От Рождества до Сретения

Книга посвящена истории праздников, объединенных темой прославления явившегося в мир Бого-Человека Иисуса Христа. Читатель познакомится со структурой этого календарного периода, узнает о богословской общности его важнейших торжеств, о причинах долгого отторжения Востоком римского праздника Дня Рождения Господа (Рождества Христова), о роли праздников Обрезание Господне, Богоявление и Сретение Господне в Рождественском цикле. Немного подумаем о неопределенном статусе этого великого торжества встречи Ветхого и Нового Завета в современном обиходе. Материалы Приложения заставят поразмышлять над некоторыми насущными вопросами, а публикуемые в русском переводе литургийные новозаветные чтения позволят использовать работу в богослужебной практике.
Книга обращена ко всем желающим уяснить смысл Вифлеемской тайны, положившей начало Новой эры в истории человечества.


ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ
ПРАЗДНИКИ РОЖДЕСТВЕНСКОГО ЦИКЛА
НЕДЕЛЯ ПРЕД РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ
НАВЕЧЕРИЕ РОЖДЕСТВА
РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
НЕДЕЛЯ ПО РОЖДЕСТВЕ ХРИСТОВОМ
ОБРЕЗАНИЕ ГОСПОДНЕ
СВЯТОЕ БОГОЯВЛЕНИЕ. КРЕЩЕНИЕ ГОСПОДНЕ
СРЕТЕНИЕ ГОСПОДНЕ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ПОСЛЕДНИЙ АККОРД РОЖДЕСТВА
ПРИЛОЖЕНИЕ


ПРЕДИСЛОВИЕ

Если Воскресение Христово (Пасха) ассоциируется в нашем сознании прежде всего с крестным ходом, колокольным звоном, приветствиями, лобызаниями, куличами и красными яйцами, то Рождество Христово – с ёлкой, святочными гуляниями, колядками, поросёнком или гусем (желательно с голубым карбункулом внутри)! С этим никто не спорит. Но когда мы хотя бы на школьном уровне пытаемся уяснить смысл Рождества и связанных с ним праздников, то сталкиваемся порой с неразрешимыми трудностями.

Недоумение вызывает уже подзаголовок книги. Можно ли вообще говорить о некоем календарном «цикле», или о периоде, состоящем из объединённых темой и хронологией календарных феноменов? С пасхальным периодом ясно: Воскрешение Лазаря, Вход Господень в Иерусалим, Страстная седмица, Смерть и Воскресение, Вознесение, Сошествие Святого Духа. Всё в соответствии с хронологией новозаветной истории. А здесь? Сначала правильно: День Рождения Господа, затем Обрезание (хотя и непонятно, какое назидание должен вынести из этого праздника христианин). Потом мы вдруг «перескакиваем» лет через тридцать и празднуем Крещение Господа перед началом Его общественного служения, а затем почему-то вновь возвращаемся к событиям сорокового дня Его земной жизни (Сретение). Где же логика? Быть может, надо последние два праздника поменять местами?

Не меньше вопросов вызывают даты и содержание самих праздников.

Почему мы празднуем наше «Русское Рождество», как окрестили его наши СМИ, 7 января, с отставанием на тринадцать дней от зимнего солнцеворота (в этом легко убедиться, заглянув в Астрономический календарь), который стал нерушимой датой праздника ещё в IV столетии? Если 25 декабря – Рождество «католическое», то почему его празднуют и протестанты, и большинство Православных Церквей (в том числе и первенствующая – Константинопольская)? Правы ли баннеры и открытки, поздравляющие нас «С Новым Годом и Рождеством»? Почему праздника Рождества вообще нет у армян, в чём легко убедиться, заглянув в их храм Святой Екатерины на Невском проспекте? Они ведь верят в Его рождение в Вифлееме и любят не меньше нашего! Если Рождество Христово для нас – второй по значимости праздник после Пасхи, почему же некоторые христиане не празднуют день своего рождения? Наконец, можно ли православным детям принимать участие в проводимых садами и школами новогодних («коммунистических») ёлках?

Праздник Крещения Господня ассоциируется в первую очередь с водой, недаром же в старину народ именовал его просто «Иорда́нь»! Среди прихожан возникают «глубокомысленные» богословские дискуссии: какая водица больше по́льзует – «богоявленская» или «крещенская», обязательно ли её пить натощак, можно ли давать её хворой кошечке, и нужно ли для подтверждения своего исповедания православия бесстрашно нырять в прорубь?

Со Сретением Господним и вовсе худо. Какой там «Рождественский цикл»? Святочные настроения и утехи канули в лету... Голова занята другим: скоро Великий пост – будем каяться! Да, а кто там с кем встретился? Конечно же – зима с весной, как читаем в Словаре Владимира Даля. На дворе ведь первая капель...

Исходя из этих и других, невысказанных, вопросов, определяем цель книги. Во-первых, дать общее представление о рождественско-богоявленско-сретенском праздничном периоде. Во-вторых, на доступном уровне, не вдаваясь в дебри специальных тем, познакомить читателя с его главными календарными вехами, изъяснив их историю и подлинный богословский смысл, зачастую скрытый под толщей сезонных примет и народных суеверий. В-третьих, вместе поразмыслить над некоторыми темами и реалиями, непосредственно связанными с праздниками Рождественского цикла. Этому служат статьи, вынесенные в Приложение.

Главы, посвящённые двунадесятым праздникам, построены так. Во-первых, предлагается статья (статьи), объясняющая смысл исторического события, ставшего основой праздника. Во-вторых, рассказывается, как и почему это единичное событие Священной истории стало ежегодно воспроизводимым календарным феноменом – то есть собственно праздником. Третий подраздел содержит некоторые богослужебные тексты праздника в переводе на русский язык, сопровождаемые необходимыми для их осмысленного понимания комментариями. В первую очередь – это тропарь и кондак, с предельным лаконизмом формулирующие смысл празднуемого события, а также апостольское и евангельское литургийные чтения, непосредственно или символически связанные с главной темой праздника. Они могут быть использованы для подготовки и во время богослужения. Этой же цели служат и отобранные некоторые лучшие, на наш взгляд, проповеди, по техническим причинам оформленные в виде «виртуального приложения», впрочем, легкодоступного [45].

В книгу также включены – кроме праздника Обрезания – Недели пред и по Рождестве Христовом, а также На́вечерие Рождества, чьи литургийные чтения позволяют проследить историю Рождества как евангельского события глазами священных авторов в расширенном контексте.

Евангельские цитаты в статьях в ряде случаев дублируются текстами богослужебных чтений. Они сохранены, чтобы сохранить связность текста и не отсылать читателя к другому абзацу или странице, а затем возвращать его вновь. Это затрудняет чтение. Вряд ли кто-то посетует на повторение евангельских слов в ином повествовательном контексте. Небольшие повторы могут встречаться в текстах глав и статей Приложения, изначально носивших самостоятельный характер. И в этом случае автор не стал разрушать их структурную целостность, памятуя, что repetitio est mater studiorum.

Тексты синоптических Евангелий даются в переводе Сергея Аверинцева [1], другие новозаветные тексты – в переводе под редакций епископа Кассиана (Безобразова) [5]; в том и другом случае – с оглядкой на греческий текст и его подстрочный перевод [6]. Переводы архимандрита Ианнуария (Ивлиева) оговариваются особо.

Бо́льшая часть библиографических ссылок даётся в основном тексте в прямоугольных скобках в соответствии с нумерацией использованных источников и литературы.

Хочу выразить сугубую благодарность Высокопреосвященнейшему Льву, митрополиту Великого Новограда и Старорусскому, в епархиальном журнале которого была опубликована одноименная этой книге статья [53]. Её можно назвать «зерном горчичным», а владыку Льва – крёстным отцом книги.

Выражаю не менее искреннюю благодарность епископу Юрьевскому Арсению, архимандриту Ианнуарию (Ивлиеву), протоиерею Вячеславу Харинову, протоиерею Сергию Стольникову, протоиерею Сергию Золотарёву, протоиерею Александру Сорокину, иеромонаху Андрею (Бартову), иерею Илие Макарову, иерею Александру Антонову, иерею Димитрию Дмитриеву, А. В. Вознесенскому и другим сотрудникам Издательского дома «Коло», М. А. Фурсову и всем сотрудникам «Типографии Михаила Фурсова», К. Б. Танциреву, К. Р. Бекташеву, А. Корбину, И. В. Смирнову, П. Н. Афонину, М. Б. Наниевой, А. М. Бобошкиной, В. М. Соболевой, Б. В. Тимецу, Е. В. Глют, А. А. Кильдюшову и другим, пожелавшим остаться безымянными. Помощь каждого в подготовке книги к печати индивидуальна и неоценима.

Прошу читателей направлять свои замечания и пожелания по электронной почте: mm@bcex.ru или по адресу: Церковь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». 191123. Санкт-Петербург, Шпалерная ул., д. 35а.

Иподиакон Георгий Рубан

Во Граде Святого Петра,
27 ноября 7523 α̉πὸ του̃ κόσμου, α̉πὸ του̃ Άδάμ, 8 индикта,
10 декабря 2014 ab Incarnatione Domini nostri Jesu Christi,
2767 ab Urbe condita,
в праздник чествования иконы Божией Матери, именуемой «Зна́мение»


ПРАЗДНИКИ РОЖДЕСТВЕНСКОГО ЦИКЛА

Среди многочисленных торжеств Православного календаря выделяются две тематически объединённые группы праздников. Следуя один за другим, они образуют довольно протяжённые временны́е периоды, не совсем точно именуемые «циклами». На богослужебном, всем доступном, уровне, они выражают два важнейших догмата Христианства как религии Спасения – Богоявление (Вочеловечение), то есть явление Бога во плоти, и Его Воскресение из мёртвых. Воскресению Христову посвящён весьма продолжительный и тщательно разработанный календарный период, именуемый «Пасхальным циклом» [55. С. 74–84]. Рождественский цикл по разным причинам не получил такого законченного оформления.

Представим себе современный цикл рождественских праздников и воспоминаний в виде перечня их названий с краткими пояснениями (раздел основан на одноименной публикации [56]). Три из этих торжеств – Рождество, Богоявление и Сретение – праздники двунадеся́тые, один – Обрезание – праздник великий. (Об иерархической лестнице православных праздников см.: [57].)


Рождественский цикл в современном календаре

«Неделя святых пра́отец (праотцов)». Празднование совершается в предпоследнее воскресенье перед Рождеством Христовым, поэтому фиксированной даты у него нет. – Церковь воспоминает всех древних родоначальников (по-гречески патриархов) богоизбранного народа и их потомков – от Адама до Иосифа Обручника, «юридического» отца Мессии. Здесь пред нами символически предстаёт вся история дохристианского человечества! В бесконечном перечне имен особо выделяются ветхозаветные пророки – люди «проповедавшие Христа», то есть готовившие людей к принятию Мессии, впрочем, как и все библейские праведники, движимые мессианским ожиданием.

«Суббота пред Рождеством Христовым» (последняя суббота перед праздником Рождества).

«Неделя святых оте́ц (отцов)» (ближайшее воскресенье перед Рождеством, также без фиксированной даты). Церковь вновь воспоминает всех ветхозаветных святых, но особо прославляются предки Иисуса Христа по плоти. Поэтому в Евангельском чтении на Литургии приводится человеческая родословная (генеалогия) Иисуса Христа.

«Кану́н Рождества», или «На́вечерие праздника» (24 декабря / 6 января).

«Рождество Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа [в 5508 году от Сотворения мира, в царствование Кесаря Августа, в Вифлееме Иудейском]». – В квадратных скобках – дополнение названия праздника по старым Месяцесловам. Более точное в догматическом аспекте – его греческое название; буквально: «Рождение по плоти (κατὰ σάρκα) (! – Ю. Р.) Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа». – (25 декабря / 7 января{1} ). Вероятно, не все знают, что в старых богослужебных книгах под 25-м декабря, наряду с обычным названием праздника Рождества, помещался подзаголовок: «Пасха. Праздник тридневный»! Да и сорокадневный Рождественский пост явно соотносится со Святой четыредеся́тницей [48]. Сравнение с Пасхой, которую богослужебные песнопения называют «праздником из праздников и торжеством из торжеств», – указание на особый характер Рождества Христова и одновременно – на всё же более скромное его чествование: Пасха с особой торжественностью празднуется неделю (Светлую седмицу), а Рождество – три дня. Разумеется, в догматическом аспекте это сравнение условно: без дня Рождения не было бы и дня Воскресения!

«Собор Пресвятой Богородицы» (26 декабря / 8 января). – На следующий день после празднования Рождества Христова Церковь призывает нас вновь собраться в храмах для торжественного прославления Пресвятой Девы Марии, ставшей соучастницей великого таинства воплощения и вочеловечения Сына Божия. Отсюда и название праздника: «Собрание (греч. сю́нодос, слав. соборъ) [в честь] Пресвятой Богородицы».

«Суббота по Рождестве Христовом»

«Неделя по Рождестве Христовом» – «Память святых и праведных Иосифа Обручника, царя Давида и Иакова, брата Господня». – Праздник посвящен трём иудейским праведникам, сыгравшим особую роль в Священной истории спасения, – родоначальнику мессианской династии Давиду († ок. 970 до н. э.), в переносном смысле – «отцу» Мессии (ставшему его прямым потомком), а также двум Его ближайшим родственникам – «юридическому» отцу Иосифу и сводному брату Иакову (вероятно, сыну Иосифа от первого брака). Он считается первым епископом иудео-христианской Церкви Иерусалима и воплощает несбывшуюся надежду на обращение ко Христу всего Израиля. Эти праведники прославляются в первое воскресенье после Рождества; если же Рождество приходится на воскресенье, то их память совершается на следующий день (26 декабря / 8 января), вместе с Собором Богородицы.

Память «мучеников святых младе́нец (младенцев) четырена́десяти (четырнадцати) тысяч, и́же в Вифлееме от Ирода избие́нных» (29 декабря / 11 января). – Воспоминаются первые невольные мученики будущей Христианской Церкви. Их судьба – символ всегда гонимого миром Христианства.

«По плоти обре́зание Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» (1/14 января). – Праздник основан на сообщении евангелиста Луки (Лк. 2:21). Он продолжает тему Рождества и утверждает реальное воплощение и вочеловечение Сына Божия, ставшего Сыном Человеческим. Обратите внимание на полное название праздника: акцентируется определение «по плоти» (сравните с названием Рождества). Здесь на уровне литургического богословия вновь и вновь утверждается догмат Бого-Человечества – подчёркивается реальная телесность Иисуса Христа и единение в Нём двух природ – божественной и человеческой – «неслитно», но и «неразлучно», согласно формулировке Халкидонского собора (451 г.).

«Суббота пред Богоявлением», или «Суббота пред Просвещением».

«Неделя пред Богоявлением», или «Неделя пред Просвещением».

«На́вечерие Богоявления», или «Крещенский сочельник».

«Святое Богоявление. Крещение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» (6/19 января). В канун Богоявления раньше торжественно крестили оглаша́емых, отсюда ещё одно древнее название праздника – «Просвещение».

«Суббота по Богоявлении», или «Суббота по Просвещении».

«Неделя по Богоявлении», или «Неделя по Просвещении».

(Обратим внимание на то, что праздничные периоды Рождества и Богоявления имеют большое сходство. Богослужебные коллизии, связанные с совпадением этих неподвижных праздников в разные годы с разными днями недели, регулируются церковным Уставом (Типиконом). В Сочельник того и другого праздника служится Литургия Василия Великого, бывшая до X—XI века главной евхаристической Литургией Константинополя. Всё это не случайно. В дальнейшем мы убедимся, что и догматический смысл этих торжеств в древности был практически тождественен.)

«Собор (Собрание) [в честь] Предтечи и Крестителя Господня Иоанна» (7/20 января). – Прославляется последний пророк Старого (Ветхого) и одновременно первый пророк Нового Союза-Завета Бога с людьми, величайший «между рождённых женщинами» (Мф. 11:11).

«Сре́тение (Встреча) Господа Бога и Спасителя нашего нашего Иисуса Христа» (2/15 февраля). – Праздник основан на рассказе евангелиста Луки о принесении сорокадневного Младенца Иисуса в Иерусалимский Храм (Лк. 2:22–40).

«Память праведных Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы» (3/16 февраля). – На следующий день после Сретения чествуются ветхозаветные праведники, встретившие в Храме Богомладенца Христа. Они олицетворяют завершение всей ветхозаветной истории ожидания Мессии. В отличие от подавляющего большинства своих современников, ослеплённых национально-политическими иллюзиями, приведшими библейский Израиль к трагедии, Симеон и Анна поняли истинный смысл и цель пришествия в мир Мессии.

Так завершается цикл Рождественских праздников и воспоминаний.



НЕДЕЛЯ ПРЕД РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ


Из богослужения праздника

Апостольское чтение на Литургии
(Евр. 11:9–10, 17–23, 32–40. – Зачало 328)
[Вера древних и конечное совершенство]

9Верою он [Авраам] поселился пришельцем в земле обетова́нной (обещанной ему Богом. – Ю. Р.), как в чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обещания; 10ибо он ожидал го́рода, имеющего твёрдое основание, архитектор и строитель которого – Бог.

<…> 17Верою Авраам выдержал испытание и принёс в жертву Исаака; он, получивший обещание [о сыне], приносил единородного, 18о котором ему было сказано: «в Исааке наречётся тебе семя (потомство. – Ю. Р.)». 19Он рассудил, что Бог силен и из мёртвых воскрешать, потому он и получил его [сына] обратно в предзнаменование. 20Верою, и для будущего, Исаак благословил Иакова и Исава. 21Верою Иаков, умирая, благословил каждого из [своих сыновей и] сыновей Иосифова и простёрся пред Богом, опираясь на верх своего посоха. 22Верою Иосиф, при кончине, напоминал об исходе сынов Израилевых [из Египта] и завещал о костях своих. 23Верою Моисей по рождении три месяца скрываем был родителями своими, ибо увидели они, что младенец прекрасен, и не устрашились повеления царя.

<…> 32И что ещё скажу? Ибо не достанет мне времени, чтобы повествовать о Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и [других] пророках, 33которые верою покорили царства, творили правду, достигли обещанного, заградили уста львов, 34угасили силу огня, избежали острия меча, получили силу в немощах, стали крепкими на войне и отразили полки чужих. 35Были женщины, получившие мёртвых своих воскресшими. Другие же были замучены, отказавшись от освобождения, чтобы достигнуть лучшего воскресения. 36Иные же испытали поругания и побои, а также узы и темницы, 37были побиты камнями, подвергнуты пытке, перепилены, умерли от меча, провели жизнь в скитаниях в овечьих шкурах и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, страдания. 38Те, которых весь мир не был достоин, блуждали по пустыням и горам, по пещерам и земным ущельям.

39И все они, засвидетельствованные через веру, не получили обещанного, 40потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее: чтобы они вместе с нами достигли совершенства.


Евангельское чтение на Литургии
(Мф. 1:1–25. Зачало 1)
[Генеалогия Иисуса Христа. Его рождение от Девы Марии]

1Книга происхождения Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова.

2Авраам породил Исаака; Исаак породил Иакова; Иаков породил Иуду и братьев его; 3Иуда породил Фареса и Зару от Фамари; Фарес породил Эсрома; Эсром породил Арама; 4Арам породил Аминадава; Аминадав породил Наассона; Наассон породил Салмона; 5Салмон породил Вооза от Раав; Вооз породил Овида от Руфи; Овид породил Иессея; 6Иессей породил царя Давида.

Давид породил Соломона от той, что была замужем за Урией; 7Соломон породил Ровоама; Ровоам породил Авию; Авия породил Асу; 8Аса породил Иосафата; Иосафат породил Иорама; Иорам породил Озию; 9Озия породил Иоафама; Иоафам породил Ахаза; Ахаз породил Езекию; 10Езекия породил Манассию; Манассия породил Амона; Амон породил Иосию; 11Иосия породил [Иоакима; Иоаким породил] Иехонию и братьев его, во время выселения в Вавилон.

12После же выселения в Вавилон Иехония породил Салафиила; Салафиил породил Зоровавеля; 13Зоровавель породил Авиуда; Авиуд породил Элиакима; Элиаким породил Азора; 14Азор породил Садока; Садок породил Ахима; Ахим породил Элиуда; 15Элиуд породил Элеазара; Элеазар породил Матфана; Матфан породил Иакова; 16Иаков породил Иосифа, супруга Марии, от Которой родился Иисус, что именуется Христос.

17Итого всех поколений: от Авраама до Давида – четырнадцать поколений; и от Давида до выселения в Вавилон – четырнадцать поколений; и от выселения в Вавилон до Христа – четырнадцать поколений.

18Что до Иисуса Христа, то Его происхождение совершилось так: матерь Его Мария была обручена Иосифу; однако прежде, чем стали они жить совместно, обнаружилось, что Она ожидает дитя от Духа Святого. 19Между тем Иосиф, муж Её, был человек праведный и не хотел Её ославить, а потому вознамерился расторгнуть помолвку тайно. 20Когда, однако, он был в таких мыслях, – вот, Ангел Господень явился ему в сновидении, говоря:

«Иосиф, сын Давидов! Не страшись принять Мариам, жену твою; ибо то, что́ зачалось внутри Неё, – от Духа Святого. 21Сына родит Она, и ты наречёшь Ему имя – Иисус; ибо Он спасёт народ Свой от грехов их». 22Всё же это случилось во исполнение сказанного Господом через пророка, говорящего: 23«Се, Дева зачнёт во чреве, и родит Сына, и нарекут имя Ему – Эммануил» (Ис. 7:14), – что в переводе означает: «С нами Бог».

24Иосиф, пробудившись от сна, сделал, как велел ему ангел Господень, и принял жену свою; 25и не познал Её, и вот Она родила Сына, и он нарёк Ему имя – Иисус.


Замечания к апостольскому и евангельскому чтениям

«...Чтобы они вместе с нами достигли совершенства» (ст. 40); буквально – «были сделаны совершенными», то есть достигли конечной цели, свершения всего обещанного Богом. Апостольское чтение в Неделю перед Рождеством как будто бы не имеет прямого отношения к теме праздника. Это не так! Автор Послания с небывалым риторическим умением живописует всю силу веры ветхозаветных праведников, ничуть не уступавших в подвигах христианским мученикам и исповедникам, и вдруг говорит (слова звучат как приговор, как падение камня в пропасть): «все они... не получили обещанного» (ст. 39)!? На языке моралистики – это величайшая несправедливость, абсурд! На языке новозаветного богословия – констатация того, что своими силами человек не мог преодолеть пропасть, отделившую его от Бога в грехопадении: только после Боговоплощения и Воскресения стало возможным спасение мира. Вспомним сюжет иконы Воскресения: взломав врата мрачного Шео́ла (Аида), Христос протягивает руки праведникам, дожидавшимся Его там со времён Адама и Евы. (Подробнее о сотериологической проблематике см.: [55. С. 14 сл.].)

Евангельское чтение (его первая часть) может вызвать у современного человека недоумение и даже раздражение, особенно при чтении несколько смешного Синодального перевода: «...Авраам родил Исаака» и т. д. (ведь рожают женщины). Действительно, зачем нам эта длинная еврейская родословная? Ведь мы и так верим, что Иисус из Назарета – долгожданный Мессия, а главное – Сын Божий и наш Спаситель! Что тут доказывать?

Здесь мы должны учитывать ментальность как самого евангелиста Матфея, иудеохристианина, так и его читателей (по преданию, его Евангелие обращено именно к христианам из евреев). «А уверовавшие в Иисуса Христа иудеи... вовсе не стыдились своих отеческих преданий, не отвергали веру своих отцов, – поясняет архимандрит Ианнуарий (Ивлиев). – Для них, как и для всех иудеев, Бог был «Богом Авраама, Богом Исаака и Богом Иакова» (Исх. 3:15). Более того, они считали себя истинным Израилем! Это для них и о них Бог сказал о Себе через пророка Осию: «Когда Израиль был юным, Я возлюбил его, Я воззвал сына Моего из Египта"» (Ос. 11:1).
Но при этом в начале родословной в нарушение хронологии «почему-то упоминается не Авраам, а царь Давид. Почему? Да потому что выражение «Сын Давидов» было общепринятым у иудеев обозначением Мессии. Мессия, по всеобщему убеждению, должен был происходить из рода царя Давида. Почему «должен был»? Да потому что так говорит Писание, в словах которого у иудеев не было никакого сомнения, ибо Писание есть Слово Божие!» [24]


НАВЕЧЕРИЕ РОЖДЕСТВА

Предшествующий празднику Рождества Христова день именуется На́вечерием, или Кану́ном Рождества (подробнее см.: [40]). Народное названия этого дня строгого поста – Соче́льник или Соче́вник – происходит от единственно дозволенного Церковным уставом кушанья: «со́чиво обва́рено, или кутия́ с медом» [38. С. 534–535]. Это – варёная пшеница (или иной злак) с фруктами, подслащённая мёдом или сахаром. Правда, строгие постники воздерживаются даже от этого безобидного кушанья весь день – вплоть до появления на вечернем небе первой звезды.

В этот день совершается Литургия Василия Великого, и её богослужебные тексты вводят нас в богословскую и историческую проблематику праздника. Приводим здесь литургийные апостольское и евангельское чтения.


Апостольское чтение на Литургии
(Евр. 1:1–12. – Зачало 303)
[Завершение Откровения во Христе]

1Бог, многократно и многообразно говоривший в древности [нашим] отцам через пророков, 2в этот последний день сказал нам в Сыне (т. е. через Сына. – Ю. Р.), Которого поставил наследником всего, через Которого и века́{2} сотворил. 3Он (Сын), будучи сиянием славы и отпечатком (греч. χαρακτήρ, характэр) сущности Его, и держа́ всё словом силы Его, совершив очищение [наших] грехов, воссел по правую сторону Величества в небесах, 4став настолько превосходнейшим ангелов, насколько отличнейшее пред ними унаследовал Имя.

5Разве кому из ангелов сказал когда-нибудь Бог: "Ты Сын Мой, Я сегодня породил Тебя?" (Пс. 2:7), и ещё: "Я буду Ему Отцом, и Он будет Мне Сыном?" (2 Цар. 7:14). 6А ещё, когда Он вводит Первородного во вселенную, Он говорит: "И да поклонятся Ему все ангелы Божии" (Пс. 96:7). 7И, если об ангелах Он говорит: "Делающий ангелов Своих ветрами (духами) и служителей Своих пламенем огня" (Пс. 103:4), – 8то о Сыне: "Престол Твой, Боже, во век века", и: "скипетр правоты есть скипетр царства Твоего.

9Ты возлюбил праведность и возненавидел беззаконие; поэтому помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем ликования более соучастников Твоих" (Пс. 44:7–8).

10И: "Ты, в начале, Господи, основал землю, и небеса – дело рук Твоих; 11они погибнут, Ты же пребудешь вечно; 12и все, как одежда, обветшают, и, подобно одеянию, Ты свернешь их; и будут изменены; но Ты – один и тот же, и лета Твои не кончатся (не исчезнут)" (Пс. 101:26–28).


Евангельское чтение на Литургии
(Лк. 2:1–20. - Зачало 5)
[Рождение Иисуса и поклонение пастухов]

1И было в те дни: от императора Августа вышел указ о том, чтобы по всей Вселенной шла перепись. 2Это была первая перепись, когда наместником Сирии был Квириний. 3Все шли на перепись, каждый в свой город. 4Направился также Иосиф из Галилейского города Назарета в Иудею, в Давидов город, именуемый Вифлеем, потому что был он из рода и дома Давида. 5Он шёл на перепись вместе с обручённой ему Марией, Которая ожидала ребёнка. 6И вот, когда они находились там, пришло Ей время для родов, 7и родила Она Сына Своего, первенца, и спеленала Его, и положила в ясли для скота, потому что на постоялом дворе не нашлось для них места.

8И были в округе пастухи, которые проводили ночь под открытым небом и стерегли свои стада. 9И предстал им Ангел Господень, и озарила их слава Господня, и устрашились они великим страхом. 10Но ангел сказал им:

«Не страшитесь, ибо я возвещаю вам великую радость, которая даётся всему народу Божьему: 11сегодня в городе Давида родился для вас Спаситель, Который есть Христос Господь. 12И вот что́ будет вам знаком: вы найдете в яслях Дитя спеленутое».

13И внезапно рядом с ангелом явилось во множестве воинство небесное, хвалившее Бога и возглашавшее:

14«Слава в вышних Богу, и на земле мир, в людях благоволение!»

15И было, когда удалились ангелы на небо, пастухи стали говорить друг другу: «Дойдём до Вифлеема, поглядим, что это там случилось, о чём известил нас Господь?»

16И вышли они поспешно в путь, и нашли Мариам, и Иосифа, и Дитя, лежащее в яслях, 17а, увидев, поведали, что́ было им сказано об этом Младенце. 18И все, кто слышал это, дивились речам пастухов. 19Мариам же все эти слова сберегала в сокровищнице сердца Своего. 20И пошли пастухи домой, славя и восхваляя Бога за всё, что́ им довелось увидеть и услышать так, каќ им было обещано.


Замечания к евангельскому чтению

«...По всей Вселенной шла перепись» (ст. 1). – То есть по всей Римской империи. В Античном мире понятие «Вселенная» (οι̉κουμένη, ойкумэнэ, в позднем произношении экумена, икуме́ни) имело не географический, а культурно-политический характер. См.: [55. С. 99].

«...перепись, когда наместником Сирии был Квириний» (ст. 2). – С датой переписи Квириния не всё ясно, см.: [13. Т. I. С. 88], [46. С. 350]. В контексте нашей работы этот вопрос не принципиален.

«…Шёл на перепись... с ...Марией, Которая ожидала ребёнка» (ст. 4–5). Таким образом, первым шагом Иисуса в общественной жизни было Его участие в переписи, то есть, говоря современным языком, получение Им вместе с родителями «ИНН» (учитывались все члены семьи)! Это показывает, что христианство с момента своего зарождения решительно отвергало глупое диссидентство в отношении обязательных государственных мероприятий.

«Слава в вышних Богу, / и на земле мир, / в людях благоволение!» (ст. 14). – Сохраняем привычный перевод этого гимна. Но в научном издании греческого текста последнее слово – «благоволение» (греч. ευ̉δοκία, эвдоки́а – букв. «доброе намерение») – стоит в родительном падеже; тогда получается: «Слава в вышних Богу и на земле мир в людях благоволения!» Так читается в переводе Нового Завета под редакцией еп. Кассиана [5. С. 117, прим.]. Буквальный перевод: «Слава в высочайших Богу и на земле мир в людях доброго намерения!» [6. С. 316]. В переводе Сергея Аверинцева: «Слава в вышних Богу, и на земле мир избранникам Его!» [1. С. 118].


Вечерня

Стихира на Господи, воззва́х:

Когда Август на земле воцарился,
истребляется народов многовластие;
Когда Бог от Пречистой воплотился,
упраздняется кумиров многобожие.
Единому царству до́льнему страны служат;
В Единого Бога Го́рнего люди верят.
Исчисляются народы волею Кесаря;
Знаменуются святые именем Господа –
Тебя, вочеловечившегося Бога нашего.
Велика Твоя милость, Господи, слава Тебе!
(Перевод С. Аверинцева).


Эта рождественская стихира принадлежит перу византийской поэтессы Ка́ссии (Ика́сии), жившей в IX веке, – кстати, единственной женщины, чья поэзия вошла в литургический обиход! Переводчик замечает: «Две силы, внутренне чуждые полисному миру классической древности и в своем двуединстве составляющие формообразующий принцип "византинизма", – императорская власть и христианская вера – возникают почти одновременно» [9. С. 57]. Кассия проводит чёткие параллели между состоянием мира земного («до́льнего») и небесного («го́рнего»), встретившихся друг с другом через Боговоплощение. Другие византийские авторы тоже любили отмечать, что Христос родился именно в царствование императора Августа. Действительно, при нём окончились кровопролитные гражданские войны и наступил «золотой век», воспетый Вергилием. Все уголки огромной империи, именуемой «Вселенной» (см. Лк. 2:1), были связаны хорошо охраняемыми дорогами, по которым вскоре зашлёпают сандалии апостолов и их учеников, несущих всем-всем-всем «Благую весть» (Евангелие) о наступлении Царства Небесного. Владыке земного царства, которому Сенат даровал титул «Авгу́стус» («Священный»), и в голову не могло прийти, что он, сам того не ведая, промыслительно делал то, к чему вскоре призвал Иоанн Предтеча: «Приготовьте дорогу Господу, прямыми делайте пути Его!» (Мф. 3:3).




РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО

Младенец из Вифлеема

«И было в те дни: от императора Августа вышел указ о том, чтобы по всей Вселенной шла перепись. Это была первая перепись, когда наместником Сирии был Квириний. Все шли на перепись, каждый в свой город. Направился также Иосиф из Галилейского города Назарета в Иудею, в Давидов город, именуемый Вифлеем, потому что был он из рода и дома Давида. Он шёл на перепись вместе с обручённой ему Марией, Которая ожидала ребёнка. И вот, когда они находились там, пришло Ей время для родов, и родила Она Сына Своего, первенца, и спеленала Его, и положила в ясли для скота, потому что на постоялом дворе не нашлось для них места» (Лк. 2:1–7).

Несвоевременное путешествие

Этими лаконичными замечаниями евангелист Лука обозначил историческую обстановку и время рождения Иисуса Христа, а также причину, по которой Святое Семейство должно было совершить столь трудное и несвоевременное путешествие. Вспомним, что в 63 году до н. э. Гней Помпей завоевал Палестину, вошедшую в состав новой римской провинции «Сирия». Властелины Вселенной (Ойкумены), как называли Римскую империю, были людьми мудрыми, старавшимися сохранять у населения покорённых государств иллюзию самоуправления. Без необходимости они не нарушали местные формы правления и с уважением относились к общественным и религиозным традициям. Поддерживать порядок римлянам помогали ими же назначаемые марионеточные цари, одним из которых был печально известный Геро́д I Великий, восседавший на Иерусалимском престоле с 37 по 4 год до н. э. (Его имя в позднегреческом произношении – Ирод – стало нарицательным.)

Октавиан Август (63 г. до н. э. – 14 г. н. э.), став в 27 году до н. э. единодержавным императором, вскоре провел тщательную перепись населения восточных провинций, необходимую для упорядочения системы налогообложения. Провинцией Сирия тогда управлял проконсул Квириний, и именно его чиновники внесли в списки новых подданных державного Рима Иосифа, Марию и их только что родившегося в Вифлееме Сына, названного Иисусом («Господь спасает»). Римляне записывались по месту своего проживания, а иудеи, в силу устойчивых родовых традиций, – по месту происхождения. Иосиф и Мария являлись потомками царя Давида († ок. 970 г. дон. э.), родом из Вифлеема, расположенного в 7 километрах к юго-западу от Иерусалима. (Представители этой славной династии ещё в VI столетии до Р. Х. были лишены трона и вели жизнь частных граждан, разумеется, не афишируя своего происхождения.) Этим и объясняется столь несвоевременное для Девы Марии путешествие через всю Палестину, с севера на юг, в родной город предков, где у них не было своего дома и где из-за наплыва народа им не нашлось в день прибытия места в гостинице.

Хорошо понятна и реакция царя Ирода: узнав о рождении «законного наследника» Иудейского престола, он повёл себя так, как и поступают бесчеловечные самозванцы и узурпаторы.

Смысл боговоплощения

«Бог стал Человеком, чтобы человек мог стать богом», – так сформулировали великую тайну боговоплощения и вочеловечения отцы Древней Церкви{3} .

Бог явился во плоти, и это событие стало единой, универсальной точкой отсчёта всемирной истории, сообщившей цель и смысл всему временно́му космосу. «В Палестине... совершился величайший факт всемирной истории, который должен быть признан центральным не только христианами: то, что́ произошло в Вифлееме, предопределило всю всемирную историю. <…> Образовался новый христианский мир, началась всемирная история, которая древнему миру не была известна», – справедливо отмечает русский мыслитель Николай Бердяев [11. С. 93]. Неудивительно, что именно День Рождения Вифлеемского Младенца, явившегося в мир незаметно и даже в загоне для скота (а вовсе не социальная или техническая революция!) стал краеугольной хронологической вехой, навсегда разделившей мировую историю на две эпохи: до и после Рождества Христова.

Евангелисты не указывают ни точного года (тогда ещё не было единой эры), ни дня рождения Иисуса Христа, и мы определяем лишь период этого события: 7–5 годы до н. э. Календарная же дата праздника Рождества Христова, 25 декабря, установленная ещё в IV веке в качестве обязательной для всего христианского мира, имеет не историческое, но назидательно-символическое значение. Это – день зимнего солнцеворота, победа солнца над тьмой. В миссионерском аспекте этот день выражает победу Христа – «Солнца Правды» и «Света миру» – над тьмой языческого идолопоклонства.

Предложенная в 525 году римским архивариусом Дионисием Малым эра «от Рождества Христова» завоёвывала мир постепенно, распространяясь с Запада на Восток, а в России была введена лишь на рубеже 1699/1700 гг. До этого наши предки отсчитывали даты в рамках условно-символической эры «от сотворения мира».

В настоящее время христианская эра принята во всём мире (во всяком случае – в документах ООН), вольно или невольно признавшем тем самым, что более важной точки отсчёта, чем празднуемый нами День Рождения Младенца из Вифлеема, просто не существует!

«Таинство чуждое вижу...»

Богослужение праздника сосредоточено на мистерии чудесного рождения Девой Марией Сына, Спасителя и Нового Адама, пришедшего в мир, чтобы восстановить в первоначальном достоинстве образ «древнего Адама» – то есть всего ветхого человечества. Мы переживаем богочеловеческую диалектику таинства «чуждого и парадоксального»: пещера (вертеп) становится небом, Богоматерь – Херувимским престолом, а ясли – вместилищем возлежащего в них невместимого Бога и беспомощного Младенца одновременно.

Две тысячи лет тому назад, во дни императора Августа, для Богомладенца Иисуса не нашлось места даже на постоялом дворе, и Он родился в яслях для животных, согревавших Его своим дыханием. Мир, как и сейчас, был слишком занят собой, полагая задачи своего экономического и политического переустройства первостепенными. Но не все люди духовно слепы и глухи: и вот уже чистые сердцем простые пастухи, первыми (!) услышавшие от ангела о «великой радости», спешат к своей пещере и приветствуют лежащего на соломе Младенца. А вскоре медленно выходят, как бы из глубины веков, седые мудрецы («волхвы»), проделавшие огромный путь вслед за ниспосланной им Свыше звездой. Они долго искали Истинного Бога на путях трудных и тернистых и теперь, обретя, склоняются пред Его колыбелью, принеся дары. Путь дохристианского мира завершился в Вифлееме.

Само Небо приблизилось к земле, чтобы человек взглянул в него и понял, что землёй ещё не кончается ни мир Божий, ни жизнь человеческая.

«Во дни царя Ирода...»

«Когда же родился Иисус в Вифлееме Иудейском, во дни царя Ирода, вот, волхвы от восточных стран прибыли в Иерусалим и спрашивали: "Где новорождённый Царь Иудейский? Ведь мы видели, как восходит Его звезда, и пришли Ему поклониться". Услышав об этом, царь Ирод взволновался, а с ним и весь Иерусалим» (Мф. 2:1–2).


Где родившийся Царь?

Прошло около двух лет со времени той тревожной и благословенной ночи на окраине Вифлеема, где в яслях для скота появился на свет Младенец, Которому предстояло изменить лицо Вселенной. Иосиф и Мария поселились в каком-то доме и намеревались остаться в нём навсегда, но Провидение судило иначе. Их уединённая скромная жизнь внезапно оказалась прерванной появлением экзотических по виду людей, принадлежавших к зороастрийской касте персидских звездочётов. Они тоже ждали пришествия Небесного Посланника, который прекратит извечную, по их мнению, борьбу между космическими силами Добра и Зла, являясь при этом единственным на Земле языческим народом, разделявшим с ветхозаветными иудеями мессианские настроения. Поэтому лишь они и пришли поклониться неведомому пока миру Царю.

Жители Иерусалима смотрели на пришельцев с испугом и недоумением, в ужасе отшатываясь при страшном вопросе о родившемся царе. Вспомним, что Иудеей уже более трёх десятилетий правил коварный чужеземец Ирод, узурпировавший иерусалимский престол благодаря поддержке своих римских друзей – триумвиров Августа и Антония. Этот чудовищный человек казнил свою жену, принадлежавшую к свергнутой им династии Маккавеев, и двух любимых народом сыновей, заподозрив их в намерении лишить его трона. Третьего он казнит уже перед смертью.

Ирод и волхвы

Легко представить реакцию самозванца, которому всюду чудились заговоры, действительные и мнимые. Он легко узнал через знатоков Священного Писания о месте рождения законного наследника древней династии, основанной тысячелетием ранее библейским царём Давидом из Вифлеема. Пророчество об этом содержится в книге ветхозаветного пророка Михея (2-я половина VIII до Р. Х.) (Мих. 5:2).

Затем Ирод пригласил ничего не подозревающих волхвов к себе, узнал у них время рождения Мессии и послал их в Вифлеем с коварным поручением, а сам в это время отбирал преданных ему карателей для выполнения «специального задания». Безумного старика не останавливало даже то, что этот Младенец, согласно Священному Писанию, на которое ссылались призванные им для расследования книжники, был Посланником и Помазанником (Мессией) Единого Бога, к религии Которого Ирод тоже формально принадлежал (иначе он не смог бы стать царём Иудеи)!

Поклонившись Младенцу и приняв знак Свыше, волхвы не вернулись к царю. Иосиф получил в сновидении такое же предупреждение от ангела: «Вставай, возьми Дитя и Матерь Его, и беги в Египет, и оставайся там, пока я не скажу тебе; потому что Ирод намерен разыскать Дитя, чтобы Его погубить» (Мф. 2:13).

Так Ироду не удалось узнать, в каком доме проживало Святое Семейство в Вифлееме. Когда он понял, «что волхвы насмеялись над ним, пришёл в великую ярость и послал солдат умертвить в Вифлееме и по всей округе всех младенцев в возрасте от двух лет и менее, в соответствии с тем сроком, который он выведал от волхвов» (Мф. 2:16). Однако чудовищный замысел «устранить законного претендента на Иудейский престол» не удался. Иосиф уже увёз семью в Египет, где было легко затеряться среди многоязычного населения.


Римский праздник «День Рождения Господа, Dies Natalis Domini (25 декабря)» и его судьба на Христианском Востоке{4}

(К вопросу о ментальности западного и восточного христианства)

«Рождество Твоё , Христе Боже наш, осветило мир светом знания...» – слышим мы слова рождественского тропаря. Кажется, так было всегда: Дева Мария к каждому дню рождения Сына пекла скромный торт, бедный Иосиф лепил для него свечи, а Иисус старался задуть их с одного дыхания. А после вознесения Спасителя апостолы, составлявшие наш церковный Устав (Типикон), постановили праздновать День Рождения своего Господа немного менее торжественно, чем День Его Воскресения, определив ему статус двунадесятого господского праздника. С тех пор мы так и празднуем Рождество, и устанавливаем ёлку. Увы, исторические факты свидетельствует об ином...

Календарь и догматика

Изучая различные календари, мы находим в них не только даты жизни или смерти национальные героев, важнейших исторических событий, отражающих государственные приоритеты, но также и зримое богослужебное выражение важнейших религиозно-богословских истин. Огромную роль здесь играет тип религии и, как принято сейчас говорить, «народная ментальность». Так, в древнееврейском календаре единственным средоточием был Яхве – Единый Бог, Творец и Промыслитель, и поэтому чествовался только Он, Его спасительные деяния в истории избранного народа. Языческий Рим именовал обожествляемого императора «Отцом Отечества» и «Спасителем». А для христиан единственный Спаситель (греч. Сотэ́р) – это Иисус из Назарета, воплотившийся и вочеловечившийся Сын Божий, ставший Сыном Человеческим.

Таким образом, христианские праздники – не просто памятные даты (мы не знаем точных дат даже рождения Христа и Его распятия!); они служат для нас «фактическим исповеданием веры. <…> Рождение Христа <...> составляло один из основных, если не самый основной догмат веры. Родившийся Христос – это явление Бога во плоти. Около Его рождения от Девы вращается вся надежда и вся жизнь Древней Церкви» [63. С. 22, 123].

В III–IV веках появляются праздники, выражающие этот догмат Боговоплощения и Вочеловечения: 1) Богоявление (Теофа́ния) – на Востоке, 2) День Рождения Господа (Dies Natalis Domini) – в Римской церкви и, 3) немного позднее (V–VI вв.), праздник, посвященный 40-му дню земной жизни Господа (Сретение Господне, Praesentatio Domini), который можно назвать «Отданием рождественского цикла». Сразу же возникает вопрос: почему на Востоке долго не хотели праздновать Рождество Христово, особенно – в Иерусалимской Церкви?!


День рожденья – «грустный праздник»?

Так поётся в одной популярной песенке. Для язычников – нет; это праздник веселый! Для древних римлян день рождения – главный личный праздник; а день рождения императора – праздник государственный. И не только в Риме. «Больше всех дней персы чтут день своего рождения», – отмечал Геродот (История I:133). Боги даруют тебе жизнь, вводят в мир, и ты можешь многого добиться, даже породниться с самими «бессмертными». Дерзай! (Народы «Библейского мира» подобный оптимизм не разделяли.)

Для древних евреев – да, грустный. Библия – книга воспоминаний о делах Творца. Только Его деяния по отношению к народу записывались и ежегодно воспоминались богослужением и пиршеством, т. е. становились праздниками. «Добрые деяния людей, как и сами они, принадлежат Богу; только зло составляет достояние человека, с которым он рождается в мир. И в то время как язычники в дне рождения полагали источник счастья, иудеи видели в нём начало и причину всех скорбей и страданий и проклинали его» [63. С. 8].

В сознании каждого человека, хотя бы перелиставшего важнейшие страницы Ветхого Завета (Еврейской Библии), вероятно, навеки запечатлелись патетические (в оригинальном тексте стихотворные) стенания праведного Ио́ва, жестоко мучимого Сатаной с позволения (!) Бога. Он оспаривает перед лицом своих друзей и Самого Бога (Которого он вскоре даже вызовет на поединок!) смысл земной жизни. Иов хочет повернуть вспять время жизни: вновь войти в утробу матери и – раз уж родители зачали его без его позволения! – просто выйти из неё мёртвым выкидышем, чтобы не взрослеть и никогда не страдать. Страшные слова, рождённые страшной реальностью дохристианской безысходности!

«<…> Отверз Иов уста свои и проклял день свой. И начал Иов, и сказал:

"Да сгинет день, в который рождён я,
и ночь, что сказала: "зачат муж!"
День тот – да будет он тьма <...>.
Ночь та – да обладает ею мрак,
Да не причтётся она к дням годовым,
в месячный круг да не войдёт. <...>
Зачем не умер я при исходе из чрева
и не сгинул, выйдя из недр?
Зачем колени держали меня,
к чему питали меня сосцы? <...>
Тогда лежал бы я дремля,
спал бы и был в покое, <...>
до восторга бы возликовал
и восхитился, обретя гроб"» (Иов. 3:1–4, 6, 11–13, 22)
(Перевод С. Аверинцева: [1. С. 316–317]).

Вопросы риторические, это вопросы-упрёки земной справедливости, а значит – и Самому Богу, Который почему-то (почему? «во́т в чём вопрос!») допускает, чтобы нечестивые благоденствовали, а праведники страдали. Отрицательный ответ заложен в этих риторических вопросах. Справедливости можно (?) – иногда можно – добиться только в земной жизни. А если не получится? Тогда – сущий кошмар.

К Иову присоединяется ещё один авторитетный дохристианский пессимист, с мазохистским упоением и риторическим умением разъясняющий безвыходную перспективу человеческой жизни.

«Всему и всем – одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику. <...> Кто находится между живыми, тому есть ещё надежда, так как и псу живому лучше, нежели мёртвому льву. Живые знают, что умрут, а мёртвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению; и любовь их, и ненависть их, и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чём, что́ делается под солнцем» (Еккл. / Эккл. 9:2–6). Жуткий пессимизм; но так говорит Священное Писание (если только мы понимаем эту Книгу в контексте христианской Бого-человеческой перспективы, а не как в иудаизме или исламе)!

Интересно, что эти представители богооткровенного библейского монотеизма вполне согласны в оценке смысла человеческой жизни с благородным язычником Феогнидом Мегарским (VI век до Р. Х.).

«Вовсе на свет не родиться – для смертного лучшая доля,
Жгучего солнца лучей слаще не видеть совсем.
Если ж родился – спеши к вожделенным воротам Аида:
Сладко в могиле лежать, чёрной укрывшись землёй».
(Перевод Адриана Пиотровского)

Как видите, радоваться появлению человека на свет не приходится: его ждут скорби, а если и будет он благополучен в краткой земной жизни, то, как говорит Экклезиаст (традиционно – это премудрый Соломон), – «одна участь праведнику и нечестивому». Зачем же тогда добиваться праведности, если «нечестивость» приносит бо́льшие барыши в земной жизни, – а другой жизни, как можно понять из этих строк, не существует (во всяком случае, в том виде, как её понимает христианское богословие), а значит – нет и «компенсации» за страдания. Остаётся признать правоту Горация: «Carpe diem, лови момент»! Увы!

Интересно, а кто из библейских персонажей празднует день рождения? (На это обращал внимание мой учитель Николай Дмитриевич Успенский, † 23.VII.1987.)

1) Первым Библия упоминает день рождения некоего безымянного фараона (Быт. 40:20). Правда, это был «хороший» фараон, возвысивший Иосифа, но поздне́е египетские цари стали губителями еврейского народа, и само слово «фараон» превратилось в одиозную кличку.

2) В день рождения сирийского царя Антиоха IV Епифана (175–164 до н. э.), в империю которого входила тогда Палестина, иудеев водили «на идольские жертвы» (2 Макк. 6:7), заставляя тем отречься от религии Моисея. Непокорных предавали мучительной смерти. Наш календарь знает память семи мучеников Маккавеев (1/14 августа), но число погибших установить невозможно. Сами же язычники обыграли титул обожествившего себя царя (Епифа́н значит «Явленный [богом]»!), назвав его Епима́н – «Бешеный», «Безумный».

3) Наконец, во время празднования дня своего рождения разгорячённый вином царь Галилеи Ирод Антипа дал необдуманную клятву, приведшую к гибели Иоанна Крестителя (Мф. 14:6–10).

Ни иудей, ни христианин Востока, выросший в мире библейских представлений, не мог подражать этим «героям». Совсем иные умонастроения владели благодарными Христу бывшими язычниками.

Dies Natalis Domini. Отношение к нему Востока

Если для римлянина и личный день рождения, и день рождения «царя» (императора) – великий праздник, то как же не почтить День Рождения Царя Небесного, Сына Божия?! Никаких препятствий для этого (в отличие от восточного христианина) для европейца нет! Вероятно, римляне праздновали Рождество Христово уже в начале III века, а в следующем столетии его фиксируют сохранившиеся письменные источники.

Во второй половине IV века праздник Дня Рождения Господа проникает на Восток. Какова же реакция восточных христиан? Почему этот римский праздник принимали с трудом? Здесь – влияние ветхозаветных тенденций, часто неосознанное. Н. Д. Успенский говорил на лекции о двух основных причинах: 1) об отношении к самому дню рождения (о чём было сказано выше), и 2) об опасении, что язычники могут увидеть аналогию своим мифологическим «родословиям богов». Ведь по-гречески «Рождество Христово» – Γέννησις του̃ Χριστου̃, Геннэсис ту Христу. Но само слово γέννησις, геннэсис – «рождение», «произведение на свет» – звучало одиозно: тут же вспоминали известную поэму Теого́ния (греч. Θεογονία – «Происхождение богов»), принадлежавшую перу Гесиода (VIII – VII вв. до н. э.). Но какая же «генеалогия» может быть у Сына Божия, рождённого от Отца «прежде всех век», как поётся в Символе веры (хотя Матфей и Лука приводят Его человеческую родословную и повествуют о рождении в Вифлееме)?! Можно ли праздновать человеческий день рождения Предвечного Бога? Нам этого уже не понять, но для сознания восточных христиан того времени это были чрезвычайно важные вопросы.

Поэтому на Востоке западный праздник Рождества, акцентировавшего явление Бога именно во плоти, приживался долго и болезненно. Здесь ему противодействовали влиятельные еретические партии – ариане, а затем монофизиты. Первые отрицали единосу́щие Сына Отцу, поэтому православная Троица была для них «многобожием», а рождение Иисуса как Сына Божия – «язычеством». Вторые отрицали равноче́стное единение в Иисусе Христе двух несоизмеримых природ – божественной и человеческой. Они выросли на почве ветхозаветного (семитического) абсолютного монотеизма, для которого мысль о единении Божества и человечества, тем более по плоти, – худшее кощунство. Вспомним обоснование смертного приговора Христу на Синедрионе: «У нас есть Закон, и по Закону Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Бога» (Ин. 19:7).

Но даже православные христиане Востока, унаследовавшие эту библейскую ментальность, согласно которой день рождения – это день скорби, – тоже не хотели праздновать День Рождения Господа по-западному, причём, дольше всех, как это ни парадоксально, – именно Иерусалимская Церковь (почти до VII века!), «колыбель Христианства» в прямом и переносном смысле! Не отвергая, разумеется, евангельского события рождения Иисуса в Вифлееме, они предпочитали праздновать его в рамках «расплывчатой» по содержанию Теофа́нии (смотрите далее в главе о празднике Богоявления); тем более, что день рождения как таковой – от императора до рядового гражданина – это важнейший в Риме «языческий» праздник.

Востоку трудно давалось богослужебное воспроизведение догмата Халкидонского собора (451 г.) о Бого-Человечестве Иисуса Христа, то есть равночестном единении в Нём этих двух несоизмеримых природ. Совершенно неслучайно некоторые Восточные Церкви (Армянская, Коптская и др.), рано отделившиеся от греко-римского Православия, сохранили свой архаичный календарь: отдельного праздника Рождества у них нет, и они отмечают это событие евангельской истории в день праздника Богоявления.

В IV веке младоникейцы, возглавляемые святым Василием Великим, делали всё необходимое для воссоединения арианствующего Востока с православным Римом. Между 373 и 377 годами святитель вводит празднование Рождества Христова в своей Каппадокийской Церкви, а установление этого римского праздника в восточной столице становится зримой победой над арианством. Этот подвиг выпал на долю его друга архиепископа Константинопольского Григория Богослова, с нарочитой миссионерской торжественностью совершившего 25 декабря 379 года Рождественское богослужение. Знаменательно, что заголовок его проповеди, обращённой к восточным христианам, даёт празднику двойное название – «Богоявление, или Рождество Спасителя»! Это пояснение означает, что для его прихожан, привыкших вспоминать о рождении Господа в Вифлееме на Богоявление, отдельный праздник Рождества Христова – небывалое новшество. Прочтём начало этого блестящего по своей архитектонике Слова: «Христос рождается – славьте! Христос с небес – встречайте! Христос на земле – возноситесь! Воспойте Господу, вся земля (Пс. 95:1)! И скажу обоим вместе: да возвеселятся небеса и радуется земля ради Небесного, а потóм Земного!» [17. С. 522].

Легко узнаваемые слова, заимствованные Косьмой Маю́мским в качестве первого ирмоса́ канона рождественской Утрени! В этом литургическом произведении (рубеж VII—VIII столетий) гимнограф-богослов «исповедовал в обличение монофелитской ереси{5} две воли в Господе Иисусе Христе». Он «подчёркивает восприятие Сыном Божиим всей природы человеческой, кроме греха» [67. С. 237].

Очень важное свидетельство, помогающее установить время появления праздника в Сирии, находим у тогда ещё пресвитера св. Иоанна Златоуста. Он служит в Антиохии, и в проповеди на Рождество (датируется 386–388 гг.) говорит своим прихожанам: «Хотя нет ещё и десяти лет, как этот день (праздник Рождества. – Ю. Р.) стал нам известен и объявлен, но он празднуется та́к, как если бы предан был много лет назад: та́к он прославился от вашего усердия!» Одновременно он порицает тех язычников, которые, «услышав, что Бог родился во плоти, смеются и глумятся и многих из простых людей смущают и тревожат». Он призывает христиан, чтобы они «никогда не смущались, слушая безумных людей, и не тревожились от смеха неверных» [28. С. 273, 281].

Парадоксально, но в этих насмешках над православными христианами за их будто бы непоследовательный монотеизм язычники смыкались с арианами! Как уже отмечалось, эти еретики возражали против божественного рождения Сына Божия от Отца, считая Его «творением» (пусть и Высшим). Они утверждали, что Троица – это многобожие, а рождение Иисуса как Сына Божия – язычество (они стремились к абсолютному монотеизму – ещё один пример иудейского влияния!). Поэтому они выступали против отдельного празднования Дня Рождения Господа.

Лишь в середине V века праздник Рождества Христова попытался ввести в свой календарь архиепископ Ювеналий (Иувеналий) Иерусалимский. Но закрепить его не смог – и праздник на долгие десятилетия исчез из богослужебного календаря Иерусалимской Православной Церкви. Это парадокс: дольше всего празднику Рождества Христова противились именно там, где Христос родился! Так были сильны арианские, а затем монофизитские и монофелитские тенденции («семитические» в своей основе), умалявшие человеческий аспект Боговоплощения. Прошло более века, пока в дело не вмешался энергичный император Юстиниан, считавший себя большим знатоком богословия. Прочтём отрывок из послания, озаглавленного «Чтение о праздниках Благовещения и Рождества, Сретения и Крещения, написанное в Иерусалим православным царём Юстинианом».

«Слышали мы, что в Иерусалиме соблазняющиеся некие не следуют учению святых книг и отцов и святое по плоти Рождение Господа празднуют не 25 декабря, в какой день они совершают память Давида и Иакова, а вместе с Крещением 6 января. Вследствие этого они заблуждаются, прежде всего, насчёт бывшего 25 марта Благовещения Пресвятой Приснодеве <...>, а потом и Сретения. <...> Теперь мы, согласно исследованию святых отцов и учителей, <...> совершаем следующие праздники: 25 марта – Благовещение, 25 декабря – Рождество Христа Бога нашего от Девы Марии, января 6 – Крещение и Явление Его. Если от Рождества сосчитать сорок дней, по прошествии которых, как учит евангелист Лука, пророк Симеон воспринял Господа, получится 2 февраля; в этот день, а не 15 февраля (так в тексте! – Ю. Р.){6} , как соблазняются некоторые, празднуем мы Сретение» (цит. по: [31. С. 6–7, 10]). А это уже 560/1 год!

Смысл происходящего ясен: теоретическую победу над монофизитами следует закрепить на богослужебном уровне (учёные трактаты читают единицы, а в церковь ходят все). О неразрывной связи догматической борьбы с литургическими реформами хорошо пишет наш великий церковный историк Василий Болотов. «В Армянской церкви... Рождество и Богоявление празднуется в один день. Всякий знает, что это древнейший обычай. Тогда и Сретение Господне представляет интереснейшее явление в истории Церкви. Известно, что Восточная Церковь заимствовала празднование Рождества 25 декабря у Западной Церкви; отсюда и Сретение нужно было праздновать 2 февраля. Но до дней Юстиниана оно праздновалось 14 февраля. Когда же Армянская церковь стала праздновать Рождество и Сретение по-прежнему, отдельно от Вселенской [Церкви], то богословы антимонофизиты стали обращать внимание на этот обычай соединения Рождества и Богоявления и на праздник Сретения как на какое-то выражение монофизитских воззрений» [13. Т. IV. С. 509].

Таким образом, Юстиниан 1) вводит в Иерусалиме отдельное празднование Рождества (25 декабря) и 2) корректирует даты связанных с ним праздников по Римскому православному календарю. Дохалкидонские Церкви остаются на старых позициях. Правда, современные представители этих Церквей «монофизитами» себя не считают и обижаются, когда их так называют! Но это уже особый вопрос.

(В скобках заметим, что на бытовом уровне ветхозаветный менталитет, выражающийся в предубеждении ко дню рождения как таковому, присущ и некоторым нашим христианам, демонстративно не празднующим день своего рождения. Тем самым они присоединяются к стенаниям неискуплённого человека, всё ещё живущего «до Рождества Христова»! Так проявляется отрицание абсолютного смысла дней рождения Богоматери (это праздник вселенской радости, как об этом поётся в тропаре [47. С. 78–81]) и Её Сына, без Которых не было бы спасения мира, но также и дня рождения «обыкновенного» человека (родившегося и умершего, как и все мы) – Иоанна Предтечи. В этих трёх праздниках – прославление Дня Рождения всего Богочеловечества. Поэтому для верующего христианина день его рождения – не день траура, а величайший личный праздник – начало жизни в Царствии Божием – Церкви Христовой. В противном случае, говоря словами апостола Павла, «Христос напрасно умер»! – Гал. 2:21.)

Из богослужения праздника

Тропарь праздника:
«Рождество Твоё, Христе Боже наш, озарило Вселенную светом познания, потому что в нём (в этом свете. – Ю. Р.) служители звёзд (волхвы. – Ю. Р.) звездой же были научены поклоняться Тебе, Солнцу Правды, и познавать Тебя с высоты восхода [вифлеемской звезды]. Господи, слава Тебе!»

Как видим, в современном тексте тропаря праздника (в скобках даны авторские пояснения) сохраняется актуальный для III–IV веков исторический мотив – полемика с астрологией и солнцепоклонничеством (вероятно, не все об этом задумываются). Бог использует в истории Спасения все человеческие пути: астрологи-звездопоклонники звездой же были научены поклоняться Христу – Солнцу Правды, а не персидскому богу Митре – видимому Солнцу! На этом историческая роль астрологии закончилась. Календарная дата праздника (25 декабря) также имеет апологетический и миссионерский характер. (Подробнее смотрите статью в Приложении).

Кондак праздника:
Дева ныне рождает Существующего прежде всего созданного, и земля предоставляет пещеру Неприступному. Ангелы с пастухами прославляют; волхвы (маги) со звездою путешествуют: ибо ради нас родился Младенец, Предвечный Бог.

Ирмос 9-й песни канона Утрени:.
"Таинство чуждое (ξένον) вижу и неимоверное (παράδοξον):
пещеру – небом,
Деву – херувимским престолом,
ясли – вместилищем, где возлежит невместимый Христос Бог.
Его мы, воспевая, величаем!"
― восклицает автор Рождественского канона Косьма Маюмский,
в духе греческой диалектики умело сопрягая несопоставимые реалии дольнего и Горнего миров. Именно этот богочеловеческий "парадокс" лежит в основе Христианства, всегда чуждого "миру сему"! Для Спасителя мира нашлось место лишь в хлеву и на Кресте...

Обратим внимание на то, что славянский переводчик неправильно передал слово παράδοξος, пара́-доксос, употребив формальную кальку «пре-славное» вместо неожиданное, странное, неслыханное, превышающее разумение, неимоверное, парадоксальное!


Апостольское чтение на Литургии
(Гал. 4:4–7. – Зачало 209)
[Усыновление людей через воплощение Сына Божия]

4Когда пришла полнота времени (τò πλήρωμα του̃ χρόνου, то плэ́рома ту хро́ну), то послал Бог Сына Своего [Единородного], родившегося от женщины, родившегося под Законом, 5чтобы Он выкупил (или «искупил» – Ю. Р.) находящихся под Законом, – чтобы мы получили усыновление. 6И, так как вы [теперь] – сыновья, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, взывающего: «Авва, Отец!» 7Так что ты уже не раб, но сын; а, если сын, – то и наследник Бога [через Иисуса Христа].

Евангельское чтение на Литургии
(Мф. 2:1–12. – Зачало 3)
[Поклонение волхвов]

1Когда же родился Иисус в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, – вот, волхвы от восточных стран прибыли в Иерусалим и спрашивали: 2«Где новорождённый Царь Иудейский? Ведь мы видели, как восходит Его звезда, и пришли Ему поклониться».

3Услышав это, царь Ирод взволновался, а с ним и весь Иерусалим. 4И, собрав всех первосвященников и книжных людей, он спросил у них: «Где до́лжно родиться Христу?» 5Они же отвечали ему: «В Вифлееме Иудейском, ибо сказано в Писании через пророка [Михея]:

6"И ты, Вифлеем, край Иудин, ничуть не меньший меж державств Иуды, ибо из тебя выйдет Правитель, что будет пасти народ Мой, Израиль"» (Мих. 5:2).

7Тогда Ирод, тайно пригласив волхвов к себе, в точности выведал у них время, в продолжение которого была видна звезда, 8и послал их в Вифлеем, сказав: «Пойдите, тщательно разведайте о Младенце; и как только отыщете, известите меня, чтобы и я смог придти поклониться Ему». 9И они, выслушав царя, пустились в путь. [И] вот, звезда, восхождение которой они прежде наблюдали, шла перед ними, пока не стала над тем местом, где было Дитя. 10И они, увидев звезду, возрадовались превеликою радостью. 11А когда вошли они под кров, увидели Дитя вместе с Марией, Матерью Его, и, упав ниц, поклонились Ему; и открыли свои ларцы с сокровищами, и преподнесли Ему дары – золото, ладан и смирну. 12И, узнав из сновидения, что им не до́лжно возвращаться к Ироду, они другим путём удалились в свои края.



НЕДЕЛЯ ПО РОЖДЕСТВЕ ХРИСТОВОМ

Из богослужения праздника

Апостольское чтение на Литургии
(Гал. 1:11–19. - Зачало 200)
[Павел получил апостольский дар от самого Христа]

11Знайте же, братья: Евангелие, которое я возвестил вам, – не вымысел человеческий. 12Ведь и меня научил ему не человек, и принял я его не от какого-то человека, но через откровение Иисуса Христа.

13Вы, конечно, слышали о моей прошлой жизни в иудействе, о том, что я со всею жестокостью гнал Церковь Божию, разорял её 14и превосходил в иудействе многих ровесников из моего народа, потому что беспредельной была моя ревность об отеческих преданиях.

15Но когда Бог, избравший меня ещё во чреве моей матери и призвавший меня благодатью Своею, соблаговолил 16 открыть во мне Сына Своего, чтобы я возвещал Евангелие о Нём среди язычников, – я не стал тотчас советоваться с плотью и кровью 17и не поднялся в Иерусалим к тем, которые стали апостолами до меня, но ушёл в Аравию, и снова вернулся в Дамаск.

18Только потом, спустя три года, я поднялся в Иерусалим, чтобы познакомиться с Кифой, и пробыл у него пятнадцать дней. 19Из других же апостолов никого, кроме Иакова, брата Господня, я не видел.
(Перевод архимандрита Ианнуария (Ивлиева))


Евангельское чтение на Литургии
(Мф. 2:13–23. - Зачало 4)
[Бегство в Египет. Избиение младенцев]

13Когда волхвы ушли, – вот, ангел Господень является в сновидении Иосифу и говорит: «Вставай, возьми Дитя и Матерь Его, и беги в Египет, и оставайся там, пока я не скажу тебе, потому что Ирод намерен разыскать Дитя, чтобы Его погубить».

14И тот встал, ночью взял Дитя и Матерь Его, и удалился в Египет, 15и оставался там до кончины Ирода, чтобы исполнилось сказанное Господом через пророка [Оси́ю], говорящего: «Из Египта призвал Я Сына Моего» (Ос. 11:1).

16Меж тем Ирод, видя, что волхвы насмеялись над ним, пришел в великую ярость и послал умертвить в Вифлееме и по всей округе всех младенцев в возрасте от двух лет и менее, в соответствии с тем сроком, который он уточнил у волхвов.

17Тогда сбылось предрече́нное Господом через пророка Иеремию, говорящего:

18«Голос в Раме слышен, рыдание и вопль великий; о чадах своих Рахиль плачет и не хочет утешиться, ибо нет их» (Иер. 31:15).

19А после кончины Ирода, – вот, ангел Господень является во сне Иосифу в Египте 20и говорит: «Встань, возьми Дитя и Матерь Его и ступай в землю Израилеву, ибо те, кто покушались на жизнь Младенца, умерли». 21Он встал, взял Дитя и Матерь Его и вступил в Землю Израилеву. 22Услышав, однако, что над Иудеей вместо отца своего Ирода царствует Архелай, он остерегся идти туда; но, получив во сне откровение, пошёл в пределы Галилейские 23и, придя, поселился в городе, называемом Назарет, дабы исполнилось предсказанное через пророков, что Он «Назореем наречён будет».

Замечания к апостольскому чтению

«...Бог, избравший меня ещё во чреве моей матери...» (ст. 15).– Здесь Павел сравнивает себя с великими библейскими пророками, получавшими благодатный дар и право совершать своё служение непосредственно от Самого Бога (см. Ис. 49:1; Иер. 1:5). Никакое благословение (или «рукоположение») от иерусалимского первосвященника им уже не требовалось. Павел также подчёркивает, что после призвания его Свыше он не стал «советоваться» (то есть подтверждать легитимность своего служения) с Двенадцатью, чей авторитет основывался на избрании их Христом при Его земной жизни. Лишь через три года он – как равный! – нанёс «визит вежливости» апостолу Петру (которому и в голову не могло прийти, что его посетил другой Первоверховный!) и Иакову, брату Господню, по традиции – первому епископу Иерусалимской Церкви.

Подобное сохранялось в христианстве до конца I века. Согласно автору «Учения Двенадцати апостолов» (вероятно, 90-е годы), именно пророк – преимущественный совершитель Евхаристии: «Пророкам же позволяйте благодарить столько, сколько они хотят» (10:7)! Далее он говорит, что истинного пророка (чьи слова согласны с его «нравом»), «говорящего в духе, не проверяйте и не обсуждайте его, потому что всякий грех будет прощён, а этот грех прощён не будет» (11:7). Более того, говоря об избираемых людьми (в отличие от пророков!) «надзирателях (епископах)» и «служителях» (дьяконах)», он признаёт их подчинённое положение, но просит: «не пренебрегайте ими ... они должны быть у вас почитаемы наряду с пророками и учителями» (15:2) [68. С. 70, 71, 73–74]. Абсолютно немыслимая сейчас ситуация!

В настоящее время, когда любое иерархическое служение правомочно лишь после преподания благодати в таинстве Священства (хирото́ния или хироте́сия от архиерея), подобное «внеличностное рукоположение» для церковного христианина (православного или католика) в принципе невозможно. (В ответ на это «харизматичные» протестанты, стремящиеся возродить принципы христианской жизни апостольских времен, справедливо указывают, что «Дух дышит, где хочет» (Ин. 3:8), и что сила Его такова же, как и во времена апостолов. На теоретическом уровне этот спор вряд ли разрешим.) Исключение у нас составляет особое служение юродивых (в том числе женщин), пребывающих вне иерархической лестницы священно-церковнослужителей. (Не говорим о византийских диаконисах.)

Тем не менее, именно этот смущающий многих своим независимым (даже вызывающим) тоном фрагмент из «Послания христианской свободы» (как богословы назвали Послание к Галатам) был назначен для повторения ещё и в Неделю по Рождестве (этот отрывок – «рядовое зачало» 20-й Недели по Пятидесятнице). Вероятно, составители Лекционара хотели подчеркнуть, что, несмотря на канонические ограничения в нашей церковной жизни, «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки – Тот же» (Евр. 13:8).

«...Советоваться с плотью и кровью» (ст. 16). – То есть «с людьми». Библейское выражение «плоть и кровь» (или «тело и кровь») означает просто «человек», «личность» (Мф. 16:17; 24:22; 1 Кор. 15:50 и др.). (Замечание архим. Ианнуария.)

Замечания к евангельскому чтению

Литургийное евангельское чтение Недели по Рождестве продолжает чтение первого дня праздника; в целом они составляют всю вторую главу Евангелия от Матфея.

«Из Египта призвал Я Сына Моего» (ст. 15). –Эти слова пророка Оси́и (VIII в. до н. э.) относятся к Израилю – народу Божию, символу и прообразу Мессии.

«...О чадах своих Рахиль плачет...» (ст. 18). – Евангелист Матфей цитирует слова пророка Иеремии в качестве метафоры, хорошо понятной всем иудеям. Ра́ма – это местечко (позднее – городок) по дороге в Вифлеем, где некогда была похоронена Рахиль, любимая жена Иакова, одного из патриархов (т. е. «родоначальников») народа Божия (Быт. 35:19). Это печальное место стало символом всенародной скорби в 586 году до н. э., потому что именно здесь вавилонский царь Навуходоносор II, разрушивший Иерусалим, собирал иудеев перед их депортацией в Вавилонию (говоря современным языком, здесь был «пересыльный лагерь», где под палящим солнцем в обстановке невероятной скученности людей плакали дети, умирали старики и больные, и каждый сознавал, что, даже если ему посчастливится добрести до "рек Вавилонских", на родину он уже не вернётся). Праматерь Рахиль, образно говоря, оплакивала тогда свой народ, а теперь оплакивает несчастных младенцев, избитых Иродом, и их безутешных родителей.

«А после кончины Ирода...» (ст. 19). – После смерти Ирода Великого (4 год до н. э.) его царство было поделено императором Августом между тремя оставшимися в живых сыновьями. Галилея и часть Заиорданья отошли к Ироду Антипе, земли к северо-востоку – к Ироду Филиппу, а главная территория, Самария и Иудея, – к Архелаю, человеку жестокому, как и его отец. Поэтому Иосиф счел за лучшее стать подданным Ирода Антипы и отправился в Назарет, где, согласно евангелисту Луке, он уже жил до рождения Иисуса. Своим соседям он был известен как скромный ремесленник, а у властей не возбуждал никакого интереса. Что же касается Архелая, то нет никаких указаний на то, что он пытался продолжить поиски «Царя Иудейского», тем более, что вскоре ситуация резко изменилась не в его пользу. Архелай, не обладавший дипломатическими способностями своего отца, не оправдал возложенных на него римлянами надежд, за что был смещён Августом в 6 г. н. э., и власть над Иудеей перешла к римским военным «губернаторам» – сначала префектам, а с 44 года – прокураторам (см.: [55. С. 102]).

«Назореем наречён будет» (ст. 23). – В Евангелиях Христос именуется и Назореем и Назарянином, то есть жителем Назарета. Здесь евангелист Матфей явно ссылается на пророчество Исайи (VIII–VII вв. до н. э.), который называет Мессию «отраслью» (потомком) от корня Иессе́я, отца Давида (см. Ис. 11:1, а также выше – родословную Христа в первой главе Евангелия от Матфея – евангелькое чтение Недели пред Рождеством). В еврейском это слово – нецер, «отрасль» – созвучно со словом Ноцерат, то есть Назарет. Когда Святое Семейство поселилось в Назарете, – это пророчество исполнилось. Не следует путать с другим значением термина «назорей» (см. о нём в любой Библейской энциклопедии).


ОБРЕЗАНИЕ ГОСПОДНЕ

Зачем был обрезан Младенец?{7}


«А когда исполнилось восемь дней и надлежало обрезать Младенца, Ему дали имя Иисус, которое было наречено ангелом прежде Его зачатия», – так предельно лаконично сообщает евангелист Лука о важнейшем для каждого иудея религиозном обряде (Лк. 2:21). Это произошло в Вифлееме, где Святое Семейство пребывало в течение примерно полутора лет до прихода персидских магов (волхвов) и последовавшего за этим бегства в Египет.

Необходимость совершения над Иисусом Христом этого ветхозаветного «таинства» с позиций христианского богословия обосновывается тем, что Он пришел не нарушить Моисеев Закон, но исполнить его (Мф. 5:17; Гал. 4:4), доведя тем самым до логического завершения («конец Закона – Христос», – скажет ап. Павел, – Рим. 10:4). Кроме того, «если бы Он не принял обрезания, то никто бы не признал в Нём обетованного Мессию, потомка Авраамова. Обрезание притом предуказывало на ту кровь, какую Христос должен был пролить со временем на Голгофе» [7. С. 137–138]. Св. Епифаний Кипрский († 403), полемизируя с еретиками (гностиками), отрицавшими реальное (то есть по плоти) боговоплощение, указывал, что «Христос Бог, сшедший с неба и пребывавший в утробе Девы Марии обычное для чревоносимых младенцев время, обрезан в восьмой день действительно, а не в призраке [плоти]» (Панарий, ересь 30, 27. – [21. С. 258]).

В Новом Завете, согласно ап. Павлу, «не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью» (Гал. 5:6). Знамением спасительного вступления в Церковь Христову (как «Новый Израиль», – Гал. 6:16; Рим. 9:6) становится таинство крещения, заменяющее собой обрезание, хотя последнее и сохраняется у народов, имевших его до принятия христианства, – коптов, эфиопов, яковитов.

Православный Требник предписывает нарекать младенцу имя в восьмой день от рождения (при этом читается «Молитва во е́же назна́менати отроча́, прие́млющее имя в осмы́й день от рождения своего»), основываясь в этом на сообщении евангелиста Луки (см. об этом выше).

Праздник Обрезания Господня, логично входящий в цикл рождественских праздников (раскрывающих догмат Боговоплощения), впервые упоминается уже во второй половине IV века. На Востоке он долго входил в число важнейших влады́чных праздников (позднее названных двунадесятыми) наряду с Пасхой, Рождеством, Богоявлением и другими. Только в списке двенадцати праздников византийского историка Никифора Каллиста († ок. 1335) Обрезание Господне заменено Успением Девы, первым собственно богородичным двунадесятым праздником. В современном русском Православном календаре Обрезание Господне имеет статус великого праздника (как день Петра и Павла, Покров и др.) и совмещается с памятью св. Василия Великого, потому что он скончался в этот день (1 января 379 года).

В Римской церкви день Обрезания Господня является одновременно праздником Имени Иисусова (установлен в 1444 году по предложению Богословского факультета Сорбонны) и Октавой Рождества Христова (отдание Рождества). Кроме того, Обрезание Господне значится здесь первой из «Семи скорбей Божией Матери».

Из богослужения праздника

Тропарь Обрезанию. Ты, Иисус, сидящий в небесах на огневидном престоле с Безначальным Отцом и Божественным Твоим Духом, благоволил родиться на земле от Девы, не познавшей мужа, Матери Твоей; поэтому и был обрезан, как человек, на восьмой день. Слава всемилостивой воле Твоей, слава промышлению Твоему, слава снисхождению Твоему, Единый Человеколюбец!

Кондак Обрезанию и святителю Василию. Господь всех (т. е. всего существующего. – Ю. Р.) терпит обрезание и, будучи Благодетелем, обрезывает человеческие прегрешения, дарует сегодня спасение миру. Радуется же на Небесах и божественный таинник (греч. мист) Христа Василий, светоносный иерарх [нашего] Создателя.

Апостольское чтение на Литургии
(Кол. 2:8–12. - Зачало 254)
[Во Христе – полнота Божества телесно]

8Смотри́те, чтобы кто-либо не увлёк вас философией и пустым обманом по преданию людей, по стихиям мира, а не по Христу, – 9потому что в Нём обитает вся полнота Божества телесно. 10И вы нашли своё полное осуществление в Нём, так как Он – глава всякого начала и власти. 11В Нём и вы были обрезаны обрезанием нерукотворным через совлече́ние тела плоти, обрезанием Христовым. 12Вы, погребённые с Ним в крещении, в Нём же и совоскрешены были [с Ним] через веру в силу Бога, воскресившего Его из мёртвых.


Замечание к апостольскому чтению

«...Через совлечение тела плоти...» (ст. 11). – В Textus Receptus (с которого сделан Синодальный перевод): «...совлечением греховного тела плоти»; в переводе еп. Кассиана (Безобразова): «в совлечении тела плоти» [5. С. 400]. Буквально: «...в снятии тела плоти» [6. С. 1182]. Речь идет о совлечении этого тела, находящегося в рабстве у грехов плоти. Следует помнить, что тело (греч. σω̃μα, со́ма) в библейской антропологии – это человек в его цельности: никакой «души с крылышками» вне тела, как у платоников, библейское богословие не знает! Здесь противопоставлены понятия сома и саркс (плоть) (см.: [62. Кол. 802–807, 1163–1165]). Апостол Павел говорит о совлече́нии ветхозаветного плотско́го человека, раба грехов, и об облече́нии в нового человека, искуплённого Христом. (Замечание архим. Ианнуария.)


Евангельское чтение на Литургии
(Лк. 2:20–21, 40–52. - Зачало 6)
[Обрезание Христа. Его первая Пасха в Иерусалиме]


20И вернулись пастухи домой, славя и восхваляя Бога за всё, что́ им довелось увидеть и услышать так, ка́к им было обещано. 21А когда исполнилось восемь дней и надлежало обрезать Младенца, Ему дали имя Иисус, которое было наречено ангелом прежде Его зачатия. <...>

40А Дитя росло и укреплялось, исполнялось мудрости, и благодать Божия была на Нём.

41И ходили каждый год родители Его в Иерусалим на праздник Пасхи. 42И когда исполнилось Ему двенадцать лет, совершали они обычное паломничество в Иерусалим на праздник, 43и после положенного числа дней пошли назад; а Отрок Иисус остался в Иерусалиме. Родители этого не заметили, 44думая, что Он идёт с другими, и прошли дневной путь, а тогда стали искать Его среди родичей и знакомых. 45Не найдя Его, они вернулись для розысков в Иерусалим. 46И вот, через три дня нашли они Его в Храме. Он сидел посреди учителей, слушал их и задавал им вопросы, 47и все, кто слышал Его, дивились Его уму и ответам. 48И увидев Его, родители были изумлены, и Матерь Его сказала Ему:

«Сын, зачем Ты так поступил с нами? Посмотри, как отец Твой и Я в скорби искали Тебя?»

49И сказал Он им: «Что же вы искали Меня? Разве вы не знали, что Мне до́лжно быть в доме Отца Моего?»

50Но они не поняли сказанных Им слов. 51И Он пошёл с ними, и пришёл в Назарет, и во всём их слушался; а Матерь Его сохраняла всё это в сердце Своём. 52Меж тем Иисус возрастал, и возрастали Его мудрость и любовь к Нему от Бога и от людей.


Замечания к евангельскому чтению

«И вернулись пастухи домой...» (ст. 20). – Этот стих завершает литургийное евангельское чтения На́вечерия Рождества: о рождения Иисуса ночью на окраине Вифлеема, о ликовании ангелов и поклонении Ему пастухов, в чьём «хлеву» Он появился на свет Божий (см. выше в главе о Навечерии).

Поскольку об обрезании Лука говорит одной фразой, то составители нашего круга богослужебных чтений включили в евангельское чтение праздника Обрезания рассказ о первом посещении двенадцатилетним Иисусом Иерусалимского храма (с этого возраста мужчина принимал на себя «иго» Моисеева закона). Не имеющий буквального отношения к восьмому дню земной жизни Христа, этот рассказ полностью вписывается в богословие праздников рождественского цикла, поскольку подчёркивает возрастание и развитие Иисуса как человека, сознающего в то же время Своё Богосыновство.

«...Мне до́лжно быть в доме Отца Моего» (ст. 49); можно перевести: «...Мне надлежит быть во владениях Отца Моего» [5. С. 119]. – Здесь Иисус впервые являет Своё богочеловеческое сознание, заявляя в присутствии Своего «юридического» отца Иосифа, что Его Отец – Бог, «и Он должен прежде всего исполнять Свой сыновний долг по отношению к Нему... Это первое свидетельство того, что Он осознаёт Себя Богочеловеком» ([2. С. 2110]; а тж.:[12].



СВЯТОЕ БОГОЯВЛЕНИЕ. КРЕЩЕНИЕ ГОСПОДНЕ

На берегах Иордана


«В те дни выходит на проповедь Иоанн Креститель в пустыне Иудейской и говорит: "Покайтесь, ибо Царство Небесное{8} совсем близко!"{9} Он тот, о ком предсказано через пророка Исайю, говорившего: "Голос вопиющего в пустыне: уготовьте пути Господу, выпрямляйте тропы Его!" (Ис. 40:3). У этого Иоанна одежда была из верблюжьего волоса, и пояс из кожи на бёдрах; а пищей ему были саранча и дикий мед. Тогда выходили к нему со всего Иерусалима и всей Иудеи, и принимали от него крещение в реке Иордан, исповедуя грехи свои. <...> Тогда выходит Иисус из Галилеи на Иордан, к Иоанну, чтобы принять от него крещение. А тот возражал Ему, говоря: "Это мне бы надо принять крещение от Тебя, а Ты приходишь ко мне!" Но Иисус ответил ему: "Теперь не противься: ибо так надлежит нам исполнить всякую правду". Тогда Иоанн перестал противиться Ему.

Приняв крещение, Иисус тотчас поднялся из воды; и небеса отверзлись, и Он увидел слетающего, словно горлица, Духа Божьего, спускающегося к Нему. И был голос с небес, вещавший: "Это – Сын Мой возлюбленный, и в Нём – Моё благоволение"» (Мф. 3:1–6, 13–17).

Место события, ставшего исторической основой доминирующей в настоящее время темы праздника, – нижнее течение Иордана близ его впадения в Мёртвое море. Время действия – около 27 года Христианской эры (о чём ещё никто, разумеется, не подозревает!). В Иудею недавно прибыл пятый по счету военный губернатор Понтий Пилат{10} . Он не предполагает, что за десятилетний период его правления на этой мятежной окраине империи произойдут события, которые навсегда изменят лицо Вселенной.

Кульминация Всемирной истории приближается, и возвестить об этом призван сын иерусалимского священника Захарии Иоанн{11} , на что указывают и два его почётных прозвания. Во-первых, он – «Предшественник» (греч. Πρόδρομος, Про́дромос, слав. Предте́ча), в обязанность которого входит проповедь о завершении долгой ветхозаветной истории ожидания и наступлении вечного Мессианского царства. Сам Царь, его дальний родственник, уже приближается к берегам священной реки (вспомним известную картину Александра Иванова). Во-вторых, он – «Креститель», в буквальном переводе – «Совершающий омовения» (греч. Βαπτιστής, Баптистэ́с{12} ).

Полностью погружаясь в воду, человек зримо свидетельствовал своё искреннее желание «получить гражданство» в том удивительном Царстве, споры о котором не умолкают до сего дня. Основное условие вхождения в него – «покаяние», т. е. «перемена сознания»{13} . Нравственная короста грехов прежней жизни как бы смывается быстрыми струями Иорданскими и уносится в безжизненное асфальтовое озеро с символическим названием «Мёртвое».

Нам понятны смущение Иоанна и резкий ответ Иисуса. Безгрешный и не имеющий нужды в покаянном омовении (но берущий на Себя последствия человеческих грехов!), Христос ставит себя в центр толпы грешников, являя пример смирения, которому Он будет верен до последних страшных минут Голгофы. С другой стороны, погружаясь в водную стихию, Иисус её освящает, и уже сама вода становится для христиан символом очищения. «Сегодня освящается естество вод», – поётся за службой водоосвящения. По словам святого Иоанна Дамаскина, Господь крестился не потому, что Сам имел нужду в очищении, но, чтобы, приняв на Себя наше очищение, сокрушить в воде «главы змиев» и – через это – «водами похоронить человеческий грех».

Здесь хорошо обыгрывается персонифицированный символ бунтующего древнего хаоса – скрывающийся в глубинах вод Левиафан и его змеиные отпрыски. Эта тема сохраняется и в современной молитве на великое водоосвящение «Ве́лий еси́, Господи…», где предельно лаконично раскрывается смысл и последствия явления в мир Богочеловека. Прочтём этот фрагмент. «<…> Ты бо Бог наш, на земли́ явился еси́ и с челове́ки пожи́л еси́; Ты и Иорда́нския струи́ освяти́л еси́, с небесе́ низпосла́вый Свята́го Твоего Духа, и главы́ та́мо гнездя́́щихся сокруши́л еси́ змие́в» [42. С. 20].


Крещение или Богоявление?
(К истории происхождения праздника){14}

Праздник Крещения имеет в современном Православном календаре два названия: «Святое Богоявление» и «Крещение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа». На бытовом уровне мы обычно называем его просто Крещением Господним, заимствуя название из одноименного события евангельской истории (Мф. 3:13–17; Мк. 1:9–11; Лк. 3:21–22). При этом акцентируется тема явления миру Святой Троицы, о чём поётся и в праздничном тропаре. Но знаменательно, что в наших календарях и богослужебных книгах на первом месте всё же стоит термин «Богоявление», а в месяцесловном разделе современного греческого Часослова праздник и вовсе имеет лишь одно название: «Святая Теофа́ния (Святое Богоявление) Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа»! Получается, что слово «явление» относится не к Святой Троице, а к Богочеловеку Иисусу Христу! Как объяснить это видимое противоречие?

Богоявление на Востоке

Исторический смысл праздника выясняется при изучении древних восточнохристианских Месяцесловов. Оказывается, в них праздник Рождества Христова, 25 декабря, отсутствует вообще, а под 6 января значится праздник с греческим названием θεοφάνια, Теофа́ния («Богоявление»), или Έπιφάνεια, Епифа́ния («Явление [Божественной силы]»).

Этот праздник имеет, вероятно, египетское происхождение и впервые упоминается Климентом Александрийским († ок. 215 г.). В трансформированном виде он стал на Востоке первым большим христианским торжеством неподвижного цикла, с фиксированной датой. До V—VI веков включительно Теофания замещала для восточных христиан праздник Рождества Христова. При этом термин «Богоявление» имел «синтетический» характер, включая в себя гораздо больше смысловых обертонов, чем в настоящее время. Явление в мир Бога – это и воплощение Иисуса Христа от Духа Святого и Марии Девы (в некоторых древних Месяцесловах Благовещение именуется «Зачатием Господа»), и Его рождение в Вифлееме, и Его крещение от Иоанна в Иордане, когда Он впервые явил Себя Мессией (Христом) и Сыном Божиим израильскому народу, и совершённое Им первое чудо в Кане Галилейской, явившее Его божественную силу, и умножение пяти хлебов (у африканских христиан).

После принятия Востоком римского праздника Рождества Христова смысл торжества Богоявления сосредоточился на крещении Иисуса Христа в Иордане. При этом Богоявление стало пониматься как раскрытие тайны Триединого Бога: звучащий с небес глас Бога Отца, выходящий из воды Сын Божий и, нисходящий в виде голубя (горлицы), Святой Дух. Тем не менее, доминировавшая в древности тема праздника сохраняется и в современных богослужебных текстах, в первую очередь – в тропаре и кондаке, своего рода «формульных» определениях празднуемого события (их тексты смотрите ниже). Так, хотя в тропаре и звучит тема откровения миру Святой Троицы, но подчёркивается, что «виновником» (причиной) этого события стал Господь Иисус Христос, «явившийся и просветивший мир». А в кондаке праздника прославляется явление всей Вселенной только Сына Божия!

Поскольку на Богоявление древние христиане совершали массовое крещение заранее подготовленных к этому людей (их называли «просвеща́емыми»), то о́бразное название этого таинства – «свет», «просвещение» – часто употреблялось в качестве названия и самого праздника: «Просвещение», «День све́тов».

Особенностью богоявленской службы является обряд освящения воды, которым египетские христиане заменили древний культ священных для язычников вод Нила. В настоящее время водоосвящение совершается дважды – накануне праздника Богоявления (в Крещенский сочельник) и в день праздника после Литургии. Первая традиция восходит, вероятно, к древней практике массового крещения оглашенных, символически приуроченной ко дню праздника (в Константинополе их крестили после Утрени). Одновременно воспоминали и крещение Самого Иисуса Христа. Второе водоосвящение связано с обычаем палестинских христиан шествовать в день Богоявления на Иордан к традиционному месту крещения Спасителя.

Хотелось бы напомнить, что вода, освященная в сочельник, и вода, освящённая в самый день праздника, имеет абсолютно одинаковую благодатную силу. Церковь вообще не знает «двух вод» – «богоявленской» и «крещенской»: это одна и та же вода, а эти определения – синонимы! С грустью приходится наблюдать, как древнейшее торжество, посвященное воспоминанию великой и спасительной тайны Богоявления, превращается для многих в ритуальный поход за водой; а поведение людей с бидонами и бутылями напоминает ажиотаж у магазина, в котором, как говорили раньше, – «выбросили дефицит».

Время праздника Крещения Господня в России ассоциируется с морозами, называемыми поэтому «крещенскими» (правда, в последние годы мы всё чаще наблюдаем «крещенские дожди»). Завершая собой святочный период, он является в народном сознании веселым «зимним» праздником, окружённым колоритными языческими ритуалами и приметами (видимо, неистребимыми): «Раз в крещенский вечерок / Девушки гадали: / За ворота башмачок, / Сняв с ноги, бросали...» (В. А. Жуковский. «Светлана»). В старину день Крещения Господня именовался в народе «Водокрещи́» или просто «Иорда́нь», по названию проруби на реке.

Богоявление на Западе

Первое упоминание о празднике Богоявления на Западе относится к 361 году. Здесь он именовался Dies epiphaniorum, Theophania, Apparatio, Ostensio, Manifestatio (эквиваленты греческого названия Епифания, или Теофания). Поскольку явлению Бога во плоти – то есть Его рождению в Вифлееме – здесь уже был посвящён свой особый праздник (Dies Natalis Domini, 25 декабря), то внимание акцентировалось на явлении Сына Божия языческому миру, представленному в евангельском повествовании персидскими магами (волхвами). Отсюда основные темы древних литургийных текстов – поклонение волхвов, вифлеемская звезда, просвещение язычников. Другие темы – избиение вифлеемских младенцев, крещение от Иоанна, чудо в Кане Галилейской – отступали на второй план. Согласно древнехристианскому преданию, волхвы были цари, отсюда – распространённое в старой традиции название – Festum (Trium) Regum, «Праздник (Трёх) Царей».

В современном католическом обиходе праздник Богоявления (Epiphania Domini), 6 января, имеет статус «торжества» (solemnitas) и сохраняет древнюю тему «открытого явления» Господа и просвещения язычников, пришедших к Нему вслед за звездой. Существует традиция освящения ладана и мела, которым священник пишет на дверях домов своих прихожан буквы КМБ (аббревиатура апокрифических имен волхвов: Каспар, Мельхиор, Бальтазар). Кроме того, в XX столетии появился второй праздник (рангом ниже, festum), Крещение Господа (совершается в первое воскресенье после 6 января), с аналогичным православному содержанием. Существует, хотя не повсеместный, обычай освящения воды.

Так между Востоком и Западом произошел обмен праздниками Богоявления и Рождества{15} .

В западном литургическом обиходе святая вода (не обязательно богоявленская) имеет ещё одно специальное употребление. При входе в каждый католический храм помещена чаша с освящённой водой, в которую верующие погружают пальцы перед совершением крестного знамения. То же происходит и при выходе из храма. Появление этих чаш, напоминающих формой «медное море» Храма Соломона (3 Цар. 7:23–26), относится к IV веку.


Из богослужения праздника

Тропарь праздника. Господи, когда Ты крестился во Иордане, открылось [миру] поклонение Троице: ибо голос Отца свидетельствовал о Тебе, называя Тебя возлюбленным Сыном, и Дух в виде голубя (горлицы) подтверждал истину этих слов. Христос Бог наш, явившийся и просветивший мир, – слава Тебе!

Кондак праздника. Сегодня Ты явился Вселенной, и свет Твой, Господи, запечатлелся на нас, разумно воспевающих Тебя: «Ты пришёл, Ты явился, о Свет неприступный!»

Обратим внимание на то, что кондак праздника призывает нас «разумно» воспевать – то есть вообще почитать – Бога (церковнослав. в разуме поющих Тя). Предупреждение актуально во все времена! Греческий текст скрывает и более глубокий смысл, не сводимый лишь к моральному аспекту: точнее надо перевести «в высшем разуме» (ἐν ἐπιγνώςει, эн эпигно́сей). Мы получили этот разум и возможность познания Бога через Откровение, но не просто «устное» или «воплощённое» на бумаге, как в Ветхом Завете, а через воплощение и вочеловечение Сына Божьего, ставшего Сыном Человеческим, во всём подобным нам, кроме греха. (Благодарю за уточнение этого текста архим. Ианнуария).


Апостольское чтение на Литургии
(Тит. 2:11–14; 3:4–7. – Зачало 302)
[Боговоплощение – спасительный дар Божий]

2: 11Ибо явилась благодать Божия, спасительная всем людям, 12наставляющая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские страсти, жили в нынешнем веке благоразумно, праведно и благочестиво, 13в блаженной надежде ожидая явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, 14Который отдал Себя за нас, чтобы выкупить нас из рабства всякого беззакония и очистить нас для Себя как народ особенный, ревностный к прекрасным делам. <…>

3: 4Когда же явилась доброта и человеколюбие Спасителя нашего Бога,тогда Он спас нас, – 5не за какие-то дела праведности, которые мы сотворили, но по Своей милости, омовением возрождения и обновления Святым Духом, 6Которого Он обильно излил на нас через Иисуса Христа, Спасителя нашего, – 7чтобы мы, оправданные Его благодатью, стали, согласно нашей надежде, наследниками вечной жизни.
(Перевод архимандрита Ианнуария (Ивлиева))


Замечание к апостольскому чтению

В качестве прекрасного комментария на это апостольское чтение, выражающее богословский смысл праздника, смотрите проповедь архим. Ианнуария, изъясняющую, что́ же мы получили в явлении Бога и каќ стали «народом особенным». К сожалению, богослужение праздника воспринимается многими лишь в качестве прелюдии к красочному освящению воды, хотя это – вторичный и частный аспект богословия праздника в его изначальном понимании. Приведём из неё два фрагмента.

«Сегодня мы читаем одно из тех мест Нового Завета, где в торжественной, литургически окрашенной форме изображено, что́ даровал людям Бог воплощением Своего Сына, Спасителя нашего Иисуса Христа, и ниспосланием Своего Святого Духа. Место это неслучайно выбрано для чтения и размышления над ним в праздник Святого Богоявления. Именно о явлении трижды говорится в этом коротком отрывке: явление благодати, явление благости и явление славы Божией. <…>

Подводя итог того, что́ принесло нам явление благодати в Иисусе Христе, апостол напоминает нам о нашем искуплении, о том, что Иисус Своим Крестом выкупил нас из-под власти всякого беззакония, то есть из рабства греху. Более того, Иисус очищает нас, чтобы мы смогли стать "народом особенным". Блаженный Феофилакт (Болгарский, 2-я половина XI — начало XII века. – Ю. Р.) так объясняет это слово: "особенный, – пишет он, – значит Свой, избранный, выделенный для Себя". Искуплённые становятся новым народом Божиим, ревнующим о прекрасных делах (так буквально сказано), то есть о совершенном образе жизни. <…>» ([25. С. 27, 28.], [45]).


Евангельское чтение на Литургии
(Мф. 3:13–17. – Зачало 6)
[Крещение от Иоанна и подтверждение Богосыновства]

13Тогда выходит Иисус из Галилеи на Иордан, к Иоанну, чтобы принять от него крещение. 14А тот возражал Ему, говоря: «Это мне бы надо принять крещение от Тебя, а Ты приходишь ко мне!» 15Но Иисус ответил ему: «Теперь не противься: ибо так надлежит нам исполнить всякую правду». Тогда Иоанн перестал противиться Ему.

16Приняв крещение, Иисус тотчас поднялся из воды; и небеса отверзлись, и Он увидел слетающего, словно горлица, Духа Божьего, спускающегося к Нему. 17И был голос с небес, вещавший: «Это – Сын Мой любимый, и Нём – радость Моя!»


Апостольское чтение на освящение воды
(1 Кор. 10:1–4. – Зачало 143)
[Крещение «в Моисея» – прообраз будущих благ]

1Братья! Я хочу, чтобы вы знали о том, что [некогда] наши отцы все были под облаком, и все прошли сквозь море; 2и все были крещены в Моисея в облаке и в море. 3И все они вкусили одну и ту же духовную пищу, 4и все пили одно и то же духовное питиё: ведь они пили из духовной скалы, сопровождавшей их. А скала – это был Христос!


Евангельское чтение на освящение воды
(Мк. 1:9–11. – Зачало 2)
[Крещение в Иордане и подтверждение Богосыновства]

9И свершилось в те дни: пришёл Иисус из Назарета, что в Галилее, и принял крещение от Иоанна в Иордане. 10И когда Он выходил из воды, тотчас увидел разверзающиеся небеса и Духа, подобно горлице, нисходящего на Него. 11И был голос с неба: «Ты – Сын Мой возлюбленный, на Тебе Моё благоволение!»


Замечание к литургийному евангельскому чтению

«...Он увидел слетающего, словно горлица, Духа Божьего...» (ст. 16). – По поводу этого слова переводчик (С. Аверинцев) замечает. «Горлица (греч. περιστερά, перистера́) – слово женского рода, как и слово "дух" (! – Ю. Р.) в семитских языках (еврейское ру́ах, арамейское руха). С этим, как и с особым семантическим ореолом лексемы "горлица" в русском языке, связан выбор слова в нашем переводе в отличие от привычного "голубь". Святоотеческая интерпретация этого места, опираясь на обороты евангельских текстов, артикулирующие момент сравнения ("словно" – у Матфея, "подобно" – у Марка, "...в телесном образе, как горлица" – у Луки), склонна подчеркивать уподобительно-символическую функцию образа горлицы, возражая против его чувственной буквализации. По характерной формуле блаженного Иеронима, здесь "показуется не истина, но уподобление", "Non veritas, sed similitude monstratur" (Комментарий на Матфея, 3:16). Вербального изображения Духа Божия в виде горлицы нет ни в Ветхом Завете, ни в других известных нам документах древнеиудейской веры. <…> Образ горлицы в иных функциях часто встречается в библейской поэзии, например, как символ народа Божия (Пс. 67/68:14): "Вы стали, как горлица, крылья которой покрыты серебром, а перья – чистым золотом". У Филона Александрийского сказано: "Божественная Премудрость […] символически именуется горлица (трюго́н)". <…> На совершенно ином уровне наивной фольклорной мифологизации у арабов, родственного евреям семитского народа, складывается представление о чудесной исполинской птице, имя которой ("Рух") и означает "Дух". Вспомнив о подобных играх народного воображения, мы лучше понимаем, против чего предостерегал блаженный Иероним!» [1. С. 219–220].


Замечания к евангельскому чтению на освящение воды

«...Принял крещение от Иоанна в Иордане» (ст. 9). – Святой Ефрем Сирин так говорит о символической роли вод Иордана в этом эпизоде, обращаясь к библейским «прообразам»: «Елеазар посватал Ревекку у вод колодца (Быт. 24:1–67); Иаков подобным же образом обручился с Рахилью (Быт. 29:1–21) и Моисей – с Сепфорою (Исх. 2:15–21). Они были прообразованиями Господа нашего, Который обручился со Своею Церковью в водах Иорданских. И как у источника Елеазар показал Ревекке господина своего Исаака, который проходил по полям ей навстречу, так Иоанн, у истока реки Иордана, указал на Господа нашего…» (Комментарии на «Диатессарон» 3:17. – Цит. по: [1. С. 218].

«...Сын Мой возлюбленный...» (ст. 11). – «Эпитет Возлюбленный может также обозначать Единственный, Единородный» (ср. Быт. 22:2 и Ис. 42:1). «Немаловажно, что в обоих случаях речь идёт о жертве – об Исааке в первом случае, о Мессианском Страдальце – во втором» [1. С. 220–221]. Можно также перевести: «Ты Сын Мой возлюбленный. Тобою Я доволен». Или: «Ты Моя радость (услада)…» (замечание архим. Ианнуария).


Неделя по Богоявлении


[Братья!] 7 Каждому же из нас дана благодать по мере дара Христова. 8 Потому [Писание] говорит: «Взойдя на высоту, Он пленил плен, Он дал дары людям».

9 А «взошёл» что означает, как не то, что Он и сошёл в низшие пределы земли? 10 Нисшедший, Он же — и восшедший превыше всех небес, чтобы наполнить всё. 11 И Он Сам поставил кого апостолами, кого пророками, кого благовестниками, кого пастырями и учителями, — 12 для совершенствования святых к делу служения, для созидания Тела Христова [Церкви], 13 пока мы все не придём к единой вере в познании Сына Божия, не станем совершеннолетними, достигнув полного возраста Христова.


В 8-м стихе — цитата из Псалтири: «Ты восшёл на высоту, пленил плен, принял дары для людей» (Пс. 67:19). А далее (ст. 9-10) — христологическое толкование этой цитаты из Псалма. В Псалме речь шла о победе Бога. Он воссел на Свой престол на высоте, то есть на Своей горе. Как победоносный триумфатор, Он увёл за Собой («пленил») побеждённых царей (слово «плен», aichmalōsia, означает также «пленённые»). Бог взял с них (с людей) дань. В еврейском тексте — «принял дары от людей», у LXX — «принял дары для людей». (Отсюда видно, что автор Послания к Ефесянам пользовался Септуагинтой, вряд ли зная еврейскую Библию. Апостолу Павлу это послание не принадлежит.) Эта трансформация оригинального текста позволяет автору послания понимать эти «дары» как перечисляемые далее харизмы, которые Господь послал людям после «пленения» упомянутых в 3:10 «начальств и властей на небесах» и в 6:12 «начальств, властей, мироправителей тьмы века сего и духов злобы поднебесной» (точнее, не «поднебесной», а «небесной», то есть опять же «на небесах»). Здесь мы имеем ранний пример отождествления Иисуса Христа с самим Богоявлением. Во Христе Сам Бог сначала сошёл на землю (воплощение), а потом восшёл «на высоту», пройдя все небеса и победив демонические силы воздуха и нижних небес. Смущающее в Синодальном переводе выражение «в преисподние места земли» отнюдь не означает «ада». Греч. ta katōtera — просто «низины», и означает, что Иисус некогда «сошёл» на землю. Не «нисходил», а именно однажды «сошёл» (аорист). Земля была самым низшим местом Его пути с небес. — Комментарий архим. Ианнуария (Ивлиева).



[В то время,] услышав, что Иоанна предали, [Иисус] удалился в Галилею. Оставив Назарет, Он пришёл и поселился в Капернауме, что возле моря [Галилейского], в краях Завулона и Неффалима, чтобы исполнилось сказанное через пророка Исайю, который говорит: «Земля Завулона и земля Неффалима на пути к морю, край за Иорданом, Галилея язычников! Народ, живущий во мраке, увидел свет великий, и тем, что живут под сенью смерти, рассвет воссиял им».{*}

С этого времени Иисус начал возвещать и говорить: «Творите покаяние, ибо Царство Небесное близко!»


«Творите покаяние...». — Следует вспомнить, что «заезженное» до неприличия и потерявшее для большинства всякий смысл слово «покаяние» соответствует греч. мета́нойа — «перемена ума», «изменение сознания», а также евр. тешува — «возврат», «возвращение». Вероятно, это значение термина определило метафору в притче Христа о блудном сыне (о самонадеянном юноше, заблудившемся в мире «красивых» языческих соблазнов), где грешник именно возвращается к отцу (подробнее см.: [1. С. 184-185]). Понятие «блудный» (то есть заблудившийся) относится к интеллектуальной и волевой составляющей человека. Мы же примитивизируем его, относя к области «физиологической распущенности». Это следствие забвения классических языков — еврейского, греческого и латинского, без знания которых Священное Писание «молчит» для профана, а также исторических реалий библейского богословия, часто не совпадающих с современными. С другой стороны, возникает вопрос: каемся ли мы так, как к тому призывал Иоанн Предтеча и ждёт от нас Христос? Меняем ли мы раз и навсегда наше полуязыческое сознание и решительно возвращаемся к тем отношениям с Отцом, какие были у Адама до грехопадения? А ведь после крестной жертвы Христа, даровавшего нам неоскудевающую спасительную благодать, это возможно каждому! Смотрите замечательную проповедь митрополита Сурожского Антония (Блума) в Неделю по Богоявлении.

________
{*} (Ис. 9:1-2).


СРЕТЕНИЕ ГОСПОДНЕ


Встреча в давно сожжённом Храме



Встречи бывают разные. Одни из них проходят без следа и тут же забываются, другие остаются в сердце и памяти, а иногда определяют всю нашу дальнейшую жизнь. Но есть единственная в мире Встреча, не только сохранившаяся в Священной истории, но даже ставшая великим ежегодным христианским торжеством. Его архаическое название – Срђтенїе – так и переводится: «Встреча»{16} . Об этой знаменательной встрече, происшедшей за несколько лет до наступления календарной «Новой эры», мы читаем во второй главе Евангелия от Луки. Попытаемся представить себе происходящее.

Две тысячи лет тому назад пыльная дорога между Вифлеемом и Иерусалимом была, как обычно, наполнена звучными аккордами дорожной суеты, – возгласами погонщиков, криками животных и скрипом колес. Благочестивые паломники и деловитые негоцианты, суровые римские легионеры и мирные поселяне двигались по ней в обоих направлениях. Ничем не выделялась среди других и скромная чета, совершавшая свой знаменательный путь уже очень давно – на исходе времён, именуемых теперь «ветхозаветными».

Юная мать с сорокадневным младенцем-сыном восседала на кротком ослике, мерившем каменистую дорогу своими дробными шажками. Ослика вёл под уздцы пожилой сухощавый мужчина, седовласый и седобородый, с печатью мужественного благообразия и нелегких житейских забот на загорелом челе. Кожаные сандалии на его ногах видели немало дорог, а простая одежда и огрубевшие руки выдавали в нём человека мастерового.

Этой четой были Иосиф и Дева Мария. После рождения Иисуса они смогли найти какое-то скромное пристанище и решили обосноваться в Вифлееме, на родине своих царственных предков. А теперь они направлялись в Иерусалимский храм, чтобы совершить предписанные в этот день законом Моисея обряды{17} . Сорокадневный первенец посвящался Богу, а над матерью совершался обряд послеродового очищения. При этом в жертву приносили агнца (ягненка) и горлицу.

Мы не знаем, какие мысли владели Святым Семейством. Деву Марию, вероятно, волновал предстоящий обряд очищения. Её супруг наверняка сокрушался о своей бедности, не позволившей скопить денег на предписанного законом жертвенного агнца. Со смущением поглядывал он на сделанную им лёгкую деревянную клетку, предназначенную для двух «птенцов голубиных». Иосиф купит их на шумном торжище у Храма, и они станут заместительной жертвой, приносимой в этом случае бедными семьями (Лев. 12:8). Можно быть уверенным лишь в одном: ни Пресвятая Дева, ни праведный Иосиф не предполагали о скорой и знаменательной Встрече в Иерусалимском Храме, затмившей обязательные священные обряды настолько, что евангелист Лука упомянул о них лишь мимоходом: «Когда они совершили всё по Закону Господню, то возвратились... в свой город» (Лк. 2:39).



Переступив порог храмового двора, путники увидели величественного старца, шествовавшего им навстречу. Звали его Симеон. Этому таинственному мужу «было обещано Духом Святым», что он не умрёт, пока не встретит Мессию (Христа). Согласно средневековой легенде, Симеон был одним из переводчиков Библии на греческий язык. Переводя Книгу пророка Исайи, он усомнился в пророчестве о рождении Мессии-Эммануила от Девы (Ис. 7:14), был наказан за это томительным ожиданием и жил неимоверно долго – более трёх столетий! Учёный старец стал олицетворением всего Ветхого Завета, смысл истории которого воплощался в многовековом ожидании Спасителя мира. Симеон одряхлел и устал, его близкие давно ушли в мир иной, и он чувствовал себя одиноким и чужим на этой земле.

Но вот наступил день, замкнувший череду нескончаемых лет, и мудрец, пресыщенный днями, направился в Храм. В Сыне бедного плотника из Назарета Симеон сразу узнал всю жизнь ожидаемого Мессию. «Наконец-то! – вырывается вздох из его груди. – Совершилось! Я дождался Тебя, и теперь могу уйти, чтоб приложиться к праотцам».

Приняв Богомладенца на руки (и получив за это прозвище Богоприимец), сто́я на пороге Нового Завета, переступить который ему не дано, произносит он от лица ветхозаветного человечества знаменательные слова, ставшие молитвой и повторяющиеся за каждой «Вечерней» службой:

"Ныне отпуща́еши раба Твоего, Владыко,
по глаголу Твоему, с миром:
я́ко ви́деста очи мои спасение Твое,
е́же еси́ угото́вал пред лице́м всех людей:
свет во откровение языков,
и славу людей Твоих Израиля."

«Ныне отпускаешь Ты с миром слугу Твоего,
исполнив слово Твоё, Владыка,
ибо видели очи мои спасение Твоё,
уготованное Тобою для всех народов –
свет для просвещения язычников
и славу народа Твоего Израиля»
(перевод С. Аверинцева).

Символика встречи бесконечно перерастает буквальное значение этого евангельского события, и оно становится встречей Ветхого и Нового Завета, оправданием и исполнением в Иисусе Христе древних мессианских чаяний. Для верующих иудеев Он – слава, а для пребывающих во тьме идолопоклонничества язычников – свет.

Прозревая ту борьбу, которая развернётся вокруг личности явившегося в мир Христа (ибо Его жизнь и проповедь станут камнем преткновения для многих), старец Симеон прибавил, обратившись к юной Марии: «И Тебе Самой душу рассечёт меч». Эти слова будут сопровождать весь крестный путь Богоматери: от обагрившихся кровью невинных младенцев ночных улиц Вифлеема до страшного холма со зловещим названием Голгофа («Череп»).

На этом земная жизнь Симеона завершилась. Он повернулся и решительно – «и поступь была стариковски тверда» – направился к вратам мрачного Шеола, чтобы возвестить и Исайе, в пророчестве которого он некогда усомнился, и всем его насельникам, что скоро всё изменится: долгожданный Мессия явился. Он станет Светильником всем – усопшим, живущим и ещё не родившимся.

<…> Он шёл умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шёл по пространству, лишённому тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту чёрную тьму,
в которой дотоле ещё никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.


Таково основное содержание и смысл праздника Встречи-Сретения.


«Сороковой день от Епифании...»
(К истории праздника)

Древнейшее исторически достоверное свидетельство о богослужебном чествовании Сретения Господня на христианском Востоке находим в знаменитом Itinerarium Aetheriae, иначе – «Паломничестве ко Святым местам (Peregrinatio ad Loca Sancta)». Этот ценнейший памятник датируется концом IV века и принадлежит перу любознательной западной паломницы Эте́рии, или Эгерии (в старой литературе – Сильвия Аквитанка). Её Перегрина́цио, один из первых христианских памятников этого жанра, ещё не дает Сретению самостоятельного литургического заголовка и именует его просто «сороковым днем от Епифании (Богоявления)», – зато кратко описывает само торжество, совершающееся в этот день в Иерусалиме. Приведём это свидетельство полностью.

«Сороковой день от Епифании (quadragesimae de Epiphania) празднуется здесь с большой честью. В этот день бывает процессия в Ана́стасис{18} , и все шествуют, и всё совершается по порядку с величайшим торжеством, как бы в Пасху. Проповедуют все пресвитеры, и потом епископ, толкуя всегда о том месте Евангелия, где в сороковой день Иосиф и Мария принесли Господа в Храм, и узрели Его Симеон и Анна пророчица, дочь Фануила, и о словах их, которые они сказали, узрев Господа, и о приношении, которое принесли родители. И после этого, отправив всё по обычному порядку, совершают Литургию, и затем бывает отпуст» (Itinerarium Aetheriae, 26. – [73. P. 206]).

Источники свидетельствуют, что праздник Сретения возник и в IV—V веках существовал в богослужебном календаре Иерусалимской Церкви в качестве торжества, завершающего сорокадневный цикл Богоявления, посвящённого, как мы знаем, воспоминанию целого ряда евангельских событий. Этим объясняется первоначальное отсутствие у него собственного литургического заголовка и именование его, по формальному хронологическому принципу, – «Сороковым днём от Епифании» (от 6 января). Римского праздника Рождества (с датой 25 декабря) здесь ещё не было.

По завершении решающей стадии христологических споров (на Халкидонском Соборе 451 года, утвердившем догмат равночестного единения человеческой природы Логоса Воплощенного с Его Ипостасным естеством, ничто не препятствовало богослужебному прославлению знаменательных событий в земной жизни Иисуса Христа. К этому времени и относится появление Сретения в качестве самостоятельного влады́чнего (господского) праздника годового цикла в календарях столичных Церквей: Рима (конец V в.) и Константинополя (1-я половина VI в.).

Согласно свидетельствам наиболее авторитетных источников, официальное включение праздника Сретения Господня в византийский календарь произошло во время царствования Юстина I (518–527). Это согласуется с фактом «торжества православия» при его вступлении на престол [13. Т. IV. С. 359 сл.] и возобновления церковного общения с православным Римом после временного преобладания в Византии монофизитства, поддерживаемого предшествующими императорами. Преемник Юстина – Юстиниан I (527–565) – не устанавливал Сретение впервые (как о том гласит исторически недостоверная легенда, связывающая учреждение праздника с чумой и землетрясениями), но лишь способствовал возвышению его литургического статуса и согласованию его даты на Востоке с датой Римского календаря (см. выше в главе о празднике Рождества, а также: [58. С. 25–44]).


Названия праздника и его календарный статус

Неразрывное соотношение трех важнейших событий, ставших основой праздника, – ритуальное очищение Богоматери, представление Её Сына Богу и встреча с двумя ветхозаветными праведниками – воплотилось в трёх основных названиях праздника: Purificatio Mariae (Очищение Марии), Praesentatio Domini (Представление Господа) и Встреча Господа (Υπαπαντὴ του̃ Κυρίου). На Востоке превалировал момент этой непредусмотренной Законом и неожиданной Встречи, ставшей символом встречи Ветхого и Нового Завета, на Западе долго доминировала мариологическая символика.

В западных Месяцесловах название праздника несёт историческую память о древней процессии с факелами (свечами), вошедшую некогда в его богослужебный устав (Lichtenprozession); отсюда – «Светлая обедня» (Lichtmess, Candlemas). Вероятно, благодаря словам праведного Симеона – «...свет во откровение всем людям» – тема света доминирует в испанском и французском названиях: «Candelor, Chandeleur», то есть просто «Светильник».

Источники свидетельствуют, что с момента своего возникновения праздник Сретения Господня, несмотря на различные названия, – господский по своему характеру (что подтверждают и его древнейшие формуляры, как восточные, так и западные). Тем не менее, на Западе он долго рассматривался как праздник богородичный, что связано с его первоначально апологетической ролью – необходимостью вытеснить языческую традицию очистительных жертв, совершавшихся женщинами как раз в феврале ([69], [58. С. 46–48]). Лишь в Миссале 1970 года он получил название – Praesentatio Domini вместо Purificatio Mariae, – что придаёт ему характер господского праздника, если пользоваться нашей терминологией.

Напротив, на Востоке, изначально являясь господским по содержанию и заголовкам, он был трансформирован нарастающей богородичной тематикой в праздник, по существу, богородичный, что противоречит как его официальному названию, так и богослужебному формуляру (русский перевод и комментарии см.: [58. 120–143], а также: [54]). Очевидно, этому способствовала процессия со свечами, вторичная по отношению к празднику, но вошедшая и в восточные Уставы (здесь её характер отличен от западной). Это подтверждается тем, что древнейшие известные нам процессии со светильниками совершались в день Сретения в храмах, посвящённых Богоматери [58. С. 50–52].

Более того, в русском Типиконе 1682 года вдруг появилось предписание о переносе службы Сретения на предшествующий день в случае совпадения его с Чистым понедельником (это бывает очень редко – при самой ранней Пасхе, 22 марта){19} . «Подоба́ет ве́дати, я́ко а́ще случи́тся пра́здник Сре́тения Госпо́дня в понеде́льник пе́рвыя неде́ли поста́...», то службу праздника «пе́ти в неде́лю Сыропу́стную по предпи́санному» (л. 259 об., цит. по: [58. С. 62, прим. 76]). (Для сравнения отметим, что праздник Благовещения не переносится даже в случае совпадения его с самым скорбным днём – Страстной пятницей, и при этом служится евхаристическая – праздничная по своему характеру – Литургия.) Объяснить появление этой заметки результатами происходившей тогда грекофильской книжной спра́вы нельзя: напротив, греческие Типиконы вплоть до сего дня предписывают совершать Сретение (праздник неподвижного цикла) в его законный день! Вопрос о причинах и авторстве этого уникального уставно́го новшества в нашей Церкви остаётся открытым.

Двадцать лет тому назад пишущий эти строки выражал надежду, что в «далёком» тогда 2010 году, «когда праздник Сретения Господня вновь совпадёт с понедельником первой седмицы Великого поста, он не будет унижен перенесением его на день раньше (в качестве события будто бы «маловажного»), но совершится в свой законный день...» [58. С. 67]. Нет, всё осталось по-прежнему. «Мы ленивы и нелюбопытны». Следующее аналогичное совпадение по юлианскому календарю будет в 2105 году. Времени для торжества здравого смысла достаточно.

С другой стороны, такому отношению к празднику Сретения способствует и то, что он отодвигается на второй план темами подготовительных недель Великого поста (на которые чаще всего приходится), а многими людьми и вовсе воспринимается в качестве сезонного ориентира. У нас верят, что «в Сретенье зима с летом встретилась»; аналогично и на Западе («День сурка», 2 февраля по новому стилю). И вряд ли кто-то сейчас переживает Сретение как «отдание» великого торжества Рождества-Богоявления, сопоставимое с Пасхой, о чём некогда с восторгом писала Этерия...


Из богослужения праздника

Тропарь. Радуйся, благодатная Богородица Дева: ведь из Тебя воссияло солнце Правды – Христос Бог наш, просвещающий находящихся во тьме. Веселись же и ты, праведный Старец, принявший в свои объятия Освободителя душ наших, дарующего нам Воскресение.

Кондак. Освятив утробу Девы Своим рождением, и благословив руки Симеона, как надлежало, предвозвестив [о том заранее], – Ты сегодня спас и нас, о Христос Бог наш! Огради же среди браней державу нашу и укрепи императоров [Юстиниана и Феодору], которых Ты возлюбил, о Единственный, Человеколюбец!

Как видим, кондак Сретения (в старой редакции) воспоминает многоразличные бедствия, терзавшие Византию в VI веке. Он историчен по своему характеру и содержит прошение об императоре Юстиниане, чьё царствование сопровождалось внутренними раздорами (в особенности на религиозной почве) и почти непрерывными войнами с внешними врагами.

Апостольское чтение на Литургии
(Евр. 7:7–17. - Зачало 316)
[Превосходство священства Мелхиседека над священством Аарона]

7Младшего благословляет старший. Это бесспорно. 8И в одном случае десятины взимают люди смертные, а в другом случае – тот, о котором засвидетельствовано, что он живёт. 9В лице же Авраама десятину уплатил, так сказать, и сам Левий, десятины взимающий! 10Ведь он был тогда ещё в чре́слах (то есть в генах. – Ю. Р.) своего предка Авраама, когда того встретил Мелхиседек.

11Однако, если бы совершенство достигалось уже посредством леви́тского священства, – а ведь именно на его основе народ получил законодательство, – то какая нужда была бы поставлять иного священника, по чину Мелхиседека, а не по чину Аарона? – 12Ведь за изменением священства c необходимостью следует и изменение Закона! – 13Ведь Тот, о Котором это говорится, принадлежит иному колену (роду), из которого к алтарю никто не приступает. 14Ибо всем известно, что Господь наш взошёл из [рода] Иуды. Но относительно священства из этого колена Моисей ничего не сказал.

15Но всё становится понятным, когда по подобию Мелхиседека поставляется иной Священник, 16Который стал таковым не по закону плотско́й заповеди, но силою бесконечной жизни. 17Ибо свидетельство Ему таково: «Ты – священник вовек по чину (образу) Мелхиседека» (Пс. 109:4).
(Перевод архим. Ианнуария (Ивлиева))


Замечание к апостольскому чтению

Выбор именно этого фрагмента в качестве апостольского чтения на праздник Сретения был обусловлен, очевидно, тем, что некоторые древнехристианские авторы считали евангельского Симеона ветхозаветным священником. В этом случае его встреча с Мессией – тоже священником, но «по чину Мелхиседека», а не Аарона! – приобретает особое значение для будущих судеб Церкви Ветхого и Нового Завета. Об этом прекрасно говорит в своей проповеди на это чтение архимандрит Ианнуарий (Ивлиев). «...В истории, которая рассказана в Евангелии от Луки, и которая исполнена духовной символики, ветхозаветное священство в лице престарелого праведного Симеона встречается в Иерусалимском храме с Богомладенцем Иисусом. И священник благодарит Бога за исполнение обещанного откровения. Старец видит, что Младенец Иисус, ру́це Симео́не благослови́вый (благословивший руки Симеона), – обетова́нный Помазанник (Мессия) Господа, слава народа Израиля, свет язычникам и спасение всем людям. Младенец благословляет старца, ибо Он – бо́льший, Он – старший. Законное храмовое священство уступает место Первосвященнику вечному, – поставленному не в силу закона плотско́й заповеди, но в силу вечной Божественной жизни, – Свободи́телю душъ нашихъ, да́рующему намъ воскресение» ([26. С. 25] и [45]).

Евангельское чтение на Литургии
(Лк. 2:22–40. - Зачало 7)
[Встреча в Иерусалимском храме]

22А когда исполнились дни очищения Её, согласно Закону Моисееву, принесли они Дитя в Иерусалим, чтобы представить Его пред лицо Господа, 23как написано в Законе Господнем: «Всякий первенец мужского пола, разверзающий материнское лоно, да будет посвящён Господу» (Исх. 13:2, 12, 15), – 24и, чтобы принести в жертву, в соответствии со словом Закона Господнего, «чету горлиц или двух голубиных птенцов» (Лев. 12:8).

25И вот, был тогда в Иерусалиме человек по имени Симеон, и человек этот был праведный и благоговейный и ожидал утешения для Израиля, и был на нём Дух Святой. 26И было ему открыто Духом Святым, что он не увидит смерти прежде, чем увидит Христа (Мессию) Господня. 27И пришёл он по внушению от Духа в Храм. И, когда принесли родители Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним то, что́ велит Закон, 28он взял Дитя на руки и возблагодарил Бога в таких словах:

29«Ныне отпускаешь Ты с миром слугу Твоего, исполнив слово Твоё, Владыка,
30ибо видели глаза мои спасение Твоё,
31уготованное Тобою для всех народов –
32свет для просвещения язычников и славу народа Твоего Израиля».

33И отец Его, и Матерь изумлялись тому, что́ было сказано о Нём. 34И благословил их Симеон и сказал Марии, Матери Его:

«Вот, Он лежит, Зна́мение, о Котором будет спор, чтобы через Него многие во Израиле пали, и многие встали, – 35чтобы обнажены были помышления многих сердец. И Тебе Самой душу рассечёт меч».

36И была там пророчица Анна, дочь Фану́ила, из колена Аси́рова, достигшая глубокой старости. После своего девичества она прожила семь лет с мужем, 37а затем овдовела и дожила во вдовстве до восьмидесяти четырех лет. Она не оставляла Храма, день и ночь служа Богу постом и молитвой. 38И она в этот же час подошла к ним и благодарила Бога и рассказывала о Младенце всем, кто́ ожидал избавления для Иерусалима.

39И когда совершили они всё, чего требовал Закон Господень, то возвратились в Галилею, в город свой Назарет. 40А Дитя росло и укреплялось [духом], наполнялось мудрости, и благодать Божия была на Нём.


Замечания к евангельское чтению

«...Дни очищения Её...» (ст. 22). Так в некоторых греческих списках и латинских переводах (Αυ̉τη̃ς, Ejus). У Феодора Безы – «dies purgationis Mariae» [4. С. 22–23]. Традиционное чтение («...дни очищения их») звучит странно, поскольку обряд относится лишь к матери. «Толковая Библия» в местоимении «их» видит указание на иудеев и их законы [7. С. 138].

«Ныне отпускаешь Ты с миром слугу Твоего...» (ст. 29). – По преданию, Симеон Богоприимец скончался на следующий же день. Как справедливо замечает прот. Сергий Булгаков, его славословие носило не только личный характер, но «было вместе с тем и "ныне отпуща́еши" ветхозаветной Церкви» [16. С. 162].

«...Зна́мение, о Котором будет спор...» (ст. 34). – Как писал С. Аверинцев, обладавший особой филологической чуткостью, «...Христос – знак Себя же Самого, "знамение Сына Человеческого" (Мф. 24:30), и притом "зна́мение пререкаемое" (σημει̃ον ̉αντιλεγόμενον, сэмэ́йон антилего́менон)» (Лк. 2:34), то есть такое «знамя», перед лицом которого осуществляет себя как верность, так и неверность (нелишне напомнить, что древние обозначения "знака" – еврейское ‛oth, греческое σημει̃ον и латинское signum – все без исключения обозначают также боевые значки армий и подразделений, которые заменяли той эпохе знамёна). Оно, это "знамя", своим присутствием делает возможным и зримым как акт преданности, так и акт предательства, как стойкое "следование" (Мф. 16:24), так и оспаривающее "пререкание", вынуждая и "верных", и "неверных" проявить себя в качестве таковых – и постольку осуществляя некий "суд" ("суд же состоит в том, что свет пришёл в мир" (Ин. 3:19)» [9. C. 121–122]. Здесь – явно воинская метафора: две стороны борются за знамя (потеря которого равносильна поражению): одни стремятся его захватить, а другие защищают. Противники раздражавшего их Галилейского Учителя надеялись похоронить Его знамя вместе с Ним, но добились прямо противоположного результата: «Христос, воскреснув из мёртвых, уже не умирает: смерть не имеет над Ним власти» (Рим. 6:9). С того времени Его знамя реет над всеми Его «солдатами», не боящимися более смерти. «Что это за знамение пререкаемое? – спрашивает св. Иоанн Златоуст и сам отвечает. – Знамение креста, которое исповедуется Церковью как спасительное для Вселенной...» ([29. С. 397]).

«...Анна <...> прожила семь лет с мужем, а затем овдовела...» (ст. 36–37). – Как замечает св. Амвросий Медиоланский, «если пророчествовал Симеон, пророчествовала жена Захарии Елисавета, пророчествовала Пресвятая Дева Мария, то должна была также пророчествовать и вдова, чтобы никакое состояние и никакой род не отсутствовал» (Цит. по: [12. С. 30, прим. 1]).

«...Возвратились в Галилею, в город свой Назарет» (ст. 39). Противоречие между повествованием Луки и Матфея о месте жизни Святого Семейства в первые месяцы после рождения Иисуса принято объяснять с помощью «согласования Четвероевангелия» (см.: [2. С. 2266 сл.]). Например: «...Лука перед 39-м стихом пропустил всё, что́ сказано у Матфея с 1-го стиха 2-й главы до стиха 19-го» [7 С. 142]; или: стихи 39–40 (2-й главы Луки) «составляют общее историческое заключение, которое нельзя понимать в буквальном смысле» [12. С. 31]. На самом деле этот вопрос относится к области не истории, а библейского богословия («истории» в нашем смысле Библия не знает). Обсуждение его выходит за рамки данной работы.


Заамвонная молитва на праздник Сретения

Влады́ко Го́споди, и́же единоро́дное Твое́ Слово посла́вый в мир, – ражда́емо от Жены, быва́емо под Законом, да су́щия под Законом искупи́т, и Духом явление Его старцу Симеону предвозвести́вый, – Сам и нас, недостойных рабов Твоих, благослови Твоим осия́нием, и приими́на́ша моления, я́ко же прия́л еси́ пророчицы Анны испове́дание, и сподо́би нас душевными объятиями непрестанно обыма́ти воплоще́нное Твое́ Слово, и храмами освяще́нными Всесвята́го Духа бы́ти; – Царя же нашего возвесели́ти силою Твоею, на враги́ победу ему да́руя, – да в нас прославится великоле́пое и пресла́вное Имя единородного Твоего Сына и животворящего Твоего Духа, ны́не и при́сно и во веки веков. Аминь.

Владыка Господь, пославший в мир единородное Своё Слово, рождаемое от Жены, бывшее под Законом, чтобы Оно искупило подзаконных, и Его пришествие предвозвестивший старцу Симеону Духом (Святым), и открывший ему Его присутствие! Ты и нас, недостойных рабов, благослови Твоим явлением, и прими моления наши, – как признание (Его) пророчицею Анною, – и удостой нас мысленными руками непрерывно обнимать воплотившееся Твоё Слово и сделаться освящёнными храмами Всесвятого Духа, и возрадуй нашего царя Твоею силою, да́руя ему победу над врагами; чтобы в нас прославилось Твоё величественное и преславное Имя, единородного Твоего Сына и животворящего Духа, теперь и всегда и во веки веков. Истинно так.


Эта заамвонная молитва – из византийского Служебника (Евхоло́гиона) X века. Он хранится Отделе рукописей РНБ и известен в науке как «Евхологий епископа Порфирия (Успенского)», шифр: РНБ, S.-Petersb. gr. 226. (Рукопись содержит заамвонные молитвы и других праздников.) Раньше каждый большой праздник имел свою индивидуальную заамвонную молитву, являющуюся своеобразным богословским резюме конкретного празднуемого события. Она служила «напутствием» покидающему храм народу, и потому читалась недалеко от выхода из храма – за амвоном (откуда и её название), то есть за высокой круглой башенкой, располагавшейся посреди храма. С амвона за богослужением читали Священное Писание и произносили проповеди. Перевод молитвы на церковнославянский язык заимствован из книги: [41. С. 457–458]. Её можно читать за богослужением праздника Сретения, восстанавливая замечательную древнюю традицию. Дословный русский перевод – в кн.: [39. С. 324–325].


ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ПОСЛЕДНИЙ АККОРД РОЖДЕСТВА

Праздником Сретения Господня завершается цикл литургических торжеств и воспоминаний, посвященных прославлению явившегося в мир Богочеловека Иисуса Христа.

Историческая цель и догматический смысл всех этих торжеств состоит не только в том, чтобы вспомнить во всех подробностях знаменательные факты земной жизни Иисуса Христа, но – как замечательно сказал известный литургист Берна́р Ботт – прежде всего в том, «чтобы выявить, понять и, насколько возможно, пережить тайну Слова, ставшего плотью»{20} . При этом «византийские рождественские проповеди подчёркивают, что Рождество воспоминает не прошедшее событие, но всеохватывающую тайну спасения, явленную в рождении Иисуса. Христос должен родиться в каждом христианине, каждый должен принять Его в Причащении, как ясли приняли Его в Вифлееме» [64. С.134].

История богослужебного становления Рождественского цикла весьма сложна и, из-за скудости источников, относящихся к первым векам христианства, вряд ли будет выяснена до конца. Исторически достоверно лишь то, что из некоего «синтетического» праздника Теофании,включавшего в себя целый ряд смысловых аспектов, вырастает постепенно цикл исторических воспоминаний: Рождество в Вифлееме, Явление народу и Крещение на Иордане, Встреча (Сретение) в Иерусалимском храме. В него включены и менее торжественные праздники – производные от этих основных (смотрите выше главу Праздники Рождественского цикла). В настоящее время эти торжества воспринимаются нами как отдельные по смыслу воспоминания; но в древности на Востоке Теофанию праздновали сорок дней (как мы сейчас празднуем Пасху), а своеобразным богословским «резюме» и богослужебным «отданием» праздников рождественского цикла был праздник Сретения Господня. При этом он имел чрезвычайно высокий (в отличие от современного) литургический статус: недаром же Этерия сравнивает его с Пасхой! О том же в риторически изысканной (хотя и несколько тяжеловатой) манере говорит и совершитель этого праздника пресвитер Иси́хий Иерусалимский (V в.). По его словам, «не ошибётся тот, кто призна́ет его [Сретение] праздником праздников, субботой суббот, назовёт [его] святая святых. Ибо здесь сосредотачивается всё таинство воплощения Христова, объясняется таинство воплощения Единородного Господа: в нём Младенец Христос был возвеличен и Богом исповедан, и, сидящий на руках [Симеона], как на престоле, был явлен Он – Творец нашего естества» [75. Col. 1468 B].

Здесь – апофеоз литургического прославления важнейшего (наряду с Воскресением) догмата христианства – Боговоплощения и Вочеловечения.


ПРИЛОЖЕНИЕ


КАЛЕНДАРЬ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА ИЛИ ЧЕЛОВЕК ДЛЯ КАЛЕНДАРЯ? Когда мы празднуем Рождество Христово{21}


«Хронология в сущности есть наука и искусство до такой степени сложные, что в этой области и охотников мало, и компетентных лиц не более», – писал в своих «Лекциях по истории Древней Церкви» наш знаменитый историк В. В. Болотов. Сегодня у нас «охотников» хоть отбавляй, а вот компетентных людей по-прежнему днём с огнём не сыскать. Тем отраднее представить на суд читателей статью специалиста в области эортологической проблематики Ю. И. Рубана, в которой речь пойдет о календарном вопросе.
Тема статьи вдвойне актуальна в свете грядущих Рождественских и Новогодних праздников. Однако данный материал полезен для прочтения не только перед указанными праздниками, но и в любое другое время года, поскольку с сожалением приходится констатировать, что календарная тема из области научно-астрономической переместилась в область мифо-идеологическую, и тем более требует грамотного разъяснения.
(От Редакции С.-Петербургского Церковного вестника)


«Никто не знает в точности дня рождения нашего Господа; известно только, что, по словам евангелиста Луки, Он родился ночью»

С «Нико́лина дня» (6/19 декабря), как утверждает народный календарь (игнорирующий глобальное потепление), зима уже властвует на наших просторах, а улицы городов и ве́сей украшены елями и праздничными гирляндами. Но когда начинаются главные зимние праздники – «вот́ в чём вопрос»?

Какие же каникулы наступают для детей в нашей стране – рождественско-новогодние или, наоборот, новогодне-рождественские? Какое Рождество «правильное»: католическое – 25 декабря, или русское (православное) – 7 января? Так лапидарно окрестили эти даты средства массовой информации. При этом, правда, как-то упускают из виду, что Рождество может быть только одно – Христово, поскольку сам исторический Христос не был ни православным, ни католиком, ни протестантом.

Одни россияне искренне недоумевают, силясь понять, почему и тут у нас – «не как у людей», почему мы, в отличие от всего христианского мира, до сих пор горделиво «идём другим путем»? Другие над этим гамлетовским вопросом голову не ломают, но с удовольствием празднуют Рождество и Новый год дважды. Это мы умеем – был бы повод!

Всё это так. Беда лишь в том, что праздника под названием «Православное Рождество 7 января» просто не существует. В этом легко убедиться. Напрасно искать его в январской Минее (православной книге, содержащей богослужебные тексты каждого дня и праздника), зато в декабрьской Минее на своем обычном месте, 25 числа, значится праздник «Рождество Господа и Бога и Спа́са нашего Иисуса Христа»! Это значит, во-первых, что Русская Православная Церковь всегда праздновала и празднует Рождество Христово 25 декабря, а, во-вторых, что журналисты, употребляющие вышеприведенные расхожие выражения («русское Рождество» и прочее) лишь демонстрируют непростительное забвение басни Крылова, предупреждающей о пагубности несоблюдения «профессиональной ориентации».

Постараемся понять, что́ же происходит, и обратимся для этого к истории и здравому смыслу.


Когда же родился Иисус Христос?

Мне доставили немалое удовольствие письменные ответы студентов. На вопрос «когда родился Иисус Христос?» некоторые ответили с ужасающей точностью: «7 января 1 года н. э.»! Вероятно, они по наивности полагали, что в отобранном на допросе чиновниками Понтия Пилата «паспорте» Иисуса Христа значилась именно эта дата, удостоверенная к тому же печатью вифлеемского загса. Увы! Мы не знаем и никогда не узнаем точной даты рождения Основателя Христианства: рождение у галилейского ремесленника Иосифа сына Йешуа («Господь спасает») было почти для всех его современников вполне заурядным событием. «Научно год рождения Христа (даже только год, а не месяц и число! – Ю. Р.) установить невозможно», – так вопреки мнению легкомысленных прогульщиков студентов констатировал в 1899 году на заседании Комиссии Русского астрономического общества знаменитый профессор Санкт-Петербургской Духовной академии Василий Васильевич Болотов († 18.IV.1900), великий историк, ориенталист и хронолог, член-корреспондент Российской Академии наук, сотрудник Комиссии по реформе календаря, возглавляемой Д.И. Менделеевым (цит. по: [60. С. 189]).

Создатель нашего летосчисления Дионисий Малый – римский аббат и папский архивариус, скиф по происхождению – ввёл привычную нам эру от Рождества Христова в 525 году. Занимаясь пасхальными расчётами, он отнёс дату Рождества Христова к 754 году «от основания Рима (ab Urbe condita)» и, как было поздне́е установлено, ошибся на несколько лет. Теперь известно, что иудейский царь Ирод умер вскоре после лунного затмения (12/13 марта), предшествовавшего Пасхе, то есть в 750 году от основания Рима, а это соответствует 4 году до н. э. [13. Т. I. С. 89]. Желая устранить «законного претендента» на иерусалимский престол, но, зная лишь место Его рождения, он «пришёл в великую ярость и послал умертвить в Вифлееме и по всей округе всех младенцев в возрасте от двух лет и менее, в соответствии с тем сроком, который он уточнил у волхвов» (Мф. 2:16). Это произошло незадолго до его смерти и, следовательно, Христос родился за 7–5 лет до начала предложенной Дионисием эры «от Рождества Христова». Вероятно, он опирался на авторитетный памятник, известный науке как римский «Хронограф 354 года». Здесь рождение Христа отнесено на год консульства Гая Цезаря и Эмилия Павла (т. е. 1 год н.э.). Уникальная запись об этом звучит так: «Hoc cons. Dominus Iesus Christus natus est VIII Kal. Ian. d. Ven. luna XV: При этих консулах Господь Иисус Христос родился в 8-й день до январских календ (то есть 25 декабря. – Ю. Р.) в пятницу 15-й луны» (цит. по: [34. С. 245]).

Согласно косвенным данным, «в Риме уже в начале III века 25-е декабря было известно как день праздника Рождества Христова» [67. С. 227], а в IV столетии его фиксируют сохранившиеся календари. С этого времени календарная дата этого римского праздника DiesNatalisDomini (День Рождения Господа) устанавливается в качестве обязательной для всего христианского мира. Разумеется, она имеет не строго историческое, но апологетическое и назидательно-символическое значение.


Христианская символика зимнего солнцеворота

Действительно, 25 декабря – это астрономически безусловный для северного полушария день зимнего солнцеворота, – первый (!) день начала наступления света на темноту ночи после зимнего солнцестояния, когда продолжительность дня только-только начинает увеличиваться. Распространившемуся в Римской империи митраистскому культу Солнца, начинавшему 25 декабря свой триумфальный поворот к весне после «победы» над зимней тьмой, Христианская Церковь противопоставила веру во Христа, принесшего миру духовный свет и обновление (Ин. 1:9; 12:46).

В 379 году празднование Дня Рождения Господа вводит в Константинополе его архиепископ – святитель Григорий Богослов, и произносит блестящую по своей архитектонике проповедь. В её начальных словах, процитированных позднее гимнографом Косьмой Маюмским (VII— VIII вв.), мы без труда узнаём первый ирмос канона рождественской Утрени: «Христос рождается – славьте! Христос с небес – встречайте! Христос на земле – возноситесь!...» (подробнее смотрите выше – в разделе об истории праздника Рождества).

Нарочито перенеся День Рождения Христа на радостно переживаемый язычниками День рождения Непобедимого Солнца (Dies Natalis Solis Invicti) – то есть день зимнего солнцеворота, 25 декабря, христианские богословы сделали его центром народной жизни. Вся видимая природа преклоняется перед младенцем Иисусом, и даже животворящее Солнце, это мнимое божество язычников, повинуется родившемуся Солнцу Правды, начиная именно с этого священного дня Его появления на свет Божий свой поворот к весне! Быть может, несколько наивный, но ясный и даже зримый (в буквальном смысле) всеми людьми аргумент. «В этот день, – говорит святитель Григорий Нисский († после 394 г.), – тьма начинает уменьшаться, и при возрастающем солнечном свете мера ночи сокращается. Не случайно, братья, и не сам собою установлен такой порядок во время праздника, когда Христос является среди человеческой жизни, но сотворённый Богом мир через эти явления открывает внимательным людям свою тайну» (цит. по: [63. С. 112]). Произошла замечательная и далеко идущая миссионерская замена причинно-следственных отношений!


Как появился «православный календарь»?

Одновременно был пересмотрен и сам римский календарь, введённый с 1 января 45 года до н. э. Юлием Цезарем, а потому получивший его имя – «юлианский» («старый стиль», как его сейчас называют). Став в IV веке сначала свободной, а затем и государственной, Христианская Церковь окончательно связала с этим календарем свой формирующийся цикл годовых неподвижных (непереходящих) праздников. Привязанные к определённым датам четыре «поворотные точки» Солнца – два солнцестояния и два равноденствия – предполагалось сохранять неизменными (как и любые ключевые точки координат или отсчёта).

Юлианский календарь практичен и удобен при вычислениях, но всё-таки неточен и постоянно отстаёт «от природы». Причина в том, что средняя продолжительность года в нём на 11 минут и 14 секунд больше «тропического года» (реальной продолжительности оборота Земли вокруг Солнца), и в результате каждые 128 лет накапливается ошибка в целые сутки: момент прохождения Солнца через точку весеннего равноденствия передвигается за это время на одни сутки назад. Поэтому с IV и до конца XVI века все праздники, связанные с точно фиксированными датами (праздники неподвижного цикла), передвинулись «вперёд» (зимние – к весне, весенние – к лету и т. д.) на 10 дней.

С целью исправления этой уже весьма ощутимой погрешности папа Римский Григорий XIII в 1582 году произвел реформу юлианского календаря, и он стал называться его именем («григорианский»). В основе реформы лежал проект итальянского врача и астронома Луиджи Лилио. В булле Inter gravissimas («Среди важнейших...») от 24 февраля 1582 года папа подчёркивал, что делается это «с целью вернуть весеннее равноденствие на его прежнее место, каковое отцы Никейского собора (325 г.) установили на 12-й день перед апрельскими календами (= 21 марта)...» (цит. по: [34. С. 216]). Это означало логичное возвращение к исходным календарным точкам отсчёта, и григорианский календарь стал с достаточной точностью фиксировать истинное (астрономическое) время. Реформированный календарь сразу был принят католическими странами Европы, а вскоре (с опозданием на 50–100 лет) и протестантскими. Так, знаменитый немецкий учёный Иоганн Кеплер (1571–1630), законы движения планет которого мы проходим в школе, хотя и был по исповеданию протестант, сразу же поддержал «католическую» реформу календаря, не сомневаясь в её научной и исторической целесообразности. Несмотря на вопли некоторых радикалов, утверждавших, что «лучше разойтись с Солнцем, чем сойтись с папой!», победил протестантский здравый смысл.

Православные тогда отказалась принять новый календарь по идеологическим причинам, хотя ещё в 1583 году на Константинопольском соборе обсуждалась возможность календарной реформы [34. С. 217 сл.]. Причисленный Сенатом к сонму богов римский верховный жрец Гай Юлий Цезарь немало подивился бы, узнав, что его «языческий» календарь стал не просто «христианским», но даже почитается «ревнителями правоверья» в качестве «сугубо православного» (!). Император счёл бы это своим вечным апофеозом.

Таким образом, «православное Рождество» приходилось в XVI и XVII веках на 4 января по григорианскому календарю, в XVIII веке – на 5 января; в XIX веке – на 6 января. В XX и XXI веках отставание юлианского календаря от истинного времени составляет уже 13 дней, так что почитателям обожествлённого Юлия Цезаря приходится праздновать Рождество 7 января, а не 25 декабря. Но это смещение календарной даты праздника с его истинной астрономической даты (дня солнцеворота) уничтожает и ту знаменательную богословскую символику победы Солнца над зимней тьмой, которая явилась для великих христианских богословов решающей в определении времени празднования дня Рождения Христа.

Соответственно, день Богоявления празднуется сегодня 19-го, а не 6-го января (как это было изначально), Сретение – 15-го вместо 2-го февраля, Благовещение – 7-го апреля вместо 25-го марта, и т. д. После 2100 года отставание юлианского календаря возрастёт до 14 дней, и Рождество будет приходиться уже на 8-е января, Богоявление – на 20-е, Сретение – на 16-е и т. д. Затем разрыв увеличится до 15-ти дней, и даты всех праздников передвинутся еще на один день вперед. Постепенно Рождество станет весенним, летним и осенним праздником. Соответственно, Пасха будет праздноваться летом, осенью, зимой и т. д. Это означает полное обессмысливание христианских «священных времён», связанных (пусть и символически!) с определённым временем года и церковного календаря как такового. К 46752 году н.э. «Вселенский юлианский цикл» замкнётся, и все праздники, пройдя по всем (!) числам годового круга, вернутся к своему первоначальному астрономическому значению, но опять-таки всего лишь на сто лет.


Можно ли подводить отстающие часы?

С точки зрения здравого смысла, понятие «православный календарь» столь же «логично», как и понятия «православная орфография», «православный компьютер», «православный фотограф» или даже «православный шейпинг» (это не шутка: именно его предлагала воспитанницам своей «православной гимназии» одна очень «православная матушка» в нашем богоспасаемом граде!). Комментарии здесь излишни.

Календарь – это искусственная, в полном смысле слова «придуманная» людьми система последовательного счета дней (юлианского – язычниками, григорианского – христианами). И потому отождествление юлианского («языческого» по происхождению!) календаря с Православием основано на недоразумении или недостатке элементарной образованности.

Мы живем не по часам и не по календарю, а внутри объективно данного потока времени, который созданные нами часы или календарь должны фиксировать как можно точнее. Они – просто «инструменты» для измерения различных по длительности промежутков времени. А инструменты не могут быть религиозно окрашенными – «православными» или «католическими», но лишь точными или неточными{22} . (Подобная «логика» позволит обвинить в «протестантизме» православного священника, сверяющего начало богослужения по швейцарским часам. А что если у него на руке – о ужас! вымолвить страшно! – японские, то есть «буддийские» часы?!) Стрелки часов показывают человеку его место внутри суточного цикла – промежутка времени, за который Земля обращается вокруг своей оси. Календарь ориентирует его внутри промежутка времени, за который Земля обращается вокруг Солнца. Одним и тем же – раз и навсегда (!) установленным – точкам отсчета должны соответствовать одни и те же природные состояния, а масштаб измерения при этом – не изменяться. В противном случае наступят хаос и бессмыслица.

Представим себе не в меру усердного хранителя памяти своего горячо любимого дедушки, от которого ему в наследство достались часы. Они отстают на 13 минут, но перевести стрелки – значит «оскорбить» его память. Понятно, что живущий не по истинному времени, а по дедушкиным часам человек всюду отстаёт на 13 минут: когда стрелки его часов указывают ровно полночь – на самом деле уже 0 часов 13 минут, т. е. реальная, астрономическая, полночь наступает тринадцатью минутами ранее, чем её фиксируют его часы. То же происходит и с датами по юлианскому календарю. Цифровые значения в современных богослужебных книгах остаются прежними: Рождество – 25 декабря, Новый год – 1 января и т. д., но из-за отставания календаря от истинного времени они смещаются в настоящее время на 13 дней вперед: Рождество – на 7 января, Новый год – на 14 января (поэтому он и становится «старым»), и так со всеми датами, по формуле n + 13 (но лишь для XX—XXI вв.).

Этим и объясняется постоянное запаздывание на 13 дней всех христианских праздников неподвижного цикла, отмечаемых Православной Церковью в России. Таким образом, Русская Православная Церковь празднует Рождество 25 декабря (а не 7 января!), но только – по юлианскому календарю («старому стилю»), отстающему в XX—XXI столетиях от истинного времени на 13 дней. Именование же Рождества, отмечаемого в его законную – установленную Вселенской Церковью в IV столетии – дату зимнего солнцеворота (25 декабря) «католическим» тем более нелепо, что в этот же день его празднует и огромный протестантский мир и, «кстати», – почти все здравомыслящие православные христиане: 12 из 15-ти автокефальных («самовозглавляемых») Церквей, в том числе и Первенствующая – Константинопольская Православная Церковь. (Сторонником календарной реформы был и наш святейший патриарх Тихон{23} .) Поэтому Рождество 25 декабря – столь же «католическое», сколь «протестантское» и «православное». Но у нас и в этом вопросе – не вероучительном, но чисто научном, астрономическом – свой «особый путь».

Ёлка – Рождественская или новогодняя?

История «русской ёлки» интересна и поучительна. Рождественская ель в современном понимании, то есть как цельное украшенное древо, фиксируется в С.-Петербурге в домах немецких протестантов в начале XIX века (указ Петра I от 20 декабря 1699 года не имеет к ней прямого отношения). Первым православным домом в России, где установили ёлку, был, видимо, Зимний дворец: с 1830-х годов вечнозелёная красавица веселила семью имп. Николая I и его гостей. Первое официальное о ней сообщение появилось в «Северной пчеле» накануне 1840 года: газета писала о продающихся «прелестно убранных и изукрашенных фонариками, гирляндами, венками» ёлках (цит. по: [20. С. 54]). «К середине XIX века немецкий обычай прочно вошёл в жизнь российской столицы. Ёлка становится для жителя Петербурга вполне привычным явлением» [20. С. 63].

Не все одобряли нововведение! Так, известный петербургский протоиерей Иоанн Полисадов (†1886) в одной из своих проповедей, гневно обличая «обновленцев», называл обычай устраивать для детей ёлку «совершенно нелепым, чисто немецким или, точнее говоря, каким-то языческим, вовсе неприличным Христову празднику, чистою бессмыслицею» (цит. по: [15. С. 526, прим. 1]). Интересно, что бы он сказал нашему патриарху Кириллу, застав его за этим «языческим» и «неприличным» делом – освящением для детей главной рождественской ёлки страны?! Хороший урок для современных «ревнителей», враждебно относящихся к любым «иноземным новшествам». При этом без малейшей ретроспективной оглядки утверждается, что все будто бы наши обряды и традиции (люди ведь быстро привыкают к новому) – «исконно православные», восходящие едва ли не ко Христу и апостолам! Но обратимся к ситуации, сформулированной подзаголовком.

Хорошо известно, что нельзя служить двум господам и сидеть на двух стульях. Если наши православные «ревнители» всерьёз отвергают астрономически и символически безусловный день Рождества – 25 декабря по григорианскому календарю, то они должны быть последовательны до конца и игнорировать так называемый «гражданский Новый год». Но ведь в наших храмах всерьёз (а не лицемерно!) служат Новогодний молебен вечером 31 декабря. И Святейший Патриарх Алексий Второй поздравил россиян с наступлением третьего тысячелетия 31 декабря 2000 года и поздравлял с каждым Новым годом также 31 декабря по григорианскому календарю (а не 13 января, в канун фольклорного «Старого Нового года»)!

Такая раздвоенность лишает изначально Рождественскую ёлку всероссийского миссионерского статуса. Хорошо известно, что, запрещённая коммунистами в двадцатые годы прошлого века, ёлка была «переосмыслена» и возвращена ими же в 1935 году в качестве секулярной и только новогодней. С неизбежностью, Новый год и церемониал этого единственного дозволенного зимнего праздника перенял всю веселую рождественскую обрядность – украшенную елочку, народные гулянья, ярмарки, колядки, обмен подарками. И сейчас многие консервативные православные, живущие по принципу «человек для субботы», не признаю́т торжеств во время поста (легко представить, каково приходится их бедным детям, когда в садах и школах проходят новогодние «огоньки» и раздаются подарки со сластями!). В такой ситуации, благословляя сначала «государственную» и общероссийскую новогоднюю елку в Кремле и по всей стране, а затем уже православную (более частную) рождественскую елку, Церковь идёт на компромисс. Оправдан ли он?

Но представим, что всё вернулось на круги своя, и Рождество Христово, как и раньше, празднуется до, а не после Нового года. Тогда 25 декабря становится государственным праздником и выходным днем. После торжественного рождественского богослужения Святейший Патриарх освящает в Кремле уже не «коммунистическую», приходящуюся на пост, а традиционную христианскую елку. (Таким образом, вопрос о второй елке, «новогодней», отпадает сам собой!) Новый год вновь приобретает свой нейтральный статус важной хронологической вехи, но лишается навязанного ему сакрального ореола. У школьников начинаются рождественские каникулы, а с Нового года к ним на совершенно законных основаниях присоединяются и взрослые (согласно постановлению Государственной Думы о новогодних каникулах). Православные христиане наконец-то уравниваются в правах с другими гражданами, и могут с чистым сердцем ехать с детьми на зимние курорты или проводить святочные дни в зависимости от достатка и желания. А после праздника Богоявления (Крещения Господня), 6 января, – как и в старой России! – все возвратятся к трудам.

«Суббота для человека или человек для субботы?» Авторитетный ответ на этот вопрос был дан давным-давно, но «почему-то» не все христиане с ним согласны. Элементарного здравого смысла или «человеческого понятия», как оптимистично уверяла матушка Швейгентиль у Томаса Манна, «всегда на всё достанет!» Будем надеяться, что и мы не вовсе лишены этого ценного качества. Хотя иногда, по совести сказать, вера в это почти исчезает.



ВОЛХВЫ{24}

Славянское слово «волхвы» – это традиционный перевод греческого слова magoi (ма́гой, ма́ги, лат. magi), которым в Евангелии названы восточные мудрецы-звездочёты, пришедшие поклониться родившемуся «Царю Иудейскому». Исторически это слово в древности обозначало прежде всего иранских, а затем также месопотамских («халдейских») и вообще ближневосточных жрецов и представителей традиционной мудрости, которые располагают тайными знаниями по астрологии, снотолкованию и т. п. Из этого представления развивается и позднейшее значение термина маг. (Не путать с древнерусскими волхвами-язычниками!)

Евангельских магов предположительно можно считать последователями Зороастра, которые тоже ждали пришествия своего Небесного Посланника (Саошья́нта). Этот зороастрийский «мессия» должен был в конце времен прекратить извечную, по их мнению, борьбу между космическими силами Добра и Зла. Таким образом, они были единственным на Земле языческим народом, разделявшим с ветхозаветными иудеями мессианские настроения. Рассказ евангелиста Матфея о волхвах указывает на участие язычников в мессианском Царстве. Поэтому св. Иоанн Златоуст называет их «начатком верующих из язычников». (Интересно, что персы, вторгшиеся в 614 году в Палестину и учинившие там жуткий разгром, пощадили лишь Вифлеемскую базилику Рождества из-за персидского обличья изображённых на ней волхвов.)

На иконах и картинах волхвы часто изображаются вместе с пастухами, либо же пастухи их немного опережают. Здесь мы находим символическое соотношение поклонения Младенцу Христу пастухов и волхвов: сначала Его чествуют представители иудейского народа, а уже затем язычники. Разумеется, это иконографическая условность. Согласно логике евангельского повествования, «волхвы явились в Иудею спустя около двух лет по зачатии Пресвятою Девою Господа нашего Иисуса Христа» [36. С. 164].

Символика их даров такова. Золото – обычная дань Царю, указывает на царское достоинство Христа, потомка царя Давида; ладан, употребляющийся при богослужении, – указывает на божественность Младенца; мирра (смирна), широко распространенная на Востоке благовонная мазь, употреблявшаяся для умащения покойников, – указывает на будущую страдальческую смерть.

В Средние века о волхвах сложился разветвлённый цикл легенд. Евангельское каноническое повествование (причём, только у Матфея, – 2:1–12) не называет ни их числа, ни имён, ни этнической принадлежности. Однако уже Ориген (†253 г.) исходит из того, что число волхвов соответствовало числу их даров, то есть было равно трём, и это становится общепринятой версией. Такое число соотносилось и с тремя Лицами Святой Троицы. В древнем сирийском и армянском варианте легенды – волхвов было двенадцать, что символически соотносится с Двенадцатью апостолами. Вскоре они становятся царями и представителями трёх рас человечества (Альбрехт Дюрер изображает одного из волхвов в виде темнокожего африканца), а также – трёх возрастов человека: один становится старцем, второй зрелым мужем, а третий юношей. Имена волхвов в раннехристианской литературе варьируются, но в эпоху Средневековья получает распространение и окончательно фиксируется западный вариант имён: Каспар, Мельхиор и Бальтазар. Легенда уточняет, что, вернувшись из Палестины, они предались созерцательной жизни, а затем встретились в Парфии с апостолом Фомой и были им крещены. После этого волхвы стали проповедниками и приняли мученическую кончину. Согласно традиции, их мощи были найдены императрицей Еленой и перенесены сначала в Константинополь, а потом в Милан и Кёльн.

На Западе волхвы с древности почитались как покровители путешественников. Кроме того, их предполагаемое царское достоинство сообщило там празднику Богоявления название Festum (Trium) Regum, «Праздник (Трех) Царей».



АГИАСМА{25}

Агиа́сма! Это звучное и таинственное слово вошло в наш литургический язык из греческого. Здесь термин ‘agiasma, хаги́асма, аги́асма (буквально «святыня») употребляется в широком значении; в церковнославянском языке агиа́сма (с ударением на третьем слоге) обозначает святую воду. «Агиасма е́же есть освяще́ная вода» (Дубенский сборник, XVI в. – [23. С. 251]). Но что же такое «святая вода»?

Что такое «святая вода»?

Согласно христианскому вероучению – это обыкновенная по составу и изначальному происхождению вода (колодезная, родниковая, озерная, речная, водопроводная), чудесно приобретающая особые освящающие («благодатные») и исцеляющие свойства после совершения над ней особого богослужебного действа, именуемого водоосвящением. Народ часто называет его «водосвятием»; в древнерусском языке встречается термин «водокрещение».

Известно, что почитание воды как одной из основных «творческих стихий» мироздания имеет общерелигиозный характер. У разных народов акцентируется при этом святость воды определенных источников и рек, зачастую обеспечивающих само существование народа на данной территории (Нил у древних египтян, Иордан у евреев, Ганг у индусов, Рейн у германцев, Дунай у славян). Являясь средством достижения внешней чистоты тела, в том числе и ритуальной, вода стала символом внутреннего очищения грешной души человека, поэтому обязательные священные омовения занимают важное место в религиозном законодательстве Моисея, Зороастра, Мухаммада; огромное значение придавали этому обряду древнехристианские «гностики». Интересно, что свою практику покаянного крещения (буквально «омовения») Иоанн Предтеча заимствовал, вероятно, у эсхатологически настроенных ессе́ев, в общине которых он мог воспитываться после смерти пожилых родителей.

Христианство удержало и дополнило эту символику очистительной воды, получившей особое значение в связи с установлением самим Иисусом Христом таинства крещения (Мф. 28:19). У православных христиан особым почитанием пользуется «богоявленская», или «крещенская», святая вода (эти определения – синонимы!). Именно эта вода и называется «агиасмой» или даже «великой агиасмой». В то же время встречается и выражение «малая агиасма». В чём же различие?

Водоосвящение «великое» и «малое»

Дело в том, что Православная Церковь различает два вида водоосвящения – «великое» и «малое». Великое водоосвящение непосредственно связано с праздником Богоявления (Крещения Господня), отсюда его другое название – «богоявленское», или «крещенское», водоосвящение. Этот обряд восходит, как предполагают учёные, ещё к дохристианскому культу священных вод Нила (согласно древним источникам, 11 тиби, т. е. 6 января, египтяне приходили к этой реке, чтобы почерпнуть воды, которой они придавали освящающую силу).

В настоящее время освящение крещенской воды совершается дважды – накануне праздника Богоявления (в Крещенский сочельник) и в самый день праздника после Литургии. Первая традиция восходит, вероятно, к древнехристианской практике массового крещения оглашаемых после праздничной Утрени. Вторая традиция великого водоосвящения связана с обычаем палестинских христиан шествовать в день Богоявления на Иордан к традиционному месту крещения Спасителя.

Освящённая вода, остающаяся после таинства крещения («крестильная вода»), также именуется «великой агиасмой»; её, разумеется, не пьют, но с благоговением выливают в «место непопира́емое», как предписывает «Номоканон» при Большом Требнике.

В XV—XVII веках на Руси существовал особый чин Причащения богоявленской воды, «егда́ несть леть (не дозволено) причасти́тися животворящих Христовых Таин, Плоти и Крови», совершавшийся «по совету духовного настоятеля». Но и сейчас великая агиасма, одна из главных литургических святынь Православной Церкви, употребляется в случае канонических или иных препятствий к причащению Святых Тайн. В этом случае Требник предписывает вкушать агиасму натощак, вместе с антидо́ром.

В то же время Церковный устав строго предупреждает тех, кто невольно приравнивает агиасму к Святым Тайнам, соблюдая перед её вкушением литургический пост и отказываясь пить святую воду в случае принятия пищи. «Изве́стно же бу́ди всем о святе́й воде. Яко не́ции суть отлучающе себе от святы́я воды вкуше́ния ради – не до́бре творят: ибо благодати ради Божия дана бысть на освящение миру и всей твари. Те́мже (для того) во всяких местах – и ска́редных и всюду – кропится, я́же и под ногами нашими суть. И где есть сих разум, е́же не пити сея́!? Но да уве́си (познай), я́ко не вкуше́ния ра́ди я́стия (не от принятия пищи) нечистота в нас есть, но от скверных дел наших (!!! – Ю. Р.); очи́щени же от сих, пие́м без сомнения сию́ святую воду» [65. С. 391–392].

О чудесных свойствах богоявленской воды говорит святитель Иоанн Златоуст (†407): «В этот праздник в полночь все, почерпнув воды, приносят её домой и хранят весь год <...>. Cущество этой воды не портится от продолжительности времени, но ... целый год, а часто два или три года она остается неповрежденною и свежею и, после столь долгого времени, не уступает водам, только что взятым из источников» («О Крещении Христа», цит. по: [23. С. 251]).

Малое водоосвящение совершается 1/14 августа (в праздник Изнесения Честны́х Древ Животворящего Креста Господня, когда, согласно преданию, началось в 988 году крещение Руси), в день Преполовения Пятидесятницы, в дни храмовых праздников, а также в другое время по желанию верующих или официальным поводам – в храмах, домах, на городских и сельских площадях, в полях. Ему обычно предшествует молебен. Символически это водоосвящение связано с иерусалимской купелью Бетзата́ («Дом милосердия») у О́вчих ворот, в которой ангел «возмущал» воду, придавая ей тем самым исцеляющую силу (Ин. 5:1–9), а также с чудом, совершённым Иисусом Христом у Силоамского источника (Ин. 9:1–11). Малая агиасма также, разумеется, обладает благодатными свойствами и применяется в священных церемониях: при окроплении зданий, полей, стад скота и др. Эту воду верующие тоже пьют как в храме, так и дома (в этом случае обычно утром натощак, часто вместе с просфорой).

Определённой разновидностью агиасмы может считаться «родосто́ма», «родоста́ма», «родоста́мна» (греч. ροδόσταγμα – «розовая вода») – вода с добавками ароматических веществ, употребляемая в смеси с красным вином при освящении антиминсов и престолов. Она символизирует благовонное миро, которым Мария, сестра Лазаря, помазала ноги Иисуса Христа (Ин. 12:3), а Его тайные ученики – всё тело Учителя при погребении (Ин. 19:39–40).

Водоосвящение и купание

«Сегодня освящается естество вод», – поётся за службой водоосвящения. Естественно, христианину хочется не только вкусить агиасму, но всё тело освятить погружением в эту преображённую стихию. По древнерусским представлениям, такое купание было необходимо участникам святочных игр, сопровождавшихся шутовским ряженьем, – «чтобы смыть с себя скверну бесовских масок». А современные весельчаки, предававшиеся на святках хорошо известным «национальным излишествам», желают столь радикальным методом разом смыть с себя все грехи. Здесь мы уже выходим за рамки здравого смысла.

В авторитетном богослужебно-практическом руководстве (первое издание вышло 1892 году), переизданном по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, читаем: «В некоторых местах существует обычай в этот день купаться в реках. <...> Такой обычай нельзя оправдать желанием подражать примеру погружения в воде Спасителя, а также примеру палестинских богомольцев, купающихся в реке Иордане во всякое время. На Востоке для богомольцев это безопасно, потому что там нет такого холода и таких морозов, как у нас. В пользу этого обычая не может говорить и верование в целебную и очистительную силу воды, освящённой Церковью в самый день крещения Спасителя, потому что купаться зимою – значит требовать от Бога чуда (!!! – Ю. Р.), или же совершенно пренебрегать своей жизнью и здоровьем. <...> Подобные обычаи, как нарушающие святость совершаемого торжества и противоречащие духу истинного христианства, не могут быть терпимы и должны быть уничтожены» [15. С. 24–25, прим.]. Это здравое в богословском аспекте суждение обращено и к современным батюшкам-экстремалам, бездумно загоняющим простодушных людей в ледяную воду. Зимние утехи «моржей» не имеют к празднику Святого Богоявления никакого отношения.

Разумеется, Бог может сотворить любое чудо: извлечь невредимым человека не только из ледяной воды, но даже из пещи́ халде́йской (Дан. 3 гл.), но никто не имеет права «припирать Его к стенке», самому́ создавая экстремальные условия. Ведь именно это предлагал сделать Христу искушавший (испытывавший) Его один весьма малопочтенный евангельский персонаж, подражать которому вряд ли уместно. Ответ Спасителя нам хорошо известен (Мф. 4:5–7). Именно такая ситуация возникает в том случае, когда желают придать «экстриму» (делу частному!) массовый и едва ли не обязательный характер и даже назвать его «православной церковной традицией». Это лишь дискредитирует нашу Церковь в глазах всех здравомыслящих людей, в том числе и интеллигентных православных христиан.



«СВЕТ ВО ОТКРОВЕНИЕ» ИЛИ «ГРОМНИЧНАЯ» СВЕЧА?


Как было отмечено выше (в главе о празднике Сретения, подглавка "Названия праздника и его календарный статус") некоторые западноевропейские названия праздника Сретения напрямую связаны с темой света, просвещения. Торжественная процессия со свечами впервые описана в римской традиции VIII века, а характерный обряд освящения свечей, сопровождаемый антифоном Свет во откровение и Ныне отпуща́еши, упоминается в Романо-германской понтификальной традиции XII столетия [80. Р. 23]. В римском Миссале 1570 года процессия становится составной частью праздничной Литургии 2-го февраля.

В западных областях бывшей Российской империи эта традиция утвердилась со времён Брестской унии 1596 года (см.: [58. С. 48–52]), но была усвоена и частью православного населения. Сретенские свечи, которым придаётся особая сила, называют здесь громни́чными, а сам праздник – днём Божией Матери Громничной![69. С. 340 – 341].

Одно из возможных объяснений названия находим в Виленском Катехизисе 1768 года, где сказано, что «...эти свечи громят силу бесовскую, дабы не вредила громами и молнией, проливными дождями и градом, легко низводимыми... чародеями и волшебницами; и поэтому верные (так!!! – Ю. Р.) во время грозы зажигают эти свечи, дабы испытать плоды молитвы...» (цит. по: [58. С. 52, прим. 31]). А что ещё делают «верные»? «...В день Громничної Божої Матері (теж 2 лютого) (т. е. 2 февраля. – Ю. Р.) таку свічку виставляли у вікні. Нею ж підпалювали волосся дітям, щоб ті не боялися вовків. ... Коли вмирає людина, в її руках має горіти вогонь громничної свічки, щоб освітлювати дорогу на той світ. Відсутність свічки вважалася великою бідою: померлий буде блукати в темноті, не зможе знайти інших покійників, стане упирем тощо», и т. д. (подробнее см.: http://www.br.com.ua/referats/kraiznavstvo/80749-6.html.)

Здесь – пример полного извращения народным сознанием смысла этого господского праздника – великого торжества встречи Ветхого и Нового Завета в лице старца Симеона и Богомладенца Иисуса – и превращения его в «магический» сезонный праздник, дающий возможность получить «волшебные» свечи и колдовать с ними дома. Комментарии к этим ритуалам излишни. Можно лишь констатировать, что христианская миссия (а праздники всегда устанавливались с миссионерскими и катехизаторскими целями) проиграла в этом случае «антимиссии» народной – вполне языческой по содержанию.

А старец Симеон так верил в свет во открове́ние язы́ков...



СИМЕОН БОГОПРИИМЕЦ – ОДИН ИЗ СЕМИДЕСЯТИ ТОЛКОВНИКОВ
Древнейшие варианты легенды{26}


«Был ли священником Симеон, который Господа нашего Иисуса Христа принял в свои объятия?
– Симеон не был священником, но добродетелями своими намного превосходил священников»
(Фотий, патр. Константинопольский. Амфилохии [79. Col. 824 A–B]).

Обратим внимание на то, что в повествовании евангелиста Луки о сороковом дне земной жизни Богомладенца Иисуса едва ли не самое видное место отведено таинственному ветхозаветному праведнику. «Ни до этого знаменательного события в земной жизни нашего Спасителя раньше, ни после него мы более не встречаемся с ...пророчески-вдохновенной личностью иерусалимского старца Симеона в книгах Священного Писания. Кто были родители св. Старца... где он жил в Иерусалиме, какое общественное положение он занимал, когда скончался и где погребён – всё это покрыто мраком неизвестности, и на многие из этих вопросов, волнующих пытливые умы, возможны ныне ответы лишь предположительные, гадательные. Даже повод, почему ему обещано Духом Святым не ви́дети смерти, прежде даже не ви́дит Христа Господня, – с величайшей трудностью, и то лишь до некоторой степени, уясняется церковным преданием» [19. С. 5–6.]

Главное в этом предании (варианты см.: [58. С. 21–23]) – превращение безвестного праведника, ждавшего завершения ветхозаветной истории в пришествии Мессии-Христа, в одного из соавторов знаменитого перевода Библии с еврейского на греческий язык, общеразговорный язык культурного человечества греко-римской Ойкумены. Священное Писание иудеев вдруг стало доступно всему цивилизованному миру, заговорив с ним на его языке, и роль Септуагинты{27} (так стали называть эту греческую Библию) в подготовке народов единой Империи к приятию Мессии – Спасителя как иудеев, так и язычников! – не может быть переоценена. На языке Септуагинты апостолы проповедовали язычникам, на этом же языке были написаны книги Нового Завета. Но неужели никто из боговдохновенных переводчиков – своего рода «ветхозаветных апостолов» – не доживёт до исполнения обетований? Особенно несправедливо это будет по отношению к переводчику Книги пророка Исайи, названного «ветхозаветным евангелистом»... Разумеется, символизирующее сознание Средневековья не могло примириться со столь чудовищной несправедливостью! Так появилась «диковинная и тем более характерная легенда, согласно которой евангельский Симеон Богоприимец... был одним из "Семидесяти толковников" и жил три с половиной столетия. Соавтор Септуагинты, который дожидается возникновения христианства, чтобы увидеть свои чаяния о "свете во откровение народам" исполнившимся, – выразительный символ», – справедливо замечает Сергей Аверинцев [8. C. 503].

Классическая версия о создании Септуагинты в годы царствования Птолемея Филадельфа II (282–246 до н. э.){28} , просвещенного и меценатствующего монарха эллинистического Египта, озабоченного тем, что он сам и его подданные не могут поучаться Священным Писаниям иудеев, впервые излагается в «Письме Аристея к Филократу» (III—II вв. до н. э.) [27]. В списке имён переводчиков, включённом в этот памятник, имя Симеона, разумеется, отсутствует [27. С. 13–14]. Ничего не знает о св. Симеоне как об одном из Семидесяти ни св. Иустин (Юстин) Философ († ок. 165), первый христианский писатель, кратко (и неточно) излагающий историю Септуагинты [10. С. 300–301], ни учёный филолог-библеист Ориген Александрийский († 253/4), ни Великие Каппадокийцы (IV в.), ни создатель Вульгаты бл. Иероним († 420), ни другие отцы и учителя Церкви (в том числе и оставившие проповеди на праздник Сретения) вплоть до знаменитого эрудита Фотия Константинопольского († 893), специально посвятившего Симеону главы в своих «Амфилохиях». Легенда появляется лишь в следующем столетии. Приведём три её древнейших варианта и сделаем выводы.


1. Евтихий, патриарх Александрийский (933–940)

...В Александрии же и Египте после Александра (Македонского. – Ю. Р.) семь лет правил брат его по имени Филипп, прозванный Птолемеем Арриде́ем.

После него Птолемей, имя которому Александр, прозвище Гале́б [Galeb-Vzr – «Победитель»], правил двадцать семь лет. Он, на двадцатом году своего царствования послав в Иерусалим, повелел привести оттуда семьдесят иудейских мужей в Александрию, которым книги Закона Моисеева и Пророческих писаний предписал переложить для него с еврейского языка на греческий, всякого из них разместив поодиночке, отдельно от других, в собственном жилище, дабы он видел, как исполняется перевод каждого. Затем, после того как они переложили те книги, он сверил их переводы: переложенье было одного склада, совершенно без расхождения. Итак, собрав книги воедино и запечатав своей печатью, он поместил их в храме идола, именуемого Сераписом.

Был в числе тех Семидесяти толковников некий праведный муж по имени Симеон, который Господа нашего Христа взял на руки в Храме. В ту пору, когда он трудился над переводом книг Священного Писания с еврейского языка на греческий, он судил даже о самом малом свидетельстве, в коем предвещалось о Христе Господнем, и, не принимая его в сердце свое, говорил: «Не может того быть». Поэтому Бог отдалил смертный час его жизни, так что прожил он триста пятьдесят лет, доколе не увидел Христа Господня. Увидя же Его, сказал:

Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром; ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов.

После смерти Птолемея Галеба двадцать девять лет правил Птолемей, называемый Лаг. После него 26 лет правил сын его Филадельф. ... [72. P. 295–299]{29}


2. Георгий Кедри́н (XI—XII вв.)

...И там (в окрестностях Вифлеема. – Ю. Р.) Она родила Еммануила и, обрезанного на восьмой день, через сорок дней принесла Его в Иерусалим, чтобы, как предписано в Законе, представить пред Господом; и там Его встретил праведный Симеон. Ведь этот человек, Симеон Богоприимец, происходя из народа иудейского, был среди тех Семидесяти мужей, которые еврейский Ветхий Завет переложили на греческий язык для египетского царя Птолемея Филадельфа ещё до пришествия Христова, как о том пишет в «Шестодневе» божественный Златоуст{30} .

Он [Симеон], когда встретилось ему предсказание пророка Исайи – се, Дева во чреве прии́мет, и родит Сына, и имя Ему: Еммануил (Ис. 7:14), – не поверил этому, сказав, что невозможно для человеческого естества, чтобы родила дева. И вот ему было божественное Откровение, что он будет жить, доколе не исполнится пророческое предсказание. Это нам открывает Святое Евангелие в таких словах: Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня (Лк. 2:26). Поэтому, увидя Его, сорокадневного Младенца, в Храме, и взяв Его на руки, он, со словами Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром (Лк. 2:29), с радостью расставаясь с жизнью, устремился Ему навстречу [74. Col. 364–365.]


3. Никифор Ка́ллист († 1335)

...Вслед за тем (после обрезания. – Ю. Р.) приходит время принести жертву очищения. Когда настал предписанный в Законе сороковой день, Его, как перворождённого младенца му́жеского пола, родители принесли в Иерусалимский храм, чтобы там принести в жертву, по установленному в Законе, две горлицы или двух птенцов голубиных. Туда же пришёл, Духом Святым водимый, Симеон и старица Анна; и Иисуса, шествующего словно бы в херувимской колеснице, Симеон принял старческими руками.

Видя Младенца, резвящегося у материнской груди, они (Симеон и Анна. – Ю. Р.) прозревают в Нём великого Бога Израилева и пророчествуют о грядущих событиях, предвещая, что лежит Сей на падение и на восстание многих и в предмет пререкания (Лк. 2:34–35), и что из-за Него оружие печали пройдёт через Девичью душу.

Симеон же этот, рассказывают, был одним из мужей, выдававшихся добродетельной, благочестивой и праведной жизнью. Когда он однажды (читая Священное Писание? – Ю. Р.) изумился предсказанию пророка Исайи – се, Дева во чреве прии́мет, и родит Сына – и усомнился в божественном пророчестве, именно тогда и явился ему, говорят, ангел, предсказавший, что не освободится он от оков земного существования до того времени, пока своими глазами не увидит пред вратами Храма исполнения пророчества. Поэтому он дожил до глубокой старости и, увидя своими глазами Христа Господня и приняв Его на руки, был тотчас освобождён от уз плоти. [78. Col.668–669].

Подведём некоторые итоги. С большой долей вероятности можно предположить, что легенда о Симеоне Богоприимце являлась первоначально местным церковным преданием Александрии Египетской (родины Септуагинты!), а, впоследствии, выйдя за её пределы, варьировалась и дополнялась новыми подробностями. Это подтверждается фактом её древнейшей фиксации в Анналах православного Александрийского патриарха Евтихия{31} . В его версии, как видим, Симеон однозначно является одним из Семидесяти и живёт (до встречи с Мессией или всего?) 350 лет. Здесь ещё отсутствует символическая подробность о переводе учёным мужем именно Книги пророка Исайи; инициатором перевода выступает таинственный царь Александр Галеб{32} . Рассказ о св. Симеоне помещен помещён Евтихием в разделе, посвящённом эпохе Эллинизма. Вероятно, он отождествлял евангельского Симеона с Симеоном Праведным, о котором пишет Иосиф Флавий (Древности Иудейские. Кн. XII, гл. 2, 5).

Второй по времени источник, византиец Георгий Кедри́н (XI—XII вв.), приводит классическую христианскую фабулу сказания: Симеон живет при Птолемее Филадельфе и получает откровение о долгом (сколько лет – не сказано) ожидании им Мессии во время перевода Исайи. Значит, время появления легенды в Константинополе можно датировать X—XI вв.

Обращает на себя внимание исторически корректный тон византийского хрониста Никифора Каллиста († ок. 1335), чьё сообщение о Симеонене не позволяет считать старца ни переводчиком из числа Семидесяти, ни – однозначно – каким-то позднейшим переводчиком. Он видит в нём человека, усомнившегося при чтении Священного Писания в пророчестве (такое бывает и с праведниками!) и потому дожившего до «глубокой старости», чтобы убедиться в исполнении обетования. На протяжении нескольких строк, посвященных Симеону, Никифор дважды подчёркивает, что лишь передаёт легенду, не имеющую достоверного источника, тем самым ясно выказывая своё критическое к ней отношение.

С другой стороны, ни один из трёх древнейших источников не упоминает о пресловутом ноже, ставшем позднее едва ли не главным орудием филологической деятельности старца Симеона! Например: «<…> Егда́ же преводи́шя книги Птоломи́ю Египетскому царю, ... пиша́ Симеон книгу Исаии пророка. Егда́ же дости́же сего́ словесе́ – се Де́вая прии́мет во чреве и родит Сына Христа Госпо́дня – и прии́м нож, хотя́ше загла́дити. И и́м ангел за́ руку его́, глаго́ля: Не неве́руй напи́саным, будет бо се, ибо а́ще до́ндеже не прии́меши Его ты на́ руку си́, не и́маши вкуси́ти смерти. <…>» [44. Л. 722 об.]

Наконец, читатели смогли убедиться, что нейтральная заметка Никифора Каллиста не позволяет считать его источником современной про́ложной и минейной легенды и что ссылки на него в этой связи продиктованы лишь незнанием оригинального текста. Так, автор известной книги о двунадесятых праздниках, излагая легенду (включая эпизод с ножом), ссылается на приведённое нами место из Никифора Каллиста [35. Отд. VI. С. 5–6]. Ясно, что он не справлялся с греческим текстом его Истории. Такое же отношение к историческому материалу выказывают и многочисленные авторы популярных брошюр о Сретении. Даже учёные авторы «Толковой Библии» в своём комментарии пишут: «По преданию, хотя сообщаемому довольно поздним церковным историком (Никифором Каллистом, X-го века, кн. 1, гл. XII), Симеон, бывший в числе 70-ти переводчиков В[етхого] Завета, получил это обещание от Св. Духа в тот момент, когда его постигло сомнение относительно пророчества Исайи о рождении Еммануила от Девы» [7. С. 139, прим.]. Никифор Каллист был бы весьма удивлён желанием приписать ему то́, чего он не говорил, равно как и «удревнением» его на четыре столетия! Хороший пример того, что в науке argumentum ad hominem работает далеко не всегда.


ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА{33}

1. Аверинцев С. С. Собрание сочинений. Переводы: Евангелия. Книга Иова. Псалмы. Киев, 2004.
2. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета в русском переводе с приложениями. Изд. 4-е. Брюссель, 1989.
3. Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа на четырех языках. Книга первая. От Матфея Святое Благовествование. СПб., 1886.
4. Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа на четырех языках. Книга третья. От Луки Святое Благовествование. СПб., 1888.
5. Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа. Пер. с греч. подлинника под ред. еп. Кассиана (Безобразова). [М.]: РБО, 1997.
6. Новый Завет на греческом языке с подстрочным переводом на русский язык / Гл. ред. А. А. Алексеев / Консультант по богословским вопросам архим. Ианнуарий (Ивлиев). СПб.: РБО, 2006.
7. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета. Изд. преемников А. П. Лопухина. СПб., 1912. Т. 9.
8. Аверинцев С. С. Истоки и развитие раннехристианской литературы // История всемирной литературы. М., 1983. Том 1. С. 501–515.
9. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977.
10. Антология. Раннехристианские отцы Церкви. Брюссель, 1978.
11. Бердяев Н. Смысл истории. М., 1990.
12. Богословский М. Обрезание Господа нашего Иисуса Христа и принесение Его во Храм (Лука 2:21–40) // ПС. 1892. Ч. III. С. 3–35.
13. Болотов В. В. Лекции по истории Древней Церкви. Т. I. Ведение в церковную историю. СПб., 1907; Т. IV. История Церкви в период Вселенских соборов. Пг., 1918.
14. Болотов В. В. Следы древних месяцесловов поместных Церквей // ХЧ. 1893. Вып. 1. Январь – февраль. С. 177–210.
15. Булгаков С. В. Настольная книга для священно-церковно-служителей. М., 1993. Т. 1.
16. Булгаков С., прот. Автобиографические заметки. Париж, 1946.
17. Григорий Богослов, св. Слово 38, на Богоявление, или на Рождество Спасителя // Творения... СПб., [1912]. Т. 1. С. 522–532.
18. Дмитриевский А. А. Праздник Богоявления на реке Иордане и в св. граде Иерусалиме. 2-е изд. М., 1994.
19. Дмитриевский А. А. Праздник Сретения Господня у гроба праведного Симеона Богоприимца в Катамонасе близ Иерусалима. СПб., 1907.
20. Душечкина Е. В. Русская ёлка. История, мифология, литература. [2-е изд., перераб. и доп.]. СПб., 2012.
21. Епифаний Кипрский, св. На восемьдесят ересей Пана́рий, или Ковчег // Творения... М., 1863. Ч. 1.
22. Епифаний Кипрский, св. О семидесяти толковниках и о тех, которые ложно истолковали Св. Писание // Творения... М., 1884. Ч. 6. С. 283–290.
23. Желтов М. С., Никифорова А. Ю. Агиасма // ПЭ. Том I. М., 2000. С. 250–251.
24. Ианнуарий (Ивлиев), архим. Евангелие от Матфея. Беседа на радио «Град Петров». Беседа № 2 (рукопись).
25. Ианнуарий (Ивлиев), архим. «Народ особенный» Проповедь в праздник Святого Богоявления // Вода Живая: С.-Петербургский церковный вестник. 2009. № 1 [108]. С. 27–28.
26. Ианнуарий (Ивлиев), архим. «По чину Мелхиседека». Апостол в праздник Сретения Господня // Вода живая: С.-Петербургский церковный вестник. 2009. № 2 [109]. С. 24–25.
27. Иваницкий В. Письмо Аристея к Филократу // Труды Киевской Духовной академии. 1916. Т. II. С. 153–198; Т. III. С. 1–37; 197–225.
28. Иоанн Златоуст, св. Проповеди на Рождество Христово // Творения... Пг., [1916]. Т. 6.
29. Иоанн Златоуст, св. Слово на Сретение Господа нашего Иисуса Христа, а также о Богородице и о Симеоне // Творения... Т. VI. Пг., [1916]. С. 392–399.
30. Иоанн Златоуст, св. Творения... СПб., 1900. Т. VI. Кн. 2.
31. Кекелидзе К., свящ. К вопросу о времени празднования Рождества Христова в Древней Церкви. Киев, 1905.
32. ЛебедевД. А., свящ. День Рождества Христова по хронологии св. Ипполита Римского. Пг., 1915.
33. Киприан (Керн), архим. Литургика: гимнография и эортология. М., 2002.
34. Климишин И. А. Календарь и хронология. М., 1985.
35. Лаврентьев Г. Дванадесятые праздники Православной Церкви. СПб., 1862.
36. Некрасов А. Замечания к первым двум главам русского перевода Евангелия от Матфея // ПС. 1884. Февраль. С. 151–164.
37. Никанор (Кудрявцев), архим. Вопрос о праздновании Сретения Господня в Великий пост по литургическим данным прошлого и современным. // Труды КДА. 1915. Кн. 5 (май). С. 109 – 124.
38. Никольский К., прот. Пособие к изучению Устава богослужения Православной Церкви. Изд. 7, испр. и доп. СПб., 1907.
39. Орлов М. И., прот. Литургия св. Василия Великого. СПб., 1909.
40. Пальмов Н. Канун праздника Рождества Христова. Киев, 1913.
41. Порфирий (Успенский), еп. Первое путешествие в Афонские монастыри и скиты в 1846 году. Киев, 1877. Часть II.
42. Последование Великого освящения воды Святых Богоявлений // Требник. М., 1984. Ч. 3. С. 5–26.
43. Поспеловский Д. Православная Церковь в истории Руси, России и СССР. М., 1996.
44. Прологъ. Декабрьская четверть. (Декабрь – Февраль.) М., 1641.
45. Проповеди рождественского цикла / Сайт "Азбука веры", раздел "Проповеди" / – [Электрон. ресурс] (1 файл). – URL: http://azbyka.ru/propovedi/prazdniki-rozhdestvenskogo-cikla.shtml (21 ноября 2014).
46. Райт Дж. Э. Библейская археология / Пер. с англ. А. А. Чеха; под ред. А. Б. Никитина. СПб., 2003.
47. Рашковский Е. Б. «С высоты Востока...» Двунадесятый праздничный цикл в православном богослужении. М., 1993.
48. Реморов И., диак. Где Пасха зимует: богослужебное содержание Рождественского поста // С.-Петербургский Церковный вестник. 2005. № 12. С. 29–33.
49. Рубан Ю. Агиасма // Вода живая: С.-Петербургский церковный вестник. 2007. – № 1 (84). С. 58–59.
50. Рубан Ю. Вода святая. Водоосвящение // РГЭС. 2002. Т. I. С. 360–361, 362.
51. Рубан Ю. Календарь для человека или человек для календаря? Когда мы празднуем Рождество Христово // С.-Петербургский Церковный вестник. 2005. № 12. С. 34–37.
52. Рубан Ю.Обрезание. Обрезание Господне // РГЭС. Т. II. 2002. С. 607–608.
53. Рубан Ю.От Рождества до Сретения // София. Великий Новгород. 1997. № 4. С. 4–5, 30.
54. Рубан Ю. Паримии праздника Сретения в аспекте литургического богословия // Библия и европейская литературная традиция. Выпуск I. Материалы XXXIV международной филологической конференции. СПб., 2006. С. 54–58.
55. Рубан Ю. Пасха.Светлое Христово Воскресение: история, богослужение, традиции / Науч. ред. архим. Ианнуарий (Ивлиев). Изд. 3-е, испр. и доп. СПб.: Коло, 2014.
56. Рубан Ю. Праздники рождественского цикла // Нескучный сад. М., 2012. № 1(72). С. 34–36.
57. Рубан Ю. Праздники христианские // РГЭС. М.; СПб., 2002. Т. III. С. 76–78.
58. Рубан Ю. Сретение Господне. (Опыт историко-литургического исследования) / отв. ред. О. П. Лихачева; вступительное слово протоиерея В. Ф. Федорова / со статьёй отв. ред. «Вехи христианского календаря». СПб., 1994.
59. Рубан Ю. Христианский литургический календарь: История и источниковедение (На примере праздника Сретения) / Автореф. дисс. … к. и. н. / Науч. руковод. д. и. н. проф. С. М. Каштанов. М.: РГГУ, 1997.
60. Селешников С. И. История календаря и хронология. М., 1972.
61. Скабалланович М. Н. Рождество Христово. Киев, 1916.
62. Словарь библейского богословия / Под ред. Ксавье Леон-Дюфура и др. Брюссель, 1974.
63. Смирнов Ф. Происхождение и значение праздника Рождества Христова. Киев, 1883.
64. Тафт Р. Ф. Литургический лексикон / Роберт Френсис Тафт; [пер. с англ. С. Голованова]. Омск, 2013.
65. Типикон, си́есть Устав. СПб., 1992. Т. 1.
66. Туркин И. Праздник Крещение Господне или Богоявление. СПб., 1905.
67. Успенский Н. Д. История и значение праздника Рождества Христова в Древней Церкви // Успенский Н. Д. Православная Литургия: историко-литургические исследования. Праздники, тексты, устав. М., 2007. С. 223–238.
68. Учение Двенадцати апостолов / Введ. В. С. Соловьева (к изд. 1886 г.). Пер. с греч., вводная статья и коммент. игумена Иннокентия (Павлова). [М., 1996].
69. Хойнацкий А., свящ. Праздник Сретения в Римско-Католической церкви // ПО. 1873. № 2. С. 338–362.
70. Шмеман А., прот. Введение в литургическое богословие. Париж, 1961.
71. Botte Bernard (Dom). Les Origines de la Noël et de l'Épiphanie. Louvain, 1932.
72. Contextio Gemmarum sive, Eutychii Partiarchae Alexandrini Annales. Illustrissimo Johanne Seldeno. Interprete Edwardo Pocockio. T. I. Oxoniae, 1658.
73. Éthérie. Journal de voyage. Texte Latin, introduction et traduction de Hélène Pétré. Paris, 1971. (Sources Chrétiennes, 21.)
74. Georgii Cedreni Historiarum compendium // PG. 1864. T. 121.
75. Hesychii presbyteri Jerosolymitani In praesentatione Domini et Salvatoris nostri Jesu Christi // PG. 1860. T. 93.
76. Jacobus Bueus. De S. Simeone propheta Hierosolymis sylloge // Acta Sanctorum. Octobris tomus quartus. Parisiis, 1866. P. 4–23.
77. Maur, Hansjorg Auf der. Feiern im Rhythmus der Zeit I. Regensburg, 1983.
78. Nicephori Callisti Xanthopuli Ecclesiasticae Historia // PG. 1865. T. 145.
79. Photii Constantinopolitani Patriarchae Amphilochia, sive in sacras litteras et quaestiones diatribae // PG. 1860. T. 101.
80. Smith C. Candlemas // New Catholic Encyclopaedia. Washington, 1967. Vol. III.
81. Talley T. J. The Origins of the Liturgical Year. New York, 1986. 2-nd, revision ed., 1991.


СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

Названия библейских книг

Ветхий Завет
Быт. – Бытие
Дан. – Книга пророка Даниила
Еккл. / Эккл. – Книга Екклесиаста (Экклезиаста)
Иер. – Книга пророка Иеремии
Иов. – Книга Иова
Ис. – Книга пророка Исайи
Исх. – Исход
Лев. – Левит
2 Макк. – Вторая Книга Маккавейская
Мих. – Книга пророка Михея
Ос. – Книга пророка Осии
Пс. – Псалтирь
3 Цар. – Третья Книга Царств
Числ. – Числа (Книга Чисел)

Новый Завет
Гал. – Послание к Галатам ап. Павла
Евр. – Послание к Евреям ап. Павла
Ин. – Евангелие от Иоанна
Кол. – Послание к Колоссянам ап. Павла
1 Кор. – Первое послание к Коринфянам ап. Павла
Лк. – Евангелие от Луки
Мк. – Евангелие от Марка
Мф. – Евангелие от Матфея
Рим. – Послание к Римлянам ап. Павла
Тит. – Послание к Титу ап. Павла
Евр. – Послание к Евреям ап. Павла


Varia

ГПБ – Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (СПб. – Л.); ныне РНБ.
КДА – Киевская Духовная академия
Пг. – Петроград
ПО – Православное обозрение. М.
ПС – Православный Собеседник. Казань.
ПЭ – Православная энциклопедия. М.
РБО – Российское библейское общество
РГЭС – Российский гуманитарный энциклопедический словарь: В 3 т. М.; СПб.
РНБ – Российская национальная библиотека (СПб.), ранее ГПБ.
РПЦ – Русская Православная Церковь
ст. – стих, мельчайшая общепринятая единица библейского текста
ХЧ – Христианское Чтение. СПб.
PG– Patrologiae cursus completus. Series Graeca. Ed. J.-P. Migne. Parisiis.

ПРИМЕЧАНИЯ

{1} Здесь и далее первая дата – изначальная, безусловная, по юлианскому календарю, которая соответствует сейчас и датам григорианского календаря. Вторая – по григорианскому (только для XX—XXI столетий!) – условная, для сохраняющих отстающий на 13 дней от астрономического времени юлианский календарь. В 2100 году все календарные даты по старому стилю сдвинутся вперед ещё на один день: Рождество будет приходиться на 8-е января, Богоявление – на 20-е, и т. д.

{2} Т. е. буквально «всё». Греческое αι̉ών, айо́н, эо́н – век, жизнь, время, эпоха, вечность.

{3} Эта богословская максима основана на близких формулировках нескольких авторов. Первым называют св. Иринея Лионского († ок. 202). Подробнее см.: http://modernlib.ru/books/konstanti...a_v_izrecheniyah_i_citatah_spravochnik/read_2.


{4} Основу статьи составляют расширенные тезисы моей лекции, прочитанной в культурно-просветительском центре «Лествица» при Скорбященском храме на Шпалерной 16 декабря 2007 года. Тема предельно важна для уяснения христологического догмата – главного, отличающего христианство от формально родственных ему «авраамических религий».

{5} Монофелитство (от греч. монос – «один» и тхэлема, фелима – «воля»), букв. «единово́лие» – еретическое направление христианского восточного богословия VII века, утверждавшее, что во Христе действует только одна, божественная, воля. Признавать в Нём две воли (божественную и человеческую) – значит признавать в Нём волю добрую и волю злую, считали монофелиты. Это учение о единой воле (энергии) было, согласно разъяснению Максима Исповедника (†662) и патр. Софрония Иерусалимского (†638 г.), «замаскированным монофизитством», отрицающим равночестное единение во Христе божественной и человеческой природы. Монофелиты осуждены на VI Вселенском соборе (680–681 гг.).

{6} Вероятно, ошибка древнего переписчика. Сороковой день от Богоявления (6 января) падает на 14 февраля [14. С. 187]; [33. С. 145].

{7} Подглавка основана на моих словарных статьях [52].

{8} О понятии «Царство Божие», или «Царство Небесное» см.: [1. С. 185–186].

{9} Согласно евангелисту Марку, Иоанн, кроме того, возвещал: «Идёт за мною Тот, Кто сильнее меня; у Кого я недостоин, наклонясь, развязать завязки обуви. Я крестил вас водою, а Он будет крестить вас Духом Святым» (Мк. 1:7–8). Комментарии: [1. С. 217–218].

{10} Он управлял Иудеей с 26 по 36 годы. Титул «прокуратор» в отношении Пилата связан с терминологической путаницей. Его действительный титул был «префект» [55. С. 102].

{11} Его личное еврейское имя Йоханан означает «Господь (Яхве) милостив».

{12} Греч. глагол βαπτίζω, бапти́дзо буквально означает «погружать», «омывать». Совершающий это действо именуется баптистэ́с («баптист»). Славянский термин «крещение» ассоциируется с крестом и ведёт к иконографическим недоразумениям: ни Иоанн Предтеча, ни апостолы не пользовались знаком креста, лишь впоследствии ставшим символом христианства. Тем не менее, о правомочности этого на первый взгляд неточного славянского термина, – см.: [1. С. 183–184].

{13} Так традиционно переводится греч. μετάνοια, мета́нойа, букв. «перемена ума», «перемена мыслей»; ему соответствует еврейское тешува́ – «возврат». Именно это значение термина, вероятно, определило образную метафору в притче о Блудном сыне (то есть о самонадеянном молодом человеке, заблудившемся в мире языческих соблазнов), где грешник возвращается к отцу (см.: [1. С. 184–185]).

{14} Подглавка основана на тезисах моей лекции, прочитанной в культурно-просветительском центре «Лествица» 11 января 2009 года.

{15} Подробнее о соотношении праздников Рождества и Богоявления см.: [63], [31], [32], [61], [67], [66], [71], [77], [81].

{16} Греч. υπαπαντή, от гл. υπαπαντάω – «идти навстречу», «упреждать», предвосхищать». Термин напоминает, что здесь – не встреча равных, но особая церемониальная встреча ме́ньшего с бо́льшим, при которой первый, упреждая событие, символически выказывает своё подчинённое положение: например, делегация сдающегося города идёт навстречу победителю с ключами от городских ворот.

{17} См. первую паримию на Великой Вечерне, содержащую сводный текст: Исх. 12:51 – 13:3, 11–12, 14–16; 22:29; Лев. 12:2–4, 6–8; Числ. 8:14–18.

{18} «...in Anastase», букв. «в Воскресение». Так греки называют Храм Гроба Господня – Анастасис, Воскресение.

{19} Подробнее см.: [37], [58. С. 45–67]. Здесь опубликованы типика́рные заметки из славяно-русских рукописных и старопечатных литургических книг, излагающие устав совершения службы Сретения не только в Чистый понедельник, но даже просто «в пост» (вероятно, архаический след совершения некогда Сретения 14 февраля, отсчитывая его от Богоявления) [58. С. 64 сл.].

{20} Цит. по: [70. С. 140]. Это парафраз евангельских слов из пасхального литургийного чтения: «И Слово стало плотью (καὶ ὁ Λόγος σὰρξ ἐγένετο) и поселилось в нас, и мы увидели славу Его, славу как единственного у Отца, полное благодати и истины. <...> Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, Сущий в лоне Отца, – Тот [Его] явил». (Ин. 1:14, 18). Букв. «...Тот о Нём рассказал» (или «истолковал, разъяснил», греч. ε̉ξηγήσατο. – Ю. Р.)! (См. [6. С. 503]).

{21} Статья воспроизводится с некоторыми дополнениями по изданию: [51].

{22} Достаточно вспомнить, что не только полемических чернил, но и крови стоила христианству сакрализация геоцентрической системы языческого астронома Птоломея. Без сомнения, ни Цезарь, ни Птоломей не стали бы возражать против уточнения своих несовершенных и исторически условных конструкций. Наука и ее инструментарий развивается, отметая ещё вчера незыблемые положения. «Трудно представить себе, чтобы человечество, непрерывно повышая уровень своего технологического развития, отказалось от разработки и использования для своих нужд такой единицы времени, которая была бы адекватной астрономическому прообразу» [34. С. 219].

{23} Как известно, вопрос о календаре был составной частью предполагаемых обширных литургических реформ, назначенных Поместным Собором РПЦ на сессию 1919 года, которая так и не состоялась из-за преждевременного роспуска Собора в сентябре 1918 года в условиях красного террора. Тем не менее, Церковь всё же попыталась разрешить эту проблему на всеправославном уровне. Как пишет со ссылками на архивные источники православный историк Дмитрий Поспеловский, «31 января 1919 года деятель московского Собора Н. Н. Кузнецов от имени Патриархии и Собора обратился в Совнарком с ходатайством о предоставлении визы делегации Московской Патриархии в Константинополь для переговоров с Вселенским Патриархом относительно введения в церковный обиход григорианского календаря в связи с принятием его советским государством. Глава ЧК Дзержинский отказался дать представителям Церкви разрешение на выезд. Таким образом, инициатива перехода на новый стиль принадлежала Московской Патриархии (! – Ю. Р.), а не обновленцам и даже не Вселенской Патриархии, которая перейдёт на новый стиль тремя годами позднее» [43. С. 393–394, прим. 17].

{24} Статья предназначалась для РГЭС. Не опубликована.

{25} Статья была написана мной по заказу нашего епархиального журнала [49]. Поделитесь её текстом со знакомыми. Преодоление языческих предрассудков, пронизывающих Церковь, – дело всех здравомыслящих христиан, а не только Богословской комиссии Московского Патриархата.

{26} Приложение основано на опубликованных материалах. См.: [58. С. 21–23, 74–118]. Переводы с греческого и латинского принадлежат Анатолию Рубану. Здесь же (с. 80–112) даётся перевод самого подробного (при этом «научного», основанного на критике источников) жития св. Симеона из знаменитых Acta Sanctorum болландистов [76].

{27} Лат. Septuaginta – букв. «Семьдесят», то есть «[Перевод] Семидесяти [толковников]». Согласно преданию, переводчиков было 72, по шести человек от каждого из условных двенадцати колен Израилевых (70 – округлённая версия этого числа). Святой Епифаний Кипрский употребляет и термин «перевод семидесяти двух» [22. С. 289]).

{28} Его профиль (и профиль жены) мы видим на знаменитой эрмитажной «Камее Гонза́го».

{29} Вновь выражаем искреннюю благодарность д-ру и. н. О. Г. Большакову (С.-Петербургское отделение Института востоковедения РАН), вместе с которым мы сверили латинский перевод этого фрагмента Хроники Евтихия с критическим изданием арабского оригинала (Eutychii Partiarchae Alexandrini Annales. Pars prior. Edidit L. Cheiko. Beryri, Parisiis, 1906. – Corpus scriptorum christianorum orientalium. Scriptores arabici. Textus. Series tertia, t. 6). – Ю. Р. и А. Р.

{30} Источник ссылки Кедрина не отождествлён. В «Шестодневе» Севериана Габальского (Псевдо-Златоуст) этих слов нет (см.:[30. С. 733–818]).

{31} Его арабское имя – Саид ибн Батри́к († 11.V.940). См. о нём: [58. С. 161–162].

{32} Правителя с таким именем в Египте не было, и учёные издатели Хроники Евтихия от комментариев благоразумно отказались. См.: [58. С. 162–163].

{33} Список включает лишь книги и статьи, использованные автором. В особый раздел вынесены тексты и переводы Священного Писания, все остальные публикации ради удобства расположены в алфавитном порядке. При описании текстов св. отцов ради экономии места пространная титулатура («иже во святых...» и т. д.) опускается, остаётся лишь слово «Творения...». Библиография по нашей теме огромна, и любознательный читатель может продолжить поиски, обратившись в первую очередь к соответствующим статьям новейших отраслевых энциклопедий и словарей (Православная и Католическая энциклопедии и др.), а также к монографическим исследованиям отдельных праздников.