19-е

В. Ап. Иуда из племени Давида и Соломона; родился в Назарете от Клеопы, брата Иосифа, которому обручена была Пресв. Дева Мария, и посему называется братом и сродником Господним по плоти (Мф.13:55). Он есть родной брат Симеона, епископа Иерусалимского, сродника Господня Иакова меньшего, и потому называется Иуда Иаковлев (Лк.6:16; Деян.1:13), именуется также Леввеем, Фаддеем и Варсавой (Мф.10:3; Деян.15:22), может быть для отличия от Иуды Искариотского. До Апостольства своего он занимался земледелием. На Тайной Вечери Иуда спросил: Господи, что бысть, яко нам хощеши явитися, а не мирови. Господь ответил: кто любит Мя, слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему придем, и обитель у него сотворим (Ин.14:22–23)

Призванный возделывать виноградник Церкви Христовой, св. Ап. Иуда по сошествии Св. Духа проповедовал Евангелие в Иудее, Галилее, Самарии и Идумее; потом в Аравии, Сирии и Месопотамии, и наконец в Персии и Армении. Из Персии после 66 или 67 года по Р. X. он написал своё краткое Соборное послание к верующим из Иудеев, бывшим в рассеянии (Иуд. 1:17–18), против николаитов и других еретиков, уверявших, что добрые дела для спасения не нужны. В Армении он мученически скончался, около 80 года по Р. X., быв повешен на кресте и прострелен. Армяне почитают Иуду особенно своим Апостолом. В IX веке Феофан, митрополит Никейский, написал канон на день Ап. Иуды, поемый ныне Прав. Церковью в день преставления сего Апостола.

Церковь Восточно-кафолическая прославляет Иуду, как «Христова сродника, тверда мученика, собеседника Павлова, проповедника Божественной благодати и тайноглагольника».

«Ненавидя злого, прилепляйтесь к благому». – Эти слова Апостола (Римлян. IX) выполнял пр. Варлаам и в мирской жизни, и в иночестве.

Пр. Варлаам был в мире лицом весьма значительным. Это был Новгородский посадник Василий Степанович Своеземцев, человек весьма богатый и уважаемый великими князьями. Древний повествователь²¹⁵ пишет о нём: «посадник Василий по наследству («из отечества») владел Заволочьем; р. Вага со всеми её окрестностями была в его владении». По другим сведениям, дед Василия Степановича, Василий Матвеевич Своеземцев, Новгородский посадник, по купчей крепости 1315 г. приобрёл у Чудских старшин Азиса Харитонца (Харитония), Рода (Иродиона) и Игнатца (Игнатия) земли Шенкурские до Ростовских границ за 20,000 белок и за 10 руб. Так образовалась на р. Ваге боярщина Васильевская или земли боярина Василия. Потом явились на Ваге 12 других боярщин, но Васильевская была самая обширная и богатая. Своеземцевы первые завели на Ваге хлебопашество; до того времени Чудь питалась ловлей зверей и рыбы²¹⁶. Василий Степанович более, чем отец и дед, употреблял огромные средства свои для пользы дикой страны и особенно употреблял меры для нравственного образования жителей её. Живя сам в Новгороде, пишет повествователь его, посылал он в Заволочье управителей; а по временам и сам бывал на Ваге, для личных распоряжений и для надзора за управлением доверенных. Он любил Вагу. По этой любви построил он в Заволочье, на горе над р. Вагой, городок и назвал его «Пинежским городком», как поставленный над р. Пинежкой. «Тогда городки получали имена по рекам и урочищам», замечает древний повествователь. Пинежка впадает в р. Вагу в 16 верстах ниже Шенкурска. В Новгороде Василий, продолжает повествователь, начальствовал честно и ненавидел всё худое. – «Исполняя заповедь Спасителя, он был питателем сирот, одеждой нагим, врачом больных, в доме его находили себе покой все странники». Особенно же расточал он благотворения свои на любимой Ваге. «Он построил здесь много храмов. Им построены храмы Рождества Христова на Химаневе, храм Рождества Богородицы на Усть-Пуе, храм Рождества Предтечи на Леде».

По летописям видим, что на Ваге, при всей любви своей к людям, Василий Степанович вынужден бывал браться за оружие для усмирения дикарей – Вогулов и Остяков, нападавших на его поселения. В 1446 г. «Василий Шенкурский, говорит летопись, и Михаил Яковль, Новгородские воеводы, отправились с 3000 Заволочского войска и захватили множество людей Югорских с их жёнами и детьми. Но они оплошали. Югорцы, подойдя к ним с коварством в сердце, сказали им: «мы хотим давать вам дань, надобно сделать расчисление, – мы покажем вам станы, острова и урочища». А между тем, собравшись, ударили на Васильев острог, перебили много людей, детей боярских и людей отважных, всего человек 80. Жаль было слышать о потере их. Василий с сыном Симеоном и с малой дружиной убежал; иные рассеялись по лесу. Другой воевода Михаил Яковлевич в то время был на другой реке. Прибыв к Васильеву острогу, увидал он, что острог разорён, люди побиты, а другие разбежались; он начал искать их по реке, и собрались к нему Василий с сыном и все другие»²¹⁷. В том же (1446) г. посадник Василий Степанович являлся послом от Новгорода к Шемяке, причём заключён был договор с Шемякой, новым великим князем²¹⁸. В 1456 г. посадник Василий Степанович вместе с Новгородским архиепископом просил в Волоке Ламском великого князя Василия дать мир Новгороду²¹⁹. Его имя вместе с именами других полномочных Новгорода видим в договорных грамотах Новгорода с великим князем того же года²²⁰. Это последний год, когда имя воеводы и посадника Василия встречается в истории Новгорода.

Василий Степанович собственным опытом уверился, что дела мира только тревоги и суета, если только не оскорбление для совести. Он совсем удалился из шумного Новгорода в любимый Важский край.

Ещё задолго до того времени, в 1444 г., основал он на Ваге иноческую обитель в честь Евангелиста Иоанна²²¹. Древний повествователь говорит о сём: «перед каждым праздником Василий проводил ночи в молитве. Перед праздником Иоанна Богослова положил обет построить обитель в честь Евангелиста. На утро пошёл осмотреть места, и два места, на западе от городка, показались ему удобными для обители; из них восточное более нравилось ему, но он, не полагаясь на себя, бросил жребий; три раза бросал и каждый раз выходил жребий западного. Василий сказал вслух служителей: «восточное место – место твёрдое, а на этом месте земля не крепка, и однако люди будут жить здесь, – оно им понравится, только много будет хлопот». Блаженный Василий велел строить здесь общежительный монастырь с храмом Евангелиста... Обители своей он дал много земель, утвердив свои пожертвования грамотами». Ныне известны грамоты, которыми Василий Степанович в 1452 г. назначил из своих имений три села с землями в пользу Богословской обители и в тех же грамотах видим игумена обители Серапиона²²². Приготовив душу к подвигам самоотречения делами благотворительности и глубоко чувствуя пустоту мирской жизни, Василий Степанович поступил сам в Богословскую обитель – и жил здесь, как самый строгий инок, до кончины своей. «Василий, пишет древний повествователь, оставив жену и детей, сам поселяется в обители Евангелиста и принимает монашество с именем Варлаама. Иноческая жизнь его была весьма строга: смирением и послушанием он ставил себя ниже всех, как будто не был основателем обители и владельцем богатых земель. Сколько знаменит был за оградой обители, столько в обители в одежде инока старался быть известным одними иноческими подвигами. Верный Владыке своему раб, он работал Ему каждый день со всем усердием, упражняясь в посте и молитвах». Достигши глубокой старости, мирно скончался он июня 19-го 1462 г., тогда как с того же года великий князь Иоанн начал покорять Новгород полной своей власти и к 1478 г. весь Важской и Двинской край стал собственностью дома великого князя²²³, оставившего впрочем имения, подаренные Василием Степановичем Богословской обители, за этой обителью²²⁴.

В 1552 г. случился большой разлив реки Ваги. И в прежние годы от напора воды гора, на которой стоял монастырь, была подмываема. В этот же год, перед днём памяти блаженного Варлаама, когда в обитель собралось множество Богомольцев, оторвалась часть горы с самой вершины её, так что едва уцелел храм. – Тогда открылось много гробов, в том числе и гроб блаженного Варлаама. Игумен Герасим с братией перенесли гроб блаженного и положили близ нового храма. Тогда увидели, что мощи блаженного Варлаама совершенно целы, даже иноческие одежды его и гроб не истлели, – тогда как в другом гробе современном увидали прах.

Затем случился в Новгородской области голод. По летописи это было в 1557 г. Тогда «голод был по всей земле, а больше по всей Заволочской стране»²²⁵. Игумен Паисий и братия, страшась скудости, положили не раздавать хлеба бедным. По завещанию же блаженного Варлаама в день кончины его каждый год кормили всех бедных, сколько бы ни приходило их, да ещё наделяли их зерновым хлебом. В этот раз Паисий и братия положили не делать сего. Блаженный Варлаам, питатель бедных при жизни своей, явился кормителем их и по смерти. Перед праздником после утрени игумен и братия, по обыкновению, заснули. Сперва Паисию, потом старшим из братии, является с жезлом в руке, с тёмно-русой бородой, как пишется он на иконе, и говорит строгим голосом: «вы составляли нечестивый совет, не хотите давать милостыню нищим, затворяете житницы мои для бедности. Ужели не понимаете, что затворяете себе Царствие Небесное? Знайте, что это место разорится в конец. Приказываю вам – завтра в день памяти моей непременно кормите всех бедных и раздайте им милостыню, чтобы простил вам Бог дерзость вашу. То же с грозной строгостью сказал он и старшей братии, прибавив приказание кормить бедных не только в день памяти его, но и во всякое другое время.

Древний повествователь описывает затем исцеление весьма многих больных и слепых при гробе преп. Варлаама. Самые замечательные исцеления совершились над Давидом Вертячим и Семёном Тимофеевым. Вертячий, крестьянин Ледской волости, идя по мосткам, осунулся левой ногой в воду. Нога опухла до пояса; сделались нарывы и нагноения, до того, что мясистые части вовсе сгнили и остались одни кости. Долго и сильно страдая, Давид стал каяться в грехах своих и призвал на помощь преп. Варлаама. Это оказалось лучшим лекарством. Вертячий стал наступать на ногу и кое-как добрёл до обители Варлаама. Сюда же пришёл из той же Ледской волости Семён Тимофеев, у которого до того болел правый глаз, что от опухоли и стрельбы страдали половина головы и правая сторона тела. Оба они молились у гроба преподобного Варлаама, и когда ночью заснули, Семёна вдруг кто-то толкает и говорит: встань, разбуди и товарища Давида, – идите и молитесь у гроба Варлаамова, – будете совсем здоровы. Пробудившийся Семён не видел никого, разбудил товарища, и оказалось, что оба они совсем здоровы.

Мощи преп. Варлаама были свидетельствованы в 1630 г. Новгородским митрополитом Киприаном. Тогда же сделано было распоряжение о праздновании памяти преподобному Варлааму – и в его имя построен был придельный храм²²⁶. Ныне мощи его почивают в бывшей монастырской, а с 1764 г. приходской Богословской церкви. В день кончины преподобного, июня 19, ежегодно бывает крестный ход из г. Шенкурска на место покоя преп. Варлаама²²⁷.

Преп. Паисий родился в Египте, в IV веке. Отец его умер, когда он был ещё в детском возрасте – меньшим из семи сирот, оставшихся на попечении матери. Любящая мать сильно озабочена была будущностью детей своих, особенно тревожилась она о меньшом сыне, недоумевая, как воспитает его без помощи мужа своего, разделявшего её благочестивые попечения о старших детях… Однажды ободрена она была чудным сновидением: – «зачем предаёшься ты безмерной печали и беспокойству о детях твоих? – сказал явившийся ей ангел, – разве ты одна заботишься о них? Не охраняет ли их Сам Бог? Оставь же печаль твою» ...

Вся преданная заботам о детях, мать св. Паисия главным образом заботилась об его образовании и воспитывала его неуклонно в духе Христова учения. С детства расположенный к почитанию Бога и любви к нему, Паисий, когда пришёл в возраст, пожелал посвятить свою жизнь на служение Богу. Жизнь в мире не привлекала его, он предпочёл «пустынное житие» и сделался учеником великого подвижника пустыни пр. Памвы (пам. 18-го июля); оставаясь в скиту под его руководством до самой кончины его, Паисий после того удалился в глубь пустыни Нитрийской и поселился в выкопанной им самим пещере. Долго жил он тут в совершенном одиночестве, проводя время в молитве. Потом нашли его искавшие его помощи и советов, и всех с любовью принимал он и многих наставил на спасительный путь. Постепенно собрались вокруг него желавшие проводить подвижническую жизнь под его руководством; это многолюдство было отяготительно для смиренного Паисия, он снова уклонился от внимания людского и три года прожил снова один в никому неведомой пещере; когда же и тут нашли и стали селиться вокруг него нуждавшиеся в нём люди, то он уже больше не уклонялся от служения им, но только тяготился почётом и не любил, чтобы его добрые дела были известны... «Великий вред – похвала людская», – часто говорил он ученикам своим, – а на вопрос их: какая высшая добродетель? он отвечал: «совершаемая тайно» ...

С любовью, терпением и сверхъестественной прозорливостью Паисий руководил учеников своих особенно в соблюдении ими чистоты веры. Однажды один из любимых учеников его, отправившись в город по какому-то делу, встретился по дороге с Евреем и между ними произошёл разговор. Еврей стал отвергать Божественное достоинство Иисуса Христа и доказывать, что Он вовсе не настоящий Мессия, Которому ещё следует прийти в мир. Инок со вниманием слушал доводы Еврея и потом в неразумной простоте своей, вместо возражения сказал: может быть это и так, как ты говоришь» ... Возвратясь в скит, инок скоро заметил, что Паисий переменился в обращении с ним, что он не только не говорит с ним, как прежде, но даже и не смотрит на него. Огорчённый инок, не сознавая за собой вины, спросил старца о причине такой перемены его. – «Отойди от меня с отрёкшимися от Бога, я не хочу говорить с тобой», гневно отозвался Паисий, но, видя недоумение инока, он мало-по-малу привёл его к сознанию того, что легкомысленной беседой с неверующим он выразил своё отчуждение от Христа и своим ответом Еврею на его богохульные речи исключил себя из числа истинно верующих и подлежит осуждению наравне с теми, которые прямо отреклись от Христа...

Поражённый таким строгим приговором инок со слезами припал к ногам Паисия и просил его помолиться, чтобы Бог простил ему его грех. Не отказал раскаивающемуся ученику своему любвеобильный учитель и, запершись в своей пещере, молился о нём, пока не узнал в знаменательном сновидении, что Бог простил отрёкшемуся от Него посредством легкомысленного слова...

Иоанн Колов, также подвижник, прославившийся святостью жизни, очевидец подвигов Паисия, написавший подробное житие его, говорит, что ему не раз случалось убеждаться, что Паисий прозорливо судил о состоянии души приходивших к нему. Рассказывая, вообще, о чудесах, которыми Бог прославил Паисия, Иоанн прибавляет: – «да не усомнятся, слыша о нём славное и сверхъестественное, и да не подумают, что я что-либо прибавил от себя для большей чести любезного мне отца. Он выше всякой человеческой чести и не требует, от низших, хваления, ибо похваляем в высших от святых ангелов; но рассказываю для пользы слушающих и желающих подражать его добродетелям; передаю же то, что видел своими глазами и слышал своими ушами».

Преп. Паисий скончался в глубокой старости, в 400 г. Преп. Исидор Пелусиот перенёс останки преп. Паисия и Памвы в свою обитель (близ г. Пелузы) и соорудил над их гробницами великолепный храм.

Зинон, подвизавшийся на Синае (в IV в.), отличался духовной мудростью и обладал даром чудотворений.

Беседуя однажды о значении молитвы, он между прочим сказал: «кто хочет, чтобы Бог скоро услышал молитву его, тот, когда станет перед Богом и прострёт руки свои к Нему, прежде всего, даже прежде молитвы о душе своей, должен от всего сердца молиться о врагах своих. За это доброе дело Бог услышит его, о чём бы он ни молился» ...

Говорили о Зиноне, что сначала он не хотел ни от кого ничего принимать. И потому делавшие ему приношения уходили от него, скорбя о том, что он не брал. А другие приходили к нему, нуждаясь получить от него что-нибудь, но ему нечего было им дать, и они также отходили со скорбью. Видя это, старец сказал: – что мне делать? и те скорбят, которые приносят, и те скорбят, кому нечего получить... и решил так; – если кто принесёт – возьму; а если кто попросит – отдам ему... Так делая, и сам был спокоен и другие были довольны.