| Предыдущий | Следующий |
 |
155. Молчаливая Евхаристия[10:22] |
Приветствую все домашние церкви, которые сейчас с нами на связи!
Прошлый раз мы говорили о практике сокрытия евхаристических тайнодействий от взора предстоящих, а теперь нужно поговорить о средствах сокрытия от слуха предстоящих связанных с ними молений.
В настоящее время такого рода моления принято совершать в зависимости от того, как кто из священнослужителей понимает находящееся в указаниях служебника слово «тайно».
Тему замены гласной молитвы на тайную мы уже затрагивали на 97 занятии. И сегодня дополним ее некоторыми сведениями и соображениями.
Точно неизвестно, почему к VI веку литургические молитвы перестали читать во всеуслышание, зато известно, что в то время это воспринималось как невиданное новшество.
Возможно, что такая практика вошла в обиход с целью оградить Таинство от профанации в связи с падением института оглашенных, соделавшим возможным присутствие на священнодействиях не одних лишь верных. Предположение же о том, что это было сделано с целью препятствия мирянам услышать и понять смысл совершаемых тайн, не подтверждается никакими свидетельствами.
Вот почему и в те времена, когда тайное моление распространялось, и в последующие были те, кто заботился о том, чтобы верный люд слышал молитвы священника, считая, что изначально эти молитвы написаны были для того, чтобы провозглашаться во всеуслышание. Вспомним, хотя бы 167 новеллу Юстиниана, предписывающую произносить священнические молитвы вслух всех верных.
И 500 лет спустя, т.е. в XI веке византийский народ продолжал возмущаться тем, что молитвы епископами шепчутся едва различимым голосом, спрашивая:«А какова цель и сила такой практики»? И как мы можем соглашаться с молитвами, которых не слышим?
За гласное чтение священнических молитв выступали и в 18-м веке афониты-колливады, которым было посвящено 90-е наше занятие. И в XX веке об этом говорили многие и много, призывая не соединять идею «тайны» с идеей «замалчивания».
В нашей Церкви этот вопрос был одним из наиболее обсуждаемых вопросов до 1917 года. И лишь большевистская революция положила предложения по данной теме в долгий ящик. По этой причине до сих пор несмотря на то, что евхаристические молитвы уже давно изучены и прокомментированы, продолжается практика сокрытия их под покровом молчания.
И «благодаря» этому содержание наиболее значимой части литургии и вся ее структура в целом продолжает оставаться непонятной для нынешних ее участников, которые вместо молитвы слышат лишь отдельные восклицания: «Победную песнь поюще, вопиюще…», «Примите, ядите…», «Твоя от Твоих…» «Ныне и присно…» и т.п.
В то же самое время на Западе и отчасти в Греции гласная анафора уже является всеобщей или довольно распостраненной практикой. Хотя правды ради надо заметить, что этому предшествовал достаточно долгий период ее неприятия, не смотря на то, что нет ни одного убедительного пастырского, теологического или литургического возражения против возвращения к тому, чтобы было исконной традицией Востока и Запада, когда вслух всего народа произносились литургические молитвы и благодарения.
«Тайное» же чтение молитв во-первых, идет вразрез с раннехристианской литургической практикой, а во-вторых, употребление на протяжении двух тысячелетий в тексте евхаристических молитв мн.числа является не простым историческим напоминанием о древней практике их произнесения, а выражает всецерковный характер Евхаристии.
Известно даже, что велегласное чтение евхаристических молитв иногда переходило в общенародное их произнесение. Так в одном из древнейших литургийных списков после слов: «Достойно и праведно» говорится: «Потом все произносят евхаристическую молитву, следуя за предваряющим епископом».
Тоже самое можно сказать и о всенародном пении литургических текстов, и ведении литургических диалогов предстоятеля с предстоящими, хотя это уже несколько иная тема, требующая отдельного обсуждения.
А пока заметим, что молчаливое совершение Евхаристии главным образом и отучило наш народ, сначала от сознательного в ней участия, а затем и от регулярного причащения.
И хотя некоторые исследователи полагают, что с VIII века всеобщим правилом стало мысленное чтение молитв, однако приводимые ими данные не имеют силы бесспорного доказательства. Дело в том, что они могут быть приняты и в том смысле, что к тому времени распостранилось тихое, т.е. негромкое (вполголоса) чтение священнослужителем евхаристических молитв. И действительно, разве гласное моление не может быть тихим!?
К примеру, во времена св. Иоанна Златоуста (ок. 347–407 гг.) наряду с сохранявшейся практикой громкого чтения евхаристических молитв, имела место и практика чтения тихого, но которое не было абсолютно молчаливым. Такого рода моление особенно легко можно себе представить в огромных византийских храмах, не оборудованных современными системами усиления звука, где физически невозможно говорить из алтаря настолько громко, чтобы слова были донесены до каждого из стоящих.
Да и потом принцип, что Литургия совершается для всех, и все крещеные должны слышать и сопереживать словам молитвы, не следует слишком преувеличивать. Не случайно же св. патриарх Тихон ратовал за то, чтобы «читать гласно некоторые тайные молитвы», ибо не все молитвы встречаемые в чине Литургии предназначены для чтения вслух всех.
Например, там есть литургические диалоги «объясняющие» некоторые действия для служащих: на Проскомидии, перед чтением Евангелия, на Великом входе, во время Причащения клириков и др. Будучи диалогами они конечно же произносятся, но так, чтобы слышны были только тем для кого предназначены.
Согласитесь, что фразы типа «Возми́,… Прободи́…, Покры́й… и прочие, сопровождающие Проскомидию, диакону не следует кричать на весь храм!
Так же как и диалог перед началом Литургии между священнослужителями однюдь не публичен, когда диакон извещает священника о том, что пора начинать службу, говоря: Вре́мя сотвори́ти Го́сподеви, влады́ко, благослови́.
А священник благословляет его со словами: Благослове́н Бог наш, всегда́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.
Потом диакон просит далее: Помоли́ся о мне́, влады́ко святы́й.
Священник: Да испра́вит Госпо́дь стопы́ Твоя́.
Диакон еще просит: Помяни́ мя, влады́ко святы́й.
Священник: Да помяне́т тя Госпо́дь Бог во Ца́рствии Свое́м…
Подобный разговор происходит между клириками и перед чтением Евангелия, хотя его почему-то принято совершать максимально публично, несмотря на то, что нет на это никаких указаний в Служебнике.
А вот диалог перед пением Трисвятой песни нужно совершать вслух и не обрывочно, как это делается в наше время, когда на тихую просьбу диакона «Благослови́, влады́ко, вре́мя Трисвята́го» священник вдруг громко возглашает вместо всей молитвы только ее окончание: Я́ко свят еси́, Бо́же наш…., хотя эта молитва читается от лица всех присутствующих.
В принципе все молитвы, составленные от лица присутствующих предназначены для громкого их произношения, которые читаются священником после или перед пением хора. К ним относятся молитвы — антифонные, перед пением трисвятого и Евангелием, малого входа, 2-я молитва верных, «по поставлении Даров на престоле», евхаристические с ходатайственными поминовениями, перед пением «Отче наш», благодарственная (после причащения) и заамвонная.
А вот молитвы священника о себе самом, а порой и о других, а так же на некоторые совершаемые им действия читаются тайно. К таковым относятся 1-я молитва верных, молитва перед Великим входом «Никтоже достоин…», молитвы на раздробление и потребление Даров, а так же о пользе причащения предстоящих перед уже пресуществленными Св. Дарами.
А еще в нынешнем чине Литургии есть ряд вставок наряду с молитвами «личного благоговения» клириков, которые вообще лучше не читать ни вслух, ни про себя, если мы не хотим затемнять, а в некоторых случаях даже искажать смысл Евхаристии.
Но об этом мы поговорим при следующих наших встречах!
Комментировать