О безблагодатности таинств у еретиков и раскольников

Настоящий вопрос имеет свою многовековую историю. Возникновение его восходит ко временам апостольским, когда в недрах самой церкви Христовой появились различного рода еретики и раскольники, отделившие себя от единства веры и духа. Таковы были еретики: Симон волхв, называвший себя богом и допускавший безнравственные действия, – Менандр, выдававший себя за высшее существо и говоривший, что крещение в его имя сообщает бессмертие, – Керинф, признававший Господа И. Христа обыкновенным человеком, – Николаиты, последователи одного из семи диаконов, считавшие тело произведением злого начала и проповедовавшие разврат, – Евиониты, строгие блюстители закона Моисеева и не признававшие божества И. Христа и др.

Уже в посланиях свв. апостолов Петра и Павла встречаются указания на противохристианские и безнравственные начала, лежащие в основе учения всех этих еретиков и особенно выразительно говорит о них верующим св. апостол Иуда в послании, известном под его именем.

Одновременно с появлением еретиков неизбежно возник вопрос и о способе принятия в церковь тех из них, которые с искренним раскаянием искали общения с ней. Пока отпадения от православной церкви ограничивались людьми, крайне заблуждавшимися, каковы, например, были симониане и николаиты, отрицавшие основные начала христианской веры и нравственности, вопрос о способе принятия еретиков не представлял серьезных затруднений. Каждый предстоятель церкви – епископ мог легко знать, как ему поступить при введении в ограду св. церкви таких лиц, которые от рождения своего были почти совсем чужды христианской веры. Таких людей обыкновенно принимали в церковь, как язычников, – чрез св. крещение. Совершенно иначе стало дело, когда среди отпадших начали появляться такие общества, которые мало чем отличались от православной церкви, ибо содержа одинаковую с ней веру, они имели у себя преемственную от свв. апостолов трехчинную иерархию и семь таинств, отделяясь от церкви лишь из-за некоторых обрядовых и дисциплинарных особенностей. Таковы были донатисты и новатиане. Что было делать с сими заблудшими, при обращении их с раскаянием к православной церкви? Оставлять ли в силе совершенные над ними вне церкви неповторяемые таинства: крещение, миропомазание и хиротонию, если из обращавшихся были священные лица или вновь совершать над ними названные таинства?

Вопрос этот, представлявшийся прежде простым по отношению к крайне еретичествующим лицам, в применении к ново-появившимся отщепенцам оказался, по крайней мере, для некоторых предстоятелей церкви весьма затруднительным и прежде чем удовлетворительно решить его, необходимо было вообще определить значение самих таинств, совершаемых в неправославных обществах. Иначе говоря, вследствие указанного обстоятельства, церковной власти того времени предстояло решить следующий вопрос: у всех ли отпадших от Христовой церкви неправославных обществ таинства недействительны, т. е. бесблагодатны?

Начавшиеся суждения по данному вопросу не замедлили обнаружить резкую раздвоенность во взглядах предстоятелей тогдашних церквей на значение таинств, совершавшихся в неправославных обществах. Одни из сих предстоятелей решительно отрицали всякое значение таких таинств, другие, напротив, считали их вполне действительными, т. е. благодатными.

Главным выразителем и защитником первого взгляда был священномученик Киприан, знаменитый епископ Карфагенской церкви, а второго – священномученик Стефан, епископ Римской церкви.

Поднятый спор между названными святителями произвел немалое волнение в церквях Римской и Карфагенской. В целях наилучшего мирного разрешения вопроса писались послания, трактаты, собирались целые соборы и, тем не менее, спорный вопрос оставался открытым. Положительное решение его принадлежит последующему времени.

Самое полное и обстоятельное раскрытие сего вопроса с догматико-богословской точки зрения дано блаженным Августином, знаменитым епископом церкви, а церковно-каноническое решение его сделано двумя поместными соборами: Лаодикийским и Карфагенским, и тремя (1-м, 2-м и 6-м) вселенскими соборами.

Если свести во едино все сказанное в указанных источниках, то ответ на вышеприведенный нами вопрос получится не иной, как только отрицательный, а именно, что не у всех отпавших от св. церкви неправославных обществ таинства безблагодатны, недействительны.

He смотря на то, что к такому же точно выводу пришла давно и наша православная богословская наука, к сожалению, в теперешней церковно-апологетической литературе продолжают иногда высказываться мысли как раз противоположные этому выводу. Находятся лица, особенно из миссионерствующих «богословов», которые стараются, во что бы то ни стало провести мысль, что даже в таких инославных церквях, как католическая и армянская, таинства чужды всякой божественной благодати и суть лишь пустые ничего незначащие действия.

В целях раскрытия неправильности этой мысли, составляющей явный анахронизм в нашей миссионерской апологетической литературе, мы и предлагаем настоящий очерк.

Выше мы видели, какими обстоятельствами вызван был в древней церкви вопрос о значении таинств, совершавшихся в неправославных обществах, а также видели и то, что на этот вопрос даны были два ответа: один отрицательный, другой положительный.

Теперь рассмотрим с возможной краткостью и точностью, какие данные и соображения входили в содержание каждого из сих ответов. Начнем с первого.

Главным основанием для отрицания действительности еретических и раскольнических таинств служила мысль, что благодать св. Духа, действующая в таинствах, находится только в истинной Христовой церкви; еретики же и раскольники, вследствие своего отпадения от церкви, лишились сей благодати, не имеют ее, а без нее и все совершаемые ими таинства не имеют никакого значения и суть недействительны, т. е. безблагодатны.

В этом смысле высказался целый ряд отцов и учителей древней вселенской Церкви.

Так, известный христианский апологет Тертуллиан писал; «только у нас есть единое крещение, как видно из евангелия Господня и из посланий апостола, поскольку един Господь и едино крещение, и едина церковь на небесах. Но, что должно соблюдать в отношении к еретикам, то будет ли кто сомневаться в этом, когда нам указано (т. е. что крещение едино только в истинной церкви). Еретики не имеют никакого участия в нашем благочинии (nostrae disciplinae); их чуждыми делает само лишение общения. Я не должен в них признавать того, что принадлежит только мне, потому что у них не тот Бог и не тот Христос, какой у нас. Посему и крещение не одно с нашим и не то же. Так как они совершают его неправильно, то без сомнения и не имеют его и нечего считать то, чего нет, потому и нельзя получить от них того, чего они и не имеют». (См. Tertuliani opera, Lutetiae 1634 ап. р. 262).

Фирмилиан, епископ Кесарии Каппадокийской, говорил: «еретики, если отделились от церкви Божией, нимало не могут иметь власти или благодати, поскольку вся власть и благодать установлена в церкви, где начальствуют старейшины, которые и обладают властью крестить, возлагать руку и посвящать. Еретику же не позволительно ни посвящать, ни возлагать руку, равно как и крестить и совершать что-либо святое и духовное, ибо он чужд духовной и благотворной святости». (Epistola ad Gyprianum, n. Vil. Migne. Curs. compl. Series latina tom. III, p. 1161).

Св. Ириней, епископ Лионский писал: «Где церковь, там и дух Божий, а где Дух Божий, там церковь и всякая благодать, а Дух есть истина. Посему кто не причастен Его, не питается для жизни от сосцов матери, не пользуется чистейшим источником, исходящим от тела Христова, но выкапывают себе сокрушенные колодцы из земных рвов и пьют гнилую воду из грязи, удаляясь веры церкви, чтобы не обратиться, и отвергая Духа, чтобы не вразумиться». (Книга 3, гл, 4, стр. 279).

Св. священномученик Киприан, епископ Карфагенский говорил: «Если она (церковь) есть единственный кладезь воды живой, находящийся внутри, то поставленный вне не может освящаться и оживляться от той воды, все употребление и питие которой уступлено находящимся внутри (Твор. Выпуск второй, Письмо к Магну, стр. 312, изд. 1860 г.). Он же говорит, что крестить и даровать отпущение грехов могут лишь предстоятели церкви, утверждающиеся на евангельском законе и Господнем постановлении, a вне церкви ничто не может быть ни связано, ни разрешено, так как нет там никого, кто мог бы вязать и решить». (Письмо к Юбьяну о крещении еретиков. Тв. вып. Второй, стр. 288).

Святой Василий Великий: «Хотя начало отделения было вследствие раскола, но отступившие от церкви не имели на себе благодати Св. Духа, так как преподаяние оной оскудело по пресечении преемства и хотя первые отделившиеся имели рукоположение от отцов, и через возложение рук их получили духовное дарование, но отторгнувшиеся, сделавшись мирянами, не имели власти ни крестить, ни рукополагать, и не в состоянии были передавать другим благодать Св. Духа, от которой сами отпали» (Творения, т. VII, стр. 7).

Отрицательный взгляд указанных отцов и учителей церкви на еретические таинства не был только их частным взглядом. Такого взгляда держались и целые поместные церкви, что и выражали иногда на своих соборах. Так, Карфагенский собор в 254 году, в своем послании к Нумидийским епископам писал: «Соглашаться, что у еретиков и раскольников есть крещение, значит одобрять их крещение… Кто мог крестить, тот мог дать и Св. Духа. Если же не может (еретик) дать св. Духа, потому что, находясь вне церкви, не пребывает с Духом Святым; то не может и крестить и приходящего, так как крещение одно, и Дух Святой один, и церковь поначалу и требованию единства (origine et ratione unitatis), основанная Христом Господом на Петре, одна. Отсюда следует, что, так как у них все ничтожно и лживо, то мы и должны заключить и понять, могут ли дать благодать те, которые суть противники Господа и названы антихристами» (Твор. свмч. Киприана, вып. второй, стр. 277. Послание к епископам Нумидии о крещении еретиков).

Другой Карфагенский собор, бывший два года спустя, высказался: «У еретиков вера лживая и все совершается ложно. Помазует во имя Христово антихрист, благословляет проклятый Богом,… призывает Бога хулитель, исполняет обязанности священства непосвященный, воздвигает алтарь святотатец«… «Крещение еретиков не истинно… поскольку и сами предстоятели их суть ложные христиане и ложные пророки»… «Все, что совершают еретики и раскольники, есть дело плоти» (Sententiae episcoporum, LXXXII de haereticis baptisandis. Migne. Sbid, tom. III, p.p. 1051–1052, 1055–1057).

Неизбежным выводом из всех таких отрицательных суждений, касательно совершаемых еретиками и раскольниками таинств, было следующее положение: «Всех обращающихся в церковь еретиков и отступников нужно крестить, а тех из них, которые кажутся рукоположенными, принимать в качестве мирян» (Твор. свмч. Киприана, вып. второй, стр. 282. Письмо к папе Стефану).

Нельзя не видеть в этом положении той мысли, которую настойчиво всегда старался сделать общеобязательной сам предстоятель Карфагенской церкви епископ Киприан, говоривший: «Все обращающиеся к церкви от какой-бы то ни было ереси должны быть крещаемы единственным законным крещением церкви» (Письмо к Помпею. Твор. вып. второй, стр. 310).

Мысль эта, авторизованная целыми 3-мя Карфагенскими соборами, несомненно, была принята большинством предстоятелей африканских церквей тем с большей готовностью, что буквальное подтверждение ее можно было находить в церковном законодательстве. В правилах св. апостол постановлено: «Епископа или пресвитера, принявших крещение или жертву еретиков, извергать повелеваем. Кое бо согласие Христово с велиаром или какая часть верному с неверным» (Правило 46). «Епископ или пресвитер, аще по истине имеющего крещение вновь окрестит или аще от нечестивых оскверненного не окрестит, да будет извержен, яко посмеивающийся Христу и смерти Господней, и не различающий священников от лжесвященников (Правило 47).

Совокупность всех этих данных, повидимому, ясно говорит, что христианская церковь первых трех веков самым решительным образом отрицала значение всех таинств, совершавшихся в отпадших от нее неправославных обществах, признавая их недействительными, безблагодатными. Но было бы ошибкой с нашей стороны, если бы мы остановились только на таком именно заключении и умолчали о других не менее важных фактах церковно-исторического и церковно-канонического характера, освещающих рассматриваемый нами вопрос с другой стороны и разрешающих его с неменьшей авторитетностью.

Но, прежде чем, приступить к изложению этого рода данных, считаем нужным сделать несколько кратких, но существенно-важных замечаний по содержанию выше приведенных нами святоотеческих свидетельств, коими отрицается благодатное значение еретических и раскольнических таинств.

Во-первых, как ни решителен и ни авторитетен был взгляд вышеуказанных отцов и учителей древней церкви на совершаемые в неправославных обществах таинства, он не имел решающего значения в вопросе о способе принятия в церковь еретиков и раскольников не только для последующего, но даже и для тогдашнего времени; многие поместные церкви и даже некоторые из предстоятелей африканской церкви, где происходили Карфагенские соборы, отвергшие окончательно действительность еретических и раскольнических таинств, продолжали оставаться при особом мнении и принимали в церковь некоторых неправославных без перекрещения, только чрез возложение рук. Это обстоятельство дало повод блаженному Иерониму Стридонскому сделать впоследствии следующее замечание: «Старался блаж. Киприан избежать обычно посещаемых озер и не пить воды чужой; с целью, отвергая крещение еретиков, он при тогдашнем римском епископе Стефане, который был двадцать вторым, считая от блаженного Петра, составил по этому предмету собор африканский. Но старание его осталось тщетным. Те же самые епископы, которые, вместе с ним постановили перекрещивать еретиков, возвратившись потом к древнему обычаю, издали новое определение. Что делать? Наши предки передали нам так, а их передали им иначе» (Творение т. IV, стр. 90–91, изд. 1868 года).

Во-вторых, сам священномуч. Киприан, при всем своем крайне отрицательном отношении к еретическим таинствам, признавал свой взгляд лишь делом своего личного убеждения и был далек от того, чтобы придавать ему значение, безусловно, обязательного для всей церкви правила. Энергично отстаивая пред епископом Римским Стефаном свой взгляд, он писал ему: «В этом деле мы никого не принуждаем, никому не даем закона, потому что всякий предстоятель свободен управлять своей церковью по своей воле, имея дать отчет в своем действовании Господу» (Твор. т. I, стр. 284).

В третьих, мысль священномученика Киприана, a равно вместе с ним и других, о необходимости перекрещивания всех еретиков и раскольников была признана неправильной, так что в ней ему самому, впоследствии пришлось раскаяться. Так, в Феатроне (Исход 6, гл. 163, изд. 1720 г.) пишется: «Около крещения еретиков, святого Киприана погрешение бысть, иже всех от ереси приходящих и возвращающихся к церкви паки крестить должно глаголаше. Бысть в сем деле великий собор в Карфагене, иже прегрешение Киприаново утверди». Затем, в книге Барония под летом 258, на л. 251 об. читаем: «Пишет, Августин (о крещении против донатистов книга 2-я, глава 4 и епистолия 48), яко мнози епископы в Африке, сего святого Киприана о крещении учения не похвалиша и о самом имать надежду, яко прежде смерти о сем покаяся».

В четвертых, Апостольскими 47 и 48 правилами отрицается крещение и священство не у всех безусловно еретиков, но только у тех, которые или не веруют в Пресвятую Троицу или крестят неправильно. Преп. Федор Студит относительно сего писал: «Прими во внимание, что апостольское правило называет еретиками тех, (кои) не крещены и не крестят во имя Отца и Сына и Святого Духам (Твор. ч. I., письмо 40, стр. 256). А Большой Московский собор 1667 года высказался о сем так: «Оные (апостольские правила) крещения и жертву еретическу, и крещение во едино погружение, явно есть о тех еретиках глаголят, иже веры Божия отнюдь отчуждишася, ихже и последующие правила повелевают крестить; а не о тех иже крещаются во имя Отца, и Сына, и Святого Духа; противятся же иными некиими расколы или ересьми» (Кн. Соб. Деяний 1667 года, лист 67).

Указанные в настоящих замечаниях факты уже сами по себе, помимо всяких других каких-либо соображений, ясно показывают нам, на какой зыбкой почве держался взгляд древних защитников перекрещивания всех еретиков и раскольников, и как мало было надежды на то, что этот взгляд получит в будущем господствующее положение. Но особенно это становится для нас ясным тогда, когда мы обращаемся к древним же противникам сего взгляда и к определениям вселенских и других соборов, касательно образа принятия в церковь, обращающихся к ней еретиков и раскольников.

Первым горячим противником перекрещивания всех еретиков, а вместе с тем и защитником действительности совершаемых ими таинств, был св. Стефан, епископ римской церкви. Из-за сего предмета он имел горячий спор с св. Киприаном и писал последнему несколько посланий, в которых старался доказать неправильность его взгляда на совершаемое еретиками таинство св. крещения. К сожалению, из этих посланий не уцелело ни одного, кроме нескольких отрывочных выражений из них, сохранившихся в посланиях святого Киприана и Фирмилиана. Трудно и почти совсем невозможно на основании одних этих отрывков определить цельность взгляда св. Стефана на спорный вопрос, – несомненно, лишь одно, именно то, что он признавал действительность преподаваемого еретиками таинства св. крещения и посему был решительно против того, чтобы при вступлении их в церковь вновь совершать над ними крещение. В подтверждение сего достаточно указать на следующие его выражения: «Если кто будет приходить к вам от какой-либо ереси, да не вводится ничего нового, кроме того, что предано, а именно да возлагается на него рука в покаяние"… «Апостолы запрещали крестить тех, которые приходят от ереси к хранить сие заповедали потомкам». «Так многополезно имя Христово, что кто бы ни был крещен во имя Христа, тотчас же получает благодать Христову» (Твор. св. Киприана, ч. I, стр. 293, 301, 327).

Св. Дионисий Великий, архиепископ Александрийский, в 7-м своем письме к Дионисию и Стефану, предстоятелям римской церкви писал: «Тех, которые крещены во имя трех лиц: Отца и Сына и Св. Духа, не следует перекрещивать, хотя бы они и крещены были еретиками, если только еретики эти исповедуют три Лица. А над теми, которые обращаются ко святой церкви от других ересей, пусть совершаемо крещение» (Твор. его, изд. 1900 г., стр. 58).

Опатат, епископ Милевийский, имя которого бл. Августин ставит на равне с Киприаном, Иларием и Амвросием, решительно заявлял, что крещение у раскольников донатистов, с коими он полемизировал, само по себе хорошо и есть действительное крещение. Обращаясь к названным раскольникам, он говорил им: «мы принимаем ваше крещение за действительное… (оно) само no себе хорошо» (Раскол Донатистов Н. Кутепова, стр. 80).

Блаж. Иероним Стридонский, в разговоре против люцифериан, сопоставляет таинство священства с таинством крещения и доказывает, что как крещение, совершаемое в неправославных обществах, повторять не позволительно, так точно не позволительно повторять и преподанные там рукоположения. «Столько же не нужно вновь освящать тех, которые крещены ими». «Если крестящий не мог повредить своей верой крещеному, то поставляющий не мог своей верой осквернить поставленного священника» (Твор. его т. IV, стр. 74).

Св. Иоанн Златоуст, отрицая, вообще, действительность таинств, совершаемых вне православной церкви, однакоже, находит вынужденным себя признать действительность святого крещения в тех неправославных обществах, кои, не имея законных епископов, окормляются одними бегствующими священниками. «Церковь Божия есть, якоже глаголет Писание, говорит названный святитель, вертоград заключен и источник запечатлен, и того ради невозможно нигде же тайно совершаться только в единости церкви Божией, ея же между сонмище еретическими несть; тогда и тайны ни единые в них несть разве крещения святого от них, еже тако есть достойно, яко крещаемого от них егда приходит к соединению церкви, паки крестить нетребе; аще ли не приидет к церкви, ничесоже ему несть полезно» (Толк. Ап., л. 548 об.).

Блаж. Августин, подробно исследовавший данный вопрос, писал: «Как отверженный народ иудейский мог иметь закон благой, так и отверженное общество еретиков может иметь благое таинство» (Contra Cresconium lib. I, cap.. XXXIV, Migne. Ibid. tom XLIII, p. 466).

«И в нечестии еретиков сохраняется целость христианского крещения"… «Крещение Христово, сообщаемое и принимаемое у еретиков, не может оскверниться их нечестии» (De baptismo I. h. V. cap. II–III. Migne. ibid. tom. XLIII, p. 178).

«Крещение есть действительное таинство и у донатистов». «Правильное крещение может быть и вне церкви, не только у раскольников, но и у еретиков». «Еретики не имеют одной веры с церковью. Но могут иметь одно с церковью истинное крещение, подобно тому как Самаряне, разнясь с Иудеями в вере, имели общее с ними обрезание». «Крещение раскольников есть истинное крещение Иисуса Христа, а потому действительно» (Н. Кутепов. Раскол донатистов, стр. 182, 273, 122).

Действительность, а вместе с тем и неповторяемость таинства крещения, по учению бл. Августина, обусловливается не столько тем, где и кем оно совершается, сколько тем, как и во имя кого оно совершается. «Крещение, объясняет он, учреждено Богом Христом, потому совершенное соответственно учреждению Господню, во имя Св. Троицы, оно есть Его собственность; люди только преподают оное и в этом случае поступают, как управители чужой собственностью. Но должно различать таинство само по себе (как известное внешнее действие) и благодать или силу таинства (grutia, virtus), которая независима от качества или душевных свойств совершающего таинство, так как спасение основывается не на человеческой заслуге, а на Христе. Таинство, как внешнее действие, Бог дает и через злого, благодать же или virtus через Себя Самого, или через посредство Святых. Посему как не уничтожаются действительность и истинность таинства грехами совершающего оное, так не уничтожаются оные и грехами приемлющего; еретики суть те же грешники (ticti christiani), не сохранившие закона и веры, и заповедей Господних или любви, которая есть исполнение закона; а если святость таинства не оскверняется (non poluit) грехами человека вообще, то она не может оскверниться и грехом еретика, когда он совершает таинство по Господню учреждению.

(См. О принятии неправославных христиан в православную церковь. А. Серафимова. Труды Киевской духовной Академии 1864 года, т. II, стр. 316–317).

Должно, впрочем, заметить, что действительность и неповторяемость бл. Августин признавал не за одним только крещением, но и за другими, так называемыми, неповторяемыми таинствами: миропомазанием и хиротонией, совершаемыми в неправославных обществах. Так, отвечая на вопрос некоего Федора касательно образа принятия в церковь донатистских клириков, он писал: «Хиротония, полученная донатистским духовенством, может служить на пользу церкви. При обращении к ней донатистов должно признать действительными в них святое крещение, благодать хиротонии, иноческие обеты». «Я не соглашаюсь, говорил в другом случае бл. Августин и с теми, которые думают, что отступивший от церкви, хотя не теряет крещения, но теряет право крестить, так как и таинство священства не повторяемо. Поэтому если донатистские клирики возвращаются к церкви, их не должно перекрещивать или рукополагать вторично». (Н. Кутепов. Ibid, стр. 119, 112). «Нельзя указать никакой причины, почему тот, кто не может утратить самого крещения, в состоянии потерять власть преподавать его. To и другое есть таинство и то и другое сообщается человеку некоторым посвящением: то, когда он крестится, a это, когда он рукополагается, а потому ни то, ни другое в кафолической церкви повторять непозволительно. Ибо если когда приходящие оттуда (т. е. от отпадших), даже предстоятели, по исправлении заблуждений раскола, ради блага мира принимаются и признано бывает нужным, чтобы они исполняли те же обязанности, какие исполняли и прежде, то они не рукополагаются снова; но как крещение в них, так и рукоположение пребывают целыми, поскольку погрешность была в отпадении, которое исправлено миром единения, а не в таинствах, которые, где бы ни были остаются теми же» (Contra epistolam. Parmeniani, lib. II, cap. XIII. Migne Ibid., tom XLIII, p. 70)

С решительностью настаивая на мысли, что не должно повторять неповторяемых таинств, бл. Августин иллюстрирует эту мысль следующими весьма яркими примерами, взятыми из жизни воинской. «Свойственное людям в расколе нечестие мы презираем, но крещение Христово почитаем повсюду; ибо если изменники уносят с собой знамена императора, то по их наказании и исправлении, знамена эти, если сохранились целыми, в целости принимаются и обратно» (Epistola LXXXII, n. 9. Migne Ibid. tom. XXXIII p. 301).

«Как божественное учреждение или Господня собственность, таинство крещения всегда, где бы ни было совершаемо, в церкви, или вне ее, кладет на человека неизгладимую печать или знак, который не может быть истреблен и не требует возобновления, подобно тому воинскому знаку, который выжигается на руке римского воина для напоминания ему о его обязанностях, который делает известными беглецов и повергает их наказанию, и который, будучи раз отпечатлен законным ли полководцем, или бунтовщиком, не изменяется и не возобновляется у пойманного беглеца. Из всего этого следует, что крещение собственность церкви или Господа, может быть и вне церкви, как и в самой церкви могут быть грешники, скрытые еретики, или собственность дьявола и потому ошибочно противное мнение И св. Киприана, т. е., что вне церкви нет крещения, что крещение неотделимо от Церкви» (См. А. Серафимова Op. cit. Труды Киевской духовной Академии 1864 года, т. II, стр. 317–318).

Признавая и доказывая, таким образом, действительность таинств, совершаемых в неправославных обществах, бл. Августин не допускает, однако же, возможности спасения вне церкви, которая одна владеет даром блаженной жизни. «Вне церкви, говорит он, можно иметь все, только не спасение. Вне церкви можно иметь духовный сан, таинства, аллилуйя и аминь (литургия), Евангелие, веру и проповедь во имя Триединого Бога, но спасение можно обрести только в кафолической церкви» (Н. Кутепов. Ibid., стр. 265). «Хотя бы еретик, учит он и был крещен крещением церкви, или крещением Господним, он не получает от крещения никакой пользы для своего спасения, пока находится вне церкви; благодать крещения остается в нем как бы связанной и связывает его самого, т. е. делает его безответным преступником, как и всякого грешника, находящегося в общении с церковью, или точно также, как делает безответными и усиливает осуждение язычников познание их об истинном Боге, – остается бесплодной благодать таинства для еретика и служит лишь к его погибели, именно по причине извращения образа мыслей его и противления церкви и Господу. Но, как скоро еретик или раскольник обращается к православной церкви, искренно раскаивается в своем заблуждении и через возложение рук епископских или пресвитерских в покаянии, силой новой благодати Св. Духа получает отпущение прежних грехов и новые благодатные силы ко спасению, – именно дар любви, которой он не имел, – с той поры также начинает действовать во спасение и благодать таинства крещения, доселе сдерживаемая грехом» (Н. Кутепов. Ibid., стр. 83–84). «Кто отделяется от церкви, пишет бл. Августин, тот теряет плоды союза с ней и лишается благодати; равно кто родился и воспитался вне соединения с церковью, тот хотя бы и запечатлен был таинствами, не получает от них благодатной силы и освящения. Но если тот и другой возвращаются в церковь, то над ними не должны повторять неповторяемых таинств, потому что им не доставало ни самих таинств, а только их спасительного действия. Для совершения таинства нужно одно, чтобы оно совершено было законно; a вера и любовь нужны для того, чтобы оно имело спасительное действие на приемлющего. Так, если над крещенным произнесены евангельские слова: во имя Отца и Сына и Св. Духа, то таинство совершилось; но оно бесплодно для неверующего, пока он не уверует, для еретика или раскольника, пока не соединится с церковью, от которой отделен духовно; вообще – для порочного и небрегущего о своем спасении грешника, пока он не обратится к Богу с покаянием» (Жизнь и твор. бл. Августина, изд. 1855 г., стр. 115). «Крещение есть действительное таинство у донатистов; но оно не вводит их в царство Божие. Вопрос не о том, где есть истинное крещение, – где оно приносит пользу. Деньги хороши сами по себе и хорошими остаются в руках вора; но из этого не следует, что тот, кто хочет иметь деньги, должен вступить в общение с ворами. Все дело зависит от доброго употребления. Один и тот же свет для здоровых глаз составляет наслаждение, а для больных мучение, одна и та же пища для одних здорова, а другим причиняет болезнь, одно и то же лекарство одних вылечивает, а другим только вредит. He то же ли бывает и с таинствами. И таинства не всем принявшим их приносят пользу. Апостол Павел говорит: «добр закон есть, аще кто его законно творит» (Тим.1:8). Можно иметь закон, но не исполнять его должным образом… Вы имеете правильное крещение, но имеете его в наказание и осуждение» «В донатистском крещении сообщается ли прощение грехов. Если мы, говорит бл. Августин, ответим утвердительно, то они говорят: «следовательно у нас есть св. Дух и истинная церковь, потому что вне церкви Дух Св. не прощает грехов; если ответим отрицательно, тогда они спрашивают нас: «почему же мы не перекрещиваем переходящих к нам донатистов. Я отвечу: где нет любви, там нет и прощения грехов. Так как Симон (маг) после крещения согрешил, то он не имел части в царстве Божием. Хотя крещение и есть возрождение, но чрез него схизматику только тогда прощаются грехи, когда он возвращается к церкви; тогда в нем оживет благодать крещения, которое он уже получил и которое не может быть повторено над ним (Н. Кутепов. Ibid., стр, 182, 124).

Таково, в сущности, учение бл. Августина о значении таинств, совершаемых в обществах неправославных. Громадное преимущество его пред учением, противоположенным ему, заключается, прежде всего, в том, что им подтверждается величайшее достоинство не только самой в себе церкви и всего сохраняющегося в ее недрах, но и тех ее священнодействий, которые, составляя ее собственность, совершаются вне ее, отпавшими от нее непокорными ее чадами. Если, по учению св. Киприана и других разделявших его взгляд, еретические и раскольнические таинства суть ничто, скверна, то по учению бл. Августина, они, напротив, – благодатные действия, хотя и бесполезные для прерывающих вне церкви.

Это учение бл. Августина имело огромное влияние на его современников и что особенно важно, в основных своих пунктах вошло в одно из правил канонического кодекса православной церкви.

От V-го века сохранился памятник, на котором живо и точно отразился взгляд бл. Августина на преподаваемые еретиками и раскольниками таинства. Этот памятник известен под именем «Ответы православным» («Άπόκρισεις») В нем, между прочим, содержится следующий вопрос: «Если ложно и суетно крещение, преподаваемое еретиками, то для чего православные прибегающего к православию еретика не крестят, но оставляют его при ложном крещении, как бы при истинном? А если он получил от еретиков и рукоположение, то и сие принимают как твердое. Каким образом и принятый, и принявшие могут не подлежать укоризне?» Ответ на это дается такой: «У еретика, приходящего к православию, погрешительное исправляется: в лжеучении – переменой образа мыслей, в крещении – помазанием св. мира, в хиротонии – возложением рук (τῆς δε χιροτονίας τῇ χειροθεσίᾳ). И, таким образом, ничто из прежнего не остается неразрешенным» (См. Богословский Вестник 1897 г. окт., стр. 26).

Изложенный взгляд бл. Августина на совершаемые неправославными таинства, как на действительно благодатные священнодействия, мог находить себе поддержку и в постановлениях прежде бывших соборов. Еще Арелатский собор, бывший в 314 году, в котором принимали участие около 200 епископов, постановил, что крещенных, хотя бы и еретиками, но согласно Господню установлению, во имя Св. Троицы, должно принимать в церковь без крещения, через одно возложение рук (Fleurу. Histoire ecclesiastique tom. III, p. 46).

Лаодикийский собор правилом 7-м и 2-ой Вселенский собор заповедуют некоторых еретиков принимать чрез миропомазание (прав. 1), а І-й Вселенский правилом 8-м предписывает принимать клириков от раскольников новатиан в их санах чрез одно возложение рук.

Церковно-каноническое подтверждение взгляд бл. Августина получил в 68 правиле Карфагенского собора, бывшего в 418 году. Правило сие читается так: «в малолетстве крещенные донатистами не могшие тогда познати, колико гибельно заблуждение их, по достижении возраста, способного к размышлению, познавшие истину, и безумием их возгнушавшиеся, по древнему чину, возложением руки да приемлются в кафолическую Божию церковь. Нарекание прежнего заблуждения не должно быть препятствием принятию их в чин клира, когда они, приступив к вере, истинную церковь признали своей, и в ней уверовав во Христа, приняли таинства Троицы, которые, как явно есть, все истинны и святы и Божественны, и на которых утверждается все упование души, несмотря на то, что предварившая дерзость еретиков безрассудно стремилась нечто предать противное под именем истины. Сие просто, как учит св. апостол, глаголя: един Бог, едина вера, едино крещение (Еф.IV), и то, что единожды преподавать должно, не позволительно вновь воспринимать. Сего ради по предании анафеме имени заблуждения, возложением руки да приемлют в едину церковь, которая, по реченному, есть голубица (Песнь гл. 11–10), единственная матерь христиан, и в которой спасительно приемлются все таинства вечные и животворящие, впрочем, пребывающих в ереси, подвергающие великому осуждению и казни. Что во истине светлее препровождало бы их к вечной жизни: то в заблуждении становится для их более омрачающим и обсуждающим» (Кн. Правил, стр. 227–228).

Существенным содержанием сего правила служат именно те самые начала, которые с особенной глубиной и подробностью раскрыл бл. Августин в своих сочинениях, а именно: таинства церкви, как учреждение божественное, святы и неповторяемы, но тщательны лишь для тех, кто состоит в союзе со св. церковью, которая суть едина, посему и крещение, как учреждение божественное, не теряет характера таинства, когда правильно совершается вне церкви лицом неправославным, но и не доставляет спасение приемлющему оное; оно становится спасительным тогда, когда неправославный обращается в православную церковь и получает в покаянии отпущение грехов при возложении рук епископских или священнических.

Доселе еще можно было объяснить причину присоединения неправославных к церкви без повторения над ними крещения одним лишь благоусмотрительным снисхождением к ним церковной власти, как это и объяснил в свое время св. Василий Великий (См. его 1 и 47 правила). Карфагенский собор 68-м правилом совершенно устранил такое толкование, объяснив, что причина принятия в церковь некоторых неправославных чрез миропомазание или чрез одно возложение рук, без крещения, лежит не в указанном св. Василием Великим обстоятельстве, а в том, что преподаваемое неправославными крещение суть едино с крещением церковным и потому отнюдь не должно быть повторяемо: «то, что единожды преподавати должно, непозволительно вновь воспринимати».

Замечательно, что 1-ое и 47-ое правила св. Василия Великого, где высказывается взгляд близкий к взгляду св. Киприана на преподаваемое неправославными таинство крещения, считается отмененным 7-м правилом 2-го Вселенского собора. Так, в объяснении Зонарой 47 правила св. Василия Великого читаем: «Здесь святой определяет, что новатиан, приходящих к церкви, должно крестить, на ряду с прочими, потому, конечно, что они мыслят одинаково с Маркионом. А 7-ое правило 2-го собора, исчисляя тех, которых должно принимать только помазанием, присоединяет к ним и новатиан. И это правило без сомнения должно иметь более силы, как позднейшее и соборное; при том же Василий Великий изрек свой ответ не как правило, но высказав свое (личное) мнение по вопросу, затем прибавил, как бы и сам не был тверд относительно того, о чем был спрошен: «итак, аще сие угодно будет, то должно собраться множайшим епископам и тако изложить правило, дабы чрез правило, изложенное большим числом епископов, и действующий был безопасен, т. е. чтобы таким образом и крестившему тех, о коих говорится, не было опасности, как поступившему против правил, и ответствующий вопрошающим о таковых имел вследствие правила достоверное основание» (Прав. Св. От. с тол., стр. 304).

Между тем 68-ое правило Карфагенского собора не только никогда не отменялось, но, напротив, получив подтверждение в 95 правиле Вселенского собора, оно и доныне не перестает служить одним из важнейших канонических оснований для признания действительности таинств, преподаваемых неправославными.

В духе сего правила писал и бл. Симеон Солунский. На вопрос одного епископа: «от чего обращающийся от отступничества только помазуется миром, а не перекрещивается», ответил: от того, что крещение сообщает человеку бытие о Христе, a миро-жизнь, согласную с волей Христа, дыхание, святыню и запечатление… В крещении получают (люди) благодать воскресения Христова и нетления, и облекаются во Христа, а в миропомазании получают его освящение и печать Духа… Божественную печать и освящение, которым он (обращающийся отступник) злоупотребил, мы обновляем опять Божественным миром, обновляясь в нем сами» (Литургические писания отцов церкви». Ч. 3, стр. 154–155, изд. 1857 г.).

В таком же смысле писал патриарх Антиохийский Макарий в 1657 году нашему патриарху Никону о латинах: «Латинян не должно перекрещивать: они имеют священство и принимают все 7 таинств и все 7 Вселенских соборов, поклоняются святым мощам и иконам, и все они крещены правильно во имя Отца и Сына и Св. Духа, с призванием Св. Троицы. Перекрещивать их значило бы впадать в ересь второкрещенцев и противоречить символу веры, где сказано: «исповедую едино крещение». Мы принимаем их священство и никогда не хиротонисуем вновь латинских священников при обращении их в православие; также должны признавать их крещение. Они только схизматики, а схизма не творит человека неверным и некрещеным, а творит только отлученным от Церкви» (История Русской церкви митрополита Макария, т. XII, стр. 197).

Этот отзыв патриарха Макария важен для нас тем, что он вскоре же был подтвержден целым Великим Московским собором 1667 года, запретившим повторение крещения над латинами при переходе их в православную церковь (См. Соборное Деяние 1667 г., гл. 6, л. 56–70).

В таком же смысле писали в своем послании восточные патриархи: «Крещение полагает неизгладимую печать». Ибо невозможно перекрещиваться правильно однажды крестившемуся, хотя бы он после сего наделал тысячу грехов или даже отвергся от самой веры. Желающий обратиться ко Господу воспринимает потерянное сыноположение посредством таинства покаяния… Мы почитаем – крайне ложным и нечистым то учение, будто-бы несовершенством веры нарушается целость и совершенство таинства. Ибо еретики, которых принимает церковь, когда они отрекаются от своей ереси и присоединяются ко вселенской церкви, получили крещение совершенно, хотя имели веру несовершенную, то их не перекрещивают» (Послание восточных патриархов св. всероссийскому Синоду от 1723 г., чл. чл. 16 и 12).

Правда, под влиянием невыносимо тяжкого положения православных востока, благодаря гнету и всевозможным оскорблениям со стороны иезуитов¹, иерархи востока

изменили древний обычай в принятии западных христиан и на соборе Константинопольском в 1756 г. постановили новое правило: принимать их в православную церковь не иначе, как чрез крещение. Но это временная мера строгости, вызванная особенными обстоятельствами времени, конечно, не может иметь обязательной силы на все времена, как правила и обычаи православной церкви, бывшие в ней от XII до половины XVIII столетия. Это сознают в настоящее время и восточные иерархи², и принимают иногда римских католиков без крещения, чрез одно миропомазание. Так именно принимаются в Птолемаидской области католики арабы³; а в 1861 году сам Константинопольский Синод принял чрез миропомазание сирийских мелхитов, некогда бывших в общении с православной церковью, но после отступивших к церкви западной и опять обратившихся к православию⁴. Наконец, этот же взгляд на крещение и хиротонию еретиков разделяется и нашими православными богословами не только светскими, но и духовными. Так, напр., архиепископ Сергий о несторианах и евтихианах говорит, что благодать Св. Духа не отступала и не отступает совершенно от священства этих еретиков и от миропомазанных этим священством христиан (Беседы, стр. 179).

Итак, из сделанного нами сравнения двух противоположных взглядов на совершаемые еретиками и раскольниками таинства, видно, что, несмотря на величайший авторитет некоторых древних отцов и учителей церкви, отрицавших всякое значение названных таинств, церковь не разделила их взгляда, а приняла другой взгляд, противоположный оному. А это дает нам полное основание сделать такое общее заключение, что безусловное отрицание действительности таинств может иметь место по отношению только к таким еретикам, которые отвергают основной христианский догмат о Св. Троице и извращают таинство крещения; по отношению же к другим неправославным обществам, не так далеко уклонившимся от православной церкви и имеющим правильное совершение таинств, церковь не считает заблуждения их такими, чтобы они по самому существу своему всегда и, безусловно, лишали крещение и хиротонию их (т. е. еретиков) благодатного значения.

Алексий, Архиепископ Владимирский и Суздальский