Лингвистические и текстологические стандарты синодальных типографий

В данном разделе публикуются материалы дискуссии, которая началась с записки, составленной главным справщиком Санкт- Петербургской Синодальной типографии П.А. Гильтебрандтом и его заместителем Н. Ф. Чуриловским «Главные основания, коими руководствуется Правильная Палата С-Петербургской Типографии при редактировании славянских синодальных изданий» [Дело о составлении 3–9об.]. Разделы этого документа посвящены использованию принципа антистиха, употребления прописных – строчных букв, знаков титла и пунктуации. При этом большую часть примеров ошибочных или неудачных чтений авторы Записки заимствуют из московских изданий. Эта записка была направлена в Синод, который переслал ее в Московскую синодальную типографию. Ответ П. Гилтебрандту, который должен был стать своеобразной апологией московской нормы, составил главный справщик МСТ М.В. Никольский. Таким образом, в нашем распоряжении оказываются развернутые программы деятельности двух типографий.

Специально следует оговорить принципы передачи текста. Если Записка справщиков Санкт-Петербургской типографии представляет собой переписанный набело экземпляр, с воспроизведением которого сложностей не возникает, то записка Московской типографии известна лишь в виде чернового автографа. Печатать текст по черновой рукописи, на наш взгляд, нецелесообразно, поскольку имеется значительная вероятность, что отправленная в Синод беловая рукопись, будет обнаружена в РГИА. Поэтому «Записку» Никольского мы не публикуем, а ограничиваемся кратким изложением ее содержания, которое набираем петитом и помещаем после соответствующих частей записки Гильтебрандта.

Церковнославянская письменность, особенно книги Священного Писания и богослужебные, как известно, представляют массу редакций текста и различных правописаний, взаимно между собою переплетающихся и противоречащих. Все это разнообразие перешло из рукописей в печатные книги, но под влиянием тогдашних грамматических трудов и правил (Львовская грамматика, Зизаний, Смотрицкий) и сличения с греческим подлинником разнообразие и ошибки стали уменьшаться, явился намек на некоторую систему. Продолжателям Смотрицкого оставалось лишь развивать эту систему, водворять вящшую последовательность в образе написания одних и тех же речений, очищать церковный язык от русских форм (окончаний), иногда весьма простонародных. Но вышло как раз наоборот. Известные слависты Копитар и Добровский, рассмотрев Московскую Славянскую грамматику 1648 года и перечислив многие ее прегрешения, восклицают: «Так вот Московский Грамматический источник, отколе такая порча древнего наречия излилась во все прочие грамматики, в школы и в позднейшие издания церковных книг, называемые исправленными. Можно и должно было исправлять, сохраняя цело и невредимо дух священного текста. Но желаем и будем надеяться, что русские сами, особенно при таком счастливом процветании их нового наречия, предпримут труд возобновить и язык священный в его целости». Но сие pium desiderium не сбылось и до сего дня. Русские формы (окончания) продолжают пестрить синодальные и лаврские издания рядом со славянскими в одних и тех же речениях, вопреки выработавшимся и установленным в современных славянских грамматиках формам склонения и спряжения (Востоков, Добровский, Буслаев, Миклошич, К. Аксаков и пр.); в общем же отсутствие системы или какой-либо последовательности, что неминуемо сбивает не только прилежного и внимательного ученика, но даже и преподавателя может поставить в тупик. Стало изгоняться двойственное число, заменяясь множественным, стали делаться кой-какие поправки и изменения в Новом Завете «для мирян», так что в результате появилось, хотя и не с существенными различиями¹⁰, но два текста: один для церкви, другой для мирян¹¹. В довершении всего, пропала добросовестность в корректуре синодальных и лаврских изданий: появились непростительные недосмотры, пропуски, поразительная небрежность. Чтобы не ходить далеко, возьмем мелкобиблейное¹² издание Нового Завета С.-Петербургской Синодальной типографии 1883 года. Здесь мы встретимся с такими вещами, как соде́ждаемсѧ вм. соде́ждемсѧ (Мф.6:31), де́вѧть дра́хмъ ВМ. де́сѧть дра́хмъ (Лк.15:8), оу҆чи́ти вм. оу҆би́ти (Ин.8:37) и т. п. Или вот, например, два издания Московской типографии 1) Славянская компактная Библия 1879 г. в 18^ю долю листа, где на одной только странице-обороте 23 стр. во второй части должно считать не менее одиннадцати типографских недосмотров, и 2) таковая же Библия 1882 г. в 4^ю долю, с параллельными местами отличается, главным образом, большим количеством пропусков, которые, по всей справедливости, считаются главнейшими погрешностями при редактировании текста священных книг. Так, например, в первых двух главах Книги пророка Осии в этом издании оказываются четыре пропуска: 1.7 пропущено слово нитече́тъ; 2.3 пропущено – ꙗкѡ пꙋсты́ню (sic!) и҆ оу҆чиню̀ ю; 4.5¹³ слово мнѣ̀; 2.7 – пе́рвомꙋ; IV. 13 слова ѡ҆ под єлїю.

В Санкт-Петербургской типографии этот печальный период продолжался до половины восьмидесятых годов, и только с этого времени ее издания в отношении исправности текста начинают постепенно улучшаться. Главное и, можно сказать, священнейшее правило, которое прежде всего поставила себе с того времени Правильная палата типографии при редактировании синодальных изданий, это сохранение в неприкосновенной целости и неповрежденности текста священных и богослужебных книг¹⁴. При этом самая важность сохранения текста священных книг в неприкосновенном виде, усматривая вдобавок известным глубоким уважением русского народа к «слову Божьему», указывает на то, что к делу редактирования славянских синодальных изданий должны быть приставлены люди, во-первых, опытные в этом деле, хорошо знакомые с духом и правилами церковнославянского языка, а во-вторых, – и главное – люди, искренне преданные своему делу, смотрящие на него как на свою святую обязанность, как на подвиг.

С указанного времени С.-Петербургская Правильная палата начинает так же строго выдерживать в редактируемых ею изданиях те правила относительно славянского правописания и, стало быть, правила чисто внешние, никакого касательства к тексту¹⁵ священных книг не имеющие, которые в главных чертах были намечены и завещаны нам еще в XVI-м и XVII-м веках (Львовская грамматика, Мелетий Смотрицкий, Лаврентий Зизаний).

[л. 12–15] Комментируя вводную часть Записки Гильтебрандта, М.В. Никольский указывает на то, что справщики Московский синодальной типографии не считают себя продолжателями какой-либо грамматической системы: ни Львовской грамматики, ни грамматики Мелетия Смотрицкого, ни Лаврентия Зизания – и еще меньше связывают свою деятельность с достижениями сравнительно-исторического языкознания и филологии XIX века. Московские справщики воспринимают церковнославянские тексты как данность, как исторически сложившийся факт и не считают возможным использовать их в качестве материала для всевозможных лингвистических и грамматических экспериментов. Они не стремятся проводить грамматическую или орфографическую унификацию, исправлять книги по греческим оригиналам, заменять русизмы славянизмами, вырабатывать новые орфографические принципы. Если что-то подобное и предпринималось, то только в исключительных случаях и с разрешения высшего церковного начальства, поскольку только Синод имеет право санкционировать изменения в богослужебных или библейских изданиях. Все внимание справщиков было направлено на то, чтобы освободить тексты от опечаток, пропусков, перестановок. При подготовке новых изданий московские справщики пользовались не только предшествующим изданием книги, но и более ранними изданиями данной редакции (для богослужебных книг – это издания конца XVII – нач. XVIII века, а для библейских – перв. пол. XVIII в.). М.В. Никольский утверждал, что после серьезного редактирования, которому богослужебные книги подверглись в царствование Федора Алексеевича и Петра I, а библейские – в царствование Елизаветы, настал период буквального воспроизведения отредактированных книг без всяких пересмотров. При этом справщики из редакторов превратились в корректоров, следящих за тем, чтобы новое издание не отличалось от предыдущего. В результате такого метода работы случайно пропущенная ошибка повторялась во всех последующих изданиях и происходило постепенное накопление ошибок. Положение стало меняться лишь в конце XIX века, когда в качестве оригинала справщики стали использовать не только последнее издание, но и первое издание данной редакции. При этом повысился и профессионализм справщиков, что М.В. Никольский связывает со своей работой в должности главного справщика¹⁶ и с тем, что практически все справщики имеют высшее богословское или филологическое образование. Повышение профессионализма справщиков не означало отказа от охранительной программы. По словам М.В. Никольского, справщик «остается и должен оставаться стражем, но разумным хранителем врученных ему текстов»¹⁷.

М.В. Никольский сетовал на то, что «Московская синодальная типография уже с давнего времени замечала, что ее младшая сестра, но более авторитетная по ее жизни в столице, Петербургская типография во многом отделилась от этой твердой исторической почвы»¹⁸. Московская типография не имеет возможности влиять на Петербургскую, которая активно пропагандирует свои методы и хочет навязать их Московской типографии. По мнению М.В. Никольского, именно эту цель преследует и «Записка», поданная П.А. Гильтебрандтом обер-прокурору Синода. М.В. Никольский был убежден, что Московская типография не может следовать предложенным П. Гильтебрандтом принципам в тех пунктах, где они расходятся с московской традицией. По его мнению, эти принципы не соответствуют ни традициям синодальных типографий, ни научным требованиям, ни свидетельствам памятников.

Правила эти, применяемые в Московских изданиях с малою системою и последовательностью, строже выдерживаемые в изданиях киевской печати, в общих чертах состоят в следующем –

I. Различение форм подобнозвучных¹⁹, т. е. имеющих одинаковое произношение, но относящихся к разным числам, родам и падежам. Формы двойственного и множественного чисел отличаются от одинаковых с ними по произношению форм единственного, равно как и родительный падеж от винительного в единственном числе и творительный от винительного и именительного во множественном, следующими способами:

а) употреблением є хвостатого вместо е обыкновенного, например, от существительного старец: им. ед. ста́рецъ (3Иоан.1:1), род. мн. ста́рєцъ (Матф.15:2); от прилагательного смертный: род. ед. жен. сме́ртныѧ (Деян.13:28), вин. мн. муж. и жен. смє́ртныѧ (Деян.2:24). В Московской компактной Библии 1890 г. риведенных примерах это правило соблюдено, но во многих других случаях оно не выдержано, например, Матф. 2:22 ( Галїле́йскїѧ вм. Галїлє́йскїѧ ²⁰); 10.23: (І҆и҃левы вм. І҆и҃лєвы); 9.31 (и҆зше́дша вм. и҆зшє́дша – в Московской компактной Библии 1879 года). ^А В Московских изданиях новейшего периода совсем прекратилось²¹ употребление хвостатого є в формах родит, падежа менє́, тебє́ ѿ себє́, для отличения их от подобозвучных форм падежа винительного ^А, хотя, например, родительный є́гѡ̀ всегда строго отличается посредством ѡ от винит, є́го̀;

б) Употреблением ѡ вместо о, например, от прилагательного церковный имен. ед. жен. р. церкр́внаѧ (Мф. 27:51), вин. мн. ср. р. церкѡ́внаѧ (Мф. 24:1). В Московской компактной Библии 1890 года не выдержано: Деян.20:17 (пресвѵ́теры церко́вныѧ), хотя в том же издании Иаков. 5.14 правильно (пресвѵ́теры церкѡ́вныѧ), Рим.7:5 (грћхо́вныѧ вм. грћхѡ́вныѧ). В Московской компактной Библии 1879 г. Марк.15:7 со ско́вники; соскѡ́вники в Библии 1890).

в) Употребление ы вместо ї после шипящих согласных, например, от причастия глаголяй твор. ед. муж. р. глаго́лющимъ (Матф.1:22) дат. мн. глаго́лющымъ (Мф.11:17). В московских изданиях этот способ различения также выдерживается строго и во всех случаях;

г) употреблением каморы вместо оксии или варии, например, твор. ед. муж. р. ст҃ымъ (Мф.3:11), дат. мн. ст҃ы̑мъ (Деян.9:13); имен. ед. жен. р. всѧ̀ (Мф.3:5), им. мн. жен. и ср. р. и вин. мн. всех родов всѧ̑ (Мф. 4:8,9; 5:18). В Московской библии 1890 г. этот способ различения часто не выдержан, например: Мт. 2:4 (всѧ́ и҆ людскі́ѧ вм. всѧ̑ и҆ людскі́ѧ), <Мт. >27.41 (съ кни̑жники (sic!) и҆ ста́рцы и҆ фарїсє́и; в Московской библии 1879 г. съ съ кни̑жники и҆ ста́рцы и҆ фарїсє́и ²²) 1Кор.14:20 (сумы̀ вм. сумы̑);

д) употреблением апострофа вместо исо, например: имен. ед. муж. р. иже (Мф. 2:6), им. мн. того же рода иже (Мф.5:12), тв. ед. муж. имъ (Мф.7:13), дат. мн. всех родов имъ (Мф. 2:13). Этим же способом отличается вин. пад. мн. ч. от родительного в местоимениях: Онъ <... >²³

Относительно сказанного в пункте 1 возможно следующее возражение: зачем отмечать особым признаком множественное число прилагательных, местоимений и причастий в тех случаях, когда они стоят при существительных во множественном числе и когда форма множественного числа сих определений очевидна из этого соотношения. Но: а) во многих случаях отсутствие признака множ. ч. прилагательных может повести к неправильному пониманию выражения, ^Б_ например и҆ ѡ҆бновѧ́тъ гра́ды пꙋсты̑ѧ ѡ҆пꙋстошє́ннѧ въ ро́ды (Исаия 61:4): без ̑ и є слова пꙋсты̑ѧ ѿ пꙋстошє́нныѧ здесь легко могут быть приняты за род. ед. жен. р. и в мысли тогда получится несколько иной оттенок ^Б; б) если не нужно употреблять в некоторых случаях ̑,єиѡ для отличия форм двойственного и множественного числа, то очевидно, что не нужно в тех же случаях и переменять и в ы; между тем, в московских изданиях эта перемена совершается аккуратно во всех нужных случаях независимо от того, самостоятельное или несамостоятельное положение прилагательное занимает в предложении. Наконец, следует твердо помнить, что чем меньше в грамматике исключений, тем проще²⁴, в чисто же внешних правилах правописания, каким является различение подобозвучнх форм, всякое исключение будет противоречить общему смыслу и нарушать единство²⁵, систему и последовательность, будет сбивать ученика и ставить в тупик учителя, особенно при современном падении изучения и преподавания славянского языка.

[л. 15–18] Комментируя этот раздел, М.В. Никольский указывает на то, что Петербургская типография ввела правило употреблять различные формы букв и надстрочные знаки во всех случаях подобозвучия, в то время как Московская пользуется этим приемом лишь в тех случаях, когда имеется реальная возможность спутать формы. Поэтому в выражении Принеси́те гдⷵеви ѻ҆те́чєствїѧ ꙗ҆зы̑къ, (Пс.95:7) в слове ѻ҆те́чєствїѧ стоит є – широкое²⁶ для отличия от формы родительного падежа единственного числа, а в слове ꙗ҆зы̑къ комора используется для отличия от именительного падежа единственного числа. Однако в тех случаях, когда прилагательное согласовано с существительным, специальные средства для устранения омонимии не используются. М.В. Никольский утверждал, что такое выборочное использование дуплетных букв и диакритических знаков для различения омонимов использовалось с середины XVII века. Практикуемое же Санкт-Петербургской типографией использование этого приема во всех случаях, когда встречаются омонимичные формы, является нововведением.

^{А А} Комментируя этот пассаж, М.В. Никольский указывал на то, что ни в изданиях Московского печатного двора, ни в изданиях Московской синодальной типографии є-широкое в родительном падеже личных местоимений не употреблялось. «Если он <П.А. Гильтебрандт> укажет нам хоть одну книгу, – писал М.В. Никольский, – хоть одно место во всей литературе, изданной в Московской Типографии от начала книгопечатания и до сего времени, мы готовы извинить во всяком случае, невозможный упрек, хотя конечно, далеки были ему последовать и в этом случае. Но смеем уверить, что такого употребления хвостатого є не было никогда ни в Московских, ни в Петербургских синодальных изданиях, они введены в множество изданий только с 1885 года, т. е. со времени поступления в справщики его, г. Гильтебрандта. Образцом послужили для него Киевские издания, в коих, по-видимому, впервые было введено различение є в родительном падеже местоимений в 60–70 годах начавшегося столетия»²⁷.

^Б-Б Комментируя этот пример, М.В. Никольский писал, что последовательное применение графических приемов, различающих омонимы, вызвано не стремлением избежать двусмысленности, а чисто графическими или «каллиграфическими» причинами. Санкт-Петербургская типография доводит до логического конца те правила, которые содержатся уже в грамматике Смотрицкого. «Гильтебрандт, – пишет он, – пошел гораздо дальше Смотрицкого, он ввел новые правила, каких нет у Смотрицкого (є в род. падеже местоимений) и довел систему Смотрицкого до крайних последствий» [Дело о составлении: 17об.]. Что же касается выражения н҆ ѡ҆бновѧ́тъ гра́ды пꙋсты̑ѧ ѡ҆пꙋстошє́нныѧ въ ро́ды, то здесь, по мнению М.В. Никольского, контекст не дает возможности предположить, что пꙋсты̑ѧ ѿ ѡ҆пꙋстошє́нныѧ стоят в женском роде. Поэтому диакритические знаки здесь не нужны и используются не для прояснения смысла, а для стройности орфографической системы.

II. Титла в церковнославянском языке употребляются в наименованиях лиц и предметов досточтимых, в словах, относящихся к Господу Богу, к святым ангелам и угодникам Божиим. Такой взгляд на титла высказан был еще грамматистами XVII века²⁸: «И сего ради, господине, совет даем тебе о Христе и молим любовь твою: Господа ради не смешай, якоже рех, несмесная, во всем тщится святость от посреднего и от отпадшаго всяко отделяти, и почитай святость везде взметом и покрытием, яко свята сущи и честна и всякия похвалы достойна»²⁹. Соответственно этому, нужно писать Бг҃ъ когда говорится о Боге истинном, и богъ – о богах языческих; ^А Цр҃ъ – о Царе Небесном, и ца́рь – о земном царе^_А;^{30 Б_} цр҃ковь – собрание верующих, ἐκκλησία, и це́рковь – храм, ναὸς τὸ ἱερόν³¹.^-Б Нужно писать Сп҃съ (о Спасителе); вѣ́ра твоѧ̀ сп҃се́³² тѧ (Мф. 9.22); дожди́тъ на првнⷣ҇ыѧ и҆ на непра́вєдныѧ (Мф. 5:45); тогда̀ гл҃а є҆мꙋ І҆ии҃съ (Мф.4:10) глаго́ла Мт҃и Іии҃сова (Ин.2:3); глаго́ла Е҆мꙋ̀ юноша (Мф.19:20). То возражение против употребления титл, будто они простого непросвещенного читателя могут поставить в затруднение при прочтении слова, никак не может быть признано основательным: всякий, кто берется читать славянскую книгу, тем самым показывает, что он уже знаком с употреблением титл, ибо во всех без исключения церковнославянских азбуках учение о титлах излагается тотчас же после букв и слогов; при том же самое количество речений, принимающих титла, – очень ограниченное, не более 70-ти первообразных слов с производными от них формами. Те же речения, которые будучи написаны под титлами, представляются непонятными после прочтения их, останутся столь же непонятными и в том случае, если будут написаны «полною речью»³³, титла здесь решительно ничему не мешают.

[18об.–21об.] В связи с этим разделом М.В. Никольский указывал на то, что этим общим принципам следует и Московская типография. Однако Петербургская типография недавно ввела у себя употребление прописных букв при написании собственных имен и написании слов, относящихся к сакральной сфере. Никольский указывает на то, что употребление прописных букв в славянских текстах запрещено Синодом³⁴. Основным источником, на который в этом вопросе опирается Московская типография, является орфографический трактат XVII века «Алфавит, како которая речь говорити или писати»³⁵. По всей видимости, справщики Московской типографии пользовались не изданием Калайдовича, а списком, хранящимся в типографской библиотеке.

Говоря об истории орфографии церковных книг, Никольский указывал, что нормы Московской типографии сформировались к 1649 году³⁶, хотя издания того времени еще неисправны (первое издание в новой редакции вышло в 1663 году)³⁷. В изданиях 1649, 1663, 1666, 1683 и в последующих, осуществленных в XVIII и XIX веках не встречаются те принципы употребления знаков титла, которые предлагают петербургские справщики.

^А-А Никольский указывает на то, что это положение находится в противоречии с предписаниями «Алфавита»: «Цр҃я небеснаго Господа нашего Icyca Христа, и Цр҃цу небесную, пречистую Богородицу Марию, и богопочтенаго, державнаго, благовѣрнаго Цр҃я, Государя нашего Великаго Князя, им҃ркъ, всея Русіи и благоверную Цр҃цу и Великую Княгиню, им҃ркъ, настоящихъ намъ о Господѣ и предбывшихъ Цр҃ей и Цр҃цъ православныхъ, въ благочестіи просиявшихъ, подъ взметомъ пиши»³⁸. В старопечатных книгах это слово всегда писалось под титлом.

^Б-Б Никольский указывает на то, что это положение противоречит рекомендациям «Алфавита»: «Црк҃вь Божю и цр҃ковниковъ подъ взметомь пиши»³⁹. Никольский считает, что здесь речь идет и о собрании верующих, и о храме. К тому же в старопечатных книгах это слово всегда писалась под титлом.

III. Устранение русификации падежных и глагольных окончаний

Правильная палата пользуется в этом случае правильными формами, которые встречается в самих же священных книгах, и подводит под них отступления в сих книгах, сделанные, главным образом, под влиянием русского языка. ^А-Например, от существительного де́нь дат. ед. будет дню (Марк 6:21) и дне́ви (Мф.6:34); между тем, в некоторых местах встречается неправильная форма днѝ (Мф. 14:6)^-А.^Б-Существительные муж. рода на -ь в предложном или местном падеже ед. числа оканчивается на -и, например, Крⷵти́тели (Мф.17:13), а окончания на -ѣ должны быть признаны неправильными (ѡ҆ кнѧ́зѣ – Мф.9. <34>; на конѣ – Откр.19:19,21; ѻ҆гнѣ – Лк.22:56 в сноске)^-Б. ^В-Имена прилагательные на -ый, -кій в местном падеже ед. ч. оканчиваются на -ѣмъ, -ѣй, например, грѣ́шнѣмъ (Мк.8:38), деснѣ́й (Откр.1:16), морстѣ́й (Мф.18:6), морстѣ́мъ (Откр.13:1), а окончания -омъ, -ой неправильны (є҆диномъ, всѧ́комъ – Мт.4:4. А҆дрїа́тской Деян. 27:27)^-в. ^Г-Существительные се́рдце, лицѐ в местном падеже ед. ч. оканчиваются на -ы (Мф.12:40, Лк.21:35), а формы въ се́рдцѣ (Мф. 5.28), на лицѣ (Мф.26:39) – неправильны^–5. Существительные муж. р. на -ь и иностранные на -ей в имен, множественного оканчиваются на -їе или -є, например, І҆ꙋде́є (у Иоанна повсюду: 2:18, 20; 5:16 и др.) свидтелїе (Лк.24:48), свидтелє (Деян.10:39), дні́е (Мф.9:15), ца́рїе (Мф. 17:25), формы же ѹчи́тели (Мф.23:8), свидтели (Деян.1:8), дни̑⁴⁰ (Мк. 13.19), царѝ (Откр.17:2), ит. п. неправильны. ^д-Вместо травильных форм родительного падежа мн. ч. дні́й (Мф.4:2), пꙋті́й (Мф.6:5), заповѣді́й (Мк.12:28), нощїй (Мф.4:2) встречаются неправильные дне́й (Мф.11:12), люде́й (Мф.13:15), пꙋте́й (Мф.22:9), заповѣде́й (Мф. 5:19) ^д. ^Е-В винит. множ. муж. р. вместо правильного на́шѧ (Мф.6:12) встречается неправильное на́ши (Деян.13:17) В местном падеже мн. ч. вместо правильного окончания -щихъ (со́нмищихъ – Иоан.18:20) или -щехъ (со́нмищехъ – Лк.11:43)⁴¹ встречается неправильное – щахъ (со́нмищахъ – Мф.23). В причастных формах вместо правильного окончания имен, пад. ед. ч. муж. рода -ѧ, -ай, -ѧй, -щь встречается неправильное –щїй (не преста́ющїй – 3Макк.4:2). В одном месте славянской Библии (3Макк.1:4) именительному падежу ед. ч. причастия женск. р. придано неправильное окончание мужского рода (ѡ҆бѣщаваѧ ВМ. ѡ҆бѣщавающи) ^Е.

[21об.–27об.] М.В. Никольский указывает на то, что Московская типография считает нормой церковнославянского языка тот его вариант, который зафиксирован в книгах XVII века «и не задается утопическою мыслью восстановить старославянский язык церковных книг в его первоначальной форме»⁴². Правда, указами Синода были внесены некоторые изменения в грамматических формах Часослова⁴³.

^А-А Анализируя это положение, М.В. Никольский пишет, что слово де́нь склоняется по образцу основ на согласный (как камень), и существительное де́нь будет иметь в дательном падеже окончание и, то есть днѝ. И только в результате смешения с основами на *u (сыпь) и *о (конь) иногда возникают формы дне́ви (по аналогии с сы́нови) и дню̀ (по аналогии с коню̀). В качестве авторитетного источника М.В. Никольский ссылается на грамматику Миклошича⁴⁴ и указывает на то, что здесь приведены формы дню и дневи как встречающиеся, но «теоретически неправильные»⁴⁵. Таким образом, П.А. Гильтебрандт меняет древнюю и правильную форму дательного падежа дни на форму дню, «став, таким образом, в противоречие с историей и с филологическим положением дела»⁴⁶.

^Б-Б М.В. Никольский указывал на то, что, по крайней мере, первый пример неудачен, так как Лексикон Миклошича⁴⁷ фиксирует не только форму кнѧзь, но и кнѧзъ, следовательно, это слово может иметь в предложном падеже форму ѡ҆ кнѧ́зѣ.

^в-в Замену правильных окончаний -ѣмъ, -ѣй окончаниями -омъ, -ой М.В. Никольский связывает с влиянием местоименного склонения. При этом М.В. Никольский, ссылаясь на грамматику Миклошича⁴⁸, говорит: «Окончание -омъ обязано своим бытием местоименному склонению второмъ, вѣчномъ, грѣшномъ». Неудачными считает М.В. Никольский и приведенные П.А. Гильтебрандтом примеры, так как в Мт.4:4 формы единомъ ѿ всѧкомъ стоят в древнейших списках Евангелия. При этом М.В. Никольский ссылается на книгу «Святое Евангелие. Древнеславянский текст»⁴⁹. «Таким образом, – заключает М.В. Никольский, – оказывается, что П.А. Гильтебрандт на основании неясно истолкованного им примера изменил произвольно совершенно законные и употребительные формы древнего языка, существовавшие в евангельском тексте с XI века»⁵⁰.

^г-г М.В. Никольский пишет, что неправильны обе формы, а единственно правильной является форма сердци с -и, и что эту же форму дает грамматика Смотрицкого⁵¹.

^л-л М.В. Никольский указывает на то, что формы на -ей встречаются и в древних памятниках. В грамматике Миклошича⁵² наряду с формами людiй, татiй приводятся и формы людей, татей из древних памятников.

^Е-Е «Что же касается до остальных примеров, а именно на́шѧ вместо на́ши (Деян.3:17) со́нмищихъ вместо со́нмищахъ; (Мф.4:23), (не престаю́щь вм. непрестаю́щїй (3Макк.4:2), то эти поправки во всяком случае согласны с грамматикою. И если г. Гильтебрандт имеет право внести эти старославянские формы, то ему следовало бы только этим и ограничиться»⁵³.

Далее М.В. Никольский переходит к анализу тех случаев архаизации славянского текста в изданиях Санкт-Петербургской типографии, которые не отражены в «Записке» П.А. Гильтебрандта. М.В. Никольский говорит, что его оппонент «умолчал о том, что он в Ветхом и Новом завете вводит в широких размерах употребление двойственного числа, где говорится о двух лицах, причем совсем не считает нужным делать справки с какими-либо авторитетными текстами, а применяет свое правило по произволу»⁵⁴. Иллюстрируя это утверждение, М.В. Никольский пишет, что в 2Цар.4:5–12 в 8 местах поправлены окончания множественного числа на двойственное: (поидоста, внидоста, утаившася, биста, умертвиста, отьяста, взяста, повидоста), но оставлено множественное вместо ожидаемого двойственного в 10 местах (братiя, ст. 6, сыномъ ст. 9, лукавiи, убиша, вашея, васъ Ст. 11, ихъ (4 раза), ст. 12. В этой связи М.В. Никольский недоумевает, почему в одних случаях формы двойственного числа вводятся, а в других нет. По наблюдениям М.В. Никольского, в Острожской библии эти формы употреблены так же, как в Елизаветинской.

М.В. Никольский указывал на то, что в исправлениях, внесенных в библейский текст, встречаются прямые ошибки. Так, в 3Цар.3:16–18 наряду с правильными формами двойственного числа (явистѣся, стастѣ) встречаются и такие жихомѣ, родихомѣ образовавшиеся от форм жихомъ, родихомъ путем изменения ъ на ѣ в то время как форма двойственного числа 1 лица должна оканчиваться на -вѣ: жиховѣ, родиховѣ. Аналогичную ошибку М.В. Никольский обнаружил и в Тов.7:4: форма знаема вместо знаева. Много претензий было высказано и по поводу выпущенного в Санкт-Петербурге Учебного октоиха⁵⁵. В этом издании наблюдалась тенденция не использовать «ь» в суффиксах, например предстателницу вместо предстательницу⁵⁶, безначална вместо безначальна⁵⁷ и др. М.В. Никольский считал, что это не старославянские формы, а малороссийские, вошедшие в церковный язык в XVII века. При этом, если в XVII веке безъеровые формы встречались лишь спорадически, то в издании Учебного октоиха они используются регулярно. Кроме того, М.В. Никольский обвинял Санкт-Петербургских справщиков в том, что они неоправданно меняют е на ѣ в слове неизреченный⁵⁸. «Откуда г. Гильтебрандт взял эту форму, мы затрудняемся сказать, такой ее нет ни в наших книгах, ни вообще в древней славянской литературе (см. лексикон Миклошича)»⁵⁹.

IV. Пунктуация. В знаках препинания С.-Петербургская Правильная палата стремится ввести последовательность и единообразие.

а) Обращения (звательные падежи) всегда ставятся в запятых, например, поми́лꙋй ны, Гд҃и, Сн҃е Двд҃овъ (Мф.20:30); Гд҃и, сп҃си́ ны (Мф.8:25) и҆сповдаютисѧ, ѻ҆ч҃е, Гд҃и, нб҃сѐ и҆ землѝ (Мф. 11:24). Отступления в Московской компактной библии 1890: и҆сповдаю Ти сѧ Ѻ҆ч҃е, Гд҃и, нб҃сѐ и҆ землѝ (Лк.10:21); и҆ ны́нѣ, Гд҃и, при́зри (Деян.4:29) и т. п.

б) Междометия как частицы, заменяющие полное предложения, ставятся в запятых, например: ей, Ѻ҆ч҃е (Мф.11:26). Частица се́ (Ιδού, ἴδε, ессе) отделяется запятою также и для отличия от местоимения се́ (τοῦτο, hoc). В Московской библии 1890 г. это правило по большей части не соблюдается: єй Ѻ҆ч҃е (Лк.10:21); єй Гд҃и (Мк. 7:28). и єй Гд҃ (Мф.9:28).

в) Перед собственной речью ставится двоеточие, как и в Московской библии 1890 года; но в последней это выдерживается не повсюду: ^А- мно́зи рекꙋ́тъ Мнѣ ао ѻнъ де́нь: Гд҃и Гд҃и –^а (Мф.7:21; а немного выше: не всѧ́къ глаго́лѧй Мѝ, Гд҃и Гд҃и (Мф. <7:21>) сравн. Также Лк. 6:46).

Справщик Петр Гильтебрандт

Скрепил старший помощник Николай Чуриловский

По мнению Никольского, П.А. Гильтебрандт ввел два новых пунктуационных правила, не встречавшихся раньше, изменяя, таким образом, саму систему пунктуации. «Нужно вообще заметить, – писал он, – что пунктуация церковных книг тем отличается от гражданской, что она основывается скорее на мелодических, чем на грамматических началах; знаки ставятся не ради различения частей речи в интересах лучшего понимания, а скорее ради указания остановок при чтении. Правда, принцип этот не строго проводится в наших богослужебных книгах (да едва ли это возможно), но присутствия его нельзя отрицать»⁶⁰.

а) В качестве нововведения, характерного для санкт-петербургских изданий, Никольский указывает запятую перед звательной формой.

Комментируя этот пассаж, М.В. Никольский указывает на то, что пунктуация здесь приближена к гражданской. Это заключается в выделении запятыми звательных форм и исключении запятых перед «и». «Петь по этой пунктуации решительно невозможно»⁶².

б) Никольский возражал и против постановки запятой после междометий (как мы помним, П.А. Гильтебрандт критиковал московские издания за отсутствие выделения междометий). В этой связи М.В. Никольский указывает на то, что и в гражданской пунктуации это правило соблюдается не всегда.

Далее М.В. Никольский переходит к анализу общих принципов работы Петербургской типографии. Он считает, что деятельность петербургских справщиков нельзя охарактеризовать как возвращение к первоначальному облику текста. Петербургские издания содержат значительное количество необоснованных инноваций. «Под именем старославянских вводят формы нового происхождения, иногда всячески переделывая и значительное по объему наследие языковой истории наших священных текстов»⁶³. М.В. Никольский утверждал, что в результате деятельности петербургских справщиками фактически возникла новая редакция славянской Библии. «Справщикам Московской типографии хорошо известно, что в настоящее время имеется две редакции славянского текста Нового Завета, одна – принятая в напрестольном Евангелие и церковных книгах, другая – в полном издании Библии и в отдельных изданиях Нового Завета для народного (нецерковного) употребления. Последняя редакция представляет текст, исправленный в царствование Елизаветы Петровны и в первый раз изданный в 1751 году»⁶⁴. М.В. Никольский указывал на то, что Московская типография осознавала эти различия и не исправляла служебного текста по четьему, а четьего – по служебному. А Петербургская синодальная типография, готовя издания Библии в 4 долю листа. 1891 года создала новую редакцию, которую М.В. Никольский иронически называет «новопетербургской». В основе этой редакции лежит елизаветинский текст, в который внесен ряд изменений. Классифицируя внесенные петербургскими справщиками инновации, М.В. Никольский выделял следующие типы:

1) Изменения, сделанные на основе служебного (напрестольного) евангельского текста. Эти изменения касаются, в первую очередь, восстановления двойственного числа там, где оно отсутствует в Елизаветинском тексте, например, Мт. 10:29 не двѣ ли птицѣ цѣнитѣcя едину ассарию (в четьем тексте: не двѣ ли птицы ценятся единымъ ассарiемъ)] Мт. 11:4: И отвещавь Iисусъ рече има: шедша возвѣестита Ioаннoвu, яже слышита и видита (в четьем тексте: И отвещавъ Iисусь рече имь: шедше возвѣстите Ioаннoвu, яже слышите и видите); Мт. 11:7: тѣма же исходящема (в четьем тексте тѣмъ же исходящымъ). Подобных случаев, когда четий текст приводится в соответствие со служебным, довольно много.

2. Исправление грамматики в соответствии с представлениями справщиков о грамматической норме. М.В. Никольский утверждал, что далеко не все случаи проведенной петербургскими справщиками унификации грамматических форм являются удачными. В качестве явно неудачной замены он называл регулярную замену дни на дню в дательном падеже единственного числа.

3. Исправления с опорой на греческий текст. В тех случаях, когда петербургских справщиков не удовлетворял ни служебный, ни четий текст Писания, они обращались к греческим источникам. При этом, по словам М.В. Никольского, справщики не обращали внимания на то, что «редакция исправляемых мест согласна с древними текстами, например, с Остромировым евангелием, со славянскими и греческими оригиналами церковных Евангелий»⁶⁵. Так, например, в Мк. 11:1 (и егда приближися въ Iерусалимъ) петербургские справщики, следуя греческому тексту, поставили глагол в множественном числе – приближишася, однако, по наблюдениям М.В. Никольского, во всех славянских изданиях этот глагол стоит в единственном числе⁶⁶. На основе греческих источников вносилась не только грамматическая, но и текстовая правка. В родословной Иисуса Христа в славянском тексте (как четьем, так и служебном) читается следующий перечень: Аминадавовъ, Арамовъ, Иорамовъ, Есромовь (Лк. 3:33). В петербургской же версии текста Иорамовь, как отсутствующее в современном греческом Евангелии, исключено. В связи с этим Никольский указывал на то, что в старопечатных изданиях греческого Апракоса, в частности, в венецианском издании 1624 года, здесь читается τοῦ ἰωράμ. Таким образом, славянская традиция не противоречит греческим источникам.

В Мк. 13:31 все славянские издания (и четьи, и служебные) дают небо и земля прейдет, однако в петербургской версии здесь, вслед за греческим, читается прейдут. По мнению Никольского, в славянской традиции такая форма не встречается⁶⁷. Однако следование греческому тексту в употреблении форм двойственного и множественного числа производится непоследовательно.

4) Непоследовательность петербургских справщиков. Никольский указывал, что в тех случаях, когда греческое чтение отличается как от четьего варианта славянского текста, так и от служебного, петербургские справщики действуют совершенно произвольно и ориентируются то на греческую традицию, то на славянскую. В качестве примера он приводил Мф.8:18: повелѣ имъ ити на онъ поль. Это чтение не отличается от греческого оригинала, однако петербургские справщики на основании четьего текста здесь добавили после повелѣ имъ слово ученикомь, заключив последнее в скобки⁶⁸. А в Мк.11:15 И прiидоша паки в Iерусалимь они не снимают слова паки, хотя оно и отсутствует в греческом тексте [32об.].

Далее Никольский указывал на то, что формы двойственного числа вводятся в петербургских изданиях совершенно произвольно. «В каких широких размерах применялось им <П.А. Гильтебрандтом> введение двойственного числа видно из того, что в книге Даниила в одной 13 главе введено более 50 двойственных числе, но приблизительно около этого же числа оставлено множественного»⁶⁹. Однако, по наблюдениям Никольского, редактуре, направленной на последовательное употребление форм двойственного числа, не подверглись первые книги Библии. Она начинается лишь с Книги Царств. Для того, чтобы убедиться в этом, он предлагает сравнить распределение форм двойственного и множественного числа в первых главах книги Руфь (где имеется двойственное число) и 2Цар. 4:5–12,3Цар. 3:16–18,22–23, Тов. 5–7. При этом появляются несуществующие формы двойственного числа жихомѣ, родихомѣ (3Цар.3:17) и знаема (Тов7:4). Подобная непоследовательность «дает полное основание подвергнуть деятельность справщиков Петербургской Типографии совершенно заслуженному осуждению»⁷⁰.

Последний раздел записки М.В. Никольского посвящен критике самой идеи активного исправления текстов Священного Писания. По его мнению, в результате деятельности петербургских справщиков может появиться еще одна редакция славянских библейских книг. «В одном и том же классе ученики будут читать Евангелия по разной редакции, а в славянскую грамматику будут внесены новые грамматические формы, никогда не существовавшие»⁷¹. М.В. Никольский утверждал, что Московская типография принципиально отказывается от подобной правки. Московские справщики «в силу Типографского устава и <по> глубокому своему убеждению <...> остаются при своей более скромной роли, к какой они призваны – издавать священные книги так, как они сложились, не прикасаясь к ним, и не изменяя их. Вступать же на путь, указанный Мелетием Смотрицким, и разваливая даже его принципы, как это делают Петербургские справщики, мы считаем не своевременным и не полезным»⁷².

Вторая часть публикуемого дела Московской синодальной типографии посвящена текстологии печатной славянской Библии. Поводом для полемики послужила «Краткая записка», доставленная К.П. Победоносцеву И.А. Чистовичем. Мы не знаем, какова степень участия в составлении этого документа самого И.А. Чистовича, в круг интересов которого входила история Елизаветинского текста Библии⁷³. С уверенностью можно сказать лишь то, что эта записка была Чистовичу известна и он хотя бы отчасти был с нею солидарен (в противном случае указание на то, что «Краткая записка» передана через него, было бы неуместно).

Несмотря на то, что в заглавии речь идет лишь о «некоторых типографских неисправностях» реальное содержание этого документа значительно шире. Автор «Записки» предпринял сравнение московских и петербургских изданий книг Священного Писания и предложил список разночтений, которые он считал существенными.

Большой интерес представляют также ответы на «Краткую записку», составленные, с одной стороны, П.А. Гильтебрандтом и его помощником Н.Ф. Чуриловским⁷⁴, а с другой – М.В. Никольским. Здесь вновь указывается на то, что Московская и Санкт-Петербургская синодальные типографии придерживаются различных принципов грамматического редактирования текста и опираются на разные источники.

Чтобы перечислить все встречающиеся в печатной славянской Библии типографские неисправности, для этого нужно бы просмотреть возможно большее число изданий разного времени, московских и санкт-петербургских. Но это потребовало бы много времени. Впрочем, чтобы составить себе ясное понятие о характере этих неисправностей, полное перечисление их и не нужно. Достаточно взять несколько случайно выбранных из разных книг Св. Писания мест и сравнить их по двум-трем позднейшим изданиям. Так в данном случае и сделаем.

Но, прежде всего, следует оговориться, что не все издания Библии со стороны типографской в одинаковой мере неисправны. В этом отношении между различными изданиями существует большая разность. Два позднейшие по времени издания – московское 1890 года с параллельными (внизу каждой страницы) местами и санкт-петербургское 1891 г. также с параллельными местами (но только после каждого стиха), безусловно, следует признать лучшими. По крайней мере, в этих изданиях нет таких опечаток, какие встречаются, например, в очень распространенном Московском издании 1879 г. (в 16-ю долю листа), вроде следующих:

1) Иова 40:6: пусти же ангелы снѣвомъ вместо гнѣвомъ

2) Исаии 26:18: на падемся вместо не падемся, или Исаии 61:3: помозанiе веселие вместо помозанiе веселiя.

Но будучи свободны от этих опечаток (допущенных в издании 1879 г.), названные издания (1890 и 1891 года) при всем их сравнительном достоинстве все же оставляют желать очень многого. К числу наиболее важных неисправностей следует отнести, прежде всего такие, которые касаются самого смысла, например:

1) Иов.3:4: та нощь буди тма (так не только в изданиях 1890 и 1891 г., но и во всех раннейших); следует правильнее: день той, ибо в греческом переводе (правда, не во всех изданиях) стоит ἡμέρα ἐκείνη], равно также и в русском переводе – «день тот». Того же требует и сам контекст речи. Во 2–3 стихах содержится проклятие общее на день и ночь. Далее, в 4–5 стихах проклятие особо на день (о чем свидетельствуют заключительные слова 5-го стиха: (проклятъ буди день той) и в 6–9 стихах – проклятие особо на ночь.

2) Иер.1:2: читается не только в изданиях 1890 и 1891 года, но и в других: во дни Iociu сына Амоса царя Iудина, между тем, следует: во дни Iociu сына Амана царя Iудина, ибо известно, что Iосия царь иудейский был сын не Амоса, а Амона (4Цар.21:25–26). В русском переводе стоит правильно: «сына Амонова».

3) Осии 1:4: также по всем изданиям читается: отмщу кровь Iезраелеву на дому Iудовѣ, а следует на основании еврейского подлинника и святоотеческих толкований (напр. Св. Ефрема Сир. и бл. Феодорита), согласно русскому переводу, читать: на дому Ииуеве, потому что в данных словах пророка содержится угроза мщением Божием именно дому Ииуя, царя израильского, за невинно пролитую им в Израиле кровь Охозии, царя иудейского, и родственников его, вопреки повелению Божию (см. 2 Парал.22:8). Мщение Божие за это имело постигнуть не самого Ииуя, а именно род или дом его, точнее – в четвертом колене (см. 4 Царств.10:30), что и исполнилось на Захарии последнем царе их фамилии Ииуя.

4) Иеремии 21:4: по всем изданиям читается: имиже (оружiями) вы (iудеи) ополчаетеся на царя вавилонска и халдейска, иже обстоять васъ окрестъ внѣ стѣнъ. Такая конструкция грамматически неправильна, ибо нет существительного имени, к которому должно относиться слово иже. Правильнее следовало бы читать так: имиже вы ополчаетеся на царя вавилонянъ и халдеевь, иже (т. е. вавилоняне и халдеи) обстоять васъ окрестъ внѣ стѣнъ.

5) Иеремии 21:13: по всем изданиям читается: се азь кь тебѣ обитающему въ крѣпцѣ и полънѣ удолiи, <рече Господь>⁷⁶ иже глаголете, опять конструкция грамматически неправильна. Следует правильнее читать: ...кь вамъ обитающiи, ...иже глаголете, или къ тебѣ обитающему, ...иже глаголеши.

6) Исаии 26:18: во всех изданиях читается: родихомъ духь спасенiя твоего, егоже⁷⁷ сотворихомъ на земли. Место это принадлежит к числу наиболее темных и допускает два толкования, требующие двоякой интерпункции и, кроме того, некоторой поправки. По первому толкованию мысль такая: «пророки угрожали иудеям праведным наказанием от Бога, под влиянием страха пред этим наказанием иудеи страшно мучились (на подобие родительницы) и не напрасно (и родихомъ), ибо прониклись спасительным настроением» (духь спасенiя сотворихомъ). Соответственно такому толкованию настоящее место, согласно греческому переводу (издание К. Тишендорфа 1850 г., Лейпциг), следует читать так: и родихомъ: духь спасенiя твоего сотворихом на земли. Имеющееся в настоящих изданиях славянской Библии слово егоже следует признать лишним, потому что оно не имеет себе соответствующего слова в греческом. – По другому толкованию: «иудеи не трогались угрозами пророков и, хотя угрозы эти исполнялись и они страшно (на подобие родительницы) бедствовали тогда, но это не приводило их к сознанию своей виновности пред Богом и исправлению; они хотя мучились, но ничего не рождали, почему и не получили спасения, т. е. не избежали новых бедствий». Соответственно такому толкованию и применительно к русскому переводу, данные слова следует читать так: и родихомъ духь: спасенiя не сотворихомъ на земли. Причем отрицание не, можно думать, получилось вместо слова твоего таким путем: в греческом σωτηρία σου ἐποίσαμην [Так в издании вместо ἐποιήσαμεν. – Редакция Азбуки веры.] получилось вследствие ошибки переписчика, который вместо οὐ или οὐκ поставил σου. Впрочем, первое толкование кажется ближе к истине, потому что лучше вяжется с дальнейшими словами: не падемся, но падутся, в которых та мысль, что так как иудеи под влиянием пророческих угроз хотя временно исправлялись, то поэтому они и не пали окончательно подобно язычникам.

7) Суд.5:25: по всем изданиям читается (Иоиль) даде ему (Сисарѣ) млеко въ чаши: преимущихь принесе масло кравie (ср. Суд. 4:19 ст.), следует правильнее так: даде ему млеко въ чаши преимущихь (в лат. in fiala principum, в русской Библии – «в чаше вельможеской»): принесе масло кравiе.

8) Ис.54:8–9: рече избавивый тя Господь, отъ воды, яже при Нои, сie ми есть (по изданию московскому 1879 г.) Правильнее следует читать так: рече избавивый тя Господь. Отъ воды, яже при Нои, сiе ми есть.

9) Ис.6:13: во всех изданиях читается: (земля иудейская) паки будешь въ расхищенiе якоже теревинѳъ и яко желудь, егда испадетъ изъ плюски своея: сѣмя свято стоянiе его. В видах однообразия славянского с русским следовало бы читать так: паки будешь въ расхищенiе: якоже теревинѳъ и яко желудь, егда испадетъ изъ плюски своея: сѣмя свято стоянiе его. В первом случае мысль такая: «плоды терпентинового дерева (вроде орехов) и желуди (плоды дуба) доколе не выпадают из своей чашечки, в которой зреют (из плюски своея), на землю, находятся в полной безопасности по причине высоты дерева, и наоборот весьма легко расхищаются и истребляются после того, как выпадают из чашечки на землю. Отсюда сравнение: будеть въ расхищение якоже теревинѳъ и яко желудь означает также, что – «будет легко, беспрепятственно расхищено» (речь о стране Иудейской). Во втором случае мысль несколько иная: подобно тому, как плод терпентинового дерева и желудь после того, как выпадают из своей чашечки на землю (по достижении полной зрелости), служат к продолжению этих древесных пород (подобно всякому вообще семени), так и Святой Потомок (сѣмя свято) послужит опорою (стоящем) народа Иудейского». Последнее толкование больше имеет за себя оснований и ближе к русскому переводу.

10) Ис.61:1: во всех изданиях читается: Духь Господень на Мнѣ, егож еради помаза Мя благовѣстиmu нищимъ посла Мя, изцѣлити сокрушенным сердцемъ. В видах однообразования с русским переводом, а еще более в видах однообразия с Новым Заветом, где приводятся эти слова (Лук.4:18), следовало бы читать так: Духь Господень на Мнѣ, егоже ради помаза Мя благовѣстити нищимъ, посла Мя исцѣлити сокрушенныя сердцемъ.

11) Иов.7:8–9: по изданиям 1889 г. и 1890 г. читается: очи Твои (Божии) на мнѣ (Иовѣ), и ктому нѣсмь: якоже облакъ очищенъ отъ небесе. Правильнее следует читать как в издании 1891 года: очи твои на мнѣ, и ктому нѣсмь, якоже облакъ очищенъ отъ небесе. Мысль такая: Иов, выражая глубокую скорбь по поводу постигших его несчастий, между прочим высказывает ту мысль, с какою легкостью и как быстро изменил Бог его положение, для Бога достаточно было только остановить взоры свои на нем, и он перестал быть тем, чем был⁷⁸. При этом положение изменилось так, что и следов никаких не осталось от прежней благополучной жизни, подобно тому как облако, удаленное (очищенъ) с неба, не оставляет за собою никакого следа.

12) Судей 5:16: по изданиям 1890 и 1891 года читается: векую ми сѣдиши посредѣ мосфаѳемовъ (между овчарнями), слышати звиздате воставающшъ проити |⁷⁹ въ раздѣленiя рувимля; велия испытанiя сердца. По изданию же 1879 года: векую ми сеѣдиши посредѣ мосфаѳемовъ, слышати звизданiе воставающихь проити |⁸⁰ въ раздѣленiя Рувимля, велiя испытаны сердца. Но, кажется, правильнее было бы применительно к русскому переводу знак вопросительный поставить после слова проити. Мысль данных слов такая: в первой половине словами векую ми сѣдиши посредѣ мосфаѳемовъ слышати звизданiе воставающихь проити; – делается упрек жителям колена Рувимова за то, что они, в то время как другие колена ополчались против Сисары, спокойно и беспечно сидели среди своих овчарен и слушали военный свист (звиздание) тех, которые восстали, чтобы идти на войну (воставающихь проити). Во второй половине словами въ раздѣленiя Рувимля велiя испытанiя сердца, – дается понять, что не все Рувимляне были так беспечны и что напротив «в уделах Рувима (въ раздѣления Рувимля) было великое испытание сердца», т. е. не было единодушия и потому те, которые желали из патриотизма принять участие в общей войне, но, не видя сочувствия в других, не решались на это. Это-то и было испытанием сердца.

13) Иеремии 23:9 по изданиям 1890 и 1891 года читается: о пророцѣхь сотрено есть сердце мое. По изданию же 1879 года: о пророцѣхь, сотрено есть сердце мое. Но кажется правильнее, применительно к русскому переводу, читать так: о пророцѣхь. Сотрено есть сердце мое. При этом слова о пророцЪь следует понимать как заглавие, указывающее на главный предмет речи пророка, следующий ниже (23:9–40).

К числу менее важных неисправностей нужно отнести следующие:

А. Обыкновенные опечатки. Например:

1) Осии 2:13: по изданию 1890 года: въ няже требы кладяша, вместо кладяше.

2) Судей 5:2 по изданию 1890 года: въ произволение людей, вместо въ произволении людей.

3) Исаии 60:15 по изданию 1891 года: не бѣ помагающаго, вместо помогающаго.

4) Исаии 60:4: по изданиям 1879 и 1890 года: дщери твои вместо дщери твоѧ̑.

Б. Отсутствие однообразия в разных изданиях касательно следующих и подобных случаев:

1)Судей 5:4: отъ Ciupa (по изданию 1879 г.), отъ сiupа (по изд. 1890 г.), отъ cuipa (по изд. 1891 г.)

2)Судей 5:9: силнiи людей (по изд. 1879 г.), силънiи людей (по изд. г.), силънiи людiй (по изд. 1891 г.)

3)Судей 5:10: ѣздящiи на ослятахъ (по изд. 1879 г. и 1890 г.), ѣдящiи на ослятехь (по изданию 1891 г.)

4)Судей 5:14. люди Ефремии (изд. 1879 и 1890), людiе ефремии (изд. г.)

5)Судей 5:17: въ корабляхь (изд. 1879 и 1890 г.), в кораблехъ (изд. 1891 г.)

6)Иова 38:2: въ сердцѣ (изд. 1879 и 1890 г.), в сердцы (изд. 1891 г.)

7)Иеремии 2:23: на мѣстѣ многогробищномъ (изд. 1890 г.), многогробищнѣмъ (изд. 1891 г.)

8)Иеремии 2:28: путей (изд. 1890), путiй (изд. 1891 г.)

9)Иеремии 11:12: обитатели (изд. 1890 г.), обитателiе (изд. 1891 г.)

10)Иеремии 20:4: мечми (изд. 1890 г.), мечъми (изд. 1891 г.)

11)Исаии 49:23: кормители (изд. 1890 г.), кормителiе (изд. 1891 г.)

12)Исаии 60:14: слѣдамъ ногъ твоихъ (изд. 1890 г.), слѣдамъ ногу твоею (изд. 1891)

13)Исаии 55:5: къ meбѣ (изд. 1890), ко meбѣ (изд. 1891)

14)Исаии 49:24 спасетъ ли ся (изд. 1890 г.), спасетлися (изд. 1891 г.)

15)Иова 5:19: не коснеть ти ся зло (изд. 1890 г.), не коснеттися зло (изд. 1879 и 1891 г.)

16)Иисуса Навина 6:1: силны (изд. 1879 г.), сильны (изд. 1890 и 1891 г.)

В. Разнообразие в различных изданиях касательно ударений и других надстрочных знаков, например:

1) Иисуса Навина 6:1:си́льны (изд. 1890 г.), си̑льны (изд. 1891 г.)

2) Исаии 49:22: сы́ны твоѧ̀ (изд. 1890), сы́ны твоѧ̑ (изд. 1891 г.), дще́ри твоѧ̀ (изд. 1890 г.), дщє́ри твоѧ̑ (изд. 1891 г.)

3) Иеремии 2:9: сы́ны изд. 1890), сы̑ны (изд. 1891)

4) Иеремии 9:26: се́рдцы (изд. 1890 г.), сердцы̀ (изд. 1891 г.)

Таких и подобных примеров можно набрать очень много.

Наконец, по всей справедливости, следует отнести к числу неисправностей и то, что слова сокращаются под титлами в различных изданиях неодинаково, то есть в то время, как одни издания печатают эти слова полностью, другие издания сокращают. В таком деле, как издание Библии, не может быть и не должно быть произвола. В этом отношении особенно заметно бросается в глаза то обстоятельство, что последнее издание Библии (СПб., 1891 г.) особенно часто прибегает к сокращению слов под титлами. В этом издании сокращаются даже такие слова, видеть которые под титлами по меньшей мере странно, например: смр҃ти (Ис.53:9), нн҃ѣ (Ис.49:5.19), спн҃їе (Ис.49:6,8), пр҃но (Ис.49:16), премр҃ъ (Иер.23:5), ѡ҆ч҃ти (Иер.12:3) и др. Желательно, чтобы в новых изданиях Библии под титлами писались или все сокращаемые слова (например, кроме указанных, проро́къ, дꙋша̀, глаго́лъ и др.), или же только весьма немногие общепринятые, и вообще, чтобы это не было делом произвола.

Наконец желательно, чтобы столь часто повторяемая во всех изданиях Библии грамматическая ошибка раз и навсегда была изъята из обращения, именно: въ оньже. Это невозможная в славянском языке форма. Следует печатать так: вонъже, где предлог въ и винит, падеж личного местоимения 3-го лица – нъже (ср. нанъже).

Ваше Высокопревосходительство Милостивый Государь Константин Петрович!

Присланная Вашим Высокопревосходительством для рассмотрения Записка о типографских недосмотрах была рассмотрена, в виду ее внушительного заглавия, в присутствии Правильной палаты Санкт-Петербургской синодальной типографии, Мнение которой вместе с возвращением помянутой Записки при сем имею честь представить.

В дополнение к сему считаю долгом представить на благоусмотрение Вашего Высокопревосходительства следующее соображение:

Почти ежегодно присылаются в Св. Синод или к господину оберпрокурору от разных ревнителей записки и заявления, касающиеся изданий синодальных и лаврских типографий или возбуждающие вопросы о новых изданиях, о поправках в тексте книг Св. Писания и богослужебных. Кроме того, и по почину самого Ведомства православного исповедания, ставятся на очередь вопросы о некоторых чрезвычайно важных изданиях и предприятиях, например, о новом издании Учебной Псалтири, о пересмотре русского перевода книг Св. Писания, о первоначальных текстах (греческом и славянском) и т. д. Во всех этих вопросах, требующих широкого и всестороннего богословско-филологического образования, нужно серьезно разобраться. В решениях сих вопросов необходима компетенция не того или другого отдельного лица, а соборная или коллегиальная. Яснее говоря, необходим при Св. Синоде, по примеру Духовно-училищного, Совет по делам типографским и вообще издательским под председательством епископа⁸¹. Этот совет во многом упростит и облегчит дело издания текстов и рассмотрения других типографско-издательских вопросов, окончательно разрешать которые тогда г. Обер-прокурору и Св. Синоду не представит затруднений и особенно затяжки во времени, необходимом для подробного и вполне компетентного рассмотрения, которое будет лежать на обязанности сего Совета. Это высшее учреждение, конечно, озаботится также и о возможном желательном однообразии печатания между типографиями, как синодальными, так и лаврскими, конечно на основаниях исторических и научных, оградив славянский текст от ежегодно вторгающейся русификации форм (окончаний) и от попрания преподанных нам еще на рубеже XVI и XVII веков основ древней (мелетиев- ской) орфографии.

Вашего Высокопревосходительства усерднейший слуга

Петр Гильтебрандт

31 октября 1892

Содержание записки с приведенным заглавием сводится к следующему: сравнивая два последних издания славянской Библии, московское 1890 и санкт-петербургское 1891 г. со всеми прежними и особенно с московским же 1879 г., автор признает первые бесспорно лучшими. Но и в них он также находит неисправности и важнейшими из них считает те, которые «касаются самого смысла», причем приводит 13 примеров таковых неисправностей. К числу менее важных он относит: обыкновенные опечатки, отсутствие однообразия в различных изданиях в написании некоторых слов, разницу между различными изданиями в ударениях и титлах и, наконец, написание въ ѻньже вместо во́ньже .

Нельзя не согласиться с тем, что в принятом у нас теперь славянском тексте священных книг есть много таких мест, которые настоятельно требуют исправления со стороны их смысла, и нет сомнения, что, помимо указанных автором записки, Московская и Петербургская правильные палаты знают много других подобных мест, так как им, в силу самой их обязанности, приходится изучать всесторонне славянский текст всех священных книг, а не отдельных только отрывков. Но, тем не менее, существующий теперь текст Библии со всеми его особенностями сохранен в неприкосновенном виде в изданиях 1890 и 1891 гг. и, несомненно, он же будет повторяться и в последующих изданиях, ибо ни одной из существующих ныне правильных палат: Петербургской, Московской, Киевской и Почаевской – не дано права изменять текст священных книг. В частности, что касается приведенных автором записки для примера тринадцати неисправностей славянского текста, сводящихся в большинстве случаев к неправильной расстановке знаков препинания, то нужно сказать вообще, что для Петербургской правильной палаты желанная и отрадная возможность следить за подобного рода неисправностями настанет лишь после того, как она будет в достаточной мере снабжена соответственными пособиями, после того, как при ней будет учреждена библиотека из книг, помогающих развитию ее деятельности, и дан будет фонд для ее пополнения и поддержки в исправном виде. Тем не менее, относительно указанных в записке неисправностей славянского текста мы можем сказать, что автор здесь стремится произвесть перемены в славянском тексте главным образом в видах соглашения, или, как он выражается, «однообразования» этого текста с русским. Между тем, в Библии есть много таких мест, где провести такое соглашение решительно невозможно, и это объясняется тем, что оба текста, славянский и русский – не оригинальные, а переводные, и притом переведены с разных оригиналов: славянский – с греческого, а русский – с еврейского. К переделке славянского перевода применительно к русскому можно приступить не ранее, как будет окончательно и бесповоротно решен вопрос о сравнительном достоинстве греческого и еврейского текстов Библии, а правильное решение этого вопроса, в свою очередь, может наступить не прежде, как будет выработан и твердо установлен основной, первоначальный греческий текст Библии. Разработка и установление этого текста составляет одну из прямых и главнейших обязанностей русской богословско-филологической науки.

Переходя затем к неисправностям второго рода, которые автор записки относит к разряду менее важных, мы должны прежде всего решительно высказать, что трудно найти как в том, так и в другом из рассматриваемых автором изданий Библии такие погрешности, которые были бы следствием простой невнимательности со стороны правильных палат. Разница между петербургским и московским изданиями в написании некоторых слов и в употреблении надстрочных знаков объясняется разностью систем, принятых правильными палатами при печатании этих изданий, и разностью источников, которыми они пользовались при редактировании славянского текста. Если в Москве, по-видимому, стремились быть по возможности ближе к тексту Елизаветинской библии, то Петербургская правильная палата старалась довести до конца систему, основания для которой были положены еще в начале XVII в. Мелетием Смотрицким, которая постепенно развивалась в изданиях киевской, почаевской и петербургской печати и проникла в очень многие и из московских изданий; она старалась также быть последовательной самой себе и заботилась о том, чтобы одни и те же формы славянского языка не употреблялись в одном месте правильно, а в другом неправильно. В оправдание кажущейся разницы между изданиями следует сказать и то, что во многих случаях такое или иное написание слова – вещь совершенно безразличная; если автору записки кажется странным опущение в некоторых случаях мягкого знака после буквы л, то мы можем сослаться на знаменитый Новый Завет Святителя Алексия (XIV в.), а также на массу древних рукописей и старопечатных изданий, где большое количество слов пишутся без ь. Автор считает «по меньшей мере, странным» употребление под титлами таких слов, как нн҃ѣ, прнⷵѡ и т. п.; между тем во всех древних рукописях, а в печатных списках даже и очень недавних, эти слова не употреблялись и никогда не употребляются иначе, как под титлами. При более внимательном чтении текста автор мог бы заметить, что в петербургском издании 1891 г. сокращение под титлом строго выдержано в отношении к тем именам и действиям, которые относятся к Богу и Его святым.

Общее заключение из всего сказанного таково: так называемых «типографских недосмотров» в том смысле, как их принято понимать, автором записки никаких не указано, по крайней мере, для изданий нашей типографии.

Справщик Петр Гильтебрандт

Старший помощник справщика Николай Чуриловский.

31 октября 1892

Я ознакомился с «Краткой запиской о некоторых типографских неисправностях в славянской Библии, которых желательно было бы видеть в последующих изданиях» и нахожу, что достойный ответ на нее дал почтеннейший справщик Петербургской синодальной типографии П.А. Гильтебрандт в его записке, содержащей мнение Правильной палаты Петербургской синодальной типографии по поводу записки неизвестного автора. Со своей стороны не могу не удивляться тому, что автор записки о неисправностях подводит под категорию типографских неисправностей характеристические особенности греческого и славянского текста, ему не нравящиеся или же требующие устранения по тексту еврейскому, воображая, что этот труд могли и должны были сделать справщики типографий, что поэтому неправильности оригинального текста или древнего воспроизведения его на другом языке <должны рассматриваться> как ошибки. Такой взгляд, к сожалению, существует не у одного автора записки. Никто не смеет изменить перевод LXX по своему усмотрению, находя его неправильным; никто не смеет произвольно изменять и исправлять наш церковный текст на основании еврейского оригинала или других переводов и тем нарушать его характерные особенности и филиальные отношения к LXX. Что касается справщиков, то они не имеют права отступать ни на йоту от утвержденного Церковью Елизаветинского текста. Для автора наш церковный текст есть напротив tabula rasa; его можно поправлять и с греческого, и с еврейского, и даже с русского, лишь бы он только в его глазах <ка- зался> лучше. Кто ему дал такое право?

Автор не желает видеть в последующих изданиях Библии некоторых указанных им неисправностей. Но эти неисправности лишь случайно им замечены. Если бы он взял на себя задачу указать все, то наверное мы имели бы пред собою обширный проект нового перевода всей Библии. Что это был бы за перевод? Об этом можно судить по замечаниям автора. Этот перевод не был бы точным переводом с LXX, так как автор в своей записке считает нужным поправить три места, засвидетельствованные всеми авторитетными рукописями и вошедшие в авторитетные издания (Штира и Тейле, Тишендорфа), именно Иер.1:2; Ос.1:4; Ис.6:13 и четвертое место Иова 3:4, засвидетельствованное древнейшим Ватиканским кодексом. Он [этот перевод. – А. К.] не был бы и переводом с еврейского, так как автор требует по началам русской грамматики исправить перевод LXX, буквально сделанный с еврейского, именно Иер.21:13, где после единственного числа делается скачек к множественному о том же предмете (λέγοντας, по-еврейски חָאמְרׅים множ.). Автор не знает или забывает, что подобных семитизмов так много в нашем славянском тексте, что уничтожить их значило бы делать над текстом явное насилие; например, в Евангелии Иоанна вѣруяй въ Мя, <...>рѣки изъ чрева его истекутъ (7.38) можно бы перевести: из чрева верующего в Меня реки истекут, или, как переведено в русском: кто верует в Меня, <...> у того из чрева потекут реки. Но зачем заменять этот оригинальный семитизм, придающий силу и характерность выражению? Автор, наконец, не справляется и с нашею церковной практикой. Он требует, например, изменить место Ис.26:18⁸⁴ относительно интерпункции и смысла так: и родихомь духь: спасения не сотоворихомъ на земли. Исправив так, мы стали бы в противоречие как с оригинальным греческим текстом, так и с нашей богослужебной традицией; например, в ирмосе на Пятидесятницу Св. Церковь поет: Страха ради твоего зачатый, Господи, во чревѣ пророковъ и рожденный на земли духь спасения⁸⁵. Здесь духь спасения относится к рожденный и предполагает наш перевод. Какое основание имеем мы отступать от этой традиции, происходящей чрез Иоанна Дамаскина от весьма древнего времени?

Удобоприемлемыми указаниями могли бы быть только те, которые касаются орфографии, причем только в тех случаях, когда подобные изменения не ведут за собою существенного изменения смысла (как в сейчас приведенном примере) в разрез с подлинником и старославянским текстом. Наша церковная интерпункция гораздо менее определенна, чем нынешняя гражданская, так как один и тот же знак, например, двоеточие, ставится там, где в гражданской – точка с запятой, двоеточие, точка и иногда запятая. В этих случаях заменять один знак другим в интересах смысла существенного значения не имеет, но и подобные перемены, если бы предпринять их в широких размерах, внесли бы много произвольных и ненужных новшеств. Что там, где следует, подобные перемены допускаются, видно из самой записки автора, так как он указывает случайно найденные им два места, где поправки такого рода сделаны именно в петербургском издании 1891 года (Иов.7:8–9) и в московском 1890 (Ис.54:8–9). Единственно серьезным указанием автора в этом отношении может быть только Иер. 23:9⁸⁶, где после слова о пророцѣхь следует поставить запятую или точку, но эта запятая могла выпасть при печатании, так как в издании 1879 г. она имеется. Верно и то, что лучше бы поставить точку, но и с запятой ошибки нет. Подобные же выпадения знаков неизбежны и при каждом новом издании с прежних стереотипных досок приходится много вновь наставлять выпавших надстрочных и подстрочных знаков.

Автор указывает, кроме того, на различие в орфографии между изданиями петербургскими и московскими. Это различие действительно существует, но мы надеемся, что при солидарных отношениях между типографиями эта разность прекратится. Причины ее верно указаны П.А. Гильтебрандтом, и нельзя не сочувствовать от души совершенно естественному и законному его желанию иметь под руками библиотеку руководственных изданий прежнего времени. Если бы такая библиотека имелась, наверное можно бы сказать петербургские издания ничем бы ни рознились от московских, так как московские справщики стараются воспроизводить орфографию первоначальных изданий церковных книг в нынешней их редакции. В частности, что касается употребления ь в суффиксах, то Московская типография держится его потому, что этот способ утвердился давно и есть восстановление старославянской подлинной формы, измененной впоследствии под влиянием южного говора. Форму вонь вместо въ онь Московская типография проводит всюду. И вообще Московская правильная палата (пользуясь термином П.А. Гильтебрандта) не задается мыслью о возобновлении орфографии какой-либо из эпох, предшествовавших петровскому времени, и не считает себя вправе развивать далее принципы Мелетия Смотрицкого, тем более, что в них нет полной ясности и желаемой целесообразности. Об уравнении орфографии, конечно, надобно позаботиться, но не следует действительно упускать из вида (на что указывает П.А. Гильтебрандт), что вопрос об орфографии есть вопрос второстепенный. Достоинство книг не пострадает, если при соблюдении всех существенных условий, окажется некоторая невыдержанность в орфографии, так как полной выдержанности в этом отношении никогда не было, да она и не достижима. Нужно только позаботиться об однообразии принципов и о ясности в их применении.

В особом письме к его высокопревосходительству господину оберпрокурору Св. Синода П.А. Гильтебрандт говорит о том, что в Центральное управление поступает много различных предложений и записок об исправлении книг. Подобные предложения весьма нередко поступают и в Московскую типографию. Но большинство этих предложений не имеют серьезного характера, касаются мелочей, опечаток и т. д. Меры же более серьезные, какие иногда предлагаются (к сожалению, почти всегда имеют характер радикальный), направлены к тому, чтобы переделать наши книги или по греческим оригиналам, или подновить церковнославянский язык на манер русского. Записка, разобранная здесь, есть одна из более серьезных и умеренных, но и она в целом неудобоприемлема. Лично я усвоил ту точку зрения, что наши церковнославянские книги, принятые в богослужении, не требуют ни исправлений, ни улучшений в том виде, как это хотелось бы большинству сторонников прогресса в этом деле; напротив, их нужно сохранить по возможности в неприкосновенности от ненужных поправок. Если они требуют пополнения, то эти пополнения надо черпать из старинных источников. Но, безусловно, необходимо их достойным образом издавать и в отношении корректности, и в отношении типографской техники. Для сего нужно только, чтобы они были выправляемы по первоначальным авторитетным изданиям и по возможности меньше от них отступали. От мысли же, что они неисправны по существу и требуют радикальных переделок, надобно отрешиться как от поверхностной и весьма опасной.

Старший справщик Московской синодальной типографии

Михаил Никольский.

12 ноября 1892 г.

Аркадьев 1903 – Е. И. Аркадьев. Словарь библиофила. М., 1903

Гринченко, Патрушева 2000 – Я. А. Гринченко, Н. Г. Патрушева. Цензоры Москвы: 1804–1917 (Аннотированный список) // Новое литературное обозрение № 44 (2000), с. 409–433.

Дело о составлении – Дело Конторы МСТ о составлении Старшим справщиком М.В. Никольским совместно с его помощниками записки по поводу записки справщика СПб синодальной типографии П.А. Гильтебрандта «Главные основания, коими руководствуется Правильная Палата СПб Типографии при редактировании славянских синодальных изданий». – РГАДА ф. 1184 оп. 3(1892), №43.

Иннокентий Павлов 2003 Игумен Иннокентий (Павлов). Издание Н. И. Ильминского «Святое Евангелие. Древнеславянский текст» (Казань, 1889) – малоизвестный факт церковного просветительства и славянской филологии // Лингвистическое источниковедение и история русского литературного языка <2002–2003> М„ 2003, с. 477–499.

Калайдович 1824 – Иоанн Экзарх Болгарский. Исследование, объясняющее историю славянского языка и литературы IX и X столетий. Написано Константином Калайдовичем. М., 1824.

Кравецкий и Плетнева 2001 – А. Г. Кравецкий, А. А. Плетнева. История церковнославянского языка в России (XIX–XX вв.). М., 2001.

Кравецкий и Плетнева 2003 – А. Г. Кравецкий, А. А. Плетнева. К вопросу о формировании учебной редакции богослужебных книг // Лингвистическое источниковедение и история русского языка <2002–2003>. М., 2003, с. 454– 476.

Кузьминова 2000 – Грамматики Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого. Составитель Е. А. Кузьминова. М., 2000.

ЛАФ I–III – Личные архивные фонды в государственных хранилищах СССР. Вып. 1–3. М., 1962–1980.

Миклошич I–IV – Vergleichende Grammatik der Slavischen Sprachen von Franz Miklosich. Band I–IV. Wien, 1875–1883.

Миклошич 1862/5 – Fr. Miklosich. Lexicon paleoslovenico-graeco-latinum. Vindo- bonae [Wien] 1862.

МКИ I–III – E. В. Лукьянова, Л. H. Горбунова. Московские кирилловские издания в собраниях РГАДА. Каталог. Вып. I–III. М., 1996–2003 (издание продолжается).

О разночтениях – Дело Канцелярии обер-прокурора Святейшего Синода о разностях в тексте св. Евангелия, замеченных из сличения между собою разных изданий оного. 1852 г. – РГИА, ф. 797, оп. 22,1 отд., 2 стол № 245.

Переписка – Переписка с Комиссией по пересмотру богослужебных книг о правилах употребления прописных букв. – РГАДА, ф. 1184 оп. 3 (1879) №31.

ПСП ВПИ (Елизавета) I–IV – Полное собрание постановлений и распоряжений по Ведомству православного исповедания Российской Империи. Царствование Государыни Императрицы Елизаветы Петровны. Т. I–IV, СПб., 1899 1912.

Учебный октоих 1891 – Октоих, сиречь осмогласник. Учебный. Обдержай воскресную службу осми гласов. Издание Училищного при Святейшем Синоде совета. Санкт-Петербург, Синодальная типография 1891.

Святое Евангелие 1889 – <Н. И. Илъминский>. Святое Евангелие Господа нашего Иисуса Христа. Древнеславянский текст. Казань, 1889.

Соколов 1907 – Д. Д. Соколов. Справочная книжка по церковнославянскому правописанию. СПб., 1907.

Чистович 1860 – И. А. Чистович. Исправление славянского перевода Библии перед изданием 1751 г. // Православное обозрение 1860, ч. 1, с. 499–507.

Ягич 1896 – Рассуждения южнославянской и русской старины о церковнославянском языке. Собрал и объяснил И. В. Ягич. Берлин, 1896.