Отмечая бич Божий на Египет и ожесточение Им сердца фараона в Книге Исход, читатели могут двигаться в двух направлениях. С одной стороны, они могут почувствовать симпатию к фараону и сомневаться в справедливости Господа. С другой стороны, они могут тяготеть к приверженности Господу, который спас израильтян. Вопрос был ли Бог несправедлив, ожесточив сердце фараона, поднимается даже в Римлянах 9. Стернберг утверждает что «из различных вызовов, брошенных библейскому повествователю как идеологическому мастеру убеждения, самый основной и внушительный исходит из противоречия между двумя ограничениями. Одно — это его приверженность священной системе норм, абсолютной и требовательной и часто безжалостной в применении; другое, его осведомлённость в необходимости и сложности её впечатления на человеческую аудиторию. Проблема всегда… как заставить человека воспринять картину мира которая одновременно превосходит и пугает человека; как склонить аудиторию на сторону Бога, а не её смертных собратьев».
Стернберг прав, что это не лёгкая задача. Эслингер, например, заявляет что поскольку факт ожесточения Богом сердца фараона известен, «повествователь лишён возможности рассказывать сказку о реальных триумфах над египетским царём. После этого, любой конфликт или победа может рассматриваться только как фикция». Эслингер говорит что «для читателя, чьё знание исходит из образовательного намерения Бога и задумки, которую Он использует… становится сложно аплодировать Божественной педагогике Исхода. Читателю приходится усвоить урок о том, кто такой Яхве, из события Исхода, но знание ведёт куда угодно, но не к месту из хора Моисея в Исходе 15.
Речь Эдмунда Бурке содержит аргументы, которые в дальнейшем подчёркивают эту проблему, хотя другой случай он обсудил со всех сторон. В 1775 Бурке сказал Палате Общин что Англия должна дать долгожданные привилегии свободолюбивых граждан Англии свободолюбивым колонистам Америки. «Рабство», говорил он, они могут получить где угодно. Это зерно, произрастающее в любом грунте. Они могут получить его в Испании; они могут получить его в Пруссии; но до тех пор, пока вы не утратили ваш истинный интерес и природное достоинство, ни от кого они не смогут получить свободу, разве что от вас».
Возражая против применения силы к колониям, Бурке отметил, применение силы —это временная и ненадёжная мера. Сила, сказал он, «может подчинить на какое-то время, но она не избавит от необходимости подавлять снова; и неуправляема та нация, которую постоянно нужно завоёвывать». По поводу ненадёжности применения силы, он сказал «Террор — это не всегда результат силы; [и когда вы применяете силу] если вы не преуспели, вы бессильны; при провале примирения, сила остаётся; но, при провале силы уже не остаётся надежды на новое примирение». «Следующее возражение против силы», отметил он, «в том, что вы наносите ущерб объекту самими стремлениями сохранить его. То, за что вы боролись, это не то, что можно будет восстановить, но обесцененное, потопленное, растраченное в борьбе». Бурке настаивал, что для Англии применение силы к колониям будет анти-продуктивным.
Итак, когда Господь ожесточил сердце фараона и применил против него силу, был ли Господь одновременно неправ и неумел? Ответ в Исходе на эти обвинения — нет. Но почему и как остаются вопросами. Однако, внимание к некоторым литературным деталям и элементам египетской культуры даёт причины и средства в Исходе утверждать правоту и действенность Бога, которые могли бы быть пропущены, если бы внимание было чрезмерно обращено на само ужесточение.
Литературные детали в Книге Бытия и в Исходе
Несколько событий в Книге Бытия подготавливают читателей Исхода к стороне Бога против фараона. Сначала, в Сотворении, которое помимо всего прочего, показывает Господа весьма могущественным и великодушным. Он создал без усилия и помощи, и всё, что Он сделал, было хорошо (Быт.1:31). Он создал Адама и Еву и благословил их, дал им владычество и наделил их изобилием (Быт.26:29; Быт.2:9,15-25). Позже, у Господа было основание изничтожить всё человечество, но Он этого не сделал (Рим.1:20-2:4; 9:14-23). Как может фараон сравниться с такой силой и благостыней? Всё, что имел фараон, ему дал Господь, в том числе дыхание, с помощью которого он сказал нет Господу.
С таким, в общих чертах, анализом Исход также даёт особую информацию об Аврааме и его потомках, информацию, указывающую на мудрость в том, чтобы принять сторону Господа. Он обещал Аврааму: «Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя,… Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну» (Быт.12:2-3). Он сказал Аврааму, что его потомки будут « пришельцами в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет, но Я произведу суд над народом, у которого они будут в порабощении; после сего они выйдут [сюда] с большим имуществом» (Быт.15:13-14; ср. Быт.17:15-21; Быт.48:21; Быт.50:24-25). Израильтяне, которые являлись проблемой для фараона во времена Моисея проживали в Египте божественным произволением и египетским законопостановлением со времён Иосифа, и они умножались по предписаниям Сотворения и Потопа, и по обещаниям Бога праотцам Израиля. Вина лежит на фараоне и его людях.
Также, цари в Книге Бытия инициируют стандарт поведения для царей Исхода. В Книге Бытия фараон, царь Египта, и Авимелех, царь Герарский, каждый забирает Сарру в свой гарем (Быт.12:10-20; Быт.20:1-18), и позже Ревекка оказалась в подобном затруднительном положении. Все три случая несли угрозу будущим матерям обещанных потомков, и все три царя действовали быстро для защиты Сарры и Ревекки, и интересов Авраама и Исаака, как только цари узнали, что случилось и как обстояло дело. Каждый царь понял, что об был предметом осуждения Господа. В каждом случае родоначальник ушёл с великим богатством (Быт.12:16; 20:14-16; 26:12-14), как произойдет с израильтянами, даже если царям в Исходе не удалось содействовать интересам израильтян (Исх.3:21-22; Исх.11:2; Исх.12:35-36). Помимо этого, цари Герара признали присутствие Господа с Его народом для благословления — «с тобою Бог во всем, что ты ни делаешь», говорили они (Быт.21:22, ср. 26:28–29), и они заключили, что соглашение с Авраамом и Исааком в силу этого будет им выгодно (Быт.21:23-24; ср. 26:28–31). Понятие присутствия Господа с Его народом становится ещё выраженнее в Исходе (Исх.3:12; Исх.4:12, 15; Исх.17:7; Исх.33:12-16; Исх.34:9). Однако, вместо уважения к присутствию Господа, фараон высмеял идею (Исх.10:10-11; ср. Исх.5:3-4). Другие связи между тремя рассказами Бытия и Исхода включают понятие страха Божьего (Быт.20:7, 17; Исх.1:17; Исх.9:30), молитвы за иноземного царя (Быт.20:7, 17; Исх.12:32; Исх.26:27; Исх.9:28-28-33; Исх.10:17-18; ср. Быт. 45:10) и использование שלה, говоря об отправлении родоначальника с семейством и дарами (Быт.12:20; Быт.26:27,29; Исх. 5:1-2; Исх.3:20; Исх.4:23; Исх.12:33).
Рассказ Иосифа добавляет четвёртую возможность наблюдать контакт между израильскими родоначальниками и иноземным царём. Как в предыдущих случаях, так и здесь, тема присутствия Господа продолжает быть важной. Господь был с Иосифом, благоприятствуя всему, что он делал, факт чего его иноземные начальники вновь быстро усвоили (Быт.39:2-6, 21-23; 41:39; ср. Быт.46:4; Быт.48:21). Как и в первых трёх ситуациях, когда этот царь Египта услышал от Бога (Быт.41:25, 28, 32), он предпринял действие, выгодное для Божьего народа. Снова иноземный царь, защищающий народ Бога, пожал плоды выгоды для себя и своего народа. Цари Египта в Исходе — первые в библейской истории, упустившие этот момент.
В Книге Исхода ожесточение фараона возможно самый точный элемент охарактеризации в длительном конфликте между Господом и фараоном, но, вне всякого сомнения, единственный. Мотив ожесточения срабатывает вкупе с другими описаниями, оценочными комментариями и объяснениями в Исходе. Читатели, изучающие мотив ожесточения наравне с этими другими элементами характеризации, могут лучше различить умение и намерения повествователя в направлении симпатий читателей. Что важнее, дело обнаружения и узнавания личностей высвечивается как одна из наиболее обобщающих тем. Господь постоянно объявлял, что Он действовал так, что различные стороны бы узнали Его (напр. Исх.6:6-7; 7:5, 17; 8:10, 22; 9:14-16, 29; 10:2). Когда фараон спросил «Кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его и отпустил [сынов] Израиля? я не знаю Господа». (Исх.5:2), естественно, это не было признанием невежества или запросом информации. На кону были личная сущность и полномочия. Когда Навал так же спросил «кто такой Давид, и кто такой сын Иессеев?» (1Цар.25:10), он добавил издёвку, что подтверждает, что он точно знал кто есть Давид, но ему не было дела до него или до его просьбы. План Бога в Исходе быть узнанным так хорошо сработал, что когда тесть Моисея услышал что сделал Бог, он засвидетельствовал, «ныне узнал я, что Господь велик паче всех богов», (Исх.18:11). Тем временем, этот процесс саморазоблачения Бога также даёт раскрытие личности Моисея, фараона и израильтян.
Когда Бог имел дело с возражениями Моисея (Исх.3:1-7:7), фараон стал первым препятствием Господа в необычайно долгой серии диалогов и событий. Часть, состоящая из предварительного чуда и девяти язв (Исх.7:8-11:10) в три раза длиннее главы Сотворение и вдвое длиннее главы Потоп. Контраст тем сильнее, если добавить десятую язву и поражение фараона в море, наряду с ознаменованиями этих событий (Исх.11:1-15:21). Это обширное освещение событий даёт возможности к изображению характеров, вовлечённых в конфликт. Что касается Господа, изложение язвы определённо показывает Его власть над природой и человечеством. Однако, это не ново на фоне Бытия. Сила Господа создавать и судить людей была изображена в Сотворении, в Потопе, Содоме и Гоморре, и даже в целенаправленных язвах. Новое же в конфликте в Исходе 7–15 это детальный взгляд на бунтаря. Какой другой враг Господа столь долго стоит на библейской сцене, как фараон?
Хотя ожесточённый фараон совершенно другая личность, нежели фараон глав 1–2, по сути они одинаковы. В целях убеждения второй несёт с собой ярлык первого. Каждый проступок, совершённый первым — паранойя, деспотичный труд, отсутствие мудрости и настоящего успеха, убийство младенцев — усугубляет недочёт второго, раз он продолжил в том же духе. Тогда как первый не знал Иосифа, второй хвалился, что не знал Господа (Исх.1:8; Исх.5:2). Оба беспокоились о количестве израильтян (Исх.1:9; 5:5) и предполагали, что деспотичный труд решит проблему. Отрицая очевидное, второй сказал, что израильтяне ленивые, и усложнил работу (Исх.5:6-9,17). Он считал поклонение Господу за пустую трату времени, и называл посланника Бога лжецом (см. Исх.8-9,17). Со своей стороны, израильтяне тяжко трудились и просили ослабления, как у Бога, так и у фараона (Исх.2:23; 5:15-16).
Другие детали в рамках Исхода, готовящие к принятию изложения язвы, включают объявления, что фараон не позволит израильтянам идти; удостоверения, что Господь будет действовать, и обещания ухода и новой земли (Исх.3:16-22, Исх.4:21-23; Исх.6:2-8; Исх.7:1-5). Господь победит, и фараон потерпит поражение. Этот исход был несомненен и желателен (в оценке каждого — Бога, Моисея, рассказчика, страдающих израильтян — кроме фараона и его придворных. После изображения язвы, убеждающие детали включают инструкции для памятных церемоний, инструкции учить детей о действиях Господа, отсылки к письменной записи того, что Он сделал, заявление тестя Моисея, оправдание Моисея, как представителя Господа, включение законов, которым нужно следовать, потому кто есть Господь, и что Он сделал, и строительство раки для поклонения Ему. Всё усиливает мысль, что люди должны быть на стороне Господа, восторжествовавшим над фараоном в ходе спасения и обеспечения израильтян.
Другая часть убеждающего контекста свидетельства язвы — приверженность Моисея Господу. Моисей один из тех, с кем читатели наиболее себя ассоциируют (так как дано проникновение в его опыт, мысли и чувства), и у него наибольший контакт с Господом, как до, так и после ухода из Египта. Учитывая комментарии Эслингера по поводу воздействия на читателей знания стратегии Господа, нужно вспомнить, что Моисей знал об ожесточении сердца фараона, но Моисей бы не согласился с Эслингером, что конфликт был фикцией. Как разворачивались события, Моисей восхвалил Господа и хотел продолжать быть в Его присутствии и знать Его благоволение полнее (Исх.15:1-18; Исх.33:12-16). Моисей был убеждён, что знать Господа — есть в высшей степени хорошая вещь. Мысль о том, что Господь есть праведный Правитель, являющий сострадание, милосердие, верность и терпение, одновременно и заключается, и декларируется не только как концепция, наложенная теологической необходимостью вне книги (Исх.1:17-21; Исх.3:6-10; Исх.5:21; Исх.15:11-13; Исх.18:15-21; Исх.22:21-27; Исх.34:5-9).
Целесообразным также будет упомянуть один метод убеждения, который не был использован. Повествовательный аргумент в Исходе никогда не строится на националистическом пылу или этнической гордости; израильтяне совсем не изображаются как исключительно достойный или лучший народ. Они многочисленны, но в большом принуждении (Исх.1:12-14; 2-23), без военного регулирования (Исх.13:17), и, на свою беду, склонные к яростному сопротивлению (Исх.2:14; Исх.5:21; 6-9; Исх.14:11-12; 15-24; Исх.16:3; Исх.17:2-4) (Исх.16:20, 27-28; Исх.32:1-9) и открытому неповиновению (Исх.16:20; 27-28; 32:1-9). Но и Господь никаким образом не сентиментально карающ с ними. Например, Он требует, чтобы они относились справедливо к не-израильтянам, и Он хорошо знает отрицательные наклонности израильтян (Исх.16:11-1; Исх.23:9; Исх.32:9-10; ср. Втор.9:4-5). В то же время, египтяне как народ не демонизируются как ужасный, нечеловеческий враг. В лучшем своём проявлении египтяне спасают младенца Моисея, внемля предостережениям о грядущих язвах (Исх.9:20-21; Исх.10:7), проявляют уважение к Моисею (Исх.11:3) и дают обильно отбывающим израильтянам (Исх.11:2-3; Исх.12:34-35).
Некоторые уникальные или редко используемые описания фараона помогают передать, что значило для него иметь жестокое сердце. Эти особенности сопутствуют его ожесточённой непоколебимости или исходят из неё, и они интересны, частично потому что Господь и Моисей никогда не говорили с фараоном о его жестоком сердце как таковом, но они обращались к нему с этими другими описаниями, как если бы ему нужно было сделать с ними что-то. Они предупреждали фараона что он «не слушал» (Исх.7:16); что ему не следует отказывать отпускать израильтян (Исх.8:2); что ему не следует снова двулично действовать, препятствуя израильтянам идти поклоняться (Исх.8:29); что ему не следует продолжать держать израильтян (Исх.9:2), что он виноват в самовозвеличивании ценой народа Господа, хотя даже его продолжительное существование было позволено Господом (Исх.9:16-17); что он не боялся Господа Бога (Исх.9:30); и что он отказывался смирить себя перед Господом (Исх.10:3). Они так же важны, как и замечания об ожесточении его сердца, если не более, поскольку показывают фараону и читателям его состояние в других чертах, чертах, обращённых его вниманию, а не предложенных сначала читателям как основания для его обвинения.
Фараон также получил шесть объявлений, описывающих действия Господа, предназначенных для того, чтобы фараон «знал» или, лучше, чтобы он «признал» своего оппонента (Исх.7:17; Исх.8:10,22; Исх.9:14,29; Исх.11:7). В дополнение, всё, что фараон видел или слышал от или о своих рабах способствует суждению, что у него неприятности (Исх.7:12,22; Исх.8:7,19; Исх.9:11; Исх.10:7; Исх.11:3,8). Даже слова самого фараона обвиняют его, особенно из-за того, что он ни разу ничего не предпринял соответственно своим обещаниям и признаниям. Дешёвая болтовня. Он рассеивает свои условия и угрозы (Исх.8:28; 10:10-11, 27) между просьбой заступничества (Исх.8:8, 28; 9:28; 10:17), разрешениями уйти (Исх.8:8,25,28; Исх.9:28; Исх.10:8) и признаниями вины (Исх.9:27; Исх.10:16-17).
Во время описания язвы семь — жестокого града — Господь ясно дал понять фараону, что тот остался жив, потому что Господь сохранил его (Исх.9:15). Господь мог в любой момент поразить фараона и его народ «мором» и полностью их уничтожить (без какого-либо последствия ожесточения). Две последние язвы — «мор», убивший все виды скота, и нарывы, которые поразили человеческих существ — были свежим подтверждением того, что требование Господа было верным. Отсылка Господа к тому, как фараон обращался с израильтянами — «ты еще противостоишь народу Моему» (Исх.9:17) — отмечает продолжающуюся провокацию. Господь обладал и мотивом, и могуществом, но могущество было сдержано и отложено в своём применении.
Бог сказал фараону, что Он сохранил его «чтобы показать на тебе силу Мою, и чтобы возвещено было имя Мое по всей земле» (Исх.9:16). Вновь вопрос заключается в знании личности и репутации Господа. Он настаивал на утверждении уникальности, которое прежде Моисей сделал Ему, и Он сказал, «Я пошлю все язвы Мои на тебя [буквально, «в сердце твоё», אֶל־לִבְּךָ, например, «к твоему вниманию»]… дабы ты [ед. число] узнал, что нет подобного Мне на всей земле» (Исх.9:14; ср. Исх.8:10). Он добавляет обвинение «Ты еще противостоишь народу Моему, чтобы не отпускать его» (Исх.9:17), которое использует подтекст и метонимию, чтобы описать, что фараон противостоит Господу, а не только Его народу. Моисей объяснял, что даже прекращение язвы подразумевало предоставление знания о том, кем являлся Господь — Владыкой/Правителем всего: «града более не будет, дабы ты узнал, что Господня земля» (Исх.9:29).
Прежде чем Моисей помолился о прекращении града, он сказал фараону: «Я знаю, что ты еще не убоишься Господа Бога». (Исх.9:30). Это ещё один способ утверждения проблемы фараона. Позже Моисей связал страх Господа с избежанием греха, когда он объяснил израильтянам: «Бог пришел, чтобы испытать вас и чтобы страх Его был пред лицом вашим, дабы вы не грешили» (Исх.20:20). Избежание греха, смиренное послушание и страх Господа находятся в совокупности, которую фараон не открыл, несмотря на его признания «греха» (в определённом смысле) и нужду в том, чтобы Моисей молился за него.
Поскольку описание язв направлено на конфликт между Господом и фараоном, оно мало что содержит про происходящее внутри Моисея. Один беглый взгляд в том направлении, однако, сопутствует пониманию фараона. После того, как Моисей объявил приближение десятой язвы, «он вышел от фараона с гневом» (Исх.11:8). Почему с гневом? Было ли это от того, что он был оскорблён приказанием фараона уйти и не возвращаться? Или он выражал гнев от лица Господа на очередной отказ фараона подчиниться? Последнее кажется более вероятным. После долгого молчания о его личном взгляде нет основания для идеи, что Моисей был подвластен личной обиде. Скорее, его гнев параллелен гневу Господа на Моисея во время его череды возражений подчиниться (Исх.4:14).
Какой бы ни была причина, поскольку Моисей знал об ожесточении, его гнев, будучи рациональным, должен строиться на вере что фараон был всё ещё в ответе за свои отношения и действия. Каждый день люди проявляют иррациональный гнев, но ничто не указывает на то, что Моисей был дезинформирован, истощён, болен или эгоцентричен. Он не обвинял фараона, когда у фараона не было выбора. То, что Моисей здесь держал его в ответе, так поздно в ходе событий, ведёт к подрыву теорий, освобождающих фараона от ответственности раз Господь ожесточил его сердце.
Элементы египетской культуры
Весь этот конфликт происходил на древнем Ближнем Востоке, чья цивилизация описывалась как «озабоченная рангом», и больше всего, египетские фараоны. Как выражает это Бейнс в исследовании, охватывающим многие века, «Центральное положение египетского царствования, его кардинальная роль в расчленении космоса и создании порядка, и его религиозная, политическая и моральная власть бьют древний рекорд». Одна из возможностей увидеть отношения к царствованию — это обращение Египта с зарубежными нациями. Редфорд сводит пересечение египетских концептов царствования с концептами во всех местах, явившимися результатом египетского завоевания в Восемнадцатой династии.
Теперь фараон был классифицирован на международном уровне среди царей земли: он был отнесён в качестве «Великого Царя» (šarru rabû)… наравне с другими мировыми лидерами, такими как цари Вавилона, Хатти и Митанни. В традиционном мнении такое совсем не было распространено со стороны Египта. Монархия Египта составляла единство, единственную функцию с универсальным применением. Был только один nswt, «Царь». …Фараон… наступал как повелитель в азиатскую среду без того чтобы считаться, быть терпимым со степенями царствования. Все иностранные главы государств, называли ли они себя царями или же нет, для него являлись только «начальствующими» (wrw).
По оценкам египтян, фараон был «решительным царём, представителем бога на земле, образ высокого бога, превосходный интеллект». Египетская традиция назначала фараона как одного настоящего царя, но идиомы в Исходе рзмещают фараона не только в рамках обычной схемы царей, но также на место выше, чем «Великий Царь».
Исход, кстати, избирает фараона на роль вассала, мятежного к своему суверену. Господь отдаёт приказания фараону ожидая, что тот должен подчиниться, потому что у одного Господа право командовать и власть настаивать на этом. Посланник представляет указания в обычной формулировке для убеждения, что они уполномочены тем, кем он послан. Они даются с угрозами того, что случится, если вассал не повинуется. Слова «служить» (עָבַר) и «знать» (עיָרַ) среди прочих, часть обычной терминологии для таких случаев. Среди проклятий сюзерено-вассальских переговоров такие обыкновенные, как саранча и град в Исходе. Переговоры также содержат проклятия специально предназначенные для уязвления вассальской нации (такие, как язвы связанные с Нилом) и проклятия с целью повысить уважение сына сюзерена (такое, как язва смерти перворожденных Египта и защита для «сына» Израиля, Яхве). Раз «отец» и «сын» — это термины, используемые в переговорах, обозначая повелителя и его наследника, или повелителя и его любимого вассала, отсылки к Израилю как сыну Яхве в дальнейшем служат для избирания фараона на приниженную роль мятежника. Очевидно тогда звание фараона было представлено ему в терминах, которые и он, и его представители могли понять и презреть, с соответствующими последствиями.
Язвы обостряют атаки на египетские религиозные верования, особенно поскольку они затрагивают статус фараона. После изучения серии текстов Среднего и Нового Египетского Царства Хофмейер полагает, что они
изображают, что царь близко ассоциировался с солнцем и луной, разливом (Нила) и плодородностью земли. Более того, связь между фараоном и богами Египта прочно установлена. Что показывают язвы Исхода, так это неспособность неподатливого царя удержать (Маат, например, космический порядок). Скорее, это Яхве и его доверенные, Моисей и Ааарон, превосходящие в космическом сражении, демонстрируя, кто действительно контролирует силы природы.
То, что язвы были прямым вызовом способности фараона к поддержанию порядка, в дальнейшем подтверждается когда значение рода Моисеева рассматривается с египетского ракурса.
Пастуший посох является в египетской литературе и искусстве символом царской власти. Свернувшаяся змея, часто встречающаяся как часть головного убора фараона и в других местах, подобным образом ассоциировалась с изображением его царствования. В дополнение, сцены, рисующие процветающих египтян, охотящихся на птиц, показывают охотников, использующих метательные копья, которые имеют змеевидную форму. Но в конфликте в Исходе Бог использует как змею, так и посох, для того чтобы показать что фараон и его владычество не были верховными (Исх.4:1-5; Исх.7:3-12). Конфликт также демонстрирует, что обращения к широко известным услугам мудрецов, чародеев и волхвов было недостаточно (Исх.1:10; Исх.7:11,22; Исх.8:7,18-19; Исх.9:11; ср. 1Цар.4:30; Исх.19:3,11-13).
Осведомлённость о некоторых других идеалах и идиомах египетской культуры также проливает свет на конфликт между Господом и фараоном. В том числе, использование в Исходе корней כבר, קשה и חזק для описания состояния сердца фараона. Все они представлены в форме слова «жестокий» в большинстве переводов на английский (например, KJV, NASB, NIV, NKJV, NRSV).
Выражения, использующие כבר могут описать что-либо как «тяжелый» в физическом весе — камень (Притч.27:3), например. Иногда כבר описывает что-то, что не функционирует должным образом. Для объяснения своей трудности говорить, Моисей сказал, что его рот и язык были כבר (Исх.4:10), также как и глаза и уши, немогущие видеть и слышать (Быт.48:10; Ис.6:10; Ис.59:1). Для сердца фараона быть тяжёлым в смысле כבר видимо это и значит, и тем не менее фараон не смог исполнить должным образом свою работу в получении информации и делании мудрого выбора. Применяется слово «вышедший из строя».
Однако, идеальный египтянин был известен как хорошо слушающий, и сердце ассоциировалось со слышанием. «Если ты человек ведущий, слушай спокойно того, кто просящий». «Сердце делает своего обладателя слушателем или не-слушателем». В Исходе ожесточённое сердце фараона постоянно ассоциируется с его невозможностью слушать (Исх.7:13,22; Исх.8:15,19; Исх.9:12), поэтому в этом смысле фараон предстаёт как немудрый (ср. Втор.30:17; 1Цар.3:9).
Мысль о физическом весе, связанная с כבר может показать, что сердце фараона также не выдерживало его собственных стандартов и оценочных ожиданий. Согласно вере египтян, боги Анубис и Тот взвешивали и отмечали вес человеческого сердца после смерти. Если сердце было лёгким, обладателя провожали в вечную жизнь. Если сердце было отягощено злодеяниями, рядом находится Амемит для поглощения индивида. Таким образом, чем тяжелее фараоново сердце, тем больше он в беде.
Слово חזק описывает сердце фараона как «сильное, крепкое, жёсткое». В некоторых случаях, как отмечает Уилсон, «крепкое сердце или мышление — это то, которое твердокаменное, неуклонное в своём намерении, неизменное, и храброе (Притч.27:14; Притч.31:25[24]; Нав.11:20). Однако, если курс действий, проводимый жестокосердным и настойчивым человеком должен быть изменён, то настойчивость человека… может называться «упёртость» (Иез.2:3-4; Иез.3:7-9; Иер.5:3)». Фразы «укрепить свою непоколебимость» или «стать твёрдо настроенным» передают мысль, и они слишком зависят от обстановки для обозначения того, является ли состояние положительным или отрицательным.
Египтяне уважали способность выступать сильным, жёстким, решительным и непоколебимым событиями. Из «Стелы Первосвященника Интефа» Среднего Царства происходит декларация «Я молчалив перед вспыльчивым, терпелив, стоя лицом к лицу с несведущим. И так я укрощаю всякую ссору. Я человек спокойный неподатливый раздражению, знающий, чему должно исполниться, и ожидающий это спокойно». Поучения Птаххотепа советуют: «Успокой своё сердце, контролируй свой рот, тогда ты будешь почитаем среди чинов». У идеи есть параллели с британским «невозмутимость, букв. Жёсткая верхняя губа» и манерами Вулканцев Спока и Тувока. Египтяне описывали это как «твёрдость сердца». Твёрдое сердце этого сорта ценилось не только в суде, но и в смерти, потому что сердце декларировало невиновность своего обладателя. «Для того, чтобы обеспечить безопасное прибытие сердца в следующий мир и его надёжное представление в испытании мёртвого, древние египтяне клали скарабея в форме сердца на левую сторону груди мумии. Это сердце, выполненное из драгоценного камня, помогало египтянам преодолеть проблему подтверждения полнокровного настоящего сердца». Иметь такое твёрдое сердце, конечно, было естественным стремлением фараона, но когда его сердце было твёрдым в Исходе, он не остался бесстрастным и его ошибки не были сокрыты.
Помимо прочего, сердце царя Египта считалось локусом контроля космического порядка. Дюжины сцен рисуют ритуал царя, представляя Маат, богиню порядка, другим богам. «Предложение Маат очень специфически знаменует желание царя соблюдать фундаментальные принципы мирового порядка… которые были установлены в начале времён». Предполагалось, что эти презентации были важны для установления легитимности царя и его царской власти, и были «отображением высшей и единоначальной способности распознавать настоящие функции и ценность Маат. Он один, чудесно поддерживаемый правитель, знает ценности, которыми должен руководствоваться Египет». Но когда Господь ожесточил сердце фараона, фараон потерял контроль. Он не мог сохранять вид невозмутимости и контроля над жизненно важными для Египта элементами, и выявилась правда о его грешном свойстве. Как по стандартам Господа, так и по собственным стандартам фараона, фараон был несостоятелен.
Дальнейшие наблюдения и заключения
В целом, Исход представляет ожесточение фараона как случившееся и естественным, и сверхъестественным образом (особенно см. Исх.9:34-10:2). Он не столько объясняет как Бог и фараон сделали это, сколько как Бог действовал («дал милость в глазах» Исх.3:21, Исх.11:3; Исх.12:36) с другими египтянами, чтобы они дали ценные вещи отбывающим израильтянам. Эта щедрость в той степени продукт человеческой воли и Божьей воли, в которой — ожесточение сердца фараона и, возможно, более нетипичное человеческое поведение. Однако, Исход не даёт повода думать, что египтяне были ни с того ни с сего упрямыми марионетками, не более, чем те Веселеил, и Аголиав, и другие израильтяне, чьи сердца Господь наградил умением учить и строить святилище (ср. Исх.28:3; 35:34-35; 36:1-2). Любая теория об ожесточении сердца фараона должна совпадать с другими образцами деятельности Господа среди ответственных людей в Исходе. В то же самое время, отсылки к тому, что фараон сам ожесточил своё сердце (Исх.8:15,32; Исх.9:34) и исследования ожесточения, в которых субъект не упоминается, не должны использоваться для нивелирования реальности или серьёзности действия Бога в ожесточении сердца фараона. Внутренние процессы в человеке, созданном Богом, не за пределами Его недосягаемости.
В то же время, утверждение Господа, что Он ожесточит сердце фараона — не основание для нивелирования реальности или серьёзности ответственности фараона, или чтобы заключить, что у него не было возможности изменить своё мнение. Филистимляне, решившие как поступить с ковчегом Господним (1Цар.6:5-6) едва ли комментируют текст Исхода. Но согласно их пониманию того, что случилось с фараоном, у них была возможность не имитировать его тактику ожесточения своего сердца. Они восприняли странные недуги, сопровождавшие ковчег, как сигнал к необходимости нового плана. Они также думали, что если они узнали власть Господа («воздать славу Бога Израиля»), Он мог бы ( «возможно») даровать им улучшение в условиях. Корабельщики на борту корабля с Ионой и царём Ниневии думали подобным образом (Ион.1:6; Ион.3:9). Сознавание греха и грозящей кары дало надежду, что Бог мог смилостивится, если люди раскаются (Иоил.2:12-14). Если объявление грозящей кары исходит от Господа, правильная реакция — это соглашение сторон, независимо от того, возможно ли избежать последствий уже совершённого проступка.
Каждое предупреждение и последующее завершение бедствием предполагает рекомендацию сменить курс, особенно когда издающий не обязан предупреждать. Самоличное решение фараона предлагает тому иллюстрацию; он объявил, что Моисей умрёт, если он явится пред его лице вновь (Исх.10:28). Немедленное исполнение положило бы верный конец будущим визитам. Однако, предупреждение косвенно подсказало Моисею оставить идею Израиля покинуть Египет, а не просто прекратить приходить к фараону с указаниями и объявлением язв. Для Господа объявить грозящее наказание, смягчить рассматриваемое наказание или отложить его, есть доброта, а не что-то, что Он должен виновному. Задолженность находится в противоположном направлении.
Но разве обращение Господа с фараоном промах в плане эффективности, если это не случай несправедливости? Эдмунд Бурке, как ранее отмечалось, доказывал, что для Англии применение силы к американским колонистам будет анти-продуктивным. Она навредит своим собственным интересам. Он также доказывал, что мирные отношения были возможны между Англией и колониями, и что можно избежать войны. Он основывал эту возможность на основных ценностях и целях, тех, что были схожи у колонистов и у Англии. Однако, между Господом и фараоном не существовало такой территории общих ценностей и разделяемых целей. Невозможно приятельство или дружба, когда один отрицает cущность другого, настоящую или представляемую.
Если обратить внимание на «мнение и волю фараона» в смысле его мнения о самом себе, как независимом от Господа и превосходящем Его, а не на «мнение и волю», касаемо объективного физического благополучия и личной выгоды, становится ясным, что когда Господь ожесточил сердце фараона, Он не преступил воли фараона, по крайней мере, в одном важном аспекте. Исход ничем не показывает, что фараон стремился подчиниться Яхве, как своему суверену, и ему мешали это сделать; он получил многочисленные укоры, объяснения и указы, предполагающие возможность подчиниться. Скорее, Господь дал фараону силу воли, необходимую для того, чтобы идти против Него, согласно самым главным желаниям фараона, и вопреки тому, что в противном случае было бы эффективными стимулами сдаться, основанными на вторичных ценностях, относящихся к физическому благополучию. Его позиция мятежа, так сказать, «подтверждена», и раз за разом изображается, а не скрывается или умаляется целесообразности ради.
Итак, что если Бог и фараон не ожесточали бы сердце фараона? Видимо, можно спокойно ответить, что фараон не стал бы особо другим или лучшим человеком. Он бы просто испытал меньшие язвы. Повинное согласие, однако, не было возможностью, которую дал ему Господь, потому что выбор перед фараоном и читателями Исхода не только лишь должен ли фараон отпустить израильтян покинуть Египет. На кону вопрос идентичности — кто есть Господь, кто, в сравнении, есть фараон, и кто есть израильтяне, как народ Господа. Как только идентичности признаны, становится очевидно, кто заслуживает почитания от всех других, и кто по праву и власти располагает повиновением и служением. Язвы и ожесточение служат возможностью показать, кто есть кто, с тем результатом, что если бы Господь не ожесточил сердце фараона, читатели знали бы меньше о фараоне и меньше о Господе.
Ранее, фараон спросил, «Кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его?» (Исх.5:2). Длительный конфликт между Господом и фараоном начинает отвечать на этот вопрос, показывая Господа стоящим того, чтобы хорошо знать и уважать. Он — Бог, который действует так, чтобы дать Себя узнать, который делает то, что Он говорит, что сделает, который защищает и освобождает Свой народ, и кто так всемогущ, что каждый уголок Египта является субъектом Его суверенности, включая процессы самоличного принятия решений фараоном.