Сентябрь

1 сентября² из ветхозаветных праведных воспоминается Иисус Навин, который стал вождем израильтянского народа после Моисея. Из новозаветных воспоминается преподобный Симеон Столпник.

1 сентября

Преподобный Симеон родился в Малой Азии в области Киликийской в IV столетии после Рождества Христова. Родители его, христиане, были людьми бедными и простыми, и он в детстве пас стада.

Однажды в зимнее время мальчик, находясь в церкви, с особенным вниманием слушал божественное пение и молитвы. Особенно поразили его слова Евангелия: «Блаженны нищие духом, блаженны алчущие правды, блаженны кроткие». Услышав это, тринадцатилетний Симеон обратился к стоявшему подле него старику с вопросом: «Что это такое?»

Старик, который был благочестив, стал ему говорить о Боге, о любви к Нему, о заповедях Его. Слова старца упали на добрую землю, и тут же мальчик почувствовал в сердце своем искреннее желание служить Богу. Он почтительно поклонился старику и сказал ему: «Благодарю тебя за полезное наставление: ты научил меня хорошему и показал путь к спасению».

Чувства и мысли, до того времени ему незнакомые, волновали Симеона; вместо того чтобы идти домой, он убежал в пустое место, чтобы наедине подумать о том, что слышал в церкви. Тут он бросился на землю и со слезами стал просить Бога, чтобы Он наставил и научил его. Он долго молился и, утомившись, заснул.

Видит он во сне, будто копает землю для основания какого-то строения, и ему слышится голос: «Копай глубже». Он стал копать глубже и, когда хотел перестать и отдохнуть, снова услышал слова: «Копай еще глубже». Это повторилось трижды. Наконец голос сказал: «Если хочешь построить что-нибудь, то работай и трудись прилежно: без труда нет успеха».

Слова эти, слышанные во сне, стали правилом для всей будущей жизни Симеона. Он стал прилежно изучать слово Господне; восемнадцати лет поступил в монастырь и с тех пор всю жизнь провел в неутомимом труде и в лишениях. Ему все казалось, что он мало терпит за Христа, пострадавшего ради нашего спасения; и не только с терпением и верой переносил он посылаемые Богом испытания, но сам искал труда и лишений, изнуряя себя постом и постоянной молитвой. Настоятель монастыря должен был часто удерживать такое рвение, которое могло истощить его силы. Симеон по некотором времени оставил свою бедную и тесную келью и ушел на гору, чтобы там жить в постоянной молитве, вдали от всякого развлечения; опасаясь, как бы от усталости не пришло ему желание сойти вниз, он приковал себя цепью к лежавшему на горе огромному камню. Так он жил некоторое время, постоянно молясь, стараясь забыть обо всем земном и устремляя все мысли свои к Богу. Об этом услышал епископ Антиохийский святой Мелетий. Он пошел на гору, где жил Симеон, и, увидев его, прикованного цепью, сказал: «К чему это? Человек должен уметь владеть собой. Не цепью следует приковать себя к тому, что почитаем своей обязанностью, но волей и разумом». Симеон снял с себя оковы и старался все более связать свою волю, подчиняя ее во всем воле Божией и побуждая ее добровольным трудом и воздержанием.

Впоследствии Симеон, в святой ревности к трудам, поставил высокий столп и на нем самую тесную келью; в ней он постоянно молился, большей частью стоя; ноги его покрылись ранами. Хотя Бог и не требует от нас, чтобы мы добровольно искали страдания, а повелевает с терпением и верой переносить те, которые нам посланы, однако Он благословляет всякое дело, совершаемое из любви к Нему. Он явил святому Симеону милость Свою, укреплял его душу среди тяжких страданий, даровал ему премудрость и чудотворную силу.

Святые отцы-пустынники услышали о Симеоне и захотели узнать, почему он так живет; они опасались, не из гордости ли он избрал такую тяжкую жизнь, дабы неслыханным подвигом возвеличиться над другими. Они послали сказать ему: «Почему ты не идешь отеческим путем, а избрал себе сам новый путь? Сойди со столпа и живи, как другие отшельники». Посланным же они поручили, если он не сойдет добровольно со столпа, то силой его свести; если же тотчас согласится сойти, то оставить, довольствуясь его послушанием, которое докажет, что он истинно и в смирении служит Богу. Посланные передали повеление, и Симеон тотчас же стал сходить со столпа. Но они тогда сказали ему: «Не сходи, святой отец; послушание твое показывает, что ты служишь Богу. Оставайся, и да поможет тебе Бог».

Симеон продолжал свой многотрудный подвиг, и в жизни, посвященной Богу, не забывал закона любви к ближним. К его столпу стекалось множество народа со всех сторон; он научал приходивших закону Господню и всех выслушивал с любовью и кротостью: богатого и бедного, сильного и немощного, себя почитая меньшим и всех недостойнейшим. Одни приходили к нему за советом, иные за утешением, другие приносили больных, дабы он молился о них; многие получали исцеление по его молитве; но он не позволял им славить себя, а повелевал благодарить Бога. Грешникам он проповедовал покаяние; и многие, послушав его, каялись и уходили с твердым намерением начать лучшую жизнь. Язычники, обращенные Симеоном к христианской вере, приносили к столпу идолов своих и разрушали их на его глазах. Он не переставал заботиться о мире церковном: в письмах к правителям и пастырям церковным обличал ложные учения и изъяснял истинную веру. Так исполнял он заповедь апостола, внушающую верующим «облечься в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, более же всего – в любовь, которая есть совокупность совершенства» (Кол. 3:12–14). Это учение апостола читается за богослужением в день памяти преподобного.

Преподобный Симеон провел на столпе несколько десятков лет и скончался в сто с лишним лет от роду, в 460 году. Уведомленный о его кончине патриарх Антиохийский пришел с епископами и с великим множеством народа, чтобы взять тело святого. С пением псалмов перенесли тело в Антиохию. Между народом находился человек немой и глухой с четырнадцатилетнего возраста; когда внесли тело святого в церковь, несчастный вдруг исцелился и, пав на колена, воскликнул: «На добро пришел ты, раб Божий; твое пришествие исцелило меня!» Через несколько лет после этого выстроили в Антиохии церковь во имя святого Симеона Столпника и туда перенесли его мощи. На горе же, где стоял столп, сооружен монастырь, на котором пребывает благословение Божие; много было там чудес и исцелений.

Рассказывают, что в день преставления святого ученик и подражатель жития его, Даниил, живший около Черного моря близ Царьграда, имел видение. Ему представилось, что лики ангелов несут на небеса радостную душу святого Симеона. То же видел в Вифании и святой Лаврентий.

В тот же день совершается память преподобной Марфы, матери Симеона Столпника.

2 сентября

Родители святого Маманта были христианами, знатными и богатыми, родом они были из Малой Азии; звали их Феодотом и Руфиной. Во время гонения их привели на суд в Кесарию Каппадокийскую и заключили в темницу, потому что они не соглашались отречься от Христа. Феодот скончался в темнице, а жена его, пораженная горестью, родила преждевременно сына и вскоре предала душу Богу.

Милосердый Господь не оставил младенца без помощи и призрения. Жила в то время в Кесарии добродетельная и благочестивая богатая вдова, которую звали Аммией. Господь внушил ей благую мысль – попросить у правителя страны позволения похоронить тела усопших христиан. Получив на то дозволение, она сама отправилась в темницу, и, когда увидела бедного малютку между умершими родителями его, сердце ее исполнилось жалостью, и она решилась взять к себе ребенка и воспитать его как собственного сына. Она вскормила его, назвала его Мамантом и старалась воспитать его как можно лучше. Мамант посещал училище, и наставники дивились его способностям и уму. Прежде же и более всего воспитательница его старалась внушить ему любовь к Господу и к Его святому закону; это ей удалось вполне: Мамант с самого раннего возраста любил Бога более всего на свете. Но добрая Аммия не имела утешения завершить воспитание любимого питомца своего; она умерла, когда ему не было еще четырнадцати лет, и, умирая, завещала ему все богатство свое. Вскоре гонение опять усилилось в Малой Азии; правителю области донесли, что Мамант не только сам исповедует христианскую веру, но еще и старается обращать товарищей своих в училище. Сам царь призвал пятнадцатилетнего юношу и стал убеждать его отречься от Христа, обещая ему за то великие почести при дворе своем, за непослушание же грозил ему жестокими истязаниями и смертью. Но юноша отвечал царю, что считает безумием поклоняться бездушным идолам, а не живому Богу. «Дары и почести, которые ты обещал мне, – сказал он, – обратятся для меня во зло, если я предпочту их Богу; мучения же за имя Христово будут для меня благодеянием, и смерть за веру есть счастье и честь».

Царь велел жестоко бить юношу, который перенес мучения с величайшим терпением. Царь говорил ему:

– Только на словах обещай принести жертву богам, и отпущу тебя.

– Ни сердцем, ни устами не отрекусь от Бога моего, каким бы истязаниям ты ни подвергал меня, – отвечал Мамант.

Царь велел усилить истязания. Маманта опаляли огнем, бросали в него каменьями и, наконец, осудили его на потопление в море. Но Господь заступился за служителя Своего и послал ангела, который освободил его из рук гонителей и отвел его на пустынную гору в окрестностях Кесарии.

Трудно было бы юноше жить одному в этом пустынном месте, но милость Божия постоянно хранила его чудесным образом. Все необходимое посылалось ему; звери пустынные не вредили ему; святой пустынник в продолжение многих лет был наставником и помощником всем окрестным жителям. Слух о его чудной жизни дошел до правителя страны, который послал за ним воинов. Мамант, приведенный к допросу, смело проповедовал веру свою во Христа и был опять предан жестоким истязаниям; но, укрепляемый силой свыше, мученик оставался невредимым: выпустили на него разъяренных зверей, но они не вредили ему, а, ласкаясь, лизали его ноги. Наконец правитель велел побить его каменьями; и идольский жрец нанес ему смертельную рану железным трезубцем. И после этого мученик имел еще силу дойти до пещеры, находившейся в окрестностях города, и там радостно предал душу свою Богу.

Впоследствии верные часто приходили к этой пещере, чтобы поминать святого мученика; и великие чудеса совершались над его гробницей. Об этом упоминает в одной из бесед своих святой епископ Кесарийский Василий Великий, живший в IV веке.

3 сентября

Самое жестокое гонение на христиан было при римском императоре Диоклетиане, в начале IV века после Рождества Христова. Диоклетиан сначала смотрел снисходительно на распространение христианской веры, но соправители его, Галерий и Максимиан, ненавидели ее и обвиняли христиан во всевозможных преступлениях. Однажды, в ночное время, дворец Диоклетиана в Никомидии загорелся. Полагают, что сам Галерий поджег его, чтобы иметь предлог обвинить христиан; и действительно, он распустил слух, будто они виновники пожара, и вынудил Диоклетиана применить самые строгие меры против них. Велено было разрушать христианские храмы, сжигать священные книги, а христиан предавать суду, мучениям и смертной казни. Это жестокое гонение продолжалось десять лет, и бесчисленное множество христиан всех возрастов и состояний погибло в ужасных мучениях. В Никомидии благочестивый епископ Анфим был зарублен мечом, и в то же время пострадали вельможи царские: Дорофей, Мардоний, Мигдоний, Петр, Индис и Горгоний. Память всех этих святых мучеников совершается 3 сентября. В тот же день совершается память святой мученицы Василиссы, тоже пострадавшей в Никомидии.

Василиссе было всего девять лет. Когда ее привели к игемону, или губернатору никомидийскому, Александру, то она без всякого страха объявила, что верует в Иисуса Христа. Александр начал ласково увещевать ее отречься от веры своей и поклониться идолам, но маленькая Василисса продолжала славить Всевышнего и с твердостью объявила губернатору, что останется христианкой. Все дивились уму и твердости, которые она обнаружила в ответах своих. Губернатор велел бить ее, надеясь тем склонить ее к отречению; но она громогласно благодарила Бога. Тогда губернатор, рассердившись, велел усилить мучения ее. Повесили святую отроковицу над огнем и потом повергли ее в огненную печь; но тут Господь оказал всесильную помощь Свою юной мученице: она осталась невредима среди огня. Выпустили на нее ярых зверей, но звери не коснулись ее. Эти чудные знамения силы Божией наконец вразумили губернатора. Он понял, что Господь всемогущ, и воскликнул: «Это дело Божие!» Упав к ногам Василиссы, он сказал ей: «Помилуй меня, раба Небесного Царя и Бога, и прости мне, что я сделал тебе зло. Помолись обо мне Богу своему, ибо отныне и я верую в Него». Святая мученица обрадовалась и начала громогласно славить и благодарить Бога за милость Его. Призвали епископа, который наставил и огласил³ Александра; он принял Святое крещение и провел благочестиво остальную жизнь. Все христиане радовались искренне обращению его и, когда он скончался, похоронили его с честью.

4 сентября

Святой Моисей – великий пророк, которому Господь во многих откровениях возвещал волю Свою. Он по повелению Бога вывел евреев из Египта и после сорокалетнего странствования привел их к земле обетованной. Моисей был законодателем и наставником своего народа и первым бытописателем. Им написаны пять книг, в которых повествуется о сотворении мира, о жизни первых людей и о судьбах еврейского народа. Они называются Моисеевым Пятикнижием и составляют часть Библии. Вся жизнь Моисея рассказана в немногих словах апостолом Павлом. «Верою, – говорит он, – Моисей по рождении три месяца скрываем был своими родителями, ибо они видели, что дитя прекрасно, и не устрашились царского повеления. Верою Моисей, пришедши в возраст, не захотел назваться сыном дочери фараоновой; и лучше согласился страдать с народом Божиим, нежели иметь временное, греховное наслаждение… Верою оставил он Египет, не боясь царского гнева, ибо он, как видящий Невидимого, был тверд. Верою совершил он Пасху и пролитие крови, дабы истребитель первенцев не коснулся их. Верою они перешли Чермное море, как по суше, на что покусившись, египтяне потонули» (Евр. 11:23–25, 27–29).

За некоторое время до рождения Моисея царь египетский, фараон, устрашившись увеличения израильского народа, повелел избивать новорожденных израильских мальчиков. Одна израильтянка, родив сына, не решилась исполнить жестокого повеления царя; она три месяца скрывала ребенка, а потом положила его в засмоленную корзину, которую опустила на воды реки Нил, надеясь на Промысл Божий. Надежда не обманула ее. Дочь царя пришла купаться, нашла корзину и, увидев в ней прекрасного младенца, сжалилась над ним и взяла его к себе, назвав его Моисеем, что значит «спасенный от воды».

Таким образом, Моисей воспитывался при дворе фараона; но, живя в довольстве и роскоши, он скорбел об угнетении народа своего и наконец должен был бежать из Египта, потому что однажды, заступаясь за единоплеменника, убил египтянина. Долго скрывался он в пустынях Мадиамских, где пас стада своего тестя. Здесь в первый раз услышал он голос Иеговы, то есть Бога; Господь явился ему в неопалимой купине и призвал его для освобождения израильтян. Убежденный чудесами, которые явил ему Господь, Моисей вместе с братом своим Аароном пошел в Египет и потребовал у фараона, чтобы он отпустил угнетенный народ еврейский. Фараон не повиновался воле Божией, и тогда Моисей призвал на Египет страшные казни. Ожесточенный царь продолжал противиться до тех пор, пока последняя казнь – убиение ангелом всех первенцев египетских – не наполнила всю страну и дворец царский воплями и рыданиями. Тогда Моисей приготовил все к отшествию из Египта, велел израильтянам заклать пасхального агнца и съесть его в дорожных платьях и с посохами в руках. С тех пор пасха эта свято соблюдалась, пока она не заменилась Пасхой христианской, Пасхой, данной всему человечеству, которое блуждало во мраке неведения до самого пришествия Христа Спасителя, как блуждали евреи, когда шли из Египта в землю обетованную.

Египтяне, отпустив израильтян, бросились их преследовать, но Чермное море чудесным образом пропускает избранный народ Божий и поглощает в волнах своих все войско фараона. Сестра Моисея в радостной песне благодарит Бога за избавление евреев. Песнь эта до сих пор поется в Церкви: «Поим Господеви, славно бо прославися: коня и всадника вверже в море; помощник и покровитель бысть мне во спасение; сей мой Бог, и прославлю Его, Бог отца моего, и вознесу Его, славно бо прославися».

Сорок лет странствовали израильтяне по пустыне. Господь сим долгим испытанием наказал их за неверие и легкомысленный ропот. Но и во время наказания Господь не переставал простирать руку помощи Своему избранному народу. Странствование ознаменовано было беспрерывным рядом чудес. Камень источал воду, пища падала с неба в виде манны; медный змей, воздвигнутый в пустыне, уничтожал действие смертоносного яда; на горе Синайской слышен был голос Иеговы, и там Моисей получил заповеди от Самого Бога. Церковь в молитвах своих непрестанно вспоминает это чудесное странствование: «Видите, видите, – гласит церковная песнь, – яко Аз есмь Бог, манну одождивый и воду из камене источивый, древле в пустыне людям Моим, десницею единою и крепостию Моею».

Никто из взрослых людей, вышедших из Египта, не вошел в землю обетованную, кроме Иисуса Навина и Халева. Сам Моисей издали только увидел ее плодородные равнины и предал дух свой Богу перед самым окончанием странствования. В продолжение сорока лет странствования он совершенно устроил жизнь своего народа: разделив его на двенадцать колен, написал законы, избрал священников, или левитов, и устроил весь порядок внешнего богослужения. По воле Божией устроена была скиния, или подвижный храм, куда поставлен был кивот Завета, а в нем положены были Скрижали закона; на них были написаны десять заповедей, которые мы благоговейно изучаем. Но не одни эти десять заповедей передал Моисей народу израильскому по повелению Божию: им написано еще много других законов, которыми определены даже обычаи семейной и домашней жизни израильтян. Законы эти имели целью сохранить в народе израильском поклонение истинному Богу, удалить его от язычников и приготовить к принятию Спасителя. Эти законы со временем потеряли свою силу и, по пришествии Спасителя, были заменены другими. Господь наш Иисус Христос укорял иудеев в том, что они исполняли только внешние обряды закона, а забывали его глубокое нравственное значение.

Спаситель говорил, что пришел не нарушить закон, но исполнить его. «Закон дан Моисеем, – сказано в Евангелии от Иоанна, – а благодать и истина произошли через Иисуса Христа» (Ин. 1:17). С пришествием на землю Сына Божия исполнились пророчества; и Новый Завет, проповеданный всему миру через апостолов, заменил собой ветхозаветный закон, данный только одному народу иудейскому. Когда в последний раз Спаситель вкушал ветхозаветную пасху со Своими учениками, Он установил новую жертву, заповедав верующим совершать таинство тела и крови Его. Моисей учредил первую пасху в память избавления евреев из Египта; вторая, христианская, Пасха празднуется как избавление от греха и смерти. Во время земной жизни Спасителя Моисей явился на горе Фаворской, был свидетелем Преображения Христова и тем засвидетельствовал истину учения христианского и что Иисус Христос есть обетованный Мессия и Спаситель мира.

«Лик пророческий с Моисеем и Аароном веселием днесь веселится, – поет Святая Церковь, – яко конец пророчествия их на нас исполнися: днесь сияет Крест, им же нас спасл еси. Тех молитвами, Христе Боже, помилуй нас».

5 сентября

Праведные Захария и Елисавета были родителями Иоанна Предтечи, которого называют также Иоанном Крестителем, потому что он в Иордане крестил Господа нашего Иисуса Христа. Захария был священником иудейским; жена его, Елисавета, была сестрой святой Анны, матери Пречистой Девы Марии. Они оба были праведны, исполняли закон Божий, но дожили до глубокой старости, не имея детей. Это их очень огорчало. У иудеев не иметь детей считалось не только несчастьем, но даже стыдом и знаком немилости Господней. Они усердно молили Бога, чтобы Он дал им детей, и наконец Господь явил им милость, даровав им сына, который был великим пророком и проповедником воли Божией. О рождении его было возвещено Захарии чудесным образом.

Захария и Елисавета жили в городе иудейском, находившемся в нагорной стране и преимущественно населенном людьми священнического звания. Священники ходили по очереди в Иерусалим служить в храме. Однажды, когда Захария в свою очередь служил, вошел он в храм для каждения. Народ же молился вне храма. Вдруг Захария увидел ангела Божия, стоявшего по правую сторону алтаря кадильного. Захария испугался, но ангел сказал ему: «Не бойся, Захария; молитва твоя услышана, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, которого назовешь Иоанном; будет тебе радость и веселие, и о рождении его многие возрадуются, потому что он будет велик перед Господом, не будет пить вина и Духа Святого исполнится еще до рождения своего. Он предыдет пред Господом в духе и силе Илии, и сердца многих обратит к Господу, приготовит их к пришествию Его».

Захария удивился словам этим и, усомнившись, сказал ангелу: «Как мне поверить этому, когда мы с женой в летах преклонных?» Ангел отвечал: «Я – Гавриил, предстоящий пред Богом. Им я послан, чтобы возвестить тебе эту радость; а за то, что ты не поверил словам моим, ты будешь нем, пока они не исполнятся».

Ангел стал невидим, и Захария возвратился к народу, который удивлялся, что он так долго медлил в храме. Он ничего не мог сказать, потому что вдруг стал немым; и все догадались тогда, что он имел видение. Когда кончились дни служения его, Захария вернулся домой. Вскоре жена его сделалась беременна, и они оба с благодарностью восхваляли Бога, явившего им милость Свою.

На шестой месяц после того тот же самый ангел Гавриил был послан Богом в город Назарет возвестить жившей там Пречистой Деве Марии, что Она будет Матерью Спасителя нашего Иисуса Христа. Ангел сказал ей и о Елисавете, которая, как мы видели, была ее родственницей. Пресвятая Дева Мария тотчас пошла к ней в нагорную страну. Когда встретилась с Елисаветой и начала здороваться с ней, младенец радостно взыграл во чреве Елисаветы, и Елисавета, исполнившись Духа Святого, сказала Марии: «Благословенна ты в женах, и благословен плод чрева твоего; и откуда мне это, что пришла Матерь Господа моего ко мне!» Эти слова были внушены Елисавете Духом Святым, потому что она не могла знать о благовещении ангела Пресвятой Деве Марии. Мария отвечала ей: «Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, потому что призрел на смирение рабы Своей, и отныне будут ублажать Меня все племена; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его, и милость Его в роды родов к боящимся Его».

Мария, пробыв у тетки своей три месяца, вернулась в дом свой, а Елисавета вскоре родила сына. Друзья и родственники ее радовались с ней. В восьмой день надо было дать младенцу имя. Все советовали назвать его именем отца; но Елисавета сказала: «Нет, пусть будет он назван Иоанном». – «Но у тебя никого нет в родстве, кто бы назывался этим именем», – говорили сродники и стали спрашивать знаками у Захарии, какое бы имя он желал дать сыну своему. Захария, взяв дощечку, написал на ней: «Иоанн будет имя ему». При этом вдруг возвратилось ему слово; и он стал благословлять Бога и пророчествовать о будущей судьбе младенца, говоря между прочим: «И ты, младенец, назовешься пророком Всевышнего, ибо предыдешь перед лицем Господа приготовить пути Ему; дать уразуметь народу Его спасение во оставление грехов их по благоутробному милосердию Бога нашего, коим посетил нас Восток свыше; осиять сидящих во тьме и тени смертной; направить ноги наши на путь мира». Иоанн назван Предтечей, что значит «предшественник», оттого, что он предшествовал Христу.

Слух о всем случившемся при рождении Иоанна разнесся по нагорной стране Иудейской, и слышавшие говорили между собой: «Что будет из этого младенца?»

Некоторое время спустя родился Иисус Христос. Иудея тогда была подвластна римлянам, и ею правил назначенный римлянами царь злой и жестокий, которого звали Иродом. Он узнал о рождении Иисуса от мудрецов, которые называли Иисуса Царем Иудейским. Ирод, услышав слова мудрецов и зная, что Иисус – потомок царя Давида, стал бояться, как бы Младенец, выросши, не отнял у него царства. Поэтому он решился на страшное злодеяние и повелел в Вифлееме и в окрестностях избить всех младенцев моложе двух лет. Таким образом должен был погибнуть и младенец Иоанн.

Сохранилось предание, что, когда началось страшное избиение детей в Вифлееме, Елисавета убежала с сыном в горы. Воины Ирода, пришедшие в дом Захарии, нашли дом пустым. Захария был на служении в храме Иерусалимском. Обыскав дом, воины отправились искать младенца в окрестностях. С горы Елисавета увидала их и в ужасе закричала: «Гора Божия, прими мать с младенцем!» – и гора, расступившись, дала им убежище.

Воины возвратились к царю и объявили, что не нашли младенца. Царь послал к Захарии спросить о нем. Захария отвечал, что уже служит в храме и не знает, где сын его. Но Ирод вновь послал воинов к нему с повелением убить Захарию, если он не выдаст младенца. Воины в храме говорили Захарии: «Где скрыл ты сына? Дай нам его, или мы тебя самого убьем». – «Вы убьете тело мое, – отвечал Захария, – Господь же примет душу мою». Тогда воины бросились на него и убили его между церковью и алтарем.

Между тем Елисавета с младенцем укрывалась в горной пещере. Она уже была стара, и трудно ей было доставать себе пищу. Предание говорит, что по милости Господней близ пещеры появился источник и над ним выросло финиковое дерево, покрытое плодами. Когда матери и младенцу хотелось есть, дерево наклонялось, кормило их своими плодами и вновь подымалось кверху. Но недолго жила Елисавета в пещере; она в ней скончалась на сороковой день после смерти Захарии, и младенец Иоанн остался один в пустыне. Но милость Божия охраняла его, и младенец вырос, укреплялся духом и жил в пустыне до дня явления своего народу израильскому.

6 сентября

Святой Ромил служил при дворе императора Траяна. Император, узнав, что он христианин, осудил его на смертную казнь, и святой Ромил был усечен мечом со многими другими христианами. Это было во II веке.

Святой Евдоксий жил при Диоклетиане и занимал важный сан в войске его. Когда вспыхнуло жестокое гонение на христиан, то множество верующих, оставив города, ушли в горы и пустыни. То же сделал и Евдоксий; он некоторое время скрывался в пустыне с женой и детьми; но правитель той области послал воинов отыскивать его. Они однажды встретили его и, не зная, кто он, спросили у него, где бы им найти Евдоксия.

– Войдите в мое жилище поесть и отдохнуть, и я вам скажу, где он скрывается, – отвечал Евдоксий.

Воины вошли к нему. Евдоксий угостил их радушно и потом объявил, что он тот, кого они ищут. Они удивились и сказали ему:

– Мы не хотим брать тебя, лучше скажем правителю, что везде искали тебя и не нашли, а ты скройся подальше, чтобы другие не отыскали тебя.

– Нет, друзья мои, – отвечал Евдоксий, – я пойду с вами; не до́лжно мне более скрываться: Господь зовет меня на подвиг мученический. Если бы не такова была воля Божия, то вы бы не встретили меня; видно, Богу угодно, чтобы я положил жизнь за имя Его.

Потом он призвал жену свою Василиссу, детей и всех домашних своих и сказал им:

– Время было мне скрываться; теперь же время объявить о себе и идти, куда призывает меня Господь. Он устроил судьбу мою, как угодно Ему; вас же оставляю Богу.

Он изъяснил подробно, как желает, чтобы воспитывались дети и жили все домашние его, просил жену не плакать и не скорбеть, если узнает о его смерти, и, надев воинскую одежду, отправился в путь.

Все домашние его скорбели и плакали, ибо знали, что он уже не вернется. Утешала их только мысль, что любимый друг их умирает за Христа и сподобится вечной славы.

Евдоксия привели к правителю страны, и тот стал убеждать его принести жертву богам. Евдоксий отказался; тогда правитель сказал:

– Кто не исполняет воли царя, тот недостоин служить в его войске; пусть же снимает с себя знаки воинского звания!

При допросе присутствовало множество воинов. Каково же было удивление правителя, когда они все вслед за Евдоксием стали снимать с себя знаки воинского звания, объявляя, что они все христиане и готовы положить жизнь за веру.

Это обстоятельство очень смутило правителя; он не решился осудить такое множество людей, ибо воинов было более тысячи человек, и потому он послал спросить у царя, как ему поступить. Диоклетиан велел замучить и предать смерти начальников, как более других виноватых; и правитель, призвав опять Евдоксия, начал угрожать ему страшнейшими истязаниями, чтобы вынудить у него отречение от веры.

Но усилия правителя остались совершенно тщетными. Евдоксий объявил ему, что он рад вытерпеть всевозможные истязания и умереть за имя Господне. Его подвергли жестоким мучениям и потом осудили на смертную казнь.

Пока вели мученика на смерть, он молился, говоря: «Боже, призревый на Авелевы и Авраамовы жертвы, приявший милостиво подвиг многих мучеников, призри благосердно и на мою жертву, которую приношу Тебе от сердца, исполненного любовью». Вдруг увидел он жену свою и двух друзей, которые тайно последовали за ним; жена его горько плакала; мученик повторил ей свое желание, чтобы она о нем не грустила; он просил ее, напротив, почтить день его кончины как день радостного торжества; потом, обратясь к одному из друзей своих, Зинону, он сказал ему:

– Бог, Которому мы служим, не разлучит нас. Мы как в одной ладье приплывем вместе к жизни вечной.

Пораженный этими словами Зинон вдруг воскликнул:

– Я – христианин! Я исповедую Христа и хочу за Него умереть!

Его тотчас же схватили, и правитель осудил его на смертную казнь. Он был тотчас же усечен мечом; потом казнили Евдоксия, а затем и других христиан из воинских начальников. Вдова Евдоксия честно похоронила тело мужа своего и провела в великом благочестии остальную жизнь. Один из друзей его, Макарий, сподобился мученической кончины.

в тот же день

В пустыне Ермопольской долго свирепствовал разбойник, который наводил ужас на всю страну: так он был жесток и немилосерден. Но Господь Бог, не хотящий гибели грешника, смягчил сердце разбойника. Раскаяние вдруг пробудилось в нем; он решился оставить преступную жизнь и сделаться монахом. Пришел он в монастырь, но игумен не захотел его принять. «Ты слишком стар, – говорил он, – чтобы начать тяжелую иноческую жизнь; ты привык к другим обычаям».

Давид (так звали бывшего разбойника) умолял игумена принять его; тот никак не соглашался; наконец Давид сказал ему: «Так узнай же, кто я; я – Давид, начальник разбойников; я хочу жить в монастыре, чтобы оплакивать грехи свои; если же ты не примешь меня, то возвращусь к прежней жизни; соберу товарищей своих и разорю ваш монастырь».

Игумен наконец решился принять каявшегося разбойника. Давид стал приучать себя к воздержанию, послушанию, смирению; пламенно молил Господа простить и помиловать его; и милосердый Господь оказал ему помощь Свою. Свирепый разбойник сделался кротким и смиренным подвижником, и вся братия удивлялась его благочестивой жизни.

Однажды архангел Гавриил явился ему и сказал: «Давид! Господь простил тебе грехи твои; отныне ты будешь творить чудеса!» Давид отвечал ангелу: «Как могу поверить, что чрез такое краткое время Господь уже простил грехи мои, которых так много!» Ангел сказал: «Я архангел Гавриил; за неверие словам моим я не пощадил и Захарии; не пощажу и тебя; отселе ты будешь нем». Давид поклонился ангелу и сказал: «Когда я был разбойником и творил преступные дела, тогда не связан был язык мой, не славивший Бога; ныне же хочу служить Господу и приносить хвалу, а ты связываешь язык мой!» На это ангел отвечал: «Не будешь произносить иных слов, кроме слов молитвы и хвалы Богу».

Ангел отошел, и Давид в пламенной молитве возблагодарил Бога, простившего согрешения его. С этих пор он стал творить великие чудеса благодатью Божией и беспрестанно воспевал славу и хвалу Господу. Других же слов, кроме слов молитвы, он не мог произносить. Так прожил он много лет, был в назидание всей обители и мирно почил в глубокой старости.

7 сентября

Святой Созонт, родом из Ликаонии, был пастухом и с ранних лет был ревностным христианином. Он часто говорил товарищам своим об Иисусе Христе и о христианской вере и убедил многих принять Святое крещение. Однажды он заснул около источника под тенью высокого дуба и увидел во сне, что он призывается на подвиг мученический и что благодать Божия воссияет на самом том месте, где он спит.

Проснувшись, он поручил стадо свое другому пастуху, а сам отправился в город Помпеополь. Там правитель Киликийской области торжественно совершал празднество в честь языческих богов и понуждал христиан участвовать в нечестивых обрядах. Сердце Созонта разгорелось святым негодованием, когда он увидел такое поругание веры истинной. Он вошел в идольское капище и, взяв золотого идола, отломил у него руку и, раздробив ее на части, раздал их нищим.

Это событие произвело волнение в городе; власти городские стали разыскивать виновного; тогда Созонт, боясь, как бы за него не пострадал другой, сам объявил о себе правителю и при этом громогласно исповедовал, что верует во единого истинного Бога. Его подвергли самым ужасным истязаниям и замучили до смерти. Верующие ночью взяли тело его и похоронили честно.

При гробе мученика стали совершаться чудеса, равно как и на том месте, где был ему чудный сон, предвозвестивший его мученическую кончину. Впоследствии христиане соорудили на том месте церковь во имя святого мученика Созонта.

В тот же день совершается память святых Еводия и Онисифора, апостолов от семидесяти. Первый был епископом в Антиохии, второй – в Колофоне и Киринее. Оба скончались мученической смертью в начале II века.

Наша Православная Церковь совершает тоже в этот день память святителя Иоанна, который был архиепископом Новгородским во второй половине XII века и прославился святой жизнью и чудотворениями.

8 и 9 сентября

Рождество Пресвятой Богородицы празднуем мы 8 сентября. Это один из двенадцати больших праздников.

Пресвятая Дева Мария родилась в галилейском городе Назарете от родителей праведных и богоугодных – Иоакима и Анны. Мы называем их Богоотцами и празднуем их память 9 сентября. Святой Иоаким происходил от царя Давида, которому Бог за несколько веков обещал, что из его племени родится Спаситель мира.

Иоаким и Анна были очень добродетельны, на всякий праздник щедро раздавали милостыню бедным и подаяние в храм и исполняли заповеди Господни. Бог возлюбил их и назначил их быть родителями Пресвятой Девы Марии, Матери Божией, честнейшей херувимов и всех святых святейшей. Рождение ее, как и рождение Иоанна Предтечи, было возвещено ангелом. Вот как это было.

Иоаким и Анна жили в супружестве уже пятьдесят лет и не имели детей, что их очень огорчало. Раз в великий праздник Иоаким пришел в храм принести жертву Богу. В храме было множество народа. Первосвященник вместе с другими стал укорять Иоакима за грехи его, говоря, что Бог не благословил его детьми и что он недостоин приносить дар свой Богу. Иоаким опечалился и ушел из храма. Между тем как все веселились и радовались празднику, Иоаким неутешно горевал, не захотел возвратиться домой, но ушел в пустое место, где паслись его стада. Там он плакал и молился горячо и усердно. Вспоминая о бесчисленных милостях, явленных Богом народу израильскому, он несколько утешился и стал твердо надеяться на Господа. Помолившись, он дал обет поститься в течение сорока дней и жить все это время в пустыне. «Пусть будут мне слезы пищей и пустыня домом, пока не явит мне милости Своей Господь Бог Израилев», – говорил он.

Между тем жена его, услышав о случившемся в храме и видя, что муж ее не возвращается, начала тоже неутешно плакать и горевать. Однажды она сидела в саду своем под тенистым деревом. В горести своей она вздохнула глубоко и подняла глаза, полные слез, к небу. Между ветвями дерева она увидела птичье гнездышко с маленькими птенцами. Это еще увеличило ее горе. «Я, верно, грешнее всех в мире, – воскликнула она, – и потому Бог лишил меня счастья быть матерью. Все ласкают детей своих, а я лишена этого утешения. И птицы небесные имеют птенцов своих, и звери земные – детей, и земля приносит плоды во славу Отца Небесного». И со слезами она начала молиться Богу. Вдруг увидела она перед собой ангела Божия, который сказал ей: «Анна, Анна! Услышана молитва твоя; вздохи твои дошли до Господа; Он увидел слезы твои. Ты родишь Дщерь Преблагословенную. Через Нее благословятся все племена земные и дастся спасение всему миру. Ты назовешь ее Марией». После этих слов ангел удалился; а Анна, полная невыразимой радости, дала обещание посвятить Богу дочь свою и поспешила в Иерусалим, чтобы во храме благодарить Господа.

В тот же час ангел явился и Иоакиму в пустыне и сказал ему: «Иоаким! Бог услышал молитвы твои и явил тебе Свою милость. Жена твоя родит дочь, и рождению ее возрадуется весь мир. Вот что тебе докажет истину слов моих: иди в Иерусалим в храм Господень; там у Золотых ворот найдешь ты жену свою, которой уже возвещено то же самое».

Иоаким, удивленный и обрадованный, стал благословлять Бога; потом пошел в Иерусалим и, как сказал ему ангел, нашел в храме жену свою; она рассказала ему обо всем. Помолясь, они возвратились домой.

Анна действительно родила дочь, Пресвятую Деву Марию. Иоаким принес великие жертвы Богу, и все хвалили и благословляли Господа за явленную милость.

Пресвятую дочь свою святые Богоотцы хранили как зеницу ока, и не только любили, как дочь, но и почитали, помня, что о ней сказал ангел. Когда ей исполнилось три года, они привели ее в храм и, по обещанию, посвятили Богу. Это событие празднуется у нас под названием Введение во храм 21 ноября. Вскоре после того Иоаким скончался, восьмидесяти лет от роду. Тогда вдова его оставила Назарет и переселилась в Иерусалим, где жила близ дочери, беспрестанно молясь в храме до самой смерти своей. Она скончалась два года спустя после мужа своего в преклонной старости.

На всяком богослужении восхваляется Пречистая Дева Мария, удостоившаяся быть Матерью Спасителя нашего Иисуса Христа, и упоминается о родителях ее, святых Богоотцах Иоакиме и Анне. Пресвятой же Деве воспевается в праздник Рождества ее следующая песнь:

«Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенной: из Тебе бо возсия Солнце правды, Христос Бог наш, и, разрушив клятву, даде благословение и, упразднив смерть, дарова нам живот вечный».

9 сентября

Преподобный Иосиф, основатель Волоколамской обители, в мире Иоанн Санин, родился в 1440 году в пределах Волоколамска, от благородных родителей. Семи лет он был отдан для обучения грамоте в Крестовоздвиженскую обитель в Волоколамске и рано почувствовал призвание к монашеской жизни. Родители не воспротивились его желанию; он жил некоторое время в обители Святого Саввы и потом поступил в обитель Боровскую, недавно основанную преподобным Пафнутием. Уверившись в его искреннем расположении к иноческой жизни, святой старец постриг юношу и назвал его Иосифом.

Вскоре отец Иосифа поступил в тот же монастырь. Он был уже стар, слаб и болен; Иосиф взял отца к себе в келью и в продолжение пятнадцати лет служил ему и ходил за ним со всевозможной заботливостью и нежностью. Он сам кормил его, поднимал его с одра болезни, читал ему Священное Писание, услаждал сыновней любовью своей последние скорбные годы старца. «Чем воздам тебе, сын мой? – говорил старец перед смертью своей. – Один Бог может вознаградить тебя; не я тебе, а ты мне отец в нуждах душевных и телесных».

Уже семнадцать лет находился Иосиф в обители Боровской, когда святой старец Пафнутий, чувствуя приближение смерти, избрал его в преемники себе, как достойнейшего управлять прочими братьями. По смерти преподобного Пафнутия Иосиф принял и начальство, но вскоре обнаружилось несогласие между ним и братьями. Он желал ввести в монастыре более строгий устав общежития, а это не нравилось прочим инокам. Тогда преподобный Иосиф оставил тайно обитель и с одним благочестивым старцем Герасимом предпринял странствование по различным монастырям. Цель его была – изучить подробнее устав общежительных обителей. Он скрывал сан свой и являлся везде смиренным и послушным учеником старца Герасима, охотно принимал в монастырях возлагаемые на него труды и всем оказывал полную покорность. Так посетил он знаменитейшие русские обители и в духовных сочинениях своих оставил суждение свое о них.

Между тем в обители Боровской не знали ничего о преподобном; и когда он наконец возвратился, то приняли его с живейшей радостью. Однако же и теперь преподобный Иосиф не нашел в иноках готовности подчиниться преобразованию, которое он замышлял; и Иосиф тогда решился оставить обитель и основать другую. Семь братьев, разделявших его мысли, последовали за ним и отправились вместе в Волоколамск.

В пределы Волоколамские достиг давно уже слух о добродетельной жизни и о высокой мудрости духовной преподобного Иосифа. Князь Волоколамский обрадовался его прибытию и предложил ему избрать в его лесах место для построения обители. Иосифу полюбилось место среди дремучего леса, и с благословения епископа заложил он в 1479 году церковь во имя Успения Богоматери. Сам князь и бояре его принимали участие в начале труда, и вскоре воздвиглась церковь и несколько келий. Стали селиться вокруг обители Иосифа, и в короткое время собралось довольно значительное количество иноков.

Окрестные поселяне с радостью видели построение обители; и действительно, она вскоре оказалась благодетельной для всего края. Хотя сами иноки жили бедно, трудами своими, но они оказывали помощь всем нуждающимся. По мере того как возрастали средства монастыря, благотворное сияние его делалось обширнее. Поселяне со всех окрестностей привыкли приходить к преподобному Иосифу за помощью, советом и наставлением; он принимал всех с любовью, сочувствовал бедствиям их, укреплял их словом Божьим, помогал чем мог. Во время голода настоятель обители Волоколамской кормил неимущих, твердо надеясь на милость Бога, Который не оставляет уповающих на Него, и действительно обитель стала обогащаться щедрыми подаяниями. Всего благотворнее было нравственное влияние преподобного Иосифа на всех окружающих его. Он постоянно подавал братьям пример глубочайшего смирения, воздержания, непрестанной молитвы; и многие из учеников его под его спасительным руководством достигли высокого благочестия и прославились святостью жизни. Знатные бояре и князья избирали Иосифа духовным отцом своим, и он изустно и в письмах убеждал их быть милосердными к убогим, снисходительными к прислуге своей, напоминал им заповедь любви к ближним, говорил о Страшном суде Господнем над жестокосердыми и злыми. Игумен был постоянно занят: он работал наравне с братьями, проводил ночи в молитве, говорил поучения братьям, переписывал духовные книги.

Преподобный Иосиф достиг уже преклонных лет, когда был призван к участию в делах церковных. В Новгороде возникло лжеучение, известное под названием «ересь жидовствующих». Лжеучители утверждали, что закон Моисеев есть единый Божественный закон, что Христос еще должен родиться; и потому отвергали таинства, почитание святых и воскресение из мертвых. Собор, бывший в Москве, осудил эту ересь, но она тем не менее продолжала распространяться, и скоро открылось, что сам митрополит Московский Зосима тайно покровительствует ей. Одно обстоятельство придало ей новую силу. В 1491 году кончалось исчисление пасхальное на седьмую тысячу лет от сотворения мира. В народе распространился слух, будто в 1492 году последует кончина мира и Страшный суд, – и все с ужасом ожидали этого года. Когда же он прошел, лжеучители стали еще с большей дерзостью поносить православную веру и распространять свое учение. Они открыто говорили, что не будет суда, воскресения мертвых и жизни загробной. Епископ Новгородский Геннадий написал окружную грамоту, в которой объяснил, что значит окончание пасхального исчисления, и опровергал ложные толки; но они все более и более укоренялись. Тогда решились опять созвать собор в Москве для определения нового пасхального исчисления и опровержения ереси жидовствующих; вместе с тем великий князь Иоанн III и архиепископ Геннадий обратились к преподобному Иосифу, прося его содействия. Иосиф, глубоко изучивший богословие, издал книгу под названием «Просветитель», в которой он излагал историю ереси и опровергал ее самыми ясными доказательствами. В посланиях к великому князю и к епископам он увещевал их стоять твердо за истину и убеждал великого князя удалить митрополита Зосиму. Зосима принужден был удалиться; Иосиф принимал участие в соборах 1504 и 1508 года и с силой обличал лжеучителей.

В последние годы жизни преподобный Иосиф испытал гонение от князя Волоколамского и от епископа Новгородского Серапиона, которого князь восстановил против Иосифа. Епископ даже на время отставил Иосифа от игуменства, но потом убедился в его правоте. Великий князь, глубоко уважавший Иосифа, заступился за него, и Иосиф вскоре опять принял начальство и в разных случаях являлся миротворцем между враждующими князьями.

Чувствуя приближение смерти, преподобный Иосиф написал для обители своей устав, известный под именем духовной грамоты, в которой подробно излагал правила и обязанности иноческой жизни. По желанию братии он избрал себе в преемники благочестивого инока Даниила и 9 сентября 1516 года во время утрени предал Богу душу свою.

Чудесные исцеления совершались при гробнице преподобного, и в 1578 году Православная Церковь причислила его к лику святых.

В тот же день воспоминается обретение мощей святителя Феодосия Углицкого, архиепископа Черниговского.

10 сентября

Эти святые мученицы, родные сестры, жили в конце III века в области Вифинской. Они были христианками с самых ранних лет и, желая служить Богу, удалились от мира и его соблазнов. Жили они на пустынной горе, молились непрестанно и оказывали помощь всем страждущим, ибо Господь прославил их благодатью Своей и даровал им силу исцелять болезни.

Вспыхнуло в той стране страшное гонение на христиан, и правитель области призвал к себе на суд трех девиц. Когда они явились к допросу, то все бывшие тут изумились, ибо лица их сияли ангельской красотой и благодатью Духа Святого. Правитель обратился к ним с ласковыми словами, убеждая их отречься от веры.

– Прекрасные девы! – сказал он им. – Вас, видно, возлюбили великие боги наши, что почтили вас такой дивной красотой; они готовы даровать вам и великие почести; согласитесь только принести им жертву и поклониться им. Я скажу царю о вас; он почтет вас дарами и выдаст вас замуж за великих вельмож двора своего, и вы будете наслаждаться всеми радостями жизни.

Старшая сестра, Минодора, отвечала ему:

– Бог нас создал и украсил нас Своим образом. Мы поклоняемся Ему и не хотим слышать об ином боге; даров же и почестей нам не нужно; выходить замуж мы не хотим. Мы навеки соединились с Господом Иисусом Христом верой и любовью. Он наша честь, наша слава, наше богатство; и от Него ни царь, ни весь мир не может нас отлучить.

Так же отвечали и прочие сестры и объявили единодушно, что готовы скорее потерпеть самые лютые мучения, чем отречься от Господа. Долго убеждал их правитель: то описывал им радости, которые ожидают их в мире; то грозил ужаснейшими мучениями. Девы остались тверды в исповедании своем и говорили: «И радости, и мучения эти лишь временны; мы же хотим жить вечно с Господом нашим, Которого любим более всего в мире». Правитель, видя, что все усилия его тщетны, велел бить и мучить старшую девицу, Минодору. Мучили ее долго, нещадно, она же только молилась и славила Бога: «Господи Иисусе Христе, – восклицала она, – веселие мое, любовь сердца моего, к Тебе прибегаю. Надежда моя! Молю Тебя, прими в мире душу мою!» И с этими словами она скончалась.

Мучитель призвал затем младших сестер, показал им растерзанное тело сестры их, стал убеждать их принести жертву богам, чтобы избегнуть таковой же участи; но в девицах только еще более возгорелась ревность к Богу. Они воскликнули, увидев мертвое тело сестры: «Благословенна ты, сестра и мать наша, что сподобилась увенчаться венцом мученичества и войти в чертог Жениха Небесного. Умоли Господа призвать и нас на этот святой подвиг!» Потом, обратившись к правителю, они сказали ему: «Что же ты медлишь, готовы члены наши на растерзание, готовы головы на усечение, готово сердце на мужественное терпение! Мы не преклоним колен перед ложными богами; мы радостно умрем за Христа Господа, Жениха нашего». И обе сестры сподобились мученической кончины.

Христиане почтили память святых мучениц и, похоронив их честно, впоследствии соорудили церковь во имя их.

11 сентября

Преподобная Феодора несколько лет подвизалась в мужском монастыре под именем отца Феодора. С изумительным терпением переносила она клевету, изгнание из монастыря, незаслуженное презрение, нищету, труды, лишения. Вновь принятая в монастырь, она там провела много лет в трудах, посте и молитве.

В тот же день совершается память преподобного Евфросина, который, исполняя должность повара в одном монастыре Амморейской страны, угодил Богу христианским смирением и послушанием.

12 сентября

Преподобный Афанасий, сын священника Новгородского края, в молодых годах почувствовал призвание к иноческой жизни и пришел в Троицкую обитель, недавно основанную преподобным Сергием. От него он принял пострижение и стал одним из его любимых учеников. Преподобный Сергий особенно ценил в нем хорошее знание священных книг. В то время книгопечатание еще не было изобретено, и грамотные иноки занимались преимущественно списыванием священных и богослужебных книг.

Настоятели монастырей очень ценили тех иноков, которые были хорошо обучены грамоте и занимались этим святым делом со вниманием и благоговением, ибо уже от неисправных писцов были ошибки в книгах. Афанасий трудился усердно и под руководством великого наставника преуспевал в духовной жизни.

Родственник великого князя, князь Владимир Андреевич, основавший Серпухов, пожелал устроить монастырь в своем городе. Он просил преподобного Сергия избрать место и дать настоятеля для новой обители. Преподобному полюбилось место на возвышенном берегу реки Нары, среди густого леса, и тут по его благословению был заложен монастырь в честь Зачатия Богородицы святой Анной. Монастырь этот стал называться Высоцким, по положению своему на высоком берегу. Как ни жалел преподобный расстаться с Афанасием, но он счел его вполне способным заняться устроением новой обители, и Афанасий стал первым игуменом Высоцкого монастыря.

В продолжение одиннадцати лет он управлял обителью с усердием и любовью, поучая иноков и словом, и примером собственной благочестивой жизни. Потом, назначив в настоятели одного из любимых учеников своих, тоже Афанасия, он удалился сперва в Киев, а затем в Царьград, где до конца жизни (около 1401 г.) ревностно занимался списыванием книг. Его рукой списан, а может быть, им и переведен церковный устав.

Ученик преподобного Афанасия старшего, Афанасий младший, как и он, подавал братии пример христианской жизни и чествуется Церковью вместе с ним.

13 сентября

Известия о Корнилии сообщены святым евангелистом Лукой, который упоминает о нем в 10-й главе книги Деяний апостольских. Он был сотником из полка, называемого Италийским; веровал в Бога со всем семейством своим и угодил Господу благочестивой жизнью и милосердием к бедным. Господь в милости Своей захотел открыть доброму Корнилию путь ко спасению через веру во Христа, о Котором Корнилий еще не знал. И вот однажды ангел явился Корнилию и сказал ему: «Молитвы твои угодны Богу. Пошли людей в город Иоппию и призови Симона, называемого Петром. Он гостит у некоего Симона кожевника, дом которого находится при море. Он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой».

Когда ангел отошел, то Корнилий тотчас послал слуг и воина в Иоппию, чтобы пригласить апостола Петра к себе в Кесарию. Апостол жил в то время в Иоппии, для проповедования слова Божия.

Надо знать, что в то время уже многие из иноплеменников веровали в Бога истинного, узнав о Боге через иудеев, которые одни получили откровение о едином Боге; закон Моисея запрещал иудеям близкие сношения с иноплеменниками, чтобы между ними сохранилось в чистоте откровение истины и чтобы они не заразились многобожием; но, несмотря на такое отчуждение, уже множество иноплеменников узнали Бога истинного; однако, пока они не принимали совершенно закона Моисеева со всеми его обрядами, иудеи все-таки считали и называли этих иноплеменников язычниками и относились к ним с презрением. Даже сами апостолы Господни долго полагали, что Иисус Христос призывает к спасению одних иудеев, и потому сначала не проповедовали иноплеменникам. Господь чудесным образом указал Петру, что не одни иудеи, а все народы призываются к спасению и жизни вечной через веру в Иисуса Христа, умершего для всех.

Апостол Петр молился наверху дома, в котором жил, и почувствовал голод. Это было в шестом часу дня, то есть около полудня. Внезапно он увидел, что к нему с неба опускается сосуд, как бы большое полотно, завязанное за четыре угла; в этом сосуде находились разные звери, птицы и гады, не употребляемые в пищу иудеями, потому что считались нечистыми. И Петру послышался голос: «Встань, Петр, заколи и ешь». Петр отвечал: «Нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого». Голос сказал: «Что Бог очистил, того ты не почитай скверным». Это повторилось три раза, и в это самое время к дому подошли посланные Корнилием и стали спрашивать, тут ли Петр. И Дух Святой сказал Петру: «Вот три человека ищут тебя, иди с ними, не сомневаясь нимало, ибо Я послал их». Петр сошел и узнал от посланных, за каким делом они пришли к нему. Тогда он понял истинный смысл бывшего ему видения и на следующий же день пошел в Кесарию к Корнилию. Корнилий, чтобы встретить его, собрал своих родственников и друзей и, увидев Петра, пал к его ногам с чувством глубокого смирения. Петр сказал всем собравшимся: «Вы знаете, что иудею запрещено сообщаться с иноплеменниками; но мне Бог открыл, чтоб я ни единого человека не почитал скверным или нечистым». Вслед за тем, услышав о случившемся с Корнилием, Петр стал проповедовать слово Божие, рассказал о жизни, чудесах, смерти и воскресении Господа Иисуса Христа; и пока он еще говорил, Дух Святой сошел на всех слушателей его, и они стали величать Бога и говорить иными языками. Иудеи дивились, что Бог сообщил дары благодати и язычникам. Корнилий и весь дом и друзья его приняли крещение. Когда вслед за тем Петр прибыл в Иерусалим, то верующие сначала укоряли его за то, что он сообщался с язычниками; но Петр рассказал о том, что было с ним, о видении и о сошествии Духа Святого на уверовавших язычников; и тогда все поняли, что Бог призывает и язычников ко спасению. С этих пор апостолы стали ревностно проповедовать и язычникам. Священное Писание умалчивает о дальнейшей судьбе Корнилия, но есть предание, что он некоторое время делил труды апостола Петра, который впоследствии посвятил его в епископы. Он обратил к истине множество идолопоклонников, творил чудеса силой Божией, терпел от язычников истязания за исповедание веры истинной и почил в глубокой старости.

14 сентября

Празднование и поклонение Честному Кресту Господню совершается Православной Церковью несколько раз в году: Великим постом на четвертой неделе, которая потому и называется крестопоклонной; 7 мая воспоминается явление Знамения Креста; 1 августа – бывшее в Константинополе празднование ему; 14 сентября – Воздвижение его в Иерусалиме. В память страданий и смерти Иисуса Христа, распятого на кресте, в этот день установлен пост.

В начале IV столетия несколько правителей разделили между собой многочисленные области Римской империи. Италией и Римом правил Максентий. Он был жесток и корыстолюбив, и римляне стали просить против него помощи у Константина, который правил Галлией, Британией (Францией и Англией) и Испанией. В 312 году Константин пошел войной на Максентия. Константин был еще язычником, но уже начинал понимать суету язычества и молил Бога истинного оказать ему помощь. Он с войском подходил уже к Риму, как вдруг, среди дня, явилось на небе чудное знамение: сияющий крест из звезд, со словами: «Сим побеждай». Константин и воины его сперва испугались. Крест считался у римлян самым позорным орудием казни, и потому явление креста показалось всем дурным предзнаменованием. Но в ту же ночь было Константину во сне новое видение: ему явился Сам Иисус Христос, повелел ему устроить полковое знамя с изображением креста, изобразить крест на оружиях, шлемах и щитах и обещал победу над врагами. Константин исполнил повеленное и, победив Максентия, вошел в Рим. Он понял, что одному Господу принадлежит слава за победу, и когда впоследствии ему поставили статую, то он велел утвердить в руке ее длинное копье в виде креста и сделать надпись: «Сим спасительным знамением город сей освобожден от ига мучителя».

В память этого события у нас прославляется Божественная сила креста Господня как орудия победы и потому поется: «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы православным христианом на сопротивныя даруя и Твое сохраняя крестом Твоим жительство».

Видение креста еще два раза повторилось Константину. Это так усилило его расположение к христианской вере, что он наконец решился принять ее, тем более что мать его, царица Елена, была уже христианкой. Оба они Православной Церковью причислены к лику святых и называются равноапостольными, потому что, подобно святым апостолам, ревностно распространяли веру Христову.

Святая Елена пожелала найти тот самый крест, на котором был распят Спаситель. Для того она нарочно отправилась в Иерусалим и там долго с патриархом Макарием отыскивала крест Господень; но никто не знал, где он находился. Наконец один престарелый еврей открыл, где была Голгофа. Атак как у евреев было обыкновение зарывать орудия казни на том же месте, где совершалась казнь, то здесь же, по всей вероятности, находился и крест Христов. На Голгофе было воздвигнуто одним из римских императоров, Адрианом, идольское капище; царица Елена велела разрушить его, и действительно, под ним в земле нашли три креста. Это было 6 марта 326 года. На одном из этих крестов был распят Спаситель, на других – разбойники; но как было узнать, который крест Господень? Дощечка с надписью, находившаяся на Кресте Христовом, давно отнята была от него и лежала отдельно. Случайно мимо Голгофы проносили мертвого на кладбище. Патриарх остановил шествие и велел поднести кресты к телу умершего. Лишь коснулся его крест, на котором был распят Христос, как мертвый ожил. Поднесли крест к больной женщине, и она тотчас же выздоровела. Тогда все, возрадовавшись, поклонились Животворящему Кресту и просили патриарха, чтобы он поднял крест, дабы всякий мог его видеть, ибо было огромное стечение народа. Патриарх взошел на возвышенное место и там воздвиг Крест Спасителя (оттого и называется праздник Воздвижение). Весь народ молился, глядя на него, и в умилении говорил: «Господи помилуй!» Многие язычники тогда уверовали и приняли Святое крещение.

На самом том месте, где был найден крест, царица Елена соорудила церковь во имя Воскресения Господа нашего Иисуса Христа. В эту церковь был поставлен Крест Господень, часть же, отделенная от креста, и гвозди, омоченные Святой кровью Христа Спасителя, были привезены Еленой в Константинополь. Эта часть Животворящего Креста была привезена в Россию в 1799 году из Мальты.

В 614 году Хозрой, царь персидский, во время войны с Греческой империей взял Иерусалим, разорил церкви и увез в Персию все, что в них находилось драгоценнейшего, в том числе и Животворящий Крест Господень. Война шла долго; наконец император Ираклий победил Хозроя, который вскоре после того был умерщвлен. Наследник его, заключив с Ираклием мир, принужден был возвратить пленных и все, что было похищено отцом его в Иерусалиме за 14 лет.

Царь Ираклий с великим торжеством возвратил Иерусалиму его святыню. Патриарх Захария со множеством народа, держа в руках пальмовые ветви, вышел к нему навстречу до горы Елеонской. Царь шел в пышной царской одежде, украшенной золотом и драгоценными камнями, с царским венцом на голове. Приближаясь к Иерусалиму, он сам захотел нести крест и взял его на плечи; но, когда пришлось идти через ворота к Голгофе, вдруг крест был удержан Божественной невидимой силой; никак нельзя было нести его дальше. Все удивлялись, не понимая, что это значит. Но патриарх Захария вдруг увидел стоящего в воротах ангела Божия, светлого, как молния, который сказал: «Не так Господь наш нес здесь этот крест, как вы его несете». Тогда патриарх, один видевший ангела, обратился к царю и сказал ему: «Государь, не в пышной царской одежде следует нести крест, который ради нас обнищавший и страдавший Спаситель нес на плечах Своих в смирении и унижении». Царь тотчас же снял с себя венец и багряницу, надел убогую одежду и с открытой головой и босыми ногами без всякого препятствия внес в церковь крест Господень. Патриарх поставил его на прежнее место, и все молились, повторяя: «Господи помилуй!»

Из этого чудесного события мы видим, что в смирении должно принимать милости Господни и Ему одному воздавать славу за счастливое окончание наших дел, не возносясь и не гордясь.

15 сентября

В IV веке христианская вера быстро распространялась и проникла до берегов Дуная, где в то время жил народ готский. Многие оставили язычество, в том числе один человек, богатый и знатный, по имени Никита. Просветившись сам учением Христовым, он старался просвещать и других и много способствовал распространению истинной веры.

В стране той в это время возникла междоусобная война. Два князя спорили о власти: один Фритигерн, христианин, а другой – язычник Атанарих. Фритигерн был побежден, но, убежав в Грецию, там с помощью царя набрал новое войско и явился вновь на берега Дуная. Перед полками его несли знамена с изображением креста. Он победил, и Атанарих должен был уступить ему престол.

Тогда настало время спокойное и благоприятное для утверждения христианской веры. Епископ Ульфила изобрел готскую азбуку и перевел церковные книги на готский язык. Никита также усердно старался о распространении христианства: словами и примером добродетельной жизни обратил он многих язычников к Богу истинному.

Но недолго продолжалось спокойствие. Скоро вновь обращенным христианам пришлось среди мучений и гонений доказать свою твердость в вере. Атанарих, победив Фритигерна, захватил его область и начал жестоко преследовать христиан. Никита продолжал проповедовать слово Божие, хотя за это ему грозила смерть. Он был схвачен; жестокими мучениями понуждали его отречься от веры, но никакие страдания не могли победить твердости Никиты. Он остался верен Богу и был за то сожжен. Тело его осталось целым в огне, но по повелению язычников лишено погребения.

Один из друзей Никиты, Мариам, не боясь опасности, пошел ночью отыскивать тело друга своего, чтобы его похоронить. Ночь была так темна и ненастна, что он долго не мог найти тела Никиты. Но вдруг явился свет в виде звезды, озарил путь Мариаму и остановился над самым телом мученика. Мариам взял тело и, завернув плащаницей, отвез в свое отечество, в Киликийскую страну. Там впоследствии христиане соорудили церковь над останками великомученика, которым Господь даровал чудотворную силу.

16 сентября

Торжественное празднество в честь языческого бога Марса устраивалось в Халкидоне. Правитель Приск разослал во все окрестные города повеления, чтобы к назначенному дню народ собрался в Халкидон на поклонение мнимому богу.

Наступил назначенный день. В Халкидоне собралось множество народа: кто пригнал овец, кто волов в жертву Марсу, и началось шумное празднество с жертвоприношениями, пением и ликованием. Христиане, находящиеся в городе, собирались по ночам для молитвы, подвергаясь великой опасности, ибо было время страшного Диоклетианова гонения; по повелению властей их тщательно отыскивали и однажды нашли в одном доме сорок девять христиан. В числе их была молодая девица по имени Евфимия, дочь благородных и благочестивых родителей. Всех христиан схватили и привели к анфипату, или главному судье, который спросил их, почему они не покоряются воле царя.

– Мы всегда готовы повиноваться воле царя и твоей, – отвечали они, – когда ваши повеления не противны законам Бога нашего. Но когда вы повелеваете нам поклониться идолу, то мы не можем этого исполнить, потому что служим единому истинному Богу.

Судья стал убеждать их исполнить его волю, то обещая им дары и почести, то угрожая жестокими мучениями; но они отвечали:

– Ни даров, ни почестей твоих мы не хотим; мучений не боимся. Мы давно ради Христа отреклись от богатства и славы земной и имеем на небесах блага вечные, которые лучше всех благ земных. Жестоких же мучений не только не боимся, но даже желаем их, да явится в нас сила Господня.

Тогда судья предал их различным мучениям, которые продолжались двенадцать дней. Они переносили все с терпением, но очень боялись за Евфимию, слабую и юную деву. «Подвизайся, дева, Жениха ради Небесного, – говорили они, – да причтет Он тебя к мудрым девам, вышедшим навстречу Ему, и введет тебя в чертог Свой».

Претерпев ужасные страдания, все христиане были снова приведены к судье. Он спросил их, хотят ли они теперь поклониться богам. Но они отвечали ему: «Не надейся совратить нас с прямого пути. Скорее сравняются горы и подвинутся звезды небесные, чем мы отступим от истинного Бога». Судья снова велел предать их мучениям. Тут он заметил между ними молодую девицу, которая, подняв глаза и руки к небу, воскликнула: «Не оставь меня, Господи Иисусе Христе! На Тебя уповаю, укрепи меня, немощную рабу Твою, да не одолеет меня беззаконие!» Он подумал, что на такую молодую девицу легко подействовать обещаниями или угрозами, и обратился к ней. Но она с твердостью отвечала: «Не думай, чтобы я по слабости моей прельстилась словами твоими. Конечно, я женщина естеством, слаба телом и молода годами; но сердце мое тверже твоего, вера укрепляет мою слабость, и ею я сильнее тебя и разумнее мудрецов, которые не хотят почитать Бога истинного, а поклоняются бездушным идолам».

Судья велел привязать девицу к колесу, на котором было множество острых ножей. Евфимия, привязанная к вертящемуся колесу, молила Бога о помощи, и вдруг колесо остановилось действием невидимой силы, и девица оказалась невредима. Это чудо удивило судью, но он все-таки не уразумел силы Господней и велел повергнуть молодую христианку в огненную печь; но и тут Бог не оставил ее. Два воина, Виктор и Сосфен, получившие это повеление, вдруг увидели среди огня ангелов Божиих, запрещавших им прикасаться к Евфимии. Пораженные чудом, они сказали судье: «Мы не тронем этой честной девы; делай с нами, что хочешь, но мы ее не бросим в огонь, ибо видим чудо, которого твои глаза не видят, и скорее готовы подвергнуться твоему гневу, нежели гневу тех светоносных лиц, которые видим в огне». Раздраженный судья велел посадить воинов в темницу, а другим приказал взять Евфимию и бросить ее в огонь. Это было исполнено; но из печи устремилось на них пламя и сожгло их, между тем как святая, невредимая в огне, славословила Бога.

Судья, видя, что все мучения остаются без действия, велел на время отвести святую в темницу, к себе же призвал Виктора и Сосфена. Он подозревал, что они втайне христиане, и приказал им поклониться богам. Но они отвечали: «До сих пор мы заблуждались, не зная истины, и поклонялись твоим богам; ныне же мы знаем, что есть один только истинный Бог, и хотим ему служить. В твоих руках тела наши, но души наши примет Бог». Таким образом, во время самых гонений распространялась вера христианская. Бог чудесными явлениями силы Своей просвещал души, помраченные язычеством, призывал их к Себе. Видя терпение мучеников, непоколебимую твердость, которую вера внушала им, и чудеса, явленные Богом ради них, много язычников обращались и делались ревностными служителями Христа. Судья, раздраженный ответом двух воинов, велел отдать их на съедение зверям.

В то время у римлян были обычаи чрезвычайно жестокие. Не просвещенные истинной верой, привыкшие к беспрестанной войне, к кровавым жертвоприношениям и к жестокому обращению с пленными и рабами, которых они почти людьми не считали, они совершенно были чужды закону кротости и любви, данному нам Иисусом Христом. Они тешились ужасным зрелищем страданий, и у них был обычай предавать осужденных на смерть злодеев, иногда и пленных, взятых на войне, на съедение зверям. В больших городах были выстроены богатые и обширные здания, и туда все народонаселение стекалось, чтобы смотреть на страдания несчастных, осужденных на такую страшную смерть. Такой казни часто подвергали христиан; и теперь еще можно видеть в Риме развалины огромного здания, Колизея, освященного кровью многих мучеников.

Виктор и Сосфен, идя на казнь, усердно молились Богу, да простит Он им прежние грехи, заблуждения и неверия и да примет их души милостиво, и Бог, в милосердии Своем, послал им мирную смерть. Звери не прикасались даже к их телам, которые потом были похоронены христианами.

На другой день судья вновь призвал Евфимию; но так как увещания оставались тщетны и не могли поколебать твердости ее души, то он подверг ее новым истязаниям. Но Господь хранил девицу, и она оставалась здрава и невредима среди мучений. Тогда и ее осудили на съедение зверям. Приведенная на позорище⁴, святая молила Бога, чтобы положил Он конец ее мучениям и призвал бы душу ее. Она говорила: «Господи сил! Ты во мне явил непобедимую силу Твою и десницу непреодолимую и обличил немощь мучителей. Ныне же прими мою жертву, принесенную сердцем сокрушенным и духом смиренным, и упокой душу мою, яко благословен еси вовеки». Пока она молилась, выпущены были на нее звери, львы и медведи; но вместо того чтобы броситься на нее, они лизали ей ноги. Наконец одна медведица слегка ранила ее ногу; вдруг святая услышала с небес голос, призывающий ее, и тут же спокойно предала Богу душу свою.

Началась внезапно ужасная буря с землетрясением, и все в страхе разбежались по домам. Тело же святой Евфимии взяли родители ее и похоронили честно в окрестностях города, благодаря Бога, Который ей даровал Свою помощь и мученический венец.

Равноапостольный царь Константин Великий выстроил в Халкидоне великолепный храм во имя великомученицы Евфимии.

в тот же день

Чехия с VI века после Рождества Христова населена славянским племенем, чехами, которые вытеснили из нее прежних жителей. Вера христианская начала проникать в нее в начале IX века; тогда проповедники трудились в соседних странах, и император Карл Великий старался покорить себе племена северогерманские и славянские и побежденных принуждал принимать Святое крещение. Так же поступал и сын Карла, Людовик. Но эти средства удавались плохо; покоренные племена, при всяком успехе оружия своего, опять возвращались к своей языческой вере. И трудно было им узнать чистоту и святость веры христианской. Священники и иноки, которые сопровождали войска франкского императора, не знали их народного языка. Они совершали над народом таинство крещения; затем ставилась церковь или в некоторых местах устраивался монастырь, и новообращенные должны были присутствовать при богослужении, которое совершалось на непонятном им языке латинском. Немногие из самых ревностных проповедников старались изучить наречие народа, среди которого они жили, и на этом наречии учили их самым необходимым молитвам и первым правилам христианской нравственности. Но никогда богослужение не совершалось на другом языке, кроме латинского; это уже было так узаконено во всех странах, которые в церковном отношении были подвластны римскому епископу или папе; а проповедники и священники, трудившиеся в начале IX века в Германии и некоторых славянских землях, действовали от имени папы, которого уже Франция, и Англия, и Германия, и Италия признали за главу Церкви. Во всех этих землях, уже христианских, ни богослужебные книги, ни Священное Писание не были переведены на язык, понятный народу.

В соседней с Чехией стране, Моравии, тоже населенной славянами, было точно так же введено христианство оружием Карла Великого и латинскими проповедниками; устроились епископства, и немецкие епископы проповедовали усердно. Вера Христова стала понемногу распространяться; несмотря на трудность хорошо узнать ее, уже народ и князья стали понимать, что она лучше и чище их прежней веры; и вот около 860 года славянские князья моравские и паннонские, Святополк и Коцел, послали просить греческого императора, чтобы он им прислал проповедников, которые бы им объяснили на их языке «силу Божиих словес». Они знали, что Греческая Церковь везде вводит богослужение на языке народном и что в греческих областях язык славянский известен, потому что там жило очень много славян. Император греческий с радостью принял эту просьбу, и в 862 или 863 году отправились в славянские земли два брата из города Солуни, Константин (в иночестве Кирилл) и Мефодий; они изобрели славянскую азбуку и переложили на славянский язык Евангелие и богослужебные книги.

Вера Христова стала быстро распространяться в славянских землях, когда в пределы их прибыли святые братья. Народ и князья совсем оставили немецких проповедников и с радостью слушали слово Божие, молитвы и богослужение на славянском языке. Множество людей приняли Святое крещение, многие стали учиться славянской грамоте. Это не понравилось прежним проповедникам; они с яростью восстали на Кирилла и Мефодия, обвиняли их в ересях, жаловались на них, старались их погубить. Обо всем этом рассказано подробно в житии святых Кирилла и Мефодия.

К этому времени и Чехия признала власть Святополка Моравского и тем получила возможность ближе узнать христианскую веру; и около 880 года чешский князь Боривой с супругой своей Людмилой приняли в столице Святополка, Велеграде, крещение от святого Мефодия, который был тогда архиепископом Моравским и Паннонским; вера христианская стала распространяться и между чехами; первые церкви были построены в Левом Градце и Тетине; однако еще оставалась довольно сильная партия, приверженная к старой вере. Так как, кроме того, было много приверженцев латинства, то непременно должны были возникнуть смуты и волнения.

Как только скончался святой Мефодий, то приверженцы латинства взяли верх, выгнали учеников Мефодия и стали яростно преследовать славянское богослужение. Между тем Боривой и Людмила продолжали жить по-христиански и заботиться о распространении христианской веры. По кончине Боривоя началась борьба партий. Сын Боривоя, Вратислав, сам христианин, был женат на язычнице Драгомире; она поддерживала язычников и старалась внушать свои понятия младшему сыну своему Болеславу, между тем как старший, Вячеслав, воспитанный под надзором благочестивой бабки своей Людмилы, был горячо предан христианству. По смерти отца молодой Вячеслав стал править Чехией и ревностно заботился о распространении христианской веры. Сам он проводил дни и ночи в молитве и изучении священных книг, строил храмы, питал нищих и убогих и, равнодушный к земному величию, горел желанием совсем удалиться от мира, уступив престол брату, но враги не дали ему исполнить этого намерения.

Драгомира ненавидела благочестивую Людмилу и, боясь ее влияния, решилась ее погубить. Людмила была уже в летах преклонных и, не входя в дела мирские, проводила дни в молитве в замке Тетине. Туда Драгомира послала злодеев умертвить ее; святая старица с молитвой на устах предала душу Богу.

Такая же участь готовилась и Вячеславу. Драгомира и приверженные ей вельможи старались внушить Болеславу ненависть к старшему брату, и Болеслав, раздраженный их внушениями, решился на ужасное злодеяние. Брат однажды приехал к нему в праздничный день и по просьбе его остался долее, чем предполагал. Некоторые близкие Вячеславу люди предупреждали его об опасности; но чистая душа князя отказывалась верить в замышляемое злодеяние, хотя и имела предчувствие, что скоро отойдет от мира сего. Накануне смерти своей Вячеслав говорил друзьям своим, что скоро разлучится с ними.

День был праздничный. Вячеслав, услышав звон к утрене, поспешно встал, и первыми словами его были: «Слава Тебе, показавшему нам свет и давшему видеть и сие утро». Затем он отправился в церковь.

В воротах дворца встретился ему брат. Вячеслав кротко приветствовал его словами: «Добрый вчера был день, брат мой». – «Еще лучше сделаю для тебя нынешний», – отвечал сурово Болеслав и, извлекши из-под одежды меч, ударил им брата по голове. Но Вячеслав не был сражен ударом, а сам поверг брата на землю. Жизнь Болеслава была в его руках, но Вячеслав кротко сказал ему: «Что ты замыслил против меня, брат мой?» В эту минуту один из приверженцев Болеслава прибежал и ударил мечом по руке Вячеслава. Князь устремился к церкви, но на пороге ее был поражен ударами убийц и предал душу Богу со словами: «В руки Твои, Господи, предаю дух мой». Это было в 938 году, 28 сентября. В этот день и совершается память святого князя Вячеслава.

По убиении князя убийцы его устремились и на друзей его. Множество христиан пострадали за веру. Злодеи даже покушались на жизнь Драгомиры, которая в порыве позднего раскаяния оплакивала убиенного сына, но она бежала; и в народе сохранилось предание, что она во время бегства упала в пропасть, которую доныне показывают близ Праги.

Три дня из тела убиенного князя истекала кровь; и в самую ночь его кончины чудное видение было зятю его, королю датскому: ему во сне явился Господь и повелел построить церковь во имя мученика Вячеслава. Король послушался, и первая церковь во имя Вячеслава была построена в Дании, где свято чтут его память.

В Чехии под властью Болеслава опять на время восторжествовало язычество; но под конец жизни своей и Болеслав обратился и, мучимый совестью, с горячими слезами молил Господа о прощении. С торжеством перенес он тело брата из города старого Болеславля, где он пострадал, в город Прагу, где оно было положено в церкви Праведного Авраама, последней церкви, сооруженной Вячеславом перед его кончиной.

В Чехии впоследствии восторжествовало латинское вероисповедание; но не без борьбы отказались чехи от богослужения на славянском языке и не без борьбы покорились владычеству папы.

17 сентября

При римском императоре Адриане во II веке жила в Риме вдова христианка по имени София. Она имела трех малолетних дочерей, которых она назвала именами трех христианских добродетелей: Верой, Надеждой и Любовью. София, сама ревностно исполнявшая заповеди Господни, воспитывала дочерей своих в благочестии. Она научала их воле Божией, заставляла часто молиться, читать Евангелие и писания апостолов и притом прилежно заниматься и делами домашними; она старалась им внушить твердость духа, необходимую для чистой и праведной жизни. Богу угодно было испытать их благочестие и веру.

Один из начальников римских, узнав от них самих, что они христианки, донес о том императору Адриану, который жестоко преследовал христиан. Адриан послал сказать Софии, что желает видеть ее с дочерьми. В те времена гонений легко было догадаться, зачем их зовут, и они стали усердно молиться Богу. «Всесильный Боже, – говорили они, – да будет с нами по святой воле Твоей! Не оставь нас, но пошли нам всемогущую Твою помощь, дабы мы не испугались смерти и не отступили от Тебя, Бога нашего». Господь услышал эту поистине христианскую молитву, ибо они просили не о том, чтобы избавиться от бедствий, но о силе перенести бедствия. Он послал бедной женщине и слабым детям всесильную Свою помощь.

Помолившись, они все вместе пошли во дворец царский, сотворили крестное знамение и предстали без страха перед царем. Царь сидел на престоле, окруженный царедворцами. Он стал расспрашивать Софию о роде ее и о вере. Она коротко отвечала на первый вопрос, но больше говорила о Том, Кто для нее был выше всего на свете, то есть об Иисусе Христе, называла себя Его рабой и имя Его восхваляла. «Мое имя честно тем, – говорила она, – что я называюсь христианкой». Царь, выслушав ее, отправил ее с детьми под надзор к одной женщине, которой приказал через три дня представить их всех к нему во дворец.

Все это время София провела в молитве и в благочестивых разговорах с дочерьми, которых старалась приготовить к предстоявшему подвигу. «Дочери мои! – говорила она. – Ныне пришло время подвига нашего. Не жалейте отдать жизнь временную за жизнь вечную; не жалейте о молодости своей, славы ради Христовой не бойтесь отдать за Христа тела ваши на мучение. Господь наш Иисус Христос есть здравие вечное, и красота неизреченная, и жизнь бесконечная. Он облечет вас в нетление и украсит красотой небесной. Не прельщайтесь обещаниями царя, если он вам будет предлагать дары, богатство и честь мира сего. Все это исчезает, как дым. Вечны одни дары Божии. Не устрашайтесь жестоких мучений. Недаром Бог сказал верующим в Него: скорее забудет мать дитя свое, чем Я забуду вас. Он не оставит вас, страждущих за имя Его, а укрепит и поддержит. О, милые мои дети! Вспомните, что я в страданиях родила вас, что в трудах воспитала вас, и утешьте старость матери своей твердым исповеданием веры Христовой. Мне будет радость и честь, если увижу вас, мужественно стоящих за святое имя Его». Такими словами укрепляла мать дочерей своих, и они ее слушали с любовью и готовились молитвой к священному мученичеству.

В назначенный день они опять все вместе отправились во дворец и были приведены к царю. Он тотчас обратился к юным девам, думая, что они легко прельстятся его словами.

– Дети, – сказал он им, – жаль мне вашей молодости и красоты, и, как отец, я советую вам: поклонитесь богам всемогущим. Если вы послушаетесь меня, то приму вас вместо дочерей своих. Перед начальниками городскими, царедворцами и советниками моими назову вас дочерьми, и будете всеми уважаемы и чтимы. Если же не хотите, то опечалите старость матери своей и погибнете в злых мучениях в таких годах, когда вам следует наслаждаться жизнью и всеми ее благами. Послушайте меня; я вам даю добрый совет, ибо полюбил вас и не желаю вас лишить жизни, но желаю видеть вас детьми моими.

– Отцом имеем мы Бога Небесного, – отвечали в один голос три девицы. – Он хранит жизнь нашу, и Ему принадлежат души наши. Его любви мы желаем и Его детьми хотим называться, Ему поклоняться и Его повеления исполнять; твоих же богов мы презираем и не боимся угроз твоих, потому что с радостью готовы умереть за Бога истинного.

Удивленный таким твердым ответом, царь спросил Софию, как зовут дочерей ее и сколько им лет.

– Первая, – сказала она, – называется Верой, и ей двенадцать лет; второй, Надежде, десять лет, а третьей, имя которой Любовь, только девять.

Царь еще более удивился их твердости и вновь стал их убеждать, начав со старшей. Когда же он увидел, что она и слушать его не хочет, то повелел ее жестоко бить и мучить; но она все терпела спокойно, как будто не страдая. Все окружавшие жалели о ней; царь приказал положить ее на железную решетку, раскаленную на огне; но Бог, снисходя к ее немощи, сотворил чудо, и она, пролежав два часа над огнем, встала невредима. Тогда опустили ее в котел, полный кипящего масла, но и тут она продолжала славословить Бога. Царь, разгневанный своей неудачей, велел наконец отрубить ей голову мечом. Услышав этот приговор, она обратилась к матери своей:

– Молись о мне, мать моя, – сказала она, – настал конец мой, и я скоро приду к желанному краю. Увижу Спасителя и Бога моего.

Сестрам же она сказала:

– Не забывайте, милые сестры, что, знаменуясь крестным изображением, мы обрекаем себя на вечное служение Богу, и оставайтесь Ему верны до конца.

Потом, поцеловав сестер и мать, которые напутствовали ее благословением, она пошла на смерть, и ей отсекли голову.

Тогда царь обратился ко второй сестре, Надежде, и стал уговаривать ее, чтобы она поклонилась богам, но она с твердостью отвечала:

– Разве я не сестра той, которой ты отсек голову? Разве мы не в одну веру крещены, не от одной родились матери, которая научила нас признавать единого Бога и Ему одному поклоняться? Не думай, царь, чтобы я побоялась последовать за сестрой моей.

Царь велел ее бить и жестоко мучить, но она все перенесла с твердостью, хваля Бога и взирая на мать свою, которая все время молила Бога даровать дочери ее терпение и силу. После того царь велел опустить Надежду в котел с кипящей смолой; вдруг котел растаял, как воск; из него потекла кипящая смола, которая, не повредив девице, обожгла мучителей. Но и это не вразумило царя; он приказал отрубить голову святой девице. Надежда, обратившись к матери, сказала ей: «Мир тебе, мать моя, поминай меня»; а сестре: «Не отстань от нас, дабы нам всем вместе явиться пред Святой Троицей». Потом она поцеловала их, получила благословение от матери и, обняв мертвое тело сестры, приняла смертный удар.

Оставалась третья, меньшая сестра, Любовь. Царь то старался ласками и льстивыми словами склонить ее к отступничеству, то, указывая ей на раскаленную печь, грозил бросить ее туда, если не поклонится богам.

Но святая не обращала внимания на слова его, мужественно вытерпела разные мучения и потом сама вошла в огненную печь. Милостью Божией она осталась невредима, между тем как огонь, вырвавшийся из печи, опалил близ стоявших. Она вышла из печи здрава, к изумлению мучителей и во славу Божию. Тогда царь повелел ей отсечь голову. Услышав это, она стала славословить Бога, говоря: «Пою и благословляю имя Твое, Господи Иисусе Христе, за то, что Ты сподобил меня с сестрами страдать и умереть за Тебя». Мать ее, не перестававшая молиться, говорила ей:

– Третье дитя мое возлюбленное! Потерпи до конца, добрым путем идешь, и уже готовится тебе венец нетленный, и Жених стоит, ожидая тебя и взирая с высоты на подвиг твой. Когда под мечом отпадет глава твоя, Он примет душу твою и успокоит тебя с сестрами твоими. Помяните же и меня во Царствии Отца Небесного, да будет Он милостив ко мне и не лишит меня вечного пребывания с вами во славе Его!

После этого отсекли святой Любови голову.

Софию царь не предал на мучение, понимая, конечно, что никакие пытки не поколеблют веры женщины, которая с такой твердостью взирала на страдания и смерть детей своих. Он позволил ей взять тела дочерей. Она увезла их за город, похоронила и неотступно оставалась на их могиле; на третий день после того она сама скончалась. Христиане похоронили ее близ дочерей.

18 сентября

Святая Ариадна жила во II веке рабой в богатом языческом доме. Господин ее потребовал, чтобы она приняла участие в языческих празднествах, которые происходили в его доме по случаю рождения у него сына. Рабы-христиане, служа у язычников, помнили слова, сказанные апостолом Павлом: «Рабы, повинуйтесь господам своим… служа в простоте сердца вашего, как Христу, не с видимою только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души, служа с усердием, как Господу, а не как человекам» (Еф. 6:5–7).

Они исполняли обязанности свои, как дело, возложенное на них Богом, и были примером послушания и усердия; но не могли быть послушны, когда требовалось от них отречение от закона Христова. Скорее, чем преступить этот закон, они шли на смерть, и многие положили жизнь за веру свою. Ариадна отказалась совершить языческий обряд. Господин предал ее жестоким истязаниям; затем она удалилась в пустыню, и Господь дивным образом скрыл ее от гонителя.

В тот же день совершается память преподобного Евмения, епископа Гортинского, который с ранних лет служил Господу. Он раздал все имение свое бедным, творил много чудес и почил в старости в пустыне Фиваидской.

19 сентября

В Антиохии совершалось празднество в честь идолов; язычники пели и ликовали, славя ложных богов своих. Вдруг подошли к ним два иностранца и, вздохнув, воскликнули: «Боже, создавший вселенную словом Твоим и сотворивший человека по подобию Твоему, призри с небес и исторгни людей сих от руки сопротивного!»

Из этих слов язычники тотчас поняли, что иностранцы – христиане, схватили их и повели к верховному судье своему Илиодору. Судья велел разлучить их, чтобы допросить их отдельно, и, призвав одного, спросил об имени, звании и вере его.

– Имя мое Трофим, – отвечал незнакомец, – я сын родителей благородных и свободных, но был рабом греха, пока крещением Христовым не получил истинной свободы.

– Какой ты веры? – спросил опять судья.

– Я уже сказал тебе, какой я веры, – отвечал Трофим, – но если хочешь, чтобы я выразился яснее, то повторяю тебе: я христианин, раб Христа, и готов быть жертвой за имя Христово.

Судья начал объяснять Трофиму, что запрещено исповедовать веру Христову, и убеждал его отречься от нее. Но увещания его остались бесполезны. Тогда он велел жестоко мучить Трофима, бить его и потом терзать его тело железными острыми орудиями. Трофим переносил с терпением это мучение, повторяя только тихим голосом: «Господи, помоги рабу Твоему».

Судья услышал эти слова и, ругаясь над верой мученика, говорил с насмешкой:

– Где же Христос твой, Трофим?

– Христос со всеми, призывающими Его, – отвечал Трофим. – Он неотлучно при мне. Разве я мог бы терпеливо переносить мучения, которые превышают силы человека, если бы Бог не помогал мне?

После жестоких истязаний отвели Трофима в темницу, и судья призвал к себе товарища его, которого звали Савватием. На вопрос судьи о звании, отечестве и вере его Савватий отвечал: «И сан мой, и достоинство, и отечество, и богатство, и слава – все для меня заключается в одном: я верую во Христа, Сына Божия, промыслом Коего стоит и управляется вселенная».

Судья ударил Савватия и велел ему поклониться богам; но Савватий в ответе своем обличил ложность идолов. Тогда начали жестоко терзать его и замучили до смерти.

Продержав Трофима в темнице некоторое время и убедившись, что он не отречется от веры своей, судья рассудил отправить его во Фригийскую область к правителю Дионисию, который был человеком злым и жестоким. Весь путь был страшным мучением для Трофима. Обутый в железные сапоги с острыми гвоздями, он шел за воинами, которые ехали на конях и понуждали его не отставать от них. Но тяжкие страдания не победили твердости Трофима, не охладили ревности его к Богу; и когда привели его в город Синад и представили правителю Дионисию, то он мужественно исповедал пред ним веру свою во Христа.

– Напрасно надеешься ты на имя Христа, – сказал ему Дионисий. – Имя это было виной казни многих; если же хочешь избавиться от смерти и жить в мире, то оставь суетную надежду свою и поклонись богам.

– Я никаким образом не избавлюсь от смерти, – отвечал Трофим. – Если ты не умертвишь меня, то закон природы положит конец дням моим, но смерть ведет к жизни вечной, несравненно лучшей сей временной жизни, – и той жизни я желаю.

Тогда Дионисий велел предать Трофима жестоким истязаниям, между тем продолжал убеждать его отречься от Христа хоть на словах, но Трофим даже не отвечал ему и мужественно перенес страшные истязания. Он только твердил про себя слова псалма: «Многи скорби праведнику, и от всех их избавит его Господь» (Пс. 33:20).

– Ты ошибаешься, Трофим, – сказал Дионисий, услышавший слова его, но не понимавший их. – Никто не придет избавить тебя от мучений, но ты можешь избавиться сам, поклонясь богам.

– Никогда не отрекусь от Бога истинного, – отвечал Трофим.

Тогда Дионисий велел мучить его самым жестоким образом и огнем опалять раны его, но ничто не победило твердости христианина: он перенес мучения с изумительным терпением и был потом опять отведен в темницу.

В том же городе жил знатный и богатый сановник по имени Доримедонт. Он был христианином, но хранил веру свою в тайне из страха язычников. Узнав о Трофиме, он стал посещать его в темнице, носил ему все нужное, обвязывал раны его. Пример мужественного терпения Трофима подействовал благотворно на Доримедонта и убедил его долее не скрывать веры своей. Настал какой-то языческий праздник, на котором присутствовал Дионисий со всеми знатными сановниками города. Доримедонт не пошел на праздник. Дионисий, заметив отсутствие его, послал его звать, но Доримедонт ответил посланным, что он – христианин и не может присутствовать при языческом торжестве. Дионисий послал за ним во второй раз и получил тот же ответ. Тогда Дионисий велел взять его под стражу и через некоторых приближенных своих увещевал его не упорствовать в решении своем; но никакие увещания не могли склонить Доримедонта на уступку.

На следующий день Дионисий призвал его на суд.

– Что с тобой? – сказал он ему. – Почему ты не пришел вчера на праздник? Почему ослушался царского веления и оказал презрение богам? Или надоело тебе быть всеми уважаемым и занимать между нами почетное место?

– Кто любит Бога истинного, тот не смотрит на земные почести и земную славу, – отвечал Доримедонт. – Что мне в почетном сане? Что мне в пышных богатых одеяниях, если с этим я должен поклониться суетным, бездушным идолам? Это все суетно и временно, отлучает от Бога и готовит геенну огненную.

Дионисий долго еще убеждал Доримедонта отказаться от веры своей и потом предал его истязаниям. Доримедонт перенес их терпеливо, возносясь сердцем к Богу и убеждая мучителей своих познать истину. Слова его только раздражали судью, который придумывал самые ужасные пытки в надежде победить твердость мученика; но он не достиг желаемого. Тогда он велел заключить Доримедонта в темницу и опять стал мучить Трофима. Но Трофим остался, как прежде, тверд и среди страданий благодарил Господа.

Посоветовавшись с приближенными своими, Дионисий решился отдать обоих христиан на съедение зверям. Привели их на позорище и выпустили на них медведицу, леопарда и льва, но звери не коснулись святых мучеников, и многие из присутствующих при этом язычников, видя это, начали славить Бога, дивно хранящего служителей Своих. Но жестокий Дионисий упорствовал в неверии своем, хулил Христа, называл христиан волшебниками; наконец он велел отрубить им головы мечом. Святые мученики с радостью и упованием положили жизнь за веру свою.

20 сентября

В XIII веке Россия подверглась ужасному бедствию: она была покорена татарами. С первой половины XIII столетия эти варвары начали делать набеги на южную Россию, жгли города, разоряли церкви, жестоко мучили народ и везде оставляли за собой ужас и разрушение. Россия, разделенная тогда на многочисленные мелкие княжества, правители которых враждовали между собой, не могла одолеть татар и должна была уступить им. Около 1240 года монгольский хан Батый, взяв многие города – Киев, Чернигов, Владимир, Рязань, – сжег Москву и в битве при Сити победил и убил самого великого князя Георгия Всеволодовича. Россия принуждена была подчиниться хану и платить ему дань.

Батый, покорив кроме России еще много областей польских и венгерских, Болгарию, Молдавию, Валахию и страны кавказские, утвердил владычество свое от устьев Дона до реки Дунай. Остановившись на берегах Волги, он требовал, чтобы к нему в Орду, то есть в его воинский стан, приезжали русские князья на поклонение. Всякий новый князь получал свое достоинство в Орде. Как ни тягостно это было русским князьям, но они принуждены были покориться необходимости и исполнять волю победителя.

Когда монголы напали на Киев, в этом городе находился Михаил, князь Киевский и Черниговский. Видя невозможность устоять против неприятеля, он ушел в Венгрию и потом долго странствовал по чужим странам и разным городам, стараясь набрать войско и уговаривая других князей соединиться с ним против общего врага. Это ему не удалось. Тогда, возвратившись на родину, он поселился сначала на острове близ Киева; но вид сожженного и разрушенного Киева тяготил его душу, и он отправился в Чернигов с другом своим, боярином Феодором, верным его товарищем в бедствиях и странствованиях. Но и там было не легче, и там завоеватели распоряжались всем, переписывали народ и на всех налагали поголовную дань. Послы Батыя объявили Михаилу, что ему нельзя оставаться в Чернигове, не имея на то дозволения от хана, и что он должен ехать в Орду наравне с другими князьями. Михаил решился ехать в Орду с внуком своим Борисом и другом, боярином Феодором.

Перед отъездом своим князь и боярин пошли к духовнику своему отцу Иоанну, чтобы принять от него благословение и причаститься Святых Таин. В России ходили слухи, будто бы хан, который был идолопоклонником, требует от подвластных ему князей, чтобы они поклонялись его идолам, солнцу и огню. Духовник, услышав, что князь едет в Орду, устрашился за него и, вздохнув, сказал: «Многие, ездившие туда, погубили душу свою, поклонились солнцу и огню и разным идолам. Если и ты туда же едешь, ступай с миром, но ради временного княжения не забывай единого вечного Бога». – «Мы не отречемся от Него, – отвечали князь и боярин, – и готовы положить за Него жизнь свою». Тогда духовник причастил их тела и крови Христовой, дал им в путь запасные дары и, благословив, отпустил со следующими словами: «Господь Бог да укрепит вас и да пошлет вам дары Святого Духа, чтобы вы были тверды в вере, смелы в исповедании Иисуса Христа и мужественны в страданиях».

После этого князь со спутниками отправился в Орду. Прибыв туда, они хотели тотчас войти в шатер Батыя, но остановлены были жрецами или волхвами, которые объявили им, что сперва они должны пройти чрез священный огонь, разложенный по обеим сторонам шатра, и поклониться кумирам. Но князь сказал: «Я пришел поклониться царю вашему, потому что волей Божией мы ему подвластны; но христианин не поклоняется ни огню, ни идолам».

Один из вельмож Батыя по имени Ельдега пошел донести хану об отваге Михаила. Между тем несколько князей, находившихся тут же, и молодой Борис уговаривали его, чтобы он исполнил волю хана. «Почему бы тебе не поклониться огню и солнцу? – говорили они. – Этим внешним обрядом ты избавишь себя, а может быть и нас, от мучительной смерти. Бог, верно, тебе не вменит в грех, что ты сделаешь по принуждению; а возвратившись на родину, ты молитвой и покаянием загладишь свою вину; да и мы все за тебя станем молиться». Но не такие советы давал князю боярин Феодор; он до конца показал себя верным его другом, ибо укреплял его в правде и добродетели. «Помни, благочестивый князь, – говорил он, – что ты обещал Богу отдать за Него жизнь свою. Христос сказал: „Кто погубит жизнь свою Меня ради и Евангелия, тот спасет ее. Какая польза человеку, если он приобретет мир весь, душу же свою погубит? – Кто исповедает Меня пред людьми, того и Я исповедую пред Отцом Моим Небесным, а кто отречется от Меня перед людьми, от того отрекусь и Я пред Отцом Моим Небесным“» (Мк. 8:35, 36; Мф. 10:32, 33). Князь с радостью слушал эти слова, согласные и с его мыслями, и, исполненный ревности по вере, с твердостью ожидал приговора ханского. «Не хочу, – говорил он князьям, – только на словах быть христианином, а дела творить языческие».

Ельдега, возвратившись, объявил Михаилу, что он должен или умереть, или покориться воле хана; что в последнем случае хан окажет ему милость и утвердит его в княжеском достоинстве.

– Скажи хану, – отвечал князь, – что говорит Михаил князь, раб Христов: тебе, как царю, которому за грехи наши Бог дал над нами власть, я поклоняюсь; но отречься от Христа и поклониться твоим идолам ни за что не соглашусь. Они не боги, а твари, и я не хочу быть столь безрассудным, чтобы отречься от Создателя и поклониться созданию.

Ельдега возразил:

– Ты ошибаешься, князь, называя солнце созданием. Скажи мне, кто же мог взойти на высоту небесную, чтобы создать там такое великое светило, освещающее весь мир?

– Если желаешь это знать, – отвечал Михаил, – то я скажу тебе, Кто создал весь мир видимый и невидимый. Бог безначальный и бесконечный – вот Кто сотворил небо и землю, и солнце, которому вы поклоняетесь, и луну, и звезды, и море, и сушу, и самого человека. Человеку Он дал заповедь, да не творит себе богов ни на небе, ни на земле, но да Ему единому поклоняется. Я Ему поклоняюсь и не дорожу милостями твоего хана, который, будучи сам временный, может мне дать княжество только временное; а Бог, на Которого надеюсь, даст мне Царство вечное».

– Если ты так упорствуешь в своем непослушании, – сказал Ельдега, – то не миновать тебе смерти.

– Пусть будет так, – сказал князь, – не боюсь я той смерти, которая мне даст вечную жизнь с Богом. Но к чему еще слова? Я – христианин, исповедую Творца неба и земли и с радостью умру за имя Его.

Сообщили хану ответ Михаила. Князь между тем вынул запасные дары, причастился Святых Таин и, обратившись к князьям, которые продолжали со слезами убеждать его, снял с себя княжескую мантию, бросил ее вместе с мечом своим и сказал:

– Возьмите славу земную, хочу небесной.

Ельдега возвратился с приказанием хана казнить Михаила. Татары бросились на него и стали его мучить. Он же с боярином Феодором пел псалмы и молитвы и укреплялся на подвиг памятью святых мучеников. «Мученицы Твои, Господи, не отвергошася Тебе, – воспевали князь и боярин, – не отступиша от заповедей Твоих!» Его повергли на землю и продолжали жестоко мучить, а он только повторял: «Я христианин». Наконец один из ханских служителей мечом отрубил ему голову. Последним словом Михаила было: «Я христианин».

Совершив убийство, мучители начали уговаривать боярина Феодора исполнить волю Батыя, обещая ему за то великое богатство и наследство князя. «Не хочу я наследства князя моего, – отвечал боярин, – ни милостей вашего хана; а желаю идти ко Христу Богу тем же путем, которым шел святой мученик князь Михаил, господин мой. Не могу кланяться твари, хочу страдать за Христа моего, как и государь мой князь».

Тогда разъяренные ордынцы бросились на Феодора и после жестоких мучений отрубили ему голову, приговаривая: «Кто не хочет поклониться солнцу, тот недостоин и смотреть на него».

Тела князя и верного его боярина были брошены псам, но остались невредимы. Русские сохранили их и перевезли в Чернигов. Впоследствии мощи их были перенесены в Москву и положены в Архангельском соборе, на правой стороне у западных дверей, недалеко от святого царевича Димитрия.

Старшая дочь князя Михаила, Феодулия, во цвете молодости и красоты приняла иночество с именем Евфросиния в Суздальском Ризположенском монастыре, и почитается Православной Церковью как святая.

В тот же день Церковь совершает память святого великомученика Евстафия Плакиды, который был славным военачальником при императоре Римском Траяне. Приняв веру Христову, он был испытан тяжкими бедствиями, но остался добрым и верным служителем Христовым; а при Адриане во II веке скончался мученической смертью вместе с женой Феопистией и сыновьями Феопистом и Агапием.

21 сентября

Святитель Димитрий родился в 1651 году в пределах Киевских в местечке Макарово и был при крещении назван Даниилом. Отец его Савва, по прозвищу Туптало, был полковым сотником. Даниил поступил в училище в Киеве и с ранних лет обнаружил великое усердие к молитве и к учению, предпочитая чтение книг и слушание благочестивых разговоров шумным играм с товарищами. Это расположение усилилось в нем с годами, и семнадцати лет он с родительского благословения поступил в монахи в Кирилловский монастырь. Тут Димитрий (так был он наречен при пострижении), укрепляясь в вере и благочестии, усердно занимался между тем науками и обучался разным языкам. Богато одаренный умом и всеми способностями, он на благо употребил эти драгоценные дары Господни и, как верный служитель, о котором говорит Евангелие, умножил вверенный ему талант, обратив его на службу Богу и пользу ближнему. Он проповедовал слово Божие в Киеве, Чернигове и разных монастырях, был игуменом в Максаковской, а потом в Батуринской обители. Проповеди его привлекали множество народа и утверждали православие в тех областях, где оно несколько колебалось по причине частых и близких сношений жителей с соседними папистами.

Вскоре Димитрий был призван на другой труд. Чувствовалась необходимость собрать жития святых. Давно уже митрополит Макарий начал это дело, собрав в своих Великих Четьих минеях жития святых из разных книг;

потом митрополит Киевский Петр Могила пожелал издать эти книги на более доступном для всех языке, но умер, не успев исполнить своего намерения. Теперь митрополит Киевский искал человека, которому мог бы поручить это, и избрал на то Димитрия, уже известного как благочестием, так и ученостью и трудолюбием. Димитрий начал этот полезный труд, будучи игуменом Батуринского монастыря, и постоянно занимался им в продолжение двадцати лет в сане архимандрита в Чернигове и Новгороде-Север-ском и митрополита Ростовского. Он собрал в Четьих минеях жития святых, расположив их по дням, и заслужил тем нашу глубокую благодарность.

Между тем император Петр, тогда царствовавший в России, назначил Димитрия митрополитом Сибирским и Тобольским; но так как расстроенное здоровье святителя и начатое им дело не позволяли ему предпринять отдаленного путешествия в Сибирь, то он был переименован митрополитом Ростовским и Ярославским. В этом высоком сане Димитрий еще более усилил труды свои, помня изречение Спасителя, что «кому много дано, от того много и потребуется» (Лк. 12:48), он неутомимо заботился о благе вверенных ему душ, он устроил в Ростове училище на собственные средства, следил за уроками и часто преподавал сам, когда это позволяли ему разнообразные занятия. Словом и проповедью он неусыпно старался изъяснять учение Христово; житием же воздержанным, богобоязненным и честным представлял благой пример. Добрый, сострадательный и всем доступный, он помогал ближним всеми средствами: охотно подавал совет и наставления, ходил за больными; щедро раздавал неимущим пищу и одеяние, едва оставляя себе что-нибудь, так что по смерти ничего не оставил, кроме священных книг.

Беспрестанные занятия, возложенные на святителя Димитрия новым саном, не мешали ему усердно продолжать Четьи минеи; и, кроме этого, он написал еще много книг духовного содержания, молитв и духовных песен. Новое обстоятельство потребовало еще более усиленной от него деятельности. Около этого времени появились раскольники, которые ложно толковали слово Божие; из своих скитов в Костромской и Нижегородской губерниях и в Брынских лесах распространяли они свое лжеучение и смущали им людей, нетвердых в вере и в законе Господнем. Димитрий убедительным словом проповедовал о несправедливости их учения и письменно обличал их заблуждения и указывал истину. Самое замечательное его сочинение против раскола есть «Розыск о Брынской вере».

За эти подвиги Святая Церковь прославляет его, называя «православия ревнителем и раскола искоренителем», «российскою звездой, из Киева воссиявшей и через Новгород-Северский в Ростов достигшею, всю же страну сию учением и чудесами озарившею, златословесным учителем».

Смерть рано постигла святителя. На пятьдесят восьмом году он заболел и почувствовал приближение конца своего, хотя болезнь не казалась важной и не внушала никому опасения. Накануне смерти он призвал к себе певчих и со вниманием выслушал им же сочиненные духовные песни: «Надежду мою в Бозе полагаю, Ты мой Бог, Иисус, Ты моя радость». Отпустив всех, он при себе оставил одного из певчих, который помогал ему в переписывании сочинений, и долго с ним беседовал о жизни, об обязанностях христианина; потом отпустил и его и, проводив до двери кельи, низко поклонился ему и поблагодарил за все оказанные им услуги. «Мне ли, последнему служителю, ты так низко кланяешься, владыко святый», – сказал певчий. Митрополит опять поклонился, повторив: «Благодарю тебя», и потом, став на колени, начал молиться. Певчий возвратился в дом свой с грустным предчувствием; рано поутру колокольный звон возвестил о кончине святителя, которого нашли умершим на коленях, как стоял на молитве. Это было в Ростове в 1709 году.

Спустя сорок три года после смерти святителя честные его мощи и самые одежды были найдены нетленными и в 1763 году переложены императрицей Екатериной в серебряную раку. С тех пор великое множество богомольцев приходит в Ростов со всей России, чтобы поклониться мощам великого святителя.

22 сентября

В городе Синопе близ Черного моря жил в первые века после Рождества Христова благочестивый христианин, которого звали Фокой. Он был человек очень небогатый, имел только небольшой сад близ морского берега и жил трудами своими, продавая овощи и плоды из сада своего. Но и при небольшом состоянии своем Фока находил средства помогать ближним: ни один нищий не отходил от него, не получив какой-нибудь помощи. Он охотно принимал и кормил странников и даже у входа сада своего обыкновенно клал овощи или плоды для мимо ходящих. За то все в городе и окрестностях любили доброго Фоку; он был живым примером христианских добродетелей; и многие, видя, как в нем действует закон Божий, принимали христианскую веру.

В то время было гонение на христиан. Правитель области как-то узнал, что Фока не только сам верует во Христа, но обращает и других; он счел это великим преступлением и послал воинов своих, чтобы взять Фоку и предать его смертной казни. Воины, войдя в город Синоп, встретили самого Фоку, который спросил у них, кого они ищут.

– Мы ищем Фоку, – ответили они.

– Войдите в дом мой, и я вам укажу его, – сказал Фока.

Они согласились, и Фока с обычным радушием своим предложил им угощение. Разговорившись с ними, он спросил у них, для чего ищут они Фоку.

– Правитель велел отыскать его, чтобы предать казни, потому что он не почитает богов, а верует в Распятого, – ответили воины.

Это известие не смутило Фоку.

– Сделайте милость, господа мои, – сказал он воинам, – переночуйте у меня, а завтра поутру я укажу вам того, кого ищете.

Воины остались у Фоки; он беседовал с ними целый вечер, угостил их самым радушным образом и, когда они легли спать, занялся делами своими. Он распорядился, чтобы имущество его досталось бедным, устроил себе в саду гроб и провел все остальное время в молитве, готовясь к смерти. Поутру, когда гости спросили у него, нашел ли он Фоку, он отвечал им:

– Я сам тот Фока, которого вам велено умертвить. Я раб Христа и не поклонюсь идолам вашим. Исполните повеление правителя.

Это известие опечалило воинов: они полюбили доброго и радушного хозяина своего и пожелали спасти его.

– Мы не хотим умертвить тебя, – сказали они, – а возвратившись, скажем правителю, что не нашли Фоку.

Но Фока не согласился спасти жизнь свою обманом; к тому же он не страшился смерти, зная, что она – переход к лучшей жизни, и считал за счастье положить жизнь за веру Христову. Он убедил воинов исполнить веленное и был усечен мечом.

Христиане похоронили тело его в приготовленном им самим гробе и, полные благоговения к памяти святого Фоки, часто приходили молиться на то место, где он был похоронен, и впоследствии соорудили тут церковь. Чудесные исцеления совершались при мощах его, и имя святого Фоки стало славно и известно всему краю. Особенно моряки Черного и Адриатического моря имеют к нему великое благоговение и часто призывают его помощь и заступничество. Они сложили множество песен, в которых прославляются добродетели и чудеса святого Фоки, и в память его милосердия к бедным установили трогательный обычай, который долго соблюдался между ними. Во время плавания они ежедневно откладывали за обедом часть пищи и питья для святого мученика. Один из присутствующих поочередно покупал эту часть; и когда корабль кончал плавание свое и приставал к берегу, то собранные таким образом деньги раздавались нищим от имени святого Фоки.

в тот же день

Около 800 лет до Рождества Христова жил между израильтянами человек по имени Иона. Он получил от Бога дар пророчества. В то время жители большого города Ниневии прогневали Бога своей беззаконной и грешной жизнью, и Бог велел Ионе идти туда проповедовать покаяние. Но на Иону напала робость; он сказал себе: «Что если жители Ниневии за мои слова станут меня мучить?» – и в страхе, забыв о том, что беспрекословно следует исполнять заповеди Господни, какая бы ни угрожала за то опасность, он сел на корабль и поехал в другую страну. Но Бог вскоре наказал его за малодушие и непослушание. На море поднялась страшная буря. Корабль был в великой опасности, находившиеся на нем люди, язычники, начали призывать каждый своего бога, чтобы спас их от смерти, и между тем бросали в море всю поклажу, дабы облегчить корабль. Иона в это время спокойно спал на дне корабля; его пришли разбудить и говорили ему: «Что ты спишь? Ужели не видишь, что мы погибаем. Встань и упроси своего Бога, чтобы Он спас нас».

Корабельщики между тем так рассуждали между собой: «Верно, это бедствие послано в наказание кому-нибудь из нас. Бросим жребий, чтобы узнать, кто из нас грешный человек, прогневавший Бога». Они это сделали, и жребий пал на Иону. Тогда они, подойдя к нему, стали у него расспрашивать: кто он, откуда, какому Богу служит и чем согрешил перед Ним. Иона отвечал им: «Я раб Господень и почитаю Бога Небесного, сотворившего море и сушу, и согрешил перед Ним, и ныне бегу от лица Его». Затем он сказал им: «Возьмите меня и бросьте в море, и утихнет волнение, ибо ради меня послана эта буря». Моряки, видя невозможность бороться против бури, ввергли Иону в море, и после этого тотчас же настала тишина.

Между тем Иону, брошенного в море, проглотила огромная рыба, которая называется китом. Иона по воле Божией оставался жив во чреве китовом три дня и три ночи и с сокрушением сердечным взывал к Богу о помиловании. Господь сжалился над ним, и кит через три дня выбросил его живого на берег. Иона стал молиться и благодарить Бога и вновь услышал глас Господень, говоривший ему: «Иди в Ниневию и там проповедуй, как Я тебе повелел, и возвести жителям Мою волю». Иона немедленно отправился в Ниневию. Придя туда, он целый день ходил по улицам города, возвещая жителям, что за грехи их через три дня Ниневия будет разрушена.

Ниневитяне поверили словам пророка и, устрашившись, стали каяться в грехах своих. Сам царь сошел с престола, снял с себя пышное царское одеяние и, одевшись бедно, наложил на себя и на всех жителей пост; и все целых три дня молились с сокрушением и смирением, каясь в грехах и обещая исправление. Бог, видя их скорбь и покаяние, смилостивился над ними и, по неизреченной милости Своей, даровал ниневитянам прощение.

Иона между тем, пробыв в Ниневии три дня, вышел из города и, поселившись недалеко на горе, ждал, что будет с Ниневией. Но, видя, что срок, предсказанный им, прошел и что Ниневия не разрушена, он опечалился; опасаясь, что его станут теперь считать за лживого пророка, он стал роптать на Бога и говорил: «Не оттого ли, Боже, я опасался возвещать волю Твою, что знал, как Ты щедр, долготерпелив и многомилостив и что покаяния ради Ты прощаешь грехи и отвращаешь гнев Твой; теперь прими душу мою: лучше мне умереть, нежели жить».

Место, где находился Иона, было открытое, и его сильно палило солнце. Бог в одну ночь велел вырасти над ним растению, которое покрывало его своей тенью от солнечных лучей, и Иона в тени отдыхал. Но вдруг, в одну ночь, червь подточил растение; оно пропало, и Иона вновь предался отчаянию. Тогда Господь сказал ему: «Справедлив ли гнев твой? Ты печалишься о гибели растения, которое не ты посадил, не ты возрастил, которое выросло в одну ночь и в одну ночь погибло; а не понимаешь между тем, что Я сжалился над людьми Моими, которые грешили по безумию своему, а раскаявшись, ко Мне обратились».

Иона после того возвратился в отечество, но потом отправился в страну Ассирийскую, где и скончался.

О пророке Ионе часто упоминается в духовных песнях, и трехдневное его пребывание во чреве китовом служит предзнаменованием трехдневного пребывания Иисуса Христа во гробе. Сам Спаситель указывал на это, говоря ученикам Своим об иудеях: «Род сей ищет знамения, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка. Ибо как Иона был во чреве китовом три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи. Ниневитяне восстанут на суде с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной, а здесь больше Ионы» (Мф. 12:39–41).

23 сентября воспоминаются святые мученики Андрей и Иоанн, Петр и Антонин, пострадавшие в Африке в IX веке; святая мученица Ираида, прославившаяся в Александрии, и святые праведные Ксанфиппа и Поликсения, ученицы апостолов.

24 сентября

Когда святые апостолы Павел и Варнава проповедовали Евангелие в Иконии, городе Малой Азии, они обыкновенно жили в доме одного благочестивого человека, которого звали Онисифором. Павел упоминает о нем в послании к Тимофею словами: «Да даст Господь милость дому Онисифора за то, что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих» (2Тим. 1:16). У Онисифора собирались все желающие слышать учение апостолов, и многие обращались на истинный путь.

Между ними была одна девица девятнадцати лет по имени Фекла, прекрасная собой дочь знатных и богатых родителей. Она была обручена с одним молодым человеком по имени Фамир, тоже из первых в городе по богатству, знатности рода и красоте своей. Слова апостола Павла сильно подействовали на молодую девицу, и она втайне приняла веру христианскую. Возлюбив Бога всем сердцем, она все более и более отчуждалась от радостей мира и пожелала, не вступая в брак, посвятить всю жизнь свою Богу. Мать ее, которая была язычницей, стала, однако же, беспокоиться, видя, что дочь беспрестанно общается с христианами. Когда же она узнала, что и Фекла приняла христианскую веру, то очень рассердилась. Призвав Фамира, она сказала ему: «Что ты не заботишься о невесте своей? Неужели ты не видишь, что она наслушалась слов этих льстецов, которые сказками обманывают народ, и совсем забыла и себя, и семейство свое?» Жених огорчился и старался ласками и нежностью вновь привлечь к себе невесту, но она оставалась равнодушна и холодна. Мать же приходила то в гнев, то в отчаяние, то строго бранила дочь за непослушание и обращалась с ней жестоко, то со слезами умоляла ее не отказаться от брака, обещающего ей и знатность, и богатство, и все радости мира. Но Фекла оставалась непреклонна. Она жалела, что не может исполнить воли матери; а между тем нельзя было ей, познавшей истинную веру, возвратиться к прежним заблуждениям; нельзя было вступить в брак с язычником, когда сердце ее стремилось к другой жизни и только желало все отдаться Богу.

Наконец Фамир, видя, что все остается тщетно, пожаловался начальнику города на апостола Павла. «Этот иностранец, – сказал он, – волшебством обманывает людей, отвращая их от поклонения богам и обращая к какому-то Христу, распятому иудеями. Он прельстил этим и невесту мою Феклу, которая до сих пор любила меня, теперь же не хочет за меня идти». Начальник призвал Павла и велел посадить его в темницу до дальнейшего суда.

Когда Фекла услышала, что из-за нее апостол Павел посажен в темницу, то решилась идти к нему. Встав ночью, она отправилась к темнице и там подкупила сторожа, чтобы он ее впустил к Павлу, и стала ему служить, как дочь отцу.

Бегство ее между тем встревожило всех ее родных; долго искали ее везде, расспрашивали о ней и наконец нашли в темнице у Павла. Тотчас донесли об этом начальнику города, который велел к себе привести апостола и Феклу. Народ, видя Павла, начал кричать начальнику: «Казни его, он злой волшебник!» Более всех настаивал Фамир на том, чтобы казнили Павла; мать же Феклы, совершенно забыв любовь к дочери, требовала ее казни. Начальник стал допрашивать Павла, но, видя, что он ни в чем более не виноват, как только в исповедании христианской веры, не нашел его достойным смерти, а наказав, изгнал из города. Павел ушел вместе с Варнавой и Онисифором с семейством; но, беспокоясь о Фекле, остановился на небольшом расстоянии.

Между тем начальник города уговаривал Феклу вновь обратиться к прежней вере и выйти замуж за Фамира. Но она не согласилась; тогда осудили ее на сожжение. Принесли сухих дров, сена и хвороста, сложили из всего костер и уже собирались возвести на него юную христианку. Но она не дождалась этого и сама, перекрестившись, взошла на костер, спокойно и без страха ожидая смерти. Костер зажгли. Тут Фекле явился Сам Господь; об этом упоминает в молитве святой Киприан словами: «Предстани нам, яко во узах Павлу и в огне Фекле».

Пламя уже подымалось высоко; вдруг пошел проливной дождь с таким сильным градом, что начальник и весь народ в страхе убежали по домам, чтобы спастись. Костер погас, Фекла с него сошла невредима и свободно вышла из города, желая отыскать апостола Павла.

Вскоре ей встретился один ученик апостола Павла, которого она часто видела в доме Онисифора. Он шел в город для покупки хлеба; узнав его, она расспросила о святом апостоле Павле, и он привел ее к нему. Радуясь и благодаря Бога, они все вместе отправились через Листру и Дервию в Антиохию. Дорогой святые апостолы Павел и Варнава проповедовали Евангелие и творили многочисленные чудеса.

Когда они пришли в Антиохию, один из начальников города по имени Александр, увидев прекрасную Феклу, захотел на ней жениться; но в Фекле еще сильнее утвердилось намерение посвятить жизнь свою Богу, и она отказалась от его предложения. Тогда в нем любовь заменилась гневом и ненавистью, и он решился погубить ее. Он донес начальнику города, что она христианка, и Фекла была осуждена на съедение зверям. На другой день приговор должен был совершиться, а между тем Феклу отвели к одной женщине по имени Трифена. Впоследствии эта Трифена, которая была царского рода, сама приняла христианскую веру, и апостол Павел упоминает о ней в послании к Римлянам (16:12). Фекла провела целую ночь в молитве и в беседе с Трифеной и на другой день, перед всем народом, была приведена на казнь. Выпустили на нее зверей, но, к удивлению присутствующих, звери не прикасались к святой. Тут некоторые из народа стали прославлять того Бога, которого Фекла проповедует; другие же говорили, что она чародейка и волшебством подействовала на зверей. Тогда начальник велел Феклу отвести обратно к Трифене, а зверей не кормить до другого дня.

На следующий день Фекла опять была выведена на позорище. Ее сопровождала Трифена, которая горько плакала, потому что полюбила святую и слова ее уже подействовали на ее сердце. Выпустили зверей – льва и медведя. Раздраженные голодом, они вырвались с яростью из затворов своих, но, увидев святую, тихо подошли к ней и легли у ног ее. Пораженный чудом народ воскликнул: «Велик Бог, которого проповедует Фекла!» Но князь не покорился силе Господней. Он велел бросить святую в яму, наполненную змеями и ядовитыми гадами; но, когда и оттуда она вышла невредима и другие мучения остались без действия, он устрашился силы, ее хранившей. Он призвал ее и спросил:

– Кто же ты, и какая сила хранит тебя?

– Я раба Бога вечного, – отвечала Фекла; и начальник, убоявшись Бога, отпустил девицу, говоря:

– Феклу, рабу Божию, отпускаю свободной.

Фекла возвратилась к Трифене и жила у нее некоторое время, проповедуя слово Божие и обращая язычников. Она потом опять пожелала сопутствовать святому апостолу Павлу, но он на это не согласился, говоря, что не следует идущему на войну иметь с собой молодую девицу.

Тогда Фекла с благословения апостола Павла удалилась в Селевкию. Там она поселилась на горе в пустынном месте с намерением провести жизнь свою в уединении, посте и молитве. Но многие приходили к ней за поучением и приносили больных, прося ее помощи, и Фекла силой Божией исцеляла больных и обращала язычников. Злые люди и тут воздвигали против нее гонения, но Бог чудесным образом хранил и спасал ее от всех бед и опасностей. Так она провела много лет в молитве и добрых делах и скончалась в глубокой старости. Она была первой мученицей и Православной Церковью наречена равноапостольной за свое участие в проповедании Святого Евангелия.

25 сентября

Кто не знает Троице-Сергиевой лавры? Туда со всех концов России сходятся богомольцы. Все чтут память основателя ее, преподобного Сергия, Радонежского чудотворца. Вся жизнь его была примером благочестия, смиренномудрия, пламенной любви к Богу и глубокого сочувствия к благоденствию отечества своего. Бог при его жизни прославил святого Сергия явлениями к нему милости Своей и останкам его даровал нетление.

Преподобный Сергий родился в Ростове в 1319 году от родителей благородных и благочестивых, которых звали Кириллом и Марией, и при крещении назван Варфоломеем. Рассказывают, что до рождения его необыкновенный случай изумил всех. Однажды мать его, им беременная, пришла в церковь, и не рожденный еще младенец три раза закричал громким голосом. Это заставило на него потом обратить особенное внимание; но, к огорчению родителей, когда семилетнего мальчика стали учить, успехи его были слабы. Учитель наказывал его, родители увещевали; он сам старался, сколько мог, но грамота ему не давалась. С ранних лет ему пришлось узнать, что во всем надо прибегать к помощи Божией. Однажды в лесу он вдруг увидел около дерева инока, стоявшего на молитве. Мальчик остановился и, выждав, пока тот кончил молитву, подошел к нему. «Что тебе надобно, чадо?» – спросил монах. «Я учусь грамоте, – отвечал Варфоломей, – но плохо успеваю, и это меня огорчает. Помолись за меня Богу, отец святой, чтобы Он мне помог». Старец помолился и благословил мальчика, который с тех пор стал делать значительные успехи. Скоро он стал предпочитать чтение детским играм. Подрастая, он более и более занимался чтением божественных книг, и слово Божие, укореняясь в его сердце, укрепляло его в благочестии и во всем добром.

Родителям его пришлось переселиться с семейством в город Радонеж, недалеко от Москвы. Старшие братья его женились, а Варфоломей пожелал вступить в монашество; но родители считали его еще слишком юным. Они желали, чтобы он сперва испытал себя, дабы после не раскаиваться. Как покорный сын, он повиновался; и только после их смерти, уступив наследство младшему брату, он пошел искать себе пустынное место. Старший брат его Стефан, который, овдовев, вступил в Хотьковский монастырь, захотел последовать его примеру, и оба брата отправились вместе. В это время окрестности Москвы были покрыты почти непроходимыми лесами. Братья отошли на несколько верст от Радонежа. Среди леса полюбилось им одно место, и они, помолившись, начали рубить лес. Они сделали себе хижину из листьев и хвороста, а потом своими руками поставили келью и маленькую деревянную церковь во имя Святой Троицы. Вот начало славной Свято-Троицкой обители.

Стефан вскоре по освящении церкви ушел в Москву и там поступил в монастырь; но брат его остался тверд в намерении жить в пустыне. На двадцать четвертом году он принял пострижение от одного игумена по имени Митрофан, при чем был назван Сергием; это было 7 октября в день святых мучеников Сергия и Вакха. Митрофан, благословив его, сказал: «Да распространит Бог на месте сем обитель великую и преславную». Потом он удалился, и молодой пустынник остался один среди непроходимых лесов, которые были тогда наполнены дикими зверями и представляли очень скудные средства к жизни, но вера помогла Сергию преодолевать все трудности уединенного жития. Голод, жажда, непогода, недостаток самых необходимых предметов – ничто не могло победить его терпения. Труднее всех лишений была для него внутренняя борьба, борьба против страха, уныния и душевной немощи. Иногда после долгого поста, бдения и трудной борьбы ему чудились страшные видения; ему слышались голоса, говорящие: «Беги отсюда, не надейся здесь жить». Но святой Сергий неутомимо боролся, укреплял силы духа постоянной молитвой и находил в ней твердость и успокоение душевное. Менее всего опасался он диких зверей, хотя они часто доходили до самой его кельи. Увидев раз около нее медведя, который показался ему голодным, святой вынес ему кусок хлеба. С тех пор медведь стал часто приходить к келье пустынника, который иногда сам почти лишал себя необходимой пищи, чтобы кормить голодного зверя.

Недолго, однако же, пришлось преподобному Сергию оставаться в совершенном одиночестве. Слух о его святой жизни распространился; стали его посещать, и люди, желавшие посвятить себя Богу, стали просить позволения селиться около него. Сергий представлял им все трудности пустынной жизни, но наконец соглашался принять тех, которых она не страшила. «Братия мои, – говорил он им, – я хотел один кончить в пустыне уединенное мое житие; но так как Господь говорит: там, где двое или трое будут собраны во имя Его, Сам Он будет посреди их, то я не хочу противиться воле Господа, хотящего устроить здесь обитель. С радостью вас приемлю и прошу каждого устроить себе келии; но да будет ведомо вам: если пришли сюда работать Богу и хотите здесь со мною пребывать, то вы должны быть готовы претерпевать всякие беды и печали, нужды и недостатки, и сердца ваши не должны услаждаться брашнами, ибо многими скорбями подобает нам внити в Царствие Небесное. Узок и прискорбен путь, вводящий в жизнь вечную, и много званных, но мало избранных и спасающихся. Ты же не бойся, малое стадо Христово, которому Господь обетовал Царство Отца Своего, и уповай на сие евангельское слово».

Собрались двенадцать братьев. С помощью преподобного Сергия поставили они кельи и несли вместе труды пустынножительства. Из других мест приходил священник для совершения богослужения: своего еще не было. Святой Сергий не хотел принять ни сана игуменского, ни пресвитерского. Он не желал иметь какого-нибудь превосходства над прочими, а служил всем, исполняя самые тяжелые работы. Несколько келий он построил сам; он рубил дрова, носил их, молол на мельнице, варил пищу, шил одежду и обувь, носил воду на гору и ставил в кельи каждого.

Но необходимость иметь игумена делалась все более сильной, и наконец, по неотступной просьбе братии и по повелению епископа, Сергий согласился принять на себя эту должность. Епископ посвятил его в сан пресвитера и поставил игуменом. Сергий, войдя в церковь, долго молился со слезами; потом, обратившись к собранным братьям, он благословил их и поручил себя их молитвам, сознавая свою немощь. Приняв начальство, святой Сергий, однако же, не изменил своего образа жизни. Он кроткими словами поучал братию и продолжал по-прежнему служить ей во всех домашних делах.

Между тем число иноков росло; архимандрит Симон, услышав о Сергии, оставил свое настоятельство в Смоленске, чтобы жить в послушании у него, и своим имением помог ему создать церковь пространнее прежней. Но средства обители были еще довольно скудны: Сергий не позволял братьям просить вспомоществования в окрестностях, но научал их надеяться на милость Божию. Недостаток же случался часто; более пятнадцати лет обитель находилась в таком положении, что до нее едва можно было добраться через непроходимые леса. Иногда не было воска для свечей; тогда зажигали лучины, и при этом освещении совершалось богослужение. Недостаток в пище прежде всего постигал игумена, который мало заботился о себе. Раз наступил настоящий голод; иные уже не ели два дня, и братья приступили к Сергию, чтобы он им позволил идти просить хлеба, но Сергий, собрав всех их на молитву, обнадеживал милостью Божией, говоря им: «Верую, что Бог не оставит нас и обители нашей». И действительно, вера святого оправдалась: один благочестивый человек прислал в обитель множество съестных припасов и три дня сряду возобновлял это приношение.

Сила Господня не раз оправдывала веру преподобного. Место, в котором он поселился, было безводным; братья жаловались иногда, что далеко ходить за водой. «Я хотел здесь жить один, – отвечал Сергий, – но Бог, которому угодно было, чтобы на сем месте воздвиглась обитель, силен подать нам и воду, как Он в пустыне дал воду народу израильскому». Взяв с собой одного из братьев, он сошел в дебри под монастырем; там в маленьком рве оказалось немного дождевой воды. Святой, став на колена, помолился усердно, и тут образовался источник, в котором вода не оскудевала и из которого черпают до сих пор. Святому была дарована сила творить чудеса: он молитвой исцелял больных и однажды воскресил умершего, но со смирением отвергал всегда воздаваемую ему славу, повелевал благословлять и благодарить одного Бога.

Однажды преподобный Сергий по обычаю своему ночью молился о братии, как вдруг услышал голос, звавший его. Перекрестившись, он отворил окно и увидел необыкновенный свет с небес. «Сергий, – сказал прежний голос, – Господь услышал молитву твою. Смотри, подобно сим птицам умножится число учеников твоих». И святой, взглянув вверх, увидел множество прекрасных птиц, со всех сторон окруживших монастырь.

Несмотря на смиренномудрие святого Сергия и на желание его удалиться от мирской славы, имя его делалось известным; многие издалека ездили к нему просить его молитв, советов и поучений. Патриарх Константинопольский прислал ему в благословение крест, параманд и схиму и в письме своем советовал ему устроить у себя общежитие. Святой Сергий, испросив на то благословение у митрополита, святителя Алексия, так и сделал. Определены были общественные обязанности, и было запрещено кому-либо иметь свою собственность; все было общее. Так как с известностью обители умножались и средства ее, то святой Сергий стал в ней принимать странных и питать нищих.

Узнав случайно, что один из братьев желает игуменства, Сергий однажды ночью удалился из монастыря и поселился на месте, называемом Киржач. Удаление его огорчило братию, и многие последовали за ним. Таким образом был устроен новый монастырь. Но через некоторое время святой Сергий, уступая просьбам братии и повелению митрополита, возвратился в обитель.

Святой митрополит Алексий пожелал поставить преподобного Сергия епископом, готовя себе в нем преемника. Призвав его, он надел на него золотой крест и предложил занять его сан после смерти его; но святой Сергий, поклонившись ему, смиренно отвечал: «Прости меня, владыко, от юности моей я не был златоносцем, в старости же тем более хочу остаться в нищете». Долго убеждал его митрополит. «Прости меня, – решительно сказал ему преподобный, – ты хочешь возложить на меня бремя выше сил моих. Ты не найдешь во мне, чего ищешь, ибо я человек грешный».

Но при всем отчуждении от мира святой Сергий хранил в сердце горячую любовь к отечеству, глубоко сожалел о его бедствии и сочувствовал его славе. В это время Россия находилась под владычеством татар. Уже более ста лет она страдала под жестоким игом; князья ездили в Орду поклоняться хану; народ был обложен тяжкими налогами; за малейшую непокорность города и целые области подвергались разорению и варварским набегам. Россия не была довольно сильна, чтобы, дружно соединив свои средства, свергнуть ненавистное иго. В это время на великокняжеском престоле был Димитрий Иоаннович, князь молодой, который с нетерпением переносил свое положение и бедствия отечества; но вступить в борьбу с сильным ханом было трудно; и он, как и прочие князья, должен был покориться и ездить в Орду. Однако же возникли с ханом Мамаем несогласия; Мамай послал войско, которое было разбито Димитрием при реке Воже. Несколько лет прошло еще, Димитрий не совсем покорился воле Мамая; и тот в гневе с многочисленным войском двинулся на великого князя. Димитрий некоторое время недоумевал, не зная, какой бы избрать путь – покориться или бороться с огромными силами хана. Боясь опрометчивым поступком вовлечь отечество свое в новые бедствия, он долго советовался с приближенными своими и поехал просить совета и благословения святого Сергия, который уже приобрел общее уважение. Преподобный Сергий благословил князя на брань, говоря: «Следует тебе, государь, попещись о вверенном тебе от Бога христоименитом стаде, и с помощью Его ты получишь победу». Потом, помолившись, он благословил всех воинов, бывших с князем, и дал ему в сподвижники двух иноков, Александра Пересвета и Андрея Ослябя, которым вручил знамение креста на схимах. Князь и воины выехали из обители, ободренные словами и благословением преподобного. Димитрий вышел навстречу татарам; но, видя превосходство их сил, смутился и недоумевал; вдруг явился посланный от Сергия с письмом, в котором преподобный, обнадеживая князя помощью

Господней, увещевал его идти без боязни на неприятеля. Произошел жестокий бой около Дона на Куликовом поле в 1380 году, и Мамай был совершенно разбит. Эта победа, в честь которой Димитрий назван Донским, сильно поколебала власть татар, хотя Россия совершенно освободилась от них уже гораздо позднее. Рассказывают, что во время битвы святой Сергий, стоя в Троицкой обители на молитве с иноками, возвещал им о ходе битвы, называл убитых и молился о них.

Многими знамениями и чудесами Господь Бог являл милость Свою преподобному. О них рассказано в более подробных описаниях его жизни; между ними есть одно чудесное явление, о котором нельзя умолчать. Однажды ночью святой Сергий молился Пресвятой Богородице, прося Ее всесильного покровительства для созданной им обители. Помолившись, он сел, чтобы отдохнуть немного, но вдруг обратился к ученику своему, Михею, и сказал ему: «Бодрствуй, чадо! Сейчас будет нам чудесное посещение». Только он выговорил эти слова, как послышался голос, говоривший: «Пречистая грядет!» Святой вышел из кельи в сени и вдруг был озарен удивительным светом и увидел в сиянии Пресвятую Деву с двумя апостолами, Петром и Иоанном. Смущенный, он упал ниц; но Пресвятая Богородица, прикоснувшись к нему, сказала: «Не ужасайся, избранник Мой! Услышана молитва твоя: при жизни твоей и по твоей смерти буду неотступно при обители твоей». После того видение кончилось, и святой, придя в себя, увидел ученика своего, лежащего будто мертвый; он поднял его. «Скажи мне, отец святой, – сказал тот, – что это за чудное видение? Душа моя едва не разлучилась от тела». Но святой сам едва мог говорить, так полно было его сердце радости, трепета и благоговения. «Потерпи немного, – сказал он ученику, – ибо дух мой трепещет от чудесного видения». По некотором времени он призвал двух благочестивых братьев, Исаака и Симона, и рассказал им о бывшем видении. Все вместе радостно благодарили Бога и Пресвятую Богородицу. Это чудесное явление изображается на иконах.

Преподобному исполнилось семьдесят восемь лет; конец его благочестивой жизни приближался. Он предузнал его за шесть месяцев и, призвав всю братию, поручил начальство ученику своему, преподобному Никону. В сентябре он занемог и, вновь созвав иноков, дал им последние наставления, причастился Святых Таин и скончался 25 сентября 1392 года. В минуту смерти благоухание разлилось от тела его и лицо его сияло тихой радостью.

Через тридцать лет тело его было найдено нетленным. С тех пор святые мощи его, положенные в соборном храме, привлекают в обитель множество богомольцев, которые, по вере и молитвам своим, получают чудесные исцеления от болезней. Глубоко почитая память преподобного Сергия, Церковь просит его заступнических молитв и воспевает ему:

«Иже добродетелей подвижник, яко истинный воин Христа Бога, на страсти вельми подвизался еси в жизни временней, в пениих, бдениих же и пощениих, образ быв твоим учеником; темже и вселися в тя Пресвятый Дух, Его же действием светло украшен еси. Но яко имея дерзновение ко Святей Троице, поминай стадо, еже собрал еси мудре, и не забуди, якоже обещался еси, посещая чад твоих, Сергие преподобие, отче наш».

Милость Господня не переставала пребывать на святой обители и дивно хранить ее среди бед и опасностей: Троицкая лавра выдержала долговременную осаду поляков; смертоносные болезни свирепствовали в окрестностях, а в обители все остались здоровыми; наконец, французы в 1812 году, занявшие многие города близ Москвы, не входили в Лавру. Между учениками святого Сергия оказалось много ревностных подражателей его святой жизни; они устраивали новые обители и просияли подвигами и святостью жизни.

Церковь празднует еще память святого Сергия 5 июля.

26 сентября

Однажды Господь Иисус Христос, проходя близ моря Тивериадского, увидел двух братьев, Иакова и Иоанна, которые с отцом своим, Зеведеем, чинили свои сети; они были рыбаками. Он позвал их, и они, оставив все, тотчас пошли за ним. Господь, в предзнаменование особенной ревности их к закону Его, нарек их «сынами грома» – Воанергес. С тех пор они не отлучались от Него. Они вместе с Петром присутствовали при воскрешении дочери Иаира, были с Господом во время преображения Его на горе Фавор, перед страданием Господа находились с Ним в саду

Гефсиманском. Иоанна особенно любил Иисус Христос. На Тайной вечери Иоанн возлежал близ Него, и, когда Иисус упомянул о том, что один из учеников предаст Его, Иоанн склонился к Нему на грудь и спросил, о ком Он говорит. Наконец, Господь Иисус перед смертью Своей, видя у креста Пречистую Деву Марию и ученика, которого любил, поручил ему Мать Свою. Он сказал Пречистой Матери: «Вот сын Твой!» – и ученику: «Вот Мать твоя!» Иоанн взял к себе Пресвятую Богородицу и служил ей, как Матери, до честного Ее успения.

Когда Мария Магдалина, придя в субботу до рассвета ко гробу Господню, не нашла в нем тела Господа Иисуса, она поспешила возвестить об этом Петру и Иоанну. Они тотчас же пошли за ней ко гробу, и Иоанн, подойдя ко гробу, первый уверовал в воскресение Христа. По воскресении Своем Господь явился ученикам у моря Тивериадского; Иоанн первый узнал Его и сказал прочим: «Это Господь!» По вознесении Господнем он с другими апостолами жил в Иерусалиме, молился во храме и получил благодатный дар Духа Святого и знание языков. С тех пор он усердно проповедовал Евангелие и обращал иудеев и язычников. Однажды, когда он вместе с Петром шел на молитву, один человек, хромой от рождения, стал у них просить милостыни, и апостолы словом исцелили его. Это чудо привлекло к ним множество народа, которому они проповедовали слово Божие. Видя это, начальники синагоги и первосвященники иудейские взяли их под стражу и, когда отпустили их, запретили им проповедовать слово Господне; но, несмотря на опасность и угрозы, они продолжали исполнять повеление Христово, и число верующих умножалось ежедневно.

После того как на апостолов сошел Дух Святой, Иоанн продолжал жить с Пречистой Богородицей; по успении же Ее отправился с учеником своим Прохором в Малую Азию для проповедования слова Божия. В книгах Нового Завета мы не находим более известий о любимом ученике Христа, но предание сохранило о нем много сказаний. Оно повествует, что Иоанн и Прохор, живя в Ефесе в великой бедности, определились служителями в один дом. Господа их были язычниками и обращались с ними строго; возлагали на них самые тяжелые работы и часто жестоко их наказывали; но Иоанн с Прохором переносили все терпеливо и служили с усердием и покорностью. Случилось, что в этом доме умер молодой человек, сын одного из начальников города, и отец его Диоскорид так был поражен смертью сына, что сам внезапно скончался. Происшествие это взволновало всех. Тут Бог явил милость Свою святому апостолу. Иоанн помолился, и Бог воскресил Диоскорида и сына его. Видя это чудо, иные стали называть Иоанна волшебником, другие – богом и сыном божиим; но святой Иоанн, объяснив им, чьей силой он сотворил чудо, стал проповедовать Христа. Очень многие уверовали и крестились, в том числе хозяйка дома и Диоскорид с сыном. Они уговорили апостола переселиться к ним, чтобы продолжать учить их закону Божию.

Чудом этим положено начало проповедования Евангелия в Малой Азии. Вера Христова успешно распространялась, чему помогали многочисленные чудеса и благой пример самого апостола, ибо, поучая словами, он поучал и делами, показывал собственным примером, каким должен быть христианин. Но император римский, жестокий гонитель христиан, узнал об успехах новой веры, призвал Иоанна к себе в Рим и стал его жестоко мучить: дал ему пить чашу с отравленным питьем и поверг его в котел с кипящим маслом. Но Иоанн остался здрав и невредим; на нем исполнились слова Господа, обещавшего ученикам Своим, что если и что смертоносное выпьют, не повредит им (Мк. 16:18). Бывшие при истязании начали восклицать: «Велик Бог христианский!» Тогда император уже не решился более мучить Иоанна, а сослал его на остров Патмос близ берегов Малой Азии.

Иоанна, закованного, повезли на остров. Но во время плавания он сотворил много чудес, которые привлекли к истинной вере всех его спутников. Однажды воины сидели за обедом, пили и веселились; вдруг один из них по неосторожности упал в море и утонул. Все пришли в смятение, общее веселье превратилось в горе, и отец воина впал в такое отчаяние, что хотел сам броситься в море вслед за сыном. С трудом удержали его. Язычники начали призывать на помощь – кто бога Аполлона, кто богиню Диану и всех многочисленных богов языческих. Тогда святой Иоанн сказал им: «Сколько у вас богов! Неужели же ни у одного из них нет власти воскресить погибшего?» – и оставил их в печали до следующего дня. На другое утро он со слезами помолился Богу, и вдруг началось на море волнение, и одна волна, поднявшись, выбросила воина живого к ногам апостола. В другой раз он молитвой усмирил бурю, словом исцелил больного; и однажды, когда все томились жаждой, превратил соленую морскую воду в пресную. После этих чудес все спутники его пожелали принять от него Святое крещение. Они хотели освободить его и высадить на берег; но Иоанн не позволил им ослушаться повеления царского; и так его привезли на остров Патмос. Пребывание святого Иоанна на острове Патмос послужило к душевному спасению тамошних жителей. Он в продолжение нескольких лет проповедовал им истинное учение. Не щадя трудов, он неутомимо обходил остров, проповедовал Святое Евангелие, исцелял больных и творил много чудес. Своей жизнью он являл пример кротости, незлобия и любви к Богу и ближнему и обращал людей ко Христу столько же благим примером своим, сколько словом и чудесами.

При всем этом ему пришлось испытать бедствия и гонения. Перед прибытием его на остров все жители были язычниками, верили волшебству и силе бесовской. Многие пользовались общим суеверием и, выдавая себя за волхвов, извлекали из этого выгоды и приобретали власть над народом. Эти люди вознегодовали на Иоанна за то, что он обличал неправду их слов и, проповедуя истинного Бога, отвлекал многих от поклонения идолам. Один из этих волхвов по имени Нукиан решился погубить апостола. Ложными рассказами о нем он восстановил против него большую часть народа. Иоанна хотели убить; но обман был открыт, и тогда народ в гневе схватил Нукиана, привел его к Иоанну, говоря ему: «Этот злой обманщик хотел тебя погубить. Но вот он! Приказывай, как нам поступить с ним!» – «Отпустите его, пусть покается», – кротко отвечал апостол, помнивший пример и слова Божественного Учителя, Который велел прощать врагам.

Кротость святого Иоанна, однако же, не вразумила Нукиана. На другой день он вновь придумал против него разные козни; тогда Иоанн решился его наказать и словом лишил его зрения. Тот пришел наконец в чувство и в раскаянии упал к ногам апостола, прося у него прощения. Иоанн возвратил ему зрение и потом, видя его покаяние, окрестил его и пошел с ним в его дом. Как только вошел апостол, все идолы, которые находились в доме, упали и расшиблись. Все домашние Нукиана, видя чудо, обратились к Господу.

В одном городе находился молодой человек по имени Сосипатр, который много страдал от матери своей, женщины злой и безнравственной. Не будучи в силах далее переносить своего жестокого положения, он убежал из дома и пришел к Иоанну, который тогда проповедовал близ города. Апостол, увидев его, тотчас узнал все, что случилось. Он взял Сосипатра за руку, отвел его в сторону и стал его убеждать возвратиться к матери, говоря, что, какова бы ни была мать, сыну следует оказывать ей уважение и покорность. Сосипатр долго не склонялся на слова святого апостола. Между тем мать, раздраженная его бегством и узнав, что он находится с Иоанном, принесла на обоих жалобу судье, обвиняя их в умышленных злодеяниях. Судья призвал их и, не разобрав хорошенько дела, осудил их на смерть. Иоанн, выслушав неправедный приговор, стал молиться. Вдруг то место, где стояли, поколебалось; у неправедного судьи высохла рука, которую он было поднял на апостола; а у матери Сосипатра высохли обе руки, и она лишилась зрения. Судья в ужасе упал к ногам Иоанна, прося его о помиловании. Иоанн стал ему говорить о Христе, о вере, о праведном суде и, видя, что он искренне раскаивался, исцелил его и окрестил. Мать же Сосипатра, пораженная ужасом, убежала домой. Долго Иоанн уговаривал сына ее возвратиться к ней, научая незлобию и прощению обид; и наконец, когда он согласился, пошел с ним. Несчастная женщина вышла к ним навстречу и, упав на колена, со слезами каялась в грехах своих. Апостол исцелил ее и потом, научив слову Господню, окрестил со всеми домашними. Она с тех пор совершенно изменилась и провела остальную жизнь в покаянии и молитве.

В далеком изгнании Иоанн был радостен и спокоен; никто и ничто не могло отлучить его от любви Господней. И вот Господь Иисус Христос еще обрадовал любимого ученика Своего, в чудном откровении показав ему славу Свою. В один воскресный день Иоанн в небесном видении узрел будущую судьбу Церкви и всего мира и величие Царства Господня. По повелению Божию он написал, что видел и слышал; священная книга эта известна под названием Апокалипсиса, или Откровения. Полагают, что написана она была около 94 года. Некоторые ученые думают, что была составлена она ранее, во время жестокого гонения при Нероне и войны Иудейской. Когда утихло гонение на христиан, святой Иоанн вернулся в Ефес, где его приняли с живейшей радостью. Христиане вышли к нему навстречу, приветствуя его словами: «Благословен грядый во имя Господне».

До конца жизни Иоанн уже оставался в Малой Азии, продолжая начатое им спасительное дело. Он учил и проповедовал во всех областях Малой Азии, обходя города и села, и великое множество людей направил на истинный путь словами, силой чудотворения и собственным примером. Многие из учеников его прославились святостью жизни.

Даже в старости Иоанн не переставал трудиться, подкрепляемый ревностью к славе Божией и любовью к ближним. Рассказывают, что в одном из городов Малой Азии ему очень полюбился молодой человек, которого он и начал учить. Но ему самому пришлось идти далее, и, уходя, он поручил нового ученика своего заботам епископа того города. Епископ не оправдал доверия святого Иоанна: он учил юношу, но мало обратил внимания на его поведение. Тот, еще не твердый в вере и законе Господнем, увлекся дурным примером и предался порокам. Наконец, соединившись с развратными товарищами, он устроил шайку разбойников и во главе их грабил на дорогах. Иоанну случилось пройти опять тем же городом; он спросил о молодом человеке, и ему рассказали все. Он очень опечалился и, призвав епископа, стал его укорять за небрежность. «Возврати мне, – говорил он, – сокровище, которое я тебе поручил на сохранение. Возврати мне юношу, которого ты должен был научить закону Господню». Епископ со слезами отвечал: «Погиб юноша: умер душой, предавшись развратной и беззаконной жизни». – «Так ли следовало тебе заботиться о вверенной тебе душе брата твоего? – сказал Иоанн. – Но дай мне лошадь и проводника; я постараюсь его отыскать и спасти того, кого ты погубил». Апостол действительно отправился и достигнул того места, где жили разбойники. Они схватили его и привели к их начальнику. Молодой человек, увидев Иоанна, так устыдился, что убежал от него, но Иоанн последовал за ним; он кричал ему вслед: «Возвратись, сын, к отцу твоему! Не отчаивайся в милосердии Господнем. Я грехи твои приму на себя; раскайся только и послушай меня, потому что Сам Бог меня послал». Юноша, побежденный словами апостола, остановился и пал к ногам его, не смея даже взглянуть ему в лицо, – так стыдился он дел своих. Иоанн же поцеловал его с нежностью и привел с собой, радуясь, как радуется добрый пастырь, который нашел заблудившуюся овцу. Он вновь стал его учить, призывал к покаянию, указывая на бесконечное милосердие Бога, всегда готового принять кающегося грешника. Молодой человек, слушая его, возвратился к добру, между тем как он, вероятно, погиб бы, если бы с такой любовью не позаботился о нем святой апостол.

Около этого времени стали появляться в Церкви Христовой разные ереси, или ложные толкования святой истины. Некоторые лжеучители доходили до того, что дерзали отвергать божественность Господа Иисуса Христа. Христиане убедительно просили Иоанна передать им письменное учение, которое он принял от Божественного Учителя. Святой Иоанн, наложив пост на верующих, взял с собой Прохора и, взойдя на высокую гору, провел там три дня в молитве и посте. На третий день вдруг земля поколебалась, началась страшная гроза с громом и молнией. Прохор в ужасе пал на землю; Иоанн поднял его и велел писать все, что будет ему говорить. Тогда, подняв глаза к небу и помолившись, он по внушению Духа Святого начал Евангелие свое словами: «В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово». Прохор записывал вдохновенные слова. Евангелие от Иоанна отличается, преимущественно перед другими, высотой учения о Боге Слове. Потому святой евангелист и назван Богословом. Полагают, что это было около 102 года по Рождестве Христовом.

До глубокой старости, как мы видим, Иоанн не щадил трудов своих, учил и проповедовал. Когда уже силы его так ослабели, что он не мог говорить продолжительно, он ученикам своим часто повторял только слова: «Дети, любите друг друга!» Они спросили у него: «Учитель, для чего ты так часто нам это твердишь?» Иоанн отвечал: «Это заповедь Господа; она одна заменит вам все прочие».

Святой Иоанн дожил до глубокой старости; почувствовав приближение смерти, он взял с собой несколько учеников своих, в том числе любимого своего ученика Прохора, и вышел из города. Он велел им выкопать могилу; потом, собрав их, дал им последние наставления, благословил их и, улегшись во гроб, предал Богу душу свою.

После кончины евангелиста из его могилы исходил каждый год 8 мая тонкий прах (пыль), исцелявший от болезней тех, которые с верой подходили ко гробу его. Поэтому память святого Иоанна Богослова празднуется вторично 8 мая.

Святая Церковь, глубоко почитая память Иоанна Богослова, воспевает ему:

«Величия твоя, девственниче, кто повесть? Точиши бо чудеса и изливаеши исцеления, и молишися о душах наших, яко Богослов и друг Христов».

Святой Иоанн написал, кроме Евангелия и Откровения, еще три Соборных послания. Посланиями называются письма, которые апостолы писали к христианам, чтобы укреплять их в вере и изъяснить им закон Божий. В этих посланиях дышит тот же дух кротости и пламенной любви к Богу и ближнему, которым отличалась и вся жизнь святого апостола. Он беспрестанно напоминает нам о милосердии Бога, прощающего нам грехи наши по благости Своей и ради пролитой за нас крови Иисуса Христа.

«Дети мои! – пишет он в первом послании. – Сие пишу я вам, чтобы вы не грешили; впрочем, если бы кто согрешил, то мы имеем Ходатая пред Отцом, Иисуса Христа, Праведника. Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира. А что мы познали Его, сие узнаем из того, что заповеди Его соблюдаем. Кто говорит: „Я знаю Его“, но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины. Кто же соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась. Посему узнаем мы, что мы в Нем. Кто говорит о себе, что в Нем пребывает, тот должен поступать так же, как Он поступал» (1Ин. 2:1–6).

«Любовь познали мы в том, что Он (Иисус Христос) душу Свою положил за нас; посему и мы должны полагать душу за братьев.

А кто имеет богатство мира сего, но, видя брата своего, имеющего нужду, затворяет от него сердце свое, в том где любовь Божия? Дети мои! Станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (1Ин. 3:16–18).

«Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него.

В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас, и послал Сына Своего быть умилостивлением за грехи наши.

Возлюбленные! Если так возлюбил нас Бог, то должно и нам любить друг друга» (1Ин. 4:9–11).

«Возлюбленный! Не подражай злу, но добру. Кто делает добро, тот от Бога; а делающий зло не видел Бога» (3Ин. 1:11).

27 сентября

Каллистрат, родом из Карфагена, был с детства воспитан в христианской вере; прадед его присутствовал при страданиях Спасителя, видел славное Его воскресение и, уверовав, принял крещение от апостолов; уверовало и все семейство его. С этих пор вера сохранилась в этом доме; несмотря на опасность и гонения, Каллистрат был воином в царской службе, когда вспыхнуло жестокое гонение при Диоклетиане. Он и сорок девять товарищей его, отказавшись исполнить языческий обряд, были замучены и казнены в Византии.

В тот же день память святой мученицы Епихарии, тоже пострадавшей при Диоклетиане, святых апостолов Марка, Аристарха и Зины из семидесяти и преподобного Савватия Соловецкого.

28 сентября

При римском императоре Аврелиане жил в Иконии человек благочестивый, которого звали Харитоном. Узнав, что он христианин, начальник города призвал его к себе.

– Почему ты не поклоняешься богам, которых мы все почитаем? – спросил он.

– Потому что они не боги, – отвечал Харатон. – Безумно поклоняться им; я же поклоняюсь Богу вечному, Творцу и Спасителю мира.

– За этот дерзкий ответ ты достоин смерти, – сказал начальник, – ибо хулишь богов наших; но я тебя прощу, если ты раскаешься, поклонишься им и, принеся им жертву, попросишь у них прощения.

Харитон отвечал:

– Если ты уверен, что твои идолы действительно боги, то не следует тебе прощать того, кто их хулит, ибо каждый должен стоять за Бога своего. Если же сам им не веришь, то напрасно приказываешь мне поклоняться им. Но знай, что никакие мучения не заставят меня отречься от Бога моего. Я повторяю с апостолом Павлом: «Кто отлучит меня от любви Божией, скорбь ли, или теснота, или гонение, или меч?» (Рим. 8:35). Никогда не отрекусь от Него и не поклонюсь бездушным идолам твоим.

Эти слова сильно рассердили начальника; он приказал жестоко бить Харитона, которого потом едва живого отнесли в темницу. Волей Божией он скоро выздоровел; но потом подвергся новым жесточайшим мучениям и заточению.

Вскоре император Аврелиан скончался, и наследник его велел прекратить гонение на христиан. Узникам возвратили свободу, изгнанные вновь увидели родину свою, скрывавшиеся в вертепах и пустынях вновь свободно стали сходиться на молитву, и все, радуясь, благодарили Бога, который внушил милость царю. Тогда освобожден был и Харитон. Тяжкое испытание еще усилило веру его: он отрекся от мира, чтобы посвятить жизнь свою Богу, и отправился в Иерусалим поклониться Святым местам. Но по дороге он попал в руки разбойников; они связали его, но, видя, что у него взять нечего, оставили его в своей пещере, а сами пошли искать другой добычи. Харитон помолился и с покорностью предался воле Божией; и Бог послал ему неожиданное избавление. В пещеру приползла ядовитая змея, которая, напившись из сосуда, тут стоявшего, оставила в напитке смертоносный яд. Разбойники, по возвращении своем, выпили, что оставалось в сосуде, и окончили жизнь в страшных мучениях.

Тогда Харитон освободился от уз. Он в пещере нашел много богатства, собранного разбойниками в течение нескольких лет. Часть этого богатства он раздал бедным и церквам, а на остальное основал монастырь, который назвал Фаре. Самая пещера была обращена в церковь. Собралось много братьев. Харитон составил для них правила иноческого жития и сам постоянно подавал им пример всех добродетелей: был милостив и странноприимен, кроток и смиренномудр; любил пост и воздержание; труд любил, как покой, и нищету хранил, как драгоценное богатство. Устроив порядок в монастыре и несколько раз повторив наставления братьям, которым он заповедал строгое воздержание и безмолвие, постоянный труд и молитву, он объявил, что желает оставить монастырь, чтобы жить в уединении. Это очень огорчило всех братьев, которые старались удержать его, но безуспешно. Харитон избрал им начальника, благословил их, а сам удалился.

Недалеко от Иерихона он нашел пещеру и поселился в ней. Обращаясь всеми мыслями к Богу, он день и ночь проводил в молитве, почти не дозволял себе отдыха и питался только кореньями и дикими плодами. Но по некотором времени уединение его было нарушено. Иные из оставленных им братьев, жалея о нем, решились идти к нему. Харитон не мог отказаться принять их. Вскоре место его пребывания сделалось известным и другим, и начали селиться около него. Так он устроил другой монастырь на таких же правилах, как первый, и потом опять удалился, желая пустынножительствовать. Но, видно, Богу угодно было, чтобы его жизнь была полезна для других. То же самое повторилось опять, и Харитон устроил третью обитель. Потом он взошел на высокую гору и поселился там. Оттуда он управлял монастырями; братья приходили к нему за советом и наставлениями. Все же время, свободное от забот о братии, он проводил в уединении, в благочестивых размышлениях и пламенной молитве.

Наконец, дожив до глубокой старости, он почувствовал приближение смерти. Он призвал из трех монастырей игуменов и братию, чтобы объявить им о своей близкой кончине и дать последние наставления. Эта весть, радостно и спокойно объявленная Харитоном, была принята братией с глубокой скорбью. Но святой утешал их и на опасения их остаться без начальника отвечал указанием на слова Спасителя, который обещал до скончания века быть с верующими в Него. Братья спросили у него, где он хочет, чтобы положили его тело. «Где хотите, – отвечал он, – отдайте прах праху, ибо Господня земля и исполнение ея». Но они отвечали ему: «Нет, святой отец, ты устроил три обители; каждой из них хотелось бы иметь твое тело; итак, реши сам, чтобы не произошло между нами распри». Святой Харитон, согласившись на их желание, сказал, что хочет быть похоронен в первом монастыре, устроенном из разбойничьей пещеры. С помощью братьев он дошел до той обители и, повторив им еще наставления, благословил их и скончался мирно и безболезненно.

29 сентября

Кириак, сын священника, родился в Коринфе в V веке и восемнадцати лет отправился в Иерусалим, чтобы поклониться святыне. Затем, побывав в некоторых обителях иноческих, он сам принял иночество от преподобного Евфимия Великого и провел всю жизнь в молитве и трудах. Он скончался в глубокой старости в 556 году.

29 сентября

Землевладелец Двинской трети и Устюжской волости, презрев прелести мира, как говорит устюжский летописец, принял на себя иноческий образ и назван Киприаном. Когда он принял иночество, граждане Великого Устюга убедили его устроить святую обитель иноческую близ города Устюга. Осмотрев места, удобные для жития иноков, избрал он место при озерах и в 1212 году стал строить обитель в честь Введения Богоматери во храм и святого архистратига Михаила. Граждане, видя богоугодную жизнь его, приносили нужное для устроения и содержания обители, а иные стали и жить вместе с ним. Он принимал всех с радостью и любовью и учил их примером святой жизни. Впоследствии отдал он обители все свое имущество, села, деревни, пахотную и сенокосную землю, которая у него была в Устюжской волости и в других волостях, и скончался настоятелем обители в 1276 году. В Архангельске сохранился камень, который Киприан во время сна клал себе под голову; иногда же он по ночам держал его в руке, чтобы не давать себе сна и молиться.

30 сентября

В III столетии по Рождестве Христовом царь персидский Хозрой вел войну с близким соседом своим, царем армянским. Родственник персидского царя, желая ему угодить и, вероятно, получить и для себя выгоды, убил его врага, но сам был вскоре убит. После него осталось два сына, которых один из его сродников спас и воспитывал в христианской вере. Старший, Григорий, определился в Риме на службу, женился, имел двух сыновей и, овдовев, продолжал благочестивую жизнь в Риме.

Между тем царю персидскому удалось завладеть Арменией. Он взял в плен сына бывшего царя и послал его в Рим. Тиридат – так звали его – поступил в римское войско и отличался в нем силой и храбростью. Григорий, как только узнал, что Тиридат в Риме, определился к нему на службу и старался усердием и преданностью загладить вину отца своего, убившего отца Тиридата, чего, впрочем, не знал молодой князь. Так прошло несколько лет. Во время войны Тиридат верно служил римскому императору Диоклетиану, а Диоклетиан в благодарность за его доблестные подвиги помог ему вступить на престол армянский.

Тиридат взял с собой в Армению и верного служителя своего Григория, но, будучи сам язычником, Тиридат захотел и Григория принудить поклоняться языческим богам. Григорий, твердый в вере своей, не склонился ни на убеждения, ни на угрозы его и с непоколебимым мужеством вытерпел страшные мучения, которым подверг его царь. Случайно тут Тиридат узнал, что отец Григория был убийцей его отца. Это еще более возбудило его гнев; он предал Григория новым мучениям и наконец велел его бросить в ров, наполненный всякими гадами. Но Бог дивно охранял угодника Своего. Григорий остался жив. Одна благочестивая вдова тайно доставляла ему пищу, а змеи и гады не вредили ему.

Некоторое время спустя случилось, что римский император влюбился в одну девицу необыкновенной красоты по имени Рипсимия. Он захотел на ней жениться; но Рипсимия, которая была христианкой и находилась в монастыре, отвергла его предложение. Диоклетиан продолжал свои искания; тогда Рипсимия, чтобы спастись от принуждения, убежала из государства Римского с игуменьей и прочими сестрами. Все он пришли в Армению и поселились около Арарата в виноградниках. Тут сестры, которых было тридцать семь, жили трудами своими, нанимались работать для окрестных жителей.

Император долго искал Рипсимию и наконец узнал, куда она скрылась. Он дал о том знать Тиридату, с которым продолжал быть в дружбе, и просил его отыскать ее. Действительно, вскоре открыли убежище девиц. Но Тиридат, когда увидел Рипсимию, так был поражен ее красотой, что сам пожелал на ней жениться. Он предлагал ей богатые дары, посылал ей драгоценные одежды и все знаки царского достоинства, чтобы склонить ее к супружеству; но Рипсимия твердо держалась принятого ей обета – пребывать навсегда в девстве, и ее поддерживала игуменья Гаиания советами и молитвой. Тогда царь послал воинов, которым велел силой привести ее к себе; но лишь только они коснулись Рипсимии, как вдруг началась страшная гроза, и среди грома услышан был с неба голос, говоривший: «Не бойтесь: с вами есмь». Воины, объятые ужасом, упали на землю, и некоторые из них лишились жизни.

Но это не вразумило Тиридата; он продолжал преследовать Рипсимию, и наконец, раздраженный ее сопротивлением, он всех девиц и игуменью Гаианию предал ужаснейшим мучениям и смерти и тела их повелел оставить без погребения.

Гнев Божий не замедлил поразить Тиридата за ужасное его преступление. Несколько дней он ходил беспокойный и задумчивый; на шестой день после убиения тридцати семи девиц он, для рассеяния, устроил великолепную охоту и с воинами и царедворцами отправился наловлю зверей. Вдруг его постигла казнь, поразившая однажды Навуходоносора, гордого царя Вавилонского. Он лишился рассудка, в безумии своем утратил образ человеческий и сделался похожим на зверя. Всех участников его злодеяния постигло то же наказание; как звери, скитались они по горам и лесам, рвали на себе одежду и в бешенстве бросались друг на друга.

Такая страшная казнь поразила всех необъяснимым ужасом. Но Господь умилостивился и послал во сне видение сестре Тиридата. Ей явился какой-то человек, который сказал: «Пока Григорий не выведен из рва, не исцелеет Тиридат». Эти слова удивили ее, потому что все давно считали Григория умершим. Тотчас дано было повеление отыскать его. Придя ко рву, посланные спросили громким голосом: «Жив ли ты, Григорий?» И, к удивлению своему, услышали слова: «Я жив милостью Господней!» Вывели из рва святого Григория, исхудалого, почерневшего от долгого пребывания в сырости и на воздухе, и все поклонились ему, прося его помощи. Выслушав рассказ о всем случившемся, святой велел прежде всего привести себя к телам замученных девиц. Долго он молился со слезами, потом, обратившись к народу, стал ему говорить о Боге и указывать на дивные пути, которыми Господь приводит грешников к покаянию и неверующих к познанию истины. Все слушали со страхом и благоговением. Святой Григорий велел наскоро соорудить церковь и перенес туда останки мучениц. Весь народ собрался к церкви. Тогда только Григорий пошел за бесновавшимся царем и с молитвой ввел его в церковь. Тут Тиридат пришел в память и сознание; он со слезами каялся в преступлениях своих, громко исповедуя их перед народом, сознавал справедливость казни и благодарил истинного Бога, явившего ему милость Свою. С ним вместе по молитве святого исцелились и все участники его злодеяния и со слезами и сокрушением сердечным молили Бога о прощении. Святой Григорий, объяснив всем закон Господень, окрестил уверовавших. Это было в 319 году по Рождестве Христовом.

Раскаяние царя было искренне и глубоко; с тех пор изменился он совершенно и жил в добродетели и великом воздержании; старался сам подавать добрый пример подданным своим и просветить их истинной верой. Он строил церкви, призывал христиан в Армению. Святой Григорий, посвященный в епископы, усердно проповедовал слово Божие, и вскоре почти все жители страны той обратились к Богу. Тогда святой Григорий удалился в пустыню, где и оставался до самой смерти, передав епископство сыну своему Аростану, человеку благочестивому и добродетельному, который был впоследствии послан на Никейский собор, чтобы защищать веру против арианской ереси.