Псалом 13
Псалом тринадцатый, начинающийся словами: Рече безумен в сердце своем: несть Бог, изображает глубокое растление человеческой природы, доходящее даже до степени безбожия; но когда именно и по какому поводу сей псалом Давидом составлен, кого в нём должно разуметь под словом: безумный, или, по крайней мере, на какую эпоху времени вообще, или на какое частное событие в истории еврейского народа, или всего человечества пророк здесь указывает; открыть это не легко; потому что нет о сем ни письменного свидетельства, ни изустного предания. Блаженный Феодорит, по сходству слов упоминаемого здесь безумного с словами Сеннахирима царя Ассирийского, когда последний с многочисленным войском приступив к стенам Иepyсалима, открыто богохульствовал, узнавая в сем безумном Сеннахирима, догадывается, что здесь речь идёт о сем именно событии, окончившемся во славу Бога Израилева. И вот как он в подтверждение своей догадки рассуждает: царь Ассирийский Сеннахирим наступил некогда на Иудею и овладел многими городами, из которых иные сдались добровольно, а другие взяты силою. В надежде же овладеть Иерусалимом, к владычествовавшему тогда над Иудеями Эзекии послал он Рапсака с богохульными и злочестивыми словами, да не обольщает тебя Бог твой, на которого ты уповаешь, что Он избавит Иерусалим от руки моей. Где есть Бог Емафа и Арфада? Где есть Бог града Сепфаруима? Не могли, они избавить от руки моей, и измет ли Господь Иерусалима из руки моей (4Цар.18:34–35)? Но так говорил чрез Рапсака Сеннахирим, а Эзекия, пренебрегши и великое воинство, и безумие речей, водясь же собственным своим благочестием, призвал в помощь божественное споборничество, которое вскоре и получил. Ибо праведный Судия, возгнушавшись нечестием одного и пpияв благочестие другого, чрез одного Ангела в одну ночь умертвил сто восемьдесят пять тысяч Accиpиaн, а прочих обратил в бегство, и осаждённым даровал чудное спасение. Об этом славном событии говорит здесь псалмопевец, и начало псалма весьма соответствует словам Сеннахирима. Догадка довольно вероятная! Ничего нет в том удивительного, что Давид, просвещаемый Духом Божиим, обозревая грядущую судьбу своего царства и потомства, мог быть тем же Духом наведён на чудное и поразительное зрелище, имеющее некогда произойти под стенами Иерусалима, и услышав богохульные слова Сеннахирима в устах Рапсака, в негодовании воскликнуть: Рече безумен в сердце своем: несть Бог. По этой догадке легко может быть противопоставлена другая столь же вероятная догадка; ибо начало псалма не менее верно соответствует и словам Фараона, когда Моисей именем Божиим требовал от него отпустить Израиля для жертвоприношения в пустыне. Кто есть, отвечал Фараон с надмением, его же послушаю гласа, яко отпустити имам сыны Израилевы; не вем Господа, и Израиля не отпущу (Исх.5:2). И даже гораздо вероятнее предположить, что взор пророка обращён был назад к тому великому событию, к которому вообще пророки и наиболее Давид любили так часто обращаться, т. е. к освобождению народа Израильского из рабства Египетского: так как в этом событии сильнее, поразительнее и очевиднее, нежели во всяком другом, выказались пред лицом целого миpa и всемогущество и слава Бога Синайского, и Его особенная и предпочтительная пред всеми народами любовь и благоволение к Израилю, и преимущественная истинно отеческая попечительность о его благе и блаженстве временном и вечном, так что Он и называл Себя в отношeнии к нему неиначе как Отцом, а его Своим сыном: сын мой, или отрок мой Израиль, говорил Он к нему, его же возлюби душа Моя. Таким образом вопрос об основной точке зрения пророка в рассматриваемом нами псалме, и при двух догадках равномерно вероятных, оказывается не решённым, или, по крайней мере, не вполне удовлетворительно решённым, и мы остаёмся почти в прежнем мраке неведения или сомнения.
Но к счастию нашему в этом мраке мы усматриваем одну светлую точку, хотя вдалеке – на огромном, многовековом пространстве, отделяющем Ветхий Завет от Нового, мелькающую, но дающую довольно света, чтобы можно было по её указанно найти верный путь к разрешению всякого недоумения. И так пойдём прямо на неё.
Апостол Павел, в Послании к Римлянам, по внушению того же Самого Духа Божия, Которым одушевлён был и пророкоцарственный Давид при написании настоящего псалма, говоря о всеобщем и глубоком растлении всего человеческого рода – как язычников, так и иудеев пред пришествием в мир Спасителя миpa, между прочим вопрошает: и так что же? имеем ли мы, Иудеи, преимущество? и потом сам же отвечает: ни как! ибо мы уже доказали, что как иудеи, так и язычники все под грехом, и затем прибавляет: яко же есть писано, яко несть праведен никтоже: несть разумеваяй и взыскаяй Бога. Вси уклонишася, вкупенеключими быша, несть творяй благостыню, несть даже до единаго (Рим.3:9–12). Где же это писано? спросим и мы в свою чреду. В том самом псалме, который мы теперь рассматриваем. Вот та светлая точка, о которой мы сказали выше: она в словах Павловых и разливает обильный свет на весь псалом; ибо взятые им из оного слова́ составляют сущность псалма и приложены к определённому периоду времени и в определённом виде. После сего нет надобности, упоминаемого пророком безумного, осмелившегося отвергать в своём сердце бытие Божие, отыскивать в каком-либо частном лице: пророк разумел здесь вообще человека, ниспадшего во глубину зол и дошедшего до крайней степени разврата и нечестия, или всё человечество погружённое и утопавшее в бездне беззакония. Таково было действительно всё человечество, когда явилась ему помощь свыше в ниспослании Искупителя, в лице Единородного Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа. Припомните, в каком ужасном упадке была в это время нравственность у самих иyдеев: одни из самых высших и просвещеннейших между ними заражены были лицемерием и славолюбием, другие вольномыслием и неверием, иные глупым фанатизмом, другие бесчувственным хладнокровием и равнодушием ко всему священному, даже к родственным связям детей с родителями, и родителей с детьми, простой же народ бессознательно блуждал в сугубой тьме невежества и cyeвepия. Какая сверх того была во всех лживость и лукавство, какая адская злоба и ненависть, какое неистовство страстей, и какая сатанинская хитрость и коварство. Заметьте притом, что иудеи были народ богоизбранный, самим Богом непосредственно воспитанный и руководимый, и один только ведущий Бога Истинного и поклоняющийся Ему. Что же сказатьо язычниках, до которых свет откровенной истины или вовсе не доходил, или если по временам и доходил, то большею частию в искажённом и обезображенном виде. Это были, по выражению Самого Небесного Учителя, людие, седящии во тьме и сени смертней, для которых всё было Богом, кроме Единого Истинного Бога, и которые наконец сами не стыдились открыто сознаться в неведении Бога, среди множества богов, ими чествуемых, построив храм Богу неведомому и покланяясь в нём. А какова была их нравственность, сколь она была низка и безобразна? До каких постыдных крайностей не доходила она? Апостол Павел, описав её пред Римлянами, ко Христу обратившимися, самыми резкими чертами и самыми чёрными красками, и заметив, что они при одном воспоминании о том стыдятся, прерывает своё слово и довольствуется только вопросом: какие же вы имели тогда плоды? Такие, каких ныне сами стыдитесь: ибо конец их смерть (Рим.6:21). Он называет язычников людьми, исполненными всякой неправды, блужения, лукавства, лихоимания, злобы, зависти, убийства, рвения, льсти, злонравия; шепотниками, клеветниками, богомерзкими, досадителями, величавыми, гордыми, обретателями злых, родителем непокоривыми, неразумными, непримирительными, нелюбовными, неклятвохранительными, немилостивыми (Рим.1:29–81). И в другом месте говорит об них, что они ходят в суете ума их, помрачены смыслом, суще отчуждены от жизни Божия, за невежество сущее в них за окаменение сердец их, иже в нечаяние вложшеся, предаша себе студодеянию в делание всякия нечистоты (Ефес.4:17–19). Сами язычники сознавали в себе cиe нравственное расстройство до последней степени, и лучшие из них и благонамереннейшие не только не скрывали, но и открыто проповедовали cию горькую истину, признавая зло сиe, без особенной высшей помощи, неизлечимым и неисправимым. Так один из их любомудров сказал, что род человеческий до того развратился, что разве один Бог сойдёт с неба и исправит его.
После сего неудивительно, что в этой, или из этой испорченной массы человечества образовался, так сказать, идеал нравственного зла в человечестве, человек безумный, который осмелился не только подумать, но и сказать в своём сердце, что нет Бога. Пророк называет его безумным, потому что в самом деле нет ничего безрассуднее, как отрицать бытие Божие. Закон разума при всяком действии непременно требует и причины действующей. А человек этот, видя самого себя и мир его окружающий и вместе сознавая, что ни мир его, ни он миpa, ни они оба сами себя создать не могли, в то же время не хочет допустить бытие Бога – Создателя мipa и его самого?!. Разумно ли это? И с чем это сообразно? До́лжно впрочем, из уважения к истине и любви к справедливости, заметить, что в этом человеке, при всём его бесстыдстве и дерзости, уцелела ещё некоторая искра стыда: он богохульствовал только в сердце своём, а не на площади и всенародно. Ах! какой здесь страшный урок и горький упрёк некоторым из наших новых вольнодумцев!
Растлеша и омерзишася в начинаниих: несть творяй благостыню (Пс.13:1).
В сих словах и непосредственно за ними следующих даже до 7-го стиха пророк безумного, о котором упомянул выше, так сказать, разлагает на составные его части и при сем разоблачает всё внутреннее и внешнее его безобразие: замечательно притом, что пророк, выставив на вид одного безумного богохульствующим, вслед затем вдруг переменяет образ и тон речи и говорит уже не как об одном, а как о многих: растлеша и омерзишася; в этом можно видеть новое доказательство на то, что под словом безумный не разумеется какое-либо частное лице, а вообще человек безумствующий, как представитель развратного человечества, как существо собирательное, преисполненное неправд и беззаконий. И от того-то, без сомнения, св. Афанасий Великий и за ним блаженный Иероним и Августин прилагали cиe слово ко всему народу Иудейскому. Безумный народ жидовский, говорит первый из них, и сердцем и усты не исповеда Христа Истинного быти Бога, и иже по своим похотем, а не по закону Божию живёт, и той безумен есть: мнит бо, яко несть Бога, казнящего за грехи. Они в разумении сего слова близко подошли к истине, но не постигли всей глубины и обширности его значения, какую открывает нам св. апостол Павел, распространяя оное на весь человеческий род, растленный грехом.
Растлеша и омерзишася в начинаниих, т. е., все человеки духовно сгнили в самом корне и от того явились гнусными и зловонными в своим отпрысках; ибо в беззакониях, по свидетельству пророка, зачинаются и во гресех рождаются. Растлеша, говорит св. Златоуст в толковании на cиe место, вси грехом во Адаме и несть от того порока ни един свободен, разве точию Христа Спасителя, Который, быв зачат во чреве матери своея Приснодевы Марии наитием Св. Духа, родился святым и во всей своей жизни греха не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его (1Пет.2:22).
Несть творяй благостыню. Нет, говорит пророк, делающего добро, и это весьма естественно, потому что зло, внесённое грехом Адамовым в человеческую природу, вселилось и утвердилось в ней до такой степени, что с того времени человек, по свидетельству Писания, стал прилежно помышлять на злая от юности своея и все более и более преуспевать в том, а к добру соделался равнодушен и нечувствителен, туп и вял, медлен и неудобопреклонен. Зло греха быстро развилось в нём и, подобно пламени, обнимало и растлевало его со всех сторон и во всех силах и способностях души и тела, во всех расположениях и наклонностях, а добро, в нём Богом насаждённое, в той же мере отступало от него, давая место злу, и всё более и более делалось ему чуждым и недоступным. Словом, нечестие во всех степенях и видах быстро росло, а благочестие столь же быстро и повсеместно упадало, так что и память о Боге, как Творце и Промыслителе, мало-помалу затмевалась, слабела и терялась в преданиях искажённых и запутанных, неопределённых и неверных.
Но в это время, по словам пророка, Господь с небесе приниче на сыны человеческия, видети, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога (Пс.13:2).
В то время, как сыны человеческие, забыв Бога, своего Творца и Промыслителя, перестали помышлять об Нём, не внимали Его закону, но исполняли свои похоти, не искали Его молитвою, постом и покаянием, но обращались к богам чуждым, человеколюбивый Господь не забыл их, как Своё создание, но приник на них с высоты небесной, и приник не для того, чтобы погубить их за беззакония и потребить от земли живых, как некогда Содомлян и Гоморрян (Быт.18:20), а для того, чтобы и спасти и помиловать их, преподав им верное к тому средство в ниспослании в мир Единородного Сына Своего. Милосердова Христос Бог о человецех, так объясняет cиe место св. Афанасий Великий, прииде с небесе и воплощся призре, да аще кто уверует, яко Бог явися во плоти, и от беззакония престанут, cпaceниe улучат и живот вечный наследят.
Видети, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога. Выражение человекообразное, показывающее только, что Бог ничего напрасно не делает, ничего без предварительного исследования и строгого рассмотрения не предпринимает и не устрояет, хотя Его и исследование и рассмотрение и самое дело совершаются в одно мгновениe ока, одним взором, одним словом, одною мыслию, одним изволением. Что же Он увидел в сынах человеческих? Увидел, что:
Вси уклонишася, вкупе неключими быша: несть творяй благостыню, несть до единаго (Пс.13:3).
Увидел, что все уклонились от Бога, как источного начала правды и истины, как от первообраза блага и блаженства, высочайшего и совершеннейшего, и все омрачены и осквернены грехом, все даже до единаго. Зрелище неутешительное и крайне отвратительное не только для чистейших и тмами тем солнца светлейших очей Божиих, но и для самых близоруких и грехолюбивых очей человеческих! Мы любим грешить, но не любим грешников и, по инстинкту, гнушаемся ими; отсюда все наши суды и пересуды о других, все злоречия и порицания, хотя сами несравненно хуже и виновнее их. Да как же, скажут, может быть, при сем, а сколько было и до Христа, по свидетельству самого слова Божия, людей высокой добродетели, людей истинно святых и праведных? В самом языческом мiре всегда были, хотя не в большом числе, мужи, отличавшиеся великими доблестями, честною и неукоризненною жизнию и подвигами самоотвержения и беспристрастия. Не отвергаем; но то же слово Божие уверяет нас, что пред очами Божиими вся правда праведников яко же порт жены нечистыя (Ис.64:6), и что Всесвятой Бог и восвятых не верит и самое небо нечисто пред Ним (Иов.15:15). Bсe истинно-святые и праведные мужи, о которых говорит слово Божие, содрались таковыми не иначе, как посредством веpы во Христа грядущего, или пришедшего: cии вcи, говорит Апостол, послушествовани быша верою (Евр.11:39), потому что без веры, по свидетельству того же Апостола, невозможно угодити Богу (Евр.11:6), и всяко, еже не от веры, грех есть (Рим.14:23). Если же при таком только условии правда праведников народа богоизбранного пред судом Божиим имеет свою цену: то чем пoслe сего оказываются пред ним прославленные подвиги героев истинны и добродетели мipa языческого? Не больше, как восторженным выражением суетности и тщеславия, прикрытых благовидною личиною самоотвержения и бескорыстия, или много-много, что естественным стремлением, и среди глубокого повреждения и расстройства духовной природы человека, хотя в слабых останках уцелевшим, добрым семенем, посеянным рукою Создателя, и покушавшимся прорваться сквозь грубую кору страстей и похотей плотских, но в самых первых своих отпрысках увядшим, засохшим и умершим. И так, всe человеки, всe до единого оказались пред очами Божиими уклонившимися с пути правого, не делающими добра совершенного и без особенной высшей помощи неспособными к добру. Затем:
Всевидец Бог, не точию дела, но и души и сердца чeлoвекoв paзyмевaющий и самые помышления их ещё издалеча видящий, как бы поражённый и изумлённый сим печальным зpелищeм, с негодованием вопрошает: ни ли уразумеют еси делающии беззаконие, снедающии люди Моя в снедь хлеба. Господа не призваша (Пс.13:4), и в то же время определяет наказание для поступающих таким образом, говоря: тамо убояшася страха, иде же не бе страх (Пс.13:5). Т. е., неужели не вразумятся все делающие беззаконие и снедающие народ Мой, как едят хлеб, не призывающие Господа? Но они там убоятся страха, где нет страха. Наказание достойное всемогущества Божия – поражать беззаконников страхом, где нет видимой причины к страху, заставить их ужасаться и трепетать пред собственною тению: что может быть для них мучительнее сего? Это злополучная участь Каина братоубийцы: она тяжелее и несноснее самой смерти.
Яко Господь в роде праведных (Пс.13:5).
Слова cии должно читать и понимать в связи с предыдущими: Ни ли уразумеют еси делающии беззаконие, снедающии люди Моя в снедь хлеба и проч. Т. е., неужели беззаконники не вразумятся и не поймут, что Господь в роде праведных? Неужели они, позволяя себе разного рода насилия и притеснения, оскорбления и обиды противу ближних своих, и не встречая ни в ком и ни в чём равносильного, а тем ещё более превозмогающего противодействия себе, предаваясь долго и необузданно неистовству страстей своих и не терпя от того вреда видимого – осязательного, и не только для них самих, но и для других поразительного, неужели они думают, что и всегда так поступать могут, что за обиженных и поруганных ими никто не вступится, что слабость и бессилие связали язык последних, или смерть на веки сомкнула уста их? Нет, говорит Пророк, или лучше, чрез пророка говорит Бог: не прельщайте душ ваших и не надейтеся на себе во словесех лживых, глаголюще: не узрит Господь, ниже уразумеет Бог Иаковль, понеже весьма не упользуют вас (Пс.93:7; Иер.7:4). Господь видит и разумеет злые дела и начинания ваши, слышит вопли и стенания притесненных и обиженных вами; Он не забыл их и не отступил от них, но всегда и везде с ними неотлучно пребывает: яко Господь в роде праведных; вы Его не видите, но Он видит вас и их, назирая шаги ваши, исчисляя и записуя неправды ваши и, соразмерно с тем, уготовляя вам сосуды гнева Cвоего смертные и стрелы праведного мщения горящие, но не сгорающие, а их в то же время охраняя и соблюдая, яко зеницу ока Своего, от вашей злобы и лукавства, и венцы славы вечныя готовя им: яко весть Господь путь праведных, и путь нечестивых погибнет (Пс.1:6).
Совет нищаго посрамисте, Господь же ynoвaниe его есть (Пс.13:6).
Вы смеётеся над предприятием нищего и замышляете в сердцах своих ему погибель; но Господь, на Которого он уповает, защитит и оградит его Своим покровом, совершит его дело, посмеётся вашей дерзости и ниспровергнет ваши злые замыслы.
Но что это за необыкновенный нищий, против которого вся огромная масса развратного человечества столь сильно и так дружно восстаёт, и что это за совет или предприятие его, исполнению которого cия неистовствующая толпа спешит против упоставить преграду, подвергая оный посмеянию, и самого совещателя обременяя разными оскорблениями и поруганиями, упрёками и злохулениями? Для разрешения сих вопросов нам стоит только опять стать на ту точку зрения, на которой Апостол богопросвещёнными очами своими видел стоящим Пророка, при написании псалма сего, и которую указал нам, и тогда нам не трудно будет под образом сего нищего узнать уничиженный образ Христа Иисуса, Иже, по свидетельству Апостола, богат сый, нас ради обнища, да мы нищетою Его обогатимся (2Кор.8:9); обнищал Он, облекши Своё Божество вчеловечество, оставив небо и пришед на землю, отложив славу Свою вечную и восприяв бесчестие и поругание, променяв Своё вседовольство и всемогущество на нужды и немощи плотские, а Свой небесный престол на крест и смерть поносную; под именем же совета его, посрамляемого и пререкаемого; уразуметь предвечный совет Его с Богом Отцом о спасении рода человеческого, от чего Он и называется в Писании велика совета Ангелом и Советником чудным (Ис.9:6), и Его ходатайственное на земли служение, которое Он заключил принесением Себя Самого в жертву всесожжения правде Божией за грехи миpa на крестном жертвеннике, почему в том же Писании именуется Он вместе и Богом крепким, Властелином, и Князем мира, и Отцом будущего века.
Велик был подлинно совет сей сего Великого Нищего – Самого Господа Иисуса, нас ради обнищавшего, чрезвычайно важен, благотворен и необъятен, ибо обнимал собою всю вселенную, всех людей всего миpa от первого человека до последнего, совмещал в себе все времена и веки и всю беспредельную вечность; чудно также, непостижимо и неизреченно было исполнение сего совета: ибо это была тайна от век и от родов сокровенная, тайна, в которую, по словам Апостола Петра, желали приникнуть сами Ангелы, но вполне не постигали (1Пет.1:12), и которая, однако ж, в последок дней открыта святым, а ныне проповедуется на кровех, да явится презельное богатство благости Божией не точно во Иудеех, но и во языцех. Исповедуемо, говорит Апостол, велия есть благочестия тайна: Бог явися во плоти, оправдися в Дусе, показася Ангелом, проповедан бысть во языцех, веровася в мире, вознесеся во славе (1Тим.3:16). Чуден был, наконец, Сам Советник, совещавший о спасении нашем: ибо Он есть и вместе Бог крепкий и Человек немощный, и Властелин миpa и не имевший в миpe где главы подклонити, и Князь неба и земли и раб кесаря, и Отец будущего века и сын бедного древодела.
Когда же, где и как состоялся сей великий и дивный совет? Об этом дано нам откровение в псалме 39-м, где воплотившийся Сын Божий говорит Богу Отцу своему: жертвы и приношения не восхотел еси, тело же свершил Ми еси, всесожжений о гресе не взыскал еси. Тогда рех: се npиидy, в главизне книжне писано есть о Мне: еже сотворити волю Твою, Боже Мой, восхотех, и закон Твой посреде чрева Моего. Благовестих правду в церкви велицей: се устнам Моим не возбраню (Пс.39:7–10). След., совет сей происходил в тайне Троичного Единства Существа Божия прежде век, прежде нежели создан был человек, но падение его уже было предвидено и в неистощимой сокровищнице премудрости и благости Бoжиeй верное против оного средство предопределено и уготовано. Тогда-то Сын Божий как бы так сказал Богу Отцу Своему: правда Твоя, Отче, раздражённая грехом человека, не могла быть удовлетворена ни жертвами, ни приношениями, ни всесожжениями, и потому Ты не восхотел и не взыскал их; одна Моя покорность Тебе в человеческом теле, для заглаждения греха сего, покорность безусловная и совершенная даже до смерти и смерти крестной, как жертва равносильная Твоему правосудию, благоугодна Тебе; ибо это означают слова: тело же свершил Ми еси, и Я готов сию жертву принести Тебе, вот Я иду исполнить волю Твою, Боже Мой, и закон Твой в сердце Моем; не уклонюсь и не отступлю ни на йоту единую, но возвещу правду Твою людям в собрании великом и уст Моих не загражду. Выражение для объяснения такой непостижимой тайны, естественно, человекообразное и предмету своему не вполне соответствующее, но кроющаяся под ним мысль тем не менее видна: Сын Божий, благоизволив за преслушание человек соделаться Сыном Человеческим и затем претерпеть смерть и крест, с одной стороны удовлетворил этим правде Божией, исполнив волю Отца Своего, а с другой – избавил человека от следующего за преслушание осуждения и проклятия, как говорить о сем Апостол: Христос ны искупил есть от клятвы законныя, быв по нас клятва, писано бо есть: проклят всяк, висяй на древе (Гал.3:13).
Пророк, созерцая в совете Нищего тайну искупления сынов Адамовых и свободы чад Божиих от рабства греховного и в то же время провидя Духом ожесточённое сопротивление народа своего сему совету, столь для всего мipa благодетельному, с недоумением и прискорбием вопрошает:
Кто даст спасение Израилево (Пс.13:7)?
Т. е., кто же пошлёт спасение Израилю, когда он столь безрассудно и упорно отвергает сию свыше подаемую ему помощь, ибо он знал, что несть иного имене под небесем даннаго в человецех, кроме имени Христова, о Нем же подобает спастися нам (Деян.4:12)? Но потом, тем же Духом просвещаемый, усматривая хотя и вдалеке, что не весь однако же Израиль за злобу и упорство своё погибнет, но останок его спасётся, с воодушевлением восклицает: внегда возвратит Господь пленение людей Своих, возрадуется Иаков и возвеселится Израиль (Пс.13:8(7)). Какое пленение? Очевидно, по связи мыслей и течению речи у пророка на первом плане было в виду пленение духовное, состоящее в порабощении греху, а чрез него начальнику греха – диаволу; ибо, по словам Небесного Учителя, всяк, творяй грех, раб есть греха (Ин.8:34), а по словам возлюбленного ученика Его: и от диавола есть, яко диавол исперва согрешает, сего ради явися Сын Божий, да разрушит дела диаволя (1Ин.3:8). Но в то же время не могло быть, чтобы прозорливец Божий, следуя путём сего пленения чрез многочисленные ряды веков и народов, своим взором не встретился и с другим пленением – вещественным, которое для Иудеев было прямым и непосредственным следствием отвержения совета Божия о спасении их в лице Иисуса Христа, как свидетельствует о сем Евангелист Лука, говоря: фарисее же и законницы совет Божий отвергоша о себе (Лк.7:30), и на что ясно указал им Сам Христос, сказав наконец: се оставляется вам дом ваш пуст (Мф.23:38), и приидут дние на тя, Иерусалиме, и обложат врази твои острог о тебе, и обыдут тя, и обымут тя отвсюду, и разбиют тя и чада твоя в тебе, и не оставят камень на камени в тебе: понеже не разумел еси времене посещения твоего (Лк.19:43–44), пленение, о котором предсказывал им ещё Моисей, угрожая им за преслушание грядущего Мессии извержением из земли своей, рассеянием во вся языки от края земли до края её (Втор.18:15, 28:64), и которое с сим несчастным, но ослеплённым и ожесточённым народом продолжается доселе в глазах наших. И так, пророк говорит здесь о том и другом пленении вместе, след., и освобождения народу своему чает сугубого, и заранее тому радуется. Тогда-то, взывает он, возрадуется Иаков и возвеселится Израиль; тогда, когда он безрассудно и богохульно посрамлённый им совет обнищавшего нас ради Господа и даже до креста и погребения снисшедшего примет живою и сильною верою и усвоит себе св. Крещением и непорочною жизнию, тогда он подлинно возвеселится и возрадуется радостию великою и препрославленною, и радости сей никто же возьмёт от него, потому что она дана ему Тем, Который сказал о Себе: аще Сын вы свободит, воистинну свободны будете (Ин.8:36), и Которого всякое слово всегда было, есть и будет ей и аминь.