№ 34. Август 20-го

X. Требования от пастыря, как духовного судьи

В памятниках древности заключаются весьма важные наставления пастырям, как духовным судьям своей паствы. В этих наставлениях и требованиях дышит дух истинно Божественной любви.

Строг был в первенствующей Церкви суд в отношении к тем, которые упорно противились Святому Духу. Родной отец отлучил Маркиона от Церкви, еретиков избегали, как язвы, и руководители еретические нередко назывались исчадиями ада. Клеветники считались наравне с убийцами своих братьев.

Но и для самого строгого суда требовалась справедливость. Требования справедливости везде стоят на первом плане, Епископ недолжен взирать на лица, но – быть беспристрастным в своем суде. «Епископ да будет нелицеприятен, говорится в 5-й главе 2-й книги Апостольских Постановлений, да не воздаст он богатому чести больше, чем следует и да не льстит ему; бедного также да не унижает и да не притесняет. Не взирай, говорит Бог Моисею, на лицо богатого, и бедного да не помилует в суде, ибо суд Господень есть. И снова: правое право исполняй». В девятой главе повторяется это увещание производить правый суд. «Епископ должен быть не только безупречен и избегать укоризны, но и должен быть нелицеприятен, милосердно исправляя согрешающих. Если же он будет недостаточно внимателен к себе, то легко может случиться, что, будучи увлечен льстивыми просьбами и подарками, он преклонится на милость и, пощадит того, кто совершил преступление, позволив ему оставаться в Церкви Божией, вопреки божественной заповеди, повелевающей: правильно твори суд, не взирай в суде на лица, не оправдывай нечестивого, не принимай подарков на душу, ибо дары ослепляют очи мудрых и развращают слова праведных».

В 21-й главе выставляется на вид опасность, какая происходит от пристрастного суждения. Будь также еще снисходителен, благ, мягок, не лжив, не суров, не упрям, не слишком сгрог, не высокомерен, не груб, не горделив, не льстив, не труслив, не лукав и двоедушен, не издевайся над народом вверенным твоей верности и власти, не скрывай от него законов и постановлений божественных и всего, что относится к покаянию, не будь скор к извержению и отлучению от Церкви, но основывайся на несомненных доказательствах, не будь дерзок и бранчив, не принимай против кого либо свидетельства, если оно не будет подтверждено двумя или тремя верными свидетелями, нравы которых давно засвидетельствованы, и которые действуют не по вражде и не по зависти. Ибо много таких людей, которые наслаждаются бедствиями других, у которых слишком длинен и пробуравлен язык, которые ненавидят братьев и занятие которых состоит в том, чтобы расточать овец Христовых. И если ты неразумно и неосторожно будешь внимать их словам, то рассеешь стадо, и предашь его на пожрание волкам, т. е., демонам и нечестивым людям, и даже не людям, но зверям, имеющим подобие людей, язычникам, иудеям и безбожным еретикам, и как скоро кто-нибудь отлучается от Церкви, то на него нападают лютые волки и считают его своею добычею, как если бы все равно он был ягненком, назначенным на съедение им. Ибо отец их диавол человекоубийца есть, и если кто, по твоему неразумию, несправедливо будучи отлучен, и мучимый печалью или малодушием, обратится к язычникам или пристанет к еретикам и совершенно отчуждится от Церкви и надежды на Бога и предастся нечестью: то ты будешь виновен в его погибели. Ибо не одно и то же быть скорым на отлучение согрешающего и медленным на принятие обращающагося от греха, слишком быстрым на отсечение, и медлительным на исцеление больного члена. О таких писание говорит: ноги их к злу бегут, когда спешат, чтобы проливать кровь; скорбь и болезнь на путях их и путей мира они не познали; нет страха Божия пред очами их. Путь же мира есть Господь наш Иисус Христос, Который учил нас, говоря: отпускайте и отпустится вам, давайте и дастся вам, т. е. прощайте заблуждения других, и отпустятся ваши собственные грехи; так Он нас научил, чтобы мы говорили в молитве: и остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим. Итак, если вы не прощаете согрешающим против вас, то как вы будете просить прощения ваших грехов? Не против ли самих себя вы будете говорить, когда скажете: якоже и мы оставляем, тогда как на самом деле вы не оставляете? Знайте, что тот, кто отлучает несовершившего преступления; равно как и тот, кто не принимает обращающегося, убивает брата своего и проливает кровь его; как Каин пролил кровь брата своего, вопиющую к Богу кровь, которая непременно взыщется. Ибо праведник, убитый нечестивцем, будет у Бога в вечном покое. Подобное будет и с тем, кто без причины отлучается епископом. Отлучающий невинного, как некоего зараженного, жесточе убийцы, он не взирает на милосердие Божие и не помнит благости Его к кающимся, не смотрит, как на образец, на тех, которые покаянием испросили прощение многих грехов и поэтому отлучающий невинного от Церкви жесточе самого человекоубийцы; который убивает только тело. Ибо Бог как праведен в суде над грешниками, так Он и милосерд в прощении обращающимся; и любезный Богу Давид воспел милость и суд».

Эта глава и особенно последние, заключающиеся в ней требования, приводят нас к дальнейшему требованию, именно к милосердию, которое. должно по воззрению древней Церкви, господствовать на суде. Мы здесь снова видим ясно утробы милосердия нашего Господа.

Если кто падет один и другой раз, то его все-таки нужно принимать, нужно иметь к нему сострадательное сердце. Так учат Постановления Апостольские в 40-ой главе 20-й книги. «Не отвращайся, епископ, от того, кто пал один и другой раз, не препятствуй ему слушать слово Господне, не лишай его общения жизни, ибо и Господь вечерял с мытарями и грешниками, не отвращаясь от них, и когда фарисеи за это негодовали на Него, то Он сказал: не здоровые требуют врача, но больные. Поэтому и с отлученными за свои грехи имейте общение и сношение, заботясь о них, утешая, поддерживая их и говоря: укрепитесь руки ослабленные и колена согнувшиеся! Ибо нужно утешать плачущих и малодушным сообщать веселие духа, чтобы они вследствие неумеренной скорби не дошли до безумия, ибо, как сказано, малодушный отличается великою глупостью».

Неизреченное милосердие Господа, сказали мы, просвечивается сквозь древнюю дисциплину, в которой правда подает руку милосердию. Поэтому и Церковь в своих требованиях, относящихся сюда, ссылается на Спасителя. Епископ должен судить как Бог! (так гласить заповедь). – Как Бог, Который не хочет и смерти и погибели грешника, как Христос, Который пришел взыскать и спасти погибшее. В 12-ой главе 2-ой книги Апостольских Постановлений читаем: «итак, епископ, суди со властью, как Бог, но принимай кающихся; ибо Бог есть Бог милосердия; обличай согрешающих, увещевай не обращающихся к Богу, постоянных убеждай, чтобы упражнялись в добродетели, раскаивающихся не отвергай, поскольку Господь Бог клятвенно обещал прощать грехи кающихся. Ибо он говорит у Иезекииля: «скажи им: «живу Аз, глаголет Адонаи Господь, еда хотением хощу смерти грешника, а не еже обратитися ему от пути своего и жити души его. Итак обратитесь от злых ваших путей и зачем погибает дом Израилев? В этом месте слово Божие подает грешникам благую надежду спасения, если они раскаются в своих грехах, чтобы, отчаявшись не предались нечестью, но, восприявши надежду спасения, обратились к Богу и умоляли Его о прощении». В 13-ой главе той же книги снова говорится: «епископ, суди так, как Бог, ибо суд Божий есть. Итак… сначала со властью произноси суд над виновным, потом с милосердием, состраданием приими его, обещая ему спасение, если он и изменит свои нравы и покается в грехах, помня слова Господа, что на небе бывает радость и об одном покаявшемся грешнике. Прекрасно эта же самая мысль выражается в 15-ой главе. Смотрите, возлюбленные чада, как милосерд и вместе праведен Господь Бог наш, благ и человеколюбив; Он не оставляет преступника ненаказанным, но принимает и возвращающегося на истинный путь, подавая ему жизнь, не оставляя таким образом места сомнению для тех, которые хотят судить строго и немилосердно и совершенно отвергают согрешающих, не желая обратиться к ним с увещаниями, которые могли бы наставить их к покаянию. Вы должны увещевать согрешающих и приводить к покаянию возбуждая в них надежду, и не думайте, что будто вы сами делаетесь участниками в том, в чем они согрешили, потому что разрешаете их. Свободно и радостно принимайте кающихся, и с милосердием и состраданием судите согрешающих. Ибо как, если бы кто ходящего над рекою и уже падающего в воду толкнул еще его каким-нибудь жестом, вместо того, чтобы подать ему руку, тем самим конечно убил бы своего брата; так и ты убьешь брата своего, которому ты должен подать свою правую руку, чтобы он не погиб совершенно. Епископ не должен оставлять без внимания преступлений народа, но не должен и отвращаться от тех, которые раскаиваются в своих грехах,. чтобы, безрассудно не погубить стада овец Христовых и чтобы не было поругано новое имя Его, которое дано народу Его.

В 24-ой главе в образец пастырю предлагается милосердие Господа нашего. «Да блюдет епископ, чтобы не предающиеся грехам пребывали вне греха, а согрешающих, но обращающихся от грехов, да принимает, подавая им врачество. Ибо если кто безжалостно не примет кающегося, то согрешит против Господа Бога своего, оправдывая себя правдою Его я не принимая человека, которого Бог принял через Христа, ради которого Бог послал на землю Сына своего для людей в образе человека, ради которого Он благоволил чтобы Творец мужа и жены родился от жены, ради которого бесстрастный по природе возлюбленный Сын, Бог, Слово, великого совета Ангел, претерпел страдания, смерть и погребение, чтобы избавить от смерти подверженных смерти. И Его-то возбуждают на гнев не принимающие кающихся. На Сего Спасителя, Царя, Господа и Бога нашего Иисуса вы, епископы, должны взирать как на образец, должны возражать Ему и быть кроткими, милосердными, миролюбивыми, не гневливыми, учительными, назидательными, не расточительными, помня, что вы должны Богу отдать отчет во всем». Нужны ли после этого еще другие какие убеждения пастырю быть милосердным и сострадательным и вместе правосудным к согрешающим и раскаивающимся?

Но мы не можем закончить этого отдела, в котором желали представить голос Церкви к своим служителям из времен мученичества, не сказавши здесь еще нескольких слов о том, какие были в то время требования от пастыря как учителя.

XI. Требования от пастыря как учителя

Постановления Апостольские требуют, чтобы епископ был образован и имел развитый и образованный дар слова «Да будет образован и искусен в слове». (Кн. 2. гл. ?). Он должен иметь много сведений, и прилежно изучать и исследовать св. Писание. Священных книг он не должен выпускать из рук, внимательно и усердно он должен читать как закон– в пророков, так и Евангелие, чтобы быть истинным и просвещенным руководителем и питать народ здравою пищею. «Да поучается к книгах Господних, говорится в 5-й гляве 2-ой книги. Он должен хорошо знать Писание, чтобы мог правильно изъяснять их и соглашать Евангелие с пророками и законом, а закон и пророков с Евангелием, ибо Господь говорит: «Испытайте Писания, и они свидетельствуют о Мне». И снова: «Ибо о Мне писал Моисей». Прежде всего епископ должен иметь хорошие способности различать закон и предание и показывать, что составляет закон верных, и что – узы неверных, чтобы кто-нибудь не запутался в узах. Итак, епископ, прилагай попечение о слове, и многим учением изобильно питать народ свой и просвещать его просвещением закона: зажигайте в себе, говорит Господь, свет познания, когда есть время». Учительская должность пастыря так была исполняема, что все без исключения, как ученые, так и неученые изучали истины спасения. На обвинения язычников, что христиане составляют невежественную массу людей, апологеты отвечали, что у нас всякая старая женщина обладает необходимым знанием, что мудрость в христианском обществе есть общее достояние, между тем как язычество презирает и оставляет без внимания массу народа, не просвещает грубой его тьмы, и только частные отдельные личности в кругу его достигают стремления к мудрости. У нас, обращается Афинагор к язычникам, вы найдете наученных мужчин, ремесленников, старых женщин, которые могут доказать, если не во многих словах, то своими действиями, ту пользу, какая почерпается из нашего учения. Это учение конечно излагалось не в каких-нибудь созерцательных рассуждениях и возвышенных речах: христианство есть прежде всего жизнь; естественно поэтому, что и всякая проповедь имела в виду христианскую жизнь. Следствием сего было то, что христианские проповедники заботились об общедоступности своих речей, и сильно порицали ученую языческую мудрость, что она обращается к отдельным только личностям, между тем как все имеют бессмертную душу, – что она скрывается в темных фразах, тогда как и необразованные имеют право на просвещение. Ориген пишет в своей книге против Цельса: «Если учители имеют в виду и считают делом человеколюбия, чтобы сколько-то возможно большему числу слушателей своих быть полезными и приводить к истине всякого, и необразованного и образованного, и греков и варваров (особенно же они являют человеколюбие, если приобретают Богу души простых и невежд); то очевидно, что они должны употреблять слово и язык простой, который бы был общедоступен для всех и каждого. Те же, которые пренебрегают простыми и необразованными, потому что они неспособны понимать их; и о тех только заботятся, кто способен по своему образованию понимать их, те ограничивают дело общественной пользы слишком тесными пределами. Эти слова мои направлены к тому, чтобы защищать простоту св. Писания от нападений и обвинений Цельса и других ему подобных, которую они затмевают и унижают. сравнивая ее с своею речью блестящею и искусственною, так как наши пророки, Иисус и Его апостолы заботились о том чтобы проповедь их была такова, которою бы они могли не только учить истине, но и привлекать сердца народа, пока убедившись в истине не придут в силу понимать высокие тайны, сокровенные под простою по-видимому оболочкою слов. И если сказать правду, не стесняясь, то немногим и немного принесла пользы, если только принесла какую, эта привлекательность и изысканность речи Платона и других подобных ему говорунов, сравнительно с простотою речи тех, которые в своем учения и в своих сочинениях снисходили в образе своего слова до общенародного понимания. Итак, допустим даже, что учение греков во многом сходно с учением христианским; но при всем том мы не видим в их учении той силы, которая бы имела могущественное влияние на нравственное образование ваше. Поэтому ученики Иисусовы, хотя необразованны и невежды были в греческой философии, не смотря однако же на то, они прошли многие страны среди разных народов и пленили их в свое учение, по мере удобоприемлемости каждого из слушателей своих, так что сколько в ком из них было расположенности доброй их воли к принятию этого спасительного учения, столько они и успевали».

Если решительно высказанное желание принять христианство и веровать в Иисуса Христа и во все то, чему верует и учит Церковь, в крайних случаях и достаточно было, чтобы совершить крещение над тем, кто высказывал желание креститься, то в других случаях, когда позволяли обстоятельства, крещению предшествовало обстоятельное наставление в вере, так что можно удивляться той обширности познания, какие в древней Церкви требовались от оглашенных.

Для истории «Русской письменности» никто столько не потрудился, как покойный митрополит киевский Евгений (Болховитинов) он составил «жизнеописания», и с редкою историческою точностью исчислил «сочинения» более 700 русских, всякого рода и звания, писателей. Но сам знаменитый собиратель нашей церковно-гражданской «письменности», до настоящего времени, остается без подробного описания свей учебной, иерархической и ученой, почти полувековой, самой неутомимой деятельности, и без основательной оценки его разнообразных учено-исторических произведений. – Обычный по смерти (1837 т.) «некролог», несколько журнальных, правда, всегда очень лестных, но зато, всегда и очень общих, об ученой его деятельности, «отзывов», по случаю встречи с тем, или другим из его многоплодных ученых произведений; наконец краткая «автобиография», будто нарочито и как бы по особому какому распоряжению напечатанная спустя 25 лет после его кончины¹⁴⁷ вот и все, что мы за 30 лет (считая от времени кончины его в 1837 г.) имеем печатного об этом знаменитом русском ученом иерархе православной Церкви, и если бы не это последнее, хотя весьма краткое, но зато, весьма отчетливо составленное произведение его, то мы едва ли бы знали в точности даже печатные произведения нашего знаменитого ученого, указавшего нам, в своих исторических изысканиях, целые сотни самых малоизвестных, или редких русских сочинений, которым, без того, по всей вероятности, еще долго пришлось бы оставаться погребенными в двойном мраке библиотечной пыли и недоступности.

Но у покойного митрополита Евгения, кроме напечатанных 44-х сочинений, осталось много ненапечатанных, именно, он сам, в своей «автобиографии», насчитывает их 23. Между тем и это последнее число, сколько ни значительно само по себе, не обнимает еще всех оставшихся в рукописях сочинений митрополита Евгения. Правда, «рукописи», не вошедшие в число 23-х, не имеют вида сочинений, вполне обработанных, и скорее составляют материалы или подготовку сочинений, не успевших вполне образоваться или по недостатку времени у сочинителя, или по самому своему свойству и происхождению в ранний период авторской деятельности сочинителя. Но и этого последнего рода рукописи, не только потому, что принадлежат перу знаменитого ученого, а и по содержанию не лишены важного ученого значения.

В настоящем году (18 декабря), как известно, исполнится столетие рождению покойного митрополита Евгения, и память его, в год столетия, само собою, прежде всего следовало бы почтить делом, без которого если не вовсе невозможна, по крайней мере, для большинства, слишком затруднительна правильная оценка заслуг ученого деятеля, и даже, по земному, непрочно никакое чествование памяти его: разумеем «полное издание сочинений», по меньшей мере – напечатание никогда не издававшихся. Но ни того, ни другого дела, в отношении к сочинениям митрополита Евгения, вдруг сделать не предвидится возможности, даже ожидать в скором времени едва ли возможно, как об этом, слишком очевидно, свидетельствует предшествующая история самих этих сочинений, и изданных, и неизданных; почему, в виду предстоящей столетней годовщины нашего знаменитого историка-иерарха, сделаем, по крайней мере, посильное, – напечатаем хоть что-нибудь из неизданных его сочинений, и на первый раз, для этой цели, из числа указанных самим митрополитом Евгением (в своей автобиографии) 23-х никогда не напечатавшихся его рукописей, печатаем такую, которая, по свойству содержания, не смотря на свое, более чем на полвека, от нас отдаленное происхождение, имеет, по отношению к нам, полный современный интерес; а по важности обстоятельств, ее произведших, и благотворности последствий, ею оказанных, далеко выступает из ряда произведений обыкновенных, или случайных: эта рукопись есть историко-догматическое «исследование о папской власти в церкви». Происхождение «исследования» относится к 1800 году и окружено всею занимательностью тогдашних особенных явлений в духовной жизни нашего образованного отечественного общества.

Известно, что последователи Игнатия Лойолы¹⁴⁸ в следствие всеобщего, совершенно справедливого против них негодования, и даже по определению некоторых пап¹⁴⁹, были изгнаны из всех стран Европы, за исключением Пруссии и Польши. Но во второй половине прошлого столетия, по поводу присоединения к нам наших родных западных областей, они, по примеру прежних своих неоднократных вторжений к нам, стали пробираться из Польши в наши северо-западные губернии сначала, как тати, втихомолку, а потом и в явь, даже под фирмою высших административных соображений. К концу столетия, их столько там набралось и они нашлись и таком прекрасном положении, что даже сильные совершенно справедливые протесты самих папистов, против их происков в Могилеве на Днепре и в других городах Белоруссии, не повели к очищению земли русской от их предательских скопищ и даже как будто бы еще усилили их растлевающее тяготение над нашим передовым, пристрастным к новому, иноземному, тогдашним обществом. – К 1799 году, их передовые, и след., самые боевые посты достигли до Петербурга, которого они и прежде не раз достигали, только не так удачно, как в настоящую пору; прежние их появления в Петербурге – были смелые счастливые набеги; теперешнее вторжение – полная, правильная систематическая кампания. В следующем 1800 году, для командования столь славными бойцами и в таком важном пункте явился у них и славный генерала Грубер, для которого почти ничего не было невозможного и которому двери самых недоступных кабинетов были как свои собственные. И быстро, ловко, повел он дела свои, так, что, к концу девятимесячного его пребывания в Петербурге, там не на шутку заговорили о соединении Церкви, т. е. о.покорении русской Церкви папе! Время, как можно видеть, было слишком небезопасное для православия... Вот тогда то новгородский и санкт-петербургский митрополит Амвросий призывает к себе Евгения (в то время архимандрита и префекта санкт-петербургской духовной академии) и поручает ему составить записку «о незаконности и неосновательности папской власти в Церкви Христовой». Составлением «записки» нужно было спешить. Она скоро, спешно и составилась. Но еще скорее, еще быстрее, по представлении ее, куда следует, было произведено ею необыкновенное действие. Грубер, начавший свою кампанию так блистательно – вовсе не по-поссевински, окончил ее далеко хуже Поссевина: его план о подчинении русской Церкви папе не только не исполнился, а и не оставил по себе никаких бедственных последствий, чего, к несчастью, нельзя сказать о плане и действиях Поссевина. Таково было действие записки: исследование о папской власти в Церкви. Митрополит Евгений, в позднейшей приписке к рукописи, говорит: «много тогда было на меня роптаний за избавление русской Церкви от папства! во, слава Богу, обошлось без напасти». Слава Богу! должны сказать и мы – все русские, за избавление нас Господом от папского порабощения.

В настоящую пору это порабощение, конечно, не может, так как бывало в прежние времена, возбуждать в нас серьезные опасения на счет нашей церковной независимости; но не может лишь вследствие нашего сознательного, из нашей и общеславянской истории прямо истекшего и целою славянскою историею, равно как и св. православием нашим, неизменно поддерживаемого и непременно требуемого отвержения всякой папской власти. Само же папство, при всей, ныне столько очевидной, фальшивости своего основного принципа и при явном, воочию нашею, совершающемся его внутреннем и внешнем разложении, и до ныне вовсе не прочь не только от идеи всемирного преобладания над Церковью Христовою, а и от употребления всех и всяких средств к выполнению этой идеи на самом деле. Между новейшими, очень немалочисленными проделками папства в этом роде, довольно указать на настоящий громаднейший съезд всех папских агентов в Рим и особенно на знаменитую 1864 года энциклику Пия IX, в которой, из 80 грозных обличений современного нечестия, целая треть их направлена именно против тех, которые или вовсе не хотят признавать над собою папской власти, или, признавая, точно не исполняют всех повелений ее, или, наконец, явно идут против этих повелений и лучших интересов папства. Очевидно, что папство и не думает оставить своих притязаний на всемирное владычество над Церковью; поэтому и борьба наша с притязаниями папства не может считаться оконченною. Таким образом и мы должны искренно благодарить митрополита Евгения, как за составление, так и за сохранение им для нас драгоценной и благодетельной рукописи против папства. Не только содержание этой рукописи, а и сами обстоятельства, ее произведшие, как нужно полагать по молчанию об этом наших самых ревностных обличителей папского и лойолинского посягательства на православную Церковь¹⁵⁰, еще не были заявлены в русском ученом мире: тем сильнее мы сознаем обязанность поспешить настоящим своим заявлением, чтоб к знаменательным духовным проявлениям прошедшей русской самостоятельной жизни поскорее, для истории, прибавить новый, так много говорящий факт.

Исследование о папской власти в Церкви. Сочинение митрополита Евгения

Хотя папы римские присваивают себе преимущество и первенство власти в христианской Церкви, но притязание сие не имеет правильных и твердых оснований, и даже началось уже в поздние времена. Ибо¹⁵¹.

1) В первые века христианства епископы были все равны и каждый в своей церкви имел власть учреждать свой порядок. А хотя по размножении обществ христианских со второго века над епископами стали быть поставляемы митрополиты, или старейшие епископы по провинциям; а с IX века над самими митрополитами поставлены патриархи по знатнейшим городам. Но никогда ни митрополиты, ни патриархи не была один другому подчинены, не смотря на то, что между ими считалось некоторое старшинство по знаменитости тех мест, в коих они пребывали; и такое только старшинство уступаемо было римскому епископу, яко имевшему первое место в столичном городе Риме. Оно значило только первенство места, а не преимущество власти его над другими. Ибо прочих стран епископы не только не считали за долг ему повиноваться, но иногда и прекословили ему; как напр. Киприан Карфагенский с папою Стефаном спорил о перекрещивании, а все Восточные о Пасхе: часто даже и осуждали пап. Первый Вселенский Никейский собор, бывший в лето 325, шестым правилом означил пределы владений всем патриархам, а вместе и римскому. Римский епископ сущими под Римом да владеет. Но у него в то время по свидетельству Руффина (Histor. Ecclesiast. Lib. 1 cap. VI) были под властью только ближние около Рима церкви (suburbicariae Ecclesiae) «и даже Медиоланский епископ превосходил его пространством области и от него никогда не зависел. Православная Церковь и после того всегда имела назирание, чтобы епископы не присвояли отнюдь власти в чужих церквах. Таким образом Ефесский Вселенский III собор, бывший в 431, определил в 8 своем правиле строгое запрещение епископам, вмешивающимся в чужие епархии, как то, положено было еще в 34 правиле св. апостол, Хадкидонский собор правилом 9 запретил даже и патриархам судить духовенство другому патриарху подначальное. Особенного же замечания достойно то, что карфагенский собор, в лето 407 бывший, 39 своим правилом именно запретил первому епископу (разумея римского): нарицаться начальником святителей.

2) Правда, второй вселенский собор, иже в Константине граде, бывший в лето 381, правилом 3 положил честь константинопольскому патриарху вторую по римском. Но причиною сему именно привел то, что древний Рим есть город столичный и знаменитее нового, а не то, чтобы римский епископ имел личное какое либо преимущество пред константинопольским. Когда ж из Рима пренесенный императорский престол в Константинополь утвержден, то халкидонский собор, бывший в лето 451, предположив причиною преложение державе¹⁵², 28 своим правилом уставил почитать константинопольского патриарха уже не вторым, а равночестным римскому. Однако ж и тогда ни константинопольский, ни римский патриархи не имели никакой власти над прочими патриархами, так как и до ныне константинопольский, антиохийский, александрийский и иерусалимский один от другого не зависят. Были даже митрополиты с преимуществом независимости ни от какого патриарха, как например кипрский, иверский, арменский, болгарский. Исторические сему доказательства можно видеть у Бингама Origin. Ecclesiaet Vol. I. раg. 262. edit. 1724.

Судебные апелляции в древней Церкви по правилу 15 антиохийского собора кончались судом всех вместе в той же области бывших епископов; а по 9 правилу халкидонского собора и правилу II карфагенского апелляции были 1) на епархиальных епископов к собору ближних епископов той же провинции и к митрополиту. Ибо у него обыкновенно бывали сии соборы. 2) на митрополитов к целому провинциальному собору. 3) на провинциальный собор к патриарху страны своей, или константинопольскому. Ибо 9 правилом халкидонского собора преимущество судить митрополита, подчиненного другому патриарху, исключительно представлено только константинопольскому патриарху, а не другому кому либо. На патриархов же не было апелляции, разве ко Вселенскому собору. А к чужестранным епископам даже запрещено было прибегать с апелляциею правилом 28 карфагенского собора, да и просто переселяться духовенству¹⁵³ к чужим епископам без позволения своих не дозволено 23 правилом того же собора. Заметить здесь надлежит, что вышеупомянутое 28 правило сего собора именно против апелляции римского папы¹⁵⁴ и уставлено. Ибо когда Зосим папа, по случаю некоего изверженного африканского пресвитера Апиария, прибегнувшего к нему под защиту, начал присвоять себе право апелляционного суда на все Церкви, и в подкрепление сего права ссылался на новое якобы правило никейского собора, то карфагенские отцы, не имея оного правила в своих списках, истребовали вернейшие списки никейского собора из Константинополя, Антиохии и Александрии, но не нашед и в оных приводимого папою правила, обнаружили его подлог и 28 правилом уставили не ездить для апелляции за море, т. е. в Рим. Причетницы обонпол моря да не припадают; а 39 своим правилом уставили оттоле не нарицаться первому (т. е. римскому) епископу начальником святителей, ни крайним¹⁵⁵ святителем, а только первого седалища епископом. Есть много исторических свидетельств, что также гальские и британские церкви папской власти над собою не признавали, хотя основаны и западными проповедниками. Vid. Bingham. origin. Vol. III. pag. 397 et sq.

4) Паписты приводят из древних писателей некие титла преимущества, приписываемые римским епископам, не упоминая о том, что сия титла должно относить только к власти их на западе, а многие из оных папы поздно уже и получили, о чем после сказано будет. При том есть у древних писателей много мест, в коих александрийскому и антиохийскому патриархам и даже простым епископам такие же и еще большие приписываются титла. Свидетельства сии собранные можно видеть у Дюмулена I Neuveante du Papisuie pag. 259, а также у Бингама Orig. Ecelesiast. vol. 230 et sq. Константинопольский же патриарх еще во времена Иустиниана императора имел титло вселенского и главы всех церквей. Свидетельства сему показаны у Бингама Orig. vol. I pag. 258 et sq.

5) Сильнейшее доказательство папской власти верховной паписты заимствуют из сардикийского собора, бывшего в 347 году. На сем соборе испанский епископ Осий Кордубский предложил, чтобы епископы провинциальные, «если иметь будут распри между собою, то дабы никто из них для рассуждения их не призывал епископа из чужой провинции: однако ж, не угодно ли, де, будет уставить, чтобы, если кто не доволен будет судом своих провинциальных епископов, то из почтения к памяти св. апостола Петра доносить о сем Юлию епископу римскому, и если он рассудит перевершить суд, то пусть назначит судей из епископов ближней провинции, а если суд прежний и утвердит, то быть по оному. Также чтобы епископа нового на место изверженного не требующего апелляции без рассмотрения римского епископа не поставлять». Сие предложение Осиево собор принял и внес в 3 и 4 свое правило. Дабы рассмотреть важность сих правил, надобно припомнить из церковной истории случай и обстоятельства сего собора. Св. Афанасий Александрийский, будучи гоним арианами, приехал в Рим под покровительство к римскому папе Юлию. Восточные епископы услышав что Афанасий принят Юлием, через посла просили его войти в беспристрастное рассмотрение Афанасиева дела. Юлий, приняв сие отношение за данную ему власть апелляционного суда, собрал собор, и не довольствовался тем одним, чтобы оправдать Афанасия но и осудил еще торжественно восточных епископов, и послал к ним жестокими обличениями и гордыми угрозами исполненное письмо;. а Афанасия отправил в Александрию для занятия по прежнему своего места. Восточные, вознегодовав на Юлия за такое решение и обличение, в ответ написали ему самое колкое послание, стараясь в оном уничижить власть его (смотр. Созомен. Libr. 3, cap. 8. и Socrat. Libr. 2 сар. 15) Афанасий также не был ими принят в Александрии и возвратился паки в Рим. Юлий, видя тщетность присвояемого себе права в суде, убедил римского императора Константина, через сношение с братом своим константинопольским императором Константием, созвать для решения Афанасиева дела вселенский собор. Посему и назначено было от обоих императоров место собору в иллирийском городе Сардике. Когда съехались епископы, то оказалось восточных только 76, а западных, как говорят Сократ и Созомен, около 300. Ибо многие из восточных отозвались разными причинами; посему и приехавшие, не надеясь переспорить западных, держали собрания особь; и наконец, уехав в Фалиппополь фракийский город; там, вопреки восточным, осудили слово Единосущный, а вместе и папу Юлия, епископа Осия и всех защищавших Афанасия. Западные ж в Сардикии подтвердили постановления никейского собора, приговорили быть паки св. Афанасию и другим изгнанным с ним в прежних достоинствах и местах, извергли сана противников их и вопреки восточным, приговорившим папу Юлия к извержению, возвысили его достоинство предоставлением ему власти судейства верховного. В сие то уже время некоторым образом запад начал отделяться от восточной Церкви. Из сего описания обстоятельств собора заметить следует: 1) что поскольку на сардикийском соборе почти одни только западные епископы и были, то и собор сей вышеупомянутым правилам о апелляции обязывает только западных епископов, да и в нашей кормчей он назван поместным, а не вселенским и положен даже вопреки хронологии после четырех вселенских и пяти поместных соборов. Св. Епифаний в статье о фотианской ереси, называет также сей собор западным. Тоже и св. Иларий в книге против Юлия. 2) Осий предлагал собору, не угодно ли недовольным дозволить апелляцию к римскому папе Юлию? Сие предложение клонилось наипаче к тому, чтобы самое решение сего сардикийского собора, папою же утвержденного в лице своих поверенных, тем более уважить. Ибо хотя на соборе председательствовал по-видимому Осий, но дела все текли по распоряжению папы Юлия, покровительствовавшего гонимых арианами. 3) Что Осий между прочим выговорил слова: из уважения де к памяти св. апостола Петра, то сие основывалось на тогдашнем только западном мнении, или иначе на мнении самого римского епископа. Ибо не все тогда сему верили, да и, как выше показано, первенство римскому епископу от бывших до того соборов уступлено было не из уважения к памяти св. апостола Петра, но из уважения столичного города Рима. Кратко сказать, правила сего об апелляции восточная Церковь тогда не приняла. Да и ныне собор сей приемлем более только за оправдание св. Афанасия в защищении важного догмата. Но ни вселенским патриархом, ни верховным судиею папа римский на востоке до 7-го столетия не был признаваем. Уже Бонифатий III, римский папа, как говорит папский же историк Платина в жизни его: с великим усилием испросили у императора Фоки чтобы престол римского епископа повсюду признаваем был главою всех церкви. Да и сие получил он от императора во-первых по случаю его неудовольствия на Константино польского патриарха Иоанна, укорившего его за убиение предместника своего императора Мавриция; а во-вторых за то, что папа сие убийство открыто одобрил. С сего то времени папы смелее начали присвоять титло главы Церкви. Сам Бонифатий III по получении сего титла, в 607 году, собрав собор у себя из 72 епископов, определил не признавать никого епископом, если он не будет утвержден в сем достоинстве от папы (смотр. Платин. в описании жизней пап стран. 85). Но константинопольская церковь никогда ни собора сего, ни власти пап над собою не признавала, и даже многое вопреки и в обличение их учреждала. Может быть папы никогда бы не дошли до воспоследовавшего возвеличения своего, если бы не смутили восточной Церкви многие несчастные обстоятельства, коими они успели воспользоваться. Много также способствовали к возвышению их прав и перебегавшие к ним часто с Востока разные епископы, коих они нарочно покровительствовали. В начале IX столетия освободили они себя и из под власти западных императоров; потом старались даже вмешиваться в константинопольские церковные дела. Сие наглее всего делали они по делу между патриархами константинопольскими Игнатием и Фотием. Император Михаил, желая прекратить церковные сии несогласия, сделал великую ошибку в том, что отнесся в рассуждение сего прошением совета к папе Николаю I, человеку честолюбивейшему всех своих предместников, который вступился в сие дело в виде главного судьи, и требовал в противность императору, чтобы Игнатий восставлен был на патриаршество, а Фотий низложен. А до сего времени никогда в выбор константинопольских патриархов папы не мешались, да и не имели права. Николай в сем деле зашел столь далеко, что, возвышая свои права на всю Церковь, угрожал даже проклятием самому императору Михаилу. Но клятвы сии и требования били в Константинополе презираемы. Распря между церквами в то время еще умножалась от того, что Болгары окрестясь причислились к подведомству константинопольской Церкви; а папа хотел их подчинить себе. Высокомерие папы Николая и приемников его, а особенно неотступные требования Болгарии произвели то, что Церкви Восточная и Западная между собою вовсе отчуждились. А восточная нашла еще сверх того основание к тому в некоторых и неправоверных римских церкви мнениях. С тех пор все покушения к примирению Церкви были тщетны. Причиною сему наипаче было то, что римская Церковь никогда не хотела согласиться оставить предуверения о начальстве и власти своей над всеми. А сим догматом отнималось право у всех спорить с нею и о догматах прочих, и есть ли бы они (папы) успели подчинить себе всех начальством, то мало по малу подчинили бы и вероисповеданием. На флорентийском соборе, бывшем в 1438 году, догмат о начальстве папы в числе четырех спорных (т. е. о происхождении св. Дара, опресноках и чистилище): был непременным поставлен, и Западные согласились уступить Восточным все, кроме сего. Но сам собор сей созван был в такие несчастные для константинопольской Церкви времена, что император константинопольский у римлян больше искал против сарацын помощи и денег, нежели согласия в вере. И потому тайно от соборных своих отцов с одними только светскими своими уступил верховную власть папе. А дабы всех греков, бывших на соборе принудит к подписанию таких соглашений, употреблены были подкупы, то утеснения. Vid. Sylvestr. Scyropuli Histor. Concilii Tridentini. Vel Cave hist. Litter. Scriptor Tom. II fol 2ЗЗ. На сем соборе присутствовал и известный в истории нашей изменою православию и изгнанием за то российский митрополит Исидор. Когда греки, бывшие на сем соборе, возвратились в Константипополь, то в первых видя своих соотечественников, гнушавшихся неправославным таким соединением, а потом почувствовав себя еще обманутыми от западных в обещании против турок помощи, раскаялись в своей слабости, и с тех пор Греческая и Российская Церкви всегда сей флорентийский собор отвергали. Сие доказывают следующие исторические свидетельства:

1) В 1413 году вселенские патриархи Филофей Александрийский, Дорофей Антиохийский и Иоаким Иерусалимский с их епископами и другими духовными властьми, собравшись в Иерусалиме, составили собор, на коем константинопольского патриарха Митрофана, яко латинскою зараженного ересью, со всеми купно от него избранными чиноначальниками лишили духовного сана, собор же флорентийской непотребным, нечестивым, беззаконным, разбойническим, тираническим и на обманах основанным провозгласила¹⁵⁶, а к греческому императору Иоанну написали послание, в коем, опровергая флорентийский оный собор, требовали от него, дабы принес покаяние. Есть ли же бы он отрекся сие сделать, в таком случае угрожали возложить на него церковную епитимию¹⁵⁷.

2) В 1450 году в дна царствования последнего греческого императора Константина, брата помянутого Иоанна, вторично созван собор в церкви св. Софии¹⁵⁸, на коем присутствовали вселенские патриархи Афанасий константинопольский, Филофей Александрийский, Дорофей Антиохийский, Феофан Иерусалимский и другие власти, т. е. митрополит, архиепископ, епископ, архимандрит и игумен, мужи все благочестивые о ученые¹⁵⁹, между коими находился патер Леонард, яко посланник папы Николая V и Григория константинопольского, латинскою зараженного ересью. На сем соборе во первых помянутый Григорий, когда по троекратном призыве не явился, был извержен, и на место его поставлен Афанасий; потом рассуждаемо было о насилии и притеснениях флорентийского собора, и о прочих оного наглостях; наконец данные прежде на оный собор верющии грамоты сочтены недействительными, а сам флорентийский собор объявлен соблазнительным, ложным, насильственным, дерзким, и св. вселенским соборам противным, деяния же оного все уничтожены.

3) А что и россияне тогда же флорентийский оный собор презрили, сие доказывает, кроме Игнатия митрополита Исидора, из Москвы, свидетельство Макария Никомидийского митрополита, на помянутом оном константинопольском соборе бывшего члена и в присутствии всего собора таковые произнесшего речи: «митрополит киевский Дорофей писал ко мне, что они купно со всеми своими подчиненными ту же веру хранит, коею некогда они просвещены были, т. е. веру преданную от св. вселенских соборов, отвергает же совершенно явный обман и насилие флорентийского собора, и напротив хранит правильный собор святейшего Фотия, с коим согласен был и папа Иоанн, на котором повелено подвергать казни того, кто дерзнет что либо прибавить к символу веры, кто бы он ни был: понеже символ св. веры повелением св. папы в храме святого Петра на стене изображен»¹⁶⁰.

С тех пор прекращены между Восточною и Западною Церковью даже и переговоры о соединении Церквей. Но папы и в последующие времена старались иногда обольщать и преклонять к себе некоторых частных людей из священно-начальников и даже патриархов. Однако ж, Восточная Церковь всегда принимала свои осторожности и соблазненных отлучала от своего общения. Были таковые ж наветы от пап и на российскую Церковь подкупами и обольщениями некоторых князей и духовных. Униат Кульчицкий в книге specimen Ecclesiae Ruthenicae, изданной в двух частях в Риме 1733 и 1734, старается оклеветать якобы ! преклонностью к папе многих из древних наших князей и всероссийских митрополитов. Папа Григорий XIII подсылал и к Царю Ивану Васильевичу иезуита Пассевина для убеждения к соединению, но ==тиястно; а вскоре после того преемники Григориевы успели однако ж соблазнить киевского митрополита Михаила Рогозу с несколькими епископами. Но прочие православные епископы протестовали против сей измены. В бытность государя Петра Великого 1717 года в Париже Сорбонская коллегия предложила так же и ему о соединении Церквей. Но ей по повелению государеву послан был от российского духовенства довольно благоразумный ответ, принудивший ее замолчать.

При всех случаях предложения о соединении Церкви паписты старались больше о покорении, нежели о соединении соглашающихся. А потому соединение почти невозможно до тех пор, пока папы будут присвоять себе верховную власть в Церкви.

* * *

(Подлинная рукопись «Исследования» хранится в киево-софийской соборной библиотеке, под № 592-м, между прочими «рукописями» высокопр. митрополита Евгения).