(Фрагмент из: Православное Догматическое Богословие в конспективном изложении)
Возводя нас духовно к истокам зарождения общества и указывая на главный мотив человеческой жизни, Священное Писание повествует о цели создания людей: «От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас» (Деян. 17:26-27).
Раскрывая историю развития отношений человека и Бога, Библия предоставляет множество неопровержимых свидетельств, удостоверяющих в возможности лицезрения Творца: «я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя» (Быт. 32:30); «И говорил Господь с Моисеем лицем к лицу, как бы говорил кто с другом своим» (Исх. 33:11); «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя» (Иов 42:5).
Но с другой стороны, слово Божие как будто утверждает и обратное. Так, в сцене диалога Господа с Моисеем читаем: «лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх. 33:20). В других же местах сообщается: Бог «обитает в неприступном свете» и Его «никто из человеков не видел и видеть не может» (1Тим. 6:16); «Бога никто никогда не видел» (1Ин. 4:12).
Опираясь на факт этого кажущегося «противоречия» как на убедительное доказательство ложности Писания, атеисты нередко используют его в идеологической пропагандистской борьбе. А между тем, здесь нет противоречия. Дело в том, что Бог является видимым и вместе невидимым не в одном и том же отношении, а в двух.
Всякая сущность (естество) неразлучна с проявлениями своих качеств и свойств, на всем продолжении бытия. По большому счёту, существование — это и есть проявление сущности. Поскольку же не бывает бытия без существования, постольку необходимо признать, что не бывает и не проявляющего себя естества. Скажем, человек по-человечески мыслит, золото златовидно блестит. Сущностные проявления характерны как для конечного естества, так и для бесконечного — Божеского. Традиционно эти проявления называются действиями или энергиями (от греч. «ἐνέργεια» — энергия, деятельность). Можно сказать, что энергия — это деятельное движение природы. Именно по энергиям Бог представляется видимым, познаваемым и именуемым, а по сущности — нет.
Не следует думать, будто действия Пресвятой Троицы обнаруживаются только в творении мира и попечении о нём. Ведь Божественные совершенства всегда проявляются в полноте. Господь есть «Бог славы» (Деян. 7:2) и «Свет» (1Ин. 1:5). Слава-Сияние источается Его самобытной всесовершенной природой не от случая к случаю, а вечно и непрестанно, независимо ни от кого и ни отчего. Бог — Жизнь, и в Его бытии заключена полнота жизненной деятельности. Следовательно, представлять Вседержителя когда-либо бездействовавшим — извращать верное понятие о Нём.
Другое дело, что действия Божьи, явленные в царстве творения, созерцаются с большею или меньшею очевидностью, а внутренняя жизнь Отца и Сына и Святого Духа — Тайна. Вот почему Божественный Свет именуют Божественным Мраком.
Чем занимался Господь, когда не было мира, — сказать трудно, особенно, если учитывать, что до сотворения «всего видимого и невидимого» не было времени, а значит, и не было прошлого. К примеру, святитель Григорий Богослов нашёлся поведать об этом так: «...Поелику Богу нельзя приписать недеятельности и несовершенства, то чем занята была Божия мысль прежде, нежели Всевышний, царствуя в пустоте веков, создал вселенную и украсил формами? — Она созерцала вожделенную светлость Своея доброты, равную и равно совершенную светозарность трисиянного Божества, как известно сие единому Божеству, и кому открыл то Бог. Мирородный Ум рассматривал также в великих Своих умопредставлениях Им же составленные образы мира, который произведен впоследствии, но для Бога и тогда был настоящим. У Бога все пред очами: и что будет, и что было, и что есть теперь. Для меня такой раздел положен временем, что одно впереди, другое позади; а для Бога все сливается в одно, и все держится в мышцах великого Божества» [1, т. 2, с. 18].
Между тем, если о внутренней деятельности Бога мы знаем хоть что-то, то Его субстанция для нас полностью апофатична. «Итак, никакая сумма всего, что говорится о Боге или о том, что около Бога, никогда не сможет быть сущностью Бога, — уверен преподобный Максим Исповедник, — поскольку само то, по отношению к чему оно говорится, не сможет когда-либо выразить единственное приличное Единому Богу положение — безотносительное и совершенно свободное от действия в отношении чего-либо» [2, с. 200].
Казалось бы, истина в вопросе о различении сущности и её проявлений лежит на поверхности. Тем не менее, в XIV веке стараниями еретиков Варлаама и Акиндина обрело широту странное учение, сообразно которому, Божественные энергии отождествлялись то с Божеской сущностью, то с Сыном, но чаще — с сотворёнными силами и действиями. «Не существует иной нетварной Божественности и энергии помимо природы Бога». — Утверждали еретики. — «Мы не можем чего-либо из нетварного и естественно присущего Богу помышлять чем-либо иным по отношению к Его сущности, ни что премудрость, слава, благость и вообще общая нетварная энергия Святой Троицы является бессущностной, безыпостасной и [вообще какой-либо] иной кроме Сына» [3, с. 11-12].
В качестве обвинительной претензии использовался неубедительный, но пугающий тезис: отличение энергий от сущности и соотнесение их с Богом, Божеством и Божественностью равносильно исповеданию двух богов.
Чем можно на это возразить? — Как известно, сущность и деятельность — реалии разного порядка, их нельзя складывать арифметически, словно картофелины или монеты. Ведь не складываем же мы призадумавшегося счетовода с раздумьем, присевшего путника — с сидением, а дремлющего сторожа — со сном. «...Хотя божественная энергия и различна от божественной сущности, — пишет святитель Григорий Палама, — но в сущности и энергии — одна божественность Бога. И не только одна, но и простая, ибо какое сложение движущегося с движением или, — по-другому говоря, — действующего и действия? Ибо и остановившейся не сложен по причине стояния» [4, с. 27].
Согласно святоотеческому разумению, отождествлять Божественные энергии и Божественную сущность — значит: или, признав Бога бездействующим, свести термин «энергия» к пустому, бессодержательному звуку, или поверить, что всё, происходящее от энергии, происходит из сущности, и наоборот.
Первое положение опровергается достаточно быстро. Ведь очевидно, что выражение «Бог не является действующим» равносильно суждению: Он не является всемогущим, мыслящим, волевым, блаженным, благим, а является голой абстракцией. Однако, под это описание подходит не Господь воинств Небесных, не Царь, а какой-то мечтательный, фантастический идол.
В шаткости этого довода убеждает нас и другое. Всякому здравомыслящему человеку должно быть понятно, что прежде создания первого творения никаких прочих творений быть не могло. Для того чтобы образовать первозданный объект, надлежало совершить творческое действие. И оно было совершено: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1). Нет нужды истолковывать, что поскольку это действие послужило причиной творения, постольку предшествовало ему и, следовательно, было нетварным. Но из всего существующего нетварен только Господь: «без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1:3). Имеем: Божественная энергия неотделима от Бога: она есть самораскрытие Отца и Сына и Святого Духа, и к ней можно прилагать имя Бога, Божественности, Божества.
Если, всё же, последовать за еретиками и признать, что энергии созданы, производным последствием этого исповедания явится нелепое заключение: сотворенные Божьи энергии существовали прежде самого первого творения; и от вечности существует не одно, а два противоположных начала: созданное и не созданное.
В чём же заключается абсурдность второго положения? — Если всё, что происходит от энергии, происходит и из сущности, а всё, что из сущности, то и от энергии, получается, что во-первых, созданный «из ничего» мир создан из Божеского естества (единосущен Творцу), и во-вторых, Сын не только рождён из сущности Отца, а Святой Дух не только исходит от Него, но и сотворены. Кроме того, в случае сочувствия данному постулату, не останется ничего другого, кроме как согласиться, что Божественные творческие замыслы, предшествовавшие акту создания мира, относятся не к деятельности, а к естеству. А коль скоро эти замыслы постижимы (через исследование мира), то постижима и непостижимая троичная сущность.
На Поместном Константинопольском Соборе 1351 года лжеучение Варлаама и Акиндина получило жесткую оценку: «...Мудрствующим и говорящим, что имя Божества говорится только о Божественной сущности, и не исповедующим, согласно богодухновенному богословию святых и благочестивому мудрованию Церкви, что оно налагается не меньше и на Божественную энергию, и при этих обстоятельствах опять-таки почитающим всеми способами одно [только] Божество Отца, Сына и Святого Духа, считать ли Божеством их сущность или энергию (как и этому [почитанию] научают нас Божественные тайновидцы), — анафема, анафема, анафема» [5, с. 71].
Подведём под сказанным черту. Сущность является причиной и источником энергий, и как причина — выше них. А энергии обусловлены сущностью. В то же время, Бог познаётся и именуется именно по энергиям, а по сущности — нет.
«...По сущности, — учит святитель Григорий Палама, — Бог выше всех этих энергий, потому что, с одной стороны, по ней Он пребывает сверхъименным, а по ним — именуемым, а с другой, потому что по ней Он непричаствуем, а по этим — причаствуемый. К тому же еще и потому что по ней Он абсолютно не может быть помышлен, а по этим — некоторым образом мыслится.., а еще и потому, что сущность есть причина этих энергий, и поэтому превосходит их причинностью. Ибо не стоит удивляться тому, что хотя сущность и энергия являются у Бога в некотором отношении одним [и тем же], и Бог один, однако сущность есть причина энергий и как причина превосходит их… Сущность превосходит энергии, не являющиеся ни единосущными, ни иносущными, так как они [только] принадлежат самоипостасным, но ни одна энергия не самоипостасна. Поэтому святые и говорят, что они по природе извечно суть окрест Бога» [4, с. 57].
Несмотря на то, что в Боге различают три Ипостаси, мы не исповедуем, что для Него характерна тройственность действий.
«Едино и подобно действие Отца и Сына и Святого Духа, — удостоверяет нас преподобный Анастасий Синаит, — как едины мощь, сила, хотение и воля Их. Ведь когда Отец совершает что-нибудь, то неотделимо соучаствует с Ним и Сын; а когда Сын или Святой Дух исполняют что-нибудь, то нераздельно содействует Им и Отец. Ни Сын не делает ничего самопроизвольно и сам по себе без Отца, ни Отец — без Сына и Духа, ни Дух — без Отца и Сына» [6, с. 74 – 75].
Единство энергии Пресвятой Троицы нельзя понимать в смысле суммарной совокупности трех индивидуальных действий обособленных Божеских Лиц, пусть даже и признаваемых солидарными в замыслах и судах. Ведь Отец, Сын и Святой Дух — не триада Богов, а едино-единственный Бог. Стало быть, и энергия трех Ипостасей едина. В пользу этого наши вселенские учителя высказывались все, как один.
«...Всякую деятельность, — пишет святитель Григорий Нисский, — Святая Троица не приводит в действие раздельно по числу Ипостасей; напротив того, происходит одно какое-либо движение и распоряжение доброй воли, переходящее от Отца чрез Сына к Духу. Посему, как производящих одну и ту же жизнь не называем тремя животворящими, ни созерцаемых в одной и той же благости тремя благими, ни о всем другом не выражаемся множественно, так не можем именовать тремя Богами совокупно и нераздельно друг через друга приводящих в действие на нас и на всяких тварях оную Божескую, то есть надзирающую силу и деятельность» [7, т. 1, с. 63].
«...Существует и взаимное пребывание ипостасей друг в друге и перихорисис, — не сомневается святитель Григорий Палама, — так как Они целиком и постоянно и нерасторжимо охвачены друг другом, так что и энергия трех ипостасей — едина. Не так, как у людей, где действие троих будет похожим, но, — поскольку каждый действует сам по себе, — особым. Не так, стало быть, но поистине одна и та же [у Них энергия], поскольку одно движение божественной воли, производимое от непосредственно предшествующей причины Отца и через Сына ниспосылаемое и во Святом Духе проявляемое… Всякая тварь есть единое дело Троих, и мы научились от отцов, рассматривая ее, помышлять у трех поклоняемых Лиц одну и ту же, а не распределенную между каждым [из Них], божественную энергию. И поскольку, согласно преданию богословов, “Божественность” есть главным образом имя не Божией сущности, а Божией энергии, то мы говорим об одной и той же божественности трех покланямых Лиц» [4, с. 25].
В строгом смысле, Бог, будучи абсолютно простым и единым, источает едино-простое всесовершенное вечное действие. Между тем, изливаясь в мир, Божественная энергия воспринимается каждым творением по-своему, в соответствии с его естественными и ипостасными особенностями. При поверхностном восприятии кажется, что относительно разных созданий неизменяемый, независящий от условий пространства и времени Бог в разные исторические периоды в разных местах действует, как бы меняясь.
Подчеркнем, что действия Божьи, воспринимаемые нами как многообразные, не являют Господа сложным. Необходимо верить, что если созерцание образов мира, предвечно существовавших в Божественном сознании, не противоречило Его простоте, то не противоречит и осуществление этих образов в процессе Творения и Домостроительства.
Для того чтобы объяснить, как едино-простое Божественное действие проявляется в виде множества разнообразных энергий, Святые Отцы прибегали к примерам, заимствованным из повседневной жизни. Солнце, говорили они, одинаково освещает глинистую жижу и твёрдый парафин, однако под влиянием ярких лучей жидкая глина затвердевает, а твёрдый парафин тает. Навскидку может показаться, что речь в данном пассаже идёт о двух диаметрально противоположных солнечных влияниях, на самом же деле — об одном: о нагреве. Другой иллюстрацией может служить печать, оставляющая неодинаковые оттиски на разнородных поверхностях: на воске — отчетливый, на мокрой бумаге — размытый, а на песке — неразборчивый.
Простота всеобъемлющего единотроичного действия не нарушается даже и Промыслом в области нравственных тварей, то благословляемых, то осуждаемых и испивающих чашу ярости Божией.
«Бог благ и только благое творит, — наставляет Антоний Великий, — вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым. А мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми, становимся отверженными от Него. А сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями — соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискаем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но — что посредством таких действий и обращения нашего к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость. Так что сказать: “Бог отвращается от злых” — есть то же, что сказать: “Солнце скрывается от лишенных зрения”» [8, с. 126].
Итак, несмотря на то, что о Божеском естестве можно говорить только в единственном числе, о Божественной энергии — и в единственном, и во множественном.
Следует знать, утверждает святитель Григорий Палама, «что много суть энергий Божиих, получивших одинаковое наименование. Ведь есть зрительная, очистительная, обоживающая и созерцательная [энергия] и пребывание везде и нигде или, иначе говоря, приснодвижимость, и осиявший на Фаворе избранных учеников свет» [4, с. 198].
Всё, что сотворено и обладает бытием, существует не само по себе, а в силу причастности Отцу и Сыну и Святому Духу. Если бы Господь отстранился от Промысла хоть на мгновение, мир тут же канул бы в небытие. Эту причастность нельзя понимать как сопричастность Божьей природе. Ведь коли бы тварное естество приобщилось к ней, то его собственные сущностные свойства совместились бы с Божественными. Естество стало бы разом и созданным, и не созданным; и ограниченным, и неограниченным; и изменяемым и неизменяемым, что невозможно. Вот и выходит, что причастность творения Богу есть причастность Его благим действиям или энергиям.
«С одной стороны, — пишет преподобный Максим Исповедник, — Бог по Своей Сущности апофатически отделен от всего сущего, ибо [по Своей Сущности] никем никак не может быть ни высказан, ни помыслен, ни доступен к сопричастию [с Ним. Но с другой стороны,] по Своему промыслительному исхождению Он становится для многих сопричастным и многих исполняет [Собой]. Ибо каждое из сотворенных, по собственному логосу, существующему в Боге, называется членом Бога» [9, с. 214].
По отношению к учению о смысле христианской жизни, опасность отрицания Божественности изливаемых Отцом и Сыном и Святым Духом энергий состоит в том, что сим убивается надежда на главное: обожение и единение с Богом. Ведь если бы энергии не были Божеством, значит не было бы никакого обожения, ни единения с Господом, ни благодатного усыновления праведников во Христе; никто и никогда из людей не стал бы причастником Божеского естества (2Пет. 1:4).
Леонов А. М. Преподаватель Догматического Богословия СПб ПИРиЦИ.
P. S. см. также статью:
Введение в понятия: «сущность», «ипостась», «акциденция».
*******
1.Святитель Григорий Богослов. Творения. М.: Изд. Сибирская Благозвонница, 2007.
2.Максим Исповедник. О различных недоумениях у святых Григория и Дионисия. М.: Изд. Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2006.
3.Святитель Григорий Палама. Антирретики против Акиндина. Краснодар: Изд. Текст, 2010.
4.Святитель Григорий Палама. Трактаты. Краснодар: Изд. Текст, 2007.
5.Путь, Истина и Жизнь. Вероучительные тексты Православной Церкви (составитель Борозинец Т.). К.: Изд. Послушник, 2013.
6.Преподобный Анастасий Синаит. Избранные творения. М.: Изд. Паломник; Сибирская благозвонница, 2003.
7.Святитель Григорий Нисский. Догматические сочинения. Краснодар: Изд. Текст, 2006.
8.Преподобный Антоний Великий. Поучения. М.: Изд. Сретенский монастырь, 2008.
9.Преподобный Максим Исповедник. Вопросы и затруднения. М.: Изд. Паломник, 2008.
I.
Возводя нас духовно к истокам зарождения общества и указывая на главный мотив человеческой жизни, Священное Писание повествует о цели создания людей: «От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас» (Деян. 17:26-27).
Раскрывая историю развития отношений человека и Бога, Библия предоставляет множество неопровержимых свидетельств, удостоверяющих в возможности лицезрения Творца: «я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя» (Быт. 32:30); «И говорил Господь с Моисеем лицем к лицу, как бы говорил кто с другом своим» (Исх. 33:11); «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя» (Иов 42:5).
Но с другой стороны, слово Божие как будто утверждает и обратное. Так, в сцене диалога Господа с Моисеем читаем: «лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх. 33:20). В других же местах сообщается: Бог «обитает в неприступном свете» и Его «никто из человеков не видел и видеть не может» (1Тим. 6:16); «Бога никто никогда не видел» (1Ин. 4:12).
Опираясь на факт этого кажущегося «противоречия» как на убедительное доказательство ложности Писания, атеисты нередко используют его в идеологической пропагандистской борьбе. А между тем, здесь нет противоречия. Дело в том, что Бог является видимым и вместе невидимым не в одном и том же отношении, а в двух.
II.
Всякая сущность (естество) неразлучна с проявлениями своих качеств и свойств, на всем продолжении бытия. По большому счёту, существование — это и есть проявление сущности. Поскольку же не бывает бытия без существования, постольку необходимо признать, что не бывает и не проявляющего себя естества. Скажем, человек по-человечески мыслит, золото златовидно блестит. Сущностные проявления характерны как для конечного естества, так и для бесконечного — Божеского. Традиционно эти проявления называются действиями или энергиями (от греч. «ἐνέργεια» — энергия, деятельность). Можно сказать, что энергия — это деятельное движение природы. Именно по энергиям Бог представляется видимым, познаваемым и именуемым, а по сущности — нет.
Не следует думать, будто действия Пресвятой Троицы обнаруживаются только в творении мира и попечении о нём. Ведь Божественные совершенства всегда проявляются в полноте. Господь есть «Бог славы» (Деян. 7:2) и «Свет» (1Ин. 1:5). Слава-Сияние источается Его самобытной всесовершенной природой не от случая к случаю, а вечно и непрестанно, независимо ни от кого и ни отчего. Бог — Жизнь, и в Его бытии заключена полнота жизненной деятельности. Следовательно, представлять Вседержителя когда-либо бездействовавшим — извращать верное понятие о Нём.
Другое дело, что действия Божьи, явленные в царстве творения, созерцаются с большею или меньшею очевидностью, а внутренняя жизнь Отца и Сына и Святого Духа — Тайна. Вот почему Божественный Свет именуют Божественным Мраком.
Чем занимался Господь, когда не было мира, — сказать трудно, особенно, если учитывать, что до сотворения «всего видимого и невидимого» не было времени, а значит, и не было прошлого. К примеру, святитель Григорий Богослов нашёлся поведать об этом так: «...Поелику Богу нельзя приписать недеятельности и несовершенства, то чем занята была Божия мысль прежде, нежели Всевышний, царствуя в пустоте веков, создал вселенную и украсил формами? — Она созерцала вожделенную светлость Своея доброты, равную и равно совершенную светозарность трисиянного Божества, как известно сие единому Божеству, и кому открыл то Бог. Мирородный Ум рассматривал также в великих Своих умопредставлениях Им же составленные образы мира, который произведен впоследствии, но для Бога и тогда был настоящим. У Бога все пред очами: и что будет, и что было, и что есть теперь. Для меня такой раздел положен временем, что одно впереди, другое позади; а для Бога все сливается в одно, и все держится в мышцах великого Божества» [1, т. 2, с. 18].
Между тем, если о внутренней деятельности Бога мы знаем хоть что-то, то Его субстанция для нас полностью апофатична. «Итак, никакая сумма всего, что говорится о Боге или о том, что около Бога, никогда не сможет быть сущностью Бога, — уверен преподобный Максим Исповедник, — поскольку само то, по отношению к чему оно говорится, не сможет когда-либо выразить единственное приличное Единому Богу положение — безотносительное и совершенно свободное от действия в отношении чего-либо» [2, с. 200].
III.
Казалось бы, истина в вопросе о различении сущности и её проявлений лежит на поверхности. Тем не менее, в XIV веке стараниями еретиков Варлаама и Акиндина обрело широту странное учение, сообразно которому, Божественные энергии отождествлялись то с Божеской сущностью, то с Сыном, но чаще — с сотворёнными силами и действиями. «Не существует иной нетварной Божественности и энергии помимо природы Бога». — Утверждали еретики. — «Мы не можем чего-либо из нетварного и естественно присущего Богу помышлять чем-либо иным по отношению к Его сущности, ни что премудрость, слава, благость и вообще общая нетварная энергия Святой Троицы является бессущностной, безыпостасной и [вообще какой-либо] иной кроме Сына» [3, с. 11-12].
В качестве обвинительной претензии использовался неубедительный, но пугающий тезис: отличение энергий от сущности и соотнесение их с Богом, Божеством и Божественностью равносильно исповеданию двух богов.
Чем можно на это возразить? — Как известно, сущность и деятельность — реалии разного порядка, их нельзя складывать арифметически, словно картофелины или монеты. Ведь не складываем же мы призадумавшегося счетовода с раздумьем, присевшего путника — с сидением, а дремлющего сторожа — со сном. «...Хотя божественная энергия и различна от божественной сущности, — пишет святитель Григорий Палама, — но в сущности и энергии — одна божественность Бога. И не только одна, но и простая, ибо какое сложение движущегося с движением или, — по-другому говоря, — действующего и действия? Ибо и остановившейся не сложен по причине стояния» [4, с. 27].
Согласно святоотеческому разумению, отождествлять Божественные энергии и Божественную сущность — значит: или, признав Бога бездействующим, свести термин «энергия» к пустому, бессодержательному звуку, или поверить, что всё, происходящее от энергии, происходит из сущности, и наоборот.
Первое положение опровергается достаточно быстро. Ведь очевидно, что выражение «Бог не является действующим» равносильно суждению: Он не является всемогущим, мыслящим, волевым, блаженным, благим, а является голой абстракцией. Однако, под это описание подходит не Господь воинств Небесных, не Царь, а какой-то мечтательный, фантастический идол.
В шаткости этого довода убеждает нас и другое. Всякому здравомыслящему человеку должно быть понятно, что прежде создания первого творения никаких прочих творений быть не могло. Для того чтобы образовать первозданный объект, надлежало совершить творческое действие. И оно было совершено: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1). Нет нужды истолковывать, что поскольку это действие послужило причиной творения, постольку предшествовало ему и, следовательно, было нетварным. Но из всего существующего нетварен только Господь: «без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1:3). Имеем: Божественная энергия неотделима от Бога: она есть самораскрытие Отца и Сына и Святого Духа, и к ней можно прилагать имя Бога, Божественности, Божества.
Если, всё же, последовать за еретиками и признать, что энергии созданы, производным последствием этого исповедания явится нелепое заключение: сотворенные Божьи энергии существовали прежде самого первого творения; и от вечности существует не одно, а два противоположных начала: созданное и не созданное.
В чём же заключается абсурдность второго положения? — Если всё, что происходит от энергии, происходит и из сущности, а всё, что из сущности, то и от энергии, получается, что во-первых, созданный «из ничего» мир создан из Божеского естества (единосущен Творцу), и во-вторых, Сын не только рождён из сущности Отца, а Святой Дух не только исходит от Него, но и сотворены. Кроме того, в случае сочувствия данному постулату, не останется ничего другого, кроме как согласиться, что Божественные творческие замыслы, предшествовавшие акту создания мира, относятся не к деятельности, а к естеству. А коль скоро эти замыслы постижимы (через исследование мира), то постижима и непостижимая троичная сущность.
На Поместном Константинопольском Соборе 1351 года лжеучение Варлаама и Акиндина получило жесткую оценку: «...Мудрствующим и говорящим, что имя Божества говорится только о Божественной сущности, и не исповедующим, согласно богодухновенному богословию святых и благочестивому мудрованию Церкви, что оно налагается не меньше и на Божественную энергию, и при этих обстоятельствах опять-таки почитающим всеми способами одно [только] Божество Отца, Сына и Святого Духа, считать ли Божеством их сущность или энергию (как и этому [почитанию] научают нас Божественные тайновидцы), — анафема, анафема, анафема» [5, с. 71].
IV.
Подведём под сказанным черту. Сущность является причиной и источником энергий, и как причина — выше них. А энергии обусловлены сущностью. В то же время, Бог познаётся и именуется именно по энергиям, а по сущности — нет.
«...По сущности, — учит святитель Григорий Палама, — Бог выше всех этих энергий, потому что, с одной стороны, по ней Он пребывает сверхъименным, а по ним — именуемым, а с другой, потому что по ней Он непричаствуем, а по этим — причаствуемый. К тому же еще и потому что по ней Он абсолютно не может быть помышлен, а по этим — некоторым образом мыслится.., а еще и потому, что сущность есть причина этих энергий, и поэтому превосходит их причинностью. Ибо не стоит удивляться тому, что хотя сущность и энергия являются у Бога в некотором отношении одним [и тем же], и Бог один, однако сущность есть причина энергий и как причина превосходит их… Сущность превосходит энергии, не являющиеся ни единосущными, ни иносущными, так как они [только] принадлежат самоипостасным, но ни одна энергия не самоипостасна. Поэтому святые и говорят, что они по природе извечно суть окрест Бога» [4, с. 57].
V.
Несмотря на то, что в Боге различают три Ипостаси, мы не исповедуем, что для Него характерна тройственность действий.
«Едино и подобно действие Отца и Сына и Святого Духа, — удостоверяет нас преподобный Анастасий Синаит, — как едины мощь, сила, хотение и воля Их. Ведь когда Отец совершает что-нибудь, то неотделимо соучаствует с Ним и Сын; а когда Сын или Святой Дух исполняют что-нибудь, то нераздельно содействует Им и Отец. Ни Сын не делает ничего самопроизвольно и сам по себе без Отца, ни Отец — без Сына и Духа, ни Дух — без Отца и Сына» [6, с. 74 – 75].
Единство энергии Пресвятой Троицы нельзя понимать в смысле суммарной совокупности трех индивидуальных действий обособленных Божеских Лиц, пусть даже и признаваемых солидарными в замыслах и судах. Ведь Отец, Сын и Святой Дух — не триада Богов, а едино-единственный Бог. Стало быть, и энергия трех Ипостасей едина. В пользу этого наши вселенские учителя высказывались все, как один.
«...Всякую деятельность, — пишет святитель Григорий Нисский, — Святая Троица не приводит в действие раздельно по числу Ипостасей; напротив того, происходит одно какое-либо движение и распоряжение доброй воли, переходящее от Отца чрез Сына к Духу. Посему, как производящих одну и ту же жизнь не называем тремя животворящими, ни созерцаемых в одной и той же благости тремя благими, ни о всем другом не выражаемся множественно, так не можем именовать тремя Богами совокупно и нераздельно друг через друга приводящих в действие на нас и на всяких тварях оную Божескую, то есть надзирающую силу и деятельность» [7, т. 1, с. 63].
«...Существует и взаимное пребывание ипостасей друг в друге и перихорисис, — не сомневается святитель Григорий Палама, — так как Они целиком и постоянно и нерасторжимо охвачены друг другом, так что и энергия трех ипостасей — едина. Не так, как у людей, где действие троих будет похожим, но, — поскольку каждый действует сам по себе, — особым. Не так, стало быть, но поистине одна и та же [у Них энергия], поскольку одно движение божественной воли, производимое от непосредственно предшествующей причины Отца и через Сына ниспосылаемое и во Святом Духе проявляемое… Всякая тварь есть единое дело Троих, и мы научились от отцов, рассматривая ее, помышлять у трех поклоняемых Лиц одну и ту же, а не распределенную между каждым [из Них], божественную энергию. И поскольку, согласно преданию богословов, “Божественность” есть главным образом имя не Божией сущности, а Божией энергии, то мы говорим об одной и той же божественности трех покланямых Лиц» [4, с. 25].
VI.
В строгом смысле, Бог, будучи абсолютно простым и единым, источает едино-простое всесовершенное вечное действие. Между тем, изливаясь в мир, Божественная энергия воспринимается каждым творением по-своему, в соответствии с его естественными и ипостасными особенностями. При поверхностном восприятии кажется, что относительно разных созданий неизменяемый, независящий от условий пространства и времени Бог в разные исторические периоды в разных местах действует, как бы меняясь.
Подчеркнем, что действия Божьи, воспринимаемые нами как многообразные, не являют Господа сложным. Необходимо верить, что если созерцание образов мира, предвечно существовавших в Божественном сознании, не противоречило Его простоте, то не противоречит и осуществление этих образов в процессе Творения и Домостроительства.
Для того чтобы объяснить, как едино-простое Божественное действие проявляется в виде множества разнообразных энергий, Святые Отцы прибегали к примерам, заимствованным из повседневной жизни. Солнце, говорили они, одинаково освещает глинистую жижу и твёрдый парафин, однако под влиянием ярких лучей жидкая глина затвердевает, а твёрдый парафин тает. Навскидку может показаться, что речь в данном пассаже идёт о двух диаметрально противоположных солнечных влияниях, на самом же деле — об одном: о нагреве. Другой иллюстрацией может служить печать, оставляющая неодинаковые оттиски на разнородных поверхностях: на воске — отчетливый, на мокрой бумаге — размытый, а на песке — неразборчивый.
Простота всеобъемлющего единотроичного действия не нарушается даже и Промыслом в области нравственных тварей, то благословляемых, то осуждаемых и испивающих чашу ярости Божией.
«Бог благ и только благое творит, — наставляет Антоний Великий, — вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым. А мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми, становимся отверженными от Него. А сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями — соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискаем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но — что посредством таких действий и обращения нашего к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость. Так что сказать: “Бог отвращается от злых” — есть то же, что сказать: “Солнце скрывается от лишенных зрения”» [8, с. 126].
Итак, несмотря на то, что о Божеском естестве можно говорить только в единственном числе, о Божественной энергии — и в единственном, и во множественном.
Следует знать, утверждает святитель Григорий Палама, «что много суть энергий Божиих, получивших одинаковое наименование. Ведь есть зрительная, очистительная, обоживающая и созерцательная [энергия] и пребывание везде и нигде или, иначе говоря, приснодвижимость, и осиявший на Фаворе избранных учеников свет» [4, с. 198].
VII.
Всё, что сотворено и обладает бытием, существует не само по себе, а в силу причастности Отцу и Сыну и Святому Духу. Если бы Господь отстранился от Промысла хоть на мгновение, мир тут же канул бы в небытие. Эту причастность нельзя понимать как сопричастность Божьей природе. Ведь коли бы тварное естество приобщилось к ней, то его собственные сущностные свойства совместились бы с Божественными. Естество стало бы разом и созданным, и не созданным; и ограниченным, и неограниченным; и изменяемым и неизменяемым, что невозможно. Вот и выходит, что причастность творения Богу есть причастность Его благим действиям или энергиям.
«С одной стороны, — пишет преподобный Максим Исповедник, — Бог по Своей Сущности апофатически отделен от всего сущего, ибо [по Своей Сущности] никем никак не может быть ни высказан, ни помыслен, ни доступен к сопричастию [с Ним. Но с другой стороны,] по Своему промыслительному исхождению Он становится для многих сопричастным и многих исполняет [Собой]. Ибо каждое из сотворенных, по собственному логосу, существующему в Боге, называется членом Бога» [9, с. 214].
По отношению к учению о смысле христианской жизни, опасность отрицания Божественности изливаемых Отцом и Сыном и Святым Духом энергий состоит в том, что сим убивается надежда на главное: обожение и единение с Богом. Ведь если бы энергии не были Божеством, значит не было бы никакого обожения, ни единения с Господом, ни благодатного усыновления праведников во Христе; никто и никогда из людей не стал бы причастником Божеского естества (2Пет. 1:4).
Леонов А. М. Преподаватель Догматического Богословия СПб ПИРиЦИ.
P. S. см. также статью:
Введение в понятия: «сущность», «ипостась», «акциденция».
*******
1.Святитель Григорий Богослов. Творения. М.: Изд. Сибирская Благозвонница, 2007.
2.Максим Исповедник. О различных недоумениях у святых Григория и Дионисия. М.: Изд. Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2006.
3.Святитель Григорий Палама. Антирретики против Акиндина. Краснодар: Изд. Текст, 2010.
4.Святитель Григорий Палама. Трактаты. Краснодар: Изд. Текст, 2007.
5.Путь, Истина и Жизнь. Вероучительные тексты Православной Церкви (составитель Борозинец Т.). К.: Изд. Послушник, 2013.
6.Преподобный Анастасий Синаит. Избранные творения. М.: Изд. Паломник; Сибирская благозвонница, 2003.
7.Святитель Григорий Нисский. Догматические сочинения. Краснодар: Изд. Текст, 2006.
8.Преподобный Антоний Великий. Поучения. М.: Изд. Сретенский монастырь, 2008.
9.Преподобный Максим Исповедник. Вопросы и затруднения. М.: Изд. Паломник, 2008.
