Государевы певчие дьяки XVII в.

Число певчих дьяков, их разделение на станицы, значение станиц. – разделение певчих по придворным храмам. – певчие государей царей, цариц и прочих лиц царского дома. – отношение Государевых певчих дьяков к современным хорам церковных певцов. – гражданские права государевых певчих дьяков

Действительное число Государевых певчих дьяков следует строго отделять от крестовых дьяков и от певчих, взятых в прибыль.

Крестовыми дьяками в ХVІІ в. обыкновенно назывались псаломщики придворных храмов, принадлежавшие к штату придворных церковнослужителей. Они, по своему значению, были выше певчих дьяков, потому что имели на себе иерархическое поставление и потому что получали высшее, сравнительно с певчими дьяками, содержание. Им выдавались деньги окладные, кормовые, славленые, причастные⁵ и молебенные, а также причастные сукна. Уставщики и дьяки государевы, и государыни царицы получали с 1646 по 1661 г. по одному причастному сукну., а с 1661 по 1675 г. по два причастных сукна, на великий и на успенский посты⁶. Поэтому в крестовые дьяки, обыкновенно, поступали только лучшие по голосу певчие дьяки, много уже времени послужившие в хоре. В 1688 г. пожалован был в крестовые дьяки, на место бывшего крестового дьяка Евтихия Богданова, певчий дьяк Степан Яблонский⁷.

Певчие дьяки, взятые в прибыль, были ниже действительных Государевых певчих дьяков: они не значились в окладных книгах, потому что не были верстаны окладом⁸. В 1668 г., певчий дьяк Василий Ярославец писал: «взят я в певчие дьяки, а оклада мне ничего не учинено, а которые моя братья певчие дьяки окладом не поверстаны и им дают из мастерской палаты по шесть рублей денег человеку, да с казенного двора делают платье годовое, а мне, против моей братии, денег и платья на три года ничего не делывано»⁹. Число неокладных певчих дьяков простиралось от 7 до 10 человек¹⁰. Цель, с какого положено было иметь таких певчих в хоре, очевидна: ими легче было заменить недостаток голосов, происходящий в хоре от разных естественных и случайных причин, и таким образом, иметь хор постоянно в полном составе исправных и достаточно обученных голосов. Единственное преимущество, каким пользовались певчие, которые не в окладе, состояло в том, что они своей безмездной и иногда довольно продолжительной, службой, приобретали себе право занять первое убылое место штатного певчего.

Собственно же Государевы певчие дьяки составляли собой первоначально небольшой хор от 30 до 35 человек. Но этот хор постоянно увеличивался в своем составе с такой постепенностью, которая не давала повода думать о значительном усилении хора. Около последней четверти XVII века, хор Государевых певчих дьяков увеличился вдруг и вместе с тем, изменился в своем составе так, что из прежних певчих едва ли осталась одна третья часть. В это время число Государевых певчих дьяков простиралось от 50 до 60, а к концу века достигло до 70 человек¹¹. Такое быстрое увеличение хора изъясняется сильным развитием гармонического пения в хоре, а также увеличением числа придворных храмов.

Весь хор Государевых певчих дьяков разделялся в XVII в. на станицы, которых бывало, и шесть и семь. В каждой станице числилось обыкновенно пять певчих. Увеличение станицы допускалось только в виде особого исключения: в 1650 г. певчему дьяку Михаилу Меркурьеву дано было жалованье против товарищей его первой станицы певчих дьяков для того, что ему велено петь в большой станице шестому человеку¹². Деление певчих на станицы имело чисто административное значение и тесную связь с продолжительностью службы певчего с его голосовым совершенством и искусством в исполнении. Поэтому, первые две станицы всегда состояли из певчих, долго служивших в хоре и искусных исполнителей богослужебного пения. В этом же заключается главная причина и того, что каждая из этих двух станиц составляла отдельный хор: при исполнении богослужебного пения, первая станица Государевых певчих дьяков всегда становилась на правый клирос, а вторая на левый. Такое же церковное значение могли иметь третья и четвертая станции. Но его нельзя усвоять пятой и шестой станциям, потому что к ним принадлежали новые, молодые, неопытные певчие, которые ни по совершенству голосов, ни по искусству в исполнении, не могли составить никакого отдельного хора и составляли только полезное дополнение опытного хора первых станиц. Таким образом, в общем смысле, станица имела ни более, ни менее, как одно административно-экономическое значение и определяла только содержание, какое полагалось всякому певчему, состоявшему в окладе. Самыми почетными станицами считались первая и вторая, и потому назывались большими станицами¹³. Молодой певчий, поступив в царский хор, зачислялся первоначально в низшую, седьмую или шестую станицу и получал обыкновенно небольшое содержание; по мере же службы своей и усердия к ней, певчий постепенно переходил из низшей станицы в высшую, более почетную и подвигаясь, таким образом, по установленной лестнице станиц, достигал, наконец, до станиц почетных и до высшего содержания. Единственное повышение певчего первой станицы состояло в награждении его чином уставщика¹⁴ или даже крестового дьяка. В уставщики обыкновенно избирался певчий первой станицы, который обладал твердым голосом, большей частью баритоном, имел опытное знание церковного пения и всего порядка в церковном Богослужении. Под ведением и управлением уставщика находились все станицы Государевых певчих дьяков. Он, как полный начальник хора, собственно в художественном и церковном смысле, обучал певчих нотному пению, в церкви предначинал пение, управлял им, наблюдал в нем порядок и постепенность, указанную церковным уставом и вместе, смотрел над благочинным стоянием певчих в храме. Таким образом, хор Государевых певчих, с своим уставщиком или начальником, не смотря на видимое деление на станицы, представлял в себе одно целое, связанное единством предмета, цели и управления.

Разделение полного хора Государевых певчих дьяков на станицы продолжалось до последней четверти XVII века. В это время Государевы певчие дьяки получили новое деление, которое, уничтожая собой давний административный порядок, вводило в управление хором не внутреннее административное, но общее церковное правило. Сообразно с ним, весь хор певчих дьяков был расчислен по придворным храмам, так что из одного хора составилось столько отдельных певческих хоров, сколько находилось тогда придворных храмов. Поэтому случаю образовалось звание крестового певчего дьяка и явились крестовые певчие Спасского Собора или Спаса Нерукотворенного Образа¹⁵, – певчие церкви Иоанна Белоградского или в последствии, церкви св. Пророка Иоанна Предтечи¹⁶, – певчие Собора живоносного Христова Воскресения¹⁷, – певчие церкви преподобномученицы Евдокии, что у него, Великого Государя, в верху на сенях¹⁸. Каждый отдельный хор состоял из 28, 12 и 13 человек¹⁹, имел своего особого уставщика²⁰ и при исполнении богослужебного пения, сообразно требованиям церковного устава, разделялся на две части, т. е. становился или на правом, или на левом клиросе. Отсюда явилось название певчих дьяков правого клироса и певчих дьяков левого клироса²¹. Такое деление единого хора совершенно обособило каждую часть его.

Вместе с сим, каждый особый хор, причисленный к известному придворному храму, получил и усвоил себе его значение, так что чем выше был придворный храм в придворной иерархии, тем большим почетом пользовался и приписанный к нему хор. Таким образом, во взаимных отношениях между частными придворными хорами образовался, соответственно значению придворных храмов, особенный чин или порядок. Первенствующее место между всеми придворными хорами принадлежало певчим дьякам Спасским, а второе – певчим дьякам Воскресенским и Предтеченским²². Эти степени разных, ныне почти неуловимых, прав и преимуществ, усвоенных каждому придворному хору, создали между певчими систему переходов из одного придворного хора в другой. Певчие, принадлежавшие к хору с меньшим значением, естественно стремились принадлежать к хору с большим значением в придворной иерархи. Певчий дьяк Федот Ухтомский в 1679 г. числился при храме преподобномученицы Евдокии, а потом в 1682 г., перешедши к хору Воскресенских и Предтеченских певчих, сделался уставщиком, и в 1697 г. поступил в уставщики к певчим царицы Прасковьи Федоровны. Переходы из одного хора в другой между Государевыми певчими дьяками были очень часты. В 1682 г. певчий дьяк, церкви преподобномученицы Евдокии, Никифор Симонов поступил в хор певчих Воскресенских и Предтеченских²³. В 1683 г. многие из Воскресенских и Предтеченских певчих дьяков перешли в хор певчих Спасского Собора²⁴.

Отдельные придворные хоры, приписанные к отдельным придворным храмам, очень скоро получили прочную самостоятельность и стали называться по лицам царствовавшего дома. В актах, относящихся к 1684 г., можно находить уже – певчих дьяков Государыни царицы и великой княгини Натальи Кирилловны и Государыни царицы и великой княгини Марфы Матвеевны²⁵, а также певчих дьяков Великого Государя Иоанна Алексеевича, – певчих дьяков Великого Государя Петра Алексеевича, – певчих дьяков великой княжны Евдокии Алексеевны²⁶. Частные названия придворных хоров, несколько позднее, получили большую силу и оставались за певчими даже в начале XVIII века. В это время, кроме названных уже хоров, были еще певчие великой Государыни княгини Марфы Матвеевны²⁷, певчие Государыни великой княжны Натальи Алексеевны, – певчие Государыни Царицы Прасковьи Федоровны и пр. Каждый частный хор придворных певчих состоял из 20 человек. Собственно, Государевы певчие были лучшими по своим голосам и по искусству в исполнении, и потому, в среде прочих придворных певцов, считались самыми почетными.

Государевы певчие дьяки в церковном отношении могли соперничать единственно только с хором Патриарших певчих дьяков, потому что только этот хор стоял во главе всех прочих церковных хоров, существовавших в XVII веке. Действительно, хор Государев и хор Патриархов, во все продолжение XVII века, находились в постоянном между собой соприкосновении и несмотря на свою взаимную независимость, в самых близких отношениях. Оба эти хора, неоднократно и без всякого препятствия, менялись своими членами. Певчий дьяк, Царя Михаила Федоровича, Первой в 1632 г. поступил в певчие Патриаршие²⁸; и наоборот, Патриаршие певчие дьяки Богдан Иванов и Федор Константинов перешли в хор Государевых певчих дьяков²⁹. Переход из Патриарших певчих в Государевы певчие считался выше и почетнее. Государевы певчие, при исполнении Богослужебного пения вместе с Патриаршими певцами, всегда имели пред ними особенное преимущество. Оно состояло в том, что Государевы певчие в храме всегда занимали правый клирос и предначинали пение, а Патриаршие певчие при этом становились на левом клиросе, т. е. менее почетном месте. В крестных ходах и вообще в торжественных случаях, когда наблюдался особенно строгий порядок, Государевы певчие, как старшие, всегда шли после Патриарших певчих, как младших. При погребении царевны и великой княжны Ирины Михайловы и Царя Федора Алексеевича пред иконой шли Патриаршие певчие дьяки, а пред гробом за Патриархом шли и пели Государевы певчие дьяки³⁰.

В гражданском отношении Государевы певчие дьяки пользовались всеми правами и преимуществами лиц, состоявших на службе при царском дворе. Они принадлежали к придворным чинам, так что в современных указах о том, кому из придворных чинов и сколько давать жалованья, всегда упоминались певчие дьяки, и наречного пения писцы³¹. Жалованье Государевых певчих дьяков причислялось к дворцовым расходам³². Такое значение певчих дьяков при царском Дворе совершенно ограждало личность каждого певчего дьяка; ибо общий гражданский закон повелевал за бесчестье разных чинов платить им против их окладов, что кому государева жалованья³³. Вместе с тем, государевы певчие дьяки, пока находились в хоре, постоянно сохраняли за собой права, принадлежавшие им или по рождению, или по государственной службе. Певчие из дворян пользовались правом иметь поместья и крепостных людей, а также принимать на них служилые кабалы. В 1679 г., Стремянный конюх Матвей Полянинов пожалован был в певчие дьяки, но не лишен был права на поместья, которое по уложению соединялось с званием Стремянного конюха³⁴. При царях Иоанне и Петре Алексеевичах, права на холопство распространены были на всех Государевых певчих дьяков. В это время состоялось дозволение певчим дьякам, иметь при себе холопство из вольных людей, кто к ним «станет в холопство бить челом. Холопство при певчих дьяках закреплялось служилыми кабалами, которые выдавались в Приказе холопья суда, «и в городах, и в съезжих избах»³⁵.

Дома и дворы государевых певчих дьяков. – денежное жалованье. – одежда певчих дьяков. – годовые сукна. – частные награды. – пособия вдовам и сиротам, певчих дьяков

Для Государева певчего дьяка, состоявшего не в окладе, было великим торжеством, когда он получал известие о пожаловании его в певчие дьяки, т. е. о назначении ему определенного содержания. Содержание певчего дьяка, по современным хозяйственным соображениям, представляюсь содержанием, вполне удовлетворительным даже для семейной жизни.

1. Государевы певчие дьяки имели свои собственные дома и дворы, которые находились в разных местностях тогдашней русской столицы и иногда в значительном расстоянии от царского дворца. Тогда, как одни певчие дьяки жили между Тверской и Никитской улиц, возле Моисеевских богаделен или за Никитскими воротами в приходе у Вознесения Господня, или за Пречистенскими воротами у Ильи пророка, Обыденного, – другие находились за Москвой рекой в Аптекарском переулке, или в Ордынской улице у церкви Климента Папы Римского, т. е. отстояли от места службы певчих, Кремля и дворца, по крайней мере, версты на две, если не более. Собственные дома Государевых певчих дьяков не отличались ни своей обширностью, ни своей ценностью, – нередко находились на белой или тяглой земле, и в последнем случае, оплачивались еще довольно высоким ежегодным оброком. В 1678 г. Государев певчий дьяк Киприан Евтифеев сказал; «Двор у него за Москвой рекой, в Ордынской улице у церкви Климента Папы Римского, а тот двор был Садовой слободы тяглеца Евтифея Семенова, – да с ним же Киприаном на том дворе живет брат его родной Афанасий, а двора у них данного и места не давано, а под тем двором земля тяглая, а оброку платят на год с земли по десяти и по двенадцати рублей. А брат его Афанасий сказал теж речи, что и Киприан³⁶».

Само собой разумеется, что Государевы певчие дьяки могли иметь собственные дома и дворы только тогда, когда получали их по наследству, или приобретали покупкой. Немногие из них могли признать Москву своей родиной; не многие также являлись в Москву с достаточными денежными средствами. Большая часть Государевых певчих дьяков приходила в Москву из разных, более или менее, отдаленных мест, и притом, с крайне ограниченным достатком. Такие певчие, по издавна заведенному порядку³⁷, получали для жительства своего или порозжее дворовое место, или совсем готовый двор и дом³⁸.

На данном дворовом месте, которое никем не было занято и лежало пустырем, Государевы певчие дьяки строили дома единственно на собственные средства или с небольшим пособием от государевой казны. Государев певчий дьяк Владимир Голутвинец получил порозжее дворовое место на Знаменке у церкви Саввы Стратилата, в длину 10 сажень, в ширину семь сажень и построил на нем всякое хоромное строенье, а на строение то ему ни откуда не давано. Напротив того, певчий дьяк Савва Крутицкий, получив там же порозжее дворовое место, в длину 10 сажень, в ширину полшесты сажени, получил еще на хоромное строенье из государевой казны пятнадцать рублей³⁹. В 1692 г. певчему дьяку Ивану Григорьеву на дворовую покупку выдано было из Мастерской Палаты в приказ денег пятьдесят рублей⁴⁰.

Готовые дома для Государевых певчих дьяков находились в ведении Приказа Большого Дворца и Приказа Тайных дел. Они были старые и новые. Старые дворы оставались после певчих и крестовых дьяков; эти дворы, вероятно, не отличались особенной прочностью. Певчему дьяку Елисею Гаврилову в 1658 г. дали двор после певчего же дьяка Ивана Конюховского и в следующем году, тот же певчий дьяк просил и получил во владение дом певчего Василия Аристова⁴¹. Покупка готовых домов для певчих дьяков производилась Приказом тайных дел, большей частью по низкой, а иногда и по довольно высокой цене. Для певчего дьяка Федора Прокофьева куплен двор в Китае у Москворецкого моста, у церкви Николая чудотворца Мокрого, у переводчика Василия Баумина за двести рублей⁴². Дворы, данные Государевым певчим дьякам были не очень обширны, от 25 до 70 кв. сажень. Понятно, что на таком ограниченном пространстве не могло быть значительных построек. Двор певчего дьяка Димитрия Ростовца, находившийся за Боровицким мостом против Лебяжьего двора, имел в длину и ширину по шести сажень, а на том дворе хоромного строенья – изба с сенями. В каждом данном доме обыкновенно помещался один Государев певчий дьяк: но бывали примеры, что временное владение одним домом предоставлялось двум и трем певчим дьякам вместе. Певчие дьяки Самойло Иванов, да Денис Перфильев в 1671 г. показали: «двор у них в Китае у Москворецких ворот, что бывал певчего дьяка Микиты Нестерова, мерой в длину и ширину по пяти сажень, дан им в 183 г., и тот двор у них сгорел, и они, после пожара, построили себе разные хоромы на том же месте». Таким образом, помещение двух певчих дьяков в одном доме оказалось мало удобным и разрешалось на практике, не смотря на тесноту двора, более разорительным, но вместе и более легким способом. Передача домов от одного певчего к другому, не только по смерти, но даже еще при жизни старого владельца, составляла очень обыкновенное явление в XVII в. – У певчего дьяка Тихона Артемьева «был данный двор» в Китае у Николая Мокрого и тот двор, по указу Великого Государя, у него взят и отдан «церкви Нерукотворенного Спасова Образа, что у него Великого Государя в верху, дьякону Якову»⁴³.

Временные владельцы не имели права продавать данный дом и закладывать его. Во всех же других случаях, певчие дьяки распоряжались данным домом, как полные хозяева-собственники, заботились об улучшении и поддержке своего жилища, производили в нем необходимые перемены и исправления, пользуясь иногда небольшим пособием от царской казны. В 1680 г., «Великий Государь указал Собора Спаса Нерукотворенного Образа, да церкви Преподобномученицы Евдокии и Иоанна Белоградского, что у него в верху, Протопопу, священникам и дьяконам, и крестовым и певчим дьякам, 74 человекам из приказа каменных дел дать своего Государева жалованья кирпича, певчим дьякам по 500 кирпичей человеку, а деньги за тот кирпич указал, из приказа своей мастерской палаты в приказ каменных дел, взять по своей Государевой цене, по 26 алтын по 4 деньги, т. е. по 1 р. 80 к.»⁴⁴ После пожаров, которые в XVII в. были очень нередки в Москве, певчие дьяки, лишившиеся данного дома, на месте его строили себе новое жилье на собственные деньги. Государев певчий дьяк Федор Ростовец имел двор у Москворецких ворот, в Китае, у церкви Николая чудотворца Мокрого, длиной 10 сажень, поперек 7 сажень и когда на том дворе хоромное строение сгорело, он на том же дворе построил себе иные хоромы, а денег ему на то хоромное строение ничего не дано⁴⁵. Все затраты певчих дьяков на свое временное жилище легко могут быть объяснены современным обычаем и строем жизни, а также и тем, что певчие дьяки получали от царской казны определенное жалованье, на которое, в этом случае, можно смотреть не как на плату за труд и время, но как на необходимое, постоянное пособие в жизни.

2. Суммы, которые выдавались Государевым певчим дьякам, составляли жалованье окладное, хлебное и славленое. В 1671 г., Государь Царь Алексей Михайлович указал певчему дьяку Прокофию Никитину быть в 3-й станице в путниках и в годовом денежном, и в хлебном жаловании, и в славленых деньгах в Приказе большого дворца, в книгах, справить против его братии⁴⁶.

Годовое денежное жалованье или денежный оклад, выдавался Государевым певчим из казенного приказа в разных размерах, соответственно станице и значению певчего в станице. Певчие дьяки первой станицы получали большое денежное жалованье, а певчие дьяки последней станицы – меньшее. Количество большого и меньшего жалованья в XVII в., также было различно. В 1659 г., большой оклад не превышал 6 р., а меньший – 3 р.⁴⁷; но, в продолжение всего полувека, постоянно и постепенно возвышаясь, в 1701 г. большой денежный оклад достиг до 100 р. и меньший до 28 р.⁴⁸.

Хлебное жалованье, первоначально, состояло из определенного количества ржи и овса. Но в 1682 г. состоялось повеление выдавать певчим дьякам за хлеб деньгами. Эти деньги назывались иногда кормовыми и выдавались по окончании года⁴⁹. В 1683 г., крестовым певчим дьякам и псаломщикам, по новому положению, роздано было кормовых денег 271 р. 9 алт. 1 ½ деньги⁵⁰.

Славленые деньги собирались Государевыми певчими дьяками в праздники Рождества Христова и Пасхи. Накануне Рождества Христова, Государевы певчие дьяки приходили к Государю Царю, часа в 3-ем ночи, вместе с Патриаршими певчими дьяками и Государь жаловал их питьем ковшами. На другой день Пасхи, певчие дьяки приходили к Царю, вместе с причтами придворных храмов и после славленья, Государь жаловал к руке и яйца, и уставщиков и певчих, и крестовых дьяков⁵¹. Вместе с тем, певчие дьяки получали славленое. В первую половину XVII в., каждый певчий получил славленое особо и в количестве, которое соразмерялось с большим или меньшим искусством в пении. «Царь давал им иногда по 5 р. человеку, а иногда по полтине и сверх того жалованья, иному даже из собственных рук рубль или два, если какой вспевак особенно отличался»⁵². В последствии дача славленого по рукам заменена была постоянной и определенной выдачей славленых денег из Приказа большого дворца⁵³. В 1681 г. января 3 дня, Стряпчий с ключом Михайло Тимофеевич Лихачев взял четыре рубля шестнадцать алтын и четыре деньги, т. е. 4 р. 50 κ., и отнес в хоромы Великого Государя, и сказал, те деньги пожаловал Великий Государь певчим дьякам за славленье записать⁵⁴. После Государя царя, певчие его ходили славить Христа к царице, царевичам, царевнам и к Патриарху: отовсюду выдавались им славленые деньги, которые с точностью записывались в расходных книгах. В 1697 г., «26 декабря после Литургии благоверная государыня Царица, великая княгиня Прасковья Федоровна выдала славленого уставщику Федоту Ухтомскому один рубль, певчим дьякам 2 р. 16 алт. 4 деньги, крестовым дьякам один рубль пятьдесят копеек⁵⁵. В 1635 г. Патриарх выдал Государевым Царевым певчим дьякам, первой станице Степану Савину и второй станице Ивану Конюховскому с товарищами, по 2 р. на станицу; третьей станице Митрофану Моисееву и четвертой станицы Матвею Никонову с товарищами по пятидесяти копеек на станицу; пятой станицы Степану Иванову и шестой станицы Матюшке Ильину с товарищами по десяти алтын, т. е. по 30 к. на станицу⁵⁶. Кроме того, Государь назначал своим певчим дьякам славить Христа у дьяков, служивших в разных современных приказах. «В 1677 г., некоторые из дьяков не пустили было к себе Государевых славильщиков; по этому случаю велело было сказать им, что они учинили то дуростью своей не гораздо и такого бесстрашия никогда небывало, что его Государевых певчих дьяков, которые от него Великого Государя славить ездят, на дворы к себе не пущать; и за такую их дерзость, и бесстрашие быть им в приказах бескорыстно, и никаких почестей, и поминок ни у кого ничего ни от каких дел не имать. А буде кто, чрез сей его Государев указ, объявится в самой малой взятке или корысти, им зато быть в наказании»⁵⁷. Попечения о числе мест, где бы могли славить Государевы певчие дьяки, а равно и о количестве, выдаваемого им, словленного не прекращались и не оставались бесплодными, и в последующие ближайшие времена.

3. Одежда Государевых певчих дьяков, по устройству своему, а также по материалам, из которых она изготавливалась, имела весьма заметное однообразие, так что составляла, как бы определенную форму для всех певчих дьяков, служивших при царском дворе. Государевы певчие дьяки, кроме белья, постельного прибора и сапогов⁵⁸, получали платье прихожее, ходильное, доброе и проезжее.

Платье прихожее выдавалось певчему из Мастерской палаты немедленно по вступлении его в Государевы певчие. Оно состояло из четырех кафтанов, шапки, рукавиц и суконных аглицких штанов⁵⁹.

Одна пара кафтанов (однорядок) была верхней, а другая исподней. Верхние кафтаны были суконные, один подкармазиновый с беличьим хребтовым исподом и шестью серебряными, иногда вызолоченными, пуговицами, – другой – суконный аглицкий с русачьим исподом. Исподние кафтаны были матерчатые: тафтяный с шестью серебряными пуговицами и киндячный с пуговицами шелковыми.

Шапка и рукавицы делались из сукна; на шапку нашивался соболь, – а рукавицы были с песцовым исподом и бобровой по краям опушкой.

Все прихожее платье обходилось, по тогдашнему, в 20 р. и выдавалось, или в готовом виде, т. е. уже сшитым, или в ту же цену, одними материалами⁶⁰.

Платье ходильное или носильное выдавалось обыкновенно для ежедневного употребления. Оно состояло из однорядки, двух ферязей, двух кафтанов, штанов, шапки и рукавиц⁶¹.

Ходильная однорядка изготовлялась из сукна вишневого или полукармазина с хомзянной нашивкой, серебряными пуговицами и подпушкой из дорог (материи).

Ходильные ферязи, холодная и теплая, были из киндяка. Холодная ферязь – с шелковыми нашивками, подкладывалась крашенной. Теплая ферязь, с шелковыми завязками, подкладывалась мехом или просто русачьим (заячьим), или беличьим хребтовым с черевьими рукавами, и бобровой выпушкой.

Кафтаны, которые иначе назывались зипуном или полукафтаньем, холодный и теплый, делались из дорог с пуговицами, обшитыми золотом. Теплый дорогильный кафтан, кармазинового цвета, настилался, не очень, впрочем густо (½ ф.), хлопчатой бумагой, подкладывался крашенной с выпушкой из киндяка.

Штаны изготовлялись из аглицкого сукна, багрецового или красного цвета.

Шапка ходильная была суконная, с бобровым или собольим околом и камчатной тульей.

Рукавицы были теплые. Они делались из сукна, с лисьими исподами и бобровыми обочинами.

Все ходильное платье обходилось обыкновенно в 17 рублей и 19 алтын, т. е. в 17 р. 57 коп.⁶²

Доброе платье выдавалось Государевым певчим дьякам для употребления его в праздничные и торжественные дни. Певчие дьяки надевали его только в господские праздники и в государские именины⁶³. Доброе платье состояло из однорядки, двух ферезей, двух полукафтанов и шапки.

Добрая однорядка строилась из сукна вишневого или светло-вишневого, кармазина доброго. Она имела завязки (плетешек) шелковые, в столбцах и в кистях золото; тафтяную нашивку (торочек), 14 пуговиц серебряных, золоченых или с финифти; обшита была 12 арш. золотного галуна, подпушивалась камчатской, зеленой камкой или атласом.

Добрые ферязи – холодная и теплая – изготовлялись из кармазиновых. Исподы теплой ферязи – бельи хребтовые с пухом. У обеих ферязей – завязки шелковые и кисти шелковые с золотом, около шеи – плетешек золотой, подкладка крашенинная.

Полукафтанье доброе или иначе, кафтан, из камчатки (камки кармазин), тафты и атласа, подкладывалось крашениной или киндяком, подпушивалось доро́гами или тафтой, обшивалось 12 арш. галуна – золото с серебром и узлами – шнурок золотной, с пуговицами или серебряными, или обшивными золотом.

Бархатная червчатая шапка имела околы собольи, в подборе пупки, тульи дорогильные.

Все устройство праздничного платья с материалом и работой обходилось в 23 и 24 тогдашних рубля⁶⁴.

Проезжее или походное платье устроялось Государевым певчим дьякам для путешествий с царем, довольно частых в XVII в. Царские походы или объезды, летние и зимние, были близкие и дальние. К близким походам должно отнести походы в село Коломенское и на Воробьевы горы. В 1675 г. 8 июля, Великий Государь праздновал Пречистой Богородице Казанской в селе Коломенском, а 27 августа слушал обедню на Воробьевой горе в полотняной церкви и в оба эти дня пели певчие Великого Государя, на оба клироса⁶⁵. Дальние походы совершались Государями царями в Переславль, Калязин, Кашин, Соловецкий монастырь, в Азов, Дербент и на Воронеж⁶⁶. Но чаще всего, царские походы предпринимались в Троицкий Сергиев монастырь. Во всех этих походах участвовали и певчие дьяки, в количестве 12 и 25 человек. Некоторые из Троицких походов начинались торжественным всеобщим выездом. В 1680 г. 21 сентября, царь Федор Алексеевич, пред самым отъездом своим в Троцкий монастырь, ходил на молитву в Успенский собор. «А с его Государева двора в то время ехали Кремлем в Спасские ворота уставщик Павел Михайлов, за ним певчих дьяков 10 человек по 3 человека в ряд в Греческом платье; за ним везли крестовый возок; за возком ехали певчие же дьяки Осип, Седой с товарищами; за ним ехали певчие по 2 человека в ряд, в греческом платье; за ними ехали Спасского собора Нерукотворенного Образа, что у него, Великого Государя вверху, протопоп Иван Лазарев, того же собора священники и дьяконы в карете, а за каретой певчих три человека»⁶⁷. По случаю походов, певчим дьякам выдавились на дорогу деньги⁶⁸ и дорожное платье, которое, в сохранившихся записях, известно под именем платья проезжего или на проезд. Оно состояло из доломана, курты да полкурты, епанчи, кафтана и рукавиц⁶⁹.

Доломан проезжий строился из аглицкого вишневого сукна полукармазина; к нему пришивались обшивные шелковые пуговицы с золотом, а также шелковые нашивки золота. Вместо доломана делалась иногда курта из сукна кармазин, с петлями из золотного шнурка и с серебряными пуговицами; подпушка ее была из дорог и обшивка из шелкового шнурка.

Епанча летняя, из сукна, голубого или лазоревого цвета с шелковыми из золота нашивками, подбивалась байковыми сорочками, и обшивалась шелковым шнурком или галуном. Зимняя епанча была бумазейная с мерлущатыми исподы.

Кафтан проезжий бывал также холодный и теплый. Холодный кафтан, из аглицкого сукна, подпушивался тафтой (сорочкой с сукон). Теплый кафтан, бумазейный, на овчинках, опушивался лисицей.

Рукавицы для зимних походов выдавались теплые, суконные, исподы лисьи, опушены обочинами бобровыми.

Все разные виды платья выдавались певчим или уже готовые, сшитые или только в материале. В последнем случае, к материалу, на то или другое платье, прилагались деньги, какие следовало уплатить за все шитье или изготовление платья. В 1684 г. «велено дать Великих Государей жалованья к празднику, к светлому Христову Воскресению, певчим дьякам Семену Журавскому, Дмитрию Яновскому и Захарию Гламадзннскому, по кафтану объяринному со всеми прикладами. И потому указу, тем певчим дьякона, на те кафтаны объяри и с прикладами дано все не делано. Велено им дать на дело по рублю, по шести алтын, по четыре деньги человеку; итого три рубля двадцать алтын»⁷⁰.

Сроки для каждого платья сообразовались с более или менее частым употреблением его. Ходильное платье должно было служить два года, а праздничное – четыре года. Практика вполне оправдывала удовлетворительное положение сроков. Многие певчие, по миновании сроков, часто вовсе не брали нового платья или брали его не вполне, и за то получали или деньги, или другие товары. В 1688 г. певчий дьяк Дмитрий Тверитин, вместо платья ценой в 17 р., взял 4 аршина сукна вишневого, 4 аршина кармазина коричневого цвета, 4 аршина сукна аглицкого зеленого, один аршин сукна полукармазина червчатого и 20 аршин узкой выбойки кизылбашского привоза⁷¹. Довольно редки примеры того, когда певчие поставлены были в необходимость говорить, что они одежонкой обносились и выбрести им стало не в чем⁷². В таком случае, не редко, старое платье для певчих чинили, расставляли и подставляли⁷³.

Главным пособием, к содержанию одежды в должном порядке, служил певчим, так называемые, годовые сукна. Годовое сукно выдавалось певчим дьякам с казенного двора погодно или по все годы. Оно было аглицкое разных цветов, смотря потому, какие были в привозе, и при выдаче разделялось на большую и меньшую статью. Выдача по большей или первой статье состояла из сукна мерой пять аршин и ценой в пять рублей, и производилась певчим дьякам только первым двух станиц. Дача по меньшей или второй статье состояла из сукна ценой в три рубля, и производилась певчим дьякам всех остальных станиц. На казенном дворе не всегда, впрочем, бывали сукна в данную цену, и тогда, вместо годового сукна, певчие дьяки получали или деньги, или другие товары. В 1687 г. выдано было 57-ми Государевым певчим дьякам, вместо годовых сукон, деньгами 207 рублей⁷⁴. При выдаче сукон на 1690 г. оказалось, что сукон кармазинов по рублю аршин и английских по 20 алтын аршин не прислано, и что в предшествовавшие годы, когда сукон по одному рублю аршин в указное число у Архангельского города не было куплено, выдавались певчим дьякам другие товары. Поэтому сделано было распоряжение всем 67-ми певчим дьякам «давать за пятирублевые сукна кармазина и полукармазина, которые в присылке, по 1 р. 6 алт. 4 деньги, и полукармазина, которые по шести алтын четыре деньги по рублю аршин, английские по 20 алтын, анбурские по 13 алтын 2 деньги аршин, а по приходной цене и свыше вышеописанной цены, что указано давать, никому излишнего не давать для того, что сукон кармазинов и английских в ту цену в приходе в 198 г. нет»⁷⁵.

4. Независимо от того содержания, какое Государевы певчие дьяки получали, как бы по штату, в самом определенном количестве, они весьма часто имели случай пользоваться от царя содержанием приказным, т. е. таким, которое назначалось единовременно, в приказ или что тоже, в виде награды. В 1683 г., «Великие Государи указали дать певчему дьяку Лариону Бурмистрову в приказ 10 аршин камки жаркой, а иному никому та дача невобразец»⁷⁶. Такие подарки или награды невобразец бывали для певчих дьяков не редки. В 1678 г. «Царь Федор Алексеевич пожаловал певчего дьяка Никифора Симонова, велел ему дать, из своей Великого Государя седельной казны, седло с войлоком»⁷⁷.

Различные царские награды, раздававшиеся певчим дьякам, всегда имели какой-либо повод, в связи с которым сами награды делались для певчего дьяка более памятными и дорогими. Современный строй жизни представлял не мало поводов к наградам. Они заключались в событиях, относившихся к царскому двору или к делам, и судьбе самих певчих дьяков.

В XVII веке, при царском дворе часто совершались различные торжества, то радостные, то печальные, как напр., рождение, крещение или погребение особ царского семейства. Государевы певчие дьяки, в этих случаях, являлись участниками царского торжества собственно со стороны церковно-обрядовой. Многие части этой стороны выходили за пределы прямых обязанностей певчего дьяка и потому, давали Царю повод наградить своих певчих, видать им подарок в приказ, а не в оклад, т. е. не в счет окладного определенного жалованья. По кончине Государей царей и прочих лиц царского семейства, Государевы певчие дьяки, вместе с дьяками крестовыми, в продолжение 40 дней читали Псалтырь или в Архангельском Соборе, или в главном храме Вознесенского монастыря. Храмы эти были в то время холодные и потому Государевым певчим дьякам устроялись шубы⁷⁸. По прошествии же 40 дней, все певчие дьяки получали приличные денежные награды. «В 1678 г. июля 30 дня, по указу Великого Государя Царя и Великого князя Федора Алексеевича, в его Великого Государя мастерскую палату из Приказа большого дворца взято 350 рублей и августа в 1-й день, те деньги 350 рублей, да к оным деньгам и 24 рубля из Мастерской палаты, взял и отнес Великого Государя в хоромы постельничий Иван Максимович Языков, а сказал, что они розданы Великого Государя жалованья за говоренье Псалтыри уставщику и крестовым, и певчим дьякам, которые в прошлом 1676 году в Четыредесятницу, в соборной церкви Архангела Михаила, говорили псалтырь по отце его государеве, блаженной памяти по Великом Государе Царе и Великом князе Алексее Михайловиче»⁷⁹. Царь, немедленно, по кончине каждого патриарха, своего отца и богомольца, имел обычай посылать первую и вторую станицу, т. е. лучших своих певчих, на вынос и отпевание патриарха. Этим оказывался последний долг почтения и уважения к почившему иерарху русской церкви. Певчие же Государевы, в этом случае, удостаивались получать награду, источником которой служила казна, остававшаяся после патриарха. На выносе тела патриарха Иоасафа, 29 нояб. 1640 г., была первая станица Государевых певчих дьяков и получила 1 р. 50 к.; на погребение того же патриарха, 3 декабря 1640 г., были две станицы Государевых певчих дьяков и получили: первая станица – три рубля, а вторая – два рубля пятьдесят копеек⁸⁰. Все подобные награды выдавались, как бы должные вознаграждения, за частную службу Государевых певчих дьяков и представлялись тогда столь естественными, что сами певчие дьяки осмеливались просить о них. В челобитной, 1650 г. к Государю Царю, певчие писали: «как Бог даровал Царевича князя Дмитрия Алексеевича и нам за крещение дано против прежних дач, пожалуй и ныне нас для своего многолетнего здравия и для царевны Евдокии Алексеевны за крещение, как тебе Бог известит»⁸¹.

Таким образом, ни один труд певчего дьяка, не имевший, повидимому, прямой связи с исполнением богослужебного пения в придворных храмах, не оставался без награды от Царя. Примеры этого, в разных видах, принадлежали к самым обыкновенным явлениям в XVII в. В 1659 г. велено было «дать из Мастерской палаты Государева жалованья его Государевым крестовым и певчим дьякам за то, что они встречали Образ Спасов, что был с боярином, с князем Юрием Алексеевичем Долгоруковым с товарищами; да Образ Пречистой Богородицы, что был на Свейском посольстве с боярином, со князем Иваном Семеновичем Прозоровским с товарищами и тот же Образ и Образ Пречистой Богородицы Владимирской полоцкие провожали с Москвы⁸². В том же году, Царь Алексей Михайлович пожаловал певчего дьяка Ивана Никифорова с казенного двора пять аршин тафты для того, что он поднес ему св. мучениц Софии, Веры, Надежды и Любви праздник», т. е. праздничную икону⁸³.

Вместе с сим Государевы певчие дьяки пользовались от Царя такими наградами, которые могут быть объяснены единственно только царской милостью. При этом, не забывались даже ближайшие родственники певчего, которые сами лично никогда не принадлежали и не могли принадлежать к хору певчих дьяков. Когда брат певчего дьяка намеревался вступить в брак: тогда певчий дьяк получал деньги брату на свадьбу⁸⁴. Также, когда сестра певчего дьяка выходила замуж, певчий опять получал деньги сестре на приданное⁸⁵.

Соединяя все разнообразные награды по их видам, должно признать, что они, главным образом, состояли из выдачи приказных денег, а также сукон или приказных, или радостных.

5. Тот же самый вид царской щедрости, выражавшийся в разных наградах и поощрениях, принимал по кончине певчего особенное значение царской благотворительности. Вдовы певчего дьяка, вскоре по кончине его, получали все заслуженное и еще не принятое им денежное и хлебное жалованье, и годовое сукно⁸⁶, а не редко, также, особые деньги на необходимые расходы при погребении умершего. В 1684 г. на погребение певчих дьяков Луки Алексеева и Куприяна Евтихиева дано было государского жалованья по десяти рублей⁸⁷. Все это делалось, как объясняется в актах, жене на поминок или на прокормление семейства для его бедности⁸⁸.

Сироты Государевых певчих дьяков, попечением власти, распределялись по разным местам, соответственно их способностям и познаниям. Те из них, которые умели читать и писать, определялись к служивым местам. Так напр., сын певчего дьяка Луки Алексеева, несмотря на то, что был еще в малых летах и ни в какой чин не пожалован, определен был в мастерскую палату, в молодые подъячишки⁸⁹. Но, как грамотность в то время не особенно была развита, то дети певчих дьяков причислялись только по царским богомольцам на полное содержание Царя. Сын певчего дьяка Ивана Голутвинца, сирота Сенька Иванов в 1687 г. пожалован был в царские богомольцы и велено было ему быть вверху. Ему дали кожаный тюшак, набитый оленьей шерстью, потому что он жаловался, что ему постлать и одеться нечем⁹⁰.

Голосовые средства певчих дьяков – мелодические распевы, известные певчим дьякам – знание гармонического пения – духовные стихи и псалмы – письмо нотных книг

Хор Государевых певчих дьяков XVII в. имел единственное назначение исполнять Богослужебное пение в храме. В каждом подобном хоре, естественно, обращают на себя внимание: голосовые средства хора, а также опытность его в знании и художественном исполнении богослужебного пения.

Голосовые средства царского хора принадлежали к самым отборным и лучшим. Государевы певчие дьяки избирались, большей частью, уже из певчих, много времени служивших в других современных хорах, и прославившихся своим голосом и знанием церковного пения. Хор святейшего патриарха не редко уступал свои лучшие голоса хору Государевых певчих. Иван Конюховский и Федор Константинов, бывшие первоначально в среде патриарших певчих, сделались потом певчими Государевыми. Примеру патриаршего хора подражали и прочие хоры русских митрополитов, архиепископов и епископов, так что в хоре Государевых певчих всегда можно было встретить отборные голоса из всей Великой, Малой и Белой России. Понятно, что до присоединения последних двух областей, в хоре Государевых певчих находились только голоса из одной Великой России. В это время все значительные области и города имели своих родичей в Государевом хоре. Государев певчий дьяк Максим Афанасьев происходил из Сибири и принадлежал к хору Сибирского Архиепископа. «В прошлом 169 г., писал он в своей челобитной к Государю⁹¹, волочился я в Сибирь по твоему указу, по женишку и по детишек больше года, и без меня моим братьям молодым певчим дьякам делано платье ходильное, а я волочась в Сибирь, что было деньжонок и платьишка, и то все изпроехал и обдолжал великими долгами, а указано было на подъем денег дать Сибирскому архиепископу Симеону, и мне денег не дано ничего, а приедучи к Москве, четвертый год скитаюсь меж двор. Пожалуй, для своего царского многолетнего здоровья и для ради своего ангела Алексея человека Божия, вели против моей братьи мне сделать платье для моей скудости». Очевидно, что певчий дьяк Максим Афанасьев обладал таким голосом, который признавался современниками не только совершенным, но и необходимым в хоре.

О качествах голосов в хоре Государевых певчих современные акты упоминают очень кратко: но эти сведения, при всей своей краткости, становятся довольно ясными, когда они будут, надлежащим образом, сопоставлены с самими нотными книгами, по которым Государевы певцы исполняли свое пение в храме. В первую и отчасти во вторую половину XVII в., в хоре Государевых певчих дьяков находились уставщики, демественники, вершники, нижники, путники⁹². Название уставщика, как мы уже видели, принадлежало главному или начальному певчему, и означало более его обязанность руководить хором во время пения; он всегда избирался из твердых голосов, большей частью, баритонов. Прочие же названия даны певчим дьякам от их умения петь по строчным безлинейно-нотным книгам, т. е. таким, где над одной строкой текста находилось две, три, а иногда и более строк безлинейных нотных знаков. Певчий, исполнявший верхнюю строку назывался вершником, среднюю путником. а нижнюю нижником. Нередко певчий знал только свою строку или голос, и не мог петь другие строки, а между тем, существовавший обычай требовал, чтобы каждый певчий знал все строки, находившиеся в строчной нотной книге⁹³. Такой певчий, который, путем долгого изучения и естественно способности своего голоса, достигал возможности исполнить с одинаковым удобством все три строки и умел еще петь четвертую, известную под именем демества, назывался демественником. Демественник поэтому почитался выше путника, вершника и нижника: Государев певчий дьяк Евдоким Евстратов, прослужив в хоре 14 лет, был в 1673 г. путником третьей станицы и в следующем году, пожалован был в демественники той же станицы. В последней четверти XVII в., когда пение по партесам значительно усилилось в хоре и почти вполне заменило собой старый вид строчного пения, в хоре Государевых певчих дьяков встречаются названия тех же голосов, какие и доселе известны во всяком порядочно устроенном церковном хоре, т. е. бас, альт, тенор, дискант. Эти голоса первоначально набрались в Киеве и других южных и юго-западных нынешних губерниях, а потому, по преимуществу, из епархии Новгородского Митрополита. Из этой епархии отпущено было в царский хор в 1710 г., теноровщиков и альтистов, семь человек, и в 1713 г. разных голосов, тоже семь человек. Частые требования голосов из одной Новгородской епархии не всегда, впрочем, удовлетворялись вполне. Новгородский Митрополит Иов в 1713 г. писал к уставщику Степану Ивановичу Беляеву: «нынешнего года, по указу царского Величества, велено нам выслать из певчих и из подъяков тенористов четырех, басистов двух, альтистов двух, дискантистов двух человек: и толикого многого числа выслать им невозможно, понеже из них иные в диаконы и в иереи посвящены, а иные померли, и другие, после бывшего во Пскове морового поветрия, посланы на умерших места к тамошнему архиерею, а иные из средней и из меньшей станиц подъяки, пользы ради святой Христовой церкви, упражняются всегда в эллино-греческой школе уже седьмое лето в научении грамматического и риторического художества; обаче и из того числа, из певчих и подъяков, избрав с нуждой точию послах семь человек, и отписку велел подать в Санкт-Петербургской канцелярии, а им певчим и подъякам, с сим письмом явиться вашей господской милости»⁹⁴. Некоторые из этих голосов, особенно замечательных по своей силе или выразительности, обращались в фамилию своего владельца певчего. В 1681 г. в хоре Государевых певчих находился Леонтий басистый⁹⁵.

Хор Государевых певчих дьяков, при полноте голосов, обладал совершенно полным знанием современного церковного пения, в мелодическом и гармоническом его виде.

Мелодическое богослужебное пение в XVII в. было довольно разнообразно по своему техническому устройству. Каждый мелодический вид известен был под именем распева. Таким образом, в XVII веке существовали распевы знаменный, греческий, киевский, болгарский со всеми их частными подразделениями.

Знаменный или столповой распев был самым употребительным распевом при церковном богослужении. Государевы певчие дьяки знали его первоначально, как пение раздельно-речное или хомовое, а потом, как пение истинно-речное, или просто наречное. В Московской Оружейной Палате доселе хранится несколько безлинейных книг знаменного распева в его раздельно-речном и истинно-речном виде⁹⁶. Эти книги, несомненно бывшие в церковном употреблении Государевых певчих дьяков, служат непререкаемым свидетельством того, что Государевы певчие дьяки знали знаменный распев во всех его частных видах (большой распев, ин распев, ин перевод, путь и пр.) и с одинаковым удобством исполняли безлинейные ноты, находились ли они над раздельноречием или истинноречием, с пометами или без помет, с признаками или без признаков.

Демественное пение так же известно было Государевым певчим дьякам в той мере, как оно употреблялось тогда в храмах при богослужении⁹⁷. Оба эти вида мелодического пения, дошедшие к певчим дьякам от их предков, хранились ими, как святыня.

Нельзя, однако же, не видеть, что Государевы певчие дьяки были не только певцами хранителями древнего пения, но и певцами вполне современными, следившими за современным движением пения, и усвоявшими себе все, что было нового в пении, без особенных колебаний и упорств. Около половины XVII в. появилось не мало распевов восточно-греческих и своих, родных монастырских.

Государевы певчие дьяки знали в совершенстве греческий распев и нередко употребляли его при богослужении вместо старого знаменного распева. В 1702 г., певчие дьяки вместе с своим Государем, находились в Соловецком монастыре и накануне праздника в честь славного Успения Божией Матери (14 авг.), исполняли пение во время всенощного бдения: «пение все было греческого распева», заметил при этом Летописец⁹⁸.

Киевский распев, сделавшийся известным Великой России одновременно с греческим распевом, усвоен был Государевыми певчими, как древняя русская святыня и также исполнялся ими при богослужении с особенным умилением. При погребении патриарха Никона, Царь Федор Алексеевич ходил вместе с прочими из Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря ко кресту, на Елеонскую гору, где стоял гроб Святейшего. На пути, как туда, так и обратно, «благочестивый Государь пел со своими клириками стихиру 6-го гласа Киевским согласием: днесь благодать св. Духа нас собра, жалостью велию и зело умилительными гласами, яко от пения умильны всем слезы точити»⁹⁹. Таким образом, весь современный состав мелодического богослужебного пения, как объясняют современные памятники, вполне был известен Государевым певчим дьякам XVII века.

Гармоническое пение, которое столько восхищало и увлекало высшее русское общество XVII в., известно было Государевым певчим дьякам первоначально, как пение строчное, т. е. такое, когда певчий, сообразно с качеством своего голоса, исполнял пение по своей отдельной строке безлинейных знаков или путь, или верх, или низ, или демество. «В 1671 г. 22 января, Великий Государь, Царь Алексей Михайлович венчался с Государыней Царицей в соборной и апостольской церкви Успения Пресвятой Богородицы: а певчие пели Государевы строками»¹⁰⁰. Вскоре, по окончании первой половины ХVII в., сделалось известно все несовершенство строчного пения в музыкальном смысле. «В трехстрочном пении, писали тогда¹⁰¹, ничто же есть согласия, токмо несогласная тригласия, шум и звук издавающая, и не сведущим благо мнится, сведущим же неисправно положено разумеется. Между тем, Великая Россия узнала, что в Малой России, когда римляне начаша прельщать верных органными гудениями в костелах своих, ничем инем воспятиша их и паки обратиша к соборной церкви, токмо многогласными составлениями мусикийскими, и что их умиленные гласы, с провещанием словес божественных, тех гудения посрамиша и обуивше обручаша, яко же три отрока посреди пламене пояху богодухновенной мыслью»¹⁰². Царь Алексей Михайлович немедленно пригласил Киевских учителей и певчих по партесам, и тем побудил своих певчих изучить пение нового рода. Певчие вскоре обрадовали Царя своими успехами. В это время, кроме Киевских певчих, находилось несколько других юго-западных композиторов, каков, напр., был вспевак Иоанн Коленда, которого известный Дилецкий очень много хвалит за его композиторские способности.

Композиторы в хоре Государевых певчих, естественно, пользовались славой и уважением за свои музыкальные познания. Здесь, может быть, заключается одно из сильных побуждений к тому, что знание гармонии очень быстро привилось и развилось в среде Государевых певчих дьяков. По отъезде композиторов, временно находившихся в царском хоре, все их гармонические занятия остались вполне в введении русских композиторов из хора царского. Такими были: Михаил Сифов, Дьяковский¹⁰³, Степан Иванович Беляев¹⁰⁴ и Иван Михайлович Прοтопопов¹⁰⁵.

Первые гармонические положения XVII века состояли из, так называемых ныне, переложений. Они опирались, главным образом, на церковную мелодию (преимущественно знаменного распева) в том самом виде, в каком она тогда употреблялась в храме при богослужении. Все звуки церковной мелодии считались звуками постоянными, непереходными: ибо всякий звук мелодии получал свою особенную гармонию. Но когда мелодические звуки отличались своей дробностью и состояли, напр., из восьмых частей целой ноты: тогда и только единственно тогда, первые перелагатели композиторы принимали их за звуки переходные. Все первые переложения церковно-русского пения не имели музыкального ритма и такта.

Партитура первых переложений постоянно состояла из четырех голосов: или из сопрано, первого альта, тенора и легкого баса, – или из дисканта, первого и второго альта, и тенора. Партия третьего голоса всегда исполняла церковную мелодию; она повторялась или в первой, верхней, партии в сикстах, или во второй партии в терциях. Четвертая партия имела весьма игривые ходы и вполне, удовлетворяла современных исполнителей, желавших ексцеллентовать, т. е. exccellenter canere.

В музыкальном смысле партитура первых переложений не заключала в себе надлежащих совершенств. Композиторы, при переложении церковной мелодии в гармонический состав, несколько видоизменяли ее в аккомпанирующих голосах для гармонических выводов; так, напр., они допускали в чисто диатонической, без бемольной и без диезной, церковной мелодии диез на фа пред окончанием периода в соль. Кроме того, в первой партитуре не мало чисто гармонических несовершенств. Диатоническая мелодия церковного пения весьма часто сопровождалась ходами хроматическими, со всеми свойственными им аккордами, так, что нарушалось частое трезвучие, столько свойственное диатонической гамме. В гармонии нередко видны ходы запрещенные октавы и квинты. Основной бас весьма редко мог быть слышан, потому что приложенный бас или вообще, четвертая партия, по своей игривости, не могла оставлять никакого впечатления основного баса и часто подавала повод к сцеплению не сродных аккордов. Главная мелодия, по своему положению в средине аккомпанирующих партий, могла быть мало слышна при исполнении, потому что часто заслонялась сильными и высокими звуками верхнего голоса, которые нередко совпадали с весьма слабыми звуками мелодии. Это последнее неудобство устранялось тем, что при исполнении в партию мелодии или третьего голоса, ставили гораздо более певцов, чем в партию голосов аккомпанирующих¹⁰⁶. Здесь заключается главная причина, почему в Московской Оружейной Палате сохранилось гораздо более партий для тенора, чем для прочих голосов. Так, напр., из 13 отдельных партий, содержащих в себе благодарственную службу на примирение Полтавской баталии, 8 партий теноровых, 2 альтовых, 2 басовых и одна дискантовая¹⁰⁷; из 14 отдельных партий, содержащих в себе службу в день благоверного князя Александра Невского, 9 партий теноровых, 2 альтовых и 3 басовых¹⁰⁸; из 16 отдельных партий, содержащих в себе службу 21, 24 и 30 ноября, 11 партий теноровых, 2 альтовых и 3 басовых¹⁰⁹ и пр.

Несмотря на все несовершенство первой гармонизации, она в свое время имела исключительное употребление в придворном хоре и пользовалась вниманием русских Царей. Петр I довольно часто становился на клирос при богослужении и певал с своими певчими. Так, напр., было в 1701 году, накануне в сам Праздник Успения Пресв. Богородицы, когда Государь с своими певчими находился в Соловецком монастыре. Соловецкий Летописец заметил: «великий Государь с певчими стоял на правом клиросе и изволил сам петь всенощное бдение. На другой день, 15 августа, он же, Великий Государь стоял и пел на клиросе»¹¹⁰. Петр I в партесном пении постоянно исполнял четвертую партию. Эти партии, красиво и четко переписанные, нередко в кожаном или пергаменном переплете, с золотым обрезом, доселе сохраняются в Московской Оружейной Палате с надписью: «по сим нотам изволил петь Государь Царь Петр Алексеевич»¹¹¹. Он почитал церковное пение в его мелодическом и гармоническом виде, одним из общеобразовательных предметов для юношества и много заботился о распространении его по современным учебным заведениям. Церковное пение включено было в программу воспитания Царевича Алексея Петровича. Учителем Царевича по этому предмету был Государев певчий дьяк Никифор Кондратович Вяземский¹¹².

Область церковного пения, несмотря на весь обширный круг церковных песнопений и напевов, не удовлетворяла потребностям предков наших. Они любили слушать пение в храме и вместе с тем, имели благочестивый обычай заниматься церковным пением в своем доме среди домашних занятий и во время свободное от них. Вопрос о том, что и как петь в своем доме не мог затруднить собой ни одного современного любителя пения. Любовь к домашнему пению издавна создала для него определенную систему, по которой дозволялось петь в доме духовные стихи, по напеву своему несходные ни с одним церковным или богослужебным распевом. Духовные стихи существовали в XVII в. на нотах и весьма часто распевались среди мирных домашних бесед и занятий. Государевы певчие дьяки очень хорошо знали все современные сборники стихов в их мелодическом и гармоническом виде, и неоднократно исполняли их в царских хоромах. В 1647 г., когда последовало и исполнилось строгое запрещение игры на музыкальных инструментах, «Царь Алексей Михайлович, по случаю своего бракосочетания с Марьей Ильиничной, на своей государевой радости накром и трубам быть не изволил, а велел Государь во свои государские столы, вместо труб и органов, и всяких свадебных потех, петь своим государевым певчим дьякам, всем станицам, переменяясь, строчные и демественные большие стихи из праздников, и из Триодей драгой вещи, со всяким благочинием. И по его государеву, мудрому и благочестивому, рассмотрению бысть тишина и радость, и благочиние велие, яко и всем ту бывши дивитися и воссылать славу превеликому, в Троице славивому Богу и хвалити, и удивлятися о премудром его царского величества разуме и благочинии»¹¹³. Те же самые большие стихи и драгие вещи, нередко исполняли при дворе государевы певчие дьяки и после славленья. В 1661 г. дек. 30 дня у Царя Алексея Михайловна в передней Каменной, т. е. Теремной, в 2 часа ночи, славили Христа вспеваки и после славленья пели ирмосы и псальмы с партеса¹¹⁴.

Певчие дьяки очень хорошо понимали всю силу и значение домашнего духовного пения, и своими музыкальными познаниями много содействовали к распространению его в современном обществе. Около 1680 г., как писали современники, «мнози во всех странах Малой, Белой, Черной и Червонной России, паче же в Велицей России, в самом царствующем и богоспасаемом граде Москве, возлюбльше сладкое и согласное пение польской псалтири, стиховно преложенные, обыкоша тыя псалмы пети, речей убо или мало, или ничто же знающе, и точию о сладости пения увеселяющеся духовно». Симеон Полоцкий, в благоразумной ревности об исправлении такого важного недостатка, решился перевести и перевел «псалмы славянские на различные стихов роды,

не дабы тако (псалтыри) в церкви чтение быти

по еже в домах часто ю читать

или сладкими гласы воспевати».

Различие в стихах переведенной псалтири оказалось такого свойства, что только некоторые псалмы могли быть петь тем же напевом, какой находился над ними в польской стихотворной псалтири. «Не всякого убо псалма польского пению, того же числа славянский подложением знамений (нот) может соответствовать, писал Полоцкий¹¹⁵, яко не вся тем же преведох родом стиховным, ово за трудность провождения, ово яко не всех ми псалмов польских гласы суть известны. Обаче во иных псалмах по тому роду приведенных, мощно есть желаемое подложити пение». Таким образом, к стихотворной псалтири Полоцкого надлежало приладить напевы или прежние польские, или свои, новые. Этот труд совершен был государевым певчим дьяком Василем Титовым, чрез композицию, сиречь чрез творение¹¹⁶. Нотная стихотворная псалтирь Полоцкого находилась в свое время в большем употреблении между государевыми певчими дьяками. Без преувеличивая можно сказать, что не было тогда почти ни одного певчего, который бы не имел своего собственного экземпляра стихотворной псалтири. Нотная стихотворная псалтирь, принадлежавшая государеву певчему дьяку Андрею Васильевичу Нижегородцу сохраняется и доселе между памятниками нотного искусства XVII века¹¹⁷.

Государевы певчие дьяки писали сами все нотные книги для церковного и домашнего употребления, на нотах безлинейных и линейных квадратных. Такой труд, на первый взгляд, очень естествен, но он может изумить каждого своей обширностью, своим искусством и своим постоянством. Певчий дьяк Иван Конюховский, около 1640 г., написал безлинейный двоестрочный обиход на 600 листах, с такой отчетливостью, что, несмотря на мелкий почерк, каждая нота и каждое слово текста очень ясны и доселе еще не утратили своей четкости¹¹⁸. Государевы певчие дьяки Феодор Журавль, Емельян Шушерин и Стефан Гордиовский занимались перепиской партесно-положенного пения на квадратных линейных нотах, и писали опять с такой ясностью и раздельностью, которые нисколько не уступают четкости печатных нотных книг. Само путешествие Государевых певчих дьяков не прерывало их занятий по переписке. В 1722 г. Государев певчий писал свою партицию ехав от Дербеня к Астрахани¹¹⁹. Только в важных случаях, когда переписка нот требовала особенной поспешности, хор Государевых певчих дьяков находил себе помощь в особенных писцах, состоявших при хоре. Переход от раздельноречия к истинноречию, совершившийся около половины XVII века, по своей важности, требовал усиленных занятий в исправлении старых нотных книг и в переписке их на новое истинноречие: потому что Соборное постановление требовало гласовное пение пети на речь. По этой причине в хоре Государевых певчих являются особые наречного пения мастера и писцы¹²⁰. В 1678 г. наречного пения писцами были: Кирилл Никитин, Андрей Михайлов, Потап Максимов, а в 1701 г. Иван Матвеев и Степан Димитриев¹²¹. Новое истинноречие или просто пение на речь явилось первоначально на безлинейных столповых знаменах (нотах), без сомнения, потому что этот вид нот был очень известен и привычен Государевым певцам, наравне с прочими современными певчими. Но безлинейная система нотописания в то время значительно теряла свою силу от введения нот квадратных, писавшихся на линейных строчках. Быстрый переход от безлинейных нот к линейным немедленно потребовал новой переписки нотных истинноречных книг. Поэтому, при том же хоре Государевых певчих, в последней четверти XVII века, явились особые мастера строчного пения и письма. В 1676 г. строчного дела мастером был Прокопий Андреев¹²².

Раздробление единого хора Государевых певчих на разные придворные хоры, совершившееся, как мы видели, в последней четверти XVII века, сопровождалось такими последствиями, которые в начале трудно было предвидеть и которые, в последствии, еще труднее было предотвратить. Совершенно отдельное устройство каждого придворного хора прежде всего произвело новые отношения между хорами певцов и оказало довольно неблагоприятное влияние на нравственность их. До кончины царя Федора Алексеевича, в хоре Государевых певчих вовсе не встречается случаев, когда бы певчие подвергались судебным преследованиям за церковные или гражданские проступки. Продолжительная служба певчих всегда оставалась чистой от заблуждений, увлечений и других нравственных недостатков. Певчий дьяк Лука Алексеев, поступивший в Государевы певчие в 1652 г., провел в хоре целых тридцать лет и вовсе это время служил безо всякого огурства или охулы¹²³. Но после того, как частные хоры придворные получили надлежащую степень прочности и самостоятельности, в среде певчих стало обнаруживаться гораздо менее гражданской доблести и нравственной твердости. Β 1691 г. ноября 27 дня Великие Государи указали для своего дела прислать в Сибирский Приказ Великой Государыни княгини Марфы Матвеевны певчего Григория Леонтьева, сына Корсакова¹²⁴. Современные обстоятельства вполне объясняют в чем состояло это дело, потому что в это самое время князь Ромодановский получил наставление не пускать певчих в Московский Новодевичий монастырь. В наставлении, по этому случаю, говорилось, между прочим: «а певчих в монастырь не пускать: поют и старицы хорошо, лишь бы вера была, а не так, что в церкви поют: спаси от бед, а в паперти деньги на убийство дают»¹²⁵. В том же 1691 г. марта 5-го дня Великие Государи указали из Приказа Мастерской Палаты прислать в Приказ сыскных дел к боярину Лыкову, Великой княгини Марфы Матвеевны певчего дьяка Ивана Матвеева для розыска в смертном убийстве Константина Оборина¹²⁶. Нравственное падение певчих неблаготворно отразилось и на частных сношениях их в гражданской жизни. В 1687 г. Кадашевец Гришка Васильев сын Серебреник просил на певчего дьяка Якова Федорова сына Борхановского в том, что он не явился к суду по делу в дворцовом разорении и во всякой рухляди, ценой в 110 рублей¹²⁷.

Перевес нравственной распущенности в среде певчих был настолько значителен, что не мог укрываться уже от внимательного взора гражданских и церковных правителей, которые очевидно не могли оказывать ему не только поддержки, но даже и снисхождения. Должно казаться не очень удивительным, что придворные хоры, состоявшие при Софии Алексеевне и Марфе Матвеевне, были совершенно освобождены от обязанностей придворной службы и за исключением не многих, отпущены по домам. Очень может быть, что при таком сплошном увольнении пострадало не мало невинных певчих и само искусство пения: но частные цели, к какому бы они роду науки не относились, всегда пользуются меньшим предпочтением, чем цели общие, относящиеся к общему благу народа.

Энергическая мера, принятая против некоторых придворных хоров, совершенно соответствовала современным обстоятельствам и может легко найти себе в них оправдание. Но эта временная мера, как оказалось в последствии, сделалась мерой всеобщего между придворными хорами певчих и постоянно приводилась в исполнение, когда частный хор придворных певчих, по кончине особ царствовавшего дома, оставался, повидимому, без назначения или не у дел. По кончине Екатерины Алексеевны, принадлежавшие ей певчие отпущены были от двора. Хор великого Государя Иоанна Алексеевича, состоявший из 19 человек, в 169 г. по кончине царя, также уволен был от дворцовой службы¹²⁸. Хор певчих Петра І-го мог казаться более прочным в своем же положении. Он, в составе 20 и более человек, постоянно пел при Государе и часто разделял с ним труды пения и дальних походов в Азов, Астрахань, Воронеж, в Соловецкий монастырь и пр. Но этот хор, по кончине своего благодетеля и отца, поставлен был в необходимость оставить службу при императорском дворе и искать себе пропитание в других местах. Одни из них возвратились в те хоры, из которых поступили в Государевы певчие¹²⁹; другие определились в гражданскую службу; третьи, вероятно, возвратились к своим семействам и домам. Все это открылось через четверть века после кончины Петра I, когда дочь его, Императрица Елизавета Петровна, потребовала от св. Синода «известие о оставшихся по кончине родителя ее, блаженной памяти Государя Императора Петра Великого, певчих, сколько оных поныне на лицо и кто именно, и по сколько кому жалованья в год производится, и отколь, и сверх того, какие имеют доходы и по сколько». Из справок, собранных по этому случаю, в Москве в 1753 г., оказалось¹³⁰, что «по кончине Его Импер. Величества бывших при жизни Его Величества придворных певчих между Синодальными певчими на лицо в живых, никого не обретается, а имеются в Москве, оставшиеся по кончине Его И. В., бывшие певчие Иван Лисин, да Емельян Шушерин, да из тех же певчих, Михайло Осипов ныне находится в Канцелярии Синодальной, Экономического правления Архивариусом, да в доме Синодального члена, преосвященного Илариона, Епископа Крутицкого певчим Федор Аврамов, прозванием Журавль». Все эти певчие, по существовавшему обычаю, призваны были в Канцелярию св. Синода и сообщили дополнительные о себе сведения. Иван Лисин и Емельян Шушерин показали, что «жалованье де они получают, по именным, блаженной памяти Великих Государынь Императриц Екатерины Алексеевны и Анны Иоанновны 1727 и 1739 гг., да Правительствующего Сената 1749 г., указам из Штатс-Конторы: Лисин уставщичий оклад, денежного 121 р. 94 ½ κ., хлеба по 28 четвертей; Шушерин денежного по 73 р., хлеба по 12 четвертей в год». Михайло Осипов показал, что «обретался он при дворе блаженной и вечно достойной памяти Государя Императора Петра Великого с 1719 г. придворным певчим, а с 1726 г., по именному блаженной памяти Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны указу, от той певческой службы отставлен и определен, по желанию его, в бывший Синодальный казенный приказ канцеляристом и с 1751 г. определен в оный Экономической Канцелярии Архивариусом; жалованья получает всего по 80 р.» Федор Аврамов прозванием Журавль показал, что «ко двору де Его Имп. Величества взят он был из дома Крутицкого Архиерея, по именному Его И. В. указу в 1718 г. и будучи при его И. В., даже по кончине Его Величества, жалованье от дворца получал кормовых денег всего 36 р. 65 к., да сверх того славленые деньги по разделу с прочими певчими, а в 1726 г., по указу блаженной памяти Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны, от той певческой службы уволен по его желанию, по-прежнему в дом Крутицкого Архиерея в котором обретается и поныне певчим же; жалованья получает точию 3 р. 50 κ.; хлеба, ржи и овса, и запаса по 9 четвертей всего, – да сверх того бывает временно дача, по разделу с прочими певчими, ставленнических денег, в том случае, копеек 20 и более, когда оные производятся ставленники, и сверх того, никаких доходов ни откуда не имеет».

Хор певчих Петра I представляется достойным завершением всего, что начато и сделано было для партесного пения в исходе XVII в. Это был хор с отборными и образованными голосами, и совершенно верный исполнитель державной воли, и церковных постановлений о богослужебном пении. В нотных книгах этого хора всегда можно прочитать то, чего хотел великий Монарх, когда решился развить и поддержать партесное пение в богослужебном употреблении. Государевы певчие дьяки, под наблюдением и при личном содействии самого Императора, строго держались определенного направления в партесном пении. Это направление, по своему характеру и разумеется, с некоторыми улучшениями в композиции, могло бы еще на долго украшать церковное пение, потому что оно успело утвердиться в России повсюду, где проводили остаток дней своих Государевы певчие или куда заносились их тетрадки, плод немалых трудов и усердия их к церковному пению. Тетрадки нотного пения, современного Петру I, употреблялись еще в Москве около 1780 г.

1625 г.

Букин Юрий, 1625 г. 1 ст. Васильев Иван, 1625 г. 2 ст. Васильев Сергей, 1625 г. 3 ст. Ищейкин Иван, 1625 г. 1638 г. 3 ст. 1639 г. 2 ст. Кипелов Богдан, 1625 г. 1 ст. Кистенников Петр, 1625–1639 г. 3 ст. Клементьев Петр, 1625 г. 3 ст. Никитин Василий, 1625 г. 1 ст. Подунаев Петр, 1625 г. 1 ст. Порыльский Андрей, 1625 г. 3 и 2 ст. Савин Степан, 1625 г. 2 ст., 1635–1640 г. 1 ст. Самохвалов Иван Семенов. 1625 г. 2 ст., 1639 и 1640 г. 1 ст. Степанов Постник, 1625 г. 2 ст. Федоров Иван, 1625 г. 1 ст.

1631 г.

Васильев Максим, 1631 и 1632 г., молод., нижник. Гаврилов Иван, 1631 и 1632 г, молод., нижник; 1650–1656 г. 2 ст. Горчаков Никита Степанов, 1631 и 1632 г., молод., нижник; 1639 г. 4 ст., 1650 и 1651 г. 3 ст., 1655 г. 1 ст. Григорьев Федор, 1631 и 1632 г., молод., нижник. Иванов Степан, 1631 и 1632 г., молод., нижник; 1635–1639 г. 5 ст., 1649–1655 г. 2 ст. Ильин Матвей, 1631 и 1632 г., молод., нижник; 1635–1639 года, 6 ст. Кузмин Мина, 1631–1651 года, 3 ст. Ларионов Михаил, 1631 г. 4 ст. Львов (Леонтьев) Роман, 1631 и 1632 г., молод., ниж.; 1639 г. 5 ст., 1650 и 1651 г. 4 ст. Маркелов Димитрий, сын придворного Протопопа Маркелла, 1631 г. 4 ст., 1639 г. 2 ст. женат; ум. 1640 г. Матвеев Михаил 1631 и 1632 г. молод., ниж.; 1639 г. 4 ст., 1650–1658 г. 2 ст. Никонов Матвей, 1631.г..5 ст., 1635 г. 4 ст. Оксентьев Степан. 1631 г. 4 ст. Ондреев Кондрат, 1631 г. 4 ст., 1639 г. 3 ст. 1640–1654 г. 2 ст. Ортемьев Даниил, 1631–1639 г. 3 ст. Осипов Михаил, 1631 г. 3 ст., 1639–1654 г. 1 ст. Памфилов (Панфильев) Григорий, 1631 г. 4 ст., 1639 г. 3 ст., 1649 и 1650 г. 1 ст. Парфенов (Парфентьев) Илья, 1631 п 1632 г., молод., 1639 г. 6 ст. Семенов (Симеонов) Иван, 1631 и 1632 г., молод., нижник; Тимофеев Иван, 1631 и 1632 г., молод., нижник; Юрьев Первой, 1631 г. 5 ст. 1632 г. Патр. певчий; 1639 г. Государ. пев. 2 ст. Федоров Иван, 1631 г. молод.

1635 г.

Конюховский Иван, 1635–1640 г. 2 ст., 1649–1657 г. 1 ст., ум. 1658 г. Моисеев Митрофан, 1635 г. 3 ст.

1639 г.

Власьев Степан, 1639 г. 6 ст., Денисов Семен, 1639 г. 5 ст., 1650 и 1651 г. 3 ст., 1653–1655 г. 1 ст., Димитриев Иван, 1639 г. 5 ст., Екимов Елисей (-сейко), 1639 г. 6 ст., Емельянов Димитрий, 1639 г. 6 ст., Иванов Лука, 1639–1654 г. 1 ст., ум. 1654 г., Игнатьев Михаил, 1639 г. 4 ст., 1648–1651 г. 3 ст., выб. 1665 г. Меркурьев Михаил, 1639 г. 4 ст., 1649 и 1650 г. 1 ст., Микифоров Иван, 1639 г. 2 ст., 1649–1655 г. 1 ст.; крестовый дьяк 1659 г. Михайлов Димитрий (Митька), 1639–1654 г. 4 ст., Оверкиев (Аверкиев) Андрей, 1639 г. 5 ст., 1650–1654 г. 4 ст., Савин Леонтий, 1639 г. 6 ст.

1650 г.

Агапитов (Агапиев) Павел (Пашка), 1650 и 1651 г. 5 ст., 1652 г. 6 ст. Алексеев см. Олексеев, Ефремов Иван, 1650 г. 3 ст., 1651 г. 3 ст. Иванов Матфей, 1650–1654 г. 4 ст., Иванов Родион, 1650 и 1651 г. 5 ст., Квасников Иван, 1650–1655 г. 2 ст., Никифоров Василий, 1650 и 1651 г. 5 ст., 1655 г. 3 ст. Никифоров Юрий Иванов, 1650 г. 6 ст., 1651–1655 г.; 1656 г. 2 ст., Олексеев Ефим, 1650 и 1651 г. 6 ст., 1655 г. 3 ст., Степанов Иван, 1650 и 1651 г. 5 ст. Федосеев Микита, 1650–1653 г. 4 ст., Федоров Кирилл; 1650 и 1651 г. 6 ст.; 1655 г. 2 ст., 1659 г 1 ст., Федоров Юрий, 1650 и 1651 г. 5 ст.

1654 год

Алексеев Лука, служил 30 л. В и П. 1682 г.; женат; ум. 1684 г. Иванов Богдан, 1654 г. 1 ст.

1655 год

Васильев Петр, 1655–1661 г.

1656 год

Елизаров Федор, Панов Тихон Артемьев, 1659 г. 4 ст., 1666–1678 г. путн. 2 ст. В. и П. 1682 г.; Сп. Соб. 1683 г., ум. 1694 г.

1657 год

Аристов Василий, Голчин Осип, Оска 1657 г., 1659–1674 г. 1 ст. нижник; выб. 1674 г. Ермолаев Кузьма, Ковелин Федор, 1657 г., 1659 г. 1 ст.; в 1666 и 1667 г. крестов. дьяк. Лазарев Даниил, Лазарев Иван, Ларионов Никита, Никитин Прокопий (Пронка), 1657 г., 1659 г. 5 ст. молод., 1661 г. 5 ст., 1666 и 1667 г. 5 ст. путн.; 1671 н 1672 г. 3 ст. путн. Покровец Петр, 1657–1681 r. В. и П. 1682 г.; Сп. Соб. Уставщик, 1683–1694 гг. Протопопов Федор Прокофьев, 1657 г.; 1666–1674 г. вершник 2 ст.; В. И П. 1682 г. Ростовец Федор 1657 г.; 1665–1667 г. 3 ст. нижн., потом крестовый дьяк. Сидоров Семен, 1657 г.; 1659–1663 г. 5 ст. молод.; упом. 1667 г.

1658 год

Анисимов Андрей, 1658 г.; 1659 г. 5 ст. молод.; упом. 1668 г. Гаврилов Елисей, 1658 г.; 1659 г. 5 ст., 1666 и 1667 вершн. 2 ст.; В. и П. 1682 г.; Сп. Соб. 1683 г.; ум. 1701 г. Казанец Никита, 1658 г.; 1659–1667 г. деместв. 2 ст.

1659 год

Александров Степан, 1659 г. нов.; 1666 и 1667 г. вершник 3 ст. Архипов Савелий (Сава) 1659–1663 г. 5 ст. молод.; 1674 г. демественник 3 ст. Вологжанин Степан, 1659 г. 2 ст. Гаврилов Иван, 1659 г. 4 ст.; 1666 и 1667 г. путник 2 ст. Казанец Даниил, Данилко, 1659 г. 4 ст. Карпов Кузьма, 1659 г. Костромитин Евдоким Евстратов, 1659 г. 5 ст.; 1673 г. путн. 3 ст.; 1674 г. демест. 3 ст.; упом. 1681 г. Михайлов Павел, 1659–1667.г. демествен. 1 ст. Нестеров Никита, 1659 г. 5 ст.; 1660–1674 г. нижник 5 ст. Никитин Леонтий (Лев), 1659–1663 г. молод. 5 ст.; упом. 1668 г. Никифоров Алексей, 1659 г. путник 1 ст.; упом. 1677 г. Федоров Анофрий (Онуфрий), 1659–1666 г. путн. 5 ст.; женат; ум. 1667 г. Федоров Сергей, 1659 г., молодой.

1660 год

Агафоников (Агафонов) Иван, Ивашко, Новгородец, сын крестов. дьяка Агафоника Евдокимова; 1661 г. нов.; 1663 г. мол.; не в окладе 1665–1670 г.; в окладе 1671 и 1672 г. Константинов Федор¹³², Родионов Кузьма, Новгородец, 1660–1671 г. Степанов Яков, 1660–1666 г. Феофанов Ефим, 1660 г. нов.; 1666 и 1667 г. 2 ст.

1661 год

Алексеев Андрей, Афанасьев Карп, 1661 г. Афанасьев Максим из Сибири, женат; 1661–1666 г. 4 ст. Борисов Матфей; Епифанов Иван, Поликарпов Тихон, Родионов Михаил, Романов Артемий, Артюшка. 1661–1673 г.; 1874 г. путн. 4 ст. Ростовец Димитрий, Митька, 1661–1673 г.; 1674 г. путн. 2 ст.; В. и П. 1682 г.; Сп. Соб. 1683 г.; выб. 1693 г. Семенов Петр, 1661 г. Степанов Иван.

1664 год

Ярославец Василий, с 1675 г. крестов. дьяк.

1665 год

Лаврентьев Федор, 1665 и 1666 г. Федотов Алексей, 1665 г.

1666 год

Евстратов Петр, крестов. дьяк 1666 и 1667 г.; родной брат Евдокима Евстратова, Иванов Алексей, 1666 и 1667 г. путник 1 ст. Календа Иван, вспевак, Кирьянов Кирилл, 1666 и 1667 г. путник 1 ст. Кушников Тимофей, крестов. дьяк 1666-,1675 г.

1668 год

Кощеев Семен, Сенка, 1668 г.; 1674 г. путник 5 ст.; упом. 1677 г. Тверитин Димитрий, Мишка, 1668 г.; 1673 г. путн. 4 ст.; 1674 г. путн. 3 ст.; упом. 1678 г.

1669 год

Алексеев Григорий, Гришка, 1669–1674 г.; с 1675 г. крестов. дьяк, Голутвин Владимир Сергеев, Голутвинец Володька, 1669–1681 г.; В. и П. 1682 г.; Сп. Соб. 1683 г.; был с Петром I в походе на Воронеж в 1701 г. Голутвин Иван Сергеев, Голутвинец Ивашка, 1669–1686 г.; ум. 1687 г. Назарьев Иван, 1669–1671 г. Федоров Иван, 1669–1671 г.

1672 год

Иванов Димитрий, Новгородец, 1672–1682 г.; Сп. Соб. 1683 г.; ум. 1683 г. Иванов Евдоким, Рыло, Новгородец; 1672–1681 г.; В. и П. 1682 г; Сп. Соб. 1683–1692 г. Степанов Григорий, 1672–1678 г.

1674 год

Львов Иван, 1674–1678 г.

1675 год

Аверкиев Андрей, 1675 г. Андреев Федор, 1675–1678 г. Васильев Максим 1675–1679 г.; В. и П. 1682 г. Васильев Семен, Григорьев Андрей, Новгородец, 1675–1681 г.; В. И П. 1682–1683 г. Григорьев Родион, Новгородец, 1675–1681 г.; В. и П. 1682 и 1683 г. Григорьев Тимофей, Евтихиев Афанасий, 1675–1677 г. Евтихеев Киприан, 1674 г. 4 ст. и 1 ст. нижник; 1675–1681 г.; В. и П. 1682 г.; Сп. Соб. 1683 г., ум. 1684 г. Евтихиев Павел, 1675–1681 г.; В. и П. 1682 г.; Сп. Соб. 1683 и 1684 г. Ефимов Иван, 1675–1681 г.; В. и П. 1682–1689 г. Иванов Григорий, 1675–1677 г. Иванов Самойло, 1675–1681 г.; Сп. Соб. 1683 г. Иевлев Федор, 1675–1678 г. Кононов Андрей, 1675–1677 г. Кононов Василий, Леонтьев Василий, Максимов Иларион, 1675–1677 г. Минин Игнатий, 1675–1681 г.; В. и П. 1682 и 1683 г. Назаров Нестор, 1675–1677 г. Пахомов Роман, 1675–1681 г.; В. и П. 1682 и 1633 г. Перфильев Денис, 1675–1680 г.; Сп. Соб. 1681–1694 г.; в 1701 г. певч. Петра I, был с ним в походе на Воронеж, Симонов Никифор, 1675–1681 г.; В. и П. 1682–1684 г. Терентьев Сава, Крутицкий, 1675–1683 г. Тихонов Григорий, Хутынец, 1075–1681 г.; В. и П. 1682 г.: Нат. Кир. и Мар. Мата. 1684 г. Юдин Иван, 1675–1681 г. В. и П. 1682–1685 г.

1676 год

Богданов Ефим, 1676 г.; крест. дьяк; ум. 1688 г. Никитин Фаддей, 1676–1683 г.

1678 год

Максимов Потап, писец наречного пения, 1678–1682 г. Матвеев Даниил, 1678–1681 г.; В. и П. 1682 и 1683 г. Михайлов Андрей, писец наречного пения, 1678–1682 г.; В. и П. 1682 и 1683 г. Михайлов Афанасий, 1678–1683 г. Молявкин Константин, 1678–1681 г.; В. и П. 1682–1685 г. Никитин Кирилл, 1678 г. Переславец Федот, 1678 г. Титов Василий, 1678–1681 г.; В. и П. 1682–1690 г.

1679 год

Архипов Иван, Бурмистров Лаврентий, Лаврин Кузьмин, 1679–1681 г.; В. и П. 1682–1689 г. Белой Григорий, Васильев Василий, Воробьев Григорий, 1679–1681 г. Константинов Иван, Кохановский Глеб, 1679 и 1680 г. Никитин Игнатий, 1679–1683 г. Новгородец Иван, Остафьев Павел, Уставщ. 1679 и 1681 г. Повштыцкий Михаил, 1679–1681 г.; В. и П. 1682 г. Полянинов Матвей, из Стремянных конюхов, 1679–1683 г. Попов Иван, 1679–1681 г.; В. и П. 1683 г. Попов Максим, Седой Осип, 1679–1681 г.; В. и П. 1683 г. Титов Михаил, 1679 и 1680 г. Ухтомский Федот, 1679–1681 г.; В. 1683 г.; Устав. 1691 г.; Праск. Фед. 1697 г. Филиппов Григорий, 1679–1683 г. Флорищевский Владимир, Феофанов Федор, Рязанец, 1679–1781 г.; В. и П. 1682 г., Сп. Соб. 1683 и 1684 г.

1680 год

Казаринов Самойло, Вятчанин, 1681 г.; В. и П. 1682 г.; Сп. Соб. 1683 г.; ум. 1685 г. Кириллов Леонтий, басистый, Левка, 1680 и 1681 г; В. и П. 1682–1684 г. Кондратов Денис, Вятчанин, 1681 г.; В. и П. 1682 г.; Сп. Соб. 1683 и 1684 г. Никитин Михаил, 1680 и 1681 г. Новгородец Дмитрий 1680 и 1681 г.; В. и П. 1682 г. Пирожков, Пирожок Осип, 1680 и 1681 г.; В. и П. 1682 и 1683 г. Рокицкий Степан, Стенка, 1680 и 1681 г.; В. и П. 1682–1688 г. Рутня, Рудин, Рутин Остафей, Евстафий, 1680 и 1681 г.; В. и П. 1682 и 1683 г.

1681 год

Вергунов Михаил, 1681 г.; В. и П. 1682–1688 г.; ум. 1689 г. Иевлев Максим, Смоленский, В. и П. 1681–1683 г. Павлов Авраам, 1681 г.; В. и П. 1682 г.; Сп. Соб. 1683 и 1684 г., Соболевский Николай Иванов, 1681 г.: В. и П. 1682–1687 г.; женат; ум. 1688 г. Чекаловский Федор, – рит, 1681 г.; Уставщ. В. и П. 1682 г.; ум. 1691 г.

1682 год

Алексеев Павел, В. и П. 1682 г. Андреев Лука, вспевак ученик, В. и П. 1682 г. Борзаковский Андрей Федоров, вспевак ученик, Борзаковский Яков Федоров, В. и П. 1682–1689 г. Валедицкий Степан, Валындов, В. и П. 1682 и 1683 г.; Воскр. Соб. 1689 г. Вергунов Самойло, вспевак ученик, Воскр. Соб. 1681 г.; В. и П. 1682–1669 г. Власов (-сьев) Иван, Коробочка, вспевак, В. и П. 1682–1688 г.; Воскр. Соб. 1689 г. Вырезуб Николай, В. и П. 1682–1684 г. Горбунов Иван, В. и П. 1682 и 1683 г. Грабовский Илья, В. и П. 1682 г. Дивицкий Димитрий. В. и П. 1682 и 1683 г.; Сп. Соб. 1694 г. Ефремов Григорий, В. и П. 1682 г. Константинов Михаил, вспевак ученик, В. и П. 1682 г. Корсаков Григорий Леонтьев, В. и П. 1682 г. с 1691 г. певчий Марф. Матф. Карсаков Яков Леонтьев, В. и П. 1682 и 1683 г. Крутицкий Иван, В. и П. 1682 г. Крутицкий Тимофей, В. и П. 1682 и 1683 г.; выб. 1687 г. Кулик Матвей, В. и П. 1682 г. Михайлов Иван, Можеловский Самойло, В. и П. 1682–1684 г.; выб. 1667 г. Никитин Андрей, В. и П. 1682 г. Никифоров Иван, В. и П. 1682 г. Полянинов Иван, вспевак ученик, Попов Тимофей, 1682 и 1683 г. Сцибуров Степан Лукьянов, басистый, В. и П. 1682–1684 г. Тимолаев Иван, Титов Михаил, Устинов Прокопий, Прошка, Ханенко Даниил, В. П. 1682 г. Черницин Федор, В. и П. 1682 и 1683 г.; выб. 1687 г. Юхновский Павел, Пашка, В. и П. 1682–1684 г. Юнак Илья Савельев, В. и П. 1682 г.; выб. 1687 г.

1683 год

Барышевский Андрей, Вяземский Никифор, -киша Кондратов, учитель, Сп. Соб. 1683–99; певч. Петра 1-го, был с ним в походе на Воронеж в 1701 г. Гаврилецкий Павел, В. и П. 1683–1685 г. Гламадзинский Захар Петров, 1683 г.; выб. 1693 г. Емельянов Федор, Журавский Семен Иванов, 1683–1685 г. Ильин, Ильяшев Осип, Киркеевский Степан Григорьев, Волынец, Климашевский Иосиф, Любленский, Любленецкий Семен, В. и П. 1683 г. Мочалин Максим, В. и П. 1683 г. Муромцов Антон Алексеев, 1663 и 1684 г. Наумов Матфей, Сп. Соб. 1683–1689 г. Яновский Димитрий Семенов, 1683–1689 г.; Поном. при Сош. св. Духа в 1684 г.

1684 год

Афанасьев Конов, Дьяконов Василий Евдокимов, Сп. Соб. 1684 г ; певч. Петра I, был с ним в походе на Воронеж с 1701 г. Комон Лаврин Степанов, от Гетмана, Лукьянов Василий, Матфеев Василий, Сп. Соб. 1684–1693 г. Пашин Алексей Иванов, Семенов Исаиа, Сп. Соб. 1684 г.; ум. 1687 г.

1685 год

Степанов Федор, из Киева, 1685–1693 г. Тимофеев Григорий, из Киева, Зенборовский, выб. в 1687 г. Хибовский Глеб, Подвинский Иван, Ивашка, 1686–1689 г.

1687 год

Андреев Тимофей, Арамецкий Димитрий Степанов, Дубровский Федор, Деев Никита Павлов, 1687 г.; в 1701 г. певчий Петра І-го, Иванов Спиридон, 1687 г.: в 170 г. певчий Петра 1-го, Любицкий Захарко, Маленков Прокопий Григорьев, 1687 г.; Воскрес. Соб. 1689 г. Назаров Иван, 1687 и 1688 г. Никитин Алексей, 1687 г.; в 1701 г. певчий Петра І-го, Семенов Максим, Тимофеев Василий, Холмогоров (Колмогор) Михаил Никитин, 1687 г.; в 1701 г. певч. Петра І-го, был с ним в походе на Воронеж, Хоминский (Фоминский) Василий, Васька, 1687 г.; Воскрес. Соб. 1689 г. Яблонский Степан 1687 г.; с 1688 г. крестов. Дьяк, Яковлев Кондрат, Федосеев Яков.

1690 год

Инехов Алексей, Леонтьев Илья, Петров Илья.

1691 год

Васильев Андрей Нижегородец, 1691–1699 г.; в 1701 г. певч. Петра І-го, был с ним в походе на Воронеж, Дубнецкой Григорий. Матвеев Иван, 1691 г.; в 1701 г. наречного пения писец при певчих Петра І-го.

1692 год

Беляев, Беляй Иван Тереньтев, 1692 г.; Сп. Соб. 1694 г.; в 1701 г. певч. Петра 1-го; был с ним в походе на Воронеж, Григорьев Иван, 1692 г. Димитриев Степан, 1692 г.. в 1701 г. наречного пения писец при певчих Петра 1-го.

1693 год

Беляев Степан Иванов, певч. и Уставщ. Петра 1-го, в 1701 в пох. Воронеж. и в 1702 г. Соловецк Григорьев Федор, Федка, Казанец, певч. Петра I-го, был с ним в походе на Воронеж 1701 г. Протопопов Иван Семен Ростовец, Протопопов Роман Семенов Ростовец, певч. Петра I-го Шиловский Иван, Ивашко, Ширяев Иван Ивашко.

1694 год

Степанов Иван, Уставщик Сп. Соб.

1699 год

Беляев Петр, Беляев Иосиф, Беляев Сила, Васильев Прокопий, Иванов Никита (Аника), певчие Петра I-го; были с ним в 1701 г. в походе на Воронеж. Резанец Никита, певчий Петра І-го, упом. 1701 г.

1701 год

Тихонов Алексей, новоприверстанный певчий.

Д. Ч. Прот. Дим. Разумовский