март

Утробе брата, как утробе своей, ничего не жалей: жаление брату – отпадение от Бога и сочетание с врагом, ибо жаление пищи – вражда на брата.

Чтобы мне не возгордиться настоящим положением, я должен помнить, что я был по рождению, званию, бедности и особенно по грехам моим и чем я стал единою милостию Божиею.

Вообрази всю мерзость, нелепость, всю гибельность, все опустошительные последствия греха в тебе и в разных людях, например в сребролюбцах, прелюбодеях, расточителях, убийцах, завистниках, враждующих, в пьяницах, объедалах, лицемерах и прочих, – и совершенною ненавистию возненавидь его, и совершенною любовию прилепись к противоположным добродетелям.

Перемени сердце, обнови сердце. Кто во Христе, тот новая тварь [2Кор. 5, 17].

Даждь мне, Господи, всегдашнее расположение к ближнему, наипаче же к домашним моим, на которых я имею поводы больше враждовать, хотя и несправедливо. Даждь мне благодать почитать себя хуже и виновнее всех, и всем снисходить, себя почитать обязанным им, а не их – мне, и не гневаться на домашних за то, что будто бы они очень обязаны мне или будто бы обирают и обижают меня: да будет далека от меня всегда эта мысль.

Ни одной йоты лжи не должно допускать в непорочную веру нашу, принесенную с небес Сыном Божиим: ибо только дай запустить хотя отчасти жало диаволу, отцу лжи, он мало-помалу научит извратить и другое, и третье, и десятое, словом – многое, и вера уже не будет истинная и спасительная.

Не принимай близко к сердцу каких бы то ни было неприятностей или несправедливостей к тебе ближних твоих, но терпи всё с кротостию и незлобием и, видя, не замечай, но предавай все неправды ближнего Судящему праведно, ибо земля полна неправды; но сам твори правду.

Как удобно овладевает мною всякий грех: злоба, злопамятство, злорадство, бесчувствие к ближнему в его болезни, бедности, напасти, искушении, блуд всех родов, любостяжание, чревоугодие, уныние, леность и прочие грехи! Малейшее искушение – и я воскипаю страстию. Не священником, а свинопасом надо бы быть мне. Одно слово, по-видимому обидное, написал отец протоиерей в рассыльной книге, назвав нас с отцом Матфеем пронырливыми или любостяжательными (интересантами), – и я смутился, озлобился, оказал сопротивление вначале, хотя после одумался и пошел. Забыл я слова апостола: любовь... не раздражается, не мыслит зла [1Кор. 13, 4–5], и слова Самого Господа: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас [Мф. 5, 44]; забыл общую человеческую немощь и греховность, поползновенность ко злу, подстрекательства диавола и озлобился на созданного по образу Божию, на служителя Божия и сослужителя своего. Иссякла во мне любовь к ближнему, всё терпящая, – иссякла ради умножения моих беззаконий: самолюбия, чревоугодия, блуда, сребролюбия, честолюбия, тщеславия и прочих грехов. Окаянный я человек! Я был весь пленен от врага при соборовании Тимофея Петровича Сидорова, весь наводнен грехами, весь мертвец духовный. Братия все спокойно, с верою, благоговейно, с любовию совершали молитвы, пения, обряды, а я – смутно и запинаясь. Горе мне, грешному! По множеству грехов моих я не смел и смотреть прямо всем в глаза, но, потупив взор, стоял как преступник. О, как грехи меня увлекают, каким безумным делают меня! Даждь мне, Господи, по Евангелию Твоему преобразовать себя, обновить себя. На кого я должен озлобляться? На своего ветхого человека, на диавола и на грех, который он во всех сеет, возращает, распространяет и укрепляет и которым старается всех погубить. Благодарю Тебя, Господи, яко навел еси на меня сие искушение и показал еси мне в истинном виде лицо души моей – безобразное, скверное. Исправь сердце мое. Даждь мне свет Твой во время искушений, да сохраню заповеди Твоя.

Какая болезнь сердца моего, что я всеми недоволен и на всех огорчаюсь, кто в доме моем?

Есть хлеба, сколько душе угодно, я считаю позволительным делом в пост, а между тем Господь по человечеству во всю четыредесятницу ни хлеба не ел, ни воды не пил, и многие из благочестивых христиан в среды и пятки не едят, не пьют, или даже целую неделю. О я, чревоугодник!

Диавол блазнит¹⁰ и страшит меня там, где нет никакого соблазна и страха, и как злобно, назойливо, неотступно! Боже мой! Как гнусен, нелеп и зол грех! Как не жалеть людей согрешающих! Но некоторые упоены сладостию греха и не борются с ним. Посему позавидовал безумным, видя благоденствие подобных мне нечестивых [Пс. 72, 3].

Ни за какое зло не мсти ближнему ни словом, ни делом, ни мыслию, ни чувством, но предоставь суд Богу, всё ведущему и за всё воздающему, как это тебе известно не только из Писаний, но и по собственному опыту. Не возмущайся никаким злом, ибо и смущение есть грех: он показывает внутреннее растление.

Грех всех заедает ужасным образом, уродует, убивает: воюй всеми мерами против всякого греха, во всех видах, когда он сладок и когда горек, когда утешает плоть и когда печалит, когда ободряет и когда устрашает, ибо во всех случаях он убивает душу, безобразит ее, лишает ее общения с Богом.

Когда начальник обличает меня в чем-либо или укоряет, я с горечью стараюсь всегда оправдать себя, представляя себя правым и раздражаясь на обличителя; а это худо и показывает скрывающиеся во мне самолюбие, лицемерие, гордость. Надо всё сносить ради Господа, все неправды претерпевшего, и не противоглаголать, да грехи свои строго исследовать – нет ли во мне и в самом деле того, в чем меня обличают.

Говорят: что за важность, что Ева и Адам вкусили запрещенного плода; и даже говорят хульно Творцу: для чего дал Он такую заповедь, или что такая заповедь недостойна всеблагого Творца. Как – не важность! Заповедь Творца всегда важна, и тварь не имеет права говорить, что она не важна: у Источника премудрости и разума всё премудро, у Благого всё ко благу. Но не от вкушения ли запрещенного плода человек впал в чревоугодие, в самолюбие и в пристрастие к земному, так что всё земное – плоть и пристрастие к вещам – стали брать перевес над духом; не из-за вкушения ли запрещенного плода превратил человек, созданный по образу и подобию Божию, порядок Творца? Не из-за пристрастия ли к чреву, к пище, питью и вообще к земным вещам человек нарушает непрестанно весь закон Божий, блаженные заповеди Божии – о любви к Богу и ближнему? Не из-за ястия ли и питья, да из-за денег, из-за одежды, из-за блеска земного он ежедневно объявляет войну Богу и ближнему; не из-за пристрастия ли к земле и к земному, суетному мудрованию он разрывает ежедневно и непрестанно внутренний союз с Богом, оставляет веру, надежду и любовь, молитву, или беседу с Богом, бежит от дома Божия, от служения Богу; не из-за пристрастия ли к чреву, вообще к земному ежедневно враждует на ближнего, завидует, сребролюбствует, объедается, упивается, заводит тяжбы, ссоры, драку; не из-за пристрастия ли к земному человек, созданный для неба, забывает о небе, созданный для вечного сожития с Богом – оставляет Бога, созданный для света – любит мрак, созданный для святости – любит беззаконие? Не говорите мне об успехах современного просвещения, о цивилизации, о социальности народов, о процветании наук, искусств, художеств, промышленности, о железных дорогах, о телеграфах, о всевозможных удобствах быта земного – всё это земное. Но посмотрите, как с цивилизацией упала вера, нравственность, как мало думают ныне о небе при всех этих удобствах жизни земной, которая многими считается единственною; как усилилось самолюбие, роскошь, как богатые и цивилизованные люди стали жестокосерды к своим братьям – бедным; как вообще мало стало духа христианского, духа евангельского во взаимных отношениях людей друг к другу? А всё из-за чрева, которое царит всеми, из-за богатства, которое есть бог века сего.

Около сердца нашего, как около древа познания добра и зла, обвивается ежедневно змий зависти, злобы, гордости, чревоугодия, сластолюбия, блуда и мучит нас этими страстями – отчего все эти грехи и называются страстями. Змий этот выходит молитвою, слезами, бдением, постом.

Господи! Когда будет субботствовать душа моя и плоть моя от страстей, от объядения и многопития, от жадности, зависти, скупости, злобы, гордости, блуда, уныния, злой подозрительности, любостяжания, честолюбия, лености и прочих страстей? Доколе я буду работать мысленному фараону, делая плинфы¹¹, то есть работая плотским страстям, к которым он меня подстрекает непрестанно и которые во мне усиливает? Увы мне, окаянному пленнику Велиара¹²! Увы мне, чревоугоднику! 26 февраля 1870 г. Четверг Первой недели Поста.

Всякий день грехопадение и уязвление душевное, и всякий день по молитве – спасение от Господа. Слава щедротам Твоим, слава милосердию Твоему, слава долготерпению Твоему, Господи!

Окаянный – еще я сластей не оставил, и они бодут душу мою; еще любостяжания своего не оставил, и оно бичует меня; еще злобы своей, зависти своей не оставил, и они терзают меня. Когда я расторгну всякую связь со грехом? Господи! Помоги мне, яко немощен есмь и грешен.

Доколе на нищих я буду озлобляться ради тленных этих денег? Доколе буду не в простоте сердца подавать им? Не с добрым изволением, а с лукавым жалением, с этим жалом демонским в сердце, которое я чувствую вонзенным в мое сердце иногда и во время домашнего стола, и во время раздаяния милостыни, и при взгляде на красоту лица и прочее? Доколе призраки эти будут уязвлять меня? Ибо всё земное – тлен, сон, дым, пар.

Каждый день бывает растление души моей грехом от диавола – и каждый же день по молитве покаяния спасение, очищение и обновление души моей бывает от всеблагого и великодаровитого Господа. Слава щедротам Его, и силе Его, и благопослушеству Его! Растлеваюсь ежедневно от злобы, ярости, зависти, любостяжания, скупости, блуда внутреннего, гордости, тщеславия, уныния и прочих грехов – и паки¹³ обновляюсь действием Владычним, бывающим внутрь меня.

Благодарю Господа, сподобившего меня в державе крепости совершить Божественную литургию раннюю, причаститься неосужденно Божественных Таин и причастить словесных овец Его. Велики мои немощи были и велика борьба, но укреплял меня Господь и поставил превыше и немощей, и болезней. Слава Господу, не посрамившему меня и милости Свои бесчисленные на меня излившему. Чего просил у Господа поутру, дома и в храме, то и даровал мне, как Всеблагой и Прещедрый и Многомилостивый.

Благодарю Господа за отеческий Его промысл и о мне грешном, и о нищих, и вложившего неизвестному рабу Своему мысль дать некоторую сумму для раздачи им.

Каждый лишний глоток пищи или питья есть отпадение в некоторой степени сердца от Бога и передача на сторону чувственности, так что если мы долгое время позволяем себе излишества, например неделю, месяц или несколько месяцев, то душа тем более удаляется от Источника Жизни – Бога, тем более повергается в чувственность. Так, я замечал, что если я долго не служу и вступлю в службу церковную, тогда у меня бывает большая немощь душевная и телесная, самый голос бывает слаб, я бываю очень робок, раздражителен или завистлив, зол, любостяжателен и прочее. Когда благодать Божия вследствие искренней, слезной молитвы растерзает узы греха и снимет с сердца тлен страстей, плотяность, или одежду греха, тогда и голос делается крепкий, звучный, чистый, приятный.

Бессилие мое против диавола заключается в пище, в излишестве, особенно в вине.

Манящая или обаяющая и увлекающая сила греха: грех непрестанно льстит, представляя лица и вещи в виде обманчивом, набрасывая на нас и на других тень зла, мщения и отвращения, или тень вожделения, или же тень боязни и страха; надо бороться непрестанно с прелестью.

Благодарю Господа, сподобившего меня совершить литургию святого Василия Великого, первую в Великий пост, непреткновенно, хотя и при великой немощи душевной и телесной, и причаститься неосужденно Святых Таин, и слово сказать с достаточным дерзновением. Голос слабый, дрожащий; в правом боку теснота.

На крестинах в Галкиной улице, где была жена Аполлинария Алекс. Поликарпова (театроманка), совершал крещение спокойно, с верою и умилением, но в конце, после миропомазания, пред чтением Евангелия, больно преткнулся по причине тщеславия и человекоугодия из-за своих бархатных обшлагов – и посрамился, и остался с теснотою, и повез ее домой. Изволь после этого тщеславиться и угождать человеку мирскому, который сегодня есть, а завтра, может быть, будет гнить и смердеть; изволь оставлять Господа из-за тленных красивых вещей – вкусишь смерти не на краткое время. О, пренебесное Таинство Крещения! Поистине, я должен быть небесным во время оного и после.

Не засматриваться на красивые вещи или ценные – они тенеты для души, яд для души.

Благодарю Господа, призвавшего меня столь благовременно, по духовной моей потребности, к труду духовному – к совершению молитвы родильницы и Таинства Крещения над больным младенцем за городом на Английском кладбище в десять часов вечера; Твоею державою, Господи, я победил чрез это теснившего меня врага. О, божественная тайна Крещения! О, чудное возрождение и обновление не только для крещаемых, но и для меня, крещающего! 2 марта 1870.

Ужас, как враг распаляет наше сердце и нашу плоть пристрастием к житейским сластям! Лицо ли особенно красивое увидим – распаляет похотию; едят ли, пьют ли домашние без нас, когда нам нельзя касаться пищи, берут ли что наше посторонние – беда: гнев на домашних за ядение и питье без нас и какая-то жалость палящая яств и питья, злоба и на посторонних за взятие нашего; время ли подоспело получить награду блестящую- грех томит желанием; получишь награду – и опять уязвляется и связуется душа желанием беззаконным, и опять изобличается в пристрастии к земному. А христианин должен быть превыше земного, должен быть небесным.

Ныне отвергают Божественный авторитет Церкви и возводят опять на трон разум человеческий, как было до революции. Но к чему это приведет? К совершенной распущенности нравов (как и привело) и к страшному гневу Божию, который допустит проявиться во всей силе разрушительным страстям человеческим.

В Неделю Православия, вечером, в Кронштадтском театре даны были живые картины: плавающие, полуобнаженные наяды и подобное. О, мир прелюбодейный и грешный! Он вступает в борьбу – с кем?.. Со Спасителем, с Церковью... Что после этого женская красота?.. Дьявольская ловушка.

Театр хочет представляться нравственным. Не верим: сатана преобразился в Ангела светла¹⁴. Мы знаем театр по плодам и по нескрываемым его стремлениям – отпустить какой-либо скандал в виде живых картин; мы знаем, что театр по цели своей совершенно противен Церкви Божией, и любящие театр ненавидят Церковь, глумятся над нею, когда придут в храм, а то – совсем оставляют оный. Театр – училище мира прелюбодейного и грешного; Церковь – училище Христа Бога; театр отчасти имеет воспитательное значение, но он воспитывает только сынов века сего, но никак не сынов света, а Церковь воспитывает граждан неба, чад Божиих, членов Христовых... Если можно глумиться над нравственностию детей и людей всякого пола и возраста, то пусть свет глумится и пусть, завязавши глаза, идет в пропасть. Ты, Господи, Сам обрати неразумных... Не удивляемся, что распутство публично возносит главу свою, даже в Великий пост, под предлогом свободы, но пусть знает свет, что это свобода плоти и греха, а не свобода святая. Не диковина – разврат на земле: он был при современниках Ноя, при современниках Лота, при современниках пророков Илии, Елисея, Исаии, Иеремии, Иезекииля, Даниила, Ионы, Осии, во все времена язычества; он был во времена христианства – во всех странах; он царил везде, где презирается Евангелие и Церковь, и общество верующих, общество избранных всегда было невелико, по слову Писания: много званых, но мало избранных [Лк. 14, 24]. О духе современного общества, столь противном христианству, предсказали апостолы, например апостол Петр: в последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут... сластолюбивы... по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням [2Тим. 3, 1–2, 4; 4, 3–4].

Не засматривайся на лепоту лица человеческого – да не уловит тебя враг плотскою сластию и вожделением, и ты впадешь во внутреннее прелюбодеяние; или чтобы, пленившись лепотою лица и наружности или отвращаясь безобразного, не презреть внутреннего благолепия души, которое бывает и у некрасивых людей, ибо христианская вера учит презирать, как нечто маловажное, земное, тленное, временное, прилежати же о души вещи безсмертней.

Бывают искушения христианскому упованию и показывают, есть ли оно в человеке, или нет: показывают или его малодушие, уныние, отчаяние, или его мужество, великодушие, неустрашимость; таковы перемены земного счастия, угрожения отнятием имущества и прочее. Надо уповать крепко на Всепромыслителя Бога, без Которого и волос с головы вашей не пропадет [Лк. 21, 18]; диавол наводит уныние, печаль, тоску, страх, гложущие и беспокоящие сердце человека, но его надо побеждать усердною молитвою.

Паспорт Анютки служанки: как ночью взволновал меня лукавый чрез помыслы о потере ее паспорта!

Не прощу я себе того, что по приходе от вечерни 2 марта домой я слишком торопился писать записки о крестьянах Тверских к Титову, о приеме их на работу, и оттого два раза залил чернилами две записки, и торопился от нетерпения и жадности к пище; не прощу того, что ел с жадностию, как неделю не евший, и поел много: толокна, грибного супу, картофельных котлет, и много пил чаю.

Для чего дано время поста? Для очищения душ и тел, к воздержанию страстей, к надежде воскресения; для духовного делания, для осуществления в жизни и делах Евангелия Христова, для собрания духовных плодов, чтобы было с чем явиться к Владыке Жизни. Что же мы делаем?.. По безумию, злонамеренности, по растлению своему опускаем, теряем и последнюю возможность к добру; мало было безобразия не в пост – надо продолжать и усиливать его даже в пост! С чем же мы встретим неделю Страстей Господних, как поклонимся Его язвам, за нас подъятым? Как поклонимся Его воскресению?.. Как воскреснете, с какою плотию некогда все вы, дерзко [посмевавшиеся] уставам Церкви Божией?

Не унизь сан иерея своим смущением пред сильными и богатыми мира сего, большею частию гордыми и высокомерными, но будь всегда бодр, смел, важен или сановит без гордости и не убойся и не постыдись и самого носящего порфиру и венец, ибо велик сан священства на земле и на небе, и не меньше царского.

От кого соблазн в России, тот и пострадает, ибо Бог поругаем не бывает. (Царь.)

Лицедейство – олицетворение. Театр имеет ту нравственно невыгодную сторону, что он прежде всего учит лгать, ставит вас не в свою, а в чужую светскую роль, которая часто вовсе вам не к лицу; замаскировывает вашу личность, двоит ее, уродует ее, тогда как все мы, по слову Божию, должны быть в совершенной простоте и естественности; далее обращает в игрушку суетные дела человеческие, которых многие не должны бы знать и делать; обращает в игрушку и слово человеческое, и самого человека; люди забавляются на театре часто тем, что стыдятся делать и говорить, то есть суетою и грехом, о чем христианину неприлично бы и думать, и таким образом становят себя в прямую противоположность к своему христианскому имени и званию; бывают по преимуществу людьми суетными, научаются вольности в мыслях, словах, поступках, снимают с себя узду скромности и стыдливости, – се, уже не таков... Кто не знает, что театр сообщает христианину дух не христианский, а противухристианский, вольный, нескромный, нецеломудренный, прелюбодейный. Всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего [1Ин. 2, 16]. Что имеет мир, то и дает; каково дерево, таковы и плоды; каковы учители, таково и учение: мирские учители – мирское и учение. Кто не скажет, что театр есть забава совершенно сытых или достаточных, счастливых, не познавших еще себя с христианской точки зрения, но голодному, несчастному или познавшему свое окаянство христианину – не до театра, как во время беды не до смеха. Я оскорблю, вероятно, этими словами любителей театра, но дай Бог, чтобы я оскорбил их к покаянию... по Боге, чтобы они увидели несовместимость театра с истинным христианством, чтобы они, минуя все роли актеров и актрис, вывели для себя на сцену мысленно грешника с его растлением, заживо умершего во грехах своих, исказившего и осквернившего в себе образ Божий, готового низринуться в бездну ада, в пламень огненный... А этими пустяками театр[альными], этими зрелищами нечего забавляться человеку и скрывать от себя настоящее состояние своей души. Гибнем, братья и сестры, гибнем все мы во грехах: до забав ли тут? Потщися помочь нам, Владычице, погибаем от множества прегрешений, не отврати Твоя рабы тщи, Тя бо и едину надежду имамы. Милосердия двери отверзи... Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче... Вот картина настоящего нашего состояния! Все есмы в бедах... и мы забавляемся своими бедами... Долго ли?.. Не скоро ли конец? Не скоро ли гроб, могила?.. А там, за гробом?.. Суд, геенна! Или не верят иные в суд, геенну?.. Верят или не верят, но Бог верен пребывает [Рим. 3, 4]: что сказал, то есть и будет... И неверующие все-таки будут в огне, как упомянутый в Евангелии богач...

Благодарю Тя, многомилостиве, благоуветливе и благопременительне Господи, яко ежедневно умолен бываеши мною о гресех моих, прощаеши грехи мои, скорби и тесноты лютые отъемлеши и миром Твоим Божественным ограждаеши, и оживляеши, и радуеши мя. Вот и ныне великую Твою милость излиял еси на меня, недостойного раба Своего, простив мне, кающемуся, озлобление на причетника за неблагозвучное и вялое его пение стихир на стиховне и мир даровав мне; благодарю Тя, яко тление греховное потребил еси и обновил мя еси. Благослови, душе моя, Господа и, вся внутренняя моя, имя святое Его... очищающаго вся беззакония твоя, исцеляющаго вся недуги твоя... Благословен ecu, Господи [Пс. 102, 1, 3; 118, 12]! 4 марта 1870 года.

В мире ли сем ищешь себе славы, в котором Господь наш был так жестоко поруган, замучен, в котором апостолы были бесчестимы и умучены, в котором иерархи и мученики претерпели различные искушения и муки, в котором преподобные всего отреклись – всякого блеска, всякой роскоши, всякой сласти, чести, стяжания? И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек. Не любите мира, ни того, что в мире... Ибо всё, что в мире: похоть... [1Ин. 2, 17, 15, 16].

Искушения показывают, какою любовию мы уязвлены: любовию мира сего, любовию чести мирской, сластей земных, богатства – или любовию Божией. Скорбь при лишении чести, отличий, денег, сластей, нарядной одежды и прочих вещей показывает, что мы заблуждаем сердцем, отпадаем от Бога и [любим] этот привременный мир. Равнодушие при лишении их показывает, что мы презрели мир и возлюбили Бога и будущий век.

Церковь и театр противоположны, как небо и земля, как дух и плоть: в Церкви всё небесно, в театре всё мирское; там всё духовное, святое, здесь – плотское и, что греха таить, большею частию греховное; в Церкви славословится имя Божие непрестанно, в театре и не думают об этом, а славятся герои мирские; служение храма – служение Богу, игра на театре – служение мамоне и забава сынов человеческих, преимущественно арена страстей человеческих, иногда, впрочем, представление пламенной любви к царю и отечеству.

Благодарю Господа моего, помогающего мне непреткновенно, со дерзновением совершать великопостную службу и самую Преждеосвященную литургию с заамвонною молитвою. Благодарю Господа, яко дерзаю в Господе.

Вероятно, люди забыли, что горе тому человеку, через которого соблазн приходит... кто соблазнит одного из малых сих... тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею [Мф. 18, 7, 6]. Грех прост, как виновник грехов, а яд греха вмиг заражает всю душу, вошедши чрез зрение или слух или другие чувства.

На ночь никогда не ешь никаких щей и супов, разумеется приготовленных поутру или до полудня и после того до двух часов, потому что они вредны, как перепаренные, и очень расслабляют нервы, делая человека, поевшего их, особенно с слабыми нервами, мнительным, раздражительным, злым, боязливым, малодушным. (Я это сам испытал на Второй неделе поста с пятницы на субботу, поевши после исповеди грибного супу на ночь. Вообще на ночь надо избегать еды и питья, разве только укрепляющее употреблять, например рюмку вина и чего-либо из соленой пищи, например селедки и прочего.)

Говоря о Церкви и театре, я должен сделать следующее сравнение: Церковь – это земное небо со своею святостию, премудростию, красотою, это христианство в его сущности, с его учением, Таинствами, с его крестоносною жизнию в мире, с его борьбою с грехом, миром и диаволом, с его торжествами над своими врагами видимыми и невидимыми, с его надеждами; театр – это в малом виде, в олицетворении мир прелюбодейный и грешный, с его пороками, страстями, интригами, с его лукавством, с его похотию плотскою, похотию очес и гордостию житейскою.

После вчерашнего грибного супу (прелого) я дурно очень чувствовал себя во время утрени, потом дома у отца Порфирия при исповеди, особенно во время обедни; служил с крайней немощию, причащал народ с холодностию в сердце, не имея сил выговаривать обычных слов, речь не сказал – и дурно сделал; кажется, и причастники были холодны. Беда еще и оттого происходила, что я не читал сам молитв ко причащению, не разгорячил себя и духовных детей, оттого и остался я холоден, хотя и читал дома молитвы со слезами. Впредь читать самому, а не диакону, молитвы.

Благодаря Божественным Тайнам, я совершенно поправился от крайней немощи телесной и духовной, сделался бодр, здоров, покоен, весел. Слава Святым Тайнам Господним!

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать теплой и умиленной молитвы во время всенощного бдения в Успенской церкви. Непреткновенно совершил я всенощную с начала до конца, бодро, спокойно; только при чтении Евангелия немножко смутился и пропустил два-три слова от наваждения бесовского (последнее Евангелие от Луки). Непрестанно Господь творит во мне чудеса Своей благостыни, Своего могущества, спасая меня от насилия грехов, исцеляя мои немощи, творя во мне мир и утоляя бурю прегрешений, или треволнение грехов.

Навещал Елисавету Алекс. Шахову, больную. При взгляде на ее обезображенное болезнию лицо и на опухший сильно живот показал лукавство и холодное нечувствие, по наваждению вражию, а не искреннее соболезнование о больном члене; знать, здоровый больному не товарищ, как богатый бедному. Но потом, когда смело высказался о общих немощах человеческих и о грехах, общих всем, как о болезни, несчастии, и общем виновнике греха – диаволе, тогда прошло лукавство и явилось искреннее чувство.

Печаль мирская производит смерть [2Кор. 7, 10]. Глубокая истина. Сегодня проснулся я ночью, и мне пришла мысль о потере паспорта Комаровым (служанки моей) и о возможности подвергнуться мне за то денежному штрафу, и опечалилось сердце мое, да ведь как! – спать не мог, ноет, да и только, – просто смерть. Наконец молитвою внутреннею я прекратил ее, возложив упование на Бога; вот что значит боязнь потерять всё состояние!

Постящийся сначала теряет зловоние чрез неядение мяс и рыб и частую молитву и бдение, а потом, по мере поста, молитвы, богомыслия, бдения, смирения, милосердия, достигает и благоухания святости и нетления, по милости Божией, но уже по смерти. Так благодетелен пост!

Не внешнего блеска ищи, а внутренней светлости Духа Святого, происходящей от богомыслия, смирения, незлобия, воздержания, молитвы. Любовь к внешнему блеску есть знак души прелюбодейной. Странно, что мы, живя непрестанно в мраке греховном и не радя об очищении и просвещении души светом Божиим, гоняемся за блеском наружным, чтоб прикрыть свою мрачность или заменить ее наружным блеском.

Пред Святыми Тайнами остается только любить Бога пламенною душою, благоговеть, благодарить. Животворящее и страшное Таинство! Горе маловерным, колеблющимся, двоедушным!

Бог отчасти дал и дает нам испытывать внутренним опытом, как горек и ужасен ад, какое томление муки ожидает нераскаянных грешников по смерти. Мы должны помнить ужасы мучений адских и за себя и за других молить Бога, чтобы он не дал нам умереть во грехах, без покаяния, чтобы не похитили душ наших злые демоны.

Человек гордый, любостяжательный, страстный до нарядов, чревоугодник есть тиран братии своей, убийца, ибо гордо проходит мимо нищего, просящего у него на хлеб, на одежду или на ночлег, и не удостаивает его и внимания. Это безумный истукан, это чудовище между человеками, которое готово проглотить всё сладостное для своего только удовольствия, собрать всё богатства мира и воспользоваться только само, одеться в самые изысканные и драгоценные материи, но требующей братии не уделять ничего. Суд без милости будет таковым от Бога, Коего милосердие, и щедроты, и человеколюбие нередко они слышат и сами прославляют. Я видел таких жестокосердых людей и омерзил их. На блуды свои они ничего не жалеют, а бедному не подадут и копейки.

Священник – представитель Церкви, ее неколебимой твердости, ее истины, прямоты, простоты и чистоты, ее кротости и незлобия – должен всюду: и в храме, и в домах – являть в себе пред людьми всякого звания, состояния, пола и возраста эти качества, даже пред лицом самого державного, и нимало не смущаться, не сомневаться, не взирать на лица, и при этом памятовать о твердости исповедания веры святых апостолов, иерархов (в особенности Василия Великого, Григория Богослова, Златоуста, Амвросия, Николая Чудотворца и прочих), мучеников, преподобных, место и сан которых он занимает в Церкви Христовой.

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать – совершить непреткновенно Божественную литургию в Успенской, что в Думе, церкви, и причаститься неосужденно Божественных Его Тайн, и слово Божие (грех – великий льстец) произнести с дерзновением, и молебен благодарственный совершить беспреткновенно. В утробе была весьма великая теснота и во внутренностях бессилие.

Превращающий превращает его. Так оправдывай в мыслях своих человека, который временем бывает добр, а временем зол, и люби всякого человека. Прости меня, Господи, яко доселе не стяжал по бессмыслию моему и страстности моей упования на Промысл Твой при подаянии милостыни.

Степень самолюбия, привязанности к земной жизни можно заметить из того жаления, которое мы обнаруживаем при потере денег, или когда у нас просят в долг значительной суммы денег, или когда нужно делиться любимыми кушаньями.

Чудо обновления моего растленного естества Господь совершает ежедневно и многократно в один день: Он отъемлет растление злобы, зависти, чревоугодия, любостяжания, блуда, гордости и прочих страстей. Слава вере Христовой! О, дражайший во мне залог любви Христовой – образ и подобие Божие!

Как надо любить ближнего, созданного по образу и подобию Божию!

Отчего должно приобщаться Святым Тайнам натощак? Оттого, что сытая душа попирает и сот [Притч. 27, 7]. Сытый человек дерзок к Божественному, а пьяный человек вопиет в церкви и во святилище буйство производит.

Божественного Твоего обновления сподоби нас, Господи!

Одно мне название: растленный душевно и телесно грешник.

Католичество и лютеранство – это язычество в христианстве по принципу. Плоды лютеранства – материализм и безбожие – хуже язычества.

Чрез причащение Божественных Таин, чрез веру во Христа, молитву я непрестанно спасаюсь от злобы, ярости, слитности мира, любостяжания, блуда и прочих страстей и вхожу в покой Божий, сподобляясь чистоты и простоты Божией.

Враждуем на ближнего наипаче из-за пищи, одежды, денег, неисправности, непокорности и прочего. А любовь – исполнение закона.

Господь есть краса наша, мир наш, свет наш, сила наша, жизнь наша, достоинство и величие наше, успех в делах наших, истинная награда наша, вся слава наша, богатство наше. Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле. Изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек [Пс. 72, 25–26]. Кто и что может заменить нам Господа? Откуда в нас любовь к миру тленному, прелюбодейному и грешному? Любовь к веществу, к преходящей, увядающей красоте, к тленному богатству, к здешней чести, к тленному одеянию, временному жилищу?

Награды стали второю жизнию: служащие люди бредят о наградах день и ночь.

При исповеди должно давать искренний обет исправления и святости жизни.

Всегда во мраке и тесноте старается держать душу мою враг, насилуя ее. Не укрепимся хорошо внутри, да и ропщем, что бьют враги.

Всякий человек по образу и подобию Божию, хотя носит язвы прегрешений. Жалеть надо о этой болезни душевной – грехе, заразившей всех человеков, об этой слепоте ума, злой наклонности сердца и воли, о тьме адской, облегающей сердца наши, и в грехе, разъедающем человечество, видеть повод к любви ко всем, а не ко вражде, к усиленной молитве за людей.

Как обманчива земная красота, как язвит чрез нее противник – чрез единый помысл нечистый. К единому Богу лепо прилепляться, ибо в Нем живот¹⁵, свет, сила.

О непостоянстве всего земного и изменяемости, о нетленной красоте и о величии образа Божия в человеке; первая забота о восстановлении и обновлении его. Начертать картину тленности всех мнимых благ мира сего: красоты, силы и мужества, земного образования, богатства – и красоту бессмертной души. Вот твое сокровище, человек, твое богатство, твой неистощимый клад, вложенный в этот тленный сосуд телесный, твой философский камень, вот Божественный в тебе огонь! За какими сокровищами тебе гоняться, почестями, сладостями? Познай себя, воспитай себя по мысли Божией, по слову Божию – и будешь во веки блажен. В нынешний положительный и материальный век забывают эту задачу жизни человека, а некоторые низводят человека на степень животного бессловесного и не простирают жизни его далее гроба. Диавол всемерно старается прилепить к веществу, к материи образ Божий и влагает в души многих мысль, что и сама душа не образ Божий, а продукт материи; но такое убеждение убивает всякую нравственность, всякую социальность людей, ниспровергает порядок семейной и общественной жизни и прямо противоречит Евангелию.

Человек подобен пшенице на поле. Когда пшеница созрела, хозяин поля и пшеницы посылает серп для жатвы. Каждый из нас – колосок на поле мира сего; только каждому предоставлена свобода для зрения: хочет – зреет и наливается, не хочет – нет.

Пожелание блестящих отличий, например золотого наперсного креста, палит душу, как и всякая страсть. Да украшают же нас не внешние отличия, подающие повод к тщеславию и возносливости над ближними, но да украшает нас благодать Христова, или добродетели Христовы: нестяжательность и нищета, кротость, смирение, незлобие, терпение, милосердие, презрение славы мира сего, послушание, или вера, упование и любовь, как написано: все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись [Гал. 3, 27]; и: Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе [Флп. 2, 5]. Чрез пожелание земных отличий диавол похищает из сердец наших веру, надежду и любовь, пригвождает нас к земле, омрачает наши сердца и помышления, теснит и палит душу, как в адском огне. И это достойное наказание тем, которые хотят тщеславиться на земле тем, что составляет предмет глубочайшего благоговения, веры, надежды, любви – не земной, а небесной, чего трепещут бесы. Так-то человек и крест, истинную славу нашу, не в злате, впрочем, состоящую, обращает в предмет тщеславия, и хотя на земле славится такой крестоносец хотя некоторыми, но от Бога, от Ангелов и святых заслуживает и потерпит бесчестие, ибо тщеславился вещью спасительною, и то, что есть средство спасения от врагов и от страстей, обратил сам для себя в средство смертоносное, в орудие вражьей брани и победы над собою.

Никто не считает для себя крестом ношение златого креста, из благодарной и благоговейной памяти о том, что Начальник нашего спасения распят не на злате, а на древе, что крест для него был орудием бесчестия и жестоких мучений, между тем как мы сделали его орудием тщеславия. Мы не оплакиваем своей суетности, которую мы привнесли даже в орудие неправедной казни нашего Господа. Мы не отказываемся от златого креста, подобно преподобному Сергию Радонежскому, но зато не имеем его мира, безмятежия, свободы небесной, но мятемся и сами на себя налагаем железные палящие оковы. Таково наше безумие! Таково наше пристрастие к земному блеску! Награждение златыми крестами противно сущности христианской веры, которая осуждает суетность, внешний блеск, любостяжание; оно нередко закрывает и ослепляет сердечные очи человека, давая ему повод забывать внутреннюю нищету, внутренний мрак и безобразие страстей своих и полагать славу свою не во внутренних достоинствах, добродетелях тайных, а в наружном блеске, – словом, вводит фарисейство, которое по наружности было прекрасно (красны), но внутри полно гробления и лукавства [Мф. 23, 27]. Господи! спаси меня от фарисейского тщеславия и пустоты и наполни душу мою добродетелями; да не от человек, но от Тебе, Бога моего, будет мне слава, да буду я духоносен, а не златоносен. (Марта 9 дня, 1870 года.)

Доколе я молился Богу неразвлеченно, дотоле молитва моя была благоуспешна, я чувствовал, как вошел в мое сердце мир небесный, свобода, животворная струя благодати Святого Духа; но лишь только я помыслил во время молитвы о награде золотым крестом и изъявил опасение, что Консистория воспрепятствует мне получить его, написав в справке, что я не представил бесед за второе полугодие, мир из сердца исчез, струя благодати удалилась, и в душу вторгся адский огонь, мрак, теснота, душа стала парализованною, омертвевшею, неспособною к молитве. Вот как земные помыслы и пристрастия вредят молитве и строю духовной жизни! Вот как пагубна мирская слитность нашего духа. Как необходимо быть превыше мира, – да избежим сетей лукавого, всюду расставленных к уловлению нашему!

О, как тлят душу земные пристрастия – к пище, питью, одежде, наградам и отличиям, к деньгам, к роскоши, к развлечениям, – духовно парализируют ее, лишают мира, света, свободы, наводят мрак, тесноту, томление! Как мирна и свободна душа, стоящая выше всего земного, – душа постящегося, богомысленного, искреннего, неразвлекаемо молящегося! Это земной Ангел!

Чудеса ныне отвергают потому, что допускают за несомненное, что мир произошел по естественной необходимости и развивается тоже, – и всемогущего Творца якобы нет. А между тем чудеса на всяком шагу! Чудеса и веру христианскую утвердили и утверждают.

Несчастие для христианина, если он не зрит горé, а пресмыкается долу, по земле: только ест, пьет, украшает свое тело, собирает богатство, ищет земных наград, отличий, удовольствий, развлечений: он отпадает от Бога и становится язычником: всего этого ищут язычники [Мф. 6, 32].

Чревоугодие, несвоевременное ядение и питье – тяжкие оковы для души.

Дайте мне пощупать у наших ученых пульс веры Христовой: я верно оценю, каковы они, эти хваленые ученые, эти герольды человеческих знаний, эти общественные оракулы.

Старайся сделаться другом Христовым, а не другом людей, ибо суетны сыны человеческие.

Всеокаянный грешник, я ежедневно и непрестанно растлеваю себя волею или неволею разными беззакониями, а Всемилостивый непрестанно, по молитве покаяния моего, милует и обновляет меня, исхищая от тления душевного и телесного, непрестанно творит во мне чудеса благости и могущества, изводя меня от греховной мерзости во святыню, от греховной смерти к жизни, из ада в свет Свой, от бессилия в силу, от тесноты в пространство, от печали в радость, от уничижения в славу. Слава Христу Богу, тако благостно действующему во мне непрестанно; слава вере Христовой, очищающей, просвещающей, питающей, обновляющей, оживотворяющей и укрепляющей души наши! Вкусите и видите, яко благ Господь [Пс. 33, 9]!

Чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими [Мк. 13, 36]. Мы спим, когда только едим и пьем, а о делах Божиих не помышляем; мы спим, когда собираем богатство мира сего, когда домогаемся почестей и отличий мира сего или славы от людей, а не славы Божией; мы спим, когда печемся о суетном украшении, о мирских развлечениях; мы спим, когда предаемся сладострастию, любодеянию, объядению, пьянству, лихоимству, татьбе, лукавству, когда обижаем, обманываем, унываем, ропщем, хулим, враждуем, гордимся, завидуем, ссоримся. (Мы тогда мертвы для Бога, как спящий мертв для окружающих его.) Словом, когда мы не радим о угождении Богу, о спасении души, о очищении и исправлении своих мыслей, растленного сердца, воли растленной, – тогда мы спим.

Доселе, как малые дети, мы неразумно увлекаемся жадностию к пище и питью и нередко едим и пьем дотоле, пока есть желание, хотя тело у нас и не детское, давно прекратило свой рост, достаточно укреплено ежедневным питанием, и, может быть, каждый день с избытком, хотя желание пищи бывает и ложное, от привычки и пристрастия; нередко мы и раскаиваемся, что поели больше надлежащего, но после опять позволяем себе излишества, но эти излишества обременяют и связывают всё больше и больше душу и тело, погружают ее в чувственность и в многоразличные страсти житейские, не позволяя зреть горé, изгоняют из души благодать Божию и удаляют ее от Бога, вносят в душу и тело расслабление и, наконец, бывают причиною внезапной смерти. Вот я таков, глупейший человек, не по природе таковой, но по злоупотреблению разума и воли! Долготерпеливе, помилуй мя! Просвети и исправи мя! 11 марта 1870.

Да приидет Царствие Твое [Мф. 6, 10], царство любви, кротости, незлобия, милосердия, воздержания, справедливости, чистоты. В нас царствует злоба, вражда, ненависть, зависть, жестокосердие, любостяжание, невоздержание, лицеприятие, неправда, мерзость блудная. Всякий день мы работаем мысленному Амалику.

Обоняние свое не балуй, но обоняй без досады в сердце и дома курительный табак, как обоняешь без негодования в чужих домах, и не относись к курильщику с ненавистию и пренебрежением, хотя он и часто надоедает тебе или курит против твоего желания, ибо все-таки он человек и брат твой.

Богатому и жестокосердому и скупому человеку не завидуй и не желай зла в сердце, но доброжелательствуй по-братски и предоставь Богу распоряжаться им, а сам будь доволен малым и благодари Бога, да всемерно сердце свое очищай от страстей и стяжавай добродетели христианские – это бесценное внутреннее богатство, вовеки пребывающее. При кончине познаешь, как драгоценно это богатство и как обманчиво и ничтожно то, тленное.

Благодарю Господа, великую милость Свою надо мною удивившего по молитве моей и великое смущение и тесноту от сердца моего отъявшего и вложившего бодрость и смелость при чтении разрешительной молитвы над гробом покойного полковника Рагодина при множестве военных чинов и простого народа и самого губернатора; благодарю Тя, Господи, яко не дал еси тьме адовой объять меня при чтении заамвонной молитвы и хотя робким и дрожащим голосом, но помог мне прочитать ее неспешно; согрешил, что выпустил слова претыкания моего – иже четыредесятьми деньми... Моисеови; усумнился – и за то враг поперек стал мне, как ужасное привидение, и тамо устрашишася страха, идеже не бе страх [Пс. 52, 6].

Любящий себя самого (самолюбец) не радит о пользе ближних, которую мог бы им принести своим пособием, ходатайством, молитвою; будучи сам доволен, он и не думает о том, что многим очень худо: таков я, грешный!

Если когда, то особенно в Великий пост, беда есть рыбу, особенно сырую семгу и икру, и пить вместе с тем вино: диавол, особенно воюющий против нас во Святую Четыредесятницу – время христианских подвигов, воздвигает сильную брань против христианина, живущего благочестно, но позволяющего себе по случаю, без нужды, нарушать пост; он борет его особенно блудною страстию и даже чрезъестественною. Поэтому крайне надо избегать лакомства и пресыщения, особенно в Великий пост, да не окаляемся скверными помыслами и движениями сердца, да не впадем в отроконеистовство или жено-девонеистовство. Но та беда наша, слабость наша, что мы и знаем последствия чревоугодия, именно крайнее блудное разжжение, но не перестаем чревоугодничать по нерадению. Тем более тяжкому наказанию за это подвергнемся, как ведавшие волю Господа и не сотворившие. 12 марта.

Избалованные довольством и угождением людским, богатые и знатные бывают крайне щекотливы и раздражительны, и это наказание им естественное, которое они сами себе приготовили. Чтобы избежать его, они должны трудиться и угождать другим во благое.

Каждый из нас должен ежедневно приносить Богу какую-либо жертву законную и благоприятную, ибо без жертвы нельзя спастись; приноси ежедневно или себя самого в жертву, или принадлежащее тебе, например имение, раздавая оное нищим, или другое что. Поминай величайшую жертву за мир Сына Божия.

Доселе я, грешный, колеблюсь словами людей мирских, осуждающих меня за трату имения моего на нищих, и унываю, и раздражаюсь на нищих, приходящих ко мне за милостынею, будучи маловерен и любя более славу человеческую или мнение людское, нежели славу Божию и слово Евангелия. Как же доселе я нетверд в милостыноподаянии, и в надежде на Бога, и в любви к нищим! Зачем я доселе как трость, ветром колеблемая, зачем колеблюсь словами сильных земли? Они не читают Евангелия и писаний отеческих и не знают о важности и плодах милостыни, а я часто читаю оные и вижу постоянно, как много значит милостыня, благоразумно и правильно подаваемая.

Благодарю Тебя, долготерпеливе Господи, и ныне приявшего мое покаяние и помиловавшего меня, – а я прогневался на нищих, неотступно следовавших за мною, и на брата Алексия, накурившего табаком в моей комнате во время исповеди 13 марта на Третьей неделе поста.

Благодарю Господа, помогшего мне и умудрившего меня исповедать девяносто пять человек духовных моих детей. Пришел в восемь часов вчера домой из церкви.

Исповедь в Великий пост по пяткам, с помощию благодати Божией и при навыке, делается всё легче и легче, по слову Господню: иго Мое благо, и бремя Мое легко [Мф. 11, 30], так же как и крестины, и отчасти другие Таинства. Надо удовольствие свое, время и жизнь свою полагать в пасении душ человеческих. Куда нам торопиться при исповеди? Кто нас гонит? Корысть или желание покоя и праздности? Но корысть – погибель души, а праздность – мать пороков. Лучшее время жизни есть труд. Да трудимся же во спасение свое и других. Жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную [Ин. 4, 36].

Суббота пред Крестопоклонной неделею. Благодарю всесладчайшего Господа моего Иисуса Христа, отъявшего от души и тела моего растление греховное и даровавшего мне Божественный Свой живот чрез причащение Божественных Своих Таин на литургии в думской церкви, совершенной по просьбе одной вдовы за упокой ее мужа и сродников их. Какое бесконечное различие между пищею тленною и сею нетленною: та тлит душу и тело, тяготит, а эта оживотворяет, умиротворяет, укрепляет душу и тело. Во всё время литургии чувствуется великая немощь души и тела именно от пищи тленной, от излишеств, ежедневно более или менее допускаемых мною, грешным; но после причащения с верою Божественных Таин начинается новая жизнь – пренебесная, премирная, блаженная, святая, ангельская.

Благодарю Господа, отъявшего от меня греховное растление, поразившее меня после неискреннего приветствия брата моего, протоиерея Матфея, в соборе во время утрени 19 марта; а неискренно приветствовал я его потому, что негодовал на него в душе за сребролюбие и удержание богатства. Я, растленный всякими грехами грешник, дерзнул возненавидеть брата моего за грехи его, когда сам связан бесчисленными грехами сластолюбия, любострастия, сребролюбия, гордости, зависти и прочими, как будто нет у нас истинного и праведного Судии Бога, Которому все мы дадим ответ и Который испытует сердца и утробы всех человеков! Врачу, исцелися сам [Лк. 4, 23]!.. Так, я должен смириться и поистине считать себя последнейшим из всех, всех сквернейшим, беззаконнейшим, негоднейшим и не смотреть на чужие грехи, да не забуду о своих.

Помни, христианин, быстроту диавола, быстроту и всеваемых от него помыслов и страстей, подобно стреле или молнии поражающих внезапно души неосторожных; помни и простоту Божию, простоту души своей и простоту добродетели: как молния животворящая, внезапно посещает благодать Божия души достойных и очищает их грехи, освящает, просвещает и утверждает души благочестивых.

Кто я, чтобы мне осуждать брата моего, паче же отца моего, Матфея, в сребролюбии, когда я сам недугую всякими страстями и немощнее всех братий моих? Забыл я свое растление греховное? свое непотребство? свои блуды? Да памятую свои грехи и смиряюсь; да оставлю свою гордость, и злобу, и зависть, и чревоугодие, и любостяжание, и прочие грехи.

Мы гнушаемся некоторых ближних потому, что они издают зловоние страстей, а на себя и не посмотрим, и не подумаем, что от нас запах тот же: чужое зловоние, плотское или душевное, противно, а с своим всегда миримся.

Скорби и болезни, нас постигающие, имеют то благодетельное действие, что обращают нас внутрь себя и учат знанию себя, своих погрешностей, недостатков, страстей, которых дотоле мы не видели или не хотели видеть и от которых не считали нужным исправляться. А коль скоро так, то скорби и болезни – великое благо для человека, и да будет благословен Бог, попускающий на нас эти скорби и болезни; да удалится ропот, уныние.

Благодарю Господа, сподобившего меня непреткновенно совершить утреню и раннюю литургию в сию Крестопоклонную неделю. Немало было искушений, как-то: негодования, рвения на малознающего петь дьячка, на неприход певчих к обедне; но благодать Божия всепобеждающая укротила во мне мысленных зверей, то есть страсти мои, и низложила во мне все подстрекательства вражии в начале литургии, пред великим входом и во время оного; только во время пресуществления Святых Даров смутил меня злой дух излишнею стремительностию, поспешностию моею в призывании Отца Небесного, да ниспошлет Святого Духа на меня и на предложенные Дары, между тем как времени осталось еще довольно после благословения Святых Даров. Доколе рабское, а не владычественное состояние духа моего в такие страшные минуты? К свободе призваны вы, братия... не делайтесь рабами человеков [Гал. 5, 13; 1Кор. 7, 23]. Молебен Иверской Божией Матери служил по благодати Божией непреткновенно, хотя и подстрекал враг, смущал, волновал. Слава благодати Божией и Царицы Небесной.

Пред обедом у госпожи Рагозиной, благословляя трапезу, скрал последние слова благословения трапезы по действию врага и по своему малодушию, убоялся страха, идеже не бе страх [Пс. 52, 6]. Помрачение помыслов и мятеж мысли; а пред этим выпил рюмку джину.

Благодарю Господа, спасшего меня от запинания вражия по прибытии ко мне Марьи Константиновны и Анны Андреевны и особенно во время их трапезования у меня – от несмысленного жаления сердца ястия и питья, или от пристрастия к этому тлену. Всюду со мною враги невидимые, невидимо меня запинающие, и страсти земные – но и Господь всюду со мною: только призови сердечно, только познай страсть свою, ее безумие, только оставь нелепое пристрастие сердца к праху и возжелай сердечно прилепиться к Богу, Источнику Живота и всякого блага – духовного и вещественного, только помни Промыслителя: призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и прославишь Меня [Пс. 49, 15]. (16 марта.) Понедельник Средокрестной недели.

Пастыри мы ваши или нет? Должны ли мы спасать души ваши, поучать вас, вразумлять, наказывать всеми мерами, данными Богом, вести вас ко спасению, и должны ли вы повиноваться нам? И желаете ли спасения вечного? Если желаете, то слушайте нас, а не распоряжайтесь нами, не осуждайте нас: мы – судии, не вы.

Отец лжи и враг Бога и человеков непрестанно усиливается похитить, изгладить истину Христову из сердец человеческих, делая ежедневные, постоянные, невидимые подкопы в душах: подкапывает веру и добрые дела или уничтожает совсем в некоторых и веру и истинно христианские дела; насевает в сердцах лукавство, лицемерие, злобу, гордость, зависть, блуд, чревонеистовство, любостяжание, рассеянность, уныние, леность, тунеядство; служение Богу порывается обратить из внутреннего только во внешнюю обрядность, без духа и силы, или наводит помрачение помыслов, мятеж мыслей, боязнь, стыд ложный, тесноту, горечь и запинает молящегося, или навевает холод на душу при исполнении молитвы, при совершении Таинства и дел благочестия! Кто перечислит все козни противника вселукавого?.. Но потому-то тем более нам должно против него сражаться постом, бдением, молитвою, твердо стоя на камне – Христе. 16 марта.

Борись с своею многострастною плотию день и ночь и говори ей: не верю тебе, не слушаю тебя, возмутительница духа моего, враждебница моя, подруга Велиара!

Ты скачешь от радости, когда сама ешь и пьешь сласти, а когда нужно делиться ими постоянно с братом – ты унываешь, жалеешь, злишься, как тигр, подозреваешь, что он ест слишком много и скоро объест-обопьет тебя так, что тебе и жить будет нечем; и промысл Божий забываешь, и заповедь о любви, и мир Божий ни во что вменяешь.

Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть. О ком мне плакать – об этом ли мертвеце? Но раба Божия Елисавета почила блаженным сном, соединившись с Господом в Таинстве Причащения. Я сам мертвец! Умертвитель мой непрестанно умерщвляет меня, хотя, пока я еще жив телом, благодать по молитве веры снова оживотворяет меня. Смерть греховная ежедневно во мне, да и во всех нас свирепствует, и – увы – многие из нас не замечают ее. Скверные, хульные и лукавые помыслы, [а нередко] слова и действия оскверняют душу и умерщвляют, но многие и не думают, что чрез это они умирают духовно; порабощаемся ежедневно чреву, предаемся объядению и пьянству – и не замечаем, что душа умирает чревоугодием, объядением, пьянством, и забавляемся своею суетою. Предаемся рассеянности, азартной игре даже в Святую Четыредесятницу – и не помышляем, что в этой рассеянности погибает душа и враг наш торжествует над нами; злой тиран – сребролюбие – господствует в нашем сердце, требует ежедневных себе жертв, удаляет от молитвы, богомыслия, чтения слова Божия, от милостыни – и мы не хотим заметить, что мы кланяемся истукану, удаляемся от Источника Жизни и спим греховною смертию; ежедневно наносим бедной душе смертельные язвы злобою, ненавистию, завистию, гордостию, и – увы – не чувствуем своей духовной смерти, не сознаем, что мы – духовные мертвецы. Душа, дражайшая всего мира, искупленная Кровию Сына Божия, ежедневно умирает. Надо бы ежедневно плакать, лить источники слез – но мы холодны как лед, окаменели сердца наши. О, избавь нас, Господи, от окамененного нечувствия и вдохни в нас чувство покаяния и умиления. Животодавче, помилуй нас. Аминь. Братья! Всем нам придется рано или поздно умереть. Но уже теперь мертвы души наши. Будем же плакать о себе, да с помощию слез покаяния воскреснут души наши от лукавых дел. Аминь.

О страшный извратитель природы моей – всегубительный и нелепый грех, насилием принуждающий меня к мышлению и совершению гнусного беззакония! Отрицаюсь тебя, дую на тебя и плюю на тебя из омерзения к тебе! В державе крепости Господней да сокрушу я тебя под ноги мои вскоре.

Господи Человеколюбче! Даждь мне благодать стати превыше сластей земных и всего мирского слития, ибо вот демон земного сластолюбия, как злой мучитель, терзает меня, с лютостию подстрекает меня гоняться за сластию, преследовать завистию и злобою истребляющих ее, тогда как надо было бы мне равнодушно уступать ее желающим, не теряя к ним братской любви, которая есть исполнение закона, самому всем сердцем прилепляться к духовной, бесконечной, ипостасной, святейшей и животворящей сладости – Господу Иисусу Христу. А то вот, прилепляясь к земной сласти, я отпадаю бедственно от Небесной Сладости, теряю мир сердечный, любовь, кротость, святыню. Достойное наказание сластолюбцам.

Дорожи спокойствием духа и не возмущайся ни из-за каких сластей или вещей, взимаемых у тебя, считая всё ничем не лучше сора. (Аминь.) Мир имейте и любовь со всеми, сказано, ихже кроме (без которых) никтоже узрит Господа [Евр. 12, 14]. Помни, что всё даром от Господа получаешь: не жалей же ничего и давать даром.

О, жало греховное! Люди, берегитесь этого жала: оно ежеминутно на вас направлено. Велиар не дремлет! Бдите и молитесь, да не впадете в напасть! Дух бо бодр, плоть же немощна [Мф. 26, 41].

Не будь самолюбив и пристрастен к своей многострастной и любосластной плоти, но отвергнись себя и плоти своей: ибо любящий себя и плоть свою часто принужден возмущаться, уязвляться, враждовать, ссориться, завидовать, гордиться, раболепствовать, льстить, впадать в болезни, напасти, уныние; а презирающий плоть – превыше всего этого и всегда покоен, надеясь на Господа.

Ни в каком случае не сопоставляй ты, о иерей, человека и потребляемое им и не жалей сего последнего. Человек и то, что он потребляет: пища, питье, деньги, разные и бесчисленные вещи, – как небо от земли отстоят; человек – по образу Божию, царь всей земли (по определению Божию), а что он употребляет – ничтожный тлен. Но диавол подстрекает нас за великое считать этот тлен и пренебрегать человека, имеющего бесконечную цену, имеющего бессмертную душу.

И это великая злоба, и зависть, и лукавство плоти моей, что сам я когда хочу и сколько хочу лакомлюсь, ем и пью вдоволь лакомые блюда и питья, а когда домашние или частые гости едят-пьют мои лакомства, тогда я гневаюсь и выхожу из себя, что они неумеренно употребляют дорогие лакомства; между тем, наверное, я сам ел и пил бы оные, сколько мне хочется, если бы действительно было у меня к ним расположение, и если бы не был совершенно сыт, и если бы употребление их еще и еще не приносило мне вреда. Ropat crudelis ebinjatia bilis¹⁶.

Как постятся русские с состоянием женщины? Закупят рыбы коренной, варенья разного – малинового, смородинного, прованского масла, закусок и прочего, лакомятся, объедаются – и воображают, что они постятся. И смех и горе хозяину дома, принужденному видеть всю эту агонию брюшную.

Между тем как теперь продолжается Крестопоклонная неделя и воспоминается вольное распятие за нас Господа славы, я, грешный бесчисленными страстями, предаюсь чревоугодию, зависти, ненависти. Церковь воспоминает, как Пастырь добрый положил душу Свою за овцы Своя из любви к ним, а я, поставленный пастырем словесных овец, искупленных Кровию Его, пасу лишь свою плоть и свои страсти и не радею о овцах; да и как буду пасти овец, когда сам себя не умею еще пасти на пажити евангельской, когда не научился еще воздержанию, кротости, смирению, незлобию, доброжелательству, нестяжанию, милосердию, упованию, любви, послушанию? Плоть моя беснуется, ярится, когда у ней берут лакомства ее любимые, деньги, одежду, – но тогда-то и надобно ее укрощать, и не вступаться, не раздражаться, когда берут мое, но добровольно и охотно отдавать, по слову Христову: от взявшего твое не требуй назад... и отнимающему у тебя верзнюю одежду не препятствуй взять и рубашку [Лк. 30, 29]. Но я всё еще не научился жить по слову Господа и беснуюсь яростию, когда берут что-либо мое. Не тронь нашего, говорю я, как мои предки, хотя, по Евангелию, мне надо говорить: возьми у меня хоть всё, только меня оставь в покое.

Почто не спасаю души моей при виде Распятого ради спасения моего? Почто обращаю внимание на маловажное – на сласти и прочее – и не обращаю внимания на самое важное – на душу? Почто не искореняю страстей, а искореняю любовь? Почто не люблю Бога и ближнего, а люблю мир и его блага? Странен я, дик я, нелеп я. Я хуже пьяницы, хотя с пьяницею бывает такое же беснование и неистовство, как и со мною. Поэтому никого не должен я осуждать – ибо более всех грешен я.

Надо всякому христианину выучиться петь божественные песни для того, чтобы, воспевая их, не давать места в сердце воплю диких страстей. Исполняйтесь Духом, назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу... Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству [Еф. 5, 18 – 19; Рим. 13, 13].

Иногда адски утесняют нас страсти, жестоко, люто. Кто виноват? Мы сами. Особенно они терзают нас за частое ядение и питье – а это у нас бывает сплошь и рядом.

Благодарю Господа, сподобившего меня, при многих искушениях от сопротивника, совершить утреню и литургию Преждеосвященную в думской церкви в очередь отца протоиерея, причаститься Божественных Таин неосужденно, прочитать заамвонную молитву и разрешительную молитву над рабою Божиею Елисаветою Шаховою покойницею. (На словах четыредесятьми... и далее споткнулся от вражия смущения и сомнения.)

Предоставь сынам плоти и крови есть и пить, сколько хотят, за твоей или своей трапезой и не ревнуй им ревностию лукавою, чтобы сравняться с ними в ядении и питии сладком; а ты ревнуй о богомыслии и посте, как ученик Христов, как священник, самым званием своим обязанный горняя мудрствовать, а не земная¹⁷, как совершитель пренебесных Таинств, как получивший от Христа в удел руковождение к горнему словесного стада Христова, как пастырь Христов, долженствующий, подобно орлу, возноситься над всем земным. Оставь мечты и призраки искусителя диавола, искушающего тебя по твоему маловерию, чревоугодию, любостяжательности хлебами, – и вниди в покой и радость Господа твоего. Оставь заботу об этой плинфе¹⁸ – плоти своей, и об этих скуделях¹⁹ – деньгах и яствах, и об этой паутине – одеянии. Как не видим, что всё это эфемерно, скоротечно и не оставляет никакого следа, между тем как смущает и растлевает дух, отлучает его от Источника Жизни – Бога. Как не печешься о спасении бессмертной души, погибающей во грехах, как не пасешь души, врученные тебе от Бога и Пастыреначальника Иисуса Христа!

Надо усердно подавать милостыню во имя Христово, чтобы дары Божии тратились не на блудную плоть нашу, а на спасение души; и надо умерщвлять тело свое и порабощать, а не нежить его лакомствами и напитками, не расслаблять ее [плоти] и вместе сердца своего неблаговременным ядением и питьем да долгим сном.

Любящие театральные зрелища по необходимости отвращают взор от души своей, от зрелища страстей, воюющих в членах [Иак. 4, 1] наших, и от познания себя; отвращают взор от неба, от таинства искупления, от зрелища креста и Голгофы, воскресения и вознесения, преображения, рождества, крещения и прочих таинств христианской веры, достойных всегдашнего созерцания. Пиесы, драмы наиболее часто бывают сплетением суеты, лжи, страстей человеческих, потому что драматисты должны многое выдумывать, чего вовсе не бывало.

Величественное, святое, премудрое здание – человек! А как усиливается извратить его враг Божий – диавол! Какие помыслы лукавые не влагает он в нас касательно человека, или помыслы скверные, злые, завистливые!

Как только он не уродует нравственно каждый день! И в этом его занятие, его удовольствие! Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего... облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских [Еф. 6, 12 – 13, 11]!

Лицо человека благообразного принимай наравне с безобразным; одинаково люби человека с тем и другим лицом, ибо душа человеческая одинакова у того и другого.

Благодарю Тебя, Многомилостиве Господи, яко даровал еси мне благодать мирно исповедовать чад моих духовных (сто шестьдесят пять человек). Но прости мне мое лицеприятие и малодушие, что я смущался при чтении разрешительной молитвы над некоторыми благородными и богатыми мира сего – и оттого был запинаем от врага. Даждь мне благодать ни на чье лицо не взирать, даже хотя бы на лицо самого державного, и не уклонять суда Твоего ни направо, ни налево. Еще благодарю Тебя, яко внимаеши милостиво мне, от сердца Тебе вопиющему, и скоро спасаеши мя в искушениях, скорбях, бедах, теснотах и во всяком обстоянии. Слава Тебе, Благопослушниче мой! Се и ныне спас еси мя от прилога греха.

Господи! Научи меня видеть в лице нищего член Твой, подавать ему милостыню в простоте, с добрым изволением и с сохранением должного уважения к лицу, приемлющему милостыню, а не с огорчением и презрением. Господи! Научи меня творить свято дело божественной милостыни! Доселе еще я не научился подавать милостыню, доселе на многих нищих огорчаюсь, доселе еще издаю зловоние самолюбия, любостяжания, злобы, чревоугодия, жадности.

Благодарю Тебя, Многомилостиве, яко даровал еси мне благодать совершить непреткновенно сердцем и устами Божественную литургию раннюю, неосужденно причаститься и причастить до четырехсот причастников. Но много было искушений от противника, особенно в начале литургии и во время призывания Святого Духа на предложенные Дары: дух запинал, смущал, слова и мысли похищал. О, злоба вражия!

Благодарю Господа, не отринувшего меня от лица Своего за мое невоздержание от чаю пред всенощною, и хотя я лишил было себя этим духа молитвы и одебелил сердце свое, но Он даровал мне опять дар молитвы глубокой, сосредоточенной, мирной.

Воскресение. 26 апреля 1870 г. Чревоугодие, пресыщение, пиянство, блуд, любостяжание, злоба, зависть, непокорность, своенравие, татьба, мздоимство и прочие грехи – есть отпадение от Бога и сочетание с диаволом. Берегись крайне всякого греха, как богоотступничества; немедленно кайся по соделанию греха.

В церкви я должен себя забывать: чрез меня должна говорить Церковь, столп и утверждение истины [1Тим. 3, 15]; а грехи свои должен я повергнуть в благость Божию – Благий помилует: Его бо есть еже миловати и спасати.

Вы уязвляете святую мать Церковь неправедно и дерзновенно, а если вас справедливо уязвлять – это беда: вы на дыбы.

Вы говорите, что кратко молитесь, – а при краткой молитве разгорится ли дух?.. Самовар вдруг ли закипит? Дерево от трения вдруг ли загорается? А ведь мы часто холодны, как лед: изволь растопить в две-три минуты ледяное сердце.

Пресвятая Владычица Богородица – един дух с Господом, а Бог есть весь Око Недремлющее, весь Слух. Потому Владычица просто, во ока мгновение видит все наши мысли и желания, слышит все тайные вздохи, внутренние и наружные наши молитвы, и Ее надо призывать с верою, в покаянии, со страхом и любовию на всякое время, с надеждою скорого услышания. Она, по уверению Церкви, есть Пребыстрая Заступница.

Когда мы бываем жадны к пище, или к деньгам, или к блестящим погремушкам, когда мы жалеем бедному денег на пищу и одежду, или самой пищи и одежды, или хорошего кушания, которое сами любим, тогда мы впадаем в слитность мирскую, отпадаем сердцем от Бога, недугуем греховным самолюбием.

Нечистота рукоблудия, женонеистовства, муженеистовства остается в этих блудниках по естеству и чрез естество долгое время, даже и тогда, когда они давно оставили совершение этих грехов, и таится, как огонь под пеплом, возгорающийся при первом дуновении нечистого духа и при чревоугодливом житии. Нужны частое бдение, посты, слезы, горячая молитва, изнурение тела.

Хлеб нуждающихся есть жизнь бедных: отнимающий его есть кровопийца [Сир. 34, 21]. Вот какой грех – не подавать милостыню.

Убивает ближнего, кто отнимает у него пропитание, и проливает кровь, кто лишает наемника платы. Сирах, 34 гл. [ст. 22].

Человек, который постится за грехи свои и опять идет и делает то же самое: кто услышит молитву его? и какую плату получит он оттого, что смирялся? [Сир. 34, 26]. Постящимся урок.

Подающий милостыню приносит жертву хвалы [Сир.] 35 гл. [ст. 2].

Господь есть судия, и нет у Него лицеприятия. Урок священнику, совершающему духовный суд над кающимся. Сир., 35 гл. [ст. 12].

Не ешь рыбы в пост: в ядении ее теснота и блуд ночной. Я поел ее с удовольствием за обедом и вечером за ужином, а лукавый, видя расположение плоти, подослал уже ко мне во сне и прелестниц, которые будто бы пришли молиться со мною Богу (сатана преобразился в Ангела света), но потом вдруг начали резвиться со мною и кувыркаться, но память о жене и пробуждение спасли меня от блудного греха. Благодарение Богу, Ангелу Хранителю моему, невидимо меня хранящему и во сне. О, жадность моя, жадность! Да не следую я своему аппетиту, да не раболепствую ему, как не должен я следовать блудным движениям плоти. Доселе, окаянный, не терпел добровольно глада. 23 марта 1870.

Благодарю Господа, укрепившего сердце мое и отверзшего уста мои – совершить Божественную литургию Василия Великого в четвертое воскресение Великого поста (Пятая седмица), причаститься неосужденно Божественных Таин и сказать с дерзновением слово. При чтении больших молитв пред освящение Даров диавол обдал было сердце мое хладом и равнодушием. О, многокозненный!

Осуждаю себя за свою злобу, что я с огорчением сказал подошедшим ко мне у ворот дома нищим: зачем вы все ко мне лезете? где мне взять на всех вас? Я показал маловерие, недостаток упования, ропот на Бога и дерзость пред Ним и нищими, в лице коих Он Сам приемлющий. Прости и помилуй, Господи! (Я дал им.)

Тяжелоносны волны сластей и чревоугодия: чревоугодник бывает зол, раздражителен, блудлив, горд, завистлив; сердце его бывает колеблемо злым духом, как трость ветром, тягостно, уныло. Так было со мною (и бывает) , когда я с вечера пил много сладкого чаю и ел с жадностию рыбу. Доселе ли не вразумлюсь? 23 марта 1870.

Согрешил ко Господу, что подал милостыню ввечеру нищим (стоявшим у ворот нашего дома) не в духе любви, смирения, веры и упования на Бога, с досадою, огорчением и скупостию, жалея не людей, а денег. Что надо бы почитать за счастие, то я принимаю лукавым, сластолюбивым и любостяжательным сердцем своим за несчастие. Доколе дела мои будут не согласны с моими словами?

Знай, что всем нищим Бог указывает тебя, любя тебя, чтобы за небольшую твою к ним милость самого тебя помиловать великою Своею милостию. Познай же благое промышление о тебе Божие и будь готов к исполнению воли Божией. Помни, что ничего своего у тебя нет; будь превыше любви земной; будь весь горé; люби горние, от Бога произшедшие и по образу Его сотворенные души и милосердствуй об них, не забывая, что Сам Спаситель в лице их принимает твое даяние! О, как надо уметь подавать милостыню, с какою простотою, с какою охотою, с каким смирением, усердием, любовию, кротостию!

Как во мне много еще злобы! На причетников или даже отца протоиерея, отца Матфея, отцов диаконов огорчаюсь и озлобляюсь из-за безделицы, на нищих из-за лишней копейки – и всё из-за вещества! О, пристрастие земное! О, отчуждение от небесного и от тамошних неизреченных благ. Или опять какое прельщение внушает вам, когда в церкви и вообще во время молитвы смущает от воззрения на красоту лица, или на изобилующего богатством, или просто на носящего богатую одежду! О, прелесть земная! А ты, истина, ты, красота небесная святая, где ты? Отчего я доселе не прилепился к тебе, к твоей святыне всем сердцем? Прилепляться к тебе – блаженство, а прилепляться к земной красоте – мука!

О, чревоугодие! Сколько из-за тебя я потерпел теснот, смущения во время Божественной литургии! Как сильно пленяет меня из-за тебя бесплотный враг! Литургия Преждеосвященная 24 марта, во время которой я чувствовал себя особенно в сильном плену у врага и которую, однако же, при сильном борении, я совершил благодатию и щедротами Божиими благополучно, кроме невыговора молитвы святого Ефрема Сирина после Да исправится; будет мне память надолго. После причастия ощутил в себе великую свободу и дерзновение, и заамвонную молитву читал с избыточествующим упованием, не боясь запинаний врага!

Для чего бы я стал яриться на нищих, настойчиво требующих у меня прибавки к милостыне, если бы я не имел пристрастия к своему чреву, к деньгам, к временной сей жизни? Не с радостию ли бы отдавал я бедным всякие свои избытки, если бы помнил и исполнял изречение молитвы Господней: Хлеб наш насущный даждь нам днесь; одним словом, если бы довольствовался только необходимым! Не искренно, не отечески ли я жалел бы тогда бедных, как свою утробу, как свою душу и тело, тогда как теперь пристрастие к земному окаменяет мое сердце, лишает меня христианской сострадательности, возбуждает ярость на просящих, самого меня часто лишает спокойствия и ясности мыслей.

Вспоминай, как тление и смерть тысячекратно царствовали в твоей душе и в теле от страстей твоих и как после тяжкой борьбы твоей с смертию Божественная жизнь Святых Таин брала верх над тлением, и ты чудно оживотворялся, обновлялся орлиною юностию²⁰, – и благодари за сие всеусердно Жизнодавца и Спаса.

Благодарю Тя, Господи Боже мой, яко пречасто огорчавши мя во спасение, даруя мне зреть всю горечь греха и показуя сладость и премирность добродетели. Благодарю Тебя, яко чрез наводимые искушения показуеши мне, каков я, как грешен, как во мне много страстей и немощей, дабы я не возносился; благодарю Тебя, яко очищаеши меня чрез самые искушения, да благопотребна и благоугодна Тебе соделаеши меня.

Благодарю Господа, удивившего на мне милость Свою помощию великою при совершении литургии в Благовещение при множестве народа и победою над борительными невидимыми врагами.

Не скрою от себя и падений: за вечерней я был немощен, на молебне на Евангелии пропустил некоторые слова от смущения и боязни бесовской; на молебне у Авдия Петровича в доме Исакова истерически смеялся, хотя не вслух, видя суетливость Авдия. Согреших ко Господу! Я – трость, ветром колеблемая. Где нужная священнику степенность, твердость?

Этим ли малым нищим, которых Ангелы... на небесах всегда видят лице Отца... Небесного [Мф. 18, 10], ты жалеешь тленной милостыни? Не бойся, что ты приучишь их к лености и тунеядству, ибо они еще малы и не могут работать; да притом они кормят родителей своих старых или вдов беспомощных и уже в таких летах делом исполняют пятую заповедь: Чти отца твоего и матерь твою... [Исх. 20, 12; Втор. 5, 16]. Оставь рвение и ярость на них за их неотступные просьбы, за то, что они гоняются за тобою повсюду; благодари Бога, что не тебе к ним надо ходить, а они к тебе ходят и не отходят от тебя дотоле, пока не получат от тебя милостыни, которая тебе же принесет помилование от Бога, – только подавай в простоте и охотно, а не в сердцах или с злобою и яростию. Взаим Богу ты даешь, Сам Христос принимает ее от тебя. Да не смущают тебя слова других, что будто бы ты умножаешь нищих своими подачками, что ты плодишь тунеядцев или будущих мошенников. Ты сам знаешь, что твои нищие – действительно бедные, вполне заслуживающие сострадание и подаяние милостыни. Сколько раз тебе в этом убеждаться? Не будь жаден, сребролюбив, сластолюбив; лучше себе, своей многострастной плоти откажи, а нищим подай. Не верь воплям своей плоти – ты знаешь, как она лукава, зла, сластолюбива, завистлива, любостяжательна, раздражительна. Когда нам дают за малый труд, для нас же полезный, щедрое награждение, мы принимаем с удовольствием, хотя у нас и без того есть средства к телесной жизни, и иногда в изобилии; а когда нам придется давать бедным милостыню, мы жалеем, малодушествуем, раздражаемся, как будто дело идет о пожертвовании для них жизнию или трудами, превышающими наши силы. О, злые, неблагодарные и несмысленные!

Доколе же мы будем рабами тления и диавола, или лучше: доколе я, грешный, буду рабом тления? Доколе буду жить для себя, а не для Христа, моего Владыки и Благодетеля; доколе безрассудно и дерзко буду отрекаться быть орудием Его всеблагого Промысла для бедных? Доколе это жало во плоти, земное жало? Доколе не небесное жало, жало Божие? О мятежная плоть моя! Мало ли ты еще уязвляла, терзала, губила меня? Зачем я доселе не распял, не возненавидел тебя? Зачем не презираю сласти, стяжания, честь, которые составляют твою жизнь и силу?

Благодарю Тебя, Господи, яко даровал еси мне совершить непреткновенно Преждеосвященную литургию, и прочитать заамвонную молитву всю сполна, и причаститься неосужденно Божественных Таин.

Прекрасен видимый сей мир, но он есть только самая слабая тень красоты мира невидимого, да и подвержен тлению. Стремись сделаться гражданином вечного мира, будущего века. Прекрасен человек, но всю красоту придает ему невидимая, прекраснейшая тела душа человеческая, тогда как тело есть земля и гной. Посмотри, как иногда и из прекрасного тела течет гной; вообрази, сколько нечистот вытекает из прекрасного женского тела, очищающих и облегчающих тело и чрез то сообщающих ей благолепие. Не дивись никакому лицу, но дивись душе, которая есть образ Божий; дивись нетленной красоте лица Божия. Зрящих Твоего лица доброту неизреченную. Слава Тебе, Господи, слава Тебе.

Не из-за каких противностей не изменяй агнчего нрава, агнчего незлобия на зверскую злобу, и из ангела не претворяйся в диавола, памятуя, что ты приобщаешься столь часто Самого Агнца Божия. Ты разъярился сегодня на дьячка за вздорное пение Ныне силы небесные... и Вкусите, и видите... и как этим оскорбил Агнца Божия, Которого ты причаститься имел и потом причастился.

Хорошее пение – это тоже своего рода сласть: сласть уха, но не брюха.

Благодарю Тя, Долготерпеливе и Многомилостиве Господи, за избавление от великих зол, за претворение злобы в благость, тесноты в пространство, духовного огня в прохладную росу благодати. Слава силе Твоей, Господи! Слава милосердию Твоему! Во время обедни пред причащением, во время повечерия при чтении акафиста Господь явил во мне силу Свою.

Уже начинал я яриться пред концом исповеди, но образумился и молил Бога о терпении. А труд исповеди в высшей степени полезен и для души и тела моего.

Слава Богу! Было сто пятьдесят девять человек на исповеди, с богодельными старичками.

Не осуждай никого: ты сам или делаешь, или скоро сделаешь то же. Внимай себе.

Чем более вдумываюсь я в пути Промысла о мне, тем более вижу, что все вещественные блага, как и духовные, подаются мне от Господа туне, даром и с избытком, даются прихожанами в простоте, а потому и я должен давать нищим и всем нуждающимся туне и в простоте и с избытком, с охотою, без рвения и досады. Господи, помози мне!

Красоту детей составляют невинность, скромность, простосердечие.

Берегись, чтобы диавол не всеял в тебя лукавой подозрительности относительно людей, относительно снедей, употребляемых домашними в дому твоем, что-де много выходит того и другого, много ест-пьет тот и тот, что дорогие и нежные кушанья покупаются и потребляются (особенно сдобные булки), – но будь равнодушен ко всем этим мечтам злого духа и ищи Царствия Божия в себе и в других. Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе [Рим. 14, 17]. Не внимай безумным воплям плоти, распинай ее усердно. На нищих из-за частых подачек денег, делаемых волею или неволею, не огорчайся; старайся всегда подавать охотно и подавляй самолюбие и любостяжание.

Самому мне стало жалко брата Алексея во время обеда, что я поутру по действию вражию жалею ему чаю, сахару и булок за то, что он один чайничает. Какая почтенная личность человек! Ему всё Творец покорил под ноги.

Приимите, ядите, сие есть Тело Мое... Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета... Это слова Творца, сотворившего единым словом весь мир. Слово Божие Ипостасное всё творит единым словом и Духом Святым. Слава силе Твоей, Господи! Почему вино претворяется в Кровь? Я есмь лоза, а вы ветви [Ин. 15, 5]: розги питаются соком лозы! О, благодетельство! О, обожение, о, единство! Благодарю и славлю Господа, оставившего грехи мои и укрепившего сердце мое благодатию Своею совершить непреткновенно Божественную литургию (позднюю), и причаститься неосужденно, и слово сказать с великим дерзновением пред причащением Святых Таин, и причастить с должным спокойствием, величием и дерзновением людей Божиих. 28 марта 1870 г.

Сколь благо жить в трудах для Господа! Я решительно обновляюсь от них. Как я здоров, мирен, легок, весел! Чудное служение священническое!

Суббота. Вечер. Был у Горемыкина, подполковника артиллерии. Расхвалили мою проповедь о театре. Слава Богу! Говорили [...] о школе и ненормальном воспитании родителями детей, как приучают их с детства к кокетству маменьки, как внушают спесь и тщеславие, обходиться любезно только с людьми, имеющими вес в обществе, а не имеющих весу не удостаивать и поклоном. В Париже пьеса на театре: «Ныне нет детей»! В десять, двенадцать лет дети уже испытали многое, как пожилые. С кем охотно дети танцуют?.. А в клубах какие сцены бывают?.. Какие гвалты, схватки, шум, ссоры?..

Чиновники канцелярии, военные, купцы, многие мещане и крестьяне, вы впали в односторонность: занимаясь мирскими своими делами, вы забываете дело небесное, единое на потребу, – спасение души и угождение Богу; ведь ваша душа чрез Крещение стала небесною гражданкою, притекла к Небесному Иерусалиму, который есть истинное, вечное наше отечество, для вступления в которое мы должны здесь готовиться, а вы забываете об этом небесном гражданстве и ведете себя как земные только граждане, как будто вы только здешние жители, как будто по смерти вас не ожидает иной мир, – все ваши занятия приспособлены, расположены только относительно этого земного мира: и образование, и чтение книг, и развлечения, и игры, и труды, и заботы.

Природа христианина обожена Иисусом Христом, – как же должен христианин взирать на себя, на свою душу и тело, с каким уважением, как должен беречься всякого греха, особенно чрез естество, как упражняться во всякой добродетели. А у нас христиане по имени даже после причастия позволяют себе и пьянство, и распутство, и суетную картежную игру, и прочее. Христианину много дано от Бога, бесконечно много, – много и взыщется от него на Суде.

Написать проповедь против тех, которые говорят, что незачем в церковь ходить – и дома можно молиться, или незачем наружные молитвы – можно в душе молиться.

Святые все в Боге и один дух с Ним, а Бог есть Всевидящее Око, следовательно, они всех людей видят в Боге, все их помышления, как и при жизни многие бывают прозорливцами. Итак, со страхом стой и молись пред образами Божией Матери и всех святых; само собою – пред образом Самого Господа.

Дети! Все эти внешние науки – шелуха, а вера, а богослужение – ядро, истинный хлеб для человека, хлеб живота вечного. Утверждайте же крепче веру в сердце, любите богослужение, вдумывайтесь в то, что совершается в храме.

Господи Иисусе Христе, благодарю Тебя от всего сердца моего, что Ты по внутренней молитве моей избавил меня от скверного беса в квартире товарищей моих – Ширского и Верещагина. Благодетелю мой преблагий и благопослушливый, слава Тебе! Аминь. 30 марта 1870 г.

Даруй мне, Господи, Агнче Божий, стяжать благодатию Твоею агнчую внутреннюю кротость и незлобие неизменные, постоянные!

Письма святого Исидора Пелусиота²¹ помещать в проповедях. Какая сила! Пластичность!

Наблюдение над собою. 29 марта, в воскресение, был я в гостях у товарищей, учителей гимназии Ширского и Верещагина, в прокуренном воздухе пил чай с пуншем; просидел часа два. И этот пропитанный табаком воздух, и этот пунш имели на меня дурное влияние, особенно на следующий день: я был раздражителен от упадка нервов; плоть моя бесновалась злобою на нищих; от этой злобы я был как в адском огне, и только усиленною внутреннею покаянною молитвою испросил себе у Бога прощение грехов, и мир, и свободу духа, и прохладу внутреннюю (благодарю Господа). Беда для меня всякое чревоугодие. В двенадцать часов закусил, когда не располагал этого делать и не надо было: от этого опять новая беда душевная. Во мне было целое поле терния, во всей внутренности. А сколь благо к Богу прилепляться внутреннею молитвою! Терние внутреннее всё уничтожается. Блаженны работающие единому Господу!

При виде действительных нищих естественно должно чувствовать жалость и сострадание к ним, и мы на первых порах, действительно, сочувствуем им; но когда они станут ежедневно просить у нас милостыни, и притом многие из них, тогда жалость к бедным, по действию ветхого, еще не умершего в нас человека и по действию диавола, переходит в жалость денег, а не нищих, и мы уже начинаем яриться на них, презирать их, избегать их, хотя многомилостивый и щедрый Господь не оставляет нас Своими щедрыми дарами. А это значит начать здать²² столп и не совершить его. Великое дело милостыня, ибо она одна довольна²³ спасти души наша – поет Церковь в Великий пост. И Владыка живота и смерти говорит: милостивии... помиловани будут [Мф. 5, 7]. Зачем же бежать от милости своей? Зачем не до конца миловать нищих?

К чему ведет чтение светских книг, особенно романов? К нечистой любви, разврату, охлаждению к вере и Церкви, к Евангелию и даже – увы! – к самоубийству. Один мировой судья застрелился, читая роман Виктора Гюго, – книга была разогнута на том месте, где говорит одно действующее лицо романа, что он лишний человек на свете. Мировой судья Клавдий Архипов (из Университета) страдал злою подозрительностию (обыкновенные козни диавола), будто его все ненавидят, презирают, будто он лишний человек! Вот плоды неверия! Кончил курс в университете Петербургском. Нужно ли духовное воспитание ученым людям, нужно ли читать Евангелие, писания святых отцов, нужно ли ходить в церковь? Дадут ли романы врачевство против болезней душевных? Не врач ли душ – Христос, не спасительница ли – Церковь?.. Убийство случилось на Благовещение. Случаи самоубийства между благородными мужчинами и женщинами не редки даже в Кронштадте.

Всё еще я груб с нищими, этими кроткими, этими агнцами, груб из-за своего чрева, из-за своего тела тленного, из-за пристрастия к богатству; где любовь, благоговение ко Христу, в лице нищего приемлющего милостыню? Доколе злая привычка? Доколе поношение гобзующих²⁴ и уничижение гордых? Доколе злой навык? Доколе не стяжу друга Господа, в простоте благотворя нищим?

Горе мне от питья чаю с булкою поутру: потому что за это сластолюбие и пресыщение (утром какое питье, какая еда? не рано ли?) Господь предает меня духу нечистому и злому. Так, сегодня, 1 апреля, в среду, когда я после питья чаю с кренделями пришел и начал служить молебен к секретарю Никитину, на меня напал внутренно блудный бес, потопил всё мое сердце, и я не мог спокойно служить, но смущался и претыкался; на меня нашло и омрачение помыслов, и мятеж мысли; весь я был как бы связанный и плененный. Вот что значит сластолюбие и пресыщение, питие и ядение не вовремя, без потребности. О, как необходимы воздержание и пост. Служил потом еще два молебна: у досмотрщика в таможне и у сторожа в гимназии – смело и плавно. Но когда шел причастить в дом Климова девушку Евдокию и ко мне приставали настойчиво нищие, я, окаянный, не вытерпел, рванул одного беловолосого мальчика за волосы так, что он свалился с ног, хотя тотчас встал, – и не устрашился, и не устыдился я Агнца Божия, дориносимого Ангельскими чинми²⁵, но и пред лицом Его позволил себе дерзость, злобу, разбой. О многогрешный! А всё из-за чревоугодия, сребролюбия, самолюбия, нетерпения! Теперь ужели я и еще не вижу необходимости поутру ничего не есть и не пить и вообще бросить чревоугодие?.. Ужели я, христианин и священник, дозволю наводнять свое сердце блудом и злобою диавольскими? Чревоугодие – мать зол. О, ненавистный, льстивый и треклятый грех! Когда услаждаемся грехом, то не видим его пагубных последствий; они являются уже после, как прозябения²⁶ нечистые. Невоздержный сам себе причиняет блуды, и злобу, и сребролюбие, и всякий грех. О, если бы мы имели в виду последствия своих слов и действий, последствия уклонения от слова Божия, заповедей Божиих! Как бы мы были осторожны! Но неразумно увлекаемся сладостию греха; земную, временную сладость возлюбили, а не небесную.

Даждь мне, Господи, благодать быть равнодушным ко всем житейским сластям, и богатству, и чести и быть превыше всего земного, возноситься же горé, как проходящему горнее служение и призванному к горнему отечеству. Враг непрестанно, заметно и незаметно, уязвляет нас любовию к земному и всеми мерами охлаждает к горнему, отвращает от горнего.

Доколе, Господи, я буду работать бедственно брению, доколе не изберу горнюю жизнь? Доколе уязвляться тернием житейских пристрастий? Доколе не плюну на все сласти, богатство, эфемерные почести? Доколе в Тебе совершенно не упокоюсь, сладком покое моей души?

В церковном богослужении, как бы на скрижали каменной, начертаны все судьбы мира и всё домостроительство нашего спасения; посещающий постоянно богослужение может в продолжение года слышать здесь всё Евангелие, все речи и чудеса Господа и апостолов, всю жизнь Господа, Его страдания, смерть, воскресение и вознесение на небо. Здесь можно слышать многие речи пророков Божиих Ветхого Завета; здесь можно слышать повесть и похвалу житию святых, бесчисленным их ликам. Здесь все празднества и торжества веры христианской совершаются; здесь питается вера, надежда и любовь. Здесь преподается всякая добродетель; здесь непрестанно славится Бог Триипостасный.

При употреблении такого пренебесного дара, каковы Божественные Тайны Тела и Крови Христовой, все земные блага должны терять всю свою прелесть и вменяться за ничто, как тень пред действительностию, как сонные грезы пред действительными благами. Такую мысль послал мне Господь, когда я, причащая множество народу, подумал и отчасти позавидовал, что все они почти – духовные дети отцов Павла и Матфея, сослужителей моих, что они почти одни взяли с них волну богатую, а мне предоставили причащать (о, Боже мой! да не величайшее ли счастие преподавать людям Божиим Божественное Брашно?); представил, окаянный, что они и без того богаты, но и еще богатство к ним течет. Но и подумал, вспомнив изречение Господа, что жизнь человека не зависит от изобилия его имения [Лк. 12, 15], что священник наипаче не должен прилепляться ни к чему земному и должен быть весь горé, как носящий ангельский сан и отправляющий ангельское служение, что с богатством много подводных камней, о которые бьется наша душа и часто терпит крушение, что невозможно Богу работати и мамоне [Мф. 6, 24; Лк. 16, 13]; что лучше уповать на Господа, нежели уповать на богатство. Этими евангельскими истинами я разогнал начинавшие было смущать и теснить меня противные помыслы, нашедшие от противника.