1 Преображение Господне. 14 Исцеление одержимого духом немым. 30 Иисус Христос снова говорит о Своей смерти и Воскресении. 33 Первенство чрез служение всем. 43 Причина соблазна и геенна огненная.

И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе.

[Зач. 38.] И, по прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, и возвел на гору высокую особо их одних, и преобразился перед ними.

Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить.

И явился им Илия с Моисеем; и беседовали с Иисусом.

При сем Петр сказал Иисусу: Равви́! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии.

Ибо не знал, что сказать; потому что они были в страхе.

И явилось облако, осеняющее их, и из облака исшел глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный; Его слушайте.

И, внезапно посмотрев вокруг, никого более с собою не видели, кроме одного Иисуса.

Когда же сходили они с горы, Он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых.

[Зач. 39.] И они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых.

И спросили Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде?

Он сказал им в ответ: правда, Илия должен прийти прежде и устроить всё; и Сыну Человеческому, как написано о Нем, надлежит много пострадать и быть уничижену.

Но говорю вам, что и Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем.

Придя к ученикам, увидел много народа около них и книжников, спорящих с ними.

Тотчас, увидев Его, весь народ изумился, и, подбегая, приветствовали Его.

Он спросил книжников: о чем спорите с ними?

[Зач. 40.] Один из народа сказал в ответ: Учитель! я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым:

где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет. Говорил я ученикам Твоим, чтобы изгнали его, и они не могли.

Отвечая ему, Иисус сказал: о, род неверный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? Приведите его ко Мне.

И привели его к Нему. Как скоро бесноватый увидел Его, дух сотряс его; он упал на землю и валялся, испуская пену.

И спросил Иисус отца его: как давно это сделалось с ним? Он сказал: с детства;

и многократно дух бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его; но, если что можешь, сжалься над нами и помоги нам.

Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, всё возможно верующему.

И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! помоги моему неверию.

Иисус, видя, что сбегается народ, запретил духу нечистому, сказав ему: дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него.

И, вскрикнув и сильно сотрясши его, вышел; и он сделался, как мертвый, так что многие говорили, что он умер.

Но Иисус, взяв его за руку, поднял его; и он встал.

И как вошел Иисус в дом, ученики Его спрашивали Его наедине: почему мы не могли изгнать его?

И сказал им: сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста.

Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал.

Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет.

Но они не разумели сих слов, а спросить Его боялись.

[Зач. 41.] Пришел в Капернаум; и когда был в доме, спросил их: о чем дорогою вы рассуждали между собою?

Они молчали; потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше.

И, сев, призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою.

И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им:

кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня.

При сем Иоанн сказал: Учитель! мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами.

Иисус сказал: не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня.

Ибо кто не против вас, тот за вас.

И кто напоит вас чашею воды во имя Мое, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей.

[Зач. 42.] А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море.

И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый,

где червь их не умирает и огонь не угасает.

И если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее: лучше тебе войти в жизнь хромому, нежели с двумя ногами быть ввержену в геенну, в огонь неугасимый,

где червь их не умирает и огонь не угасает.

И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним глазом войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную,

где червь их не умирает и огонь не угасает.

Ибо всякий огнем осолится, и всякая жертва солью осолится.

Соль – добрая вещь; но ежели соль не солона будет, чем вы ее поправите? Имейте в себе соль, и мир имейте между собою.

1 Поучение о разводе. 13 Иисус Христос благословляет детей. 17 Беседа Иисуса Христа с богатым юношей. 32 Предсказание Иисуса о Его смерти. 35 Сыновья Зеведеевы; «Не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить». 46 Исцеление слепого Вартимея.

Отправившись оттуда, приходит в пределы Иудейские за Иорданскою стороною. Опять собирается к Нему народ, и, по обычаю Своему, Он опять учил их.

[Зач. 43.] Подошли фарисеи и спросили, искушая Его: позволительно ли разводиться мужу с женою?

Он сказал им в ответ: что заповедал вам Моисей?

Они сказали: Моисей позволил писать разводное письмо и разводиться.

Иисус сказал им в ответ: по жестокосердию вашему он написал вам сию заповедь.

В начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их.

Посему оставит человек отца своего и мать

и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть.

Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает.

В доме ученики Его опять спросили Его о том же.

Он сказал им: [Зач. 44.] кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее;

и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует.

Приносили к Нему детей, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же не допускали приносящих.

Увидев то, Иисус вознегодовал и сказал им: пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие.

Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него.

И, обняв их, возложил руки на них и благословил их.

[Зач. 45.] Когда выходил Он в путь, подбежал некто, пал пред Ним на колени и спросил Его: Учитель благой! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог.

Знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не обижай, почитай отца твоего и мать.

Он же сказал Ему в ответ: Учитель! всё это сохранил я от юности моей.

Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест.

Он же, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение.

И, посмотрев вокруг, Иисус говорит ученикам Своим: [Зач. 46.] как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!

Ученики ужаснулись от слов Его. Но Иисус опять говорит им в ответ: дети! как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие!

Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие.

Они же чрезвычайно изумлялись и говорили между собою: кто же может спастись?

Иисус, воззрев на них, говорит: человекам это невозможно, но не Богу, ибо всё возможно Богу.

И начал Петр говорить Ему: вот, мы оставили всё и последовали за Тобою.

Иисус сказал в ответ: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или зе́мли, ради Меня и Евангелия,

и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной.

Многие же будут первые последними, и последние первыми.

Когда были они на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шел впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе. [Зач. 47.] Подозвав двенадцать, Он опять начал им говорить о том, что́ будет с Ним:

вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам,

и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет.

Тогда подошли к Нему сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн и сказали: Учитель! мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чем попросим.

Он сказал им: что хотите, чтобы Я сделал вам?

Они сказали Ему: дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей.

Но Иисус сказал им: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?

Они отвечали: можем. Иисус же сказал им: чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься;

а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую – не от Меня зависит, но кому уготовано.

И, услышав, десять начали негодовать на Иакова и Иоанна.

Иисус же, подозвав их, сказал им: вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими.

Но между вами да не будет так: а кто хочет быть бо́льшим между вами, да будет вам слугою;

и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом.

Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих.

[Зач. 48.] Приходят в Иерихон. И когда выходил Он из Иерихона с учениками Своими и множеством народа, Вартимей, сын Тимеев, слепой сидел у дороги, прося милостыни.

Услышав, что это Иисус Назорей, он начал кричать и говорить: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня.

Многие заставляли его молчать; но он еще более стал кричать: Сын Давидов! помилуй меня.

Иисус остановился и велел его позвать. Зовут слепого и говорят ему: не бойся, вставай, зовет тебя.

Он сбросил с себя верхнюю одежду, встал и пришел к Иисусу.

Отвечая ему, Иисус спросил: чего ты хочешь от Меня? Слепой сказал Ему: Учитель! чтобы мне прозреть.

Иисус сказал ему: иди, вера твоя спасла тебя. И он тотчас прозрел и пошел за Иисусом по дороге.

1 Торжественный въезд в Иерусалим; «осанна в вышних!» 12-14, 19-25 Проклятие бесплодной смоковницы; 15 очищение храма. 27 Вопрос первосвященников о власти Иисуса Христа.

[Зач. 49.] Когда приблизились к Иерусалиму, к Виффагии и Вифании, к горе Елеонской, Иисус посылает двух из учеников Своих

и говорит им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; входя в него, тотчас найдете привязанного молодого осла, на которого никто из людей не садился; отвязав его, приведите.

И если кто скажет вам: что вы это делаете? – отвечайте, что он надобен Господу; и тотчас пошлет его сюда.

Они пошли, и нашли молодого осла, привязанного у ворот на улице, и отвязали его.

И некоторые из стоявших там говорили им: что делаете? зачем отвязываете осленка?

Они отвечали им, ка́к повелел Иисус; и те отпустили их.

И привели осленка к Иисусу, и возложили на него одежды свои; Иисус сел на него.

Многие же постилали одежды свои по дороге; а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге.

И предшествовавшие и сопровождавшие восклицали: осанна! благословен Грядущий во имя Господне!

благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних!

[Зач. 50.] И вошел Иисус в Иерусалим и в храм; и, осмотрев всё, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью.

На другой день, когда они вышли из Вифании, Он взалкал;

и, увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошел, не найдет ли чего на ней; но, придя к ней, ничего не нашел, кроме листьев, ибо еще не время было собирания смокв.

И сказал ей Иисус: отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек! И слышали то́ ученики Его.

Пришли в Иерусалим. Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул;

и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь.

И учил их, говоря: не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников.

Услышали это книжники и первосвященники, и искали, как бы погубить Его, ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его.

Когда же стало поздно, Он вышел вон из города.

Поутру, проходя мимо, увидели, что смоковница засохла до корня.

И, вспомнив, Петр говорит Ему: Равви́! посмотри, смоковница, которую Ты проклял, засохла.

Иисус, отвечая, говорит им:

[Зач. 51.] имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет.

Потому говорю вам: всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам.

И когда стоите на молитве, прощайте, если что́ имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши.

Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших.

[Зач. 52.] Пришли опять в Иерусалим. И когда Он ходил в храме, подошли к Нему первосвященники и книжники, и старейшины

и говорили Ему: какою властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал власть делать это?

Иисус сказал им в ответ: спрошу и Я вас об одном, отвечайте Мне; тогда и Я скажу вам, какою властью это делаю.

Крещение Иоанново с небес было, или от человеков? отвечайте Мне.

Они рассуждали между собою: если скажем: с небес, – то Он скажет: почему же вы не поверили ему?

а сказать: от человеков – боялись народа, потому что все полагали, что Иоанн точно был пророк.

И сказали в ответ Иисусу: не знаем. Тогда Иисус сказал им в ответ: и Я не скажу вам, какою властью это делаю.

1 Притча о злых виноградарях. 13 Вопрос о подати кесарю. 18 Вопрос саддукеев о браке на Небесах. 28 Наибольшие заповеди. 35 Вопросы книжникам и предостережение против них; 41 две лепты бедной вдовы.

[Зач. 53.] И начал говорить им притчами: некоторый человек насадил виноградник и обнес оградою, и выкопал точило, и построил башню, и, отдав его виноградарям, отлучился.

И послал в свое время к виноградарям слугу – принять от виноградарей плодов из виноградника.

Они же, схватив его, били, и отослали ни с чем.

Опять послал к ним другого слугу; и тому камнями разбили голову и отпустили его с бесчестьем.

И опять иного послал: и того убили; и многих других то били, то убивали.

Имея же еще одного сына, любезного ему, напоследок послал и его к ним, говоря: постыдятся сына моего.

Но виноградари сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его, и наследство будет наше.

И, схватив его, убили и выбросили вон из виноградника.

Что же сделает хозяин виноградника? – Придет и предаст смерти виноградарей, и отдаст виноградник другим.

Неужели вы не читали сего в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла;

это от Господа, и есть дивно в очах наших.

И старались схватить Его, но побоялись народа, ибо поняли, что о них сказал притчу; и, оставив Его, отошли.

[Зач. 54.] И посылают к Нему некоторых из фарисеев и иродиан, чтобы уловить Его в слове.

Они же, придя, говорят Ему: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо, но истинно пути Божию учишь. Позволительно ли давать по́дать кесарю или нет? давать ли нам или не давать?

Но Он, зная их лицемерие, сказал им: что искушаете Меня? принесите Мне динарий, чтобы Мне видеть его.

Они принесли. Тогда говорит им: чье это изображение и надпись? Они сказали Ему: кесаревы.

Иисус сказал им в ответ: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. И дивились Ему.

[Зач. 55.] Потом пришли к Нему саддукеи, которые говорят, что нет воскресения, и спросили Его, говоря:

Учитель! Моисей написал нам: если у кого умрет брат и оставит жену, а детей не оставит, то брат его пусть возьмет жену его и восстановит семя брату своему.

Было семь братьев: первый взял жену и, умирая, не оставил детей.

Взял ее второй и умер, и он не оставил детей; также и третий.

Брали ее за себя семеро и не оставили детей. После всех умерла и жена.

Итак, в воскресении, когда воскреснут, которого из них будет она женою? Ибо семеро имели ее женою.

Иисус сказал им в ответ: этим ли приводитесь вы в заблуждение, не зная Писаний, ни силы Божией?

Ибо, когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах.

А о мертвых, что они воскреснут, разве не читали вы в книге Моисея, как Бог при купине сказал ему: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова?

Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Итак, вы весьма заблуждаетесь.

[Зач. 56.] Один из книжников, слыша их прения и видя, что Иисус хорошо им отвечал, подошел и спросил Его: какая первая из всех заповедей?

Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый;

и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, – вот первая заповедь!

Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет.

Книжник сказал Ему: хорошо, Учитель! истину сказал Ты, что один есть Бог и нет иного, кроме Его;

и любить Его всем сердцем и всем умом, и всею душою, и всею крепостью, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв.

Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия. После того никто уже не смел спрашивать Его.

Продолжая учить в храме, Иисус говорил: как говорят книжники, что Христос есть Сын Давидов?

Ибо сам Давид сказал Духом Святым: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих.

Итак, сам Давид называет Его Господом: как же Он Сын ему? И множество народа слушало Его с услаждением.

[Зач. 57.] И говорил им в учении Своем: остерегайтесь книжников, любящих ходить в длинных одеждах и принимать приветствия в народных собраниях,

сидеть впереди в синагогах и возлежать на первом месте на пиршествах, –

сии, поядающие домы вдов и напоказ долго молящиеся, примут тягчайшее осуждение.

И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много.

Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант.

Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу,

ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила всё, что имела, всё пропитание свое.

1 Предсказание о разрушении Иерусалима. 9 Указание на испытания, дни страдания, лжехристов. 28 «Никто не знает» дня пришествия Сына Человеческого; «бодрствуйте и молитесь».

[Зач. 58.] И когда выходил Он из храма, говорит Ему один из учеников Его: Учитель! посмотри, какие камни и какие здания!

Иисус сказал ему в ответ: видишь сии великие здания? всё это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне.

И когда Он сидел на горе Елеонской против храма, спрашивали Его наедине Петр, и Иаков, и Иоанн, и Андрей:

скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда всё сие должно совершиться?

Отвечая им, Иисус начал говорить: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас,

ибо многие придут под именем Моим и будут говорить, что это Я; и многих прельстят.

Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть, – но это еще не конец.

Ибо восстанет народ на народ и царство на царство; и будут землетрясения по местам, и будут глады и смятения. Это – начало болезней.

[Зач. 59.] Но вы смотри́те за собою, ибо вас будут предавать в судилища и бить в синагогах, и перед правителями и царями поставят вас за Меня, для свидетельства перед ними.

И во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие.

Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что́ вам говорить, и не обдумывайте; но что́ дано будет вам в тот час, то́ и говорите, ибо не вы будете говорить, но Дух Святой.

Предаст же брат брата на смерть, и отец – детей; и восстанут дети на родителей и умертвят их.

И будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется.

[Зач. 60.] Когда же увидите мерзость запустения, реченную пророком Даниилом, стоящую, где не должно, – читающий да разумеет, – тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы;

а кто на кровле, тот не сходи в дом и не входи взять что-нибудь из дома своего;

и кто на поле, не обращайся назад взять одежду свою.

Горе беременным и питающим сосцами в те дни.

Моли́тесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою.

Ибо в те дни будет такая скорбь, какой не было от начала творения, которое сотворил Бог, даже доныне, и не будет.

И если бы Господь не сократил тех дней, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных, которых Он избрал, сократил те дни.

Тогда, если кто вам скажет: вот, здесь Христос, или: вот, там, – не верьте.

Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных.

Вы же берегитесь. Вот, Я наперед сказал вам всё.

[Зач. 61.] Но в те дни, после скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего,

и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются.

Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою.

И тогда Он пошлет Ангелов Своих и соберет избранных Своих от четырех ветров, от края земли до края неба.

От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето.

Так и когда вы увидите то́ сбывающимся, знайте, что близко, при дверях.

Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как всё это будет.

[Зач. 62.] Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут.

О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец.

Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время.

Подобно как бы кто, отходя в путь и оставляя дом свой, дал слугам своим власть и каждому свое дело, и приказал привратнику бодрствовать.

Итак, бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру;

чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими.

А что́ вам говорю, говорю всем: бодрствуйте.

1 Помазание Иисуса Христа драгоценным миром. 10 Тайная Вечеря; Хлеб и Вино. 26 Предсказание об отречении Петра. 32 Молитва в Гефсимании. 43 Предательство Иуды; бегство учеников; 53 Иисус Христос пред первосвященниками и Синедрионом; отречение Петра.

Через два дня надлежало быть празднику Пасхи и опресноков. И искали первосвященники и книжники, как бы взять Его хитростью и убить;

но говорили: только не в праздник, чтобы не произошло возмущения в народе.

[Зач. 63.] И когда был Он в Вифании, в доме Симона прокаженного, и возлежал, – пришла женщина с алавастровым сосудом мира из нарда чистого, драгоценного и, разбив сосуд, возлила Ему на голову.

Некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата мира?

Ибо можно было бы продать его более нежели за триста динариев и раздать нищим. И роптали на нее.

Но Иисус сказал: оставьте ее; что́ ее смущаете? Она доброе дело сделала для Меня.

Ибо нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а Меня не всегда имеете.

Она сделала, что́ могла: предварила помазать тело Мое к погребению.

Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что́ она сделала.

[Зач. 64.] И пошел Иуда Искариот, один из двенадцати, к первосвященникам, чтобы предать Его им.

Они же, услышав, обрадовались, и обещали дать ему сребреники. И он искал, как бы в удобное время предать Его.

В первый день опресноков, когда заколали пасхального агнца, говорят Ему ученики Его: где хочешь есть пасху? мы пойдем и приготовим.

И посылает двух из учеников Своих и говорит им: пойдите в город; и встретится вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним

и куда он войдет, скажите хозяину дома того: Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?

И он покажет вам горницу большую, устланную, готовую: там приготовьте нам.

И пошли ученики Его, и пришли в город, и нашли, как сказал им; и приготовили пасху.

Когда настал вечер, Он приходит с двенадцатью.

И, когда они возлежали и ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня.

Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? и другой: не я ли?

Он же сказал им в ответ: один из двенадцати, обмакивающий со Мною в блюдо.

Впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы тому человеку не родиться.

И когда они ели, Иисус, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое.

И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все.

И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая.

Истинно говорю вам: Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в Царствии Божием.

И, воспев, пошли на гору Елеонскую.

И говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь; ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы.

По воскресении же Моем, Я предварю вас в Галилее.

Петр сказал Ему: если и все соблазнятся, но не я.

И говорит ему Иисус: истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня.

Но он еще с бо́льшим усилием говорил: хотя бы мне надлежало и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. То́ же и все говорили.

Пришли в селение, называемое Гефсимания; и Он сказал ученикам Своим: посидите здесь, пока Я помолюсь.

И взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна; и начал ужасаться и тосковать.

И сказал им: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте.

И, отойдя немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей;

и говорил: Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты.

Возвращается и находит их спящими, и говорит Петру: Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час?

Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна.

И, опять отойдя, молился, сказав то же слово.

И, возвратившись, опять нашел их спящими, ибо глаза у них отяжелели, и они не знали, что́ Ему отвечать.

И приходит в третий раз и говорит им: вы всё еще спите и почиваете? Кончено, пришел час: вот, предается Сын Человеческий в руки грешников.

Встаньте, пойдем; вот, приблизился предающий Меня.

[Зач. 65.] И тотчас, как Он еще говорил, приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и книжников и старейшин.

Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите осторожно.

И, придя, тотчас подошел к Нему и говорит: Равви́! Равви́! и поцеловал Его.

А они возложили на Него руки свои и взяли Его.

Один же из стоявших тут извлек меч, ударил раба первосвященникова и отсек ему ухо.

Тогда Иисус сказал им: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня.

Каждый день бывал Я с вами в храме и учил, и вы не брали Меня. Но да сбудутся Писания.

Тогда, оставив Его, все бежали.

Один юноша, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним; и воины схватили его.

Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них.

И привели Иисуса к первосвященнику; и собрались к нему все первосвященники и старейшины и книжники.

Петр издали следовал за Ним, даже внутрь двора первосвященникова; и сидел со служителями, и грелся у огня.

Первосвященники же и весь синедрион искали свидетельства на Иисуса, чтобы предать Его смерти; и не находили.

Ибо многие лжесвидетельствовали на Него, но свидетельства сии не были достаточны.

И некоторые, встав, лжесвидетельствовали против Него и говорили:

мы слышали, как Он говорил: Я разрушу храм сей рукотворенный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворенный.

Но и такое свидетельство их не было достаточно.

Тогда первосвященник стал посреди и спросил Иисуса: что́ Ты ничего не отвечаешь? что́ они против Тебя свидетельствуют?

Но Он молчал и не отвечал ничего. Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного?

Иисус сказал: Я; и вы у́зрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.

Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал: на что еще нам свидетелей?

Вы слышали богохульство; как вам кажется? Они же все признали Его повинным смерти.

И некоторые начали плевать на Него и, закрывая Ему лицо, ударять Его и говорить Ему: прореки. И слуги били Его по ланитам.

Когда Петр был на дворе внизу, пришла одна из служанок первосвященника

и, увидев Петра греющегося и всмотревшись в него, сказала: и ты был с Иисусом Назарянином.

Но он отрекся, сказав: не знаю и не понимаю, что ты говоришь. И вышел вон на передний двор; и запел петух.

Служанка, увидев его опять, начала говорить стоявшим тут: этот из них.

Он опять отрекся. Спустя немного, стоявшие тут опять стали говорить Петру: точно ты из них; ибо ты Галилеянин, и наречие твое сходно.

Он же начал клясться и божиться: не знаю Человека Сего, о Котором говорите.

Тогда петух запел во второй раз. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня; и начал плакать.

1 Иисус пред Пилатом; «распни Его». 16 Бичевание, насмешки; Голгофа. 22 Смерть на Кресте и её свидетели. 42 Погребение Иисуса Христа.

[Зач. 66.] Немедленно поутру первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион составили совещание и, связав Иисуса, отвели и предали Пилату.

Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь.

И первосвященники обвиняли Его во многом.

Пилат же опять спросил Его: Ты ничего не отвечаешь? видишь, как много против Тебя обвинений.

Но Иисус и на это ничего не отвечал, так что Пилат дивился.

На всякий же праздник отпускал он им одного узника, о котором просили.

Тогда был в узах некто, по имени Варавва, со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство.

И народ начал кричать и просить Пилата о том, что́ он всегда делал для них.

Он сказал им в ответ: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?

Ибо знал, что первосвященники предали Его из зависти.

Но первосвященники возбудили народ просить, чтобы отпустил им лучше Варавву.

Пилат, отвечая, опять сказал им: что же хотите, чтобы я сделал с Тем, Которого вы называете Царем Иудейским?

Они опять закричали: распни Его.

Пилат сказал им: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее закричали: распни Его.

Тогда Пилат, желая сделать угодное народу, отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие.

[Зач. 67.] А воины отвели Его внутрь двора, то есть в преторию, и собрали весь полк,

и одели Его в багряницу, и, сплетши терновый венец, возложили на Него;

и начали приветствовать Его: радуйся, Царь Иудейский!

И били Его по голове тростью, и плевали на Него, и, становясь на колени, кланялись Ему.

Когда же насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, одели Его в собственные одежды Его и повели Его, чтобы распять Его.

И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его.

[Зач. 68.] И привели Его на место Голгофу, что́ значит: Лобное место.

И давали Ему пить вино со смирною; но Он не принял.

Распявшие Его делили одежды Его, бросая жребий, кому что́ взять.

Был час третий, и распяли Его.

И была надпись вины Его: Царь Иудейский.

С Ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону Его.

И сбылось слово Писания: и к злодеям причтен.

Проходящие злословили Его, кивая головами своими и говоря: э! Разрушающий храм, и в три дня Созидающий!

спаси Себя Самого и сойди со креста.

Подобно и первосвященники с книжниками, насмехаясь, говорили друг другу: других спасал, а Себя не может спасти.

Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем. И распятые с Ним поносили Его.

В шестом же часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого.

В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои́! Элои́! ламма́ савахфани́? – что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?

Некоторые из стоявших тут, услышав, говорили: вот, Илию зовет.

А один побежал, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его.

Иисус же, возгласив громко, испустил дух.

И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу.

Сотник, стоявший напротив Его, увидев, что Он, та́к возгласив, испустил дух, сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий.

Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия,

которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим.

И как уже настал вечер, – потому что была пятница, то есть день перед субботою, –

[Зач. 69.] пришел Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия, осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова.

Пилат удивился, что Он уже умер, и, призвав сотника, спросил его, давно ли умер?

И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу.

Он, купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба.

Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где Его полагали.

1 Жены у пустого гроба. 9 Явление Иисуса Христа ученикам; «Идите по всему миру». 19 Вознесение.

[Зач. 70.] По прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его.

И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца,

и говорят между собою: кто отвалит нам камень от двери гроба?

И, взглянув, видят, что камень отвален; а он был весьма велик.

И, войдя во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись.

Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен.

Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам.

И, выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись.

[Зач. 71.] Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов.

Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим;

но они, услышав, что Он жив и она видела Его, – не поверили.

После сего явился в ином образе двум из них на дороге, когда они шли в селение.

И те, возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили.

Наконец, явился самим одиннадцати, возлежавшим на вечери, и упрекал их за неверие и жестокосердие, что видевшим Его воскресшего не поверили.

И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари.

Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет.

Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками;

будут брать змей; и если что́ смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы.

И так Господь, после беседования с ними, вознесся на небо и воссел одесную Бога.

А они пошли и проповедовали везде, при Господнем содействии и подкреплении слова последующими знамениями. Аминь.

Церковнослав. (рус. дореф.)

И глаго́лаше и́мъ: ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко су́ть нѣ́цыи от здѣ́ стоя́щихъ, и́же не и́мутъ вкуси́ти сме́рти, до́ндеже ви́дятъ Ца́рствiе Бо́жiе прише́дшее въ си́лѣ.

[Зач. 38.] И по шести́ дне́хъ поя́тъ Иису́съ Петра́ и Иа́кова и Иоа́нна, и возведе́ и́хъ на гору́ высоку́ осо́бь еди́ны: и преобрази́ся предъ ни́ми.

И ри́зы Его́ бы́ша блеща́щяся, бѣлы́ зѣло́ я́ко снѣ́гъ, яцѣ́хже не мо́жетъ бѣли́лникъ убѣли́ти на земли́.

И яви́ся и́мъ Илiа́ съ Моисе́емъ: и бѣ́ста со Иису́сомъ глаго́люща.

И отвѣща́въ Пе́тръ глаго́ла Иису́сови: Равви́, добро́ е́сть на́мъ здѣ́ бы́ти: и сотвори́мъ кро́вы три́, Тебѣ́ еди́нъ, и Моисе́еви еди́нъ, и Илiи́ еди́нъ.

Не вѣ́дяше бо, что́ рѣщи́: бя́ху бо пристра́шни.

И бы́сть о́блакъ осѣня́я и́хъ: и прiи́де гла́съ изъ о́блака, глаго́ля: Се́й е́сть Сы́нъ Мо́й возлю́бленный, Того́ послу́шайте.

И внеза́пу воззрѣ́вше, ктому́ ни кого́же ви́дѣша, то́кмо Иису́са еди́наго съ собо́ю.

Сходя́щымъ же и́мъ съ горы́, запрети́ и́мъ, да ни кому́же повѣ́дятъ, я́же ви́дѣша, то́кмо егда́ Сы́нъ Человѣ́ческiй изъ ме́ртвыхъ воскре́снетъ.

[Зач. 39.] И сло́во удержа́ша въ себѣ́, стяза́ющеся, что́ е́сть, е́же изъ ме́ртвыхъ воскре́снути.

И вопроша́ху Его́ глаго́люще: ка́ко глаго́лютъ кни́жницы, я́ко Илiи́ подоба́етъ прiити́ пре́жде?

О́нъ же отвѣща́въ рече́ и́мъ: Илiа́ у́бо прише́дъ пре́жде, устро́итъ вся́: и ка́ко е́сть пи́сано о Сы́нѣ Человѣ́честѣмъ, да мно́го постра́ждетъ и уничиже́нъ бу́детъ:

но глаго́лю ва́мъ, я́ко и Илiа́ прiи́де, и сотвори́ша ему́, ели́ка хотѣ́ша, я́коже е́сть пи́сано о не́мъ.

И прише́дъ ко ученико́мъ, ви́дѣ наро́дъ мно́гъ о ни́хъ {о́крестъ и́хъ} и кни́жники стяза́ющяся съ ни́ми.

И а́бiе ве́сь наро́дъ ви́дѣвъ Его́ ужасе́ся, и прири́щуще цѣлова́ху Его́.

И вопроси́ кни́жники: что́ стяза́етеся къ себѣ́ {съ ни́ми}?

[Зач. 40.] И отвѣща́въ еди́нъ от наро́да рече́: Учи́телю, приведо́хъ сы́на моего́ къ Тебѣ́, иму́ща ду́ха нѣ́ма:

и идѣ́же коли́ждо и́метъ его́, разбива́етъ его́, и пѣ́ны тещи́тъ, и скреже́щетъ зубы́ свои́ми, и оцѣпенѣва́етъ: и рѣ́хъ ученико́мъ Твои́мъ, да изжену́тъ его́, и не возмого́ша.

О́нъ же отвѣща́въ ему́ глаго́ла: о, ро́де невѣ́ренъ, доко́лѣ въ ва́съ бу́ду? Доко́лѣ терплю́ вы? Приведи́те его́ ко Мнѣ́.

И привѣдо́ша его́ къ Нему́. И ви́дѣвъ Его́, а́бiе ду́хъ стрясе́ его́: и па́дъ на земли́, валя́шеся, пѣ́ны тещя́.

И вопроси́ отца́ его́: коли́ко лѣ́тъ е́сть, отне́лѣже сiе́ бы́сть ему́? О́нъ же рече́: издѣ́тска:

и мно́гажды во о́гнь вве́рже его́ и въ во́ды, да погуби́тъ его́: но а́ще что́ мо́жеши, помози́ на́мъ, милосе́рдовавъ о на́съ.

Иису́съ же рече́ ему́: е́же а́ще что́ мо́жеши вѣ́ровати, вся́ возмо́жна вѣ́рующему.

И а́бiе возопи́въ оте́цъ отроча́те, со слеза́ми глаго́лаше: вѣ́рую, Го́споди: помози́ моему́ невѣ́рiю.

Ви́дѣвъ же Иису́съ, я́ко сри́щется наро́дъ, запрети́ ду́ху нечи́стому, глаго́ля ему́: ду́ше нѣмы́й и глухі́й, А́зъ ти́ повѣлева́ю: изы́ди изъ него́ и ктому́ не вни́ди въ него́.

И возопи́въ и мно́го пружа́вся, изы́де: и бы́сть я́ко ме́ртвъ, я́коже мно́зѣмъ глаго́лати, я́ко у́мре.

Иису́съ же е́мь его́ за ру́ку, воздви́же его́: и воста́.

И вше́дшу Ему́ въ до́мъ, ученицы́ Его́ вопроша́ху Его́ еди́наго: я́ко мы́ не возмого́хомъ изгна́ти его́?

И рече́ и́мъ: се́й ро́дъ ничи́мже мо́жетъ изы́ти, то́кмо моли́твою и посто́мъ.

И отту́ду изше́дше, идя́ху сквозѣ́ Галиле́ю: и не хотя́ше, да кто́ увѣ́сть.

Уча́ше бо ученики́ Своя́ и глаго́лаше и́мъ, я́ко Сы́нъ Человѣ́ческiй пре́данъ бу́детъ въ ру́цѣ человѣ́честѣ, и убiю́тъ Его́: и убiе́нъ бы́въ, въ тре́тiй де́нь воскре́снетъ.

Они́ же не разумѣва́ху глаго́ла и боя́хуся Его́ вопроси́ти.

[Зач. 41.] И прiи́де въ Капернау́мъ: и въ дому́ бы́въ, вопроша́ше и́хъ: что́ на пути́ въ себѣ́ помышля́сте?

Они́ же молча́ху: дру́гъ ко дру́гу бо стяза́шася на пути́, кто́ [е́сть] бо́лiй.

И сѣ́дъ пригласи́ обана́десяте и глаго́ла и́мъ: а́ще кто́ хо́щетъ ста́рѣй бы́ти, да бу́детъ всѣ́хъ ме́ншiй и всѣ́мъ слуга́.

И прiи́мь отроча́, поста́ви е́ посредѣ́ и́хъ: и объе́мь е́, рече́ и́мъ:

и́же а́ще еди́но таковы́хъ отроча́тъ прiи́метъ во и́мя Мое́, Мене́ прiе́млетъ: и и́же Мене́ прiе́млетъ, не Мене́ прiе́млетъ, но Посла́вшаго Мя́.

Отвѣща́ ему́ Иоа́ннъ, глаго́ля: Учи́телю, ви́дѣхомъ нѣ́коего и́менемъ Твои́мъ изгоня́ща бѣ́сы, и́же не хо́дитъ по на́съ: и возбрани́хомъ ему́, я́ко не послѣ́дуетъ на́мъ.

Иису́съ же рече́: не брани́те ему́: никто́же бо е́сть, и́же сотвори́тъ си́лу о и́мени Мое́мъ, и возмо́жетъ вско́рѣ злосло́вити Мя́.

И́же бо нѣ́сть на вы́, по ва́съ е́сть.

И́же бо а́ще напои́тъ вы́ ча́шею воды́ во и́мя Мое́, я́ко Христо́вы есте́, ами́нь глаго́лю ва́мъ, не погуби́тъ мзды́ своея́.

[Зач. 42.] И и́же а́ще соблазни́тъ еди́наго от ма́лыхъ си́хъ вѣ́рующихъ въ Мя́, до́брѣе е́сть ему́ па́че, а́ще облѣжи́тъ ка́мень же́рновный о вы́и его́, и вве́рженъ бу́детъ въ мо́ре.

И а́ще соблажня́етъ тя́ рука́ твоя́, отсѣцы́ ю́: до́брѣе ти́ е́сть бѣ́днику {безъ руки́} въ живо́тъ вни́ти, не́же о́бѣ ру́цѣ иму́щу вни́ти въ гее́нну, во о́гнь неугаса́ющiй,

идѣ́же че́рвь и́хъ не умира́етъ, и о́гнь не угаса́етъ.

И а́ще нога́ твоя́ соблажня́етъ тя́, отсѣцы́ ю́: до́брѣе ти́ е́сть вни́ти въ живо́тъ хро́му, не́же двѣ́ но́зѣ иму́щу вве́ржену бы́ти въ гее́нну, во о́гнь неугаса́ющiй,

идѣ́же че́рвь и́хъ не умира́етъ, и о́гнь не угаса́етъ.

И а́ще о́ко твое́ соблажня́етъ тя́, исткни́ е́: до́брѣе ти́ е́сть со еди́нѣмъ о́комъ вни́ти въ Ца́рствiе Бо́жiе, не́же двѣ́ о́цѣ иму́щу вве́ржену бы́ти въ гее́нну о́гненную,

идѣ́же че́рвь и́хъ не умира́етъ, и о́гнь не угаса́етъ.

Вся́къ бо огне́мъ осоли́тся, и вся́ка же́ртва со́лiю осоли́тся.

Добро́ со́ль: а́ще же со́ль не слана́ бу́детъ, чи́мъ осоли́тся? Имѣ́йте со́ль въ себѣ́, и ми́ръ имѣ́йте между́ собо́ю.

И отту́ду воста́въ пре́йде въ предѣ́лы Иуде́йскiя, {чрезъ страну́, я́же} объ о́нъ по́лъ Иорда́на. И снидо́шася па́ки наро́ди къ Нему́: и я́ко обы́чай имѣ́, па́ки уча́ше и́хъ.

[Зач. 43.] И присту́пльше фарисе́е вопроси́ша Его́: а́ще досто́итъ му́жу жену́ пусти́ти? Искуша́юще Его́.

О́нъ же отвѣща́въ рече́ и́мъ: что́ ва́мъ заповѣ́да Моисе́й?

Они́ же рѣ́ша: Моисе́й повелѣ́ кни́гу распу́стную написа́ти, и пусти́ти.

И отвѣща́въ Иису́съ рече́ и́мъ: по жестосе́рдiю ва́шему написа́ ва́мъ за́повѣдь сiю́:

от нача́ла же созда́нiя, му́жа и жену́ сотвори́лъ я́ е́сть Бо́гъ:

сего́ ра́ди оста́витъ человѣ́къ отца́ своего́ и ма́терь

и прилѣпи́тся къ женѣ́ свое́й, и бу́дета о́ба въ пло́ть еди́ну: тѣ́мже уже́ нѣ́ста два́, но пло́ть еди́на:

е́же у́бо Бо́гъ сочета́, человѣ́къ да не разлуча́етъ.

И въ дому́ па́ки ученицы́ Его́ о се́мъ вопроси́ша Его́.

И глаго́ла и́мъ: [Зач. 44.] и́же а́ще пу́ститъ жену́ свою́ и оже́нится ино́ю, прелюбы́ твори́тъ на ню́:

и а́ще жена́ пу́ститъ му́жа {му́жа своего́} и пося́гнетъ за ино́го, прелюбы́ твори́тъ.

И приноша́ху къ Нему́ дѣ́ти, да ко́снется и́хъ: ученицы́ же преща́ху принося́щымъ.

Ви́дѣвъ же Иису́съ негодова́ и рече́ и́мъ: оста́вите дѣте́й приходи́ти ко Мнѣ́ и не брани́те и́мъ, тацѣ́хъ бо е́сть Ца́рствiе Бо́жiе:

ами́нь глаго́лю ва́мъ: и́же а́ще не прiи́метъ Ца́рствiя Бо́жiя я́ко отроча́, не и́мать вни́ти въ не́.

И объе́мь и́хъ, возло́жь ру́цѣ на ни́хъ, благословля́ше и́хъ.

[Зач. 45.] И исходя́щу Ему́ на пу́ть, прите́къ нѣ́кiй и покло́нься на колѣ́ну Ему́, вопроша́ше Его́: Учи́телю благі́й, что́ сотворю́, да живо́тъ вѣ́чный наслѣ́дствую?

Иису́съ же рече́ ему́: что́ Мя́ глаго́леши бла́га? Никто́же бла́гъ, то́кмо еди́нъ Бо́гъ.

За́повѣди вѣ́си: не прелюбы́ сотвори́ши: не убі́й: не укра́ди: не лжесвидѣ́телствуй: не оби́ди: чти́ отца́ твоего́ и ма́терь.

О́нъ же отвѣща́въ рече́ Ему́: Учи́телю, сiя́ вся́ сохрани́хъ от ю́ности моея́.

Иису́съ же воззрѣ́въ на́нь, возлюби́ его́ и рече́ ему́: еди́наго еси́ не доконча́лъ: иди́, ели́ка и́маши, прода́ждь и да́ждь ни́щымъ, и имѣ́ти и́маши сокро́вище на небеси́: и прiиди́ [и] ходи́ вслѣ́дъ Мене́, взе́мъ кре́стъ.

О́нъ же дря́хлъ бы́въ о словеси́ {о словеси́ се́мъ}, отъи́де скорбя́: бѣ́ бо имѣ́я стяжа́нiя мно́га.

И воззрѣ́въ Иису́съ глаго́ла ученико́мъ Свои́мъ: [Зач. 46.] ка́ко неудо́бь иму́щiи бога́тство въ Ца́рствiе Бо́жiе вни́дутъ.

Ученицы́ же ужаса́хуся о словесѣ́хъ Его́. Иису́съ же па́ки отвѣща́въ глаго́ла и́мъ: ча́да, ка́ко неудо́бь упова́ющымъ на бога́тство въ Ца́рствiе Бо́жiе вни́ти:

удо́бѣе бо е́сть велбу́ду сквозѣ́ иглинѣ́ у́шы проити́, не́же бога́ту въ Ца́рствiе Бо́жiе вни́ти.

Они́ же и́злиха дивля́хуся, глаго́люще къ себѣ́: то́ кто́ мо́жетъ спасе́нъ бы́ти?

Воззрѣ́въ же на ни́хъ Иису́съ глаго́ла: у человѣ́къ невозмо́жно, но не у Бо́га: вся́ бо возмо́жна су́ть у Бо́га.

Нача́тъ же Пе́тръ глаго́лати Ему́: се́, мы́ оста́вихомъ вся́ и вслѣ́дъ Тебе́ идо́хомъ.

Отвѣща́въ же Иису́съ рече́: ами́нь глаго́лю ва́мъ: никто́же е́сть, и́же оста́вилъ е́сть до́мъ, или́ бра́тiю, или́ сестры́, или́ отца́, или́ ма́терь, или́ жену́, или́ ча́да, или́ се́ла, Мене́ ра́ди и Ева́нгелiа ра́ди:

а́ще не прiи́метъ стори́цею ны́нѣ во вре́мя сiе́, домо́въ, и бра́тiй, и се́стръ, и отца́, и ма́тере, и ча́дъ, и се́лъ, во изгна́нiи, и въ вѣ́къ гряду́щiй живо́тъ вѣ́чный:

мно́зи же бу́дутъ пе́рвiи послѣ́дни, и послѣ́днiи пе́рви.

Бя́ху же на пути́, восходя́ще во Иерусали́мъ: и бѣ́ варя́я и́хъ Иису́съ, и ужаса́хуся, и вслѣ́дъ иду́ще, боя́хуся. [Зач. 47.] И пое́мь па́ки обана́десять, нача́тъ и́мъ глаго́лати, я́же хотя́ху Ему́ бы́ти:

я́ко, се́, восхо́димъ во Иерусали́мъ, и Сы́нъ Человѣ́ческiй пре́данъ бу́детъ архiере́омъ и кни́жникомъ, и осу́дятъ Его́ на сме́рть, и предадя́тъ Его́ язы́комъ:

и поруга́ются Ему́, и уя́звятъ Его́, и оплю́ютъ Его́, и убiю́тъ Его́: и въ тре́тiй де́нь воскре́снетъ.

И предъ Него́ прiидо́ста Иа́ковъ и Иоа́ннъ, сы́на Зеведе́ева, глаго́люща: Учи́телю, хо́щева, да, е́же а́ще про́сива, сотвори́ши на́ма.

О́нъ же рече́ и́ма: что́ хо́щета, да сотворю́ ва́ма?

О́на же рѣ́ста Ему́: да́ждь на́мъ, да еди́нъ о десну́ю Тебе́ и еди́нъ о шу́юю Тебе́ ся́дева во сла́вѣ Твое́й.

Иису́съ же рече́ и́ма: не вѣ́ста, чесо́ про́сита: мо́жета ли пи́ти ча́шу, ю́же А́зъ пiю́, и креще́нiемъ, и́мже А́зъ креща́юся, крести́тися?

О́на же рѣ́ста Ему́: мо́жева. Иису́съ же рече́ и́ма: ча́шу у́бо, ю́же А́зъ пiю́, испiе́та, и креще́нiемъ, и́мже А́зъ креща́юся, крести́тася:

а е́же сѣ́сти о десну́ю Мене́ и о шу́юю, нѣ́сть Мнѣ́ да́ти, но и́мже угото́вано е́сть.

И слы́шавше де́сять, нача́ша негодова́ти о Иа́ковѣ и Иоа́ннѣ.

Иису́съ же призва́въ и́хъ, глаго́ла и́мъ: вѣ́сте, я́ко мня́щiися владѣ́ти язы́ки, соодолѣва́ютъ и́мъ, и вели́цыи и́хъ облада́ютъ и́ми:

не та́ко же бу́детъ въ ва́съ: но и́же а́ще хо́щетъ въ ва́съ вя́щшiй бы́ти, да бу́детъ ва́мъ слуга́:

и и́же а́ще хо́щетъ въ ва́съ бы́ти ста́рѣй, да бу́детъ всѣ́мъ ра́бъ:

и́бо Сы́нъ Человѣ́чь не прiи́де, да послу́жатъ Ему́, но да послу́житъ и да́стъ ду́шу Свою́ избавле́нiе за мно́ги.

[Зач. 48.] И прiидо́ша во Иерихо́нъ. И исходя́щу Ему́ от Иерихо́на, и ученико́мъ Его́, и наро́ду мно́гу, сы́нъ Тиме́овъ Варти́мей слѣпы́й сѣдя́ше при пути́, прося́.

И слы́шавъ, я́ко Иису́съ Назоряни́нъ е́сть, нача́тъ зва́ти и глаго́лати: Сы́не Дави́довъ Иису́се, поми́луй мя́.

И преща́ху ему́ мно́зи, да умолчи́тъ: о́нъ же мно́жае па́че зва́ше: Сы́не Дави́довъ, поми́луй мя́.

И ста́въ Иису́съ, рече́ его́ возгласи́ти. И возгласи́ша слѣпца́, глаго́люще ему́: дерза́й, воста́ни, зове́тъ тя́.

О́нъ же отве́ргъ ри́зы своя́, воста́въ прiи́де ко Иису́сови.

И отвѣща́въ глаго́ла ему́ Иису́съ: что́ хо́щеши, да сотворю́ тебѣ́? Слѣпы́й же глаго́ла ему́: учи́телю, да прозрю́.

Иису́съ же рече́ ему́: иди́: вѣ́ра твоя́ спасе́ тя. И а́бiе прозрѣ́ и по Иису́сѣ и́де въ пу́ть.

[Зач. 49.] И егда́ прибли́жи[ша]ся во Иерусали́мъ, въ Виѳсфагі́ю и Виѳа́нiю, къ горѣ́ Елео́нстѣй, посла́ два́ от учени́къ Свои́хъ

и глаго́ла и́ма: иди́та въ ве́сь, я́же е́сть пря́мо ва́ма: и а́бiе входя́ща въ ню́, обря́щета жребя́ привя́зано, на не́же никто́же от человѣ́къ всѣ́де: отрѣ́шша е́, приведи́та:

и а́ще кто́ ва́ма рече́тъ: что́ твори́та сiе́? Рцы́та, я́ко Госпо́дь тре́буетъ е́: и а́бiе по́слетъ е́ сѣ́мо.

Идо́ста же, и обрѣто́ста жребя́ привя́зано при две́рехъ внѣ́ на распу́тiи, и отрѣши́ста е́.

И нѣ́цыи от стоя́щихъ ту́ глаго́лаху и́ма: что́ дѣ́ета отрѣша́юща жребя́?

О́на же рѣ́ста и́мъ, я́коже заповѣ́да и́ма Иису́съ: и оста́виша я́.

И приведо́ста жребя́ ко Иису́сови: и возложи́ша на не́ ри́зы своя́, и всѣ́де на не́.

Мно́зи же ри́зы своя́ постла́ша по пути́: друзі́и же ва́iа рѣ́заху от дре́вiя и постила́ху по пути́.

И предходя́щiи и вслѣ́дъ гряду́щiи вопiя́ху, глаго́люще: оса́нна, благослове́нъ Гряды́й во и́мя Госпо́дне,

благослове́но гряду́щее ца́рство во и́мя Го́спода отца́ на́шего Дави́да: оса́нна въ вы́шнихъ.

[Зач. 50.] И вни́де во Иерусали́мъ Иису́съ и въ це́рковь: и согля́давъ вся́, по́здѣ уже́ су́щу часу́, изы́де въ Виѳа́нiю со обѣмана́десяте.

И нау́трiе изше́дшымъ и́мъ от Виѳа́нiи, взалка́:

и ви́дѣвъ смоко́вницу издале́ча, иму́щу ли́ствiе, прiи́де, а́ще у́бо что́ обря́щетъ на не́й: и прише́дъ къ не́й, ничесо́же обрѣ́те, то́кмо ли́ствiе: не у́ бо бѣ́ вре́мя смо́квамъ.

И отвѣща́въ Иису́съ рече́ е́й: да не ктому́ от тебе́ во вѣ́ки никто́же плода́ снѣ́сть. И слы́шаху ученицы́ Его́.

И прiидо́ша [па́ки] во Иерусали́мъ. И вше́дъ Иису́съ въ це́рковь, нача́тъ изгони́ти продаю́щыя и купу́ющыя въ це́ркви: и трапе́зы торжнико́мъ и сѣда́лища продаю́щихъ го́луби испрове́рже:

и не дая́ше, да кто́ мимонесе́тъ сосу́дъ сквозѣ́ це́рковь.

И уча́ше, глаго́ля и́мъ: нѣ́сть ли пи́сано, я́ко хра́мъ Мо́й хра́мъ моли́твы нарече́тся всѣ́мъ язы́комъ? Вы́ же сотвори́сте его́ верте́пъ разбо́йникомъ.

И слы́шаша кни́жницы и архiере́е, и иска́ху, ка́ко Его́ погубя́тъ: боя́хубося Его́, я́ко ве́сь наро́дъ дивля́шеся о уче́нiи Его́.

И я́ко по́здѣ бы́сть, исхожда́ше во́нъ изъ гра́да.

И у́тро мимоходя́ще, ви́дѣша смоко́вницу изсо́хшу изъ коре́нiя.

И воспомяну́въ Пе́тръ глаго́ла Ему́: Равви́, ви́ждь, смоко́вница, ю́же прокля́лъ еси́, у́сше.

И отвѣща́въ Иису́съ глаго́ла и́мъ:

[Зач. 51.] имѣ́йте вѣ́ру Бо́жiю: ами́нь бо глаго́лю ва́мъ, я́ко, и́же а́ще рече́тъ горѣ́ се́й: дви́гнися и ве́рзися въ мо́ре: и не размы́слитъ въ се́рдцы свое́мъ, но вѣ́ру и́метъ, я́ко е́же глаго́летъ, быва́етъ: бу́детъ ему́, е́же а́ще рече́тъ:

сего́ ра́ди глаго́лю ва́мъ: вся́ ели́ка а́ще моля́щеся про́сите, вѣ́руйте, я́ко прiе́млете: и бу́детъ ва́мъ:

и егда́ стоите́ моля́щеся, отпуща́йте, а́ще что́ и́мате на кого́, да и Оте́цъ ва́шъ, И́же е́сть на небесѣ́хъ, отпу́ститъ ва́мъ согрѣше́нiя ва́ша:

а́ще ли же вы́ не отпуща́ете, ни Оте́цъ ва́шъ, И́же е́сть на небесѣ́хъ, отпу́ститъ ва́мъ согрѣше́нiй ва́шихъ.

[Зач. 52.] И прiидо́ша па́ки во Иерусали́мъ. И въ це́ркви ходя́щу Ему́, прiидо́ша къ Нему́ архiере́е и кни́жницы и ста́рцы

и глаго́лаша Ему́: ко́ею о́бластiю сiя́ твори́ши? И кто́ Ти́ о́бласть сiю́ даде́, да сiя́ твори́ши?

Иису́съ же отвѣща́въ рече́ и́мъ: вопрошу́ вы и А́зъ словесе́ еди́наго, и отвѣща́йте Ми́: и реку́ ва́мъ, ко́ею о́бластiю сiя́ творю́:

креще́нiе Иоа́нново съ небесе́ ли бѣ́, или́ от человѣ́къ? Отвѣща́йте Ми́.

И мы́сляху въ себѣ́, глаго́люще: а́ще рече́мъ, съ небесе́, рече́тъ: почто́ у́бо не вѣ́ровасте ему́?

Но а́ще рече́мъ, от человѣ́къ: боя́хуся люді́й: вси́ бо имѣ́яху Иоа́нна, я́ко вои́стинну проро́къ бѣ́.

И отвѣща́вше глаго́лаша Иису́сови: не вѣ́мы. И отвѣща́въ Иису́съ глаго́ла и́мъ: ни А́зъ глаго́лю ва́мъ, ко́ею о́бластiю сiя́ творю́.

[Зач. 53.] И нача́тъ и́мъ въ при́тчахъ глаго́лати: виногра́дъ насади́ человѣ́къ, и огради́ опло́томъ, и ископа́ точи́ло, и созда́ сто́лпъ, и предаде́ его́ тяжа́телемъ {дѣ́лателемъ}, и отъи́де.

И посла́ къ тяжа́телемъ во вре́мя раба́, да от тяжа́тель прiи́метъ от плода́ виногра́да:

они́ же е́мше его́ би́ша и отосла́ша тща́.

И па́ки посла́ къ ни́мъ друга́го раба́: и того́ ка́менiемъ би́вше, проби́ша главу́ ему́ и посла́ша безче́стна.

И па́ки ино́го посла́: и того́ уби́ша: и мно́ги и́ны, о́вы у́бо бiю́ще, о́вы же убива́юще.

Еще́ у́бо еди́наго сы́на имѣ́ возлю́бленнаго своего́, посла́ и того́ къ ни́мъ послѣди́, глаго́ля, я́ко усрамя́тся сы́на моего́.

О́ни же тяжа́теле рѣ́ша къ себѣ́, я́ко се́й е́сть наслѣ́дникъ: прiиди́те, убiе́мъ его́, и на́ше бу́детъ наслѣ́дствiе.

И е́мше его́ уби́ша и изверго́ша его́ во́нъ изъ виногра́да.

Что́ у́бо сотвори́тъ госпо́дь виногра́да? Прiи́детъ и погуби́тъ тяжа́тели и да́стъ виногра́дъ инѣ́мъ.

Ни Писа́нiя ли сего́ чли́ есте́: ка́мень, его́же не въ ряду́ сотвори́ша зи́ждущiи, се́й бы́сть во главу́ у́гла:

от Го́спода бы́сть сiе́, и е́сть ди́вно во о́чiю на́шею?

И иска́ху Его́ я́ти, и убоя́шася наро́да: разумѣ́ша бо, я́ко къ ни́мъ при́тчу рече́: и оста́вльше Его́ отидо́ша.

[Зач. 54.] И посла́ша къ Нему́ нѣ́кiя от фарисе́й и иродiа́нъ, да Его́ обольстя́тъ сло́вомъ.

Они́ же прише́дше глаго́лаша Ему́: Учи́телю, вѣ́мы, я́ко и́стиненъ еси́ и не ради́ши ни о ко́мже: не зри́ши бо на лице́ человѣ́ковъ, но вои́стинну пути́ Бо́жiю учи́ши: досто́итъ ли кинсо́нъ ке́сареви да́ти, или́ ни́? Да́мы ли, или́ не да́мы?

О́нъ же вѣ́дый и́хъ лицемѣ́рiе, рече́ и́мъ: что́ Мя искуша́ете? Принеси́те Ми́ пѣ́нязь, да ви́жу.

Они́ же принесо́ша. И глаго́ла и́мъ: чі́й о́бразъ сі́й и написа́нiе? Они́ же рѣ́ша Ему́: ке́саревъ.

И отвѣща́въ Иису́съ рече́ и́мъ: воздади́те ке́сарева ке́сареви и Бо́жiя Богови. И чуди́шася о Не́мъ.

[Зач. 55.] И прiидо́ша саддуке́е къ Нему́, и́же глаго́лютъ воскресе́нiю не бы́ти: и вопроси́ша Его́, глаго́люще:

Учи́телю, Моисе́й написа́ на́мъ, я́ко а́ще кому́ бра́тъ у́мретъ и оста́витъ жену́, а ча́дъ не оста́витъ: да по́йметъ бра́тъ его́ жену́ его́ и воскреси́тъ сѣ́мя бра́ту своему́.

Се́дмь бра́тiй бѣ́: и пе́рвый поя́тъ жену́ и умира́я не оста́ви сѣ́мене:

и вторы́й поя́тъ ю́ и у́мре, и ни то́й оста́ви сѣ́мене: и тре́тiй та́кожде:

и поя́ша ю́ се́дмь и не оста́виша сѣ́мене: послѣди́ же всѣ́хъ у́мре и жена́.

Въ воскресе́нiе у́бо, егда́ воскре́снутъ, кото́рому и́хъ бу́детъ жена́: се́дмь бо имѣ́ша ю́ жену́.

И отвѣща́въ Иису́съ рече́ и́мъ: не сего́ ли ра́ди прельща́етеся, не вѣ́дуще Писа́нiя, ни си́лы Бо́жiя?

Егда́ бо изъ ме́ртвыхъ воскре́снутъ, ни же́нятся, ни посяга́ютъ, но су́ть я́ко а́нгели на небесѣ́хъ:

о ме́ртвыхъ же, я́ко востаю́тъ, нѣ́сте ли чли́ въ кни́гахъ Моисе́овыхъ, при купинѣ́ я́ко рече́ ему́ Бо́гъ, глаго́ля: А́зъ Бо́гъ Авраа́мовъ и Бо́гъ Исаа́ковъ и Бо́гъ Иа́ковль?

Нѣ́сть Бо́гъ ме́ртвыхъ, но Бо́гъ живы́хъ: вы́ у́бо мно́го прельща́етеся.

[Зач. 56.] И присту́пль еди́нъ от кни́жникъ, слы́шавъ и́хъ стяза́ющихся и ви́дѣвъ, я́ко до́брѣ отвѣща́ и́мъ, вопроси́ Его́: ка́я е́сть пе́рвая всѣ́хъ за́повѣдiй?

Иису́съ же отвѣща́ ему́: я́ко пе́рвѣйши всѣ́хъ за́повѣдiй: слы́ши, Изра́илю, Госпо́дь Бо́гъ ва́шъ Госпо́дь еди́нъ е́сть:

и возлю́биши Го́спода Бо́га твоего́ всѣ́мъ се́рдцемъ твои́мъ, и все́ю душе́ю твое́ю, и всѣ́мъ умо́мъ твои́мъ, и все́ю крѣ́постiю твое́ю: сiя́ е́сть пе́рвая за́повѣдь.

И втора́я подо́бна е́й: возлю́биши бли́жняго своего́ я́ко са́мъ себе́. Бо́лшая сею́ и́на за́повѣдь нѣ́сть.

И рече́ Ему́ кни́жникъ: до́брѣ, Учи́телю, вои́стинну ре́клъ еси́, я́ко еди́нъ е́сть Бо́гъ, и нѣ́сть и́нъ ра́звѣ его́:

и е́же люби́ти Его́ всѣ́мъ се́рдцемъ, и всѣ́мъ ра́зумомъ, и все́ю душе́ю, и все́ю крѣ́постiю: и е́же люби́ти бли́жняго я́ко себе́, бо́лѣ е́сть всѣ́хъ всесожже́нiй и же́ртвъ.

Иису́съ же ви́дѣвъ, я́ко смы́сленно отвѣща́, рече́ ему́: не дале́че еси́ от Ца́рствiя Бо́жiя. И никто́же смѣ́яше ктому́ Его́ вопроси́ти.

И отвѣща́въ Иису́съ глаго́лаше, учя́ въ це́ркви: ка́ко глаго́лютъ кни́жницы, я́ко Христо́съ Сы́нъ е́сть Дави́довъ?

То́й бо Дави́дъ рече́ Ду́хомъ Святы́мъ: глаго́ла Госпо́дь Го́сподеви моему́: сѣди́ одесну́ю Мене́, до́ндеже положу́ враги́ Твоя́ подно́жiе нога́ма Твои́ма.

Са́мъ у́бо Дави́дъ глаго́летъ Его́ Го́спода: и отку́ду Сы́нъ ему́ е́сть? И мно́гъ наро́дъ послу́шаше Его́ въ сла́дость.

[Зач. 57.] И глаго́лаше и́мъ во уче́нiи Свое́мъ: блюди́теся от кни́жникъ, хотя́щихъ во одѣя́нiихъ ходи́ти, и цѣлова́нiя на то́ржищихъ,

и преждесѣда́нiя на со́нмищихъ, и первовозлежа́нiя на ве́черяхъ:

пояда́юще до́мы вдови́цъ и непщева́нiемъ надо́лзѣ моля́щеся, сі́и прiи́мутъ ли́шшее осужде́нiе.

И сѣ́дъ Иису́съ пря́мо сокро́вищному храни́лищу, зря́ше, ка́ко наро́дъ ме́щетъ мѣ́дь въ сокро́вищное храни́лище. И мно́зи бога́тiи вмета́ху мно́га.

И прише́дши еди́на вдови́ца убо́га, вве́рже ле́птѣ двѣ́, е́же е́сть кодра́нтъ.

И призва́въ ученики́ Своя́, рече́ и́мъ: ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко вдови́ца сiя́ убо́гая мно́жае всѣ́хъ вве́рже вмета́ющихъ въ сокро́вищное храни́лище:

вси́ бо от избы́тка своего́ вверго́ша: сiя́ же от лише́нiя своего́ вся́, ели́ка имѣ́яше, вве́рже, все́ житiе́ свое́.

[Зач. 58.] И исходя́щу Ему́ от це́ркве, глаго́ла Ему́ еди́нъ от учени́къ Его́: Учи́телю, ви́ждь, каково́ ка́менiе и какова́ зда́нiя.

И отвѣща́въ Иису́съ рече́ ему́: ви́диши ли сiя́ вели́кая зда́нiя? Не и́мать оста́ти здѣ́ ка́мень на ка́мени, и́же не разори́тся.

И сѣдя́щу Ему́ на горѣ́ Елео́нстѣй пря́мо це́ркве, вопроша́ху Его́ еди́наго Пе́тръ и Иа́ковъ, и Иоа́ннъ и Андре́й:

рцы́ на́мъ, когда́ сiя́ бу́дутъ? И ко́е [бу́детъ] зна́менiе, егда́ и́мутъ вся́ сiя́ сконча́тися?

Иису́съ же отвѣща́въ и́мъ, нача́тъ глаго́лати: блюди́теся, да не кто́ ва́съ прельсти́тъ.

Мно́зи бо прiи́дутъ во и́мя Мое́, глаго́люще, я́ко А́зъ е́смь: и мно́ги прельстя́тъ.

Егда́ же услы́шите бра́ни и слы́шанiя бра́немъ, не ужаса́йтеся: подоба́етъ бо бы́ти: но не у́ кончи́на.

Воста́нетъ бо язы́къ на язы́къ, и ца́рство на ца́рство: и бу́дутъ тру́си по мѣ́стомъ, и бу́дутъ гла́ди и мяте́жи. Нача́ло болѣ́знемъ сiя́.

[Зач. 59.] Блюди́теся же вы́ са́ми: предадя́тъ бо вы́ въ со́нмища, и на собо́рищихъ бiе́ни бу́дете: и предъ воево́ды и цари́ веде́ни бу́дете Мене́ ра́ди, во свидѣ́телство и́мъ.

И во всѣ́хъ язы́цѣхъ подоба́етъ пре́жде проповѣ́датися Ева́нгелiю.

Егда́ же поведу́тъ вы́ предаю́ще, не пре́жде пецы́теся, что́ возглаго́лете, ни поуча́йтеся: но е́же а́ще да́стся ва́мъ въ то́й ча́съ, се́ глаго́лите: не вы́ бо бу́дете глаго́лющiи, но Ду́хъ Святы́й.

Преда́стъ же бра́тъ бра́та на сме́рть, и оте́цъ ча́до: и воста́нутъ ча́да на роди́тели и убiю́тъ и́хъ.

И бу́дете ненави́дими всѣ́ми и́мене Моего́ ра́ди: претерпѣ́вый же до конца́, то́й спасе́нъ бу́детъ.

[Зач. 60.] Егда́ же у́зрите ме́рзость запустѣ́нiя, рече́нную Данiи́ломъ проро́комъ, стоя́щу, идѣ́же не подоба́етъ: чты́й да разумѣ́етъ: тогда́ су́щiи во Иуде́и да бѣжа́тъ на го́ры:

и и́же на кро́вѣ, да не сла́зитъ въ до́мъ, ни да вни́детъ взя́ти чесо́ от до́му своего́:

и и́же на селѣ́ сы́й, да не возврати́тся вспя́ть взя́ти ри́зу свою́.

Го́ре же непра́зднымъ и доя́щымъ въ ты́я дни́.

Моли́теся же, да не бу́детъ бѣ́гство ва́ше въ зимѣ́.

Бу́дутъ бо дні́е ті́и ско́рбь, якова́ не бы́сть такова́ от нача́ла созда́нiя, е́же созда́ Бо́гъ, доны́нѣ, и не бу́детъ.

И а́ще не бы́ Госпо́дь прекрати́лъ дні́й, не бы́ у́бо спасла́ся вся́ка пло́ть: но избра́нныхъ ра́ди, и́хже избра́, прекрати́тъ дни́.

Тогда́ а́ще кто́ рече́тъ ва́мъ: се́, здѣ́ Христо́съ, или́: се́, о́ндѣ: не ими́те вѣ́ры.

Воста́нутъ бо лжехри́сти и лжепроро́цы и дадя́тъ зна́менiя и чудеса́, е́же прельсти́ти, а́ще возмо́жно, и избра́нныя.

Вы́ же блюди́теся: се́, пре́жде рѣ́хъ ва́мъ вся́.

[Зач. 61.] Но въ ты́я дни́, по ско́рби то́й, со́лнце поме́ркнетъ, и луна́ не да́стъ свѣ́та своего́,

и звѣ́зды бу́дутъ съ небесе́ спа́дающя, и си́лы, я́же на небесѣ́хъ, подви́жутся.

И тогда́ у́зрятъ Сы́на Человѣ́ческаго гряду́ща на о́блацѣхъ съ си́лою и сла́вою мно́гою.

И тогда́ по́слетъ А́нгелы Своя́ и собере́тъ избра́нныя Своя́ от четы́рехъ вѣ́тръ, от конца́ земли́ до конца́ не́ба.

От смоко́вницы же научи́теся при́тчи: егда́ уже́ вѣ́твiе ея́ бу́детъ мла́до и израща́етъ ли́ствiе, вѣ́дите, я́ко бли́зъ е́сть жа́тва:

та́ко и вы́, егда́ сiя́ ви́дите быва́юща, вѣ́дите, я́ко бли́зъ е́сть, при две́рехъ.

Ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко не и́мать прейти́ ро́дъ се́й, до́ндеже вся́ сiя́ бу́дутъ.

[Зач. 62.] Не́бо и земля́ пре́йдутъ, словеса́ же Моя́ не пре́йдутъ.

О дни́ же то́мъ или́ о часѣ́ никто́же вѣ́сть, ни А́нгели, и́же су́ть на небесѣ́хъ, ни Сы́нъ, то́кмо Оте́цъ.

Блюди́те, бди́те и моли́теся: не вѣ́сте бо, когда́ вре́мя бу́детъ.

Я́коже человѣ́къ отходя́ оста́вль до́мъ сво́й, и да́въ рабо́мъ свои́мъ вла́сть, и кому́ждо дѣ́ло свое́, и вратарю́ повелѣ́, да бди́тъ.

Бди́те у́бо: не вѣ́сте бо, когда́ госпо́дь до́му прiи́детъ, ве́черъ, или́ полу́нощи, или́ въ пѣтлоглаше́нiе, или́ у́тро:

да не прише́дъ внеза́пу, обря́щетъ вы́ спя́щя.

А я́же ва́мъ глаго́лю, всѣ́мъ глаго́лю: бди́те.

Бѣ́ же Па́сха и опрѣсно́цы по двою́ дні́ю: и иска́ху архiере́е и кни́жницы, ка́ко Его́ ле́стiю е́мше убiю́тъ:

глаго́лаху же: [но] не въ пра́здникъ, еда́ {да не} ка́ко молва́ бу́детъ лю́дска.

[Зач. 63.] И су́щу Ему́ въ Виѳа́нiи, въ дому́ Си́мона прокаже́ннаго, возлежа́щу Ему́, прiи́де жена́, иму́щи алава́стръ ми́ра на́рднаго пистикі́а многоцѣ́нна: и сокру́шши алава́стръ, возлива́ше Ему́ на главу́.

Бя́ху же нѣ́цыи негоду́юще въ себѣ́ и глаго́люще: почто́ ги́бель сiя́ ми́рная бы́сть?

можа́ше бо сiе́ продано́ бы́ти вя́щше трiе́хъ со́тъ пѣ́нязь и да́тися ни́щымъ. И преща́ху е́й.

Иису́съ же рече́: оста́вите ю́: что́ е́й труды́ даете́? Добро́ дѣ́ло содѣ́ла о Мнѣ́.

Всегда́ бо ни́щыя и́мате съ собо́ю, и егда́ хо́щете, мо́жете и́мъ добро́ твори́ти: Мене́ же не всегда́ и́мате.

Е́же имѣ́ {возмо́же} сiя́, сотвори́: предвари́ пома́зати Мое́ тѣ́ло на погребе́нiе.

Ами́нь глаго́лю ва́мъ: идѣ́же а́ще проповѣ́стся Ева́нгелiе сiе́ во все́мъ мíрѣ, и е́же сотвори́ сiя́, глаго́лано бу́детъ въ па́мять ея́.

[Зач. 64.] И Иу́да Искарiо́тскiй, еди́нъ от обоюна́десяте, и́де ко архiере́емъ, да преда́стъ Его́ и́мъ.

Они́ же слы́шавше возра́довашася и обѣща́ша ему́ сре́бреники да́ти. И иска́ше, ка́ко Его́ въ удо́бно вре́мя преда́стъ.

И въ пе́рвый де́нь опрѣсно́къ, егда́ па́сху жря́ху, глаго́лаша Ему́ ученицы́ Его́: гдѣ́ хо́щеши, ше́дше угото́ваемъ, да я́си па́сху?

И посла́ два́ от учени́къ Свои́хъ и глаго́ла и́ма: иди́та во гра́дъ: и сря́щетъ ва́съ человѣ́къ въ скуде́льницѣ во́ду нося́: по не́мъ иди́та,

и идѣ́же а́ще вни́детъ, рцы́та господи́ну до́му, я́ко Учи́тель глаго́летъ: гдѣ́ е́сть вита́лница, идѣ́же па́сху со ученики́ Мои́ми снѣ́мъ?

И то́й ва́ма пока́жетъ го́рницу ве́лiю, по́стлану, гото́ву: ту́ угото́вайта на́мъ.

И изыдо́ста ученика́ Его́, и прiидо́ста во гра́дъ, и обрѣто́ста, я́коже рече́ и́ма: и угото́васта па́сху.

И ве́черу бы́вшу прiи́де со обѣмана́десяте.

И возлежа́щымъ и́мъ и яду́щымъ, рече́ Иису́съ: ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко еди́нъ от ва́съ преда́стъ Мя́, яды́й со Мно́ю.

Они́ же нача́ша скорбѣ́ти и глаго́лати Ему́ еди́нъ по еди́ному: еда́ а́зъ? И другі́й: еда́ а́зъ?

О́нъ же отвѣща́въ рече́ и́мъ: еди́нъ от обоюна́десяте, омочи́вый со Мно́ю въ соли́ло.

Сы́нъ у́бо Человѣ́ческiй и́детъ, я́коже е́сть пи́сано о Не́мъ: го́ре же человѣ́ку тому́, и́мже Сы́нъ Человѣ́ческiй преда́стся: до́брѣе бы́ло бы ему́, а́ще не бы́ роди́лся человѣ́къ то́й.

И яду́щымъ и́мъ, прiе́мь Иису́съ хлѣ́бъ, [и] благослови́въ, преломи́ и даде́ и́мъ, и рече́: прiими́те, яди́те: сiе́ е́сть Тѣ́ло Мое́.

И прiи́мъ ча́шу, хвалу́ возда́въ, даде́ и́мъ: и пи́ша от нея́ вси́.

И рече́ и́мъ: сiя́ е́сть Кро́вь Моя́ Но́ваго Завѣ́та, за мно́ги излива́ема:

ами́нь глаго́лю ва́мъ, я́ко ктому́ не и́мамъ пи́ти от плода́ ло́знаго до дне́ того́, егда́ е́ пiю́ но́во во Ца́рствiи Бо́жiи.

И воспѣ́вше изыдо́ша въ го́ру Елео́нскую.

И глаго́ла и́мъ Иису́съ, я́ко вси́ соблазните́ся о Мнѣ́ въ но́щь сiю́: пи́сано бо е́сть: поражу́ па́стыря, и разы́дутся о́вцы.

Но пото́мъ, егда́ воскре́сну, варя́ю вы́ въ Галиле́и.

Пе́тръ же рече́ Ему́: а́ще и вси́ соблазня́тся, но не а́зъ.

И глаго́ла ему́ Иису́съ: ами́нь глаго́лю тебѣ́, я́ко ты́ дне́сь въ но́щь сiю́, пре́жде да́же втори́цею пѣ́тель не возгласи́тъ, трикра́ты отве́ржешися Мене́.

О́нъ же мно́жае глаго́лаше па́че: а́ще [же] ми́ е́сть съ Тобо́ю и умре́ти, не отве́ргуся Тебе́. Та́кожде и вси́ глаго́лаху.

И прiидо́ша въ ве́сь, е́йже и́мя Геѳсима́нiа: и глаго́ла ученико́мъ Свои́мъ: сѣди́те здѣ́, до́ндеже ше́дъ помолю́ся.

И поя́тъ Петра́ и Иа́кова и Иоа́нна съ Собо́ю: и нача́тъ ужаса́тися и тужи́ти.

И глаго́ла и́мъ: приско́рбна е́сть душа́ Моя́ до сме́рти: бу́дите здѣ́ и бди́те.

И преше́дъ ма́ло, паде́ на земли́ и моля́шеся, да, а́ще возмо́жно е́сть, ми́мо и́детъ от Него́ ча́съ:

и глаго́лаше: А́вва О́тче, вся́ возмо́жна Тебѣ́: ми́мо неси́ от Мене́ ча́шу сiю́: но не е́же А́зъ хощу́, но е́же Ты́.

И прiи́де, и обрѣ́те и́хъ спя́щихъ, и глаго́ла Петро́ви: Си́моне, спи́ши ли? Не возмо́глъ еси́ еди́наго часа́ побдѣ́ти?

Бди́те и моли́теся, да не вни́дете въ напа́сть: ду́хъ у́бо бо́дръ, пло́ть же немощна́.

И па́ки ше́дъ помоли́ся, то́жде сло́во ре́къ.

И возвра́щься обрѣ́те я́ па́ки спя́ща: бя́ху бо очеса́ и́мъ тя́готна: и не вѣ́дяху, что́ бы́ша Ему́ отвѣща́ли.

И прiи́де трети́цею и глаго́ла и́мъ: спи́те про́чее и почива́йте: приспѣ́ коне́цъ, прiи́де ча́съ: се́, предае́тся Сы́нъ Человѣ́ческiй въ ру́ки грѣ́шникомъ:

воста́ните, и́демъ: се́, предая́й Мя́ прибли́жися.

[Зач. 65.] И а́бiе, еще́ Ему́ глаго́лющу, прiи́де Иу́да, еди́нъ сы́й от обоюна́десяте, и съ ни́мъ наро́дъ мно́гъ со ору́жiемъ и дреко́льми, от архiере́й и кни́жникъ и ста́рецъ.

Даде́ же предая́й Его́ зна́менiе и́мъ, глаго́ля: Его́же а́ще лобжу́, То́й е́сть: ими́те Его́ и веди́те [Его́] сохра́нно.

И прише́дъ, а́бiе присту́пль къ Нему́, глаго́ла [Ему́]: Равви́, Равви́. И облобыза́ Его́.

Они́ же возложи́ша ру́цѣ Свои́ на него́ и я́ша Его́.

Еди́нъ же нѣ́кто от стоя́щихъ извле́къ но́жъ, уда́ри раба́ архiере́ова и урѣ́за ему́ у́хо.

И отвѣща́въ Иису́съ рече́ и́мъ: я́ко на разбо́йника ли изыдо́сте со ору́жiемъ и дреко́льми я́ти Мя́?

По вся́ дни́ бѣ́хъ при ва́съ въ це́ркви учя́, и не я́сте Мене́: но да сбу́дется Писа́нiе.

И оста́вльше Его́, вси́ бѣжа́ша.

И еди́нъ нѣ́кто ю́ноша и́де по Не́мъ, одѣ́янъ въ плащани́цу по на́гу: и я́ша того́ ю́ношу.

О́нъ же оста́вль плащани́цу, на́гъ бѣжа́ от ни́хъ.

И ведо́ша Иису́са ко архiере́ю: и снидо́шася къ нему́ вси́ архiере́е и кни́жницы и ста́рцы.

И Пе́тръ издале́ча вслѣ́дъ Его́ и́де до вну́трь во дво́ръ архiере́овъ: и бѣ́ сѣдя́ со слуга́ми и грѣ́яся при свѣщи́ {при огни́}.

Архiере́е же и ве́сь со́нмъ иска́ху на Иису́са свидѣ́телства, да умертвя́тъ Его́: и не обрѣта́ху.

Мно́зи бо лжесвидѣ́телствоваху на Него́, и ра́вна свидѣ́телства не бя́ху.

И нѣ́цыи воста́вше лжесвидѣ́телствоваху на Него́, глаго́люще:

я́ко мы́ слы́шахомъ Его́ глаго́люща, я́ко А́зъ разорю́ це́рковь сiю́ рукотворе́ную и треми́ де́нми и́ну нерукотворе́ну сози́жду.

И ни та́ко ра́вно бѣ́ свидѣ́телство и́хъ.

И воста́въ архiере́й посредѣ́, вопроси́ Иису́са, глаго́ля: не отвѣщава́еши ли ничесо́же? Что́ сі́и на Тя́ свидѣ́телствуютъ?

О́нъ же молча́ше и ничто́же отвѣщава́ше. Па́ки архiере́й вопроси́ Его́ и глаго́ла Ему́: Ты́ ли еси́ Христо́съ, Сы́нъ Благослове́ннаго?

Иису́съ же рече́: А́зъ е́смь: и у́зрите Сы́на Человѣ́ческаго о десну́ю сѣдя́ща си́лы и гряду́ща со о́блаки небе́сными.

Архiере́й же растерза́въ ри́зы своя́, глаго́ла: что́ еще́ тре́буемъ свидѣ́телей?

Слы́шасте хулу́: что́ ва́мъ мни́тся? Они́ же вси́ осуди́ша Его́ бы́ти пови́нна сме́рти.

И нача́ша нѣ́цыи плюва́ти На́нь, и прикрыва́ти лице́ Его́, и му́чити Его́, и глаго́лати Ему́: прорцы́. И слуги́ по лани́тома Его́ бiя́ху.

И су́щу Петро́ви во дворѣ́ ни́зу, прiи́де еди́на от рабы́нь архiере́овыхъ,

и ви́дѣвши Петра́ грѣ́ющася, воззрѣ́вши на него́, глаго́ла: и ты́ съ Назаряни́номъ Иису́сомъ бы́лъ еси́.

О́нъ же отве́ржеся, глаго́ля: не вѣ́мъ, ниже́ зна́ю, что́ ты́ глаго́леши. И изы́де во́нъ на преддво́рiе: и але́кторъ возгласи́.

И рабы́ня ви́дѣвши его́ па́ки, нача́тъ глаго́лати предстоя́щымъ, я́ко се́й от ни́хъ е́сть.

О́нъ же па́ки отмета́шеся. И пома́лѣ па́ки предстоя́щiи глаго́лаху Петро́ви: вои́стинну от ни́хъ еси́: и́бо Галиле́анинъ еси́, и бесѣ́да твоя́ подо́бится.

О́нъ же нача́ роти́тися и кля́тися, я́ко не вѣ́мъ Человѣ́ка Сего́, Его́же вы́ глаго́лете.

И второ́е але́кторъ возгласи́. И помяну́ Пе́тръ глаго́лъ, его́же рече́ ему́ Иису́съ, я́ко пре́жде да́же пѣ́тель не возгласи́тъ двакра́ты, отве́ржешися Мене́ трикра́ты. И наче́нъ пла́кашеся.

[Зач. 66.] И а́бiе нау́трiе совѣ́тъ сотвори́ша архiере́е со ста́рцы и кни́жники, и ве́сь со́нмъ, связа́вше Иису́са ведо́ша и преда́ша [Его́] Пила́ту.

И вопроси́ Его́ Пила́тъ: Ты́ ли еси́ Ца́рь Иуде́йскiй? О́нъ же отвѣща́въ рече́ ему́: ты́ глаго́леши.

И глаго́лаху на Него́ архiере́е мно́го.

Пила́тъ же па́ки вопроси́ Его́, глаго́ля: не отвѣщава́еши ли ничто́же? Ви́ждь, коли́ка на Тя́ свидѣ́телствуютъ.

Иису́съ же ктому́ ничто́же отвѣща́, я́ко диви́тися Пила́ту.

На [вся́къ] же пра́здникъ отпуща́ше и́мъ еди́наго свя́зня, его́же проша́ху.

Бѣ́ же нарица́емый Вара́вва со ско́вники свои́ми свя́занъ, и́же въ ко́вѣ убі́йство сотвори́ша.

И возопи́въ наро́дъ нача́ проси́ти, я́коже всегда́ творя́ше и́мъ.

Пила́тъ же отвѣща́ и́мъ, глаго́ля: хо́щете ли, пущу́ ва́мъ Царя́ Иуде́йска?

Вѣ́дяше бо, я́ко за́висти ра́ди преда́ша Его́ архiере́е.

Архiере́е же поману́ша наро́ду, да па́че Вара́вву пу́ститъ и́мъ.

Пила́тъ же отвѣща́въ па́ки рече́ и́мъ: что́ у́бо хо́щете сотворю́, Его́же глаго́лете Царя́ Иуде́йска?

Они́ же па́ки возопи́ша [глаго́люще]: пропни́ Его́.

Пила́тъ же глаго́лаше и́мъ: что́ бо зло́ сотвори́? Они́ же и́злиха вопiя́ху: пропни́ Его́.

Пила́тъ же хотя́ наро́ду хотѣ́нiе сотвори́ти, пусти́ и́мъ Вара́вву: и предаде́ Иису́са, би́въ, да про́пнутъ Его́.

[Зач. 67.] Во́ини же ведо́ша Его́ вну́трь двора́, е́же е́сть прето́ръ: и созва́ша всю́ спи́ру,

и облеко́ша Его́ въ препря́ду, и возложи́ша на Него́ спле́тше терно́въ вѣне́цъ,

и нача́ша цѣлова́ти Его́ [и глаго́лати]: ра́дуйся, Царю́ Иуде́йскiй.

И бiя́ху Его́ по главѣ́ тро́стiю, и плюва́ху на Него́, и прегиба́юще колѣ́на покланя́хуся Ему́.

И егда́ поруга́шася Ему́, совлеко́ша съ Него́ препря́ду и облеко́ша Его́ въ ри́зы Своя́: и изведо́ша Его́, да про́пнутъ Его́.

И задѣ́ша мимоходя́щу нѣ́коему Си́мону Кирине́ю, гряду́щу съ села́, отцу́ Алекса́ндрову и Ру́фову, да во́зметъ кре́стъ Его́.

[Зач. 68.] И приведо́ша Его́ на Голго́ѳу мѣ́сто, е́же е́сть сказа́емо Ло́бное мѣ́сто.

И дая́ху Ему́ пи́ти есмирнисме́но вино́: О́нъ же не прiя́тъ.

И распе́ншiи Его́ раздѣли́ша ри́зы Его́, мета́юще жре́бiй о ни́хъ, кто́ что́ во́зметъ.

Бѣ́ же ча́съ тре́тiй, и распя́ша Его́.

И бѣ́ написа́нiе вины́ Его́ напи́сано: Ца́рь Иуде́йскъ.

И съ Ни́мъ распя́ша два́ разбо́йника, еди́наго о десну́ю и еди́наго о шу́юю Его́.

И сбы́стся Писа́нiе, е́же глаго́летъ: и со беззако́нными вмѣни́ся.

И мимоходя́щiи ху́ляху Его́, покива́юще глава́ми свои́ми и глаго́люще: уа́, разоря́яй це́рковь и треми́ де́нми созида́яй,

спаси́ся Са́мъ и сни́ди со кре́ста́.

Та́кожде и архiере́е руга́ющеся, дру́гъ ко дру́гу съ кни́жники глаго́лаху: и́ны спасе́, Себе́ ли не мо́жетъ спасти́?

Христо́съ, Ца́рь Изра́илевъ, да сни́детъ ны́нѣ со кре́ста́, да ви́димъ и вѣ́ру и́мемъ Ему́. И распя́тая съ Ни́мъ поноша́ста Ему́.

Бы́вшу же часу́ шесто́му, тма́ бы́сть по все́й земли́ до часа́ девя́таго.

И въ ча́съ девя́тый возопи́ Иису́съ гла́сомъ ве́лiимъ, глаго́ля: Елои́, Елои́, лама́ савахѳани́? Е́же е́сть сказа́емо: Бо́же Мо́й, Бо́же Мо́й, почто́ Мя́ оста́вилъ еси́?

И нѣ́цыи от предстоя́щихъ слы́шавше, глаго́лаху: се́, Илiю́ гласи́тъ.

Те́къ же еди́нъ, и напо́лнивъ гу́бу о́цта, и возло́жь на тро́сть, напая́ше Его́, глаго́ля: оста́вите, да ви́димъ, а́ще прiи́детъ Илiа́ сня́ти Его́.

Иису́съ же пу́щь гла́съ ве́лiй, и́здше.

И завѣ́са церко́вная раздра́ся на дво́е, свы́ше до ни́зу.

Ви́дѣвъ же со́тникъ стоя́й пря́мо Ему́, я́ко та́ко возопи́въ и́здше, рече́: вои́стинну Человѣ́къ Се́й Сы́нъ бѣ́ Бо́жiй.

Бя́ху же и жены́ издале́ча зря́щя, въ ни́хже бѣ́ Марі́а Магдали́на, и Марі́а Иа́кова ма́лаго и Иосі́и ма́ти, и Саломі́а,

я́же, и егда́ бѣ́ въ Галиле́и, хожда́ху по Не́мъ и служа́ху Ему́: и и́ны мно́гiя, я́же взыдо́ша съ Ни́мъ во Иерусали́мъ.

И уже́ по́здѣ бы́вшу, поне́же бѣ́ пято́къ, е́же е́сть къ суббо́тѣ,

[Зач. 69.] прiи́де Ио́сифъ, и́же от Аримаѳе́а, благообра́зенъ совѣ́тникъ, и́же и то́й бѣ́ ча́я Ца́рствiя Бо́жiя, дерзну́въ вни́де къ Пила́ту, и проси́ тѣлесе́ Иису́сова.

Пила́тъ же диви́ся, а́ще уже́ у́мре: и призва́въ со́тника, вопроси́ его́: а́ще уже́ у́мре?

И увѣ́дѣвъ от со́тника, даде́ тѣ́ло Ио́сифови.

И купи́въ плащани́цу и сне́мь Его́, обви́тъ плащани́цею: и положи́ Его́ во гро́бъ, и́же бѣ́ изсѣ́ченъ от ка́мене: и привали́ ка́мень надъ две́ри гро́ба.

Марі́а же Магдали́на и Марі́а Иосі́ева зря́стѣ, гдѣ́ Его́ полага́ху.

[Зач. 70.] И мину́вшей суббо́тѣ, Марі́а Магдали́на и Марі́а Иа́ковля и Саломі́а купи́ша арома́ты, да прише́дшя пома́жутъ Иису́са.

И зѣло́ зау́тра во еди́ну от суббо́тъ прiидо́ша на гро́бъ, возсiя́вшу со́лнцу,

и глаго́лаху къ себѣ́: кто́ отвали́тъ на́мъ ка́мень от две́рiй гро́ба?

И воззрѣ́вшя ви́дѣша, я́ко отвале́нъ бѣ́ ка́мень: бѣ́ бо ве́лiй зѣло́.

И вше́дшя во гро́бъ, ви́дѣша ю́ношу сѣдя́ща въ десны́хъ, одѣ́яна во оде́жду бѣлу́: и ужасо́шася.

О́нъ же глаго́ла и́мъ: не ужаса́йтеся: Иису́са и́щете Назаряни́на распя́таго: воста́, нѣ́сть здѣ́: се́, мѣ́сто, идѣ́же положи́ша Его́:

но иди́те, рцы́те ученико́мъ Его́ и Петро́ви, я́ко варя́етъ вы́ въ Галиле́и: та́мо Его́ ви́дите, я́коже рече́ ва́мъ.

И изше́дшя бѣжа́ша от гро́ба: имя́ше {одержа́ше} же и́хъ тре́петъ и у́жасъ: и ни кому́же ничто́же рѣ́ша: боя́хубося.

[Зач. 71.] Воскре́съ же [Иису́съ] зау́тра въ пе́рвую суббо́ту, яви́ся пре́жде Марі́и Магдали́ни, изъ нея́же изгна́ се́дмь бѣсо́въ.

Она́ [же] ше́дши возвѣсти́ съ Ни́мъ бы́вшымъ, пла́чущымся и рыда́ющымъ:

и они́ слы́шавше, я́ко жи́въ е́сть и ви́дѣнъ бы́сть от нея́, не я́ша вѣ́ры.

По си́хъ же двѣма́ от ни́хъ гряду́щема яви́ся инѣ́мъ о́бразомъ, иду́щема на село́.

И та́ ше́дша возвѣсти́ста про́чымъ: и ни тѣ́ма вѣ́ры я́ша.

Послѣди́ [же] возлежа́щымъ и́мъ единомуна́десяте яви́ся, и поноси́ невѣ́рствiю и́хъ и жестосе́рдiю, я́ко ви́дѣвшымъ Его́ воста́вша не я́ша вѣ́ры.

И рече́ и́мъ: ше́дше въ мíръ ве́сь, проповѣ́дите Ева́нгелiе все́й тва́ри.

И́же вѣ́ру и́метъ и крести́тся, спасе́нъ бу́детъ: а и́же не и́метъ вѣ́ры, осужде́нъ бу́детъ.

Зна́менiя же вѣ́ровавшымъ сiя́ послѣ́дуютъ: и́менемъ Мои́мъ бѣ́сы иждену́тъ: язы́ки возглаго́лютъ но́вы:

змiя́ во́змутъ: а́ще и что́ сме́ртно испiю́тъ, не вреди́тъ и́хъ: на неду́жыя ру́ки возложа́тъ, и здра́ви бу́дутъ.

Госпо́дь же у́бо, по глаго́ланiи [Его́] къ ни́мъ, вознесе́ся на небо и сѣ́де одесну́ю Бо́га.

Они́ же изше́дше проповѣ́даша всю́ду, Го́споду поспѣ́шствующу и сло́во утвержда́ющу послѣ́дствующими зна́меньми. Ами́нь.

Коне́цъ е́же от ма́рка свята́го ева́нгелiа: и́мать въ себѣ́ гла́въ 16, зача́лъ же церко́вныхъ 71.

Таджикский

Языки

Ва ба онҳо гуфт: “Ба ростӣ ба шум мегўям: аз истодагон дар ин ҷо баъзе ҳастанд, ки то Малакути Худоро, ки бо қурат меояд, набинанд, зоиқан маргро нахоҳанд чашид“.

Ва баъд аз шаш рўз Исо Петрус, Яъқуб ва Юҳанноро ҳамроҳи Худ бурд ва онҳоро танҳо ба кўҳи баланде баровард ва дар пеши назари онҳо дигаргун шуд:

Либосаш дурахшон ва чун барф бағоят сафед шуд, ки дар рўи замин ҳеҷ шустагаре наметавонад чунин сафед кунад.

Ва Ильёс бо Мусо ба онҳо намоён шуда, бо Исо гуфтугў мекарданд.

Он гоҳ Петрус ба Исо гуфт: “Эй Устод! Дар ин ҷо будани мо некўст; пас се чодар месозем: яке барои Ту, яке барои Мусо ва яке барои Ильёс“.

Зеро намедонист, чӣ гўяд: чунки ҳаросон буданд.

Ва абре пайдо шуда, бар онҳо соя андохт, ва овозе аз даруни абр баромад, ки мегуфт: “Ин Писари Маҳбуби Ман аст; Ўро бишнавед“.

Баногоҳ, чун ба атрофи худ нигаристанд, касеро ҷуз Исо назди худ надиданд.

Чун аз кўҳ мефуромаданд, Исо таъкид намуд, ки то Писари Одам аз мурдагон эҳьё нашавад, он чи дидаанд, ба касе нагўянд.

Ва онҳо ин суханонро дар ёд дошта, аз якдигар мепурсиданд, ки аз мурдагон эҳьё шудан чӣ маънӣ дорад?

Ва аз Ў пурсиданд: “Чаро китобдонон мегўянд, ки Ильёс бояд аввал биёяд?“

Ў ба ҷавоби онҳо гуфт: “Дуруст аст, ки Ильёс бояд аввал биёяд ва ҳама чизро соз кунад; ва Писари Одам, чунон ки дар бораи Ў навишта шудааст, ранҷи бисьёр бинад ва ҳақир шумурда шавад“,

„Лекин ба шумо мегўям, ки Ильёс ҳам омад ва бо вай он чи хостанд, карданд, чунон ки дар бораи вай навишта шудааст“.

Чун назди шогирдонаш омад, мардуми бисьёрро гирди онҳо дид, ва китобдононро, ки бо онҳо мубоҳиса мекарданд.

Дарҳол тамоми мардм, чун Ўро диданд, дар ҳайрат монданд ва давон-давон омда, ба Ў салом доданд.

Ў аз китобдонон пурсид: “Бо инҳо чӣ мубоҳиса мекунед?“

Яке аз байни мардум ба ҷавоб гуфт: “Эй Устод! писари худро назди Ту овардам, ки рўҳи гунге дорад: “

„Ҳар ҷо, ки вайро бигирад, ба замин мезанад, вай кафк бароварда, дандонҳо бо ҳам месояд ва карахт мешавад; Ба шогирдони Ту гуфтам, ки онро берун кунанд, натавонистанд“.

Ў ба ҷавоби вай гуфт: “Эй насли беимон: То кай бо шумо бошам? То кай шуморо тоқат кунам? Вайро назди Ман биёред“.

Вайро назди Ў оварданд. Чун Ўро дид, рўҳ вайро ба ларза андохт; вай ба замин афтода ва ғел зада, кафк баровард.

Ва аз падари вай пурсид: “Кай боз ба ин ҳолат гирифтор аст?“ Гуфт: “Аз кўдакӣ“

„Борҳо вайро дар оташ ва дар об афканд, то вайро ҳалок кунад; лекин, агар метавонӣ, ба мо раҳм кун ва ёрӣ расон“.

Исо ба вай гуфт: “Агар имон оварда тавонӣ, барои имондор ҳама чиз имконпазир аст“.

Дарҳол падари кўдак фарьёд зада, гирьякунон гуфт: “Имон меоварам, эй Худованд! Ба беомонии ман мадад кун“.

Чун Исо дид, ки мардум сўяш шитоб мекунанд, рўҳи палидро мазаммат намуда, гуфт: “Эй рўҳи гунг ва кар! Ба ту амр мефармоям, ки аз вай берун рав ва дигар дохили вай нашав“.

Пас бонг зада, вайро сахт ба ларза андохта, берун рафт; вай монанди мурда гашт, ба тавре ки бисьёр касон гуфтанд, ки вай мурдааст.

Лекин Исо дасташро гирифта бархезонд; вай ба по истод.

Ва чун ба хона даромад, шогирдонаш аз Ў ба танҳои пурсиданд: “Чаро мо онро берун карда натавонистем?“

Ба онҳо гуфт: “Ин ҷинс ба ҳеҷ ваҷҳ берун намеравад, ҷуз ба дуо ва рўза“.

Ва аз он ҷо равона шуда, аз Ҷалил мегузаштанд; ва Ў намехост, ки касе Ўро бишносад.

Зеро шогирдони Худро таълим дода мегуфт, ки Писари Одам ба дасти одамон таслим карда хоҳад шуд, ва Ўро хоҳанд кушт; чун кушта шуд, пас аз се рўз эҳьё хоҳад шуд.

Лекин онҳо ин суханро нафаҳмиданд ва тарсиданд, ки аз Ў пурсанд.

Ба Кафарнаҳум омад; чун дар хона буд, аз онҳо пурсид: “Дар роҳ бо якдигар дар чӣ хусус муҳокима мекардед?“

Онҳо хомўш монданд, чунки дар роҳ бо якдигар муҳокима мекарданд, ки кист бузургтар.

Ў нишаста, он дувоздаҳро наздаш хонд ва ба онҳо гуфт: “Ҳар кӣ мехоҳад нахустин бошад, вопасин ва хизматгори ҳама шавад“.

Пас кўдакеро гирифта, дар миёни онҳо ба по гузошт ва, дар оғўш кашида, ба онҳо гуфт:

„Ҳар кӣ яке аз ин гуна кўдаконро ба исми Ман қабул кунад, вай Маро қабул кунад; ва ҳар кӣ Маро қабул кунад, вай на Маро, балки Фиристодаи Маро қабул мекунад“.

Он гоҳ Юҳанно гуфт: “Эй Устод! Мо касеро дидем, ки ба исми ТУ девҳоро берун мекард, лакин моро пайравӣ намекард, ва мо вайро манъ кардем, чунки моро пайравӣ намекард“.

Исо гуфт: “Вайро манъ накунед; зеро ҳеҷ касе нест, ки ба исми Ман мўъҷиза бинамояду ба зудӣ дар ҳаққи Ман бад гуфта тавонад“.

„Зеро ҳар кӣ зидди мо нест, бо мост“.

„Ва ҳар кӣ ба исми Ман шуморо, аз он рў ки пайрави Масеҳ ҳастед, косаи обе бинўшонад, ба ростӣ ба шумо мегўям, ки мукофоти худро зоеъ нахоҳад кард“.

Ва ҳар кӣ яке аз ин тифлонро, ки ба Ман имон меоваранд, ба васваса андозад, барои вай беҳтар аст, ки санги осиёе бар гарданаш овехта, вайро дар баҳр афкананд.

Ва агар дастат туро ба васваса андозад, онро бибур: барои ту беҳтар аст, ки маъюб шуда ба ҳаёт дароӣ, аз ин ки бо ду даст ба дўзах равона шавӣ, дар оташе ки хомўш нашаванда аст,

Ки дар он ҷо кирми онҳо намемирад, ва оташ хомўш намешавад.

Ва агар поят туро ба васваса андозад, онро бибур: барои ту беҳтар аст, ки ланг шуда ба ҳаёт дароӣ, аз ин ки бо ду по дар дўзах андохта шавӣ, дар оташе ки хомўшнашаванда аст.

Ки дар он ҷо кирми онҳо намемирад, ва оташ хомўш намешавад.

Ва агар чашмат туро ба васваса андозад, онро бикан: барои ту беҳтар аст, ки якчашма шуда ба Малакути Худо дароӣ, аз ин ки бо ду чашм дар оташи дўзах андохта шавӣ,

Ки дар он ҷо кирми онҳо намемирад, ва оташ хомўш намешавад.

Зеро ҳар кас бо оташ намакин хоҳад шуд, ва ҳар қурбон бо намак намакин хоҳад шуд.

Намак хуб аст; Лекин агар намак шўр набошад, бо чӣ шумо онро ислоҳ мекунед? Пас дар худ намак бидоред, ва бо якдигар муросо кунед.

Аз он ҷо баромада, ба он сўи Ўрдун, ба ҳудуди Яҳудо омад. Боз мардум назди Ў шитофтанд; ва Ў, аз рўи одаташ, боз онҳоро таълим медод.

Фарисиён наздик омада ва Ўро озмуданӣ шуда, пурсиданд: “Оё ҷоиз аст, ки мард зани худро талоқ диҳад?“

Ба ҷавоби онҳо гуфт: “Мусо ба шумо чӣ фармудааст?“

Гуфтанд: “Мусо иҷоззат додааст, ки талоқномае навишта ҷудо шаванд“.

Исо ба ҷавоби онҳо гуфт: “Ба сабаби дилсахтии шумо ин ҳукмро барои шумо навиштааст“;

Лекин дар ибтидои офариниш Худо онҳро марду зан офарид.

Аз ин сабаб мард падару модари худро тарк карда, бо зани худ мепайвандад.

Ва ҳар ду як тан мешаванд, ба тавре ки онҳо акнун ду тан не, балки як тан мебошанд.

Пас он чиро, ки Худо ба ҳам пайваст, одам набояд ҷудо кунад.

Дар хона шогирдонаш боз дар ин бора аз Ў пурсиданд.

Ў ба онҳо гуфт: “Ҳар кӣ зани худро талоқ дода, дигареро никоҳ кунад, дар ҳаққи вай зино карда бошад;

Ва агар зане аз шавҳари худ ҷудо шуда, ба никоҳи дигаре дарояд, низ зино карда бошад.

Кўдаконро назди Ў меоварданд, то ки онҳоро ламс кунад; лекин шогирдон ба оварандагон монеъ мешуданд.

Чун Исо дид, дарғазаб шуда, гуфт: “Кўдаконро бигзоред, ки назди Ман оянд, ва ба онҳо монеъ нашавед, зеро Малакути Худо ба чунин касон тааллуқ дорад“.

Ба ростӣ ба шумо мегўям: ҳар кӣ Малакути Худоро монанади кўдак қабул накунад, ба он дохил намешвад.

Ва онҳоро ба оғўш кашид ва даст бар онҳо ниҳода дуои хайр кард.

Вақте ки ба роҳ мебаромад, касе назди Ў шитофта, зону бар замин зад ва пурсид: “Эй Устоди некў, чи кунам, то вориси ҳаёти ҷовидонӣ шавам?“

Исо ба вай гуфт: “Чаро Маро некў мегўӣ? Ҳеҷ кас некў нест, ҷуз Худои ягона“.

Аҳкомро медонӣ: ́Зино накун; қатл накун; дуздӣ накун; шаҳодати бардурўғ надеҳ; озор надеҳ падару модаратро ҳурмат кун́„.

Вай ба ҷавоби Ў гуфт: “Эй Устод! Ҳамаи инро ман аз кўдаки нигоҳ доштаам“.

Исо ба вай нигариста, дўст дошт ва гуфт: “Туро як чиз намерасад: бирав, ҳар он чи дорӣ, бифурўш ва ба мискинон бидеҳ, ва дар осмон ганҷе хоҳӣ ёфт; ва омада, салиб бардор ва Маро пайравӣ кун“.

Лекин вай аз ин сухан ошуфта ва ғамгин шуда, рафт, чунки молу мулки бисьёр дошт.

Исо ба гирду пеш нигариста, ба шогирдонаш гуфт: “Ба Малакути Худо даромадани сарватдор чӣ гуна душвор аст!“

Шогирдон аз суханони Ў дар ҳайрат шуданд. Исо боз ба ҷавоби онҳо гуфт: “Эй фарзандон! Ба онҳое ки умеди сарват доранд, даромадан ба Малакути Худо чӣ гуна душвор аст!“

Аз сўрохии сўзан гузаштани шутур осонтар аст аз он ки сарватдор ба Малакути Худо дохил шавад.

Онҳо бағоят дар ҳайрат шуда, ба якдигар мегуфтанд: “Пас кӣ метавонад наҷот ёбад?“.

Исо ба онҳо нигоҳ карда гуфт: “Ба одамизод ин ғайриимкон аст, лекин на ба Худо; зеро ки ба Худо ҳама чиз имконпазир аст“.

Он гоҳ Петрус ба Ў гуфт: “Инак, мо ҳама чизро тарк карда, Туро пайравӣ намудаем“.

Исо ба ҷавоб гуфт: “Ба ростӣ ба шумо мегўям: касе нест, ки хона, ё бародарон, ё хоҳарон, ё падар, ё модар, ё зан, ё фрзандон, ё амлокро аз баҳри Ман ва Инҷил тарк кунаду

Алҳол, дар ин замон, дар миёни таъқибот, сад чандон хонаҳо ва бародарон ва хоҳарон ва падарон ва модарон ва фарзандон ва амлок ва дар олами оянда ҳаёти ҷовидонӣ наёбад;

Лекин басо аввалин, охирин хоҳад шуд, ва охирин аввалин.

Чун дар роҳи сўи Ерусалим буданд, Исо пешопеши Онҳо мерафт, ва онҳо дар ҳайрат буданд, ва чун аз ақиби Ў мерафтанд, ҳаросон мешуданд. Ва Ў он дувоздаҳро назди Худ хонда, боз ба гуфтани он чи ба сараш меояд, оғоз намуд:

„Инак, мо сўи Ерусалим меравем, ва Писари Одам ба дасти саркоҳинон ва китобдонон таслим карда хоҳад шуд, ва Ўро ба марг маҳкум кунанду ба дасти ғайрияҳудиён таслим кунанд;„

Ва Ўро тамасхур кунанд, тозиёна зананд, туфборон кунанд, бикушанд; ва дар рўзи сеюм эҳьё шавад.

Он гоҳ Яъқуб ва Юҳнно, ду писари Забдой, назди Ў омда, гуфтанд: “Эй Устод! Мехоҳем, он чи аз Ту хоҳиш кунем, барои мо бикунӣ“.

Ба онҳо гуфт: “Чӣ мехоҳед, ки барои шумо бикунам?“

Онҳо ба Ў гуфтанд: “Ба мо лутф намо, ки яке дар тарафи ростат ва дигаре дар тарафи чапат дар ҷалоли Ту бишинем“

Исо ба онҳо гуфт: “Шумо намефаҳмед, ки чӣ мехоҳед; оё метавонед он косаеро, ки Ман менўшам, бинўшед ва он таъмидеро ки Ман меёбам биёбед?“

Онҳо ба ҷавоб гуфтанд: “Метавонем“ Аммо Исо ба онҳо гуфт: “Косаеро, ки Ман менўшам, хоҳед нўшид ва таъмидеро, ки Ман меёбам хоҳед ёфт;

Лекин имконияти дар тарафи росту чапи Ман нишастанатон дар дасти Ман нест, ки бидиҳам, ҷуз онҳое ки барояшон муҳайё шуда бошад.

Ва он даҳ нафар, чун инро шуниданд, аз Яъқуб ва Юҳнно норозӣ шуданд.

Аммо Исо онҳоро назди Худ хонда гуфт: “Шумо медонед, ононе ки мири халқҳо ба шумор мераванд, бар онҳо ҳукмрони мекунанд, ва акобирашон бар онҳо фармонраво мешавад.

Лекин дар миёни шумо набояд ин тавр шавад: балки ҳар кӣ дар байни шумо хоҳад бузург бошад, хизматгори шумо шавад;

Ва ҳар кӣ хоҳад дар байни шумо нахустин бошад, ғуломи шумо шавад;

Зеро Писари Одам низ на барои он омад, ки ба Ў хизмат кунанд, балки барои он ки хизмат кунад ва ҷони Худро барои фидияи бисьёр касон бидиҳад“.

Ба Ериҳў омаданд. Вақте ки Ў бо шогирдонаш ва мардуми бисьёр аз Ериҳў мебаромад, Бартимай ибни Тимай ном кўре дар канори роҳ нишаста, садақа мепурсид.

Чун шунид, ки ин Исои Носирист, фарьёдкунон гуфт: “Эй Исо, Писари Довуд! Ба ман раҳм кун“.

Бисьёр касон вайро ба хомўш шудан водор мекарданд; лекин вай боз ҳам бештар фарьёд мезад: “Эй Писари Довуд! Ба ман раҳм кун“.

Исо истода, фармуд, ки вайро бихонанд. Онҳо кўрро хонда, гуфтанд: “Осуда бош, бархез, ки туро мехонад“.

Вай ҷомаи худро кашида, бархосту назди Исо омад.

Исо ба вай ҷавоб гардонда, гуфт: “Чӣ мехоҳӣ, ки барои ту бикунам?“ Кўр ба Ў гуфт: “Эй Устод! Мехоҳам бино шавам“.

Исо ба вай гуфт: “Бирав, ки имонат туро шифо бахшид“. Вай дарҳол бино гашта, аз ақиби Исо дар роҳ равона шуд.

Чун наздики Ерусалим, ба Байт-Фоҷӣ ва Байт-Ҳинӣ, бар кўҳи Зайтун расиданд, Ў ду шогирди Худро фиристода,

Ба онҳо гуфт: “Ба ин деҳа, ки рў ба рўи шумост, биравед; чун даромадед, харкурраеро баста меёбед, ки ҳанўз касе бар он савор нашудааст; онро воз карда, ин ҷо биёред;

Ва агар касе ба шумо гўяд: ́Чаро чунин мекунед?́, ба ҷавобаш бигўед, ки Худованд ба он эҳтиёҷ дорад; ва дарҳол онро ба ин ҷо мефиристад“

Онҳо рафта, курарро ёфтанд, ки дар кўча назди дарвоза бастагӣ буд; ва онро воз карданд.

Баъзе касоне ки дар он ҷо истода буданд, ба онҳо гуфтанд: “Чӣ кор доред, ки курраро воз мекунед?“

Ба ҷавоби онҳо он чиро гуфтанд, ки Исо ба фармуда буд; Ва онҳоро ба ҳоли худашон гузоштанд.

Ва курраро назди Исо оварда, ҷомаҳои худро бар он афканданд, то бар он савор шуд.

Бисьёр касон касон ҷомаҳои худро бар роҳ густурданд, ва дигарон шохаҳои дарахтонро бурида, бар роҳ густурданд.

Ва онҳое ки аз пеш ва аз пас равона буданд, хитоб мекарданд;“Ҳўшаъно! Муборак аст Он ки ба исми Худованд меояд!“

„Муборак аст малакути падари мо Довуд, ки ба исми Худованд меояд! Ҳўшаъно дар арши аъло!“

Ва Исо вориди Ерусалим шуда, ба маъбад даромад; ва ҳама чизро аз назар гузаронд, ва чун рўз бевақт шуда буд, бо он дувоздаҳ ба Байт-Ҳинӣ рафт.

Рўзи дигар чун аз Байт-Ҳинӣ берун омаданд, гурусна монд;

Ва аз дур дарахти анҷирро, ки барг дошт, дида, омад, то шояд чизе бар он биёбад; чун наздик шуд, ҷуз баргҳо чизе наёфт, зеро кли мавсими анҷир ҳанўз нарасида буд.

Ва Исо ба он гуфт: “Пас аз ин то абад касе аз ту мева нахўрад“. Ва шогирдонаш инро шуниданд.

Ба Ерусалим омаданд. Исо ба маъбад даромада, ба пеш кардани онҳе ки дар маъбад харидуфурўш мекарданд, оғоз намуд; мизҳои саррофон ва курсиҳои кафтарфурўшонр чаппа кард;

Ва нагузошт, ки касе чизеро аз миёни маъбад бардошта гузарад.

Ва онҳоро таълим дода, мегуфт: “Оё навишта нашудааст, ки ́Хонаи Ман хонаи ибодати ҳамаи халқҳо номида хоҳад шуд́? Аммо шумо онро ба дуздхона мубаддал кардаед“.

Чун китобдонон ва саркоҳинон шуниданд, дар тараддуди ин шуданд, ки чӣ тавр Ўро ба ҳалок расонанд; зеро аз Ў метарсиданд, чунки тамоми мардум аз таълимоти Ў дар ҳайрат буданд.

Чун рўз бевақт шуд, Ў аз шаҳр берун рафт.

Бомдодон, вақте ки мегузаштанд, дарахти анҷирро диданд, ки то реша хушк шудааст.

Ва Петрус ба ёд оварда, гуфт: “Эй Устод! Инак дарахти анҷире ки нафрин кардаӣ, хушк шудааст“.

Исо ба ҷавоби онҳо гуфт:

„Ба Худо имон оваред. Зеро ба ростӣ ба шумо мегўям: ҳар кӣ ба ин кўҳ гўяд: ́Бархоста, худро дар баҳр афкан́, ва дар дили худ шак надошта бошад, балки яқин донад, ки он чи гўяд мешавад,-ҳар чи гўяд ба вай ато хоҳад шуд“.

„Бинобар ин ба шумо мегўям: ҳар чӣ дар дуо хоҳиш мекунед, яқин бидонед, ки пайдо хоҳед кард, –ва ба шумо ато хоҳад шуд“.

„Ва ҳангоме ки дар дуо меистед, агар аз касе ранҷу озоре кашида бошед, гуноҳи вайро авф намоед, то ки Падари шумо низ, ки дар осмон аст, гуноҳҳои шуморо биомурзад“;

„Аммо агар афв накунед, Падари шумо низ, ки дар осмон аст, гуноҳҳои шуморо наомурзад“

Боз ба Ерусалим омаданд. Ва ҳангоми ки Ў дар маъбад мегашт, саркоҳинон, китобдонон ва пирон назди Ў омада,

Гуфтанд: “Бо кадом қудрат ин корҳоро мекунӣ?“Ва кист, ки ин қудратро ба Ту додааст, то ин корҳоро кунӣ?“

Исо ба ҷавоби онҳо гуфт: “Ман ҳам аз шумо чизе мепурсам, ба Ман ҷавоб диҳед; он гоҳ Ман ҳам ба шумо хоҳам гуфт, ки бо кадом қудрат ин корҳоро мекунам;

Таъмиди Яҳьё аз осмон буд, ё аз инсон? Ба Ман ҷавоб диҳед“.

Аммо онҳо дар дили худ андеша мекарданд: “Агар гўем, ки́аз осмон буд́, Ў бигўяд: ́Пас чаро ба вай имон наовардед?“

Ва агар гўем, ки ́аз инсон буд́, аз мардум метарсиданд; зеро ки ҳама Яҳьёро набии барҳақ медонистанд.

Ба Исо ҷавоб дода гуфтанд: “Намедонем“. Исо ҳам ба ҷавоби онҳо гуфт: “Ман ҳам ба шумо намегўям, ки бо кадом қудрат ин корҳоро мекунам“.

Пас бо масалҳо ба онҳо оғози сухан намуда, гуфт: “Касе ток шинонд, деворе гирдаш кашид, чархуште сохт, бурҷе бино кард ва онро ба токдорон супурду ба сафар рафт.

Чун мавсим расид, хизматгореро назди токдорон фиристод, то аз меваи токзор аз токдорон бигирад,

Лекин онҳо вайро дошта заданд ва тиҳидаст равона карданд.

Боз хизматгори дигарро назди онҳо фиристод; вайро низ сангборон карда, сарашро кафонданд ва дашном дода пеш кардан.

Боз як нафари дигарро фиристод: вайро куштанд; ва бисьёр касони дигарро- баъзеро заданд ва баъзеро куштанд.

Як писари азизаш буд, ва дар охир вайро низ назди онҳо фиристода, дар дили худ гуфт: ́Аз писарам шарм хоҳанд дошт́.

Лекин токдорон ба якдигар гуфтанд: ́Ин ворис аст; биёед, вайро бикушем, то мерос аз они мо гардад́.

Вайро дастгир карда, куштанд ва аз токзор берун бароварда партофтанд.

Пас соҳиби токзор чӣ хоҳад кард? Омада, токдоронро ба марг маҳкум хоҳад кард ва токзорро ба дигарон хоҳад супурд.

„Магар ин Навиштаро нахондаед: ́Санге ки меъморон рад карданд, санги сари гўшаи бино гардид:

Ин аз ҷониби Худованд шуд ва дар назари мо ҳайратангез аст́?“

Ва хостанд Ўро дастгир кунанд, лекин аз мардум тарсиданд; зеро донистанд, ки ин масалро дар ҳаққи онҳо гуфта буд; пас Ўро вогузашта рафтанд.

Ва чанд нафар аз фарисиён ва ҳиродиёнро назди Ў фиристоданд, то Ўро аз суханаш афтонанд.

Онҳо омада, ба Ў гуфтанд: “Эй Устод! Медонем, ки Ту ҳақгўй ҳасти ва аз касе парвое надорӣ, зеро ҳеҷ рўбинӣ намекунӣ, балки роҳи Худоро ба ростӣ таълим медиҳӣ; оё ба қайсар ҷизья додан ҷоиз аст ё не? Бидиҳем ё надиҳем?“

Аммо Ў риёкории онҳоро дарьёфта, гуфт: “Чаро Маро меозмоед? Диноре ба Ман биёред, то онро бубинам“

Онҳо оварданд. Онгоҳ ба онҳо гуфт: “Ин сурат ва рақам аз они кист?“ Онҳо ба Ў гуфтанд: “Аз они қайсар“.

Исо ба ҷавоби онҳо гуфт: “Он чи аз они қайсар аст, ба қайсар диҳед, ва он чи аз они Худост--ба Худо“. Ва аз ҷавоби Ў дар ҳайрат монданд.

Ва саддуққиён, ки мункири қиёмат ҳастанд, назди Ў омада, пурсиданд:

„Эй Устод! Мусо ба мо навиштааст: ́Агар бародари касе бимирад ва зане аз худ гузошта ва фарзанде надошта бошад, бояд бародараш зани вайро ба никоҳи худ дароварад, ва барои бародари худ насле ба вуҷуд оварад́.

Ҳафт бародар буданд: яке зан гирифта, мурд ва фарзанде нагузошт;

Вайро дуюмин ба занӣ гирифта, мурд ва фарзанде нагузошт; сеюмин низ ҳамчунин.

Ҳамаи он ҳафт вайро гирифтанд ва насле нагузоштанд. Баъд аз ҳама зан низ мурд.

Пас, дар қиёмат, ки ҳама эҳьё хоҳанд шуд, вай зани кадоми онҳо мешавад? Зеро ки ҳар ҳафт вайро ба занӣ гирифта буданд“.

Исо ба ҷавоби онҳо гуфт: “Магар гумроҳ нестед аз он рў, ки на Навиштаҳоро медонед, на қудрати Худоро?“

Зеро, ҳангоме ки аз мурдагон эҳьё мешаванд, на зан мегиранд ва на ба шавҳар мераванд, балки монанди фариштагон дар осмон мебошанд.

Аммо дар бораи мурдагон, ки эҳьё мешаванд, магар дар китоби Мусо нахондаед, ки чӣ сон Худо дар назди бутта ба вай гуфт: ́Манам Худои Иброҳим ва Худои Исҳоқ ва Худои Яъқуб́?

Вай на Худои мурдагон аст, балки Худои зиндагон. Пас шумо басе гумроҳ шудаед.

Яке аз китобдонон, чун мубоҳисаи онҳоро шунида, дид, ки ба онҳо ҷавоби некў дод, пеш омада, аз Ў пурсид: “Аввалини ҳамаи аҳком кадом аст?“

Исо ба вай ҷавоб дод: “Аввалини аҳком ин аст: ́Бишнав, эй Исроил! Худованд Худои мо Худованди ягона аст;

Ва Худованд Худои худро бо тамоми дили ту ва бо тамоми ҷони ту ва бо тамоми ҳуши ту ва бо тамоми қуввати ту дўст бидор́; аввалин аҳком ҳамин аст!

Ва дуюмаш монанди он аст: ́Ёри худро мисли худ дўст бидор́;ҳукми дигаре бузургтар аз инҳо нест́.

Китобдон ба Ў гуфт: “Офарин, эй Устод! Ту рост гуфтӣ, ки Худо ягона аст ва ҷуз Ў дигаре нест;

Ва Ўро бо тамоми дил ва ва бо тамоми идрок ва бо тамоми қувват дўст доштан ва ёри худро мисли худ дўст доштан аз ҳамаи қубониҳои сўхтанӣ ва ҳадияҳо афзалтар аст“.

Чун Исо дид, ки вай оқилона ҷавоб дод, ба вай гуфт: “Ту аз Малакути Худо дур нестӣ“.Пас аз он касе ҷуръат накард, ки аз Ў чизе пурсад.

Ва ҳангоме ки Исо дар маъбад таълим медод, савол дода, гуфт: “Чи сон китобдонон мегўянд, ки Масеҳ писари Довуд аст?

Ва ҳол он ки худи Довуд бар тибқи Рўҳулқудс мегўяд: ́Худованд ба Худованди ман гуфт: „Ба ямини Ман бинишин, то душманони Туро зери пои Ту андозам“́.

„Инак, худи Довуд Ўро Худованд меномад: пас чӣ сон Ў писари вай будааст?“ Ва мардуми бисьёр каломи Ўро бо хушнўдӣ мешуниданд.

Ва Ў ба онҳо таълим дода, мегуфт: “Аз китобдонон ҳазар кунед, ки дўст медоранд ҷомаҳои дароз пўшида гарданд, ва дар бозорҳо табрик бишнаванд,

Ва дар курсиҳои аввали куништҳо ҷой бигиранд ва дар зиёфатҳо болонишин шаванд;

Онҳо ки хонаҳои бевазанонро фурў мебаранд ва барои намуд дуоро тўл медиҳанд, аз ҳама сахтар маҳкум хоҳанд шуд“.

Ва Исо дар муқобили ганҷина нишаста нигоҳ мекард, ки чӣ сон мардум ба ганҷина пул меандозанд. Аксари сарватдорон бисьёр меандохтанд.

Ва бевазани камбағале омада, ду фулус андохт, ки ним тин мешавад.

Пас шогирдонашро пеши Худ хонда, гуфт: “Ба ростӣ ба шумо мегўям, ки ин бевазани камбағал аз ҳамаи ононе ки ба ганҷина андохтанд, бештар дод;

„Зеро ҳама аз зиёдатии худ доданд, лакин вай аз камбағалии худ ҳар чӣ дошт, андохт, яъне тамоми нафақаи худро дод“.

Чун Исо аз маъбад мебаромад, яке аз шогирдонаш ба Ў гуфт: “Эй Устод! Бингар, чӣ навъ сангҳо ва чӣ навъ иморатҳост!“

Исо ба ҷавоби вай гуфт: “Ин иморатҳои бузургро мебинӣ? Ҳамаи ин хароб хоҳад шуд, ба дараҷае ки санге бар санге нахоҳад монд“.

Ва чун Ў бар кўҳи Зайтун дар муқобили маъбад нишаста буд, Петрус, Яъқуб Юҳанно ва Андриёс ба танҳоӣ аз Ў пурсиданд:

„Моро огоҳ кун, ки ин кай воқеъ мешавад, ва аломати рўй додани ҳамаи ин чӣ гуна аст?“

Он гоҳ дар ҷавоби онҳо ба гуфтан оғоз намуд: “Ҳушьёр бошед, зеро бисьёр касон шуморо гумроҳ накунанд;

Зеро бисьёр касон бо номи Ман омада, гўянд, ки ин Ман ҳастам, ва мардуми бисьёре гумроҳ кунанд.

Аммо чун ҷангҳо ва овозаи ҷангҳоро бишнавед, натарсед: зеро ин бояд воқеъ шавад; лекин ин ҳанўз интиҳо нест.

Зеро қавме бар зидди қавме ва салтанате бар зидди салтанате қиём хоҳад кард; ва дар ҳар ҷо зилзилаҳо руй хоҳад дод, ва қаҳтиҳо ва ошўбҳо падид хоҳад омад. Инҳо ибтидои дардҳост.

Лекин шумо худро эҳтиёт кунед; зеро шуморо ба маҳкумаҳо хоҳанд кашид, ва дар куништҳо тозиёна хоҳанд зад, ва шуморо назди ҳокимону подшоҳон ба хотири Ман ҳозир хоҳанд кард, то барои онҳо шаҳодате гардад.

Ва лозим аст, ки Инҷил аввал дар байни тамоми халқҳо мавъиза карда шавад.

Чун шуморо барои таслим кардан гирифта баранд, пешакӣ ғамхорӣ ва андеша накунед, ки чӣ бояд бигўед; балки он чи дар соат ба шумо ато шавад, онро бигўед: зеро гўянда шумо нестед, балки Рўҳулқудс аст.

Он гоҳ бародар бародарро ва падар фарзандро ба марг таслим хоҳанд кард; ва фарзандон бар зидди падарону модарон қиём карда, онҳоро ба ҳалокат хоҳанд расонд.

Ва ҳама аз барои исми Ман ба шумо адоват хоҳанд дошт; лекин ҳар кӣ то охир сабр кунад, наҷот хоҳад ёфт“.

Чун кароҳати харобиро, ки Дониёли набӣ ба забон овардааст, дар ҷое ки намебояд, бар по бубинед, – ҳар кӣ хонад, дарк кунад, – он гоҳ онҳое ки дар Яҳудо мебошанд, ба кўҳистон гурезанд.

Ва ҳар кӣ бар бом бошад, поён нафурояд ва барои гирифтани чизе ба хонаи худ надарояд;

Ва он ки дар киштзор аст, барои гирифтани ҷомаи худ барнагардад.

Вой бар ҳоли ҳомиладорон ва ширдорон дар он айём!

Дуо кунед, ки гурехтани шумо дар зимистон рўй надиҳад.

Зеро дар он айём чунон мусибате хоҳад шуд, ки аз ибтидои офариниш, ки Худо офарид, то ҳол нашудааст ва бори дигар нахоҳад шуд.

Ва агар Худованд он айёмро кўтоҳ намекард, касе наҷот намеёфт; лекин аз барои баргузидагоне ки Ў интихоб намудааст, он айёмро кўтоҳ кардааст.

Дар он ҳангом агар касе ба шумо гўяд: ́Инак Масеҳ дар ин ҷост ё дар он ҷост,- бовар накунед.

Зеро масеҳони козиб ва анбиёи козиб ба майдон омада, аломот ва мўъҷизот нишон хоҳанд дод, то ки, агар мумкин бошад, баргузидагонро низ гумроҳ кунанд.

Лекин шумо ҳушьёр бошед; инак, Ман ҳамаашро ба шумо пешакӣ гуфтам.

Лекин дар он айём, пас аз он мусибат, офтоб хира шавад ва моҳ рўшноии худро надиҳад.

Ва ситорагон аз осмон фурў резанд, ва қувваҳои афлок мутазалзил шаванд.

Он гоҳ Писари Одамро бинанд, ки бо қудрат ва ҷалоли азим бар абрҳо меояд.

Ва он гоҳ Ў фариштагони Худро фиристода, баргузидагони Худро аз чор ҷониб, аз канори замин то канори осмон фароҳам хоҳад овард.

Акнун аз дархти анҷир мисол гиред; чун шохааш нарм шуда, барг оварад, медонед, ки тобистон наздик аст;

Ҳамчунин шумо чун дидед, ки ин чизҳо воқеъ шудааст, бидонед, ки наздик аст, назди дар аст.

Ба ростӣ ба шумо мегўям: ин насл ҳанўз аз олам нагузашта, ҳамаи ин чизҳо воқеъ хоҳад шуд.

Осмон ва замин гузарон аст, лекин каломи Ман гузарон нест.

Аммо он рўз ва соатро, ғайр аз Падар, касе намедонад, на фариштагони осмон, на Писар.

Пас, барҳазар ва бедор бошед ва дуо гўед; зеро намедонед, ки он вақт кай фаро мерасад.

Монанди касе ки ба сафар рафта ва хонаи худро тарк карда, ба хизматгорони худ ихтиёр дод ва барои ҳар яке шуғли хосе муқарар намуд ва дарбонро фармуд, ки бедор бошад.

Пас, бедор бошед; зеро намедонед, ки соҳиби хона кай меояд, дар шом, ё ними шаб, ё ҳангоми бонги хурўс, ё бомдодон;

Мабодо ногаҳон омада, шуморо хуфта ёбад.

Аммо он чи ба шумо мегўям, ба ҳама мегўям: “Бедор бошед“.

То иди фисҳ ва фатир ду рўз монда буд; саркоҳинон ва китобдонон дар тараддуди он буданд, ки чӣ сон бо ҳила Ўро дастгир карда, ба қатл расонанд;

Лекин мегуфтанд: “На дар ид, мабодо дар байни мардум ошўбе рўй диҳад“.

Ва ҳангоме ки Ў дар Байт-Ҳинӣ, дар хонаи Шимъўни махавӣ назди суфра нишаста буд, – зане бо зарфи гаҷини равғани атрафшони сунбули холиси гаронбаҳо омад ва зарфро шикаста, бар сари Ў рехт.

Баъзе касон норозӣ шуда, дар байни худ гуфтанд: “Чаро ин равғани атрафшон талаф шуд?“

Зеро онро ба зиёда аз сесад динор фурўхта, ба мискинон тақсим карда додан мумкин буд“. Ва он занро сарзаниш карданд.

Лекин Исо гуфт: “Вайро ором гузоред; чаро вайро хиҷил мекунед? Вай барои Ман кори некў кард.

Зеро мискинон ҳар вақт дар назди шумо ҳастанд ва ҳар гоҳ, ки бихоҳед, ба онҳо эҳсон карда метавонед; лекин Ман ҳамеша бо шумо нестам.

Вай он чи метавонист, ба ҷо овард: Бадани Маро барои дафн пешакӣ тадҳин кард.

Ба ростӣ ба шумо мегўям: дар тамоми ҷаҳон ҳар ҷо, ки Инҷил мавъиза шавад, кори вай низ барои ёдоварии вай зикр хоҳад ёфт“.

Ва Яҳудои Исқарьют, ки яке аз он дувоздаҳ буд, пеши саркоҳинон рафт, то ки Ўро ба онҳо таслим.

Онҳо чун сухани вайро шуниданд, шод гаштанд, ва ба вай пул доданӣ шуданд. Вай дар ҷустуҷўи фурсати мувофиқ буд, ки Ўро таслим кунад.

Дар рўзи аввали иди фатир, ки барои фисҳ қурбонӣ мекарданд, шогирдонаш ба Ў гуфтанд: “Куҷо мехоҳӣ, ки фисҳро бихўрӣ, то рафта тайёр кунем?“

Пас ду нафарро аз шогирдонаш фиристода, ба онҳо гуфт: “Ба шаҳр биравед; марде ба шумо рост хоҳад омад, ки кўзаи обро бардошта мебарад; аз ақиби вай равона шавед,

Ба куҷое ки дарояд, ба соҳиби хона гўед: “Устод мегўяд: меҳмонхона куҷост, ки он ҷо фисҳро бо шогирдони Худ бихўрам?“

Вай ба шумо болохонаи калони мафрушу тайёрро нишон медиҳад; дар он ҷо барои мо тайёри бинед“.

Шогирдонаш равона шуда, ба шаҳр омаданд, ва чунон ки Ў гуфта буд, ёфтанд; ва фисҳро омода карданд.

Бегоҳи рўз Ў бо он дувоздаҳ омад.

Ва ҳангоме ки нишаста таом мехўрданд, Исо гуфт: “Ба ростӣ ба шумо мегўям, ки яке аз шумоён, ки бо Ман таом мехўрад, Маро таслим хоҳад кард“.

Онҳо ғамгин шуда, паси ҳамдигар ба Ў гуфтанд: “Оё ин манам?“ Ва дигаре: “Оё ин манам?“

Лекин Ў ба ҷавоби онҳо гуфт: “Яке аз дувоздаҳ, ки бо Ман даст дар табақ меандозад“.

Агарчи Писари Одам ончунон, ки дар бораи Ў навишта шудааст, меравад, лекин вой бар ҳоли он касе ки Писари Одам ба воситаи вай таслим карда шавад: барои вай беҳтар мебуд, ки таваллуд намеёфт.

Ва ҳангоме ки таом мехўрданд, Исо нонро гирифта, баракат дод ва пора карда, ба онҳо доду гуфт: “Бигиред ва бихўред, ки ин Бадани Ман аст“.

Ва косаро гирифта, шукргузорӣ намуд ва ба онҳо дод; ва ҳама аз он нўшиданд.

Ва ба онҳо гуфт: “Ин аст Хуни Ман аз аҳди ҷадид, ки барои бисьёр касон рехта мешавад.

Ба ростӣ ба шумо мегўям: Ман дигар аз шираи ангур нахоҳам нўшид, то ҳамон рўзе ки дар Малакути Худо маи тоза бинўшам“.

Ва ҳамду сано хонда, ба сўи кўҳи Зайтун равона шуданд.

Ва Исо ба онҳо гуфт: “Ҳамаи шумо имшаб дар ҳаққи Ман ба васваса хоҳед афтод; зеро навишта шудааст: “Чўпонро мезанам, ва гўсфандон пароканда хоҳанд шуд“.

Аммо пас аз эҳьё шуданам, пеш аз шумо ба Ҷалил хоҳам рафт.

Петрус ба Ў гуфт: “Агар ҳама ба васваса афтанд ҳам, ман намеафтам“.

Исо ба вай гуфт: “Ба рости ба ту мегўям, ки ту ҳоло, дар ҳамин шаб, пеш аз он ки хурўс ду бор бонг занад, Маро се бор инкор хоҳӣ кард“.

Лекин вай бо ҷидду ҷаҳди зиёдтар мегуфт: “Ҳатто агар бо Ту мурданам лозим ояд, ҳам Туро ҳаргиз инкор накунам“. Дигарон низ ҳамчунон гуфтанд.

Ба мавзее омаданд, ки Ҷатсамонӣ ном дошт; ва Ў ба шогидонаш гуфт: “Дар ин ҷо бинишинед, то Ман дуо гўям“.

Ва Петрус, Яъқуб ва Юҳанноро бо Худ бурд; ва дар изтироб афтод ва дилтанг шуд.

Ва ба онҳо гуфт: “Ҷони Ман то ба дараҷаи марговар маҳзун шудааст; дар ин ҷо бимонед ва бедор бошед“.

Ва, каме пештар рафта, рў ба замин афтод ва дуо гуфт, ки агар мумкин бошад, он соатро аз Ў бигзарад;

Ва гуфт: “Аббо, Падарам! Ҳама чиз назди Ту мумкин аст; ин косаро аз Ман бигзарон, лекин на бо хоҳиши Ман, балки бо иродаи Ту“.

Ва омада, онҳоро хуфта ёфт, ва ба Петрус гуфт: “Эй Шимъўн! Ту хуфтаӣ? Оё натавонисти соате бедор бошӣ?

Бедор бошед ва дуо гўед, то ба озмоиш дучор нашавед; рўҳ бардам аст, лакин ҷисм нотавон“.

Ва боз рафта бо ҳамон суханон дуо гуфт.

Ва баргашта, боз онҳоро хуфта ёфт, зеро чашмонашон хоболуд буд; ва онҳо намедонистанд, ки ба Ў чӣ ҷавоб диҳанд.

Ва бори сеюм омада, ба онҳо гуфт: “Шумо ҳанўз мехобед ва истироҳат мекунед? Вассалом, соат расидааст, инак Писари Одам ба дасти гуноҳкорон таслим карда мешавад;

Бархезед, биравем: инак, он ки Маро таслим мекунад, наздик омад“.

Ва дарҳол, ҳанўз ки Ў сухан мегуфт, Яҳудо, ки яке аз он дувоздаҳ буд, ва бо вай медуми бисьёре аз ҷониби саркоҳинон, китобдоднон ва пирон бо шамшеру таёқҳо омаданд.

Таслимкунандаи Ў ишорате ба онҳо дода, гуфт буд: “Ҳар киро бибўсам, Ў ҳамон аст; Ўро дастгир кунеду бо эҳтиёт баред“.

Ва чун омад, дарҳол ба Ў наздик шуда, гуфт: “Эй Устод! Эй Устод!“ Ва Ўро бўсид.

Ва онҳо дастҳои худро бар Ў андохта, Ўро гирифтанд.

Аммо яке аз ҳозирон шамшери худро кашида, ба ғуломи саркоҳин заду як гўши вайро бурида партофт.

Исо ба онҳо рў оварда гуфт: “Гўё бар зидди роҳзане шумо бо шамшеру таёқҳо берун омадаед, то Маро дастгир кунед;

Ҳар рўз Ман назди шумо дар маъбад будам ва таълим медодам, ва шумо Маро дастгир накардед; лекин бигзор Навиштаҳо ба амал ояд.

Он гоҳ ҳама Ўро вогузошта, гурехтанд.

Ҷавоне ҷисми бараҳнаи худро бо чодире печонда, аз ақиби Ў мерафт; ва сарбозон вайро дастгир карданд.

Лекин вай чодирро партофта, тани бараҳна аз дасти онҳо гурехт.

Ва Исоро назди саркоҳин оварданд; ва тамоми саркоҳинон ва пирон ва китобдонон назди вай гирд омаданд.

Перус аз дур, то даруни ҳавлии саркоҳин аз паи Ў равона шуда, бо хизматгорон нишаст ва назди оташ худро гарм мекард.

Саркоҳинон ва тамоми шўрои пирон дар ҷустуҷўи шаҳодате бар зидди Исо буданд, то Ўро ба қатл расонанд, лекин наёфтанд.

Зеро бисьёр касон бар зидди Ў шаҳодати бардурўғ доданд, лекин ин шаҳодатҳо ба якдига мувофиқ набуд.

Ва баъзе касон бархоста, бар зидди Ў шаҳодати бардурўғ дода, гуфтанд:

„Мо шунидем, ки Ў мегуфт́Ман ин маъбади бо дасти одам сохташударо вайрон мекунам ва дар се рўз дигареро бино мекунам, ки бо дасти одам сохта нашуда бошад́„.

Лекин чунин шаҳодати онҳо низ мувофиқ набуд.

Пас саркоҳин бархост ва дар миёна истода, аз Исо пурсид: “Чаро Ту ҳеҷ ҷавоб намедиҳӣ? Ин чист, ки инҳо бар зидди Ту шаҳодат медиҳанд?“.

Аммо Ў хомўш монд ва ҳеҷ ҷавоб надод. Боз саркоҳин аз Ў пурсида, гуфт: “Оё Ту Масеҳ Писари Худои Муборак ҳастӣ?“.

Исо гуфт: “Ман ҳастам; ва шумо Писари Одамро хоҳед дид, ки ба ямини Қудрат нишаста, бар абрҳои осмон меояд“.

Он гоҳ саркоҳин ҷомаи худро дарронда, гуфт: “Дигар ба шоҳидон чӣ ҳоҷат дорем?“

„Шумо куфрро шунидед; чӣ мулоҳиза доред?“ Пас ҳама Ўро айбдор карда, сазовори марг донистанд.

Ва баъзе касон ба сару рўи Ў туф кардан гирифтанд ва рўяшро пўшида, Ўро мезаданд ва мегуфтанд, ки: “Нубавват кун“. Ва хизматгорон Ўро торсакӣ мезаданд.

Ҳангоме ки Петрус дар поён, дар рўи ҳавли буд, яке аз канизони саркоҳин омад

Ва чун дид, ки Петрус худро гарм мекунад, ба вай нигоҳ карда, гуфт: “Ту низ бо Исои Носирӣ будӣ“.

Лекин вай инкор карда, гуфт: “Намедонам ва намефаҳмам, ки ту чӣ мегўӣ“.Ва ба ҳавлии берун рафта буд, ки хурўс бонг зад.

Каниз бори дигар вайро дида, ба ҳозирон гуфт: “Ин яке аз онҳост“.

Вай бори дигар инкор кард. Пас аз муддате ҳозирон ба Петрус гуфтанд: “Дар ҳақиқат ту яке аз онҳо мебоши; зеро ки ту аз Ҷалил ҳастӣ ва лаҳҷаи ту ҳамон хел аст“.

Лекин вай ба савганду қасам хўрдан оғоз намуда, гуфт: “Он Одамро, ки мегўед, намешиносам“.

Ҳамон дам хурўс бори дуюм бонг зад. Он гоҳ Петрус суханони Исоро ба ёд овард, ки Вай гуфта буд: “Пеш аз он ки хурўс ду бор бонг занад, Маро се бор инкор хоҳӣ кард“ Ва оғоз ба гиристан намуд.

Бомдодон фавран саркоҳинон бо пирон ва китобдонон ва тамоми шўрои пирон машварат карданд ва Исоро баста бурданду ба Пилотус таслим карданд.

Пилотус аз Ў пурсид: “Оё Ту Подшоҳи Яҳудиён ҳастӣ?“ Ў ҷавоб дода гуфт: “Ту мегўӣ“.

Ва саркоҳинон Ўро бисьёр айбдор мекарданд.

Пилотус боз аз Ў пурсид: “Ту ҳеҷ ҷавобе намедиҳӣ? Бингар, ки чи қадар Туро айбдор мекунанд“.

Лекин Исо боз ҳеҷ ҷавоб надод, ба тавре ки Пилотус дар ҳайрат монд.

Дар ҳар ид вай як бандиро, ки мехостанд, барои онҳо озод мекард.

Бараббос ном касе бо шариконаш дар ҳабс буд, ки онҳо дар вақти исьён одам кушта буданд.

Ва мардум фарьёд зада, илтимос карданд, ки он чиро, ки ҳамеша барои онҳо мекард, ба ҷо оварад.

Вай ба ҷавоби онҳо гуфт: “Оё мехоҳед, Подшоҳи Яҳудиёнро барои шумо озод кунам?“

Зеро медонист, ки саркоҳинон Ўро аз рўи ҳасад таслим карда буданд.

Лекин саркоҳинон мардумро барангехта буданд, ки Бараббосро барои онҳо озод кунад, беҳтар аст.

Пилотус боз ба ҷавоби онҳо гуфт: “Пас чӣ мехоҳед бикунам бо он Касе ки Ўро Подшоҳи Яҳудиён меномед?“

Онҳо боз фарьёд задана: “Ўро маслуб кун!“

Пилотус ба онҳо гуфт: “Ў чӣ бадӣ кардааст?“Лекин онҳо боз ҳам зиёдтар фарьёд заданд: “Ўро маслуб кун!“.

Пас Пилотус, мардумро хушнўд кардани шуда, Бараббосро барои онҳо озод кард ва Исоро тозиёна зада, барои маслуб кардан таслим кард.

Ва сарбозон Ўро ба даруни ҳавлӣ, яъне ба сарбозхона бурданд ва тамоми фавҷро гирд оварданд;

Ва ҷомаи арғувон ба Ў пўшонданд ва тоҷе аз хор бофта, бар сараш ниҳоданд;

Ва оғоз ба салом намуданд: “Салом, эй Подшоҳи Яҳудиён!“

Ва қамиш бар сараш заданд ва бар Ў туф карданд ва, зону зада, ба Ў таъзим карданд.

Пас аз он ки Ўро басе истеҳзо карданд, ҷомаи арғувонро аз танаш кашида, либоси Худашро пўшонданд ва Ўро берун бурданд, то маслуб кунанд.

Ва роҳгузареро аз Қурин, ки Шимъўн ном дошт ва падари Искандар ва Руфус буд ва аз саҳро меомад, маҷбур карданд, ки салиби Ўро бардорад.

Ва Исоро ба ҷое бурданд, ки Ҷолҷолто, яъне“Ҷои косахонаи сар“ ном дошт.

Ва шароби бо мур омехтаро барои нўшонданаш доданд; лекин Ў нанўшид.

Ононе ки Ўро маслуб карданд, либоси Ўро қуръа партофта тақсим карданд, то ҳар кас чизе бигирад.

Ва соати сеюм буд, ки Ўро маслуб карданд.

Ва бар Ў чунин айбномае навишта шуда буд: “Подшоҳи Яҳудиён“.

Бо Ў ду роҳзанро, яке аз дасти росташ ва дигареро аз дасти чапаш, маслуб карданд.

Пас ба амал омад он Навиштае ки мегўяд: “Аз ҷинояткорон шумурда шуд“.

Ва роҳгузарон Ўро дашном дода ва сар ҷунбонда, мегуфтанд: “Эй Ту ки маъбадро вайрон карда, дар се рўз аз нав бино мекунӣ!

Худатро наҷот дода, аз салиб фурўд ой“

Ҳамчунин саркоҳинон ва китобдонон Ўро истеҳзо карда, ба якдигар мегуфтанд: “Дигаронро наҷот медод, лекин Худашро наҷот дода наметавонад!“

Масеҳ, Подшоҳи Исроил, бигзор акнун аз салиб фурўд ояд, то бубинем ва имон оварем“. Ва онҳое ки бо Ў маслуб шуда буданд, Ўро дашном медоданд.

Чун соати шашум расид, тамоми заминро то соати нўҳум торикӣ фаро гирифт.

Ва дар соати нўҳум Исо бо овози баланд фарьёд зада, гуфт: “Элўҳӣ, Элўҳӣ! Лама сабақтанӣ?“ яъне: “Худои Ман, Худои Ман! Чаро маро тарк кардаӣ?“.

Баъзе аз ҳозирон, чун шуниданд, гуфтанд: “Инак Ильёсро мехонад“.

Пас шахсе шитоб карда, исфанҷеро аз сирко пур кард ва бар сари най ниҳода, ба Ў нўшонидани шуд ва гуфт: “Биистед, бубинем, ки оё Ильёс меояд, то Ўро фурўд оварад?“

Лекин Исо садои баланде бароварда, ҷон дод.

Ва пардаи маъбад аз боло то поён дарида, ду пора шуд.

Мирисаде ки рў ба рўи Ў меистод, чун дид, ки Ў бо чунин садо ҷон дод, гуфт: “Ба ростӣ ин Одам Писари Худо буд“.

Якчанд зан низ буданд, ки аз дур нигоҳ мекарданд: аз он ҷумла Марьями Маҷдали ва Марьяме ки модари Яъқуби кўчак ва Йўсе буд, ва Салўмит,

Ки ҳангоми дар Ҷалил буданаш аз ақиби Ў мерафтанд ва ба Ў хизмат мекарданд, ва бисьёр занони дигар, ки ҳамроҳи Ў ба Ерусалим омада буданд.

Ва чун шом шуд, зеро ки рўзи ҷумъа, яъне бегоҳи шанбе буд,

Юсуф ном шахсе аз Ҳаромот, узви намоёни шўро, ки худаш низ интизори Малакути Худо буд, омад ва ҷасорат карда назди Пилотус даромад ва Ҷасади Исоро талаб кард;

Пилотус дар ҳайрат афтод, ки Ў зуд фавтидааст; ва юзбоширо талабида, аз вай пурсид, ки оё фавтид?

Ва чун юзбошӣ фаҳмид, Ҷасадро ба Юсуф дод.

Вай катоне харида ва Ҷасадро аз салиб фуроварда, ба катон печонд ва ба қабре ки дар дохили санг тарошида буд, ниҳод; ва сангеро бар дари қабр ғелонд.

Ва Марьями Маҷдалия ва Марьями модари Йўсе диданд, ки куҷо гузошта шуд.

Баъд аз гузаштани шанбе, Марьями Маҷдалия ва Марьяме ки модари Яъқуб буд, ва Салўмут ҳанут хариданд, то рафта Ўро тадҳин кунад.

Ва саҳарии рўзи якшанбе, чун офтоб тулў кард, онҳо ба сари қабр омаданд,

Ва ба ҳамдигар мегуфтанд: “Сангро аз дари қабр барои мо кӣ меғелонад?“

Чун нигаристанд, диданд, ки санг ғелонда шудааст; ва ҳол он ки он бисьёр бузург буд.

Ва чун ба қабр даромаданд, ҷавонеро дар тарафи рост нишаста диданд, ки либоси сафед дар бар дошт; ва ҳайрон шуданд.

Вай ба онҳо гуфт: “Ҳайрон нашавед. Исои Носирии маслубро ҷустуҷў мекунед; Ў эҳьё шуд ва дар ин ҷо нест. Инак ҷое ки Ўро ниҳода буданд.

Лекин рафта, ба шогидони Ў ва ба Петрус гўед, ки Ў пеш аз шумо ба Ҷалил меравад; Ўро, чунон ки ба шумо гуфта буд, дар он ҷо хоҳед дид“.

Ва зуд баромада, тозон аз пеши қабр рафтанд; онҳоро ларза ва даҳшат фаро гирифта буд, ва ба касе чизе нагуфтанд, зеро ки метарсиданд.

Саҳарии рўзи якшанбе эҳьё шуда, аввал ба Марьями Маҷдалия, ки аз вай ҳафт девро берун карда буд, зоҳир шуд.

Вай рафта, ба ҳамроҳони Ў, ки гирьёну нолон буданд, хабар дод;

Лекин онҳо чун шуниданд, ки Ў зинда аст, ва Ўро вай дидааст, бовар накарданд.

Баъд аз он ба сурати дигар ба ду нафари онҳо, ки ба деҳа мерафтанд, дар роҳ зоҳир шуд.

Ва онҳо баргашта, ба дигарон хабар доданд’ лекин ба онҳо низ бовар накарданд.

Ниҳоят ба он ёздаҳ, ки дар сари суфра нишаста буданд, зоҳир шуд ва онҳоро ба сабаби беимонӣ ва дилсахтиашон сарзаниш кард, зеро ба онҳо ки Ўро эҳьё шуда дида буданд, бовар накарданд.

Ва ба онҳо гуфт: “Ба тамоми олам биравед ва Инҷилро ба ҳамаи махлуқот мавъиза кунед.

Ҳар кӣ имон оварда, таъмид ёбад, наҷот хоҳад ёфт; лекин ҳар кӣ имон наоварад, маҳкум хоҳад шуд.

Ва ин аломот ҳамроҳи имондорон хоҳад буд: ба исми Ман девҳоро берун кунанд ва ба забонҳои нав сухан гўянд;

Ва морҳоро гиранд; ва агар заҳри қотиле бихўранд, ба онҳо осеб нарасонад; ва даст бар беморон ниҳанд, онҳо шифо ёбанд“.

Ва Худованд, пас аз он ки ба онҳо сухан гуфт, ба осмон сууд карда, ба ямини Худо нишаст.

Ва онҳо берун рафта, дар ҳар ҷо мавъиза мекарданд, ва Худованд ба онҳо мадад мерасонд ва бо аломати баъдина каломро собит мегардонд.