Состав Всероссийского Поместного Собора

место и время сознания собора и порядок рассмотрения и решения дел на соборе (по отзывам епархиальных преосвященных).

По вопросу о составе предстоящего поместного собора Русской Церкви в представленных епархиальными преосвященными отзывах излагаются следующие мнения: 1) на соборе присутствуют, в качестве членов, одни только епископы, 2) на соборе вместе с епископами участвуют клир и миряне, 3) решающее значение на соборе принадлежит епископам, при участии в соборных деяниях представителей клира и мирян с совещательным голосом, и 4) клирики и миряне, наравне с епископами, имеют на соборе решающий голос.

На предстоящем всероссийском соборе присутствуют, в качестве членов, одни только епископы. Клир и миряне допускаются без права голоса, лишь в качестве слушателей, свидетелей, для справок и записи (отзывы преосвященных Волынского, Ставропольского, Саратовского, Екатеринбургского. Рижского, Оренбургского).

Основания к сому представляются следующие.

Божественный дух на семи вселенских и девяти поместных соборах ясно повелел чрез многократные определения собираться епископам, а не мирянам. Так 5 правило I собора гласит, «чтобы в каждой области дважды в года, бывали соборы: чтобы все вообще епископы области, собравшиеся во едино, исследовали ... Недоумения» и пр.; «доколе не соблагорассудит собрание епископов» и прочее. В 37 правиле св. апостолов ясно определено: «дважды в год да бывает собор епископов». Так же точно – «собор епископов» – выражается и IV Вселенский собор и прибавляет: «а епископам, которые не прийдут на собор» и пр., «братолюбно сказать слово прещения» (преподобный 19). Св. собор Антиохийский именует поместные соборы также «соборами епископов», о сознании коих «напоминает епархиальным епископам митрополит» (прав. 20). То же самое говорится в 87 пр. Карфагенского собора и 40 Лаодикийского о порядке созвания епископов на собор. VI Вселенский собор в пр. 8 и VII Вселенский собор в пр. 6 называют ежегодные поместные соборы «собранием епископов», причем последний присовокупляет: «тогда собравшиеся епископы должны прилежати и пещися о сохранении божественных и животворящих заповедей Божиих». Страна Триполи, из коей трудно было епископам явиться на соборы в Карфаген, получила дозволение, чтобы оттуда «един епископ приходил для местоблюстительства в соборе» (14 Карф.). Такой же смысл правил 141 и 142 того же собора. VI Вселенский собор в своих правилах 1 и 2 перечисляет предыдущие вселенские соборы, определяя их состав числом собравшихся епископов: «определяем хранити неприкосновенну нововведениям и изменениям веру, преданную нам от самовидцев и служителей Слова, еще же и от 318 отец» и пр. «Такожде и при великом Феодосии, царе нашем, 150 святыми отцами в сем царствующем граде провозглашенное исповедание веры содержим» и т.д. – идет перечисление соборов и составлявших их епископов. – Постановление св. апостолов и святых семи Вселенских и девяти поместных соборов есть неизменно действующее право Церкви, её высший законодательный устав ... По сему уставу собор поместный составляется только из епископов. Пять иереев на II Вселенский собор были заместителями епископов вдовствовавших тогда епархий ... Кроме епископов-заседателей, на соборы призывались только обвиняемые, обличаемые, тяжущиеся, затем, конечно, письмоводители, хартофилаксы и – молчаливо внимавшие миряне, среди коих бывали и императоры. 64 правило VI Вселенского собора: «не подобает мирянину пред народом произносити слово или учити и тако брати на себя учительское достоинство, но повиноватися преданному от Господа чину, отверзати ухо приявшим благодать учительского слова и от них поучатися божественному» (из отзыва преосвященного Волынского, часть I, стр. 113–114).

В отзыве преосвященного Ставропольского повторяются те же правила Вселенских и поместных соборов и делается вывод, что «Церковь Христова чрез многократные определения разных соборов установила собираться на них только епископам, но не мирянам и членам клира, с ними» (II, 262).

Преосвященный Саратовский признает незаконными и нежелательными домогательства, чтобы в состав собора входили священники и светские лица: «представители духовенства и светских лиц своим огромным большинством будут подавлять голоса епископов, мнения которых должны составлять существенное содержание и весь смысл деятельности собора: в случае же участия названых лиц в составе собора нам угрожает страшная опасность получить постановления собора Всероссийской Церкви, основанные на решении не епископов, а случайного или тенденциозного подбора лиц» .. (III, 345–6).

Подобное же мнение высказывается и в следующих отзывах.

«Древняя Церковь знала только соборы епископов, В правилах тогдашних соборов – вселенских и поместных ... всюду упоминаются и предполагаются «соборы епископов». Вселенские соборы называются собраниями «отец», «святых отец» (VI Вселенский, 1 и 2), поместные соборы рассматриваются как собрания епископов» (I Вселенский, 5; IV Вселенский, 19; VI Вселенский, 8; VII Вселенский, 6; Антиохийский 20, Карфагенский 87; Лаодикийский 40 и др.). Включение лиц белого духовенства и мирян (при существующем ныне среди тех и других настроении) «в состав собора, внося рознь и пререкания в его совещания, никак не может обещать ни благоуспешной его деятельности, ни плодотворных результатов этой деятельности для Церкви и церковной жизни. Вследствие таких соображений желательно, чтобы поместный собор состоял из одних епископов. Могут быть приглашаемы к участию в совещаниях собора отдельные лица из среды белого духовенства и мирян, известные, например, своими выдающимися познаниями в области богословских наук и канонического права» (Рижский, II, 291).

«Управление Церкви Христос вручил апостолам; преемники их – архиереи, а не иереи и тем более не миряне. Канонами соборов ясно повелено собираться на соборы и рассуждать на них лишь епископам ... Правда, по свидетельству истории, на соборах были и пресвитеры, и диаконы, были правители мирские и простые миряне. Но пресвитеры были (на соборах) только заместителями своих не бывших на соборе епископов, или в свите епископов, а миряне – в качестве письмоводителей, вызванных по делу, охранителей внешнего порядка, или в качестве зрителей и молчаливо внимавших. Посему, на основании действующего права православной Церкви, надлежит утверждать, что собор Всероссийской церкви должен составиться только из архиереев» (Минский, I, стр. 33–34). Действительными членами собора должны быть только епископы Российской Церкви (Екатеринбургский, III, стр. 3). Требования, что на соборе были его правовыми членами и священники, и миряне, противоречат историческому преданию и духу св. Церкви, действительному устройству соборов, бывших во все века соборами только епископов, с участием пресвитеров и диаконов лишь на правах совещательного голоса, с присутствием мирян слушателей, всегда благоговейно безмолвствовавших (Екатеринбургский ІІІ, стр. 3).

Миряне и клир могут быть на соборе, но без права голоса, как и было на вселенских соборах. Допущение их к деятельному участию на соборе, судя по постановлениям бывших епархиальных съездов и по тому, что пишется в газетах и журналах, может повести не к восстановлению и упрочению, а к изменению самого богоучрежденного строя христианства и священных канонов (Вятский, II, 504).

Пресвитеры и миряне могут участвовать на предстоящем соборе или в качестве слушателей, или ученых канонистов для представления собору потребных справок и для записи соборных деяний, но без права голоса (Оренбургский, II, 146; срав. Вятский II, 504). Не позволяется говорить никому из мирян на соборе, хотя бы и профессорам (Екатеринбургский, III, 4). По мнению преосвященного Тобольского, каждого епископа в поездке его на собор сопровождают избранные на обще епархиальных собраниях двое клириков и двое из благочестивых и посвятивших себя на служение Церкви мирян – в качестве свидетелей всего, что будет происходить на заседаниях собора, кроме, конечно, тех собраний, которые по содержанию рассматриваемых на них церковных дел будут происходить без свидетелей (II, 124).

По преобладающему мнению в отзывах преосвященных (Санкт-Петербургского, Московского, Киевского, Воронежского, Новгородского, Литовского, Харьковского, Иркутского, Финляндского, Владимирского, Холмского, Таврического, Орловского, Псковского, Самарского, Смоленского, Уфимского, Тобольского, Могилевского, Калужского, Архангельского, Полоцкого, Пензенского), на предстоящем соборе Российской Церкви должны, принят участие вместе с епископами и представители клира и мирян.

В основание сего мнения приводятся следующие соображения: «Будучи членами Церкви, верующие составляют единое тело её, которое, по словам одного православного канониста-иерарха (епископа Далмлатинского Никодима), «только тогда будет здорово и будет преуспевать, когда все члены его будут иметь полную жизненную силу и когда между ними будет правильная общественная связь и единство. Без сего единства всех членов Церкви, без совместного действия их по собственному произволению в пользу общего блага, неизбежно должен пострадать хотя который-нибудь из членов, и, наконец, самая цель Церкви не будет достигнута. Согласию с сим, необходимо является потребность, чтобы каждый член Церкви, без различия своего положения в ней, содействовал по силам и способностям своим общему делу, ради которого существует и самая Церковь, и, следовательно, это содействие входит в обязанность как иерархии, так и верующих мирян». Восточные патриархи в послании своем учат, что как народ без клира, так и клир без народа не составляют Церкви. Указанное начало внутреннего взаимодействия и проникало собою всю жизнь древнехристианской Церкви. Представители церковного авторитета и христианский народ, как это видно из памятников древнехристианской Церкви, находились между собою в самых близких и тесных отношениях; миряне составляли живую и деятельную силу Церкви, бывшую в гармоническом единении с иерархией. Единение это выражалось, прежде всего, в совместном участии в соборах (Из отзыва, преосвященного Псковского II, 206–7). На апостольском соборе присутствовали не одни апостолы, но и старцы и пресвитеры и даже братия миряне, на что указывают выражения: Павел и Варнава «прияти быта от церкве и апостол и старец» (Деян.15:4); «собрашася же апостоли и старцы ведети о словеси сем» (Деян.15:6) «умолчании же все множество» (πλῆθος) (Деян.15:12); «тогда изволися апостолом и старцем со всею церковью» (Деян.15:22); «апостолы и пресвитеры и братия находящимся в Антиохии» (Деян.15:23); «собравшись единодушию рассудили» (Деян.15:25). В последующие времена пресвитеры, диаконы и миряне также принимали участие в соборах. На соборах, составленных св. Киприаном, о падших принимали участие confessores et laici stantes (stantes – которые во время гонений не пали и не подлежали церковному покаянию) (Орр. Cypriani, ер. XI, od. Baluz. р. 22; ер. XIII, р. 28; ср. 66, р. 114 и ер. 71, р. 126). Такой образ действий св. Киприана, – «что в столь важном деле предоставляется рассуждать епископам, передавая свое мнение пресвитерам и всему народу», – клир римский вполне одобрил (ibid. ер. 31, р. 43). На соборе по вопросу о перекрещивании еретиков, кроме 87 епископов, принимало участие много пресвитеров, диаконов и maxima pars plebis (ibid. p. 320). В 264–265 годах в Антиохии собралось много епископов по делу Павла Самосатского. Вместе с ними на соборе присутствовали пресвитеры и диаконы (Евсевий, Церковная История VII, 28, изд. 1848 г. стр. 447). На соборе 269 года принимал участие пресвитер Малхион, который, «не смотря на скрытность Павла, особенно обличал его». В окружном послании, написанном от имени собора, имя Малхиона стоит в числе других епископов, хотя они перечислены здесь далеко не все (там же, VII, 30, стр. 448; ср. Hefele Conciliengeschichte 2 Aufl. Bd. I, s. 19). На соборе против Берилла Бострийского Ориген, будучи пресвитером, обличил Берилла в неправославии, убедил своими основаниями, преклонил доказательствами, поставил на путь истины (там же, VI, 33 стр. 369). На соборах Эльвирском (около 306 г.) и Арльском (314 г.) пресвитеры и диаконы заседали не только в качестве заместителей отсутствовавших епископов, но и на правах самостоятельных членов собора, сопутствующих своим епископам и подписавшихся под определениями (Hefel. Bd. I, s. 20). Основание для участия пресвитеров в совещаниях Арльского собора дано было в самом указе императора. Константина о сознании этого собора. В указе императора, Константина, которым он приглашает Сиракузского епископа Христа прибыть в Арль по спорному делу Цецилиана и Майорина, говорится: «Повелев к календам августа собраться в г. Арелат весьма многим епископам из разных и бесчисленных мест, я счел нужным написать и тебе, чтобы, потребовав общественную подводу от знаменитого Латрониана, воеводы Сицилийского, а потом взяв с собою, по собственному твоему выбору, два духовных лица второй степени (пресвитеров) и трех слуг, которые бы могли прислуживать вам в дороге, ты прибыл к определенному дню в вышеозначенное место» (Евсевий, Церковная История, X, V, стр. 584). На соборе Эльвирском, кроме епископов, присутствовали 26 пресвитеров, диаконы и народ (residentibus etiam viginti et sex presbyteris, adstantibus diaconibus et omni plebe. Mansi. Collectio conciliorum t. II, col. 5). В актах собора, однако, только об одних епископах сказано: «dixerunt» (ibid.) (из отзыва преосвященного Владимирского, 1, 209–210). На Александрийском соборе, осудившем Ария, присутствовал весь клир. На вселенских соборах, когда христианство сделалось господствующей религией, в составе собора произошли несущественные изменения применительно к новому положению Церкви. Акты первого вселенского собора не сохранились и не дошли до нас. На основании же сообщений Евсевия, Сократа и Созомена видно, что «вместе с епископами на собор прибыло много пресвитеров, диаконов, между которыми особенно известен диакон Александрийский Афанасий, прославивший себя в состязании с арианами. Тогда же явились в Никею и некоторые из языческих философов, – одни с тем, чтобы ближе ознакомиться с учением христианским, а другие – по ненависти к нему, надеялись при помощи диалектики запутывать речи епископов и опровергать защищаемое ими учение» (Деяния вселенских соборов, Казань 1859 г., стр. 19). На соборе в присутствии епископов говорил диакон Афанасий, «с особенным искусством, силою слова и мысли поражая хитросплетенные мудрования ариан. Вероятно, сторону Ария принимали и некоторые из философов, вступая в прение с епископами» (Деяния вселенских соборов, стр. 21–22, и ссылка на Созомена, I. 20; Афанасий слова 2; Сократ, 1, 5; Руфин. кн. 1, гл. 16). С начавшимся с IV века ограничением участия мирян в церковных делах (Даодик. 13), уже не встречается в памятниках упоминания о том, чтобы миряне принимали участие в соборных совещаниях; молчаливое же присутствие их в лице представителей высшей государственной власти – императоров и сановников продолжается; например, на четвертом вселенском соборе, кроме императора Маркиана, присутствовали представители высшей государственной аристократии, представители всех ведомств государственного управления (Деяния вселенских соборов, 1863 г., т. 3–4, стр. 122–123); на шестом вселенском соборе присутствовал император Константин со многими высшими чиновниками (коих на первом собрании было 13) (Деяния вселенских соборов, 1882 г., Казань, т. VI, стр. 22). При этом примечательно то, что в описании каждого деяния (заседания) этого собора, после перечисления прибывших на заседание гражданских чинов, говорится: «собрался также святый и вселенский собор ... а именно» – и идет перечисление епископов и их заместителей (там же, стр. 22, 26, 28, 32, 74, 76, 79, и др.). Это показывает, что миряне не мыслились в составе собора, хотя и присутствовали на нем, хотя были высшие чины и сам император. Духовные лица пресвитерского и диаконского сана присутствовали на соборе и принимали участие в рассуждениях (Из отзыва преосвященного Владимирского, I, 210). На соборах обязательно также присутствовали «нотарии», секретари, имевшие сан пресвитеров и диаконов. Они созидали и самые акты соборов наравне с другими членами соборов и даже более того. Так мы видим на III Вселенском соборе «нотария» пресвитера Петра, принимавшего большое участие в соборных суждениях (Из отзыва преосвященного Самарского I, 425). На IV Вселенскиом соборе Аетий, архидиакон Константинопольской Церкви, ставил вопросы монаху Каросу, который, будучи поставлен в затруднение, сказал Аетию: «Не суди, да не будешь осужден. Епископы сидят, а ты зачем говоришь?», однако, этим он не остановил Аетия (Деяния вселенских соборов, 1878 г., т. IV, стр. 34). На шестом соборе участвовал «Стефан пресвитер и инок, ученик почтеннейшего Макария, архиепископа Феополя Антиохии» (Деяния вселенских соборов, 1882 г., т. VI, стр. 27, 25), состоявший при патриархе Антиохийском Макарии (стр. 86), оказавшийся вместе с ним еретиком (стр. 98, 108). Равным образом, на собор прибыл и рассуждал монах Полихроний, оказавшийся также еретиком (там же, стр. 215–217). На седьмом вселенском соборе вместе с епископами и представителями императорской власти присутствовали «почтеннейшие архимандриты, игумены и иноки» (Деяния вселенских соборов, 1863 г., т. VII, стр. 71). Они принимали ближайшее участие в совещаниях собора и высказывали свои мнения (там же стр. 86, 91, 103, 105, 108, III, 121, 185, и след.), но под определением собора, однако, не подписались (стр. 591–610) (Из отзыва преосвященного Владимирского, I, стр. 210–211).

В 920 году в Константинополе состоялся собор по делу о четвертом браке византийского императора. Льва VI Мудрого (866–912 г.). Собор осудил незаконный брак царя, издав известное постановление – «том единения», в котором содержатся указания и на состав собора: «Мы, архиереи и священники, собравшись вместе (κοινῇ),.. общим мнением и решением определяем – ἀποφαινόμεθα κοινῇ γνώμῃ καὶ κρίσει, чтобы впредь никто не осмеливался вступать в четвертый брак» и т.д. (Ράλλης καὶ Ποτλῆς «Σύνταγμα», τ. V, σ. 6). – Таким образом, на соборе присутствовали и священники с правом решающего голоса. В сентябре (3) 1191 года в Константинополе был созван собор для суда над патриархом Досифеем, незаконно занявшим византийский патриарший престол. На соборе присутствовали находившиеся в столице (οί ἐνδημοῡντες) архиереи, патриаршие архонты и «не немногие по числу» иеродиаконы. Из соборного акта видно, что сначала высказали свои мнения по делу присутствовавшие на соборе митрополиты, а потом подавали свой голос и патриаршие чины. Решение собора было постановлено на основании общей подачи голосов (Παπαδόπουλος-Κεραμεύς, «Ἀνάλεκτα», II, 362–368). Нужно к этому добавить, что среди патриарших чинов были и светские лица (Из исторической заметки проф. И. Соколова, приложенной к отзыву высокопр. митрополита Санкт-Петербургского, ч. III, стр. 102–103).

Такая последовательная полнота церковного представительства на соборах древнехристианской Церкви не была случайным явлением, а выходила из определенного и ясно выраженного сознания церкви. Церковь, – по словам св. Киприана, – есть народ, соединенный со своим епископом, стадо, прилежащее пастырю; Церковь обитает в епископе, клире и верном народе. Еще яснее выражено это сознание в послании восточных патриархов: «У нас ни патриархи, ни соборы никогда не могли внести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия есть само тело Церкви, т.е. самый народ» (Из отзыва преосвященный, Псковского, II, стр. 507).

На соборах русской Церкви в до Петровскую эпоху клирики и миряне принимали деятельное участие, как это несомненно из исторических свидетельств о соборах в Москве 1503 и 1504 годов (из отзыва преосвященного Холмского), о Стоглавом соборе 1551 года, о Киевском соборе 1640 года при Петре Могиле и о соборе 1666–1667 годов (Рязанский) На соборах Московском 1553 года и Брестском 1596 годов были и миряне (Холмский). На московских соборах присутствовали царь и государственные чины (Деяния Московского собора, 1666 г., Псков, 1875 г., л. 11 на обор.), архимандриты и игумены (там же, л. 17, 18, 22 на обор. и др.). Деяния московских соборов 1654 г. и 1667 г. Подписаны многими архимандритами, игуменами и протоиереями (Деяния Московского собора, 1654 г., Псков, 1875 г., л. 15–16; и 1667 г. Псков, 1874 г., л. 73–74) (Из отзыва пр. Владимирского I, стр. 211). См. Подр. справку проф. Жуковича о московских и западнорусских соборах, в приложении к отзыву митрополит Санкт-Петербургского, III, стр. 103–108.

Таким образом, практика Церкви вселенской и русской показывает, что на соборах могли присутствовать и присутствовали пресвитеры и диаконы, монахи и простые миряне. Чем ближе было время к началу Церкви, тем большее участие принимали в соборах пресвитеры, диаконы и миряне. Следовательно, и в предстоящем соборе русской Церкви могут принимать участие черное и белое духовенство пресвитерского и диаконского сана, иноки и простые миряне.

По мнению преосвященного Владимирского, нужно допустить на собор клир и мирян по следующим, кроме указанных, соображениям.

Церковь является во всей полноте только тогда, когда налицо пастыри и пасомые, когда налицо все три богоучрежденные степени иерархии. Отчего предстоящему собору Русской Церкви не представить ее во всей полноте, когда к тому есть полная возможность? («Церковный Вестник» 1905 г., № 15, стр. 465). Если собирается собор Церкви, то нужно, чтобы слышался на нем голос и паствы. Необходимо представить Церковь на соборе во всей полноте и потому, что многие нужды Церкви известны только пастве и способ удовлетворения их ощутительнее и понятнее пасомым, чем пастырям, подобно тому, как голод понятнее для алчущего, чем для благотворителя его, степень действия лекарств и облегчения болезни осязательнее для больного, чем для врача, который по заявлению больного на бесполезность лекарств меняет их и побуждается к этому часто не своими знаниями, а только заявлениями больного на бессилие лекарств. Пастыри могут просмотреть многие действительные и важные нужды паствы, выработать меры для удовлетворения нужд менее пригодные, чем какие может указать сама паства. Допущение на собор всех: белого и черного духовенства пресвитерского и диаконского сана, иноков и простых мирян, сблизит между собою пастырей и пасомых, между тем как устранение мирян от участия в соборе еще больше отдалит их от Церкви, и собор будет не в пользу, а во вред Церкви. Когда на соборе будут участвовать все, не исключая и пасомых, тогда собор будет, иметь всю силу авторитета, и такой состав собора заградит уста всякому желающему протестовать против его постановлений (из отзыва, пр. Владимирского, 1, стр. 211–212).

Предстоящий собор, как собор всероссийской Церкви, должен быть «всецерковным», т.е. состоять из епископов, клира и мирян, и средоточием, и единением всех лучших сил данного времени: иерархии, клира и мирян. Только в таком общественном составе собор будет живым общением всех православных россиян в духе любви и единства, и будет обладать жизненностью и высоким нравственным авторитетом. Если ограничить состав собора одними епископами, собор может не получить должной авторитетности не только в глазах мирян, но и в глазах самих подведомых епископам клириков, и будет трактоваться, как уже и ныне трактуется в печати, «замкнутым архиерейским собранием» (преосвященный Архангельский, I, 326–326).

Одни епископы сами, без участия духовенства епархии, не могут быть на соборе выразителями церковного сознания, устами своей верующей паствы. Они, по причине обширности своих епархий и многочисленности пасомых, поставлены в невозможность близко знать свою паству и даже подведомственное им духовенство, не имеют по той же причине тесной связи со своею паствою. Поэтому они не могут быть сами по себе выразителями голоса своих паств. Необходимо, чтобы на соборе присутствовали избранные представители от духовенства епархий, которые близко стоят к народу, живут его жизнью и знают его религиозное состояние. И древняя каноническая практика, и запросы современной жизни требуют участия на соборе монашествующего, и белого духовенства и мирян. Только в этом случае собор приобретает нравственный авторитет и силу для обновления церковной жизни (Орловский I, стр. 521).

Русский поместный собор не может состоять из представителей одной какой-либо церковной степени, например – епископской, ибо тогда он, – по справедливому замечанию одного светского писателя, – в такой же степени осуществлял бы идею нормального, канонического собора, в какой «требование созыва свободно избранных представителей народа осуществил бы съезд губернаторов и генерал-губернаторов, съехавшихся для выбора из своей среды министра-президента или министра внутренних дел. Вообще при одностороннем представительстве на церковном соборе может не быть принята во внимание вся полнота нужд Церкви, не по каким-либо групповым интересам, как это нередко высказывается (таким интересам не может быть места в Церкви и тем более – на церковном соборе), а единственно в силу чрезвычайного разнообразия нужд церковных, кои посему должны иметь возможно более разнообразных своих выразителей. Таковыми, кроме епископов, являются прежде всего представители белого духовенства, ближайшие и непосредственные пастыри церковного стада; они и могут представить богатый и ценный материал для соборных суждений о действительных нуждах Церкви. Также справедливым и желательным представляется присутствие на соборе и верных мирян. «Нам нужно попытаться, справедливо говорит проф. Заозерский, – привлечь на собор те нравственно интеллектуальные силы, которые могут быть в распоряжении иерархии, но, благодаря своему положению, действуют созидающим образом одиноко, вразброд. Богословы, ученые, литераторы, публицисты, художники, люди житейской и юридической практики, как и лица высокой духовной опытности из белого духовенства и монашеского старчества должны получить почетное место на соборе, нам желательные советники» (Псковского II, стр. 207–8).

В интересах беспристрастного и наиболее практического, жизненного решения важнейших вопросов приходской жизни, например о выборном начале, приходской единице, участии мирян в церковных делах прихода, и т.п., об общественной деятельности духовенства, а равно и для свидетельства об истинном настроении и религиозно-нравственных нуждах сельского населения, будет необходимыми участие в соборе и лиц белого духовенства (Харьковский, I, стр. 6).

Участие на соборе пресвитеров, опирающееся на исторические примеры (I Вселенский, Карфагенский, и Эльвирский соборы) вызывается следующими мотивами: а) пресвитеры, пресвитериум – необходимые вспомогательные органы епископского управления; если в совете епископов необходима их помощь, то столь же необходима она и на соборе епископов; б) пресвитерам ближе всех известны нужды приходской жизни; одни епископы при обширности наших епархий, при частых перемещениях с одной кафедры на другую, не всегда могут обнять все нужды епархии; в) согласие и единодушие собравшихся будет полнее при соборном общении архипастырей с сопастырями (Новгородский, II, стр. 180).

Для полноты церковного представительства, для возвышения авторитета и величия собора в глазах всего народа, должны быть приглашены на него и представители православно-русского монашества. Так было и в истории некоторых соборов вселенского периода. Монашество и ныне оказывает глубочайшее влияние на народ и пользуется величайшим его уважением: народ был бы удивлен, если бы не видел участия в соборе этих светочей православного аскетизма. Некоторые обители русской Церкви пользуются исключительною славою и уважением среди народа. Представители этих-то знаменитейших и важнейших обителей (игумены и архимандриты) и должны участвовать в соборе, тем более что будущий собор, касаясь самых разнообразных сторон церковной жизни, несомненно, коснется жизни монастырей и деятельности монашествующих. Необходимо участие на соборе и представителей ученого монашества, главным образом из среды духовно-учебной. Они принесут собору свою долю пользы, во-первых, учеными своими знаниями, а во-вторых – опытом учебно-воспитательным в разрешении вопросов по преобразованию духовно-учебных заведений (Харьковский I, 5–6, также Смоленский III, 30).

Участие на соборе монашествующего духовенства вызывается особливым значением их как в истории русской Церкви, так и в современной церковной жизни, существованием особых интересов и задач монастырей, которые правильнее могут быть истолкованы при наличии представительства на соборе от монастырей. На соборах русской Церкви, как известно, присутствовали и монашествующие (Новгородский II, 180). Постановления соборов скреплялись их подписями, т.е. им принадлежал, в известной мере, решающий голос (Пензенский, III, стр. 319).

Должны ли быть допущены к участию в соборе и миряне? В Высочайших указах неоднократно призывались мирские, приходские и общественные силы к деятельному участию в жизни Церкви. И действительно, само общество, особливо в последнее время, как никогда раньше, усиленно стремится осуществить этот Высочайший призыв и с интересом обсуждает формы и размеры такого своего участия в церковно-приходской жизни. Возбуждаются вопросы о праве мирян выбирать себе священника, контролировать церковное хозяйство и распоряжаться им для местных нужд прихода, об образовании из прихода юридического лица с правом владения благотворительными учреждениями и имуществом и т.п. Вследствие сего, для лучшего разрешения сих вопросов на предстоящем соборе, представляется благовременным и несомненно полезным участие в нём и мирян. Конечно, желательны для сей цели, в интересах истинной пользы дела, из мирян искренние ревнители благочестия, преданные святой Церкви и бескорыстные радетели её интересов. А в таком случае необходим осторожный и предусмотрительный выбор их. Здесь прежде всего останавливают на себе особливое внимание богословски-ученые миряне как в среде духовно-учебной, так и в обществе. Найдется не мало известных канонистов, литургистов, археологов, историков, расколо-и-сектантоведов, которые своими знаниями, авторитетом, при безупречной нравственно-религиозной репутации, несомненно, могут быть в высшей степени полезными для собора (Из отзыва пр. Харьковского, I, 6),

Участие мирян на соборе нельзя не признать желательным. В наши дни заметен очень сильный интерес к вопросам Церкви у многих образованных мирян; среди них в настоящее время есть очень много высоких носителей богословской мысли и знания, совершенной духовной жизни. Отсутствие их голоса на соборе повело бы к неполному отображению на соборе богатства церковной жизнедеятельности и полноты церковного сознания. Особенно необходимо участие низшего духовенства и мирян на первом соборе Русской Церкви, имеющем определить дальнейший ход церковной реформы (Орловский, I, ст. 521).

По мнению преосвященного Новгородского, участие мирян на соборе обусловливается также самою целью созвания собора – восстановлением церковного строя на канонических соборных началах; восстановлять соборность без единения с мирянами представляется делом невозможным.

Необходимо присутствие на соборе представителей от мирян для придания полного церковного авторитета Поместному собору, для установления полноты в единстве клира и мирян, для того чтобы духовные нужды и запросы мирян были выслушаны в живом соборном общении пасомых с пастырями Церкви.

Церковная жизнь в России органически связана с общественною жизнью; нельзя, поэтому, церковно-общественные вопросы разрешать без участия представителей от мирского общества (Из отзыва пр. Новгородского, I, стр. 180–181).

Возражение, что участие на поместных соборах представителей клира и мирян противно будто бы канонам и небезопасно, в виду извращенного церковного сознания у современных глашатаев церковной свободы, едва ли может быть признано основательным. – Что касается канонов, то последние не могут быть рассматриваемы и понимаемы вне фактов истории Церкви, сопровождавших самое составление канонов. Между тем, свидетельства древне-церковных писателей и факты церковной истории, успевшие сделаться уже общеизвестными, говорят о неизменном присутствовании не только на поместных, но даже и вселенских соборах, до VII включительно, вместе с епископами «сановников», «множества монахов и других духовных лиц». При наличности такого рода фактов то положение, что все соборы делают законоположения свои только от лица епископов-отцов собора, может говорить лишь против права решающего голоса клириков и мирян, а не против права присутствия их на соборах и участия в соборных рассуждениях. Иное дело, если бы где-нибудь, какой бы то ни было собор запретил это участие, но во всем составе церковного канона такого запрещения нет. Известное 13 правило Лаодикийского собора, которое иногда приводится в этом случае, во-первых, относится только к избранию лиц иерархических степеней, а во-вторых, направлено против злоупотребления толпы при избрании, а не против самого участия мирян в избрании, каковое участие предполагается тем же Лаодикийским собором (преподобный 5). – Если участие в соборе клира и мирян канонам не противно, то, по условиям современной жизни паствы Русской Церкви, оно более, чем благовременно. При сильно возбужденном ныне во всех классах русского народа стремлении к общественности и самоуправлению, клерикальный принцип может повести к тому, что не только наша интеллигенция, наполовину уже отшатнувшаяся от Церкви, но и те еще православно-русские слои, которые не потеряли связей с Церковью, охотнее будут искать удовлетворения своим религиозным потребностям в разного рода сектантских общинах, с их широким самоуправлением и компактной организацией, чем в изолирующей их от себя Церкви (Могилевский, I, стр. 99).

Опасаться того, что на соборе могут оказаться духовные и светские декаденты, люди с неправославными убеждениями, которые будут домогаться того, о чем они пишут в газетах и журналах, восставая против православия, нет достаточных оснований, так как на собор будут приглашаться люди более благомыслящие, да если бы и дозволил себе кто-либо показать себя вольнодумцем, последователем, например, Тюбингенской и Ричлианской школы, то это, конечно, не нанесло бы никакого удара церковному самосознанию, хорошо знакомому с такого рода лжеучениями, и показало бы, только, что он, хотя и от нас, но не с нами (Из отзыва митрополита Московского, III, стр. 258).

Признавая допустимым и даже желательным присутствие на соборе епископов, прочего духовенства н мирян, преосвященные в большинстве полагают, что только епископы и их заместители должны пользоваться на соборе правом решающего голоса, прочие же лица будут иметь лишь совещательный голос.

А. Решающий, голос на соборе принадлежит только епископам. Канонические правила – Апостолов 37, Вселенских Соборов: I, 5, IV, 19; VI, 8; VII, 6; Антиохийского 20, Карфагенского 87, Лаодикийского 40, Карфагенского 14, 141 и 143, VI Вселенского 1 и 2 в пользу этого мнения приведены у преосвященный Волынского, Ставропольского и Минского. На те же правила указывают в пользу решающего значения голоса епископов преосвященные Оренбургский, Холмский, Таврический, Самарский, Владимирский.

Решающее значение должно принадлежать епископам, как преемникам апостольской власти (митрополит Московский, III, 258, Харьковский, I, 7). Правила апостольские прямо говорят: «дважды да бывает собор епископов в году» (прав. 37); «пресвитеры и диаконы без воли епископа ничего да не совершают; ибо ему вверены люди Господни, и он воздает ответ о душах их» (прав. 39); пресвитер, устраивающий собрания отдельно от своего епископа, должен быть извержен, как любоначальный, миряне, с ним собирающиеся, отлучены от общения церковного (прав. 31); если кто досадит епископу, должен быть извержен (прав. 55).

В настоящее время как историки, так и канонисты согласны в том, что право решающего голоса на соборах всегда принадлежало только епископам. Иначе и быть не может. Епископы суть преемники апостолов, получившие от них все права иерархического служения в Церкви и все полномочие в управлении духовным стадом, почему, как говорит св. Игнатий Богоносец, каждый епископ в своей частной Церкви есть местоблюститель Христа. Вместе с учением и священнодействием, епископам принадлежит и вся власть духовного управления. Согласно с таким назначением епископата в Церкви, исторически выясняется его значение в жизни её. Значение это сказывается на всех сторонах церковной жизни и во всех областях её. Частнее, на соборах исключительно епископам принадлежал решающий голос. Определения соборные всегда произносят епископы. Episcopi dixerunt. Светская власть, обращаясь с грамотами к соборам, обращалась только к епископам, бывшим на известном соборе. Когда на Халкидонском вселенском соборе произошли споры, то египетские епископы воскликнули: «зачем кричат клирики? Собор составляют епископы, а не клирики». Или: «Мы просим выгнать лишних. Император созывал епископов: собор составляют епископы; лишние зачем кричат»? (Отзыв Киевского митр. II, 66–70). «Решающий голос должен принадлежать одним епископам (пли их заместителям) (преосвященный Литовский, Пензенский, Архангельский, Могилевский, Смоленский, Тамбовский). Так было на вселенских соборах; так, а не иначе должно быть, по существу, дела. Только епископам, как преемникам апостолов, предоставлено Господом Иисусом Христом «право вязать и решить» (Мф.18:15–19). Только епископ имеет право «судить со властью, как судит Бог», говорится в апостольских постановлениях (2, 11, 12, 13) (Отзыв преосвященный Архангельского I, 236), «Равноправие на соборе епископов и пресвитеров противоречило бы каноническим отношениям между ними («пресвитеры и диаконы без воли епископа ничесоже да не совершают» – апост. 39) (Отзыв по новгородской епархии). Епископы обладают исключительным правом окончательного решения (Иркутский). Право постановлений и решений соборных, согласно канонам, принадлежит епископам (Калужский). Епископам принадлежит право решающего голоса – согласно прямому учению Церкви о епископстве, как непрерывно-преемственной в ней апостольской степени, так и по определенной предшествующей практике Церкви, которая решающий голос на соборах предоставляла всегда только епископам, число коих на соборе всегда обозначается точною цифрою при общем упоминании о других участниках церковных соборов (Псковский II, 208). В вопросах догматических и канонических только епископам принадлежит решающий голос (Холмский, II, 465).

Б. Одинаковыми правами с епископами пользуются на соборе их заместители или уполномоченные.

В случае невозможности для епархиальных архиереев присутствовать на соборе, епископ посылает заместителя из белого или черного духовенства или мирян (Иркутский, II, стр. 225). Уполномоченными от епископов могли быть на соборе и низшие клирики. На втором вселенском соборе подписался под актами Атабий епископ Птолемаидской области, в лице своего чтеца. На соборе Селевкийском за отсутствием епископов подписались чтецы. Значит, епископы могли давать полномочия и давали их тем из клириков, кому им угодно было дать. Эти уполномоченные имели такое же значение на соборах, какое имели бы сами епископы, если бы присутствовали на них. Подписи уполномоченных на соборных актах показывают, что они пользовались теми же правами, что и епископы. В ряду подписей уполномоченные почта всегда занимают места своих епископов и подписываются тою же формулою, что и епископы, например: «Юлиан, епископ города Мостены, определивши подписал», – а уполномоченные так: «Роман, – епископ Евдоксиопольский определивши чрез пресвитера Василиска, подписал» (митр. Киевский, II, 70), пресвитеры могут быть допущены на собор, как представляющие собою лице епископа своего, по уважительным причинам не могущего лично участвовать на соборе, или как представители вдовствующих епархий, по одному из епархии (Оренбургский, II, 146). В качестве только местоблюстителей своих епископов иереи имели право голоса на соборах (Екатеринбургский, III, 4). Решающий голос принадлежит епископам или их заместителям (Литовский III, 176; Смоленский III, 31, Могилевский, I, 99), Заместители (викарные епископы, клирики и даже миряне) заседают, подают голос и подписывают акты собора с архиереями в порядке старшинства своего епископа, вообще вполне его заменяют (Финляндский, III, 280).

В. Пресвитеры и миряне имеют на соборе только совещательный голос (Владимирский, Смоленский, Могилевский, Орловский, Калужский, Псковский, Архангельский, Полоцкий, Литовский, Пензенский, Екатеринбургский).

Определить значение пресвитеров и диаконов, присутствовавших на соборах самостоятельно, довольно трудно. Из того, что пресвитеры представляются заседающими вместе с епископами на соборах, а диаконы – предстоящими своим епископам, можно вывести только то заключение, что пресвитеры и диаконы пользовались на соборах неодинаковыми правами. Впрочем, и самый термин «самостоятельно» к деятельности пресвитеров на соборах, собственно, неприменим. Пресвитеры на соборы являлись почти исключительно в качестве спутников епископов. Есть только один факт из IV века, по-видимому, противоречащий этому заключению, это – скрепление определений II Вселенского собора некоторыми пресвитерами как самостоятельными лицами. Но если в этом случае не упоминается, что они были уполномоченные от епископов, то это потому, что не было епископов в тех церквах, к которым принадлежали пресвитеры, подписавшиеся от своего лица на этом соборе; по крайней мере положительно известно, что в Антиохии в то время не было епископов (подписались два пресвитера Антиохийских) ... Можно думать, что и другие пресвитеры по таким же или подобным обстоятельствам являются как бы самостоятельными на этом соборе. Из того, что пресвитеры представляются заседающими на соборах вместе с епископами, или присутствующими при решениях соборов, а также из того, что пресвитеры в тогдашнем епархиальном управлении составляли совет при епископах, можно вывести заключение, что пресвитеры пользовались правом совещаний на соборах, были советниками епископов. Диаконы не имели и этого права. Они исполняли служебные обязанности при своих епископах и только в редких случаях, по необыкновенным личным своим дарованиям и познаниям, пользовались правом участия в обсуждении вопросов и совещаниях, как, например, на I Вселенском соборе Афанасий Великий, на IV – архидиакон Аетий, на V – Диодор. Но диакон Диодор, например, ничего не говорит от себя, а все от лица епископов (митр. Киевский II, 70–71).

Пресвитеры, диаконы, чтецы и миряне участвуют на соборе с нравом совещательного голоса (Таврический, III, 57). Если могут быть приглашаемы к участию в совещаниях собора отдельные лица из среды белого духовенства и мирян, известные, например, своими выдающимися познаниями в области богословской науки и канонического права, то только с правом совещательного (Рижский II, 291). В предварительных и подготовительных рассуждениях право совещания принадлежит всем членам собора (Харьковский I, 7). Участие пресвитеров и мирян должно выражаться только в совещаниях, в исследовании того или иного вопроса. Окончательное же решение должно принадлежать епископам (Самарский, I, 426). Желательно, особенно в настоящее время – мирное участие клира и мирян в обсуждении всех вопросов на соборе; формулировка же определений собора и подпись их предоставляется только епископам (Рязанский III, 578).

Представители от духовенства участвуют на соборе с правом совещательного голоса, так как а) равноправие на соборе епископов и пресвитеров противоречит каноническим отношениям между ними (39 апостольское прав.); б) совещательный голос пресвитеров вполне достаточен для епископов по своей нравственной обязательности.

Представителям от мирян также на соборе принадлежит совещательный голос. Основания к этому следующие:

а) практике церковной неизвестно участие мирян на соборах с решающим голосом, как это видно из того, что в сохранившихся церковных актах нет подписи мирян, хотя известно, что они участвовали в соборных рассуждениях (например, на I Вселенском соборе);

б) участие прихожан с совещательным голосом налагает на решающую волю епископов нравственную обязанность отнестись к их заявлениям так, как того требует польза Церкви (Новгородский, II, 174–180).

Члены-епископы имеют право решающего голоса. Остальные члены – право совещательного голоса. Это последнее, в отношении инициативы возбуждения вопросов и их обсуждения, считается равным праву епископов, обладающих исключительным правом окончательного решения (Иркутский II, 225.)

Монашествующие (архимандриты и игумены влиятельных монастырей), пресвитеры и миряне могут участвовать на соборе лишь с правом совещательного голоса и без права инициативы. Предложение новых вопросов со стороны пресвитеров и мирян на соборе может быть допущено лишь в виде особых письменных докладов и записок, подаваемых на имя председателя собора (Пензенский, III, 321).

В частности, о значении мирян на соборах высказано особое мнение профессором Бриллиантовым в его записке, приложенной к отзыву высокопреосвященного митрополита Санкт-Петербургского.

Обсуждать вопрос о том, имели ли или нет миряне в древнее время, если они присутствовали на соборе, право голоса в новейшем смысле слова, было бы, как замечается в английском Report of the joint Committee (34–35), своего рода анахронизмом. На соборах тогда не довольствовались простым лишь большинством голосов, но стремились достигнуть так или иначе единогласия. Для присутствовавших на них мирян было достаточно, если они влияли более или менее на исход решения. Представителями от паствы они не считались: таковыми признавались епископы, которые и должны были давать отчет своим пасомым о своих действиях на соборе. Епископы высказывали по окончании соборных рассуждений свои мнения именно как представители пасомых. Затем, обычно общее решение утверждалось чрез восклицания присутствующих, чрез что устранялись последние следы оппозиции. Наконец, это решение было подписываемо епископами или их делегатами; но подпись была лишь засвидетельствованием сделанного постановления и не означала подачи голоса. Подпись императора должна была давать решению собора лишь силу гражданского закона.

Однако, если соборы и состояли большею частью из епископов и последним принадлежало право решающего голоса, – их решение необходимо предполагало хотя бы безмолвное согласие с ними всего прочего состава Церкви, и клира, и мирян, и только в таком случае оказывалось действительным. Этим согласием в конце концов определялось значение и вселенских соборов. Но вообще активное по возможности участие в церковной жизни всех её членов, без уничтожения отличия от мирян и полномочий клира с епископом во главе, требуется самым понятием о Церкви, как едином организме. И, если хотя бы последующее и безмолвное согласие клира и мирян всегда безусловно необходимо для соборов епископов, то при условиях настоящего времени, когда епископы в гораздо меньшей степени, чем прежде, могут быть признаны представителями своей паствы, тем более целесообразным было бы совместное обсуждение церковных дел на соборах с представителями от клира и мирян. Церковная жизнь чрез это могла бы быть приближена до некоторой степени к идеалу апостольских времен, обязательность которого в теории не может быть оспариваема, какие бы препятствия ни встречало на деле его осуществление в последующие времена. Вопрос может быть единственно лишь о наилучшем способе организации собора с участием духовных лиц не епископского сана и мирян применительно к современным условиям (III, 102).

Некоторые из епархиальных преосвященных в отзывах своих о составе собора представляют мнения, что имеющие участвовать в соборе пресвитеры и миряне могут пользоваться, наравне с епископами, и правом решающего голоса в соборных суждениях.

Преосвященным Полтавским представлено мнение работавшей на месте комиссии, по коему «представителям клира, монашества и мирян желательно предоставить право решающего голоса на соборе. Основания для сего: во-первых, предположенный собор – не вселенский, на котором вырабатываются догматические определения, а поместный, для решения церковно-практических вопросов; во-вторых, практика соборов Русской Церкви допускала участие архимандритов и протопопов именно с правом решающего голоса, как показывают их подписи под определениями соборов; в-третьих, практические соображения говорят за решающий голос и не епископов: а) белое духовенство несет на себе все тяготы приходской жизни, оно более знает приходскую жизнь, чем высшая иерархия, б) сектанты постоянно указывают на рознь, существующую в православной Церкви между паствой и пастырями; лишать белое духовенство и мирян права решающего голоса значило бы как бы подтверждать эту рознь (II, стр. 307).

За широкое участие пресвитеров и мирян в соборных суждениях и решениях высказывается архиепископ Финляндский Сергий.

Но мнению преосвященного, поместный собор составляют епархиальные архиереи, два протопресвитера, представители от епархий по 4 от каждой и выдающиеся профессора канонического права и церковной истории – все с решающим голосом. Лица, прибывшие на собор по собственному желанию – заштатные и викарные архиереи, представители других автокефальных православных церквей, духовенство и миряне – имеют одинаковое с вышеуказанными право принимать участие в рассуждениях собора и в решениях, если они постановляются общим голосом, без поименного голосования. Последнее совершается по требованию большинства полномочных членов собора, и в нем участвуют только они (III, 289).

Для предстоящего исключительного собора, говорит тот же преосвященный, весьма важно, чтобы все его участники собрались воедино, чтобы они лучше могли познакомиться с своим взаимным настроением, со взглядами, нуждами и желаниями различных групп и местностей. Поэтому на соборе ненужно было бы и вопросов веры и чисто канонических (исключая, конечно, например, суда над кем-либо и т.п.) изымать из обсуждения мирян и клира, если такие вопросы будут предложены собору. Будущий чрезвычайный собор по своему составу должен быть один и заседания его – общие для всех участников, при чем все последние имеют одинаковое право участия в обсуждения и решении, без различия степеней и званий. Если бы дело дошло до голосования (что конечно, предлагается лишь в исключительных случаях и по прямому требованию собора), то от подачи голоса устраняются лишь люди, явившиеся на собор по собственной инициативе, а не по должности и не по избранию от епархии. В делах веры и вообще догматико-канонического характера (например, если бы поставлен был вопрос о воссоединении старокатоликов или англикан, о клятве собора 1666–67 годов, об австрийской иерархии, об особых епископах для единоверцев и т.п.) достаточно одного голоса, будет ли он исходить от епископа или простого мирянина, чтобы признать протест состоявшимся и дело передать епископам. Такой порядок сохраняет основной канонический принцип, – постановления в конце концов делаются епископами или прямо, когда дело передается их исключительному суду, или же их согласием с постановлением общего собора (Финляндский, III, стр. 282–283).

По соображениям, представленным Высокопреосвященным митрополитом Санкт-Петербургским, все члены собора (епископы, представители клира, мирян и церковно-общественных учреждений) имеют в собраниях решающий голос в вопросах второстепенных (III, 85).

В вопросах, касающихся урегулирования и усовершенствования церковно-общественной жизни, было бы полезно, и по мнению преосвященного Холмского, предоставить духовенству и мирянам право решающего голоса (II, стр. 465).

При рассмотрении же вопросов «веры», буде таковые возникнут, и коренных вопросов канонического устройства, вообще принципов канонической жизни, решающий голос принадлежит одним только епископам, а пресвитеры и миряне участвуют в сем рассмотрении с голосом совещательным (митрополит Санкт-Петербургский, III, 85).

По мнению Олонецкой духовной консистории, в виду современных нужд церковной жизни и всеми сознанной потребности обновления её, при убеждении, что эта жизнь созидается общими усилиями всех верующих, что для своего успеха она требует множества больших и мелких услуг и что только дружная работа всех членов Церкви может явить миру её величие, жизненность и мировое значение, – признано необходимым, чтобы епископы собора непременно предоставили духовенству и мирянам право голоса при решении всех вопросов, касающихся церковного управления – в пределах церковно-правительственной власти; в вопросах же учения, богослужения и пастырства, где проявляются полномочия священной власти по воздействию исключительно на духовный мир каждого отдельного члена Церкви, решающее значение, должно быть предоставлено голосу епископов и клира (III, 195–196).

По мнению комиссии Архангельской епархии, как в постановке вопросов, подлежащих решению собора, так и в выработке самых определений соборных, клир и миряне должны принимать (как и всегда было в древней Церкви) весьма деятельное участие. В виду более прочного единения Церкви учащей – всех архипастырей и пастырей между собою, желательно дать решающий голос и представителям клира, а в вопросах административных и церковно-практических (но отнюдь не в вопросах, касающихся веры, богослужения и церковной дисциплины) предоставить решающий голос – наравне с епископами и духовенством (клиром) – и мирянам, опасаясь в противном случае (т.е. только при совещательном значении их голоса), уклонения мирян от весьма желательного участия их на соборе. Нечто подобное мы находим и практике нынешних православных церквей (в Болгарии, в митрополиях Карловацкой и Сибиньской и даже в патриархии Константинопольской), в коих существуют «смешанные соборы» и «народно-церковные соборы» с одинаковым правом голоса всех членов – иерархии и мирян (они, например, заведуют постройкой монастырей, церквей и церковных школ, управлением церковными и школьными имуществами и контролем над ними, и даже участвуют в выборе митрополита в Сибиньской митрополии и патриархов в Константинопольской церкви). Но, как бы то ни было, а должно быть признано необходимым на принятие соборных определений согласие всего клира.

По особому мнению ректора Олонецкой семинарии, арх. Фаддея, низшее духовенство и миряне могут быть привлечены к участию в решении только некоторых дел Церкви, например, хозяйственных, подобно тому как в греческом «смешанном совете», состоящем из четырех епископов и 8 мирян (см. диссертацию Н. Заозерского «О церковной власти», стр. 382–392).

Из кого, по отзывам епархиальных преосвященных, должен состоят поместный Всероссийский собор?

1) С высокою радостью принималось всегда и вселенскою, и нашею русскою Церковью присутствие на соборах Государей, как знак особого расположения и усердия к Церкви со стороны Высочайшей власти: и ныне таковое присутствие должно быть приветствуемо и желаемо (Могилевский, I, стр. 99).

2) на предстоящем соборе возникнет, может быть, вопрос о пересмотре канонических правил, составленных по особым обстоятельствам древней церковной жизни и в настоящее время утративших свое значение, но тем не менее стесняющих многих чад Церкви и вызывающих нарекания на самую Церковь. Равным образом, несомненно, возникнет вопрос об отношении Церкви к расколу и клятвам Соборов 1666–1667 годов. Решить эти и подобные им вопросы и при том так, чтобы эти решения имели авторитет и силу, собор может только тогда, если к участию в деяниях его будут приглашены представители других православных церквей (епископ Смоленский, III, стр. 31).

Было бы весьма желательно и необходимо, не дожидаясь добровольного прибытия представителей автокефальных православных церквей на наш собор, прямо попросить эти церкви прислать официально своих представителей, которые в таком случае были бы полномочными членами собора (Финляндский, III, стр. 260–261).

Необходимо пригласить, по мнению преосвященного Балтского, на собор по крайней мере одного из восточных патриархов. Присутствие святейшего патриарха и санкционирование им постановлений собора обратит в ничто все козни вражия для искренно верующего сердца каждого русского человека. На соборе нашем должен присутствовать или вселенский патриарх – святейший Иоаким III, или Иерусалимский – блаженнейший Дамиан, если первому по каким-нибудь политическим причинам нельзя будет прибыть на собор. В случае же невозможности быть блаженнейшему Дамиану, должен быть приглашен патриарх и папа Александрийский – святейший Фотий, ученейший из современных иерархов. Для большей авторитетности собора, должны быть приглашены и патриархи, на покое прожинающие; святейший Константин V и блаженнейший Никодим, как прекрасно владеющие русским языком.

Приглашенные патриархи должны занимать на соборе первые места, а один из правящих (в случае присутствия, например, двух) должен быть председателем собора, даже и после выбора и утверждения Всероссийского патриарха (Балтский, III, 490).

3) По мнению большинства преосвященных, высказанному в их отзывах по вопросу о церковной реформе, непременными участниками предстоящего поместного собора должны быть все епархиальные архиереи, сами лично или, в случае невозможности прибыть, чрез своих заместителей, каковыми могут быть и викарные епископы, и простые клирики, и даже миряне (Финляндский, III, 283, Иркутский, II, 225 и др.).

4) Кроме правящих епископов, на соборе участвуют и викарии – все (Иркутский, II, 225), без исключения (Балтский, II, 443), или только известные своею ученостью, деятельностью миссионерскою, просветительною и учебно-воспитательною, как руководители просветительных братств и обществ, – по вызову высшей церковной власти (Харьковский, I, стр. 5), те, которые по имени лишь викарные. Таков прежде всего, епископ Японский Николай. Не должен быть забыт епископ Каневский Сильвестр (Финляндский, III, 283). Все они должны быть полномочными членами собора наравне с прочими архиереями.

5) На собор должны являться и проживающие на спокое преосвященные все (Балтский, II, 493) или некоторые из них по приглашению (Финляндский, III, 283). Они также должны быть полномочными членами собора (Финляндский).

6) Присутствуют на соборе два протопресвитера – заведующий придворным духовенством и военного и морского духовенства (Финляндский, Смоленский).

7) Признается желательным присутствие на соборе монашествующих (по мнению преосвященных Харьковского, Новгородского, Пензенского, Смоленского, Полтавского) из представителей первоклассных (Иркутский, II, 225) знаменитейших и важнейших (Харьковский, I, 56), особо чтимых народом (Смоленский, III, 30) обителей, – из ученых, особенно духовно-учебной службы монахов (Харьковский), из подвижников – аскетов (Комиссия Архангельской епархии, I, 347) по выбору или высшей церковной власти (Харьковский), или монастырской братии (Иркутский), или епархиальных съездов уполномоченных от монастырей (Полтавской), в числе одного представителя от каждого первоклассного монастыря (Иркутский, II, 225), или одного депутата от епархии (Полтавский), или в числе пропорционально количеству монастырей в епархии (Новгородский).

8) Предполагаются на соборе представители белого духовенства (Полоцкий, Смоленский, Калужский, Тобольский, Иркутский, Полтавский, Таврический, Санкт-Петербургский, Литовский, Рязанский), от каждой епархии по одному (по отзывам преосвященных Смоленского, Калужского, Балтского, Санкт-Петербургского, Литовского, Новгородского), или не менее одного (Полоцкого), или по два (Тобольского и Олонецкой Консистории), или от одного до трёх (Харьковский), по три (2 священника и 1 псаломщик – Полтавского или 1 священник 1 диакон и 1 чтец – Таврического), или четыре (священник, диакон и псаломщик – Архангельская комиссия), или же по одному на каждые 200 сельских приходов и один от духовенства епархиальных городов (Иркутский), по выбору св. Синода (Оренбург.), или епархиального архиерея (Киевский, Владимирский, Самарский), или духовенства (Харьковский, Смоленский), с утверждения архиерея (Харьковский), или епархиального собора (Могилевский, Пензенский), или епархиального съезда (Санкт-Петербургский, Тобольский, Литовский, Иркутский, Новгородский, Таврический), съезда с участием мирян (Полоцкий, Псковский, Казанский).

9) Присутствуют на соборе представители военного (Смоленский, Санкт-Петербургский) и придворного духовенства (Санкт-Петербургский), по избранию или назначению протопресвитеров (Смоленский) или по выбору (Санкт-Петербургский).

10) На соборах в прежние времена присутствовали и государственные сановники ко назначению Государя (Владимирский, I, 212). Очень важен и ценен голос представителей государственной власти (особенно в решении щекотливых вопросов, касающихся отношений между церковью и государством). Они на вселенских соборах принимали живое участие, созывая их и заправляя порядком рассуждений отцов, предлагая даже правила, касательно церковного благоустройства (например, по предложению императора Маркиана – на IV Вселенском соборе приняты в канон правила 3, 4 и 20), даже утверждая их своим подписом и тем придавая им санкцию и гражданских законов, обязательных для всех членов христианского государства (комиссия Архангельской епархии, I, стр. 349).

11 ) К участию на соборе призываются представители от мирян из каждой епархии по одному (Калужский, I, 30, Новгородский, II, 181), Полтавский, II, 308, Санкт-Петербургский, Литовский, Таврический, Балтский), не менее одного (Полоцкий I, 148), по два (Тобольский, Олонецкая Консистория), от одного до трёх (Харьковский I, 7), по четыре (Комиссия Архангельской епархии), или одному на каждые 200 сельских приходов и один от жителей епархиальных городов (Иркутский), – по выбору св. Синода (Оренбургский), – по выбору епископа (Владимирский, I, 212; Самарский), по указанию архиерея и вызову высшей церковной власти (Харьковский), по выбору уполномоченных от церковно-приходских собраний (Таврический), или по выбору духовенства и мирян (Полоцкий, Рязанский), на епархиальном съезде (Санкт-Петербургский, Тобольский, Полтавский, Литовский, Новгородский, Олонецкая Консистория), или епархиальном соборе (Могилевский, Пензенский).

12) На собор допускаются представители духовно-учебных заведений (Санкт-Петербургский, Смоленский, Иркутский, Балтский); от духовных академий по одному (Иркутский) или по два (Санкт-Петербургский, Балтский), по выбору академических советов (Смоленский, Иркутский), от духовных семинарий по одному (Иркутский) или всего в числе 10 (Балтский), по выбору семинарских правлений (Иркутский), или по назначению учебного комитета (Смоленский), и от духовных училищ (Смоленский, Иркутский), по одному от училищ каждой епархии (Иркутский), по назначению учебного комитета (Смоленский) или по выбору съезда училищных депутатов (Иркутский).

13) Приглашаются на собор выдающиеся ревнители Церкви (Псковский, II, 208) и представители богословской науки (Псковский, II, 208, Смоленский), богословски-ученые миряне, известные канонисты, литургисты, археологи, историки, расколо- и-сектантоведы (Харьковский), сведущие лица из духовных и мирян, т.е., люди стоящие близко к церковному управлению, лица по своему положению и занятиям знакомые с церковными вопросами, лица заявившие себя ученою разработкой вопросов, поставленных на соборе (Казанский, Самарский), те из мирян, кто в своей просветительной и литературной деятельности потрудились на благо Церкви и сами пожелали бы быть на соборе (Киреев, Пайков, Новоселов и другие) (из отзыва преосвященного Рязанского).

Означенные лица могли бы быть приглашены Св. Синодом (Смоленский, Псковский, Харьковский), по указанию епархиальных архиереев (Харьковский) и по их собственному желанию (Казанский, Рязанский).

14) Наконец, признаются желательными на соборе представители церковно-общественных учреждении (Петербургский, Харьковский).

О порядке избрания на собор клириков и мирян.

По древней практике Церкви, Император указывал приглашаемому епископу, как, например, Константин Великий Сиракузскому епископу Христу, сколько и каких клириков он должен взять с собою на собор (Евсевий, Церковная История, X, V, стр. 584), причем выбор лиц предоставил самому епископу. В приглашениях на собор, рассылаемых епископам, можно будет Государю Императору указать maximum клириков и мирян, которых мог бы каждый епископ привести с собою по собственному выбору. Выбор клириков и мирян нужно предоставит епископам, потому что они лучше других должны знать и знают людей в тире и среди мирян, отличающихся образованностью, благочестием и ревностью о Церкви, каковые только и могут быть выразителями верований и жизни своей поместной Церкви (преосвященный Владимирский, I, 212, тоже в отзыве преосвященного Самарского, I, 426).

По мнению преосвященного Смоленского, в виду смутного времени, отсутствия организации церковно-приходской жизни и неимения средств на производство выборов членов собора из мирян, нет возможности произвести таковых по приходам и епархиям, а потому достаточно ограничиться приглашением на собор представителей богословской науки и лиц, известных епархиальным епископам и всей русской Церкви, при чем по усмотрению председателя собора и с его разрешения могут быть допускаемы к участью в суждениях собора и другие лица из мирян (III, 30–31).

Другие преосвященные (Литовский, Пензенский, Иркутский, Новгородский, Полоцкий, Таврический, Балтский), высказываясь за выбор представителей от клира и мирян на собор, предполагают такой в общем порядок выборов.

Каждый приход епархии в составе лиц, постоянно живущих в пределах его и имеющих выборное право, на общем приходском собрании (Таврический, Новгородский, Иркутский), в храме (Финляндский, Рязанский, Балтский, также Олонецкая консистория), под председательством приходского священника (Финляндский, Рязанский, Олонецкая консистория), или на приходском сходе, без участия причта (Полоцкий), избирает своего представителя (или же двоих, по мнению Олонецкой консистории).

Избранные лица, среди коих (по мнению преосвященного Рязанского и Полтавского) могут быть и низшие члены причта, отправляются во главе с своим священником на благочинническое собрание. Там (опять же в храме – Рязанский) они выбирают представителей по одному (или по два – Олонецкая консистория) от духовенства и по одному (или по два) от мирян, или по мнению представленному преосвященным Полтавским – двух священников, одного псаломщика и одного мирянина, которые отправляются (по мнению Олонецкой консистории – на окружной – или – преосвященного Полтавского на уездный съезд для выбора того же числа представителей, отправляющихся затем) на епархиальный собор. Последний, составившись таким образом из священников, других членов клира и мирян всех благочиний, под председательством местного епископа (или утвержденного им председателя по выбору – Олонецкая консистория) выбирает выше означенное число представителей от клира и мирян на Всероссийский собор, куда они отправляются во главе со своим епископом.

Особое мнение по тому же предмету имеется в отзыве преосвященного Финляндского, по коему выборы производится таким образом: приходская община избирает от себя четырех (много штатный приход пропорционально больше) представителей, безразлично – клириков или мирян, на благочиннический съезд, куда являются также по одному представителю от придворных и военных приходов, от монастырей, духовных училищ и под., если они есть в пределах благочиния. Благочиннический съезд посылает четырех депутатов на епархиальный, опять-таки безразлично – клириков или мирян. Епархиальный съезд, на котором участвуют два представителя от академии (если есть) и столько же от семинарии, избирает четырех представителей на собор, при чем должен в это число включить не менее одного в сане пресвитера или, по крайней мере, клирика (если, конечно, они есть между депутатами) (III, 288).

По представленному преосвященным Архангельским мнению одного из местных съездов духовенства, представители от духовенства на собор могут быть выбраны духовенством по благочиниям: духовенство укажет одного или двух священников из епархии известных ему, как достойных быть выбранными на собор; из этих выборных лиц нужно будет только утвердить тех, за которых было большее число голосов, а это может сделать консистория; но, чтобы не было сомнений в подтасовке голосов, пусть избирательные списки будут отпечатаны в «Епархиальных Ведомостях» (I, стр. 400–401).

О содержании участников собора.

Что касается материальной стороны дела, то, по мнению преосвященного Таврического, прогоны и содержание всем епископам и другим членам собора должны быть назначены из Государственного Казначейства (III, 57); по мнению преосвященного Иркутского, – из казенных средств покрываются только путевые расходы епископов; по мнению Олонецкой духовной консистории, – на государственные средства необходимо отнести расходы по проезду на собор и обратно и по содержанию во время собора представителей духовенства и мирян; в случае отказа казны от этого расхода, он должен быть отнесен на епархиальные средства, как и путевые издержки этих представителей в пределах епархии (III, стр. 198–199). Также и по мнению преосвященного Литовского, средства на приезд и содержание двух членов, которые вместе со своими архипастырями явятся представителями от своей епархии на собор, могут быть изысканы на епархиальном съезде. По мнению преосвященного Полоцкого, представляется возможным, чтобы каждый приход дал своему выборному на проезд до благочиния, а затем все благочиние даст своим двум выборным на проезд в губернский город и, наконец, выборные от епархии получают средства со всей епархии. Эти средства могут быть позаимствованы из церковных и попечительских сумм, из сумм епархиальных братств и т.п. (I, 149).

По мнению преосвященного Харьковского, важность собора и удобство созыва и деятельности его сами собою указывают на два места для него: столицы Санкт-Петербург и Москву. В Санкт-Петербурге для собора представляется удобство близости к Его Величеству Государю Императору, близости ко всем высшим государственным учреждениям, а также удобство пользования для справок подлежащими многочисленными вспомогательными учеными учреждениями и канцеляриями. Но, бесспорно, Москва является еще более подходящим и даже необходимым для него местом. Это – историческое место древнерусских церковных соборов и последнего Великого Собора 1666–1667 годов. Москва в церковно-патриотическом отношении служит истинным сердцем России (I, стр. 4–5).

По отзыву преосвященного Финляндского, хотя в синодальном докладе Государю Императору местом собрания предстоящего чрезвычайного собора указана Москва, на которую указывает и традиция, и особые удобства её центрального положения, однако, последние события ясно показали, что собирать собор в Москве – значит, ставить его в зависимость от настроения наших крайних партий, которые, конечно, совсем не могут радоваться возвышению престижа православной Церкви и сделают все, чтобы нарушить нормальный ход соборных совещаний. Ждать же всеобщего успокоения – значило бы откладывать собрание собора на продолжительное время, тогда как общий голос требует его по возможности немедленно. Поэтому, местом собрания собора нужно избрать не столь значительный город, и всего бы лучше – Новгород. Он также имеет за собою религиозную историю, исполнен святыни, и в то же время может в своих многочисленных монастырях дать приют членам собора. Святая же София с её хорами, несомненно, более удобна для многолюдных заседаний, чем, например, Московский Успенский собор, и не так огромна, как храм Христа Спасителя (III, стр. 259–260).

преосвященный Таврический, признавая неудобным созывать собор в Петербурге, где может случиться нежелательное давление на собравшихся, полагает, что местом Всероссийского собора может быть или Киев – Руси чистая купель, или Москва – сердце России (III, стр. 57).

По мнению преосвященного Екатеринбургского, собор надлежало бы собрать не в столичных городах, а в каком-нибудь большом пустынном монастыре (III, стр. 5).

Собор не должен быть в городе, а в хорошо обстроенном монастыре, где бы могли поместиться все епископы хотя бы и пришлось ради Господа потерпеть и некоторую тесноту (ibid, стр. 6).

По мнению преосвященного Финляндского, предстоящие реформы в церковной жизни могут быть намечены на соборе только в основных чертах, дальнейшая же разработка принадлежит отчасти приходам и епархиям, отчасти Синоду и последующим поместным соборам, и так как с основными началами реформ наше общество, путем обсуждения их на разных съездах и в печати, уже довольно ознакомлено, нет оснований тратить время на изготовление подробных проектов и на ознакомление с ними общества, а следует теперь же пригласить епархии приступить к выборам представителей, чтобы после Пасхи или в неделю свв. отец (день, указываемый канонами, а кстати и 10-летие коронации) назначить открытие столь давно жданного Всероссийского поместного собора (III, стр. 276). По отзыву же пр. Таврического, пока не утихнут в нашем отечестве внутренние брожения и волнения, не может быть и речи о церковном соборе (ІI, 57–58). Также и по убеждению преосвященный Подольского, пока царит в России смута, не следует собирать поместного собора и предпринимать какие-либо крупные реформы в области церковной жизни и церковного управления (II, стр. 490).

Как только определено будет время созыва собора, об этом надлежит объявить во всеобщее известие (Митрополит Московский, ч. ІІІ, стр. 259).

«Сложность дела у предстоящего собора потребует точного установления порядка рассмотрения и решения дел и организации при нем временного руководственного и подготовительного органа работ. От организации сего дела будет зависеть не только правильный ход занятий собора, но и характер сих занятий по их содержанию и направлению» (Из отзыва преосвященного Харьковского, ч. I, стр. 7).

1) «Как только определено будет время созыва собора, об этом объявить во всеобщее сведение. Тогда могли бы на имя первенствующего митрополита поступать от разных обществ и отдельных лиц заявления и мнения о тех вопросах первостепенной важности, которые требуют соборного обсуждения и разрешения. Не следует игнорировать и благонамеренную прессу с такого рода заявлениями. Все подобные заявления могли бы сослужить хорошую службу при выработке более полной программы вопросов, подлежащих обсуждению на соборе, и, может быть, восполнили бы те пробелы, какие окажутся в отзывах преосвященных» (Из отзыва преосвященный митрополит Московского, ч. III, стр. 259).

Приведение всех этих разнообразных мнений по вопросам, какие будут признаны подлежащими рассмотрению собора, в порядок и выработка программы докладов на соборе будет предметом учрежденной подготовительной комиссии из архиереев, протоиереев и профессоров богословской науки (там же ч. III, стр. 259).

Члены комиссии чрез определенные сроки, например, еженедельно, должны словесно докладывать Святейшему Синоду о ходе своих занятий – как для осведомления с делами членов Святейшего Синода, так и для получения указаний в затруднительных и вообще потребных случаях (Владимирский, I, стр. 213. Сравн. Харьковский, I, стр. 7).

По мнению преосвященного Финляндского, «соборная комиссия», которая бы взяла на себя сводку всех представляемых материалов и всю распорядительную работу по собранию собора, в виду совершенно исключительных задач последнего, должна пользоваться известною долею независимости. Она не может быть лишь исполнительницею синодальных инструкций, так как деятельность её будет, в сущности, относиться уже к тому периоду времени, когда полномочия Святейшего Синода прекратятся и законодателем, и верховным судиею русской Церкви будет уже Всероссийский собор. Ему комиссия и представит отзыв в своей деятельности (ч. III, стр. 260).

Означенная «комиссия, разрабатывая и подготовляя к собору подлежащие вопросы, должна находиться при соборе и по открытии его действий – для предварительного рассмотрения таких вопросов, которые могли бы возникнуть уже во время собора и за принятие которых к обсуждению высказалось бы не менее половины наличного состава членов поместного собора» (Литовский, III, 176).

Выработанный для собора порядок дел должен быть представлен на рассмотрение и утверждение собора (Харьковский I, стр. 7).

По мнению преосвященного Финляндского, «предстоящий нам первый поместный собор должен иметь своею задачею решение лишь самых главных и принципиальных вопросов и отнюдь не может входить в детальную разработку всей системы церковного управления и устройства его от вершины до самых низших слоев, в рассмотрение разных уставов, например, учебных заведений, духовных консисторий и т.п. Прежде всего, – это самое верное средство замедлить с созывом собора до бесконечности, Потом собор, собравшись, оказался бы сразу пред грудой уже готовых проектов, в которых скоро ориентироваться могли бы разве их составители и специалисты. Рассмотреть эти проекты и оценить их, как следует, у собора не было бы ни времени, ни сил, и он, таким образом, поневоле должен был бы полагаться на слово разных комиссий, в состав которых вошли бы те же специалисты, и в конце концов оказался бы почти во власти настоящих составителей проектов (III, стр. 261). Подробности см. стр. 260–261.

2) Собор открывается или лицом, выбранным Святейшим Синодом и уполномоченным на то Высочайшею властью (Литовский, III, стр. 176), или старейшим из присутствующих на соборе иерархов (Финляндский III, 260), т.е. Первенствующим членом Святейшего (Финляндский, III, 260, Санкт-Петербургский III, стр. 84).

3) По открытии своих действий собор прежде всего, по мнению некоторых преосвященных, избирает председателя из числа присутствующих на соборе архипастырей (Санкт-Петербургский, III, 84; Екатеринбургский III, 6; Литовский, III, 176; Иркутский, II, 225). По мнению других, председательство на соборе должно принадлежать первенствующему члену Святейшего Синода (Финляндский III, 260), иерарху царствующего града (Новгородский II, стр. 176, срав. отзыв Олонецкой Консистории (III, 198).

«При свободе соборных рассуждений, говорит в своем отзыве преосвященный Финляндский, нет основания особенно спорить о председательстве. Другое дело, если сам имеющий данное право предпочтет от него почему-либо отказаться. Тогда собор, предварительно утвердив полномочия членов, прибывших на собор не по должности и не по выборам, а но особому приглашению Святейшего Синода, сейчас же избирает себе председателя с его заместителями и помощниками (III, 260).

4) «Желательно, по мнению преосвященного Екатеринбургского, чтобы секретари и делопроизводители постановлений собора были из образованного монашествующего духовенства, направления богобоязненного и благоговейного» (III, 6).

5) Собор рассматривает подлежащие его обсуждению вопросы в общих собраниях и в выделенных из его состава комиссиях (Санкт-Петербургский ІII, 84).

6) В первых общих заседаниях собор, наметив ход всей соборной работы, распределяет программные вопросы по отделениям или комиссиям и выбирает из епископов председателей комиссий. В то же время общее заседание определяет количественный состав комиссий, в зависимости от характера их заседаний (Санкт-Петербургский, там же).

7) Общие принципы преобразований вносятся комиссиями в общие собрания после предварительной выработки их в комиссиях, и в соединенных собраниях только получают свою санкцию – в целях большей твердости и прочности занятий в комиссиях (там же, стр. 84–85).

8) По окончании работ комиссии, доклады вносятся на окончательное утверждение общего собрания (там же).

9) Разработанные в подготовительных комиссиях вопросы поступают на соборное обсуждение в порядке намеченной Св. Синодом от 18–22 марта 1905 года программы (Харьковский, I, 7).

10) Программа предметов соборного обсуждения, одобренная Св. Синодом, должна быть оглашена ко всеобщему сведению (Владимирский, I, стр. 214).

11) Если нужно будет изменить эту программу, утвержденную ранее собора, то Св. Синод должен иметь для этого особое, отдельное от собора заседание (там же).

12) На соборе могут быть обсуждаемы и такие вопросы, которые возникнут на самом соборе по связи с поставленными прежде вопросами. Собор может, по усмотрению председателя, с согласия собора, принять к рассмотрению и недоуменные вопросы, представленные на рассмотрение собора частными лицами или обществами (Казанский, III, стр. 401).

13) Желательно, по мнению Олонецкой духовной консистории, чтобы каждому члену собора была предоставлена полная возможность предлагать на обсуждение собора вопросы, какие, по обязательной передаче их председателем собора на предварительное заключение подлежащих комиссий, будут признаны требующими соборного разрешения (III, стр. 198).

14) Лица духовного сана и миряне, принимавшие участие в подготовлении дел к собору до созвания его, во время заседания собора будут докладчиками дел. Это будет совершенно согласно с практикой древней и русской церкви. На вселенских соборах докладывали дела и читали послания епископов, письменные исповедания веры подозреваемых в ересях, выдержки из святоотеческих творений и определения предшествовавших соборов – справки духовные лица двух низших степеней священства и чиновники царские (Владимирский, I, стр. 214).

15) Вопрос, внесенный на собор, должен подлежать всестороннему обсуждению. Всякий присутствующий на соборе по приглашению епископ, клирик и мирянин, или допущенный собором на определенное заседание, имеет право в порядке очереди высказать полностью свое мнение, при чем первоприсутствующий на соборе епископ с согласия собора может остановить оратора, если он будет уклоняться и сторону, или повторять высказанное ранее, или говорить общими фразами.

16) Решение и определение не должно следовать тотчас по выяснении вопроса, а должно быть по обсуждении всех вопросов, чтобы не пришлось изменять решения по первым вопросам в зависимости от обсуждения последующих вопросов, имеющих соприкосновение с первыми (Владимирский I, стр. 214).

17) Решение постановляется большинством голосов (решающих) (из отзыва митрополит Московского). Мнение собора выражается также большинством голосов (как решающих, так и совещательных) (Иркутский).

По мнению преподобного Финляндского, соборные решения могут быть постановлены общим голосом присутствующих, без поименного голосования. Последнее совершается по требованию большинства полномочных членов собора и в нем участвуют только они. Всякое постановление общего собора, достигнуто ли оно путем голосования или без него, получает силу закона, но может быть опротестовано, с указанием мотивов, и передано на рассмотрение собора одних епископов. Если постановление имеет характер догматико-канонический, для протеста достаточно одного голоса, кому бы он ни принадлежал; во всех остальных случаях необходимо, чтобы протест был заявлен или поддержан не менее, как одною четвертью всех присутствующих. Постановление собора епископов в таком случае признается состоявшимся законом русской Церкви; несогласным же предоставляется или апеллировать к суду других автокефальных православных Церквей, или же выйти из членов Церкви, если того потребуют их убеждения (III, стр. 284–290).

По мнению преосвященного Екатеринбургского, желательна по всякому делу тайная подача голосов иерархов надписью на записках без обозначения имени, а для сокрытия почерка – писать славянскими буквами. Желательно решение всех дел большинством голосов, и чтобы меньшинство беспрекословно повиновалось решению большинства, конечно – в пределах святости канонов (III, стр. 6).

18) Формулировка определений собора и подпись их предоставляется только епископам (Рязанский).

19) Постановления Всероссийского собора в особо важных случаях представляются на усмотрение или на утверждение Государя (Казан. III, 401).

20) По мнению преосвященного Казанского, «совещания собора ведутся, закрыто; в них участвуют члены собора полноправные и имеющие право совещательного голоса. Но допускаются присутствовать в качестве слушателей и клирики, состоящие в свите архиереев, лица духовного сана, преподаватели академий, духовных семинарий и училищ, лица, служащие при центральных духовных учреждениях; наконец из мирян лица, известные духовной власти своим особым усердием к Церкви и ревностью о её благе. Эти слушатели получают право входа в зал заседания собора не иначе, как с особого разрешения председателя, полученного лично. Вопросы же строго церковные (относительно богослужения и проч.), вопросы, касающиеся действий и распоряжений епископов, их чести, обсуждаются одними только епископами и совершенно закрыто (III, стр. 40).

Но мнениям других, заседания собора должны быть гласными и открытыми (Иркутский, II, 226). Признается желательным, чтобы заседания собора происходили публично (комиссия Архангельской епархии I, стр. 349).

Соборы в древности не были закрыты ни для кого из православных, говорит в своем отзыве преосвященный Финляндский. На сравнительно небольшом соборе Эльвирском (309 год) было «множество народа», т.е. Приходил всякий православный, кто хотел и мог прийти. С течением времени место народа на соборах иногда стали занимать император и светские власти (да и самые соборы нередко происходили в дворцах и подобных правительственных зданиях), относительно же клира и в этих случаях осталось прежнее правило общедоступности соборов; они происходили в присутствии «всего освященного собора» и, прежде всего, в присутствии всего клира города, где происходили заседания (например Константинопольские соборы 394, 536 годов), т.е. могли присутствовать и принимать известное участие все клирики, которым было недалеко и удобно прибыть. Предполагалось, что на соборе присутствуют не представители только Церкви, тем менее представители отдельных чинов церковных, а вся Церковь, как одно целое, в полном своем составе: все епископы со всем освященным собором и всем множеством (πλήρωμα) православного народа, при чем епископы, по общем обсуждении, ставят определение, а «хранитель благочестия» – народ своим присутствием и послушанием определению свидетельствовал о его православии, о верности церковному преданию. Точно также и на соборах русской Церкви предполагался присутствующим весь освященный собор.

Эту драгоценную и чисто вселенскую черту общедоступности, общенародности, по мнению преосвященного Сергия, необходимо, во что бы ни стало, соблюсти и для нашего первого поместного собора, если признано будет нужным пригласить на него клир и народ.

Единственное ограничение общедоступности собора, которое требуется самым существом дела, должно состоять в том, чтобы на собор имели доступ из клириков только лица не опороченные, т.е. не состоящие под запрещением, под штрафом за проступки против нравственности, под следствием (когда оно может влечь за собою запрещение), также не уволенные за штат по суду и т.п. Из мирян на соборе могут быть только лица православные, точно так же нравственно неопороченные (не состоявшие под судом по делам уголовным, не состоящие в разводе по их вине и т.п.) и сверх того непременно: не порвавшие своих связей с православною Церковью. Последнее придется определять, конечно, по внешнему признаку, по степени усердия в исполнении первого христианского долга – неопустительным бытием у исповеди и св. Причастия, например, в продолжение трех лет пред созванием собора. Все-такие лица о своем желании быть на соборе заявляют чрез своего приходского священника епархиальному архиерею, который сам или чрез того же священника, по удобству, и выдает каждому из них особый билет на участие в заседаниях собора за своею подписью (форма и цвет билетов устанавливаются однообразные для всех епархий). Вез такого билета никто в заседания собора не допускается. Присутствие «внешних» было бы и излишне, и неудобно. Прежде всего нам нужно самим между собою сговориться и устроить свою церковную хижину и потом уже сговариваться с людьми иных мнений и иных религиозных обществ. Участие же внешних в обсуждении наших чисто церковных нужд и вопросов только затянет рассуждения до бесконечности, не принося существенной и практической пользы, так как многое, что для православного обычно, для внешнего потребует разъяснений и возбудит вопросы и возражения, не говоря уже о возможности прямо злонамеренных попыток, так сказать, сорвать собор. Само собою разумеется, что, если какая-нибудь религиозная община (например, хотя бы австрийская) захотела войти в переговоры с собором и подала в этом смысле заявление, то представители её должны присутствовать в том заседании, когда вопрос будет рассматриваться (III, стр. 285–286).

По мнению Олонецкой духовной консистории, признается желательным, чтобы на собор имели свободный доступ представители от старообрядческих и сектантских общин с правом принимать участие в прениях по вопросам разномыслия их с православною церковью (I, стр. 349).

21. При Соборе должна быть особая канцелярия, состоящая из лиц, выбираемых председателем собора и председателями соборных комиссий, имеющих образоваться по предметам, подлежащим соборному рассмотрению, – из числа членов собора как духовных, так и светских (Иркутский).

Канцелярскую часть при постановлении решений должны исполнять те же клирики и миряне, которые принимали участие в подготовлении их к собору и в докладе их (Владимирский, I, 213).