ПРОПОВЕДИ

Проповедничество с церковной кафедры – особый дар. Рассуждающих добре и пишущих добрые рассуждения много. Но в проповеди рассуждение занимает служебное место, а пишет и говорит авторски иной деятель... и тут чем меньше рассуждения, тем лучше. Самая хорошая проповедь та, которая сама склеивается и выливается (1, с. 134).

Дивятся только... С самого приезда доселе еще ни одной службы не было без проповеди... и слушают (3, с. 54).

У нас вся беда от сборов писать. Помните, сначала я мало говорил... именно оттого, что думалось, проповедь писать... то же, что книгу сочинить. Так мы все думаем. Преосвящ. Серафим тогда и говорит мне: «Да что долго думать?.. Сел да и написал за один присест». Я никак не верил, чтобы можно было так. Потом как-то самому стало досадно, что не говорю проповедей... Пришел от Всенощной и ну писать, что напишется... Кажется, это была проповедь о любви к Богу. За обеднею с робостью начал говорить... Ничего... сошла с рук. Потом и в другой раз, то же и в третий, и пошло так. И все проповеди, что «Слова к Тамбовской пастве», исключая 3–4, такого происхождения. Вечером после всенощной писаны... Это я затем рассказываю, что пока не придет Преосвященный к мысли писать за один присест – не ждите проповедей. Столкните его на эту колею. Увидите, как пойдет. Проповедничество всякое удовольствие доставляет (3, с. 55).

Уж прислушались к проповедям, и у меня что-то охота отпадает.

Опять замолчу... или помоги, Господи... Ибо горе... аще не благовествую (3, с. 56).

Особенность моих проповедей – и этих, и всех других – та, что они не сочиняемы. Обычно, бывало, вечером, после всенощной, выпью стакан чая, прочитаю Евангелие завтрашнее, потом Апостол... и какая мысль впадет и займет внимание и сердце, ту беру в тему... и проповедь там внутри уж сама собой строится. Час, полтора, много – два... и проповедь готова... утром прочитаешь, немножко подладишь. Иногда тему дают внешние обстоятельства, как бывало при посещениях монастырей... но производство все то же. Это писаные экспромты; как они не из головы шли, то и представляют подслащенное нечто. Вот посмотрим, как-то вам покажутся другие подобные же брошюры. Их будет шесть-семь, две-три в два раза больше этой (4, с. 50–51).

К проповедям многие не благоволят. Напрасно. Проповедь, излившаяся из души, – великое дело (11, с. 100–101).

Всего с церковной кафедры не проговоришь. И то надо сказать, что и потребности слушающих разнообразны. Одному нужно рассуждение, другому – одно живописное изображение предмета – всякому свое, но цель говорящего и слушающих одна, проникнитесь ею и читайте, воодушевляясь исполнять делом читаное (11, с. 144).