Н.Ф. Сумцов
Сказание царя Анфилога о святой литургии

См. также: Очерки истории южно-русских апокрифических сказаний и песен Н.Ф. Сумцов

Г. Калужняцний в сборнике свято-онуфриевскаго монастыря в Львове нашел любопытное апокрифическое «Сказание Анфилога, царя сарацинского, о святой литургии и обращение его к христианской вере, вместе с братом его, царем Кликанцом». Г. Калужняцкий напечатал этот апокриф в «Обзоре славяно-русских. памятнмков языка и письма, находящихся в библиотеках и архивах львовских» (стр. 26–28). Приводим в подлиннике его начало.

«Бысть Анфилог от царскаго рода, дръжаще в те лета поганым срацином. И поихавшу же Анфилогу к брату своему в Иерусалим град и виде церковь. И вниде же Анфилог в святилище Божие не тъкмо сам, но и велблуды веляше увести, велблуды же падше изъмроша въси. Анфилог же рече: хощу видети поганскую веру и службу их. И въшед на полату, нача смотрити опасно, идеже съвръшается святая служба. И виде попа приступающа к свягей трапезе. И просветися лице его (т. е. попа), яко слънце, а ризы его яко огнь, когда приступи к святому жрътовнику. И не показа Бог поганому просфуры, но показа ему детишь образ свой. И множество ангел стояще окрест с оружием. И нача поп заклати детище, и абие истече кровь и вода. По искончании же того, егда рече поп: благослови, владыко! в той час ста церковь ледяна, а алтарь огнен. А егда рече поп: пресвятую, чистую, в той что приступиша множество ангел, подемше руце за весь мир христианский, моляшеся Богу. Егда же иерей начнеть глаголати: Бог святый на свягых почивая, тогда множество ангел поднимут апостол, и речет Михаил: вонмем! а Гавриил речет: мир вам! И начнет чести поп евангелие и в то время триста аниел взимают с похвалою слова та, несут на небо. Когда глаголет поп: яко милостив человеколюбец Бог еси, тогда вышед из олтаря ангел, нося стекляницу полну мира, знаменает предстоящая люди. Егда поп начнег глаголати: оглашеннии изыидете, тогда ангелы, собравше грешники, ведут вон из церкве, а праведники оставляют…». Участие ангелов продолжается далее в течении всей литургии, и наконец в богослужении принимают участие Иисус Христос и Св. Дух в виде голубя. В храм врываются демоны и облекают иерея сетями, чтобы его прельстить; но ангелы прогоняют их огненным оружении. Св. Дух в виде голубя спускается на св. Дары; далее приходит Христос с 12 апостолами и целует Дары и священнослужителя. Св. Дух спускается на иерея и покрывает его. По произнесении слов: приимите, ядите, хлеб претворяется до половины, а после слов священника: пийте от нея совершается полное пресуществление св. Даров. Тогда ангелы снимают с людей грехи и сожигают их. После слов диакона: главы ваша преклоните и следующих затем слов священника: Боже святый, живый в вышних, ангел выходит из алтаря и кладет венец на людей, стоящих со страхом на молитве. По окончании литургии священник поднес Анфилогу просфору; но Анфилог отказался ее взять и с негодованием сказал, что он видел, как священник убил ребенка. Священник сказал, что такого чуда еще никто не видел. Пораженный этим чудным видением, царь

Анфилог крестнлся и принял даже схиму. По совету патриарха Анфилог отправился в сарацинскую землю и обратил в христианство брата своего Кликанда. Анфилог и Кликанц стали проповедовать христианскую веру и были казнены сарацинами. Люди стали чтить их память и поклоняться их мощам1.

Происхождение этого апокрифа мне неизвестно. Может быть, апокрифическое сказание о царе Анфилоге возникло под влиянием сборника патриарха Фотия «Амфилохии», заключающего в себе рассуждения о разных предметах веры и получившего название от имени лица, к которому рассуждения были адресованы2.

В южнорусских литературных памятниках семнадцатого века находятся отрывки из сказания Анфилога, например в «Небе Новом» Галятовского 1662 г. В Чети-Минеях Димитрия Ростовского говорится об участии ангелов при совершении литургии.

Г. Калужняцкий усматривает следы сказания Анфилога в послании ростовского архиепископа Вассиана II († 1515) к Николаю Шембергу. «Поэтические образы Анфилогической легенды могли понравиться преосвященному Вассиачу именно как средство риторического искусства, и он не усомнился в числе приведенных им историко-богословских выводов высказать мнение, что в известные мгновения православной литургии слетают ангелы с небес в церковь, являются целые толпы святых ликов, чтобы участвовать в бескровном жертвоприношении и таким образом увеличивать его божественную святость и значение. Прекрасные образы Анфилоговой легенды выходили затем постепенно за границы своей собственной сферы и получили в устах Вассиана (а мы добавим от себя: и в устах южнорусских проповедников), по предварительном устранении апокрифических прибавлений, значение поэтических мотивов, при содействии которых должно было укрепляться в глазах народа убеждение, что православная литургия лучше других лигургий, что она есть соединенное служение ангелов и людей вместе (28).

Кроме «Сказания Анфилога» в южной Руси, по-видимому, было в старину известно еще другое апокрифическое сказание о литургии, упоминаемое в индексе отреченных книг в рукописном сборнике львовского свято-онуфриевскаго монастыря, именно в «Статье о службе тайн Христовых», где говорится, что «если опоздают священници с жертвоприношением, то аниели попа клянут, рекше: врата небесныя затворяются» (Калужн., 24).

Примечания:

Очерки истории южно-русских апокрифических сказаний и песен / [Соч.] Н.Ф. Сумцова. — Киев : Тип. А. Давиденко, 1888. — 2, 161 с. / Сказание царя Анфилога о святой литургии. 104–107 с.