По глаго́лѣхъ же си́хъ, бы́сть сло́во Госпо́дне ко Авра́му въ видѣ́нiи но́щiю, глаго́ля: не бо́йся, Авра́ме: А́зъ защища́ю тя́, мзда́ твоя́ мно́га бу́детъ зѣло́.

Глаго́ла же Авра́мъ: Влады́ко Го́споди, что́ ми да́си? А́зъ же отпуща́юся безча́денъ: сы́нъ же Масе́къ домоча́дицы моея́, се́й Дама́скъ Елiе́зеръ.

И рече́ Авра́мъ: поне́же мнѣ́ не да́лъ еси́ сѣ́мене, домоча́децъ же мо́й наслѣ́дникъ мо́й бу́детъ.

И а́бiе гла́съ Госпо́день бы́сть къ нему́, глаго́лющiй: не бу́детъ се́й наслѣ́дникъ тво́й, но и́же изы́детъ изъ тебе́, то́й бу́детъ наслѣ́дникъ тебѣ́.

Изведе́ же его́ во́нъ и рече́ ему́: воззри́ на не́бо и изочти́ звѣ́зды, а́ще возмо́жеши исчести́ я́. И рече́: та́ко бу́детъ сѣ́мя твое́.

И вѣ́рова Авра́мъ Бо́гу, и вмѣни́ся ему́ въ пра́вду.

Рече́ же къ нему́: А́зъ [е́смь] Бо́гъ изведы́й тя́ от страны́ Халде́йскiя, я́ко да́ти тебѣ́ зе́млю сiю́ наслѣ́дствовати.

И рече́: Влады́ко Го́споди, по чесому́ уразумѣ́ю, я́ко наслѣ́дити ю́ и́мамъ?

Рече́ же къ нему́: возми́ Мнѣ́ ю́ницу трилѣ́тну и ко́зу трилѣ́тну и овна́ трилѣ́тна, и го́рлицу и го́лубя.

Взя́ же о́нъ вся́ сiя́ и раздѣли́ я́ на по́лы, и положи́ я́ противоли́чна еди́на ко друго́му: пти́цъ же не раздѣли́.

Слетѣ́ша же пти́цы на тѣлеса́ расте́саная и́хъ: и сѣ́де бли́зу и́хъ Авра́мъ.

Заходя́щу же со́лнцу, у́жасъ нападе́ на Авра́ма, и се́, стра́хъ те́менъ ве́лiй нападе́ на́нь.

И рече́но бы́сть ко Авра́му: вѣ́дый увѣ́си, я́ко пресе́лно бу́детъ сѣ́мя твое́ въ земли́ не свое́й, и порабо́тятъ я́, и озло́бятъ я́, и смиря́тъ я́ лѣ́тъ четы́риста:

язы́ку же, ему́же порабо́таютъ, сужду́ А́зъ: по си́хъ же изы́дутъ сѣ́мо со имѣ́нiемъ мно́гимъ:

ты́ же отъи́деши ко отце́мъ твои́мъ въ ми́рѣ, препита́нъ въ ста́рости до́брѣй:

въ четве́ртѣмъ же ро́дѣ возвратя́тся сѣ́мо: не бо́ испо́лнишася грѣси́ Аморре́овъ до ны́нѣ.

Егда́ же бы́сть со́лнце на за́падѣ, пла́мень бы́сть: и се́, пе́щь дымя́щися, и свѣщы́ о́гненны, я́же проидо́ша между́ растеса́нiи си́ми.

Въ де́нь то́й завѣща́ Госпо́дь Авра́му завѣ́тъ, глаго́ля: сѣ́мени твоему́ да́мъ зе́млю сiю́ от рѣки́ Еги́петскiя да́же до рѣки́ вели́кiя Евфра́та:

Кене́овъ и Кенезе́овъ и Кедмоне́овъ,

и Хетте́овъ и Ферезе́овъ и Рафаи́новъ,

и Аморре́овъ и Ханане́овъ, и Еве́овъ и Гергесе́овъ и Иевусе́овъ.

Французский (LSG)

Après ces événements, la parole de l'Éternel fut adressée à Abram dans une vision, et il dit: Abram, ne crains point; je suis ton bouclier, et ta récompense sera très grande.

Abram répondit: Seigneur Éternel, que me donneras-tu? Je m'en vais sans enfants; et l'héritier de ma maison, c'est Éliézer de Damas.

Et Abram dit: Voici, tu ne m'as pas donné de postérité, et celui qui est né dans ma maison sera mon héritier.

Alors la parole de l'Éternel lui fut adressée ainsi: Ce n'est pas lui qui sera ton héritier, mais c'est celui qui sortira de tes entrailles qui sera ton héritier.

Et après l'avoir conduit dehors, il dit: Regarde vers le ciel, et compte les étoiles, si tu peux les compter. Et il lui dit: Telle sera ta postérité.

Abram eut confiance en l'Éternel, qui le lui imputa à justice.

L'Éternel lui dit encore: Je suis l'Éternel, qui t'ai fait sortir d'Ur en Chaldée, pour te donner en possession ce pays.

Abram répondit: Seigneur Éternel, à quoi connaîtrai-je que je le posséderai?

Et l'Éternel lui dit: Prends une génisse de trois ans, une chèvre de trois ans, un bélier de trois ans, une tourterelle et une jeune colombe.

Abram prit tous ces animaux, les coupa par le milieu, et mit chaque morceau l'un vis-à-vis de l'autre; mais il ne partagea point les oiseaux.

Les oiseaux de proie s'abattirent sur les cadavres; et Abram les chassa.

Au coucher du soleil, un profond sommeil tomba sur Abram; et voici, une frayeur et une grande obscurité vinrent l'assaillir.

Et l'Éternel dit à Abram: Sache que tes descendants seront étrangers dans un pays qui ne sera point à eux; ils y seront asservis, et on les opprimera pendant quatre cents ans.

Mais je jugerai la nation à laquelle ils seront asservis, et ils sortiront ensuite avec de grandes richesses.

Toi, tu iras en paix vers tes pères, tu seras enterré après une heureuse vieillesse.

A la quatrième génération, ils reviendront ici; car l'iniquité des Amoréens n'est pas encore à son comble.

Quand le soleil fut couché, il y eut une obscurité profonde; et voici, ce fut une fournaise fumante, et des flammes passèrent entre les animaux partagés.

En ce jour-là, l'Éternel fit alliance avec Abram, et dit: Je donne ce pays à ta postérité, depuis le fleuve d'Égypte jusqu'au grand fleuve, au fleuve d'Euphrate,

le pays des Kéniens, des Keniziens, des Kadmoniens,

des Héthiens, des Phéréziens, des Rephaïm,

des Amoréens, des Cananéens, des Guirgasiens et des Jébusiens.

Таджикский

Языки

БАЪД аз ин ҳодисаҳо каломи Парвардигор дар рӯъё ба Абром расида, гуфт: «Натарс, эй Абром; Ман сипари ту ҳастам; музди ту бағоят бузург аст».

Ва Абром гуфт: «Худовандо, Парвардигоро! Ба ман чӣ медиҳӣ? Ва ман бефарзанд меравам; ва Элиозари димишқӣ хонаи маро идора мекунад».

Ва Абром гуфт: «Инак, ба ман насл надодӣ, ва инак, хоназодам вориси ман аст».

Ва дарҳол каломи Парвардигор ба ӯ даррасида, гуфт: «Ин вориси ту нахоҳад буд, балки он ки аз камари ту барояд, вориси ту хоҳад буд».

Ва ӯро берун оварда, гуфт: «Ба осмон назар кун, ва ситорагонро бишумур, агар онҳоро шумурда тавонӣ». Ва ба ӯ гуфт: «Насли ту ҳамин қадар хоҳад шуд».

Ва ба Парвардигор бовар кард, ва ин барои ӯ росткорӣ ҳисоб карда шуд.

Ва ба ӯ гуфт: «Манам Парвардигор, ки туро аз Ури калдониён берун овардам, то ки ин заминро ба мерос ба ту бидиҳам».

Ва гуфт: «Худовандо, Парвардигоро! Аз чӣ бидонам, ки вориси он хоҳам буд?»

Ва ба ӯ гуфт: «Ғуноҷини сесола, модабузи сесола, қӯчқори сесола, қумрӣ ва кабӯтарбачае барои Ман бигир».

Ӯ ин ҳамаро гирифт, ва онҳоро дупора кард, ва ҳар пораро рӯ ба рӯи ҷуфташ гузошт; фақат мурғонро пора накард.

Ва лошахурон бар лошаҳо фурӯд омаданд; лекин Абром онҳоро ронд.

Ва ҳангоми ғуруби офтоб Абромро хоби гарон зер кард; ва инак, даҳшат ва торикии азиме ӯро фаро гирифт.

Ва ба Абром гуфт: «Хуб бидон, ки насли ту дар замине ки аз они онҳо набошад, ғариб хоҳанд буд, ва онҳоро банда хоҳанд кард, ва бар онҳо чорсад сол зулм хоҳанд кард.

Ва бар халқе ки онҳо бандагонаш хоҳанд буд, Ман доварӣ хоҳам кард; ва баъд аз он бо дороии зиёд берун хоҳанд омад.

Ва ту назди падарони худ ба саломатӣ хоҳӣ рафт ва дар пирии некӯ дафн хоҳӣ шуд.

Ва дар насли чорум ба ин ҷо хоҳанд баргашт, зеро ки гуноҳи амӯриён ҳанӯз пур нашудааст».

Ва чун офтоб ғуруб карда, торикӣ фаро расид, танӯри пурдуд ва оташи алангадор аз миёни он пораҳо гузар кард.

Дар он рӯз Парвардигор бо Иброҳим аҳд баста, гуфт: “Ин заминро аз дарёи Миср то дарёи бузург, яъне дарёи Фурот, ба насли ту медиҳам:

Қениён, қенназиён, қадмӯниён,

Ҳиттиён, фарризиён, рафоиён,

Амӯриён, канъониён, ҷирҷошиён ва ябӯсиёнро”.