Слова и речи

Христиане! Вместо слова, довольно сего безмолвного гроба, чтобы уму нашему дать достойный предмет для размышления и в сердце возбудить чувствования – скорбные и утешительные, ужасающия и успокоительные, возвышающия до небеси и низводящия до сознания нашего ничтожества.

Гроб Христа – Сына Божия, нас ради воплотившегося, от человеков пострадавшего, – это бездна премудрости, веками неисчерпаемой, Ангельские силы ужасающей!

Не глубоко проникли мы в сию заветную премудрость, если ум наш занимается позорищем безумия, буйства и злобы врагов Христовых. Есть кому без нас судить их, если недостаточно уже изреченного приговора: не ведят, что творят (Лук. 23, 34)! Сердце постигает больше ума. Но, при воспоминании страданий, какими поражен невинный Страдалец на Голгофе, – и сердце способнее изливаться не в словах, а в слезах, и изнемогает под тяжестию сокрушающей его скорби.

Плачь!.. Христос не осуждает слез сокрушения, только не хощет, чтобы плакали о Нем. Плачите себе и чад ваших (Лук. 23, 28). Достойна жалости жертва, которая не в силах отвратить незаслуженных страданий. Он мог отвратить их: более дванадесяти легионов Ангел предстали бы по одному Его слову (Матф. 26, 53). Он не хотел сего. Почему? – Аз приидох на час сей (Иоан. 12, 27).

Итак Его страдания и смерть были неизбежны: для них Он сошел на землю. Гонители Его были слепыми орудиями безсильного врага, который, думая разрушить дело Божие, невольно разрушал свое дело. Вечная премудрость достигла своей цели. Божия любовь одержала победу.

На событие голгофское и страшные страсти, предшествовавшия ему и последовавшия, надобно смотреть как на исполнение приговора, изреченного не на суде человеческом, но на суде Всевышнего, где Судия был Бог-Отец, подсудимый – весь род человеческий, Ходатай и Посредник – единородный Сын Божий.

Непреложный закон правосудия определяет грешникам, противляющимся воле Создателя, проклятие и смерть. Виновные безответны: нет места оправданию, – нет жертвы к удовлетворению оскорбленного величества Божия.

«Я принимаю на Себя грехи всех человеков», рек единородный Сын Божий. «Пощади их, и на Меня излей весь гнев Твой и все наказания, ими заслуженные. Се иду, еже сотворити волю Твою, Боже (Псал. 39, 8). Аз душу Мою полагаю за овцы (Иоан. 10, 15)».

Правосудный рек: «да будет!» И се – Агнец Божий, вземляй грехи мира (Иоан. 1, 29), вознесен на жертвенник!

Сострадательное сердце могло бы спросить: если неизбежна была смерть, для чего же столь разнообразные, продолжительные муки, поношения, терзания жертвы? Ужели у Отца, милосердого к человекам-грешникам, недоставало милосердия для одного безгрешного Сына?

Подобало всем сим быти, – отвечает слово Божие. Той дал есть Себе за ны, да избавит ны от всякого беззакония (Тит. 2, 14). Многоразличны наша беззакония: многоразличны и страдания за них. За каждый грех особая жертва. Для каждой язвы свое врачевство.

В саду Эдемском совершилось первое беззаконие, которое подвергло род человеческий осуждению и смерти: в саду Гефсиманском началось искупление наше от беззакония. Первый Адам согрешил преступлением закона воли Божией: последний Адам возставляет нас безусловною преданностию в волю Божию, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестные (Флп. 2, 8). Как первый грех заключал в себе семя всех грехов: так послушание Иисуса Христа составляло умилостивительную жертву за все грехи всех людей. В то самое время, как беззаконное сонмище Иудейское держало совет, изыскивая средства осудить Праведного и растерзать плоть Его, Богочеловек, один за всех, предстал пред грозное судище Отца небесного и принял кровавую чашу гнева Его, чтобы испить оную до последней капли.

О, если бы мы знали, сколько мучений в молитвенном уединении последней ночи претерпела святейшая душа Его, прежде нежели приблизились мучители! Изчислите, если можете, все грехи, содеянные от начала мира по всему лицу земли; – присовокупите к тому беззакония, какие учинены после страданий Его не только неверующими, но и христианами, и наши злые помышления, преступные желания, грубые привычки, и богопротивные деяния, и все, чтó будет учинено в последующих поколениях, до окончания мира; – представьте всю мерзость грехов сих; – взвесьте их тяжесть; вообразите все ужасы и казни, уготованные грешникам: тогда вы будете иметь некоторое понятие о том, какое страшное бремя возложил на Себя Спаситель для искупления рода человеческого, – поймете, от чего прискорбна была душа Его до смерти (Матф. 26, 38), от чего среди молитвы с пречистого лица Его кровавый пот лился на землю (Лук. 22, 44).

Наступил час предопределенный, – Господь пошел с учениками во сретение мучителям, дабы страданиями осудить грехи наши во плоти Своей (Рим. 8, 3), и разрушить дела диаволя (1Иоан. 3, 8). Первый приблизился к Иисусу Христу Иуда, из друга вождь нечестивого полчища, ученик и апостол, сподобившийся слышать тайны царствия Божия, знавший святую жизнь Его, видевший безчисленные благодеяния и чудеса, – тот, кому Учитель недавно умыл ноги и преподал на вечери Божественное тело и кровь Свою. Предатель, под видом дружества, приветствовал Учителя: Радуйся, Равви! и облобызал Его. Какова должна быть скорбь для Господа! Однако Он не укоряет вероломного, но со всею кротостию и любовию называет его другом: друже, твори, на неже еси пришел (Матф. 26, 49–50). Сие терпение, слушатели, есть жертва за нашу неблагодарность, вероломство и лицемерие в отношении к Богу и ближним. Пользуясь каждую минуту благодеяниями Божиими, мы или совсем не хотим замечать оных, или отвергаем дары Промыслителя, или воздаем Ему за них ежечасными оскорблениями. Называя Бога своим Богом, хвалясь законом Его (Рим. 2, 17), живем как безбожные в мире (Ефес. 2, 12), – для корысти готовы попрать дружество, любовь, святыню. Ах! и ныне облагодетельствованные не бывают ли врагами благодетелям? Племя Иудино еще не угасло, – снова создает разрушенные дела диавола, – снова язвит сердце Искупителя!

Последуем далее за Страдальцем.

Воины, взяв Иисуса Христа, привели Его прежде к Анне, тестю Каиафы архиерея. Невинный предстал на суд человеческий, чтобы нас виновных оправдать на суде Божием, и избавить от беззакония тех, которые в удовлетворение ненависти своей и мщению ищут обвинить невинного. На вопрос первосвященника о учении Иисус Христос отвечал: Аз всегда учах на сонмищах и в церкви, и тай не глаголах нинесоже: вопроси слышавших, что глаголах им: се сии ведят, яже рех Аз (Иоан. 18, 20–21). Невинность не боится в оправдание свое призывать во свидетельство самых врагов. Но один из слуг ударил Иисуса в ланиту, из угождения архиерею, будто в ответе заметил грубость и неуважение. Нет, – сие страдание умилостивительная жертва за тех, которые, по человекоугодию, для собственной корысти, предлагают услуги свои в преследовании добродетели, хотя никто не призывал их, и выдумывают такие преступления, коих и сама ненависть не могла назвать преступлением.

От Анны повели Иисуса Христа, также связанного, к Каиафе. На втором суде, для обвинения Его, нужно было искать лжесвидетелей. Много нашлось их: но клевета сама себя обличала. И можно ли было сказать что либо против Того, кто греха не сотвори, и не одретеся лесть во устех Его (1Петр. 2, 22)? Наконец два лжесвидетеля объявили: сей рече: могу разорити церковь Божию, и треми деньми создати ю (Матф. 26, 61). Словам дан совсем другой смысл; ибо Он говорил о церкви тела Своего (Иоан. 2, 21). Однако Иисус Христос молчал. Он страдал за тех, которые ко вреду и погибели ближнего сплетают всякие обманы, коварства, клеветы, лжесвидетельства.

На другой день, Иисус Христос, также связанный, представлен на суд Пилата. Языческий судия не нашел в Нем ни единые вины, и, заключив из того, что Узник предан ему по одной зависти (Матф. 27, 18), решился защищать Его. Он хотел воспользоваться обычаем иудеев, по которому на праздник Пасхи один из узников отпускаем был на свободу. Пилат предложил выбор самим иудеям, освободить ли Варавву – разбойника, разорявшего всю страну, или Иисуса, глаголемого Христа. Худо Пилат знал сердце человеческое! Где действует ненависть, там люди скорее согласятся себе причинить вред, только бы не упустить из рук жертву мщения. Разбойник предпочтен. О вы, которые не терпите, чтобы равный вам пользовался предпочтением, и завидуете достоинствам высших! Приложите сие обстоятельство к вашему сердцу. За ваше честолюбие Сын Божий терпел сие поношение.

Пилат уступил бешенству народа, и предал Невинного всей лютости мучений.

Познáем, слушатели, всю строгость правосудия Отца небесного, который в Сыне своем карает злодеяния наши. Прославим любовь Сына, проливающего кровь за грешников. Мучители подвергают Его жестокому бичеванию. Это наказание и жертва за тех, которые так много заботятся о неге и угождении грехолюбивой плоти. Терновый венец, покрывший язвами святейшую главу Его, – трость, с насмешкою, вместо скиптра, вложенная в десницу Его, – глумления безумцев, с коленопреклонением восклицающих: радуйся, Царю Иудейский (Матф. 27, 29)! – оплевание пречистого лица Его, биение по ланитам, – это безчеловечное поругание и мучение есть очистительная жертва за нашу гордость, высокоумие, любочестие, властолюбие, тщеславие. Создателя всех сокровищ земных лишили последней одежды: это кара за нашу роскошь и изысканность в убранствах. Ему поднесли оцет, с желчию смешанный: это наказание за наше невоздержание в пище и питии, за роскошные пиршества и сластолюбие. Язвы пригвожденного ко кресту пречистого тела Его загладили все безстудства плоти нашей, все похотения чувственные и желания преступные.

Совершишася! Божественный Крестоносец избавил нас от всякого беззакония, – и преклонь главу, предаде дух (Иоан. 19, 30). Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Иоан. 15, 18). Его любовь выше. Он положил душу не за друзей, а за грешников, – Праведник за неправедных (1Петр. 3, 18).

Владыка живота сошел во гроб, чтобы самый гроб соделать для нас дверию в царство жизни, света и блаженства. Божественные длани, распростертые на кресте, и теперь сложившияся на персях, выразили последнее желание любви Его, принять всех нас в Свои объятия.

Почий, дражайший Искупитель! Пусть теперь искупленные Тобою грешники докажут Тебе любовь свою.

Что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам (Псал. 115, 8)? – Аще любите Мя, говорит Спаситель, заповеди Моя соблюдите (Иоан. 14, 15). Он страдал, да избавит нась от всякого беззакония, и очистит Себе люди избранны, ревнители добрым делом (Тит. 2, 24). Не изменяйте Ему. Не продавайте себя в рабство сатане, от которого искуплены столь дорогою ценою крови (1Кор. 7, 23). Не искажайте в себе образа Божия, для возстановления коего нужны были тяжкие муки. Или недостаточно этого послушания Сына Божия до приятия крестной смерти, чтобы исцелять нас от противления воле Божией? Или мало сих неистовых поруганий и жестоких истязаний, если искупленные Им грешники безбоязненно предаются неверию и легкомыслию, нагло посмеваются над всем священным, неудержимо стремятся на всякие беззакония и неправды, безпечно ходят в похотех сердец их (Рим. 1, 24). Еще ли сребренники влекут и привязывают к корвану? Взирая на прободенные руце и нозе Его, еще ли не страшно простирать руки на лихоимание и мздоимство, и ходить на совет нечестивых (Псал. 1, 1)? Ужели Иудино лобзание не сильно сделать ненавистным лицемерие и коварство, прикрываемое личиною дружбы? Ах! не значит ли это вторично распинать Сына Божия (Евр. 6, 6)?

Приклоните слух ваш к сему живоносному гробу, и душа ваша услышит кроткий глас сетующей любви: «Если сердце ваше и теперь холодно, мертво: кая вам польза в крови Моей (Псал. 29, 10)? Аще не бых пришел и глаголах вам, греха не бысте имели (Иоан. 15, 22; 9, 41). Образ дах вам, до якоже Аз сотворих вам, и вы творите (Иоан. 15, 18). Аз не сужду никомуже: слово, еже глаголах вам, то судит вам в последний день (Иоан. 12, 48).

Когда Господь глаголет: слову человеческому нет более места. Аминь.

Человеку сродно желать благополучной жизни, любить дни видети благи (Псал. 33, 13). Бог указал к тому средства. Пользуйся уроком, преподанным ныне в Евангелии, и будешь счастлив.

Беседуя с женою самарянскою о воде обыкновенной, Спаситель сказал: всяк пияй от воды сея, вжаждется паки; а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки; но вода, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды текущия в живот вечный (Иоан. 4, 13–14).

Итак, по словам Спасителя, все, что обещает нам мир сей, обманчиво. Все, что дает он, непрочно, не оправдывает надежд. Всяк, пияй от воды сея, вжаждется паки. Кто этого не знает! Если бы нам не указывали, в подтверждение сего, никаких примеров, собственная жизнь каждого, к несчастию, богата этою горькою опытностию. Посмотрите, в чем проходит жизнь наша. Нет конца заботам; – нет часа покоя. Каждый думает, что ищет спокойствия, довольства, счастия, и жертвует всеми силами души для достижения своего мнимого блага. Как ни различны желания, успех искателей одинаков: пустота в сердце, после минутной радости скука, раскаяние, новые заботы, безпокойство. Был ли хоть один счастливец, который бы, по совести, мог сказать: «я нашел, чего искал, – и больше ничего не желаю!»

Невольным образом иной спросит: «зачем Бог дал мне душу с такими желаниями, коих удовлетворить невозможно? Зачем водворил меня в таком мире, который обещает и не может дать того, чего ищет душа? Неужели для того, чтобы ненасытимое желание счастия всегда мучило меня, поощряя к трудам и безпокойствам, не приносящим покоя и радости?»

Но такие вопросы только обличали бы невнимательность его ко гласу совести. Сколько раз сетующая душа внушала ему: «зачем ты хочешь удержать меня в сем мире, которому я не принадлежу? Зачем направляешь мой ум и склоняешь мои желания на суетные предметы чувственности, и, думая насытить меня, томишь гладом и жаждою? Пияй от воды сея, вжаждется паки. Мой мир – небо; моя пища – хлеб ангельский; мои утехи в деснице Вышнего; моя жизнь, мое счастие – в возлюбленных селениях Господа».

Кто жь виною, что мы и среди изобилия чувствуем недовольство, среди утех находим скуку, и то, к чему так неудержимо стремимся, тотчас бросаем, чтобы вновь искать пищи для своих желаний и вновь обманывать свои надежды? Кто виною, как не наши превратные суждения о самих себе и нуждах души своей? Душа безсмертна: ей и блага нужны вечные. Она изошла от Бога, к Богу стремится и к Богу возвратится: естественно ли ей искать совершенного успокоения на земле? Тесный союз ея с телом не должен изменять прямого направления ея способностей. Посмотрите, вот этот огонь находится в тесной связи с грубою материею светильника, и не может от него оторваться: несмотря на то, огонь всегда стремится вверх. Дуновение ветра может колебать его, изменять направление, но в тишине он мгновенно принимает прежнее прямое направление. Это подобие души нашей, заключенной в грубую плоть. Порывы страстей могут затмевать ум, наклонять желания к земле, волновать, раздроблять чувствования сердца, заглушать вопли совести, набрасывать обманчивые мечты на воображение, ослаблять, перепутывать все силы души. Но это неестественное состояние не может быть продолжительным. Водворится тишина: душа воспрянет, в сердце отзовется пустота, в совести – угрызение, и силы душевные, как огонь светильника, паки устремятся горе – в обитель света и радостей, неведомых миру. Если хотите знать, чтó значит тоска и недовольство у людей, которые, по нашему мнению, имеют все средства, составить, упрочить, разнообразить, разцветить свое счастие, переведите ее на язык совести, – и вы прочитаете слова вечной истины: всяк пияй от воды сея, вжаждется паки.

Нельзя сказать, чтоб люди совсем не понимали существенных нужд своих.

Мы чувствуем, что душа жаждет просвещения. Стремление благородное! Родина души есть царство света: как же не желать его! И есть люди, которые целую жизнь проводят в ученых занятиях, с неимоверными трудами и пожертвованиями разширяют область наук и полезных открытий. К удивлению однако, один из величайших мудрецов и в этом нашел крушение души. Приложивый разум, говорит, приложи болезнь (Еккл. 1, 18). Неужели и это несродно душе? Стремление чистое, – но если оно направлено к таким предметам просвещения и знаний, которые полезны и нужны только для настоящей жизни и не годятся для жизни будущей, – если они не ведут к познанию Творца и Искупителя, Его премудрости, святой Его воли и нашего вечного назначения: то душа не найдет в них полного удовлетворения жажды своей. Для ней нужен свет истинный, свет животворящий, свет Христов, просвещающий всякого человека, грядущего в мир (Иоан. 1, 9).

Жаждешь ли славы? И это потребность души существенная. Она знает, что Господь предопределил ее к славе, – знает, что грех лишил ее сего драгоценного наследия, и что можно возвратить его, и соделаться причастником славы нескончаемой. Как же удовлетворяют этой жажде? Жертвуют всем для честолюбия и тщеславия, не хотят знать никаких преград для достижения своих видов, не терпят совместничества, унижают равных, попирают низших, – как опустошительный вихрь, иногда носятся по свету, чтобы сделать имя свое громким и грозным, – пока то же мнение людей, на котором зиждется эта чудовищная слава, не заклеймит своего кумира вечным позором. Насыщайся, душа! Вот тебе слава! Такое превратное направление получают стремления души, возвышенные и чистые!

Жаждешь ли стяжаний? Не удивляюсь. Иначе и быть не может. Душа была богата; не знала чувства лишения, пока преступлением заповеди Божией не лишилась благ, от Бога дарованных. Теперь она чувствует свою бедность и наготу, – хочет восполнить пустоту в сердце. Отсюда происходит желание приобретения. Что жь делают для утоления столь естественной жажды? Не заботятся узнать, о каких сокровищах воздыхает душа, и какие стяжания ей нужны; с непонятным корыстолюбием собирают более и более богатства, часто не щадят для него ни совести, ни жизни. Други мои! Неужели вы забыли, что земное останется на земле, и этот груз ваш для души совсем ненужен?

Доколе тяжкосердии? всякую любите суету, и ищете лжи (Псал. 4, 2)? Ничто в мире вас не успокоит, не насытит ваших желаний; не доставит истинной и постоянной радости, доколе не прилепитесь всем сердцем и всею душею ко Христу-Спасителю нашему. Если бы вы ведали дар Божий, вы бы просили у Него, и дал бы вам воду живу (Иоан. 4, 10).

Пияй от воды, юже Аз дам ему, – говорит Господь наш, – не вжаждется во веки: но вода, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды текущия в живот вечный.

Что значит эта живая вода? Когда Спаситель, при другом случае, повторил подобное изречение: веруяй в Мя, реки от чрева его истекут воды живы; святый евангелист Иоанн Богослов, в объяснение слов Его, присовокупил: Сие же рече о Дусе, егоже хотяху приимати верующии во имя Его (Иоан. 7, 38–39).

Итак живая вода означает благодать Святого Духа, которую Спаситель изливает в сердца верующих.

Вашим спасением умоляю вас, христиане, обратить все ваше внимание на сие высочайшее благо, от коего зависит и наше спасение, и наше счастие – временное и вечное, – благо, выше коего сам Бог даровать не может.

Счастие наше заключается не в тленных вещах, ни во мнении людей, также непостоянном: оно имеет основание в душе. А душа, порабощенная грехам, от владычества коих не может освободиться, сама терпит непрестанное мучение, не знает ни покоя, ни радости, – отчуждена от жизни Божией (Ефес. 4, 18), мертва для добрых дел (Ефес. 2, 5). Только благодать Святого Духа может оживить ее, дать силу противоборствовать греховным наклонностям, укротить волнение страстей, отнять у нас сердце каменно, и дать сердце плотяно (Иез. 36, 26), просветить ум светом познания Христова, очистить желания и возвысить чувствования, излить в сердце истинную любовь к Богу (Рим. 5, 5) и ближнему, поставить человека выше всех обстоятельств, внушить мужество против всех искушений, растворить горечь неизбежных скорбей сладостию утешения небесного.

В этом согласии обновленных душевных сил, – в их правильном и согласном действовании заключается Божий мир, превосходяй всяк ум (Флп. 4, 7), блаженство, коего нельзя купить никакими земными сокровищами, и радость о Дусе Святе (Рим. 14, 17), коей, по слову Христову, никто отнять не может (Иоан. 16, 22).

Спаситель дает, не якоже мир дает нам (Иоан. 14, 27). Благодать Его просвещает ум: и простые рыбари делаются просветителями вселенной, – вещают премудрость, юже никтоже от князей века сего разуме (1Кор. 2, 8). Касается сердца, и вот оживает любовь к Богу и святой Его воле, готовая на всякие труды, на всякие пожертвования для сладчайшего Иисуса. Мир поносит нас, говорит Апостол: мы же откровенным лицем на славу Господню взирающе, в той же образ преобразуемся от славы в славу, якоже от Господня Духа (2Кор. 3, 12). Об нас думают, что мы нищи: а мы все имеем, и многих обогащаем (2Кор. 6, 10). Нас гонят, яко злодеев: а мы радуемся во страданиях своих (Кол. 1, 24)! Кто ны разлучит от любве Божия (Рим. 8, 35)? Живу не ктому аз: но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). А где Христос: там и рай мой и блаженство.

Аще бы ведали дар Божий, – вещает Спаситель, – вы бы просили у Меня, и дал бы вам воду живу. Пияй от воды сея, не вжаждется во веки.

Просите, христиане, и дастся вам. Ищите, и обрящете (Матф. 7, 7) – счастие, коего толико жаждет душа ваша.

Да почиет на вас благословение Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Его в нас да приумножится. Вседетельный Дух Его да наставит вас, творити заповеди Его, и да соблюдает вас в мире и взаимной любви и единомыслии. Аминь.

Источник: Слова и речи Синодального члена, Высокопреосвященнейшего Исидора, митрополита Новгородского, С.-Петербургского и Финляндского. – СПб.: Издание редакции духовного журнала «Странник», 1876. – С. 97–104.

Святая Церковь созвала чад своих на праздник всех Святых. Конечно, попечительная о душах наших матерь хочет или возобновить в памяти нашей какое либо радостное событие, или преподать полезное для нас наставление. И почему она избрала это именно время для прославления всех Святых? Должна быть какая нибудь особенная цель. Будем доискиваться.

Прежде всего припомним, о чем ныне читано было в Евангелии; – ибо в дневных чтениях Евангелия большею частию объясняется и начало и цель христианских праздников.

Спаситель сказал в ныне чтенном Евангелии: Кто исповесть Его пред человеки, со дерзновением, не боясь никаких от мира гонений, того и Он исповесть пред Отцем Своим, Иже на небесех, т. е., признает избранным Своим, А кто отвержется Его пред человеки, и постыдится словес Его в роде сем прелюбодейнем и грешнем, т. е., или из угождения миру или из опасения, чтобы не подвергнуться насмешкам и гонениям от сынов века сего, станет подражать их превратным суждениям, беззаконным привычкам и пагубным правилам, забыв, что еще при купели крещения дал клятву, принадлежать душею и сердцем и всею жизнию единому Христу и Его закону: того и Он отвержется пред Отцем Своим, Иже на небесех (Матф. 10, 32–33; Марк. 8, 38).

Далее говорит: Я принес на землю не мир, но мечь. Я пришел разлучить сына от отца, дочь от матери (Матф. 10, 34. 36). То есть: Я принес вам учение истинное, чистейшее, небесное, которое может соделать человека блаженным и в сей и в будущей жизни. Но не все ему поверят, и оттого неизбежно возникнут между людьми раздоры, гонения, бедствия, – нарушены будут все связи дружества, родства. Уверует в Него сын: неверный отец сам предаст его на позорище казни. Уверует отец или мать: неверный сын или дочь предадут их мучителям, думая тем угодить Богу.

Итак в Евангелии предсказываются тяжкие бедствия исповедникам Христовым и вечная слава тем, кои будут верны до смерти (Апок. 2, 10).

Не то ли Церковь ныне хочет сказать нам, повторяя слова Спасителя: В мире и вы скорбни будете. Но дерзайте! Христос победил мир (Иоан. 16, 33), и вы силою Христовою можете победить его. Воззрите на небо: вот светлый сонм всех Святых. Они страдали больше вас: но остались верны Господу. Они были такие же люди, с такими же немощами, как и вы: но победили и себя, и мир и ад. И им многими скорбьми подобало внити в царствие Божие (Деян. 14, 22): но что значат страсти нынешнего века пред славою их, хотящею открытися и вам (Рим. 8, 18), если будете с такою же непоколебимою верностию исповедывать Христа, с какою они исповедали!

Что св. Церковь именно с тою целию установила праздник всех Святых, дабы примером их укрепить и утешить нас на скорбном пути к небесной славе, подтверждает и избранный ею для нынешнего дня Апостол.

Св. Павел в послании к Евреям, утешая христиан иерусалимских, подвергавшихся различным бедствиям и гонениям, изчисляет им знаменитых подвижников ветхозаветной Церкви, прославляет самоотвержение, безусловную преданность воле Божией, непоколебимую веру их в обетования, чудеса веры в великих общественных делах их, чудеса веры в избавлении их от мучительной смерти, чудеса терпения их во страданиях, чудеса мужества их во брани с плотию и диаволом, – и заключает: толик убо имуще облежащ нас облак свидетелей, терпением да течем на предлежащий нам подвиг, взирающе на начальника веры и совершителя Иисуса (Евр. 12, 1–2). Итак главная мысль Апостола – та же, что и в Евангелии.

Остается нерешенным вопрос: «почему же св. Церковь избрала именно первую неделю по сошествии Святого Духа для того, чтобы примером всех Святых поощрить нас к терпению в подвигах веры и благочестия, свойственных истинным исповедникам Христа Бога нашего, и в перенесении скорбей, неизбежных для верных Его последователей, ибо вси хотящии благочестно жити гоними будут (2Тим. 3, 12)?»

Есть, слушатели, особенная цель и в избрании этого именно времени для настоящего праздника.

Вскоре по сошествии Святого Духа, одна проповедь апостола Петра обратила к вере во Христа 3.000 душ. Еще проповедь, и еще 5.000 душ познали своего Спасителя, и крестились. Число верующих умножалось со дня на день. Такие успехи христианства не могли не обратить на себя внимания врагов креста Христова. Настало время, когда учение Христово имело воврещи на землю не мир, но мечь. Возгорелась открытая брань света со тьмою. Иудейство и язычество извлекли мечь. Пред ними стало малое стадо Господа Иисуса, – безоружные и незлобные поклонники Распятого, под знаменем Креста. Это брань не людей с людьми: ибо в ней открылось с одной стороны свирепство, какого нельзя было ожидать от людей самых жестокосердых, с другой стороны – мужество и неустрашимость, превышающая силы человеков, самых сильных и небоязненных. Это брань Господа Иисуса Христа противу князя мира, изгнанного вон (Иоан. 12, 31), который усиливался одолеть Христову Церковь. Она возгорелась в Иерусалиме, подвигла царства, объяла весь мир, – проникла всюду, где только есть истинные рабы Христовы. Начавшись по пришествии Утешителя-Духа, она продлится до славного пришествия Сына Божия – Судии и Мздовоздаятеля праведного. Сатане попущено, дабы разсеявал верных, яко пшеницу (Лук. 22, 31); но каждое зерно этой пшеницы на ниве Христовой приносило плод сторицею. Куда только достигали гонимые ужасом мучений христиане, везде падали капища идолов, созидались Христовы церкви.

Мы с изумлением слушаем, когда священное предание повествует нам, каким тяжким страданиям за Христа подвергались мужи и жены, юноши и девы, старцы и младенцы, и с каким веселием они текли на смерть за сладчайшее имя Иисуса Христа. Не должны ли мы удивляться и безконечной благости Спасителя, за кратковременный подвиг увенчавшего их славою неизреченною и нескончаемою! И когда приличнее воспеть подвиги и славу увенчанных героев веры, как не в то самое время, когда началась славная брань их за Христа и Церковь Его? Когда приличнее указать нам на пример терпения и веры святых, и подкрепить надежду нашу на непреложные обетования Спасителя, который всем верным сказал: Иже аще исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех?

Недавно мы молились Господу о ниспослании нам Утетителя-Духа. Если кто из нас удостоился благодати Божией: ему предстоит неизбежная брань с врагами Креста и нашего спасения, которая возгорелась по сошествии Святого Духа на Апостолов. Миновались времена гонений за имя Христово. Но мир? разве он перестал ненавидеть избранных от мира? Но плоть? разве она помирится с теми, которые хотят распинать ее со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24)? Но диавол? разве он оставит в покое тех, которые решились попрать его власть и посрамить злобу? Нет, – наша брань тем опаснее, что нас открыто не преследуют за любовь Христову, – тем больше требует бдительности, мужества и самоотвержения, что враг спасения нашего старается победить нас и разлучить со Христом не столько гонениями, сколько прельщениями от мира, и что в самой греховной природе нашей он имеет союзника, который не любит заповедей евангельских, и готов поклониться искусителю, только бы насыщалось его корыстолюбие, сластолюбие и гордость.

Чада благодати знают это по собственному опыту. Они легко поймут уроки, которые в нынешнем торжестве преподает им св. Церковь.

Обращая умственные очи наши к небесным обителям Святых, Христова Церковь учит нас:

1. Не говорите, что природа ваша слаба для того, чтобы, подобно древним подвижникам, с строгою точностию исполнять заповеди евангельские. Человек всегда подвержен был немощам. Одна только леность и нерадение могут оправдываться неспособностию к нравственному усовершенствованию, при тех пособиях, какие подает Спаситель своим исповедникам. Конечно, природа наша слаба, и сама по себе неспособна на дела благия. Но она сильна, когда в немощах ея совершается Божия сила (2Кор. 12, 9). Не было ни одного человека, который бы своими силами сделался праведником. И неужели кто думает, что нелицеприятный Раздаятель даров только древним христианам щедро подавал Свою благодатную силу побеждать немощи плоти, противустоять обольщениям мира и разрушать козни диавола? Разве не все мы дети единого Отца, который всем человеком хощет спастися, и в разум истины приити (1Тим. 2, 4)? Пример Святых научает нас, к каким великим подвигам веры и святости способен немощный человек всякого возраста и пола, когда облекается силою свыше (Лук. 24, 49).

2. Напрасно также стал бы кто нибудь ссылаться на трудность общественных своих занятий и мирские отношения, будто затрудняющия в исполнении заповедей Христовых, будто требующия, по приличию, применяться к общественному мнению и привычкам, – будто несовместимые с требованиями закона веры. Други мои! разве в каком либо звании общественном стыдно быть добродетельным и благочестивым? Разве есть такие отношения между людьми, где нужно поступать не по совести? Разве непостоянное мнение людей более заслуживает нашего уважения, нежели правила, самим Богом установленные? В сонме Святых вы видите и царей, и пастырей, и судей, и воинов, и господ, и рабов. Верно общественные занятия и отношения не препятствовали им творить волю Спасителя и содевать свое спасение! Не тогда ли напротив общественные наши занятия и бывают благодетельны для общества, когда все дела и намерения наши проникнуты духом закона Божия? Не те ли отношения и облагороживают членов общества гражданского или семейного, которые сообразны с учением Господа, с высоким званием раба Христова? Не в том ли заключается и счастие и радость и довольство наше, когда и совесть нас не упрекает, и труд утешает, и суетность не развлекает, не питает страстей, не мучит? А этого достигнуть не иначе можно, как постоянным исполнением заповедей Христовых.

3. Правда, – ревнителю благочестия трудно ужиться с миром. Этого сам Христос не скрывает от учеников Своих. Аще мир вас ненавидит, – говорит Он, – ведите, яко Мене прежде вас возненавиде. Аще от мира бысте были: мир убо свое любил бы: якоже от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир (Иоан. 15, 18–19). Что жь из того следует? Ужели не должно угождать Богу, если нельзя вместе работати Богу и мамоне (Матф. 6, 24)? Не так разсуждали угодники Божии. Они не затруднялись в выборе – Богу ли служить, или миру? Знали, что их на пути Христовом лишения и скорби ждут (Деян. 20, 23), и, укрепляемые благодатию, с веселием текли на предлежащий им подвиг. О, мне не поверили бы, еслибы я стал изображать строгость жизни, которой они добровольно себя подвергали, – поругания, которые терпели от мира, – страдания, кои перенесли за Христа, – да, мне не поверили бы, еслибы самая слава Святых не доказывала справедливости сказаний о их подвигах! Что жь их укрепляло на этом многотрудном поприще? На земле – любовь ко Христу, на небе – венец!

И для вас, христиане, уготованы те же награды. И вам Спаситель вещает: иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех. Темже убо и мы, – увещавает апостол Павел, – толик имуще облежащ нас облак свидетелей, гордость всяку отложше, и удобь обстоятельный грех, терпением да течем на предлежащий нам подвиг, взирающе на начальника веры и совершителя Иисуса, Его же благодатию и молитвами всех Святых Его, да сподобимся быть подражателями их веры и благочестия на земли, чтобы разделять с ними нескончаемую радость на небеси! – Аминь.

Источник: Слова и речи Синодального члена, Высокопреосвященнейшего Исидора, митрополита Новгородского, С.-Петербургского и Финляндского. – СПб.: Издание редакции духовного журнала «Странник», 1876. – С. 155–164.

Поят Иисус Петра, и Иакова, и Иоанна и возведе их на гору высоку едины, и преобразися пред ними, и просветися лице Его яко солнце; ризы же Его быша белы, яко свет (Матф. 17, 1–2).

Господь сподобил меня, в первый раз, беседовать с вами, братия, в день Преображения Господня, во славу коего воздвигнут и главный храм обители вашей.

Настоящий праздник дает мне и мысль и слово в назидание подвизающимся о Господе.

Во всей истории земной жизни Спасителя мы видим примеры глубочайшего Его уничижения. Полнота Божества изредка проникала сквозь покров восприятого Им человечества: но и сии лучи славы, не преображая тела смирения Его, были видимы – только имущему очи видети. Событие Фаворское представляет единственный пример, когда избранные Апостолы сподобились узреть тело славы Его (Флп. 3, 21), еще до исполнения дней уничижения. Какая же цель сего откровения?

За шесть дней до Преображения, Спаситель предсказал ученикам Своим, что Ему подобает много пострадати от старец и архиерей и книжник, и убиену быти (Матф. 16, 21).

Зная, сколь велика была любовь Апостолов к сладчайшему Господу Иисусу, вы можете представить, братия, какою глубокою скорбию поразило их столь неожиданное и невместимое для ума предсказание! Пока не объяснилась истина, что путь креста есть путь царственный, ведущий к славе, не могли ли они думать, что с смертию Господа рушатся великие их надежды? Им нужно было особенное подкрепление и утешение. А они вместо утешения слышат от своего Учителя, что и их самих гонения и скорби ждут, – что истинные ученики Его должны взять крест свой, и по Нем идти (Матф. 16, 24).

Чтобы разсеять уныние сердец их, Спаситель взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна, возвел их на гору и показал им Свою Божественую славу.

Сияние лица Его столько возвысило дух и усладило сердце учеников, что они забыли весь мир, все радости, коих прежде желали, все скорби, коих боялись.

Они обрели небо на Фаворе, и желали одного только блаженства, чтобы вечно жить во свете лица Христова. Господи, – воскликнул св. Петр, – добро есть нам зде быти! Аще хощеши, сотворим зде три сени, Тебе едину, и Моисеови едину, и едину Илии (Матф. 17, 4). Сей-то крепости для духа, сего-то утешения для сердца и мы должны искать в истории Преображения Господня.

Веруйте, что всякий, кто несет крест свое безропотно и с христианским терпением, наследует вечную славу, и будет ходить во свете лица Божия (Псал. 88, 16).

Трудно представить, чтобы немощный человек мог идти в след Господа путем страданий, и не скорбеть, не утомляться, – нести крест свой, и не чувствовать тяжести его. Нет ничего труднее, как победить самого себя, настроить свою волю и чувствования так, чтобы оне возъимели отвращение от тех предметов, с коими привычка и склонность сблизили нас от самого младенчества, и напротив, чтобы любили то, от чего природа наша старается всячески уклоняться.

Были однако люди, – двое из них всегда пред очами вашими – угодники Божии Сергий и Герман, – кои с благодушием текли за Господом, и не изнемогли под игом Его. Бог дарует человеку такую силу, которая облегчает всякую тяжесть, смягчает всякую скорбь, – силу, с коею он может небоязненно обращать взор свой на прошедшее, трудиться без утомления в настоящем, и с спокойным духом ожидать будущего. Я разумею надежду. И эту силу Спаситель оживляет, возвышает и укрепляет в самом Преображении Своем, показав в нем 1) твердое основание для христианской надежды; 2) предел, до которого она должна простираться, и 3) благо, которое должно быть целию ея стремлений.

1. Вообразим, что на сей горе, в молитвенном духе, мы присутствуем при славном Преображении Господнем. Лице Иисуса Христа Божественною славою сияет, яко солнце. Из облака слышен глас Отца присносущего: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о немже благоволих: Того послушайте (Матф. 17, 5). Какие мысли раждаются в душах наших при сем откровении?

Первая мысль, что Иисус Христос, коего вечный Отец именует Сыном Своим, есть истинный Бог. Чем глубже вкореняется в нас мысль сия, тем живее становится уверенность, что все учение Его есть непреложная истина, и все заповеди Его сколько сообразны с Его премудростию, столько же необходимы для нашего временного и вечного благополучия. Он есть истинный Бог; а потому путь, по которому Он ведет нас к совершенству и блаженству, есть путь единственный и верный, и все недоумения, какие встречает разум наш, суть только следствия нашей недальновидности, неуместной пытливости, и дерзкого кичения, – все чувствования, противные закону, суть плод развращенности и укоренившихся беззаконных привычек. Здравомыслящий и безпристрастный ум свободно покаряется истине, которая исходит от Бога, хотя бы она превышала его разумение, и ея закон был противен чувству человеческого самолюбия. Одна мысль о Божестве Иисуса Христа разрешает все наши недоумения о силе и важности Его закона. Одна уверенность, что Премудрый и Всеблагий может и желает устроить наше спасение и блаженство, делает иго Христово легким.

Далее: если Христос есть Сын возлюбленный Отцу: то послушание воле Христовой и нас делает любезными Отцу небесному. На сей мысли основывается непоколебимое упование христианина, что все прежние грехи благодатию Христовою прощены ему, и настоящая, даже горькая участь не может быть столь тягостна, чтобы превышала Его терпение, и будущее, по той же любви Божией, или уменьшит его страдания или увенчает его терпение.

Уверенность человека, что он исполняет волю Божию, и что Бог благословляет его покорность и труды, составляет существо той надежды, которая облегчает подвиг благочестия, в самых трудах и скорбях открывает источник утешений. У кого достало бы сил понести бремя св. Павла? Он помнит свою прежнюю жизнь в неверствии: но верою в Сына Божия спокоен, и не тревожится воспоминанием прошедшего; по вся дни умирает (1Кор. 15, 31): но радуется во страданиях (Кол. 1, 24). Дух Святый по вся грады свидетельствует, что узы и скорби ждут его (Деян. 20, 23): что до того? Мне, еже жити, Христос, – говорит св. Павел, – и еже умрети, приобретение есть (Флп. 1, 21). Он знает, что работает Христу, и надеется, что любящим Бога вся поспешествуют во благое (Рим. 8, 28), – и сила надежды его непобедима.

2. Чего же недостает для твоей надежды, христианин, если ты изнемогаешь под игом креста своего, боишься идти за Христом, унываешь или обращаешься вспять? Веруешь, что заповедь Господня свята и праведна и блага (Рим. 7, 12), – не сомневаешься, что Богу приятна жизнь, сообразная с словом Его: а между тем, в горькие минуты испытаний, в болезни и злоключениях, в лишении и скорбях, колеблешься как трость, упадаешь духом и теряешь всякую надежду? От чего так? – «Я делаю добро», – говорит страдалец, – «а меня повсюду поражают бедствия; – терплю, ожидая, что будущее доставит лучшую участь, а будущее приносит только новые скорби. Или надежды мои – мечты, или мучениям может положить предел одна смерть. Смерть!.. а потом?» – Жизнь потом, вечная жизнь, в которой нет ни печали, ни воздыханий, отвечает Евангелие. Посмотри, кто сии беседующие со Христом на Фаворе?

И се мужа два с Ним глаголюща, яже беста Моисей и Илия, явльшася во славе, – праведники, за несколько веков до Христа прешедшие от мира сего. Какое нужно еще доказательство того, что бытие наше не ограничивается настоящею жизнию? Мы сетовали, что не сбываются надежды. За добро ожидали счастия. Но разве можно назначать надеждам такой тесный предел? Мы ошибались, – и ждали счастия только на земле, – в стране пришельствия (Псал. 118, 54) полагали свое отечество, в мире превратностей искали постоянства, – среди борьбы и подвигов желали наслаждаться покоем. Преображение Господне обращает взор наш за пределы видимого мира. Теперь христианская надежда обнимает время и вечность, – чего не получает во времени, того ожидает в вечности. Душе становится отрадно, – и бремя Христово для ней легко!

Придет время, – и изведет Господь, яко свет, правду твою (Псал. 36, 6). Потерпи. Чем более кто потрудится и постраждет на земле из любви ко Христу и послушания заповедям Его: тем более возрадуется и прославится на небеси. Не ревнуй лукавнующим, ниже завиди творящим беззаконие (Псал. 36, 1). Они идут своим путем веселым, широким, гладким. Твой путь тесен и усеян тернием. Твой покой в трудах, утешение – в слезах. Не смущайся! Рабам Господним должно помнить слово своего Владыки: в мире скорбни будете (Иоан. 16, 83). Аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы; якоже от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир (Иоан. 15, 19). Прошло много веков, – а эта ненависть еще живет, сплетает ложь и коварство на служителей Христовых, клевещет их аки злодеев (1Петр. 2, 12), глумится над благочестием, поносит уставы св. Церкви, возстает на Бога жива. Ведите, сказал Господь, яко Мене прежде вас возненавиде (Иоан. 15, 18). Надеющиися на Господа, яко гора Сион, не подвижатся во век. Враги окрест их: а Господь окрест людей Своих (Псал. 124, 1–2). Надежда их не привязана к земле: горе бо зрят. Там будет новая жизнь, – там и праведное воздаяние. Сему научает нас Преображение Господне.

3. Откровением славы Своей Иисус Христос показал и самое благо, к коему должна стремиться христианская надежда, – благо, которое уготовал Бог любящим Его. Они узрят славу и красоту лица Его, и в этом неизчерпаемом источнике радости будут почерпать вечное блаженство. Отче, – молился Господь пред страданием, – ихже дал еси Мне, да идеже есмь Аз, и тии будут со Мною, да видят славу Мою, юже дал еси Мне (Иоан. 17, 24). Мы еще неспособны живо представить себе, какую радость производит в душе лицезрение красоты Божественной; но видим, что Апостолы забыли о всякой другой радости, когда узрели на Фаворе только отблеск присносущные славы. Не можем понять, какая будет в нас перемена; но слово Божие говорит, что мы подобни будем Господу, когда узрим Его, якоже есть (1Иоан. 3, 2), – что и самые тела святых преобразятся, яко быти им сообразным телу славы Христовой (Флп. 3, 21), как сияли славою Моисей и Илия пред лицем преобразившегося Господа.

Не отлагайте дерзновения вашего, возлюбленные братия, еже имать мздовоздаяние много. Терпения имате потребу, да волю Божию сотворше, приимете обетование. Еще бо мало елико елико, грядый приидет и не укоснит (Евр. 10, 35–37). Егда же Христос явится, живот ваш, тогда и вы с Ним явитеся в славе (Кол. 3, 4). Трезвитеся, бодрствуйте (1Петр. 5, 8); работайте Господеви со страхом (Псал. 2, 11), от искреннего сердца. Мир имейте со всеми: и Бог любве и мира будет с вами (2Кор. 13, 11). Будьте верны до смерти Господу и Богу нашему Иисусу Христу, могущему сохранити нас без греха и без скверны, и поставити пред славою Своею непорочных в радости (Иуд. 24). Аминь.

(Из Евангелия: Лук. 8, 41–56).

Две истории представляет нам, слушатели, ныне чтенное Евангелие. Обе проповедуют о всемогуществе Сына Божия – Владыки живота и смерти. Обе поучают нас, что верующему во Всемогущащего вся возможна суть (Марк. 9, 23). Сколько бы избегли мы скорбей, если бы эта уверенность постоянно сопутствовала нам во всех путях и обстоятельствах жизни! Люди всегда встречали бедствия. Земля не рай, – это неизбежно! За то с неба всегда простерта рука, готовая подкрепить и спасти каждого.

Когда Спаситель исцелил бесноватого в стране Гадаринской, к Нему пришел Иаир – начальник иудейской синагоги. Был ли он свидетелем того чуда, или слава о Чудотворце привлекла его, – неизвестно. Видно только, что в нем уже были начатки веры, – а несчастие смягчило сердце и сделало его способным принести плод веры. Убитый скорбию о болезни единородной двенадцатилетней дочери, Иаир пал к ногам Господа Иисуса, просил его войдти в дом его и исцелить на смертном одре лежащую.

Милосердый Господь не медлит помощию, когда призывают Его с верою, от сердца. Но сердце Иаира так было измучено печалию, что не имело достаточной силы преодолеть всякое сомнение и страх. И что удивительного? Вы знаете, как трудно бороться с сомнением и успокоить дух одною надеждою, когда все обстоятельства внушают безнадежность получить желаемое. Скорбный отец точно в таком был положении. Для веры его нужно было подкрепление против искушения, о котором Иаир еще не знал. Но Спаситель знал, что больная должна умереть до пришествия Его в дом. И вот что творит премудрость Божия, для подкрепления веры его.

На пути к дому Иаира многочисленный народ сопровождал Господа. Всем известно было, что Он идет для исцеления болящей. Каждый желал видеть новое чудо и старался быть ближе к Чудотворцу. Совершенно стеснили Его. И в этой тесноте одна больная женщина, не смея ни остановить Его, ни даже в-слух молить Его о помощи, помыслила в себе, – (вот живая вера!) – что для исцеления ея довольно и того, если коснется только риз Его, – и тотчас исцелилась. В толпе стеснившегося народа, и самые ученики не заметили совершившегося чуда. Женщина того и желала. В простоте сердца, она думала утаиться и от самого Иисуса Христа. Но слава Божия не должна была оставаться в тайне. Нужно было и народу показать пример, как легко получить спасение верующим в Него, и особенно подкрепить Иаира против искушения, которое сейчас он встретит, и которое, без помощи, должно было ниспровергнуть всякую надежду. Спаситель остановился, – и спросил: кто есть коснувыйся Мне? Все молчали. Ученикам же и самый вопрос показался странным. Наставниче, говорили они, народы одержат Тя, и гнетут, и глаголеши: кто есть коснувыйся Мне? Мало ли, думали, в такой тесноте прикасающихся к Нему, и что тут особенного? – Особенное то, что иные прикасаются к Господу без веры, без мысли, как прикасаются к Нему из нас многие, и не привлекают к себе благодатной силы Его, а другие, без слов, с одною верою, прикасаются к Нему душею, и получают исцеление от недугов душевных и телесных. Спаситель открыл тайну: прикоснуся Мне некто: Аз бо чух силу, изшедшую из Мене. Никто, конечно, не подумает, что всеведущий Сын Божий не знал, кто прикоснулся к Нему и привлек к себе чудодейственную силу. Но польза предстоявших требовала, чтобы исцелившаяся женщина сама поведала пред народом, елика сотвори ей Бог. Видевши жена, яко не утаися, трепещущи прииде, и падши пред Ним еяже ради вины прикоснуся Ему, поведа Ему пред всеми людьми, и яко исцеле абие.

Замечайте, в каком смиренном сердце созрела столь живая вера. Исцелевшая не тщеславится даром Божиим. Как прежде считала себя недостойною приступить явно ко Врачу душ и телес, так и после получения благодати Божией, приступает трепещущи, какбы соделала преступление недостойным прикосновением в ризам Господним, – разсказывает пред всеми, какбы в извинение своей дерзости, что двенадцать лет страдала от болезни, раздала все имение врачам без всякой для себя пользы, – и когда другие столь легко получают помощь от Господа, сподобляются даже счастия принять милосердого Врача в дом свой, и она, в безнадежном положении своем, осмелилась по крайней мере прикоснуться к ризе Его, – и тотчас исцелилась.

Печальный Иаир слышал разсказ исцелевшей женщины. И кто лучше его мог приложить к своему сердцу настоящее событие! Если эта женщина 12 лет напрасно искала помощи у людей, и мгновенно обрела ее у Христа, без ведома Его коснувшись только риз Его; почему жь и больной дочери его не получить исцеления, когда Христос с этою целью благоволил пойти в дом его? Надежда отца ожила. Спаситель доселе ничего не сказал ему о том, чтó нужно с его стороны для спасения дочери. Но, обратившись к жене, в ободрение ея сказал: дерзай, дщи! вера твоя спасе тя. Князю еврейскому не трудно было понять, что и от него требуется живая вера. Может быть он и понял.

Но сколько нужно твердости, чтобы устоять в вере против всех искушений, часто нечаянных и тяжких, и всегда необходимых для совершенства самой веры!

Спаситель еще не окончил слов Своих, как некто, пришедший из дома Иаира, объявил ему: дочь твоя умерла. Не безпокой Учителя. Мертвых не лечат.

Хорошо спешить, сообщить другому весть радостную; в этом еще видно участие в положении ближнего. Но что заставило сродника или знакомого спешить к Иаиру с горькою вестию о его невозвратной потере? Вероятно, то же неверие, которое вооружало книжников и фарисеев против Иисуса Христа, торопилось, как можно скорее, прервать всякое сношение с Ним князя синагоги. Бывают и ныне такие сострадательные души, которые, вместо того, чтобы утешить скорбящего и подкрепить колеблющееся упование на помощь Вышнего, спешат, под видом дружбы, исторгнуть самый корень надежды.

Это искушение. Но Тот, кто знает человеческую немощь, не попустит, чтобы верующий пал под бременем искушений. Иаир, поражшный вестию о смерти дочери, не успел еще ни размыслить о том, чтó ему делать, ни сказать Господу о невозвратной своей потере, а ему уже готова помощ. Не бойся, вещает ему Спаситель, токмо веруй, и спасена будет. Мертвая – жива будет! Кто мог это понять? Но там и место вере, где изумевает ум. Отец умершей не прекословит: благодать Божия проливает в сердце утешение, которое можно ощущать, а не объяснять.

Наконец пришли в дом Иаира. Одр умершей окружен был плачущими и рыдающими. Не плачитеся, сказал Небесный Учитель, – не умре бо, но спит. И пред очами Божиими, и пред очами веры смерть, конечно, есть сон. Но кто ничего не видит дальше настоящей жизни, ни разумеет силы Божией, тому и слово истины кажется юродством. Ругахуся Ему, ведяще, яко умре. Вот гордость ума без веры! Чего не понимает, над тем ругается. Потому он и недостоин видеть чудеса премудрости Божией.

Кроме трех учеников, отца и матери умершей, все высланы вон из дома. Спаситель, взяв умершую за руку, возгласил: отроковице, востани! Она встала, – и начала ходить.

Слава силе Твоей. Господи, Владыко живота и смерти!

Поучайтесь, христиане! Сия писана в научение наше (Рим. 15, 4). Евангелие дает нам следующие уроки:

1) В каком бы кто ни находился положении, никогда не должно считать его безнадежным. Всякое уныние и отчаяние есть оскорбление величества Божия. Не две ли птицы ценятся единым ассарием, говорит Спаситель, и ни едина от них падет на земли, без Отца вашего: вам же и власи главнии вси изочтени суть (Матф. 10, 29–30). Призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя (Псал. 49, 15). Нет такой скорби, коей не мог бы уврачевать Всемогущий. Там-то преимущественно и открывается сила Его, где никакая другая сила не может спасти страдальца.

2) Одно условие с нашей стороны, без коего тщетно будем ожидать помощи небесной, это – вера. Еже аще что можеши веровати, вся возможна верующему (Марк. 9, 22). Евангелист замечает, что в Назарете сам Господь не сотвори ни единые силы, т. е. чуда, за неверствие их (Матф. 18, 58; Марк. 6, 5). Он близок ко всем. А к Нему только тот близок, кто одушевлен живою, твердою, несомненною верою. Одного прикосновения к ризам Господним достаточно было, чтобы в тоже мгновение привлечь чудотворную силу от полноты Божества. Не ропщи, если просишь милости от Бога, и не приемлешь. Это происходит от недостатка веры твоей.

3) Никто не может за себя ручаться, что имеет веру совершенную. Нет, – и это дар Божий! Сами Апостолы молились: Господи, приложи нам веру (Лук. 17, 5). Каждый знает по опыту, что, прежде нежели душа обратится к единому Подателю жизни и спасения, кичливый ум человеческий своими средствами хочет сделать спасение. Если собственные средства безсильны, то или душа приходит в разслабление и падает под бременем скорби, или обращается к помощи столь же безсильных человеков. Это ли вера! Прежде отними оплот гордости, и смирись под крепкую руку Божию. Сам Промысл наведет тебя на такие случаи, которые подкрепят твою надежду. Не верь, когда говорят тебе: «все потеряно! не движи Учителя!» Всем сердцем прилепись ко Господу, и в душе твоей отзовется благодатный голос: не бойся, токмо веруй, – и узриши славу Божию (Иоан. 11, 40).

Да не смущается сердце ваше, – вещает Отец и Искупитель наш, – веруйте в Бога, и в Мя веруйте (Иоан. 14, 1). Аще пребудете во Мне, и глаголы Мои в вас пребудут, егоже аще хощете, просите, и будет вам (Иоан. 15, 7). Еда забудет жена отроча, еже не помиловати исчадия чрева своего? Аще забудет сих жена, но Аз не забуду тебе, глаголет Господь (Ис. 49, 15).

Веруем, Господи, помози нашему неверию (Марк. 9, 24)! Аминь.

Источник: Слова и речи Синодального члена, Высокопреосвященнейшего Исидора, митрополита Новгородского, С.-Петербургского и Финляндского. – СПб.: Издание редакции духовного журнала «Странник», 1876. – С. 204–211.

И роди Сына своего первенца, и повит Его, и положи Его в яслех: зане не бе им места во обители (Лук. 2, 7).

Воплощение Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа есть таинство непостижимое и для умов премудрых, – таинство преславное и вместе – странное!

Со времени падения первых прародителей, обетование о пришествии Искупителя составляло основание веры и надежды избавления от греха, проклятия и смерти. Авраам, отец верующих, рад был видеть день Его... (Иоан. 8, 56). Пророки и цари желали насладиться лицезрением Обетованного (Лук. 10, 24). Все учреждения ветхозаветной Церкви направлены были к поддержанию веры в грядущего Христа! Все законы, данные чрез Моисея, приготовляли израильтян к принятию Его. Указано было племя, из которого Он произойдет, предсказано безсеменное зачатие от Девы, и место и время рождества Его. Все это знали книжники иудейские и не таили от других. Даже язычники, разсеянные по всему востоку, ждали в это время события в Иудеи, которое произведет переворот в целом мире.

Приспело определенное время, – явился Сын Божий. Небо огласилось хвалебною песнию безплотных воинств, славящих Бога, и глаголющих: слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Лук. 2, 14)! А земля?... а человеческий род, для спасения коего Царь славы восприял плоть? Нигде не слышно отголоска хвалы и радости, – повсюду мертвое молчание!

Приходят в столицу Иудеи восточные волхвы, чтобы поклониться родившемуся Царю и поднести Ему дары; а в столице никто о том и не знает! Самый вопрос их принимают с изумлением и безпокойством; – ведут их к царю Ироду, который также тревожится и ничего не может сказать пришельцам, – ночью созывает на совет книжников, чтобы узнать от них, где Христос должен родиться? и тотчас сплетает ковы на погибель Отрочати.

Одному промыслу Божию обязаны мудрецы языческие счастием, что вера их, при такой встрече, не угасла. Чудная звезда довела их до Вифлеема.

Город был полон народа, стекшегося по случаю народной переписи. Но и здесь все заняты обыкновенными заботами житейскими, – ничего не видно и не слышно особенного! Странники прошли незамеченные. Звезда-руководительница их сияла над пригородным местом – и каким! над земляным вертепом, куда в летние жары и зимние холода загоняли домашних животных! Здесь укрылось святое Семейство и лежал в яслех Царь царей, воплотившийся Бог и Спаситель мира; потому что не нашлось для них пристанища в городе! Не бе им места во обители!

Таинство странное! Но волхвы не соблазнились нищетою обретенного Младенца. Вера их в уничижении прозрела величие, и они поклонились и поднесли дары Родшемуся, яко Царю и Богу.

И столь глубокое уничижение Сына Божия не ограничилось одним вертепом вифлеемским. Нет, – это только начало того скорбного пути, коим прошел Искупитель человеков.

Гонимый из града во град, из веси в весь, Богочеловек всю земную жизнь свою изобразил в кратких словах: лиси язвины имут, и птицы небесные гнезда: Сын же человеческий не имать, где главы подклонити (Матф. 8, 20). Не бе Ему места ни в какой земной обители!

На последней грани страдальческой жизни Спаситель обрел Себе пристанище в гробовой пещере одного иудеянина, – здесь приклонил главу свою. Но и эта тесная обитель сохранилась ли от бурь и буйства страстей человеческих?..

Боже праведный! или страданиям Твоим нет конца?

Сколько пролито неповинной крови христиан до Константина Великого! Язычники истощили всю изобретательность мук, терзая поклонников Распятого. Они терпели, помня слова Христовы: сия вся творят вам за имя Мое (Иоан. 15, 21). Ревнители ада не забыли предать поруганию самый гроб Искупителя нашего, – засыпали его землею и поставили над ним бесовский кумир.

Прошло еще около трех веков, и из знойных аравийских пустынь древний змий дохнул новым губительным смрадом. Снова потекли реки христианской крови. Снова гробовая обитель Христова досталась в руки изуверов – поклонников Магомета.

Чем далее следим скрижали бытия, тем более сжимается сердце от ужаса и скорби. Миллионы западных христиан, под знаменем креста, подвиглись на восток для освобождения святыни из рук неверных. И к чему послужили сии несчетные жертвы? Тяжко сказать, – к позору для христианства! Страсти употребили самое благочестие средством к удовлетворению властолюбия и корысти, – и сами уничтожили все, ими приобретенное. Остались только вековые распри, ими внесенные; – продолжаются доныне усилия и насилия к стеснению св. православной Церкви, к угнетению истинно верующих блюстителей и вифлеемского вертепа и гробовой обители Господа.

Изнемогающие под тяжестию креста еще утешали себя надеждою избавления, обращая слезящия очи к единому по Бозе защитнику – православному царю России. В благости сердца его они всегда находили и покров и утешение и помощь. Мольбы их услышаны. Скиптр державного первенца православной Церкви склонился над угнетенными братиями.

Но время избавления их еще не приспело. Дух вражды облетел весь запад с криком: Он царя себе творит (Иоан. 19, 20) над православным востоком. И – открылось зрелище, достойное жалости, постыдное для христианского мира!

Новый крестовый поход провозглашен не против врагов, а против защитников Креста и живоносного Гроба. Именующие себя христианами стали во главе Магометова полчища, возревновали о неприкосновенности палачей, чтобы не стеснялась власть их, терзать свои жертвы. Змий изшел из моря, и, много пружався (Марк. 9, 26), напряг последния силы, и – уязвил пяту России. Востоку осталось страдать – страдать, пока умилосердится над ним Бог!

О Сион – возлюбленное жилище Бога Вышнего! Горькая доля твоя – быть в знамение пререкаемо (Лук. 2, 34) в роды и роды.

Мера долготерпения Божия еще не исполнилась. Но есть Отмститель злым: погибель их не дремлет (1Петр. 2, 3). Придет час правосудия, и – горе им, яко в путь Каинов поидоша, и в лесть Валаамовы мзды устремишася (Иуд. ст. 11).

Господь страдал и терпел. От яслей вифлеемских до гроба не находил, где главу подклонить. Он страдает доселе в лице верных рабов своих.

Не бойся, малое стадо! говорит Он, сия вся творят вам за имя Мое (Иоан. 15, 21). В терпении вашем стяжите души ваша (Лук. 21, 19).

Пути Господни, замечаемые и в земной Его жизни, и в промышлении о святой Его Церкви, суть свет стезям нашим.

Если Царь славы, для спасения нашего, сошел до такой глубины уничижения, что не нашлось Ему на земле другого приличного места, кроме вертепа и яслей: да не смущается сердце твое, последователь Христов, когда и ты, на пути земного странствия, не находишь постоянного и мирного пристанища. Не имамы бо зде пребывающего града, но грядущего взыскуем (Евр. 13, 14). Сотворивший небо и землю не имел где главу подклонити: грешнику ли роптать на свою участь! Тяжела нищета, прискорбны лишения: но, при яслях Спасителя, чье сердце не умилится и не забудет о своих лишениях? Что мы перед Ним! и что наши лишения пред Его убожеством!..

Христу подобало пострадать, чтобы войти в славу свою (Лук. 24, 26). Он доныне страдает в лице избранных своих, чтобы и их привести к славе. Понеже с Ним страждем, говорит Апостол, – да и с Ним прославимся (Рим. 8, 17). Не дивитеся, что люди, украшенные высокими дарованиями ума и сердца, иногда подвергаются унижению и гонению, – за добро, вместо благодарности, слышат клеветы, – среди друзей встречают Иудино добзание. Они идут по следам Христа, путем тесным, но верным, ведущим в живот вечный (Матф. 7, 14).

Не тот же ли закон для целых христианских обществ, как и для частных последователей Христовых! Его Церковь основана на кресте, и, как тело Христово (Ефес. 1, 23), не иначе может восходить к совершенству и славе, как общением в страданиях с главою своею – Христом. Это объясняет нам целый ряд минувших гонений на св. Церковь, и страшное позорище браней, тяготевших над отечеством нашим, и тяжкие страдания единоверных братий наших на востоке, доселе приносимых в жертву изуверству. Язык, не ведущий Христа, убивая христиан, мнится службу приносити Богу (Иоан. 16, 2). Языки, верующие во Христа, приобщились к тому же сонмищу, по духу вражды, зависти и корысти, яко совещаша им сребреники дати (Лук. 22, 5); – превознесли похвалами гонителей, – предали позору гонимых, яко злодеев, и прославили подвиги свои, коим потомство в скрижадях своих даст заслуженное имя. Мы видели только буйство страстей человеческих; а вседействующая премудрость Божия направляла события к достижению своих целей – высших и благотворных.

Огненным испытанием Господь очистит Церковь свою, и тогда – горе лукавнующим, дерзнувшим озлобити достояние Его (Псал. 93, 5)!

Сице глаголет Господь Вседержитель: ревновах по Иерусалиму и Сиону рвением великим, и гневом велиим Аз гневаюся на языки нападающия: зане Аз убо прогневахся мало, они же налегоша в злая (Зах. 1, 14–15). Се гряду скоро, и мзда Моя со Мною. И Дух и невеста – Христова Церковь глаголют: прииди (Апок. 22, 12. 17), да вознесется слава в вышних Богу, и на земли водворится мир. Аминь.

Прииде Иисус от Назарета галилейского, и крестися от Иоанна во Иордане (Марк. 1, 9).

В первый еще раз Иоанн удостоился лицезрения своего Спасителя. Но и сия встреча, при начале своем, больше изумила его, нежели обрадовала. Посланный проповедывать сынам Израилевым приближение царствия Божия, – Иоанн призывал всех к покаянию. Грешников кающихся крестил водою. Всем однако внушал, что его крещение есть только предуготовительное: Аз крестих вы водою; грядет же креплий мене во след мене: Той крестит вы Духом Святым (Марк. 1, 7–8). Он крестит вас, – но будет ли Сам креститься, это еще не было известно.

И се, среди множества грешников, грядущих для крещения, приближается ко Иордану и сам Спаситель грешников. Иоанн узнал Его издалеча, и указал предстоящим: Се Агнец Божий (Иоан. 1, 36). Но каково было изумление его, когда Иисус Христос и Сам потребовал крещения! Чувство безусловной покорности уступило место благоговейному страху. Иоанн смутился. Безгрешному креститься! Владыке от раба! Светильнику просвещать Солнце. Мне – и Кого? Человеку – Бога! И в чье имя буду крестить Тебя? Во имя ли Отца? но Отец в Тебе, и Ты во Отце. Во имя ли Сына? но Ты Сын Божий единородный. Во имя ли Духа Святого? но Он в Тебе почивает. Крести меня крестителя. Аз требую тобою креститися (Матф. 3, 14)!

Остави ныне, отвечает ему кроткий Искупитель, – не препятствуй Мне исполнить волю Отца и Мою собственную волю. Все, чего требует план домостроительства Божия о спасении человеков, – все, что было прообразовано и предсказано в ветхом завете, Мне надобно исполнить: тако бо подобает нам исполнити всяку правду (ст. 15). Иоанн повиновался и крестил Господа своего.

Поистине здесь должно заключаться великое таинство. В жизни Иисуса Христа отпечатлевается судьба всей христианской Церкви. Его дела должны служить законом и образцом нашей деятельности, – единственным путем, ведущим в живот вечный, в царство Отца небесного; ибо сам Он говорит: никтоже может приити ко Отцу, токмо Мною (Иоан. 14, 6). Посему, если Спаситель наш благоволил креститься, то это значит, что крещение составляет необходимую принадлежность христианства, и без него никто не может быть членом таинственного тела Христовой Церкви. Сам Господь сказал: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в царствие Божие (Иоан. 3, 5). Итак крещение Спасителя есть вместе и установление для целой Церкви, – установление таинственное; ибо с крещением водою нераздельно соединено крещение и Духом Святым, ниспослание на человека даров благодати.

Христиане! Мы все сподобились святого крещения, и чрез то получили ничем незаслуженное право именоваться чадами Божиими, сонаследниками, братиями Христовыми. Так важно и благодетельно для нас таинство крещения! Но чем больше дар Божий, тем осторожнее должно сберечь его, тем тягостнее и ужаснее участь тех, которые, по нерадению, его утратят. Христианам, ныне особенно, в самый день установления великого таинства крещения, должно с полным вниманием размыслить, какое основание, какая сущность и цель святого крещения? и к чему нас оно обязывает?

Когда Бог вступил в завет с Авраамом, то постановил с обеих сторон следующия условия: возращу тя зело зело, и положу тя в народы, и царие из тебе изыдут. И дам тебе и семени твоему по тебе землю, в ней же обитаеши, всю землю Ханааню во одержание вечное, и буду им Бог. Ты же завет Мой соблюдеши, и семя твое по тебе в роды их: обрежется от вас всяк мужеск пол, и будет в знамение завета между Мною и вами (Быт. 17, 6. 8–11). Это знамение завета, по изъяснению апостола Павла, служило печатию оправдания, которое Авраам получил от веры (Рим. 4, 11). Оно было также таинством в иудейской Церкви. Необрезанный не мог принадлежать к обществу избранного народа Божия, и не имел права на получение тех благ, которые Бог обещал Аврааму. Таинство сие сохраняло силу свою до самого рождества Христова. Сам Господь исполнил сей закон; вместе с тем он, как временный, потерял свою обязательную силу. Вместо обрезания Иисус Христос установил новое таинство – крещение. Какое основание и назначание оного?

Крещение водою есть видимый знак нового завета между Богом и человеком. По силе сего завета Бог обещает человеку возвратить все, потерянное им во Адаме, – возстановить в душе его образ Божий, – отпустить все грехи его, и сверх того даровать ему все, что приобретено для рода человеческого заслугами Искупителя, – благодать Святого Духа, оживляющую, просвещающую и спасающую, благодать всыновления и все блага царствия своего. От человека Он требует только живой, сердечной веры в заслуги Искупителя, и крещения, которое бы служило печатию сей веры: Иже веру имет, и крестится, спасен будет (Марк. 16, 16).

При сем естественно могут родиться следующие два вопроса:

Первый – для чего Спаситель требует от нас видимого крещения? Ужели без оного не может крестить нас Духом Святым и сообщить нам дары благодати? – Так, христиане! Если бы мы были безплотные духи, подобные Ангелам, тогда крещение водою было бы для нас не нужно. Но мы обложены плотию. Как душа, так и тело заражены грехом. Как душа, так и тело, будучи предопределены к блаженному безсмертию и вечной славе, сделались к тому неспособны. Следственно та и другая часть существа нашего требует очищения. Для души нужно крещение Духом Святым, который, обновляя душу, освящает и самое тело. Для тела нужно крещение водою, которая, будучи освящена наитием Святого Духа, потому самому не только очищает тело, но имеет спасительное действие и на душу.

Второй вопрос: Если, для получения даров духовных в крещении, необходимым и единственным условием со стороны человека поставляется живая вера в заслуги Искупителя, то сподобляются ли даров сих младенцы, когда крестятся в таком возрасте, что неспособны ни размышлять, ни веровать? Вопрос сей тем важнее для нас, что мы обыкновенно крестимся в младенчестве.

Православная Церковь, во все времена, постоянно утверждала и утверждает, что крещение в таком возрасте столь же действительно, как и в совершеннолетии, что младенцы вступают в завет с Богом при посредстве своих родителей и восприемников, и вера сих последних вменяется им в правду. Такое учение имеет основание в самом Евангелии. Иисус Христос исцелил дщерь жены хананейской, по вере матери ея; при Фаворской горе исцелил бесноватого, по вере отца его; укрепил разслабленного, по вере принесших его; воскресил сына Иаирова, по вере отца его. Если здесь вера одного могла низводить силу благодати на другого, то и в крещении вера родителей и восприемников, без всякого сомнения, может приносить плод для младенцев. Младенец, устами восприемников, отрицается от диавола и всех дел его, от служения миру, и всего, чтó в мире, дает обет Богу жить для одного Бога. Завет заключен: с сего времени начинается тайнодействие крещения. Младенец или совершеннолетний погружается в воду, в знамение того, что он умирает для греха, мира и диавола, – спогребается Христу крещением в смерть (Рим. 6, 4), погружается троекратно в знамение тридневного пребывания Иисуса Христа во гробе. Дух Божий, как при первоначальном сотворении вселенной, носился над водами, согревал и оплодотворял еще неустроенную землю, так и здесь: носясь над водою крещения, согревает и оплодотворяет мертвенное, вливает в человека Божественную силу свою, и возрождает его в новую духовную жизнь. Изшествие из купели крещения знаменует воскресение человека со Христом, готовность ходить во обновлении жизни (Рим. 6, 4).

Итак в крещении мы примечаем два главных действия благодати Божией: она очищает нас от всякой скверны греха, и облекает в одежду чистоты и святости, в заслуги Христовы. Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал. 3, 27). И с своей стороны мы даем два главных обета: быть мертвыми греху, и живыми Богови (Рим. 6, 11). Если верно исполняем сии обеты, верно и спасение наше. Если же нарушили, и остаемся к тому равнодушными, то кто избавит нас от грядущего гнева (Лук. 3, 7)? Союз с Богом расторжен, благодать попрана, залог спасения потерян. На что надеешься, вероломный? На обетования? Бог верен своим обетованиям, но только для людей, верных своим обетам! Он поругаем не бывает (Гал. 6, 7)!

Жалеть надобно о тех христианах, которые, получив в крещении прощение грехов и дар Святого Духа, думают, что можно жить, не заботясь о будущем жребии. О, как мало понимают они и сущность крещения, и свойства своей природы, и закон, на котором основывается общение человека с Богом!

Мы сказали, что крещение очищает нас от скверны греховной. Но что очищено, то может опять оскверниться, если опять возобладает грех. В крещении мы совлеклись ветхого человека, тлеющего в похотях прельщающих (Ефес. 4, 22), но припомните слова Апостола: ветхий человек истлевает постепенно, не вдруг. Мы умерли греху, но грех оживать может, и не прежде умрет в нас совершенно эта стоглавая гидра, как с разрушением бренного состава нашего. Мы отверглись диавола, но диавол никогда не престает следить все шаги наши, всегда ищет опять завладеть нами. Благодатию крещения мы родились в новую жизнь, но и сия жизнь тогда была какбы в зародыше, или, по словам Апостола, как искра под пеплом, которую непрестанно должно возгревать (2Тим. 1, 6). Как внешний человек истлевает постепенно, так и внутренний растет не вдруг, но, по учению Апостола, обновляется по вся дни (2Кор. 4, 16). Он требует также свойственной ему помощи – плодов духовных: любви, радости, мира, долготерпения, веры, кротости, милосердия (Гал. 5, 22). Его силы раскрываются и укрепляются по той мере, как мы упражняем их в делах благочестия. В крещении благодать сообщила нам силу преодолевать порочные наклонности и исполнять заповеди евангельские. Бог и теперь никому не отказывает в благодатном содействии и помощи. Нужно однако, чтобы человек и сам не предавался безпечности и праздности.

Все это ведет нас к тому заключению, что, вступив однажды в торжественный завет с Богом и запечатлев завет сей таинством крещения, мы обязываемся чрез всю жизнь тщательно исполнять условия завета, – сохранять живую веру в Господа Иисуса Христа и упражнять ее с одной стороны в умерщвлении внешнего человека, то есть, в отсечении порочных навыков сердца, в укрощении страстей, – с другой стороны – в обновлении внутреннего человека, то есть, в приобретении навыка к добрым делам, в просвещении ума светом евангельским, в образовании сердца по духу Христову, – в непрестанном стремлении к богоподобию.

Ты веруеш в Бога? Покажи мне веру твою от дел твоих, говорит апостол Иаков (2, 18). Ты веруешь, что Бог есть свет, и тмы в Нем несть ни единые (Иоан. 1, 5); зачем же искажаешь образ Его в душе твоей, – сам кладешь на нее черные пятна? Веруешь, что Бог свят, и никто лукавнуяй не преселится к Нему (Псал. 5, 5); а между тем любишь неправду, клянешься во лжу, сплетаешь коварство и льщение, предаешься зависти и гневу, ищешь удовольствий в разсеянности. Веруешь, что Бог правосуден, истинен, всеведущ; и однако не боишься суда Его, равнодушен к прещениям, хочешь извинять себя такими предлогами, коих неосновательность видит и слабый ум человека. Веруешь, что Бог есть Творец твой, Промыслитель, Отец, непощадивший для тебя единородного своего Сына; а между тем обо всем чаще воспоминаешь, все любишь, кроме одного Бога!

И с таким сердцем, – о Боже! – с такою душею – мы однако говорим, что крестились во имя Твое, спогреблись Тебе крещением в смерть (Рим. 6,4), дали обет умереть греху, до крове подвизаться противу козней диавольских (Евр. 12, 4; Ефес. 6, 11), и пребывать Тебе верными до конца!

В таинстве крещения мы облеклись во Христа. Сберегли ли сию драгоценнейшую одежду? В ней – только в ней одной позволено явиться на вечерю Агнца! Сберегли ли ее? Это знает совесть каждого. Я не намерен обличать, а только хочу напомнить святейший долг. Мы облеклись в безценные заслуги Христовы, силою благодати привились как ветви к сей животворной лозе, дабы, питаясь ея жизнию, приносили плоды, сообразные с ея природою. Мы сделались едино со Христом. Следственно, мы обязаны и мыслить сообразно с умом Христовым, и желать того, что любит Христос, и поступать так, как учат Его пример и слово. Кто иначе мыслит и поступает, тот Духа Христова не имать. Аще же кто Духа Христова не имать, сей несть Его (Рим. 8, 9). Источник нашей мудрости – Его Евангелие. Наша слава, наша честь, наше богатство во Христе. Наша радость и утешение, наша жизнь и блаженство в любви к сладчайшему Иисусу.

Соединившись со Христом в таинстве крещения, пребудем Ему верными до смерти, и даст нам венец живота (Апок. 2, 10). Аминь.

Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром (Лук. 2, 29).

Воплощение Христа Спасителя всегда было особенным предметом утешительных ожиданий и возвышенных надежд народа еврейского. Не смотря на то, что сие чудесное произшествие, – сия велия благочестия тайна (1Тим. 3, 16) долженствовала лежать на падение многим во Израили (Лук. 2, 34), евреи и преимущественно те из них, кои еще неспособны были проникать глубокий сокровенный дух пророческих писаний, восхищались тою мыслию, что сей Мессия будет возстановителем, по крайней мере, земной славы дома Давидова. Что же теперь скажем мы, слушатели, о тех богомудрых и благочестивых израильтянах, которые понимали истинную цель пришествия сего Мессии, которые видели в Нем Искупителя всего рода человеческого? Как радостна была для них весть, что Он родился! Можно ли нам изобразить те высокие восторги, коими исполнялись сердца их при первом взгляде на сего обетованного Младенца? Какой небесный мир, какое блаженное спокойствие ощутил в сердце своем праведный Симеон, когда во храме принял в свои объятия сего Свободителя душ наших! Ныне отпущаеши, восклицает умиленный старец, – ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром, яко видесте очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, свет во откровение языком, и славу людей Твоих – Израиля.

Слушатели благочестивые! Сия радость Богоприимца была следствием чрезвычайной любви его к человечеству. Ибо в лице Младенца Иисуса он видел не только Спасителя израильтян, но и Просветителя всех языков. Сия-то радость и спокойствие праведника, происходящия от живого участия его в благе ближних и всего человечества, и столь ясно выразившияся в словах Симеона, могут служить назидательным для нас предметом слова.

Человеку, который от всего сердца предан закону Божию, без сомнения, не все то может доставлять удовольствие и душевное спокойствие, в чем другие, по превратному суждению, полагают свое благополучие. Праведник, имеющий чувствия обученные и способные отличать добро от зла (Евр. 5, 14), истинное счастие от призрака, – судит о вещах не потому, приятны ли оне или неприятны для самолюбия и чувственности: нет, он проникает во внутреннее их достоинство, смотрит на то, сообразны ли они с высшими потребностями нашего духа, одобряются ли законом Божиим, способствуют ли к достижению истинной цели нашей, или, удовлетворяя порочным склонностям, только препятствуют нам возвыситься мыслями туда, где уготованы нам вечная радость и вечное блаженство. Мнимое счастие, о котором мы иногда столько радуемся, для него нимало не привлекательно, – суета, обманчивое сновидение! Чему другие завидуют, о том он нередко скорбит и сетует. Какая ему радость, когда честолюбец или корыстолюбец достигают цели своих желаний? Заботясь о выгодах настоящей жизни, они, может быть, совсем не обращали внимания на то, чтó составляет истинное услаждение духа, – в попечениях о многом забывали едино на потребу (Лук. 10, 41). А если совесть и не преставала предостерегать их от обмана: то теперь, при громких восклицаниях ласкателей, в упоении страстей, они подобны слепому, который, взошедши на высокую гору, с восхищением ищет похвалы своему искусству, а о том и не думает, как легко ему пасть и погибнуть! Какой разсудительный человек не пожалеет о его безразсудной забаве?

Благочестивый Симеон был равнодушен к славе поработителей его отечества, но столь же и далек от ненависти к иноплеменникам. Он не принимал участия и в суетных надеждах, кои столь сильно занимали плотских чад Авраама. В его душе столь же возвышенной, сколько нежной и расположенной ко благу ближних, таилась мучительная скорбь, которая непрестанно воззывала его к молитве, – скорбь, известная одному Богу, доколе праведник сам не обнаружил своих чувствований. Приняв на руки свои Спасителя, он пред всеми засвидетельствовал, что его чаяние исполнилось, и душа, снедаемая жалостию о погибели человеков, теперь совершенно успокоилась.

«Очи мои видели», говорит он, «спасение, которое Бог уготовал пред лицем всех людей, – видели свет, долженствующий озарить седящих во тьме, и сени смертней (Матф. 4, 16), видели славу народа Божия, к коему, как к плодовитой маслине, привьются все племена земные, для прославления Творца вселенной. Только сего недоставало для моего спокойствия. Теперь – о блаженная минута! – я вижу Того, который пришел избавить и просветить весь род человеческий; никто не будет учить другого: познай Господа, – все познают Его от мала до велика (Иер. 31, 34), земля сделается небом; утвердится царство истины и добродетели, в котором все будут наслаждаться покоем и радостию. Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, с миром!»

Теми же чувствованиями, слушатели, бывает исполнена душа каждого христианина, который смотрит на своих ближних и на весь род человеческий в духе истинной веры и любви евангельской. Благополучие других есть для него какбы собственное. Чем более распространяется свет боговедения, чем тверже вкореняется любовь и добродетель в сердцах человеческих: тем полнее радость, тем спокойнее душа его. Чем он ближе бывает к Богу: тем живейшее принимает участие в благополучии ближнего. Святый Дорофей объясняет сию истину следующим примером: «представьте себе круг на земле», говорит он, «предположите, что круг есть мир, а самая средина круга – Бог; а прямые линии от окружности к средоточию – пути или образы жизни людей. Итак, насколько входят святые внутрь круга, желая приблизиться к Богу, настолько, по мере вхождения, они сближаются с Богом и с ближними, к той же цели идущими, и сколько приближаются к Богу, столько приближаются друг к другу»². Итак понятно, христиане, почему счастие ближних доставляет особенную радость и спокойствие душам праведным.

Тщетно мир надеется найти между своими раболепными приверженцами примеры подобного великодушия и безкорыстного участия в радости счастливых и в скорби несчастных. Там и друг иногда питает зависть к своему другу; там и брат старается помрачить славу своего брата; там каждый ищет своих си (Флп. 2, 21), – спокоен, если сам доволен. Крепкие узы, связующия чад Божиих, для сынов века сего непонятны; ибо оне духовные, а не плотские. Апостол учит, что все мы члены единого тела Христовой Церкви, оживляемого единым Духом Божиим. Мысль, требующая особенного внимания! Если в нашем теле болит один какой либо член, то, как бы мы ни старались быть к тому нечувствительными, закон природы всегда восторжествует над нашими усилиями: аще един уд страждет, вси страждут (1Кор. 12, 26). Еще менее можно быть равнодушным, если болезнь проникла многие члены. Напротив, здоровое состояние всех членов придает особенную живость и целому телу и каждому члену порознь. На таковом же основании утверждается и то взаимное живое участие, которое христианин принимает в судьбе своего брата. Он видит в нем какбы себя самого. По сему-то с расположениями чистой души никак не совместны ни холодность к участи погибающих, ни зависть к успехам преспевающих в добродетельной жизни. С радующимся и он радуется, с плачущими – плачет.

Возможно ли, еслиб мы понимали, и живо чувствовали столь тесное, столь возвышенное, чистое сродство душ христианских, – возможно ли, чтобы благочестивый поклонник Иисуса Христа с равнодушием смотрел на тех несчастных братий своих, которые блуждают во мраке суеверия и пороков? Кто чувствовал скорбь о их участи: тот, без сомнения, понимает, что столькоже невозможно и не радоваться, когда заблудший обращается к свету истины, порочный прилепляется к добродетели. Нет общения света со тьмою, правды с беззаконием (2Кор. 6, 14). И напротив нет теснее общения, как между сердцами чистыми и праведными, и никакая радость не может сравниться с тою, какую доставляет христианину истинное счастие ближних, усовершенствование их в духовной мудрости и преспеяние в делах благочестия. В ком нет истинной любви христианской, того, конечно, трудно уверить, чтобы благополучие и совершенство других могло иметь столь великое влияние на собственное состояние души его. Он не легко согласится, что не может наслаждаться полным спокойствием, если братия его удаляются от истины и предаются порокам. Чистая совесть и любовь к Богу, говорят иные, вот основание душевной радости и покоя! Не будем спорить. Ищите, братия, сего небесного дара. Если будем иметь чистую совесть и любовь к Богу, собственным опытом познаем ту истину, о которой говорили.

А теперь я считаю достаточным в подтверждение оной указать вам на пример апостола Павла. Никто из вас не усумнится, что сей избранник Божий имел чистую совесть и любил Бога всем сердцем и всею душею. Но посмотрите, как он безпокоился об участи ближних. Молилбыхся, говорит он, сам аз отлучен быти от Христа по братии моей, сродницех моих по плоти, только бы братия мои познали Его и соделались блаженными (Рим. 9, 3). Как мать болезнует о чадех своих, так я болезную, дóндеже вообразится Христос в вас (Гал. 4, 19). И когда получал известие, что христиане пребывают верны закону евангельскому, писал к ним: «теперь я жив, когда вы стоите в Господе. Какую благодарность могу я воздать Богу за вас, за всю радость, которою о вас радуюсь пред Богом моим (1Сол. 3, 9)?»

Таково свойство любви Евангельской! Чистое сердце, устремляя все желания свои к Богу, как источнику блаженства, нестолько занимается собою, сколько спасением ближних. Оно не ищет за то награды. Еслибы всех успело приобресть Христу, это была бы ему высочайшая награда. Любя Бога, христианин любит и брата своего. И если созерцание славы и совершенств Божиих доставляет самое приятное наслаждение духу нашему: то не должны ли мы радоваться и тогда, когда ближние наши руководствуются умом Христовым (1Кор. 2, 16), стараются подражать святости Отца небесного, Его любви, милосердию и правде? – Мы обманемся, и действительно, может быть, часто обманываемся, когда хотим обрести покой для души, и между тем остаемся совершенно равнодушными к состоянию ближних, как будто для нас совсем постороннее дело, прославляют ли они имя Божие или безславят Его своею жизнию.

Совесть праведника непорочна. Его сердце исполнено живою любовию к Богу. Но сия-то самая любовь чем более приближает его к свету Божества, тем очевиднее представляет ему мрак, покрывающий человечество. Она – то во гневе ревности угрожает грешникам, то с нежным участием лобызает и ободряет кающихся, то с умилением обращается к молитве, чтобы Господь всех помиловал, и только в уповании на Его благость находит себе успокоение. Посему можно судить, как велика была радость Симеона, когда он увидел Спасителя мира – свет языков и славу Израиля. Надежда его исполнилась. Бог водворился на земле, дабы всех с Собою возвести на небо. Благополучие всего человечества открыло праведному новый источник блаженства, после которого ему уже ничего не оставлось желать на земле. Душа обрела здесь мир, – и возжелала преселиться к Источнику мира.

О, еслибы все христиане соединены были между собою стольже тесною любовию, и благополучие других почитали своим собственным благополучием: тогда мирно текли бы в обители Отца небесного, и еще в сей жизни от блаженства, переходили бы к блаженству! Аминь.

И вшедшу Ему во Иерусалим, потрясеся весь град, глаголя: Кто есть сей? (Матф. 21, 10).

Смутился сиротствующий Иерусалим, когда волхвы возвестили ему рождение Царя Иудейского. Смутился и тогда, когда узрел Царя сего во славе грядущего во град престольный. Кто есть сей, сопровождаемый толиким множеством народа? Он вступает в город, как Победитель, как Царь. Его встречают с ваиями. Народ устилает ризами путь Его, сопровождает радостными приветствиями: Осанна! Благословен грядый во имя Господне, Царь Израилев! Самые дети восклицают: Осанна Сыну Давидову! – И потрясеся весь град, глаголя: Кто есть сей?

Рцыте дщери Сионове, – вещает Пророк, – се Царь твой грядет к тебе. Не бойся, дщи Сионя! Он грядет к тебе кроток (Ис. 62, 11; Зах. 9, 9). Не грозное воинство окружает Его, но простой народ, привлеченный безчисленными Его благодеяниями и чудесами. Царь мира ничего не может желать, кроме мира. Благословенный приносит одно благословение. Спаситель идет спасти погибающих.

Но утешительный глас пророков невнятен для сердец, омраченных и оглушенных страстями. Царь Израилев предвидел, что, пришедши во своя, Он будет отвержен своими (Иоан. 1, 11). И яко приближися, видев град, плакася о нем, глаголя: яко аще бы разумел и ты, в день сей твой, еже к миру твоему: ныне же скрыся от очию твоею (Лук. 20, 41–42)! Он плакал не о том, что глухой ропот завистников скоро имел претвориться в ужасную бурю мятежа, что враги готовы были поразить Его жесточайшими мучениями, – Он для сего и пришел! Но слепота врагов, уготовляющих самим себе погибель, извлекала из очей Его слезы. Он плакал; ибо и в том самом народе, который восклицал: да живет Царь Израилев! – видел изменников, которые скоро перейдут на сторону врагов и будуть восклицать с ними: достоин есть смерти, – Он Царя Себе творит (Иоан. 19, 7. 12)!

В жителях Иерусалима Всевидящий зрел судьбу всего благодатного царства. Он плакал, может быть, и об нас, слушатели! Ибо таже слепота ума человеческого, то же непостоянство сердца и ныне служат главными препятствиями к действию благодати, в излиянии коей любовь Христова находит величайшую свою славу. О сей-то слепоте и непостоянстве человеков мы намерены говорить вам.

Нет истины яснее той, что Иисус Христос есть Царь наш. Ибо та самая вера, которая ввела нас в благодатное царство Его, многоразличным образом внушает нам, что мы рабы Господа Иисуса, что воля Его должна быть нашею волею, исполнение оной – славою и утешением, оскорбление имени Его – величайшим из всех несчастий и знаком отвержения. Чтоб истина сия глубже укоренилась в сердце каждого, вера – то возводит дух наш к созерцанию Божественных совершенств Иисуса Христа, Его всемогущества, премудрости, правосудия и благости, – то напоминает о жестоком рабстве и погибели грешников, противящихся Его святой воле, – то дает ощутить нам истинную свободу, красоту добродетели, величие славы и блаженства, которое Господь уготовал рабам своим.

Мы верим. Но, такая ли должна быть вера? Взываем: Господи! Господи! (Матф. 7, 21). И в то же время грехами своими оскорбляем Его величие. Если бы мы поняли вечную истину, коей противимся, – правосудие, которое вооружаем, – порядок, который разстроиваем, – любовь, которую отвергаем, – святость, которую безчестим, и благо, коего лишаемся: то каждый согласился бы, что мы слепотствуем, не знаем Господа своего так, как должны бы знать, будучи призваны в царство Его.

Готовясь предстать пред лице царей земных, всякий заботится, чтоб и одеяние его было чисто и поступки скромны и слова приличны. А грешник, всегда находясь пред лицем Того, Кто поставляет царей и движет их сердцами, – от взоров Коего не может сокрыться ни одно помышление наше, – пред величием Коего Серафимы трепещут, – нераскаянный грешник и на одну минуту не хочет оставить ветхого, нечистого своего рубища, спокойно предается порокам, злоупотребляет дарами Господа, не хочет слышать Его угроз, не трогается милостями; он и не думает о том, что имеет над собою Господа, сколько милосердого, столько же и правосудного. Безпечный! Слышишь ли негодование Вседержителя: Аще Господь есмь Аз, то где страх Мой (Мал. 1, 6)? Нет, – ты не знаешь Господа, ты не раб Его. Если бы Он, хотя на минугу, тебя оставил, вмале вселилась бы во ад душа твоя (Псал. 93, 17). Но Господь долготерпит.

Святая Церковь, подобно сердобольной матери, сострадая об участи погибающих, созывает чад своих, дабы поведать им волю Господню и указать путь к истине, славе и блаженству. «Может быть и грешники раскаются в своем заблуждении. Может быть пример благочестивых обратит их к собственному сердцу, напомнит священную обязанность, бояться Господа и служить Ему в чистоте сердца!» Но и сие средство для многих остается недействительным. Непокорные рабы или совсем не хотят идти в дом Царя своего, или приходят с сердцем нечистым, занятым суетными мыслями и видами корысти. Опять слепота! Новое негодование Господа: Дом Мой, дом молитвы есть: вы же сотвористе его домом купли (Лук. 19, 46; Иоан. 2, 16), – и однако Господ еще долготерпит.

Еще опыт Его милосердия, и новое доказательство слепоты нашей. Если бы царь или вельможа вознамерился посетить кого нибудь: с каким рачением он очистил и украсил бы дом свой, с какою приятною нетерпеливостию стал бы ожидать высокого своего посетителя, каким бы почел это счастием! Но Господь неба и земли всегда стоит при дверех сердца нашего и толцет, чтобы Ему отверзли (Апок. 3, 20), приходит в собственное жилище, купленное ценою крови Его; а мы не только не стараемся очистить души от грехов и украсить себя добрыми делами, но еще, в угодность своим предразсудкам, с негодованием вопрошаем: Кто есть сей? Что значит совесть! Что истина! Что добродетель! – В сокровенной клети сердца, куда должны бы уединяться для ближайшего собеседования с Господом, ветхий человек наш всегда отыскивает средства, Ему воспротивиться: там самолюбие негодует на строгость правил евангельских; – там буйные страсти вопиют: Никомуже работахом никогдаже (Иоан. 8, 33); не хощем сему, да царствует над нами (Лук. 19, 14). Нераскаянный! Чем он лучше иудея? Яко аще бы разумел и ты в день сей твой, яже к миру твоему: ныне же скрыся от очию твоею. И при всем том Господь еще не оставляет грешников в слепоте их.

Любовь Иисуса Христа, неистощимая в средствах к пробуждению нас от слепоты греховной, иногда употребляет самые сильные меры, чтоб люди почувствовали свое заблуждение. Страшно в таком случае бывает ея посещение! Она иногда посылает пред собою огнь для истребления жилища нечестивых; иногда сотрясает землю и разрушает целые города, дабы внушить людям страх правосудия небесного. То затворяет небо и изсушает зноем землю беззаконных; то сокрывает солнце и и отверзает хлябии небесные, и лишает землю плодородия. Страшны суды ея! Но один вздох сокрушенного сердца, одна слеза грешника, познавшего свою виновность, обезоруживает праведный гнев ея. В то самое время, как он восклицает: «Царю мой! милостив буди мне грешному!»– уже слышит в сердце своем кроткий глас милосердия: Обличу неправду твою жезлом мужей, и язвами сынов человеческих; милости же Моея не отставлю от тебе, якоже отставих от тех, их же отставих от лица Моего (2Цар. 7, 14–15). Любовь Христова опять отверзает щедрую свою руку и благословляет нас всеми дарами счастия, как бы мы никогда ее не прогневляли. О, блажен язык, емуже есть Господь Бог его (Псал. 32, 12)! Если бы не препятствовали действиям благодати: Господь и на земле дал бы им ощутить сладости неба. Но, к несчастию, мы сами часто отреваем руку Божию, хотящую нас ущедрить.

Наше сердце непостоянно. Избавившись от гнева, мы опять начинаем прогневлять правосудие Божие. Когда пользуемся дарами Иисуса Христа, тогда желаем восхитить Его, и сотворить себе Царя (Иоан. 6, 15), – желаем, чтобы Он царствовал над сердцами нашими, – и от глубины души взываем к Нему: Осанна, Царь Израилев! Но мир, но слабость, но соблазнительные случаи, коих избегать не стараемся, тотчас истребляют в нас сии благочестивые чувствования, и сердце, в коем желал обитать Господь наш, – непостоянное сердце, в коем долженствовала бы всегда возноситься жертва хвалы и благодарности, опять начинает чуждаться благочестия, опять предается порокам, изменяет Господу, и переходит на сторону врагов Его. То преданы Богу, то упоены миром; – то составляем предначертания для брани с духовными врагами, то опять примиряемся с ними; – то удаляемся от забав, то чувствуем новую склонность к ним. Исполняя волю сердца своего, легко забываем волю Божию, и таким образом сами исключаем себя из общества рабов Христовых. Ибо Он того только называет рабом своим, кто пребывает Ему верен до смерти (Матф. 24, 45; Апок. 2, 10).

Вспомним тот случай, когда Пилат вопрошал Господа нашего: Ты ли еси Царь Иудейский? Господь отвечал ему: Царство Мое несть от мира сего; аще от мира сего было бы царство Мое, слуги Мои убо подвизалися быша, да не предан бых был иудеом, то есть, врагам Его (Иоан. 18, 36). Заметим здесь, вопервых то, что Иисус Христос называет себя Царем – только не земного, но небесного, благодатного царства, того царства, в которое и мы призваны; во вторых, что рабам Он поставляет в непременную обязанность подвизаться, дабы Царь их не предан был врагам Его. Итак, если Иисус Христос есть Царь наш, если мы желаем быть Его рабами: то должны бодрствовать, подвизаться против врагов Его.

Но в чем состоит подвиг сей? Где враги Его? Ужели Всемогущему нужна защита слабых человеков? По манию Его движется вся природа. Повелит смерти, чтоб отдала мертвецов своих, – и смерть повинуется Его велениям. Диавол трепещет и бежит от одного Его имени. Где же враги Его?

Мудрование плотских людей враждует на Бога (Рим. 8, 7), говорит св. Павел. Любы мира сего вражда Богу есть, говорит св. Иаков; иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает (Иак. 4, 4). Первое закону Божию не покоряется; вторая всегда преступает закон. Итак каждый пусть подвизается против самого себя, да не предан будет Господь врагам Его. В нас они укрываются; мы их питаем. Для Бога не трудно погубить нас: но Он милосерд, не хощет смерти грешника (Иез. 33, 11). Он хощет, чтоб мы сами укрощали буйство плотского разума и умерщвляли ветхого человека со страстьми и похотьми его, дабы побеждающему дать сести на престоле Его, так как и сам Он победил, и возсел со Отцем своим на престоле Его (Апок. 3, 21).

Потщимся, христиане, своею ревностию доказать, что мы знаем Господа своего, что мы верные рабы Его. Любовь и покорность все преодолевают. Сею только любовию и покорностию Господу мы можем оправдать надежды православной Церкви, которая, установив ежегодное воспоминание вшествия Иисуса Христа во Иерусалим, хощет научить рабов Его, как они должны вести себя в таком мире, где непрестанно возобновляется событие Иерусалимское, – где суемудрие старается изгладить все следы Божественного промысла, и, чего не может почесть, произведением своего разума, удобнее соглашается приписать слепому случаю, нежели силе Божественной, – где малодушие и легкомыслие говорят то, а делают другое. Рабам Христовым равно должно опасаться – и мудрования плоти и обольщений мира: то ведет к слепоте, а сие к непостоянству. Ваия, с коими мы сретали Царя своего, да будут знамением несомненной победы над Его врагами, – и торжественное Осанна уверительным залогом, что мы пребудем Ему верны до смерти. Путь к победе Святая Церковь скоро покажет в примере самого Подвигоположника. Труден путь сей для немощной природы человека, но не забудем, что временным трудом искупается блаженная вечность. Аминь.

Глагола Иисус ученикам: паки узрю вы, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас (Иоан. 16, 22).

Так Божественный Учитель утешал скорбящих учеников своих, когда приближался час Его, и наступал целый ряд произшествий, из коих одно ужаснее другого, – все невместимы для ума, тягостны для сердца. Скоро вы Меня не увидите, вещал Он, и опять скоро вы узрите Мя, Вы восплачетеся и возрыдаете: но печаль ваша будет кратковременна, – за нею последует радость, никогда непрестающая. Паки узрю вы, и возрадуется сердце ваше, и, радости вашея никтоже возмет от вас!

Апостолы не дерзали пререкать Возлюбленному. Как покорные дети, молчали: но в душе – каждый обретал более страха, нежели утешения. Слышать о разлуке, хотя бы на малое время, с Тем, для Кого они оставили отца, матерь, и все, чтó составляет счастие земной жизни, идет опасность пред глазами, тогда как надежда избавления утверждается на одних темных гаданиях, конечно состояние мучительное!

Но вот – исполнилось проречение, и объяснилось самым событием. Мрак ужасов, коих одно воспоминание потрясает душу, – изчез. Возсиял невечерний день радости – не для одних Апостолов, но и для целого мира, и для нас, и для всех последующих поколений. Христос, утеха Израиля и чаяние языков, не восхотевший Себя спасти, и снити со креста (Марк. 15, 30), дабы спасти род человеческий, – наша жизнь, намалое время почившая во гробе, дабы самый гроб соделать вратами к жизни, – наш свет, зашедший на запад, дабы озарит узников адовых, и низложить миродержителя тьмы века сего, – наша радость, вмале уступившая место печали, дабы доставить нам вечно юную радость, – наш Бог, преданный за прегрешения наша, воста за оправдание наше (Рим. 4, 25)!

Паки небесный Учитель узрел учеников своих, и возрадовалось сердце их, и радости их никто уже не мог взять от них. Чудо воскресения Христова произвело другое чудо, коему вселенная удивляется доселе. Кто поверил бы, что и на земле – в сей юдоли плача и скорбей, можно иметь постоянную радост? Где найдем такого счастливца, когда и богатый и славный, – когда и царь израильский в свою чреду растворял питие свое плачем (Псал. 101, 10)? Потому-то я и называю чудом, что свидетели Воскресшего присно радовались (2Кор. 6, 10), – те, коих вся жизнь, по видимому, не представляет ничего такого, что мы привыкли называть радостным. Есть ли напротив такое бедствие, коего бы они не терпели? Весь мир, весь ад – со всею злобою и коварством вооружается на Апостолов: и однако они спокойны. Их преследуют из града во град, поносят как льстецов и мечтателей, мучат как нарушителей общественной тишины. Иудей и язычник богоугодным делом почитает убить поклонника Иисусова: а сей, среди мучений, проповедует: Я знаю, в Кого я верую (2Тим. 1, 12). Радуюся во страданиях моих (Кол. 1, 24). Кто поведает нам, что это за непостижимая радость?

Мир не знает оной: но вы должны знать ее, христиане! Так, она должна в вас пребывать и наполнять все сердце ваше. Кто сего не пожелал бы! Но собственный опыт, едвали не каждого из нас, не оправдывает таковой надежды. Ежегодно Церковь возобновляет преславное торжество воскресения Христова и празднует оное со всевозможным великолепием. И мы с нею поем и веселимся. Но пройдет несколько дней, – и радость наша оскудеет, а других, может быть, и совсем оставит. От чего же так? Ужели Воскресение Христово – сей толико веков неисчерпаемый источник радости, истощился только для нас? Ужели воскресший не для каждого щедр и милостив? – Нет, если святая Церковь призывает всех насладиться торжеством: значит, что и мы в воскресении Спасителя можем обрести такую радость, которой не могла бы помрачить никакая печаль. Будем наблюдать, каким образом достигали высокого жребия своего как сами Апостолы, так и верные ученики их. Пример и слово их покажут нам средство, как из воскресения Христова и мы можем почерпать всегда живую и никогда непрестающую радость.

Иисус Христос ущедряет дарами своими только тех, которые способны к принятию оных, и умеют ценить их достоинство. Посему для приобретения небесной радости нужно с нашей стороны некоторое предварительное приготовление к принятию оной. В чем же должно состоять сие приготовление?

Вспомним, в каком расположении духа находились Апостолы до радостного свидания с воскресшим Иисусом Христом? В лице возлюбленного Учителя лишившись всего, чтó могло облегчить труды, услаждать горести и подкреплять надежду в подвиге благочестия, они скорбели, как безпомощные, – плакали о великой своей потере; но, не смотря на то, не просили себе утешения у мира, даже бегали его богопротивной радости. Один Господь Иисус занимал и мысли и сердца их. От Него одного они ожидали конца своей печали. Прекрасный пример для всех желающих достигнуть радости воскресения Христова!

Если мы никогда не скорбели об удалении от Господа, если не искали Его, подобно Марии, и не плакали о Нем, подобно ученикам: то мы еще далеки от истинной радости. Если весь ум и сердце наше обращены только к тому, чтó льстит чувствам, занимает воображение и питает страсти: то дух наш еще не готов, неспособен к наслаждениям чистым, Божественным. Грубые привычки к чувственным занятиям составляют для души мрачный покров, от которого она не может взирать на славу Господню. Ибо нет у ней ока к созерцанию света и велелепия духовного, – нет слуха ко приятию сладчайшего гласа Христова, – нет обоняния к ощущению благоухания Его, – нет вкуса к различению сладости плодов Воскресения, – нет чувства, да поне осяжет Воскресшего и обрящет, яко недалече от единого коегождо нас суща (Деян. 17, 27). Душа, преданная плоти, мертва для Иисуса Христа, – и Христос Иисус для ней какбы не воскресал. О, прежде уничтожь преграду, отделяющую тебя от источника радости, и осветит тя Христос (Ефес. 5, 14); очисти чувствия сердца твоего от порочных склонностей к мирским утехам и разсеянности, – и тогда узришь неприступным светом воскресения Христа блистающася, – это есть первый степень приготовления.

Последуем далее за Апостолами. Может быть многим из вас, слушатели, приходило на мысль, почему Иисус Христос не тотчас по воскресении явился ученикам своим, – но прежде Ангел вовестил им о сем чрез мироносиц, припомнив обещание Учителя видеться с ними в Галилеи; потом сам Господь послал тех же мироносиц к братии своей и повторил прежнее обещание; далее беседовал с двумя из учеников под видом путника, и как скоро был узнан ими, сделался невидим? Почему же Он столь долго медлил обрадовать печальных и смущенных друзей своих? На пути в Еммаус, сам Господь открыл причину замедления их радости, когда поносил неверствию их и жестокосердию. Значит ученики еще неспособны были узреть славу воскресения Его. Нужно было прежде приготовить их к принятию радости. Для сего Учитель возбуждает и укрепляет ослабевшую их веру, то посторонним свидетельством, то собственным, но тайным присутствием, то изъяснением писаний и раскрытием способности к разумению оных. Когда вера стала оживать и созревать, воскресший Христос Иисус является им в собственном виде. Вот другой назидательнейший для нас урок! Не имея живой и совершенной веры в воскресение Христово, нельзя достигнуть живой и совершенной радости оного.

«Верую от всего сердца!» готов, кажется, сказать на это каждый из нас. «И что был бы за христианин, еслибы сомневался в том, без чего христианство стоять не может!» Блаженная участь твоя, сын царствия, если ты от избытка сердца и он полноты уверенности сердечной можешь сказать: «Спаситель мой воскрес, – я верую сему не потому, что от других слышал, но потому, что ощущаю присутствие Его и близость ко мне на всяком месте и во всякое время. Он жив, – и получил от Отца всякую власть на небеси и на земли (Матф. 28, 18), – я знаю сие потому, что Его воля владычествует и в моем сердце; Его закон служит светильником во всех путях моих, – советником во всех предначинаниях, концем всех действий, душею всех мыслей и желаний. Он жив, ибо я ощущаю жизнь Его в себе. Воскресением своим Он и меня совоскресил с Собою». – Таково свойство истинной веры, когда она выражается в устном исповедании! Она только может открыть нам свет и силу воскресения Христова, – и уготовать сердце наше в сосуд радости живой и совершенной.

Где присутствует свет: там не может быть мрака. Где Христос, – там вечная радость. И кто может похитить у души сие неоцененное сокровище?

Иисус Христос жив для верующего; ибо сей ощущает Его присутствие и близость на каждом месте и во всякое время. Он убегает шумных собраний и ищет уединения, но Его беседы сладостнее всех дружеских бесед, потому что Бог есть его всегдашний собеседник. Удаляется от зрелищь и увеселений, но всегда весел, потому, что Бог есть его радование. Не страшится никаких бед, ибо зрит пред собою выну всемогущего Хранителя и Заступника. С Ним безопасен в пути; с Ним крепок в общественных и домашних трудах; с Ним спокоен в бодрствовании; с Ним безмятежен во сне. Пред лицем Господа совершает свои подвиги благочестия, – и каждая победа над злыми пожеланиями воли, каждое доброе действие вливает в душу его новую силу и бодрость, новое мужество и ревность, новое утешение и сладость.

Христиане! Господь близ есть ко всем призывающим (Псал. 144, 18). Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Матф. 28, 20): мы слышали сие обетование воскресшего Жизнодавца; оком веры мы можем выну созерцать славу Его, – и радости нашея никтоже возмет от нас.

Иисус Христос жив для верующего; ибо сей ощущает Его силу и господство в душе своей. Кто не почтет того блаженнейшим, чей ум вспомоществуется умом Христовым, чья воля управляется Его святейшею волею? Можно утвердительно сказать, что люди столь редко наслаждаются душевным спокойствием и большую часть жизни проводят в горестях и скуке, – от неправильного действия душевных сил своих. Кичливый ум не хочет знать пределов своей пытливости, – предается излишней мечтательности, составляет несбыточные и часто для самого человека гибельные предначертания, смотрит на вещи пристрастно и старается показать их такими, какими хочет их видеть наше самолюбие. Неукротимые страсти и безпорядочные желания, сменяя одно другое, затмевают ум, раздирают сердце. Сколько мучений и безпокойств, – и все от самого человека! – Поклонник Воскресшего свободен от сих произвольных горестей. Слово Христово составляет свет для его ума, при котором не ошибается он в суждениях о настоящем, не развлекается сомнениями, не страшится будущих превратностей человеческого жребия. Его желания тихи и святы. Жить для Христа и со Христом, – творить то, чтó любит и заповедует Сладчайший, – вот его счастие, неподверженное никаким переменам! – Не радовался ли ты, сердобольный друг человечества, когда отирал слезы нищего и принимал его под кров свой, когда защитил сироту и помиловал вдовицу? Суди, сколь велико блаженство тех, которые всегда поступают по воле Господа. Отдай Ему сердце твое, если хочешь, чтобы оно присно радовалось, – и радости твоея никтоже возмет от тебе.

Иисус Христос жив для верующего; ибо Он живет в его сердце. Живу же не ктому аз, говорит божественный Павел, но живет во мне Христос; а еже ныне живу во плоти, верою живу Сына Божия, возлюбившего мене и предавшего Себе по мне (Гал. 2, 20). Сие высочайшее познание силы воскресения Христова, сие теснейшее соединение с Воскресшим, – сие блаженство обещано всем, кто ревностно соблюдает Его заповеди! Ибо сам Он говорит: имеяй заповеди Моя, и соблюдаяй их, той есть любяй Мя; а любяй Мя, возлюблен будет Отцем Моим: и Аз возлюблю его, и явлюся ему Сам (Иоан. 14, 21).

О Спасителю наш! Мы все уверены, что с Тобою быти, много паче лучше (Флп. 1, 23), – что душа, обретшая Тебя, обрела все, и жизнь и свет и радость! Но путь к Тебе,… но немощь естества нашего,… но злоба и ненависть мира к избранным Твоим,… но крест, с коим должно искать Тебя!..

Маловере! – вещает Спаситель, – почто усумнелся еси (Матф. 14, 31)! Прозвах тя именем Моим: Мой еси ты, – и аще преходиши сквозе воду, с Тобою есмь, и реки не покрыют тебе; и аще сквозе огн пройдеши, не ожжешися (Ис. 43, 1).

Итак да удалится ныне от нас, христиане, всякая мрачная мысль. Вооружимся и мы тем сладким упованием, в которое Бог породил верующих воскресением Иисус Христовым от мертвых (1Петр. 1, 3), и которым они присно радовались (1Кор. 6, 10). Никакая сила, никакая злоба не может отнять внутреннего довольства, спокойствия и радости у тех, которые не суть от мира, – которых Он Себе избрал от мира (Иоан. 17, 16; 15, 19). Земному поприщу есть конец. Все видимое должно измениться; но радость души, познавшей силу воскресения Христова, не знает ни конца, ни перемены. Раждается во времени, но живет вечно.

Кто такой страдалец, коему Воскресший не мог бы исцелить раны? Какая это печаль, коей не могла бы победить дарованная Им радость? И мир и диавол, и смерть и ад, и настоящая и грядущая, и высота и глубина, – все покорено под ноги Его. Какие враги могут лишить нас блаженства, – если только мы сами не сделаемся себе врагами!..

Отверзи очи наши, да видим славу Твою, Царь славы! Да и мы, присно радуясь о Тебе, и сердцем и устнами, – и ныне и всегда восклицаем: Воистинну воскресе Избавитель и Бог наш! Аминь.

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Иже по мнозей Своей милости порождей нас во упование живо воскресением Иисус Христовым от мертвых (1Петр. 1, 3).

Да исполнятся и наши уста и сердца хвалы и славословия Богу, неизреченному в милости, дивному в силе!

Иисус Христос – наша жизнь и свет, наша радость и блаженство, – неповинный Страдалец, положивший душу свою за Нас, воскрес из мертвых и нас совоздвиг с Собою. Вот куда вел крестный путь, который с содроганием сердца мы обозревали в протекшие дни! Убиенный на Голгофе, убил смерть. Из гроба возсиял живот. Нет уже средостения между землею и небом. Ангелы простирают руки к земным братьям. И здесь и там – одно Христово царство.

Благословен Бог, порождей нас во упование живо воскресением Иисус Христовым.

Во свете воскресения Его вера проникает в вечность. Оно служит незыблемым основанием для нашего упования, – указывает блага, составляющия предмет упования, и предел, до коего могут простираться наши надежды.

Тысящи лет протекли; а люди не могли разрешить себе вопроса: для чего они живут? Чтó будет с ними по смерти? Темное гадание некоторых мудрецов о жизни за гробом никого не убеждало, не успокоивало собственной души их. Отчужденным от жизни Божией (Ефес. 4, 18) труднее было понять вечную жизнь в Бозе, нежели слепому судить о свете. Даже о тех людях, кои сохранили истинное познание о Боге, провождали жизнь святую и удостоились особого покровительства Промысла, говорили только: отыде ко отцам, – куда, неизвестно. Над их могилами еще обильнее и продолжительнее проливались слезы. Два, три случая, когда мертвые возставали от гробов, ничего не объясняли: воскресшие в прежней, немощной и бренной плоти, паки возвращались туда, куда идут все, откуда никто не возвращается.

Воскрес Христос, – и вера ясно прозрела тайну, сокровенную от премудрых и разумных (Кол. 1, 26; Матф. 11, 25). В душе христианина ожила надежда, что и все, умершие о Христе, воскреснут, – что гроб есть только дверь, чрез которую надобно пройти из временной жизни в вечную. Святый апостол Павел даже удивляется, как можно веровать во Христа воскресшего, и сомневаться в воскресении мертвых. Аще Христос проповедуется, яко из мертвых воста, како глаголют нецыи в вас, яко воскресения мертвых несть? Аще воскресения мертвых несть, то ни Христос воста (1Кор. 15, 12–13).

Это уже не гадание ума, а живое убеждение сердца: потому Апостол и сказал, что воскресение Христово породило нас во упование живо. Тому не нужно доказывать истину, кто чувствует ее в себе самом.

Иисус Христос, по учению Апостола, есть глава таинственного тела Церкви (Ефес. 5, 23). Все верующие суть члены сего тела. Если воскресла глава тела, то не могут члены остаться мертвыми. Сам Спаситель называет Себя истинною лозою, а верующих – ветвями ея (Иоан. 15, 1. 5). Ветви питаются соком лозы и живут с нею одною жизнию. И мы все святыми таинствами привиты к истинной, животворной лозе, – Господу и Богу нашему Иисусу Христу, питаемся пречистым телом и кровию Его, почерпаем из него жизнь души – залог воскресения и начаток жизни безконечной. Ибо сам Он сказал: ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день (Иоан. 6, 54). Какое нужно еще доказательство воскресения для тех, кои носят в себе начаток живота вечного? Или еще смущает вседневное зрелище разрушения, коему подвергаются тела умерших? Ах, братия! поверьте же слову Того, Кто за нас страдал и умер: Аз воскрешу вас в последний день. Настоящия тела наши созданы из земли для жизни земной. Для жизни на небе нужны тела более чистые и совершенные. Придет час, – все гробы опустеют, как опустел гроб Христов, – и из разсыпавшейся персти, по глаголу Создателя, яко крин процветут тела новые, неподвергающияся никаким переменам, ни болезням, ни разрушению, – тела, подобные тому, с каким востал Христос от гроба. Евангелие повествует, что вместе с воскресением Христовым многа телеса усопших святых восташа, и изшедше из гроб, по воскресении Его, внидоша во святый град, и явишася мнозем (Матф. 27, 52–53). Это образ и начало воскресения умерших. Как зерно, сгнившее в земле, дает стебель и цвет и колос: так из праха тел наших процветут новые совершеннейшия тела и соединятся с душами для жизни вечной.

Благословен Бог! Наши надежды теперь не ограничиваются одними благами земными. Оне простираются за пределы гроба и обнимают целую вечность. Воскресение Иисуса Христа породило нас во упование живо, в наследие нетленно и нескверно и неувядаемо, соблюдено на небесех нас ради (1Петр. 1, 4).

Если Бог Сына своего не пощаде, но за нас всех предал есть Его: како не и с Ним вся нам дарствует (Рим. 8 32)? Сын Божий завещал нам царство свое, да ямы и пием на трапезе Его (Лук. 22, 29). Все, чего может желать чистая и святая душа, – нет, более, чего не видало око, не слыхало ухо, и не входило на сердце человека (1Кор. 2, 9), – все, чтó составляет высочайшую радость и неистощимое блаженство Ангелов, – вся ваша суть (1Кор. 3, 21).

Где сокровище ваше, там да будет и сердце ваше (Матф. 6, 21). Вся наша забота должна быть устремлена к тому, чтобы грехами не заградить себе вход в царство, завещанное Иисусом Христом, – чтобы не лишиться благ, уготованных любящим Его (1Кор. 2, 9). Христу подобало пострадать, чтобы войти в славу свою (Лук. 24, 26). И все последователи Христа тем же путем достигают славы и блаженства. Лучше потерпеть во времени, чтобы радоваться вечно. Все, чтó прельщает нас на земле, и чем кичится мир, – все, чтó рабы Христовы переносят от мира, – пройдет как сон. Душа, живущая упованием наследия вечного, превыше всех превратностей человеческого жребия. Она и в страданиях радуется (Кол. 1, 24), зная, что путь креста ведет к славе нескончаемой.

О Пасха велия и священнейшая, Христе! даждь нам истее Тебе причащатися в невечернем дни царствия Твоего. Аминь.

И бысть, егда благословляше их, отступи от них, и возношашеся на небо. И тии поклонишася Ему, и возвратишася в Иерусалим с радостию великою (Лук. 24, 51–52).

Господь вознесся на небо. Чему же радоваться? – думаем мы в простоте сердца. Не паче ли должно скорбеть, что мы лишены счастия тех, кои собственными очами видели Сына Божия, и от Него самого слушали глаголы живота вечного? Сам Спаситель называл их блаженными: блажени очи видящии, яже вы видите, и уши слышащии, яже вы слышите (Лук. 10, 24). Доколе был в мире, Он соблюдал верующих во имя Его, и никтоже от них погибе (Иоан. 17, 12); как добрый Пастырь, искал заблудшую овцу; как всемогущий Врач душ и телес, спешил на помощь ко всем страждущим недугами душевными и телесными. Удивительно ли, что первая весть о скором Его отшествии ко Отцу скорбию исполнила сердца (Иоан. 16, 6) даже тех приискренних учеников, коим дано было ведати тайны царствия Божия (Лук. 8, 10). – Но эта простодушная скорбь столько же была несообразна со всеблагою премудростию Искупителя и собственным спасением сетующих, сколько противно было воле Его желание одного из них, устроить вечную обитель на Фаворе. Истинно вам глаголю: лучше для вас, да иду Аз (Иоан. 16, 7), сказал Господь ученикам своим: Аще бысте любили Мя, возрадовалися бысте убо, яко рех: иду ко Отцу (Иоан. 14, 28).

По воскресении, явившись Марии Магдалине, Спаситель послал ее, паки возвестить радость ученикам, не о том, что Он воскрес, но что восходит ко Отцу: иди ко братии Моей, и рцы им: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему (Иоан. 20, 17).

Из сего видим, слушатели, что, по разуму Иисуса Христа, с вознесением Его на небо, теснейшим образом соединено и наше спасение и наше истинное и высочайшее блаженство.

Аще не иду Аз, т. е., на небо ко Отцу, – Утешитель не приидет к вам, сказал Господь ученикам своим: аще ли же иду, послю Его к вам, – да будет с вами в век, Дух истины, Иже от Отца исходит, Той наставит вы на всяку истину (Иоан. 16, 7. 13). Апостолы поняли тайну вознесения Господня, и, разлучившись с возлюбленным Учителем, возвратились в Иерусалим с радостию великою. Для нас, христиане, нужно еще руководство, чтобы понять ее и радоваться.

Род человеческий имел Утешителя во Христе Иисусе. Три года с половиною не умолкало слово утешения небесного. Открыты были тайны царствия Божия. Знамения и чудеса подтверждали истину откровений. Все, чтó нужно было для просвещения ума и образования сердца, – все это возвестил единородный Сын Божий, – возвестил избранному от всех язык народу, коего несколько веков приготовлял чрез Пророков ко приятию слова истины и спасения.

Принято ли слово Христа-Утешителя? Умудрились ли во спасение слышавшие премудрость Божию? Внемлите, чтó говорит о сем сам Спаситель, – повторяя слова Пророка: Господи! кто верова слуху нашему, и мышца Господня кому открыся? Одебеле бо сердце людей сих, и ушима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не како узрят очима, и ушима услышат, и обратятся, и исцелю их (Иоан. 12, 38; Матф. 13, 15). Более образованные из народа негодовали, с ожесточением отвергали глаголы живота вечного, – посмевались небесной премудрости, – искали уловить Его в слове. Простые сопутствовали Ему, будучи привлекаемы безчисленными чудотворениями, – слушали Его учение, – веровали, и в тоже время или сознавались в своем неведении: чтó сие есть, еже глаголет? не вемы, что глаголет! (Иоан. 16, 18), или, не постигая тайн Божиих, роптали: жестоко слово сие, кто может послушати его? (Иоан. 6, 60). Даже малое число избранных учеников Его, предназначенных быть просветителями вселенной, неспособно было возвыситься над земными помышлениями и постигнуть разум своего Учителя. Представляя Его Царем земным, думали, что и открытые им тайны царствия Божия относятся к устроению царства израильского. Сорок дней и по воскресении Спаситель являлся им и глаголал, яже о царствии Божии (Деян. 1, 3). Казалось бы, что проповедь Воскресшего, усиленная непостижимым и поразительным чудом воскресения, могла оторвать умы их от земных мечтаний. Но такова немощь ума человеческого: ученики, в самый день вознесения Господня, еще страшивали: Господи! аще в лето сие устрояеши царствие Израилево? (Деян. 1, 6).

Что из сего следует? То ли, что учение, коего люди принять не могли, было проповедано без цели? Нет! Бог ничего не творит без цели. Или то, что цель, к коей было направлено учение Спасителя, не могла быть достигнута? Нет! Это противно премудрости и всемогуществу слова Божия. Глагол Господень не возвращается тощь (Ис. 55, 11).

Главная цель воплощения Сына Божия та, чтобы искупить род человеческий от греха, проклятия и смерти.

Грех владычествовал над человеком со времени падения прародителей. Раждаясь во грехе, бедный раб его против воли творил, чего требовал грех. Не еже бо хощу, сие творю, говорит Апостол, но еже ненавижду, то содеваю (Рим. 7, 15). Спаситель принял на Себя немощную плоть нашу, кроме греха, и осудил грех во плоти своей (Рим. 8, 3), лишил его владычества.

Прародители согрешили преступлением заповеди Божией, и вместе с собою подвергли проклятию все потомство: писано бо есть: проклят всяк, иже не пребудет во всех словесех закона (Гал. 3, 10). Спаситель, будучи Господом закона, за нас исполнил закон, послушлив быв воле Божией даже до смерти крестной (Флп. 2, 8), и на Себя снял заслуженное нами проклятие.

Неизменный закон правосудия небесного определил грешнику смерть. Спаситель умер за нас, и своею смертию умертвил смерть.

Цель Его пришествия, с Его стороны, достигнута. Но, чтобы искупленное Им человечество воспользовалось Его заслугами; чтобы наследовало завещанное Ему царство; чтобы грех паки не возобладал наследием Христовым, – нужно было, просветить умы человеков светом веры и познания Его и указать путь заповедей Божиих. К этой цели было направлено Его учение. Сеятель небесный посеял семя слова животного, положил основание к просвещению рода человеческого. Если земля, приявшая семя, не принесла, во время земной жизни Сеятеля, желаемых плодов: это не значит, что учение Его не достигло цели, – это значит, что земле нужно оплодотворение, что сердца человеческие, сами по себе, неспособны творить плодов жизни, доколе не получат сию способность свыше.

Здесь начинается дело иного Утешителя – Духа, без благодати Коего, и заслуги Искупителя, не принесут нам никакой пользы.

Душа наша мертва прегрешеньми (Ефес. 2, 5). У ней есть ум, но этот ум, в деле спасения, не больше значит, как закрытые глаза, которые не видят света. У ней есть воля, но эта воля без силы для добра. Кто оживит нашу бедную душу? – Как тело оживляет душа: так душу оживить может единый животворящий Дух Божий. Воскроплю на вы воду чисту, глаголет Вседержитель, и очиститеся от нечистот ваших. И дам вам сердце ново, и дух нов дам вам, и отъиму сердце каменное от плоти вашея, и дам вам сердце плотяно; и дух Мой дам в вас (Иез. 36, 25–26). Тогда и ум наш познает свет и истину учения Христова; ибо Дух Святый воспомянет нам вся, чтó Он рек нам (Иоан. 14, 26). И сердце возлюбит заповеди Божии: ибо любы Божия излиется в него Духом Святым, данным нам (Рим. 5, 5). Тогда душа будет жить истинною верою во Христа: ибо и вера дается Духом (1Кор. 12, 9).

Вот почему Спаситель говорил ученикам: лучше для вас, да иду Аз ко Отцу. Если бы Он остался на земле: не пришел бы Дух-Утешитель. Прежде подобало Христу внити в славу свою (Лук. 24, 26), принять всякую власть на небеси и на земли (Матф. 28, 18), вознестись на небо и возсесть одесную Отца (Марк. 16, 19). Ибо, по замечанию Евангелиста, не у бе Дух Святый на земли, пока Иисус не был прославлен (Иоан. 7, 39).

Ходатай наш теперь вознесся на небо, приял славу, юже имел у Отца прежде мир не бысть (Иоан. 17, 5). Да исполнится и на нас грешных обетование Твое, Владыко, – и Дух Твой Святый да приидет и вселится в ны! Аминь.

Ангели успение Пречистые видевше, удивишася, како Дева восходит от земли на небо (припев 9-й песни).

Дивны Твоя тайны, Богородице! И рождество Пресвятые Девы, и воспитание при храме, и вся жизнь Ея есть есть тайна Божия, пред которою изумевает ум не человеческий токмо, но и премирный. Самая кончина земной жизни так необыкновенна, что св. Церковь не называет ее смертию, а успением, и воспоминание о ней сопровождает не скорбными, а торжественными песньми.

Не будем говорить о том, что пренепорочная Матерь Божия не испытала ни предсмертных болезней, коими большею частию оканчивается жизнь человеческая, ни тех ужасов, кои обыкновенно обдержат бедную душу при переходе в вечность. Этой благодати сподоблялись и другие избранные Божии. Но вот чудеса, удивившия землю и небо. Апостолы, восхищенные силою Божиею, со всех концов вселенной стеклис на облацех небесных, чтобы воспеть исходную песнь Богородице и проводить Ее в жизнь нескончаемую. Царь неба и земли Господь Иисус Христос сошел с престола славы, чтобы сретить Благословенную Матерь и принять на руки свои святую душу Девы, носившей Его на руках своих. Самая плоть Ея не осталась во гробе, но вознеслась на небо и облеклась славою, превысшею славы Херувимов и Серафимов.

Ангели успение Пречистые видевше, удивишася, како Дева восходит от земли на небо.

Если Господь открыл нам столько чудес премудрости в успении пренепорочной Матери своей: мы обязаны приникать к ним, и при свете веры поучаться во спасение.

Спаситель открыл нам, что земная жизнь наша есть только путь к жизни вечной, – приготовление, воспитание наше для неба. Он завещал нам царство и славу (Лук. 22, 29), чтобы мы стремились к ним, как единственной цели. От наследников своего царства требует, чтобы они неуклонно шли путем, указанным в Его славе и святой жизни. Аще кто Мне служит, Мне да последствует: и идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будеть (Иоан. 12, 26).

Сердцеведец знал немощи естества человеческого, – не скрывал от своих последователей, что указанный Им путь тесен, и что верные рабы Его необходимо должны испытать всякие скорби и напасти. Чтобы облегчить для них тяжесть креста, Он всегда обращал мысли их к будущей жизни, где нет ни печали, ни воздыханий, где за подвиги уготована награда, и за временные скорби – вечная радость.

Но кто мог понять эту будущую жизнь? Души, удалившияся от жизни Божией, ничего не видять дальше гроба. Для них и слово жизни стольже непонятно, как для слепого слово о свете солнца. К подкреплению веры их нужны доказательства более ясные и какбы осязательные.

Спаситель возводит Петра, Иакова и Иоанна на Фаворскую гору, и в преображении показует им славу свою. Пред Ним предстали во славе Моисей и Илия, за несколько веков прешедшие от мира. Не ясно ли, что есть жизнь за гробом, что праведницы просветятся, яко солнце, в царствии Отца их (Матф. 13, 43), где преобразится и самое тело смирения, яко быти сему сообразну телу славы Его (Флп. 3, 21).

Но как мало способны были и избранные ученики Его к такому близкому общению с миром духовным! Сначала они отягчены были сном; а когда пробудились и узрели славу Господа и предстоящих Ему Пророков, – думали, что блаженством славы сей можно всегда наслаждаться на земле, и для того один из них предложил устроить на Фаворе три сени. Осталось чувство радости в сердце: но вера не прозрела в мир духовный. Наступившия за тем страдания и крестная смерть Христа Спасителя какбы совсем изгладили воспоминание Фаворского откровения.

Новое торжественнейшее откровение долженствовало уничтожить всякое сомнение в жизни за гробом. Христос востал от мертвых; – явился собранным ученикам; – одному из них позволил осязать даже язвы рук и прободенные ребра своя. Сорок дней повторялись явления Господа, пока Он в виду всех учеников вознесся на небо с пречистою плотию своею.

Еще ли нужно, христиане, уверять вас, что гроб есть токмо врата к новой нескончаемой жизни? Еще ли помыслы колеблют веру вашу? Или позволяете себе думать, что воскресение Иисуса Христа – Богочеловека не может быть доказательством и образцем воскресения человеков? Если так, углубитесь мыслию в настоящее торжество св. Церкви.

Пренепорочная Матерь Божия была одной с нами природы. С каким спокойствием в душе и радостию в сердце Она ожидала своей кончины! Она знала, что эта кончина есть начало нескончаемой жизни, – что лествица к небеси гроб бывает. Святую душу Ея принял на руки Божественный Сын Ея. Верьте, что и праведных души в руце Божией, и не прикоснется им мука (Прем. 3, 1).

Мы не знали бы, испытало ли, по разлучении с душею, какую-либо перемену пречестное тело Богородицы. Самая вера не больше могла бы сказать нам, как только то, что Гефсиманский гроб хранит нетленные останки Благословенной в женах. Но премудрость Божия не оставила нас в неведении, и самый гроб Царицы небесной соделала проповедником жизни.

Все Апостолы принесены были на облацех к погребению Божия Матери. Одному только Апостолу Фоме суждено было, по некоему изволению Божию, не обрестися. Он явился, когда погребение уже совершилось. Глубокая скорбь св. Фомы возбудила жалость в Апостолах. Решились открыть запечатленный гроб, чтобы утешить его лицезрением почившей Богородицы, – и к общему удивлению – гроб оказался пуст. Во время же вечери, изумленным Апостолам явилась на воздухе Пречистая Дева в прославленной плоти своей, и преподала им мир от Сына своего и Бога.

Блаженны очи, видевшия славу Царицы небесной! Блаженны и невидевшие, но несомненно верующие, что как Ея пречистая плоть воскресла и паки соединилась с душею, чтобы вечно наслаждаться жизнию и блаженством, так и все, умирающии о Господе (Апок. 14, 13), в определенный час, востанут из гробов, как востают от сна, и восприимут вечное воздаяние по достоянию деяний.

При такой несомненности будущей жизни, последний час земного странствия должен был бы радовать нас, братия, как радует пловца приближение к мирному пристанищу. Но много ли таких, которые смерть считают приобретением (Флп. 1, 21)? Может ли грешник без трепета помыслить, что гроб бывает и лестницею к небеси, и лестницею во ад?

Успение Пресвятые Богородицы и в этом случае утешает нас и подкрепляет нашу надежду.

Когда Апостолы, принимая последнее благословение Божией Матери, с плачем и рыданием молили Ее, яко общую всех Матерь, да не оставляет их в сиротстве, Она, как повествует предание, не плакати, но паче радоватися, о Ея исходе веляше, яко ближае представши Божию престолу, и лицем к лицу зрящи Сына и Бога своего, и усты ко устом беседующи, удобнее имать о всех молити и умилостивляти Того благостыню. Извествоваше же плачущим, яко не имать оставити их в сиротстве, по своем преставлении, не точию же тех, но и весь мир имать посещати, назирати и помоществовати бедствующим. – Явившись по успении Апостолам, Она паки утешала их своим покровительством: «Радуйтеся, яко с вами есмь во вся дни» (повествование о Успении).

Итак есть на небеси Заступница и Ходатаица и за нас грешных. Никакая мать не может столь нежно любить чад своих, как Она любит всех христиан, за которых Сын Ея пролиял дражайшую кровь свою. Она сохраняет нас от бед, избавляет от напастей, утешает скорбящих, возставляет падших. Нет такой скорби, от которой бы Матерь Всемогущего не могла избавить уповающих на милость Ея. О, да не оскудевает упование наше на всесильную помощь Владычицы и в жизни и в смерти нашей! Молитвы Ея покроют множество грехов наших, и кающимся отверзут входы в светлые обители Отца небесного. Радуйтеся, яко Матерь Божия и по успении с нами есть во вся дни!

Велика милость Царицы небесной к нам недостойным! И если Она всегда утешает нас святым своим покровом: утешьте и Ее – Заступницу нашу.

Предание говорит, что «Богородица с веселием ублажала веру собравшихся к Ней Апостолов и труды, в благовестии Христове подъемлемые». Веру и труд любве Она завещала и нам, возлюбленные братия! Любите Сына Ея – Господа Бога нашего, и прославляйте Его в душах ваших и в телах ваших (1Кор. 6, 20). Всякий труд во славу Господа Ее радует, всякое доброе предприятие, всякую жертву из любви к Нему Она благословляет, всякое лишение, добровольно на себя налагаемое, или по воле Господа посылаемое, и с благодушною покорностию приемлемое, одобряет, облегчает и услаждает, – всякую милость и утешение, оказываемое во имя Господа, бедствующим братиям нашим, с любовию приемлет как дар благоприятный.

Дивны Твоя тайны, Богородице, и в Твоем успении и в Твоем о нас милостивом промышлении! Оне укрепляют веру нашу в общее воскресение, – оживляют надежду наследия блаженной вечности, – ободряют в подвигах любви во имя и славу Господа Бога – Искупителя нашего.

Буди благословенно имя Твое во веки, Царице Ангелов и человеков! Аминь.

Благочестивейший, Богом венчанный, Великий Государь Император!

Торжественно совершившееся Священное Венчание Твое на прародительском Престоле приветствуем как благодатный дар свыше – от Отца светов, венчающего Тя милостию и щедротами (Псал. 102, 4), славою и честию (Псал. 20, 6).

Жив Господь, изрекший чрез пророка: Возставлю пастыря овцам единого и упасет я, – раба Моего Давида, той упасет я и упокоит (Иез. 34, 23).

В лице Твоем, Избранник Божий, зрим того Царя по сердцу Божию, которого Всевышний поставил над людьми Своими и облек видимыми знаками Высочайшей власти, чтобы врученные державе Твоей народы, под сению скипетра Твоего, проводили тихое и безмолвное житие во всяком благочестии и честности, в довольстве и радости, и чтобы возлюбленная Его Церковь, искупленная ценою дражайшей Крови Его, под Твоим покровительством, охраняемая от всех наветов вражиих, мудростию и силою Твоею восходила от силы в силу и достигала в меру возраста исполнения Христова (Ефес. 4, 13).

Подвиг великий, для которого, можно сказать, не довлеют никакие силы человеческие, никакая мудрость, никакая любовь, как бы оне велики ни были! Но когда Сам Вышний, владеющий царством человеческим, внушает Избранному Своему: Довлеет ти благодать Моя (2Кор. 12, 9). Предо Мною еси присно (Ис. 49, 16). Призови Мя в день скорби твоея и изму тя (Псал. 49, 15): веруем и уповаем, что по царственной молитве Твоей и соединенной с нею молитве всех верных Твоих подданных послет Тебе Господь обетование Отца Своего и облечет Тя силою свыше (Лук. 24, 49).

Тобою, Господи, царие царствуют (Прит. 8, 15). Твоею благодатию непоколебим Всероссийский Престол. Твоею милостию крепка Россия.

Слава Тебе Богу, Благодателю нашему, во веки веков!