Отделение 5-e даосизм, его элементы, школы, распространение св. книг, их особенности, значение буддизма, маздеизма, магизма

Культурное историческое значение даосизма и особенности, взгляды разных ученых (Потье, Эдкинса, Бальфура и др.), важность даосских текстов – Лао-цзы и его учеников Мяо-мо, Ди-цзюнь, Чжан-цзы и др., влияние буддизма, сабеизма, маздеизма, магизма в формации астрономии и астрологии; выводы Фабера, издание Бальфура и М. Мюллера

После буддизма, даосизм или даосская школа, представляет интерес и значение для христианского ученого и миссионеров в особенности, по самостоятельной и сложной силе, не позволяющей смешивать оную с прочими, как в памятниках литературы и особенностях языка, так и в самом содержании внутреннем и способах раскрытия вне. Даосизм имеет свою историю, философию, догму, внешний культ религиозно-государственный, свою ифику и политику; это как бы китайский протестантизм, вырабатывающийся из многообразных влияний и материалов чужеземных и своих отечественных, имеет свое течение мысли и жизненной деятельности. В течении столетий, он настолько окреп и сформировался, что в теоретическом направлении составил и получил своеобразный канон св. книг, отличный от других. Несмотря на многие общие исследования ученых или по частным предметам, даосизм имеет еще много загадочного для серьезного наблюдателя течений и симптомов восточного китайского мира. Нет сомнения, что европейский культурный гений, чрез него и в нем, совершит свое влияние и поможет перерождению исстари сформировавшихся и укоренившихся взглядов и направлений ему несродных; христианству в особенности предстоит чрез даосизм – успех и священным книгам – Библии, христианским Богослужебным и другим, является возможность мало-помалу войти в силу и народное употребление. Даосизм – не только философия, но и религия, имеющая свою иерархию чиновно-ученую и государственную, в её руках – право юристов, толкование законов, совершение обрядов священно-национальных, особенно стоящих в связи с астрономией и астрологией унаследованную и своеобразно сохраняемую с глубокой древности; даосы суть маги, гадатели, основывающие свои наблюдения и выводы на древних обрядниках и системах натурфилософских; они имеют свои храмы и монастыри, своеобразный культ, круг идей, своих богов и богинь. Индия, Аравия, Ассуро-Вавилония и Персия с их древними системами верований и строем жизни, в даосизме получают свое объяснение; благодаря ему могут быть объяснены многие древние отрывки философии и религии, живущие в Китае доселе; поэтому, сравнение некоторых священных книг браманизма, маздеизма, приводит европейских ученых к необходимости давать кажущемуся сходству действительное сродство, взаимообщение и влияние. Потье, посвятивший мемуар о Дао-дэ-цзин Лаоцзы, находит в нем несомненные признаки заимствований из Упанишад, которых сходные места текста санскритского и персидского он помещает рядом с китайским текстом и его так или иначе объясняет. Прочие ученые – Эдкинс, Бальфур, Фабер, Шлегель, А. Ремюза, Ваттерс, и другие, коих указаниями, взглядами, примечаниями пользуемся или имеем в виду, имеют каждый более или менее своеобразный взгляд на предмет в его общем очертании, или детальном исследовании. Отдельные труды русских ученых В. П. Васильева, о. арх. Палладия, С. М. Георгиевского, или помещенные в Восточн. Сборнике и Трудах членов Пекинской Миссии, дают о даосизме особенные понятия, которых мы не касаемся, пользуемся, известиями исключительно иностранными и преимущественно новейшими в их извлечении в русском переводе. Останавливаясь на подробностях в раскрытии даосизма, его истории, учении, и прочих сторон, не думаем уклоняться от предмета главного исследования, но еще более содействовать установлению начал более или менее незыблемых, при помощи коих с успехом могут быть распространяемы идеи христианства и достигаться лучшие переводы Св. Писания. Знакомство с каноническими даосскими книгами, хотя поверхностное, дает возможность миссионерам пользоваться сродными элементами и устранять все враждебное и несогласное с принципами и обычаями христианства. Даосские тексты мудрецов неоспоримо имеют много в себе привлекательного, и поучительного, но вместе и опасного для истины, коими христианский проповедник и учитель может удобно и легко пользоваться, если не в оригинале, то в английском или французском и немецком переводе; мы даем некоторые отрывка лучших рассуждений по-русски. Таков даосский словарь, имеющий своеобразности в понятиях, нами вкратце переведенный, а о слове Дао – его толковании у Лаоцзы, китайских ученых и некоторых европейских (Потье) дается специальное рассуждение тоже в переводе русском. Сообщая отрывки из Дао-дэ-цзин приводим и другие – «о наградах и наказаниях» Лао-цзы, его учеников Мяо-Мо «о Дао», Ди-цюань «о тайной добродетели», диалоги Чжан-цзы «о жизни, – смерти, – бессмертии и смертный одр мудреца» и изложение содержания разных книг того же философа по Бальфуру. По своеобразности даосских понятий о рае и аде, наряду с их изложениями, представляется и другая картина собственно буддийских понятий о том же предмете. При обзоре элементов философии, религии даосов особенное внимание обращаем, на общую характеристику сабеизма, магизма, маздеизма и парсизма, поскольку китайцы находились под их влиянием и выработали свои системы. Истории утверждения в Китае выходцам магам, гебрам – огнепоклонникам, нередко смешиваемым в китайских словах, под названиями »Бо-сы«, »Янь" и др., отводим несколько специальных рассуждений, с обзором и их св. книг; прилагаем также словарь астрономический китайский; в названиях планетных созвездий, паранателлонов и звезд обнаруживается чрезвычайный интерес и тонкий анализ народной жизни, его нравов, понятий, имеющих силу и живучесть доселе. Деление сего календаря лежит в основании как государственной, так и религиозно-нравственной и хозяйственной жизни китайцев вообще. Можем заметить, что в небе китайской сферы развертывается лучшая живая и своеобразная, постоянная, неизменная картина народа китайского в его девственной простоте и обличии, под влиянием священных законов и явлений природы. По истории даосизма древнего, до новых времен и установления канона св. книг этой школы, важны труды и выводы Г. Фабера, которые и воспроизводим по-русски; к сожалению, подробно перечисленные им даосские книги и необследованные со стороны их содержания частного, лишили и нас возможности сказать о них точно и определенно, кроме некоторых. Зато изданные Г. Бальфуром в английском переводе даосские тексты «нань-хуа» философа Чжуан-цзы дали возможность познакомить по ним и русского читателя с их содержанием. Ценны характеристики И. Эдкинса и Потье, собранные нами из их сочинении. Нельзя не заметить при этом, что как Бальфур, так Эдкинс и некоторые другие ученые пришли к убеждению, что текст Дао-дэ-цзин, послуживший основанием даосизма в его начале и далее, сложился постепенно, после неоднократных его переделок и изменений, дополнений, что таким образом потерялась даже самая возможность считать это творение образцовым и классически достоверным и авторитетным. Попытка Фабера направлена поэтому на историческую истину учения всей даосской школы, также как Потье старается доказать компиляцию Дао-дэ-цзин из Упанишад и других источников браманизма и индуизма. Как бы ни было, Дао-дэ-цзин, если основываться на его изданиях и комментаторах, нами подробно указываемых в своем месте, не теряет своего достоинства, цены; на сей книге стараемся восстановить истинные черты даосизма теоретические и практические, в связи с прочими философами сей школы и указанием на другие сочинения, имеющие особенное значение, напр. Инь-фу-цзин Нань-хуа и др. Умалчивая об индусских источниках – браминских (в роде Упанишад по мнению Потье,) влиявших в даосизме на основные его догмы, останавливаемся на маздеизме и его св. книгах, которые подробно излагаем следуя новейшим изысканиям и английскому переводу М. Мюллера. Этими сведениями может восполняться нами сообщенное ранее в 1-м отделе о евреях и персах, сносившихся в глубокой древности с Китаем имевших несомненное, влияние на воззрение китайцев.

Название Лао-цзы и другие титулы, апофеоз, значение Дао-дэ-цзин в истории рационализма. – Характеристика Потье учения Лаоцзы в Дао-дэ-цзин: Дао, его виды, природа, результат дуализма – единство, отзыв ученого Си-хоэй, идеализм и аскетизм Лао-цзы, ифика, политика, значение спокойствия в нравственном усовершенствовании человека. – Названия других рассуждений, дополняющих Дао-дэ-цзин: 1) рассуждение Мяо-мо «о вечном разуме и спокойствии», понимание сего названия у Ньюмана, Жульена, и собственно китайское обозначение; 2) рассуждение Ди-цзюня «о тайной добродетели»; 3) сочинения Чжуан-цзы и выдержка из оных. – Характеристика Эдкинса в материалистическом смысле учения даосского и как религии государственной-национальной, разбор понятия о Дао по определениям ученых европейских, самого Лао-цзы, Хоай-нань-цзы и др., сравнение Дао-дэ-цзин с прочими книгами у других народов в значения авторитета. – Соображения Эдкинса, основываемые на доводах Штрауса в понимании слов «yi», «hi», «wei» (и, ци, вэй), сравнение с ассир. «Ану», «Бэл», «Нуах», аккадск. «Илу», «Эну», «Ся»; термины «Дао» в XXV, XXXIX, XL гл. Дао-дэ-цзин, их понимание и пояснение.

Каждому народу дороги личности, с именем коих соединено живое представление о их учении и жизни, как соединяющими высший нравственный и умственный подъем, условливающий самое благополучие государства, его общественной и личной жизни подданных. Если в отвлеченных или поэтических идеалах о совершенном человеке выражается запрос о желаемых совершенствах, то в известных, действительно исторических личностях оправдываются эти народно-государственные чаяния и мечты. Таковы Конфуцзы и Лаоцзы, доселе стоящие базисом двух великих собственно китайских туземных школ с их многочисленными последователями, с коими из иностранных – пришлых соперничествует пока Будда и его школы. О рождении и жизни сих лиц, подобно Будде, известны замечательные сказания напоминающие некоторые Библейские черты о рождении Спасителя. Однако ж в характеристике и представлении должно различать два типа: один – действительного человека, другой – идеального, обоготворенного или точнее идола-человека. К этому последнему роду должны быть отнесены и китайские легенды о необычайном рождении мудреца, его свойствах ума и учения, по которым Иисус Христос не должен быть смешиваем ни с Буддою, ни с Конфуцзы, ни с Лаоцзы. В одной легенде касательно Конфуцзы сообщается следующее предсказание: младенец чистый как лед родится при конце династии Чжоу; он будет царем, но без всякого домена; в другой легенде: – два дракона виднелись над домом, в котором родился философ, и пять старцев входили в комнату его матери; в воздухе слышались звуки чудной небесной музыки с припевом: да веселится и радуется играя ныне небо, ибо родился святой сын-младенец (Ли-дай-ци цзы, к. 13, 45).

Ученый Потье, в своем исследовании о Дао – Верховном Разуме, приводит следующие легенды о Лао-цзы, его рождении и конце жизни: в XVII-й год царствования Тан, династии Инь, цикла Цзя-цзы, в год Цзян-шэнь, Лаоцзы начал открывать тайны своего рождения. В месте великой чистоты – «дай-цзин», и вечно-неизменного разума – «чжан-дао», явился от мужеского начала – »Да-ян« и из сущности солнечной – »жи-цзин», под видом пяти изменившихся цветов шарик, величиною с горошину или водяной пузырь. В это время, прекрасная дева – драгоценнее алмаза – «Ю-нюй», сладким сном почивала среди полудня; вдруг чудесный шарик (плодотворное семя) из солнечной сущности проник в её внутренность и – она сделалась беременною. В этом состоянии она находилась восемьдесят один год, до девятого года царства Ву-дин цикла Цзяшэнь. Тогда-то, от этой прекраснейшей девы, из левой стороны, показался младенец с белою главою, – прозванный поэтому «Лао-цзы» – старец-младенец. Родился же он под деревом, именуемым «Ли» и, тотчас же по выходе на свет, указав на это дерево, сказал: «вот мое семейное имя!» «Малое-же имя его было «Эрр», а прозвище "Бай-ян» (– белый агнец). С девятого годя царствования Ву-дин, династии Инь, цикла Цзя-шэнь, до девятого года царствования Чжао-ван, в царствование Цзинь, он жил в этом мире; затем удалился на запад, на гору Кунь-лунь, где и провел девятьсот восемьдесят шесть годов!» В сочинении Ли-ци-цзи, о необычайных происшествиях, говорится: в третий год Ву-дэ, царствования Гао-цзу, Танской династии, был один человек – Цзин-чэу, проименованный за благочестие Шэнь-синь; спасался он на горе Ян-сю (гора молний и громов), покрытой белоснежным одеянием. Старец этот однажды подозвал к себе другого такого же благочестивого отшельника и сказала ему: иди от моего имени к императору Тан, а скажи ему: я, Лао-цзюнь, твой дедушка – (великий предок). Не столько вследствие этого мнимого родства, о котором будто узнал император китайский Гао-цзу сколько действительное уважение к мудрости Лао-цзы послужили причиною его неслыханного в свое время, после Конфуцзы – чествования. Император Гао-цзун даровал ему почетный титул – «Сюань-юань-хуан-ди» – черный первоначальный император. Императором Мин составлен был комментарий на сочинение Лао-цзы «Дао-дэ-цзин», а сама книга была изучаема в коллегиях двух столиц северной – Бэй-цзин (Пекин), южной – Нань-цзин (Нанкин). Во всех городах второго разряда сооружались храмы – «Сюань-юань-хуан-ди» также как и в столицах при самых дворцах, под тем же названием и прибавлением «гун», – дворец, т. е. придворный храм. В городах второго разряда они именовались дворцами или храмами императорского князя – цзы-ци-гун; в Нанкине это название изменено в другое – «Дай-цзин-гун» – храм совершенной чистоты; в столице же восточной тот же храм назывался «Дай-вэй-гун» – «храм великого непостижимого». Ученики, изучавшие при каждом таком храме сочинения Лао-цзы, чтили своего учителя дарованием множества эпитетов, крайне характеризующих и доселе китайский обычай восхваления мудрецов и вообще других лиц, почему-либо славных и государству полезных. Вот эти титулы и похвалы: а) Великий и святой предок – «Да-шэн-цзу». б) Высший и совершеннейший, недостижимый Разум – «Дао-Гао-шан да-Дао». в) Черное и первоначальное существо Золотого времени – «Цин-цюэ-сюянь-юань», г) Царь небесный – «Тянь-хуан». д) Великий государь правитель – "Да-ди».

У Чжао-хоэй, времен Сунской династии, существует замечание, что император Чжэн-цзун, той же династии, в шестой год своего царствования, именуемого Дай-пин-цзян-фу – год совершенного равенства и благополучных предзнаменований, в 11-й день VIII месяца, объявил, с религиозным благоговением, нижеследующие почтенные прозвания в честь мудрого Лао-цзы, с таковым провозглашением: «Всевышний Лао-цюн – начало первобытного вещества; добродетельнейший император и царь!» Император Инь-цзун, Сунской династии, также восхвалял и превозносил его, и его идеи говоря: «О сколь светозарен и высок над всем – Разум-Дао! – Вечнопокоящийся и существующий сам собою! – Начало и конец творений, достойный всякого благоговейного почитания! Кто был первее Неба и земли – как не Он! Сколько света и славы кругом его! Вечный и бесконечный сравнительно со всем сотворенным и разрушающимся! На востоке он поучает учителя нашего Ни (Конфуцзы); на западе преобразует бессмертных духов! Все цари внемлют Его мудрости! Святые и мудрецы распространяют его наставления! Он прародитель всех вероучений! Он повсюду – Черный, т. е. глубокий, непроницательный (для смертных) черный (– ум)!» Самою блестящею эпохою для учения Лао-цзы и его почитания было время царствования первых императоров Танской династии и Минской; по всей империи сооружены были храмы в честь этого мудреца и Разума, о котором он учил. Судя по надписям, сохранившимся в древней синагоге евреев – пришельцев в Китай, идеи Лао-цзы так близки были им, что самое место школы при синагоге, где изучалось Св. Писание и Дао-дэ-цзин с прочими классическими китайскими книгами, имело надпись «храм вечного разума» и «храм истины и чистоты», а на двух храмоздательных таблицах синагоги 1488 г. 1511 г. по P. X. выраженные идеи о Дао– или Вечном Разуме еще более подтверждают изучение и усвоение Дао-дэ-цзин наравне с книгами Ветхого Завета. Подобного сочетания понятий о Боге не чужд и другой памятник китайский с надписью 721-го г. по Р. X., – так называемая несторианская таблица, где – наряду с историческими данными об утверждении христиан сирийских в Китае излагаются и некоторые пункты вероучения. Лучшими истолкователями философии Лао-цзы были профессора коллегий его имени "Дао-чжан», которых должно всегда отличать от «Дао-цзы», даосов, извративших первоначальную философию учителя, даже составлением и распространением текста о Дао, ему не принадлежащего. По этой и многим другим причинам, а главное по глубине идеи о Боге и способам её развития, учение Лао-цзы не пользуется общею распространенностью и известностью среди всех вообще китайцев и доступно только ученым. Для буддистов и христиан за то – Дао-дэ-цзин есть дорогая книга мудрости о Боге и назначении человека. Ифика Лао-цзы, будучи идеальна в направлении, дает высший подъем человеческой природе отрешением от всего чувственного, земного, тогда как ифика Конфуцзы чисто практическая, её цель – сделать человека достойным и полезным членом человеческого мирского общежития на земле. Насколько Лао-цзы полезен для монахов, аскетов, высших мудрецов, настолько Конфуцзы (разумеем его «Да-сюэ-цзин» и «Сяо-сюэ-цзин») – для всех без исключения людей-граждан. В общем построении учение обоих философов восполняется одно другим и видимо вытекает из народных преданий, верований и понятий, одинаково распространенных в свое время на востоке. Вкратце система Лао-цзы в его сочинении «Дао-дэ-цзин» – следующая.¹⁰⁷

а) По определению и характеристике Потье – Метод сего сочинения онтологический, синтетический, или a priori, в основание которого берется первая причина, а исходным пунктом – первобытное единство, unité primordiale. Философская концепция – пантеистический и абсолютный рационализм, в котором мир рассматривается как источник несчастий и личность человеческая – как низший и мимолетный призрак великого Бытия, Être, великого Единства – Unité, из которого проистекли и в которое возвращаются все существа. Критерием в направлении действий служит «Дао-дэ» – Высший Разум и добродетель, посредством противоположений antitesis, ограниченного и безграничного, определяемого и неопределимого, тленного и нетленного. Первое есть мир феноменальный – Дао, второе – мир трансцендентальный. Система Лао-цзы вообще может быть представлена схематически (следуем Потье), так:

I. Дао, или Разум первоначальный, вечный и высший, означаемый также словом сюань – невидимый, непостижимый чувственными органами, есть абсолютное Единство. Из Единицы проистекает Двоица, (Ин, Ян), из двоицы Троица, (Хо – Гармония), «из Троицы все существа в мире возвращающиеся к своему Первоначалу».

II. Рассматриваемые два вида Дао суть:

1. Небытие = Ву или бестелесность

2. Бытие = Ю или телесность.

III. Ими представляется:

1. Природа непостижимая для чувственного усмотрения и разумения – эфирная тонкая, спокойная, невозмутимая ничем.

2. Природа телесная или феноменальная, подвижная, доступная внешним органам и внешнему пониманию.

IV. Конечный результат – Единство, к которому все снова возвращается. «Надлежит стараться о достижении последней степени бестелесности, чтобы сохранить возможно наибольшую неподвижность, даже абсолютный покой. Всем существам в мире свойственно беспрерывное движение. Замечаем, что одни существа сменяются другими, появляются и исчезают друг за другом по преемству, причем получают разнообразные внешние формы; но каждое из них возвращается к своему корню, своему принципу, т. е. вступает в абсолютную неподвижность, чем и исполняет свое конечное назначение; дойдя до такого состояния, делается вечным и неизменным, т. е. существом светоносным, être éclairé. Это значить, что существо такого рода освобождается от всякого рода беспорядка. Такими становятся и все прочие существа, достигшие этой-же степени, где все вообще приобретают любовь и благорасположение, справедливость и равенство, вообще получают свойства и привилегию автономии и власти над другими (soverainetè), иначе – облекаются в Божескую природу. Становясь-же причастниками Божественной природе, они отождествляются с Дао или Высшим Разумом, достигают вечности ему присущей, т. е. – такого состояния, когда не может быть никаких опасений за разрушение тела, уже исчезнувшего навсегда» (Дао-дэ-цзин, гл. 16). И «как Дао произошло из Небытия – Ву, так и всякое существо, получающее начало жизни из Бытия – Ю, должно возвратиться в Ву – Небытие; такое движение называется возвращением существ к своему началу Дао». «Дао» подобно святилищу для всех существ; оно есть драгоценное сокровище для человека добродетельного, не забывает и злого без оказания той же помощи (гл. 62).

Две природы – бестелесная или Божественная (духовная) и другая телесная или феноменальная, совмещаясь в человеке представляют в нем и два начала – огненное и светоносное, проистекающие из ума Божественного и начала материального. «Требуется поэтому, говорит Лао-цзы, по разлучении духовного начала от тленных уз – соединиться душе с первоначальным единством – Дао». «Умирающий, однако ж, для телесной жизни человек сохраняет навсегда свое начало жизни (духовной)» (гл. 33).

Си-хоэй объясняет это так: «Дыхание жизни (телесной) испаряется, но дух, душа, Божественное начало ума сохраняется». Другой комментатор N замечает, что «душа человека не поглощается в лоно Бытия Дао, но сохраняет свою индивидуальность, т. е. не гибнет, не умирает, становится бессмертною».

О мудреце Лао-цзы можно сказать то, что говорит Риттер (trad. d. M. Tissot. III) о Зеноне; он находится в состоянии бездействия, проводя созерцательную жизнь; – нечувствителен ко всему окружающему; он выше всего внешнего, преходящего, изменяющегося; блаженство его состоит в индифферентизме или абсолютном освобождении от всех страстей возмущающих прочих людей; он освобожден от всех вожделений, всякого страха, всяких чувств удовольствия или страдания.

Поэтому самому, что существуют две природы – духовная и материальная, являются и двоякие стремления: одни влекут человека к добру, другие к злу. Святой человек, по Лао-цзы, есть тот, кто ищет и желает совершенства, и в этом поставляет исключительную цель духовной своей природы. В следствие сего, он убегает всяких треволнений и бурь жизни мирской; все его слова и дела направляются к назиданию и обращению людей на путь добра, и к распространению сего мирного царства в душах их. – Заботясь только о благополучии рода человеческого, он не отталкивает от себя даже и прочих существ, имеющих в нем надобность; всем сообщает духовную жизнь и нравственную святую, будучи сам чужд усвоят себе заслуги и почести других (гл. 2); он не тщеславится, делая добро ради самого добра со смирением в благорасположением, но всегда старается быть только добродетельным и совершенствоваться в добродетели. Самоотречение, поэтому, имеет огромное значение в глазах Лао-цзы.

«Система нравственности, по которой определяется нравственно-идеальный человек, в философской концепции Лао-цзы, говорит Чжу-и, состоит в смирении, гармонии духа, умеренности, экономии; вообще направлена к преобладанию и господству разумного начала над чувственностью. Созерцательные же идеи вообще, вращаются на пустоте, покое или бездействии, в смысле отрешения от страстей, соединенных с уединением и удалением от мира, – заключаются в хранении естественной чистоты и простоты. Имея пред собою постоянно образы слабости, то телесной, то духовной, он всего более дорожит смирением и самоуничижением. Духовность, удаление от совершения всего дурного и вредного от себя и других существ, – вот все, составляющее для него действительное требование. Из сих принципов выводятся и правила поведения в жизни. Что, однако ж, не препятствует сказать о себе мудрецу: я ничего не делаю, между тем народ обращается сам собою к добру». При всяком затруднении на жизненном пути, мудрец просто просит обращаться только к его авторитету, который, однако ж, приписывается им не себе лично, а Дао – Высшему Разуму – Богу.

Политика Лао-цзы сообразна с его моралью. Цель доброго правительства должна заключаться в благополучии и народном спокойствии. Одним из наилучших средств для сего, и полезных для занимающих государственные должности чинов – их пример для народа и сослуживцев, если не непренебрежения различных почестей и богатств, то равнодушного к ним отношения. Для этого, ни в одежде, ни в утвари, ни в домашней обстановке, ни в торжествах, они не должны позволять особенной, или крайней роскоши, дабы не поселять в народе чувства зависти и вражды (гл. 3). А что бы сам народ не портился нравственно, мудрец рекомендует распространять для него знания и предметы только необходимые для жизни; все же, что может быть прикладным, излишним, подавать повод к злоупотреблению, должно быть от него удаляемо. Чтобы дать понятие более точное о способе раскрытия понятий Лао-цзы, предлагаем в русском переводе его рассуждения о наградах и наказаниях, по-китайски «Кань-ин-бянь» учеников сего философа Мяо-мо, Ди-цзюнь, и Чжан-цзы, отрывки из которых приводим в особом приложении.

По значению для человека обуздания страстей и необходимости всякого рода воздержания, как вернейшего средства в достижении внутреннего мира и благоразумного отношения к другим людям, важны условия этого рода усовершенствования. Существует один краткий трактат дополняющий Дао-дэ-цзин, весьма интересный, который мы и предлагаем в переводе; Ньюман, издавший этот трактат на немецком языке озаглавил «книга о вечном духе и вечной материи» – «das Buch des ewiges geistes und des ewiges Materie», а Станислав Жульен, «книга о постоянной чистоте и спокойствии» – «Memore de la Pureté et de la Tranquillité constantes». Так как чистота сердца и душевное спокойствие описываются действительно верными средствами в достижении Дао, т. е. высшей степени нравственного усовершенствования, то мы и предпочитаем перевод Жульена наиболее верным, которому даем преимущество пред Ньюмановым. По-китайски означенное рассуждение называется Чан-цин-цзин-цзин и входить в состав любимых даосских книг; буквально оно значит «о постоянной, вечной ясности и чистоте – книга рассуждений», и принадлежит ученику Лао-цзы, – Мяо-Мо; другое сочинение, нами воспроизводимое, ученика того же философа, – Ди-цзюнь, есть книга «о тайной добродетели» – Инь чжи-вэньи; помешаем наконец выдержки из сочинений Чжуань-цзы по изданиям Жилеса и Бальфура. Все поименованные рассуждения особо прилагаемые, восполняющие одно другое, дают возможность достаточно судить о древней философии даосизма.

б) До Эдкинсу, – Даосизм есть материалистическая система учения, понятие о душе есть то, что она чистая форма материи, бессмертие зависит от физической дисциплины или рода химического процесса, в коем дух доводится до эфира и переносится в область высшего мира; не лучше и боги даосские по усвоенной системе о душе; пустынники и лекаря, маги и фокусники ищут философского камня и растения бессмертия. Даосизм пользуется конфуцианством и буддизмом в тех случаях и предметах, где не может быть оригинальным; по месту и странам он усвояет их божества, а желая быть народным он пользуется народными суевериями, возводя их до системы оракула и гаданий для сношений с богами. Даосизм даже более, нежели буддизм, может быть рассматриваем как государственная религия: Бог – войны, Вэнь-чжан – бог литературы, и многочисленные духи – патроны городов, местечек, стран, наравне с другими, по императорскому эдикту, получают свою санкцию и формы культа. Правительственные чиновники, управляющие городами, регулярно посещают храмы государственных богов в известное время и случаи. Конфуцианство, будучи религией государства только теоретически, на самом деле все прочее практически предоставляет даосизму. Кроме сего, влиянию философской системы даосских писателей, приписывается характерный национальный тон в разных легендах и учениях. Ныне, весьма народное явление то, что вместе с буддийскими жрецами участвуют даосские, в одних и тех же обрядах и церемониях. Протектору города обязательно полагается храм с культом, совершаемым даосами и преимущественно в 1 в 15 числах каждого месяца.

Даосизм, в смысле философском, по первоначальному изложению оного у китайского философа Лаоцзы, и именно в его классической книге «Дао-дэ-цзин» (букв. книга о пути к добродетели), у европейских ученых вращается на том или другом понимании и разъяснении коренного понятия о первопричине всего – Бога, по кит. «Дао». Школа последователей Лаоцзы, со временем уклонившихся от него, называется даосскою, самые ученые – даосами. Потье, изучавший означенную систему Лаоцзы сравнительно с индусскими и прочими китайскими, делает следующее определение «Дао» и «Дао-цзяо». Китайское «Дао» говорит он, есть тоже, что Брама в сборнике Ману, т. е. означает вечное и высочайшее слово, ум, управляющий и движущий всеми вещами, из сего начала, говорят китайцы, проистекает весь мир и человек. Если »Ли« есть начало страдательное, то »Дао» – деятельное. Моррисон замечает, что это слово сходно с вечным разумом – «Éternelle Raison» или ratio лат. и Λόγοσ греков, А. Ремюза того же мнения. По Конфуцию, Дао – не Божество, но нечто доступное и сродное для человека; это – правый путь, путь добродетели, совершенства, чувства справедливости, нравственного сознания того что должно быть и чего не должно быть, иначе – правила поведения. Поэтому, говорят конфуцианские комментаторы, сообразоваться с «Дао» значит следовать природе, что Дао постоянно подле людей, Дао, говорит сам Конфуций, для человека возвышенного и мудрого может быть сравнено с путешествием странника, начавшего идти с известного пункта с все более возрастающим от него уклонением, или – «Дао есть возвышеннейший исходный пункт с которого человек начинает свой путь, или исследование истины». Мудрец Лаоцзы, возвышаясь над Конфуцзы более религиозным и возвышенным учением, дает и «Дао» более духовное значение; это – ум высший, и первоначальный разум, нечто Божественное. Между тем даосские комментаторы понимали Дао несколько материалистично и не всегда одинаково с Лаоцзы, хотя соглашались, что Дао есть абсолютный дух совершенства, с коим должны люди сообразоваться в жизни, в приближении к Божеству. Хоай-нань-цзы, учит, что «Дао охраняет небо, поддерживает землю, существует на высоте недоступной, имеет глубину неизмеримую, будучи беспредельным, поддерживает вселенную и встречается даже в самых малых вещах». Как высшее значение, »Дао« сходно с »цзяо» – вероучение, наука, и заимствовано китайскими учеными с санскритского слова Sasana – правило, доктрина, от корпя sas – учить, наставлять; по всецелому знанию предмета, проникновению всех частей и целого, «Дао» ниже, «брама», (от корня bran, – dire, parler; bravimi, bhram) т. e. блуждать во всех направлениях, исследовать; у неоплатоников это – Λόγος; под »цзяо" Конфуцзы, в «Чжун-юн» разумеется усовершенствование, происходящее от знаний, добываемых научно, в системе, противоположно простому знанию, естественному. Предлагая более пространное объяснение слово Дао в особом приложении, заметим, что китайские иероглифы Чэн-пзяо (tchin kiao) согласно с учением Вед, означают вообще истинное учение, (vraie doctrine), – знание, тожественное с первоначальными письменами. У сектаторов Лаоцзы его «Дао-дэ-цзин» поэтому есть тоже, что Веды у браманов, Зендавеста для гебров, «Тора» для евреев, Евангелие для христиан, Коран для магометан. Эдкинс замечает, что Лаоцзы все свое учение направляет к тому доказательству, что Дао, по всемогущей и вечной деятельности, и неизменному ряду молчаливых побед, есть истинный учитель человека; что цель этого научения – доставить человеку спокойствие, развить в нем смирение, самоиспытание, нежное и благоразумное сочувствие, бесстрастие, в отношении к другим людям. Действовать с предварительным размышлением и убеждением, свойственно великой мировой матери – мудрости, таков дух и всех её уроков; мы обязаны поэтому, относиться к ней с сыновним почтением, учиться в строгом порядке, и так руководиться приобретенными знаниями на всю жизнь. Высшим контролером должно быть для нас Дао, с ним же должны соединиться и при конце жизни, с момента смерти. Сосредоточивая особенное внимание на учении Лаоцзы о Дао, Г. Эдкинс (в The Chine Review 1884, July and Aug), делает описание «Дао-дэ-цзин», который по главам сжато и воспроизводим, поскольку выясняются в нем источники идей Лаоцзы, образование и происхождение.

в) Свои соображения Г. Эдкинс излагает, с доводами или положениями Штрауса. В гл. XI, говорит Эдкинс, встречаем три иностранных слова, ай, кай, май по-видимому выражающих одно или троичное имя Бога. Китайские иероглифы, употребляемые при сем, означают буквально существо невидимое, недоступное слуху, ощущению, – далеко отстоящее, эфирное, vacuum; таковы знаки yi, равный. hi, редкий, малый, вэй, тонкий, subtile. Эти три неисповедимые начала, будучи тесно соединены, фактически составляют одно, единицу, сама же по себе троица ни светла, ни темна, бесформенна, и может быть доступна умозрению, – выражена известным именем. Иезуиты и А. Ремюза и Штраус думают в словах yi, Hi, wei находить еврейское Иегова, к сему склонен и Жульен; Потье стоит за индийское происхождение. Сам же Лаоцзы и его комментаторы обращаются с означенными знаками то как с иностранными, то как с китайскими. Обращаясь к религии вавилонской, говорит Эдкинс, подобных слов для означения троицы мы не находим: по ассирийской или семитической форме будет Ану, Бэл, Нуах; по аккадской – Илу, Эну, Ся. Из Илу произошел всевышний, господь, источник хаоса, по-китайски Хунь-лунь. В сем хаосе смешаны были все формы; Бэл, Ану, есть мир с его элементами, выходящими из хаоса, Нуах, Ся, есть свет Божий, проницающий вселенную и содержащий порядок мироздания. Такого рода представлениями был проникнут и Лаоцзы, но, рассуждая о Боге и происхождении мира, он не согласен с китайской философией и религией; ясно, что в новой космогонии он следовал чужеземному источнику, но старался быть эклектиком и самостоятельным мыслителем. Из посещенных стран запада (Индии или Тибета) он заимствовал лишь то, что казалось наиболее ему подходящим и целесообразным.

В XXV гл. (Дао-дэ), говорит Ф. Штраус, китайский мыслитель достигает необыкновенной высоты созерцания и чистоты концепции во всем, касающемся дел Божиих; здесь он доходит до представлений и идей, присущих только еврейским священным книгам. «Было нечто, говорит Лаоцзы, существующее искони до хаоса, и прежде неба и земли, – существо молчаливое, постоянно неизменное, распространяющееся повсюду и вне всякой опасности. Его можем назвать отцом и матерью мира, хотя лично я и не знаю его имени, но называю «Дао», для более же лучшего уразумения говорю »Да-Дао« (великий путь, мудрость), великий Дао, далеко отстоящий, возвратный. Дао велик, и небо и земля тоже велики, и царь – тоже велик. В тех государствах может быть царь, где существуют четыре предмета. Земля получила свой вид подобно модели в руках художника, она вышла от неба по его образцу; творец всего – Дао, действующий по своей воле, усмотрению и самостоятельности, ни от кого независимый». На языке человеческом и в письменах нет слов, знаков, коими бы можно было точно определить и изобразить ясно это великое и непостижимое начало. Китайские иероглифы и слово »сюань« значит тёмно-голубой, небесного цвета, черный, мрачный (санскр. tamasa, или nela – черный фиолетовый, или Krichna – тёмно-голубой). Цвет этот вообще принятый и употребляемый в Индии, Египте, одинакового значения и в Китае. Китайское слово »Дай-шан», всевышний, санскритск. Parama, лат. altissimus. Кит. Шан-ди – всевышний, Господь, санкскритск. mahisvara, лат. magnus, Dominus, суть вообще равнозначащие термины.

В XXXIX гл. (Дао-дэ) «Дао» называется «единицей» издревле, от коей получили свое начало небо, земля, человек, духи, долины, все твари, правители и цари; от него же созданы чистота неба, твердость земли, охраняется деятельность духов, наполняющих долины, зависит жизнь всех вещей и справедливость царей. Без сих духов – хранителей, в свою очередь небо, и земля и все вещи, могли бы разрушиться и погибнуть.

В XL гл. (Дао-дэ) описывается творение мира посредством движения: »Дао« производит единицу, единица – двоицу, двоица – троицу, из троицы проистекают все вещи. В Ли-цзин говорится о движении иначе: Дай-ци производит две сферы, от двух сфер – четыре формы, из четырех форм – восемь сочетаний или »na-куа», употребляемых в гаданиях. Встречается и выражение, что небо владычествует над началом всех вещей, тогда как земле принадлежит сила их совершения. Таково действие грома, ветра, дождя, солнечного света, лунного влияния, холода и жара. Нельзя не заметить, однако, что космогония Лаоцзы есть древнейшая китайская. В тексте говорится, что все вещи проистекают из взаимодействия начал, темного – ин и светлого – ян. Штраус, замечая у Лаоцзы резкий переход к другой форме, думает объяснить позднейшей вставкой даосских ученых, внесших оную в текст. А. Ремюза, в числовой комбинации троицы, думает находить Пифагорово учение, с коим был знаком Лаоцзы. Эдкинс признает влияние мудрости вавилонской, ибо вавилоняне, плавая по Индийскому морю, имели разного рода способы счисления и изложения пространства и времени, а потому математические науки и комбинации играли у них весьма важную роль и в космогонии и феогонии. В некоторых даосских книгах встречаются прямые доказательства такого влияния: напр., «Дао» произвел тонкий пар – эфир, называемый ци, а из него два начала – ин и ян, из них образовались небо, земля, человек, т. е. три силы, отсюда все вещи. Иначе, говорится: "By-ци произвел Дай-ци». Дао при сем отождествляется с Ву-ци. С большею вероятностью, – замечает Эдкинс, – можно думать, что безыменные единица, двоица и троица, были Aнy, Бэл и Нуах, хотя цифровым величинам и даются некоторые названия у Лаоцзы. Учение о Троице Штраус думает объяснить заимствованием у иудеев и христиан даосскими учеными; иезуиты были убеждены в сем еще более положительно, потому что иудеи в Китае поселяются со времен Чжеусской и Ганской династий; по преданию, идеи о Боге едином и троичном занесены из Центральной Азии, в кн. Есфирь ясно указывается на существование иудеев в Персии в V-м стол. до P. X. Из жизни самого Лаоцзы видим, что он, будучи весьма близок к китайскому государю, как ученый и сановник, мог весьма легко приобрести глубокие и точные познания, философские и религиозные, от разных представителей народов и стран, имевших сношения с китайцами. Кохин-хина, Кантон были главными пунктами, откуда иностранцы (вавилоняне и др.) сносились с китайцами. С появлением в первом столетии по P. X. буддизма в Китае, иностранные идеи особенно прививаются и развиваются в сей стране.

Штраус думает, что ин, ян, ци суть проявление одной творческой силы и не противоречат Библейским сказаниям о творении, также как и вавилонским преданиям о сем предмете; что под ян разумеется свет, под ин – тьма хаоса, а ци есть движущийся Дух (Руах евр.) над водной поверхностью. В И-цзине замечаемый дуализм (ин, ян), сменяется введением третьего элемента – ци, который иностранного происхождения и встречается у Лаоцзы в сказании о творении. У древних же авторов слово ци употребляется в смысле дыхания, ветра (у евр. Руах).

NB. Для специального объяснения слова Дао по учению Лаоцзы, о понимании оного китайскими учеными и европейскими, и по народному употреблению, см. особое приложение.

1. Доводы Эрнеста Фабера о самостоятельности даосских понятий и воззрений и противоположение с буддийскими и конфуцианскими с другой стороны; выделение духовной природы от материи, необходимость эфирной чистоты в усовершенствовании, значение магии и элемента сверхъестественного, завоевания даосов в общественной лествице и создании своей иерархии. – Значение учения Лао-цзы об усовершенствовании человека для монашества и аскетов (мнение Эдкинса). – 2. Особенности даосизма как религии (по Э. Фаберу) сравнительно с конфуцианством; на системе философской Лао-цзы (Дао-дэ-цзин) и Конфуцзы (Сы-шу) зиждутся особенные религии, у Лао-цзы индивидуальный status, у Конфуцзы – социальный, у первого – идеализм, у второго практицизм земной жизни людей, у одного в основе культ предкам, у другого – общедоступное для всех самоусовершенствование духовной природы человека вообще, стоящей в связи с миром звездным, небесным и проч. – 3. Даосские понятия о Божестве, (по Эдкинсу): пять элементов природы богов, их зависимость от материи, звездный мир, мировая эссенция, возвышение святости человека до эфирного мира и перенесение в звездный, связь этой области с человеком в образовании и действиях души; чествовании планет, их богов, устроение им храмов (Вэнь-чжан, Гуэй-син, Чжан и др. звездные боги). Китайская уранография (по Шлегелю) её особенности и понятие материалистическое китайского астронома о Боге, распределение богов в храмах даосов, их сродство с буддийскими (Троица – Сань-цзин, Сань-ши-жу-лаэ, Ю-гуан-шан-дэ, Тянь-цзунь, Будды, Бодисатвы и проч.); семейство Чжан – прародитель даосской иерархии; прочие боги – Цзаэ-шэнь, Сань-гуань, Гуан-инь, Гуан-дэ и др. – 4. Даосские храмы: особенности расположения здания и порядок установки идолов; названия и отличия – Гун – дворец, Гуань, Мяо. – Даосские церемонии: ежегодное празднество в 1 и 15 день каждого месяца при храме, с чтением и объяснением XVI наставлений императора Канси народу. – а) Чествование духа-хранителя городов и местечек по описанию миссионера Адриана из Тонкина. – б) Замечание о разных богах, в честь коих по китайскому календарю должны быть приносимы жертвы и совершаться церемонии. – 5. Буддийско-даосское учение о будущем состоянии людей за гробом, в связи с представлениями о наградах и наказаниях по смерти и обителях небесных (по Эдкинсу): 1. Сущность индусского национального учения о душепереселении как необходимость очищения и перехода из настоящей жизни в будущую, по смерти тела, – 36 небесных обителей и переходы в них души, их боги и степени совершенства; Прета – его три рода состояния бедствии – ад, животный мир и голодные духи, вид блаженства – небеса, человек и Азура, бог смерти Яма, как Янь-лу-ван. 2. Шесть путей очищения души по смерти, по учению буддистов и седьмое состояние – нирвана. 3. «Рай Западных небес», общее учение о нем в северном Китае; Будда – как цель соединения с ним в раю его почитателей, его «дворец высочайшей чистоты», «Златые врата», бог Ю-дэ, его трон, гора «Гуань-лунь», боги, богини, духи обитающие здесь. – Начертание «Западных небес»; представление о небе и земле с 9 ярусами или отделениями, 12-ть небесных поясов, их названия и особенные признаки. – Представления небес у древних астрономов – Птолемея, Альфонса Кастильского, Евдокса, Региомонтана, Аристотеля, Фракастера; понятие китайское о небе, его боги – «Шан-ди», «Ю-ди»; драконы – зеленый, красный, белый, черный, гора Меру буддистов и цари-девы; три части универса-трилока, их названия, 6 небесных миров над горою Меру и их обитатели; три предела Дианы, их виды и степени блаженства. – Замечание о зависимости китайских астрономических понятий с другими народами – индийцами, персами, арабами, коптами в делении неба на 28 лунных домов, или домицилей, и значение сего рода календаря.

1) Эрнест Фабер, сопоставляя буддийские и даосские понятия и верования, приходит к соображениям, не позволяющим смешивать то и другое. Так: а) даосизм предполагает реальность по отношению ко всем переменам природы. Каждая вещь, существуя сама по себе, имеет соответствующую ей идеальную форму бытия и может развиваться или разрушаться. Идеальная форма – не материальна, ни абстрактно-идеалистична в смысле западной философии, она – эфирна, сосушественна с материальной формой и может быть отделена от неё. Материальный элемент, в свою очередь, может быть также преобразован в эфирный, а тот возвыситься до степени чистоты и совершенства, в составных его частях света и духа. По мере того, как смертным началом достигается высшее состояние бытия, является на помощь вечная жизнь в тесной связи с блаженством небесным. Такое состояние бессмертия, однако ж, не возвращается снова во всепоглощающее Дао, или в течение природы, но продолжительность индивидуального бытия с особенностями личной жизни только освобождается от всякого грубого материального состава и несовершенства. б) Каждое творение по своей сущности – добро. В сем основном учении согласны конфуциане и даосы, но противоположны буддизму, который утверждает, что каждое существо, даже в самом малом индивидуальном проявлении, есть само по себе зло и источник всякого несчастья в мире, и что грех не есть вовсе какой-либо вид или действие индивидуальной жизни, но сама жизнь в её индивидуальных формах. Все конфуциане и даосы стараются поэтому усилить мотивы своего вероучения, требуя чистоты их для удобного преобразования мира; буддисты, наоборот, руководятся иными мотивами, избирая очищение средством возвращения в ничтожество, духовная смерть есть для них высшая степень желания, т. е. поглощение в великом небытии. в) В целях и мотивах высшего образования и воспитания: конфуцине стремятся к развитию высших способностей посредством предписания и соблюдения разных правил этикета и собственности, полагая при этом главную цель и попечение в приготовлении к достойному и, более или менее, специальному служению государству в том или другом звании; даосы простирают свои воззрения выше сего мира: они стремятся к очищению материальной природы, как бесполезной и не могущей самой по себе достигнуть состояния бессмертия, они направляют свои усилия к очищению сердца посредством своеобразных методов и доведения тела до эфирного состояния, при помощи эфирных веществ – tinctura rerum западных алхимистов. При сем предполагается, что тело человека, становясь все более эфирным, может и должно поглощать грубые части, в человеке находящиеся; буддисты, наоборот, стараются об искоренении в себе греха с умерщвлением тела, подавлением индивидуальной личной жизни, во избежание греха, а также и всяких вожделений, при непременном желании найти истинную жизнь в себе самой. Буддизм и даосизм в своеобразном исключительном развитии, по необходимости, таким образом, исключаются один другим; совместность их в жизни практической – весьма редка, и внешние обстоятельства чаще всего зависят от большей последовательности, нежели философских размышлений. В силу простого здравого смысла невозможно совместное допущение и полное уравновешение противных сил в каком-либо пункте без того, чтобы не произошло между ними какой-либо реакции и воздействия, с тем или другим видоизменением их природы или отношений. г) Буддийская каноническая литература в Китае, как можем судить о ней по европейской науке, отличаясь своеобразным складом и развитием, очень мало представляется зависящею от даосизма. Есть достаточное основание отсюда думать, что буддийский канон представляет в себе более на китайском языке переводы, нежели оригинальные произведения китайских классиков. С другой стороны несомненно, что буддийская литература представляет и признаки даосского влияния, например, преобладание заклинаний, большое доверие к магической силе, формулам волхвования и чар, и проч. Правда, предполагаемая сила волшебства над демонами и духами может быть производима от буддистов более, нежели даосов, тем не менее превосходство и сила известных физических законов природы остается на стороне даосов и служить основанием всех их теперь. Даосизм с другой стороны был более дозволенным с предпочтением буддийской литературы, которой канон образовался позднее в цветущий период династий Танской и Сунской. В тоже время, и конфуцианизм закончил и надолго упрочил свою победу; его канонические книги объявлены и признаны императорским авторитетом учебными во всех школах, при экзаменах на государственные должности, значение это продолжается и до ныне. Некоторые императоры покровительствуют даосизму, тогда как другие – буддизму, тот и другой являются во всеоружии разного рода книг для чтения, посвященных разным предметам и правилам в жизни; со временем, при распространении массы сих книг в народе, предписания и законы конфуцианских классиков мало-помалу ослабевают в их силе. д) Даосизм и буддизм, по мере своих завоеваний, являются участниками в правительственной сфере деятельности, продолжают уживаться, хотя не без антагонизма, имея всегда в народе массы своих приверженцев, и силясь всегда удерживать свое влияние самыми разнообразными способами. е) У буддистов замечается особенное развитие церемоний, с преобладанием монашества, тогда как даосы имеют свои фаланги ученых, магиков, заклинателей, алхимиков, астрологов, монахов и монахинь, оказывающих свое влияние на народ. Анализируя таком образом сознание народной массы, замечаем крайнее разнообразие и противоположности в воззрениях и обычаях, придающих особенную нервозную жизненность и смесь.

Эдкинс, характеризуя даосизм в вопросе о пустынной жизни и монашестве его последователей, говорит, что Лао-цзюнь спокойствие и самоограничение поставляет целью жизни, для этого «все страсти должны быть как можно более сдерживаемы и ограничиваемы», что «сила и прогресс заключаются в концентрированном равновесии способностей, хранении их в спокойствии». Ревностные последователи, объясняют это учение в пользу пустынной и уединенной жизни, хотя не признают для всех абсолютно необходимым целибатство, бритье головы, всякого рода уничтожение в себе животной жизни, соединенной с физическими требованиями природы, как того требуют буддисты. Даосы употребляют все усилия к сохранению своего здоровья и долговечности, для этого верят в универсальный жизненный эликсир и заботятся самое тело сделать бессмертным, любят также хорошо покушать и выпить, повеселиться. Если они стремятся к уединению или пустынножительству, то не для чего иного, как для самоуглубления, очищения от греха, и возведения души к идеальной высоте к совершенству, как учил Лаоцзы. Даосизм таким образом подготовляет человека к совершенной религии и сам становится религиозною системою для своих последователей.

2) В чем же заключаются особенности даосизма, как религии? На этот вопрос Э. Фабер отвечает следующее. Несомненно, что не один Конфуцзы, но и Лаоцзы должны почитаться не столько основателями новых религий, сколько учителями религиозных предметов; оба они были политиканами более, нежели строго верующими. На основе нравственных своих систем они стремились построить своеобразные формы государственной жизни, оба проникнуты, по-видимому, некоторым религиозным чувством, не позволяющим, однако ж, называть и почитать конфуцианство и даосизм религиями в их возвышенном и обширном смысле. Озабоченные религиозно иметь под собою почву, обе эти системы, по-видимому, обеспечены с окружности и с тылу. Даосская религия, или, точнее, философия, зиждется на «Дао-дэ-цзин» Лаоцзы, тогда как конфуцианская на «Сы-шу» или четверокнижии; прочие опыты в сем роде малоуспешны, за то весьма много дорогих материалов в разных других китайских сочинениях древности, при помощи коих возможно проникнуть в истинно-религиозные основы обеих философий. Со стороны религиозной конфуцианство представляет черты поклонения природе с древнейших времен, культ этот поддерживается самим правительством и народом; богам природы и древности поклоняются: император, князья, чиновники, офицеры, сам же народ жил своею жизнью, своею набожностью и благочестием, преимущественно выражаемым в поклонение домашним пенатам и коммунальным богам, культ предкам был зато общим и обязательным для всех классов. В сем культе идея почтения к авторитету, повиновения и соподчинения властям, с начертанием типа правителя и князя, нашла всестороннее и полное на деле приложение. Сама природа рассматривается, вообще, как привходящее нечто в человеке, его обычных занятиях и делах, так же точно рассматриваются духи или божества природы. Культ почившим предкам получает все большее и преимущественное значение, в конце всего – сама жизнь кажется существующею лишь для смерти и живые для умерших; благополучие жизни становится священным по стольку, поскольку споспешествует предполагаемому блаженству почивших. Крайности подобного рода не замечаются в культе предкам древнего даосизма; обычный круг человеческих отношений рассматривается как маловажный, самое количество даосских святых кажется не имеющим естественной генерации и только немногие из них почитаются женатыми. Индивидуальное состояние (status) в даосизме имеет предпочтительное значение сред социальным, каким он очерчивается у конфуциан. Дао не имеет особых алтарей, которые ставятся весьма в редких случаях; силы природы им олицетворяются и индивидуализируются. Конфуциане женят своих богов, которых идолами украшаются кумирни и частные дома; нередко можно видеть куклы сих счастливых супругов, рядом сидящих на столе, украшенном жертвами и курениями, а в особом ковчеге, подле богов, занимают место родители бога, а также и предки почивших. Такая практика распространенная даже у новейших идолопоклонников, не в обычае у даосов, дающих силам природы высшее значение над смертным человеком. Светила небесные в особенности почитаются резиденцией богов, управляющих судьбами мира и на земле. Даосы преимущественно, во все эпохи их секты, любили сосредоточивать свою любознательность над наблюдениями небесных светил, с целями, как астрологическими, так и чисто астрономическими; сами конфуциане в сем отношении являются ревностными учениками даосских ученых. Если даосы, склонные всего более к признанию силы рока, ударились в отыскание жизненного эликсира и развили алхимию, то конфуциане, в болезненных стараниях доставить земное благополучие людям, развили землеволхование (geomancy, фэн-шуй). Поскольку даосизм оказался производительным в мифологических концепциях, постольку конфуцианство ознаменовалось составлением правил о собственности, разных церемониях, светском этикете. Разные легенды о гениях-духах и волшебницах страны, чудесах и чародеяниях, принадлежа к древнему периоду даосизма, продолжают умножаться и в последующие времена; образовалась троица несозданного начала и затем другая троица во времени и пространстве, подробно описываются способы мироздания и особенно формация первой человеческой пары, существуют разные рассказы о воплощениях богов, занесены в летописи сказания о многих откровениях богов, возрастают все более волшебные сферы, будучи населяемы лицами мужеского и женского пола. Ад, с его многочисленными отделениями и пытками, заимствован у буддистов, также как и рай, с его обителями и небесными сферами, почти одинаков у буддистов и даосов; тоже сходство и в системе наград и наказаний у обеих сект, в чем убеждаемся из специального обзора некоторых частностей даосизма, и сравнения с буддизмом.

3) Даосские понятия о Божестве. Пользуемся в сем предмете характеристикою И. Эдкинса. Даосская мифология, прежде всего, имеет общие признаки с прочими языческими народами и свои китайские. Некоторые боги, являясь олицетворением известных сил природы, управляют соответствующими частями оной, другие суть те же люди, но доведенные до апофеоза святости. К первому роду относятся боги морей, рек, звезд, метеорологических явлений и произведений земли; по морским берегам часто встречаются храмы в честь духа морей, царя морского и бога времен, на речных берегах не редкость весьма обыкновенные ковчеги (shrines) царя драконов, из коих одни предполагаются летающими по воздуху, другие – живущими в воде. С замечаемым на поверхности воды волнообразным ровным течением или бурным, представляется дракон, один из коих называется «Царем грома», другой – «Матерью молнии». Многие звезды обоготворяются как обители известных богов или сущности вещей мира, при этом замечается преобладание материалистического учения, самый мир понимается состоящим из пяти родов вещества, каждое из коих содержит, в свою очередь, элементарную сущность или душу, чистейшая находятся в теле человека. По мере частоты телесной условливается и индивидуальная жизнь святого.

Пяти духовным сущностям соответствуют пять видов существования в материальной природе: – металл, дерево, вода, огонь, земля; очищенные элементы эти сквозь воздух превращаются в пять планет: Меркурий есть сущность воды, Венера – металла, Марс есть огонь, Юпитер – дерево, Сатурн – земля. Постоянные звезды суть также эссенции или души материи, блуждающие в беспредельном пространстве, одаренные внутреннею активной жизнью, и видимые простым глазом на тверди небесной. По сему звездному пути, сообразно с ним должен идти и весь мир. Живой дух материи, возвышенный до сей степени, однако ж не имеет особенного имени. Звезды в отдельности становятся божествами и наделяются соответствующими свойствами. Вся звездная высочайшая область представляется как океан эфира, которого наша атмосфера образует низшую и грубую часть; здесь-то и вращаются звездные божества. Из сей области чистоты, доступной зрению, и простирается то или другое благодетельное влияние на людей, и зависит их вообще счастье. В силу таких представлений имеют сродство алхимия и астрология в системе даосов, это две любимые науки материалистической их религии, с ними сообразуется учение о бессмертии и метод самодисциплины. Средневековые европейские понятия о душе и звездах имеют сродство и аналогичны с древнекитайскими шэнь (дух, душа) и син (звезда). В легендарной биографии даосских богов, вообще говорится, что звезда снисходит с небесной выси и воплощается при рождении замечательного человека, получающего от сего и самый характер своего светила. Вэнь-чжан, бог покровитель изящной литературы– один из сего рода божеств; малое созвездие Большой Медведицы носит его имя; изображается же Вэнь-чжан на спине медведицы, он имеет особые храмы в городах независимо от храмов Конфуцзы. Самый храм, по виду шестигранный, устрояется на шестигранной платформе в местах наиболее видных и возвышенных, на подобие самого созвездия, начертываемого на сферах китайских. Существует верование, что Вэнь-чжан приходит в мир по истечении многих поколений и снова возвращается в свою обитель. Добродетельные и высокодаровитые личности истории почитаются также воплощениями сего божества, изобретаемые при этом легенды принимаются за достоверные факты. Как даосы, так и конфуциане не изъяты из сего рода круга представлений. В богослужебных книгах даосов встречаются содержащие молитвы Тоу-му (букв. голова матери), женской богине, обитающей в большом созвездии Медведя; части того же созвездия поклоняются под именем гуэй-син (kwei-sing). Малый храм, обыкновенно сооружаемый при конфуцианском, в сторонке, почитается с изображением сей богини с посохом, как покровительницы литературы. Одно из 28 созвездий китайского зодиака состоит из 6 звезд, расположенных в изогнутой линии; оно называется Чжан (Chang), т. е. натягивающий лук или стрелец; подле него расположена кучка из 7-ми звезд, называемая «небесный пес». Живописцы изображают Чжана с луком в руках и сопровождаемого охотничьей собакой означенного названия. Подобного рода названиями и изображениями наполнено китайское небоописание и сферы астрономические; в них воспроизводятся не только боги, особенно чтимые, но и разного рода предметы вымышленные или действительно существующие, взятые с натуры из быта народного, его обычаев, обрядов и проч. Изучение китайской уранографии в сем отношении представляет чрезвычайно занимательный предмет, о котором французским ученым Шлегелем, в его классическом труде «Uranographie Chinoise», дается весьма точное и обстоятельное понятие. Не касаемся подробностей, которые могли бы нас завести на путь крайне обширный и специальный, требующий многих предварительных сведений, заметим, что уранография китайская имеет свою энциклопедию иероглифов, эмблем, символов и образность, нередко с глубиною философской идеи, или религиозной, с игрою иероглифических знаков и толкований оных, ставить для читателя много преград, препятствующих быстрому и скорому усвоению предмета. Г. Эдкинс познакомился с одним китайским ученым, владевшим огромным знанием книг, астрономических и астрологических, а также и трактатов по астрономии, переведенных на китайский язык с европейских миссионерами-иезуитами. На вопрос, предложенный сему ученому: кого китайцы разумеют под именем Господа неба и земли? – получился ответ: «Тянь-хуан-да-ди», т. е. великий царственный господин неба, что это название одной из звезд полюса или – полярной звезды, что с её наименованием соединяется понятие и о высшем существе, от коего проистекают все вещи. При сем многие места, приведенные из Конфуцзы о Боге-мироправителе, Царе неба, независимом от видимого творения, привели к заключению ученого астронома понимать это высшее начало в материалистическом смысле, но не духовном и высшем, как о том учит христианская Церковь. По мнению сего ученого, творение не было действием Бога, но материального агента – ци, т. е. истинно чистой формы материи, пара (vapour); что этот ци и был Богом, творцом всех вещей, из чистой части которого произошли небеса, а из грубой – земля.

До появления буддизма китайцы имели понятие о Шан-ди, духах-правителях разных частей света и расе гениев, коим воздавались божеские почести. Эти последние назывались небесными или высшими, и земными или низшими, обитателями гор, островов и проч. Даосские представления, усиливаемые буддийскими бреднями, значительно содействовали увеличению пантеона богов и гениев, как небесных, так и земных. В храмах даосских всего более можно видеть разного рода распределенные божества эти; верхние помещения предназначаются для небесных, нижние – для прочих богов, также – Будд, Бодисатв, буддийских пустынников и гениев, собственно китайских. Баснословные и полубаснословные личности времен древних выделяются пред позднейшими, за ними следуют сонмы ученых, алхимиков, изобретателей растения и напитка бессмертия, разных мистиков и магиков, называемых вообще сянь-жень и обитающих на небе. Главные божества выделяющиеся преимущественно буддийские, Тянь-цзунь и Дэ, соответствующие Будде, за сим Цзо, соответствующие Бодисатвам; Ю-гуан-шан-дэ есть высочайший из всех (исключая Сань-цзин), он есть господь мира и спаситель людей, подобный ему – Будда. Если Шан-ди есть Будда активный, то Сань-цзин или «трижды чистейшая единица» есть Будда созерцающий; оба они сообщают свои чувства и идеи людям, сами всегда размышляют, говорят с людьми на том языке, какой возможен для их вразумления; к этой «единице-троице» присоединяется и третье лицо – «Лао-цзюнь» (Лаоцзы) основатель даосской религии в обоженном его состоянии. Такова «трижды чистейшая единица» или даосская «единица-троица», в отличие от буддийской троицы «Сань-ши-жу-лаэ» или Тафагата трех периодов, времен... В каждой означенной троице содержится проявление известной исторической личности, в обоих случаях это – обоженный человек за умственные и нравственные качества, поставившие его выше прочих людей, даровавшие ему силу и авторитет. У северных буддистов Шакьямуни имеет весьма много видов или образов; наиболее распространено изображение Будды в трех его видах, это Будда прошедший, Будда настоящий, Будда ожидаемый, или грядущий, будущий. Обыкновенно это три огромные идола, сидящих друг подле друга и совершенно тождественные по виду и величине; ими украшаются большие китайские храмы. Существуют особые буддийские книги, в коих с точностью определен вид и пропорция этих Будд, изображаемых в значительном числе на картинах, отливаемых из меди, они сидящие, или стоящие, по величине различные; ими украшаются кумирни и частные дома, они возятся в пути, им поклоняются и приносят молитвы, жертвы, ставят курительные свечи. Как у даосов, так и у буддистов божества мира физического и сил природы имеют второстепенное значение и расположение в кумирнях, сравнительно с изображениями высших богов и обоженного человека, в свою очередь боги-воины ниже богов мудрости или мудрецов. Фу и Пуса индусские суть боги интеллектуальные, их сфера деятельности почитается выше и благороднее, нежели Брамы и Шакра, управителей физического универса. В даосизме «Сань-цзин» или троица, суть инструкторы, тогда как Шан-ди и боги звездные, боги врачевания или медицины, боги элементов природы и духи, обоженные пустынников почитаются правителями физического универса. Даосы отожествляют конфуцианского Шан-ди с «Ю-хуан-шан-дэ», главного бога из своего пантеона (исключая «Сань-цзин»). Этому божеству даосы, главным образом, дают руководительную роль для человечества; следуя «Ю-гуан-шан-дэ», человеческая раса отожествляется с ним, как прародителем, имеющим наследственную иерархию в даосской религии и сохраняющейся в семействе по имени Чжан (Chang). Эта наследственная глава имеет резиденцию в провинции Цзян-су (Keang-se), на горе Дракона и Тигра. По человекообразному представлению китайских классиков, Шан-ди имеет как имя, так и день рождения, который празднуется торжественно в 9-й день первого месяца; многие духи предполагаются служащими ему и исполняющими его волю в надзоре за миром и контроле человеческих деяний. В конце каждого года эти соподчиненные духи «Ци-шэнь» (Kitchen) дают отчет в делах человечества, в обители небесной пред троном «Ю-хуан-шан-дэ»; чрез несколько дней после сего снова удаляются инспектировать людей.

Из звездных богов, подчиненных главному относится троица, к которой принадлежат звезда счастья, звезда достоинства и чести, звезда преклонного возраста; изображения сих богов-звезд особенно любимы и распространены в Китае. Есть еще любимое божество, от коего зависит земное благополучие, особенное богатство – «Цзаэ-шэнь»; оно отожествляется с одним государственным человеком, особенно оказавшем народу заслуги в его благосостоянии. Культ сему богу распространен среди купцов и лиц, совершающих выгодные сделки; он имеет очень много храмов в городах и местечках. Наибольшею известностью пользуется триада соподчиненных богов, именуемая «Сань-гуань», т. е. три правителя, или владыки; их власти подлежат небо, земля, вода (тянь, ди, шуй); они изображаются под видом трех человек, мирно и единодушно рассуждающих. Эта троица, в смысле единицы, зовется еще «Сань-гуань-да-дэ», ей ежедневно возносятся молитвы. Боги среднего порядка между троицами «Ю-гуан-шан-дэ» и «Сань-гуань» суть духи земли, – северной полярной звезды, – владыка звезд и прочие звездные боги, повелитель грома, духи солнца, месяца, наконец, буддийское божество «Гуан-инь», особенно чествуемое на острове Путо (Pooto), где имеет храм и многих отшельников. Это божество – «мудрости», покровитель ученых и учащихся, в честь коего составлены молитвы и богослужения; он почитается посредником между Шан-ди и миром существ разумных, в храме изображается под видом стоящего пустынника на вершине баснословной горы Гуань-лунь или Сумеру. Не менее замечателен бог «отец грома», представляемый в разных метаморфозах, управляющим громами, молниями, ветрами, бурею, огнем, сопровождаемый девятью прекрасными птицами и 36 генералами, низвергающий демонов, обладающий для этого величайшею мудростью, поучающий людей добродетели. Государственные даосские боги, после буддийских, не менее многочисленны: таковы гении-хранители городов, местечек. Это по большей части обоженные государственные чиновники, воины, прочие люди, особенно замечательные своею добродетелью, доблестью и заслугами. Бог войны – »Гуан-дэ" (Kwan-te) особенно известен и поставлен на ряду с мудрецами и великими людьми, обожаемыми в Китае. Несмотря на множество богов даосских и других? коих храмы весьма часто встречаются везде, правильного им богослужения и повсюду обязательного нет, каждое божество чествуется местно.

4) О храмах, как местах особенного поклонения и священных церемониях надлежит заметить следующее. Прежде всего, даосы придерживаются общего порядка в их расположении с буддийскими, т. е. храмы рассчитаны на помещение богов по их рангу. У буддистов первое место занимает Будда и затем прочие. В vestibulum ставятся четыре вида богов, их обязанность – быть стражами-хранителями входной двери пред лицом главного Бога (Будды), а внутри помещения находящиеся играют роль как бы музыкантов около больших идолов. Центр занимается Буддою, сидящим на цветке Лотоса в позе учителя; в лице его и посадке отражается соединение созерцания и благоволения, внушительная мудрость и величие с состраданием к обращающимся поклонникам, желающим получить от него спасение. Большая часть индусских богов – Брама, Сива и Шакра, стоят и внимательно слушают молитвы и прошения, или занимают низшее положение сравнительно с другими, каковы – Пуса, Лоханы и пр., большая или меньшая близость или отдаление от главного Бога указывает на известную соподчинённость и зависимость. Храмы даосской религии имеют следующего рода отличия: одни называются Гун (Kung) дворец, большой зал, palace, боги здесь располагаются в порядке, занимаемом ими на небесах, на тронах, и как бы каждое в своем дворце, они совершают суд или изображены поучающими народ; другие храмы, более обширные, называются Гуань (Kwan) с значительным количеством божеств в их разных залах и боковых апартаментах здания. Обращают на себя внимание исторические мудрецы даосской секты, боги разных небес, упоминаемые в книгах, боги звезд, боги циклические, управляющие годами национального шестидесятого цикла, с изображениями оных и символами соответственно их рангу и достоинству. Третьи храмы в честь государственных богов, каковы; бог войны и покровители городов и местечек. Здания эти называются Мяо (Meaou), сходные с храмами конфуцианской секты, построены в честь умерших, почивающих славных героев или государственных людей, охраняются и содержатся на счет правительства в известных местах национального пантеона. Лица официальные и занимающие видное положении в городе или местечке, где существуют сего рода храмы, обязаны посещать оные в известных случаях и в определенное время, по усмотрению даосов.

Из даосских церемоний заслуживают внимание две. а) Перенесемся мыслью, в утренние часы новомесячия, в один из храмов, посвященных Богу китайского города «Цин-хуан-мяо». Пред нами совершается в 1-й и 15-й день каждого месяца, ежегодно, весьма важная и интересная церемония: в общественном зале, в присутствии военных и гражданских чинов китайский градской мандарин официально читает публичную лекцию народу, содержанием которой служат императорские наставления народу о его специальных обязанностях. Всех сего рода чтений – шестнадцать, они принадлежат в оригинале императору Канси, беседующему с подданными как отец с детьми. Процесс самого чтения с толкованием означенных наставлений, таков. По собранию чинов и народа, церемониймейстер – «Лэ-цзан», громогласно, при начале каждого чтения, командует: «стройся!», т. е. становитесь в ряды, занимайте свои места. Когда все придет в порядок, Лэ-цзан снова произносит: «Кланяйся трижды! девять раз ударь головою о землю!». При сем на средину зала, на роскошно убранном столе, полагается золоченый резной ковчег, с таблицей, на которой начертано имя царствующего государя императора Китая. В другом соседнем зале, на таком же столе и в таком же ковчеге, хранится самая книга «священных наставлений императора Канси» – Шэн-ю. После сигнала к чтению и объяснению сей книги, толковник-оратор, «Сы-цзян-шэн», почтительно приблизясь к столу с курящимся фимиамом, берет почтительно таблицу, с изречениями императора и расположенными соответственно дню чтения: потом, отойдя от места, передает ту же таблицу почтенному старцу, а тот, обратившись лицом к народу, во все время чтения и объяснений, бережно и благоговейно держит оную во все время собрания, как святыню. Лэ-шэн, прежде всего замечает объясняющему оратору вслух: «объясняй народу такое-то правило, такого-то отделения из священных наставлений государя!». Свое вступление к беседе оратор начинает, например, в следующей форме:

«Вы, земледельцы, прядильщики и ткачи, возделыватели шелковичного дерева, должны прилежать в исполнении ваших обязанностей; для того особенно, чтобы сокровища страны, даруемые вам для вашего прокормления и одеяния, не оставались без пользы и употребления. Был император великий некогда, до имени Канси, справедливо прозванный иезуитами в их письмах «великим Канси», он установил настоящий празднуемый обычай, который продолжаем был его сыном и затем далее, до сего времена». В одном из означенного рода «священных наставлений императора Канси народу», читаемого исключительно пред небольшим собранием правительственных чиновников с особенным благоговением, есть одно (отд. VII), посвященное взгляду критическому на чужеземные религии и борьбе с оными; весь народ призывается удаляться от вероучений неправославных или еретических, ходить с опасением в храмы буддистов и даосов; избегать церемоний этих новых сект, имеющих несообразности с истинными обычаями и Конфуцием. Император называет буддийских жрецов бездельниками, объедающими горожан, тварями, похожими на ночных бабочек и прочих зловредных насекомых, живущих на счет других и портящих дело религии. О прочих сектах инославных и между ними о «Тянь-чжу-цзяо» (римско-католическое иезуитское вероучение) император замечает, что это – религия западных людей. Ныне эти люди Запада искусны в математических науках, коими с пользою делали точные вычисления пред астрономическим трибуналом, определяют верно затмения и течение небесных тел. Но самая религия их несогласна с православным (нашим) учением; поэтому народ китайский не должен слепо доверять ей! По государственно-религиозному и учено-популярному, законодательному значению отеческих наставлений императора Канси, делаем особое их приложение в краткой редакции на русском языке, следуя их английскому переводу Милня.

б) Не менее замечательна церемония чествования «духа-хранителя городов и местечек», какою описывается она миссионером Адрианом из Тонкина в его сочинении «о религиозных сектах у китайцев и тонкинцев».¹⁰⁸ Интересны подробности касательно чествования этого духа-хранителя и его изображений, о жертвоприношениях в честь его и возведении идолов в известный ранг правительственными чиновниками. (§§ I, VI, VII). Вот что он сообщает:

Ученые китайцы, и другие, поклоняются духу покровителю и хранителю своего города или местечка, именуя этот дух шэнь-хоан – ching-hoang или thanh-hoang – тан-хоан, под коим разумеется обыкновенно человек, отличившийся при жизни чрезвычайными заслугами государству или известной местности, и по смерти считается таким же благодетелем; представителем в этом случае является дух умершего и в него веруют как в ангела хранителя этой же местности, обращаются с молитвою благодарения или прошения, смотря по надобности. Однако ж китайцами разумеется под означенным понятием не ангел хранитель как у христиан, но только особенная сила даруемая с неба духу умершего. Один император, из дома Тан, около 270 г. до Р. X. приказал соорудить, единственный в свое время, храм в честь небесного духа-хранителя государства; над входом храма была надпись: Thanh hoang taug vi – престол духа-правителя города. С тех пор все вообще духи-хранители, олицетворяемые в идолах, после их торжественного возведения в известную степень, ставились в нарочно устрояемый храмик мяо – mieu; не имевшие же степени, т. е. не получившие официального признания, ставились в другого рода домики – thang-hoang, даже в особом отделении частного дома, служащего священным местом чествования духа предков того или другого рода и семейства. Храмик, где стоял идол духа-хранителя, имел таблицу с надписью золотыми иероглифами двух слов – dai-breong – великий правитель, (grand gouverneur). По обеим сторонам таблицы стояли несколько впереди две резные из дерева руки (bras), а сверху всего – дурное изображение лица, посреди зеркала. В иных местностях, этого рода таблица покрывалась одеждами. Из духов хранителей– Дао-хуан, или местных покровителей, есть много таких, которые получают известную степень по особому императорскому диплому; таких степеней три: высшая, средняя и низшая, называемые Thuong dang, Tru dang и Ha dang-than. Духи возводятся в степень, после публичного экзамена, сопровождающегося особыми церемониями – Tao khoa bat than. Они состоят в следующем: в ограде нарочно устрояемой на площади города для этой цели, ставится жертвенник и на нем располагаются чинно все идолы-духи – (chin-шэнь), имеющие экзаменоваться, на особой доске тут же полагаемой сверху надписаны имена всех их, с отметкой – «храмовые, священные» – than-тхан. К ограде подводится несколько быков, по числу идолов, с надписью «тхан», которому принадлежит.

Чиновник 1-го ранга или офицер, присылаемый нарочно от царя, по произнесении имени того или другого духа и «тхан» производимого в степень, приказывает ему посвящаемого в жертву быка убить тут же. По исполнении чего, чиновник прочитывает императорский диплом о возведении в степень духа, с перечислением его достоинств, заслуг и определением самого ранга, к коему причислен по каталогу с остальными духами, возведенными в степень заранее. Все местное население, которого дух объявлен покровителем, торжественно приходит на эту церемонию, приемлет с радостью диплом, совершает поклонения и простирания пред идолом, после чего относит его в особо устроенный общественный дом; там приносятся жертвы, возжигаются свечи, курится фимиам, и народ веселится по случаю такого дорогого для него праздника. Духи высшего ранга пользуются пред прочими тою прерогативой, что для жертвоприношения, ежегодно совершаемого в честь их пред идолом, посылается императорский чиновник с жертвенным подарком от царя – желтым быком. Все проходящие мимо храма с идолом высшего ранга Thorong-dang-than, должны снимать с голов шапочки, а при входе в самый храм – обувь, совершить поклон благоговейно и тихо удаляться. При общественных церемониальных процессиях этого рода идолы в отличие от других пользуются особым почетом – впереди носится великолепно украшенный зонтик и военное знамя. В каждом провинциальном, губернском, уездном городе, и вообще значительном местечке есть храм с идолом духа, которому приносится однажды в году жертва особенным чиновником Ву-фу, или Ву-цзяо, также – Ву-сюань. Подробности жертвоприношения, сверх вышеуказанных бывают и следующие: в назначенное определенное время идол духа-хранителя – дай-вун, grand gouverneur, торжественно выносится из храма в общественный дом, где и ставится в нарочно устроенном и весьма изящно украшенном павильоне. Впереди становится сосуд с благовониями и стол с рисом, бычачьею или буйволовою головою, или чаще всего – свиною, раскладываются крестообразно и книги из позолоченной или серебристой бумаги. Подле жертвенника, на земле расставляют блюда с разными кушаниями, в несколько рядов. По самой же средине, насупротив жертвенника, разрублено на части мясо жертвенного животного. Впереди же всего этого еще стол о четверых ножках, называемый хуан-ань – huong-an, с курящимся на нем в сосуде фимиамом, по сторонам фимиамницы – сян-лу горят на особых подсвечниках – дэнн, две свечи – ла. Местная знать и потом все граждане, одетые по праздничному, вступают в дом и потом зал, приготовленный для празднества. С каждой стороны стола хуан-ань помещаются два церемониймейстера, перед срединой стола занимает место главный официант, а позади его все прочие слуги. Тот же порядок соблюдается и при жертвоприношении в честь Конфуцзы, пред его изображением или таблицей с его именем. По особо данному знаку главного официанта, все гости делают пред идолом поклон, с этого момента, уверены китайцы, сам дух ими почитаемый снисходит с высоты к таблице с его именем и невидимо присутствует. Умыв руки в нарочно приготовленном сосуде с водою, главный официант передает его остальным гостям для той же цели, и потом занимает свое место пред срединою стола хуан-ань; здесь, став на колена, он совершает возлияние вина, поднимает чашу к верху и с глазами, устремленными на небо, призывает его благословение, передает жертвенную чашу слуге, который и ставит её на столе с прочими блюдами. Один из самых почетных гостей-граждан, став на колени, торжественно берет в руки лист бумаги вань-дэ, на которой написан адрес к богу-духу и прочитывает вслух. При чтении, главный официант коленопреклоняется, дважды простирается пред жертвенным столом. В адресе обыкновенно вся местная знать и собравшиеся прочие жители, восхваляют духа за его доблестную природу, знание, власть и покровительство; умоляют принять благосклонно все подносимые ему жертвенные мяса и блюда; затем особенно упрашивают об оказании покровительства, отгнании всех бедствий, дарования мирного жития и во всем благополучия, долгоденствия во всякой радости. Что особенно замечательно, в обращении к духу, китайцы в числе добрых качеств его упоминают о почтении и повиновении оказываемом им императору; ибо они уверены, что духи, получая свое признание и утверждение в той или другой степени от императора, тем самым зависят от него как и все прочие подданные. По прочтении адреса духу, совершается как и прежде двойное возлияние, и пробуются кушанья с жертвенного стола. Затем церемониймейстер, совершив благодарение духу, удаляется, за ним – главный официант и все слуги; уходя из зала простираются четыре раз пред духом, благодарят его за внимание и удаляются. Потом все идут кушать за общий столь, приготовленный на общественный счет города или местечка; и так кончается праздник.

Почитание духов-покровителей совершается в разное время года с подобающими церемониями, при чем молитвословия занимают видное место. Время празднования и жертв следующее: в первые дни первого месяца, совершается молитвословие о мирной жизни, ki-yen – ци-янь, prière de tranquillité; в 10-й месяц совершается жертва. Com-vua – ком-вуа, offrande des prémices; в 11-й месяц, молитва о благополучии, ki-phuc – цифук, prière de bonheur. В конце последнего месяца, сверх поименованных случаев, приносятся жертвенные кушания духу в благодарение за полученные благодеяния в продолжении года. В случае морового поветрия или других эпидемических болезней в известной местности, приносится особая жертва об удалении и отгнании несчастья, Ton-ach. В случае засухи, опасной для земледелия, совершается молитва о дожде, dao-vu – дао-ву. Существуют и другие жертвы, приносимые разными лицами, особенно богатыми, с разрешения местных властей и общин, сопровождаемые доставлением местному населению удовольствий, с утолением их желудка сытым обедом в честь почитаемого духа. Кроме того, почти ежегодно, если не попрепятствуют общественные неурядицы и голод, в 1, 3, 9 и 11 месяцы происходит народное гулянье, продолжающееся день и ночь в течении нескольких дней, даже – месяца; главным пунктом увеселений бывает общественный дом. Там поются песни, рассказывается быль и небывальщина, играются комедии и музыка, происходит за деньги – угощение. Это в своем роде клуб – трактир и театр. По смерти императора, эти празднества отменяются на три года, т. е. на все время траура. В известной китайской энциклопедии Ма-дуан-лян (см. Nouveau Journal Asiatique, T. X., 1832, p. 36) содержатся любопытные сведения о различных божествах китайских и жертвоприношениях им. Таковы жертвы цзяо-киао, мин-тхан – ming thang, сю-тху – heon thon (царице земле), ней – yu или в честь дождя, ву-ди – ou-ti (пяти императорам; солнцу – жи, луне – юэ, звездам – син и планетам, холоду и теплу, шести достопочтенным – six venirables (т. е. четыре времени года, тепло и холод, небесные тела, вода и сухость), четырем странам мира; сюда же относятся жертвы духам полей, недели, гор и рек, горным ветрам фын-шань и проч. Самые подробности времени жертв в разных храмах богам и духам, определяются в китайском календаре, нами воспроизводимом в русск. переводе в особом приложении к астрономическому календарю.

5) Буддийско-даосское учение о будущем состоянии людей за гробом в связи с представлениями о наградах и наказаниях по смерти и небесных обителях. Необходимо различать три степени в развитии сего учения, говорит И. Эдкинс, имеющие точную связь. 1) Индусское национальное учение о душепереселении составляет основное начало буддизма, как и его системы; его сущность: настоящая жизнь каждого живого существа есть состояние мздовоздаяния за прошедшее и испытание в будущей, от ада до неба существует вечное состояние метемпсихозиса. Все подвержено перемене, и твари, населяющие мир – смертны. В каждой из 36 областей, называемых небесами, находится какое-либо управляющее божество и множество соподчиненных оному личностей; таковы Девы и Девы-цари народного индуизма, из них в особенности фигурируют Брама, Сива, Индра. Души людей могут проходить в райские обители каждого из сих богов от соподчиненных до самого главного бога. В течении времени жизнь каждого существа должна заключаться и затем наступает другое состояние жизни. Высшая или низшая степень чести и блаженства достигается пропорционально заслуге индивидуальной души; но в самой градации наград и наказаний замечается значительная разность, ибо настоящий мир рассматривается как состояние животных, в котором души могут странствовать и переходить из одного животного в другое до тех пор, пока не достигнут человека. В сих переходах различаются два разряда существ, именуемых «Азура» и «Прета», между людьми и животными. »Прета" на языке китайском означают «голодных духов», здесь три состояния бедствий – ада, – животных, и – голодных духов. Другой вид, сравнительно с первым, состояние блаженства – небеса, человек, и Азура. Но обыкновенным и сокращенным понятиям китайцев, состояние души по разлучении с телом, определяется Ямою, индусским богом смерти, по-китайски именуемым «Янь-лу-ван». Он часто упоминается в буддийских священных книгах и ходит в устах народа, с представлением о смерти и будущем суде. Из массы буддийских имен, занесенных с санскрита, только немногие пользуются известностью в народе; но Янь-лу-вана знает всякий, ибо этот бог определяет вид и время смерти, также и последующее состояние души. Царство сего бога ограничено лишь низшею сферою бытия, которую сам человек, мудростью и благочестием при жизни земной, может переступить и достигнуть области чистой, высшего начала и бытия, где владычествует сам Будда.

2) Во второй фазе развития буддийское учение о будущем состоянии человека, назначает шесть путей, по коим шествуя душа подвергается постепенному очищению и вступает в область высшую, где она освобождается от всякой перемены и бедствия, – она достигает Нирваны, становится абсолютно свободною от всяких ощущений, страстей, треволнений. Когда Шакьямуни Будда умирал, то заметил, окружающим его ученикам, что он вступил в область Нирваны. Этого рода состояние – самое любимое в языке философии и религии буддистов и всех их сект, им означается торжество духа над материей, уничтожение прежней жизни и самой смерти, состояние новое и вечное в мире высочайшего бытия.

3) Третья фаза китайско-буддийского вероучения о будущем состоянии души человека есть рай западных небес, или «Мирная страна на Западе». Масса почитателей Нирваны, состоящая из большинства народа, имеет не менее поклонников и этих небес мирной страны. В силу сих верований, Будда воображаемый отличен от Будды исторического, действительного Шакьямуни или Готамы. Он прозван «беспредельным по возрасту». Все призывающие «Намо Амитабга Будда» по-китайски – «Нань ву о-мэ-то-фо» (честь Амитабы Будды), уверены, что по смерти вступят в рай сей личности, расположенный на огромном расстоянии к Западу от видимого универса, что души почитателей Будды останутся в его обители на миллионы лет, – что занятием их будет созерцание и собеседование лицом к лицу с Буддою – Амитабга, слушание пения прекрасных птиц и блаженство среди великолепия садов и озер, орошающих райскую обитель. Такого рода наградами за веру в Будду проникнуты его почитатели и его рай предпочитается Нирване, представляющей менее привлекательности для религиозной фантазии. «Рай Западных небес» неизвестен буддизму Бирмы и Цейлона, и более всего распространен в вероучении буддистов северного Китая и провинций от него зависящих. О человеке добродетельном и почившем мирно, китайцы любят выражаться на языке даосов, что он «вознесся на небеса» – «шан-тянь»; в книгах их описываются многие дворцы, устроенные на звездах, и где будут жить святые с богами и гениями. При сем соединяется то верование, что массы неверующих людей умрут по душе и телу в сем же мире, но только души святых людей «цзин-шэнь» достигнуть райского блаженства, где обитают боги и гении, где царствует вечное бессмертие. Исторический основатель религии даосов – Лао-цзюнь описывается обитателем «даэ-цзин-гун», – дворца высочайшей чистоты. В раю собственно находится первое лицо буддийской троицы; это место считается метрополией драгоценных гор, входом к которому служат «златые врата». Божество соподчиненное троице – «Ю-дэ», сидит на престоле в «чистом жемчужном дворце». Звезды вблизи северного полюса почитаются телами гениев; некоторые имеют имена богов, предполагаемых живущими в них, другие называются по частям дворца, напр. «зал неба», «небесная дверь» и проч. Боги, населяющие звездный мир, почитаются правителями его; названия звезд, измышленные даосскими учеными и жрецами, однако ж уступают впоследствии собственно национальным китайским, хотя боги, для них изобретенные, и сохраняют свои имена доселе. В даосских книгах эти боги часто представляются поучающими своих учеников на звездах, где они живут; по их верованию, боги эти нередко сходят с небесных высот на землю для вразумления людей. Одна из гор Тибета – Гуань-лунь (Kwun-lun), составляет любимое баснословное место, где живут гении и боги китайские; на одной из вершин представляется живущею богиня »Си-ван-Му». Герои даосской мифологии часто представляются в земном рае; таковы «сы-жень» – гении, «тянь-жень» – небесные бессмертные и «ди-жень» – земные смертные. Все они описываются наделенными мудростью, добродетелью, вечною молодостью, магической силой, с разными степенями оной. Низшие боги-духи обитают на райской горе, подобной «Гуань-лунь» и отсюда переносятся в звездную область.

Более полная картина понятий даосов о небесах начертана в «the China Renew» (vol. XI, p. 295–97), которую и воспроизводим в русском переводе, на основании китайских источников. Даосские понятия о небе суть следующие: свет выходит, мрак небесный снисходит, возникают небеса и земля. Небесное тело это окружает землю подобно скорлупе яйца, облекающей белок и желток; человек, являющийся на землю, усматривает над собою небо и под собою – землю, на которой он обитает, затем узнает, что землю облекают одни небеса. Земное тело, сравнительно с небом весьма мало; небеса имеют двенадцать отделений, расположенных естественно подобно куполу или балдахину, сводообразно над нами. Все содержимое под небом, на земле поддерживается четырьмя крайними пределами и пунктами. На самой земле находится девять отделений или ярусов (storeys). (The Perfect Mirror of the Gods and Genii, Bk. 11. p. 1, D. B.)

Двенадцать небесных поясов, расположенных ярусами, или отделений, суть следующие:

1-й пояс небесный над землею непосредственно называется «великая пустота небесная».

2-й пояс, – называется «небеса производящие благодетельное обновление» посредством смена явлений ветра, дождя, облаков и проч.

3-й пояс – "свет (moon), разрешающий небеса». Сюда принадлежать: солнце и месяц, движущиеся слева направо. По обычаю князя и его офицера месяц празднуется (zasted) тринадцать раз (в году); под князем разумеется солнце, под его офицером – месяц.

4– й пояс – «четвертое небо».

5-й пояс – «небеса блуждающих путей» (и разных дорог, по описанию китайского текста).

6-й пояс – «небеса стройно и премудро расположенных созвездий» для всего мира. Сюда принадлежат 28 созвездий (китайской астрономической сферы) с соответствующим оным содержанием звезд и распределением по группам.

7-й пояс – «седьмые небеса».

8-й пояс – «неподвижное небо».

9-й пояс – «пространный свод неба». Он делится, подобно земле, на девять пустынных частей. Предел каждой части, – определенный, навивается своеобразным именем по цвету, отличающему их один от другого. 1-е деление восточное называется «Лазурь небесная»; 2-е отд. юго-восток, – «глубокая лазурь небесная»; 3-е отд. юг, – «мужественное небо» (Ян); 4-е отд. юго-запад, – «небесная груша»; 5-е отд. запад – «чистое, ясное небо»; 6-е отд. северо-запад, – «зубчатое небо»; 7-е отд. север – «мрачное небо»; 8-е отд. северо-восток, – «весеннее пространное небо»; 9-е отд. центр, – «ровное, гладкое небо», иначе именуемое «желтое, златое небо».

10-й пояс делится на долины имеющие, каждая свой центр – «пурпуровый дворец уединения». Разумеется при этом звезда или кучка звезд подле северного полюса, это – «трон небесный» и «дворец с верхними, средними, низшими божествами, отгоняющими злых духов». (Chalmers).

11-й пояс, над ним простирается высшее отделение, светоносное, ясное, где царствует совершенно вечное спокойствие. Если десятое небо представляется ровным, то одиннадцатое – стоящим совершенно дугообразно, отсюда оно называется «небесною дугою» или "сводом». 12-й пояс высочайший из всех, называется «Великим шелковым небом», одна сторона коего опоясывается великим кругом. Этот круг (букв. горизонт) простерт над землею, отделяя ону совершенно от двенадцатой, ясной, светоносной области. Все двенадцать поименованных небес – обширны, пространны, каждое управляется своими законами, правилами, имеет своего повелителя». (The Perfect Mirror of the Gods and Genii, Vol. 1, Sec. 2). Надлежит иметь в виду, (говорится в Encyclopedia, Americana, Art. Heaven), что древними астрономами допускалось много небес, имевших различные замечаемые движения. Предполагалось, что сферическая форма была лучшею формою для их движения, что семь планет имели свои семь небес (Месяц, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн); для звезд постоянных предполагалось восьмое небо, называвшееся в частности твердью – firmamentum; Птолемей присоединил девятое небо, назвав оное primum mobile; после, Альфонс, король Кастильский, присоединил еще два кристальных неба; наконец Эмпиреем – местообитанием Бога, заканчивает все 12 небес. Другие астрономы допускали большее: Евдокс – 23, Региомонтан – 33, Аристотель – 47, Фракастер – 70. По исследованию Майера (Mayer, Chinese Reader’s Manual) видимое небесное голубое пространство, представляемое у китайцев с четырех сторон состоящих из четырех морей, находилось под управлением четырех драконов, подчиненных баснословному Ю-ди, с титулом «мрачного небесного Шан-ди севера». Драконы эти различного цвета; зеленый дракон для востока, красный – для юга, белый – для запада, черный – для севера, каждый имеет при себе двух офицеров – один носит императорский штандарт, другой выслушивает царственные повеления неба и передает оные на землю людям. По представлениям буддистов, имеющим индусское происхождение от браманов, существуют небеса, управляемые четырьмя царями-девами, и расположенные по 4 сторонам горы Меру, все же небесные области разделены на тридцать две, с существами, одаренными баснословными огромными цифрами годов своей жизни в небесных пространствах. Вообще универс traelokya или Trilokya, делится на три предела (сань-цзе), с неравными подразделениями: 1-й пред. Kamadhatu, имеет 6 отделений, 2-й пред. Rupadhatu, с 18 отделениями, 3-й пред. Arupadhatu с 4 отделениями. В первом пределе или области заключена земля и шесть «девалок» (devalokas), она называется областью «пожелания и вожделений». Шесть небесных миров расположены над горою Меру между Брама-лока и землею, они называются: Шатур магараджа катказ, – Траиястримза, – Яма, – Тучита, – Нурманарти, – Паранирмита. В 1-й обитают «четыре царя небесных» по сторонам Меру, каждый из коих имеет 91 сына с 28 демонами и 8 генералами; жизнь здесь состоит из 500 годов, и 24 часа равны 56 годам земным. В отделениях и прочих частях, находятся «Девы» в состоянии перемен и переходов от одной области к другой. Вторая область Rupadhatu или предел, где обитает Брама (Брамалока), в 18-ти небесных отделениях (диана) имеет обитателей, в состоянии созерцания, Диана первая «пространная подобно небу»; содержит: 1-я Брама-паричадья – собрание Брам; 2-я Брама-пурочита – спутники, товарищи Брам; 3-я Магабраманас. т. е. Великий Брама. Вторая диана, «из малых холодных миров». 1) Париттабга, т. е. ограниченный свет; 2) Анрамабга, т. е. «беспредельный свет» населен девами такого же света; 3) Аргасвара, т. е. девы светоносной природы. Третья Диана «из средних холодных миров»: 1) Паритан-убга, т. е. определенная, имеющая границу, чистота; 2) Апраманас-убга, т. е. беспредельная чистота с девами той же чистоты; 3) Сурга-криштна, т. е. распространенная чистота; жизнь состоит из 64 калп, здесь обитают высшие юджанасы. Четвертая диана в пропорциях равна обширным и пространным небесам, к ней принадлежат: 1) Пуниарразава, т. е. счастливое рождение; 2) Анаеграка, т. е. блаженная любовь; 3) Вригат-фала, т. е. обременение плодами, заслугами; жизнь здесь из 500 калп; 4) Асанд-женнисатва, т. е. без главы или начальства; 5) Аврига, т. е. без усилия подвизающийся в деле мысли; 6) Атана, т. е. безмятежный, чуждый борьбы страстей; 7) Судриза, т. е благообразный; жизнь продолжается здесь 8,000 великих калп; 8) Сударз-ана, букв. благочестивых воззрений, жизнь здесь – 4,000 великих калп; 9) Аканичта, букв. единый высочайший.

3-й предел или область – Arupadhatu, имеет четыре неба, не имеющих ничего чувственного и плотского, образующие предхрамие Нирваны и четыре неба необъятной пустоты. 1) Аказ-анантийятанам, т. е. «обитель беспредельной пустоты или небесного пространства»; жизнь здесь – 20,000 великих калп; 2) Виджнананчщайятрнам, букв. «обитель беспредельной мудрости»; жизнь здесь состоит из 40,000 калп; 3) Акинтщаниякатанам, т. е. «обитель абсолютного уничтожения»; жизнь здесь состоит из 60,000 великих калп; 4) Найвазанджана Санджнайятинам, букв. «обитель не имеющая ни сознания, ни самосознания»; жизнь здесь обнимает 80,000 великих калп. По определениям буддистов и браманов «каждое разумное существо» разрешившееся от уз всего чувственного, от всякого ощущения и самого себя, достигает совершенной «окончательной нереальности всего феноменального-преходящего, и вполне вступает в область Нирваны»; высшая степень святости буддистов – «Бодисатвы»; «Браманы» суть лица, достигшие мудрости; «Архаты» или «Ло-ханы» существа, достигшие сверхъестественного состояния, наравне с богами, они прямо вступают в Нирвану; небеса населены богами – «Девами», ниже небес Брамы обитает »Мара» – демон (кит. Могуэй); люди четырех стран имеют свой континент и переселяются из тел в другие – «Девы», т. е. по очищении от земного в душепереселениях достигают божеского состояния. »Девы», однако ж, тоже люди, но огромных размеров, они рождаются и тоже умирают.¹⁰⁹

Из сравнения двух систем в устроении небес, по понятиям даосов и буддистов, нельзя не заметить, что они имеют метафизико-астрологическое и мифическое значение более, нежели чисто астрономическое, с точки зрения современной европейской науки. В основании воззрений несомненны религиозные принципы и понятия о Божестве первобытного человечества, затмившиеся со временем, до неузнаваемости Богооткровения. У даосов и буддистов замечаются колебания, уклонения, но истина просвечивает и побуждает к отысканию её в религиях и воззрениях народов, имевших общение с древними китайцами. Исследователь китайской астрономии и небоописания, Шлегель, приводит любопытную таблицу, в коей он сравнивает ученые понятия китайцев о небесных созвездиях со сферами других народов – индийцев, древних персов, арабов и коптов. У всех их замечается единообразная система астрономическая в разделении небесного свода на четыре части (восточная, западная, северная, южная), содержащих каждая по группам звезд созвездия по семи в каждом отделении, так что всех их приходится двадцать восемь; названия им усвояемые различны по языкам, по-китайски – «су» (siou) букв. гостиницы, месяца, луны, лат. domicilum, французск. domicile, по–санскритски – «Накшатроны», у персов – «Кордеши», у арабов – «Лунные дома», у коптов – «Нимонеи». Соответственно единообразно замечаемому звездному течению, восходу, заходу и кульминации, поименованными народами издревле определялось время года, те или другие земледельческие занятия, обычаи, церемонии, жизнь общественная и домашняя, как и государственная, на астрономических наблюдениях и вычислениях установлялся тот или другой вид календаря деревенского или городского; астрологи, маги, сообразно с ним занижались и совершали молитвы, гадания, предсказания. Прилагаем особо ниже сравнительную таблицу означенных 28 домицилей.

Частные черты: либерализм (по изданию Дао-цзюань-шу), писатели – И-янь, Дай-гун, Ю-сюн, Гуан И-ву; утилитарист – Ме-дэ, коммунист – Нун-цзя, Тянь-бянь: медики – Бянь-цзюэ и сочинения о вечной молодости и здравии (Шэнь-синь); детерминисты и фаталисты – Цзо-Цюань, и др.; партия мира – Лао-тан, военная – Сюань-цзы-ву, изд. Сюань-цзы-ши-цзя; эклектики – их издание разных сочинений, даосы Хуай-нань-цзы, Лю-бу-вэй, Ши-цзы. – Партии Конфуцзы – единства, и Мэнцзы – федеративная, Цзун-ван-цзя, Су, Чан, Гуэй-гу-цзы, пан-монголисты, право обычное и письменное – его кодификация у Конфуцзы, Тан-се-цзы, выделение права уголовного; ригористы – Сан-ян, Сэнь-бу-гай, Гань-фи-цзы, Цзя-и, Чао-цзо, пуританская школа – Гуан-ян-цзы, сенсуалистическая – Ян-чу и книга «семь драгоценностей бамбуковой рощи», Фан-ли и его И-цзы; Чан-лян, Цзао-цзан, Вань-ци-шан. – Дуализм в литературе изящной словесности и её народность по содержанию и языку у даосских писателей, классических древних и Конфуцзы по преимуществу, влияние сего направления на формацию языка и нравы китайского народа.

В смысле переносном, под ключом означается способ изложения какого-либо знания, научно, (говорит г. Фабер), независимо от разрешения всякого рода в нем встречающихся затруднений. Владея ключом, изучающий имеет возможность вникать и понимать все подробности изучаемого предмета, – предусматривать все существенные черты оного, сопоставлять сходные черты и группировать оные, достигая общих и наиболее точных понятий. Таким ключом к даосизму служит сокращенное изложение (concise outline) всего, входящего в состав собственно метода исследования и в частности – самого учения даосов. Метод состоит в историческом обсуждении всех документов, относящихся к даосизму; по нему, прежде всего определяется действительный или предполагаемый период времени каждого текста, его подлинность и неповрежденность, затем – тексты делятся на соответствующие группы подразделения, периоды. Тексты одного периода последующего поясняются предыдущими, и предыдущие – последующими, по внутренней и генетической их связи. Смешивать тексты разные по времени и их содержанию, – значит производить смешение и неясность в понятиях о предмете. Всякого рода сличения даосских учений между собою и с другими, оставляем в стороне, хотя стараемся показать различие в делениях на школы или партии внутри самого даосизма, которого термин весьма эластичный и пространный, подобно «протестантизму». Пользуясь разными сведениями, останавливаемся на сторонах предмета, мало обследованных у других ученых; предлагаем характеристику древнего даосизма, сравнивая идеи Конфуцзы и Лао, – тоже и других, указываем на выдающиеся партии и их представителей, переходим затем к даосской революции, обозреваем древний канон классических книг и даосский в особенности, с его делением на группы последнего времени, касаемся в частности Дао-дэ-цзин. В дополнение к излагаемому г. Фабером, со своей стороны имеем в виду вышеизложенное резюме учения Лао-цзы и Дао-дэ-цзин и его учеников, останавливаемся на изданиях этого сочинения, а также на переводах английских Чжуан-цзы с образцов оного в русском переводе, и других текстах.

А) Краткая характеристика древнего даосизма. В продолжение всей Чэусской династии даосизм представляет собою ни более не менее как оппозицию. Конфуцианство успело собрать и сосредоточить в себе все тенденции консерватизма, установившиеся в феодальном законодательстве. Даосизм явился по отношению к ним антитезисом, совместившим в себе всякого рода усилия против современных сильных авторитетов. Конфуцианство, как консерватизм, представляет силу устойчивости в политической и социальной жизни; даосизм в себе самом носит силу движения, перемены, революции. Конфуцзы объявил определенный порядок вещей, до малейших подробностей социальной жизни; даосизм напротив всякое искусственное и не эластическое распределение предметов почитает ненормальным и ненатуральным делом. а) Дао – природа, в значении вечного обновления и перемены жизни (everchanging life), стало знаменем даосского либерализма и против неподвижности формы абсолютизма. Конфуцианство, как политическая система, было чистым и простым абсолютизмом, не ограничиваемым каким-либо правом для самого императора; правда, нравственные или религиозные рассуждения могли быть доводимы до него; но они были бессильны пред тем гнетом, который всегда могли получать от него во всем. Только титаническое зло абсолютной власти согласовалось с древним обычаем и Конфуцзы встречал не мало примеров её в старых формах; сам он находит в них защиту, способную отражать незаконные злоупотребления и безответственность власти. Это как бы род конституционного столкновения, бывающего нередко при дурном правлении, и возникающего необходимо в пользу усиления самой власти. б) Даосы суть либералы, насколько возникает в том надобность, и отрицательно относятся к праву абсолютного авторитета: они протестуют против всякого рода вмешательства, с отрицанием древних форм как неупотребительных для времен новейших. Собрание даосских оригинальных сочинений известно под титулом Дао-цзюань-шу, могло бы оказать большую услугу в анализе и истинном уразумении этой философии в её историческом развитии; – этим сборником и пользовался составитель предлагаемого очерка. Сокращенное издание сею thesaurus доходит до 80 in octavo vols, книг. Нет надобности входить в полное их рассмотрение, а ограничимся лишь наиболее типичными и выдающимися произведениями.

а) По мнению почитателей китайского историка Пан-Гу (Pan-ku) первое место из даосских писателей занимает И-янь (I-Yen), славившийся при первом государе Тане, основателе Танской династии. Затем следуют Дай-гун (Tai-kung) и Ю-сюн (Yuh-Hiung), два других писателя, бывших советниками феодального Ваня, и восстававшего против жестокого правления Шана. Царь Вань потерпел неудачу в даосских предприятиях, но его сын Ву, наследовав от отца готовый план, воспользовался оным с успехом. Гуан И-ву (Kwan I-wu), другой даосский писатель, по собрании Пан-гу, был главным министром г-ва Цзи в 685 до P. X., которое было в числе первых федер. г-в с правом гегемонии, с номинальным даже признанием императорского авторитета при правителе Чэусской династии (Chow).

б) Сочинения Медэ (Mih-Teh) составляющие нечто отдельное (в сборнике Гань-шу), впоследствии включены в число даосских сочинений. Ме-дэ является оппонентом правительства Чэу (Chow). Будучи часто цитируемы у разных авторов и часто повторяющиеся в них, тем не менее представляют разность в тексте при сличении ссылок и экстрактов из них, в сочинениях конфуцианских писателей. Ме пытался совершить реформу в социальной жизни и проповедовал принципы утилитаризма, доведенные последователями этой школы до крайнего коммунизма. К этому классу лиц Нун-цзя (Nung kia) принадлежат главным образом земледельцы; это был род социалистической земельной лиги, который требовал, чтобы все земельные собственники лично сами обрабатывали свои участки, чтобы бедняки имели свои паи в привилегиях богатых. Труд и наслаждение, проповедовали они, должны быть одинаковы у всех людей, что цари и крестьяне должны жить на том же уровне. Философ Менций, как можно судить по старым листам его сочинений (Mencius III, г. IV), был не чужд тех же мыслей и даже старался практически приводить их в жизни. С такого рода коммунистами имел соотношение и знаменитый агитатор Тянь-бянь (T’ien P’ien), часто упоминаемый в литературе ему современной. О нем известно, что вместе с остальными радикалами, стремился проповедовать, что наследственные лорды могут быть в оппозиции правительственным мероприятиям и делам.

в) Адепты медицинской профессии сего периода, также подобно землевладельцам, принадлежали к классу обманувшихся в ожидании своих политиков; Бянь-цзюэ (Pien Ts’ioh) китайский Гиппократ, был из даосов. Даосские жрецы даже до сего времени почитаются как знаменитые доктора, фармацевты, заклинатели, астрологи и ворожеи. Для изучающего даосизм наиболее ценна древняя литература памятников медицинской профессии в Китае. В остальных сочинениях встречаем наилучшее объяснение многих темных мест, содержащихся в даосских текстах. Понятия об окрашиваниях (Tairies) и жизненном эликсире имели свое происхождение от этих же медицинских писателей. Медицинские рассуждения древнего Китая делятся вообще на четыре части, из которых 4-я известна под заглавием Шэнь-синь (shin sin), т. е. способы и средства изменения смертного тела человека в единое бессмертное. Неуклонное исполнение содержащихся здесь правил вечного здравия особенно ценно для лиц, желающих вступить лично, с душою и телом, в страну чудес (Tairy-land). Наиболее интересно в этом же роде другое сочинение, в котором разные исчисления и суждения излагаются в виде диалога между Хуан-ди и его министром Ци-Бэ (Ki Peh), знаменитым основателем врачебного искусства в 2700 до P. X. При взгляде, с точки зрения современной медицинской науки, понятия даосов могут почесться весьма детскими; как, в телесном организме, так и внешней природе допускаются основные пять элементов, из гармонического или дисгармонического сочетания которых зависит здоровье и счастье, или болезни и немощь и самая смерть.

г) Другую даосскую партию того же периода, так называемую Ин Ян Ця (Yin Yang Kia), составляют детерминисты или фаталисты. Взирая на звезды и рассуждая о них, они убеждены были в том, что каждое событие на земле предопределено свыше и управляется движением небесных тел. С древних времен также, даосами были обсуждаемы открытия и средства влияния звезд-богов (Star-gods) и расположения звездных течений согласно с политическими соображениями. Цзо Цюань (Tso Chuen) в особенности сообщает много рассказов в этом роде.

д) Существовала еще партия мира или тишины и спокойствия, к которой принадлежал и Лао-Тан, и другая ей противоположная – партия военная. Приверженцы той и другой в общем течении даосизма оставили весьма интересные сочинения каждые в своем роде. Одна из таких книг переведена г. Бальфуром под названием «книга простых слов» (Book of the Plain Words). Авторы сего рода сочинений вообще известны под названием «Военных писателей». Бальфур замечает весьма справедливо о них следующее: «Необходимо иметь в виду, что большая часть сих рассуждений» – чисто политическая; представляемые в них разного рода изречения и советы касаются главным образом правителей и государей, с целью оказать им помощь в управления государством. Сверх сего, большинство сих писателей возлагали все свои надежды на мирное разрешение беспорядков своего времени; однако ж последовательно рекомендованы, как неизбежное «кровь и меч» не только как средство обороны, но, по мере надобности, и для нападения. Наиболее древний и можно сказать лучший список в сем роде есть Сюань-Цзы-By (Suen Tsze Wu), из г-ва Цзи, около 500 г. до P. X. Лучшим советом Сюань-цзы, предлагаемым князю, есть тот, что объявление войны и умирение должны совершаться без всякого вмешательства военных операций до тех пор, пока сам князь не объявит себя главнокомандующим своих войск. Хотя со стороны конфуцианцев и делаются многие возражения против мнений даосов в их сочинениях как несогласных с общепринятыми в г-ве, тем не менее они продолжают иметь свою живучесть под знаменем даосизма даже до сего времени. Лучшим изданием такого рода писателей с обильными комментариями из разных авторов, может быть поименовано: Сюань-цзы-ши-цзя.

е) Партии, так называемой Цзя ця (Tsioh Kia), принадлежат вообще в переводе известные «Смешанные сочинения разных писателей» (miscellaneous Writers); преимущественно касающиеся древнего периода. Лица, которым они принадлежат, по преимуществу суть эклектики. Некоторые из них, сверх сего, по своей благородной ревности к исключительности, оценке и выдержке всего лучшего, разбросанного в разных местах авторов, дорабатывались даже до собственных оригинальных выводов и начал. Наиболее достойным писателем в этом роде был даос Хуай-нань-цзы (Huai Nan Tsze), которого текст приводится в сборнике Бальфура. Известен старше его и другой славный писатель Лю-Бу-вэй (Lu Pu-wei), умерший 237 г. до P. X., и Ши-цзы (Shi Tsze), около 280 г. до Р. X.

ж) Конфуцзы твердо веровал в возможность политической реформы, или реновации древнейшей формы, как и в возобновление периода силы и славы в Китае длившихся во все царствование Чэусского Дома (Chow). Мэнцзы и Конфуцзы сходились между собою в том, что не мудрствуя о перемене конституции государства, желали лишь уничтожения императорских прерогатив. При этом Мэнцзы весьма сильно оппонировал другой партии, и не без успеха. Политика этой партии заключалась в конфедерации состязающихся княжеств, или по крайней мере, в порядке создания равновесия власти в более обширных г-вах. Такие адвокаты конфедерации были известны под названием Цзун Ван цзя (Tsung-wang Kia). Их главными и наиболее славными предводителями были двое – Су (Su) и Чан во времена Мэн-цзы. Эти три поименованных политика были воспитанниками знаменитого даосского философа Гуэй-Гу-Цзы (Kwei-Kuh-Tsze).

з) Однако ж, последователи Конфуцзы и Мэнцзы об этом классе политиков рассуждают довольно презрительно. Причина легко понятна. Опорой конфедерации были партикуляристы, ревностные приверженцы целостности и неповрежденности прав индивидуальных государств. Растление Китая являлось теоретически неизбежным результатом, если бы успела восторжествовать эта партия. Конфуциане были универсалисты и для них единая китайская империя служила идеалом всей монгольской расы; их можно поэтому считать пан-монголистами. (Panmongolian).

и) О такого рода положении дел свидетельствуют до сего времени сохранившиеся в литературе административные законы времен Конфуцзы. Большая часть феодальных князей сего периода управлялись как им было угодно. Высшим законом нередко являлось личное удовольствие князей и угодничество их вкусам и взглядам со стороны фаворитов. В некоторых только г-вах, как оппозиция произволу получили свое значение письменное право и школа, в которой оно хранилось и развивалось под именем Фа-цзя (fat kia), и приверженцы её не только составляли законодательство (Statute law) для специального образования правителей, но также точно обращали свое внимание и на обычное право (customary law) своего времени. Некоторые из таких людей увлекались высокой идеей, что право небесной природы есть высшее право, и что императорское или положительное законодательство (law) должно быть рефлексом естественного права. Конфуциане также желали последнего предложения, (ср. Mencius), но весьма сильно противились введению «письменного права», как служившего причиной раздора между народом и неупорядоченными тонкостями известной части законоведов. Они старались доказывать, что правительственные чиновники должны руководиться началами благосклонности и справедливости, и что решения, ими производимые, должны соразмеряться со степенью вины, и что, для сохранения собственного достоинства в случаях сомнительных обязаны обращаться к приговорам собственных судебных трибуналов.

к) Конфуцзы и его последователи неблагосклонно относились к существовавшему обычаю обсуждения некоторых законодательных вопросов публично. Некоторые из оппонентов осмеливались обнаруживать часть своих взглядов, но не смешивали их с крайностями либерализма, потому что не находили мужества в примерах древнего Китая. Конфуцзы также естественно имел основание опасаться либерализма; издавая Летописи Лу, он удержался от разоблачения разных низостей и злоупотреблений правительственных классов своего времени. Философ старался, при изложении истории не столько высказывать собственные взгляды, сколько о том, чтобы факты, им описываемые, ясно говорили за себя, не возбуждая ни малейшего сомнения в их достоверности, или – отделывался общею фразою, в роде – «возмущения министров, сынов злодеяний», совершаемых с полным терроризмом. Конфуцзы, как мудрец, воздерживается от рассуждений вопросов политики или права, хотя в его наставлениях и проглядывают ясно те и другие. Каждое осуждение правительственных предметов он почитает недозволительным посягательством на законные права государственного авторитета.

л) Одним из наиболее известных либералов сего периода, и вероятно современник Конфуцзы, был Тан-се-цзы, сообщивший довольно много о возмущении главного министра государства Чэн (ch’ing). Он был автором кодекса писанного на бамбуковых таблицах, и который может считаться кодификационным правом (codified law), принятым и практикуемым в государстве Ch’ing. Отдел сих писателей по законодательству, и фактически приготовляющих самую суровую часть, заключается в сочинениях по уголовному праву. На каждый случай определяется самое строгое наказание. Вследствие сего, для объяснения буквального и общего смысла терминологии в этих сочинениях, встречаются весьма пространные рассуждения. Сами конфуцианисты не всегда бывают в состоянии точно определить границу известных мыслей той или другой буквы или выражения, заключающегося в этого рода законодательных документах. На каждый возникающий случай практики руководятся поэтому общими соображениями и главною мыслью законоположения.

м) Главою ригористов был Сан Ян (Shang Yang) около 361 г. до P. X., министр княжества Цзин (Ts’in); его положение – «Кровь пострадавшего да будет вылита в воды реки Вэй». Сянь-Бу-Гай (Shen Pu-hai) около 351 г. до P. X., министр Ганский, (Han) один почитается его учеником и считается наиболее лучшим распространителем доктрин Лао-Тан. Те же принципы были усвоены у Гань-фи-цзы (Han fi Tsze) около 229 г. до P. X., министра Т’ин (T’in). Гань-фи часто называется также учеником Сан Ян (Shang Yang). Влияние этих трех знаменитых авторов простиралось до орфодоксивных ученых Ганьского периода, таковы Цзя-И (Kia Yi) и Чао-Цзо (Chao Ts’о), последний был канцлером Гань Ван-ди около 165 г. до Р. X.

н) Существовала еще даосская школа, так называемая пуританская, которой друг Лао-Тан Янь-И, вообще называемый Гуан-Ян-Цзы был особенным приверженцем. Школа эта придерживалась чисто идеалистических взглядов, а приверженцы вообще считались изъятыми увлечений какой-либо политическою партией. Гуан-Ян даже причислен к лику даосских святых. Сочинение его имени, очевидно, ревизовано в последующие столетия, тогда же включено в канон даосский, а самые издания сочинений означенного писателя снабжены особыми комментариями, но они в настоящее время очень редки. Одно издание однако же составляет часть коллекции прежде упомянутой – Дао шу-цзин, одно в тексте Бальфура, Шэн-шэн-цзин, принадлежит той же школе.

о) Другая школа, равным образом изъятая участия в политическом стремлении, и по мотивам диаметрально противоположная, была сенсуалистическая, которой замечательный глава Ян-Чу (Yang Chu), непосредственный ученик Лао-Тан, если согласиться с преданием о том. Во времена Мэн-цзы эта школа имела много приверженцев. Собрание так называемое «Семь драгоценностей Бамбуковой рощи» в 275 г. по P. X. представляло попытку в том же роде. Некоторые отрывки из сочинений Ян-Чу встречаются и в сочинениях Ле-цзы. Славный в китайской истории советник сего князя Фан-Ли издал написанную Ци-Янем книгу в XII главах под заглавием «Ицзы», которая потом занесена в канон даосских сочинений. Из остальных патриархов даосизма оказавших влияние своими наставлениями и сочинениями на государей и правителей, были Чан Лян при Ганских императорах. 189 г. до P. X.; и Цзао Цзан; известен еще так называемый «господин реки» по месту, где жил, и который передал свое учение Нань-Ци-Шан (Ngan-Ki-Shang).

п) Литература изящной словесности (belles lettres, сяо) с древних времен и до ныне продолжает обогащаться у даосских писателей, что отзывается в свою очередь и в конфуцианских писателях. В Ганском (Han) каталоге о всех этого рода сочинениях составлено такое определение, что язык, на котором они писаны есть чисто общенародный, и что на нем описываются по преимуществу народные же обычаи или рассказывается обычная жизнь народа; поэтому правильнее всего определить такого рода произведения словом «Culturgeschichte».

р) Конфуцианисты вообще привыкли рассуждать об этого рода литературе очевидно с обдуманным намерением. Следуя учению Конфуцзы, великий человек может поучаться и от простого народа, при неизбежном обращении с ним. Тем не менее образование высших классов, для официального служения, должно совершаться по образцам классических мудрецов. Что бы ни принадлежало к изучению низших классов народа, – одинаково хорошо, но заимствовать для себя возможно то, что прежде всего будет достойно уважения и иметь известный авторитет. В этом отношении даосы являются с более либеральными и народными взглядами на все. Один впрочем неоспоримый факт есть и тот, что большая часть этой народной чахлой литературы и почти исчезающей, носит на себе следы и заимствования самого дурного, как в языке, так и понятиях, нередко грязных концепциях, уличных и пошлых. Это отрава, сущий яд для нравственности читателя, который, вместо удовольствия, порождаемого чтением произведений гениальных людей, имеет дело только с ужасами порока или житейской пошлостью, отражающимися и на самом стиле. Иначе говоря, в этого рода жаргонной литературе недостает благородства человеческой природы, а собрано лишь то, что её унижает и обесчещивает пред глубокомысленным взором нравственного читателя.

с) Общенародная поэзия, однако же в устах Конфуцзы является вполне достойною великого человека. Он сумел выбрать из канонических книг и песней чисто народные, все лучшее, и выкинуть все дурное. Из баллад или поэм сего периода, коих сборники известны под именем фу, наилучшим можно почесть составленные Гу-Юанем (Ku Yuan). Многие поэмы сего класса можно встретить занесенными в императорские истории разных династий. Некоторые со времен глубокой древности собраны в одно целое под особыми названиями; есть и другие подобные коллекции.

Предложенный краткий обзор достаточен для составления понятия о великой умственной, социальной и политической деятельности древнего даосизма. Из его литературы ценная доля выпадает позднейшим поколениям, на коих лежит долг воспользоваться ею и воспроизвести в хорошем переводе; особливо это интересно и важно для иностранных ученых, студентов, миссионеров. Скажем еще, даосская проповедь и литература произвели совершенное брожение духа в древнем Китае. То, о чем мечтало и пыталось привести в сознание конфуцианство, совершил своеобразно даосизм на повсюду необозримом поле жизни.

Передовое значение даосизма и его приверженцы императоры – Ши-хуан-ди, Вэнь-ди, By-ди, Сюань-ди. – Древние классики Китая – Конфуцзы, Цзо-ю-мин, Сы-ма-цзянь, их значение для даосов и подражания последних в создании собственного канона.

а) Фактически несомненно, что даосское вероучение и проповедь в состоянии были произвести великую революцию в Китае. Ши-хуан-ди Цзинской династии (Ts’in) находился под влиянием даосского учения и его великие министры принадлежали разным даосским школам. Император Вень-ди (Wen Ti) до P. X. 179, 157, известен по даосским взглядам, которые старался проводить в императорском управлении. Как уже заметили выше, к означенным школам принадлежит Шан Ян-бай, Лио бу-вэй, и Хань-фи-цзы; первый министр Ли-цзы считался даже явным противником конфуцианской школы своего времени. Много мятежей и безурядицы пронеслось над Китаем, унося с собою и погребая в собственных развалинах испорченные правительства истлевших династий, но ни одна из этих бурь не произвела ощутительной перемены в правительственной системе; все дело ограничивалось лишь небольшими реновациями то тех, то других старых форм. Образцом в этом роде может служить Ши Хуан-ди. Несмотря на то, что это был в сущности низкий и отвратительный тиран, полный жестокости и гордыни, не владевший всеупорядочивающим гением, о себе был убежден, что древне правительственная форма могла пережить самое себя, и потому сознавал необходимость лишь сохранять в своем лице необходимую энергию в созидании новой эры. Он льстил себя уверенностью в обладании терпеливой проницательности мудрого государственного человека. Будучи по духу солдатом и весьма тяжелым, страстным при самом воздержании, легко приходил в ярость при малейшей оппозиции всякого рода.¹¹⁰ Имея великий военный успех в предприятиях, он отличался крайнею надменностью и властолюбием почти бесконтрольным, так что может считаться самым худшим тираном когда-либо существовавшим на троне в Китае. По отношению к сочинениям и школьным книгам он был также жесток, когда усматривал в них что-либо противное его взглядам и существовавшим убеждениям, такие книги предавал сожжению, а их авторов казнил. Результатом такого направления было обращение к древним системам китайского правительства.¹¹¹ Другим характеристическим примером благосклонного отношения к даосизму может служить Танский император Ву-ди; обратившись к даосизму, он усвоил и его мистерии, и даже носил титул Дао-мынь (привратник, проводник). При нем все буддийские жрецы в монахини были причислены к классу мирян. И когда император находился уже на смертном одре, то был уверяем даосами, что только с переменою костного состава он может достигнуть высшего мира. Его преемник Сюань-ди тоже привлечен был к даосам и реставрировал буддизм, но успел в деле религиозной реновации в пользу даосизма только на половину как желал. Главным советником его был даос Янь-юань-цзи (Hjen-yuan-Tsih), учивший, что единственный путь к достижению вечного блаженства должен заключаться в укрощении страстей и упражнении в благочестии.

Было бы заблуждением думать о новейшем китайском государстве, что правительство в нем чисто конфуцианское. Политика самого Конфуция никогда не заходила за предели феодализма. Не менее фиктивно и другое положение, будто китайское правительство чисто патриархальное, каким оно действительно представляется в деревенской и городской общине Китая. Государственное управление современного Китая есть чисто бюрократическое с хорошо составленной и компактной системой чиновников. Следствием такого направления во взглядах развилось и утвердилось совершенно превратное понятие о святом и мудром человеке; вместо чисто идеального и святого, каким рисуется образ Конфуцзы и других, наравне с ними почитается даже чудовище Ши-Хуан-ди. Великая революция, совершившаяся при Цинском государе (rules of Ts’in), составляет поворотный пункт от древнего к новейшему Китаю. Вникая в раздвоение принципов тирании и жестокостей правителей империи с высокими нравственными правилами мудрецов и развивающегося на почве права законодательстве, находим, что личным произволом и неблагоразумием, отнюдь не умаляются эти принципы морали и права. Оппозиция со стороны даосов – то, или приверженцев конфуцианства, успевали восстановлять нарушаемое тиранией равновесие и государственная жизнь вступала в обычную колею. Для нас, в этом отношении имеет особенное значение ознакомление с духом и направлением высших представителей умственно-нравственных и государственных идеалов, с какими являются мудрецы в их сочинениях. – Таков канон книг конфуциан, даосов и буддистов по степени его влияния на даосизм.

б) Классики или канонические сочинения древнего Китая. Конфуцзы обнаруживает свой высочайший гений даже до ныне потому, что его собрание и издание древних литературных памятников Китая в той форме, в какой успели до него сохраниться, стало победным знаменем для всей его партии. Наибольшим успехом пользуется Конфуцзы не столько как политик, но как учитель. Сотни учеников поспешают соединиться около него и быть его последователями. Получая с почтением сочинения о древности из рук учителя, они удивлялись истинному обличию древности мастерски данному великим философом. Конфуцзы, сверх сего, был главою политической школы, которой отличительные особенности условливались отлично выбранными и изложенными текстами из значительной части сочинений древности и которые преимущественно согласовались с общими политическими наклонностями и намерениями. Приводя эти тексты в надлежащий порядок, Конфуцзы умел соблюсти единство в направлении и цели, с сохранением крайней осторожности и мудрости воздержания. Конфуцианские классики стали каноном консервативной партии древнего Китая; они, однако ж, не столько служат для облегчения исторических документов, сколько безошибочно знаменем Конфуцзы и его партия. Естественно, что всякого рода даосские тенденции не имеют себе места в этом каноническом собрании. Текст Конфуция в особенности, в его чистом и ауторизованном издании, тщательно очищен от всего даосского, т. е. антагонистических и нонконформистических доктрин, а также, насколько возможно, и легких намеков в сем роде. В области исторической истины и во взглядах даже выше Конфуцзы стоят двое ученых – Цзо-Ю-мин и Сы-ма-цзянь. До этой же причине у даосских писателей, почти без исключения, никогда, или очень редко делаются ссылки на что-либо из конфуцианского канона, хотя по большей части они и признают действительное достоинство и важность сочинений изданных самим Конфуцием. Те же самые даосские писатели реферируя с другими авторитетами, к несчастью пренебрегали иметь всегда под рукою подлинные издания даосской литературы древнего периода, могущие дать для них твердый базис.

Доказательства сего рода довольно значительны и поразительны. Напр., последователи Ме (Mihists) ссылаются на книги Шанской династии, из коих некоторые содержатся в Шу-цзине Конфуция, но имеют значительные разногласия между двумя сравниваемыми текстами. Подобное явление встречаем в одах, цитуемых даосами и отчасти у Цзо Цюаня (Tso Chuen), которых вовсе не находится в Шу-цзине Конфуция. Большинство даосских писателей, с другой стороны, цитует авторитеты из мифологии периода китайской истории, и реферирует почтенных учителей других периодов, приблизительно к их времени, и решительно достигает своего идеального мудреца в лице Лао-Таня.

Ни один, притом, из великих даосских поклонников и ученых не пытался, в подражание Конфуцзы, собрать и опубликовать полный и настоящий капов древне-классических сочинений по всем частям даосского знания и который бы действительно мог считаться вполне достоверным и совершенным. При методе частных исследований и притом полемическим или несогласным с началами конфуцианства, даосские ученые, при всех попытках о создании такого канона, не могут сравняться даже с Конфуцзы, в догматическом содержании, народном и государственном значении его философии, и в исправности изданий её. Даосы не всегда поэтому владели строго определенным и общепринятым каноном своих классических сочинений. Конфуцзы, установив пять канонических книг, однажды навсегда придавал этому особенное значение, хотя самый материал в них содержащийся и не принадлежал всецело ему. Непосредственное и авторитетное значение сего канона состоит и в том, что он реципирован как таковой в более или менее отдаленной древности, и в нем гением Конфуцзы сгруппировано все, что только можно было найти лучшего, соответственно политической и нравственной цели. Легко поэтому становится понятен весь гнев и нападения, которые специально падали с различных сторон на Конфуцзы и его канон. Даосы и другие партии благоприятствовали письменному праву, хотя и были противниками всякого письменного догматического авторитета или канона. Уголовное право они думали находить в определенной форме для покровительства от злоупотребления авторитетом и для охраны против произвольного каприза правителей. Дао нуждается не в покровительстве, но требует силы, пособия, всей заботы и поддержки. Конфуцзы особенно настаивает на необходимости преподавания и обучения началам справедливости, с целью по ним регулировать частное и общественное поведение. Отсюда, он заключал, – должна проистекать надлежащая благоразумная администрация и юстиция. Не менее того, конфуциане даже во времена их преследования, напр. в период Цинов (Ts’in), старались доказывать, что в отпор и защиту против всякой кровавой тирании непременно требовалось изучение и письменное законодательства, с другой стороны, даосы, во время процветания конфуциан, при Ханьской династии (Han), придавали особенную важность твердому каноническому базису среди состязающихся партий и собственных приверженцев. Поэтому все, находимое у Конфуция неопределительным, индивидуальным или субъективным, они старались поспешно исправлять своим дополнительным каноном. Несмотря на такое похвальное соревнование и цель, нередко установляли субъективные свои теории. Даосы сами вдавались в крайности, доходящие даже до абсурда. Но, подобно буддистам, раз получив толчок в известном направлении, они неуклонно продолжают следовать по нему, постепенно увеличивая свой канон хотя поныне, число сочинений их насчитывается до ста, но с точностью не определено. Конфуциане, невольно соревнуя такой плодовитости даосов, сами как бы вынужденно довели свой канон от пяти до тринадцати цзинов. Даже и в настоящее время, как у даосов, так и буддистов продолжают увеличиваться рассуждения, приемлемые в канон, напр. об идолах Гуан-ди, Вень-шан-ди и проч. Как же велико число сочинений собственно даосских, какое их деление, содержание, наименования общие и частные?

Кит. Дао-шу цзинь-цзи и Хуай-нань-цзы, переводы даосских текстов Бальфура, Нюмана, понятие об эзотерическом и экзотерическом делении даосских книг, или мистическом и магическом с их подразделением. – 1. Кн. «Дао-дэ-цзин» её значение у даосов, происхождение (450–250 до P. X ), название, редакции при династиях Цинской, Танской, Ханьской, писатели, упоминающие и цитирующие сию книгу – Хань-фи, Ли-сы, Мэн-цзы, Сюань-цзы, общий вывод ученых о Лао-дане и его Дао-дэ-цзин. – Разделение комментариев на «Дао-дэ-цзин» (политический отд., ифический отд., спекулятивный отд., о наградах и наказаниях отд.) с наименованием авторов и сочинения Люй-цзю чуань-шу (VII в. по P. X.). – Замечательные издания на китайском языке «Дао-дэ-цзин» с отзывами ученых – Жульена, Ремиза, Потье. – 1. «Дао-дэ-цзин-шу», изд. Хо-шан-гуна; и 2) ученого Ван-би; 3) «Дао-дэ-цзин-шу-и», изд. Лю-тхун-бяня или Лю-цзы; 4) Су-дун-по; 5) Лю-дун-лая, или Лю-цзу-цяня; 6) «Дао-дэ-цзин-чжу», изд. Ву-чжэна; 7) Дао-дэ-син-мин-цзянь-ши, XV ст.; 8) «Дао-дэ-син-мин-коу-чжи», изд. Чэу-чэнь-гуна; 9) «Дао-дэ-цзин», изд. Сю-да-чуня; 10) «Дао-дэ-цзин-као-и», изд. Би-юаня; 11) «Лао-цзы-цзан-шу», изд. Э-юань-даня; 12) «Дао-дэ-цзин» с присоединением кн. «Инь-фу-цзин», изд. Ли-цюаня и кн. «Чоу-шу-инь-фу», изд. Сю-чэня. – Исследования и переводы частей «Дао-дэ-цзин» европ. учеными – М. Мюллера, Эдкинса и Потье, с замечанием о его мемуарах «Mémoire sur l’origine et la propagation de la doctrine du Tao»; отзыв Г. Жилеса о Дао-дэ-цзин. – 2. Даосские книги «Шан-хай-цзин» и «Шуэй-цзин», замечание об употреблении слова «Цзин» потерявшего у даосов прежнее строго классическое и священное значение книг авторитетных, и введение слова «Цзы» к сочинениям Чэусского периода и даосов затем снова чрез 1000 л. «Цзин». – 3. «И-цзин» – даосская книга жертвоприношений. её отличие от «И-цзин» Конфуцзы, и общие черты сходства и особенности; 64 диаграммы и 8 па-гуа Фу-си и Вень-вана, соображения о их происхождения, важность сей книги в гаданиях и суеверных обрядах и значение как теории вероятностей, влияние её в конфуцианстве и даосизме на борющиеся партия и даосские сочинения Лю-сана (80 г., 89 г. до P. X.) и Вэй-бо-яна. – 4. Даосская кн. «Инь-фу-цзин», т. е. обзор предметов мира видимого и невидимого в их гармоническом сочетании и единстве; деление на две воловины сей кн. и её подробное содержание по изданию Чан-ши-чуна Мингской династии, в английском переводе Г. Бальфура. – 5. Священно-классическая даосская книга «Нань-хуа» писателя-философа Чуан-цзы, по английскому переводу и примечаниям Г. Бальфура (1881 г.) в 6-ти кн. из 31-й гл. предисловие, оглавление книг, характеристика автора и его направление, стиль сочинений, основные пункты философии, форма изложения учения о человеке, природе, материи и принципе – Дао. – 6. Прочие даосские сочинения по переводу их текстов на английском языке Г. Бальфура и издании в Chine Renew, vol, IX, X, XI; 1) кн. о чистоте и непорочности жизни и вечном спокойствии; 2) кн. простых слов; 3) кн. о дыхании зародыша; 4) кн. великого света, соч. Хуай-нань-цзы; 5) три рассуждения, печать сердца, об универсальном уме и бороздах черепа; 6) кн. руководство к познанию мира видимого и невидимого

Даосизм в китайской истории есть факт, имеющий несомненно огромное значение по могущественному влиянию на спекулятивную, политическую, ифическую, религиозную и практическую жизнь. Лучшим и интересным, для всестороннего изучения разнообразных сочинений этого рода может служить сборник на китайском языке, так называемый Дао-шу цюань цзи, состоящий в целом из 40 книг. Из переводов с ученым объяснением самого текста этого сборника в настоящее время, наилучший принадлежит г. Бальфуру (m-r Balfour) на английском языке; их собраны все наилучшие китайские тексты даосских писателей, кроме сочинений Huai-Nan Tsze (Хуай-нань-цзы), которые впрочем им уже переведены на английский язык. Другой перевод несколько отличается от этих текстов и не совсем полный, сделан был на немецком языке мюнхенским профес. Нюманом (Neumann), (изд. в 1840 г.), в котором, однако, недостает для сравнения самой копии с текста. Первый поименованный ученый труд имеет титул: «Taoist Texts, Ethical, Political and Speculative» by Frederic Henry Balfour. В настоящее время различается канон эзотерический и экзотерический. Смысл этих выражений несколько различен от того, который принят и употребляется в западных странах. Так, по нашему разумению, эзотерический канон есть тот, в котором изложены сведения об образовании внутренней жизни, тогда как под экзотерическим разумеется все касающееся хозяйства и внешних занятий. Эзотерический по мнению даосов тоже, что мистический, (таинственный), тогда как экзотерический равняется слову магический, касающийся волхований. Но мистический и магический каноны почитаются каждый состоящим из пяти или четырех основных книг, по конфуцианскому обычаю, к которым потом присоединяется то или другое количество дополнительных текстов из других канонических сочинений.

Вот это деление с соответствующими подразделениями:

А. Мистический канон – Най-сю, состоит из пяти книг – (ву-цзин). 1) Ин-ху, 2) Дао-дэ, 3) Цин-цзин, 4) Лин-ху, 5) Хуан-тхин.

Того же разряда из четырех книг (сы-шу): 1) Цань-чжэнь-сю-тхун-ци, 2) Ву-чжень-пянь, 3) Сань-хуан-юй-цзюэ, 4) Цин-хуа-ми-вэнь.

При этом для упражнений рекомендуется еще Дао-шу-цюань-цзи.

Б. Магический канон – вай-сю.

а) Пятикнижие – ву-цзин: 1) Ду-жень-цзин. 2) Хуан-цзин. 3) Юй-шу-цзин. 4) Сань-гуань-цзин. 5) Бэй-доу-цзин.

б) Четырекнижие – сы-шу (или сы-цзин): 1) Шен-шень-чжан, 2) Цзи-лян-кэ, 3) Ци-дао-и 4) Цянь-цзин-фан.

Для всех сочинений этого канона и волхований рекомендуется еще Чжу-пхин-цзин-цянь.

Большая часть книг позднейшего периода наполнены грубого суеверия и отвратительного идолопоклонения и служения. Переходим к обзору наилучших и классических.

1) Дао-дэ-цзин. Первый из даосских текстов по порядку канонизации несомненно есть Дао-дэ-цзин. Такова классическая книга сочинений известного философа Лао-цзы, жившего в последние два года двухсотлетия Чэусской династия (Chow) (до P. X. 450–250 г.). Император Цин (King) Ханьской, (Han) династии (до P. X. 156–141), дал этой книге титул цзин; а Сюань-цзун (Huan-Tsung) Танской династии, по P. X. 713–755, включив сочинение Лао-цзы в число канонических книг, еще определеннее наименован Дао-дэ-цзин. Он же определил число глав и сентенций, написал к ним комментарий, а текст и панегирик (Eklogium) в честь автора вырезал на камне в храме Вуо-коу. По свидетельству лучшего китайского авторитета об этом предмете – Лао-даня, в 488 г. до P. X., Лао-цзы написал свою книгу, состоящую из 5000 слов. Прошло после триста годов, в продолжении времени между сочинением и достижением великого его успеха, т. е. канонизации по императорскому повелению. По отношению к подлинному тексту, некоторые авторы и темные писатели относят его ко времени до Ханьского (Han) периода. Хань-фи-цзы (Han-fi-Tsze) не только упоминает о сочинении Лао-цзы, но даже пространно комментирует его, и свидетельствует, что последние 22 главы Дао-дэ-цзин, суть наиболее полные главы. И так как Хань-Фи (Han-Fi) умер в 230 до P. X., то мы в праве заключить, что книга Лао-даня должна была иметь обширное свое обращение при конце Чэусской династии, до P. X. 300–250 г. К тому же периоду с Хань-Фи принадлежат и анналы княжества Лу – Люй-ши-чунь-цю. В этом сочинении цитируются страницы из Дао-дэ-цзин, как и сказание о Лао-дань. В сочинениях Ле-цзы встречаются не менее шестнадцати страниц буквальных выдержек из корреспонденций Дао-дэ-цзин, которые по Ли-сы относятся к 350 до P. X. И так как, при проведении параллели Ле с сильным его каноном, мы имеем только три вообще единственных с приводимыми у Хань-фи, то, на основании этих двух авторов, полагаем, что означенный канон принадлежит предшествовавшему периоду Ханьской династии прежде второго столетия до P. X., как и 35 различных глав Дао-дэ-цзин, или почти половина всего текста. Хуай-нань-цзы несколько позднее, – около 170 г. до P. X. Двенадцатая глава его сочинения снабжена также комментарием на Дао-дэ-цзин, равно как о том же предмете в 16 и 17 гл. Хань-фи. Хуай-нань цитирует означенный канон под именем Лао-цзы, состоящий не менее 41 различных глав; из этих глав им приводимых 22-х не находим у Ле и Хань. В общем всех ссылок у поименованных первых авторов на Дао-дэ-цзин, встречаем на 57 различных глав. Нельзя не пожалеть при этом, что ни один из писателей о Дао-дэ-цзине, не воспользовался сам неоцененным пособием этого древнего писателя. Еще и доселе существует пробел в точном определении подлинника канона, каким понимаем его мы теперь. Не точно то, что не Цзо-Цюань (Tso Ch’uen), но Мэнцзы упоминает о Лао-Дане, но кто он – неизвестно. Тот же Мэнцзы, не упоминает об И-цзине или книге перемен, и самый Ши-цзин Конфуцзы не всегда реферируется у Яо и Шуня. Можно удовольствоваться сим аргументом против существования их прежде современных авторов. Есть другой конфуцианский автор сочинения несомненно подлинного, современный с Мэнцзы, – Сюань-цзы (Suen-Tsze). В гл. XI его книги встречаем мы критику на Лао-цзы, конечно, доказывающую существование личности, носящей это имя и как организатора обозреваемых доктрин. Ими доказывается и то, что Дао-дэ-цзин по происхождению своему ранее IV и может быть V в. до P. X. Положим, сами мы, однако ж, последуя общему мнению, доказываем, что Лао-цзы, а никто другой написал сочинение его имени, и было бы даже странным опровергать общепринятую и освященную веками традицию о том. Трудно очень отыскать другое лицо отдаленного периода, которому бы можно было приписать Дао-дэ-цзин, кроме Лao-дань. Ему более, чем кому-либо посвящено было множество исследований которых конечный вывод следующий: что Лао-дань был человек глубокоученый и образованный, кроме сего, имел достаточно опыта в политической жизни, как и в том, что касалось понимания тайников сердца человеческого, затем, что это был человек чуждый суетного тщеславия за славные труды свои. Все убеждены, что желая только внутреннего спокойствия, удалился он под старость от деятельной жизни, довольный сам собою и своей пантеистической философией.

Большая часть комментариев на Дао-дэ-цзин, существующих у китайских писателей, подразделяются на четыре главных отдела.

1) Политический – Мин-ли-го-чжи-дао; сюда принадлежат: Хэ-шан-гун и Янь-цзюнь-пин.

2) Ифический: Мин-ли-шэнь-чжи-дао; сюда относятся Сунь-дэнь (Вэй), Тау-хун-цзин (Лян) и Гу-Хуань (из южного Цзи (Ts’i)).

3) Спекулятивный – Мин-сюй-цзи-ву-вэй-ли. Цзя-ли-гэ-чжи-дао. Сюда принадлежат: Хэ-янь (из Нань-яна), Ван-ду и другие.

4) О наградах и наказаниях, или – о возмездии (retributional). Мин-ши-ли-ин-гэ-чжи-дао; к этому классу принадлежат буддийские комментаторы.¹¹²

Г. Бальфур в своем переводе поместил и комментарий Лю-цю (Lu-Ts’u). Лю жил в VIII в. по Р. X. и считался одним из патриархов даосизма. В честь его в Кантоне устроено множество храмов, которые часто предполагались посвященными только духам. В этих храмах не было обыкновенных прорицаний и гаданий, как в остальных храмах, но они совершаются при посредстве духа – покровителя ученых (Spirit-writing). Из сочинений Лю-цю собраны и изданы хорошим шрифтом у Г. Бальфура – Люй-цзю чуань-шу, представляющий неистощимый материал для ученого анализа даосизма.

1) Наиболее замечательные издания на китайском языке Дао-дэ-цзин (по Ch. rec. 1868, vol. 1. № 25. p. 84–86), суть следующие:

Многие европ. ученые занимавшиеся переводом Дао-дэ-цзин, сознают, что точное уразумение текста и объяснение весьма многих темных мест встречает более затруднений, нежели перевод и интерпретация других классич. книг. Жульен (Julien) прямо доказывает, что и это замечательное сочинение по справедливости должно считаться одним из глубоких, абстрактных и затруднительных из всей китайской литературы. Ремюза и Потье тех же мыслей. Не менее затруднений встречали мы в определении подлинника текста и интерпретации Дао-дэ-цзин у самих китайских ученых. Литература учен. буддистов, даосов и конфуцианцев по этому предмету столь обширна, что еще и доселе можно сказать представляет поле знания, необследованное надлежащим образом несмотря на добросовестные труды поименованных и других ученых. Следуя указанию Жульена в observations detachers помещенных к изд. переводу Дао-дэ-цзин, приводим наиболее замечательные издания и комментария к этой книге, существующие в китайской литературе:

1. Дао-дэ-цзин-шу. Это издание принадлежащее Хо-шан-гун может считаться «editio princeps». Хотя и существует предположение, что Инь-си издал эту книгу гораздо прежде. Хо-шан-гун, жил во времена царя Вэнь-ди Ханьской дин. во 2 стол. P. X., свое имя получил от образа отшельнической жизни на берегу одной реки; Жульен думал, что настоящее его имя было Do chin kong (дао-шень-гун). Этому отшельнику приписывали разделение книги Лао-цзы на 81 гл., а также и предисловий к каждой из них обозначаемых двумя начальными каждой главы словами, подобно Пятикнижию Моисея, в коем каждая книга означалась первою её буквою текста. Как известно, оригинал «Дао-дэ» не сохранился и позднее дошел только печатный текст поврежденный. Несмотря на то, такое издание продолжало носить имя означ. пустынника, хотя правильнее бы почесть его скорее комментарием, нежели самим текстом. Так думает Жульен. Издание Дао-дэ-цзин, составляющее первый том всего сборника ши-цзы цзюань-шу, публиковано в царствование Цзя-шень настоящей династии; текст Хо-шэн-гун признается ревизованным двумя учеными Минской династии. Поздние издатели разделявшие мнение о достоинствах склонны признавать означен. труд комментарием; некоторые же, а их большинство, находят со своей стороны в выводах и объяснениях автора совершенное невежество; иные наконец находят изложение учений Лао-цзы только терпимым. Однако ж, текст ему приписываемый при сличении с другими представляется более свободным от неясностей, чем во многих поздних изданиях.

2. Издание учен. Ван-би. Он был уроженец Чан-ан во времена Цинской династии, царствовавшей в Китае в 4 ст. нашей эры; по образованию ревностный ученик Лао-цзы, писал в стиле сы-фу (Szu-fu); ему принадлежит комментарий на Дао-дэ-цзин, умер на 24 году возраста, к сожалению своего государя. Совершенные им издания текста очень хороши, и заключения к нему весьма кратки; к сожалению, они трудно понятны, как и самые изъяснимые места. Mr. Wylie, говорит, что комментарий этого ученого ценится по глубине учения и чистоте дикции, ему же приписывается деление текста на 81 гл. Самое издание своего труда Вань-бu исполнил в 40 году Цянь-луна и в его же дворце, при помощи трех чиновников. Вариации к сему изданию и замечания Вань-би помещены также в большой энциклопедии, известной под названием Ян-ло да-тянь.

3. Дао-дэ-цзин-шу-и. Так называется труд ученого Лю-янь наиболее известного как Лю-тхун-бянь или Лю-цзы, славного даоса при Танской династии. Комментарий его, однако же, очень затруднителен и не слишком много содействует уяснению концепций Лао-цзы. Некоторые китайские ученые, также, уверены, что это не настоящее, и что во многих его изданиях ясно видны неопределенные места (spurious). Лю-янь причислен к разряду гениев и включен в число Па-сянь (Pa-hsien) или восьми гениев, под стилем Шунь-ян шень-жень. В 29 год Кан-си, Моу-му-ван (Moy Mu-yan) публиковал свое издание Дао-дэ-цзин прежде просмотра издания означенного ученого. Это истинно полезная книга, имеющая в прибавлении к комментарию перечень разных чтений, звуков редких, или сомнительных иероглифов, и других цепных наставлений. Изданием этим пользовался Жульен и свидетельствует как о публикованном в 1690 г. Шуньян-чэнь-женем и заключающем в себе бредни новейших даосов. Новое издание Моу Му-ван книги публиковано в 14 год Цзя-цин (Chia-ch’ing) неким Цзо сюэ-гуном.

4. Издание с примечаниями Су-дун-по (Su-Tung-p’o), принадлежит знаменитому поэту Сунской династии; комментарий может считаться очень хорошим.

5. Другое издание Дао-дэ-цзин публикованное в продолжении Сунской династии было Лю-дун-лай (Lu-Tung-lai) или Лю-цзу-цянь (Lu-Tsu-ck’ien), также известно под именем Бэй-гун (Pei-kung). Это был ученый конфуцианец, написавший кроме других сочинений, знаменитый комментарий на Чун-цю Конфуция.

6. Дао-дэ-цзин-чжу, принадлежит изд. Ву-Чжэн (Wu-cреng). Он был уроженец из Лин-цюань-сянь (Lin-chuan-hsien) в Цян-си (Kiang-si), жил при Юаньской и Монгольской династии. Дао-дэ-цзин разделено им на 68 глав, с расстановкой двух или трех обыкн. глав в одну. Его комментарий есть один из лучших и самых популярных у китайских literati. Важен и тот факт, что Ву-чжэн был и всем известный классический писатель конфуцианист; сочинения его писаны в стиле Ynch’ing, известном под названием У-ю-цин (Ou-yeu-thsing), как полагает Жульен.

7. При Минской династии были особенно хорошие издании, из которых известно Дао-дэ-син-мин-цзянь-ши (Tao-tehsing-ming-ch’ien-chi) публикованное в царствование Юн-лэ (Yung-lo), в первой четверти XV столетия. Издатель не означает собственного своего имени, но пользуется термином имени войны. Комментарий, им составленный, очень полезен, особенно в изложении многих пунктов сходства в учении Лао-цзы и учении Конфуцзы. Текст и заглавие к главам составлено по изданию Хо-шэн-гуна, а всех глав 81.

8. Дао-дэ-син-мин-коу-чжи (Tao-te-hsing-ming-kou-chi), появилось в царствование Цзя-цин (Chia-ch’ing) Минской династии. Автором комментария были Чу-чэнь-гун (Chu-cgen-hung), по происхождению из царственного дома, и полномочный военный министр, сделанные им замечания кратки, и незначительны; для объяснения некоторых мест учения Лао-цзы вводится цитата из разных писателей.

9. Дао-дэ-цзин с комментарием, составленным Сю-да-чун (Hsu-Ta-ch’un), публикованое в 1760 г.; стиль комент. Лин-дай (Ling-t’ai). Автор родился в Ву-цян-сян (Wu-chiang-hsien), в Сучжэусской провинции в царствование Юн-чэн (Yung-cheng). По жизни своей известен как настоящий ученый, писавший разные сочинения по медицине и другим предметам. Его комментарий на Дао-дэ-цзин признан самым общеупотребительным и известным из всех прочих до него появлявшихся; весьма обстоятельно говорит о всех предшествующих изданиях и сочинениях ученых и преимущественно Хо-шан-гуна; автор воспользовался всем лучшим научным материалом до него собранным, который мастерски и приложен к делу. По отзыву Wylie, Да-чуня (Ta-ch’un) комментарий представляет сжатый и ясный стиль, при развитии идей сочинения Лао-цзы стоит выше конфуцианских классиков.

10. Дао-дэ-цзин-као-и, составлено в царствование Цянь-луна Би-юанем, и опубликовано им в 46 год того же царствования, в 2-х томах, состоящих из 81 главы; текст избран по выбору Фу-и, императора-анналиста при Танской династии, а замечания состоят исключительно из перечня вариантов, находящихся в предыдущих изданиях. Wylie отзывается об этом издании как превосходном по чистоте составленного текста, несмотря на разнообразие предлагаемых чтений из других изданий.

11. Лао-цзы-цзан-шу. Wylie говорят, по критическом рассмотрении сего произведения видно, что оно писано Э-юань-данем и озаглавлено «Лао-цзы-цзан-шу».

12. В отдельных изданиях Дао-дэ-цзин, присоединяется еще небольшое рассуждение, носящее название «Инь-фу-цзин». В нем содержится несколько изречений неясных и загадочных о предметах, заимствованных из сочинения Лао-цзы о "Дао-дэ». Автор сочинения неизвестен, и некоторые приписывают его престарелому императору Хуан-ди (до P. X. 2630), тогда как другие – Лицюаню, времен Танов; весьма вероятно и то, что писано Дай-гуном, называемым также Лю-ван и Цзян-шан. Это был феодальный князь страны Ци (Ch’i) и жил при царях Вэнь и Ву (до P. X. 1150–1120) Чэусской династии.

Сы-ма-цзян упоминает о книге Чоу-шу-инь-фу, объясненной ученым генералом Сю-чэнь (Su-Ch’in) во времена Мэнцзы, бывшего министром при шести государях и потому прозванном Леу-гэ-сян.

Касаясь изданий «Дао-дэ-цзин» с комментариями или без оных, принадлежащих китайским ученым разного времени, нельзя не упомянуть, что в европейской литературе еще нет до сей поры полного и всестороннего, на основании их исследования и перевода, хотя известны добросовестные труды М. Мюллера, Потье, Эдкинса, Штрауса. Мюллер, при издании «Sacred Books of the East» включает и перевод на английском языке текста Дао-дэ-цзин, с введением, в коем обозревается этот предмет, с более или менее полными объяснениями и замечаниями, самые же детали разработаны Г. Эдкинсом в The China Review. Особенного же интереса заслуживает «Mémoire sur l’origine et la propagation de la doctrine du Tao», par M. G. Pauthier, Paris. 1831. Французский ученый, после краткого introduction о «Дао-дэ-цзин», предлагает китайский текст по известной ему редакции, с французским переводом и подстрочными примечаниями к иероглифам; параллельно сему тексту, приводятся выдержки из Вед Индии (Яджур-веда, Риг-веда, Сама-веда, Упанишады), на французском их переводе, на основании исследований Раммагун-Роя, Карея, Вильсона, Розена, Бюрнуфа, Анкетиль-Дюперрона; в конце своего мемуара, Потье предлагает, с французским переводом, особенно санскритский текст «Kena oupanichad du sama veda» (29 стихов), и «Jsa oupanichad du Yadjour-veda» (17 стихов), присоединяется ко всему и текст того же на персидском языке. Цель ученого Потье состоит в собрании текстов, путем сравнения и сопоставления из означенных индийских источников с текстом «Дао-дэ-цзин» в самых важных предметах богословской и ифической терминологии и учения. Из этих сближений и сопоставлений Потье устанавливает несомненную истину образования и переработки, даже перевода буквального по-китайски, великим философом Лао-цзы идей из философии и космогоний древней Индии. Тщательный анализ китайских иероглифов и соответствующих оным индийских примитивов подтверждается их сопоставлением, таковы например: китайские: 1) Инь, 2) Ян, 3) Шан-ди, 4) Дай-шан, 5) Дао; санскр. 1) temas (тьма), prakriti (начало мужское), 2) radjas (свет), pourucba (начало женское, душа), 3) Brahma, 4) Krichna, Pradha и проч. Нет надобности указывать на многие другие, более или менее удачные и точные сближения, имеющие интерес только в их подробном исследовании. Миссионер, ученый, желающие знать более точно и всесторонне, могут сами сравнить и обследовать предметы, их интересующие по указанным источникам и исследованиям вышеупомянутых ученых. Важнее всего для нас замечание о «Дао-дэ-цзин», принадлежащее г. Жилесу, при разборе им издания даосских текстов (г. Бальфура), именно: 1) что упомянутое сочинение Лао-цзы не принадлежит всецело ему, и что оно, по всей вероятности относится к первому и второму столетию по Р. X.; 2) что оно есть результат мировых вдохновенных священных книг; 3) что оно не может быть с точностью переведено на английский язык, как и сочинения Чжуан-цзы; 4) что многое, содержащееся в «Дао-дэ-цзин», приписываемое Лаоцзы, в сущности должно быть отнесено к разным писателям даосской школы комментаторов, кои между собою не все согласны в допущении разных трактатов Лао-цзы. Этим только и объясняется неодинаковость изданий «Дао-дэ-цзин» разного времени и несоблюдение единообразия в тексте и количестве как его, так и канонических мест означенного мудреца. Прочие сочинения Лао-цзы «о наградах и наказаниях», «о Дао» и его учеников, «о тайной добродетели» и др., о коих нами замечено было выше в разных местах, предлагаются в особом приложении и в русском переводе.

2) Следует упомянуть о древнем даосском произведении, также известном под названием Шан-хай-цзин, содержащем в себе летопись древней даосской мифологии. Книга эта упоминается в Ханьском (Han) каталоге и по своему содержанию более подходит к древним народным изданиям – китайским (folk-lore), но ненастоящим. Существует и другая книга о водных течениях – Шуэй-цзин. Количество медицинских рассуждений, специальные содержания по анатомии и физиологии, тоже причисляются к цзинам с их наименованиями. Обстоятельство это немаловажно. Слово цзин в древнем периоде прилагалось лишь к «Священному писанию» или «откровению» и отнюдь не усвоялось сочинениям, трактующим о других предметах или описывающем оные. По отношению к канону даосскому и именно к сочинениям писателей Чэусского периода: Ле, Чуан, Кан-цзун, Гуан-янь, Вань, и проч., употреблялось слово цзы, после них и далее; только при Танской династии, спустя тысячу лет после первого появления означенного канона, вводится слово цзин.

3) Одна из книг конфуцианского канона, несомненно в глубокой древности принятая даосами, была книга жертвоприношений, иначе называемая И-цзин, или книга перемен. Настоящее наименование указывает, что этот канон мало мирится с либеральными даосскими тенетами, и с ухищрениями консервативных конфуцианистов. Насколько либералы вообще склонны к переменам, настолько наоборот консерваторы не видят необходимости в какой-либо перемене: И-цзин даосов, таким образом, не должно понимать в смысле одинаковом с И-цзин Конфуцзы. Некоторые прибавления в сей книге, суть позднейшие и вероятно принадлежат ученикам Конфуцзы. В И-цзине Конфуцзы встречаются 64 диаграммы с их относительными наименованиями и краткими к ним изречениями, прибавленными Князем-Ванем и только объяснение десяти из последних приписывается князю Чоу. Каким образом эти 64 диаграммы образовались чрез удвоение восьми из оригинальных единиц, – вопрос трудно разрешимый, хотя императору Фуси приписывается изобретение основных 8-ми знаков (па-гуа), видоизмененных позднее Вэнь-ваном. Эти восемь коренных и оригинальных диаграмм носят чужеземные имена, и могли быть азиатские (Центральной Азии) или даже аккадского происхождения. Верно то, что все названия их суть односложные и аналогичные с китайскими; в чем можем убедиться соотношением между словам куань (k’wan) к некоторыми производными китайскими, обозначающими землю и так далее в остальных восьми названиях. Новые иероглифы, в них встречаемые, могли быть отнесены к Чэусскому периоду, и кажется суть фонетические. В оригинале единственная фигура диаграммы служит только представлением в самом письме. Имена 56 прибавляемых диаграмм все производятся с китайского. Первичные элементы восьмеричной диаграммы состоят из двух линий, одной ломаной и одной цельной, указующих на начало природы ин и ян. В осмеричном оригинале диаграммы, китайцы усматривают изображение универса, а в полном абрисе из 64 линий схему человеческих занятий. Этим, однако, определяется общее расположение методических расчленений частей о предмете подлежащем исследованию. Не значит еще, будто самые вещи или предметы исследований, зависели от условного очертания означенных линий диаграммы, могущей в уме другого ученого получить иной своеобразный вид. Однако же выработанная форма представления остается неизменною и часто повторяющеюся в той или иной перемене И-цзин. Сверх изменения начертания 64 знаков в И-цзин, для нас имеют значение их общие определения у Конфузны, которые и даем в русском переводе в особом приложении и дополнении пояснительном этого рода основных начертаний Фу-си и Вэнь-вана (па-гуа) с самыми чертежами всех их. Древние китайцы между тем старались по тому или другому сочетанию линий и соответствующему им изменению, судить о задуманном будущем событии, определять тот или другой его исход и изменение. Вычислением и определением таких перемен с тупою настойчивостью занимаются все комментаторы И-цзин. Таким образом, как эта книга, так и комментарии её играют самую важную роль в гаданиях суеверных и волховании, особенно много цитат из И-цзин и объяснений представляет Цзо-цюань (Tso-C’huen). Некоторые новейшие комментаторы говорят, что каждая диаграмма может быть изменена на все 63 кроме себя самой. Действительно, система имеет только количество 63 вероятностей в переменах, – не более, и каждая черта из 64 возвращается снова к своему оригиналу, или может быть повторением другой диаграммы. Совокупность изменений составляет сумму 4,042. Древняя система, также говорят, не заходила свыше. В Чэу-и (Chou-fi) верхняя или шестая линия остается всегда неизменяемою. Перемена может начинаться от нижней или первой линии, простираться до пятой и потом назад до первой, оставляя лишь пятую в измененной форме. В каждой диаграмме насчитывают девять перемен, а все в общем дают 576 перемен. Другие писатели полагают число перемен по семи в каждой диаграмме, с обращением изменения в них трех низших линий в одну поверочную, всего 448, одна прибавочная и 449-я считается как типическая диаграмма для всех перемен. Что в деятельности жизни существует постоянное колебание и перемены всякого рода, для Конфуцзы составляет важную истину; как бы в отпор этой текучести и изменчивости, он является храбрым воином в пользу постоянства, ищет и достигает устойчивого равновесия, которое определить и старается в политическом строе, находимом им в действительности не совсем прочным. Будучи самым знаменитым человеком своего времени, Конфуцзы посвятил все свои таланты и энергию на возвышение и усиление закономерности, и потому навсегда имел должное сочувствие от князей и правителей, для которых трудился, и даже встречал сопротивление проведению своих идей в государственном строе. Имея возможность во время странствующей жизни посетить многих правителей, побывать в разных княжествах, он сталкивается с индифферентизмом к своим идеям или получает прямо отпор от каждого княжеского двора. Отсюда, мудрец замечает, что виноват не столько сам он в истине своего учения, и умиротворении тенденций, сколько развращенный век. Идея изменения дурного порядка вещей глубоко лежала однако ж в духе философа и была всегда с ним неразлучна. Не сочувствующим себе лицом, но глубоко почитавшим идеи свои, Конфуцзы имел в престарелом Лао-цзы, которого он посещал некогда лично. Факт этот, занесенный в И-цзин (Anal. VII, 16) тем не менее обставлен позднее легендарными подробностями, как нарушающими его достоверность. Важно для нас то, что Конфуцзы влиял на даосизм и И-цзин, в издании конфуцианской школы, есть результат этого влияния. Конфуцзы, будучи такого направления, в свое время, не мог, конечно, не симпатизировать чувствам и мыслям первого писателя диаграммы, князя-Ваня, который также вооружался против испорченности и тирании, и сам, за свои резкие выходки и за вольномыслие попался даже в тюрьму. Непосредственные ученики Конфуцзы, и последователи его школы вообще, до начала Ханьской династии, очевидно очень мало были под влиянием И-цзин. Ши-цзин и Шу цитируются сотнями конфуцианистов в то время, когда И-цзин вовсе не упоминается, а если и цитируется, то наугад или в кратких намеках. Ши, Хуан-ди, произвели перемену в Китае, одинаково со взглядами изложенными в книге перемен – И-цзин. Из всего конфуцианского канона, эта книга осталась единственною, которая никогда не сгорала в числе других. Факт этот может служить сильным аргументом того, что ни один император или его чиновники и ученые противники не могли найти в И-цзин ничего такого, что могло бы противоречить общему политическому направлению и образу мыслей. Недолжно удивляться по-видимому странному названию книги перемен – И-цзин, являющейся в данном отношении консервативною и однажды навсегда догматическою, определенною, и как бы непогрешимою; придерживаясь разумения этой книги и её начал, меняются лишь правители и государственные чиновники, но самые основания г-ва остаются неизменными и как бы независящими от обычной текучести жизни и обновляющихся людей. Иначе, не должно смешивать эту смену чередующихся должностных лиц с реакцией, подрывающей в корне строй г-ва общественной жизни по иным, даже противным началам. Конфуциане придерживаясь установленных общих философских начал, поэтому старались их проповедовать, развивать, и так или иначе приноровлять к новым условиям жизни и проводить в своей литературе. Результатом общего внимания, сосредоточенного на И-цзине, было то, что конфуциане и даосы проявляли необычайную деятельность на изучение и разработку этого произведения. При Ханьских императорах особенно благосклонно относившихся к даосизму известны многие ученые этого периода, занимавшиеся в означенном направлении: – Лю-сян до P. X. 80–9, один из самых знаменитых. И-цзин служил связующим звеном общего направления для ученых (т. е. даосов и конфуцианцев). Вэй-бо-ян (Wei Peh-yang), по образованию даос, написал свое рассуждение на И-цзин, под названием Шэнь тун-ци. Вообще, И-цзин остается и доселе самою знаменитою книгою в даосской литературе и кроме её ни одна книга из остальных, конфуцианского канона, не была принята даосами вообще авторитетною, ее можем рассматривать как ифико-математическую доктрину по теории вероятностей.

4) Не менее важно даосское сочинение «Инь-фу-цзин», (по переводу и изданию Бальфура). Означенное сочинение, понимаемое в смысле печати, вершины всего фу (seal) делится на две части: в первой половине – фу, обозреваются видимые явления нас окружающей природы, очертанные однако ж автором не совсем полно; во второй половине – Фу, излагается указание пути к небу или миру невидимому, с предварительным замечанием о том, вследствие чего и каким образом существует настоящий порядок вещей. Между миром видимым и невидимым, каким он излагается и понимается в «Инь-фу» в двух отделениях книги, приводится взаимное согласие и гармоническое совпадение. Лучшее и последнее издание означенного сочинения сделано в царствование Цзун-Чэна последнего императора Мингов, хонаньским ученым Чан-ши-Чунем. Содержание и тезисы глав: 1) Наблюдение за принципом неба, уразумение метода его действия, есть предел всякого совершенного предприятия; небо имеет пять атмосферических влияний и перемен, от коих зависит жизнь земли; нравственная природа неба – в человеке, дух человека есть его движущая сила; установлением принципа неба определяется, и судьба человека; когда небесная механика разрушится, тогда звезды и созвездия сойдут со своих мест, земля потрясется и появятся драконы: человек точно также может затмиться в способностях своих и погибнуть, небеса и земля в разрушении своем покроют его. Если же небо и человек в согласии, то и все творение совершает правильное обращение и совершенствование и снова может приходить в равновесие на новом основании. Пять влияний (despoilers) принадлежат и сердцу, но их действия в мире – смешаны. Универс – с одной стороны, с другой – все, перемены проистекают и от тела. Ученость (sagacity) или мудрость и тупоумие (stupidity) суть нераздельные части человеческой природы, та и другая могут быть упущены из виду. От употребления девяти отверстий телесных с тремя наиболее важными, зависит желаемое действие и спокойствие. Огонь есть продукт дерева (горящего), и в случае несчастья, дерево сгорает дотла; главное точно судьба магистров в государстве, когда они изменчивы, – они погибают со своими детьми от вероломства. Счастливы святые люди следующие справедливости и дисциплине.

Гл. 2. Производящие и разрушающие свойства неба составляют вместе управляющее начало природы. Небо и земля суть потребители всех вещей – из них человека, который в свою очередь потребляет прочие предметы. От взаимного согласия трех потребителей зависит спокойствие и трех сил. От жертвоприношения духам зависит также спокойствие, а от деятельности духа человеческого проистекает многоразличная перемена вещей. Дни и месяцы имеют постоянные числа, величием и малостью их условливается самое измерение; тоже происходит от заслуги святого человека, или действий благоразумия духов. Причинная сила (motive power) трех потребителей – невидима и неразличима вообще у людей; когда образцовый человек (model man) получает оные, то облагораживается и становится крепким по телу, если же получит оные человек низший (mean man), то и жизнь для него бывает нередко опасным предметом.

Гл. 3. Слепой имеет особенно острый слух, глухой одарен силою зрения. Соединив вместе в одном источнике все сии преимущества, вы получаете вдесятеро более силы сравнительно с толпою солдат, находящихся в вашим распоряжении и коими можете располагать как хотите; и по прошествии двух-трех ночей вы выиграете значительно в самом времени. Ум проистекает от материи и смерть неразлучна с нею; деятельная способность души сосредоточена в зрении. Источником благодеяний служит небо, от него проистекают все для нас благотворные действия; ни сокрушающие раскаты громов и молний, ни буйный ветер не могут нарушить жизненную силу природы. Совершенная радость – счастье, состоит в духе (mind), располагающем досугом в изобилии; при совершенном же спокойствии человек довольствуется очень малым. Небо представляется весьма пристрастным, но в действительности его обхождение основано на справедливости. В дыхании и жизненной жидкости (кровь) существуют свои деятельные законы, коими управляется животное творение. Жизнь есть корень смерти и смерть – корень жизни. Благотворительность проистекает (нередко) от обиды, ущерба, так и несправедливость связана с щедролюбием. Если простое изучение неба и земли может приводить к мудрости, то познание времен года и вещей дает мне возможность быть просвещенным человеком. Все зависящее от простых вещей делает и нас простыми, все же превышающее прочее разумение делает нас мудрыми. Одни при помощи этой мудрости стараются быть такими же; я же наоборот. Принципом самопроизвольности (spontaneity) служит неподвижность; он проистекает от неба, земли и всех вещей. Постепенность в творчестве – таков принцип неба и земли; таково все, происходящее в обилии от инь и ян. Когда инь и ян постепенно действуют друг с другом, то и перемены в универсе совершаются ровно и спокойно; по сей причине, святой человек познает, что закон самопроизвольности вовсе не есть нечто противоположное ему начало, но такое – коим он может управлять по своему. Усматривая, что познание принципа спокойствия (quiescence) приобретается под контролем календарных вычислений и соображений, приходим к заключению, что он есть тайный резервуар в природе; от него имеют происхождение мириады simulacra, восемь начертаний (па-гуа), шестидесятый цикл, потенциальные способности духов, и невидимость демонов. Тайна антагонизма между инь и ян ясно проявляется, и входият во все формы видимого бытия.

5) Предлагаем содержание сочинений «Нань-хуа» даосского философа Чуан-цзы (по английскому переводу и изданию Фридриха Г. Бальфура 1881 г.). «The divine classic of nan-hua; being the works of Chuaug tsze Taoist philosopher, with an excursus, and copious annotations in English and Chinese, by Frederic Henry Balfour. London».

После Excursus и Notae, автор располагает все рассуждения о разных предметах в следующей системе, состоящей из 31 главы, в шести книгах: 1) переход от заблуждений к спокойному исследованию истины; 2) опыт о единообразии всех вещей; 3) постановления о жизненном питании; 4) мир человечества (humanity); 5) проявление внутренней добродетели; 6) всемирный учитель; 7) обязанности императора и князей; 8) двойная неловкость в игре; 9) конские копыта; 10) похищение из портфеля; 11) снисхождение к погрешностям; 12) небо и земля; 13) путь к небу; 14) революции неба; 15) двойственные идеи; 16) реновация единицы природы; 17) осенние воды; 18) совершенное счастье; 19) интерпретация жизни; 20) горные деревья; 21) Тянь-цзы-фан; 22) путешествие мудреца на север; 23) Кэн-сан-цзу; 24) Сю-ву-гуэй; 25) Цзэян; 26) внешние преимущества; 27) о метафоре; 28) философ Ле-ю-Коу; 29) империя; 30) отречение князей от престолов: 31) Чэ разбойник; 32) любовь мечей; 33) старый рыбак. Бальфур, в своем предисловии и дополнительном к нему замечании, делает следующего рода характеристику Чан-цзы и его философии, сопоставляя с прочими китайскими учеными: будучи современником Мэнцзы (Mencius) и по воспитанию конфуцианцем, Чуан-цзы есть блестящий писатель-метафизик, сатирик, фабулист и парадоксист, одаренный особенным умом вести удачную борьбу с современными системами и учениями, с критическим, смелым обличением их противоречий. Его стиль очень тонкий, даже совершенно темный, он чудесно пользуется по своему игрою иероглифов и понятий, комбинируя их и так и иначе, поэтому – весьма труден в переводе на чужие языки, нередко сами китайские комментаторы затрудняются в понимании многих двусмысленных мест. Сочинения его, долгое время остававшиеся тайными среди праха и костей китайской литературы представляются памятниками мистического красноречия. Из тенет воображения и горячки метафоры, в них замечается сильный порыв к освобождению мыслящего духа от всего тленного и вещного и апофеозы под руководством Божественного духа, коим управляется универс. Совершенное счастье человека, говорит философ, состоит именно в этом самоуничижении и подчинении своей воли высшему началу. Излагая свое учение в виде разговоров, Чуан-цзы, возвышает истинную мудрость до её идеала и относится к разным случайностям и пошлостям жизни иронически, сатирически. Темнота стиля составляет контраст с пышным набором тропов, рассеиваемым в речи с разными метафорическими и аллегорическими намеками, нередко со смешною гиперболою. Например, «Я хочу иметь своим саркофагом небо и землю!» или – «солнце и месяц должны служить мне – в все творение будет оплакивать мое погребение!» Чжуан-цзы верил в контролирующую силу, которой приписывал известную меру личности; он почитает её защитою, умерителем всего (sustainer), если не автором жизни, взгляд на творение поэтому не совсем ясен и естествен. Чуан-цзы верил в душепереселение; началом всего признавал единицу, что из единой сущности образовались все вещи и формы жизни, с разными фазами и обнаружениями. Святость он определяет и понимает как положительное начало и бдительно охраняющее, во всем искони чистое, простое, свойственное первобытной природе человека; поэтому он учит, что всякое искусственное усовершенствование, нравственное и умственное, все мирские пожелания и требования, мотивы, честолюбия или хитрость, суть достойные порицания беспорядки и порча с неба насажденной в человеке природы. В заключении всего он утверждает, что корень высочайшей формы добродетели покоится в абсолютной недеятельности, и сей принцип он применяет к каждому отделению личной, политической и социальной жизни.

Космическое учение Чжуан-цзы состоит в идеи, что универс проистекает с самого начала из абсолютного бытия. «Деление нематериальной энергии природы есть разрыв жизненного зерна материи, его продукт – видимый универс, по исполнении коего воспоследует разрушение»; постепенно следуют одно за другим эволюция и разрешение всего. После бесконечного и беспредельного начала, из небытия, совершается творение; до разделения неба, земли, существовала великая пустота – vacuum, хаос и в нем – зерно всех вещей. С началом выделения всех вещей возникает их обособление, противоположение, антагонизм (добра и зла); оригинальный принцип природы – Дао – разрушен, но было время, когда этого не было, существовало только "ничто» – vacuum. «В универсе, говорит далее Чуан-цзы, нет ничего, что не было бы объективным и субъективным. С точки зрения первой невозможно все видеть ясно, и только чрез субъективное знание может быть все обнято умом. Между бытием субъективным и объективным – связь и одно проистекает из другого, после жизни также бывает смерть, с смертью неразлучна жизнь, справедливое и несправедливое идут одно за другим. Познание причинной связи и зависимости всего, обращение к небу, различение вещей и не смешивание противоположностей – такова задача мудреца, любящего добро, удаляющегося от зла». Рассматривая природу и определяя свойства Божии, Чжуан-цзы ставит тварь в полную зависимость от своего Творца, что и старается доказать в аллегории под заглавием «Мрак и дождь», рассматриваемых в зависимости от управляющей силы, Primum mobile, первопричины, единицы, хранителя людей, духа жизни, виновника всех тварей.

6) В заключение заметим, что Генри Бальфур в своих исследованиях о даосских текстах и книгах несомненно дает весьма ценный вклад в науку; особенно важно его издание 1884 г. обнимающее тексты даосской школы, касающиеся политики, метафизики, ифики; (Taoist Texts: Ethical, Political, and Speculative) отдельно печатаны в Chin. Review, в vol. IX, X, XI, в журнале The Chin. Recorder vol. XV, 1884, p. 311–16, помещен о них краткий отзыв m-r Giles’a. Прочие даосские сочинения по переводам Г. Бальфура, помещенные в Chin. Review в томах IX, X и XI, суть следующие: 1) Книга о чистоте, или непорочности жизни, и вечном спокойствии (book of purity and rest). 2) Книга простых слов (plain words) или "Сю-шу», её содержание: введение; первооснования: природа, добродетель, благоволение, правдивость, приличие; правильное учение; исследование мотивов; добродетель – корень; природа как основание; искание справедливости; устойчивость в правилах приличия. 3) Книга о дыхании зародыша «Дайси-цзин». 4) Принцип природы, глава из книги – «история великого света» «Хуай-нань-цзы» князя Цян-лин. 5) Три рассуждения: 1) книга печать сердца, «Син-инь-цзин»; 2) рассуждение об универсальном уме; 3) о пещеристых бороздах (черепа). Самым важным по содержанию представляется книга, содержащая 4) «указание к невидимому или руководство к познанию мира невидимого». Это сочинение есть наилучшее и классическое, корень и сущность всего даосского канона и приписывается преданием императору Хуан-ди, хотя появилось позднее, при династии Шан, за XII стол. до P. X.

«Па-гуа» = 8-мь древних богов Китая, их частные названия и общее «па-шень», поклонение оным в 1107–1120 г. до Р. X. вместе с прочими духами, замена изображений сих 8-ми богов-мироправителей 8-ю знаками из черточек при Фу-си и Вэнь-ване, перенесение в календарь и на компас и в разные книги, построение систем философии, употребление в медицине; изобретение игры «Хо-ту» и «Ло-ту». – Монгольский компас (см. табл. VI, рис. 10-й, и схема «па-гуа» Медгурста, объяснение системы Фуси, основанной на чертах сего восьмигранника (сян-тянь па-гуа), называемой у Вэнь-вана и «Хоу-тянь па-гуа», названия линий – инь и ян, их сочетаний; древние комбинации; в означении 8-ми частей горизонта и общепринятые у даосов: цянь, лян-дуань, чжэнь, гэнь, ли, кхан, дуй, сюн (см. табл. V), их комбинации в 64 и прочие величины. – Комбинации XII циклических знаков «суй-инь» и «суй-ян» и Х-ть циклических знаков – «ши-гань» или «тань-гань»; XXIV комбинации даосов «эрр-ши-сы шань-сян», самые рисунки «па-гуа», «Ло-ту» Вэнь-вана и «Хо-ту» Фу-си. – Дракон – Лун, значение его изображений, их виды у художников и поэтов, астрономов и астрологов, смысл и происхождение у Фу-си, в словаре Муо-вэнь, Шуо-вень, у Гуан-я; дракон, как весенний знак созвездия, его части, названия, церемонии, употребление в языке и разные названия. – Черепаха – гуй, её виды и названия, означение. – Таблица V-я с начертанием па-гуа и 64-х знаков «И-цзина» с их объяснением по мнению Фу-си и Вэнь-вана, рисунками дракона и черепахи, схемами сферы китайской и европейской

В дополнение к учению даосскому, содержащемуся в его книгах, и «И-цзине» в частности, или встречающемуся в суевериях, гаданиях, производимому в разных символах, эмблемах, на рисунках и прочих предметах искусства, даже при играх и забавах, остановимся на системе «па-гуа», которую рассматриваем до Фу-си и после Фу-си.

»Па-гуа» – обыкновенный и всем китайцам известный чертеж – восьмигранник, октаэдр, с известного рода черточками по сторонам, соответствующим пунктам обыкновенного компаса. Эти знаки имеют своим происхождением поклонение восьми богам, весьма древнее в Китае и на Востоке; о «па-шень» (8-ми духах, богов) говорится в энциклопедии «Ю-хай», в сочинении сяо-сюэ кань-шу. Божества эти, чествуемые китайцами, суть: 1) Тянь-чжу, Господь, царь небесный, видимого неба; 2) Ди-чжу, Господь, владыка земли; 3) Бин-чжу, бог воинств, царь солдат; 4) Ин-чжу, бог, владыка, царь тьмы, ада (начало ин); 5) Ян-чжу, бог, владыка, царь света (начало ян); 6) Юэ-чжу, господь, владыка, царь месяца; 7) Жи-чжу, бог, владыка, царь солнца; 8) Цзы-ши-чжу, господь, владыка, царь четырех времен года. В частности, настоящее число богов – »шэнь« чествуемых повсюду превышает цифру »па-гуа« или »па-шэнь», таковы духи возрождения и обновления, осени, зимы, весны, лета, земли, моря, рек, воды, огня, домашнего очага, сухости, влажности или дождя, духи покровители городов, домов, местечек, духи сна, цветов, умерших людей хоронимых и погребенных, бурь и тифонов, вод, снегов, и проч. О категории «па-шень» в означенной выше энциклопедии говорится, что в первый год царствования Юань-фынь (до P. X. 110) Ханьской династии, восьми богам сам император совершал поклонение; по преданию, тоже продолжалось во времена Дай-Гуна (до P. X. 1130 г.). В летописях Ву-ди Ханьской династии встречаются реляции о сумасбродствах сего государя, покланявшегося восьми богам (па-шэнь) на пяти горах, «Шань-ву» в восточном направлении; Вань-шуй тоже поклонялся и приносил жертвы означенным богам на тех же горах и еще богам гор и рек – «шань-чуань na-шень». По замечанию Иосифа Гасса (Notes and Queries. 1869). «wunderliche System» па-гуа была господствующею в Китае до мифологического Фуси и известна как «система восьми богов мироправителей, облегающих вселенную, следящих за событиями и происшествиями на земле совершающимися». Образно, эти 8 богов представлялись, сверх их лицевых фигур. (напр. на буддийском календаре) и простыми чертами в обыкновенном восьмиграннике, играющем затем роль у художников и философов, в развитии дуализма ин и ян. Князь Вэнь-ван, основатель Чжэусской династии (1122–55), впервые объяснил па-гуа в И-цзине; тоже продолжил Шэн-синь (1166–1123 г.) славный мудрец своего времени, построивший первую в Китае обсерваторию; его дуалистическая система развивалась последующими учеными, особенно Дай-гуном, Чэусской династии, который с благочестием соединял и дар мудрого правителя. Система Вэнь-вана в И-цзине, построенная на восьмиграннике, доводится далее до комбинации шестидесяти четырех и назыв. «Цзе-ци». Линии диаграммы этой так пересекаются и соединяются, что дают разновидности разных названий, на них зиждется и вся схема философско-астрономическая. Сущность этой системы следующая: исходным пунктом служат два рода линий, одна прямая, другая на двое расчлененная, соответственно двум сосуществующим и вечным началам, по языческому представлению, «лян-и» – двоица-единица, т. е. начало мужеское, жизнь, ян в виде – я начало женское, смерть инь в виде – –; по мнению Моррисона, под ян означалось единство, под инь – множество, расчленяемое до бесконечности; равновесие, гармония природы зависит от сочетания и взаимодействия сих начал. В медицине под ян подводится здоровый организм, под инь – болезненный. Под ян означается также небо, определяемое в 10.000 годов, прочее время за сим пределом относится к инь, как принципу хаотическому, ненормальному, из коего образуется и земля, годы 40–50.000, прикладываемые к сим началам, входят в состав их прогресса. Первый человек Пхань-гу, будучи выделен из сего брожения начал, есть произведение, плод, неба и земли, как думает Чжу-фу-цзы; образное начертание па-гуа и системы философии, впервые сделанное Фуси, известно под именем «Лун-ма» – дракона-коня, представляемого низринутым с неба и желающим возвратиться туда же, чем и объясняется его быстрое движение. Фуси пришла также счастливая мысль, из наблюдения над быстрыми обращениями сего животного, воспользоваться часто бросаемыми экскрементами, которые в виде точек или шариков изобретатель приложил в игре, известной под именем «Хо-ту». Игра основана на расположении нечетных чисел в известной симметрии. В свою очередь князю Вэнь-Вану пришла счастливая мысль создания своей системы па-гуа, благодаря наблюдениям над видом черепахи »гуй-бэй» животного, водящегося в большом количестве в Ло-хо, Хонанской провинции, черепахе приписывалось замечательное влияние на судьбу людей. Вэнь-Ван, экскременты Фусиева Лун-ма расположил в виде точек на рисунке, следуя очертанию черепахи. Ряды точек у Фуси нечетные 1, 3, 5, 7, и 10 изображены в белых кружках, а четные 2, 4, 6, 8 – черными точками; у Вэнь-Ваня, белыми кружками означены нечет 1, 3, 5, 7, 9, чет – 2, 4, 8, 6; по четным числам, их расположению, система Вэнь-вана называется еще «Ло-my». Здесь встречаются пять элементов – »ву-син" По главным пунктам китайского и монгольского компаса: на С. вода – шуй (уссун), на Ю. огонь – хо (гол), на В. дерево – му (модон), на З. металл – цзин (тум-мен), по средине всего (чжун) земля – ту. На монгольском компасе сверх сего соответствуют: на C. В.– гора оола, на Ю. В. воздух – ци, на Ю. З. земля – coрpou, на С. З. небо – окторгол. По схеме Медгурста система Фу-си может быть представлена наглядно в виде девяти квадратных клеток, в коих цифры знаков располагаются так:

Сумма всех нечетных чисел здесь есть 25, а четных чисел – 30, те и другие в сложности образуют у китайцев все возможные перемены не только в математических чисто комбинациях, но и философских, где рассматриваются случайности; законы действии и событий в жизни людей и духов. По другому, собственно китайскому, общеупотребительному начертанию, Фусиева система имеет вид восьмигранника по сторонам круга, в коем изображено Инь – женское начало в темной половине, мрачной, смертоносной, другая половина – Ян, светлая, жизненная; иногда в этих двух головастиковых формах – (черной и светлой) ставятся точки, в белой половине – черная и в черной половине – белая; малый темный кружок есть Шао-инь в начале Ян, или Дао-ян, а Шао-ян есть малый светящийся кружок в Инь или Дай-инь. В сего рода начертании с четырьмя основными наружными линиями "сян», различаются: – одни прямые и цельные, другие раздвоенные, не цельные; из сочетания же всех образуется простой восьмигранник – па-гуа, доводимый до 64 и затем далее – до 16,777,216 комбинаций! Фусиева диаграмма называется «сян-тянь па-гуа» – небесное изображение, начертание восьми линий, знаков, тогда как диаграмма Вань-Вана называется «Хоу-тянь па-гуа». Основные наружные черты – сян в восьмигранном па-гуа суть следующие: 1) Дай-ян, великое мужеское начало, имеет изображение ═══; 2) Шао-инь, малое женское начало, имеет изображение – – ; 3) Шао-ян, малое мужское начало, имеет изображение ––– ; 4) Дай-ин, великое женское начало, имеет изображение ═ ═. Дальнейшие комбинации таковы, из основных элементов и химического сочетания оных проистекают следующие сложные силы в явления; А. Цянь – небесная материя, рождающая эфир; дуй – пар, испарение; свойственное силе воды; из этих цянь-дуй образуется дай-ян. Б. Ли – огонь, свет, жар, зной, деятельное начало; чжень – гром, огненное запаление; из них образуется Ли-чжень, и отсюда – шао-инь. В. Сюнь – приводящий все в движение фактор ветра; кхань – жидкость, вода; является сюнь-кхань, слагающие шао-ян. Г. Гэнь, гора, твердый, упругий фактор и неподвижный, останавливающий движение; кхунь – земля, земное вещество, ад, бездна; гэнь-кхунь слагаются дай-инь. Все эти элементы, занимающие неизменно известные пункты компаса, у даосов служат материалом кабалистической логомантии. Вообще же, в образовании начертаний – сян, в па-гуа, китайцами соблюдаются следующие правила:

1) Цянь имеет сань-ян, т. е. изображается ≡≡≡¹¹³ ; 2) кхунь или лян-дуань, имеет изображение ≡ ≡; 3) чжэнь имеет нян-ю, т. е. изображение ═ ═ ; 4) Гэнь имеет фу-вань, т. е. изображение ≡^–≡ ; 5) Ли имеет чжун-сю, т. е. изображение =^–= ; 6) кхань имеет чжун-мань, т. е. изображение ═–═ ; 7) Дуй имеет шан-чжи-юэ, т. е. изображение ═–═ ; 8) сюнь имеет ся-дуань, т. е. изображение ═══ . Расстановка сих знаков у Фуси и Вэнь-вана имеют разницу и в названии и начертании как видим на рисунке ниже (табл. V – см. стр. 588 оригинала). Будучи комбинируемы до 64 фигур, чрез прибавление 24 представленных линий, все вообще могут быть доводимы до новых знаков в числе 16, 777, 216, как заметили выше. Система па-гуа играет большую роль в сочинении даосов «фын-шуй», т. е. ветер и вода, в смысле указателя воздушных перемен в воздухе и на земле, от сочетания холода и жара, сухости и влажности. Сы-ма-цзян в своей истории помещает распределение означенных явлений природы под главными силами ян и инь в комбинации с XII циклическими знаками, »суй-ян« и »суй-инь», так: десять цикл. ветвей – ши-гань или тянь-гань т. е. небесные столбы, "суй-инь»: 1) цзя, 2) и, 3) бин, 4) дин, 5) ву (у), 6) чжи, 7) кэнь, 8) синь, 9) жень, 10) гуэй; двенадцать ветвей (или пней земли) ши-эрр-ши, также – ди-ши: 1) инь, 2) мао, 3) чэнь, 4) сю, 5) ву, 6) вэй, 7) шэнь, 8) ю, 9) су, 10) хай, 11) цзы, 12) чоу. Первому циклу соответствуют: 1) янь-фэн или янь-фын, 2) дань-мэн или дуань-мэн, 3) жу-шао или ю-шао, 4) цян-ю или цян-ву, 5) чу-юн или ту-вэй, 6) шань-шан, или шан-хэн, 7) чун-гуан или шао-ян, 8) сюань-дай или хэн-ай, 9) шао-ян или шан-чан; второму циклу (XII) соответствуют 1) шэ-ди-го, 2) дань-янь, 3) ши-сю, 4) да-хуан-ло, 4) дунь-цзян, 5) се-ся, 6) чунь-тань, 7) цзо-у, 8) янь-му, 9) да-юань-сянь, 10) кхунь-дунь, 11) ши-фэнь-жи. У даосов же известны двадцать четыре комбинации, проистекающие из сочетания циклических знаков с шань и сян (бинь-шань, бин-сян и проч.), вообще эта система называется эрр-ши-сы шань-сян. Посредством па-гуа и прочих знаков, изыскиваются, положения домов, определяется способ вырывания и место могил, устроение гробов, расчленение домовых построек и комнат, пропорции зданий, клетки рыночной площади для товаров, купцов и продавцов, и проч. Прилагаем схемы систем Фуси и Вэнь-вана, объясняемые ниже (см. стр. 534 оригинала).

В системе Фуси играет роль дракон, у Вэнь-вана черепаха. Эти же знаки часто встречаются в Китае в астрономии и предметах искусства. Дракон – «лун» есть любимая эмблема китайцев, вовсе отличная от апокалипсического зверя изображаемого у евангелиста Иоанна Богослова и вообще иначе понимаемого у христиан и евреев – в смысле сатаны, дьявола. Прежде всего, китайский дракон не имеет крыльев, приписываемых сатане, хотя они и даются впоследствии; подобие дракона китайского взято с вида разных животных, но с лицом самого старого человека, одаренного великим умом и опытом, владеющего – мудростью, прочие части тела представляются в виде громадного чешуйчатого змея, с вздутым чревом, с большим головным черепом и рогами на лбу, худобой лица, глубоко впалыми глазами, сверкающими проницательно и грозно, с огромною пастью, вооруженною рядом острых зубов, откуда изрыгается молния, облака, морская пена; с понятием о движении дракона соединяются представления о раскатах грома, реве бури, молнии, дожде, дыме. Другой вид дракона, похожий толстою головою на льва с кудрявою гривой, маленькими четырьмя ногами и пушистым хвостом, есть тип любимый в украшениях пред дворцами, храмами, домами, чаще представляется сидящим на задних ногах с вытянутыми передними; если он идет, то на спине нередко покоится Будда, царица небесная или другой бог и лун становится похожим на услужливую собачку, обыкновенно называемую "сяо-лун» – маленький дракон, особенно любимую детьми и женщинами. В древние времена, по китайским источникам, существовало особое огромное пресмыкающееся, похожее на аллигатора, и которого ископаемые остатки доселе находят в разных частях Китая. Разные факты, вместе взятые, приводят к убеждению – что изображения дракона у китайцев мифологическо-астрономические не чужды действительности. Как известно, крокодил любит в дни весеннего равноденствия зарываться в ил, где и лежит одержимый спячкой, от коей пробуждается с раскатами грома и проливными дождями. Фуси, в своем чертеже па-гуа поместил поэтому дракона под знаком грома, соответствующего восточной части неба, т. е. весне. Замирание и воскресение дракона (крокодила) совпадает со смертью и воскресением солнца, т. е. с временами двух равноденствий. Поэтому, дракон является символом солнца; то, что называется зерном дракона, на самом деле есть светоносное начало, выходящее из мрачного начала, это огромное зерно-солнце, дракон представляется ловящим своею пастью (на изображении импер. штандарта) и проглатывающим по легендарным сказаниям, без всякого вреда. Пробуждается дракон, – значит, всплывают на небе лазоревом облака. В словаре Муо-вэнь говорится, что существует 360 родов животных чешуйчатых, из коих главнейший дракон. Он может просветляться и помрачаться, свертываться и развертываться, сжиматься, удлиняться. В весеннее равноденствие он восходит на небо, а в осеннее погружается в бездну. По объяснению, 360 родов животных соответствуют 360 степеням (градусам) небесной сферы, где дракон занимает главное место; восходя в высшие знаки весеннего равноденствия на небе, солнце-дракон становится поэтому самым светоносным, тогда как в осеннее равноденствие, погружаясь в знаки низшие, как бы в тартар, оно делается темным, далеким, невидимым. Би-я говорит: «дракон имеет 81 чешую, т. е. имеет произведение числа 9-ти помноженного на 9-ть, иначе, число девять означает самое солнце». Будучи сего рода символом весеннего солнца, дракон есть как бы царь природы, её полной жизни и силы, а потому, он служит символом и царей земных. Уже в глубокой древности китайский император сравнивается с солнцем – царем вселенной, природы. Конфуцзы говорит: «как на твердя небесной нет двух солнц, так не может быть для одного и того же народа двух царей».

Шуо-вэнь говорит: «солнце массивно, т. е. огромной величины, и без всякого недостатка, поэтому оно – эмблема царя, князя». По выражению Гуан-я, «дракон, – это сам князь, царь». По сим причинам, изображение дракона и солнца приняты как непременные инсигнии власти царской и высших военных чинов. Когда говорят о лице дракона, ушах дракона, бороде дракона, то разумеется лицо, уши, борода самого императора иносказательно, в смысле органов верховной власти, правительственных чинов; как исключительно императорская эмблема, дракон изображается на желтом фоне импер. штандарта, и государственного; будучи эмблемою смерти и воскресения, дракон часто вышивается на траурных завесах на темно-голубом фоне, и облекает погребальную колесницу с телом покойника, изображается также и на всех инструментах музыкальных и других, употребляемых при похоронах и других торжественных процессиях; им украшается грудь мандаринов, и военных начальников, одеяния полицейских и других чинов, даже праздничные костюмы простых людей. Когда солнце проходит по восточной части неба, тогда путь этот именуется цзин-даюр – лазоревый путь, или дун-лу – восточная дорога, под коею разумеются на небесной сфере созвездия (су): цзе – рог, кан – шея, ди – корень, фан – дом, его вершина, син – сердце, ви – хвост, ци – корзина, соответствующие все на европейской сфере Virgo, librae, Scorpio. В созвездии первом, представляющим голову лазоревого дракона, вообще разумеются и производительные весенние силы природы, какими управляет солнце – дракон. Когда на небесной тверди появится эта голова, тогда птицы, начинают опериваться, звери покрываются новым пухом шерсти, у иных вырастают новые рога, тогда как все злаки, растения дают новые отпрыски, деревья-побеги. Дракон управляет поэтому метаморфозами всего творения. Восток, восточное небо называется лазурным небом, и сама земля покрывается зеленью, дракон представляется зеленого или лазоревого же цвета. Во времена Чэу (1122–255 до P. Х.), существовала церемония приветствия новой весны, или востока, посредством голубого, лазурного скипетра, этим воздавалась честь богу-дракону, управляющему весною. Известен и ныне обычай, с праздничным веселием, в разноцветных одеждах, встречать весну со знаменем дракона, т. е. изображением сего животного. Термины, характеризующие у китайцев понятие о драконе и усвоение его в переносном значении суть следующие (словарь кит. русск. арх. Палладия и Попова): лун-ван, царь драконов, буддийские кумирни в честь его с 320 г. по P. X.; лун-тоу, голова дракона, первый министр, пункт выхода луны из эклиптики, и лун-вэй, пункт, где луна вступает в эклиптику; лун-вэй-трон, лун-ти – особа государя; ин-лун, дракон с крыльями, цин-лун, зеленый дракон, симв. востока, бо-лун, белый дракон, символ рек, хэ-лун, черный дракон, симв. дождей и дождевых облаков, хуан-лун, желтый дракон, фэй-лун, вознесшийся дракон, символ восшествия императора на престол; леу-лун, шесть драконов в упряжи у солнца или шесть высоких коней у государя в его колеснице; шуй-лун, военное судно, т. е. с флагом дракона, лун-нао, парадные придворные кафтаны с драконами, шань-лун, изображения драконов и гор на парадных кафтанах; лун-ху-шань, гора в провинции цзян-си, где находится резиденция даосского первосвященника – архимага и его родичей до ста семейств, со множеством кумирней с 126 медными идолами. Прежде было здесь 9 дворцов – гун, по числу 9 небес, или главных монастырей, 36 скитов – юань, по числу 36 духов небесных, и 72 кумирни по числу 72 духов земных. Нет надобности приводить других названий с именем лун – дракона, с коим неразрывно и другое представление о черепахе, один род которой называется также ту-лун т. е. черепаха длиною в 10 футов. По мудрости сего животного скрывать свою голову и лапки при опасности под щитообразную кожу, буддисты сравнивают с нею подвижника разобщающего свои чувства от внешних влияний на него. У китайцев известна баснословная 1000-летняя черепаха – гуй, и большая – вань-гуй, на которой гадали, черепаха с дщицею на спине гуй-фу, дождевая баснословная – шэнь-гуй, и содержащая на спине о-ва блаженных цзюй-гуй, водяная – шуй-гуй, огненная – хо-гуй, гадательная – ши-гуй, струистая – вэнь-гуй; по Эрр-я насчитывается десять родов сего животного; оно изображается на печатях, или в виде черепах делаются самые печати – гуй-шоу (наградные знаки отличия). Часть северная, у астрономов на китайской сфере называется также черепахою или черным воином, в состав его входят созвездия: доу – хлебная мера, нью – бык, нюй – девица, сю – могила, вэй – вершина дома, ци – пирей, костер, би – стена дома. Более подробное значение и смысл созвездий дракона и черепахи дается нами в особом приложении годового астрономического китайского словаря.

Общее понятие о нем на основании изысканий и сведений Фритче, Шлегеля, Дуоляйтля, арх. Палладия, арх. Иакинфа, иер. Исаии. Древнее происхождение сего календаря, исправления его за 1122 г. до P. X. Чэу-Гуном; осложнения счисления времени и разные виды оного по циклам, смешение астрономических знаков и астрологических понятия о них. – 1. Деление времени: китайский год, месяц, неделя, день и ночь, час и его части ши-чэнь, 8 четвертей па-кэ: секунды мяо, минуты фын, пять страж ву-цзин, вставочный месяц жун-юэ, полный юэ-да, малый юэ-сяо, час-чэнь по направлении хвоста северной медведицы и образование XII знаков чжи, назыв. ши-эрр-чжи или ди-чжи, (12 пней, ветвей земных). – 2. Цикл XII месяцев дворцовых «гун», назыв. «ши-эрр-гун», происхождение сего названия от расположения 13 отд. императорского дворца, название самых месяцев, начертание оного у даосов. – Цикл десятеричный небесных столбов «ши-гань» или «тянь-гань» из коих 5 муж. начала (ин) и 5 женск. начала (инь), их частные названия. – 3. Цикл «Цзя-цзы» или состоящий из 60 годов и проистекающий от комбинации 10 небесных столбов (тянь-гань) с 12 земными пнями или ветвями (ши-эрр-чжи), самые названия каждого года сего цикла в его шести десятках. – 4. Цикл седмиричный астрономический для лунных домицилей (су) в четырех четвертях года, по семи в каждом; название этих четвертей: В. – дракон, С. – черепаха или черный воин, З. – тигр, Ю. – красная птица. Подробная таблица (№ III-й) этих XXVIII домицилей сравнительно с такими же европейцев, индийцев, парсов, арабов, китайцев и по Иделеру. – 5. Цикл тройного деления времени у китайцев, (по Сы-мя-цзяну) в эпохи: царство человеческое, царство земное, царство небесное и самая таблица сего распределении (№ 1). – Сравнительная таблица (№ II) циклов: XII ветвей (ши-эрр-чжи), им соответствующих животных, XII зодиака Европы, XII часов и страж китайских, знаков компаса, китайские часы, соответствующие европейским и их названия. – 6. Цикл «Цзе-ци» или XXIV атмосферических перемен, названия оного и русский перевод. Китайские соответств. знаки, зодиака, солнечная долгота, европ. зодиак, и дата по григорианскому времясчислению (Табл. № IV). – Пояснительные подробности к циклам XXVIII домицилей лунных и XII месяцев года, «Цзе-ци», о китайском високосном вставочном месяце чрез 4 г. – Пояснения к таблице № VI (к § 68) систем Фуси и Вэнь-вана, Шао-яу-фу (круглое начертание 64 знаков, planetarium Скалигера, календари и зодиаки, китайский, индийский, монгольский, буддийский)

Способ времясчисления и распределения сообразно с оным жизни гражданской и религиозной у китайцев получил большое разнообразие, и настолько отличен от европейских народов, что требует особенного внимания к оному, а потому даем краткие понятия. Важны для нас в особенности принципы, для точного и безошибочного уразумения китайской системы и согласования оной с христианскою народов европейских, в первой много архаизмов и сложных приемов, во второй – простота и точность, благодаря высокому развитию астрономии, и изобретений математических инструментов, не позволяющих поддаваться фикциям и бредням астрологов и магов древности. Русскому ученому Фритче – члену Императорской Российской миссии в г. Пекине, принадлежит честь в сжатом, но весьма дельном очерке на английском языке изложения понятия по означенному предмету, коим и пользуемся из The China Review (vol. X., 1882–82, on the Chinese Calendar, p. p. 326–333). Прочие подробности дополняем из Шлегеля (uranographie Chinoise), словарей Дуоляйтля, о. арх. Палладия и П. С. Попова, и о. иер. Исаии, трудов о. арх. Иакинфа, с оригинальных китайских календарей приобретенных в Пекине в 1881 г.

Вычисление времени года было известно китайцам с эпохи Яо т. е. 2500 г. до P. X. и все наименования звезд и земледельческих занятий уже существовали. По свидетельству книги обрядов Чэу, составленной Чэу-гуном за 1122 г. до P. X., исправлен был средний год и лунный, применительно к разным работам народа, и придворным чинам, ученым поручено самое распределение трудов земледельческих в государстве сообразно с правильным постоянным календарем. Несомненно, что Чэу-гун применил астрономическое деление семи планет в созвездиях четырех времен года (saisons), и составил цикл из 28 астеризмов, или планетных домицилей, избрав случайно это число в созвездиях уже существующих тысячи лет до него; самые названия созвездий принадлежат не одному лицу, но всему народу, который изобрел их по собственному наблюдению простым глазом над звездами, и распределением времени более или менее точным и постоянным в разные периоды года. Ученым астрономам времен Чэу принадлежит честь разработки и самого определения названий национальных, – составление при астрономическом коллеже народного альманаха, с вычислением затмений, введением и распространением самого календаря.

Числовое деление, на которое разлагается время китайцами, состоит из цифровых циклов IV, VII, VIII, X, XII, XXIV, XXVIII, и шестидесяти, характеризуемых соответствующими наименованиями чэнь, чжи, гань, цзы, изя-цзы, су, цзе-ци, нянь юэ, нянь-жи-суй-ян, суй-инь и др.; при сем необходимо различать солнечное и лунное времясчисление, астрономическое и для целей агрономических, или земледельческих. Такого рода осложнение времясчисления и искусственное означение известно только в Китае. Кроме книжных пособий существует особенный народный дешевый календарь, чаще всего искусно нарисованный на деревянном круге в роде блина или лепешки, в диаметре – четверть арш. и менее; на плоскости оного начертываются в кругах, с китайскими иероглифами, почти все деления астрономические и астрологические. Даосские ученые, гадатели, маги, пользуются оным не без влияния на народные умы; таже форма воспроизводится, в рисунке, миниатюрно почти на всех печатных, календарях на XII месяцев года, с допущением большей или меньшей полноты и разнообразия. Самый центр оных занимается всегда изображением в круге, в виде двух головастиков-зародышей – белого и черного, что значит Ин и Ян, активные и страдательные силы природы, свет и тьма, день и ночь; по сторонам помещается иногда компас «лу-цзин» с 8-ми делением назыв. Па-гуа или па-гун, изображенный черточками, облекающими круг с магнитною стрелкой. Здесь различаются четыре главных положения «сы-да-цюй» двух пересекающихся линий С. Ю. В. З. в виде креста четыреконечного или фиксируются циклы – (10, 12, 5 (элементов) и 8-мь); далее располагаются десятеричный цикл ши-гань или тянь-гань, стволы или столбы небесные, цикл двенадцати земных ветвей, ши-эрр-чжи, или XII дворцов ши-эрр-гун, каждый из коих соответствует какому-либо из 4-х главных положений компасной стрелки, наконец цикл двадцати четырех пределов солнечного года, эрр-ши–сы-цзе-ци. Прочие циклы суть: шестидесятый, цзя-цзы и состоящий из 60 годов, и эрр-ши-па-су т. е. состоящий из 28 созвездий или лунных домов гостиниц (domicilium). В частности, деление времени у китайцев таково; кроме обыкновенного деления – ночь (е), утро (цзао-ци), полдень (шан-ву), вечер (вань-шан), существуют и другие; китайский час – ши-чэнь равный двум часам обыкновенного нашего часа, первая часть его называется чу, вторая – чжэн; час этот имеет 8 четвертей, па-кэ. Из 60 секунд (мяо) слагается одна минута (фын), леу-ши мяо вэй и фын, из 60 минут состоит час (ся-чжун), леу-ши фын вэй и тянь-чжун; из 15 минут составляется одна четверть (кэ), ши сы фын вэй и-кэ; из 24 часов слагается один день (жи-цза), эрр-ши-сы тянь-чжун вэй и-жи; из 7-ми дней состоит неделя (ци-тянь), ци-жи вэй и ли-бай; из 12 месяцев состоит один год простой (нянь), ши-эрр-го юэ вэй и нянь; год високосный имеет 13 месяцев т. е. к 12 мес. присоединяется вставочный (жунь-юэ), жунь-нянь ши-сань-го юэ; полный месяц (юэ-да) имеет 30 дней (жи), юэ-да сань-ши жи; малый месяц – 29 дней, юэ-сяо эрр-ши-цзюэ-жи; год обыкновенный (нянь) состоит из 360 дней, и-нянь сань-бай леу ши-жи; шестьдесят годов составляют цикл (цзя-цзы), леу-ши нянь вэй и чжу цзя-цзи; год лунный (нянь-юэ) имеет 12 лун, из коих одни имеют 29 дней (ся-юэ), другие 30 дней (да-юэ), этот же год состоит из 354 дней, и для уравнения с солнечным годом в 365 дней, чрез 19 лет имеет вставочную луну жунь-юэ. Вечернее и ночное время измеряется китайцами на пять страж (ву-цзин): 1-я тоу-цзин-тянь (день) с сумерек по IX ч. вечера; 2-я эрр-цзин-тянь до XI ч. ночи; 3-я сань-цзин-тянь до I ч. пополуночи; 4-я сы-цзин-тянь, по III ч. утра; 5-я ву-цзин-тянь, по V-й ч. утра.

Часовое иди градусное деление – чэнь, в небесной сфере, берется по направлению хвоста северной медведицы и определяется в XII циклических знаках, называемых чжи, – ветви, ши-эрр-чжи (XII ветвей). Соответствие между европейскими и китайскими часами, с означением названий их знаков зодиака, стражи-компаса предлагаем в особой таблице (№ II) с прочими. Не можем не приложить здесь чертежа находящ. В IV-й кн. Юэ-лин из Ли-цзицзин, (изд. М. Мюллера, стр. 252), изображающего расположение XII комнат в императорским дворце – «гун» по числу XII месяцев. Центом служат времена года (season), а по сторонам следуют комнаты (гун) с указанием на солнечное обращение и обряд подобного прохождения во дворце самого императора, в начале каждого месяца. Циклу XII месяцев дворцовых «гун» соответствуют XXIV перемены (12х12) атмосферы в течении года имеющие свои особенности как видим на таб. IV.

Ши-эрр-гун или XII дворцов, отделений дворцовых означающих положения направлений компаса и соответствующие XII часовому циклу или эклиптике, суть следующие: 1) чжан-шэн, (новорожденные, свежие ростки, почки); 2) му-ю, (влажность, сырость); 3) Гуан-дай (шляпа и окно); 4) Лин-гуан (приходящие чиновники, офицеры); 5) Ди-ван (счастливый император, шах); 6) шуай (недостаток, порок); 7) бин (болезнь); 8) сы (смерть); 9) му (могила); 10) дзюэ (конец); 11) дай (зародыш); 12) ян (пища, питание). Означенный цикл, употребительный в гаданиях даосов и в их календаре, осложняется в его употреблении прочими знаками, каковы: инь-цзы, тьма внутри, – могила, и ян-цзы, свет внутри, – дом; изображаются эти силы в виде двух зародышей – темного и светлого (см. рис. па-гуа); геомансы (землеволхвователи) при копании колодца – цзин, наблюдают чтобы он приходился к светлой стороне дома, или компаса, тоже наблюдается при устройстве мяо – кумирни. Противополагая небо земле, даосы различают циклы ши-гань, или 10 столбов небесных от ши-эрр-чжи, т. е. 12 ветвей (или пней) земных, иначе именуемых ди-чжи. Ши-гань или тянь-гань, десятичный небесный цикл, коего знаки употребляются в геометрии для означения углов, сторон, фигур, разделяются на 5-ть циклич. знаков женского начала (инь-гань); и, дин, цзи, синь, гуй, и пять циклич. знаков мужеского начала (ин-гань): цзя, бин, у, гэн, жень. Самое расположение сих знаков в календаре таково: 1) цзя; 2) и; 3) бин; 4) дин; 5) у; 6) цзи (ki); 7) гэн (keng); 8) синь; 9) жень; 10) гуй (kwei).

От комбинации 10-ти столбов небесных (тянь-гань) с 12-ю пнями земными (ди-чжи), китайцы образовали полный шестидесятый цикл «цзя-цзы», подразделяющийся на собственно годовой 60-ти летний период, из 60 годов и период шестидесятидневный, из 60 дней, заменяет обыкновенную неделю в VII дней, самые названия возникшие и образовавшиеся от комбинации тех и других поименованных циклических знаков суть следующие:

Десяток первый: 1) Цзя-цзы; 2) И-чоу; 3) Бин-инь; 4) Дин-мао; 5) У-чэнь; 6) Цзи-сы; 7) Гэн-ву; 8) Син-вэй; 9) Жэнь-шень; 10) Гуй-ю.

Десяток второй: 11) Цзя-сюй; 12) И-хай; 13) Бин-цзы; 14) Дин-чоу; 15) Ву-ин; 16) Цзи-мао; 17) Гэн-чэнь; 18) Син-сы; 19) Жень-ву; 20) Гуй-вэй.

Десяток третий: 21) Цзи-шэнь; 22) И-ю; 23) Бин-сюй; 24) Дин-хай: 25) Ву-цзы; 26) Цзи-чоу; 27) Гэн-ин; 28) Син-мао; 29) Жэнь-шэнь; 30) Гуй-сы.

Десяток четвертый: 31) Цзя-ву; 33) И-вэй; 33) Бин–шэнь; 34) Дин-ю; 35) Ву-сюй; 36) Цзи-хай; 37) Гэн-цзы; 38) Син-чоу; 39) Жэнь-инь; 40) Гуй-мао.

Десяток пятый: 41) Цзя-чэнь; 42) И-сы: 43) Бин-ву; 44) Дин-вэй; 45) Ву-шэнь; 46) Цзи-ю; 47) Гэн-сюй; 48) Синь-хай; 49) Жэнь-цзы; 50) Гуй-чоу.

Десяток шестой: 51) Цзя-инь; 52) И-мао; 53) Бин-чэнь; 54) Дин-сы; 55) У-y (ву-ву); 56) Цзи-вэй; 57) Гэн-шэнь; 58) Син-ю; 59) Жэнь-сю; 60) Гуй-хай.

Хотя в древности, китайцам и была известна неделя в VII дней, но с течением времени, её употребление заменилось означенными выше циклами, седмеричное же деление, как наиболее точное сохранялось в астрономическом распределении лунного года на двадцать восемь созвездий, называемых лунными домами, гостиницами, дворцами, домицилями, проходимыми на звездном пространстве луною. Эти домицили, по кит. Су содержатся по семи в каждой четверти года и календаря, под следующими названиями: 1) семь домицилей на севере, в созвездии черепахи или северного воина; 2) семь домицилей на юге в созвездии красной птицы; 3) семь домицилей на востоке в созвездии дракона; 4) семь домицилей на западе, в созвездии тигра. Этим созвездиям на земной поверхности соответствуют: дракону – средняя теплота; тигру – средний холод; птице – крайний жар; черепахе – крайний холод. В отношении распределения теплоты играет роль солнце, его большее или меньшее приближение и удаление от земли. Наблюдая за переменами этого движения и относительного положения земли, по созвездию Северной Медведицы, древние китайцы, как свидетельствует знаменитый их историк Сы-мя-цзян (в его книге Тянь-хуан), делили годичное время на три великих эпохи: царство человеческое, – земное, – небесное, с тремя подразделениями на периоды полу-зимы, зимы и весны, в известные часы или зодиакальные знаки, в сем виде (по компасу). Табл. № 1.¹¹⁴

* – великая настоящая Цинская династия.

** – при династии Ганьской до конца Мингов.

*** – при династии Тан-яо до Цзинь.

Таблица № II¹¹⁵

Сравнительная таблица (№ III) XXVIIΙ лунных домицилей с их названиями у разных народов. (Составленная по Шлегелю, Фритче, М. Мюллеру и др.)¹¹⁶

Китайская астрономическая таблица «цзе-ци» годовых атмосферических перемен и сравнение с оною знаков европейского календаря (сост. по Иакинфу «Китай, его жители, нравы и обычаи, просвещение», Спб. 1840 г. и Фритче «On the chinese calendar» (Chin. Review, vol. X, 1881–82). Табл. № IV.¹¹⁷

По исследованиям Chevalier de Paravey о древних иероглифических сферах, Иделера и Шлегеля, система четверичного деления года у китайцев по лунным XXVIII домицилям, имеет древнее и обширное распространенное значение; она известна индийцам, парсам, коптам, арабам, так что трудно исключительно приписывать оную китайцам, хотя несомненно, что они переработали её по своему, приноровительно к своей стране и национальным обычаям, нравам, занятиям, потребностям, создали свою терминологию. Предлагаем сравнительную таблицу этих XXVIII домицилей луны кит. "су», разделяя на четыре части – восточные, северные, западные, южные; следуем французской транскрипции, какая изложена у Шлегеля для названий санскритских, парсов, арабов, коптов, и латинских для знаков сферы европейской, китайские домицили – «су» и созвездия их воспроизведены в русской транскрипции с русским переводом. Подробности о кит. «су» излагаем особенно, здесь же заметим что китайский год есть лунный по преимуществу и состоит из XII синодических месяцев (lunations), от времени до времени, он совпадает с солнечным течением посредством вставки (intercalation) тринадцатого месяца (lunation, month). По сему положению мы узнаем точно древнейшее время (около 2.000 до Р. X.), по одному из коренных пунктов эклиптики, именно по зимнему солнцестоянию и произведением наблюдения посредством гномона (вертикальный столб) над высшею длиною солнечной тени в полдень; таким образом положительно думаем, что прежде Ганской династии лунный год начинался с новомесячия, в течении коего солнце вступало в цикл цзя-цзы (60-й) в ю-шуэй или хай (рыбы), в пункте эклиптики, отстоящем от зимнего солнцестояния точно на 60 градусов, вся же долгота коей – 330 градусов. Вступление солнца в знак хай или ю-шуэй встречается всегда около 19 февраля, и как этот день должен быть всегда включаем в первом китайском месяце, то позднейшая дата китайского нового года должна быть 19 февраля и, как китайский месяц имеет maximum 30 дней, то в китайский новый год можем относить назад более нежели в 30 дней от 19 февраля, или древнейшее данное время китайского нового года приходится на 20 января. Отсюда, китайский новый год всегда встречается между 20 января и 19 февраля, или в «цзе-цы» между «да-хань» (Ta-Han) и ю-шуэй, или точнее между зодиакальными знаками цзы и хай (вода и рыбы), главный знак соответствует долготе солнечной 300° и позднее – 330° следуя китайскому сочинению «Вань-нянь-шу» или элементам китайского календаря от 1624 по P. X. по 1921 по P. X. Пекинской Астрономической Коллегией древнейшая дата дня китайского нового года определена 21 января и позднейшая – 20 февраля, хотя способ вычислений не совсем точен.

Китайский способ деления года по солнечному обороту на 24 части, называемый «цзе-ци» (Tsie-khi), соответствует европейскому разделению и дате григорианского календаря, всегда совпадающего почти близко с 24 пунктами эклиптики, по прилагаемой ниже таблице. В ней расположены китайские названия «цзе-ци» по русской транскрипции, с русским переводом их, означены соответствующие знаки китайского зодиака и европейская долгота солнца, названия месяцев и числа по календарю григорианскому. Время, в которое солнце проходить в двух «цзе-ци» состоит круглым числом за год – из 30, 44 дней, пока промежуток между новомесячием и ближайшим состоит только из 29, 53 солнечных дней. По сему обстоятельству должен существовать один синодический месяц (lunation), в течении коего солнце не вступает равномерно в «цзе-ци» т. е. в один из 12 знаков зодиака. Месяц этот есть вставочный (intercalary) и называется «джун-юэ», не имея собственного числа, он слагается из дополнительного, воображаемого (previous) месяца. Вставочный месяц случайный по времени, когда солнце весьма далеко отстоит от земли, или близь aphelium, между апрелем и сентябрем (китайским 3 и 8 месяцами); причем, когда оно близко к aphelium, то солнечное движение медленно, и проходит на две «цзе-ци», или 30° долготы в 31,5 почти солнечный день, и когда вблизи perihelium, в январе (кит. 12-й месяц), солнце делает оборот 30° в 29,4 дня. Отсюда, солнце вступает в XII зн. зодиака, всегда встречается около 21 европ. месяца, и европейская дата новомесячия рецедирует ежегодно на 11 дней или в каждый месяц почти на один день, дата новомесячия должна пройти в 21 европ. месяц чрез каждые два или три года. При сем прохождении имеет место синодический месяц (Innation), которым восполняются совершенно условия китайского вставочного месяца. По вычислению г. Фритче, за двадцатилетие с 1880 и по 1900 гг., вставочные месяцы приходятся на годы 1881, 1884, 1887, 1890, 1892, 1895, 1898, 1900, это китайские високосы в 384 дня, так как прочие имеют 355 дней каждый. В дополнение к сказанному в § 68, предлагаем самые таблицы времясчисления китайцев, а при конце следующего § 69 чертежи полные систем Фу-си, Вэнь-вана, Шао-яу-фу, Скалигера, китайских буддийских календарей древних и новых, (табл. VI – см. стр. 589 оригинала).

Свидетельства китайских источников о существовании оного в древности: 1) места из И-цзина о периодическом повторяющемся совпадении седмиричного периода между V и XI-м месяцем и обычай празднования в течение 7 дней солнцестояния; 2) упоминание 7-го дня «Да-ян-сань-вань-жи» на несторианской таблице VII в. в пункте соотв. воскресению; 3) Самые названия сего дня «Ми», ми-жи, у китайцев подтверждают тоже, происхождение семидневного периода и образования у египтян, евреев, в западной Азии; значение семипланетной недели древних халдеев и переход к грекам, римлянам. тевтонцам, соображения о том по Диону Кассию и Плату; употребление седмиричного числа в разных случаях и комбинациях у китайцев. – По исследованию Уайля (А. Willie) на основании альманахов 1740 г. известны: а) запретные дни, высчитываемые по совпадению созвездий (суббота) и Ми и Цай-и – время, кройки одежды, день Ми или Жи (в созвездиях фан, сюй, мао, син) указывающий на субботу, согласен с планетной неделей 28 созвездий; б) Ци-чжэн или 7 планет, соответствуют 7 звездам Ursa Major и Ми есть dies Solis (т. е. воскресный): в) о согласовании 28 созвездий с днями существует рассуждение в 1 кн. Е-гэ-бянь-фан-шу, периодически семь раз повторяющиеся одни и те же знаки в цикле 60 (Цзя-цзы) образуют как бы неделю; комбинация 7-ми планет с 28 созвездиями образует тоже седмиричное число и каждой планете усвоены свои созвездия. – Словоупотребление для солнца кит. жи, перс. яу-сюнь-ву, индийск. А-ни-ди-я, уйгуров kün, в азиатск. язиках му, bif, тиб. нима, и проч. наречиях. Все сии факты приводят к понятию о дне, соотв. воскресению, изыскания Готамсиды VIII ст. в его сочинении «Ци-чжи-лэ» и китайское издание «Кхай-юань-чжень-цзин», подтверждающие семипланетный цикл и регистр дней им соответствующий в недели; подтверждение того же в сочин. «Ху-гэ-бянь-фан-шу». – Свидетельство Диона Кассия о планетной неделе, мнение Био о распространении оной на Востоке, и отзыв Гумбольдта о согласовании часов с планетами, Planetarium Скалигера и его начертание соответственно семи дням и периоду (Таб. VI, р. 7). – Объяснение дней недельных у Летрония, по коему на каждый знак зодиака приводятся по три планеты, киргизско-тюркский зодиак 12 животных, подтверждающий это распределение, усвоение у римлян христианами и скандинавами планетной системы в днях недели, происхождение оного от халдеев и индусов, греческие часы ὥρα указуют тоже на планетную систему, разные обычаи и предания у народов вообще говорят в пользу древнего семидневного и седмиричного периода и даже во времена доисторические. – Прочие факты созвездий Цзуй и Цзан в установлении дней и парные сочетания 23 созвездий с 7 планетами, – Цзуй соответствует всегда день Си, случаи новолуний и ущербов, способ определенного вычисления совпадения созвездий и узнавания времен. – Доводы П. Смита, что под «Да-яу-сань-вань-жи» надписи несторианской в Китае, разумеется суббота, по-сирски Sham–bun, но вернее, что это воскресенье, по-персидски Yaksabah (Sanbach – день, як – первый), это же слово упоминается и на несторианской таблице в смысле великого воскресения (813 г.), вычисления китайского ученого, Лэ-шен-ляна указывают, что день этот был субботний, в смысле времени великого покоя в конце недели; по изысканиях Эдкинса о днях недели у вавилонян, и сравнении с другими народами Азии – соблюдалась суббота и этот факт доказан наукой. – Вставочный месяц вавилонян имеет седмицы с соблюдением субботы, совпадения оной с dies candidus римлян, у халдеев – yum unbattur (день возглашения, день сердца), у народов восточных, китайцев и персов это – «день счастливый»; значение Северной Медведицы в определении времени года по замечанию о. Иакинфа. – Объяснение Эдкинса «счастливого дня» – «ци-жи» китайский, по книгам Хань-шу, китайским календарям, народному обычаю и приметам; семидневные периоды по книгам И-цзин; обычай князей праздновать день прибытия в зимнее солнцестояние, или 1-й день периода семидневного и праздничного, по кн. Ли-цзи – день уединения, покоя; объяснение семидневного периода по 64 знакам «гуа» по системе Шао-яу-фу, и по кн. Ли-цзи 7-й день – праздничный, 7 праздничных дней Танской императрицы, объяснение дней недели Вэй-Шеу и седьмого – в особенности; вывод известий о праздновании 7-го дня в Китае. – О соотношении дней недели к циклу XXVIII созвездий: названия некоторых в кн. Яо-тянь (фан, сюй, мао, син), расположение по 7 созвездий в четырех группах по пунктам горизонта (дракон = В., черепаха = С., тигр = З., птица = Ю.), и совпадение дня воскресного с фан, сюй, мао, син, влияние распределения дней в вавилонской и индийской неделе на другие народы и в Китае до P. X; особенности распределения 5 элементов в астрономическом цикле, начиная с севера, с дня зимнего солнцестояния во времена Ян-сюна; значение прецессии в цикле Цзя-цзы и перемены в исходных начальных знаках при императорах Хань и в кн. Ши-цзи, замечание в кн. Дай-сюань-цзин, что в 104 г. до P. X. и в момент самого Рождества Христова было созвездие Девы, кит. Нюй, и что цикл XXVIII созвездий служил проверкой древней системы деления года и недели по 5-ти элементам. – Принесение буддистами в Китай индусской недели с применением 28 звезд дневных и совпадение некоторых из них с нашим днем воскресным, усвоение сей системы в Китае и ослабление пятидневного прежнего счисления; расположение элементов на календаре, найденном в 73 г. по P. X, и сравнение сей системы с системою «па-гуа» и 64 прочих знаков. Приложение. Пояснительная таблица (№ VI-й), содержащая начертание: 1) «Па-гуа» и 64 знака в круге по частям; Шао-яу-фу: 2) древний китайский календарь с циклами XII часов, XII знаков зодиака, XXVIII домицилями луны; 3) и 4) новые китайские круглые календари с разными циклами; 5) и 6) схемы буддийских календарей с Буддами и прочими богами; 7) planetarium Скалигера с означением 7-ми планетного-недельного цикла; 8) система Фуси с начертанием 8-ми элементов; 9) Индийский зодиак с начертанием 7-ми планетного цикла и XII знаков зодиака; 10) Монгольский компас с означением 8 пунктов и элементов; 11) положение северных созвездий Большого Медведя и Малой Медведицы около полярной звезды в течении четвертей года

За недостатком у китайцев современных в календаре годичном употребления седмичного периода – недельного, играющего важную роль у народов христианских восточных и западных, в годе церковном и гражданском, помещаем особенное исследование о сем важном предмете, на основании ученых изысканий европейцев и самых источников китайских. Существует одни место, встречающееся в книге перемен, составляющее часть изречения из Вэнь, перевод которой с пояснением относящихся слов приводят к следующему выводу: Фу (Fuh) есть начертание XI-го месяца, в котором встречается и зимнее солнцестояние, период к которому также относится и возрождение восходящего начала Ян, совпадающего с сим месяцем. Им замыкается и год, когда совершается над преступниками казнь и затем день начинает становиться длиннее. В V-й месяц возвращается начало Инь в летнее солнцестояние, и расстояние между им и XI-м месяцем могут быть признаваемы, по тому же вероятию, периодом из семи частей, слагающих длинный космический год, приближающийся к астрономическому году. Такое совпадение может быть объясняемо только уяснениями причины постоянной встречи седьмого дня, намекая в тоже время на семь дней как восполняющие отчасти решение слова. Ученые замечают также, что и в память человек приходит только чрез 7 дней. Тоже согласование можем усмотреть и в пространном выводе о Тянь-ли – или Божественном Провидении, и таким образом – установить гармонию между силами неба, земли и человека. Другое годовое или полугодичное наблюдение над возвращением двух периодов солнцестояния, замечается в другом месте у того же классика.

«Древние государи приказывали, чтобы в дни солнцестояний заканчивались всякого рода работы и прекращалась торговля, над чем строго должны были наблюдать князья, каждый в своем владении». Однако ж Regis и другие думают, что это место должно быть объясняемо в отношении к другому периоду времени. Один шотландец в проповеди, произнесенной в Гонконге, старался убедить, что в приведенном месте указывается на несомненный остаток сохранения первобытной субботы в Китае, а потому, выводит заключение о своевременной правильности и необходимости празднования воскресного дня в Китае, – с другой стороны, в пользу сего говорят иероглифы китайские, встречаемые на таблице несторианской VII в. – «Да-ян-сань-вань-жи» и относятся к субботе. Есть другие следы семидневной недели, кроме указанных случаев китайским суеверием, коими в медицине объясняется священный характер седьмого дня в древние времена. Сюда в особенности относится строго соблюдаемый по похоронному обряду обычай задерживания тела без погребения на земной поверхности в течении семи дней; погребение тела покойника в костюме времен Минской династии. Д-р Шмидт, в объяснении несторианской таблицы слов сань-вень (суббота) находит древние звуки Sham-bun – Шам-бунь. Наиболее замечательная особенность встречается в издании Императорского Альманаха, публикованного в Цзюань-чеу-фу, и общеупотребительного в Амоэ и всей прилегающей стране; христианская суббота неизменно отмечена иероглифом Ми – Mih (по амойскому произношению bit), что значит «тайный», «спокойный» или «молчаливый». Достойно замечания, однако же, то, что иероглиф означающий Ми, ставится в кит. альманахе на странице с ежедневными элементами дурных предзнаменований, указывающих на несчастье всякого рода дел предпринимаемых или совершаемых в сие время. С другой стороны, словом Ми-жи – mih jih – означается остаток времени, конец, когда, по общему поверью язычников, не должно ничем заниматься. Время введения дня, в этом именно смысле очень древнее и никто из ученых китайцев с точностью определить не мог; говорят только, что так введено с времен незапамятных. Самое отведение в эту категорию дней несчастливых противоположно дням счастливым указывает на глубокую древность. Думать же, как попинают некоторые, что этот обычай введен иезуитами, нет основания потому, что они являются в Китай в позднейшее время, сравнительно с помянутым альманахом. Замечательно еще и то, что день совпадения Ми-жи приходится не на еврейскую субботу, но на христианское воскресенье. Возможны два объяснения. Первое, что первобытная суббота была тоже, что христианское воскресенье, видоизмененное противоположно синайской субботе и реставрированной Христом и апостолами; положение – подтверждаемое многими учеными мужами; или второе, – что в течение веков, после того как Ми-жи сохранялось и усвоено в Китае, день мог случайно стать вместо другого; или – иезуиты, желая сличить и точнее определить китайский календарь с христианским, намеренно поставили один день впереди еврейской субботы. Дальнейшие рассуждения касательно сего вопроса могут быть двояки; или должно объяснять происхождение Ми-жи в Китае из Западной Азии, или из Египта. В первом случае должны допустить субботу первобытную еврейскую, согласующуюся с Библейским повествованием о шестидневном периоде творения, и подтверждаемую многими местами из книг В. Завета. (Быт. 29:27). Мы думаем, что вообще семидневный период времени существовал у многих народов в разных частях мира и наиболее сохранился у евреев. Фактически, неделя носит все признаки глубокой древности. Она доказывается именами дней недельных, которые содержатся и в именах богов тевтонских народов, проникших на север Европы из других частей мира. Имена в них встречающиеся суть эквиваленты: dies Solis, dies Lunae, dies Martis, dies Mercurii, dies Jovis, dies Veneris, и dies Saturni; по другим наименованиям, дни нашей недели посвящены семи планетам, в число которых включались у древних солнце и луна. Каким же способом образовалась неделя у наших северных предков? И была ли она употребительна у греков и римлян в древнейший период? Римляне имели семидневную неделю еще до христианства. В свою очередь римляне, по всемирному их значению и сношениям могли получить её у халдейских астрологов, а отсюда могли заимствовать и тевтонцы. Могло быть, что европейская неделя образовалась из древнепланетной халдейской, времен язычества. Dio Capius (Cassius?) писавший около III-го столетия по Р. X., делает объяснение, начертанное по халдейской астрологии, что порядок нынешнего значения дней недели был насколько можно сроден с названием планет. Он говорит, что, располагая планеты в египетском порядке, получаем: – Сатурн, Юпитер, Марс, Солнце, Венера, Меркурий и Месяц, и назначая для них ежедневно по 24 часа, в последовательном семеричном порядке, замечаем, что Сатурн согласуется с первым часом дня, Солнце согласуется с 1-м третьего дня, Марс с 1-м четвертого дня, и т. д. Кроме сего, Дио замечает, что халдеи имели свой порядок расположения дней, нежели какой существует у древних египтян, и что впоследствии, однако ж, усвоенный в Вавилоне, был применен к вавилонским же понятиям. Этим мы желаем сказать, что неделя у Дио начиналась с субботы (Saturday) вместо воскресенья (Sunday); могла произойти конечно и перемена только тогда, когда христианское влияние оказалось преобладающих и когда была введена иудейская неделя, в которой воскресенье (Sunday) поставлено первым днем. Мимоходом нельзя не заметить, что египтяне в древние времена не имели семеричного деления. Их месяцы состояли из 30 дней и делились на три раздела по 10 дней. Кроме замечаемого соглашения существовало и другое между семью днями недели и семью планетами; вероятно, что седмеричное деление также отчасти было основано на попытке делить лунное обращение на четыре равные части, в распределении, какое вы знаем было относимо к первоначальной стадии астрономии. Кроме сего, по исследованию ученых, семидневная неделя и доселе в общем употреблении у народов Центральной Азии. Следует отсюда вопрос: все ли китайцы имеют издревле свою неделю? Plath в своем исследовании Cultus of the Ancient Chinese (München, 1862), ничего положительно не отвечает на это, хотя и приводит одну выдержку, отчасти известную из Ли-цзы, в которой замечает, что в последней (degree) степени семи дней, строго соблюдалось воздержание, пред совершением одного великого жертвоприношения в три или во все десять дней. Не можем не остановиться и на особенном значении числа семь, употребляемого на разные случаи и предметы у китайцев (Notes and Queries, 1867. Jun., vol. 3, p. 7). Семь правителей – Ци-чжэн юэ жи ву-син: разумеются семь отверстий у человека великих органов: 2 глаза – эрр янь; 2 ноздри – эрр би цзы; 2 уха – эрр дуй и рот – коу; также солнце, луна и пять звезд; семь отверстий мудрого сердца – ци цяо, сюда относятся великие органы; семь страстей – ци цин; си – радость, лэ – веселье, ай – печаль, цзюй – боязнь, страх, ай – любовь, страсть, ву – нелюбовь, юй – желание, вожделение; семь звезд медведицы – ци-син-дэу; семь духов – ци по; семиэтажная пагода; семь детей желаемых у новобрачной, ци-цзы – семь законных причин расторжения брака: ци чу джи няо; семь струн лиры – ци сянь-синь; семь затруднений – ци-цяо; семь глав Мэнцзы; семь критических дней в лихорадке; седьмой день – бао-ци, и семь недель; каждый седьмой день, вообще с другими из 28-ми, поименованный в порядке после 20 созвездий – су, может быть означен иероглифами фан, сюй, мао, и син, хотя неисключительно составляет особенность китайского народа. В седьмой вечер седьмого месяца женщины совершают обычное поклонение. Известен медицинский термин – сань-ци – трижды семь – 21. Семь знаменитых личностей бамбуковой рощи – чжу линь ци сянь; семь рук и восемь ног – ци шеу па цзяу, выражающие множество поваров, приготовляющих бульон. Известны также выражения – ци жи лай фу и ци дао лунь хуэй – которыми описывается окружность, время, или полное обращение, как совершенное в семь дней или времен.¹¹⁹

Уайль, в дополнение к сообщениям и затронутым вопросам о субботе в Notes and Queries, посвятил другое довольно ценное и обстоятельное исследование; коснувшись факта о существовании субботы в Амоэ, он прежде всего обращает внимание читателя на ревизию альманахов 1740 года и говорит, что в Си-сянь-шу (Императорском Альманахе), фу-дуань заповедает запретные дни, день (суббота) Ми и Цай-и – кройка одежды, т. е. дни, высчитываемые по совпадению созвездий. При дальнейшем исследовании предметов мы убеждаемся, что метод избрания времен и определение их по 28 созвездиям зодиака заимствован из Центральной Азии, известной в Китае под именем Си-юй – Западных стран. Счисление это проистекает от удвоения дней с созвездиями, теоретически подобных в сюнь-кхун (черной декаде) и Лу-гун – (столбец, белый путь), согласных с замеченными принципами. Так, день Ми отмечается в четырех созвездиях: Фан, Сюй, Мао и Син, которые соответствуют семи планетам, Жи – солнце, называется на языке западном – Ми – в смысле правителя господа радостных событий, так что в Китае погребение и положение тела на кладбище в эти дни избегается и отлагается до другого времени. Замечательно также, что в центральной Азии двадцать восемь созвездий распределяются с их вращением сменою семи планет, к которым подводятся и самые дни; каждому дню усвоены такие предметы, действия и свойства, которых не встречаем в других днях; но в этом усматривается и полнейшая разность с китайским собственно распределением времени и обычаями. Самое усвоение поэтому и дня Ми совершенно остается бездоказательным. Также точно малоосновательно допускать и то, будто тринадцать дней отмечаются созвездиями; Цзе (Kio), Кан, Фан, Доу, Ню, Сюй (Hen), Би (Peih), Куй (Kwei), Лоу (Low), Гуй, Чжан (Ching), И и Чэнь (Chin), и что они следуют за днем «кройки одежд». Оба мнения должны быть приняты. Заметить следует, по отношению семи планетам, что по-китайски она называются Ци-Чжэн – семь правителей, царей, владык, – наименование применяемое к Солнцу, Месяцу, Меркурию, Венере, Марсу, Юпитеру и Сатурну. Некоторые ученые понимают, что под этим названием должно разуметься семь звезд Ursa Major, играющие роль у астрономов в их гаданиях. Из рассмотренного нами места видим, что день Ми, в действительности и научном употреблении соответствует воскресенью, Sunday (dies Solis); формальное подтверждение находим в альманахе, издаваемом высшим министерством в Пекине. В Амое, даже существует обыкновение а этот день совершать поклонение солнцу, по наблюдениям миссионеров. В объяснении обычного усвоения дня Ми в Китае, вообще приходится сказать, что он не туземный, но усвоенный извне, и что сочетание в правильной последовательности 28 созвездий с солнцем, месяцем и пятью планетами, принятое в обращении дней, согласуется в действительности с астрологическими суевериями более, нежели с астрономическими вычислениями. В 1-й книге е-гэ-бянь-фан-шу есть краткое рассуждение об этом предмете, и которое исключительно согласовано с вопросом относительно седмиричного деления времени, а потому находим полезным дословно изложить самый перевод сего места: «О согласовании двадцати восьми созвездий с днями».

«В записках изысканий говорится: так как дней шестьдесят, а созвездий двадцать восемь, то следует, что четыреста и двадцать составляют полный цикл; отсюда же проистекают и семи-шестидесятый цикл. Первый день первого цикла – цзя-цзы начинается с созвездия Сюй (Heu), и Цзы, представляемого под Шу (Крыса), которая в свою очередь есть синоним Сюй (Heu). Первый день 2-го цикла начинается с Куй; первый 3-го есть Би; первый четвертого – Гуй; первый пятого – И; первый шестого – Ди, и первый седьмого – Ци. Когда исполнится седьмой цикл, ряды начинаются обратно с Сюй для первого дня, совершается восполнение и начинается далее также как и прежде. Но в какой именно год, месяц и день начинается первый цикл, требуется особое изыскание. Ныне солнце, месяц и планеты обращаются во все 28 домицилей (Stations – лунные стоянки, станции, гостиницы) при разных степенях скорости, каждое имело свой порядок преемства, соединения, уклонения, пертурбации, замедления, неподвижности, скрывания, обратного возвращения и неправильности. Если все это принять в соображение при вычислении хронологической эпохи, то в результате получится первый день шестидесятилетнего цикла, год, месяц, день и час. Солнце пусть будет в Сюй; месяц в Вэй, к пять планет последовательно в Ши, Би, Куй, Лю и Вэй. Месяцем непосредственно обгоняется их грань; но можно ли напротив выводить искомый порядок, исходя из Мао до Куй (Huei), сквозь полное прохождение созвездий? Вследствие неправильностей небесных движений, известные определенные домицили (Stations) могут быть пожалуй установляемы согласно принципу крайней нелепому. Откуда иначе объяснить на практике удвоение и сочетание (pairing) семи планет с 28 созвездиями? Конечно, экстенсивно мы можем перебирать все книги, изысканные по порядку должного объяснения касательно сего предмета, но без успеха; не принесет даже пользы и сочинение «Западных классиков о счастливых и несчастливых днях, часах, и доброго или дурного предзнаменования планетах и созвездиях». Из него мы узнаем, что в стране, где незнакомы с десятеричным или двенадцатеричным циклом, все дни подводятся под 28 созвездий; семь планет комбинируются с созвездиями в таком же порядке, как десятеричный комбинируется с двенадцатеричным циклом; несомненно, что эти планеты встречаются в соответствии с созвездиями. В приложении сих правил, планета и созвездие, под которыми человек получает жизнь и охраняется в течении её, должен и умирать под той же роковой звездой. На том же основании, той или другой планетой и созвездием объясняется известное происшествие, а при тех или других их переменах определяется самое влияние – то доброе, то дурное. По степени уклонения или согласования с предметом гадания, определяется даже тот или другой характеристичный признак созвездий и планет. Так, по крайней мере, принято у китайских астрономов; созвездия: Сюй, Мао, Сан и Фан принадлежать к Юэ – Месяцу; Ши, Куй, И, и Вэй – к Хо – Марсу; Би, Чэнь, Цзан, Чжан и Ци – к Шуй – Меркурию; Гуй, Цзин, Цзе и Доу – к Му – Юпитеру; Лю, Гуй, Кан и Ню (Бык) – к Цзин – Венера; а Вэй, Леу, Ди и Нюй (Дева) – в Тху – Сатурну. Кроме того каждый язык имеет свои собственные названия. Для примера берем слово Солнце по-китайски Жи; на языке уйгуров оно – Mи (Mih): на персидском Бо-сы, оно – Яу-сюнь-ву, на индийском Тянь-чжу зовется А-ни-ди-я. Подобное можем сказать о других языках. Исполнение и начинание слова семи циклов повсюду согласно с ним. В той же китайской книге, из которой заимствуем эти сведения, делается замечание о силе изложенного правила у народов западного Китая. Тоже правило помещено и в императорском альманахе, где отдельные дни шестидесятигодового цикла распространяются на астрономический год, без их применения и усвоения к Ань-цзянь – (Мрачная Венера) и в духовном значении, вытекает из того же источника. Народы, при распределения в известном порядке времен года, пользуются обыкновенно астрономическими наблюдениями и приметами, а дням или вообще временам усвояются те или другие циклические иероглифы. Тоже можно сказать о иероглифе Ми, хотя на языке уйгуров Солнце означается чрез «Kun» и тот же звук удерживается на прочих тюрко-татарских языках. Под влиянием исламизма, однако же, некоторые термины туземные видоизменились значительнее и слово Ми или bit употребляется в разных азиатских языках. На диалектах бирманских слово Солнце сохраняет родственную близость так: на диалекте Marlu оно есть Ми, на диал. Pla – Мии, на диал. Pussuko – Митa, на диал. Moita – Numit. На туземном наречии дикого племени в Китае – Лоло родственном бирманскому языку, планета эта признается Mo–cha, на тибетском – Nima. На разных диалектах кавказских она имеет видоизменения: Buk, Baak. Barch, Barje, Beri, Milch, Marra, Match, Mitchsi, Mitli; на финских диалектах: Beiwass, Chipass, Paiw, Pawane, Paw, Peiwaz, Peiwe, Pewen, Poïwa. Ha афганском языке – Nmar; на языке грузинском и родственных ему – существуют слова: на мингрельском – Rsha; семитическом – Mij; грузинском – Mse. В семитических языках, еврейском – Shemesh, арабском – Shems. В Индии элементарное понятие солнца Анидития, и вместе божества им управляющего. Это слово употребляли в астрономических трактатах до XVI ст., им означалось и воскресенье Sunday. В Aусеп Αkbery, очерк Индии, писанном императором Акбаром, содержится начертание дней недельных, употребительных в его стране, и где Аддития означая Солнце, поставлена в дне воскресном (Sunday). Несомненно, что более древние данные в объяснении недели, должно искать не в китайских источниках, но у других народов, влиявших на китайскую культуру: таковы индийцы и халдеи. Одним индийским миссионером – Готамсида сделан был в VIII столетии, по императорскому повелению, перевод с древне-санскритского астрономического рассуждения, известного в китайской литературе под заглавием: Ци-чжи-лэ. Рассуждение это более астрологическое, чем строго астрономическое, говорит о недельном периоде времени, как наиболее принятом и распространенном. В 733 году, по свидетельству его, существовали три системы: Лин-ди – наиболее древняя, Да-янь – новейшая и изобретенная буддийскими жрецами и астрономами И-ин; наконец – Ци-ши (Kewchih).

По строго критическом рассмотрении этих систем оказывается, что Да-янь правильна в семи или восьми случаях из десяти, Лин-ди – в трех или четырех, и Цзеу-чжи (Kew-chih) только в одном или двух. Следствием было то, что последняя система совершенно отвергнута, хотя об ней и говорится во многих китайских сочинениях, а самый перевод уцелел только в астрономическом отделе времен Танской династии. Перепечатанное с сего сочинения китайское издание известно под заглавием, «Кхай-юань-чжень-цзин» – но очевидно это типографская ошибка. В первой главе перевода Готамсида высчитывается количество дней, истекших от взятого какого-либо произвольно, лунного четверга, день шестидесятигодового цикла и день недели, или день ци-юэ (Tseih yueu) семи планетного цикла. Например, кроме разделения целого числа на 7, получается остаток 5; а в объяснении применения сего правила это число и название дней располагаются в следующем порядке: 1. Ин-хуо = Марс = dies Martis. 2. Чэнь-сю = Меркурий = dies Mercurii. 3. Суй-син = Юпитер = dies Jovis. 4. Дай-би = Венера = dies Veneris. 5. Тянь-син = Caтурн = dies Saturni, который и есть искомый день. (Движение сих планет см. в рисунке Инд. Зодиака Табл. VI – см. стр. 589 оригинала). В одном японском сочинении изд. 1810 г. есть заметка, касательно индусов, что и их регистр дней составлен по семи планетам, но отнюдь не десятеричного цикла.

Приводимое совпадение в порядке планетных дней нашей недели, также подтверждается и сочинением «Ху-гэ-бянь-фан-шу» (Hu-ke-peen-fang-shoo) и почитается очень замечательным; не столько важен сопоставленный порядок, согласный с индусской астрономией, сколько иная система астрономической летописи. Для объяснения она нетрудна. Затруднение заключается лишь в выборе между различными предлагаемыми решениями. Все однако же писатели об этом предмете ссылаются на Диона Кассия (Dio Cassius) жившего в III веке по Р. X., как на авторитет наиболее древний (см. Humboldt. Cosmos. Vol. 4, p. 412, Bo’nhs edit). Он пишет, что «обычай наименования дней по семи планетам впервые был усвоен египтянами, и не с очень давнего времени, и что перешел к ним от других народов преимущественно римлян, сношения с которыми велись у Египта издревле». Biot заключает на приведенные слова так: «У Египтян, несомненно, существовали астрологи и философы новой александрийской школы, много содействовавшие оживлению и распространению отвлеченных теорий Платона и Пифагора... Наверное можем утверждать, что многое ими проповедуемое усвоено было от халдеян; хотя положительно и не можем доселе собрать всех точных сведений о степени усвоений тех или других астрологических учений; предмет этот доселе один из самых темных» (Études sur l’astronomie Indienne, pp. 98, 99). Дион Кассий, в разъяснении названий дней недели предлагает две гипотезы. Одна изложена в приведенном рассуждении Goodwin’а (в Notes and Queries vol 4, p. 77). Она несколько ошибочна, а потому считаем за лучшее воспроизвести страницу из Гумбольдтова Космоса. Он говорит: «Если считать часы дня и ночи от первого (ruer dav), и приписывать Сатурну, то будут далее следовать час Юпитера, третий – Марса, четвертый – Солнца пятый – Венеры, шестой – Месяца, всегда начинающиеся снова от самого начала; должны согласиться, что и все 24 часа вместе взятые, будут следовать друг за другом так, что первый час следующего дня будет совпадать с солнцем, первый третьего – с Месяцем; кратко сказать, первый час того или другого дня совпадает с планетою по которой поименован самый день» (vol. 4, р. 415, Cosmos). Планеты здесь размещены в усвоенном порядке их расстояний от земли, как центра системы. Объяснив, что такое применение имен планет было неизвестно в Риме в дни Цицерона, Biot продолжает: – «Но, двумя столетиями позднее, Дион Кассий представляет сии суеверные соотношения как уже получившие силу у римлян, хотя и явившиеся извне; два предмета в объяснении их происхождения считаются вполне достаточным ключом. Сюда относятся выражения под формою философскою, представляющею сочетания соотношения между частями времени и порядком звезд, коими регулируется их преемство; комбинируя таким образом, по строго математической концепции, гармонию небесных движений с гармоническими интервалами музыки, находим, что с ними посредством их два великих предмета воображаемых созерцаний, передаются александрийскими нео-пифагорийцами их преемникам по философии. Такова например двойная тайна, объясняющаяся просто, при внимательном рассмотрении прилагаемой фигуры, которую заимствуем, отчасти исправленную у Скалигера, из его сочинения (de Emendatione temporum, кн. I, p. 8). Хотя самый источник, откуда заимствована эта фигура, неизвестен (см. рис. на особенной таблице № VI-й).

Раздели окружность круга на семь равных дуг частей, представляющих части седмихорда (Heptachord). В пунктах деления помести знаки солнца, месяца и планет, в вышеуказанном порядке. Сочетай эти точки четыре и четыре беспрерывным рядом хорд, отделив каждую пару интервалом из четырех. Вписав в эту фигуру первый день солнца, и исходя из сего пункта далее в беспрерывном ряде хорд, в направлении, указанном стрелками, посредством сего можем идти по хордам от одной планеты к другой, в следующем порядке: Солнце, Месяц, Марс, Меркурий, Юпитер, Венера, Сатурн, соответственно каждому дню недели, и которые в IV ст. христианства назывались богами дней. (Études sur l’astronomis Indienne, pp. 99–101).

Третий способ объяснения имен дней недельных предлагается у Летрония, так: – «о размещения какой-либо из трех планет над знаком зодиака», отделив эти планеты друг от друга, чтобы в каждом из знаков была одна из трех, получится последовательный ряд планетных дней недели (Virgo: Солнце, Венера, Меркурий; Libra: Месяц, Сатурн, Юпитер; Scorpio: Марс, Солнце, Венера; Sagittarius: Меркурий и проч., которые к могут служить образцом для первого из четырех дней неделя: Dies Solis, Lunae, Martis, Mercurii). (См. Cosmos. Vol. pp. 415–416). Теория эта кажется поддерживается и укрепляется очевидностью древнего греко-киргизского зодиака, хранящегося в Лувре в Париже. Из взаимного сопостановления приходим к убеждению, что китайский цикл 12 животных заимствован от киргизов тюркского племени, близко родственного уйгурам (Вань сянь тхун кхао, кн. 348). Весьма возможно, что они могли получить только астрологические гадания и знания из того же источника (?). Как известно, вышеприведенные понятия в отношении разделения времени, были повсюду распространены в римской империи в III стол., когда разные народы усваивают христианство и Церковь, постепенно устрояясь, пользуется даже языческой номенклатурой, настолько укрепившейся в силу привычки и обычая, что остается и доселе господствующей. Тевтонский и скандинавские народы, усвоившие туже практику до принятия христианства, замещают римских богов с своими национальными, удерживая только Солнце, Месяц и Сатурн. В англосаксонском – Марс заменяется Дином, соответст. Tuesday – вторнику, вместо Меркурия ставится Водин или Один для Wednesday – среды; Юпитер – Тиром для Thursday – четверга; и Венера – Фриггой, для Friday – пятницы. Biot однако же отвергает халдейское происхождение недели, как вращающейся на семи планетах. Гумбольдт выражает тоже сомнение, хотя его заключения менее доказательны, но, с другой стороны, Goodwin более авторитетно убежден, что халдея служила местом колыбели сего института. Цикл этот встречается также в астрономических рассуждениях индусов, но ни один из них, даже самый древнейший, не имеет такого значении, как принятый от римлян и греков. Значительная часть слов в индусских книгах указывает на заимствования с греческого, напр., название часа – hora – греч. ὤρα, заимствовано из семи планетного цикла; таково же и суточное деление на 24 часа. Даже в китайских переводах из индийских книг удержаны некоторые греческие слова, напр. Лэй-ту (Leih-to) с санскритск. lipta, по греч. λεπτον – «минута» – часть градуса degree (см. Whitney’s notes on the Surya-Siddbanta). Сверх сего должно заметить, что индусы владели этим циклом до христианской эры, и что оправдывается неопифагорейским происхождением теории, или путем возможным заимствования оной у халдейцев. В позднейшие времена только, как кажется, китайцы могли получить от индусов наиболее употребительные имена планет в переводе. Отсюда мы имеем два различных русла, по которым наша неделя вводилась в сознание китайцев, еще до прибытия первых римских миссионеров; одно русло из Индии в VIII ст. и ранее, а другое – от уйгуров, которых должны мы почитать несколько позднее. Хотя строго документального доказательства и не имеется, но можем утвердительно думать, что это совершилось ранее XII столетия. О другом источнике требуется изыскание археологическое, а потому не можем сказать ничего утвердительного. Хотя иероглиф Ми и встречается в печатном альманахе, но им одним не можем ничего сказать положительно верного в объяснение предмета. О древности наименования семидневного периода можем судить из установлений Моисеевых; знание же зодиака в 28 созвездий у азиатских народов, имеет по истине высокий характер и основывается на четырехседмичном планетном делении года, или точнее – зодиака.¹²⁰ Нельзя не заметить только, что четыре созвездия, приписываемые воскресенью (Sunday), суть относительно центры для четырех групп; и как центр, помещается всегда после часа в Китае, вероятно и в других частях Азии, то не без основания эти созвездия имеют связь в теории с солнцем Подобное должно иметь в виду и в гептахорде приложенного ниже рисунка, вышеупомянутого (табл. VI).

Другой article мемориала и введении в Hu–Ke–peen–Fang–Shoo, посвященный обзору сего цикла, упоминает о фактах несколько интересных; – в порядке преемств 28 созвездий, судя по каталогу звезд и уранографии, оригинальное созвездие Цзуй (Tsuy) было прежде, и Шэнь (Tsan) после. Когда день Си, при определении времени, совпадает с созвездием Цзуй, то им устанавливается самый день. Астрологами при сочетании (pairing) 28 созвездий с 7 планетами принят следующий порядок: Солнце, Месяц, Марс, Меркурий, Юпитер, Венера, Сатурн. Цзуй принадлежит к Марсу и Шэнь (Цзан – Tsan) к Меркурию, как определяемые древним порядком преемства. Син-фу-суань-Шу (астрономический Thesaurus) на которое часто ссылаются Лонгобради, Теренций, Ро, Шаан и другие, издан был в конце Минской династии, под императорским покровительством. Автор сего сочинения, полагая звезду впереди от Tsan как определяющую, ставит Tsan прежде и Цзуй – после; так что созвездие Цзуй приходит в связь с днем Си; но астрологи думают, что Меркурий и Марс переставляются. Мы знаем, что определители созвездий, суть как бы выборные люди, содействующие аккуратности вычислений с прочими данными. Наоборот, когда встречаются из семи планет, Лоу (L-how) или Rahu и Ketu, то первым означается по санскр. восходящий узел (на прибыли) месяца и вторым нисходящий узел (на ущерб); они ставятся на местах, в Императорском альманахе, указующих на возрастание или ущерб месяца. Издревле – Rahu считался узлом восходящим; но Sin-fa-swan-shoo отмечает его узлом нисходящим. Астрологи считают Rahu принадлежащим Марсу, и Ketu – Сатурну; говорят поэтому, что они переставляются. Ныне мы убеждены, что в действительности в Rahu и Ketu не должны искать особых звезд; иных мнений и вычислений мы допускать не можем. Оба эти предмета, с другой стороны, должны быть исправляемы и проверяемы согласно древнему образцу. Писатель об этом замечательном пункте приводит курьезное обстоятельство, имеющее связь с вопросом о зодиаке, т. е. перенесением двух созвездий, и всего недельного порядка планет, служащее свидетельством об оригинальной последовательности сих созвездий. Чтобы удобнее уразуметь самый порядок, необходимо замечать, что 28 созвездий могут быть измеряемы посредством одной какой-либо избранной звезды, от которой, как определяющей, и расстояние от прочих разнообразится, смотря по степени отдаления или приближения к экватору; при таком экстраординарном способе требуется, чтобы целое искомое не превышало тринадцати градусов (degree) и чтобы было не менее одного из них, и при самом несогласии всегда возрастающим. В 3-м millenium прежде христ. эры (2357 г.) мы встречаем меру Tsuy – Цзуй, которая была 2° 42, 24″, но при постоянной вариации имеет место в косвенном (obliquity) уклонении эклиптики, и круг уклонения также по необходимости подвергается постоянной перемене. По этой причине кажется, что круг, в котором определителем ставится Цзуй – Tsuy (Δ Orionis), в действительности пересекается кругом с определителем Tsan (Δ Orionis) около XIII ст. по P. X.; вследствие сего и время Tsuy формально являющееся впереди Tsan, падает на 1800 г. по Р. X.; в действительности под 31′ 59″ начинается последний, с сего момента останавливается, и более нейдет дальше.¹²¹ Такова вкратце характеристическая неуступчивость народа, свидетельствующая о глубокой древности сего астрономического установления. Замечательно также большое совпадение числа семидневного в народных обычаях, обрядах, суевериях и преданиях туземных; тоже подтверждается и свидетельством из И-цзин, указывающим на вероятные остатки древнего соблюдения семидневного периода и может быть субботы, во времена доисторические; подтверждением чему служат сами предания у туземцев и упорство в сохранении сего обычая.

Сделаем еще несколько замечаний: д-р Портер Смит, занимавшийся рассуждением об означенных предметах, заключает такого рода сообщением о них: «Можно заметить, что под иероглифами Да-яу-сань-вань-жи, встречающимися в несторианской таблице можно разуметь указание на субботу». (Notes and Queries, vol 4, p. 16). По всей вероятности Смит, хотел здесь сказать, что несторианская сань-вань – суббота, была перифразисом сирской Sham–bun. Для нас важнее обратиться к сличению индийского и уйгурского воскресенья, по всей вероятности занесенного христианами. Несторианские миссионеры, будучи выходцами из Персии, не могли не вносить много в своей проповеди и слов персидских. Так напр., слово яу-сань-ву настоящее весьма несходно с несторианской таблицею, но оба выражают один звук Yaksabah – персидское слово, означ. воскресенье. Справедливо заключить можно поэтому, что Shambun есть испорченная суббота, Sabbath. Слово Sanbah вообще значит «день»; Yak – один; Yaksanbah, як-сан-бах – первый день, Dusanbah – второй день и т. д. Таково решающее значение простой этимологии. Другое подтверждающее доказательство получаем из хронологии. На каменной несторианской таблице 781 г. по Р. X. значится: «Во 2-й год Цянь-Шунь (по Р. X. 781), в 7 день 1-го мес. в начале великого Yaksanbach (воскресенье, Sunday)». Ныне, по указанию De-Torgan’a «Book of Almanacs», известно, что день этот был 4 февраля 781 г. (старого стиля) и что день был действительно воскресенье, новомесячие, и что год падал на январь 20 числа; но когда он стал называться «Великим Воскресеньем» – неизвестно. По нестоящему церковному ритуалу, это будет 5 воскресенье после Epiphany. Но праздник Богоявления, как известно впервые встречается в 813 году и вероятно эпитет этот относится к нему. Объяснению вопроса помогает близкое знакомство с несторианским календарем; возможно также производить из названия и означения в китайском году, где начало месяца и недели падает на первое воскресенье. По исследованию, важному в китайской математической хронологии, Лэ-шен-ляна, профессора математики в китайском пекинском коллеже, (1855 г.), день этот падает на воскресенье. Несомненно то, что один день из семи в Китае составлял особый прибавляемый (day of rest) или субботний день, на что указывает и древний обычай. Наиболее древним источником из классических китайских книг должно почесть И-цзин, по части разрешения вопроса о недельном периоде времени и древней субботы. Пользуемся по сему предмету исследованием I. Edkins’a (в The Chine Review 1886 г. vol. XIV, № 6). Сущность оного заключается в том, что как вавилоняне имели неделю из 7-ми дней, в числе которых один был посвящен покою и прекращенью обычных занятий; также точно должны понимать и те места в И-цзин, где говорится о том же предмете. Не только у евреев китайцев, даже у всех азиатских народов и Вавилонян, соблюдалась суббота; это факт, в настоящее время признанный наукою несомненным.

В вставочном месяце вавилонян в дни 7, 14, 19, 21 и 28 соблюдалась суббота. Mr. W. St. С, Boscawen пишет, что 7, 14, 22 и 28 дни астрономического происхождения, хотя выбор 19 дня как первого и подлежить сомнению. Он объясняет происхождение 49 дня от начала предшествующего месяца, т. е. 30 и 19, или 7 времени седмицы, а халдейский месяц определяет в 30 дней. Он также упоминает, что dies candidus «белый день» римлян происходит от yum ibbu «белый день» халдеян, суббота также называлась yum unbattur «день возглашения» или yum nuklibbi, день оставляемый для сердца, day rest of heart. У вавилонян о дне творения говорилось: «день седьмой определен днем священным и во время которого заповедано было прекращение всяких занятий» (H. Fox Talbot in Records of the Past., vol. IX). У китайцев и народов восточных, эти дни, священные для вавилонян и евреев, просто считаются днями счастливыми. На одном памятнике в Хорсабаде читаем надпись: «в благознаменательный день счастливого месяца, в месяц Сиван, в день ap, ар (ап, ап), измерял я землю для основания и вылепил кирпичи» (Records of the Past., vol. XI, p. 20). Обращаясь к народным древнейшим приметам и наблюдениям над некоторыми созвездиями, именно в Китае, замечаем, что в установлении точного периода времени, сообразно четвертям года (сы-ши), играет немаловажную роль Большая Медведица, состоящая из семи главных звезд. По сходству очертания основных пунктов созвездия с колесницей или хлебной китайской меркой, она называется также колесницею (чэ) или Бэй-дзу – северной меркой, а хвост её зовется дэу-бин – ручкою этой мерки. О. Иоакинф¹²² в одном из своих умных замечаний к переведенному тексту китайской книги Сань-шу говорит (стр. 35), что когда хвост Медведицы обращен к востоку, что бывает в 1-м, 2-м и 3-м месяцах (соответствуют февралю, марту, апрелю), тогда все твари возрождаются, и бывает весна; когда же хвост обращен к югу, что бывает в 4-м, 5-м и 6-м месяцах (май, июнь, июль), тогда все творения в цвете и силе; и сие время именуется летом. Когда хвост Медведицы обращен к западу, что бывает в 7-м, 8-м и 9-м месяцах, тогда все твари достигают зрелости; и сие время называется осенью. Когда же хвост её обращен к северу, что бывает в последних трех месяцах года, тогда все твари скрываются, и сие время именуется зимою. Обыкновенно народные наблюдения над положением хвоста Медведицы в ту или другую сторону, совершаются часу в 8-м и 9-м вечера. Вследствие этой же простой причины у китайцев времена годичные отнесены к четырем странам света: весна к востоку, лето к югу, осень к западу, зима к северу. (См. табл. VI. рис. II-й).

Обращаемся к объяснению Г. Эдкинса. В кит. литературе мы часто встречаемся до сего времени с так называемым «счастливым днем» или ему противным, влияющими будто так или иначе на известные события. Первое время обыкновенно означается ци-жи в одах и связуется с молитвословиями. В Хань-шу, оно соединено также с постом. Из сего очевидно, что слово счастливый может быть эквивалентным в смысле издревле употребляемому китайскому слову ци с религиозным его значением; иначе, ци-жи есть день счастливый, благоприятный, религиозный, посвящаемый на добрые дела. Около 60 года по Р. X., во времена Мин-ди, государь при введении буддизма в городе Лоане, по летописному замечанию, сказал, что «сладостная роса снизошла с небес и красный гриб вдруг вырос пред императорским дворцом». (Polyporum lucidus). Чиновники, заведующие жертвоприношением в храме предков, под клятвою записали об этом событии и самый день объявили благознаменательным и счастливым. Примеры такого рода фразы – «счастливый день» имеют связь с Богопочтением и самоочищением, и усвоены этому дню не только у буддистов, но соблюдались даже ранее у вавилонян, китайцев и индусов; «счастливый день» совпадает с субботним днем, или по крайней мере очень сходен с ним. Распространяющееся такого рода влияние особенно заметно со стороны египтян и вавилонян в древнем мире, в южных странах Азии и особливо в Китае, что подтверждается и самыми народными верованиями и обычаями доселе сохраняющимися. Заслуживает в этом отношении преимущественно народный китайский календарь, редактируемый ежегодно под управлением китайского правительства, и издаваемый частными лицами, и в коем на день субботний и воскресный за целый год приходится не мало указаний на благознаменательное время распределения занятий, обрядов и отдыха. Указания эти особенно ценны для проверки с древними, рассматриваемыми данными и новейшими о том же предмете.

Рассмотрим самые периоды семи дней, упоминаемые в И-Цзин. Первое встречается в Гуа, при повороте зимнего солнцестояния, как поясняют китайские толкователи; первая черта в ней – целая, пять других – все делимые. Текст говорит, что посредством их объясняется свободное движение и прогресс. Предмет получает выяснение вначале и при конце его. Друзья могут следовать ему безошибочно. Посредством его обращается и повторяется главное его направление и течение. В семь дней совершается поворот; сверх сего, от периода этого зависит самое счастье. Все туземные писатели при разъяснении сего текста руководятся понятием, что каждый месяц, имея свойственный ему Гуа, согласуется и в отношении XI месяцу так, как соответствует ему его Гуа. Приведенный отрывок текста, встречающийся у Легга, заимствован из достоверных комментаторов, как и другой appendix: «Гром над землею». Древние цари в «день прибытия» запирали врата, купцы не занимались торговлею; ленные князья прекращали надзор за вверенной их попечению страной. Объяснение этого «дня прибытия» относится к зимнему солнцестоянию и имеет за собою преимущество пред другими толкованиями. Можно быть уверенным, что запирание ворот и прекращение будничных занятий имело и религиозное значение. И в настоящее время, когда императором в храме неба приносится жертва, обычные занятия прекращаются. Однако ж, в тексте И-цзин о том же означенном предмете, выражение «день прибытия» заменяется периодом семи дней, из которых один наиболее чествовался. Не все однако туземные комментаторы согласуются в этом. Если 7-й день считать днем прибытия именно во время солнцестояния, то и объяснение наше – просто и верно. В Ли-цзи также говорится, что месяц зимнего солнцестояния был временем празднества и очищения, один из всех прочих посвященных на уединение. Нет сомнения, что обычай этот в Китае существовал со времен древнейших. У вавилонян и иудеев существуют и другие дни, сверх недельной субботы, которые также соблюдались и считались священными днями.

Как же понимать семь дней текста (и-цзин)? Некоторые полагают, что под сим должно разуметь интервал 23 Гуа и где один день приходится на 24; 23 Гуа состоящее из пяти раздельных линий внизу и полной линии сверху, означает землю и выше её – гору. Верхняя строка Бо (Ро), 23 с шестью линиями Fu, и 24-мя составляют семь. Другие говорят, что день этот составляется из месяца и что от V-го до XI месяца существует семь дней подразумеваемых. Шао-Яу-фу распределил 64 Гуа в круге с 2 Куа-Кунь (Kwa-Kwun) на северном пункте, а Ро и Fu на каждой стороне их таким образом (см. рис. стр. 574 оригинала). Здесь, под темными линиями разумеются полные шесть дней предшествующих зимнему солнцестоянию; тогда как светлые места означают шесть дней других им предшествующих; средина же просвета к низу указывает на самое солнцестояние. Известно также, что верхняя линия Ро и шесть линий Kwan составляли семь дней. Мао-Си присоединяет, что 7 дней есть число, часто встречающееся в небесных революциях, и что полный семидневный период представляет некоторое затруднение. Встречаясь при этом с некоторыми трудностями объяснения текста И-цзин, приходим к убеждению, что под 7 днем должно разуметь недельную субботу.

Из другого рода наблюдений у древних китайцев над периодами из 7 дней, известно следующее. В Ли-цзи читаем: «Торжественный день (fast) для человека возвышенного, т. е. совершенного, ученого, добродетельного, состоит в простоте или единстве его цели, побуждающей его чистый ум быть всегда бдительным и деятельным. Вследствие сего, он празднует седьмой день как строго определенный для деятельности мысли, а свыше трех дней посвящает на приведение в порядок и исполнение всего, что было обдумано в этот день». Смысл празднования таким образом состоит в предупреждении вреда, происходящего от преизобилия в питании, в совершении правил внешнего богопочтения и обуздании грубых чувственных требований природы. Из сего можем заключать, что 7-й день в древние времена был периодом, наиболее соединенным с Богопочтением и поклонением, и самое празднество отлагалось (из остальной недели) исключительно на это время.

В последующей Ханьской истории, в биографии императрицы Танского рода сохраняется известие, что восьмой день первого месяца был праздничным (Fast) из семи дней в храме предков. Далее говорится, что все придворные чиновники освобождались от совершения своих текущих обязанностей на это время. В сем случае праздничная неделя описывается как имеющая религиозное значение. Кроме сего, в VI ст. по Р. X. Император Вэй, на одном из таких празднеств вопрошал своих собеседников, почему Жэнь-жи – день чиновников, людей, народа, называется таким образом? Некто Вэй-Шеу на это отвечал, что 1-й месяц и 1-й день оного есть день птицы (курицы, петуха, фазана, перепела), 2-й – собаки, 3-й – свиньи или борова, 4-й – барана или овцы, 5-й – коровы, 6-й – коня и 7-й – человека. Эти семь дней в Лю-ши (Lu Shi) упоминаются как дни творения и начало мира. Известно, что прежде были сотворены низшие твари, как более легкие в их произведении. Самое же почтенное и многотрудное дело творчества совершилось под конец всего. В сем представлении нельзя не усматривать остаток преданий вавилонян и евреев о мироздании, хотя в весьма искаженном виде. Действительно сформировалось это воззрение в VI ст. по Р. X. или было ранее – неизвестно. Результат изыскания нашего тот, что в Китае в древние времена существовал обычай празднования 7-го дня, совпадавшего с Богопочтением в зимнее солнцестояние, а также и с церемониями посвященными в честь культа предков, хотя и не знаем определенно: – каждый-ли 7-й день входящий в годовое счисление времени праздновался одинаково? Переходим теперь к рассмотрению соотношения недели к XXVIII-ми созвездиям. Некоторые из названий сих созвездий встречаются в Яо-тянь – исторической книге, весьма точно обозначенные, как-то: Мао – Плеяды, и Сю (Hu) – β в Водолее, или по смешению Няо (Niau) для Син (в Гидре) и Хуо (Hwo) для Фан в Скорпионе. В Одах упоминается Би (Pi) в Гиадах, включая Альдебаран, – владыка влаги и дождя, и Ци (ki) – веяльная лопата, владыка ветра в Стрельцах и Деу (Teu) и Ню (Nieu) в Стрельце. Звезды эти в 28-ми созвездиях упоминаются и в VIII стол. Ясно можем заключить отсюда, что 28 созвездий известны от времен Яо, и два определенно упоминаемые в начале суть верные ручатели за остальные. Фан, Сю, Мао, Син, были наблюдаемы в это время как звезды меридиана. Сила сего аргумента связана фактически с тем, что их положение, по наблюдению, согласуется с таковым же по закону прецессии искомых равноденствий. Сюда относятся средние созвездия в четырех группах, по семи в каждой. На востоке – Лазоревый Дракон (Scorpio); на севере – Черный воин или Единорог Ци-лин (chi-lin) (Aquarius); на западе – белый тигр (Taurus и Orion), – на юге – красный перепел или феникс (Cancer, Leo). Заметим при этом факт, что при Ханьской династии или позже, индусская неделя стала известною у китайцев и день солнца, или воскресенье (Sunday), отожествлялся с Фан, Сю, Мао и Син; а это ведет к предположению, что у древних китайцев названия 28 созвездий применялись к самым дням. Учение о пяти элементах (вода, огонь, металл, земля) смешивается самым неразгаданным образом с древнеазиатской неделей, а воскресенье (dies Solis) и понедельник (dies Lunae), вначале применяются солнцу и месяцу, тогда как для прочих пяти дней служат другие названия: огонь, вода, металл и земля, в смысле относительном. Неделя переходит из Азии к древнесаксонской расе, и распределение дней под покровом пяти тевтонских богов конечно было позднее, чем самое распределение по планетам в Индии и Вавилонии. Вавилонская и индийская неделя была вспомогательною в элементарной философии, которая, достигнув известной высоты у вавилонян, поучала, что элементы суть активные силы в природе, от обращения которых и движения в соответствующих кругах, или определяемых строгими линиями, при всестороннем анализе, зависит смерть и жизнь универса повсюду.

При таком применении солнца, луны, звезд и дней возникали новые идеи, согласующиеся с первым календарем в Вавилонии, также Индии, и, в первом столетии до Р. X., в Китае. Писатель малого рассуждения о сем предмете в И-цзин уже дает также понять, что подобная система в его время была известна. Можно сказать, что в Дай-сюань-цзин содержится тот же намек, и где, вместо 64 Гуа, поставлено даже 81. Они распределены по внешней окружности начертанного круга, которого центр составляет сюань т. е. черное начало. Словом этим характеризуется основание действий универса, которое также однозначащее с Дао Лао-цзы. В Дао-дэ-цзин, сочинении сего философа, оба эти термина поэтому (сюань, Дао) употребляются очень часто. Самое распределение 81 символических Гуа начинается на севере, в месте зимнего солнцестояния, и каждое занимает пространство, соответствующее четырем дням и фракции.

Первый символ есть Чжун (средина), второй Чэу на востоке. Следует затем сянь (hieu) и Шау (Shau). Элементы распределены под соответствующими наименованиями, так: земля, вода, огонь, дерево, металл. Кроме ближайших пяти, берется и другой порядок: вода, огонь, вода, металл, земля, и такое видоизменение повторяется в каждой группе; 81 символ делится на девять групп по девяти в каждой. При сем, из системы 28 созвездий, избираются для отметки только главнейшие пункты солнечного годового кругообращения, которое достигает по означенному определению 300°; Ян-сюн означал весьма неточно солнечное положение в период зимнего солнцестояния под 270°. Декабря 21-го, по общему замечанию, год начинается с солнцестояния и солнце тогда занимает 1° Nien.

Если китайцы в первое столетие имели астрономическую неделю с 5 элементами, солнцем и луною, присоединенными позже, то можем сказать, что искомый день зимнего солнцестояния, во времена Ян-сюна, написавшего об этом свою книгу, был в субботу. Пункт этот, однако ж, сомнителен. Когда знаем, что в 104 г. до Р. X., как говорится в Ши-цзи (Shi ki), солнце и месяц были в ближайшем соотношении (conjunction) в первой степени (degree) Nieu в 12 часов ночи, в зимнее солнцестояние, и что и день был также Цзя-цзы (kiu tsi). Допустим прецессию в 50 секунд 25, мы получаем около 28° 4′ разности в положении Nieu сравнительно с настоящим временем. Император Хань (Han), по совету астрономов, усвоил на время своей династии элемент земли. Теперь трудно сказать, когда именно этот элемент применен к зимнему солнцестоянию; он в 104 г. до Р. X., был введен императором Хань Ву-ди, хотя его распоряжение и занесено в календаре Дай-чжу. По всей вероятности, астрономы задолго до сего времени употребляли означенный элемент в применении к дням недели. Год 104 был Дин-чэу, но в Ши-цзи (Shi ki) он называется цзы. Отсюда можно заключить о его неправильности. Что упомянутое созвездие Nieu встречается в замечаниях Дай-сюань-цзин, как помещение (домициля) солнца в зимнее солнцестояние, – факт несомненный; стало быть верно и то, что для 104 г. до Р. X. было тоже созвездие. Такое заключение наше подтверждается и тем, что во времена Господа нашего Иисуса Христа, Ян-сюн – великий поэт в философ китайский, изучавший природу от одного солнцестояния до другого солнцестояния, также как свет и тьму в их возрастании и ущербе; говорит о пяти элементах действующих в беспрерывном их преемстве изо дня в день, избегая при сем деления года на недели, и следуя Цин-Фану в установлении годовых времен от четырех до пяти дней; 28 созвездий у него употребляются только для того, чтобы указать место солнца при его годичном обращении.

Такое положение вещей продолжалось до пришествия в Китай буддистов, которые с собою приносят из Индии и индусскую неделю. Самый зодиак из 28 созвездий тоже до сего времени вовсе был неупотребителен в Китае. Из всех фактов относительно зодиака можем вывести то, что он был в употреблении за 2000 годов до нашей эры, и что был делим на четыре группы седмиц, из коих центральная Фан, Мао, Сан, были звездами Меридиана, в дни равноденствий и солнцестояний, и что когда буддисты принесли индусскую неделю, то применили 28 звезд дневных, что и сообщили прежде в своей отечественной стране, самые же дна этих остальных звезд приходятся всегда на наше воскресенье. Другие страницы в И-цзин, касающиеся семидневного периода и в них упоминаемые, можно сказать не дают нам ничего особенно важного в разъяснение рассматриваемого вопроса. При рассмотрении их даже убеждаемся, что жертвоприношения, которыми бы думали характеризовать праздничное время и 7-й день недели по преимуществу, могли совершаться и в другие дни; и, что особенно важно, период в семь дней приравнивается и периоду в пять дней. Обстоятельство, – указывающее на два счисления недели, и подтверждающееся народной пословицей: «он хочет идти после семи дней». Прежний пятидневный период недели, заменившись мало-помалу семидневным, удержался в народной памяти; известна и священная формула: ву шу цзи жи дэ, указывающая на обычай праздничных семи дней, имеющих значение религиозное; разумеется здесь именно время в зимнее солнцестояние, сопровождавшееся главными жертвоприношениями. Таким способом толкованиями могут быть объяснены только смысл и значение в китайском календаре 24, 51 и 63 Гуа, упоминаемых в И-цзин. Предлагая свои объяснения на И-цзин в связи с вавилонскими обычаями, должны заметить, однако же, что сами китайцы не вполне между собою согласны в истинности и правильности того или другого рода толкований о семидневном периоде времени.

Другой источник, тоже древний, сверх И-цзин, на основании которого можем сделать эта выводы и соображения по рассматриваемому нами вопросу, есть последнее из прибавлений на И-цзин. Здесь говорится, что в царствование Сюань-Ди, в 73 или 48 г. до Р. X., найдена была молодой женщиной случайно в мусоре полуразвалившегося дома книга, оказавшаяся прибавлением к И-цзин и содержавшая в себе календарь. Чэнь-дуань (Chen-Twan) и Шао яу фу (Shau Yau fu) встретили здесь знаменитое учение о происхождении и образовании небес. Фу-си, оригинальный автор книги о гадании, по объяснению его учеными X и XI стол. представляли в следующем виде эту систему образования мира. Символы расположены в следующем их виде и значении: небо – на юге; земля – на севере; огонь – на востоке; вода – на западе; гром – на Ю.-З.; ветер – на C.-В.; гора – на Ю.-В.; ил, грязь на С.-З. Начало Ян преобладает на юге и начало ин на севере. Ken – гора кажется получает свое положение от направленного течения в Китае рек, и в действительности потому что знаменитая гора Куань-лунь находится на С.-З., так же как на Ю.-З. Китая скаты и горные отлогости расположены к морю. Гром – символ весны, находится на С.-В. и противоположен ветру на Ю.-З.; огонь помещен на В., преимущественном месте солнечного жара и сухости, ему противоположена вода, на З. Чтобы понять надлежащим образом представленное распределение, необходимо взглянуть на диаграмму из 64 гуа и круглую и четвероугольную, как они начертаны у авторов. В круглой форме небо встречается в 8 гуа и занимает деления ву, земля в 8 гуа цзы огонь в Мао, вода в Си и т. д. В квадратной же форме, небо помещено на С.-З., а земля на Ю.-В. При обозрении Па-гуа или 8 элементов на прилагаемой V-й таблице и 64-х прочих знаков с их названиями и объяснениями из книги И-цзин, необходимо различать системы Фу-си и Вэнь-вана; на следующей же таблице VI-й «па-гуа» расположены в 64-х знаках по системе Шао-яу-фу, а среди их начертан в 16 кругах новый китайск. календарь (1881 г.) и другой меньший с 8-ю кругами и иероглифами в них (1881 г.) означающими разные циклические и гадательные знаки, на другом подобном календаре древнем содержатся циклы – часовой, зодиакальный в XXVIII лунных домицилей; показаны на прочих рисунках движения 7-ми планет (по Скалигеру) и около полярной северной звезды Большой и Малой Медведицы с их положением в четверти года, зимою, весною, осенью и летом; приложены также 2 буддийских календаря в их схематическом виде, индийский зодиак и planetarium, и монгольский компас, а в особом верхнем круге показана система мирообразования по Фу-си.

А. Древние сабеи м маги – сродство с китайскими астрономами и даосами, влияние на последних, оправдываемое преемством преданий и книг мистических и магических; сущность религиозных представлений сабеизма и тождество с ними китайских или сходство; слово «маг», «магия» в смысле мудрого человека и знания, маги халдейские и упоминаемые в В. Завете – их 5 классов, маги у Страбона, китайские названия и виды, значение астрономии в Китае и особого учреждения – астрономический институт в Пекине, его состав и категории лиц, прочие учреждения ученых, Академия словесности и Министерство обрядов и церемоний – их служебная роль и назначение; составление календаря и астрономических трактатов. – Б. Маздеизм и парсы (или гебры, огнепоклонники) их история на Востоке и в Китае, с обзором особенностей вероучения по священным книгам и влияния на китайцев: дуализм в системах Заратушты, Конфуцзы, Лаоцзы и Будды, частные особенности оных; реставрация маздеизма и авторитет магов при Артаксерксе, их успехи и падение при магометанах, рассеяние гебров, пункты утверждения в Индии, Китае, Персии, храмы и школы, нравы и просвещение парсов, обряды (Даруна, Бомах, Дагман и погребение в Докхма), секты, названия парсов и персов у китайцев, с прочими сектантами (мо-ни – манихеи). – Священные книги парсов; 1-я Авеста Занд, 1-я часть и прочие, значение сего названия и неправильное употребление – (Зенд-Авеста), её содержание: Вендидат, Вишерад, Ясна, все же вместе составляют Вендидат-Садах; 2-я часть – Хорда-Авеста, содержание: молитвы – гах из Сирозах, Африган, Hyayis, гимны – Ясты и проч. – II. Бундаги или кн. о первобытном творении человека и мира, общая характеристика 34-х глав; первых с учением о добром и злом духе, их борьбе, демоны, сталкивающиеся с 6-ю классами творения, создание мира и человека; следующие 10 глав – описание земли, её поверхности, животных, растений, людей, морей, – о календаре, характеристика демонов и людей, о воскресении и будущем состоянии мира: заключительные главы – генеалогия и история персидских царей; дополнение – «Зад-спарам» или избранные места, их смешанное содержание; воспоминания и письма. – Содержание Бундаги: Главы I–IV. Гл. V–X. Гл. XI–XX. Гл. XXI–XXXI. Гл. XXXII–XXXIV и подробности о времясчислении III. Бахман-Яст или Bahmau–Yast, также «Зандт» «Багуман-Ясно» т. е «Зандт» к «Багуман-Яст» – пророческая книга о будущности иранского народа и религии, содержание трех отделений – (глав) и замечание о MSS дополнительных о Гушедар-Маге и Сосиане. – IV. «Шайяст ла-Шайяст» (Shayast la chayast), или «Ривайяст» также – «Шайяд», две части и содержание книги о разных предметах и обычаях 3-я ч. appendix. – V. «Ясты» и «Сирозах» (Yasts and Sirozahs), происхождение названия книги, соотношения в сих названиях. Название и содержание XXIII Яст. – VI. Ниайи (Nyais) – солнцу, месяцу, водам. – VII. «Вендидат» или «Вендидад-Садах» – кодекс об очищениях, с законами гражданского и уголовного права; общее содержание глав и замечания о порядке в расположении, MSS, указание на выдающиеся места, о переводах и ученых исследованиях и разделении полного Вендидада на XXII фаргарда. – Содержание фаргардов: I–XXII.

А) Китайские звездочеты, астрономы и астрологи, в частности именуемые даосами, имеют общую связь с прочими той же профессии другими соседними и отдаленными народами. Даосские книги по большей части мистические и магические, – общего происхождения с им подобными или тождественными, перешедшими от других народов востока. Историческая преемственность означенного рода подтверждается из сравнительного сопоставления многих воззрений и обычаев, унаследованных издревле от особенного рода лиц, занимавшихся астрономией, астрологией, магией. Египет, Ассуро-Вавилония, Персия, Индия – суть главные центры. По китайским анналам, из чужеземцев, обращавшихся в Китае и пользовавшихся влиянием на народ, кроме индусских выходцев, различаются маги, гебры-огнепоклонники или парсы, впоследствии – манихеи, имеющие свои храмы и особый культ среди китайцев буддистов, магометан, евреев и христиан. Означенный факт чуждых народностей, религий и наплыва иностранцев, очень важен в истории даосизма, но на него, к сожалению, не обращалось должного внимания до новейших исследований и нередко были смешанные представления, разрешенные определительно в исследованиях о. архим. Палладия, Потье, Финна и др.

Древнейший народ, откуда, согласно с Библией и другими древними преданиями и летописями, распространяются понятия о Боге в связи с астрономическими знаниями, были сабеи или сабеяне, от Саби – сына Энохова. Основное верование их то, что Бог – творец всех вещей, и что посредником между ним и человеком, в молитве и прочих сношениях, служат духи невидимые, что небесные тела в их движении и управлении влияют на землю и человека. Вследствие сего убеждения возникает культ светилам небесным, преимущественно солнцу, луне, планетам, с верованием в духов ими управляющих и потому тоже поклоняемых и почитаемых в идолах. Таково звездопочитание и идолопоклонение сабеизма; солнце, месяц и планеты почитаются высшими божествами, прочие звезды – низшими, для душ грешных людей полагается тысячелетие в испытаниях и покаянии, после чего получается прощение. Главным культом сабеизма почитается «Ур Халдейский» или "Харран», и Месопотамия. Сабеяне позднейшие имели более усложненные обычаи, они поклоняются при молитвах, обращаясь лицом к северному полюсу, также при восходе и заходе солнца и луны, воздерживаются от вкушения многих растений, верят в полное прощение грешников по истечении их тяжелых страданий в тысячелетний период, соблюдают трижды в году праздники – один семидневный в феврале, другой в марте 30 дней, третий в декабре – 9 дней, приносят многие всесожжения, или возлияния, поклоняются звездам; учат, что в каждой из семи планет обитает посредник и ходатай пред Богом, хотя существует единый из всех Бог, именуемый «Богом богов», «Господом господей», каждой планете усвояется особенная область, деятельность, штат для служения и охраны порядка; веруют, что между планетными духами и землею существует беспрерывное сношение и вмешательство в дела, на сем влиянии основывается употребление мистических талисманных печатей (брактеады), устрояемых с целью и согласно астрологическим правилам. Народы эти любят путешествовать для поклонений в Харран, в Месопотамии, почитают храм в Мекке, пирамиды в Египте, верят, что последние суть гробы Сифа, Эноха и Саби, приносят здесь в жертву петуха и черного наполовину тельца, курения (см. Sale, Koran).

С примитивным сабеизмом стоит в связи магизм, с более или менее характеристичным разрядом лиц, занимающихся волхованиями, гаданиями, всякого рода чародейством; маги, волхвы, гадатели и вещуны, играют роль у всех народов и восточных по преимуществу. Буддисты, шаманы, даосы, как и конфуциане, сохраняют во многих обычаях и церемониях молитвы, заклинания, обращения к духам небесным и земным; по звездам определяют судьбу человека, или несчастный исход своих предприятий, также как в играх и по книгам, имеющим значение оракула. Китайские маги суть астрологи и астрономы, лекаря и жрецы вместе; их книги, несмотря на многие несообразности, сравнительно с прочими философскими, получали пощаду в периоды тяжелых гонений по признанию почему-либо вредными правительством; самый канон их сложился более или менее определенно, имеет свою историю. Вникнем в смысл названия «маг», «маги», «магия», с равносильными определениями и видами понятий на разных языках и затем у китайцев. Евр. и халд. »маг» вообще значит мудрый человек, ученый, жрец, звездочет, снотолкователь. У халдеев за 600 лет до Р. X., существовал институт магов, и вавилонские маги, как класс ученых, славились во всем древнем мире. В Св. Писании В. Завета у евреев различаются пять классов: хартуммим – излагатели Св. Писания и истолкователи, асафим – заклинатели или волшебники, мекасефим – увещатели, вещуны, предзнаменователи, магики, гозерим – вычисляющие дни рождения, астрологи, хаздим – халдеи в тесном смысле; ассирийские жрецы и Артемиды в Эфесе у Страбона называются мег-абизи или маг-этзер (у финикиян), Текер-маг (в Киликии). Китайское слово ши и иероглиф, вообще означающее ученый класс людей, с приложением других иероглифов употребляется в многообразном значении. Известны Дао-ши, ученые даосы и философы шести родов: тянь-жэнь – философы, шэнь-сянь – достигшие бессмертия, шань-цзюй – отшельники, чу-цзя – монахи, цзай-цзя – миряне, так же – хо-цзюй-дао-ши – женатые люди (все даосы вообще могли быть женатыми до Сунского Тай-цзу). Вообще энциклопедисты, ученые по словесности, медицине, гаданию, называются бо-ши, звездочеты, астрологи – тянь-ши, доктор – и-ши, академик – сио-ши или мао-ши – отличный ученый, цзинь-ши или цзао-ши – магистр, цзюй-жень – кандидат, цзюй-ши – ученый на покое; прочие профессии: фан-ши – знахари, кай-ши – духовный просветитель Бодисатва, у-шан-ши – ученый буддист, гао-ши – Бодисатва, вэнь-ши – студент, ученый, инь-ши – анахорет, цзюнь-ши – кандидат ученой степени, цин-ши – сановник; чиновники высшего ранга – шан-ши, среднего – чжун-ши, низшего – ся-ши. Даосские философы и буддийские вообще, и древние в особенности называются дао-жень, дао-цзя или да-минь, или дао-ши, наконец составляющие особую ученую корпорацию – консисторию или на жаловании у правительства, эти лица известны как дао-гуань. Наивысшее и государственное их положение и служение с прочими учеными – конфуцианами, без сомнения проявляется в астрономическом институте, существующим доныне в Пекине. В нем сочиняется месяцеслов ши-сяньшу, ведутся астрономические наблюдения – гуань-син, и наблюдения над водяными часами бяо-шуй. Институт состоит из присутствия и трех комиссий под контролем самого императора как непосредственного лица, ответственного пред небом. Штат ученых лиц, занимающихся астрономией син-ши, син-чжэ, син-цзя, очень значителен; для одного месяцеслова состоит комиссия из 33 астрономов, 63 воспитанников; они вычисляют с точностью 24 годовые перемены в атмосфере, в Пекине и главных городах империй, новолуние и полнолуние, восход и заход солнца в разных местах империи, определяют год, месяцы, дни, часы; счастливые и несчастливые дни, на основании чего, государь имеет 67, а подданные 37 дел, коих исполнение приспособляется к счастливым дням. Комиссия для наблюдений на обсерватории, построенной на восточной стене Пекина, имеет 11 астрономов, 43 воспитанника, занимающихся наблюдениями небесных явлений: исчислениями дней, ночей, взаимного расстояния планет, наблюдениями явлений в солнце, луне, планетах, замечаниями разных небесных феноменов. Комиссия наблюдений по водяным часам имеет 13 астрономов, 18 воспитанников; они определяют истинное время дня и ночи в разных местах, наблюдают время по часам, назначают дни счастливые и несчастливые, выбирают места, имеющие счастливое расположение для жителей. Все, чего не могут, по специальности, исполнить ученые астрономы означенного института, то ведут и разрабатывают другие ученые, составляющие особый «приказ ученых», имеющий свое присутствие и канцелярию, и которому подчиняются академии словесности, комиссия придворных журналистов, общество историческое. Не менее важную роль играет и министерство обрядов и церемоний. Здесь определяется вся национальная жизнь китайцев и страны в неизменяемом обличии, хранимом доселе; установляются точно времена церемоний государственных, общественных, частных, жертвоприношения предкам, духам, богам, мудрецам, силам природы, сочиняются молитвословия, обряды, которые видоизменяются и восполняются учеными разных религий по своему (конфуциане, буддисты, даосы, христиане, магометане и пр.). Астрономический народный календарь всего государства, имеет и частные оттенки; у буддистов существуют свои священные времена, действия, обычаи, у даосов и конфуциан – свои. Таков религиозный месяцеслов на целый год той или другой секты, нами предлагаемый особо ниже. Несмотря на высокое положение свое, для народов востока, современная китайская астрономия неразрывна с астрологией и многими отделами её дополняющими, начертанными в И-цзине и разных книгах, даосских по преимуществу. Основный принцип, из коего выводят китайцы свою систему и воззрения тот, что существо всех вещей имеет свой образ на небе и свою форму на земле, и перемены между людьми предначертаны свыше; «древние, сосредоточивая все свое внимание на земледелие, (говорит Маймонид, More Nebuch. р. V.), давали звездам имена, заимствуемые от занятий в течение года»; «звезды, индивидуально распределяемые по группам (замечает Volney, том V), получили имена, заимствуемые от действий человека или природы, в продолжение солнечного обращения; и небо астрономическое делалось как бы зеркалом, отражающим все, совершающееся на земле; следуя сей оригинальной своеобразной системе воззрения, и руководясь ею, в национальной китайской астрономии и с нею астрологии, получаем весьма точные понятия как о современной народной жизни, так и исторической. Предлагаем для примера следующие названия звезд китайских и понятия о небе, земле и человеке. Все вообще небо с его звездами есть тянь, невидимая сила им управляющая и превыше всего – шан-ди; земля с обитателями подобно небу имеет мин – народ, государя именуемого тянь-цзы – сын неба; звезды суть очи Божьи – тянь-ян, от движения светил зависит судьба людей – тянь-шу; древний Китай делился на девять областей, им соответствуют девять светил – цзю-син: луна – юэ, пять планет – ву-син, соответствующих пяти элементам, и 2 узла Рагу и Кету, таков же смысл и 9 звезд северной медведицы бэй-дoy или хлебной меры, в коей есть бин-син, трон Тянь-ди (царя неба); южная полярная звезда, называется шоу-син, богом долгоденствия; существуют: тай-син, звезды 3-х высших советников государства; лан-син звезда всех чинов империи, син-доу, 2 звезды в созвездии Большой медведицы, которой духи заведуют литературою; син-хо, разные товары, выставленные рядами; жуй-син, благовещие звезды: жень-синь звезда человека, лао-жень-син, звезда человеческого долголетия; лин-сын, небесное поле или звезды покровительствующие земледелию, также созвездия – тянь-тянь небесные поля, тянь-жу небесное млеко; ди-си императорская циновка ци-гоан, восходящая гвардия, тан-мин врата света, тянь-цзи небесная житница, тянь-цзин небесный колодец, тянь-е небесная мера, цзин-мяо храм очищений; цзун-мяо храм предков и проч. Нет надобности вдаваться в приведение прочих примеров разнообразнейших названий, изобретенных китайцами в разное время для неба в полном смысле китайского, их ученые восполняли свой кругозор прочими знаниями и суеверием, таковы гадатели, волшебники, с их искусством и средствами. Сюда относятся: шу-цзя колдовство, ворожба, шэн-шу наука жизни или долголетия, с яо-шу содержащей важные средства; фан-шу магия, ци-шу чудесные способы, или би-шу – таинственные, чжоу-шу искусство заиливания, сань-шу или три способа, средства, бэй-хай-ту – некромантия или вызывание умерших, фан-чжунь-шу – секретные средства к возбуждению полового влечения, син-ци-фын-шу – разные гадания, цзин-шу – заговаривание острий и проч. Вникая в профессию китайских ученых астрономов и астрологов-магов, и сравнивая с мидо-персидскими, находим много пунктов совпадения, позволяющих судить о них более или менее одинаково, по замеченным градациям от чисто ученых до шарлатанства. Важно разделение сих ученых на государственных, состоящих на службе и имеющих главным образом религиозное назначение, другие лица суть частные «мудрецы», иногда ловкие люди, обладающие тайными знаниями и пользующиеся суеверием людей ради барыша, и для прокормления. Благодаря однако же глубочайшей вере в известные религиозные представления и сохранение предания в названиях небесных светил, эти восточные астрологи и астрономы не ошиблись в свое время во времени чудесного рождения Спасителя от Приснодевы Марии, в убогой пещере города Вифлеема. Зороастр, по астрономическим преданиям и религиозным, предсказал, что некогда придет в образе человека от всемогущего единого искупитель, коего рождение будет ознаменовано появлением необычайной звезды. По восточным рассказам, ученые маги или астрономы ожидали с нетерпением исполнения предсказания; 12 из них под конец пророчества, день и ночь неустанно наблюдали над небом, пристально всматриваясь в тихие ночи на зеркальные воды бассейна, отражавшего звезды небесные; наконец, с величайшим изумлением и необычайною радостью заметили, при легком колебании воды, появление младенца лежащего на кресте и в необыкновенном сиянии. Такова была звезда, поразившая взоры магов. И вот они мгновенно, не без соизволения Божия, отправляются в путь, который и совершают два года, пока не прибыли к Иерусалиму и Вифлеему. Принеся священные дары новорожденному и насладившись созерцанием предвечной красоты Иисуса Младенца и Матери Его, возвратились они, руководимые тою же звездою до своей страны, посвятив последующую жизнь созерцанию и молитве.

Б. Переходим к маздеизму и парсам, именуемым также гебрами или огнепоклонниками, рассеянными в Персии, Индии и частью Китае после введения и усиления на Востоке магометанства. После краткого исторического обзора и характеристики поклонников зороастровой религии (маздеизм), особенное внимание сосредоточиваем на их священных книгах – Зендавесте, Бундаги, Ястах и др.

Для объяснения основных пунктов вероучения и философии даосов, даже самих конфуциан равно многих обычаев, обрядов, верований, им свойственных, существенное значение с индийскими источниками имеет парсизм или маздеизм, перешедший в Китай с древних времен, при разных переворотах персидского государства и стран соседних. Дуализм Конфуцзы и Лаоцзы весьма сроден с проповедуемым в Зендавесте Зороастра или Заратуштры, составлявшего религиозный кодекс на основании индийского браманизма. В наиболее древних секциях книги Зендавесты содержится политеистическое учение о поклонении и богопочтении естественных сил природы, каковы сияние солнца и свет, огонь, земля, ветер; конфликт между арийцами и иранцами, и обособление политически-религиозное последних послужили главною причиною дуализма в учении как нравственном, так и догматическом, многие прежние боги сделались враждебными и заменились новыми. Установились и понятия противоположные во взаимной борьбе начал. В методе противоположения и борьбы, развиваются и установляются системы Зороастра, Конфуцзы, Лаоцзы и Будды, с неодинаковыми консеквенциями частными, исходными началами и целями; вера в единое высшее начало всего Бога сохраняется у всех сих мудрецов, хотя и заменяется более или менее понятиями и представлениями сложными, крайне сбивчивыми в восточном пантеизме и дуализме. Высшая мировая потенция и совершеннейшая мудрость и сила низводится до сил или явлений природы, до самых низших степеней и безобразия, олицетворяется в идолах и фантастическим вымыслам нередко дается реальное значение. Личность человеческая, будучи ставима на рубеже крайностей, находится в беспрерывной борьбе и опасении за жизнь на земле, и за гробом – до получения райского блаженства и единения с Божеством. Материалистическая концепция в создании даже высших космически-религиозных понятий лежит в основании и дает себя чувствовать во всех означенных системах веры и нравственности. Аскетизм буддизма и Лаоцзы враждебный ко всему чувственному, мирскому, излишней роскоши в жизни, благоприятны к разъединениям полов, для низших и бедных классов народа в создании монастырской жизни и отшельнической; конфуцианство стремится в государстве, обществе, дать опору людям, скрепляя их семейными узами, церемониями, обрядами, и даже за гробом не изменяет земных условий жизни почившего, т. е. его духа; возвышая добродетель и вознаграждая, понижая пороки и грехи, наказуя за них людей, конфуцианство руководится принципом справедливости и закономерности, высшим мерилом коей служит правительство и верховная власть Хуан-шана (государя-императора). В маздеизме добродетель и пороки, добро и зло, получили свое определение в законах религиозных Зендавесты, его комментариев, праве жрецов, человек занимает нейтральное и весьма плачевное положение, ибо его нравственность двусмысленна и противоположна; если Ормузд есть источник добра и света, то и человек служит ему и награждается им по мере совершенного добра; если Ахриман начало зла и тьмы есть бог сосущественный и совечный Ормузду, то угождая ему, человек должен получить вместо наказания за грехи и преступления – награду. На самом деле не то: Ормузду присвояется право суда и победы в смысле окончательном и решительном, следовательно он выше, сильнее, могущественнее, таково же значение и нравственных начал пред безнравственными; добродетель торжествует над пороком и беззаконием. Признавая активную и пассивную силу природы, ин и ян, китайский мыслитель, подобно Зороастру, установляет шесть родов добродетели и соответствующее оным отрицание, т. е. пороки, отделяя то и другое как свет от тьмы; тот же антитез приводится и в прочей системе. Лаоцзы и его школа, расширяя силу и круг действий нравственных, с противоположением греховных и беззаконных, установляет градации наград за добродетель и наказаний за нарушение. Буддизм в начертании райских обителей для святых и духов, ада для грешников и демонов, еще казуистичнее распределяет степени, исходя из того же метода дуалистического антитеза. Признавая чистоту души, ума и сердца, необходимыми для счастья человека земного и загробного, маздеизм предлагает целый ряд законов, направленных к очищению телесному и душевному; в даосизме теория эта развита не менее совершенною и неразрывна с понятием о высочайшем уме и добре, в честь коего сооружаются храмы: таков «храм истины и чистоты», или «храм священных книг», даже у евреев в зданиях синагоги в г. Кхай-Фын-фу. Не касаясь подробностей анализа и сопоставления маздеизма с школою даосов, сообщим некоторые сведения об оном и по отношению к Китаю в особенности. Зороастрова религия со времен её основателя, с течением времени подверглась переменам, потребовавшим реставрации, что и совершилось во время Александра Севера, при Ардшире сыне Бабегана, прозванного у греков и римлян Артаксерксом или Артаксаресом – основателем Сасанидской династии. При нем испорченные или затерянные св. книги восстановлены и очищены, избраны 40,000 магов для поддержания и сохранения религии. Священные тома переведены с оригинального зендского на язык народный туземный, наиболее понятный, храмы огню увеличены и построены в разных местах страны. Маги приобрели огромный авторитет, действовали против греков и их влияния; фанатизм часто простирался даже на иудеев и христиан. Восстановленная религия Зороастрова, пользуясь четыреста лет беспрерывно успехами и влиянием в стране и окраинах, в 651 г. по Р. X., поколебалась с подчинением политическим калифу Омару, который нанес капитальное поражение царю Ездигерду, нашедшему убежище у китайского императора и скитавшегося в его государстве. По праву мусульманскому, побежденные персы, одни добровольно, другие после ряда кровавых гонений, обращены к религии Магомета; и ныне 8.000 гебров, живущих в Иезде или рассеянных в окружности оного в 24 местечках, составляют остатки древних последователей Зороастра. Часть их находится еще в Тегеране, Испагани, Ширазе и в Баку, вблизи больших гор с нефтяными источниками. Во время преследований в VII ст., многие из приверженцев маздеизма удалились в Хорассан, где поселились, долгое время наслаждались спокойствием и гражданственностью; другие рассеялись по берегам Персидского залива или эмигрировали на о-в Ормуз, в устье оного; третьи убежали в Индостан, где отчасти видоизменили некоторые религиозные древние обряды и подчинились туземным. При помощи одного индусского раджи в г. Санджане им удалось построить храм огня и сохранить первичную религию в её чистоте, что совершилось в 731 г. по Р. X. Пользуясь свободою богослужения и покровительством местных властей, парсы в течении 300 л. значительно увеличились, особенно притоками новых единоверцев, выселившихся из Персии и таким образом в Западной Индии из них образовались значительные колонии. В XVI ст., с усилением мусульманского владычества в Индии, парсы союзные с туземными индусами, должны были подчиниться магометанским начальникам страны, что не обошлось без сопротивлений и насилия. Мослемы оказались победителями, а индусские правители, – слабыми в искусстве управления людьми. Из Санджана, парсы унесли священный огонь в горы Багарута, откуда чрез 12 лет подвинулись к Бажде и Ноузарее, самый же храм перенесли в Удвар к югу от Сурата на 32 мили, где и существует доныне, пользуясь почитанием у всех индийских парсов. Город Ноузарея, населенный ныне преимущественно жреческим сословием парсов, посылает их для высшего образования в Зороастровой религии в г. Бомбай, последователи живут с половины XVII стоя., прочие утвердились в Гуджерате, Калькутте и других больших городах Индии, а отсюда перешли в разное время в Китай, как и прочие части Азии. По позднейшему цензу, парсов в Индии насчитывается до 110.544 или 20 на 100 всего населения, они пользуются отличною репутацией трудолюбивых, честных и предприимчивых людей, поддерживающих дружественные торговые и другие сношения с единоверцами в Персии и прочих частях Азии. Они подчиняются охотно местным законам, хотя религиозно признают право Зендавесты, пользуются для мирских целей и сношений простонародным разговорным языкам, а в богослужении и обрядах сохраняют древнезендский, которого лучшими хранителями и истолкователями является особая каста духовенства, имеющего свои традиции и кастовые особенности. Парсы с иностранцами и туземцами, посредством браков не смешиваются и строго соблюдают брачные и семейные союзы, только в круге своих единоверцев, избегают всякой нечистоты и нескромности в пище, также одежде и правах; управляются своим национальным советом – "пунчайст»; составившееся в 1852 году общество «Рахнумай-Маздиасна» поставило задачей поддержание религии и нравов и просвещение на древних основах, в особенности воспитание и образование юношества. Редкие между ними, которые не знают основательно священных книг, обрядов, постановлений и языка Авесты, по большей части на память цитируют все лучшие места и молитвы из неё. Жреческая каста наследственная, поддерживается особым институтом «Мулла Фируз Мудриса», где, кроме св. книг изучаются языки зендский, пельви и персидский. Известная школа гебров в Тегеране пользуется уважением у самих мусульман, посылающих учиться своих детей. В Индии община парсов особенно влиятельна и пользуется расположением англичан. Из предметов наиболее изучаемых парсами выделяются астрономия, астрология, алхимия, символика как науки, за ними следуют всякого рода искусства, гадания и магия, церемонии и обряды, этикет, тщательно соблюдаемые. Из традиций парсов особенно сохраняемых и чтимых, известны верование в священный огонь, полученный будто Зороастром с неба, и сохраняемый поныне в священных храмах, имеющих для сего особый класс лиц для поддержания сего огня. Поэтому парсы почитаются «огнепоклонниками»; с поклонением огню соединяется поклонение солнцу, луне и светилам небесным, и вообще свету, в коих проявляется Божество; изображения сих светил – тоже почитаются невежественными и низшими классами парсов. Из обрядов известны пять родов жертвоприношения, в смысле священнодействий: принесение в заклание публичное жертвенных животных, молитвы, таинство «Даруны», в коем освящается хлеб и вино в честь первоначального основателя закона, называемое »ом« (Hom) или »Бомах« (санскр. Soma), и »Дагман» соединенные с благословением, – таинство очищения состоящее в бичевании и дарах, в омовении освященною водою (ниран), землею и проч. веществами; существуют 16 молитв обязательно прочитываемых ежедневно всеми, наконец – чтение и толкование слова заключающегося в священном писании Зороастра; всякого рода кастрация, целибат и распутство, почитаются мерзкими пред Богом. Умершие полагаются на железную решетку в «Докхма» или в «башне молчания» под открытом небом на съедение хищным птицам и когда труп-мясо будет съеден, прочие части – кости убираются и хоронятся в особой пещере. Известны в Индии две секты парсов «Шэн-зои» и «Кудми», образовавшиеся вследствие несогласия в счисления времени, разнящемся у обоих на один месяц. Разность произошла в неточности счисления эры Эздигерда – последнего царя персидского.

В дополнение к сказанному нами прежде (отд. 2-е Ист. Биб. на Вост.) о сношениях китайцев с Персией и соседними странами, заметим что персы или «огнепоклонники» в тесном смысле известны в Китае с древних времен и не смешиваются ни с евреями, ни с мусульманами и христианами, даже с сектантами манихеями, о коих упоминается в китайских анналах. На сфере китайского неба нанесены дважды мелкие созвездия »Бо-сы«, т. е. персы (Asterism. XCI) южного созвездия »Янь« или »Цин« (Aster. LXXXIV) созв. северного, в седьмом домициле созвездия красной птицы (paranatellon V), известна группа »чао-ви« из 4 звезд начертываемых столпообразно, верхняя называется »Ху-сы» – тигры или военные начальника, вторая «И-сы» – советники, третья «Бо-сы» – мудрецы, маги, четвертая «Да-фу» – знаменитые, славные люди, добродетельные. Автор Цзянь-да-инь в исследовании о светоносной христианской религии – «цзинь-цзяо-гао» при описании монастыря «чжун-янь-сы-бай» говорит, что и между разного рода иностранцами, прибывающими в Китай и в нем поселяющими известны: манихеи – »Мо-ни«, сирийцы – »Да-цзинь« и поклонники духу »Янь« (Hien) или персы – »Бо-сы«, которые все имеют свои монастыри или храмы. Губернатор Фуцзяна в своей «географии» говорит также, что сверх народов, поклоняющихся небу – тянь и духу неба, существуют народы поклоняющиеся «чужеземному духу» – »янь«, отличающегося от других – »хо-шэнь« и »хо-янь», что в честь этих божеств существуют в Китае соответствующие храмы и жертвенники, что «хо-шэнь» или духу огня и «тянь-шэнь» небесному духу, поклоняются парсы; что «янь» (Hien) поклоняются евреи и выходцы из западной (Византийской) империи. С этими выходцами с запада, выделяются в незначительной степени манихеи (Мо-ни) – христианская секта, о которой подробно сообщает о. арх. Палладий в своем очерке «следы христианства в Китае». Здесь же заметим, что в манихеизме отражается влияние маздеизма и воззрений астрономо-астрологических, общих восточному миру, и личность И. Христа изображается как эманация звездного мира, которая в погружении в него ведет борьбу к торжеству духа над материей с освобождением от оной в смерти и воскресении.

Главным религиозным источником парсов служат «Зендавеста», св. книги коей известны на древнезендском языке, пельвии, гуджарати и персидском, с относящимися комментариями («Вендидад») на тех же языках; прочие книги «Зердушт-Намех» т. е. легендарная история Зороастра, «Заддер» или краткое начертание вероучения парсов, «Дабистан», т. е. школа нравов и обычаев, »Дезатор« или священные письмена; особенно ценятся учеными «халдео-пельвийские тексты» св. книг »Бундаш», также не менее важны «Баман-яст», части Авесты – «Сирозах», «Яст», и «Hiaiun», (переведенные на англ. язык М. Мюллером). По определению и замечаниям сего ученого,¹²³ не должно смешивать понятий о так называемой «Зенд-Авесте». В Авесте, содержащей краткое начертание религии парсов, а также и в пельвийских писаниях излагаются предания, церемонии, обычаи древности, характеризуемой словом «маздеизм» или доброе вероучение «мазданас», в просторечии – »багдинан», хорошая добрая вера. Письмена сего вероучения поэтому у парсов делятся на два класса – одни содержатся в Авесте, другие в текстах Пельви, соединенные же вместе образуют «Авесту« и »Занд» т. е. откровение и комментарий на него, обоими же словами означается «ведение, мудрость»; по пельвийски Авеста называется «авистак» познавать что, с известным разумением или толкованием, и «Занд» пельв. «заинти», от корня »зан« знать что, с разумением. Магометанские и европейские ученые изменили «Авеста-Занд» в «Зенд-Авесту»; тогда как под »Авестой« должно разуметь исключительно текст, коего переводы и комментарии на разных языках и преимущественно пельви излагаются в »Занд». О самой формации и содержании означенного сборника должны сказать следующее: собрание Зендских фрагментов делится обыкновенно на две части: первая часть – Авеста в собственном смысле, содержит «Вендидат» т. е. компиляция религиозных законов и мифических сказаний, «Вишерад», т. е. сборник чинопоследований (litanies) о жертвоприношениях, и »Ясна«, состоящей из чинопоследований в том же роде, – пять гимнов или «гафаз», писанных на особом диалекте, который древнее общего языка Авесты. Означенные три книги встречаются в MSS в двух разных видах: каждая в отдельности сопровождается переводом на языке пельви (Pahlavi); или – три соединенные вместе по надобностям и чину богослужения, не читаются все разом, в сем случае самый сборник называется «Вендидад-Садах» т. е. чистый Вендидат, как этого требовал некогда оригинальный текст, без всякого перевода.

Вторая часть, вообще называемая «Хорда-Авеста» или малая Авеста слагается из кратких молитв, прочитываемых не только жрецами, но и прочими верующими, в известные моменты дня, месяца или года, и в наличности разных элементов. Эти молитвы суть пять »гах», тридцать формул из «Сирозах», три »африган« и шесть »Ниаи« (Hyayis). К «Хорда-Авеста» присоединяются еще, имеющие дополнительное значение, »Ясты« или молитвенные гимны и прославления в »Изадах« известного количества, особенно содержащиеся в »Hadhokht–Nosk», где излагается учение о состоянии души за гробом. В полном историческом виде, литература парсов более значительна, чем сколько известна ныне учеными и хранится в сем народе; фанатизм арабов-магометан не пощадил дорогих сокровищ, из коих сохранились до ныне отрывки. Пельвийский перевод Вендидад содержит немало Зендских цитат из книг, уже исчезнувших при Сассанидах; другие цитирования не менее важные встречаются только в переводах и трактатах пельви и парсов, тексты «Niranogistan» и "Aogemaide». Предлагаем подробности содержания самих св. книг.

1) Обзор и содержание Бундаги, т. е. книги о первобытном творении человека и мира. В сей книге находится немало текстов из древних MSS пельви; в фрагментах содержится учение по космогонии, мифологии и легендарной истории, традиций маздеизма. Сочинение начинается описанием первоначального состояний вещей; добрый дух есть начало, обитающее в вечном свете, одаренный всеведением; злой дух – в вечной тьме, и имеет ограниченное знание. Оба начала производят собственных тварей, пребывающих независимо, в духовном или идеальном состоянии, по три тысячи лет, после чего злой дух начинает обнаруживать свою оппозицию доброму творению, что продолжается только девять тысяч годов, из коих только три тысячи проходят с успехом для злого начала. По произнесении священной формулы, добрый дух приводит злого духа в состояние возмущения и хаотических действий в течении второго трехтысячелетия, производит архангелов, и материальное творение, включая солнце, месяц, и звезды. При конце сего периода, злой дух, подкрепляемый созданными им демонами, употребляет всю энергию и хитрости для уничтожения доброго творения. Демоны представляются сталкивающимися с 6 классами творения, (небеса видимые, вода, земля, растения, животные, начиная с первобытных быка, коровы и человека в образе Гайомарда). Следствием столкновения являются: движения и перемены на небе, солоноватая вода, горы на земле, быстрое произрастание растений, смерть и исчезновение первозданного быка, коровы, а также Гайомарда. В следующих затем десяти главах содержится описание семи областей земли, её гор, морей, пяти родов животных, – происхождение людей по поколениям, описываются пять родов огня и три священных, белое древо хом (Hom) и древо со многими семенами, бык Hadhayos, птица Kamros, и прочие птицы и животные противоположные злому творению, берега мира, семьдесят родов жидкостей, озер, происхождение обезьяны и медведя, главы отельных родов тварей и творения, календарь, линейные меры, деревья и растения, характеристика разных демонов, духовные начальники разных областей земли, воскресение и будущее состояние. Все означенные описания сделаны с авторитетом «Дина» (Din), т. е. книги, имеющей значение откровения вообще. Заключительные главы посвящены генеалогиям легендарных персидских царей и героев. Заратустра и некоторых жрецов, вместе с epitome персидской хронологии от сотворения мира до мусульманского завоевания. Всего в «Бундаги» тридцать четыре главы с неравным количеством статей. Парафразисом сей книги гл. I–XVII служат избранные места «Зад-спарам» (ч. I, гл. I–XI) сына Юдан-им. Текст пельви, в виде вопросов и ответов имеет следующее содержание: волхование и чары против лихорадок и проч. болезней; указания на признаки в теле; о постоянном неизменяемом состоянии или нейтральном человека в будущей жизни – «гамистакан», и различных степенях на небе; копия посланий Гербад-Манускихар сына Юдан-им к благочестивым людям Сиркана, и к брату; копия с замечания Гербад-Манугискара и первосвященника Парсянина и Кармана, о необходимости пятнадцатикратного обливания водою при случаях тяжкого греха (MS. 881 г. по P. X.); воспоминания и письма Зад-Спарама; в первых говорится о многих предметах из Бундаги, с легендами о Заратуште и его семействе, во вторых – о формации человека, его тела, о жизни и душе; третья часть посвящена деталям реновации мира; последняя, часть, отрывочная содержит вопросы и ответы о всеведущей мудрости, злом духе, и пр.

Содержание Бундаги.

Гл. 1. (1–28). По традиционному знанию, от Агурамазды происходит все творение, с него же начинается и борьба с злым духом, переходящая затем и во всей природе сотворенных существ, сначала до конца времен. Агурамазд и Агарман – два со начала производят им соответствующих духов и тварей мира, первому принадлежит создание небес, воды, земли, растений, животных, человека.

Гл. II. (1–11). Создание светил небесных, заключающихся в созвездиях: а) XII зодиакальных. – Varak – агнец, Tora – телец, бык, Do-patkar – близнецы, Kalakang – рак, Ser – лев, Khusak – дева, Tarazuki – весы, Cazdum – скорпион, Nimasp – центавр или стрелец, Vahik – козерог, Dul – водолей, Mahik – рыбы; б) XXVIII подразделений астрономических неба, называемых у других народов лунными домами или домицилями и каждое из коих содержит до 6480 малых звезд; все они расположены по четырем пространствам неба так: Восточное созвездие – Tistar: 15. Mashaha, 16. Spur, 17. Husru, 18. Srob, 19. Nur, 20. Gel, 21. Garafsa. Западное созвездие – Sataves: 1. Miyan, 2. Kaht, 3. Padevar, 4. Pesh-Parviz, 5. Parviz, 6. Paha, 7. Avezar, Южное coзвездие – Vanand: 8. Besu, 9. Bakhvad, 10. Taraha, 11. Avra, 12. Nahu, 13. Miyan, 14. Avdeni, 15. Северное созвездие – Haptok-ring (Ursa Major), 22. Varant, 23. Gau, 24. Goi, 25. Muru, 26. Bunda, 27. Kahtsor, 28. Vaht; в) периоды дня Гах (Gah) и полудня – Rapitvin с церемонией архангелов; г) ангелов хранителей людей или духов – стражей – Fravahar.

Гл. III. (1–27). Стремление и попытка злого духа и его сообщников к произведению расстройства в гармонии неба, сотворении им ядовитых и вредоносных тварей, нарушению порядка в созвездиях, оппозиция добрых духов и ниспровержение диавола в ад с устроением небесной преграды.

Гл. IV. (1–4). Гайюмард – родоначальник людей и Газурван – животных.

Гл. V. (1–8). Семь планетных духов-правителей, соответствующих созвездиям, Тир – Меркурий в созвездии Тистар, Марс – Vahram в созв. Haptok-ring, Юпитер – Auharmazd в созв. Vanand, Венера – Anahid в созв. Staves, Сатурн – Kevan в созв. великого единого среди небесной тверди, Гокикар и скрывающийся Muspar с хвостами, между солнцем, месяцем и звездами; горы окружающие мир, – Alburz и Terak в средине мира, – восполняют творение, от них начинают периодически свое обращение и кончают солнце, луна и все звезды. На кольцеобразной горе Альбурз в четырех частях, находятся по 180 отверстий (rogin), сквозь которые проглядывает солнце в своем движении; дважды в году день и ночь бывают равны (равноденствия), два дня бывают длинными и две ночи тоже длинными, им противоположны кратчайшие дни и ночи. День и ночь равны – весною, когда солнце в 1-й степени (Khurdak); когда солнце в 1-й степени Kalakang (Рак) – день длиннейший, так быв. в начале лета; когда солнце в знаке Taraguk (весы), день и ночь равны, так в начале осени; когда солнце в знаке Vahik (козерог) – ночь самая длинная, так вначале зимы; когда в знаке Vanik (Aries), ночь и день равны. Солнце вступает снова в то место, откуда вышло и стало видимо из окон Альбурза через 365 Gatha дней. Когда солнце в восточной области Savak – самый краткий день тоже и в южной области в знаке Fradadafch и Vidadafsh, на западе в Arsah, на севере в Vorubarst и Vorugarst.

Гл. VI. (1–4). Попытки злого духа предвосхитить власть на небе в царстве Агурамазды, возмущение против него и ниспровержение ангелами-хранителями – fravahar.

Гл. VII. (1–17). Вторая борьба с водою.

Гл. VIII. (1–5). Третья борьба с злым духом на земле.

Гл. IX. (1–6). Четвертая борьба с растениями.

Гл. X. (1–4). Пятая борьба с первобытным буйволом (ох) – представителем семенной плодотворной энергии – tokhmih; Гл. XI. (1–6), прочие случаи: шестая борьба Гайюмарда, седьмая – огня, восьмая – созвездий, девятая – небесных ангелов с злым духом, десятая – при невмешательстве прочих звезд; о видах творений и природе почвы (lands).

Гл. XII. (1–41). Природа гор и название их.

Гл. XIII. (1–16). Природа морей и название их,

Гл. XIV. (1–31). Природа пяти родов животных (верблюд, конь, пес, гриф, рыбы Кар и Немаду), сто десять пород птиц.

Гл. XV. (1–31). Природа людей (дыхание – nismo, душа, – zubân тело, мужчина и женщина) поколения – мужск. Siyâkmak и женск. Nasak, от них – Fravak и Fravakau; раса = sardak; всех рас шесть. 1) от Tâz и Tâsak произошли Tâsikân’e (арабы); 2) от муж. Hoshuang и Cusak жен: произ. Airânakân (иранцы), 3) Мазандеране, 4) Surak т. е. жители восточного Оксуса и Anêr жители побережья Каспия, anairya, т. е. неарийские, 5) жители стран Tur, Salm, Seni и Dai, т. е. Туркестан, Salm – Arum – Римская империя и малая Азия. Seni (Send) вероятно Самарканд или китайцы. Все 25 рас произошли от Гайюмарда.

Гл. XVI. (1–7). Плодородная природа мужчины и женщины, её определение, происхождение цвета волос, кожи; предметы мужеского рода в женского; замечание о рыбе.

Гл. XVII. (1–9). Природа огня, его пять родов: огонь Berezi–savang горящий пред Агурамаздой, жертва гор, молния, огонь Voha-fryân в теле людей и животных, огонь Vrvâzist в растениях, огонь Vazist – облачный, огонь Spenist обыкновенный, употребляемый всеми.

Гл. XVIII. (1–10). Природа глубины океана, гор и других предметов.

Гл. XIX. (1–36). Сотворение животных (осел, олень, бык, еж), птиц (камрос, грифон, зобара) и гадов (змеи).

Гл. XX. (1–34). О природе рек (Араг, Вег, Диглиг, Фрат, Датик, Даргам, Зондак, Гарот, Марв, Гетуман, Акхошир, Зисманд, Кхегаванд, Балк, Мерва, Спед, Рад и проч.).

Гл. XXI. (1–6). О природе жидкостей семнадцати родов и течении рек, наводнениях и розливах рр. Араг, Марв, Вег и др.

Гл. XXII. (1–11). О природе озер (Кекаст, Савбар, Куаризем, Фраздан, Зарниманд, Асваст, Гуеду, Сатавес, Урвиз).

Гл. XXIII. (1–3). О природе обезьяны и медведя, и негритянской черной породы.

Гл. XXIV. (1–30). Главные представители людей и животных: Гайюмард – как родоначальник людей, козел, баран, верблюд, бык, конь, кошка, осел, собака, заяц; птицы – грифон, карсипт; рыбы; кар, дантик, дарага; леса: седой или древнейший; озера, растения (медицинские), реки, деревья, горы и проч.

Гл. XXV. (1–22). Религиозный год: мир создан в 365 дней, в 6 периодов Гаганбар; месяцы, дни и ночи, (газары), времена года: Mîdîyarêm, Medokshem, Hamespamadâyem, год, месяц и день високоса; год месячный (месяцы весенние: Фравардин, Ардавашет, Гарвадад; мес. летние: Тир, Амерадах, Shatvairo).

Гл. XXVI. (1–3). Паразанд (3½ до 4 английских милей).

Гл. XXVII. (1–25). О природе растений, зерен, их виды и названия, древо Hone (жизни) и древо Gokard, кипры, и проч., цветы, ароматы и пр.

Гл. XXVIII. (1–48). Злой дух Агарман и соподчиненные ему духи, их природа, названия, действия (демоны, Андар, Савар, Наикиа, Тапрез, Затрик, Таримат, Митокт, Араск, Эсм, Варена, Зег, Бушаен, Визареш, Уда, Акатат, Зарман, Аз, Нас, Фрифтар, Спарг, Арас, Ангаш, Бут, Астовидад, Яздан, Апаош, Аспенгарак, Кундак, Гочикар, Муспар и проч., герои – Kayan).

Гл. XXIX. (1–15). Патриархи в разных странах земли, их имена и провинции древнего Ирана.

Гл. XXX. (1–33). О природе воскресения и будущем состоянии тварей.

Гл. XXXI. (1–41). О расе и генеалогии Kayan’ов.

Гл. XXXII. (1–10). Продолжение того же.

Гл. XXXIII. (1–12). Семейство Мобедов (жрецов парсов).

Гл. XXXIV. (1–9). Времясчисление и определение годов (до арабского завоевания и эпохи Магомета).

Текст 1) Время состояло (вначале) из 12.000 годов. В откровении говорится, что 3.000 годов были продолжением духовного состояния и когда твари жили без мысли, неподвижно, неизменяемо и 3.000 годов жил Гайюмард в мире с первобытным быком.

2) Так прошли 6.000 годов в ряде тысячелетних царствований в зод. знаке Весы – libra и, противоположно им Гайюмард жил 30 годов в скорби и несчастий.

3) После 30 годов Масгиа и Масгиой пустили свои корни; 50 годов не было ни жены ни мужа, прошли 93 года, когда вместе жили муж и жена, и после должен был явиться Госиан (Hoshyang).

4) Госиан жил 40 годок Такморун 30 годов, Им в своей славе скончался 616 годов и 6 месяцев, после чего 100 годов прошли в тайне.

5) Тогда тысячелетнее царство перешло в знак Скорпиона – Scorpio и Дагак управлял 1.000 годов.

6) После тысячелетия царствование перешло в знак Стрельца – Sagittarius, Фрадун царствовал 500 годов, в числе коих 12 годов, Айрика; Манускигар – 120 годов в том числе на горе укрепленной прошли 12 годов – Фразиава; Зоб Tuhmaspian провел 5 годов.

7) Kai-Kabad провел 15 годов; Кай-Каус жил под небом 75 годов, и 75 годов, всего – 150 годов, Кай-Кузров – 60 годов; Кай-Лерасп 120 годов; Кай-Вистасп обратился к вере на 30 году, всего – 120 годов.

8) Вогуман, сын Спеид-дад –112 годов; Гумаи имел дочь Вогуман 30 годов; Дараи сын Кигар-азад, от дочери Вогумана, 12 годов; Дараи сын Дараи 14 годов; Александр Руман (т. е. римский или византийский, в пельвийском тексте Sikandar-i Arûmak) – 14 годов.

9) Ашканиане (Askamians) царствовали беспрерывно 284 года, Ардастр сын Папак и Сазаниев (Sâsânians) 460 годов, затем произошло подчинение арабам.

2. «Бахман-Яст» (Bahman-Yast), обыкновенно называемые «Зандт и Вагуман Ясно», т. е. «Занд к Вагуман Яст», – признается пророчественною книгой, в коей Аугармазд объясняет Заратуште учение о предстоящей будущности и судьбе иранского народа и религии. Вся книга состоит из трех глав беседы: (гл. I) говорится о бессмертии, всемогущей мудрости; приводится видение древа с четырьмя ветвями из разных металлов, символизирующих четыре периода времени; сообщается о некоторых демонах и идолопоклонниках, имеющих явиться при конце тысячелетия, – о еретике Маздаке и Кузро-Нокшрване, не принимавших учения Яст, но только комментарий. (Гл. II). Приводятся подробности из комментария к Вогуман-Яст. После беседы Аугармазда о бессмертии, объясняется символически отдельный период времени из семи дней, под видом древа с семью разными металлическими ветвями, знаменующими семь эпох религии, шесть приходится на царство Вистаспа, Ардакшира – царей, и седьмая – несчастная, когда Иран будет достоянием восточных демонов и идолопоклонников, и самый народ рассеется по разным странам и религия почти едва будет заметна. Подробности сего несчастного периода, описанные плачевным тоном, составляют большую часть текста, с замечаниями о предстоящем и сменяющемся господстве арабов, римлян, народов тюркских – не туранцев, и которых писатель называет демонами, опоясанными кожами. (Гл. III, 1). На вопрос, каким образом должна будет обновиться религия и разрушиться царство демонов? Аугармазд отвечает, что с течением времени, злые враги с красными знаменами, красным оружием и красными шляпами, какие видим у христиан, появятся на северо-западе, проникнут до Арванда (Tigris) или Евфрата, прогонят обратно прежних демонов, составлявших между собою большие скопы для великой борьбы, и на одном из трех страшных сражений религий мира, окончательно потерпят поражение и ни один из них не спасется до предлежащего тысячелетия. (Гл. III, 12). После побежденных демонов с мерзким видом, появится Гушедар, первый из трех последних апостолов, уроженец подле озера Фраздан, и когда он соединится с князем Кайяном, по прозванью Ваграм или Варгаванда, и соберет в течении 30 лет обширную армию из Инда (Бактриана) и «Цини» (Kini – Самарканда), и двинется на Иран, тогда усиленный иранскими войсками, он поразит демонов черной расы в огромной битве, после страшного столкновения сил, так что останется в живых только один мужчина на тысячу женщин. (Гл. III, 24). Для произведения доброго результата гигантской борьбы необходимо будет участие сверхъестественных сил; сам злой дух соединится со своими поклонниками тогда как Аугармазд пошлет своих ангелов в Канадез, пригласит Пешиотану, бессмертного сына Вистаспа, с его учениками, для восстановления священного огня и обновления религиозных церемоний; тогда ангелы ополчатся против злых духов, так что Ваграм Варгаванд успеет разрушить враждебную расу, после чего Пешиотану сделается первосвященником иранского мира.

Прочие подробности (гл. III, 44) касаются миссии трех последних апостолов, являющихся для разрушения враждебных рас. Гушедар знаменует свое послание остановкой солнца на десять дней и ночей, он придет с целью – обратить в первобытное состояние все творение; по истечении тысячи лет явится Пешиотану и начнется разрушение Сассанидов – династии, имеющей прекратиться в 17 столетий. Второй апостол Гушедар-маг явится в мире для уврачевания людей и дарования жизни; тогда, против демонов Аугармазд пошлет своих ангелов и в конце тысячелетия распространит свою власть. Последний апостол Сосиан явится сделать все твари снова чистыми; по воскресении мертвых тогда начнется и жизнь будущего века. В MS персидского перевода той же книги сообщаются более определенные подробности, касательно будущего состояния мира и людей. Так, говорится, что с пришествием Гушедар-мага и началом тысячелетия его царства, люди будут довольствоваться только молоком коров; что с появлением всех сил Ауграмазда солнце станет на 20 дней и ночей, и ⅔ народа уверуют в истинную религию, будут вкушать млеко и масло и Гушедар-маг поразит страшного змия, его преследующего, при помощи божеской славы и формул Авесты; он осветит все вредные твари мира, и дикие животные будут жить среди людей без всякого вреда для них; все враги и отступники веры будут изгнаны вон, мир населится блаженными обитателями и всякая ложь изгонится от них. После 500 годов Гушедар-маг снова придет, явится Сосиан (Сазан), разрушит врага и предаст огненному мучению. Солнце станет на 30 дней и ночей, люди уверуют в религию, год будет из 360 дней ровно. Дагак убежит из заключения, и воцарится в мире в полтора дня, с многою тиранией, тогда Сосиан победит хитростью Сам-Парамана, принявшего религию и сделавшегося бессмертным. Сам призовет Дагака к принятию религии, но последний будет предлагать свою для совместного царствования на небе. Всякое зло удалится от людей и они будут подобны архангелам, совершится воскресение, каким оно описано в XXX гл. Бундаги.

3. Шайяст ла-Шайяст (shayast la chayast) есть другое рассуждение подобно Бундаги, относительно того же времени; это – компиляция разного рода законов и обычаев о грехе и нечистоте, с замечаниями о церемониях и религиозных предметах вообще. На персидском языке смесь и традиционные воспоминания называются «Ривайяст», по пельви – «Ривайят», что равносильно перс. »Шайяд« (shayad) или »Шаяст". Помянутое рассуждение состоит из двух частей об одном и том же предмете, одинаковых и по времени, особое прибавление составляет дополнительную третью часть смешанного содержания и другого автора. В первой части содержатся: названия и итоги разных степеней греха, и имена главных комментаторов Вендидат. Излагаются подробно предосторожности в обращении с трупами покойников и сношении с женщинами, имеющими месячные очищения, и случаи нечистоты; упоминается и нечистота (pollution), причиняемая змеем (гл. II, 33–35), описываются особая величина и материал для тканого священного пояса и рубашки, сообщаются случаи греха излишней и неуместной болтовни, происходящей во время гуляния и хождения с обнаженными ногами; особенное внимание сосредоточивается на добрых делах и тех, кои могут улучшить человека, направить к хорошему; приводится примеры осмотрительности у христиан и иудеев (гл. VI, 7), – говорится о почитании солнца и огня, исповеди и отречения от греха, очищении от него, особенно от смертных, происходящих как от влияния сторонних, так от собственной души; замечание о запрещении собирания богатства от охотничьего промысла (гл. VIII, 3). Остальная часть рассуждения – смешанного характера; так, во времена Газара жрецы обращались к идолопоклонству, не заботились рассуждать о вере и соблюдении церемоний, нечистоту бросали в море, любили кушать запрещенное и дурное во тьме; замечается четырех родов поклонение, и время призывания в молитве ангелов, – преходящей природе жизни, о ширине пояса, об изготовлении и употребления священных лепешек, приносимых добрым духом, о поддержании священного огня во время беременности женщины, о благодарственной молитве по обливании водою, запрет чтения, Dathas над покойником, употребление пищи и питья ночью и лицом к северу, незаконное умерщвление животных, о том – сколько времени женщина бывает беременною и изъятою от наказаний, когда должна она ходить босоногою, и когда рожденное ею дитя становится священным, отрывочное чтение про себя молитвы, о необходимости присутствия женщин при рождении дитяти, о способе обращения с ним, – грех от нанесения побоев и ударов невинному лицу; зло лжесвидетельства, о мужчинах и женщинах незамужних, о необходимости невмешательства в чужие семейные дела, дознание о детях служанки и их распознавание, преимущество потомства и крайности в раздаянии милостыни, молитва по случаю приобретения чего-либо или потере, Авеста не должна быть прочитываема бессознательно и про себя (mumlled), при действиях сомнительных необходимо ею руководиться и искать совета, во время молитвы не следует смеяться и болтать, петь петухом или по куриному, обращение с нечистыми животными (Hedhegog), также после внезапной смерти не должна быть допускаема порча (тела), необходимость смотреть пристально за псами, гнилыми съестными припасами, плетеными хлебными лепешками и маслом при церемониях, случаи – при которых женщинам дозволительны обязанности жреческого служения, и пр.

Вторая часть начинается названиями и определением разного рода степеней греха; говорит о жертвоприношениях разным ангелам и гениям хранителям людей; затем следует указание на следующие случаи и предметы: простейшая форма богослужения, необходимость повиновения первосвященнику, выгода от нахождения огня в доме, грех облачения умершего человека, принесение святой воды на ряду с огнем по смерти, нарезки гвоздем при молитве над покойником, необходимость и полезность при рождении младенца употребления освещения, жертвы ангелам, поддержание огня при беременности женщины и рождении дитяти, зубочистка (Toothpick) должна быть свободна от грязи, распознавание дитяти служанки (haudmaid), преимущество жертвы и польза милостыни, зло от добывания колодезной воды ночью, полезность молитвы во время пиршеств, обращение при нечистоте, молитва при умывании лица, собственный выбор жреца для очищения, потребности твердой надежды на небо, необходимость женщине быть религиозною и верной своему мужу, церемонии, сопровождаемые добрыми делами, причина чихания и зевоты и усиленного метания. Следует далее обзор мистического значения Dathas, с наставлением и предупреждением об ошибках кои могут случиться в изготовлении священных лепешек, и времени начинания утренней стражи.

Третья часть, или appendix, начинается рассуждением о том, как много благодеяний может ожидать молящийся от тех или других ангелов, какое требуется собственное мнение о их духовном бытии и особенном покровительстве. Установляются разные степени греха, перечисляются и излагаются священные формулы при разных церемониях. Говорится далее о церемониях похоронных, случаи, по которым не может быть воскресения из мертвых, – об обязанности подчинения первосвященнику, – не должно платить злом за добро, о месте, в которое может удаляться народ при смертных случаях. Случаи, при коих должна быть прочитываема молитвенная формула Ahunavar; постановления о продолжительности полуденной и послемесячной тени, о славословиях и благословении 30-ти ангелов и архангелов, управляющих днями месяца, специальные эпитеты каждого из них. Шават ла-Шайяст имеет в себе глав XXVIII.

4) Ясты и Сирозах (Yasts and sirozahs). Слово Яст, Зендски «ести» (yesti), означает собственно действие богопочитания и в предании парси часто синонимично с yasna; преимущественно же прилагается к известному числу сочинений, имеющих высший поэтический и эпический характер и весьма ценный летописный обзор древней мифологии исторических легенд Ирана. У парси «сирозах» служат вводными к «Яст» в собственном смысле. Эти сочинения ныне известны не все и Мюллером переведены на английском языке по фрагментам и сборникам наиболее лучшим. «Сирозах» букв. значит «тридцать дней», по коим расположены молитвы и славословия к соответствующим Изедам, управляющим 30 днями месяца. В Индии Сирозах читались в честь умершего в 13-й день по погребении, в 13-й день 6-го мес., в 13-й день 12 мес., и ежегодно в 13-й день после дня годичного (Anquelil, Zend Аvesta, II, 315). Соответствие между формулами Сирозах и Яст – следующее: 1) Ормазд = Ормазд-Яст (1,1–23); 2) Баман = Баман-Яст (1,24–33); 3) Ардибегест = Ардибегест-Яст (III); 4) Шаревар; 5) Сапендармад; 6) Хордад = Khordat-Yast (IV); 7) Мурдад; 8) Дай-на-Адар; 9) Адар; 10) Абан = Абан-Яст (V); 11) Xoрзгерд = Khorshed-Yast (VI); 12) Маг = Mah-Yast (VII); 13) Тир = Tir Yast (VIII); 14) Гос = Gos-Yast (IX); 15) Дай-па-Мигир; 16) Мигир = Mihir-Yast (X); 17) Срош = Srosh-Yast (XI); 18) Рашн = Rashn-Yast (XII); 19) Фарвардин = Farvardin-Yast (XIII); 20) Барам = Bahram-Yast (XIV); 21) Рам = Ram-Yast (XIV); 22) Бад; 23) Дай-па-Дин; 24) Дин = Din-Yast (XVI); 25) Ард = Ashi-Yast (XVII); 26) Астад = Astad-Yast (XVIII); 27) Асман; 28) Земиад = Zemyad-Yast (XIX); 29) Маграспанд; Анеран. В переводе Мюллера, пред Ястами поставлены сначала два «Сирозах» в коих указывается на значение имен 30 Изедов в виде похвалы и славословия к каждому из них.

Содержание Яст и примечания к ним (по Мюллеру).

1) Ормазд-Яст, – собственно так называемая, кончается § 23, остальное до конца из Баман-Яст; в сей кн. перечисляются имена Агура с похвалою его добродетели и могуществу: §§ 1–6. Имена Агура Мазда наиболее высшие из св. мира; §§7–8. Перечень 20-ти других имен его; §§ 9–11. Сила и значение их; §§ 12–15. Прочие имена; §§ 16–19. Тоже; §§ 20–23. Различные молитвенные формулы призывания божества. О числе известных имен надлежит заметить, что оно весьма значительно у восточных писателей: Дастур Наширван насчитывает 101, Дастур Марзбан до 125, у мусульман Аллах имеет 1001 прочих. Вторая часть Яст, так назыв. Баман-Яст, состоящая из фрагментов, несколько повреждена, особенно в §§ 28, 29, 30.

2) Гаптан-Яст, читается в дни, посвященные Амешаспента, содержит повторение формул из Сирозах §§ 1–5 = Сирозах I, 1–7; §§ 6–10 = Сироз. II, 1–7; прочие секции из оригинальной части Яст §§ 11–15.

3) Ардибегист-Яст по большей части посвящена молитве к Айриаману об избавлении от всякого рода язвы и болезней, напускаемых на людей от Ангра Майниу; далее излагается похвала Айриаману от Асга-Вагиста. Силы приписываемые Асга-Вагиста, имеют происхождением двойственную природу Амеша-спента, служащего олицетворением высшего начала маздеизма, т. е. Божественного порядка и святости, а в конкрете означающего гения, коим управляются физические элементы, из них огонь как наиболее могущественный и противоположный Ангра Майния. Яст имеет 19 ст.

4) Хордат-Яст; первые две секции оной посвящены Гаурвашат – гению здоровья и воды, прочая часть – церемонии Зороастровой Барешнум, для очищения от бездны зол. Эта Яст имеет 12 ст.

5) Абан-Яст посвящена великой богине вод – Ардви-Сура-Анагита, Ἁυαῖτις, имеющей свои фонтаны для всех рек и морей на мифической горе Гукайриа, в звездной области, отсюда имеет начало, по индийской легенде, река Ганг. Яст содержит 20 имен исторических героев Ирана особенно чествуемых, говорится подробно о происхождении Ардви-Сура с небес (§§ 86–89), о правилах жертвоприношений Заратуштра (§§ 90–97); начинается же похвалою Ардви-Сура за его благодеяния (§§ 1–16); имеет всего 133 ст.

6. Хоршед-яст, читаемая в дни, посвященные солнцу, Мифре (Mihir), небу (asman), бесконечному свету (anaghra), и Кшатра-Вайриа (Shahrivar); имеет 7 ст.

7. Маг-яст посвящен месяцу, читается в дни его и других (Bahman, Gos, Ram), имеющих свое пребывание в созвездии тельца; всего стихов 7.

8. Тир-яст. Тистриа или Сириус, управляющий звездами против планет описывается как божество дождя и влаги, ему посвящен первый месяц летний (21 июня по 21 июля); яст читается в дни Тистриа, и гения воды (Гаурватат), ветра (Бад), и Фарвардина; имеет 62 стиха.

9. Гос-яст. Гос букв. корова, есть олицетворение животного царства, которого почитается покровителем, иначе называется Дрвасна и Гозурун, первая охраняет коней, второй – дух тельца (созвездие) или женский ангел 14 дня. В означенном яст описывается Гос (§§ 1, 2), излагаются молитвы к иранским героям Гариманга (3), Ими (8), Третаона (13), Гаома (17), Гуераваг (21), Заратуштра и Вистиспа; всех стихов 32.

10. Мигир-яст, одна из длинных в Авесте и наиболее интересных с литературной точки зрения; содержит разные молитвенные отрывочные славословия и прошения к небесному богу свету Мифре (§§ 12, 50, 67, 104, 124, по 136 и пр.), он же божество истины и всеведущий, свидетельствующий об истине, хранитель всякой клятвы и правоверия (§§ 2, 44, и след., 79 и след., 81 и след.), он умудряет и сохраняет всякого верующего в Мифру, разрушает дома и наносит поражение противящимся (§§ 17 и след., 28 и след., 35 и след., 47 и след., 99 и след., 105 и след., 112 и след., 128 и след.). В частности интересны §§ 115–118, где содержится набросок нравственной соподчиненности в Иране и §§ 121–122, где излагается начало троичности (3 дня и 3 ночи, 30 строк молитвы); всего стихов 145.

11. Срош-яст гадгокхт (Srosh-yast Hadhokht), два яста эти посвящены Сраоше – ангелу богослужения; одна часть из Яст (LVII, LVI) и другая Срош-яст-гадгокхт; обе сходны в общем (§§ 9, 10 и 13), первая более описательного свойства и поэтическая по преимуществу, другая литургическая, и читается ежедневно в течения многих дней исключая Рапитвим; всего в означенном яст 23 ст.

12. Расн-яст (Rashn-yast). Расну-Разиста «истиннейшая истина» есть гений истины, один из трех судей умершего человека, с Мифрою и Сраошей; он держит весы, на чашах коих измеряются дела почившего, это бог справедливости, строгого суда, всеведущий и неподкупный (§ 2), поэтому призывается при судебных ордалиях и показаниях свидетелей и защитников; ему ведомы все тайны мира на земле (9–22), он высочайший на небе (34), проникает сквозь Alborz (23–26) и звездную область (26–32), пространства месяца (33) и солнца (34); эта яст читается в 18, 7, 26 и 28 дня месяца, содержит 40 стихов.

13. Фарвардин-яст. Фравасги есть внутренняя сила в каждом существе, ею оно движется и поддерживается, растет, живет, вначале она тоже что Pitris индусов и manes латинян, затем под нею разумеются и обоготворенные души умерших (§ 49–52), наконец не только люди, но боги всяких физических предметов под небом и на земле (§ 85–86), все они имеют свои «Фравасги» (см. Ормазд и Ахриман, § 111–113). Яст делится на две части; первая (§ 1–84) содержит прославление сил и атрибуты Фравасги вообще; в последней части исчисляются Фравасги наиболее знаменитых героев маздеизма (§ 85–158), начиная с первого человека Гайя Маретан, до последнего. Саосиан (saoshyant). В сей части содержатся легенды Ирана, с множеством имен собственных, коих перечень делится на семь глав: первая часть (§ 85–95) содержит имена некоторых богов, первого человека – Гайя-Маретан, первого законодателя Заратуштра, и первого ученика его Maidhyo-maungha; вторая часть (§ 96–110) содержит имена ученых Заратуштра, наиболее эпического цикла Вистаспа: третья ч. (§ 111–117) неопределенного характера, имеет имена, неизвестные в эпических легендах; четвертая ч. (§ 118–128) посвящена героям прочих Karshvares и мифических существ (§ 121, 122, 127, 128); пятая ч. (§ 129) посвящена Саосиану; шестая ч. (§ 130–138) героям до Заратуштра; седьмая ч. (§ 139–142), посвящена святым женщинам маздеизма от Хуови, жены Заратуштра до Срутат-федри, Вангу-федри, и Эредат-федри, будущих матерей трех нерожденных сынов. Всех стихов в Фарвардин-яст 158.

14. Барам-яст (Bahram-yast). Барам или Verethraghna, гений победы; яст в честь его делится на четыре части: первая ч. (§ 1–28) содержат исчисление воплощений означенного бога, под коими он являлся Заратуштре: ветер (§ 2), бык (§ 7), конь (§ 9), верблюд (§ 11), боров (§ 15), юноша (§ 17), ворон (§ 19), баран (§ 23), олень (§ 25), человек (§ 27); вторая ч. (§§ 30–33) силы Веретрагна обнаруженные к его почитателю Заратуштре; третья ч. (§§ 34–46) магические силы, приписываемые перьям ворона наводящим террор на армию и её рассеивающие; четвертая ч. (§§ 47–64) прославление Веретрагна. В Барам-яст стихов 64.

15. Рам-яст назван от гения 21 дня месяца (Сирозах § 21) иначе именуемого Bama Hvastra, и посвящен его Гамкар-Вайю. Яст делится на две части: первая ч. (§§ 1–140) содержит перечень поклонников и жертвоприносителей Вайю: Агура-Мазда (§ 2), Гаосианга (§ 7), Такма-уруна (§ 11), Има (§ 15), Ази-Дагака (§ 19), Траэтаона (§ 23), Керезаспа (§ 27), Аурвазара (§ 31), Гутаоза (§ 35), иранские девушки (§ 39); вторая ч. (§§ 42–58) содержит специальный перечень многих имен Вайю (§§ 42–50). Всего стихов 58.

16. Дин-яст. Название от Din (Daena) божества, управляющего 24 днями месяца вместе с Kista, а потому фактически ясно посвящен сему последнему (§§ 2, 7); оба эти гения сходные по природе, отличаются тем, что Daena есть олицетворение Зороастрова закона и религии, а Kista – религиозное познание, мудрость (Farganak, nirvanagnana); всех стихов 19.

17. Асги-яст. Ashi Vanguhi или «добрый Асги», есть женское олицетворение благочестия и в тоже время почитается источником всякого блага и богатства, неразлучных с добродетелью, потому призывается в молитве наравне с богиней счастья (Fortuna) и сокровищ (Parendi); в сем последнем образе она представляется в Яст (§§ 1–14), ей молится, её любит Заратуштра (§§ 15–21), ей поклоняются Гаосианга (26), Има (28), Триэтаона (33), Гаома (37), Гузривах (41), Заратуштри (45), и Вистиспа (49); она не приемлет жертв от народа бесплодного (старые мужчины, куртизанки и дети (§ 53–61)).

18. Астад-яст. Arstat значит полнота истины, – божество вместе с гением истины Расну Разиста, управляют 26 днями месяца, всех стихов Яст имеет 9.

19. Самияд-яст, называемый от гения земли посвящен описанию гор и царственной славы (Kavaem Hvareno); прежде перечисляются горы (§§ 1–8), затем излагаются молитвы к Hvareno и его силам, обращение к Агура-Мазде (10), Саосиану (89); перечисляются: Амеша-спента (15), Гаосианга (26), Такма Урупа (28), Има (31), Мифра (35), Траэтаона (36), Карезаспа (38), цари Кайлианской династии (66–72), Кави Гусравах (74), Заратуштра (79), Вистаспа (84). Означенный Яст содержит краткую историю иранской монархии упоминаемой в Шах-Намэ, имеет 97 стихов.

20. Ванант-яст (vanant yast), дополнительные к Тар-яст.

21 и 22. Фрагменты яст, у парсов известны под названием Hadhokh Nask (имеют 21 ст.); 21 яст есть похвала Асгем Вогу с молитвою к нему; 22 яст есть описание судьбы, ожидающей душу праведника (§§ 1–18) и душу грешника (§§ 19–37) по смерти. Первые три ночи проводят они в высшей радости, затем приходят в себя под видом прекрасных небесных девиц, идут по четырем ступеням на небо или в ад, сквозь три рая бога мысли-разума, бога-слова и бога-действий, или три ада злого духа, злого слова и злого действия; они молятся пред Агурою, славословят его, или отринутые ими уносятся в царство Ангра-Майниу, питаются или амброзией или ядом. Подобные описания см. в яст XXIV, 53–65; Arda Varat XVII, Minokhired II, 123–194. Всего стихов в 22 яст – 42.

23. Африн пайгамбар Заратуст и 24. Вистасп-яст. Бог даровал Заратуштре величайшее творение – Зендавесту, причем сказал: иди пред лицо шаха Гуштаспа, прочти сию книгу, дабы он уверовал словам её... соблюди весь совет мой и повтори слово в слово шаху Гуштаспу. Заратуштра, повинуясь Богу, идет ко двору Гуштаспа; прежде всего призвал на шаха благословение Божие, затем прочел Зендавесту и сказал: «изучи постановления и ходи согласно с ними; и если угодны будут законы получишь рай на небесах, если же отвратишь от них лицо свое, будешь низринут с главою во прах; Бог прогневается на тебя и лишит великого счастья. Напоследок ты сойдешь во ад, если не примешь на сердце и не исполнишь совета всемогущего».

Приведенные строки из Шах-намэ могут служить вкратце повторением в означенных двух ястах. Первая из них озаглавлена: «благословение пророка Заратуштра» содержит слова благословения Божьего, изреченные ему пред посланием к царю. Подобные же слова произносит и Гамаспа, первый министр Вистаспа. Яст 24 содержит увещания пророка царю следовать и исключительно повиноваться закону Мазда. Таков же дубликат в XIX фаргард Вендидада, где Заратуштра уполномочивается передать закон и обетования о наградах и наказаниях. Вистаспу – яст 23-й в сущности был в начале с 24-м в одной книге и составлял её введение, только впоследствии отделился. Издания обоих не все дошли в надлежащем виде и полноте; всего стихов в 23 яст 10-ть, а в 24-м 65.

5. Ниайи (Nyais). В собственном смысле эта начинательная молитва, противоположна sitayis – молитве хвалы; в частности это название усвояется пяти молитвам солнцу, Мифре, месяцу, водам и огню; каждый мирянин с 8-летнего возраста по старость читает эти ниайи притом всегда стоя и опоясанный священным кушаком (kosti).

Ниайя солнцу читается трижды в день, при восходе с зарею (Гах Гаван), в полдень (Гах Раптивин), и в три часа по полудни (Гах Узирен); ниайя Мифре читается с солнечною, потому что Мифра представляется следующим за солнцем в его течении по небу. Ниайя месяцу читается трижды в месяц: сперва, когда месяц начинает быть видим, затем – во время полнолуния, наконец при ущербе. Ниайя водам и огню читается ежедневно, последняя соединяется с Пеном. Первые четыре ниайи должны быть прочитываемы специально в дни, охраняемые изедами, таковы дни Хормед, Мигир, Маг, Абан (11, 16, 12 и 10 дни месяца); последняя в сборнике Мюллера – Atas Nyayis (в 18 ст.).

6. «Вендидад» или «Вендидад-Сидах»

Означенного названия книга парсов, имеющая значение законов, может быть точнее определена как кодекс об очищениях по преимуществу, хотя и содержит другие отделы гражданского и уголовного права. Первые две главы обилуют мифическим содержанием, в прямом или косвенном соотношении с главным предметом, и суть остатки древнеэпической и космогонической литературы. В 1-й гл. говорится о творении и враждебно противоположных действиях Агура Мазда и Ангра Майниу; во 2-й гл. о Име (Yima), основателе цивилизации. В 19-м фаргарде, рассуждается об откровении закона Агурою Заратуштре, прочие семнадцать глав, главным образом с религиозными правилами, с мифическими фрагментами, или нравственными размышлениями, рассеяны по разным местам, и более или менее искусно согласованы с текстом. Главы с 5-й по 12-ю главным образом посвящены обзору случаев нечистоты и способов устранения оной, хотя о сем предмете рассуждается и в других фаргардах. Фаргарды 13-й и 14-й посвящены псу (dog), и отдельно говорится еще в фарг. 15-м; 16-й, 17-й и большая часть 18-го посвящены частным родам нечистоты; 3-й – земле, 4-й поставлен особняком и касается более гражданских и уголовных законов. Наибольший порядок в расположении предметов замечается внутри отдельных частей и повторений об одном и том же замечается менее. Замечаемый недостаток в системе, свойственный более или менее многим творениям восточным, зависит как от первых составителей Вендидада, так и от господствующих редакций. Закон открывается Агурою в серии ответов на вопросы, предлагаемые ему от Заратуштры; эти вопросы однако же, не имеют общего характера, но обсуждаются детально, предмет разбивается на фрагменты, каждый из них состоит из вопроса и ответа, ставится самостоятельно и независимо от прочих на странице. Для нас, приноровительно к ученому методу, эти вопросы могут быть рассматриваемы под следующими категориями: 1) законы об очищении; 2) законы гражданские (договорные и семейные), 3) законы уголовные, 4) законы религиозно-гражданские. Следуя сему замечанию М. Мюллера, в его введении к Вендидад, и переводу оной книги на английский язык, должны сообщить о самых источниках и пособиях, коими он руководился в восстановлении означенного зендского кодекса. Сличая несколько списков разных редакций, комментариев пельви, он пользовался переводами Гуджарати и парафризисом Аспендиаржи (Aspendiarji), персидским новым переложением (translincation) и переводом Гауга (Haug) Мюнихской коллекции, комментариями к Авесте проф. Spiegel’я и Мартина Haug’a, текстом Авесты Westergaard’a с делениями на §§ ими усвоенными; нечистые места текста исправлены, недостающие восполнены, терминология установлена определительная и точная. Полный Вендидад разделен на XXII фаргарда (Fargard), каждый имеет свои секции по частным предметам, в англ. переводе означены римск. цифрами, со стихами – арабскими цифрами. Полагаясь на англ. перевод с замечаниями и изъяснениями Мюллера, как на последний и лучший сравнительно с прежними (Анкетиль Дюперрон во Франции. Париж, 1771 г., проф. Спигель в Германии, Лейпциг, 1852 г., Канон де-Гарлец в Бельгии, Лувэн, 1877 г., проф. Блекк (Гертфорд, 1864 г.)), предлагаем следующее содержание фаргардов, предоставляя читателю ознакомление с подробностями в введении к Вендидад, в 5-ти главах, где рассматриваются вопросы: 1) об открытии Зенд-Авеста, 2) её интерпретации, 3) формации, 4) происхождении религии Авесты, 5) о Вендидаде.

Фаргард I. Исчисление 16-ти стран созданных Агура Маздой, и многих язв, происшедших от Ангра Майния.

Фаргард II. Мифы об Име (Yima).

Фаргард III. Земля. I (1–6) пять местностей, где изобилует радость и счастье; II (7–11) пять местностей, где этого нет; III (12–35) пять предметов наиболее ценных на земле; IV (36–42) трупы умерших людей не должны быть хоронимы в землю.

Фаргард IV. Договоры и нарушения их. I (1) попечение о собственности своей и ближнего; II (2) классификация договоров; (3–4) вредные следствия их нарушения; (5–10) ответственность родственников; (11–16) денежная пеня за нарушение договоров; III (17–55) оскорбления, насилия; (18) определения их; (18–21) угрозы; (22–25) самоуправство и нанесение обиды; (26–29) удары; (30–33) раны и увечья; (34–36) раны с кровоизлиянием; (37–39) разбитые кости; (40–43) смертоубийство ненамеренное; (44–45) договоры; (46–59–55) ложная клятва и лжеприсяга; (47–49) молитва о физическом благоденствии и здоровье.

Фаргард V. I (1–7) человек не погрешает, когда ненамеренно, случайно, окажет некоторое пренебрежение к огню или земле; II (8–9) вода и огонь не боятся смерти; III (10–14) распоряжение об умершем в зимнее время; IV (15–20) кладбища с трупами – Dokhmas очищаются небесною водою, т. е. дождевою; V (21–26) о превосходстве чистоты по закону, когда она необходима; VI (27–38) о нечистой силе Nasu более или менее происходящей, смотря по достоинству умершего; VII (39–44) о приготовлениях к жертвенным действиям для очищения нечистоты умершего; VIII (45–62) обращение с женщиною разрешившеюся от бремени мертвым младенцем, и как поступать с её одеждами.

Фаргард VI. I (1–9) как велико бывает пространство земли нечистой, в случае когда она заражается мертвым телом; II (10–25) денежные штрафы за осквернение земной почвы мертвым и гнилым веществом; III (26–41) очищение разного рода водою, когда кто-либо осквернятся от покойника; IV (42–43) очищение Haoma; V (44–51) место для мертвых тел, Dokhmas.

Фаргард VII. I (1–5) как долго после смерти Nasu остается около мертвецов? II (6–9) как далеко простирается нечистая сила Nasu? III (10–22) об очищении одеяний покойника; IV (23–24) постыдно вкушать пищу после покойников; V (25–27) гнусно бросать мертвое тело в огонь или воду; VI (28–35) очищение дерева и рога совершаемое при умершем; VII (36–40) врачи, их искус и доводы; (41–45) их доходы и плата за труд; VIII (45–50) очищение землею и в Дохма (Dokhmas), Дохма и девы; IX (60–72) рассуждение о женщине, родившей мертворожденного младенца; X (73–75) очищение сосудов после покойника; XI (76) очищение коровы; XII (77) нечистые возлияния.

Фаргард VIII. I (1–3) очищение дома после умершего в нем человека; II (4–13) похороны; III (14–22) очищение дорог, по которым проносятся труппы умерших людей; IV (23–25) не должно бросать одеяний, остающихся после умершего человека; V (26–32) незаконные вожделения; VI (33–34) недолжно осквернять или пачкать труп покойника, когда он высушивается; VII (35–72) очищение человека, совершаемое после погребенного им покойника; VIII (73–80) очищение огнем после удаления покойника; IX (81–96) огонь Bahram; X (94–107) очищение в пустыни.

Фаргард IX. Девять ночей Барашнум (Barashnum). I (1–11) описание места для очищения нечистоты (Барашнум-гах); (12–36) описание очищения; II (37–44) денежная плата очистителю; III (47–57) ложный очиститель и наказание его.

Фаргард X. Заговорные формулы (spells), прочитываемые при процессе обряда очищения.

Фаргард XI. Специальные формулы (spells) при очищении разных предметов в отдельности.

Фаргард XII. Унаман, обязанности сына и дочери по отношению к умершим родителям и родителей к детям почившим, братьев и сестер, дедов и внуков, дядей и племянников, иностранцев, в случае смерти, определение времени очищения и молитвы.

Фаргард XIII. Dog – пес, собака. I (1–7) дог Ормазд и Ахримана; (1–4) дог Vanghapara (еж, hedge, Dog); (5–7) дог Lairimyangura (черепаха); II (8–16) проступки в отношении к догу; III (17–19) частные обязанности в отношении собаки; IV (20–28) собачий корм; V (29–38) собачье бешенство, как остерегаться от него и какие принимать меры; VI (39–40) о превосходных качествах дога; VII (41‒43) собака-волк, wolf-dog; VIII (44–48) о похвальных качествах и дурных дога; IX (49–50) молитва за дога; X (50–54) собачья вода.

Фаргард XIV. Искупительные дела за убиение водяного дога, water-dog.

Фаргард XV. I (1–8) пять грехов, из коих один касается Peshotanu; II (6–19) о беззаконных союзах и попытках к защищению преждевременных родов и выкидыша (abortion); III (20–45) обращение самки со своим детенышем; IV (46–51) о рождении и воспитании дога.

Фаргард XVI. I (1–11) о нечистоте женщины в течении её болезни; II (11–12) когда может вставать с одра болезни; III (13–18) разные законы, касающиеся сего предмета.

Фаргард XVII. Волосы и ногти.

Фаргард XVIII. I (1–13) о недостойном жреце и искушаемом в ереси; II (14–20) священное значение петуха; III (30–60) четыре любимицы Друга (drug); IV (61–71) незаконные вожделения.

Фаргард XIX. I (1–10) о попытке Ангра-Майниу убить и соблазнить Заратуштру; II (11–42) Агура Мазда открывает закон Заратуштре; III (43–47) Ангра Майниу скрывается в ад.

Фаргард XX. Thrita и происхождение медицины.

Фаргард XXI. Воды и свет. I (1) молитва о священном быке; II (2–3) молитвенное обращение к граду как силе врачующей; III (4–7) молитвенное обращение к водам и свету солнечному; (12–17) – к воде и свету звезд: IV (18–21) волхование и чары против болезни.

Фаргард XXII. Ангра Майниу создает 99,999 болезней; Агура Мазда обращается за целебною силой врачевания в святому слову и Айриаману.

Замечания о сродстве древнего даосизма с буддизмом и маздеизмом и личности самого Лаоцзы, как буддиста, смешиваемого даже с самим Буддою; мнение Герберта Аллена по сему предмету; – даосизм есть результат смешения индуизма, парсизма, буддизма: а) замечание Эдкинса о Заратуштре, как основателе даосизма (?) и первый буддиста Си-ла в Китае, выходец из Индии, его жизнь и сочинения; б) мнение д-ра Вилльямса, о начальном буддизме при Мин-ди (65 г. до Р. X) и Ши-гуане (221 г. до P. X.), генерале Хочу-бине (120 г. до P. X.), имевших буддийских металлических идолов; в) мнение о Лаоцзы, Сыма-цзяна и сказание о последних днях его жизни. – Смешение жизни и учения Лао-цзы с жизнью и учением Будды, значение слов «фо-ту» (сияющий, мудрый) и «Хуан-лао» – мудрецы и добродетельные, учители юношества, изображение художниками сих лиц под типом Будды, пустынники сего рода, жившие в некоторых местах Китая, имевшие свой язык и письмена (65 г. до P. X.), их знаки «черепаха» и «аист»; вывод из сказаний Сы-Мацзяна, что учение «Хуан-лао» и «Хуан-ди лаоцзы» есть простой буддизм, особенно известный с 221 г. до P. X. и что «Дао-дэ-цзин» – простой буддийский распространенный и известный трактат, Лао-цзы вовсе не принадлежащий

Предлагаем результат изысканий о сем предмете Герберта Аллена (The China Review, vol. XV, 1880). Как можем видеть и убедиться по разным памятникам и обычаям, доныне существующим, древняя форма религии в Китае была основана на почитании неба, земли, предков, и духов, по предположению обитающих в звездах и планетах, горах, реках и разных предметах природы. Существует явное согласие этой религии и с тою, какую имели прочие восточные народы древности – парсы, индусы и другие, и космические представления коих находим даже в древних школах Платона, равно у последователей Зороастра. Даосизм поэтому, может быть рассматриваем как смешение (mixtura) дуалистической системы парсов о природе и чистого простого буддизма. По Майерсу, индусские метафизические идеи воспринятые в школе Лаоцзы, соединившись с буддийскими, привели к созданию мистицизма, благодаря коему возникли странные изыскания о превращении металлов в золото, о вечном жизненном эликсире и долголетии, с допущением в ранги гениев. Эдкинсу, за южными воротами города Дай-хуай, в Вудайшаве, удалось видеть небольшой храм, посвященный Ормузду-Тенгри (Hormosda Tingri), отожествляемому сим ученым с даосским божеством Ю-хуан-шан-ди. Zarat и Ushlra, переводимые Лаоцзюнем, означают основателя религии даосов. Самый термин Дао-сю (Tapasvi), применяемый к даосам, был обще буддийским для аскетов всех названий и Ficus religiosa, под которою Шакьямуни будто получил совершенную мудрость, называется Дао-шу или древо мудрости, древо познания и разумения добра и зла. Дао должно быть понимаемо вообще обоготворением мудрости. Если верить преданиям, что существующая доныне в Вудайшане древняя пагода, одна из 84,000 прочих, сооружена царем Асокою и содержит мощи Будды, то буддисты в Китае появляются не раньше третьего столетия до P. X. В седьмой год Чао-вана государства Янь (305 г. до P. X.) появился в Китае человек по имени Си-ла (санскр. «нравственная чистота»), имевший 130 лет от роду, и пришедший из страны, называемой Му-су или Шэньту, что в Индии, где он и жил все время прежде. Этому мудрецу, по всей вероятности буддийскому монаху, приписывается очень много разных трактатов, особенно магического содержания, о разных чудесных предметах, к числу коих принадлежат рассказы о десятиэтажных пагодах Фо-my в три фута высоты, с изображениями людей в пять и шесть дюймов длины, прогуливающихся и танцующих кругом и вырастающих из конечностей пальцев. Д-р Вилльямс убежден, что буддизм до времен Ганской династии имел ничтожный успех; а по китайским авторам он входит в силу с Мин-ди, имевшего металлический идол спящего западного бога, который и побудил сего государя отправить в Индию нарочных посланцев для принесения и самых священных книг религии его заинтересовавшей (65 г. по P. X). По историческим летописям Сыма-цзяна, идолы сего бога (Будды) встречаются уже раньше. В 221 г. до P. X. император Ши-гуан (первый), для приготовления себе оружия из металла, покупает несколько колокольчиков с 12-ю металлическими человечками (цзин-жень), каждый весом по 1,000 piculs, некогда бывшими идолами в Лян-дао (Lint-dao). Первые буддисты появляются в Китае, в нынешней Чжилийской губернии, в Шаньдуне; тот же император, по китайским летописям, имеет сношения с одним святым человеком, поселившимся на о-ве Бянглае, при Шандунском побережье; а в 219 г. до P. X., Лушень, уроженец княжества Янь, посылается лично навестить некоего святого человека Сян-мыня, бывшего пустыножителя – Sramana. В 120 г. до P. X. некий генерал китайский Хочу-бин, одержав решительную победу над Сюту (Hsiutu) – племенем, имевшим свое утверждение в нынешней губернии Кансу, вывозит как трофей «металлических людей» (цзин-жень), т. е. литых буддийских идолов, и ставит их у себя на почетном месте при поклонении небу. Буддийский комментатор к означенным фактам прибавляет, что «ныне сии «металлические люди» (цзинь-жень – статуэтки) называются просто буддийскими изображениями, или – идолами». Кто же был Лаоцзы и какое соотношение между ним в Буддою? Сыма-цзян дает весьма скудную биографию, говорит, что Лаоцзы был уроженцем одного нищенского переулка, в бедном городе несчастного княжества, что носил имя Лаоэрр (годичное перо, plum ear), или «старец-младенец», произведение неба и земли, и впоследствии прозванный Дань (Tan); что сам Конфуцзы в бытность его хранителем летописей при Чоусском дворе, ходил некогда к сему Лаоцзы для решения некоторых вопросов о церемониях, но был поражен его обращением, страстями, причудливыми манерами, и необузданным воображением; и что когда Лаоцзы умирал, то ученики увидели его преобразившимся в дракона. Лаоцзы славился высокою ученостью и в особенности разрабатывал учение о Дао, некоторое время жил в уединении, как бы заключенный, был свидетелем падения княжества Чоу, из коего и удалился; при своем оттуда путешествии чрез проход Ханкоусский (Hanku), по желанию губернатора (прохода Си) Гуань-янь-си, написал в 2 частях книгу из 5,000 слов, известную под заглавием «Дао-дэ-цзин» (книга о мудрости и добродетели), после чего и удалился в неизвестные области. «Учение Лао-эрр (Lierh) состояло в стремлении к недеятельности (inaction) и в проповеди о душепереселении, чистоте и спокойствии, о правильном поведении». Историк продолжает: «По рассказам, летописец Чоу по имени Тань, при посещении князя Сянь-Цинской династии в 374 г. до P. X., предсказал о пришествии чрез 70 лет некоего великого мужа, которым и оказался Лаоцзы». Предметы размышлений и внутренней жизни сего мудреца совпадали с лицом, жизнью и учением самого Будды, а потому неудивительно, что для современных искателей или почитателей этих лиц, при наклонности восточных мыслителей к преувеличениям и легендам о них, Будда и Лаоцзы смешивались в их представлениях, пока точно и явственно не определено было впоследствии заключавшееся между ними различие. Г-н Аллен действительно приводит сего рода факты. Слово Фо-ту в смысле озаренный мудростью, святейший, имеющий на своих изображениях сияние или круг, усвояется не только одному Будде, но и другим святым прославившимся своею непорочною жизнью, чистотой нравов, наклонностью к пустынножительству, уединению, таковы были шаманы (Shaman), прочие буддисты и старцы-монахи, по-китайски называемые Хуан-лао – мудрецы, сияющие непорочностью жизни, образцы добродетели, учителя юношества. Учение, известное в западных областях Индии, было учение Будды, называемое у китайцев – Дао, оно имело не столько созерцательное, сколько практическое направление, представляло нравственную дисциплину, уклонение от всего скверного, плотского, чувственного и стремление к духовной жизни с полным разлучением от мира. Таковы были буддийские ученики и последователи, образцом у коих всегда служил светоносный Фо-ту, Фо – Будда, возведенный художниками до типа. Будда в натуральной величине имеет 16 футов высоты (прочие идолы – меньшей и разной величины), устрояется бронзового или желто-золотистого цвета, с нимбом кругом головы, представляется в разных земных метаморфозах, доводящих его до этого вида; то он стоит как нищий с чашею для подаяния, то сидит на лотосе скрестив ноги и руки, со свитком учения, то он возлежит величественно и спокойно, то он сухой, тощий и болезненный видом, то довольно тучный, сытый, самодовольный, сияющий блаженством и всегда погруженный в состояние размышления, самоуглубления. Большими и малыми идолами сего рода, золотыми, глиняными золочеными, меднолитыми, изображениями на бумаге, тряпках, холсте, наполняются более и более, с распространением буддизма, все кумирни, кельи монахов и людей благочестивых. Император Мин-ди, увидев во сне сего рода «златого человека с сиянием кругом головы», пожелал в точности познакомиться и с учением, которое им было дано людям и особенно распространено на западе Индии; для сего он отправил туда особенных уполномоченных, которые действительно и принесли в Китай св. буддийские книги. В 65 г. министр Чоусский замечает, что при посещении им князя Чэу (C’hu Liuing), он слышал чтение на таинственном языке Хуан-лао, его учение, и что встретил в том же году трех монахов, последователей Фоту, славившихся аскетизмом, молившихся этому новому богу, славившихся вообще безупречностью жизни, что к сожалению, в шелковых свитках забракованных, содержатся некоторые новые преступные мысли о смерти, которые бы вообще желательно было проверить и яснее определить, хотя они и приемлются у «upasaka sramana» (т. е. членов новой буддийской церкви). По изданному вскоре эдикту означенного князи Liuying (Люяна), буддисты-монахи становятся его друзьями и получают дозволение на беспрепятственное распространение их вероучения и устроение жизни согласно с оным для новых последователей. Видимым знаком для новых последователей религии «становится золотая черепаха и птица аист из нефрита, или иероглифы оных, которые вообще признаются спасительными талисманами». В 88-й гл. книги «Море классиков» говорится также, что «император Хуан-ди (147–167 гг. по P. X.) любил таинственную религию, почитал и поклонялся Фо-ту Лаоцзы, содействовал обращению к тому же своего народа и покровительствовал проповеди сего вероучения». Слова «Фоту Лаоцзы» – Будда единый достопочтенный, поклоняемый, могут быть смело относимы вообще к буддизму; слово же «Хуан-лао» в истории богов и бессмертных гениев усвояется первому из них, от коего проистекает свет, все проницающий и озаряющий как бы от звезды, и который по преимуществу видится на горе Сумеру – центре буддийского универса. Учение «Хуан-лао» и учение «Хуан-ди Лаоцзы», о которых часто трактует Сыма-цзян, несомненно указывают на простой буддизм, особенно имевший силу в Китае при Цинской (Ch’in) династии с 221 г. до P. X. Герберт Аллен, установляя таким образом понятие о распространенном значении буддизма в Китае, и в княжестве Чоу – родине Лаоцзы в особенности, высказывает вообще убеждение в том, что книга «Дао-дэ-цзин» трактующая главным образом о любви, благотворительности, смирении, воздержании от всего чувственного, молчаливом созерцании, чистоте, недеятельности, может почитаться простым и весьма общеизвестным буддийским рассуждением, писанным во 2 ст. до P. X., значит – не принадлежащим исключительно уму всеми чествуемого и обоженного в Китае мудреца Лаоцзы. К сожалению, разделять сего личного взгляда ученого европейца с другими приводимыми фактами, мы не можем, но предлагаем, и признаем попыткой, направленной на уничтожение авторитета, установленного и признанного самими китайскими учеными и народом, как самостоятельного мудреца, отличного от Будды, Конфуцзы и других. Даже, допуская заимствование мудрецом-аскетом Лаоцзы учения Фоту (Будды), не можем не отдавать ему самостоятельности и преимущества пред теми многочисленными трактатами, которые в разное время были приносимы то из Индии, то чрез Персию, в Китай и переводимы на язык китайский с санскрита, пали и других наречий. Гениальная самостоятельность Лаоцзы именно усматривается в сжатом выборе, изложении предметов учения, методе и началах, несколько отличных от современного ему буддизма, индуизма и маздеизма.

A. Слово Дао в его различном употреблении и 100 комбинациях (внешние признаки). – Б. Внутренние признаки Дао метафизического и уподобительного значения. – В. Замечания и выводы Эдкинса о Дао. – Г. Замечания и выводы Потье. – Д. Прочие изменении в понимании Дао и сравнение сего слова на других языках. – Е. Дао по употреблению и понятию у китайских древних евреев. – Ж. Дао в философии Штрауса. –З. Определение Дао и комбинации в словаре Дуоляйтля. – Прочие даосские слова и выражения по числовому порядку: Двоица (эрр-цзы-лян-цзы) – Троица (сань-цзы) – Четверица (сы-цзы) – Пятерица (ву-цзы) – Шестерица (леу-цзы) – Седмерица (ци-цзы) – Восьмерица (па-цзы) – Девятерица (цзю-цзы) – Десятерица (ши-цзы) – Одиннадцать и далее. – Слова и выражения нравственно-религиозного и мифологического значения: а) действия предосудительные и еретические; б) степени нравственного преуспеяния; в) титулы божества; г) духовные достоинства; д) баснословные или мифические личности. – Характеристика даосской философии и её сродство с конфуцианской, с таблицею разных знаков и названий из царства земного, человеческого и небесного под пятью основными началами или элементами

1. Слово «Дао», его определения и значение среди прочих синонимов в китайском языке и письмени. В дополнение к очерку Библии в Китае, не можем не обратить особенного внимания на интерпретацию некоторых классических слов и выражений, связанных с китайскою иероглификой. Останавливаемся на слове, весьма часто встречающемся в разговоре и письмена, имеющем многообразные комбинации, послужившем источником философем и восточных концепций о Боге, начиная с самых простых обыденных предметов; таково слово Дао, для богослова особенно важное. И так, что такое Дао?¹²⁴ Представляем анализ внешних признаков этого понятия, затем перейдем к внутренним, имеющим значение философское, как понимает Лао-цзы и объясняют китайские синологи – Эдкинс и Потье, и как понимали тоже слово евреи, жившие издревле в Китае, как наконец поняли и перевели этим словом европейские миссионеры идеи о Боге, в частности предлагаются разные слова о «дао» по Чельмерсу из словаря Дуоляйтля.

А. Внешние признаки слова «Дао» и соответствующие оным определения. а) Существуют три письменных китайских иероглифа, или способа начертания, однообразно произносимого слова: первый обычный вид, обыкновенный у Лаоцзы другой более древний, последним обозначается вообще глава, head, мера, measure, прочими – «глава» или «идти куда», to go. Такое определение делает Моррисон, следуя в своем словаре – энциклопедии Канси. По времени и диалектам слово «Дао» произносится тоже не одинаково, то как «T’ao», «Дао», «Tao», или как «Tu», «Ду», «Ту» и вероятно древнего происхождения. В Японии «Du», «Ду», в материальном и первичном смысле, и «Tu», «Ty» в фигуративном; в пекинском это – Chu-cheng, «Цюй-шен» т. е. означает падающий тон, не всегда произносимый, кроме известных случаев. В амойском диалекте «Tu», «Ду» на низшем или падающем тоне, соответствует пекинскому «Тао» – «Дао». На обыкновенном языке, слово это употребляется в смысле «пути», «дороги», way, road; в смысле синонимичном как нынешнее «Tu’» и «Lu» В классиках «Лю» чаще всего присоединяется к «Дао» в качестве суффикса; или же «Дао-Лу» дорога, road, в отличие от «Дао-ли» руководящее начало, принцип; собственно говоря «Лу» часть дороги, тропинки, дорожки, «path» или «road», а «Дао» – «Тао» высокая дорога, насыпная, highway, хотя и не существует строго большего различия. Тем не менее, речной путь «Шуй-лу» не смешивается с сухим «Даорр» т. е. нельзя сказать «Шуй-дао». Когда речь касается дороги, спрашивают: сколько верст, «Ли» до такого-то места? «Дуо-шао ли-лу»? А когда подразумевается водяной путь, то говорят «Дуо-шао шуйли»? Слово «Ти», «Ду» в смысле «Дао» часто встречается в Шy-цзине, б) Существует много разных названий или дороги уличной, way, road. Так большая возвышенная и широкая дорога, проезжая, называется «Чао-дао», «Chou-дао»; в Ши-цзине пишется: «в своей четырех-конной колеснице ехал он на большой возвышенной дороге». Прочие слова в том же смысле: «Да-дао», «Гун-дао» «K’ung-дао», которой противоположна малая, низменная дорога, путь, «сяо-дао» для прохода пешеходов, обыкновенная в китайских городах на ряду с большей проезжей; узкий же проход между двумя предметами есть «Тун-дао», «Tung-dao», откос, или наклонная плоскость, по которой возможно проходить только верхом на лошади или осликах, называется «Ma-дао». По отношению к этому пути самый главный конный есть «Дао-тоу», иначе главный путь, прохожая и проезжая дорога. Узкое русло, ложбина, по которой свободно проходит всадник или вереница, тоже именуется «Ma-дао»; чаще всего такой путь называется «Chien-tao», «Цянь-дао». Внутри императорского города (в Пекине) есть пути, исключительно предназначаемые для прохождения императора; центральный, или средний – «Чжун-Дао» т. е. царский путь, правая и левая стороны суть его половины. в) Есть еще узкий средний путь, по которому может идти один государь, и называется "И-дао», т. е. дорога для одного, один – метафора государя, как единственного человека в своем государстве – «И-жень», «Игэ-жень». Мандарины, без особой надобности, не могут ходить по этому пути, тем более другие лица. Император в своих доменах имеет еще особую проезжую дорогу, называемую «Лянь-дао», «Leen-tao», по особой улице. Здесь, в известные дни государь торжественно совершает прогулки со свитой или отправляется в гарем и другие увеселительные места. В сфере астрономической «Лянь-дао», означает группу звезд «на восточной стороне» созвездия Лиры; говорится образно, что здесь небесный император прогуливается в ожидании наступления ночью месяца, для обычного совершения перед ним поклона. И ныне, в подражание императору, в каждой официальной резиденции существует возвышенная дорожка от центральной наружной двери сквозь всю средину двора и ведет прямо в приемный зал для знатных особ. Путь этот называется «Vung-tao» «Юн-дао». В подражание императорскому пути на этом освещаемом солнцем проходе садятся в носилки или сходят с них знатные особы; самый же путь, по которому проносятся эти носилки по улице, называется «Ching-tao», «Чэнь-дао» – светоносный торжественный путь, свободный от народа и обыкновенно украшаемый флагами или таблицами, и похвальными на них эпиграммами, со всякого рода благожеланиями. Восхождение и захождение по небесной лестнице, – эклиптике, звезд, тоже называется «лестничной дорогой», Chie-tao, «Ци-дао», а извилистый звездный путь начертанный на камне в одной пагоде называется «Teng-tao», «Дэн-дао», т. е. путь светила – луны, именуемой ночным или небесным фонарем, светильником, «дэнн» «Тянь-данн», «Юэ-дэнн».

г) Дорожка, Walk, или проход, passage, между двумя стенами или рядами деревьев в аллее называется «Chia-tao», «Цзя-дао». Однако, выражение это употребляется в смысле переносном и своеобразном. Когда чиновник или ученый достигает общественного уважения и значения, тогда говорится о нем, как идущем по «цзя-дао» – пути между двумя стенами народа, выражающего к почтенному человеку знаки своего удивления и уважения. «Цюй-дао», «Chu-tao», есть дорожка подле стены или забора. Длинный, излучистый путь в горах называется «бараньим или птичьим брюхом» кишками, вообще внутренностями «Yang-tsang-niao tao», «Ян-цзан-Няорр дао», поскольку такой путь имеет узкие изгибы подобно кишечному каналу, или потому, что этим путем с трудом может пройти одна овца, пролететь одна птица, что так обыкновенно в горных ущельях. Дорога, установленная законом, купеческий, почтовый, народный тракт «прямой путь» или «большая дорога» называется «Cheng-tao» Чжэн-дао; дорога для чернорабочих, проходящих массами из Пекина в южные провинции и наоборот, для заработков, есть «Гун-дао» – «Kung-tao», «tributs-road», дорога для податного класса, простолюдинов. Дорога, прерываемая рекой, ущельем, или соединяемая мостом, насыпью, есть «Chan-fang-kou-tao» «Чжэн-фан-коу-дао»; а мост из досок или бревен, перекинутый наскоро есть «Chan-tao», «Чан-дао». Существуют еще два выражения, означающие путь, «дао». Наиболее обыкновенное «Kai-tao», «Кай-дао» т. е. открытая дорога, другое слово – «hsing-tao» – «Син-дао», т. е. проход на гулянье или, дороге; в Ши-цзине читается «hsing-tao-tui», «Син-дао-дуи» сквозная, проходная, дорога сквозь чащу густо растущих деревьев или кустарника.

д) Вообще же «дао» употребляется в смысле свободного проезда или прохода «passage», противоположно понятию «Chia-tao» – «Цзя-дао» заемный путь или дозволенный, который существовал у ленных князей Китая по строго феодальному праву. По сему праву, с проезжающих в ленных землях, за право прохода и проезда, во вратах городских существовали особые заставы и надсмотрщики, собиравшие денежный сбор; такие заставы при дорогах назывались «Chia-tao-ju-how-men» «Цзя-дао-ю-хоу-мынь». Пространство пути для пешехода или верховой езды в 30 или 50 кит. миль, называется «Yuan-tao» – «юань-дао» – долгий путь, ему противоположен «Chin tao» – «Цинь-дао» краткий путь, «Short journey» или вообще недалекий, в ближайшем околодке, окрестности. Путь, в смысле какого-либо упорного и продолжительного труда, определенного по времени занятия, называется «Тянь-цзы-дао», т. е. небесный, царственный путь; в течении сего времени император по древнему обычаю, мог кушать для счастья или жевать тысячелистник. Путь для аудиенции пред императором, соединенный с церемониальными поклонами, называется «K’ue-tao» «Кэ-дао». В смысле направления известного действия или явления, начала, соответствует слово «дао» с частицей – откуда, с какого места, с чего, from. Напр. «ветер дует с севера» – «feng-tao-pei-lai», «Фын-дао-бэй-лай». Путь совершаемый для поклонения предкам на их могилах или в храмах, и соединяемый с благожеланиями, называется «Tsu-tao» «Цзу-дао», «путь предков» или «Chien-hsing» «Цзянь-син». Путь, совершаемый младшим чиновником или простым человеком на пир к высшему чиновнику по его приглашению, называется «Pi-tao» – «Би-дао», в отличие от пути для той-же цели к простому человеку, – «Chwang-tao» «Чуан-дао».

е) «Дао» может быть понимаемо в смысле округа известной страны, с прилегающей по ней дорогой. Начало дороги в одной области или стране может служить связующим звеном пути другой страны или области. «Дао» поэтому, в своем примитиве просто значит «линия», «черта». Ныне общеупотребительно выражение «Дао-ли», т. е. расстояние между N городом, местностью известной страны или площадью этой страны. Напротив, «Дао-ши-ли» есть окружность в десять (ши) ли; а запись о земельном наделе, или книга, называется «Си-дао-фу», т. е. генеральное начертание западных частей земли, иначе, здесь разумеются как главные измерения, так и все подразделения соответствующие земельной секции. Комментаторы, при объяснении сего слова, говорят, что в древности вся страна Китая делилась на девять политических округов «Дао». Био перевел это слово «Zones» – пояс. В некоторых же местностях слово «Дао», употребляется в смысле семьи; иногда берется равнозначащее ему «Chou» «Чоу». Некоторые же основатели Танской династии в Китае делили страну на десять частей и провинций, называя их «Дао» и термин в сем смысле сохранился доселе в древних актах. С усвоением нового разделения страны в последующее время, «Дао» получило преобладающее значение и доселе под ним разумеются не только провинции, но даже их округа, подразделяющиеся на две или на три префектуры и управляемые «Tao-tai» – «Дао-дай» или просто «Tao» «Дао». В столице отдельная часть города, или квартал, называется «Chi-tao», «Ци-дао», подразумевается здесь домен собственный государя императора и его двора. «Chi» «Ци» – древне-классическое слово, означающее императорский домен в тысячу ли, – единица измерения, ныне существующая более номинально.

ж) В значении течения воды, движения по орбите, употребляется тоже «Дао», в соединении с другими словами, определяющими известное действие в отношении к другому предмету. Так «Ho-tao» «хэ-дао» – речной путь, подразумевается здесь «хуан-хэ» – Желтая река, для надзора за которой существует особый водяной губернатор – «Shui-tao», «Шуй-дао» – водяной путь, течение, water-way, указывает на быстроту, стремительность водного движения, тогда как «Hsia-shui-tao», «Ся-шуй-дао» – выход из этой стремнины, тихое ровное течение реки. «Ji-dao», «Жи-дао» – солнечный путь или движение солнца от Востока на Запад, по эклиптике, иначе – центральное, среднее течение, путь; тогда как экватор означается словами «Chi-tao» – летний путь солнца, vermillion road, – червлёный путь. Небо по представлению китайских астрономов имеет девять «Дао» или дорог, соответствующих четвертям года (весна, лето, осень, зима) и которые обозначаются соответствующими цветами – лазоревый для весеннего «Дао», – червленый для летнего «дао», – белый для осеннего «дао» и черный для зимнего «Дао», последовательно сменяющихся при экваторе. Таков же и путь лунный или месяца, с соответствующими четвертями лунного обращения по путям неба, таков «Дао-юэ». – Одно «дао» без определенного суффикса прилагается также к движению и вращение звезд, как видим в книге «Чжун-юн».

з) Когда китайцы говорят «Hsie-tao», «Се-дао» или «кровавый путь» по отношению к звездам, это не значит, что на небе действительно существует такой путь. «Hsue-tao», «Сюэ-дао» букв. путь в отверзтии, а hole road, или ущелье, но словом «сюэ» означаются также и известные части тела человеческого, в коих предполагается затаенным жизненное начало, а отсюда и самое выражение указует на подозреваемую жизненную часть. Будучи чем-либо сильно огорчен, или уязвлен, человек должен клясться «сюэ-дао», иначе, по поверью китайцев, он грешит. Проходы на коже человека и животных для испарения, также как и места, на которых они находятся, и где растут волосы и шерсть, называются «Мао-дао», hair-way. Отправляясь с работы домой для завтрака или чая китайцы говорят "Дао-ца», «Дао-чи-фань» (кушать). Свеча или фонарь зажженный служат благодетельным указателем путнику на жилье, гостиницу, где может остановиться и не сбиться с дороги; такой свет называется поэтому «руководящим в пути», ведущим к тихому пристанищу в гостиницу «гуань». Китайцы поэтому выражаются «И-дао-янь» Yi-tao-yen «единственный путь для глаз»; отсюда произошло другое выражение «И-дао-янь-цзоу-ляу», пошел в дорогу, вышел на дорогу с одним глазом (т. е. огонь светильника издали). В отношении к предметам знаний усвояемых в известном порядке, постепенностью правильности, в системе существует выражение «Tai-hsue-ehi-tao», «Дай-сюэ-чжи-дао» букв. «великий путь знания», или курс учения для взрослых, противоположно «сяо-сюэ» малое знание, элементарное, начатки знания, для детей.

В. Внутренние признаки Дао, метафизического и уподобительного значения. В рассмотренных нами выше понятиях о «Дао» в различных комбинациях, ценных в физиологической формации, одни признаки имеют сами по себе значение предметов, другие служат для других целей. Останавливаемся теперь на обзоре этих последних. а) С словом «Дао», в сем смысле могут встречаться сочетания, означающие знание, способы его достижения, силы интеллектуальные и нравственные, или же добродетель и порок. Китайские философы – даосы, стараются в «Дао» найти с одной стороны определение абсолютной силы разума в себе самом, в природе человека и в мироздании, с другой стороны – выделить её в описательном и высшем значении в нечто самостоятельное. В означенном направлении и предлагаем дальнейший анализ «Дао» как путь добродетели. «Chau-tao», «Чэ-дао», как видели, означает большую проездную дорогу, возвышенный путь. По отношению к добродетели этим определяется её высочайшая степень, «Да-дао» великий путь, противоположно «сяо-дао» – малый, узкий путь. В сем китайском взгляде нельзя не замечать различия с христианским, по которому узкий путь есть единственный для достижения Царствия Божия. По-китайски, широкий путь означает свободу от всяких заблуждений, чистоту и ясность взглядов, возвышенность цели самоусовершенствования; в свою очередь путь порока представляется полным опасностей, терний, злых приражений, ведущих человека к заблуждению, тьме, сбивающих с прямого пути истины и добра; «Cheng-tao», «Чжень-дао» и есть правильный, истинный возвышенный путь, для ума и сердца, тогда как «Hsie-tao», «Сиэ-дао» – опасный путь, узкий, порочный, «Чэ-Дао» – тележный путь, есть преимущественно славный и в ифическом значении своеобразный, также как «вуо-дао» самонравный, злодейский, порочный путь или направление, и «се-дао» – дорожка, тропинка, в стороне большой дороги, имеет смысл срамного направления, бесчестных поступков.

б) Надлежащий и правильный путь в жизни, с китайской точки зрения, имеет лишь человек женатый, тогда как холостой, одинокий вечно, идет незаконным путем, может попадать в опасные стези порока и греховной жизни, если потеряет высшее сознание и идеалы. Другое название для порока и стезя его – «Hwa-tao», «Xya-дао» или путь цветистый, цветной, так именуемый очевидно по времени года. «Chi-tao», «Чжи-дао» – прямой путь указывает на правдивость, прямодушие в речи, чуждое лукавства, вражды, вообще все, связанное с понятием о чести, честному поведению. Сюда относятся – чистосердечность и беспристрастие. Император Юн-чжэн, в одном из эдиктов, порицая губернатора Гуан-си за пристрастное управление «Chu-tao» – кривой путь, требует беспристрастия «Ци-дао» или прямого пути. «Се-дао», или «Вань-дао» (Wang-tao) тоже означают путь извилистый, нравственную распущенность, бесчестность. Умный путь, благоразумный способ действий, есть обыкновенный для всех людей; отсюда, «Chi-дао», «Чжи-дао» означает обычное течение или направление, условливающее исполнение сыновнего благочестия, разных государственных и народных церемоний, обрядов. В сем смысле может быть употреблено и слово «Дао», указующее на справедливый путь или стезю добродетели, в свою очередь «И-дао» согласен с добродетелью и справедливостью, тогда как «Бу-дао» «pu-tao» не – дорога, на стези несправедливости и порока. В сем последнем слове могут быть определяемы и так называемые «десять преступлений» или беззаконий, «Chi-ngo» «Ши-ву». Всякий, не идущий путем честным, добродетельным, святым, «Чжэн-дао», «Cheng-tao», есть грешник, порочный человек, опасный для общества, может быть даже преступником, вообще это человек беспутный «Бу-дао», не имеющий пути, сбившийся с житейского круга.

в) Правильный жизненный путь человека может быть сравнен с искусственным руслом реки, текущей в определенных границах, по канаве, отводу, ложбине, поэтому он есть «Tao-ta», «Дао-да». Прямой путь, подобно железнодорожному, характеризуется прямой линией, строкой, хорошо начертанной и пролинованной на бумаге, о нем и говорятся как о «Да-дао», справедливый, истинный путь. В китайском начертании так называемых «па-гуа» в виде строгого восьмигранника, с дополнительными линиями, линии эта называются «Дао»; дорожки для стока воды на кровле тоже – «дао». Известный период времени, возраст человека, правильность действий, характеризуются словом «дао». Китайские числительные имена один «и», два «эрр» или «лян», три «сань», десять «ши» означаются черточками «дао» так: ‒ = ≡ +

Когда китайцы хотят на известном человеке наложить какое-либо клеймо, означающее количество совершенных преступлений или грехов, их силу, качество, то употребляют род пытки, состоящей в том, что посредством особой веревки на шее, делают виновному надрезы без выпускания крови, запекающейся под кожей; такие багровые продолговатые знаки, подобные тигровой коже, называются «Дао», их количеством определяется число преступлений. «Дао» употребляется еще в означении медной китайской монеты, «чохов», нанизываемой на веревки довольно длинные, которые можно перекидывать чрез плечо. Для правильности в счете, на этих веревках делаются особые узелки или надвязываются бумажки, с надписью на них чисел 1, 2, 3 и т. д. Таким способом устраняются лишние хлопоты в счетоводстве. Сколько веревок с определенными узлами, столько будет и денег. Обыкновенно, в китайских лавках такие веревки развешиваются на крючьях рядами, или укладываются в сундуках и на столах и называются «дао» – дорожки. Все перечисленные, сходные друг с другом понятия и, даже противоположные, имеющие значение «Дао», или в соединении с ним образующие новые слова, иллюстрируют друг друга, смотря потому, как они комбинируются.

г) Выражением «Wang-tao», «Вань-дао» указывается способ достижения царской власти; тогда как «Pa-hao» «па-дао» означает путь этого достижения силою оружия, противоположно мирному, кроткому, мудрому получению этой-же власти – «чжун-цзы-дао». Этот путь и есть исключительно принадлежащий мудрому, святому человеку. В означении пути мучений с прекращением жизни человека употребляется слово «ssu-tao» – «сы-дао», тогда как путь сохранения жизни, её целостности и неповрежденности характеризуется словом «Shing-ts’ai-ta-tao», «Шен-цзай-да-дао». Термин этот употребляется у Конфуцзы в смысле достижения национального богатства и благополучия. Фраза эта однако стала всеобщею и часто встречается воспроизводимою на досках, кусках материи, бумаге, на стенах, воротах, домовых окнах и магазинах. Словом «Дао» обозначается или искусство, обдуманность в достижении известной цели, по составленному наперед хорошо плану; синонимом в сем же смысле является другое слово, «Shu», «Шу».

В. Все рассмотренные нами понятия о «Дао» не смотря на их многосложность лексикологическую однако ж не могут сравняться с возвышенною концепцией о Боге, выраженной и развитой в системе «Дао-де-цзин» китайского философа Лао-цзы и его последующей школы. Едкинс, в рассуждении об этой философии делает следующий вывод. Лаоцзы учит, что Бог троичен в единице; небо, земля и все вещи сотворены Богом, или точнее – произошли вследствие развития их в Божестве в продолжении трех периодов. С другой стороны, Бог есть безличное существо и личное начало. Будучи безличным он именуется у Лаоцзы «Дао» в смысле вечного и безымянного начала, служащего базисом природы, источником жизни и смерти. От «Дао» проистекает мудрость для мудрецов, сила власти и управления народом для царей. Как личное существо, Бог у Лаоцзы не имеет однако где-либо определенного жилища. Именуется он «Ди», и то однажды. Усилия этого философа направляются к тому, чтобы доказать насколько «Дао» по всемогущей и вечной деятельности и неизменному ряду молчаливых побед, есть истинный учитель человека. Цель научения заключается в доставлении человеку спокойствия, развития смирения, самоиспытания, самого нежного и благоразумного сочувствия и беспристрастия в отношении к другим людям. Уроки великой мировой матери – мудрости состоят в научении людей действовать с предварительным размышлением, а не наобум, и убеждать с полным сохранением и видом внутреннего своего убеждения. Поэтому, мы обязаны относиться к мудрости «Дао» с выражением сыновнего почтения, учиться в строгом и последовательном порядке, руководиться так приобретенными знаниями на всю свою жизнь. Высшим контролером во всем должен быть для нас «Дао», дабы достойно с ним же соединиться и при конце жизни, в момент смерти. Лаоцзы однако ж не предупреждает о личной индивидуальной жизни, имеющей быть по смерти с разрушением тела.

Г. Французский ученый Потье, которому принадлежит замечательный мемуар о «Дао-де-цзин» китайского философа Лаоцзы, сравнивая учение сего мыслителя с индусскими религиозными и философскими сказаниями и учениями, также как и прочих китайцев, представляет следующие соображения и выводы. Что такое «Дао?» – Ответ: тоже что Брама в философии Ману, т. е. этим словом означается вечный, высочайший ум, управляющий и движущий универсом. «Дао», говорят китайцы, есть начало, из коего проистекают небо, земля и человек, – вся вообще природа, мыслимая и существующая в действительности под сими тремя категориями. «Ли» есть начало страдательное, тогда как «Дао» – деятельное. «Дао» замечает Морриссон в своем словаре, очень сходен у Лаоцзы с «Raison eternelle» – Вечным Разумом, у латинян именуемом «ratio» у Греков «Λόγος», Авель Ремюза того же мнения. Вообще, ничего не может быть неопределеннее и труднее оценки известных слов в философской терминологии. «Дао» школы Конфуцзы неодинаково по значению с атрибутами у Лаоцзы. По Конфуцзы – «Дао» не божество, но нечто естественное человеку, это – правый путь, путь добродетели, совершенства, чувства справедливости, нравственного сознания того, что не должно быть и что должно быть, иначе – правило предания. Сообразоваться с «Дао», говорят комментаторы этой школы, значит следовать только природе, а потому каждый может поступать и исполнять все легко, без особого труда. «Дао» всегда подле людей; и если кто презирает легко удобоисполнимое и обыкновенное, тот считается в жизни как бы недостойным его. «Дао» ведет человека постоянно к возвышенному, отдаленному и самому трудному. «Дао» для мудреца, говорит Конфуцзы, может быть сравнено с идущим странником, который начав свой путь, по мере удаления с известного пункта, уклоняется все далее и более; «Дао» похож на возвышенное место, с коего путник начинает нисходить на равную и низкую поверхность. У Лаоцзы иероглиф «Дао» имеет значение более возвышенное, поскольку он одушевлялся великими религиозными идеями о бытии высшем человеческого существа, могущественном и бесконечном. «Дао» доведено до обоготворения. Это ум высший, разум первоначальный. Большинство комментаторов «Дао-дэ-цзин» кажется, не понимают в смысле более возвышенном и первичном; они так сказать материализовали значение «Дао» отнимая образный смысл; тогда как часть других комментаторов понимает это слово в высшем значении.

Д. Разнообразное словоупотребление «Дао» в дальнейшем его анализе, может выяснить и все его значение. Хоай-нань-цзы, знаменитый философ Лаоцзы, говорит: «Дао» сохраняет небо, поддерживает землю, оно высоко и не может быть достигнуто, его глубина неизмерима; несмотря на всю беспредельность вселенной, существо «Дао» воспроизводится во всех почти вещах. Таково «Дао» с атрибутами божества. Необходимо заметить, что почти во всех философских и религиозных сектах, «Дао» употребляется в смысле пути, voie, chemin, правил поведения; все не имеющее правильного пути, droit chemin, есть ложь, заблуждение. У Лаоцзы «Дао» употребляется с абсолютным типом совершенства, по которому следуя, человек может приближаться к божеству. Большинством комментаторов это слово именно и употребляется в означенном смысле, т. е. равносильным божеству. Как высшее знание, мудрость, «Дао» сходно с «Цзяо» вероучение, наука о религии, слово, заимствованное и употребляемое у китайских писателей с санскритского слова sasana – правило, доктрина, от корня sas – научать, наставлять. В более глубоком и всестороннем значении предмета, проникновении его частей и целого, «Дао» равнозначаще «Брама», от корня bhram (dire, parler – говорить, беседовать) или brou, bravimi или circumvagare блуждать по всем направлениям, исследовать. То и другое, сходно с абсолютным Λόγος или verbum, платоников и неоплатоников. У Конфуцзы в «Чжун-юн» под «цзяо» разумеется усовершенствование, происходящее от знаний, добываемых наукой, в систематическом изложении и усвоении, противоположно усовершенствованию практическому и естественному. Два иероглифа – «tchin-kiao» – «чэн-цзяо» встречающиеся в тексте у Лао-цзы, подтверждают поразительное сходство всей этой части исследования с индийским вероучением Ведических священных книг, означающих вообще в своем названии «истинное учение», vraie doctrine, или знание, тождественное с первоначальными письменами. Все вообще основатели религиозных систем и философских, от которых в зависимости история человечества, стараются дать в самом названии излагаемого учения указание на авторитет оного; таковы «Веды» у браманов, «Зенд-Авеста» у гебров, »Коран« у магометан, Ветхозаветная Библия, в особенности «Тора» для евреев, Новый Завет для христиан. «Дао-дэ-цзин» у Лаоцзы для китайцев имеет тоже значение учения о Разуме абсолютном и знании совершенном, служащих критерием, руководительным началом для человека.

Е. Замечательно, что евреи, жившие в Китае, на своем каменном памятнике 1511 г. пред синагогою в г. Кхай-фын-фу, начертали свои понятия о Божественном Разуме согласно с учением Лао-цзы и Конфуцзы, полагая однако в основу «Дао-цзин» или «Дао-ву-цзин», т. е. Пятикнижие Моисея. Сочетавая в своем сознании три системы разом, они представляют любопытное явление в философии – стремление к примирению общих начал, руководящих миром и человеком. Начало небесное, высшее, невидимое есть »Тянь-Дао», поскольку оно мудрое и управляющее мирозданием, называется «Дао-юань»; и, как от него зависят все явления в мире и законы, по которым все живет, умирает, вращается, то называется еще – «Тянь-мин» небо правитель, законодатель; от него проистекает истинная религия, а потому оно есть «Цзяо-дао» – путь истинной религии, и заключается в Св. Писании – «Цзин-чжуань», законе »фа», обрядах «ли», знании жизни человеческой – »чжи», правилах мудрости – «Ли-чжи», и тех, коими определяется вся нравственная природа и обязанности человека – «Дао-син». Этому Богооткровенному Разуму не противоречит и тот, который содержится в философских китайских книгах – шестикнижии «Леу-шу», поскольку они писаны мудрецами – «Шэнь-сянь»; известные в сочинениях Конфуцзы – «Сюэ-дао» и других, поучают добродетели – «дэ» и пяти неизменяемым родам её «ву-чан», ведут к разумению самого сокровенного и направляют нашу природу к совершенству «Шуай-син». Поскольку писатели ветхозаветные и те, от которых по священному преданию, они воспроизвели истинное вероучение, проистекающее от Бога, суть личности необыкновенные от прочих людей, постольку и другие философы языческие, все лучшее в понятиях о Боге и религии получили от «Дао» – Вечного Разума. Вот вкратце понятия евреев, живших в Китае с древнейших времен по XIX ст. и успевших сделаться китайцами, сродниться с ними в нравах, обычаях и воззрениях и затем исчезнуть, для повторения тех же типических особенностей и далее, поскольку китайцы хранят в чистоте и свой язык, и авторитет любимых философов.

Ж. По замечанию исследователя философии Лао-цзы у фон-Штраусса, к XXV гл. «Дао-дэ-цзин», понятия этого мудреца о Боге в высшей степени достигают чистоты концепции, и созерцания, незамечаемых у других мыслителей древности, за исключением Европы. Было нечто, говорит Лаоцзы, существующее совершенное во времена хаоса, и прежде неба и земли, – молчаливое, свободное от всех пристрастий, неизменное, повсюду распространяющееся и не подвергающееся опасности исчезнуть. Его можно назвать родителем всего мира; и хотя нельзя дать ему какое-либо достойное имя, но я называю «Дао», для лучшего же разумения – «Да-Дао» – великий «Дао» или «Разум». Называю «Дао» скоропреходящим, далеко отстоящим, возвратным. «Дао» велик, небо, земля и царь – тоже велики, и где существуют эти четыре предмета, там есть и государство. Как художник делал тот или другой вид из глины при созидании художественной вещи, так от неба зависит образ земли, и «Дао» действует всюду по своему усмотрению, нигде не ниже своей воли и самостоятельности. Вообще «Дао» есть отец и матерь всех вещей, субстракт мира, содержащий все вещи. Как существо творческое, «Дао» описывается со свойствами матери; как первопричина всего имеет много разных терминов, так или иначе характеризующих Божеские свойства. Таковы иероглифы «сюань» – темно-голубой, мрачный, небесного цвета, т. е. непостижимый глубокий для ума смертных. Представляемое в таком виде существо сходно с санскритскими терминами «tamasa» желтый, с тремя качествами вещей (?), или «mila» черный, фиолетовый, также – «krichna» желто-голубой. Цвет этот – общий у индийских богов, таков же и в Египте и Китае, и очень важен в символике, ибо указует на понятие о высшем существе »Дай-шан», санскр. parama, altissimus, или «Шан-ди», санскр. Mahisvara и magnus dominus, Господь.

З. Даосские слова и фразы (по Чальмерсу), с русской транскрипцией и переводом английских объяснений.¹²⁵

1. Определение «Дао»

Даосизм, учение даосской секты, – дао-цзяо; Абсолютное начало, сю-ву, Великая пустота, дай-ци; Бытие, проистекающее из небытия, ю-шэн ю-ву; Начало небесное, тянь ди ши ши; Реальная пустота, обнимающая таинственное бытие, чэнь-гун эрр, хань мяо ю; Безымянная пустота, ву-мин чжи-бо; То что не имеет имени, не может быть определено словами – Дао, чан ву мин. 2) Выражения, наиболее тожественные с «Дао». Бессмертный дух долины, ку шэнь бу сы; Скрытая матерь, сюань бин; Матерь всех вещей, вaнь ву ши му; Великое первоначало, дай-ци; Единое дыхание, живое начало, и-чи; Не имеющий тела, ни вида, ву-син; Первые небеса, сянь-тянь. Все видимые вещи имеют предварительно невидимое бытие, технически определяемое означенным выражением, противоположно «последним небесам», т. е. настоящему видимому состоянию бытия, – хоу-тянь. 3) Дао как седалище в человеческом теле. Желтое зало, хуан-дин; Желтая дорога, хуан-дао; Средний дворец, чжун-гун; Срединный закреп, (mour), чжун-е; Земной или глиняный котел, тху-фу; Земной центр, тху-чжун; Драгоценная комната, помещение, ю-фан; Квадратная мера (inch), фан-цзунь; Дом духа, шень-ши; Пещера дыхания, ци-сюэ; Корень ума. лин-кэнь, Нарастающая печь месяца, инь-юэ-лу; Проход таинственной матери (мужской или женской), сюан-бин-чжи-мынь. 4) Начало управляющее и управляемое в человеке. Дух в селезенке, желчи (меланхолическое состояние души), би-чжун-ши-шэнь; желтый промежуток, хуан-бо; реальная идея, чэнь-и; реальная вера, чэнь-син; реальная земля, чэнь-тху. Слово «реальный» – чэнь усвояется даосами предмету, изъятому от грубой материальной природы и доведенному до состояния невидимости; это первичное состояние противоположно другому, характеризуемому словами «первое или главное небо», сянь-тянь, и «нижнее небо», хоу-тянь; первобытный дух, всезнающий, юань-шэнь, ши-шэнь; сердце Дао, сердце человека, дао-син, жень-син.

NB. Необходимо при чтении даосских книг обратить особенное внимание на слова «небо» – тянь, «дух» – шэнь и «сердце» – син, имеющие двусмысленное значение. Сердце Дао в тесном смысле есть часть в человеческом организме, имеющая известное значение; «дух первоначальный, познающий» принадлежит сердцу в высшем значении.

От сердца зависит жизненность, жизнь человека, которая может иметь два смысла: «жизнь бессмертная в мистическом понимании» – цзе-шэн-дай-дэ-чан-шэн, как высшая потребность святости, освящения; другой смысл: «быть свободным от уз жизни (временной) и смерти» – до-шэн-сы.

2. Слова и выражения по числовому порядку

Двоица

«Все формы двоицы должны быть приводимы к единству» – ин-ян-хунь-хо. Таковы: Небо, земля, тянь-ди; движение, покой, дун-цин; ≡≡ ≡ ≡≡ цянь-гун === =^–= кань-ли (черты из и-цзин);¹²⁶ жесткий, мягкий, кан-жу; солнце, месяц, жи-юэ; мужчина, самец, женщина, самка, нань-ню; дерево, металл, му-цзин; огонь, вода, хо-шуэй; дух, тело, шэнь-син; закон, существо (substantia), ли-ци; природа, судьба, сын-мин; внутри ян есть нечто из инь, говорится поэтому: ян-чжун-яу-инь; внутри инь есть нечто из ян, говорится поэтому: инь-чжун-яу-ин; начертание кхань есть мужеское начало и представляет месяц, будет: кхань-нань-вэй-юэ; начертание ли есть женское начало, его представляет солнце, будет: ли-ню-вэй-жи; свинец черен извне (инь) и бел изнутри (ян), будет: цянь-вай-хэй-нэй-бай; Меркурий бел снаружи (ян) и темен изнутри (инь), будет: хун-вай-мин-вэй-ань; свинец и Меркурий суть составы тела – цянь-хун-вэй-яу-ву, из которых рафинируется столбик (pill), лянь-тань; в подражание природе необходимо перенесение ян в огонь – цин-ян-хо, а также для полного добывания чего и инь (для холода) – ян-ин-фу; требуется «знать, насколько нужно умерить огонь» – чжи-хо-ху; все прочие 60 начертаний из и-цзин могут быть употреблены по тому же началу: и-ю-леуши-куа-вэй-хо-ху; бессмертное искусство врачевания может быть находимо в солнце и месяце, жи-юэ-чжун-яу-яо; в солнце – златая корона, жи-яу-цзин-ву; в месяце – алмаз драгоценный, юэ-яу-ю-ту; прежде устрояется котелок и жаровня, цянь и гуан (небо и земля), сянь-ба-цянь-чун-вэй-дин-ци; затем составляется лекарство из златой короны и драгоценного камня, все доводится до кипения, цзу-бо-ву-ту-яо-лай-пхэн; после чего оба элемента доводятся до желтого пути (эклиптики!), ци-цю-эрр-ву-куэй-хуан-дао; так добывается «златой столб бессмертия», шэн-дэ-цзин-тань-бу-цзе-шэн; «цвет месяца», юэ-хуа, и «эссенция солнца», чжи-цин, суть как бы «реальное знание» шэн-чжи и «разумное ведение» лин-чжи; эти два, соединенные вместе, составляют «реальное знание», шэн-лин; образно, они суть «мужеское дитя, мальчик», ин-эрр-ча-нью, «соединенные между собою желтым поясом», хуан-бо; результат – «реальный ум», «златой цвет», цзин-хуа; желтый бутон, почка, "хуан-я»; белый снег, бай-сюе; перловое зерно, алмаз, су-ми-чу, или «частица производящего, всеоплодотворяющего ума, и-тянь-лин-мяо.

Троица

Дао приводит к единству, дао-шэн-ии; единица приводит к двоице и-шэн-эрр; двоица ведет к троице, эрр-шэн-сань; троица приводит ко всем вещам, сань-шэн-вань-ву; невидимое, неслышимое и нерушимое, и-си-вэй; эти три приводят к единству, сань-чэ-хунь-эрр-вэй-ии; тьма, свет и согласное дыхание, ин-ян-хуо-ци; небо, земля и человек, тянь-ди-жень; три оригинальных начала, сань-юань; эссенция, дыхание, дух, цин-ци-шэнь; три рода слова, сань-бао; – небесный глагол, разумное речение, духовное слово, тянь-бао-лин бао-шэнь-бао; три высших области, сань-цин; земля святого, земля реального (мира), земля бессмертная, шэн-цин, шэнь-цин, сянь-цин; три чистых единицы, сань-цин; драгоценная чистая единица, высочайший и чистейший единый, великий и частый, ю-цин, шан-цин, дай-цин; три отделения человеческого существа, сань-цзя; тело, сердце, ум (идея), шэнь, сын, и; три таинственных столба, сань-тань; укрепляющий столб, золотой столб, духовный столб, хуан-дань, цзин-дань, шэнь-дань; три пятерицы, сань-ву; металл, вода, цзин-шуй; дерево и огонь, му-хо; земля в её средине, тху-чжун; три духа ян, сань-янъшень; первобытный дух, юань-шэнь, познающий дух, ши-шэнь, реальный дух, чэнь-шэнь; три семейных духа, или три муки сань-ши-шэнь, ци, сань-пхэн: пхэн-цю, пхэн-ши, пхэн-цзя, это суть духи – инь, записывающие грехи людей ежедневно – кэнь-шэнь, когда человек спить, или сообразуется с шан-ди; ци-жень-го-ши кэнь-шэнь-жи-шэн, жень-суйкао ши сюан-ди; три феи островов, сань-шэнь-шань; пхэн-лай фан-чан-ин-чоу.

Три начала – небо, земля, человек и 3 императора – небесный – тянь-хуан, земной – ди-хуан, человеческий, народа – жень-хуан; 3 источника света – солнце, луна, звезды. 3 отца: один, от которого получает свою жизнь сын; другой, – который только воспитывает детей; третий – имеющий мачеху; 3 секты – конфуцианство, даосизм, буддизм; 3 комментария: Гун-ян, семейство Цзо, Ку-лян; 3 высшие литературные степени; 3 класса на Ямыне: музыканты, ликторы, носильщики; 3 правителя: провинциальный казначей, уголовный судья, комиссар соляного департамента; 3 периода великой теплоты: с половины лета – третий терм кэн есть 1-й период, четвертый терм кэн есть центральный период, пятый терм кэн есть последний период; месяц имеет три декады, 1-я с первого по 10 день, 2-я с 11-го по 20 день, 3-я с 21 по 30 день. Три союза в отношениях высших и низших: 1) государь к подданному 2) отец имеющий сына; 3) супруг к жене своей; для сего требуются: 1) справедливость между государями и подданными; 2) любовь между отцом и сыном; 3) согласие и мир супругов; три класса юных женщин: буддийская монахиня, даосская и чародейка; трижды повинуется женщина: 1) пред супружеством – своему отцу; 2) по выходе замуж – своему супругу; 3) по смерти мужа – подчиняется старшему сыну; три причины, по которым для женщины развод возможен: 1) когда нет для неё дома, в коем могла бы жить и в него возвратиться; 2) когда прошло три года по смерти родителей или мужа; 3) когда семейство из состояния бедного и презренного стало зажиточным и почтенным; троякого рода манией могут быть одержимы люди, когда желают только богатства, или добиваются почестей и долгоденствия, хотят иметь коль можно более детей; три рода животных: собака, свинья, куры.

Четверица

Четыре формы, сы-сян: цянь, кунь, ли, кхань, небо, земля, солнце, месяц, тянь, ди, мси, юэ; четыре направления или части света, сы-фан: восток – дун, запад – си, юг – нань, север – бэй; четыре (соответствующие силы) элемента сы-син: дерево – му, металл – цзин, огонь – хо, вода – шуй; четыре времени года, сы-ши; весна – чунь, осень – цзю, лето – ся, зима – дун; влияние времен года, поколение оплодотворения – шэн, разрушение – ша, питание – ян, запасы на будущее время – ме; (относительные положения), левый – цзо, правый – ю; четыре символических животных – сы-шоу, именно: зеленый дракон – цин-лун, белый тигр – бай-хо, красная птица – ши-сэ, черная черепаха – ву-гуэй. Часто сии наименования употребляются для элементов, коим они соответствуют. Четыре баснословных начала: единорог, феникс, черепаха, дракон, 4 времени года – весна, лето, осень, зима, 4 направления восточное, западное, южное, северное; 4 формы или светила – солнце, месяц, звезды, созвездия; 4 силы – небо земля, солнце, месяц; 4 моря – восточное, западное, северное, южное; четыре класса народа: ученый, фермер или сельский хозяин, ремесленник и купец; 4 класса иностранных варваров: на восточной стороне Китая – и, на юге – ман, на западе – цзян, на севере – ди; 4 частных советника или канцлера Китая, 2 китайца, 2 маньчжура; 4 ди или судьи, т. е. беспокойных старца: при собирании податей и народной сходки, разрушении и уничтожении всего дурного, с исполнением добродетели и четыре вещи, особенно необходимые для человека: осторожность и осмотрительность в словах, – действиях, – сделках, – в обращении с любимыми лицами и предметами; 4 добрых занятия: изучение хороших и полезных книг, дружелюбное сношение с благомыслящими людьми, добрые и полезные разговоры, добрые дела; 4 способа образования: изучение букв или иероглифов, совершение действий нравственных, верность и вера; 4 коренных добродетели: приличие или этикет, справедливое обхождение со всеми, умеренность, чувство стыда; 4 высоких и желательных качества потребны для женщины: доброе поведение, благородное обращение в беседе, добрые дела и милосердие особенно, любезность и мудрое расположение к людям; 4 изящных искусства содействуют образованию: поэзия, обыкновенное чтение; правила этикета и украшений, музыка; книги наиболее главные суть четыре – (сы-шу): 1) высокое знание – да-сюэ; 2) учение о человеке, чжун-юн; 3) конфуцианские аналекты или смешанные разговоры, лунь-ю в двух частях; 4) сочинение Менция, Мэн-цзы в трех частях; – авторы школы Конфуцзы, особенно чествуемые за их сочинения, известны 4 в храмах, украшающих города, пример – храм Конфуцзы и его асессоров в г. Фучжоу, их таблицы с именами, расположенными в нишах направо и налево.

Пятерица

Каждый из пяти элементов имеет соответствующие им по два из сочетания циклических иероглифов. Нечетные числа принадлежат к ян, прочие к инь.¹²⁷ Те и другие расположены согласно положению групп пространства, начертанных на спине «дракона-коня» с реки Ман, мудреца Фуси, и расставленных в следующем порядке (представляем цифры и название китайское): 7 = ци, 2 = эрр огонь – хо, 5 = ву, 8 = па, 3 = сань, древо = му, 10 = ши, 4 = сы, 9 = цзеу, металл = цзин, земля = тху, 1 = и, 6 = леу вода = шуй. Расположение сего рода, называемое «речной план» хо-ту, представляет естественное движение пяти элементов и соответствует даосскому принципу самопроизвольности и недеятельности, ву-син-сунь-син-цзю-ян-ву-вэй-чжи дао-е. Таковы: земля производит металл, тху-шэн-цзин; металл – воду, цзин-шэн-шуй; вода – дерево, шуй-шэн-му; дерево – огонь, му-шэн-хо; огонь – землю, хо-шэн-тху. Священная черепаха, сверх сего, пришедшая с реки Ло (River Lok) во времена великого Ю, с многими полосами на спине составленными из особенных знаков, имеет следующие распределения оных: 4, металл, 9, 2, (сы, цзин, цзеу, эрр), огонь – хо 3, 5, 7, (caнь, ву, ци) дерево, земля (му, тху) 8, 1, вода, 6, (па, и, шуй, леу). В китайской книге лу-шу, (Lok book) представлены обратные движения пяти элементов – ву син ни юн ю вэй; они соответствуют даосскому принципу приведения всего к деятельности и преобразованию – бянь хуа чжи дао е; при чем, высшая сила остается неподвижно, неизменяемо – шан дэ ву вэй, тогда как низшая – подвижна, дает и прочим тоже движение – ся дэ вэй чжи. По этому будет: земля разрушает (поглощает) воду, тxy го шуй, водою погашается огонь, шуй го хо, огнем плавится металл, хо го цзин, металлом уничтожается или заменяется дерево, цзин го му, дерево разлагает землю (в своем роде), му го тху. Фуси сделал восьмеричное начертание «вида небес», Фу-си хуа сянь тянь па-куа, небеса, огонь, солнце, земля, месяц, дерево, металл, земля вода; царь Вэнь, сверх сего сделал еще 8 начертаний «нижних небес», вэнь ван ху хау тянь па-куа, солнце земля, месяц, небеса; смешение (элементов) – велико, называется цзянь кхунь тянь дао; дыхание высших небес, могло быть вредно, сянь тянь чжи ци и шань ян мог быть разделен на инь, – ян вэй инь сянь; человек, будучи и микрокосмом, естественно мог прийти в это же состояние беспорядка, жень и цю ии тянь ди; пять элементов и циклических иероглифов могут быть согласованы так:

В начале человеческой жизни пять элементов были все ян, сянь-тянь-ву-син-су-ян, слова 1, 2, 3 в каждой из вышеприведенных фраз пяти слов): 3 – дерево, 9 – металл, 7 – огонь, 1 – вода, 5 – земля.

Пять цветов, ву-чжэ: зеленый – лю, белый – бай, красный – хун, желтый – хуан, черный – хэ; пять вкусов, ву-вэй: кислый суань, горький, соленый – янь-ди, сладкий – тянь-ди; пять органов чувств, ву-куан: зрение – янь-шэрр, обоняние – вэнь-гуань, вкус – коувэй, слух – тинь-гуань-эрр, осязание – мо; пять оригинальных начал, ву-юань: природа – син, движения – цин, дух – шэнь, сущность– сиц, дыхание – ци; пять главных органов (viscera), ву-цзан: сердце – син, печень – гань, селезенка – ни, легкие – фэй, почки – шэннь. В отличие от главных есть шесть низших органов, леу-фу: малые кишки – сяо-чан, желудок – вэй, желчный мешочек – дань, пузырь – да-чан и канал мочевой – бань-коан мин-мынь; пять видов добродетели, ву-дэ: человеколюбие – жень, справедливость – и, собственность – ли, мудрость – ши, верность – синь. В развитии состояния человека, элементы инь идут в порядке восходящем – хоу тянь ву син шу инь: 8, 4, 2, 6, 10 – па, сы, эрр, леу, ши; дерево, металл, огонь, вода, земля; вместо пяти видов добродетели, являются пять творений, ву-ву: странствующая душа – ю-хунь, мрачный призрак – гуэй-бо, познающий дух – ши-шэнь, грубая сущность – хо-цин, необузданный ум – ван-и; пять разбойников, ву-цзей, именно: радость, ликование – сю, гнев – ню, наслаждение, удовольствие – ло, горе, печаль – ай, вожделение – ю. Подпавший под власть этих сил должен сосредоточивать и смешивать пять элементов – цзан-цзу-ву-син; или «обратно приводить простое дыхание жизни к реальному единству» – хуан-сянь-тянь-шэнь-ии-чжи-ци; тот, кому дается это дыхание жизни, обязан «без замедления писать книгу или сочинять» – нань-и-шу-цюань; может наконец сообщать её живым голосом, проповедовать громогласно, т. е. учить, – ко-и-коу-цюэ; высшая добродетель Лаоцзы – лао-цзы шан-дэ: не делать греховного, порочного – вэй-у-вэй; не оставаться без занятий т. е. не быть праздным – ши-ву-ши; давать вкус или делать приятным то, что на самом деле горько, неприятно – вэй-ву-вэй; стараться обуздывать свои пожелания – ю-бу-ю; поучать невежд, неграмотных – сюэ-бу-сюэ; быть сострадательным – цзу; экономичным – цзянь; смиренным и уединенным – дуй; не останавливаться ни разу в случаях, когда кончается воздаяние за услугу или добродетель, но идти дальше т. е. беспрерывно совершенствоваться – гун-шэн-бу-чу; носить простую грубую одежду с украшением только на груди – бэй-хо-хуай-ю; признавать вечность – ши-чан; поступать во всем и жить сообразно с Дао – тхун-ю-дао; умирать не погибая – сы-эрр-бу-ван; стремиться к абсолютному – к уэй-ю-ву-ци; Чжуан-цзы и Ле первые начали говорить – чжуан-ле-ши-шуо: о дорогой пище – ю-ши, духовном врачевании – шэн-яо, духовных фонтанах – шэн-фан, восхождении на небо – дэн-тянь, переходе к гениям – шан-сянь; следующий писатель Бэ-ян, называемый «золотым или желтым классиком» – вэй-ба-ян цзу-цзин-би-цзин; Чжуан-цзы, Ле и Бэ-ян соединенные вместе известны под названием – «цзо-цзан-дун-ци»; на основании сих писателей начинаются рассуждения о драконе, тигре, свинце и Меркурии, химической жаровне, медицине, и проч. Пять классических или канонических книг – ву-цзын: 1) книга перемен, 2) кн. исторических документов, 3) кн. од, имеющая национальные напевы, малые похвальные слова и большие, молитвы; 4) кн. обрядов и церемоний; 5) весна и осень. Пять императоров: Фу-си, Шэн-нун, Хуан-ди, Янь, Шунь, они почитаются богами эпидемий, моровой язвы и прочих бедствий; 5 богов – правителей стран света: бог востока, – запада, – севера, – надира, – зенита; 5 сил управляющих: год, солнце, месяц, звезды, астрономические числа; 5 направлений: восточное, западное, южное, северное, центр; 5 элементов природы: металл, дерево, вода, огонь, земля; 5 воздушных перемен: ясно, дождливо, жарко, студено, ветрено; 5 цветов; 5 вкусов; 5 органов тела; 5 родов зерен; 5 гор; 5 озер; 5 видов животных: несущих яйца, размножающихся от зрения и пр. Пять буддийских правил: не убивай живых существ, не похищай чужого, не развратничай, не лжесвидетельствуй и не обманывай, не пьянствуй; 5 отношений: государя и подданных, отца и сына, мужа и жены, старшего брата и младших, друзей; 5 видов благоденствия: долгая жизнь, богатство, спокойствие, преуспеяние в добродетели, естественная смерть. У других писателей означенные виды счастья суть: долгоденствие, богатство, честь, потомство и естественная смерть; 5 почтенных качеств в женщине: отсутствие глупости и чрезмерной простоты, отсутствие вычурных манер и кокетства, также – спеси или кичливости, непостоянства или капризов, вообще безупречность в поведении; 5 видов непослушания или неповиновения: непокорность небу, земле, государю, не желание уступать другим и особенно своему учителю, с разного рода неудовольствиями для него и оскорблением; 5 наказаний: легкие палочные удары по пяткам, тяжелые и медленные, обезглавливание, изгнание за пределы родины на 3 года, изгнание на расстоянии 1.000 ли в пограничную провинцию; 5 причин по которым женщине воспрещается вступление в брак: если она принадлежит к бесплодному семейству (не имеющему дочерей, unfilial family), 2) проститутка, 3) когда происходит от семьи потомков преступников в течении нескольких поколений, 4) когда убит её отец или погребен и она носит траур.

Шестерица

Шесть путей или главных начал: небесное, земное, человеческое, 6 даосских и буддийских божеств и демонов, 6 ассистентов при идольных процессиях (в г. Фучжау), несущих изображения – бычачья голова, конское лицо, долгорукий демон, жирный и приземистый дьявол, два сопровождающих богов ассистента; 6 сочетаний; зенит и все, что на нем (верх), надир и все, что в нем (низ), восток, запад, север, юг; 6 влияний, мужеское и женское начало, ветер, дождь, свет, тьма; 6 корней – глаза, нос, рот, уши, язык, тело и все прочее. Шесть классических книг: – оды, летописи, перемены, обрядник, весна и лето – анналы; 6 музыкальных нот – 1 в 11 мес., 2 в 1 мес., 3 в 3 мес., 4 в 5 мес., 6 в 9 мес.; 6 родов животных – вол, конь, свинья, куры, собака. Шесть отношений: отец, матерь, старший брат и младший, жена, дети; 6 родов повиновения – государю, верность приближенных, добрый отец, покорный сын, любезный старший брат и почтительный младший; 6 родов добродетели – сыновнее благочестие, братская любовь, миролюбие, согласие, дружба, сострадательность; 6 основных правил – утверждение и образование сильного характера, сыновняя любовь, погребение родителей с относящимися церемониями, храбрость в делах военных и мужество, земледельческие занятия во время мира, доброе имя гражданина и наследие собственности, прилежание и преуспеяние в художествах и ремеслах; 6 добрых дел – родительская любовь и расположение, воздержность, человечность, трудолюбие, искренность, внятная речь; 6 добродетелей – мудрость, милосердие, созерцательное знание, справедливость, средина во всем, гармония или согласие; 6 страстей – радость, гнев, печаль, удовольствие, любовь, ненависть; 6 видов несчастья – убийство ближнего, болезнь, печаль, нищета, порочность поведения, дряхлость духовная и телесная. Шесть высших управлений с их мандаринами: министерство назначения на должности, – финансов, обрядов, военное, юстиции и общественных работ; 6 видов женщин – сводня и посредница, продавщица цветов, акушерка, певица или проститутка, колдунья, ученая.

Седмерица

Семь регуляторов неба: – Солнце, Месяц, Юпитер, Меркурий, Венера, Марс, Сатурн; 7 планетных циклов, 7 дней, 7 мудрецов посланных небом, 7 страстей – радость, гнев, печаль, ненависть, любовь, вожделение, скупость; 7 путей мудрого сердца; 7 причин развода; 7 игр; 7 исторических пагод; 7 огромных бамбуковых деревьев; 7 добродетелей феникса – голова, эмблема достоинства, шея – справедливости, спина – благоволения, тело – верности, шея – несправедливости, талия – эмблема военной ловкости; 7 дорогих характеров благородного человека: боязнь пред небом и землею, страх пред национальными законами, почтение к драгоценной из трех единице – сань-бао, уважение родителей, миролюбие с ближними, согласие в обхождении с детьми, любовь родителей и детей; 7 предметов для наставлений: отец и сын, братья, супруги, князь и подданный, юный и старый по возрасту, хозяин и гость, друзья; 7 причин развода для женщин, когда она обнаруживает неповиновение к родителям мужа, когда бесплодна, или распутна, ревнива или неизлечимо больная, болтлива или воровка.

Восьмерица

Восемь годовых праздников: в начале весны и лета, осени и зимы, в средине весеннего равноденствия и осеннего, в средине летнего солнцестояния и зимнего; восемь богов: бог неба, бог земли, бог войны, бог тьмы, бог света, бог месяца, бог солнца, бог четырех времен года; 8 направлений – восток, запад, север, юг, северо-запад, юго-восток, северо-запад, юго-запад; 8 гениев или духов; 8 дорогих вещей: сердолик, коралл, амбра – род черепаховой кости, перл, яспис или красный прозрачный камень, млечный камень, кристалл; 8 драгоценных материалов: перл, слоновая кость, гемм, камни, земля, металл, кожи и перья; 8 музыкальных веществ: тыква, глина, кожа, дерево, камень, металл, шелк и бамбук; 8 матерей – первая или главная жена отца, законная матерь или мачеха, одна только матерь, матерь вторично вышедшая замуж, матерь разведенная, служанка сделавшаяся женою господина, кормилица и матерь натурально воспитавшая дитя; 8 привилегированных классов: некоторые ветви императорской семьи, долго находящиеся при лице государя, заслуженные высокие военные чины, замечательные личности по нравственным качествам, необыкновенно талантливые личности, необыкновенно прилежные чиновники, лица 1-го и 2-го класса, потомки предшествующих династий.

Девятерица

Девять отношений: прапрадед, прадед, дед, отец, я – сам, сын, внук, правнук, праправнук; 9 поколений, живущих между собою в согласии и подчинении; 9 классов добрых людей: милосердый государь, верный слуга, отец нежно любящий, преданный сын, старший почтенный брат и ему преданные братья, приятный певец супруг и сопутствующая ему жена; 9 классов чинов: чиновники, ученые, фермеры, магики, художники, гадатели по точкам и черточкам, прочие гадатели и вещуны, физиономисты, лекаря; 9 классов представителей и вещей пред императором, во время церемоний и выходов: телеги и кони, облачение или дорогие одежды, музыкальные инструменты, раскрашивание разных предметов красной краской, известного рода расположение людей и предметов справа и слева, при самой процессии или остановках, вставании и сходе, употребление солдат для шпалер и порядка, колчаны, луки и стрелы, род секир или военных топоров, благовонные предметы и курения; 9 небес; 9 рек; 9 подобий: подобие гор, холмов, верхушки холма, огромной насыпи, речного течения в разные стороны, постоянства луны и месяца, восходящего солнца, длины южных гор, роскошных переливов огня и форм Кипра.

Десятерица

Десять черепах: божественная, духовная, употребляемая при гадании, драгоценная, испещренная, предзнаменательная, земляная, болотная, водяная, огненная; десять отделений буддийского ада: царь 1-го ада, царь 2-го ада, царь 3-го ада, царь 4-го ада, 5-го, 6-го, 7-го, 8-го, 9-го, 10-го; десять философов или знаменитых писателей древности; десять нравственных обязанностей: взаимная любовь отца и сына, согласие супругов, расположение и миролюбие между братьями, старшими и младшими, и почтение прочих, дружелюбие товарищей, надлежащие отношения государя к подданным и подчиненных к начальникам.

Одиннадцать светильников: Солнце, Луна, Юпитер, Венера, Марс, Меркурий, Сатурн, звезда Кагу (?) и звезда Кету (?). Двенадцать стражей (12 месяцев); 12 идолов мудрецов, стоящих в храме Конфуцзы в Фучжоу; 12 учеников. Тринадцать классических книг: книга перемен – шуцзин, книга исторических летописей – шицзин, книга од – ицзин, книга обрядов – лицзин, книга весна и осень – чуньцю, книга сыновнее благочестие – сяоцзин, книга Чеу, книга народного приличия и церемоний, книга комментарий Гун-ян и книга комментарий Гу-лян, древний словарь, конфуцианские разговоры, сочинения Менцзы.

3. Слова и выражения нравственно-религиозного и мифологического значения

а) Действия предосудительные и еретические, бан-мынь вай-дао. Блуждание во все стороны глазами, юн-суан-цин; протирание живота – мо-ци-лунь; задерживание дыхания – би-си-син-ци; размахивание и кривляние телом – чу-шэнь-дао-инь; вкушение необыкновенных трав – ни-чжи-фу-су; косвенные взгляды или крайнее самоуглубление – нэй-ши-цзунь-сян; тайное употребление чар или колдовство – ми-чоу-чу-се; сидение в молчаливом столбняке – чан-дин-бу-ю.

б) Успех и степени нравственного усовершенствования. В течении исторических времен более 100,000 лиц достигли степени бессмертных гениев, цзун-коу-ши-цин-чэн-сянь-чэ-ши-вань-ю-жень; многие достигли такого совершенства, что прославили свои тела и души чудесами, и соединились счастливо с Дао, син-шэнь-цю-мяо-ю-дао-хо-чэнь; хуан-ди вознесся на небо на драконе, хуан-ди-цюй-лун-шан-шэн; другие уносились на птицах, облаках, ветрах, иные прямо устремлялись на небесную высь, хо куа-хо-хо-цзя-юн-хо-ю-фын-хо-чжун-цю; 800 из них сделались домоправителями, 3.000 улетели (на небо), ба-цзы-ба-бай-фай-шен-сань-цянь; все эти люди преобразились – цзо-хуа, они умерщвляли свои тела тем или иным способом – ши-цзе; или добровольно переходили от совершенства к совершенству и как бы переселялись в других людей – цю-юань-чуань-шэн; одни с утробы матерней достигали этой святости – му-дай-лай; другие самоумерщвлением тела – до-шэ.

в) Титулы божеств. Небесное величество (excellency), Тянь-цзун; титул, прилагаемый ко всем чистым единицам (pure ones), т. е. троице вообще и отдельно каждому лицу; небесное превосходство, драгоценное чистейшее единое начало, (т. е. пан-ку-хаос), ю-цин-юань-ши тянь-цзун пань-ку хунь дунь ши; Великий высочайший князь Дао, дай-шан лао-цзюн (т. е. Лаоцзы), именуемый еще: его небесное величество ума и добродетели, великий чистый единый, дай-цин-дао-дэ-тянь-цзунь; драгоценная заря, разумное высочайшее слово, чистая единица, шун-цзин-ю-шэнь-лин-бо-тянь-цзунь, царственное начало самоуничтожения, пустоты, це-юань-ши сю хуан-чжи дун-си. Означенные прозвания – заря, слово, единица, суть «боги пустоты», сю-ву шан-ди, или таинственное небытие мяо-ву шан-ди, ю-хуан, т. е. три чистые единицы, или бог тайнобытия, мяо-ю шан-ди; действительная черепаха, черно-небесный бог северного полюса, Бэй-ци шань ву сюн тянь шан-ди. Это божество более всего почитается в Кантоне, настоящее положение имеет со времен Минской династии.

Прочие божества: небесные боги, тянь-ди, тридцать шесть небесных богов, сань-леу тянь-ди; или 36 ю-хуан, сан-ши-леу-ю-хуан; тридцать два небесных бога, сан-ши эрр-тянь-ди; все небесные боги, чу-тянь шан-ди; действительные князья, шэнь-цзюнь; великие боги – да-ди; боги князи – ди-цзунь; человек Дао, дао-жень; реальный человек, шэн-жень; прозвания прилагаются ко всем божествам наивно почитаемым и воображаемым на небе, земле, воздухе, и в темно-голубой столице – сюан-ду, или в метрополии перлов, звезд, ю-цзин. Есть еще названия: звездное небо, – богов – мальчики перлы ю-ду, алмазные девочки ю-нюй.

г) Духовные достоинства (priestly orders). Высшая и древняя степень достоинства у даосов есть «Небесный учитель, правитель», тян-ши. Название это сохранилось наследственным в семействе Чжан более тысячелетия; члены оного почитают себя потомками «Чжан-дао-лин», некоего ученого фокусника, процветавшего в первом столетии по Р. X. Начальник храма дао-чжан, самый же храм или монастырь есть дао-гуан; духовные лица, жрецы, дао-ши, т. е. ученые даосы; народные исторические рассказчики, или говоруны, маги – фан-ши; роскошно одетые, быстроногие юноши ю-ши; желтые шапочки – хуан-куан, это последнее отличие дано при хуан-ди.

д) Баснословные или мифические личности. Великий единый, дай-ци; хаос, хун-дун, дух воздуха, хун-мэн; учитель хуан-ди гуан-шэн-цзу. Царственный отец востока, дун-сан-гун, цар. матерь запада (олицетворение дерева и металла) си-ван-му, эти лица суть родители, фу-му, или бань-цзу, и многие другие, жившие за сто и тысячу лет, не имели реальной истории. Замечательные личности и их творения литературные известны по одиннадцати династиям в следующем порядке: до Р. X. 1) династия чэу VI ст. и III ст.; 2) дин. чин, 218 г.; по Р. X. 3) дин. хан, 164 г., 139–85 г., 165 г.; 4) дин. трех государств, 226 г.; 5) дин. цин, 370 г.; 6) дин. северная вэй, 423 г.; 7) дин. тан, 702–745 г. 837–850 г.; 8) дин. поздняя цин, 935 г.; 9) дин. сун, 989–1014 г., 1100–1125 г.; 10) дин. юань; 11) дин. мин 1401–1423 г.

е) Характеристика философии даосов и система общая китайцев. В разных сочинениях философов рассмотренного времени встречается много рассуждений о бессмертии и тайне оного и подобных трудных вопросах. У Лаоцзы, Чжуан-цзы и Лецзы встречается немало рассуждений довольно темных друг друга поясняющих, особенно усложняемых привнесением разных басней и мифов, необычайных, невероятных. Китайская алхимия во многом обязана своими вкладами даосским ученым и даже смешивается с философией Лаоцзы; император Ву, Ханьской династии, был особенно ревностным поклонником этой системы, представлявшей множество аллегорий и мистификации. Под влиянием буддистов, Конфуцзы – его И-цзин, даосы создали особые церемонии, обряды, учение, историю и мифологию, о чем обстоятельно в общем очертании знакомят нас сочинения «Дао-шу цu-чжу» и «Шень-сян тхун-цянь».

На основании частных воззрений и систем Конфуцзы и даосской школы, образовалась следующая общая китайская натурально-философская система, в коей сравнительно сгруппированы соответствующие силы и отправления природы в 15 столбцах.¹²⁸

1. Книга о наградах и наказаниях «Кань-ин-бянь» Лао-цзы (209 изречений). – 2. Книга «Чан-цин-цзан-цзин» ученика Лаоцзы Мяо-мо-юань, о Дао или верховном разуме (41 стих). – 3. Книга «Инь-чжи-вэнь» о тайной добродетели сочинение Ди-цзюнь – ученика Лао-цзы. – 4. Пять диалогов Чжуан-цзы о жизни и бессмертии. – 1) Четыре приятеля – 2) Губернаторская дочка Аи и спящие сотрапезники – 3) Разговор философа с фигурчатым сосудом – 4) Размышление о жизни и смерти – 5) Смертный одр мудреца

А. Книга о наградах и наказаниях. – «Кань-ин-бянь», или «о причинах возмездия», сочинение «Великого Совершенства», т. е. Лао-цзы¹²⁹

1) Дай-чжан говорит: несчастье и счастье человека не могут быть определены заранее, – они не имеют двери; то и другое являются сами собою, судя по поведению. Награда за добро и наказание за зло следуют подобно тени, сопровождающей тело. 2) И так как, на небе и над землею существуют духи, имеющие назначением – следит за поведением людей, то, судя по легкости или тяжести проступков, сокращают они и периоды жизни по сто дней. Когда жизнь уменьшается в первый раз на один период стодневный, тогда незаметно подкрадывается нищета; наступает обуревание от бесчисленных скорбей и болезней, преследующих человека, с ужасом бегущего от них; вслед за сим наступают наказания и бедствия. Исчезают блаженство и веселие, и зловещие звезды предуказуют грядущие казни. А когда истощатся все стодневные периоды, т. е. жизнь, – настает и смерть. 3) Существует также великая троица – «сань-дай» (три высочайших единицы – eminent ones), и Дух – правитель звезды – «северной купины» (куст, buchel), который будучи над главою людей ведет постоянно летопись их преступлений и проступков, или грехов, посекая периоды двенадцати годов или сотню лет из всей жизни. 4) Есть еще три Духа – «Сань-ши», надзирающие за нашим телом, обитающие внутри оного. С наступлением урочного часа »чен-шень" (keng-chin), они появляются в небесном чертоге и рапортуют о преступлениях и согрешениях людей. 5) В последний день луны тоже самое па небе творит и Дух семейного очага. 6) Когда человек совершает важный грех, отнимается у него XII годов; – легкий, – то сто дней. 7) Великих и малых грехов – многие сотни. Необходимо всячески заботиться об избежании оных тому, кто хочет получить бессмертие или долголетие. 8) Спешите следовать доброму пути и удаляться дурного. 9) Не топчите ногами и тернистой стези (т. е. не пренебрегайте трудностями и опасностями в жизни). 10) Не позволяйте себе обмана в вашем тайном убежище (т. е. избирайте надежное пристанище). 11) Совершайте как можно более добрых дел, – преуспевайте в них и ревнуйте о заслуге. 12) Будьте сострадательны к животным бессловесным и вообще ко всем тварям. 13) Преуспевайте в справедливости и сыновнем благочестии, оказывайте благорасположение к вашим младшим братьям и почитайте старших братьев. 14) Исправляйте свое сердце, дабы удобнее обращать его к ближнему. 15) Имейте жалостливость к сиротам и сострадательность к вдовицам. 16) Почитайте людей возрастных и будьте ласковы к юношеству и детям. 17) Не причиняйте вреда даже насекомым, растениям и деревьям. 18) Оказывайте сострадание к несчастию ближних. 19) Соуслаждайтесь и радуйтесь благополучию других. 20) Помогайте людям в случае надобности. 21) Спасайте от опасности, если кто ей подвергнется. 22) Довольствуйтесь успехами ближних (в добре) и будьте строгими к своим барышам (gains) или грешкам (revers), если только позволяете давать им в себе место. 23) Не распространяйте дурной славы на счет совершенств ближнего. 24) Не будьте тщеславны при своем совершенстве или превосходстве. 25) Предупреждайте зло, не позволяйте совершиться ему и будьте мужественны, творя добро. 26) Больше отсекайте от своего самолюбия и поменьше надейтесь на себя. 27) Не приходите в ярость или раздражение в том случае, когда понесете бесчестие или иное оскорбление. 28) Принимайте почести от князей с чувством страха. 29) Расточайте благодеяния без надежды или расчета на какую-либо награду. 30) Подавайте милостыню другим без всякого сожаления о своем ущербе. 31) Вот тот, которого я называю добродетельным человеком. 32) Его почитают и все люди. 33) Провидение покровительствует ему. 34) Благословение и слава следуют за ним. 35) От него бегут, удаляются сами демоны. 36) Сами небесные духи окружают, сочувствуют ему и защищают его. 37) Во всех своих предприятиях он имеет успех. 38) Может быть твердо уверенным в получении бессмертия и стать духом или гением (после земной жизни). 39) Кто хочет сделаться бессмертным на небеси (быть небесным гением), тот должен совершить тысячу триста добрых дел; если желает бессмертия на земле (быть земным гением), должен совершить только триста добрых дел. 40) Размышляя о несправедливости и деяниях, противных здравому смыслу, человек презирает порочность, как и тонкое искусство притворства, 41) Особливо бессердечность, которой признаки следующие: зверство в обхождении с другими людьми. 42) Желание тайного нанесения вреда людям добродетельным. 43) Тайное презирание своего князя (господина) и родителей. 44) Недостаточное уважение и почтение к наставникам. 45) Возмущение и недовольство прислуги в отношении к её господам. 46) Пользование невежеством других, для обмана их обманчивыми словами. 47) Возбуждение свар и неприятностей между соучениками и товарищами. 48) Изобретение ложных предметов, – выдумки и хитрости, с употреблением притворства и вероломства. 49) Рассеяние дурного мнения и славы о своих родителях и родных. 50) Жестокость, насилие и бесчеловечие. 51) Удовлетворение своих капризов с видимым бессердечием. 52) Нарушение справедливости в оценке доброго и злого, или неправильное назначение людей на несоответствующие должности и предпочтете лиц недостойных более заслуженным и добродетельным. 53) Безразличие в лицах, из которых одних должно убегать, к другим приближаться. 54) Угнетение низших лиц в воздаянии должного за их заслуги. 55) Льстивое заискивание благорасположения от начальства и стремление к излишнему угождению им. 56) Неблагодарность к своим благодетелям. 57) Злопамятование, или беспрестанная мысль об оскорблении и обиде от другого с пожеланием отмщения. 58) Умышленное невнимание к народной жизни и сочтение её ничтожною. 59) Допущение беспорядков в государственном и общественном управлении. 60) Удостоение наград тех, кто не заслуживает оных. 61) Наложение известных по закону наказаний на лиц неповинных. 62) Смертоубийство ближнего с целью присвоения себе его имущества. 63) Унижение и ниспровержеиие достойных лиц, с целью замещения их вакансий другими малоопытными. 64) Убийство неприятеля добровольно полагающего оружие и просящего пощады, и поголовное истребление (massacre) тех, кто сдается массами. 65) Ссылка лиц добродетельных и диффамация мудрых. 66) Дурное обращение и обида сирот, угнетение вдовиц. 67) Нарушение законов, принятие и получение подарков, взяток с племен подчиненных. 68) Порицание того, что благоразумно и почитание здравым, что предосудительно. 69) Принимать простые ошибки за серьезные преступления. 70) Надменно обращаться с людьми, обреченными на смерть. 71) Знать свои ошибки и недостатки, и в тоже время оставаться беззаботным в исправлении их. 72) Знать, что добро и не творить оное. 73) Сваливание собственных преступлений и грехов на других. 74) Вместо поощрения устроение разных препятствий в успехе искусств и ремесел. 75) Насмехательство над святыми и мудрыми мужами, произведение между ними несогласия и раздоров. 76) Оскорбление и дурные отзывы, с зверскими и бесчинными выходками против лиц, предающихся познанию мудрости и добродетели. 77) Стрельба из лука птиц и охота на четвероногих зверей. 78) Выведение зловредных насекомых из их норок и трещин древесных для вспугивания и устрашения птиц, спящих на деревьях. 79) (Грешно) затыкать дырочки, служащие проходом для насекомых и разрушать птичьи гнезда. 80) Не должно умерщвлять беременных самок и разбивать птичьи яйца (грех смертный). 81) Не д. домогаться того, чтобы другие люди терпели невзгоды и потери – (грешно и преступно). 82) Не д. умолять и разрушать заслуги, благоприобретенные другими людьми. 83) Не д. подвергать других людей опасности для того, чтобы как можно лучше упрочить за собою собственное благополучие. 84) Не д. изыскивать собственный барыш в ущерб благополучия других людей. 85) Не д. в торговле спускать при всяком случае дурной товар вместо хорошего за дорогую цену. 86) Не д. не внимать общественному благу и вовсе забывать думу о нем ради собственных интересов. 87) Не д. хищнически жить и пользоваться талантами ближнего и незаконно присвоят себе плоды оных. 88) Не д. скрывать и умышленно умалять превосходные качества других людей. 89) Не д. выводить со смехом на свет недостатки других людей. 90) Не д. публиковать перед народом частные и секретные дела других людей. 91) Не д. быть скрытным врагом благосостояния народного (с дозволением по этому соответствующих преступных деяний). 92) Не д. разлучать родных, соединенных между собою дружественно и тесно, подобно костям и мускулам в теле. 93) Не д. присвоить себе вещи, составляющие собственность другого. 94) Не д. пособничествовать людям порочным и преступным в совершении злых поступков. 95) Не д. предаваться водительству насильственных страстей своего характера для того только, чтобы легче и удобнее проявлять над другими собственную власть и силу. 96) Не д. позорить других людей для собственного возвышения и славы. 97) Не д. истреблять без нужды зеленеющие полевые всходы семян, также как и спелые. 98) Не д. расторгать брачные союзы других. 99) Не д. обогащаться разными недозволительными путями и потом гордиться своим благополучием. 100) Не д. счастливо ускользать от заслуженного наказания за проступки и потом говорить о них без всякой стыдливости, – хвастаться за свое молодечество. 101) Не д. приписывать себе заслуги и благодеяния других с перенесением собственных недостатков и грехов на тех же лиц. 102) Не д. женить ближних на своем собственном несчастии и постыдно торговать своими дурными действиями. 103) Не д. приобретать за деньги обманчивые похвалы других ради суетной славы. 104) Не д. тайно скрывать внутри своего сердца вероломство. 105) Не д. унижать людей достигших за заслуги высших почестей. 106) Не д. скрывать свои несовершенства. 107) Не д. пользоваться собственною силою для насилия и угнетения ближнего. 108). Не д. предаваться крайностям зверства и жестокости, наносить раны и совершать смертоубийства. 109) Не д. шить себе дорогие одежды без всякой надобности и рассуждения. 110) Не д. умерщвлять животных домашних и рассекать их мяса на части, без соблюдения предписаний о том обрядника. 111) Не д. терять напрасно или разбрасывать пять родов зерен (без особой нужды). 112) Не д. утомлять и причинять страдания людям и животным. 113) Не д. разрушать цельность чужого имущества и украшаться им самому после захвата. 114) Не д. спускать в реках воду поднятием плотины, и нарочно производить пожары, с целью истребления чужого имущества и повреждения жилой собственности. 115) Не д. ниспровергать добрые планы и предначертания других людей, с намерением воспрепятствовать успешному исполнению оных. 116) Не д. портить разные орудия (напр. земледельческие) других людей, с целью сделать их негодными к употреблению. 117) При взоре на славу и почести, чрезмерно воздаваемых лицам оные заслужившим предосудительно пожелание, чтобы эти люди были ссыльными или изгнанниками из родного отечества. 118) Замечая других – владеющих большими богатствами не должно желать, чтобы оные терялись или рассеивались по сторонам. 119) При созерцании и наслаждении красотою других, не должно позволять в своем сердце вожделения, тайно овладеть оною. 120) Уплачивая денежный долг своим благодетелям не д. желать им смерти (– дело постыдное); также 121) не д. порицать и проклинать тех, кто хотел удовлетворить наши насущные потребности. 122) Не д. смотреть на потери других и приписывать их недостаткам этих лиц. 123) Не д. замечать телесные слабости ближнего и обращать их в смех. 124) Не д. видеть в других таланты и способность к получению похвал, но полагать непреодолимые препятствия их дальнейшему росту и движению. 125) Не д. погребать портрет или изваяние какого-либо человека с целью получения чрез то зловредного влияния над людьми (при гаданиях и других суеверных действиях). 126) Не д. губить и истреблять жизнь деревьев, при помощи разного рода лекарственного снадобья зловредно действующего на них. 127) Не д. хранить чувство ненависти к своему учителю. 128) Не д. сопротивляться отцу своему и старшим братьям, даже открыто оскорблять их. 129) Не д. насильственно присвоять себе чужую вещь, или требовать того, что не должно; также 130) не д. тайно наслаждаться благом другого с сильным пожеланием приобретения себе недозволенными способами. 131) Не д. приобретать свои сокровища посредством воровства и грабежей. 132) Не д. употреблять хитрость и обман для получения счастья и успеха в деле. 133) Не д. различать в несправедливой мере вознаграждение и труды. 134) Не д. безмерно предаваться излишествам в наслаждении жизнью. 135) Не д. слишком тщательно и мелочно отыскивать недостатки в своих подчиненных, или нижестоящих лиц, и жестоко позволять себе бичевать оные. 136) Не д. поражать других страхом и ужасом. 137) Не д. роптать на Небо и винить других людей. 138) Не д. производить между другими свары и тяжебные дела. 139) В обществах людей порочных требуется держать себя крайне осторожно, и убегать неблагоразумного обхождения; (иначе – требуется удаляться от всякого сообщества с людьми дурными). 140) Не д. слушаться советов и безумных слов своей жены или конкубины (– не следует). 141) Не д. не повиноваться наставлениям своего отца или матери (– неблагоразумно). 142) Не д. (Не нужно) бросать древние вещи, чтобы приобрести только новые. 143) (Не должно) говорить так, а думать иначе. 144) Не д. требовать богатств или домогаться с ослепленною жадностью, и обращаться к лжи для обмана своих начальников. 145) Не д. употреблять клевету и злословие (с прочими средствами) только для того, чтобы добиться гибели благополучие ближнего. 146) Не д. порочить и бесславить других, а себя выставлять человеком правдивым и искренним. 147) Не д. жаловаться на духов и проклинать их, а о себе проповедовать как о единственно добродетельном человеке. 148) (Не должно) уклоняться или убегать от исполнения обязанностей, налагаемым разумом, и поучаться творить только то, что может быть вредоносным и для людей опасным. 149) Не д. обращаться спиною к близким родным и отыскивать дальних родственников (неблагоразумно). 150) Не д. в случаях преступных отношений и действий призывать свидетелей в свое оправдание, указывать на небо и землю. 151) При совершении безнравственных действий помни, что небесные духи взирают стремительно на тебя (а потому зови их на помощь, да предотвратят тебя от совершения зла и вразумят как следует, дабы ты не погиб совершенно). 152) Не д. раскаиваться в делах милосердия, требующего денежных расходов. 153) Не д. брать в долг деньги и не возвращать (предосудительно). 154) Не домогайся получать то, что свыше законов неба. 155) Употребляй все свои усилия в достижении благородных намерений и предприятий. 156) Не предавайся чрезмерно сладострастию. 157) Не д. сохранять зверское сердце, а на вид представляться добрым и милостивым. 158) Вкушай с другими людьми рассеченные порции мяса и плодов, приготовляемых при церемониях, по обряднику. 159) Удаляйся бесчисленных заблуждений свойственных неразумному темному люду, лишенному просвещения. 160) Пользуйся во благо при торговле законною мерою и весами как малою (напр. Чи) так и большою, снабженною шкалою точных делений. 161) Не смешивай (в торговле товарами) дурного фальшивого с настоящим и хорошего качества. 162) Не д. собирать богатства и прибытки, наживаемые обманом. 163) Необходимо всячески прилагать заботу о том, чтобы лица знатных и добродетельных семейств не назначались на низкие должности, свойственные классу малообразованному и неразвитому. 164) Постыдно обманывать людей простых и устроять им везде ловушки; (равным образом) 165) низко желать благ ближнего с ненасытимою жадностью. 166) Безумно произносить клятву и молитву пред лицом богов, дабы они покровительствовали и оказывали свою справедливость (людям). 167) Не д. страстно любить спиртные напитки и быть пьяницей, готовым всегда на беспорядочные поступки. 168) Позорно вести споры и ссориться, с гневом, с близкими родными. 169) Избегай быть человеком, не имеющим искренней и правдивой души – (крайне нежелательно) также точно 170) (предосудительно) женщине не иметь свойственной её природе нежности и повиновения (авторитету мужчины). 171) Кто не живет согласно с женою своею (дурно поступает). 172) Жена не почитающая мужа (несчастна); и еще более – когда 173) она любит тщеславие и оказывает оное при всяком случае. 174) (Когда) беспрестанно обнаруживает ревность и зависть. 175) Жалок тот, кто, имея жену и детей, не способен благоразумно обращаться с ними; (также и тот). 176) кто пренебрегает обязанностями в отношении к отцу и матери, по закону; (и кто) 177) не заботится оказывать должное уважение к душам умерших предков; (кто) 178) противится приказаниям своих начальников; 179) творит вещи и предпринимает дела, не имеющие пользы или значения в жизни; (кто) 180) скрывает в своем сердце двоедушие; (кто) 181) проклинает других, не щадя и себя; (кто) 182) несправедлив в выражении чувств расположения любви к другим, как и ненависти. 183) (Смешен и несчастен человек), прыгающий чрез закрытый или открытый кладезь, также – скачущий чрез огонь домашнего очага; – 184) попирающий ногами хлебные злаки и превозносящийся над людьми. 185) (Мерзок тот), кто губит дитя свое тотчас же по рождении на свет и даже ранее, когда оно находится во чреве матери. 186) Есть много вещей потаенных и необыкновенных (в мире людей, содевающих оные); таковы: 187) песни и танцы в первый день луны и последний день года. 188) Испускание воплей и крика, с выражением даже чувств гнева и ярости, в первый день луны или утром. 189) Слезы, плевание и пускание мочи на северную сторону. 190) Песни, плач и крики пред домашним очагом. 191) Сожжение благовонных порошков и растений над огнем домашнего очага. 192) Приготовление пищи на нечистых и оскверненных дровах. 193) Хождение совершенно нагим днем и спанье ночью без всякого покрова (?). 194) Совершение смертных приговоров в периоды «па-цзе» (pa-tsie), или в восемь главных годовых праздников. 195) Плевание и харкание на заходящие звезды. 196) (Предосудительно) указывать пальцем на радугу. 197) С непочтением указывать на три ясности (солнце, луну и звезды). 198) Взирать продолжительно на солнце и луну. 199) Охотиться весною после сожжения хвороста. 200) Совершать ругательства и бесчинства лицам на северную сторону. 201) Умерщвлять без всякой надобности черепах и змей. 202) Божество, охраняющее жизнь, начертало все означенные роды преступлений, и, судя потому – насколько они тяжелы или легки, определило строго периоды – двенадцати годовой и стодневный. Когда число дней (жизни) истощится, человек помирает; и если, при самом моменте смерти, остается у него какой-либо грех, требующий очищения, то наказание за оный продолжается в виде разных несчастий, над сынами и внуками почившего. 203) Всякий раз, когда человек неправедно получает стяжания сокровищ от других, духи исчисляют количество его жен и детей, и, мало-помалу, отнимают у них жизнь или сокращают, для того чтобы произвести таким образом справедливое погашение прежних долгов (прародителей). Если же члены семейства не умирают, то, для произведения должного равновесия в возмещении, имеют место разного рода неприятности – беспорядки в воде и огне, воровство негодными людьми имущества, всякого рода обманы, потеря вещей, болезни, злословия или лживые доносы. 204) Губящие людей неповинных похожи на врагов, меняющих свое оружие и умерщвляющих друг друга. 205) Получающий несправедливо богатства другого, похож на человека, хотящего утолить свой голод гнилым мясом, или жажду питьем отравленного вина. Хотя бы он и мог на несколько моментов лишних поддержать этим свою жизнь, но смерть не замедляет своевременно взять свою силу и погубить человека. 206) Если в сердце твоем рождается доброе намерение, хотя бы оно и не осуществилось, то добрые духи сопровождают тебя и повсюду окружают. Наоборот, когда в сердце возникает злой умысел, то, хотя бы он и не был приведен в исполнение, злые духи уже подле тебя и с радостью готовы помочь тебе. 207) Если человек, совершающий зло, кается потом и исправляется в поведении, и если воздерживается от дурных действий и совершает всякого рода возможное добро, то получит непременно и на продолжительное время радость и счастье. Таким образом, для него и скорбь преложится в радость. 208) Почему ж все это? – Потому, что добрый человек есть добродетельный в своих словах, взглядах на вещи, во всех действиях. Если ежедневно в нем будут замечаться эти три небесные добродетели, то, по истечении трехлетия, небо не замедлит соделать его блаженным, злой же человек – порочен в своих словах, в своих взглядах, действиях. Если ежедневно будут замечаться в нем эти три порочных вещи, то в конце трех годов небо не замедлит ниспосылать на него всякого рода горе. 209) Как же посте всего изложенного выше не желать нам быть добродетельными и не употреблять всех сил и средств к соделанию добра в нашей земной жизни?

Б. Сочинение Чан-цин-цзан-цзин принадлежащее ученику Лао-цзы Мяо-мо-юань¹³⁰

Лао-цзы говорит: 1) Верховный разум Дао – бестелесен; им произведены и поддерживается небо и земля. 2) Великий путь – Дао бесстрастен; он дает движение и путь солнцу и луне. 3) Первоначало всего – Дао не имеет имени; оно умножает и питает десятки тысяч существ. 4) Сам я не могу подобрать имени, которое бы достойно было для его выражения (Дао) и, с большим усилием произношу наименование – Дао – путь, Разум. 5) Но Дао содержит в себе только то, что чисто, как и то, что грубо-вещественно; в нем же имеют свое место движение и покой. 6) Небо чисто, земля – груба, небо имеет движение, земля его лишена. 7) Мужеское начало – чистое, женское – грубое; первое активно, второе– пассивно, и пребывает в спокойствии. 8) Свыше, Небо есть источник для земли и производит десять тысяч существ. 9) Если человек может быть постоянно чистым и спокойным, на небе и на земле все может покориться ему. 10) Ум человека любит чистоту, но сердце возмущается; сердце человеческое любит спокойствие, но страсти увлекают оное в свои оковы. 11) Если человек будет постоянно отгонять от себя страсти, то сердце по его воле может сделаться спокойным; если он омоет, очистит (букв. просветит) свое сердце, то и ум очистится уже сам собою. 12) Следствием сего будет то, что шесть беспорядочных положений (в человеке) не возродятся, и три яда (сладострастие, вожделение и гнев) вовсе исчезнут. 13) Если люди не могут соделаться чистыми и спокойными, это потому, что они еще не успели омыть своего сердца, ни удалить от себя порочных наклонностей. 14) Всем, кто может удалять от себя все беспорядочное внутри их сердца, то это сердце уже не то, что было прежде, оно переродилось и стало как бы другим (т. е. достигло своей цели – состояния абсолютной абстракции). 15) Они видят свое тело и снаружи, но и оно уже перестало быть их телом, т. е. преобразилось, под влиянием духа смирилось. 16) Издали они узнают существа, но скоро и эти существа перестают быть для них действительными (т. е. и они как бы делаются призраками). 17) Лишь только поймется этого рода троякое состояние вещей, как пред человеком открывается одно пространство пустоты. 18) Они видят пустоту, и зрелище остается неизменным. Скоро однако ж и это сознательное ощущение теряется из виду. 19) С уничтожением чувства пустоты, прекращается как бы и сама она, или снова возвращается в сознание и далее, попеременно. 20) Когда такое уничтожение прекращается, в сознании исчезает вовсе, тогда и человек становится спокойным или овладевает вечным блаженным покоем. Скоро и этот покой становится таким, что человек даже лишается чувства оного. 21) Могут ли пробуждаться в таком состоянии человека (беспорядочные желания?). 22) И так как они прекращаются вовсе, то и человеком овладевается истинный покой. 23) Покой этот соответствует потребностям существ самым истинным и постоянным образом; также точно овладевает и самой природой их. 24) И так как он соответствует вполне требованиям существ, поскольку вечно неподвижен, то он есть в тоже время всегда чистый и тихий, безмятежный. 25) При помощи сей чистоты и тишины (pureté et tranquillité), человек мало-помалу вступает на истинный путь – Дао. 26) Существо, вступившее на истинный путь – Дао, называется получившим Дао – путь. 27) Хотя такое состояние и называется получением или овладением Пути – Дао, но в действительности человек не овладевает ничем (т. е. вещным телесным, внешним). 28) А потому самому, что владеющий Дао может и другим показывать истинный путь, и выводить на оный, то справедливо говорится, что такой человек владеет Путем, Умом – Дао. 29) Кто в состоянии постигнуть Дао, тот конечно, вполне достоин и распространять учение о нем.

Лао-цзы говорит далее: 30) Люди высшего порядка не оспаривают (чести и репутация); люди же низшего рода могут опорочить таковые. 31) Люди высшей добродетели не любят выставлять на показ своей добродетели; тогда как люди добродетели низшей не хотят расстаться с нею идти далее и выше (т. е. беспрестанно совершенствоваться). 32) Кто любит придерживаться только своей добродетели, тот не может считаться достаточно усвоившим Дао. 33) И вот почему все люди вообще не владеют в совершенстве истинным Дао или истинным Разумом, Путем; – они беспорядочны своим сердцем. 34) И так как большинство людей имеет сердце беспорядочное, то и дух их постоянно волнуется и тревожится. 35) А когда дух (ум) мятежен, то и человек прилепляется невольно к мирским вещам или предметам. 36) С прилеплением же и склонностью к мирскому, в людях ощущается порождение вожделения (cupiditis). 37) Лишь только родится вожделение, человек испытывает возмущение души и чувства горести. 38) Потрясения душевные и томления сердца, беспорядочность в мыслях, наполняют состав телесный, сердце скорбит, ощущает горесть; тогда-то человек падает в тину порока и бесчестия. 39) Увлекаемый в круговороте заманчивого течения, человек беспрерывно начинает вращаться в этом круге, и не в силах из него выбиться; увы! он навсегда погружается в бездну океана горечи и страданий, а за сим теряет и самый истинный путь – Дао! 40) Силою собственного ума и рассудка (здравомыслия), человек может вступать на истинный путь (усовершенствования) и получать свыше то, что мы называем истинным и вечным, сущим – Дао. 41) Как только человек достигает этой степени Разума и Пути – Дао, он навсегда становится чистым и спокойным (pur et tranquille)!

В. Развитие идей Лао-цзы о добродетели – дэ и нравственной награде за неё, изложенное учеником Лао-цзы Ди-цзюнь в его сочинении «Инь-чжи-вэнь» (о тайной добродетели¹³¹

В сочинении этом излагается беспрерывный ряд изречений нравственного содержания, в виде советов для руководства людей в том, что им надлежит делать при достижении нравственного усовершенствования и чего избегать, дабы не сделаться преступниками и грешниками. Заканчивается оно выражением блаженства, которым должен рано или поздно увенчаться человек по исполнении лежащих на нем нравственных обязанностей.

Вот что говорит Вэнь-чан-цзы-тун-ди-цзюнь: будучи юным по возрасту, за успех в науках я сделался ученым и Да-фу. Любимым делом моим было освобождать людей от разных несчастий, помогать им по мере своих средств; я был сострадателен к сиротам и спешил всегда утешить их; оказывал много тайных благодеяний. И лазурное небо узрело меня из своих чертогов! Люди, подобно мне, храните в чистоте ваше сердце, и небо дарует вам блаженство!

Также поучая людей, я говорил: некогда Ю-гун был уголовным судьей, он соорудил себе врата, в которые могла свободно проходить телега (т. е., отличался гостеприимством и радушием как человек).

Если ты хочешь распространить поле своего блаженства, положись смело на силу своего сердца. Постоянно старайся оказывать благодеяния; делай всевозможные добрые и похвальные дела; будешь полезен тварям, оценен и людьми. Возделывая добро усовершай собственное счастье. Будь прямодушен, справедлив пред небом, и, как можно чаще, обновляйся в добродетели. Кто сострадателен и человеколюбив, того любит и народ. Будь верен к своему учителю, благочестив в отношении к родителям. Почитай своего старшего брата; будь дружелюбен и доверчив к добрым друзьям.

Воздавай благоговейное почтение звезде Teou (северного созвездия – бэй-доу), преклоняй колена до земли пред священным изображением (Будды), молись по священным книгам. Совершай благодарения четырем благодетелям (небу, земле, царю или князю и родителям); щедро распространяй три вероучения – (Будды, Конфуцзы, Лао-цзы); помогай несчастным; даже рыбу, брошенную на сушу, опускай в воду. Освобождай всякого, кто очутится в опасности подобно птице, со всех сторон окруженной сетями, даже и ту отпускай на волю. Будь жалостлив к сироте, сострадателен к вдовице; почитай старцев, от чистого сердца помогай бедным; доставляй необходимое платье и пищу, кто идет в дорогу, голодает и терпит холод. Полагай в гроб и хорони останки трупа, валяющегося без погребения на земной поверхности, под открытом небом.

Если твой дом богат, давай содержание родным твоим, не только родителям; и, если в который год случится голод, благородно вспомоществуй твоим соседям, друзьям. Да будут твоя хлебная мера и весы всегда точны и без фальши. Не делай обременительных налогов, непосильных народу, но соразмеряй их со степенью зажиточности и богатства. По отношению к рабам и слугам обращайся великодушно и соблюдай возможную справедливость.

Публикуй священные книги, печатая оные в исправном виде. Обновляй пагоды и монастыри, если они ветхи и полуразрушены. Давай лекарства и медицинскую помощь требующим уврачевания, особливо бедным людям. Приготовляй чайный напиток для утоления жажды, особливо летом. Одни покупают животных для сохранения их жизни и отпущения на волю, тогда как другие соблюдают пост и воздерживаются от пролития крови.

Когда ходишь, остерегайся всегда как-либо не раздавить ногами ползающих насекомых и мурашей; для сего внимательно смотри вниз. Не производи лесных пожарищ на горах. Возжигай по ночам светильник при доме и соседней дороге, чтобы проходящий мог не сбиваться с пути. Делай судно для свободной переправы чрез реку себя и других. Не всходи на горные вершины для ловли птиц сетями. Не подходи близко к воде речной или озерной для отравы рыб и земноводных. Не убивай вола работящего. Не разбрасывай бумаги, на которой начертаны иероглифы; помни пример Сянь-ю-гуань, который таким образом уничтожив сочинение философа Мэнцзы подверг себя и свое семейство смертной казни. Не замышляй и не учиняй злохитростной стратагемы против твоего патримониального соседа. Не посягай на таланты и искусство другого. Избегай вожделений плотских в отношении мужчин, женщин и девиц. Остерегайся прерывать брачные узы. Берегись также, по своим личным интересам, ослаблять согласие, существующее между старшим братом и младшим. Остерегайся, ради какого-либо прибытка, производить распрю между отцом и сыном. Не пользуйся собственною силой для обесчещения добрых людей. Не опирайся на свои богатства для угнетения бедных. Люби людей добрых, будь предан добродетели, исполняя её и служа ей и телом и душою своею. Убегай злых людей подобно тому, как ты избегаешь какого-либо несчастного случая, мелькающего пред взором твоим.

Скрывай всегда недостатки ближнего и обнаруживай только добрые качества. Пусть уста твои будут молчаливы в то время, когда сердце мятежно. Вырывай терновник и колючки, растущие на проходной дороге. Очищай также камни и всякой мусор по пути, препятствующий свободному проходу твоего ближнего. Возобновляй дорожки в горных проходах и ущельях, заброшенные почему-либо издавна. Устрояй мосты, по которым могут свободно проходить твои соседи и дальние путники, как и сам ты. Сообщай и оставляй своему потомству наставления в жизни для исправления всего порочного в людях. Передавай твоя богатства во благо человечества. В своих действиях внимай Небесному Разуму; произнося словами речи, сообразуйся с человеческим чувством. Взирай на мудрецов древности в самых чистых делах твоих. Экзаменуй свою совесть под тенью собственного убежища.

Удаляйся зла и совершай добродетель, тогда далеко убежит от тебя и дурного предзнаменования звезда; и при себе постоянно будешь находит блаженных духов тебе покровительствующих. Самою ближайшею наградою для тебя, которую ты увидишь, будешь ты сам; наиболее же отдаленною будут твои потомки (сын, племянники и т. д.). Сто блаженств, соединившись все вместе, вселившись в тебя, увенчают славою; тысячи счастливых облаков соединятся вместе над тобою и будут осенять тебя. Ужели всего этого еще мало в вознаграждении человека за его добрые дела, и преимущественно тайно совершенные?

Г. Диалоги о жизни, смерти и бессмертии (из сочинений Чжуан-цзы IV ст. до P. X.)¹³²

1) Четыре приятеля шли однажды по дороге; долго и весело разговаривая о разных предметах, остановились они на следующем интересном рассуждении: «конечно, не только мы, но и всякий другой человек согласится с тем, что в начале существует бездействие или пассивное состояние (inaction), следует затем жизнь (life) или деятельное начало, »со смертью (death) прекращается и самое бытие наше». Разговаривающие с улыбкой переглянулись и молчаливо кивнув головами, дружественно продолжала идти далее. Скоро, один из них, по имени Цзу-ю, захворал (в дороге), а другой, – Цзу-сы, продолжал идти, заботясь о товарище. «Поистине Бог велик!» сказал ему больной. «Порассуди, сколь он ко мне вдвойне милостив. Спина моя так сгорбилась, что можно явственно пересчитать все позвонки и прочие косточки на теле. Плечи мои осунулись и шея вытянулась, (точно у птицы), а волосы удлинились и стали подобны в цвете лазурному небу. Весь запас моего организма и сил порасстроился и переменился. Тем не менее, умственное равновесие не поколебалось». Так рассуждая, кое-как тащился больной, насколько мог, и продолжал: «Да, Бог более, чем вдвойне ко мне милостив!» «Ты боишься (Его)?» спросил Цзу-цы. «О, нет!» возразил Цзу-ю. «Зачем мне бояться, о чем беспокоиться? В скором временя я должен буду разложиться (по телу) на составные части. Левое плечо мое уже поднимается кверху, а это – верный вестник приближающейся кончины. Под правою лопаткой чувствую стреляние и принужден метаться судорожно, точно селезень на солнышке. Нередко рождается желание повертеться на заднице (точно на седле верхом), свою душу принимаю за коня, а всего себя с телом – за телегу, которую я должен влачить и ехать дальние. Улучшить или изменить по желанию свой земной жребий не могу теперь; должен неизбежно совершить его. Довольствуясь естественным ходом такого положения, радуюсь и скорблю, что меня уже более не будет на белом свете. Просто, как выражаются древние мудрецы, вишу на древе под открытом небом, но не могу перерезать веревки, стягивающей горло. Я связан тенетами материального существования, со дня рождения превышающего духовную жизнь: но где, когда найду я желанное освобождение и успокоение?»

Скоро подошел к разговаривающим другой из четырех товарищей, по имени Цзю-лай» с трудом задыхаясь, заметил, что его семейство достойно всякого сожаления и со всех сторон окружено нищетой. Четвертый друг, Цзу-ли, медленно подходя, со вниманием прислушиваясь о жене и детях воскликнул. «Неправда! лжешь; это все твои выдумки!» Прислонившись затем к двери дома, сказал: «Воистину Бог велик! удивляюсь только, почему ты так ныне рассуждаешь и что побуждает к такому странному мнению, как будто у тебя печень крысы или ребра змеи?» «Законный сын», отвечал Цзу-лай, должен повсюду сопровождать своего отца, куда бы тот не захотел. И это вполне естественно. Если б он захотел немедленно моей смерти, – я обязан, умереть если бы усомнился на минуту исполнить эту священную волю, то рисковал бы не быть его сыном. Он может однако ж и простить мне. В земной жизни я должен во всем подражать его примеру; он одевает меня до совершеннолетия, доставляет спокойное убежище под старость, даже не покидает при смерти и после. В отце родном нахожу я защитника и ходатая при своей жизни, он же лучший попечитель и по смерти. Предположи, что накалившийся металл в плавильном горне доведен до кипящего состояния. Если б ты обратился к мастеру, от которого зависит такое распределение жара с предложением: «Доведи и меня до такой же высшей точки кипения!» Конечно, этот человек отринул-бы твое желание и не замедлил бы объяснить, что ты подобен тростнику, а потому немного нужно, чтобы ты вскипел, как металл. Подобным образом и грешник может сказать к Богу: «Соделай из меня человека совершенного создай меня крепким, мужественным, сильным!» Уверен, что Господь не признал бы меня в сем случае слабым тростником. Вселенная есть как бы плавильный горн, а Бог – главный мастер, наблюдающий над химическими процессами и превращениями. Я должен следовать повсюду за небесным повелителем и везде повиноваться ему, невольно и напряженно бодрствовать, подобно человеку, не могущему заснуть от грез».

* * *

ΙΙ. «Могу ли я сказать ныне, что любовь к жизни – не пустая мечта? и что кто боится смерти, тот подобен ягненку, убегающему при встрече с ним в поле незнакомца. «Дочь губернатора Аи, сделавшись пленницею китайцев, наряженная в дорогие одежды, вдоволь насыщалась слезами: но потом, когда была приглашена во дворец князя и пожила несколько с ним, по обычаю страны, раскаивалась в том, что прежде горько плакала. Поэтому, не вправе ли и мы думать, что не нужно оплакивать умершего человека, ибо его ожидает другая жизнь?

Был случай, что одному гостю на пиру захотелось заснуть на часочек, на место того принялся плакать и горевать; а другому сотрапезнику захотелось уснуть только тогда, когда он достаточно пролил горьких слез и после всего весело провел время на охоте. А когда все люди почувствовали дремоту и уснули, то оба друга не могли понять – почему всем захотелось спать, и что значит сон? Некоторым спящим грезились сны и видения, но когда они проснулись, то убедились, что это был обман, ибо действительность казалась совершенно иною.

Итак (заключает философ), необходимо прийти к выводу, что и вся жизнь наша подобна величайшему сну, от коего мы пробудиться можем только при первом великом пробуждении (Great Awakening), в день великого и страшного суда Божия. Даже сами нынешние безумцы уверены в том же».

* * *

III. Чжуан-цзы однажды удалось приобрести небольшое суденышко, окрашенное в белый цвет и по виду довольно прочное. Ударив по земле своим хлыстиком, он подумал: «Может быть некоторые суетные граждане при случае надобности и купят когда-нибудь у меня эту вещь мимоходом? Не таков ли и государственный человек, погружающий страну свою в бездну нищеты и губящий в междоусобных раздорах? Не таков ли нищий бедняга, думающий получить богатое наследство по завещанию на место прежнего унижения и срама? Не таков ли и нищий плут, умирающий в агониях от голода и холода? Итак, скажи же мне, какой (из указанных) вид состояния (status) желаешь себе избрать в естественном течении жизни, приводящем к старости?» Кончив свое размышление, Чжуан-цзы взял на руки кухонное суденышко, похожее на череп (skull), положил оное под голову, как подушку, прилег и заснул. Ночью, когда спал, приснилась ему эта вещь и сказала: «Ты почиешь, хозяин мой! но ты знаешь все, касающееся жизни смертных и всех беспорядков, с нею соединенных. По смерти – их не существует. Слыхал ли ты что-либо подобное о смерти?» Чжуан-цзы отвечал утвердительно. Суденышко продолжало: «В смерти нет ни царя, ни подданного, различающихся между собою, пред нею – они все равны. Не знает она и трудов, совершаемых людьми сообразно с четырьмя временами года. Существо наше связано с вечностью. Наше веселие и радость состоит в том, что люди кушают и пьют из нас все потребное для себя, точно цари из своих подданных». Чжуан-цзы, недостаточно, по-видимому, убежденный сказанным, подумал про себя и произнес: «Желал бы очень я получить от Бога силу для возрождения своего и с телом, и чтобы все кости и мускулы на нем были те же, даже в лучшем и исправном виде; хочу также, чтобы возродились родители, их жизнь, друзья юности. Согласен ли ты, череп, со мною?» При сих словах череп (skull) раскрыл свои глазные впадины и, наморщив чело, произнес: «Ужели я должен ныне потерять счастье большее, нежели самого царя, и из всех трудов рода смертного буду глотать только ужасную микстуру?»

* * *

IV. Жизнь есть состояние, следующее за смертью; а смерть есть состояние, коему предшествует жизнь. И кому из них неведомы законы, управляющие преемством (сих двух начал)? Жизнь человека есть результат сил. Скопление (aggregation) этих сил производит жизнь; рассеяние же, или исчезновение, служить источником смерти. Если ж жизнь и смерть, суть последовательно сменяющие друг друга состояния бытия (existense), то зачем и скорбеть мне? И так как все вещи суть только фазы единичности (unity), то к чему человеку услаждаться духовным существом (essence) жизни? К чему отвращаться и убегать материальной порчи по смерти? Но это состояние гниения или трупоразложения дает место другому состоянию – духовности (spirituality), и обратно – состоянием духовности не уничтожается телесное разложение (corruption). Вследствие сего, мы можем безбоязненно заключить, что все в универсе заключено в единство (unity), и что все располагает нас (inspired) к признанию этого единства нашим критериумом в рассуждении об означенном предмете.

* * *

V. Смертный одр мудреца. Когда пришло время смерти Чжуан-цзы, почитавшие его друзья, столпившись вместе предлагали мудрецу устроить пышные похороны. На это лестное предложение он отвечал: «Да будет само небо катафалком моим и земля да послужит гробницей; солнце, месяц и звезды – вот мои погребальные регалии; что же касается всех снаряжений погребальной церемонии и большой свиты носильщиков и друзей, равно торжественного несения моих paraphernalia, то считаю все это совершенно делом излишним и бесполезным». – «Как? ужели позволим мы бросить на съедение хищным зверям и птицам дорогие останки нашего уважаемого учителя, подобно падали и всякой мертвечине?» возразили ученики. На это Чжуан-цзы им отвечал: «На земле – я должен все равно сделаться пищей коршунов; опустите в землю – буду источен и поеден червями и муравьями. И что отнимется у одних грабителей, то достанется в добычу другим хищникам».

«Если же вы допускаете, как абсолютное, знамя спокойствия души, то оно только относительное; и ваши результаты не вполне согласны с предположением. Если же вы, за абсолютный критерий принимаете право всегда относительное, то и ваши результаты не будут абсолютно справедливые. Те же, кто доверчиво относится к своим личным суждениям и взглядам, как преходящим и обыкновенным, могут соделаться рабами объективного бытия. Искомое знамя могут обрести для себя только люди, руководимые в своих исследованиях истиною».

1. Обязанности детей и братьев к родителям – 2. О почитании родителей и родных – 3. О миролюбии в дружбе – 4. О возделывании шелковицы – 5. О домашней экономии – 6. О необходимости высшего образования для юношества – 7. Об иноземных вероучениях и важности конфуцианского – Вариант другого перевода о том же в пространной редакции Юн-чжэна – 8. Необходимость для народа законоведения – 9. О собственности и обрядах – важность изучения и знания правил о них – 10. О серьезности в занятиях частных и на службе – 11. О начальном обучений и воспитании юношества – 12. О воздержании от судебных процессов и тяжб – 13. О дезертирах, укрывательстве их и поимке – 14. Об исправности в уплате податей и несении повинностей – 15. О мерах пресечения воровства и разбоя посредством сбора «Бао» и «Цзя» – 16. О важности и значении воздержания от страстей и внимание к жизни

«Шэн-ю гуан-сюнь» или XVI-ть наставлений императора Канси (1669–1723 г. по Р. X) китайскому народу с объяснениями его сына – императора Юн-чжена (1723–1736 г.);¹³³ с замечаниями Мильня.

1. Обязанности к родителям братьев и детей. На исполнении означенных двух обязанностей зиждется вся система китайской нравственности и их гражданской политики (civili polity). От родительской добродетели «истинно великой и неисчерпаемой как самое небо» Юн-чэн переходит к потребности исполнения сыновнего благочестия (filial piety), которое, по его словам, «основывается на неизменяемых законах неба, согласуется с земными, и общими обязанностями всего народа». Точнее говоря, мотивом к публикации самого священного эдикта отца Канси было благочестие его сына, для цели лучшего управления империей; и в сем деле он положил начало к исполнению лежащих обязанностей сына и брата. Сын обязан употреблять все свое сердце, и совершенное внимание в отношении к своим родителям. Ссоры, пьянство и драка разрушительны для добродетели сына, также и всякого рода беспорядочное поведение не может почитаться сыновним. Дети обязаны повиноваться родителям, быть почтительными к старшим братьям, повсюду в целой империи, даже мире, где-бы они не были. Окончательным аргументом в сей истине служить может часто повторяемая, всем известная истина: «лица, стремящиеся к исполнению сыновней добродетели и повиновению, хотят иметь и детей покорных и послушливых; упрямство и непокорность служит тоже причиною и детей настойчивых и непослушливых». Таковые награды и возмездие, встречающиеся в нравственной и политической системе учеников Конфуцзы.

2. О почитании родителей и вообще родных. Во всей китайской многомиллионной империи насчитывается фиктивно сто семейных имен; отсюда, и семейные отношения крайне многочисленны. В сложности, численность их теряется в старине предков, как об этом свидетельствуют генеалогические таблицы, правильно составляемые календари и хранимые бережливо в семействах. Обыкновенно же, число родственников, простирающихся до девяти степеней, может быть легко высчитано и определено, хотя чаще всего оно не всегда живет при одном доме, но бывают и случаи довольно густого семейного союза. Юн-чжэн указывает примеры; в одном доме живет семьдесят человек вместе, тогда как в другом их равное количество с собаками, а собак оказывалось по счету до сотни и все они принадлежали семейству, только что обновленному. Девять родственных степеней перечисляются Ваном в его парафразисе: «Я сам, – 1-й класс; отец мой – один; брат мой – один; дед мой – один: прадед мой – один; мой прапрадед – тоже один, эти поименованные выше меня составляют четыре класса. Сын мой – один класс; мой внук – один; мой правнук один; мой праправнук – один. Все сии четыре класса – ниже меня. Все же вообще, со включением меня самого, составляют девять классов родства.

Юн-чжэн делает следующие вероятные размышления о родстве, которое не может быть признаваемо таковым, в пояснение чего приводит противоположные примеры, именно: «богатый и скаредный, не имеющие добродетели щедрости; или, бедный и алчный, ненаситимые в ожиданиях; достойный почтения и унижаемый человек, находящийся под чужим влиянием и смиренномудрый перед небом; оскорбляемый и почитаемый всеми, приходящий в возбужденное состояние и потрясающий кости и тело; имеющий всевозможное попечение о собственности; любящий споры и разбирательства о ней, и человек пренебрегающий ими, довольствующийся только слезами; при всякого рода оппозиции, человек теряет добродетели родства; не имеет их и тот, кто любит все основывать на чистых домашних толках и пересудах жен и детей, а также на лживых и обидных речах сплетников; отсюда проистекают распри, несправедливости, всякое зло». На все означенные случаи предлагаются императором соответствующие наставления и замечания, поразительно справедливые и меткие.

3. О миролюбии и дружбе. Замечания сего наставления те же, что и в предыдущем, и вместо семьи преподаются целому селению или местечку. Причины и действия раздора, также средства к устроению вожделенной гармонии, означаются точно, все призываются к соблюдению одних и искоренению других. «Сим увещанием, говорит Ван, обращаясь к солдатам и народу, призываетесь вы и благородные семейства, юные соотечественники и престарелые, ученые в разных школах, и лица живущие тесно друг с другом, следовать прежде всего примеру взаимного согласия, и побуждать следовать как должно оному и прочий народ, всегда склонный к подражанию». В доказательство сего увещания, городской начальник, объясняющий эдикт народу, (замечает Мильн), обращается довольно строго и грозно к тому классу лиц, которые являются мятежниками и спорщиками; он говорит: не выжидая мудрого решения законоведов, и сами становясь судьями, или иногда подговаривая умышленно чиновников, эти люди позволяют себе составление обвинения, наполовину невразумительного и трудноразборчивого; они рассказывают много таких вещей, которые противны их собственному убеждению, и в состоянии ослепить умы других. Люди эти, сами расхаживая по селениям, беспокоят многих приглашением к процессу и тяжбе; или становясь препоною между партиями, как адвокаты, дозволяют подкупы и спаивают вином обоих спорящих, добиваясь получить от них большее за свои труды. Волнуя многих попусту, в действительности ничего не делают. «Поддержите ваше достоинство, говорят иногда они, не пожалейте ваших денег, дабы не потерять самой чести и не уронить характера». Неблагоразумная чернь, подстрекаемая ими, иногда попадает в беду; необходимым становится, вмешательство официальное и составление протоколов. Несомненно, что сии неуки юристы показывают вид знатоков и представляют обманчивые планы выигрыша, позволяют всякого рода другие нечестные пути, лишь бы заманить неопытных в свою ловушку, решаются даже обмануть видом дружбы и знаками задушевного расположения; или иногда пользуясь языком судейским, тайно достигают своих собственных целей. Между тем, по государственному закону, касающемуся лиц, требуется справедливость высших властей под страхом ответственности, но когда мера преступлений наполнится, их бедствие наступает в ужасающем виде; за свои преступления они подвергаются заслуженному наказанию. Подумав скажите наконец, кто хотя когда-либо из сих непрошенных законоведов в стране, доходил до естественного и благополучного окончания дела?»

4. Значение шелковицы и домашнее возделывание оной. Замечательно, что китайцы более расточают похвалы земледелию и разведению хлопка, нежели обращают действительное внимание на оное дело; хотя встречаются и исключения противные. Их modus operandi прост, груб, и каждый трудится по своему. К новейшим усовершенствованиям они относятся как-то странно и неподатливо, только немногие занимаются как следует рачительно. «В старые времена сами императоры занимались хлебопашеством, а императрицы ухаживали за разведением и обработкой шелковицы. Несмотря на высокий свой ранг, они не пренебрегали трудом, при том так, что миллионы простонародья с соревнованием стремились усвоять радикальные перемены политической экономии». Так говоря, Юн-чжэн присовокупляет: «отнюдь не позволяй запускать ни одного клочка земли и давать место пустыне, или одичалости, также точно в городах и местечках, – зорко следи за своею собственностью, не позволяя ей становиться добычею другого лица. Также точно ни один фермер и мужичек не заходите далеко с вашим плугом и мотыкой; хозяйка-же может заниматься дома разведением шелковичного червя, уходом за ним, и тканьем. Сверх произведений с холмов и болот, плодовых и растительных садов, могут быть употребляемы сообразно с временем года, в дополнение земледельческих недостатков, разведение хорошо вскормленной домашней птицы, собак и свиней, с правильным их приплодом». Таковы в немногих словах предметы царства растительного, животного, продукты земли и моря, входящие в состав перечня съедобных веществ Китая. Во времена же голода, нередко посещающего страну, трудно сказать, какие вещества могут быть пригодны для пищи, какие нет.

5. Важность домашней экономии. После прилежания и труда, «величайшее дело в жизни» без сомнения есть экономия, состоящая в крайне умеренном всякого рода расходовании средств, за исключением всего существенно необходимого в домашней и хозяйственной жизни, особенно в случаях погребальных церемоний. Народ заботился исстари (по книге обрядов) употреблять все искусство и попечение в устроении гробов для предполагаемых почивших, необходимого покрова, в котором бы как можно удобнее могли покоиться родители, приглашались также для молитвы, совершения похорон и чтения священных книг даосы и хэшены буддистов. В случаях, когда желалось несколько выиграть в экономии, народ китайский исстари имеет добрый обычай взаимной помощи, хотя фактически обращаются к этому редко. «На черный день имей вино, на черный день (или и другое праздничное время) запасайся в свое время напитками; завтра позволено погоревать, завтра же можешь и подкрепиться». Таковы два нераздельные с празднествами и печальными днями чувства радости и скорби, постоянно существующие между людьми.

6. О необходимости и значении высшего образования для юношества. Китайцы имеют четыре степени ученого ранга: «Сю-цай» – цветущий талант, «Цзюй-жень» – повышенный человек, »Цзинь-ши" – возведенный в степень ученый, «Ган-лин» – достигающий вершины дерев или Дянь-ши. Посредством первой степени учащийся становится выше уровня и простонародья, и удостаивается быть кандидатом второй степени, по получении которой избирается на должность. Посредством третьей степени получается особенная честь – аудиенции пред императором; посредством четвертой степени ученый достигает высшей литературной почести. Китайцы всегда обращают особенное внимание на ученость и образование. «Издревле семейства имеют свои школы; в городах есть свои академии, в уездах и губерниях (districts) полагаются коллежи; весь же народ имеет университет; вследствие сего (в Китае) никто не может быть необразованным. Хотя это положение не везде имеет свою силу, тем не менее в Китае школ общественных и частных очень много, но они крайне бедно ведутся и содержатся; сверх сего приходится две десятых на мужской и девять десятых на женский пол населения, остальная часть народа остается в невежестве.

7. Об иноземных вероучениях и важности православной национальной веры. Из многочисленных религий в мире, по большой части полных заблуждения, некоторые проложили себе пути издревле и в Китай, с разными их видами, но затем постепенно бесследно исчезли. Остались только, как бы на память потомству, полуживые и даже мертвые принципы, без всякого основания и порядка системы, полные мрака, невежества, суеверий. Хотя их уже нет, но природа известна и основана на крайностях, отсюда, – их неудовлетворительность, испорченность и зловредность, которая должна быть избегаема и презираема, поскольку имеет разрушительные действия. И если бы мы сами не были в известном заблуждении, то и ложных религий в Китае быть не могло, он бы пали; можно твердо сказать, что благодаря только значительному числу ученых и образованных, их авторитету, эти религии и системы не имеют для нас особенного значения, хотя и держатся по их убожеству, пользуясь с нашей стороны известным снисхождением. От древности сохраняются до ныне три секты. Сверх «Жу-цзяо» – вероучение класса ученых (конфуцианцев), есть еще «Дао-цзяо» – даосизм, и »Фо-цзяо» – буддизм. О первой секте, как более известной, в священном эдикте Канси очень мало сказано, о других двух «орфодоксивных», как и «странных других вероучениях» находится более подробное описание и сведение, которое и сообщаем.

«В секте »Дао-цзяо" признается закон реновации, объясняемой подобно ртути – её отвердению и разжижению, сжимаемости и расширяемости; содержится рассуждение о свинце; совершаются призывания гремящего дракона, рыкающего тигра; обсуждается формация внутреннего и внешнего столба; обращается особое внимание на питание живущих духов, и добывание жизненного эликсира продолжающего жизнь человека на многие годы; вот и все. Чао говорит, что «секта Дао главным образом заключается в предохранении дыхания жизни». В сем наречении кратко определяется сущность даосизма. Истинно то, что главный начальник из жрецов – Фо (Будда) или Фу, обитающий в драгоценном монастыре знаменитой горы, почитаемой авторитетом в деле вероучения, производит весь мир от одного – сердца (heart). И прочие ученые даосские, удаляющиеся в горные пещеры, рассуждают, что все вещи в мире приходят к одному – обновлению духа (renovation of spirit). Углубляясь в предмет, можно сказать утвердительно об этих уединенных жилищах, что в них нет людей, а только курево после них и пепелище; и на перекрестках их царит глубокое молчание, это полный корень к разрушению обязанностей относящихся к жизни. Ныне едва ли найдется в мире хотя один человек, который бы мог сравняться с Фо (Будда) или достигнуть ранга бессмертных, даже, если бы и действительно были, то кто может видеть хотя одного из их класса восходящим в западные небеса? И не фарс ли во всем этом? Не дьявольское ли искушение и в самом блаженстве? Между тем нельзя не сказать с сожалением, что народ увлекается и верит всему этому. Об аскетах Фо и ученых Дао, следует вообще заметить, что взамен пользы, они подрывают отношения человеческой жизни; словом – это пух, перья только человеческого общества!

Все эти бессмысленные рассказы о соблюдении и хранении праздников, постройке храмов, украшении их идолами, выдумываются вечно шатающимися «Хэшенами» и «Даосами» (жрецами Будды и Дао); им-то вы и доверяетесь, к ним сами приходите для поклонения идолу и ставите курительные свечи, возжигаете фимиам в самых кумирнях; тем же недугом страдают ваши жены и дочери. Со своею намащенною головою, зализанными волосами, раскрашенными и зарумяненными лицами, в ярко-пурпуровых мантиях, убирают они свои храмы зеленью и цветами, близко знакомятся и сходятся с монахами Фо и учеными Дао; тут же толпятся полицейские служители с обнаженными палками, рассуждающие или весело болтающие школяры, потирающие руки, и шумливая подвижная беспрерывно толпа всякого рода народа. Смотря на все – не замечаю хорошего, а в болтовне еще более не слышишь ничего дельного, наоборот – много неприличных вещей встречаешь взамен ценных, и народ чаще любить все веселое и смешное взамен серьезного. (Такова уличная обыденная праздничная жизнь).

Все это и многое тому подобное, как «мандаринский скачок» (salt Mandarin) свойственно всего более у даосов буддистов. Нравственный характер «деда Фо» по мнению противников достоин осуждения, поскольку обнаруживаются черты скупости и отсутствие сыновних чувств, тогда как другие даже более – вместо «доброго» называют его и почитают негодяем. «Последователи Фо, не имея сыновнего благочестия, по большей части порочны и развратны, – не лучше и даосские сектанты, и они вечно рассуждают о пользовании духов и обращении к демонам, любят посылать в дальние страны целые армии с их генералом, – охотиться, наперед посылая толпы дьяволов, обращаться к ним о ниспослании дождя, молиться большому медведю, знаю нечто многое и иное». В сего рода суетных и презренных занятиях, при болтовне о чудесах, развращаются невольно сердца и нравственность народа. О прочих сектах – «презреннейших людей (of most abominable men!), нельзя не заметить, и довольно строго; наконец выступает пред нами и религия римских миссионеров, о которой Ван замечает: «секта тянь-чжу» так называемая по небу (иначе – «Тянь-чжу-цзяо» букв. религия Господа небес), простирающемуся над землею, с его невидимыми предметами, – вероучение это неправильно и испорченное потому самому, что европейские учителя оной секты разумеют под ним, (определеннее, – смешивают) астрономию, занимаются более математикою; вследствие чего правительство (т. е. китайское) пользуется ими составленным правильным календарем. Однако ж, несмотря на недостатки, вероучение это признается единственно хорошим; но вы не должны слишком доверчиво относиться к оному. Закон весьма строг ко всем, кто любит ходить неправильным путем вместо прямой для всех дороги, и к сектам, имеющим ложное направление! Наказание за них определено тоже, что учителям и учительницам ваших танцующих богов (т. е. колдунам и колдуньям). Правительство устанавливает этот закон с желанием защитить народ от дьявола, воспретить сношения с ним, побудить и направить только к доброму, вывести и предохранить от порчи, обратить к истине, удалить от опасности, и доставить всем желаемое спокойствие».

Мы делаем несколько отрывков из священного эдикта Канси, давая возможность читателю самому сделать соответствующие размышления, и составить собственные замечания. «Издревле имея два живых божества, поставляемых в почете в каждом семействе (т. е. идолы прародителей, мужа и жены, отца и матери) и олицетворяемых самих родителей наших, должны ли мы входить для поклонения на горные вершины, или молиться о ниспослании счастья пред прочими медными и резными изваяниями? Пословица прямо говорит: «В семействе есть отец и матерь; поэтому, какая надобность удаляться далеко для курения фимиама?» Вы должны различать ясно истину от всего ложного, познавать небо и признавать оное; что ясный и разумно-свободный дух есть храм небесный, и что мрачный и невежественный ум – темница и ад. Вы хотите действовать решительно, не мучиться в соблазнах лживых вероучений. Исправьте раз навсегда ваши характеры, и все испорченное удалится согласно вашему желанию. В семействе воцаряется в высшей степени гармония и порядок, и при виде несогласия, он может обратить вас только к блаженству. Старайтесь же поддерживать насколько возможно честность и правдивость в отношении к вашему князю и сыновнюю обязанность в отношении к родителям, уже этим вы исполните все вообще прочие обязанности людей и вы достигнете небесного благоволения».

8. Необходимость законоведения для народа. Как в пространном изъяснении (amplification), так и парафразисе сего изречения (maxim), заметно ограничение по уголовному кодексу. Главными предметами, на которые обращается внимание в уголовном праве, почитаются: побои, ссылка, отсечение головы, удавление веревкой и рассечение всего тела на мелкие куски. На рассуждение об одних преступлениях и соответствующих оным разных наказаниях посвящен особый том. Перечисляем некоторые из преступлений: воровство, разбой, поджог, подлоги, пьянство, любодеяние и прелюбодеяние, обольщение, похищение людей (детей), смертоубийство, мятеж и бунт, раскол (heterodoxy), лжесвидетельство, подражание демонам. Народ при этом придерживается того взгляда, что всякое незначительное правонарушение, совершаемое по неведению, не должно быть наказуемо. А чтобы народ не заблуждался и не злоупотреблял сей оговоркой неведения преступлений и наказаний по закону, составитель эдикта предложил понятие о тех и других в особом перечне, с присоединением и других дополнительных изъяснений и постановлений.

9. Важность изъяснения и соблюдения правил о собственности и обрядах. Китайцы давно пользуются известностью в торжественном соблюдении их вежливости (politeness). Многие правила поведения – превосходны, и ничто не может сравниться с ними, ни в одном христианском кодексе. Истинная учтивость, с их с точки зрения, состоит не только во внешних украшениях, но в особенности поведения и снисходительности. Под собственностью они разумеют известную «способность», по которой все вещи, материальные и нематериальные, сохраняются в их собственном порядке, и признаются по их истинной стоимости (value). «По неизменным статутам неба и земли, – это предисловие и заключение к мириадам вещей; природа собственности – велика до чрезвычайности; самая польза – беспредельна. Когда люди совершают что-либо с собственностью, тогда господствует главным образом дух уступчивости; внешняя грань сгиба и очертания имеют место в чистосердечии или искренности сердца (sincerity of heart); умеренность и смирение имеют место в соревновании и борьбе; нежность и приятность в обхождении (gentlness), вместо жестокости и упорства (stubbornness); когда цветет масличная ветвь мира, тогда и счастье, ею распространенное приводит все к совершенству». Но увы! каждому приятно поговорить о вежливости и приличии (politeness and yielding); но как мало они исполняются на деле!» – Насколько согласуется с ними наш личный взгляд, также свидетельство в истине или лжи, – предоставляется самому читателю означенного рода правил.

10. Значение серьезности и рачительности в занятиях частных и служебных. В священном эдикте, как и на китайском разговорном языке в его объяснении, перечисляются пять главных родов профессий: образование и ученость, домохозяйство, механика, торговля, военная служба; обязанности и занятия, свойственные оным, считаются существенными. Каждый класс сих лиц обязан поэтому крайне внимательно и прилежно трудиться в своем круге специальности, ибо от этого единственно зависит самый успех и польза для мира. Женщины – тоже должны заниматься своим делом, таковы: – тканье, пряденье, приготовление льна, вышиванье, шитье башмаков, плетенье чулков и проч. Даже простой небогатый народ любит находить удовольствие в означенных делах, дабы покушать повкуснее, одеться попригожее, и навеселе потом провести остальное время, но если бы захотел нарушить этого ради «царственный закон», то совершил бы непростительный грех.

11. О начальном обучении и воспитании юношества. Правило это, по Юн-чжену, относится главным образом к домашнему обучению, и образованию по древним обычаям. «Священный отец» – «шен-фу» (т. е. государь Канси) во всем государстве почитается таковым и потому имеет в каждом семействе детей, – как бы собственных, коих очевидно оставлять без помощи и образования он не имеет намерения; семейному воспитанию дается поэтому очень важное значение. «Мы», – продолжает он, – получив весьма сильное доверие и стремясь осуществить все наше отеческое попечение и заботы, с большим участием относимся ко всему, что касается настоятельной нужды в руководстве нашего народа, особливо же нашего юношества, которого без образования оставлять не можем». На десятилетнем возрасте кровь и ум юношей еще не успевают остановиться, и начинающееся разумение их требует постепенной обработки. Для воспитания и обуздания страстей их требуется известный, хотя неравномерный для всех период. Отцы и старшие братья особенно должны заботиться о них, охранять от дурных увлечений и склонности, культивировать главнейше «добрую природу» (virtuous nature), воздерживать от всяких излишеств и парализовать дурные привычки, расширять способность к приобретению знания. Для этого, сами родители и братья должны подавать прежде всего добрый пример, ежедневно говорить и объяснять наглядно от всего сердца, только доброе и хорошее, особливо же как можно лучше и основательнее укоренять добродетельные склонности и привычки. Чрез это отцы и братья получают добрую славу; их врата домашние становятся светозарными, радость и счастье снисходят с неба и водворяются в потомстве».

12. О воздержании от судебных процессов и лжесвидетельства. Необходимость сего наставления весьма велика. Относимся с должным доверием к царственному писателю, в пространном объяснении и понимании его. «Мастеров тяжебных процессов» не много, и их преступления, по обыкновению, всегда крайне гнусны и презренны. Сами они, всегда алчные к наживе, имеют испорченное сердце, вначале мягкое как воск, становится лукавым, они рассыпают свой яд и далее, смешивают доброе и честное с лукавством, пользуются кистью (– «гуань-бя» при написании иероглифов) как мечом, смотрят на закон и тюремных обитателей как на детскую игрушку. «Невинный, которого ложно обвиняют эти личности, должен поэтому заслуживать большего сострадания; ибо ложно обвиняя бедняг этих, взирают на них даже как на страшных врагов».

13. Об укрывательстве дезертиров и законной каре. По восшествии на престол китайский монгольской династии, был издан императором строгий закон, воспрещавший солдатам удаляться или перебегать из одной провинции в другую без надлежащего на то дозволения начальства; такие лица объявлялись «дезертирами» или «бегунами». Закон требовал также, чтобы сии лица, и особенно семейства, из коих они происходили, были удаляемы из пределов провинций которым принадлежали; и чтобы начальники десяти близь лежащих семейств били их палками и загоняли в другие округа той же провинции на три года.

14. Об исправности в уплате податей и исполнении повинностей. Доходы государства китайского главным образом состоят из земельных налогов и добываются из торговых оборотов страны; первые весьма важны, посредством их мандарины вознаграждают все расходы по управлению и содержанию войска, и сам император получает средства продовольствия с «нашего народа»; сотни прочих нужд удовлетворяются все наполовину с народа. Часто однако ж происходит и большой недочет в уплате податей, несмотря на разные мероприятия к исправности оных, совершаются нередко подарки, ласки, подкупы, замедляющие и затягивающие правильный сбор; сами сборщики податей, подобно голодным собакам, истощают многочисленные способы к восполнению собственных недочетов; чаще бывает так, что народ принужден платить гораздо более, чем сколько с него требуется. Тем не менее, без взимания податей государство быть не может. «Если вы сами желаете себе удовольствий в жизни и комфорта, то на него имеют право и сами мандарины, также и чиновники; а потому для вас (подданных) нисколько необременительными будет пожертвование известной небольшой доли с ваших частных доходов в пользу государства. Так поступая, вы будете вдвойне счастливы и благополучны!»

15. Меры пресечения воровства и разбоя посредством собирания народа (Бао и Цзя). Нет никаких средств избавиться навсегда от этих дьяволов иначе, как посредством приведения в силу закона о «бао» (paon) и «цзя» (kea). Десять простых семейств составляют «цзя», а десять «цзя» образуют «бао». Каждое «цзя» имеет своего старшего или правителя (elder) и каждое "бао» – начальника, голову (chief). Составляется регистр, куда вписываются имена всех лиц и таким образом начальство знает точно своих обывателей, может при случае пользоваться ими и приглашать для содействия. Таких случайностей много. В эдикте перечисляются сооружения высоких земляных насыпей для большой дороги, для прохода войска, и отвод для него помещения, как и устроение ночных караулов и обходов; в конце каждой улицы и над воротами полагается фонарь, или ставится колокол, звонки, зажигаются по ночам лампы с маслом; и после девятой ночной стражи, движение людей и повозок – прекращается совершенно. Если бы не было всех сих вещей, предупреждающих преступления, то их могло быть очень много, а потому соблюдение сего рода правил полицейских должно быть исполняемо весьма строго. В дополнение всего, важен факт самого искоренения зла, от грабителей и разбойников, при помощи народной толпы, как днем, так и ночью. Побуждением к сей крайности могут служить три причины: неисправность и нерадение местных чиновников, влияние неблагоразумных местных обывателей и помещиков, или наконец сам народ известного места нерачителен в исполнении закона о «цзя» и "бао».

16. О важности и значении воздержания от страстей и внимании к жизни. «Мы убеждены, что из принципов человеческого поведения, самый великий бесспорно тот, по которому охраняется и развивается тело. Народ имеет тела, посредством коих совершает радикальные вещи, – обрабатывает землю, кормит родителей, поддерживает свои семейства. Войско тоже имеет свои тела, посредством коих совершает великое военное дело, и доставляет защиту государства, получая за то вознаграждение от правительства. Тело устроено для благоразумного пользования оным: вследствие сего человек и все люди должны любить себя самих. Но страсти человека, полного жизни, требуют их обуздания и могут быть изменяемы в их направлении. Потворство им, вместо воздержания, приводит к страшным взрывам, а потому необходимо обуздание. Будучи раздражены в известный день, они крайне трудно победимы; требуется взаимное возмездие со стороны противной, по обе партии могут оказаться несправедливы. Часто от малых причин происходят великие и несправедливые последствия.

«Наш святейший отец, благочестивейший государь император, вследствие его благосклонного воззрения и сострадания к нам, изволил всемилостивейше заключить в шестнадцати кратких изречениях своего увещательного эдикта все существенно важное в познании задач и отношений жизни. Сердцу неба и земли свойственны приятные чувства радости и удовольствия за природу, полную души и жизни; к сожалению, есть глупцы, думающие и чувствующие иначе. Правительство с добрым государем любит всему давать питание, образование, тогда как черни неведом и непонятен свет истинной жизни. Если бедность, нищета проистекает и увеличивается не от первичной вражды (animosities), то обязана бывает моментально воспламеняющемуся раздражению, гневу. Буян, неистовый человек, нетерпимый спокойными, тревожить их мир и своими порывистыми действиями нарушает общее согласие. Но при содеянии преступления, сам он и другие пособники, становятся крайне трусливыми и желают загладить все следы деяния, даже бросаются в воду или давятся на веревке. Гнев влечет за собою вражду и враждою порождается ненависть, и опять происходит тот же гнев. Сами по себе эти явления редки, но среди солдат и простого народа чаще всего происходят от неумеренного употребления спиртных напитков; от вина может расстроиться ум и воля человека, требующих всегда спокойствия для их правильного и здравого образа действий. Нередко от простого расположения духа записать веселое, от коего в крайности переходят и к пьяному одурению; сие чаще замечается в людях, любящих таскаться по гостям и поздно ночью же возвращаться с фонарем. В пьяном же виде происходят, после неприличной перебранки на словах, рукопашные схватки, с нанесением ран и увечья друг другу; вместо того, чтобы примириться и простить обиды друг другу, враждующие долго косятся и питают дурное расположение, холодное подобно льду, за то для них стоит только немного выпить вина, как кровь, ударяясь в голову, возбуждает скрытое чувство неприязни и, охватывая все более и сильнее, приводить враждующих к мести. Вообще замечается, что в пяти или шести случаях из десяти, уголовного характера и разбираемых на суде в уголовной палате, все зло проистекает от неумеренного употребления вина. Горько взирать на участь осужденных за то! Их тело появляется в цепях, собственность уничтожается, личность погибает с отделением головы от туловища; не только сами преступники, даже их семейства разрушаются; нищета распространяется и на всю ближайшую окрестность. После сего тщетно биение в грудь, поздно раскаяние или просьба о помощи. Да и можно ли чем пособить такому плачевному горю?

В отношении всего вреда для души, в крайне возбужденном её состоянии, надлежит быть чрезвычайно бдительным и осторожным. Древние люди, при годичных празднествах, не даром назначали особого человека, обязанного хранить меру в числе чаш, подносимых с вином гостям. Не без страха и боязни следили они за тем, чтобы среди шума веселья и песней не было ссоры, и гости не бросались бы разбитыми черепками посуды. Не должны ли и мы, со своей стороны, точно также подумать о гнусности и грязи пьянства, принять от него меры осторожности и чрез то предотвратить от гибели и наказания многих уважаемых нами людей?

Воины и народ! с почтением внемлите и повинуйтесь тому, что говорю вам; не презирайте слов моих. Народ в своих жилищах да будет покровительствуем, и солдаты на поле да почиют; да укрепится и пребудет со всеми семейный и мирный характер отношений, – лучшей награды для народа и быть не может. Удобства и благополучия в дни счастья, да продлятся и далее на многие годы в житии добродетельном; да не будут иметь места всякого рода действия и наклонности противные!»

Астрономический словарь и китайский календарь, расположенный по четвертям года в XXVIII созвездиях или лунных домицилях (су); зодиак XXVIII животных и солнечный из XII знаков («Ши-эрр-цзы» и «Ши-эрр-чжи-чао»); звездный цикл XII знаков («Ши-эрр-чэнь») и планетный XXVIII созвездий; гражданские и религиозные праздники китайцев – конфуциан, даосов, буддистов. (Составлен иеромонахом Алексием Виноградовым по Шлегелю, Перни, Дуоляйтлю, Фридчэ, Иделеру и др.). – Предварительные о том замечания: образование и происхождение китайского времясчисления и сравнение астрономического распределения по сфере европейской и китайской, деления XXVIII домицилей лунных (су), XII часовой цикл, его названия и особенности, три начала или царства – небесное под знаком «цзы», земное под знаком «чоу» и человеческое под знаком «инь», их определение по Северной Медведице; китайский компас, его румбы и названия; порядок рассматриваемых ниже циклов, ученые исследования и имена авторов (Шлегель, Дуоляйтль, архим. Иакинф, С. М. Георгиевский и др.) – 1. Годовой астрономический словарь китайского неба, разделенного на XXVIII лунных домицилей, содержащихся по семи, в четырех главных созвездиях дворцах – I. «Дун-ци-гун-ци-су» – VII домицилей восточного дворца или созвездия Лазоревого дракона – Цзан-лун; название домицилей считая частями: 1) цзио – рог. 2) Кан-су – дом. шеи. 3) Ди-су – дом. корня. 4) Фан-су – дом. дома или чрева восточного дракона. 5) Син-су – дом. сердца. 6) Ви-су – дом. хвоста. 7) Ци-су – дом. корзины. – II. «Бэй-гун ци-су» – VII домицилей северного дворца или созвездие черного воина (хэй-бин) или черепахи (сюань-ву, юань-би); название домицилей: 1) Доу-су – дом. хлебной меры. 2) Ню-су – дом. быка. 3) Нюй-су – дом. девы. 4) Сюй-су – дом пустынного холма. 5) Вэй-су – дом. вершины дома. 6) Ши-су – дом. могилы или пирея. 7) Би-су – дом. стены. – ΙΙΙ. «Си-ци гун бэй-хо ци-cy» западного дворца или осеннего созвездия белого тигра VII домицилей: 1. Куй-су – дом. сандалии. 2. Лоу-су – дом. бамбуковой корзины или жницы. 3. Вэй-су – дом. хлебного сторожа или желудка. 4. Мао-су – дом. заходящего солнца. 5. Би-су – дом. охотничьих силков. 6. Цзуй-су – дом. зева или пасти (западного тигра). 7. Цзан-су – дом. величества или Ориона. – IV. «Нань-ци-гун Хун-няорр ци-су», VII домицилей созвездия южного дворца или летнего красной птицы: 1. Цзин-су, дом. колодца. 2. Гуй-су, дом. душ усопших предков. 3. Лю-су, дом. плакучей ивы. 4. Син-су, дом. звезды. 5. Чжан-су, дом. охотничьего силка, сетей, веревки. 6. И-су, дом. крыла птицы. 7. Чэнь-су, дом. колесницы или «тянь-чэ» небесной телеги. – II. Годовой астрологический древне-китайский зодиак XXVIII животных, соответствующий XXVIII лунным домицилям и XII месяцам лунного китайского года; понятие о предмете, виды животных, название: Цзяо, лун, хо, ту, ху-ли, лао-ху, бао, сяй, ню, фу, шу, янь, чжу, ю, лан, гао, цзи, цзи, ву, хоу, юань, хань, ян, чжан, ма, ху, шэ, ин, замечания о некоторых, сяй – единорог, ню или гун-ню – рабочий бык, фу – летучая мышь, янь – ласточка, ю – панголин, лан – волк, гао – собака, е-цзи – фазан, ву – ворон, хоу – большая обезьяна, хань – дикая цепная собака, лу – малый олень. – III. Солнечный зодиак «Ши-эрр-цинь» или «Цы» т. е. ряд XII знаков их названия: Шоу-син, да-хо, син-цзи, чэ-му, сюань-сяо, цзу-цзы, цюй-лю, да-лян, ши-чэнь, чунь-шоу, чунь-хо, чунь-ви; происхождение сих знаков, замечание о буддийских календарях и их знаках. – IV. Цикл XII животных или ветвей, пней – «Ши-эрр-чжи-чао», их названия: шу, ню, ху, ту, лун, шэ, ма, ян, хоурр, цзи, гао, чжу, замечания о происхождении и соответствии сих знаков европейским, о жертвоприношениях из мяс животных, особенно коня – его названия и изображения на монетах; замечание о прецессии знаков и древности китайских зодиаков. – V. Китайский звездный XII часовой цикл «Ши-эрр-чэнь» изобретение Да-яо (за 2697 г. до P. X.) названия: Цзы, чоу, инь, мао, чэнь, сы, ву, ви, шинь, ю, су, хай, положение сего цикла в ряду других и соответствие, объяснения особенностей, замечание о XII месяцах и их названии во время французской революции. – VI. Астрологический Planetarium, по начертанию в «тянь-юань-ли-ци» или седмиричный планетный цикл, расположенный соответственно XXVIII домицилям лунного года; определение четырех четвертей года и названия по семи планет и домицилей лунных в каждой четверти, значение сего рода расположения знаков и подробное рассмотрение времен планетных солнца или луны. Луна – юэ. Юпитер – суй-син. Марс – юн-хо. Сатурн – тянь-син. Венера – да-бэй. Меркурий – чэнь-син. – VII. Таблица главных китайских языческих праздников в течение года, с означением дней оных: февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, январь. – VIII. Китайский календарь на 1887 год с простонародными приметами на дни субботние и воскресные месяцев в течение года, о том, что нужно делать и чего не делать: январь, февраль, март, апрель, май.

Предварительные замечания. Китайский астрономический календарь, он же астрологический, религиозно-государственный и вместе земледельческий, в общей формации и отдельных его частях имеет своеобразности, не позволяющие отождествлять многие предметы и понятия, в нем заключающиеся, с европейскими и церковно-христианскими. Только сравнительное изучение и сопоставление дает возможность правильных суждений, приводящих к законам природы одинаково общим и тем, кои имеют основанием национальный способ воззрений в известной стране или развитой и определенной точно по научной системе. Многое зависит при этом от общепринятого критерия и указателя истины, выражаемого догматично, аксиомой, но не всегда верно и решительно. Многое поэтому может быть понимаемо и допускаемо только в относительном смысле, ограниченном значении. Мы верим и убеждены наукой и опытом в шарообразности земли, китайцы – в её квадратной поверхности, ограничиваемой морями; для нас, при помощи современной астрономии, открыто небо с 18-ю планетами, для китайцев и других восточных народов существуют лишь семь планет, число которых далее не заходит свыше четырех новых; у европейских ученых звездный мир северного и южного полушария имеет названия и очертания, перешедшие от египтян, греков, римлян, с позднейшими дополнительными открытиями и наименованиями, у китайцев деления и наименования звездной области весьма разнообразные, приурочиваются главным образом то к земным условиям и потребностям их жизни, то к религиозным, от наших различным, не менее зависят и от географического положения служащего причиною резного противоположения между общепонимаемыми пунктами горизонта. Шлегель (в Uranographie Chinoise) говоря: 1) о пути солнца – восточном (дун-дао) или домициле лазоревого дракона (цзан-лун); 2) северном пути (бэй-дао) в домициле черного воина (сюань-ву) или черепахи (гуй); 3) о пути западном (си-дао) в домициле белого тигра (бэй-ху), и 4) южном (нань-дао) или полуденном красной птицы (чжу-няо-ор), замечает, что эти четыре созвездия на китайской сфере соответствуют следующим западноевропейским сферам: 1) Восточное созвездие (цзан-лун) – Деве (Virgo), Скорпиону (Scorpio), Весам (librae) и Стрельцу (Sagittarius); 2) Северное созвездие (сюань-ву, гуй) – Стрельцу, Козерогу (Capricornus), Водолею (Aquarius), Пегасу (Pegasus); 3) Западное созвездие: Андромеде (Andromeda), Рыбам (Pisces), Овну (Aries), Мухе (Musca), Тельцу (Taurus) и Ориону (Orio); 4) Южное созвездие: Близнецам (Gemini), Раку (Cancer). Гидре (Hydra), Чаше (Calix) и Ворону (Corvus). Такого рода распределение, однако ж, не совсем удобно и неприменимо для известных исторических эпох, говорит Шлегель, а потому предполагает две сферических схемы в чертежах для демонстрирования того положения, что у китайцев замечательное с нами противоречие: наши южные созвездия, соответствующие лету, у них называются северными и соответствуют зиме, тогда как наши северные – зимние у них должны соответствовать южным и лету. Поэтому на одном чертеже устанавливается первый порядок (европейский), на другом (китайский) ему обратный, в сем роде: 1-е деление: созвездиями восточными будут: Pisces, Aries, Taurus; созвездиями западными: Scorpio, Libra, Virgo; южными: Gemini, Cancer, Leo; северными: Sagittarius, Capricornus, Aquarius. 2-е деление (китайское) на небе восточном: Virgo, Libra, Scorpio, на небе западном: Pisces, Aries, Taurus, на небе северном: Gemini, Cancer, Leo, на небе южном: Sagittarius, Capricornus, Aquarius. На сфере европейской значатся 18 планет в их следующем порядке в солнечной системе, говорит русский ученый С. Зеленый (лекции популярн. астрономии, Спб. 1880 г., стр. 99): Солнце, Меркурий, Венера, Земля с её спутником – Луною, Марс, Флора, Веста, Ирида, Метида, Геба, Астрея, Юнона, Церера, Паллада, Гигея, Юпитер с 4-мя спутниками, Сатурн с 8-ю спутниками и кольцом, Уран с 6-ю спутниками, Нептун с 2 спутниками и кольцом. У китайцев, определяет Шлегель, планет – семь издревле принятых: Жи – Солнце, Юэ – Луна, Суй-син – Юпитер, Юн-хуо – Марс, Янь-син – Сатурн, Да-бэй – Венера, Шинь-син – Меркурий, четыре новых (Сы-ю): Ло-син, Ци-ту, Бэй или Бу, Ци (Khi). На северном полушарии сферы европейской новейшей значатся созвездия: Большая Медведица и Малая, Дракон, Кассиопея, Цефей, Пегас, Андромеда, Персей, Возничий, Воотес, Северный Венец, Лира, Орел, Лебедь, Геркулес, Змей, Змееносец, Орион, Телец, Большой Пес, Близнецы, Малый Пес, Лев, Дева, Скорпион. На южном полушарии созвездия: Орион, Телец, Большой Пес, Близнецы, Малый Пес, Лев, Дева, Скорпион, Боотес, Южная Рыба, Эридон, Крест, Корабль Арго, Гидра, Центавр, Кит, Единорог, Орел, Пегас, Змей, Змееносец, Млечный путь в обоих полушариях заключает группы звезд, мириады коих не имеют доселе названий и едва доступны телескопу. Составленные новейшими европейскими астрономами северные созвездия в числе 18-ти и южные – 39, равно – известные древним – северные 24 и южные – 25, по каталогу астронома Зеленого (ibid, стр. 28–32), и 12 общеизвестных знаков эклиптики, у китайцев имеют иные очертания и группировку, о которой дается нами в предполагаемом очерке надлежащее понятие, с устранением специального сравнения какое делает Шлегель в своей уранографии китайской сферы с европейскими знаками. Для нас важен смысл названий и характеристика как крупных главнейших созвездий (Дракон, Черепаха, Тигр, Феникс, Красная птица) так и входящих в состав их 28-ми домицилей лунных и планетных, 12 знаков эклиптики или часовых. В предложенных при самом тексте нашего исследования таблицах астрономических сделаны возможные сокращенные сравнения и сопоставления. При этом не должны терять из виду китайского способа начертания на сферах самых созвездий и звезд, совершенно, или по большей части другого вида, нежели они приняты в европ. учебных пособиях по астрономии, физической и математической географии; об этом для специалистов достаточные сведения излагаются Шлегелем в «Uranographie Chinoise», где содержатся рисунки разных групп звездных и самое начертание небесной сферы китайцев на основании китайских источников. Главные деления у них – «Су» или домицили лунные и планетные, паранателлоны; прочие мелкие подразделения, величина звезд и вид определяются белыми кружками и черными, соединяемыми линиями тех или других начертаний, в роде «Цзи-цзу» – храмовая стража, и «юань-би» – вечная черепаха, северное созвездие, (см. V табл. приложение, см. стр. 588 оригинала) В предлагаемых нами под №№ 3 и 4 рисунках китайских круглых календарей (см. табл. VI приложение, стр. 589 оригинала), встречаем трижды в кругах повторяемые знаки с их подразделениями, двенадцать из часового цикла и его дополняющих, по пяти прочих, от правой руки к левой, так: 1) «Цзы» – 12 ч. ночи, младенец час рождения: шень-цзы, нэй-цзы, су-цзы, инь-цзы, гэн-цзы, 2) чоу – 1 ч. до 3 ч. по полуночи, (отпрыски, побеги): и-чоу, дин-чоу, сы-чоу, синь-чоу, гуй-чоу; 3) инь, (травяная корзина) 3–5 час утра: бин-инь, гэ-инь. гэн-инь, жень-инь, цзя-инь; 4) мао (открытая дверь), 5–7 час утра: дин-мао, сы-мао, синь-мао, гуй-мао, и-мао; 5) чень – движение, пробуждение, 7–9 час утра: сю-чень, гэн-чень, жень-чень, цзя-чень, бин-чэнь; 6) сы – (исполнение, совершение всего), 9–11 ч. утра: сы-сы, синь-сы. гуй-сы, и-сы, дин-сы; 7) ву – (час коллизии, луна совпадения): гэн-ву, жень-ву, шэнь-ву, бин-ву, сюй-ву; 8) ви – (плодовые спелые деревья), час 9 до 11 утра: синь-ви, гуй-ви, и-ви, дин-ви, сы-ви: 9) шень, час 3–5 пополудни: жень-шэнь, цзя-шэнь, бин-шэнь, сюй-шэнь, гэн-шэнь; 10) ю – (кружка с вином, осеннее время): гуй-ю, и-ю, дин-ю, сы-ю; 11) су или сюй – (разрушение, рубка дерев), 7–9 ч. вечера: шэнь-сюй, бин-сюй, сю-сюй, гэн-сюй, жень-сюй; 12) хай – (убежище), 9 и 11 ч. вечера: и-хай, дин-хай, сы-хай, синь-хай, гуй-хай. На основании объяснения иероглифа чжэн, в словаре о. архим. Палладия и П. С. Попова, под выражением сань-чжен, нового года первой луны, первое число, троекратным повторением приведенного нами цикла в китайском календаре означаются три системы начала года: 1) с луны под знаком «Цзы», под которым появилось небо (– небесный цикл), почему и система называется «небесным началом»; она была принято династией чжоу; 2) с луны под знаком »Чоу«, когда появилась земля, почему и система эта, принятая династией Шан называется «земным началом» (земной цикл); 3) с луны под знаком »Инь", когда явился человек, почему и система эта, принятая в Китае и ныне, известна под именем человеческого начала (цикл человека). Этого рола преемственность, имеющая древнее происхождение, (как видим в 1-й табл. выше в этом разделе (даосизм)) по свидетельству Сы-ма-цзяна, коренится в означении трех великих эпох года – царства небесного, земного, человеческого, определявшихся по созвездию Северной медведицы в четверти года положением хвоста её над землею (см. табл. VI, рис. 11). Не должны терять из виду и способов в означении, на круглых календарях, знаков китайского компаса или разности румбов: юг под знаком ву, восток – мао, запад – су, север – цзы, ю-в. – синь, с-з. – гэн, ю-з. – цянь, ю-в. – кхунь, прочие мелкие деления 24 суть: ю. – ву, ю. ⅙ в. – дин, ю. ⅓ в. – вэй, ю-в. кхунь, ю. ⅔ в. – шэнь, ю. ⅚ в. – гэн, в. – су, в. ⅙ с. – синь, в. ⅓ с. – ву, в. ⅔ с. – хай, в. ⅚ с. – жень, с. цзы. с-в. – цянь, с. ⅙ з. – гуэй, с. ⅓ з. – жи, с-з. – гэн, с. ⅔ з. – ин, с. ⅚ з. – цзя, з. – мао, з. ⅙ ю. и, з. ⅓ ю. – чэнь, ю-з. – сюнь, з. ⅔ ю. – цзи, з. ⅚ ю. – бин. Четыре времени года – сы-цзи, суть: весна – ли-чун (с 4 февраля), лето – ли-ся (с 6 мая), осень – ли-цю (с 8 августа), зима – ли-дун (с 9 ноября). У даосских составителей календаря, к вышеозначенной троекратной в кругах системе, присоединяются еще знаки счастливых и несчастных дней, дней жертвоприношения разным духам и означение главных звезд, имеющих гадательное значение, коих подробности и смысл коренятся в книгах магических и астрологических. Нами дается поэтому понятие весьма краткое и на основании только приложенных таблиц рисунков (табл. VI, №№ 3 и 4, 1, 9); остальное можем почерпнуть в исследовании Шлегеля о китайской уранографии, которой резюме и предлагаем. Для нас важно установление основных понятий о каждом созвездии и цикле, основанных на земной жизни китайцев; их небо представляет оригинальное отражение характера народа, его быт, нравы, обычаи, занятия, церемонии и обряды, совершаемые в известные времена года в неизменяемом виде. Порядок сего рода сообщаемых нами очерков следующий: 1) XXVIII лунных созвездий «су» с подразделениями в четвертях года; 2) зодиак XXVIII животных; 3) солнечный зодиак XII знаков, «ши-эрр-цзы»; 4) цикл XII ветвей, животных, «ши-эрр-чжи-чао»; 5) звездный XII часовой цикл «ши-эрр-чень»; 6) астрономический planetarium XXVIII «су» с замечаниями о семи планетах; 7) времена разных празднеств в течении года у даосов, буддистов и конфуциан, составл. по Dictionn. franc. chin. Perny; 8) к сему присоединяем также переведенные нами с народного китайского календаря за 1887 г. разные замечания, падающие на дни субботние и воскресные в течении пяти месяцев с января по май, о том, «что должно делать и чего не должно делать». Англичане, живущие на дальнем Востоке, для точного времясчисления и соглашения европейского календаря с китайским и другими, печатают ежегодно сравнительную таблицу всех их, за исключением астрономического цикла и нами помещаемых по исследованию Шлегеля. В Гонконге, при газете «Daily Press», в виде приложения и для отдельной продажи, издается с сравнительными календарями «the chronicle directory for China, Corea, Japan, the Philippines, Cochinchina, Annam, Tonquin, Siam, Borneo, et caet». Сведения, сообщаемые по китайскому календарю в сем ежегоднике, за 1887-й г., касаются празднеств в воспоминание не только богов, но государей – живых и умерших, знаменитых философов, государственных сановников, героев и др. лиц. Весьма ценные материалы для календаря китайского, астрономии и астрологии, разных празднеств в честь богов и знаменитых лиц, содержатся в словаре Дуоляйтля (Vocabulary of the Chin. langage – by Doolittle); описаниями разных церемоний, обрядов в разные времена года, особенно брачными и погребальными, правилами о трауре и поклонении предкам, о разных жертвоприношениях в честь их и многих богов, обилуют труды о. архимандрита Иакинфа (Китай, его жители, нравы и просвещение. 1840) и С. М. Георгиевского (Принципы жизни Китая. 1888) и др.

А. Годовой астрономический словарь китайского неба, разделенного на XXVIII лунных домицилей, содержащихся по семи в четырех главных созвездиях-дворцах. (Китайские названия в русском переводе, составлены в сокращении по Шлегелю. Uranographie chinoise 1875).

I. «Дун Ци-гун Ци-су» – семь домицилей¹³⁴ восточного дворца¹³⁵ или созвездия лазоревого Дракона, Цзан-Лун¹³⁶ (соответствующего весне. Название домицилей: цзио, кан, ди, фан, син, ви, ци).

I. «Цзио» или «Цзю» – рог, первый домициль; его паранателлоны и звезды: тхянь-тянь – небесные поля; цзинь-сянь – произведение в высшие степени и на должности даровитых ученых; бин-дао – путь равенства, или бин-син – астеризм равенства; тянь-мынь – врата небесные, двери.

II. «Кан-су» домициль шеи (Aula anterior, cour antérieure, portique du temple). Паранателлоны и звезды: 1) цзе-сян – преступная шея, разбойники; 2) чэ-вэй – утешение раздоров, мятежей, неприятельских нападений; 3) да-цзио (цзэ) – великий рог; тянь-дун – восточная перекладина неба (небесного дома), тянь-ван – небесный царь, тянь-чжуан – небесное знамя, звезда прибытия.

III. «Ди-су» домициль корня, rerum terminum, нижняя часть, база, грудь дракона, голубой дворец. Паранателлоны и звезды: 1) тянь-жу – небесное млеко, небесная кормилица, царская кормилица – небесная дева, питающая младенца своего грудью; 2) ди-си – небесная скатерть или зал царского пиршества; пестрые ласточки; 3) кан-чжи – канал небесного двора или императорской залы, палатки для приема гостей, цзэ-гун – княжеский дворец на пруде, озере; молодая зелень хлебных злаков; 4) ци-гуань – восходящий караул, стража императора; о) чэнь-чэ – военная колесница; 6) чэ-ци – кавалеры военной колесницы; 7) ци-чэн-цзян-цзюнь – кавалерийский генерал; 8) тянь-фу – небесные спицы (колесницы, телеги).

IV. «Фан-су» – домициль дома, или чрева восточного дракона, небесный дракон, великий открыватель; солнечный круг и путь великого теплопровода, лунный круг и путь великого холодильника, четыре знамения: небесная конюшня, небесные кони (тянь-ма), небесная телега тянь-цзы, небесная упряжь, сбруя – сы-ма; небесная пара коней и зловещая упряжь; небесный конь; производитель коней – ма-цзу; великая житница – тянь-цзан, небесный рынок – тянь-чжи, хозяин небесного рынка. Астеризм называется еще – храм света – мин-тхан, которого архитектурное подобие: – (квадратный в плане, купольный с верху), его 8 окон – (ветров), 4 двери – (4 времени года), 9 отделений – (9 округов Китая), 12 придельных комнат – (12 лун, месяцев), 36 дверей – (36 дождей), 62 плетенных или решетчатых, окон – (62 ветра). При династии Чеу «храм света» имел 5 отделений: на В. дом Юпитера, на Ю. дом Марса, на З. дом Венеры, на С. дом Меркурия, на средине всего – дом Сатурна; весь храм строился лицом на восток в месте уединенном, мрачном, спокойном. В нем издаются правительственные распоряжения, покланяются публично небу, земле, предкам, духам, небесным светилам коих культ назывался «Бо» вообще, в отличие от культа магов персидских, называемых "Бо-сы». Древний тхан – храм, имел возвышенный алтарь для жертвы, опоясанный оградою каменьев, тесаных или из булыжника; здесь собирался народ и начальник рода или племени со старшинами и воинами. Поэтому, некоторые звезды фан называются «советники» и «воины». Фан имеет и другие звездочки, – «опочивальня императрицы» и «императорский гарем» или «конкубины государя», «трон императрицы» и «трон принца». Паранателлоны и звезды фан-су: 1) жи – солнце на востоке – господь солнца, звездочки, или «утренняя звездочка», противопол. юэ – луне на западе, вечерней звездочке; 2) гоу-цин, – ключ небесной двери (созвездия Фан), да-кхай – великий открыватель, ключарь небесный, привратник при дверной занавеске; 3) цянь-би (kien pi) – дверной китайский замок, cadenas, с небесным ключом – тянь-цянь; 4) дун-гань – восточная гармония, согласие; 5) си-гань – западная гармония, согласие; (оба созвездия составляют тянь-мынь – врата небесные с двумя створами В. и З.); 6) ян-мынь – дверь яна, света; 7) нань-мынь – южная дверь, врата небесные, врата света; 8) (Honug) хун-син – звездные весы; 9) ву-чжу – небесные козлы (на коих утверждаются весы, с их гирями и каменным привесом), гуань-ши, – уравнительная мера – «хо-цзюн» (quart égaliseur); 10) гу-леу – сокровище, тянь-лао – небесная императорская башня (tour celeste, impériale), где хранились сокровища; 11) фа – штраф, денежная пеня; 12) цзун-гуань – свита, следующая за государем, т. е. маги и медики-звезды, – указатели времени жертв, их духам для исцеления от болезней. При династии Чэу «маги обязывались наблюдать весною за болезнями, отгонять их и привлекать благоволение небесное жертвами».

V. Син-су – домициль сердца (весеннего дракона), его центр – хо – огонь, да-хо – великий огонь, или син-да-хо – звезда огненная, пламенеющая, весенняя. Появление оной сопровождалось церемонией «обновления огня»; чиновник огня (у парсов жрец огня) ударами в барабан объявлял народу о наступлении весны и с нею – теплоты солнца. По объяснению Хоай-нань-цзы, зажигание огня добывалось посредством металлического зеркала, наводимого на сухой мох и травы в жертвенном сосуде; лучи солнца, сконцентрированные на поверхности полированного металла и наведенные на сосуд, воспламеняли жертву «гению огня». У островитян Хэнаня и жителей Фуцзянской провинция соблюдается церемония «затаптывания огня»: ученый даос, носимый с идолом пред ним кругом местного храма на носилках, держит в руках на крест притупленный кинжал и меч, коими махая наносит удары окружающему народу по спинам, затем «направляется к храмовой жаровне; по сторонам, на двух кострах с горючими предметами и зернами риса, совершается воспламенение. Народ, троекратно обходя священное место, затаптывает потом эти костры, обходит кругом своих деревенских жилищ, унося «угли» которые и дает скоту домашнему с хлебом. Деревенский праздник этот зовется в Эмуи «да-хоэ» – затаптывание огня, и совершается пред храмом «Бога покровителя жизни». У индусов, праздник огня совершается в летнее солнцестояние, у китайцев – в весеннее время. Созвездие «сердца» называется еще «тянь-сы-гун» – небесный господин огненного костра или «храм света», – «царь небесный»; «син» есть также символ престола наследника или императора, который и считается сыном неба, владыкою людей; »син» – сердце означает и народ, ибо он есть сердце неба и земли, говорят астрологи. Звездочки «син», называются поэтому »mxaй-цзи» – царственный князь (Prince), «чу-цзы» кровный князь, сын конкубины.

Паранателлоны и звезды: 1) «цзи-цзу» – лакеи, холопы, служителя, храмовые воины, оберегающие «мин-тхан» – храм света от дурных влияний, а также «императорскую опочивальню». (Начертание см. табл. V, в прибавлении).

VI. «Ви-су» – домициль хвоста (драконова); лун-дао состоит из 9 звезд; их названия: «хао» – царица, «фу-жень» – её дамы, «бин-цзе» – конкубины, »цзю-цзы« девять сыновей (императора), «тянь-мяо» – небесный двор или императорский, «тянь-цзы-гун» – небесный хозяин, распорядитель эмпирея, «тянь-као» – небесный пес, собака (ибо она рождается во время сего созвездия и похожа на дракона, с длинными ушами), «тянь-ци» – небесная курица, «фын-хао» – царица ветров, «цзю-цзян» – девятиречие, многие реки или «тянь-цзян» – небесная река, т. е. млечный путь, «небесный брод», «чжэ-му» – рубка деревьев, «небесный разделитель» (элементов дерева и воды).

Паранателлоны и звезды: 1) «тянь-цзян» – небесная река; 2) »шэнь-гун« отделение духа, обитель бога, комната государя; 3) «фу-юэ» – поучающая, приглашающая звезда или располагающая к молитве об императорском долгоденствии и потомстве, и к жертвоприношению по сему предмету. Название заимствовано от придворной должности »мага» – великого приглашателя (grand invocateur) к совершению молитвенного обряда и жертвы; 4) «гуй» – черепаха, «лень-чжу» – жемчужное ожерелье, перловый ошейник; 5) »юй-цзы» – рыбы (месяц мая) «цзюй-син» – звезда свидетельства, вещунья, звезда знамения (бурь и ветров), «юнь-син» – звезда облаков, дождливого времени (moung-sing).

VII. «Ци-су» – домициль корзины для собирания назема, соломы, решетка для сего; по очертанию, самые звезды представляются в виде экскрементов дракона. По объяснению астрологов, название и представления эти объясняются душистым благовонием (монг. аргал), сожигаемым с прочими веществами на решетке при жертвоприношении, соответствующее сему домицилю время – очищение полевого мусора сожиганием. Прочие названия: «тянь-цзин» небесное болото, брод, «тянь-хань» – небесная река, «дун-гун» – восточный дворец, »фын-коу» – ущелье ветров, устье вихрей, «тянь-коу» – небесный рот, (время мая месяца), т. е. астеризм, «любящий ветер»; «тянь-ци» – фазан, небесный петух (время крика этой птицы), «ху-син» – астеризм лисицы (время её родов и вреда людям с февраля по май), »тянь-чжэн" – небесные ряды (т. е. нивы спелого хлеба), гряды: «ци» – означал последний день месяца весною, когда кузнечик появлялся на спелых хлебных полях.

Паранателлоны и звезды: 1) «нун-чжан-жень» – земледелец, пахарь; 2) «тянь-ци» – фазан, небесная курица, – «золотой фазан» – цзин-ци, как эмблема времени общей амнистии, прибивался над вратами судебных мест, что совершалось пред началом лета, в конце весны.

II. «Бэй-гун Ци-су» – семь домицилей северного дворца, – созвездия черного воина («y-бин», «хэй-бин») или черепахи – «Сюань-ву», гуй, – «юань-би».¹³⁷ (Названия их: доу – хлебная мера, ню – бык, нюй – девица, сюй – могила, вэй – вершина дома, ши – пирей, костер, и би – стена дома. По фикции, – части дракона сочетаваются с частями черепахи, а посему они изображались в виде черепахи перевитой со всех сторон кольцами змеев, как видим на древних медных брактеадах, называемых «змеевиками»).

1. «Доу-су», – домициль хлебной меры – приходился в голове черной черепахи, называется нань-доу – южная хлебная мера, в отличие от бэй-доу – северная мера, соответствующая большой медведице нашей сферы. Прочие названия доу – «зимний покой» (в 10 мес.), «тянь-мяо» – зал небесных предков, от обычая совершать благодарение им и празднество у земледельцев в 1-й зимний мес. под управлением местного начальства; в это же время император производил чиновников в высшие степени, что совершалось чрез министров, поэтому созвездие называется еще «тянь-сян» – небесные министры, ученые, а от наград за заслуги хлебом – «небесная житница», «тянь-гуань» – таможня, застава, или «врата небесной стражи», тянь-цзюй холм для небесного жертвоприношения планетам и духам домашним и местным. Паранателлоны и звезды: 1) «Би» черепаха, «юань-би» – первобытная черепаха; 2) «тянь-юань» небесная пропасть, пучина, «тянь-чи» – небесное озеро, тянь-хай» – небесное море, «тянь-цзы-юань» – небесный источник. Разумеется время особенного изобилия в реках черепах. 3) «тянь-ио» – небесная мера просяных зерен (содерж. 1.200 зерен), замок; 4) «Тянь-бянь» небесная коническая военная шапка, колпак, каска (scutum Sobieski). Причина названия – начальник известного селения на которое нападали зимою воры, разбойники, надевал каску и собирал караул для охраны. Сам император охранитель государства почитался первым стражем оного, поэтому каска или шишак назыв. в созвездии «императорским».

II. «Ню-су» – домициль быка. Причина названия, – зимою для охраны земледельцев и его хозяйства, избирались сильные быки для военных телег и стражи селений, тоже животное приносилось и в жертву богам земли, солнцу, луне и планетам. Бык избирался лучший и большой, назывался «начальник с большими ногами», на сфере астрономич. заменялся названием «волопас», предводитель, вожак быков «цзянь-ню» (Kien-niou), и всегда держался на привязи около домов, как страж. Созвездие называлось еще тянь-гуан небесный барьер, защита (означавший опасное время, требовавшее защиты стражею). Паранателлоны и звезды: 1) «хэ-гу» – барабан (небесный) реки, или млечного пути, также «тянь-гку» – небесный барабан. Этот астеризм восходил ночью в 1-й зимний месяц, время вторжений дикарей и кочевых разбойников в мирные обители оседлых людей; местечки и селения, коим угрожала опасность имели ночной дозор, стражу и удары в барабан возвещали об опасности. »Хэ-гу« стал анонимом опасностей военного времени, его звезды называются еще «сань-ву-ци» скорбь, слезы войска, или «три корпуса княжеской дружины», также «да-цзян-цзюнь» (kioun) – генерал левого фланга, «цзо-цзян-цзюнь» – генерал правого фланга, охранявших врата домов и селений. Первые барабаны делались из верхнего черепа черепахи и назывались поэтому »Тхо», покрывались снаружи кожею змея, быка или лошади. Особая порода черепахи – «Тхо» называется еще «бдительная черепаха, сторожевая черепаха» и когда она выходит ночью, производит шум, подобный барабану из её черепа, называется «ши-цзюнь» – экстренный часовой государя производящий тревогу. 2) «Тянь-фу» – небесный посох, или ударная палка, великого государственного барабана, тревогою которого мобилизуется вся армия; помрачение астеризма означенного названия влечет беспорядок времени и водяных (госуд. часов). 3) »Цзянь-дай« – терраса фильтрации в водяных часах или спуска воды из одного ящика в другой. Разумеются древние часы, изобретенные буддистом Гуй-яо, на горных склонах устроившего 12 спусков воды; опущенная сверху веточка или лист древесный проходили в 12 часов сверху вниз; так установлялось деление времени приблизительно точное. В подражание изобретены другие часы из ящиков с водою и трубкой для неё из каждого, расположенных уступами; в нижнем помещении ставилась стрела с делением повышений и понижений воды. Названия частей этих часов: первый водяной бак – «вода ночного времени», второй бак – «вода дневного неба», третий бак – «сосуд равенства», четвертый бак – «сосуд десяти тысяч минут», наконец – внизу плавающая стрела со шкалою, «воды и моря». Horologium ex aqua известны были издревле вавилонянам, грекам, индийцам и в большом употреблении у китайцев за 1100 лет до P. X. 4) »Лянь-дао» – путь телег и военных колесниц прогуливающегося императора со свитою (ноябрь, начало XI мес.). 5) «Цзо-ци» – знамя левого фланга; 6) »ю-ци« – знамя правого фланга. Разумеется время ношения великого императорского знамени «дай-чжан» – употребляющегося при государевых прогулках и шествии; 7) »Ло-инь» – сеть плотин или земляных окопов в виде решетки, устрояемой на полях, преимущественно рисовых и орошаемых водою или удерживаемой после наводнений и дождей. Другое название астеризма «цюй-ма» – борона, или решетка с зубьями, деревянная или железная, возимая лошадью или парою быстроногих »хин-ма». 8) «чжи-нюй» – ткачиха, т. е. время женских рукоделий и работ в 10 мес.

III. «Нюй-су» домициль девы из 4 звезд, время первой половины декабря в XI час «цзы», соотв. XI китайскому месяцу зимнего солнцестояния; с сим домицилем соединено время народных брачных союзов, веселия, зачатий, даже родов, обилия земных плодов, особенных расходов женских рукоделий – тканей и брачных одежд. Прочие названия: «сюй-нюй», «ву-нюй» – служанка, комнатная девушка, младшие конкубины, помогающие главной жене в рукодельях, особенно в ткацких комнатах гинекея «тянь-нюй» – царские девицы, охраняемые сторожевым офицером, «линь-гуан», «дщери караульного офицера» «линь-гоан-нюй». Не менее известна звездочка »гуань-лан« или игрок на рожке, деревянной флейте, в ночь зимнего солнцестояния, пред которою мальчики, для получения мудрости и ума, выходили на улицу и совершали коленопреклонения. Флейта делалась из бамбуковой трубочки, поэтому и звездочка еще называлась «управляющий бамбук, дирижер, господин бамбук».

Паранателлоны и звезды: 1) »Фу-куан« –бамбуковая корзина с ручкой или ушками, в которой царские девицы продавали свои ткани и изделия; 2) »ли-чжу» – перлы или жемчужные украшения одежд – дела девственных рук; 3) «нюй-чуан» – девственное ложе, постелька девушки, опочивальня царских конкубин; 4) «Тянь-цзин» – небесное болото, пруд, реки небесной, т. е. на млечном пути, «синь-хань» – река звезд, «тянь-хэ» – небесная река, «тянь-хань» небесный берег »хэ-хань» – река, «цзин-хань» – чистая река, «инь-хэ» – серебряная река; «цзян-хэ» – красная река; вообще млечный путь есть река небесная, текущая по небесам, и льющаяся на землю, «шань-хоан» небесный водопад, из коего почерпается вода в царственной чаше. Означенным астеризмом небесного болота и рек характеризуется время наводнений китайской зимы и стоячих вод; 5) «Пай гуа» – треснувшая тыквенная бутыль, сосуд, называемый еще «гуа-хао», т. е. тыква с вином рисовым; астеризмом сего названия означается время созревших фруктов и овощей, их употребление простое и на праздниках.

IV. «Сюй-су», – домициль пустынного холма (du tertre funéraire). Иероглиф слагается из знака – холм, насыпь, и тигра, т. е. места пустынного, куда удаляются звери и воют, также – северный холм, убежище и вечное спокойствие, северная страна, иначе – «северный погребальный холм вечного покоя и смерти» или – «зимняя страна». Восхождение сего созвездия совпадало с зимним солнцестоянием. Прочие названия: »лян-фын" – холодный, убийственный ветер, «гуан-мо-фын» – пустынный ветер, «сюй-фын» – ветер холмов погребальных, пустынных могил, «цзей-фын» – ветер-разбойник. Зима и север, будучи символом смерти, тогда как лето и юг символом жизни, соответствуют и самым событиям среди людей, счастливым в царстве света и несчастным или траурным в царстве тьмы. Отсюда следующие обычаи в Китае: садятся лицом к югу, и головою обращенною на восток, откуда восходят солнце; голова покойника всегда обращается поэтому на север, самый же труп полагается в северном месте; дома доселе устрояются ориентированными по тому же плану, Вход в главную комнату всегда приходится на полдень, и обитатели садятся безошибочно, фасом к входной двери, глазами на юг. Северо-западный ветер, дующий из ледников арктических и Сибири восточной на Китай, побуждает жителей не делать ни окон, ни дверей в домах с этой стороны, кроме одного маленького оконца для света, в центре же всего построения – на дворе и даже в дому устрояется колодец. По замечаниям ученых китайских, хоронили мертвецов на севере и головою к северу потому, что север почитался как бы печатью всего сотворенного; и, поскольку зима служит центром, то и предметы располагались в центре же. Когда начало теплотворное достигает величайшего развития, оживляет своим дыханием все творение, питает оное и раскрывает; наоборот, когда начало холода достигает величайшего развития, то своим движением мертвит и сжимает творение, погребая все в своих недрах. Посему говорится, что дыхание (respiration) природы служило союзом, бракосочетанием начал темного и светоносного, концом и началом творения. Чернодуплистые деревья «сюань-сяо» преимущественно встречающиеся на севере и зимою, дали повод к названию самой зимы «сюань-ин» – черный герой; сам император ездит в это время на черной колеснице, запряженной конями железного цвета, знамена, его сопровождающие, и одеяние свиты – тоже черные. Зимою преимущественно погребались – преступники после казни, войны, павшие в битве с разбойниками, военные узники истребляемые в плену; «смерть – конец для человека, подобно зиме, составляющей конец года» – говорят китайцы. В зимнее солнцестояние приносятся жертвы в храме предков «прародителям китайского народа» в северной части здания. Домицилем «Сюй» означалось разделение жилищ и народа; в древности 9 жребиев земледельцев составляли один колодец – «цзин»; 4 колодца образовали ограду (enceinte), 4 ограды – общину (communauté), чиновник «цзай» обязан был зимою производить проверку и перекличку жителей, другой чиновник «Мо-да-фу» заведовал похоронными церемониями и гробами, жил для сего в средине селения и дома, поэтому и домициль «сюй» называется еще «чжун-гун» – дворец центральный, т. е. средний из 7 домицилей севера и зимы. Хуань-тань говорит также, что «по всем вычислениям хронологистов и счетам эпох, с глубокой древности, с самого начала происхождения небес, в конце XI-го месяца, в час цзя цзы (цикла 12 часов), в средине ночи, начинается зимнее солнцестояние, что совпадает с 20–25 декабря нашего стиля христианского, вычисление по годам приводит к периоду с 6000 года от сотворения мира. «Сюй» называется еще «тянь-цзи» – небесный предел, граница, а по причине центрального положения на «северной дороге» он есть «бэй-лу» – северная дорога, путь.

Паранателлоны и звезды: 1) »Ку» – вопли, стоны, означает время плача и воплей женщин, детей, о родных, павших на войне, или под секирою палачей при казни. Иероглиф слагается из знака «собаки» (цюань) и двух ртов, зевов (сюань), что значит «воющие собаки»; в Китае женские вопли на могилах совершенно подобны означенному вою. 2) «Ци» проливные слезы, нежные вопли, ибо в зимнее солнцестояние многие женщины теряют своих близких. По списку, жертв, поименованных красными чернилами, известных народу, судебные приговоры и казнь совершаются в это время. 3) «Бо-цзюй» – мертвые скученные могилы или ямы для казненных преступников, также – гробы из дуплистого дерева – «гоан-цзай-син»; оба названия звезд объясняют достаточно их смысл; 4) «сы-мин» – судья жизни, прочие звезды – следствия о преступлениях и наказаниях», «жизнь» и »смерть», «духи», «предки», коим в сие время приносились жертвы; 5) «сы-фи» – судья преступлений (уголовных и государственных); 6) »сы-вэй« судья опасностей, наблюдавший за местностями, в коих почва и нечистоты при их испарении производили смертельные опустошения в народе и животных. Это – местные полицейские надзиратели, следившие за чистотой и особенно обязывавшие обывателей крепко запирать свои дома и окна на все время ночи, пока гнилые испарения проходят и исчезают с солнцем; 7) »сы-лоу» – судья наград. Они давались, по кн. обрядов, – старцам и земледельцам в конце года, они были четырех родов: – награды добродетельным старцам, отцам и дедам, коих дети и внуки погибли на войне за отечество, старцам, живущим на покое и в отставке, – старейшинам народным; лицам военным и чиновникам гражданским давал награды сам император; 8) "ли-ю» – украшенные платья, т. е. женские драгоценности и девические, употреблявшиеся при празднествах зимних. При Ханьской династии (по P. X. 947–949) все офицеры и чиновники, также и женщины, надевали платье красного цвета (эмблема рождающегося солнца), встречали солнцестояние зимы ночью с его началом (20–25 декабря) с веселием, музыкою, песнями; 9) «Тянь-луи-чэн» – небесная ограда, оплот, тюрьмы; в это время из опасения к варварским вторжениям неприятелей мирные обыватели в старину запирали все свои жилища и городские ворота.

V. «Вэй-су» домициль вершины кровли дома (du faîte). Три звезды, его составляющие напоминают двухскатную кровлю дома жилого и китайского гроба, которого головная часть возвышенна и с фронта представляет совершенное очертание дома. С глубокой древности и ныне известны церемонии при погребении умершего, коими объясняется значение самого созвездия. При династии чэу, за 1122 г. до нашей эры, заведовавший похоронами «цин-чжэ», «призывал смерть по достижении места погребения, и открывал при этом гроб»; впоследствии, особый глашатай, громогласно призывает душу умершего, на особо устроенных подмостках «лестницы» пын подле дома почившего, в присутствии музыкантов и родных. Взойдя по лестнице на восточное крыло дома, глашатай всходил на центральную вершину дома (ву-вэй) и кричал трижды, обратясь лицом к северу; взирая на небо он просил душу вознестись на небо; затем, смотря вниз, просил душу выйти из земли; еще пристально озираясь между небом и землею, умолял душу пройти четыре области между небом и землею. После всего дрожащим голосом просил душу о возвращении в тело почившего. При этом глашатай бросал вниз одеяние покойника, которое с почтением брал в корзину »сы-фу» или «господин одеяний», а тот передавал слугам «сяо-чэнь», а сам в сие время спускался с левого или С.-З. крыла дома. Домициль «Вэй-cy» назывался еще «цзя-ву» древний иероглиф ву слагался из знаков чжу – господин, ми – кровля, цюй – (tchi) достигать; это значит «крайнее, последнее жилище господина»; новый иероглиф слагается еще из ши – фигура, изображение почившего духа, коему в древности приносили жертвы, и чжи – место где останавливаются. При Конфуции сии изображения, – куклы делались из соломы или дерева. Ныне, они заменились табличками с именами почившего – »шэнь-чжу« или господин дух N. Позднее вызывание духа умершего совершалось при могильном холме над рублеными деревьями в виде дома – »цзя-ву«. Иероглиф ву равносильный ци, имел три очертания и значения, один – «изображение духа» имя его, »древний», т. е. статуя, идол, фигура древнего (предка); другой иероглиф «фигура духа», «ставить, утверждать», т. е. «место, где ставятся изображения предков»; третий иерогл. слагается из «дома» и «древний», т. е. «дом древних предков». Знак »Цзюй» – жилище, слагается из иерогл. «фигуры духа» и «скамья, пьедестал», на которых они ставились. Название «У» вообще дается дому жилому, с помещением особым при нем для «изображений» или «таблиц» с именами почивших предков, назыв. »дом духов« или храм предков. Астеризм »Вэй« называется еще »тянь-ши« небесный рынок, от древнего обычая, во время зимнего солнцестояния запирать рынки днем, и отпирать оные при колодцах, утром для меновой торговли с дикарями, приходившими сюда и оставлявшими свои товары соответствующей ценности.

Паранателлоны и звезды: 1) «кхай-ву» – кровля (toiture) дома. Первый иероглиф состоит из знаков «растение, трава», и «покрывать», что указывает на кровлю, устроявшуюся издревле из тростника, или колючих сухих растений, китайской соломы, смазанных глиной и выбеленных известью; от этого кровля называется еще «белою» в отличие от простой, не имеющей сей связи. Эта деревенская простота общераспространенная в Китае, даже существовала и в богатых домах, дворцах. Черепичная кровля глазурная на дворцовых и княжеских домах, храмах и особенно на казенных учреждениях, составляет особенность более позднего времени и настоящего, на простых же домах она простая из жженой глины. Астеризм »кхай-су« предшествует звезде именуемой «чиновник зданий государевых домов», дававший отчет о состоянии оных императору – как народному домохозяину (Chef du Peuple). 2) »Сю-лян«, мост погребальных насыпей, могилы. В древности, места погребения обносились четырьмя земляными бороздами, а для надзора за могилами и гробами был особый надзиратель – «чжун-жень». Гробы императорские и мавзолеи назывались »син-цзин« в отличие от простых народных – »лин». 3) «Фань-му» – надгробные камни. 4) »Жень-син« звезда человека или «звезда успокоения» «во-син». Астеризм этот очень древний и имеет видную роль в китайской космогонии. Вообще, он содержит группу звезд, с появлением коих на небе, сердце земледельца получало спокойствие после окончания трудного и мрачного зимнего времени, поселялась надежда и убеждение об оживлении природы, приближении солнца, его теплоты и света. «Звезда человека» восходящая на небе ночью, по древнему преданию, говорит Gaubil (traite du Chronologie Chinoise), относилась в рождению Панькху, имевшему место в 16 день 10-го мес. По заключению Шлегеля, поименованная «звезда человека» находилась на востоке в мес. ноябре, соответствующим Х-му китайскому месяцу. По «экзегезу небесных владык» китайцы называли человека воплощением силы неба и земли, сыном от брачного союза Ина и Яна. В начертании иероглифов сей заезды, находили »жень» – человек, и "жень» – облагодетельствованный; = две горизонтальных черты намекают на ин и ян, или небо и землю; «жень» – облагодетельствованный, благодетель, указывает на силу от сочетания обоих начал, и человеколюбие в особенности, отличающее человека от прочих тварей неразумных. В одном из монастырей даосских, под названием «мрачная столица» в г. Чжан-чжу, Фуцзянской губернии, существует замечательная статуя из красной глины, бронзированной сверху; она изображает Пань-ку (Ponan-koy), сидящего, с ногами покоящимися на огромной черепахе; на ладони правой руки содержит знак солнца, на ладони левой руки – знак луны, символизирующих рождение человека в эпоху союза света и тьмы в зимнее солнцестояние, имеющее место в северной области, называемой «мрачная столица» (Шу-цзин, «canon de Yao»). Самая статуя сделана при императоре Гуй-цзуне Сунской династия, 1101–1126 г. нашей эры. Из сопоставления сказаний астрономических и философских рассуждений китайцев находим общее положение, что «небо сотворено или – образовалось в час «цзы», т. е. ночи, в XI луну первого теплопровода (calorifère) яна; »цзы« имеет значение »младенца», т. е. сими словами указывается на продукт от соединения сил деятельных и производительных – инь и ян, в зимнее солнцестояние, что может быть переведено точнее «цзи-ши», т. е. час рождения (L’heure de la génération), называемого «часом великой пустоты», когда произошел homo primo genitus – «Пань-кху-ми». Самое время имеет четыре части или силы неба (vertu du ciel): первая есть начало (commencement), вторая – возрастание (accroissement), третья – совершение (perfection), четвертая – исполнение, кончина времен (comssommation); эти силы соответствуют четырем временам года (saisons): все рождается (naissant) весною; все возрастает (croissant) летом, все достигает совершенства, зрелости (perfection) осенью, и все потребляется (consommation) зимою. Зимнее солнцестояние имеет место в этом последнем периоде, именно в течение XI-й луны, в час »цзы« – младенца на северном небе, что и определяется астеризмом «звезды человека». Этого рода астрономическая фикция послужила основанием фальшивого верования, что первый человек родился ночью в то время, когда его рождение возвестила на небе впервые соответствующая ему его звезда – »жень-син", звезда людей, всего человечества, происходящего от Пань-кху или – Адама по сказанию кн. Бытия Моисея. Многие восточные сказания о рождении великих людей, под известною звездою, преимущественно приурочиваются к этой же «звезде человека» или «восточной звезде», потому что она приходилась в ноябрьский месяц на восточной части северного неба или в Х-й мес. китайский. С сею звездою, однако ж, отнюдь не должна быть смешиваемая особенная, чудесная звезда, возвестившая рождение Господа нашего Иисуса Христа от Пр. Девы Марии, и руководившая восточных магов, как они сами говорили «видехом звезду его на востоце и приидохом поклонитися ему». (Мф. 2:2).

Астеризм «жень-син» – звезда человека, называется еще «сы-мин», т. е. время народной переписи и составления сметы на финансовые расходы и прочие предприятия предстоящего года, что совершалось при посредстве особого сановника выборного от народа (préposé au peuple), представлявшего свой отчет императору. Положение сего сановника – »сы-мин« почиталось столь великим, что астеризму, носившему его названия приносились жертвы и народные дары.

5. «Тянь-гоу» – небесная колесница, ярмо, так называемая по сходству очертания звезд с колесницей или телегой, запряженной гуськом. Название это еще более объясняется присутствием и следующих других астеризмов »Чэ-фу« и »Цзао-фу», названных в честь двух знаменитых кучеров древности, отлично управлявших конями и мастерски заведовавших их упряжью. Положение астеризма «Тянь-гоу» таково, что оно находится в круговом вращении около северного полюса, хотя поэтически представляется катающимся «солнце». Первая звезда приходится в первом градусе домициля »Вэй« или «вершины» и восходит с ним одновременно, т. е. в конце декабря и начале января, последнего месяца китайского года. Вращение »Тянь-гоу« в это время – несколько медленное; захождение оного называется »Си-хо« (Hi-ho), что значит «солнце, оставляющее позади себя эфирные» дорожки испарений, или следы ни сильные, ни слабые, но средние, самый кучер или управитель колесницы называется тоже »Си-хо« и представляется родителем солнца. В Шан-хай-цзин приводится астрономическая легенда, эпохи Чэу, следующего рода: «За юго-западным морем (неба), между сладкими и приятными источниками (млечный путь), находится царство Си-хо. Некогда, там жила дева, по имени Си-хо (Hi-ho), жена »Ди-цзюня». Чрез десять дней по рождении, она омывала солнце (дитя) в сих сладких водах»; самое время появления астеризма «Девы» происходило в час «Цзы» 12-го декабря; десятью днями позже, 22-го декабря, имело место зимнее солнцестояние, когда заметен был подле полюса астеризм «небесной колесницы», управляемой "Cu-хо», который, родившись в зимнее солнцестояние, был сыном Девы и Ди-цзюня, т. е. Царя – героя Солнца (sol invictus). У египтян солнце, называемое Озирис, при вступлении в созвездие Девы-Изиды, рождает Arueris (древний Гор, Horus), т. е. день зимнего солнцестояния. Arueris происходит от Aor – свет. По Плутарху, Гор есть сила, управляющая революцией солнца, самый же ум греки назвали Аполлоном, египтяне – Orus. Египетская легенда имеет основанием тот факт, что за 2000 лет созвездие Девы всходило на востоке над горизонтом ночью зимнего солнцестояния; созвездие Девы называлось посему «матерью солнца». Эратосфен именует её Церси или Изидою, ею открывался год и управлялось новое солнечное обращение и бог – солнце. В Саисе, на фронтоне храма сей Девы-богини, была надпись: «Плод, мною рожденный – есть солнце», т. е. существо, не имеющее человеческой плоти, но светило; маги, также и египетские жрецы, поклоняясь солнцу, богу света и дня, веровали в его воплощение от недр этой Девы, которая и по рождении не перестает пребывать Девою, и не потерпела никакого мужеского содействия в сем деле. Гаубель (Chou-king, discours preliminairs), при объяснении названия Си-хо (Hi-ho), замечает, что это не было даже одно имя, но название двух должностей астрономических, известных при Яо, и что такие же «служители жрецы Opa» были и в Египте, что этот Ор одно и то же с китайским Си-хо. Китайское свидетельство Хоай-нань-цзы не менее важно, он говорит: «Медленное движение солнца и остановка оного зимою зависит от того, что Си-хо (Hi-ho), управляющий шестью небесными быстроногими конями, сдерживает их стремление на привязи к тяжелой колеснице (le char attaché)». По народному верованию, с зимнего солнцестояния этот кучер привязывал новую колесницу на новые шесть месяцев, по той же причине, в подражание небу, сам император и народ обновляли свои телеги, повозки, коляски, украшали их. 6. Новому астеризму «обновленной колесницы» усвоялось имя – «Чэ-фу», а её кучеру – »Цзао-фу», названному в честь славного лица сей профессии у царя Му, чэусской династии. Государь этот, при помощи сего кучера и восьми быстроногих коней, разъезжал в колеснице по своему царству и успевал обозревать оное ежегодно. «Цзао-фу» за чрезвычайный ум в обращении с конями и расторопность называется еще »Сы-ма» – маршал. Не менее славился и другой кучер – «Би-ло» или «Бо-ло», выбиравший самых лучших коней для государя. Оба названия кучеров иногда смешивались в поименуемом астеризме, называемом еще »Си-цяо» – западный мост (в млечном пути), противоположном «Дун-цяо» – восточному мосту на востоке млечного пути, и астеризму «ткачихи» или Лире нашей сферы. 7. «Цзю-nao» или «пао» – мортира (небесная). 8. »Чу-пест« (небесный). 9. «Тянь-цзянь» – небесные металлические серпы или ножи, синоним всякого рода земледельческих орудий, заготовляемых в это время года; под тем же названием разумеются и бамбуковые, равно другие дуплистые бревна, служившие сосудами для сохранения разных зерен для посева хлеба и называемые еще »чжу», мортира, столб, дуплистая колода.

VI. «Ши-су» домициль могилы, семейства, пирея или жертвенного костра; храм для всесожжений, – очищений, – предков, – света; дворец гения тьмы, мрачный, ограда спокойствия и проч. В своем начертании поименованный астеризм слагается из четырех звезд, расположенных по 4-м углам трапеции и входивший в месяц январь, т. е. в XII и последнюю луну китайского года, им возвещалось приближение солнца и плодотворной теплоты. Комментатор Tching-chi говорит: «в конце года царь давал великий пир с членами своего семейства в храме предков, увеселение сопровождалось музыкою и испрошением у предков благополучия в предстоящее время года. Отсюда государь отправлялся в храм света, для исполнения церемоний последнего месяца зимы; народу разрешалось приготовление и употребление вина на собрании родных трех степеней, т. е. отцов, сыновей, внуков». По другому комментатору, празднества, кончающие год, устроялись и семейные, на которых чествовались великие силы природы – солнце, луна, звезды, духи. Для особенного и великого всесожжения народных жертв небу, императором повелевалось собирание с разных гор, лесов, долин, – душистых растений, смолы, трав, которые все сваливались на одно обширное место. Здесь устроялась центральная жертвенная площадка известной высоты, называемая «тань», окаймленная двумя оградами, с зеленеющими лугами внутри, по сторонам два жертвенника меньших, духам – шэнь и предкам – цзу. Обыкновенно это было неподалеку от дворца императора. Зал или храм предков »цзун-мяо», назывался «цзин-мяо», т. е. храм очищений, или »Ши-ши» – дом поколений, где приносились жертвы в XII луну, после зимнего солнцестояния, с благодарением за благодеяния прошедшего года и о добром начале нового. Предметы для жертв приносились самые лучшие и ценные, «предметы или вещи творения», т. е. образцовые; в жертве принимали участие: государь, все чины двора, войска, чиновники и представители народа. Сожигаемые жертвы на трех кострах, небу, духам, предкам, в 12-й месяц, назывались »Инь-ши» – ясность огней дома предков, самая ограда, где это совершалось – «Тянь-гун», небесная ограда, стены, также «Сюань-мин» или «Сюань-гун» – дворец ночи, мрака или гения тьмы, «Чжи-вэй» – ограда жертвенных свиней, заранее выкармливаемых в хлеву лучшими хлебными зернами и травами. Названия эти сохранились и в китайской сфере. Всего более разнообразно означение одного и того же астеризма «Ши» разными именами, образовавшимися исторически, но в сущности они одинаковы. Пирей для всесожжений есть «Ши-ши» – дом поколений (при династии Ся, 2209 г. до P. X.), »Чжун-у» – дом обновления (при династии Чан, 1766 г. пред P. X.), «Мин-тхан» – храм света (при династии Чэу, 1122 г. пред P. X.); все сии здания посвящены были исключительно культу агентов природы и предкам. Хоан-ши говорит, что эти храмы, существовавшие до династии Ся, имели тоже разные названия: Шэнь-нун (2737 г. до Р. X.) называл их «Тянь-фу» – дом небесный; Хоан-ди (2697 г.) называл «Хо-гун» – соединенные дома; Яо (2357 г.) называл »Цю-ши« (Khiu-chi) – дом четырехугольный, квадратный, по четырем странам света; Шунь (2255 г. до P. X.) называл «Цун-чжан» – собранные ясности; Ся называл «дом поколений, потомства, рождений»; Чан – «дом обновления», и Чэу – «храм света». Планета Юпитер, по причине обращения её в течении 12-ти лет, соответствующих 12-ти месяцам года, также имеет домициль в »Ши» – рассматриваемом астеризме, с двумя другими названиями «гром и молния»; называется «храмом Сатурна», царственной звезды, сверху именуемой «Тянь-цзы-чжи-гун» – дворец императора, снизу – «Дай-мяо» – великий храм предков; весь же астеризм именуется «Тянь-фу« – императорская сокровищница.

Паранателлоны и звезды: 1) »Ли-гун» – светоносный храм или княжеский дворец тихого убежища и уединенного спокойствия. В древности, в сего рода здании совершались общественные дела, политические и религиозные; располагаемый со ступенями на высоком месте, храм назывался «Кэ-фо» – ступени для восхождения с поклонами, «Цзин-мяо» – храм очищений. 2) «Лэй-тянь» – гром и молния. Китайские иероглифы, означающие эти понятия в их начертании имеют следующие знаки: «тянь» – поля, четыре поля, замкнутое поле, огороженное, «поворот к полевым работам», »три поля», орошаемых дождями или искусственно, посредством каналов, «уста дождевые», «четыре рта»; иначе: время полевых работ, грома и молнии, дождей и канализации, разрешением туч небесных плодотворною влагою при теплоте солнца. Гром – «лэй» называется еще «черным», т. е. с черными тучами, гром плодотворный, происходящий от столкновения «сочетаний положительных и отрицательных сил инь и ян, называемый также «старшим сыном неба». 3) «Лэй-би-чэнь» – линия окопов, возвышенной насыпи, батареи (remparts). 4) «Ю-лин-цюн» – корпус, т. е. войска подобные стадам летящих весною птиц, или деревьям в лесу; оба названия соединены с представлением о предмете охраны, это – «храм предков» императорской фамилии той или другой династии. Известно Минское кладбище, по сторонам коего, на расстоянии нескольких верст, расставлены шпалером каменные изображения солдат, офицеров, генералов, верблюдов, ослов и прочих фигур, указывающих на церемониальных жолнеров, в большей части случаев заменяемых живыми лицами, во время церемоний посещения кладбищ государями. Буквально »ю-лин« значит перья, лес, т. е. людей, солдат, защищающих государя, охраняющих дворцы и храмы предков, с разными драгоценностями могилы почивших. Название астеризмов «Цзай-гуань» – офицеры драгоценностей, «Тянь-нань-коу» – южная небесная сокровищница, неразрывная с храмом предков и дворцами, указывают еще определеннее на смысл названий. 5) «Бэй-лу-сы-мынь» – генерал северных стран. 6) »Па-куй« (pa-koui) – восемь начальников, указывают на время усиленных работ, совершавшихся военнопленными и преступниками, также – казней над ними. 7) »Фу-юэ» – топоры, секиры, коими рубили головы разбойников, военнопленных. В И-цзине говорится: «Когда гром и молния достигнут начертания фын (foung), тогда князь обязан осудить заключенных преступников и казнить. 8) «Тянь-ган» – небесные сети или охотничьи веревки, означается время охоты и ставки палаток. 9) «Ту-гун-ли» – хозяин земляных сооружений, распорядитель работ, подрядчик, домостроитель. Астеризм этот означает время измерения полей, устроения, планировки и починки жилых домов для народа и других зданий. 10) «Тэн-шэ» – восходящий змей, своим появлением ночью в последний день зимнего месяца (январь) в меридиане, он возвещал начало весны.

VII. «Би-Су» – домициль стены, которая называется еще »дун-би» – восточною стеною, противоположною западной, между ними различается «тянь-цюй» – небесный проход (passage) солнца и вступление после зимнего пути к новому году, поэтому есть другое название, более определенное, «тянь-лян» – небесный мост или небесный щит. Полный астеризм с ши составляет «цзу-цзы» или «цзу-цзы-ши», т. е. уста Цзу-цзы (начертанные иероглифом квадрата). По объяснению словарей, «цзу» значит прекрасная дщерь, «цзы» – говорунья, любящая посудить о всем; на языке фуцзянском, древнейшем диалекте Китая у манов, населяющих Фу-цзян, говорится »Цзу-цзуй», т. е. уста прекрасной золотой рыбки, головля (рыбы). Более точное объяснение «цзы» – рыбки, называется »ван-юй» – рыбка надзирающая, дышащая свежим весенним воздухом на поверхности воды; разумеется время, когда рыба долгое время бывает под ледяным покровом, нуждается в отдыхе и глотании воздуха чистого. «Дун-би» – восточная стена называется потому, что древние государи при первых раскатах грома отправлялись в храм благодарить небо, после чего отправлялись в императорскую библиотеку и государственный архив, для обзора добрых дел, совершившихся в государстве в течении года и награждении за оные лиц достойных.

Паранателлоны и звезды: 1) «Тху-гун» – каменщики, каменотесы, время работ сего класса лиц. 2) «Юнь-ю» – облака и дожди. 3) »Бэй-лэй« – раскаты грома и блеск молний, сопровождаемые ливнями; другие названия: «Сы-гуан-чэн» – шум дождя при первых ударах весеннего грома, также – «Ко-ко» или "Кок-кок-пик-лик». 4) «Тянь-цзюй» (Kiou) – или «тянь-ма-цзюань,», небесная конюшня или стойло небесных коней, на которых разъезжает солнце (соответствует Пегасу европейской сферы). По своей природе, лошадь носит во чреве своем 354 дня, т. е. двенадцать месяцев лунных, рождает жеребенка в апреле и мае месяце в Европе, в Китае – среди весны, в марте месяце, в конце января и начале февраля. По сему совпадению производительницы-кобылицы с луною, обходящею небо 354 дня, лошадь признается сущностью луны. Конь быстр на ходу, имеет 4 ноги с округленными копытами, что дает повод к олицетворению солнца – его шествия в 4 времени года. В диаграмме кн. И-цзин, коню соответствует знак K’ien, т. е. солнечное огненное начало, ян, как самка носит 12-ть мес. плод свой, то 6 мес. лунных посвящены этому огненному началу (ян) и 6 мес. других холодному началу (инь); поэтому в лошади сочетаются оба эти начала и она почитается первою священною жертвою солнцу, луне, ину и яну, наравне с прочими, (бык, агнец, боров, петух). Жертвенные кони имеют особое пастбище, содержатся чисто, и порода их оберегается тщательно, конюшня устилается на зиму соломою, к весне очищается и кони выгоняются на пастбища. Конный надзиратель Харас (Haras) следит за всем содержанием и управлением; для жертвы он избирает лучшего коня по масти красного цвета (ин), с гривою и хвостом черного цвета (инь). При династии Чэу существовали 12 лошадиных парков с 6 породами коней; у феодальных же князей было по 6 парков с 4 породами; прочие сановники могли иметь только 4 парка с 2 породами. Появлением астеризма «небесная конюшня» означалось время рождения коней, жертвы коня черному гению, очистка стойл конскою кровью, отпуск на подножный корм; все это совершалось вначале весны. Высшею породою почитались кони, пробегавшие в сутки тысячи ли китайских, подобно солнцу, эти быстроногие скакуны называются «цянь-ли-ма» кони тысячу ли. При царе Му (1001 г. до Р. X.) различались 8 следующих коней: 1-й «бросающий землю», ибо его ноги едва касались земли, 2-й «бьющий крыльями», ибо был подобен птице, когда бежал во весь галоп; 3-й «туманный бегун», ибо пробегал 10.000 лье в одну ночь; 4-й «преследующий тень», ибо бегал подобно солнцу; 5-й «блистательный», ибо имел чрезвычайно лоснящеюся кожу; 6-й «застилающий свет», ибо где он бежал, оставалось только десять теней; 7-й «карабкающийся на облака», облачный бегун, т. е. скачущий с быстротою бурного ветра; 8-й «двукрылый» (Ilane-ailè), ибо имел по бокам наросты, похожие на крылья, и которые приходили в движение при его беге. Помещая в «небесной конюшне» крылатого коня, равносильного баснословному Пегасу, китайцы были убеждены, что он однажды совершает дневное обращение с солнцем вокруг неба, и что полное обращение с места исхода совершается однажды в год. По преданию, император Фуси (2852 г. до Р. X.) видел, как однажды из реки Мэн вышло животное, поименованное вскоре лун-ма – дракон-конь, с телом лошади, чешуёй дракона, с плавниками по бокам или крыльями; оно было из сущности неба и земли. Такова астрономическая фикция, но не историческая; конь небесный, помещенный в астеризме конюшни, возвещал своим восхождением и кульминацией полночь, конец зимы и начало весны; тогда как следующее утро поднималось с солнцем созвездие дракона и равным образом возвещало начало весны. В священном музыкальном гимне династии Хань говорится: «конь небесный есть производящая причина дракона грядущего», «прибытие коня (небесного) есть несомненный знак появления и дракона (небесного)». У египтян, греков, римлян, вместо небесной конюшни на сфере стоит Пегас – крылатый конь, им означалось время жертвоприношения коня. На Дендерском зодиаке поэтому изображен конь без головы. В начертании иероглифа кит. «цзюй» замечается значение собрания, соединение вместе коней в замкнутой ограде. Следующий астеризм 5) «Фу-чжи» ножи, соответствует времени жертвоприношения коней, а также резки трав для кормления коней.

III. Семь домицилей западного дворца или созвездия Белого тигра (бэй-хо), соответствующего осени. (Поименованное созвездие слагается из следующих семи домицилей: Куй, Лоу, Вэй, Мао, Би, Цзуй, Цзан).

I. Куй-Су – домициль сандалии или подошвы её; звезда ученых и словесности, – присуждения ученых степеней, идол с драконовой головой, в левой руке его квадратная ложка из 4 звезд, в правой – писчая кисть, мин-куй – светлое созвездие ученых. Название дано по сходству очертания созвездия с сандалией; оно состоит из 16 звезд, восьмое и 13-е зовется доу-куй, 14 и 15 – би-куй. Название «куй» в смысле сандалии, башмака, усвоено потому, что в древности земледельцы для весенних работ шили обувь с кожаной подошвой, тогда как для лета – с соломенной, для зимы и осени – кожаные, не только сандалии, даже сапоги на подошве с железными гвоздями. По «месячным правилам для народа, кожаные сандалии приготовлялись в 8-ю луну, и холщовые в 10-ю луну»; так на юге Китая, на севере же его употребляются зимою холщовые сандалии, а в дождливое время сапоги – кожаные. Прочие названия астеризма: «тянь-чжи» – небесная свинья, небесный боров, и «фын-чжи» – небесный вепрь, кабан, и большая юго-западная звезда «тянь-чжи-му»; т. е. глаз небесного борова, свиньи. Как известно, эти животные весьма любят грязь, болота, дождливое время, когда они могут со всем удовольствием лежать во влажной земле и рыться в ней добывая нежные и сочные травы, коренья и клубки овощей. По календарю династии ся этим временем было начало мес. августа, и 7-я луна, когда беспрерывно шли дожди подобные «каплям вина»; по замечанию комментария, «свиньи любят нежиться в грязи и болоте во все время, пока «небесный генерал» поливает землю дождями. Этот генерал и есть созвездие «куй»; поэтому же, в 8-й и 9-й день луны свиней не кормят, ибо они сами добывают себе корм. «Куй» называется еще «лежачие свиньи». При династии ань известен был один ученый, по причине крайней бедности принужденный быть свинопасом, и чрез то терпеть много неприятностей. Несмотря на то, он имел много почитателей – ученых, следовавших за ним повсюду, даже по мхам и болотам при охране свиней, и слушавших с удовольствием его философские беседы и наставления. Поэтому, созвездие »Куй» почитается покровительствующим ученым. Называется оно «небесным генералом», да-цзюнь – великим генералом, потому что в сие время начинались военные приготовления, осматривались арсеналы и оружие, для защиты на зиму от вторжений дикарей и номадов, исправлялись городские стены и окопы; астеризм «куй» соответствует металлу, символу железа, войны, смерти. Паранателлоны и звезды: 1) «Тянь-гуан» – лужа грязи, свиное болото, «место небесных наводнений»; 2) «вай-бин», – внешняя ограда, устроявшаяся для сего рода мест, опасных на полях гнилыми испарениями для здоровья и свободного прохода; другое название «ди-унь-коу», т. е. места изрытые свиньями. 3) »Ту-сы-гун« – небесный надзиратель за земляными канавами, окопами или насыпями, устрояемыми против наводнений речных и дождевых. 4) «Цюнь-нань-мынь» – полуденные полевые ворота на западе в начале августа, противоположно другому созвездию «полевые врата восточные». По книге обрядов, император в начале осени, во главе своей свиты военной и гражданской выходил к западной ограде дворца для встречи осени. После выхода, он благодарил генералов и офицеров, и приказывал главнокомандующему производить набор самых лучших рекрутов, во всех частях войска. 5) »Кэ дао« – аллея пред вратами (l’avenue de vestibule) называется также «цзы-гун-ци» или «знамя дворца цзы» по соседству с оградою цзы-вэпи, и «ван-лян-ци» или знамя Ван-лян по близости к астеризму сего имени. 6) »Фу-лу» – боковая аллея, соответствует времени дождей. Названа так потому, что вход с главных сеней во дворец императора запирался и посетители обязаны были заходить с боку. Называется еще расчисткой, т. е. означает время церемоний, требовавших пред ними расчистки дороги и установки беспрепятственного прохождения государя и церемоний; другое название – «Би-ло-дай-пху», т. е. кучер сего имена, пред которого поездом бежит все, и путь расчищается сам собою. 7) «Ван-лян» «мост царей» астеризм на млечном пути, назыв. еще «тянь-сы» небесная телега от 4 звездочек похожих в очертании на телегу, или «тянь-ма» – небесные кони, или «кавалеры». Колесницы, телеги, кавалеры, т. е. всадники с их конями, имена эти даются по времени, когда племеноначальники представлялись ко двору с данью для обновления своего мирного союза. Император в сие время удалялся в палатку или приемный дворец среди озера, чрез особый мост, по которому и должны были приходить к нему ленные князья и соседние цари. 8) »Цзэ» – плеть, кнут в руках кучера «Ван-ляна» для проведения коней по означенному мосту.

II. «Лоу-Су» (leou-siou) домициль бамбуковой корзины или жницы. В иероглифе этом три начертания, в одном – квадратное поле с двумя мужчинами (жень) и одной женщиной (нюй ожидающей вне), – квадратное огражденное поле, в коем две женщины (нюй); или наконец – одна женщина, несущая на голове корзину с травою, или просто рис (му). Все сии знаки указывают на осень – время созревших плодов и растений, равно – уборки хлеба и овощей, совершаемых чаще всего женщинами. Ноэль и Guignes переводят иероглифы лю «collectio fructuum decidentium» или – «récolte des fruits». Настоящее название и начертание лю состоит из ключа – бамбук, и молодой девушки несущей на голове корзину. Другие названия астеризма: «цян-лю» жнецы нисходящие (с поля). Позднее, это название усвоено зодиакальному циклу XII знаков или делений эклиптики; в первую луну осени император давал приказ только об уборке народом жатвенных полей. Название «тянь-мяо-фу» – магазин или сокровищница залы царственных предков, дано потому, что все земледельцы приносили императору начатки своих новых семян и зерен, для жертвы в означенном храме, именуемом «чан». И ныне существует обычай в деревнях китайских под открытым небом на полях на особом столе принесения жертвы небу из вина, плодов, овощей, зерен. Предполагается, что сама предки приходят вкусить этого стола своих потомков. Иногда закалывается в жертву хорошо выкормленная свинья на священных пажитях, устрояются музыкальные увеселения. Астеризм называется еще «тянь-ио» небесная тюрьма и «Ми-гун» подземные тюрьмы, которые повелевалось в сие время изготовлять судьям, отправлять осужденных преступников, держать в оковах прелюбодеев, менее виновным наносить раны и увечья. Приговор в окончательной форме и самые наказания совершались с участием народа, а потому астеризм называется «Куо-ши» («Kwo-chi») – союз государства. При династии Чэу (1122 г. до P. X.) уголовный судья, товарищ прокурора (sous-prepose aux brigands) вопрошал прежде всего высших чиновников, засим – низших, наконец – народных уполномоченных; после народного голоса, требовавшего наказания или помилования осужденного, назначалась и соответствующая степень наказания. Когда народные представители государственного союза скажут: «можно убить» – совершается смертная казнь. (Коммент. Ли-ци). Виновных людей наказуют на рынке, потому что от них отказался мир. (Кн. обрядов). Паранателлоны, звезды: 1) «цзо-кхань» – левый надзиратель, «ю-кхань» правый надзиратель. Первый надзирает над болотами и озерами, лесами, второй над пажитями, лугами, жертвенными животными. Вначале это были наемные люди, с династии Чэу (1122 г. до Р. X.) чиновники государственные, заведующие народным земледельческим благосостоянием и дележом наделов для обработки земли, производившемся погодно и сообразно с имущественным и личным составом хозяйственной единицы известной местности. 3) «Тянь-цан» – небесная четыреугольная житница или магазин для зернового хлеба, назначаемого под семена; врата сих зданий открывались осенью, происходили исправления и затем, самое наполнение хлебом. 3) «Тянь-юй» – небесная мельница или мельничный жернов для растирания зерен, очистки, от шелухи, приготовления муки и жертвы от начатков, царские житницы. 4) «Тянь-да цзян-цзюнь» – главный небесный генерал и его знамя и офицеры, из них один «кавалерийский генерал» (grande commandant des chevaux). При Чэу, этот генерал имел особенные обязанности.

III. Вей-су, или домициль хлебного сторожа, букв. желудок. пищеприемный канал. Называется и изображается на древней сфере в виде груды зерен с сферической или конической поверхностью, называемой чревом корабля, поскольку хлеб служит предметом торговля или «житницей», «засеком хлебным», «закромами» (цан); другие названия: тянь-фан – небесный магазин, тянь-чжунь-фан – центральный небесный магазин, или ми-гун – подземные тюрьмы (oubliettes), да-лян – великое болото, пруд дождевой осенней воды. Паранателлоны: 1) тянь-линь – священная небесная житница, императорская, для склада зерен с императорских полей, тянь-гуай – небесный крытый соломою сарай, гуай-дай – соломенная мельница (meule de paille); 2) тянь-цюнь – круглая небесная житница или четыреугольная; 3) тянь-чуань – небесная лодка, корабль, челнок рубленый из цельного бамбука или выделываемый из кожи воловьей, оправленной в дерево, вообще малое судно для плавания при наводнениях; 4) цзи-шуй – собравшиеся, скученные пруды, лужи, озера стоячей воды; 5) да-лин – великий ров, куда бросались трупы государственных преступников или феодальных неприятелей, лишаемых погребения, в наказание, или вообще народа, во время моровой язвы и других болезней повальных часто являющихся после наводнений; рвы для погребения убийц и других тяжких преступников; 6) цзи-ши – скученные трупы, или наваленные друг на друга тела умерших или убитых на войне.

IV. Мао-су, или домициль заходящего солнца, соответствует Плеядам или Гесперидам европ. сферы, им определяется первоначальное положение запада в день осеннего равноденствия, иероглиф слагается из жи – солнце и юмао – запертая дверь; это означает «солнце над запертою дверью», или запертая дверь, врата, с надписью – Yeou (ю), – кружка, т. е. момент захождения солнца, что соответствует 8 луне (сентябрь), когда созревает просо и дистиллируется чрез него вино. Знаком «ю» выражается полнота всех вещей, созреваний. Мао называется еще тянь-ци – небесный сосуд, ваза, наполненная вином, также – место остановки, задержания, ареста, полевые запертые ворота, лю – бамбук, ветвь ивы над запертою дверью, си-лу – западная дорога (солнца). Мао называется еще Моу-тоу (t’eou) копье с смертоносным лезвием, коим убиваемы были преступники, или лезвие, острие коровьего хвоста, по страшному виду астеризма, являющегося в суровое и убийственное время года. По книге обрядов, император повелевал среди полуосени совершать всем судьям строгие приговоры над виновными и соответствующие сто родов наказания; поэтому, Мао называется еще тянь-ю (yo) небесная темница, также "Тун-гузы», по дикому племени совершавшему вторжения и разбои на западные пределы Китая, тянь-чжу – небесный барабан (abattoir), в который ударяли при храме предков во время осеннего жертвоприношения; тянь-лу – небесная дорога осеннего солнца. Мао называется еще эрр, – янь ушами и глазами, тянь-коу янь-тянь – небесными устами и языком для небесных вещаний. По внешнему виду, звезды Мао начертываются вообще в виде нити, в частности, его паранателлоны суть: 1) юэ – луна (представляющаяся рождающейся на западе, противоположно солнцу – на востоке), ею охраняется течение великого холодильника (frigorifiere) в градусах (эклиптики), она находится в домицилях Мао и Би (Плеяды и Скорпион). По закону процессии, замечает Шлегель, это созвездие уже во времена Яо сместилось на 182 градуса, сравнительно с древним его положением. По кн. обрядов, при закате солнца вечером, Луне совершалось жертвоприношение в западной ограде в день осеннего равноденствия; 2) тянь-инь – первые сумерки осенние, время, когда выпивали пред запертою дверью вино из сосуда; 3) тянь-а – небесный оплот или тянь-хэ – небесная река – время разлития рек и появления стоячих вод, когда требовалось устроение плотин для защиты от воды; 4) ли-ши – камни для устоя, булыжник, коим скреплялись плотины, а также и полированные камни, для ставки в них оружия (топоры, копья, знамена, мечи и проч.); 5) цюань-шэ – висячий язык (т. е. обвинительные речи судей и противников); 6) тянь-цзан – небесный обвинитель прокурор – время судебных разбирательств и сутяжничества; 7) тянь-юань – небесный оплот, ограда (pacage) пастбищ жертвенных животных (быков и баранов); 8) Цзао-кау – полевая печь для сжигания нечистот или тянь-цзи-син – астеризм небесных груд (amas), – разумеются солома и полевые корни, выдергиваемые и обращаемые в кучи для удобрения.

V. Би-су, домициль нити, охотничьих силков, или «тянь-кан» – небесных сетей (соотв. половине месяца сентября 8-й кит. луны). Это время императорской охоты и соединенных с нею распоряжений и действий по разным частям государства, обильным дичью. Под кан разумеются длинные сети для загона зверей, и под би – ручная веревка с петлей для ловли зайцев, мелких зверьков и беглых дезертиров. Прочие названия созвездия: уста, рот, уши неба, зев тигра– ху-коу, – тянь-гао небесная высота, тянь-тоу-вэй, – командир небесных границ, тянь-кун – небесная пустота, хоан-чэ – летучий силок, петля для птиц. Паранателлоны: 1) Тянь-гао – небесная высота, дозорная башня, уста в пустынном месте т. е. сигнальная башня пограничная. 2) Фу-эрр – выслушаватель, аудитор на означенных башнях, вестовой в военное время или при пограничных набегах неприятелей. 3) Тянь-цюй – небесный путь, проход, 4) Тянь-гуань небесная преграда, барьер. 5) Тянь-цзе – небесная свирель, с бамбуковыми изгибами, – инструмент, употреблявшийся для подания таможенных сигналов и в военных проходах, для беспрепятственного пропуска прохожих с паспортами. С лицами подозрительными полицейская стража могла обращаться как с дикими зверями и ловить их на веревку. Астеризм называется еще фу-цзе, т. е. пропускная паспортная таблица, 6) Тянь-юань, – небесный сад, – похлебка, небесный напиток, – время (в конце мес. июля по август) жатвенной уборки хлеба и пробы его зерна, садовых плодов. 7) Па-ко, – восемь родов хлебных зерен, имена коих даны и видимым в сие время звездочкам; 1-я называется бай-ми, дао-ми, рис, 2-я гу-цза, шу-цза, просо (milium geobocum), 3-я да-май, ячмень, 4-я сяо-ми, бай-ми, пшено, 5-я доу-цза крупный горох (Dolichos), 6-я сяо-доу, малый горох, 7-я и-ми, и-жень-ми, маис, 8-я ма, конопля; когда эти звездочки сияют весело, – предзнаменуют урожай, когда помрачаются – к неурожаю или скудости оного. 8) Ву-чэ – пять телег, колесниц – время приготовления к борьбе с хищниками и разбойниками в древнем Китае. При Чеу пять звезд (колесниц) назывались: 1) Военная боевая колесница, 2) – широкая с поперечными скамьями, 3) – вспомогательная или запасная – 4) – крытая, со щитами для защиты при атаке, 5) – легкая, быстрая, на коей дрались открыто. Астрологи говорят, что звезды эти покровительствуют пяти родам оружия государя: лук, дротик, пика, копье, алебарда; по времени соответствуют девятому кит. месяцу. По кн. обрядов, император созывал в это время войска в лагерь, где начальниками произносилась клятва в верности, а народ – милиция, получал военные телеги и все готовились к защите на случай войны с дикими – номадами. Государь сам раздавал военные значки и знамена, с черепахой и драконом, частям войск и сортировал по роду оружия на полки и отряды. В конце церемонии военная присяга отвозилась на особой таблице, в боевой телеге в храм предков, и затем совершалась императорская охота за дичью и зверьми. Означенная звезда называется еще – тюрьма небесная, ибо в сие время заключались преступники, приговоренные к смерти; другое название – надзиратель над полевыми работами в уборке полей, их расчистке, построении крестьянских домов, отводы воды по канавам. 9) Сань-чжу (san-tchou) – три благочестивых, почтенных человека и чжу-фу – офицер над ними надзиравший в приготовлении военных колесниц и сортировке войск, приходивших и уходивших; для порядка в деревнях, когда входил в свои дома рабочий люд после полевых работ – существовали те же почтенные лица за ними надзиравшие. Поэтому звездочки называются еще тянь-су – небесный покой, приют для народа, также – тянь-ци небесное знамя, тянь-юань небесные пруды, сань-цюань-юань – три источника. 10) Цзю-ю (yeou), цзю-ци – девять знамен, – группа в продолговатую линию расположенных девяти звездочек; в древности в сие время небесное знамя (с изображением оных) привешивалось в военным колесницам, их заменяют после флаги, имеющие астрологическое значение. На 1-м знамени изображалась солнце и луна; на 2-м – драконы, символы жизненной силы природы; 3-е – было однообразного цвета, 4-е – смешанного цвета; на 5-м – виднелись фигуры медведя и тигра; первый изображался потому, что в 9 луну он выходил на землю из берлоги, последний потому, что осенью спускался с гор в долины; на 6-м – изображался феникс или фазан, также ястреб – эмблемы солнца летнего и времени равноденственного (solsticial); на 7-м – была черепаха и змей – эмблемы зимы; 8-м – служило знамя с ротным значком из развивающихся, полных птичьих перьев, и 9-е – знамя с перьями сверху обрезанными. Астрологи называют это созвездие императорским военным знаменем, от коего в зависимости звездочки «пастыри девяти небесных областей». 11) Чжу-ван (tchou-wang) – ополчение царей, князей (время половины октября или 9 луны китайской), когда ленные владельцы представлялись императору, или составляли вместе общий союз и договор. 12) Цзю-чеу-фу-коу – собрание народа с девяти областей, говорящего на разных языках, название, – от обычая древности устроят сего рода собрание начальников племен и стран, для обсуждения дел государственного значения, особенно касавшихся мероприятий войны и мира; здесь собирались разного рода народные местные песни, сказания, изречения, и заносились в книги, особенно объяснявшие местные нравы и обычаи. В Ши-цзине, в го-фын – «нравы страны» собрано немало таких песен; при династии Чеу офицеры и чиновники прочитывали императору собранные таким образом сказания и исторические былины. Нередко правительство соображалось с сими сборниками в своих распоряжениях и мероприятиях. 13) Янь-чи (Hien-tchi) юй-чи – садок. 14) Тянь-хоан, тянь-тан, тянь-чи-цза – небесный пруд с рыбою (время октября, 9-й мес. кит. года, когда рыба особенно вкусна в пище), в это ближайшее время показываются волки и тигры нападающие на животных (10-й лун. мес.).

VI. Цзуй-су, домициль глотки, зева, пасти (bouche) созвездия западного тигра.

VII. Цзан-су, домициль величества (auguste) или Ориона (полное захождение коего – в сентябре, видимо же бывает на западном небе осенью). Вообще оно представляется под видом воинственного огромного человека; в очертаниях и расположении основных точек – звезд примечаются – тело или корпус, – голова, при поясе – меч, кожа, или знамя. В древности, в это время народ собравшись вместе, выбирал полководца – государя (dux), великого ростом, красивого, сильного, мудрого и благочестивого, расчётливого, тихого и осторожного в движениях и всегда победоносного. Беспокойство сего лица, неожиданный поворот его созвездия, помрачение – вызывают беспокойство самого народа, и особенно солдат на границах государства, опасающихся набегов неприятеля, войны. Цзан называется еще – Цзан-фа – величественный воин, совершающий атаку, и фу-юэ, – небесная секира, висящая при левом бедре (вообще именуемая меч Ориона); поэтому он – охранитель, защитник государственной границы, также – надзирает за небесными темницами, заведует казнями преступников на земле, называется еще тянь-чи, небесная площадь, рынок, – время меновой торговли китайцев оседлых с дикарями на границах; другое название – Да-цин, великий Гор (соотв. сердцу скорпиона), также ши-чэнь, т. е. десятичасовой цикл времени, и истинный запад, бай-хоу, белый тигр, цзан-цзян, или сань-чэ, т. е. генерал, главнокомандующий трех армий (солдаты, унтер-офицеры и офицеры), вообще он есть сань (троица, троичный), т. е. трижды великий (Trismegiste), сань-цзиан, три генерала, совмещающий трех. В центральных звездочках его (на поясе) средняя главный генерал, правая и левая – военные советники; от пояса падающая как бы привеска звездочек есть хоан-ци, или чэн, т. е. безмен, состоящий из деревянной палки и к ней привешенные – чаша для товара и гиря на другой стороне, средина перехватывается кольцом – хуан. Таким образом, Цзан означает купца, продавца, мерою, числом, весом, определяющего торговлю на небесном рынке.

Цзуй, голова Ориона; астеризм этот управляет небесными преградами, называется еще тянь-хо, небесные товары, драгоценности, также – цзуй-гуй, черепаха, которой в сие время восхода звезд народ поклонялся, а на коже её – совершал гадания; другие названия: голова тигра, хвост или меч тигра, (созвездия) фа – меч Ориона, военный топор, знак военачальника; астеризм управляет 9-ю родами атак, военною конницею; пограничною стражею. Цзань-ци, кожа Ориона или знамя, слагается из 9 звезд, называется тян-ци – небесное знамя, тянь-гун, – небесный лук, стрелец из лука.

Паранателлоны созвездия: 1) Цзо-ци – осадное знамя, знамя заседания князей, состоит из 9-ти звезд выше цзуй; астеризм управляет временем собирания и сессий ленных князей под президентством императора. Каждый князь, являясь пред ним, имеет свое знамя и получает место, которое занимает по рангу. 2) Сы-гуай (sse-koai) надзиратель за гаданиями по черепахе, которую одни солдаты сжигали, другие следила за звездами и по разным приметам на звездах и знаках горящей кожи определяли– «быть войне или не быть».

IV. Семь домицилей южного дворца или созвездия красной птицы (чжу-няо-рр, хун-няорр). Эти домицили суть: цзин – колодец, гуй – души усопших, лю (или лю-шу) – плакучей ивы, син – звезда, чжан (ван) – нити, сети, силок, и – крыло, чэнь – колесница. Первоначально сии семь групп звезд представляли собою разные части красной небесной птицы: цзин соответствовал голове, гуй – глазам, лю – клюву, син – шее, чжан – горлу, зобу, и – крыльям, чэнь – хвосту. Значение самых названий частей созвездия следующее:

I. «Цзин-су» – домиц., колодец, – дцы, состоит из 8 звезд на млечном пути, его пересекающих и на сфере чертится в форме как бы стула со спинкой. Китайский иероглиф, означающий колодец, имеет форму деревянного сруба, с круглым отверстием и с внутренней круглой трубой, довольно узкой, достигающей ключа с водою так (рис. стр. 749 оригинала). Восход сего астеризма – в месяце апреле, время, когда народ очищал от грязи эти колодцы или копал новые. Вырывается их несколько, ибо зимою и летом нередко высыхают одни, а в других содержится вода; они называются звездные, тянь-цзин или ци-цзо, т. е. небесные колодцы. Имея назначением – служить окружающему населению, колодцы копались сообща и цзин означает также – деревенскую общину, селение; называют их еще закон, мера, с которою пользовались водою. В местах сухих и высоких, вода собирается после дождя в резервуарах – тянь-чи, резервуар небесной воды, также – тянь-цюй, т. е. сточная отсюда вода для орошения полей. Для уравнения воды в проводимых по полям желобах, канавах, в главном резервуаре употреблялся водяной нивелир или баланс, поэтому созвездие цзин называется сим именем, также – небесным рынком, потому что у колодцев, устраивавшихся посреди площади, часто толпился народ, происходили сходки и совещания по делам. От обычая при путешествиях императора, на остановках, располагать кругом колесницы и коней и оставлять в одном месте проход между дышлами двух телег, созвездие цзин называется еще врата дышл. Другие названия – дун-лин – приток, канал восточной воды, распределяемой из общего резервуара по полям для их орошения; Чунь-шоуу (Chun-cheou) – голова феникса (южн. созвездия). Астеризм цзин есть центральный путь солнца, луны и пяти планет по эклиптике. Паранателлоны: 1) Юэ-фу (Youe) секира, фу-цзы, – топор, эмблема времени устроения колодцев, резервуаров. 2) Ю-цзин (Yo) – драгоценные кладязи. 3) Цзюнь-цзин – военные кладязи, пограничные, при крепостях и лагере. 4) Тянь-цзы – кладязи небесного удовольствия. 5) Тянь-чжи – грязь небесная, – ни, мусор, – гэ-нан время в конце 3-й луны и начале 4-й, когда собирались всякие нечистоты для полевого удобрения – фынь, и по большей части подле колодцев или ям, куда они бросались и затем извлекались по надобности. Здесь сажались и деревья, особенно бамбук. Эти ямы полевые – «puits d’aisance», служившие складом навоза, были и опасными заразными пунктами болезней, появлявшихся от гниения и разложения нечистот в жаркие месяцы. Нередко эти места обносились особенною оградой, даже стеною, а потому на небесной сфере упоминается и она (паранателлон 6) под именем бянь, полевой плетень, – ли-ба-чжан-эрр, решетчатая изгородь, – ли-чжа-цза. 7) Сы-ту – четыре борозды, желоба (время 4-й луны, май), канавы – гоу-цюй, коими разделялись полевые участки земли для орошения водою. 8) Нань-хэ – южная река и бай-хэ – северная река, т. е. млечный путь звезд; пространство между сими реками называется «вратами небесными» – тянь-мынь, служащими преградою. Когда проходит между ними Марс (планета), тогда поднимается война и полевые всходы умирают (от холода, стужи, морозов). 9) Шуй-фу – водяной пруд, резервуар, служащий пунктом орошения полей и снабжающий прочие каналы и водяные стоки для орошения. 10) Шуй-вэй, шуй-чи-цза, – водное помещение, водоем, собрание дождевых и от наводнений вод. 11) Цзи-шуй – собранные вместе воды, лужи, болото. 12) Цюэ-цюй (Kioue-k’iou) – вырытые на возвышенных местах канавы и бассейны для стока с них вод на орошаемые поля. 13) Ву-чжу-хао – пять именитых граждан, чинов, составлявших совет государя: та-цзы – советник государя, ди-ю – друг его, сань-гун – три советника, бо-сы – мудрец, маг (персиянин), тянь-чжи – великий анналист (grand registrateur). Астеризм этот управляет открытием изменников и тайных вообще преступлений при помощи офицеров, непосредственно составляющих свиту императора, князя. В древности четырежды в год государь собирал князей ленных в присутствии означенных же чинов; таковы аудиенция – весенняя, чао, для государственных дел и обсуждения их по плану на будущее время; аудиенция осенняя, цинь, для обсуждения дел ленных княжеств и округов; аудиенция летняя, цзун, для выборов должностных лиц; аудиенция зимняя, ю, на которую созывались все ленные князья для совместного обсуждения дел по управлению. 14) Тянь-цзунь, небесная амфора, винный сосуд, – время 1-й летней луны народного праздника, устрояемого самим императором для своих подданных, соединенное с церемониями приветствий государя и его подданных и питьем заздравной чаши с вином, с музыкою и пением народных песен. 15) Цзи-син или син-цзи, наваленные в кучи связки горючих материалов для кухни; – время общественных обедов и угощений. Сюда же принадлежат астеризмы, так называемые чжан-жень, древние, выслужившиеся люди, почетные старцы, проживающие на покое; Лао-жень, старцы, опора сирот, нань-ци лао-жень цзы-сюнь, или сунь-цзы – старец южного полюса, сыны и внуки. 16) Цзюнь-ши,¹³⁸ военная площадь, рынок, звезды сего астеризма расположены в виде цепи или четок окаймляющих среди их лежащие малые звездочки. 17) Е-цзи, дикий петух – непременная принадлежность китайского войска, не начинавшего в древности сражения без крика сей птицы. Хоай-нань-цзы говорит: «когда петух запоет ночью, все воины приходят в движение, а военные кони чувствуют опасность и дрожат с замиранием сердца; поэтому петух служил образцом военных коней и сил». Один военачальник, по рассказам в Цинской истории, наловив несколько сот петухов, связал их на длинную веревку, а к бодцам прикрепил дымящиеся фитили; в таком виде он пустил птиц в неприятельский лагерь, произвел смятение и победил. В древности, петух подавался как угощение только храбрейшим воинам. Известна «петушиная земля» в одной области V и VI в., в Китае специально занимавшаяся кормлением и выводом петухом и кур; услугами петухов, роющихся в мусоре, нередко пользуются китайцы при открытии дорогих вещиц и камней; астрологи с его эмблемами соединяют образ храбрости и бдительности полководцев. 18) Тянь-лан, небесный шакал в отличие от земного – цай-лан, волк – лан, животное это, также и лисица ху-ли, составляющие бич для земледельцев китайских, замечательны тем, что любят прятаться и выводить детенышей в полях пшеницы, когда она вырастет и окрепнет на стебле, что бывает летом. Птицы, особенно фазаны, – шань-цзи, е-цзи, кузнечики, – ма-чжа, в обилии водящиеся среди этого хлебного злака, служили главною целью охоты волков и лисиц, а за ними и других животных. Древние цари любили поэтому, в летние месяцы устроят охоту на этих животных и птиц, причем волк, его зигзаги в пшенице, служили верным признаком к отысканию его и других товарищей. При охоте пособием служили ловкие сыщики – собаки. Поэтому, существует соседний паранателлон звезд. 19) Тянь-гоу – цюань, небесный пес или охотничьи собаки. За ними следуют охотники с оружием в руках, доселе употребительным, ху-шэ, или гун-цзянь, лук и стрелы, которыми означаются прочие звездочки той же группы в направлении к небесному шакалу.

II. Гуй-су, т. е. домициль душ усопших предков, manes. В Чжеу-ли говорится, что «в древности существовали четырежды в год жертвоприношения в честь душ усопших предков: весною известно жертвоприношение цзы, летом – ю, осенью – чжан, зимою – чжен; по комментарию, они совершались в первую луну четырех времен года. Предметами жертв были дичь, пшено, плоды и вообще начатки из хлеба и лучших животных, приносились они чаще всего в храме предков, сопровождались возлиянием и питьем вина. Поэтому астеризм Гуй вызывается еще тянь-мяо – зал, храм небесных предков; – ю-гуй, т. е. телега с душами предков, тянь-гуй. небесный ковчег, тянь-гуань – небесный гроб; по не усыпаемой же бдительности духов усопших предков о живых людях, астеризм гуй назывался еще «небесное око – тянь-янь – надзирающее над злыми», или «тянь-сун» – небесный отмститель, палач, управляющий смертью и казнями. Прочие названия: цзи-ши, небесные покойники, трупы умерших вместе скученные, цзи-ши-ци, души собранных вместе почивших предков, гуй-чжи, сущность духов умерших, также фу-чжи т. е. ножи, коими резались куски жертвенных мяс и прочих предметов, тянь-шэнь, небесные боги-духи, покровительствующие живым июлям, их семейным очагам и местечкам.

Паранателлоны: 1) Тянь-ци, небесный распорядитель жертвенной добычи, сортируемой в честь духов умерших предков. 2) Вай-чу, внешняя кухня, поварня, где приготовляются блюда для жертвоприношений духам предков, пред храмом в честь их. Повара, внутри храма в особом отделении, занимались резкой и сортировкой самых жертв, из мяса животных, птиц и рыб. 3) Гуань (kouan), факел, горящий маяк, сигнальная сторожевая башня с янь-юань – вечно горящим или курящимся огнем. При празднествах и церемониях ночью, эти факелы и маяки устрояются по мере надобности всегда в разных местах, из разных горючих материалов.

ΙΙΙ. Лю-су, домициль плакучей ивы (лю-шу). При поминовении родителей летом, народ, составлявший «священный союз, или собрание», сходился в зале предков для общего обеда. На это время сносились из разных домов и храмов все таблицы с именами почивших и чинно расставлялись в своем месте в храме главных предков. Точно тоже совершалось и в другие времена, посвященные поминовению родителей, весною – в честь прапрадедов, летом – всем вообще предкам, осенью – прадедам, зимою– всем вообще почившим. Частные, семейные сверх сего дни поминовения полагались, с жертвоприношениями, весною – деду, бабке, летом – вообще всем родным умершим, осенью – умершему отцу, матери, зимою – снова всем умершим родным. Плакучая ива, верба, особенно в мае мес., служила символом погребальных и траурных церемоний. Полный иероглиф лю – ива, верба, слагается из му – дерево и мао – или мынь, т. е. посаженное, воткнутое при проходных створчатых дверях, иногда присоединяется знак ян, что значит – дерево, посвященное светоносному началу – солнцу, и знаменующее собою вечность, бессмертие, необыкновенную живучесть. Дерево это, скоро растущее, часто садится в Китае, особенно на кладбищах, и при домах; в летнее солнцестояние, его ветвями или – сосновыми украшаются двери домов. Иву заменяет также бамбук, из коего устрояется особое знамя – лю-цзин или чжу-цзин. Иначе, созвездие ивы называется еще «огонь фазана», или «красной птицы».

Паранателлоны: 1) Цзю-ци, цзю-сюнь-юй, – веселое назидание, наставление, получаемое при двери с ивою, после выпивки винной жертвенной чаши, подносимой на поминальном празднике «господином, управляющим винами» Устрояемое здесь ивовое знамя, ветвь, зовется также цзю-ци «винное знамя», «зеленое знамя, флаг» – и доселе при гостиницах, кабачках китайских вывешивается этот знак, указующий на продажу вина или даровое угощение вином вообще.

IV. Син-су, домициль звезды, астеризма; первоначально, им означалось время зимнего солнцестоянии, конец царства теплоты и начала холода и тьмы. Ци-син – семь звезд, слагающие астеризм, приходились на шее красной птицы (созвездия), или даже – сердце оной и потому именовались чунь-хо – огонь феникса. Другие названия: тянь-тхин – небесный двор, тянь-ту – небесная метрополия; храм планеты часов т. е. Меркурия, бога времени, управляющего огнем по преимуществу, и «тянь-ю» – небесный управитель, владыка, заведующий также царицами, конкубинами, дщерями императора, а потому и звездочки зовутся »ю-нюй« – царские дщери; от обычая же награждения в это время людей почтенных, добродетельных, «син» называется еще »сянь-цзы« (hien-sse) – люди добродетельные, достопочтенные, вносившие собою, своим прибытием ко двору, благорастворенный воздух и обилие, »цзин-фын», "ветры светоносные, благовременные, блестящие«, а с ними и перемену зимних одежд на летние, легкие, прозрачные золотистые материи; эти одежды первые переменялись при дворе и заготовлялись искусными художницами императорского гинекеума; тхай-цзы, особый царский инспектор заведовал за придворным костюмом и переменою оного, обязательного для прочих чинов государства.

Паранателлоны: 1) Сянь-юань (hien-youen), – колесница (char), в коей 15-ть звезд расположены в виде гуськом запряженных коней, делающих змееобразный поворот дышла и везомой колесницы; первоначально этим означался небесный дракон. Астрологи говорят: «астеризм сянь-юань имеет форму дракона, управляет гениями грома и дождя: от порывистого союза теплорода и холодильного начала рождаются облака и бури, вихри и молнии, от их гармонии проистекают дожди, от смешения – туманы, от сгущения – иней, от их рассеяния – роса, от собрания в кучи – облака, от крайнего их напряжения является радуга на небе; с удалением сих начал, образуются противоположные круги, а от разлучения зависит кругообразное сияние (halo). Все сего рода перемены совершаются под управлением астеризма сянь-юань, который есть цюань-син или влиятельное созвездие по преимуществу.

С сими временами соединялась издревле, особенно при Сунской династии, церемония дракона, состоявшая в том, что искусно приготовленную деревенскими мужичками чучелу вывозили в известное место, где сооружался жертвенник; искусственно, дракон этот выбрасывал из пасти огненные охлопья и воду, при криках народа; черное знамя, сооружавшееся при этом, бросалось с самим животным в воду и церемония кончалась, сопровождаясь молитвами набожных земледельцев о ниспослании дождевой влаги, грома и молнии с неба. Впоследствии, изображение сего дракона просто заменялось вывезением в церемонии водяной колесницы – шуй-чэ, имеющей у китайцев особенное значение при орошении посредством её полей. Называется она лун-коу-чэ – колесница, телега спинного хребта дракона, потому что состоит из непрерывной и перемежающейся цепи ящиков или ведер, бадей, одна с другою соединяющихся посредством веревки, которая с одного конца перекидывается в озерной иди вообще водный бассейн, а с другого конца к верху перекидывается в место, орошаемое искусственно. Операция эта совершается при помощи на горке, самой средине хребта драконова, колеса вращаемого ногами двух или трех крестьян так, что спицами оного задеваются ящики или ведра машины, переносящие в себе воду из известного места в другое. Колесо устроено на трубице, вставляемой в особой оси в воротцах. Протащить лун-коу, значит оросить известный участок земли водою. По медленности самого движения сей колесницы, она сопоставляется и с погребальною, в которых отвозят умерших на кладбище, поэтому последняя называется сянь-юань и на китайской сфере отмечается созвездием сего имени. 2) Ю-нюй, царские дщери. По Чэн-и, главная звезда зовется сянь-юань – великая госпожа, повелительница, вторая – окружающие дамы, третья – конкубины, прочие звездочки – придворные девушки, барышни; южная малая звездочка – царские дщери, левая – семейство жены принца, вправо – семейство царицы-матери. 3) Тянь-сян – небесные министры, иначе – «заведующий костюмами» (prépose aux costumes) при погребальных церемониях, или «прикомандированный к императорским женам» (Attaché aux Femmes impériales). 4) Нэй-пин (noui-ping) – внутренний уравнитель (égaliser). По Син-цзин, астеризм этот называется еще «правитель, заведующий наказаниями, пытками, прокурор или просто палач», точнее – «управляющий дома государева, лицо, заведующее надзором за императорским гаремом, имеющее право управления», наказаний, взысканий более или менее легких или тяжелых, по степени виновности. 5) Шао-ви (chaou-wi) – малые чуланы, комнаты (petits cachés). Первая звезда называется ху-цзы – тигры, или военные начальники, вторая и-цзы – советники, третья бо-сы – мудрецы (персы), четвертая Да-фу – знаменитости, славные, именитые мужи, сановники государственные. Ясность сих звездочек знаменует выбор на должности лучших и добродетельных людей. Впоследствии, с процессией, когда в северном полюсе стали видимы другие звездочки, присоединена группа тянь-цзи, (гу-цза, шу-цза) небесное просо, поспевающее в Китае в мес. июне, а другие роды сего хлебного зерна – в мае.

V. Чжан-су, домициль охотничьего силка, веревки, сетей (ху-чжан), – употребляемых для ловли зверей и птиц, портящих созревающие хлебные поля; означается время половины июля мес. 3-й кит. луны, когда приносилась жертва в храме предков, при императорских покоях. Другие названия: – тянь-чжан – небесный блеск, сияние, млечный путь, ю-фу – императорский магазин, казначейство, в которое вносилась подать народом в последний летний месяц.

Паранателлоны: 1) Мин-тхан, – храм света, и 2) Тянь-мяо – храм небесных предков, 14-ть звезд очертанием своим напоминают это здание и потому так называются; разумеется и время жертвоприношения в храме предков императора.

VI. И-су, домициль крыла (красной птицы), – состоит из 22 звезд, очертанием напоминающие летящую птицу. Государь устраивал в это время пиршественные угощения ленным князьях, поспешавшим из отдаленных краев страны. Созвездие это называется еще: тянь-тоу-цзин – двор небесной столицы, чоу (тянь-чао) – небесный притвор, проход (vestibule céleste). При поднесении своих даров императору, князья говорили несколько слов приветственных или назидательных, учтивых, полных остроумия; поэтому домициль и называется еще хуа-гун – дворец цивилизации, лиц высокопросвещенных, дворец для произнесения стихов и игры на музыкальных инструментах, также тянь-ци – небесное знамя, по сходству расположенных в нем звезд с развивающимся знаменем, украшавшим зал императора для аудиенции князьям.

Паранателлоны: 1) Тхай-цзы, императорский принц. 2) Цзун-гуань (koan) – свита. 3) Син-чэнь – счастливые офицеры или свита государя вносящая счастье в посещаемых ими странах с императором. 4) Ху-фин – быстроногие ветру подобные на бегу тигры, т. е. военные чины, всадники сопровождающие государя или князья ленные, его окружающие. 5) Шан-цзян (tsiang), – первый генерал. 6) Цзы-цян – второй генерал. 7) Шан-сян, – первый советник. 8) Цзы-сян – второй советник. 9) Лан-вэй – заседание офицеров, военный совет. 10) Лан-сян – комендант гвардии, императорского караула. 11) Шан-сян – первый генерал. 12) Цзы-сян – второй генерал. 13) шан-сян, первый советник. 14) Цзы-сян – второй советник. 15) Цзо-чжи-фа – левый судья или друг правосудия. 16) Ю-чжи-фа, правый судья. Оба эти судьи, в древности разбирали судебные дела между феодальными князьями. 17) Сань-гун, три придворных советника. 18) Цзю-цин – девять дворян (nobles). 19) Ву-чжу-хао – пять офицеров, чиновников. 20) Е-чэ – посетители, визитёры, начальники, являвшиеся на аудиенцию к императору в последний день летнего месяца. 21) Чжан-чэнь – несменяемые капралы (l’escouade perpétuelle), или чины, окружающие императора при производстве им лично дел государственных и лиц частных. 22) Чжан-хуань – длинная стена. 23) Нэй-бин – (noui-ping), решетчатая внутренняя стена, перегородка комнаты, щит у князей удельных внутри ворот. 24) Тоу-ань-мынь, главная дверь, врата. 25) И-мынь – боковые двери, ворота. 26) Лин-дай (ling-tai) – божественная терраса, на которой наблюдались облака зловещие или благодетельные; церемония эта обязательно совершалась пред каждым торжественным праздником. Устрояемая для сего высокая башня с террасою, служила вообще местом наблюдений астрономических и называлась Ши-дай, т. е. терраса четырех времен года; ей подобная Юй-дай – терраса в парке, служила местом наблюдения над птицами, четвероногими, рыбами и черепахами. Другое название – дун-ао, восточная чаша чарка (с вином), которую выпивал начальник, приветствуя своих гостей во время пиршества, вообще – домохозяин; это – заздравная чаша, кубок, цзю-бэй, выпиваемый дун-дао-чжу, господином восточной дороги. В Кн. обрядов говорится: «князь подносит вам чашу. Выпивайте её медленно, проходите степенно все места между им и вами и получайте её из рук самого хозяина».

VII. Чэнь-су, домициль колесницы, или Тянь-чэ,¹³⁹ небесная колесница, телега, – время 6-й луны, когда просушивались целые дни на солнце домашние одежды, книги, рухлядь. В книге од говорится: 1) Земледельцы во время 5 и 6 луны скрываются под тенью зеленеющих деревьев; покупают вино и пьют между делом, пока не упадут от опьянения муж и его старая сожительница. 2) Под сенью зеленеющего дерева идет насладиться парочка влюбленных; здесь, после трех глотков вина она счастливо засыпает на благовонной луговине трав; запирая полевую изгородь ожидают все, пока не созреет пшено, и качая головой, поднимается поздно-лениво наш земледелец». Вообще под домицилем разумеется время деревенских и городских пирушек, на которые съезжаются издалека родные, друзья и знакомые благодушных и довольных хлебосолов-хозяев; поэтому звезды астеризма чэнь называются еще транспорты, телеги гостей.

Паранателлоны: 1) Чжан-ша – пыльная дорожка (звездочек). 2) Цюнь-мын – военно-полевые ворота или южные полевые ворота, лагеря, князей, собирающихся издалека, также войсковых частей, коих обоз, телеги, лошади, остаются за городом, за селением, в поле – если оно не занято хлебом. 3) Ту-сы-гун – главноуправляющий над земляными работами, или буквально тот, кто управляет, заведует удовольствиями, увеселениями. Разумеются здесь любимые земледельческие народные труды, состоящие, по Чжэу-ли, из следующих: измерять земельные участки, устроять народные жилья, созидать города, проводить полевые канавы и нивелировать каналы, обновлять мосты; по окончании всех сих работ должны наступить и дни собственно отдыха, удовольствий. Таково было время 6-й луны, когда поправлялись житницы, исправлялась домашняя рухлядь и земледельческие орудия и проч. предметы деревенского труда и увеселений. У самого императора приготовлялись в сие время обеденные столы и помещения для посещающих его ленных князей и народа. В Экзегезе небесных владык говорится, что Ту-сы-гуну подлежало заведование и управление над обрабатываемыми землями; треножники (и) колесницы (чэнь), и магазины с сосудами (ци-фу), тоже состояли под его надзором и в распоряжении; сюда же относились чаши для народа и музыкальные инструменты, изящные колесницы, устроившиеся для феодальных князей. 4) Цин-цю, темно-зеленые – зеленеющие холмы, – время 6-й луны, когда все деревья покрываются зеленью и поспевают хлебные злаки ва полях.

Б. Годовой астрологический, древнекитайский зодиак XXVIII животных, соответствующий XXVIII лунным домицилям, составленный до Р. X., при Чеу-гун, за XI стол. Об этом зодиаке говорится подробно в сочинении китайского ученого Сю-фа (siu-fa) и в «observations mathématiques du Per Noel»; пользуемся выводами Шлегеля (Uranographie Chinoise). Животные, природою и появлениями коих определяются времена года на астрономической сфере принадлежат разным видам, таковы под соответствующими цифрами: – водяные (1, 2, 27, 28), – земные (3, 4, 5, 24, 25, 26) – горные (6, 7, 22, 23), лесные (8, 9, 20, 21) – летающие (10, 11, 12, 17, 18, 19), домашние и по природе поддающиеся власти человека (13, 14), наконец – вовсе дикие и жестокие (15 и 16). В эпоху Сю-фа, зимнее солнцестояние возвещалось направлением ε Alioth Большой Медведицы к знаку Цзы в полночь, в домициле U или чаши наших сфер. Во время составления означенного зодиака, зимнее солнцестояние возвещалось восхождением знака Cancer – рак, соответствующего китайскому Ян – овен. Предлагаем,¹⁴⁰ параллельно XXVIII лунным домицилям (су) самый зодиак и ему соответствующих животных, отмеченных курсивно и составляющих часовой цикл дня и ночи зодиакальных.¹⁴¹

О некоторых из означенных животных надлежит заметить следующее: I) Сяй (Hiai) единорог, почитаемый ныне полубаснословным, на самом деле составляет чудесное исключение и известен издревле в Китае, особенно любим как символ правосудия и мест тюремного заключения или вообще наказания и суда, называется поэтому сяй-чжи или жень-фу-хао, т. е. животное имеющее способности пред всеми прочими в распознавании доброй или злой природы человека – «исполняющее закон» и употребляемое при судебном процессе для определения осуждения или оправдания обвиняемого. Изображение его встречается на зданиях судебного ведомства, при буддийских монастырях на стенах, картинах, также на груди судебных чинов китайских. На самом деле, не животному должно приписывать означенного рода способность, но обычай у китайцев, среди лета, в мае и июне, заковывать в кандалы важных преступников, увеличивать их рацион хлеба и производить судебное вообще разбирательство дел. В это же время, появлялись большие стада единорогов, и коз кашемирских, именуемых вообще Чжиру (tchirau) в южном Тибете, Зеру – в северном Тибете, у монголов Kepé; ученый Абель причисляет единорога вообще к семейству Antilopa Hodgsonii. По виду, оно похоже на козу с одним рогом, имеет черный волос, и ноги весьма косматые; по природе оно – справедливо, и если увидит двух борющихся людей, то нападает и убивает всегда виновного из них. 2) Ню, или Гун-ню – бык. Горные тибетские быки пасущиеся огромными стадами по горам Гималая, летом сходят с них в долины, орошаемые ручьями для утоления жажды, а зимнее время довольствуются снегом и некоторыми очень жесткими травами. 3) Фу – летучая мышь. Она водится в значительном количестве в Китае, в начале июля, зимою находится в летаргии, летом в сумерки наполняет воздух стадами подобно ласточкам, ловит мух, других насекомых коими питается. Китайцами она причисляется к птицам дурного предзнаменования; некоторые суеверы думают, что чрез несколько лет она превращается в человека. При трауре, в Пекине и других местах, китайцы украшают изображением красной мыши на плече свои белые одежды, равно и другие ткани, особенно позументы головной шапочки, встречается и на прочих вещах, имеющих священное значение. 4) Янь – обыкновенная ласточка (hirundo, rustica, daurica) или береговая (cotyle riparia), и каменный стриж (cypselus, martinet) суть птицы, в июле месяце кишащие при монастырях, храмах, дворцах, городских воротах и на прочих зданиях населенных городов и местечек Китая, где они любят лепить свои гнездышки и разводить птенцов. По китайской народной пословице: «ласточка проводит свое утро с восходом солнца до самого заката, а летучая мышь проявляет свою жизнь с раннего утра, которое для неё наступает сряду вечером, по захождении солнца. 5) Ю-панголин – неопределенный с точностью натуралистами, описывается китайцами животным в виде рыбы, с хвостом змея, глазами свиньи, и моментально умирающим при случайном к нему приближении кого-либо (?); называется оно чаще чжуань-шань-цзя т. е. принадлежащим к семейству ископаемых, следовательно – допотопных животных. По астрологическим замечаниям, с ним соединяется время наводнений, потопа, что бывает в Китае особенно в августе мес. 6–7) Лан – волк и гао – собака, означают время охоты в мес. сентябре и жертвоприношения пса в храме предков. 8–9) Е-цзи – фазан, живущий более на возвышенных местах; спускается с них в долины и во время созревания хлеба на поля, что бывает особенно заметно в октябре, тогда же в древности начинались и военные приготовления к защите и нападениям от кочевых народов; с сим временем соединялось изображение цзи, или гун-цзи – петуха, символа людей военных и осень (мес. октябрь). 10) Ву – ворон, ворона, черная птица (corvus sinensis, с. pastinator, monedula daurica, monedula neglecta); птицы эти во множестве водятся преимущественно в ноябре, и служат лучшими очистителями разных городских нечистот, особенно в столицах и других людных местах, а также любят поля и деревья, летают стаями с необыкновенными криками и шумом, особенно вечером в отыскании и выборе ночлежного приюта. 11–12) Хоу – большая обезьяна и юань – малая, суть животные которые любят лазить по деревьям, в мес. декабре, отчаянными кряками дают чувствовать приближение зимы и потому стараются бежать в места более теплые и лесные. 13) Хань – дикая цепная собака, означает время в декабре мес., когда по Книге обрядов устроялись и исправлялись тюрьмы и прочие места заключения, к коим приставлялись кроме людей и сторожевые собаки, в особенности весьма злые и неугомонные. 14–15, 16) Лу – малый олень, весною в феврале мес. особенно замечается по плодотворной силе и появлению детенышей, также как змеи – шэ, любят в весеннее время выползать из своих нор, и по преимуществу инь – земляные черви. Таким образом все означенные животные и прочие, о коих замечено было выше, имеют в китайских зодиаках вполне рациональное значение при определении времен года более или менее точном или приблизительном. Обращаем подобное же внимание и на прочие зодиаки и циклы, которые и рассматриваем в нижеследующем порядке.

В. Солнечный зодиак¹⁴² «ши-эрр-цинь» или – «цы» т. е. ряд XII-ти знаков (la série duodénaire): 1) Шоу-cuн, звезда долгоденствия, – canopus у южного полюса. 2) Да-хо, великий огонь. 3) Син-цзи, памятливая звезда следящая за действиями людей. 4) Чэ-му, разделение, распущение дерев, его рост, также – рубка деревьев. 5) Сюань-сяо, темная пустота т. е. север, букв. черно-дуплистое дерево. 6) Цзу-цзы – рыбий рот. 7) Цюй-лю сходящие с поля жнецы. 8) Да-лян – великая плотина. 9) Ши-чэнь – истинный запад. 10) Чунь-шоу голова феникса. 11) Чунь-хо – огонь феникса. 12) Чунь-ви – хвост феникса.¹⁴³ Зодиак этот, по объяснению Шлегеля, случайно составленный из древних созвездий, применительно к эклиптике и солнечному обращению, – не единственный; как в Китае, так и у других народов востока – сиамцев, монголов, маньчжуров, игуров, тибетян существовал другой более точный и достоверный двунадесятный зодиак из XII животных. К сожалению, составляемые так или иначе китайские зодиаки, долгое время служили украшением дорогих вещей, или имели чисто астрологическое и магическое, неодинаковое значение. Образцы их, принадлежащие разным династиям и эпохам истории Китая, довольно разнообразны, таковые циклические знаки 12 животных приписываются императорам: Хуан-ди (2697 г. до P. X.), Мин, ханской династии (58 от P. X.), татарам сунской и юаньской династий, и императорам Танской (618 г.), дин. На круглой дощечке последнего времени изображен 12 часовой цикл, на коем часу цзы соответствует змей – шэ, и часу ву – конь – ма. Многие разыскания китайских ученых о зодиаке привели их к полному неведению точного времени происхождения, хотя делаются объяснения того или другого рода. Напр., по комментарию месячных правил цзай-юн, XII знаков животных зодиака указывают на время жертвенного вкушения народом в продолжении пяти времен года: в месяц чэу (tcheou) вкушали быка (ню), в июле – ви, барана (ян); в мес. октябре – су, – собаку (гао); в сентябре – ю цзи – кур, птиц (няорр); в ноябре – хай – свинью, чжу. Что касается прочих зодиакальных животных, именно тигра и других, то их мяса не ели. В «Истинном объяснении (signification) деревенского календаря» говорится: "Петух соответствует элементу дерева, овен – огню, бык – земле, собака – металлу, свинья – воде»... По мнению Сю-фа, XII знаковых животных д. б. почитаемы центральными в числе XXVIII созвездий. Так домицили ню (Niu), сю, инь, Вэй, находятся в знаке цзы, коему соответствует знак крыса; сю зовется крысой и потому сделался центральным знаком цзы. Центральная сущность сих трех домицилей – полная, тогда как прочих боковых – смешанная. По сей причине 28 домицилей управляются только 12 знаками... «При этом, Сю-фа отрицает происхождение зодиака XII животных от христианских народов – ю-сы (You-sse), а профессор Гофман, в «Nippon Archive» убежден, что этот же китайский зодиак существовал и у японцев, и что зодиак индийский введен только буддистами с пришествием их в Китай. Придавая особенное значение Будде и его вероучению, разным Бодисатвам, и основным богам, олицетворяющим главные силы и явления природы, буддисты выработали своеобразную систему календарей своих, в которой центром служат священные их книги – «номо» изображаемые в сиянии, а по 8 сторонам ближайшей окружности, – боги управляющие временами года, или Будды сидящие на лотосах, по четырем же вообще наружным сторонам и четырем между ними средним – изображаются боги – стражи частей света. Все прочее пространство, в разных поясах, на квадратной площади занимается Буддами; зодиакальных и других животных вовсе не встречается, кроме фигур с лицами и очертаниями людей. Таковы два замечательных буддийских календаря, хранящиеся в Обществе поощрения русских художников в С.-Петербурге, привезенные из Китая и пожертвованные в музей г. Влангалли; они расписаны на холсте клеевыми красками чрезвычайно изящно; предлагается на таб. VI-й их схематический набросок под №№ 5-м и 6-м.

Г. «Ши-эрр-чжи-чао» т. е. цикл XII животных или двенадцати ветвей, пней,¹⁴⁴ состоит из двенадцати знаков эклиптики, имеющих следующие названия и им соответствующие знаки на европейской сфере: 1) шу – крыса, (= водолей); 2) ню – бык (= козерог); 3) ху – тигр (= стрелец); 4) ту – заяц (= скорпион); 5) лун – дракон (= весы); 6) шэ – змей (= дева); 7) ма – конь (= лев); 8) ян – баран (= рак); 9) хоурр – обезьяна (= близнецы); 10) цзи – петух (= телец, taureau); 11) гао – собака (= овен, bélier); 12) чжу – свинья (= рыбы). Зодиак этот, употребителен у маньчжуров, монголов, игуров, персов (вместо дракона ставящих знаки nehenk – крокодила), тибетян, японцев, сиамцев, корейцев, туркестанцев и бухарцев. Такого рода общераспространенность зодиака, свидетельствует несомненно о его астрономическом значении и происхождении более, нежели астрологическом. Шлегель (в Uranographie Chinoise) поместил изображение сего зодиака в своем сочинении (стр. 568, часть 1-я). Соответствие между ними в астрономическими европейскими знаками сделано следующее: 1) крыса соотв. водолею и Пегасу; 2) бык – козерогу и стрельцу; 3) тигр – стрельцу и скорпиону; 4) заяц – скорпиону и весам; 5) Дракон – весам и деве; 6) змей – ворону и чаше; 7) лошадь – гидре; 8) Овен – близнецам и раку; 9) обезьяна– Ориону; 10) Петух – тельцу (taureax) и мухе; 11) собака – овну, Андромеде и рыбам; 12) свинья – Андромеде и Пегасу. Но выводам Шлегеля в объяснении некоторой разности в соотношении знаков цикла животных к астрономическим европейской сферы за разное время, приходится согласиться с тем мнением, что дракон или крокодил своим пробуждением означал вообще время весеннее, после зимней спячки этого животного; дракон китайский именно совпадает с этим же знаком во время 2-й луны китайского года, или в месяце марте. Тот же китайский дракон соответствует и нашим весам (librae) – означающим равенство дней и ночей, мес. февраля 1-го кит. луны, или – вступлению солнца в предшествующий знак, именуемый – Дева. Деве соответствует на кит. зодиаке Шэ – змий, символизирующий конец зимы – начало весны, (1-я луна кит. года), и потому называемый еще тхан-шэ или тянь-шэ, – змей восходящий, или небесный. По всей вероятности, по прецессии знаков, Дракон занял место Девы впоследствии в означении весны. В следующий месяц, солнце вступает в весы, коим соответствует китайский знак зодиакальный – лун – дракон, означавший весеннее равноденствие, или 2-ю луну, т. е. мес. март. Вступая в знак Скорпиона, солнце имеет соответствующий китайский – Ту – заяц. 3-я луна кит., или – наш месяц апрель. В сие время зайцы плодятся в большом количестве; самка рождает трижды в году, в мес. марте и чрез три недели зайчата уже живут независимо, в апреле бегают по полям, хлеб коих и деревья с молодыми побегами опустошают немилостиво; крестьяне охотятся с сетями, стреляют из луков, ловят их собаками. В следующий месяц, солнце вступает в знак Стрельца, которому соответствует китайский ху – тигр, 4-й луны кит., нашего мес. мая. Тигрица, зачинает в полузиме и приносит чрез 100 слишком дней детенышей, они появляются в мес. мае на свет, и бегают летом до Сибири из Индии; китайцы охотятся за ними. Зовется тигр еще шан-цзюнь – горный князь, ибо любит бегать на добычу с гор. Солнце вступая в Козерог, соответствующий китайскому знаку ню – бык, 5-й кит. луны, нашему июню мес., когда бывает летнее солнцестояние, т. е. время сильных жаров. На северной части устраивается жертвенник, «китайцы приносят быка гению земли, с молитвою о плодородии; закалался для сего бык черный, так как красный приносился зимою. Этот закалаемый бык виден и в Дендерском зодиаке. Солнце, проходя водолей, вступало в кит. зодиакальный знак шу – крыса, что соответствует 6-й луне кит. года, или нашему месяцу июлю, когда в Китае, два рода пшеницы достигают совершенной зрелости, также и рис; тогда же появляется и страшный враг – полевая мышь – mulot, массами разводящаяся на полях и пожирающая хлеб, она – рыжеватая по виду с головою похожею на зайца и волосистым хвостом, Китайцы зовут её «ван-тянь» – князь полей, что особенно важно, порода эта любит обеспечивать себя на зиму сбором хлебных семян в нору, которую проследить стараются крестьяне дабы воспользоваться в свое время этим хищническим добром; пора эта называется «житницею хищных крыс». Солнце, проходя рыбы, вступает в кит. знак чжу – свинья, что соответствует 7-й кит. луне, или месяцу августу – времени, когда много бывает водяных луж и ям от дождей, в ил коих любит зарываться это животное и когда оно бывает особенно сыто, наедается вдоволь желудей, земляных кореньев и прочих хлебных злаков. Проходя Овен (Belier), солнце вступает в кит. зодиакальный знак Гао – собака, возвещающий 8-ю луну кит. года, и соответствующую нашему месяцу сентябрю, т. е. времени осеннего равноденствия, также – приготовлений военных к защите или нападению и когда собаки играют сторожевую роль в лагерях, укрепленных городах и позициях, при охране тюремных заключений и разных действий судебного ведомства министерства юстиции. Поэтому, императором, министром юстиции, прокурорами, приносились небу жертвы состоящие из собаки разной породы, в особенной церемонии. В следующий месяц, солнце проходило знак тельца (taureu), коему соответствует кит. знак цзи – петух, курица, – время 9-й кит. луны, или наш месяц октябрь, – время военных приготовлений по преимуществу. У китайцев петух вообще почитается воинственною, храброю птицей – цзи-сяо-цзы, и её образ служить эмблемою военных доблестей. Петух – благовоспитан, благороден, и потому имеет на голове малую корону – гребешок, как воин – наделен бодцами, или шпорами, будучи храбрым, он нападает на противника с фронта без всякого страха, он человечен, ибо найдя что-либо съедобное, приглашает вкусить других, особенно любимых кур-хохлаток; он верен, ибо поет в определенный строго час и ничуть не обманывает других. Знаменитый Цзы-лу (Tsze-lou) ученик Конфуцзы, любивший силу и храбрость, имел воинственный и справедливый характер, и всегда носил на своей шапочке петушиные перья, а одежду имел из бараньей шкуры. Началу Инь – тьмы, приносился белоголовый петух с черными перьями и был посвящаем гению земли и хлебных начатков (cerealies), он был также почитаем символом смерти постигающей клятвопреступника и за нарушение договора. Солнце, проходя знак Близнецов, вступало в соответствующий китайский хао – обезьяна, означающий 10-ю кит. луну или наш, месяц ноябрь, когда эти животные, живущие стадами, чувствуя приближение холодов, удаляются с севера Китая в более теплые места до самого Гималая. Известны в Китае породы Rhinocerus roxellane, Macacus Tcheliensis в провинции Бэй-чжи-ли, Semnopithecus schistosus Годзона в Гималаи, у туземцев называемой «lungour», величиною с леопарда. В следующий месяц солнце проходит знак Рака, соответствующий китайскому ян – овен, баран, время 11-й луны или наш мес. декабрь, – зимнее солнцестояние, 3-я эпоха рождения агнцев, коими овцы разрешаются также в январе или феврале, по деревенскому календарю китайцев. При пастбище овец, избирается всегда для того или другого стада лучший, белый и сильный баран – ян, называемый поэтому «управителем, князем стада», коему оно слепо повинуется после пастуха. Китайскому императору в сей месяц подносится пирог, изготовленный с бараньим жиром; в свою очередь император совершает жертвоприношение небу с одним из лучших агнцев. В следующем месяце солнце проходит знак Льва и вступает в китайский – ма-конь, время 12 кит. луны, наш мес. январь. По наблюдениям китайцев и установившемуся у них понятию, конь, лошадь, имеет особенное значение в установлении года и его месяцев или – лун. Так, кобыла, со дня зачатия, носит жеребенка XII-ть лун, шесть из которых соответствуют светоносному началу – ин и шесть других – мрачному, темному началу инь; значит, в сем животном усматривается полное сочетание активных и пассивных сил природы. Лучшею жертвою небу поэтому издревле почитался конь; для жертвенных коней существовала при дворце императора особая конюшня и особые парки – тянь-цзю, или ма-дзюань. Жертвоприношение отличалось как в это время, так и прочие, с особою торжественностью, о чем замечено было выше при обзоре XXVIII лунных домицилей. Известные китайские монеты с изображением коня, имеющего астрономическое и государственное значение, в народе называются «ма-цянь» – конская монета, деньги. Дуоляйтль в своем словаре («Vocabulary of the Chinese longage», 1872 г., ч. II и III, стр. 614), приводит несколько образчиков, заслуживающих внимания, под №№ 311–18. Сюда относятся: 1) Лун-мэй: изображен один конь, на обратной стороне среднего отверстия два иероглифа. 2) «Цюань-мао» конь с волнистою гривой, волнисто-власатый, – времени Тай-цзунской или Сунской династии, с изображением неопределенного всадника. 3) «Вань-юнь», монета с иероглифами сверху и снизу и означением, что конь пробегал 1000 ли в день. 4) «Чан-фу», с изображением коня и 2 иероглифов. 5) »Хань-сюэ», изображен сторожевой конь на одной стороне, и 2 иероглифа на другой, времен Ханьской династии. 6) »Ю-му», изображен конь с иероглифами «рыбьи глаза». 7) «Фэй-хуан», изображен конь с надписью «золотой быстро-летящий». 8) »Ву-шуй», водяной – надпись из двух иероглифов.

Рассматривая разные китайские зодиаки древнего и нового происхождения, нельзя не заметить в них совершающейся смены знаков по закону астрономической прецессии. Если рассматриваемый зодиак имел солнце в весах эклиптики, то ныне эти весы ушли уже на семь знаков; и если каждый злак смещается другим в 2100 лет, то изобретение древнекитайских, зодиаков будет, относиться к 14,700 обратно от настоящего периода времени. По данным 388 г. до Р. X., солнце находилось в градусах овна, противоположного знаку весов. Не должно забывать, однако же, что время, издревле измеряемое в зодиаках китайцев, определялось законами не только солнечного обращения, но и лунного. Если так, то и способ вычисления прецессии должен быть соответственный. Со временем, вследствие влияний иностранных и астрономических бредней, затмевается истинный способ и верность вычислений китайцев. Поэтому, нередко на одной плоскости встречаются зодиаки солнечные и лунные, с разными замечаниями магов, астрологов, сельских хозяев о днях счастливых и несчастливых, временах известных церемоний, обрядов; становится поэтому весьма грудным объяснение и правильное истолкование всех сего рода памятников, свидетельствующих о необыкновенном остроумии и находчивости китайцев, которых тайны не всегда доступны ученым европейским и русским.

Д. Китайский звездный XII-ти часовой цикл «Ши-эрр-чэнь»¹⁴⁵ – изобретение Да-яо министра императора Хуан-ди (за 2697 г. до P. X.). Вначале этот цикл служил для разделения дня на 12 равных частей и затем – всего года. Названия сего цикла с соответствующими месяцами европейскими суть:¹⁴⁶ 1) Цзы – (младенец) = декабрь; 2) чоу – (отпрыски, побеги) = январь; 3) инь – (корзина для травы) = февраль; 4) мао – (открытая дверь) = март; 5) чэнь – (движение) = апрель; 6) сы – (исполнение, совершенство) = май; 7) ву – (совпадение, коллизия) = июнь; 8) ви – (созревшие плодовые деревья) = июль; 9) шинь – (зрелость) = август; 10) ю – (кружка с рисовым вином) = сентябрь; 11) су – (разрушение) = октябрь; 12) хай – (убежище) = ноябрь. Означенный цикл, начертан в средине с окружающими его двумя другими; ближайший к центру круга разделенного на день, ночь, утро, вечер, есть цикл XII-ти часовой в собственном смысле, дважды повторяющийся (ши-эрр-чэнь), второй круг его облегающий состоит из XII-ти облегающих зодиакальных знаков – «ши-эрр-син-чэнь», т. е. XII-ть звездных времен, соответствующих (солнечным) месяцам, наконец третий наружный и большой круг, с XXVIII созвездиями или лунными домицилями, – «эрр-ши-na-cy». Названия XII зодиакальных знаков суть следующие: 1) шоу-син – древнее, главное из созвездий. 2) да-хо – великий огонь (т. е. сердце, пирей); 3) сю-му – деревянная ограда, деревья – ограждающие дом, здания, поле; 4) син-цзи – знаменательный астеризм (signalant); 5) юань-куан, вечная пустыня, уединение; 6) цзу-цзы – рот, уста рыбы; 7) лю – жнецы несущие корзины на голове с травою; 8) да-лян – великое болото, лужа, ров для преступников; 9) ши-чэнь – (chi-tchin) собств. имя, баснословные борющиеся лица, в астрономном смысле – звезды син и цзан, (Ориона); 10) чунь-шоу (choun) – голова, шея феникса (птицы); 11) чунь-син – сердце феникса; 12) чунь-и – хвост феникса.

Порядок расположения лунных XXVIII домицилей – следующий. Восточные созвездия: 1) ио, (цзе), 2) кан, 3) ди, 4) фан, 5) син, 6) ви, 7) цзи. Северные созвездия: 8) дэу, 9) ню, 10) нюй, 11) сюй, 12) вей, 13) ши, 14) Би. Западные созвездия: 15) куй, 16) лоу, 17) вей, 18) мао, 19) би, 20) цзуй, 21) цзан. Южные созвездия: 22) цзин, 23) гуй, 24) лю, 25) син, 26) чжан, 27 и, 28 чэнь. Порядок расположения сих созвездий и XII зодиакальных по отношению к часовому циклу – обратный, – первые идут от левой руки в правой, часовой круг от правой руки к левой, с севера на восток, с юга на запад. Эта установка знаков объясняется тем, что 18-е звездное деление мао, было указателем весеннего равноденствия, и следовательно первым; отсюда исходил и обратный порядок часов: созвездия 1-е по 7-е соответствовали весне; созвездия 8-e по 14-е – зиме; созвездия 15-е по 21-е осени; созвездия 22-е по 28-е – лету. Далее, 1) утро соответствовало весне, день – лету, вечер – осени, ночь – зиме. 2) фан, или скорпион, возвещал солнечным восхождением весеннее равноденствие; мао, или Плеяды, солнечным захождением означал осеннее равноденствие; син – или гидра, знаменовало летнее солнцестояние при прохождении своем в нижнем меридиане в полдень, на юге (теоретически), или своим акроническим восходом (практически); наконец Нюй (дева) и Сюй (погреб. холмы) или Водолей возвещал полночной кульминацией зимнее солнцестояние. В древнюю рассматриваемую эпоху (по зодиаку), время начинается с часа цзы, с 11-ти часов ночи, когда было и зимнее солнцестояние; часом цзы определяется истинный север, коему соответствует ву истинный юг, часу мао на истинном востоке, соответствует час ю (Yeou) на истинном западе. Час или гун-цзы имеет значение новорожденного младенца как плод сочетания неба и земли, активных и страдательных сил природы, небо есть отец, земля – матерь, а цзы-ши или цзы-гун – час рождений или дворец поколений, рождений – им означается и XI-я луна кит. года именуемая также и луною рождений, поколения, потомства; мао или открытая дверь, также – мао-ши, час отверстой двери, или ву-мао – время открытой двери, т. е. мес. март, весеннее равноденствие, зовется еще тянь-мао, время отверстой небесной двери. Этим означается ныне эпоха пробуждения сил природы; мао соответствуют созвездия Ди, фан, син, или весы и скорпион. Полуденный 11-й час, утро и 5-я кит. луна, есть время летнего солнцестояния, называется временем, часом коллизии, сочетания, совокупления (l’heure de collision), ву-ши, или луною сочетания ву-юэ; в сие время солнце достигает maximum теплоты и тогда же получает рождение холод, постепенно увеличивающийся. Ю – кружка, есть час захода солнца и пункт запада, 8-я луна, с которою совпадает осеннее равноденствие; время это называется час кружек – ю-ши, луна кружек – ю-юэ, т. е. мес. сентябрь, когда из созревшего проса процеживалось вино, самый иероглиф напоминает вид кружки, наполненной жидкостью, русский штоф; другое название – закрытая дверь, т. е. окончание времени летнего и достижения в природе совершенства всего живущего. Час ю – 5 и 7-й вечера сентябрьской луны и захождения Плеяд. Рассмотренные четыре гуна или часовые знаки – цзы, мао, ву, ю, – суть основные пункты четверичного деления круга времена и по ним легко находить и угадывать прочие.

Чэу (tcheou) – отпрыски, молодые побеги растений и деревьев, есть 1 и 3 час утра, называемый «часом отпрысков», 2-й луны китайской – «луны отпрысков», – чэу-ши, означ. январь; час этот изображается художниками еще под видом «младенца поднимающего руки», и соответствует также знаку козерога или ню – быка, означая этим конец зимы и начало работ полевых, исполняемых при помощи быков. Инь – травяная корзина, ею означается месяц февраль, 1-й кит. луны, 3–5 ч. утра «час травяной корзины» – название, указывающее на собирание полевых трав и растений. Чэнь (tchin) – движение, испуг, сим означается 3-я луна, соответствующая мес. апрелю и называется «луною движения, пробуждения жизни»; час 7 и 9 утра, назыв. «часом движения», когда в воздухе слышны раскаты грома и блистание молнии. Сы (sse) исполнение, совершенство есть 4-я луна, соответств. мес. маю и называется «луною исполнения» (accomplissement), «часом исполнения», соответствующим 9 и 11 часам утра. Ви – деревья, обремененные плодами и зеленью, 6-я луна, мес. июль, «луна сего рода деревьев», час 1 и 3 пополудни, «час деревьев, обремененных плодами». Шинь (Chin) – зрелость, 7-я луна, мес. август, «луна зрелости», час 3 и 5 пополудни, «час зрелости», т. е. время полного налива хлебных злаков. Су (sou) – разрушение, 9-я луна, мес. октябрь, «луна разрушения», час 7 и 9 вечера, «час разрушения». Хай – убежище, 10-я луна, мес. ноябрь, «луна убежища», час 9‒11 вечера, «час убежища», время построения и исправления жилищ на зиму.

Нельзя не заметить, что, сообразно с естественным ходом времени и явлениями в течении года, китайский часовой цикл, соответствующий нашим солнечным месяцам или лунам китайского года, во французском изобретении (быв. республики) в названии месяцев имеет соответствующее их определение и характеристику. Названия эти таковы:

E. Астрологический Planetarium, по начертанию в Тянь-юань-ли-ли. По сему сочинению, время распределяется так: год имеет четыре времени, (saisons): весну, лето, осень, зиму; каждому времена этому, или четверти года, соответствуют времена семи планет, повторяющиеся четырёхкратно в году; от помножения этих 4 времен года на 7 планетных, получается число 28, коими означаются на китайской и других сферах, домицили «Су» солнца (жи), луны (юэ) и прочих планет – «ву-син». Эти планетные в собственном смысле домицили, «семи правителей» »Ци-чжэн» отличаются от XXVIII лунных и им соответствуют в следующем порядке:¹⁴⁷

Семидневный период каждой четверти года, или четыре седмицы в году, в их означенном распределении, несомненно свидетельствуют о существовавшем в древности сего рода цикле, мож. б. видоизмененном из семидневной недели, или – эта последняя возникла из планетного цикла. О сем предмете, здесь достаточно только заметить, в дополнение к изложенному выше очерку в § 68 «о Китайской субботе и седмичном периоде времени». Хотя современной астрономией количество планет определяется свыше древнего седмиричного числа, но китайцы придерживаются оного, и лишь в новое время допустили четыре новых, как исключение и сверхштатное дополнение, таковы – сы-ю, «четыре остальных», почти невидимые простым глазом, Ло-ю (lo-heou) или Ло-син, санскр. Rahou, 2) Ци-тоу, санскр. Ketou, 3) Бэй или Бу (Pou), 4) Ци (Khi). Пяти планетам – "ву-син», вышеозначенным, дается управление над пятью элементами: дерево – Му – усвояется Юпитеру, земля – ди – Сатурну, металл – цзин – Венере, вода – шуй – Меркурию; характер сих планет определяется их названиями так: Юпитер есть Cyй-син, или планета года, Марс – Инь-хо или перемежающееся мерцание, Сатурн – Тянь-син, – планета вечная (Sempiternelle), Венера – Txaй-бэй – великая белая, Меркурий, Чэн-син – планета часа, часовая. Скажем, в частности, о каждой из сих планет по китайскому воззрению, определению времен года и пользованию оными.

1) Солнце – жи. У всех народов древности – это бог главный, владыка вселенной, пред несравненным величеством и поражающею силою света – все склоняется и вращается самое время. Китайцы именуют солнце проявлением света, великим регулятором зрелищ природы, сущностью всех теплотворов, образом всего в мире драгоценного. С восходом солнца просиявает мир, с заходом все погружается в мрак. Вследствие сего, солнце справедливо есть князь, отец, супруг, старший брат; по теплоте даруемой земле, солнце есть «матерь теплотворной силы», «источник всякого теплотворного начала», кои будучи собраны вместе производят огонь, и коего эманацией является солнце. Посему, посредством горящего полированного зеркала, обращенного к солнцу, и переведенного на воспламеняющиеся легко вещи, добывается огонь при жертвенных церемониях, солнце называется «дун-цзюнь» – царь востока, «император, рождающийся на востоке». Солнце есть Ли-янь – всевидящее, проницающее око дня, которому подобное находится в луне – ночи; оно есть Лю-чжу, прядущийся перл, огненное яблоко, и полнота лазоревого дракона; Yo-hoa – блестящий, светоносный (гений), душа света; Чжу-гоан – Красное светило, Ян-ву – теплотворный ворон, Су-ли-е (т. е. санскр. Sourya). Китайцы говорят, что солнце пробегает ежедневно по 1000 миль и столько же ночью, по 148½ лье в 24 часа, что таким же образом проходит ежедневно градус по небесам, и снова начинает такое течение беспрестанно вращающееся. Как богу теплотворного и светоносного, всеоживляющего начала, Китайцы воздавали солнцу особенное почтение с жертвоприношением и молитвою, весною и утром, вне восточных ворот – дун-мынь, что происходило во время последней луны с особенной церемонией. Главный жрец, каким являлся по большей части сам император, а в провинциях его высший чиновник, министр или губернатор, на круглом алтаре в восточной части, приносил солнцу быка; жертва зажигалась посредством круглого металлического зеркала, коего лучи, отраженные от солнца, наводились на сухой и воспламеняющийся мох и солому, травы. До сего торжественного момента и времени строжайше воспрещалось всем подданным зажигание огня, добываемого впервые только при означенном весеннем жертвоприношении богу-солнцу. В Тибете и разных частях Китая, еще и доселе сохраняются следы этого рода круглых древних жертвенников, устрояемых для пиреев, и подобных доисторическим памятникам Abury и Stonhenge в Англии.

2) Луна – юэ. Феномены фаз луны изменяющиеся в внешнем виде пред взором людей и влияние её не менее солнца на природу, издревле побуждали к установлению особенного культа и времен года – лунного. Луна, говорит один китайский ученый, есть сущность начала женского и охлаждающего, имеет круглую форму и чистое существо; когда она освещена – солнце сияет, без солнечного света – она темнеет, называется Би – помраченною, также – ван, взирающею когда сияет; в отношения к солнцу она является как бы царицею, ему воздающею почести. В комментарии Ву-чэнь говорится: «год имеет 12 лун, каждая луна – 30 дней; после трехлетия прибавляется луна вставочная (intercalaire) из 29 дней; 16-й день считается началом помрачения, а 17-й полного ущерба, и луны как бы нет, в последний день она бывает серовата и называется хуэй – пепел, воскресшая же как бы после смерти она становится со (so), что значит воскресение; в 18-й день «её ожидают сидя», в 19-й она ожидается людьми при сонном состоянии; половина луны по виду изогнутой называется «веревчатою»; в первой четверти она есть «веревка верхняя», а с 22 по 23 день «веревка нижняя»; будучи на западе, она есть «дяо» и на востоке – "Цзи-ни»; первым словом означается быстрота движения, последним – медлительность: до 20 дня с 1-го, луна есть светлая – бэй-юэ, с 16 до конца мая она темная – хэ-юэ: до полнолуния она зовётся несовершенною, с полнолуния – совершенною; вообще она есть сестра солнца, своего брата, – небесный вестник, от неё зависят воды, притягиваемые по мере её приближения к ним и удаления; она есть чжан-и, светило постоянного закона и неизменного, звездочка – спутница луны, всегда её сопровождающая, называется ван-чжу «тихо взирающая, мерцающая» и ци-лин, гений, дающий жизнь луне; осенью, в равноденственное новомесячие луне поклонялись на западе, вечером, и устроилось жертвоприношение на алтаре, имевшем высеченную впадину, выемку, поставленном в темном и глубоком месте. Костер с жертвою зажигался посредством обыкновенного огня, но на него наводилось лунное зеркало, металлическое, полированное и квадратное, называвшееся фан-чжу, совершенный квадрат, в отличие от круглого солнечного «фу-суй». Во время осеннего равноденствия и «доселе вечером, в Китае выходят на террасы смотреть на луну» посредством означенного же зеркала; а во время вставочной луны, известен был древний обычай, когда сам царь садился у ворот дворца, в ожидании появления луны, называемой жунь и которой иероглиф состоял из »мынь» – ворота, двери, и между их створами ван – царь, князь, а древний иероглиф жунь слагался из ма – рис, хо – огонь и ту – земля, что указывало на жертвоприношение из хлебных зерен и трав, сжигавшихся на костре в честь луны.

3) Юпитер – Суй-син, или планета года, называемая так по обращению около солнца почти ровно в двенадцать годов, составляющих как бы 12 месяцев обыкновенного года. Почтенный русский астроном Зеленый говорит, что «Юпитер обращается около солнца, от запада к востоку, в 11 годов, 312 дней и 20 часов, а около оси, от З. к В., в 9 ч. 55½ минут, что и составляет его сутки, при годовом обращении проходит 12 верст в секунду». Проходя в течении года один знак (эклиптики), Юпитер, говорили китайцы, имеет обращение малое в 12 годов, и великое или полное в 1728 годов (12 X 12 X 12 = 1728). Планета года в первом смысле называется видимою– ян, ибо доступна зрению с земли, во втором значении она есть великий год, которого положение и отыскание имеет свои особенности. Во время XI луны, когда хвост великой медведицы направляется к циклическому знаку цзы, и великий год будет в цзы, а в следующем обыкновенном году 12 луны планета Юпитера будет уже в другом знаке, а солнце и луна в знаке сюань-сяо или водолее; во время этой луны хвост великой медведицы будет обращен в часовому знаку чэу, в нем же будет и великий год и т. д.; в конце 12 годов, планета года и великий год – инь встречаются в одном исходном пункте и потом снова расходятся обратно до следующего 12-летия. Планета Юпитера управляет домицилями весны: цзе, кан, ди, фан, син, ви ци, составляет сущность дерева восточной области, есть гений «лин-вэй-ян» лазоревого императора (дракона), или «божественного ожидаемого величества» (солнца); планета Юпитера соединяется на востоке, и потому она есть символ лазоревого дракона, называется также чи-ди (chi-ti) или регулятором, означавшим весну, когда в царстве растительности пробуждается жизнь, являются листья, цветы, травы, поэтому, он есть чжун-хоа – обновитель цветения (floraison), чжун-син – звезда все обновляющая, – нун-гун (noung-koang), управляющая земледельцами, и весенними хлебными злаками, – ци-син, планета знаменательная, ибо с неё начинается год трудов земледельческих. У древних китайцев, Юпитер был символом начальников, князя, почитался источником счастья и добродетели, народного богатства, а потому продолжительное пребывание этой планеты было желательно всем, особенно на восточной части неба; для наблюдений за переменами и движениями её был со времен Чэу приставлен особый астроном, дававший знать государству о малейших движениях и переменах планеты. Её блеск желто-блестящий почитался особенно благознаменательным для царства; благодеяния, человеколюбие служили её эпитетами. Жертвоприношение Юпитеру совершалось также возжжением пирея и на нем предметов, угодных божеству.

4) Юн-хуо – мерцающее сиянье, блеск, или Марс, а по красному цвету – Чжи-син (tchi-sing), движется по небу вправо, полное обращение имеет в 1 год и 322 дня. По китайским астрономам, планета эта в 10 луну (ноябрь) всегда находится в Дай-ву – ограде (группа звезд в Деве и Льве); её шествие ровное, в два дня проходит градус, в два месяца – знак, в два года совершает полный оборот; от солнца расстоит на полузнак; к востоку направляется 276 дней, останавливается и опять идет на запад в 60 дней, еще останавливается на 10 дней, опять идет обратно к востоку в 276 дней и скрывается в лучах солнца. По утру она скрыта бывает таким образом на 71 день, вступает потом из 51 градуса и видима бывает на востоке. Вечером – снова невидима. Вообще проходит градус в полтора дня, а при ускоренной скорости – 5 градусов в 7½ дней. «Будучи летнею планетою, Марс управляет на юге, и огнем, коего он домициль; в период крайних жаров находится в созвездии красной птицы и управляет его составляющими: – цзин, гуй, лю, син, чжан, и, чэн, т. е. областью от Близнецов до ворона». Названия Марса – сюань-си, спокойно висящий, на З. тянь-ли – небесный закон, правило, в нижнем меридиане – юн-хо – мерцающий блеск, чжи-бяо-ну – яростный красный метеор, правитель полуденных стран Цзу и юэ, кавалерийский генерал или военный министр, председатель летнего судебного трибунала, наказывающий возмущающихся, изменников, бунтовщиков; светило, наказывающее их – фа-син, или чжи-фа – прокурор, палач, небесный вестник, судебный представитель императора, министр юстиции во время мира в военный во время войны. Наконец, Марс заведует всем относящимся до траура и погребальных, скорбных церемоний, поэтому он есть великий церемониймейстер, а также и заведующий земляными работами и наказывающий преступления, подрывающие пять коренных добродетелей.

5) Сатурн, тянь-син, – планета вечная, беспрестанная (sempiternelle), продолжительная, медлительная и величественная в движении, как бы осторожная подобно старцу, как говорят китайцы, движется вправо равномерно; в 28 дней проходить градус, в 28 месяцев – знак, полное кругообращения заканчивает на небе в 28 лет; утром замечается от солнца в расстоянии на полузнак; идет к востоку в 80 дней, затем останавливается на 34 дня, обратно идет затем к западу в 101 день, и стоит еще 33 дня с фракцией. После опять идет, и чрез 85 дней исчезает в лучах солнца, в течении 21 дня и фракции она остается таким образом утром и затем видима бывает на востоке. Вечером исчезает точно также. «По новейшим изысканиям европейцев, Сатурн, замечает Шлегель, имеет 29 годов и 166 дней обращения. По желтоватому цвету и тяжелому движению эта планета называется у китайцев «Хуан-ши-гун» – желтый царственный камень, а по нахождению её в центре вселенной и в отношении к земле, называется ди-хао – земной вещун, провозвестник земли, от коего зависят и земляные работы. Подобно земле, воображаемой жене (солнца), Сатурн также – женствен, судит и разбирает женские преступления на земле, задерживающие поэтому его кругообращение, он же и покровительствует добродетели женской, ускоряющей его движения по небу. Для отыскания места, куда на время скрывается старец Сатурн, китайцы обращаются к звездочке Чжу-нюй-чжи-чэнь или гению шпиля или хвоста Малой Медведицы, следят за направлением её и по ней судят о Сатурне – царе, отце вселенной, – «хуан-цзюнь» (желтый государь). Означенная звездочка, на самом деле есть полярная звезда, всегда занимающая центр на небе (северном) и служащая указателем более или менее безошибочным для простого зрителя, откуда он может вести свои наблюдения и делить небесные поля на известные участки и группы (см. Табл. VI, рис. 11). Сатурн есть планета господства, управления четвертями года и занятиями людей, – чэн-син, имея домициль в Пегасе, он управляет им в течении года земного. Год Сатурна соответствует месяцу земному, полное же обращение 28 летнее её, равное – 28 домицилям – Су, на кои делится время обыкновенного года. При достижении Сатурном высшего пребывания на небе в последнюю летнюю луну, императором Китая устрояется пир и аудиенция ленным князьям, поэтому означенная планета почитается покровительствующею сему собранию народа. Вообще, царственный и ветхий денми Сатурн соединяет в себе, по представлению китайцев, основную добродетель – веру и верность, за нею человеколюбие, справедливость, соблюдение обрядов, мудрость, доброе поведение, дар слова, различения и слышания управляемым сердцем, прозорливость и сострадательность в обращении с людьми, он заботится о предотвращении всякого рода опасностей и несчастий, удаляемых во время, заранее, силою мудрости.

6) Венера, «Да-бэй», т. е. великая белая», весьма блестящая и подвижная планета. Будучи понимаема греками и римлянами как Lucifer и Vesper – утренняя звезда и вечерняя, под двумя названиями и самостоятельными видами, «Да-бэй» китайцев с глубокой древности понималась как единая планета и звезда, являющаяся утром, при восходе солнца, и вечером при его закате. Видимая на востоке, она именуется ци-мин «открывающая свет, сияние», т. е. заря, aurora, а когда показывалась на западе, называлась чжан-ган (tchang-kang) – медленная (как говорится в Ши-цзин); прочие названия: «тян-лян-сяо» – ясность, сияние авроры, заря (утром), «хоан-чуан-сяо» – вечерняя ясность, сияние; ин-син, блестящее светило, «Мин-тхан», – «храм света», »дай-хо» – великая светоносная, «инь-син» – цветоносная звездочка, – «вэнь-бяо», прекрасная, «да-хоан» – великая и восхитительная, »да-цзы» – великая благоприятная, «xo-чэн» – пламенеющая, факельная, управляющая пламенем. Планета эта усвоена западу, движется равномерно вправо, сопровождая солнце или предупреждая его шествие, в день она проходит градус, в месяц – знак, полное её обращение – год; восход имеет в часовом знаке Чэу и Ви, весною восходит на восток, высшая степень её в часовых знаках чэнь и сы (sse); осенью видима на западе, высшая степень в знаках Ви и Шинь (Chin). Она проходит меридиан, когда находится в знаке Ву (ou); при солнечном восходе зовется »чао-цзянь« видящая день, свет, провозвестница дня, света, от солнца поутру отстоит на полузнак. Обратное шествие имеет 6 дней, затем стоит 8 дней, снова боязливо идет к востоку в 46 дней, со скоростью по 125 дней, останавливается на 46 дней, затем еще на 7 дней и идет обратно к западу 6 дней, после чего поглощается в лучах солнца. Венера – »да-бэй« управляет домицилями запада и осени: Лю, Вэй, Мао, Би, Цзуй, Цзан, т. е. областью неба с Андромеды до Ориона. Первоначально, сие пространство находилось в созвездии белого тигра, а потому и Венера называется «белою тигрицею» »xy-бэй», её сущность в металле, т. е. соответствует времени вооружения и заготовления металлического оружия. Как воинственное светило, эта планета есть образ «генералиссимуса» и «военного министра» называется «ме-син» – звезда разрушения, »да-хоай«– великое нападение, »да-сяо» – великий ревун, солдат-горлан, почитается гением белого царя (тигра), Бэй-чжао-цзюнь, или блестящим защитником, западно-осенним светилом, «cu-фан-цзю». Прочие названия: «лян-син» – светило болот, прудов, луж, тянь-хо – небесное наводнение; «вуй-вэй» – лунная планета во время равноденственного новомесячия осенью; чжун-син – планета окончательная, исходная (т. е. являющаяся в конце дня), – да-чэн (tching) – великая правильная, и «гоан-син» – звезда наблюдающая, всеозаряющая, »да-сян» – великий министр, «гун-син» – планета дворца, придворная.

7) Меркурий, чэнь-син, т. е. планета часа, часовая, – самая малая из прочих, близкая к солнцу и блестящая, быстрая в обращения и легкая при движении. Китайские писатели говорят: «Меркурий движется на небе вправо, сопровождая солнце или предупреждая его; его шествие ровное, ежедневно совершается на градус вперед, и в один месяц проходит знак, а полное обращение – в один год. Он видим всегда, в весеннее равноденствие, в домициле Куй и Лю (Андромеда, рыбы, овен), а в осеннее равноденствие в домицилях це и кан (Дева); в летнее солнцестояние видим в восточном кладязе (близнецы), а в зимнее – в цянь-нюй (козерог). В остальную часть года поглощен лучами солнца. Утром, эта планета отстоит от солнца на полтора знака; обратное течение имеет к западу в 10 дней, затем останавливается на 2 дня, опять идет к востоку в 67 скоро, а в 10 дней– медленно. После 13-ти дневного поглощения в лучах солнца, она видна на западе. Вблизи солнца Меркурий движется медленно, с удалением от него быстрота движения увеличивается, тогда как Марс идет наоборот быстрее при солнце, медленнее вдали от него. Сань-чэнь – планеты времени т. е. солнце, луна и звезды, равно называемые часовыми (чэнь), служа средством распределения занятий на земле между людьми, имеют известные признаки, содействующие в общей сложности к точному установлению этих времен. Но Меркурию особенно усвояется наименование да-чэнь – великий часовой, ибо им определяются эпохи двух равноденствий и солнцестояния, четырех времен, и содействуют к более быстрому вычислению времен движения других планет и звезд; утром Меркурий наблюдается на востоке, и вечером на западе, восходить он в знаках Чэнь и Су, заходит в знаках Чэу и Ви, в течении 20 дней остается в захождении. Названия Меркурия более частные: сяо-чэн – малый регулятор времени, чэнь-син – планета часа, тянь-цзан – небесная опора, нань-чжэу-син – светило управляющее небесными революциями, нан-син – могущественная звезда, сы-нун – смотритель над земледелием, сы-чэнь – начальник утра, сы-син – звезда ожидания, и если она не была видима в свое время в четверти года, то предвещала голод в мире. Меркурий имеет свое местопребывание и власть в северном зимнем созвездии черного воина и управляет его созвездиями: Дэу, Ню, Сюй, Вэй, Ши, Би, т. е. в области неба от Стрельца до Пегаса, поэтому зовется еще и-гуан-ци – гений черного государя, и контролер светил согласно идущих по небу, также – цзюн-син – планета равенства; цзюн-тянь – уравновешенное небо; сяо-ву – малый воин, шуй-син – планета управляющая водами, также – северными княжествами Янь, Чжао, Дай и проч.; планета, управляющая правосудием, надзирающая за казнями больших преступников, имеющая в управлении своем судебный двор, палату с генерал-адъютантами. Меркурию усвояются поэтому судебная мудрость, острый и тонкий слух при процессах, власть наказания и помилования, он есть образ министра, князя, Гидры; он называется еще огненною чашею, огненным напитком, управляющим огнем, коего главный центр в син – сердце Гидры, в коем некогда было летнее солнцестояние.

Ж. Таблица главных праздников в течении года, гражданских и религиозных, у китайцев-язычников

Февраль. 1-й кит. месяц. 1) Праздник 1-го дня года. Известно, что ни один из прочих дней года не празднуется с такою торжественностью в Китае, как день нового года. Описанию разных церемоний и обычаев посвящены очень много книг и разных сочинений. Утро сего дня по преимуществу называется юань-дань. 2) 2-й день есть праздник чжэ-да, знаменитого воина, причтенного к лику богов. 3) 6-й день – праздник буддистов в честь Тэн-гуан. 4) 9-й день – пр. даосов, учеников Лаоцзы; рождение одного из их божества Ю-хоан-шан-ди. 5) 10-й день пр. пяти домашних пенатов (кит.) как стражам всякого дома и семейства, им приносят жертвы и молятся о покровительстве. Он совершается еще в десятый день четырех следующих месяцев. 6) Ночью в 15-й день называемой юнь-сяо, начинается праздник фонарей «Шан-юань», подобный старому дню или восьмому нового года. Праздник этот самый многошумный и он более торжественный чем первый день года. В этот день горят более двухсот миллионов фонарей. 7) Шестнадцатый день праздн. двух ангелов – стражей при вратах и дверях домов «Шэн» и «Цзай». 8) 19-й день. Рождение знаменитого медика по имени Чжинь-Чжунь, произведенного даосами в число богов. С утра до вечера, его châsse открыт во всех аптеках и фармациях. 9) 21-й день. Позади двери жилого помещения ставятся два изображения, представляющие каждое – младенца, это как бы очистительная церемония.

Март. 2-й мес. 1) 1-й день второй луны. Праздник денежных ассоциаций, организуемых и реорганизуемых по мере надобности. Ассоциации сего рода весьма распространены в Китае. Одни основаны на госуд. и общ. праве, другие по католическому церковному, каковы банки и ростовщики. Этим значительно упрочиваются и обеспечиваются общественные отношения китайцев. 2) 2-й день. Рождение домашних богов Ду-ди-тан. В течении сего дня играют на общественных площадях драмы, комедии, а вечером бывают фейерверки. 3) 3-й день. Рождение Вэнь-чжан-ди-цюн. Это бог литературы, которому ученые оказывают особый культ, образ сего бога ставят в храмах Конфуцзы, в Академиях и залах гостиниц, где производятся публичные экзамены ученых. 4) 6-й день. Рождение Дун-хоа-ди-цюн, или повелителя восточного цвета – божества даосов. 5) 13-й день. Рождение Хун-чжэнь, бога южного моря. Культ в честь его особенно распространен на полуденной части Китая. 6) 15-й день. Рождение Лао-цзюн, основателя секты даосов. 7) 19-й день. Рождение богини Гуан-инь, от которой происходит Су-чуань.

Апрель. 3-й месяц. 1) 23-й день второй луны – есть праздник в честь умерших или Цзин-мин. Совершается он в продолжении 105 дней после зимнего солнцестояния, т. е. 5 апреля. Все язычники ходят в это время на семейные кладбища к гробам почивших предков, которые предварительно очищаются и обмываются; затем каждым совершается более или менее торжественное жертвоприношение. Затем все заканчивается весьма веселым поминальным обедом. 2) 25-й день второй луны – есть рождение отца – владыки темного, непроницаемого царства, т. е. глубочайшего неба; поэтому он называется Сюань-тянь шэнь-фу (мрачного, непроницаемого человека неба, святой, духовный отец). Праздник этот даосский. 3) 26-й день – есть день рождения адского бога, – китайского Плутона и второго главного даосского божества. В эту эпоху, в Китае имеет место церемония, весьма грандиозная по происхождению и цели, – проведение первой борозды императором на поле, и к совершению которой приготовляется он за несколько дней прежде, с соблюдением строгого поста и воздержания от мясной пищи, известных овощей, с сохранением супружеского целомудрия и совершенного удаления от официальных дел. В назначенный день, император отправляется в роскошной свите, со всем своим двором в храм неба, где и приносит жертву Шан-ди, умоляя его о ниспослании на народ всякого благополучия. Затем идет далее со своей свитой до известного места. Там проводит три борозды плугом и засевает хлебом. Придворные князья тоже проводят борозды по пяти числом, а сановники и министры по девяти. Осенью, все эти роды посева (céréales) тщательно собираются. Император с тою же торжественностью отправляется в храм неба и приносит эти начатки семян Шан-ди, с выражением чувства благодарности за все полученные свыше благодеяния народу Китая. 4) 15-й день третьей луны – рождение знаменитого медика, которому приносятся те же молитвы и обеты, его имя – И-лин дай-ди. 5) 18-й день третьей луны – есть праздник богини земли.

Май. 4-й месяц. 1) 20-й день третьей луны – есть праздник Матери детей: Цзы-сян-нян-нян. Китайские бесплодные женщины приносят ей жертвы и молятся о разрешении бесплодия. 2) 23-й день третьей луны – есть праздник царицы небесной – Тянь-хэ. По своему происхождению этот культ из провинции Фу-цзян, есть самый распространенный в остальной части Китая. Китайские матросы преимущественно считают её своею покровительницею. 3) 8-й день четвертой луны – есть праздник Будды под именем Ша-кья-му-ни. 4) 17-й день четвертой луны – рождение Цзин-хоа фу-жень. Китайские женщины преимущественно обращаются к сему божеству в то время, когда дети их страдают оспою. 5) 20-й день четвертой луны – есть день посвященный покровительнице слепых, называемой по-китайски Янь-гуан Шэн-му.

Июнь. 5-й месяц. 1) 28-й день четвертой луны. Праздник бога медицины Ю-ван. 2) 5-й день пятой луны есть великий день праздничный во всем Китае, известный под именем Дуан-ян. В сей день дается обед, приготовленный из разных блюд, между прочим пироги из риса Хе-ми. Главное препровождение его состоит из боя на воде. В это время появляются на китайских реках длинные узкие барки, называемые Лун-Чуан, по причине их сходства с драконами. 3) 13-й день есть рождение бога Гуан-ди.

Июль. 6-й месяц. 1) 6-й день шестой луны есть день посвященный благодарению и молитве Небу. 2) 13-й день шестой луны есть праздник царя драконов Лун-ван. Все моряки особенно его чествуют. Тот же день посвящен и покровителю плотников и каменщиков. 3) 19-й день шестой луны есть день исчезновения богини Гуан-инь. 4) 27-й день есть рождество бога огня, поэтому на улицах и площадях города и местечек сжигаются фейерверки.

Август. 7-й месяц. 1) 1-й день седьмой луны посвящен душам умерших родителей – Manes. Совершаются по сему случаю жертвоприношения, возлияния, сжигается фальшивая денежная бумага, известная в виде кружков из обыкновенной бумаги, часть их сжигается и часть разбрасывается по воздуху; это остаток обычая денежных даров, рассыпаемых народу при процессиях. 2) 7-й день – язычники убеждены, что в сей день сходятся на землю богини из семи дворцов. 3) 14-й день празднуется всеми обществами денежными, члена которых визитуются и соединяются вместе на веселых пирушках. 4) 22-й день седьмой луны – это праздник бога богатства, китайского Plutus, называемого Цзай бэ син цюн тан. 5) 24-й день седьмой луны, есть день, когда правительственные чиновники представляются лично императору, и приносят в храмах жертвы богу – покровителю города.

Сентябрь. 8-й месяц. 1) 13-й день седьмой луны есть праздник одного из божеств буддийских. 2) 1-й день восьмой луны есть праздник жнецов, он продолжается до 15 месяца и сопровождается театральными зрелищами в городах и местечках. 3) 2-й день восьмой луны есть день, посвященный культу бога земледелия. 4) 3-й день восьмой луны, специально посвящен в честь бога домашнего очага: Цзао-шэнь. 5) 5-й день луны посвящается богу грома – Луй-шэнь.

Октябрь 9-й месяц. 1) с 1-го по 9-й день девятой луны. Даосы поклоняются девяти богам Большой Медведицы. 2) 9-й день девятой луны, посвящается визитации гробов умерших предков. Также бывает и весною. Китайские юноши начинают забавляться с сего дня метанием стрел в летающих оленей, которые приготовляются из бумаги и подобно бумажному змею пускаются на воздух. 3) В тот же день совершается воспоминание о древних императрицах, занимавшихся шелководством; сама императрица отправляется поэтому в сад и собирает там листья с тутового дерева для кормления шелковичного червя.

Ноябрь 10-й месяц. 1) 15-й день второй луны славится праздником в честь бога, от которого зависит оспа, он именуется – Чжеу-шень лю-сы. 2) 27-й день десятой луны посвящен, богам управляющим пятью священными горами Китая.

Декабрь 11-й месяц. 1) 4-й день одиннадцатой луны, рождение Конфуция. Он получает, в храме предков, почести от ученых и сановников империи. 2) 16-й день той же луны есть праздник в честь богини Гуан-инь, происходящий из сы-чуань. Теперь культ её стал повсеместный в Китае. 3) 17-й день одиннадцатой луны есть праздник живого Будды (?). 4) 8-й день двенадцатой луны есть торжественный праздник в честь буддийского божества; в тот же день празднуется открытие императорской охоты.

Январь 12-й месяц. 1) Первый день 12 месяца. 2) Большой буддийский праздник. 14) Великий бог. 20) Праздник Лу-Бань – бога покровителя плотников и каменщиков. 23) Праздник богу земли. 24) Праздник духу рапортующему Небу о делах людей, совершенных в течении прошлого года.

З) Китайский календарь за 1887 год с простонародными приметами и замечаниями на каждый день о том, «что нужно делать», или можно, и «чего не делать», с означением дней субботних и воскресных для христиан-китайцев¹⁴⁸

1-й Январь, чжэн-юэ (1-я луна) цикл цзя-ву. 1-я суббота – чжэн-ли ци; знак вэй. Должно: инданн: приносить жертвы – цзи-сы; умываться – му-юй; брить голову – чжи-тоу; кроить и шить платье – цай-и; рубить деревья – фа-му; ловить преступников, воров и воришек – бу-чжэ; охотиться за дичью – тянь-ле; не должно – бу-индан: подавать прошение на имя государя – шан-бяо-чжан; жаловаться на кого пред судом и просто – цы-сун. 2-я суббота, цикл син-чау, знак – леу. Должно: приносить жертву – и-цзи-сы; не должно: выезжать, путешествовать – чу-син; переселяться куда-либо – и-си; колоть чирьи иглою, вскрывать раны у больного – чжэнь-цы; копать землю, возделывать её – дун-тху; садить деревья – цзай-чжун. 3-я суббота, цикл – ву-шэнь, знак – ди. Должно: приносить жертвы (на могилах, духам предков и др.) – цзи-сы; омываться водою – леу-юй; лечить больных, ляу-цзи; убирать, очищать от грязи комнату – сау-шэ; ломать и уничтожать негодные вещи в доме – по-ву. 4-я суббота, цикл – и-мао, знак – цюй. Должно: начинать с сего дня присутствие (чиновникам) – шан-гуань; сватать невесту – цзи-хунь-инь; делать визиты – хуэй-цинь-ю; выезжать, путешествовать – чу-син; ставить лавки, шатры, открывать магазины и открывать свой торг – кхай-ша; заключать контракты – ли-цюань; торговать – цзяу-и; получать деньги, расчет – на-цай; покупать домашний скот – леу-ян; хоронить, погребать, – ся-цзан. 1-е воскресенье – чжу-жи, цикл и-вэй, знак мао. 2-е воскресенье, цикл жень-инь, знак син. Должно: выезжать куда-либо – чу-син; копать землю – дун-тху. 3-е воскресенье, цикл, цзи-ю; знак фан. Должно: омываться – гай тан-жу-юй; брить голову – тхи-тоу; копать могилу – по-тху; хоронить мертвецов – ань-цзин. 4-е воскресенье, цикл бинь-чэнь, знак сюй. Должно: писать бумаги на имя государя, простое письмо – шан-бяо-чжан; сватать невесту – цзе-хунь-инь; открывать, начинать присутствие – шан-гуань; делать визиты – хуэй-цинь-ю; выдавать замуж, совершать брачный договор, церемонию – цзя-цюй; нанимать прислугу, рабочих – цзинь-жень-коу; выезжать – чу-син; переселяться куда-либо – и-си; лечиться – ляу-бин; шить и кроить платье – цай-и; устроять домашние вещи – сю-цзоу; стряхивать пыль – дун-ту; ставить столбы при достройке дома – шу-чжу; класть перекладины в дому, устроять потолок – шан-лян; открывать новый магазин – кхай-ти; заключать условие, договор – ли-цюань; торговать – цзяу-и; получить расчет, деньги – на-цай; докупать домашний скот – му-ян; хоронить умерших – ань-цзин.

Февраль, эрр-юэ (2-я луна). 1-я суббота, цикл жень-сюй, знак вэй. Должно: приносить жертвы – цзи-сы; подавать прошение государю – шан-бяо-чжан; ходить в школу – жу-сюэ; собирать родню, ходить по домам с визитом – хуэй-цинь-ю; очищать вещи, строить дом – сю-цзоу; копать землю – дун-тху; ставить домовые столбы – шу-чжу; класть потолочные перекладины – шан-лян; утрамбовывать под фундамент землю в строении – ань-дуй; покупать скот – му-ян; хоронить покойников – ань-цзин; не должно – бу-и; переселяться – и-си. 2-я суббота, цикл цзи-сы, знак леу. Должно: ровнять, исправлять дороги, – пхин-чжи дао-тху; не должно – бу-син: выезжать из дома. 3-я суббота, цикл бин-цзы; знак ди. 4-я суббота, цикл гуэй-вэй знак – нюй. Должно: совершать жертвоприношение – цзи-сы, надевать свадебную шапку – гуань-дао; сватать невесту – цзе-хуань-инь; делать визиты – хуэй-цинь-ю; шить платье – цай-и; починивать что-либо – сю-цзау; ставить столбы – шу-чжу; класть потолочины – шан-лян; рыть, копать землю – дун-тху; писать контракты – ли-цюань; торговать – цзяу-и; получать счет, деньги – на-цай. Не должно: выезжать – чу-син; колоть иглой, шилом, чирьи и тело больного – чжэнь-цы. 1-е воскресенье, цикл гуэй-хай, знак мао. Должно: совершать жертвы – цзи-сы; омываться – леу-юй. 2-е воскресенье, цикл гэн-ву, знак син. Должно: совершать жертвы – цзи-сы; разравнивать землю на дороге – пин-чжи дао-тху. 3-е воскресенье, цикл дин-чау, знак фан. Должно: совершать жертвоприношение – цзи-сы; подавать прошение государю – шан-бяо чжан; являться и начинать присутствие – шан-гуань; сватать невесту – цзе-хунь-инь; делать визиты – хуэй-цинь; сватать невесту – цзя-цюй; выезжать – чу-син; переселяться куда-либо – и-си; лечить больного – ляу-бин; починивать строение – сю-цзоу; копать землю – дун-тху; ставить столбы – шу-чжу; приобретать разные вещи для дома или исправлять старые и поломанные – шан-лян сю-чжи чань-ву; делать водосточные трубы, канавки, ручейки – кхай-цюй; копать колодцы – чуань-цзин: покупать домашний скот – му-ян. 4-е воскресенье, цикл цзя-шэнь, знак сюй. Должно: мыться – му-юй; чистить, убирать комнату – сау-шэ-юй; не должно выезжать – чу-син.

Март, сан-юэ (3-я луна). 1-я суббота, цикл чэнь-инь, знак вэй. Должно: шить платье – цай-и; заключать договоры – ли-цюань; торговать – цзеу-и; получать деньги – на-цай; садить деревья – цзан-чжун; покупать скот – му-ян; рыть землю на кладбище, копать могилы – по-тху. Не должно: переселяться – и-си; колоть иглой чирьи больного – чжень-ши. 2-я суббота, цикл дин-ю, знак леу. 3-я суббота, цикл цзя-чень, знак ди. Не должно: копать землю – дун-тху. 4-я суббота, цикл син-хай, знак нюй (Дева). Должно: делать визиты – хуэй-цинь-ю; мыться – леу-юй. Не должно: выезжать – чу-син. 1-е воскресенье, цикл син-мау, знак мао. Должно: приносить жертвы– цзи-сы; делать визиты родным – хуэй-синь-ю; выезжать – чу-син; производить расчеты, расплату – ли-цюань; торговать – цзэу-и. Не должно: копать земли на кладбище – дун-тху. 2-е воскресенье, цикл ву-сюй, знак вэй. Не должно: садить деревьев – цзай-чжун. 3-е воскресенье, цикл и-сы, знак фан. Должно: мыться – леу-юй; чистить комнату – сао-шэ-юй. Не должно: выезжать – чу-син; садить деревья – цзай-чжун. 4-е воскресенье, цикл жень-цзы, знак сюй. Должно: приносить жертвы – цзи-сы; подавать прошения государю – шан-бяо-чжан; открывать присутственные места – шан-гуань; ходить в училище – жу-сюэ; свататься – цзе-хунь-инь; делать визиты – хуэй-цинь-ю; выдавать в замужество дочь, жениться – цзя-цюй; нанимать прислугу – цзинь-жень-кау; выезжать – чу-син; мыться – му-юй, лечить больных – ляу-бин; шить платье – цай; строить дома – сю-цзау; рыть землю – дун-тху; ставить столбы в доме – шу-чжу; класть перекладины – шан-лян; открывать лавку, магазин – кхай-ши; производить денежные расчеты – ли-цюань; торговать – цзеу-и; садить деревья – цзай-чжун; покупать скот – му-ян; копать на кладбище могилы – по-тху; хоронить умерших– янь-цзан.

Апрель, сы-юэ (4-я луна). 1-я суббота, цикл сюй-ву, знак вей. Должно: совершать жертвоприношения – цзи-сы. 2-я суббота; цикл и-чау, знак леу. Должно: совершать жертвоприношения – цзи-сы; нанимать прислугу – цзинь-жень-коу; получать деньга – на-цай; ловить опасных, недобрых людей (воров, разбойников) – бу-чжэ. 3-я суббота, цикл гуй-ю, знак ди. Должно: совершать жертвоприношения – цзи-сы; мыться – му-юй; очищать комнату – сау-шэ-юй; ровнять, починивать дороги – пин-чжи-дао-тху. 4-я суббота, цикл цзи-мао, знак нюй. Должно: совершать жертвоприношения – цзи-сы; ходить в училище – жу-сюэ. Не должно: рыть землю – дун-тху. 1-е воскресенье, цикл цзи-вей, знак мао. 2-е воскресенье, цикл бин-инь, знак синь. Должно: подавать прошения на имя государя – шан-бяо-чжан; открывать присутствие – шан-гуань; ходить в школу – жу-сюэ; делать визиты– хуэй-цинь-ю; сватать невесту – цзи-хунь-инь; выезжать – чу-син; переселяться – и-си; ставить в дому столбы – шу-чжу; класть перекладины – шань-лян; покупать скот – му-ян. Не должно: колоть иглою раны и чирьи – чжэнь-цы. 3-е воскресенье, цикл гуй-ю, знак фан. Должно: открывать присутственное место – шан-чуань; надевать женский головной убор, украшения – гуань-дай, сватать невесту – цзе-хунь-инь; выдавать замуж – цзя-цюй; нанимать прислугу или мастеров – цзинь-жень-коу, выезжать – чу-син; переселяться – и-си; мыться – му-юй; мыть и брить голову – цзи-тоу; шить платье – цай-и; строить дом, – сю-цзоу; рыть землю – дун-тху; ставить столбы – шу-чжу; класть перекладины– шан-лян; открывать лавки – кхай-ши; делать расчеты – ли-цюань; торговать – цзеу-и; получать деньги – на-цай; чистить комнаты – сау-шэ-юй; покупать скот – му-ян; копать ямы, могилы – по-тху; хоронить – ян-цзин. 4-е воскресенье, цикл чэн-гэнь, знак сюй. Должно: приносить жертвы – цзи-сы. Не должно: колоть игрою чирья – чжэнь-цы; садить деревья – цзай-чжун.

Май, ву-юэ (5-я луна) – 1-я суббота, цикл синь-мао, знак леу. Должно: открывать присутствие – шан-гуань; делать визиты – хуэй-цинь-ю; шить платье – цай-и. Недолжно: копать, рыть землю – дун-тху. 2-я суббота, цикл – гэн-цзы, знак ди. Должно: приносить жертвы – цзи-сы; подавать челобитье государю – шан-бяо-чжан; открывать присутствие – шан-гуань; свататься и устроят брак – цзи-хунь-инь; делать визиты – хуэй-цин-ю; выдавать дочерь замуж – цзя-цюй; выезжать – чу-син; переселяться – и-си; ставить дом и спальню – ань-чуан; мыться – му-юй; шить платье – цай-и; ставить столбы – шу-чжу; класть перекладины – шан-лян; садить деревья – цзай-чжун; покупать скот – му-ян; рыть могилы, копать землю – по-тху; хоронить умерших – ань-цзин. 3-я суббота, цикл дин-вэй, знак нюй. Должно: приносить жертвы – цзи-сы; подавать челобитье государю – шан-бяо-чжан; открывать присутствие – шан-гуань; сватать невесту – цзи-хунь-инь; делать визиты – хуэй-цинь-ю; совершать брачную церемонию – цзя-июй; нанимать прислугу – цзинь-жень-коу; выезжать куда – чу-син; переселяться – и-си; мыться – му-юй; шить платье – цай-и; строить дома – сю-цзоу; рыть землю – дун-тху; ставить столбы – шу-чжу; полагать перекладины на потолке – шан-лян; открывать лавки – кхай-ши; производить расчеты – ли-цюань; торговать – цзеу-и; получать расчет – на-цай; убирать комнату, очищать её – сау-шэ-юй; садить деревья – цзай-чжун; покупать скот – му-ян. 4-я суббота, цикл цзя-инь, знак вэй. Должно: открывать присутствие – шан-гуань; ходить в школу – жу-сюэ; нанимать прислугу – цзинь-жень-кау; выезжать – чу-син; лечить больных – ляу-бин; шить платье – цай-и; строить дом – сю-цоу; рыть землю – дун-тху; ставить столбы – шу-чжу; класть перекладины – шан-лян; открывать лавки – кхай-ши; производить расчеты – ли-цюань; торговать – цзяу-u; получать деньги – на-цай; садить деревья – цай-чжун; покупать скот – му-ян; копать могилы, рыть землю – по-тху.