Часть I.

Великий учитель Русской церкви Епископ Феофан, в мире Георгий Васильевич Говоров, родился 10 января 1815 года в селе Чернавске, Елецкого уезда, Орловской губернии. Его отец, Василий Тимофеевич Говоров, был священником Владимирской церкви названного села. Он был хорошо образован¹⁷ и всю жизнь отличался истинным благочестием. Как выдающийся среди духовенства деятель, он скоро был замечен епархиальной властью и назначен на важную и ответственную должность благочинного, которую исполнял в течение 30 лет, заслужив одобрение начальства, любовь и уважение подчиненных¹⁸.

Мать будущего святителя, Татьяна Ивановна, происходила из священнической семьи. Она имела тихий, кроткий нрав и любвеобильное сердце. В семье о. Василия было четыре сыне и три дочери.

Первоначальное образование отрок Георгий получил в родительском доме. Благочестивые родители старались дать ему воспитание в духе церковности. Уже в детстве стали проявляться основные черты его характера: от отца он унаследовал бодрость и чистоту ума, от матери – нежное, любящее сердце, кротость, скромность и впечатлительность¹⁹.

В 1823 году отрок Георгий поступил в Ливенское духовное училище, а через шесть лет (в 1829 г.) в числе лучших учеников он был переведен в Орловскую духовную семинарию. Преподаватели в семинарии были люди даровитые²⁰и усердно занимающиеся своим делом под личным наблюдением ректора Исидора²¹. Говоров с большим интересом изучал преподаваемые науки, но особенный интерес возбудили в нем уроки психологии. Добрая религиозная настроенность, заложенная в душу Георгия в детские годы, не угасла и в период учебы, но продолжала возрастать. В поведении его характерной чертой уже тогда проявилась любовь к уединению, «это истинное семя будущей жизни отшельника»²². В семинарских ведомостях неоднократно отмечалось, что он (воспитанник Георгий Говоров) отличается склонностью к уединению и трудолюбию, «назидателен обращении с товарищами и подает собою пример трудолюбия и благонравия…», «кроток и молчалив»²³. В годы учебы, после паломничества в Задонский монастырь, где почивали мощи святителя Тихона Задонского, в то время еще не прославленные, у Георгия появилось все более возрастающее благоговение к святителю Тихону Задонскому²⁴.

Фото 2 – Митрополит Новгородский и С.Петербургский Исидор

Отлично окончив семинарию, Георгий Васильевич Говоров в 1837 году поступил в Киевскую духовную академию, которая в те годы находилась в самом цветущем состоянии.

Киевский митрополит Филарет (Амфитеатров), прозванный за святость своей жизни «Филаретом благочестивым», уделял большое внимание развитию внутренней религиозной жизни академии.

Фото 3 – Митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров) 1779–1857 гг.

Ректором академии в первые годы учебы Говорова был Иннокентий (Борисов) – знаменитый церковный проповедник²⁵. Архимандрит Иннокентий приучал и студентов говорить проповеди экспромтом и воспитывал любовь к этому великому делу. Инспектором академии с 1838 года был Димитрий (Муретов)²⁶, не уступавший Иннокентию в силе мысли и красоте изложения богословских наук. При истинном благочестии он отличался редким трудолюбием. В то время в Киевской академии были выдающиеся наставники и воспитатели, которые сообщали студентам высочайшие истины христианской веры и благочестия в убедительной и доступной форме. Протоиерей И.М. Скворцов (преподаватель метафизики и истории философии) имел обширные познания по философии, излагал в лекциях своих самое существенное и заботился о ясности, простоте и логичности. Большое влияние на юношей имел профессор красноречия Яков Кузьмич Амфитеатров, у которого студент Говоров часто бывал на квартире²⁷.

Фото 4 – Архиепископ Херсонский Иннокентий (Борисов †1857 г.). С 1830 по 1840 год был ректором КДА

Фото 5 – Архиепископ Херсонский Димитрий (Муретов †1883 г.) – духовный руководитель епископа Феофана

В Киевской академии студент Георгий продолжал успешно учиться. В профессорских ведомостях он аттестуется как студент, обладающий весьма хорошими способностями, отличающийся усердием и проявляющий отличные успехи в науках. Любимыми предметами будущего архипастыря были предметы богословские и, в особенности, Священное Писание и Церковное Красноречие. Успешно всегда писал он и семестровые сочинения. При отличных успехах в науках студент Говоров обращал на себя внимание и своим поведением. Академическая инспекция²⁸ постоянно характеризовала его как человека «весьма скромного», «честного поведения», «отличающегося благонравием, исправностью в отношении своих обязанностей, любовию к богослужению» и как «подающий пример другим»²⁹.

Фото 6 – Архиепископ Калужский Григорий (Миткевич †1881 г.) С 1836 по 1838 год был инспектором КДА

Все эти качества и добрые стороны нравственного образа и поведения студента Георгия указывали путь к иноческой жизни, к которой, очевидно, с юности подготовлял он себя. По словам профессора И. Корсунского, в студенческие годы епископ Феофан «светил тихим, согревающим и ровным светом, более продолжительно и плодотворно действующим, нежели блеск ярко светящегося, но и скоро исчезающего метеора»³⁰. Благодатное влияние оказали на Георгия Киево-Печерская Лавра и Киевские памятники священной старины, которые были красноречивыми свидетелями подвигов русского иночества. В последний год своего студенчества Георгий Говоров решил всецело посвятить себя служению Св. Церкви в иноческом чине. Первого октября 1840 года, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, он подал академическому начальству прошение о пострижении его в монашество, в котором писал: «Имея постоянное усердие к занятию богословскими предметами и к уединенной жизни, я, чтобы соединить то и другое на предлежащем мне служении Церкви, положил обет посвятить жизнь свою монашескому званию»³¹.

Согласно поданному прошению, и с разрешения академического и высшего духовного начальства студент Говоров 15 февраля 1841 года был пострижен с именем Феофана³², что значит Богом явленный. Чин пострижения совершен был в Свято-Духовской церкви Киево-Братского монастыря ректором академии архимандритом Иеремиею³³.

Фото 7 – Митрополит Макарий (Булгаков †1882 г.) – соученик епископа Феофана

Вскоре после пострижения монах Феофан вместе с другими новопостриженными иноками³⁴ посетил духовника Киево-Печерской Лавры, известного своей подвижнической жизнью и строгим благочестием, иеромонаха Парфения, чтобы получить благословение и совет на новую жизнь во Христе. «Вот вы ученые монахи, – сказал прозорливый старец, – набравши себе правил, помните, что одно нужнее всего: молиться и молиться непрестанно умом в сердце Богу, – вот чего добивайтесь»³⁵. Этот совет юные иноки приняли себе за правило и старались, каждый по мере своих сил и даров благодати, выполнять его в течение всей своей жизни.

Фото 8 – Иеросхимонах Парфений Киевский (1790–1855 гг.) – духовный руководитель епископа Феофана

6 апреля 1841 года инок Феофан тем же Иеремиею (в то время уже епископом Чигиринским, викарием Киевского митрополита) в большом Успенском Соборе Киево-Печерской Лавры рукоположен был в иеродиакона, а 1 июля – в иеромонаха. «3амечательно, – пишет один из жизнеописателей святителя, – что такой подвижник, как преосвященный Феофан, пострижен в монашество и рукоположен в первые две степени священства таким истинно-богоугодным мужем, как преосвященный Иеремия! Так в жизни духовной один ярко горящий светильник горением Божественного света возжигает другие, новые светильники, да во время свое поставлены будут на свещнице и светят всем «иже в храмине суть»³⁶.

Пострижение в монашество и рукоположение в священство имели большое значение для будущего святителя. Через принятие иноческого чина отец Феофан посвятил себя окончательно вожделенному уединению для беседования с Богом в молитве и для спасения своей души, а через рукоположение в священный сан прямо с академической скамьи предназначен был на служение Церкви для спасения душ многих других людей.

Фото 9 – Епископ Нижегородский Иеремия (Соловьев †1884 г.) – духовный руководитель епископа Феофана

Во время этой важной перемены в своей жизни иеромонах Феофан продолжал учебу в академии и писал курсовое сочинение на тему: «Обозрение подзаконной религии». Он успешно сдал выпускные экзамены, а курсовое сочинение академической конференцией в числе лучших сочинений было отослано в Синод на рассмотрение. Постоянный член Синода, знаменитый Филарет, митрополит Московский, строгий ценитель богословских сочинений, своим мудрым и проницательным взором заметил даровитость и трудолюбие отца Феофана. Он в своем отзыве по достоинству оценил этот труд следующими словами: «Сочинение сие заключает в себе столько сведений и соображений о законе Моисеевом, что они служат достаточным свидетельством познаний сочинителя, дающих ему право на степень магистра»³⁷. В 1841 году иеромонах Феофан в числе первых закончил академию со степенью магистра. Началось время служебной деятельности на учебно-воспитательском поприще.

В августе 1841 года иеромонах Феофан был назначен ректором Киево-Софиевского духовного училища, которое было непосредственно под наблюдением Киевского митрополита Филарета, который писал из С.-Петербурга своему викарию Иеремии: «О ректоре Софиевского училища (Феофане) уже получено предписание. Покорнейше прошу вас особенно обратить внимание на сие новое училище и о всех нуждах его мне сообщать ваши мысли»³⁸. Феофан радовался, что ему пришлось остаться в Киеве. По словам жизнеописателей, иеромонах «Феофан был замечательный педагог, и при исполнении своих обязанностей он достигал великих результатов»³⁹. Молодой ректор находился в близких отношениях с своими прежними учителями и с лаврскими иноками, особенно со старцем Парфением, которого почитал как отца.

Под руководством Киевских старцев и ученых духовных руководителей иеромонах Феофан занялся изучением творений святых отцов. С этого времени практическое и научное изучение аскетической письменности стало делом всей его жизни. Но недолго трудился отец Феофан в Киевском училище. Вскоре последовали новые назначения. В 1842 году он был перемещен в Новгородскую семинарию инспектором, где занимал кафедры Психологии и Логики. Три года отец Феофан был в Новгороде. В это короткое время он успел проявить себя как чадолюбивый воспитатель и прекрасный преподаватель науки о душе человеческой. Высшее духовное начальство высоко ценило нравственные качества и умственные способности иеромонаха Феофана, и потому в начале 1845 года он был переведен в Петербургскую духовною академию на должность бакалавра Нравственного и Пастырского богословия.

Сознавая великую ответственность перед Богом в деле воспитания юношества, отец Феофан стремился действовать на будущих пастырей духом доброты и кротости. Свой взгляд на сложность и высоту педагогической деятельности он выразил впоследствии следующими словами: «Воспитатель должен пройти все степени христианского совершенства, чтоб впоследствии, в деятельности, уметь держать себя, быть способным замечать направления воспитываемых и потом действовать на них с терпением, успешно, сильно, плодотворно. Это должно быть сословие лиц чистейших, богоизбранных и святых. Воспитание из всех святых дел самое святое»⁴⁰.

К преподаваемым предметам иеромонах Феофан относился с большим вниманием. Оставив философскую и умозрительную почву, молодой профессор перешел на опыт аскетический и психологический. Главными источниками его лекций после Священного писания и творений святых отцов были жития святых и психология. Но юный педагог не полагался на свои силы. Он показал свои лекции архимандриту Игнатию (Брянчанинову)⁴¹, знатоку аскетических творений, который прочел их и одобрил⁴².

Будущий святитель глубоко был предан важному делу христианского воспитания, но однако его влекло другое, а именно монашеская уединенная жизнь. Учебная работа у него всегда соединялась с административными и хозяйственными заботами, к которым никогда не лежала его душа и поэтому внутренне он был неудовлетворен служебной деятельностью. Дух его стремился в более сродную ему область молитвенного общения с Богом и иноческого жития. Свои мысли и чувства он выразил в письме к своему духовному отцу, епископу Иеремии: «Преосвященный Владыко, милостивый мой отец и благодетель! Простите, Господа ради, я все докучаю вам то своим непотребством, то, может быть, заносчивыми предприятиями. Говорю, может быть. Ибо они не обдуманы, а лежат на душе, нудят и томят; не стихают, а все растут-растут. Но, Господи, имиже веси судьбами, устрой о мне вещь. Ученою должностию начинаю тяготиться до нетерпимости. Пошел бы в Церковь, да там и сидел»⁴³.

Скоро представился случай к удовлетворению нравственной потребности отца Феофана. В 1847 году по собственному желанию, он был назначен членом духовной миссии в Иерусалиме, которую возглавлял архимандрит Порфирий⁴⁴ (Успенский), известный церковный археолог. Знакомясь с христианским Востоком, члены миссии посетили все святые места. Семилетнее пребывание на Востоке имело для иеромонаха Феофана громадное значение. Посещая древние обители, он, подобно пчеле, неутомимо изучал писания святых отцов по древним рукописям и знакомился с древним подвижничеством святых восточных обителей и святой горы Афонской. Молодой аскет вошел в тесную духовную связь с афонскими старцами, которые очень влияли на направление его духовной жизни и впоследствии издавали его сочинения.

В 1854 году русская миссия из Иерусалима была отозвана в Россию. За свои труды в миссии иеромонах Феофан был возведен в сан архимандрита и назначен в Петербургскую духовную академию бакалавром по кафедре Канонического права, а через полгода – на должность ректора Олонецкой духовной семинарии.

В 1856 году архимандрит Феофан снова был послан на восток на должность настоятеля посольской Церкви в Константинополе. Во время пребывания за границей отец Феофан основательно и практически ознакомился с греческим языком, что проявилось в последующих переводных трудах. На православном Востоке он собрал особенно много дорогих жемчужин святоотеческой мудрости и, главным образом, аскетической письменности.

13 июня 1857 года указом Св. Синода архимандрит Феофан назначается на должность ректора С.-Петербургской духовной академии. Подчиняясь действию Промысла Божия, он в течение двух лет возглавлял высший рассадник духовного просвещения. Ректор Феофан, посещая лекции профессоров и присутствуя на экзаменах, следил за всем ходом учебного дела в академии. Из письменных работ студентов ректор большое внимание обращал на проповеди и советовал со вниманием и любовью заниматься этим первым делом пастырства⁴⁵.Кроме административных и других забот по ректорской должности он должен был еще исполнять обязанности блюстителя за преподаванием Закона Божия в светских учебных заведениях столицы и ее окрестностях⁴⁶. Время ректорства архимандрита Феофана совпало с празднованием 50-летия открытия Петербургской духовной академии. Для проведения юбилея, который был торжественно отпразднован 17 февраля 1859 года, ректору пришлось понести много трудов. Св. Синод наградил отца Феофана орденом Св. Владимира 3 степени.

Фото 10 – Митрополит С.-Петербургский и Новгородский Григорий (Постников). В 1859 году с собором епископов рукополагал архимандрита Феофана во епископа

Недолго после юбилея архимандрит Феофан пробыл ректором. Всеблагому Промыслу угодно было возвести его в сан епископа, «да будет всем ищущим спасения светильником горящим и светящим»⁴⁷. 29 мая 1859 года состоялось наречение его в епископа Тамбовского и Шацкого, а 1 июня митрополитом Григорием с собором епископов в Троицком соборе Александро-Невской Лавры была совершена его хиротония. При наречении во епископа после торжественного исповедания веры архимандрит Феофан произнес речь. Сравнив свою странническую жизнь и разнообразную деятельность с шаром, без треска и шума катящимся туда и сюда, по направлению сообщаемых ему ударов, отец Феофан выразил свою покорность воле Божией, свое смирение и недостоинство⁴⁸. В этом же слове, обращаясь к сонму архипастырей, он поведал, что имеет тайное желание высших подвигов добродетели. «Не скрываю, – сказал Феофан что не чуждо было бы тайным желаниям сердца, если бы на мою долю выпало такое место, где бы я свободно мог предаться занятиям по сердцу…»⁴⁹.

Фото 11 – Епископ Феофан

Вскоре после хиротонии епископ Феофан отправился в Тамбов, к месту своего пастырского служения. Предшественник его на Тамбовской кафедре, епископ Макарий (Булгаков), прощаясь с паствою, сказал: «Я слышал, что вместо меня назначен сюда нынешний архимандрит Феофан, человек прекрасной души, когда он к вам приедет, то вы очень скоро забудете меня»⁵⁰.

Служение преосвященного Феофана в Тамбовской епархии продолжалось только четыре года. Но и в это короткое время он необыкновенной кротостью своего характера, непосредственностью, редкой деликатностью и участливейшим вниманием к нуждам пасомых успел сродниться с своей паствой и приобрести всеобщую, самую искреннюю любовь. Святитель Феофан проявил себя ревностным служителем во всех отраслях церковной жизни⁵¹. Много забот и трудов нужно было совершить Владыке при управлении Тамбовской епархией.⁵²

Фото 12 – Город Тамбов. Кафедра епископа Феофана с 1859 по 1863 год

Все внимание архипастыря в деятельном его управлении паствою было сосредоточено, преимущественно не на ведении дел внешнего управления, а на том душепопечительном стремлении, чтобы, в первую очередь «множайший плод принести во спасение Богом врученных ему людей»⁵³.

Епископ Феофан проявил себя ревностным проповедником. Почти каждое богослужение преосвященный сопровождал проповедью, и слово его, шедшее от сердца и дышавшее глубоким убеждением, привлекало многочисленных слушателей. «Глубокое знание всех движений сердца человеческого и его духовных потребностей, – пишет проф. И Корсунский, – опытное знакомство с духовной жизнию, обширные познания в области и Св. Писания…, и творений святоотеческих, и наук естественных, исторических и других и иные высокие достоинства отличают слова преосвященного Феофана к Тамбовской пастве, при необыкновенной ясности, живости и простоте изложения чрезвычайно сильное производившие впечатление на слушателей»⁵⁴. Плодом его ревностного проповедания явились два выпуска его слов к Тамбовской пастве (всего 109 слов). Подвижническим и святоотеческим духом дышат эти слова, почему слушающие и читающие с верой эти проповеди могут найти в них надежное средство к возбуждению покаяния, с чего и начинается христианская жизнь⁵⁵. «Жизнь и проповедь слова жизни были у него в полной священной гармонии. Дела не расходились со словами, а согласовывались в одном спасительном стремлении к вечным небесным обителям»⁵⁶.

Воодушевленный ревностью о пасомых, архипастырь побуждал и приходских священников проповедовать слово Божие⁵⁷, но особенно старался расположить к этому будущих пастырей Церкви. Нередко посещая семинарию, Владыка внушал воспитанникам с любовью и старанием заниматься изучением Слова Божия и творений святых отцов. Во всех этих действиях богомудрого святителя слышится голос апостольского наставления и завещания пастырю Церкви Христовой: «Проповедуй слово, настой благовременне и безвременне, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением»⁵⁸ (2Тим.4:2).

Оставляя лишь краткое время для сна, епископ Феофан всего себя отдавал на служение своим пасомым. В дни скорби и мира он был любвеобильным отцом для всех. Владыка настолько был снисходителен к немощам ближних, что, когда по закону справедливости требовалось сделать кому-либо выговор, он поручал это сделать своему ключарю, чтобы не нарушить закона любви, который был господствующим в его характере.

Все большая пробуждалась в нем склонность к уединению. Во время одной из поездок с целью обозрения храмов и монастырей своей епархии святитель Феофан посетил Вышенскую пустынь, которая понравилась ему строгим иноческим уставом и красотой местности. Назначая туда настоятелем эконома архиерейского дома игумена⁵⁹ Аркадия, владыка на прощанье сказал ему пророчески: «Поезжайте, отец игумен, туда, а там, Бог даст, и я к вам приеду»⁶⁰.

В 1861 году епископ Феофан пережил большую радость. По решению Св. Синода он принимал участие в торжестве открытия мощей святителя Тихона Задонского. Участие в открытии мощей новоявленного чудотворца-святителя произвело большое впечатление на Тамбовского Архипастыря и «послужило как бы особым благодатным освящением его собственного святительского служения»⁶¹.

Фото 13 – Преосвященный Феофан епископ Владимирский

Но не долго Тамбовской пастве пришлось быть под управлением преосвященного Феофана. 22 июля 1863 года он был перемещен на древнюю, более обширную Владимирскую кафедру, вместо уволенного на покой епископа Иустина. В синодальном докладе было сказано, что преосвященный Феофан «настоящим своим служением снискал потребную опытность для управления столь обширной паствою»⁶². Через месяц Святитель, оплакиваемый искренне любившей его паствой и напутствуемый благопожеланиями, отбыл из Тамбова, чтобы еще потрудиться ради Господа и спасения ближних на новом, обширнейшем поприще.

Фото 14 – Город Владимир. Кафедра епископа Феофана с 1863 по 1866 год

Непродолжительно было служение епископа Феофана и во Владимире, он и здесь проявил себя ревностным Архипастырем и успел заслужить всеобщее уважение и любовь⁶³. Первым предметом попечения заботливого архипастыря Владимирской епархии было спасение вверенных ему душ, через назидание, посредством проповеди и слова Божия. Он поучал народ с высоты церковного амвона и в храмах епархиального города «обходя грады и веси обширной миллионной своей паствы»⁶⁴.

Фото 15 – Титульный лист сборника: «Слова к Владимирской пастве» с автографом епископа Феофана⁶⁵

Но обширная практическая деятельность по епархиальному управлению не была сродна душе архипастыря. Как уже было сказано, с юных лет он стремился к уединению и идеал монашества видел в совершенном отрешении от мира и всех житейских забот. И вот теперь, после двадцатипятилетнего служения Церкви на различных поприщах, преосвященный Феофан нашел благовременным осуществить свое всегдашнее стремление. В мае 1865 года он написал о своем намерении епископу Игнатию (Брянчанинову), находившемуся в то время уже на покое. Мудрый подвижник, сознавая ту пользу, которую приносит епископ Феофан вверенной ему пастве, писал: «Паства ваша пользуется обильно назидательным словом и примером вашим. Если Промысл Божий поставил вас на свещнице, – зачем сходить с него без призвания Божия? Может быть, в свое время, откроется это призвание! Может быть все обстоятельства единогласно выразят его! Тогда оставите мирно кафедру вашу; тогда уйдете мирно в келью-преддверье вечности»⁶⁶.

Фото 16 – Посох владыки Феофана

Ухудшение здоровья, а также неприятности в делах управления способствовали тому, что желание устраниться от управления Владимирской епархией у владыки Феофана стало приближаться к решению. Посоветовавшись с своим давним духовным руководителем, митрополитом Исидором, он подал прошение в Святейший Синод об увольнении его на покой с правом пребывания в Вышенской пустыни Тамбовской области. Ходатайство Владыки было удовлетворено, и он был освобожден от управления епархией и назначен настоятелем Вышенской пустыни.

Но не возможностью покоя влекли к себе сердце Владыки тихие монастырские стены, – они звали его к себе на новый духовный подвиг. «Я ищу покоя, – писал епископ Феофан митрополиту С.И.б. Исидору, – чтобы покойнее предаться занятиям желаемым…, – с тем непременным намерением, чтобы был и плод трудов, – не бесполезный и не ненужный для Церкви Божией. Имею в мысли служить Церкви Божией, только иным образом служить»⁶⁷.

24 июня состоялось прощание архипастыря со своею паствою. После литургии епископ Феофан обратился ко всем собравшимся со словом, в котором сказал: «Не пеняйте на меня, Господа ради, что я покидаю вас. Ваша доброта и ваша любовь никогда не заставили бы меня переменить вас на другую паству. Но есть запросы духа, которым внемлет разум и не противится сердце. Всем присуще стремление к покою, этого стремления не лишен и я. И я стремлюсь к покою, – но не ради телесного отдыха, а для того, чтобы устраниться от насущных дел и заняться другим делом, к которому лежит душа моя…»⁶⁸.

Один из очевидцев этого прощания сообщает, что во время этого слова многие обливались слезами, ибо сознавали, что они уже никогда не увидят дорогого им пастыря⁶⁹. Путь Владыки из Владимира лежал прямо в Вышенскую пустынь. Святитель отъезжал, и надолго, чтобы в тиши уединения гореть и самому непрестанною молитвою к Богу наподобие свечи⁷⁰.

Фото 17 – Шацкая Вышенская пустынь

Глубокопоучительны и внешние проявления жизни замечательных людей, тем более людей высоконравственных. Но может ли быть что-либо выше и ценнее, как возможность вникнуть в их внутренний мир, в глубину их души, и познать, как веровал и молился, как размышлял и внутренне боролся сам с собой человек, наделеный богатыми духовными силами и небесными стремлениями? «Признаемся, – пишет прот. М. Хитров, – мы чувствуем трепет в душе, размышляя о попытке изобразить внутреннюю жизнь в Бозе почившего святителя, и никогда не дерзнули бы на это, если бы он сам в своих дивных творениях не ввел нас во святое святых своей души»⁷¹.

Святитель Феофан искал затвора прежде всего, чтобы беспрепятственно предаться духовно-литературным трудам на пользу Церкви.

Живя в уединении, епископ Феофан нашел свой путь в жизни, на котором всецело отдал себя достижению единого на потребу – спасения своей души и через написание своих бессмертных творений душ ближних. Владыка считал писание своих сочинений призванием на пользу Св. Православной Церкви, подобно тому, как старец Амвросий, Оптинский подвижник, устные наставления (старчество) считал своим долгом⁷².

Фото 18 – Шацкая Вышенская пустынь Тамбовской губернии

Но была еще и другая, сокровенная, причина удаления в затвор Архипастыря. Владыка Феофан еще со дней юности стремился к уединению и молитвенному общению с Богом. «Я еще с молодых дней этого искал и просил, – говорил он, – чтобы ничто не мешало мне пребывать непрестанно с Богом»⁷³. В сознании Святителя понятие о затворе нераздельно сливалось и отождествлялось с мыслью о непрестанном молитвенном подвиге. «Ибо затвор что есть? – пишет он, – то, когда ум, заключившись в серде, стоит пред Богом в благоговеинстве, и выходить из сердца или чем другим заниматься не хочет»⁷⁴.

Фото 19 – Епископ Феофан

Удаляясь с кафедры, епископ Феофан больше всего думал о спасении своей души путем посвящения каждой мысли и дыхания Богу. Но на нем сбылось слово Христово. В затворе он искал Царствия Божия, а приложилось ему и великое его служение для мира⁷⁵.

Есть люди, которые всецело отдают себя внешней деятельности, которые непрестанно живут в народе и всецело погружены в борьбу за свои идеалы. Но есть и другие люди, деятельность которых при их жизни незаметна для большинства людей. Они не трубят о своей деятельности, подобно деятелям первого рода. Вглубь, а не вширь, направлены их силы. Но плоды их духовных трудов со временем оказывают могущественное воздействие на души многих и многих тысяч людей⁷⁶, и потому имена их живут в веках. К числу таких великих мужей духа относится и преосвященный епископ Феофан, который, по словам профессора И. Шабатина, «…обессмертил свое имя не окормлением епархиальной кафедры; как и его предшественник по времени, святитель Тихон Задонский, он стал великим учителем благочестия, … служа людям из затворнической кельи»⁷⁷.

Владыка Феофан прибыл в Вышенскую пустынь в качестве ее настоятеля. Суетная должность настоятеля нарушала его внутренний покой, и он вскоре подает новое прошение об освобождении его от этой должности. Св. Синод удовлетворил его просьбу. Долгожданное уединение, к которому так настойчиво стремился святитель, наконец пришло.

Фото 20 – Дом епископа Феофана в Вышенской пустыни

Фото 21 – Дом епископа Феофана (Современный вид)

В первые шесть лет своего пребывания в Вышенской пустыни преосвященный Феофан не уединялся окончательно от других. Вместе с иноками обители он ходил ко всем церковным службам, а в воскресенье и праздничные дни сам совершал литургию соборно с братией. Своим благоговейным служением епископ Феофан доставлял духовное утешение своим сослуживцам и всем присутствующим в храме. Один из Вышенских иноков, современник Владыки, впоследствии вспоминал: «Едва ли кто из нас, иноков Вышенских, когда-либо слышал во св. алтаре какое стороннее слово из уст святителя Феофана, кроме последования богослужения. И поучений он не говорил, но самое служение его пред престолом Божиим было живым поучением для всех. Бывало среди верующего простого народа только и слышны сердечные вздохи умиления и возгласы: “Господи, помилуй”»⁷⁸. Внешняя обстановка вполне соответствовала духовным потребностям подвижника-святителя.

Фото 22 – Архимандрит Аркадий, настоятель Вышенской пустыни – ближайший помощник епископа Феофана

После пасхальных дней 1872 года епископ Феофан начал вести затворническую жизнь. Он прекратил всякие сношения с людьми, перестал с братией ходить на богослужение и затворился в отдельном флигеле. С этого времени он принимал к себе только настоятеля пустыни, духовника игумена Тихона и келейника о. Евлампия. Со всеми другими, кто жаждал его духовного руководства, он сносился только письмами. Настоятель, архимандрит Аркадий, снабжал святителя – затворника всем необходимым и «стремился к тому, чтобы предоставить полное спокойствие, чтобы ничто не мешало и не тревожило его. О. архимандрит окружил преосвященного Феофана такой любовью и вниманием, предоставил ему такие удобства, каких можно было только пожелать»⁷⁹.

Фото 23 – Игумен Тихон (Ципляковский †1896 г.) – духовник епископа Феофана

К этому времени епископ Феофан устроил в своих келиях малую церковь во имя Богоявления Господня, в которой он служил Божественную Литургию во все воскресные и праздничные дни, а в последние 11 лет – ежедневно, соединяясь в евхаристии теснейшим образом со Христом Спасителем.

Святитель-затворник стремился совершенно забыть о мирской суете. «Я бы теперь, – говорил он, – уже и все окна и двери заложил и заколотил, лишь бы ничего не слышать и не видеть, что творится там вне…»⁸⁰.

О затворнической жизни епископа Феофана сохранилось очень мало сведений. Главным занятием подвижника Феофана была молитва, как проявление особенной любви к Богу и непосредственного общения с ним. «Бывали дни и ночи, – пишет один из жизнеописателей Вышенского затворника, – когда святитель почти все время употреблял на молитву, когда, стоя на молитве, забывал все окружающее и необходимые потребности своего существования. Бывали минуты и часы, когда святитель проливал слезы по поводу бедности души человека и несчастных событий в христианском мире в виде появления лжеучений и каких-либо других общественных бедствий»⁸¹.

Фото 24 – Письменный кабинет епископа Феофана

Вставал святитель Феофан очень рано. Совершив келейное правило, он шел в свою домовую церковь и там совершал утреню и литургию, усердно молясь милостивому Богу о всех живых и умерших христианах. В сумочке, висевшей возле жертвенника, найдено было по смерти подвижника Феофана много записок о здравии и о упокоении, которые Владыка читал на церковной службе⁸². Его единственный келейник, монах Евлампий, еще с вечера приготовлял ему церковное вино, просфоры и облачение. По словам иноков Вышенской пустыни, Святитель совершал служение всегда один, служил обыкновенно молча, а иногда сам пел и читал⁸³. Уединенно, в сослужении с Ангелами Божиими, епископ Феофан совершал Божественную литургию, согласно предположению Вышенских иноков, по чину Палестинских и Афонских отшельников, знакомому ему опытно со времени его пребывания в миссии на Востоке⁸⁴. В богослужении и молитве, в подвигах телесных и духовных проходила большая часть затворнической жизни Архипастыря.

В свободное от духовных подвигов время он занимался учено-литературными богословскими трудами, писал множество писем к разным лицам, обращавшимся к нему с недоуменными вопросами, с просьбами о помощи и наставлениях. Уйдя из мира и почти не встречаясь ни с кем, епископ-затворник интересовался жизнью Церкви и своей Родины. Он выписывал многие журналы, выходившие в его время. В кабинете у него была огромная библиотека.

Фото 25 – Рабочий кабинет епископа Феофана

При написании своих произведений Владыка во множестве прочитывал необходимую литературу на русском и иностранном языках. Все прочитанное, он молитвенно переживал, вынашивал, и постепенно из-под его пера выходили творения, равных которым по разнообразию тематики и глубине освещения вопроса можно указать немного.

Кроме писания преосвященный Феофан в затворе занимался разного рода рукоделиями. «Нельзя все духовным заниматься, – писал он, – надо какое-либо нехлопотливое рукоделие иметь. Только браться за него надо, когда душа утомлена, и ни читать, ни думать, ни Богу молиться неспособна»⁸⁵. Святитель-затворник занимался в келии слесарным, токарным и переплетным делом. Но больше любил он заниматься иконописанием. Его святительской рукой было написано много икон. Особенно любил он писать образа почитаемого им угодника Божия святителя Тихона Задонского и Богоявление Господне.

Фото 26 – Икона Христа Спасителя, написанная епископом Феофаном

Постоянным вниманием к себе, трезвением и бодрствованием подвижник-затворник достиг высокой степени духовного совершенства. Он усовершенствовался в добродетельной жизни настолько, что в последние годы «благодать Божия видимо обитала в нем, и все, что он ни делал, делал по указанию обитающего в душе его Духа Божия»⁸⁶. Самоотверженная любовь к людям, которая видна из содержания его обширной переписки, создавала в нем ту особенную нравственную силу, которая влекла к нему современников и продолжает влечь к его памяти и творениям последующие поколения христиан. Прославляя Господа Иисуса Христа и защищая Его учение и Церковь своими творениями, епископ-затворник не менее прославил их своею подвижническою жизнию и сделался образцом веры и благочестия. Все духовные академии сделали святителя Феофана своим почетным членом, а Петербургская присвоила ему звание доктора богословия за многополезные богословские сочинения.

При всех своих добродетелях и высоких достоинствах Владыка считал себя ниже всех. «Я вот и книги читаю, и пишу, – говорил он, – а у меня нет ничего похожего на то, что творили угодники Божии»⁸⁷.

Фото 27 – Икона Вышенской Казанской Богоматери, написанная епископом Феофаном

Постепенно совершенствуясь, епископ Феофан достиг такого состояния, что жил исключительно духовными интересами, все же мирское и суетное не только не занимало его, но крайне смущало. Он никого не осуждал и не любил говорить о суетных, тленных вещах. Очень характерен в этом отношении рассказ одного Вышенского инока. Однажды этот инок по своей духовной нужде пришел к преосвященному Феофану и, увидев его особенно ласковым и веселым, осмелился сообщить одну невинную новость из жизни братии обители. Святитель вдруг закрыл свои глаза, сидел как бы погруженным в молитве, и ни слова не проронил в ответ на новость. Прошло несколько минут, инок понял, что согрешил. Тогда Владыка открыл очи, начал разговор, но по обычаю о едином на потребу, о спасении души⁸⁸.

В последние годы земной жизни у Вышенского затворника стало ослабевать зрение. Чтобы приостановить болезнь, он предпринял поездку к врачам в Тамбов и Москву и употреблял все предписанные ему средства для укрепления зрения. Левый глаз удалось сохранить, но в правом наступило потемнение хрусталика, и к 1886 году правым глазом он перестал совсем видеть.

Свеча жизни Святителя-затворника постепенно догорала, и он, сознавая это, спокойно ждал смерти. «Умирать, – писал Владыка, – это не особенность какая. И ждать надо. Как бодрствующий днем ждет ночи, чтоб соснуть, так и живущим надо впереди видеть конец, чтобы опочить. Только даруй, Боже, почить о Господе, чтобы с Господом быть всегда!»⁸⁹.

Фото 28 – Икона Божией Матери, написанная Вышенским затворником

6 января 1894 года около четырех часов вечера епископ Феофан мирно скончался в день храмового праздника своего келейного храма Богоявления Господня. При кончине святителя никто не присутствовал. Всю свою жизнь он любил уединение и умер наедине с Богом, на служение Которому он посвятил всю свою долгую жизнь, не дожив несколько дней до 79 лет.

Когда было приготовлено тело почившего к погребению и его стали облачать в архиерейские облачения, «явлено для всех присутствовавших: … на лице его просияла блаженная улыбка»⁹⁰. Было ли это прощальное приветствие опечаленной братии обители или отражение блаженного ликования души – ведомо одному Богу!

Отпевание почившего епископа-затворника было совершено 11 января епископом Тамбовским Иеронимом при огромном стечении духовенства⁹¹ и народа⁹². Были при погребении два депутата от Московской духовной академии, два студента-священника: С.И. Никольский и С.К. Веригин.

Ректор Тамбовской семинарии, протоиерей П. Соколов, сказал проповедь на текст: «мне бо еже жити Христос: и еже умрети приобретение есть» (Флп.1:21). В своем слове проповедник ярко обрисовал высоконравственные качества почившего, коснувшись при этом и своего личного отношения к святителю, когда он был смотрителем Шацкого духовного училища.

На самом отпевании говорил одушевленную речь священник С.И. Никольский. Взяв слова Евангелия: «чесо изыдосте в пустыню видети» (Мф.11:7), проповедник представил слушателям великие заслуги Святителя перед Церковью, как подвижника и духовного писателя. «В нашей Московской духовной академии, – сказал в заключение студент С.И. Никольский, – мы слышим лекции по Пастырскому богословию и богословию Нравственному, излагаемые под руководством писаний в Бозе почившего Архипастыря; слышим его слово в слове проповеди церковной в нашем академическом храме из уст наших священноначальников. И мы сами, ее воспитанники, находим в этих сочинениях источники, пособия, руководства в наших трудах и назидание, и утешение в чтении их. И вот мы пришли сюда за сотни верст молитвенно преклониться пред гробом твоим, святитель, учитель наш!»⁹³.

Тело почившего архипастыря было погребено в холодном Казанском соборе, в правом Владимирском приделе. Над могилой почившего усердием настоятеля обители архимандрита Аркадия и почитателей памяти епископа Феофана, было воздвигнуто великолепное надгробие из белого мрамора с изображением трех книг святителя: 1) Добротолюбия, 2) Толкования Апостольских посланий и 3) Начертания христианского нравоучения (Фото № 29).

Фото 29 – Гробница епископа Феофана

Святитель Феофан принадлежит к числу тех немногих избранников Божиих, которые всю свою земную жизнь посвятили на служение Богу. Чтобы удобнее выполнить эту основную цель земной жизни, Владыка принял иноческий чин и, подобно древним пустынножителям, удалился в пустынную обитель, чтобы здесь, вдали от мира и его суеты, в уединении, путем молитвенного умосозерцания Бога и самоуглубления полностью покорить плоть свою духу и тем самым уготовить в своей душе жилище святой Троицы⁹⁴.

Фото 30 – Автограф святителя Феофана

Этот великий подвижник Христов, избрав монашеский путь ради спасения души, неустанно стремился к тому, чтобы и все ближние его были спасены, потому он в своих поучительных наставлениях стремился указывать им тот путь, который ведет к вечному спасению⁹⁵. Но с особой силой талант духовного писателя и учителя для всех ищущих вечной жизни развился у преосвященного Феофана во время пребывания его в Вышенской пустыни. «Затвор дал возможность Вышенскому подвижнику стать глубочайшим христианским психологом и знаменитым христианским богословом. Он дал ему возможность поделиться плодами своей мудрости, своих знаний с другими, оставив после себя богатейшее учено-литературное наследие, благодаря которому имя его никогда не умрет в русском обществе»⁹⁶.

Епископ Феофан в одном из своих многочисленных произведений пишет: «Умершие продолжают и на земле жить в памяти живущих через добрые дела свои»⁹⁷. Добрые дела преосвященного – это, прежде всего, его письменное наследие, которое составляет эпоху в развитии православной богословской науки. По широте и глубине мысли, обилию знаний, точности изложения, теплоте и чистоте чувств печатные труды Святителя не имеют себе равных в русском богословии. Их называют «путеводной звездой для всех тружеников богословской науки и истинно-христианской жизни»⁹⁸.

«Невозможно было бы передать все содержание нравоучительных писаний преосвященного, – пишет один из его жизнеописателей, – это может сделать только тот, кто сам прошел всю школу духовного воспитания и роста, кто пережил все сам в себе – выносил, прочувствовал, сделал родным для себя путь нравственного возрастания»⁹⁹.

Всякий изучающий жизнь и труды Владыки Феофана, убеждается, что для подобного подвига далеко недостаточно одних естественных сил человека, а нужна сверхъестественная помощь. Один перечень его сочинений вызывает чувство благоговения перед великим трудолюбием, громадной нравственной силой, духовной опытностью святителя-затворника¹⁰⁰.

В многочисленных своих произведениях святитель Феофан «является самостоятельным глубоким православным богословом – мыслителем созерцательного направления, – таким богословом, у которого богословские православные понятия глубоко проникли через сознание, приняли оригинальную форму и получили своеобразную систему»¹⁰¹.

Всесторонне образованный, Архипастырь, проникая в сокровенные тайники человеческой души, сумел совместить глубину психологического анализа и богословствования с простотой изложения. Один из почитателей епископа Феофана отмечает, что труды его в возможной полноте и близости отражают в себе дух учения Христова и апостольского, мысли, характер и содержание творений богопросвещенных отцов и учителей Церкви, и все направлены к устроению высшего блага, вечных целей бытия человеческого.

Архипастырь-учитель в своих сочинениях раскрыл духовную жизнь самым доступным образом, с неподражаемой ясностью и простотой, во всей ее глубине и широте, во всех ее мельчайших подробностях и проявлениях»¹⁰².

«Автор, по словам комиссии профессоров С.-Петербургской духовной академии¹⁰³, как бы спускается в темные переплетающиеся лабиринты духа и, несмотря на слабый свет лампады, везде успевает отмечать в них очень тонкие проявления нравственного начала. Чрез это воочию раскрывается восстановление и завершение благодатию всего человеческого достоинства»¹⁰⁴.

Своими многочисленными писаниями преосвященный Феофан учит нас внутреннему духовному общению с Богом. Он весь погружен в душу человека, в указание путей ее таинственного общения с Богом под сенью Церкви¹⁰⁵.

Учить своих ближних глубоко прочувствованным и всесторонне проверенным истинам христианского благочестия стало как бы естественной потребностью Вышенского подвижника. Все это лично пережито епископом Феофаном, извлечено из его духовного опыта и запечатлено самобытной свежестью и глубокой жизненностью. За каждой фразой творений боговдохновенного Архипастыря проявляется его внутренний опыт и духовный подвиг. Полные духовно-благодатной силы писания святителя Феофана не только побуждают христианина к покаянию, исправлению и благодатному обновлению жизни во Христе, но и ставят на путь живого, реального общения человека с Богом.

Многообразны предметы и крайне разнообразно содержание писаний Вышенского затворника. Почти ни одна подробность духовной жизни не ускользнула от его глубокого, внимательного наблюдения. Но среди этих многочисленных поучений основной и главной темой является тема христианского спасения. Этот вопрос разрабатывается во всех нравоучительных сочинениях епископа Феофана.

Заслуги Святителя увеличиваются еще и тем, что он, подобно другим подвижникам, сам всю жизнь посвятил делу спасения и скончался в вере, благочестии и надежде обетования вечных благ, уготованных Богом любящим Его¹⁰⁶. В лице епископа-затворника мы видим одухотворенного учителя веры и, по словам одного из его жизнеописателей, он «был, действительно, великий подвижник в духе первых времен христианства¹⁰⁷.

Будучи руководителем на пути в царство Небесное в деле спасения, епископ Феофан в обширных и многочисленных своих сочинениях является замечательным экзегетом, моралистом, знаменитым богословом Русской Православной Церкви. Особенно великое приобретение представляют для Церкви Христовой и науки печатные труды архипастыря по христианской нравственности. В них он проявил себя не только великим мыслителем, но и богомудрым подвижником, предлагая для руководства другим учение святых отцов и личный опыт духовной жизни. Основная мысль всего нравоучения преосвященного Феофана есть идея богообщения, составляющая начало, середину и конец христианской нравственной жизни. «Сочинения Святителя по христианской нравственности, – говорит П. Соколов – отличаются особенно обаятельностью; в них представляется целостный образ христианина-подвижника в полном применении к его силам и жизни»¹⁰⁸.

Фото 31 – Печать епископа Феофана

Эта высота и святость жизни святителя Феофана позволяет смотреть на его труды как на развитие святоотеческого учения с сохранением той же православной чистоты и богопросвещенности. Поэтому его творения по праву цитируются при разрешении многих богословских вопросов, где требуется святоотеческой подтверждение тех или иных положений¹⁰⁹.

Особый вид литературных трудов преосвященного Феофана представляет его переписка, которую он вел со всеми, кто просил его советов, поддержки и одобрения. Со всех концов России летели в Вышенскую пустынь письма, к епископу-затворнику. Нередко почта приносила их до 20–40 в день¹¹⁰. «К нему обращались за советом, за разрешением недоумений, в нем искали утешения в скорби, облегчения в бедах все, начиная с сановников и кончая самым последним из простолюдинов»¹¹¹. И Святитель, лишь только слышал зов о помощи, как отец, любящий своих чад, как «пастырь добрый», полагающий душу свою «за овцы» (Ин.10:11), сейчас же спешил оказать поддержку. Ни великие научные труды, ни молитвенные и аскетические подвиги не заслоняли от него нужд и скорбей грешной души.

В письмах епископ Феофан высказывал те же положения, что и в своих сочинениях, но в более простой форме и в применении к нравственному и общественному положению собеседников.

Фото 32 – Конверт, подписанный епископом Феофаном

Святитель чутко улавливал духовные потребности писавшего и, не жалея своих сил, обстоятельно и сердечно разъяснял все вопросы и недоумения. Он как-то особенно умел войти в положение корреспондента, и между ними сразу устанавливалась самая близкая, внутренняя духовная связь, при которой жизненные нужды высказывались с полной искренностью и откровенностью. Эту искренность и любовь к людям Владыка сохранил до своей блаженной кончины. Он признавал своим долгом отвечать на всякое письмо, как бы оно ни было мало и незначительно по своему содержанию, ибо отказ считал оскорбительным для вопрошавшего. Епископ Феофан Затворник никогда и никому не отказывал в совете и, если иногда замедлял ответом, то только потому, что другие находились еще в более затруднительном положении и нуждались в скорой помощи, причем всегда просил извинения за промедление¹¹².

Через свои одухотворенные письма Архипастырь обильно проливал лучи света Божественного на грешный мир¹¹³.

Фото 33 – Письмо епископа Феофана к И. Андрееву

Письма, несомненно, имели важное значение для получивших их, были истинным руководством в нравственной жизни и в тяжелые минуты являлись великой отрадой и духовным утешением для многих скорбных душ.

Письма архипастыря, являясь истинным духовным сокровищем, важны еще тем, что в них обрисовывается его личность как учителя Церкви Христовой. Это был любвеобильный, исполненным духовной свободы пастырь, – носитель Духа Святого, палата благоразумия¹¹⁴.

Крайне разнообразно содержание его писем, но основной тон их нравоучительный. Они, как и книги, содержат ответы на один и тот же великий вопрос – вопрос о путях ко спасению. «Лучшее употребление дара писать, – учил епископ Феофан, – есть обращение его на вразумление и пробуждение грешников от усыпления¹¹⁵.

Фото 34 – Епископ Феофан (Автопортрет)