Глава вторая. Богодухновенность Священного Писания

Все Писание богодухновенно и полезно для научения... (2 Тим.З:16).

На чем основана вера христиан в богодухновенность Св. Писания? Доказывать богодухновенность Писания – это все равно, что доказывать, что Бог есть. Это все равно, что ковшом черпать море или рулеткой измерять размеры Вселенной. Это все равно, что посмотреть на то, что было до начала всего.

Богодухновенность Писания – она или принимается человеком, или нет. Здесь область таинственного и трансцендентного. Здесь говорит вера, а разум молчит. Ну, а, если не молчит? Скажем тогда и ему нечто.

Скажем кратко, ибо в различных книгах об этом написано много.

Никто из писавших священные книги, не считал себя их автором. Они писали не свое, а то, что им давалось по Откровению.

Поэты, писатели, ученые тоже имели вдохновение. Но это было их вдохновение. Они после этого не стеснялись считать себя авторами и были в том правы. Их «посещала муза», но это была их муза! Слово же Божие живет не вдохновением и музой пророков, а откровением свыше.

Книги писателей, мудрецов и ученых и не претендуют на то, что они изрекают истины, возвещенные Богом. Они вполне выдают своих авторов. И, если не удается иногда установить имя автора, то, как личность, он вполне прочитывается со страниц своей книги, и он сам, и его эпоха, и многое другое. И только со страниц Библии говорящим и возвещающим предстает Сам Бог. Ни светские писатели, ни даже святые отцы никогда не пишут: «Так говорит Господь», «и было ко мне Слово Господне» и т.д. Только Библия сама свидетельствует о себе, что содержит изречения Господни.

Есть еще книги, свидетельствующие о своей богодухновенности: Веды, Авеста, Коран. И должно, действительно, признать, что эти книги, как и Библию, нельзя поставить в ряд книг человеческой мудрости. В них явно присутствует момент нечеловеческого происхождения, момент откровения. Священные книги язычников (Веды, Авеста и др.) содержат в себе элемент изначального праоткровения первым людям, которое никогда не изглаживалось полностью из памяти языческих народов. Есть в них и элементы естественного откровения Божия через природу и душу человека. Есть языческие прорицания, демонические откровения и знания, а также человеческие выдумки и заблуждения. Что касается Корана, то он содержит в себе, как библейское откровение Божие, сведения из иудейского предания, иудейских и христианских апокрифов, так и откровения, бывшие Мухаммеду. Рассмотрение откровений Мухаммеду, порой явно противоречащих откровению Божию, а порой ему созвучных, не входит в задачу библейской экзегетики и является предметом Основного богословия. Но источником чистого откровения Божия Коран, безусловно, не является.

Библия содержит в себе ряд поразительных пророчеств, которые иногда вскоре, а иногда через века и тысячелетия сбываются с удивительной точностью. Этот аргумент в пользу богодухновенности Писания, его нечеловеческого происхождения использовался как древними, так и современными апологетами.

Пророчески было предсказано потомство бесплодного Авраама, рабское и угнетенное положение его потомков в течение четырехсот лет. Предсказана гибель Ниневии и Ассирии. Предсказан был вавилонский плен иудеев и его семидесятилетняя длительность. Предсказано возвращение иудеев из плена древнее и нынешнее. Предсказывались землетрясения и бедствия. Подробнейшим образом предсказан приход Мессии-Христа и многие обстоятельства, связанные с ним. Все это убедительнейшим образом свидетельствует о богодухновенности Писания.

Автору не раз на различных встречах приходилось предлагать слушателям такую задачу. Выберите любой, по желанию, полуторатысячелетний период истории. Выберите за этот период любые семьдесят семь книг различных, примерно, сорока пяти авторов. Поставьте их на одну книжную полку. Переплетите. И дайте одну книгу, чтобы в ней не было никаких противоречий и несогласованностей. Чтобы в ней все, и внутренне, и внешне было едино. Чтобы это была единая книга об одном. Естественно, всегда все признавали, что это сделать невозможно. Но один раз это было сделано. Это «книги» ставшие «Книгой» – святая Библия! Это семьдесят семь книг, являющихся Книгой Одного и об Одном. И произойти этому не помешали ни различные эпохи, ни разные языки, ни разная образованность, положение и характер авторов.

Сочинения обычных авторов отражают их нравственное несовершенство, а то и прямую порочность и страстность. Чистота, святость и нравственная высота Св. Писания таковы, что автором его может быть только Некто совершенно безгрешный и святой. Даже о глубинах греха и порока Св. Писание говорит совершенно чисто и непорочно. Человек не может говорить о неведомом ему. Глубины и высоты библейского учения неведомы человеческой мудрости. Они могли быть сообщены людям только оттуда, где те еще не бывали.

Библейское слово само убеждает человека в своей богооткровенности преображающей силой, действующей через него.

В III веке некий богатый юноша из селения Кома в Египте зашел в храм и услышал там Евангельские слова Христа, обращенные, некогда, тоже к одному богатому юноше. Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, и следуй за Мною (Мф. 19:21). Слово коснулось сердца. Юноша вышел из храма, продал свое имущество, а деньги раздал нищим. После этого он ушел в пустыню. Перевернулось вся жизнь. Юноша стал основателем монашеского пустынножительства. Это – прп. Антоний Великий.

Однажды был диспут между христианином и атеистом. Оба были умны и красноречивы. Сыпались аргументы и контраргументы. Никто никого переубедить не мог. Тогда христианин сказал атеисту: встретимся завтра, и ты приведешь сюда хотя бы двух человек, которым атеизм помог бы избавиться от каких-нибудь грехов и пороков. Все прочитали затруднение на лице лектора-атеиста. Христианин сказал: что же, я приведу завтра двести человек, жизнь которых совершенно изменилась через чтение Слова Божия.

Такова преображающая сила Св. Писания, которой нет ни у какой книги человеческого происхождения.

Святая Библия, написанная две и более тысячи лет назад, и сегодня является самой распространенной и читаемой книгой в мире. Все книги, возникшие в библейские времена, давно стали достоянием истории. Библия – не достояние истории, она и ныне самая современная. По ней и ею живут люди сегодня.

Библия не принадлежит какому-то одному народу или определенной культуре. Она переведена почти на все языки мира и читается всеми.

Библия не является книгой какого-то определенного класса людей. Она непостижима для мудрецов и понятна для простецов. Люди любого характера, уклада, положения, менталитета находят в ней именно то, что им нужно.

В свою же очередь, Библия формирует и историю, и культуру, и характер, и менталитет. Она – живое Слово Бога. Люди не могут, слушая его, оставаться безразличными.

Библия и самая гонимая в мире книга. Ее уничтожали, скрывали, за нее гнали и преследовали. А она живет, ибо для Слова Божия нет уз (2Тим. 2:9).

Если взять любимую книгу и читать ее ежедневно – приестся, надоест, опротивеет. Библию христиане читают десятилетиями ежедневно. И она всегда нова, жива, желанна!

Колодец человеческой мудрости ограничен. Воду из него можно исчерпать даже до дна. Но неисчерпаемо Св. Писание! Безгранична мудрость этой книги, ибо безграничен ее Автор – Бог! Ограниченный человеческий разум не мог стать источником этой безграничной Премудрости.

Наш великий отечественный ученый М.В. Ломоносов (1711–1765 гг.) восклицал: «Творец дал нам две книги – природу и Св. Писание. В первой Он проявил Свое Могущество и Мудрость, а во второй – Свою Волю». Безмерны Сила и премудрость Божии в природе, непостижимы судьбы и тайны Его Воли, сокрытые в Его Писании!

В каком смысле Писание богодухновенно? Что значит его богодухновенность? В христианском богословии и среди экзегетов Св. Писания существуют несколько различных точек зрения по этому вопросу. Их можно свести к следующим трем позициям.

Вербальная теория

Согласно этой теории, все Писание богодухновенно вплоть до каждого слова и каждой буквы. Оно является, фактически, диктантом, который записали пророки и апостолы.

Сильная сторона этой теории – безусловное доверие Св. Писанию. Непоколебимость веры, основанной на Писании.

Слабая сторона – забвение того, что буква убивает, а дух животворит (2Кор. 3:6). Человек, в таком случае, пассивен и почти безучастен. Это своеобразное монофелитство. Остаются только воля и слово Божии. Человеческая воля не согласуется с Божией, а просто молчит, покоряется, упраздняется. Не совсем ясно, как согласовать вербальный подход к фактам, что изначальный текст Писания (Urtext) до нас не дошел, а в дошедших древних рукописях встречаются разночтения. Не совсем понятно, сколь богодухновенны, в таком случае, переводы Св. Писания.

Библия как книга богочеловеческая

В данном случае, слово «богочеловеческая» понимается так, что библейский текст содержит, как Божественное откровение, так и чисто человеческий момент, вплоть до ошибок и неточностей. Библия содержит мифологический момент.

При таком подходе, человек активен. Его сознание пробуждается, он в движении, и доходит до высот божественного озарения. Такая картина по-своему прекрасна. Нет надобности в казуистическом согласовании некоторых трудных мест Писания, разногласящих между собой и не соответствующих некоторым выводам современной науки. Этот подход общепринят в, так называемом, либеральном богословии. Открыт путь к библейской критике не только в смысле научного изучения текста, но и критике содержания и вероучительных основ. В Русской Православной Церкви в последнее время эта теория была основополагающей в работах известного и яркого библеиста, протоиерея Александра Меня (ум. 1990 г.).

Но такой подход содержит ряд слабых и даже неприемлемых сторон. Кто и каким образом будет определять, где кончается божественное и начинается человеческое? На практике, этим, обычно, занимается, пораженный маловерием и даже порочностью, разум. Расшатываются основы веры и вероучения. С камня веры переходим на зыбкую почву человеческих суждений. Да, к тому же, выводы науки сами бывают столь неточны, а, порою, и неверны, и слишком часто меняются. Все это низводит толкование Писания из области богословия в область обычных наук, человеческой философии, а то и откровенных ересей. При этом, невозможно отрицать безусловную ценность библейских исследований многих богословов, придерживавшихся такого подхода.

Православный святоотеческий подход

Не погрешая крайностями вербальной и богочеловеческой теорий, святые отцы, выражая веру и учение Церкви, безусловно, считали все Писание богодухновенным (см. 2Тим. 3:16), не допуская в нем никаких человеческих ошибок, неточностей, условностей, мифологичности. При этом, однако, человек не пассивен и не отсутствует в написанном им. Степень участия человека бывает различна. В апокалипсисах, пророк отрешен от обычной душевно-телесной деятельности и находится в духе, принимая откровение Божие. Валаам пророчествует даже вопреки своей воле. Автор книги Царств или евангелист Лука проводят исторические исследования. Характер и особенности личностей, обстоятельства жизни явно прочитываются у Давида и Соломона, Исайи и Иеремии, Амоса и Осии, также, в Новом Завете у Павла и Иакова, Иоанна Богослова. Безусловно отражены в библейских книгах стиль и характер исторических эпох – времена праотцов, расцвет Давидо-Соломонова царства, эпоха вавилонского плена и возвращения из него. Но вся эта «человеческая печать» на Писании не привносит ничего человечески несовершенного и ошибочного, человеческая воля всецело согласуется с Божественной и неповрежденно передает ее миру. Позиция христологического догмата о двух волях, изложенного на шестом Вселенском Соборе, своеобразно может быть распространена на учение о богодухновенности Св. Писания. Живое участие человека, отражение его особенностей и, при этом, полное доверие к каждой мысли, каждому слову и изложенному факту Св. Писания. Незыблемое основание веры, свободное от шаткости человеческих мнений, и открытость научному исследованию, но не раболепие перед ним. Библия задает загадки и вопросы, на которые наука ищет ответы, но она не нуждается в подгонке под науку. Библия – Слово Бога, но свободно изрекается человеком. Для раскрытия тех или иных истин, Бог подыскивал тех или иных людей, то или иное время, но Его истины не зависят от них. Бог, как бы, подбирал подходящее «пишущее средство», а, с другой стороны, человек не инструмент, но свободная личность, устремленная к Богу, и Бог открывал ему то и так, что и как для человека было потребно. Библия – книга Божия и книга Богочеловеческая, но в смысле шестого Вселенского собора, а не в смысле французской эпохи просвещения и рациональной критики. Эту позицию вполне можно назвать православной⁵.

Следует, также, отметить, что совершенное Слово Премудрого Бога выражено в Библии на несовершенном человеческом языке, несовершенном и в смысле недостатков речи и языка, и в смысле понятийного несовершенства человеческого разума и слова. Поэтому, Писание нуждается в богомудром и богопросвещенном толковании, а также в научном комментарии.