала сердцам истины Православной веры, и по Ее милостивому ходатайству небо опускалось на землю, чтобы показать людям их истинное предназначение.

Около 60 тысяч болгар совершили в эту святую неделю поклонение чудотворной Иконе и были помазаны благоуханным миром, обильно истекающим из нее все это время. Хранитель Иконы Иосиф Муньос с волнением поделился, что за последние 13 лет Икона редко источала так много мира. В тысячи болгарских домов вошел пречистый образ Иверской Богоматери вместе с благоухающими кусочками ваты. Учителя и воспитатели приводили целые классы и группы малышей из детских садов, автобусы привозили паломников со всех концов страны и из соседней Македонии. 15 окт. к 10-летнему Костадину из г. Пазарждик, оглохшему 7 лет тому назад из-за употребления антибиотика, неожиданно вернулся слух после того, как он поцеловал Икону, и первыми звуками, преодолевшими его глухоту, были хвалебные песнопения воскресной литургии. Пассажиры легкового автомобиля, которые имели с собой иконочку Иверской Богоматери, чудом спаслись в катастрофе близ Софии (50 автомобилей были разбиты, а их машина осталась невредима). Одна за другой поступают вести о видимых благодеяниях и исцелениях, полученных от пречистого лика Царицы Небесной. Один только Бог знает, сколько душевных недугов было исцелено Ею, сколько идолов рухнуло под Ее сияющим взглядом, в скольких простодушно открытых сердцах пробились тихие ростки дивного семени благодати. Но самое великое чудо, сотворенное по милости Божией явлением мироточивой Иконы в Болгарии, было очевидно всем – это торжество веры, торжество православной народной души, воскресение самых сокровенных ее порывов, внезапное избавление от оков мрака. Незнакомые люди со слезами на глазах говорили друг другу, что что самые радостные дни в их жизни. И исполненные братской любви, многие приветствовали друг друга словами: «Христос воскресе!».

Точно в полночь, с 16 на 17 октября, чудотворная Икона Иверской Богоматери покинула храм Успения Пресвятой Богородицы. Икону пронесли между павшими ниц верующими. На следующий день, после поклонения в Княжевом девичьем монастыре Покрова Пресвятой Богородицы, Икону провожали торжественным крестным ходом Епископ Фотий, священство и монахини Покровской обители и братия Жабленского монастыря Св. Иоанна Предтечи близ Софии. На встрече с паствой Болгарской Старостильной Православной Церкви хранитель Иконы брат Иосиф выразил свою веру в то, что Матерь Божия явила Свой мироточивый образ, чтобы совершить помазание к воскресению православных народов. Дворцам и великолепным храмам Она предпочла скромную церковку и еще недостроенный молитвенный храм, чтобы излить Свою милость. После отбытия Иконы, в продолжении еще многих дней люди со всех концов страны стекались только для того, чтобы приложиться к пропитанному благоухающим миром киоту, в котором она находилась. Маленькая церковь Преп. Иоанна Рыльского теперь едва вмещает новых прихожан, делающих свои первые шаги в вере. Пусть действительно начнется отсюда воскресение православной духовности, веками озарявшей путь болгар, давшей и России столько отцов и учителей, святителей и мучеников, – и так последовательно истребляемой в наши дни.

Сияющая осенняя пасха в Софии показала явное Божие благословение установленному чуть более года назад церковному общению между Русской Православной Церковью Заграницей и Болгарской Старостильной Православной Церковью. Она явилась зрелым, солнечным плодом этого общения, братской любви и поддержки, так необходимым в грозные антихристовы времена рассеянному в дебрях мира малому Христову стаду. Господь и Бог наш Иисус Христос да сподобит нас Своей милостию, и да подаст всем нам пройти под честным Покровом Богоматери тесный спасительный путь к Его Небесному Царству, где вместе беспредельно будем славить Его, величать и воспевать ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Участница торжеств, 1995 г.

Хочу рассказать Вам о чудесных событиях, происшедших в семье моей сестры.

Сестра попросила через меня брата Иосифа молиться за нее, так как она собиралась строить семью. Я прилетела в Лос­Анжелос к брату Иосифу и за чашкой кофе 26 июня 1991 г. передала ему просьбу сестры.

Брат Иосиф улыбнулся и сказал, что он будет молиться Божией Матери. Ровно 9 месяцев спустя, 26 марта 1992 г., у сестры родился первый сын.

Иосиф также предсказал сестре, рождение ее второго сына Димитрия, который появился на свет позже положенного срока. Как сказал Иосиф, дитя ожидало возвращения Иконы на североамериканский континент, в Канаду. Сестра перехаживала, я прилетела к ней из Сан-Франциско на две недели.

На Следующий день после прибытия Иконы малыш появился на свет. Предсказание Иосифа сбылось. По возвращении сестры из родильного дома у Димы были проблемы с дыханием. Я помазала его Святым миром, и дыхание наладилось. Позже брат Иосиф прислал к крестинам ребенка мощи Димитрия Солунского и написал для него к этому дню икону великомученика Димитрия. Впоследствии брат Иосиф рассказал моей тете Елене С. Наварр-Голицыной, что св. Димитрий явился ему во сне и что ему понравилась икона.

Когда ожидали третьего ребенка, сестра попросила Иосифа быть крестным отцом младенца. Иосиф согласился и позвонил моей Тете из Европы, где он в это время находился, сказав, что он очень хочет быть крестным отцом ребенка. Замечу, что маленькая Мария родилась в день 15-летия Явления Иверской Иконы. Еще раз Иосиф проявил попечение о нашей семье тем, что девочка родилась в такой чудесный день. Это наше маленькое чудо, и День ее рождения не простая случайность.

Я приехала в Леснинский монастырь, чтобы повидать Иосифа и обсудить планы, связанные с крещением ребенка. Там я узнала об убийстве бр. Иосифа.

По возвращении в США я участвовала в похоронах брата Иосифа, что было духовно очень волнующим событием. Отчетливо чувствовалось присутствие Иосифа и то, что он находился там, где и хотел быть – со Христом и Девой Марией.

Я чувствовала страшную потерю и в то же время облегчение, что его земной подвиг окончен. Крест ношения Иконы утяжелялся многими людскими требованиями, которые ему нелегко было удовлетворять. Брат Иосиф всегда меня снабжал святым миром, и я его в большом количестве возила в Россию.

Я отметила событие, происшедшее с моим покойным отцом. У него была болезнь носа (многочисленные операции по поводу рака ему не помогли); после. того, как он приложил немного мира, которое я ему дала, рана тотчас же зажила.

Моя тетя Елена Сергеевна Наварр-Голицына внесла в архив «Дома Иконы» этот случай, и он был уже опубликован как чудо от Иверской Иконы.

В 1995 г. я позвонила бр. Иосифу, спрашивая его мнение по поводу планов нашей семьи вернуться на восток США из Калифорнии. Он долго думал, а потом во время нашего полуторачасового разговора трижды повторил мне, что это хорошая мысль.

Как и с моим духовным отцом, я с ним всем делилась. Иосиф всегда был рядом и молился за нас.

Во все трудные моменты нашей жизни бр. Иосиф был для нас яркой звездой утешения и любви. Его великодушие и сострадание были ни с чем несоразмеримы. Его крест был очень тяжел, так как все имели веру в него, а его ужасно мучило состояние нашей церкви. Он очень страдал на земле. Я нахожу необыкновенным, что такой человек существовал в наши времена. Знать его и дружить с ним – большая честь.

Брат Иосиф говорил мне, и некоторым другим о времени, когда земля погрузится на трое суток во тьму. Православные христиане должны будут не выходить из дома и не открывать ни окна, ни двери. Демоны будут господствовать повсеместно. Снаружи будут слышаться ужасные звуки и крики, и никого нельзя будет впускать в дом. Христиане не должны поддаваться этим звукам, так как они от демонов. Не будет ни света, ни электричества. Только церковные восковые свечи будут гореть в домах. Никакого вреда не нанесется тому, кто останется дома в молитве. Брат Иосиф часто говорил, что конец времен близок. Он предупреждал, что скоро невозможно будет путешествовать из-за терроризма. Он также говорил мне и сестре, что мы должны продолжать жить нашими жизнями и возлагать всю надежду на Бога. Брат Иосиф часто повторял, что мы не должны осуждать друг друга. Мы никогда не знаем, раскаялся человек или нет, а раскаявшийся уже прощен. И мы должны это помнить, если сами хотим быть прощены. Он напоминал о любви к Христу и к обращению к Божией Матери за помощью. Он не мог понять, почему люди забывают просить Божию Матерь помочь, когда трудно. Он говорил также, что женщины должны спасать свои души, и, если они замужем, должны не забывать трудиться во имя собственного спасения, а не жить только ради мужа. Он очень хорошо понимал тяжесть груза, возложенного на женские плечи: работа, дом, семья; считал, что женщины стали чрезмерно сильными, и, как следствие, мужчины слишком слабыми. Серьезным недостатком нашего общества является, по его мнению, отсутствие уважения к женщине и ее духовной борьбе.

Он напоминал людям, что Пресвятая Дева была женщиной, и что женская душа нуждается в таком же духовном спасении, как и мужская.

Когда что-либо касалось Бога и Божией Матери, Иосиф проявлял необыкновенную горячность. Он буквально пылал любовью к Господу и, будучи очень скромным, никогда не говорил о себе. Его горячие молитвы были, обычно, сразу же, услышаны. У него был латинский темперамент и большое попечение о благочестии.

Он вставал рано для молитвы, чтобы избежать бесконечных телефонных звонков, беспокоящих его днем и ночью. Люди не считались с его личной жизнью и временем для молитвы.

Каждый от него чего-то ожидал, и он старался облагодетельствовать каждого.

Ему было трудно отказать в том, что зависело от него, но он проявляет нетерпимость, когда в Калифорнии группу детей из американской православной церкви не допустили в «Дом Святителя Тихона Задонского», чтобы поклониться Иконе, где она в то время находилась. Икона существовала для всех, и он никому из верующих не отказывал в возможности помолиться перед ней.

В упомянутом случае он был возмущен священником и настоял на позволении войти детям в церковь.

Иосиф любил детей и молодежь. Он сознавал, как трудно им расти в этом мире, где так много зла окружает нас.

Я часто посылала Иосифу свои фотографии и снимки моих знакомых. Моя тетя подсмеивалась за это надо мной. Иосиф же рассудил так: если я ему посылаю фотографии, он будет класть их на Икону и молиться за человека на фотографии.

Он по фотографии мог определить человека. Иосиф обладал необыкновенным даром видеть человека насквозь.

Я уверена, что моя тетя расскажет о его квартире, переступая порог которой, чувствовали себя в другом мире, духовного блаженства. Не только присутствие и миро Иконы благословляли это пространство, но также и благоухание сотен мощей. Когда мне случалось приходить в дом Иосифа, то, как только я переступала порог его часовни, меня сразу переносило в другой мир. Охватывало чувство святости, необыкновенная любовь и мир. Очень легко становилось молиться, что для меня необычно.

Иосиф обладал даром выявлять особенность каждого. Его доброта и любовь были исключительны. Он имел дар осенять христианской любовью людей, открыть им цель и смысл жизни и убедить, что это от Бога.

Он был монахом до мозга костей, и его любовь к братьям и сестрам не знала границ.

Я, как и многие другие, почувствовала себя осиротевшей после смерти брата Иосифа. Как и уже сказала, я была за него счастлива, хотя и чувствовала пустоту. Я была очень привязана к нему и к Иконе.

Как раз на вторую годовщину его смерти, ровно в тот же день, начались мои взаимоотношения с отцом Илией и святой Мироточивой иконой Святителя Николая.

Здесь нет никакого совпадения, и я твердо верю, что мироточение иконы святителя Николая Чудотворца – это знак непрекращающегося выражения воли Божией через явление двух мироточивых икон к нашему утешению.

У меня нет никакого сомнения, что Иосиф продолжает свое попечительство о нас даже после смерти.

Когда я с другим близким другом брата Иосифа заказала три года назад панихиду на могиле брата Иосифа за 3 недели до годовщины его смерти, был холодный, ветреный, дождливый день. Мы всю могилу уставили горящими свечами, и они не гасли, за исключением некоторых, которые нам тоже удалось вновь зажечь.

Иосиф по-прежнему часть наших жизней, и, хотя мы больше не видим Иверскую Икону, я уверена, что Она нас охраняет.

Татьяна Темникова, США, 2002 г.

В северной Калифорнии, в горной долине Напа Валлей, среди виноградных плантаций, в маленьком курортном городишке Калистоге, стоит храм святого праведного Симеона Верхотурского чудотворца, построенного русскими поселенцами. Я священствовал в этом храме с 1984 по 1990 годы. Осенью 1988 года наш храм удостоился посещения Иверской мироточивой чудотворной иконы Пресвятой Пречистой Богородицы Марии.

Вечером 11/24 сентября приснопамятный владыка apxиeпиcкоп Антоний позвонил мне из Сан-Франциско, оповестив нас о том, что утром 12/25 сентября, в день празднования престольного праздника нашего храма – перенесения мощей святого праведного Симеона Верхотурского, совпадающего с праздником отдания Рождества Пресвятой Богородицы, прибудет в нашу общину мироточивая икона Иверской Богоматери в сопровождении владыки Антония и владельца иконы брата Иосифа Муньоса-Кортес.

В канун престольного праздника приходское сестричество усердно готовило угощения для праздничного стола. Рано утром я облачился и совершил малое освящение воды и проскомидию. Тщательно подготовлялся, чтобы по всем правилам чиноположения встретить икону и архипастыря.

В 9 часов утра, дежурный около колокольни зазвонил трезвон, возвстив о прибытии ожидаемой святыни. Я вышел встречать чудотворный образ и архиерея с кадилом и крестом, вышел и староста прихода с хлебом и солью. Из автомобиля вышли брат Иосиф с иконой в чехле на груди и следом владыка Антоний. Я приветствовал дорогих гостей и пригласил их войти в храм. Брат Иосиф, вынув икону из чехла, передал ее мне. В радостном волнении, приняв от Иосифа икону, я ее поднял над головой, чтобы благословить наш храм, и в этот момент я был, буквально, орошен каплями миpa, источаемого от иконы. Миро оросило мое лицо, руки, облачение, и я почувствовал в себе такую легкость, и как бы на крыльях вошел в храм и обошел алтарь, все иконы в церкви, благословляя и поя тропарь: «От святыя иконы Твоея, О Владычице Богородице, исцеления и цельбы подаются обильно, с верою и любовью приходящим к ней: тако и наши немощи посети, и души наши помилуй, Благая, и телеса исцели, благодатию Твоею, Пречистая!».

Когда в храм вошел владыка Антоний, то икону положили на специально приготовленный аналой и мироточение настолько усилилось, что понадобилось заменить вату из киота, однако, через час и эта вата наполнилась влагой мира, и в киот еще раз положили сухую вату.

Началась божественная литургия архиерейским чином в сослужении священников и диаконов. Храм был полон молящимися, и десятки людей стояли вокруг церкви и молитвенно прославляли Пресвятую Богородицу, Царицу Небесную!

После литургии брат Иосиф пригласил меня на прогулку по церковной усадьбе и спросил меня, чм я заслужил такую любовь от Пречистой Девы Богородицы Марии? «Ибо, когда мы подъезжали к вашему городку, – заявил брат Иосиф, – то икона стала обильно мироточить и в автомобиле пассажиры были в неимоверном блаженстве от веяния аромата от мира. Владыка Антоний восторженно сказал, что он чувствовал себя среди Ангелов Небесных, и все это продолжалось вплоть до подъезда к вашей церкви...» Продолжая свою беседу, брат Иосиф, рассказал о том, что всегда во время посещений иконой храмов, где священники носили имя Гавриила, мироточение усиливалось, но такое изобилие источенного мира он свидетельствовал впервые. «Видимо, Преблагословенная Богородица имеет к вам, отче, особую любовь и дарует вам радость мироизлиянием в особом изобилии», – сказал он.

Моя матушка Надежда Антоновна обладает даром рисования и очень хорошо вышивает цветы и горные пейзажи. Брату Иосифу понравился один из ее рисунков, натюрморт с ирисом, и матушка Надежда подарила ему этот рисунок на добрую память. Иосиф принял его с датской радостью.

При отъезде гостей с иконой, владыка Антоний попросил меня благословить их, сидящих в автомобиле, иконой и под колокольный трезвон гости отъехали.

Благочестивая семья В.В. Мишкинис в Сан-Франциско сделала много фотоснимков иконы Иверской мироточивой Богоматери и прислала мне несколько сотен фотографических иконок Царицы Небесной. Я, в свою очередь, распространял их по всей России. Однажды прибыла к нам в Напа Валлей группа врачей психиатров из Грузии на конференцию научного обмена при психиатрической клинике в соседнем городе Напа. И эта группа изявила желание посетить церковь святого праведного Симеона Верхотурского Чудотворца в Калистоге. Гости из Грузии прибыли к нам в 11 ч. утра в составе трех мужчин и четырех женщин, местный экскурсовод попросил меня провести эту группу в храм. Я спросил посетителей, верующие ли они – один из мужчин сказал, что он атеист, а другие два промолчали. Выйдя на середину храма, они молча осматривали иконы и весь внутренний вид церкви, и некоторые из них осеняли себя крестным знамением. Во время беседы с ними я показал им копию иконы Иверской Божией Матери и рассказал историю событий с оригиналом этой иконы. Лица всех слушателей светились радостью духовного познания, и женщины слушали с прослезившимися глазами, а одна из них наложила на себя крестное знамение. После беседы, я спросил их, желают ли они получить копию этой иконы с ваткой, напитанной миром, и хотят ли они, чтобы я благословил их с молитвой? Все единогласно дали согласие. Назвавший себя атеистом поцеловал иконку и громко сказал: «Богородица, помилуй меня!».

Я радовался тому, что Сама Пресвятая Дева Богородица совершает послушание миссионерства за меня недостойного и убогого. Копия иконы возвратилась обратно в Грузию посредством уверовавшей группы туристов. Воистину, в сердцах посетителей из Грузии произошло чудесное духовное просвещение. Пресвятая Дева Mapия, Мать Господа, Царица Неба и земли, любвеобильно благословила нас в вере пребывающих и ищущих спасение. Мы надеемся удостоиться Ее милосердного заступничества на Страшном Суде Сына Ее. Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою! И спаси нас!

Протоиерей Гавриил Кин

США, 2001 г.

Монреальская Мироточивая Икона всегда как бы затмевала брата Иосифа. Нам он казался простым, скромным, всегда своим (почти каждый мог сказать – он был моим другом), таким же, как мы, обычным человеком, правда, на которого свалилось такое чудо. Ну и что же, бывает, хотя редко. Но теперь, когда Иконы нет, его облик стал вырисовываться по-другому. Ведь это он три недели молился перед образом, читая акафист каждый день, ведь это по его молитвам стала мироточить Икона, то есть, как бы произошло накопление, переполнение его любви, и она стала переливаться через край сосуда, и Матерь Божия ответила взаимным актом чудотворения. Ведь это он скитался со святыней по всему свету, невзирая ни на что, ни на личные болезни, тяготы путешествий, отсутствие средств (ведь ему наши не платили, хотя люди и жертвовали, но как могло быть иначе), ни на сопротивление некоторых людей (вплоть до последнего времени, и об этом он мне сам многократно рассказывал), и при этом он успевал совершать свое обширное молитвенное правило (до 1000 молитв Иисусовых в добавление ко всему прочему), писать иконы и прочее, и прочее.

Он не мог иметь никакой личной жизни. Люди приходили, звонили, писали, просили, просили помощи, заступления (заступления в несправедливом отношении начальства, иерархии и т. д.), молитв. И он за всех молился. Это удивительно в наше время. Так брат Иосиф молился за мою семью каждый день; подарил нам святыни свят. Иоанна Шанхайского, частицу мощей препмучц. Елизаветы Федоровны, а мы ведь были для него одни из многочисленных знакомых, даже не очень (по сравнению с другими) близкие. Наше же более близкое знакомство началось с одного обстоятельства.

Во время одного посещения Леснинского монастыря, лет шесть тому назад, мы оставили нашу тогда грудную дочь спать в комнате, а сами пошли на службу. А келья наша находилась неподалеку от бывшей келии о. Арсения, где и жил всегда Иосиф, когда он приезжал в монастырь. Приходим проведать нашу дочь и видим ее заплаканную, а на тумбочке рядом с кроватью лежит бумажная икона мироточивой Иконы, и вся в мире – Иосиф услышал, что она плакала, пришел ее утешать и принес икону (которая и висит у нее в красном уголке).

Мы всегда часто посещали Леснинский монастырь, а в последние годы я занимаюсь там книжным магазином, и так совпадало, что почти всегда встречал и провожал Икону. Никогда точно неизвестно, когда Иосиф приезжает (известен только период), и если вдруг ни с того ни с сего раздается колокол, то это значит Икона приехала. И все бегут в церковь. Незабываемая минута: люди плачут, сестры поют «Достойно есть», все прикладываются. Если поздно, несут детей в пижамах, уже сонных, но счастливых. Я наблюдал за своей Катей, как она любила Икону и Иосифа и как сокрушалась, когда узнала, что Иосифа нет, и Икона пропала. Иосиф счастливый, несмотря на тяжелое путешествие, довольный, он попал в дом Пресвятой Богородицы, где все его любят и ждут как самого дорогого гостя. Наверное, везде так.

Но и там, в тихой нормандской глухой деревушке ему нет покоя. Откуда-то узнают, что Икона приехала, и начинают звонить, приезжать. Постоянно: где Иосиф? где Иосиф? Одним нужно дать, другим помочь, поговорить, все свои печали, скорби на него. А у него свои скорби – придет в магазин и начинает освобождать себя от накопленного (и о себе, и о проблемах других, и о взаимоотношениях с другими, с иерархами, и боли о Церкви), поговорит, и становится легче. У нас почти никаких противоречий не было и разговаривать было приятно, тем более, что я со своими болячками не лез, старался сам справиться. Иосиф что думал, то и говорил, не лицемерил, был другом искренним. И как ему было трудно в последний период, как он страдал, был на пределе, появлялись мысли все бросить, так его допекали. Просил молиться о нем. Он, правда, знал, что готовится нападение на Икону, как он говорил в этом (1997) или в следующем (1998) году, прозорливый игумен Климент предсказывал. В последний раз он одним девушкам из семьи Флягиных говорил, что Икона на следующую Пасху мироточить не будет. А на Пасху 1997 г. произошел странный случай, потрясший Иосифа. Дело было во время Пасхального крестного хода. Идя вместе с этими девушками, они увидели в небе над Иконой три «летающие тарелки» (это, конечно, были духи злобы поднебесной), которые, излучая холодный, но красивый блеск, нависли над Иконой. Их объял необъяснимый ужас. Иосиф перекрестился и девушки тоже, и «тарелки» исчезли.

Еще и на следующий день (второй по Пасхе) Иосиф с содроганием вспоминал об этом случае в алтаре после очередного крестного хода. Как объяснить это, мы тогда не знали. Таким образом, знамения какие-то были, но Иосиф продолжал надеяться на будущее, планировал вернуться на Рождество, закончить иконостас в малой церкви. Причем в предприятие устройства дома для Иконы он почему-то не верил (в его реальность и необходимость), хотя и не мешал, если кто хотел пожертвовать.

Об Иконе теперь говорят разное. Но я как-то не представляю Икону без ее верного хранителя. Для меня всегда будет чего-то не хватать и напоминать о нем. И люди клевещут, говорят, сомневаются. Но ведь вот реальность – Божия Матерь не нашла никого лучше, чем брата Иосифа, среди всех людей, и не русского, и бывшего католика, и не монаха (хотя и живущего строже, чем иные монахи), и не иерарха, и даже не священника, а просто смиренного, скромного, наделенного своими немощами, слабостями. Но что главное – и это говорят все – он умел любить, он в каждом видел душу живую, Божье творение, неважно, был инославный ли он или из другой юрисдикции.

Он умел говорить правду в глаза, невзирая на лица, хотя и просил потом, даже на коленях, прощения за излишнюю резкость. Не любил, когда люди, особенно на приходах, ссорились, ругал за это батюшек и неустанно повторял: «Церковь – это когда есть любовь, сострадание и милосердие». Сам заступался за гонимых, шел просить за них перед иерархией и настаивал на пересмотре дела. У него был уникальный статус. С одной стороны, он был никто (простой человек), а с другой стороны, к его мнению все прислушивались, хотя и не все его позицию разделяли.

Интересно другое: Икона написана греками в Греции. Передана чилийцу испанского происхождения. Начала мироточить в Русской Зарубежной Церкви, и первый, кто встретил и помог Иосифу на корабле с Иконой на Афоне, был Алек Машталер, чтец (теперь регент) в медонском храме под Парижем, опять же в РПЦЗ.

Теперь мне хочется рассказать один случай, происшедший в моей семье уже после смерти Иосифа. Перед сочельником, 5 января, моя жена Светлана находилась дома (мы же с дочкой были в монастыре). Около 9 часов вечера она, разговаривая с родственницей по телефону, вдруг почувствовала, что подвернула ногу. Боль стала так резко возрастать, что она вынуждена была прервать разговор. Боль становилась еще сильнее, нога стала распухать, две таблетки аспирина, которые она приняла, не помогали. Причем ходить она уже не могла, скакала на одной ноге, малейшее прикосновение к ноге вызывало адскую боль, которую она могла, как потом рассказывала, сравнить только с болью при родах. Кое-как примостившись, она полулежа начала читать вечерние молитвы. О поездке в монастырь на следующий день она уже и не думала, хотела просить соседа утром ехать в госпиталь. Не имея никаких лекарств, она решила помазать ногу миром от мироточивой Иконы, данным нам Иосифом, и начала ему усиленно молиться, чтобы он походатайствовал пред Божией Матерью об уменьшении боли (она даже не просила об исцелении), дабы забыться сном, причем нога не терпела даже одеяла. Промучившись так некоторое время, она задремала. Проснувшись неожиданно между 4 и 5 часами утра, она почувствовала, что нога ее не беспокоит. Боль прошла, осталась только небольшая припухлость. Она смогла приехать в монастырь и отстоять ночную Рождественскую службу (она пела на клиросе). Еще дня два припухлость и чуть заметная хромота оставались, как бы говоря, что все это было реальностью, а не выдумкой воображения. Помню, как она, когда приехала в монастырь, отвела меня в сторону и говорит, что произошла странная вещь. Так что молитвы до Иосифа доходят, и его молитвы доходят до Божией Матери.

Франция, 1998

Позвольте напомнить Вам о знаменательном видении, данном Иосифу в ночь с 20-го на 21-е ноября 1985 г. – за несколько часов до того, как скончался митрополит Филарет. Вы были первым человком, которому Иосиф поведал об этом своем видении вскоре после того, как пришла весть о кончине митрополита Филарета.

24-го ноября (в праздник Иверской Иконы) 1985 г. состоялись похороны митрополита Филарета. Сразу после этого Иосиф на несколько дней приехал к нам в Вашингтон и в первый же вечер, под свежим впечатлением от видения, подробно рассказал нам о нем. При этом также присутствовал иepeй Феодор Шевцов.

По словам Иосифа, вечером 20 ноября он почувствовал большую усталость и лег спать. Св. Икона висела на стене напротив его кровати – так, чтобы, лежа, он мог на нее взирать. Вскоре после того, как он лег, погасла висящая перед Иконой лампада. Он ее снова затеплил, но она во второй раз погасла. Тогда Иосиф поменял масло, фитиль, помыл лампадный стакан и снова заправил. Но вскоре лампада погасла в третий раз... Это его взволновало, ибо он почувствовал, что Божия Матерь сокровенно внушает ему, что что-то значительное произойдет, т. к. незадолго до этого лампада перед Иверской Иконой трижды гасла непосредственно перед страшным землетрясением в Мексике и перед извержением вулкана в Колумбии, в результате которых погибли тысячи.

Иосиф встал на молитву. Под иконой, у стены находилась скамейка. Иосиф опустился на колени, прислонился к скамье и начал молитвословие. Во время молитвы он уснул. В тонком сне ему открылась картина-панорама, словно огромный широкий экран, и представилось такое видение.

Лесистая природа с каменистой почвой. На тропе он увидел на коленях стоящего с измученным лицом митрополита Филарета. На спине владыки и на правом плече лежал большой тяжелый крест. Вид креста был страшным – железный и холодный (в нем отсутствовало животворящее тепло, которое мягко веет от креста деревянного), цвет его был некрасивый – темно-зелено-коричневый. Митрополит Филарет падал под тяжестью этого креста и не мог сдвинуться с места. Но вдруг, неожиданно, митрополит Филарет нагнулся вперед и решительным движением справа налево сбросил крест на землю (движение было странным, т. к. митрополит мог бы просто опустить правое плечо вниз и крест соскользнул бы на землю). Как только крест прикоснулся к земле митрополит исчез.

Иосиф был охвачен страхом от увиденного и от ужаса закрыл лицо руками. Когда он, наконец, опустил руки, перед ним предстала другая картина. Он увидел землю, превращенную в пустыню вследствие страшного бедствия. Вместо митрополита Филарета на коленях стоял владыка Виталий с тем же крестом на спине, но крест был более страшный, более темный и тяжелый. Хотя и с огромным трудом, но все-таки каким-то образом Владыка понемногу передвигался. В последней, третьей части видения Иосиф увидел крест сугубо-черного цвета в той же пустыне и на нем распятого, в полном облачении, с митрой Владыку Виталия...» Через несколько часов после этого видения мир узнал о кончине митрополита Филарета. После того, как Иосиф рассказал о своем видении, нам стало не по себе. «Распятие же символ победы?» – спросили мы. «Никакой победы тут не было, на кресте висел мертвец...» Быть может, это видение, посланное Иосифу, – самое значительное из всех знамений Иверской Мироточивой Иконы. Быть может, этим пророческим видением Матерь Божия нас предупреждает о том, что может случиться, дабы оно не случилось. Быть может, мы ныне являемся свидетелями последней части видения. Упаси Боже!

Протоиерей Виктор Потапов, Вашингтон, 1985 г.

Из письма Димитрия Михайловича Гортынского,

регента Спасо-Вознесенского храма

в Caкpаменmo от 25 декабря 1997г.

То, что я опишу, было, по словам самого Хосе, вовсе не сон, а совершенно наяву. Он проснулся ночью и почувствовал, что связан по рукам и ногам. Рот у него был тоже завязан, и он не мог ни говорить, ни кричать. Он пытался освободиться, но не мог, и только молился в себе. Он знал, что это была нечистая сила, и она его продержала так всю ночь. Это Хосе сам рассказал по-испански моей жене год тому назад, а она тогда же перевела это мне, а теперь снова пересказала для того, чтобы я мог точно записать.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. В июле 1997 года брат Иосиф привез Мироточивую Иверскую Икону на Всезарубежный Съезд в Бразилию и после этого заехал в Аргентину на несколько дней. Всегда брат Иосиф помогал нам советами и трудами в ремонте и украшении нашего великолепного аргентинского Троицкого Собора. В этот последний раз у нас шел разговор о том, что надо купить материю для облачений нашего храма, в связи с предстоящим 100-летним юбилеем его основания. Мы сидели с молодежью за столом, и с нами сидел брат Иосиф. Вдруг он сказал: «Алекс! (так он любил меня называть, т.к. мы были знакомы задолго до принятия мною священного сана) надо поехать в Грецию, там большой выбор тканей. Если ты поедешь, то я поеду тобой. Я знаю, где все можно купить, и могу тебе показать, и, если Бог даст, то заедем на Святую Гору»!

Сначала я подумал, что брат Иосиф шутит, но потом заметил, что он серьезно говорит. Ни минуты более не сомневаясь, я сказал: «Поехали!»

В этом, 1997-м году, брат Иосиф был в Леснинском монастыре на день престольного праздника обители, как обыкновенно делал, за исключением прошлого года, когда он появился неожиданно в Синоде с Иконой по причине моего рукоположения во пресвитера, т.к. раньше он обещал мне, что когда будет мое рукоположение, он приедет с Иконой, несмотря на то, где оно будет и откуда ему самому придется ехать. Брат Иосиф исполнил свое слово, и все в Архиерейском Синоде радовались Великому Торжеству прибытия Чудотворной Иконы.

Как было сказано, в этом году брат Иосиф находился в Лесне, и оттуда по телефону еще раз подтвердил мне: «Не беспокойся Алекс, 16 октября встречу я тебя на аэродроме в Афинах». Так и было. Я вышел со своей поклажей и навстречу мне явился брат Иосиф. Какая радость! Какое спокойствие на душе ощущал я, когда видел его стоящим в аэропорту, по слову его!

Пока мы ехaли в гостиницу, я глядел во все стороны, на брата Иосифа, на себя, и все не мог поверить своим глазам. Мы в Греции с братом Иосифом!

Приехали мы в гостиницу и пошли сразу попить сок и распланировать наше пребывание в Греции. Пока мы обсуждали всякие варианты, брат Иосиф с радостью многократно повторял мне: «Греция – православная страна, как хорошо быть в православной стране»! Мы радовались этому событию, именно потому, что все, что с нами происходило, происходило в православной среде. Я никогда не чувствовал себя так удобно в рясе, как в Греции! Заходили мы в кафе, и там уже сидели священники. Сидишь и видишь, как народ в большинстве перед едой крестится и благословляет еду. Всему этому с братом Иосифом мы радовались, как дети. Когда дети на улице подходили ко мне за благословением, то брат Иосиф повторял всегда: «Из уст младенец устроил еси хвалу!» или еще говорил: «Смотри, Алекс, как дети узнают священника!».

Отдохнув немного, мы пошли погулять. Гуляя, мы встретились с молодым человеком из Румынии. 20-ти летний румын подошел к брату Иосифу за помощью, говоря, что он нелегально работает в Греции и вообще незаконно находится там, ибо его виза просрочена. Потому и просил он о помощи для пepeездa в Канаду. Человек этот казался нам растерянным и взволнованным. Но мы подумали, что он боится полиции из-за своего нелегального положения. Из жалости к нему мы решили приютить его и как-то ободрить. Мы общались с ним, приглашая его вместе с нами пообедать и поужинать... Брат Иосиф вообще со всеми нуждающимися в чем­либо людьми обращался тепло и с состраданием. Не знали мы тогда, что этот несчастный юноша станет убийцей брата Иосифа.

В первые дни мы ходили по церквям и магазинам церковных изделий. Тут же на улице, в первый день, я услышал окрик из маленькой машины: «Шосеф! Шосеф!» Выходит монах из машины и с радостию обнимает брата Иосифа. Монах оказался игуменом монастыря свят. Николая, который на острове Андрос, где находится другая Мироточивая икона Божией Матери. В этот монастырь мы поехали в среду 29-го октября, и об этом будет написано ниже.

На следующий день, мы ходили опять по церквям и магазинам церковных изделий. Тут же на улице опять знакомые: старостильный румынский Митрополит Власий, священники из нашей Русской Зарубежной Церкви, прибывшие из Северной Америки, о. Иоанникий и дpyгиe гости старостильного греческого Митрополита Киприана, находившиеся в Афинах по случаю престольного праздника монастыря свв. Киприана и Иустины. Нас пригласили на службу в воскресенье в монастырь. Так мы и сделали, в воскресенье рано утром встали и поехали в монастырь свв. Киприана и Иустины. Владыка Амвросий пригласил меня сослужить. Я чувствовал себя неудобно, ибо служба шла, естественно, по-гречески, и хотя в Семинарии нас учили греческому языку, и я сам греческий язык очень почитаю и люблю, но мало что понимал. Вдруг все мои неудобства изчезли, когда я увидел родного русского архиерея! С большой радостью подошел я под благословение к Владыке Евтихию Ишимскому и Сибирскому. В этом восторге я не заметил момент, когда пригласили бр. Иосифа вперед. Он же не хотел особенно показываться (вообще он этого никогда не любил). Но народ, заметив его, сразу же начал спрашивать, где Икона. Узнав, что Икона не с нами, очень почтительно, я бы сказал, торжественно повели брата Иосифа на почетное место рядом с кафедрой Владыки Киприана. Он там и простоял всю службу. Мы потом с ним шутили: «Деспота, кириос Иосиф, евлогите»! (Владыка, господин Иосиф, благословите). После службы мы пошли на короткий прием и оттуда на трапезу. Здесь опять же дали брату Иосифу место рядом с архиереями. Совершали они Чин о Панагии и в конце подходили к каждому по чину и давали отломить по кусочку просфорки, которую носил монах на особом блюде, держа в руке кадило. Прежде чем вкушать просфорку, все осеняли ею крестообразно, держа ее над кадильным фимиамом, как бы освящая просфорку. Действительно, были эти часы не просто интересные, а вообще какие-то особенные: поучительные и приятные.

В этот же день, вечером, Синод Митрополита Киприана устроил собрание в городе, и нас тоже пригласили туда. Шел непосредственный перевод на разные языки: русский, английский, грузинский и французский. Читали доклады, дети исполняли народные песни. Надо отметить, что эти же дети – и их было немало – пели за богослужением утром на клиросе. Об этом пении бр. Иосиф неоднократно вспоминал и радовался. Он говорил мне: «Ты слышал, с какой энергией, радостью и любовью пели эти дети? Вот чистая молитва!».

В понедельник 20-го октября мы отправились в Салоники, надеясь, что там получим разрешение поехать на Святую Гору. К сожалению, мы попали в неудачное время, ибо в эти дни праздновали день св. великомуч. Димитрия (по новому стилю) и, кроме того, шла выставка икон с Афона. Вы не можете себе представить, сколько женщин было на выставке и сколько людей во всем городе! Конечно, женщины были из-за выставки икон, ибо это была единственная возможность видеть это богатство. У музея стояли автобусы из Болгарии, Сербии и всей Греции, полные женщин, желающих посмотреть, и надо сказать, что не только посмотреть, ибо многих я видел молитвенно крестившихся. Иконы были выставлены так, что можно было спокойно касаться их. В одном из помещений сумели собрать целый иконостас XII-гo века.

В Салонике, во вторник, мы встали очень рано и пошли в Министерство, где, выдают разрешение ехать на Афон. Нашли, в огромном здании, маленькое помещение, где у двери висела надпись: Гора Афон.

Вошли и увидели молодую женщину, а не старушку, как ожидали по рассказам самого брата Иосифа. Опять к нашему удивлению, женщина приняла нас очень вежливо и спросила по­английски, что мы хотим. На вопрос брата Иосифа, есть-ли какая-то возможность поехать на Афон, она посмотрела на него и спокойно сказала: «До 15-го или 20-го ноября неть ни мест, ни возможностей. Чтобы получить разрешение, миряне должны отправить нам факс – принести письменную рекомендацию своего консула в Греции и ждать ответа». Я же в эту контору не пошел в рясе, ибо легче получить разрешение как туристу, чем обясняться разными путями и разбираться в какой юрисдикции я нахожусь. Но дама повернула взгляд на меня, обозрев меня с ног до головы, и, не меняя своего спокойного тона голоса, объявила мне: «... а духовенство должно иметь письменное благословение константинопольского пaтpиapxa». Вот мы так вышли из конторы с братом Иосифом и для утешения пошли позавтракать. В это время брат Иосиф рассказывал мне о своих прежних пребываниях на Афоне и о том, как он, в своем 8-ми месячном пребывании, привык мало спать и часто в полном смысле слова всенощно бдеть в бесчисленных афонских «агрипниях».

Когда брат Иосиф рассказывал про Афон, говорил как бы о своем детстве. Он все повторял, как изучал там науку наук: молитву. Он все помнил, где и что находится, в каком монастыре на Aфoне.

Удивительно было слушать бр. Иосифа, когда он говорил о ком-то из знакомых, т.к. он помнил имена всех. Я не преувеличиваю: он помнил имена всех людей ему знакомых Северной и Южной Америки, Европы и Афона. И имена людей своей родины! Ответ на вопрос, как и почему – очень ясен и прост: он за нас молился ежедневно и поминал всех нас перед святой Иконой Божией Матери. Брат Иосиф имел очень большое правило ежедневной молитвы: он читал канон Иисусу Христу, канон Ангелу Хранителю, читал службу святого дня и пел Акафист Божией Матери, добавляя к этому общеупотребительные ежедневные православные молитвы (и я свидетельствую об этом). В течение всей поездки мы или разговаривали на духовные темы, или молились, как он сам говорил – «по четкам».

В этот день наш завтрак длился чуть ли не до обеда. Так приятно было с ним беседовать! Надо тоже отметить очень важную вещь: мы разговаривали с братом Иосифом на родном его языке: испанском, в этом преимущество аргентинской молодежи в общении с ним. Никогда я и мой брат иepeй Павел не забудем, как было душеполезно и благодатно разговаривать с братом Иосифом по любому вопросу, на 99% это были, конечно, церковные вопросы. У него была детская невинность в шутках, мужество и строгость перед ложью и необоримая чистая христианская любовь и ревность по разуму. Он был одним из тех немногих, кто не боится говорить правду в лицо кому бы то ни было...

Но возвратимся к рассказу о путешествии. В этот же день (мы его называли днем утешения после отказа въезда на Афон) мы пошли к мощам св. великомуч. Димитрия Солунского. Внутри большого каменного храма находилось много паломников. Интересно было видеть, как в Греции детей возили из школ по церквям вместо того, чтобы возить по заводам, как в других странах. Вот учительница учит их: «Здесь простоял св. Димитрий на столпе, и его мучили там»; или: «Эту икону свв. мучч. Веры, Надежды, Любови и Софии пожертвовал господин такой-то».

Благоговейно двигалась очередь к святым мощам великомуч. Димитрия, Ковчег с мощами находится с левой стороны собора внутри особого мраморного киота или отделения. Ковчег сделан полностью из серебра и золота, а голова святого была внутри серебряной митры над ковчегом. Обыкновенно держат ковчег с мощами под болыпим куполом, но в этот раз собирались его чистить к празднику, и нам удалось прикоснуться и поцеловать сам ковчег. Мы с братом Иосифом, приложившись к мощам, отошли в сторону и начали спокойно молиться. Молились за всех наших знакомых. Особенно молились за нашу иepapxию и за Синод, так как знали, что в эти дни в Нью-Йорке собрался наш Архиерейскш Синод. Я не успел купить свечи, как бр. Иосиф уже подал мне пачку, и сам тоже пошел поставить свечи у мощей святого.

После этого мы пошли к мощам св. Григория Паламы. Там тоже молились за всех. У св. Григория смогли побыть больше времени и спокойно, почти одни, молились, ибо в эти дни все ходили и особенно стремились к великомуч. Димитрию, а в других храмах не было столько народу.

От св. Григория мы пошли к мощам свят. Василия Великого. Там мы смогли отслужить молебен, освятить крестики, купленные нами, и наслаждаться миром и благодарю этого святого места. Перед молебном, бр. Иосиф поклонился до земли и держал долгое время голову свою под ковчегом с мощами свят. Василия Великого, долго он так молился и потом предложил мне то же самое сделать, ибо, по его словам, он ощущал особый мир и благодать. Я так и сделал и действительно чувствовал себя как бы в другом миpe. Разочарование из-за отказа на Афон прошло быстро и незаметно. Мы встали из-под ковчега и собирались служить молебен. Не знаю сам почему я, посмотрев через стекло на облаченного святителя, как к живому Святителю обратился: благослови Владыко! Бр. Иосиф головой сделал знак согласия о том, что я правильно делаю, прося у архиерея благословения для начала молебна. Тут же я начал: «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков».

Отслужив молебен, во время которого мы читали и поминали длинный список, заранeе составленный, с именами всех наших прихожан и всех знакомых во всем миpe, стояли еще долго в этом храме. Как-то не хотелось уйти. В это время подошел к бр. Иосифу монах: хотел узнать, откуда мы. Потом подошел ко мне и сказал: евлогите! Я его благословил и, когда он поклонился поцеловать мою руку, я заметил, что из под его рясы блестел крест с такими украшениями и в таком количестве, что из них можно было бы сделать еще трем нашим священникам кресты. Я, конечно, в знак уважешя, сразу же поцеловал и его руку. Не знаю как, но мы пару минут разговаривали по-гречески. Оказался монах – архимандритом.

Оттуда же мы пошли в храм, где почивают мощи преп. Параскевы и преп. Давида. Там молились. Интересно, что когда мы вошли в храм, там занимались уборкой пылесосом, и когда заметили, что мы не туристы, а хотим помолиться у святых мощей, то немедленно прекратили шуметь и дали нам спокойно помолиться. Когда мы вышли, из храма послышался шум включенного пылесоса. Вот так мы и закончили этот памятный день. Я уже говорил, что мы называли этот день – днем утешения. Возвращаясь в гостиницу, мы впервые шли молча. Только бр. Иосиф, как бы подтверждая причину нашего молчания, взирая на небо, тихо произнес: «Сколько святости! Какое освящение и благословение для нас грешных!» И так, почти в полном молчании, мы провели остальное время. Решили не ужинать, а спокойно молиться в комнате и отойти ко сну с этим свежим освящением на душе. «В руце Твои, Господи, предаю дух мой, Ты же мя помилуй и живот вечный даруй ми. Аминь».

Мы остались в Салониках до воскресенья. В воскресенье праздновали память св. великомуч. Димитрия Солунского. В субботу на вечерню мы попали и смогли войти в храм; но в воскресенье пришлось смириться и стоять вне храма из-за большого стечения народа. На молебен приехал президент Греции и весь дипломатический корпус. Интересно: хор в храм поет, и передают службу по громкоговорителям, звонят в колокола, и военный оркестр играет – все в одно время.

На крестный ход мы, к сожалению, не попали; он состоялся в субботу утром, а не вечером и не в воскресенье, как мы думали.

В воскресенье вернулись автобусом в Афины. В понедельник делали последние покупки для нашего храма и гуляли по городу.

Во вторник рано утром поехали в Пирей с намерением поплыть на остров Эгину к мощам свят. Нектария Пентаполийского. Слава Богу, мы добрались до острова к святителю, где хранятся его св. мощи (вернее то, что осталось от них). Там мы служили молебен и паки поминали всех. Молились и у бывшего гроба святителя, который находится там, в женском монастыре и попили воды из источника, находящегося у гроба, во дворе. Оттуда спустились к большому собору в честь святителя, недавно построенному рядом с женским монастырем. Так провели некоторое время, потом отправились в другую сторону острова в Агия Марина и оттуда отправились обратно в Пирей.

Уже в Афинах поужинали в том же ресторане, гд обедали и ужинали всегда. После ужина погуляли немного по городу и вернулись не поздно в гостиницу, ибо на следующее утро – в среду 29-го окт. – хотели поехать на остров Андрос. На этом острове находится с IX-го века маленький монастырь святителя Николая Мурликийского Чудотворца. В нем же есть Мироточивая икона Божией Матери, которая уже 17 лет источает миpo.

Брат Иосиф рассказывал нам об этой иконе еще при своем последнем посещении Аргентины и говорил, что уже дважды старался попасть на остров, но по разным причинам не мог попасть в монастырь свят. Николая: то буря на море, то еще что-то мешало. Но в среду 29 октября мы благополучно приплыли утром на остров Андрос с братом Иосифом и с одной благочестивой гречанкой, бывшей духовной дочерью приснопамятного Владыки Архиепископа Антония Женевского. Долго ехали на такси в монастырь по крутым дорогам. День был пасмурный. После почти получаса езды мы приехали в монастырь. Нас встретили два монаха, один из них был английского происхождения, другой – немецкого. Нас ожидали. Тут же нас пригласили в храм, к Мироточивой иконе.

Брат Иосиф радовался, как дитя. С Божиею помощью он наконец-то попал в монастырь, к иконе. Дорогой в храм мы зашли в пещеру, где подвижники связывались цепью и замком и давали ключ другим, дабы не побеждало их искушение оставить обет. В этих пещерах было разлито благоухание, хотя там службы не шли, но пахло фимиамом.

Дошли мы до двора, где храм. Монах пошел за ключами. Мы ждали и наслаждались тишиной и спокойствием этого благодатного места. Пока мы разговаривали, монах открыл и вошел в храм. Мы собрались войти, как вдруг монах вышел и повышенным тоном сказал, стоя в дверях храма: «Божия Матерь заплакала» (!). Тогда мы не поняли, что это значит. Мы думали, что икона мироточит, а монах говорит, что плачет! Оказалось, что заплакала, именно заплакала в этот момент, вторая древняя большая стенная икона молящейся Божией Матери! Мы задали, естественно, вопрос: Как? Почему? Потом мы пошли, поклонились и поцеловали икону, находящуюся на столпе в притворе храма. Нам рассказал монах, что икона плачет когда происходит или произойдет что-то страшное. Мы с братом Иосифом не верили случайности и знали, что это событие связано с нами или с нашей Церковью. Монах продолжал разсказывать, что засохшие цветы, которые мы видим по бокам иконы, приносят благочестивые люди, приготовляясь к этому посредством поста и молитвы и оставляют их до следующего праздника Благовещения. В день праздника, большинство принесенных цветов оживают и издают благоухание, и те, кто их принесли, считают это чудо как бы особым для себя благословением Божией Матери. Тут-то первый раз бр. Иосиф сказал мне: «Я чувствую, что что-то произойдет, не знаю, что именно, но сильно чувствую»!

Помолившись, мы прошли к иконостасу, где находится Мироточивая икона. Сильное благоухание роз распространялось по всему храму и вообще по монастырю. Икону привезли из Византии в XII-м веке в монастырь, и с тех пор она в храме на иконостасе с левой стороны царских врат. Почти вся икона покрыта серебрянной ризой и защищена решеткой, которую открыли для того, чтобы мы могли прикоснуться к святыне. Благоухание ощущается, но Mиpa-то не видно, как мы явно видим это на нашей Монреальской Иверской Иконе. Но, приглядевшись, мы заметили, что риза иконы вся мокрая и покрыта миром. Она мироточит уже 17 лет!

На левой стороне храма хранится частица св. мощей святителя Николая, чудесным образом полученная отцом Дорофеем – игуменом монастыря – во время своей поездки в город Бари.

На правой стороне храма хранятся мощи новомученика Николая, убитого мусульманами-турками у дерева. В день его памяти, прямо из дерева, исходит кровь в большом количестве. Нам тоже показали бутылку с кровью святого, собранной из дерева. Куда ни повернешься в этом монастыре, есть какая-то святыня! После того как нам рассказали обо всех святынях в этом маленьком храме, покрытом горящими лампадами от стены до стены, получив благословение, мы отслужили молебен с акафистом Божией Матери и свят. Николаю. Не хотелось уходить из храма. Монахи пели тропари по-гречески и мы потом по-славянски. Во время молебна еще раз мы молились за всех близких нам людей всего миpa. Я просил у Божией Матери благословение на мое дальнейшее служение Богу и людям и у свят. Николая напутственное благословение, ибо на следующий день возвращался в Аргентину. Брат Иосиф рассказал мне, что в молитве он повторил свою ежедневную просьбу Божией Матери касательно аргентинской молодежи: «Дабы все они были святыми женами и святыми мужами!». Что может быть лучше этого пожелания ближнему? Здоровье? Радость? Благосостояние? Долгоденствие? Нет. Брат Иосиф желал то самое высшее, что может и должен желать хриспанин своему собрату: святости! Вот такими были всегда слова и ответы бр. Иосифа – краткими, ясными, мудрыми, полными христианской любови и твердой веры во Христа!

Когда мы вышли из храма, то пошли к источнику св. Архистратига Михаила. В XV-м веке явился там архангел, своим копием ударил по камню, и из него истекла вода. Попили немного воды из источника и собрали цветов, растущих на том месте.

Оттуда отправились в часовню Божьей Матери, где посажена ветвь – и она сильно растет – неопалимой купины. Тоже были в маленьком храме Рождества Пресвятой Богородицы, где, кроме стен, все голубое, даже сидения в трапезной. Здесь пели тропарь по-гречески и по-славянски. Отец Дорофей старался за мной петь, хотя он ни слова не говорит по-русски; но по окончании тропаря сам пропел по-славянски: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу...», этим приглашая нас и кондак спеть. Бр. Иосиф очень интересовался и с великим почтением лобызал иконы и св. мощи, которые нам показывали. Сколько раз он говорил мне: «Смотри, Алекс, наши иконы»!

Вы можете задать вопрос, что это за икона, которую чилиец испанского происхождения мог считать своею? Я вам отвечу. Он считал своими иконами: икону свв. Новомучеников и Исповедников Российских, икону св. блаж. Ксении Петербургской, преп. Серафима Саровского... Ибо действительно к нему относятся слова Руфи: «...куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог – моим Богом!» Бр. Иосиф принял крещение от русского православного архиерея, Владыки Леонтия Чилийского, и переродился. Отрекся от сатаны и сочетался Христу и Ему служил и Его народу, своею жизнью будучи примером для всех нас.

Вернемся еще раз к описанию поездки, превратившейся, несомненно, Божиею милостью, в святое паломничество. С каждым шагом наши сердца становились более и более спокойными, радостными, облагодатствованными. Мы поклонялись св. мощам и почтили святыни со всего миpa и из всех периодов христианской истории! После осмотра всего монастыря и его святынь мы вернулись к иконам Божией Матери и еще раз поклонились и помолились пред ними.

После этого нас пригласили на обычный греческий кофе с печеньем. Немного нам рассказали о жизни в монастыре и пригласили в трапезную на обед. Здесь еще раз о. Дорофей пригласил нас пропеть: «Отче наш» по-славянски. Тут же бр. Иосиф сам начал: «Отче наш, иже еси на небесех...».

Наслаждаясь вкусным монашеским обедом, продолжали мы разговор о Церкви и о вере (в этот день не читалось за трапезой). Не хотелось, действительно не хотелось уходить, но надо было ехать в Афины. Бр. Иосиф говорил, что печально ему покидать этот монастырь. Прощались с монахами. О. Дорофей нам подарил ваточки с миром Божией Матери и иконочки. Невозможно передать словами, с какой любовью он обнимал бр. Иосифа и меня. Крепко, очень крепко обнимал, как бы в последний раз... Уехали со слезами на глазах и опять молча. Мы не могли и не хотели замутнять разговорами воспоминание о св. лике Божьей Матери Мироточивой и грозный лик плачущей иконы Божьей Матери.

Приехали поздно в Афины. Пошли в последний раз ужинать в «наш» ресторан. После ужина со всеми прощались. Нам желали хорошего пути и благодарили: «Кало таксидис! Кало таксидис! Евхаристо!» В эту ночь нам неохота было спать, и мы решили прогуляться. Шли по улицам Афин, разговаривая обо всем по-немножку. Нашли кафе и вошли. Пили чай с баклавой и начали говорить... Говорили часами о молодежи в Аргентине и Бразилии. Опять бр. Иосиф удивлял меня своею памятью. Он так все живо помнил! Зашла речь о пении (вопрос меня сильно интересующий). С какой любовью и точностью говорил мне бр. Иосиф об этом! После полчаса разговора я заметил, что все, что говорит бр. Иосиф – деликатная критика в мой адрес. Говорили о проповедях (брат Иосиф присутствовал, когда я читал свою первую проповедь в Аргентине, будучи еще диаконом), и все в мой адрес, но так, как будто это относится ко всем вообще. Потом началась взаимная исповедь. Я признавал свои ошибки, только что замеченные бр. Иосифом, и он начал рассказывать про себя... О своем детстве, о своем пребывании в архиерейском подворье в Монреале, о своих пребываниях на Афоне, об Иверской Иконе... В миг прошел бр. Иосиф через всю свою жизнь...

Псоле нескольких часов мы вернулись домой.

На следующий день проснулись, по договору, не очень рано. Позавтракали. Дальше разговаривали во время завтрака, и второй раз брат Иосиф разсказал мне о своем чувстве, что что-то произойдет страшное. Он говорил это спокойно, безбоязненно. Потом мы отправились к ювелиру, изготовившему чудную ризу, украшающую нашу Иверскую Икону. С этим настоящим христианином мы сидели и долго разговаривали. Он пригласил нас пообедать, и после этого мы с ним распрощались.

Я пошел отдохнуть перед отъездом, и бр. Иосиф пошел купить лампаду для моего отца. Вернувшись он меня разбудил, и мы собрались в аэропорт. Пока мы ехали, то думали, что будет там время попить чайку и поговорить. Я даже начал про себя придумывать прощальные фразы, чтобы не плакать. В очереди, пока ожидали, бр. Иосиф заметил мальчика с заметными признаками какой-то болезни. Одна благочестивая католическая семья говорила: «Мой братик жив благодаря Божией Матери и святой водичке, которую мама дает вместо лекарств». Бр. Иосиф утешал мать и отца мальчика ласковыми словами и призывал их продолжать уповать на милость Божией Матери. Рассказав об Иверской Иконе, он попросил меня подарить им иконочку и немного ватки с миром нашей, как он говорил, Иконы. Дошли мы до конца очереди. Проверив мой багаж, потребовали с меня 1000 долларов за перевоз. Конечно, тут я начал просить скидку, и, пока люди проходили, я ожидал ответа и остался последним и последним пошел в самолет. В такой суматохе прошли два часа, и нам не удалось ни попить чаю, ни поговорить. В 9 часов вечера отлет, а сейчас без четверти девять и, конечно, пора идти. Я позвонил домой и сообщил, что все в порядке, и бр. Иосиф тоже говорил с моим отцом. У бр. Иосифа было желание приехать в 1998-м году заранее, до нашего праздника – 100-летия основания храма, чтобы помочь нам в ремонте храма. Вот и все. Пора прощаться.

Когда дошли до входа в отдельный зал, брат Иосиф сказал мне: «Прости, отче, за все, что я плохо сделал, и если тебя обидел, от всей души прошу прощения». Я ему: «Ты меня прости, Хозе. Бог простит. Спасибо за все. Огромное спасибо!» Тут же на аэродроме бр. Иосиф сделал передо мною поклон, и я ему сделал поклон. Обнимались крепко и долго. Я уже собирался идти, как бр. Иосиф воскликнул: «Благослови, отче»! Я: «Бог благословит тебя, Хозе!» Он: «с Богом». Я: «с Богом». В последний раз...!

Так мы виделись с братом Иосифом в последний раз. Так мы прощались с братом Иосифом всего за несколько часов до его смерти. Мы договорились, что он мне позвонит на следующий день, чтобы узнать, как я дохал. В пятницу хотел он поехать еще раз к святителю Нектарию. Я прилетел в пятницу утром и ждал звонка до вечера. Звонка не было, но мы не беспокоились, ибо знали брата Иосифа, и что у него часто неожиданно менялись обстоятельства. В субботу я все-таки позвонил в гостиницу, но мне просто ответили, что его нет. В воскресенье в 2 часа мой брат, о. Павел, просил узнать о правдивости неприятной и страшной новости, что брата Иосифа убили. В этот раз меня узнали в гостинице и подтвердили нежеланную новость, а следующие часы беспрерывных звонков отовсюду проходили с каждым часом все труднее, до самого начала проскомидии. Сразу вспомнил я о плачущей иконе. Так вот почему заплакала икона к моменту нашего прибытия в монастырь! Потом я думал: может быть икона заплакала потому, что смерть Иосифа есть начало чего-то страшного? Его смерть – знамение и видная часть огромного невидимого айсберга.

Не хотелось, трудно было, очень трудно; но все-таки я поставил крест (†) в помяннике, рядом с именем брата Иосифа и переписал его имя в заупокойный синодик. Я думаю, что для большинства наших священников служение литургии 20-й недели по Пятидестнице было особенно тяжелым.

Благословите изложить еще несколько моих мыслей о происходившем и происходящем. После подтверждения о печальной кончине брата Иосифа возник у всех один и тот же вопрос: а Икона? Хотя и знал я, что брат Иосиф не взял с собой Икону в Грецию, но сам я тоже обеспокоился о ней. Однако, сразу пришли мне в душу слова Божией Матери преподобному Гавриилу: «Не приидох хранима быти от вас, но да буду Аз хранительница ваша...»! Эти слова успокоили меня и всецло полагал я свою тревожную душу в руки Божией Матери. Нам молиться надо за упокоение души брата Иосифа и... Во время первой панихиды почти с самого начала до самого конца не мог я стереть из памяти слова: «Святых лик обрете источник жизни, и дверь райскую: да обрящу и аз путь покаянием, погибшее овча аз есмь...» Да, нам нужно только каяться и просить у Бога прощения за эту большую потерю. Как о. Валерий Лукьянов говорит в своей проповеди на отпевании брата Иосифа, что диавол будет ударять и убирать лучших из нас, и Бог попускает это по нашим грехам. Мы распустились, перессорились, нас объединяет ненависть, пусть к плохому или неправильному, но в конечном итоге: ненависть, а не любовь во Христе нас объединяет. Во многих наших приходах есть проблемы и разногласия, есть прихожане, не желающие встречаться с другими прихожанами, и поэтому они даже не приходят на службу. Братья и сестры, целые семейства хранят в своих недрах какие-то ветхие обиды... Но все это изчезало моментально в присутствш нашей святыни – Мироточивой Иверской Иконы. Вокруг Иконы все собирались, все лобызались и примирялись. Один не любит того регента, регент не пускает другого из-за каких-то глупых причин; но все вместе пели акафист пред чудотворным образом. Была такая сила, было явление, перед которым все наши apxиереи, священники и народ – чада Русской Зарубежной Церкви умилялись, успокаивались, смирялись, обединялись, возвращались к сути Христианства, как малые дети припадали к стопам Божиим. Вот какое это чудесное явление – эта наша Мироточивая Иверская Монреальская Икона – с ее неутомимым хранителем рабом Божиим, братом Иосифом.

Митрополит Феодосий из Американской митрополии (ОСА), встретился случайно, однажды, с братом Иосифом на аэродроме и, поклонившись Иконе, сказал брату Иосифу: «Все патриархии, все митрополии и любые иepapxии церковные могут указывать на ошибки или проблемы Русской Зарубежной Церкви, но никто, никогда, не смеет слово сказать против этого чуда»! И действительно – прошли трудных 15 лет, и всегда Иверская Мироточивая Икона являлась столпом нашего церковного Дома и кормчей нашего Корабля. Все мы Ее слушались и Ей кланялись и перед Нею исповедовали Ее Сына – Истинного Бога, Иисуса Христа.

Все мы верим, что в эти дни Икона находится в безопасном месте и многие из нас считают, что это мудрым Божественным промыслом так устроено. И невольно, все-таки, вспоминаются другие слова Божией Матери преподобному Гавриилу: «Се даю вам знамение: дóндеже (доколе) зрите в монастыре Икону Мою, не оскудеет вам благодать Сына Моего и милость...».

Божиим Промыслом мы Иконы не видим. Она нам не является. Будем помнить ежедневно слова Божией Матери и молиться не только за упокоение души раба Божия Иосифа, но и будем тоже молить Божию Матерь о нашем спасении, о ниспослании нам дара любви и стремления к благочестию и святости. Будем непрестанно молиться Нашей Заступнице и Хранительнице, взирая на копии, когда-то нами прикладываемые к Mиpoточивой Иконе, ощущая благоухание одного из бессчисленных кусочков ватки с благодатным миром и с сердечным покаянием умоляя: «Да не оскудет нам благодать Сына Твоего и милость. Аминь».

Недостойный иepeй Александр, Буэнос Айрес, 11/24 ноября 1997-го года,

День явления всему православному миpy великого чуда

Мироточения от Иверской Иконы Божией Матери

На исходе октября 1997 г. произошло страшное событие, потрясшее весь православный мир – в Греции 20-летним румыном был зверски убит Иосиф Муньос-Кортес, хранитель прославленной чудотворной мироточивой Иконы Вратарницы. В этой связи общество «Дом Иконы» в Монреале обнародовало следующий некролог:

«Сатана, разрешенный от своего связания, ... обольстил все народы», – сказано св. Андреем Кесарийским в V веке по Р. X. На последнем исходе века двадцатого эти слова святителя есть уже не грозное провозвестие того, что лишь только грядет в мир, к чему должно – так или иначе – готовиться, но краткое и точное описание нашего общего сегодня. Люди уже не просто тяготятся проповедью Христовой и, в попытках успокоить мозжащую совесть, объявляют Господа – несуществующим. Эпоха рационалистической бездуховности, «атеизма» и прогрессистских теорий отходит в прошлое. «Антихрист, – говорит преп. Нил Мироточивый Афонский, – даст порочную мудрость несчастному человеку...». Мы именно живем во времена расцвета духовности, – но только духовности сатанинской, когда все, что суть Христово, Иисусово, Божье, вызывает мучительное раздражение плотского человека – и бешеную злобу прельщенных.

Одним из таких прельщенных был зверски убит Иосиф (Хозе) Муньос-Кортес – хранитель чудотворной мироточивой иконы Божией Матери ВРАТАРНИЦЫ.

Пятнадцать лет тому назад, осенью 1982 г., неведомыми путями православный испанец, в прошлом преподаватель искусств, был призван Господом на особенное служение, которое довелось ему запечатлеть мученической кончиной.

Зловещие обстоятельства гибели брата Иосифа еще далеко не ясны, но перед лицом этой смерти невольно задаешься вопросами, далекими от тех, кои составляют предмет полицейского расследования.

Что почувствовал он, впервые посетив Рождественский скит на святой горе Афонской, где потряс его, будто случайно замеченный им, образ Иверской Божией Матери?

Как понял тогдашние слова настоятеля скита отца Климента, который, неожиданно уступив просьбам заезжего молодого иконописца, произнес: «Пресвятая Дева уедет с вами».

В чем выразилось для него постепенное осознание чуда, – с того самого дня 24 ноября 1982 года, когда около трех часов пополуночи Хозе, проснувшись в своей монреальской квартире, ощутил нивесть откуда доносящееся благоухание?

Господь вел его рукою сильной и мышцею высокою, но при этом все в жизни будущего хранителя чудотворного образа развивалось безыскусственно и, если допустимо так выразиться, естественно.

Потомок древнего рода, Хозе родился в 1950 году в благочестивой католической семье в Чили. В 1962 году 12-летним, живя в Сантьяго (Чили), был поражен православным богослужением в тамошнем храме Святой Троицы и Казанской иконы Божией Матери. В церкви он оказался как бы случайно, по дороге в католический собор. Через два года архиепископ Леонтий Чилийский крестил его в Православие, на что было получено согласие матери Хозе. В течение трех лет изучал богословие в колледже. Хотел было принять монашество, но в Канаде, куда он переехал, не оказалось православной мужской обители. При этом постоянно обращался с молитвой к Пречистой Богородице, чтобы Она указала ему путь «в он же пойду». Ему определено было стоять при чуде в мире, такого чуда вместить не могущего, ибо святой мироточивый образ Надежды безнадежных исцелял не только тела, но и души тех, кто к нему обращался, усмиряя злые сердца, давая слезный дар, помогая обрести надежду.

Кому довелось видеть лица людей – православных и иноверцев – в многочисленных приходских храмах и монастырях, куда брат Иосиф-хранитель привозил врученный ему благодатный мироточивый образ Вратарницы, двери райские верным отверзающий, тот не мог в отпущенную ему меру не ощутить – сколь страшно и неподъемно послушание, данное этому человеку, и сколь должно быть нестерпимо оно древнему змию, врагу Церкви Христовой. Все ослепительней нетварный свет Христовых чудес, все темнее в царстве века сего, – и убийство Иосифа Муньоза-Кортеса – хранителя чудотворного образа Богоматери есть, уповаем, еще один знак истощания ветхих, изживших себя времен, знак скорого приближения Непобедимой Победы. «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр.22:20).

Монреаль, 12 ноября 1997

Около 400 человек прибыли в Свято-Троицкий монастырь на отпевание брата Хозе (Иосифа) Муньоз-Кортес. Люди приехали со всего мира: России, Франции, Германии, Швейцарии, Южной Америки, Канады, Белгии и США.

Отпевание возглавил Архиепископ Лавр Сиракузский и Троицкий, настоятель Св.-Троицкого монастыря. Ему сослужили 22 священника и 4 протодиакона. Присутствовали Епископ Митрофан Бостонский и другие священнослужители.

Тело брата Иосифа, убитого в Афинах (Греция) 31 октрября (н. ст.), прибыло в Монреаль (Канада) 10 ноября. Гроб был открыт для опознания друзьями брата Иосифа, которые сразу же обратили внимание на полное отсутствие следов тления и запаха. Следы истязаний были видны на шее и руках. Брата Иосифа нашли со связанными руками и ногами, рот был залеплен, он был без рубашки и скончался от удушия.

Когда 11 ноября тело брата Иосифа было привезено в Св.Троицкий монастырь, то гроб предполагали не открывать, т. к. опасались запаха тления, ибо прошло почти две недели после смерти. В присутствии Архиепископа Лавра все-таки решили открыть гроб и не обнаружили ни следов, ни запаха тления. Во время отпевания верующие имели возможность «преподать последнее целование» брату Иосифу.

Над гробом беспрерывно читалась Псалтырь. Во время отпевания протопр. Валерий Лукьянов сказал проникновенное слово, а по окончании отпевания сказал слово Владыка Лавр. Он просил, чтобы ежедневно молились за душу успошего брата Иосифа, ибо он потрудился в течение 15 лет, сопровождая Иверскую Икону во все концы мира. Владыка говорил с глубоким чувством и упомянул об отсутствии запаха тления от тела брата Иосифа.

Погребение состоялось на монастырском кладбище.

Мироточивая Иверская Икона Божией Матери начала мироточить в Монреале 24 ноября 1982 г. Ровно через 15 лет, почти месяц в месяц, верный хранитель Иверской Иконы брат Иосиф был удостоен от Господа мученической кончины.

Упокой, Господи, душу убиенного новопреставленного брата Иосифа и по его святым молитвам помилуй нас, грешных.

Участник отпевания, США, 1997

Слово протоиерея Вениамина Жукова

на заупокойной литургии

Когда Господь узнал о смерти Лазаря, Он прослезился, и стоящие вблизи люди воскликнули: как он его любил!

И мы сегодня плачем по брате нашем Иосифе, и мы все можем сказать друг другу, как мы его любили!

Нам еще так трудно осознать сегодня, что мы больше не увидим его приветливой улыбки, его кроткого взора, не услышим его мягкого голоса, не ощутим исходящей от него теплоты духовной. Брат Иосиф закончил свое земное странствование. Его кончина, неожиданная и мученическая, так потрясла всех, такой тяжелой болью легла на нас, что стала искушать мысль: как это могло случится, как попустил Господь?

Но перед нами – область Божественной тайны, войти в которую за ответом мы духовно не готовы.

Вспомним саму историю Иверской иконы Божией Матери.

Явилась она чудесно на Гору Афонскую в XII веке как свидетельство особого расположения Божией Матери к этому месту. Она появилась на побережье Афона возле Иверской обители с великим знамением – возвышающимся над ней огненным столпом. Когда монахи захотели двинуться к ней навстречу в море то – она удалялась от них, никому не доверяясь. А во сне явилась благочестивому иноку Гавриилу и избрала его. Он по морю, как по суше, прошел к ней и принес на своих руках святую икону...

Монахи поместили ее в церкви, но она трижды появлялась на вратах обители, указывая всем и извещая самому иноку Гавриилу, что явилась не для того, чтобы быть хранимой, но для того, чтобы охранять. И на протяжении всей истории Афонской Горы святая икона возвещала инокам надвигающиеся катастрофы, ограждала их от варварских нападений, восполняла их житницы мукой и маслом, дабы не умерли они от голода. Божия Матерь, как поется в акафисте, насадила на горе сад духовный и обещала инокам, что никакой беды не случится, пока Она будет с ними.

И вот в нашу эпоху, 15 лет назад, объявляет Божия Матерь вновь через Свою Икону Вратарницу заступление роду человеческому. На Афонской горе Матерь Божия доверяет Свою Икону чилийцу испанского происхождения Иосифу Муньозу, всем сердцем принявшему святое Православие трудами другого благочестивого мужа, архиепископа Леонтия Чилийского. Так Божия Матерь призвала брата Иосифа на проповедь всему миру. Она не поручила себя ни священнику, ни епископу. Она не избрала для себя ни церковь, ни монастырь, но возложила такую большую миссию на человека простого и смиренного, благочестивого и исполненного страха Божиего. И он послужил Божией Матери, как апостолы послужили Господу, идя в концы вселенной, повсюду проповедуя слово Божие, принимая скорби многих и утешая тысячи, и принося чрез святую Икону душевные и телесные исцеления. Как некогда Божия Матерь насадила на горе Афонской сад духовный, так и ныне по всему миру насаждались духовные ростки.

Икона Божией Матери Иверской, посланная в нашу Церковь чрез брата Иосифа вскоре после прославления новомучеников и исповедников российских, многими из нас была воспринята как свидетельство необычайного Божьего благоволения, благословения Церкви за ее исповедание истинной православной веры. Мы непростительно быстро привыкли к постоянно пребывающему среди нас чуду и миру, которым Божия Матерь щедро одарила нас. Мы даже иной раз роптали, почему Икона не бывает там, где мы хотим непременно ее видеть!

А многие ли из нас осознавали ее явление как предвестие великих потрясений? Многие ли сумели испросить за тот срок, который была она среди нас, укрепления в вере и терпении? Все так быстро переменилось: оборвалась жизнь верного раба Божией Матери и отнят навсегда ли, на время ли, и чудотворный Ее образ. Вернется ли Икона к нам, будет ли дарить нас тем чудотворным миром? Все возможно, но мы знаем, нет больше Ее странника, которому Она поручила нести проповедь и утешение.

История брата Иосифа – незаурядная история незаурядного человека, это признание в любви человека к Богу. В тот день, когда в афонском скиту его взгляд встретил дивную Икону Божией Матери, он почувствовал, как сердце его потянулось к ней. И Она приняла его дар сердца. Можно подумать, что произошло подобное завещанию распятого на кресте Господа, доверившего Божию Матерь Своему любимому ученику: «Се сын твой... се Матерь твоя». Брат Иосиф уже не мог уехать с Афона без Иконы. Игумен решительно отказал, не давая даже малой надежды: Икона должна оставаться в монастыре. Покидая скит с сокрушенным сердцем, мучаясь и скорбя, брат Иосиф был потрясен первым чудом: его вдруг догнал игумен и вручил ему Икону, сказав при этом, что таково повеление Божией Матери... Так началось необычайное служение Иосифа.

Но почему же такая жестокая смерть? Мы никогда не сможем понять, если не вообразим себе, какая может быть злоба сатаны при появлении света Божьего среди людей, над которыми он уже думал иметь полную власть. Появление Иконы Пречистой, посещающей весь мир, свидетельствующей повсюду чудодейственным миром о Божественном благоволении к людям, исцеляющей души и тела, возжигающей веру в Бога, укрепляющей надежду и порождающей любовь, – это вызвало всю злобу врага рода человеческого, ополчившегося на Иосифа всей силой, хитростью и жестокостью.

Мы не сможем этого понять, если не вспомним также служение св. прав. Иоанна Кронштадтского. Свет его воссиял над всей вселенной – в своей службе он именуется светильником земли Русской и всей вселенной. В то время были отвергнуты все препятствия, сдерживающие беззаконие, насилие, братоубийственную злобу. Распространялось безбожие, разрушалась семья, расшатывалось общество. О. Иоанн многих обратил к вере, повсюду сеял мир и любовь, учил страху Божию, возвращал здравие тысячам людей, призывал почитать и хранить церковные и государственные устои. И тогда это вызывало безграничную злобу сатаны, и однажды о.Иоанн был страшно избит, принял увечия и лишь чудом избежал мученической кончины.

Мы не сможем этого понять, если не вспомним о многих тысячах Новомучеников и Исповедников Российских, принявших страшные муки за веру Православную. Можно ли забыть об этой кровавой мести сатаны?

Не будем же больше спрашивать: «почему Господь позволил?». Мы знаем, что мученики за Христа ныне на небесах радуются и веселятся. Они предстоят престолу Божию и молятся за нас. И мы сегодня можем воззвать к нему из глубины души: «Раб Божий Иосиф, молитвенно предстательствуй пред престолом Бога о нас! Аминь».

Храм Всех русских Святых, Париж, 1997 г.

Здравствуй, брат Иосиф. Душа твоя, конечно же, видит, как я стою и смотрю на твое тело, почивающее во гробе, в центре нашего Свято-Троицкого собора. Тебя привезли сегодня в полдень, а сейчас уже вечер. Все это время братия читает над тобою Псалтирь. Завтра предстоит отпевание, и твое тело вернется в землю, чтобы восстать уже во второе славное пришествие Христово. При жизни я не знал тебя, но скажи, откуда такое чувство, как будто мы давно знакомы? Откуда в душе эта тихая, светлая, радостотворная печаль? Быть может, такие чувства всегда посещают смертных людей, когда они встречают святых? Но хотя я не знал тебя, все-таки я не сомневаюсь в твоей святости. Эта уверенность не от ума, и не от чувств, она пришла откуда-то из более тонких и высоких сфер: в это верит душа, а ведь наша душа умнее нашего внешнего человека.

Не скрою от тебя, дорогой брат Иосиф, – и мою грешную душу на мгновение покрыла тень той страшной хулы, которую поспешил излить на тебя мир. Помолись, чтобы Господь простил мне эту слабость... Но от одной лишь тени этой ужаснулась душа моя. О, я узнал того, кто скрывается за этой хулой. Его почерк стал хорошо знаком христианам за последние две тысячи лет. Ведь это он, отец лжи, подобным образом клеветал на первых христиан; это он учил гонителей убивать святых, а потом клеветать, что они – христиане – страшные люди, тайно приходящие ночью на кладбища, чтобы пить кровь... В то время как христиане собирались для совместной молитвы и причастия Святых Христовых Таин. Уйди прочь от нас, сатана, мы не верим твоей лжи об убиенном тобою брате нашем...

Здравствуй, дорогой Иосиф. Ты ушел от нас, но твой уход станет для многих началом знакомства с тобою. Биoграфия твоей души, я верю, уже написана на небесных скрижалях. Немного таких избранников. Сама Матерь Божия избрала тебя на служение Ее чудотворному образу – Иверской Mиpoточивой Иконе, чудесно явленной тебе 24 ноября (н. ст.) 1982 года. И вот 15 лет, – целых 15 лет! – ты верно служил Пречистой Деве. За эти годы чудотворная Икона, бережно охраняемая и всюду сопровождаемая тобой, исцелила сотни и сотни душ человеческих. Всегда живя как бы на грани двух миров: миpa видимого и миpa невидимого, будучи постоянным очевидцем чудес Божиих, являемых через Иверскую Икону, ты, однако, как-то высказал мысль, что к чуду привыкнуть нельзя.

И вот – новое чудо, на сей раз оно явлено Богом непосредственно через тебя. Мы знаем, что тебя били, мучили, издевались и глумились над тобой. Как, должно быть, скорбела твоя душа, когда она претерпевала такие мучения. Это были муки не только физические, но и душевные, вызванные лицезрением человеческого зла. Ведь твой убийца заманил тебя на заклание, как чистого смиренного агнца. И когда над твоей доверчивостью надсмеялись, душа твоя, наверное, сильно скорбела. Чем же заманил тебя убшца? Может быть, он обещал тебе денег или ты нуждался в какой-либо его услуге? О, нет. Он заманил тебя тем, что попросил твоей помощи. Бес, подучивший его этому, конечно, знал, что твое доброе сердце не сможет отказать просящему помощи...

Но вот все кончено. Ты претерпел до конца, ты заклан или – лучше сказать – ты призван Сыном Божиим в Его Пресветлые чертоги. Ты, всю свою жизнь посвятивший служению Его Матери, ушел от нас к своим высоким Небесным Друзьям. Что ж, всякому человеку нужно когда-то умирать, а что может быть лучше достославного мученичества, которого и сподобил тебя Господь.

Здравствуй, дорогой брат Иосиф, мы теперь часто будем поминать твое имя пред Богом. Аще обрящешь дерзновение пред Господом, то молись, добрый наш друг, о нас – оставшихся здесь. Пусть Господь сотворит чудо по твоим молитвам, пусть умягчит наши злые сердца, пусть научит нас любить, терпеть и прощать. Конечно же, это будет чудо, но ведь ты же, брат Иосиф, сказал, что «к чуду привыкнуть нельзя». Чудо потому и чудесно, что оно выше грани возможного и невозможного. Оно всегда есть дар Бога человекам...

Скажи, дорогой брат Иосиф, почему до самой глубины пронзает душу весть о твоей кончине? Почему сердце и разум так поражены тем, что случилось с тобой? Почему хочется еще и еще стоять подле тебя и не хочется уходить из храма? Наверное потому, что через тебя, как и через всякого христианского мученика, души верующих как бы встречаются со Своим Владыкой Иисусом Христом, Который есть первейший из всех мучеников.

Во святых Божиих человеках мы почитаем Христа. Поклоняясь мученикам, мы поклоняемся Божественному Страдальцу. Не Его ли таинственное присутствие так ясно и радостно переживает душа в эти минуты? И верится, что ты, дорогой Иосиф, уже зришь Сладчайшего Спасителя нашего, Который обетовал даровать спасение всем претерпевшим до конца.

И последнее. Мне хотелось бы рассказать всем людям о твоем лице, о том, что мы видели на нем в эти минуты прощания с тобой. А видели мы – преображенное страдание. На твоем лице запечатлелось изумление души, осознавшей, что час страданий вот-вот окончится, и она через мгновение встретится с Богом.

***

Прошла ночь и наступил день, который останется в памяти навсегда. Сегодня был первый день твоей славы, дорогой брат Иосиф. Можно ли сомневаться в том, что слава сия будет расти, что православные люди во всех концах земли будут почитать христианский подвиг твоей жизни, увенчанной мученичеством? Верится, что и после смерти ты продолжишь свое служение Господу, и новые человеческие души обновятся под впечатлением твоей мученической кончины. И ты вновь будешь приводить ко Христу новых Его служителей, как и при жизни ты это делал, ведь у тебя было несколько десятков крестных детей...

Дорогой брат Иосиф, твое отпевание привлекло в наш Свято-Троицкий монастырь сотни людей. Их собралось столько же, сколько бывает на Пасху. Однако настроение, по крайней мере у меня, было несколько иное, чем на Пасху. Мне показалось, что я присутствую на богослужениях Великой Субботы; вспомнилось благоговейное предстояние пред Плащаницей, когда души верующих со страхом и умилением лицезреют спасительные страсти Господни и вспоминают Его погребение. Все происходившее сегодня, во время твоего отпевания и погребения, дорогой Иосиф, было также таинственно-величаво и светло-грустно. Конечно, были и слезы, да и как могли удержаться от них наши очи, когда при дневном свете мы яснее разглядели твое истомленное лицо, твое мученическое тело, украшенное язвами, как бы неким Божественным жемчугом. Мы видели твои руки, на коих остались багровые рубцы от пут, которыми связал тебя палач. Иосиф, Иосиф, бедный наш, дорогой, любимый Иосиф. Была ли среди нас такая каменная душа, которая могла остаться равнодушной к твоим страданиям? Была ли такая сожженная совесть, которая могла сомневаться в твоей непорочности? Хочется думать, что нет. Прости и прощай, дорогой брат Иосиф... Вот мы вышли из собора и проводили твое тело до монастырского кладбища. Вот последняя молитва, и гроб опускают в могилу, и нам верится, что эта могильная яма станет для тебя окном в Небо. Вот мы кидаем по горсти земли в твою могилу. Вот и все...

***

Один человек, недавно пpиexaвший из России и «случайно» попавший на погребение брата Иосифа, сказал мне: «Знаете, у меня было такое чувство, что я присутствовал не на отпевании и похоронах, а на чине Торжества Православия. Я совершенно четко осознал, что если б в эти минуты нас всех вывели из храма и расстреляли, то все равно – мы победили!»

У гроба брата Иосифа мы всем существом своим осознали, что его мученичество это еще одна победа Христа над силами тьмы. Да и может ли быть иначе, ведь мы, христиане, веруем в то, что любовь Христова победит всякое зло. Не правда ли?... А еще подумалось, что наступило такое время, когда перед нашими взорами как бы оживают «Жития святых».

Инок Всеволод (Филипьев)

Дни отпевания и погребения брата Иocuфa,

11–12 ноября (н. ст.) 1997 г.

Мы были потрясены обстоятельствами мученической кончины брата Иосифа и поначалу как бы возмущены: «Доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь сию» (Откр.8:10). Но вскоре возрадовались внутренней тихой радостью о появлении нового светильника перед Престолом Господним, наипаче же о том, что его мученической смертью был посрамлен сатана, показавший свое бессилие этим убийством.

«И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число» (Откр.8:11).

Здесь, в России, обагренной кровью новомучеников, и где голос крови каждого из умученных за Христа вопиет к небу, мученичество как бы последнее и единое для всех поприще, к которому призывает нас Господь.

Незадолго до кончины брата Иосифа, в Петрограде был зверски убит священник нашей Церкви о. Александр Жарков, чуть раньше избит другой батюшка – о. Павел Катунин в Белгородской области... «Мы гонимы, но не оставлены» (2Кор.4:9), ибо Господь не оставляет нас.

Дорогие прихожане Свято-Иоанно-Предтеченского собора! Спаси вас, Господи, за присланный вами альбом с фотографиями, посвященный брату Иосифу, мы постараемся показать его как можно большему числу верующих здесь, в России.

Владыка Вениамин передает вам свое епископское благословение. У нас ежедневно за литургией поминается «убиенный Иосиф», и мы чаем иметь его предстателем пред Богом за нас, грешных.

Епископ Вениамин с братией и духовными чадами

10/23 января 1998 г., Св. Григория, еп. Нисского, Преп. Павла Обнорского, Екатеринодар

Чтец Даниил Олсон поехал на машине из Вашингтона в СвятоТроицкий монастырь в Джорданвилле, в штате Нью-Йорк, чтобы помолиться на могиле Иосифа Муньоса-Кортеса, хранителя мироточивой иконы Иверской Божией Матери по случаю сорокового дня его кончины. Он приехал в монастырь в понедельник к вечеру, 8-го декабря 1998 года, и, к своему огорчению, узнал, что панихида уже была совершена. Даниил рассчитывал на то, что панихида состоится во вторник, так как в нашей вашингтонской церкви было объявлено, что сороковой день падает на 9-е декабря.

Даниил попросил иеромонаха Аверкия отслужить еще одну панихиду на следующий день, 9 декабря. Вечером 8 декабря Даниил встретил матушку Марию Потапову и Марию (Шалу) Рей, которые приехали в монастырь из Вашингтона в субботу 6 декабря. Даниил сообщил, что заказал панихиду, и пригласил их присоединиться.

Во вторник в назначенное время матушка Мария, Шала и Даниил отправились с о. Аверкием к могиле Иосифа. Выпал снег, было холодно и ветрено. В воскресенье 7 декабря Еленой Сергеевной Голицыной-Наварр (одной из основательниц общества «Дом Иконы»), матушкой Потаповой и Шалой были воткнуты в землю на могиле три обыкновенные восковые свечи – две большие и одна маленькая. На могиле были кем-то ранее оставленные две маленькие свечки. Женщины попытались зажечь все находящиеся на могиле свечи, но безуспешно – этому мешал ветер – обыкновенное явление на монастырском кладбище, расположенном на холме. В понедельник, перед началом общей панихиды, богомолки снова старались зажечь свечи. Свеча погорит несколько секунд и из-за ветра погаснет. Некоторые молящиеся советовали даже не пытаться зажигать свечи, так как не защищенные от ветра, они все равно гореть не будут.

Во вторник 9 декабря Даниил тоже попытался зажечь свечи. Но, как и в предыдущие дни, свечи горели всего две секунды и тухли. День был настолько ветренным, что Даниил не мог на открытом воздухе зажечь спичку, чтобы разжечь уголь для кадила. Отец Аверкий посоветовал ему пойти в автомобиль, где ветер не помешает, и там приготовить кадило.

Пока Даниил был занят кадилом, о. Аверкий поведал матушке и Шале следующий замечательный случай, связанный с погребением Иосифа. Иеромонах Аверкий страдает больным позвоночником и готовился к неминуемой операции, из-за этого не присутствовал на всем отпевании, мог лишь прийти в храм на короткое время и проститься с телом умученного Иосифа. Келья отца Аверкия расположена на нижнем этаже монастырской колокольни. После отпевания, когда гроб Иосифа вынесли из храма и стали крестным ходом нести на кладбище, о. Аверкий вышел из своей кельи, чтобы на расстоянии наблюдать похоронную процессию. В это время он почувствовал сильный аромат мира. Другие богомольцы в это время тоже засвидетельствовали аромат мира.

Во время рассказа о. Аверкия, к вящему удивлению всех, на глазах у матушки Потаповой и Шалы в одно мгновение все пять свечей воспламенились. Богомолки были так потрясены увиденным, что не могли выговорить ни слова. Все пять свечей горели по меньшей мере 15 минут, после чего три малые свечи потухли, а две большие продолжали теплиться в течение всей панихиды. Ветер их сильно задувал, и порою казалось, что оставшиеся горящими большие свечи вот-вот тоже погаснут, но пламя вновь и вновь возвращалось.

После панихиды, которая началась в 11:15 утра, матушка и Шала пошли на трапезу. В час дня матушка с Шалой вернулись на могилу Иосифа. Свечи продолжали гореть! На них нашло чувство утешения, благодати и благодарности Богу. Через час они вернулись на могилу и вновь увидели горящие свечи. Они сделали несколько фотоснимков горящих в снегу свечей. Интересно, что все попытки зажечь маленькие свечи от пламени больших не удавались.

Наступила пора уезжать. По пути заехали в монастырь, чтобы сообщить о. Луке, что свечи продолжают гореть.

Около шести часов вечера о. Лука пошел на кладбище и увидел, что свечи все еще горят – шесть с половиной часов после того, как сами воспламенились. О. Лука рассказывает, что свечи на могиле Иосифа достигли размера двух дюймов, но все еще горели – пламя было ниже уровня снега.

Таким образом, на ветренном монастырском кладбище две свечи, поставленные на могилке умученного Иосифа, теплились около семи часов! На следующий день о. Лука снова побывал на кладбище и сообщил, что свечи догорели до конца.

1999 г.

Иосиф понял, что удивительная судьба его Иконы неразрывно связана со страстями и воскресением России. Поэтому он написал копию образа и, как только рухнул железный занавес, отослал ее в Россию. 19 августа 1991 г., в день попытки совершения коммунистического переворота в Москве, он впервые заметил слезу на щеке Богородицы. Это показалось ему знаком духовного единства всего русского народа – живущего как в России, так и в диаспоре.

Иосиф говорил совершенно однозначно: «Несомненно, эта икона появилась в нашей Зарубежной Церкви не потому, что Господь особенно доволен именно нами, но ради крови российских новомучеников... К сожалению, мне часто кажется, что, говоря о покаянии русского народа, мы отделяем оставшихся в России от тех, кто живет за ее пределами. Как будто каяться должны лишь они, а у нас все в порядке. Поступая подобным образом, мы разрушаем свое духовное единство с ними. Достойно сожаления и то, что многие совершенно неправильно понимают смысл появления чудотворной иконы в Русской Зарубежной Церкви. Они считают, будто она явилась, дабы показать Московскому Патриархату, что Господь – здесь, с нами... Нет, икона появилась в свободной стране, чтобы весь мир мог узнать об этом чуде... Вот так объяснила мне его одна весьма благочестивая девушка: «Жены-мироносицы пришли помазать тело Христово до Его Воскресения. Подобно им, Матерь Божия помазывает сегодня русский народ, предваряя воскресение России».

Иосиф твердо верил, что Зарубежная Церковь не утратила своей благодати за одну единственную заслугу – прославление новомучеников российских. При этом он мечтал о том, чтобы весь христианский народ, как бы мало ни почитал он Богородицу, смог вкусить плоды того удивительного чуда, первым свидетелем которого был он сам...

Иосиф не признавал утверждения о том, что таинства, совершаемые священниками Московского Патриархата, безблагодатные. Он не отвергал никого. Однажды, возвращаясь из Женевы в Париж, он сделал крюк через Бургундию, чтобы поклониться чудотворной иконе в русском монастыре в Бюси-ан-От, хотя принадлежит этот монастырь Константинопольскому Патриархату, а не Русской Зарубежной Церкви. Иосиф сочетал в себе открытость с твердостью. Оставаясь верным своим епископам, он, однако, чувствовал себя всеправославным человеком. Как истинный идальго, он презирал интриганов, теплохладных и расчетливых людей. Это было неотъемлемой чертой его врожденного благородства...

Иосиф быстро понял, что Богородица возложила на него тяжелый крест, избрав его своим свидетелем. С позволения церковной иерархии, он возил икону из прихода в приход, из епархии в епархию, с континента на континент. Эти бесконечные поездки не только лишили его заработка, но и серьезно подорвали его здоровье. Иосиф жил глубокой внутренней жизнью. Чудо, первым свидетелем которого он был, углубило его и без того сильное стремление к молитве, приблизило к горнему миру. Его маленькая монреальская квартира была полна святыми реликвиями. Некоторые он получил в подарок, другие спас от гибели, когда после II Ватиканского Собора один католический священник поспешил избавиться от них.

Однажды, зайдя к нему в мастерскую в обители Богородицы Леснинской, я ощутил какой-то неизвестный аромат, отличавшийся от благоухания мира. Я сказал об этом Иосифу, а он в ответ указал мне на икону св. Елизаветы Феодоровны с частицей ее мощей. И добавил: «Великая княгиня и мученица была здесь перед самым вашим приходом... Она посещает меня время от времени. Видите, у меня есть ее мощи. Иногда они благоухают после ухода великой княгини». Слушая его, я вспомнил известные строки датского писателя и историка Иоханна Йоргензена: «Христианство с самого начала было религией откровений и видений. Самая древняя христианская литература, послания апостолов и Евангелия, не оставляют в этом вопросе ни малейшего сомнения. За распятием Иисуса последовало Воскресение, а затем Учитель непрестанно являлся Своим ученикам... Общение между Богом и людьми продолжается и после Вознесения... В свой смертный час первомученик Стефан видит небо отверстым и Иисуса, восседающего одесную Отца. Савл, пораженный ослепительным светом на дороге в Дамаск, слышит громкий голос, говорящий: «Я – Иисус, Которого ты гонишь». Иисус всегда пребывает за тончайшей завесой событий, и во время видений и явлений завеса эта разрывается».

Иосиф редко говорил о своей внутренней жизни, но, общаясь с ним, люди физически ощущали, что перед ними человек величайшей чистоты. Без всякого сомнения и без тени лирики можно сказать, что он был земной лилией Царицы Небесной. Каждый день он читал перед чудотворной иконой акафист Богородице (как правило, по-французски) и тому святому, чью память отмечала Церковь. Во время церковных богослужений вел себя очень скромно и никогда не привлекал к себе внимания: тихо стоял сзади, незаметный, как настоящий монах.

Иосиф очень любил скит на Афоне, где в начале 90-х годов принял постриг – тайно, чтобы избежать почестей. Кроме того, его сердцу была дорога русская обитель Богородицы Леснинской в Нормандии. Всякий раз он с большой радостью приезжал туда, в частности Великим постом. Когда он впервые привез в обитель чудотворную икону, то заметил, что она стала мироточить особенно сильно. С тех пор он часто привозил ее сюда. «Знаете, – говорил он мне, – Пресвятой Деве нравится бывать здесь. К тому же она приносит сюда мир. Все мелкие споры стихают». Узнав о тяжелой болезни одной монахини, Иосиф стал приезжать в обитель часто и неожиданно, привозя свой драгоценный груз. Вместе с иконой он оставался у смертного одра скончавшейся в 1987 г. матери Магдалины (Граббе) в течение последних светлых недель земной жизни этой великой игумении.

Иосиф обещал матери Магдалине, что к тысячелетию Крещения Руси он напишет новый иконостас для зимней часовни обители. «Таково будет мое участие в праздновании», – говорил Иосиф. Однако бесконечные поездки помешали ему завершить этот труд.

Иконопись Иосифа была светлой и яркой. Образцом для него служили лучшие творения средневековой Руси. Все детали он отрабатывал с величайшей тщательностью. Каждый персонаж жил особой, сияющей жизнью. Все условности, присутствующие порой в иконе, обретали под его кистью свой подлинный смысл и дух. Измельчая камни, Иосиф добивался сильных цветов и несравненного перелива красок. Из контрастов складывалась тонкая и легкая, поистине небесная гармония. Этому способствовала и работа с золотом для нимбов и фона, символизирующего незакатный день. Наиболее ярким примером его стиля остаются четыре иконы святых отцов с царских врат иконостаса Леснинской обители и особенно архангелы, написанные на боковых вратах...

Предчувствовал ли Иосиф, что его жизнь увенчается мученичеством? Сейчас подобное предположение кажется весьма обоснованным, особенно если вспомнить неожиданные слова, сказанные им в Леснинской обители во время его последнего пребывания там. Несколько недель спустя он погиб. Судя по обнаженному, окровавленному (но нетленному) телу, смерти предшествовали пытки. 18/31 октября 1997 г., в день памяти св. евангелиста Луки, первого покровителя иконописцев, смиренный и улыбчивый монах Иосиф (Амвросий) присоединился к нему в небесном хоре, прославляющем Христа, и был принят Его Пречистой Матерью в лоне Авраамовом. Через Икону, которую он возил для поклонения по всему миру – от Канады до Бразилии и от Европы до Австралии – Иосиф напомнил бедным людям, обольщенным гедонизмом, истинную ценность чистоты, целомудрия и жертвенности.

Он умер, убитый разбойниками, о спасении которых отныне молится. До самой смерти оставался он верен Той, Которая встретила его в 1982 г. в святом скиту Ее драгоценного Сада. Он был воистину избранником, душой, от века предназначенной для особой миссии. Будем осторожны! Этот ангел во плоти нам не напрасно явился именно теперь, в эпоху разврата и алчности. Провидение даровало нам образ покаяния в трогательной форме святого мира, смягчающего и прижигающего наши духовные и телесные раны. Мать предварила возвращение Сына своего в «вертеп разбойников» (Мф.21:13) с «бичом из веревок» (Ин.2:15).

Не случайно Матерь Божия явилась Иосифу и нашему веку именно в образе Иверской иконы, с ликом, раненым мечом богоборца, а ее смиренный хранитель умер мученической смертью. Вот «знамение» (Мф.12:38); «и вот, здесь больше Ионы..., больше Соломона» (Мф.12:41–42).

Жан Бэс

Шантийи, Франция, 1997 г. (перевод с французского)

Когда образ Божией Матери «Вратарницы» явил свое чудо в нашей Церкви, я никогда не думал, что мне дано однажды будет увидеть его. Я также не предполагал, что мне представится возможность встретить его благочестивого хранителя. Рассказ о чуде, явленном нашему времени Пречистой Матерью Божией, я прочитал в журнале «Православная жизнь». Ольга Алексеевна Кантакузен – мать нашего священнослужителя – получила копию иконы из Соединенных Штатов, и я помню свой восторг перед чудом, явленным иконой. Одолжив репродукцию, я попытался, как мог, сфотографировать ее, чтобы самому иметь копию.

Февраль 1987 г. Икона прибыла в Женеву. Я сделал резную икону святого Семейства с тем, чтобы подарить ее Иосифу. Было явное благословение свыше в том, что я увидел его до торжественной встречи святого образа Вратарницы и внесения его в собор. Я подошел к Иосифу и подарил ему свою икону, мне не запомнился тогдашний наш с ним разговор. Мы сразу стали близки друг другу. Сближали нас общее испанское происхождение и одинаковый интерес к святыням. Я обещал дать ему мощи западных православных святых, когда он придет в наш вевейский храм.

Уже при этой самой первой встрече я был поражен простотой и доброжелательностью, присущими Иосифу, а также его скромностью. При наших дальнейших встречах темы наших бесед оставались теми же: Церковь, святые, мощи святых, которые мы оба старались приобрести, когда латинская церковь от них избавлялась, выбрасывая их, или же когда их продавали в антикварных магазинах. Помню его возмущение и его печаль, когда он мне рассказал, как однажды в Испании он увидел монаха, роющего ямку возле католического монастыря. Он подошел к нему и спросил, что же это он делает. Монах ответил, что зарывает монастырские мощи, ставшие ненужными. Иосиф взял святые мощи и почтил их новым ковчежцем.

4 мая 1987 г., когда Иосиф вторично посетил Швейцарию, наш батюшка нам объявил, что он должен приехать в Вевей и что он просил разрешения переночевать у нас вместо того,чтобы остановиться в гостинице. За два дня до его приезда я уже не мог спать, не представляя себе, что Пресвятая Богородица придет в наш красный угол. Мы приготовили аналой, чтобы возложить на него икону. После того, как был отслужен акафист, мы разделили трапезу вместе со всеми прихожанами в крипте храма. Тут были католики-харизматики, которые верили все еще возмутительным и глупейшим вымыслам Даниэля Анжа по поводу Иосифа и святого образа. Иосиф обратился к ним. Они были очень удивлены и растеряны. Иосиф рассказал мне, как он очутился в присутствии группы ярых последователей Даниэля Анжа, не поверивших, что он – Хозе Муньоз, и что образ принадлежит ему. Это было то время, когда эти люди утверждали, что Иосиф – католик, и что образ, одолженный русской Церковью, вернется в католическую церковь, когда Господь Бог сочтет это нужным. Иосиф тщетно показывал им свой паспорт, «они» знали подлинного Иосифа и это был не он. Они, между прочим, вели маленькую торговлю, которая глубоко шокировала Иосифа. Католический священник попросил разрешения сфотографировать Икону до ее покрытия ризой. Иосиф разрешил. Впоследствии он увидел, что снимок был размножен, и что тысячи копий распродавались самым бесстыдным образом. Он обратился к этому священнику и сказал о данном Божией Матери обете, что явленное иконой чудо никогда не станет источником обогащения. В ответ священник спросил, готов ли он возместить истраченные на размножение суммы.

После этого возникло несколько доходных дел, и Иосиф не мог прекратить процветающей священной торговли продавцов латинского храма. Он рассказал мне, как однажды он все-таки решил противодействовать, увидев в журнале объявление о продаже святого мира. Отправившись по указанному адресу, он сделал вид, что очень заинтересовался и попросил, чтобы ему принесли все имеющиеся флакончики с миром, что было сделано. Тогда он взял их и, со всего размаха бросив о пол, их разбил, продавцу же сказал, что миро никогда не продавалось. Он не строил себе иллюзий: «Я знаю, торговля, конечно, возобновится», – сказал он мне с грустью.

Тогда я поведал ему, что собирал материал, относящийся к ложным высказываниям харизматиков и прочих римо-католиков об иконе. Он попросил меня прислать ему копию, другую же направить Митрополиту Виталию, что было сделано.

К нашему месту жительства мы прибыли уже около полуночи. Сразу же положили образ на аналой, поставленный в наш красный угол. Иосиф долго рассматривал иконы и ковчежцы мощей. Особенно он залюбовался крестом резной работы, данным мне одной из моих учениц по резьбе – Жозеттой Домас. Видя, что он не мог оторвать взгляда от креста, я попросил его не брать его в руки и сказать мне, примет ли он его от меня в дар. Он был немного удивлен, но принял предложение. Тогда я вручил ему крест, повернув его другой стороной. На каждой перекладине были вставлены частицы мощей западных православных святых первых веков. Я не хотел, чтобы он отказался от подарка, думая, что лишает меня этих мощей. Он обещал мне поставить крест возле святого образа Вратарницы у себя, в Монреале. Домника дала ему лампаду из керамики, которую можно было поставить перед иконой.

Он полюбил наш дом и выразил желание приехать вновь, когда-нибудь, чтобы подольше побыть в покое. И мы с Домникой так радовались этому. Лишь много времени спустя мы поняли, насколько Хозе устал, насколько он был изнурен своими путешествиями. Я вырезал из дерева икону Вратарницы. Иосиф был растроган, когда увидел ее, и сразу дал мне флакончик с миром от чудотворного образа, чтобы я помазал им ее. Я колебался. Тогда он очень настойчиво стал просить меня помазать эту икону миром от первообраза, что я и сделал.

Хозе пошел спать. Пошла спать Домника. Я же не мог. Тут была Матерь Божия. Мне трудно было этому поверить. Сколько нужно было Ей сказать; и просить Ее нужно было о многом. Сколько было людей, за которых я должен был молиться... Весь остаток этой ночи я в молитве провел. Молился и за моего отца, который нас покинул менее года назад; за всех живых и умерших, чьи имена мне приходили на ум.

Хозе просил меня разбудить его в пять часов утра. Я постучал в дверь. Он ответил мне по-русски («Да!»). Наверное думая, что он в Лесне! Он пришел ко мне на кухню. Сказал, что хорошо спал, и сказал, что впервые не имел ночью образа возле себя. Митрополит просил его никогда не разлучаться с иконой. Он выпил черного кофе, но ничего не ел. Мы направились в красный угол и сделали несколько снимков. Потом поехали в Вевей.

После службы вместе с нашим священнослужителем и с Иосифом мы сопровождали образ в Берн. Расстались мы с Хозе после обеда, в то время, как он с отцом Петром Кантакузеном уезжал в Цюрих. Мы еще долго разговаривали с ним. Я нес святой образ в чехле по улицам Берна, пока мы шли к машине. Нам с Домникой очень трудно было расставаться с иконой и добрым ее хранителем. В течение трех дней мы не открывали окон в доме, чтобы сохранить нежное благоухание святого образа Вратарницы, овевающее нас.

Однажды мы поехали в Леснинский монастырь, чтобы повидать его и поклониться святому образу. Мы долго беседовали с ним. Он говорил с моей матерью о своей матери. Беспокоился о моем здоровье, о состоянии моих глаз; внезапно спросил, имеются ли у меня мощи святого целителя Пантелеймона. Я ответил, что имею крохотную, величиной с булавочную головку, частицу. Он тут же вынул из рубашки свой крест-мощехранилище, открыл его и дал мне частицу кости святого бессребренника. Мы долго с ним беседовали, Домника, мама и я ... Он был непринужден, разговаривал с моей матерью, будто был с ней всю жизнь знаком.

Он говорил своим неподражаемым голосом, в котором к испанскому акценту примешивались иные интонации, нежные и хрупкие, как надлом души. Это был голос нежности и любви, целивший сердце и вызывавший слезы умиления... Вся его личность излучала столько приветливой доброты. Никогда не выдвигал он себя вперед, даже когда говорил о себе. Смирение его было совершенным. За исключением редких слов, как бы невольно вырвавшихся, о своем здоровье, об усталости, он интересовался только другими; интересовался Церковью, иконами, святыми и их мощами. Несколько раз я видел его возмущение и святой гнев, вызванный вопиющими к небу несправедливостями. Я знаю, что он решал, подчас, страдать вместе с теми – мужчинами и женщинами – с которыми несправедливо обошлись. Он явно становился на их сторону, чтобы попытаться дать понять преследователю всю несправедливость его пред Богом.

Когда он вторично приехал к нам с иконой Пречистой Божией Матери, у нас оказалось больше времени для бесед. Он вновь оставил святой образ в нашем красном углу. Сам же нашел на стене той комнаты, в которой остановился в первый свой приезд, большую копию святой иконы Вратарницы, покрытую металлической ризой. Он был этим искренне тронут. Он дал нам частицы мощей святых российских новомучениц: княгини Елизаветы и инокини Варвары, (позже я узнал от Жана Бэсс, что святая великомученица княгиня Елизавета посещала его время от времени, когда он пребывал в Леснинском монастыре). Святые, Церковь, монастырь на острове Андрос, куда он надеялся попасть, вновь были темами наших бесед. Это была мечта настоятеля Свято-Николаевского монастыря игумена Дорофея: встреча обеих святых мироточивых икон.

В то время, как после операции отец Дорофей находился в Женеве – гостя в период выздоровления у знакомой гречанки – он узнал, что чудотворный образ прибывает в русский собор. Он очень огорчался при мысли о том, что не сможет придти в храм, чтобы поклониться святому образу и поручил мне попросить Хозе навестить его с иконой. Я должен признаться, что почувствовал себя при этом в большом затруднении. Я знал, что как только Иосиф приезжал в какой-нибудь приход, он обычно доверял икону духовенству и стушевывался до времени отъезда.

Когда наш священнослужитель предложил мне поехать в аэропорт, чтобы встретить икону с другими богомольцами, я с радостью согласился.

Вокруг Иосифа и святого образа царила радостная сутолока, когда мы очутились возле него. Шум аэропорта, скрещенные разговоры всех приехавших встретить его, ликующих, щебечущих, как дети, все создавало веселый гам. Мне как-то удалось сказать Хозе о том, что отец Дорофей только что был оперирован, что ему очень хотелось бы поклониться святому образу, но невозможно будет прийти в храм. Мне казалось, что говорил я это напрасно. Вряд ли он обратил внимание на мои слова. Но Иосиф все слышал! Он поехал к отцу Дорофею со святым образом Вратарницы, и они подружились. Иосиф посетил монастырь отца Дорофея за день до своей мученической кончины.

Иосиф вновь приезжал в Женеву и в Вевей; однако, слишком краткий срок пребывания не позволял ему приехать к нам. Но мы ценили то время, которое нам удавалось с ним провести. Несмотря на то, что его знало все больше и больше людей, он по-прежнему незаметно стоял в храме или вовне при торжественной встрече иконы. Когда его не было среди нас, мы получали время от времени немного мира от образа Вратарницы или частицы мощей через друзей. (Иосиф знал о моем почитании владыки Иоанна /Максимовича/; он прислал мне частицы облачения святителя и чудотворца после открытия его мощей в Сан-Франциско).

Когда он приезжал в Вевей в последний раз, мы нашли его изнуренным, постаревшим и озабоченным. Проблемы нашей Церкви, а также присутствие в ней старостильника Епископа Киприана, печалили его. Он долго говорил об иконописи с Домникой, но мысли его были заняты церковными раздорами и будущим Церкви. Его настойчивая просьба к Домнике – молиться за него – показалась странной. Мы не знали тогда, что игумен афонского скита, отец Климент, предсказал ему, что в 1997 г. он подвергнется большой клевете; не знали мы и о том вещем сне, в котором он видел себя связанным по рукам и по ногам, задушенным; сон этот продержал его в горячей молитве всю ночь, пока наступившее утро не освободило его от этого вражеского насилия, оставив его в изнеможении. Мы ничего не знали о страшном для нашей Церкви видении, бывшем у него перед образом Божией Матери Вратарницы в самую ночь кончины митр. Филарета. Мы чувствовали его утомление и печаль. Нам не было известно, что он часто молился о том, чтобы Господь призвал его к Себе, в Небесную Отчизну – он так устал. Он доверился кому-то из друзей.

Когда смотришь на снимки, сделанные за несколько месяцев до его мученической кончины, то видишь преждевременно постаревшего мужчину. Мы узнали позже, что к концу своего последнего пребывания в Леснинском монастыре, он совершил земной поклон пред своим отъездом. Его доброжелательность и внимание к людям пребывали неизменными (ведь он молился за всех девять часов в день), но он, видимо, был озабочен намного больше, чем это выдавал его вполне оправданный пыл в разговоре, как только дело касалось серьезных проблем нашей Церкви.

Я дал ему оттиск составленного мною словаря заступничеств; он сразу же спросил, находится ли в списках святой, которого призывают в случае сахарной болезни. Но, к сожалению, я такого святого не нашел. После службы он уехал в Женеву. Домника была счастлива: Хозе пообещал дать ей свои рисунки икон.

Несколько месяцев спустя Хозе приехал в Леснинский монастырь на престольный праздник. Владыка Амвросий поручил мне позвонить ему и напомнить о том, что очень желал бы, чтобы Иосиф со святым образом приехал в Бари на празднование святителя Николая. Поручил он мне также другое сообщение, более личного характера. Хозе подтвердил, что будет в Бари. Я сообщил ему, что, наконец, нашел святого ходатая, призываемого в случае заболевания диабетом (св. Меркурий). Он справился о том, как попасть на остров Андрос, и я указал ему маршрут. Я мог бы съездить в Провемонт – но не поехал. Жалею об этом до сих пор...

С этими мыслями я как-то в субботу днем приводил в порядок свой красный угол и хранящиеся у меня святые мощи. Мне жаль было, что я не съездил в Провемонт. Отчего? Я сам того не знал. На другой день мы узнали, что Хозе был умучен в Афинах.

Из Дейтона, среди ночи, позвонил Джон Файл (Джон не знает, по-видимому, о существовании между Европой и Америкой часовых поясов): он рассказал мне о первых знамениях, явленных Иосифом после своей мученической кончины. Его рассказ, красивый очерк Жана Бэсс о нашем брате во Христе и мученике, а также братское единодушие знавших Хозе людей, начинающих собираться в разных концах света в общем почитании его, немного успокоили великую скорбь, вызванную столь остро ощущаемым его отсутствием.

Многие забеспокоились о том, что случилось с иконой, прежде, чем подумать о Хозе и о его престарелой матери... Слишком многие считали вполне естественным то, что делал Иосиф. Но кто согласился бы полностью отказаться от личной жизни и беспрестанно странствовать по всему миру, сопровождая образ Пречистой Божией Матери? Кто задумывался о часах, ежедневно проводимых в молитве за тех, кого Иосиф встречал на своем пути, о ежедневных ходатайствах его пред милосердной Матерью Божией, несмотря на предельную усталость. В своих беседах с нами он никогда не жаловался. Он не беспокоился о самом себе, а думал только о Церкви и о верующих. Затем – или одновременно – он испытывал глубокую жалость к западным святым мощам, выброшенным в мусор или пылившимся в антикварных магазинах – за что я сразу же его полюбил, (мне вспоминается маленький ковчежец святой великомученицы Варвары в заброшенной церкви, открытой всем ветрам, в которой хранились сено, старые автомобильные шины, вышедшая из употрбления батарея и где ютился выводок котят). Последний раз, когда я видел его в Веве, он с восторгом мне рассказывал о святых мощах, которые он спас, купив их в Южной Америке у монахинь, от них отделывающихся (мощи святого Гонетта в частности; он тут же предложил поделиться со мной, но у меня уже была частица).

Он действительно был гигантом – внешне, и в духовном плане, и в то же время в нем ощущалась мягкость, граничившая с физической слабостью. Он был ребенком. Так, ежедневно он совершал земной поклон пред нашей Матерью Небесной, чтобы затем повиноваться тому, что она тайно ведала его душе.

Он был прост, не боялся при случае подтрунить над собой. Однажды у Бернара Ле Каро он рассказал нам, как, находясь в Германии, он вечером увидел из окна женскую статую. Подумав сразу же о святой Хильдегарде Бингенской, которую любил и чтил, он долго молился святой, а на другой день отправился посмотреть на статую вблизи: это оказалось ужасное изображение древней «Германии», ничего общего, конечно, не имеющей со святой бингенской целительницей, которую Иосиф почитал и чьим медицинским советам он следовал.

Скорбь, вызванная его отсутствием, не сгладилась, но стала тише... В Пасхальную ночь охватило чувство глубокой печали при мысли о том, что Иосиф ушел от нас. Нам не хватает его физического присутствия. Духовно же он невероятно близок, и беспрестанные знамения его предстательства все более и более убедительны.

Бог даст, чудеса будут продолжаться. Найдутся, конечно, скептики, а также люди осторожные, отпирающиеся от любви и почитания в ожидании официального признания, ничтожного при столь явном наличии мученичества.

Многие ждали тридцать лет, пока согласились признать святость свят. Иоанна Максимовича, официально провозглашенную многими из тех, кто прежде его преследовал, теперь же допускал его почитание.

Мы не станем ждать! Мы уже знаем, потому что сердце нам тайно об этом в молитве поведало, без неподобающей поспешности, без лукавой восторженности, что наш брат Иосиф Муньос Кортес предстоит пред Богом, потому что, как сказано в заглавии прекрасного духовного портрета, написанного Жаном Бэсс, он «Избранник Царства Небесного». Святой Новомученик Иосиф, моли Бога о нас!

Клод Лопэз-Жинисти, Швейцарш, 1998 г. (перевод с франц.)

Когда Иосиф был у меня дома, он увидел одну женщину между другими молящимися и спросил у меня, что это за женщина, я сказала – она очень хорошая, а он посмотрел на меня с ужасом и сказал – нет это не так, как ты думаешь, и, подняв взор на небо, видно было мне, что про себя просил у Бога понятия для меня. Я потом многое поняла по ее поступкам. Это был единственный раз, когда я увидела на лице Иосифа другой взор святого человека, чистого и мудрого человека. Потом он всегда старался показать себя очень простым, как будто бы нету у него даже образования, а он закончил чудный университет Bellos Artes. Он был очень кроток и смирен, прятался от людей, чтобы не впасть в гордыню. Чтобы люди не хвалили его. Старался везде помочь тем, которые нуждались во всякой болезни, душевной, телесной и духовной. Он со мною говорил, прямо отвечая на все мои проблемы (я ему перед этим их не рассказывала). Он видел каждого человека, как он есть и что он думает, по Божиему изволению. Мне даже не надо было останавливаться на трудных моментах, рассказывая ему.

Он очень был добр и всем помогал, всем он дарил свои минуты и также, как человек, уставал и болел, но это было нам незаметно, потому что он был очень крепок духом. Он был диабетиком, а диабетики очень страдают, устают больше, чем другие люди, и у них в организме не работает все, как надо. Он терпел и не говорил: люди, зная даже, что он диабетик, приглашали и угощали иногда едой, которую он не мог есть, и он, по любви к ближнему, немного ел, а потом страдал и никому тоже не говорил...

Когда он уезжал от нас, он не волновался. Мы ждали мужа из госпиталя, чтобы отвезти Иосифа в аэропорт, но так как муж хирург, он задержался, и я с ума сходила, искала такси, а Иосиф меня успокаивал, как будто бы еще много времени. Вдруг приехал муж, и я подумала, что мы не доедем до аэродрома, а Иосиф все предвидел, как прозорливый, но не говорил. Когда мы приехали, самолет надо было ждать еще час, он появился с юга. Я старалась говорить на аэродроме с о. Валентином, чтобы муж тоже мог с Иосифом поговорить. Когда самолет прибыл, я подошла к Иосифу и сказала, что пойду попрошу в офисе, чтобы их пропустили первыми со святой Иконой Владычицы. Послушав меня, он благословил, и видно сразу результат, потому что женщина-служащая сразу согласилась. Попрощавшись, они пошли вперед, и потом начали входить в самолет остальные!

Потом, когда мы ехали домой, я про себя думала: зачем я нервничала, ведь я знала, что он прозорливый, и не слушала, и нервничала, а он из-за кротости не говорил, что видел.

Он видел прошлое и будущее каждого человека, его желания, но не показывал. Потому, кому Бог это открывал, тому он только немного рассказывал – если находил нужным.

Когда Иосиф уехал, в комнате, где он спал, было благоухание, и вся постель пахла миром. Долго не стирала простыни – не хотела потерять это благоухание.

Когда мы встретились на съезде в Сан-Пауло в Бразилии, он тоже всем жертвовал минуты свои и всех утешал ласкою. Каждый день он наедине беседовал с нуждающимися. Однажды, рассуждая о поступках и о друзьях, он прямо мне сказал: «Такой-то не такой хороший, он тебе приносит страдания и переживания своими поступками. Правда?». Это было так, и я чуть не потеряла дар речи.

На другой день мне сказал: «Ваш муж очень переживает, потому что чувствует, что вы Бога любите больше, чем его», и я тоже замерла. Годом раньше, перед смертью моего папы протоиерея Афанасия Бетина, дала обет Богу и папе, потому что мой папа был тяжко болен. Не хотела, чтобы Боженька его забрал, но потом, видя его смиренные страдания, начала просить у Бога, чтобы забрал его душу, и что самое лучшее для Бога, любовь ко своему ближнему (дорогому моему папе!). А для батюшки, для папы и для самого лучшего друга желала спасти душу дочери, и вот я дала обет, который всегда боялась дать, и Боженька через несколько часов его забрал. А Иосиф своей прозорливостью увидел это.

Я среди съезда должна была поехать в Н. I., и по молитвам его (приехала на 24 часа позже) меня приняли друзья и говорили, если бы не приехала этим рейсом, ушли бы! А я не умею говорить по-английски и испугалась бы страшно. Потом хотела поехать в Сан-Франциско, и по молитвам его и св. Иоанна дети подруги моей захотели поехать гулять в Лос-Анжелес и Сан-Франциско, и я поехала с ними. Когда перед отъездом говорила ему мои желания, он мне отвечал: «Просите все у Бога, Боженька вас любит и вам все даст»! Я уверена, что Боженька меня любит, но больше любит его (по заслугам его), и уверена, что как он любит меня, молится за меня, и Боженька по любви к нему мне дает, что мне надо, а то чего нет, это потому, что от этого мне будет плохо.

Просила у него молитв за Виктора (дядю моей подруги) об улучшении его здоровья (у него был рак) или чтобы Боженька ему дал возможность причаститься и уйти пораньше от такой страшной болезни. И Боженька услышал его молитвы, когда я говорила с батюшкой, он начал заботиться о нем и навещать его даже в госпитале почти ежедневно (отец Сергий из Лонг-Айленда). И сказал одной сестре его после смерти его (Виктора), что он после разговора и моей просьбы стал беспокоится о нем, но я знаю, что это не моя заслуга, а моего дорогого духовного брата Иосифа (по его молитвам).

Он очень переживал за немилосердие людей, за непонятие или несочувствие к ближнему. Даже говорил, что батюшка должен иметь больше любви. Потому что молитва без любви – холодная – не имеет плодов.

Икона Божией Матери Иверская показывала в Бразилии, что что-то страшное будет, потому что были дни, что миро не напитывало вату, а проходило через нее на аналой почти до пола.

Когда о. Александр служил панихиду по Иосифу, несколько раз чувствовала благоухание мира Божией Матери Иверской, как будто бы там присутствовал Иосиф. Другая дама тоже почувствовала, но подумала, что может быть это миро, которым помазалась одна девушка. Но оно крепко чувствовалось и благоухало.

Спасибо Господу за все и Его Пресвятой Матери.

Людмила Бетина Аргентина, 2000 г.

Перед Рождеством 1992 года Иосиф приехал со святым мироточивым образом на долгое время в Леснинский монастырь. Он должен был работать над иконами праздничного ряда для иконостаса зимнего храма.

Мне хотелось сделать ему подарок на Рождество. Мамина тетя долгие годы жила на Святой Земле, присылала оттуда иконочки, освященные на Гробе Господнем и в других святых местах. Дома сохранилась часть этих иконочек. Вот среди них я стала искать. Когда я взяла в руку малознакомую мне икону явления Божией Матери преп. Афанасию Афонскому, почувствовала какой-то внутренний отклик: вот эту!

На Афоне в то время был голод. Из Лавры Святого Афанасия монахи стали уходить. Он тоже собрался уйти. Ему явилась Жена на пути и сказала: «Не оставляй Лавры. Когда он, смутившись, спросил: «А кто Ты такая?». Она ответила: «Ударь землю жезлом и ты узнаешь, кто Я». Святой Афанасий ударил жезлом и из земли потек источник. А Пресвятая Богородица не стала видна.

Иконочку я вручила Иосифу, рассказав ее происхождение и объяснив, кто на ней изображен.

Он улыбнулся в ответ и сказал: «Это чудо!». Ему недавно подарены были мощи преп. Афанасия Афонского, которые ему хотелось поставить перед иконой святого. Иконы же у него не было и не было образца, с которого он мог бы ее написать.

Брат Иосиф, как я уже говорила, очень любил Россию. Вот еще один штрих – мои российские родственники как-то прислали мне в письме подснежники. Они выглядели почти как свежие. Я послала их брату Иосифу. Позже, при встрече, он мне сказал: «Я положил их на Икону». Будто к пречистому мироточивому образу прильнула Россия.

Это было весной 1992 г. Чтобы ободрить меня в трудное время, вот что Иосиф мне рассказал: «Ты знаешь, однажды я совсем обессилел. И тогда от Иконы изошел большой свет. Изнеможения как будто не было, и я почувствовал себя как в восемнадцать лет...».

У Иосифа было много святых мощей, ему дарованных или же им спасенных. Он говорил по этому поводу: «Я ничего не прошу, святые мощи сами идут ко мне».

Иосиф обладал большой интуицией. Вернее, он духом чувствовал душевное состояние другого человека. Так, однажды он подошел ко мне – а были мы тогда еще мало знакомы – со словами: «Я молился за вас. Я почувствовал, что у вас упадок духа». Не надо унывать.

Подобным образом, прервав однажды разговор, он встал и подошел к двери комнаты. Затем, вернувшись, сказал: «Я почувствовал, что кто-то стоит за дверью, не слухом, а сердцем».

Во время очередного испытания Иосиф как-то сказал: «Надо жить... И Господь не хочет, чтобы мы пребывали в печали, но радости».

Несколько лет назад Иосиф посетил афонский Рождественский скит, в котором получил из рук отца Климента святой Иверский образ. Он вез туда крупную сумму, собранную всего лишь в четырех американских приходах. Скит беден, Иосиф старался ему помочь.

На обратном пути он вдруг понял, что потерял слух (при вопросе, связанном с проверкой бумаг). Заболевание длилось долго и было мучительным. Врачам пришлось прокалывать барабанную перепонку.

В Париже ли, где прервался его путь, или уже вернувшись домой в Канаду, все еще не поправившись и чувствуя, что ему невмоготу, он как-то положил на голову иконочку св. целителя Пантелеймона, прося его помощи, и замотал голову, чтобы иконочку придержать. Так, кажется, он лег спать. «И св. великомученик Пантелеймон меня исцелил!», – сказал он, добавив: «Я взял его житие и вот теперь пишу ему акафист. Ну да, ведь, я не могу читать акафист, составленный ему на русском языке».

На случившееся же (болезнь, глухоту) он смотрел как на Богом посланное ему испытание, говоря: «А то как я мог бы возгордиться, что так много денег собрал для афонского монастыря».

О св. великомученике и целителе Пантелеймоне он в другой раз рассказал следующее: «В Мадриде хранится сосуд с кровью св. целителя Пантелеймона. Кровь его ссохлась, но в день празднования Святого сосуд наполняется кровью». Позже я узнала, что сосуд этот хранится в женском монастыре.

Иосиф очень чтил святого великомученика.

Когда ему был подарен маленький деревянный трехдверчатый складень с изображением св. целителя Пантелеймона, он очень обрадовался. По правую и левую сторону святого стояли святые архангелы. Сам он тогда недавно закончил в Леснинском монастыре прекрасные иконы свв. архистратигов Михаила и Гавриила для зимнего храма. Он воскликнул:"О! И святые архангелы! Я буду этот складень всегда носить на себе».

Иосиф давал у себя дома (в Монреале) приют обездоленным. Однажды обнаружилось, что у него украли большую коллекцию музыкальных записей. Рассказывая об этом позже, Иосиф не выразил своего огорчения, но сказал: «Все равно, ведь я не возьму их с собою на небо».

Иосиф был бесконечно добр и отзывчив. Однажды на улице в Монреале он увидел, что незнакомая девушка перед ним идет и плачет. «Что делать?». Он подошел и спросил, что произошло. Девушка оказалась молодой балериной, мексиканкой, у которой возникли проблемы с работой. Благодаря своим знакомствам, Иосифу удалось устроить ее.

Иосиф очень переживал несогласия, немирную атмосферу, возникавшие в приходах. Однажды, перед предстоящей ему поездкой, он сказал: «Там проблемы, а я люблю бывать там, где мир» (1997 г., весной).

Это было недавно, может быть в 1996 г. Иосиф поведал, что видел своего святого ангела-хранителя во сне и добавил: «Это впервые. И он сказал мне, что все будет хорошо».

О своей иконописной работе он говорил: «Я не пишу иконы для себя, но во славу Божию» (1992 г.).

Святой мироточивый Иверский образ Пресвятой Богородицы впервые посетил наш храм в 1989 г. Еще ничего не зная о приезде Иосифа со святым образом, но готовясь поехать на вечернюю службу, я утром пошла на базар, чтобы купить цветы для местного образа Божией Матери. Купила букет, затем второй и почувствовала, что мне хочется купить все самые лучшие цветы, какие были на базаре.

В сентябре 1997 г. в ответ на выраженное ему недоумение, связанное с затягивающимся заболеванием, он мягко, но почти с укоризной сказал: «Такие великие милости даруются через святую Икону!», будто подразумевая – верь только и смиренно проси.

Позже, когда после шестидневного пребывания и ежедневной молитвы перед пречистым образом, я сказала ему: «Пресвятая Богородица меня не исцелила, но Она даровала мне мир души», – он радостно улыбнулся и тихо воскликнул: «Сохрани этот мир!».

Иосиф говорил, что он черпает силы в молитве перед пречистым образом.

Рассказывая о своей поездке в Болгарию в октябре 1995 г., он поведал: «А тут, в течение недели, я не видел Икону. Однажды я зашел во временную иконописную Покровского монастыря и застал сестер на коленях, молящихся с заженными свечами в руках, в то время как две сестры выполняли список с образа. Конечно, я оставил им святой образ».

«Предайся Господу Богу всецело», – сказал он однажды и добавил: «Ты идешь... идешь... А впереди – Христос».

А это штрих из его молодости в Чили. Отец Иосифа прочил ему военную карьеру. Он не повиновался. Тогда отец лишил его материальной поддержки. Помогала ему мать, у которой были личные средства. Иосиф сам подрабатывал, давая уроки рисования маленьким детям из богатых семей.

Когда Иосиф окончил художественную академию, он рисовал цветы. «Я получал за них призы..., – сказал он с улыбкой. – Но после того, как стал иконописцем, я перестал рисовать цветы».

У Иосифа была большая любовь к России. Он как-то сказал: «Я хочу жить в России – я иконописец, там поприще большое». Он верил, что в России еще сохранилось, еще живо старчество.

Тогда, м. б. три года назад, в Леснинском монастыре гостил краткое время молодой священник, приехавший из Москвы, перешедший под омофор Русской Православной Зарубежной Церкви. Там он застал святой мироточивый образ. И как-то с чувством сказал: «Россия жаждет видеть Икону!». Иосиф помолчал и тихо промолвил: «Поедем».

Примерно в то же время, а м. б. на Пасху 1996 г., Иосиф передавал сказанные ему о. Климентом, игуменом афонского Рождественского скита, слова: «Через десять лет ехать в Россию будет поздно, – и добавлял – они там (т. е. монахи на Святой Афонской Горе) больше видят», подразумевая более глубокий, более проницательный духовный взор.

ЕГ.

Франция, 1999 г.

Наш брат о Господе Иосиф неожиданно ушел от нас. Его преждевременная кончина 31 октября в Афинах помечена печатью антихриста и его слуг. Духи тьмы пытаются исказить правду, оклеветать святейшую преданность и смирение, присущие этому верному слуге Иисуса Христа и Богоматери. Брат Иосиф знал, что путь, выбранный для него Божией Матерью, будет нелегким. Он стойко переносил все трудности.

Те, кто были близки к брату Иосифу и имели счастье знать его до 1982 г., помнят его как набожного и верного православного, который не отклонился от истинной православной веры, ее догматов, строгого соблюдения канонов Матери-Церкви, провозглашенных Русским Церковным Собором в Москве 2/15 августа 1918 г.

Брат Иосиф был обращен в Православие архиепископом Леонтием, одним из столпов Свободной Церкви, претерпевшим гонения в его бытность главой Катакомбной Церкви в России (с 1927 г.). Преданность брата Иосифа этому иерарху, с тех пор как он осознал свой путь к спасению и служению Богу, не знала границ. И понял Иосиф смысл служения лучше любого русского. Будучи чилийцем испанского происхождения, он стремился к более высокому духовному откровению, в сравнении с тем, которое исповедует Католическая церковь. Брату Иосифу, человеку глубочайшей чувствительности, было свойственно врожденное чувство истины, поэтому он не уклонился от избранного пути новой веры. Он был также убежденным антикоммунистом и не мог оставить Чили до тех пор, пока генернал Пиночет не приведет его родную страну к уничтожению красной опасности. В годы власти Альенде его сердце разрывалось при виде страданий своего наставника, влыдыки Леонтия, испытываемых при правлении сатаниста. Иосиф был рядом с владыкой и поддерживал его. В конце концов, Иосиф уехал в Канаду (1975 г.), так как хотел глубже изучить иконографию и Церковь. В Чили он имел уже университетский диплом искусствоведа и преподавал в частной школе в своем родном городе. В Монреале Иосиф успешно продвигался в образовании и очень страдал, когда к нему относились неподобающе. Тем не менее, это не сбивало его с пути, и он набирался мудрости и профессионализма как иконописец.

Его монументальное исследование об апостоле Павле (500 стр.), выполненное на родном испанском языке в стенах католического учебного заведения, нисколько не ослабило его преданности нашей Церкви. Вынужденный окольный путь к глубинному познанию был обусловлен тем, что Иосиф не мог учиться в православной семинарии, так как не знал достаточно русского языка, хотя и понимал его.

Строгое изучение канонов древней иконописи побудило его к путешествию на гору Афон, единственному в то время хранилищу знаний об этом исчезающем искусстве. Вот так оказался он на извилистой тропинке, ведущей по горе Афон к келье Рождества Христова, где несколько монахов вместе с игуменом Климентом вели подлинно монашескую жизнь, служа Господу и занимаясь писанием икон. Иосиф почувствовал в глубине души, что ему суждено стать хранителем совершенно особого чуда.

Молитвы его были услышаны, описание этого уникального путешествия, рассказанного им самим послушникам Джорданвиллского монастыря, можно прочитать в «Православной Руси», №17–20,1983 г.

Его жизнь в корне перевернулась после 24 ноября 1982 г., когда он проснулся в своей скромной квартирке в подвальном этаже от запаха святого миро, благоухания горнего мира.

Брат Иосиф был верен той же клятве, что и игумен Климент: не позволить святой Иконе стать источником материальной прибыли. Тем не менее, клятва эта подвергалась испытаниям со стороны тех, кто пытался отнять икону у Иосифа. В конце концов, при помощи и поддержке ближайших друзей он решил нотариально оформить документ, подтверждающий его право хранения Иконы. В это время были опубликованы всяческие фальшивые версии о получении Иконы и о святости чуда.

Брата Иосифа часто обвиняли в отсутствии «верноподданности» из-за того, что он отказывался передать Икону главе Церкви. По этой причине он не стал монахом, как того желал, а пытался остаться независимым и хранить непоколебимую верность Богоматери. Эта преданность постоянно подвергалась проверке и испытаниям.

Еще за несколько лет до 10-й годовщины мироточивой иконы друзья и преданные Иконе люди образовали маленькое общество «Дом иконы» с целью помочь Иосифу во всех его нуждах и расходах. Сам Иосиф никогда не брал денег у церковных иерархов в знак данного им обещания. Далекие путешествия самолетом в большинстве случаев были ему оплачены. К этой же годовщине было приурочено специальное издание акафиста, предваренного кратким описанием истории Иверской иконы Божией Матери и чуда её явления в Монреале у брата Иосифа.

Иерархов Церкви, к которой принадлежал брат Иосиф, часто упрекали за то, что ими даже не была предпринята попытка по изданию послания мирянам, объясняющего смысл и символику святой Иконы, беспрецедентного события за последние годы. Подобные явления, по словам самого брата Иосифа, случаются два раза в тысячелетие. В конечном итоге «Дом Иконы» взял на себя ответственность такого издания. Оформление, иллюстрирование и печатание были поручены члену братства Иверской часовни в Москве.

Книга была окончена и привезена к 24 ноября 1992 г. в Монреаль, и многие участвовали в пении акафиста по новой книге во время празднований беспрецедентной десятилетней годовщины.

Будучи на послушании у Его Высокопреосвященства Митрополита Виталия, в епархии которого Иверская Икона Божией Матери стала мироточить, Иосиф не имел возможности везти свою икону в Россию. Но Матерь Божия его благословила написать список со своего мироточивого образа, чтобы послать его, ради утешения, в Россию. 12 августа 1993 г. брат Иосиф, который к этому времени раздал большое количество иконок многочисленным церквям и приходам, имел необычное видение. Его духовный отец, архиепископ Леонтий, пришел к нему во сне, облаченный в сияющие ризы, и возвестил, что написанная Иосифом копия его мироточивой иконы Иверской Божией Матери для России должна быть вручена столпу нашей Церкви. Когда брат Иосиф спросил, кто же это, владыка назвал архиепископа Лазаря. В доказательство достоверности этого видения Иосиф найдет покров Мироточивой Иконы лежащим на полу. Проснувшись утром, брат Иосиф подошел к Иконе и действительно увидел покров на полу. Он знал, что никого в квартире этой ночью не было, и понял, что это было знамение горнего мира. Он решил во что бы то ни стало выполнить волю Богоматери, переданную духовным отцом. Всего через шесть дней Икона была привезена в Москву с частью ризы архиепископа, святого Иоанна Максимовича. Все эти бесценные дары были перевезены затем в церковь Иоанна Кронштадтского в Одессе, и уже в воскресенье читался акафист перед иконой. Архиепископ Леонтий предупредил также, что новая икона прославится чудесами и будет источать святое миро.

Тем временем росли несчастья Иосифа, а его здоровье ослабевало. Многочисленные поездки в различные страны приводили к развитию диабета, и по возвращении он нуждался в отдыхе и уединении. Это не удавалось, т. к. посетители стучали в его двери, обращаясь за утешением и поддержкой к святой иконе. К тому же летом 1997 г. он страдал от настойчивых призывов отдать Икону Церкви, что означало бы неслыханную измену воле Богоматери. Он обещал никогда этого не делать, в противном случае мироистечение прекратилось бы (об этом игумен Климент его предупредил).

Он уехал в Европу, где собирался посетить игумена Хризостома на Афоне. Однако в Афинах его уже подстерегали убийцы.

Брат Иосиф знал, что его жизнь в опасности. Симпатизирующие ему власть придержащие в различных странах предупреждали его, что избранный им путь опасен, и что силы зла плетут вокруг него сети. Он предпринял меры предосторожности после того, как однажды взломали его квартиру. Его друзья и сотрудники по «Дому Иконы» оберегали его в Монреале, однако убийцы настигли его в Греции. Совершенно очевидно, что это было не случайное нападение, а запланированное убийство. Преступник румынского происхождения тайно следовал за ним повсюду, и многие видели это лицо в разных странах. Сообщили, что, когда брат Иосиф и его спутник, русский священник из Аргентины о. Александр, были на пути к Святой Горе Афон, к ним подошел человек, просящий помощи и милостыни. Брат Иосиф проявил к нему большое сочувствие, не подозревая о его принадлежности к наемным убийцам. 30 октября брат Иосиф проводил о. Александра в аэропорт Афин. Первого ноября он должен был встретиться с игуменом Хризостомом, но встрече не суждено было свершиться.

Брат Иосиф всегда гневно высказывался по поводу фанатиков и всяческого рода сатанистов. Он вел подлинно монашескую жизнь, которая исключала какую бы то ни было роскошь и развлечения. Его единственной страстью была музыка, и он был увлеченным собирателем кассет церковной и светской музыки в исполнении известных мастеров.

Всем нам будет очень его недоставать, его неукротимого духа и сердечного расположения ко всем христианам. Ему было присуще безграничное чувство ответственности, и именно оно, особенно ярко проявляющееся в исполнении возложенной на него Богоматерью миссии, не давало покоя стоявшим на его пути сатанистам.

Хочу еще раз напомнить, что его убийство не было случайным проявлением расстроенного ума, а запланированным исполнением преступного замысла с целью нанесения удара Христианству, в частности Православию, в наше апокалипсическое время. Некоторые из близких брата Иосифа отдавали себе отчет в том, что в его окружении находились и злонамеренные люди. Все это может всплыть на поверхность при дальнейшем расследовании, но и сейчас ясно, что подобные убийства являются следствием заговора, исполнители которого обычно не знают, ни откуда исходят приказы, ни кто их отдает.

Брат Иосиф часто говорил после пребывания на Святой Горе, что чудеса Иконы посланы нам не только для того, чтобы укрепить нашу веру и вести лучшую жизнь, но главным образом для раскаяния в наших грехах. Однажды он сослался на рассказы монахов об оригинале Иверской святой Иконы, сотрясающейся каждый раз в знак предупреждения о землетрясениях и других несчастьях в различных странах мира. Монахи также говорили, что святая Икона указывает нам путь к спасению.

В заключение хочется привести молитву архиепископа Антония (Синкевича): «О, Пресвятая Богородице, мосте, приводящий от земли на небо, теплая помощнице, отгоняющая нападения злых духов и во время нашего исхода из этой жизни далеко прогоняющая от нас страшные лица лукавых бесов – спаси всех нас!».

Георгий Ильич Новицкий

от имени испаноговорящих друзей бр. Иосифа

3 ноябрь 1997 г., Монреаль

Памяти дорогого друга

Самое тяжелое в составлении воспоминаний о брате Иосифе это чувство, что это действительно уже будет завершением всего. До сих пор не хочется свыкаться с мыслью, что эта глава в истории нашей обители кончилась, что никогда больше не приедет к нам Иосиф. Часто он появлялся совсем неожиданно, и все кажется, что вот-вот он опять вдруг нагрянет, и все будет по-старому.

В Леснинском монастыре мы услыхали о явлении мироточивой Иконы вскоре после начала мироточения и после самых первых поездок Иосифа в Нью-Йорк, в Синод и в Св.-Троицкий м-рь в Джорданвилле. Приснопамятный архимандрит Владимир прислал иконочки, ватки и свое краткое описание чуда всем знакомым ему сестрам. Родные и знакомые сестер из Америки и Канады присылали фотографии, ватки с миром, писали о своих переживаниях, в нашей периодике появились описания посещения Иконы приходов и записи о первых чудесах и исцелениях. Поступила в монастырь из Америки той осенью теперешняя наша мон. Амвросия, видавшая Икону и ставшая таким образом первым нашим собственным монастырским «живым свидетелем». Мы радовались вместе со всем русским зарубежьем этому явлению особой милости Божией. Казалось почти невероятным, что в наше духовно обнищавшее время могло так ясно, на глазах у всех, совершаться чудо, «превосходящее естества чин». Мечтали, что Икона и к нам во Францию, и в наш монастырь приедет.

Моя личная первая встреча с мироточивой Иконой и с Иосифом состоялась в ноябре 1985 г. Собираясь навестить родных в Нью-Йорке, я обрадовалась известию, что икона должна прибыть в храм Св. Троицы в Астории. По неисповедимым судьбам Божиим, в тот же год, на праздник св. Архистратига Божьего Михаила, скончался приснопамятный Владыка Митрополит Филарет, и на следующий воскресный день назначили отпевание. Мы с мамой совсем рано выехали из дома в Асторию, чтобы там застать Икону, а потом уже ехать в Синодальный Собор на отпевание. Мироточивая икона должна была туда же прибыть к отпеванию, но хотелось спокойно помолиться перед ней наедине. На встречу Иконы народу собралось мало. Литургию назначили пораньше из-за предстоящего отпевания Владыки Митрополита, многие решили ехать прямо в Синод. Но я радовалась возможности помолиться тихо, без толпы. Икону встречали торжественно, с колокольным звоном. По прибытии Иконы воздух сразу же наполнился сильным благоуханием. На меня нашло прямо пасхальное настроение, когда осознание великой к нам грешным милости и любви Божией ощущается особенно сильно. Внес Икону в храм высокий, смуглый, полный человек, одетый в черное, в черном плаще. В нем я узнала Иосифа, хранителя Иконы, о котором уже много слыхала. С ним успели познакомиться и полюбить его многие из близких и родных, некоторые знали его по Монреалю. Нас познакомили, я поблагодарила его за возможность приложиться к святыне и подошла к Иконе, начала читать акафист и записки, которые передали наши сестры. При прощании Иосиф вручил мне много ваты с миром для наших сестер, подарил фотографии и на мой вопрос, когда же он наконец приедет в Европу, ответил, «скоро, матушка, очень скоро я приеду. В январе...». Признаюсь, я особенного значения этим словам не придала, посчитав их вежливой отговоркой.

Следующим январем, уже в 1986 г., на праздник св. муч. Татианы, мне позвонила мама и спросила, не приехал ли уже Иосиф? Я удивилась и сказала, что нет, и что мы и не слыхали, что он к нам собирается. «Нет, он скоро будет», – сказала мама. Это было уже после обеда, в монастыре было совсем тихо, многие, включая Матушку Игумению Магдалину, о. архим. Арсения и нашу регентшу и тепершнюю игумению Матушку Макрину, уехали в Париж на отпевание близкого друга и благодетеля монастыря. Вдруг раздался звонок в дверь, моя келья наполнилась благоуханным запахом мира, и я услышала, как наша м. Амвросия с плачем кричит в передней: «Икона! Икона приехала!». Оказалось, что Иосиф за несколько дней до этого решил, что пора ехать к нам (об этом он и сказал маме), купил билет, и, никому ничего ни сказав, не сообщив, прилетел в Париж, сел на такси, показал наш адрес, добрался до монастыря, никого не нашел и позвонил у передней двери. Начался полный переполох, звонили, как для приезда архиерея, бегали по всем кельям, побежали за вторым нашим священником, совсем недавно рукоположенным, о. Любо Милошевичем. Собрались в зимнем храме, Икону устроили на аналое посередине, начали прикладываться, о. Любо облачился, решили служить молебен. Собрались певчие. Мне, в отсутствии регентши, предстояло запевать. А о. Любо все не начинает. Я спрашиваю: «Батюшка, чего же вы не начинаете?», подхожу к нему, а у него слезы текут, он весь дрожит от волнения и говорит: «подожди немножко, я не могу...». Потом выяснилось, что это был его самый первый молебен. И это было первое богослужение в монастыре, на котором я запевала, и, можно сказать, регентовала. С тех пор я и стала понемногу учиться регентскому делу и управлять нашим клиросом. К вечеру вернулись наши с отпевания, Матушка Игумения начала звонить Владыке, всем знакомым друзьям монастыря и благодетелям, всем кругом сообщать. Стал стекаться народ, через несколько дней приехал Владыка Антоний. Настроение было пасхальное, все дни протекали, как один сплошной праздник. Бр. Иосиф большей частью жил тогда в нашем главном корпусе, в одной из архиерейских комнат, и мы приходили за Иконой рано утром, в 4.45, по дороге на полунощницу. Икона оставалась в храме до конца вечернего правила, после которого мы ее относили к Иосифу, или, изредка, к Владыке Антонию, или к Матушке Игумение на ночь. Днем у Иконы поочереди дежурили, все время приезжали паломники, читали и пели каноны и акафисты, служили молебны. Скоро молва разнеслась и среди местного населения, начали приезжать и французы, особенно к вечернему акафисту. Вскоре мы узнали о первых чудесах и исцелениях. Один давнишний друг монастыря исцелился от колита, которым страдал несколько месяцев. Одна француженка из ближайшего городка приехала на костылях, еле проковыляла к Иконе, а через несколько дней пришла пешком из города, чтобы поблагодарить Божию Матерь за чудо. В то первое воскресенье служили бденную службу Иверской Иконе особенно торжественно. Один паломник почти всю всенощную простоял при Иконе, все наблюдая за течением мира. Он еще днем долго допрашивал Иосифа, допытывался, как точно все это происходит, спрашивал, какие экзамены и анализы проводились, все хотел узнать, до какой степени все это «проверено». К концу службы он так и не убедился в подлинности чуда и уже в келье у Иосифа все продолжал допрашивать, а делали ли рентген доски; может быть, в нее что-то вставили? «Я вам покажу доску», – сказал Иосиф и вынул икону из футляра. Тогда еще не было ризы на иконе, и она путешествовала в простом деревянном футляре, с ящичком снизу для ваты, в которую стекало миро. К моему удивлению, доска оказалась даже тоньше обыкновенной и совсем сухой сзади, без капли мира. А спереди так оно и текло целыми струйками. «Я верю! Я верю!, – воскликнул маловерный паломник, – Божия Матерь! Прости меня!». С тех пор он всегда старался приезжать к Иконе, когда она у нас бывала, очень дружественно и с уважением относился к самому Иосифу. Иосиф тогда подчеркнул, что вот именно таких чудес в плане духовной жизни: обретение веры, поворот к Богу и Церкви, примирение враждующих, происходит больше всего от этой св. Иконы. Они, может быть, были менее заметны, чем явные случаи исцелений от тяжких и безнадежных болезней (хотя и таких было не мало), но гораздо более глубоко действовали на людей и принесли преизобилие плодов. Сколько людей именно через эту Икону вернулись в Церковь или более глубоко воцерковились, познакомились поближе и с нашим монастырем, и стали потом верными друзьями и благодетелями! Самый яркий такой случай произошел в приходе в Медоне, предместий Парижа, куда Икону повезли на один из воскресных дней во время этого самого первого приезда Иосифа во Францию. Женщина, по происхождению русская и крещеная, но давно отошедшая от Церкви и несколько лет уже живущая совсем не по-церковному, приехала «посмотреть, как на диковинку», на Икону. И, точно как в житии преп. Марии Египетской, она не смогла войти в храм. Как она ни старалась, какая-то сила ее все не впускала. То толпа ее вытесняла, то все выходили, то храм закрывали на краткий перерыв... И эта женщина поняла, какая сила ее не впускает, взмолилась Божией Матери и дала обет совершенно изменить свой образ жизни, что она и исполнила, став впоследствии активной прихожанкой.

В этот самый первый приезд Иосиф сблизился и горячо полюбил Матушку Игумению Магдалину, которую он потом всегда называл своей духовной матерью, и познакомился с приснопамятным Владыкой Антонием (Бартошевичем) Женевским и Западно-Европейским, который тоже его нежно любил, всегда поддерживал его и заботился о нем, как о родном, вникая во все его нужды, выслушивая его, советуя, как быть; как жить дальше с этим послушанием и крестом, порученными ему Божией Матерью. К матушкиным советам и наставлениям в духовной жизни Иосиф относился с особым благоговением, стараясь всегда их запомнить и исполнить. Иосиф хорошо говорил по-французски, предпочитал его английскому и мог свободно общаться с Матушкой и с Владыкой. Обоих он потом и проводил в лучший мир.

Самые дивные воспоминания остались от последних двух дней того приезда Иосифа, в середине февраля. Накануне его отъезда, Икону после литургии с пением тропаря понесли по всему-всему монастырю: по храмам, соседним келиям, мастерским, гостиницам, садам, огородам, подсобным постройкам и соседним домам. Всё кругом благоухало, повсюду носился запах мира. В течение всего пребывания Иконы было невероятное количество мира. Часто оно лужами стояло под и перед аналоем. Все пелены и покрывала, на которые клалась Икона, были насквозь пропитаны. И в другие приезды Иконы было потом много мира, но то, что произошло в последний день, уже не повторялось. Мы зашли за Иконой, как всегда, по дороге на полунощницу, в 4.15 утра, и, следовательно, спустились по лестнице в нашем главном корпусе еще в темноте. Когда же мы вышли из храма по окончании литургии, то увидели, что вся лестница была в лужицах, как будто бы миро пошло просто дождем. Еще долго-долго мы вытирали это миро, и долго по всему дому чувствовалось благоухание. Сама литургия прошла и торжественно, и грустно, в сознании необходимости скоро расставаться со святыней. Несколько открыток Иконы замироточили во время литургии. Многие плакали при расставании, и чувствовалось, что и Иосифу самому трудно уезжать.

Вернулся Иосиф Великим постом, к празднику Благовещения, который в том году выпал на Крестопоклонной седмице, и мы поклонялись вместе и Животворящему Древу, и Чудотворной Иконе. С тех пор он почти всегда проводил Пасху в монастыре, а так же старался бывать и на ежегодном Празднике Монастыря в честь Чудотворной Иконы Леснинской, в начале октября. Эти приезды были как бы «правилом», но, кроме того, Иосиф несколько раз проживал в монастыре по нескольку месяцев. В конце 1986 г. он взялся писать новый иконостас для нашего домового храма, в котором ежедневно проводятся Полунощница, Повечерие и монашеские утренние и вечерние молитвенные правила сестер, а осенью и зимой, с ноября до Лазаревой субботы, вообще все монастырские богослужения. С тех пор Иосиф старался хоть несколько недель в году посвятить этой работе. Прожил он в монастыре дольше всего во время последней предсмертной болезни Матушки Игумении Магдалины. Икону приносили ей в келью каждый день после литургии и пели при ней акафист, то Благовещенский, то Успению. Икона часто оставалась с матушкой по нескольку часов или на ночь. Иосиф тоже долго просиживал у матушки в духовных беседах, или стараясь её утешить и подкрепить во время этого последнего испытания. Был Иосиф с Иконой в монастыре и во время двух Архиерейских Соборов, которые провели в монастыре в 1992 и 1993 гг. Икона присутствовала на всех заседаниях соборов, при Ней было принято решение о прославлении свят. Иоанна Шанхайского и множество других важнейших решений, касающихся жизни нашей Русской Зарубежной Церкви.

Не преувеличением будет сказать, что монастырь стал для Иосифа вторым домом. Со временем у него здесь была своя келья, говорили о возможности устройства для него в отдельном домике кельи и иконописной мастерской, чтобы он мог со временем перебраться к нам насовсем. Чудотворную Икону Иосиф отдавал на день в храм и был спокоен, что возле нее всегда дежурство, что идет беспрерывная молитва, что Икона и под охраной, но и паломники имеют возможность поклониться Ей и помолиться спокойно. Он же мог сравнительно спокойно работать. Конечно, и здесь его находили. Для многих паломников Иосиф был чем-то неотъемлемым от Иконы; им казалось, что у него какая-то особая, прямая связь с Божией Матерью, так как он – Ее избранник. И каждый хотел ему что-то сказать, поделиться скорбью, попросить особо молитвы или совета. Иосиф очень тяготился этими разговорами по скромности и из-за боязни сказать лишнее, или неправильное, и как-то повредить человеку, и монастырь немного помогал ему укрыться от них и давал возможность заняться его излюбленным делом, иконописью. Когда приток паломников совсем становился ему невмоготу, то он уезжал на день в Париж. В монастыре впервые открылся у него диабет, и он не стеснялся просить сестер готовить ему по предписанию врачей то, что ему было дозволено, хотя никогда не разрешал себе нарушать посты. Трапезовал он обыкновенно на монастырской кухне, что было радостью для всех сестер, несших послушание там. Каждая старалась что-нибудь особенное ему приготовить, как-нибудь утешить. С годами Иосиф так сжился с монастырем, что часто шутил, что пора ему стать послушницей, надеть подрясник и черный платочек, и нести послушание наряду со всеми.

Иосиф любил монастырские богослужения, но плохо знал ход службы и устав, по праздникам часто следил по французским текстам. По будним дням, когда здоровье ему позволяло, и не было особой спешки с работой, он бывал на Литургии. Под воскресенье и большие праздники он бывал на Всенощной, а на Литургии тогда уже обязательно. В те годы, когда он бывал у нас Великим Постом, ходил часто на Великое повечерие, особенно не пропускал чтение Великого Канона Андрея Критского. Очень любил Литургии Преждеосвященных Даров, всегда следил, кто из сестер будет петь «Да Исправится». Чтил богородичные праздники, выделяя особенно Благовещение, Похвалу и Успение. Перед началом какой-нибудь стадии работы над иконостасом или отдельной иконой, Иосиф старался всегда поговеть, тщательно готовясь к исповеди. И постясь строго, без масла. Особенно трепетно Иосиф относился к богослужениям Страстной седмицы. К концу этой седмицы от Иконы совсем прекращалось мироточение; Икона была совершенно сухой. Божия Матерь как бы не хотела отвлекать от Страстей Господних, от самого важного. И у Иосифа всегда появлялось что-то между страхом и надеждой: а вдруг все кончено, и Икона больше не замироточит? Конечно, будет испытание, послушание будет завершенным. Но кончится и все остальное, связанное с этим. И Иосиф как бы не знал, чего ждать. Рано утром в Великую субботу он относил Икону в храм и ждал. И, увидев миро, прибежит на кухню, где готовимся к Пасхе, перекрестится на иконы и скажет: «Значит, еще один год...».

Монашество Иосиф очень уважал, любил и ценил. Полюбил он этот идеал с детства, еще в Чили, когда жил недалеко от строгого, закрытого кармелитского монастыря. Еще будучи католиком, маленьким мальчиком, он прислуживал там, и любил рассказывать, как он с другом лазил на деревья близ монастыря, тайком наблюдая жизнь за оградой. Сподобившихся монашеского призвания и возможности жить в обители Иосиф считал особенно счастливыми, отмеченными и избранными Богом, и хотя он понимал, что и его особый жизненный путь – посланный Богом, понемногу скорбел, что монашества в этом «классическом» смысле у него не вышло. Даже самую молоденькую послушницу он величал «матушка», ко всем обращался на «вы», и, хотя у него со многими сестрами были близкие и дружеские отношения, он никогда не позволял себе забывать, что он живет в монастыре и имеет дело с монашествующими. Он всегда радовался появлению новых послушниц, особенно когда стали поступать девушки из России. Очень близко к сердцу принимал известия о постригах сестер, старался как-нибудь особенно выделить эту сестру, оказать ей внимание, деля с нами эти сугубо монастырские, мало кому из мирских до конца понятные, торжества. С молодыми сестрами Иосиф много шутил, подбодрял их, выслушивал с вниманием и их жалобы, и новоначальные монашеские скорби, стараясь утешить их и делясь своим собственным послушническим опытом. Со старшими Иосиф любил побеседовать о духовном чтении, рассказывал о своих паломничествах и поездках с Иконой, любил слушать рассказы о прошлом монастыря, о подвижницах и монастырских преданиях. Я лично очень много почерпнула из этих бесед. Иосиф стал для меня не просто другом или духовным братом, но и сотаиником на монашеском пути. Он верил и в будущее нашего монастыря, надеялся и молился о том, чтобы Господь открыл монастырю путь и способ возвращения в Россию. Совсем незадолго до его кончины он говорил о возможности поездки в Россию-вместе с кем-нибудь из сестер для поисков места для подворья-скита.

Врачи Иосифу советовали много гулять, и он чрез это познакомился с местным населением. Знал хорошо мэров нашей деревни и соседской, лавочников и булочников ближайшего городка, врача монастыря, сестер местного доминиканского монастырька, таксистов, возивших паломников с вокзала, и все их семьи. Все они любили его, и даже те, которые мало знали или понимали об Иконе, Православии, Церкви, чуяли в Иосифе что-то особенное, делились с ним, приглашали на свои семейные праздники.

Последнее очень явное чудо от Мироточивой Иконы, происшедшее в монастыре, уже было записано и опубликовано: исцеление ноги молодого человека, попавшего в автомобильную катастрофу. Нога была переломана во многих местах, и хотя кость срослась, раны никак не заживали, и многочисленные пересадки кожи не удавались. Человек этот был близок к отчаянию, поговаривал о самоубийстве. Чудесным было и заживление ран, и полное преображение этого человека в глубоко верующего христианина, полного надежды и упования на милость Божию. Участились случаи чудесного умножения мира, когда капельки мира вдруг наполняли целые пакеты ваты, или пустые флакончики оказывались полными, или выдыхавшиеся, высохшие кусочки ватки с миром вдруг текли. Это никогда не происходило «случайно», или «просто так», но всегда, когда нужно было миро для больных, для отправления в Россию или в какой-нибудь отдаленный приход. Может это было и как бы предзнаменованием скорого ухода Иконы от нас. Со времени исчезновения Иконы бывали такие случаи, но гораздо реже.

Был и очень интересный случай во время первой поездки Иосифа с Иконой в Германию и в Берлин. Это было до крушения Берлинской стены и воссоединения страны, и надо было пересекать границу в Восточную Германию. Таможенники захотели сфотографировать Икону и взяли свой аппарат «полароид». Фотография не вышла: пленка оказалась черной. Два раза меняли пленку, оба раза повторялось то же самое. Взяли другой аппарат, опять то же самое. Таможенник развел руками, сказал «здесь что-то таинственное. Наверное, и у вас нет фотографии?». «Нет, конечно есть, – ответил Иосиф, – сколько хотите». И протянул ему целую пачку фотографий, которые он часто сам раздавал.

Если для леснинских сестер Иосиф становился все более близким, дорогим и «своим», а мироточивая Икона неотъемлемой частью нашей монастырской жизни и сугубо «нашей» святыней, то для многих кругом это стало чем-то обыкновенным, обыденным. Иосиф тоже чувствовал и переживал это постепенное охлаждение к Иконе, понимал, что как-то по-другому надо все устроить, мечтал о создании часовенки или монастырька для охраны Иконы и приема паломников и о прекращении поездок с Иконой. Бывало, звоним, сообщаем о приезде Иконы, а нам отвечают: «Ах, да? Ах, мы заняты, мы никак не можем, но он же приедет опять на Пасху, или на праздник, мы тогда, может быть, приедем...». К концу приезжало намного больше паломников – французов-римокатоликов, чем наших русских православных. Думаю, что поэтому Господь отнял у нас Икону, и Божия Матерь как бы скрылась, не принимает такое открытое, явное участие в нашей жизни. И Иосифа, проведя через последнее, тяжкое исытание, очистив его «яко злато в горниле», тоже Господь взял к Себе. Я не могу сказать, чтобы у нас было какое-нибудь предчувствие во время последнего приезда Иконы, что это именно – последний раз, и что с Иосифом мы в этой жизни больше не встретимся. Но страшно не хотелось его отпускать. Он уже готовился к своей последней, роковой поездке в Грецию. Казался он особенно больным и переутомленным, и мы его уговаривали хотя бы не ехать обратно в Канаду, а оставить Икону у нас и ехать немного спустя из Парижа прямо в Грецию, чтобы встретиться с о. Александром Ивашевичем. Но у Иосифа все уже было сорганизовано. К нам он мечтал вернуться к Рождеству, чтобы быть Дедом Морозом на елке и поработать спокойно до Великого Поста над иконостасом. Но Господь судил иначе...

Вечная тебе память, верный друже и сотаиниче. Надеемся на твое предстательство теперь не перед Чудотворной Иконой, а у Самого Престола Всевышнего.

Монахиня Евфросиния, 2001

«Всесвятая Богородице, во время живота моего не остави мене, человеческому предстательству не ввери мя, но Сама заступи и помилуй мя». Эти вдохновенные слова из нашего заупокойного богослужения как нельзя лучше характеризуют жизненное устремление, упование и духовные последствия мученической смерти Иосифа Муньоса-Кортеса.

Уму непостижима тяжесть креста послушания Божией Матери, который он нес. Сколько людей без конца и края обращались к нему с самыми разнородными просьбами, мольбами, требованиями... Лучше всего об этом сказал автор изданного Домом Иконы вдохновенного некролога:

«Кому довелось видеть лица людей – православных и иноверцев – в многочисленных приходских храмах и монастырях, куда брат Иосиф-хранитель привозил врученный ему благодатный мироточивый образ Вратарницы, двери райские верным отверзающий, тот не мог в отпущенную ему меру не ощутить – сколь страшно и неподъемно послушание, данное этому человеку, и сколь должно быть нестерпимо оно древнему змию, врагу Церкви Христовой».

Хранитель Мироточивой Иконы Вратарницы был похоронен через 13 дней после его зверского убийства в Афинах. Его хотели было отпевать при закрытом гробе и в запечатанном пластмассовом мешке. Но Бог судил иначе. Гроб был открыт, мешок разорван и все увидали многочисленные следы пыток, которые он в ту судьбоносную ночь в Афинах перенес в одиночестве, завершая свое земное служение Богоматери.

Гроб был открыт, и никакого смрада и признаков тления не было. Это подтвердил профессиональный сотрудник похоронного бюро Петр Степанович Мурьянка (родитель Джорданвилльского архим. Луки), который по промыслу Божьему и с благословения архиепископа Лавра раскрыл тело Иосифа.

Разве это не чудо? Разве это не продолжение тех зримых знаков благодати Божией, явленных миpy через страстотерпца Иосифа?

Несмотря на «безумие» убийства брата Иосифа, смысл этого жестокого сатанинского акта со временем будет раскрыт. Не лишне вспомнить собственные слова Иосифа из интервью журналу «Русский пастырь». Словно предчувстуя свою грядущую смерть, Иосиф сказал:

«...Верующие должны быть готовыми умереть за истину, не забывать, что прибретая здесь врагов, прибретаем Небесное Царство… …Тот, кто будет верен в малом, тот будет верен в великом, когда потребуется. При возможности стать исповедниками, мы не должны это упустить. Потеряв земную жизнь, обретаем небесную. Мы не должны бояться смерти за Христа».

Летом 1996 года Иосиф съездил на Афон, чтобы увидеться с схиигуменом Климентом, который в 1982 г. вверил ему Чудотворный Образ. Тогда о. Климент предсказал Иосифу, что следующий 1997 г. будет для хранителя Иконы судьбоносным, что произойдут страшные события и «ты будешь подвергнут страшной клевете».

Буквально накануне мученической кончины Иосиф с иepeем Александром Ивашевичем (из Аргентины) посетил древний монастырь на греческом острове Андрос, чтобы поклониться его святыням. Открывший им двери главного храма обители монах чрезвычайно удивился тому, что древний настенный Образ Богоматери стал обильно слезоточить. Игумен монастыря архим. Дорофей объяснил, что Икона плачет только тогда, когда имеют свершиться страшные события или во время таковых. Свидетели этого знамения, в том числе Иосиф, восприняли его как имеющее отношение к нашей Зарубежной Церкви. На Иосифа это знамение Божей Матери произвело настолько глубокое впечатление, что он не раз спокойно повторял о. Александру: «Отче, я чувствую, что очень скоро произойдет что-то страшное. Не знаю, что именно, но что-то чувствую». В самый день своей смерти, во время завтрака Иосиф еще раз поделился с отцом Александром своим чувством, что произойдет что-то страшное.

Мученическая смерть Иосифа имеет вселенское значение, ибо данная ему на хранение Икона была, по милости Господа, послана всем, кто почитает Богоматерь. По всему миpy он возил дивную Икону и со всеми делился радостью покрова Божией Матери и всюду оставлял ватки, наполненные Божестенным Миром. И теперь, за верное Ему служение, Господь сподобил избранника Его Пречистой Матери мученического венца.

Православный мир потерял человека, явившего нам пример самоотверженного христианского благочестия. Иосиф превыше всего любил Господа и Богородицу, Которой он с такой самоотдачей служил. Он проявлял удивительное сострадание и любовь к людям и терпеливо выслушивал, утешал, оказывал им внимание и с предельной серьезностью относился к обещаниям молиться о людях перед Чудотворным Образом. Говорят, что у него было 58 крестников. И о каждом из них он ежедневно молился – и не только о них. Его помянник походил на синодик иного монастыря.

Богатым человеком Иосиф не был. 16 лет назад, когда на Афоне ему была вручена Иверская Икона, он дал обет, что Образ никогда не станет источником его обогащения. Этот обет он выполнял до своей мученической смерти. Мне достоверно известно, что порою у него не хватало денег на покупку лекарств и предметов первой необходимости. Часто он последние свои деньги отдавал нуждающимся. Общество Дом Иконы было создано заботливыми женщинами, чтобы помочь Иосифу в его бытовых нуждах.

Сегодня святыни нет. Ее хранитель замучен, оклеветан. Ныне наша вера в благой промысл Божий подвергнута сильнейшему испытанию.

Вспоминая последние дни Иосифа, о. Александр Ивашевич высказал такую горькую мысль: «Мы распустились... Нас обединяет какая-то ненависть, пусть к плохому или неправильному, но в конечном итоге ненависть, а не любовь во Христе, нас обединяет». Как это верно, и как печально...

Прот. Виктор Потапов, 1998

Годовщина мученичества раба Божия Иосифа

( †18/31 октября)

Вспоминается тот удивительный день, когда в первую годовщину мученичества брата Иосифа на его могиле был водружен и освящен каменный крест-памятник. В тот день на джорданвилльское монастырское кладбище притекли сотни людей, дабы почтить память хранителя Иверской Мироточивой Иконы.

Вспоминается тот осенний октябрьский день... белые цветы, словно первый нежный снег, устилают могилу убиенного брата Иосифа – это орхидеи и цветы с трогательным названием – «Детское дыхание». Центр могилы украшает пурпурный крест из живых роз. Десятки свечей теплятся на могиле: белый цвет сливается с золотым, кажется – сама земля источает сияние. Блики свеч играют на черном, с малахитовым отливом, кресте. Знаменательно и радостно то, что вместе с паломниками в Джорданвилль прибыла новая копия Иверской Мироточивой Иконы, которую специально для друзей и почитателей Иосифа написал тот самый инок-афонец, из под кисти которого вышел в свое время Иверской образ Богородицы, хранителем коего был Иосиф. Новописанная икона Матери Божией стоит у подножия креста, – и это глубоко символично.

Множество людей окружает могилу, идет панихида. Холодно, пронизывающий ветер щиплет лицо и руки. Но до холода ли нам в эти торжественно-трогательные минуты? Все едиными устами и единым сердцем молятся Богу, и в этой молитве восстанавливается общение и единство с убиенным братом Иосифом, внешне прерванное год назад его мученической кончиной. Нет сомнений: он с нами, здесь и сейчас.

Христианская Церковь укреплялась и возрастала на могилах мучеников, куда первохристиане собирались для молитв и прославления святых страдальцев. Удивительное чувство живого единства с первохристианами ощущаем и мы, собравшись у могилы нового мученика Иосифа.

К сожалению, нередко бывает так: люди годами посещают один и тот же храм, а в душе остаются чужими. Но здесь – на могиле мученика – такое немыслимо. Здесь мы все духовно едины, здесь мы ясно осознаем себя – Церковью – собранием едино и право верующих. Здесь мы разумом сердца познаём – что такое православное Христианство... Но здесь же у могилы Иосифа перед нашей совестью встают нелегкие вопросы: что значит для нас мученичество хранителя Иверской Мироточивой Иконы? Почему сокрылась от нас сама эта Икона?...

Тут я позволю себе рассказать о случае, произошедшем с одним из насельников нашей обители. Год назад, еще до смерти Иосифа, этот человек начал испытывать сильное нашecтвиe вражиих помыслов, внушавших ему сомнения в вере. Каждый, кто испытывал подобную мысленную брань, знает, как она тяжела. В довершение ко всему этот человек заболел и был вынужден несколько дней безвыходно провести в келии. В тиши своей кельи он стал молиться Господу, дабы получить духовную помощь. Как-то вечером, он дерзновенно попросил у Господа знамения для укрепления веры. И вот, утром следующего дня, к нему в келию постучали; пришел монах, который принес только одну единственную весть: убит брат Иосиф. По словам того человека, в то мгновение его пронзила мысль: «Да ведь это и есть Божие знамение».

Да, мученичество брата Иосифа, – бесспорно, – знамение, явленное для всех нас, явленное для укрепления нашей веры. И хотя мне страшно рассуждать о таких высоких предметах, но все же дерзну высказать несколько мыслей о том, что, как мне кажется, значить для нас cиe знамение.

В первую очередь задумаемся: готовы ли мы принять это знамение, или наш ветхий человек ищет иных знамений? Скажу о себе, – но, наверное, в этом я не одинок, – когда я прикладывался к упоминавшемуся новому списку Иверской Мироточивой Иконы, то в душе у меня мелькала мысль: «А, может быть, и этот список начнет мироточить? Вот сейчас мы помолимся, и он начнет мироточить». Украдкой я вглядывался в икону, надеясь увидать хоть капельку чудесно источенного мира. Фарисей! – я искал чуда, ради чуда, я требовал знамения, подобно тому, как требовали его от Спасителя Иудеи. Помните, что Он им ответил? – «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме Ионы пророка. Ибо, как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Мф.12:39–40). Трехдневное пребывание пророка во чреве китове прообразовало собой предстоящее крайнее смирение и уничижение Спасителя в Его искупительных страданиях и крестной смерти. Жизнь и кончина всякого христианского мученика является малым подобием, образом и подражанием Христовым страданиям. Мученичество, как подвиг христианской любви, и есть то наивысшее знамение, которое многократно было являемо перед глазами людей. О чем же говорит и чему учит cиe неложное знамение? Оно предвозвещает и свидетельствует о торжестве Истины, о победе, победившей мир – о вере нашей, о конечном торжестве православного Христианства. Ведь за распятием и погребением Спасителя последовало Его всесветлое Воскресение. И каждый мученик, убиваемый палачами, обретает жизнь вечную. В конце концов земная история Христианской Церкви тоже завершится мученической Голгофой, ибо без Голгофы нет Воскресения.

Обо всем этом, как думается, и должно вспоминать, когда Господь дарует Церкви нового мученика. XX век по праву можно назвать – веком русского мученичества, хотя, конечно, и в других Поместных Церквах просияли в наши дни преславные мученики. Верится, что брат Иосиф, избранник Богородицы, сподобился Божественной милости – увенчать славную чреду новомучеников XX столетия; столетия, которым завершается второе тысячелетие Христианства. Потому мы не ошибемся, если скажем, что мученичество брата Иосифа есть событие вселенского значения. Отныне мученик Иосиф принадлежит не только русскому, но и всему вселенскому Православию.

Быть может, для того и сокрылась от нас пятнадцать лет хранимая братом Иосифом Мироточивая Икона, дабы мы ныне устремили свое духовное внимание на Ее скромного хранителя, мученичество коего было предумащено благодатным и многолетним мироточением Иверского образа Богородицы. И вот, ныне Сама Матерь Божия желает прославить верного слугу Своего.

Слава Богу, что Господь дарует нам новые мироточащие копии Иверской Монреальской Иконы, – иконы, которую по праву можно теперь называть – Иконой брата Иосифа. Уже известны многие случаи мироточения бумажных копий сей чудотворной Иконы. Но не следует забывать, что мироточение икон благословляется Богом для того, чтобы мы возрастали в вере и любви к Нему, в любви даже до смерти, до самопожертвования. Отныне сей нелегкий путь – всежизненного добровольного христианского мученичества – озарен для нас лучезарным cияниeм подвига брата Иосифа.

Те, кто близко знал верного хранителя Иверской Мироточивой Иконы, свидетельствуют, что жизнь его была подвигом любви, подвигом самоутеснения, самораспятия, ради служения Матери Божией и страждущим людям, искавшим исцеления душ и телес у Чудотворного образа. Часто больной, в ненастную погоду, Иосиф вез Чудотворный образ туда, где нуждались в помощи Царицы Небесной. Имея возможность баснословно обогатиться за счет Иконы, Иосиф жил очень и очень скромно. Скорби и страдания он переносил мужественно и терпеливо, скрывая их от других, ища утешения в молитве, которая, как говорят, была у него непрестанной. Жизнь брата Иосифа была добровольным мученичеством, сокрытым от мудрецов века сего, но очевидным для евангельских младенцев.

Мы нисколько не сомневаемся, что жизнь брата Иосифа, увенчанная страдальческой кончиной, явилась подлинным продолжением того необоримого христианского знамения, свет которого возсиял на Голгофе и осветил путь христиан на все времена. Это и есть то единственное знамение, которое, действительно, подобает искать.

...День водружения честного креста на могиле нового мученика Иосифа был холодным и ветренным. Мы видели, что некоторые из присутствовавших, особенно женщины и дети, сильно продрогли. Но никто не ушел, пока не окончился чин освящения креста и панихида. Да и после панихиды мы не спешили расходиться. Нас согревала молитва, нас согревала вера, нас согревала любовь, и это была воистину победа, победившая мир. И если бы нас кто-нибудь спросил тогда: «В чем ваше упование, покажите вашу веру, покажите ваше Христианство», – мы ответили бы: «Прииди и виждь».

Инок Всеволод (Филипьев)

19 окт./ 1 нояб. 1998 г.

(первая годовщина мученической кончины)

31 октября 1998 г. в 3 часа дня настоятель монастыря архиепископ Лавр освятил новый памятник на могиле брата Иосифа, воздвигнутый тщанием «Дома Иконы» и многочисленных жертвователей, и затем совершил панихиду в сослужении пяти священников и двух протодиаконов. Молилось более 300 человек, прибывших на торжество из разных городов США и Канады. В слове на панихиде было отмечено, что смерть брата Иосифа имеет вселенское значение: 16 лет назад Иверская Мироточивая Икона была явлена всему человечеству, а после его смерти она скрылась от всех нас.

В воскресение, перед отъездом в Вашингтон, была отслужена еще одна панихида на могиле брата Иосифа. На этой панихиде поминались также духовные наставники Иосифа: apxиeпископ Леонтий Чилийский и схиигумен Климент. По окончании этого заупокойного моления о. Виктор в кратком слове поблагодарил всех, кто потрудился, приехав издалека, чтобы почтить память мученика. Далее он отметил, что для многих паломников эти два дня, проведенные в монастыре, были овеяны особым благодатным чувством, подобным тому, какое, наверное, испытывали первые христиане, когда приходили на могилы своих умученных за Христа братьев и сестер.

О. Виктор Потапов высыпал на могилу брата Иосифа горсть земли с места упокоения афонского старца Климента, духовника Иосифа, который в 1982 г. вверил ему икону Иверской Божией Матери и впоследствии постриг его в монашество.

Затем отец Виктор сказал следующее слово:

«Многострадальные православные народы окружают икону Вратарницы высоким почитанием отчасти потому, что Сама Она многострадальна. Более тысячи лет назад дерзкий воин ударил мечом по Ее Пречистому лику и из образовавшейся раны потекла живая кровь. Это было первое зримое человеческими очами чудо иконы. Второе знамение было духовного свойства: пораженный чудом воин принес сердечное покаяние, оставил иконоборческую ересь и принял монашество.

24 ноября 1982 г. хранимый братом Иосифом список Иверской Афонской иконы явил первое свое чудо – мироточение. Второе ее знамение выразилось в покаянни множества людей.

В ночь с 30-го на 31-ое октября 1997 года – в день, когда сатанисты отмечают «безобидный», как считают многие, праздник Холоуин, был зверски убит избранник Божьей Матери и хранитель Чуда. В 6-м кондаке акафиста Мироточивой иконе Богоматери говорится: «Проповедника чудес твоих и хранителя иконы твоея в разсеянни русстем не епископа, ни князя, ниже монашествующих наставника избрала еси, но проста и иноплеменника родом, яко да никтоже по плоти похвалится пред Богом, но о сем да хвалится хваляйся, еже знати Господа и взывати ему православно: Аллилуия».

Этот «прост иноплеменник» поплатился жизнью за свое верное служение Царице Небесной, точнее, был награжден мученической кончиной – самой высокой наградой, которую только может заслужить человек. Смерти он не боялся и, по свидетельству людей, видевших его в Леснинском монастыре во Франции перед его отъездом в последний путь в Грещю – даже предчувствовал ее. Незадолго до своей кончины брат Иосиф в интервью, данном одному православному журналу, сказал, что христианин смерти бояться не должен, особенно смерти за Христа.

Вскоре после того, как Иосиф был заклан, и когда мы оправились от первоначального шока, пришла мысль, что надо что-то предпринять, чтобы направить нашу скорбь в правильное русло. А что может быть более достославным и Богоприятным, чем покаяние? Господь пришел на землю, чтобы призвать людей к покаянию и 16 лет назад даровал нам Mиpoточивую икону для того, чтобы возбудить в нас покаяние. Иосиф многократно говорил, что самым великим чудом Мироточивой иконы было то, что она вдохновляла людей к покаянию. В 7-м икосе Благовещенского акафиста мы читаем: «Радуйся, Судии праведнаго умоление: Радуйся, многих согрешений прощение». Памятуя эту истину, мы задумали раз в неделю собираться, чтобы исполнить малый труд – совершать молебное пение с покаянным каноном пред бумажной копией Иверской Мироточивой иконы Вратарницы, которая в декабре прошлого года мироточила два дня.

Божия Матерь услышала покаянную мольбу нашу и вернулась к нам – не в виде знамения мироточения, а в образе этой Афонской иконы, – точного списка той, которую так бережно хранил дорогой брат Иосиф.

Вскоре после смерти брата Иосифа, проживающий в Аргентине иepeй Александр Ивашевич описал богатые благодатными впечатлениями дни, проведенные с Иосифом в Греции. В своем повествовании о. Александр упомянул об одном греке, церковном ювелире, который был другом брата Иосифа и который соорудил ризу, украшавшую Мироточивую Иверскую икону Божией Матери. Почему-то мне запомнилась эта с первого взгляда незначительная деталь из воспоминания о. Александра. В мае 1998 года моя матушка и прихожанка Шала (Мария) Рей отправились в паломничество к месту убиения брата Иосифа и по любимым его святым местам в Греции и Болгарии. Почти каждый день я поддерживал с ними телефонную связь. Однажды я попросил матушку войти в контакт с тем самым греком, другом брата Иосифа, о котором упомянул о. Александр. «Поезжай к нему в портовый город Пирей. Быть может, он вам расскажет нечто новое о брате Иосифе и об обстоятельствах его смерти». К сожалению, не знал я ни его имени, ни фамилии, ни адреса. Я позвонил о. Александру в Аргентину, и он сообщил мне название магазина «Византинорама», номер телефона, но адреса дать не мог. Я передал эту информацию матушке и Шале. Сама матушка забыла о существовании этого человека, но, когда я ей позвонил и напомнил о нем, она вспомнила, что брат Иосиф часто с любовью о нем говорил, как о духовном друге.

Наши паломницы пытались позвонить в магазин, но у них оказался неправильный номер телефона. Затем пытались его найти с помощью служащих отеля, обратились в телефонную справочную службу, но безрезультатно.

Паломницы смирились с тем, что им не суждено встретиться с другом брата Иосифа, но вместе с тем чувствовали, что такая встреча была бы им весьма полезна.

13 мая, в день рождения брата Иосифа, хозяин гостиницы «Гранд хотел», где был замучен брат Иосиф, предоставил паломницам возможность помолиться в том самом номере, в котором был убит брат Иосиф. Они окропили комнату святой водой, крестообразно помазали ее стены миром от Иверской иконы Божией Матери, пропели панихиду, акафист Богоматери и покаянный Ей канон, и акафист преп. Иосифу Обручнику, и помянули всех, кто передал им поминальные записочки. В общей сложности они провели в номере пять часов.

Уходя из гостиницы, паломницы вручили хозяину два комплекта материалов, посвященных брату Иосифу, куда входили его биография, описание его похорон с фотографиями, его измученного тела, копия протокола вскрытия его тела и другое. Оставляя эти материалы, они объяснили, что один экземпляр предназначается лично ему, а другой просили передать полиции, чтобы помочь ей понять, что брат Иосиф был не просто мирянин, а избранник Божией Матери и что за его убийством скрывается нечто большее, чем рядовое преступление. Хозяин отеля обещал непременно выполнить поручение. «Я уже много хорошего о нем (Иосифе) слышал, – сказал хозяин гостиницы, – следуйте за мной». Он их вывел на улицу и разсказал куда пойти, чтобы найти человека, который очень любил брата Иосифа. Хозяин отеля представления не имел, что его собеседницы несколько дней упорно искали именно этого человека.

Матушка и Шала нашли церковный магазин, но поскольку было уже поздно, учреждение было закрыто. В расположенной напротив химчистке они поинтересовались, когда откроется церковный магазин. Вместо ответа служащий химчистки показал им в другую сторону, указав стоящего рядом человека. Паломницы к нему поспешили и встретились с ним, словно как давно не видавшие друг друга друзья.

Эммануил Манолис Аргирис поведал матушке и Шале, что плачет каждый день, вспоминая зверски yбиенного друга брата Иосифа, о котором по-видимому все забыли. В последний раз он виделся с братом Иосифом в последний день его жизни. Тогда они вместе позавтракали и условились после того, как брат Иосиф проводит о. Александра Ивашевича в аэропорт, на следующий день встретиться, чтобы поговорить по душам. Но, увы, им не суждено было вновь увидеться...

В витрине магазина Манолиса матушка увидела точную копию иконы брата Иосифа, но с другой ризой. Манолис пояснил, что икону ему подарил афонский иконописец о. Хризостом спустя шесть месяцев после того, как брат Иосиф получил свою. «Вот бы нам получить такую икону из рук о. Хризостома! Возможно ли это?» – спросила матушка. Манолис улыбнулся и кивнул головой. Матушка представить себе не могла, что ее слова могут быть приняты всерьез.

На следующее утро паломницы отправились на остров Андрос, где в монастыре свят. Николая пробыли 4 дня (брат Иосиф посетил эту обитель накануне своего убиения, и в тот день заплакала древняя фреска Божией Матери). Вернувшись в Афины, они снова навестили Манолиса. Когда они вошли в магазин, Манолис, без всякого предупреждения, дал матушке телефонную трубку. На другом конце провода был настоятель афонского Спасо-Рождественского скита о. Хризостом. Матушка растерялась, т. к. не была подготовлена к разговору со святогорцем. Он ей сказал: «Я для вас пишу икону». Она была ошеломлена, совершенно позабыв о своей недавней полусерьезной просьбе, сделанной у витрины магазина Манолиса. Дале в разговоре о. Хризостом послал свое благословение всему нашему приходу и утешал: «Крепитесь. – Матерь Божия вас никогда не оставит и всегда будет покрывать честным Своим покровом. На все святая воля Божия».

Конечно, Манолис звонил о. Хризостому и разсказал о своей встрече с матушкой и Шалой, однако по сей день мы толком не знаем, почему о. Хризостом изявил желание написать для нашего прихода икону. Когда Манолис приехал в Вашингтон, он сказал следующее: «Эта икона – исходит от любви к любви. О. Хризостом через эту икону выражает свою любовь к Пресвятой Богородице и Ее избраннику-мученику и всем тем, кто любит Божию Матерь и поминает Иосифа».

Манолис поведал нам также, что на Афоне многие были удивлены тем, что о. Хризостом так быстро написал икону. Оказывается, о. Хризостому стало трудно заниматься иконописью – у него осложнение со зрением, и из-за этого он стал меньше писать, а если обещает икону, ее приходится очень долго ждать. Будучи на Афоне, Манолис хотел было предложить о. Хризостому денежное вознаграждение за его труд, но иконописец наотрез отказался и даже огорчился, заявив, что этот образ никак не может быть связан с деньгами.

Эммануил Аргирис, который так много помог матушке и Шале, сегодня здесь с нами. Этот добрый человек, который соорудил ризу для Мироточивой иконы по точному рисунку брата Иосифа, сделал такую же ризу для нашей Вратарницы. Немолодой и хрупкого здоровья, он совершил для нашего прихода тяжелый подвиг: поехал на Афон, поднялся в гору, добрался до Спасо-Рождественского скита, где подвизается небольшая братия во главе со схиигуменом Хризостомом, автором Мироточивой иконы. Здесь он принял из рук о. Хризостома нашу икону, понес ее в Иверский монастырь, где, с благословения священноначалия обители, она провела целую ночь и всю литургию в киоте, рядом с древним чудотворным образом, затем поехал с ней в Афины, где в течение месяца усердно сооружал для нея ризу и, наконец, привез в Вашингтон, где ныне мы приняли эту дивную икону из его благочестивых рук. Сей святой образ будет пребывать в нашем храме и неустанно напоминать о Великом Чуде и избраннике Богоматери.

Чудо Царицы Небесной продолжается – в другой форме, но продолжается, и Богоматерь снова призывает нас к покаянно. Пресвятая Богородице, спаси нас!»

Имя умершего: Кортес-Муньос Иосиф. Возраст: 49 лет. Регистрационный № 3262. № ордера 1045/2/196/а/31–10–1997. Место смерти: Гранд отель. Время: 12 ч. 30 мин. День и время вскрытия: 1 ноября 1997 г. (время не записано).

Вскрытие (признаки предыдущих повреждений или операций).

Труп – сформированного мужчины, веса выше среднего. Нами отмечено: ноги связаны в голеностопных суставах большим куском полотна. Руки также были связаны веревкой в запястьях, рот был заткнут веревкой. На наружных частях тела обнаружены следующие раны: синяки на веках, опухшее синюшное лицо, ссадины на шее спереди. Признаки удушья на внутренних поверхностях век и запекшаяся кровь на лице.

Вскрытие трупа. Череп – ушибы на лбу и передней части черепа, переломов костей нет; виски, мозг – обширное кровоизлияние в мозг; рот, шея – обширное кровоизлияние в мягкие ткани шеи – спереди и по бокам. Полный перелом тела и отростков подъязычной кости (кадык); ребра, плевра, легкие – застой в легких – признаки удушья в легких, начальный отек; сердечная оболочка, сердце, сосуды – ничего не найдено в области сердца; брюшная полость и кишечник – ничего не обнаружено; желудок и его содержание – частично переваренная пища (картошка и макароны); печень, селезенка, поджелудочная железа – ничего не обнаружено; кости таза – ничего не обнаружено.

Информативные факты. Субект был найден убитым в Гранд отель, на углу улиц Патисион и Веранцу. Его руки были связаны веревкой за спиной. Рот был туго перевязан веревкой. Его рот и ноги были завязаны простыней.

Замечания. Кровь и моча были взяты для специального анализа на яды и отравления. Результаты анализа на отдельном формуляре. Восемь фотографий приложены.

Причина смерти. Удушение (субъект был убит).

Афины, 1 ноября 1997 г.

Медицинский следователь

Эммануил Нонас

Медицинская экспертиза Афин

Отчет сделан на основании состояния биологических тканей тела Кортеса Муньоса Иосифа.

Согласно токсилогического отчета анализы были сделаны на присутствие наркотиков, отравляющих веществ, алкоголя, слезоточивого газа и других ядов.

Все результаты были отрицательными.

Заключение: В биологических тканях вышеупомянутого умершего присутствие наркотиков или отравляющих веществ не подтверждено, так же как не подтверждено присутствие алкоголя.

Афины, 25 ноября 1997 г.

Химик-токсиколог

Иоанна Лефкиду

Хранителя Мироточивой Иверской Иконы Богоматери

Судебный процесс в Афинах был назначен на 18 ноября 1998 г. Перед судом предстал румын Николай Чиapy, обвиненный в совершенном 31 октября 1997 г. убийстве брата Иосифа. В качестве представителей общества «Дом Иконы» на суд из Вашингтона поехали протоиерей Виктор Потапов и матушка Мария Потапова и Мария (Шала) Рей.

Судебное разбирательство продолжалось два дня – 18 и 23 ноября 1998 г. Ввиду отсутствия неопровержимых улик Чиару был оправдан и депортирован в Румынию. Был выявлен новый обвиняемый, также румын –Тундор Попа, который сейчас содержится в греческой тюрьме за другие правонарушеиия. Ведется новое разследование и ожидается, что позднее в этом году будет новый суд по делу об убийстве брата Иосифа.

Вскоре после приезда из Греции, о. Виктор Потапов поделился с прихожанами своими впечатлениями.

Мы провели в Греции две недели. Главной целью нашей миссии было присутствовать на судебном процессе по делу об убийстве брата Иосифа.

Это была моя шестая поездка в Грецию. В первые пять раз я паломничал по Афону и потому не могу утверждать, что хорошо знал Грецию. В этот раз, благодаря тому, что мы находились преимущественно в Афинах, посетили святые места на двух островах и общались с рядом замечательных людей, я ближе познакомился с этой страной и полюбил ее прежде всего потому, что Греция – Святая Земля. В известном смысле она похожа на орошенную кровью новомучеников Poccию. Греция явила немалый сонм мучеников, пострадавших за Христову веру в тяжелые века турецкого владычества.

Приглашенный «Домом Иконы» для защиты брата Иосифа адвокат был нам Богом послан. Мы с ним познакомились через Эммануила (Манолиса) Аргириса, друга брата Иосифа, церковного ювелира, который в свое время соорудил ризу для Чудотворной Мироточивой Иверской иконы Божией Матери, а позже и для нашего списка этой иконы. Имя адвоката Янис. У него замечательная жена Хрисуля. У молодой четы шестеро детей. Кстати, они духовные чада афонских старцев. Это интеллигентные, начитанные люди. Когда мы были у них в гостях, Хрисуля с гордостью показала нам целую кипу книг – греческих переводов русских церковных писателей и святых, таких как святитель Феофан Затворник, преподобные Серафим Саровский, Оптинские старцы и другие. Труды русских церковных писателей пользуются в Греции большим спросом, и периодически появляются новые переводы. Мы побывали в нескольких церковных книжных магазинах и нашли в них целые разделы, посвященные русской духовной классике.

У Яниса преуспевающая адвокатская практика. С первого знакомства с ним мы почувствовали, что он понял и принял близко к сердцу дело брата Иосифа. Хрисуля сказала, что хорошо знает своего мужа и потому убеждена, что он не оставит дело, не доведя его до конца.

Мы прибыли в Афины 16 ноября. На следующий день мы отправились в посольство США, чтобы на всякий случай, ради своей безопасности, зарегистрироваться. После этого мы посетили Канадское посольство, сотрудники которого интересовались ходом расследования и судом, поскольку брат Иосиф был гражданином Канады. В канадском представительстве мы встретились с Генеральным консулом господином Лани Стейнбергом, который одновременно служит первым секретарем посольства, и его помощницей, экспертом в области греческого правосудия. Во время суда она сидела рядом со мной и переводила судебные реплики.

Уезжая из Америки мы надеялись, что проживающая в Майами, в штате Флорида, сестра брата Иосифа Анджела поручит Янису официально представлять ее семью. Но, к глубочайшему нашему разочарованию, в канадском посольстве нам сообщили, что по непонятным причинам она не подписала доверенности. Ее отказ уполномочить нашего адвоката сильно осложнил дело. Янис был лишен возможности официально и непосредственно участвовать в судебных прениях – влиять на ход судебных слушаний, вызывать свидетелей, требовать продолжения криминального расследования на основании новых материалов и показаний, поведать суду, кем был брат Иосиф, доказать, что обвиняемый Чиару лжесвидетельствует, и не допускать произвола.

Все же Янис, будучи человеком со связями и, главным образом, в силу того, что он до глубины души был тронут образом самого брата Иосифа и его мученической кончиной, решил продолжать собирать сведения и участвовать на суде, хотя бы косвенно.

18 ноября, в первый день процесса мы прибыли в здание суда – один из корпусов бывшей офицерской школы. Нас несколько удивили греческие порядки. С одной стороны, Греция – страна с общеевропейской культурой, но вместе с тем в ее общественной жизни ощущается влияние Востока. Суд проходил в 9-м по счету зданни городского судебного комплекса – большом доме с многими залами. Народу тьма. Люди ходят по коридорам, комнаты закурены, никакой проверки на безопасность– никто не потребовал проверки ни документов, ни личных вещей.

Открытие суда было назначено на 9 часов утра, но состоялось только через полтора часа.

Наша сторона была представлена адвокатом Янисом и его помощницей, протоиереем Михаилом де Кастельбажаком, настоятелем церкви свв. Первоверховных Апостолов Петра и Павла в городе Виши (РПЦЗ), который хорошо знал и любил брата Иосифа, его матушкой, Mapией Рей, моей матушкой, упомянутой представительницей Канадского посольства и Вашим покорным слугой.

Суды в Греции работают следующим образом. Заседают трое судей, а из народа избираются четверо присяжных. В президиуме расположились прокурор, судьи, присяжные и секретарь суда. Вскоре привели в зал суда обвиняемого Николая Чиару. Этот молодой, спортивный на вид парень нелегально находился в Греции (его приезд в страну совпал по времени с приездом в Грецию брата Иосифа и о. Александра Ивашевича). Как потом выяснилось, Чиару много раз незаконно переходил греческую границу из Румынии.

Вообще это огромная проблема для Греции. Ее тюрьмы переполнены множеством правонарушителей из Румынии и особенно из Албании и других балканских стран, приезжающих в поисках заработка.

Чиару занял свое место в середине зала прямо напротив главного судьи; судьи находились на возвышении, а обвиняемый сидел в кресле перед ними. Рядом с Чиару во время процесса находилась приставленная к нему переводчица, которая переводила ему все происхохящее с греческого на румынский.

В начале суда наш адвокат подал прошение на несколько дней отложить начало суда, мотивируя свою просьбу тем, что он ведет переписку по факсу с сестрой брата Иосифа на предмет назначения его адвокатом семьи убитого. Судья обявила короткий перерыв, чтобы рассмотреть прошение Яниса. Вскоре коллегия судей вернулась в зал и главный судья сообщила, что отклоняет просьбу Яниса на том основании, что у семьи был целый год – более чем достаточный срок, чтобы организовать защиту убитого Иосифа. К сожалению, нельзя было не согласиться с этим доводом.

Вслед за этим были избраны присяжные и назначен адвокат для Чиару. Это было чистой формальностью, так как адвокат был назначен заранее, и в ходе судебных слушаний выяснилось, что адвокат защиты уже несколько раз бывал у подсудимого в тюрьме и успел составить план защиты.

К нашему удивлению, в списке свидетелей числилось только пять человек. Четверо служащих из двух гостиниц – «Альфа», в которой брат Иосиф останавливался, когда призжал на паломничества в Грецию и в которой, кстати, мы остановились (я снял комнату, в которой брат Иосиф обычно останавливался), и сотрудники «Гранд-отеля», в котором был замучен брат Иосиф, и еще один человек, который жил в одной комнате с обвиняемым в общежитии. Других свидетелей не было. Невероятно. В списке свидетелей не числились следующие лица: иepeй Александр Ивашевич, который всюду в Греции сопровождал брата Иосифа и был рядом с ним в течение последних двух недель его жизни; Елена Сергеевна Голицына-Наварр, председатель «Дома Иконы», которая в последиие две недели жизни брата Иосифа часто находилась в телефонном контакте с ним; Манолис Аргирис, церковный ювелир, с которым брат Иосиф дружил и встречался всякий раз, когда бывал в Греции, и с которым он виделся в последний день своей земной жизни.

Вызвали четырех упомянутых свидетелей и читали различные показания, в частности показание горничной, которая обнаружила убитого брата Иосифа, и письменное свидетельство одного музыканта, который снимал номер рядом с комнатой, в которой был зверски убит брат Иосиф.

Во время дачи показании обвиняемый Чиару часто плакал, иногда слезы лились у него градом. Понятное дело: он провел год в тюрьме в ожидании суда, и, естественно, беспокоился о своей будущей судьбе...

Небезынтересно отметить, что в Америке, во время судебных процессов, двери зала суда закрываются и строго охраняются дежурным полицейским, который и близко не подпускает людей, не имеющих отношения к делу. В Греции же все наоборот – двери зала суда остаются открытыми, и люди заходят и выходят по желанию, и часто в коридоре стоял такой шум, что порою трудно было слушать прения. В зал суда, как нам казалось, входили совершенно случайные люди, которые, просидев некоторое время, вставали и уходили.

Во время второго перерыва мы вышли в коридор, чтобы попить кофе. Через некоторое время я вернулся в зал суда и, к своему удивлению, увидел, что Мария Рей стоит рядом с Чиару и с ним разговаривает!

Когда мы в первый раз встретились с Янисом, у меня появилась мысль навестить в тюрьме Чиару и попытаться по-пастырски на него воздействовать – вызвать в нем раскаяние, признание вины и т. д. Адвокату эта идея понравилась, и он хотел, было, звонить в министерство общественного порядка, чтобы меня зарегистрировать как православного священника. Без такой регистрации меня бы не пустили в тюрьму.

А тут Мария Рей стоит и оживленно разговаривает с Чиару. Впоследствии она рассказала, как ей это удалось. Когда был объявлен второй перерыв, и многие покинули зал, в нем остались обвиняемый, адвокат защиты и его помощники, охранники, свидетели и... Мария Рей. Чиару сидел впереди, неподалеку от нее. Мария горячо молилась, чтобы Господь допустил ей вступить в беседу с обвиняемым. Неожиданно Чиару повернулся к ней и со слезами на глазах сказал: «Я его не убивал!». Охранник, как ни странно это может показаться, пригласил Mapию подойти поближе.

Когда я увидел Mapию, свободно беседующую с Чиару, я поспешил присоединиться к ним. Чиару слабо говорит по-английски. Мы с Mapией убеждали его говорить правду. «Отдаете ли Вы себе отчет в том, кем был брат Иосиф? – хранителем Мироточивой Иверской иконы, избранником Божией Матери». У нас создалось впечатление, что Чиару этого не знал. Мы дали ему репродукщю Иверской иконы и образ Ангела Хранителя, который в свое время написал брат Иосиф. Чиару продолжал плакать и твердить: «Я его не убивал! Я ни при чем».

Чиару ни в чем не признавался, хотя до суда в наших церковных кругах ходили упорные слухи, что он во всем признался. Это оказалось неправдой.

Вполне возможно, что Чиару не убивал брата Иосифа, но сомнению не подлежит, что на суде он лгал, чтобы скрыть свое участие в деле, о котором, возможно, не знал, что оно должно кончиться убийством. Единственные улики против него сводились к показаниям служащего «Гранд-отеля», который в ту судьбоносную ночь дежурил в приемной гостиницы и на следующий день с полищей вышел на площадь и указал на Чиару, которого он, якобы, видел вместе с Иосифом. Второй свидетель, умственно отсталый грек, который жил с Чиару в общежитии при католической церкви, утверждал, что Чиару вернулся в общежитие около трех часов ночи с 30 на 31 октября 1997 г. во взволнованном состоянии.

Примечательна такая деталь греческого правосудия, на которую нам указал Янис. Все свидетели, перед дачей своих показаний, приносят клятву на Евангелии – небольшом богослужебном Евангелии, которое лежит под стеклом на аналое, стоящем перед местом, с которого свидетели выступают. Согласно греческим законам обвиняемый – единственный участник судебного процесса, кто такой клятвы не приносит. В свою защиту обвиняемый может использовать каюе угодно приемы, вплоть до сокрытия правды. Другими словами, он может лгать и не понесет за это никакой ответственности.

Процесс затянулся. Откровенно говоря, я думал, что, поскольку данное дело сводится к убийству одного иностранца другим и в нем не замешаны граждане Греции – оно будет для греческого общества не из самых интересных, и по этой причине власти попытаются его провести быстро. Но процесс принял такой оборот, что стало ясно, что дело будет продолжено.

Адвокат обвиняемого Николая Чиару драматично заявлял – «Мой клиент не убийца! Убийца присутствует в зале!». Я не знаю греческого языка, и все, что говорил адвокат защиты, узнавал из записок сотрудницы Канадского посольства, которая усердно мне переводила, но он невольно обращал на себя внимание, потому что выступал с таким пафосом и жаром.

Во время перерывов нам представлялась возможность побеседовать с адвокатом Чиару и выразить ему наше недоумениe по поводу целого ряда непонятных для нас вещей. «Почему на суде ни разу не упоминалось, что Иосиф был хранителем драгоценной и чтимой всеми православными христианами чудотворной иконы и занимал совершенно уникальное место в церковном миpe?» Адвокат об этом ничего не знал и весьма удивился, когда услышал об о. Александре Ивашевиче, сопровождавшем брата Иосифа в последней поездке в Грецию и о его подробном письменном повествовании о последних днях его жизни. «Почему этот документ не был переведен и представлен на суде?», – спросил он. Мы с большой радостью снабдили его копиями этих материалов об Иосифе, которые, к сожалению, нам не удалось передать прокурору из-за того, что расследование правоохранительных органов было закрыто за неколько месяцев до начала судебного слушания.

В дни суда главный прокурор находился в Салониках, и дело вел его помощник, который производил впечатлние незаинтересованного бюрократа.

На суде были зачитаны показания уборщицы «Гранд-отеля», которая обнаружила убитого Иосифа. Утром 31 октября она пришла убирать номер и не могла своим ключом отворить дверь, которая, как потом выяснилось, была заперта изнутри.

13 мая 1998 г. матушке и Марии Рей удалось провести несколько часов в молитве в номере, в котором был замучен брат Иосиф. Комната № 806 является угловой и выходить на балкон – единственный во всей гостинице балкон с доступом на крышу соседнего здания. Матушка обяснила адвокату защиты, что наличие балкона проливает свет на то, почему дверь номера, в котором был убит брат Иосиф, была заперта изнутри – балкон предоставил убийцам возможность сравнительно легко проникнуть в гостиничный номер и столь же легко его покинуть, будучи никем не замеченными.

Адвокат защиты был потрясен этой информащей и сказал, что мы имеем дело с хорошо подготовленным заговором, жертвой которого является не только Иосиф, но и его подопечный Чиару.

Наш адвокат тоже пришел к подобному заключению, но только с той существенной разницей, что Чиару был использован заговорщиками. Янис считает, что Чиару принимал какое-то участие в преступлении и выполнял определенную роль, и что его знакомство с братом Иосифом было не случайным. На суде Чиару упоминал подробности своих встреч с братом Иосифом, которые совершенно не совпадали с графиком и маршрутом брата Иосифа, которые были известны многим друзьям и сотрудникам покойного. К примеру, Чиару утверждал, что встречался с ним в Афинах в дни, когда Иосиф не был в Афинах. Свидетельство о. Александра и других лиц и участие нашего адвоката в судебном деле могли бы доказать судьям несостоятельность подобных утверждений обвиняемого. Мы прямо сказали Чиару: «Мы понимаем почему Вы лжете – Вы опасаетесь за свою жизнь и знаете, что, если скажете правду, Вам будет грозить та же участь, которая постигла Иосифа».

В пользу Чиару говорит следующее обстоятельство. Если бы он совершил убийство, он бы скрылся из виду и сделал бы все возможное, чтобы его не нашли на следующий день на площади неподалеку от «Гранд-отеля». На суде было установлено, что в утро 31 октября (Иосиф был убит в ночь с 30 на 31 октября) Чиару пытался дозвониться до Иосифа в гостинице «Альфа».

У нас создалось впечатление, что Чиару все-таки сыграл определенную роль в конспирации, которая, возможно, заключалась в том, чтобы привести Иосифа к убийцам, быть может, не вполне сознавая, что это кончится столь трагично.

Наш адвокат был огорчен решением суда отпустить Чиару, потому что считает его весьма ценным свидетелем. Но его оправдали, депортируют в Румынию, и он потерян как свидетель.

Прокурор сообщил суду, что во время следствия по делу об убийстве Иосифа на месте преступления были обнаружены ДНК и отпечатки пальцев другого румына по имени Тундор Попа, который отбывает срок тюремного заключения за другие правонарушения.

В конце дня старший судья заявила, что процесс будет продолжен, и на следующей сессии требует явку Тундора Попы, врача, проводившего вскрытие тела убитого, техника, который анализировал ДНК и опечатки пальцев, и хочет видеть регистрационную книгу «Гранд-отеля», чтобы установить, кто снял номер, в котором был убит брат Иосиф, и задерживает в качестве свидетелей сотрудников двух гостиниц.

Второй день суда был назначен на 23 ноября. Адвокат Чиару взял с собой все наши материалы о брате Иосифе, чтобы их проштудировать.

По окончании первого дня суда мы вернулись в гостиницу «Альфа» и в своих номерах оставили сумки, в одной из которых была техника – видеокамера, фотоаппарат, профессиональный магнитофон и другие. Мы заперли свои комнаты, оставили ключи у дежурного и пошли обедать.

После ужина мы зашли к Янису, чтобы подытожить первый день суда и наметить дальнейшие планы. В гостиницу вернулись поздно. На следующий день, перед тем, как пойти по делам, матушка обнаружила, что сумка с нашей техникой пуста – все украдено.

Я сразу пошел к дежурному и с возмущением сообщил ему о краже, указав на то, что наши комнаты были заперты, ключи оставлены у дежурного и что аппаратура могла быть украдена только человеком, имевшим доступ к ключам. Он отрицал такой сценарий и уверял меня, что, наверное, мы унесли с собой аппаратуру и где-то ее забыли. Это было невозможно, так как сумка из-под техники была в гостиничном номере.

Следует отметить, что, во время процесса, выступавшие в качестве свидетелей работники двух гостиниц все время с подозрением на нас смотрели.

В первый день суда я хотел бы сфотографировать Николая Чиару, но охранник не разрешил. Тогда я сделал вид, что буду снимать нашу группу и попытался втиснуть в снимок Чиару. У меня сложилось подозрение, что укравшие нашу технику люди сделали это прежде всего потому, что опасались, что мы записываем то, чего не следует, и для того, чтобы нас «на всякий случай» запугать. В упомянутой беседе адвоката Чиару с матушкой он громко спросил, «откуда вы знаете про балкон?» И она ему также громко ответила, что несколько месяцев назад побывала в этой комнате и даже запечатлела ее на видеопленку. Возможно, что люди из гостиниц хотели добраться до звуко и видеозаписывающих аппаратов, чтобы найти и уничтожить инкриминирующие видеодокументы. О краже нашего имущества мы заявили в полицию, которая составила протокол.

По настоянию нашего адвоката, мы переехали в другой отель.

В пятницу 20 ноября Янис встретился с врачом, который делал вскрытие тела брата Иосифа. Врач ничего не знал о жизни брата Иосифа и о хранимой им в продолжение 15 лет чудотворной иконе Вратарницы.

Было ли тело брата Иосифа бальзамировано? Известно, что он был похоронен через 13 дней после убийства, и все, в том числе и персонал похоронных бюро в Канаде и США, были озадачены тем, что после целых 13 дней не было никаких признаков тления.

Нам удалось в этой связи выяснить следующее. Похоронное бюро в Афинах сообщило Янису, что оно его не бальзамировало, т. к. это является делом офиса медицинского следователя, т. е. врача, который делает вскрытие тела. Уполномоченный врач этой службы доктор Лефкидис сказал, что покойник бальзамирован не был. Он пояснил, что в Греции бальзамирование осуществляется с использованием большой дозы формалина, который обладает настолько невыносимо сильным запахом, что исключает возможность не только открытия пластмассового мешка, в котором находится покойник, но и крышки гроба. Если бы брат Иосиф был бальзамирован, запах формалина послужил бы этому доказательством. Как известно, запаха формалина не было.

В воскресение 22 ноября Янис повез нас со своей семьей в монастырь преп. Патапия, чтобы там помолиться накануне второго дня суда.

23 ноября начался последний день процесса. Привели второго румына, Тундора Попа. На вопрос судьи, знакомы ли Попа и Чиару оба ответили, что никогда не видели друг друга. Одним из главных моментов этого дня и, наверное, всего суда были показания врача. Около сорока минут врач подробно описывал страдальческую смерть брата Иосифа; показывались снимки измученного тела брата Иосифа. Тяжело было слушать. Тяжело было смотреть на снимки.

Быть может, самым главным в показаниях врача было то, что он совершенно опроверг клевету, которая, по внушению врага нашего спасения, была распространена с момента смерти брата Иосифа и в своем 40-минутном выступлении подробно изложил свои доводы и отвечал на многочисленные вопросы. Он вновь и вновь подчеркивал, что на теле брата Иосифа не было никаких других следов, кроме следов пыток.

Врач далее сказал, что, по его мнению, убийство было совершено 2–3 людьми – один его держал, другой завязывал руки и ноги, а третий наносил удары. Убийство было тщательно запланировано. Убивали профессионалы, которые хотели «добиться от своей жертвы информации». Врач далее обяснил, что в рядовых убийствах жертвы обычно завязывают в попыхах и неаккуратно. Брат Иосиф был в высшей степени аккуратно завязан и так, чтобы причинить ему большее страдание.

Врач предполагает, что Иосиф неожиданно для себя оказался в компании убийц и что он пережил шок от того, что, возможно, увидел среди них знакомого. Каким образом его заманили на место убийства, на сегодяшний день остается тайной.

В показаниях на суде врач высказал предположение, что между убийцами и Иосифом состоялась краткая беседа, во время которой прозвучали угрозы, после которых были нанесены побои. Врач сказал, что по всему видно, что брат Иосиф не сопротивлялся. Он лежал привязанным поперек кровати. Следы сильных ударов отмечены на голове и лице, отмечено кровоизлияние в мозг, кровь вытекала из глаз, щеки разрезаны веревкой, раздроблено адамово яблоко. Следы пыток видны на ногах, руках, груди. Пытки продолжались полчаса; Иосиф долго умирал в одиночестве. Врач предполагает, что Иосиф умер между 2 ч. 30 мин. – 3 часами ночи и что у убийц было предостаточно времени, чтобы не спеша замести следы.

На суде были зачитаны письменные показания некоего музыканта, который снимал номер на том же этаже неподалеку от комнаты, в которой умер Иосиф, и ночью слышал из номера Иосифа стоны, и затем выступила специалистка по ДНК, которая подтвердила результаты ее анализов.

Далее адвокат обвиняемого упомянул о чудотворной иконе и передал судье полученный от нас снимок, на котором брат Иосиф изображен с мироточивым образом в руках. Судья показала снимок Тундору Попе и спросила, знает ли он изображенного на нем человека. Попа ответил, что никогда его не видел.

Судья затем попросила регистрационную книгу «Гранд-отеля». Из записей в книге явствовало, что номер в «Гранд-отеле» был забронирован не братом Иосифом. Судья и адвокат защиты долго и упорно допрашивали служащего гостиницы, который уверял, что никто не может входить и выходить из отеля незамеченным, так как в этой гостинице только один главный вход через вестибюль. Судья поинтересовалась, нет ли другого входа. Он ответил, что есть еще одна дверь, которая всегда заперта. Адвокат Чиару спросил его о балконе в номер, в котором был убит брат Иосиф и с которого можно перейти на крышу соседнего здания. Свидетель ничего не ответил и только кивнул, но по лицу его было видно, что вопрос причинил ему некоторое неудобство.

Примечательно, что в своих выступлениях на суде прокурор ни разу не упомянул о балконе; на это обратил внимание суда адвокат защиты и то только потому, что мы ему об этом рассказали. Наличие балкона объясняет, каким образом убийцы могли войти и выйти из номера в «Гранд-отель» и почему дверь в этом номере была заперта изнутри. Следует также отметить, что обе гостиницы – «Гранд-отель» и «Альфа» соседствуют друг с другом в одном городском квартале, и вполне возможно, что из одной гостиницы можно проникнуть в другую, не пользуясь главным входом.

На суде выяснилось, что новый обвиняемый Тундор Попа девять раз незаконно пересекал границу в Грецию. Когда судья поинтересовалась, каким образом отпечатки его пальцев и следы его ДНК оказались в комнате убитого, он пожал плечами и сказал, «не знаю, наверное, это дело рук полиции». Попа – молодой человек с ярко выраженным обликом преступника. Его сначала посадили рядом с о. Михаилом де Кастельбажаком, потом рядом со мной. Во время суда мы неустанно молились по четкам. Попа не выдержал этого и попросился пересесть на другое место.

Дело об убийстве брата Иосифа не закрыто. Народная мудрость гласит – «Бог правду видит, да не скоро скажет». Пусть медленно, но правда об убийстве Иосифа будет раскрыта. Правоохранительные органы Греции проводят новое следствие, которое, наверное, будет тянуться еще один год. За это время может произойти следующее: сестра умученного Иосифа может, наконец, уполномочить адвоката представлять семью на следующем судебном процессе. Это было бы чрезвычайно важно, так как семейный адвокат был бы вправе потребовать от суда разные вещи, мог бы влиять на ход следствия, представить суду список свидетелей и т. д. Адвокат Янис останется в контакте с прокурором и будет настаивать на том, чтобы прокуратура вызвала лично знавших брата Иосифа свидетелей. Словом, за период нового следствия многое из того, что сегодня в тайн, по воле Божией может стать явным.

На следующий день, 24 ноября, когда отмечалось ровно 16 лет со дня начала мироточения Иверской иконы в Монреале, мы посетили остров Андрос и монастырь свят. Николая Чудотворца, где начала слезоточить древнняя фреска Божией Матери в тот момент, когда брат Иосиф вошел в храм обители накануне своей мученической кончины. Монахи нам сказали, что фреска Богоматери слезоточила также и в первый день судебного процесса. Настоятель монастыря, архимандрит Дорофей, сказал: «Иосиф чистый, как лилия, и Божия Матерь его избрала, как лилию для Себя и Своего чуда».

Помяни, Господи, душу усопшаго раба Твоего, брата нашего Иосифа, и сотвори ему вечную память.

Прот. Виктор Потапов, 1998

Живу я в Москве, но по роду своей деятельности много путешествовала по миру. Когда и от кого впервые я узнала о Мироточивой Иконе Иверской Божией Матери, я не припомню, но всякий раз, прилетая в Монреаль, я надеялась увидеть там Икону и приложиться к ней, как и я путешествующей по миру. В сентябре 1995 г., будучи в очередной командировке в Монреале, я, по обыкновению, позвонила отцу Сергию, настоятелю храма, и спросила, не будет ли какой службы. Он ответил, что будут читать акафист Матери Божией.

Когда вошла в храм, то чтение акафиста только что началось. Человек 15 стояли и по книжечкам читали и пели акафист, но тогда еще я не разбирала все слова, а про себя решила, что акафист служится перед иконой Владимирской Божией Матери. Сама встала в сторонке и погрузилась в молитву. Сердце мое открылось, душа размягчилась, и я заплакала обильными очищающими слезами покаяния. Это было настоящее духовное очищение. Плакала я так, что некоторые оборачивались, но, не зная меня, оставляли в покое, не мешая плакать и молиться.

По окончании акафиста стали прикладываться к иконе и ко кресту. Я подошла последней, но заплаканными глазами не видела самого образа Матери Божией, и, приложившись, остановилась рядом с аналоем. Люди почти все ушли, а я стою, почему, сама не знаю. Вдруг из алтаря выходит мужчина в темной светской одежде. Помню, тогда я еще удивлялась, кто это из алтаря в светской одежде выходит (у нас в России я такого не видела). Он спрашивает по-английски: «Это вы просили ватку с миром от Иконы Иверской Божией Матери?». Я говорю: «Я не просила, но я из Москвы, дайте мне, пожалуйста, ватку». Он мне дал, а я спрашиваю: «А где же сама-то Икона?» – «Так вот же она», – отвечает и указывает на Икону, лежащую на аналое. Вот уж воистину и имела глаза, да не видела. Как током меня пронзило, стала я класть земные поклоны и прикладываться ко святыне. А человек тот тихо исчез, и я о нем и забыла. Только спустя годы поняла, что это была моя первая встреча с хранителем мироточивой Иконы – братом Иосифом.

Вторая встреча длиною в две недели

Узнала я, что в г. Сан-Пауло (Бразилия) состоится восьмой Всезарубежный съезд русской православной молодежи и решила принять в нем участие с дочерью Анастасией и мужем Николаем. Устроители съезда, священники о. Георгий Петренко и о. Константин Бусыгин, сообщили, что все две недели съезда будет с нами Икона Иверской Божией Матери.

В аэропорту встретил нас о. Константин и привез к себе домой. Живет он с семьей при храме Св. Николая Чудотворца. Тут и произошла моя вторая встреча с братом Иосифом. А было это так. О. Константин сказал: «Сейчас сюда Икону принесут», – и ушел куда-то. Спустя пять минут мы увидели , что по дорожке к дому идет высокий человек в темной одежде и несет перед собой Икону Иверскую, а вслед за ним идет с молитвой о. Константин.

Мы склонились пред Иконой, брат Иосиф (это был он) прошел в гостиную и положил бережно Икону на приготовленный в красном углу аналой. Все присутствовавшие по очереди подходили, делали земные поклоны и прикладывались к Иконе. Брат Иосиф был тут же, рядом, но по обыкновению, встал тихо и скромно где-то в углу и был незаметен. Матушка хлопотала, накрывая на стол здесь же в гостиной, вели тихий разговор о жизни в России, эта тема обычна при встрече русских за границей. Помолились перед Иконой и сели за трапезу. Брат Иосиф улыбался, был общителен и приветлив.

Съезд проходил в гостинице Terras Altas в живописном загородном местечке в горах, в 60 км от г. Сан-Пауло. Каждый день начинался и заканчивался молитвой перед двумя иконами – покровительницами съезда: мироточивой Иконой Иверской Матери Божией и иконой свят. Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского. И каждый день мы виделись и говорили с братом Иосифом, он всегда находился где-то рядом с Иконой, которую бережно хранил. Еще до начала съезда брат Иосиф дал согласие привезти Икону на съезд, но потом пришло сообщение, что приезд брата Иосифа откладывается. Организаторы подумали: «Неужели мы недостойны принять у себя такую святыню?». Однако, с Божией помощью брат Иосиф с Иконой благополучно прибыл в Сан-Пауло. Чудо мироточения, свидетелем которого брат Иосиф был 15 лет, происходило на глазах участников съезда ежедневно. Никто из участников и гостей съезда не остался без драгоценного кусочка ватки с чудодейственным миром из рук брата Иосифа.

А в одно утро брат Иосиф первым привлек наше внимание, и все мы стали свидетелями того, что покров на аналое под иконою весь пропитался за ночь миром. Так обильно оно истекало и благоухало. Люди с благоговением клали земные поклоны перед образом Пресвятой Богородицы, понимая это как знак особого благоволения Матери Божией ко всем нам, грешным и недостойным.

Вечерами читали и пели акафист перед Иконой Иверской Божией Матери. В небольшом зале места было немного, и люди стояли рядом друг с другом. Раскрыв книжечки с акафистом, все от мала до велика (были на съезде люди всех возрастов от детей до стариков) читали и пели вдохновенные слова, многие плакали. Атмосфера была особенная. Все, как один, в едином порыве, возносили молитвы к Матери Божией. Здесь не было, да и не могло быть, праздных, скучающих или безразличных людей. Я много бывала в монастырях и на больших праздниках, но не помню, где и когда еще так молились.

Как-то я оказалась рядом с братом Иосифом и невольно могла видеть его лицо во время чтения акафиста. Оно было спокойным и радостным, глаза были влажными от слез. Брат Иосиф был человеком эмоциональным, энергия от него исходила добрая и теплая. Стоять с ним рядом и молиться было легко и спокойно.

Доклады на съезде были интересными и полезными. Вокруг некоторых тем разворачивались дискуссии. В одной из таких дискуссий после доклада прот. Владимира Шленева (Аргентина) взял слово брат Иосиф. Речь шла о том, всегда ли нужно оставлять в тайне исповеданный грех, а может, чтобы бесы трепетали, обнародовать его и обнажить перед другими людьми, не называя имени согрешившего, в назидание, дабы не повадно было никому впадать в такой грех. Мнения людей, громко и возбужденно говоривших, разделились, и тут вышел брат Иосиф. Он говорил по-испански. Как всегда, речь его была спокойна, голос бархатно-мягкий. Зал перестал волноваться, все затихли, внимая словам. На английский переводил иеродиакон Феофилакт (Джорданвилл). Брат Иосиф напомнил историю о том, как один монах согрешал блудом с женщиной в своей келье, а другие братья пожаловались настоятелю монастыря. Настоятель пришел в келью несчастного монаха, а тот спрятал женщину в бочку и сам уселся на нее. Мудрый настоятель не стал устраивать обыск, он просто, но строго и с любовью посоветовал монаху никогда больше не делать подобного, ибо это нехорошо и погибельно для души. Сам же, дабы успокоить братию, сказал всем, что никого в келье нет, что вышла ошибка. Так успокоились чувства братии, о грехе перестали судачить, а монах, пережив сильный стыд и страх, более не возвращался к тому греху. Получается, чтобы побороть грех, не стоит поднимать шум и устраивать судилище. Полезно бывает спокойно, иногда даже молча, но твердо и решительно противостоять бесовским искушениям. Такой урок из жизни святых отцов преподнес нам брат Иосиф.

Мечтал брат Иосиф привезти Икону в Россию. В один из дней подошел он ко мне и обратился с такими словами: «Скажите Владыке Митрополиту Виталию, что нужно, чтобы Икона Иверской Божией Матери приехала в Россию, что русские люди в России должны тоже быть свидетелями чуда мироточения, что это, мол, не опасно: в Болгарии Икона уже побывала, и все хорошо было, что Матерь Божия сама сохранит и свою Икону, и всех нас, что русским в России тоже надо дать возможность помолиться перед чудотворным образом. Я ответила, что постараюсь обязательно сказать владыке Митрополиту. Правда, случая такого мне не представилось. Священники и епископы из России обращались с просьбой привезти Икону в Россию, к сожалению, это так и не произошло. И все же в России простые прихожане, когда им даришь образ иконы Монреальской Иверской Матери Божией, принимают его с благоговением, они знают об этой Иконе. Теперь выпущены книги и видеофильмы, повествующие о мироточивой Иконе Иверской Божией Матери и о ее верном хранителе брате Иосифе.

Иногда в дни съезда можно было видеть брата Иосифа одного, молчаливо погруженного в свои мысли, наверное, в молитву, иногда же окруженным множеством людей. В моей памяти всплывает картинка: солнечный день, Иосиф с молодежью за круглым столом под большим зонтом от жаркого солнца оживленно беседуют. О чем он с ними говорил? На какие вопросы отвечал? Было видно, что им хорошо, что они понимают друг друга. Моя тогда 16-летняя дочь Анастасия вспоминает, что, кроме прочего, говорила с Иосифом о моде. Он сам поинтересовался ее вкусом. Настя сказала, что ей больше нравится европейский стиль в одежде, более строгий, сдержанный и элегантный. Брат Иосиф согласился и одобрил это мнение, сказав, что он разделяет вкус Насти в одежде.

Мне думается, что Иосиф не потому так говорил, что его особо интересовала мода или одежда, а потому, что умел брат Иосиф поддерживать разговор с молодежью на интересующие её темы, постепенно и ненавязчиво подводя к духовным вопросам.

При общении от брата Иосифа веяло спокойствием и умиротворением. Рукопожатие его и голос были мягкими, добрыми и теплыми. Он был человеком высокого роста, но умел так скромно держаться, словно его тут и нет. Я могла бы сравнить его с большим белым мягким облаком, которое видишь, но нельзя потрогать руками. Теперь я жалею, что не использовала каждую минуту, чтобы говорить с братом Иосифом. О, если бы тогда я понимала больше.

Встреча третья, заключительная

Осень 1997 года. Я приехала в г. Афины (Греция) на три дня раньше начала Международного конгресса, для участия в котором я была послана по работе. Я не знала, что в эти самые дни в Афинах находился брат Иосиф.

Пятницу, субботу и воскресенье я провела в греческом старостильном монастыре в Фили, а в эти дни убиенный брат Иосиф лежал бездыханный в одном из номеров гостиницы древнего города. Я много путешествовала по миру, но никогда не имела привычки звонить из-за границы домой. А на этот раз сотрудница нашего представительства Ирина уже довольно поздно вечером буквально настояла, чтобы я позвонила в Москву. Когда я услышала тревожный плач-возглас моей дочери Анастасии, то поняла, зачем мне надо было звонить. «Мама, – буквально вскричала дочь, – где ты в Афинах?! Где-то там убили брата Иосифа». Говорить мы не могли, мы плакали. И сейчас, спустя четыре года, я не могу вспоминать о тех событиях без слез. Видя мое потрясение и горькие слезы, мои спутники меня спросили: «Родственник умер?». «Нет, – сказала я, – не родственник». И больше говорить не могла. На следующее утро, за два часа до рейса в Москву, на такси я помчалась в русскую церковь, но там ничего не знали о случившемся, и в газетах я ничего не нашла. Всем сердцем и всею душой я почувствовала невыразимую словами скорбь утраты брата Иосифа, невосполнимую потерю. И мне казалось странным, что Афины этого не заметили, что мир продолжает спокойно жить, словно ничего не произошло. Только по приезде в Москву я узнала некоторые подробности несчастья.

Так, даже в самые последние дни земной жизни брата Иосифа я оказалась недалеко от него, разделяя с ним пространство и время. ...А спустя год, раб Божий Владимир, который с 13-и лет заменил мне отца, сподобился преставиться ко Господу, 31 октября – в один день с братом Иосифом. Что это – совпадение? Для меня – это запечатлелось в сердце и в памяти до конца моей жизни.

...Я стою у красивого креста над могилой брата Иосифа на тихом кладбище Джорданвилля. Летом, осенью, зимой, весной. И это тоже встречи. Да и нужно ли считать наши встречи, ибо в Боге мы всегда вместе.

Татьяна В. Филипьева

Москва-Монреаль-Сан-Пауло-Афины-Джорданвилль-Москва,

2002 г.

с 31 мая на 1 июня 1988 г.

В нынешнем, 1988 году, все православные христиане, где бы они ни были – в России или за ее пределами – все празднуют 1000-летие Крещения Руси в Святом Православии. Молитвенно вспоминают и благостного святого князя Владимира, князя Крестителя.

Празднование в Австралии усугубилось великой радостью: нас посетили две чудотворные иконы. В начале года сюда прибыла Чудотворная икона Божией Матери Курская-Коренная, великая Святыня наша Одигитрия, Путеводительница, а вскоре после этого мы имели счастье принять Чудотворную Мироточивую икону Божей Матери Иверской. Шествует по свету наша благая Заступница, источая струи миpa, объединяя нас всех под благодатным благоуханным покровом.

Мироточивая икона прибыла в Свято-Покровский собор г. Мельбурна в 7 ч. вечера, во вторник 31 мая. Хотя это был рабочий день и позднее время, собралось много молящихся.

С иконой прибыли митрополит Виталий, Первоиерарх нашей Русской Православной Зарубежной Церкви и архиепископ Павел Австралийско-Новозеландской епархии.

Сразу же был отслужен молебен с акафистом Пресвятой Богородице, на котором иерархам сослужили: настоятель собора о. Николай Карыпов, священник Николай Далинкевич, настоятель храма в Джилонге о. Гавриил Макаров и диаконы о. Петр Метленко и о. Симеон Кичаков.

Перед молебном молящимся был роздан отпечатанный текст акафиста, так что в пении величания Пресвятой Богородицы принимали учасие все богомольцы. Это было очень торжественно и молитвенно. После молебна началось ночное моление, которое закончилось к 2 ч. ночи.

Трудно описать радостный духовный подъем молящихся. Полутемный храм, освященный только свечами и лампадами, негромкое уставное пение, тишина ночи и благоухание миpa, исходившее от Чудотворной иконы – все это умиротворяло душу, наполняя ее покоем, таким желанным в нашей многомятежной жизни. Казалось, забыты были все ежедневные заботы и суета, и души раскрывались для принятия незримой благодати. Когда после молебна о. Николай Карыпов объявил, что желающие могут исповедоваться и затем причащаться за литургией, молящиеся один за другим начали подходить к исповедующим священникам. Причащалось большинство присутствовавших на молении. Надо отметить, что среди молящихся были также и подростки и дети.

Во время богослужения в храм заходили также священнослужители других христианских вероисповеданий и, преклонив колена, молились перед нашей святыней.

Но вот моление окончилось. Пока священнослужители разоблачались в алтаре, народ тесно окружил Владычицу. Прощались с дорогой Гостьей при безпрерывном пении Ей, прикладываясь к Ней в последний раз. Вышедшие из алтаря священники, подняв икону, медленно пронесли ее над благоговейно склонившейся толпой молящихся.

Икона уже в машине. Настоятель о. Николай еще и еще осеняет Ею провожающих Ее. «Взбранной Воеводе победительная...» – разносится в ночной тишине и икона медленно отъезжает... У многих на глазах слезы...

В воспоминание о посещении нашей Царицы Небесной остались иконочки (копии с Чудотворного образа), освященные приложением их к самому Чудотворному образу, и кусочки ваты, пропитанные благоуханным миром, источаемым из иконы.

Отметим еще, что через два дня, в праздник Владимирской иконы Божией Матери и свв. Константина и Елены, во всем храме чувствовалось благоухание Mиpa, оставшееся от Чудотворной иконы, будто Владычица, покидая наш храм, оставила в нем свое благословение.

Австралия, 1998

Дорогие братья и сестры во Христе, я, молодой румын, пишу Вам по поводу трагической смерти брата Иосифа, имевшей место во время его паломничества в Грецию в октябре 1997 г.

Сия трагедия меня потрясла, хотя я, конечно, понимаю, что Господь попускает подобные явления в нашей Православной Церкви и не раз предупреждал нас об этом. Это темное дело было совершено православным христианином ради некой земной выгоды. Что же мы можем ожидать от людей других конфессий, когда наши православные могут так поступить в этом веке отступления.

Я желаю для нашего дорогого брата Иосифа венец мученика за его доброту и жертвенное служение своим братьям.

Мне всегда будет стыдно за румынскую нацию за то, во что она превратила свою цивилизацию в конце этого столетия.

Но не следует впадать в отчаяние в связи с такими преступлениями против народа Божия и против Самого Господа. Сам Иисус Христос был заклан и предсказал, что подобное случится с Его народом и что предательство будет совершено со стороны ближайших людей...

Это свидетельствует об истинности нашей веры. Нам следует стремиться к такой кончине, ради Христа, дабы радоваться в Его Небесном Царстве со всеми святыми у престола Пресвятой Троицы. Такая славная жизнь и кончина приведет нас к полноте Жизни, – Жизни в Боге.

Дорогие братья и сестры – от имени румынского народа я прошу прощения за то, что совершил мой соотечественник. Быть может молодой убийца осознал ужас содеянного и начал каяться, хотя этот путь для него будет весьма трудным. Я надеюсь, что все вы, которые так глубоко переживаете разлуку с приснопамятным братом нашим Иосифом, сможете простить. Он был невинным страдальцем. Давайте следовать примеру его непорочной жизни. Будем любить друг друга во исполнение заповеди Господа нашего Иисуса Христа, Кому с Отцом и Святым Духом подобает слава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Стефан Крисбасен, 1998