И бы́сть внегда́ судя́ху судiи́, бы́сть гла́дъ на земли́. И и́де му́жъ от Виѳлее́ма Иу́дина обита́ти въ селѣ́ Моа́вли, са́мъ и жена́ его́, и два́ сы́ны его́:

и́мя же му́жеви Елимеле́хъ, и́мя же женѣ́ его́ Ноемми́нь и и́мя двѣма́ сыно́ма его́ маало́нъ и хелео́нъ, Ефраѳе́йстiи от Виѳлее́ма Иу́дина. И прiидо́ша въ село́ Моа́вле, и бѣ́ша та́мо.

И у́мре Елимеле́хъ му́жъ Ноемми́нинъ, и оста́ся она́ и о́ба сы́ны ея́:

и поя́ста себѣ́ жены́ Моави́тскiя: и́мя еди́нѣй орфа́ и и́мя вторѣ́й ру́ѳь: и жи́ша та́мо до десяти́ лѣ́тъ.

И умро́ста о́ба сы́ны ея́, маало́нъ и хелео́нъ, и оста́ся жена́ от му́жа своего́ и от обои́хъ сыно́въ ея́.

И воста́ она́ и о́бѣ снохи́ ея́, и возврати́шася съ села́ Моа́вля: зане́ услы́ша на селѣ́ Моа́вли, я́ко присѣти́ Госпо́дь люді́й свои́хъ да́ти и́мъ хлѣ́бы.

И отъи́де от мѣ́ста, идѣ́же бѣ́, она́ и о́бѣ снохи́ ея́ съ не́ю, и идя́ху въ пу́ть возврати́тися въ зе́млю Иу́дину.

И рече́ Ноемми́нь обѣ́ма сноха́ма свои́ма: иди́те у́бо, возврати́теся ка́яждо въ до́мъ отца́ своего́: да сотвори́тъ Госпо́дь съ ва́ми ми́лость, я́коже сотвори́сте со уме́ршими и со мно́ю:

да да́стъ Госпо́дь Бо́гъ ва́мъ обрѣсти́ поко́й ко́ейждо въ дому́ му́жа своего́. И цѣлова́ я́: они́ же воздвиго́ша гла́сы своя́ и пла́кашася,

и реко́ша е́й: ни́, но и́демъ съ тобо́ю въ лю́ди твоя́.

И рече́ Ноемми́нь: обрати́теся у́бо, дще́ри мои́, вску́ю и́дете со мно́ю? или́ еще́ мнѣ́ сы́нове во утро́бѣ мое́й, и бу́дутъ ва́мъ му́жи?

возврати́теся у́бо, дще́ри мои́ и отиди́те, я́ко состарѣ́хся, и не бу́ду му́жу: а́ще же бы́хъ и рекла́, я́ко у мене́ е́сть наде́жда, да бу́ду му́жу и рожду́ сы́ны,

вы́ ли пожде́те и́хъ, до́ндеже возрасту́тъ? и вы́ ли удержите́ся, да не бу́дете ино́му му́жу? ни́, дще́ри мои́, я́ко го́рько бы́сть мнѣ́ па́че ва́съ, я́ко изы́де на мя́ рука́ Госпо́дня.

И воздвиго́ша гла́сы своя́, и пла́каша па́ки. И цѣлова́ орфа́ свекро́вь свою́, и возврати́ся въ лю́ди своя́, ру́ѳь же послѣ́дова е́й.

И рече́ Ноемми́нь къ ру́ѳѣ: се́, возврати́ся я́тровь твоя́ къ лю́демъ свои́мъ и къ бого́мъ свои́мъ, возврати́ся у́бо и ты́ вслѣ́дъ я́трове своея́.

И рече́ ру́ѳь: не сря́щи мене́ то́, е́же оста́вити тебе́ или́ обрати́тися мнѣ́ от тебе́, но идѣ́же и́деши ты́, и а́зъ пойду́, и идѣ́же водвори́шися ты́, водворю́ся и а́зъ: лю́дiе твои́ лю́дiе мои́, и Бо́гъ тво́й Бо́гъ мо́й:

и идѣ́же а́ще у́мреши, умру́ и та́мо погребу́ся: та́ко да сотвори́тъ мнѣ́ Госпо́дь, и сiя́ да приложи́тъ, я́ко сме́рть разлучи́тъ между́ мно́ю и тобо́ю.

Ви́дѣвши же Ноемми́нь, я́ко укрѣпи́ся она́ ити́ съ не́ю, умолче́ глаго́лати къ не́й ктому́.

Идо́стѣ же о́бѣ, до́ндеже прiидо́стѣ въ Виѳлее́мъ. И бы́сть егда́ прiидо́стѣ они́ въ Виѳлее́мъ, и возгласи́ ве́сь гра́дъ о ни́хъ, и реко́ша: еда́ сiя́ е́сть Ноемми́нь?

И рече́ къ ни́мъ: не зови́те у́бо мене́ Ноемми́нь, но зови́те мене́ горька́: я́ко испо́лни мя́ го́рести Вседержи́тель зѣло́:

а́зъ испо́лнь отидо́хъ, и ны́нѣ тщу́ мя́ возврати́ Госпо́дь: и вску́ю мя́ нарица́ете Ноемми́нь, Госпо́дь смири́ мя и Вседержи́тель озло́би мя́?

И возврати́ся Ноемми́нь и ру́ѳь Моави́тиня сноха́ ея́ съ не́ю, обраща́ющыяся съ села́ Моа́вля: и прiидо́стѣ въ Виѳлее́мъ въ нача́лѣ жа́твы ячме́ня.

Таджикский

Ва воқеъ шуд дар айёми ҳокимияти доварон, ки бар замин гуруснагӣ хушкӣ падид омад. Ва марде аз Байт-Лаҳми Яҳудо рафт, то ки дар замини Мӯоб сокин шавад, – ӯ ва занаш, ва ду писараш.

Номи он мард Элимелех буд, ва номи занаш – Ноомӣ, ва номи ду писараш – Маҳлӯн ва Килйӯн. Онҳо эфротиёни Байт-Лаҳми Яҳудо буданд, ва ба замини Мӯоб омада, дар он сокин шуданд.

Ва Элимелех, шавҳари Ноомӣ, мурд, ва ӯ бо ду писараш монд.

Онҳо барои худ занони мӯобӣ мӯобия гирифтанд, ки номи яке Орфо ва номи дигаре Рут буд; ва дар он ҷо қариб даҳ сол иқомат карданд.

Ва ҳар дуяшон – Маҳлӯн ва Килйӯн низ мурданд; ва он зан аз ду фарзандаш ва аз шавҳараш маҳрум монд.

Ва ӯ бо арусҳои келинҳои худ бархост, то ки аз замини Мӯоб баргардад, зеро дар замини Мӯоб шунид, ки Парвардигор қавми Худро бозҷӯӣ намуда, ба онҳо нон додааст;

Ва аз маконе ки дар он иқомат дошт, берун омад, ва ду келинаш ҳамроҳи ӯ буданд; ва роҳсипор шуданд, то ки ба замини Яҳудо баргарданд.

Ноомӣ ба ду келини худ гуфт: «Биравед, ва ҳар яке ба хонаи модари худ баргардед. Бигзор Парвардигор ба шумо меҳрубонӣ кунад, чунон ки шумо ба мурдагон ва ба ман кардед!

Бигзор Парвардигор ба шумо ато кунад, ки ҳар кадоматон дар хонаи шавҳари худ фароғат оромӣ роҳат ёбед!» Ва онҳоро бӯса кард. Вале онҳо овози худро баланд карда, гиристанд,

Ва ба ӯ гуфтанд, ки «бо ту назди қавми ту хоҳем баргашт».

Валекин Ноомӣ гуфт: «Баргардед, духтаронам! Чаро ҳамроҳи ман меоед? Оё ҳанӯз дар батни ман писарон ҳастанд, ки барои шумо шавҳар шаванд?

Баргардед, духтаронам, биравед! Зеро ки ман пир шудаам ва наметавонам шавҳар кунам. Ҳатто агар мегуфтам, ки ́ҳанӯз умеде дорам́, ва худи ҳамин шаб шавҳар мекардам ва писарон низ мезоидам, –

Оё ба онҳо то дами калон шуданашон интизорӣ хоҳед кашид? Оё аз барои онҳо худро аз шавҳар кардан хоҳед боздошт? Не, духтаронам! Ман барои шумо хеле ғамгинам; дар асл, дасти Парвардигор ба ман шикаст расондааст».

Онҳо боз овози худро баланд карда, гиристанд. Ва Орфо модаршӯи худро бӯсида, падруд видоъ кард, вале Рут бо ӯ монд;

Ва ӯ гуфт: «Инак, дағечат назди қавми худ ва назди худоёни худ баргашт; ту низ аз паси дағечат баргард».

Вале Рут гуфт: «Маро водор накун, ки туро тарк намоям ва аз пеши ту баргардам, зеро ба ҳар ҷое ки ту биравӣ, хоҳам рафт, ва дар ҳар ҷое ки ту иқомат кунӣ, иқомат хоҳам кард: қавми ту қавми ман ва Худои ту Худои ман хоҳад буд;

Дар ҳар ҷое ки ту бимирӣ, хоҳам мурд ва дар он ҷо дафн хоҳам шуд. Бигзор Парвардигор дар ҳаққи ман чунин ва чунин кунад ва зиёда аз он кунад, агар чизе ғайр аз марг маро аз ту ҷудо кунад!»

Чун ӯ дид, ки вай иродаи устувор азми қавӣ дорад ҳамроҳи ӯ биравад, дигар ба вай сухане нагуфт.

Ва ҳар дуяшон равона шуданд, то даме ки ба Байт-Лаҳм расиданд. Ва ҳангоме ки ба Байт-Лаҳм ворид шуданд, тамоми аҳли шаҳр аз онҳо ба ҳаяҷон омаданд, ва занон гуфтанд: «Оё ин Ноомист?»

Ба онҳо гуфт: «Маро Ноомӣ нахонед, балки Марро бихонед, зеро ки Тавоно Зӯрофарин талхии зиёде бар сарам овард:

Ман пурганҷ рафта будам, ва Парвардигор маро дастхолӣ баргардонд. Пас, чаро маро Ноомӣ мехонед, дар сурате ки Парвардигор маро ба азобу уқубат гирифтор кардааст, ва Тавоно бадбахтӣ бар сарам овардааст?»

Ва Ноомӣ чунин баргашт, ва келинаш – Рути мӯобия, ки аз замини Мӯоб баргашта буд, ҳамроҳи ӯ буд; ва онҳо дар аввали дарави ҷав ба Байт-Лаҳм ворид шуданд.

Киргизский

Языки

Башкаруучулар башкарып турган кєндљрє Жєйєт аймагында ачарчылык болду. Жєйєт аймагынын Бейт-Лехем шаарынан бир киши аялы, эки уулу менен Маап талааларына жашаганы кетти.

Ал кишинин ысымы Элимелек, аялынын ысымы Наами, ал эми эки уулунун ысымдары Махлон жана Килийон эле. Алар Жєйєт жеринин Бейт-Лехеминен чыккан эфраталыктар эле. Алар Маап талааларына келип, ошол жерде калышты.

Нааминин кєйљљсє Элимелек кљз жумуп, Наами эки уулу менен калды.

Алар Маап кыздарынан аял алышты. Биринин ысымы Орпа, экинчисинин ысымы Рут эле. Алар ошол жерде он жылга жакын жашашты.

Бирок анын эки уулу тењ: Махлон да, Килийон да кљз жумду. Ал аял эки уулу менен кєйљљсєнљн ажырап, жалгыз калды.

Ошондо ал келиндери менен Маап талааларынан чыгып, кайра љз жерине жљнљдє, анткени Маап талааларында жашап турганда, Кудай Љз элине келгенин, аларга нан бергенин укту.

Ал жашап турган жеринен чыкты, аны менен кошо эки келини да жљнљдє. Жєйєт жерине кайтып бара жаткан жолдо Наами эки келинине:

«Баргыла, ар бирињер љз энењердин єйєнљ кайткыла. Маркумдарга жана мага кылганыњарга жараша Тењир силерге ырайым кылсын!

Тењир батасын берип, экљљњ тењ кєйљљгљ чыгып, баш паана тапкыла!» – деди. Анан аларды љптє, бирок алар буркурап ыйлап:

«Жок, биз сени менен кошо сенин элиње кайтабыз», – дешти.

Наами болсо мындай деди: «Кайткыла, кыздарым. Мени менен барып эмне кыласыњар? Менин ичимде силерге кєйљљ боло турган балдарым бар бекен?

Кайткыла, кыздарым, баргыла. Мен эми кєйљљгљ тийгидей, жаш эмесмин. Эгерде мен: “Менден дагы эле ємєттљнсљњљр болот”, – десем да, атєгєл, ушул тєнє кєйљљм менен болуп, уулдуу болсом да,

алар чоњойгуча кєтєп жєрмљк белењер? Кєйљљгљ чыкпай жєрљ бермек белењер? Жок, кыздарым, силерди ойлоп, аябай капаланып жатам, анткени Тењирдин колу мага каршы кљтљрєлдє».

Алар кайрадан буркурап ыйлай башташты. Ошондо Орпа кайын энеси менен коштошту, Рут болсо аны менен калды.

Наами Рутка: «Мына, келинињ љз элине, љз кудайларына кайтты. Келинињдин артынан сен да кайт», – деди.

Бирок Рут: «Сени таштап, кайтып кетєєгљ мени мажбурлаба. Сен кайда барсањ, мен да ошол жакка барам; сен кайсы жерде жашасањ, мен да ошол жерде жашайм. Сенин элињ менин элим, сенин Кудайыњ менин Кудайым болот.

Сен кайсы жерде љлсљњ, мен да ошол жерде љлљм, сљљгєм ошол жерге коюлат. Тењир мени жазаласын, катуу жазаласын. Мени сенден љлєм гана ажыратат», – деди.

Наами Руттун љзє менен бирге кетєєнє бекем чечкенин кљрєп, кљндєргљнєн токтотту.

Ошентип, экљљ Бейт-Лехемге чогуу келишти. Алар Бейт-Лехемге келгенде, бєт шаар кыймылга келип: «Бул Наамиби?» – дешти.

Наами аларга: «Мени Наами деп чакырбагыла, мени Мара деп чакыргыла, анткени Бардыгын Кармап Туруучу мени оор кайгыга салды.

Мен бул жактан тєгљл кеткем, бирок Тењир мени куру кол кайтарды. Тењир мени айыптаган соњ, Бардыгын Кармап Туруучу башымды кайгыга салган соњ, мени Наами деп чакыруунун эмне кереги бар?» – деди.

Ошентип, Наами кайтып келди. Аны менен кошо Маап талааларынан келген мааптык келини Рут кайтып келди. Алар Бейт-Лехемге арпа орула баштаганда келишти.