Может ли верующий передвигать горы, и не является ли это утверждение красивым поэтическим преувеличением?
В широком осмыслении вера есть личностный союз между Владыкой мира Богом и человеком.
Вместе с тем под верой подразумевается и добродетель, основанная на любви, жертвенности, доверии и преданности Богу. Вера как добродетель способствует восприятию Божественной Правды и Истины, обусловливает расположение воли и разума, устремления сердца, служит духовной опорой и стержнем христианской души, основой и принципом религиозно-нравственной жизни, охватывает важные стороны внутреннего и внешнего бытия.
Между верой как добродетелью и степенью единения с Богом существует прямая зависимость: чем выше уровень веры человека, тем ближе он к Богу. По вере, а не механически человек воспринимает Дары Святого Духа. Именно через веру мы получаем доступ к той благодати, в которой стоим (Рим.5:2), освящающей наши природные способности и силы.
В настоящее время верующими нередко именуются даже и те люди, которые, в отличие от упорствующих атеистов и грубых язычников, допускают существование Бога на уровне холодного рассудка, причём для некоторых из них совершенно неважно, Кто такой Бог.
Для кого-то Он — далёкая и непонятная абстракция, некая сверхъестественная сила, надмирная субстанция; для кого-то — не более чем отвлеченное понятие, объект философских исканий и споров.
И лишь Православие предоставляет истинное и развернутое объяснение понятия о Боге Самом в Себе, о Боге как о Создателе мира и Промыслителе, Спасителе и Воздаятеле. Христианскую веру, как единственно истинную, а не веру вообще имел в виду Мессия, давая обетование: «кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк.16:16).
Будучи по своему характеру добродетелью, вера подразумевает возможность и необходимость её постоянного укрепления, приумножения.
Из Святого Евангелия следует, что даже и сами апостолы, на первом этапе служения Господу, нет-нет да и страдали маловерием: «что вы так боязливы, маловерные?» (Мф.8:26); «маловерный! Зачем ты усомнился?» (Мф.14:31); «что помышляете в себе, маловерные..?» (Мф.16:8).
По этой причине некоторые раскрываемые Сыном Божьим Небесные истины представлялись им не только малопонятными, но даже и неприемлемыми. Пиковой оценкой такого восприятия можно признать резкий укор Искупителя в адрес апостола Петра: «отойди от Меня, сатана» (Мк.8:33)
Смиренно признавая недостаточный уровень внутренней веры, апостолы просили Небесного Учителя умножить в них веру. В ответ услышали от Него, на что способен истинно верующий, а также узнали, в чём состоит один из внешних критериев для определения степени веры: «если бы вы имели веру с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас» (Лк.17:6).
Другие слова Сына Божьего, прозвучавшие в том же контексте, представляются ещё более яркими: «если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: “перейди отсюда туда”, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас» (Мф.17:20)
К сожалению, на сегодняшний день многими исследователями и богомольцами важность этого Божественного наставления сужается до значимости обыкновенной риторической фигуры, метафоры, а его внутренний смысл сводится к смыслу поэтического, приточного преувеличения. Понять таких людей можно: ведь в противном случае им не останется ничего другого, кроме как согласиться, что они — маловеры.
Но так ли это согласие страшно? Полагаем, что нет. Ведь при правильном к нему отношении оно может дать дополнительный внутренний импульс для более деятельного и решительного следования за Христом.
Достойно внимания, что о необыкновенных возможностях верующего человека в Священном Писании сообщается не только в формате приточного языка.
Положим, апостол Иаков, призывая братьев во Христе молиться друг за друга, свидетельствовал: «много может усиленная молитва праведного» (Иак.5:16).
Спаситель же, в очередной раз отмечая необходимость стяжания веры, удостоверил: «если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему» (Мк.9:23).
Известно, что сосуд Божий Павел, обращаясь к Коринфянам и наставляя их в основах христианской любви, вспоминал о связи между уровнем внутренней веры и способностью верующего двигать горами. При этом он подразумевал её полноту: «Если имею... всю веру, так что могу и горы переставлять...» (1Кор.13:2).
Данным изречением диктуется такое восприятие: сравнением веры с горчичным зерном акцент выставляется не на малости веры в безотносительном смысле, а на малости в сопоставлении с тем потенциально возможным уровнем веры, к которому мы призваны стремиться и которого можно достичь. Следовательно, в действительности вера, о которой говорил Спаситель, сравнивая её с горчичным зерном, есть вера великая.
Разумеется, столь впечатляющие возможности верующего христианина исходят не от него самого, не из его личных психофизических возможностей, а от Благого и Безграничного Источника всякой жизни и могущества — Бога. Ведь не силой же собственной мысли, и не силой внутренней убежденности верующий может переставлять тысячелетние горы, пересаживать с места на место смоковницы, но силой благодати Христовой, энергий Бога-Троицы, причастником Которого он является по своей вере (2Пет.1:4), с Которым имеет незримую духовную близость, духовную связь.
Чтобы легче принять уверения Господа в возможности достижения веры, способной творить чудеса, уместно обратиться к примерам; в первую очередь — к библейским.
Из этих примеров становится очевидно, что даже и ветхозаветные праведники имели возможность воздействия (при помощи Божьей) на предметы и явления физического мира столь сильно, а производимые этими воздействиями перемены были столь колоссальными, что тезис Спасителя о возможности передвижения гор не выглядит фантастичным даже и при буквальной интерпретации.
Когда еврейский народ, по выходе из Египта, подвергся опасности быть настигнутым войском фараона, а бежать было некуда, так как путь преграждало Чермное море, тогда, по молитве вождя, Моисея, морские воды, гонимые ветром, отступили, обнажив дно и открыв путь к спасительному переходу (Исх.14:15-21).
В другой раз, когда еврейский народ изнывал от палящего солнца и жажды, запасы воды иссякли и пить было нечего, по слову Моисея из камня хлынул поток родниковой воды (Исх.17:4-6).
Не менее знаменательным нужно назвать и событие, связанное с поглощением нечестивцев землей: когда среди сынов Израиля вспыхнул бунт, и со стороны Моисея возникла необходимость предпринять неординарные меры, тогда, по его предварительному указанию, под ногами зачинщиков заговора расселась земля, поглотив их со всеми грехами, амбициями и имуществом (Чис.16:31-33).
Пожалуй, одним из наиболее ярких случаев, увязывающих веру с возможностью влияния на окружающий мир, служит эпизод с остановкой небесных светил — солнца и луны, — произошедшей над Аиалонской долиной во время сражения Израиля с врагами, после воззвания Иисуса Навина к Богу (Нав.10:12-13). Исключительность этого факта такова, что отмечена в Писании особым памятным комментарием: «не было такого дня ни прежде, ни после того, в который Господь [так] слушал бы гласа человеческого» (Нав.10:14).
Несколько интересующих нас иллюстраций встречаем и в жизнеописании пророка Илии.
Так, однажды, когда он обличил царя-идолопоклонника Охозию в отступлении от веры, тот трижды посылал за ним пятидесятников с воинами, с тем, чтобы они схватили его. Однако, когда первая группа, а за ней и вторая, оказались возле пророка, тот, вместо того, чтобы впасть в состояние ужаса, инициировал сошествие с неба огня. В результате небесный огонь пожёг двух пятидесятников вместе с воинами (4Цар.1:9-12). И только благоразумие и смирение третьего военачальника избавило его (и его подчиненных) от сурового небесного возмездия (4Цар.1:13).
Другой эпизод из жизни Илии видится ещё более необычным. Когда для того, чтобы отвратить соплеменников от поклонения идолам он собрал их на горе Кармил, а затем на том месте была приготовлена жертва, эта жертва, по молитве пророка, воспламенилась небесным огнём, несмотря на то, что была предварительно залита водой (3Цар.18:36-38).
За случившемся последовало ещё одно чудо. По слову Илии на землю, иссохшую от жары после трехлетней засухи, излился обильный, спасительный дождь (3Цар.18:45). О том, что дождь пошёл не случайно, не по банальному совпадению, известно со слов самого пророка, заблаговременно оповестившего соплеменников: «в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову» (3Цар.17:1).
Незадолго до взятия на Небо Илия вновь показал возможности истинно верующего. После того как он вдарил милотью по водам Иордана, воды послушно расступились перед ним, и он, вместе с учеником, Елисеем, перешёл реку посуху (4Цар.2:8). Сам Елисей, возвращаясь (после взятия учителя на Небо), повторил это чудо (4Цар.2:14).
Во времена Нового Завета апостолы совершили много чудес, в том числе исцелений: всех их не счесть. Некоторые из чудес на фоне других представляются менее удивительными, а некоторые — более.
Среди бесчисленных апостольских чудес уместно выделить чудо с воскрешением Тавифы, совершенное по вере и молитве Петра (Деян.9:36-41), и воскрешение юноши Евтиха, осуществленное по вере апостола Павла (Деян.20:9-10).
Воскрешение мертвого или мертвой — это, конечно, не перемещение гор. Но разве если бы нечто подобное совершилось в наши дни, это событие не было бы признано более невероятным, чем перемещение горы? Движение гор рационалисты могли бы объяснить, связав его с естественным явлением, с подвижками земной коры, просто совпавшими по месту и времени с молитвой праведника. Воскресение же из мертвых — случай не просто чрезвычайный, а далеко выходящий за рамки рационального мышления.
Известно, что воскресения мертвых случались и во времена Ветхого Завета. Но это ни на йоту не умаляет значимость воскресений, совершенных по вере апостолов. Наделяя человека правом инициировать те или иные чудеса, Господь делает это не для того, чтобы тот использовал дар вопреки Его замыслам. Чудо творится там и тогда, когда в нём есть необходимость. И если апостолы, отправившись на проповедь Евангелия, не двигали горы, значит в том не было особого промыслительного резона.
Впрочем, Книга Деяний описывает случай, когда в связи с молитвой апостола Павла и Силы случилось «великое землетрясение», что сравнимо и по масштабу, и даже по форме с движением гор. Землетрясение произошло в тот момент, когда оба они, как страдальцы за веру, пребывали в темнице. Мощные подземные толчки поколебали основание темницы так сильно, что двери её распахнулись, а у узников ослабели узы (Деян.16:25-26).
Сколько вообще подобных чудес совершили угодники Божьи, знает Господь.
Леонов А. М. Преподаватель Догматического Богословия Санкт-Петербургской Академии Теологии и Искусств.
В широком осмыслении вера есть личностный союз между Владыкой мира Богом и человеком.
Вместе с тем под верой подразумевается и добродетель, основанная на любви, жертвенности, доверии и преданности Богу. Вера как добродетель способствует восприятию Божественной Правды и Истины, обусловливает расположение воли и разума, устремления сердца, служит духовной опорой и стержнем христианской души, основой и принципом религиозно-нравственной жизни, охватывает важные стороны внутреннего и внешнего бытия.
Между верой как добродетелью и степенью единения с Богом существует прямая зависимость: чем выше уровень веры человека, тем ближе он к Богу. По вере, а не механически человек воспринимает Дары Святого Духа. Именно через веру мы получаем доступ к той благодати, в которой стоим (Рим.5:2), освящающей наши природные способности и силы.
В настоящее время верующими нередко именуются даже и те люди, которые, в отличие от упорствующих атеистов и грубых язычников, допускают существование Бога на уровне холодного рассудка, причём для некоторых из них совершенно неважно, Кто такой Бог.
Для кого-то Он — далёкая и непонятная абстракция, некая сверхъестественная сила, надмирная субстанция; для кого-то — не более чем отвлеченное понятие, объект философских исканий и споров.
И лишь Православие предоставляет истинное и развернутое объяснение понятия о Боге Самом в Себе, о Боге как о Создателе мира и Промыслителе, Спасителе и Воздаятеле. Христианскую веру, как единственно истинную, а не веру вообще имел в виду Мессия, давая обетование: «кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк.16:16).
Будучи по своему характеру добродетелью, вера подразумевает возможность и необходимость её постоянного укрепления, приумножения.
Из Святого Евангелия следует, что даже и сами апостолы, на первом этапе служения Господу, нет-нет да и страдали маловерием: «что вы так боязливы, маловерные?» (Мф.8:26); «маловерный! Зачем ты усомнился?» (Мф.14:31); «что помышляете в себе, маловерные..?» (Мф.16:8).
По этой причине некоторые раскрываемые Сыном Божьим Небесные истины представлялись им не только малопонятными, но даже и неприемлемыми. Пиковой оценкой такого восприятия можно признать резкий укор Искупителя в адрес апостола Петра: «отойди от Меня, сатана» (Мк.8:33)
Смиренно признавая недостаточный уровень внутренней веры, апостолы просили Небесного Учителя умножить в них веру. В ответ услышали от Него, на что способен истинно верующий, а также узнали, в чём состоит один из внешних критериев для определения степени веры: «если бы вы имели веру с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас» (Лк.17:6).
Другие слова Сына Божьего, прозвучавшие в том же контексте, представляются ещё более яркими: «если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: “перейди отсюда туда”, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас» (Мф.17:20)
К сожалению, на сегодняшний день многими исследователями и богомольцами важность этого Божественного наставления сужается до значимости обыкновенной риторической фигуры, метафоры, а его внутренний смысл сводится к смыслу поэтического, приточного преувеличения. Понять таких людей можно: ведь в противном случае им не останется ничего другого, кроме как согласиться, что они — маловеры.
Но так ли это согласие страшно? Полагаем, что нет. Ведь при правильном к нему отношении оно может дать дополнительный внутренний импульс для более деятельного и решительного следования за Христом.
Достойно внимания, что о необыкновенных возможностях верующего человека в Священном Писании сообщается не только в формате приточного языка.
Положим, апостол Иаков, призывая братьев во Христе молиться друг за друга, свидетельствовал: «много может усиленная молитва праведного» (Иак.5:16).
Спаситель же, в очередной раз отмечая необходимость стяжания веры, удостоверил: «если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему» (Мк.9:23).
Известно, что сосуд Божий Павел, обращаясь к Коринфянам и наставляя их в основах христианской любви, вспоминал о связи между уровнем внутренней веры и способностью верующего двигать горами. При этом он подразумевал её полноту: «Если имею... всю веру, так что могу и горы переставлять...» (1Кор.13:2).
Данным изречением диктуется такое восприятие: сравнением веры с горчичным зерном акцент выставляется не на малости веры в безотносительном смысле, а на малости в сопоставлении с тем потенциально возможным уровнем веры, к которому мы призваны стремиться и которого можно достичь. Следовательно, в действительности вера, о которой говорил Спаситель, сравнивая её с горчичным зерном, есть вера великая.
Разумеется, столь впечатляющие возможности верующего христианина исходят не от него самого, не из его личных психофизических возможностей, а от Благого и Безграничного Источника всякой жизни и могущества — Бога. Ведь не силой же собственной мысли, и не силой внутренней убежденности верующий может переставлять тысячелетние горы, пересаживать с места на место смоковницы, но силой благодати Христовой, энергий Бога-Троицы, причастником Которого он является по своей вере (2Пет.1:4), с Которым имеет незримую духовную близость, духовную связь.
Чтобы легче принять уверения Господа в возможности достижения веры, способной творить чудеса, уместно обратиться к примерам; в первую очередь — к библейским.
Из этих примеров становится очевидно, что даже и ветхозаветные праведники имели возможность воздействия (при помощи Божьей) на предметы и явления физического мира столь сильно, а производимые этими воздействиями перемены были столь колоссальными, что тезис Спасителя о возможности передвижения гор не выглядит фантастичным даже и при буквальной интерпретации.
Когда еврейский народ, по выходе из Египта, подвергся опасности быть настигнутым войском фараона, а бежать было некуда, так как путь преграждало Чермное море, тогда, по молитве вождя, Моисея, морские воды, гонимые ветром, отступили, обнажив дно и открыв путь к спасительному переходу (Исх.14:15-21).
В другой раз, когда еврейский народ изнывал от палящего солнца и жажды, запасы воды иссякли и пить было нечего, по слову Моисея из камня хлынул поток родниковой воды (Исх.17:4-6).
Не менее знаменательным нужно назвать и событие, связанное с поглощением нечестивцев землей: когда среди сынов Израиля вспыхнул бунт, и со стороны Моисея возникла необходимость предпринять неординарные меры, тогда, по его предварительному указанию, под ногами зачинщиков заговора расселась земля, поглотив их со всеми грехами, амбициями и имуществом (Чис.16:31-33).
Пожалуй, одним из наиболее ярких случаев, увязывающих веру с возможностью влияния на окружающий мир, служит эпизод с остановкой небесных светил — солнца и луны, — произошедшей над Аиалонской долиной во время сражения Израиля с врагами, после воззвания Иисуса Навина к Богу (Нав.10:12-13). Исключительность этого факта такова, что отмечена в Писании особым памятным комментарием: «не было такого дня ни прежде, ни после того, в который Господь [так] слушал бы гласа человеческого» (Нав.10:14).
Несколько интересующих нас иллюстраций встречаем и в жизнеописании пророка Илии.
Так, однажды, когда он обличил царя-идолопоклонника Охозию в отступлении от веры, тот трижды посылал за ним пятидесятников с воинами, с тем, чтобы они схватили его. Однако, когда первая группа, а за ней и вторая, оказались возле пророка, тот, вместо того, чтобы впасть в состояние ужаса, инициировал сошествие с неба огня. В результате небесный огонь пожёг двух пятидесятников вместе с воинами (4Цар.1:9-12). И только благоразумие и смирение третьего военачальника избавило его (и его подчиненных) от сурового небесного возмездия (4Цар.1:13).
Другой эпизод из жизни Илии видится ещё более необычным. Когда для того, чтобы отвратить соплеменников от поклонения идолам он собрал их на горе Кармил, а затем на том месте была приготовлена жертва, эта жертва, по молитве пророка, воспламенилась небесным огнём, несмотря на то, что была предварительно залита водой (3Цар.18:36-38).
За случившемся последовало ещё одно чудо. По слову Илии на землю, иссохшую от жары после трехлетней засухи, излился обильный, спасительный дождь (3Цар.18:45). О том, что дождь пошёл не случайно, не по банальному совпадению, известно со слов самого пророка, заблаговременно оповестившего соплеменников: «в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову» (3Цар.17:1).
Незадолго до взятия на Небо Илия вновь показал возможности истинно верующего. После того как он вдарил милотью по водам Иордана, воды послушно расступились перед ним, и он, вместе с учеником, Елисеем, перешёл реку посуху (4Цар.2:8). Сам Елисей, возвращаясь (после взятия учителя на Небо), повторил это чудо (4Цар.2:14).
Во времена Нового Завета апостолы совершили много чудес, в том числе исцелений: всех их не счесть. Некоторые из чудес на фоне других представляются менее удивительными, а некоторые — более.
Среди бесчисленных апостольских чудес уместно выделить чудо с воскрешением Тавифы, совершенное по вере и молитве Петра (Деян.9:36-41), и воскрешение юноши Евтиха, осуществленное по вере апостола Павла (Деян.20:9-10).
Воскрешение мертвого или мертвой — это, конечно, не перемещение гор. Но разве если бы нечто подобное совершилось в наши дни, это событие не было бы признано более невероятным, чем перемещение горы? Движение гор рационалисты могли бы объяснить, связав его с естественным явлением, с подвижками земной коры, просто совпавшими по месту и времени с молитвой праведника. Воскресение же из мертвых — случай не просто чрезвычайный, а далеко выходящий за рамки рационального мышления.
Известно, что воскресения мертвых случались и во времена Ветхого Завета. Но это ни на йоту не умаляет значимость воскресений, совершенных по вере апостолов. Наделяя человека правом инициировать те или иные чудеса, Господь делает это не для того, чтобы тот использовал дар вопреки Его замыслам. Чудо творится там и тогда, когда в нём есть необходимость. И если апостолы, отправившись на проповедь Евангелия, не двигали горы, значит в том не было особого промыслительного резона.
Впрочем, Книга Деяний описывает случай, когда в связи с молитвой апостола Павла и Силы случилось «великое землетрясение», что сравнимо и по масштабу, и даже по форме с движением гор. Землетрясение произошло в тот момент, когда оба они, как страдальцы за веру, пребывали в темнице. Мощные подземные толчки поколебали основание темницы так сильно, что двери её распахнулись, а у узников ослабели узы (Деян.16:25-26).
Сколько вообще подобных чудес совершили угодники Божьи, знает Господь.
Леонов А. М. Преподаватель Догматического Богословия Санкт-Петербургской Академии Теологии и Искусств.
