Амфилохий, епископ Угличский

Из «Чтений в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских при Московском Университете»

20 июля в Ростове скончался на 76 г. своей жизни викарий Ярославской епархии, епископ Угличский Амфилохий, состоявший с 1876 г. действительным членом Московского Общества Истории и Древностей Российских¹.

Преосвященный Амфилохий, в мире Павел Иванович Казанский, родился 20 июня 1818 г. в селе Любицах, Малоярославецкого уезда, Калужской губернии, где отец его был причетником. Воспитывался в Боровском духовном училище (1829–1835) и Калужской духовной семинарии, по окончании курса в которой в 1840 г. поступил в Московскую духовную академию. Здесь через два года он принял монашество, получил сан иеромонаха и окончил курс со степенью кандидата богословия в 1844 году, имея в числе сотоварищей высокопреосвященнейшего Сергия, митрополита Московского, архиепископа Харьковского Амвросия и уже скончавшихся: бывшего ректора Московской духовной академии прот. Сергия Константиновича Смирнова и протоиереев: Ипполита Махайловича Богословского-Платонова и Димитрия Ивановича Кастальскаго. С этого времени начинается духовноучебная служба преосв. Амфилохия.

Сначала он был определен смотрителем Суздальских духовных училищ, а в 1852 г. возведен в сан архимандрита и переведен смотрителем Ростовских духовных училищ и вместе с тем назначен настоятелем Борисоглебского монастыря на реке Устье, находящегося в 15 верстах от Ростова. В 1856 г. перемещен настоятелем в Воскресенский монастырь, именуемый «Новый Иерусалим». После четырехлетнего управления этой обителью, в течение десяти лет жил в числе братии Московского Покровского монастыря, предаваясь научным занятиям. В 1870 г. назначен настоятелем в Московский Данилов монастырь и занимал это место до 9 апреля 1888 года, когда был назначен в Ростов викарием Ярославской епархии, епископом Угличским, где и оставался до конца своей жизни.

Рядом с духовно-учебною и затем административной деятельностью в течение многих лет шли учёно-литературные труды преосв. Амфилохия.

Первый печатный труд его – кандидатская диссертация: «О трёх обетах монашества» М. 1845. В 1863 г. напечатаны его сочинения, связанные с пребыванием в Борисоглебском монастыре: «Жизнь преп. Иринарха, затворника Борисоглебского монастыря» и «Краткая жизнь чтеца Борисоглебского монастыря Алексея Стефановича». Но еще раньше, именно с времени назначения его настоятелем Новоиерусалимского монастыря начинаются ученые работы его в области древнеславянской и греческой письменности и русской церковной археологии, чему немало способствовало его знакомство с проф. и академиком Изм. И. Срезневским, работавшим в то время над рукописями Воскресенского Новоиерусалимского монастыря. Известно, что «Описание Юрьевского Евангелия» (М. 1877), сделанное ещё в 1858–59 годах, в бытность его настоятелем Новоиерусалимского монастыря, посвящено им И. И. Срезневскому, «первому, открывшему химически запись этого замечательнейшего памятника нашей древней письменности, назвавшему на основании её: «Юрьевским Евангелием 1118–28 года и давшему добрый совет серьёзно его исследовать».

Из трудов преосв. Амфилохия награждены Уваровской премией: «Описание Воскресенской Новоиерусалимской библиотеки. М. 1875» и «Кондакарий в греческом подлиннике XII–XIV вв. М. 1879».

Исследование его о Пандекте Антиоха XI в. (в рукописи) удостоено Демидовской награды. В 1883 г. труды его по греческой палеографии и по изданию текстов и вариантов Псалтыри и Евангелия Галичского 1114 г. увенчаны были от Императорской Академии наук Ломоносовской премией, а в 1880 г. Археологическое Общество присудило ему за его археологические труды большую серебряную медаль.

Во время пребывания преосв. Амфилохия в Ростовсвом Иаковлевском монастыре не мало открыто им и напечатано на страницах «Чтений в Обществе любителей духовного просвещения» и «Московских Церковных Ведомостей"» слов и поучен св. Димитрия, митрополита Ростовского. Задумал было он и начал приготовительные работы к новому изданию, полному и исправленному, сочинений св. Димитрия, но этому предприятию преосв. Амфилохия не суждено было осуществиться. За свой труд «Житие, страдания и чудеса св. Димитрия-Царевича» еп. Амфилохий получил Высочайшую благодарность².

В своей ученой деятельности преосв. Амфилохий является, главным образом, палеографом. Начав свое служение науке с переписки древних рукописей и снимания с них копий, он затем естественно перешел к занятиям палеографией. Сначала его работы касались славянских и русских памятников; затем, по мере углубления в исследования, он перешел к изучению греческой палеографии. Последней он посвящал в течение многих лет значительную часть свободного времени, если не в качестве систематического исследователя греческой палеографии, то по крайней мере как усердный собиратель материалов, описатель памятников и переписчик, многих из них через прозрачную бумагу, чтобы практически изучить их почерки. Бòльшая часть накопившихся материалов была в разные времена напечатана, но в весьма ограниченном числе экземпляров, предназначенных не для публики, а только для немногих любителей. Вот как еще в 1875 г. отзывался об этой деятельности преосв. Амфилохия академик И. И. Срезневский: «Едва ли кто-нибудь на своем веку приготовил сам своею рукою столько снимков с такого множества рукописей, как архимандрит Амфилохий в те годы, когда живя в Московском Покровском монастыре он мог находить утешение от невзгод его постигших только в молитве и научных занятиях. Все, за что брался, снимал он на прозрачную бумагу литографическими чернилами, и найдя для себя доброго помощника в литографе Гаврилове, печатал свои снимки для раздачи любителям. Это не были издания в обыкновенном смысле слова; библиография их не отмечала, в библиотеки они попадали случайно; но все-таки это были издания, доступные по крайней мере для некоторых, подобно тем печатным книгам, которые печатаются в очень малом числе оттисков»³.

Важнейший труд еп. Амфилохия по греческой палеографии – «Палеографическое описание греческих рукописей IX–XVII вв. определённых лет», М. 1879–1880 г. в 4 томах in folio, 366 стр. текста и 113 таблиц снимков. Любопытно, что это издание дает больше, чем обещает его заглавие. Здесь не одни только снимки и выписки из греческих рукописей. В обширных введениях, предпосланных таблицам каждого тома, в одинаковой мере обращено внимание как на греческие тексты, послужившие источниками для приложенных снимков, так и на соответствующие им славянские переводы. Это не только палеографическое описание греческих рукописей, а богатый сборник библиографических указаний и по малоизвестным подлинникам изданных текстов греческих и славянских.

Ещё с семидесятых годов внимание еп. Амфилохия устремлено было на собирание и обнародование славянских библейских текстов и вариантов к ним по древним славянским памятникам, сравнительно с греческими оригиналами. «К греческому Новому Завету, писал архим. Амфилохий в статье «О перевод свв. Кириллом и Мефодием Апостола"», разночтений много сделано ещё и до Тишендорфа. Дорогому же нашему славянскому доселе вполне не делалось их. Быть может в кабинетах ученых мужей и делались попытки в этом роде. В печати есть разночтения, сделанные академиком Срезневским в юсовых памятниках, им изданных, и в отрывках это делалось другим академиком А. О. Бычковым. Хорошо бы сделать разночтения не из одной рукописи всему новому славянскому Завету. Решая мною предложенные вопросы не по одному славянскому списку, я замечал богатство нашего дорогого славянского языка. Одному слову наши предки Славяне давали до двух, трёх, четырёх и более однозначущих значений, напр., одному слову якорь и котна, и ставило и основание, слову ладия и корабиц, и проходец, и чолн и др. Высокопреосвященный митрополит Московский Иннокентий, много трудившийся на своем апостольском поприще при распространении Слова Божия иноверцам языческим, пришел к убеждению перевести славянский Апостол не на чистый русский язык, а на понятный славянский. Предки наши, переписывая Апостол, исправляя и уясняя себе некоторые слова непонятные понятными, оставили нам в своих памятниках письменности такое богатство уяснительных слов, что с признательностью можно их употреблять, не выдумывая новых. Предложение митрополита Иннокентия перевести славянский Апостол на славянский же язык, но более понятный, мною было принято еще в 1869 году. Для сего у меня был списан весь сербский Апостол XIV в. из собрания г. Гильфердинга на пустых страницах бумаги, вплетённых мною ещё в 1859 г. в печатный греческий Апостол изд. Тишендорфа. Этот сербский список проверен до буквы другим списком сербским же почти того же времени – начала XIV в. и третьим сербским конца XIV в. исправленным, хотя и неполным, проверен ещё до буквы списком Апостола 1220 г. Из других списков выписано понемногу, чтобы только иметь понятие об исправлении перевода. – К славянскому тексту с разночтениями хорошо бы прибавить текст VІІ в. 14-ти посланий св. апостола Павла, находящийся в С.-Петербургской Императорской Публичной библиотеке, вместе с латинским текстом того же века, сделав разночтения греческому и латинскому тексту по рукописям той же библиотеки, прибавив к греческому тексту разночтения из рукописей Московской Синодальной библиотеки с IX по XII в. и одного Апостола 1072 г. из Университетской библиотеки. Это было бы наше замечательное трехглотное издание. Тут бы и католики увидели сами и убедились сознательно, какой перевод ближе к греческому подлиннику, их ли латинский или наш славянский, плод трудов свв. Кирилла и Мефодия. За счастье счел бы для себя, если бы этот громадный труд возложили бы на меня одного, уже очень много подготовившегося к нему».⁴

И преосв. Амфилохий один, действительно, выполнил этот огромный труд критического издания славянских библейских текстов с разночтениями, сравнительно с текстами греческими, – выполнил, прибавим, как мог и как умел.

В 1880–81 г. вышла уже вторым изданием⁵ «Древле-славянская псалтирь Симоновская до 1280 г., сличённая с рукописными псалтирями XI–ХVII в. и старопечатными XV и XVI в., с греческим текстом X в., сличённым с псалтирью в Синайской библии, псалтирью 862 г., псалтирью X в. Норовскою, псалтирью X–XI в.», в 4 томах. В первых двух томах напечатан полный славянский перевод по списку XIII в. вместе с параллельным текстом греческим по списку X в.; к обоим текстам присоединено множество разночтений. В третьем томе помещены замечания автора о переводах и толкованиях и небольшой объяснительный словарь. Четвёртый том содержит сводный текст перевода псалмов на ныне употребительный церковный язык, подобранный автором из различных, старых и новых, славянских и русских переводов, сообразно с требованиями еврейского подлинника. В 1882 – 83 г. вышел новый обширный труд еп. Амфилохия: «Четвероевангелие Галичское 1144 г., сличённое с древлеславянскими рукописными евангелиями, печатным и греческим текстом», в 3-х томах. В первых двух объёмистых томах (XXX и 897 стр. в 1-м томе, и 1008 стр. во 2-м т.) издано Евангелие Галичское 1144 г. в полном виде с параллельным греческим текстом по Порфириевской рукописи 835 г. и с массою разночтений славянских и греческих. Третий дополнительный том состоит из одиннадцати глав или отделений, в коих говорится о переводах, разночтениях и исправлениях евангельского текста, даются перечни евангельских чтений, глав и стихов и приложен сравнительный евангельский словарь не в алфавитном порядке, а в порядке глав и стихов Евангелия, начиная от 1-й главы евангелия Матфея.

В 1886–88 г. вышел ещё новый обширный труд еп. Амфилохия: «Древне-славянский Карпинский Апостол XIII в. с греческим текстом 1072 г., сличённый по древним памятникам славянским XI–XVII в. с разночтениями греческими,» – в 3-х томах. Третьего тома часть 2-я дополнительная – содержит замечания издателя о древнем переводе Апостола, об исправлении его, дополнение к описанию Охридского и Слепченского Апостола, снимки с более замечательных рукописей и новозаветный древне-славяно-греко-русский словарь, отдельно для Евавгелия, Апостола и Апокалипсиса и уже не по главам и стихам, а в алфавитном порядке. В 1887 г. вышел «Апокалипсис XIV в. исправленный, преимущественно, по Апокалипсису, исправленному и писанному св. Алексием митрополитом», 270 стр. с картинами.

Труды еп. Амфилохия по греческой палеографии и изданию текстов Псалтыри и Евангелия, увенчанные в 1883 г. Ломоносовской премией, нашли себе серьезного и обстоятельного критика в лице академика И. В. Ягича. Я со своей стороны в заслугу еп. Амфилохию ставлю между прочим то обстоятельство, что он своими трудами вызвал из под пера акад. Ягича четыре превосходных критических статьи. Разумею статьи, приложенные к отчету о присуждении Ломоносовской премии в 1883 г. (Сборн. Отд. рус. яз. и слов. Импер. Акад. Наукъ, т. 33, 1884). В 1883 г. по просьбе Учебного Комитета Министерства Народного Просвещения я также занимался рассмотрением труда еп. Амфилохия «Галичское Четвероевангелие», и послал по назначению свой отзыв. Отдельные заметки из моего отзыва напечатаны в Сборнике Отд. рус яз. и сл: Импер. Акад. Наук, т. 40, 1886, – а ещё ранее, в 1884 г. напечатана была моя критическая заметка о том же труде еп. Амфилохия в Известиях С.-Петербургского Славянского Благотворительного Общества (СПБ. Февр. 1884).

С трудами еп. Амфилохия по изданию библейских текстов мне пришлось достаточно познакомиться. Какое же впечатление выносится от этих трудов преосв. Амфилохия?

Преосв. Амфилохий является в своих трудах необычайно ревностным, бескорыстным, неутомимым тружеником и недюжинным учёным, но учёным так сказать самородком, хотя и стоявшим под влиянием знаменитого академика И. И. Срезневского, но тем не менее не прошедшим строгой филологической школы. В изданиях еп. Амфилохия заметно отсутствие строгой системы, филологической методы и приёмов исследования⁶, часто нет желаемой точности в передаче славянских текстов, нередко недостаёт желаемой полноты относительно документов и вариантов. Последнее может показаться странным.

Может ли это быть, когда издания текстов Евангелия и Апостола представляют такие огромные и увесистые тома, которые иной с трудом поднимет? Но это так. Чего нужно, нет, а за то много лишнего. Акад. Ягич в кратком отзыве о труде архим. Амфилохия «Галичское Евангелие» справедливо заметил, что «можно бы обойтись без подстрочного греческого текста, тем более без вариантов к греческому тексту. Да и славянские варианты содержат много лишнего: они могли бы быть сведены на половину»⁷. Почтенный издатель, по-видимому, не различал строго вариантов важных, вызванных критическими особенностями греческого текста или происшедших на домашней почве от замены выражений, от исправления, и – не важных разночтений чисто орфографического свойства и след. не имеющих значения для истории перевода. Но за то не только остались без рассмотрения некоторые важные славянские памятники – кирилловские и глаголические, но и рассмотренные не снабжены филологическим описанием; нет палеографического описания даже Галичского Евангелия. Одна лаконическая ссылка на проф. Буслаева, a о прот. Горском и Невоструеве совсем не упомянуто. Главное же, не достает строго выдержанной правильной системы. В самом деле – ограничимся для образца одним трудом еп. Амфилохия, изданием Галичского Евангелия. Так как славянские списки Евангелия XI–XVII в. позволяют, при тщательном критическом изучении их в сравнении между собою и с греческим текстом, различать несколько отдельных редакций, представляющих последовательное, проходящее через всё Евангелие исправление или новый перевод текста, то ничего не может быть естественнее желания, чтобы при критическом издании евангельского текста постоянно имелись в виду эти редакции, так чтобы указывались разночтения сначала редакции древнейшей, затем позднейших. Разночтения древних славянских списков Евангелия, сравнительно с нынешним печатным текстом, замечаются в вариантах, имеющих себе основание в разночтениях греческих списков и собственно в переводе, т. е. когда одно и тоже греческое слово, выражение, форма передаются по-славянски различно в различных списках или в одном и том же списке в различных его местах. Что касается вариантов, то как важнейшие варианты греческого текста Евангелия состоят: 1) в заменении одних слов другими, a также в заменении одних грамматических форм другими, 2) в опущениях и прибавлениях и 3) в перестановке слов, так и в славянских списках Евангелия, вообще дословно и буквально следующих своему подлиннику, замечаются: 1) заменения одних славянских слов другими, соответственно тем или иным греческим чтениям, а также заменения одних грамматических форм другими, 2) опущения и прибавления согласно с греческими списками и 3) различное словорасположение опять по тем или иным греческим спискам. Понятно, что в критическом издании славянского евангельского текста, по разным его спискам, на пространстве XI–ХVІІ вв. должны быть отмечаемы все эти категории вариантов: заменения, опущения и прибавления, перестановки. Преосв. Амфилохий, предпринимая свой труд, по-видимому не задавался задачей указать отличительные особенности отдельных редакций славянского перевода Евангелия. Так, в издании преосв. Амфилохия обыкновенно указываются списки, отличные в том или другом случае от Галичского Евангелия, списки же согласные с Галичским Евангелием большею частью совсем не приводятся. Между тем, для характеристики древнейшей редакции евангельского текста совершенно необходимо, чтобы нарочито отмечались такие места евангельского текста, которые читаются во всех древнейших списках совершенно одинаково, так как такие места с вероятностью могут быть относимы к остаткам первоначального перевода Евангелия. Заключать же, что списки, в данном случае неприводимые у еп. Амфилохия, совершенно согласны с Галичским Евангелием, невозможно уже потому, что в некоторых списках, за утратой листов, или в апракосах, помещающих (как Остромирово Евангелие), после пятидесятницы только субботние и недельные чтения, многие места евангельского текста совсем не читаются. Кроме того, в издании еп. Амфилохия нередко более поздние списки Евангелия, как напр. Новый Завет в рукописи св. Алексия, Евангелие Константинопольское 1383 г. и др. приводятся со своими разночтениями раньше древнейших списков. Из указанных выше категорий вариантов в труде еп. Амфилохия приводятся заменения, опущения и прибавления, но перестановки большей частью совсем не отмечаются. Труд еп. Амфилохия «Галичское Евавгелие» представляется, поэтому, сборником множества отдельных разночтений, правда, весьма ценных, но не приведенных, как следует, в должный порядок. – Таким же характером отличаются труды преосв. Амфилохия по изданию текстов Псалтыри и Апостола. Посему, существенные вопросы о судьбах славянского перевода библейских книг не решаются ещё исследованиями и изданиями преосв. Амфилохия. Но при всём том, труды почившего архипастыря имеют не малую ценность.

«Успешный ход научных исследований – скажем словами акад. Ягича – заключается не только в выводах, обогащающих наши познания новыми истинами, но и в добросовестно исполняемых задачах предварительного характера, во внимательном наблюдении явлений, в усердном собирании данных, в тщательном сравнении и проверке собранных материалов». Труды же преосв. Амфилохия без сомнения внесли в славянскую филологию богатый вклад драгоценных источников и пособий.

Г. Воскресенский

Сергиев Посад

1893 г. 28 сентября.