И отбѣже́ дави́дъ от нава́ѳа [и́же] въ ра́мѣ и прiи́де ко Ионаѳа́ну и рече́: что́ сотвори́хъ? и что́ непра́вда моя́? и что́ согрѣши́хъ предъ отце́мъ твои́мъ, я́ко и́щетъ души́ моея́?

И рече́ ему́ Ионаѳа́нъ: ника́коже, ты́ не у́мреши: се́, не и́мать сотвори́ти оте́цъ мо́й глаго́ла вели́ка, или́ ма́ла, и не откры́етъ у́ха моего́: и что́ я́ко скры́етъ оте́цъ мо́й глаго́лъ се́й от мене́? не бу́ди сiе́.

И отвѣща́ дави́дъ Ионаѳа́ну и рече́: вѣ́дая вѣ́даетъ оте́цъ тво́й, я́ко обрѣто́хъ благода́ть предъ очи́ма твои́ма, и глаго́летъ: да не позна́етъ сего́ Ионаѳа́нъ, не́гли не восхо́щетъ: но жи́въ Госпо́дь и жива́ душа́ твоя́, зане́ я́коже реко́хъ, испо́лнися между́ мно́ю и между́ отце́мъ твои́мъ да́же до сме́рти.

И рече́ па́ки Ионаѳа́нъ къ дави́ду: чесого́ жела́етъ душа́ твоя́, и что́ сотворю́ тебѣ́?

И рече́ дави́дъ ко Ионаѳа́ну: се́, новоме́сячiе зау́тра, и а́зъ сѣдя́ не ся́ду съ царе́мъ я́сти, и по́слеши мя́, и скры́юся на по́ли до ве́чера дне́ тре́тiяго:

и а́ще смотря́ усмо́тритъ мя́ оте́цъ тво́й, и рече́ши: прося́ упроси́ся от мене́ дави́дъ отити́ до Виѳлее́ма гра́да своего́, я́ко же́ртва дні́й та́мо всему́ пле́мени:

а́ще та́ко рече́тъ: бла́го: ми́ръ рабу́ твоему́: а́ще же же́стоко отвѣща́етъ тебѣ́, разумѣ́й, я́ко соверши́ся зло́ба от него́:

и да сотвори́ши ми́лость съ рабо́мъ твои́мъ, я́ко вве́лъ еси́ въ завѣ́тъ Госпо́день раба́ твоего́ съ собо́ю: и а́ще е́сть непра́вда въ рабѣ́ твое́мъ, умертви́ мя ты́, а ко отцу́ твоему́ почто́ та́ко и́маши мя́ вводи́ти?

И рече́ Ионаѳа́нъ: ника́коже [бу́ди] тебѣ́: егда́ а́ще разумѣва́я уразумѣ́ю, я́ко соверши́ся зло́ба отца́ моего́, е́же прiити́ на тебе́, а́ще и не бу́деши во градѣ́хъ твои́хъ, а́зъ возвѣщу́ тебѣ́.

И рече́ дави́дъ ко Ионаѳа́ну: кто́ возвѣсти́тъ ми́, а́ще отвѣща́етъ оте́цъ тво́й же́стоко?

И рече́ Ионаѳа́нъ къ дави́ду: иди́, и пребу́ди на по́ли. И идо́ста о́ба на по́ле.

И рече́ Ионаѳа́нъ къ дави́ду: Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ вѣ́сть, я́ко искушу́ отца́ моего́ во вре́мя [сiе́] зау́тра, или́ тре́тiяго дне́, и сiе́, а́ще бла́го бу́детъ о дави́дѣ, и не и́мамъ посла́ти къ тебѣ́ на по́ле и возвѣсти́ти сiя́ во у́шы твои́:

сiя́ да сотвори́тъ Бо́гъ Ионаѳа́ну и сiя́ да приложи́тъ, а́ще не возвѣщу́ зла́я на тя́, и откры́ю у́хо твое́, и отпущу́ тя́, и отъи́деши въ ми́рѣ: и бу́детъ Госпо́дь съ тобо́ю, я́коже бѣ́ со отце́мъ мои́мъ:

и а́ще у́бо еще́ жи́въ бу́ду а́зъ, да сотвори́ши ми́лость со мно́ю:

и а́ще сме́ртiю умру́, да не отъи́меши ми́лости твоея́ от до́му моего́ до вѣ́ка:

а́ще же ни́, егда́ искорени́тъ Госпо́дь враги́ дави́довы, коего́ждо от лица́ земли́, да обря́щется и́мя Ионаѳа́не въ дому́ дави́довѣ, и изы́щетъ Госпо́дь враги́ дави́довы.

И приложи́ Ионаѳа́нъ еще́ кля́тися дави́ду, я́ко возлюби́ ду́шу лю́бящаго его́.

И рече́ Ионаѳа́нъ къ нему́: зау́тра новоме́сячiе, и присмо́тренъ бу́деши, я́ко пра́здно усмо́трено бу́детъ мѣ́сто твое́:

ты́ же преме́длиши три́ дни́ и пребу́деши на мѣ́стѣ твое́мъ, идѣ́же скры́ешися въ де́нь дѣ́ланiя, и ся́деши при ерга́вѣ о́нѣмъ:

и а́зъ утро́ю стрѣла́ми стрѣля́я, и стрѣлю́ верга́я до Амагга́рiа:

и се́, послю́ о́трока, глаго́ля: иди́ и обря́щи ми́ стрѣлу́: и а́ще реку́ о́троку: здѣ́ стрѣла́ от тебе́, и здѣ́, возми́ ю́: и ты́ гряди́ ко мнѣ́, я́ко ми́ръ тебѣ́, и нѣ́сть о тебѣ́ сло́ва, жи́въ Госпо́дь:

а́ще же та́ко реку́ ю́ноши: та́мо стрѣла́ от тебе́ и да́лѣе: иди́, я́ко отсла́ тя Госпо́дь:

и глаго́лъ его́же а́зъ и ты́ глаго́лахомъ, се́, Госпо́дь свидѣ́тель между́ тобо́ю и мно́ю до вѣ́ка.

И скры́ся дави́дъ на по́ли, и прiи́де новоме́сячiе, и прiи́де ца́рь на трапе́зу я́сти,

и сѣ́де ца́рь на мѣ́стѣ свое́мъ я́коже и всегда́ на престо́лѣ при стѣнѣ́, и предвари́ Ионаѳа́на, и сѣ́де Авени́ръ от страны́ Сау́ловы, и усмо́трено бы́сть [пра́здно] мѣ́сто дави́дово.

И не глаго́ла Сау́лъ ничто́же въ то́й де́нь, помы́сли бо, слу́чай ви́дится, нечи́сту бы́ти, я́ко не очи́стися.

И бы́сть нау́трiе ме́сяца въ де́нь вторы́й, и усмо́трено бы́сть пра́здно мѣ́сто дави́дово, и рече́ Сау́лъ ко Ионаѳа́ну сы́ну своему́: что́ я́ко не прiи́де сы́нъ Иессе́евъ ни вчера́, ни дне́сь на трапе́зу?

И отвѣща́ Ионаѳа́нъ къ Сау́лу и рече́ ему́: упроси́ся от мене́ дави́дъ до Виѳлее́ма гра́да своего́ ити́,

и рече́: отпусти́ мя ны́нѣ [въ Виѳлее́мъ], я́ко же́ртва колѣ́на на́шего во гра́дѣ, и заповѣ́даша мнѣ́ бра́тiя моя́: и ны́нѣ а́ще обрѣто́хъ благода́ть предъ очи́ма твои́ма, да пойду́ ны́нѣ и узрю́ бра́тiю мою́: сего́ ра́ди не прiи́де на трапе́зу царе́ву.

И разгнѣ́вася гнѣ́вомъ Сау́лъ на Ионаѳа́на зѣло́ и рече́ ему́: сы́не дѣ́вокъ блудни́цъ, не вѣ́мъ ли, я́ко соо́бщникъ еси́ ты́ сы́ну Иессе́еву въ срамоту́ твою́ и въ срамоту́ открове́нiя ма́тере твоея́?

я́ко во вся́ дни́, въ ня́же сы́нъ Иессе́евъ жи́ти и́мать на земли́, не угото́вится ца́рство твое́: ны́нѣ у́бо посла́въ, поими́ ю́ношу, я́ко сы́нъ сме́рти е́сть се́й.

И отвѣща́ Ионаѳа́нъ Сау́лу отцу́ своему́ и рече́: за что́ умира́етъ? что́ сотвори́?

И ве́рже Сау́лъ копiе́мъ на Ионаѳа́на, е́же умертви́ти его́. И позна́ Ионаѳа́нъ, я́ко соверши́ся зло́ба сiя́ от отца́ его́, да умертви́тъ дави́да:

и вскочи́ Ионаѳа́нъ от трапе́зы во гнѣ́вѣ я́рости, и не яде́ хлѣ́ба въ де́нь вторы́й ме́сяца, я́ко сокруши́ся о дави́дѣ, зане́ соверши́ [зло́бу] на него́ оте́цъ его́.

И бы́сть зау́тра, и изы́де Ионаѳа́нъ на село́, я́коже совѣща́ся о свидѣ́нiи съ дави́домъ, и о́трокъ ма́лъ съ ни́мъ.

И рече́ о́троку: тецы́, и обря́щи ми́ стрѣ́лы, и́миже а́зъ стрѣля́ю. И о́трокъ тече́, и о́нъ стрѣли́ стрѣло́ю за него́.

И прiи́де о́трокъ до мѣ́ста стрѣлы́, идѣ́же стрѣли́лъ Ионаѳа́нъ. И возопи́ Ионаѳа́нъ вслѣ́дъ о́трока и рече́: та́мо стрѣла́ от тебе́ и да́лѣе.

И па́ки возопи́ Ионаѳа́нъ вслѣ́дъ о́трока своего́, глаго́ля: потщи́ся ско́ро, и не сто́й. И собра́ о́трокъ Ионаѳа́ну стрѣ́лы и принесе́ и́хъ къ господи́ну своему́.

О́трокъ же не увѣ́дѣ ничесо́же, то́кмо Ионаѳа́нъ и дави́дъ вѣ́дѣста ве́щь.

И отда́ Ионаѳа́нъ ору́жiе свое́ о́троку своему́ и рече́ о́троку своему́: поиди́ и отнеси́ во гра́дъ.

И егда́ отъи́де о́трокъ, и дави́дъ воста́ от ерга́ва, и паде́ на лице́ свое́, и поклони́ся ему́ три́жды, и облобыза́ кі́йждо дру́гъ дру́га, и пла́кася кі́йждо о дру́гъ дру́зѣ до сконча́нiя вели́ка.

И рече́ Ионаѳа́нъ дави́ду: иди́ съ ми́ромъ, и я́коже кля́хомся мы́ о́ба и́менемъ Госпо́днимъ, глаго́люще: Госпо́дь да бу́детъ свидѣ́тель между́ мно́ю и тобо́ю и между́ сѣ́менемъ мои́мъ и между́ сѣ́менемъ твои́мъ до вѣ́ка.

И воста́ дави́дъ и отъи́де. Ионаѳа́нъ же вни́де во гра́дъ.

Латинский (Nova Vulgata)

Fugit autem David de Naioth, quae est in Rama, veniensque locutus est coram Ionathan: «Quid feci? Quae est iniquitas mea et quod peccatum meum in patrem tuum, quia quaerit animam meam?».

Qui dixit ei: «Absit, non morieris; neque enim faciet pater meus quidquam grande vel parvum, nisi prius indicaverit mihi; hoc ergo celavit me pater meus tantummodo? Nequaquam erit istud».

Et rursum respondit David et ait: «Scit profecto pater tuus quia inveni gratiam in oculis tuis et dixit: "Nesciat hoc Ionathan, ne forte tristetur". Quinimmo vivit Dominus, et vivit anima tua, quia uno tantum gradu ego morsque dividimur».

Et ait Ionathan ad David: «Quid desiderat anima tua, ut faciam tibi?».

Dixit autem David ad Ionathan: «Ecce neomenia est crastino, et ego ex more sedere soleo iuxta regem ad vescendum; dimitte ergo me, ut abscondar in agro usque ad vesperam diei tertiae.

Si requisierit me pater tuus, respondebis ei: "Rogavit me David, ut iret celeriter in Bethlehem civitatem suam, quia victimae annuae ibi sunt universis contribulibus eius".

Si dixerit: "Bene", pax erit servo tuo; si autem fuerit iratus, scito quia malum decretum est ab eo.

Fac ergo misericordiam in servum tuum, quia foedus Domini me famulum tuum tecum inire fecisti; si autem est in me aliqua iniquitas, tu me interfice et ad patrem tuum ne introducas me».

Et ait Ionathan: «Absit hoc a te; neque enim fieri potest ut, si certo cognovero malum decretum esse a patre meo contra te, non annuntiem tibi».

Responditque David ad Ionathan: «Quis nuntiabit mihi, si quid forte responderit tibi pater tuus dure?».

Et ait Ionathan ad David: «Veni, egrediamur foras in agrum». Cumque exissent ambo in agrum,

ait Ionathan ad David: «Vivit Dominus, Deus Israel, investigabo sententiam patris mei hoc fere tempore cras vel perendie; et si aliquid boni fuerit super David, et non statim miserim ad te et notum tibi fecerim,

haec faciat Dominus in Ionathan et haec augeat! Si autem perseveraverit patris mei malitia adversum te, hoc quoque notum faciam tibi et dimittam te, ut vadas in pace. Et sit Dominus tecum, sicut fuit cum patre meo.

Et, si vixero, facies mihi misericordiam Domini; si vero mortuus fuero,

non auferas misericordiam tuam a domo mea usque in sempiternum, quando eradicaverit Dominus inimicos David unumquemque de terra».

Pepigit ergo foedus Ionathan cum domo David dicens: «Requirat Dominus de manu inimicorum David!».

Et addidit Ionathan ut faceret David iurare per dilectionem suam erga illum; sicut animam enim suam, ita diligebat eum.

Dixitque ad eum Ionathan: «Cras neomenia est, et requireris;

vacua erit enim sessio tua. Perendie descendes festinus et venies in locum, ubi abscondisti te in die facti illius; et sedebis iuxta acervum illum.

Et ego tres sagittas mittam iuxta eum et iaciam quasi exercens me ad signum.

Mittam quoque et puerum dicens ei: "Vade et affer mihi sagittas".

Si dixero puero: "Ecce sagittae intra te sunt, tolle eas", tu veni ad me, quia pax tibi est, et nihil est mali, vivit Dominus. Si autem sic locutus fuero puero: "Ecce sagittae ultra te sunt", vade, quia dimisit te Dominus.

De verbo autem, quod locuti fuimus, ego et tu, sit Dominus inter me et te usque in sempiternum».

Absconditus est ergo David in agro; et venit neomenia, et sedit rex ad mensam ad comedendum.

Cumque sedisset rex super cathedram suam secundum consuetudinem, quae erat iuxta parietem, sedit Ionathan ex adverso, et sedit Abner ex latere Saul; vacuusque apparuit locus David.

Et non est locutus Saul quidquam in die illa; cogitabat enim quod forte evenisset ei, ut non esset mundus nec purificatus.

Cumque illuxisset dies secunda post neomeniam, rursum vacuus apparuit locus David; dixitque Saul ad Ionathan filium suum: «Cur non venit filius Isai nec heri nec hodie ad vescendum?».

Et respondit Ionathan Sauli: «Rogavit me obnixe, ut iret in Bethlehem,

et ait: "Dimitte me, quoniam sacrificium familiae est in civitate, et frater meus ipse accersivit me; nunc ergo, si inveni gratiam in oculis tuis, vadam cito et videbo fratres meos". Ob hanc causam non venit ad mensam regis».

Iratus autem Saul adversum Ionathan dixit ei: «Fili mulieris perversae, numquid ignoro quia diligis filium Isai in confusionem tuam et in confusionem nuditatis matris tuae?

Omnibus enim diebus, quibus filius Isai vixerit super terram, non stabilieris tu neque regnum tuum; itaque iam nunc mitte et adduc eum ad me, quia filius mortis est».

Respondens autem Ionathan Sauli patri suo ait: «Quare morietur? Quid fecit?».

Et arripuit Saul lanceam, ut percuteret eum; et intellexit Ionathan quod definitum esset patri suo, ut interficeret David.

Surrexit ergo Ionathan a mensa in ira furoris et non comedit in die neomeniae secunda panem; contristatus est enim super David, eo quod confudisset eum pater suus.

Cumque illuxisset mane, venit Ionathan in agrum ad locum constitutum a David et puer parvulus cum eo;

et ait ad puerum suum: «Vade et affer mihi sagittas, quas ego iacio». Cumque puer cucurrisset, iecit sagittam trans puerum.

Venit itaque puer ad locum sagittae, quam miserat Ionathan, et clamavit Ionathan post tergum pueri et ait: «Ecce ibi est sagitta porro ultra te».

Clamavitque Ionathan post tergum pueri: «Festina velociter, ne steteris». Sustulit autem puer Ionathae sagittam et attulit ad dominum suum

et quid ageretur penitus ignorabat, tantummodo enim Ionathan et David rem noverant.

Dedit igitur Ionathan arma sua puero et dixit ei: «Vade, defer in civitatem».

Cumque abisset puer, surrexit David de latere acervi et cadens pronus in terram adoravit tertio; et osculantes alterutrum fleverunt pariter, David autem amplius.

Dixit ergo Ionathan ad David: «Vade in pace; iuravimus enim ambo in nomine Domini dicentes: Dominus erit inter me et te et inter semen meum et semen tuum usque in sempiternum».

Арабский (Arabic Van Dyke)

Языки

فَهَرَبَ دَاوُدُ مِنْ نَايُوتَ فِي الرَّامَةِ، وَجَاءَ وَقَالَ قُدَّامَ يُونَاثَانَ: «مَاذَا عَمِلْتُ؟ وَمَا هُوَ إِثْمِي؟ وَمَا هِيَ خَطِيَّتِي أَمَامَ أَبِيكَ حَتَّى يَطْلُبَ نَفْسِي؟»

فَقَالَ لَهُ: «حَاشَا. لاَ تَمُوتُ! هُوَذَا أَبِي لاَ يَعْمَلُ أَمْرًا كَبِيرًا وَلاَ أَمْرًا صَغِيرًا إِلاَّ وَيُخْبِرُنِي بِهِ. وَلِمَاذَا يُخْفِي عَنِّي أَبِي هذَا الأَمْرَ؟ لَيْسَ كَذَا».

فَحَلَفَ أَيْضًا دَاوُدُ وَقَالَ: «إِنَّ أَبَاكَ قَدْ عَلِمَ أَنِّي قَدْ وَجَدْتُ نِعْمَةً فِي عَيْنَيْكَ، فَقَالَ: لاَ يَعْلَمْ يُونَاثَانُ هذَا لِئَلاَّ يَغْتَمَّ. وَلكِنْ حَيٌّ هُوَ الرَّبُّ، وَحَيَّةٌ هِيَ نَفْسُكَ، إِنَّهُ كَخَطْوَةٍ بَيْنِي وَبَيْنَ الْمَوْتِ».

فَقَالَ يُونَاثَانُ لِدَاوُدَ: «مَهْمَا تَقُلْ نَفْسُكَ أَفْعَلْهُ لَكَ».

فَقَالَ دَاوُدُ لِيُونَاثَانَ: «هُوَذَا الشَّهْرُ غَدًا حِينَمَا أَجْلِسُ مَعَ الْمَلِكِ لِلأَكْلِ. وَلكِنْ أَرْسِلْنِي فَأَخْتَبِئَ فِي الْحَقْلِ إِلَى مَسَاءِ الْيَوْمِ الثَّالِثِ.

وَإِذَا افْتَقَدَنِي أَبُوكَ، فَقُلْ: قَدْ طَلَبَ دَاوُدُ مِنِّي طِلْبَةً أَنْ يَرْكُضَ إِلَى بَيْتِ لَحْمٍ مَدِينَتِهِ، لأَنَّ هُنَاكَ ذَبِيحَةً سَنَوِيَّةً لِكُلِّ الْعَشِيرَةِ.

فَإِنْ قَالَ هَكَذاَ: حَسَنًا. كَانَ سَلاَمٌ لِعَبْدِكَ. وَلكِنْ إِنِ اغْتَاظَ غَيْظًا، فَاعْلَمْ أَنَّهُ قَدْ أُعِدَّ الشَّرُّ عِنْدَهُ.

فَتَعْمَلُ مَعْرُوفًا مَعَ عَبْدِكَ، لأَنَّكَ بِعَهْدِ الرَّبِّ أَدْخَلْتَ عَبْدَكَ مَعَكَ. وَإِنْ كَانَ فِيَّ إِثْمٌ فَاقْتُلْنِي أَنْتَ، وَلِمَاذَا تَأْتِي بِي إِلَى أَبِيكَ؟».

فَقَالَ يُونَاثَانُ: «حَاشَا لَكَ! لأَنَّهُ لَوْ عَلِمْتُ أَنَّ الشَّرَّ قَدْ أُعِدَّ عِنْدَ أَبِي لِيَأْتِيَ عَلَيْكَ، أَفَمَا كُنْتُ أُخْبِرُكَ بِهِ؟».

فَقَالَ دَاوُدُ لِيُونَاثَانَ: «مَنْ يُخْبِرُنِي إِنْ جَاوَبَكَ أَبُوكَ شَيْئًا قَاسِيًا؟».

فَقَالَ يُونَاثَانُ لِدَاوُدَ: «تَعَالَ نَخْرُجُ إِلَى الْحَقْلِ». فَخَرَجَا كِلاَهُمَا إِلَى الْحَقْلِ.

وَقَالَ يُونَاثَانُ لِدَاوُدَ: «يَا رَبُّ إِلهَ إِسْرَائِيلَ، مَتَى اخْتَبَرْتُ أَبِي مِثْلَ الآنَ غَدًا أَوْ بَعْدَ غَدٍ، فَإِنْ كَانَ خَيْرٌ لِدَاوُدَ وَلَمْ أُرْسِلْ حِينَئِذٍ فَأُخْبِرَهُ،

فَهكَذَا يَفْعَلُ الرَّبُّ لِيُونَاثَانَ وَهكَذَا يَزِيدُ. وَإِنِ اسْتَحْسَنَ أَبِي الشَّرَّ نَحْوَكَ، فَإِنِّي أُخْبِرُكَ وَأُطْلِقُكَ فَتَذْهَبُ بِسَلاَمٍ. وَلْيَكُنِ الرَّبُّ مَعَكَ كَمَا كَانَ مَعَ أَبِي.

وَلاَ وَأَنَا حَيٌّ بَعْدُ تَصْنَعُ مَعِي إِحْسَانَ الرَّبِّ حَتَّى لاَ أَمُوتَ،

بَلْ لاَ تَقْطَعُ مَعْرُوفَكَ عَنْ بَيْتِي إِلَى الأَبَدِ، وَلاَ حِينَ يَقْطَعُ الرَّبُّ أَعْدَاءَ دَاوُدَ جَمِيعًا عَنْ وَجْهِ الأَرْضِ».

فَعَاهَدَ يُونَاثَانُ بَيْتَ دَاوُدَ وَقَالَ: «لِيَطْلُبِ الرَّبُّ مِنْ يَدِ أَعْدَاءِ دَاوُدَ».

ثُمَّ عَادَ يُونَاثَانُ وَاسْتَحْلَفَ دَاوُدَ بِمَحَبَّتِهِ لَهُ لأَنَّهُ أَحَبَّهُ مَحَبَّةَ نَفْسِهِ.

وَقَالَ لَهُ يُونَاثَانُ: «غَدًا الشَّهْرُ، فَتُفْتَقَدُ لأَنَّ مَوْضِعَكَ يَكُونُ خَالِيًا.

وَفِي الْيَوْمِ الثَّالِثِ تَنْزِلُ سَرِيعًا وَتَأْتِي إِلَى الْمَوْضِعِ الَّذِي اخْتَبَأْتَ فِيهِ يَوْمَ الْعَمَلِ، وَتَجْلِسُ بِجَانِبِ حَجَرِ الافْتِرَاقِ.

وَأَنَا أَرْمِي ثَلاَثَةَ سِهَامٍ إِلَى جَانِبِهِ كَأَنِّي أَرْمِي غَرَضًا.

وَحِينَئِذٍ أُرْسِلُ الْغُلاَمَ قَائِلاً: اذْهَبِ الْتَقِطِ السِّهَامَ. فَإِنْ قُلْتُ لِلْغُلاَمِ: هُوَذَا السِّهَامُ دُونَكَ فَجَائِيًا، خُذْهَا. فَتَعَالَ، لأَنَّ لَكَ سَلاَمًا. لاَ يُوجَدُ شَيْءٌ، حَيٌّ هُوَ الرَّبُّ.

وَلكِنْ إِنْ قُلْتُ هكَذَا لِلْغُلاَمِ: هُوَذَا السِّهَامُ دُونَكَ فَصَاعِدًا. فَاذْهَبْ، لأَنَّ الرَّبَّ قَدْ أَطْلَقَكَ.

وَأَمَّا الْكَلاَمُ الَّذِي تَكَلَّمْنَا بِهِ أَنَا وَأَنْتَ، فَهُوَذَا الرَّبُّ بَيْنِي وَبَيْنَكَ إِلَى الأَبَدِ».

فَاخْتَبَأَ دَاوُدُ فِي الْحَقْلِ. وَكَانَ الشَّهْرُ، فَجَلَسَ الْمَلِكُ عَلَى الطَّعَامِ لِيَأْكُلَ.

فَجَلَسَ الْمَلِكُ فِي مَوْضِعِهِ حَسَبَ كُلِّ مَرَّةٍ عَلَى مَجْلِسٍ عِنْدَ الْحَائِطِ. وَقَامَ يُونَاثَانُ وَجَلَسَ أَبْنَيْرُ إِلَى جَانِبِ شَاوُلَ، وَخَلاَ مَوْضِعُ دَاوُدَ.

وَلَمْ يَقُلْ شَاوُلُ شَيْئًا فِي ذلِكَ الْيَوْمِ، لأَنَّهُ قَالَ: «لَعَلَّهُ عَارِضٌ. غَيْرُ طَاهِرٍ هُوَ. إِنَّهُ لَيْسَ طَاهِرًا».

وَكَانَ فِي الْغَدِ الثَّانِي مِنَ الشَّهْرِ أَنَّ مَوْضِعَ دَاوُدَ خَلاَ، فَقَالَ شَاوُلُ لِيُونَاثَانَ ابْنِهِ: «لِمَاذَا لَمْ يَأْتِ ابْنُ يَسَّى إِلَى الطَّعَامِ لاَ أَمْسِ وَلاَ الْيَوْمَ؟»

فَأَجَابَ يُونَاثَانُ شَاوُلَ: «إِنَّ دَاوُدَ طَلَبَ مِنِّي أَنْ يَذْهَبَ إِلَى بَيْتِ لَحْمٍ،

وَقَالَ: أَطْلِقْنِي لأَنَّ عِنْدَنَا ذَبِيحَةَ عَشِيرَةٍ فِي الْمَدِينَةِ، وَقَدْ أَوْصَانِي أَخِي بِذلِكَ. وَالآنَ إِنْ وَجَدْتُ نِعْمَةً فِي عَيْنَيْكَ فَدَعْنِي أُفْلِتُ وَأَرَى إِخْوَتِي. لِذلِكَ لَمْ يَأْتِ إِلَى مَائِدَةِ الْمَلِكِ».

فَحَمِيَ غَضَبُ شَاوُلَ عَلَى يُونَاثَانَ وَقَالَ لَهُ: «يَا ابْنَ الْمُتَعَوِّجَةِ الْمُتَمَرِّدَةِ، أَمَا عَلِمْتُ أَنَّكَ قَدِ اخْتَرْتَ ابْنَ يَسَّى لِخِزْيِكَ وَخِزْيِ عَوْرَةِ أُمِّكَ؟

لأَنَّهُ مَا دَامَ ابْنُ يَسَّى حَيًّا عَلَى الأَرْضِ لاَ تُثْبَتُ أَنْتَ وَلاَ مَمْلَكَتُكَ. وَالآنَ أَرْسِلْ وَأْتِ بِهِ إِلَيَّ لأَنَّهُ ابْنُ الْمَوْتِ هُوَ».

فَأَجَابَ يُونَاثَانُ شَاوُلَ أَبَاهُ وَقَالَ لَهُ: «لِمَاذَا يُقْتَلُ؟ مَاذَا عَمِلَ؟».

فَصَابَى شَاوُلُ الرُّمْحَ نَحْوَهُ لِيَطْعَنَهُ، فَعَلِمَ يُونَاثَانُ أَنَّ أَبَاهُ قَدْ عَزَمَ عَلَى قَتْلِ دَاوُدَ.

فَقَامَ يُونَاثَانُ عَنِ الْمَائِدَةِ بِحُمُوِّ غَضَبٍ وَلَمْ يَأْكُلْ خُبْزًا فِي الْيَوْمِ الثَّانِي مِنَ الشَّهْرِ، لأَنَّهُ اغْتَمَّ عَلَى دَاوُدَ، لأَنَّ أَبَاهُ قَدْ أَخْزَاهُ.

وَكَانَ فِي الصَّبَاحِ أَنَّ يُونَاثَانَ خَرَجَ إِلَى الْحَقْلِ إِلَى مِيعَادِ دَاوُدَ، وَغُلاَمٌ صَغِيرٌ مَعَهُ.

وَقَالَ لِغُلاَمِهِ: «ارْكُضِ الْتَقِطِ السِّهَامَ الَّتِي أَنَا رَامِيهَا». وَبَيْنَمَا الْغُلاَمُ رَاكِضٌ رَمَى السَّهْمَ حَتَّى جَاوَزَهُ.

وَلَمَّا جَاءَ الْغُلاَمُ إِلَى مَوْضِعِ السَّهْمِ الَّذِي رَمَاهُ يُونَاثَانُ، نَادَى يُونَاثَانُ وَرَاءَ الْغُلاَمِ وَقَالَ: «أَلَيْسَ السَّهْمُ دُونَكَ فَصَاعِدًا؟».

وَنَادَى يُونَاثَانُ وَرَاءَ الْغُلاَمِ قَائِلاً: «اعْجَلْ. أَسْرِعْ. لاَ تَقِفْ». فَالْتَقَطَ غُلاَمُ يُونَاثَانَ السَّهْمَ وَجَاءَ إِلَى سَيِّدِهِ.

وَالْغُلاَمُ لَمْ يَكُنْ يَعْلَمُ شَيْئًا، وَأَمَّا يُونَاثَانُ وَدَاوُدُ فَكَانَا يَعْلَمَانِ الأَمْرَ.

فَأَعْطَى يُونَاثَانُ سِلاَحَهُ لِلْغُلاَمِ الَّذِي لَهُ وَقَالَ لَهُ: «اذْهَبِ. ادْخُلْ بِهِ إِلَى الْمَدِينَةِ».

اَلْغُلاَمُ ذَهَبَ وَدَاوُدُ قَامَ مِنْ جَانِبِ الْجَنُوبِ وَسَقَطَ عَلَى وَجْهِهِ إِلَى الأَرْضِ وَسَجَدَ ثَلاَثَ مَرَّاتٍ. وَقَبَّلَ كُلٌّ مِنْهُمَا صَاحِبَهُ، وَبَكَى كُلٌّ مِنْهُمَا مَعَ صَاحِبِهِ حَتَّى زَادَ دَاوُدُ.

فَقَالَ يُونَاثَانُ لِدَاوُدَ: «اذْهَبْ بِسَلاَمٍ لأَنَّنَا كِلَيْنَا قَدْ حَلَفْنَا بِاسْمِ الرَّبِّ قَائِلَيْنِ: الرَّبُّ يَكُونُ بَيْنِي وَبَيْنَكَ وَبَيْنَ نَسْلِي وَنَسْلِكَ إِلَى الأَبَدِ». فَقَامَ وَذَهَبَ، وَأَمَّا يُونَاثَانُ فَجَاءَ إِلَى الْمَدِينَةِ.