О разделении России на церковные округа. Обзор мнений епархиальных преосвященных

Из епархиальных архиереев, представивших свои мнения по вопросу о разделении русской Церкви на округа под управлением митрополитов, нужду в таком разделении отрицают преосвященные: Паисий, бывший епископ Туркестанский, Иоаким, епископ Оренбургский и Лаврентий, епископ Тульский.

1) По мнению преосвященного Паисия, предположение увеличить число митрополитов и учредить округи напоминает учреждение в России генерал-губернаторов, должности которых то учреждают, то уничтожают. Россия изрезана железными дорогами, покрыта телеграфной и телефонной сетью так, что епископы, живущие в самой отдаленной области, весьма легко и удобно могут сноситься с Св. Синодом, который один авторитетно может и должен решать все важные вопросы. Если же в Св. Синоде собирается много дел, то этому легко помочь: стоит лишь увеличить число присутствующих в Св. Синоде. А учреждение округов и умножение числа митрополитов послужит для одних причиною гордости, а для других причиною зависти и унижения, чего везде, а особенно в церковном управлении, должно избегать. Для блага российской церкви нужны не патриархи и не митрополиты, а следующее: 1) не должно вызывать присутствовать в Св. Синоде одних и тех же лиц, хотя бы они имели звание членов Св. Синода, потому что никто не докажет, что они благочестивее и умнее других епископов; а между тем постоянное пребывание в Св. Синоде одних и тех же лиц легко может вести к злоупотреблениям властью. Посему должно всех вообще епископов, по очереди, приглашать присутствовать в Св. Синоде, в количестве 12 лиц, для удобнейшего и справедливейшего решения дел. 2) Все дела должны решаться непременно большинством голосов, чего особенно должно держаться при избрании лиц на должности начальствующих и при награждении. 3) Награды должны даваться не по желанию того или другого члена Св. Синода, а по выслуге определенного числа лет каждым лицом. 4) Избрание епископов обязательно должно происходить по жребию, как поступали св. апостолы и как прежде было в нашей Российской церкви.

2) Преосвященный Иоаким Оренбургский находит, что при соборно-патриаршей форме церковного устройства, когда общий собор русских иерархов будет высшею инстанцией церковного управления, в промежуточное же между соборами время высшая исполнительная власть по применению законов будет принадлежать патриарху, действующему не лично, а чрез «Освященный Собор» или Св. Синод, – разделение русской церкви на митрополичьи или архиепископские округа представляется излишним и не вызываемым необходимостью.

Практика древней вселенской церкви, канонически выраженная в 34 апостольском правиле, не имеет обязательного применения к русской церкви. На основании сего правила практика древней вселенской церкви была такова: епископы, например, народа римского, населяющего Италийский полуостров, признавали первым епископа Римского; епископы народа греческого, населяющего Балканский полуостров, – Константинопольского; епископы народа сирийского – Антиохийского епископа и т.д. Главные епископы сначала, именовались архиепископами, а потом им присвоен был титул патриархов. В соответствие с сим епископы народа русского, при восстановлении патриаршества, будут признавать своим первосвятителем всероссийского патриарха, – в виду того, что русскую церковь составляет главным образом народ русский, члены же церкви из нерусских народностей малочисленны (например, из татар, армян, эстов, латышей), живут по большей части смешанно с русским населением и не имеют своих отдельных епископов. Правда, обширное государство русское, составляющее поместную Церковь русскую, представляет в разных частях своих разные местные религиозно-нравственные условия жизни: в одних местах приходится бороться с латинством, в других с лютеранством, и проч. Но для успешности и единства направления в действиях священноначалия требуется не разделение церкви на округа, а соборы епископов для совместных суждений о нуждах церкви данной местности. Они могут быть созываемы по указанию патриаршего собора, как центрального управления, объединяющего действия всего священноначалии поместной русской церкви. К сему надо присовокупить, что при разделения русской церкви на 8 или 9 архиепископских округов, с известными полномочиями и делопроизводством по окружному управлению, естественно придется призвать к бытию известные институты (в роде Грузино-Имеретинской синодальной Конторы), которые ведали бы окружные дела, ибо один митрополит или архиепископ не может сам вести всю канцелярскую работу, не может этого сделать и чрез местную консисторию, обремененную делами по епархиальному управлению. Такие окружные правления потребуют на свое содержание немало денежных средств, в каковых чувствуется крайний недостаток на удовлетворение неотложных нужд и существующих учреждений.

Впрочем, преосвященный Иоаким оговаривается, что изложенное составляет его личный взгляд и что образованная им, на основании циркулярного указа Св. Синода 27 июля за № 8, комиссия высказалась решительно за разделение русской церкви на митрополичьи или архиепископские округа.

3) преосвященный Тульский Лаврентий полагает, что причина огромного успеха мысли о преобразовании церковного управления кроется в недовольстве теперешним Св. Синодом. Но недостатки синодального управления легко могут быть устранены Высочайшею властью, и для сего нет нужды ни в восстановлении патриаршества, ни в созвании собора. Разделять Россию на округа, кроме неудобств политических, имеет и другие неудобства: увеличивать число центров административных, судебных – значит увеличивать судебную волокиту, умножать судебное делопроизводство. Человек, недовольный епархиальным судом, обратится к митрополиту, недовольный митрополитом обратится к патриарху. Иное дело – ради чести восстановить древние митрополии: в Новгороде, Ростове, Вильне, Тобольске; сим митрополитам можно предоставить викарных епископов, право делать внушения епископам по поручению Синода, право рукополагать соседних епископов, право производить следствия над ними. Разделение же церкви, как и государства, никак не может быть одобрено, особенно в настоящее смутное время.

За исключением изложенных, все прочие мнения епархиальных архиереев единогласно признают разделение России на митрополичьи округа, желательным и необходимым. При этом лишь немногие преосвященные (например, Никанор, бывший епископ Гродненский, Тихон Иркутский) ограничиваются одним признанием этой необходимости, огромное же большинство более или менее подробно обосновывают эту необходимость, исходя: а) из догматического учения о Церкви, б) из канонических правил древней вселенской Церкви, в) из церковно-исторических данных и г) из потребностей русской церкви.

А) Из догматического учения о церкви исходит преосвященный Никанор епископ Пермский. Церковь есть самостоятельный духовный организм, который не может управляться подобно другим отраслям государственного управления, по который должен жить и развиваться по своим внутренним началам и законам. Из признания самостоятельности церковной не следует, что между церковью и государством не должно быть никакой связи, никакого, взаимообщения. Напротив, между ними желательно возможно близкое взаимообщение, так как они имеют своими членами одних и тех же живых людей, и потому должны помогать друг другу в достижении целей жизни. Но у государства есть своя область задач и целей – внешняя охрана людей н устройство общественного быта их в его временном земном состоянии, у церкви своя – религиозно-нравственное воспитание людей по идеалам вечной жизни. Как живой самостоятельный духовный организм, церковь должна пользоваться безусловною самостоятельностью в своем внутреннем управлении: только тогда она может жить полною и правильною жизнью и иметь надлежащее нравственное влияние на народ. Характер же этого внутреннего церковного самоуправления определяется самым названием, какое дает себе церковь в своем символе веры: там она называет себя соборною, из чего ясно, что соборность принадлежит самому существу церкви и есть неотъемлемое её право. Сами апостолы, при всей полноте дарованных им благодатных полномочий, находили нужным для решения важнейших церковных дел собирать соборы (Деян.15:6–31). Соборное начало должно лежать в основании церковного управления, сообщая ему истинный характер самоуправления. Из этого вытекает необходимость соединения епархий в митрополичьи округа, и восстановления древнего обычая областных (митрополичьих) соборов.

Преосвященный Кирион, епископ Орловский, также указывает, что и по основаниями догматическим церковь должна пользоваться самостоятельностью внутренней жизни, как учреждение вечное и божественное, призванное служить не временным мирским интересам, а вечным целям спасения во Христе, и что только соборное начало, проведенное чрез все единицы церковного общения, способно установить правильные основы церковной жизни, дать церкви нашей завещанную и охраняемую канонами свободу и призвать к живому общению в вере и любви Христовой всех членов её, как членов живого тела Христова. Соборное начало должно лечь в основу и областного церковного управления. С образованием церковных округов в составе епархий, имущих общие местные интересы, эти округа послужат залогом самобытности церковной жизни и широкого раскрытия-местных церковных сил и, вместе с тем, истинно-канонического осуществления начала соборности в управлении.

Б) Церковная реформа в России должна иметь своею целью восстановление тех норм жизни и деятельности Церкви, кои установлены правилами апостольскими и соборными. Эти правила естественно должны быть не только основанием для исправления уклонений от них, но и тем образцом, по которому должен быть построен уклад внутренней жизни Церкви. Посему многие мнения епархиальных архиереев, в оправдание необходимости переустройства Церкви на началах соборности, не ограничиваются указанием на церковные каноны и ссылками на них, но излагают и самые каноны, как предпосылку своего заключения о желательных изменениях в устройстве русской Церкви.

Так, преосвященный Назарий, епископ Нижегородский, сказав, что в вопросе о разделении России на церковные округа, под управлением митрополитов, как это разделение, так и митрополиты сами по себе с точки зрения идеи Церкви безразличны, центральным же пунктом в этом вопросе является соборность в церковном строе и управлении, – приводит следующие канонические постановления:

Апостольское 37 правило: «Дважды в году да бывает собор епископов, и да рассуждают они друг с другом о догматах благочестия и разрешают случающиеся церковные прекословия. В первый раз в 4 неделю пятидесятницы, а во второй – октября в 12 день».

І Вселенского собора 5-е: «Итак ... за благо признано, чтобы в каждой области дважды в год были соборы: чтобы все вообще епископы области, собравшиеся во едино, исследовали (таковые) недоразумения» ...

IV Вселенского собора 9-е: «Аще клирик со своим или со иным епископом имеет судное дело, да судятся в областном соборе. Аще же на митрополита области епископ или клирик имеет неудовольствие, да обращается или к экзарху великие области, или к престолу царствующего Константинополя и пред ним да судится».

IV Вселенского собора 19-е: «Дошло до слуха нашего, что в областях не бывает установленных правилами соборов епископов, и от сего многие церковные дела, требующие исправления, остаются в небрежении. Посему определил святый собор, согласно с правилами святых отец, чтобы в каждой области епископы дважды в году собиралися воедино, где назначит епископ митрополии, и исправляли бы все, что откроется. А епископам, которые не приидут на собор, хотя находятся в своих градах, и притом пребывают в здравии, и свободны от всякого необходимого и неотложного занятия, братолюбно сказати слово прещения».

VI Вселенского собора 8-е: «Установленное святыми отцами нашими желая и мы во всем сохранити, возобновляем такожде и правило, повелевающее быти ежегодно соборам епископов каждыя области там, где епископ митрополии усмотрит за лучшее. Но как, по причине набегов варваров и по иным случайным препятствиям, предстоятели церквей не имеют возможности составляти соборы дважды в году, то разсуждено: для могущих, как вероятно, возникати церковных дел, в каждой области всемерно быти собору вышереченных епископов единожды в лето, между святым праздником Пасхи и между исходом месяца Октовриа каждого лета, в том месте, которое, как выше речено, избирает епископ митрополии. А епископам, которые не придут на собор, хотя находятся в своих градах, и притом пребывают в здравии, и свободны от всякого необходимого и неотложного занятия, братолюбно изъявити прещение».

VIІ Вселенского собора 6-е: «Поскольку есть правило, которое глаголет: дважды в году в каждой области подобает быти каноническим исследованиям, посредством собрания епископов; а преподобные отцы шестого собора, во внимание к затруднениям собирающихся, и к недостаткам потребного для путешествия, определили, без всякого уклонения и извинения, единожды в лето быти собору, и погрешительное исправляти: то и мы сие правило возобновляем, и аще обрящется некий начальник возбраняющий сие, да будет он отлучен. Аще же кто из митрополитов пренебрежет исполнити сие, не по нужде и насилию, и не какой-либо уважительный причине, таковой да подлежит епитимии по правилам».

Из приведенных церковных правил видно, во-первых, что церковь означенными канонами, как нельзя яснее, засвидетельствовала неизменную обязательность регулярных соборов епископов для обсуждения всех возникающих в церкви вопросов. Во-вторых, во всех этих правилах (кроме апостольского 37-го) ясно усматривается установленная в то время система церковного управления такого вида: отдельные церковные единицы, находящиеся под ведением отдельных самостоятельных епископов, объединяются в единицы более крупные, – состоящие под ведением епископов главных областных городов, каковые епископы именуются митрополитами. Эти большие церковные единицы – митрополии в свою очередь объединяются в несколько еще больших церковных единиц под управлением экзархов (патриархов).

Усматриваемая из канонов о соборах система церковного управления есть в своей сущности система управления гражданского, какая существовала тогда в Греко-Римской Империи, и такое соответствие церковного строя строю гражданскому правилами церковными даже узаконяется. Таковы правила:

IV Вселенского собора 17-е: «Аще царскою властью вновь устроен или впредь устроен будет град, то распределение церковных приходов да последует гражданскому и земскому порядку».

VI Вселенского собора правило 38-е буквально повторяет предыдущее.

Наконец следует обратить внимание, что каноны считаются с препятствиями к созванию соборов и препятствия указываются такие:

а) нежелание самих епископов ехать на собор (IV, 19: VI, 8);

б) нежелание митрополитов созывать соборы (VIΙ, 8).

в) препятствие со стороны гражданской власти (VII, 6);

г) политические бедствия государства (VІ, 8);

д) недостаток средств для путешествий (VII, 6).

Таким образом, Церковь, при всех препятствиях, все-таки требует ежегодных регулярных соборов.

Предметы занятий областного собора в канонах церковных излагаются так (из мнения епископа Самарского Константина): он вообще благоучреждает дела (всей) области (II Вселенский 2); в частности: рассуждает о догматах благочестия и разрешает прекословия (Ап. 37, VII Вселенский 6) и сомнительные случаи (Антиохийский, 20), разбирает дела о пределах епархий (IV Вселенский, 17), исправляет определения меньшего собора (Карфагенский, 43), избирает и поставляет епископа (Антиохийский, 19 и 23; Лаодикийский, 12; Карфагенский, 13; 1 Вселенский 4; IV, 28; VII, 3); разбирает жалобы на епископа (I Вселенский, 5) и судит его (Карфагенский, 12–25).

Преосвященный Питирим, епископ Курский, в частности касается прав, предоставленных церковными канонами митрополитам:

1) митрополит имел начальственное наблюдение за. церковным порядком и благоустройством всей подчиненной ему провинции (Ап. Пр. 34; Антиохийский, 9).

2) Ему принадлежала особая забота о праздных епископских кафедрах, управление их делами, главное участие в избрании епархиальных епископов и власть решающего утверждения выборов; избрание епископа, совершенное против воли митрополита, не считалось действительным (1 Вселенский пр. 4 и 6; Антиохийский, 19).

3) Митрополит, вместе с епископами области, рукополагает каждого епископа (те же правила и IV Вселенского собора 25 и 28).

4) Имел голос в решении всех церковных дел целой области, и этим голосом преимуществовал пред всеми другими епископами, начальствовавшими только в своих епархиях (Ап. Пр. 34; Антиохийский, 9: Двукр. 14).

5) Он имел право созывать поместные соборы и председательствовать на них: соборные решения, без участия в них митрополита, не имели законной силы (IV Вселенский, 19: Антиохийский, 16, 20).

6) Он принимал жалобы и доносы на епископов и установлял порядок судопроизводства над ними (II Вселенский, 6; IV Вселенский, 9; Карфагенский, 28; Антиохийский, 14).

7) Принимал апелляции на суд епископский, даже согласный суд многих епископов (Карфагенский, II. 37, 139; Сардикийский I4; IV Вселенский, 9).

8) Подчиненные ему епископы должны были возносить в молитвах его имя (Двукр. 14).

9) Вообще, они ничего особенно важного не могли предпринять в делах церковных без согласия митрополита (Ап, пр. 34; Антиохийский, 9).

10) Митрополит имел право посещения или обозрения всех епархий своей области (Карфагенский, 63).

11) Из духовных лиц никто не мог являться к царскому двору (даже по важным делам) без дозволения митрополита и грамот за его подписью (Антиохийский, пр. 11; Сардикийский, пр. 9).

12) Митрополит обнародовал в своей области царские постановления по делам церковным.

Но, как и естественно при соборном строе, власть главы митрополичьего округа, была представительная, а не абсолютная. Ограничения власти митрополита были таковы:

1) он не должен был простирать свою власть далее пределов своей области (II Вселенский, 2; III Вселенский, 8);

2) в делах, касающихся области, ничего не мог делать без общего рассуждения и согласия епископов своего ведомства (Ап. Пр. 34; Антиохийский, 9);

3) в случае разногласия, дела решались не его голосом, но большинством других голосов (I Вселенский, 6; Антиохийский, 9, 19);

4) не мог непосредственно судить епископа без собора (Ап. Пр. 74; Антиохийский, 14; Св. Кирилла пр. 1);

5) сам был поставляем и судим собором своих епископов (III Вселенский, 1; Сардикийский, 6);

6) суд митрополита, данный обще с его местным собором, подлежал апелляции к большему областному собору или (впоследствии) к патриарху (II Вселенский 6; IV Вселенский 9, 17; Антиохийский, II, 12).

Канонический порядок избрания и поставления епископа особенно полно излагает преосвященный Константин, епископ Самарский. По канонам церковным избрание епископа, есть дело всех епископов области, с участием её митрополита. Антиохийский собор постановил: «Епископ да не поставляется без собора и присутствия митрополита области. И когда, сей присутствует, «то лучше есть быти с ним и всем тоя области сослужителям». Тем же правилом (19) требуется, чтобы постановление епископа было делом, по меньшей мере, большинства епископов той области, или чрез личное их присутствие, или чрез засвидетельствование своего согласия грамотами. В противном случае, т.е. если бы поставление епископа совершилось без согласия большинства епископов области, собором» постановлено считать его недействительным; слова правила таковы: «Аще ли инако, вопреки сему определению, поступлено будет, да не имеет никакой силы поставление». Но и неосновательный протест меньшинства, против совершившегося большинством избрания собор признает недействительным; правило говорит: «Но аще поставление совершится по определенному правилу, а некоторые по своей любопрительности воспрекословят, да превозмогает решение множайших». Итак, по соборному правилу, в деле избрания епископа на вдовствующую кафедру решение принадлежит большинству епископов области. Рукоположение избранного совершалось митрополитом области с епископами; оно могло быть отложено митрополитом в самом крайнем случае по более трех месяцев (IV Вселенский, 25). Собор Карфагенский, подтверждая правило, требующее поставления епископа «многими епископами» области, допускал исключение из этого правила «по нужде», дозволяя избрание (если не встретится прекословия, т.е. Протестов, – пр. 61) при личном присутствии даже, трех только епископов области (преподобный 13).

Но ни в каком случае решающий голос в деле поставления епископа не принадлежал народу. Собор Лаодикийский определил: «Да не будет позволяемо сборищу народа избирати имеющих произвестися во священство» (преподобный 13). Тот же собор кандидатами на епископство признает только тех, кто митрополиту и епископам области известен по вере и жизни: «Епископов, по суду митрополитов и окрестных епископов, поставляй на церковное начальство, и притом таких которые с давнего времени испытаны и в слове веры, и в житии сообразном правому слову» (преподобный 12): почему не дозволялось возводить на священные степени вообще новокрещенных (преподобный 3; II Вселенский, 2). Избрание же под влиянием мирских начальников подвергало поставленного извержению из сана, а всех, кто продолжал бы оставаться в общении с ним, – отлучению. Воспоминая относящиеся до поставления на епископство правила соборов предшествовавшего времени, последний вселенский собор делает такое изложение церковных постановлений относительно избрания и поставления во епископа: «Всякое избрание во епископа, или пресвитера, или диакона, делаемое мирскими начальниками, да будет недействительно, – по правилу (Ап. 30-е), которое глаголет: «Аще который епископ, мирских начальников употребив, чрез них получит епископскую в церкви власть, да будет извержен и отлучен, и все сообщающиеся с Ним». Ибо имеющий произвестися во епископа должен избираем быти от епископов, якоже от св. отец в Никее определено в правиле (I Вселенского, 4), которое глаголет: епископа поставляти наиболее прилично всем тоя области епископам: аще ли же сие неудобно, или но належащей нужде, или по дальности пути, то по крайней мере три вкупе да соберутся, а отсутствующие да приимут участие в избрании и изъявят согласие посредством грамот, и тогда творити поставление; утверждати же таковые действия в каждой области подобает митрополиту (VII Вселенский, 3). Народ же епархии, для которой нужно было поставить епископа, принимал участие в избрании его, указывая лиц, достойных избрания, и возражая против избрания выставляемых кандидатов на епископство, если кому известны были какие-либо нравственные недостатки избираемого, устранявшие его от служения Церкви в достоинстве епископа. Такое право отрицательного голосования принадлежало всей Церкви – не только клиру, но и мирянам (из избирательных собраний удалялись только оглашенные). Восклицание народа при рукоположении на степени священства, вслед за рукополагавшим епископом: «аксиос» – было свидетельством, что на предшествовавшем рукоположению испытании не найдено за рукополагаемым никакого преступления, проступка или нравственного недостатка, который делал бы его недостойным священства.

Участие местного клира и народа в избрании епископа стояло в связи с обручением епископа вверенной ему церкви не на время, а на всю жизнь. В древности этому способствовало то, что епископ самым способом содержания привязан был к месту своего, служения, как собственник или как благотворитель, употребивший на пользу паствы свое имущество. Но многочисленные каноны церковные свидетельствуют о злоупотреблении искания епископами лучших кафедр (Ап. 14; Антиохийский, 21; Карфагенский, 64; I Вселенский, 15; Антиохийский, 35; IV Вселенский, 5; Антиохийский, 13, 22; Сардикийский, 1, 2, 3, 11, 12; VI Вселенский, 20; Ап. 36; Антиохийский, 18; Карфагенский, 85, 86) и всемерно ограничивают это стремление, не делая, впрочем, из этого непреложного правила и допуская перемещение с одной кафедры на другую по требованию особых обстоятельств и по усмотрению в том нужды собором многих епископов (Ап. 14).

Но настаивая на том, что переустройство церковного управления у нас должно совершиться в пределах, определяемых канонами церковными, преосвященные отнюдь не упускают из виду, что в этих пределах формы церковного управления изменялись сообразно потребностям места и времени. Потому, говорит преосвященный Константин Самарский, – и перемены в порядках церковного управления, имеющие быть предметом обсуждения на Поместном Всероссийском Соборе, прежде всего должны быть обоснованы на канонах церкви, но при этом должны удовлетворять и потребностям места и времени. Эти потребности и должны указать, в каком периоде церковной истории должно ныне искати. Наиболее желательный тип церковного устройства и управления из числа различных типов, определяемых церковными правилами: желать ли восстановления полной автономии частных церквей, какие это было в век апостольский; видеть ли идеал церковного устройства в объединении нескольких епархий в церкви областные и национальные – авторитетом преемников апостольских; в объединении ли областных церквей под властью архиепископов или патриархов, занимавших престолы в городах, бывших некогда столицами целых царств (Рим, Александрия, Антиохия и прочие); или, наконец, признать наиболее соответствующим современным потребностям церкви тип управления, последний по времени происхождения, – объединение национальных церквей, объемлющих целые государства, властью постоянного собора епископов (Синоды: Всероссийский, Эллинский, Румынский), Все эти типы церковного устройства и управления каноничны, как имеющие основание в канонах самой церкви; но каждый может сделаться анти-каноничным в историческом его осуществлении, если древние формы и термины окажутся лишенными существенного своего содержания.

Ту же, по существу, мысль выражает преосвященный Христофор, епископ Уфимский. Задача церковного переустройства или преобразования на канонических началах должна состоять не в том, чтобы копировать целиком древние формы церковного управления, которые приспособлены были к обстоятельствам своего времени, а чтобы возвратить русской церкви независимое положение во внутреннем её управлении и дать такое устройство, которое бы соответствовало её достоинству и обеспечивало бы ей полную свободу деятельности к осуществлению возложенных на нее задач.

В) Исторические основания в пользу церковного разделения на митрополичьи округа имеют самую тесную связь с каноническими, поскольку церковная история показывает происхождение и развитие того строя и порядка управления, который запечатлелся в церковных канонах. Но такого рода доводы, взятые из истории, по существу, ничего не привносят нового по сравнению с данными церковных канонов. Приводимые же преосвященными соображения в собственном смысле исторического характера представляют:

1) Указание на сплоченность и единство церкви древней и, в противоположность этому, разъединенность и разбросанность по епархиям нашей церкви. Мысль эту развивает высокопреосвященный Флавиан, митрополит Киевский. Распространение христианской церкви в пределах обширной Римской империи началось возникновением небольших христианских общин, одиноко брошенных среди сплошного языческого мира. По мере успеха христианской проповеди росли прежние общины, возникали новые, и все они мало по малу приходили в территориальное соприкосновение. Этот естественный рост христианской церкви закончился тем, что прежнее сплошное языческое население заменилось населением христианским. Результатом этого процесса было прежде всего то, что прежние небольшие церковные общины, территориально разобщенные, а потому по необходимости автономные, теперь не встречая внешних препятствий к объединению, под воздействием уже церковного единства, стали соединяться в более сложные единицы, группировавшиеся около выдающихся христианских центров, которые в силу естественного хода жизни, оказались вместе с тем и центрами национально-культурно-политическими. Из этого видно, что образование таких крупных церковных округов, как митрополии и патриархии, было действием силы не разделяющей, а объединяющей. Другими словами: церковные округа появлялись не вследствие сепаратизма областей, стремившихся к автономии, а наоборот – вследствие стремления мелких церковных единиц к объединению. Это объединение в древней церкви имело весьма важные практические результаты, сущность которых особенно отчетливо выступает в 20 прав. Антиохийского собора (341 г.), по которому епископы митрополичьих округов, обязаны собираться на собор два раза в год «ради нужд церковных». Выполнение этого требования было бы невозможно, если бы церковь состояла из отдельных, ничем не объединенных епископий, разбросанных на огромном пространстве тогдашней Римской империи. А между тем церковь, построенная на соборном начале, без практического применения этого начала, не могла бы жить своею нормальною жизнью. Жизнь объединенных в округа церковных общин, управлявшихся соборами под главенством окружных епископов, и была истинным показателем нормальной организации церкви, здоровая жизнь которой невозможна там, где соборное начало не функционирует.

В современной русской церкви мы видим совершенно противоположенное этому. На громадном пространстве империи, превосходящей древнюю Римскую империю, разбросаны десятки отдельных епархий, механически связанных, но истинно-церковною связью не объединенных. Рядом с этим и отчасти как неизбежное следствие этого замечается и другое характерное явление: уже более 200 лет голос церковного собора у нас не раздается, как будто те нужды, ради которых наша мать, древняя вселенская церковь, предписывала созывать окружные соборы по два раза в год, у нас не существуют. Следствием такого отступления от норм древней церкви явился целый ряд в высшей степени печальных явлений во внутренней жизни нашей церкви, устранение которых есть дело неотложной необходимости. Выход из этого состояния один. Необходимо, во-первых, положить конец нынешнему дроблению церкви на отдельные, внутренне разрозненные, епархиальные единицы, соединив их в более или менее крупные округа с митрополитами во главе; во-вторых, призвать к жизни забытое у нас начало соборности, восстановив его действие прежде всего во внутренней жизни митрополичьих округов; в-третьих, удалить из внутренней жизни церкви несвойственное ей бюрократическое начало – путем непосредственного решения на соборах тех дел, которыми завалены ныне консистории и канцелярия Святейшего Синода; в четвертых, приблизить епископскую власть к пастве посредством открытия в уездах епископских кафедр.

2) Указание на аналогичность внешних условий русской церкви с таковыми же условиями, оправдывавшими и поддерживавшими областные автономии в греческой церкви. Такими условиями были: разноплеменность населения, обширность областей, исторические преимущества некоторых церквей, неудобство сообщения и прочее. Эти причины существуют и у нас: не говоря о разноплеменности и обширности, даже и неудобство сообщения в некоторых областях империи, например в необъятной Сибири, существует и доныне. Затем нельзя отрицать и особенных преимуществ за некоторыми русскими епископиями, каковы: Киевская, Московская, Санкт-Петербургская, Новгородская, Казанская и др. Преосвященный Георгий, епископ Астраханский указывает на это сходство условий, как на одно из оснований для введения у нас митрополичьих округов по примеру греческой церкви.

Напротив того, другие Архиереи (например, Сергий, Архиепископ Финляндский) обращают внимание на отсутствие аналогии в том отношении, что древние церковные округи были вызваны самою жизнью, являясь параллельно гражданскому делению империи. У нас же их придется заводить вновь, отчасти даже искусственно. Необходимо ли это? Ответ на этот вопрос в приложенной к мнению Высокопреосвященного Антония, Митрополита Санкт-Петербургского, записке профессора Бриллиантова дается следующий: пытаться со всею точностью воспроизвести древний церковный строй, развившийся при совершенно иных исторических условиях, было бы теперь, когда эти условия уже во многом совсем иные, совершенно бесцельно. Необходимо не упускать из виду те основные руководящие идеи, которыми проникнуто древнее церковное законодательство, те цели, которых оно хотело достигнуть, устанавливая известные нормы; средства же для наилучшего достижения этих целей неизбежно должны разнообразиться применительно к условиям места и времени.

3) Указание на бывшие в прежнее время попытки введения в русской церкви митрополичьих округов. Преосвященный Никон, епископ Владимирский, приводит историческую справку о двукратной попытке ввести у нас разделение на самостоятельные округа, с митрополитами во главе, именно – на Большом Московском соборе 1667 года и на соборе 1682 года. Оба раза попытки не увенчались успехом. В том и другом случае проект разделения русской церкви на митрополичьи округа был тесно связан с учреждением новых епископий «церковного ради благочиния и всенародного управления» и был отвергнут отцами собора в силу, главным образом, соображений экономического свойства. Главнейшим препятствием к осуществлению его служили «малоградность» и недостаток средств. Кроме сего, имелось в виду при этом устранить те распри между архиереями и от народа «молвы и укоризны», которые, по мнению отцов, могли последовать в случае подчинения епископов, кроме патриархов, областным митрополитам. Епископы предпочитали лучше оставаться всем равными пред лицом одной повелительной патриаршей власти, чем вести двухстепенное подчинение.

С затруднениями этого рода, говорит преосвященный Никон, приходится иметь дело и в настоящее время. Восстановление митрополичьего управления в духе IV века, когда митрополит стоял во главе церковного округа, отдельные епархии которого не превышали пределов наших уездов, трудно осуществимо вследствие материальных затрат, с которыми по необходимости будет соединено соответствующее увеличение, епископских кафедр. Во избежание взаимных пререканий между епископами, о которых упоминали отцы собора 1682 года, необходимо, далее, организовать митрополичье управление на началах, при которых бы сохранена была в возможной степени самостоятельность епископов, входящих в состав областных митрополий.

Г) Наконец разделение русской церкви на митрополичьи округа признается желательным и необходимым, как средство устранения из церковной жизни некоторых неправильностей и более полного удовлетворения церковных потребностей, особенно местных, С этой практической точки зрения епархиальные преосвященные указывают:

1) на неудобства существующей централизации высшего церковного управления, в виду обширности пределов русской церкви и разнообразия условий церковной жизни в разных областях. При настоящем строе, в центральном управлении скопляется такое множество церковно-административных дел, что в рассмотрении и решении их нет никакой возможности участвовать членам Синода, и дела должны решаться по канцеляриям чисто формально (Михаил, епископ Минский), при неосведомленности столичного управления о некоторых обстоятельствах провинциальной жизни и о самых лицах, касательно которых приходится что-либо решать (Антоний, епископ Волынский). Скопление дел естественно должно неблагоприятно отражаться на своевременности исполнения их, откуда происходят жалобы на волокиту делопроизводства. Вследствие множества и разнообразия дел, для центральной церковной власти в высшей степени затруднителен подробный надзор за всеми сторонами церковной жизни в разных епархиях, ознакомление с местными духовными нуждами и потребностями и изыскание средств к удовлетворению последних (Гурий, епископ Симбирский). Отсюда разделение России на митрополичьи округа, с предоставлением ведению митрополитов и областных, соборов дел второстепенной важности и местного значения, признается необходимым для того, чтобы освободить центральное церковное управление от излишних дел, оставив ему только коренные части управления и церковное законодательство (Михаил, епископ Минский).

2) Центральная церковная власть действует одинаково на всем пространстве русской церкви; подчинение исходящим от этой власти однообразными распоряжениям, касающимся притом не только общего направления жизни, но даже незначительных её проявлений, не может создать сколько-нибудь благоприятных условий для местной церковной жизни. Между тем духовные нужды и потребности епархий не везде одинаковы. В этом отношении их можно разделить на группы. Бесспорно, например, что потребности епархий Северо-Западного края, где преобладает католицизм, совершенно иные сравнительно с епархиями, зараженными шундою или расколом. Местные условия постоянно выдвигают особые задачи, разрешение которых ближе всего заинтересовывает или озабочивает лишь ближайших соседних епископов, часто требуя притом скорейшего исполнения. Кроме того, компетентность, осведомленность архипастырей данного округа несомненно выше, нежели вообще всех прочих, по отдаленности не могущих знать местных нужд и настроения жителей (Евлогий, епископ Холмский; Георгий, епископ Астраханский). Очевидно, что ежегодное составление митрополичьих соборов несравненно легче, чем «всероссийских», и епископы, руководимые своими митрополитами, могут всесторонне и глубже обсудить нужды и потребности своих епархий, не отвлекаясь другими предметами, чем это может быть на Всероссийском соборе, долженствующем естественно прежде всего и главнее всего заняться общими нуждами церкви. Необходимость явиться на собор, как говорится, «не с пустыми руками» заставит епископов быть более ревностными к своей пастырской обязанности, входить в живое и деятельное общение со своею паствою. А если предоставить митрополитам право визитации входящих в их округ епископий, то это еще более должно усилит бдительность епархиальных епископов (Димитрий, Архиепископ Казанский). Т.е. введение митрополичьего строя с областными соборами пробудило бы церковную самодеятельность на всем пространстве Империи, направив ее в каждой области на удовлетворение неотложных местных потребностей.

3) По мнению епархиальных преосвященных, введение митрополичьего соборного строя послужить делу внутреннего единства Церкви, сплотит силы её и тем даст им новую энергию и оживит деятельность Церкви. Централизующий строй поддерживает только внешнее, формальное единство церкви, но не дает никаких средств для действительного внутреннего общения между отдельными епархиями Каждая епархия у нас представляет установление отдельное, обособленное от других епархий, и единственным связующим звеном между ними является общая для всех центральная власть, одинаково действующая на всем пространстве церкви русской. Только митрополичий соборный строй создаст действительное единство церкви. Будучи самостоятельною и независимою во внутренней своей жизни, каждая епархия участвует в лице своих предстоятелей и выборных представителей в окружном соборе и таким образом сохраняет согласие и поддерживает общение и единство с епархиями всего округа и, вместе с тем, чрез общецерковные соборы со всею Церковью (Евлогий, епископ Холмский). Областные соборы свяжут общими церковными интересами ныне разрозненных, не знающих друг друга епископов, дадут им возможность взаимного братского руководства, единства действий и контроля, что, несомненно, оживит церковную жизнь, которая будет направляться не общими церковными распоряжениями Св. Синода, часто неприложимыми ко многим епархиям, а соборными постановлениями епископов, вытекающими из действительных и особенных нужд каждого округа (Антоний, епископ Воронежский; Алексий, епископ Таврический),

4) Наконец, некоторые Архиереи (например, Антоний, епископ Волынский, Питирим, епископ Курский) указывают на пользу от устройства митрополичьих округов с точки зрения судебно-апеллятивной. Именно, митрополичий собор должен будет рассматривать жалобы на архиереев в присутствии самого обвиняемого. В настоящее время Св. Синод, стараясь поддерживать авторитет епископов, затрудняется производить над ними следствие чрез уполномоченных лиц, а потому всякие неправильные действия епископов, которые не касаются каких-либо бумажных промахов и на бумаге всегда могут быть оправданы, остаются без всякого вменения. Изменить такого рода положение дел весьма трудно, ибо Св. Синод, не обладая иным способом воздействия, кроме чисто юридического, бумажного, должен или поддерживать вышеупомянутую практику, или подвергать епископа юридической каре, что совершенно может расстроить епархиальную дисциплину и поощрять, уже и без того укоренившуюся, страсть к доносам недостойных клириков. Напротив того, изустный суд или простое рассмотрение жалобы в присутствии обвиняемого прежде всего гораздо удобнее раскроет сущность дела, а затем даст возможность восстановить справедливость, не понижая авторитета обвиняемого епископа, – и, что особенно важно, оградит епархию от повторения подобных неправильных действий епископа, хотя бы и на противоречащих прямо и открыто букве закона, например, излишней грубости обращения, недоступности, светского образа жизни или, напротив, попустительства, допущения временщиков, и т.п. Церковные каноны выработали весьма подходящую формулу для подобного рода действий митрополичьих соборов: «таковому братолюбно сказати слово прещения» (IV Собор, 19 прав.).

Что касается частностей преобразования строя русской Церкви, значения митрополитов и областных соборов, как правительственных инстанций, круга подлежащих им дел, – словом, применения канонических правил к историческим и бытовым условиям церковной жизни в России, то многие Архиереи вовсе не входят в эти вопросы, предоставляя их решение будущему Большому Всероссийскому собору. Сущность же представленных соображений по сим вопросам сводится к следующему:

Разделение русской Церкви на митрополичьи округа отнюдь не может быть целью само по себе, ибо например, митрополии, во главе назначаемых от патриарха и подчиненных ему же, как главе и начальнику, митрополитов, которые в свою очередь назначали бы подчиненных епископов и начальствовали над епархиями подведомственных архиереев, – были бы совершенно противны православному церковному строю, и такой строй граничил бы с папизмом (преосвященный Николай, Экзарх Грузии). Церковь соборна, и действия правительства церковного должны выражать желания всех управляемых; идея соборности тождественна с идеей самоуправления. Областной митрополичий строй Церкви желателен, как наиболее верное выражение начала соборности или самоуправления в практическом его осуществлении (Евлогий, епископ Холмский). Словом, весь смысл предполагаемого разделения России на митрополичьи округа состоит в устроении церковного управления на началах соборности. Посему, и независимо от этого разделения, если бы оно, как не имеющее аналогии в гражданском разделении России, было признано неудобным, – регулярные соборы епископов признаются все-таки необходимыми, только в таком случае они были бы общие всероссийские (Назарий, епископ Нижегородский).

Существенные черты областного церковного управления состоят в том, что церковные области или округа не представляют собою лишь посредствующий передаточный орган высшего центрального управления. Это – не ряд единоличных или коллегиальных исполнительных инстанций, не имеющих права за своей ответственностью предпринять ни одного сколько-нибудь важного решения и являющихся лишь проводниками распоряжений центральной власти. Каноническое областное управление обязательно предполагает известную долю церковно-правительственной автономии областных единиц, свободы внутреннего самоуправления и широты в постановке и обсуждении вопросов местной церковной жизни. Во главе каждой областной поместной церкви стоит собор всех её епископов под высшим руководством главного епископа области – архиепископа или митрополита, который на основании 8 правила VI Вселенского собора и 6 правила VII Вселенского собора, назначает не менее одного раза в год окружной собор. С другой стороны, областное церковное управление вовсе не тождественно с понятием автокефальности церквей: будучи автономны, церковные округа не автокефальны. Все они суть органы единой автокефальной Церкви российской, – но органы живые, самодействующие, а не простые пружины центрально-административного механизма. Пользуясь известною самостоятельностью, все церковные области в то же время объединены единством высшего управления, все одинаково подчиняются вселенскому собору или общему собору Российской Церкви и её главному предстоятелю – патриарху или митрополиту, первенствующему члену Св. Синода (Никанор, епископ Пермский).

Изложенный взгляд на митрополичьи округа, как на церковные автономии, является преобладающим, но не общим. Так, по мнению преосвященного Иоанникия, епископа Архангельского, митрополии, с митрополитами во главе, в общем строе церковного управления должны быть лишь посредствующими инстанциями между высшим церковным управлением и епархиальным, имеющими своим назначением: для высшего церковно-правительственного органа – облегчить многосложное дело управления обширною русскою Церковью, для органов же епархиальной власти – дать возможность, путем частых соборных совещаний и личных сношений, с большею правильностью и единообразием нести дело церковного строительства в пределах своих епархий, сообразуясь с местными нуждами и условиями. Точно также преосвященный Михаил, епископ Минский, понимает церковные округа не в смысле автономных областей, а в смысле благочиннических округов, – в полной зависимости от центрального управления.

В общем преобразование строя русской Церкви должно совершиться на следующих основаниях. Все епархии, по ближайшему усмотрению и решению Большего собора всероссийской церкви, должны быть соединены в несколько митрополий. Митрополитам должны быть предоставлены те права, которыми они пользовались по древним церковным канонам, а именно: епископы известной области, согласно 34 правило Апостольское и правило 9 Антиохийского собора, признают митрополита первенствующим на соборе епископов; признавая его, яко главу, ничего превышающего их власть не делают без его рассуждения, но и первый ничего не делает без рассуждения всех. Митрополит, имеющий попечение о всей области,

а) созывает епископов на областные соборы как по собственному усмотрению церковных нужд, так и по заявлениям епископов;

б) председательствует на областном соборе, и без него собор, как неполный и неправильный, не может составить никакого действительного определения (Антиохийский, 20, 16; IV Вселенский, 19; Апост. 37);

в) принимает жалобы на подчиненных епископов и назначает соборный суд над ними (Халкидонский, 9, Карфагенский, 28);

г) вместе с епископами выбирает и представляет кандидатов на открывшиеся епископские кафедры;

д) по собственному усмотрению и по уполномочию собора обозревает епархии подчиненных епископов (Карфагенский, 62);

е) вообще, проверяет и утверждает своим согласием все важнейшие распоряжения епископов своей области (Ап. 34; Антиохийский, 9).

Кроме того, митрополит наблюдает и руководит духовно-учебными заведениями округа, намечает и открывает новые епископские кафедры, вызывает к просветительной и благотворительной деятельности подлежащие его ведению монастыри, – словом, развивает и утверждает все стороны жизни церкви в своем округе. Но в епархии подчиненного епископа митрополит, без согласия первого, не совершает никаких архиерейских действий и не отменяет распоряжений епископа прежде соборного решения (Алексий, епископ Вологодский, Вениамин, епископ Калужский).

В состав митрополичьих соборов, которые должны представлять всю полноту церкви данного округа, входят как предстоятели церквей области – епархиальные архиереи, так и представители клира и мирян, по одному от каждой церкви, избранные епархиальными соборами. Кроме того, председательствующий на окружном соборе митрополит может приглашать к участию в областных соборах и других лиц духовных и светских – по своему усмотрению. Право решающего голоса, на основании всегдашней практики вселенской Церкви, принадлежит членам собора – епископам; остальные лица участвуют в рассуждениях собора и имеют совещательный голос по отношению к соборным решениям (Стефан, епископ Могилевский, Симеон, епископ Екатеринославский). Областные соборы, на основании 37 Ап. Правила, обсуждают все вопросы по предметам христианского вероучения и нравоучения, христианского благочиния и богослужения, рассуждают о появившихся заблуждениях и мерах против них. Но по всем этим вопросам они не имеют права делать законодательных постановлений; им принадлежит только право предварительного обсуждения и разработки их для представления Большому всероссийскому Собору. Во-вторых, соборы избирают епископов в свои области, а равно и митрополита. В-третьих, могут обсуждать способы наиболее целесообразного применения к местным потребностям состоявшихся уже (на всероссийских соборах) общих для всей русской Церкви постановлений относительно церковных имуществ, церковного обложения и доходов, а также вопросов, касающихся духовной школы; вырабатывать меры для развития христианской благотворительности, миссионерского дела и духовного просвещения в своих округах, лишь бы эти меры не шли в разрез с основными церковными постановлениями. В-четвёртых, – должны рассматривать жалобы и доносы как клириков, так и мирян на епископов округа и апелляции на епископский суд и производить суд по этим жалобам и апелляциям (Тихон, епископ Костромский, Афанасий, Архиеп. Донской, Никанор, епископ Пермский).

Преосвященный Христофор, епископ Уфимский, обращает внимание на необходимость установления строго определенного порядка для соборов. Такого порядка ни в древней Восточной, ни в древней русской церкви не существовало, вследствие чего соборы нередко являлись ареною борьбы разных партий, принимавшей бурный характер, а потом сами собою упразднились. Чтобы не повторилось то же и у нас с предполагаемыми соборами, необходимо их регулировать. Так как на соборе не могут присутствовать не только все верующие, но и священнослужители, то на собор должны быть избраны лица, которые были бы облечены доверием других и были бы представителями приходов, епархий, областей и всей поместной Церкви. Таким образом, для составления соборов необходимо введение в Церкви выборного начала. Но если и в государстве осуществление выборного начала представляет немало затруднений, то не меньшее затруднение на практике может встретить введение этого начала в Церкви. С своей стороны преосвященный Христофор полагает, что в этом случае может помочь делу восстановление приходских братств, но не в смысле только благотворительных учреждений, а в смысле живых органов, проникнутых идеей братства во Христе и могущих оживлять весь церковный организм. Осуществление же идеи братства, а вместе и соборного начала, должно быть начато с прихода, как первой единицы церковной.

Значение митрополичьих соборов – в канонически-правильном, скором и возможно полном удовлетворении церковных нужд в пределах округа. В частности:

Верховная власть должна отказаться от назначения и утверждения в должностях епископов (Владимир, епископ Екатеринбургский). Церковь издревле ревниво оберегала постоянную нравственную связь епископа с паствою, запрещая епископам, без исключительно благословной вины, переходить с одной кафедры на другую. Связь же эта утверждалась на том, что епископами церквей являлись в большинстве достойнейшие избранники самих же церквей, пользовавшиеся глубоким уважением своих паств еще до вступления своего на кафедру. Тот же порядок, имеющий за собою апостольскую древность и глубокое религиозно-нравственное значение для жизни Церкви, должен быть восстановлен и у нас с обновлением всего нашего церковного строя. Епископы митрополии, под председательством Митрополита и при участии представителей клира и мирян вдовствующей Церкви, и, лучше всего, в епархиальном городе последней, производят избрание епископа. Избираемый – предпочтительно кандидат местной же церкви, в крайнем случае – местной митрополии. Одобрение председательствующего на соборе митрополита и согласие большинства членов собора, епископов, решает назначение того или другого кандидата (Стефан, епископ Могилевский). Избранный таким образом епископ должен считаться обрученным своей церкви до конца жизни (Константин, епископ Самарский), обычай же частого перемещения епископов с одной кафедры на другую, как унизительный для епископов (ибо навлекает на них обвинение в искании большей чести или корысти) и весьма вредный для Церкви (поскольку он не дает возможности архипастырю нравственно сжиться с паствою), должен быть навсегда оставлена (Владимир, митрополит Московский, Симеон, епископ Екатеринославский, Владимир, епископ Екатеринбургский).

Далее митрополичьи соборы должны иметь значение первой и второй судебной инстанции. В качестве первой инстанции собор разрешает споры между двумя епископами и разбирает жалобы епархий и отдельных клириков и мирян на своего епископа; в качестве второй инстанции собор рассматривает все дела, подлежащие ведению епархиального церковного суда, т.е. во всех случаях обжалования постановлений последнего. Собор творит суд над епископами, с правом взыскания, начиная от братского увещания до отрешения епископа, – последнее с утверждения высшей церковной власти (Никон, епископ Владимирский). В настоящее же время, при обременении центрального церковного управления жалобами на неправильные решения по делам, имеющим характер чисто местный, – жалобы эти, не могут иметь ни скорого удовлетворения, ни надежного действия: частные и апелляционные жалобы на действия епархиального начальства имеют обыкновенно последствием требование отзыва по жалобе от того же епархиального начальства, которое и постановило обжалованное решение. Областной собор, по своей большей близости к местным делам, имеет возможность непосредственно рассмотреть дело. Притом решение соборно-митрополичьего суда не должно исключать апелляции к высшему церковному суду, если к этому будут законные основания.

Но не в случаях только нарушения чьих-либо прав ненамеренного или злонамеренного должна оказывать пользу большая близость областного собора к делам его области; а и вообще она благоприятствует скорейшему усмотрению и исправлению ошибочных, не целесообразных или недовольно осмотрительных и нежелательных по своим последствиям действий епархиальной власти. Равным образом соборы разрешают и все вообще затруднительные и спорные случаи в практике епархиальных церквей, которые могут возникать при применении начал широкого самоуправления к приходскому и епархиальному строю (Константин епископ Самарский; Стефан, епископ Могилевский; Афанасий, архиепископ Донской; Антоний, митрополит Санкт-Петербургский).

По мнению некоторых преосвященных, при митрополите должен состоять особый исполнительный орган (под именем «Совета» или с другим названием), в состав которого входили бы епископы ближайших к митрополиту епархий, могущие по первому призыву явиться в митрополию, и члены из духовенства и мирян, по избранию и уполномочию собора; при этом миряне с обязанностями членов «Совета» могли бы соединять и делопроизводство по различным отраслям митрополичьего управления. На обязанности совета при митрополите лежит рассмотрение всех дел по указаниям собора и исполнение текущих дел, касающихся всех сторон церковной жизни округа. Число членов совета и средства содержания его указываются собором. При митрополите имеется канцелярия с правителем дел, избранная советом при митрополите и утвержденная последним (Иоаким, епископ Архангельский, Вениамин, епископ Калужский).

Совершенно противоположное сему мнение представил преосвященный Гурий, Архиепископ Новгородский. Если под именем митрополичьего округа разуметь особую инстанцию – судебную и административную, среднюю между епархиальным судом и управлением и высшим, то образование церковных округов с такою компетенцией) нежелательно по следующим соображениям.

а) С передачею части судных дел в митрополичьи округа, нарушится принцип единства суда, ныне сосредоточенного в одной высшей инстанции – Св. Синоде. Предположив, что суд митрополичьего округа будет не окончательный, нельзя не видеть, что митрополичья инстанция будет излишнею, так как недовольные первою и второю судебными инстанциями будут приносить жалобы Св. Синоду, и таким образом количество дел в Синоде не уменьшится, а самые дела усложнятся еще большей перепиской.

б) При митрополии, ведающей суд в своем округе, необходимо будет образование постоянного учреждения, притом из лиц епископского сана, так как таковому учреждению предоставляется власть проверять и изменять решения епархиальных архиереев, – что на практике встретит непреодолимое затруднение в том отношении, что потребует частого отсутствия архиереев из епархий для участия в соборном митрополичьем суде. Периодически же созываемый для того собор при митрополичьем округе внесет чрезмерную задержку в отправление правосудия. То же рассуждение, и в еще большей степени, приложимо и к административным делам, требующим скорейшего рассмотрения со стороны постоянного органа управления.

в) Централизация административных епархиальных дел в митрополичьем округе принесет лишь один вред; в делах епархиального управления следует напротив, стремиться к децентрализации с предоставлением епархиальному управлению возможно широкой самостоятельности, с передачей из Св. Синода на окончательное решение епархиальной власти многих административных дел (как например, открытие самостоятельных приходов и увеличение состава причтов, утверждение в должности настоятелей и настоятельниц монастырей, отдача в аренду церковных и монастырских земель, приобретение имуществ в пользу церквей и монастырей, отчуждение их и прочее).

и г) Восстановление церковного митрополичьего округа, с автономией в области суда и администрации в пределах округа, без нужды и без видимой пользы нарушит церковное единство.

Но образование церковных округов под общим руководством митрополита, по мнению преосвященного Гурия, полезно и желательно, если окружной собор, не будучи судебно-административною инстанцией, главным образом будет иметь своею задачею установление между архипастырями единства духовного воздействия на пасомых, выработку общих мероприятий пастырских, миссионерских, религиозно-просветительных и т. Под.

Установление церковных округов выдвигает на первое место главных окружных епископов – архиепископов или митрополитов. Избрание митрополита совершается на соборе всех епископов данной области. При избрании главнейшим основанием к выбору известного кандидата должны служить его духовная опытность и заслуги. По избрании митрополит утверждается высшею церковною властью. Кафедре митрополита всего удобнее быть в главном городе округа: это облегчит для него исправление функций надзора, руководства епископов и созыва периодических поместных соборов. Правда, перемещение епископов с одной кафедры на другую каноническими правилами возбранено, но в сем случае могло бы быть допущено, как явление исключительное, обусловленное особенно важными причинами. Служение митрополита пожизненно; только нарушение им канонов церковных может быть основанием к устранению его (Никон, епископ Владимирский, Афанасий, арх. Донской).

Митрополиту, заведующему целым округом, невозможно вместе с тем непосредственно заведовать и всеми делами своей епархии: ему нередко и подолгу придется отлучаться из этой епархии для присутствования в Синоде, для обозрения других епархий, на соборы, собирающиеся по важнейшим церковным вопросам или по поводу избрания епископов и т.п. Епархия в это время не может оставаться без архипастыря. Поэтому при митрополите в окружном городе всегда должен быть епископ, заведующий делами местной епархии (Иоаким, епископ Оренбургский, Алексей, епископ Таврический, Питирим, епископ Курский).

В отношении к подведомым епископам митрополит имеет власть административно-исполнительную: он созывает областные соборы и председательствует на них, подготовляет дела, подлежащие рассмотрению их; принимает жалобы на епископов и епархиальные суды, производит предварительные расследования по ним и потом передает их на рассмотрение областного собора; обозревает епархии подведомых ему епископов и вообще контролирует действия последних. Но ни митрополит без собора, ни собор без митрополита ничего существенно важного не может делать в Церкви (Никон, епископ Владимирский, Никанор-Пермский, Тихон-Костромский, Христофор-Уфимский). Сам митрополит, помимо собора, не имеет никакой власти ни над епископами своей области, ни над всем тем, что касается их епархий (Филарет, епископ Вятский). Все отличие его состоит в его первенстве, ибо единолично, без рассуждения всех, он не творит ничего, превышающего власть епархиального епископа (Алексий, епископ Таврический). Правда, 34 ап. Правилом повелевается признавать его главою. Но это следует понимать в ограниченном смысле. Каждый епископ в своей епархии действует свободно, независимо от каждого соседнего и от митрополита. В текущих делах своей епархии он сам есть глава, и никого в качестве главы над собою он не знает. Но коль скоро возникает новый догматический вопрос, или открывается спор (прекословие церковное) между ним и другим епископом, в таком случае ни один из епархиальных епископов сам собою ничего не может предпринять, кроме отношения с недоуменным вопросом или опором к митрополиту, как общему всех епархиальных епископов главе. Но и сей, по правилу, в таких случаях ничего да не творит без рассуждения всех. Таким образом митрополит есть глава по отношению к каждому из епархиальных епископов, как председатель собора, к коему каждый из них принадлежит как член его. На соборе он – только первый между равными, – сам без рассуждения с ними не имеющий власти ничего творить (Алексий, епископ Таврический). Как представитель постоянной власти во вне соборное время, митрополит в древней церкви пользовался правом утверждения избранного, при участии нескольких епископов, нового епископа (Ник. 4) и посвящения его, затем правом визитации епархий и правом надзора над епархиями, лишившимися епископов. Но при этом необходимо предполагалось, что все единичные действия митрополита будут согласны с волею прочих его епископов. Окружные же соборы (собиравшиеся дважды в, год) установляли возможность постоянного контроля и немедленного исправления каких-либо уклонений в этом отношении со стороны митрополита от общего требования. Будучи председателем собора, митрополит является в то же время в известном смысле лишь органом его, как высшей инстанции (Историческая записка профессора Бриллиантова).

Мысль о полном равенстве всех епископов по власти, не смотря на возвышение некоторых епископов, явившееся следствием разных благоприятных внешних условий и отмеченное титулами: митрополитов, архиепископов, экзархов, патриархов, – развита у преосвященного Николая, Экзарха Грузии, также у Тихона епископ Костромского и Иоанникия-Архангельского; мысль же о полной самостоятельности епархиального епископа в управлении своею епархией наиболее полно выражена в мнении преосвященного Константина, епископа Самарского.

Что касается установления самых границ церковных или митрополичьих округов, то, по мнению большинства преосвященных, руководящими основаниями для сего должны служить: обширность епархий и удаленность от центра; общность святынь, церковных традиций и интересов; гражданское и церковно-историческое значение некоторых кафедр в ряду других; этнографическая или культурно-бытовая однородность населения известных местностей или даже целых районов российской территории; и наконец гражданско-административное деление государства (древние диоцезы, нынешние генерал-губернаторства, губернии и подобные им административные единицы). Огромная территория России, в несколько раз превосходящая Византийскую «вселенную» и, при всех современных удобствах сообщения, представляющая самые разнообразные условия жизни; церковное значение таких кафедр, как Киевской, явившейся первоначальным центром, из которого вера Христова распространилась по всей Руси, – Московской, основанной святителем Петром и имевшей в ряду своих архипастырей целый сонм знаменитых иерархов, – Новгородской, Казанской и другие; разноплеменность территорий, как край Прибалтийский, с населением латышским, эстонским и народов финского племени; край, составлявший некогда царство польское, с родственным ему малороссийским и белорусским населением; степи Новороссии, с их казачеством, Кавказ и прочее – все это само собою приводит к мысли о необходимости, для образования предположенных митрополий, распределить существующие епархии на такие группы, которые наиболее соответствовали бы внутренним особенностям православного населения и внешним условиям жизни.

С точки зрения приведенных оснований, преосвященные Курский, Пермский, Волынский, Гродненский, Олонецкий, Алеутский, Томский и Рязанский полагают достаточным разделение церковной России лишь на 7 округов (согласно делению на округа, указанному в соч. Протоиерея Иванцова-Платонова «О Русском Церковном Управлении»): 1) Северо-Русский или Новгородско-Петербургский (со включением финляндских и остзейских православных церквей); 2) Средино-Русский или Велико-русский-Московский; 3) Южно-Русский или Малорусский-Киевский; 4) Кавказский-Тифлисский; 5) Западно-Русский или Белорусский и Литовский-Виленский, 6) Восточно-Русский-Казанский (епархии поволжские и уральские) и 7) Округ Азиатско-Русский или Сибирский (с западною и восточною частями).

Высокопреосвященный Антоний, митрополит Cанкт-Петербургский, предлагая в своем отзыве таковое же деление, но с образованием 8-го округа – Воронежского, устанавливает и состав каждого округа. В Санкт-Петербургский (во главе коего патриарх Всероссийский, митрополит Санкт-Петербургский и всего Поморья) могут входить епархии: Санкт-Петербургская, Финляндская, Архангельская, Олонецкая, Вологодская, Новгородская, Псковская, Рижская, Тверская, и Смоленская; Московский (во главе архиепископ Московский, митрополит Великой России) – епархии: Московская, Ярославская, Костромская, Владимирская, Нижегородская, Калужская, Тульская, Рязанская, Пензенская, Орловская и Тамбовская; Виленский (во главе митрополит Белоруссии, Литвы и Западной России) – епархии: Литовская, Волынская, Варшавская, Минская, Могилевская и Полоцкая; Киевский (во главе архиепископ Киевский, митрополит Галицкий и малой России) епархии: Киевская, Подольская, Кишиневская; Черниговская, Полтавская, Екатеринославская, Херсонская, Таврическая, Харьковская и Курская; Казанский (во главе с архиепископом Казанским и Восточной России (епархии: Казанская, Самарская, Саратовская, Оренбургская, Уфимская, Екатеринбургская и Туркестанская; Иркутский (митрополит всей Сибири) входят все Сибирские епархии; Грузинский – епархии нынешнего Грузинского Экзархата, и наконец в Воронежский округ войдут епархии Воронежская, Донская, Ставропольская, Терская Область, Астраханская и все русское православное население Кавказа (т. III стр. 86–87).

Тождественного взгляда относительно выделения Воронежского округа держатся, между прочим, преосвященные Вятский и Екатеринбургский.

Но, по преобладающим отзывам преосвященных, желательно образование большего числа округов, чем 7 или 8. Большинство останавливается на 9 и 10, а некоторые (Пензенский, Финляндский, Псковский и Экзарх Грузии) – на 11 и 12 округах, находя, что следует выделить, кроме указанных выше, округи Харьковский, Херсонско-Одесский или Новороссийский, а Сибирь разделить на два округа – Западный, с городами Томском или Тобольском во главе, и Восточный с городом Иркутском. Таковы мнения митрополита Московского, преосвященных Харьковского, Полтавского, Минского, Рижского, Таврического, Астраханского, Архангельского, Самарского, и Донского. Кроме сего, поданы единичные голоса за образование, в ряду других, митрополий: Астраханской (преосвященных Московского, Могилевского, Псковского, и Самарского), Саратовской – (преподобный Астраханского), Архангельской, с наименованием Северной и с кафедрой в Вологде или в Архангельске (преподобный Архангельского), Владимирской (преподобный Финляндского), Ярославской (преподобный Вятского) и Новгородской.

Значительно же большее число округов предлагает ввести преосвященный Иркутский. По его мнению, весьма желательно, чтобы митрополии, соответственно епархиям-уездам, совпадали с гражданскими 23 губерниями и каждый губернский город имел своего митрополита. В случае невозможности немедленного образования митрополий в таком количестве, представляется необходимым разделить русскую Церковь, сообразно с относительным количеством приходов, бытовыми и другими особенностями, на 22 митрополии, в том числе, между прочим, на Могилевскую, Кишиневскую, Полтавскую, Смоленскую, Рязанскую, Вологодскую, Нижегородскую, Пермскую, Уфимскую, и Ростовскую на Дону (т. II стр. 226–227).

Точно так же и преосвященный Нижегородский полагает, что, согласно с церковными правилами (IV, 17; VI, 38) и в соответствие с нашим гражданским устройством, следует признать единицею церковного управления каждую епархию, с переименованием ее в митрополию или архиепископию, с митрополитом или архиепископом губернского города во главе и с подчиненными ему епископами уездных городов. В настоящее время епархиальный епископ, по многотрудности и сложности обязанностей, имеет нужду в ближайших помощниках, каковыми и явились бы епископы уездных городов (т. II, стр. 420).

преосвященный Костромский в своем отзыве предлагает, при разделении церкви на округи и епархии, руководствоваться существующим в России делением на учебные округи Министерства Народного Просвещения. Всех таковых округов 15. Но так как в некоторых учебных округах, как в районах Варшавском и Рижском, Туркестанского края и Иркутского генерал-губернаторства, по две и даже по одной епархии, то число митрополичьих округов, включая сюда Грузинский Экзархат, можно ограничить 11-ю. Такое число близко подходило бы к числу округов, проектированному еще прежде царем Феодором Алексеевичем (12 округов) и Московским Митрополитом Филаретом в его проекте, поданном Императору Александру I (9 округов). Перечисляя 11 намеченных митрополий, с теми же наименованиями, как и в отзывах других преосвященных, епископ Тихон сообщает подробнейшую схему разделения на округи, с обширными статистическими данными, заимствованными как из отчета обер-прокурора Св. Синода за 1901 г., так и из Энциклопедического Словаря Брокгауза и Большой Энциклопедии Мейера (по переписи 1897 г.), о числе церквей, клириков, народонаселения каждой епархии, числе уездов и пространстве в квадратных верстах, а также о преобладающем количестве в данном районе тех или иных иноверцев, с которыми придется Церкви вести борьбу. К сему преосвященный присовокупляет, что в случае, если бы на Всероссийском Поместном Соборе было признано необходимым восстановить в Русской Церкви патриаршество и местопребывание патриарха было избрано в Санкт-Петербурге, митрополичью кафедру следовало бы учредить в Новгороде, изъяв из её состава Петербургскую губернию (т. II, 534–536).

Ту же мысль о выделении епархии, где будет иметь местопребывание Всероссийский патриарх, высказывают многие преосвященные. Архиепископ Антоний Волынский особо отмечает, что митрополитов должно иметь, между прочим, в Новгороде или Петербурге (последнее в том случае, если патриарх будет в Москве, первое – если патриарх будет в Петербурге), и в Москве или во Владимире (также в зависимости от местопребывания патриарха). С этим согласен и преосвященный Рижский, говоря, что в числе центров митрополичьих округов должен быть Новгород (но не Петербург) и город Владимир, если Москва взберется патриаршим местопребыванием. Одинаковые мнения на сей предмет и у преосвященных Вятского, Таврического, Пермского, Алеутского и Пензенского, по заявлению которого, Петербург с уездом должен составлять патриаршую область, управляемую, при помощи викария, патриархом Всероссийским, епископом царствующего града.

Установление границ деления на округи, по мнению преосвященного Владимирского, не должно, однако, быть рассматриваемо, как нечто неизменное и раз на всегда определяемое. Требования жизни сами покажут, какие поправки должны быть внесены в первоначально принятую схему разделения.

Преосвященные Литовский и Вологодский по тому же поводу также говорят, что количество и территориальные размеры округов могут быть установлены только на ожидаемом Поместном Соборе, вследствие чего ими не представлено соображений о границах.

Точного указания окружных границ не представлено, кроме того, следующими преосвященными: Киевским, Екатеринославским, Черниговским, Воронежским, Кишиневским, Орловским, Херсонским, Новгородским, Подольским (который находит, что открытие самого собора вообще преждевременно, необходимо успокоение в обществе), Смоленским, Тамбовским, Саратовским, Казанским, Енисейским, Уфимским, Ставропольским и Владикавказским.

Преосвященные Туркестанский, Оренбургский и Тульский, как представившие отрицательные отзывы об учреждении церковных округов, не дали сведений и о границах (Впрочем, преосвященный Оренбургский представил мнение образованной им на месте комиссии по возбужденному вопросу, которая признала необходимость разделения на округи и указала границы их).

Кроме приведенных соображений об установлении вообще границ церковных округов некоторые преосвященные заявляют о желательности, в частности, учреждения той или другой митрополии или о расширении прав епархиальных архиереев в зависимости от особенных условий некоторых районов или епархий.

Так преосвященный Алеутский указывает, что Северо-Американскую епархию следует преобразовать в экзархат Российской Церкви в Северной Америке. В состав этой епархии входят не только разные народности, но и разные православные Церкви, которые, при единстве в вере, имеют каждая свои особенности в каноническом строе, в богослужебном чине, в приходской жизни; особенности эти дороги для них и вполне терпимы с общей православной точки зрения. Посему необходимо сохранить национальный характер тамошних церквей, предоставляя возможность быть им подчиненными начальникам их же национальности. В 1904 году Сирийская церковь получила своего епископа (преосвященного Рафаила Бруклинского), который считается вторым викарием Алеутского епархиального архиерея, но в своей области является почти самостоятельным. Таким же является и преосвященный Аляскинский. Сербские приходы ныне подчинены непосредственно особому начальнику, который пока еще в сане архимандрита, но в ближайшем будущем может быть возведен в сан епископа. Желают иметь своего епископа и тамошние греки. Словом, в Северной Америке может образоваться целый экзархат православных национальных церквей со своими епископами, возглавленными экзархом, русским архиепископом. В своей области каждый из них самостоятелен, но дела, общие для всей американской Церкви, разрешаются соборне под председательством русского архиепископа. Чрез него сохраняется связь американской Церкви с всероссийскою Церковью и известная зависимость от неё. При этом не следует упускать из виду того обстоятельства, что жизнь в Новом Свете, по сравнению с Старым, имеет свои особенности, с которыми приходится считаться тамошней Церкви, а посему этой последней должна быть предоставлена большая автономия, чем другим русским митрополиям. В состав Северо-Американского экзархата могли бы входить: 1) архиепископия Нью-Йоркская, коей подчинены русские церкви в Соединенных Штатах и Канаде; 2) епископия Аляскинская, обнимающая церкви православных жителей Аляски (русских, алеутов, индейцев, эскимосов); 3) епископия Бруклинская (Сирийская); 4) епископия Чикагская (Сербская); и 5) епископия греческая (т. I, стр. 531),

Преосвященный Симбирский находит необходимость и пользу открытия особой митрополии в Приволжском крае, с присоединением к ней восточных епархий (до Уральских гор), что вызывается наличностью многочисленного инородческого, иноверного и старообрядческого населения, возлагающего на местную иерархию особую задачу просветительной, миссионерской и противо-сектанской деятельности (т. 11, стр. 1).

Преосвященный Якутский, в виду территориальной обширности Якутской области, окружные города которой отстоят от областного (епархиального) города на сотни и тысячи верст, при крайних неудобствах путей сообщения, с самым первобытным способом передвижения, лишающим возможности причты и жителей благовременно получать удовлетворение своих нужд, особенно в случаях перемены в наличном составе причтов, – признает желательным предоставление местному архиерею, вместе с избранным собором, духовенства, большей автономности в деле разрешения вопросов церковно-общественного значения, так как подчинение в этом случае предполагаемому автокефальному митрополиту н Иркутске, за расстоянием почти 3 тысячи верст, при полном неудобстве сообщения, явится не меньшею задержкою в разрешении вопросов, чем сношение даже со столицею (т. 1, стр. 546).

Преосвященный Литовский свидетельствует, что население всего Северо-Западного края России, однородное белорусское племя, целые века находившееся под воздействием главным образом римско-католичества, но сохранившее преданность православной вере, в настоящее время особенно нуждается в покровительстве и защите от происков фантазировавшего католичества, которое стремится поглотить теперь эту часть русского коренного населения. По свидетельству православного духовенства на съездах 1905 года, заметна необычайно энергичная пропаганда католицизма среди белорусского населения, на основании ложно понятого высочайшего манифеста 17 апреля, путем насилия, угроз и обольщений. По мягкости же духовной натуры, при слабом культурном развитии, белорусы не могут вполне сознательно противостоять натиску католиков. Православная Церковь должна поддержать преданных ей. Но отныне Церковь должна сама защищать свои интересы, на поддержку гражданской власти надеяться нельзя, как было доселе, и потому необходимо поставить Церковь в такие условия, которые помогли бы ей развить нужные силы. А это возможно только путем объединения церковной деятельности отдельных епархиальных епископов в крае чрез восстановление древней Литовской митрополии с митрополитом во главе или окружной архиепископии (т. III, стр. 178).

Наконец преосвященный Могилевский изъясняет, что проектируемою организацией областного церковного самоуправления обостряется грузинский церковный вопрос. Но личному наблюдению преосвященного, близко знакомого с Закавказским краем, сепаративные стремления грузинского племени к церковному обособлению, как равно и обвинение русской церкви в незаконном будто бы лишении Грузии самостоятельности, доныне чрезвычайно сильны. Предполагаемое предоставление широкого самоуправления местным церквам и округам церковным, до выбора собственного митрополита включительно поведет несомненно к намеренному уклонению грузинской иерархии от всякой органической связи с жизнью русской Церкви. При митрополите же грузине, равно и при выборе кандидата на кафедру, национальная рознь легко перейдет в открытые племенные столкновения и гибельные церковные раздоры. В виду сего, следует а) выделить в особый самостоятельный округ грузинскую Церковь, в древнейшем её составе народностей картвельского или грузинского племени (Кахетии, Карталинии, Имеретии, Мингрелии, Грузии), с присоединением Сванетии, по тесной географической связи с Грузией); и б) разно-племенное население всех прочих областей Кавказа, в разное время присоединенных к России, как то: губерний Ставропольской, Елисаветпольской, Бакинской, Эриванской и Черноморской (вместе с Абхазией), областей Кубанской, Терской (вместе с Осетией), Карской и Дагестанской и округа Закатальского, – подчинить в церковно-административном отношении ближайшему русскому митрополиту, каковым всего естественнее быть епископу города Астрахани, в силу географической, а отчасти и исторической, связи этого города с жизнью Кавказа (т. I, стр. 96–97).

По поводу опасений за возрождение идеи о культурной и политической обособленности наших окраин в Западном крае и на Кавказе, при образовании особых или автономных церковных областей, в территориях, в коих имеются к тому исторические и жизненные основания, – почти во всех представленных отзывах преосвященных высказана уверенность, что, кроме полезности от автономного церковного управления, никаких иных последствий ждать нельзя.

Преосвященный Томский развивает подробно эту мысль. Опасение, что церковно-областные автономии, возбуждая и привлекая автономные вожделения политического свойства, могут повредить государству ослаблением и даже разрушением его единства и цельности, по-видимому, не лишено оснований. Правда, история соборов не представляет ни одного свидетельства о противогосударственных тенденциях того или иного собора в смысле разъединения частей, из коих состояла Византийская Империя, но сила этого указания ослабляется объяснением, что в древности национальное сознание и присущие ему стремления развиты были у народов слабо, чем по преимуществу и обусловливались прочность и цельность Римского и последующего Византийского государства под единством политической власти. В настоящее время дело обстоит иначе. Современность выразила обостренность национального сознания. В России тяготения, не отвечающие интересам её единства, замечены в массах инородческого населения окраин, желающих, если не полного отделения, то зависимости на федеративных началах. Но опасливое предположение, что и на областных соборах выразятся политически-автономные стремления, при видимой его неосновательности, не должно, однако, иметь место, по следующим соображениям. Церковь преследует духовно воспитательные задачи и цели, мало имеющие общего с задачами государства. Сфера чисто политических дел чужда Церкви. Чуждою она должна быть и в областных соборах. В деле Церковного устроения на областных соборах будут решаться вопросы церковных потребностей и бытовых особенностей края духовного содержания и решения их нельзя смешивать с политическими тенденциями. Областные соборы будут собираться и действовать в зависимости от патриарха, Синода и Поместных Соборов. Установленная связь с высшим представителем русской Церкви послужит прочным ручательством за неразрывное единство с Церковью и государством. Русская церковь искони дорожила государством. Она одухотворяла и возвышала государство внесением в жизнь начал правды и мира, внушением терпения и христианской бодрости. Она смягчила и умиряла зло княжеских междоусобий, не допустила народ пасть духом за длинный тяжелый период монгольского ига. Усиленными стараниями церковь содействовала объединению Руси под державою Московских князей и царей, спасла государство от грозившей окончательной гибели в смутное время самозванства. И таких примеров истинного служения церкви Государству в истории много. Отсюда должны падать всякие опасения, что установлением автономных областных соборов, действиями и распоряжениями на этих соборах, Церковь может поколебать Русское государство разъединением его частей, хотя бы эти части были с инородческим населением (т. III, стр. 358–361).

Также полагает и преосвященный Таврический. Церковь православная искони служила оплотом государственного единства. Никогда, по самому духу своему, она не была соперницею государственной власти, напротив, в лице своих святителей являлась лишь опорою власти государственной. Если бы когда-либо окраины Русской земли на Кавказе, в Западном крае и других достигли государственной автономии, Церковь в этих окраинах останется связующим звеном с центром Империи. Что же, как не Церковь связала судьбу Малороссии и всего Юго-западного края с Русскою державою? Что же и доныне связывает воедино южнославянские племена с русским народом, как не единство веры? Что притягивает взаимно полу-онемеченный народ чешский к русскому славянскому народу, как не общие корни православия? Единая Церковь, всегда и везде, останется таковою, какие бы внешние политические преграды ни разделяли её отдельные части, доколе эти части пребудут в единении с целою Церковью (т. III, стр. 62).

По мнению преосвященных Владимирского и Пермского, церковная автономия не исключает единства верховной власти Церкви. Поместные областные церкви не будут являться автокефальными, а будут находиться у высшего органа русского церковного правительства – Всероссийского Поместного Собора и патриарха. Посему и автономии ни в каком случае не будут стоять в противоречии с началами государственного единства. Националистические и сепаратные стремления в настоящее время питаются другими мотивами – этнографическими и культурно-историческими, но не церковно-религиозными. Если они возникли где-нибудь, будут существовать помимо церковной автономии; последняя едва ли может придать им особенную жизненность. Бороться с такими стремлениями должно государство, а не Церковь (т. 1, стр. 218 и Т. II, стр. 492).

Также говорит и преосвященный Уфимский. Церковь политикою не занимается и не может без особой надобности вмешиваться в дела государственные, если не будет к тому призвана самим Правительством (т. II, стр. 58).

Высокопреосвященный Флавиан, Митрополит Киевский, изъясняет, что образование древних крупных церковных округов, как митрополии и патриархии, было следствием силы не разделяющей, а объединяющей. Иными словами: крупные церковные округи появлялись не вследствие сепаратизма областей, стремившихся к автономии, а наоборот, вследствие стремления мелких церковных единиц к объединению в крупные церковные единицы. В тех случаях, когда отдельные области и целые страны, под влиянием национальных, культурных и политических побуждений, обнаруживали стремление к обособленности, церковное начало, под воздействием присущей ему идеи всеобщего единства, не только не способствовало усилению сепаратизма, напротив, ослабляло развитие и задерживало его проявление, не смотря на церковную автономию областей. После распадения Римской Империи на западную и восточную (395 год) церковное единение между двумя половинами империи продолжалось еще в течение шести с половиною веков (до 1054 года) при полной церковной автономии этих областей. С аналогичным явлением встречаемся и в церковно-политической жизни русского народа. Не смотря на то, что юго-западная Русь политически отторгнута была от единения с Русью северо-восточною, сознание церковного единства между ними не ослабело и в свое время послужило одним из могущественных факторов, способствовавших прочному политическому воссоединению юго-западной Руси с московскою. Посему образование митрополичьих округов, если оно состоится, будет проявлением начала объединяющего, а не расчленяющего, и само по себе пробуждению политического сепаратизма служить не может; оно повлечет за собою ослабление бюрократической централизации, но и только (т. II, стр. 102).

преосвященный Симбирский, в свою очередь, указывает на исторические данные по сему вопросу. Отделение Киевской Митрополии от Московской было вызвано прежде последовавшим гражданским подчинением населения епархий Киевской митрополии Литовско-польскому правительству; когда же Малороссия в гражданском отношении подчинилась Московскому государю, вслед затем и Киевская митрополия перешла к Московскому патриарху. В пределах Константинопольского патриархата существует с древних времен и доселе несколько митрополий, не отделяющихся от церковной юрисдикции патриарха. Некоторые же митрополии приобрели автокефальность уже после того, как население их приобрело политическую самостоятельность (например, Сербия, Болгария, Эллинское королевство). Пока не ослабеет государственное единство нашего отечества, церковные митрополичьи округи могут существовать в нем без вреда для этого единства и с пользой для задач Церкви (т. II, стр. 2).

По мнению преосвященного Ставропольского, если существование гражданских и военных управлений, генерал-губернаторов и наместников, с широкими и исключительными полномочиями, до права на жизнь и смерть, не подрывает начал государственного единства, то нет оснований опасаться, чтобы областные автономии церковного управления противоречили государственному строю и способствовали возрождению идеи о политической обособленности окраин. Близость автономного представителя в вверенной ему области, (предполагая, что он будет жить в своей области), с одной стороны, а с другой, возможность лично (при условии созыва местного собора) выяснять нужды паств – принесут одно лишь доброе, жизненное, установят жизнь паств, а чрез них и Церкви, на началах взаимного понимания и доверия, чего недостает в настоящее время (т. II, стр. 262).

Преосвященный Казанский, разделяя приведенное мнение, ставит тот же вопрос, почему генерал-губернаторства, наместничества и т.п. не представляют сепаратистской опасности? Почему, при образовании их, не возникает такое опасение? История дает для него основания. Между тем из истории православной церкви нельзя привести примера, чтобы митрополии когда-либо и где-либо легли в основу отделения той или иной области от государства. А затем, действительно ли ныне предполагается дарование митрополиям такой автономии, которая естественно и необходимым образом должна вести к сепаратизму. Нет этого не предполагается. Митрополичьи округи, с указанною их деятельностью, могут только противодействовать государственному сепаратизму, ибо они будут заботиться о распространении и укреплении правил христианской веры и подавлении всякого рода лжеучений, к каковым относятся и национально-сепаратистские, и иные либеральные, антицерковные и вместе антигосударственные учения. Таким образом и с этой стороны нужно желать образования церковных митрополичьих округов, а не противодействовать им. К тому же нужно помнить, что митрополиты обязаны повиновением своим патриархам и что правила Церкви строго карают отступление их от общения с патриархом, охраняя, однако, же, их ревность о сохранении чистоты, целости и не поврежденности веры (Константинопольский Двукр. собор пр. 15) (т. III, стр. 395).

С изложенным мнением согласны преосвященные Астраханский и Литовский, который полагает, что начавшемуся уже осуществляться на деле национальному объединению литовцев, поляков, латышей, евреев и др. следует противопоставить единение всех православно-руссов, жителей пяти епархий Северо-западного края, на почве религиозной и только такое объединение укрепит связь этого края со всею остальною Русью, создав в то же время более благоприятные, чем ныне, условия для борьбы с римско-католичеством под общим систематическим руководством областного представителя Церкви (т. III стр. 178).

Преосвященный Карталинский и Кахетинский, в своем отзыве, касается главным образом Грузинской церкви. Изложив исторические основания для признания её автокефалии, преосвященный прибавляет, что в течение тринадцати веков, все восточные патриархи бесспорно признавали ее автокефальною. Вот почему станет понятным сильное недоразумение, царящее в грузинском народе относительно незаконного, произвольного, анти-канонического упразднения автокефалии при добровольном вступлении грузин в братское единение с Русскою державою. Этот акт исторической ошибки русского Правительства в течение столетия, как и следовало ожидать, нанес Грузинской Церкви столько тяжелых ударов, что в настоящее время православие в Грузии, переживая последний кризис, вопиет о помощи и спасении путем восстановления прежних церковных порядков, о чем уже официально высказались съезды духовенства всех епархий Грузинского Экзархата, дворянские собрания, городские самоуправления и сельские общества. Не смотря, однако, на проявленное желание объединения церковного, опасение за возрождение идеи политической обособленности Грузии не должно быть. Самая история присоединения её к России является опровержением сему опасению. Мысль о присоединении к России зародилась в то время, когда Грузия пользовалась благами политической, церковной и культурной самостоятельности, но сознание в народе своей слабости, в виду его малочисленности, и тяготение к единоверной державе было так велико, что цари и правители Грузии (не говоря уже о духовенстве) добровольно подчинились русскому государю, во имя идеи защиты самобытности нации и неприкосновенности церковных порядков. Та же мысль господствует в грузинском народе и в настоящее время, и если появилось брожение против русского режима во всех слоях общества, то это вызвано именно разочарованием в тех надеждах и ожиданиях, которые соединили его с русским народом. Постепенное ниспровержение порядков, традиций и нравов грузинской древне-православной Церкви, хранящей в своих обычаях порядки первых веков христианства, заслуживающие уважение каждого христианина и ученых исследователей древности, – вот причины недовольства. Но если национальные и местно-церковные интересы не будут попираемы русскою властью, то каждый грузин почувствует себя русским гражданином. Посему о возрождении идеи политической обособленности не может быть и речи, по восстановлении автокефальной грузинской Церкви. Что же касается культурной обособленности, то не только нельзя усмотреть в ней чего-либо противного общегосударственным интересам, а следует стремиться к ней, как к одному из наиболее могущественных средств процветания государственной жизни (т. III, стр. 509–510).

В остальных отзывах преосвященных или не содержится вовсе суждений по изложенному предмету или представлены замечания в краткой форме, но с тою же мыслью, что к опасениям возможных нежелательных последствий от введения автономного церковного управления не имеется достаточных оснований. Только преосвященный Харьковский полагает, что учреждение митрополий для отдельных окраин и народностей в России будет угрожать единству и неделимости государственного тела России, ибо естественно опасаться, что в подобных православных митрополиях на почве, например, национализма иерархии, духовного просвещения и церковно-богослужебного языка, церковная автономия поведет к автономии политической. В виду сего, по мнению преосвященного, представляется наиболее соответствующим интересам Церкви и государства образование митрополий в тех областях, кои имеют общность своих святынь, церковных традиций, интересов и нужд, на удовлетворение коих направлена была бы местная свободная деятельность Церкви (т. I, стр. 8).

В связи с суждениями о предполагаемом разделении церковной России на округи, некоторые преосвященные касаются вопроса об увеличении числа епархий вообще, а также и о положении викарных архиереев. Так:

Преосвященный Питирим, епископ Курский, находит необходимым увеличить количество епархий, которые войдут в митрополичьи округи, и число викарных архиереев, с самостоятельною деятельностью, насколько таковая возможна при наличности одной консистории в целой губернии. Это желательно с тою целью, чтобы епископы, составляющие митрополичьи соборы, могли быть, во-первых, действительными свидетелями местных церковных нужд, и во-вторых, действительными представителями этих нужд и борцами за пих. Увеличение же числа викарных архиереев необходимо, в видах устранения неудобств, представляемых во многих отношениях нашими обширными (по пространству) епархиями в Сибири и в некоторых местностях (где должно быть дробное разделение приходов и епархий) на севере и на востоке Европейской России (т. I, стр. 420).

Преосвященный Волынский высказывает желательность поселить епископов викарных в городах, коими обозначается их титул, предоставить им в одном или нескольких уездах полную самостоятельность и вообще урегулировать положение этих епископов, в настоящее время совершению бесправных, почти бесполезных и древней Церкви Христовой неведомых до недавней эпохи подражания Западу, а в православных восточных Церквах и поныне не существующих (т. I, стр. 122).

Также преосвященный Полтавский, считая необходимою, для успешности пастырского делания, большую близость епископа и паствы, выражает пожелание увеличения в возможных размерах числа епископских кафедр и, в крайнем случае, предоставления права самостоятельности викарным епископам, с перенесением их кафедр в уездные города (т. II, стр. 318).

По мнению преосвященного Вятского, институт викарных епископов следует упразднить, как бесполезный при том положении, в какое он поставлен. Нежелательно и положение епископов так называемых полу самостоятельных, (каковых осталось только двое в Европейской России), так как создает различные недоразумения между ними и епархиальными архиереями. Число же епархий вообще необходимо увеличить (т. II, стр. 510).

С упразднением викариатств согласен и преосвященный Оренбургский, называя сто установлением недавним и неканоническим, унижающим архиерейский сан своим бесправием и мало полезностью.

Преосвященный Костромской особенно подробно останавливается на открытии новых епархий. Некоторые из пламенных ревнителей обновления нашей церковной жизни и усиления плодотворности архипастырской деятельности желали бы, чтобы каждый уезд в губернии составлял епархию отдельную, а губерния обращена была бы в митрополию, как это было в древней Церкви на Востоке. Но этому трудно осуществиться в действительности, по одним даже чисто экономическим причинам. Всех уездов и округов в губерниях и областях европейской и азиатской России – 674, а если включить сюда 84 уезда 10-ти губерний царства Польского, 51 уезд восьми губерний княжества Финляндского и 23 уезда трёх губерний Прибалтийских, то – 832. Значит, потребовалось бы вновь открыть, по крайней мере, 674 епархии. Хорошо было бы, если бы теперь, по крайней мере, из каждой епархии, имеющей викарных епископов, а также из каждой епархии, хотя и не имеющей викарных, но имеющей миллион и более православного населения и даже свыше несколько 500 тысяч, если только территория епархии слишком обширна, – выделить еще по одной самостоятельной епархии, подобию тому, как Пермская губерния недавно разделена на две епархии, Пермскую и Екатеринбургскую. Таким образом пришлось бы открыть 40 или 50 новых епархий. викариев же можно оставить только при митрополитах.

В минувшем 1905 году на русском языке вышли два крупных сочинения, в которых выяснены историко-канонические основы митрополичьей системы церковного управления и её происхождение. Это, во-первых, сочинение профессора А. П. Лебедева: «Духовенство древней вселенской Церкви» (Москва, 1905 год), в котором рассматриваемому вопросу посвящена специально особая (четвертая) глава (стр. 170–191) и, во-вторых, исследование П. Гидулянова: «Митрополиты в первые три века христианства (Москва, 1905). В особенности важно в этом вопросе исследование П. Гидулянова, как по серьезности постановки вопроса, так и по обширности самого исследования.

Основные положения исследования Гидулянова вкратце сводятся к следующему. При равенстве всех христианских епископов, с самых же первых пор христианской истории, замечается неравенство общин, во главе которых стояли епископы. Это неравенство между общинами объясняется различными причинами: отчасти апостольским происхождением некоторых из них и дальнейшим распространением из них христианства, отчасти значением городов, преимуществовавших пред другими развитием знаний, культуры, богатством, численностью населения, административным значением. Большая и знаменитая христианская община, естественно, приобретала преимущественный вес и значение в ряду других христианских общин, оказывая им материальное вспомоществование и морально влияя на устроение их жизни и быта. Уже на первых норах христианской истории определилось право главной общины издавать обязательные нормы для других общин своего округа и, во-вторых, принимать апелляции на решения местных общин. В первом веке церковные округа лишь намечались, во втором и третьем веках они развились, окрепли и организовались в союзы, во главе которых стали епископы больших общин, называвшиеся сначала протосами, т.е. первыми епископами (οί πρῶτοι ἐπίσκοποι), позднее митрополитами.

Власть протоса по отношению к малым общинам была в первые три века скорее нравственного, морального, чем правового характера. Переход от моральных, чисто духовных отношений к правовым совершился в IV и последующем веках, когда на соборах были формулированы права митрополита. Начало каноническому определению прав митрополитов было положено уже первым вселенским собором, причем канонами 4 и 5 собор установил, в виде общего правила, соответствие церковного округа, с митрополитом во главе, римской имперской провинции, или, по терминологии того времени, епархии. По долго господствовавшему в науке (оспариваемому г. Гидудяновым) мнению, первый вселенский собор, признав в 4 и 5 правилах принцип соответствия церковных провинций с гражданскими, пошел и еще дальше по пути согласования церковного устройства с имперским, создавая высшую над провинциями и их митрополитами единицу, соответствовавшую пяти имперским диоцезам (διοζήσεις), на которые делилась восточная префектура, и названную позднее патриархатами.

Митрополит созывал окружные соборы, как регулярные (дважды в год) для решения разного рода недоуменных дел, так и чрезвычайные для избрания епископа на вакантную кафедру в пределах митрополии, председательствовал на соборах, руководил деятельностью епископов своего округа, посвящал их, принимал жалобы клира на решения и действия епископов и рассматривал эти жалобы на соборе.

Таково вкратце содержание книги г. Гидулянова.

Следует заметить, что с развитием централизации, митрополичья форма управления в восточной церкви уничтожилась сама собою и теперешние митрополиты восточной греческой церкви – суть только епархиальные архиереи, без каких бы-то ни было начальственно иерархических прав по отношению к другим епархиальным архиереям.

В русской же церкви митрополичья окружная форма церковного управления никогда не имела места. Впрочем, попытки насадить у нас эту систему делались неоднократно, начиная со времени учреждения патриаршества в русской церкви.

История епархиального устройства русской церкви в XVI–XVII веках подробно изложена в сочинении И. Покровского: «Русские епархии», т. I. Казань, 1897 год.

Предположение об учреждении митрополичьих округов в русской церкви возникло одновременно с учреждением патриаршества – в 1589 году. Именно: тогда решено было открыть 4 митрополии: в Новгороде, Казани, Ростове и на Крутицах, учредить 6 архиепископий и, в дополнение к 11-ти существовавшим в то время епархиям, – открыть восемь новых епархий. Действительно архиепископы Новгородский, Казанский, Ростовский и епископ Сарский были возведены патриархом Иовом в звание митрополитов. Но они не получили никаких прав по отношению к прочим епископам русской церкви, так что все дело свелось лишь к перемене титулов. Одновременно с тем, пять епископов получили звание архиепископов, и учреждена была новая епархия во Пскове (вместо 8 проектированных новых епархий).

Вопрос об упорядочении епархиального управления был подпит затем на соборах 1657 и 1667 годов. На этом последнем соборе, по инициативе восточных патриархов Паисия Александрийского и Макария Антиохийского, решено было, для устранения недостатков епархиального управления, по примеру греческой церкви, ввести окружное управление, подчинив митрополитам епископов ближайших к ним епархий. Число митрополитов решено было увеличить до восьми, прибавив к прежним четырем еще четыре митрополии: в Астрахани, Тобольске, Белгороде и Рязани; к 14 епархиям, существовавшим до 1667 года, проектировалось прибавить 20 новых.

Проект о введении митрополичьих округов, принятый собором 1667 года, по неосуществленный на практике, был подвергнут новому обсуждению на соборе 1681 года, причем на этом соборе дело было постановлено гораздо шире, чем на соборе 1667 года. Русское епархиальное устройство задумали сделать точною копией с греческой церкви. Число митрополий проектировалось увеличить до 12-ти. Предполагалось открыть вновь 68 епископских кафедр, прячем общее число их, с 12-ю митрополичьими и патриаршей, доводилось до 83. Этот проект, по своей широте, явно был неисполним: почему, взамен его, царем был внесен на собор другой, более скромный, проект; в нем оставлено то же число митрополичьих округов, но число епископий сокращено на половину, именно до 34. Отцы собора, по обсуждении царского проекта, решили подать царю челобитье от имени всего соборного духовенства. Они просили, чтобы царь Феодор Алексеевич положил милостивое рассмотрение к архиерейскому чину и устроил архиереев с титулами архиепископов или епископов только в местах пристойных, т.е. в отдаленных и многолюдных городах, причем новых архиереев и их епархии сделал самостоятельными, а не подвластными митрополитам, «чтобы в архиерейском чине не было никакого церковного разногласия, а меж архиереями распри и высости, и в том несогласии и нестроении святой церкви преобидения, а от народа молвы и укоризны». Челобитчики указывали также на недостаток средств на содержание новых кафедр, архиерейских домов и штатов. В конце концов соборным определением число новых, предположенных к открытию, архиерейских кафедр было доведено до 11-ти, а в действительности открыты лишь 4 новых епархии: Великоустюжская, Холмогорская, Воронежская и Тамбовская. Разделение епархий на митрополичьи округи, которое, по-видимому, должно было соответствовать проектированному делению государства на наместничества, также не осуществилось.

Но мысль об учреждении окружного митрополичьего управления в русской церкви не погибла. Она вновь возникла в XIX веке, в царствование императора Александра Ι. Император Александр І имел мысль соединить по нескольку епархий в округи, имеющие одного старейшего епископа, к которому епархиальные в трудных случаях обращались бы для совета, и который имел бы над ними наблюдение и давал им советы к разрешению недоумений и к исправлению открывающихся погрешностей и беспорядков. По Высочайшему повелению, составленный о сем учреждении краткий проект остановлен был на пути в Таганрог и не имел дальнейшего движения.

Позднее мысль о целесообразности разделения русской церкви на церковные округи поддерживал митрополит Московский Филарет. «О потребности такого учреждения, писал Владыка, нужно рассудить на предполагаемом соборе, или даже и прежде его; потому что новый неопытный начальник епархии (поскольку немногие приобретают предварительные сведения о епархиальном управлении, проходя должность викария), не имея старшего и опытного советника, подвергается опасности или, действуя на удачу, власть в ошибки, унижающие его в глазах подчиненных и вредные, или подвергнуться излишнему влиянию опытных членов консистории и секретаря».¹

Ту же мысль о целесообразности митрополичье-окружной формы церковного управления в применении к русской церкви проводил впоследствии известный писатель протоиерей Иванцев-Платонов, о чем можно читать в его книге: «О русском церковном управлении».

Из проектов, напечатанных в последнее время в духовной журналистике относительно введения в русской церкви окружно-митрополичьего управления, укажем:

1. Профессора Заозерского: «Окружно-митрополичье управление». Богословский Вестник, 1906 год, январь стр. 131–133. Митрополичьих округов проф. Заозерский намечает восемь: Санкт-Петербургский, Киевский, Ярославский, Казанский, Литовский, Грузинский (Экзархат), Сибирский и Туркестанский.

При каждой митрополичьей кафедре проф. Заозерский считает нужным создать митрополичий синод, как непрерывно действующий исполнительный орган митрополичьего собора, и митрополичий суд, тоже как непрерывно-действующее учреждение в митрополичьем круге.

2. Неизвестного автора: «Разделение (русской церкви) на округа под управлением митрополитов», в журнале «Приходская жизнь» (1906 год, февраль).

Наконец следует заметить, что журнал «Американский Православный Вестник» проектирует учреждение особого церковного округа (экзархата) для православных церквей Америки: Арабской, Сербской и других, под главенством русского епископа-экзарха.