Глава ХVI

1. Посылайте агнцев владетелю земли из Селы в пустыне на гору дочери Сиона;

2. ибо блуждающей птице, выброшенной из гнезда, будут подобны дочери Моава у бродов Арнонских.

В 4Цар. 3мы видели, что Моав был данником Израиля и платил ему дань агнцами. Ту же дань он, вероятно, платил прежде Давиду (2Цар. 8:2, 12:31), а после его Соломону. Пророк, напоминая Моаву прежнее подчинение Израилю, указывает ему, что его единственное спасение подчиниться и платить ту же дань, посылая ее „на гору дочери Сиона“. Упоминание в 1 стихе имени Селы⁷⁷³ связует судьбы Моава с судьбой Едома и указывает обоим народам необходимость подчиниться народу обетования. В историческом смысле исполнение пророчества близко. Ряд Ассирийских царей ходит на Дамаск и Израильское царство и на Египет, и разграбляет города Иуды, но ни один не смеет тронуть Иерусалима, и тот из них, который дерзнул послать к нему войско, поражен Господом на границе Египта. Поэтому единственное убежище для спасавшихся Моавитян, стоявших у бродов Арнонских, и Идумеян были горы Иудины и Иерусалим, а потому в ст. 4 этой главы Господь как бы просит народ свой дать временный приют Моаву, ибо скоро, очень скоро идущая грозная туча разлетится как дым. И действительно, после гибели армии Сеннахерима, несомненно, что Моавитяве возвращаются в жилища свои и снова отстраивают свои города, так как царство Моавитское упоминается и пророком Софонией Соф. 2и прор. Иеремией Иер. 25:21, 40:11; и пр. Иезекиилем Иез. 25:8–11.

Но произнесенное пророчество обширнее, чем кажется с первого взгляда. Обратим внимание, что дань должна быть принесена „дочери Сиона“. Между тем толпа Моавитян на бродах Арнонских (или реке Аравийской) называется „дочерью Моава“. Эти два выражения переносят нас внезапно в будущее, как самое пророчество очевидно относится к тому времени, когда, по словам Господа Амосу: „Он восстановит Давидову скинию падшую.... когда возвестится имя Господне между всеми народами“ (Ам. 9:11–12); и „вспомнят и обратятся к Господу все концы земли и поклонятся пред Ним все племена язычников: ибо Господне есть царство, и Он владыка над народами”. (Пс. 21:28–29)⁷⁷⁴.

Дочь Сиона есть наследница обетований-Христианская церковь. Дочь Моава в пророчестве та беспорядочная толпа на берегах пограничной реки, которая ищет убежища от нападения Ассура, этого типа зла, который, как мы видели в XIV главе сливается в пророчестве с своим прототипом сатаною. В будущем это измученные злом язычники, ищущие правды и имущие изъявить свою покорность своей будущей матери, Христианской церкви „дочери Сиона”, невесте Христовой⁷⁷⁵. Это по прекрасному выражению пророчества, „выброшенная из гнезда птица”, которая бьется в испуге, доколе не прибьется к церкви Христовой. А что это исполнилось фактически, на это мы ответим, указав, что известно, что в VI столетии в Кераке, знаменитом когда-то Кир-Моаве, была Епископская кафедра. Указание это мы берем у Реланда (Palestine).

3. „Составь совет, постанови решение; осени нас среди полудня, как ночью, тенью твоею, укрой изгнанных, не выдай скитающихся.

4. Пусть поживут у тебя мои изгнанные Моавитяне; будь им покровом от грабителя: ибо притеснителя не станет, грабеж прекратится, попирающие исчезнут с земли.

5. И утвердится престол милостью, и воссядет на нем в истине, в шатре Давидовом, судия, ищущий правды и стремящийся к правосудию“.

В нашем переводе эти три стиха отмечены знаками означающими одну речь, а стих 6-й представляет как бы ответ на нее. Мы не скроем, что это место возбуждает большие недоразумения и представляет несходство различных переводов. Независимо от того, что ни в одном переводе не делается видимого различия между 3–5 стихами и 6-м стихом, наш перевод стиха 4-го приглашает Иерусалим дать убежище Моавитянам; а Вульгата и другие переводы на оборот, приглашают Моав дать убежище изгнанным Иудеям⁷⁷⁶. Но Славянский, с греческого текста LXX, перевод читает, как русский: „обитати будут в тебе (дщи Сиона) беглецы Моавли“⁷⁷⁷. Мы придаем весьма важное значение тексту Александрийской Библии Семидесяти, по которой приводили слова Священного Писания Св. Апостолы и Евангелисты, даже от имени Господа нашего Иисуса Христа. На каком бы наречии эти слова не произносились, но очевидно, что оригиналом служил текст, известный нам на греческом языке под именем текста Семидесяти⁷⁷⁸, а не Текст раввинских списков, из которых ни один по начертанию не восходит ранее XI столетия. Только в 16 столетии изучение Еврейских рукописей делается любимым предметом протестантов, не только как прямая цель изучения слова Божия, но еще и потому, что Римская церковь держится и духа и канона Александрийской Библии⁷⁷⁹, в которой допущены лишь небольшие относительно поправки в Вульгате⁷⁸⁰. Мы не говорим, чтобы и в первых веках Христианства не изучали Еврейского текста и Ориген и блаж. Иероним,-но известные нам духовные писатели первых трех веков, (как и все Апостолы и Евангелисты и св. Стефан в Деян. 7:43), приводят слова ветхозаветных книг по греческой Александрийской Библии; так Климент Римский и муч. Иустин, и Ириней и Тертуллиан и Киприан и позже на эту же греческую Библию ссылаются отцы церкви Вселенские и Василий Великий и Григорий Богослов, и Афанасий Великий, и Кирилл Иерусалимский. А что перевод этот высоко ценился самими Иудеями, доказывает не только сказание об этом переводе между ними сохраненное⁷⁸¹, но еще тот факт, приводимый Филоном в Vita Mosis, (II) что в Александрии ежегодно праздновали годовщину окончания этого перевода, как великий праздник. Мы полагаем, что мы не в праве настойчиво утверждать, что раввинские списки Библии, напечатанные впервые в ХVI столетии лучше и правильнее перевода, сделанного с рукописей третьего столетия до Р. Хр. Несомненно, что каждый труд рук человеческих несовершенен, но при недостатках, какие представляет Греческая Библия, мы уверены, что она во многих случаях представляет лучшее чтение, чем Библия еврейских рукописей⁷⁸².

Возвращаясь к занимающему нас тексту,-смысл которого наши русские переводчики удержали по греческому тексту, а не по еврейскому, – мы присовокупляем еще замечание известного, строго протестантского богослова Шмидера (Das Alte Testament; (1854) herausgegeben durch Otto Gerlach; sieh Iesaya, in loco), на стихи, соответствующие 3–4 стихам главы ХVI, но которые в немецкой Библии с Еврейского суть стихи 12 и 13 ХVI главы.

Несмотря на то, что немецкий перевод удерживает смысл не согласный с нашим и греческим, Шмидер говорит в примечании: „Das Folgende v. 12–13 sind Worte, die den flehen den Moabitern in den Mund gelegt werden, die bеi Iuda Schütz suchen“.

И действительно, следя за мыслью пророка, мы видим, что Моав представляется разоренным; жители его бегут во все стороны, некоторые из них на бродах Арнонских; пророк советует им послать агнцев на гору Сионскую⁷⁸³; у пророка сердце рыдает о Моаве,-и предположить, что пророк в 3–4 стихе советует Иуде просить убежища у Моава, конечно невозможно. Очевидно по разумному развитию речи, что наш перевод совершенно правилен; пророк⁷⁸⁴ обращается от имени Моавитян к Иерусалиму, говоря: „пусть поживут у тебя мои изгнанные Моавитяне“. В этой просьбе заключается и успокоение Иерусалима, что его не тронет неприятель: „ибо скоро грабеж прекратится и грабители исчезнут“. Общее значение первых четырех стихов пророчества заключается в том, что пророк, предсказывая Моаву его бедствия, советует ему и Едому (Села) понять, что в Сионе только их Спасение и прибежище, и потому они должны умолять Сион „осенить их тению своею, укрыть изгнанных, не выдать скитающихся“. Но в 5-м стихе мысль пророка Духом Святым воздымается к таинству пришествия на землю потомка Давида, Который есть Бог вечный. Пятый стих представляет уже Мессианское пророчество: в нем повторяется по существу то же пророчество, которое мы видели выше в Ис. 2:2–4: к Сиону потекут все народы и поклонятся Единому, Вечно Существующему (Иегове).

Мы вовсе не отрицаем, чтобы произносимое в 5 стихе пророчество не имело применения во время наступления Ассирийской армии, идущей на Египет. Мы думаем, что многие из бежавших пред наступающей армией Сеннахерима, во время Езекии нашли приют в стенах Иерусалима и не смотря на то, что на горе Масличной грозный владыка „грозил рукой своей горе Сиону, холму Иерусалимскому“ (Ис. 10:32), они своими глазами видели, что „притеснителя не станет, грабеж прекратится“ (Ис. 14:4).

Независимо от сего частного и близкого исполнения, мы указываем на величие и глубину пророчества 5-го стиха, которого исполнение совершилось окончательно лишь в воплощении Господа нашего Иисуса Христа, единого Судии вечного, в царствование Которого „милость и истина встретятся“, как говорит Псалом 84 (ст. 10).-Никто из царей Иудейских, потомков Давида не мог быть предметом такого великого пророчества; и если Езекия до некоторой степени мог служить прообразованием грядущего Царя правды, то во всяком случае лишь отчасти, ибо не он мог утвердить вечное царство милости и мира и правды и правосудия. В стихе 5 мы еще остановимся на пророческом таинственном слове „в шатре Давидовом“. В нашем „Опыте изучения Евангелия св. Иоанна Богослова“, ч. I, стр. 74 в изучении стиха 14-го первой главы Евангелия, мы говорили, что выражение шатер или скиния указывает на временное пребывание во плоти на земле Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа. Воплощение или соединение Божества с полным человеком, состоящим из души и тела есть вечное таинство⁷⁸⁵. Св. Стефан первомученик сподобился еще во плоти видеть Господа Иисуса во образе человеческом „стоящем одесную Бога“ (Деян. 7:56). Но видимое пребывание Господа Иисуса на земле было временное „вселение“, и это выражено греческим словом εσκὴνωσεν, („вселися“ в переводе). (Не навсегда, а во временную скинию или шатер). И у Исаии Судия правды в 5 стихе восседает в шатре Давидовом, т. е. как мы понимаем это пророчество, Он восприемлет временное обиталище в шатре преходящей плоти, ведущей свой род от Давида.

–

6. „Слыхали мы о гордости Моава, гордости чрезмерной, о надменности его и высокомерии и неистовстве его: неискренна речь его“.

Кажется, в этом стихе мы читаем ответ народа Иудейского, на ст. 3 на приглашение пророка или на просьбу Моавитян: „составить совет, постановить решение.... укрыть изгнанных“.... Если это так, то эти слова жителей Иерусалима доказывают, с каким недоверием они относятся к этой просьбе. Они высказывают уверенность, что и во время страшного бедствия Моавитяне не захотят по гордости подчиниться царю Сиона и не преклонятся пред Царем правды. Повидимому, этой мысли отвечают следующие стихи: Господь Сам хочет укрыть Моав, но гордость Моава не допускает его подчиниться Иерусалиму, а потому он предается судьбе своей; и когда (ст. 12 и 14) позже Моав будет вопить о спасении на высотах своих, то конечно никто ему не поможет.

7. Поэтому возрыдает Моав о Моаве, – все будут рыдать; стенайте о твердынях Кирхарешета: они совершенно разрушены.

8. Поля Есевонские оскудели, также и виноградник Севамский; властители народов истребили лучшие лозы его, которые достигали до Иазера, расстилались по пустыне; побеги их расширялись, переходили зa море.

Кир-Харешет есть Кир-Моав стиха I-го главы ХV Исаии⁷⁸⁶, и Кархарес Иер. 48:31, о котором Иеремия и говорит в выражениях подобных тем, которые употребляет Исаия. Это, по всей вероятности, и Харак 2Мак. 12:17, который ныне называется Керек.

Об Есевоне см. выше наши замечания на Ис. 15:4; об Иазере см. в 3 т. Св. Лет. прим. на Числа XXI, 32. Судя по перечню городов в кн. Нав. 21и по сравн. с 2Цар. 24Иазер лежал не далеко от Есевона⁷⁸⁷, а Севам или Сибма, как указывал блаж. Иероним, шагах в пятистах от Есевона⁷⁸⁸.

О выражении стиха 8-го „властители народов истребили лучшие лозы его“, мы должны указать, что в Евр. стоит слово баалим⁷⁸⁹ и многие из комментаторов признают, что здесь несомненно речь о ложных божествах, на которых надеялись Моавитяне и которые довели их до бедствия. Поэтому и под именем виноградника в ст. 8 разумеется народ Моавитский, который распространяется по пустыне и переходит за море (или Мертвое море, или быть может даже море Галилейское). Об гибели народа от властелина своего см. выше по поводу ХIV, 20, об Ассуре.

9. Посему и я буду плакать о лозе Севамской плачем Иазера, буду обливать тебя слезами моими, Есевон и Елеала; ибо во время собирания винограда твоего и во время жатвы твоей нет более шумной радости.

10. Исчезло с плодоносной земли веселие и ликование, и в виноградниках не поют, не ликуют; виноградарь не топчет винограда в точилах; Я прекратил ликование.

11. Оттого внутренность моя стонет о Моаве, как гусли, и сердце мое – о Кирхарешете.

„Я прекратил ликование“, говорит в 10 стихе Господь. Остальные слова принадлежат пророку: он плачет и стонет о лозе Севамской, которая изображает собою весь народ, о стране, о крепостях его.

Плачет пророк „плачем Иазера“, т. е. тем самым искренним плачем горя, которым плачет подвергшийся несчастию народ. Почему так плачет пророк над Моавом? Потому, отвечают многие комментаторы, что он в быстро приближающейся гибели Моава видит предзнаменование подобных же бедствий, имеющих постигнуть в свое время Израиль. Пророчество о Моаве имеет сбыться на глазах у слушающих его пророчество, во время царствования Езекии, а пророк знает, что в Израиле нет веры: „Если вы не верите, то потому что вы не удостоверены“, говорил Исаия народу (Ис. 7:9), предсказывая им, что замыслы Рецина и Факея против Иерусалима разрушатся и ему нечего бояться. Ахаз и народ ему не поверили и здесь точно также пророк предвидит, что все имеющее сбыться над Моавом не удостоверит Израиля, и над его родным народом сбудутся те же бедствия, которые постигнут Моавитян. Все последующие пророчества о чужеземных народах, кроме прямой цели прославления святейшего имени Всемогущего, Властителя всех народов, имеют и вторую цель поучения Израиля и „удостоверения“ его, дабы он, видя, как все эти пророчества сбываются, опомнился бы от идолопоклонства и обратился бы всем сердцем к Господу и Богу своему. Но пророк знает, что и Израиля постигнет гибель (ниже XXXIX, 5–7) и потому в плаче о Моаве мы слышим рыдание его об Израиле.

12. Хотя и явится Моав, и будет до утомления (подвизаться) на высотах, и придет к святилищу своему помолиться, но ничто не поможет.

Высокомерный языческий Моав не хочет подчиниться Сиону. Он совершенно забыл об отцах своих, в высокой древности кланявшихся Единому Богу, Творцу Вселенной, и об Аврааме ближайшем родственнике их родоначальника: они впали в язычество, увлеченные кровожадным и сладострастным культом Сиро-Ефратских религий; они даже дошли до принесения в жертву собственных детей (4Цар. 3:27) „мерзостям Моавитским“, Ваалу и Хамосу, и потому Моав будет истреблен. Стих 12, говоря о молитве на высотах, повидимому имеет в виду воспоминание о воплях до утомления жрецов Вааловых на Кармиле при пророке Илии. (3Цар. 18:26–29).

13. Вот слово, которое изрек Господь о Моаве издавна.

14. Ныне же так говорит Господь: чрез три года, считая годами наемничьими, величие Моава будет уничтожено со всем великим многолюдством, и остаток будет очень малый и незначительный.

Первый из этих двух стихов, т. е. стих 13-й повидимому относится в предыдущему пророчеству об разорении Моава. Издавна повелел то Господь, в виду и идолопоклонства народа и враждебных его отношений к Израилю, идущему в Палестину, когда царь его вызывал Валаама для проклятия Израиля. (Чис. 22 и сл.). Это был общий приговор о будущности народа. В ст. 14 определяется время для начала его исполнения. Через три года после произнесения пророчества⁷⁹⁰, „считая годами наемничьими“, говорит пророк. Выражение это представляет затруднения. Некоторые, как Кей в Англ. Комм. Библии объясняют это выражение тем, что годы наемничьи, определенные точно по контракту, означают непреложность грядущего события в определенное время. Повидимому Моав не раз подвергался разграблению во время походов Ассирийских монархов, начиная с Салманассара, и может быть даже и отца его Тиглат-Пилезера (Феглаффелассара), и всякий раз беглые Моавитяне могли укрываться в Иерусалиме и скалистых горах Иудеи, куда повидимому не рисковали заходить Месопотамские армии. Самый страшный погром Моава мы по всем признакам относим к походу Сеннахерима, двигавшагося мимо Иерусалима к Лахису и Ливне, и разгромившего тогда на береговой полосе города Филистимские⁷⁹¹. Мы не думаем, чтобы после этого погрома Моав снова усилился. Что население его возвратилось в свои жилища весьма вероятно; но уже во времена Иезекииля Моав перестал быть независимым. Это явствует из того, что у этого пророка (Иез. 25:8) Моав и Едом радуются падению Иуды при Навуходоносоре, говоря, что и он стал, как все народы, очевидно сознаваясь, что они ранее его потеряли независимость и что страна их составляла только область Вавилонского царства. Замечательно, что Геродот (III, 91), говоря о пятой сатрапии Персидского Царства, упоминает о Финикии, Сирии, Палестине, но не произносит имени Моава. Может быть Моав, как народ, с своим наречием существовал, но причтен Геродотом к Аравитянам, которых племен он не перечисляет.