Глава 4. Жизнь по замыслу Бога. Отображение отношений между Отцом и Сыном

Размышляя в настоящей главе над тем, каким образом человеческая жизнь задумана отображать взаимоотношения между Отцом и Сыном, будет полезным вернуться к началу человеческой истории, еще до того, как грех нарушил Божьи планы. После того как мы поговорим о человечестве в его первозданном виде, я хотел бы обсудить состояние современного общества, чтобы выделить главные различия между жизнью, которую задумал Бог, и той, какую мы наблюдаем сегодня. Таким образом, я надеюсь дополнить наше обсуждение, конкретизировав, как должно выглядеть наше участие в извечном общении между Отцом, Сыном и Святым Духом.

О появлении Вселенной и зарождении человеческой жизни повествуется в Книге Бытия, где в первой главе содержится рассказ о том, как Бог сотворил мир за шесть дней, кульминацией чего стало создание человека в последний день творения: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». В этом отрывке есть ряд спорных вопросов, но, чтобы не отвлекаться на них понапрасну, я хотел бы сделать несколько общих наблюдений. Во-первых, достаточно ясно видно, что «образ» и «подобие» – это синонимы. Некоторые авторы патристического периода и ряд современных ученых усматривают в них различный смысл, хотя, вероятнее всего, эти термины употребляются взаимозаменяемо.³⁸ Во-вторых, не совсем понятно, что представляет собой заложенный внутри нас образ Божий. Кто-то полагает, что характерная черта Божьего образа заключается в нашей способности мыслить, кто-то говорит, что речь идет о нашей свободной воле, а для кого-то – это наша духовная природа, в то время как другие даже допускают, что Божий образ указывает на троичность человека (его тело, душу и дух), что и делает его подобным Троице. Тем не менее нигде в Библии не разъясняется, в чем именно заключается сущность Божьего образа.

В-третьих, чем бы ни был Божий образ, совершенно ясно, что именно благодаря ему человек отличается от остальных созданий. Более того, образ Божий (в чем бы ни заключалась его истинная суть) отличает нас не только от животных и растений (очевидно, что они намного отстоят от нас), но и от самих ангелов. Несмотря на то что ангелы – это духовные существа и находятся ближе к Богу, чем люди (их главное призвание состоит в том, чтобы пребывать рядом с Богом и поклоняться ему³⁹), в Писании никогда не говорится о том, что они созданы по образу Божьему. (Один из моих студентов сказал на этот счет, что по альтитуде ангелы имеют большее значение, чем люди, но зато мы более похожи на Бога, нежели они.) Лишь люди удостоены чести обладать образом Божьим и быть похожим на него. В данном отрывке четко сказано, что все человечество – и мужчины и женщины – созданы по образу Божьему.

Впрочем, помимо того что наличие образа Божьего в человеческих существах отделяет их от остальных созданий, оно также делает нас отличными от Бога и в то же время служит неким соединительным звеном с Богом, сотворившим нас по своему образу В Новом Завете библейские авторы трижды используют терминологию «образа» в отношении к Сыну (или Христу). Во 2Кор.4:4 Павел называет Христа «образом Бога», а в Кол.1:15 Христос назван «образом Бога невидимого». А в Евр.1:3 сказано, что Христос есть «сияние славы и образ ипостаси Его». Эти три отрывка напоминают нам о том, что несмотря на данную нам честь быть созданными по образу Божьему, мы не являемся непосредственным образом Бога. Подлинный образ Бога – Христос, Сын.⁴⁰ Тем не менее мы, как никакое другое сотворенное существо, устроены так, чтобы отображать Сына, быть теми созданиями, чья жизнь свидетельствует о едином истинном образе Бога. Это означает, что между человеческими существами и Божьим Сыном существует тесная связь.

Сын – вечный, несозданный образ Бога, извечно разделяющий общение со своим Отцом (и Духом), которое выражается в его послушании Отчей воле; он сотворил и поддерживает Вселенную (см. Ин.1:1–5; Кол.1:15–20; Евр.1:1–3). Человечество, в свою очередь, представляет собой сотворенный образ Бога, призванный изначально владычествовать над землей (Быт.1:28). Раз первоначальное предназначение человечества состояло в том, чтобы исполнять похожие с Сыном функции по управлению Вселенной и если человечество было соединено с Сыном посредством разделяемого ими обоими образа Божьего, то логично заключить, что человеческие существа от самого начала были предназначены к тому, чтобы также разделять и общение Сына с его Отцом. И хотя в настоящем отрывке не говорится об этом прямо, скрытая в нем аналогия между ролью несотворенного Сына и сотворенного человечества вместе с той связью, которую Иисус проводит впоследствии между его собственными взаимоотношениями с Отцом и его взаимоотношениями с верующими, дает достаточное основание полагать, что сотворенные носители образа были предназначены к тому, чтобы разделять общение, имеющееся у несотворенного образа со своим Отцом. Если эти заключения верны, то общение Адама и Евы с Богом до грехопадения можно понимать именно как их участие в общении Сына с Отцом.

В дополнение к той связи, которую мы можем наблюдать между человеческими существами и Христом, есть и иная связь в описании сотворения – это связь между человечеством и Святым Духом. Мы уже видели, что в первой главе Книги Бытия показана общая картина сотворения в целом, завершающаяся кульминацией создания человека в конце главы. Во второй главе предлагается более детальный рассказ о сотворении человеческих существ: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душею живою». Большинство Отцов церкви, как и большинство современных ученых, рассматривают Быт.2:7 как событие, при котором Бог наделил Адама душой.⁴¹ Однако этот отрывок имеет поразительное сходство со словами, которые Иисус произнес после своего воскресения. В Ин.20:21–22 сказано: «Иисус же сказал им вторично: мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святого». Обратите внимание на то, что в обоих отрывках Бог (Иисус) вдохнул нечто в Адама (учеников). Ввиду этого сходства отрывок из Быт.2:7 может указывать на то, что Бог вдунул в Адама не дыхание жизни, а скорее Духа жизни (т. е. Святого Духа), подобно тому, как Иисус позже дунул на учеников, передав им Духа Святого. Параллели между отрывками в Книге Бытия и Евангелии от Иоанна поражают своим сходством и также отмечаются представителями того направления в патристике, которое я считаю наиболее плодотворным. Представители этого направления говорят, что в Быт.2:7 Бог дает Адаму самого Духа Святого, соединяя его таким образом с Сыном, по образу которого тот был сотворен, и позволяя ему разделить общение с Троицей. Подобным образом, когда Бог вновь дает своего Духа через искупление, он восстанавливает людей в том состоянии, в котором они первоначально пребывали, когда разделяли жизнь Троицы и которое впоследствии утратили из-за грехопадения. В приведенной ниже цитате Кирилл Александрийский усматривает тесную связь между отрывками из Быт.2:7 и Ин.20:22, говоря о том, что полученная учениками святость после Иисусова воскресения – это не что иное, как приобщение к Святому Духу, и что именно эта святость и была дана Адаму в начале его жизни посредством приобщения к Святому Духу.

КИРИЛЛ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ НА БЫТ. 2, 7 И ИН. 20, 22 (ОК. 435 Г.):

Посчитав, что он [Адам] должен был стать не только разумным существом, способным к добрым делам, но и причастником Святого Духа, Он [Бог] вдунул в него дыхание жизни, дабы тот имел более явные признаки Божественной природы внутри себя. Таким образом, разумному творению был дан Святой Дух через Сына, что соделало это творение наивысочайшим, Божественным по виду существом… Дело Христа состояло в том, чтобы возобновить сей первоначальный дар, некогда вдунутый в нас, воздвигнув человечество в прежний вид святости и возвысив его природу, как некий начаток среди святых апостолов, в святость, дарованную нам в самом начале при первом творении (Разъяс. вопр. 2 [Wickham, 189–91], перевод несколько видоизменен).

Если представители этого направления в патристике правы, то в своем первозданном состоянии Адам и Ева были непосредственно приобщены к личности Святого Духа и в своем тварном виде отражали несотворенного Сына, подлинного и совершенного образа Божьего. Выходит, что в своем первозданном состоянии человечество было личным образом и напрямую связано с Троицей. Впрочем, даже если Быт.2:7 и не означает наделение человечества Святым Духом, то в повествовании о сотворении имеется ряд других деталей, указывающих на связь человека с Троицей. В Быт.2:15–17 Бог повелевает Адаму не вкушать с конкретного дерева в саду. Как мы уже отмечали ранее, заповеди являются чем- то вроде особых возможностей, позволяющих нам проявить свою любовь к Богу. Так же как Сын повинуется Богу Отцу в Ин.15:10, так и человеческие существа были призваны любить Бога, выражая это через послушание. Только таким образом люди могли разделять Сыновьи взаимоотношения с Отцом. Более того, подобное приобщение к взаимоотношениям между Отцом и Сыном не предназначалось лишь для вертикальной плоскости. Скорее, люди были призваны разделить это общение между собой. В Быт.2:18 говорится о том, что несмотря на Божье присутствие и окружающие Адама чудеса творения, он ощущал себя одиноким, что Бог расценил как «не хорошо» (поразительное утверждение, если учесть, что рассказ о сотворении полон реплик о том, что созданное Богом «хорошо» или «весьма хорошо»). По этой причине Бог создал Еву из ребра Адама и дал ее ему в качестве жены (Быт.2:21–22), повелев им размножаться и наполнять землю (Быт.1:28). Эти отрывки наводят на мысль о том, что Бог устроил человечество так, чтобы оно разделяло его присутствие и отражало его в своих отношениях. Бог даже пожелал, чтобы на земле стало больше людей, способных разделить его присутствие друг с другом. Эту мысль можно выразить следующим образом: взаимоотношения между лицами Троицы были настолько значимы для Бога, что он сотворил людей по своему образу, дабы те могли разделить эти взаимоотношения. Это должно было произойти не только через приобщение людей к Божьим взаимоотношениям, но и через взаимоотношения людей друг с другом. Человечество изначально было связано с Богом и призвано к тому, чтобы отражать взаимоотношения Сына с Отцом. Человек в том виде, в котором Бог сотворил его изначально, был задуман для жизни в Троице.

Мои рассуждения могут поставить читателя в несколько затруднительное положение. Во-первых, остается слишком много абстрактного и требующего более конкретных пояснений. Для этого нам следует задать себе вопрос, поставленный выше: что означает или как должно выглядеть наше приобщение к взаимоотношениям в Троице? Во-вторых, все это звучит чересчур идиллически, если сравнить первоначальный замысел Бога с тем, что мы находим в реальной жизни на сегодняшний день. Поэтому на данном этапе я хотел бы переключить наше внимание с той жизни, которая описана в Библии (и в произведениях ранней церкви) до грехопадения, к взгляду на жизнь современного общества. Я уверен, что увидев контраст между жизнью, знакомой нам сегодня, и той жизнью, которую Бог задумал от сотворения мира, мы сможем лучше понять, какой должна была быть (и по-прежнему остается!) жизнь в Троице.

Будем откровенны, наша повседневная жизнь полна хаоса. Отношения с родителями, детьми, братьями и сестрами, друзьями, родственниками, учителями, студентами, супругами, сотрудниками и прочими людьми могут стать ареной борьбы. Вызовы, связанные со сроками, финансовыми заботами и сложными ситуациями, могут нас просто измотать. Для большинства из нас, независимо от жизненных обстоятельств или возраста, жизнь полна своих тревог. Возможно, глядя на тот хаос, который зачастую царит в нашей обыденной жизни, мы склонны полагать, что единственный способ справиться с ним – это либо полностью устранить его, либо молчаливо затаить это в себе. Многим из нас известно, что ни то, ни другое не поможет, так как хаос обычно невозможно устранить, а терпеть его тоже не всегда хватит сил. В оставшейся части этой главы я хотел пояснить, почему бегство от проблем или их игнорирование – не лучшие способы избавления от хаоса. Хаос не нужно ни устранять, ни терпеть – его можно искупить. Для этого необходимо осознать, что земная жизнь задумана именно для того, чтобы отображать любовь между Отцом и Сыном.

Слово «искупить» означает «произвести выкуп» и указывает на то, что нечто было возвращено его законному владельцу. Говоря о том, что хаос обыденной жизни можно искупить, я имею в виду то, что он отнял у нас нечто такое, что можно возвратить обратно, дабы наша жизнь стала вновь такой, какой Бог задумал ее в самом начале. Что же я подразумеваю под этим «нечто»? Если назвать это одним словом, то это перспектива. Хаос, с которым мы каждый день сталкиваемся, кажется нам бесконечным и бессмысленным именно потому, что мы утратили ту перспективу, которая способна дать нам смысл. Приступая к рассуждению о перспективе, я хотел бы разбить свою дискуссию на четыре части, коснувшись следующих тем: значимость, мир, ценность работы и выстраивание взаимоотношений между людьми.

Значимость в ином обличии. Нередко можно услышать, что наибольшая потребность человека – это чувство значимости. Всем нам хочется верить в то, что наша жизнь значима и то, что мы делаем, это важно. В силу этого мы порой ощущаем желание быть частью чего-то большего, нежели есть. Однако современное общество зачастую выхолащивает чувство значимости у людей, связывая значимость с тем, что, как правило, находится за пределами досягаемости. Если мы взглянем на страницы популярных газет и журналов или бесконечное множество интернет-сайтов, посвященных известным людям, то можем подумать, что значимость человека якобы зависит от того, насколько он известен. Мы готовы заискивать перед звездами кино, атлетами и знаменитостями, которые неустанно соревнуются друг с другом в своих достижениях и которые обрели известность и состояние, желая теперь показать всем нам, что они именно настолько важны, насколько мы о них думаем. По этой же причине мы готовы прогнуться и перед теми, кому не пришлось работать над собою так, как пришлось другим звездам, потому что они уже родились звездой.

Каков же результат подобного культа звездной личности? Прежде всего, он разрушает в нас чувство умеренности. Размолвка известной актрисы со своим парнем не более трагична, чем подобное происшествие в нашей жизни или в жизни нашего друга или соседа. Окунаясь с головой в поклонение своим любимым звездам, мы тотчас теряем понимание того, что важно, а что нет. Но наше почитание знаменитостей также имеет и более серьезные последствия. Чрезмерный интерес к таким личностям посылает нам постоянный подсознательный сигнал о том, что мы не имеем настоящей важности. Большинство из нас никогда не попадет на страницы американского журнала «Пипл», и мало кого, помимо наших друзей, будут искренне интересовать наши победы или поражения, в какой университет мы поступим, с кем у нас будет брак или же насколько сильно нашим детям нравится их новая школа. Немногие из нас попадут в газету, но даже если кому-то и повезет, это не будет так часто, как бывает у звезд на страницах «Парада». Большинству из нас не выпадет случай увидеть миллион долларов наличными, получить билет на парад звезд, позагорать на каком-нибудь тропическом острове, или даже просто снять фешенебельный номер в курортной гостинице во время весеннего отпуска, или же прокатиться на круизном лайнере единственный раз в жизни. Тем не менее наше общество посылает нам постоянный сигнал со следующим текстом: «Ты не настолько значим, как другие, чтобы иметь подобное».

Как же мы поступаем в таких ситуациях? Раз мы не можем стать звездами, мы стараемся сблизиться с ними. Мальчик-подросток караулит у спортзала известного игрока, чтобы тот подписал футболку; влюбленная девушка преследует своего любимого актера, пока тот не вынужден будет принять специальные меры предосторожности; люди встречаются на работе за чашечкой кофе, увлеченно обсуждая последние события из любимых сериалов, забывая про то, что действующие лица в этих сценах не существуют в реальной жизни, что они всего лишь герои телевизионного шоу. Когда наше общество заставляет нас поверить в то, что мы не имеем особой значимости и не можем осуществить того, что сделало бы нас важными, мы взращиваем в себе виртуальную значимость, притворяясь, что у нас есть связь с людьми, которых наше общество считает значимыми. Конечно, эта связь попросту надумана, но не для этой ли самой цели мы как раз и объявляем актрис и спортсменов важными? Как печально, что в обществе, которое изобрело виртуальную реальность и считает ее более важной, чем действительная реальность, люди вынуждены искать свою значимость посредством воображаемых связей с выдуманными героями, существующими лишь в мире голливудского кино.

Конечно, мне можно возразить, что я несправедлив в описании жизни знаменитостей кино, телевизионных шоу и спорта. Замечание принято. Для кого-то может показаться, что я чересчур суров к нашей культуре. Замечание снова принято. Однако моя цель не просто в том, чтобы раскритиковать эту жизнь, моя задача – показать, что в каждом из нас есть потребность сблизиться с тем, кто имеет значимость. Я напомню сказанное мною выше: то, что делает человека значимым, для большинства из нас находится в зоне недосягаемости. Посему для большинства из нас единственный способ стать значимыми – это быть связанными с тем, кто имеет значимость. Как бы мы ни пытались сопротивляться этой мысли, в сути своей она справедлива. В христианстве наша значимость не определяется достижениями; в конечном итоге она находится в том, кому мы принадлежим.

На этом этапе важно вспомнить, что говорится в первых главах Книги Бытия. История творения свидетельствует о том, что нам не нужно делать ничего такого, что придало бы нам значимости. Мы уже обладаем такой значимостью, которая превышает значимость любых других тварных существ уже в силу того, что мы созданы по образу Бога. Мы принадлежим ему. Мы – созданные отражения его несотворенного Сына. Мы разделяем (или, по меньшей мере, разделяли в лице Адама с Евой) то общение, которое извечно характеризовало лиц Троицы. Нет никакой необходимости в том, чтобы делать нечто большее, чем то, что уже сделано для нашей значимости; да и что бы мы могли еще такого сделать?

Значимость не заключается в том, чего человек может добиться собственными силами. Она зависит от того, кому он принадлежит. Вместе с тем каждый человек обладает подлинной значимостью, так как мы все созданы по образу Божьему. Нет никого другого, с кем человек мог бы сблизиться, чтобы получить большую значимость, чем та, что у него уже есть благодаря его союзу с Богом. Кроме того, эта значимость закреплена за творением и не зависит от того, следует человек за Христом или нет. Значимость не является личным достоянием христиан. Она заложена в каждом из нас. Все люди – это носители образа Божьего, что в определенном смысле объединяет их между собой и в то же время отличает от других творений во Вселенной.⁴² Нет надобности гоняться за звездами. Нам не нужна слава или какие-то связи с знаменитостью. У нас уже есть нечто большее – прямая связь с Богом, связь, которая и дает нам ощущение подлинной значимости. Когда мы осознаем, что эта связь дает нам возможность разделять Божьи внутритроичные взаимоотношения и отражать их на земной плоскости, то и вся жизнь приобретает новый смысл. Ни работа, ни отношения, ни успех, которого мы так страстно желаем, не должны превращаться в погоню за значимостью. Вместо этого нам следует видеть в этих вещах то, чем они собственно и есть, а именно возможностью проявить свою значимость, данную нам как людям, сотворенным по образу Божьему, людям, которые призваны разделить его славное присутствие.

Мир иного рода. Во время своей беседы в горнице Иисус несколько раз говорит на тему о мире. В первый раз об этом сказано в четырнадцатой главе, сразу после отрывка о повиновении с любовью, рассмотренного нами ранее. Иисус говорит своим ученикам следующее: «Сие сказал Я вам, находясь с вами. Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам. Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается» (Ин.14:25–27). Хотелось бы прокомментировать несколько деталей в этом отрывке. Использованные в последнем предложении глаголы «смущаться» и «устрашаться» имеют в греческом языке более конкретный смысл, нежели в русском. Заложенная здесь идея заключается в том, что ученики уже находились в состоянии страха и сердечной тревоги. Иисус не говорит им скрывать это состояние; он говорит, чтобы они перестали испытывать⁴³ тревогу и страх. Таким образом, предлагаемый ученикам (а также и нам) мир становится противоядием против страха и беспокойства, уже охвативших учеников. Конечно, для нас, как и для учеников Иисуса, обыденная жизнь полна событий, которые могут вызвать у нас чувство тревоги. Мы переживаем о том, удастся ли нам поступить в колледж, сможем ли мы всегда оплачивать свои счета, выдержит ли наша семья грядущие кризисы, какими вырастут наши дети. Наряду с этими переживаниями нас также могут заботить и более глобальные вопросы: будет ли грядущий мир таким же безопасным местом для наших внуков, каким он был некогда для нас, и сохранятся ли спустя поколение те идеалы (какими бы они ни были), которые современный мир склонен отвергать.

Мы довольно часто испытываем страх и беспокойство. Большинство из нас желало бы просто-напросто избавиться от этих забот. Однако они не исчезают сами собой, и Иисусу не очень-то и хочется, чтобы это произошло, что приводит нас к другой примечательной мысли в этом отрывке.

Иисус не просто говорит, что он даст нам мир. Он говорит: «Мир Мой даю вам». При этом он точно объясняет, что этот мир, то есть его мир, не похож на окружающий мир. Когда в мире царит мир (что, надо признать, происходит не часто), это означает, что вокруг нас отсутствует открытая враждебность и конфликт. Все, на что мир может надеяться, – это на перемирие, и это отчасти объясняет, почему большинство из нас склонны думать, что наилучший путь для нас – это устранение существующих конфликтов, забот и всевозможных раздражителей. Однако то, что предлагает Иисус, – это не усмирение бури, а обещание того, что мы можем обрести покой в самой гуще волнений. Значение такого мира куда больше простого перемирия. Временное прекращение огня говорит о том, что конфликт может возникнуть вновь. Поэтому все, что данный мир в силах предложить, – это в лучшем случае временное ощущение мира. Однако покой во время бури может иметь более глубокий и постоянный характер, так как он не обусловлен внешними факторами. Это как раз и есть тот мир, который Иисус пообещал дать своим последователям.

Следующее, предлагаемый Иисусом мир напрямую связан со служением Святого Духа внутри человека. Иисус проводит очень тонкое разграничение между тем, как он учил своих учеников, и тем, как это будет делать Святой Дух, когда поселится внутри них. Иисус учил посредством слов, т. е. внешним способом. Этому учению нет цены, но то, что делает его еще значимей – это внутренняя работа Духа Святого, который теперь будет напоминать людям именно те части учения Христа, в котором те будут более всего нуждаться в разные моменты своей жизни. Столкнувшись с теми или иными конфликтами, которые будут грозить утратой мира, Святой Дух сможет напомнить верующим о преподанном учении, чтобы те смогли пребывать в мире с Богом и самими собой даже в период бури. Нечто подобное происходит и по сей день, когда христиане познают учение Иисуса посредством Библии, а Святой Дух впоследствии напоминает им о наиболее важных средствах сохранения мира. Таким образом, главная мысль этого отрывка состоит в том, что предлагаемый Богом мир имеет весьма личностный характер, и его значимость во много раз превосходит наши ожидания; это – внутренний мир, нисколько не обусловленный отсутствием источников стресса или вражды.

Какова же природа этого мира? Что именно нам нужно помнить, чтобы сохранять спокойствие во время бури? Иисус отвечает на этот вопрос во втором отрывке, записанном прямо перед первосвященнической молитвой. В конце шестнадцатой главы ученики наконец-то начинают понимать смысл слов Иисуса и признают его истинно пришедшим от Бога. Иисус радуется их ответу, но в то же время в его словах слышна скорбь. Он говорит: «Вот, наступает час, и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите одного; но Я не один, потому что [Мой] Отец со Мною. Сие сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир. В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» (Ин.16:32–33).

Не стоит забывать, что вскоре Иисуса должны арестовать, а после – пытать и распять. Однако Иисус думает не о том, что его ждет, а об учениках, которые рассеются, оставив его умирать одного. Он посвятил им три с лишним года, наконец, они уверовали в него как посланного от Бога Мессию, но вскоре они разбегутся. Слова Иисуса о том, что ученики оставят его одного, повторяются несколько раз; для большинства из нас наиболее пугающим будет именно предательство и одиночество, а не конфликт или неразбериха. Окружающие нас люди могут быть источником стресса, разочарования и враждебности, но в действительности нас пугает не столько то, что они есть (хоть их присутствие и может докучать нам), сколько то, что их может не стать. Очевидно, что Иисус был весьма опечален тем, что ему предстояло столкнуться с такого рода покинутостью. Однако, несмотря на свое грядущее одиночество, Иисус может утешаться тем, что он не останется один, так как Бог Отец будет пребывать с ним. Обратите внимание на личностный характер слов Иисуса в этом отрывке: он не говорит «Отец» или «наш Отец», а взывает со словами «Мой Отец».⁴⁴ В самый тяжелый момент своей жизни Иисус черпал силы в своих взаимоотношениях с Отцом как основным – если не единственным – источником мира.

Сразу же после проникнутого болью личностного признания Иисус снова обращается к ученикам. К этому времени он успел поведать им о предстоящих событиях, связанных с его жизнью, чтобы те могли обрести в нем мир. Заметьте, что сделанное Иисусом заявление выходит за рамки того, что он прежде говорил о мире в своей беседе. В этом месте Иисус дает своим ученикам понять, что в нем можно обрести мир и повторяет эту же мысль аналогичным образом в своей молитве за учеников в Ин.17. Если для Христа, переживавшего одиночество, мир исходил от его пребывания с Богом Отцом, то для нас, сталкивающихся с одиночеством, хаосом и различными тревогами, он приходит благодаря нашему пребыванию во Христе. Если связать эту мысль с предыдущими нашими рассуждениями, то следует заключить, что предлагаемый им мир напрямую связан с взаимоотношениями, которые Христос имеет со своим Отцом.

Завершая беседу в горнице, Иисус напоминает ученикам о том, что в этом мире их будут ожидать трудности, но вместе с тем он говорит: «…мужайтесь: Я победил мир». Триумфальный характер этого утверждения звучит явным контрастом на фоне той печали, которую можно ощутить в его словах, сказанных ранее. Иисус не ведет речь о некоей военной победе над всеми, кто ему противостоит. (В Библии говорится, что подобная победа придет, но не раньше, чем закончится история этого мира.)⁴⁵ Иисус, скорее, предлагает такую победу, которая позволяет превзойти царящий в этой жизни хаос и конфликт. Победа и мир не означают уничтожение всего мирского или избавление от конфликтов; также не означает, что христиане должны выйти из этого мира. Победа – это, скорее, сама перспектива или некий настрой. Благодаря нашему пребыванию во Христе мы можем жить, не допуская владычества хаоса над нами. Мы можем брать пример с Иисуса, который благодаря своему пребыванию в Отце смог перенести одиночество, будучи покинутым своими ближайшими друзьями.

На основании этих двух отрывков из беседы Иисуса в горнице мы можем видеть, что благодаря пребыванию во Христе, нашему участию в общении Сына с Отцом, мы располагаем совершенно новой перспективой для преодоления жизненных стрессов. Мы хотим, чтобы подобные стрессы никогда не происходили в нашей жизни. Однако жизненный хаос не удалишь из жизни, и даже если бы это было возможно, это не решит проблему в целом. До тех пор пока мы находимся в окружении других людей, нас будут сопровождать конфликты, переживания и стресс, но если мы хотим устранить источник беспокойства, то вынуждены будем устранить самих себя. Хаос требует искупления. Отчасти такое искупление происходит, когда мы осознаем, что наши взаимоотношения, полные несовершенства, стрессов и конфликтов, покоятся на совершенных и гармоничных взаимоотношениях любви между Отцом и Сыном. Безусловно, наши взаимоотношения с другими – это лишь блеклое отражение Божественных взаимоотношений, подобно мутной воде, которая не может дать кристально чистого отражения. Тем не менее наши взаимоотношения должны отражать Божьи, и это начинается с созерцания совершенных взаимоотношений, которые мы призваны отображать. Взирая на эти взаимоотношения, мы обретаем мир, необходимый для того, чтобы с обновленной надеждой воплощать эти взаимоотношения в жизни, ибо Иисус сказал: «Чтобы вы имели во Мне мир».

Работа для иной цели. Для чего люди работают? Задавая этот вопрос, я имею в виду не только работу, за которую нам платят, а любого рода занятие, такое, как выполнение домашних заданий, воспитание детей, уборка в комнате, квартире, доме или в саду, переписка с людьми и прочие дела. Другими словами, я имею в виду все, что мы делаем в жизни. Для чего это все? Многие скажут, что мы работаем, потому что нам нужны деньги для оплаты своих счетов, тогда как будь у нас достаточно денег, мы бы наняли людей, которые сделают все вместо нас. Но так ли это в действительности? Если бы какая-то супружеская пара внезапно разбогатела, то неужели вы думаете, что они оставили бы все свои обязанности, наняв людей для воспитания своих детей, ухода за домом и садом, а сами перебрались бы на необитаемый остров до конца своей жизни? Я сомневаюсь. На самом деле вряд ли бы кто-то из нас оставил все свои обязанности только потому, что появилось достаточно денег. Почему же? Потому что причина, по которой мы работаем, заключается в том, что для нас это важно. Даже если вопрос не в деньгах, для нас все равно важно то, насколько хорошо мы справляемся в школе или в колледже, так как мы полагаем, что потраченные нами годы ради диплома тоже имеют свою важность. Для нас также важно то, какими станут наши дети, и даже будь мы богатейшими людьми, немногие из нас пожелали бы отказаться от их воспитания, поручив это кому-то другому. Если бы вопрос о деньгах неожиданно исчез, то, пожалуй, немногие из нас оставили бы свою работу, но даже если бы мы и пожелали это сделать, то, скорее всего, захотели бы найти какую-то другую работу, ту, в которой мы смогли бы больше реализовать себя. Мы работаем и выполняем свои обязательства отчасти потому, что чувствуем важность того, что мы делаем.

Выше я упомянул о некоторых причинах того, почему мы считаем свои дела или задачи важными. По существу, мы просто пытаемся показать свою значимость или осознавать определенную полезность, либо убедить других (или себя самих) в том, что наши дела чего-то стоят. Но если читатель готов согласиться со мной в том, что я говорил о значимости, то он тотчас поймет, что на вопрос о потребности в работе следует взглянуть в свете того, что мы созданы по образу Божьему. Нам не нужно до смерти утомлять себя работой только для того, чтобы стать значимыми; мы и без того значимы. Нам не нужно быть звездой баскетбола, или выпускником-отличником, или же человеком, пытающимся достичь вершины своей карьеры ради богатства и знаменитости, чтобы стать важным. Мы уже важны. Нам не нужно заискивать перед начальником, чтобы связи с ним сделали нас значимыми. Но как же тогда нам следует рассматривать работу, будь то работа за деньги или любая другая задача в жизни? Ввиду того что мы уже значимы, а личная самооценка никак не связана с тем, что мы делаем или как много сил прилагаем для этого, велико искушение думать, что нам не нужно и стараться. Собственно, если наша важность никак не связана с нашей работой, тогда получается и работа не столь важна? В разное время на протяжение христианской истории появлялись те, кто бросал это обвинение христианам. Суть обвинения была в следующем: если спасение или значимость – это по-настоящему дар и если мы значимы лишь потому, что Бог сделал нас таковыми (вследствие чего нам не нужно более работать), тогда каков смысл в том, чтобы вести верную и праведную жизнь? Посему нередко можно услышать мнение, что люди не были бы столь посвященными, если бы считали, что это посвящение необходимо для их здорового духовного состояния.

Кроме того, если читать Библию поверхностно, то может показаться, что в ней поощряется равнодушное отношение к работе. В Ин.6, где говорится о насыщении Иисусом пяти тысяч, люди пытаются найти Иисуса сразу после трапезы. Когда же они отыскали его, Иисус обращает их внимание на то, что их поиск был мотивирован желанием в очередной раз бесплатно отобедать, говоря им следующее: «Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий, ибо на Нем положил печать Свою Отец, Бог» (Ин.6:27). Вероятно, не особо понимая смысл этих слов, люди спрашивают его о том, что им следует делать, дабы творить дела Божьи. Иисус говорит в ответ: «Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» (Ин.6:29). Подобный ответ может показаться поощряющим безделье; людям нужно всего лишь верить во Христа и ничего более. Нужно признать, что есть немало христиан, убежденных в том, что им не нужно или не следует ничего делать. Они считают, что им не нужно быть праведными, потому что спасение дается даром. Однако думающие так люди забывают о следующем. Во-первых, они не вполне понимают подлинный смысл того, о чем Иисус говорит здесь. Он не призывает людей к безделью; он корит их за то, что они ищут лишь пропитания, тогда как они могли бы искать духовной или вечной пищи. Единственное, к чему мы поистине должны стремиться и чего желать, – это посылаемая нам духовная снедь, источник которой во взаимоотношениях с Христом. Эта пища приходит к нам через веру во Христа. Посему наши старания (т. е. чаяния и стремления угодить Богу) – это жажда по Иисусу, достойному нашего всецелого доверия.

Другая ошибочная мысль, которую мы склонны допускать, состоит в том, что познание истины настолько сильно овладевает человеком, что он становится совершенно пассивным и равнодушным. В действительности же происходит совершенно обратное. Взаимоотношения с Христом вдохновляют человека на усердный труд в самых разных сферах жизни, вместо того чтобы искать себе оправдание для безделья. Один из ярких примеров подобного преобразования – это апостол Павел, который, будучи некогда яростным гонителем христиан, был повержен Христом наземь (в буквальном смысле этого слова) в Деян.9. Он полностью изменился, когда понял, что Иисус, которого он преследовал, был на самом деле Богом. Около двадцати лет спустя Павел вспоминает это событие в связи с его рассуждениями о воскресении Христа. Он пишет о том, что после своего воскресения из мертвых Христос явился множеству разных людей, а в конце концов и самому Павлу. В продолжение этой мысли он пишет:

Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию. Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною (1Кор.15:9–10).

Нам следует обратить внимание на две мысли в этом отрывке. Во-первых, Павел отказывается приписывать на свой счет какие- либо заслуги в его обращении в христианство. Он говорит, что его преобразование произошло благодаря Божьей благодати, которая превратила гонителя церкви в одного из величайших проповедников христианства. Во-вторых, вследствие такого преобразования Павел смог более иных апостолов потрудиться для Христа, признавая между тем, что это случилось лишь благодаря Божьей благодати, работающей внутри него и через него. Вот что происходит, когда человек становится последователем Христа. Он не становится самодовольным и апатичным. Напротив, у него появляется стимул трудиться еще усерднее, чем когда-либо, благодаря осознанию того, что теперь Бог работает внутри него и через него. Когда человек становится христианином, он по-новому смотрит на работу (какой бы она ни была), воспринимая ее как Божью возможность совершать через него свои дела.

Павел довольно ясно высказывает эту мысль в конце той же самой главы. После пространного описания нашумевших событий, связанных с воскресением Христа, он говорит о том, что мы также однажды воскреснем, в результате чего смерть будет поглощена победою. Затем Павел пишет: «Итак, братия мои возлюбленные, будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш в Господе не тщетен» (1Кор.15:58).⁴⁶ В первой части этого отрывка он наставляет христиан стоять твердо в истине. Мы должны сохранять веру в истину Христова воскресения, ожидая, что однажды Бог воскресит и нас. Наша уверенность в будущем (т. е. уверенность в воскресении) основывается на прошлом (т. е. на факте произошедшего воскресения Христа). Возвращаясь в прошлое и заглядывая в будущее, христиане могут находить необходимую для себя мотивацию к тому, чтобы усердно выполнять доверенные им Богом дела. Затем Павел напоминает нам о том, что наш труд перед Господом не тщетен, и это требует небольшого пояснения. Почему он говорит о том, что труд христиан не тщетен? Из контекста этой главы мы узнаем, что это заявление связано с тем, что наш труд – это часть Божьего дела по приведению людей к Христу, дабы они могли уверовать в него и следовать за ним. Следовательно, труд христиан не может быть тщетным, так как он напрямую связан с Божьей работой по привлечению людей к Господу и в конечном итоге направлен на то, чтобы все христиане воскресли и вовек пребывали с ним.

Впрочем, есть и еще одна причина, почему труд христиан не тщетен, а именно потому, что это – труд «в Господе». Здесь мы видим ту же фразу, которую ранее встречали в беседе Иисуса в горнице, где говорилось о том, что он пребывает в Отце, как и Отец – в нем. Там же Иисус сказал, что верующие пребывают в нем таким же образом, как он пребывает в Отце. В настоящем отрывке Павел пишет о том, что верующие трудятся «в Господе», несомненно, подразумевая ту же идею, о которой ранее говорил Иисус. Разделяя свойственное лицам Троицы общение, мы также получаем и привилегию разделять их труд. Мы пребываем в Господе, а потому и труд наш «в Господе». Это означает, что наш труд исключительно важен. Именно в нас воплощается любовь Сына и Отца на этой земле, и через нас сегодня осуществляются Божьи цели. Так же как Иисус проявлял свою любовь к Отцу, исполняя Отчее дело, так и наша любовь к Отцу, Сыну и Святому Духу проявляется через выполнение Божьего дела в этом мире.

Итак, вспомним поставленный мною вопрос: как же должна выглядеть жизнь людей, разделяющих взаимоотношения в Троице? До этого мы говорили о том, что участие в подобных взаимоотношениях ведет к новому представлению человека о его жизни. Это, прежде всего, обновленное чувство значимости, основывающееся на нашей связи с Богом, а не собственных достижениях: это иного рода мир, дарующий нечто большее, чем простое отсутствие конфликта, и, наконец, новая оценка нашего труда как средства, через которое мы проявляем существующую между лицами Троицы любовь. Теперь самое время более внимательно посмотреть на то, как, изменив свое отношение к вышесказанному, мы можем проявлять себя в общении с друзьями, в семье, на работе и в церкви. Должно быть, измененное представление о себе и работе станет нашим стимулом не только к более усердному труду, но и к тому, чтобы совершать его по-новому.

Человеческие взаимоотношения, построенные на ином основании. Если бы мне пришлось охарактеризовать одним словом взаимоотношения между людьми, то, к сожалению, им бы стало слово «манипуляция». На удивление люди склонны использовать других людей для достижения своих целей. Это стало настолько широко распространенным, что рассматривается уже как некая добродетель. Карьерная конкуренция в больших корпорациях зачастую настолько сильна, что проявление какой-либо поддержки от рядом сидящих сотрудников просто немыслимо. Любое проявление доброты к своему коллеге, любая попытка помочь ему в работе может лишить человека возможности продвижения по карьерной лестнице, а в иных случаях – и стоить самой работы. Стремление к власти диктует тот стиль отношений, который существует между сотрудниками, когда при достижении определенных высот в карьере и получении реальной власти над другими, от человека словно ожидается, что он будет использовать эту власть с целью сохранения своего кресла, удерживая при этом всех потенциальных претендентов как можно ниже под собою. Конечно, это происходит не во всех компаниях, но таких случаев намного больше, чем мы готовы признать. Подобное напряжение существует и в академической сфере, начиная от нервных родителей, выпытывающих у преподавателя своей дочери-второклассницы, сможет ли та поступить в колледж, до бесконечной гонки за стипендиями и переживаний о том, что одна четверка в дипломе может испортить человеку потенциальную карьеру медика. Добавьте к этому реальность, в которой находятся профессора, вынужденные беспрерывно публиковаться, чтобы сохранить свое место, и мы получим лестницу, в которой напряжению нет конца – с самого низа до самого верха. К сожалению, это не единственное, что удручает, потому как, завершив учебу или покинув офис, мы не избавляемся от подобного отношения к людям. Это проникает в наши семьи и сказывается на отношениях с друзьями. Склонность к манипуляции заражает супругов, которые порой используют друг друга ради своей пользы. Впрочем, даже маленькие дети знают, когда именно и где следует заплакать, чтобы добиться от своих родителей желаемого в обмен на тишину.

Как и в ряде предыдущих случаев, моя оценка может быть несколько сурова, против чего я не стану возражать. Безусловно, среди работодателей есть те, кто стремится поощрять атмосферу отзывчивости, равно как и среди простых служащих есть те, кто старается трудиться сообща из чистых побуждений. Есть немало людей, желающих играть по правилам, а не только манипулировать ими. Есть немало студентов, для которых взаимоотношения с преподавателями и другими студентами основаны не на конкуренции, а созидании. Есть и немало детей, которые уважают своих родителей и слушаются их. Но составляют ли такие люди большинство? Осмелюсь предположить, что нет. В большинстве случаев наша система взаимоотношений основана на манипуляциях, описанных мною выше.

Сейчас у вас, возможно, появиться желание сказать: «Христиане думают, что они лучше других, но это вовсе не так». Это замечание справедливо, и я готов принять его. В церквях, где ситуация должна быть совершенно иной, тоже не все гладко. Многие церкви находятся в состоянии разделения, а враждующие между собой общины борются за власть с той же страстью, которую можно наблюдать в академическом мире или бизнесе. Во многих церквях люди больше переживают о том, чтобы сохранялся привычный для них стиль музыки, нежели тем, чтобы музыка служила для поклонения Богу. Служение поклонения порой превращается в платформу для нравоучений или превращается в шоу для развлечения людей, вместо того чтобы быть местом совместного прославления Бога. Конфессиональные иерархии могут быть настолько же политизированы, как и сам Вашингтон. Безусловно, есть немало церквей, где ситуация обстоит иначе, однако зачастую схожесть в принципах работы между церковью и обществом более чем очевидна.

В одном из суровых отрывков своего послания апостол Иаков пишет: «Им (языком) благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Из тех же уст исходит благословение и проклятие» (Иак.3:9–10а). К сожалению, этот порок присущ не только людям вне церкви, но и внутри нее. Какими бы благочестивыми мы ни были, насколько бы много ни славили Бога, мы все же порой (а, возможно, и зачастую) манипулируем людьми ради своих целей. Даже если мы не проклинаем людей явно, мы зачастую это делаем в сердце. Иаков напоминает нам о том, что эти люди созданы по подобию Бога, говоря о связи того, что мы говорим о Боге и того, что говорим о них; отношение к людям показывает наше отношение к Богу. Наши поступки по отношению к другим должны проистекать из нашего почитания Бога, тогда как в реальной жизни все совершенно не так. Сразу же после этого Иаков добавляет очень простое, но весьма отрезвляющее заключение: «Не должно, братия мои, сему так быть» (Иак.3:10б). В действительности наше отношение должно быть другим. Какими же они должны быть? Как должны выглядеть наши взаимоотношения в семье, в церкви, на учебе и на работе?

Для ответа на этот вопрос нам может понадобиться множество книг, я бы хотел лишь наметить правильное направление. Ранее я говорил, что наше общество с присущим ему представлением о значимости склонно связывать важность людей с их способностью взбираться по карьерной лестнице или налаживать связи с влиятельными людьми. В противоположность этой тенденции, мь/говорили о том, что согласно Библии, все люди значимы благодаря тому, что они созданы по образу Божьему. Соответственно, любая работа в рамках закона одинакова важна. Таким образом, если мужчина или женщина, оказавшиеся на вершине карьерной лестницы, не могут считаться единственно значимыми людьми, то и их работа не есть единственно значимой. По сути, любая работа одинаково важна. Один из знаменитых баскетболистов некогда сказал обступившим его поклонникам, что выполненная уборщиком работа имела большую пользу для блага общества, чем его собственный труд. Какой бы ни была наша работа или исполняемая нами роль, мы не должны оценивать ее в зависимости от того, какую важность мы ей придаем, так как любая из них одинаково важна. То, что мы исполняем разные роли, не означает, что кто-то из нас важен, а кто-то – нет.

Апостол Павел поясняет эту мысль в двух отрывках (Рим.12:3–8, 1Кор.12:12–26), называя церковь «телом Христа» и сравнивая те или иные роли людей внутри церкви с функциями различных частей человеческого тела. В обоих отрывках Павел порицает тех, кто возомнил себя самой важной частью в теле и, соответственно, думает, что не нуждается в других частях, а также напоминает христианам о том, что все части тела важны и взаимозависимы. Он побуждает людей следовать своему призванию, а не превозноситься своими талантами над другими или пытаться добиться более престижных социальных ролей. Таким образом, нам следует понять, что отношения в семье, в церкви и на работе могут быть богоугодными лишь в том случае, если мы признаем, что все люди, равно как и их роль в обществе, имеют одинаковую важность.

Эта мысль подводит нас непосредственно к тому, о чем мы уже говорили, о подчинении Сына своему Отцу, когда первый послушался и исполнил волю последнего. В нашем понимании подобный поступок означал бы не что иное, как то, что Сын меньше Отца. Однако мы ошибаемся, если думаем так. Сын не только равен Отцу, но и наделен теми же характеристиками, или атрибутами. Вместе с тем он подчиняется Отцу. Поступая так, он ни в коем случае не становится менее значимым; ведь он – такой же Бог. Этот пример помогает нам понять не только важность подчинения, но и то, что следование за ведущей стороной так же важно, как и ответственность самого ведущего. Бог Отец, зачинающий любовь в Троице и дарующий ее другим лицам Божества, не более значим, чем Бог Сын, принимающий от него эту любовь и слушающийся своего Отца. В приведенной ниже колонке Августин отмечает, что несмотря на абсолютное равенство между Отцом и Сыном, мы вправе говорить об определенном приоритете первого. Оба лица Троицы (как и Святой Дух) равны по своей сущности. В то же время, согласно распределенным ролям в Троице, Отец имеет первенствующее положение: он выполняет роль посылающего, тогда как Сын – посылаемого. Первый руководит, а второй повинуется.

АВГУСТИН О ПОСЛУШАНИИ СЫНА ОТЦУ (ОК. 410 Г.):

Но если потому Сын называется посланным от Отца, что одно есть Отец, а другое – Сын, [то все же] это никоим образом не мешает нам верить в то, что Сын является равным, единосущным и совечным Отцу, хотя Он и послан как Сын от Отца. Сие есть так не потому, что один – больший, а другой – меньший, но потому, что один – Отец, а другой – Сын; один – Рождающий, другой – Рожденный; и один есть Тот, от Кого Тот, Кто посылается, а другой есть от Того, Кто посылает… Ведь Он послан не потому, что Он не равен Отцу силою, или сущностью, или чем бы то ни было еще, но потому, что Сын от Отца, а не Отец от Сына (О Тр. 4.27 [Hill, 172]).⁴⁷

Нам следует понимать несовершенство аналогии между взаимоотношениями Отца и Сына, с одной стороны, и нашими отношениями с людьми, с другой. Мы не разделяем одну сущность, как это делают Отец с Сыном, хоть и представляем собой разные личности. Между нами нет совершенного единства воли, полного отсутствия конкуренции, как в случае с лицами Троицы. Отношения тех, кто зачинает, и тех, кто принимает, или ведущих и ведомых не настолько гладки, как отношения между Отцом, Сыном и Святым Духом. Тем не менее наши отношения должны отображать взаимоотношения, существующие между лицами Троицы. Лишь осознание этой задачи может пробудить в нас понимание того, что роль принимающего, следующего и повинующегося имеет такую же важность, как и роль того, кто зачинает, ведет и инициирует отношения любви. (Иисус показал это явно, когда омыл ноги своим ученикам.) Семьям, церквям и всему миру нужны лидеры, но им также не обойтись и без последователей.

Осознание важности любой работы (в рамках закона) и понимание того, что Божий Сын подчинился своему Отцу в любви, должно коренным образом поменять наши взаимоотношения в семье, школе, церкви и в мире. Тот, чья работа предполагает следование или подчинение, должен воспринимать эту роль как дар или привилегию от Бога, которую он призван исполнить. Подобная привилегия (ничуть не важнее предыдущей) дана и тому, чья роль – инициировать любовь к другому. Быть последователем означает идти по следам Божьего Сына, пребывать в тех же самых взаимоотношениях с Отцом. Быть ведущим означает идти по следам Бога Отца, пребывать в тех же самых взаимоотношениях с Сыном (и Святым Духом). Не удивительно, что в новозаветных посланиях есть пространные рассуждения о разных взаимоотношениях между теми, кто ведет, и теми, кто за ними следует, как например, отношения между мужем и женой, родителями и детьми, хозяевами и слугами (что подобно нашим отношениям между работодателем и служащим), церковными старейшинами или пасторами и их общинами (см. Еф.5:21–6:9; Кол.3:18–4:1, 1Пет. 2, 13–3:7, 5,1–7). Те, кто ведут и направляют, не должны притеснять своих подопечных. В этих отрывках слышно суровое предостережение тем, кто злоупотребляет своей ролью начальствующего с целью унижения других, ибо как для ведущих, так и для тех, кто следует за ними, любовь должна быть главным руководящим принципом.

Приняв это к сведению, мы должны осознавать, что роль последователя должна приниматься охотно, а не как временное обстоятельство для последующего продвижения вверх. Следует помнить, что Сын всегда подчиняется своему Отцу по собственной воле; он не выжидает момента, когда ему не нужно будет более слушаться. Так же и начальствующий должен относится дружелюбно к своим подчиненным, а не себе угождать. Ведь если посмотреть на инициативу Отца, то она состоит в том, чтобы любить Сына и Святого Духа, полностью разделяя с ними свои цели. Следовательно, и роль ведущего, и роль последователя имеют задачи равного значения, и по-своему необходимы для семьи, церкви, школы, организации, общества и мира. Любая роль в обществе должна рассматриваться нами как призвание; эти функции дают нам возможность помышлять о том, как Божьи внутритроичные взаимоотношения могут преломляться в нашей повседневной жизни. Когда человек осознает это, его подход к жизненным задачам полностью меняется, а жизнь становится подобной жизни в Троице.

В настоящей главе я кратко рассмотрел, как должна была выглядеть первозданная жизнь на заре человеческой истории, противопоставив ей наблюдаемую нами современную реальность. Несмотря на краткость настоящего обзора, я надеюсь, что читатель все же смог получить представление о том, каким образом существующая между лицами Троицы любовь должна проявляться и влиять на то, как люди строят свои взаимоотношения и относятся друг к другу.

На данном этапе справедливо напрашиваются два вопроса. Во-первых, кто в принципе способен вести подобный образ жизни? Чтобы ответить на этот вопрос, нам следует более подробно остановиться на роли Святого Духа, о котором уже было немного сказано в этой главе. Ключом к той жизни, которую Бог первоначально задумал для Адама и Евы, была именно сила Святого Духа. Человеческие существа не имели собственной силы, да и не должны были иметь ее, чтобы отображать отношения Отца и Сына. И потому Бог дал им силу Духа Святого, чтобы они стали едины с Троицей и, будучи приобщенными к взаимоотношениям Отца и Сына, могли отображать их в своей повседневной жизни. Святой Дух был с самого начала источником человеческого существования, сделав первых людей способными отображать Божью жизнь, для чего те и были призваны. Если толкование Кирилла и других Отцов церкви верно, то дух жизни, Святой Дух и был именно тем, что пробудило Адама к жизни, но даже если такое понимание ошибочное, сила Святого Духа все равно была той основой, на которой зиждилась первоначальная жизнь человека в Троице.

Второй вопрос, который приходит на ум в связи с нашими рассуждениями – это вопрос о том, почему мы перестали жить таким образом. Простой ответ на это будет заключаться в том, что мы лишись силы (или, возможно, пребывания в нас) Святого Духа, а отсюда, и участия в жизни Троицы. Как мы можем отображать Божьи взаимоотношения, если не участвуем в них? Согласно христианскому богословию, первые люди – Адам и Ева – утратили данное им от начала благословение по причине грехопадения. Как только это произошло, взаимоотношения между людьми были отравлены эгоизмом, а вместо взаимопомощи и самоотдачи воцарились жажда манипулировать людьми и корысть. В результате большинство из нас не имеет правильного представления о себе и своей роли в обществе: у нас нет должных взаимоотношений и настроя по отношению к другим. И даже те, кто называет себя сегодня христианами, не всегда живут так, как Бог задумал от начала. Не исключено, что христиане, как и я сам, с сожалением признают свою вину за такую непоследовательность, в то время как неверующие люди часто обвиняют нас в отсутствии поведения, свидетельствующего об истинности той вести, которую христианское богословие несет миру. Однако такое отношение ошибочно. Христианство – не единственная религия или философия, которая вынуждена объяснять, почему ее последователи не живут в соответствии с высокими моральными стандартами. С подобным вопросом сталкивается любое мировоззрение, тогда как в христианстве ответ на него кроется в правильном понимании грехопадения: человечество оставило Бога, отказалось от тех взаимоотношений, для которых оно было создано, и восстало против Бога. В каком-то смысле грехопадение – одно из самых трудных мест в христианской вести; нам не так сложно понять смысл грехопадения, сколько принять его последствия. Тем не менее в пятой главе мы постараемся понять эту непростую, но крайне важную тему с помощью Отцов церкви