Правила Собора вселенского пято-шестого, Трулльского

Вселенские Соборы V и VI, занятые определением догматов и опровержением еретических лжеучений, не составляли никаких особенных правил (κανονες) по церковному управлению. Между тем порядок церковный, потрясенный еретиками, которые занимали иногда самые важные места в церковной иерархии и потому имели сильное влияние на ход церковных дел, требовал восстановления и ограждения строгими правилами. Самый состав церковного законодательства, от IV века уже весьма умноженный правилами разноместных Соборов, требовал пересмотра, исправления, приведения в одно стройное целое. Притом нужно было церковные законы сообразить и с государственными, и те из последних, которые имели отношение к Церкви, ввести в общий свод ее постановлений и в ее практику, чтобы церковное и государственное управление имело единство, столь же благоприятное для Церкви, сколько спасительное для государства. С этими целями, в VII веке (691–92) составлен был нарочито вселенский Собор православных иерархов (в числе 227), в Константинополе, при императоре Юстиниане II (ρινοτμητος). Этот Собор, занимавшийся в особенности церковным управлением, и в этом отношении дополнивший определения V и VI вселенских Соборов, называется поэтому пято-шестым (πεντεκτη, Quini-Sexta); или же, как продолжение Собора 681 гола, соединяется с ним под общим именем вселенского VI, трулльского Собора¹.

Постановления трулльского Собора особенно замечательны. Рассмотрев и обсудив правила всех прежде него бывших Соборов, вселенских и поместных, и св. Отцов, дополнив их новыми определениями, он оставил пространнейший, в сравнении с другими Соборами, состав канонов (в числе 102).

Правила Собора вселенского пято-шестого, Трулльского

1. Полагая начало священных словес, Божиею благодатью определяем: хранити неприкосновену нововведениям и изменениям веру, преданную нам от самовидцев и служителей Слова, богоизбранных Апостолов: еще же и от святых и блаженных Отец, при Константине царе, собравшихся в Никее; такожде и при великом Феодосии, царе нашем, в сем царствующем граде (Константинополе); и при Феодосии, сыне Аркадия, в первый раз во граде Ефесе; и в областном граде Халкидоне, при Маркиане; и еще в сем царствующем граде, при Иустиниане; и недавно при царе нашем, блаженной памяти Константине, в сем же царствующем граде сошедшегося шестого Собора вероисповедание вновь обязуемся хранити ненарушимо. Кратко рещи, постановляем, да вера всех в Церкви Божией прославившихся мужей, которые были светилами в мире, содержа слово жизни, соблюдается твердою, и да пребывает до скончания века непоколебимою, вкупе с Богопреданными их писаниями и догматами. Отметаем и анафемствуем всех, которых они отметали и анафематствовали, яко врагов истины. Аще же кто-либо не содержит и не приемлет вышереченных догматов благочестия, и не тако мыслит и проповедует, но покушается идти противу оных: тот да будет анафема, по определению, прежде постановленному святыми и блаженными Отцами, и от сословия Христианского, яко чуждый, да будет исключен и извержен. Ибо мы сообразно с тем, что определено прежде, совершенно решили, ниже прибавляти что-либо, ниже убавляти, и не могли ни коим образом.

Этому важному постановлению предшествовало на Соборе обозрение вселенских, прежде него бывших, шести Соборов, с их деяниями и догматическими определениями. В этом обозрении замечательно краткое, но точное выражение сущности православных догматов, изложенных Соборами, «Храним, говорят Отцы, веру, преданную нам от трех сот осмьнадесяти Отцев (I всел. Соб.), которые, единомыслием веры, единосущие в трех ипостасях Богоначального естества открыли нам и уяснили; такожде – сто пятидесятью святыми Отцами (II Соб.) провозглашенное исповедание веры содержим, и богословствующие о Св. Духе изречения приемлем; и – двумястами богоносных Отец (III Соб.) изложенное учение, яко несокрушимую благочестия державу, согласием запечатлеваем, единого Христа Сына Божия и воплотившегося проповедуя, и бессеменно родившую Его, непорочную Приснодеву исповедуя собственно и истинно Богородицею; так же и – шесть сот тридесятые богоизбранными Отцами (IV всел.) начертанное вероисповедание, которое концам земли велегласно возвестило единого Христа Сына Божия, состоящего из двух естеств, и в сих самых двух естествах славимого. И ста шестидесяти пяти богоносных Отец (V Соб.) благочестивые глаголы, яко от Духа произнесенные, ведаем и оным потомкам наших научаем. Они Федора мопсуетского, Несториева учителя, и Оригена, и прочих, возобновивших эллинские басни о прехождении и превращении некоторых тел и душ, и против воскресения мертвых нечестиво и нездравомысленно восстававших, так же написанное Феодоритом против правый веры и против дванадесяти глав блаженного Кирилла, и, так называемое, письмо Ивы соборно предали проклятию и отринули. И сошедшегося шестого Собора вероисповедание вновь обязуемся хранить ненарушимо. Оно Боголюбиво изъяснило, яко должны мы исповедывать два естественные хотения, или две воли, и два естественные действа в воплотившемся, ради нашего спасения, едином Господе нашем И. Христе, истинном Боге». – Подобным образом и на прежних Соборах св. Отцы не иначе приступали к составлению своих догматических и канонических определений, как по рассмотрении и утверждении древних, которые служили для них основанием и руководством. Так всегда сохранялось непрерывное и неизменное учение православной Церкви, или ее священное предание. Собор трулльский, утверждая во всей силе это предание, ясно и положительно заповедует хранить преданную от св. Апостолов и Отцов веру, во всей первоначальной ее чистоте, без всяких нововведений и изменений. Ибо она истинна сама в себе и вполне определена в тех догматах, в которых выражена святыми Отцами. Убежденные в этом, св. Отцы трулльского Собора сознают, что и сами себе не позволили ничего ни прибавлять, ни убавлять в прежде положенном учении веры, и не могли того сделать никаким образом (ουτε καθ᾽ ὅντινα δεδυνημεθα λογον). Особенная сила правила заключается в том, что 1) исповедание догматов утверждается на общей, единомысленной вере всех, в Церкви Божией прославившихся мужей, которые были светилами в мире, по своему Богопросвещенному уму, чистому познанию истины, твердости в исповедании ее и святости жизни; 2) вера их ограждается непрерывным от самих Апостолов преданием, так как и самые писания и определения св. Отцов (догматы) почитаются Богопреданными (Θεοπαραδοτα), т. е. под водительством Духа Божия почерпнутыми в чистом источнике Божественного Откровения, преданного Церкви от Иисуса Христа и Апостолов; 3) все, которые не принимают таким образом утвержденного учения Церкви, или мыслят и проповедуют что-либо противное ему, предаются анафеме (сп. II Всел. 2. III Всел. 7).

2. Прекрасным и крайнего тщания достойным признал также святой Собор, чтобы тверды н ненарушимы пребывали принятые и утвержденные прежде нас святыми Отцами, также и нам преданные именем святых Апостолов, осмьдесят пять правил. Поелнку же в сих правилах повелено нам принимать тех же святых Апостол постановления,чрез Климента преданные, в которых некогда иномыслящие, ко вреду Церкви, привнесли нечто подложное и чуждое благочестия, то мы, ради ограждения православной паствы, оные Климентовы постановления благорассмотрительно отложили, отнюдь не допуская порождений еретического лжесловия и не имевшие их в чистое и совершенное апостольское учение. Согласием нашим запечетлеваем и все прочие священные правила, изложенные от святых Отец наших в Никее, во Анкире, в Неокесарии, в Гангре, в Антиохии, в Лаодикии, еще же и ста пятидесяти Отец, собравшихся в сем царствующем граде (Константинополе); также и в Ефесе, и в Халкидоне, и в Сардике и в Карфагене; так же правила Дионисия и Петра александрийских, Григория неокесарийского, Афанасия александрийского, Василия, архиепископа Кесарии каппадокийской, Григория Нисского, Григория Богослова, Амфилохия икопийского, александрийских: Тимофея, Феофила, Кирилла, и Геннадия, патриарха сего царствующего града; еще же и Киприаном, архиепископом африканской страны и Собором, при нем бывшим, изложенное правило, которое в местах предупомянутых предстоятелей, и только у них, по преданному им обычаю, сохраняемо было. Никому да не будет позволено вышеозначенные правила изменять, или отменять, или принимать другие с подложными надписаниями. Аще же кто обличен будет, яко некое правило покусился изменить, или превратитн: таковый будет повинен против того правила понести епитимью, каковую оно определяет.

В первом правиле трулльского Собора подтверждены догматы веры, изложенные прежними вселенскими Соборами: здесь, во втором правиле , утверждаются также каноны, иди постановления о церковном благочинии, изданные теми же вселенскими Соборами, равно и поместными, и некоторыми из святых Отцов. Правила вселенских Соборов, конечно, сами по себе имеют важность вселенскую: но подтверждение их трулльским Собором показывает, что с переменою времен и обстоятельств, в продолжении нескольких веков, правила эти не теряют своей важности и силы законов для Церкви. Что касается до правил Соборов поместных и некоторых Отцов, то сами по себе, без утверждения вселенскими Соборами, они не могли получить значения всеобщих законов: и потому начисление и подтверждение их трулльским Собором имеет особенную цель дать им такое значение и ввести во всеобщее действие по всей Церкви. Но прежде всего трулльский Собор утверждает каноническую важность Апостольских правил, в числе осьмидесяти пяти. Особенную важность имеет свидетельство Собора, что эти правила еще прежде него были приняты святыми Отцами, как несомненно-Апостольские, и преданы всей Церкви. Доселе (до VII века), хотя Соборы, вселенские и поместные, постоянно указывали на эти правила и на них основывали свои определения (см. 1 Вселен. 1, 2, 5, 9, 15, 16; III Всел. 8; IV Всел. 19, 22 и пр.), и след. правила эти уже действовали по всей Церкви, как законы; но только они были известны не везде под именем Апостольских, а большею частью излагались под общим титлом – древних законов; не было также определено число их. По этой причине трулльский Собор почел нужным торжественно засвидетельствовать, как апостольское происхождение, так и число Апостольских правил. Затем Собор упоминает о книгах Апостольских постановлений (Αποστολων διαταξεις). На эти книги указано было уже в правилах Апостольских (прав. 85), но с таким замечанием, чтобы не обнародовать их во всеобщее употребление, ради того, что в них таинственно (δια τα ἐν αὐταις μυστικα)². Без сомнения, это замечание сделано было для отвращения злоупотреблений, каким подвергнуться могли, в понятии людей слабых по вере, или зломыслящих, места в книгах постановлений, относившиеся к догматам или таинствам Церкви. Но верно предостережение не соблюдено, и злоупотребления вкрались, так что иномыслящие не только обращали многие места из этих книг в пользу своих лжеучений, но и в самые книги вносили нечто подложное и чуждое благочестия, как замечает трулльский Собор. Таким образом, уже в IV веке отцы Церкви относили эти книги к числу сомнительных; но они еще долго оставались в употреблении, потому что, исключая злоупотреблений еретических. Хорошо знакомили с церковной практикой первых веков, в Богослужении, в порядке управления и в благочинии церковном³. Только уже трулльский Собор, снова исследовав содержание книг и открыв явное повреждение, решил исключить их из церковного канона, чтобы не смешивать еретического лжесловия с чистым апостольским учением. Далее Собор трулльский утверждает правила Соборов четырех вселенских⁴ и восьми поместных, также св. Отцов, от Дионисия александрийского (III века) до Геннадия цареградского (V века). Впрочем Собор трулльский перечисляет только имена прежних Соборов и Отцов, но не показывает их ни содержания, ни числа правил⁵. Утверждая их каноническую важность, Собор запрещает их изменять, или отменять, или вместо них принимать другие, с подложными надписаниями, т.е. с именами Апостолов, или Отцов, ложно им приписанными. Но таким запрещением, очевидно, не исключается 1) необходимость издания новых правил, по нуждам Церкви, как это видим на самом трулльском соборе, который, сверх прежних правил соборных н отеческих, издал от себя много других, новых; 2) возможность изменения, или точнее сказать, применения некоторых прежних правил к другим временам и нуждам Церкви, как опять показал тот же Собор, применив напр. общее апостольское правило (5) о супружестве священнослужителей к нуждам Церкви последующих времен, так что пресвитерам и дьяконам дозволил супружество, а епископам воспретил (прав. 12); 3) право поместных православных церквей иметь, кроме общих древних, свои местные правила, порядки и обычаи в своем устройстве и управлении, только бы они были согласны, в духе и основаниях своих, с древними и коренными началами церковного законоположения. «Богоносные отцы наши, – замечает Собор в одном из своих правил, – рассуждали, да будут соблюдаемы обычаи каждые Церкви» (прав. 39).

3. Богоугодно совокупляя правила строгости и человеколюбия, особенно при таких обстоятельствах, когда грехопадение, по неведению, простирается на немалое число людей, согласно определяем, чтобы связавшиеся вторым браком священнослужители, и до настоящего года (691) остававшиеся в порабощении греху, подлежали извержению из своего чина. Что же касается до тех, которые, хотя впали в такой грех второбрачия, однако прежде сего нашего определения зло от себя отсекли и незаконное совокупление отринули, или у которых жены второго брака уже умерли, и которые при том обратилась к целомудрию, о таковых рассуждено, да удержатся от всякого священнослужения, или действования, пребывая под епитимью некоторое определенное время, а честью да пользуются, довольствуясь председанием и плача пред Господем, да простит им грех неведения. Сочетавшихся же с одною женою, аще поятая ими была вдова, подобно и тех, которые по рукоположении, вступили в один брак, т. е. пресвитеров, диаконов и иподиаконов, по устранении от священнослужения на краткое время и по епитимии, паки восстановлятн на свои степени, с возбранением возводити их на высший степень, и притом, явно, но расторжении неправильного сожития. Но и сие постановили мы для тех, которые до настоящего времени обличены в вышеозначенных грехах, и токмо для священных лиц. Отныне же определяем и возобновляем правила, которые гласят: кто по крещении двумя браками обязан был, или наложницу имел, также взявший в супружество вдову, или отверженную от супружества, или блудницу, или рабыню, или позорищную, не может быть вообще в списке священного чина.

Это правило изложено на Соборе но предложению императора (Юстиниана II). Он указывал отцам Собора не малочисленные примеры незаконных браков, замеченные в духовном сословии. От самих Апостолов были уже положены особые правила о браках священнослужителей, и первое из этих правил – то, чтобы священнослужитель был единой жены муж (1Тим.3:2,12; Тит.1:6). По преданию Апостольскому, это правило должно было иметь тот смысл, что кто по крещении двумя браками обязан был, – разумея один брак после другого, тот не должен быть допущен во священство (Апост.17)⁶. Но какое-то неведение, как замечает трулльский Собор, было причиною того, что грех, противный этому правилу, простирался на немалое число людей, которые, т. е. бывши уже во втором браке, имели на себе сан священный. Вероятно, это было неведение о том, как понимать апостольские правила о единобрачии духовных лиц. Ибо, действительно, была разность во мнениях об этом предмете: одни, разумея второбрачие преемственное, с женою другою; после первой, умершей, относили запрещение второго брака только к высшим степеням священства, а не к низшим, для которых второбрачие почитали только препятствием к достижению высших степеней сана⁷; другие (и большая часть) признавали, что второбрачных совсем не должно принимать в клир⁸; в иных церквах не только после крещения вступившие в два брака, один после другого, но хотя бы и прежде крещения, или бывшие в одном браке до крещения, а после него вступившие в другой, почитались недостойными священства. Так было в Римской Церкви⁹. Наконец, некоторые разумели под второбрачием или многоженство в одно и тоже время, или, по произвольном развод с одною женою, брак с другою, как обыкновенно делали иудеи и язычники¹⁰. Эти два вида второбрачия никак не были терпимы в духовенстве. Но по свидетельству церковных писателей видно, что в некоторых местах только этими видами второбрачия и ограничивалось запрещение его для духовенства: а вступавшие в другой брак по смерти первых жен были принимаемы в клир¹¹. Такое опущение замечает трулльский Собор в своем правиле и приписывает его неведению. Но что нужно было делать с теми, которые после таких браков уже состояли в клире? Римская Церковь требовала совершенного извержения всех их из священного сословия¹². Но отцам восточным это казалось слишком строго, особенно потому, что осуждение падало на немалое число людей. Итак, соединяя вместе и строгость и кротость, они определили: 1) чтобы второбрачные, остававшиеся в клире до времени Собора (692) и не хотевшие оставить незаконного для них супружества, были лишены всех степеней сана; 2) чтобы те, которые, желая сохранить достоинство священства, сами добровольно оставили такое супружество, еще прежде соборного определения, также и те, которых вторые жены уже умерли, и сами они сохраняли целомудрие, – те были устранены от священнослужения и подвержены епитимии, сохранив однако духовное звание и честь, сану их подобающую; 3) чтобы отселе уже никто из второбрачных (т. е. вступивших по крещении и по смерти первой жены во второй брак) решительно не был принимаем в клир, ни на какую степень священства, по точной силе правил апостольских. Но отцы Собора повторяют, что второе из указанных определений дано ими только исключительно для своего времени: след. не может быть обращено в положительное правило для всякого другого времени, так, чтобы, под предлогом примеров такой снисходительности св. Отцов, допускаемы были нарушения основных законов Церкви¹³. Были и другие правила, также апостольские, относительно браков лиц духовных, как то: чтобы они не вступали в супружество после рукоположения в сан священный, не соединялись браком со вдовами (Апост. 17, 18, 26).О виновных уже в таких браках Собор трулльский постановил, чтобы они были подвержены запрещению священнодействия на некоторое время, потом снова восстановлены в своих степенях, с тем только, чтобы не были уже возводимы на другие, высшие степени, и при том неправильные супружества их были расторжены. Но и это постановление Собор дал только для своего времени: а на будущее время, сообразно основным законам Церкви, повелевает совсем не терпеть в священном чине лиц, вступающих в супружество после рукоположения, также со вдовами, блудницами, отверженными от других мужей, и пр. (сн. Пр. 6, 26 сего же Собора; неокес. 1; анкир. 10. Вас в. 12.27)¹⁴.

4. Аще кто, священно-или-церковно-служитель, с женою, Богу посвященною, совокупится, да будет извержен из священного чина, яко Христову невесту поругавший; аще же мирянин, да будет отлучен от общения церковного.

Под именем Богу посвященных жен (ἀφιερωμεναι τῳ Θεῳ) разумеются девы и вдовы, произнесшие обет всегдашнего безбрачия и, но благословению Церкви, посвятившие себя подвигам благочестия, воздержания, чистоты душевной и телесной. Так как основная мысль таких подвигов есть отрешение от плотских уз мира и обращение всей души к Богу, в вере, любви и уповании спасения, составляющего единственный предмет желаний и попечений ее: то обеты ее получают особенное значение всецелого посвящения себя Богу. Поэтому уже не только самим посвященным Богу возбраняется всякое возвращение в мир, и всякое грехопадение их судится гораздо строже грехов мирских, как напр. и блуд осуждается, как прелюбодеяние, и брак отвергается, как преступление (IV всел. 16. Вас. в. 6. 18. 20. 60): но и для всех других людей такие души, как единому Богу принадлежащие, должны быть святы и неприкосновенны. Супружество с ними не дозволяется; и если вообще, за всякий блуд и насилие женскому полу, виновные подвергаются церковному отлучению, а духовные лица – извержению из своего сана (Апост. 25. неокес. 1. Вас. в. 3. 32. 51. 70): тем более подлежат таким наказаниям дерзнувшие поругать невест Христовых, как говорит правило трулльского Собора¹⁵.

5. Никто из священного чина, который не имеет при себе лиц бесподозрительных, означенных в правиле, да не возьмет к себе женщины, или рабыни, сохраняя себя от нарекания. Аще же кто определенное нами преступит, да будет извержен. Сие же да соблюдают и скопцы, предохраняя себя от порицания. А преступающие сие, аще будут из клира, да будут извержены, аще же мирские, да будут отлучены¹⁶.

Правило, на которое здесь указывает Собор, есть 3 правило 1 вселенского Собора. Оно духовным лицам, не состоящим в супружестве, запрещает держать у себя в доме лица женского пола, исключая только самых близких родственниц и лиц совершенно бесподозрительных¹⁷. Цель такого правила, очевидно, та, чтобы предохранить духовные лица не только от соблазна для них самих, но и от соблаза для других, посторонних людей, от всякого подозрения и нарекания в обществе. Подтверждая тоже правило, Собор трулльский не дозволяет священнослужителям не женатым принимать к себе даже рабынь. Но тоже определяет и для скопцев, даже мирян, разумея сконцов по неволе, или по болезни, а не тех, которые сами себя делают такими: ибо такие никогда не были терпимы в Церкви и Христианском обществе (Апост. 21– 24. I Всел. 1).

6. Поскольку в Апостольских правилах речено, яко из производимых в клир безбрачных, токмо чтецы и певцы могут вступать в брак: то и мы, соблюдая сие, определяем, да отныне ни иподиакон, ни диакон, ни пресвитер, не имеет позволения, но совершении над ним рукоположения, вступати в брачное сожительство. Аще же дерзнет сие учинити, да будет извержен. Но аще кто из поступающих в клир, восхощет сочетатися с женою, по закону брака, таковый да творит сие прежде рукоположения во иподиакона, или в диакона, или в пресвитера.

В правилах Апостольских сказано кратко: «да из вступивших в клир безбрачными, желающие вступают в брак одни токмо чтецы и певцы» (Апост. 26). Но отсюда уже ясно, что кроме причетников, всем другим духовным лицам бракосочетание, после священного рукоположения их, непозволительно. Трулльский Собор простирает это запрещение до иподиаконов, включительно, хотя иподиаконы и не получают таинственного рукоположения (χειροτονια), а одно начальственное от епископа благословение (χειροθεσια) и только молитвенное освящение своей степени, не составляющей таинства священства. Собор уже коснулся этого предмета в своем 3 правиле, повелев сочетавшихся браком, после рукоположения, до 692 года (до времени Собора), подвергнуть запрещению священнодействия и епитимии для очищения совести, и хотя не лишать их сана, но и не возводить на высшие степени священства, во всяком же случае расторгнуть их супружества. Но отныне (ἀπο του νυν), говорит он в настоящем (6) правиле, все такие должны быть совершенно извергаемы из сана. При сем, можно думать, св. Собор имел в виду одно постановление поместного анкирского Собора, который, по вопросу о браке священнослужителей, ограничился только тем, что от поставляемых в клир безбрачных требовал предварительного объявления о их желании и способности жить вне брака, и если они не были расположены к такой жизни, то допускал их вступать в супружество и после рукоположения (Анкир. 10). Но это было частное отступление от Апостольских правил и общих обычаев всей православной Церкви. Собор трулльский подтверждает держаться в точности этих правил. Вступать в супружество прежде рукоположения он не запрещает, как и никогда не запрещала православно – кафолическая Церковь (сн. прав. 13. Неокесар. 8. Гангр. 4).

7. Поскольку мы уведали, что в некоторых Церквах диаконы имеют церковные должности, и посему некоторые из них, попустив себе дерзость и своеволие, председатъ пресвитерам: то определяем, диакону, аще бы и имел какую-либо церковную должность, не занимать места выше пресвитера, разве когда, представляя лицо своего патриарха или митрополита, прибудет во иный град для некоего дела; ибо тогда, яко занимающий его место, будет почтен. Аще же кто с насилием и наглостью сие дерзнет творити: таковый, быв низведен от своего степени, да будет последний из всех в том чине, к которому сопричисляется он в своей Церкви. Тоже да соблюдается и в прочих степенях священного чина: ибо достоинства, или должности духовные превосходнее должностей мирских.

Церковные должности (οφφικια εκκλησιαστικα) – разумея не духовные должности священного сана, а должности по внешнему церковному управлению, – в греческой Церкви были многочисленны и разнообразны. Таковы напр. были должности: сакеллариев, экономов, екдиков, [Исправлена опечатка – Редакция Азбуки веры] хартофилаксов, и пр¹⁸. Должности эти очень нередко, и даже большею частью, поручались дьяконам: и как они заключали в себе некоторые степени начальства и власти (οφφικια ἀρχοντικια) в порядке церк. управления, и составляли достоинства (ἀξιωματα), отличия в ряду лиц, служащих Церкви; то диаконы с такими должностями присвоили себе преимущества чести пред пресвитерами, и, как замечает Собор, председали им, т. е. занимали высшие пред ними места (προ των πρεσβυτερων καθεζεσθαι [Испр. опеч. – Ред. АВ]) в церк. собраниях, в процессиях, и пр. Может быть даже, это надмение замечалось и при самом священно-служении (сн. I Всел. 18)¹⁹. Св. Отцы пресекают своим правилом это своеволие и беспорядок, повелевая дерзких и непослушных низводить с занимаемых ими степеней, т. е. лишать их должностей и достоинств, и даже оставлять на последнем месте в ряду диаконов. Тоже самое постановляется и о всех других степенях священного чина, чтобы никакая должность не давала преимущества низшему лицу пред высшим по священному сану. «Ибо достоинства, – говорят св. Отцы, – или должности духовные, священные, важнее мирских (των κατα τον κοσμου)»: т. е. относящихся только ко внешним делам церковного управления²⁰. Но при этом правило Собора допускает и исключение. Когда и низший священнослужитель, хотя бы и диакон, послан от своего патриарха, или епископа, в какое – либо место по церк. делам, с особенным полномочием от своего архипастыря, с правом действовать его именем и голосом: тогда как представитель высшего лица и высшей власти (ως τον προσωπον επεχον του ὀικειου πατριαρχου), он пользуется сообразною его назначению честью, хотя бы то было в кругу высших его по священству лиц. Так не редко пресвитеры и диаконы присутствовали на Соборах в качестве уполномоченных от своих патриархов и епископов, и, как их местоблюстители, предлагали от лица их мнения, пользовались равным с прочими членами Соборов правом голоса, и вместе с епископами подписывали соборные определения²¹.

8. Установленное святыми Отцами нашими желая по всем хранити, возобновляем также и правило, повелевающее быть ежегодно Соборам епископов каждой области, там, где епископ митрополии усмотрит за лучшее. Но как по разным препятствиям предстоятели церквей не имеют возможности составлять Соборы дважды в году, то рассуждено, для могущих возникнуть церковных дел, в каждой области всемерно быть Собору единожды в лето. А епископам, которые не придут на Собор, хотя находятся в своих градах и свободны от всякого не отложного занятия, братолюбно нзъявити прещение.

Правило, повторяемое всеми Соборами, от времен Апостольских (Апост. 37. I Всел. 5. II Всел. 6. IV Всел. 19. и пр.). Только прежнне правила требовали, чтобы областные Соборы епископов были ежегодно по два раза: а трулльский Собор, по уважению разных препятствий, не позволивших всем епископам в каждой области двукратно собираться, определил быть, по крайней мере, по одному собираться, определил быть, по крайней мере, по одному собранию их в каждый год непременно; что подтвердил и VII вселенский Собор (прав. 6).

9. Никакому клирику не позволяется содержать корчемницу. Ибо аще не позволено клирику входить в корчемницу, то кольми паче служить в оной другим, и упражняться в том, что ему неприлично. Аще же кто что-либо таковое соделает: или да престанет, или да будет извержен.

Правила св. Апостолов и Отцов запрещают духовным лицам входить в корчмы, исключая разве тех случаев, когда, находясь в пути, они по необходимости и по недостатку других, более приличных мест, принуждены бывают остановиться в гостинице для отдыха (Апост. 54. Лаодик. 24. Карф. 49). Тем более, без сомнения, не позволительно духовным лицам самим от себя содержать корчмы, или заниматься в них корчемством, – когда и в мирском обществе подобные занятия считаются в числе низших и не всякому приличных. Не запрещалось только духовным лицам в своих недвижимых имениях, на своих землях, или в домах, давать место другим для содержания подобных заведений, по найму, и пр.²².

10. Священнослужитель, взимающий лихвы, или так называемые сотые, или да престанет, или да будет извержен.

Эго правило также повторяется на многих Соборах. Полнее оно изложено Собором Никейским, 1 Вселенским, и в своем месте нами изъяснено с некоторыми подробностями (I Всел. 17. сн. Апост. 44. Лаод. 4. Карф. 21)²³.

11. Никто из принадлежащих к священному чину, или из мирян, не должен ясти опресноки, даваемые иудеями, ни вступать в содружество с ними, ни врачества принимать от них. Аще же кто дерзнет сотворить сие: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен.

Запрещение Христианам иметь всякое общение с иудеями, как Христо-убийцами и самим Богом отверженными, сохранялось в Церкви от времен апостольских и часто подтверждалось Соборами (Апост. 65. 70. 71. Лаодик. 29. 37. 38). Трулльский Собор также подтверждает Христианам не входить ни в какое содружество с иудеями (μηδεις τουτοις προσοικειουσθω). Что касается до их опресноков, которые они имели обычай раздавать в свои праздники близким и знакомым (Ес. 9,19. 22), то, по поводу соборных правил, запрещающих Христианам принимать от иудеев опресноки, Вальсамон, известный толкователь правил, говорит: «пусть не думает кто-нибудь, что запрещается только есть иудейские опресноки, как нечистые, а не запрещается совершать таинство Евхаристии на опресноках; но пусть прислушается к правилу, в котором возбраняется не вообще ядение опресноков, а именно празднование с опресноками по иудейскому обычаю: какое – же торжество важнее для Христиан торжественного совершения бескровной жертвы, преданного нам от Господа во время Его крестной смерти и установления Пасхи (новозаветной)? А св. Отцам и на мысль не приходило, чтобы и мы Христиане могли совершать таинственную вечерю на опресноках, подобно Пасхе иудейской; и это видно из постановленного св. Отцами совершенного запрещения опресноков и всех иудейских обычаев в обществе Христиан»²⁴.

12. Дошло до сведения нашего, что в Африке, в Ливии и в иных местах, некоторые из предстоятелей (епископов), и по совершившемся над ними рукоположении, не оставляют жить вместе с своими супругами, полагая тем соблазн и претыкание другим. Имея тщание, дабы все устроять к пользе паств, признали мы за благо, да не будет отныне ничего такового. Сие же глаголем не к отложению, или превращению апостольского законоположения, но прилагая попечение о преуспеянии людей на лучшее, потом, да не допустим какого-либо нарекания на священное звание. Аще же кто усмотрен будет сие творящий, да будет извержен.

Указывая на это правило Трулльского Собора, ему обыкновенно приписывает установление, будто бы новое в Церкви, чтобы епископы были безбрачны. Но внимательное рассмотрение правила в том самом виде, как оно изложено на Соборе, с дополнением других несомненных свидетельств, дает видеть здесь не столько новое установление VII века, (когда был трулльский Собор), сколько утверждение одного из древнейших и преимущественно уважаемых в Церкви преданий. Поводом к изложению правила на Соборе, по словам самих отцов Собора, было то, что «в Африке, в Ливии и в других местах, некоторые из епископов, и по совершившемся над ними рукоположении, не оставляли жить с своими супругами». Это замечание Собора показывает, что безбрачие епископов составляло уже общий обычай, или предание Церкви, от которого отступление было только частное, в некоторых местах, и притом производило соблазн в Церкви. Обращаясь к первоначальным правилам церковным, мы видим, что Апостольские правила запрещали всем священнослужителям (не исключая и епископов) изгонять от себя жен под видом благочестия (Апост. 5). Но такие правила объясняются обстоятельствами времени, когда духовное сословие еще не достаточно отделялось от других и не вполне образовалось, так что в клир допускаемы были лица из всех званий и состояний; особенно-же трудно было из новообращенных язычников и иудеев находить людей, соблюдших девство в зрелом возрасте, в котором обыкновенно посвящаемы были епископы; когда с одной стороны иудейские и языческие обычаи оправдывали развод под каким-бы то ни было предлогом, – что противно было духу христианства²⁵, а с другой – в самом Христианстве были секты, как напр. секты енкратитов и маркионитов, которые, именно под предлогом чистоты и благочестия, гнушались браком и требовали разводов²⁶. Между тем другое Апостольское правило (51) говорит: «Аще кто епископ удаляется от брака, не ради подвига воздержания, но по причине гнушения браком, как злом, или да исправится, или да будет извержен». След. правило, осуждая только гнушение браком, допускает удаление от брака ради подвига истинного воздержания. Равным образом и церковная история и правила Церкви положительно свидетельствуют, что как подвиги девства и воздержания вообще, так и соблюдение их в священном сане, особенно епископском, заимствованы из предания и примера апостольского. Так говорит Собор карфагенский (419) в одном из своих правил: «за благо рассуждено, чтобы епископы, чрез самое посвящение обязанные узами чистоты, как прилично святым и священникам Божиим, воздержны были во всем, дабы от Апостолов преданное и от самой древности содержимое, и мы соблюдали» (Карф. 3)²⁷. Хотя также нет сомнения, что в первые века иногда епископы посвящаемы были и из женатых пресвитеров: но, после рукоположения, большая часть из иих уже прерывала брачный союз с женами, а несомненно и то, что в этот сан преимущественно были избираемы лица, не связанные браком, и отличные подвигами девства и воздержания²⁸. Примеры – все великие святители древней христианской Церкви²⁹. Это подтверждается и тем, что лицам, вступившим в клир безбрачными (исключая только чтецов и певцов), совершенно запрещалось после рукоположения вступать в брак (Апост. прав. 26), и тем еще, что таким лицам также строго воспрещалось иметь у себя в доме лиц женского пола³⁰, под каким-бы то ни было предлогом, кроме только матери, сестры и других ближайших родственниц (1 Всел. пр. 3). На Соборе никейском уже была мысль об утверждении постоянного правила, чтобы епископы (из женатых пресвитеров) разлучались с своими супругами; только как некоторые предлагали распространить это правило на всех клириков, Собор, по совету св. Пафнутия – одного из египетских епископов, (который сам был девственник и пустынножитель), не решился возлагать на всех этого бремени, не для всех удобоносимого³¹. Потому Собор ограничился только общим правилом, чтобы священные лица, остающиеся вне брака, оставались вне его навсегда и не держали у себя в доме женского пола, кроме вышеуказанных лиц³². Но обычай имел силу правила, и епископы преимущественно были избираемы из безбрачных, или, если имели супруг прежде своего рукоположения, то оставляли их по принятии сана (См. карф. 3. 4. 34. 81). Император Юстиниан великий (VI века), утверждая правила церковного благочиния, дает силу закона, – касательно избрания епископов, – и тому правилу, которое он называет древним и отеческим, чтобы в епископы избираемы были лица монашествующие, или, если из белого духовенства, то не имеющие жен, или по крайней мере детей, чтобы, после рукоположения, беспрепятственнее могли оставлять своих прежних супруг³³. Это установление было подтверждено несколько раз³⁴ (см. сего же Собора прав. 48).

13. Поскольку мы уведали, что в римской Церкви, в виде правила, предано, чтобы те, которые имеют быть удостоены рукоположения во диакона, или пресвитера, обязывались не сообщаться более со своими женами: то мы, последуя древнему правилу апостольского благоустройства и порядка, соизволяем, чтобы сожитие священнослужителей по закону и впредь пребыло ненарушимым, отнюдь не расторгая союза их с женами; и тако, аще кто явится достойным рукоположения в иподиакона, или во диакона, или во пресвитера, таковому отнюдь да не будет препятствием к возведению на таковую степень сожитие с законною супругою: и от него во время поставления да не требуется обязательства в том, что он удержится от законного сообщения с женою своею: дабы мы не были принуждены сим образом оскорбить Богом установленный и Им в Его пришествие благословенный брак. Знаем же, что и в Карфагене собравшиеся, имея попечение о чистоте жизни священнослужителей, положили, чтобы иподиаконы, прикасающиеся священным таинствам, и диаконы, и пресвитеры, в свои урочные времена, воздерживались от сожительниц своих. Таким образом, и от Апостолов преданное, и от самой древности соблюдаемое, и мы подобно да сохраним, зная время всякой вещи, и наипаче поста и молитвы. Ибо предстоящим алтарю, в то время, когда приступают к святыне, подобает быти воздержными во всем, да возмогут получити от Бога в простоте просимое. Аще же кто, поступая вопреки Апостольским правилам, дерзнет кого-либо из священных, то есть пресвитеров, или диаконов, или иподиаконов, лишать союза и общения с законною женою: да будет извержен. Подобно и аще кто, пресвитер, или диакон, под видом благоговения, изгонит жену свою: да будет отлучен от священно-служения, а пребывая непреклонным, да будет извержен.

Изложив правило для епископов, относительно супружества, (см. предъид. правило), св. Отцы дают правило о том же для прочих священнослужителей. Православная восточная Церковь в этом отношении от времен Апостольских следовала постоянно одному правилу: допуская в клир безбрачных, она совершенно запрещала им вступать в брак после рукоположения; но никогда не требовала от священнослужителей безбрачия, как обязанности их звания, или как обета: и потому не только не запрещала им вступать в законный брак прежде рукоположения, но и возводя женатых на степени священства, не требовала расторжения супружества, или невольного воздержания, а только побуждала соблюдать свойственную сану их чистоту нравов и жизни (Апост. 5.26. 1 Всел. 3. IV Всел. 14. Неокес. 1. 8. 9. Гангр. 4. Карф. 3. 4. Вас. в. 12. 27). Римская Церковь до IV века следовала тем же правилам³⁵. Но с IV века правила ее требуют уже безусловного воздержания от супружества, не только в сане пресвитеров, но и диаконов, и если еще допускают женатых на степени священства, то не иначе, как взяв с них обет целомудрия на будущее время³⁶. Наконец это правило распространено и на иподиаконов, и, начиная с их степени, от женатых требовалось уже решительное оставление своих жен³⁷. Эти постановления неизменно подтверждались, хотя нарушение их не наказывалось формальным расторжением брака, а только извержением виновных из клира³⁸. Несмотря на то, ослабление нравов в те времена не выдерживало такой строгости правил, и во всех западных государствах, даже в самом Риме, весьма многие священнослужители оставались в супружестве³⁹. Это заставило папу Григория VII принять строжайшие меры для поддержания правил своей Церкви, и он определил подвергать отлучению от Церкви не только всех женатых священнослужителей, но и мирян, которые у таких пресвитеров исповедывались и приобщались св. Таин⁴⁰. Вместе с тем самые браки священнослужителей, начиная с иподиакона, объявлены ничтожными и в гражданском отношении⁴¹. Наконец в XII столетии правила безбрачия распространены н на низших церковнослужителей, и хотя брак их не расторгался, но соединялся с потерею должностей н всех прав духовного звания. Тем не менее необходимость часто заставляла терпеть и таких в клире⁴².

Но постановления римской Церкви очевидно не имеют достаточного основания; ибо 1) ни важность сана духовного не унижается законным супружеством, ни святость служения, в этом сане совершаемого, не оскорбляется браком, составляющим также таинство; 2) не представляют эти правила и особенной пользы для лиц духовных; ибо одно отрицательное, так сказать, состояние безбрачия (соеlіbаtus), без других положительных правил, необходимых для соблюдения всей чистоты девства, какие напр. видим в иночестве, словом сказать, – без полного отречения от мира, не может еще утвердить эти лица в совершенстве целомудрия и не достаточно ограждает их от искушений и падений; 3) не совсем соответствуют и назначению служителей Церкви: ибо назначение приходских священнослужителей не дозволяет им быть столько отрешенными от мира, как духовенство монашествующее, а напротив, исполнением духовных треб, поставляет их в постоянной близости к мирянам. Иное дело высший сан епископский, который поставляется не для исполнения частных духовных треб среди мирян, а для управления обширнейшими и важнейшими делами Церкви: а потому и значению этого сана и занятиям его более соответствует состояние безбрачия. Но всего предосудительнее в римской Церкви то, что она требовала насильственного расторжения супружества от духовных лиц, уже состоявших в брачном союзе: что совершенно противно и учению евангельскому, и преданиям Апостольским. Поэтому-то вселенская Церковь так строго осудила римские постановления, как видим в правилах трулльского Собора. Этот Собор был вселенский: на нем присутствовали пастыри не одни греческие, но и сирские, африканские, египетские, армейские, европейские, и др: след. все христианские страны, откуда были епископы, не имели у себя обычаев, подобных римским, а все согласно отвергали их. Не без намерения трулльский Собор указывает в особенности на африканскую Церковь. Тамошние соборы положили у себя такое правило: «да пресвитеры и диаконы и иподиаконы по правилам, свойственным их степеням, воздерживаются от жен, которых уже имеют: прочие же причетники да не принуждаются к тому» (Карф. 34). Чтобы это карфагенское определение не было толковано согласно с римскими правилами, св. Отцы трулльского Собора изъяснили его так, что в нем заповедуется священнослужителям воздержание не всегдашнее и не безусловное, а только в урочное время (κατα τους ιδιους ὀρους), сообразно общим правилам священнослужения, т. е. когда они приготовляются к совершению тайнодействий. Ибо правило – приступать к святыне в чистоте души и тела, всегда было общим и постоянным правилом Церкви. Так, без сомнения, разумела свое правило и африканская Церковь, что видно из других, подобных постановлений ее, и даже из того, что африканские епископы, бывшие на трулльском Соборе, подтвердили сделанное им определение (сн. Карф. 3. 4. 81). Важно и то, что отцы сего Собора, допуская брачное сожитие священнослужителей во всей его законной силе, положительно называют это правилом, от Апостолов преданным и от самой древности (εξ αὐτης ἀρχαιοτητος) соблюдаемым.

Итак Собор постановляет, что 1) достойным рукоположения в сан священный, от пресвитера до иподиакона (включительно), никак не должно считаться препятствием к тому законное супружество; 2) при рукоположении не требовать обязательства от них или к оставлению своих супруг, или к невольному воздержанию от естественных прав сего союза, кроме времени, требуемого общими правилами их служения; 3) никто из священнослужителей, даже под видом благочестия, не имеет права самовольно разрывать свое супружество, или изгонять супруг: иначе подлежат запрещению, и даже извержению. Тому же наказанию подвергает себя и тот, – прибавляют отцы Собора, кто требует от священнослужителей этого незаконного дела. Строгость такого определения показывает, как не нравились восточным пастырям нововводные установления римских пап (сн. сего же Собора правило 30)⁴³.

14. Правило св. Отец да соблюдается и в сем: дабы во пресвитера прежде тридесяти лет не рукополагать, аще бы человек и весьма достоин был, но отлагать до уреченных лет. Ибо Господь Иисус Христос в тридесятое лето крестился и начал учити. Подобно и диакон прежде двадцати пяти лет и диаконисса прежде четыредесяти лет да не поставляется.

15. Иподиакон да поставляется не прежде двадцати лет возраста. Аще же кто, в какую бы то ни было священную степень, поставлен будет прежде определенных лет: да будет извержен.

Правила о летах возраста для священнослужителей, для пресвитера не менее тридцати, диакона не менее двадцати пяти, иподиакона – двадцати, постановлены уже были на прежних Соборах, в IV веке на Соборе неокесарийском (прав. 11), в V веке на карфагенском (пр. 22) и других. Можно знать по опытам, какую важность имеет зрелость возраста в таком звании, где поставленный должен быть пастырем и учителем других, руководствовать других столько же своим примером, сколько и учением. В делах веры, совести, нравственной жизни, достоинство лица учащего и его влияние на других, естественно, и даже более, чем в иных делах, соизмеряется по летам его жизни, которая должна ручаться за зрелость его мыслей, опытность рассудка, твердость души, постоянство характера. С особенною мыслью св. Отцы указывают на пример самого Богочеловека, не ранее тридцати лет вступившего на поприще своего великого служения миру. Один этот пример уже составляет правило для людей, призываемых к последованию Христу в том же служении. Правила ничего не говорят о летах возраста для епископского сана: но мера их сама собою определяется по возрасту, назначенному для пресвитерства. Если сан пресвитера требует не менее тридцати лет: то епископство, конечно, не менее тридцати пяти лет⁴⁴.

16. Поскольку в книге деяний Апостольских предано, яко семь диаконов поставлены от Апостолов: отцы же неокесарийского Собора, в постановленных ими правилах, ясно рассуждали, что семь диаконов должны быть по правилу, хотя бы то было и в весьма великом граде; то мы, сличив мысль Отцов с изречением Апостолов, обрели, что у них слово было не о мужах, служащих таинствам, но о служении в потребностях трапез. На основании сего и мы проповедуем, яко вышереченные семь диаконов не должны приемлемы быть за служителей таинствам.

Неокесарийский Собор (315 г.) постановил: «по первоначальному правилу, диаконам семи быть должно, аще и весьма велик град; в сем удостоверен будеши из книги деяний Апостольских» (Неокес. 15). В деяниях, действительно, замечается, что Апостолы первоначально поставили семь диаконов (Деян.6:5). По справедливо и то, что первоначальным назначением тех диаконов было не собственно служение таинствам, а управление хозяйственною частью в обществе Христиан, которою сами Апостолы, призванные Спасителем к устроению Церкви Его в целом мире, заниматься не могли: хотя в тоже время это частное назначение диаконов не лишало их участия в великом служении слову Божию и таинствам (Деян. 6,8. след. 8,5. 12.35–38). Во всяком же случае число семь не могло сделаться необходимым в поставлении диаконов: на это не было какого-нибудь канонического основания в правилах, или преданиях апостольских; а многие причины могли требовать, по обстоятельствам, или уменьшения, или увеличения этого числа в разных Церквах христианских. Об этом и замечает в своем правиле Собор трулльский. Во многих, однако, Церквах пример апостольской Церкви и в этом отношении имел силу правила, и, конечно, неокесарийский Собор составил свое мнение в следствие наблюдения обычаев древних⁴⁵.

17. Определяем, чтобы никто из клириков, в какой бы степени ни был, не имел права, без увольнительной от своего епископа грамоты, определен был к иной Церкви. Не соблюдающий сего да будет извержен и сам, и неправильно приявший его.

18. Клирикам, по причине нашествия варваров, или по иному какому обстоятельству, оставившим свои места, повелеваем: когда обстоятельства, бывшие причиною удаления их, прекратятся, опять в свои Церкви возвращатися и их не оставлятн на долго без причины. Аще же кто пребудет в отсутствии, не согласно с настоящим правилом, да будет отлучен, доколе не возвратится к своей Церкви. Тому же самому да подвергается и епископ, его удерживающий.

Первое из этих правил многократно уже повторяемо было Соборами, от времен апостольских (Апост. 15. I Всел. 16. IV Всел. 10. 20. Антиох. 3. Сардик. 16. и пр.)⁴⁶. Последнее правило запрещает клирикам не только навсегда, но и на время оставлять свои Церкви, или епархии, и переходить в другие, исключая какие-либо чрезвычайные обстоятельства, побуждающие их удалиться от мест своей службы; но по прекращении таких обстоятельств, повелевает клирикам снова возвращаться на свои места, а чужим епископам – не удерживать их. Есть различие в наказаниях, определяемых этими двумя правилами за преступление их: в первом – епископу, принявшему к себе чужого клирика, определяется извержение (καθαιρεισθω), вместе и с принятым от него; в последнем – епископу, удерживающему у себя чужого клирика, и клирику, по обстоятельствам удалившемуся от своей епархии, но на долгое, сверх нужды, время, угрожается отлучением (αφοριζεσθω), т. е. запрещением священнодействия. «Вина же сему, – изъясняет славянская Кормчая Книга, – подобна есть (справедлива: εὔλογος): ибо не якоже он, иже в 17 правиле так и сей (в прав. 18); он бо прежде отъиде от своей Церкви без подобны (справедливой) вины; сей же по нужде то сотвори, еже отъиде от своей Церкви»⁴⁷.

19. Предстоятели Церквей должны по вся дни, наипаче же ко дни воскресные, поучать весь клир и народ словесам благочестия, набирая из Божественного писания разумения и рассуждения истины, и не преступая положенных уже пределов и предания богоносных Отец: и аще будет исследуемо слово писания, то не инако да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях, и сими более да удовлетворяются, нежели составлением собственных слов, дабы, при недостатке умения в сем, не уклонитися от подобающего (του προσηκοντος).

Обязанность поучать верующих в истинах веры и благочестия, соединенная с званием пастырей Церкви, по самому существу его, самими Апостолами уже обращена в положительное правило для пастырей. Кроме настоятельных внушений о том в апостольских посланиях к епископам (Тимофею и Титу), правило св. Апостолов говорит: «епископ, или пресвитер, нерадящий о причте и о людях, и не учащий их благочестию, да будет отлучен. Аще же останется в сем нерадении, да будет извержен» (Апост. 58). Без сомнения, здесь разумеются поучения столько же общие, или всенародные в Церкви, сколько и частные, в домашних беседах, и т. п. Подтверждая пастырям, и преимущественно предстоятелям Церквей (епископам) эту священную обязанность их, трулльский Собор заповедует поучать народ в особенности по воскресным дням, когда он собирается в большем числе в храм, к Богослужению, и бывает свободнее от своих житейских дел, для слушания слова Божия. Но вот что особенно важно в правиле Собора: оно повелевает проповедникам извлекать понятия истины и суждения свои из свящ. Писания, но так, чтобы при этом не преступать положенных пределов и преданий св. Отцов (τους ἤδη παραδοθεντας ὅρους και την εκ πατερων παραδοσιν), т. е. не нарушать ни в чем православного исповедания веры, уже определенного в точных догматах кафолическою Церковью, и в своих объяснениях истин христианских только последовать преданию, или общему и согласному учению св. Отцов. Далее, при изложении св. Писания, не иначе толковать его, как по изъяснению учителей Церкви, и более на них основываться, чем доверять собственным умозаключениям: чтобы в противном случае не уклониться от прямого пути истины. Вот правило, которым держится неизменная чистота православия! Самый лучший образец в исполнении сего правила – сами св. Отцы, которые полагали его. Они не иначе излагали догматы веры, изъясняли Писание, поучали верующих, как. «последующе Богоглаголивому учению Отец, своих предшественников, и преданию кафоличесой Церкви, ведяще, яко сия есть Духа Святого, в ней живущего»⁴⁸. По силе таких правил пастыри Церкви, епископы, торжественно исповедуют, что веруют – и преданиям о Боге и о Божественных, и сказание (ερμηνεια) единые кафолической и Апостольской Церкви; – и аще в чем недоумение будет, обязуются искать уразумения от св. Писаний и правил соборных и согласия древних великих учителей»⁴⁹. Равным обр. и всякому пресвитеру внушается: «вседушно прилежати чтению св. Писаний, и не инако сия толковати, но якоже церковная светила, святии и богоноснии отцы наши, пастыри и учителя, великим согласием истолковали, и и тако вверенные ему люди учити»⁵⁰.

20. Да не будет позволено епископу во граде, не принадлежащем ему, всенародно учити. Аще же кто усмотрен будет, творящий сие: да престанет от епископства и да совершает дела пресвитерства. Всенародное поучение епископа в епархии, ему не принадлежащей, было бы нарушением прав и как бы уничижением местного пастыря. Хотя все верные Христиане составляют единое по вере и духу стадо единого Пастыреначальника, все православные пастыри составляют единую учащую Церковь, и учение их едино: и поэтому нельзя думать, чтобы для овец словесного стада Христова, в каком-либо месте прав. Церкви находящегося, все другие пастыри, кроме своего местнаго, были чуждыми, от которых они бежали бы, яко не знают чуждого гласа (Ин.10:5): но в порядке церковного управления необходимо строгое разграничение поместных пределов его и прав пастырских; смешение их, взаимное столкновение между ними не приводило бы ни к чему, кроме беспорядков и вреда для целой Церкви. Можно заметить, что сами Апостолы следовали такому правилу в отношении друг к другу (Рим.15:20. 2Кор.10:15, 16). В первые века, когда возмущения еретиков требовали усиленного назидания народа в православии, епископы, особенно знатнейшие по своим кафедрам и личным достоинствам, нередко приходили для того в чужие епархии и проповедовали слово Божие: как дозволяли и правила апостольские (Ап. пр.14). Но и в таких случаях православные пастыри уважали взаимно священно-начальственные права, и на соборах IV века положили общее правило, чтобы каждый епископ в своей епархии сохранял свое неприкосновенное право учения (Сардик. 11)⁵¹. Трулльский собор подтверждает это. Епископу, нарушающему сие правило, Собор определяет в наказание: да престанет от епископства и да совершает дела пресвитерства (της ἐπισκοπης παυεσθω, τα δε του πρεσβυτεριου ἐνεργειτω). Это не значит, что виновный против правила епископ должен быть низведен на степень пресвитера (что противно было бы общим правилам Церкви: IV всел. прав. 29); но значит, что он лишается власти епископской (или прямее: кафедры, επισκοπης) и становится в ряду подчиненных священнослужителей, не лишаясь только свящ. сана (πρεσβυτεριου) (подобное см. в правилах: 1 Всел. 8. Анкир. 18. Сардик. 12)⁵².

21. Оказавшиеся виновными в преступлениях, противных правилам и за сие подвергнутые совершенному и всегдашнему извержению из своего чини и в состояние мирян изгнанные, аще, приходя добровольно в раскаяние, отвергают грех, за который лишились благодати и от него совершенно устраняют себя: да стригутся по образу клира. Аще же самопроизвольно не пожелают того: да растят власы подобно мирянам, яко предпочетшие обращение в мире жизни небесной.

В наказаниях за преступления, определяемых церковными правилами священнослужителям, различаются две главные степени: запрещение, или отрешеніе (ἀφορισμος), и низложение, или извержение из сана (καθαιρεσις). Первое наказание устраняет виновного от священнодействия на время, или только подвергает его лишению должности и места службы, с оставлением его в священном сане: последнее лишает его сана, совершенно и навсегда (Апост.5. Карф.36. Вас. в.3). Поэтому, при раскаянии и исправлении виновных, после первого наказания еще может быть им возвращено место и служение; но как совершенное лишение сана определяется уже навсегда и священство не может быть сообщено снова (ибо оно не повторяется и второе рукоположение в тот же сан не допускается (Апост.68): то раскаявшимся и исправившимся, после извержения из сана, VI вселенский Собор в настоящем правиле дозволяет возвратить только внешние принадлежности духовных лиц, напр. ношение волос, одежды по образу клира: т. е. смысл правила тот, что не имея на себе свящ. сана, они могут еще оставаться в духовном звании, подобно причетникам, и пр. Если же не исправляются в поведении, то совсем исключаются и из звания духовного, с обращением в мирские сословия⁵³.

22. Во епископа, или в какую бы то ни было степень клира поставляемых за деньги, а не по испытанию и избранию за образ жизни, повелеваем извергать, так же и тех, коими они поставлены (см. Апост. пр. 29. IV Всел. 2).

23. Никто из священнослужителей, преподавая святое причастие, да не требует от причащающегося за причастие денег, или чего иного. Ибо благодать не продаваема, и мы не за деньги преподаем освящение Духа, но не ухищренно должны преподавать оное достойным сего дара. Аще же кто из клира усмотрен будет требующим какого-либо воздаяния от того, кому преподает причастие, да будет извержен, яко ревнитель Симонова коварства. Одно из самых древних и постоянных правил, относительно содержания церковного клира, всегда было то, чтобы служащие алтарю от алтаря и питались. Так установлено было и в ветхом завете и подтверждено в новозаветной Церкви самим И. Христом и Апостолами (Мф.10:9–14. 1Кор.9:7–11). Таким образом изначала главный источник содержания клира составили приношения Христиан, при исправлении для них духовных треб. Но вместе с тем другое важное правило дано самим же И. Христом Апостолам, а от них передано всем служителям Церкви, чтобы туне приятые ими дары благодати были туне и раздаваемы верным (Мф.10:8). След. приношения в пользу клира, род или мера их, вполне предоставляются добровольному усердию верующих, и ни с духом закона евангельского, ни с свойством духовных даров благодати было бы не сообразно требовать самим священнослужителям от народа воздаяния, или платы за священнодействия, для него совершаемые. Ничто так не может унизить священный сан, как подобные требования. Св. Отцы признают это симониею и правилом своим определяют извергать из сана святокупцев. Правило Собора упоминает о св. причащении, как важнейшем из священнодействий: но правило выражено так, что сила его очевидно простирается на все другие таинства: ибо «благодать – непродаема», вообще говорят св. Отцы⁵⁴.

24. Никому из числящихся в священном чине, ни монаху, не позволяется ходить на конские ристалища, или присутствовать на позорищных играх. Аще же кто из клира зван будет на брак: то при явлении игр, служащих к обольщению, да восстанет и тотчас да удалится. Ибо так повелевает нам учение Отец наших. Аще же кто обличен будет в сем: или да престанет, или да будет извержен (сн. прав. 51 и Лаод. 54. Карф. 18).

25. Вместе с прочими возобновляем и то правило, чтобы по каждой Церкви приходы, сущие в селах, или предградиях, неизменно оставались под властью правящих ими епископов, и наипаче, если сии в продолжении тридесяти лет бесспорно имели оные в своем ведении и управлении. Аще же не далее тридесяти лет был, или будет о них какой спор: то позволительно почитающим себя обиженными начать о том дело перед областным Собором.

Здесь же Собор повторяет и подтверждает правило IV вселенского Собора (17), о разграничении пределов епархиального управления. Правило это изложено нами в своем месте с объяснением⁵⁵.

26. Пресвитер, по неведению обязавшийся неправильным браком, пресвитерским седалищем пусть пользуется, согласно с тем, как законоположено в священном правиле: от прочих же пресвитерских действий да удержится. Ибо таковому довольно прощения. Благословлять же других, долженствующему врачевать собственные язвы, не подобает. Ибо благословение есть преподаяние освящения: но кто сего не имеет, по причине греха неведения, – тот как преподаст другому? Того ради да не благословляет, ни всенародно, ни особь, и да не разделяет другим тела Господня, ниже иное служение да совершает; но довольствуясь священнослужительским местом, да просит со слезами Господа отпустить ему грех неведения. Само же по себе явствует, яко таковой неправильный брак разрушится, и муж отнюдь не будет иметь сожительства с тою, чрез которую лишился священнодействия.

Это правило составлено в свое время св. Василием великим (пр. 27), и здесь, на Соборе, повторено точными его словами. Неправильными браками священнослужителей называются такие, которые противны как общим правилам христианского супружества, так и особенным, постановленным собственно о браках священнослужителей. Таковы напр. правила для них: не брать в супружество вдов, бесчестных, неправославных, и проч. (апост. 17; IV всел. 14; лаод. 10). Если бы, уже по принятии кем-либо священства, открылось, что он вступил в такой неправильный брак, по неведению: то правила запрещают ему священнослужение, оставляя только имя и честь священства. Это значат слова правила: пресвитерским седалищем пользоваться, а от действий пресвитерских удерживаться. Ибо как в союзе супружества муж и жена составляют одну плоть, то нечистота сего союза, со стороны жены, не может не заражать и мужа, и таким образом священнослужителю препятствует достойно совершать таинства. Прилепляяйся сквернодейце едино тело есть, – говорил Апостол (1Кор.6:16). Поэтому и сами Апостолы требовали, чтобы семейный быт священнослужителей был совершенно беспорочен; а из семейств опороченных запрещали принимать в клир (1Тим.3:4.5,11,12; Тит.1:6,7) Весьма знаменательно выражают св. Отцы следствия нечистого супружества священных лиц: «они получают, – говорят Отцы, – чрез такое супружество язвы, которые врачевать должны сами в себе. Как же они будут благословлять других? Благословение есть преподаяние освящения: но кто сего (освящения) не имеет, по причине греха неведения, – как преподаст другим?» Так важен в звании священнослужителя даже грех неведения! (сн. 1 всел.9:10). Таким образом обличенному в неправильном браке священнослужителю запрещается правилами Отцов совершать таинства и вообще всякое священнодействие, под общим именем благословения. К сему VI вселенский Собор в настоящем (26) правиле присовокупляет, что самый брак священнослужителя, как неправильный, должен быть расторгнут: а иначе виновный подвергается не только запрещению священнодействия, но и совершенному лишению сана и звания, по 3-му правилу сего же Собора (см. выше).

27. Никто из числящихся в клире да не одевается в неприличную одежду, ни пребывая во граде, ни находясь в пути; но всякий из них да употребляет одежды, уже определенные для состоящих в клире. Аще же кто учинит сие: на едину седмицу да будет отлучен от священнослужения.

Из этого правила Собора видно, что в его время была уже определена особая одежда для духовенства. Но что касается до рода, или Формы одежд, то трудно с достоверностью показать, каким одеянием отличался клир от мирян в первые века. Нынешнее одеяние православного клира представляет, с немногими отличиями, довольно общую и обыкновенную одежду Греков. Правила Отцов вообще говорят только о приличии в одежде священнослужителей: но не означают вида, или Формы ее; запрещают однако клиру употреблять одежды светлые и разноцветные (VII всел. прав. 16). Из некоторых других свидетельств видно, что на Востоке духовенство, не исключая и епископов, носило черную одежду⁵⁶. В иных Церквах клир в одеянии, по-видимому, не отличался от других сословий, а употреблял одежду общую, обыкновенную⁵⁷.

28. Уведали мы, что в различных Церквах, по некоему усилившемуся обычаю, виноград ко алтарю приносится, и священнослужители, соединяя оный с бескровною жертвою, сим образом обоя купно разделяют народу: того ради необходимым признаем, да никто из священнослужителей впредь сего не творит; но да преподают народу едино приношение, во отпущение грехов. Приношение же винограда священники да приемлют, яко начатки, и благословляя оный особо, да преподают просящим, во благодарение Подателю плодов. Аще же кто из клира учинит вопреки заповеданному, да будет извержен от своего чина (сн. апост. пр. 3, 4).

29. Правило карфагенского Собора повелевает, чтобы священно-действие алтаря совершаемо было не иначе, разве людьми не евшими, кроме единого в году дня, в который вечеря Господня совершается. Святые Отцы того Собора, может быть, по некоторым местным причинам, учинили такое распоряжение. Но поскольку нас ничто не побуждает оставить благоговейную строгость, то, последуя апостольским и отеческим преданиям, определяем, яко не подобает в четыредесятницу, в четверток последней седмицы, разрешать пощение, и тем всю четыредесятницу бесчествовати.

В африканской Церкви было разрешено в великий четверток страстной седмицы совершать литургию после обеденного времени. Обычай этот подтвержден Собором карфагенским, в 418 году (пр. 50) и вероятно, основывался на том, что таинство евхаристии, которого установление воспоминается в великий четверток, предано Спасителем ученикам на вечери, пред наступлением ночи Его страданий. Как видно, в тот же день африканская Церковь и пост разрешала, – разумеется, не совершенным прекращением поста, а освобождением от сухоядения, назначенного для прочих дней страстной седмицы. Как бы то ни было, но такое частное и неуместное отступление одной Церкви от всеобщих постановлений всего Христианства не могло быть одобрено, и VI вселенский Собор, чтобы предохранить другие Церкви от подражания такому примеру, гласно осуждает его. Собор подтверждает силою апостольских и отеческих преданий, чтобы ни литургия никогда не была совершаема после вкушения пищи, ни пост в великий четверток не был разрешаем: ибо это значило бы, по выражению Соборного правила, всю четыредесятницу бесчествовать (сн. VІ всел. 89. лаод. 50. св. Дионис. алекс. 1).

30. Желая вся творити к созиданию Церкви, рассудили мы и в иноплеменнических церквах священников благоустроити. Аще они за должное почитают далее поступать Апостольского правила, запрещающего изгонять жену свою, под видом благоговения, и более установленного творити мнят, и сего ради, по согласию с своими супругами, удаляются от сообщения друг с другом: определяем, да не имеют более сожительства с ними, ни под каким видом, дабы тем явили они нам совершенное доказательство своего обета. Сие же попустили им не ради чего иного, разве токмо ради малодушного помысла их и еще не благоустроенных нравов.

Правила о супружестве священнослужителей, как видно, были неодинаковы в поместных церквах Христианских. Тогда как восточная Церковь утверждала неразрывность супружеского союза в духовном звании, а римская не допускала того, – еще в некоторых других Церквах (иноплеменнических: βαρβαρικαις, как говорит Собор, т. е. у народов не греко-римского происхождения, вероятно, разумея Церковь африканскую, которая имела у себя свои обычаи. См. карф. 3, 4, 34, 81) священнослужители, не убеждаясь правилами Апостольскими, или неправильно понимая строгость целомудрия, требуемую от их звания, почитали непозволительным для себя сообщение с женами; однако и не разлучались с ними от сожительства. Таким образом в поведении их было какое-то двусмыслие, противоречие самим себе; ибо надлежало им – или, оставаясь в супружестве, не нарушать прав его и не почитать его нечистым для себя: ила же, желая соблюсти строгость целомудрия, совершенно разлучаться с своими женами, чтобы и друг друга взаимно не соблазнять, и другим людям не подавать повода к нареканиям. Обратив на это внимание свое, VI вселенский Собор определил, что, если сии священнослужители действительно положили обет целомудрия и хотят быть твердыми в своем намерении, то должны оставить всякое сожительство с женами, под каким бы то ни было видом, – как этого требовал и 1 вселенский Собор от служителей Церкви, вне брака состоявших (1 Всел. 3). Впрочем VI Собор определил так только по снисхождению к малодушию этих священнослужителей, к странным и еще неблагоустроенным нравам их, так как правила и обычаи церковные, без помощи вселенских Соборов, еще не могли быть повсюду единообразны. Но Собор никак не обращает сего определения в правило, чтобы от всех служителей Церкви требовать разлучения с супругами (как требовала римская Церковь); а остается при своих правилах, согласных с апостольскими преданиями, – чтобы брачное сожительство духовных лиц было ненарушимо (сн. пр. 13).

31. Определяем, чтобы священнослужители, священнодействующие, или крещающие в молитвенных храминах, находящихся внутри домов, творили сие не иначе, как по изволению местного епископа. Того ради, аще который клирик не будет соблюдать сего таковым образом, да будет извержен.

Из этого правила видно, что обычай устроятъ частные храмы внутри домов существовал уже в первые века, и не подвергался запрещению Соборов⁵⁸. Правило только не дозволяет, чтобы в домовых храмах священнодействие совершалось без ведома н разрешения епархиального епископа, и всякими без разбора священнослужителями, – по предосторожности, чтобы там не служили клирики запрещенные, или неправославные, и таким образом эти домовые храмы не обращались бы в убежище ересям и расколам. Итак сущность Соборного правила та, что домовые храмы и домовые священнослужители должны быть под ведением и властью епархиальных епископов: что подтвердил и VII вселенский Собор (прав. 10. сн. лаодик. 58, двукратн. 12. и 59 правило сего же Собора).

32. До сведения нашего дошло, что в Армянской стране совершающие бескровную жертву, приносят на святой трапезе едино вино, не растворяя оного водою. Таковые идут прямо против апостольского предания по которому присоединяем к вину воду, когда надлежит совершать бескровную жертву, указуя на соединение крови и воды, из пречистого ребра Искупителя нашего и Спасителя Христа Бога истекшее, к оживотворению всего мира и ко искуплению от грехов. И во всех церквах, где сияли духовные светила, сей Богопреданный чин сохраняется. Аще же кто, епископ, или пресвитер, творит не по преданному от Апостолов чину, и воду с вином не соединяя, сим образом приносит нечистую жертву: да будет извержен, яко несовершенно таинство возвещающий, и преданное нововведением повреждающий.

Обычаи совершать таинство евхаристии на одном вине, без воды, Армяне производят от предания св. Григория, просветителя Армении⁵⁹. Но если это предание и действительно идет у них от св. Григория: все же оно не может быть одобрено, как несогласное с общим установлением всей кафолической Церкви. Они доказывают, что Спаситель сам установил совершение таинства на одном вине, не упомянув о воде: но если в евангелии не упомянуто о воде, то также не сказано и не заповедано, чтобы евхаристия совершалась на одном вине. Спаситель преподал ученикам на вечери чашу с вином (Мф.26:27–28. Лк.22:17,20): но на Востоке обыкновенно вино растворяли водою. Армяне хотят вином несмешанным изобразить чистоту крови Христовой, как принадлежавшей Слову воплощенному⁶⁰: но н в православной Церкви вода присоединяется к вину, не для того, чтобы вино сделать нечистым, или изобразить какое-либо смешение естеств в воплощении Бога-Слова, а в ознаменование крови и воды, истекших из ребра Спасителя в то время, когда он сам приносил Себя в жертву на кресте за спасение мира. Хотя некоторые Отцы в этом случае истечение воды разумеют, как знамение таинства крещения: но и такое разумение не препятствует употреблению воды в таинстве евхаристии; ибо если мы водою во Иисуса Христа крестихомся и в смерть Его крестихомся (Рим.6:3), – то туже самую смерть Господню возвещаем, в тех же страданиях Спасителя участвуем, когда и чашу крови Его пием (1Кор.11:26). Была и такая секта лжеучителей, в самые первые века, которая для таинства евхаристии учила употреблять одну воду, без вина⁶¹: св. Отцы, опровергая эту ересь свидетельством евангелий, говорили, что И. Христос установил совершение таинства не на воде, а на вине, от плода лозного (виноградного). Но Армяне напрасно обращают такие свидетельства Отцов в пользу своих обрядов: ибо те же Отцы, когда изображают порядок божественной литургии, то упоминают о соединении вина с водою. Так св. Златоуст (на которого особенно указывают Армяне), в изъяснении евангелия от Матфея (26:29), говорит: «поскольку некоторые употребляют в таинстве волу, того ради евангелист укаэует, яко вино употребил (Христос), когда таинство преподавал, и глаголет: от плода лозного; лоза же виноградная вино, а не воду производит»⁶². Но так говорит св. Златоуст против употребления в таинстве евхаристии одной воды, без вина, а не против соединения вина с водою. Тот же св. Златоуст сам предал это соединение в составе своей литургии. Тоже видим в литургии св. Василия великого, и св. Иакова, брата Господня; и этот Богопреданный чин, по замечанию VI вселенского Собора, во всех Церквах сохранялся, где только сияли духовные светила православия (сн. карф. 46). Поэтому VI вселенский Собор решительно осуждает не соединяющих вина с водою в таинстве, как несовершенно представляющих состав таинства, и преданное всею Церковью повреждающих произвольным нововведением. Отсюда видно, как в совершении таинств важно всякое, даже по-видимому незначительное отступление от уставов Церкви.

33. Поскольку мы уведали, что в армянской стране приемлются в клир токмо те, кои суть из священнического рода, в чем иудейским обычаям последуют тако творити предприемлющие; некоторые же из таковых, и не получив церковно-служительского пострижения, поставляются священно-певцами и чтецами божественного храма: то полагаем, да не будет отныне позволено, желающим возвести некоторых в клир, впредь взирати на род производимого. Но испытывая, достойны ли они, по изображенным в священных правилах определениям, быти сопричисленными к клиру, да производят их в служителей Церкви, хотя бы они происходили от посвященных предков, хотя бы нет. Так же никому да не будет позволено с амвона возглашать божественные словеса народу, по чину сопричтенных к клиру, разве кто будет удостоен посвящения с пострижением, и получит благословение от своего пастыря согласно с правилами. Аще же кто усмотрен будет творящим вопреки предписанному: да будет отлучен.

Известно, что в ветхом завете из всех колен народа израильского одно исключительно было отделено для священнослужения при скинии, – колено Левиино. Священники были прямыми потомками Аарона, а звание первосвященника по закону принадлежало старейшему лицу из старейшей фамилии в его потомстве. Это отделение одного колена имело особенное знаменование, так как оно взято было на служение Богу вместо первородных, которые первоначально все были посвящены Богу (Числ.3:22, 28, 34, 39). Но в новом завете, когда нет уже такого закона о замещении первородных в служении Богу особым поколением, когда все верные, в духовном смысле, суть иереи Богу, т. е. благодатью освящены для дерзновенного приступления к Богу в молитве и общении таинств (Апок. 1:6), когда и сам божественный Основатель Церкви новозаветной из разных званий и родов избрал своих учеников и Апостолов, – в новом завете нет необходимости ограничивать звание служителей Божиих одним каким-либо родом, или потомством известных лиц: говорим не о самом сане духовном, а о происхождении лиц, получающих этот сан; ибо сан священный не всякому без различия может принадлежать, но людям избранным и достойным его, и особое звание священно-совершителей таинств необходимо в Церкви: только оно может состоять из лиц разного происхождения, и, как говорит правило VI вселенского Собора, «не взирая на то, происходят ли они от посвященных (в духовный сан) предков, или нет». Ибо правила священные не на род и звание повелевают смотреть при избрании на священство, а на личные достоинства людей. Конечно, отделение от других мирских сословий особого сословия духовного (духовенства), для прямого приготовления к служению Церкви, имеет свою важность и пользу для Церкви: но не определяется оно законом так, чтобы священство было исключительною принадлежностью этого сословия. Об этом и дает свое правило VI вселенский Собор. Противное сему он замечает у Армян, и осуждает их за то. Обличает также армянскую Церковь и в том, что в ней многие, по праву происхождения от священнического рода, исправляли должности церковно-служительские , т. е. делались церковными чтецами и певцами, не получив установленного правилами посвящения от пастырей Церкви⁶³. Поэтому поводу, Собор подтверждает древние правила, чтобы никто не считался сопричисленным к церковному клиру и не присвоял себе его должностей, хотя бы и низших, доколе не получит святительского благословения и посвящения. Чтение в Церкви с амвона принадлежит только посвященным, как это утверждают правила и других, древнейших Соборов (Лаод. 15); и снова повторяет Собор VII вселенский (прав. 14).

34. Поскольку свящ. правило ясно возвещает и сие, что преступление соумышления, или составление скопища, и внешними законами совершенно воспрещено; много же паче надлежит воспретити, да не бывает сие в Церкви Божией: то и мы тщимся соблюдати, да, аще некие клирики, или монахи усмотрены будут вступающими в соумышления, или скопища, или строющнми ковы епископам, или соклирикам, совсем да низвергаются со своего степени (см. IV Всел. прав. 18).

35. По смерти епископа, имение его, или Церкви его, да состоит под охранением клира тоя Церкви, коея предстоятелем был преставльшийся, даже до произведения иного епископа: разве когда не останется клириков в Оной Церкви. Тогда митрополит да соблюдает оное в целости, и все да предаст епископу, который поставлен будет (см. Апост. пр. 40. IV Всел.22:25).

36. Возобновляя законоположенное святыми Отцами, определяем, да имеет престол константинопольский равные преимущества с престолом древнего Рима, и, якоже сей, да возвеличивается в делах церковных, будучи вторым по нем: после же оного да числится престол великого града Александрии, потом престол антиохийский, а за сим престол града Иерусалима.

Первенство цареградской кафедры, после римской, как старейшей в составе вселенской иерархии, признано было уже на II вселенском Соборе (пр. 3), и вполне утверждено равенство между ними на Соборе IV вселенском (пр. 28). Древние преимущества кафедр: александрийской, антиохийской, иерусалимской, также определены на первых вселенских Соборах (I всел. 6, 7. II всел. 2). Но преимущества чести всегда отличались от прав власти, так что первенство, предоставленное римскому иерарху, никогда не давало ему власти над прочими кафедрами, равно и возвышение цареградского нисколько не служило к унижению других. Вообще же церковная важность кафедр определялась по знатности, в государственном отношении мест, занимаемых ими. Так напр. с перенесением столицы из Рима в Константинополь, возвысилась важность цареградской кафедры и сравнена с римскою; а александрийская, хотя и старейшая и прежде равносильная римской (I всел. прав. 6), должна была уступить преимущество цареградскому престолу. Также иерусалимский престол не прежде признан самостоятельным и получил права патриаршества, как по возобновлении Иерусалима и перенесении туда окружного управления из Кесарии⁶⁴. Римские папы, вопреки этому порядку, хотели настоять на исключительных преимуществах церковной важности своей кафедры, как от апостолов Петра и Павла ими наследованной, – и потому себе приписывали все права власти во вселенной иерархии. Также и между восточными иерархами, по личным отношениям, случались иногда прекословия и взаимные нарушения прав чести и власти. По этим причинам, вселенский трулльский Собор побужден был восстановить во всей силе правила прежних Отцов об иерархических преимуществах важнейших кафедр, особенно подтвердить определение о совершенном равенстве римской и цареградской; затем с точностью означить порядок и прочих престолов.

37. Поскольку в разные времена были варварские нашествия, и по сей причине предстоятелям порабощенных градов не возможно было, по совершении над ними рукоположения, прияти свои престолы, и утвердитися на них в состоянии священноначальственном, того ради мы, соблюдая священству честь и уважение, и желая, чтобы порабощение от язычников отнюдь не действовало ко вреду церковных прав, постановили, да так рукоположенные и, по вышеназванной причине, на свои престолы не вступившие, не подлежат за сие предосуждению: почему и рукоположения в разные степени клира, по правилам, да совершают, и преимуществом председания, сообразно своему пределу, да пользуются, и всякое, происходящее от них начальственное действие да будет признаваемо твердым и законным. Ибо нуждою времени и препятствиями к соблюдению точности не должны стесняемы быть пределы управления.

Здесь подтверждаются правила апостольские и древние соборные, по которым епископ, не могущий занять своей кафедры по независящим от него обстоятельствам, хотя бы даже по нерасположению к нему народа, должен сохранять честь и все права сана (Апост. Пр. 36, антиох. 18). Во время нашествий иноплеменников на восточную империю, многие епископы оставляли свои епархии и принуждены были жить в отдалении от них. Тем не менее они сохраняли титла и права власти над своими епархиями. После них другие были рукополагаемы на те епархии, не смотря на то, что города их были еще заняты врагами. Иное дело собственное отречение епископа от управления епархией и желание себе покоя: в таком случае, хотя сан и честь епископская оставляются ему, но уже прекращается его правительственное значение, и, пребывая в городе, где есть свой епархиальный епископ, он не может действовать никакими правами власти, ни рукополагать сам собою клириков, ни даже священнодействовать без согласия местного епископа (III всел. 9. анкир. 18. антиох. 18. си. VІ всел. 39).

38. Отцами нашими положенное, сохраняем и мы правило, гласящее тако: аще царскою властью вновь устроен, или впредь устроен будет град; то гражданским и земским распределениям да следует и распределение церковных дел (см. IV всел. прав. 17).

39. Поскольку Иоанн, предстоятель острова Кипра, купно с своим народом, по причине варварских нашествий, и дабы освободиться от языческого рабства, из упомянутого острова преселился в геллеспонтскую область, промышлением человеколюбивого Бога и тщанием Христолюбивого и благочестивого Царя нашего: то мы постановляем, да будут сохранены неизменными преимущества, данные престолу вышепоименованного мужа, от Богоносных Отец, во Ефессе некогда собравшихся, да начальствует над всеми епископами геллеспонтской области, и да будет поставляем от своих епископов, по древнему обычаю. Ибо и Богоносные Отцы наши рассудили, да будут соблюдаемы обычаи каждой Церкви.

Самостоятельность (αυτοκεφαλια) кипрских архиепископов была утверждена III вселенским, ефесским Собором (прав. 8). Но когда нашествие варварских народов на остров Кипр побудило кипрского архиепископа Иоанна, со всею своею паствою переселиться в Геллеспонт (что было в VII веке), который был под властью цареградского патриарха: то Собор VI вселенский, признавая справедливым сохранить ненарушимо права кипрской Церкви, определил, чтобы и в Геллеспонте кипрский архиепископ удержал свою самостоятельность и место, принадлежащее ему в церковной иерархии по праву кипрской Церкви; равным образом подчинил ему всех геллеспонтских епископов, на все время пребывания его в стране той. Когда же нашествие неприятельское миновалось, и кипрская паства, с своим пастырем, могла возвратиться в отечество: тогда древние преимущества кипрской кафедры были возобновлены, а геллеспонтская область снова перешла под ведение патриарха цареградского⁶⁵.

40. Понеже прилеплятися Богу, чрез удаление от молвы житейской, весьма спасительно; то мы должны не без испытания безвременно приимати избирающих житие монашеское: но и в отношении к ним соблюдать преданное нам от Отец постановление, и сего ради должно приимати обет жизни по Бозе, яко уже твердый и происходящий от ведения и рассуждения, после полного раскрытия разума. Итак намеревающийся вступить под иго монашества да будет не менее, как десятилетний: но и для такового во власти начальствующего состоит рассмотрение, не признает ли он за полезнейшее продолжить ему время, перед введением в жизнь монашескую и утверждение в оной. Поскольку усмотрено, яко Церковь благодатью Божией, прияла большую крепость и преспеяние, и верные в соблюдении Божественных заповедей тверды и благонадежны. Сие мы совершенно уразумев, сообразно с сим определили: намеревающегося начать подвиги по Бозе, скоро знаменати благословением благодати, яко некою печатью, – сим самым споспешествуя ему не коснети долго, ниже колебатися, паче же и поощряя его к избранию добра и к утверждению в оном.

Некоторые из церковных правил IV века определяли принимать в монашество не прежде 25 летнего возраста (карф. 140). Впрочем св. Василий дозволял приносить обеты девства и в 17 лет, даже лицам женского пола (прав. 18). Отсюда уже видно, что время для принятия в монашество, в древней Церкви, не везде было одинаково установлено: общим правилом было только то, чтобы обеты принимать от лиц, уже достигших зрелого рассудка и ясного самосознания, с испытанием от пастырей Церкви. Случалось и то, что сами родители обрекали своих детей иночеству еще в первых годах детства, а иногда и прежде рождения их. Поэтому VI вселенский Собор с одной стороны воспрещает принимать в монашество безвременно, ранее по крайней мере десятилетнего возраста; с другой – св. Отцы полагают для монашества достаточным даже 10-летний возраст, имея в виду, что «Церковь благодатью Божией прияла уже большую крепость и преспеяние, и верные в соблюдении божественных заповедей – тверды и благонадежны». Но эта причина, столь отрадная в суждении вселенских Отцев VII века, уже сама в себе предполагает необходимые исключения, и силу правила соборного делает не безусловною. Можно ли тоже правило оставить в силе, когда верные в соблюдении заповедей Божиих уже не могут почитаться столь твердыми, как были в первые века? Для других времен, само собою разумеется, нужны и другие правила. Итак в настоящее время держится другое, впрочем еще древнее самого трулльского Собора, правило, – чтобы в монашество принимать не прежде 25 летнего возраста. Но и самый Собор этот не безусловно излагает свое правило, а предоставляет рассмотрению начальствующих, не нужно ли для желающих иночества продолжить время испытания и приготовления к нему, чтобы благонадежнее утвердить их в добром намерении (сн. Двукратн.5)⁶⁶.

41. Желающие во градах, или селениях удаляться в затворы, и себе в уединении внимати, должны первее входить в монастырь, приобучатнея к житию отшельническому, повиноватися в течение трех лет начальнику обители в страхе Божием, и во всем, якоже подобает, послушание исполняти, и тако изъявляти свое произволение на таковую жизнь, и испытыватися от местного настоятеля, от всего ли сердца добровольно прилепляются к оной. Посем и еще в продолжении года должны терпеливо пребыти вне затвора, дабы паче намерение их открылось. По исполнении же толикого времени, аще пребудут в том же намерении, да вступают в затворничество: но им уже не позволяется исходити, по произволению, из такового пребывания; разве когда сего потребует общественное служение, или польза, или иная нужда, претящая даже смертью, и то с благословением местного епископа. Дерзающих же без реченных причин исходить из своих обитаний, во первых, заключать в затворе и против желания их; потом – постами н иными строгостями их исправлять: понеже ведаем, яко по реченному в Писании, никто же возложь руку свою на рало и обращся вспять, управлен есть в царствие небесное (Лк.9:62).

Издревле в Церкви христианской было два рода иноческой жизни: жизнь общительная, в собрании монашествующих братий, под одними общими правилами, под одним начальством, где иноки исполняли разные послушания общежития и имели все общее, в пище, в одежде и во всем образе жизни. Такие иноки назывались киновитами, а обители их – киновиями (κοινοβια, κοινοβητης), или вообще – монастырями (μοναστηριον). Другой род иноческой жизни был совершенно уединенный, в отдельных от братства подвигах, состоявших в безвыходном пребывании в одной келлии, в безмолвии, в одном внутреннем самоуглублении и духовном созерцании. Этот род жизни назывался собственно отшельничеством, а его подвижники – затворниками, анахоретами (ἐν εγκλεστραις αναχωρουντες, αναχωρητικη διαγωγη). Подвиги этого рода, без сомнения, выше и совершеннее общежительных, но гораздо труднее, и требуют больших сил духа, более опытности в жизни духовной, большей крепости воли, и так сказать, большей надежды подвижника на самого себя, укрепляемой особенною силою веры и благочестия. Поэтому не все решались на такие подвиги, и древние Отцы не всех, даже желающих, допускали к ним, по причине больших опасностей этого поприща⁶⁷. На это и VI вселенский Собор дает свое правило. Он дозволяет предпринимать уединенный род жизни не иначе, как поступив сначала в монастырь, и в продолжение 4 лет исполняя строгие правила и послушания монашества, чтобы и себя испытать, и другим дать свидетельство об искренности своего желания и благонадежности к его исполнению. От духовного начальства требуется особенное благословение на такой подвиг. Удалившимся в уединение, или в затвор (εγκλειστρα), уже не дозволяется оставлять его по произволу, – разве в крайних случаях, в нужде, претящей смертью, говорят Отцы, и то с дозволения начальства. Оставляющих самовольно свое уединение повелевается снова возвращать в затвор, даже против воли их: ибо обет их признается уже невозвратным, – если только они не хотят сами подвергнуть себя вечному осуждению за то, что сначала дерзновенным и самонадеянным вступлением на такой страшный подвиг пренебрегли его опасности и солгали Богу.

42. О именуемых пустынниках, которые, в черных одеждах и с отращенными власами, обходят грады, обращаясь посреди мирских мужей и жен, и бесславят обет свой, определяем: аще восхотят, постригши власы, прияти образ прочих монашествующих; то определяти их в монастырь, и причасляти к братьям. Аще же не пожелают сего; то совсем изгоняти их из градов, и жити им в пустынях, от коих наименование себе составили.

Пустынножительство (ἐρημιτων διαγωγη) составляло особый род подвижничества, в котором любители благочестивого безмолвия удалялись не только от городов и селений, но и иноческих общежительных обителей, и никем незримые, совершали свои подвиги в пустынях, в лесах, в горных пещерах. Так как этот пустынный образ жизни не мог быть подчинен никаким общим положительным правилам, а зависел от доброй поли и душевных расположений самих подвижников: то легко вкрадывались сюда и злоупотребления, о которых упоминает Собор в своем правиле. Для отвращения беспорядков, соблазнов, грехов, какие происходили от лжеименных пустынников, под разными видами обходивших города и селения, Собор повелел – или поселять их в монастырях, если они достойным образом желали проходить путь истинного подвижничества, – или, если в них не открывалось такого желания, а было одно лицемерие, и под видом благочестия, обман и зло, то изгонять их совсем из городов в пустыни, от которых они хотели приобрести себе славу подвижников⁶⁸ (сн. IV всел. прав. 4).

43. Позволительно Христианину избрать подвижническое житие, и по оставлении многомятежной бури житейских дел, вступить в монастырь, и постригшися, по образу монашескому, аще бы и обличен был в каком-либо грехопадении. Поскольку монашеское житие изображает нам жизнь покаяния: то искренно прилепляющегося к оному одобряем, и никакой прежний образ жизни не воспрепятствует ему исполнить свое намерение.

Так как монашество составляет совершенно добровольный подвиг благочестия для душ, искренно желающих спасения: то, по суду Церкви, оно может и должно быть открыто всем, желающим принять его, какого бы звания, состояния, пола они ни были. Но VI вселенский Собор, в настоящем правиле, показывает в особенности то, что и никакой образ жизни сам по себе не препятствует принятию монашества, аще бы и обличен был кто в каком-либо грехопадении. Это не значит, что монашество может служить убежищем для преступных душ, желающих сокрыть в нем свои грехи и избежать стыда, или суда человеческого, или что монашество само собою покрывает уже грехи людские. Монашество, говорят св. Отцы, есть жизнь покаяния: след. оно приводит душу к сокрушению о грехах, составляет подвиг для их заглаждения и очищения, и след. оно доступно всем, не для потворства грехам, или сокрытия их, а для строжайшего покаяния в них, покаяния не словом только, а всею жизнью, – что и составляет истинное покаяние. Сам Спаситель, изрекший во всеуслышание всех верующих: грядущего ко Мне не изжену вон (Ин.6:37), принимал кающихся – и блудниц, и мытарей, и разбойников: а иночество есть не что другое, как образ истинно кающейся души, и с сокрушением сердечным, с твердою решимостью исправления, с желанием себе единого на потребу – спасения, предающейся милосердию Спасителя. И как Спаситель мира, принимая кающихся грешников, разрешал их от грехов, не в разорение законов Божеских и человеческих, осуждавших преступления их, а по обилию благодати и дару оправдания, явленному в Нем, чрез искупительную Его жертву, всем истинно-верующим в Него, даже паче умножившегося во всех греха (Рим.5:15–21): так монашество св. Отцами установлено для душ, прибегающих ко Христу в сознании своих грехов, – не к ослаблению правосудия, могущего обличать их, но в чаянии милосердия Божия, всегда желающего спасти их, в уповании на благодать Христову, души очищающую и освящающую⁶⁹.

44. Монах, обличенный в любодеянии, или поемлющий жену в общение брака о сожитие, да подлежит по правилам епитимии блудодействующих.

Церковные правила о нарушающих обет девства неодинаковы. Некоторые Соборы, за нарушение его бракосочетанием, определяли только епитимию двоебрачных, т. е. один или два года покаяния (анкир. прав. 19). Св. Василий великий подвергает их наказанию, как прелюбодеев, – на 15 лет отлучения от св. тайн (Васил. прав.18:60). IV вселенский Собор повелевает отлучать их не только от св. тайн, но и от Церкви, предоставляя впрочем церковной власти умерять, по обстоятельствам, это наказание (IV всел. прав. 16). Наконец, VI вселенский Собор в настоящем правиле определяет виновным епитимию блудодействующих, – 7 лет покаяния. Это правило, без сомнения, должно разуметь о тех, которые, хотя впали в грех любодеяния, или вступили в брачное сожитие, но сами раскаялись, и добровольно оставив грех, расторгнув недозволенное сожитие, снова возвратились в монашество. Правила же более строгие, как-то: Собора IV вселенского и св. Василия Великого, относятся не к добровольно исповедавшим свой грех и исправившим его, но к упорным и желающим оставаться в запрещенном для них сожитии, которое однако по древним законам, церковным и гражданским, должно было и против воли их быть расторгнуто⁷⁰. Наконец, правило анкирского Собора, более всех других снисходительное, имеет в виду известный в древние времена разряд аскетов и девственниц, которые давали обет девства, не принимая особенного пострижения и не принадлежа собственно к чину монашествующих⁷¹.

45. Поскольку мы уведали, яко, в неких женских монастырях, приводящие имеющих сподобиться свящ. образа, первее облекают их шелковыми разноцветными одеждами, еще же и украшениями, испещренными златом и драгоценными камнями, и с приступающих таким образом к алтарю снимают столь великолепное одеяние, и в тот же час над ними совершается благословение образа монашеского, и их облекают в черное одеяние: того ради определяем, да отныне сего отнюдь не бывает.

К пострижению в иночество, без сомнения, должно приступать со всяким смирением и сокрушением сердечным. Но по какому – то странному предрассудку, на Востоке в некоторых женских обителях допускалось, что лица женского пола, принимающие иноческий образ, сперва одевались в самые роскошные мирские одежды, с разными украшениями, как бы на бракосочетание, и в таком виде приходили в храм к пострижению, во время которого такие одежды снимались и заменялись черными, иноческими. Таким образом в это священное дело проникала какая-то суетность и делала из него несоответственное духу его зрелище. Против такого обычая дает свое правило VI вселенский Собор. «Ибо не прилично, – говорят св. Отцы, – чтобы, по собственному произволению, отложившая уже всякую приятность житейскую, возлюбившая жизнь по Бозе, утвердившаяся в оной непреклонными мыслями, и тако к монастырю приступившая, чрез таковое тленное и исчезающее украшение, возвратилась к воспоминанию о том, что уже предала забвению, и от сего явилась бы колеблющеюся, и возмутилась в душе, по подобию волн потопляющих, туда и сюда вращающих, так что, иногда и проливая слезы, не являет она тем сердечного сокрушения: но аще, якоже свойственно есть, и упадет малая некая слеза, то и сия видящим возомнится происходящею не толико от усердия к подвигу монашескому, колико от разлучения с миром, и с тем, что в мире»⁷².

46. Набравшие подвижническое житие и определенные в монастыри отнюдь да не исходят. Аще же неизбежная некая нужда побудит их к сему: да делают сие по благословению и соизволению настоятельницы; но и тогда исходить должны не одни сами по себе, а с некоторыми старицами и с первенствующими в монастыре, по поколению игумении. Обнощевати же вне монастыря совсем не позволяется им. Так же и мужи, проходящие житие монашеское, да исходят, когда настоит нужда, по благословению того, кому вверено начальство. Посему те, кои преступают сие определение, мужи или жены, да подвергнутся приличным епитимиям.

47. Ни жена в мужеском монастыре, ни муж в женском да не спит. Ибо верные должны быть чужды всякого преткновения и соблазна, и благоучреждати жизнь свою сообразно с благоприличием и благоприступанием ко Господу. Аще же кто сие учинит, клирик ли, или мирянин: да будет отлучен.

48. Жена производимого в епископское достоинство, предварительно разлучается с мужем своим, по общему согласию, по рукоположении его во епископа, да вступит в монастырь, далеко от обитания сего епископа созданный, и да пользуется содержанием от епископа. Аще же достойна явится: да возведется и в достоинство диакониссы.

Собор в одном из предыдущих своих правил определил, чтобы епископы были безбрачны, а те, которые, по обстоятельствам времени, еще были избираемы из женатых священнослужителей, по рукоположении оставляли бы супружеское сожитие (прав. 12). Здесь, подтверждая то правило, Собор на последние случаи дает свое определение о самых супругах лиц, избираемых во епископы. Он показывает, что супруги должны были, по общему согласию, предварительно решиться на разлучение от сожительства; потом, по рукоположении мужа во епископа, жена должна была вступить в монастырь и не иметь уже никакого общения с мужем, кроме того, что могла пользоваться пособием его к своему содержанию. Вступлением в монастырь жена лишалась уже возможности нового брака, что впрочем и само собою разумеется, и объясняется замечанием Собора, что жена могла быть произведена в диакониссы⁷³. Из правила видно также, что если супруги не имели согласи на разлучение, то избранный не мог быть рукоположен во епископа.

49. Возобновляя и сие свящ. правило, определяем, дабы единожды освященные, по изволению епископа, монастыри пребывали навсегда монастырями, и принадлежащее оным имение соблюдалось монастырю, и дабы они уже не могли быти мирскими обиталищами, и ни кем не могли быть преданы мирским человекам. Аще же до ныне сие и случалось с некиими из них: то определяем, да отнюдь не будут удерживаемы: дерзающие же от настоящего времени творити сие, да подлежат епитимии по правилам (см. IV Всел. прав. 24. и VII. Всел. прав. 13).

50. Никто из мирян и клириков впредь да не предается предосудительной игре. Аще же кто усмотрен будет творящим сие: то клирнк да будет извержен из клира, а мирянин да будет отлучен от общения церковного (См. Апост. Прав.42:43).

51. Святой и вселенский Собор сей совершенно возбраняет быть смехотворцам, и их зрелищам, о плясаниям на позорища. Аще же кто настоящее правило презрит, и предастся которому-либо из сих возбраненных увеселений: то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет отлучен от общения церковного. (См. прав. 24 и Карф., прав. 18. Лаодик. прав. 54).

52. Во все дни поста св. четыредесятницы, кроме субботы и недели и святого дня Благовещения, святая литургия да бывает не иная, как преждеосвященных даров.

Это правило находим и в IѴ веке, на Соборе лаодикийском (прав. 49). Но нет сомнения, что обычай в дни великого поста не совершать полной литургии, а только принимать преждеосвященные дары, существовал в Церкви от самых первых веков, как видно из свидетельств церковных писателей⁷⁴. Так как св. четыредесятница есть время всеобщего для Христиан покаяния и исповедания грехов, то Церковь всех их на это время подвергает как бы той епитимии, которую в другое время налагает только на некоторых кающихся. Именно, она предлагает верующим только чтение молитвословия и слушание слова Божия, но не дает им видеть совершения таинства тела и крови Христовой. Но для немощных телом и духом, и вообще для того, чтобы продолжительным лишением св. даров не ослабить нашего духа. Церковь являет нам в продолжение седмиц поста дары преждеосвященные, и достойным не возбраняет приобщаться их. Есть и другие причины такого установления. Литургия есть священнодействие торжественное; возношение Даров в таинстве Евхаристии являет всю высоту благодатного дерзновения к Богу, на которую восходят верующие силою искупительной смерти Христовой и совершенного чрез нее удовлетворения за грехи их правде Божией: но четыредесятница есть время сердечного сокрушения о грехах, совершенных нами, не смотря на все средства спасения, нам данные, есть время скорби духовной, сетования и самоуничижения пред Богом. Потому Церковь и неприличным признает, и как бы не дерзает в сокрушении духа совершать в эти дни полную литургию, чтобы не смешивать печали с торжеством, самоуничижения с дерзновением, а утешается и укрепляется только дарами преждеосвященными⁷⁵. Наконец, по строжайшим и первоначальным уставам Церкви, в дни великого поста запрещается употреблять пищу прежде вечернего времени. По общему же порядку церковному, с окончанием литургии разрешается и принятие дневной пищи, но литургию никогда не дозволяется совершать вечером. Таким образом, чтобы совершением литургии не противоречить уставу о посте до вечера, полная литургия в седмицы четыредесятницы не совершается, а только предлагаются дары преждеосвященные, которых священнодействие и соединяется с вечерним Богослужением⁷⁶. Отсюда понятно и то, почему из этих правил исключаются в продолжении четыредесятницы дни субботние, воскресные и день св. Благовещения: с этими днями соединяется в Церкви светлое воспоминание торжественных событий и прекращается пост⁷⁷. Трулльский Собор, в настоящем правиле (52), дозволяет совершать литургию преждеосвященных даров во все дни великого поста, кроме вышеуказанных дней; а некоторые, даже нераннего времени, свидетельства показывают, что эта литургия издревле совершалась также на сырной неделе в среду и пяток; но это отменено уже позднейшими уставами⁷⁸.

53. Поскольку сродство по духу есть важнее союза по телу, а мы уведали, что в некиих местах некоторые, восприемлющие детей от святого и спасительного крещения, после сего вступают в брачное сожительство с матерями их, вдовствующими: то определяем, дабы от настоящего времени ничто таковое не было творимо. Аще же которые, по настоящем правиле, усмотрены будут творящими сие: таковые, во-первых, да отступят от сего незаконного супружества, потом – да будут подвергнуты епитимии любодействующих.

Крещение есть духовное, вышеестественное рождение человека в жизнь благодатную, в которой не узами плоти и крови, но союзом благодати во Христе, верою и таинствами, Христиане соединяются между собою и составляют единую Церковь Христову: по этой причине от родства плотского отличается в православной Церкви родство духовное, которым, чрез таинство крещения, восприемники от купели соединяются с крещаемым, и чрез него с его родителями. Восприемник, по разуму Церкви, есть духовный отец крещаемого, не как возрождающий его духовно (что совершается в таинстве крещения Духом Святым: Иоан. 3:2), но как посредствующий в благодатном усыновлении его Богу; воспринятые от купели становятся детьми воспринявших. Отсюда происходит и запрещение брака в этом духовном родстве, подобно как в плотском, кровном. Хотя па VI вселенском Соборе в первый раз находим положительное об этом правило: но в практике Церкви духовное родство и запрещение в нем брака постоянно существовало, от самых первых веков. И VI вселенский Собор говорит о нем, как уже совершенно известном во всей Церкви, замечая только в некоторых местах отступление от него. В V веке видим даже в гражданских, греко-римских, законах признание этого родства во всей силе его и по отношению к бракосочетаниям⁷⁹. Трулльский Собор упоминает в своем правиле только о запрещении брака между восприемниками и матерями (вдовствующими) воспринятых от купели. Но об этом в особенности упомянуто по поводу нескольких таких браков, замеченных в некоторых местах; а отсюда уже само собою разумеется, что брак восприемников с воспринятыми решительно невозможен. Местные законы греческой Церкви полагали родство духовное не только между восприемниками и родителями воспринятых, но и другими детьми их, равно как и между детьми самих восприемников и воспринятых⁸⁰. Но правило вселенского Собора показывает, что брак воспрещается только в ближайших степенях этого родства, соответствующих трем степеням родства кровного; между ними заключенные браки правило подвергает расторжению, и кроме того виновным определяет епитимию, как любодеям, т. е. семь лет покаяния, с отлучением от св. тайн. Следовательно о прочих степенях духовного родства можно сказать, что в них брак воспрещается, во не расторгается, если т. е. уже заключен⁸¹.

54. Божественное писание ясно научает нас: да не приступиши ко всякому ближнему плоти своея открыта срамоты его (Лев.18:6). Но поскольку, чрез неразличительное запрещение беззаконных браков, естество само себя смешивало: то мы признали нужным открытее изложити сие и определяем отныне: «аще кто совокупляется в общение брака со дщерью брата своего, или аще отец и сын с матерью и дщерью, или с двумя девами сестрами отец и сын, или с двумя братьями матерь и дщерь, или два брата с двумя сестрами: да подвергаются правилу семилетней епитимии, явно, по разлучении их от беззаконного супружества.

Происхождение от одного лица соединяет происходящих, сколько бы их ни было, союзом крови, и этот союз, простираясь на несколько родов и поколений, составляет из них круг родства, или один общий род, племя. Чистота и целость этого естественного союза охраняется законами, также естественными, которыми не допускается смешение крови между членами одного рода, так что бракосочетания между ними не терпит сама природа, признавая это насилием самой себе, повреждающим ее и физически, и нравственно. Так слово Божие изображает противоестественный порок кровосмешения: не оскверняйтеся во всех сих; во всех бо сих осквернишася язы́цы. И осквернися земля, и воздах неправду им ея ради, и возненавиде земля седящих на ней. И да не вознегодует на вас земля, внегда осквернити вам ю: яко всяк, иже аще сотворит от всех гнусностей сих, потребятся души, творящия сие от людей своих (Лев.18:24, 25, 28, 29). Закон Божий утвердил законы естества, дав человеку общее правило: да не приступиши ко всякому ближнему плоти своея открыти срамоты его (18:6); а за тем, означив круг родства воспретил между членами его супружество и всякое смешение. Таким образом в законе ветхозаветном определены следующие степени родства: отец и мать, братья и сестры, внуки, дяди и тетки, племянники и племянницы, также отчимы и мачихи, пасынки и падчерицы, братья и сестры их (Лев.18:6–14). Это – по родству кровному, или в одном роде. Но как в союзе супружества, по закону Божию и естественному, муж и жена составляют одну плоть (Быт.2624); то каждый из супругов, с своими родственниками входит в связь родства с родственниками другого супруга. Отсюда происходит родство двухродное, т. е. родство двух родов или фамилий, соединенных между собою брачным союзом. Закон Моисеев ограничивал это родство следующими лицами: женою сына, женою брата, сестрою жены (Лев.18:15–18). Однако общее правило закона: не приступать ко всякому ближнему плоти своея, запрещает смешение, или супружество не только между означенными лицами, но и вообще между лицами, в близком родстве между собою находящимися. Церковь христианская сохранила и распространила этот закон, приняв от законов гражданских (греко-римских) разделение родства по степеням и линиям. Но Церковь не могла ограничивать родства теми степенями, в каких считали его гражданские до-христианские законы; ибо хотя по прямой линии родства супружество запрещалось римскими законами неограниченно, как и естественно должно быть: но в линиях боковых они не дозволяли брака, только между лицами, непосредственно происходящими от одного общего родоначальника, как то между братом и сестрою⁸². В самом начале Христианства Церковью не был допускаем брак по крайней мере до четырех, или трех степеней включительно, по боковым линиям, как видно из того, что апостольские правила запрещали принимать в клир сочетавшихся браком с племянницами (Апост. пр. 19). Хотя потом и не находим положительных правил об этом предмете, но это потому, как объясняет св. Василий Великий, что «слово Божие, не желая нарушать своей священной важности наименованием разных гнусностей, означило нечистоты (кровосмешения) только общими названиями, как и Апостол говорил: блуд и всякая нечистота ниже да именуется в вас (Еф.5:3), под названием нечистоты вообще разумея недостойные имени действия мужей и жен; и таким образом умолчание (закона) никогда не давало разрешения сластолюбцам. Притом, продолжает св. Василий, и самое естество, издревле различившее именование родства, должно было удерживать от смешения (крови), чтобы не смешивались чрез то самые имена родства. Но главное, и в делах сего рода весьма важное, составляли соблюдаемые в Церкви обычаи, которые и имели силу законов, так как преданы были от святых мужей» (Вас. В. пр. 87). Эти-то предания и обычаи предшествовали писанным правилам, и не смотря на несогласие с ними гражданских законов, очищали христианское общество от непозволенных браков. Так браки в четвертой степени, или между двоюродными, не были терпимы, хотя законы римские (уже в Христианстве) гласно дозволяли их⁸³. Но как, не определенное в точности, запрещение беззаконных браков не довольно предупреждало случаи кровосмешения: то ѴI вселенский Собор изложил правило о том, в каких именно степенях родства брак запрещается. Разделяя указанные в правиле Собора родственные лица по линиям и степеням, находим, что он не дозволяет брака до трех степеней включительно, по боковым линиям кровного родства. Но надобно заметить, что Собор излагает это запрещение безусловно, с расторжением самых браков в сих степенях; а можно думать, что дальнейшие степени родства Собор предоставил силе обычаев, не допускавших, как замечено выше, в них супружества. Только не решил он подвергать заключенные уже браки расторжению: по невозможности, конечно, истребить в краткое время противные сему обычаи, которые еще поддерживало гражданское законодательство. Скоро однако и гражданские законы согласились с духом христианской Церкви, и в VIII–IX веках запрещено ими вступать в брак не только двоюродным, но и детям их, т. е. до пятой, а затем (X–XI в.) и до шестой степени⁸⁴. О седьмой степени долго не было положительного решения, так что в XI веке, в продолжении споров об этом предмете, брак в седьмой степени хотя вообще считался уже недозволенным, но не подвергался расторжению и не получал определенного, для себя правила⁸⁵. Только уже в XII столетии брак в 7 степени решительно запрещен согласным узаконением власти духовной и гражданской⁸⁶.

Так определен Церковью канонически круг родства кровного, или в одном роде! Что касается до родства разнородного, от двух (или трех) родов, вообще называемого свойством (affinitas), то законы гражданские римские уже издревле запрещали брак между одним из супругов и, в случае смерти другого или развода, родственниками другого в прямой линии, даже теми, которых другой, после развода с первым, прижил с третьим лицом⁸⁷. Но брак между одним из супругов и боковыми родственниками другого, также брак между родственниками той и другой стороны, был дозволен, исключая только брака отчима с женою пасынка, или мачехи с мужем падчерицы⁸⁸. Церковь не могла допустить сего, хотя вначале и ограничила запрещение брака только ближайшими в родстве двухродном лицами, именно – братьями и сестрами супругов и супругами братьев или сестр (Апост. прав. 19. Неок. прав. 2. Васи л. вел. прав. 23, 78, 87. Тимоф. александр. прав. 11)⁸⁹. Трулльский Собор, в настоящем правиле, простирает запрещение далее: он не дозволяет сочетаться браком, не только отцу и сыну с двумя сестрами, но и двум братьям с двумя сестрами. Здесь запрещение брака простирается уже до 4-й степени двухродного родства, и полагается не только между одним из супругов и родственниками другого, но и между родственниками равно той и другой стороны. Затем, на Соборах X–XI веков, правило это распространено до 5-й (напр. между дядей и племянником с одной стороны и двумя сестрами с другой) и даже 6-й степени, так что напр. двум братьям не дозволяется брак с двумя двоюродными сестрами⁹⁰. Вообще, относительно разнородного родства, принято за правило: не допускать брака в нем, как скоро брак может произвести неприличное смешение родственных имен и отношений; как напр. если бы дядя и племянник вступили в супружество с двумя сестрами, то они были бы вместе и в кровном родстве между собою, как дядя и племянник, и перешли бы в родство двухродное, как свояки; жены их были бы и сестры между собою, и одна другой тетка и племянница, по мужьям своим; дети дяди стали бы и племянниками его племяннику, жене его, и двоюродными братьями по своему отцу и его дяде; а дети племянника были бы и племянниками его дяде по матери, и двоюродными внуками по отцу. Таким образом вышло бы совершенное смешение и как бы превращение родства (сн. Вас. в. 87).

55. Поскольку мы уведали, яко обитающие во граде Риме, во св. четыредесятницу, в субботы ее постятся, вопреки преданному церковному последованию: то св. Собору угодно, да и в римской Церкви ненарушимо соблюдается правило, глаголющее: аще кто из клира усмотрен будет во святой день Господень, или в субботу постящимся, кроме единой токмо: да будет извержен, аще же мирянин, да будет отлучен.

Запрещение поста в субботние дни положено уже в апостольских правилах (прав. 64). Там это запрещение направлено против разных еретиков, как напр. Гностиков и Манихеев, которые почитали вещество мира источником зла, и потому постились и сетовали в тот день, когда совершено видимое творение; и потому также отвергали божественное достоинство ветхозаветного закона, установившего субботу⁹¹. Что касается до римской Церкви, то свой обычай поститься в субботы, она ведет от первых веков⁹², производя установление его в Риме именно от апостолов Петра и Павла⁹³. Но нельзя думать, чтобы апостолы в Риме давали христианам иные правила, чем в других церквах: а церкви восточные не только не знали этого предания, но от самого первого века постоянно соблюдали правило противное⁹⁴. Западные, с своей стороны, основною мыслью поста полагают: а) воспоминание смерти Спасителя и пребывания Его во гробе в день субботний; б) изображение скорби и сетования учеников Его в это время; в) отличие христианских обычаев от иудейских. Впрочем и в самой западной Церкви правила субботнего поста были не одинаковы. В первых веках, в продолжение св. четыредесятницы, субботы были изъяты от поста⁹⁵. Но ко времени трулльского Собора пост, как видно, уже установился там во все субботние дни целого года⁹⁶. Даже и не все области Запада последовали этому правилу. Так напр. в самой Италии Медиоланские христиане не соблюдали его⁹⁷. В Африке также одни постились в субботу, другие не постились⁹⁸. Вообще, Церковь вселенская не принимала этого установления, как показывает правило VI вселенского Собора, осуждающего римских христиан за уклонение от истинного предания апостольского. Собор не допускает даже поста в субботы четыредесятницы, кроме одной – великой, или страстной, – разумея не совершенное освобождение их от поста, а разрешение постной пищи с елеем и вином после литургии, в обыкновенное время дня, без отложения пищи до вечера, как положено церковным уставом для прочих дней четыредесятницы⁹⁹.

56. Уведали мы так же, яко в Армейской стране, и в иных местах, в субботы и в воскресные дни св. четыредесятницы, едят некоторые сыр и яйца. Того ради за благо признано и сие, да Церковь Божия, по всей вселенной, следуя единому чину, совершает пост, и воздерживается, якоже от всякого закалаемого, так же от яиц и сыра, которые суть плод и произведение того, от чего воздерживаемся. Аще ж е сего не будут соблюдать: то клирики, да будут извержены, а миряне да будут отлучены».

Армяне происхождение своего обычая изъясняют следующим образом: «в прежние времена князья армянские в каждый день четыредесятницы вкушала масло, и рыбу, и вино. Но епископы воспрещали употребление такой пищи, доказывая, что рыба скоромнее молочных яств, так как она есть совершенное животное, а молочные снеди не суть самые животные, а только сок снедей животных. Если же, говорили епископы князьям, вы хотите богоугодно соблюсти установленный пост: то не употребляйте ни молочных, ни рыбных яств. А если этого не хотите сделать, то по крайней мере пять дней в неделе воздержитесь от всяких сытных яств и от напитков, а в дни субботние и воскресные, ради невоздержности вашей, употребляйте пищу рыбную и молочную»¹⁰⁰. Если это действительно так было: то всякому здравомыслящему не трудно рассудить, справедливо ли поступали эти армянские епископы, и хорошо ли понимали пост, когда, думая исправить невоздержание людей, учили их вместо рыбы и масла употреблять молочную и яичную пищу, под тем предлогом, что эта пища не есть животное, а только сок животных снедей! Мясо и сок животного составляют только виды, или части одной и той же пищи, как это замечает и вселенский Собор в настоящем правиле: а в деле поста важно различие не видов только, но и родов пищи, по которым и разделяются степени поста. Так в одно время поста запрещается мясо, а дозволяется рыба; в другое, вместо рыбы, овощи с маслом; в иное без масла и вареной пищи, – одно сухоядение. Поэтому, когда запрещается известный род пищи, то запрещаются вместе с ним и все виды его; а когда допускается облегчение поста, то не заменяется один род пищи другим, напр. рыба мясом, или даже молоком, что было бы уже не облегчением а нарушением поста, но допускается только изменение видов пищи, от более строгой к менее строгой степени поста в той же пищи. Напр. вместо сухоядения из овощей дозволяется немощным употреблять те же овощи вареные, или с маслом. Главный же предмет запрещения в пище есть кровь, воздержание от которой, во всех ее видах, составляет общее основание поста. Посему, если во св. четыредесятницу воспрещается употребление мяса животного, то вместе с тем запрещается и вкушение молока и яиц, как яств, заключающих в себе также кровь животного. По той же причине, употребление рыбы не может почитаться равнозначительным, не только мясу животных, но и молоку их; и составляет уже пост, – притом больший, нежели даже вкушение млека. Впрочем Армяне говорят, что вышеуказанный обычай держался у них недолго, и в последствии времени был оставлен¹⁰¹.

57. Не подобает приносить к алтарю мед и млеко. (Си. апостол. прав. 3. карфаген. Соб. прав. 46).

58. Никто из состоящих в разряде мирян да не преподает себе божественные тайны, когда есть епископ, или пресвитер, или диакон. Дерзающий же на что-либо таковое, как поступающий против чиноположения, на едину неделю да будет отлучен от общения церковного, вразумлялся тем не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати (Рим.12:3).

Под словом: божественные тайны, здесь разумеются тело и кровь Господня в таинстве св. причащения. Когда верные приступают к св. причащению в храме, при совершении божественной литургии, то конечно невозможно, чтобы они сами себе преподавали св. тайны: здесь св. причастие всегда преподается священно-служащими лицами. Но в древние времена обычно было и то, что верующие, получая св. тайны в Церкви, не причащались ими в тоже время, а приносили к себе в дома, и там, в избранное время, приобщались. Об этом свидетельствует св. Василий Великий: «это утвердилось, – говорит он, – долговременным обычаем. Ибо все монахи, живущие в пустынях, где нет иереев, хранят причастие в кельях и сами себя приобщают; а в Александрии и Египте, и всякий верный мирянин по большей части имеет у себя причастие в доме и сам собою приобщается, когда хочет. И таким образом, приняв от пресвитера единожды часть жертвы, некоторые причащаются ею ежедневно: ибо они принимают от иереев одну часть, а другие вдруг по нескольку частей»¹⁰². Первоначально это произошло во время гонений, когда верные старались нарочито запасать для себя св. дары, как потому, что по обстоятельствам не всегда могла быть совершаема литургия, так и потому, что гонимые Христиане ежечасно могли ожидать мук и смерти; и для того на всякий час имели при себе св. тайны, чтобы умирать с этим святым напутствием в жизнь вечную. Но, во всякое другое время, это по многим причинам не может быть дозволено, и по уважению к св. тайнам, которым не место быть завсегда в частных домах, и по опасению злоупотреблений, каким они могли бы подвергаться в руках мирян недостойных. На это и полагает свое правило VI вселенский Собор. Он запрещает мирянам преподавать себе св. тайны, когда вблизи есть священнослужители. Но как ныне все православные разделены по приходам, имеющим при себе Церкви и священнослужителей: то правило Собора имеет уже безусловную силу для настоящего времени.

59. Крещение да не совершается в молитвеннице, внутри дома обретающейся: но хотящие удостоиться пречистого просвещения, к кафолическим церквам да приходят, и тамо сего дара да сподобляются. Аще же кто обличен будет не хранящим постановленного нами: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен.

Кафолическими (соборными) церквами (καθολικαι ἐκκλησίαι) издревле назывались главные церкви городов, в которых епископы имели свои кафедры. Собор не дозволяет, чтобы крещение обращающихся к Церкви Христовой совершалось в каких-либо частных, домовых молитвенницах (ἐυκτήριον), по опасению, чтобы там оно не было совершено неправославно, еретиками или раскольниками, или запрещенными священнослужителями, и т. п. Крещение возрастных обыкновенно́ совершалось самими епископами: и для того правило требует, чтобы оно происходило в кафедральных, или соборных церквах. Впрочем из правила 31 сего же Собора видно, что и в домах, с дозволения духовного начальства, были устрояемы храмы в самые древние времена, и могли быть там совершаемы священнодействия, пресвитерами, поставленными от Епископов.

60. Лицемерно беснующихся, и такой образ действий, по злости нравов, притворно на себя приемлющих, наказывать всяким образом, и подвергать их таким ж е суровостям и трудам, каковым подлинно беснуемые, ради освобождения от демонского действия, праведно подвергаются.

Каким образом это правило вошло в состав соборных постановлений, объясняется тем, что в древности беснуемые, и вообще страждущие тяжкими недугами, но бесприютные, или отвергаемые обществом людей, пользовались призрением и покровительством Церкви. На содержании и управлении Церкви были и богоугодные заведения, для этих несчастных учрежденные. Злоупотребления таким покровительством Церкви, со стороны лицемерно беснуемых, вероятно, были причинами изложения на Соборе против них особого правила. Случаи лицемерного беснования можно замечать и в наше время, в простом народе, как напр. под видом порчи от злых людей, колдовства, сумасшествия, и пр., чтобы вводить в обман других для каких-нибудь своекорыстных целей, или чтобы прикрывать этими видами свои злые дела. Для исправления таких людей, св. Отцы советуют подвергать их тем же суровостям, т. е. заключению, узам. телесным трудам и пр., каким подвергаются и действительно беснуемые или сумасшедшие, чтобы иначе, оставляемые на свободе, они ее могли делать зла другим и не производили беспорядков в обществе. Но как подобные меры не могут почитаться свойственными самой Церкви, то правило Собора можно разуметь о предании таких людей гражданской власти, для исправления ее мерами.

61. Предающиеся волшебникам, дабы узнать от них, что восхотят им открыть, согласно с прежними отеческими о них постановлениями, да подлежат правилу шестилетней епитимии. Той же епитимии надлежит подвергать и тех, которые, соединяя обман с безумием, произносят гадания о счастье, о судьбе: равно и так именуемых облакогонителей¹⁰³, обаятелей, делателей предохранительных талисманов, и колдунов. Закосневающих же в сем, и не отвращающихся и не убегающих от таковых пагубных и языческих вымыслов, определяем совсем извергать из Церкви, как и священные правила повелевают. (Сн. анкир. Собора прав. 21. Василия Великого прав. 83).

62. Всенародные женские плясания, великий вред и пагубу наносить могущие; равно и в честь богов, ложно так язычниками именуемых, мужеским или женским полом производимые плясания и обряды, по некоему старинному и чуждому христианского жития обычаю, совершаемые, отвергаем, и определяем: никакому мужу не одеватися в женскую одежду, ни жене в одежду, мужу свойственную; и не носить личин позорищных. Тех, которые отныне, зная сие, дерзнут делать что-либо из вышесказанного, аще суть клирики, повелеваем извергать из свящ. чина; аще же миряне, отлучать от общения церковного.

63. Повести о мучениках, врагами истины лживо составленные, дабы обесславить Христовых мучеников, и слышащих привести к неверию, повелеваем не обнародовать в церквах, но предавать оные огню. Приемлющих же оные, или внимающих оным, как будто истинным, анафематствуем.

Известно, что против Христианства написано язычниками много сочинений, с целью опровергнуть его божественное достоинство, и особенно нравы и подвиги Христиан выставить в превратном виде (известны сочинения Порфирия, Цельса, и др.). Особенно, поражаемые непобедимою силою духа христианских мучеников, язычники старались или превратно истолковать ее, или даже представить их совсем не так высокими в духе, как прославляет их христианская Церковь. С этою целью много вымышлено было ложных сказаний о христианских мучениках, о том, как они будто бы колебались духом среди мучений, как соглашались произносить хулы на Христа, покланяться богам языческим и пр. Такие сочинения производили соблазн в Христианстве, а некоторых, слабых в вере, смущали, в других поддерживали неверие. По этим причинам, св. Отцы определили предавать анафеме внимающих подобным злонамеренным вымыслам, а самые книги такого содержания предавать огню¹⁰⁴.

64. Не подобает мирянину пред народом произносить слово, или учить, и так брать на себя учительское достоинство, но повиноваться преданному от Господа чину, отверзать слух приявших благодать учительского слова, и от них поучаться божественному. Ибо в единой Церкви разные члены сотворил Бог, по слову Апостола, а не все Апостолы, не все пророки, не все учители (1Кор.12:18–29). Аще же кто усмотрен будет нарушающим настоящее правило: на четыредесять дней да будет отлучен от общения церковного.

Хотя в Церкви апостольской дозволялось и мирянам произносить поучительные беседы для назидания других, даже в церковных собраниях (1Кор.14): но это было а) по немногочисленности верующих в первые годы Церкви; б) но преимуществу чистоты веры и жизни Христиан в то время; в) особенно, по обилию чрезвычайных дарований Духа, исполнявшему Церковь первенствующую, из которых дар языков и пророчеств (истолкования божественных откровений) в особенности способствовал взаимному назиданию Христиан в церковных собраниях, так что они и беседы свои произносили по вдохновению. Но в другие времена, когда и дарования чрезвычайные оскудели, с умножением страстей и пороков, и вера подвергается опасности повреждения, и благочестие ослабевает в народах христианских, не может быть дано всякому право учения церковного. Да и несправедливо это было бы. Ибо сам Божественный Основатель Церкви не всем верующим даровал власть учить в своей Церкви, а только Апостолам (Мф.28:19), так что прочих верных обязал только слушать сих учителей (Лк.10:16). И Апостолы передали это право ими самими избранным и поставленным пастырям Церкви, и представляли для сего необходимым столько же призвание свыше, сколько и достаточное просвещение в истинах веры и преспеяние в жизни благочестивой (Рим.10:15; 1Тим.3:2, 3, 6, 4:11–16. 2Тим.3:14–17). Иное дело частное, домашнее назидание Христиан, взаимно между собою, которое всегда одобряется и заповедуется; иное дело поучение всенародное, в Церкви, которое требует особенного полномочия даже для того, чтобы обязывать других к слушанию слова, н давать себе преимущество пред другими, чтобы поучать других. Еда вси Апостолы? Еда вси пророцы? Еда вси учители? 1Кор.12:29).

65. В новомесячье, возжигание некоторыми, пред своими домами костров, чрез кои, по некоему старинному обычаю, безумно скачут, повелеваем отныне упраздните. Посему аще кто учинит что-либо таковое: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен.

66. От святого дня Воскресения Христа Бога нашего до недели новой¹⁰⁵, во всю седмицу верные должны, во святых церквах, непрестанно упражняться во псалмах и пениях и песнех духовных, радуяся и торжествуя во Христе, и чтению божественных писаний внимая, и святыми тайнами наслаждаяся. Ибо таким образом со Христом купно воскреснем и вознесемся. Того ради отнюдь в реченные дни да не бывает конское ристание, или иное народное зрелище. (Сн. карф. Соб. прав. 72).

67. Божественное Писание заповедало нам воздержаться от крови и удавленины (Деян.15:29). Посему, ради лакомствующего чрева, кровь какого бы то ни было животного, каким-либо искусством, приуготовляющих в снедь, и тако оную ядущих, благоразсмотрительно епитимии подвергаем. Аще убо кто отныне ясти будет кровь животного каким-либо образом: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен. (Сн. апост. 63. Гангр. Соб. прав. 2).

68. Книги ветхого и нового завета, так же святых и признанных наших проповедников и учителей, никому не позволяется повреждать, или кому-либо предавать для истребления. Кто же отныне таковое что-либо делающим усмотрен будет: тот да будет отлучен на год.

69. Никому из принадлежащих к разряду мирян, да не будет позволено входить внутрь священного алтаря. Но, по некоему древнейшему преданию, отнюдь не возбраняется сие власти и достоинству царскому, когда восхощет принести дары Творцу.

Таинственная святыня престола Господня в храме требует, чтобы ее окружали только лица, избранные и освященные на служение ей, подобно как престол царя земного окружают только лица высшего звания и достоинства. Поэтому мирянам вообще запрещается входить во св. алтарь; а особенно неприлично им стоять в нем во время совершения страшных Христовых тайн. Это дерзновение, не сообразное с важностью священнодействия, и как бы нарушение тайн Церкви: ибо, для того св. дары и называются и суть тайны, для того и ограждаются алтарем и закрываются завесою, чтобы не всем без различия, достойным и недостойным, верным и маловерным, чистым и нечистым, были открыты, так как и по существу своему они никому недоступны, и самое совершение их есть таинство, непостижимое для всех. Так говорит св. Василий Великий: «освящение хлеба Евхаристии и чаши благословения, мы заимствовали из того необнародываемого и неизрекаемого учения, которое Отцы наши сохранили в недоступном любопытству и выведыванию молчании, быв здраво научены молчанием охранять святыню таинства. Ибо прилично ли было бы оглашать то, на что непосвященным в таинство и воззрение не позволительно»¹⁰⁶? По этой причине, в порядке священнодействия установлены только известные некоторые часы, когда и св. алтарь открывается и св. дары показуются народу, и есть особое время в году, когда св. алтарь во всю седмицу (Пасхи) бывает открыт очам народа, со всем тем, что в алтаре совершается. К сожалению, и эти все священные и знаменательные установления теряют свою силу, как скоро миряне во всякое время позволяют себе входить в алтарь и присутствовать при совершении тайн Божиих. Собор вселенский ѴI, излагая против сего свое правило, делает только исключение для царского сана. По древнему обычаю, православные государи, в особенно торжественные дни, когда присутствовали при общенародном Богослужении, то, во время перенесения св. даров на св. престол, и они входили в св. алтарь и приносили к престолу свои дары Церкви. Приношения во храм были принимаемы и от всех верных, но не сами миряне вносили их в алтарь, а передавали пресвитерам и диаконам. Только царям, как первородным сынам Церкви и помазанникам Божиим, предоставлялось самим непосредственно приносить к престолу Божию свои дары; и для этого они проходили чрез царские двери¹⁰⁷.

70. Не позволительно женам, во время божественной литургии, глаголати, но, по слову ап. Павла, да молчат. Аще ли же чесому научитися хотят: в дому своих мужей да вопрошают (1Кор.14:34–35).

Запрещение женскому полу глаголати в Церкви, т. е. не беседовать только между собою, что само собою разумеется, и запрещается столько же мужчинам, сколько и женщинам, но именно поучать или проповедовать в Церкви, или вступать в какие-либо духовные рассуждения, постановлеио самими Апостолами. Так говорит Ап. Павел: жены ваша в церквах да молчат: не повелеся бо им глаголати, но повиноватися, якоже и закон глаголет. Аще ли чесому научитися хотят, в дому своих мужей да вопрошают: срамно бо есть жене в Церкви глаголати (1Кор.14:34–35). Итак в самой Церкви апостольской, при обилии духовных дарований, когда и миряне в духовных собраниях могли по вдохновению беседовать к назиданию друг друга, женщины не имели этого права. Это служит весьма сильным обличением для тех неправославных обществ, в которых, с уничтожением всякого церковного порядка, превращены и все духовные и даже естественные права, и женщины занимают место наставников, или управляют молитвословиями¹⁰⁸. Прекрасное замечание еще присовокуплено в правиле и апостольском и соборном: Аще (жены) чему научитися хотят, в дому своих мужей да вопрошают. Этим и на мужей налагается обязанность заботиться о духовном просвещении своих семейств, и следов. тем более желать его себе самим.

71. Учащиеся законам гражданским не должны употреблять еллинских обыкновений, или быти водимы на зрелища, или одеваться в одежды, не находящиеся в общем употреблении, ни в то время, когда начинают учение, ни тогда, как оное оканчивают, ни вообще в продолжении оного. Аще же кто отныне дерзнет сие делати: да будет отлучен.

Это правило показывает, как благопопечительны были св. Отцы, не только о духовном просвещении Христиан, но и о добром направлении и порядке гражданского их образования. Собор обращает внимание на училища гражданского законоведения (которые в то время были особенно многочисленны и славны в греческой империи, основанные в особенности имп. Юстинианом) и замечает в них некоторые нравственные беспорядки, напр. то, что воспитанники их свободно ходили (даже были водимы) на всенародные зрелища, одевались в разные неприличные одежды, и из себя самих делали зрелища, когда напр. в начале учения они выходили толпами на площади, и здесь публично, спорами или жребием, разделяли их между собою наемные учители, а по окончании учения сами таким же образом доставали себе занятия в народе, и т. п.; также в школах не мало оставалось еще языческих (названных в правиле еллинскими) обычаев¹⁰⁹. Св. Отцы осуждают все это, как несообразное с духом чистой христианской нравственности, и даже угрожают отлучением за соблюдение таких обычаев. Сущность и сила правила конечно может относиться ко всем местам и ко всем временам: ибо оно внушает строгость нравов, приличную христианскому воспитанию, во всех школах, какие бы науки в них ни были преподаваемы.

72. Недостонт мужу православному с женою еретическою браком совокуплятися, ни православной жене с мужем еретиком сочетаватися. Аще же усмотрено будет нечто таковое, соделанное кем-либо: брак почитать не твердым, и незаконное сожитие расторгати. Ибо не подобает смешивать несмешаемое, ниже совокупляти с овцею волка, и с частью Христовою жребий грешников. Аще же кто постановленное нами преступит: да будет отлучен. Но аще некоторые, будучи еще в неверии и не быв причтены к стаду православных, сочетались между собою законным браком; потом един из них, избрав благое, прибегнул ко свету истины, а другой остался в узах заблуждения, не желая воззрети на божественные лучи, и аще притом неверной жене угодно сожитсльствовати с мужем верным, или напротив мужу неверному с женою верною: то да не разлучаются, по божественному Апостолу: святится бо муж неверен о жене, и святится жена неверна о муже (1Кор.7:14).

Общие правила о недопущении в православной Церкви смешанных браков мы уже видели на других Соборах (IV Вселен. Соб. пр. 14. Сн. «Лаодик. Соб. пр. 10, 31. Карфаг. Соб. пр. 30). VI вселенский Собор подтверждает эти правила, выражая, что сочетать разноверный брак, или брак неправославного лица с правоверным, значило бы совокуплять с овцою волка и с частью Христовою жребии грешников. Но сим не исключаются условия, по которым смешанный брак может быть дозволен, именно, если лице иноверное обращается в православие, или по крайней мере дает обязательство – предоставить детей своих крещению и воспитанию православной Церкви, – как выражаются эти условия и в рассмотренных нами прежде правилах других Соборов¹¹⁰. Собор трулльский в настоящем правиле излагает еще одно весьма важное постановление. Если в супружестве находятся лица, оба неверные, т. е. не принадлежащие к Церкви Христовой, и одно из них обращается к вере, а другое остается в заблуждении; то необходимо возникает вопрос: какой конец в этом случае должно получить их супружество? Должно ли быть расторгнуто, или остаться может в своей силе? По праву господства православной веры, и по правилам против смешанных браков, супружество между неверным и новообращенным конечно не может уже безусловно оставаться в своей силе: а определить условия для него, без сомнения, должно обоюдное согласие супругов, но не иначе, как в пользу православия. Ибо против воли их и принуждать к сожитию было бы несправедливо, и несогласно с требованиями чистого духа веры, могущего подвергаться опасной заразе и повреждению от нечистоты смешанного союза, – и разводить было бы насилием для другого, хотя и неверующего, супруга. Таким образом только тогда, когда оба супруга жить вместе не согласятся, супружество их расторгается, и христианскому лицу предоставляется право на новый брак с лицом христианским. Если же пожелают сохранить свой союз, – он оставляется в своей силе, но под важным условием: если, как говорит настоящее правило Собора, брак их был законный, т. е. не противоречил по крайней мере основным – естественным и нравственным законам супружества, если напр. они были действительно в союзе брака, а не в одном плотском сожитии, если были в единобрачии (или но крайней мере, по крещении обещают его), а не в многоженстве; если ни муж, ни жена не были своими законами, или взаимным вольным разводом, разлучены между собою. При несоблюдении этих условий, смешанный брак не может быть терпим в Христианстве. Но если нет между супругами обоюдного согласия на неразлучное сожитие: то, хотя преимущество веры дает конечно большее право свободы супругу верному, чтобы оставить неверного; однако вселенский Собор определяет: «аще не верной жене угодно сожительствовати с мужем верным, или напротив, мужу неверному с женою верною: то да не разлучаются». Так определено было и самими Апостолами. Ап. Павел, рассуждая о смешанных браках, говорит: Аще который братъ жену иматъ не верну, и та благоволит жити с ним, да не оставляет ее. И жена аще имать мужа не верна, и той благоволит жити с нею, да не оставляет его (1Кор.7:12–13). Причины на это св. Апостол представляет следующие: 1) святится бо муж не верен о жене, и святится жена не верна о муже верне: иначе дети ваша нечиста были бы, ныне же святи суть (ст. 14). Т. е. и смешанное супружество не может почитаться нечистым, как скоро в нем господствует православная вера, принадлежащая одному из супругов: вера освящает сие супружество и рождение от него детей, которые уже, не по родителю неверующему, но по родителю верному, составляют чистый плод супружества, и быв крещены и воспитаны в православной Церкви, уничтожают в себе примесь нечистоты от смешанного брака своих родителей. 2) Что бо веси жено, говорит еще Апостол, аще мужа спасеши? и что веси мужу, аще жену спасеши (ст. 16)? Это значит, что союз обращенного к вере супруга с необращенным должен оставаться в надежде обращения сего последнего. И супруг верующий должен почитать своим священным долгом, чтобы позаботиться об этом: без сомнения, влияние его на другого супруга может быть одним из лучших средств к его обращению; тогда как беспрепятственные разводы их, может быть, только служили бы к уничтожению всякого сближения неверных с верными. Но в мир призва нас Бог, присовокупляет к сему Апостол (ст. 15). 3) Обращение к вере во всяком случае должно иметь свидетельство в себе чистоты намерений, бескорыстия, убеждения, а не принуждения, самоотвержения, а не самоугодных выгод. Все это может засвидетельствовать в себе новообращенный супруг, когда он, соответственно желанию другого супруга, не обращенного, не отвергает его, но остается с ним в брачном сожитии. Иначе требование развода, против воли этого другого супруга, подвергало бы самую веру обращенного нареканиям, показывало бы нетерпимость в вере, ожесточало бы неверующих, – и тем их самих отдаляло бы от обращения. Наконец Апостол заключает: Аще ли неверный отлучается, да разлучится: не поработися бо брат, или сестра, в таковых (ст. 15). Т. е. если неверующий желает развестись с супругом обращенным, то брак их расторгается: в таком случае православный супруг не связывается прежним союзом, а может вступить¹¹¹ в новый брак. – Утвержденное на этих основаниях постановление VI вселенского Собора получает всю силу закона церковного – всеобщего: ибо еще в IV веке св. Василий Великий определил: «от неверного мужа не повелено разлучатися жене а пребывати с ним, по неизвестности, что будет. Что бо веси жено, аще мужа спасеши»?

73. Поскольку животворящий крест явил нам спасение: то подобает нам всякое тщание употребляти, да будет воздаваема подобающая честь тому, чрез что мы спасены от древнего грехопадения. Посему и мыслью, и словом, и чувством поклонение ему принося, повелеваем: изображения креста, начертываемые некоторыми на земли, совсем изглаждати, дабы знамение победы нашей не было оскорбляемо попиранием ходящих¹¹².

74. Не должно в местах, посвящецных Господу, или в церквах, совершати так называемые трапезы братолюбия, и внутри храма ясти, и ложе постилати. Сие же творити дерзающие, или да престанут, или да будут отлучены.

Трапезами братолюбия, или вечерями любви (αγαπαι) назывались общие трапезы, которые у первых Христиан были учреждаемы в самых церквах, в дни праздничные, также после общего причащения св. тайн. Такое учреждение сохранялось от самых времен апостольских (1Кор.11 и посл. Иуды), – и поддерживалось в особенности богатыми людьми, в пользу клира церковного и бедных. Вообще все, присутствовавшие во храме, – всякого звания, могли участвовать в этих трапезах, которые по духу своего учреждения, и назывались вечерями любви¹¹³. Они продолжались чрез первые три века. Но разные беспорядки, при совершении их в церквах, уже самими Апостолами замеченные (1Кор.11:21 и след. Иуд.12), разные нарекания от язычников и еретиков, которым эти вечери подвергались¹¹⁴, побудили еще в IV веке Собор Лаодикийский запретить учреждение их в храмах (Лаод. прав. 28). В тоже время они были отменены и в африканской церкви (Карф. пр. 51). Но, как видно, по местам эти обычаи еще держались до VII века, когда уже трулльский Собор решительно воспретил их, под опасением даже отлучения за неповиновение, так как и вообще он не дозволяет в церкви есть, или ставить ложа. Нельзя однако отвергать, что учреждение церковной вечери в свое время выражало прекрасный дух христианской любви и много способствовало тесному общению Христиан между собою, равно как было значительным пособием к пропитанию бедных: что сознавали самые враги христианства¹¹⁵ (си. Лаодик. Соб. прав. 28. Карфаг. прав. 51).

75. Желаем, чтобы приходящие в церковь для пения, не употребляли бесчинных воплей, не вынуждали из себя неестественного крика, н не вводили ничего несообразного и несвойственного Церкви: но с великим вниманием и умилением приносили псалмопения Богу, назирающему сокровенное.

Пение в древней христианской Церкви было разных родов: было пение общее и совокупное, когда все собрание христиан в церкви, – мужи, жены, дети, одним голосом пели псалмы и славословили Бога, или на возглашения диакона ответствовали словами: «Господи помилуй!» и пр. Этот образ пения был самый древний, от времен апостольских¹¹⁶. Потом введено пение непеременное, в котором церковное собрание разделялось на два хора, и свящ. песни воспевало попеременно в одном хоре после другого. Некоторые начало этого пения возводят ко временам св. Игнатия Богоносца; а при св. Василие Великом оно было всеобщим на востоке¹¹⁷. В IV веке было также употребительно пение с припевами, так что один из певцов возглашал стихи, а прочие за ним повторяли¹¹⁸. Иногда пели только немногие, и даже один, а прочие предстоящие сохраняли безмолвие. При всем том в Церкви существовало постоянное учреждение особых певцов, которым принадлежало предначатие и управление церковного пения, так что без них воспрещалось народу петь в церкви (Лаод. пр. 15). Самые напевы были двух родов: простые, более употребительные на востоке, и искусственные (нотные), возникшие на западе, и оттуда распространившиеся по другим местам. Первые следовали естественным направлениям голоса, сообразным содержанию и тону церк. песнопений. Последними управляло искусство, имея в виду приятность звуков, разнообразие в тоне, и пр.¹¹⁹. Так как этого рода искусство легко выходило за пределы приличного Церкви пения, и более доставляло удовольствия слуху, чем назидания душе; то Отцы Церкви вообще не одобряли нотного пения в церквах. Особенно св. Златоуст с силою восставал против излишества в этом искусстве. «Предметы, – говорит он, – слышимые и видимые на зрелищах, помрачают мысль. И потому-то, что делается там, то вводится в обычаи Церкви; рассеяние духа обнаруживается и в пении, в неестественных, невнятных возгласах. К чему этот усиленный крик? это насильственное напряжение духа, издающие звуки, ничего верного не означающие? Не есть ли это дело – жен и певцов на зрелищах? Как дерзнуть, – к пению славословящих Бога ангелов, примешивать забавы?»¹²⁰. Блаж. Иероним, изъясняя слова Ап. Павла: воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви (Еф.5:11), говорит: «Да слышат сие юноши, поющие в Церкви! должно петь Богу не голосом, но сердцем: гортань и уста должны быть обращены не на трагедию и не на то, чтобы слушать в церкви театральные напевы и песни; но должно со страхом трудиться и познавать писания. Хотя бы пение, как они называют, было и несладкозвучно, но при добрых делах оно приятно Богу. Раб Христов должен петь так, чтобы приятны были произносимые слова, а не голос поющего, дабы злого духа, бывшего в Сауле, изгнать из тех, которыми он, как Саулом, обладает, и дабы не поселился он в тех, которые дом Божий обращают в народное зрелище»¹²¹. VI вселенский Собор также дает правило, чтобы пение в церкви было совершаемо «со вниманием и умилением, а не с бесчинными воплями, чтобы в нем не было ничего неестественного и несвойственного Церкви».

76. Никто не должен внутри свящ. оград корчемницу, или различные снеди поставляти, или иные купли производити, сохраняя благоговение к церквам. Ибо Спаситель наш и Бог, житием своим во плоти поучая нас, повелел не творити дому отца своего домом купли (Ин.2:15,16). Аще кто усмотрен будет в таком преступлении, да будет отлучен».

77. Не должно священнослужителям, или причетникам, или инокам мыться вместе с женами, ни даже всякому Христианину мирянину. Ибо сие есть первое нарекание со стороны язычников. Аще кто в сем обличен будет: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен (сн. лаод. соб. прав. 30).

78. Готовящимся ко крещению надлежит обучатися вере, и в пятый день седмицы давати ответ епископу, или пресвитерам.

Это самое правило положено было еще в IV веке, на лаодикийском Соборе (прав. 46). Оно относится к возрастным, готовящимся к св. крещению. Они должны предварительно изучить главные догматы православной Веры, для того, чтобы приступить ко св. крещению с полным сознанием и убеждением в истине того, что исповедали и что обязуются в крещении соблюдать неизменно и исполнять во всей жизни своей. Для испытания их в разумении Веры, Собор установляет, чтобы они в известный день недели являлись к епископу, или пресвитерам, и давали им ответы на вопросы о вере. Само собою разумеется, что и все изучение веры должно быть совершаемо под руководством самих пастырей Церкви. А Собор говорит только об ответах крещаемого епископам, или пресвитерам, потому, что для научения в истинах веры, или для оглашения, в некоторых древних церквах были учреждены особые лица; а иногда эта должность поручалась низшим служителям Церкви, как напр. диаконам, иподиаконам, заклинателям, и пр.¹²²

79. Божественное от Девы рожденое, яко бессеменно бывшее, исповедуя безболезненным, и сие всему стаду проповедуя, подвергаем исправлению творящих, по неведению, что либо недолжное. Поскольку же некие, по дне св. рождества Христа Бога нашего, усматриваются приготовляющими хлебное печение, и друг другу передающими, аки бы в честь болезней рождения всевепорочной Девы Матери: то мы определяем, да не совершают верные ничего такого. Ибо не есть сие честь Деве, паче ума и слова плотию родившей невместимое Слово: аще ее неизреченное рождение определяют н представляют, по примеру обыкновенного и нам свойственного рождения. Аще убо отныне усмотрен будет кто-либо тако творящий: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен.

Это правило показывает, как самые по-видимому простые и безвредные обыкновения в народе могут повреждать православное исповедание Веры, соединяясь с неправильными мнениями, или неведением, и как много, в этом отношении, они должны обращать на себя внимание пастырей Церкви, На Востоке, в некоторых местах, по простоте и неведению, был обычай на другой день праздника рождества Христова приготовлять некоторое, особенного рода, хлебное печенье и пересылать друг другу, в честь Богородицы, и именно, в память предполагаемых болезней Ее рождения. Но в основании этого обычая открывалась противная Вере мысль, будто бы Пресвятая Дева терпела, в рождении превечного Младенца, обыкновенные болезни. Таким образом обычай переходил не только в суеверие, но и в совершенное лжеверие: ибо, в полном раскрытии мысли, в нем заключавшейся, можно было увидеть, что он подрывает самые основные истины Веры. Посему-то обычай этот не оставлен без внимания вселенским Собором, и, подвергая его запрещению, Собор излагает в своем правиле важнейшее учение православной Веры, именно, что рождение Богочеловека от Девы было безсеменно (ἀσπορως), что оно было поэтому и безболезненно (ἀλοχευτος), и, как рождение Слова невместимого (ἀχωρητος), или неограниченного существом и беспредельного в бытии, оно было неизреченно (ἀφραστος), паче ума и слова.

80. Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или кто-либо из сопричисленных к клиру, или мирянин, не имея никакой настоятельной нужды, или препятствия, которым бы надолго устранен был от своей Церкви, но пребывая во граде, в три воскресные дни в продолжении трех седмиц, не придет в церковное собрание: то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет удален от общения.

Это постановление находим и на Соборах IV века, которые впрочем сами относят его к временам древнейшим (сардик. прав. 11). Апостольские правила даже и присутствующих при богослужении, но не приобщающихся тела и крови Христовой, или не до конца выслушивающих Богослужение, повелевали подвергать отлучению, равно и священнослужителей и мирян (апост. прав.8:9). Итак не строгостью, а еще снисхождением должно почитать определение Соборов, чтобы в продолжение трех седмиц, в три воскресные дня не бывшие при Богослужении, были отлучаемы от Церкви. Притом, правила Соборов допускают еще исключение – ради настоятельных нужд, могущих препятствовать посещению храма в продолжение означенного времени. Что же сказать о тех, которые ни одного раза и в три седмицы, или еще долее, не посещают церкви Божией?... Произвольным удалением от церкви, они сами себя отлучают от нее, и церковное отлучение, определяемое для них правилами Отцов, служит только справедливым объявлением таких людей чуждыми Церкви, от которой они уже заранее себя отчуждали, а вместе с тем лишает их и всех тех благ, каких они сами не желали себе в общении Церкви. Из Отцов Церкви особенно св. Златоуст много говорил в обличение уклоняющихся от церковного Богослужения. «Как не скорбеть, – говорил он, – о тех, которые не часто обращаются и приходят к общей матери всех Церкви? Какое бы ты представил мне занятие необходимее сего? Какое собрание полезнее? Или что тебе препятствует это делать? В неделе семь дней; и сии семь дней Бог разделил с нами не так, чтобы себе взял более, а нам дал менее; Он разделил их даже и не пополам: не три взял и не три дал, но тебе отделил шесть дней, а себе оставил один. А ты даже и в этот весь день не хочешь воздержаться от дел житейских; но, что делают святотатцы, на то дерзаешь и ты по отношению к сему дню, похищая и употребляя его на житейские заботы, тогда как он освящен и назначен для слушания духовных учений. И что говорить о целом дне? Что сделала вдовица по отношению к милостыне (Мк.12:42 и след.), то делай и ты по отношению ко времени дня. Та положила две лепты, и заслужила великое благоволение у Бога: и ты употреби для Бога два часа, и внесешь в дом твой добычу бесчисленных дней. А если не хочешь, то смотри, чтобы тебе не погубить трудов целых лет за то, что не хочешь на малую часть дня воздержаться от земных приобретений! Если ты приходишь сюда в год раз или два; то скажи мне, чему необходимому мы можем научить тебя, касательно души, тела, бессмертия, царства небесного, муки, геенны, долготерпения Божия, прощения, покаяния, крещения, оставления грехов, твари горней и дольней, природы человеческой, Ангелов, коварства демонов, ухищрении диавола, нравов догматов, правой веры, нечестивых ересей? Все сие, и еще гораздо больше сего, христианин должен знать и во всем этом давать ответ, когда его спросят. А вы из этого и самой малой части узнать не можете, собираясь сюда однажды, и то мимоходом, и то по случаю праздника, а не по благочестивому душевному расположению»¹²³.

81. Поскольку мы уведали, яко в неких странах, в трисвятой песне, после слов: святый безсмертный, в качестве дополнения, возглашают: распныйся за ны, помилуй нас; но сие древними св. Отцами, как чуждое благочестия, от сея песни отринуто, купно с беззаконным еретиком – нововводителем сих слов: то и мы, прежде благочестно постановленное св. Отцами нашими утверждая, по настоящем определении, таковое слово в Церкви приемлющих, или иным каким-либо образом к трисвятой песни примешивающих, анафематствуем. И аще нарушитель постановленного есть священного чина, то повелеваем обнажати его от священнического достоинства; аще же мирянин, или монах, – отлучати от общения церковного.

Трисвятую песнь, чудесным откровением свыше сообщенную православной Церкви (в V веке по Р. X.), Церковь относит к пресвятой Троице, видя в этой песни триипостасное разделение Лиц Божества и единство Его всемогущаго естества. Ибо при трех раздельных наименованиях: «Бога, крепкого, безсмертного», одно почитание, – под общим именем «Святого», и одно общее прошение к Единому существу: «помилуй нас», – возносится ко всем Лицам¹²⁴. В таком смысле трисвятое пение принято и утверждено IV вселенским, халкидонским Собором. Но один из противников сего Собора, Петр Фуллон, похититель антиохийской кафедры в V веке, вздумал сделать к словам песни прибавление слов: «распныйся за ны», чтобы таким образом она относилась уже к единому лицу Богочеловека¹²⁵. Таким прибавлением Фуллон хотел поддержать ересь Евтихия, учившего, что во Христе только одно естество – Божеское, которым, так сказать, поглощено было естество человеческое, так что Божество в Нем и страдало и совершало все человеческие действия: плоть была только видимым, или призрачным явлением. А приложение слов: «распныйся за ны» к трисвятой песни подавало именно ту мысль, что во Христе распалось и пострадало Божество, а не человечество. Тем же утверждалась и другая грубая ересь – феопасхитов, или патрипассиан, которые допускали, что на кресте пострадало не одно второе Лицо св. Троицы, Сын Божий, но все три Лица Божества¹²⁶. По таким важным причинам, прибавление к трисвятой песне было совершенно отвергнуто православною Церковью; а Фуллон, нововводитель прибавления, извержен и предан анафеме. VI вселенский Собор, в настоящем правиле, замечает, что это прибавление еще держалось в некоторых местах; и хотя Собор не указывает, где именно это было, но известно, что слова: «распныйся за ны» удержаны в армянской Церкви. Армяне оправдывают себя тем, что самую песнь трисвятую относят не ко всей Троице, а только ко второму Лицу, Сыну Божию, – и тем стараются отклонить от себя нарекание в ереси¹²⁷. Но и в этом отношении Армяне несправедливы, когда произвольно отступают от общего разумения трисвятой песни, принятого всею кафолическою Церковью, когда к Божеству, изображаемому в словах трисвятого, без отношения к человечеству И. Христову, прилагают понятие о страдании и распятии, может быть, не имея мысли феопасхитов, но тем не менее подавая повод к подобному заключению о своем неправомыслии. Замечательно, что VI вселенский Собор не только осуждает прибавление слов к трисвятой песни, в смысле евтихианском составляемое, но и вообще – безусловно запрещает примешение тех слов, в каком бы то ни было смысле (ἡ ἀλλως πῶς τῷ τρισαγίῳ συναπτοντας): и таким образом Собор не дает места оправданию Армян¹²⁸.

82. Почитая древние образы и сени, преданные Церкви, как знамения и предначертания истины, мы предпочитаем благодать и истину, приемля оную, яко исполнение закона. Сего ради, дабы и искусством живописания очам всех представляемо было совершенное, повелеваем отныне образ Агнца, вземлющего грехи мира, Христа Бога нашего, на иконах представляти по человеческому естеству, вместо ветхого агнца, да чрез то, созерцая смирение Бога Слова, приводимся к воспоминанию жития Его во плоти, Его страдания, и спасительной смерти, и сим образом совершившегося искупления мира.

Поводом к изложению сего правила было то, что в некоторых церквах на иконах был изображаем, вместо Христа Спасителя, агнец, указуемый св. Предтечею Христовым Иоанном. Хотя название агнца приличествует Спасителю в смысле нравственном и таинственном, в каком оно употребляется и св. Писанием, и притом в ветхом завете Спаситель мира был прообразован под видом агнца: однако Собор вселенский признал неприличным изображение на иконах агнца, вместо лица Христова, – как потому, что символы и гадания, прообразовавшие Его, принадлежали только ветхому завету, а в новом, по действительном исполнении всех прообразований, они стали уже не нужными и бесполезными, – так и потому, что изображение агнца само по себе не выражает вполне истины воплощения Сына Божия, принявшего человеческое естество, по человечеству пострадавшего, и своим вочеловечением совершившего наше спасение. Силу правила соборного можно распространить и на другие символические изображения в Церкви. Так напр. четыре животных, виденные пророком Иезекиилем, обыкновенно прилагаются к четырем Евангелистам но изображение этих одних символов, вместо самых лиц Евангелистов, не может быть одобрено в Церкви, по силе изложенного теперь правила.

83. Никто телам умерших Евхаристии да не преподает. Ибо писано есть: приимите, ядите (Мф.26:26). Но тела умерших ни приимати, ни ясти не могут.

Собор подтверждает правило карфагенского Собора (прав. 26). В Африке ревность «некоторых христиан о спасении ближних, не управляемая однако благоразумем, простиралась до того, что сообщали таинства крещения и причащения уже умершим. Было это также в обычае у некоторых еретиков¹²⁹. Но это несообразно ни с свойством самых таинств, требующих от человека живой веры и живого чувства к принятию их, ни с состоянием отшедших, в которых душа уже отрешилась от тела, след. приемлемое телом уже не может действовать на душу, силою духовного возрождения и освящения; души их могут получать облегчение в своей загробной участи не сами по себе, а только по молитвам Церкви и жертве бескровной, за них приносимой, а не им сообщаемой.

84. Последуя каноническим постановлениям Отец, определяем и о младенцах: каждый раз, когда не обретаются достоверные свидетели, несомненно утверждающие, яко крещены суть, и когда сами они, по малолетству, не могут дати потребный ответ о преподанном им таинстве, – должно без всякого недоумения крестить их: да таковое недоразумение не лишит их очищения толикою святынею.

Это правило, как и предыдущее, изложено на карфагенском Соборе (пр. 83). Но оно было общим по всей христианской Церкви, и трулльский Собор называет его каноническим постановлением Отцов. Таинство крещения само по себе неповторяемо; но если совсем неизвестно, совершено ли оно, то совершение его не может считаться повторением, если бы даже предположить, что оно прежде было совершено. Ибо если и сам крещаемый не имеет никакого сознания о прежнем крещении, и никто другой не может свидетельствовать о том: то и Церковь не имеет основания признавать его. Если же младенец действительно не крещен, то сомнение о надобности крестить его, в предположении, что он может быть окрещен, только лишало бы его благодати таинства и спасения, как рассуждали и св. Отцы, установившие правило на такие случаи. Если бы даже известно было, что младенец рожден от христианских родителей и показывал некоторое чувство веры, – и этого, без других доказательств, недостаточно для уверения, что он крещен. Это может только свидетельствовать о его расположении и способности – принять крещение с сознанием¹³⁰. Подобное нечто видим в истории Деяний апостольских, Ап. Павел, прибыв в Ефес, нашел там некоторых учеников, т. е. веровавших во Христа. Но на вопрос Апостола: «получили ли они Духа», т. е. в Его благодатных дарах, которые в то время сообщались чрез возложение рук епископских (соответствующее таинству миропомазания); ученики те отвечали, что они не сознают того, и даже не слыхали, аще есть Дух Святый. Таким образом духовное состояние их было совершенно бессознательное. Апостол Павел, услышав это, тотчас крестил их и возложением рук преподал им дары св. Духа (Деян.19:1–6).

85. Мы приняли от Писания, яко при двою или трех свидетелех станет всяк глагол (Втор. 19:15). Посему определяем, да отпускаемые от господ своих на свободу рабы, получают сие преимущество при трех свидетелях, которые своим присутствием дадут освобождению законность, и сообщат достоверность тому, что учинено.

Правило Собора касается отпущения рабов на свободу потому, что христианскими государями римской империи предоставлено было Церкви утверждать этот акт, чрез духовных властей. Господин отпускающий раба на волю, должен был только дать ему на то свидетельство пред Церковью, которое утверждалось духовными лицами; равно и раб, отыскивающий свободу, должен был представить Церкви свои права, или свидетельство о своем увольнении от господина, и по утверждении их духовною властью, был провозглашаем свободным (карфаг. Соб. прав. 75. 93). Но случалось, что некоторые господа оспаривали важность, или подлинность церковных этого рода актов, или отрекались от своего согласия на увольнение рабов. Для отвращения сего, Собор трулльский определил, при отпущении рабов на волю посредством Церкви, требовать свидетелей, трех или двух¹³¹, Постановление местное и временное.

86. Тех, которые на пагубу душ собирают и содержат блудниц, аще суть клирики, определяем отлучати и нзвергати: аще же миряне, отлучати.

87. Жена, оставившая мужа, аще пойдет за иного, есть прелюбодейца, по священному и божественному Василию, который весьма прилично из пророчества Иеремии привел сие: Аще жена будет мужу иному, не возвратится к мужу своему, но осквернением осквернена будет (Иер.3:1). Аще убо усмотрено будет, яко оставила мужа без вины: то он достоин снисхождения, а она епитимии. Снисхождение же будет ему оказано в том, да будет он в общении с Церковью. Но законно сопряженную себе жену оставляющий, и иную поемлющий, по слову Господа (Лк.16:18), повинен суду прелюбодеяния. Постановлено же, правилами Отец наших, таковым чрез семь лет сподобитися причащения, аще со слезами каятися будут.

Здесь подтверждаются правила св. Василия Великого (9, 35, 77)¹³². Они заключают в себе раскрытие законов Божеских о неразрывности супружеского союза в Христианстве. Слово Божие, допуская развод супругов только в случае прелюбодеяния, называет прелюбодеянием и новое супружество после развода, когда он сделан произвольно и незаконно (Лк.16:18). След. новый брак, при существовании прежнего, законным образом не расторгнутого, есть во всяком случае незаконный и не может быть допущен. Правила Церкви, раскрывая этот Божеский закон, простирают силу его равно и на мужей и на жен, виновных в произвольном оставлении друг друга. На вопрос: какому же суду подлежат те, которые действительно вступили бы в такие двойные браки, и, если не может быть признан новый брак, как незаконный, то может ли оставаться после этого прежний брак, уже оскорбленный преступлением? – на этот вопрос заключается ответ в тех же правилах св. Отцев. Называя жену, оставившую мужа, равно и мужа, оставившего жену, прелюбодеями, св. Отцы тем самым допускают возможность действительного развода между ними; и это подтверждают словами св. Писания: аще жена будет иному мужу, не возвратится к мужу своему, но осквернением осквернена будет (Иер.3:1). Но, говорим, Отцы допускают только возможность развода, т. е. по причине нарушения супружеской верности: но не определяют развода положительно и необходимо; след. допускают также возможность сохранения прежнего брака. – В подобных случаях, древние правила повелевали: 1) исследовать законным порядком причину оставления мужа женою, или жены мужем, и если причина была незаконная, т. е. не входила в разряд причин, требовавших по законам развода, то супруги должны были примириться и оставаться в сожитии, по очищении совести виновных церковною епитимией (Вас.35); 2) даже, в случае действительного преступления одного из супругов, и жена могла остаться с мужем, если он соглашался не отвергать ее, и мужа, раскаявшегося, жена не должна была отвергать, но обязана снова принять в сожитие (Васил. вел. пр. 9, 21); 3) только в случае явного преступления, доказанного свидетелями и судом, также несогласия супругов после того жить вместе, присуждаем был развод, и виновные подвергались церковному наказанию, как напр. заключению в монастыри, для покаяния, на семь лет; 4) лицу не виновному, оскорбленному преступлением другого, сохранялось общение Церкви и оказывалось снисхождение, как выражают правила, – т. е. дозволялось вступить в новый брак с другим лицом (сн. прав. 93 сего же Собора)¹³³.

88. Никто внутрь свящ. храма да не вводит никакого животного. Аще же кто усмотрен будет без нужды вводящий животное во храм: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен.

89. Верным дни спасительного страдания, в посте и молитве, и в сокрушении сердца провождающим, подобает прекращать пост в средние часы нощи по великой субботе: поскольку Бож. евангелисты Матфей и Лука, первый речениями: в вечер субботний (Мф.28:1), а второй рсчениями: зело рано (Лк.24:1), изображают нам глубокую нощь.

Вопрос о времени прекращения поста пред св. пасхою занимал многих еще в первые века, по причине разногласии об этом предмете. В одних местах, как напр. в римской церкви, пост прекращался по полуночи с вел. субботы на день воскресения; в других, напр. в Африке, в Александрии и пр. – ранее, даже с вечера субботы. Св. Дионисий александрийский (III в.) в свое время дал правило разрешать пост не ранее действительного наступления пасхи, т. е. по полуночи субботы (св. Дионис. прав.1)¹³⁴. Тоже утверждает VI вселенский Собор в настоящем правиле, назначая для прекращения поста средние часы ночи по великой субботе, так как воскресение Спасителя, по сказанию Евангелистов, последовало не ранее этого времени.

90. От Богоносных Отцов наших канонически предано нам, не преклоняти колен во дни воскресные, ради чести воскресения Христова.

Это было общее правило Церкви всех веков (см. св. Петра алекс. пр. 15. I всел. Соб. пр. 20. Васил. вел. пр. 91). О порядке соблюдения его вселенский Собор замечает: «да не пребываем в неведении, как соблюдати сие, мы явственно показуем верным, яко в Субботу, по вечернем входе священнослужителей в Алтарь, но принятому обычаю, никто не преклоняет колен до следующего в воскресный день вечера, в который, по входе, в светильничное время, паки колена преклоняя, сим образом возсылаем молитвы ко Господу. Ибо нощь по Субботе приемля предтечею воскресения Спасителя нашего, отселе духовно начинаем песни, и праздник из тьмы во свет преводит, так что с сего времени всецелую нощь и день торжествуем Воскресение». Глубокое значение этого обычая в Церкви прекрасно раскрывает св. Василий Великий в своих правилах¹³⁵.

91. Жен, дающих врачества, производящие недоношение плода во чреве, и приемлющих отравы, плод умерщвляющие, подвергаем епитимии человекоубийцы¹³⁶. (См. Анкир. соб. пр. 21. Васил. в. пр. 2, 8).

92. Тех, кои похищают жен, под видом супружества, или содействуют, или помогают похитителям, определил св. Собор, аще суть клирики, низвергати со степени их: аще же миряне, предавати анафеме¹³⁷. (См. IV всел. соб. пр. 27. См. Анкир. соб. пр. 11. Васил. велик. прав.22:30).

93. Жена мужа, отлучившегося и находящегося в неизвестности, прежде удостоверения о смерти его, иному сожительствующая, прелюбодействует. Равно и жены воинов, во время безвестности мужей своих, вступающие в брак, тому же подлежат разсуждению: подобно и те, кои вступают в брак, по причине удаления мужа в чуждыя страны, не дождавшись возвращения. Но здесь можно иметь некое снисхождение к такому поступку, ради большого вероятия о смерти мужа. А вступившая, по неведению, в брак с оставленным на время своею женою, и потом, по причине возвращения к нему первой жены, оставленная, хотя и любодействовала, но по неведению: посему брак ей не возбранится. Но лучше, аще пребудет тако. Аще же по некоем времени возвратится воин, коего жена, по причине долговременного отсутствия его, со иным мужем сочеталася: то паки да возмет жену свою, аще восхощет; при чем да дастся ее неведению прощение, такожде и мужу, сожительствовавшему с нею во втором браке.

Собор и здесь повторяет правила св. Василия Великого (31, 36, 46). Хотя бы отсутствие мужа от жены было долговременное и безвестное для нее, ей запрещается вступать в сожитие с другим мужем, которое осуждается, как прелюбодейство, и след. не может уже быть обращено в законное супружество, прежде удостоверения о смерти первого мужа. Собор не определяет срока для ожидания отсутствующего мужа: поскольку самое время отсутствия его может зависеть от разных обстоятельств, зависящих или независящих от него самого. Во всяком случае, срок этот может быть определен только гражданскими законами, по соображению звания и обстоятельств лиц, отлучающихся от места своего жительства. Только женам воинов Собор полагает (как полагал и Василий Вел.) оказывать в этом деле некоторое снисхождение, так как, при безвестном долгом отсутствии воинов (особенно во время войны), для жен их может быть более вероятностей касательно смерти мужей. Не смотря на то, если бы и воин, после продолжительного отсутствия, возвратился, а жена его между тем вступила в другой брак: то первому мужу предоставляется право снова взять к себе жену, а ей грех прощается, если только это был грех неведения, равно и тому лицу, которое, также по неведению, вступило с нею в противозаконное супружество. Также и в случае отсутствия жены, если муж ее сочетается с другою женою, то, по возвращении первой жены, этот новый брак расторгается, а возстановляется прежний; при чем другой жене, впавшей в такой грех по неведению, даруется прощение и не отнимается право на новый брак с лицом безпрепятственным. «Но лучше, – прибавляют здесь св. Отцы, – аще она пребудет тако», т. е. безбрачною, – как уже потерявшая свою честь и бывшая чужою женою, хотя и по неведению¹³⁸.

94. Клянущихся клятвами языческими правило епитимии подвергает: и мы таковым отлучение определяем.

Клятва есть дело религии и совести: ибо, когда человек не имеет очевидных доказательств истины своих слов или поступков, то ему остается уверять других только чистотою своей совести, или призыванием во свидетельство Бога, всевидящего и правосудного. То и другое уверение выражается в клятве, имеющей обыкновенно такую силу, что она вместе выражает и убеждение самого клянущегося в справедливости своей, и суд его на самого себя за лживое уверение, или клятвопреступление. Посему-то так важна всегда клятва. Язычники обыкновенно клялись своими богами. Фортуною, роком, или же какими-нибудь ничтожными предметами, но освященными их религией. Что Христианину не должно употреблять таких клятв, само по себе ясно: они помрачали бы его совесть и веру, связывали бы его душу чуждым игом языческого зловерия; или же, если он сам сознает ничтожество их, – это значило бы, что он дает такие клятвы с намерением – тем легче обманывать других, или нарушать свои клятвы. Поэтому церковные правила подвергают епитимии употребляющих языческие клятвы. Собор VI вселенский, упоминая об этих правилах, не указывает их определенно и не излагает в точности меру наказания за грех. Св. Василий Великий полагал за употребление языческих клятв отлучение от св. тайн на 8 и до 12 лет: впрочем он рассматривал эти клятвы в связи с отпадением от веры и поклонением языческим идолам (Васил. пр. 81).

95. Присоединяющихся к православию из еретиков, приемлем по следующему чиноположению и обычаю. Ариан, македонян, новатиан, именующих себя чистыми. и лучшими, четыренадесятидневников, или тетрадитов, и аполлинаристов, когда они дают рукописания и проклинают всякую ересь, не мудрствующую, как мудрствует святая Божия кафолическая и апостольская Церковь, приемлем, запечатлевая, т. е. помазуя св. миром. А о бывших павлианами, потом к кафолической Церкви прибегших, постановлено: перекрещевати их непременно. Евномиан же, единократным погружением крещающихся, и монтанистов, именуемых здесь фригами, и савеллиан, держащихся мнения о сыноотчестве, и иное нетерпимое творящих: всех, которые из них желают присоединены быть к православию, приемлем, якоже язычников. Так же и манихеев, валентиниан, маркионитов и им подобных еретиков. Несториане же должны творити рукописания и прсдавать анафеме ересь свою, и Нестория, и Евтихия, и Диоскора, и Севира, и прочих начальников таковых ересей, и их единомышленников, и вс вышепоказанные ереси: и потом да приемлют св. причащение¹³⁹.

96. Во Христа крещением облекшиеся дали обет подражать во плоти житию Его. Того ради лице свое, ко вреду зрящих, искусственно украшающих¹⁴⁰, и таким образом неутвержденные души прельщающих, отечески врачуем приличною епитимией, руководствуя их, аки детей, и научая целомудренно жити, да, оставив прелесть и суету плоти, к негиблющей и блаженной жизни ум непрестанно направляют, и чистое со страхом пребывание имеют, и очищением жития, елико можно, к Богу приближаются, и внутреннего паче, нежели внешнего человека, украшают добродетелями и благими и непорочными нравами: и да не носят в себе никакого останка порочности, происшедшей от сопротивника. Аще же кто вопреки сему правилу поступит: да будет отлучен.

97. Тех, которые, или живя с женою, или иным образом, нерассудительно, свящ. места обращают в обыкновенные, и небрежно окрест их обращаются, и с таким расположением в них пребывают, повелеваем изгонять и от мест, оглашенным предоставленных при св. храмах. Кто же не будет сего соблюдать: аще есть клирик, да будет извержен; аще же мирянин, да будет отлучен. Правила Церкви возбраняют и на время останавливаться в свящ. местах, как в обыкновенных домах, напр. для принятия пищи, ночлега и т. п. (VI всел. 74. лаодик. 28. карфаг. 51). Тем менее позволительно постоянно жить в таких местах, хотя бы и не в самых храмах, а во внешних частях их. Собор вселенский VI повелевает таких нарушителей святыни изгонять даже из тех мест храма, которые в древние времена назначались для оглашенных, т. е. из притворов церковных (ναρθηξ).

98. Жену, иному обрученную, берущий в брачное сожитие, при жизни еще обрученика, да подлежит вине прелюбодеяния.

Обручение, уже по закону Моисееву, имело силу, равную брачному союзу (Втор.22:23–24)¹⁴¹. Ибо, по самому понятию и слову, обручение есть уже вступление двух лиц в супружеский союз, только еще не совершение его, – есть уже соединение их узами сожития, только еще не скрепленное силою таинства. С такою мыслью и св. Отцы VI вселенского Собора осуждают взявшего за себя обрученную другому, не только как любодея, по как прелюбодея, т. е. как похитителя чужой жены. Другие церковные правила повелевают, по расторжении такого незаконного сожития, возвращать дев к прежде обручившимся с ними, предоставляя впрочем сим последним право брать или не брать их. (Анкир. 11. Васил. 22). Если прежде обручившийся с девою отвергает ее, после сожития с другим; то, по силе правил, она должна остаться безбрачною (Васил. пр. 48). Но VI вселенский Собор дает видеть, что, но смерти обручившего, обрученная свободна для вступления в другой брак: ибо запрещает ей сожитие с иным, только при жизни обрученника¹⁴².

99. В Армейской стране, как мы уведали, бывает и сие, что некоторые, сварив части мяс, внутрь свящ. алтарей, приносят участки и разделяют священникам, по иудейскому обычаю. Посему, соблюдая чистоту церкви, определяем: да не будет позволено никому из священников, отделенные части мяса от приносящих приматн: но тем да довольствуются они, что восхощет дать приносящий, и таковое приношение да бывает вне церкви. Аще же кто не тако сие творит: да будет отлучен¹⁴³.

100. Изображения, на досках или на ином чем представляемые, обаяющие зрение, растлевающие ум, и производящие воспламенения нечистых удовольствий, не позволяем отныне каким бы то ни было способом начертать. Аще ж е кто сие творити дерзнет: да будет отлучен.

101. Аще кто хощет, во время Литургии причаститися пречистого Тела Христова и едино с Ним чрез причастие быти: руки да слагает во образ креста, и тако да приступает, и да приемлет общение благодати. Ибо из злата, или иного вещества, вместо руки, некие вместилища устрояющих для принятия Божественного дара, и посредством оных пречистого общения сподобляющихся, отнюдь не одобряем, яко предпочитающих Божию образу вещество бездушное. Аще ж е кто усмотрен будет пресвятое причащение преподающий приносящим таковые вместилища: да будет отлучен и сей, и приносящий оные. В первые времена Христианства, св. Дары в таинстве причащения были преподаваемы народу в руки. Об этом ясно говорят св. Отцы IV, V и следующих веков. Св. Златоуст, в одной беседе к антиохийскому народу, говорит: «Подумай, что ты приемлешь рукою, и не дерзай никому наносить оною ударов; не безчести ударением руку, сподобившуюся толикого дара. Подумай, что ты приемлешь рукою, и блюди ее от сребролюбия и хищения; помысли, что ты, не только приемлешь рукою, но и к устам подносишь: стереги убо язык от позорных и гнусных словес, от Богохуления, клятвопреступления, и всяких других глаголов»¹⁴⁴. Св. Амвросий, преграждал вход в церковь одному из сильных земли, виновному в убийстве, говорил: «Как прострешь ты эти руки, с которых еще каплет кровь невинно убиенных? Как примешь сими руками пресвятое Тело Господне? Как поднесешь к устам своим безценную Кровь Его, – ты, словом ярости твоей проливший неправедно кровь столь многих человеков?»¹⁴⁵. Тоже открывается из обычая древних христиан брать части Тела Христова с собою в дома¹⁴⁶. VI вселенский Собор, в настоящем правиле, также упоминает о принятии св. Даров в руки, еще бывшем в обычае того времени, и не отвергает его, а запрещает, вместо того. Нечто другое. Некоторые, может быть, по мысли о нечистоте своих рук, для прикосновения к святейшим тайнам Христовым, употребляли особо сделанные для того влагалища (δοχεια), в которые и принимали от священнослужителей св. Дары. А в некоторых к этому примешивалась и суетность – и они делали такие влагалища из золота, с дорогими каменьями и разными украшениями. Св. Отцы не одобряли того, и правилом на Соборе определили: преподавать и принимать св. Дары не иначе, как в руки, которые при этом должны быть сложены крестообразно¹⁴⁷. В последствии времени установлено сообщать Тело и Кровь Христову совокупно, посредством лжицы, прямо в уста причащающихся. Причиною такого установления, по изъяснению некоторых, было – как неудобство причащать каждого разделенными видами хлеба и вина, так и злоупотребления, каким иногда подвергалось св. причастие, по нечистоте, невежеству, неверию или суеверию принимавших его в свои руки¹⁴⁸ Правила Церкви в настоящее время так повелевают приступать к св. тайнам: «Да приступят (причащающиеся) чинно, в глубоком смирении, и Христу, истинно в тайнах сущему, до земли каждый да поклонится единожды, руце к персям крестообразно согбенне имуще, и Христа распятого исповедающе. Приемше же честно, да поглотят и, по утертии уст покровцем рукою священническою, лобызают край св. Чаши, якоже самое Христово ребро, из негоже истече кровь и вода, и отступивше мало кланяются, но не до земли, ради сохранения принятых Таин»¹⁴⁹.

102. Приявшие от Бога власть решити и вязатн, должны рассматривать качество греха и готовность согрешившего к обращению, и тако употребляти приличное недугу врачевание, дабы, не соблюдая меры в том и в другом, не утратить спасения недугующего. Ибо не одинаков есть недуг греха, но различен и многообразен, и производит многие отрасли вреда, из которых зло обильно развивается и далее распространяется, доколе не будет остановлено силою врачующего.

Власть решить и вязать душу человеческую, т. е. прощать или не прощать грехи ее, вменять ей дела или освобождать от ответственности за них пред судом совести и Бога, – эта власть, сколько важности и силы имеет сама в себе, столько же внимательности, благоразумия, опытности требует в том, кто поставлен свыше действовать ею в Церкви. Несправедливое разрешение или связание есть не только злоупотребление власти, но может обращаться во зло душе кающейся. Разрешать душу недостойную, вместо того, чтобы связать ее, значит дать волю ее страстям и порокам и утвердить ее в грехе, вместо исцеления от него. Связать душу, достойную разрешения, значит подвергать ее казни, или незаслуженной, или неудоботерпимой, и таким образом, вместо спасения, поражать и убивать ее духовно. Помня, что связанное и разрешенное на земле, по слову Спасителя, будет связано и разрешено на небе, служитель Христовой Церкви должен быть так справедлив в употреблении этой духовной власти, чтобы его суд был всегда утверждаем судом Божиим: а как суд Божий не может быть несправедлив и не может утверждать суда несправедливого на земле, то он всею силою своей небесной правды может пасть на главу того, кто, во имя Его, совершает несправедливо суд земной. Поэтому правила мудрости, каких требует этот суд духовный, состоят в том, по указанию св. Отцов, чтобы в употреблении власти вязать и решить было всегда обращаемо внимание как на самые грехи человеческие, их свойства, степени, обстоятельства, так не менее и на самые лица согрешающие, их качества, расположения, жизнь прежде и после грехопадения. Об этом и дает правило VІ Вселенский Собор. В объяснение своего правила, он говорит: «Подобает во-первых рассматривать расположение согрешившего и наблюдать, к здравию ли он направляется, или напротив, собственными нравами, привлекает к себе болезнь, и как между тем учреждает свое поведение. И аще врачу не сопротивляется, и душевную рану чрез приложение предписанных врачеств заживляет: в таком случае по достоинству возмеривати ему милосердие. Ибо у Бога и у принявшего пастырское водительство все попечение о том, дабы овцу заблудшую возвратити и уязвленную змием уврачевати. Не должно ниже гнати по стремнинам отчаяния, ниже опускати бразды к расслаблению жизни и к небрежению: но должно непременно, которым либо образом, или посредством суровых и вяжущих, или посредством более мягких и легких врачебных средств, противодействовать недугу и к заживлению раны подвизатися, и плоды покаяния испытывати, и мудро управляти человеком, призываемым к горнему просвещению. Подобает убо нам и то и другое ведати, н приличное ревности кающегося, и требуемое обычаем: для не приемлющих же совершенства покаяния, следовати преданному образу». Последнее замечание находим также в правилах других Соборов и св. Отцов (1 Вселен. 12. Васил. В. пр. 3, 74, 84, 85). Оно значит, что как строгость суда церковного и епитимии может быть смягчена для искренно-раскаивающихся во грехах и являющих решительное намерение оставить их, так равнодушных н ожесточенных во грехе надобно подвергать всей строгости церковных правил и тому продолжительному, тяжкому покаянию, с отлучением от св. тайн, какое правило за известные грехи определяют.