Второе блаженство

„Блажени плачущий, яко тии утешатся». (Мф. 5:4).

„Жене (Бог) сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей... Адаму же сказал: проклята земля за тебя; со скорбию будешь питаться от нее во все дни жизни твоей»... (Быт. 3:16–17).

„Утомлен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою. Изсохло от печали око мое... Я изнемог и сокрушен чрезмерно; кричу от терзания сердца моего». (Пс. 6:7–8; Пс. 37:9).

„Помутилось от горести око мое, и все мои члены, как тень. Дни мои прошли; думы мои – достояние сердца моего – разбиты... Где же после этого надежда моя?» (Иов. 17:7, Иов. 17:11, Иов. 17:15).

„Сетование лучше смеха, потому что при печали лица сердце делается лучше. Сердце мудрых в доме плача, а сердце глупых – в доме веселья». (Еккл. 7:3–4).

„Блаженны плачущие ныне, ибо возсмеетесь. Горе вам, смеющиеся ныне, ибо восплачете и возрыдаете». (Лк. 6:21 и Лк. 6:25). „В мире будете иметь скорбь». (Ин. 16:33).

„Сокрушайтесь, плачьте и рыдайте; смех ваш да обратится в плач и радость–в печаль». (Иак. 4:9).

„Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению; а печаль мирская производит смерть». (2Кор. 7:10).

„Человек рождается, живет и умирает под законом страдания и более других тварей покорен сему закону. Рождающая мучится, рождаемое плачет, умирающий страдает, плачут оставшиеся после умершего. С начала жизни человек страждет от недостатка сил, от несовершенного развития способностей; под конец жизни – от утраты сил и способностей. Если между сими крайностями есть какая середина, то она через край наполняется страданиями от того, что человек никогда не находит способностей и желаний своих удовлетворенными». (Филарет, м-т М.).

„На человека можно смотреть с двух сторон: как на существо, высшее всех на земле по своей природе, и как на существо, несчастнейшее всех на земле по своем грехопадении». (Макарий, м-т М.).

„Христианин, который всячески хлопочет и усиливается избыть от скудости скорбей и тесноты, очевидно, не хочет быть христианином истинным. Поднимающие всякие труды и хлопоты, чтобы достигнуть довольства и обилия, можно сказать, идут против Бога. (Симеон, Новый Богослов).

„Во втором блаженстве Спаситель приветствует тех людей, которые обладают чувствительностию ко греху. Человек бодро следит за собою и строго судит себя за худое, потому что оно есть худое». (Проф., прот. С. Соллертинский).

Вторым блаженством подчеркивается высота самонаблюдения, внимания к своим делам и переживаниям.

„Христианин знает только одну жалобу – жалобу на грехи».

„Лучше быть недовольным человеком, чем самодовольной свиньей». (Д. С. Миль).

„Истинный христианин желает добра не только ближним своим, но и врагам; и не только своим врагам, но и врагам Божиим. И поэтому любовь его к людям часто доставляет ему страдание». (Паскаль).

„Терпение – субстрат (подстилка) святой и богоугодной жизни». (Еп. Феофан).

„Все благородное страдает, одни скоты всегда счастливы и блаженствуют». (В. Г. Белинский).

„Один старец на вопрос, что – главное, отвечал: „то, чтобы во всем укорять себя». Иной чувствует мир в душе. Но вот пришел брат и между разговорами сказал что-либо неприятное. Любитель мира приходит в смущение и говорит потом: „если-бы он не пришел ко мне и не смутил меня, то я не согрешил бы». Какое смешное рассуждение! Разве сказавший слово вложил ему страсть? Он только вызвал наружу ту, какая была в нем. И теперь предлежит ему не на брата скорбеть, а каяться в страсти, укоряя себя. Такой человек похож на гнилой хлеб, который снаружи хорош, а внутри заплесневел, и когда кто-либо разломит его, то обнаруживается его гнилость; или на чистый сосуд, который внутри полон смрада и зловония, и, когда кто откроет его, тотчас становится чувствительным смрад его. Так и этот пребывал, как казалось ему, в мире, не замечая, что страсть была внутри его; брат сказал ему слово и обнаружил гнилость, сокрытую внутри. Пусть же он покается, укорив себя! Брата же того ему должно еще благодарить, как оказавшего ему услугу». (Авва Дорофей).

„Уныние происходит не из состояния тела, которое может только содей-ствовать ему, а из внутренной греховности и расстройства в глубочайшей основе бытия. Оно часто проявляется среди полной безпечности и иногда среди самой легкосердечной радости, и человек не знает, что именно навевает на него грусть». (Мартенсен).

„Философия годится, чтобы смягчить прошлое горе и будущее; против настоящего она бессильна». (Фридрих Великий).

„Я жил долго и счастливо, но в продолжение жизни видел только суету». (Философ Локк).

„Bcе возможно перенесть, кроме продолжительного благополучия». (Гете).

„Пасхальный агнец вкушался с горькими травами, – знак того, что радость обретается только горечью». (Паскаль).

„Души благородные и возвышенные более иногда подвергаются скорбям, нежели обыкновенные люди, так что ни покров видимого счастия, которым облекает их порода и звание, ни попечения любящих, самые деятельные и самые нежные, не укрывают их от ударов руки невидимой». (Филарет, м-т М.).

„Любовь и печаль неразлучны». (Жорж-Занд).

„Легко живется бесстыдному человеку, хвастуну, хитрецу, хулителю, дерзкому и бездельнику; но тяжела жизнь того смертного, который непрестанно стремится к непорочности, всегда кроток, разумен, безкорыстен». (Буддийская мудрость).

„Никакая перемена к лучшему не может быть сделана легко и скоро людьми дурными или даже хорошими без значительных страданий». (Дж. Рескин).

„Христианин страждет едвали не более прочих, ибо ему, сверх общих неизбежных страданий, дан крест, подобный тому, на котором пострадал Христос». (Филарет, м-т М.).

„Жизнь, как морская вода, тогда только становится приятною, когда поднимается к небу».

„Не жди не только скорого, но никакого видимого успеха от твоих усилий к добру. Ты не увидишь плодов твоих усилий, потому что насколько ты подвинулся, настолько подвинулось пред тобой и совершенство, к которому ты стремишься». (Л. Т.).

„Главное дело жизни всякого человека, это – то, чтобы становиться добрее и лучше. А как же можно становиться лучше, когда считаешь себя хорошим?» (Л. Т.).

„Если человек стремится к Богу, он никогда не может быть доволен собою. Сколько бы он ни подвинулся, он чувствует себя всегда одинаково удаленным от совершенства, так как совершенство безконечно».

„Кто лучше всего знает сам себя, тот менее всего себя уважает и очень терпелив к недостаткам других. А кто доволен собою, тот недоволен другими и наблюдателен к их недостаткам». (С. О.).

„Стоит только немного подумать, и мы всегда найдем за собою какую-нибудь вину пред человеческим родом (напр., ту, что, благодаря существующему неравенству людей, мы пользуемся некоторыми преимущест-вами, ради которых другие должны испытывать еще больше лишений), – и это помешает нам посредством себялюбивых представлений о своих заслугах считать се5я выше других». (Кант).

„Добрый человек это – тот, кто помнит свои грехи и забывает свое добро, а злой, наоборот, это – тот, кто помнит свое добро и забывает свои грехи. Не прощай себе, тогда легко будешь прощать другим, т. е. будешь добр к людям».

„Грехов у нас так много и так они велики, тяжки, что если бы за каждый нам пришлось заплатить делами добрыми, то не только бы средств к тому не оказалось у нас, но и самой продолжительной жизни не достало бы, чтобы слезами сожаления оплакать наши тяжкие падения». (Прот. И. Полисадов †).

„Только мрак ночи открывает небесные светила; только страдания открывают истинное значение жизни». (Торо).

„Только испытав страдания, узнал я близкое сродство человеческих душ между собою. Стоит только хорошенько выстрадаться самому, как уже все страдающие становятся тебе понятны. Этого мало, – самый ум проясняется и делается видно,что кому потребно. Велик Бог, нас умудряющий! И чем же умудряющий? Тем самым горем, от которого мы бежим и хотим скрыться. Страданиями и горем определено нам добывать крупицы мудрости, неприобретаемой в книгах». (Гоголь).

„Если бы Бог давал нам таких наставников, о которых мы знали бы достоверно, что они посланы самим Богом, то мы повиновались бы им свободно и радостно. Мы и имеем таких наставников: это нужда и вообще все несчастные случаи жизни». (Паскаль).

„То, что мы считаем злом, есть иногда непонятое нами добро».

„Как слабы и часто плохи бывают люди, которым в жизни все удается, которые всегда здоровы, богаты, не знают обид и унижений; из этого видно, как необходимо нужны человеку испытания. А мы жалуемся, когда нам приходится переносить их».

„В лености и рассеянии провел я дни свои, и в нечистых помыслах изжил годы свои, и не уразумел, как унеслись, не почувствовал, как протекли они; оскудели дни мои, а беззакония мои умножились. Увы, увы, возлюбленные мои! Что мне делать от стыда в оный час, когда окружат меня знакомые мои, которые, видя меня в этом образе благочестия, ублажали меня, между тем, как внутренно полон я был беззакония и нечистоты». (Ефрем Сирин).

„Возлюбленные! Излейте за меня молитвы свои и вместе приложим старание о жизни нашей. Ибо все преходит, как тень». (Ефрем Сирин).

„Духовные купцы мы, братие, и подобны купцам мирским. Купец каждый день высчитывает прибыль и убыток; и, если потерпел убыток, прилагает старание и заботится, как бы вознаградить потерю. Так и ты, возлюбленный, каждый день тщательно размысли, до чего доведена купля твоя. И вечером, войдя в храмину сердца своего, расчисли и спроси сам себя: „не прогневал-ли я чем-нибудь Бога? Не сказал ли праздного слова? Не был ли безпечен? Не огорчил ли брата моего? Не оговорил ли кого? И когда пел устами псалмы, ум мой не мечтал ли о чем мирском? Не возрождалось ли во мне плотское пожелание? Не уступил ли я над собой победу земным заботам?» (Ефрем Сирин).

„Когда во время службы дано тебе будет дарование слез, услаждайся ими, не называй их праздностию в молитве; потому что благодать слез есть полнота молитвы». (Исаак Сирианин).

„Тот – храм благодати, кто срастворен с Богом и всегда узабочен мыслию о суде Его. Что же значит иметь попечение о суде Его, как не искать всегда упокоения Его, как не печалиться и не заботиться непрестанно о том, что не можем достигнуть совершенства по немощи естества нашего?» (Исаак Сирианин).

„Как много болезней, особенно нервного характера, происходят, от нераскаянных грехов, об этом редко догадываются наши медики. Грех изсушает жизненные соки в человеке. И наоборот: в раскаянии и прощении кроется причина многих чудесных исцелений, засвидетельствованных учеными людьми. Во всяком случае дар исцеления и способность вызывать раскаяние стоят во внутренней связи». (Гильти).

Русский православный народ под прощением нередко разумеет исцеление. Таковы выражения: „мощи прощают», „икона прощает». Русский простолюдин нутром своим воспринял ту истину, до которой додумался западный философ.

„В своей жизни я никогда не испытал страдания, которое не было бы благотворно для меня. Это я крепко заверяю». (Гильти).

„В первый момент скорбь представляется невыносимою; но вскоре обнаруживается нечто, что дает тебе иное понятие о твоем состоянии». (Кармен Сильва).

„Гете назвал культ печали сущностию христианства. Мы же можем быть уверены, что Творец не сделал бы всю природу такою красотою для взора, такою музыкою для слуха, если бы мы не были предназначены для наслаждения всем этим». (Джон Леббок, антрополог).

„Вера в благость Бога есть вера в разумность лишения благ земных ради высших целей человека». (Шлейермахер).

„Христианство потому находится в презрении, что от него мир ничего не ждет, как только нищеты, скудости, слез и скорбей, тогда как на самом деле оно приносит величайшее богатство, высшую славу и непоколебимое утешение, как о том свидетельствует опыт всех святых». (Скривер).

„Молитва – золотой ключ к кладовой Господа. В каждом человеческом сердце Бог поместил молитвенный колокольчик. В ясную и тихую погоду этот колокольчик бездействует, но в бурю и время нужды он неугомонно звенит» (Импер. Вильгельм II-й)

„Бог наказует не только в великом, но и в малом. Каждый из наших грехов наказуется уже через ту связь причин и следствий, которая создает между людьми сложные взаимоотношения. Если мы своекорыстны, то мы вызываем своекорыстные отношения к нам других лиц. Если мы пренебрегаем нашими обязанностями, то и другие нам начинают платить тою же монетой. Подчиняемся мы страстям, – вызываем на то же людей, от нас зависимых, что естественно нам вредит и нас огорчает». (Кингслей).

„Печаль возсоединяет с Богом». (Данте).

„Нет более прекрасной и более пригодной рамки около великой скорби, чем ожерелье маленьких радостей, доставленных другим». (Шлейермахер).

„Бог в состоянии сделать так, что трудное и вредное для нас станет легким и полезным, умерщвляющее – оживляющим». (Лютер).

„Быть счастливым это значит подавить в себе жажду счастия. Я знаю, что сегодня я счастливее вчерашнего, потому что я почувствовал, что не нуждаюсь более в счастии для освобождения моей души, для умиротворения моего рассудка и для облегчения моего сердца». (Метерлинк).

„Болтливое горе в сущности гораздо истиннее всех молчаливых страданий». (И. С. Тургенев).

Петух и совесть. В половине минувшего века в Соловецком монастыре жил инок Наум, который держал в келье петуха и говорил о нем: „совесть молчит, так пусть хоть петух кричит. Мы постоянно отрекаемся от Христа и никогда не плачем, даже и не думаем об этом. Петух своим пением спрашивает меня: спишь? А не заснула ли в тебе с телом и душа?»

Когда человек ищет указаний на правду Божию, он везде их может найти, даже у петуха. А если он о том не думает, то „Моисея и пророков не послушает, и аще кто из мертвых воскреснет, не уверует».

Кающийся апостол. Св. Климент, епископ Римский, ученик апостола Петра, рассказывает о своем учителе: „на обеих щеках ап. Петра образовались две глубокие морщины или впадины, по которым, как по каналам, стекали проливаемые слезы. Он плакал не только днем, но и ночью; каждую ночь он после первого пения петухов вставал с постели и до утра со слезами молился».

Назначение скорбей. Камень, предназначенный в стены дворца, тщательнее обрабатывают и полируют, чем тот, который предназначается для амбара. За виноградной лозой более ухаживают, чем за рябиной, которую предоставляют естественному росту.

Это должно утешать верующих в их испытаниях. Рябина растет на свободе, нож не касается ее сучьев, но как подчищают и подрезают виноградную лозу, оставляя на ней чуть не голый ствол! За то, когда придет время разчистки сада, рябина первая попадет под топор. Пусть же не смущают тебя, христианская душа, твои страдания и непрочное торжество нечестивых.

„Всякую у Меня ветвь, неприносящую плода, Он (Отец) отсекает, и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода» (Ин. 15:2). Драгоценно это обетование из уст Того, Кто назвал Себя лозою, а нас веточками. Способных к плодоношению ожидает жестокое испытание. Нож отрезает от них вместе с омертвелыми и живые части. Но благодетельное действие этой операции скоро обнаруживается в усиленном плодоношении.

Слезы и утешение. Дождь помогает урожаю, но необходимо, чтобы поле было засеяно. Так и слезы приносят радость, если в сердце посеяно Слово Божие. При горе плачет преданный миру человек, но не удерживается от слез и христианин. Однако есть разница: омирщенный сквозь слезы смотрит в землю, а христианин – в небо.

Вот пример посланного небом утешения: Некто Фальк в 1813 г. лишился четырех детей. Тогда он устроил приют и поместил там множество сирот, подобранных с улицы, выброшенных из семей войною, моровой язвой и голодом. У Фалька оставался еще сынок девятнадцати лет, собиравшийся поступить в университет. Но и тот внезапно умер. Когда родители, молча, сидели в доме, пораженные утратой, кто-то, через час после проводов умершего, постучал в дверь.

– О, если бы милый Эдуард еще разок вошел в эту дверь, воскликнула со слезами мать.

В комнату робко вошел мальчик и сказал:

– Вы пожалели многих бедных деток, пожалейте и меня. На седьмом году я лишился отца и матери.

Тогда поднялась супруга Фалька и воскликнула:

– О, Господи! Ты посылаешь нам чужих детей, которых мы охотно принимаем, и берешь Себе наших родных.

– Да будет воля Твоя, прибавил муж.

Принятый четырнадцатилетний мальчик Беневиц скоро сделался утешением стариков.

Уриэль Акоста (сказание). Ветхозаветный законник Уриэль жаловался, что тяжек жребий его. И вот по воле Господа увидел он сон: приходят к нему несчастные, изнемогшие под крестами. Один жалуется, что гибнет его семья, что дети умерли, едва разцветши, что тяжкая болезнь ведет в могилу жену, а самому ему грозит тюрьма или смерть. Выслушав несколько таких жалоб, Уриэль рванулся, вскрикнул и пробудился.

„О, Боже, вне себя с мольбою он шептал,

„Не дай мне умереть, пока так много горя,

„Пока не осушил я многих слез кровавых.

„Понятно мне, что при страданье жгучем

„Лишь посмотри вокруг, да обернись назад, –

„И ты поймешь, что всех страдания теснят,

„И на твоем терновнике колючем

„В сравненьи с тем растет сладчайший

виноград!"

Эта мысль о поглощении личного страдания общественными, народными или даже общечеловеческими страданиями высказывается многими поэтами. Так Байрон говорит:

„Мы люди – братья. И чувство братства

„Нам дало страданье.

„И в братском чувстве всех со всеми станут

„Безчисленные муки бытия нам выносимее».

Русский поэт Минский в юные годы писал:

„В минуту тоски безысходной

„По счастье, разбитом судьбой,

„Прислушайся к скорби народной

„И слейся с народной душой!

„В ее безысходном страданье

„Потонет отдельное горе,

„Как тихое речки журчанье

„В могучих рыданиях моря.

„Воскреснут в груди твои силы

„В борьбе за народное знамя.

„И будет до самой могилы

„Гореть благородное пламя».

Значение болезни. Исаак пресвитер многие годы лежал в тяжелой болезни. Сострадательный инок приготовил ему вкусную похлебку и принес. Старец, пристально взглянув на принесшего кушанье, сказал: „брат, воистину говорю, желал бы я, чтобы Бог попустил мне страдать в этой болезни еще другие тридцать лет». И инок отнес приготовленное в свою келью. Подобное сообщается и о преп. Пимене Многоболезном.

Зачем нужна была этим подвижникам болезнь? Видимо, затем, что она укрепляла их душу. Внешний человек тлел, а внутренний, несочувствующий суете жизни, обновлялся.

Народ наш любит ходить к болящим старцам и старицам, годами прикованным к постели. Этим страдальцам болезнь сообщает трогательное внимание к чужим нуждам, духовную проницательность, дар совета и утешения, иногда дар вспомоществующей молитвы. И не мудрено: душа их постоянно пребывает в Боге, в мысли о Нем, о вечности, услаждается терпением, утончается, как утончается и самый их внешний вид: лице становится белым, впалые глаза как-то блестят и кожа делается тонкою и как бы прозрачною.

Здоровье в болезни. Папа Григорий Великий († 604) рассказывает об одном страдальце следующее: „В арке, ведшей в храм св. Климента, лежал христианин, по имени Сервилий. Его знали многие из ныне живущих, знал и я. Он, нищий, богател Богом, хотя был изнурен длительной болезнью, расслаблением членов с детства до конца жизни. Он не мог не только стоять, но и сесть прямо на своей постели, не мог руку приблизить ко рту или перевернуться на другой бок. Мать и братья ухаживали за ним, добрые люди оделяли его милостыней, но он все получаемое раздавал нищим. Читать он не умел, но приобрел для себя Библию и всех грамотных посетителей упрашивал прочесть сколько-нибудь из нея. И чрез это он ознакомился со всею Библией. Телесные скорби не подавляли в нем восторженного духа, хвалящего Бога день и ночь. Чувствуя близость кончины, он пригласил своих посетителей для псалмопения. Подпевая и сам, он вдруг воскликнул: „тише! разве вы не слышите, как на небе восхваляют Господа!»

Прислушиваясь к этим, ему только доступным, небесным звукам, он тихо предал дух Богу»...

К этому древнему рассказу присоединим другой из нашего времени. В Америке несколько лет назад жил талантливый молодой человек, которого болезнь так искалечила, что он ничего не мог для себя делать без посторонней помощи. Когда один из его друзей, тронутый жалким положением больного, возроптал, то больной, подняв, насколько мог, кверху больную руку, торжественно и наставительно сказал: – Бог не ошибается!