Коммодиан

Коммодиан, древний христианский писатель, автор стихотворений: Instructiones per litteras versum primas, в двух книгах, к Carmen Apologeticus adversum Judaeos et Gentes. Время жизни Коммодиана и прежде определяли (Rigaltius, Dodwell, Cave) и в новое время определяют (Ebert, Kraus, Harnack, Brewer) весьма неодинаково, так что даты расходятся на целые столетия. Пока остается сравнительно более твердо обоснованным мнение Эберта, подкрепленное Домбартом новыми соображениями о том, что Коммодиан жил в III веке. Доказательства, доселе приведенные новейшим исследователем Коммодиана Brewer’oм, недостаточно вески для убеждения в том, что этот поэт жил при христианских императорах и после Лактанция: объяснению факта, указанного в Instr. I, 18, 6–7, ссылкой на распоряжение христианских императоров о статуях языческих богов, может быть противопоставлено указание на образ действий Александра Севера, которое сделал Тömpel (в Pauly-Wissowa, Real-Encycl. d. class. Altertumswissensch., s. v. Ammudates), из сделанных же Вгwег’ом сопоставлений шести цитат из Коммодиана и Лактанция три сделавы едва ли не напрасно, остальные – нерешительны; к тому же, исторические соображения, на которых опирались Эберт ²³ и Ромбарт, оставлены без рассмотрения. ²⁴ До представления более твердой аргументации в обещанном Вгеwег’ом обстоятельном рассуждении о Коммодиане, где он надеется доказать принадлежность последнего к писателям V века ²⁵ можно, кажется, почти без колебаний считать Коммодиана писателем III века.

Неизбежна пока некоторая нерешительность суждения и относительно места происхождения Коммодиана. Впрочем, много вероятнее мнение о происхождении его из Газы ²⁶ в Палестинской Сирии, ²⁷ чем из Африки.

Весьма вероятно, что в свое время Коммодиан получил очень хорошее по тому времени образование, которое, по-видимому, открыло ему путь к юридической деятельности. Был он воспитан в религии родителей-язычников; позже, под влиянием чтения Библии, перешел в христианство, которое и стал ревностно защищать, опровергая вместе с тем старую римскую государственную веру и утвердившиеся на западе восточные культы. Эти его апологетико-полемические труды заключаются в вышеназванных двух стихотворениях.

Коммодиановы lnstructiones представляют сборник небольших (в объеме от 6 до 48 стихов) стихотворений, числом 80, в которых первые буквы стихов, взятые вместе, составляют заглавие отдельного стихотворения. Отсюда – наименование их акростихами. Коммодиановы акростихи по своему содержанию делятся на две группы, близкие по объему к группам, намеченным в рукописном делении акростихов на книги, но с ними не вполне совпадающие. Из двух частей всего стихотворения первая имеет по преимуществу апологетико-полемический характер. К этой группе акростихов, направленных против язычников и отчасти иудеев, относится и предисловие (praefatio), образующее первый акростих. Автор говорить здесь, что он сам прежде долгое время заблуждавшийся и посещавший языческие храмы, впоследствии, узнав божественный закон, оставил заблуждения. Жалея язычников, он указывает им путь жизни и научает неведующих истине: perdoctus ignaros instruo verum (отсюда и название всего сборника – «lnstructiones»). Указав божественное воспрещение почитать идолов, автор объясняет возникновение идолопоклонства в связи с почитанием падших ангелов и происшедших от них существ, а затем говорит об отдельных божествах, причем принимает Евгемерову точку зрения на богов. Доказывая несообразность мифов с требованиями рассудка, автор раскрывает и несоответствие их с голосом нравственного сознания. За сим идет речь о чтителях языческих божеств: их суеверии, чувственности, религиозной неустойчивости, делаются обращения к язычникам, как и к иудеям, излагаются некоторые положения христианской веры, говорится об антихристе, а также (в первых четырех акростихах II книги) о сокрытом народе Божием ²⁸ , о конце мира, воскресении и судном дне. Во втором отделе стихотворения (II, 5 слл.) речь автора обращена к оглашенным, верным, кающимся и вообще разным членам христианской общины, которым и даются соответствующие, приноровленные к практической жизни, наставления. В последнем акростихе, дав – по примеру некоторых античных поэтов, автобиографические указания относительно себя (впрочем, не в тексте акростиха, а в его заголовке: nomen Gasei или Gazaei и в начальных буквах стихов: Commodianus mendicus Christi) – автор вновь возвращается к последним судьбам мира.

В Carmen Apologeticum, состоящем из 1053 стихов, после ссылок на опыт собственной жизни, поучительной и для язычников, излагается христианское понятие о Триедином Боге и главные моменты в истории божественного откровения в В. и Н. Завете. После искупительного дела Христова упорствующие язычники и иудеи становятся безответными. Все, пренебрегшие законом Господним, погибнут при конце мира. Этот конец близок; начало его – седьмое гонение²⁹ , которое уже при дверях. За сим последует явление двух антихристов, явление Христа и последний суд.

Стихотворения Коммодиана, конечно, получили бы более определенное значение для исследования христианства в его истории, если бы с несомненностью было доказано или то, что Коммодиан был епископом ³⁰ и вообще лицом, облеченным духовным саном и занимавшим видное положение в своей общине, или то, что он был простым аскетом. Но даже при невыясненности этого пункта, как и хронологического вопроса, существенная ценность стихотворений Коммодиана остается все же неоспоримо весьма большою. Духовная личность автора отразилась в них достаточно выпукло и рельефно. Пред читателем является здесь человек, всею душой преданный христианству, без малейших уступок язычеству и языческому пониманию жизни, – человек, живущий верою в Искупителя и в блаженную жизнь по смерти. В своем богословии он, прежде и более всего монотеист, видимо, тяготеет к так наз. монархианам и патрипассианам (почему его opuscula и внесена папой Геласием в 496 г. в список librorum non recipiendorum). Коммодиан – хилиаст. Он хорошо знаком с Библией, хотя и черпает не всегда прямо из нее, а чрез посредство Testimonia Киприана Карфагенского [ср. и «Энц.» X, 32–33; замечаются у него следы чтения творений Тертуллиана ³¹ и Минуция, также «Пастыря» Ермы; видно отражение одного из взглядов, выраженных в «Учении XII Апостолов», хотя взгляд этот мог быть им взять и не из первоисточника; заметно как будто влияние апокрифов ³² . Воспитанник языческой школы, Коммодиан, видимо, усердно читал Лукреция, Горация, Вергилия, также Цицерона, Овидия, Тибулла и других древних писателей. Составляя Carmen Apol., он, может быть, имел пред глазами и «Сивиллины оракулы».

Давая в своих стихотворениях обильный материал для характеристики христиан и язычников, отчасти иудеев, Коммодиан помогает также лучшему выяснению состава и некоторых стадий в исторической жизни латинского языка. Речь Коммодиана, по своему лексическому составу, представляет соединение элементов классической с элементами народной и церковной латыни, при наличности некоторых грецизмов и гебраизмов. Наблюдения над языком Коммодиана дают возможность сделать некоторые добавления в существующих вокабуляриях. В словоупотреблении, грамматических формах и синтаксических сочетаниях заметны следи влияния языка империи, аналогии с языком «ltala» и Vulgata и, – что особенно любопытно, – совершенно определявшиеся признаки перехода форм латинской речи в формы романских языков. В гекзаметрах Коммодиана, как и в метрах некоторых других стихотворцев времени империи, наблюдаются явственные признаки перехода от античного стихосложения, основанного на так наз. количестве (т. е. долготе и краткости) слогов, к поэзии ритмической, с господством в ней прозаического ударения. Впрочем, численность коммодиановых отступлений от требований античной просодии и метрики не так велика, как думал, напр., покойный проф. Л. Мюллер, полагавший, что коммодиановы стихи построены на пренебрежении к просодическим и метрическим правилам и что их нельзя подвести ни под какие законы. После проверки этого взгляда оказалось возможным признать, что Коммодиан все же следовал некоторым, по крайней мере, метрическим требованиям и имел в сознании определенную норму стиха.

А. Садов.