Слова и речь

Имуще же тойже дух веры, по писанному: веровах, темже возглаголах: и мы веруем, темже и глаголем (2Кор.4:13).

Ты же трезвися о всем, злопостражди, дело сотвори благовестника, служение твое известно сотвори (2Тим.4:5).

О благотворных следствиях воскресения Христа Спасителя для человечества¹

Скончав течение Св. Четыредесятницы, наконец, по милости Божией, предначали мы, братья, день Пасхи красной, Пасхи всечестной; неоднократно уже ныне, как дети за матерью, повторяем мы здесь за Св. Церковью: Христос воскресе, Христос воскресе! И не здесь только, но и в домах и на стогнах богоспасаемого города нашего – слышится отрадная для сердца весть: Христос воскресе! Воистину воскресе! Что же это значит? Что хочет внушить нам Св. Церковь и торжеством своим и всерадостной вестью: «Христос воскресе!»? То, без сомнения, что «воскресение Христа Спасителя есть самое благотворное по своим следствиям событие для человечества».

Так, братья, звания небесного причастницы! Без воскресения Христа Спасителя мы не имели бы ни веры, ни упования на спасение наше; и поэтому все – до одного – погибли бы навеки.

Правда, могущественны и многочисленны были знамения, коими Господь наш, во дни служения Своего на земле, свидетельствовал людям о Своем Божественном происхождении и посольстве (Ин.15:24). Дивны были Его учение (Ин.7:46) и жизнь (Ин.18:38). И вот причина, почему ближайшие из последователей Его, как знавшие Его более прочих, имели к Нему веру (Пс.30) и торжественно даже исповедовали Его – Мессиею, Христом, Сыном Бога живого (Мф.14:33,16:16; Ин.11:27).

Но к чему послужили бы все сии важнейшие доказательства Божественности веры во Христа Спасителя, если бы не заключились они еще одним, гораздо важнейшим: Его собственным воскресением? Кто признал бы умершего и не воскресшего – за Сына Божия? Даже самые св. апостолы захотели бы проповедовать – токмо Христа распятого, Который и по воскресении Своем, для иудеев был соблазном, для эллинов безумием (1Кор.1:23)?

Но положим, что даже и решились бы апостолы распространять принесенное их Другом с неба Св. Благовестие мира: можно ли было ручаться – за успех их предприятия? Люди неученые, простые (Деян.4:13), неискусные в слове, как стали бы они выражать высокие, неслыханные дотоле тайны Евангелия – на своем бедном языке? Как могли бы защищать его от возражений гордых совопросников века сего? Чем могли бы они убеждать в нем и доказывать его Божественность? Для этого им нужен был Дух истины, Который бы наставил их на всякую истину (Ин.16:13), Который бы, давши им уста и премудрость (Лк.21:15), вместе с тем облек их силою Своею (Лк.24:49; Деян.1:8) – творить знамения и чудеса во свидетельство Божественного происхождения их проповеди. Но Сего Духа истины они не приняли бы свыше, если бы Господь наш Иисус Христос не был прославлен (Ин.7:39)... не приняли бы – и весь род человеческий доселе оставался бы во тьме и сени смертной; и св. веры Христовой, которую мы исповедуем, веры, осветившей и освятившей весь мир, вовсе не было бы в мире!

Но Христос воскресе; и св. апостолы, получив обетованного Утешителя по ходатайству Воскресшего, проходят с словом веры и спасения почти весь известный тогда мир, творят чудеса и знамения (Деян.2:43,5:12) и в самое короткое время во всех концах вселенной – основывают Церкви Божии.

Христос воскресе – и кто из здравомыслящих, рассматривая сие удивительное событие, не сознается, что через воскресение Господь наш – во всей силе – открылся – Сыном Божиим(Рим.1:4)? Ибо кто мог воскресить самого себя, кроме Того, Кто есть воскресение и живот(Ин.11:25)? Кто или что может возбранить нам теперь от полноты глубочайшего убеждения вопиять к Воскресшему Человеколюбцу: «Ты наша крепость, Господи, Ты наша и сила; Ты наш Бог, Ты наше радование!»... Пусть теперь сыны погибельные восстают с своими сомнениями и возражениями на веру нашу: самым лучшим – на это, с нашей стороны, может быть для них ответом: «умрите и воскресните, как умер и воскрес наш Спаситель, – и мы поверим вам!»

С другой стороны – без воскресения Христа Спасителя суетно было бы упование наше на вечное спасение. Для нашего спасения требовалось: освободить нас от грехов и даровать благодатные силы, необходимые для нашего очищения, обновления и освящения (2Пет.1:2; 1Сол.5:22–23); освободить нас от смерти и вечных мучений в аду. Для сей-то святой цели Любвеобильный Искупитель Наш, Бог сый, добровольно «язвен бысть за грехи нашя и мучен бысть за беззакония наша(Ис.53:5); для сего вкусил Он самую смерть, для сего низшел до глубины ада.... Что ж вышло бы из такого изумительного самопожертвования ради нас Господа, если бы Он не восстал из гроба? Это было бы несомненным знаком, что принесенная Им на кресте за нас жертва – не угодна Богу, что мы – как «чада гнева» (Еф.2:3) Его самым естеством – не вправе ожидать от Него Божественных сил, «яже к животу и благочестию» (2Пет.1:3). Это было бы также знаком, что Искупитель нас смертью своею – не победил нашей смерти: иначе она не удержала бы Его в своих узах. И отходя, по примеру своих отцов, в мрачную могилу, один сегодня, другой, быть может, завтра, мы не знали бы сладостного упования – выйти некогда из этой роковой темницы, по перерождении своим телом в матерних недрах земли, для новой, лучшей жизни. Наконец, это было бы явным знаком, что Господь наш не разрушил державу – ада – и участь всего рода человеческого походила бы тогда, братья, на горькую судьбу – духов отверженных.

Но Христос воскресе! И нет теперь места сомнению, что Он – примирил «нас с Богом посредством креста» (Еф.2:16) и «воста за оправдание наше» (Рим.4:25); нет теперь места сомнению, что мы можем спастись, если только сами того пожелаем. Христос воскресе! И какое нужно еще более сильное доказательство, что смерть бессильна была удерживать Его в своей власти, что Он её победил! Следовательно, не так же ли бессильной будет она удержать и нас в своих узах; когда Его всемощный глас воззовет нас от гробов, в кои – все мы из зде предстоящих не сегодня-завтра ляжем. Христос воскресе! И какое нужно еще свидетельство, что Он разрушил царство дьявола и освободил нас от адовых нерешимых уз? Отныне древний змий сам связан (Апок.20:2) и власть его над нами крайне ограничена.

Судя по величию сих благодеяний и чудес, кои сами собой приходят на мысль при чудодейственном слове – Христос воскресе, надлежало бы ожидать, что христиане всегда и везде будут помнить, по заповеди апостольской, Господа Иисуса восставшего от мертвых (2Тим.2:8); всегда, яко зеницу ока, будут хранить свою веру святую, основанную на столь незыблемом основании, и станут, наконец, делом своего спасения дорожить паче всего: не то однако же, к сожалению, видим на опыте. Где вы, где избранные души, выну помнящие величайшего из своих Благодетелей – Господа Иисуса? Многие ли стоят, по выражению св. апостола, в вере (1Кор.16:13) православной, коих бы не колебал или ветер легкомыслия и непостоянства, или дух пристрастия к мудрованиям мрачного запада, где, как море взволнованное, мятутся теперь народы, колеблются троны, где гаснут или готовы погаснуть самые светильники церкви? И делом своего спасения либо мыслью о небе, где уготовляет теперь Воскресший Иисус светлые обители для верующих, многие ли занимаются ныне? Не говоря о других, остановим, братья, внимание – на себе только самих. Вообразим себе, что Воскресший Спаситель, восседая невидимо на этом, всеми нами видимом престоле, вдруг сделался для нас видимым, как для путников эммаусских на вечере; представим себе, что Он потребовал бы у каждого из нас отчета в том, что сделано нами для будущей жизни, для благоугождения Ему – Искупителю нашему; как употреблены нами все те таланты, кои мы получили с верой в Него, вспомните при этом, что как Всеведущий – Он знает историю жизни – всех и каждого из нас, знает ее во всей подробности: от дел малых до самых сокровенных мыслей, желаний и чувствований! Думаете ли, братья, что Он останется нами – доволен? О, мне кажется, не на радость было бы это видимое Богоявление тем, по крайней мере, из нас, коих вся забота, всё внимание обращены, даже во дни сии, быть может, даже теперь, только на земное и временное; кои жили и живут не для славы Воскресшего, не для того, чтобы как можно усерднее подвигом добрым подвизаться, течение жизни скончать в невинности и чистоте сердца и сохранить свою веру – чистой; а для того, чтобы получать чины, наживать денег побольше, либо для того, чтобы облекаться в порфиру и виссон и по вся дни веселиться светло, не думая: есть ли у них Искупитель, есть ли Бог и вечность! «Близ Я уст ваших, – сказал бы Он таковым, – но далече от утроб и сердец ваших» (Иер.12:2)... Поэтому Я не пастырь ваш и вы не овцы Мои: вы козлища! Вы повторяете за Церковью, что Я воскрес и воскрес воистину! Так, Я действительно воскрес, но не в вас: в вашем сердце похотливом стоит гроб для Меня; в вашем сердце мертв Я доселе; злые начинания и навыки ваши подавляли и доселе подавляют в вас зерно веры; а нехристианская жизнь ваша не даст места в вашем сердце ни надежде, ни любви ко Мне, – за вас распятому и погребенному. Знайте же, что не вечерять вам со Мною – ни здесь, ни там – в светлых обителях Отца Моего, и не праздновать вам Пасху вечную, если не обратитесь ко Мне сердцем, если не очиститесь от злобы и лукавства!.. И сколько, братья мои, звезд, самых, быть может, светлых в глазах наших – звезд, померкло бы и скрылось при этом явлении среди нас Христа, «неприступным светом Воскресения блистающася»!.. Какой жестокий бы удар нанесен тогда был тем из нас, кои самолюбивы, горды и надменны до того, что никого не видят себя лучше, выше, не имея, между тем, ни веры, ни надежды на Христа Спасителя! Сколько спало бы тогда пред нами личин, за коими столь хитро укрывается теперь бездушное фарисейство и лицемерие, достойное всякого сожаления! С другой стороны, кто не позавидовал бы тогда вам, христолюбивые души, кои с любовью занимались и прежде, и во дни сии собеседованием о Спасителе или с благочестивым другом, или хотя только сами с собой, соблюдая при том постоянно «таинство веры в чистой совести» (1Тим.3:9). И вам, кои, по подобию мироносиц, ищете Иисуса Христа – в делах сострадания и благотворения, или, по влечению сердца, из подражания примеру апостольскому часто приходите искать Его здесь – в святых восторгах молитвы? Как ищущим Его выну (Пс.104:4) – Он воздаст сторицею вам за все ваши жертвы, за все ваши подвиги – явные и тайные, и воздаст, быть может, здесь же и теперь: миром пренебесным и радостью неизглаголанною.

Всеблагий Господи! Сего пренебесного мира и сладкой для сердца радости – соделай причастниками и нас всех, невзирая на недостоинство наше. Аминь!

Святая Церковь совершает ныне торжество в честь всех святых, от века благоугодивших Господу, из коих одни, по описанию апостола, «камением побиени», или «претрени быша», другие «убийством меча умроша», почти все, были «лишени, скорбяще, озлоблени» со стороны мира, «в пустынех скитающеся и в горах и в вертепах и в пропастех земных» (Евр.11:37–38). Таких-то людей святую память собрала она праздновать нас ныне!

Нет сомнения, что при нашем в честь их праздновании, – не остаются и они праздными: как мы припоминаем теперь их высокие подвиги в песнях и пении духовном, так, быть может, и они с небесных высот рассматривают нравы наши и образ нашей жизни. Что же, если они – эти друзья Божии – во многих из нас не увидят теперь ничего, кроме непостоянства и падений? Не превратится ли для них настоящее торжество наше в день сетования о нас?

Чтобы на будущее, по крайней мере, время предотвратить такую с нашей стороны несообразность, потщимся, братие, и мы известно наше «звание и избрание творити» (2Пет.1:10), подражая сим – наследствующим, по слову апостола, «обетования верою и долготерпением» (Евр.6:12); тем более, что мы и можем, и должны подражать им.

Напрасно стали бы мы извиняться тем, будто подражание святым превышает силы наши: это не извинит нас нисколько. Ублажаемые ныне Св. Церковью святые не имели – ни особенного тела, ни особенной души: они были, по свидетельству слова Божия, подобострастные нам человеки (Иак.5:17), т. е. одной и той же с нами природы. Как же говорить после этого, что мы не способны к подвигам, какие совершили святые, что это свыше сил наших? Они – по лествице добродетелей – поднялись на высоту возможного для них совершенства, а потом и в самое небо: не представляется непреоборимых препятствий и для нас по ступеням сей же самой лествицы восходить от силы в силу, все выше и выше, от земли – на небо!..

Правда, вступившим на путь добродетели немало предстоит преткновений... Узок и тернист путь, по которому Господь благоволит вести нас в Свое Царство. Исполнение закона Божия во всей его полноте сопряжено с постоянной борьбой: надобно отказаться от собственной воли и покорить ее закону Божию; надобно трудиться, когда хотелось бы покоиться; бодрствовать, когда тяжелая плоть клонит нас долу; поститься, когда вкус требует приятных и разнообразных снедей; надобно часто в уединении и молитве оплакивать грехи свои, – когда хотелось бы провести время в приятной беседе с другими. И за всем тем нередко терпеть бедствия и скорби, лишения и гонения! Но не свободнее от таких искушений были и святые, ныне нами празднуемые. В том же самом и они жили мире, который всегда имел и будет иметь соблазнителей: нечестие глумилось и над их подвигами, стоившими им нередко тягчайших жертв. Прочтите их жизнеописания – и вы увидите, что наши искушения, в сравнении с их подвигами, не более как сражение на картине, против сражения на самом деле. Если бы история Церкви не представляла очам нашим очерки из чудной их жизни и подвигов неимоверных, мы могли бы еще говорить, что закон Божий при настоящей слабости нашей природы слишком тяжел, искушения – неодолимы. Но теперь, когда подобострастные нам люди ходили «во всех заповедех и оправданиих Господних безпорочна» (Лк.1:6), когда они в делах плоти исполнили много даже такого, чего и самый закон Божий от них не требовал, то не извинительны мы, по слову Христову, во грехах своих (Ин.15:22). И готовые покровительствовать нам теперь и ходатайствовать за нас перед правосудием Божиим – святые Божии, ревнуя о славе – Бога славы (Пс.23:7), явятся некогда – на Страшном Суде Христовом грозными обличителями нашими. «Я среди Содома, – скажет тогда Лот стоящему теперь «на пути грешных» (Пс.1:1) христианину, – я среди развратного Содома мог сохранить и сохранил чистоту нравов, а ты под сенью Св. Церкви и руководством её пастырей – не хотел жить по-христиански и исполнять заповеди Божии». «Я на гноище и ранах, – скажет многострадальный Иов ропщущему теперь на свою участь, – благословлял имя Господне, а ты, провождая жизнь часто безбедно, не имел должной преданности воле Божией и не благоговел перед неисповедимыми путями Провидения». «Сколь ни искусительно было положение мое в Египте, в доме царедворца Пентефрия, – скажет целомудренный Иосиф тогда провождающим нецеломудренную жизнь теперь, – но я вышел из него победителем, а вы, во Христа крестившиеся и во Христа облекшиеся, вы, запечатленные печатью Св. Духа, осквернили вашу святую одежду, укорили Духа благодати!..» Словом, каждый грешник, братья, найдет против себя обвинителя и каждая грешница – обличительницу – в сонме святых Божиих.

Иных, правда, могут нередко отвлекать от добродетельной и святоподобной жизни семейные и гражданские обязанности – с неизбежными при них заботами житейскими: они так разнообразны ныне и неизбежны, по-видимому, для всех и каждого из нас! Но не чужды были забот и святые: Моисей, – которого Сам Бог назвал Своим другом, день и ночь почти был занят делами служения, посреди строптивого Израиля. Муж желаний Даниил держал в своих руках судьбу всего почти государства Персидского. При всем том ни тот, ни другой не изменили Богу и закону отцов своих; а Давид даже на царском престоле находил время седмерицею в день хвалить Господа (Пс.118:164) и самое свое ложе обливать слезами покаянными (Пс.6:7). Не станем же и мы уклоняться от подражания блаженной жизни святых под предлогом трудностей и забот, соединенных со званием нашим. Святым Божиим, судя по их многообразной деятельности и служению, отнюдь было не легче нашего – сделаться святыми; однако же они, презрев «временную греха сладость» (Евр.11:25) и, возложив руку свою на рало, не озирались уже вспять (Лк.9:62), а до крови стояли против греха, подвизающиеся (Евр.12:4). «Темже убо и мы, толик имуще облежащь нас облак свидетелей, гордость всяку отложше и удобь обстоятелный грех, с терпением да течем на предлежащий...» каждому из нас «...подвиг» (Евр.12:1). Главной причиной нерадения с нашей стороны к подражанию святым служит не непреодолимость трудностей, а недостаток решимости и твердой воли – жить так, как жили святые.

Правда, что святые Божии не сами собой достигли до высоты совершенства и святости: непорочные их души воспрянули и воспарили к небу при наитии благодатной помощи. Но Иисус Христос, посланный некогда от Отца Утешителя – в мир, «вчера и днесь Тойже, и во веки» (Евр.13:8). Укрепив благодатным содействием на тяжкий подвиг против мира, плоти и дьявола – апостолов, учителей и иерархов; преподавши небесную помощь преподобным и праведным, не отказывает в ней и нам: «Просите, – Он сказал, – и дастся вамъ: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам» (Мф.7:7). И что всего утешительнее, Господу благоугодно попечение Свое о нашем спасении разделять – с благоугодившими Ему святыми: Он Сам поставляет их нашими наставниками и руководителями в жизни. Сообразуясь, конечно, с сей волей Божией, и мать наша Церковь, при самом, так сказать, зачатии нашем, в ее утробе, назначает каждому из нас то или другое имя и через то поручает предстательству нас тех, чьи имена мы на себе носим. Потому что им – братьям нашим по естеству – известнее все немощи естества человеческого и доступнее всякий вопль скорби. И так, если мы будем через них искать небесной помощи, то нет сомненья, что они не откажутся споспешествовать нам в молитве к Господу; а их моленья о нас грешных Бог всегда послушает: «много бо может молитва праведнаго поспешествуема» (Иак.5:16).

После сего, очевидно, было бы грешно и по совести несправедливо с нашей стороны уклоняться от подражания святым Божиим. Если могли сделаться святыми цари и земледельцы, богатые и убогие, могли начальники и подчиненные, могли сделаться святыми смиренномудрые жены – как Есфирь, чистые девы – как равноапостольная Фекла и великомученицы Варвара и Екатерина, и благочестивые вдовицы – как Руфь и Июдифь, могли сделаться святыми самые великие грешники и грешницы – как Мария Магдалина и Мария Египетская: то почему же не можем и мы? Неужели только в нас благодать Божия останется тща (1Кор.15:10)? Если когда, то ныне особенно наши сердца должны слышать их призывный, неземной голос, взывающий ко всем нам: «взирающе на скончание жителства» нашего, подражайте, братья и сестры о Господе, вере нашей (Евр.13:7)! Веруйте обетованиям и угрозам Евангельским касательно наград и наказаний за гробом – они сбудутся, непременно сбудутся в свое время; не прельщайтесь стезями порока, сколько бы ни казались они приятными вам: «последняя их зрят во дно адово» (Притч.16:25); не бойтесь собственной немощи, решаясь подражать нам: ее восполнит всемогущая сила Божья; только не медлите, не предавайтесь беспечности в деле спасения; идите, спешите к нам по пройденному нами уже пути – самоотвержения, смирения и взаимной любви; обители у Отца Небесного многи на небе, блага неотъемлемы, блаженство бесконечное; полно уже жить и грешить вам, теша врага; пора давно уже порадовать и нас с Ангелами, порадовать Иисуса Христа, положившего душу Свою за вас, и Его Пречистую Матерь, выну о вас пред Ним предстательствующую!

Братья и сестры о Господе! Слыша днесь сей голос, доходящий до нас с высот небесных, не ожесточим сердец наших и не станем уклоняться от подражания святым Божиим как невозможного для нас; напротив того, прочитывая их жизнь как можно чаще, будем подражать их вере и благочестию: если подобно им постраждем и потрудимся Бога ради, много ли, мало ли на земле, то непременно и прославимся с ними. Аминь!

Имуще убо Архиереа велика, прошедшаго небеса, Иисуса Сына Божия, да держимся исповедания (Евр.4:14).

Знакомым с дивными судьбами христианства известно, что св. вера наша, коей заповедует держаться – в приведенных нами словах – св. ап. Павел, не простое слово, а жизнь, не учение только, а дело, и дело Божие, совершающееся непрерывно и неизменно в продолжение восемнадцати веков. Без оружия, с одним только крестом вошла она в мир, во зле лежащий и враждебный для нее, но победила его и пережила все его перевороты, воспитала духовным хлебом души и целые народы. Проникая во все, она все обновила: семейства, общества, обычаи, законы, гражданственность – всему дала свой дух и направление. Так эта победившая мир – христианская вера (1Ин.5:4) действовала при известных условиях везде. Так она действует, по милости Божией, со времен равноапостольного князя Владимира и в обширных пределах нашего благословенного Богом – отечества и таким образом оправдывает перед глазами всех божественное свое происхождение.

Впрочем, справедливость требует сказать, что как духовное и чистое семя – она может расти и плодоносить только на духовной, очищенной почве сердца, в совести, заботливо охраняемой от терния страстей; что многое множество и было, и есть христиан только по имени, христиан поверхностных, с одним образом благочестия – без силы его (2Тим.3:5); христиан – с заблуждениями и пороками язычества, кои, как чужеядные растения на деревах, задерживают и останавливают в них развитие духовной жизни. А разлад веры – с жизнью, благочестия – с нравами, столь обыкновенный в наше время, ясно показывает, что многие и из нас не держатся как должно исповедания своего и живут по прихотям сердец своих, по внушениям князя власти воздушного (Еф.2:2). Направление жизни самое опасное: оно может окончиться неверием и решительной изменой Господу нашему Иисусу Христу, а следовательно, и вечной погибелью для многих!

Имуще убо Архиереа велика, прошедшаго небеса, Иисуса Сына Божия, да держимсякрепко нашего исповедания, веры нашей православной – с ее уставами святыми. К этому должны побуждать всякого из нас – самая неосновательность тех извинений или предлогов, какие – в свое оправдание – представляют не сообразующие свою жизнь – с правилами веры; а еще более и временная и вечная участь наша, тесно соединенная с тем, во что и как мы веруем, живем.

Страшно подумать, сколько зла внесло и вносит с собою в христианский мир лжеучение непризванных преобразователей веры о мнимой неспособности христиан – к исполнению христианских обязанностей! Многие и без того не любили и не любят подвигов христианской жизни: а теперь эту леность покушаются возвести уже на степень правды и между обыкновенными предлогами – жить, как живется, день за день, представляют тот, якобы подвиги христианской жизни, требуемые св. верой, не соразмерены с силами нашими!

Но не говоря уже о том, что Бог лучше нас всех знает меру силам нашим, следовательно, не может отяготить нас несоразмерными требованиями, предписываемыми от Его имени нам св. верой для исполнения, можно ли забыть, что вся нам, по выражению св. ап. Петра, силы, яже к животу и благочестию, подана (2Пет.1:3)? Мы слабы: это правда, но всесильная благодать Божия всегда готова для нас. А при ее содействии слабость сил наших не препятствует не только начинать дело спасения, но и достигать самых высоких степеней совершенства. Чтобы узнать, трудно ли служить господину, надобно испытать службу или спросить о ней у тех, которые знают ее по опыту. А из тех, кои отказались от страстей своих и ведут жизнь согласно правилам св. веры, из тех каждый нам скажет с апостолом, что «заповеди Его тяжки не суть» (1Ин.5:3), что иго Господа нашего благо и бремя Его легко есть (Мф.11:30). Все лучшие в христианстве ясно свидетельствовали это делами. Нет сомнения, что даже и среди нас найдутся такие, кои с Божьей помощью подвизаются для добра: не лгут и не обманывают, не жадны до денег, не гоняются за призраком ложной славы, обиженные – переносят обиды, ради Христа, терпеливо, не пламенея гневом, не закипая местью и, невзирая на окружающие их, как и нас, – соблазны и искушения, твердо хранят чистоту души своей. Отчего же и нам не быть такими? Мы слабы! Нет, мы не так слабы. Сколько иной из нас переносит трудов для выполнения греховных желаний своих! Каких тревог, каких иногда мучений не переносят искатели почестей и славы! Каких усилий не употребляют желающие обогатиться! Для иного тяжело пробыть два-три часа на молитве; а не тяжело провести ночь среди забав, оставляющих пустоту в душе и утомление в теле. На то, чтобы удерживать в себе порывы гнева, волнения нечистоты, недостает у многих из нас ни ума, ни силы воли; а в делах греха сколько является хитрости, решимости, упорства!..

Все это показывает, что ни высота подвигов, требуемых от нас св. верой, ни слабость сил наших не оправдывают нас в нарушении христианских обязанностей. «Кто ны разлучит от любве Божия? – говорил св. ап. Павел, – скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота... или мечь?.. во всех сих препобеждаем за Возлюбльшаго ны» (Рим.8:35,37).

Немало можно встретить и таких между христианами, кои, не заботясь ни о жизни по вере, ни о возрождении, даже мало веря в содействие благодати Божией, нашими силами довольствуются или праздной надеждой на крестные заслуги Ходатая нашего, или даже собственной видимой честностью.

Но можно ли довольствоваться привлекательным видом обыкновенной мирской честности? Не быть открытым врагом веры, не делать вопиющих несправедливостей, оказывать иногда благодеяния, избегать вредных излишеств, словом, исполнять только необходимые и наружные обязанности человека и члена общества, исполнять нередко по своекорыстным видам – значит только повапливать свой гроб, который, между тем, остается внутрьуду полон костей мертвых (Мф.23:27), значит ограничиваться только правдой книжников и фарисеев, которая не вводит в Царствие Небесное (Мф.5:20). Такое наружное приличие жизни еще не есть христианство. И добрые язычники не довольствовались тем, чтобы только быть добрыми гражданами, а желали быть в мире и со своей совестью. Христианину ли не выше стоять по нравственности язычника? Ему открыто, что каждая мысль его, каждый порыв сердца, каждое движение воли должны быть служением Богу – духом и истиной; он должен знать, что ни гордость, прикрытая смелым видом откровенности, ни осуждение ближнего, закрытое ревностью к славе Божией, ни честолюбие под видом благородства душевного, ни скупость под защитой бережливости, ни расточительность под маской щедрости, не скроют своего безобразия перед Богом, как скрывают себя от людей нередко. Он не может забыть священного долга соблюсти весь закон, и не согрешить ни во едином, чтобы всем не быть виновну (Иак.2:10). Кто же из знающих такую широту заветов веры не ужаснется своей духовной нищеты, кто не затрепещет при горькой мысли о своей виновности перед Богом и из глубины души смиренно не возопиет: Господи! И слеп я, и беден, и нищ, и наг (Откр.3:17)! Сам Ты созижди во мне сердце чисто «и дух прав обнови во утробе моей» (Пс.50:12).

С другой стороны, разве Бог предал Сына Своего в жертву не только Своему правосудию, но и нашей неблагодарности? Разве для того св. вера возвестила нам о действительности крестной жертвы, чтобы тем с большей беспечностью оставаться нам в бездействии? Так мыслить не есть возвышать цену заслуг Христовых, но унижать их. Если мы христиане и обязаны жить духом, то «духом и да ходим» (Гал.5:25), постоянно совлекаясь, при содействии Божием, «ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных» и облекаясь «в новаго человека, созданнаго по Богу в правде и в преподобии истины» (Еф.4:22,24).

Есть и такие люди, которые думают, даже и говорят иногда, что все равно как ни веровать в Бога, и этим равнодушием большой причиняют вред истинной вере, которая есть едина, по словам св. ап. Павла (Еф.4:5).

Да избавит Господь всех и каждого из нас от этой современной нравственной болезни! Если бы мы, слуш., возвращаясь из чужой стороны – в страну родную, заметили и уверились, что дорога, по которой мы идем, не доведет нас до милой родины, и что мы избрали ее по ошибке, то неужели бы мы стали продолжать наш путь и идти куда ни попало? Напротив, не остановились ли бы мы тотчас же и не с большим ли бы удовольствием пошли по той, которая, по отзывам знающих, ближе к нашей цели? Но если мы по внушению здравого смысла так поступаем в обыкновенных случаях жизни, как же нам быть менее осмотрительными в деле крайней важности, от которого зависит участь вечная, при встрече с разными вероисповеданиями? И как не знать, какой держаться веры? Это обидно для нашего ума столь много подчас уважаемого нами. Освящая мысль о безразличии веры мы оскорбляем в себе природу человеческую: мы требуем от нее, чтобы для нее было все равно – истина и ложь, произвол страстей и св. воля Божия, путь жизни и путь погибели!.. Не грех ли таким образом оскорблять душу, созданную Богом для истины, для добра, кои из века в век и непререкаемо проповедует только одна, – всегда верная самой себе Православно-католическая церковь? Указывают на множество веры! Но что такое эти веры, после истинной апостольской веры, которую открыл Сам Бог, о коей, по воле великого Архиерея, прошедшего небеса, Сына Его возлюбленного, возвещали, при содействии Духа Святого, апостолы миру? Мнения человеческие, более или менее ложные и вредные для души, как плоды людских произволов. Вера истинная и спасительная может быть только одна, как одна всегда верная самой себе – истина, как Бог всегда верен Себе Самому, «Аще мы, – говорит св. апостол, – или Ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет» (Гал.1:8). Таков суд на тех, кои посягают на чистоту и святость православной веры!

Как христиане мы обыкновенно называем себя верными и в сем наименовании полагаем надежду спасения, а наименование неверного представляем себе поносным и гибельным даже. И справедливо: «...кая часть верну с невернымъ?» – говорит апостол Павел (2Кор.6:15). И как часть верного есть спасение, по слову Самого Иисуса Христа: «иже веру имет и крестится, спасен будет» (Мк.16:16), то участью неверного, очевидно, должна быть погибель. Но что нам дает право называться верными? То ли только одно, что мы верим учению христианскому о Боге? Но этому и «беси веруют, и трепещут» (Иак.2:19), однако их никто не называет верными. И так явно, что наша вера тогда только может быть для нас вполне спасительна, когда она чужда всякого сомнения, колебания, непостоянства, измены, словом, когда она возросла в нас до непоколебимой верности Богу и Христу в неизменном исповедании Православно-католической веры, когда сопровождается в нас неослабным исполнением заповедей Божиих и тщательным употреблением таинств, дарований, служений, во славу Божию. «Праведный, – говорит апостол Павел, – от веры жив будетъ: и аще обинется, не благоволит душа Моя о нем» (Евр.10:38). «Верный в мале, и во мнозе верен есть: и неправедный в мале, и во мнозе неправеден есть» (Лк.16:10), – говорит Христос Спаситель. Все это показывает, что неоспоримое право на спасительное наименование – верных, не столь приобретается легко, как это многие, обыкновенно, себе представляют. Истинные последователи Христовы должны не только без всякой пытливости разума, с доверенностью принимать неизъяснимые таинства веры, но должны быть преданы сей вере всей душой, преданы так, чтобы вся жизнь их была выражением сей веры; должны при том быть верными до смерти Царю Небесному, Его повелениям, дарованиям и талантам, которые Он вверяет «комуждо противу силы его»(Мф.25:15). Только при этом условии св. вера может обещать нам, христоимен. слуш., вполне достойную нам награду за подвиги наши: это спасение. Земные почести и воздаяния недолго утешают и тех, которые пристрастны к земному, а еще менее тех, которые беспристрастно полагают цену вещам. Блажен, кто не так располагает жизнь и дела свои, чтобы только на земле и от человеков восприять мзду свою (Мф.6:2)! Блажен, кто под руководством святой веры – стремится к почести вышнего звания Божия о Христе Иисусе (Флп.3:14)!

И вам, именитые мужи, за подвиги ваши для пользы, чести и славы общественной, подъятые с самоотвержением, с опасностью жизни нередко, изъявлена земная почесть знамением креста с изображением св. и равноапостольного князя Владимира, с той, конечно, целью, чтобы вы, взирая на нее, помнили о почести вышнего звания Божия о Христе Иисусе, которой нет ничего выше, драгоценнее, но которая может быть дарована всем и каждому из нас, как и равноапостольному Владимиру, только при сохранении нами единой истинной веры; ибо апостол Павел, говоря о венце правды, его же воздаст Господь и ему, и всем возлюбившим явление Его, возвещает, что венец этот есть награда за добрый подвиг и за соблюдение веры (2Тим.4:7,8).

Итак, если без веры невозможно угодити Богу (Евр.11:6), а вера истинная одна, преданная нам православными предками нашими, то, не прилагаясь в на учение странна относительно нее, и различна (Евр.13:9), как это делают ныне многие нередко, «хотяще быти законоучители, не разумеюще ни яже глаголют, ни о нихже утверждают» (1Тим.1:7), да держимся исповедания нашего неуклонно и неослабно. Аминь!

Нет нужды предворять вас, брат., чьими предначинается словами настоящее слово: кому из вас не знаком язык празднуемого ныне Церковью апостола и евангелиста Иоанна Богослова? Кротко и тихо, как небесная роса, исходят из уст его наставления любви и невольно отзываются в сердце. Если для кого, то для христиан особенно необходимо следовать сему спасительному наставлению св. Богослова: ибо ничто не может быть для них святее и непреложнее долга взаимной любви.

К этому обязывает нас, с одной стороны, единство нашего происхождения и звания, с другой, – самая важность сей заповеди по отношению к настоящей и будущей жизни.

Не думайте, чтобы заповедь любви налагала на нас какую-либо необыкновенную и тяжкую обязанность: нет! Эта заповедь взята из собственного нашего сердца, а потому она столь же нам естественна, сколь естественна любовь к самим себе.

Кто тот ближний, которого мы любить обязаны? Это брат наш по естеству: ибо все люди сотворены Богом «от единыя крове» (Деян.17:26). Это такое же, как и мы, создание Божие, – украшенное Его образом благолепным. Это член одной и той же великой семьи человечества, к которой принадлежим и мы. Судите же теперь: можно ли, не нарушая справедливости, не посягая на коренный закон нашей природы, отказывать в любви нашим ближним?

Но тебе хотелось бы жить только для себя и нередко готов ты жертвовать всеми и всем для самолюбия своего. Вспомни однако ж: не приятнее ли для тебя были те радости, которые ты разделял с другими? Не скорее ли унималось волнение опечаленного сердца твоего, когда ты видел, что есть существо, готовое испить с тобой до дна чашу горести и разделить вполне злосчастную судьбу твою? Что же это, как не голос природы, который, указывая нам на единство нашего происхождения, внушает нам любить братство (1Пет.2:17)? Так, кто что ни говори, а одно существо, будь оно того совершеннее, само для себя недостаточно, не полно...

С другой стороны, как дети одного Отца Небесного мы обязаны любить Его всем сердцем (Мф.22:37). Но истинная любовь к Богу не может быть без любви к ближнему: «не любяй брата своего, – говорит ученик, – егоже виде, Бога, егоже не виде, како может любити?» (1Ин.4:20). Если мы холодны к тому, кто одной с нами природы, чьи нужды нам известны по собственному опыту, чьи добрые качества нам очень понятны и видимы – это значит, что мы любим только самих себя, в себе только ищем блага и совершенства. А при таком состоянии сердца можно ли возвыситься до живого понятия о Боге, который любы есть (1Ин.4:16)? Можно ли сознать в Нем высочайшую красоту и стремиться к Нему сердцем как к Единственному Источнику всякого блага? Нет! «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавит, тот лжец» (1Ин.4:20). По сей-то причине любовь к человекам есть самое очевидное выражение любви нашей к Господу. Пусть сердце святой любви будет на небе; но рука сия должна действовать на земле.

И как не блюсти нам, «единение духа в союзе мира» (Еф.4:3)? Имея Единого Господа, мы составляем, по словам апостола Павла, едино тело и един дух; живем одним и тем же упованием (Еф.4:4). Но если мы едино тело, то, очевидно, каждый из нас есть член сего тела; а членам тела естественно ли враждовать между собой (1Кор.12:21,27)? Если у нас един дух, вси единем Духом напоихомся» (1Кор.12:13), то необходимо должны мы любить друг друга с нежностью (Рим.12:10), ибо Дух Святый есть Дух любви и мира. У всех нас одни враги, одни друзья, одного мы отвращаться, одного желать должны: где же место зависти, вражде и разделению? Впрочем, ежели бы кто и захотел отделиться от тебя, говорит св. Иоанн Златоуст⁴, но ты не отделяйся и не произноси этого холодного слова: «ежели он любит меня, то и я буду любить его; а ежели брат мой ненавидит меня, не хочу и видеть его». Ничего нет постыднее этих слов; и хотя многие почитают их знаком благородной души, однако же нет ничего неблагороднее, безумнее, жестокосердее. Я сам слыхал, – продолжает златословесный учитель, – как многие ставят себе в честь, что не подошли к человеку, который от них отворотился. Но твой Владыка не тем хвалился. Сколько раз оплевывали Его люди? Сколько раз отворачивались от Него? Но Он не престает приходить к ним... И так не говори: «я не могу подойти к людям, меня ненавидящим», но скажи: «я не могу платить ругательством тем, которые надо мною ругаются». Это будет речь ученика Христова! Как прекрасно было бы следовать таким наставлениям вселенского учителя! Мы поддержали бы через это и достоинство нашей природы и не унизили бы достоинства своего имени христианского. А что всего важнее, соблюдая взаимную любовь, мы показали бы себя истинными последователями кроткого Спасителя Нашего (Ин.13:1,5), добрыми чадами Отца Небесного, «яко солнце Свое сияет на злыя и благия и дождит на праведныя и на неправедныя» (Мф.5:45). Подразумение, неправильное суждение о поступках другого служат первым основанием обыкновенных несогласий между нами. Сперва ничтожные малости рождают взаимную вражду, потом безумная гордость ищет способов ко взаимному унижению. И вот – люди, расположенные уважать и любить друг друга, нередко оканчивают взаимной ненавистью и непримиримой злобой... Неужели малость стоит того, чтобы из-за неё наполнять жизнь нашу огорчениями, возмущать источник невинных радостей ближнего? О! Возлюбим святую любовь, приобщимся этому плоду Св. Духа (Гал.5:22)!..

Это такая добродетель, которая одна служит источником нашей славы и основанием блаженства нашего. Сердце человеческое только и живет любовью: любовь сообщает движение всем чувствам его, любовь приводит в действие все силы его и облагораживает их направление. И можно ли представить себе что-либо выше того блаженства, каким наслаждается сердце любящее? Оно землю претворяет в рай и находит на ней Царство Божие. Напротив того, от нелюбви мысль у нас делается блуждающей, взгляд – мутным и поверхностным, чувство – грубым и низким.

Но истинное торжество любви открывается в попечении о ближних. Здесь она является как бы сотрудницей Бога – в исполнении Его премудрых планов, не себе угождая, но ближнему – во благое к созиданию (Рим.15:1,2). С другом она обращается – по-дружески, с врагом – по-человечески, с христианином – по-христиански. С словом ли утешения обращается к кому любовь, оно, как поток жизни, проливается в сердце страждущего. Самый взор с такой любовью, как отрадный луч солнца, проникает в душу, огорченную печалью. И что всего замечательнее: чем глубже в сердце пущает свой корень любовь, тем менее оно испытывает трудности в деле служения ближнему, тем более чувствует утешения, тем полнее блаженство его. И после всего этого отрекаться от исполнения царского закона: возлюбити искреннего своего яко же себя самого (Иак.2:8)? Кая же польза, братия моя, аще веру, – одну только веру, – глаголет кто имети без дел любви? «Еда может вера спасти его?» (Иак.2:14). Что скажет последователь Магомета, что скажет язычник, видя такую жизнь, такие правила между нами – христианами? Что скажет Спаситель наш, положивши из любви к нам душу свою, дабы и мы по братии души своя полагали (1Ин.3:16)?

Говорят, христианская любовь слишком много требует от человека. Скажите лучше, что она во сто крат более дает!.. По словам одного отца церкви, «любовь дает ключ от даров Божьих»⁵. Что может быть драгоценнее такого приобретения? Уже то одно, что она, по слову Писания, «покрывает множество грехов» (1Пет.4:8) и вон изгоняет страх (1Ин.4:18), составляет для нас величайшее благо: ибо кто чист от греха, и для кого, поэтому, не страшен грозный Суд Божий?

Но не этим только ограничивается благо, даруемое любовью: в чистом единении любви на земле образуется в нас способность к высочайшему соединению с Богом и святыми – на небеси; ибо «пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» пребывает (1Ин.4:16). Если бы кто-нибудь из грешников, сокрушавших святую скрижаль любви к ближним, и преставлен был в Рай, – он не нашел бы там ничего райского: жестокое сердце его вскоре потребовало бы сродной себе пищи, а ее там нет и быть не может. Глад и жажда отсюда происшедшие составили бы для него адское мучение среди самого Рая. Вот к чему ведет нас – и ведет неминуемо – нарушение любви к ближним!

Итак, пока есть время и возможность – поспешим приготовиться деятельной любовью к переходу в другой мир, так, чтобы вступить в него не как узникам, на вечную смерть обреченным, а как детям, возвращающимся из дальней страны – в дом отеческий. «Не любим словом ниже языком, но делом и истиною»(1Ин.3:18). Аминь!

Се бо благовествую вам радость велию.... Яко родися вам днесь Спас, Иже есть Христос Господь (Лк.2:10,11).

Что некогда возвестил Ангел Господень вифлеемским пастырям, то самое в настоящий день – Св. Церковь – сими словами Евангелия – благовествует, братья, и всем нам. Нет нужды, что со времени Рождества Христова протекло уже более восемнадцати веков: эта отдаленность не должна уменьшать ни торжества нашего, ни радости; потому что плоды воплощения Бога Слова простираются одинаково и на нас, как на предшествовавшие поколения. Вожделенный предмет пламенных желаний пророков и праведников ветхозаветных (Мф.13:17; Лк.10:24), отрадное чаяние и свет для самих язычников (Быт.49:10; Ис.42:6; Лк.2:32), обетованный Мессия – Господь наш Иисус Христос, «вчера и днесь Тойже, и во веки» (Евр.13:8). И теперь, как прежде, может спасать – и спасает Он, Многомилостивый, всех, «приходящих чрез Него к Богу» (Евр.7:25).

Истина утешительная! Но, к сожалению, очень, кажется, не многих в наше время утешает она. Где же этому причина? Всего вероятнее – в греховной нашей жизни: давно сказано уже пророком, что «несть радоватися нечестивым» (Ис.48:22). Посему доколе мы, обратившись сердцами к Господу, не начнем жить Его жизнью – во всяком благочестии и чистоте, дотоле Божественные совершенства Его не могут производить в нас радости.

Братья! Спаситель родился для спасения нашего: Он Бог наш, «Бог спасений нашихъ... Бог еже спасати» (Пс.61:20,21). Не грех ли нам и даже не гибельно ли после сего не желать усердно и не искать, сколько сил есть, спасения нашего?

И что всего нужнее нам, как не спасение души! Для чего живем мы на земле? Бог «избра насъ, – говорит св. апостол Павел, – прежде сложения мира, быти нам святым и непорочным пред Ним» (Еф.1:4). Итак, каждый из нас создан для того, чтобы представить душу Владыке ее – в виде, достойном Его любви. Явно, что о том прежде всего должны и заботиться мы. Каждый человек прежде всего обязан быть человеком, разумным и верным слугою Бога своего. Все же другое, нужное нам только на время, для земного пути нашего, подается нам Господом прежде прошений наших, если только искренно позаботимся мы о спасении души; «ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся, – говорит Иисус Христос, – приложатся вам» (Мф.6:33). И тело, и окружающие нас предметы назначены служить спасению бессмертной души. И так первая забота наша не о них должна быть, а о душе: на них остается смотреть как на средства для души. Спасение души составляет существенную потребность каждого: не удовлетворять этой потребности – значит не жить и даже хуже, чем не жить: «добро бы было ему, аще не бы родился человек той», – сказал Спаситель об Иуде предателе (Мф.26:24). Вот в какой связи находится существование души с ее спасением. Кто не спасает себя, тот живет без цели, явно оскорбляет Премудрого и Всеблагого Бога, тот открытый и самый злейший враг самому себе... Нужно ли говорить после сего, что мы созданы не для случайных условий жизни: не для того, чтобы, наприм., богатыми быть или знатными, не для торговли и промышленности, не для обработки земли, не для искусств только или наук. Положим, что и это все нужно для земной нашей жизни; но прежде всего и более всего нужно спасение души и нужно для всех и каждого. Господин ли кто или слуга, воин или земледелец, богатый или бедный, художник или ученый: всем нам дана жизнь – Господом жизни – для того, чтобы до могилы старались мы быть, при содействии благодати, благочестивыми и святыми и тем приготовить себе счастье в жизни загробной. Так жили, по свидетельству истории, все лучшие люди, стремясь на земле «к почести вышнего звания» (Флп.3:14)...

Душа наша так высока по своим свойствам, что весь мир, по словам Христа Спасителя, не может вознаградить собой человека за потерю души его (Мф.16:26). Созданная по образу Божию – она предназначена к бессмертью. Очищенная от грехов Пречистой Кровью своего Искупителя, она может вносить в мир чудодейственную силу молитвы, низводить силой благодати благословение Божие на тварь видимую и быть дивно могущественной, Господом: «Веруяй в Мя, – сказал Господь, – дела, яже Аз творю, и той сотворит, и болша сих сотворит» (Ин.14:12). Как же нам не заботиться всего более о душе, когда она так высока по дарам небесным? Как ставить заботы о теле и о земных вещах наравне с заботой о спасении души?

Тяжело и грустно смотреть на несчастных супругов. Томительное горе лежит, как свинец, на сердцах этих людей, призванных к любви и радостям, а вместо того отравляющих только жизнь свою союзом супружеским. Не твой ли это образ, бедная душа моя? Ты дала обет любви Господу при самом творении твоем и повторила его с клятвой при крещении. Со стороны Господа Бога все тебе дано и дастся. Что же в тебе происходит? Не живешь, а мучишься ты, как узник в темнице, когда внутренняя пустота и недовольство собой – спутники преступных забав – томят тебя тоской хуже всякого горя. Как предназначенную для жизни вечной, нельзя удовлетворить тебя развлечениями и чувственными наслаждениями: после часов преступной забывчивости ты внятно и громко вопиешь: «не здесь мой покой, не здесь жизнь моя; чем более расширяют для меня область произволений, кажущихся и легкими, и веселыми, тем более и далее отстою я от отечества моего и от моего жительства, еже на небесех есть; страшно мне и тошно в чарующем шуме грехов!» Не то бывает с душою, когда она все употребляет, чтобы хранить верность Господу своему и таким образом заботится о своем спасении. При мире совести она свободно и с благодарностью возводит взор свой к небу, к Отцу щедрот и Богу всякия утехи. Каждый труд дня, каждое занятие, даже и неважное, вместе имеет для нее значение. Дела звания, которые в другом случае кажутся тяжестью, выполняются легко и свободно. Препятствия, искушения, огорчения, вызывающие душу на борьбу и подвиги, побеждаются без утомления с несомненной надеждой славы, которая должна в ней открыться по совершении дела спасения (Рим.8:18). Забота о своем спасении дает душе независимость от всего временного. Все временное проходит, все земное истлеет; стоит ли крушиться о том, что пробегает как волна, исчезает как дым, теряется как звук? Так, братья! Даже и для времени мы бываем только врагами себе, врагами своему спокойствию, врагами жизни своей, когда теряем из виду спасение души: как же мы вступим в круг вечности, беззаботные о спасении души своей? Каково будет жить нам в бесконечном её течении? Ничего нельзя сказать против справедливого приговора: что сеет человек, то и пожнет (Гал.6:8). Свят Бог и святы слова Его: каждый получит плату по своему труду (1Кор.3:8). И добрые подвиги, совершенные по намерениям нечистым или не в свое время, не дадут нам венца (2Тим.2:5). Настанет время наград; но чего ожидать нам, если жизнь наша была – один сон беспечный. Бог правды вечной за каждый подвиг для добра заплатит радостью, но также не оставит без воздаяния ни одной мысли преступной, ни одного слова праздного, тем более гордости, тщеславия, роскоши, неги. Укажет ли – в свое оправдание – нераскаянный грешник тогда на искушения со стороны мира, на широту заповедей Божьих и на то, что плотян он и продан под грех (Рим.7:14)? Но Долготерпеливый и Многомилостивый теперь ко всем кающимся Спаситель скажет тогда: «Я победил для твоего спасения мир, во зле лежащий, победил с твоею плотью и «осудил грех во плоти» (Рим.8:3). Что же ты сделал? Отчего ты не умел и не хотел для спасения своего победить мир? Я оставил девяносто девять овец и приходил на землю взыскать и спасти тебя, овча горохищная: почему же ты не послушал гласа Моего? Вот глава Моя, терновым венцом за тебя увенчанная, вот ребро Мое, копьем прободенное, вот мучительные язвы на руках и ногах, за искупление тебя подъятые. А ты что сделал? Покажи хотя одну язву, хотя волос один покажи, коего бы лишился ты, спасая душу свою? Тебя не только отвращали от зла и не гнали за правду, даже поощряли к добру: советом, повелением, наградами, страхом. Но ты, влекомый на небо, – ты сам добровольно в плен предался врагу спасения. Итак, раб ленивый и лукавый, погибель твоя от тебя!»

Братья! Бог Отец единожды и навсегда послал Сына Своего к нам и – не раскается (Пс.109:4). Господь Иисус вечно будет Спасителем кающихся и отмстителем нераскаянных. Те, кои слушают глас Его, всегда будут находить в Нем Христа, Божью силу и Божью премудрость (1Кор.1:21). Итак, припадите к Святителю и Посланнику исповедания нашего – все вы, труждающиеся и обремененные (Мф.11:28) грехами, бедствиями, мучениями совести, страхом осуждения вечного и погибели, поймите Его любовь к вам, Его кротость и снисхождение – и каждый из вас невольно тогда возласит – с Матерью рождающегося Христа Бога: «величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем» (Лк.1:46,47). Аминь!

И егда исполнишася дние очищения ею, по закону Моисеову, вознесоста Его во Иерусалим, поставити Его пред Господем (Лк.2:22).

Конечно, многим известно, что подобное нечто совершается и в нашей Св. Церкви. По примеру Пречистой Матери Младенца Иисуса, и у нас матери приносят каждого из дарованных Богом чад, через сорок дней, в храм Божий, где священник, как старец Симон, восприяв их на свои руки, поставляет посреди храма, прикладывает к иконе, а детей мужского пола вносит в самое Святилище – поставити пред Господем. Что же это значит? Для чего мы приносим милых чад наших в храм Божий, в сороковой день по рождении и с своих рук передаем их на руки служителей Божиих?

Обряд этот, как и все прочие обряды Православной Церкви, не без многознаменательного значения. Приношением в храм своих младенцев в сороковой день, без сомнения, мы выражаем ту мысль, что охотно и с любовью посвящаем их – по примеру ветхозаветных первенцев – на служение Иисусу Христу, избавившему их от суетного жития, честною кровию Своею (1Пет.1:19). Передавая же их, по примеру Безневестной Матери, Девы Марии, на руки служителей Божиих, мы выражаем сопричисление и малых чад наших к святому сонму верующих как участников всех таинств, священнодействий, молитв и общников всех благодатных даров.

После таких опытов, с одной стороны, самоотвержения, простирающегося, по-видимому, до пожертвования детьми, во славу Божию, с другой – готовности устроить вечное их спасение, естественно ожидать от нас и детям нашим, и Св. Церкви, что мы и впредь станем заботиться о них так же, как Анна о Самуиле, как Праведные Богоотцы Иоаким и Анна о единственной своей дщери, Преблагословенной Деве Марии, и, если не оставим их надолго, как те, в доме Божием, при духовных сосцах Св. их Матери, то не решимся же и разобщать их с нею, едва не вовсе. Печальный, однако же, опыт показывает, что редкие из родителей приводят их сюда, невзирая на то, что приводить детей в храм Божий есть непременная их обязанность, исполнение коей спасительно, сколько для детей, столько же и для них самих.

Для детей оно спасительно потому, что здесь, по преимуществу, место молитвенной беседы с Богом и благодатного общения со всеми святыми небожителями. В домах, среди житейских забот и мирской суеты, молитва нередко забывается и пренебрегается: пусть же, по крайней мере, дети во храме молятся Небесному Отцу; не лишайте их беседы с Богом, по крайней мере, в храме Божием; «блюдите, да не презрите единаго от малых сих» (Мф.18:10), потому только, что они еще малолетны, что они еще дети. Если они не приобрели навыка делать добро свободно и служить Богу разумно, зато они невинны и чисты по душе и телу и могут являться пред лице Божие – с полным дерзновением. Малые дети ваши – велики пред Богом (Мф.18:1–4).

Быть может, некоторые из нежных матерей во время Богослужения украшают своих детей дома и готовят для свидания с друзьями. Но у детей есть друзья лучше земных друзей: это Ангелы их хранители, кои еще теснее сближаются с ними во храме Божием.

Оставите же детей приходити во храм и не браните им, помня, что дети здесь входят в невидимое и блаженное общение с небожителями, вместе с Херувимами и Серафимами предстоят страшному Престолу, на котором приносится бескровная, таинственная жертва за спасение всего мира и, можно сказать, – живут райской, небесной жизнью, к которой они гораздо способнее нас, взрослых. Молитва детей, возносимая при таком священнодействии вместе с Ангелами, имеет силу чудодейственную. Оставите детей приходити сюда и не браните им: таковых бо есть, по слову Христа Спасителя, Царствие Божие (Мф.19:13; Лк.18:15).

С другой стороны, родители должны приносить и приводить сюда детей и потому, что храм Божий есть место их духовного воспитания. Для детей ваших нужна пища? Она их питает, возращает и укрепляет. Но самая лучшая пища и питие земное не достаточны для развития в них истинной жизни; для нежной младенческой природы их необходима пища лучшая, нежели какую могут дать сосцы матерей: для неё нужны Тело и Кровь Христа Спасителя. Посему приводите детей во храм Божий, для питания их и укрепления сим духовным брашном. Подверглось ли ваше дитя болезни? Если эта болезнь не повальная, как наприм. оспа, немедленно несите его во храм и приобщите Тела и Крови Христовой: это лучшее из всех врачевств для их исцеления. Ребенок ваш цветет здоровым? Не оставляйте его без частого приобщения для большей крепости тела, для освящения всех сил и чувств, для умножения в нем даров благодатных.

На родителях лежит обязанность воспитывать детей, по заповеди апостольской, «в наказании и учении Господни» (Еф.6:4) – новое побуждение приводить детей в храм! Здесь за каждой службой услышат они прекрасный урок для жизни, найдут множество примеров для подражания, научатся быть православными христианами и полезными членами великой русской семьи. Приучите их с дней младенческих взирать здесь на Божественного Младенца – Иисуса, держимого на руках Преблагословенной Его Матери, особенно же на Крест Его и вольное распятие – и они незаметно научатся смирению и кротости, послушанию и терпению. «Дети мои! – говорите им при этом. – Мы любим вас всем сердцем и живем только для вас; но для нас легче будет опустить вас в могилу, нежели видеть впадшими в какой-либо смертный грех; ибо каждый смертный грех, убивая души ваши, вторицею распинает Сына Божия. Итак, бегайте, любезные дети, бегайте греха, как лютого врага и злодея, не только вашего, но и Христова!» Такие речи, как добрые семена, упадут на бразды юного детского сердца и возрастят в нем обильную жатву: дети каждый раз из храма будут после сего приносить в дом благословение Божие. Да и в зрелом возрасте любовь к храму воодушевит их на всякий добрый подвиг, утешит во всякой горести, спасет при каждом возмущении моря житейского. В скорбные минуты ваше дитя поспешит в храм, чтобы здесь, у подножия креста, к которому вы некогда его подводили, близ которого учили его терпению и любви к Иисусу Христу, чтобы здесь, говорю, излить скорбь страждущего сердца своего. И Господь, по выражению пророка Давида, сокроет его в тайне селения своего – в день зол (Пс.26:5). Ни сиротство, ни бедность не страшны будут для детей ваших, если приучили вы ходить их в храм Божий: тот не сирота, у кого отцом – Отец Небесный, с высоты небес преимущественно внимающий мольбам сирых здесь, в дому своем; тот не беден, у кого храм – любимое пристанище и для сердца коего открыта неистощимая эта сокровищница благодати Божьей.

Но если родители не водят иногда детей в храм Божий по забвению о благе их, то пусть, по крайней мере, позаботятся о благе собственном, происходящем от хождения детей в церковь. Вы ожидаете, конечно, от детей своих преданности и почтения, покорности и заботливой любви. Приводите их в храм как можно чаще. Здесь они при взгляде на Господа, висящего на Кресте, вспомнят слова Его к Своей Матери, произнесенные с Креста, и, подражая Ему, постараются успокоить вас по старости и утешить во всякой скорби; здесь они, при взгляде на иконы св. апостолов и пророков, конечно, припомнят или заповедь почтения и послушания в отношении к вам: «чада, послушайте своих родителей о Господе» (Еф.6:1), или угрозы и проклятия на непослушных детей: «иже злословит отца своего или матерь свою, смертию да умрет» (Исх.21:16).

У вас, быть может, иногда нет искреннего усердия и желания к молитве? Ведите с собою детей, заставьте их молиться с вами и за вас, принудьте и себя молиться с ними и за них: и Господь пошлет вам дух молитвенный и усердие к богослужению. Стоя в храме вместе с детьми, вы будете иметь сильнейшее побуждение вести себя приличнее и скромнее, молиться усерднее, боясь соблазнить единого от малых сих (Мф.18:6), потому что дитя есть как бы живая совесть и самое убедительное напоминание о благоговении: один взор дитяти есть уже укоризна худо молящимся родителям!..

Мучит ли вас совесть за грехи? Спешите сюда скорее и детей ваших ведите с собой; поставьте последних перед собой во время покаянной вашей молитвы и Господь помилует вас... Через детей вы приблизитесь к Богу; за детей получите от Него благословение. Развращенному городу Ниневии была уже предсказана пророком погибель: «еще три дни, и Ниневиа превратится» (Ион.3:4). Между тем, не пощадил ли Господь Ниневию, между прочим, ради младенцев (Ион.4:11)? И кто знает, быть может, очень многие и из нас остаются в живых только за непорочность детей, и только они детской рукой отражают стрелы Небесного правосудия?

Владея таким могучим средством к спасению, воспользуемся им, брат., для блага нашего; будем чаще водить детей наших в храм для молитвы, да пощадит, их ради, и нас грешных Господь Милосердый, Аминь!

Сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом (Мк.9:29).

Враждебное влияние на человека со стороны злого духа слово Божие поставляет выше всякого сомнения. Следуя его указанию, мы находим, что этот человекоубийца искони (Ин.8:44), – «яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити» (1Пет.5:8), и нередко преобразуется даже в Ангела светла (2Кор.11:14), чтобы у одних ослепить разумы, во еже не возсияти им свету благовествования славы Христовы (2Кор.4:4), у других – взять слово Божие от сердца да не веровавше спасутся (Лк.8:12).

Как же и чем обезопасить нам себя от его коварства?.. Сей род, по свидетельству Спасителя нашего, не исходит токмо молитвою и постом (Мф.17:21; Мк.9:29); следовательно, молитва, соединенная с постом, есть самое верное орудие против искушений вражьих.

Опытные в духовной жизни и поэтому не неразумевающие, по выражению апостола, умыслов сатаны (2Кор.2:11), уверяют, что он и его клевреты, будучи лишены Спасителем прежнего владычества над миром (Ин.12:31) и не имея силы влечь нас к злу против воли, «нападают теперь на нас с той стороны, где видят более удобства для себя»⁷⁸⁷. Так, они обольщают нас иногда посредством предметов внешних, приятных, подобно тому, как обольщены были прародители наши (Быт.3:1–6); иногда смущают бедствиями и скорбями, да искусимся (Апок.2:10); иногда действуют на ум и сердце, как видно из примера Иуды (Ин.13:2) и Анании (Деян.5:3). Но в сих и подобных этому случаях усердная молитва может для нас служить одним из самых действительных средств в брани с дьяволом. Вознося в молитве ум и сердце к Богу – Существу Святейшему, мы, очевидно, не можем обольщаться внешними предметами, которые в руках врага нашего спасения становятся нередко орудием погибели для нерадящих о молитве. Благоговейное возношение духа к Богу, отвлекая нас от благ видимого мира, все наше существо сосредоточивает в одном только высоком чувстве вездеприсутствия Божия. Посему христианин, беседующий в молитве с Богом – Высочайшим Благом, не обольщается прелестными благами мира, и не чувствует влечения к тем непозволенным удовольствиям, какими только может прельщать и прельщает дьявол: он переносит себя в небо, устраняя из души всякое земное помышление. «Когда птицы высоко парят, – говорит св. Златоуст, – их не поймаешь сетью; так и тебя не уловят сети вражьи, когда ты взираешь в горнее»⁹.

Столь же молитва легко может содействовать и к препобеждению скорбей, навеваемых иногда на душу нашу, конечно, не без попущения Божия, дьяволом. Соединяя человека с Богом, она доставляет скорбящему его сердцу отрадный покой и утешение, убеждает его в отеческой любви Творца и Промыслителя и успокаивает наконец несомненной надеждой на блаженнейшее и теснейшее с Ним соединение – на небе. По сему-то злые духи – виновники нашего злополучия, по замечанию того же отца церкви, когда узнают, что мы ограждены молитвою, тотчас отбегают прочь, как разбойники и злодеи, видя у главы воина висящий меч. Если же случится кому-нибудь остаться без молитвы, такого повергают они в несчастия и бедствия¹⁰.

Иисус Христос торжественно обещал верующим победу над дьяволом, под условием, между прочим, призывания Его Святого Имени: «знамения же веровавшым сия последуютъ: именем Моим бесы ижденут» (Мк.16:17), а чье же имя чаще и обыкновеннее всего обносится в молитвах наших, как не Его сладчайшее имя?..

Но что всего важнее – молитва приводит наш дух в теснейшее общение с Духом Святым, и так. обр. приобретает для нас небесную помощь, без которой никакая духовная стража, никакая крепость и мужество духа не предохранили бы нас от вражеских козней и плена. Молящегося Сам Дух Божий укрепляет на брань, Сам поборает за него, как некогда за Моисея, стоявшего на верху горы и воздвигавшего руце к Богу на одоление Амалика (Исх.17:10–11). И сколько победных чудес совершено св. молитвенниками Божиими. Вся история их жизни – есть история чудес благодатной молитвы.

Впрочем, чтобы возбудить в себе и поддержать этот дух молитвенный, да возможем стати противу кознем дьявольским (Еф.6:11), нам должно соединять с нею воздержание. Молитва без поста, как лампада без масла, не может гореть в нашем сердце. Сластолюбцы не могут быть боголюбцами: у них бог – чрево (Флп.3:19). Занятые попечением о теле, как бы совсем не имущие духа (Иуд.1:19), они не способны к тем важным занятиям, каковы бодрствование и молитва. Как утробы праздныя (Тит.1:12), они следуют одному только свойственному им правилу: «да ямы и пием, утре бо умрем» (Ис.22:13; 1Кор.15:32); это живые мертвецы (1Тим.5:6), по выражению апостола; а у мертвых какая молитва?..

Между тем, опытами людей истинно христианской жизни дознано, что строгое исполнение правил воздержания особенно способствует богомыслию и духу молитвы. И это потому, что дух и его силы освобождаются постом от преобладания плоти... А когда плоть укрощена постом, и не занимаете уже ум образами своих страстей, в душе удобнее открывается другой взор, другие предметы созерцания – предметы, ближайшие к духу, спасительные, небесные. Как скоро пост оградил сердце от предметов, к коим влечет нас чувственность, в душе скорее возгнетается пламень чистейшей любви, а с любовью – и усердной молитвы к Богу... Спросите у людей, сколько-нибудь испытавших минуты чистого восторга: когда у них силы души бывают добрее и деятельнее? Ответ их покажет, что во время поста. Подвижники благочестия, опытно дознавшие благотворное влияние от поста, смотрели на него как на самое действительное средство против плотских страстей: если царь, говорит один из них (Иоанн Колов), захочет взять неприятельский город, то прежде всего удерживает воду и съестные припасы; и так. образом неприятели, погибая от голода, покоряются ему. Так бывает и с плотскими страстями: если человек будет жить в посте и голоде, то враги, ослабев, оставят его душу. Нужно ли говорить, что душа наша, по освобождении от плотских страстей, становится гораздо способнее и неутомимее в упорной брани с духами злобы поднебесной?..

Известно, что первый человек от земли, перстный, не сохранив поста, погубил себя и весь род человеческий. Вторый человек – Господь с небесе (1Кор.15:47), постился и открыл путь спасения всем человекам. Итак, кто не постится, тот подражает перстному человеку не постившемуся и, следовательно, может погибнуть. Христос, как на Голгофе, так и в пустыне искушения, «пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его» (1Пет.2:21). Если пост Христов был как бы необходимым звеном в цепи Его Богочеловеческих действий для спасения всего человеческого рода, не тем ли более у нас надлежит посту быть звеном в цепи христианских деяний для нашего спасения?

Итак, станем поститься с молитвой – и разженные стрелы духовных врагов наших останутся для нас безвредными. Аминь!

Помыслите убо таковое Пострадавшаго от грешник на Себе прекословие (поругание), да не стужаете, душами своими ослабляеми (Евр.12:3).

Не на радостное, как видите, зрелище собрала нас, братья, Св. Церковь ныне. Огласив наш слух страшной вестью страданий Богочеловека, она в то же время предлагает очам нашим самое изображение Божественного Страдальца, – только что снятого с креста. «От ног даже до главы несть в Нем целости» (Ис.1:6): Он весь в ранах, весь в крови, как бы не остывшей доселе!.. Так как Он «язвен бысть за грехи нашя и мучен бысть за беззакония наша» (Ис.53:5), то храм сей теперь для нас есть то же, что Голгофа, и мы, при виде Сладчайшего Иисуса – мертва, нага, не погребена, должны, подобно Иосифу и Никодиму, благосердный по Нем плач восприять, должны петь и воспоем исходные песни Ему, как бы забыв на время, что Сей Распятый за нас Господь, сидя одесную Отца, внемлет в сии минуты хвалебным гласам Серафимов!..

Но для чего Св. Церковь ежегодно приближает не только к слуху, но и к самому зрению каждого из нас страдания и Крест Господа нашего? Удовлетворительный, как нам кажется, ответ на это заключается в словах св. ап. Павла, коими предначали мы настоящее собеседование с вами: помышляйте, говорит он, как бы указывая на сию Плащаницу, помышляйте о Претерпевшем от грешников такое над Собою поругание, чтобы вы не унывали и не ослабевали в душах ваших. Заповедь для нас нетрудная, между тем, весьма благодетельная по своим последствиям.

Помышляйте о Претерпевшем от грешников такое над Собою поругание.

Казалось бы, не нужно нам напоминать о сладостной для сердец наших обязанности! Помышлять о беспримерном поругании и страстях Господних. Ах! Можно ли о них забыть тому, кто имеет ум для помышления, сердце – для любви? Много, конечно, среди нас здесь – детей добрых, друзей искренних; немало, без сомнения, есть и признательных за благодеяния к другим: кто же из нас не помышляет, и очень часто притом, о сих близких к нашему сердцу? Кто не вспоминает о тех, по крайней мере, незабвенных случаях и жертвах, коими единожды навсегда пленили наши сердца либо любовь родительская, либо дружба нежная, или благовременное благодеяние благодетеля бескорыстного? Мало сего: чтобы увековечить навсегда память лиц, драгоценных для сердца, иные – из признательности, быть может, сняли с них даже изображения и хранят их, как святыню... Но в тысячу тысяч крат более всех – и родителей наших, и друзей, и благодетелей – имеет право Искупитель наш на то, чтобы мы денно и нощно о Нем помышляли, чтобы никогда не забывали Его благодеяния беспримерные и неисчислимые, чтобы Его лик Божественный, особенно же отрадный для сердца образ Его страданий, никогда не выходил из нашей памяти и не удалялся, по требованию моды, с глаз наших. Вас изумляет высота небес и бездонная глубина пучин морских, но несравненно их выше и неизмеримее любовь к нам Спасителя: недосягаемая, как первые, и неизмеримая, как вторые, она в полном смысле есть бездна, препобедившая последнюю бездну грехов, нас обышедшую и поглотившую. Подумайте только: чего не сделано Сим Божественным Страдальцем, чтобы сблизить нас с небом, сопричислить к лику Ангельскому, вместо духов отпадших, чтобы, наконец, соделать нас причастниками Божественного естества? Сын Божий, второе лице Живоначальныя и Нераздельныя Троицы, Творец всего видимого и невидимого – и наш праотец Адам, в греховней бездне валяющийся со своими потомками: можно ли придумать крайности, более несовместные одна с другой, расстояние, более противоположное?.. И однако же эти крайности совместились, это расстояние сблизилось на Голгофе, на Кресте!.. Сын Божий пострадал и умер, как сын человеческий, а мы грешные спасены им, подъяты на небеса небес, обожены!.. И о Сем-то небесном Друге, о Сем-то беспримерном нашем Благодетеле, положившем душу Свою праведную за нас, – не мыслить? Не припоминать себе выну: как Его поносили за нас, как гнали, не давая места, где бы Он мог главу преклонити, как заушали, оплевали, мучили, к кресту пригвоздили?.. О чем же после сего и мыслить нам часто и долго, со сладкими слезами притом? Разве можно еще найти где-либо предмет возвышеннее для ума, любящего стремиться к созерцанию истины, усладительнее для сердца, способного любить Верховное Благо, и, наконец, успокоительнее для совести нашей, жаждущей мира с Богом?.. Можно ли – не можно, только мы часто и долго размышляем, подчас, – но не о Господе, думаем, но не о страданиях и крестной смерти Его, а думаем и размышляем, даже здесь иногда – во св. храме, даже, быть может, теперь – при Его гробе, в виду Его прободенного ребра, изъязвленных пречистых рук и ног, – думаем об идолах своих: о предметах страстей своих и похотей... О! «Блажен, иже имет и разбиет» (Пс.136:9) сих врагов Креста Христова теперь же о сей краеугольный камень нашего спасения, камень, отвергнутый иудеями и доселе пренебрегаемый вольнодумством и нерадением. Церковь делает со своей стороны все, чтобы остановить наше внимание на страданиях Христа Спасителя: она, между прочим, еженедельно отделяет два дня на воспоминание о них, и если бы мы вместе с ней, каждую среду и пяток, по возможности, разделяли сии воспоминания, то образ страданий Христовых давно бы наполнил душу нашу; давно бы мы, подобно ап. Павлу, не судили что ведети, точию Иисуса Христа и Сего распята (1Кор.2:2), и не хвалились бы, как и он, ничем другим, разве Крестом Господа нашего Иисуса Христа (Гал.6:14). Но это прекрасное средство остается для многих из нас – без употребления: по свидетельству горького улики – опыта, многие из нас не знают, да и знать не хотят, что значит среда и пяток. Как же после сего образу страданий Христовых быть в душе нашей, когда мы не стараемся нисколько оживлять и утверждать его в ней?..

Итак, помышляйте как можно чаще, помышляйте о Претерпевшем от грешников такое поругание; помышляйте, если не по любви уже и признательности к Нему, то, по крайней мере, для собственного же нашего блага; чтобы вы, по слову апостола, не унывали и не ослабевали в душах ваших.

От печали и уныния, а затем и от душевного расслабления, – не изъят из нас никто. Не у одного Христа Спасителя, а и у каждого из нас есть свой Великий Пяток: своя доля огорчений, кручины сердечной, страданий, и, наконец, – своя кончина, – мирная ли она будет, как у праведников, – или лютая, как смерть всех грешников. Скорбят начальники, не видя должного ни к себе, ни к закону уважения, – стонут подчас и подчиненные от их руки тяжелой; жалуются бедняки на бедность свою – доводится нередко обливать слезами свое золото и богатым; сетуют вдовицы и сироты, для всех как бы чужие, – не незнакомы с грустью и мужатыя, не видя к себе ни ласки, ни внимания должного со стороны супругов; предаются унынию ученые – умеют скорбеть точно также и невежды; воздыхают пастыри, служители алтаря Господня, читая мрачный свиток грехов наших и не видя в них исправления, – окаеваем себя подчас и мы сами, что не Христос живет в нас, а страсти с грехами, что «не еже бо хощу доброе, творю, но еже не хощу злое, сие содеваю» (Рим.7:19); тужат друзья человечества при виде, с одной стороны, торжествующего порока, с другой – гонимой добродетели и в туге своего сердца вопиют к Господу: Господи! «Что яко путь нечестивых спеется?» (Иер.12:1). Но не торжествуют, не блаженствуют же и изверги, все враги Креста Христова – нет, и у них есть кресты, и кресты иногда тяжелые, кресты такие, с которых небесное Правосудие не снимет их даже и в аду, если они вовремя не покаются: это воспоминание их о прошедшем, это горькая исповедь их же собственной совести о содеянных ими и тайных кознях, и явных злодействах! Словом, все и каждый из нас, если не скорбели и не страдали, то будем, непременно будем скорбеть и страдать. И тяжкая иногда бывает эта скорбь, эта грусть безотрадная! Она давит сердце, как камень, холодит его, как лед. В душе как в могиле тогда: нет ни света, ни жизни...

Чем же и как отвратить эту скорбь, сию печаль убийственную, от которой опускаются руки, прерывается ход всякой деятельности – на часы, дни, месяцы и годы, кажущиеся поэтому самому для нас бесконечными? Искать помощи у людей? Но на них, как вам не безызвестно, плохая надежда: кийждо своих си ныне смотряет, а не еже суть ближнего; да и суетно, говорит пророк Давид, спасение человеческо (Пс.59:13). Итак, всего скорее и легче нам можно облегчать свое горе в такие минуты и дни частым размышлением – пусть сначала и неприятным, не правящимся размышлением – о неимоверных и превышающих всякую меру человеческого терпения – страданиях Господа нашего Иисуса Христа, который, «вместо предлежащия Ему радости претерпе крест» (Евр.12:2).

Итак, помышляйте же чаще, помышляйте, сетующие души и сердца, тоскующие о претерпевшем от грешник такое над собою поругание! Не забывайте приводить себе на память, как Он – Начальник и Совершитель нашей веры, «плещы мои вдах на раны и ланите мои на заушения, лица же моего не отвратих от студа заплеваний» (Ис.50:6), как изъязвлена была Его глава – венцом терновым, как после изнурительного шествия – под крестом – на Голгофу, совлекались последние одежды Его; как потом распростерли Его, прибили гвоздями и руце, и нозе Его пречистыя; как лилась потоками кровь Его за нас честная, как, наконец, завещал Он нам грешным, в лице покаявшегося разбойника, – Царство Небесное; приводите, говорю, все сие на память себе чаще – с несомненной верой в Его крестные заслуги, с полной надеждой на Его Любовь к нам пламенную, – и горе – будь оно того тяжелее – не убьет вас, уныние не ослабит вашей деятельности – нужной и, быть может, благопотребной для Церкви, Отечества и семьи родной. Вы сойдете тогда со креста своего, на который возвела или, быть может, возведет вас любовь Отца Небесного, не в ад, – а взойдете по степеням веры и смиренной преданности в волю Божию, подобно благоразумному разбойнику, – в Рай покоя и сладости сердечной.

Господи! Воздвигни силу Твою и приди во еже спасти нас. Аминь!

О, жено, велия вера твоя (Мф.15:28).

Хананейская жена, к коей относятся сии слова Господа нашего, кроме своей дивной веры обнаружила при встрече с Ним немало и других высоких качеств: из слов и поступков её, описанных в Евангелии, видно, что она была смиренна и незлобива, чужда предрассудков и, при твердом духе и благоразумии, питала самую нежную любовь к своей зле беснующейся дочери. Но ни за одно из сих отличных качеств не удостоилась она похвалы от Господа, кроме своей веры к Нему: «О, жено, велия вера твоя», – сказал Он в ответ на её убедительную, проникнутую духом дивной веры мольбу об исцелении одержимой злым духом дочери. И не удивительно: по словам св. апостола Павла все, «еже не от веры, грех есть» (Рим.14:23).

После сего можете судить, братья, какое драгоценное сокровище – вера наша и как все и каждый из нас должны бы дорожить ею и хранить этот дар неба, коим благословил нас Господь. Между тем, печальный опыт показывает, что не все ныне как должно стоят в вере (1Кор.16:13) и не так, как бы следовало, здравы в ней (2Тим.1:13). Не говоря уже о легкомысленной юности, увлекающейся нередко мутными потоками иноземных мнений в бездну маловерия, как часто приходится видеть колеблющимися в вере православной и таких людей, кои давно уже переступили за черту незрелого возраста и успели отличить себя на поприще наук и славы. Но известно, что, по мере умаления в нас веры, мы неминуемо теряем один за другим все дары небесные, а наконец можем лишиться и нашего спасения. Поэтому было бы неизвинительно нам не думать о тех средствах, какие требуются с нашей стороны для утверждения и преспеяния нашего в вере.

Как в растениях плоду предшествует цвет, так в человеке все действия предваряются, обыкновенно, познанием. Чего не знает человек, к тому и не стремится, тем и не дорожит. Следовательно, первое средство к утверждению себя в вере есть твердое и отчетливое познание её высокого учения.

Всякому известно, что Господь даровал нам, в отличие от всех тварей земных, разум. В этой высокой способности души нашей всего ярче отражается образ Божий, подобно тому, как в капле воды отражается светлый луч солнца. На что же другое приличнее и посвятить эту высокую способность души нашей, как не на познание догматов веры, как не на уяснение для себя того, елика суть честна, елика праведна, елика прелюбезна, елика доброхвальна (Флп.4:8)? К сожалению, не многие в наши времена почитают для себя необходимым такое познание. Посмотрите: не большая ли часть христиан ограничивается только теми первоначальными наставлениями в вере, – наставлениями, очевидно, самыми поверхностными, – кои получили в детстве? Много ли найдется таких, кои бы с благоговением и любовью поучались ныне в законе Господнем день и ночь (Пс.1:2)? Где те младенствующие злобою, а не умом (1Кор.14:20), кои бы с каждым днем все более и более старались возрастать в познании Господа нашего Иисуса Христа (2Пет.3:18)? Много ли даже отцов и матерей, кои, хотя бы из желания блага и счастья своим детям, сколько можно более питали их словесами веры и добрым учением (1Тим.4:6)? И после сего еще жалуются на упадок веры и добрых нравов!.. Будем лучше жаловаться на свою холодность к познанию учения веры, на этот, так сказать, самопроизвольный «глад слышания слова Господня» (Ам.8:11), на который очень многие, к сожалению, ныне обрекают себя и который всегда был и будет источником и неверия, и пороков.

Мы видим, что нет ни одного звания, ни одного искусства, даже ремесла, с которыми бы не старались предварительно ознакомиться посвящающие себя оным. И смотря по тому, как кто приготовил себя к избранному им поприщу, испытываете на оном или успехи, или неудачи в делах своих. Что было бы, например, с воином, если бы он, не умея владеть оружием, вступил в бой с врагом, искусным в брани? Не сделался ли бы он неизбежной жертвой смерти? Но что случилось бы с воином, то неминуемо может случиться и с тобой, христианин! Что шаг, то враг у тебя на пути жизни: враг для тебя плоть твоя, кипящая страстями; враг – мир со своими обычаями и правилами, столь часто противными закону Христову; враг, наконец, из всех врагов коварнейший, – дьявол. Что же будет с тобой, если ты не позаботишься, сколько возможно, познать и усвоить себе то, чего требует от тебя высокое звание – верующего? Трудно ли будет коварству обольстить тебя, невинность, и совратить с пути правого, если познание святой веры не умудрит тебя во спасение (2Тим.3:15)? И тебя, юность неопытная, что предохранит от заблуждений, если ты, не имея основательного познания в своей вере, встретишься на пути жизни с духами лестчыми (1Тим.4:1), кои не Господеви нашему Иисусу Христу работают, а своему чреву, иже благими словесы и благословением прельщают сердца незлобивых (Рим.16:18)? К чему послужат для всех и каждого из нас, бр., Святейшие Таинства, богослужение, заповеди, вся силы, «яже к животу и благочестию» (2Пет.1:3), – к чему послужит, наконец, самая смерть Богочеловека и Его живоносное Воскресение, если мы не будем иметь о сих членах нашей веры возможно ясного понятия? «Вера от слышания», говорит ап. Павел (Рим.10:17); но как веровать в то, о чем не слыхали (Рим. 10:14), о чем, быть может, и не желают даже иные слышать?

Итак, кто бы ты ни был, вникай как можно глубже в основание веры Христовой и вся искушающе, добрая держа (1Фес.5:21): чем благонамереннее будут твои исследования, тем ты скорее убедишься в её Божественности. Изучай тщательнее её догматы и правила – и не будешь увлекаться различными и чуждыми учениями (Евр.13:9). Бойся только сомнения и нерешительного коснения на этом пути разумного убеждения; ибо путь сомнений похож на спуск с крутой горы: первые шаги по нем ровны и тихи, но последующие невольно ускоряются сами собой до того, что и хотел бы уже остановиться, но не можешь. В случае недоумений касательно веры всего лучше и безопаснее искать для себя руководства и наставления у Православной Церкви: с нею «во вся дни» Спаситель пребывает (Мф.28:20), Её и врата адовы не одолеют (Мф.16:18). В противном случае идущий к вере путем разумного убеждения легко может погрешить и, что всего опаснее, отделившись надолго от единой прав. веры, совершенно лишиться благодатных плодов её. Так мелководный проток, отделившись от материка, мало по малу иссякает и наконец совершенно пересыхает!..

Впрочем, чтобы навсегда устоять и непоколебимо утвердиться в вере (1Кор.16:13), нужно не одно только познание, ибо, не сопровождаемое делами, оно, как цвет на дереве во время засухи, процветает в уме нашем, отцветет и наконец отлетит от нас. Зная это, мы прекрасно поступим, бр., если постоянно будем сопровождать наши познания о предметах веры добрыми делами. Такая мера послужит для нас новым и самым действительным средством к преспеянию в вере, потому что кто не раз и не два уже вкушал чувством сердца сладость добра, тот и без доказательств станет верить учению веры как источнику добра и счастья; ибо сердцу нашему, сотворенному для наслаждения любовью, а потому и сочувствующему любви, как-то естественнее уже после опытов в добре быть доверчивым. За сердцем и воля решительнее стремится к желанию небесного и к вере – плоду Св. Духа (Гал.5:22). Итак, познал ли ты, что Бог вездесущ, что нет места, где бы не видели тебя очи Его – «тмами тем кратъ светлейшии солнца» (Сир.23:27)? Работай Господеви со страхом и даже радуйся Ему с трепетом (Пс. 2:11). «Како сотворю глагол злый сей , – говори с Иосифом при мысли о грехе, – и согрешу пред Богомъ?» (Быт.39:9). Убедился ли ты, напр., в истине слов Спасителя: «научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф.11:29)? Умеряй свою вспыльчивость, обуздывай тщеславие, искореняй гордость, не льсти. Уверился ли в бессмертии души, в суетности всего земного и временного? Не прилагай сердца к благам временным, а передавай их через руки бедных Небесному Отцу. Веруешь ли во Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь? Не мудрствуй же паче, еже подобает мудрствовати (Рим.12:3), встречая в Её постановлениях и обрядах иное, не вполне, может быть, соответствующее твоим желаниям; не подражай тем вольнодумцам, кои, подобно порождению ехидны, готовы излить и изливают на Нее – Св. Мать – яд свой, кои готовы язвить и язвят Её в самое сердце; а предайся лучше с полной доверенностью – Её водительству. Такое искушение твоей веры «многочестнейше злата гибнуща, огнем же искушена, обрящется в похвалу и честь и славу, во откровении Иисус Христове» (1Пет.1:7). В противном случае высокие истины веры, подобно звездам, блистающим теперь в уме твоем, по смерти твоей будут для твоего сердца яко угли огненны и произведут в нем скорбь, «яковаже не была от начала мира» (Мф.24:21). Ты увидишь тогда, что лучше бы тебе не знать было пути правды, нежели познав, оставлять без внимания обязанности веры (2Пет.2:21); ибо «раб ведевый волю Господина своего, и не уготовав, ни сотворив по воли его, биен будет много» (Лк.12:47); «не слышателие бо закона праведни пред Богом, но творцы закона, сии оправдятся» на Его Суде нелицеприятном (Рим.2:13).

И отчего бы, на самом деле, с каждым днем, все более и более не утверждаться нам в вере православной? Что препятствует нам идти непоколебимо по следам наших предков, отличавшихся благочестием? Знамений ли и чудес от земли и неба недостает нам? Но нет почти града у нас, где бы не было следов посещения Божия – читайте летописи времен минувших. Нет! Прочтите лучше живую летопись, начертанную перстом Божиим на нетленных останках наших князей и княгинь, святителей и преподобных, источавших и доселе источающих исцеления неоскудные, перечислите в уме вашем чудотворные лики Пресвятой Девы – эти знамения, как бы особенного благоволения Ея к русским, и вы уверитесь, что ни одно из царств земных не может похвалиться перед нашим Отечеством обилием чудес – несомненных свидетелей нашего православия – просвещения ли духовного? Но оно современно крещению русских при равноапостольном князе Владимире: о распространении его пеклись и доселе неутомимо пекутся правоверные Венценосцы наши, оно было постоянным предметом заботливости пастырей Русской Церкви. Примеров ли, наконец, для доброй деятельности на скользком пути жизни? Но укажите хотя на одну страну мира, где бы эти примеры были чаще, обыкновеннее: начиная от ступеней трона до праха хижины земледельца, все звания у нас имеют своих представителей в лике святых, все добродетели – свое олицетворение... А не оттого ли это, что господствующей верой у нас с издревле была и есть вера православная, вера отцов наших, истинная вера апостольская, Христова? Можно ли после сего не жить её духом, не носить её в своем сердце всем и каждому, как святыню, не хранить, как перл драгоценный, с потерей коего мы лишились бы всего, что делает нас счастливыми, даруя еще на земле предвкусить сладости Рая?..

Братья! Собравшись под сень сего св. храма молить Господа о здравии и благоденствии Августейших Виновниц настоящего торжества, прольем теплые молитвы наши и о том, чтобы Он Премилосердый всем и каждому из нас дал желание подвизаться «добрым подвигом веры» (1Тим.6:12) и сохранил от тех опасных внушений, со стороны лестчих духов, кои для некоторых, особенно слабых в вере, могут окончиться одним из самых ужасных несчастий – отступлением от святоотеческой и апостольской веры (1Тим.4:1). Аминь!

Дерзкая строптивость иудеев, не хотевших в лице Христа Спасителя признавать царя своего, поставленного Самим Господом Богом над Сионом, горою святою Его (Пс.2:6), Царя, помазанного елеем радости паче причастник своих (Пс.44:8), выразилась некогда и словом, и делом в следующем, со стороны их, отзыве: «не хощем сему, да царствует над нами» (Лк.19:14)!..

Не прошли, однако же, даром жестоковойному народу такая крамола и мятеж открытый: невзирая на Свою небесную кротость – Князь мира (Ис.9:6), Иисус Христос, в уроке, между прочим, другим из своих овец, «яже не суть от двора сего» (Ин.10:16), пасет их с того времени доселе жезлом железным и яко сосуды скудельничи сокрушает их (Пс.2:9). Сколько уже протекло веков со времени отпадения иудеев от Царя Небесного, и однако же нет у них доселе, согласно предсказанию пророка, ни царя, ни князя, ни сущей жертве, ни сущу жертвеннику (Ос.3:4), даже нет отечества у них: рассеянные, яко прах, по лицу земли, – они всем как бы чужие, всем и каждому служат, как бы в посмех и поругание. На них видимо лежит печать отвержения Божия!..

После столь грозного опыта правосудия Божия, совершающегося во очию нашею – над богоотступным народом, надлежало бы ожидать, что призванные в Его благодатное царство языческие народы никогда уже не отступят от Господа и от Христа Его, взыскавшего их милостью и щедротами. Но умаление веры, но оскудение любви в нас и преданности к Небесному Царю Иисусу, особенно же повсюдная почти потеря страха Божия и та дерзость, с какой вольнодумство у некоторых народов Запада открыто восстает теперь – с оружием утонченного вкуса и образованности – на все священное, одной рукой ниспровергая троны, другой колебля алтари, – что показывают такие печальные опыты нарушения воли Христовой, как не сбытие предсказанного за несколько веков пророком: «предсташа царие земстии, и князи собрашася вкупе на Господа и на Христа Его. Расторгнем узы их и отвержем от нас иго их» (Пс.2:2,3)? Что показывает, как не то же мятежное противление, за которое постигла иудеев страшная небесная кара: «Не хощем сему, да царствует над нами!»...

Чтобы, с одной стороны, предохранить себя, сколь возможно, от сих опасных шатаний иноземных народов, взволнованных теперь, как море, антихристианским духом, с другой – возбудить при помощи Божией ослабевающее чувство зависимости и преданности к общему всех христиан Небесному Царю Христу, – не бесполезно будет и не некстати в настоящие минуты, вожделенные для нас по воспоминанию восшествия на престол возлюбленного Монарха нашего, дать себе отчет: выполняем ли мы и в какой мере выполняем обязанности, возложенные на нас высоким званием рабов Иисус Христовых и сонаследников Его благодатного Царства?

Как причастники благодатного Царства Христова, мы, бр., должны, во-первых, и сердцем признавать, и устами исповедовать, и подобно апостолу Фоме, что Иисус Христос есть Господь наш и Бог наш. К сему обязывает нас Он Сам, говоря: «Всяк убо иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, иже на небесех» (Мф.10:32). И история свидетельствует, что действительно было некогда счастливое в христианстве время, когда невзирая на укоризны, поношения, гонения и лишения всякого рода христиане торжественно, перед целым светом повторяли, что они рабы Христовы, не стыдясь сим благовествованием, по слову св. апостола Павла (Рим.1:16). Теперь – Богу благодарение! – прошли эти времена гонения; имя Христа Спасителя слышится на всех почти языках. Казалось бы, не только не следовало уже стыдиться, но даже надлежало хвалиться сим благовествованием Христовым. Но не то, к сожалению, показывает опыт: всем теперь готовы люди хвалиться из тщеславия; даже самыми слабостями иногда и пороками; не услышишь только, чтобы кто похвалился тем, что он раб Господа Иисуса, искупленный Его Пречистою Кровью. Кто не предпочитает в наши времена новости, пересуды, злословия, даже кощунство и басни – спасительной беседе об истинах Евангельских, среди коих, как солнце среди сонма звезд на небе, сияет та истина, что погибли бы мы все до одного, если бы, милосердия ради милости Бога нашего, не «посетил есть нас Восток свыше, просветити во тме и сени смертней седящыя, направити ноги нашя на путь мирен» (Лк.1:78,79), если бы не воцарился над нами благодатно Господь наш Иисус Христос? «О, несмысленнии Галате, – взывал некогда св. апостол Павел, – кто вы прельстил есть не покоритися истине, имже пред очима Иисус Христос преднаписан бысть?..» (Гал.3:1). Нельзя не сделать подобного же упрека и теперь, быть может, большей части из нас. Кто омрачил наше зрение? Кто препятствует нам исповедовать Иисуса Христа, которого Церковь и вера непрестанно представляют нам пред очи? Ах! Мы совсем не обращаем внимание ни на то, что видим, ни на то, что слышим, ни на то, что говорим, когда идет дело о Нем, о Его Евангелии, о Его Таинствах, словом, обо всем, касающемся веры, Им основанной и многими из нас по наружности только исповедуемой!..

Правда и то сказать, всякий занимается лишь тем, что он любит. Но почему же в таком случае не хотят заниматься Тобою – Сладчайший Иисусе? Неужели Тебя уже не любят? Купец занимается своей торговлей, земледелец своими полями, ремесленник – мастерством своим, богатый – имуществом, гордый – заслугами, скупой – деньгами, развратный и рассеянный – идолами своих страстей, любопытный – новостями, но исповеданием славного и страшного имени Твоего, Царю мой и Боже мой, совсем почти не занимаются в свете, а если и занимаются, то редко и поневоле как бы; и не занимаются потому, очевидно, что Тебя не любят и не хочут да царствуеши над нами!.. До чего мы дожили?.. В первенствующей церкви не только за явное отступление от веры, но даже за умолчание имени Христова исключали из христианского общества и не иначе принимали опять в оное, как после долговременного искуса и эпитимии. Потому-то, а еще более по избытку исповеднической ревности, истинные рабы Христовы лучше желали страдать и умереть, нежели скрывать свое исповедание и веру в Царя Небесного Иисуса Христа. Пример вполне достойный нашего подражания. Станем же, с дерзновением станем признавать себя, где нужно, рабами кроткого Царя Иисуса! Пусть иные, подобно современным Иисуса Христа князьям иудейским, уверовавши в Него, фарисей ради новых – не исповедают Его, да не из сонмищ изгнаны будут (Ин.12:42): о таковых говорит Спаситель, что они возлюбили паче славу человеческую, неже славу Божию (Ин.12:43). Выбор, как видите, самый неудачный; ибо что такое слава человека? Это «цвет травный: изсше трава и цвет ея отпаде» (1Пет.1:24). Но аще кто отвержется Мене пред человеки, говорит Небесный Царь, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, иже на небесех(Мф.10:32).

Но признавая и исповедуя Иисуса Царем нашим, мы обязаны вместе с сим питать к Нему постоянную верность и искреннюю сердечную преданность во всех обстоятельствах нашей жизни. Только под условием выполнения сей священной обязанности мы можем принадлежать к Его благодатному Царству, надеяться на Его милость безмерную: Верен буди до смерти, говорит Он Сам в Откровении, и дам ти венец живота (Апок.2:10). Казалось бы, кому и питать постоянно чувство такой преданности и ненарушимой верности к Господу Иисусу, как не христианам; ибо на кого Им Всеблагим пролито столько даров – и земных и небесных, и временных и вечных, – как не на христиан? Кто видел и доселе видит более опытов Его любви и благости к себе, как не христиане? Его чудес, изумивших самый мир Ангельский своим величием и непостижимостью, как не христиане? Справедливость, однако же, требует сказать, что прошли и, быть может, прошли безвозвратно те прекрасные дни христианства, когда все более или менее важные действия христиан относились к Иисусу Христу, когда все помыслы ума и желания сердца имели основанием Иисуса Христа; словом, когда христиане от всей души были преданы Христу. Правда, и мы иногда, читая или слыша о подвигах святых Божиих, подъятых ими из любви к Иисусу Христу и преданности, отдаем им полную справедливость, завидуем их участи, даже хотели бы сами – иногда – быть на их месте. Прекрасные чувствования и намерения! Но если после сего не перестаем мы гоняться за тем, что льстит гордости или чувственности нашей; если тщательно избегаем того, что изнуряет плоть и не нравится поврежденной нашей природе; если не хотим подвергнуться ради Господа ни малейшему лишению; если впадаем в уныние, малодушие, ропот, даже в отчаяние, при одном виде креста Христова, не уклоняясь, впрочем, от крестов, сколь бы их много ни было, когда они даются нам как отличия временные; если всегда и везде водимся временными видами, советуемся только с худо понятой любовью к себе самим; если, наконец, жалуемся друг на друга, черним один другого, избегая даже случаев к искреннему примирению с обидящими нас, – то да ведаем, что мы не Христу преданы сердцем, а своему Я, да ведаем, что сии же самые святые, жизнь коих так нас восхищала, хотя бесплодно для нас, осудят нас некогда – за неверность нашу к Царю Христу (Мф.12:41)!

Что же нам, спросите, делать для предупреждения суда сего? Что делать: искать Царствия Божия и правды Его (Мф.6:33), помня, что оно несть брашно и питие, как иным, быть может, это представляется, но правда, мир и радость о Дусе Святе (Рим.14:17), искать, притом с усилием, ибо усильные только искатели приобретают оное. При Св. купели Крещения каждый из нас единожды и навсегда посвятил себя на служение крепкому и сильному Царю Христу, всецело обещал предать Ему судьбу свою временную и вечную и сочетал неразрывно свой жребий – с Его высоким жребием: после сего, очевидно, ничего для нас более не остается, как следовать неуклонно за Господом и всегда творить волю Его – Премудрого и Всеблагого. Быть может, сей Царь Славы, для испытания верности нашей и преданности Себе, попустит нам подвергнуться нелегким искушениям, потребует от нас жертв чистейших и совершеннейших, а посему и тягчайших: это будет новый благодетельный опыт врачебной десницы, исцеляющей недуги наши, окончательное приготовление к вечной свободе, которой жаждут, как вам известно, все народы теперь, но не находят нигде, потому что ищут ее не у Христа, – коему дадеся всяка власть на небеси и на земли (Мф.28:18), а у рабов греха, – словом, это будет ни более ни менее, как новое напоминание о том, что Господь близ нас и готов открыть в нашем сердце свое благодатное Царство, да не царствует к тому в нем грех во еже послушати его в похотех его (Рим.6:12).

Господи Иисусе Христе! Воцарися в Сион душ наших Твоею благодатью. Аминь!

И прия Самуил рог со елеем и помаза Давида посреде братии его. И ношашеся Дух Господень над Давидом от того дне, и потом (1Цар.16:13).

Таковы были следствия чудного помазания Давида на царство Израильское! Дух Господень как Дух истины после священного помазания наставлял ум сего избранника Божия на всякую истину, как Самоблагий Источник благостыни – располагал, подкреплял и утверждал его волю в благих предприятиях и подвигах изумительных; как Дух, наконец, Утешитель (Ин.16:7) – согревал сердце Давида теплотой мира и радости, давая – таким образом – еще здесь, на земле, видеть и предвкушать ему благая яже на земли живых (Пс.26:13). И ношашеся Дух Господень над Давидом от того дня и потом!..

Переносясь мыслью от сего ветхозаветного помазанника Божия на Возлюбленного Монарха нашего, нельзя не видеть, что и над ним от дня священного помазания его на царство русское, – даже доселе, носился и носится Дух Господень, ибо какая мудрость человеческая, какая сила воли, какой возвышенный дух достаточны для того, кто должен быть и был – главой и сердцем бесчисленного народа, кто миллионы сил и членов столь великого тела государственного, как Россия, должен был приводить и приводил в движение стройное, направлял оное – к благу общему?

Так, это Твоею, Утешительный Душе, силою веселится русский царь (Пс.20:2); это Ты – никто более, – по выражению Царя Пророка, положил Свою помощь на сильного (Пс.88:20); это Твоя – ничья более – мышца укрепляла его в царственных подвигах, со дня священного помазания его – доселе!

Исповедуя, таким образом, тайну благодатного наития Духа Божия на помазанного Им в сей самый день, за двадцать пять лет пред сим, «елеем радости, паче причастник» (Пс.44:8) Его, Возлюбленного Монарха нашего, ко времени, конечно, будет вспомнить, что и мы все также – помазанники Божии в своем роде (2Кор.1:21); а потому и над нами со дня нашего Миропомазания, должен носиться Дух Господень. По каким же признакам удостовериться нам, что и мы не чужды Его благодатного наития?

Иисус Христос, обещая ученикам ниспослать Духа Святого, между прочим, говорил, что Дух Святый научит их всему (Ин.14:26); что он, как Дух истины, наставит их на всяку истину (Ин.16:13). А возлюбленный из учеников Его – св. Иоанн, обращаясь к христианам, получившим уже при Миропомазании сего обетованного Утешителя, говорит: «И вы помазание имате от Святаго, и весте вся» (1Ин.2:20); «и не требуете, да кто учит вы: но яко то само помазание учит вы о всем» (1Ин.2:27). Итак, к числу несомненных признаков благодатного присутствия в человеке Духа Божия должно отнести – озарение ума его светом истины. Исполненный сим Духом ведения и премудрости безошибочно отличает добро от зла, истину от лжи, не ослепляясь уже, как, быть может, мы грешные, предрассудками и не увлекаясь ни страстями, ни обычаями света. Всё, что только есть в тайнах христианской религии самого глубокого и возвышенного, в обетованиях её отрадного и утешительного, в угрозах и прещениях ужасного, все это, как день, ясно и светло представляется умному оку облагодатствованного. Взирая на всё очами веры, судя обо всём по началам веры, он открывает в Боге бесконечную бездну всех возможных совершенств и без труда сознает, что было бы безумно с его стороны пытаться объять конечной мыслью то, что бесконечно превыше всех мыслей человеческих, что православная вера наша не имела бы характера Божественности, если бы не было в ней тайн, превышающих наш ум, а человек был бы равен Богу, если бы не находил в Боге ничего непостижимого; словом, ограничиваясь – по глубокому смирению своему – верой в то, что было угодно открыть нам Господу Богу, он не имеет дерзости вопрошать, по примеру вольнодумцев: почему не благоволил Он открыть нам более?..

Обращает ли получивший озарение от Святого умный взор свой на сердце, – он видит в нем вместилище страстей, рассадник пороков, источник слабостей унижающих, бесчестящих и посрамляющих наше бедное человечество. И ему не до гордости, не до похвалы уже тогда – собственными, нередко мнимыми только, совершенствами. Нет! Они его не занимают более, они опостылели, опротивели уже ему: он ищет всей душой только Искупителя, зная, что без Него никто и ничто не спасет нас от погибели.

Таковы, братья, первые, так сказать, начатки и признаки действия в нас Духа Божия! Мы познаем Бога и самих себя, познаем бесконечное расстояние, какое находится между Ним и Его тварями, неограниченную зависимость нашу от Верховного Существа, без которого мы ничего не знаем, ничего не можем, ничего не значим.

Но не этим только ограничивается благодатное действие Духа Святого в человеке: как Дух совета и крепости (Ис.11:2) – Он, по уверению св. апостола Павла, способствует нам во всех немощах наших, даже сам ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными (Рим.8:26). Следовательно, исправление воли или безгрешная, по возможности, и исполненная благих дел жизнь составляет новый признак благодатного присутствия в нас Духа Божия. История исполнена примеров мужества и силы, коими ознаменовали себя верующие всех времен и мест. По ее сказанию, не подлежащему никакому сомнению, как скоро эти избранники приняли Духа Божия, строгость Евангелия уже их не устрашала, как нас грешных, подвиги покаяния не казались им тяжкими, искушения не колебали их, даже самые гонения и лютость казней не лишали их мужества: напротив, они вдыхали в них твердость непреоборимую.

Хотя в наши времена действия Духа Святого в верующих не столь уже разительны и часты, как в первенствующие времена христианства, при всем том и среди нас иногда творит Он дела дивные: имеем в виду, между прочим, перемену жизни и чудное обращение души от греха – к Господу. Кому из нас не случалось, если не на себе самих испытать, то, по крайней мере, слышать и читать или даже и замечать лично, что иногда тот или другой мирской человек, следовательно, – раб страстей и жертва своих привычек, вдруг переменил образ своей жизни, оставил все и, удалившись от света, посвятил себя исключительно на служение Господу Богу? Вы наблюдаете за ним – и что же? Его мысли, желания, наклонности, ум, воля, даже самый наружный вид, все это так изменилось, что вы едва узнаете своего знакомца. Когда-то, как и мы грешные, он мыслил только о земле – теперь он мыслит только о небе; когда-то любил он мир только, с его похотями, – теперь любит одного Иисуса Христа; когда-то был он пристрастен к обедам, картам, праздности и развлечениям шумным, не доставляющим человеку ничего существенно полезного, а между тем отнимающим нередко и здоровье, и избытки – теперь он постится всякий день и омывает себя слезами покаяния нераскаянного, зная, что елико внешний его человек тлеет, толико внутренний обновляется (2Кор.4:16); прежде – что год, что месяц, и неделя, или день только, то у него новое платье – теперь он носит власяницу или вретище бессменно; прежде, невзирая даже иногда и на праздничные дни, проводил он, бывало, ночи то в театре, то на званых вечерах, не думая ни о Боге, ни о вечности, с каждым, однако же, днем, часом и минутой к нам приближающейся или с наградой за подвиги наши, или с наказанием за грехи, – теперь он каждую ночь встает на славословие Божие и, оплакивая горько заблуждения прошлой жизни, никак не может понять, зачем искал он живой воды – в кладенцах сокрушенных (Иер.2:13)? Прежде его взгляд, речи, поступь, вся наружность дышали легкомыслием, тщеславием, гордостью и изнеженностью – со времени обращения все в нем дышит степенностью, скромностью, рассудительностью, благочестием, самоотвержением и другими христианскими добродетелями. Кто же, скажите мне, кто мог произвести такую перемену в жизни подобного нам существа, существа, может, близкого к нашему сердцу и единомышленного с нами некогда? Как этот плотоугодник сделался целомудренным? Этот гордец – смиренным и скромным? Как он, был вспыльчив до безумия, сделался столь терпелив, кроток и миролюбив? Если он переменился таким образом, сам собой, если он одними силами природы победил худые наклонности своей природы, то отчего эти наклонности пробуждаются и берут верх над добрым, как скоро он положится на собственные силы, как скоро он перестанет просить у Господа Бога помощи и содействия (Пс.50:13)? Правда, иногда одну страсть можно победить другой, но победить все страсти, переменить и исправить строптивую нашу волю всецело, переменить и исправить, притом, так, чтобы уже не царствовал в ней грех, «во еже послушати его в похотех его» (Рим.6:12) – согласитесь, что такое чудо требует сил свыше человеческих – Божественных!.. И мы смиренно исповедуем, что оно – это чудо обращения грешной души к Господу – принадлежит только Тебе, Всемогущий Душе, Который – от начала Церкви доныне – не перестаешь пременять волков в агнцев, гонителей – в апостолов, мертвых прегрешениями – в живых – Богови (Рим.6:11)! Ты – и Един только Ты – можешь укротить и изменить нашу необузданную, строптивую и непостоянную волю, можешь вдохнуть то мужество и силу, с коими добровольно уже преданные Тебе души подвергаются всей строгости покаяния и сокрушают тяжкие оковы застарелых привычек!..

Даруя таким образом новое и верное направление нашей воле и делая её способной всё предпринять и всё претерпеть Бога ради, Дух Святый как Дух Утешитель вслед за тем дает вкушать сердцу избранника всё, что только благое иго Иисуса Христа имеет в себе приятного и усладительного. Поэтому сладость, мир и радость сердечная служат также немаловажными вестниками действия Духа Божия – в избранных. И как обильна эта сладость тайных утешений, кои изливает Он – Утешитель – в души верующие, со страхом шествующие по путям заповедей Господних! Всё, что мир имеет самого приятного, удовольствия – самого обольстительного, всё это становится безвкусным и кажется жалким для тех, кои вкусили сладость этих Божественных утешений.

Но зачем мне указывать на пример только избранных Божиих? Воздайте славу Духу Утешителю и вы сами. Не все ли вы: и мужи, и жены, юноши и старцы с предстоящими здесь юнотами – торжественно исповедали со Св. Церковью днесь, что видели Свет истины, и прияли Духа небесного, следовательно, невозможно, чтобы кто-либо из вас, много – мало иногда не вкусил, сколь благ Господь, чтобы не чувствовал иногда движений сей радости духовной? Так, наприм., когда вы у ног Иисуса Христа слагали с себя бремя вашей совести; то не испытывали ли вы внутрь себя некоторого удовольствия, несравненно более приятного и сладостного, нежели ложное веселие и жалкое удовольствие, коими вы наслаждались, удовлетворяя какой-либо вашей страсти? Когда, желая соединиться с Иисусом Христом, приближались вы к священной трапезе; то не находили ли в этот день в ваших молитвах, в слове Божием, в благочестивом чтении особенной приятности, некоторого чувства благоговения, приводившего вас иногда в умиление, даже – в слезы? Или когда, быв подвержены сильному искушению, вы имели счастье с помощью благодати победить его, и когда дух-искуситель оставлял вашу душу в покое, то не вкушали ль вы тогда сладостей манны сокровенной (Апок.2:17), обещанной от Господа тем, кои одержат победу? Вместо угрызений совести, кои терзали бы вас, если бы вы впали в искушение, не чувствовали ли вы тогда чистой радости, которая умножила, притом, вашу любовь и преданность к Иисусу Христу?

Таковы-то, бр. моя возлюбленная, дары и драгоценные плоды сего Духа, Который есть в одно и то же время свет, сила, сладость и утешение для душ, Его приемлющих. Без сего света мы были бы во тьме и ничего бы не знали; без сей силы мы не могли бы сделать ни одной добродетели; а лишенные сего Божественного утешения, что бы мы ни предпринимали, за что ни брались бы, – беспокойство, скорбь, угрызения совести поминутно нарушали бы покой нашей жизни.

Да благословят же Господа те из нас, кои обретают в себе сии следы Духа Божия, и да не угашают Его (1Сол.5:19) – делами Ему противными! Иначе весь мир им не заменит сей потери. Да исполняются сим Духом, пока есть время, и те из нас, кои сквернами духа своего и тела разобщили себя с Ним. Пусть над всеми вами, как над помазанниками Божиими, носится Он выну и, наставляя на всяку истину и правду, утешает нас в скорбях сей жизни. Аминь!

Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех (Мф.5:16).

Многие жалуются на упадок добрых нравов в наше время, сожалеют о холодности к вере и благочестию, видя, к сожалению, все это на опыте. Но есть и другой, не менее очевидный, признак нравственного нашего расстройства, – тот, что весьма немногие из христиан имеют довольно твердости ныне – быть столько добрыми и верными своему долгу, сколько действительно быть могут, из любви, часто, к неуместному покою или по опасению нажить себе врагов через свою добродетель.

Не решаться говорить правду и делать добро, к которым обязывает нас долг и совесть, только потому, что при этом немало требуется заботы и подвига с нашей стороны, или потому, чтобы не сделаться предметом злословия, значит открыто изменять добродетели, повергать на землю священное знамя веры Христовой и из сонма друзей Божиих переходить на сторону отъявленных врагов Его... Это ли заповедал нам искупивший нас от рабства греховного Спаситель словами: тако да просветится свет ваш пред человеки яко да видят ваша добрая дела? Очевидно, нет! По непреложному смыслу сих слов, каждый из нас, по мере возможности, обязан заботиться о распространении света между человеками, т. е. располагать, побуждать и поощрять других, кто чем может, к истине и добродетели, несмотря ни на какие препятствия.

Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела.

Каждый из нас, в каком бы звании и состоянии ни находился, уже потому самому, что он сын света (1Сол.5:5; Еф.5:8), всегда и везде обязан помнить о своем высоком назначении – быть светом для других (Рим.13:12), всегда и везде поэтому должен говорить правду и творить добро, чтобы через это славился Отец наш, Иже на небесех (Мф.5:16).

Но, независимо от сего, обязанность словом и делом поощрять других к добродетели необходима с нашей стороны и потому, что мы живем в такое время, когда многие, следуя испорченному вкусу, быть может, немногих, начинают стыдиться строгой добродетели почти столько же, сколько и слабостей, когда пороки, прикрываясь именами добродетелей, открыто приемлются в домы, находят сочувствие в простодушных и безнаказанно заражают своим ядом невинных. Итак, ежели когда, то в такое время особенно, каждый истинный христианин должен во имя истины и добродетели, яко трубу, возвысить глас свой, должен стать бодро на страже Христовой и ратовать, по слову апостола, до крови против греха (Евр.12:4). Осмелится ли, например, кто-либо хвалиться открыто делами неправды перед нами? Мы обязаны и делом, и словом доказать ему всю гнусность сего порока, все величие истины. Шутит ли кто клятвой и выдает вероломство за благоразумие? Мы должны показать себя твердыми, как адамант, в данном нами слове и верности. Называет ли кто почтительную покорность – раболепством, а своеволие – сознанным личным достоинством? Не устыдимся, не за гнев только, но и за совесть (Рим.13:5), быть покорными не только благим и кротким властям, но и строптивым.

Сколько и других может встретиться с нами обстоятельств, в которых и можем, и должны мы подавать убедительный пример в добре! Так, мы можем подать пример терпения, когда злоба других побуждает нас ко гневу, – великодушия, когда представляются случаи унизить врага нашего; можем подать пример преданности Богу, когда разрушается наше благосостояние, когда оставляют нас друзья, любившие нас прежде. И доброе дело человека, не видного в мире, если оно одушевляется благим намерением, может также быть делом света и действовать в сем качестве на видящих и привлекать к добру не только современников, но нередко и потомство. Какое неважное доброе дело было сделано, наприм., евангельской вдовицей, положившей в корвану церковную две лепты – последние! И, между тем, из века в век, из уст в уста переходит оно и поучает: одних – делать добро и при малых способах, а других – и в малых делах, и в малых людях находить святую мысль, ценить высокое чувство!

Не менее важной, и едва ли не более настоятельной, представится нам обязанность заботиться о распространении истины и добродетели между подобными нам, когда размыслим о тех ужасных последствиях, кои неминуемо соединены с её нарушением.

Подозрительны для нас друзья, которые при счастье ласкали нас и называли своими, а в злополучии изменяют нам: мы не почитаем их истинными друзьями. Так и Спаситель наш может ли признать своими последователями и друзьями тех, кои, по невниманию, или робости, или по неуместному желанию работать Богу и мамоне вместе, не решаются теперь, при виде торжествующего порока, быть словами и делами исповедниками истины и добродетели и своим нерадением или малодушием губят, быть может, целые семейства и даже тысячи?.. Не отвержется ли Он от таковых перед Отцом Своим, Иже на небесех (Мф.10:33), и не скажет ли: «не вем вас» (Мф.25:12)?

Положим, впрочем, что беспредельное милосердие Божие, зная слабость нашу, готово будет простить нас: не думайте, однако же, чтобы столь же легко простили нас те, коих и могли, и должны были избавить мы словом или делом от горькой их участи, но, по своему невниманию и холодности, не занялись их судьбой как должно. Нет, через всю вечность будут они призывать на нас гнев Божий, через всю вечность будут терзать сердца наши!..

Отец и мать жестокосердые! Наставники и воспитатели беспечные! Будут вопиять тогда дети, оставленные здесь без должного воспитания, без хорошего примера со стороны родителей и воспитателей: Господь нас даровал вам для того, чтобы вы были ангелами-хранителями нашей невинности, чтобы делом и словом учили вы истине нас и добру, засеменяли юные сердца наши страхом Божиим, воспламеняли любовью ко всему возвышенному, святому; между тем, своей жизнью и правилами нехристианскими вы отвлекли нас с пути скорбного, вводящего в живот, указали нам на путь, усеянный цветами утех и радостей земных: но вот – этот путь гибельный привел нас ко вратам адовым. Смотрите же теперь на мучения детей и питомцев ваших, смотрите и насладитесь зрелищем этим, вполне вами заслуженным!

«Боже правды! – скажут тогда подсудимые, не обретающие теперь защиты и правды в судах наших. – Нас оклеветали, очернили доброе имя наше напрасно. Но эти лицеприятные судии знали нашу невинность, могли оправдать нас и возвратить отечеству полезных граждан, Церкви – детей Ее, могли, но осудили нас за мзду или из угождения сильным врагам нашим; мы не вынесли сего позора, изнемогли и сделались действительными преступниками. Итак, наказывая нас, не пощади и сих как виновников нашего злополучия!»

Услышат тогда и пастыри нерадивые безотрадный и раздирающий сердце вопль овец ими погубленных: «Не пастыри вы были, а наемники прелазящие инуде» (Ин.10:1). Скажут им последние: «Млеком нашим питались вы и волною одевалися (Иез.34:3), а на злачные пажити Слова Божия не водили нас; вы были учители – «чешеми слухом» (2Тим.4:3), облаками безводными (Иуд.1:12) для нас. Сколь было легко раздуть вам в угасающей, плотской нашей жизни слабо тлеющую искру жизни духовной; и тогда вы, не говоря о великом благодеянии для нас, совершили бы апостольское служение Самому Богу. Между тем, по беспечности своей, вы не поддержали нас в предсмертном нашем подвиге, не подали нам вовремя духовного оружия, не подкрепили сил наших из сокровищ благодати, не напутствовали нас животворным Божиим словом. И вот, мы, в самую решительную минуту нашей жизни оставленные самим себе, потеряли присутствие духа, оступились в геенну, где плач и скрежет зубов(Мф.8:12), где огнь не угасает и червь не умирает (Мк.9:48). Пусть же эти червь и огнь будут и вашим уделом!..»

«Воля Твоя, Господи, – скажут подчиненные и рабы тогда, не видевшие ни добра, ни истины здесь в своих начальниках и господах, и бедные, совратившиеся на стези порока через жестокосердие богачей немилостивых. – Воля Твоя, Господи, называть устами пророка Давида и Богами и сынами Своими (Пс.81:6) этих сильных и славных земли, коим вверял Ты жребий наш, а с ним и счастье наше! Нет, мы не нашли, не заметили в них ни малейшего сходства с Тобой – Отче щедрот и Боже всякия утехи! Невзирая на Свое могущество неизреченное и святость неисповедимую – Ты, в лице Своего Единородного Сына, трости сокрушенныя не преломил, лена внемшагося не угасил (Мф.12:20), а они – приставники Твои и ближайшие свидетели потребностей наших и душевных, и телесных, нисколько или весьма немного заботились об их удовлетворении: они не слушали, да и слушать почти не хотели, когда мы обращались к ним за словами истины, за делами любви... Воздаждь же им, Господи, теперь «по делом их и по лукавству начинаний ихъ...воздаждь воздаяние их им»!"(Пс.27:4).

Но отведем, братья, взоры наши от этой безотрадной и леденящей сердце картины и заключим наше собеседование – искренним желанием подражать, сколько возможно, примеру тех, кои наслаждаются теперь блаженством в светлорадостных обителях Отца Небесного; наслаждаются за то, что своим животворным примером имели благотворное влияние на других; за то, что содействовали от души вечному спасению своих собратий. И на ком приличнее и поучительнее для нас остановить свои взоры в день тезоименитства Благочестивейшего Государя нашего, как не на празднуемом ныне Св. Церковью Святителе и Чудотворце Николае? По свидетельству Св. Церкви, он был правилом веры, образом кротости и учителем воздержания. Итак, взирая на скончание жительства его, будем подражать его вере (Евр.13:7), уподобляться ему в кротости, поучаться от него воздержанию; словом, каждый из нас да творит добро, по возможности, и таким образом да светим другим, если не великим светилом, то хотя – малой звездой в небе Божием. Аминь!

Вот, братья, та небесная истина, от усвоения и сердечного принятия коей зависят – прочность и незыблемость тронов, значение и сила законов, спокойствие государств, цветущее состояние градов и весей, счастье всех и каждого из нас. Небесный Самодержец, изрекая эту истину во всеуслышание, тем самым свидетельствует, что судьба наша во всех отношениях обеспечена, что нам нечего бояться за свои права и свободу – драгоценный дар любви его, что видимая, земная, власть, располагающая, по-видимому, произвольно нашим жребием, есть Его власть – присноблагодетельная, несмотря на грозу и страх, по временам ее сопровождающие, что земные цари суть Его наместники, слуги Его (Рим.13:4), творящие святую волю Его. «Мною Цари царствуют» (Притч.8:15)!..

После такого небесного манифеста, огласившего и доселе оглашающего всю поднебесную, надлежало бы ожидать, что существа разумные – люди, особенно же – «род избран, царское священие и язык свят» (1Пет.2:9) – христиане, послушают гласа Господа сил и будут смотреть на царей своих как на видимые орудия Его невидимого владычества, станут благоговеть пред ними как пред посланниками небес, и повиноваться им, для собственного же блага, безусловно. Но не то, к сожалению, показывает опыт: вы, конечно, не забыли, слуш., как некоторые из столиц европейских, недавно еще, подобно вдовицам, принуждены были сетовать о монархах своих, волей-неволей их оставивших, и как Ангел смерти, паря над ними, видимо писал и, как знать, быть может, и доселе невидимо пишет на стогнах их – рыдание, жалость и горе лютое (Иез.2:10).

Взирая на сии печальные опыты иноземных народов, воспользуемся ими вовремя, к собственному же нашему благу, и, помня забываемую или и совсем уже забытую ими истину, что несть власть, аще не от Бога (Рим.13:1), возобновим в настоящий день священный обет наш – почитать, невзирая ни на какие обольщения вольнодумства, особу возлюбленного Монарха нашего священной для нас и неприкосновенной.

Мы должны признавать особу нашего Монарха священной. Это потому, что Вышний, владеющий царством человеческим (Дан.4:14), Сам избрал Его и, по слову писания, превознес над нами (Пс.88:20), как потребного вовремя (Сир.10:4), вручив при этом Ему силу и державу Свою; потому, что он, как посажденный на престол Самим Господом Богом (2Пар.9:8), есть слуга Божий, тебе во благое, по свидетельству св. апост. Павла, и грозный отмститель делающему злое (Рим.13:4); потому, что царь есть тайник судеб Божиих: его сердце – «в руце Божией» (Притч.21:1), говорит премудрый, и в устах его слышится для подданных пророчество (Притч.16:10); потому, наконец, что Он по Боге – Бог земли нашей (Исх.22:28; Ин.10:34; Пс.81:6).

Итак, кто бы ты ни был, благоговея перед Господом Богом, Им же Царие царствуют (Притч.8:15), почти Его – в лице порфироносного властителя и помазанника твоего; не требуй, подобно буйной иноземной черни, чтобы понизился, сравнялся с землей престол превознесенного паче царей земных, чтобы поникло и склонилось перед тобой чело венценосца. Нет! Склонись лучше ты и пади в претрепетном благоговении перед ним – избранником Божиим: и яко же возвеличится душа помазанника во очию твоею, тако возвеличишься ты сам перед Господом, и покроет тя и измет тя, по непреложному свидетельству Слова Божия, от всякия печали (1Цар.26:24).

С другой стороны, священная особа монарха должна для нас быть неприкосновенной. И это потому, между прочим, что, не огражденный неприкосновенностью самодержец не может действовать ни всей полнотой силы, принужденной неизбежно сталкиваться с враждебными силами, ни всей свободой ревности, естественно хладеющей и теряющей свой жар, когда венценосный властелин не изъят от заботы о своей безопасности. К тому же подвластные, не признающие священной неприкосновенности помазанников Божиих, почти всегда стремятся к своеволию, а власть, опасающаяся за свою неприкосновенность, – к преобладанию. Как неизбежное следствие возникает за сим взаимное недоверие и ненависть в государстве. И вот, непоколебимое и мощное – до этой домашней крамолы, – оно естественно приходит в движение, начинает колебаться между двумя крайностями – безначалия и угнетения и не в состоянии уже утвердить в себе послушной свободы, которая, как вам известно, есть душа жизни общественной, без которой государство, подобно скрытному вулкану, таит в себе только разрушение и гибель.

Соображения эти взяты из опыта: слезами и кровью писались и доселе пишутся они на скрижалях всемирной истории. Помня это, бойтесь касаться без подобающего благоговения лица помазанника Божия: «не прикасайтеся помазанным Моим» (Пс.104:15), говорит Господь; не только не делай, но и не говори и не мысли зла о богах земли твоея, говорит премудрый; ибо птица небесная возвестит и ветер утренний или вечерний донесет царю глагол души твоей (Еккл.10:20).

Самым обыкновенным в наши времена поводом к искушению в подобных случаях, между прочим, бывает недовольство настоящим порядком вещей и мечта лучшего. Ныне входит в обычай радоваться на всех и на всё или искать во всем только стороны темной, и, опережая своими мечтательными планами время и возраст народов, ни мало, между тем, не заботиться о личном усовершенствовании и об облагорожении себя самих. Сколько бы на таковых людей, любящих казаться непонятыми и обиженными, богоучрежденное правительство ни изливало своих милостей и щедрот, сколько бы ни обеспечивало их нужды, все поглощается ими, как пучиной, а наверх всплывает одна только пена отвратительной неблагодарности.

Против этого недуга, коим в настоящий век едва ли не во всех сословиях заражено многое множество людей, могла бы не недействительным врачевством быть безусловная покорность Провидению в устроении нашей судьбы, благоразумная недоверчивость к личным убеждениям, скромность в словах и суждениях относительно предержащей власти как власти Божией, и добросовестное каждым из нас исполнение обязанностей своего звания.

Известно, что в мире нет слепого случая и нет зла, которое бы допускалось без мудрых намерений; поэтому участь христианина, тем более целого государства христианского, не может не быть предметом особенного попечения Божия. Уместен ли после сего ропот на чтобы то ни было? Роптать, конечно, можно и должно всякому только на себя, на свои грехи, потому что они навлекают на нас бедствия; чужие же беспорядки и опущения надобно христианину предоставлять воле Того, Кто сказал: «Мне отмщение, Аз воздамъ» (Рим.12:19).

С другой стороны, знающий ограниченность природы человека ни мало не должен колебаться в своей верности и любви к порядку общественному, при виде в нем неизбежных иногда недостатков, потому что легко воображать лучшее, но приводить его в исполнение очень и очень нелегко. Каждый, например, из нас сам себе, конечно, есть лучший доброжелатель, но делаем ли и всегда ли делаем мы для своего истинного блага все, что следует? И притом, можно ли указать хотя на один народ в подсолнечной, который бы мог похвалиться совершеннейшим устройством гражданским?

Итак, помня и веря несомненно, что и истинное гражданское преспеяние может исходить только от царя, Богом венчанного, а не от буйной толпы, святотатски превращающей нередко престолы сильных (Прем.5:24), да продолжаем идти – по прежнему – царским путем законного самосовершенствования, не предаваясь тем гибельным порывам сил, кои возвышают на годы и обессиливают навеки. Будем всегда перед отцом нашего отечества чадами послушания (1Пет.1:14) – искреннего и совершенного, радуясь, при этом, от души, что наши отношения к верховной власти утверждаются не на вопросах, ежедневно возрождающихся, и не на спорах, никогда не кончаемых, но на любви к царю и отечеству или лучше на благоговении к Царю царствующих и Господу господствующих, Который Сам возвел на прародительский престол возлюбленного монарха нашего и Сам – в Нем царствует над нами. Аминь!

Молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения, за вся человеки, за царя и за всех, иже во власти суть (1Тим.2:1–2).

Приятно, братья, быть уверенным, что не обычай только и гражданская обязанность собрала вас в настоящий, сугубо благознаменитый день праздника нашего под сень сего священного храма, но и искреннее желание исполнить завет св. апостола Павла: принести от души молитвенные благодарения Премилосердому Богу – за дар, ниспосланный отечеству нашему – в рождении Благочестивейшего Государя нашего и о благополучном продолжении его царствования, столь твердо предначатого, среди повсюдных почти треволнений, угрожавших благу народов.

И можно ли не молить и не благодарить ныне Господа – нам, царелюбивым сынам нового Сиона? Это так естественно, так сродно сердцу каждого истинного сына Церкви и отечества, что не находить побуждения к молитве и благодарности к Господу в сей день и настоящую для отечества годину – значило бы обнаружить крайнее невнимание к путям Промысла Божия и неизвинительное равнодушие и к общему, и к собственному благу.

Пророк от лица Божия угрожал некогда народу израильскому, что он останется долгое время без царей и правителей (Ос.3:4–5). И наше отечество не раз дознавало горькими опытами, что значит быть царству без царя. Между тем, мы, по милости Божией, не испытали сего злоключения. Когда небесное Правосудие определило, чтобы надежды наши покоились на главе уже иной и совершение предначертаний, касавшихся судеб нашего отечества, вверено было деснице другой, благочестивейший монарх наш, подобно Ангелу Хранителю, стоял уже тогда на страже и, приняв бразды правления, и словом, и делом доказал миру, что он есть избранник Божий, в самую благоприятную пору воздвигнутый Богом на пользу России. Как же не благодарить нам Господа Премилосердного за милость эту, за то, что Сам Он воздвиг нам потребного вовремя (Сир.10:4), в дни бранного шума и смутных тревог?..

Не менее сильное побуждение к усердной за царя благодарности и молитве в настоящий день можно находить нам всем и в высоком его предназначении. Как Божий слуга (Рим.13:4), он есть видимое орудие Провидения, явный тайник судеб Божиих, истинный посланник небес, долженствующий быть видимым Ангелом Хранителем России. Он первый подвижник на поприще общественной деятельности, средоточие жизни и движения общественного. Побеждая силой духа, укрепляемого силой свыше, все искушения, он должен, с одной стороны, побороть открытых врагов отечества и Церкви Святой, с другой, – торжествовать над хитрыми происками, затаенным пронырством и скрытной злобой. Служение, как видите, нелегкое, подвиг, требующий редкого самоотвержения и неимоверных усилий. Как же не молить Господа в сей день, чтобы Он – Многомилостивый – умудрил его непоползновенно проходить великое сие услужение, даровал ему разум и премудрость, показал его врагом победительна, злодеем страшна, добрым милостива и благонадежна? Не участвовать в этих молениях может только тот, у кого нет сердца. И какое нестерпимое было бы противоречие разуметь всю важность лица царева, постигать всю трудность великого подвига народоправления и не употреблять одного из самых действительных средств для облегчения сего подвига, для сохранения сего лица: не молиться о нем пламенно к Отцу щедрот и Богу всякия утехи (2Кор.1:3)?

Истинный христианин, помня, что всё, по слову св. апостола, освящается словом Божиим и молитвой (1Тим.4:5), при всех событиях в жизни любит обращать взор свой к небу; тем паче не могут не обратиться к небу очи и сердце его при вспоминании столь великого события, как день рождения возлюбленного монарха. Ибо кто дал бытие царю нашему и украсил его теми великими дарами, кои приводят в умиление и восторг всех? Бог. От кого зависит продолжение драгоценных для нас дней его, его крепость и сила? От Бога. Не очевидно ли после сего, что к Богу первее всего и должны быть обращены ныне мысли и сердца наши с молитвою, молением и прошением: да дни на дни царевы приложит, и лета его до дне рода и рода (Пс.60:7)?

Правда, некоторые, тяготясь ли частым, по отзыву их, молением Церкви Святой о царе или и вообще мало доверяя благотворному влиянию молитвы своей – на судьбу кого бы то ни было, обыкновенно, говорят: «Мы люди грешные: где уже нам молиться о других». Но, отрекаясь молиться за других, мы обрекаем на явную безуспешность собственную молитву. Опыт показывает, что скоро гаснет и охладевает один раскаленный уголь: так может угаснуть, охладеть и молитвенный дух молитвенника одинокого. Между тем и немощная, холодная даже молитва легко может сделаться многомощной и воспламениться от соприкосновения к молитве всей Церкви Христовой. С другой стороны, Божественное откровение никогда и никого не обязывало к невозможному; между тем, оно устами Христа Спасителя убеждает, чтобы мы, даже в частных случаях жизни, два или трие совещались просить о всякой вещи Отца Небесного (Мф.18:19).

Итак, отложивши всякое сомнение в благости Божией, взыщем в простоте сердца через молитвы наши усердные блага тому, кого Бог поставил особенными подвигами созидать наше благо. Много, братья, и очень много может молитва веры за царя православного! Так некогда усердно молился пророк Елисей за царя своего – и молитва его привела целое войско неприятельское пленным в столицу Израильскую (4Цар.6:18–19)... И какое зло осмелится приблизиться и, приблизившись, не исчезнет у подножия того престола, который огражден молитвами и другими добродетелями царелюбивого народа? Помолимся же о нем выну, следуя внушению псалмопевца, и весь день благословим его (Пс.71:15), да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте. Аминь!

Ты (Господи) создал еси утробы моя, восприял мя еси из чрева матере моея (Пс.138:13).

Рождение наше, за которым следует скоротечная жизнь и смерть неизбежная, есть одно из самых, по-видимому, обыкновенных событий в мире: поэтому не заключает в себе ничего, достойного торжества. Не так, однако же, на это смотрит око, просвещенное откровением небесным: Господи! Ты создал еси утробы моя, говорит боговдохновенный пророк Давид, восприял мя еси из чрева матере моея (Пс.138:13). «Се, достояние Господне сынове, мзда плода чревняго» (Пс.126:3).

После такого свидетельства о тайне нашего рождения очень было бы неосновательно низводить в ряд явлений обыкновенных появление на свет людей, особенно таких, попечению коих Господь Бог вверяет судьбу огромного царства, и не сопровождать день сего явления торжеством всерадостным; тем более, что дивный в судьбах Своих Бог, оправдавший соцарствовать над нами с великим монархом нашим державную супругу его, августейшую виновницу настоящего торжества, как нельзя очевиднее показывает нам, что Он Сам воздвиг потребную вовремя на земле (Сир.10:4); ибо делая своему державному мужу своему благая во все житие (Притч.31:12), тем самым ревностно содействует она благоустройству обширного дома государственного, так что с жизнью её тесно соединено благоденствие и царственного дома, и всего нашего отечества. И нет сомнения, что сие-то, конечно, убеждение и привело нас под кров сего священного храма, чтобы молить Царя Царей о продолжении жизни её, столь для нас благодетельной.

Но прося у Господа Бога дни на дни (Пс.60:7) ей приложить и Его Императорскому Высочеству Благоверному Великому Князю Николаю Николаевичу – в день их рождения, ко времени будет вспомнить, что и нам дарована жизнь тем же Богом жизни, и дарована, конечно, не без цели; ибо может ли быть, чтобы Творец напрасно нас образовал во чреве матернем, напрасно вложил в нас душу бессмертную и, наконец, отродил водами Св. Крещения?

Но явно, что не может быть целью жизни то, что оканчивается вместе с жизнью. Следовательно, земная жизнь нам дается для приобретения жизни вечной: для того, чтобы все дни нашей жизни мы посвящали славе Божией и усовершенствованию себя в добре.

Мы должны проводить нашу жизнь, во-первых, для славы Божией. Ибо все, что живет, движется и существует во вселенной, живет и существует для прославления Господа: это главная цель всего создания; ибо вся содела Господь – главным образом – Себе ради (Притч.16:4). Не только мир ангельский, даже мир вещественный из века в век поведает славу (Пс.18:2) Бога славы (Пс.28:3; Деян.7:2). Трисвятая песнь – Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, быв предначата на небесах небес, у Престола Божия – Серафимами, возглашается во всех царствах природы и немолчно повторяется всяким дыханием. А если всё и на небе, и на земле, стремясь выполнить свое назначение, несет посильную дань хвалы Творцу – Царю славы (Пс.23:7), то как же нам не хвалить Господа с небес, как же нам – чадам Божиим, не прославлять Отца славы (Еф.1:17)?

Как солнце не таит в себе света своего и благовонный цвет – аромата, так благодарной душе несвойственно скрывать в себе чувствования благодарности к Творцу и Господу; тем более, что все мы, брат., живем непрерывными благодеяниями Божиими: мы погружены в них как в бездну. Драгоценна для нас, например, жизнь, так что, подчас, всем мы готовы для неё пожертвовать. Но она есть свободный дар Творца: Он – и Един токмо Он – дает всему живот, дыхание и вся (Деян.17:28). Обратим ли внимание на душу – основание жизни? Она есть дар Божий (Ек.12:7), Его дыхание (Быт.2:7). Вникнем ли в чудное устройство нашего тела – орудия души? И оно есть дело рук Его: кожею и плотию мя облекл еси, взывает Иов, обращаясь к Господу, костьми же и жилами сшил мя еси (Иов.10:11). Можно ли после сего не прославлять Господа Бога и в душах и в телесех наших, «яже суть Божия» (1Кор.6:20)? А чего не сделал Господь, чтобы спасти нас? Грех, с которым рождаемся мы (Пс.50:7), помрачил наш разум – Бог просвещает его светом небесного откровения. Грех порабощает себе и обессиливает для добра волю нашу – Бог сообщает через таинства Св. Церкви всемогущую благодать Свою, которая в нашей немощи может совершать чудеса силы Божией. Нас терзают подчас угрызения виновной совести – Бог дарует нам для примирения с Собой Своего Единородного Сына (Рим.8:32), и таким образом из врагов Божиих мы становимся чадами Его возлюбленными, как же нам не восхвалять по выражению премудрого, имя святыни Его и не поведать величество дел Его (Сир.17:8)?

Не взыскал себе некогда славы наш праотец, вняв словам обольстителя «будете яко бози» (Быт.3:5): и в ту же минуту увидел себя нагим, лишенным всякой славы (Рим.3:23). «Не даде славы Богу» Царь Ирод Агриппа, упоенный лестью толпы: и внезапу порази его Ангел Господень, говорит слово Божие, «и быв червьми изъяден, издше» (Деян.12:23)!..

Так, будучи обязаны всем к прославлению имени Божия, дадим, брат., славу Богови (Пс.67:35), славу, столь тесно соединенную с нашим собственным прославлением.

Святое само в себе имя Божие (Лк.1:49), может святиться и прославляться с нашей стороны законным преимущественно употреблением Его дара – жизни нашей, или, что то же, усовершенствованием нашим в добре.

Всеблагий Бог сотворил нас для блаженства: это вторая цель нашей жизни. Но чтобы удостоиться оного, мы должны в продолжение нашей жизни уподобляться своему первообразу. Без сего светлое небо, в коем блаженствуют чистые духи с Господом, было бы для нас вредоносно и нестерпимо, как нестерпим для непривыкших разреженный воздух на высотах горных. Посему-то еще в ветхом завете заповедывал Господь не раз израильтянам: Будьте святи, яко Аз свят Господь Бог ваш (Лев.11:44;19:2;20:7); в новом завете то же слышим из уст Спасителя: будьте совершенны, яко же Отец ваш Небесный совершен есть (Мф.5:48).

И как бы счастливы мы были, если бы, подражая Небесному Отцу, постоянно стремились к совершенству и делали только добро один другому! Если бы каждый из нас любил, по намерению и повелению Божью, всех, как самого себя: весь мир тогда был бы одной семьей, одним общим домом для нас; мы везде находили бы расположение и радушие, доверенность и спокойствие. О! Будем помышлять, слуш., друг о друге, поощряя к любви и добрым делам (Евр.10:24). Пусть св. добродетель будет постоянной спутницей нашей жизни. Имеющие очи видеть – увидят, наконец, наши добрые дела и прославят Отца нашего, Иже на небесех (Мф.5:16).

Нелегко, правда, человеку идти путем добродетели, – крестной стезей духовного преспеяния. Но те, кои прошли уже этим путем, разве были не люди? Разве нам не дано сил, «яже к животу и благочестию» (2Пет.1:3), чтобы освободить себя от рабского малодушия? Мы существа разумные, каждому из нас дан бессмертный дух, который, чувствуя небесное свое происхождение, непрестанно нам напоминает о высшей жизни. Дадим же свободу его полету, укрепим его благодатью Божьей: и иго Христово покажется нам благим и бремя Его легким. Страшится ли кто трудов, кои неизбежны на пути к совершенству? Но вникните в жизнь тех из нас, кои почти не заботятся об едином на потребу (Лк.10:42): вы думаете, счастливее их доля подвижников благочестия? Нисколько. Житейская молва и суета, как непостоянная волна, влечет их от предмета к предмету и от заботы – к заботе. А как заботы наши бывают иногда неуспешны и не всегда соответствуют нашим ожиданиям, то неудачи их смущают, недостаток помощи огорчает, препятствия от других раздражают, желания и страсти воздымаются, как ветры, как волны – и любящие провождать жизнь не по воле Божией мятутся всуе! А сердце их, бедное сердце, – не всегда ли преогорчено, разбито, растерзано?..

Итак, брат., вместо того, чтобы расслаблять нам себя рабским малодушием и беспечностью, возьмемся лучше за дело и вникнем, что препятствует духу благодати, данной нам в крещении, вести нас по степеням добродетелей – к небу. Осмотрим, во-первых, сложение нашего тела: от различного сложения тела часто происходит различие в наклонностях души. Слишком большая, наприм., раздражительность в теле возбуждает к вспыльчивости и другим сильным страстям; вялость тела располагает к беспечности, робости и упрямству. Кто чувствует в себе слабость, тот расположен к малодушию или лукавству. Кто сознает в себе крепость, тот недалек от гордости и суровой жестокости. Вникнув, таким образом, в сложение тела и узнав наклонности свои, мы легко можем, при содействии благодати, оберегать себя, удерживать власть над ними и не давать им превратиться в привычку... Кто действует по привычке, тот действует без свободы и, следовательно, не по-человечески. Если же всякая вообще привычка, лишая человека свободы, очевидно, унижает его, тем более унижает его привычка дурная, ведущая к порокам. Дабы ослабить вредное влияние на нас сделанной уже нами привычки, надобно отнимать у неё пищу мало-помалу: надобно удалять нам от себя, при помощи Божией, все, что может нас снова склонять к ней; надобно устремлять мысли на важнейшие занятия, помня при сём постоянно Бога, «спасающаго правыя сердцем» (Пс.7:11), и вечность.

Оправдывая, таким образом, Божие о нас смотрение, даровавшее нам жизнь, каждый из нас уже безбоязненно тогда может приближаться к своему гробу и бестрепетно переступить через прах могильный – в вечность, где истинного подвижника благочестия ожидает венец блаженной жизни, его же воздает, верный своим обетам, «Господь в день он, праведный Судия» (2Тим.4:7–8); ибо неложно слово Его: токмо «прославляющыя мя прославлю, и унижаяй мя безчестен будет» (1Цар.2:30). Аминь!

Как всё непостоянно на земле! Давно ли, кажется, руководимые верноподданническим долгом, стекались мы в этот день во св. храмы, чтобы молить Царя Царей – дни на дни и лета на лета виновнику торжества нашего – в день его рождения – приложити? Но вот, о ком молились мы, как о живом, на ком столь недавно еще покоились наши надежды, того уже не стало: превознесенный – в свое время – величием и славой над нами и паче многих царей земли, умер он, как обыкновенный человек, и телом почил в могиле теперь, из коей никто и ничто уже не вызовет его, кроме трубы Архангела.

Поставляя себя мысленно близ этой царственной могилы, конечно, свежей еще для горячей любви и благодарности, кто не согласится с пророком, что «всяка плоть – сено, и всяка слава человеча, яко цвет травный: изсше трава, и цвет отпаде» (Ис.40:6–7)?

При всем том крепкая, яко смерть, любовь (Песн.8:6), не боится ни смерти, ни гроба с тлением, и полная предчувствием бессмертия, избирает, между прочим, в неумолкаемые проповедники о драгоценной жизни отживших особ – с их деяниями, даже безмолвные памятники. И на стогнах нашей столицы немало уже стоит таких проповедников, из коих, кажется, ни об одном нельзя сказать, чтобы глас его был – гласом вопиющего в пустыне. Конечно, и вновь сооруженный памятник блаженной памяти Николаю 1-му, к открытию и освящению коего словом Божиим и молитвою (1Тим.4:5) собрались мы по воле возлюбленного нашего монарха в настоящие минуты, – также не останется безмолвным и для нас, и для потомства. Нет сомнения, что памятник этот чаще обыкновенного будет напоминать потомству о благодеяниях, оказанных нашему отечеству и современному человечеству покойным Императором.

Неуместно было бы и не ко времени говорить теперь подробно об этих благодеяниях. Как свидетели его царственных подвигов, все вы, конечно, более или менее знаете, что с самого воцарения своего и по день кончины, никем неожиданной, неутомимо, по крайнему разумению и совести, служил он благу России и человечества. Когда только и где ни приходилось – всегда он охотно нисходил в среду нужд и желаний народных, так что в порфире его всегда находили покров для себя и свои, и чужие; его скипетр всем и каждому указывал на путь долга и чести; престол его и венец служили почти постоянно выражением величия и славы России; а его меч был грозой для безначалия и изуверства, обезоруженных им и униженных; его заботливостью, через обнародование разных законов и постановлений, остававшихся под спудом, усилены оплоты против мзды и лукавства; труды мирных граждан получили от него права и отличия, науки – святилища новые. И Св. Церковь увеличением сонма святителей, возвращением в ее недра чад заблудших, а также отражением нападения, со стороны людей буиих и ненаказанных, на единство православной веры, ему также обязана. Словом, содействовать всеми зависящими от него мерами благосостоянию, спокойствию и безопасности отечества, водворению законности, порядка и мира, потрясенных в соседственных нам государствах, и торжеству христианства, угнетенного на востоке, не щадя живота своего перед лицом самой смерти, было постоянной задачей его жизни.

Возвещая имеющим уши слышати все это и многое другое, что десница Господня, управлявшая сердцем венценосного Николая, совершила через него в свое время, и возбуждая уважение и благодарность к его славному имени, памятник этот тем еще живее должен возбуждать чувства умиления и благодарности к подателю всех благ – Богу, за дарование России потребного вовремя (Сир.10:4).

Слово Божие и собственный наш опыт непререкаемо свидетельствуют, что все мы теперь в состоянии изгнания Эдемского, что нет из нас ни одного, кто бы мог сам собой непогрешительно указать, что для него истинно полезно и что вредно. При такой с нашей стороны недальновидности даже в деле, лично нас касающемся, мы, очевидно, еще менее найдемся способными с точностью определить: от чего ближайшим образом может зависеть благоденствие целого общества. Потому что, поставляя сей вопрос, мы должны уже знать весь состав сего общества, его жизнь, должны взвесить его недостатки, понять нужды, постигнуть желания и дух. Но кто может похвалиться таким знанием? А без него можно пожелать, как и действительно многие желали, своему отечеству совершенств только мнимых. Посему-то Царь Царей существенное преспеяние обществ человеческих подчинил не слабому произволу человеческому, а Своему премудрому промыслу: Вышний Сам – в лице Царей – «владеет царством человеческим, и емуже восхощет, даст е» (Дан.4:22). Им «царие царствуют, и сильнии пишут правду» (Притч.8:15). Явно, что и Император Николай, как потребный, воздвигнут был в свое время (Сир.10:4) Самим Господом для нашего отечества, следовательно, все, что ни сделано им лучшего для нас и потомства, сделано при содействии Воцарившего его над нами – Царя царствующих.

Да не смущаются при этом сердца наши той мыслью, что не все действия покойного Государя одинаково увенчались успехом. Известно, что не всякое время бывает одинаково благоприятно для развития сил на поприще гражданской жизни: в иную пору, не без устроения, конечно, Промысла Божия, и самые великие подвиги остаются без последствий. По свидетельству опыта, чем продолжительнее путь гражданского преспеяния, тем он безопаснее.

С другой стороны, если ум земных властителей может подлежать иногда ошибкам, а сердца слабостям, то ум Самодержца Небесного никогда не заблуждает; десница Господня, содержащая сердца царей, всегда может сотворить, где нужно, через них силу (Пс.117:15) и явить чудо спасения.

Итак, благословим, слуш., Господа, около трех десятилетий державшего сердце великодушного Императора Николая в деснице Своей и даровавшего ему силу нести царственное бремя на раменах своих. Не легко было это бремя и не короток был путь, с ним пройденный венценосцем, пройденный со славой и пользой для России, с добрым подвигом, не без скорби, конечно, и горести для него самого, стоящего теперь перед Престолом Правосудия Божия с ответом не о себе только самом, но и за Россию, за нас всех, стоящего в ожидании, быть может, покоя – тишины своему духу – от теплых молитв наших.

Благословим Его – Преблагого, при взгляде на открываемый памятник для потомства, как за увенчание нас милостью и щедротами (Пс.102:4), так и за очищение беззаконий наших, особенно через Ангела лютого, облетевшего и не раз в предшествовавшее царствование все почти грады и веси наши: для иных – с горем и пагубой, для других – с проповедью о милосердии Божием и о покаянии, не прекращаемою для нас, насельников сей столицы, и доселе,¹⁹ дабы, оставив путь греховный, все мы обратились сердцем к Отцу щедрот и Богу всякия утехи, Коего царство – есть царство всех веков и владычество Коего – во всяком роде и роде (Пс.144:13). Аминь!